Иван-Царевич и Серый Волк

Иван-Царевич и Серый Волк.

Шел по лесу Серый Волк, грустный, грустный. А навстречу ему Иван-Царевич.

— Что это ты Волк такой невеселый по лесу ходишь?

— Ой, не спрашивай.

— Хорошо, не буду, ты сам рассказывай...

— Да чего там рассказывать — бабка у меня есть. Любимая, между прочим. Бабушка... — в голосе волка прорезалась несказанная нежность. — Выкармливала меня молоком козы, когда мать мою охотники забили. Так вот, стара стала Бабушка, зубы сточились, глаза не видят... Уже и есть ничего не может... Помирает бабка...

— Да разве то беда? — Удивился Иван-Царевич. — Твоей беде помочь не трудно, нужно только добыть молодильных яблочек из сада Марьи Моревны, приготовить из них сидра, да дать твоей бабке выпить — и глаза новые прорежутся, и зубы повырастают лучше прежних. И будет твоя бабка молодая да сексапильная по лесу бегать, волков-тинейджеров своим хвостом смущать.

Удивился волк да обрадовался. А подумав, снова опечалился:

— Где ж эта Марья Моревна живет? Никогда о ней не слыхивал...

— И это не беда. Все тебе расскажу да покажу. Сватался я к ней надысь, да отказала она мне... Мол, не по Сеньке шапка. А разве я не красавец? Разве я не молодец? И кого она лучше меня найти сможет? Так что, давай, подставляй спину, провожу до ее сада. Коли она мне не достанется, пусть хоть тебе ее яблочки службу сослужат. — Мысль о яблоках вызвала в голове царевича нездоровые ассоциации. Вспомнились ему пара других наливных яблочек Марьи Моревны, которые попробовать не довелось. И настолько он сильно задумался да в эротические грезы погрузился, что волку пришлось его слегка за мягкие места прикусить, чтобы в чувство привести, да себе на спину сесть заставить.

И понес Серый Волк Иван-Царевича за синие моря, за дальние дали в тридевятое (то бишь двадцатьседьмое) царство, в тридесятое (то бишь тридцатое) королевство. А в царстве том царствовала Марья Моревна, дочь Морского Царя и Королевны. В подарок от отца на совершеннолетие получила она родник с живой водой, а от матери — семечки молодильных яблок. Посадила их Марья Моревна в своем саду, полила живой водой, и выросли молодильные яблони так, что ни в сказке сказать, ни пером описать, ни топором вырубить. И налились на ветках яблоки такие аппетитные, что одним духом своим слабого да немощного с ног валили. Если бы такие в этот заповедный сад допускались... Да только никто чужой за стену попасть не мог. Только Марья Моревна гуляла в том чудесном саду порой под присмотром семи нянек-кормилиц, которые молодицу выкормили-выростили, обласкали, да воспитали. Стерегли те яблоки пуще зеницы ока, пуще кащеевой смерти, пуще девственности Марьи Моревны, хотя за последнее не поручусь. Сад был огорожен семью стенами. А по саду бегали Церберы, специально импортированные из Андердарка — подземного королевства, специализировавшегося на генетических экспериментах над живой природой. Выращивали там таких чудовищ, что богатырям русским на многие века вперед было на ком свою удаль молодецкую тренировать. А меж семью стенами, что сад огораживали, ползали страшные ядовитые змеи, чей укус, коли повезет, приводил к мгновенной смерти, а уж если не повезет, то смерть несчастного ожидала лютая, неминучая, долгая и столь мучительная, что даже знаменитый на весь Белый Свет злодей Кащей содрогнулся бы навыворот, доведись ему такое зрелище наблюдать на сытый желудок.

Вот стоят Волк с Иваном перед первой стеной и думу думают, как же им яблоки добыть, да смерть обмануть.

— А может, ты перепрыгнешь? — поинтересовался Иван.

— Да ты что? С Дуба рухнул? — приплел Волк Великий Дуб, который был прародителем всех деревьев. Корни его уходили в землю глубже Подземного Царства, а крона терялась в заоблачной выси, куда не каждый феникс долетит, а коли и долетит, так там и замерзнет. Порой с дуба падали его обитатели. Правда, выжить никому после такого приключения до сих пор не удалось. Так что вопрос волка был явно риторическим, и отвечать Иван не стал. Стал дальше думу думать и лоб морщить.

— Ну а если мы тебя из катапульты?..

— Уж лучше тебя! — огрызнулся Волк, а потом прищурился, и осмотрел Царевича. — А что, это мысль! Ты и полегче меня будешь, и яблок нарвать тебе проще...

— Ага, а с Церберами что?..

— А за Церберов не беспокойся. Щас вон в лесочек сбегаю, зайца поймаю, сон травы найду. Ты сон-травой зайца натрешь, да вперед себя закинешь. Церберы его съедят и уснут.

— А если какая голова не уснет?

— Ты думай, чего говоришь-та... Желудок-то у Церберов один на троих! Не важно, какая зайца съест — все три уснут. Ну, все! Я на охоту, а ты пока катапульту строй! Вернусь, будем проводить контрольные испытания.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Сколько Иван-Царевичу времени потребовалось, чтоб катапульту изобрести, да собрать, да отладить, да все баги выловить, то нам неведомо — былым было, да быльем поросло. Однако к возвращению Волка была катапульта готова и сверкала как новенькая, какой она собственно и была.

— Ну что Иван, давай испытания проводить. Вон вишь, у дуба ветка, как раз на высоте стены. А за ним еще один дуб, как раз на расстоянии седьмой стены. Вот нам надобно так прицелиться, чтоб ты над веткой первого дуба перелетел, да до второго, не снижая полетной высоты, добрался...

Установили Иван-Царевич с Серым Волком катапульту, прицелились. И стал волк на дерево карабкаться, чтоб с него на стартовый рычаг спрыгнуть, да Иван-Царевича в дальний полет отправить. Ан, не выходит у него — не создан Волк для лазанья по деревьям, а Иван-Царевич для полета.

— Да, дела-а-а-а... — вздохнул волк.

— Да, беда-а-а-а... — вздохнул царевич.

— Надо к Михал Потапычу на поклон идти.

— Лесного Хозяина беспокоить за ради яблок?

— Ну не за ради яблок. Ему они, почитай, не к чему. Ну, да рука руку моет. Может, мы ему на что сгодимся, он нам и отдарится?..

— А что делать?.. — и повез Волк Ивана в Дремучий Лес в гости к Медведю.

— Здравствуй, Михал Потапыч, — произнес Волк, выходя на поляну.

— Чего тебе Серый? — недовольно буркнул медведь, отправляя в рот полную пригоршню малины, и облизывая с лапы сладкий ягодный сок.

— Уж как бы я и без дела не могу к тебе зайти здоровья пожелать? — деланно удивился Серый Волк.

— Ты мне тут хвостом не крути, чай не лиса! Говори прямо, с чем пожаловал!

— Да помощь нам твоя нужна, Михал Потапыч. Ивана вот через стену перекинуть, чтоб молодильных яблок для моей бабки набрал. Ты ж знаешь, совсем стара стала.

