Рыцарь Чаши и Змеи (Куда они уходят-2), гл.1,2

-КУДА ОНИ УХОДЯТ—

Часть вторая

РЫЦАРЬ ЧАШИ И ЗМЕИ

Глава 1

Ночь почти закончилась. За открытым настежь окном начало светать. На кухонном столе громоздились грязные тарелки, немытые чашки с остатками чая, пол-литровая бутыль валерьянки, огрызки яблок, и ещё куча всякой всячины. От волнения у Аркаши прорезался аппетит, да такой, что мама не горюй! А если учесть, что из-за дикой московской жары он уже, почитай, неделю толком не ел — просто потому, что не хотелось... масштабы опустошения холодильника можете себе представить!..

— Значит, говоришь, твоя покойная супруга восстала из гроба и собственноручно пырнула тебя ножом?..— вирусолог свирепо вгрызся в последнюю сосиску, найденную в морозильнике. Парящий над табуреткой напротив призрак молодого барона сокрушённо кивнул:

— Именно так, сэр! Осторожнее, вы же зубы сломаете...

— А?.. Ах, ты про это...— Ильин посмотрел на сосиску.— Ерунда, у меня, если что, знакомый стоматолог есть... Ты мне лучше вот что скажи — за что она тебя так?!

— Понятия не имею.

— Не может такого быть!— последний замороженный кусок исчез в желудке оголодавшего Аркадия.— Просто так, знаешь ли, даже мухи не летают... Может, ты её обидел чем?

— Когда?!— колыхнулось приведение.— Её уже больше пяти лет, как похоронили!..

— А до того?— прищурил левый глаз Аркаша. Правым он машинально шарил по кухне в поисках ещё чего-нибудь в смысле поесть, хотя уже, откровенно говоря, не лезло...

— Как вы могли такое подумать?— укоризненно сказал Хайден.— Я любил Эллис! Клянусь всем святым!

— Да верю, старик, верю,— Ильин развел руками.— Я просто понять пытаюсь!.. Сам посуди — у вас, понимаешь, любовь, в буквальном смысле — до гроба... ты после её смерти чуть умом не тронулся, оплакивал, всё чин по чину... и тут — на тебе! Проходит, понимаешь ли, полдесятилетия, и тут она тебя — чик-чирик?.. Чушь какая-то. Может, ты её намедни нехорошим словом вспомнил?..

— Ничего подобного!— оскорбился барон.

— А если подумать?!

— Не было этого! Даже в мыслях не было, сэр!.. Я же вам говорил — я шёл по коридору из библиотеки в спальню, и не то что о ней — вообще ни о чём решительно не думал!.. Я спать хотел! А тут впереди шаги... я решил, что это Айлин, и...

— Ага-а!— торжествующе вскричал вирусолог — уже снова из-за открытой дверцы холодильника.— Вот! Кто такая эта Айлин?! Новая пассия?..

— Это младшая сестра Эллис...

— Извиняюсь, не знал. Ну, тогда я даже и не...

— И моя невеста.

Вирусолог хмыкнул:

— С этого и надо было начинать. Когда успел?..

— Мы совсем недавно обручились,— пояснил несколько смущённый барон.— Хотели свадьбу осенью сыграть... Но какое это имеет значение?

— Ничего себе!..— Аркаша с сожалением посмотрел на пустые полки холодильника, захлопнул дверцу и снова опустился на табурет.— Я б на месте твоей бывшей жены тоже не сильно обрадовался! Променял любимую и неповторимую на ту, что помоложе да покрасивше, а потом ещё удивляется, за что ж его, бедного, кинжалом-то продырявили?!

— Вы глупости говорите, сэр!..— вспылил барон, становясь из прозрачного бледно-малиновым.— Я никого ни на кого не менял! И Эллис, будь она жива, поняла бы меня...

— Да ладно, ладно, не кипятись ты так,— вздохнул медик и потянулся за чайным пакетиком.— Это я так, возможные мотивы выявляю... Только ни черта, если тебя послушать, не выявляется! И картинка сомнительная вырисовывается: убивать ей тебя было не за что, но тем не менее она тебя таки зарезала... Старик, следствие топчется на месте, ты не находишь?..

— Нахожу. Потому я к вам и пришёл.

— Кстати, каким образом?..— встрепенулся Ильин.— По идее, привидение должно в местах обитания находиться!.. Как тебя ко мне в Москву занесло?

— Не знаю,— пожал плечами Хайден, с лёгким беспокойством наблюдая, как товарищ вливает в себя очередную кружку чая. Какую именно — он уже сбился со счёта.— Просто когда я обнаружил, что парю под потолком коридора, моё тело лежит внизу, на полу, а вокруг него рыдают домашние... Вы будете смеяться, сэр, но меня это... возмутило! Понимаете... у меня свадьба на носу, и его величество Сигизмунд обратно в столицу зовёт, рыцарем Золотого Щита... ну не хочу я умирать!! Не хочу!

— Ой, кому ты это говоришь?!— Аркаша снова схватился за чайник.— Без пяти минут покойнику... Чего ты брови хмуришь? Мне уже безутешные коллеги некролог сочинили, сам видел... Ей-богу, Хайд! Своими глазами!.. Чуть не прослезился, веришь, нет — такие дифирамбы поют, что я вообще удивляюсь, как меня, при таких-то достоинствах, ещё к лику святых не причислили?..— вирусолог фыркнул.— Так что я тебя очень даже понимаю... Так и что — ты, стало быть, категорически не захотел умирать, и сразу очутился здесь?

— Не совсем. Я просто подумал, что вы, возможно, могли бы что-то сделать...

— Да?.. Как, интересно? Колдунью мы грохнули, и перекидывать меня в ваш мир, увы, больше некому!..— он вдруг задумался. Помолчал, сосредоточенно грызя ноготь, и спросил:— Слушай, а если я тоже, как и ты, в ящик сыграю? По идее, мне скрипеть максимум — пару недель. Тогда, получается...

— Не получается,— печально покачал головой призрак барона.— Я уже думал. Времени у меня нет, сэр!.. Душа человека только девять дней на земле обретается. А потом — либо на небеса, либо...

— Туда, куда не хотелось бы,— закончил за него Аркаша.— М-да... Дай-ка подумать... Хайд! А если мы этот процесс слегка ускорим?

— То есть?..

— Ну, как!.. Есть способы. Шестой этаж, цианистый калий, я не знаю... ну, опять можно в речку прыгнуть, в конце-концов!

Барон аж подпрыгнул в воздухе:

— И думать не смейте, сэр! Душу свою бессмертную погубите!

— Ой, да ладно, я же неверующий...

— Зато я — верующий! И я вам этого не позволю!..— призрак слетел с табурета и, растопырив руки в стороны, загородил собой окно.— Ни за что!!

Аркадий, ухмыляясь, поднялся и, подойдя к другу, протянул вперёд руку. Пальцы, не встретив никакого сопротивления, прошли сквозь прозрачное тело барона и уткнулись подушечками в подоконник. Хайден скис...

— И?..— пожал плечами Ильин.— Ты давай ещё завопи: "Только через мой труп"!.. Да ладно, Хайд, отойди от окна. Не буду я прыгать, что я, дурной?.. Из окошек только влюблённые школьницы кидаются... Отойди ты, ёлки-палки! Вот ведь псих.

— Сначала поклянитесь на Библии, что вы не станете сводить счёты с жизнью!..

— Да не вопрос!— легко согласился медик, но барон уже понял, что с Библией в отношении закоренелого атеиста он дал маху. Призрак помотал головой, подумал, и объявил:

— Клянитесь Кармен!.. Тогда поверю.

— Кому клясться?!

— Да не кому, а кем! Кармен Идальго де Эспиноса Эстебан Мария-у-Вальдес Хуан Муан Эскобара — помните такую?..

— Хайд, зараза!— подскочил на месте Ильин.— Ты её видел?! Скажи, видел?! Как она?! С ней всё в порядке?!

— Сначала поклянитесь, а потом...

— Иди нафиг!— вирусолог сделал попытку зафинтилить другу в ухо, но не смог по причине эфемерности последнего.— Не буду я клясться! Тем более — Карменситой!.. А вот если ты, Каспер несчастный, сейчас мне на все вопросы не ответишь — как есть с подоконника сигану! Ей-ей, сигану, чтоб мне пусто было!..

— Не надо,— пошёл на попятную барон.— Какой вы всё-таки... трудно было два слова сказать, что ли?..

— Хайд, ты специально резину тянешь?

— Ничего я не тяну,— сердито буркнул сэр Эйгон, возвращаясь к своей табуретке.— Пожалуйста, расскажу, мне скрывать нечего. Конечно, я видел Кармен. Буквально... так, убили меня вчера... вот, вчера и видел.

— Где?

— Так в своём замке!.. Вы когда исчезли, она обратно домой вместе с доном Педро ехать не захотела. Сказала, вас ждать будет.

— Карменсита...— расплылся в счастливой улыбке Аркаша, даже забыв про чай.— А он уехал, стало быть?

— Уехал. Подлечился — и уехал. Говорят, монастырь основал у себя на родине...

— Да ты что?! Серьезно?..

— Да. Я сам там не был, но Кармен от родственников письмо получила, вот и рассказала. Она у меня в замке осталась, хотя диктатор свой дворец предлагал...

— Минуточку!— тут же возревновал вирусолог.— Я чего-то не понял!.. Он что, к моей девушке клеится?!

— Да ни к кому он не... клеится,— улыбнулся барон.— Наоборот, с тех пор, как королеву на выселки сослал, вообще женщин на дух не переносит. Просто погостить предложил. По-дружески. Он и Лира звал, да только тот тоже отказался — поехал своё поместье заново отстраивать. Барбуза Пецилла обратно в леса утащила, я о нём, честно сказать, с тех пор так и не слышал...

Они помолчали.

— Значит,— спросил Аркаша,— она меня ждёт, да? Не врёшь?..

— Да зачем мне вам врать, сэр?— искренне удивился Хайден и, перехватив взгляд товарища, выпалил:— А ну, прекратите немедленно!..

— Что?!

— Ничего! Опять ведь на окно уставились!..— барон со вздохом подпер прозрачной рукой бледную щёку.— Горе мне с вами... Надо было в Эндлессе остаться!..

Мрачные серые зубцы Диких гор навевали тоску. Не спасало даже ярко-голубое небо над головой. Дженг пнул носком сапога неровный выступ в скалистой стене и прошипел сквозь зубы:

— Осточертело!..

И это была правда. Причём достаточно горькая... В Диких горах опальный капитан скрывался вот уже почти третью неделю, и местные унылые пейзажи у него уже в печёнках сидели. Но деваться ему было больше некуда.

После того, как королеву Гатту уличили в измене — причём не только в государственной, и с позором выставили из дворца, вольготной жизни бравого капитана пришёл закономерный конец. Наорд сразу припомнил Дженгу всё — и интриги, и придворное крючкотворство, и соблазнение собственной супруги (хотя по совести — кто кого соблазнил, надо было ещё разобраться), и так далее, и так далее... От тюрьмы генеральского сына спасло только своевременное бегство из столицы. Судьба бывшей королевы капитана совершенно не заботила, в отличие от своей собственной. Ей-то что?.. Ну, вернётся в родительское поместье, переждёт, пока шум утихнет, и снова замуж выскочит — она баба красивая, а слепых мужчин гораздо меньше, чем глупых... А он?! В Тайгете его блюстители порядка ждут не дождутся, всех дружков прижали так, что только сунься к кому — тут же диктатору донесут. На всех приграничных заставах плакаты в два локтя развешены, под заголовком: "Разыскивается!", а снизу — сумма вознаграждения за поимку государственного преступника, да такая, что Дженг сам бы на себя поохотился за такие деньги... Но не это самое паршивое!.. Хуже всего то, что Наорд после своего возвращения из Зияющего Разлома (капитан отдал бы полжизни, чтобы он оттуда не вернулся, но увы!..) проникся дружескими чувствами к небезызвестному барону Эйгону! А если вспомнить, КАК этот самый барон люто ненавидел Дженга...

