Лабиринтами времени и пространства

Дорогой мой, уважаемый читатель. Я хочу принести Вам свои искренние извинения. Увы, мы не властны над собственным здоровьем, поэтому получился столь большой перерыв. Сейчас я продолжаю работу над корректурой первой части и написанием второй. Буду очень стараться занять немного времени. Ещё раз прошу понять и простить...

Лабиринтами времени и пространства. Лабиринтами времени. Книга первая: Бабочка. Введение. Среда, 15 апреля 2024 года. Прямая линия с Президентом Российской Федерации. Часы на Спасской башне пробили полдень. Распахнулась боковая дверь в Георгиевский зал Кремля. Часовые Преображенского Полка Кремлёвского гарнизона чётко отдали честь вошедшему Президенту России, и закрыли за ним дверь. Зал, забитый практически до отказа, аплодисментами, приветствовал руководителя Государства. В зале, что называется, яблоку негде было упасть. Во всю ширину и, практически, во всю длину стояли ряды кресел. А сзади, в несколько рядов теснились репортеры, фотографы и операторы. Олег Васильевич, дойдя до своего места, поклонился залу, поаплодировал, ещё раз поклонился и пригласил всех присесть. Кресло Волкова со встроенными микрофонами находилось в центре, а чуть правее, чуть сзади и чуть выше, за столом, находился Помощник Президента. В его функцию входило первое и основное — это начало работы всей конференции. Однако едва он попытался произнести первые слова по протоколу, всех отвлёк шум в центре зала. Все телеоператоры быстро перевели камеры на источник шума. Оказалось, в одном из проходов огромный мужчина в строгом чёрном костюме пытался отобрать микрофон у маленькой, щупленькой, похожей на воробышка ведущей. И неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы Президент, улыбаясь, не произнёс: — Дайте, пожалуйста, человеку микрофон. Мало ли что он хочет сказать. Тем более что сегодня у нас могут все говорить. Великан, завладев микрофоном, произнёс, задыхаясь: — Благодарю Вас Господин Президент. Ох, крепка девица, умаяла... — Да ради Бога, не за что. Так я Вас слушаю? — Олег Васильевич, мне он нужно с Вами переговорить по одному очень важному вопросу. Президент улыбнулся: — Вы мне, будьте добры, хоть имя Ваше назовите, а то не знаю, как к Вам обратиться. Здоровяк порозовел от смущения: — Прошу простить. Ковалёв Сергей Иванович, старший научный сотрудник НИИ Физики Земли. — Физика... — Волков задумался на мгновение, — Но, я так понимаю, здесь и сейчас мы говорить не будем? Правильно я Вас понимаю? Тем более что у меня сейчас другая тема на повестке дня. Ковалёв кивнул. — У Вас, Сергей Иванович, есть время? Вы сможете дождаться меня? — Да. — Вот и чудесно. Сейчас Вас проводят туда, где Вы спокойно проведёте время ожидания. А меня — извините, — Президент развёл руками, — работа. К Ковалёву подошёл человек и, прикоснувшись к его локтю, пригласил пройти с собой. Выходя из зала, сопровождаемый взглядами, уже за спиной Сергей Иванович услышал, как началась и постепенно пошла по накатанной эта, давно ставшая в России привычной беседа. Беседа, на которой, порой, решались вопросы как глобальные, так и личностные, тем не менее, не теряющие для личности своего масштаба. Но самое главное, что любой вопрос, который нельзя было решить на месте годами, тут он решался мгновенно! За это, и не только, народ и любил своего Президента. Ковалёва привели в небольшой кабинет, в котором стоял стол, вокруг стола стулья. На стене висел экран, не котором транслировалась беседа Волкова с народом. Человек, приведший его, произнёс: — Меня зовут Алексей, я начальник охраны Президента. Когда Вам что ни будь может понадобиться — за дверью человек. Ему скажете, он меня позовёт. Ждать придётся, как Вы сам понимаете, долгонько. Поэтому может чаю, или кофе? Ковалём смутился: — Спасибо Алексей, я понимаю, работа Президента не мёд, поэтому буду ждать столько, сколько потребуется. А от кофейку я бы не отказался, только без сахара и пополам с молоком. Реально? — Вполне. Ждать пришлось долго. Четыре с половиной часа шла только беседа с народом, затем ещё сорок минут разговор пишущей и снимающей братией. Наконец открылась дверь, и вошёл улыбающийся Президент: — Как Вы тут, Сергей Иванович, не заскучали? — Спросил он, протягивая руку. — С Вами не заскучаешь, — пожал крепкую кисть Ковалёв, — лихо Вы главу Череповецкого на место поставили. — На место мало поставить — нахмурился Волков, — такое впечатление, что это место проклято, и не единожды... Ладно, что-то меня на мистику потянуло. Президент хлопнул в ладоши: — Хотите есть, Сергей Иванович? Как Вы не знаю, а я готов волка съесть. Да и, если честно, — Президент подмигнул,— терпеть не могу, есть один. Дверь справа, там туалет и ванная, руки мыть, умыться, если требуется, а нам пока накроют. Обед прошёл быстро, Ковалёв даже не зацикливался на том, что он ест. Когда было убрана последняя вилка, Президент откинулся на спинку стула и просто воткнул взгляд в собеседника: — Итак. Вы хотели со мной поговорить. Я Вас слушаю. Физик, сам пугаясь своей смелости, обвёл рукой помещение и показал себе на уши и на глаза. Затем вопросительно посмотрел Президента. Тот усмехнулся и в полголоса произнёс: — Алексей! Начальник охраны появился из ниоткуда. — Когда в последний раз проверяли это помещение на предмет прослушивания и просматривания? — Согласно записи в журнале проверок, сегодня в одиннадцать часов тридцать минут утра, Московского времени. Президент вопросительно посмотрел на физика. Тот кивнул головой: — Тогда, с самого начала, я должен Вам кое-что показать. — Он полез во внутренний карман пиджака. Внезапно одна мысль просто ожгла кипятком, — А ведь меня ни разу не обыскали... Президент и начальник охраны улыбнулись. Глава страны, отпуская охрану, сказал мягко: — Не переживайте, Вас просканировали полтора десятка раз, кроме этого Ваше личное дело изучено сверху вниз, снизу вверх да ещё и по диагонали. Моя охрана просто так не допустит любого прохожего на обед с Президентом. К тому же мы уже перестали считать, сколько раз меня пытались приложить к Кремлёвской стене... Шутка. Итак? Ковалёв достал из внутреннего кармана электронный блокнот 'Саяны'. Включив 20-ти сантиметровый экран, он передал блокнот собеседнику: — Иконка 'Видео показ', сначала дата, потом показ. Президент нажал пальцем на экране иконку с надписью 'Видео показ'. На экране высветились большие, красные цифры: 05.04.1242. Затем, не очень чётко, в сером тумане, но с чёткими звуками лязганья железа. И крики, на немецком и русском языках. Волков прекрасно знал оба эти языка, но в данном случае выхватывал лишь отдельные слова. Угадывались рыцарские доспехи ливонского ордена, лошади в железе, белые накидки с мальтийскими крестами, кольчуги и шеломы русских витязей... Тридцать секунд, наступила тишина и снова красные цифры: 08.09.1380, и далее сплошная свалка 'кони, люди', сплошной звон мечей друг о друга. И голоса — тюркская основа, язык?, и снова русский, уже более внятный, но тоже с пятого на десятое... Снова тридцать секунд, тишина и новая дата: 07.09.1812, и далее сплошной грохот орудий, поле, которое заволокло белым дымом, и, наконец русское, могучее УРАААА!!! Тридцать секунд, экран померк, и наступила тишина. Президент положил руку на лоб и прикрыл глаза. Пауза несколько затянулась. Ковалёв даже боялся вздохнуть. — Так в каком институте, Вы говорите, работаете, уважаемый Сергей Иванович? — Волков открыл глаза. Ковалёв слегка помялся: — НИИ Физики Земли, отдел работы со временем. — Значит ли это, что то, что я сейчас посмотрел не кино и не реконструкция? — Да, Олег Васильевич. Это натурные съёмки. Их делал я, с помощью этого блокнота. — Интересно. И сколько человек работает над этим проектом? — Кроме меня, а теперь ещё и Вас, больше никто даже и не подозревает о том, что существует, уже можно сказать — 'Машина времени'. Президент положил блокнот на стол, сложил руки на столе и упёрся взглядом в изобретателя: — Хорошо. И что это может нам дать? Тут уже и физик успокоился. — То, что у Вас в руках я назвал 'Хроно-прокол'. Даёт возможность заглянуть в любой момент прошлого. Достаточно задать дату и время. А дальше, оставаясь невидимым просто вести съёмку происходящего. — Забавно, — усмехнулся президент. — Далее, разработаны физические модули и опробованы в действии модели 'Хроно-окно' и 'Хроно-дверь'. Подведена теоретическая база, осталось только сделать модуль для модели и саму модель 'Хроно-портал'. С помощью этих моделей можно проникать когда и куда угодно. Президент немного подумал: — Спасибо Сергей Иванович, принцип действия Вашей 'Машины времени' я понял. Очень хочется задать Вам один, на данном этапе последний вопрос. Скажите, а зачем оно Вам? Ковалёв внезапно осипшим голосом произнёс: — Знаете, можете считать это мечтой идиота, но я точно знаю, что кроме меня ещё миллионы и миллионы мечтают об этом. Поэтому я хочу осуществить эту нашу общую мечту — вернуть Советский Союз. Часть первая 1 Волков встал из-за стола, подошёл к окну и, заложив руки за спину, стал покачиваться с пяток на носки. Ковалёв боялся дохнуть. Вообще-то он не был так уж боязлив, как могло показаться, просто он боялся расстаться с мечтой. Президент подошёл к селектору: -Юрий Сергеевич, будьте добры, зайдите к нам. В дверях появился помощник Президента: — Олег Васильевич, Сергей Иванович, — в глазах вопрос... — Юра, будь добр, узнай, где сейчас Министр Обороны, и, если недалеко, пусть зайдёт к нам. — Я понял, Олег Васильевич. Волков повернулся к Ковалёву. — Сергей Иванович, из Вашего личного дела я знаю, что, на данный момент, Вы считаетесь в разводе, дети Ваши уже давно самостоятельны, поэтому Вы относительно свободный человек. Я не ошибаюсь? Физик кашлянул: — Да, Олег Васильевич, сейчас у меня кроме работы ничего не осталось. — Понимаю Вас, у меня та же история... Но к делу. Как Вы понимаете Ваше открытие это не просто очередной ядерный реактор, или атомная бомба. Если Рей Брэдбери не ошибался, у нас есть полновесный шанс не просто изменить историю. Впрочем, пока об этом говорить рано. На данном этапе есть несколько вопросов, которые стоит обсудить. — Простите, Господин Президент, я правильно понимаю, что Вы не против изменений в историческом течении? Волков улыбнулся: — Если Вы сможете это сделать, то я лично добьюсь, что бы в каждом городе-миллионнике стоял бронзовый памятник Ковалёву Сергею Ивановичу. Ковалёв зарделся: — Это, пожалуй, уж, слишком... — Нормально, нормально. Теперь всё зависит от мнения Министра Обороны. Я, как помню, Вы ведь тоже не штатский человек? — Подполковник запаса. Только в армии я служил после Физмата, "пиджак", как говорится. Потом ещё пять лет, потом ещё. Параллельно повышал свой уровень знаний по физике. Тогда же и женился, две девоньки, а мы на служебной жилплощади. Как Союз развалили, думал, что всё, накрылась наша квартира медным тазом. Однако повезло с командиром. За своих он рвал пополам всех, невзирая на должности и звания... Уволился майором, подполковника уже военкомат присваивал, и пришёл-таки к своей любимой физике. Жена долго терпела хроническое безденежье, а потом просто забрала девчонок — и ушла. — Да, тяжёлое было время, — сочувственно вздохнул Волков. Тут ожил селектор: — Олег Васильевич, к Вам Министр Обороны. — Да, конечно, пусть заходит. Министр зашёл, быстрым взглядом окинул кабинет: — Товарищ Верховный... Волков махнул рукой: — Спокойно Серёжа, здесь все свои. Заходи, присаживайся. Смирнов подошёл к Ковалёву. Тот стал по стойке "смирно": — Товарищ генерал армии, подполковник запаса Ковалёв! — Здравствуйте товарищ Ковалёв, имя-отчество Ваше как? — Сергей Иванович. — Тёзки, уже неплохо, — и, обращаясь к Президенту, — что за пожар, Олег? Это же хорошо, что я сегодня из Казани прилетел. — Про Казань потом, Сергей Игнатьевич, сейчас хочу, что бы ты кое на что посмотрел, а потом дал свою оценку. — Ну, давай, знаю тебя, дорогой наш Президент, уже тысячу лет. Просто посмотреть ты не предложишь. Давайте, удивляйте. Волков положил на стол перед Министром блокнот, нажал на иконку и сел на свой стул. Пока шла демонстрация видео, на лице Смирнова не читалось никаких эмоций. Когда всё закончилось, он с застывшим взглядом просидел около двух минут. Встрепенувшись, взглянул на Волкова, потом на Ковалёва: — Ну, и что вы хотите от меня услышать? Волков улыбнулся: — Что ты об этом думаешь? Смирнов, с хрустом потянулся, немного подумал: — На постановку не похоже. Голливуд так и такое не снимает. Мосфильм тоже. — Воткнул взгляд в Ковалёва, — Ваша работа Сергей Иванович? — Моя, — Ковалёв виновато улыбнулся. — Если я правильно понял, Вы физик, наверное, работаете со временем... Не удивляйтесь, мне перед входом о Вас почти всё рассказали... Неужели Вам удалось? Волков встал со стула и подошёл к окну. — Сергей Игнатьевич, перед тобой сидит человек, который уже, практически, перевернул всё мироздание. Требуется только твоё согласие, моё он уже получил. Смирнов воткнул немигающий взгляд на физика: — На что я должен дать согласие? Я так подозреваю, Вы хотите сотворить в истории какие-то изменения. Для чего? Ковалёв, чувствуя за спиной поддержку Волкова, твёрдо произнёс: — Я хочу вернуть Советский Союз, его имперскую суть, его военную мощь, его влияние на всю землю, предотвратить распад Союза и сохранить миллионы жизней наших соотечественников. Министр задумался, собеседники не мешали, зная, что от принятого сейчас решения зависит очень многое. Смирнов поднял глаза на Ковалёва и тихо спросил: — Думаете, что получится? — А вот это, уважаемый Сергей Игнатьевич, извините, проблема уже не только моя. Я подвёл теоретическую основу, я провёл первые успешные опыты, почти на всё есть практическое обоснование. Осталось получить добро на проведение операции "Бабочка" — Лады, — хлопнул по коленям ладонями Министр, — я согласен. Заодно проверим теорию Брэдбери. Что нужно конкретно от меня. — А это, Серёжа, мы обсудим уже конкретно по месту. Скажите, Сергей Иванович, как Вы рассчитываете проводить эту операцию? — Я думаю, первым делом нужно посетить Иосифа Виссарионовича, рассказать, показать, не знаю, отнести электронный альбом, в котором поместить максимум информации... — Я Вас понял, — сказал Волков, — давайте всё обсудим завтра, я отложу все дела, Министру Обороны тоже пора дать выходной, — Смирнов при этом саркастически усмехнулся, — Вы, Сергей Иванович, поймите правильно, пока не решим вопрос Вашей охраной, поживёте у меня в резиденции. Там места много, питание нормальное, за это не переживайте. — Простите, Олег Васильевич, один вопрос? — Да? — У меня дома ЭВМ с материалами исследований, и некоторые записи... — Это тоже решаемо уважаемый изобретатель, к Вам подойдёт начальник охраны, и Вы с ним поедете к себе домой, заберёте всё, что нужно, можете даже обои со стен содрать, потому, что туда Вы больше не вернётесь. Теперь Вы государственный человек и я и как Президент, и как Верховный Главнокомандующий и просто, как человек, как россиянин, несу за Вас персональную ответственность. Вопросы есть? — Нет, Олег Васильевич, всё понятно. — А у меня есть пара вопросов, — Смирнов поднялся со стула. — Всё, все вопросы Сергей Игнатьевич идите решать к себе. Потом вызовешь начальника охраны, он обо всём будет в курсе. А у меня, прошу простить, — развёл руками Волков, — через десять минут встреча с иранцами. Сами понимаете, политика... В кабинете Министра Обороны в углу стоял накрытый кофейный столик. — Кофейку, Сергей Иванович? — С удовольствием, Сергей Игнатьевич. — Слушай, мы с тобой почти ровесники, ну я чуть младше, предлагаю перейти на "ты"? — Да, и повыше званием, но я не против. — За звание не переживай, если всё пойдёт, как надо, скоро сам будешь генералом. Ковалёв только представил себя генералом, его даже передёрнуло. — Это же нужно в армии быть, а я в запасе, к тому же мне скоро шестьдесят... — За это можешь не переживать, у тебя сам министр обороны в знакомых числится. Завтра призовём задним числом, тем же числом присвоим полковника, а там и до генерала рукой подать. — Смирнов говорил вроде бы серьёзно, но глаза смеялись. Ковалёв расслабился: — Шутишь, товарищ Министр, а я уж и губёнку раскатал. Смирнов рассмеялся: — Знаешь, товарищ Уэллс, время шуток прошло. Хочешь-не хочешь, а по-другому никак. Завтра получишь выписку из приказа — и одеваться по форме. Как хотите, товарищ полковник, но Вы это дело замутили — Вам и расхлёбывать. Ковалёв почесал в затылке: — Да уж, может и хотелось бы пошутить, но, увы, поздно. Ты говорил что-то про пару вопросов? — Ну, во-первых, куда, по месту, и в какое время ты хотел переноситься? Физик задумался: — Думаю, что будет естественным время до Великой Отечественной войны. — Естественно, но вот в когда? Ну и вопросик... Хорошо никто не слышит... "В когда?" — Ага, временами сам думаю — а не дурак ли я? — Так в когда? — Может в 1938-39? Нет, наверное, поздновато... В 1936-й, я так думаю, будет нормально. — Говоришь нормально? А я вот немного по-другому думаю. Впрочем...— Смирнов подошёл к телефону, набрал номер и, через пару гудков, произнёс: — Игорь Францевич, здравствуй, ты сильно занят?... Тогда, будь добр, поднимись ко мне, дело есть... Ага, давай, жду. — И, повернувшись к Ковалёву — Сейчас придёт человек, который нас рассудит. А пока давай ещё по кофейку? — Разрешите? — Да, заходи Игорь, знакомься — полковник Ковалёв Сергей Иванович, — Зашедший, типично военный в штатском, протянул руку: — Шенкерман Игорь Францевич. — Генерал-полковник, не скромничай, профессор, кафедра истории Академии Генерального штаба Министерства Обороны, — Добавил Смирнов, — Кофе будешь? Тогда наливай сам. Пока гость обслуживал себя, у Ковалёва мелькнула мысль: "Кафедра истории", вот кого бы к Сталину направить, вот у кого на все вопросы бы нашлись ответы..." — Игорь, — произнёс Смирнов, — есть абсолютно дурацкий вопрос, на который нам нужно получить совершенно серьёзный ответ? — Интересненнько, — прихлёбывая кофе, сказал Шенкерман, — если бы я тебя не знал, подумал бы — дурака валяет. А так... Слушаю? — Представь себе, что у тебя есть возможность перенестись в прошлое, прямо к Сталину. Какой бы ты выбрал год для такой встречи? У историка глаза полезли из орбит: — Ты что, альтернативки начитался? Так она уже вышла из моды. — Чего я начитался, мы обсудим позднее, а сейчас ответь, пожалуйста, на вопрос. — Ну, Серёга, ну ты, блин, даёшь!!! Смирнов перевёл взгляд на Ковалёва: — Сергей, покажи ему. Физик полез во внутренний карман, достал электронный блокнот, включил его и протянул Шенкерману: — Иконку "Видео показ" нажмите... Пока шли ролики глаза у историка становились всё больше и больше: — Неужели, правда? — прошептал он и перевёл ошалевший взгляд на собеседников. — Так какой год лучше всего для визита? — Нетерпеливо спросил Министр. — Фу, ёлки-палки, сейчас, пусть чуток попустит... Раз пошла такая пьянка... Думаю 1934-й, март-апрель. — Мотивируй. — Мотивация простая. Был такой государственный деятель: Костриков Сергей Миронович, он же Киров С точка М точка. Первого декабря 1934 года будет убит. После этого у полуполитической-полууголовной проституции окружавшей Сталина появятся все мотивы для массовых репрессий. Всех подряд — виновных, не виновных, всех под расстрел. Собственно из-за этого на Сталина повесили всех собак. Так что Мироныч Киров — одна из ключевых фигур в советской истории. Если его спасти — кто знает, как история дальше повернёт. Да и такой типаж, как Генрих Ягода как раз в это время начал подниматься. Вот ещё кого бы укоротить на голову — тоже может сильно повлиять на ход дальнейших событий. Да и прочая проститут-интеллигенция чем раньше сядет — тем лучше будет. Я так считаю. Смирнов бросил взгляд на Ковалёва: — Серёжа, ты всё слышал? — Да, слышать то я слышал... Есть вопрос, разрешите? — Ну? — А если бы мы к Сталину вдвоём, с Игорем Францевичем... Генералы переглянулись: — Ты как, Игорь? Шенкерман прямо засветился: — Если это всё будет и вправду так — вечным должником стану. Да я... Да мы... — Ладно, договорились, — Министр поднялся, — давайте, мужики, будьте на завтра готовы. Если даст Бог, — Министр обороны перекрестился, — завтра начнём переписывать историю. И переписывать её так, как нам надо. 2 Начальник охраны Президента отвёл Ковалёва на верхний этаж, где располагались апартаменты Президента. Остановившись у простых, на вид, дверей, Алексей сказал: — Тут, справа, комнаты отдыха Олега Васильевича, а слева — Ваше временное жилище. Таково распоряжение. Здесь есть всё, что требуется человеку для полноценной жизни, то есть — спальня, столовая, библиотека, кабинет, санузел. Внутри помещений следящих камер нет, но есть датчики активности. Это для того, что бы охрана, а в карауле есть и врачи, могли постоянно отслеживать Ваше состояние. Человек Вы, Сергей Иванович, извините, уже не молодой. Сегодня пережили пару-тройку сильных стрессов, так что, — он развёл руками, — положение обязывает. Алексей открыл дверь с помощью магнитной карты. — Прошу, заходите. Ковалёв прошёлся по комнатам: — Да, воистину королевские покои. — Ещё момент, Сергей Иванович. Дверь изнутри открывается тоже с помощью карты. Вы уж извините, но принимаем все меры предосторожности. Я думаю, что выходить Вам до завтрашнего утра некуда и незачем. Коридор, кстати, под постоянным наблюдением видеокамер и под контролем датчиками движения. — Практически под арестом, — пробормотал физик. — Сергей Иванович! — Оскорблённо произнёс начальник охраны, но Ковалёв поднял руки: — Прошу простить, Алексей. Кстати, как Вас по батюшке? — Николаевич. — Прошу простить меня, уважаемый Алексей Николаевич, пошутил я так, по дурацки. Я же всё прекрасно понимаю. — Вот и хорошо. А на счёт — по батюшке, так лучше просто Алексеем зовите, мне так более привычно. Да, ещё момент. Тут в шкафу Вы найдёте лёгкую, удобную одежду, комнатные туфли, бельё, в ванной есть всё, что нужно взрослому мужчине от зубной щётки до бритвы. Естественно, что всё новое. Через час подадут ужин, и — отдыхайте. Я так понял, завтра у Вас насыщенный день? — Да, по идее, так должно быть. — Ну и чудно, постарайтесь отдохнуть. — Алексей, прошу прощения, один вопрос. — Слушаю Вас? — Мы с Олегом Васильевичем договаривались о моих вещах в квартире... — Я в курсе, — Алексей бросил взгляд на часы, — думаю, что часа через два все ваши вещи будут у нас. Президент дал команду, что бы Вас не напрягать, вывезти из квартиры всё, что там есть. В самой квартире будет сделан ремонт и её выставят на продажу. Деньги от проданного жилья буду переведены туда, куда вы скажете. Ковалёв присел на стул и потёр ладонями виски: — Оперативненько как у вас всё, не успел подумать — а оно уже сделано или делается. Спасибо Вам Алексей, и Президенту передайте мою благодарность. Вы как прочитали мои мысли. Только я едва вспомнил про мои клетушки... А можно будет деньги перевести частями моим жене и дочкам? — Я же говорю, — улыбнулся Алексей, — куда Вы скажете. — Только я не помню номеров карт... — Извините, Сергей Иванович, это уже наша проблема. — Ну, тогда ещё раз спасибо. Скажите, а Президент сегодня ещё долго будет занят? — Минутку, — Алексей достал из кармана электронную книжицу, коснулся экрана, — сейчас у нас половина седьмого... да, у Олега Васильевича на сегодня запланирована ещё одна встреча. Если Вы хотели его дождаться, не советую. Встреча с оппозицией, сами понимаете, может на полчаса, а может на три... — Да, я понял, — кивнул Ковалёв, — Спасибо большое Алексей Николаевич. Ну, что ж, буду обживаться! Первым делом он заглянул в стенной шкаф, который, к удивлению, был наполнен вещами, как оказалось позднее, его размера, и в какой-то степени и вкуса. На этот вечер Сергей выбрал себе тёмно синий костюм из плотной, но мягкой фланели. Чем-то он напоминал пижаму, но фасон был хорош! В таком не стыдно было даже в люди выйти. К нему хорошо подобрались тёмно-бежевые вельветовые мягкие туфли. Наскоро подобрав себе бельё с носками, Сергей отправился в душ. Минут через тридцать, освежившись, Ковалёв был готов встретиться даже с Президентом. Однако раздался звук тихого колокольчика и мягкий женский голос спросил: — К Вам можно? Ошалевший Ковалёв судорожно сглотнул и неожиданно осипшим голосом произнёс: — Да, прошу... Дверь, уже привычно, тихо щёлкнула замком, и в помещение вошла молодая и очень симпатичная женщина в белом халате и с чемоданчиком в руке. — Здравствуйте Сергей Иванович, Меня зовут Мезина Ольга Дмитриевна. Я дежурный врач караула охраны. — Здравствуйте Ольга Дмитриевна, — Пришедший в себя Ковалёв слегка поклонился, — чем могу быть полезен? — Перед ужином я бы хотела Вас немного осмотреть. Поскольку, я так понимаю, по врачам Вы ходить не любитель, — она очаровательно улыбнулась, — день у Вас был напряжённый, а возраст, прошу простить... Сергей сначала приосанился, а затем просто сдулся. Мелькнула мысль: "Чего я пыжусь?". — Да, конечно, Ольга Дмитриевна. — Вот и хорошо. А то знаете, как бывает, — говорила Ольга, разбирая свою сумку, — приходишь к пациенту, а у него грудь колесом, вышагивает как павлин перед курочкой, в глазах молнии плещутся. А у самого предынфарктное состояние. Приходится обманом... Маленький такой, "общеукрепляющий" укольчик, и через полчаса, спящего, под сиреной в реанимацию. — Ну, надеюсь, со мной будет всё нормально. — А вот сейчас и проверим, — сказала доктор, надевая Ковалёву манжет тонометра, — Так, давление в переделах возрастной нормы, немного повышено, но это спишем на стресс. Далее потерпите, уколем пальчик, проверим на сахар... Да, восемь и два... — Она окинула взглядом фигуру Ковалёва. — Немного есть лишнего веса, двигаемся тоже мало, поэтому сахарок приподнят. Не критично, нет, но от сладостей лучше отказаться. — Да я и так...