— Знаю твою бабку, большого ума Волчица. Уважаю я ее. И из одного уважения к ней помочь бы тебе рад. Но понимаешь... Медведица меня из дома не отпустит. Надо к зиме готовиться. Вот если бы...

Волк навострил уши. Медведь вздохнул:

— Если бы в берлоге у меня был туесок-самобранка, не приходилось бы о продовольственной базе думать, смог бы тогда я с вами в квест сходить. А так извини брат, — и Медведь вернулся к своему занятию — де-юре: собиранию ягод, де-факто: поеданию оных.

— Ох, беда, — закручинился Серый Волк. — Не видать мне яблок, как снега в августе.

— Да не печалься ты так, — почесал его за ушами Иван, — найдем мы медведю его туесок, тогда уж ему не отвертеться, придется с нами пойти.

— Да где ж его найдешь?..

— Ну, я тебе не справочное бюро, надо к Бабе Яге ехать, она всякий хлам коллекционирует, наверняка знает, у кого такую диковинку увидать можно. А где можно увидать, там и завладеть не сложно.

И отправились Иван с Волком в гости к старухе Костяной Ноге. Долго ли, коротко ли ехали, да только утомились, и остановились отдохнуть, сил набраться. Только собрался Волк воды из ручья испить, да Иван ему криком кричит:

— Стой. Не пей! Козленочком станешь!

— Что ты Иван ерунду мелишь! Это ж ручей, ключевая вода. А козлиный эликсир только в луже, образовавшейся после дождя в следе козленка найти можно. Чему тебя только в школе учили?!

— Как чему? Булавой махать, на коне ездить, царством править, еще холопов пороть. Холопы они без барского глазу дюже лениться любят. Не усмотришь за таким, глядь, он уже где в теньке улегся и храпит во всю ивановскую так, что осины колышутся...

— Отстань от меня со своими царскими замашками. Где ты тут хоть одного не съеденного холопа видел?..

— А вот говорят на той неделе Иван-дурак в лес ходил. Принес какое-то перо, все светится. Теперь хвалится, что не будет нужды ему свечи покупать. Экономия. Откуда только слов таких умных набрался. Вот скажи мне волк, кто это у вас в лесу такую диверсию придумал, направленную на подрыв царской экономической мощи?

— Чего? Нет, зря я про школу спросил. Ты по-русски объясняться можешь? Чего это из тебя эти заморские ругательства поперли? Аль на солнце перегрелся?

— Я говорю, если каждый холоп начнет в лес ходить, да перья светящиеся домой таскать, то кто тогда свечи покупать станет? А не станут покупать свечей — не станут их и делать. Все свечеделы разорятся. Упадет спрос на воск и на хлопок. Значит, станут меньше изготавливать того и другого. Так одно за другим. И разорится Русь. Явно вороги тот план придумали, да Ивана-дурака подучили. Вот мне и интересно, кто это у вас в лесу так беснуется?

— Ты царевич, точно болен. У тебя эта... как ее... паранойя, прости Господи на бранном слове, с осложнениями... в виде шизохрении и имперской горячки. Пойди вон, холодненького глотни, и на голову полей, можа полегчает.

— И точно, отпустило как-то... можно дальше ехать.

Долго ли, коротко ли, приехали они в Дремучий лес, на заповедную поляну, где в Избушке-на-Курьих-Ножках жила старая ведьма, по прозвищу Баба Яга Костяная Нога. Прозвище она свое получило так давно, что уже и Кощей Бессмертный плохо помнил из-за чего... А ларчик просто открывался — заработала бабка себе подагру. Вот нога у нее гнуться и перестала... Тогда то и поселилась в лесу, чтоб ближе было за травками ходить, да лечебные отвары настаивать... С тех пор так и живет тут.

Подошел Иван-Царевич к избушке и говорит:

— Избушка-избушка, повернись к лесу передом, ко мне задом и нагнись немножко. — Волк только фыркнул:

— То же мне Змей Горыныч — извращенец нашелся. Хватит дурью маяться.

Избушка тем временем повернулась фасадом к Ивану, нагнулась в его сторону и хмуро уставилась на него пустыми окошками. С крыши на Ивана зашипела черная кошка.

— Не обращайте внимания на этого озабоченного идиота, — вступился Волк, — тяжелое детство, дурное наследство, вот и болтает, сам не зная что. Разрешите нам войти, мы пришли бабушку Яженьку навестить.

Из окна высунулась мордочка молодой девчушки, у нее еще волосы платком прикрыты не были. Иван зачарованно уставился на свисающую на плечо косу, толщиной с его руку. А девчушка захихикала и сказала:

— А бабушки нету дома. Она в гости уехала.

— А вернется когда?

— Месяца через два, думаю.

— КОГДА?! — обалдел слегка Волк.

— Через две луны. А что случилось?

— Да мы хотели... — но тут Волка перебил Иван:

— А ты хозяюшка гостей сначала напои, накорми, в баньке дай попариться, а потом и расспрашивай.

— В баньке тебя попарить, — задумчиво протянула девушка, плотоядно смотря на царевича, и облизнулась. Иван аж покраснел. — Ладно, заходите в дом. Бани не обещаю, за неимением таковой. А вот накормить — накормлю.

Не успели путешественники войти в дом, как тут же были озадачены каждый своим заданием: Волка послали в лес на охоту, чтоб принес пару кроликов. Ивана заставили натаскать воды и разжечь огонь в печи. Девчушка тем временем начала готовить обед. Порезала салат, залила его квасом, подала Ивану окрошки перекусить. Пока он ел — согрелась каша. Тем временем и Волк вернулся. Одним кроликом пообедал, второго девчушка взяла, выпотрошила и отложила, чтоб было что на ужин приготовить.

Когда Иван наелся и напился кваса, а Волк родниковой воды, девчушка уселась за стол, подперла щеку кулачком и заявила:

— Ну, рассказывайте. — Волк с Иваном переглянулись. — Давайте, давайте, выкладывайте, зачем к моей бабке притащились, явно уж не квасу пить.

— А квасок хорош, — протянул Иван.

— Спасибочки, на добром слове, — хихикнула девчушка, — да только неча разговор переводить. У меня еще дел выше крыши.

Волк вздохнул и стал рассказывать свою историю, про бабку, про молодильные яблоки, про стену в саду, про катапульту, про Михал Потапыча, и наконец, про туесок-самобранку.

— Вот Иван говорит, баба Яга диковинками увлекается, думали узнать у нее, где такое чудо найти можно.

Девчушка задумалась.

— Помню, читала где-то. Искать надо... Я вам помогу, поищу, где о диковинке написано, а вы мне помогите — дрова заготовить надо.

Иван хотел было возмутиться, мол не царское это дело — дрова колоть, это, чай, не врагов рубить, но увидел, как на него Волк смотрит, вздохнул, кивнул и пошел на двор, искать поленницу. Девчушка посмотрела ему во след с возросшим уважением, кивнула Волку:

— Присмотри за ним, подскажи, если что, чтобы дров не наломал, — и расхохоталась от получившегося каламбура. После чего полезла на чердак копаться в древних талмудах, исторических хрониках и дневниках различных путешественников и натуралистов.