И было, за что.

Вряд ли кому-нибудь из тех, кто был знаком с заносчивым сыном генерала Зафира, могло прийти в голову, что красавец-капитан, известный ловелас и разбиватель сердец, который женщин ни в грош не ставил, знал не понаслышке о том, что такое муки неразделённой любви. А Дженг знал. И знание это ему дорогого стоило... Возможно, выбери он другой объект для своих чувств, всё повернулось бы совсем не так, но... Случайная встреча на одной из просёлочных дорог Эндлесса с увязшим по самые рессоры в грязи богатым экипажем стала для Дженга фатальной.

Капитан, уставший, голодный и поэтому злой как собака, возвращался в Тайгет окольными путями — назревала очередная война между двумя пограничными государствами, поэтому светиться в Эндлессе генеральскому сыну было не с руки... Мельком глянув на намертво застрявший в глубокой канаве экипаж сэра Робера Эрмунда, Дженг без интереса скользнул взглядом по лакированным бокам повозки и замучанным лошадям и отвернулся. Его ждали в диктаторском дворце с донесением, кроме того — он не спал двое суток. Что ему было за дело до каких-то там эндлессцев? Однако проехать мимо, как и намеревался, капитан не сумел — бархатная шторка за окном экипажа колыхнулась, и наружу выглянула молодая девушка. Золотистые волосы, белая кожа, большие синие глаза... Девушка на секунду остановила взгляд на проезжающем мимо капитане, потом со вздохом посмотрела на мучения пыхтящего кучера, пытающегося совместно с сэром Робером выволочь тонущую в грязи карету, и снова исчезла за шторкой.

"Хорошенькая, но я видал и получше."— отметил про себя Дженг, почему-то придерживая своего жеребца. Оглянулся — впряжённые в экипаж лошади, тяжело дыша, из последних сил тянули повозку с обочины на дорогу, но та не поддавалась.

"Оно мне надо? Меня во дворце ждут... И так на сутки задержался, диктатор с меня голову снимет!"— подумал он, и зачем-то спрыгнул с коня. Шторка внутри экипажа снова колыхнулась, правда на этот раз никто не выглянул.

"Кто увидит — засмеют...— мелькнуло в голове у Дженга.— я, офицер... на задании... Вот влезли-то, олухи эндлесские, в самую грязь! Форму потом только выбросить...". С такими вот мыслями капитан бросил поводья на ближайшую ветку, закатал рукава куртки и полез помогать... К плохим дорогам Дженг, как всякий уроженец Тайгета, привык с малолетства, лошади всегда его слушались — чувствовали твёрдую руку, поэтому объединёнными усилиями где-то через час карета уверенно встала всеми четырьмя колёсами на ровный наезженный участок дороги.

"Если сейчас потороплюсь, в Тайгет засветло, пожалуй, успею"— сам себе сказал грязный, как последний побродяжка, капитан и за каким-то чёртом напросился проводить многострадальную карету до окружной дороги. Ему самому за себя было стыдно, но думал он почему-то одно, а делал прямо противоположное!.. Благополучно расставшись с экипажем сэра Робера на развилке, генеральский сын посмотрел вслед удаляющейся карете и развернул лошадь в сторону тайгетской границы. На душе у него было неспокойно.

"И что меня дёрнуло останавливаться?.. Совсем из ума выжил"— подумал Дженг, понимая, что влип. Кучер у сэра Робера оказался товарищем весьма словоохотливым, и выболтал капитану всё, что того интересовало. Если точнее — интересовала Дженга на тот момент исключительно синеглазая девушка... Которая, как он ни старался, почему-то совершенно не шла у него из головы!

Девушку звали Эллис Кар. Она была уроженкой Эндлесса, её добропорядочный опекун никогда не позволил бы тайгетскому головорезу, каких бы благородных кровей он ни был, даже словом перемолвиться со своей воспитанницей, но капитана это уже не волновало... его не волновал даже тот факт, что девушка была уже помолвлена! Дженг привык получать всё, что хочет. Увы!.. На сей раз обычно щедрая на подарки фортуна повернулась к нему спиной. Эллис знать его не хотела. Он посылал ей подарки — она их возвращала. Он платил бешеные деньги менестрелям — она захлопывала окна и не желала слушать их сладких песен. Он писал ей письма — она сжигала их в камине, даже не распечатав. Он чуть не докатился до официального предложения руки и сердца, но вовремя подавшая голос гордость подсказала, что кроме отказа и пожизненных насмешек со стороны знакомых ему ничего не светит... Капитан никогда не отличался благородством и высокими нравственными устоями, но мысль попросту выкрасть строптивую девицу из отчего дома отмёл сразу же. Следом за этой мыслью отправились и всевозможные привороты на сердечную привязанность. Ему не нужен был самообман. Дженг, хоть и был весьма самолюбивым человеком, свои минусы видел. Но точно так же он видел и то, как других — ещё и почище него самого!— любят. И не под угрозой кнута, а просто так. "Чем я хуже?!"— злился молодой капитан, каждый раз возвращаясь домой, в Тайгет, несолоно хлебавши. Он позабыл всех своих многочисленных подружек. Он почти не спал и практически не ел. Он прямо в лицо нахамил диктатору и чуть не подрался из-за пустяка с собственным адъютантом.

И когда он два раза подряд промазал САМОНАВОДЯЩИМСЯ кинжалом мимо мишени с десяти шагов, он, наконец, окончательно для себя уяснил, что всё это вот так же и дальше продолжаться уже просто не может... Швырнув верный клинок в угол, генеральский сын прыгнул в седло и отправился в Эндлесс. Обычно, из-за обстановки непрерывной войны между двумя государствами, капитан предпочитал являться под окна к предмету обожания ближе к ночи, но сейчас ему было уже всё равно. Часы ещё не пробили полдень, как взмыленная лошадь Дженга перемахнула через невысокую ограду поместья сэра Робера Эрмунда, опекуна Эллис. А ещё через полчаса капитан, весь в дорожной пыли, спрыгнул со спины коня прямо на широкие ступени крыльца добротного каменного дома. Бросил поводья раскрывшему рот дворовому мальчишке и велел замершему столбом у дверей привратнику:

— Передай леди Эллис, что мне нужно с ней поговорить. И если она не спустится, я с этого крыльца не уйду!.. Ни сегодня, ни завтра!

Привратник испарился. Дженг перевёл дух и уселся на верхнюю, чисто выметенную ступеньку. Он знал, что всё это напрасно. Что она к нему не выйдет, и что в лучшем случае привратник сейчас побежит за городской стражей...

— Вы хотели меня видеть?— спросил позади негромкий голос. Дженг вздрогнул и обернулся.

— Пойдёмте в сад,— сказала Эллис, спокойно глядя на капитана сверху вниз.— Если сэр Робер увидит меня в вашем обществе, боюсь, ничем хорошим для вас это не кончится...

Она спустилась с крыльца и направилась по заросшей невысокой травой тропинке к увитой плющом садовой ограде. За оградой сквозь яркую пышную зелень проглядывали белые перильца беседки. Дженг молча двинулся следом. Он тысячи раз представлял себе эту встречу, тысячи раз подбирал нужные слова, но сейчас так ничего сказать и не смог...

Девушка задумчиво шла по аккуратно расчищенной дорожке, машинально касаясь рукой яблоневых стволов. Она молчала. Он тоже. Когда до беседки оставалось всего несколько шагов, Эллис остановилась и повернулась лицом к капитану.

— Зачем вы сюда приехали?..— спросила она.— Неужели вы не понимаете, что это ничего не изменит?

— Я просто хотел вас увидеть,— ответил Дженг, непривычно робея под строгим взглядом больших синих глаз.

— Увидели?

— Да.

— В таком случае можете отправляться обратно,— она посмотрела ему в глаза.— Капитан, я вас очень прошу — оставьте меня в покое. Вы ведь прекрасно знаете, что я помолвлена с другим человеком!..

— Помолвку можно разорвать,— ответил он.— Я видел вашего жениха, Эллис, и он ничем не лучше меня.

— Возможно,— не стала спорить девушка.— Но, поймите же, капитан, я люблю его!.. И мне неважно, лучше вас он или хуже! Вокруг много женщин, и богаче, и умнее, и красивее, чем я, почему бы вам, в таком случае, не...

— Потому что мне нужны вы, Эллис.

— Но вы-то мне не нужны!— устало сказала она.— Почему вы так упорно отказываетесь это понимать?! Мне жаль вас, но... вы мне совершенно безразличны!

Дженг молчал.

— Уезжайте,— наконец сказала она.— Пожалуйста, сэр, уезжайте и больше никогда здесь не появляйтесь. От этого хорошо не будет ни вам, ни мне.

— Но, может быть...

— Нет,— перебила она.— И давайте закончим этот разговор. Мне нужно идти, иначе меня хватятся... Уезжайте. И не надо больше ни подарков, ни писем. Это лишнее, капитан. Мне очень жаль, но вы напрасно тратите время...

Она развернулась и быстро пошла по дорожке к дому. Дженг в отчаянии сжал кулаки.

— Эллис!— крикнул он ей вслед.— Я люблю вас!..

Она не ответила, только быстро, не оборачиваясь, отрицательно покачала головой и скрылась за зелёной изгородью.

Писем капитан больше ей не писал, и с того самого дня в Эндлессе его не видели. Он вернулся в Тайгет, к своей прежней жизни, стараясь забыть всё, что было, как страшный сон. Где-то краем уха он слышал, что Эллис благополучно вышла замуж и счастлива, но постарался убедить себя, что его это больше не волнует. Ни сама Эллис, ни её счастье... Прошёл год. Дженг из отцовского поместья перебрался в столицу, в которой раньше бывал только по долгу службы, протоптал дорожку в диктаторский дворец и завёл себе целый "гарем" из придворных дам, большинство которых, что уж там, были действительно гораздо красивее, чем гордая эндлесская дворянка. Эллис он вспоминал всё реже и реже, её образ постепенно стирался из памяти, и стёрся бы совсем, но тут диктатор Наорд начал Пятую приграничную войну.

То февральское утро на всю жизнь запомнил не только Хайден. Было ещё очень рано. Между стволов деревьев змеился молочный туман, под плащ просачивалась сырость, из ноздрей лошадей вырывались горячие плотные струйки пара. Летучий конный отряд кавалерийского корпуса генерала Зафира, под командованием капитана Дженга, наконец-то вырвался из лесу. Двухдневный переход утомил, долгая переправа через реку — тоже, скопившаяся в мышцах неистраченная энергия требовала выхода, и выход этот нашла, когда древесные стволы наконец расступились, и перед воинами Тайгета встали серые, истёртые временем стены старого родового замка баронов Эйгонов. Дженг, скакавший в голове отряда, придержал гарцующего коня и вгляделся сквозь лёгкую туманную пелену в очертания невысоких башен древней крепости. Сначала он увидел опущенный мост, и только потом — двух всадников, которые двигались прямо навстречу.

Он узнал обоих. Сначала её, а потом его. Уж Эллис капитан узнал бы и не в таком тумане... Она смеялась и что-то весело кричала своему спутнику. Вероятно, теперь уже — мужу, подумал Дженг, и почувствовал, как где-то внутри холодным огнём вспыхнула старая обида. Эллис никогда ему так не улыбалась.