— Начал было оправдываться пациент, но тут же густо покраснел. Сладкое он очень любил... Тут ещё вспомнилось, где он, что говорит он не с участковым терапевтом. — Каюсь, матушка, грешен. — Ладно, всё нормально, — взяв со стола стакан, Ольга Дмитриевна быстренько сочинила какую-то микстурку и заставила её вы пить Ковалёва. — Ну, вот и чудненько. Сейчас поужинаете, немного отдохните и — спать. И учтите, датчики контроля состояния выдают постоянно информацию о том, чем Вы заняты в данный момент. Так, что извините, но если через час после ужина Вы будете бодры, мне придётся ввести Вам препарат, который быстро и нежно Вас усыпит. — Улыбнувшись, Ольга закончила, — Я Вас не сильно утомила? — Ну что Вы! Мне было очень приятно познакомиться с таким милым грамотным лекарем. Спасибо огромное! — Вот и хорошо. — Чуть повысив голос, — Можно накрывать ужин. А Вам, Сергей Иванович, приятного аппетита. Ковалёв засуетился: — Ольга Дмитриевна, а может Вы со мной? Ольга иронически посмотрела на физика: — На работе я, Сергей Иванович, поэтому — приятного Вам аппетита. — Спасибо. В этот момент щёлкнул замок и зашёл начальник охраны. — Оля, — он предупредительно отступил, выпуская врача, — Сергей Иванович, как на счёт поужинать? Ковалёв, провожая взглядом Мезину: — Поужинать? Это я как пионер — "Всегда готов"! Алексей, саркастически улыбнувшись: — На ужин сегодня у нас отбивная говядина с овощами, салат из крабов и на выбор: чай, кофе, можно просто компот. — Я думаю, просто компот, не хочу беспокоить нашего доброго лекаря таниновым или кофеиновым возбуждением. — Вот это правильно. Кстати, Ваши вещи уже перевезли. Я так думаю, что кроме Вашей ЭВМ на сегодня, и в ближайшие дни больше ничего не понадобится. Поэтому, всё остальное спокойно полежит на складе, пока Вы не дадите команду, что с этим всем делать. — Вы правы Алексей. ЭВМ мне понадобится, если уже не сегодня, то в ближайшие дни — точно. Спасибо Вам. Пока шёл диалог милое создание в белом передничке, быстро и умело накрыла на стол и, пожелав "приятного аппетита" удалилась. — Пока Вы будете ужинать, к Вам занесут и подключат Вашу ЭВМ, не возражаете? — Нет, конечно. — Хорошо. — Алексей подошёл к дверям, открыл, — заносите в кабинет, установите и подключите. Кстати, Сергей Иванович, это так, к слову. Вы крабов как? — Только в виде палочек. — Тогда не удивляйтесь, если попадётся что-то похожее на плотный целлофан. Это у дальневосточного краба такие кости. Их чистят тщательно, но иногда попадаются всё равно. Если случится такая оказия, не переживайте, эти кости не колют, не царапают, а при попадании внутрь, прекрасно перевариваются. — Спасибо, Алексей. Может, составите компанию? — Уж извините, но я тоже на работе. Приятного аппетита. Оставшись один, Ковалёв поужинал. Сейчас, наконец, он распробовал Кремлёвскую кухню и, был очень ею доволен. "Ну да, после двух лет заварных макарон и кофе с булочками, это — просто предел мечтаний." Посидев за столом и не зная, что делать, он просто произнёс в пространство: — Спасибо, всё было очень вкусно! Тут же щёлкнул замок двери, вошла та же девушка: — На здоровье, Сергей Иванович, — убирая со стола, она поставила перед Ковалёвым стакан белой жидкости. — Кефир? — спросил физик. — Айран, — ответила дева, — это на ночь, для пищеварения. — Скажите, а как Вас зовут, что бы знать, кому говорю спасибо? — Варя, — девушка зарделась, — а спасибо я передам всем, кто Вам готовил еду. — И всё равно, Варюша, Вам отдельное огромное спасибо — Всего хорошего Сергей Иванович, и спокойной ночи. Включив свой "Байкал", старенькую, но очень надежную ЭВМ, Сергей хотел немного поработать. Необходимо было закончить модуль для хроно-портала. Поработав, как ему показалось, минут несколько, ну совсем мало, как где-то рядом раздался голос Мезиной: — Сергей Иванович, если через пятнадцать минут Вы не будете в постели, мне придётся прийти к Вам с уколом. — Всё, всё, — Заторопился Ковалёв, мало ли как тут с дисциплиной, — уже закончил. Сейчас в душ — и спать. — Это мудро с Вашей стороны. Спокойной ночи. — И вам всем спокойного дежурства и спокойной ночи. — Спасибо Сергей Иванович. 3 Ковалёв, как и большинство людей, утро не любил из-за раннего подъёма. Впрочем, когда удавалось выспаться, день грядущий виделся уже совсем в других красках. Своё первое Кремлёвское утро Сергей запомнил тем, что разбудили его в пять тридцать. Голос дежурного врача произнёс мягко и проникновенно: — Уважаемый Сергей Иванович, позвольте Вас побеспокоить, потому, как у нас общая побудка. Через час будет подан завтрак. Президент Российской Федерации Волков Олег Васильевич приглашает Вас к себе, разделить с ним завтрак. Ещё раз напоминаю, завтрак у Президента состоится через пятьдесят семь минут. Когда Вам понадобится выйти, подойдите к дверям и скажите "Я готов". Дальнейшее будет решаться по мере поступления. Ещё раз доброго Вам утра и просим простить за раннюю побудку. Пока Мезина читала свою речь, Ковалёв поднялся, заправил постель. Кстати, очень удобное спальное место, похоже, что с водяным матрасом. Впервые уже с, Бог знает, каких времён, он проснулся без головной боли и боли в суставах. Знаменуя это событие, Сергей решил провести утреннюю зарядку, однако кроме армейских комплексов за номером один и номером два больше ничего в голову не приходило. Но и этого хватило за глаза. Когда он присел в кресло со сбивающимся дыханием, неожиданно открылась дверь и в комнату буквально ворвалась Ольга Дмитриевна. Увидел пациента в кресле, она расслабилась: — Что же это Вы надумали, совсем взрослый Вы наш? Зарядочку прогнать? Когда в последний раз нагибо-разгибались? Не помните. Я так почему-то и подумала. Сейчас я Вам накапаю валерианки, а в следующий раз, когда Вы надумаете понагибаться, будьте добры, это делать в присутствии врача и тренера. Вы понимаете, что я говорю? Ковалёв сидел со стыдливо опущенными глазами, как нашкодивший мальчишка. — Ольга Дмитриевна, извините меня, я больше не буду, честное пионерское! — Шутим? Да? Это хорошо. Поймите, как нам объяснили Вы очень важный для страны человек, и беречь Вас нужно как зеницу ока, если не сильнее. Я не знаю в чём Ваши заслуги, но лично Президент поставил нам такую задачу. И мы её выполним, чего-бы нам это не стоило. Сергею действительно стало стыдно: — Правда, Олечка, такого больше не сотворю. Клянусь всем Святым. Ольга улыбнулась мягко, по матерински: — Я Вам верю. И дай Вам Бог пройти свой путь без заторов и аварий. Кстати, у Вас всего двадцать пять минут, а Вам ещё себя в порядок приводить. К Волкову на завтрак Ковалёв пошёл в "домашнем", как он назвал, наряде. За столом собрались вчерашние собеседники, все, кстати, одетые "по-простому". Ковалёва поприветствовали уже как своего, без околичностей. Пока шёл завтрак, разговор вёлся о пустяках, вопросы, типа, как спалось на новом месте? Кто приснился, и тому подобные дружеские подколки. Когда был подан кофе, Волков, отхлебнув первый глоток, устремил взгляд на физика: — Ну, что, Сергей Иванович, какой на сегодня план? — План, Олег Васильевич, достаточно прост. Самое первое и самое важное — это отправить послание Сталину. И вот тогда, в зависимости от его реакции, будем подключать и Генеральный штаб, и Министра обороны и всех, всех, всех. — Понятно. Что ни будь от меня, лично? — Хочу, что бы Вы взглянули на проект письма Сталину, если, что поправьте. — Ковалёв достал из кармана свой электронный блокнот, нажал на нём пару кнопок и передал Волкову. Президент глянул на экран: — В фоторедакторе сами работали? — Ну да, кому ещё можно было доверить. — Да, тут Вы правы, — задумчиво произнёс Волков. — И как Вы думаете переслать это послание Вождю? — Это то, как раз, самое простое, ну, с моей точки зрения. Мне нужно попасть в кабинет Вождя, именно в то место, где стоял его рабочий стол. Тут уж улыбнулся Шенкерман: — А это с нашей стороны плёвое дело. В этом здании, на втором этаже, в правом крыле музей Иосифа Виссарионовича Сталина (Джугашвили). — А есть такое время, когда там не бывает посетителей? Тут уж вмешался Министр Обороны: — За это не переживай, музей закрытый, там бывают только экскурсии по предварительной записи. На сегодня посетителей там точно нет, потому, что решили немного навести порядок, да и косметики прибавить не помешает. — Ну, тогда, — Ковалёв развёл руками, — вперёд и с песнями. Кстати, Игорь, посмотри, я правильно твои данные написал, ничего не напутал, что бы потом не краснеть? Шенкерман глянул на экран, хмыкнул: — Всё верно, дружище, можно голубя отправлять. — Ещё бы распечатать, так, что бы меньше кто видел. Тут уже Волков хмыкнул: — Алексей! — Кинул он в пространство — Да, Олег Васильевич — Начальник охраны материализовался из ниоткуда. — Лёша, в карауле есть фотопечатная машина? — Ну а как же, Олег Васильевич, "Енисей", сто седьмая модель. Тут уж все присутствующие уважительно покачали головами. — Вот, Лёша, нужно отпечатать это фото на формате А — четыре, но очень желательно, что бы кроме тебя ЭТОГО никто больше не видел. Что и как я тебе расскажу, но чуть позже. А пока — без вопросов. Договорились? Волков передал Алексею блокнот, тот кинул взгляд на фото, глаза расширились, он судорожно сглотнул: — Разрешите выполнять? — Да, и, по возможности, не долго. — Я Вас понял. — Ещё кофе? — улыбкой спросил Волков. Когда Алексей вернулся, все посмотрели на результат работы. Вердикт был единодушный: Вождю должно понравиться. Шенкерман глянул на Ковалёва: — Ну что, Сергей Иванович, запал ещё не растерял? — Страшно... — Честно признался Ковалёв, — делать надо, тем более, — он обвёл глазами присутствующих, — с такой поддержкой. — Тогда пошли, думаю, мужчины нас подождут, рабочих там ещё нет, успеем нормально. Игорь встал по стойке смирно: — Товарищ Верховный Главнокомандующий, разрешите... — Да идите уж, — кивнул Волков, — С Богом! До кабинета-музея они дошли без препон. — Ну, вот, ботаник, твоё поле деятельности. Твори! — Он вытянул руку вперёд, явно имитируя тысячи памятников Ленину по стране. Кабинет Сталина, не очень большой, около ста квадратных метров, длинный стол для заседаний упирался в двух тумбовый, с толстой крышкой обтянутой зелёным сукном, и с зелёной же лампой на столе. Справа, в стене была дверь. — А что там? Посмотреть можно? — Запросто, — сказал Игорь подошёл и открыл дверь, — тут комната отдыха Вождя. Сергей заглянул. Комната, простая, можно сказать аскетичная. Вешалка, книжный шкаф, пара стульев и простая солдатская койка. — Отлично, — пробормотал физик, — Скажи, Игорь, здесь всё также стоит, как стояло при жизни Сталина? — В этом можешь не сомневаться. Всё верно абсолютно, ну может миллиметр туда-сюда. — Ну, миллиметр роли не играет. Дальше, какое время ты рекомендуешь? Тридцать четвертый год? Десятое апреля, будет нормально? — Вполне нормально. Серёжа, не менжуйся, успокойся, иначе ошибок насажаем и притащим сюда какого-нито Джек-Потрошителя. — Да, я понял, спасибо. Ковалёв стал к столу председателя, лицом к залу. Он залез во внутренний карман и достал толстую серебристо-сверкающую сигару. Открутив колпачок, открыл обычный чёрный фломастер, только очень толстый. Присев на стул, фломастером в воздухе, перпендикулярно столу нарисовал квадрат примерно полметра на полметра. Постепенно внутреннюю полость квадрата затянуло серой рябью, которая немного поволновалась и стала ровной поверхностью. На этой поверхности Сергей своим фломастером стал писать какие-то формулы. Постепенно, с каждым новым символом поверхность становилась всё прозрачнее и прозрачнее. В момент, когда Ковалёв поставил последнюю точку, в окне проступили очертания стола, такого же точно, как и тот над которым писались формулы, но чем-то отличался. Да, он был совершенно новым. Сергей быстро просунул руку в это окно и положил на стол фотографический лист. Затем он, как бы зачеркнул фломастером окно, из угла в угол, и оно с характерным звуком захлопнулось. — Кажется, получилось, — Ковалёв посмотрел на Шенкермана. — Серёжа, я не знаю как ты, а у меня мокро не только в штанах. — У меня та же песня. Пойдём дружище, примем душ, а то нас девчонки разлюбят. А тут, — он показал пальцем на стол, — пара-тройка часов у нас есть. — — — Это утро началось не так, как обычно. Что-то Иосифа Виссарионовича напрягало. Но что? Визуально — всё было на месте, всё было нормально. Дети ушли в школу, Сталин, в сопровождении Власика пошёл к себе в кабинет. Всё было как всегда, но что-то всё-таки терзало Вождя. Став на пороге кабинета он осмотрелся... Нет, не то. Дошёл до комнаты отдыха, осторожно заглянул. Там тоже всё было как обычно. 'Маразм начинается' — С улыбкой подумал Сталин и вынул трубку из кармана. 'А это что?' — Остолбенел Вождь. На его рабочем столе, прямо по центру лежало нечто, что существовать, в общем, не должно бы... Сталин взял в руки лист плотной, крепкой бумаги, размером с лист альбома, на котором сочными, яркими красками был изображён Московский Кремль, со стороны Спасской башни, с часами. И вид был сверху, так, что рубиновые звёзды виделись особо чётко. А сбоку и внизу листа был напечатан текст, так, как будто напечатали на листе пергамента, а сам лист потом был вставлен в изображение Кремля. Текст был напечатан красивым типографским шрифтом: ' Уважаемый Иосиф Виссарионович! К Вам обращаемся мы, Ваши потомки из 2024 года. Мы хотели бы обратить Ваше внимание на отдельные моменты нашей с Вами общей истории. Если Вам это будет интересно, оставьте на Вашем столе бумагу со словом 'ДА', и тогда мы прибудем к Вам, что бы вести дальнейшие переговоры. Если же у Вас нет желания контактировать с нами — оставьте на том же месте бумагу со словом 'НЕТ', и мы Вас больше не побеспокоим. С глубочайшим уважением и надеждой на конструктивный диалог: Ковалёв Сергей Иванович и Шенкерман Игорь Францевич'. Сталин, по привычке, перевернул документ, набил трубку, закурил. Создавалось впечатление, что Вождь всматривается в будущее и решает, что делать с этим, таким невероятным, посланием. На самом деле он уже всё решил, с самых первых строк этого письма, но необходимо было успокоить нервы. Со времён тюрем царской охранки Сталин не чувствовал ТАКОГО волнения. Подняв трубку телефона, Иосиф Виссарионович произнёс: — Товарищ Поскрёбышев, зайдите ко мне. В дверях появился секретарь Вождя. Как всегда, без слова, но в глазах вопрос. — Товарищ Поскрёбышев срочно закажите два пропуска в Кремль на имена Ковалёв Сергей Иванович и Шенкерман Игорь Францевич. На пропусках поставить отметку — пропустить без досмотра и без проверки документов. Всё, и, будьте добры, поторопите с выпиской пропусков. Пропуска принести мне. Вопросы? Нет, тогда выполняйте. Пока секретарь бегал с поручением Сталин на обороте послания из будущего написал крупное 'ДА' и дописал: 'Эти пропуска дадут вам возможности пройти ко мне без досмотра и проверки документов. Я буду ждать вас к 12-00. Думаю, что это будет не слишком рано. Жду вас, дорогие потомки. И.В. Сталин' Пока Вождь оформлял ответ, Поскрёбышев принёс пропуска. Сталин аккуратно положил в центре стола свой положительный ответ, а рядом приложил два пропуска. — Теперь осталось только ждать, — он посмотрел на часы, — десять тридцать, полтора часа уже ничего не решают... Как Ви думаэте, Алэксандер Николавыч? Секретарь Сталина знал, что Вождь начинал говорить с акцентом только тогда, когда сильно волновался. Таким взволнованным он его давно не видел. — Я думаю, Вы правы, товарищ Сталин, полтора часа — это не много. — Товарища Власика сюда пригласите, — Сталин, казалось, ничего не слышит. — Товарищ Власик в приёмной, ждёт распоряжений. — Пусть зайдёт. Поскрёбышев молча кивнул и вышел. Тут же в кабинет вошёл Власик: — Товарищ Сталин? Сталин повернулся к нему: — Николай Сидорович, к полудню, на КПП Кремля должны подойти два человека. На руках у них будут пропуска на фамилии Ковалёв и Шенкерман. Ваша задача этих людей провести сюда, в мой кабинет, минуя все проверки и обыски. — Но, товарищ Сталин, согласно действующих правил и указаний... — За этих людей ручаюсь я, лично. Этого достаточно? — Вполне, — Власик вытянулся в струнку, — разрешите выполнять? — Ну-ну, — Усмехнулся Сталин и стал по заново набивать трубку. — — — Ковалёв нервничал. Нет, 'нервничал' не то слово, которое могло бы отобразить его состояние. 'На грани обморока', — вот такое определение более чётко давало понимание того, что с ним творилось. Он поминутно смотрел на часы, не понимая, почему время ползёт так медленно. Наконец, сидевший рядом Шенкерман тоже бросил взгляд на часы: — Ну, что, Маэстро Уэллс, десять минут одиннадцатого. Думаю, если Вождь принял наше предложение, ответ уже должен быть. Как считаешь? — Вообще-то я, — задумчиво так произнёс Сергей, — я считаю на калькуляторе. — Вот то, что шутишь, это хорошо. Пошли, проверим. Ковалёв тяжело вздохнул: — Пошли. Придя в Сталинский кабинет, Ковалёв, как мог, оттягивал время: — Может, сначала через прокол поглядим, мало ли... — Умоляюще посмотрел он на Шенкермана. — Слушай, Старый, не занимайся ерундой, там, на той стороне сам Сталин в таком же состоянии, как и ты. Так, что давай, время — деньги. Сергей тяжело вздохнул, и, заняв позицию перед столом начал свои манипуляции. Постепенно окно становилось всё более прозрачным: — Есть, Игорь, есть, — с придыханием произнёс Сергей. Он быстро сунул руку в окно и вытащил два пропуска, — читай, что там написано, а то в глазах расплывается. — Подвинься... Ага, Эти пропуска дадут вам возможности пройти ко мне без досмотра и проверки документов. Я буду ждать вас к 12-00. Думаю, что это будет не слишком рано. Жду вас, дорогие потомки. И.