* * *

— Вот скажи мне, друг-Волк. Царское ли это дело, дрова колоть?

— А ты и не царь пока.

— Не царь. Но и царевичу не пристало...

— Да ты и не царевич тут. Обычный странствующий богатырь. Царство на отца бросил. От обязанностей сбежал — значит, и про права прилагающиеся — забудь.

Царевич тяжело вздохнул, снял кафтан и махнул рукой:

— Давай, инструктируй!

— Чего?!

— Рассказывай давай, чего делать. Или по-твоему я сам разберусь, как эти дрова заготавливать?

— Я что, на дровосека похож?

— Похож — не похож. А в лесу живешь, с деревьями знаешься. Вот и говори, как к ним подступиться...

— Ладно, вон видишь, сухая валежина валяется. Тащи ее сюда, укладывай на козлы. Теперь пилу бери. Бери — бери. Не укусит. Вон полешко из поленницы возьми, отмерь по длине, где пилить, чтоб твои дрова тоже в печь без проблем входили... И давай, работай... Иван-Царевич намучался изрядно, но березку на полешки распилил. После чего Волк заставил его взять колун, и устанавливая каждое полено на специальный установленный неподалеку пенек — расколоть каждое на четыре ровные части. То есть — теоретически ровные. В задумке. А уж что за поленья выходили на самом деле... Пока Царевич сообразил, что поленья надо комелем кверху ставить, да на сучки внимание обращать... Каких только уродцев он не наделал в начале. Но к концу дело пошло. Сложил результаты своих трудов Иван в аккуратную поленницу и пошел к колодцу, обливаться ледяной водой. Волк тем временем сбегал в избушку, девушка дала ему ширинку для Ивана, чтоб было чем вытереться.

— На, полотенце возьми, оботрись, не хватало нам только, чтобы ты заболел.

— Да я на голой земле ночевал, ничего со мной не будет.

— Давай-давай, герой.

Вернулись друзья в горницу. Девка взгромоздила на стол огромный талмуд. Его потрепанный оклад был обернут в хорошо выделанную, зловеще выглядящую черную кожу с какими-то заморскими рунами на толстом корешке. Раскрыла его где-то не середине и заявила:

— Вот, нашла я, чего Вы просили... — говорит Красна Девица, и начала им читать старую былину:

"Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о полку ..."

Так, тут пропустим, — прервала она себя, — поскольку уж больно этот Боян мыслею по древу растекается. — Перелистнула пару страниц, пробормотала:

— Ага, вот, уже ближе: "Тогда въступи царев воевода в злат стремень и поеха по чистому полю. Солнце ему тьмою путь заступаше; нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди; свист зверин въста; збися Див, кличет верху древа — велит послушати земли незнаеме, Волзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, тьмутораканьскый болван!.." Так, вижу по вашим лицам, что проще своими словами пересказать... В былине этой рассказывается, что в стародание времена отправил царь тривосьмого царства дружину свою во главе с воеводою воевать врагов... И снаряжая войско дал он ему припасов 30 возов обоза, да еще две диковинки — меч-кладенец и туесок-самобранку. Вручил он их воеводе, дабы тот и в бою и походе мог о войске заботиться и из беды выручать, коли что... И отправилось войско воевать ворогов. Да путь его лежал через Дремучую Пущу. И сгинуло войско в той Пуще. Вот.

— В каком смысле, сгинуло?

— А в прямом. Все в лес вошли, да ни один не вышел.

— Так-таки ни один.

— Ни единой живой души.

— А мертвой?

— А мертвые души прямиком в Небесные Чертоги отправились, и былиннику о произошедшем поведать забыли...

— А как же лешие да водяные? Неужто никто ничего не видел.

— Небось, кто-то что-то и видал, да только со сказочником этим не откровенничал... Вот вам и надо теперь в Дремучую Пущу отправляться, тамошнего лешего шукать да выспрашивать, чего с тем войском сталось, да куда туесок делся. — Девица захлопнула гремуарий, и задрав бровки, уставилась на гостей, ожидая их реакции.

Иван с Волком молча седели, друг на дружку глядючи, и думой лоб морщили. Первым не выдержал царевич:

— Ну чего тут думать, завтра с утра и отправимся.

— И не боязно тебе, Иван, там целое войско сгинуло...

— Я тебе обещал помочь! Так слово свое сдержу! И никакая Пуща, пусть и сто раз дремучая, темная, да необразованная мне в том преградой не будет. Вот тебе и весь сказ.

— Спасибо тебе, Иван, ты настоящий друг.

— Ну коли все решили, а до вечера еще время есть, может вы Добры молодцы и Серы волки, поможете бедной девушке? — лукаво улыбнулась хозяйка. — Крыша у меня в сарае прохудилась, поправить бы...

И хоть знал Иван, что добром это не кончится, не мог оставить Красну Девицу в беде. Отправился он воевать крышу худую... А Волк с ним пошел, захотелось ему новых особо заковыристых оборотов изучить, которые выдавал царевич, в очередной раз ударив молотком по пальцу, вместо гвоздя...

— И где ж ты царевич таким загибам понахватался? — дивился Волк, жалеючи, что не может он записать очередной трехминутный спич Ивана.

— Да уж не во дворце, конечно же... — шипел царевич, дуя на посиневший палец. — Там меня другим речам учили... Етикет, панимаешь... До сих пор как вспомню эти загибы:

"Милостивый государь мой батюшка!

С нижайшею моею покорностию поручаю себя вашим милостям.

Не знаю, что писать к вам в печали, которую имею, как по причине отъезда вашего отсюда, что я остался в такое время без вас, милостивого государя моего и благодетеля, так и потому, что с вами не так простился, как проститься хотел, а паче я надеялся и весьма желал, чтобы из уст государя моего батюшки благословение получить, ..." бррр... Сразу в дрожь бросает...

— Ну а эти-то шедевры, где освоил, — вернулся к заинтересовавшей его теме волк.

— Да довелось мне год на Черном море под парусом походить... Моряком на судне "Орел Морской"... Вот боцман там виртуоз был из виртуозов... Я у него пару фраз и ухватил...

— Слуууушая, дорогой, — изумился Волк. — Если ты год моряком поработал, то чего ж ты тут из себя девственницу строишь, которая молотка в глаза не видела? Неужели тебе ни разу не довелось руками поработать...

— Довелось, еще как... — вздохнул Иван... — Да только ведь... Там никто и не знал, что я царевич... Вот я и работал, как умею, а не как аристократической персоне пристало...

— А сейчас?! — задрал брови Волк.

— А сейчас и ты и эта Ягойная девка знаете, что я царевич. Не могу я в полную силу работать, это чай не мечем махать, не царское это дело...

Волк схватился за живот, от смеха его лапы не держали, упал он на спину и давай по двору кататься:

— Ой, не могу... Из-за такой ерунды ты столько с дровами мучался, а теперь себе все пальцы поотбивал...

— Ну, пальцы-то у меня не казенные... Один раз, так и быть, по руке задел, чтоб синяк появился, а дальше извините... Мне еще меч в руки брать...

— Так это ты там соловьем заливался...