И уже не улыбнётся.

Верный кинжал сам лёг в ладонь. Левая рука повелительно взлетела вверх:

— Вперёд!

По отрывистому приказу командира кавалеристы натянули луки. Два одиноких всадника впереди резко осадили лошадей, заметив опасность. Но было уже поздно. Мало кто заметил, как в гуще поющих стрел мелькнула серебристая молния стального клинка...

...Дженг потряс головой, отгоняя воспоминания. Не то, чтобы они его сейчас очень мучили — как, впрочем, и до этого, но думать в данный момент нужно было не о прошлом, а о будущем. Которого, общими стараниями его величества Наорда и бывшего мужа Эллис Эйгон, у капитана вполне может не быть. Впрочем, и настоящее его не особенно устраивало. Дело в том, что в Диких горах капитану тоже были не слишком рады...

— Долго ты ещё будешь мозолить мне глаза?— раздался из трещины в скале сердитый мужской голос. Дженг скрипнул зубами и обернулся. Перед ним, с охапкой каких-то трав, стоял высокий длинноволосый человек с обветренным лицом. Морщины, расчертившие лоб человека, и умудрённые жизнью глаза без сомнения указывали на его более чем солидный возраст, амулеты на шее и кожаный ремешок, изрисованный полустёртыми руническими знаками, опоясывающий его голову — на то, что он имеет весьма непосредственное отношение к магии, а крепкое сухощавое тело без грамма лишнего жира, крепкие мышцы и многочисленные рубцы на коже — на то, что этот человек в своё время сражался, и сражался серьёзно. Мужчина разложил травы на чистой холстине у стены — для просушки, и снова взглянул на капитана:

— Отвечать будешь, нет?..

— Аран, послушай, я ведь уже говорил...

— Я тебе тоже уже говорил,— недовольно поморщился тот,— что теперь меня зовут иначе!.. Аран — было имя воина, а я давно отошёл от ратных дел. И, сказать по совести, твоё присутствие в моих горах мне уже порядком надоело.

— Хорошо!— кивнул Дженг.— Данияр. Так тебе больше нравится?

— Мне здесь всё нравится,— мужчина аккуратно распределил веточки по неровной поверхности холста, посмотрел на солнце и добавил:— Всё, кроме тебя. Ты просил меня, как бывшего наставника, приютить тебя на несколько дней. Прошло несколько недель.

— Но мне некуда идти!— вспылил капитан.— Неужели ты не...

— С какой стати меня должно это волновать?— без улыбки спросил собеседник.— Ты взрослый человек, Дженг, сын Зафира. Ты опытный воин, я сам тебя учил. Но мне кажется, я не учил тебя бегать от погони, подобно трусливому зайцу.

Молодой человек зло вскинул голову:

— А сам-то ты разве не убежал?! Легендарный Аран, чьё имя занесено в военные летописи!.. Гроза врагов и опора королевского дома! Скажешь, что не испугался гнева нашего наилюбимейшего диктатора?..

— Нет,— спокойно ответил Данияр.

— Неужели?..— хмыкнул генеральский сын.— А кто же сбежал из столицы, даже позабыв свой меч? Может быть...

— Ты,— всё так же спокойно сказал мужчина.— А я меч — оставил. Вместе со своей славой и военными доблестями. Почему — об этом я сказал Наорду, а тебе, сопляк, я тут каяться ни в чём не собираюсь. Благодарен будь, что впустил тебя сюда... и не убил на месте за то, что ты без спросу влез туда, куда не было дозволено!

Дженг высокомерно отвернулся. На самом деле, за последнее ему действительно стоило сказать большое спасибо. В святилище горного мага Данияра, в его алхимичесую комнату, не то, что ему — наверное, даже самому диктатору вход был заказан. Но капитан не удержался. Терпел-терпел, и всё-таки не удержался... Когда Дженг, в отсутствие хозяина, пробрался в лабораторию мага, им двигала обыкновенная скука и раздражение. Он не привык бездействовать и прятаться, но пришлось. Поэтому капитан и решил, несмотря на строжайший запрет бывшего наставника, немного скрасить своё однообразное существование. Магические свитки и оставленные на столе колбы Дженг благоразумно обошёл стороной. Зато круглый хрустальный шар, покоящийся на витой треноге и накрытый куском плотной ткани, сразу привлёк его внимание. В отличие от остального магического хлама, о назначении коего генеральский сын имел весьма смутные представления, данный предмет он видел не в первый раз. Ткань упала на каменный пол пещеры, и глазам Дженга представилось Око Провидца. Так оно называлось. Вещь достаточно редкая, хотя бы потому, что создать его своими руками или при помощи волшебства возможности не представлялось. Поверье гласило, что Око рождается из застывших слёз Небесного Орлана, повелителя ливней и облаков. Он парит высоко в небесах, выше самых высоких скал, выше солнца, выше призрачной Обители Богов, за день облетая землю. Там, где падает тень от его гигантских крыл, наступает ночь... Древнее сказание говорит, что когда Орлан видит там, внизу, настоящую несправедливость, из его стальных глаз катятся и падают на землю хрустальные слёзы. Люди потом называют их алмазами. А уж если несправедливость столь страшна, что этого не может помыслить ум человеческий, Орлан кружит над этим местом несколько суток, опутывая окрестности темнотой скорбящей ночи, и слёзы его, падая одна за одной, скапливаются, стынут, и превращаются в такой вот шар. Он крепче алмаза, его нельзя ни разбить, ни разрезать, и он, подобно глазам своего хозяина, видит всё, что происходит в этом мире. Шар не покажет тебе ни прошлого, ни будущего, но, как правило, от него этого и не требуют. Каждый волшебник — от ученика чародея до убелённого сединами магистра спит и видит, как бы заполучить Око Провидца, но волшебный шар есть у очень и очень немногих — хвала Богам, ТАКАЯ несправедливость, что заставляет плакать Небесного Орлана, встречается нечасто...

И тут прозрачная сфера, к которой маги обычных смертных и на милю не подпускают, попала в руки нашему капитану! И он, разумеется, устоять не смог... А кто бы, спрашивается, устоял?! Особенно сидя высоко в горах, где и словом перекинуться не с кем! Дженг как-то раз видел, как один заезжий чародей обращался с шаром, и технику работы с Оком Провидца помнил хорошо. Тем паче, что ничего сложного в ней не было — возложи ладони на круглый бок, и хорошенько представь себе, что бы ты сейчас хотел увидеть. Дженг возложил. А потом задумался — на что бы этакое поглядеть?.. Сначала хотел заказать диктаторский дворец, но передумал — только завидовать, всё равно туда ему уже не вернуться. Да и не очень бы хотелось снова видеть его величество, чтоб его кто-нибудь уже отравил бы поскорее!.. И Хайдена Эйгона заодно. Если б не этот паршивый баронишка, который, по мнению капитана, и в подмётки ему не годился, жил бы сейчас Дженг в своё удовольствие... Как ни открещивался генеральский сын от былых чувств, но Эллис он барону так и не простил. Может быть, именно поэтому Око Провидца, уловив мысли молодого человека, намертво привязанные к ненавистному эндлесскому дворянину, и сочло, что конкретно этого товарища вопрошающий и хочет увидеть.

— За каким...— неприятно удивился Дженг, глядя на живописный вид древнего фамильного замка Эйгонов, но примолк. Картинка становилась чётче, ближе, и вот уже глазам капитана представился замковый сад, хрупкие ветви яблонь, покрытые искрящимся инеем, хорошенькую молодую девушку — определённо, благородного происхождения, на это у Дженга глаз был намётанный, и... никого иного, как проклятущего барона! Последний улыбался, что-то говорил своей спутнице, нежно держа её за руку, и вид имел весьма цветущий. И даже счастливый.

— Я тут сижу, как шавка с поджатым хвостом,— с ненавистью прошипел Дженг, стискивая пальцами скользкую сферу,— а он там с дамочками любезничает!..

Барон опустился на одно колено и что-то сказал, глядя снизу вверх на вспыхнувшую румянцем девушку. Звука шар не передавал, так что взбешённому капитану пришлось довольствоваться одним изображением. Впрочем, ему и этого хватало так, что дальше некуда. Спутница молодого барона, опустив глаза, что-то ответила. Судя по глупой улыбке Эйгона, ответ ему понравился.

— У, с-сволочь эндлесская!..— вырвалось у Дженга.— Будь ты проклят!..

Капитан криво усмехнулся и пробормотал:

— Ну что, Эллис? Получила, что хотела?.. Тебя схоронил, и другой песни поёт... А ведь всё могло быть совсем не так. Если бы ты выбрала меня. Вон он, твой муженек, как этой девчонке улыбается!.. А ты уже не встанешь...

Парочка в хрустальном шаре, беззвучно смеясь, бросилась друг другу в объятия. Барон, хохоча, подхватил девушку на руки и закружился с ней между тенистых яблонь. Девушка обвила руками его шею... Вот такого издевательства генеральский сын вытерпеть уже не смог! Его загнали в горы, как зверя, и зажатый в угол Дженг, даже без лицезрения этой вот пасторальной картинки, был вне себя от злости — и на диктатора с его верными псами, и на неугомонного Эйгона, которому этот самый диктатор при всех дозволил расквитаться с неугодным подданным так, как тот сочтёт нужным. С его величеством связываться капитану не хотелось — он ещё из ума не выжил. Да и руки коротки. А вот что касается барона...

— Я тебя уничтожу,— медленно просвистел капитан.— Раздавлю, как червяка. С лица земли сотру, клянусь самим собой!.. А когда тебя, дружок ты мой заклятый, придут убивать, я буду смотреть...

В магии Дженг не смыслил ни шиша. У него не было к этому ни стремления, ни способностей. Кроме того, из него воспитывали офицера и воина, а уж никак не чародея. Но, как вы помните, если капитан Дженг чего-то хотел — он своего добивался. Эллис была исключением, лишь подтверждающее общее правило... А уж когда речь заходила о том, чтобы убрать кого-то с дороги — тут уж доблестному офицеру равных не было! И сейчас он хотел только одного — убить беззаботно смеющегося человека из стеклянного шара. Каким угодно способом, но, желательно, как можно больнее... Сын генерала Зафира быстро огляделся вокруг. Он прекрасно понимал, что своими руками Хайдена на тот свет ему не отправить. Нанять кого-то для этого благого дела тоже возможности не представлялось. Оставался единственный выход — колдовство. То, что он не был волшебником, Дженга не остановило.

— Все когда-то начинали,— хмыкнул капитан и оставил шар в покое. Рука его потянулась к толстым кожаным переплётам старых магических книг.— Тем более, что особенные премудрости мне не нужны. Убить проще, чем воскресить, а воскрешать я никого не собираюсь...

Он замер, так и не донеся руку до полки. Задумчиво обернулся на погасший шар.

— С другой стороны,— ухмыльнулся он,— так будет даже интереснее...

Той же ночью Хайден Эйгон, который допоздна разбирал бумаги в библиотеке, по пути в опочивальню лицом к лицу столкнулся с собственной покойной женой.

"Привидение?!"— не успев даже толком испугаться, подумал он. Эллис остановилась и, глядя невидящими глазами куда-то сквозь него, выбросила руку вперёд. Вторая мысль — о том, что привидения не пахнут склепом и не швыряются кинжалами, пришла к обалдевшему барону слишком поздно. Когда его дух отделился от тела, а на полу, прямо под ногами, он увидел самого себя с вполне материальным ножом в сердце...