В. Сталин. Сколько время? — Десять сорок. — Бегом к Игнатьевичу, доложимся, а там, в темпе марша на КПП Кремля. Заодно Министр подскажет, где оно было в то время. Фото то зачем забрал? — Не переживай, я для Вождя сделал кое-что получше. — Ладно, побежали. Министр пожал им руки, на минуту задумался над вопросом о воротах: — Боровицкие, конечно, туда всегда все хозяйственные грузы направляют. Вот и вы туда же. Только, господа-товарищи офицеры переодеться бы вам не помешало. Попроще, поскромнее. Игорь в курсе, а ты, Серёжа у себя в шкафу подбери подходящее, там много чего есть. И, кстати, две минуты. Вот, распишись выписка из приказа о твоём призыве. Тебя же в сентябре девяносто седьмого выкинули? Ну вот, а в октябре, того же девяносто седьмого призвали заново. А это приказ о присвоении тебе звания полковник с вручением медали 'Ветеран Вооружённых сил'. Сейчас ты на задании, а как вернёшься то, и переоденем, и денежное довольствие, и пайковые, и компенсацию за обмундирование, и премиальные. Короче, за всё. — А финансисты не постреляются? — озабоченно спросил Ковалёв, подписывая документы. — Ничего, — засмеялся Смирнов, — новых наберём. Чтобы знали, кого надо из армии гнать, а с кого пылинки сдувать. Короче, с Богом, мужики. За вами предварительные переговоры, а по их результатам будем готовить и всё остальное. — — — Двое не молодых, но высоких и крепких мужчин, одетых скромно, но как-то немного необычно, шли через Красную Площадь к Боровицким воротам. Один из них нёс небольшую чёрную сумку через плечо, а у второго в руках было нечто завернутое в бумагу и похожее на картину. На Спасской башне колокола начали вызванивать 'Интернационал'. С двенадцатым ударом мужчины остановились возле полосатого шлагбаума и, достав из карманов пропуска, протянули их часовому. Часовой, не спуская с них глаз, протянул их в окошко в стоящей тут же будочке. Из будки вышел военный с петлицами старшего майора НКВД. — Товарищ Ковалёв? — Есть. — Товарищ Шенкерман? — Есть. — Будьте добры, товарищи, передайте мне ваши вещи и следуйте за мной. Идти пришлось не далеко, всего метров двести. Шли по ухоженным дорожкам, везде была видна юная поросль зелени. Весна вовсю вступала в свои права. Игорь кивнул на небольшое двухэтажное здание. Вот так, мол, ещё достраивать и достраивать будут. А сейчас такой уютный особнячок, специально для Главы Государства. — Сюда, товарищи, на второй этаж. — Спасибо, Николай Сидорович. Власик, а это был именно он, ошалело поглядел на мужчин: — Откуда... — Простите, товарищ Власик, — ответил Игорь, — мы много чего знаем, но об этом потом, после встречи с товарищем Сталиным. Не судите нас очень строго, но мы тоже носители государственных тайн. — Понял, — кивнул Власик. Зайдя в приёмную, Власик указал мужчинам сначала на вешалку, а затем на стулья: — Снимите, пожалуйста, верхнюю одежду, а потом присядьте. Нужно немного подождать. — Хорошо, Николай Сидорович. Мы подождём, сколько надо. Поскрёбышев, сидевший за столом секретаря и что-то быстро писавший, даже не подал вида, что в приёмной есть ещё кто-то, кроме него. А Власик, прислонив к стене сумку и пакет, зашёл в кабинет Сталина. Впрочем, он тут же вышел и пригласил друзей в кабинет Сталина. — Прошу простить, но вещи ваши занесу я, — сказал начальник охраны Вождя. — Конечно, Николай Сидорович. Сталин стоял лицом к окну окутанный табачным дымом. Когда гости вошли, дверь за ними закрылась, и Сталин внимательно на них посмотрел: — Ну, здравствуйте товарищи, проходите, пожалуйста, — говорил он мягким, голосом, в котором совершенно не ощущался акцент. Разве может некоторые гласные он произносил немного напевно, — Будем знакомиться. Подойдя к Ковалёву, он протянул руку и произнёс: — Джугашвили, Иосиф Виссарионович, Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б). Ковалёв, пожимая Сталину руку, чётко, по-военному доложил: — Полковник Ковалёв, Сергей Николаевич, старший научный сотрудник Научно-Исследовательского института Земли, отдел работы со временем. — Так это Ваша разработка, я так понимаю? — Прищурился Вождь. — Да, товарищ Сталин, моя. — Очень хорошо, товарищ Ковалёв. Подойдя к Шенкерману, Сталин подал ему руку и так же произнёс: — Джугашвили, Иосиф Виссарионович, Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б). Игорь так же, по-военному: — Генерал-полковник Шенкерман, Игорь Францевич, профессор, ректор кафедры истории при Академии Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации. Сталин нахмурился: — Российской Федерации? Игорь ещё больше подтянулся: — Да, товарищ Сталин, Российской Федерации. Я уполномочен Президентом России и Министром обороны, от имени всего народа России, который, не смотря ни на какие изменения в политических, экономических, международных системах, в большинстве своём мечтает вернуться во времена правления товарища Сталина. — Неужели всё так плохо? — Заволновался Вождь. — Сейчас нет, нынешний Президент, работники спецслужб за двадцать лет нахождения в аппарате предыдущего Президента и ныне, на посту Президента сделали колоссальную работу. Они вывели страну в лидеры и по экономике, и на военном поприще. Социальная сфера вообще в приоритете его политики. Нынешний Президент, внешне мягкий, вежливый человек, но дела его говорят совсем о другом. Взять только Крымский вопрос. — Крым? — Сталин стал снова набивать трубку, — Что с Крымом не так? — Товарищ Сталин, у нас будет много времени, и я Вам всё расскажу. А сейчас позвольте закончить. Итак. Я уполномочен от лица правительства России и его народа, принести Вам, уважаемый Иосиф Виссарионович, глубочайшие извинения, за то, что мы, ваши потомки не смогли сохранить созданную Вами и Вашими соратниками Великую Империю — Союз Советских Социалистических Республик. Да, каемся, виноваты, и готовы, с Вашего одобрения всё исправить. — Империю, говорите? — Сталин хмыкнул, — Ладно, обсудим и это. Хочу спросить товарища Ковалёва... Да, совсем плохим хозяином я стал. Чай или кофе? Сергей глянул на Игоря. Тот развёл руками: — Насколько я знаю, в это время кофе в СССР был большой редкостью, так, что чаю будем рады. Сталин пригладил усы: — Товарищ Власик, — начальник охраны сидел в углу в полной прострации от всего услышанного, — Николай Сидорович, очнитесь. — Сталин поводил рукой перед лицом у Власика. — А? Да, товарищ Сталин. — Очнулся тот. — Принесите нам с товарищами чаю, и чего ни будь к чаю. Хорошо? — Да, товарищ Сталин, я всё понял, сейчас всё сделаем. Хозяин повернулся к гостям. — Один вопрос, пока нет Власика, когда я умру? Говорите смело, в царских ссылках я перестал бояться смерти. — В нашей истории, — Вздохнул Шенкерман, — Это произошло пятого марта пятьдесят третьего года. Однако, — Игорь поднял руку в успокаивающем жесте, — есть очень много недомолвок, многое в этом деле скрыто и, похоже, уничтожено. Поэтому, я думаю, что и этот вопрос решится положительно. Открылась дверь — 'Разрешите?' — Власик закатил столик с самоваром, сахарницей, молочником, заварочным чайничком и корзиночкой с ошеломительно пахнущей сдобой. — Николай Сидорович, Вы вовремя, — Шенкерман повернулся к Сталину. — Иосиф Виссарионович, пока у нас пауза, разрешите сделать Вам от имени руководства страны небольшой подарок. — Он залез рукой в свою сумку, краем глаза увидев, как подпрыгнул Власик. — Прошу прощения Николай Сидорович, — и он передал Власику небольшой предмет в чёрном бархатном мешочке. Начальник охраны залез в мешочек и вынул оттуда чёрную, кожаную коробку, заглянув в неё, и передал Сталину. Вождь открыл коробку и в его глазах забегали чёртики. — Мы, конечно, понимаем, что куренье вред, — Улыбнулся Игорь, — Но Вы уже давно стали символом именно с трубкой в руке. Поэтому, просим прощения. — Да, — Сталин вынул из коробки вересковую трубку, — с этим понятно, но вот с остальным как? — А с остальным, Иосиф Виссарионович, ещё проще, — историк подошёл поближе, — Вторая трубочка изготовлена из бивня мамонта. — Мамонта? — Удивился Вождь. — Да, мамонта. Есть такая наука 'генетика'. Так вот у нас на севере, в вечной мерзлоте, был обнаружен замороженный мамонтёнок. С помощью его генетического материала восстановлено небольшое, голов с полсотни стадо, но уже настоящих мамонтов. Сейчас они активно обживают тундру и лесотундру. — А дальше? — Дальше — ещё проще. Зажигалка с газовой турбинкой. Пламя выходит сбоку, для удобства прикуривания трубки. Баллончик со сжиженным газом для заправки зажигалки. А вот тут, в коричневой коробочке самая бесполезная, по-моему, мнению вещь — сменные фильтры для костяной трубки. — А почему же бесполезная? — Быстро забивается фильтр никотином, приходится выбрасывать, ставить новый. Утомительно. Я сам курильщик со стажем, поэтому знаю, что говорю. А так — подарок от всего сердца. — Я так и понял, — улыбнулся Сталин, — спасибо, порадовали. Игорь повернулся к Власику: — Уважаемый Николай Сидорович, а Вам подарок от имени Службы охраны Президента, — он вынул из своей сумки небольшой кофр чёрного цвета и передал Власику. Тот покрутил коробочку в руках, но так и не понял, как она открывается и, с виноватым выражением на лице протянул обратно. Игорь с улыбкой показал на замок 'молнии', потянул за неё и отдал обратно: — Только осторожно, пожалуйста. Власик обрадованно расстегнул 'молнию' и застыл в изумлении. На свет появилась фотокамера 'Око Вещее 1007'. — Это?... — Власик не мог подобрать слов. — Это цифровая фотокамера для цветной фотосъёмки. Тут, сбоку, обратите внимание, блок-накопитель, примерно на тысячу фотографий. То есть, тут нет плёнки, как в обычном фотоаппарате, но есть аккумуляторы. Их хватает примерно на шестьдесят часов непрерывной работы, затем их нужно будет зарядить. Зарядное устройство там же, в кофре, в кармашке. Все параметры фотосъёмки выставляются автоматически. Когда заполните накопитель — я Вам расскажу, что делать дальше. Камера полностью заряжена и готова к работе. Власик сначала растерялся, о его увлечении фотографией почти никто не знал, но когда вспомнил, кто сделал ему этот подарок, успокоился, даже пару раз щёлкнул спуском фотоаппарата. — Кстати, это, так, к слову. Вся техника, с которой вы будете знакомится, произведена в России, и, поверьте, считается одной из самых лучших в мире. Сталин, не выпуская из рук трубочку из кости мамонта, уважительно покачал головой. — Это впечатляет, ну, что, подарки закончились? — Что Вы, товарищ Сталин всё только начинается, — улыбнулся Ковалёв, — Разрешите? Сталин кивнул— — Александр Николаевич, — чуть повысил голос физик. Поскрёбышев тут же возник в дверях, устремив взгляд на Сталина. Тот слегка качнул головой, указав на Ковалёва. — Слушаю Вас, Сергей Иванович. — Уважаемый Александр Николаевич. От имени секретариата Президента России, и лично Президента, разрешите сделать Вам небольшой подарок. — И он протянул Поскрёбышеву небольшую, удлинённую бархатную коробочку. Бросив взгляд на Вождя и, убедившись в том, что тот одобрительно смотрит на подарок, взял коробочку в руки. Отрыв её он ахнул: — 'Parker', неужели настоящий? — Поскрёбышев поднял умоляющий взгляд на Ковалёва. — Просим прощения, но перьевые ручки мы уже давно не выпускаем, а этот товарный знак в моде и в нашем времени и в том числе и на перьевых ручках. Поэтому — оригинал. — Сколько же она у вас стоит? — Сущие пустяки, поверьте, дорогой Александр Николаевич, приятной Вам работы и не забивайте себе голову пустяками. Ну, что, товарищ Сталин, вернёмся к нашим 'баранам'? — Да, Вы правы, товарищ полковник. Что нужно от меня? — Сталин слегка ёрничал. Было видно, что он ещё волнуется, поэтому Ковалёв всё принял, как должное. — Разрешите зайти к Вам в комнату отдыха. Стоп, я прошу прощения, ещё немного времени, — он подошёл к пакету, стоящему у стены и сдернул с него упаковку, — Я, товарищ Сталин забрал послание, которое лежало у Вас на столе. Взамен ему даю вот это. В деревянной раме, размером около метр на сантиметров восемьдесят была панорамная фотография Кремля, со стороны Спасской башни. Бушевала весна, краски были ярки на столько, насколько Ковалёв смог вытянуть из фоторедактора. — А я уже хотел спросить, — ворчливо произнёс Сталин, — куда такую красоту девали. Спасибо, удружили Сергей Иванович. — Вождь ещё полюбовался картиной. — Товарищ Власик, повесьте, пожалуйста, этот шедевр. Желательно так, чтобы было видно всем. Власик тут же метнулся за инструментом. — Итак, Сергей Иванович, комната отдыха, прошу, — Сталин показал на неприметную дверь в правом углу кабинета. Зайдя в комнату, он включил свет. — Слушаю Вас? Ковалёв бросил взгляд. Всё было, так же как и в будущем, поэтому он, без околичностей обратился к Вождю: — Товарищ Сталин, у нас и у нашего руководства есть вопрос. Мы просим Вашего разрешения сделать в это помещение постоянный проход из будущего. Сталин молча ждал продолжения: — Здесь, справа, со стороны кабинета будет стоять дверь. С той стороны, в будущем тоже будет дверь, и открываться она будет только с Вашего разрешения и только Вашей рукой. Если, с той стороны, кто либо, попытается взломать дверь, то временной проход исчезнет. Поэтому с той стороны, на постоянной основе будет стоять караул спецназа ГРУ. — ГРУ? — Сталина заинтересовала незнакомая аббревиатура. — Главное Разведывательное Управление, армейский спецназ, самые крутые ребята, — вмешался Шенкерман. — Я продолжу? — Да, товарищ Ковалёв, прошу простить. — Значит, дверь тут, дверь там, тут, на двери с вашей стороны будет экран с кнопкой, Вы всегда будете видеть, кого впускаете. А кнопка будет настроена только на Ваш палец, и никто, кроме Вас даже просто нажать на неё не сможет. Тут, в правом углу будет установлен стол, на котором будет Ваша персональная Электронно-Вычислительная машина (ЭВМ). Кстати, на Вашем рабочем столе в кабинете тоже будет стоять блок с экраном и кнопкой. Это, чтобы Вам не бегать туда-сюда. Далее, по технике я Вам буду рассказывать, и показывать по мере её установки. Так как, Иосиф Виссарионович, Вы даёте добро? Предупредить хочу, всё очень сложно, но в теории и в лабораторных моделях всё работает. Как будет, так сказать, в боевом режиме? — Ковалёв пожал плечами. Сталин молча ходил по ковру, лежащему на полу кабинета, посасывая костяную трубку. — Товарищ Шенкерман, не хотите закурить? — Очень хочу, товарищ Сталин, уши уже совсем опухли... — Как Вы сказали? — Вождь заинтересованно посмотрел в глаза Игорю. — Ну, — замялся тот, — у нас говорят, когда долго не куришь, то уши опухают и догоняют размером слоновьи. Шутка такая... Сталин беззвучно засмеялся: — Да, потомки, интересные вы ребята. Ладно, новую трубочку ещё обкуривать, покурю ещё пока старую. А Вы что курите, Игорь Францевич? Игорь достал из кармана пачку 'Петр I'. — У нас, товарищ Сталин идёт беспощадная борьба с курением, поэтому мы полностью отказались от импорта табака, а своё делать так и не научились. — Тогда, уважаемый генерал-полковник, я просто обязан Вас угостить лучшим табаком, — сказал Сталин, открывая перед Шенкерманом пачку 'Герцеговина Флёр'. — Вот спасибо, а я уж не знал, как стрельнуть у Вас папироску... — А Вы, товарищ полковник, занимайтесь своим делом, мы Вам мешать не будем. Пока собеседники раскуривались в углу, Ковалёв, получивший 'добро', проворчал себе под нос: 'Дело надо делать, а не раскуривать без толку...' Зайдя в правый угол, Сергей пощупал стену, слегка постучал по ней пальцами. 'Нормально. Должно всё получится. А в кабинете шёл прямой и жёсткий разговор: — На мой взгляд, товарищ Сталин, — сказал Шенкерман, с видимым удовольствием затягиваясь папиросой, — самое первое, чтобы я сделал, зная точно ход истории, её загибы и повороты. Решать, естественно Вам, но примите, как совет. Первое и, пожалуй, самое важное. Нужно срочно, не медля ни минуты, выдернуть из Ленинграда Сергея Мироновича Кирова. Причина: в начале декабря его убьют, и эхо его убийства прокатится волной кровавых репрессий по стране. Стали молча слушал, не перебивая и всё крепче сжимая рукой потухшую трубку. — Киров, Иосиф Виссарионович, на мой, опять-таки взгляд, является одной из ключевых фигур современности. Не сомневаюсь, что врагов у него в Питере больше, чем достаточно, и ликвидация Сергея Мироновича развяжет очень многим врагам Советской Власти. А наше с Ковалёвым прибытие в это время, я боюсь, может ускорить процессы и сорвать крыши у многих, и так не крепких разумом вражин. — Игорь, с разрешения вождя, закурил ещё одну папиросу. — Итак, это первое. Сталин молча кивнул, подошёл к столу и поднял трубку телефона: — Товарисч Поскриобышев, — чувствовалось, что он волнуется, — срочно визват из Ленинграда сюда товарисча Кирова. Не важно, чем он занят, повторяю — срочно. Положив трубку, Сталин повернулся к Шенкерману: — Я слушаю Вас, товарищ генерал-полковник, следующий шаг? Игорь немного помолчал. — Далее, товарищ Сталин, нужно тихо и незаметно убрать Ягоду. Именно от него пойдёт та волна беспредела, про которую уже упоминалось. Маленький пример: бралось подряд, без выбора сто дел проводимых под руководством Наркома ВнуДел Ягоды. Вы не поверите, но из ста дел только два были действительно проведены по саботажу и шпионажу. Остальные девяносто восемь были просто с признаниями, выбитыми под пытками и побоями. Следующий Нарком Ежов, как администратор может быть и хорош, но политика выбивания признаний кровью продолжилась. И только с прибытием Лаврентия Павловича Берия волна репрессий пошла на спад. Не скажу, что до конца. На местах ещё много оставалось врагов, да и просто садистов. Шенкерман загасил окурок: — Если всё пойдёт как надо, у Вас в комнате отдыха будет стоять Электронно Вычислительная Машина, в которой будет полная информация по истории СССР, по войнам, которые пришлось проводить, а также полный список лиц ДЕЙСТВИТЕЛЬНО являющихся врагами. Опять же, решать Вам, но Лаврентия Павловича нужно переводить из Закавказья в Москву. Здесь он действительно будет способен горы свернуть. А на его место, я так думаю, нужно назначить товарища Орджоникидзе. При всём моём уважении к товарищу Серго, выше удельного княжества ему не подняться, а триумвират Закавказья будет ему как раз по силам. Сталин долго ходил по мягкому ковру, остановившись у окна, он набил трубку табаком из папирос. Достав из кармана зажигалку, он вопросительно посмотрел на Игоря. Тот взял её, показав окошко выхода пламени, пару раз щёлкнул. Сталин кивнул и уже без проблем прикурил трубку. — Расскажите мне, товарищ Игорь Францевич вкратце, без подробностей, почему всё-таки распался Союз, что было сделано не так? Игорь помялся: — Понимаете, товарищ Сталин, бомба под Советский Союз была заложена сразу же после Вашей смерти. Убийство Сталина — Англо-Американский проект, который успешно воплотил ... Никита Сергеевич Хрущёв. — Никитка Хохол? — Вождь был шокирован. — А я удивляюсь, почему не терплю лизоблюдов и подхалимов. — Да, после Вашей... Вашего ухода он развернулся во всю. Первым делом были схвачены и расстреляны все Ваши соратники, выпущены из ГУЛАГа все троцкисты и все лидеры белого движения. Он ещё пытался создать видимость строительства социализма, а на самом деле, выполняя приказы своих заокеанских хозяев, он постепенно разваливал то, что Вы столько лет строили и защищали. В комнате отдыха стал нарастать шум. Шенкерман заглянул внутрь: — Пока всё идет по плану, товарищ Сталин, — улыбнулся он. — Взгляните. Вождь заглянул в комнату отдыха, а там — дым коромыслом. Что-то заносят, что-то выносят, Плинтуса отодрали, на их место прикрепили другие. На них были ёмкости по всей длине, в которые укладывали жгуты проводов, а сверху накладывали реечку цвета плинтуса и тот приобретал очень симпатичный, законченный вид. В примыкающем к кабинету углу, навешивали дверь. Сталин с удивлением посмотрел на тот же угол со стороны кабинета. Тут изменений не было. — Товарищ Ковалёв, а с этой стороны? — С этой стороны, Иосиф Виссарионович, ничего и не должно быть, потому, что мы делаем пробой не в пространстве, а во времени. А с этой стороны тоже уже есть дверь, только в нашем времени, в две тысячи двадцать четвёртом. Сталин долго думал, даже не заметив, что трубка прогорела. — Ладно, что-то понял, что-то нет, буду у Вас, товарищ Ковалёв брать уроки физики времени. Комната отдыха Вождя сильно изменилась. В дальнем углу, напротив хроно-двери стоял с большой стол, на котором расположилась ЭВМ с экраном пятьдесят на восемьдесят сантиметров. Рабочий, который смахивал последние пылинки, повернулся к Ковалёву, очевидно, для доклада. Но когда его взгляд вдруг поймал такой маленький, по сравнению с Шенкерманом и Ковалёвым, силуэт Сталина, и когда он вдруг понял, КОГО видит, то впал в ступор. — Товарищ Сталин? — прошептал мастер, переводя умоляющий взгляд на лица. Сталин усмехнулся, и протянул тому руку: — Здравствуйте, товарищ, моя фамилия Джугашвили. Позвольте спросить Вашу? Мастер схватил за руку Вождя: — Товарищ Сталин!!! Ой, извините меня ради Бога, это так неожиданно. Я Спиридонов Илья Петрович. Бригадир бригады монтажников электрического и электронного оборудования. Ну, и всё остальное, — покраснев, со смущением закончил он. — Очень хорошо, товарищ Спиридонов, вот Вы мне и расскажите, что Вы и Ваша бригада тут у меня настроили. — Извините, товарищ Сталин, — вмешался Шенкерман, — Илья Петрович, Вы, помнится, подписку давали? — Конечно, конечно, товарищ генерал-полковник, всё помню, всё по строгости... но ведь это же САМ ТОВАРИЩ СТАЛИН!!! Вождь иронично улыбался в усы, а его гости быстро развернули бригадира лицом к его работе. — Пойдёмте, товарищ Сталин, у нас есть ещё около часа, пока они здесь закончат, а что и как я Вам обязательно доложу. 