— Угу, — не думаешь же ты, что я в самом деле такой неуклюжий. Просто надо же было изобразить... А заодно душу отвел, старые времена вспомнил. Где бы еще царевичу можно было матом поразговаривать, чтоб его никто не приструнил?

— Да, Иван, тебе не в плотники, тебе в шуты надо было идти...

— Да был я там уже... Надоело. Все вокруг веселятся, один ты чучело чучелом, смотришь на них и думаешь, ну что за идиоты кругом, не с кем по душам поговорить...

— Ладно, Ваня, ты тогда тут один по быстрому с ремонтом заканчивай. Я пойду на охоту схожу, оставим хозяйке о себе добрую память.

Ремонт Иван закончил к ужину, сходил к ближайшему ручейку — умылся, пот трудовой смыл, рубаху чистую надел. Поужинали они втроем, и спать улеглись, Волк — в сенях, Иван — в горнице на лавке, а Красна Девица на печи.

В полночь вдруг раздался страшный треск, и изба заходила ходуном. Иван проснулся от того, что сбросило его с лавки на пол. В сенях клацал зубами Волк, на печи ругалась Красна Девица.

— Держись, Иван, сейчас понесет.

— Кто?

— Да изба, будь она неладна. Полнолуние сегодня! А изба ж наша из рода Избей-оборотней. Вот у нее в полнолунье гон и просыпается... Не может она на месте усидеть, бросается в лес и носится до утра, ищет себе Терем-на-Петушиных ногах, чтоб завести с ним детишек... Слава Богу, пока еще ни разу не нашла... А то как жить в беременной избе я себе плохо представляю... — Тут зубы у девки клацнули и она замолчала, не желая страдать от прикушенного языка.

К утру Иван чувствовал себя словно мешок с мукой, который раз пять просеяли через сито, да снова в тот же мешок ссыпали — оболочка вроде целая, а внутри все перемешалось... Волк выглядел не лучше... Красна девица выглянула в окошко и заявила:

— Во всем надо видеть светлую сторону, отсюда вам до Дремучей Пущи всего час пути, еще солнце не успеет встать над лесом, а вы уже на месте будете... Думаю лучше вам по Пуще днем путешествовать... Она и так Темная и Дремучая... Так что ночью у вас никаких шансов отыскать что-то не будет, а вот сгинуть, это всегда пожалуйста...

Так что поторопитесь, вот, держите клубок, я его с вечера заговорила на Пущу, только боялась длины нити не хватит... А отсюда точно докатится... Бегите давайте, а мне еще надо избушку на место до рассвета вернуть, не хотелось бы застрять до следующего полнолуния у черта на куличках...

Девка выпроводила гостей. Изба поскребла правой ногой землю, оставляя три длинных борозды, и бросилась в просеку, направляясь обратно в Дремучий лес на заповедную поляну, где Баба Яга уже много лет жить привыкла.

А друзья бросили на землю клубок. Иван вскочил на спину волку, и они отправились искать Дремучую Пущу. Как и обещала Красна Девица, через час они уже стояли на опушке этого страшного и загадочного леса.

— Вот и добрались, как наша молодая хозяйка и обещала...

— Слушай, а как ее зовут-то?

— А я не знаю...

— И я не знаю...

— Сами мы представились, а ее не спросили...

— И она не сказала...

— Странно это... Пока мы в гостях у нее были, даже мысли не возникло, что мы ее по имени не знаем...

— Похоже, навела она на нас морок...

— А зачем это ей понадобилось? — и друзья недоумевающе посмотрели друг на друга, не в силах понять, что же это было за затмение в мозгах. Солнце выглянуло из-за кромки вековых деревьев, но не смогло рассеять ни тьмы в Пуще, ни затмения в мозгах героев.

И вошли друзья под своды Дремучей Пущи. И скрылось солнце за деревьями. И опустилась тьма. Казалось, черные деревья стараются ухватить друзей своими ветвями и не пустить в глубь леса. Каждый хруст сухой ветки под ногами отзывался испуганным стуком сердец. Но укрепив свою волю, Иван и Волк непреклонно двигались вперед, в сердце леса. Стояла вокруг мертвая тишина — ни пения птиц, ни шелеста листвы, не переругивания белок — ничего слышно не было, словно весь лес вымер и остался его мертвый остов. И вот в этой тишине стал раздаваться пугающий скрип проржавевших петель...

Друзья переглянулись и отправились на шум. Вскоре впереди показался просвет. И они вышли на поляну. Хотя поляной этот просвет в лесу назвать было сложно. Просто большой был свободен от леса. Вокруг раскинулась непроходимая пуща — а холм был гол, словно кто-то вырубил все деревья, и не давал им вырасти вновь. На вершине холма стоял замок. Скрип разносился от покачивающейся створки ворот замка.

— Не нравится мне это, — хмуро проговорил царевич. — Столько лет замок стоит заброшенный, а как мы в лес вошли — у него начала покачиваться створка ворот?

— Наверное, это нас внутрь приглашают.

— На обед.

— В качестве главного блюда.

— Но не станем же мы отступать сейчас, когда цель близка.

— Вперед!

И друзья двинулись к воротам, поглядывая по сторонам. Словно удостоверившись в их решении, дверца перестала раскачиваться и издавать бередящий душу скрип. По лесу снова разлилась мертвая тишина, которая пугала еще больше.

Волк с Иваном вступили под своды замка. Всюду царило запустение. Деревьев и кустов в саду, окружающем замок, уже долгие годы не касалась рука садовника. Все постройки обветшали и начинали разваливаться. Внутри замка ситуация была не лучше. Пыль и грязь покрывали все доступные для этого поверхности. Шаги царевича глухо разносились вокруг. Волк же ступал бесшумно, не отставая от Ивана ни на шаг.

Тут и там друзьям стали попадаться люди, застывшие на местах, словно во сне. Разбудить их не удавалось. Царевич только головой покачал.

— Видимо и пропавшее войско спит где-то здесь, в замке или в лесу неподалеку.

— Чувствуется рука злой колдуньи.

— И наверняка, где-то в самом центре этого замка в спальне спит вечным сном принцесса, которую разбудит один поцелуй.

— Ну, так вперед. Поцелуешь ее и...

— Вот уж нет! — возмутился Иван. — Ты знаешь, что потом приходится делать с этими разбуженными принцессами?

— Ты имеешь в виду... — широко раскрыл глаза волк.

— Жениться на них! — не дал ему договорить царевич. — А я к этому еще не готов! И царствовать в этом заколдованном замке мне совсем не хочется.

— Уфф, — выдохнул волк, — и всего-то. — Он покачал головой. — Это мы на раз решим!

— Что ты имеешь в виду?

— Я обернусь человеком и поцелую ее. А когда она потребует жениться — обернусь обратно, думаю, у нее все желание жениться сразу и пропадет.

Иван в сомнениях покачал головой:

— Девицы разные бывают. Но, это уж на твою ответственность. Если тебе понадобится шафер на свадьбе, можешь на меня рассчитывать, — успокоил он волка, и друзья отправились искать спящую принцессу.