Дженг тоже это видел. То есть, видел всё, кроме зависшего в искреннем недоумении под потолком духа молодого барона. Вещи потусторонние, если они не были из плоти и крови, Око не показывало. Капитан смотрел на поверженного врага, и зло ухмылялся. Найденное среди книг горного колдуна старое пыльное пособие по некромагии очень пригодилось!.. Он перевёл взгляд на лежащее рядом с Хайденом тело в белом саване, и быстро отвёл глаза. Поднятая со смертного ложа Эллис Эйгон выполнила то, что предписывало ей заклинание. Второй раз её действительно уже не поднимешь... Дженг на секунду прикрыл глаза, и не поднимая век, велел вслух:

— Хватит.

Он не хотел видеть её мертвой. Око Провидца начало послушно гаснуть, но тут позади капитана раздался суровый голос бывшего наставника:

— Что ты здесь делаешь?!

Будучи пойман с поличным, Дженг с места в карьер принялся врать. Гулял. Замёрз. Вернулся, Данияра не было. Скучал и маялся. Увидел дверь, зашёл посмотреть... И, разумеется, ничего не трогал! Как можно?!

Чародей всё это выслушал, но не поверил бывшему ученику ни на грош. Сына генерала Зафира отдали ему на обучение в десять лет, и Данияр знал этого мальца как облупленного. Ничего не трогал?.. Это Дженг-то?.. Детские сказки... Тем не менее, врать капитан всё-таки умел, и умел очень хорошо, поэтому его "незаконное вторжение" всё-таки сошло ему с рук. Горный колдун подумал и решил, что молодой человек всё-таки ещё не настолько обнаглел, чтобы брехать в глаза приютившему его человеку, и благополучно списал нарушение запрета на неуёмное любопытство бывшего ученика, а витающий в воздухе тяжёлый запашок чёрной магии — на остаточный шлейф прилипчивой ауры одного из знакомых некромантов, с которым Данияр расстался два часа тому назад... Одним словом, Дженг отделался лёгким испугом и бодрящей ночёвкой снаружи, на холоде. Едва не окоченел насмерть, но ничего, к утру отогрелся... Это было уже большой удачей: то, что Данияр сменил область деятельности, на крутой нрав бывшего воина совершенно не повлияло.

"Злись, не злись,— подумал Дженг, глядя на недовольное лицо колдуна,— а дело-то сделано! Ещё чуть-чуть здесь поболтаюсь, и можно будет спокойно уходить... Диктатору не до меня, он государственным устройством занят, ищейки уже интерес терять начали, а Эйгон мне больше не страшен..."

— Успокойся, Данияр,— добродушно проговорил капитан, улыбаясь бывшему наставнику самой открытой своей улыбкой.— Слово офицера — через неделю меня здесь не будет!

— Да уж, сделай милость,— сухо ответил чародей, исчезая в пещере. Набросил на шею холщовую сумку для сбора трав, взял в руки дорожный посох... и приостановился.

— Не верю я ему, паршивцу,— покачал головой горный колдун, глядя на закрытую дверь в алхимическую лабораторию.— Не верю...

Данияр проверил хитроумный замок, поразмыслил, и всё-таки наложил на дверь запрещающее заклинание. Для пущего спокойствия. Он по собственному опыту знал — замки от Дженга не спасают. Остаётся надеяться только на магию...

Глава 2

Аркадий зевнул, разлепил веки, поднял со стола голову и смахнул с щеки присохший кусочек сыра. Огляделся.

Рядом никого не было. За окном ярко светило солнце, гудели машины, от раскалённого дневной жарой асфальта поднимались горячие испарения. В квартире — ни шороха. А где же?.. Вирусолог подскочил на табуретке, сорвался с места и заметался по кухне. Заглянул за штору, сунул нос в кладовку, погрохотал дверцами посудного шкафа и завопил:

— Хайд?!

— Здесь я,— немедленно отозвался знакомый голос откуда-то из-за спины всполошившегося медика.— Что же вы так кричите?..

— Я тебя не вижу!!

— Удивляете вы меня, сэр,— недоуменно ответили сзади.— Я же — призрак! Меня только ночью видно...

— А-а-а...— успокоенно выдохнул Аркаша, оставив в покое дверцу холодильника, который уже всерьез собрался инспектировать на предмет наличия в нём пропавшего товарища.— Извини, забыл... не каждый день, понимаешь ли, привидения в гости ходят! Ты, брат, меня так больше не пугай.

— Простите,— покаянно проговорил барон.— Я как-то и сам немного забыл, что я теперь привидение. Сами понимаете!..

Ильин улыбнулся и потряс головой:

— Башка трещит... Мы вчера не пили?

— Я — нет. А вы — только чай! Зато столько-о-о...

— Ну, чай не водка, много не выпьешь... И котелок от него не раскалывается. Таблеточку, что ли, сожрать? Мне, знаешь, наши эскулапы такую гору колёс понавыписывали — два наркоманских притона на год обеспечить можно!

— Ваши... э-э... кто?? И при чём тут колёса?!

— Эскулапы! Ну... врачи, лекари, знахари! А колёса — это лекарства я имел в виду...

— Ими ещё и лечат?!

— Ага,— вздохнул Аркаша, направляясь в ванную.— Под телегу кладут — и вперёд!.. Результат стопроцентный... Не забивай голову, старик, местный сленг, просто я от тебя отвык уже.

Вирусолог задержался возле тумбочки, на которой в беспорядке валялись упаковки таблеток, пузырьки и коробочки, подумал, и махнул рукой:

— Ну их нафиг! Не хочу.

— Сэр, вам дали лекарство, а вы его не пьёте?!— возмутился Хайден.— Как же можно?!

— Да дурею я от них,— недовольно фыркнул Аркадий.— Толку-то?! Ходишь, как обкуренный, глазки в кучку, ноги заплетаются... По полчаса вспомнить не можешь, как ёжик выглядит! Нафиг, нафиг!..

Он включил воду и сунул гудящую голову под кран.

— Уфф, хорошо-о... Народный метод! От всего помогает. Не то что химия поганая...

— А может, сэр, всё-таки врачевателей послушать стоило?..— осторожно спросил барон.— Они плохого не посоветуют...

— Ну да!— сердито пробулькал Аркаша.— Послушать... А потом налопаться этой дряни, словить приход и помереть счастливым идиотом!.. Иди ты знаешь куда, советчик компетентный... Уфф!.. Дай полотенце.

— Сейчас! Ой... Сэр, я не могу его взять! У меня руки... сквозь него проходят!

Ильин вздохнул, нащупал сбоку висящее на холодной батарее полотенце, повозил им по макушке, вытер лицо и выпрямился:

— Природа призрачных явлений,— тоном телевизионного диктора прогнусавил он,— ещё мало изучена, и... А-а-а-а!!!

— У-у-у-у!!!— тут же откликнулся Хайден, и, опомнившись, спросил:— Вы что, сэр?..

— Ты в зеркале отражаешься!!— медик дрожащим пальцем ткнул в овальное зеркало, висящее над раковиной. За спиной у него стоял молодой барон, натуральный до неприличия и с ножом в груди. Вид новоиспечённый покойник имел офигевший.

— Отражаюсь...

Аркаша быстро обернулся — увы, позади никого не оказалось.

— О-бал-деть...— развел руками молодой врач.— Хоть диссертацию пиши, на тему "Непознанное в бытовых условиях"!.. Консилиум созвать, медиумов всяческих...

Он покосился на увлечённо разглядывающего себя в зеркале Хайдена и решительно покачал головой:

— Не. Людей жалко. У них при виде такой красоты из зала заседаний будет только два выхода — либо на кладбище, либо в реанимацию!

Барон ударил ладонью по рукояти кинжала и хмыкнул, когда она завибрировала:

— Не больно! Только не вынимается...

— Гм...— почесал подбородок вирусолог.— Сумасшедший дом тоже со счетов списывать нельзя... Оставь ты ножик в покое!

— Так он не вынимается же!

— Ну и не трогай! Нашёл развлечение. Рехнёшься с тобой...— Аркаша прошлёпал в комнату, бросил мокрое полотенце на стол и открыл платяной шкаф:— Так. Это слишком тёплое... это рваное... это постирать бы надо... Вот. Чистая вроде!

Вирусолог натянул на себя белую майку. Наблюдавший со стороны невидимый призрак барона жалостливо вздохнул:

— Какой вы стали худой, сэр! Прямо как я когда-то...

— Да уж, от болезни не хорошеют,— хмыкнул Ильин, хлопая себя по впалым бокам. В последнее время он сильно сбросил в весе.— Мне про это врачи все уши прожужжали... Ну, может, если б в больничку и лёг, так поупитаннее был бы... если б через неделю от тоски не застрелился!..

— Что вы такое говорите, сэр?!

— А что?— медик порылся на нижней полке и достал свободные полотняные штаны. Сверху ему на голову плюхнулся какой-то грязный свёрток.— Упс!.. О! Хайд, узнаёшь? Мы эти шмотки в Базарном Городище покупали!.. Веришь, нет, не поднялась рука выбросить... Что у меня тут в кармане такое?..

Он сунул руку в кармашек вышитого жилета и ностальгически вздохнул:

— Зеркальце. Взял у Карменситы, да отдать забыл...

Аркаша осторожно погладил находку по простенькой оловянной рамке, и переложил в карман уже надетых полотняных штанов. В джинсах ходить по такой жаре было явным перебором...

— Мы куда-то идём, сэр?

— Ага,— Ильин захлопнул дверцы шкафа.— Смотаемся в клинику! Есть жизненная идейка.

— Какая?

— Ты ведь говоришь, что у тебя времени мало? А в ближайшие восемь дней я, кажется, копыта не откину... Попробуем радикальный метод воздействия!

— То есть?— насторожился Хайден.

— То есть — под нож хирурга!— жизнерадостно просветил Аркаша, выуживая из-под дивана легкие теннисные туфли.— Между прочим, один энтузиаст с пеной у рта уверял, что у меня ещё есть шансы...

— И какие?..

— Ну... где-то один на миллион, что прямо на столе ласты не склею...

— Сэр!

— Ты опять?— выпрямился медик.— Что ты пыхтишь?!

— Это же самоубийство!!

— И ничего подобного!— Ильин обулся.— Шансы же есть...

— Да нет у вас никаких шансов!

— Иди нафиг!..— огрызнулся друг.— Ничего не знаю! Спасут — флаг им в руки и барабан за спину! Не спасут — врачебная ошибка, при чём тут я?! Значит, сложу голову на алтарь науки!.. И не надо психовать, ты такой красный стал, что тебя уже видно...

— И всё равно, что б вы там ни говорили, я повторяю — это самоубийство! Нет, нет, и ещё раз нет! Я не позволю вам погубить вашу бессмертную душу!!

— Да я себя и пальцем не трону! Ничего с моей душой не случится!

— Чужими руками воспользоваться решили?! Не выйдет! Бог не фраер, он всё видит!.. Прости меня, Господи, за такие слова...

— Ну и пусть видит, зато фиг докажет!— разозлился вирусолог.— И можешь тут орать сколько угодно, всё равно ты меня не остановишь!

— Вот баран, прости меня Господи...— заскрипел зубами молодой дворянин, и тут же рявкнул:— А ну, оставьте окно в покое!!

— Да я только штору поправил!..

— Да?! А за задвижку зачем схватились?!