4 В это время Президент собрал совещание Министерства обороны. Министр, все его замы, Начальник Генерального штаба сидели в кабинете для совещаний и, в полголоса переговаривались. Прозвучала команда: — Товарищи офицеры! — Все присутствующие встали. — Товарищи офицеры! — Вошедший Президент дал команду 'вольно'. Президент прошёл на своё место, за руку поздоровался с Министром обороны и Начальником Генерального штаба. — Итак, товарищи, прошу обратить внимание. Перед вами лежит папка, в которой всего один лист. Подписав его, вы будете допущены к Государственной тайне Особой категории. Честно говоря, подобных секретов ни у нас, ни за границей ещё не было. Поэтому данному секрету присвоена категория: 'Государственная тайна Особой категории'. Уж прошу простить меня за тавтологию. Поднялся начальник Генерального штаба: — Разрешите, товарищ Верховный? — Волков кивнул, — Простите, но я может, чего-то не понимаю, но на нас уже висит столько грифов 'секретно' и 'особо секретно', что уже и места ставить не куда. — Присядьте Валерий Васильевич, как подпишете документ, то узнаете такое, во что даже мы с Министром с трудом поверили. — Волков говорил совершенно серьёзно, — прошу вас всех подумать, прежде чем ставить подпись. Вопрос предельно серьёзный. Сразу хочу успокоить. Не подписавшие документ, ни под какие репрессии не попадают. Просто они будут слегка ограничены в возможностях и отстранены от дел, которые вплотную будут касаться данного секрета. Ещё вопросы? Генералы прекрасно знали, что ни нынешний, ни предыдущий Президенты слов на ветер не бросали, и, что помимо присяги, которую давал каждый, есть ещё понятие 'Офицерской Чести'. Поэтому, не раздумывая долго, каждый открыл лежащую перед ним папку, прочитал несколько строк, слегка поморщился и поставил внизу свою подпись. Да и любопытство, пусть и не у всех, но стояло не на последнем месте. Министр кивнул адъютанту, мол, собери. Тот собрал все папки, тщательно проверил наличие документов в них и подписей на них. Закончив проверку, он кивнул Министру и вышел из зала совещаний. Президент посмотрел на Министра обороны и не заметно кивнул. Министр обратился к генералам: — Для начала небольшая проверка знаний. Дмитрий Витальевич,... да не подскакивай. Давайте договоримся, обстановка неформальная, но не забываем, что мы люди военные. Дмитрий Витальевич, тебе вопрос как заместителю по тыловому обеспечению. Кроме того, ты у нас ещё и танкист, если я правильно помню. Генерал армии Булгаков: — Всё верно Сергей Игнатьевич. — Так вот, тебе вопрос. Пожалуйста, не удивляйся. Ты знаешь всё, что у тебя на НЗ стоит? — Вот так, сходу, только приблизительно. — Ну, нам пока что так и надо. Какие у тебя самые старые танки на НЗ и сколько их? Булгаков усмехнулся: — На счёт возраста, так у нас есть даже британский Mark— V, в Архангельске стоит. Ну а если серьёзно. Я так понимаю, вопрос не праздный. Больше всего у нас на НЗ Т-55-х. Склады разбросаны по всей России. Вся техника, по докладам, регулярно проходит регламент, раз в год стрельбы. Боезапаса на них — на три Великих Отечественных. А после выхода 'Армата-2М' уже кроме Т-80-х и Т-90 даже Т-95 постепенно пойдут на НЗ. — Сколько у тебя Т-55-х? Приблизительно? Булгаков пожал плечами: — Ну, полторы тысячи есть точно, но думаю, что больше. — А Т-80-х? — Этих поменьше, всего штук, может 400-500. Но опять же, всё исправно, регулярно проходит регламенты и стрельбы. Боезапас — тоже меньше, но и эффективность повыше. Министр с Президентом переглянулись. — Хорошо, с этим определились. Форма на складах НЗ есть, в смысле, полевая? — Если брать образца 1950-х годов, то немного, потихоньку списываем. Полевая, типа 'Афганка' есть примерно пять-шесть миллионов полных комплектов. — Тут Булгаков сморщился, — того, что нам Юдашкин наклепал, Слава Богу, не много, тысяч сто-сто пятьдесят. Нынешняя форма полевая идёт не только в войска. Охотно раскупается обществами рыбаков и охотников, любителями полазать по горам и так далее. Доход приносит не плохой. Ну и на складах полных комплектов 'зима-лето' миллиона три-четыре есть точно. — Как на счет сапог? — Решил подколоть Начальник Генштаба — А что на счет сапог? Полный порядок. Хромовых — около трёх миллионов пар, юфтевых — примерно столько же, а кирзовых, — замминистра махнул рукой,— миллионов двадцать точно. Предваряя вопрос, портяночного материала, в рулонах по две тонны и летних и зимних примерно по две-три сотни. — Понятно, — пожевал губами Министр, — а как у тебя со стрелковым оружием? Булгаков усмехнулся: — Вы можете мне не поверить, но даже 'Наганы' есть, что называется, новёхонькие, 1924 года выпуска, в смазке. Винтовки Мосина и даже пулемёты 'Максим'. Но я так понимаю, что данная продукция будет и дальше лежать. А вот АК-47-е, этого добра поднабралось миллионов шесть — семь, пулемётов Калашникова 7,62 калибра, около полумиллиона. Патронов калибра 7,62... боюсь, что не поверите, больше шести с половиной миллиардов. С этим добром у нас недостатка нет. В девяностые было немного разворовано, но, Слава Богу, большинство складов у нас и далеко и глубоко. Просто так не подобраться. — Да, порадовали Вы нас Дмитрий Витальевич, — улыбнулся Президент, — как говорят, в добром хозяйстве и ржавый гвоздь в деле. — Извините, товарищ Верховный... — но его перебил Министр обороны: — Спасибо, Дмитрий Витальевич. Все объяснения потом. Теперь по Воздушно-Космическим силам. Юрий Иванович, вопрос несколько провокационный, уж извини. Скажи, какой из самолётов не давнего прошлого успешнее всего может быть использован и как истребитель, и как штурмовик, и как тактический бомбардировщик. И самое главное, что бы он бы у нас на НЗ? Генерал Борисов почесал в затылке: — Задачки Вы задаёте, товарищ Министр. Если бы не последнее замечание, то без колебаний это Ил-2. Но так как он у нас теперь только в виде памятников, то только Су-22. Это лучшее из всего, что может отвечать Вашим требованиям. А на складах НЗ их у нас около тысячи. Все исправны и готовы к выполнению любых заданий. — Спасибо, Юрий Иванович. Министр что-то записал. Потом он нашёл взглядом Главкома ВМФ России: — Скажите, Владимир Иванович, сколько у вас на балансе дизельных подводных лодок? Адмирал Королёв поднялся во весь свой, не маленький рост и отрапортовал: — Восемьдесят девять, товарищ Министр. Все исправны, восемьдесят восемь на боевом дежурстве, одна на плановом ремонте на Адмиралтейских верфях, в Санкт-Петербурге. Министр и Президент переглянулись. Слово взял Волков: — Товарищи генералы и адмиралы. Пришло время пояснить вам, что происходит, и зачем это, как всем кажется, бессмысленное совещание. Для начала я хочу обратить ваше внимание на телевизионный экран. На лицевой стене зала совещаний висел огромный телеэкран, который Президент и включил. Ролики немного доработали. Даты сражений выглядели буквами из огня. Закадровый голос парой слов, буквально вбрасывал зрителя в гущу событий. Бородинское поле, громовое, победное 'УРА!!!', генералы встречали уже на ногах. Когда экран потух, аудитория ещё долго не могла успокоиться. Все бросились с вопросами к начальству. Но тут поднял руку Смирнов, призывая к тишине. — То, что вы видели, друзья мои, это не постановка, это не фильм, тем более не Голливуд. Это — натурная съёмка. Наш человек смог проникнуть в прошлое, и принести оттуда весомые аргументы. Наша задача воспользоваться шансом, и исправить всё, что наши предки сделали не так. Ответом была мёртвая тишина. Генералы молча обдумывали увиденное и услышанное. Голос подал Начальник Генерального штаба: — Ну, и как это всё будет происходить? Волков улыбнулся: — Вот это мы с вами обсудим на следующем совещании. О его дате вам сообщат. Всем спасибо, все свободны. Сергей Игнатьевич, будь добр, задержись. 5 Когда рабочие закончили установку аппаратуры в комнате отдыха, Шенкерман пригласил Сталина для ознакомления с новшествами: — Вот, Иосиф Виссарионович, перед Вами последняя разработка наших специалистов в области ЭВМ, то есть электронно-вычислительных машин. Я не буду утомлять Вас техническими характеристиками этой машины. Просто знайте, на данный момент лучше нет ни в этом времени, ни в двадцать первом веке. Ковалёв, пока Сталина знакомили с техникой, решил провести эксперимент. Он обратился к Власику: — Николай Сидорович, у меня к Вам необычная просьба. Власик всё никак не мог налюбоваться своей фотокамерой: — Да, я слушаю Вас. — Мне бы достать живую крысу, или мышь, обязательно живую. Я хочу провести один эксперимент. Опасный эксперимент, поэтому нужны подопытные животные. — Может кошку, или собаку? — Спросил Власик, — Их легче найти. — А вдруг убьём животину? Жалко ведь. Всё-таки крысу или мышь. Власик пожал плечами: — Крысу, так крысу. Сейчас пошлю человека, пусть проверит крысоловки. Шенкерман продолжал: — Рабочее кресло. Присядьте, посмотрим, насколько оно Вам удобно. Сталин сел в кресло, немного покрутился: — Хорошо, мягко, но немного низковатое. — Сейчас поправим, немного приподнимитесь, — Игорь нажал на ручку сбоку кресла, — как теперь? — Теперь всё просто прэвосходно,— У Сталина прорезался лёгкий акцент. — Ну, что ж, — Шенкерман тоже волновался, — теперь включаем нашу машину, — он нажал на блестящую кнопку внизу чёрного экрана, — пока грузится программное обеспечение, я расскажу Вам, что здесь есть теперь и для чего. Власик притащил большущую стальную клетку, в которой пищали и скалились четыре огромные, размером с годовалого терьера, крысы. — Такие твари подойдут? — весело спросил он. — Вот это да! — Ковалёв буквально остолбенел, — Где Вы такое откопали? Власик пожал плечами: — У нас в подвале все такие, так, что если будут нужны — не стесняйтесь, ещё наловим. Шенкерман объяснял, показывая на светящийся экран: — Это, товарищ Сталин электронно-вычислительный агрегат последней модификации. Экран, техническое название монитор, и, так сказать, мыслящая часть в одном корпусе. Поэтому мы называем эти системы 'Моноблок'. Справа лежит конструктивная часть, именуемая 'Мышкой'. С её помощью мы управляем работой всего агрегата. Он взялся за мышку и погонял указателем по экрану. — Вы видите на экране маленькие рисунки, которые называют 'Иконками'. — Почти как в церкви, — пробормотал Сталин. — Всё берём из жизни, — отпарировал Игорь, — но продолжим. Вот красный флажок, на нём Серп и Молот. Если направить на него указатель мыши два раза щёлкнем по нему левой кнопкой, — он направил и кликнул два раза. На весь экран раскрылся документ: 'История СССР в датах и фактах'. — Документ читается сверху вниз, переводится с помощью колёсика на мышке, вверх или вниз. Закрывается документ щелчком указателя на крестик сверху. Кстати, вся эта поверхность, занятая иконками, называется 'Рабочий стол'. Ковалёв взял клетку с крысами и, подойдя к проходу, спросил: — Игорь, двери уже активированы? Шенкерман пожал плечами: — Доклада пока не было. — Вот, заодно и проверим. — Ты чего задумал, Старый? — Встревоженный профессор подскочил к Ковалёву. — Извините, товарищ Сталин. Вождь озабоченно глядел в их сторону. — Понимаешь, — сказал Ковалёв, — тут вот в чём дело. Я не учёл такое понятие как 'темпоральный энергетический поток'. Честно говоря, понятие это имеет чисто теоретическую основу. Вот мы с тобой, Игорь, пересекли линию времени и, будем честными, прежде всего перед самими собой, с нами ничего не произошло. То есть, из будущего в прошлое — без проблем. А сейчас я хочу проверить, как отреагируют аборигены данного времени на перемещение в будущее. Шенкерман призадумался, взглянул на Сталина. У того вид был тоже обеспокоенный. — Ну, давай, учёный ты наш, проверяй. А то, как я нашего радушного хозяина у себя принимать буду? Как то будет не гостеприимно. Сталин улыбнулся: — Есть мнение, что решение Ваше, товарищ Ковалёв целиком верно и отвечает сегодняшним реалиям. — Ну, тогда, товарищ Сталин, — вздохнул физик, — жмите на кнопку. — А что, — всполошился Вождь, — уже работает? — Дверь стоит, закрыта, кнопки установлены и тут и на рабочем столе кабинета. Жмите смелее, Иосиф Виссарионович, заодно и эту систему проверим. Сталин был не робкого десятка, а тут, вроде как, оробел. А потом, как видно плюнув на всё, сделал шаг к столу и нажал на кнопку внизу небольшого экрана. Раздался мягкий звон колокольчика, дверь щёлкнула и приотворилась. — Ну, благословите, — выдохнул Ковалёв и очертя голову бросился во временной проход. 6 С самого утра день у Ирины Павловны не задался. Хоть день и был выходным. Кот Гаврик чего-то наелся и теперь гадит по углам и в тапочки. Это ещё хорошо мужика дома нет, а то бы только ему в тапки гадил. Пока убирала за ним, выкипел чайник, чуть не сгорел. Хотела поджарить себе яичницу, на завтрак, да плюнула на всё и села пить пустой чай вприкуску со слезами. Ну, а почему бы и не поплакать? Осталась одна, дочери замужем, на обеих висит ипотека. Она, как может, помогает им обеим. В результате, после оплаты своей 'хрущёвки' денег остаётся ровно на 'Блокадные' 125 граммов. Да и за Серёжу она волнуется. Как он там? Ведь не чужой им человек. Хоть и считаются в разводе, но документов не подавали. Ах, если бы он только позвонил... Ведь без женской руки мужик долго не протянет, это точно. Скольких уже перехоронили? Сначала она — а за ней следом — он. Как проклятие тянется, какое... Да ещё Мытищи... Что она тут забыла? Сбежать из Москвы... Неожиданно позвонили в дверь. 'Кого ещё там может принести, в такую рань?' — Ирина бросила взгляд на часы в прихожей. Через закрытую дверь спросила: — Кто там? — Майор Исаев, Алексей Николаевич. Начальник личной охраны Президента России. Прибыл по поводу Вашего мужа. — Шутить идите в соседний подъезд, там их уже три раза грабили. Наверное, им это нравится, нам — нет. — Ирина Павловна, я действительно по поводу Вашего мужа, Ковалёва Сергея Ивановича, 1965-го года рождения, уроженца города Москва... Дверь неожиданно распахнулась, и вылетевшая из неё взлохмаченная фурия вцепилась в лацканы: — Что с ним? Что с Серёжей? Он живой? Исаев мягко отстранился от взволнованной женщины: — Ну, во-первых, здравствуйте. Во-вторых будьте добры посмотреть моё служебное удостоверение. Ладно, позже глянете. А сейчас, если не возражаете, зайдём хотя бы в прихожую, знаете, на улице ещё не лето, а Вы босиком. Ирина бросила взгляд на свои босые ноги и покраснела: — Да, извините, проходите на кухню, я сейчас приведу себя в порядок. Пока Ковалёва одевалась и причёсывалась, Алексей поверхностно осмотрел нищенский быт женщины, хмыкнул и присел на табурет в маленькой, в пять квадратов, кухоньке. Из комнаты вышла совсем другая женщина. Алексею даже захотелось привстать и поклониться, но сдержанность была одним из его достоинств. — Ирина Павловна! — Алексей Николаевич, — только сейчас мужчина заметил глаза полные слёз и красные веки. — Что с моим мужем? — Ради всего Святого, Ирина Павловна, — успокойтесь. С Вашим мужем всё очень хорошо. Более того, я привёз Вам самые добрые вести. — Заметив всё ещё напряжённое состояние хозяйки, он продолжил,— Самоё главное то, что Ваш муж теперь на Государственной службе, он теперь один из помощников Президента России. Да, кстати. Он достал из внутреннего кармана удостоверение и подал его Ковалёвой. Она взяла небольшой красный прямоугольник, но открывать не стала. В глазах кипел вопрос — как он? — С ним всё в порядке, — поспешил продолжить Алексей, — он восстановлен в Российской Армии, ему присвоено звание, полковник, награждён медалью 'Ветеран Вооружённых сил'. Выплачены все деньги, которые он не смог получать в годы вынужденного отгула. — Деньги — это хорошо, сколько бы их ни было. Как у него со здоровьем? У него же с сердцем неладно было? — Позавчера он, незаметно так, прошёл полную диагностику организма. Наш врач, врач Кремлёвского гарнизона констатировал — 'В пределах возрастной нормы — вполне здоров'. Соответственно теперь он под нашим наблюдением. Женщина несколько секунд думала, глядя в пол: — Ну ладно, я за Серёжу рада. — Она вздохнула тяжко, — Ну, а остальное... — А вот за остальное, уважаемая Ирина Павловна, я бы очень хотел с Вами поговорить. — — — — — — — — Серёга, ты аккуратнее там... — последнее, что услышал за спиной Ковалёв. До двери крысы вели себя как обычно: борьба за лидерство на крохотном пятаке жизни. Однако чем ближе к переходу подносили крыс, тем характер их борьбы резко менялся. Они переставали гнобить друг — друга, а старались найти спокойное место уже конкретно для собственной тушки. При переходе временного канала раздался дружный дикий писк, и всё смолкло. Сергей, перейдя в своё время, первым делом оценил состояние подопытных тварей. Они лежали молча, друг на друге и из глаз, носов, ушей и прочих отверстий сочилась кровь. Подошедший подполковник в камуфляже и краповом берете, чётко отдал воинское приветствие и доложил: — Товарищ полковник, за время моего дежурства... — Извините, — перебил его Ковалёв, — как Вас по имени-отчеству? — Юрий Николаевич. — Юрий Николаевич, скажите, в Вашем карауле, случайно, нет ветеринара? Подполковник улыбнулся: — Совершенно случайно есть, Сергей Иванович, как и во всяком порядочном карауле. — Отлично, — обрадовался Ковалёв, — а нельзя его сюда позвать. — Ну, — пожал плечами подполковник, скрывая усмешку, — позвать — не знаю, а вот вызвать — это другое дело. И тут же взял переговорное радио: — Карпин, ты на месте? Алясов на связи — А где ж ещё? От вас убежишь... как же... — Давай без демагогии, бегом сюда, на второй, работа есть. — О! Это я люблю... Через две минуты в помещение еще один камуфлированный, с погонами капитана и тоже в краповом берете: — Товарищ подполковник, — Алясов кивнул на Ковалёва и шепнул: 'Полковник'. Карпин, сделав пол оборота на право: — Товарищ полковник, гвардии — капитан Карпин по Вашему приказанию прибыл. Ковалёв, протягивая правую руку для рукопожатия, левую протянул с мёртвыми крысами. — Вот, товарищ Карпин, большая просьба. Эти четыре крысы погибли одновременно и от одной и той же причины. От Вас прошу дать полное описание смерти этих животных, и дать, хотя бы гипотетический диагноз их смерти. Вопрос ясен? — Разрешите один вопрос? — Да, конечно. — Вы абсолютно уверены в том, что они погибли все одновременно и от одной причины? — Да, товарищ гвардии капитан, дело в том, что я лично присутствовал при их смерти и мог её наблюдать. Больше, прошу, вопросов не задавать. — Понятие 'Государственная тайна' тебе известно? — Спросил Алясов. — Я понял, товарищи офицеры, — вытянулся ветеринар, — разрешите идти? — Идите, — Кивнул Ковалёв. А сам, наконец, обратил внимание, во что превратился кабинет Хозяина. Сам кабинет уменьшился раза в четыре, не меньше. Больше всего места было у временного прохода. Возле дверей находился постоянный пост. Военный, стоявший на посту... вернее сидевший на посту, стулом и телом закрывали дверь во временной проход. Кнопка вызова была чуть правее двери, на уровне среднего роста человека светился глазок телекамеры. — Да, кстати, прошу прощения за не корректный вопрос. 'Краповые береты', 'Гвардии — капитан', Юрий Николаевич? Я что-то пропустил, пока с физикой маялся? — Уж не знаю, как и сказать, — развёл руками Алясов, — с пятнадцатого года уж, указом Президента возведены в Национальную Гвардию все Внутренние войска, ну и Кремлёвская охрана иже с ними. — Да уж, действительно проспал, — пробормотал Ковалёв, осматривая дальше. В остальном всё было как в нормальном караульном помещении. Только одна мысль поразила полковника: — Юрий Николаевич, а где же сейчас музей 'Кабинет Сталина'? — С ним всё в порядке, Сергей Иванович, просто он переехал в другое крыло, и стал даже лучше, чем был. Там, по крайней мере, всё новое, естественно адаптированное под пятидесятые. Кто не знает — не поймёт, а те, кто знают — промолчат. Естественное явление. Так, восемнадцать ноль-ноль. Пора посты менять. Вы ждать, или прогуляемся? Хотя, о чем это я. Володя Карпин всё делает быстро, думаю, максимум полчаса — и результат у Вас будет. А я пока по караулу пробегусь. — Да, конечно, Юрий Николаевич, я подожду. — — — — — — — — — — — — — — — — Сталин, угощая в очередной раз Шенкермана папиросой, вдруг, между темой, спросил: — Простите, Игорь Францевич, за не скромный вопрос... Вы еврей? Шенкерман, прикуривая папиросу, усмехнулся: — Вы можете не поверить, Иосиф Виссарионович, но нет. Вернее нет точного подтверждения моему происхождению. Сталин заинтересованно: — Расскажите немного о себе. Интересный Вы человек. Лет Вам? — Пятьдесят пять. — Вот и я говорю, интересно. Пятьдесят пять и уже Комиссар Первого ранга? Не так ли, товарищ генерал-полковник? — Знаете, товарищ Сталин, о себе говорить всегда сложно. Да и что говорить. Матери своей я не знаю, отца, тем более. Матушка моя, как рассказывал потом мой приёмный отец, воробей, такой, с огромным пузом. Привезли когда уже воды отошли, начались роды. Не успели даже зарегистрировать. А я ещё и родился шестьдесят два сантиметра и пять с половиной килограмм... — Ого, — отметил Сталин, — богатырь. — Да уж, — кивнул Игорь, прикуривая новую папиросу. Было видно, что он нервничал. — А этой же ночью моя 'мамочка' сбежала. Неизвестно куда и неизвестно с кем. Вахтенных, конечно, взгрели. А толку... Это мне ещё повезло. Заведующий родильным отделением Франц Янович Шенкерман усыновил меня. Это у него был уже третий случай. Вот мы все трое у него и росли. Жалко, что папе так и не повезло, ни один из нас не стал врачом. А он так мечтал передать своё умение по наследству. Старший, Роман, стал музыкантом-виртуозом. Как он играет! Все струнные и клавишные инструменты — в идеале! Средний, Дмитрий, стал программистом, опять же, как говорится, виртуоз. Все языки программирования — в идеале, даже несколько своих написал. Сейчас все операционные системы работают на его языках. Он так же засекречен, как и Серёжка Ковалёв. Изредка созваниваемся, и то по закрытым каналам... — Ну, а Вы? — Мягко спросил Сталин. — Я... Я — это особь скользящая постоянно на грани. Отец всё старался мне привить любовь к биологии и анатомии человека, а мне всегда больше нравились точные науки — математика, физика, химия. Часто хулиганил, испытывал терпение учителей. Те прекрасно знали кто я и кто мой отец, и пытались щадить его чувства. Но всегда находились 'благодетели' которые считали своим долгом доложить все папе... — Да, — проворчал Сталин, — это мне ох уж как знакомо. Продолжайте, я слушаю. — А продолжать то собственно и нечего. Папа посмотрел на мои все выверты и решил повернуть мою энергию в мирное русло. Это он так назвал. А отдал меня в 'Суворовское училище'. Там, собственно, я и стал человеком. — Суворовское училище? — Заинтересовался Сталин, — Это что такое? Шенкерман усмехнулся: — Насколько я знаю, Иосиф Виссарионович, это была Ваша идея. Во время Великой Отечественной войны много гибло народа, многие из детей оставались сиротами. И Вашим приказом были созданы училища для детей сирот — Суворовские, для сухопутных подразделений, и Нахимовские, для морских, грубо говоря, подразделений. Хотя сюда входили и прибрежные, и речные. Сталин задумчиво прохаживался по кабинету, о чём-то упорно размышляя. Кивнул Игорю, разрешая взять папиросу. Шенкерман молчал, курил и всё думал, как там дела у Сергея. — Так говорите Суворовские и Нахимовские? — Произнёс Вождь. — Есть мнение, что такое начинание будет необходимо сейчас. По докладу товарища Макаренко слишком много настроили детских домов надзора, а толку в них очень мало. Выпускаются в основном уголовщина. Не успеет выйти за порог детдома — тут же в исправительный лагерь. Как будто одной связанные верёвкой. Да, Игорь Францевич, идея Ваша своевременная, а мысль Ваша правильная. Будем ставить задачу. — — — — — — — — — — — — — — — — — — Сколько Вы говорите? — У Ковалёвой причёска дыбом встала. Исаев повторил, улыбаясь. Ирина долго приходила в себя. И тут, явно не к месту: — Боже, у меня же в гостях человек, а мне его даже угостить нечем! Алексей усадил на табурет, явно находящуюся на грани истерики хозяйку: — Одну минуту, сейчас всё решим. — Он достал телефон, нажал на вызов и, после ответ, произнёс, — Петрович, не в службу, а в дружбу, в ближайшем продовольственном набери обычный комплект на неделю. Чек к отчёту приложишь — я оплачу... Я не кокетничаю, и знаю, сколько ты получаешь. Так положено, командир я, блин, или погулять вышел... Ладно, ладно, уговорил, разберёмся. — Алексей отключил телефон. — Вот такие у меня солдаты... А что делать? Правда? Кому сейчас легко. Ирина Павловна сидела в прострации и смотрела в никуда. А в голове всё цифры щёлкали, которые ей Алексей озвучил. Она подняла на него глаза и спросила дрожащим голосом: — Лёша, если это правда, что мы будем делать с этой прорвой денег? В этот момент зазвонил дверной звонок. — Секундочку, Ирина Павловна, — Алексей прошёл в коридор, открыл дверь и принял