И каково же было их удивление, когда они действительно нашли принцессу в огромной спальне на третьем этаже замка. Она лежала на просторной кровати под балдахином. И это была единственная комната в замке, не тронутая тлетворным влиянием времени. Казалось, девушка легла спать вчера вечером, и просто еще не успела проснуться сегодня утром. Иван вздохнул:

— Ну, давай... Буди.

Волк кивнул, перекинулся через голову и обернулся добрым молодцем. Он подошел к кровати и наклонился над девушкой. Она была удивительной красавицей, и Волк, с каким-то отстраненным интересом отметил, что царевна ему чем-то странно нравится. Хотя он Волк, а она человек. Он поцеловал ее сначала в лоб. Ничего не случилось.

— В губы, в губы целуй! — прошептал ему из-за спины нетерпеливо наблюдающий за действом царевич. Волк вздохнул и поцеловал девушку в губы. Друзьям показалось, что где-то вдалеке раздался удар колокола. Принцесса открыла глаза, увидела склонившегося над ней добра молодца, который ее только что разбудил поцелуем, и вместо того чтобы, как полагается любой благопристойной деве, завизжать во весь голос, томно улыбнулась и, прошептав:

— О! Мой герой! — попыталась обвить руками шею Волка. Но тот успел отпрянуть и выпрямиться раньше. Вперед выступил царевич:

— Доброе утро. Мы с другом приносим свои извинения за то, что пришлось Вас побеспокоить и разбудить столь нетрадиционным образом. Но дело в том, что весь замок был погружен каким-то колдовством в сон, а нам очень нужно задать хоть кому-то один вопрос.

— О! — надула губки принцесса. — То есть вы не явились сюда меня спасать от черного колдовства злой ведьмы, а просто мимо проходили и вам не у кого было спросить дорогу... И кроме бедной спящей принцессы никого поцеловать и разбудить было нельзя. — Девушка состроила на лице гримасу, которая должна была отражать ту пучину отчаяния, в которую ее погрузили слова незваных спасителей. Но не успели друзья хоть как-то отреагировать на этот пассаж, как она рассмеялась, вскочила с кровати и заявила:

— Но я все равно благодарна судьбе за то, что она послала вас двоих сюда, и вам за то, что вы меня спасли! И потому непременно отблагодарю вас тем, что отвечу на ваши вопросы, если, конечно, смогу. Но сейчас я должна посмотреть, что стало с моим замком. Вы меня не проводите? Я бы предложила вам отдохнуть до обеденной трапезы и поговорить за обедом, но пока что даже не уверена, что обед состоится. — И не дожидаясь ответа парней, выскочила за дверь. Тем ничего не оставалось делать, как последовать за девушкой.

— Ты что-нибудь понимаешь? — шепотом поинтересовался Волк, который не спешил оборачиваться обратно. Царевич только отрицательно покачал головой:

— Странная какая-то принцесса.

— Да? Ты тоже заметил? Может быть, стоили все же тебе ее поцеловать?

— Нет-нет. Нет! — активно запротестовал Иван. — Она меня просто пугает.

— А по мне так очень даже... Не будь я волком...

— Может быть, на тебя начинает действовать колдовство поцелуя?

Волк пожал плечами:

— Да она мне и до поцелуя уже нравилась. Так что вряд ли.

И тут друзья, наконец, заметили, как преобразился замок. Он сиял чистотой, словно и не было всех тех лет, что он простоял заколдованный и никем не обитаемый. Тут и там по коридорам сновали лакеи, в комнатах убирались горничные. Никто не обращал внимания на двух молодых людей, следующих за хозяйкой замка, которая отдавала распоряжения, как ни в чем не бывало. Похоже, никто кроме принцессы не заметил прошедшего времени.

Тут она остановилась и обернулась к гостям:

— Ну что ж. Вижу, все идет как обычно. И значит, я могу пригласить вас на полуденную трапезу через три часа. А пока вас проводят в ваши покои, где вы сможете отдохнуть и переодеться. А за едой мы обсудим, что привело вас в наши края и как я смогу отблагодарить вас. — Девушка подозвала одного из лакеев и отдала соответствующие распоряжения. Друзья молча переглянулись и отправились отдыхать.

* * *

Трапеза была в самом разгаре. Уже подали пять или шесть перемен блюд. И до конца обеда оставалось еще примерно столько же. Ивану даже пришлось на пару дырок распустить пояс. А Волк сидел, как ни в чем не бывало. Хозяйка, видя, что гости слегка наелись, подумывала приступить к расспросам.

И тут распахнулись двери, и в обеденную залу степенно вступил мажордом. Он ударил посохом об пол и объявил:

— Ее...

Продолжить ему не дали. Вслед за ним в дверь пронесся яркий вихрь, походя сметающий все на своей дороге, и к тому концу стола, где восседали хозяйка и ее гости, стремительно приблизилась эффектно выглядящая женщина в роскошном дорожном платье. Она ничуточку не запыхалась от быстрой ходьбы. Ни один волос не выбился из роскошной прически. А платье ее было в таком порядке, словно это не она только что снесла, походя мажордома. Эта дама приблизившись к обедающим, эмоционально выпалила:

— Где он? Где он? Это один из них?

Взгляд ледяных глаз просветил гостей насквозь.

— И тебе, добрый день, матушка, — спокойно ответила девушка. — Кого именно ты потеряла?

— Не строй из себя дурочку! — топнула ножкой в изящном башмачке гостья. — Я не глухая и слышала звон!

"Да не знаешь, откуда он", — еле слышно пробормотала хозяйка дома. Но Волк эту фразу расслышал, и его левая бровь неудержимо поползла вверх.

— И ты уже не спишь! — Дама сделала эффектную паузу, ожидая реакции дочери, но та только ангельски улыбалась, молча, ожидая продолжения. Дама, не выдержав, недовольно фыркнула и снова спросила:

— Где твой принц?

— Мама, какой принц? Если бы ты заглянула на конюшню, то убедилась бы, что белого коня там не появилось.

— Но ведь ты проснулась? — задала мать риторический вопрос. — Кто из этих двоих принц, приложивший к сему событию свою руку?

— Ты хотела сказать губы? — невинно поинтересовалась дочка.

— Вот именно! Когда свадьба? И, скажи, наконец, кто из них двоих мой будущий зять? Сколько можно издеваться над матерью?

— Мама! Никакой свадьбы не будет. И принца тут тоже нет! Кстати, познакомься... — тут девушка замялась, вспомнив, что она так и не успела узнать имена своих спасителей. Иван тут же пришел на выручку леди:

— Странствующие рыцари Иван и Вулф, — он вскочил и приложился к ручке новой гостьи. — Мы просто в восхищении, что у нашей хозяйки оказалась столь молодая матушка. — Волк встал одновременно с ним и молча поклонился.

— Господа, разрешите представить вам мою мать, вдовствующую королеву Зачарованной Пущи леди Элизабет, — вставила свои две копейки хозяйка. — Мама, присоединяйся к нашей трапезе. Отважные рыцари как раз собирались поведать мне, какие нужды привели их в мой Заколдованный Замок.

Королева смирилась с тем, что ей не откроют немедленно тайну спасения ее дочери. Но это не означало, что она выкинула идею о свадьбе из своей головы. Она строго посмотрела на дочь и заявила:

— Хорошо. Я присоединюсь к трапезе и с удовольствием послушаю твоих гостей. Но потом, Элионор! Мы поговорим наедине, и ты мне все расскажешь!