— А... Э... Условный рефлекс!— нашёлся Ильин и, спохватившись, топнул ногой:— И хватит зудеть, блин! Раньше думать надо было! А то вы посмотрите на него — явился, не дал помереть спокойно человеку, начал ныть над ухом — "жить хочу, жить хочу, помогите, чем можете, сами мы эндлесские...", довёл меня до ручки, а теперь ещё клювом щёлкает, мол, небогоугодное это дело?!

— Да я же...

— Надоел!..— Аркадий схватил с телефонной полочки ключи, выскочил из квартиры и в сердцах хлопнул дверью:— Если такой благородный — чего вообще припёрся тогда?!

— Сэр, я же как лучше хотел!

— Вот и сидел бы себе в замке своём!..— гаркнул Аркаша, сбегая вниз по лестнице.— Можешь валить на все четыре стороны, чистоплюй! Без тебя управлюсь!

— Не дождётесь!— мстительно прошипел Хайден, свирепо дыша ему в затылок.

— Тогда отвяжись и не нервируй!.. А то меня прямо тут кондрашка хватит, и виноват — заметь! — будешь именно ты!.. Тьфу, зараза, всё настроение испортил...

Барон обиженно умолк, но, судя по сердитому сопению, всё-таки никуда не ушёл.

Пока шли по улице, не разговаривали. Хайден молчал из принципа, Аркаша — из соображений здравого смысла. Примут за сумасшедшего, позвонят куда надо — и до клиники он точно не доедет! То есть, доедет, конечно... только до психиатрической. Вирусолог свернул за угол дома, прошёл через небольшой скверик, и остановился у светофора, задумчиво глядя прямо перед собой. По его личному мнению, Хайден делал из мухи слона. Ведь какой вариант — ну не подкопаешься ни с какого боку! А этот набожный балбес... Ну, темнота, средневековье, образование церковное, что с него взять-то?..

Вышеуказанный "балбес", уже поостыв и поняв, что на упёртого товарища повлиять в принципе невозможно, стоя за спиной друга, разглядывал прохожих. Люди как люди. Одеты непривычно, а так ничего особенного. Оружия не носят. Наверное, незачем. Хорошая страна, значит, безопасная... На мчащиеся по дороге автомобили барон смотрел без интереса. Во-первых, Аркадий много ему про них рассказывал, во-вторых, пока вирусолог спал, Хайден от нечего делать поболтался по улице, и успел за полдня насмотреться всякого...

— Ну?..— вдруг сказал мужской голос над ухом сэра Эйгона. Тот от неожиданности подпрыгнул и обернулся. Рядом с Аркадием стоял невысокий плотный мужчина в строгом костюме и с кожаной папкой подмышкой. На Хайдена он не смотрел.

— И что?— снова сказал странный человек.— А что мне за это будет? Угу... Да иди ты, Паша, со своими десятью процентами!

Хайден сделал большие глаза, поскрёб в затылке и, оббежав вокруг удивительного гражданина, заглянул ему в лицо.

— Не хочу!— продолжал "костюм".— И так не хочу. В фунтах! Что?.. Ты бы ещё в рублях предложил! Почему-почему!.. Потому что доллар падает!

С кем это он?.. Хайден повертел головой — кроме них возле железного столба с тремя разноцветными круглыми окошками никого больше не было. Две молодые леди с детской коляской не в счёт — во-первых, они подошли уже после начала разговора, а во-вторых... невидимый собеседник чудака с папкой, судя по обращению, был мужчиной!

— Сэр,— тихонько шепнул в самое ухо вирусологу изумлённый барон.— Что это он?..

— Кто?— отвлёкся Аркаша.

— Ну, этот вот почтенный господин... он сам с собой разговаривает!

— Этот?..— медик скосил глаза,— Хайд, тебе делать нечего?..

— Да вы сами послушайте!.. Он же сумасшедший!

— Это меня сейчас за психа примут!— шикнул Ильин.— Тихо ты!.. Он не сумасшедший, он по телефону разговаривает! Вон, гарнитура в ухе торчит... Потом объясню, короче! Пошли, зелёный загорелся.

— Сэр, давайте его вперёд пропустим!— попросил Хайден, с опаской поглядывая на "сумасшедшего".— Ну так, на всякий случай!..

— Совсем дурак...

— А всё-таки, сэр?!

— Хайд, да успокойся, а? Сказал же — всё нормально... Ну, вот. Красный. И стой тут из-за тебя на самом солнцепёке!

Барон довольно ухмыльнулся — "костюм", что-то говоря на ходу и размахивая свободной от папки рукой, уже перешёл дорогу и смешался с толпой прохожих. "Ничего,— подумал Хайден,— целее будем! Не знаю я, чего уж у него там в ухе... но лучше не рисковать!"

— Уф, ну и жарища... Пить охота.— Аркадий вытер пот со лба, вздохнул, вспомнив, что кошелёк он оставил дома, а в кармане, кроме единой проездной карточки, даже десятки несчастной не завалялось... и вдруг заорал дурным голосом:— Эй! Девушки! Девушки-и!!

Барон отвлёкся от своих мыслей, посмотрел вперёд и ахнул — две только что подошедшие к светофору женщины, увлёкшиеся разглядыванием яркой магазинной витрины у себя за спиной, совсем забыли о коляске. Которая, съехав с низкого тротуара, сейчас весело выкатывалась на середину дороги...

— Держи её!— крикнул Аркаша, но дамочки, увидев, что происходит, не нашли ничего умнее, как закрыть лица руками и дружно завизжать. По всей видимости, с материнскими инстинктами у обеих были какие-то проблемы... Чертыхнувшись, вирусолог прыгнул следом за коляской прямо на проезжую часть. Улица взорвалась визгом тормозов и испуганными воплями прохожих.

Аркадий догнал детское транспортное средство на самой середине дороги. Цапнул рукой за ручку и дёрнул на себя. Есть! Ну и родители пошли, оглобля по таким плачет...

— Сэр!!

Дикий рёв барона, который слышал только вирусолог, взлетел над тротуаром. Аркаша поднял голову. Прямо на него с пригорка летел здоровенный красный грузовик. "Камаз", не "Камаз", а таки тонн двадцать плохо управляемого железа...

— Опа,— булькнул Аркадий. Больше времени на разговоры не было. Пыльный капот грузовика был уже в какой-то паре метров... "Только бы успеть!"— вспышкой мелькнуло в голове медика. Он молниеносно развернул коляску в сторону тротуара и что было сил оттолкнул её от себя.

Он успел.

А потом услышал глухой удар.

...В теле ощущалась удивительная такая лёгкость. Голова уже не болела. Хорошо-то как... Он потянулся и открыл глаза. И увидел прямо перед собой перекошенное лицо друга.

— С-с-сэ-эр?..

— Ну, я... А чего у тебя так зубы стучат, Хайд?..— удивился Аркадий.

— А... а ва-ва...

— Чего?

— У-у...— бледный, как холодильник, доблестный сэр Эйгон тыкал пальцем куда-то вбок. Ильин хмыкнул, почесал в затылке и спросил:

— Говорить разучился, что ли?.. Стоп! Я тебя вижу?!

— И... и... ещё бы в-вы меня не в-видели...

В голову героического "спасателя" закралось нехорошее подозрение. Он прищурился, спал с лица, и пытливо заглянул в стеклянные от пережитого ужаса глаза товарища:

— Хайд, давай начистоту... Этот козёл меня всё-таки сбил?

— У-у...

— Чего мычишь?!

— Н-не сбил... Он в-вас по... по дороге размаза-ал!..

— Да-а?! Где?!

— А в-вон т-там...

— Ну-ка, пусти, дай посмотреть!..

— Н-не стоит,— нервно икнул призрак.— Я это... посмотрел уже... Первый раз обрадовался, что умер!

Ильин оттер его в сторонку и взглянул на замершую проезжую часть. Криво стоящий грузовик со здоровенной вмятиной на капоте он увидел сразу. Потом — плотное кольцо людей вокруг кабины и мокрый блестящий асфальт.

— Не ходите вы туда, сэр,— попросил Хайден.— Право слово!..

— Ну, щас!— возмутился медик.— Ты, значит, себя усопшего видел, а я что, рыжий?! Ну-ка, ну-ка... У-упс.

Если бы привидений могло тошнить, то пятен на асфальте точно прибавилось бы... Выпавший из толпы Аркаша был такой белый, что по сравнению с ним меркла даже качественная финская сантехника!.. Немного пришедший в себя барон быстренько оттащил друга подальше от места происшествия и сочувственно спросил: — Ну, как?.. Предупреждал же вас, так вы ведь никогда меня не слушаете...

— Хайд,— качаясь, простонал бедняга.— Ты мне... как друг скажи... Ты мне друг?

— Друг!— незамедлительно подтвердил тот, участливо обмахивая лицо пострадавшего широким манжетом рубахи.

— Тогда скажи... честно скажи... Вот ты вот как помер, так сейчас я тебя с ножом в сердце и вижу... А я? Я что, похож вот на то, что там на колёса намоталось?!

— Господь с вами, сэр!— аж передёрнуло впечатлительного барона.— Нисколько не похож! Такой же, какой и был, только...

— Что??

— Зелёненький вы слегка.

— Уф-ф...— с облегчением выдохнул Аркаша, пытаясь прислониться спиной к светофору. И чертыхнулся — столб легко пропустил его тело сквозь себя, и несчастный грохнулся, как подстреленный! Правда, ниже земли не упал. Что, учитывая сложившиеся обстоятельства, уже не могло не радовать.

— Так, ладно...— бормотал Ильин, поднимаясь.— Сделанного не воротишь. Надо привыкать к новому состоянию...

Он посмотрел на убитое лицо приятеля и ободряюще потрепал того по плечу:

— Не переживай, старик! Я всё равно ничего не успел почувствовать. Наверное, от удара умер... а на колёса он меня уже потом...

— Сэ-эр...— придушенно взвыл Хайден, снова бледнея.— Ну зачем вы напоминаете?!

— Ой, прости,— смутился молодой человек, виновато глядя на друга.— Больше не буду!.. Самому вспоминать неохота, хотя я на практике и не такое видел...

Он прервался, что-то вдруг вспомнив:

— Хайд! А что с коляской?!

— Да вон она стоит,— неопределённо махнул рукой призрак.— Мне как-то не до неё было, извините, сэр...

— Надо проверить,— решительно сказал вирусолог.— А то что ж это получается — я зазря богу душу отдал?!

Привидения подплыли к тротуару, просочились сквозь спины утирающих слёзы дамочек, хлопочущих над дитятей, и склонились над коляской.

— Ути-пути!..— умилённо просюсюкал медик, широко улыбаясь.— Какие мы славные!

— Живой,— удовлетворённо констатировал барон.

Из кипы кружавчиков на них с любопытством смотрела розовощёкая мордашка младенца. Аркаша сделал пальцами "козу" и покрутил ею у лица карапуза. Тот заулыбался и принялся что-то лопотать.

— Хайд,— поразился вирусолог.— Зуб даю — он нас видит!

— Не может быть!

— Да ты сам посмотри!..— Ильин несколько раз провёл из стороны в сторону призрачной ладонью перед носом малыша. Голубые глазёнки внимательно следили за ней.

— О-бал-деть!..— припечатал Аркадий.— Точно — видит!

Он подмигнул ребятёнку:

— Удачи, кнопка!.. Вырастешь — мамку уму-разуму поучи, если к тому времени сама не дойдёт!

Друзья выпрямились и отошли в сторонку. Аркаша, как человек деятельный, даже пребывая в аморфном состоянии, сложа руки сидеть не собирался.

— Ну, что, старик?..— весело сказал он барону.— Теперь-то ты за сохранность моей бессмертной душеньки спокоен?