шесть полных пакетов с продуктами. Закрыв дверь, он вернулся на кухню. — Что это? — Ирина, совершенно обалдевшая от сегодняшнего дня и решившая уже ничему не удивляться. — Это продукты для Вас и Ваших дочерей. Мы прекрасно знаем ваше общее финансовое положение, и поэтому вот так, простенько решили вам всем помочь. Пока решаться все вопросы. — Какие вопросы, Алексей Николаевич? — Уже почти взмолилась Ковалёва. — Вопросы? — спросил Алексей, закладывая продукты в холодильник и кладовки. — Тогда вопрос номер один. От него будут зависеть следующие вопросы. Итак: скажите Ирина Павловна, Вы готовы вернуться к мужу? — В смысле, что-то я не пойму? — А во всех смыслах. Вы ведь до сих пор не разведены? Готовы ли Вы принять нашего великого, не побоюсь этого слова, учёного принять обратно в свои объятья? Вопрос серьёзный, но судя по первичной реакции, вполне решаемый. Итак? Ирина думала недолго: — Я люблю его, — просто сказала она, — да и дочери его боготворят... О чём тут можно говорить — да. И не просто да, а ДА!!! — Вот и чудесно, — у Алексея как гора с плеч свалилась, — Тогда второй вопрос: Вы готовы жить все вместе в Москве, в особняке на три семьи? У Ковалёвой глаза полезли из орбит: — После сегодняшних чудес я готова уже ничему не удивляться, но ЭТО!!! — А что ЭТО? Нормально. Пол Москвы в особняках живёт. — А где на это деньги брать? Ладно, Вы там озвучили астрономическую сумму, но ведь это МОСКВА! — Уважаемая Ирина Павловна! Я даю Вам Слово Чести Русского Офицера, что эти деньги даже не будут участвовать в покупке дома. Не забудьте о том, что Ваш муж по своей значимости в России занимает одно из... да где одно. Ведущее место! И неужели мы позволим семье Великого Учёного ютиться в 'хрущобах'? Значит всё решено? Тогда два дня Вам и детям Вашим на сборы, на то, что бы уладить все дела. В пятницу будьте готовы переехать. Мой совет, не покупайте здесь ничего серьёзного, через три-четыре дня у Вас будет море времени на покупки. Вот тогда всё, что надо, все, что не надо, всё, что просто может пригодиться. Всё будет ваше! — — — — — — — — — — — — — — — — — Алясов что-то ответил по радио и повернулся к Ковалёву: — Карпин бежит, ветеринар наш. Что-то, видно накопал. Стук ботинок по лестнице: — Разрешите войти? — Да, заходи, ждём уж... — Товарищ полковник, докладываю: все крысы погибли одновременно. Причина смерти у всех одна — начиная с обширного инсульта мозга, обширного инфаркта сердца, обширные кровоизлияния во всех областях внутренних органов. Причиной смерти, я подозреваю, стало мгновенное перемещение подопытных животных в безвоздушное пространство, а короче говоря, в вакуум. Иной причины столь массового и столь обширного кровоизлияния я не знаю. И думаю, что никто не знает. Нечто подобное было, когда погибли наши космонавты Пацаев, Добровольский и Волков. Но там утечка была не мгновенная. А тут? Вот такое моё мнение. — Скажите, товарищ Карпин, — сказал подумав Ковалёв, — а не может ли произойти тот же эффект из-за внешнего воздействия. — Я хотел обратить Ваше внимание на некоторые факторы, как то: сухая кожа, кровоизлияния все внутренние, но печень, почки, селезёнка, желудочно-кишечный тракт как будто подверглись быстрому и очень сильному сжатию Ковалёв удовлетворённо хмыкнул и протянул капитану руку: Спасибо, товарищ Карпин, Ваш вклад в науку просто неоценим. Я попрошу начальство, чтобы Вас отметили. — Да ну, — засмущался ветеринар. — Всё нормально, товарищ Алясов, я Вас попрошу сделать отметку в постовой ведомости, или как оно у вас называется, что бы отметили товарища Карпина и подали на поощрение. Начкар бросил руку к обрезу берета: — Есть, товарищ полковник, будет исполнено. — И, да, товарищ Карпин, крыс кремировать. Не дай Боже нам еще, какой заразы от них. А клетку я отнесу обратно. Там она нужнее. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Товарищ Сталин, вернёмся к Вашей электронной машине? — скромно спросил Шенкерман. Сталин, несколько рассеянно, было видно, что мыслей было много, а тут этот... — Да, конечно, товарищ генерал — полковник. Что ещё есть там интересного? Шенкерман бросил быстрый взгляд на часы на экране: половина двенадцатого. Вспомнив режим работы Сталина, успокоился. — Тут есть одна иконка, похожа на зарешечённое окно. Открываем документ, в котором находим полный список всех, кто явно, скрыто, полу и подпольно, были в ярой и тихой оппозиции... Короче список тайных и явных врагов Советского Союза и Советского народа. Так называемый 'Чёрный список'. Здесь они собраны не по алфавиту, а в хронологическом порядке. Вот, к примеру: открываем документ, в нём самый первый пункт: Революционеры, и в нём под первым номером красуется Лейба Давидович Бронштейн, в скобках Троцкий. Два раза щёлкните по фамилии Бронштейн — всплывёт лист с фотографиями пациента, а так же вся полная информация о нём и его делах, достойных восхищения. Глаза Сталина загорелись восхищением: — Здэсь ест про всэх? — Он даже не заметил, как сильно его взволновал этот документ. — Да, Иосиф Виссарионович, — Начиная с этого момента и вплоть до тысяча девятьсот девяносто второго года, года развала Советского союза. Кроме него есть ещё один документ: иконка в форме щита и меча. Это противоположный список, список людей, на которых можно опереться, 'Белый список'. Так же можно щёлкнуть по фамилии и получить полную информацию о данном человеке, его фото, биография, способности, жизненные приоритеты, и так далее. Первым в списке стоит... угадайте кто? Угадали: Джугашвили Иосиф Виссарионович, в скобках Сталин. — Да? — Без интереса отозвался Вождь, — Мне больше интересно, кто там под вторым номером прячется? — И сам же щёлкнул на номер два. Высветилось: Лаврентий Павлович Берия. — Смотри, где прячется, а я уже и не знаю где его искать, — улыбнулся Сталин, — Что ж, делать нечего. Он поднял трубку телефона: — Александр Николаевич, зайдите, пожалуйста. Поскрёбышев возник как тень. — Подготовьте приказ о переводе Лаврентия Берия в Москву, в ЦК. Закавказской федерацией пусть пока командует Нестор Лакоба. Как будет дальше — посмотрим, будем решать коллегиально. Район очень серьёзный, там нужен крепкий, волевой человек. Лакоба всем хорош, но у него со здоровьем беда. Всё, пока свободны. Бросив взгляд на напольные часы, Сталин засуетился: — Вы уж извините, Игорь Францевич, это я привык работать, пока не рассветёт, а Вы человек военный, у Вас режим. — Товарищ Сталин! Ну, о чём Вы говорите? Когда такое случается, встреча почти через сто лет. Потомки этого мне не простят и не поймут. Тем более, — он улыбнулся, — что я практически всю свою сознательную жизнь мечтал о нашей встрече. Да и Ковалёва было бы не грех дождаться. Он ещё информации принесёт. Сталин кивнул, соглашаясь. Показав рукой на стол, спросил: — Что ещё есть тут такое, что я должен знать? — Да! Вы абсолютно правы. В качестве ознакомления: в левой тумбе накопитель информации, вмещающий в себя всю полезную информацию со всего света. Кроме вбитой информации есть выход в, так называемую 'Паутинку'. То есть система способная собрать информацию со всей России и из-за рубежей её. Там же стоит автоматический переводчик. Допустим, Вы найдёте информацию на незнакомом Вам языке, достаточно будет нажать на иконку 'Поиск'. Откроется окошечко, в котором Вы с помощью клавиатуры. Она точно такая же, как и на простой печатной машинке. Так вот в окошечке Вы печатаете, например, 'Перевод' — и машина сама переводит непонятный текст. Тут же, в этой половине стоит ИБП — источник бесперебойного питания. — А это зачем? — заинтересовался Сталин. — Понимаете, мало ли что в жизни бывает. Правда электрическое питание для Вашей машины идёт из нашего времени. И если вдруг питание пропадёт, то ёмкости ИБП хватит на двенадцать часов работы, но уже в автономном режиме. За это время можно устранить любые неполадки. Заодно проверена теория профессора Ковалёва о непрерывности временнОго потока и тождественности его с энергетическими потоками земли и прочего пространства. — Прочего пространства? Что Вы имеете в виду? — Удивился Вождь. — Ну, как же, помимо земли, это вода, воздух и космос. — Ах да! — Сталин слегка хлопнул себя по лбу, — Вы же уже в космос вышли... — Есть такое дело, — Кивнул Шенкерман, — но закончим со столом. В правой тумбе стола находится Печатающий Аппарат способный печатать всё от простеньких печатных и рукописных текстов до рисунков и фотографий любой насыщенности цветов. К нему приложено тысяча листов альбомного формата. Понимаю, что пока всё кажется архисложным, но поверьте, не пройдёт и пары недель все будет для Вас проще канцелярской скрепки... Неожиданно раздался мелодичный звонок. Сталин встрепенулся: — А это что? Игорь улыбнулся: — А это, Иосиф Виссарионович, вызов из двадцать первого века. Посмотрите на экран, если там стоит и вызывает Вас человек, которого Вы знаете, нажимайте кнопку, пускай заходит. Вождь взглянул на малый экран на столе: — Там Ковалёв, кроме него больше никого не вижу. Я впускаю? — Он оглянулся на собеседника. Тот кивнул, с улыбкой. Дверной замок щёлкнул, дверь приоткрылась. — Разрешите, товарищ Сталин? — Ковалёв просунул голову. — Да, да, Сергей Иванович. Мы уж заждались. — Физик зашёл в кабинет. По его нахмуренному лицу мужчины поняли, что не всё в порядке. — Ну, что, не всё ладно в Королевстве Датском? — Попытался превратить всё в шутку Сталин. — Да, товарищи, не всё ладно. Ситуация такова, что из будущего в прошлое мы проходим, скажем так, почти безболезненно. Но обратный процесс — из прошлого в будущее убивает мгновенно и неотвратимо. Почему? Могу представить это так. Река Лета, или река 'Время' чем ближе к истоку, тем она слабее. А чем дальше от истока, туда дальше и дальше она становится всё мощнее. Поэтому особи, которые были адаптированы в одном времени, при мгновенном переносе их, думаю, даже лет на десять-пятнадцать в будущее, не выдерживают такого хроно-энергетического удара, и — мгновенно погибают. Вот такая теория, товарищи мои дорогие. — Сергей виновато посмотрел на Вождя, — Мне очень жаль, товарищ Сталин, но, сколько народа могло увидеть Вас вживую. А теперь... Сталин подошёл к Ковалёву и, мягко положив ему руку на плечо, сказал: — Знаете, даже у Господа Бога и то не всё сразу получилось. Достаточно посмотреть на черепаху. — Все облегчённо рассмеялись. — И, знаете, дорогие мои потомки, есть мнение, что вам пора отдыхать. А я ещё кое-что обдумаю. Мне есть о чём подумать... Часть вторая 1 — Уважаемый Сергей Иванович, по подразделению объявлен подъём. — Приятный мужской баритон говорил на ухо просыпающемуся Ковалёву не совсем приятные вещи. — Сейчас шесть часов одна минута утра. Завтрак через час. Президент попросил передать приглашение совместно позавтракать. Сейчас, если Вы не возражаете, я проведу пятиминутный мониторинг. Для чего прошу Вашего разрешения войти? Физик сел на кровати: — Да, да, конечно, прошу Вас. Дверной замок щёлкнул и в помещение вошёл не молодой мужчина в белом халате и с чемоданчиком в руках: — Доброе утро Сергей Иванович, моя фамилия Варламов, зовут Андрей Михайлович. Я дежурный врач караула. — Простите, — пробормотал Ковалёв, — а, э... Ольга Дмитриевна? — Ольга Дмитриевна закончила дежурство и отправилась домой, к семье. Так, что принимайте меня, каков уж есть. Сергей покраснел: — Ну конечно, о чём это я. Я в Вашем распоряжении. — Вот и чудесно. Вчера, я так понимаю, у Вас был тяжёлый день. Легли поздно, подъём у нас ранний, хотя и перенесли немного. Сегодняшний день, не сомневаюсь, будет не легче. Поэтому сначала давление... так... сто пятьдесят на девяносто. Не есть хорошо, хотя и не критично. Снимем маечку, ляжем на спину. Я попробую снять кардиограммку... угу... Вот этот пик меня смущает... Скажите, только честно Сергей Иванович, инфаркта миокарда не фиксировали? — Да вроде нет, — физик даже испугался. — Ладно, — задумчиво продолжил доктор, — нужно будет с Вашей женой поговорить на эту тему. — Это вряд ли, — вздохнул Сергей, — они ушли от меня. Варламов неожиданно улыбнулся: — Вам ещё никто не сказал? Тогда я буду первым. Ваша семья возвращается в Москву, и будут ждать окончания Вашей командировки в новом жилье, которое выделил Президент России одному из своих помощников. — Он глянул на часы, — Осталось тридцать пять минут. Поэтому позвольте откланяться и приятного аппетита. Сидя за столом у Президента Ковалёв так и не мог до конца прийти в себя. — Что с Вами, Сергей Иванович, — Спросил Волков, — может, что не так? — Олег Васильевич, это правда, я имею ввиду про мою семью? Зачем тогда было продавать мою трёшку, где теперь жить то? Тут уж засмеялись все. — Дорогой Вы наш профессор, — с чувством произнёс Президент, — Если особняк на три семьи будет маловато — то подыщем побольше. — Особняк?... — только и смог произнести Ковалёв. — Ну конечно, особняк. Не могут же мои люди прятаться в землянках и чердаках. Или я не прав, а Игнатич? — В точку, Василич! А ты, дорогой наш Эйнштейн, не сильно задирайся! — Нет, нет, что вы, — замахал руками Ковалёв, — теперь уж точно не отверчусь, всё отработаю! — Вот и ладно. Ковалёв всё никак не мог прийти в себя после таких новостей. Но тут одна мысль его прямо молнией пронзила: — Олег Васильевич, разрешите один не стандартный вопрос? Президент даже вилку отложил: — Прошу. — Скажите, когда мы празднуем День Победы в Великой Отечественной войне? Волков внимательно посмотрел на учёного: — Если бы я не знал Вас, Сергей Николаевич, как серьёзного человека, то подумал бы — издеваетесь? — Ковалёв молчал и упорно смотрел на Главу России. Тому стало даже, как то, неудобно. Остальные поняли не простую подоплёку вопроса и молчали. — Ну что Вы Сергей Иванович, как обычно, вот уж столько лет празднуем нашу Славную Победу десятого октября тысяча девятьсот сорок четвёртого года. Ковалёв и Шенкерман переглянулись, а губы синхронно сложились: 'Бабочка'!!! 2 Поскрёбышев зашёл в кабинет Сталина с докладом о приезде Кирова. Однако Вождя в кабинете не было. Александр Николаевич даже остолбенел. Такого на его памяти ещё не было, Хозяин всегда был в кабинете. Секретарь догадался заглянуть в комнату отдыха. Сталин сидел за столом глядя в большой экран электронной машины. Поскрёбышев кашлянул. Иосиф Виссарионович немного ошарашено: — А? Что случилось? — Утро, товарищ Сталин. К Вам товарищ Киров из Ленинграда, Вы его вызывали. — Да, конечно, — Вождь с трудом поднялся из-за стола, слегка подвигался, разминаясь, — Приглашайте, я сейчас выйду. Сергей Миронович не понимал такой срочности вызова в Москву, к Хозяину. Но зная характер Сталина, мешкать не стал. Первый же самолёт, направлявшийся в столицу, принял на борт пассажира. И вот он в кабинете Вождя. Тот выглядел не очень хорошо, лицо серое, глаза красные. — Здравствуй, Коба. Что-то ты выглядишь, как семинарист после недельной гулянки, — попытался пошутить Киров. — Ничего, — ворчливо ответил Сталин, — ты скоро так же будешь выглядеть. — А что... — тут Кирова перебил мелодичный звонок. — Вот! — Вождь поднял вверх палец, — И ты тоже дождался. — Он подошел к столу, глянул на экранчик и нажал кнопку. Заглянув в комнату отдыха, махнул рукой — Проходите товарищи. Из помещения, в котором, на памяти Кирова могли находиться только сам Сталин и уборщица, вышли двое огромных мужчин приличного возраста. Одеты они были, несколько необычно, если не сказать странно. Однако оба улыбнулись глядя на Кирова. Поздоровавшись со Сталиным, они подошли к Миронычу: — Сергей Миронович, очень рады Вас видеть. Разрешите представиться: это профессор физики, генерал-майор Вооружённых сил Российской Федерации Ковалёв Сергей Иванович. И я, профессор истории, ректор кафедры истории, Академии Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации, генерал-полковник Шенкерман Игорь Францевич. Киров вяло пожал руки и в полной растерянности оглянулся на Сталина. Тот стоял в пол оборота, усмехаясь в усы и набивая трубку. Инициативу он полностью отдал в руки посланцам из будущего. — Уважаемый Сергей Миронович, пускай Вас ничего не удивляет, потому, что всё, что Вы услышите дальше, скажем так, немного не обычно. Мы, коллегой, — Игорь кивнул на Ковалёва, — из будущего, из двадцать первого века. Привезли оттуда приветы и наилучшие пожелания от руководства страны. Страна, правда, называется несколько по-другому... — Да, я обратил внимание. — Собрался, наконец, Киров, — Российская Федерация, так, по-моему? Внезапно раздался звонок вызова из будущего. Сталин повернулся к гостям: — А это кто? Теперь будут каждые полчаса звонить? — Слегка ворчливо добавил он. Глянув на экран кнопки открывания дверей, он озадачено повернулся к гостям из будущего. — А это кто там ещё, я его не знаю? Шенкерман посмотрел на звонящего: — Это начальник караула, товарищ Сталин. Пойду, спрошу, что случилось. Откройте, пожалуйста. — Да, — Сталин нажал на кнопку. Шенкерман пошёл к дверям. Киров ошарашенным взглядом проводил его, потом перевёл взгляд на Сталина: — Коба! Кто мне хоть что-то объяснит? — Объяснит, не переживай, есть кому объяснять, — махнул рукой Вождь, раскуривая трубочку. В дверях комнаты отдыха показался Шенкерман: — Иосиф Виссарионович, вообще-то это к Вам. Там дежурный врач караула. Он хотел бы Вас осмотреть. Сталин возмутился: — Ви тэпер, что каждий мой шаг будэте контролыроват? — Иосиф Виссарионович, дорогой Вы наш человек. Мы пришли к Вам, в это время для общей большой работы. И теперь мы несём персональную ответственность за Вашу и Ваших соратников жизнь и безопасность. — Ответил Игорь, — Сергей Миронович, Вы как считаете? Киров быстро сориентировался: — Коба, он прав! Наши врачи — это хорошо. Но врач из будущего! Могу только представить. Сталин, что-то ворча под нос, зашёл в комнату отдыха и временнОго перехода. Там его ждал крепкий мужчина, в возрасте, в белом халате и с чемоданом в руках. — Товарищ Сталин, — слегка поклонился врач, — товарищи. Моя фамилия Варламов, Андрей Михайлович, я профессор общей терапии при Медицинской Академии. Я хочу Вас осмотреть для того, что бы знать состояние Вашего здоровья в действительности, а не по историческим хроникам. Хмурый Вождь положил трубочку на стол, в пепельницу: — Мне раздеваться? — По пояс, будьте добры... Только, приблизительно, через час в кабинет вышел хмурый доктор: — Здравствуйте Сергей Миронович. — Добрый день, доктор. Как там наш Коба? — Я так понимаю, что к нам его не оправить? — Обратился он к Ковалёву. — Исключено, Андрей Михайлович. — Значит, будем тут, спокойно и не навязчиво укреплять товарищу Сталину здоровье. — А сейчас то, он как, — забеспокоился Киров. Варламов улыбнулся: — Всю ночь в 'Паутинке' просидел, как он может себя чувствовать? Поэтому сейчас он спит. И проспит не менее шести часов. Так, что уважаемый Сергей Миронович, на это время принимайте бразды правления. Иосифу Виссарионовичу жизненно необходимы эти шесть часов сна. Пожалуйста, вызовите товарища Власика, пусть Николай Сидорович подберёт сиделку для Вождя... Нет, с Вашего разрешения, товарищ Киров, возле товарища Сталина будет находиться, нет, не рядом, в караульном помещении специалист общей медицины. И если, не дай Бог, что-то с нашим пациентом будет не так, сможем всегда прийти на помощь. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — А утром, на завтраке Президент и Министр обороны просто воткнули взгляды в Ковалёва: — Что там с 'Бабочкой' не так? — Тихо спросил Президент. Ковалёв встал во весь свой не маленький рост, и, с волнением в голосе, произнёс: — Брэдбери был прав. Ещё вчера мы Великую Победу отмечали девятого мая, тысяча девятьсот сорок пятого года. А сегодня мы с Игорем видим сдвиг на почти полгода. И сколько наших граждан погибло в этой войне? — Много, — вздохнул Президент, — почти четырнадцать миллионов... — А вчера, Вы мне не поверите, но профессор Шенкерман подтвердит. Ещё вчера было... более двадцати семи миллионов! Президент и Министр перевели ошарашенные глаза на Игоря. Но он кивнул в подтверждение: — А если считать всех вместе — более пятидесяти миллионов. Президент, выдержал паузу, покачал головой и обратился к Министру: — Серёжа, достань нашу, — Смирнов куда-то сунул руку и вытащил на свет Божий бутылку коньяка, — Это грузинский, ему больше ста лет. Много позволить не можем, но тут исключительный случай. Министр обороны разлил в четыре стопочки. Президент встал, остальные тоже поднялись на ноги: Волков окинул взглядом присутствующих: — Ну, что, господа генералы, — Ковалёв приоткрыл рот, но Президент перебил, — Генералы. Так уж сложилось, — он подмигнул физику. — Итак, господа генералы, за гениальное предвидение Брэдбери и за гениального русского физика. За то, что бы просчитать всё и не наделать роковых ошибок. За вас, друзья мои! Хотя коньяк так не пьётся, и это знали все, выпито было единым духом. Все присели на места. — Товарищ генерал армии, почему Ваш подчинённый до сих пор не расписался в приказе? — Весело спросил Президент. — Ага, — проворчал Министр, — успеешь тут за вами... — Он вытащил из-под кресла портфель, достал из него папку для бумаг. — Расписывайся, не я ли тебя предупреждал? Ковалёв достал из папки приказ о присвоении ему звания 'Генерал-майора' с вручением медали 'За трудовую доблесть'. — Ну, и как я теперь буду за всё рассчитываться? Сидящие за столом рассмеялись. — Не переживайте, Сергей Иванович, — произнёс Президент, — того, что уже сделано хватает на 'Героя'. Так, что это ещё мы Вам должны. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Ирину Павловну с детьми привезли в Чертаново под выходные, в пятницу. Весна уже полностью вошла в свои права, всё кругом было зелено и пряно. Проехав по чистым улицам, уставленным частными домами, каждый из которых, явно, нёс на себе проект талантливого архитектора. Возле одного из них автомобили притормозили. Алексей нажал на кнопку брелока и массивные, кованые ворота тихо, без скрипа разошлись в стороны. — Знакомьтесь, друзья мои, это теперь ваш дом. — Три машины заехали во двор и, словно потерялись. Ирина и дети вышли из машин и, прижавшись, друг к другу со страхом осматривали свои новые владения. — Алексей Николаевич, — прошептала она, — мы, случайно, не ошиблись адресом. — А вот и нет, дорогая Ирина Павловна, — засмеялся Алексей, адрес точный: Чертаново Южное, Кировоградский проезд, дом 32. Теперь это ваш дом. Обратите внимание — у него три входа, осмотритесь, и выберите себе часть дома по душе. И так, пустячок на добавку — сзади дома пруды с чистой, проточной водой. Там на счёт купаться и загорать, проблем никаких. Да и рыбка тут тоже водится, — Алексей подмигнул совсем уж растерявшимся парням, — Да, не забудьте кота впустить первым, на счастье. Вы, мальчики и девочки идите осматривать дом, а мы с вашей мамой ещё немного пошепчемся. Ребята, получив ключи, едва не вприпрыжку пошли осматривать дом и окрестности. А Алексей, обернувшись к Ковалёвой и глядя ей в глаза произнёс: — Вот, Ирина Павловна первое из обещаний Президент выполнил. Если вдруг что-то Вас или детей не устроит, просто поменяем адрес. Но это, — он махнул рукой в сторону дома, — лучшее, что есть в нашей базе данных. Поэтому, мне кажется, что Вам и Вашим детям понравится. На счёт Сергея Ивановича я не сомневаюсь. Для него главное, чтобы рядом были Вы и его физика. Ирина грустно усмехнулась: — Я всю жизнь, как дура, ревновала его к этой... физике. Держалась, сколько могла. И тут — на тебе. Знал бы дурачок где споткнётся, заранее сапоги бы одел. — Она вздохнула, — Спасибо тебе Алёша, за эти дни ты мне родным сыном стал, потому извини, что на 'ты'. — И Вам спасибо Ирина Павловна. В моей профессии редко удаётся сделать, что ни будь доброе и хорошее. — Он опустил голову и, уже поворачиваясь на выход, — Да, совсем забыл. Вся территория кругом под непрерывным наблюдением, что бы Вы знали. И на выходные Сергей Иванович будет с вами. Так, что готовьте праздничный обедо-ужин. Тем более что в доме холодильники и подвалы полны продуктами. Да и гости к вам собирались тоже. Не удивляйтесь. — Алексей широко улыбнулся. — И последнее, на сегодня, — закончил он, уже садясь в машину, — Сергею Ивановичу присвоено очередное звание: генерал-майор, с вручением медали 'За трудовые заслуги. Не забудьте поздравить. 3 Сталин был в ярости: — Ви, тавариши из будучего укралы и мене шесть часов прадуктывной работы. А ты чего ухмыляешься Ленинградский глава? Вот вазму и атправлю тэбе в Сибир, будэшь знат... — Коба, успокойся, очень тебя прошу, — засмеялся Киров, — а в Сибири я уже бывал, чего я там не видел? А вот за то, что тебя всё-таки заставили поспать совсем не лишние несколько часов, я могу только спасибо сказать нашим товарищам. Если бы ты себя видел сегодня утром — ты бы сам себя загнал в койку. — Да, кстати, — уже было успокоившийся, Вождь снова всполошился, — где моя койка? Тут уж вступился Шенкерман: — Там, где ей положено быть, товарищ Сталин, в музее. — А на чём тогда, чёрт побери, я спал? Все зашли в комнату отдыха. На месте старой железной койки стоял скромный диванчик, на вид очень мягкий и обитый тёмно-коричневым велюром. Сверху лежало смятое постельное бельё. — Ну, и как прикажете мне спать на этом? Как койку заправлять? — Товарищ Сталин, всё очень просто, — Шенкерман подошёл к дивану, аккуратно сложил всё бельё, потянул за петлю, висящую впереди, открыл внутри дивана ящик. Уложил аккуратно бельё внутрь дивана, закрыл крышку. — Вот, почти всё, осталась мелочь. Он взял со стула кремовый чехол и натянул его на диван. — Вот и всё. По всему чувствовалось, что Сталину понравилось новоприобретение. Да и спал он на нём наверняка не плохо, поэтому, что-то ворча по-грузински себе под нос, он вышел в кабинет и стал набивать трубку. Неожиданно прозвенел звонок хроно-дверей: — Опять кого-то несёт, — пробурчал Вождь. Глянув на экран, он обратился к Игорю, — кто это, товарищ Шенкерман? Я его не знаю. — Это начальник караула, товарищ Сталин. — И что ему нужно? — Я думаю, его нужно впустить, и он сам доложит. Сталин, с напускным недовольным видом, нажал на кнопку. Раздался щелчок, через некоторое время в выходе из комнаты отдыха появился военный в краповом берете. Рука взлетела к обрезу берета: — Разрешите войти? — Входите уж, раз пришли, — проворчал Сталин, прикуривая трубку. Военный сделал два уставных шага: — Товарищ Сталин, разрешите обратиться, начальник караула охраны врменнОго портала гвардии — подполковник Сокольский! Сталин невольно стал по стойке смирно: — Слушаю Вас товарищ Сокольский. — Товарищ Сталин, Президент Российской Федерации Волков Олег Васильевич запрашивает Вашего разрешения на установление прямого канала связи с Вами. Если это не мешает Вашим планам, и Вы можете выделить на разговор Президентом несколько минут. Сталин, казалось, вытянулся ещё больше: — Товарищ Сокольский передайте товарищу Волкову — я буду готов через пять минут. — Слушаюсь, товарищ Сталин. Разрешите идти? — Идите. — Когда спина начкара скрылась в проходе, Сталин засуетился, — Мироныч, как я выгляжу? Киров улыбнулся, подошёл к вождю, поправил пару складок: — Коба, всё нормально, не переживай, всё будет хорошо. — Товарищ Шенкерман, куда идти? — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Мама! Тут так здорово! — дочери с зятьями буквально влетели к ней в её среднюю часть. Ирина с улыбкой посмотрела на детей: — Уже и искупаться успели... Как водичка? Обе дочери повисли на маминой шее: — Мамочка, тут так хорошо! Давай тут останемся? А? — А вот это, дети мои, зависит от вашего любимого папика. Дочери остолбенели: — Папа с нами будет? — Прошептала старшая Настя. — Правда, с нами? — Пустила слезу младшая Анюта. — Правда, — улыбнулась мама, и сегодня вечером он будет здесь, дома, с нами. И не один, а с гостями. Так, что давайте так. Мужчины — на разведку. Тут, говорят, есть подвалы, в которых водится что-то съедобное, а девочки и я будем готовить праздничный ужин. Будем сразу отмечать и новоселье, и присвоение папе звания генерала. — Наш папка — генерал? — даже присели девчонки. Потом переглянулись, — А мы, между прочим, ни разу в нём не сомневались, вот! — Ладно, идите, стрекозы, — улыбнулась Ирина, — сегодня вечером ваш папка будет проверять, насколько он в вас не сомневался. — Ирина Павловна, — сзади подошли зятья и шёпотом, — там столько всего!!! — Лёня, Саша, — Ирина сделала серьёзное лицо, — что там не так? Леонид махнул рукой: — Да всё там так, только без помощи профессионала там не обойтись. Ирина вздохнула: — Ну, что же, пойдём, профессионал оценит. — — — — — — Сталина усадили перед монитором, Шенкерман в переговорное устройство произнёс: — Мы готовы. В ответ включился монитор ЭВМ, на котором возник Президент России: — Добрый день, Иосиф Виссарионович. Меня зовут Волков Олег Васильевич, я являюсь Президентом Российской Федерации. Сталин невольно вытянулся в кресле: — Добрый день Олег Васильевич. Я очень рад тому, что наши потомки нас не просто не забыли, а, к тому же, нашли возможность организовать нашу встречу. Волков улыбнулся: — Поверьте, уважаемый товарищ Сталин, для нас это не просто встреча. Для нас это реальнейшая возможность изменить не только свою жизнь, но и жизнь наших предков, наших матерей и отцов и их родителей. На рабочем столе Вашей ЭВМ есть маленький значок, изображающий бабочку. Под этим значком скрывается простенький, короткий рассказ американского фантаста Рэя Брэдбери 'И грянул гром'. Если Вы его ещё не прочитали... Сталин приподнял руку: — Уже прочёл, уважаемый Олег Васильевич. В связи с этим, Вы хотите сказать... — он замолчал, передавая эстафетную палочку Президенту. — Да, Иосиф Виссарионович, — вздохнул Волков, — сегодня утром гениальное предвидение американского писателя получило своё подтверждение. Игорь Францевич, не сочтите за труд, на машине товарища Сталина откройте историю Великой Отечественной войны. В каком месте Вы знаете. Шенкерман, стоящий рядом, кивнул. Взял в руку мышку, открыл папку 'История СССР в датах и фактах', прокрутил колёсиком почти в самый низ, и выделил две строчки — первая выделенная: ' 9 мая 1945 года' и вторая выделенная: 'Почти двадцать семь миллионов советских людей павших на поле боя, умерших госпиталях, умерщвлённых фашистами в концлагерях и оккупированных территориях и пропавших без вести'. — Вы это видите, товарищ Сталин? — Вождь с силой сжал зубы и кивнул. Произнести он ничего не мог. Спазм горечи душил его. Волков понимающе помолчал. Через некоторое время он спросил: — Скажите, а Сергей Миронович Киров уже в Москве? Он с Вами? Киров бросил вопросительный взгляд на Шенкермана. Игорь показал рукой, куда нужно стать, что бы Президент России его увидел. — А, здравствуйте уважаемый Сергей Миронович. Значит всё верно. — Волков пожевал губами. — Я сейчас наберу информацию, которая у нас актуальна на сегодняшний день. Пожалуйста, сравните и скажите, стоит ли нам наше дело продолжать. Отправил... В углу Сталинского монитора заморгала иконка в форме запечатанного письма, и приятный женский голос произнёс: — Вам письмо! Сталин обернулся: — Она ещё и говорит? Вот не знал. — Она не только говорит, — улыбнулся Волков, — вы ещё не знаете, как она поёт! Но это будет обязательно позже. А сейчас прошу Вас распечатать письмо. — Да, да, сейчас, — Сталин, ещё неловко, подвёл указатель к письму и оно раскрылось. В письме крупными красными буквами и цифрами значилось: 'День Великой Победы над фашизмом в Великой Отечественной войне отмечаем знаменательную дату — 10 октября 1944 года... Потери в этой страшной войне невозможно представить — почти 14 миллионов советских граждан'. Сталин сидел как изваяние, пытаясь осознать разницу между этими двумя фактами. Все молчали, понимая ситуацию. И, только Киров пытался сунуться то в одну, то в другую сторону, пока гигант Ковалёв не прижал нежно его плечи и что-то шепнул в ухо. Только после этого Киров успокоился. Наконец Сталин поднял глаза на собеседника: — Значит, говорите, бабочка? — Да, товарищ Сталин, бабочка, — кивнул Волков, — и Вы только представьте, что и как может измениться в нашей стране, если только спасение жизни одного человека так изменило историю. Вот такие вот дела, дорогой Вы наш человек. — Без тени иронии закончил Президент. Сталин стал набивать трубочку. — Кстати, — улыбнулся Волков, — как Вам понравилась мамонтовая трубочка? — Ещё не обкуривал, — несколько ворчливо ответил Вождь, — а ну как прогорит в момент? Где я мамонтов гонять буду? Волков расхохотался: — Иосиф Виссарионович, Вы только скажите, те, кто их делают, когда узнают — для кого, завалят Вас мамонтовыми трубками. — Когда много, — Сталин назидательно поднял палец, — это уже не интересно. Одна и только у меня. — А если серьёзно, Иосиф Виссарионович, в этой трубке курительная зона сделана из тугоплавкого сплава, не переживайте, она никогда не прогорит. Я понимаю, с Вашим стажем курильщика бросить курить дело, практически, невероятное. Но я бы посоветовал попробовать, — Сталин поднял брови, — нет, нет, что взять с человека, который и табачный дым не переносит. Мне легко об этом говорить. — Какие у нас планы на ближайшие дни? — Спросил Сталин, раскуривая трубку. — У нас завтра и послезавтра — суббота и воскресенье, я обещал нашим генералам выходные. Сергей Иванович уже давно по семье скучает. Да и Игорь Францевич, наверняка что-то планирует. — А дальше? — Дальше? — Волков пожал плечами, — Дальше у нас с Вами работы непочатый край, и за нас никто это делать не будет. 4 — Игорь, скажи мне, только честно, если это не превышает моего допуска, — Ковалёв сидел у себя во дворе в плетёном кресле со стаканом грушевого сока, — как ты, человек твоих лет, достиг такого уровня, что на научном поприще, что в воинском звании? Шенкерман задумчиво курил сигару, купленную в таможенном магазине: — Понимаешь, Старый. В жизни есть моменты, которые вспоминать, ну, как-то неуютно, что ли. Я ведь профессором стал только в прошлом году. Все мои диссертации идут под грифом 'Совсем секретно. Перед прочтением — сжечь!'... Шучу, конечно. Но, то, что секретно, это факт. Ты, конечно, можешь запросить, почитать, но не советую. Слишком много грязи... Друзья помолчали. Ковалёв вздохнул: — Ты прав, дружище, для того, что бы нас окружала чистота, кто то должен грязь убирать. Из-за дома выбежали дочери Ковалёвых: — Папа, дядя Игорь, ну что же вы, пойдём купаться. Мальчишки уже рыбы на уху наловили, а вас всё никак не дождаться. Ирина стояла, прислонившись к углу дома, и тихо млела от счастья. Вся семья была снова вместе, новый дом внушал радость своей красотой и удобством. Всё началось ещё с вечера, когда привезли Сергея. Сколько было шума и писка. Девчонки чуть не подрались за право повисеть на папиной шее. Ирина строго нахмурилась, решительно отодвинула дочерей и сама прижалась к широкой и сильной груди мужа. Выходные пролетели быстро. Молодые обживали свои части дома, знакомились с соседями, с охраной. Купались, ловили рыбу, в общем, всем, чем только может заниматься молодёжь, даже и женатая. А старшее поколение не могло наговориться и насмотреться друг на друга. Как то незаметно прошли посещения Президента, потом Министра обороны. Дольше всех задержался и, с какой-то грустью смотревший на них Игорь Шенкерман. Но и он уехал тоже. Воскресный вечер был самым тихим. Молодёжь угомонилась, гости разъехались, однако предупредив Сергея Ивановича о том, что машина за ним придёт в шесть утра. Ковалёвы вздохнули тяжко в унисон. А что было делать? Государственная служба... — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Когда гости из будущего ушли на выходные Сталин вызвал Власика: — Товарищ Власик, всей охране Кремля боевая тревога. Роту курсантов НКВД в Кремль на помощь. Товарища Кирова ко мне в кабинет. Будем решать один жизненно важный вопрос. — Слушаюсь, товарищ Сталин. Разрешите выполнять? — Да, выполняйте. Сталин поднял трубку телефона: — Товарищ Поскрёбышев, как появится товарищ Киров, его сразу ко мне. — Положив трубку, Сталин прошёл к себе, как он с иронией назвал его: 'Малый кабинет'. А потом со вздохом добавил: — Вот, ко всему, оставили меня без комнаты отдыха, — набивая трубочку, с иронией добавил, — Какой там отдых? Без них продохнуть некогда было, а пришли гости, так вообще присесть бы была минутка. Сталин присел к монитору, открыл иконку 'Враги'. Под номером два там значился Енох Гершенович (Генрих Григорьевич) Ягода. Рядом, на столе лежала объёмистая тетрадь, в которой было записано всё, что стало известно о делах и деяниях этого деятеля. Ещё раз, прочитав весь массив информации, Сталин тяжело вздохнул, помял подбородок. Закурив трубку, Вождь поднялся и подошёл к экрану запуска посетителей. Нажав на кнопку и услышав щелчок открывающейся двери, он позвал: — Кто там есть в карауле? Ответить можете? — Помощник начальника караула гвардии старший прапорщик Жугин. Слушаю Вас товарищ Сталин. Вождь слегка поморщился: — А начальник караула далеко? — Сейчас он у Министра обороны на докладе. Прибудет, ориентировочно через минут сорок, не раньше. — Хорошо, тогда Вы зайдите ко мне. — Есть, товарищ Сталин, выполняю. — И тут же, почти без паузы от двери, — Разрешите войти? — Заходите, товарищ Жугин. — Высокий, крепкий военный в пятнистой зелёной форме и краповом берете, сделав три строевых шага: — Товарищ Сталин, гвардии старший прапорщик Жугин по Вашему приказанию прибыл! Сталин с интересом осмотрел военного, его форму, пощупал её. Многозначительно покивав, он спросил: — Как Вас зовут, товарищ гвардии старший прапорщик? — Вадим Васильевич, товарищ Сталин. — Скажите мне, уважаемый Вадим Васильевич, сейчас все военнослужащие ходят в такой форме? Жугин немного растерялся: — Вообще то, Иосиф Виссарионович, у нас форма разная. Та, что на мне называется 'Полевая -лето', то есть на разные сезоны — своя полевая форма. Есть форма повседневная, есть форма парадная. Ещё она может различаться по родам войск. — То есть, — Продолжил Сталин, — пехоте — одна форма, морякам другая. В этот момент в помещение заглянул Киров: — Коба, ты здесь? — Да, Мироныч, заходи и полюбуйся, какая там, в будущем форма ладная. Киров подошёл к Жугину: — Здравствуйте товарищ... извините, звания, такого как у Вас я не знаю. — Гвардии старший прапорщик Жугин. Здравия желаю Сергей Миронович. Сталин снова обратился к Жугину: — Вадим Васильевич, тут дело такое. Вы знаете кто такой Генрих Ягода? Кто он такой? Чего натворил и чего достоин? — Знаю, товарищ Сталин, хорошо знаю. — Вот и чудно. Кто у вас сегодня начальник караула? — Гвардии подполковник Андреев Александр Васильевич. — Когда он вернётся с доклада, передайте ему наш разговор. А когда я дам вызов отсюда пусть зайдёт к нам он. Дело такое, чтобы не терять время и другие ресурсы я попрошу товарища Андреева показать товарищу Ягоде мир будущего. — Но... — Вдруг осёкся Жугин. Неожиданно на его лице появилась улыбка хищника, — Я понял, товарищ Сталин. Мы ему покажем. Мы ему такое покажем! Вождь мягко похлопал его по плечу: — Вот и замечательно, что мы друг друга поняли. Всё, Вы можете идти, товарищ Жугин. Когда дверь захлопнулась, Сталин повернулся к Кирову: — Сергей Миронович, а ты не желаешь поработать Комиссаром ВнуДел? Киров на мгновение задумался: — Знаешь, Коба. Извиняюсь, товарищ Сталин, Если бы не события этих дней, то хрена бы ты меня из Ленинграда вытащил. А так... Как Партия скажет, так и будет. С лёгкой усмешкой Сталин поднял трубку телефона: — Александр Николаевич, товарища Ягоду ко мне к трём часам дня. Пускай прихватит с собой пяток текущих дел. Нужно кое-что с ним обсудить. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Как на твой взгляд, с чего нужно начинать, что бы максимально облегчить работу и нашим ребятам и нашим предкам? Министр обороны почесал в затылке: — Знаешь, Олег, на счёт пересыла обмундирования и стрелкового оружия вопрос не стоит. Вернее стоит, но не так. Важно не когда, важно как. Однако насколько я помню, в начале тридцать четвёртого, в строившемся тогда метрополитене не было ещё станций, но тоннели с железной дорогой уже функционировали. Я прав? — Насколько я помню, да ты прав, но я спрашивал тебя не об этом. — Да, я понял, вот сижу, думаю... — Ты как нормальный военный — получаешь задачу, и только потом начинаешь думать, — язвительно сказал Президент. — А сам, что, подумать не мог? Смирнов вздохнул: — Я так понимаю, товарищ Главком, у тебя уже всё спланировано? Мне остаётся только получить задачу? — Сначала, я думаю, нужно обсудить последовательность дел со Сталиным, только если он одобрит, начнём работать. Мне нужен будет сеанс связи со Сталиным на сегодня, на полдень,— тут Президент осёкся, — если, конечно, это будет удобно товарищу Сталину. — Сейчас уточним, — Министр поднял трубку коммутатора, — второй караул, пожалуйста,... Александр Васильевич, здравствуй дорогой. Как сам, как семья? И, Слава Богу. Слушай, дело есть. Нужно спросить товарища Сталина, не сможет ли он часам, примерно к двенадцати ноль-ноль осуществить с нашим Президентом сеанс связи? Хорошо... Что ты говоришь? — лицо Министра вытянулось. — Я понял... Да понял я. На когда планируете акцию?... Ну, нормально, успеем всё. Ты давай про сеанс связи не забудь. Отзвонишься по результатам, я у Президента. Министр положил трубку и задумчиво посмотрел на Волкова: — Сталин хочет в районе пятнадцати часов отправить к нам, то есть в наше время Генриха Ягоду. Президент на пару секунд задумался, а потом: — Ну что ж, пусть присылает. Примем, как положено такого человека. С крематорием сам договоришься или мне позвонить? — И оба невесело рассмеялись. 5 Пётр Иванович Самохин, бригадир горнопроходческой бригады озадачен был с самого утра. То, вдруг к ним, сюда, на более чем восьмидесятиметровую глубину собрался сам Нарком Путей сообщения Каганович Лазарь Моисеевич. А то уж совсем — сам товарищ Сталин! Нет, Пётр Иванович не переживал за свою работу, его заботило, как товарищи из ЦК, а то и Сам! Как они будут спускаться сюда, в эту бездну. Сколько было разговоров, сколько потрачено сил и денег для того, чтобы у англичан заказать, выкупить и установить эти само беглые лестницы, или как их называют сами англичане — 'эскалаторы'. Слово то оно, конечно умное, но легче от этого не становится. Опять англы находят тысячу причин, чтобы не поставить, уже оплаченное оборудование. И как их после этого уважать? Неожиданно по тоннелю замелькали фонари: — Кто идёт? — во всю мощь лёгких крикнул Самохин и закашлялся. Бездна она оставляет свои отпечатки. — Не шуми, Иваныч, свои, — по голосу Пётр Иванович узнал начальника участка номер один Мосметростроя Василия Николаевича Младого, — как вы тут? С Младым вместе подошли ещё три человека, протянули руки, представились. Но для Самохина было интереснее, зачем это сам начальник Мосметростроя залез к ним, прямо в задницу Москвы и что с ним делают эти трое. Весьма подозрительные типы. Одежда на них не наша, точно, вопросы стали задавать такие, что и по статью могут подвести. Короче, взял Самохин Младого под локоток, отвёл чуть в сторону и шёпотом: — Николаич, ты их знаешь? Вижу я, не наши это люди. Младой вздохнул тяжко и тоже тихохонько так: — Иваныч, хоть ты душу не трави. Сам вижу, что не наши это люди. Только у них документы, подписанные самим Сталиным и Кагановичем. У Самохина округлились глаза: — Ого! А не подставка какая? Может они пришли сюда тоннели взрывать? Неожиданно от подозрительной троицы к ним подошел огромный такой мужик: — Так вы говорите англичане деньги наши пропили, а эскалаторы ставить не хотят? И что делать думаете? — А тебе какая разница? — окрысился вдруг Самохин, — Ты, что знаешь, где их ещё можно достать? — Знаю, — кивнул гигант и улыбнулся, — и не только достать, но и привезти и установить. И не только их. Так, что товарищи метростроители дорогие, будем работать вместе или вам это не интересно? Метростроевцы переглянулись: — А почему именно наш участок? В метро сейчас работает больше семидесяти тысяч человек. — И это знаю, но вот только у вас на участке есть удобный выход на поверхность. Плюс тоннель полной готовности, с железнодорожными путями и разъездами. А так, как везти будем очень много, в том числе и эскалаторы, будьте добры быть готовыми. Насколько я знаю, здесь, на вашем участке номер один много как искусственных, так и естественных помещений, годных под склады. В самое ближайшее время будем их наполнять всем тем, что так необходимо Советской стране. В том числе — и эскалаторы. Поверьте мне, эти эскалаторы лучше английских. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Здравствуйте, товарищ Сталин. — Здравствуйте товарищ Волков. — Как здоровье, Иосиф Виссарионович? Сталин обернулся на присутствующих и что-то произнёс по грузински, в полголоса: — Спасибо, Олег Васильевич, а ведь и действительно чувствую себя лучше. Ваш доктор — просто золотые руки и голова. Но шесть часов сна! Я столько не сплю никогда! Волков улыбнулся: — Дорогой Вы наш человек. Как мы сможем изменить историю, если неожиданно произойдёт что-то не поправимое. Уж если мы взялись — то приложим все усилия к тому, что бы все, кто предельно необходим Новой Истории, увидели итоги своей деятельности. Поэтому, товарищ Сталин прошу Вас выделить в своём рабочем времени ежедневно два часа на то, что бы с Вами поработали наши врачи. У нас есть желание оттянуть пятьдесят третий как можно дальше. Тем более у нас есть возможности для этого. Сталин с хмурым лицом начал набивать трубку: — Сегодня тоже? — Спросил он — Сегодня — тоже, — кивнул Президент. — Хорошо, — сказал, прикуривая Сталин, — только после трёх часов пополудни... — Да, я в курсе, почему, — кивнул Волков, — по этому вопросу одно уточнение. — Слушаю. — У этого...ммм...как бы помягче...что у этого существа есть такого, что необходимо вернуть руководству страны и НКВД? Ордена, оружие, документы? Губы Сталина тронула саркастическая улыбка и, затягиваясь, он произнёс, чуть напевно: — Пусть это существо исчезнет целиком и полностью, нам от него ничего не нужно. Волков кивнул: — Хорошо, это решили. Теперь давайте о серьёзном. Сталин подобрался: — Слушаю. — Первое, товарищ Сталин, но не основное. Из истории нам известно, что строители Московского метро столкнулись с очень большими проблемами. Это проблема установки эскалаторных подъёмников. Мы знаем, что заказ англичанам оплачен полностью, но они не торопятся с поставками оборудования, технологий и работников для установки подъёмников. Я хочу Вам сказать — пускай они утрутся этим заказом. — Вы хотите что-то предложить? — Подался вперёд Вождь. — И не только предложить, вот, посмотрите, — на экране Вождя возникло письмо и, всё тот же, приятный женский голос: 'Вам письмо!'. Сталиy щёлкнул по письму мышкой, и раскрылось нечто невероятное. Подписанное: 'Схема Московского метрополитена', и было похоже на гигантского паука раскинувшего свои лапы, лапищи, лапки во все стороны. Приглядевшись, Сталин увидел просто разноцветный массив полос и кружочков, возле каждого из которых стояли названия. Как он понял, названия станций. — Так, на сегодняшний день выглядит Московский метрополитен. Кроме того метро есть Санкт... извините Ленинграде, имеет статус самого глубокого метро в мире. Есть метро в Казани, в Горьком, да, практически, в каждом городе миллионнике есть метро. А теперь скажите, есть ли смысл при таких условиях заказывать эскалаторы у англов? — Да уж, — изрёк Сталин, так и не отрываясь от схемы Московского метрополитена. — Кроме того, Иосиф Виссарионович, я прошу Вашего разрешения на перемещение с наших складов НЗ всего, что там есть. Того, что нам уже навряд ли пригодится, а для Вас и для всего советского народа будет просто подарком. — Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Сталин. — Там будет, во первых стрелковое оружие: автоматы Калашникова, около шести, семи миллионов штук, пулемёты Калашникова, около полумиллиона. Оружие образца сорок седьмого года . Всё проверено, пристреляно, в консервационной смазке. Калибр семь-шестьдесят два, патроны для автоматов и пулемётов в упаковках примерно шесть с половиной, семь миллиардов. Товарищ Сталин, что с Вами? Вам плохо? Врача караула немедленно к Сталину! Сталин, которому от этих цифр действительно немного стало худо, нажал на кнопку, впуская врача. Закрыв глаза, он только и слушал в ушах голос Волкова: 'миллионы, миллиарды'... И только резкий запах нашатырного спирта заставил его открыть глаза. Перед ним, в белом халате стояла очаровательная женщина. В зелёных глазах светилась материнская забота: — Как Вы, Иосиф Виссарионович? — Уже лучше, — приосанился Вождь, — простите, не имею чести знать Ваше имя-отчество? Широко улыбнувшись, доктор сказала: — Теперь я вижу, что Вам лучше. А меня зовут Мезина Ольга Дмитриевна, врач общей практики, доцент терапии и кардиологии. Вот, сейчас я Вам сочиню микстурочку, и работайте дальше. — Спасибо Вам дорогой доктор, и Вам товарищ Волков. Президенту — за то, что ввёл в прострацию, а милому доктору — за то, что вывела, — расправляя плечи и приглаживая усы, улыбался Сталин. Не сводя взгляда с доктора, он лихо махнул мензурку с лекарством... — Ничего, дорогой Вы мой человек, не всё в жизни сладко. — Улыбнулась Мезина, заметив, как перекосило Вождя, — Зато сейчас будете чувствовать себя здоровым человеком. Всё, Олег Васильевич, порядок, я ухожу, можете продолжать. — Спасибо Ольга Дмитриевна, — поклонился Волков. — Мммм.. — что то промычал Вождь и тоже изобразил поклон. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Вадим, что делать будем? — Начкар выглядел совершенно растерянным. — А в чём проблема, Василич? — Жугин не понимал причин такого состояния. — У нас к пятнадцати часам двухсотый рисуется... — Ну и? — А вот тебе и 'ну и'. Мешок для двухсотого, где брать будем? Поди, не на передовой, блин! Жугин усмехнулся: — Командир, это же не проблема, а так, репей прицепился. Вон там, в углу мусорных пакетов пачка. Пакеты на сто литров каждый. Пускай теперь хоть каждый день кидают нам жмуров — всех оприходуем. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Ладно, товарищ Сталин, я поаккуратнее. — Улыбнулся Президент, — А врач наш, как я вижу, Вам понравилась? Сталина смутить нелегко, но тут он сделал вид, что ему что-то где-то... — Я продолжу, Вы позволите? — Вождь кивнул. — Итак, кроме того, что я уже озвучил, перебрасываем вам определённое количество РПГ... — РПГ? — Заинтересовался Сталин — Это что, позвольте узнать? — Это Ручной Противотанковый Гранатомёт. Это реактивная пусковая установка, носимая одним человеком, к нему вторым номером боец, который носит запас реактивных гранат. — Сильная, наверное, штука? — Ну, по моим данным, броню в триста миллиметров разносит как деревянный забор. — Триста миллиметров? — Сталин был ошарашен. — Так нет же такой брони. — Будет, Иосиф Виссарионович, Будет. У них она появится, а нам уже есть чем ответить. Один вопрос, товарищ Сталин. — Слушаю, — Вождь старался, не пропустить ни одного слова. — В нашей истории, во время Великой Отечественной войны, в 1943 году, Вы Вашим приказом ввели звание 'офицер', унифицировали воинские звания во всех родах войск и ввели погоны. На наших складах НЗ скопилось очень много хорошей полевой и для повседневного строя. К ним полные комплекты обвеса: ремни солдатские, пряжка с советским символом, ремни офицерские с портупеей и полевой сумкой. Ремни и сумки генеральские. Ну и сапоги — кирзовые, юфтевые, хромовые. Портяночный материал и летний и зимний, бельё нижнее, солдатское и офицерское, летнее и зимнее. Ну и кроме этого ещё много чего, начиная от радиостанций от фронтового уровня, до уровня отделения. Вот такое вот предложение. Сталин был шокирован. Как то разом снималось столько проблем. — Да, я видел форму на Ваших военнослужащих, хорошая форма. Волков улыбнулся: — Прошу простить, Иосиф Виссарионович, но такой формы у нас не много. Если что, войска специального назначения и ВДВ обеспечить сможем. А то, что предлагается нынешней армии, то сегодня вечером, после проведения акции, мы переоденем бойцов караула в ту форму, что я предлагаю, а Вы и пара — тройка доверенных лиц. Товарищ Киров, думаю, будет не лишним. Товарищ Берия, если прибудет к этому моменту. Его посвящать будем во всё. Его ум и напористость помогут решить огромное количество проблем. А то, что их будет именно столько — поверьте. Мы, конечно, будем помогать везде, где только будет возможность. Ну и конечно нужно будет привлечь сюда Климента Ефремовича Ворошилова. Почему его? В нашей истории в июне тридцать четвёртого Вы переназначите его с Наркомвоенмора в Наркома Обороны. Сталин пожевал трубку, затем выбил её в пепельницу, набил заново, закурил. Волков всё это время ждал. Он прекрасно понимал, что вопросы стоят очень серьёзные, у очень многих ещё была свежа память об ужасах, которые внушали белые офицеры, белопогонники. — Хорошо, — Сталин вернулся из дум тяжких, — на какое время назначим смотр? — Когда Вам будет удобно, товарищ Сталин? — Думаю, что в районе восьми вечера, не слишком поздно? — Что Вы, товарищ Сталин, караул заступает на сутки, им будет удобно. — Ну, вот вроде бы всё и решено? Или нет? Тут уже Волков слегка замялся. Сталин так же терпеливо ждал. — Товарищ Сталин, а как Вы смотрите на то, что мы вместе, вашими и нашими силами построим космодром, для запуска ракет в космос? 6 Сталин ходил по мягкому ковру, устилающему его кабинет. Мысли были, с одной стороны радостные, но с другой... Сколько он взваливал на себя, на политбюро, на весь советский народ — было просто немыслимо. Да, эти товарищи из будущего навалили от щедрот, как будем разбираться? Но это всё пустяки, по сравнению с последним предложением Волкова — космодром! Конечно, у них, там, в будущем их целых три. Они-то знают что, где, как и сколько стоит. А мы как из этого как будем выбираться? Сталин кинул взгляд на часы. Уже почти три часа. Он подошёл к кнопке связи с караулом и нажал на неё. Дверь в портал со щелчком открылась, и оттуда раздался голос: — Товарищ Сталин, разрешите войти? — Да, подойдите ко мне. Военный в краповом берете, войдя в кабинет, сделал два строевых шага и бросил ладонь к обрезу берета: — Товарищ Сталин, гвардии подполковник Андреев по Вашему приказанию прибыл. Вождь кивнул: — Александр Васильевич, если не ошибаюсь? Вы в курсе того, что должно произойти? Андреев улыбнулся: — В курсе, Иосиф Виссарионович. Не подведём. — Дверь через проход закрывать не будем, а Вы, товарищ гвардии подполковник будьте тут, возле входа в кабинет. И как только услышите, что мы с Ягодой разговорились — приступайте к своей части операции. — Слушаюсь, товарищ Сталин. Разрешите идти? Сталин кивнул, пыхнув трубкой: — Идите. — И продолжил свои размышления и вояж по кабинету. В дверях появился Поскрёбышев: — Товарищ Сталин, к Вам товарищ Ягода. — Пусть проходит. Ягода вошёл в кабинет Сталина, словно к себе. Оглядев всё хозяйским взглядом, остановил взор на хозяине: — Вызывали, товарищ Сталин? Вождь патологически не выносил этого сноба. Всё, что ему докладывали по деяниям Ягоды — и сапоги из лаковой кожи, и форма из самого дорогого сукна, вплоть до того, что портянки у него батистовые. Правда, в это Вождь уже слабо верил. Но улыбаясь, он протягивает руку: — Товарищ Ягода! Как давно вы не были у нас. Наверное, работы много? Хотелось бы поговорить с Вами, может, можем чем-то помочь? Вы привезли с собой примерные дела, с которыми Вы сейчас работаете? Ягода слегка брезгливо пожал руку Сталину: — Всё у нас идёт хорошо, товарищ Сталин. Ведь как поставишь работу — так она и пойдёт? Я же прав? — Да, конечно, товарищ Ягода, я Ваш Наркомат всегда всем в пример ставлю. Кстати. А у нас большая радость. С нами связались товарищи из будущего, аж из двадцать первого века, Представляете? Тут уж Ягоду почти перекосило. В наркомате давно шли слухи, что Хозяин с головой не дружен, а тут — явное доказательство. Генрих уже приготовил какие-то успокаивающие слова, когда неожиданно в дверях комнаты отдыха хозяина появился странный военный. Пятнисто-зелёная форма, на голове берет, цвета венозной крови. Ягода уже хотел выхватить револьвер, но вовремя вспомнил, что сдал его в приёмной. Между тем военный, сделав два строевых шага, вскинул руку к обрезу берета, громко и чётко произнёс: — Товарищ Сталин, гвардии подполковник Андреев. Разрешите обратиться? Сталин подтянулся: — Слушаю Вас, товарищ гвардии подполковник. — Товарищ Сталин, мне поручено проработать с Вами несколько вопросов... — Но тут Андреев всмотрелся в лицо Ягоды, — Боже мой, Генрих Григорьевич, это Вы? Товарищ Сталин, разрешите. Сталин отодвинулся в сторону: — Конечно. Я знаю, что в ваше время нарком Ягода очень популярен. — Вы даже не представляете, насколько популярен! — С жаром продолжал Андреев, — Генрих Григорьевич, разрешите мне пожать Вашу сильную руку. Только благодаря Вам Советская Власть не рассыпалась в прах. Ведь, правда, товарищ Сталин? — Возможно, возможно, — пробормотал, отворачиваясь, Сталин. И если у Ягоды ещё были сомнения, то после такого пассажа он окончательно поверил в сумасшествие Сталина. — Генрих Григорьевич, дорогой Вы мой человек! Разрешите, я Вас представлю моему караулу? А потом пойдём на Лубянку, где стоит памятник Вам, одному из величайших наркомов и строителей социализма? Отвернувшегося Сталина душил смех. Он поражался, насколько артистичен этот подполковник, как лихо он обработал этого самовлюблённого индюка. А Андреев продолжал: — Товарищ Сталин, разрешите на пол часика украсть Генриха Григорьевича. На полчаса, ну, в крайнем случае, на час? — В его голосе были такие просящие ноты, что Вождь просто махнул рукой, отвернувшись к окну. — Пойдёмте, товарищ Ягода, мои ребята ещё не знают, какая встреча им предстоит. — И проходя вперёд, Андреев успел увидеть взгляд Ягоды на Сталина, полный презрения. — Вот Генрих Григорьевич и наш временнОй портал — прошу, добро пожаловать! Ягода с подозрением подошёл к порталу, попытался заглянуть внутрь караульного помещения — Да х...и там вылупился! Вперёд! — Андреев пинком сапога в область ниже спины, заставил Ягоду просто влететь в караулку. Издав дикий визг, очень похожий на тот, который издали крысы, Ягода упал и скрутился в позе эмбриона. Андреев подошёл к нему, ещё раз с силой пнул ногой в рёбра и пробормотал: — Не знаю, как меня не вытошнило. Вадим! — Из комнаты отдыха вышел Жугин. — Шо, дядя, насмотрелся на свои памятнички? Так тебе и надо. Андреев ещё раз прощупал покойника, и, убедившись, что тот точно остывает, пошёл на доклад к Сталину. Уже проходя через портал, он обернулся к Жугину: — Вадим, ты, это... Приказ приказом, но ты его обыщи. Я где то читал, что у него знаки различия в петлицах из настоящих рубинов делали. Так, что... — Я понял, командир, всё сделаем путём. — Товарищ Сталин, Ваше приказание выполнено. Докладывает гвардии подполковник Андреев. — Спасибо, Александр Васильевич, Вы сделали большое дело. Я буду ходатайствовать о награждении Вас орденом Красной Звезды. — Товарищ Сталин, — возмутился Андреев, — за то, что раздавил крысу — Красную Звезду? — Нет, не за крысу, товарищ гвардии подполковник, а за сотни и тысячи жизней, до которых эта крыса уже не дотянется. И если Ваше руководство посчитает это чрезмерным, мы проведём нашим приказом, по нашему Наркомату. Андреев развёл руками: — Тогда, товарищ Сталин, что бы быть до конца объективными, нужно награждать весь караул. Ребята тоже помогали мне давить этого клопа. Вождь оценивающе посмотрел на начкара: — А ведь это верно, товарищ Андреев. Есть мнение, что весь личный состав Вашего караула должен быть отмечен. Я попрошу у Вас список караула, на момент выполнения задания, мы проведём приказ по нашему Наркомату... Да, так, для уточнения, в Вас, Александр Васильевич пропадает великий актёр, поверьте моему слову. — — — — — — — — — — — — — — — Ну, первый пошёл, — пробормотал про себя Ковалёв. И, обращаясь к назначенному куратором этого проекта инженеру Орехову, — Ну, что ж, Артур Исаевич, свою часть дела я закончил. Теперь дело за Вами. Орехов, низкорослый крепыш, с чувством пожал протянутую руку: — Знаете, Сергей Иванович, даже подписав бумагу о не разглашении, я всё равно всё воспринимал на уровне бреда. Прошлое, Каганович, Сталин. Но теперь, когда мы запустили первый поезд в Московское метро тридцать четвёртого года, я с гордостью ощущаю себя первостроителем нашей подземки. Спасибо Вам, мы будем стараться не уронить звание лучших в мире. Слушая исповедь Главного инженера Московского метро 2026-го года, Сергей вспоминал, сколько было сломано копий, сколько раз его и Шенкермана грозили упрятать в дом скорби. И только личное вмешательство Президента России помогло как-то разрядить обстановку и заставить думать метростроевцев конструктивно. Заседание длилось не долго. На складах Метростроя скопилось достаточно много всего, в чём когда-либо нуждался метрополитен — начиная от полных сборочных комплектов и поездов метро и, заканчивая метростроевской спецодеждой. Когда все, кто не подписал обязательства о не разглашении Государственной тайны, удалились с совещания у Президента России, оставшимся был показан небольшой видеоролик о Москве тридцать четвёртого года, беседу глав России и СССР, а так же ещё более доработанный ролик великих битвах русичей против захватчиков. После этого, все, кто остались, поняли, что это не шутка, не розыгрыш. Но и работа предстоит колоссальная. Правда, все, кто остался, работы не боялись. Первый эшелон повёз в глубину две компрессорные установки, три десятка отбойных молотков, противогазы для работающих внизу людей. Вентиляторные установки и первый из множества эскалатор, будут отправлены следующим рейсом. А этим рейсом отправлена спецодежда для строителей Московского метрополитена. Немного, всего пару сотен костюмов со светоотражающими полосками и касок. Но это был только первый рейс. Ковалёв попрощался и уехал, а к Орехову подошёл Младой: — Слыш, Исаич, а почему отправлять будем только по ночам? — Понимаешь, Василий Николаевич, тут такое дело. Во-первых, тут в дневное время могут быть посторонние люди. А так как всё идёт под грифом 'Секретно', их присутствие нам не нужно. А во-вторых, и в главных. Над нами, в космосе постоянно висят вражеские спутники. — Чего висят? — Не понял Младых. — Спутники, — повторил Орехов, — такие специальные аппараты, которые постоянно наблюдают за нашей страной. Видимость из космоса такая, что видны даже проборы на причёсках. Вот. А потом, если увидят что-нибудь и что им не понравится, так сразу начинаю раздувать истерику, мол, русские опять готовятся к войне. — Они, что вообще идиоты? — выпучил глаза начальник участка. Орехов тяжко вздохнул: — Да нет, Николаич, тут как раз наоборот. Их так заедает, что у нас всё есть, и что мы не покупаем у них втридорога, что они готовы всю нашу страну засыпать бомбами. Вот только боятся, что мы как ответим — мало не покажется. — Эт точно, Исаич! Мы им таких люлей выпишем, год на задницу не сядут! О! Слыш? Вроде назад идёт. Пойдём встречать. — — — — — — — — — — — — — — — — Ирина Павловна, с утра проводив мужа в очередную командировку, девчонок на учёбу. В отца пошли. Обе в физмате грызут гранит науки. Мальчишки поехали на работу. Что-то с ЭВМ-ками связано, Ирина особо не вникала. Главное, что работают. А вот ей что делать? Возвращаться туда, откуда с такой радостью сбежала? Не-ет! Дудки! А вот не позвонить ли... Ирина взяла телефон, набрала номер, абонент ответил тут же: — Здравствуйте, Ирина Павловна, рад Вас слышать. Я могу быть чем-то полезен? — Алёша, здравствуй, родной. У меня к тебе несколько шкурная просьба. — Я Вас слушаю. — Скажи, пожалуйста, — она немного помялась, — можно мне как то увидеть, на пару минут, буквально, Олега Васильевича? Есть у меня один вопрос. Это не касается ни мужа, ни семьи. Это касается только меня. — Я Вас понял. Сегодня, через два часа, Президент сможет Вас принять. В это время у него как раз окошечко. Ирина почесала в затылке: — А как же я за два часа... — Вот теперь послушайте внимательно. Вы в свой гараж уже заходили? — Ещё не успела. — Тогда на брелоке с ключами есть три кнопки — красная, белая и зелёная. Направьте на гаражные ворота брелок и нажмите белую кнопку. Ирина нажала и вздрогнула. Вместе с ней вздрогнули ворота и, медленно поползла вверх. — Открылись? Вот и хорошо. Войдите внутрь, там должна стоять машина. -Есть? — Есть, — немного удивлённо сказала Ирина, решившая уже ничему не удивляться, однако...— 'Лада-Берегиня'. — Всё верно, теперь нажмите на зелёную кнопочку. Нажали, открылись двери. На водительском сидении, обратите внимание, лежит комплект документов на Ваше имя. Не удивляйтесь, пожалуйста, из Вашего личного дела мы знаем, что Вы довольно прилично водите машину. Поэтому, ключи в замке, права на Ваше имя в том же комплекте, поэтому заводите машину и выезжайте из гаража. Ирина уже без вопросов, на тупом послушании, вывела машину во двор. — Вот и чудесно, — продолжал Алексей, — белой кнопочкой закройте гараж, а красной откройте ворота. Двери в доме можно не закрывать. Во-первых, посёлок под охраной. И появление чужих фиксируется сразу. А во вторых, датчики в доме при отсутствии в доме хозяев сами запирают двери. Ворота открылись. Выезжаем на улицу, с поворотом направо, остановочка, красная кнопка, ворота закрываются. Поехали прямо. Через два километра — Варшавское шоссе, прямо на выезде Вас будет ждать машина дорожной полиции. Они Вас проводят вплоть до резиденции Президента. Счастливого пути, мы Вас ждём. — — — — — — — — — — — — — — — Василий Николаевич! Ёлки-метёлки! Работникам нашим вчера была выдана форма? Младой улыбнулся: — Ну, была. Все спасибо сказали. — Ну, так какого лешего сегодня они опять в рванье пришли? — Орехов чуть не подпрыгивал от возмущения. Младой взял его под локоток, осторожно отвёл в сторонку и тихонько так: — Исаич, ты подумай! Там у вас это может и рабочая одежда, а для нас — просто царский подарок! И ладный, и крепкий, вон с какими полосами — свет отражают, да надпись на спине! В такой одёже только по гостям и девкам бегать. А? Не так? Артур Исаевич только головой помотал. Понимать то их он понимал. Но это же МЕТРОСТРОЙ! Как же сделать, что бы их все узнавали? — Ладно, уговорил, закажу ещё. Младой расцвёл улыбкой, чуя ещё обнову. А Орехов подумал, что следующий заказ сделает на робу угледобывающих шахтёров, и с надписью на спине: Мосметрострой! — — — — — — — — — — Ирина Павловна! Добро пожаловать! — Президент поцеловал Ковалёвой руку, — Чай, кофе? Или посущественнее? Время как раз обеденное? — Я, господин Президент... — Просто Олег Васильевич, если Вас не затруднит. Значит, обедаем. — Чуть повысив голос, — Обед на двоих, пожалуйста. Ванная комната там, Ирина Павловна. За обедом разговор, естественно, не клеился. Так, по пустякам. Здоровье, дети, новое жильё. И только закончив обед и взяв в руки чашку с чаем, Волков обратился к Ирине: — Так я Вас слушаю, Ирина Павловна. — Олег Васильевич, — совсем растерялась Ковалёва, — понимаете, муж в командировке, дети — по своим делам, внуков, когда ещё дождёшься... Президент улыбнулся: — Вы у нас, Ирина Павловна, если я не ошибаюсь, по профессии химик? — Химик, органическая и неорганическая. — Имеете научные работы? — Писала два раза диссертации... Зарубили не глядя. Тема им не понравилась. — А какая тема, если не секрет, — заинтересовался Волков. — Какой же от Вас может быть секрет, — улыбнулась Ирина, — Алкалоиды — лекарства и яды. — Интересно, очень интересно, — Президент помолчал, наморщив лоб. — Так говорите алкалоиды? Алексей, — тут он чуть повысил голос. Начальник охраны, как обычно, материализовался из ниоткуда. — Алексей, ты всё слышал? — Тот кивнул в ответ, — Тогда просьба, попробуйте разыскать работы Ирины Павловны, мне кажется, там должно быть много интересного. — Да что Вы, Олег Васильевич, — они уже давно сгнили в архивах, или сгорели в дачных печах. — Посмотрим, Ирина Павловна, — сказал Алексей. — Разрешите идти? Президент кивнул. — Вы, Ирина Павловна, не хотите поработать у нас? Вместе с мужем. У нас найдется, чем занять грамотного химика. — Ну, я право не знаю, — пробормотала Ковалёва. — Вот и чудесно, — хлопнул в ладоши Волков, — мне очень нравится Ваша семья, так, что думаю, сработаемся. 