— Конечно, мама, — вздохнула дочка. Все расселись за столом. Для королевы уже приготовили место. Правда оно ей не понравилось, и она заставила лакея переставить ее тарелку поближе к "обитаемой" части стола, и уселась рядом с Иваном.

После чего стала переводить взгляд с одного "рыцаря" на другого.

— Интересно, одного ты усадила справа от себя, — дама посмотрела на Ивана, — на более почетное место. А другого — слева, — королева перевела взгляд на Волка, — поближе к сердцу. И кто же из них твой будущий избранник? — мать словно разговаривала сама с собой, демонстративно игнорируя тот факт, что ее рассуждения слышат все присутствующие. — Разум или чувства? — протянула леди Элизабет, и вопросительно посмотрела на дочь. Щеки той окрасил легкий румянец, но она не поддалась на провокацию матери.

— Господа, — обратилась она к гостям, — расскажите же нам с матерью, что привело вас в эту часть Пущи? Тут не бывает слишком много путешественников... Особенно в последнее время.

Иван переглянулся с Волком и взял необходимость рассказывать на себя.

— У моего друга любимая бабушка находится при смерти. И я посоветовал найти ему молодильных яблок. Чтобы изготовить из них сидр и напоить бабушку. К сожалению, для добывания этих яблок нам понадобилась помощь одного... уважаемого купца, который согласился предоставить ее в обмен на туесок-самобранку. Нам посоветовали поискать этот туесок в Зачарованной Пуще. Так мы тут и оказались. — Иван замолчал и с удивлением посмотрел на хозяйку и ее мать, которые хранили напряженное молчание, переговариваясь взглядами.

— Я... — начала было Элионор, но мать ее перебила:

— Дочь! Теперь ты видишь, что я была права! Это судьба!

— Но мама! Ты же знаешь!

— Я знаю! Но!.. — тут она осеклась и посмотрела на двух парней, которые, ничего не понимая, следили за перепалкой.

— Я прошу прощения у наших гостей, но нам с дочерью надо переговорить наедине! — Леди Элизабет резко встала из-за стола, не дожидаясь, когда лакей отодвинет ей стул. — Элионор, пойдем! — приказала она не терпящим пререканий тоном. — Господа, прошу вас, продолжайте трапезу. — Она кивнула гостям и стремительно двинулась в сторону входа в залу, ни на миг не усомнившись, что дочь последует за ней.

Та, вздохнув и еще раз извинившись перед своими спасителями, последовала за матерью.

Иван с Волком остались в обеденной зале одни, если не считать практически незаметных слуг, которые продолжали подавать все новые перемены блюд.

— Ну и что ты об этом думаешь? — высказал свои сомнения царевич.

— А чего тут думать? — пожал плечами Волк. — Туесок у них есть. Или они знают, где его взять. Но это опять потребует от нас какого-то подвига.

— Например, жениться на дочке, — хмыкнул царевич. Волк нахмурился:

— Перестань, что может быть плохого в женитьбе на дочке королевы? — Иван даже отвечать не стал, махнул рукой и налег на десерт. Волк пожал плечами и тоже углубился в свою тарелку.

Спустя полчаса трапеза закончилась, и друзья, пошатываясь и поддерживая один другого, двинулись в сторону предоставленных им покоев. После такой обильной еды не оставалось желания не только двигаться, но даже думать и строить догадки о загадочной тайне хозяйки Замка.

После обеденная сиеста растянулась на несколько часов. В сумерках Волка разбудил негромкий стук в дверь. Он раскрыл дверь и обнаружил в коридоре хозяйку замка. Она была одна, и у нее в руках даже не было свечи. Хотя если бы не его звериное зрение, Волку бы было довольно трудно пройти по этому темному коридору и не наткнуться ни на один из углов или одну из выступающих из ниш статуй. Волк немного удивился, но решил, что хозяйка замка, видимо, изучила в нем каждый угол, и способна передвигаться по своему жилищу с закрытыми глазами. Девушка нервно улыбнулась и произнесла:

— Сэр Вульф, Вы разрешите войти? Нам надо поговорить.

Волк удивился, но постарался не подать вида. Он отступил в сторону, слегка улыбнулся, чтобы показать, что рад визиту, и приглашающе протянул руку в сторону кресел у журнального столика:

— Конечно, барышня, милости прошу. Проходите.

Девушка молча кивнула, закусила нижнюю губу и, склонив голову, решительно вошла в комнату гостя и проследовала к одному из предложенных ей на выбор кресел. Усевшись, она сжала руки так, что кисти слегка побелели. Волк решил слегка разрядить обстановку:

— Желаете, чтобы я попросил слуг подать чай с пирожками? У Вас в замке прекрасный повар.

— Нет, благодарю Вас.

— Тогда позвольте, я хотя бы налью вам стакан воды... — и не дожидаясь ответа, Волк наполнил водой из графина один из хрустальных бокалов и подал его хозяйке замка. После чего также налил воды и себе и уселся в кресло подле девушки. Повисло напряженное молчание. Элионор молча мяла подол своего платья, разглядывая ковер у ее ног и не решаясь начать разговор, ради которого она и пришла к рыцарю. Волк же просто любовался красотой девушки и не мешал ей собраться с силами. Через пару минут он понял, что сама та не справится с поставленной задачей, и попытался ее немного подтолкнуть:

— Итак, леди Элионор, Вы хотели поговорить со мной о...

Девушка решительно вздохнула и произнесла.

— Я хотела поговорить с Вами о Семейной Тайне. — Волку явно послышались заглавные буквы у двух последних слов. Он молча ждал продолжения. — Дело в том, что Вам нужен туесок-самобранка. А это старинная реликвия нашей семьи, которую по традиции мать дарит дочери в день ее свадьбы.

— Если это такая уж тайна, почему Вы открыли ее первому встречному?

— О нет, — рассмеялась девушка, — это вовсе не тайна. Просто я хочу обрисовать Вам ситуацию. — Этот смех слегка разрядил обстановку и дальше Элионор уже рассказывала без столь сильного напряжения. — Моя мать предположила, что необходимость добыть туесок подтолкнет Вас предложить мне руку и сердце. — Хозяйка замка подняла раскрытую ладонь, не давая собеседнику прервать ее. — Дело в том, что однажды колдунья нагадала мне, что если я в течение года не выйду замуж, то так и умру старой девой, и наш род прервется. Моя мать нашла, как ей казалось, надежный способ обмануть судьбу. На меня было наложено заклятье "Остановленного времени". Весь замок и я, в том числе был погружен в волшебный сон, вывести из которого меня мог только прекрасный принц, который бы и женился на мне по пробуждении. Поскольку Вы и поработали этим принцем, моя мать считает, что сама судьба предназначила Вас мне в мужья. А Ваши поиски туеска лишь служат дополнительным подтверждением этой теории. Переубедить ее мне не удалось.