— Лучше бы, конечно, вы жили, сэр Аркадий,— вздохнул тот и грустно улыбнулся:— Но... после драки кулаками не машут.

— Именно!— Ильин потёр ладошки и весело сказал:— Зато теперь у нас развязаны руки! Вперёд, старик!.. Тебя спасать!

— Минуточку...— за их спинами раздалось деликатное покашливание.— А куда это вы, собственно, собрались, мученики?!

Перепрыгивая с камня на камень и придерживая правой рукой сползающий с плеча тощий вещмешок, Дженг очертя голову нёсся вниз, к подножию Диких гор. Подошвы сапог скользили, холодный порывистый ветер мешал дышать, мокрые от дождя волосы прилипали к лицу, заслоняя обзор... но лучше уж всё это и ещё что-нибудь в том же роде, чем гнев обманутого чародея!

Всё раскрылось. И раскрылось самым неприятным образом... Да и то, к слову сказать, если бы не сверхъестественная везучесть капитана — за его жизнь нельзя было бы дать и ломаного гроша. Разъярённый колдун стёр бы его в порошок, особо не мучаясь соображениями чести и совести... "Хорошо, хоть поесть успел!— подумал Дженг, спрыгивая с валуна и зайцем петляя между обломками скал, усеивавших подножие склона.— Когда ещё теперь удастся... Бешеный старик! Он же убить меня мог!"

...Данияр вернулся в свою пещеру уже за полночь. Уставший, но довольный — ему удалось достать редкий цветок, зовущийся в простонародье Следом Падающей звезды. Чудесное растение, конечно, имело и другое, правильное с точки зрения прикладной магии, название, но Данияр университетов не заканчивал, и посему таким тонкостям значения не придавал. По его мнению, ты его хоть одуванчиком назови, главное — не имя, а свойства... Чародей две недели караулил тот момент, когда с восточной части небосклона сорвётся нужная звезда и упадёт в тихую долину, заключённую в самом центре Диких гор. И дождался. Звезда упала на рассвете, и Данияр, не откладывая дела в долгий ящик, отправился на поиски. Время было дорого. Самую силу След Падающей звезды набирал на закате, и срезать его надо было не раньше и не позже, чем последний луч солнца коснётся его бархатно-синего венчика. Только тогда растение будет пригодно для дальнейшего использования... В долину чародей спустился уже вечером, и до самого захода солнца ползал в траве, выискивая След Падающей звезды. Что за упрямое растение — прячется, в руки не дается, ещё и незаметное такое, что хоть плачь! Ладно бы, они поляной росли... Так ведь След — он единоличник. А попробуй-ка, найди на огромной долине маленький невзрачненький цветок, который едва от земли видно!.. Но Данияр был человеком упрямым и настойчивым. Тихо ругаясь сквозь зубы, вымокший до нитки под зарядившим ещё с обеда дождём, колдун голодным хорьком шнырял в траве, снова и снова прочёсывая каждый метр живого зелёного ковра. Солнце почти село. Ещё минут десять — и всё, можно спокойно уходить. Даже если он и найдёт След Падающей звезды, после полуночи толку от него уже никакого не будет... Впереди замерцали голубоватые искорки. Неужели?! Данияр подобрался, как гончая, почуявшая след, и рванул прямо на четвереньках в сторону подрагивающих огоньков.

— Нашёл!..— счастливо ахнул чародей, склоняясь над бархатной головкой чудо-цветка. По небольшим круглым лепесткам бежали голубые всполохи, разбуженные последним слабым лучиком заходящего солнца. Данияр вынул из сумки нож и с величайшей осторожностью срезал гибкий хрупкий стебель. След Падающей звезды покорно лёг в ладони. Счастливый чародей аккуратно укутал растение в чистую льняную тряпицу и спрятал в карман сумки. Усталость и раздражение сняло как рукой!.. Данияр поднялся на ноги и, отряхнув балахон, помчался домой, в горы. Нет, спать он сегодня не ляжет! И ужинать тоже не будет!.. В лабораторию — и работать, работать... Для одного интересного магического эксперимента, который не шёл у него из головы уже месяц, колдуну не хватало только Следа. А уж теперь...

В общем, эксперимент провалился, даже не начавшись. Ураганом влетев в пещеру и скинув плащ прямо на пол, чародей ринулся в свою алхимическую лабораторию, мысленно потирая руки. Мимоходом покосился на спящего у потухшего очага Дженга, тихо порадовался, что никто не будет мешать, и прикрыл за собой дверь. Посох ткнулся набалдашником в стену, сумка улеглась на стол, и вожделенный недостающий ингредиент был со всеми мыслимыми и немыслимыми предосторожностями извлечён наружу...

— Духи полей!..— дёрнул щекой Данияр.— Что за...

След Падающей звезды жёг ладони и рвался из рук. Не так давно небесно-голубые, веселые искры, прошивающие мягкие лепестки, возмущённо бликовали багровым светом. Но... он же всё сделал правильно!.. И время угадал, и срезал по науке, и в пути не прижал ни разу... Чародей, недоумевая, спрятал растение в плетёную шкатулку и потянулся за магическим травником. Такое странное поведение цветка его насторожило. Замелькали истёртые страницы... Так. Вот. "Астера Дайенусса" — оно! Ну-ка, посмотрим, что стряслось... Колдун уткнулся носом в книгу, разбирая мелкие буквы, перевернул лист и вскинул брови:

— Отторжение чёрной магии?.. Да я же... Откуда она здесь?! Да ею тут и не па...

Он замер с открытым ртом. А ведь — пахнет! И вчера пахло! И именно этим, знакомым, приторно-сладковатым запахом чёрного колдовства!.. Данияр медленно закрыл талмуд и принюхался. Да, так и есть. И, кажется, тот вчерашний старый некромант тут совершенно не при чём... Но сам горный колдун грязными делишками не баловался, и некромагией сроду не увлекался!.. Изучал, так сказать, в теории, для информации и общего развития, но чтоб на деле применить... Такого не было. Он эту книгу всего один раз и в руки-то взял! Потом на дальнюю полку засунул, да забыл, как страшный сон. Данияр подошёл к книжному стеллажу, сколоченному из необработанных досок, и отодвинул в сторону тяжёлые фолианты. Ну да, вот она лежит!.. Небось, плесенью уже покрылась...

— Ах, ты!..— вырвалось у чародея, едва он взял в руки потрёпанный томик. На кожаном переплёте не было ни пылинки, ни соринки!.. Её недавно вытирали! И, вероятно, не из-за большой любви к чистоте, а чтобы следов не оставлять...

— Наглый мальчишка!..— свирепо зашипел Данияр. Он уже понял, чьих рук это дело.— Но он ведь не колдун!.. Он же не мог...

С обложки впавшему в ступор чародею издевательски подмигнула полустёршаяся надпись: "Основы некромагии. Пособие для начинающих". Для начинающих!.. О, духи полей!! Это значит, с полным набором практических работ... Тут только полный дурак не наколдует, когда тебе по пунктам расписано, что, куда и сколько класть, что и почему говорить, и какой результат должен получиться!.. Боги-Хранители! И вот ЭТО попало в руки к Дженгу?!

Книга была тёплой и умиротворённой. Значит, ею воспользовались, и воспользовались успешно... Чародей тоскливо заскрежетал зубами. В его собственном доме!.. Какой-то хлыщ!.. Творит чёрное колдовство! А он, старый дурак, ни сном ни духом...

Око Провидца. Именно рядом с ним чародей застукал вчера бывшего ученика. Показать прошлое оно не покажет, но вернуться на то место, где было в последний раз, может. Данияр рывком сдёрнул плотную ткань с прозрачного шара. Посмотрим. И спасите боги этого мерзавца, если...

— Дженг!!!— Яростный вопль вырвал сладко спящего капитана из объятий Морфея. Молодой человек подскочил на своём жёстком ложе из хвороста — сон слетел с него в одно мгновение... Орал, вне всякого сомнения, Данияр, и — как и следовало предполагать — из своей алхимической лаборатории. За обитой железом дверью что-то звонко грохнуло о каменный пол... Око Провидца!.. Попался!

Капитан вскочил, как укушенный, и рванулся к выходу, по пути цепляя за ремень валявшийся на полу вещмешок. Хорошо, хоть спал не раздеваясь!.. Из распахнувшейся тяжёлой двери в лабораторию донёсся свирепый рык бывшего наставника, сопровождаемый пульсирующим огненным шаром. Шар, шипя, мелькнул в воздухе, вспышкой озарив внутренность пещеры, и вмазался в неровную стену как раз в том месте, где только что стоял Дженг. Не будь генеральский сын таким шустрым, от него осталась бы сейчас только печальная горка пепла...

Выскочивший следом за шаром Данияр остановился и перевёл дух. Капитана в пещере не было. Только снаружи, сквозь шорох дождя, доносился быстро затихающий топот сапог. Сбежал!..

— А мне теперь куда бежать?..— негромко поинтересовался сам у себя чародей, тяжело опускаясь на камень возле очага. Око Провидца честно выполнило просьбу и показало родовой замок баронов Эйгонов. Вместе с его ныне усопшим хозяином... Данияр в столице не появлялся уже пару лет, но все новости знал, благодаря тому же Оку. Чародею с детства вбивали в голову одну простую истину: тот, кто владеет информацией — владеет миром! Мир ему был без надобности, но мудрые слова он хорошо помнил. И всегда им следовал. Поэтому ни одно мало-мальски примечательное событие, происходящее в родном королевстве, мимо глаз и ушей бывшего воина не проходило незамеченным. И он знал, кто такой барон Хайден Эйгон. И знал о его приятельских отношениях с диктатором Наордом. А ещё он знал, как Наорд поступает с теми, кто смеет поднять руку на его людей... Данияр придушенно застонал. Да, сам он и пальцем не трогал молодого эндлесского барона, но кому теперь это докажешь?! Наорду?! Как же!.. Да любой приличный чародей по магическому следу прямо от тела покойного дворянина приведёт диктатора в Дикие горы! И попробуй объясни потом его величеству, что виноват не его старый вассал и товарищ Аран (ныне — Данияр), а, стыдно сказать, не в меру "умный" бывший ученик последнего... Впустил же гадёныша, на свою седую голову! Как будто не знал, с кем дело имеет!.. Вот и выпутывайся теперь сам, старый ты осёл... А ведь Наорд долго думать не будет — мечом в зубы, и всех разбирательств. Водится за правителем такой грешок — и умён, и храбр, и мудр по-своему, но как речь о близких сердцу зайдёт — слепнет напрочь! Ничего не видит, ничего не слышит, и за друга себя не пожалеет... что уж там говорить о каком-то горном колдуне?! Да, росли вместе, вместе воевали, пуд соли на двоих съели, а то и все десять, но служба-службой, а дружба — дружбой. Да и расстались нехорошо, обиделся государь... А память у него хорошая! Вот он сейчас всё и вспомнит... И был бы кто другой, а не Наорд — ещё полбеды. Но ведь...

Тут Данияр совсем помрачнел и каким-то новым взглядом принялся изучать висящий на стенном крюке моток верёвки... Знал он о правителе кое-что, что тот сам о себе не знал. От него это скрывали. Наорд был не совсем обычным человеком. Не магом, нет!.. Этого ещё не хватало. Просто было у правителя Тайгета одно свойство. Отклонение, так сказать. Очень расстраивающее недоброжелателей... Убить государя было практически невозможно! И вот понимайте это, как хотите... Яды его не брали. Стрелы до него не долетали. Копья соскальзывали, а мечи не хотели рубить. Разумеется, сам Наорд и его ближайшее окружение списывали подобную везучесть то на счастливый случай, то на благословение Предков, то на высокое воинское искусство его величества... но на самом деле всё было куда хуже. Кто его разберёт, чем руководствовались боги, награждая государя этим странным даром, но факт остаётся фактом. Если Наорд не хочет, чтобы его убили, его никто не убьёт, как ни изворачивайся, к каким силам не обращайся... Самое удивительное — его не брала даже магия! Это неприятное открытие сделал для себя придворный маг отца нынешнего правителя, когда, доведённый до белого каления упрямством юного принца, в сердцах припечатал мальца по макушке обездвиживающим заклинанием. В воспитательных, так сказать, целях... В общем, когда к вечеру этого самого мага нашли одиноко стоящего столбиком у окна учебной комнаты, пришлось срочно посылать гонца в Свободную Гильдию, с просьбой доставить в королевский дворец кого-нибудь из коллег несчастного — с чародеями в Тайгете было негусто. Придя в себя, почтенный старец взял государя под локоток, предварительно удостоверившись, что принца поблизости нет, и долго о чём-то с ним беседовал, запершись в своей комнате. О чём именно — знали только они двое, члены Совета Гильдии и... собственно, Данияр. То есть, тогда ещё — Аран. Его отец служил при дворе, и мальчик (ему тогда, наверное, было лет двенадцать, не больше) постоянно ошивался там же, благо что рода он был достаточно знатного, а тогдашний правитель был человеком добродушным и любил детей... К магии маленького Арана тянуло с младых ногтей, поэтому самым притягательным местом для будущего воина и чародея были апартаменты дворцового мага. Куда он и проскальзывал время от времени, когда хозяин комнат по своей старческой забывчивости забывал запечатать тайным словом дверь. Вот и в тот памятный день мальчишка с упоением листал какой-то старый трактат о Магии Воздуха, тихо радуясь, что маг с утра куда-то запропал, когда двери распахнулись, и в комнату вошёл её хозяин, вместе с не абы кем, а самим королём!.. Перепуганный Аран едва успел юркнуть за широкую спинку кровати...

— Ваше величество,— сказал придворный маг, задвинув засов на двери и на всякий случай наложив на комнату заклинание непроницаемости.— Это серьёзно. Уж поверьте мне.

— А вы уверены, светлейший, что виноват именно мой сын?..— обеспокоено спросил король. Маг всплеснул руками:

— Ну разумеется!.. А кто же ещё?! Присутствие другого чародея я бы непременно почувствовал... В зале были только я и молодой принц. И когда я — простите, ваше величество! — сгоряча накрыл его заклинанием недвижения...

— Ничего,— махнул рукой тот,— Наорду это иногда полезно. Упрямый как вол!

— ... так вот, ваше величество, в тот момент это и произошло! Я своими глазами увидел, как моё Слово словно ударилось о невидимую сферу, в одно мгновение окружившую его высочество, и... отразилось прямо на меня! Хвала богам, Летающие Розги не вызвал, а то неделю б не сел потом...

— Светлейший!— требовательно спросил король.— Мой сын — маг?!

— В том-то и дело, что нет!

— А как же он в таком случае...

— Я не знаю, ваше величество!— честно ответил старик.— Я такого никогда не видел. Чтобы ребёнок, без всяких на то способностей и потомственной предрасположенности... Я сто семнадцать лет в Гильдии!.. Но такого... такого, ваше величество, просто... просто не бывает!!

В воздухе раздался щелчок и чей-то голос сказал:

— Бывает. Простите, что без приглашения... Я могу войти?..

Кроме членов высшего Совета Гильдии таким образом появляться где бы то ни было не мог никто, посему придворный маг, вопросительно взглянув на своего правителя и получив в ответ молчаливый кивок, проговорил:

— Разумеется, коллега.

Посередине комнаты материализовалась фигура в тёмно-синем хитоне. Аран украдкой выглянул из-за шторы и округлил глаза — на груди новоприбывшего матово поблёскивал тяжёлый серебряный амулет Главы Гильдии!

— Рад вас видеть, Магистр,— поклонился государь.

— Сердечно рад!— поспешно склонил седую голову придворный чародей. Магистр ответил на поклон и, без ненужных отступлений (особа такого ранга могла себе это позволить) перешёл к делу.

— Ваше величество,— сказал он.— Вы уже, я думаю, поняли, о чём у нас с вами пойдёт речь.

— О Наорде?— печально вздохнул государь.

— Да. Точнее, о том инциденте, который имел место быть совсем недавно... Мой духовный брат и коллега по Гильдии, что снимал заклинание с вашего придворного мага, посвятил меня в курс дела. И я посчитал нужным обсудить этот вопрос непосредственно с вами.

Глядя на серьёзное лицо почтенного старца, правитель Тайгета понял, что разговор будет долгим...

— Прошу садиться!— проговорил государь. Маги расположились в креслах, его величество присел на пуфик у кровати.

— Итак,— помолчав, сказал Магистр Свободной Гильдии.— Не будем тянуть, ваше величество. Для начала...

— Что это было?— не утерпел придворный маг. Глава Гильдии повёл плечом и коротко ответил:

— Щит.

— Но... как это?!— изумился коллега.

— Как — в этом надо ещё разобраться, но то, что мы имеем дело именно с Щитом Силы — факт неоспоримый!

— Простите... с чем??— побледнел государь.

— Не беспокойтесь, ваше величество!— улыбнулся Магистр.— Вашему сыну это ничем не угрожает. Пока что, по крайней мере... Брат мой, расскажите нам, что вы знаете о Щите?

— Очень редкое свойство,— порывшись в памяти, сказал придворный маг.— Насколько я помню, мне на своём веку обладателей Щита Силы видеть вообще не приходилось... Единственное, что я знаю об этом феномене — так это то, что его носитель неуязвим! Ни сталью, ни ядом, ни магией...

— Именно,— кивнул Глава.— Что касается магии — вы сами имели несчастье убедиться. И вам, брат мой, очень повезло, что ваше заклинание было не боевое!..

— Но у нас в родословной не было ни одного чародея!— приподнялся король Тайгета.— Я бы знал!..

— А я — тем более,— усмехнулся Магистр.— Это так, ваше величество. Не было. Но это совершенно ничего не значит — Щит Силы нам, магам, недоступен. Уж не знаю, почему. Видно, слабые мы люди...

— Простите??— поднял брови отец Наорда.

— Носить Щит может только очень сильный человек,— пояснил Глава Гильдии.— Причём я имею в виду не только силу физическую. Вы, я надеюсь, меня поняли?..

Оба его собеседника медленно кивнули. Магистр задумчиво обвёл взглядом комнату и добавил:

— Коллега, вы действительно считаете, что вашему ученику нужно всё это знать?..

— Какому ученику?— удивился придворный маг.— У меня нет учеников!

— Я имел в виду того молодого человека, что сейчас прячется за спинкой вашей кровати. Кстати говоря, он не без способностей...

Невидимая рука, повинуясь пристальному взгляду Главы Гильдии, мягко взяла вяло сопротивляющегося Арана за отворот курточки и, легко подняв в воздух, поставила мальчишку на ковёр посередине комнаты...

— Опять ко мне без спросу лазил?..— вздохнул придворный маг.— Ну что с тобой делать?.. Ваше величество, может, посоветовать его почтенному родителю отправить чадо в Гильдию?.. Магистр прав, у него хороший потенциал.

— Не хочу!— подскочил красный от стыда Аран.— Я хочу воевать!

— Жизнь покажет...— улыбнулся Магистр.— А вот подслушивать недостойно ни чародея, ни воина! Извольте извиниться перед его величеством, молодой человек, и исчезнуть из этой комнаты... Я думаю, мне не надо вам объяснять, что то, что вы здесь услышали...

— Я — никому!— горячо поклялся мальчик.— Я... я случайно... Простите, ваше величество! Я никому не скажу! Даже Наорду!..

— Ему — особенно!— сдвинул брови Глава и, поймав обеспокоенный взгляд правителя, негромко пояснил:— Вы ведь знаете вашего сына. С его гордыней и честолюбием, даже при том, что сердце у него доброе а ум — остёр... Лучше не рисковать!

— Да, конечно... Я понимаю,— пробормотал государь, хотя на самом деле понял мало. Тряхнул головой и посмотрел на склонившего голову Арана:— Иди. И помни, что ты обещал.

Придворный маг перемигнулся с коллегой, что-то прошептал себе под нос, и щёлкнул пальцами:

— Всё! Теперь мы можем быть спокойны...

Аран ощутил накатившую волну магии и обиженно пискнул:

— Вы мне не верите?!

— Верим,— Магистр снова улыбнулся.— Но подстраховка ещё никому не мешала. Теперь, даже если тебе очень захочется, ты никому ничего не сможешь рассказать!.. Идите, молодой человек! Я так думаю, мы с вами ещё увидимся...

Всё та же невидимая рука сняла тяжёлый засов на двери и, легонько хлопнув Арана по спине, выпроводила любопытного мальчишку в коридор. Тяжёлые створки захлопнулись... Подслушивать дальше смысла не было — заклинание непроницаемости всё равно этого не позволило бы. Аран вздохнул с сожалением, почесал в затылке и отбыл восвояси. О загадочном Щите Силы он никому ничего не сказал, и наложенное заклятие Сомкнутых Уст (он уже потом узнал, как оно называется) тут не при чём. Отец всегда учил его держать слово.

Но что такое этот самый Щит, он всё-таки выяснил. От придворного мага добиться хоть слова не получилось, пришлось идти проторенной дорожкой и снова втихую листать старые книги чародея, пользуясь его отлучкой в Свободную Гильдию на встречу Верховного совета. Чародей наложил магию на свою комнату, но "способности" Арана всё же недооценил... "Щит Силы,— говорилось в старом сборнике "Магического и Необъяснимого",— есть защитник и охранитель, сдерживающий и разящий, данный от рождения и до самого конца. Укрытого Щитом нельзя уничтожить помимо его желания ничем, буде оно от рук человеческих или же от Сил высших, нам неподвластных. Снять Щит не может никто, даже его носитель, ибо дар этот и проклятие это ведомо только Богам, что выше всего Сущего, ибо дано не в благословение и не в наказание, а в назидание и ограничение Силы Превосходящей и Неуправляемой."— В этом месте Аран наморщил лоб и перечитал фразу ещё раз. Ничего такого сверхъестественного за принцем Наордом он не замечал... Мальчик пожал плечами и вслух прочёл последнюю фразу:

— И раб Щита будет велик и ничтожен, силён и бессилен, ибо Силу свою знает, но не соразмеряет, и возьмёт то, что должен, но не то, что хочет, ибо недолог век мира, упавшего к ногам Сильнейшего, но вечен дух Сильнейшего, сложившего Щит во имя...

Аран сердито засопел — окончание фразы было тщательно замазано чьей-то, без сомнения, знающей рукой!.. Ну что это такое — на самом интересном месте! Любопытно, кто постарался — дворцовый маг или сам Глава Гильдии? Вредные! Ничего не рассказали, ещё и книжку испортили, разве ж теперь кляксу эту уберёшь... Он закрыл сборник, сунул его на место и выскользнул из комнаты. Почему-то он был уверен — когда-нибудь он узнает, во имя чего носитель Щита Силы его с себя снимет! А, зная Наорда, в том, что он когда-нибудь захочет это сделать — сомнений никаких не было...

Данияр бездумно пошевелил кочергой давно потухшие угли в очаге. Боги с ним, с этим злополучным Щитом!.. А сейчас-то как быть? Ведь диктатор узнает про смерть барона Эйгона. Узнает, и всем тогда мало не покажется!.. Ну, Дженг, ну, змеёныш... Ты-то вывернешься, а что я Наорду скажу, когда он придёт вот в эту самую пещеру, вынет меч из ножен и спросит... за всё спросит!..