Тут Волк решил все-таки вмешаться:

— А почему Вы пытаетесь ее переубедить? Вам так не хочется замуж? Или это дело во мне? — Элионор слегка покраснела и замотала головой:

— Нет-нет, дело совсем не в Вас. Я ничего не имею против вашей кандидатуры в мужья, даже наоборот... — тут девушка сообразила, что она сказала, и стала пунцовой как рак, закусив нижнюю губу так, что еще немного и появилась бы кровь.

— Дело в нашей семейной тайне. Я не могу... Я считаю, что Вы должны знать... прежде чем... если Вы...

— Если я правильно понял, Вы не против принять мое предложение руки и сердца и вполне согласны с матушкой по поводу предназначения нас двоих в супруги самой судьбой, но считаете, что есть нечто, что может повлиять на мое желание взять Вас в жены. И хотите поведать это мне до того, как я переступлю последнюю черту?

Девушка только кивнула.

— При этом Вы, похоже, ни на миг не усомнились в способности Вашей матушки добиться от меня такого признания, коли я не буду обладать полной информацией, и решили поступить благородно и рассказать мне правду заранее, сознавая, что это может привести к тому, что Вы не выйдете замуж за меня, не выйдете замуж вообще, и посторонний человек будет посвящен в Страшную Тайну Вашей семьи.

Элионор снова только молча кивнула, не решаясь поднять глаза на рыцаря. Волк же рассматривал хозяйку замка и все больше восхищался ею. Наконец, он решил, что не стоит дальше издеваться над девушкой, которая, возможно, действительно предназначена ему самой судьбой, хотя он и не понимал, как у судьбы могла даже возникнуть эта мысль поженить волка и человека. Волк решил, что настало самое время обменяться их тайнами и посмотреть, как судьба вывернется из этой ситуации.

— Давайте, валяйте! — махнул он рукой.

— Ч-что? — слегка заикаясь, спросил девушка.

— Выкладывайте свою Страшную Тайну. Я морально готов ее услышать.

Элионор вскочила на ноги и отошла к комоду, трясущимися руками наливая воду в стакан. Это дало ей возможность повернуться спиной к собеседнику. Ее нервозность передалась и Волку, пауза затягивалась, и в его мозгу пролетали всевозможные гипотезы, что за страшная тайна заставляет эту смелую девушку так сильно нервничать.

— Я не девушка, — дрожащим голосом произнесла она. Волку захотелось рассмеяться, столь сильно было его облегчение. Но невероятным усилием воли он сдержал себя.

— Вы имеете в виду, что Страшная Тайна Вашей семьи заключается в том, что у Вас уже был мужчина? — ровным голосом поинтересовался он.

— Что?! — Элионор стремительно обернулась, расплескав воду. — Она посмотрела на рыцаря, и обнаружила чертиков, пляшущих у него в глазах. — О, нет, как Вы могли только подумать такое обо мне? — девушка попыталась возмутиться, но у нее не получилось. — Ну вот, Вы меня опять смешите, а я Вам только что открыла Страшную Тайну.

— Видимо, не слишком удачно, раз я Вас неправильно понял. Поясните, кто Вы такая, если не девушка?

— Я — оборотень. Волкодлак.

— Волк? — Волк еще никогда в жизни так не удивлялся.

— Точнее волчица... Правда, не настоящая. Я оборачиваюсь волчицей. Чаще по своей воле. Но порой случаются и стихийные обращения. Особенно когда я испытываю особенно сильные эмоции, или в полнолуние.

— Мне показалось, или во время нашего разговора Вы испытывали сильные эмоции...

— В обычные дни мне помогает вот этот гребень... Но в полнолуние не спасает даже он. — Элионор вынула из причиски костяной гребешок и положила его на комод. Потом вздохнула, и ее тело покрылось дымкой. А через миг посреди комнаты стояла серая волчица. Она смотрела на человека умными глазами, но молчала, поскольку в этом состоянии не умела говорить. Волк подошел в хозяйке замка и присел перед ее мордой на корточки.

— Знаешь, милая. Теперь я верю, что мы предназначены друг другу судьбой, — произнес он, глядя свой невесте прямо в глаза и запуская руки в колючую шерсть, почесывая волчицу за ушами. — Ты ведь не возражаешь, если мы перейдем на ты? — Волчица в ответ что-то недовольно рыкнула и попыталась вывернуться. — Нет-нет, подожди, обернуться обратно ты еще успеешь, и мы закончим наш разговор. И я сделаю тебе предложение руки и сердца по всем правилам. Но сначала, я должен тебе открыть свою Тайну. Собственно, это даже не тайна, а так, небольшой секрет... — Волк наклонился к уху волчицы и прошептал:

— Я тоже не человек. И даже не оборотень. Я настоящий Волк. — Элионор недовольно заворчала.

— Ты мне не веришь? Думаешь, я шучу? — Волк поднялся на ноги, сделал два шага назад, оглянулся, чтобы убедиться, что он ничего не заденет, и перекувыркнулся через голову назад, снова возвращаясь к своему нормальному облику.

— Ну как? Теперь веришь? — Волк подошел и куснул волчицу за шею. — Ну что? Теперь ты знаешь мой секрет. Хочешь ли ты по-прежнему выйти за меня замуж, зная, что я простой волк?

Тут уж Элионор не выдержала, отскочила от своего жениха и снова обернулась девушкой. Она воткнула гребень себе в прическу, уперла руки в боки и, нахмурившись, поинтересовалась у волка:

— Ты можешь обернуться человеком, ты разговариваешь в волчьем обличии, ты размером с небольшого теленка и ты заявляешь, что ты обычный волк?

— Ну да, у нас в семье все такие. Нам постоянно приходилось помогать разным Царевичам решать их проблемы. А попробуй постоянно потаскать этих Иванов на своем горбу, еще и не таким вымахаешь. И разговаривать научишься. Так что, жизнь заставила, — вздохнул Волк.

— И часто вы женитесь на оборотнях? — Волк уселся посеред комнаты и почесал задней лапой за ухом:

— Что-то я такого не помню.

— А ты решил быть первым... — Волк только кивнул и преданно посмотрел в глаза своей невесте. Та задумчиво рассматривала зверя, готового стать ее мужем. Девушка никак не могла сообразить, что она ощущает по этому поводу. Раньше, когда она думала, что рыцарь обычный человек, а она чудовище, все было понятно. Или он узнает ее тайну и бежит так, что только пятки сверкают. Или, его эта тайна не пугает, и они живут вместе долго и счастливо как обычные люди, за исключением одного-двух дней в месяц. И в любом случае, от нее ничего не зависело. А теперь... А теперь ее предстоящая жизнь оказалась совершенной загадкой. И к тому же, очень даже зависела от того, какое решение она сейчас примет.

— Мне надо подумать! — воскликнула девушка и выскочила за дверь.

Волк улегся на ковер в центре комнаты и тоскливым взглядом уставился на дверь. "Ну, что за странная девица, — думал он, — то хочу замуж, то не хочу. О чем тут думать? Пирком да за свадебку, как и положено в любой приличной сказке. А она выкобенивается. И что мне теперь делать? Идти и ухаживать за ней, как полагается сказочному жениху? Еще не хватало, чтобы она теперь каких-нибудь дурацких три желания придумывала... Хотя для исполнения дурацких желаний у меня есть Иван. Мамочка. Вот! Стоит поискать мамашу, и дать ей понять, что уговаривать надо не жениха, а невесту, направить, так сказать эту разрушительную силу, да в мирное русло."