Чародей передёрнулся и с трудом подавил страстное желание собрать пожитки да бежать из Диких гор вслед за бывшим учеником, обгоняя ветер и собственные страшные мысли. Ему было всего пятьдесят шесть... и он ОЧЕНЬ хотел прожить ещё столько же!..

...Дождь никак не хотел прекращаться. Похолодало. Продрогший насквозь Дженг отбросил назад мокрые волосы и прислушался. Тихо. Спят все, это хорошо... Капитан взялся за выступ в каменной ограде родового поместья и легко перемахнул через неё. Опыт был — сколько раз в юности лазил!.. Через калитку генеральский сын не пошёл — хоть и родной дом, а всё-таки в нынешнем бедственном положении дополнительная осторожность лишней не будет. Ещё из слуг проснётся кто, весь дом поднимет... зачем это надо?.. Слева раздалось тихое вопросительное "Тявк?" и старый пёс, неуверенно помахивая хвостом, ткнулся носом в колено молодого хозяина.

— Тс-с!..— сказал Дженг, потрепав того за ухом. Пёс лизнул его руку и снова спрятался от дождя под навесом дровяного сарая. Капитан тенью скользнул к крыльцу чёрного хода. Ключ не понадобился — пара уверенных нажатий в нижней части замка, и дверь с тихим щелчком отворилась. Дженг шагнул вперед, наощупь пробрался через заваленные всяким хозяйственным хламом сени и оказался в холле. Темно. Ну и прекрасно... Капитан отряхнулся, уже мечтая о сухой одежде и плотном ужине, и мягким кошачьим шагом направился по коридору к кабинету генерала Зафира. Сначала — дело. То есть, деньги. Потому что их у него нет, а без презренного металла, увы, далеко не уедешь... Где отец хранит свои сбережения, все домашние знают, так что процесс изъятия много времени не займёт! Дженг улыбнулся своим мыслям и, достигнув цели, потянул на себя ручку двери. Перешагнул через порог кабинета... и нос к носу столкнулся собственным отцом!

— Папа?..— неприятно удивился Дженг.— Что ты здесь делаешь?

Дур-рак, как сразу не догадался — ведь в комнате свет горел!.. Сейчас начнётся...

— Хороший вопрос,— криво улыбнулся генерал, ставя лампу обратно на стол.— Это всё-таки МОЙ дом... Что тебе здесь нужно?..

Капитан посмотрел на суровое лицо родителя и понял, что вариации на тему "Это и мой дом тоже" сейчас не прокатят... Сказать, что соскучился и навестить решил? Ага, папа не идиот всё-таки...

— Денег,— честно ответил сын.

— Не дам,— так же честно ответил отец.

— Но, папа...

— Не дам!— отрезал генерал.— Ни монетки медной не дам тебе, проходимец!.. Ты что же думаешь — опозорил меня на весь Тайгет, заставил перед государем краснеть, а теперь я должен в ножки тебе кланяться, так, что ли?! Мне в столице показаться стыдно!

— Да?— зашипел Дженг.— Показаться тебе стыдно?! А то, что мне туда вообще носа не сунуть — это как?! Ничего?! Да Наорд на меня всех собак спустил!..

— И по заслугам!— рявкнул родитель.

— А что я такого сделал?!— сжал кулаки сын.— Я виноват, что у нашего правителя жена — шлю...

— Молчать!!

— О её добром имени печёшься? А на сына тебе начхать?..

— Мне до её доброго имени дела нет!— вскинул седую голову генерал.— А от моего, твоими стараниями, камня на камне не осталось! Мало тебе других женщин? Так нет, надо было королеву...

— А что сразу — я?!

— Ах, ну конечно,— саркастически хмыкнул генерал.— Она тебя к кровати сама привязала и беспомощностью твоей воспользовалась, да?

— Да с Гаттой полдворца путалось! Не я первый, не я последний!.. И не надо мне говорить, что ты об этом не знал!— вскипел Дженг.— И о нас с ней тоже знал, так что ж тебя раньше это не волновало, а? Грош цена твоей "фамильной чести" и "доброму имени", коли ты о них вспомнил, только когда наш наилюбимейший диктатор хвост тебе прищемил!

— Не повышай на меня голос!— проскрипел генерал, сжав зубы. Как бы он ни был зол на сына, но — увы — Дженг сейчас говорил правду. Абсолютную в своей неприглядности...

Капитан пожал плечами и замолк. Какое-то время в кабинете было тихо.

— Ты же знаешь, в чём на самом деле дело.— Наконец проговорил Зафир, снова взглянув на сына.— Гатта — предлог, хотя её планы посадить на трон тебя вместо Наорда его величеству тоже не очень понравились...

— На трон?— фыркнул Дженг.— Я об этом не знал...

— Да?..

— Не знал!— отрезал сын, не приврав на сей раз ни капли. Бывшая теперь уже королева в свои далеко идущие планы капитана посвятить не успела.

— Ну, хорошо, положим, здесь я тебе поверю,— склонил голову генерал.— Но что мы будем делать с остальным, сын?.. И не надо так на меня смотреть, ты знаешь, о чём я говорю. И ты знаешь, из-за чего на самом деле государь объявил тебя в розыск. Эта девушка из Эндлесса...

— Это не ваше дело!— мгновенно ощетинился капитан.

— Ей было всего двадцать, Дженг,— словно не услышав, сказал отец.— Зачем ты её убил?

— Это. Не ваше. Дело,— повторил тот, и у Зафира по спине пробежал неприятный холодок — таким свинцом вдруг налились глаза сына.— Не ваше, понял?.. И не перед вами с Наордом я за это отвечать буду. Не буди лиха, отец...

— Ты мне угрожаешь?..

— Нет. Я предупреждаю.

— Не того ты пугаешь своими "предупреждениями",— криво улыбнулся генерал.— Да и зря. Сэр Эйгон много сделал для Тайгета, и его величество...

— Откупился от него моей головой?— хмыкнул капитан.— Это я знаю. Как же!.. Тайгет и Эндлесс теперь друзья — не разлей вода!.. Кто я вообще такой?!

— Дженг...

— Что — Дженг?!— взорвался тот.— Всегда — Дженг! Как на передовую — Дженг, в разведку — Дженг, за фениксом этим, чтоб он подох, тоже — Дженг!.. А как припёрло — нате, забирайте, у нас таких ещё много осталось?! Отец, я свою работу всегда делал!..

— Тебе за неё хорошо платили!

— А тебе за службу не платят?..

— Не в этом дело!..

— А в чём?.. Нашли мальчика для битья... Все хорошие, один я плохой, урод, подлец и позор семьи! А то, что ты от родного сына отрекаешься в угоду какой-то там чести дворянина, это — правильно и достойно?!

— "Какой-то чести"?!— потемнел лицом Зафир.— Дожил... Вырастил сыночка... Всем на зависть!.. Врагу такого не пожелаешь! Людям в глаза стыдно смотреть!

— Людям? А мне — не стыдно?..— невесело улыбнулся Дженг.— Отец, хватит разговоров. Дай мне денег, и я уйду.

— Нет,— качнул головой родитель.— И далеко ты отсюда не уйдёшь.

— Ты... Ты сдашь меня Наорду?! Собственного сына?!

— Мой сын не оправдал моих надежд,— сурово сказал генерал.— Он меня опозорил. Он опозорил весь наш род. И я поклялся государю, что дам ему знать, когда увижу тебя.

— Отец, ты в своём уме?!— отшатнулся Дженг, натыкаясь спиной на стену.— Отдать меня диктаторским тюремщикам из-за...

— Скажи спасибо сэру Эйгону, что тебя отдадут тюремщикам, а не палачам!

— Эйгону?..— хмыкнул Дженг, перекосившись от одного упоминания ненавистного имени.— На том свете ему спасибо скажут!.. Нашли, чем пугать...

— На том... свете?..— замер генерал.— Ты... ты и его?!

— Да!— прошипел капитан, выпрямляясь и глядя прямо в лицо отца.— И ни капли не жалею!.. Что ты смотришь? Сам никогда никого не убивал?

— Убивал,— глухо ответил Зафир.— Но не ненавидел...

Рука его потянулась к витому шнуру колокольчика.

— Отец, не надо!— сказал Дженг, чувствуя в ладони знакомое тепло кинжала.— Прошу тебя. Первый и последний раз о чём-то прошу!

Генерал не ответил, только сжал в пальцах шнурок и дёрнул изо всех сил, вложив в этот жест всю свою боль. Он любил своего сына. Но...

Медный колокольчик захлебнулся громким исступлённым звоном. Капитан чуть наклонил голову. Узкое лезвие сорвалось с кончиков пальцев... Охнув, генерал Зафир медленно осел на толстый пушистый ковёр. Дженг никогда не промахивался. Его так учили.

В коридоре раздался топот ног и обеспокоенные голоса челяди:

— Хозяин!..

— Вы звали, хозяин?

— Что-то случилось?!

Капитан быстро обернулся на дверь. Только их здесь сейчас не хватало!.. Он метнулся к двери и быстро задвинул засов. Нет времени о чём-то жалеть и о чём-то думать. Взять деньги и уходить! Уходить, не оглядываясь... Молодой человек шагнул к противоположной стене, отодвинул четвёртую слева картину и сунул руку в открывшуюся его глазам стенную нишу. Пальцы нащупали ряд плотных тяжёлых мешочков. Есть. Отец не любил менять своих привычек. Содержимое ниши быстро перекочевало в дорожный вещмешок. Всё...

В дверь ударили чем-то тяжёлым. Капитан закинул за плечо ремень сумки. И услышал снизу тихий, прерывистый шепот:

— Дженг...

Поколебавшись, он опустился на колени рядом с телом генерала:

— Я здесь.

— Дженг...— прошелестели синеющие губы,— послушай... Ты должен... должен меня понять... Ты мой сын, но есть вещи... выше, чем родство!.. Я... У меня не было другого выхода...

Зафир судорожно вздохнул, и затих, вперяясь невидящими глазами в лицо сына. Дженг склонил голову:

— Я понимаю, папа,— тихо сказал он.— И у меня тоже не было...

Он порылся в кармане и вынул две последние золотые монеты. Придавил тяжёлыми жёлтыми кругляшками веки отца, легко коснулся в последний раз его руки, и поднялся с пола. Нельзя дожидаться, когда слуги выломают дверь... Дженг пристроил поудобнее мешок на плечо и шагнул к окну.

Но не дошёл. Лежащий на столе среди бумаг блестящий вытянутый предмет привлёк его внимание. Молодой человек протянул руку...

— Не может быть!..— вырвалось у него.

Пальцы стиснули гладкий серебряный цилиндр, покрытый искусной резьбой и тонким слоем позолоты. Знакомые буквы... навершие в виде треугольных зубчатых лепестков невиданного цветка... алые капельки-рубины на каждом листке... Королевская булава?! Высший символ государственной власти?!.. Дженг присвистнул, не веря в свою удачу.

— Стало быть, нашего дорогого диктатора в Тайгете нет...— с непонятной ухмылкой пробормотал молодой человек, любуясь алыми всполохами рубинов.— Прекрасно... Прекрасно!..

Булава улеглась на дно мешка, мешок снова пристроился на плече капитана, оконная створка послушно распахнулась... Когда слуги генерала Зафира всё-таки взломали тяжёлую дверь кабинета, в комнате, кроме распластавшегося на ковре бездыханного тела старого хозяина, никого не было.