И Волк снова обернувшись человеком, отправился разыскивать вдовствующую Королеву, которую он твердо вознамерился сделать своей тещей.

* * *

— Надо понимать, Вы и есть тот самый принц, что разбудил мою дочь? — королева решила взять сходу быка за рога.

— Я бы так не сказал, — протянул Волк.

— Но Вы собираетесь жениться на моей дочери? — это было скорее утверждением, чем вопросом.

— Виновен! — признался Волк, разведя руками.

— И? — леди Элизабет нетерпеливо подняла брови, недоумевая, что привело ее будущего зятя в ее комнату.

— И мне бы хотелось заручиться Вашей поддержкой. Поскольку уговаривать Вашу дочь я не в праве, мне бы хотелось попросить Вас...

— Что значит, уговаривать?! — взорвалась будущая теща.

— Ваша дочь попросила время на раздумье.

— Вы сделали ей предложение, а она отказала?

— Не отказала, — помотал головой Волк, — просто сказала, что ей надо подумать...

— Вам следовало просить ее руки у меня! — отрезала дама. — Ох уж эта молодежь, совсем забыла обычаи предков. А эта негодница, как она может так обходиться со своей матерью. Ну о чем тут можно думать?!

— Видимо, есть о чем. Я не знаю, насколько Ваша дочь откровенна с Вами, так что не буду раскрывать наших семейных секретов, предоставлю это право ей... Думаю, Вам стоит поговорить с ней. И выслушать ее. — Волк сделал ударение на последнем предложении.

— Наглый мальчишка, — фыркнула королева. — Вижу, вы с моей дочерью друг дружку стоите. Я немедленно поговорю с ней. — И мать Элионор вылетела за дверь. Волку показалось, что мимо него пронесся ураган, едва не снеся его с ног. Он вздохнул и отправился в покои Ивана.

— Ты чего такой грустный? Все устроится. Вот увидишь. Добудем мы тебе туесок. Сами не отдадут, так украдем, где наша не пропадала?

— Да я не о том... — махнул рукой Волк, и растекся амебой по креслу. Иван тут же вскочил, выглянул в коридор, отловил пробегавшего слугу и велел подать графин водки и соленых огурчиков. Причем живо — одна нога тут, а другая тоже тут, уже с подносом. Видимо, ему удалось произвести неизгладимое впечатление на слугу. Не успел царевич вернуться на диван, а в дверь уже постучали, и лакей внес и поставил на столик поднос с заказом.

Иван разлил по стопкам водки:

— Ну будем! — мужчины чокнулись и выпили водки. Закусили огурчиками и дружно вздохнули.

— А теперь рассказывай! — потребовал царевич. Но Волк только молча покачал головой и протяжно вздохнул, так что от его стона слегка закачалась люстра. Ивану пришлось налить по второй. Затем по третьей. Когда графин закончился, Волк, наконец, достаточно расслабился, чтобы поведать о своей новой беде. Если бы царевич услышал этот рассказ на трезвую голову, он бы попытался отговорить Волка от брака. Но количество выпитого уже превысило некий критический порог, и потому реакция его была совершенно противоположной. Иван заплетающимся языком потребовал принести второй графин. После чего "странствующие рыцари" принялись составлять план, как можно уговорить леди Элионор принять положительное решение.

Наверное, план был хорош. Вот только проснувшись утром с раскалывающейся от боли головой ни один из "стратегов" вспомнить, чего же они вечером нарешали уже не смог. Да и причину посиделок они восстановили с трудом. Когда раздался стук в дверь — это пришел слуга, посланный звать гостей к завтраку — он был послан в далекое эротическое путешествие с таким эмоциональным накалом, что слуга испарился так и не произнеся ни слова. Зато буквально через минуту дверь распахнулась и на пороге спальни возникла леди Элионор.

— И как это понимать? — вопросила она, уперев руки в бедра.

— Л... ле... леди... — пробормотал царевич, пытаясь подняться на ноги, но это ему не слишком хорошо удалось.

— Ми... милая... — координация движений Волка была не лучше. Тут ему в голову пришла гениальная мысль, и он кувыркнулся назад через голову, превращаясь в волка. — Уф, дорогая! — Серый волк облегченно помотал головой, избавленной от боли. — Мы тут вчера с Иваном посидели немножко.

— Немножко?!

— Ну, милая, у нас была уважительная причина!

— Это какая же?!

— Моя невеста не желает выходить за меня замуж! — Волк подошел к хозяйке замка и подсунул свою голову ей под руку. — Ты бы не могла распорядиться доставить рассола, боюсь иначе Иван не сможет присоединиться к завтраку...

— Не уходи от темы! Ты, значит, устроил это безобразие только потому, что я попросила немного времени на раздумье?

— Я так страдал от неизвестности. — Волк попытался изобразить взглядом сенбернара. Но ему не слишком хорошо это удавалось.

— И если я тебе дам ответ, ты больше такого устраивать не будешь? Мне не нужен муж-пьяница!

— Это означает, что ответ будет положительным? Тогда точно не буду! Я буду слишком счастлив!

— Подлиза! Хорошо, я стану твоей женой! А теперь пойдем, я хочу, чтобы мама увидела тебя таким, какой ты есть! Пока она слишком счастлива, услышав новость о свадьбе. И может быть, ваше знакомство не принесет разрушительных последствий. Кто знает, что она сможет натворить, когда эта предсвадебная эйфория ее оставит. Да-да, я не забыла про твоего друга, ему принесут рассолу, — успокоила Волка Элионор, выходя за дверь. Ему не оставалось ничего другого, как последовать за ней.

* * *

Свадьбу сыграли через три дня. Это было компромиссом между датами предложенными молодоженами и леди Элизабет. Последняя считала, что для подготовки нормальной свадьбы ей потребуется где-то месяцев шесть, а лучше девять. Элионор же с Волком хотели пожениться на скромной церемонии в тот же день. В результате сторговались на три дня. За это время был украшен дворец, сшиты наряды для жениха, невесты, матери невесты и шафера. А также испечен огромный торт выше человеческого роста, украшенный фигурками жениха и невесты на самой вершине.

Празднества продолжались три дня и три ночи. Правда, молодожены и Иван сбежали из дворца уже на первую ночь. И отправились в родной лес Волка. Царевич и Волк пытались было настоять на поездке к Михал Потапычу, но молодая жена их озадачила таким вопросом:

— Зачем вам куда-то ехать, если у вас в руках туесок самобранка? Вам же нужен молодильный сироп? И ты Иван знаешь его вкус? Так и закажи у туеска его доставку! — Так что бабушку Волка одарили кувшином яблочного сиропа из молодильных яблок, изготовленного туеском. И стала она красавица-молодица на зависть всем окрестным Волкам. Тут и сказочке конец, а кто слушал молодец!

Ах да, и жили они долго и счастливо, и умерли в один день, но это уже совсем другая история. История про Леди Волчицу и Сэра Волка.

КОНЕЦ