7 Поскрёбышев заглянул в кабинет Вождя. Того, уже привычно, на месте не было. Секретарь подошёл к комнате отдыха. Сталин сидел, прикипев взглядом к экрану. Александр Николаевич тихо кашлянул. Сталин оторвался от монитора и прищурился: — Что случилось? — Там товарищ Берия прибыл. И ещё Вы вызывали товарищей Кирова и Ворошилова. Они тоже прибыли. Уже восемь часов вечера. — Я понял, — сказал Сталин, — пусть входят, я сейчас выйду. Вождь нажал кнопку вызова караула. Дверь щёлкнула и открылась. В двери показался начальник караула: — Товарищ Сталин, начальник караула гвардии подполковник Алясов! — Здравствуйте, Юрий Николаевич. У Вас всё готово? — Так точно. — Через пять минут я прошу Вас и Ваших подчинённых в мой кабинет. Там будут товарищи Киров, Ворошилов и Берия оценивать те новшества, которые нам предлагают. Вопросы? — Вопросов нет, товарищ Сталин! — Ну-ну, — кивнул Вождь и вышел в кабинет. В кабинете, у входа стояли Киров, Ворошилов и Берия. — Здравствуйте товарищи, прошу вас, проходите, присаживайтесь. Лаврентий, здравствуй, как доехал? — Спасибо, нормально, — сказал Берия, уже садясь, автоматически поправив пенсне, — Что случилось, что меня так неожиданно сорвали с места? — Через пару минут всё узнаешь, так же как и ты, Клим, вижу в глазах вопрос. Но первым вопрос задам я. Как вы, товарищи, к перевооружению и переоснащению Красной Армии? Как вы отнесётесь к переименованию Красной Армии в Советскую Армию? Только Киров сидел спокойно, он был более или менее подготовлен, поэтому молчал. А Берия и Ворошилов переглянувшись между собой, так и просились задать вопрос. Но Сталин поднял палец и произнёс: — Заходите, товарищи. Из комнаты отдыха вышли военные. Одеты они были в странную военную форму, с кепи на головах. И — главное! — с оружием! Первый из военных скомандовал: — На месте, стой! — Выйдя из строя, повернулся к нему лицом, — Равняйсь! Смирно! Равнение на ПРАВО! Сделав два строевых шага, отдал честь и доложил: — Товарищ Сталин, сводное отделение, для демонстрации обмундирования и вооружения построено! Докладывал временно исполняющий обязанности командира сводного отделения генерал-полковник Шенкерман! — Вольно, товарищ генерал-полковник. — Произнёс стоявший по стойке смирно Вождь. Да и остальные тоже не сидели. Шенкерман повернулся к строю: — Вольно! — И улыбнувшись, он повернулся к Сталину. — Вот, товарищ Верховный Главнокомандующий, и вы, товарищи генералы, — он кивнул присутствующим. — Это есть образец полевого обмундирования и образцы стрелкового оружия, которыми мы можем оснастить нашу армию хоть завтра. — Вот, товарищи наркомы, или, — Сталин покосился на Шенкермана, — генералы. Смотрите, щупайте, берите в руки. Оружие, я думаю, можно разобрать, посмотреть... Прошу! — Один вопрос, если разрешите, — Берию просто трясло от волнения. — Уважаемые Лаврентий Павлович, и Вы, Климент Ефремович, прошу вас без волнения выслушать. Мы, то есть люди, всё, что на нас и при нас — это всё из будущего, из двадцать первого века. К большому сожалению, ваши потомки не смогли удержать целостность Советского Союза. Увы, в 1992 году СССР распался на Россию и остальных. Почему я так говорю. Россия приняла преемственность от Советского Союза, его законы, его долги перед остальным миром. Про остальных, если будет настроение, почитаете, материала много, я не буду красть ваше время. — Значит, из будущего? — Берия по немного стал успокаиваться. — А к нам как попали? — Про это, Лаврентий Павлович, лучше спросить у изобретателя 'Машины времени'. Он сейчас в командировке. — Куда это вы его послали? — Не успокаивается Берия, — А ну как с ним что случится? Я так подозреваю, что кроме него больше никто не знает, как перемещаться во времени? — Вы правы, Лаврентий Павлович, кроме него — никто. А то, что в командировку — так с ним рота охраны. Офицеры спецназа. У них не то, что физик, сухарь заплесневелый не пропадёт. Ворошилов тем временем внимательно осмотрел обмундирование, попросил даже снять сапог, оценил материал портянки. Примерил кепи. 'Да, это не будёновка', пробормотал он. Киров занялся осмотром оружия. Взял в руки АК-47-ой, подержал, прицелился, взял на плечо. Попросил разобрать. Ему показали, как производится неполная разборка, он удивился простоте. Берия взял пистолет Макарова, взвесил на руке, выщелкнул магазин, вставил обратно. Проверил ход спускового крючка. Разбирать не просил, вернул владельцу. — Ну, и какое будет мнение, товарищи Народные Комиссары? Или, всё-таки, генералы? — С усмешкой спросил Сталин и пыхнул трубкой. — — — — — — — — — — — Ковалёв стоял на стылом ветру и его слегка потряхивало. Вчера их команда приехала в Плесецк, Архангельской области. А лето тут имеет только название. Хотя местные аборигены не жалуются, и плюс пятнадцать для них температура вполне комфортная. Кутаясь в генеральский бушлат, Сергей стоял посреди железнодорожной колеи и смотрел вдаль. Вдали высились опоры стартового стола космодрома Плесецк. Усмехнувшись, вспомнил, как принимали поначалу местные начальники. Но, поговорив по телефону сначала с Командующим ВКС России, потом с Министром обороны России, а на закуску услышав голос Президента России, все местные начальнички вытянулись в струнку, ходили только строевым шагом и всё пытались предугадать желания московского генерала. А генерал просто выехал на место запуска ракет, осмотрел громаду стартового стола. Покачав головой, он пошёл вдоль пути подвоза ракет. Отойдя километра на три, остановился, повернулся к месту старта и тихо произнёс: — Тут портал ставить будем. — Повернувшись лицом к начальнику космодрома, — Ефим Сергеевич, можно с Вами пошептаться? — Конечно, — Зимин Ефим Сергеевич, генерал — лейтенант, начальник космодрома сразу понял, что Ковалёв точно не тот, за кого себя выдаёт. И поэтому, не смотря на то, что был выше званием, относился к московскому гостю предельно корректно. Да и как не понять, если заурядного генерала сопровождает охрана больше полусотни офицеров спецназа... О чём можно говорить дальше. — Значит так, уважаемый Ефим Сергеевич, сейчас всех Ваших офицеров отправляйте по домам. Здесь останутся только Вы, я и мои люди. Всё, что будет происходить дальше — увы, деяния высшей степени секретности. Вашим подчинённым мы всё объясним позже, только Вы сегодня прикоснётесь к тайне. Зимин снял фуражку, почесал в затылке, но решив, что всё, в конце концов, разъяснится, дал команду всем своим офицерам двигаться к автобусу, и ехать в городок. Сам он, сказал, остаётся, и приедет — взглянув на Ковалёва, — скоро. Ждать его не надо, всё будет доведено дополнительно. Затем он повернулся к Ковалёву: — Я слушаю Вас, Сергей Иванович. — — — — — — — — — Исаич! Итить твои веники, да поперёк борозды! Это ты называется, форму заказал? — Младой просто кипел в негодовании. Орехов улыбнулся: — Да, заказал. А чем она тебе не по нраву? И полосы светоотражающие, и надпись на спине светится. Чем же ты не доволен? — Дак ведь чёрная же! Куда она такая годится? — А-а, вот ты о чём. — Орехов обнял Младого за плечи. — Василий, друг ты мой любезный, ты только скажи и я добьюсь, что на весь Мосметрострой закупят одежды, самой лучшей, самой крепкой и самой раз самой красивой. Что для мужичков, что для девок. Ведь это не проблема. Наши люди должны носить всё самое лучшее. Но, брат мой, что выдаётся для работы — в том нужно работать. Спецовка крепкая для чего? Что бы руки, ноги, тело не травмировать. Каски на голову для чего? Что бы головы наши берегла от ударов и ушибов. Противогазы, на всякий случай, для чего? Мы под землёй, глубоко, мало ли где прорыв газа будет? А противогаз убережёт. Да ещё пару сотен кислородных аппаратов опустим под землю. Это уже для специалистов на мёртвых местах работать. Определять, почему они мёртвые, и как сделать так, чтобы там мог человек пройти и не заметить. Усекаешь? Младой почесал в затылке: — А ведь ты прав, Исаич, я как то не думал об этом. Теперь на общем собрании всем скажу — кто работает в рванье, а не в спецовке, будем выгонять со смены, и ставить прогул! — Ну, ты Василий Николаевич, с плеча то не руби! Сначала, на собрании, всё людям объясни, дай недельку попривыкнуть. Сначала просто замечание давай, не подействует — выговор, с лишением процента премии. А уж если и это не дойдёт! Ну, тогда уж и прогул можно ставить. А, насколько я помню, сейчас прогулы под уголовную статью попадают? — Есть такое дело. — Вот и я говорю. Не хочет нормально трудиться, форму бережёт? Кстати, её раз в полгода меняют на новую. Не хочет, как все работать? Будет трудиться там же, но в рванье, и за баланду. Или я не прав, а, друг Василий? — — — — — — — — — — — — — Ирина Павловна? Здравствуйте, это Исаев Алексей, начальник охраны Президента. — Алёша, друг любезный, здравствуй. Как твои дела? — Ирина очень обрадовалась звонку этого мальчика, которого, про себя, называла сыном. Она так мечтала о сыне, а родились две дочери. Менее родными от этого они не стали, но.. — У меня всё хорошо. Ирина Павловна, Вас хочет видеть Президент. Ирина всполошилась: — И когда? -Через пять минут к Вашей лаборатории подойдёт человек, скажет, что от меня и проводит. — Нужно сказать, что Ковалёва уже третий день выходила на работу в лабораторию общей химии. Работа ей очень нравилась, А заведующий, после собеседования, поставил её на должность старшего лаборанта. Как он выразился — 'На время'. — Я поняла, до встречи. — До встречи... Через десять минут Ковалёва была в кабинете Президента: — Здравствуйте Ирина Павловна, — Волков поцеловал ей руку, подвинул кресло, помогая сесть. — Тут дело такое, дорогой Вы наш человек. Ваши диссертации, как оказалось, никуда не пропадали, а были проданы ректором на сторону. За границу, то есть. У Ирины округлились глаза: — Вот ведь... даже не знаю, как его назвать. Распевал петухом, что я только напрасно трачу его время, занимаюсь ерундой, но диссертацию так и не вернул. Теперь понимаю, почему. А куда, Вы говорите, продал? Президент усмехнулся: — В Англию, Ирина Павловна. Но не это интересно. Интересно то, что бритты подали на Россию в международный арбитраж по причине того, что купленная ими научная работа не полна. В ней отсутствует целый ряд ключевых элементов, без которых работа, сама по себе, стоит дешевле бумаги, на которой написана. Что Вы можете на это сказать, уважаемая госпожа Ковалёва? — Волков с интересом посмотрел на женщину. Та, покачав головой, сказала: — А знаете, Олег Васильевич, а ведь я как нутром чуяла подлянку. И сделала так, что разобраться в моей работе мог только хороший специалист. Для остальных — работа несла в себе элемент новизны и была настолько хороша, что купили её, я подозреваю, мгновенно. А вот когда разобрались, то, я думаю, сначала отшлёпали ректора. Так, как он кроме пустого мычания не смог больше ничего предложить, пошли другим путём. Типа, купили кофемолку, а она масло давит. Президент рассмеялся: — Весёлый Вы человек, Ирина Павловна. Ну а мне Вы что ни будь хорошее, скажете? Ковалёва достала из кармана накопитель памяти для ЭВМ и передала его Волкову. Тот с интересом посмотрел сначала на накопитель, потом на Ирину. — Здесь формулы и технологии производства ядов и лекарств на основе алкалоидов. Технологии новые, насколько я знаю, нигде не применяются. А формулы... Лекарства, в теории, способные бороться с онкологической заразой. Не все виды рака, но кое-какие лечить сможем. Ну и яды. Три формулы уже есть, так сказать, в убойном состоянии. Одно вещество я назвала 'Цереброгноб', другое 'Эритроантифагоцит' ну и третье 'Дерманекрозит'. Понимаю, что не ласкают слух, но... — А в чём их прелесть, Ирина Павловна? — Заинтересовался Президент. — Первый яд, при попадании микронной доли в глаз человека, или животного, не важно, через три часа вызывает резкое ослабление зрения. Представьте, у человека с идеальным зрением вдруг падает видимость до минус тридцати диоптрий. — Ого, — Волков даже привстал. — Но это только начало. Через двенадцать часов человек полностью слепнет. А ещё через десять — двенадцать часов обширный инсульт и — смерть. Президент от волнения даже заходил по комнате. Ирина сидела спокойно и ждала дальнейшего. — Да, Ирина Павловна, суровый Вы человек. — Что я! — Усмехнулась Ковалёва, — Вы на жизнь посмотрите. — Вы правы, абсолютно правы. Ну а второй, 'Эритроантифагоцит', кажется? — Этот ещё проще. При попадании той же микронной доли на кожу живого существа, содержащиеся в препарате анти фагоциты, паразиты, то есть, проникают в кровь и начинают с катастрофической скоростью пожирать эритроциты, красные кровяные тельца. В итоге — через сорок восемь часов лейкоз, лейкемия, смерть от рака крови. Президент покачал головой: — Я уже боюсь спрашивать про третье... — Тоже ничего сложного, — пожала плечами Ковалёва, — при попадании на кожу начинается бурная химическая реакция омертвления дермы, кожи, то есть. А далее, при попадании в кровь — некроз сосудов, органов, гладких мышц. При вскрытии мертвеца создаётся впечатление, что тот всю свою жизнь был мёртвым. — Да уж, Ирина Павловна, 'Нобелевскую' за это, конечно не дадут, да она Вам и не нужна, потому, что с этой минуты Вы находитесь на положении Вашего мужа. То есть, засекречены до безобразия, — Тут он поднял верх ладонь, в успокаивающем жесте, — В жизни Вашей очень мало что изменится, просто у Вас теперь будет собственная лаборатория, в которой Вы будете дальше развивать ваши разработки. А за то, что Вы уже успели сделать, Вам будет присвоена учёная степень. Кроме того, уж прошу прощения, но мы призываем Вас в армию. Вам будет присвоено воинское звание 'капитан' и Вы будете награждены медалью 'За трудовое отличие'. — — — — — — — — — — — — — Так, ребятки, поднатужились, мне нужна высота минимум пять метров, — Офицеры спецназа поднимали Ковалёва на руках над железнодорожным полотном, — Очень хорошо, теперь вправо, осторожно ставьте ноги, не получите травму... — Вы генерала не уроните, не то я сам всем ноги переломаю, — Кричал полковник Андреев. Его отправили в эту поездку вместе со всем караулом, да вдобавок дали полуроту гвардейцев, а заодно и в звании повысили. — Александр Васильевич, не шуми, — отзывался сверху генерал, — давай, ребятки, ещё чуток правее и вниз. Всё, ставим на землю. Генерал-лейтенант Зимин с удивлением наблюдал, как взрослые, вроде, люди занимаются, откровенно говоря, ерундой. Сначала этот странный генерал достал из кармана толстенный фломастер и начал писать линию, прямо в воздухе. Начал от самой земли, повёл вверх, а потом началось самое странное. Личный состав караула бережно ухватил его за ноги и медленно стали поднимать вверх. Довели до определённой точки, и, так же бережно понесли вправо. И наконец, медленно и аккуратно поставили на землю. Тут генерал довёл свою 'воображаемую' линию до самой земли. Разогнулся, закрутил фломастер, спрятал: — Теперь надо ждать, такой большой портал я ещё не делал. Сколько времени нужно? — Он пожал плечами. — Сергей Иванович, а что будет? — Несмело так подошёл Зимин. — Немного терпения, Ефим Сергеевич, сейчас, ещё немного, — Бормотал Ковалёв, съедаемый страхом больше всех. А ну, как не получится? Что тогда говорить Сталину, Президенту, всем ребятам, которые с такой надеждой смотрят на него. Но тут... — Сергей Иванович, пошло, — зашептал Вадим Жугин, — Пошло! — Пошло, пошло, — раздались голоса со всех сторон. И действительно, очерченная поверхность начала покрываться мутной рябью. — Что это? — Зимин даже отступил на шаг. — Всё нормально, товарищ генерал — лейтенант, — раздались голоса со всех сторон, — Работает 'Машина'! Рябь поколыхалась минуты три и застыла серым монолитом, на котором своим фломастером Ковалёв стал писать свою длиннущую формулу. С каждым знаком пелена становилась всё прозрачнее. А когда профессор поставил последнюю точку, пелена исчезла. Портал стал прозрачным. Ковалёв, перейдя на другую сторону, так же стал выписывать формулу, до самой последней точки. — Ну, вот, дорогой мой человек, — обратился он к Зимину, — посмотри прямо, и скажи, что ты видишь? — Что я там могу увидеть, — усмехнулся начальник космодрома, — ну, вот, смотрююю... Последнее слово он протянул, потому, что пережил ещё один шок. Там, в портале, вдали была голая болотина, заросшая клюквой. Космодрома НЕ БЫЛО!!! — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Сталин сидел за монитором, когда раздался звоночек вызова из будущего. Вождь, не отрывая взгляда от экрана, нажал кнопку. Щелкнули замки и незнакомый голос произнёс: — Товарищ Сталин, разрешите обратиться. Начальник караула гвардии полковник Маров. Повернувшись к вошедшему, Сталин осмотрел его: — А что, в караул уже полковников ставят? — Гвардии полковник Андреев убыл в командировку, я его замещаю. — Андреев гвардии полковник? — Так точно, товарищ Сталин. — А Вас, простите, как зовут? — Владимир Вячеславович, товарищ Сталин. — Вождь кивнул: — Я слушаю Вас, Владимир Вячеславович? — Товарищ Сталин, к Вам на приём генерал полковник Шенкерман. Разрешите впустить? Сталин встал с кресла и мягко прошёлся мимо начкара. — Я так понимаю, товарищ Маров, Вы недавно в этом карауле? Первый день, я понял. Просто есть распоряжение, товарищей Шенкермана и Ковалёва пропускать ко мне без задержки, в любое время. — Я понял, товарищ Сталин. Разрешите идти? — Идите, товарищ гвардии полковник. И тут же, почти без перерыва: — Разрешите войти, товарищ Сталин? Генерал полковник Шенкерман. — Проходите, дорогой Игорь Францевич. Проходите в кабинет, сейчас нам чаю принесут, а мы, пока, покурим. — — — — — — — — — — — — — А это, уважаемый Ефим Сергеевич, космодром Плесецк девяносто лет назад. Зимин с изумлением посмотрел в начале внутрь портала, а затем заглянул за него. Стартовый стол был на месте. Жалобно посмотрев на Ковалёва, он прошептал: — Я ничего не понимаю. Физик обнял его за плечи: — Сейчас поймёте. Это — портал в прошлое, надежда изменить будущее. Понимаете? — Зимин помотал головой, мол, не понял, — Вот в этом окне, вовсю ширь раскинулись леса 1934-го года, и наша, конкретно теперь Ваша задача, построить здесь космодром Плесецк. И, соответственно, совершить первый запуск отсюда, из тридцать четвёртого года. — А зачем? — Ошарашенный Зимин всё никак не мог выйти из ступора. — А затем, — жёстко сказал Ковалёв, чтобы избежать всех войн, которые ожидаются в этом времени, затем, чтобы сберечь миллионы жизней наших людей, наших отцов и матерей, дедов и прадедов, детишек малых, мальчишек и девчонок. Это разве не цель в жизни? Зимин подумал немного: — Да, Сергей Иванович, во имя такой цели я готов последнюю каплю крови отдать и последнюю каплю пота выцедить. Ставьте задачу. Будем выполнять. — Вот это уже разговор, — улыбнулся физик. — — — — — — — — — — — — — — — — Иосиф Виссарионович, — сказал Шенкерман, затягиваясь сталинской папироской, — я тут вот о чём подумал. Должен быть такой человек, Артузов Артур Христианович, разведчик. — Есть такой, — подтвердил Сталин, — что, очень нужен? — Понимаете, товарищ Сталин, когда мне Сергей Ковалёв рассказал про свою 'Машину', я, поначалу, воспринял всё, как само собой разумеющееся. И постройка портала, и встреча с Вами, и первая 'Бабочка' которую мы запустили. — Сталин внимательно слушал, зная, если этот генерал начал говорить, то попусту трепаться не будет. — Так вот, сначала промелькнула мысль на фоне того, что мы все вместе делаем, готовясь ко всем войнам. Затем эта мысль оформилась в конкретную задачу, которую я поставил сам себе. А задача эта состоит в том, чтобы ликвидировать все эти войны, отправить их, как говорится, в небытие, в чёрную дыру. Вот такая мысль, товарищ Сталин. Как Вы на всё это смотрите? Сталин стал ходить по кабинету, пыхая дымом из, ставшей любимой, трубки из бивня мамонта. — Есть мнение, что Ваше, Игорь Францевич предложение представляет собой мечту любого человека, не только советского. Я не беру в расчёт параноиков и мизантропов. Но возникает вопрос — как этого добиться, что для этого нужно и кто это сможет сделать? Шенкерман улыбнулся, встал, спросил разрешения взять папиросу. Закурил: — Знаете, Иосиф Виссарионович, до того как стать ректором в Академии Генерального штаба я двадцать два года выслужил в Службе Внешней разведки. Правда, я не супермен, не дерусь один на роту, не прыгаю из самолёта без парашюта. У меня стояли другие задачи. Я аналитик и психолог. Я свободно владею немецким, английским, французским, испанским и португальским. На разговорном уровне почти все европейские языки. У меня было двести семнадцать выходов за границу. Я не убивал, это была не моя задача, но все двести семнадцать походов завершил успешно и без потерь. Вот поэтому, — он усмехнулся, — в мои годы — генерал полковник. — Вот почему Вам нужен Артузов, — произнёс Сталин, — Подняв трубку телефона, он вызвал Поскрёбышева. — Александр Николаевич, будьте добры найти комиссара Артузова. И чем быстрее, тем лучше.— Поскрёбышев, как обычно молча удалился. — Ну, что ещё чайку, Игорь Францевич? Да, чуть не забыл. Совсем старый стал, склероз донимать стал, — Говорил Сталин, идя к рабочему столу. Наклонившись, вынул большую картонную коробку, которую подал Шенкерману. Игорь заинтересовался, вынул из кармана перочинный нож и аккуратно, по шву вскрыл коробку. Вынув плотный лист бумаги, закрывающий содержимое, он был совсем не удивлён: — Что, Иосиф Виссарионович, стрелки надоели? — С улыбкой спросил он, увидев плотно уложенные пачки 'Герцеговина Флёр'. — Знаете, товарищ Шенкерман, Вы не правы, стрелять — стреляйте, но, есть мнение, что если меня не будет рядом, у кого стрелять будете? — У Вождя так и плясали в глазах бесенята. — А вот теперь и я могу у Вас попросить папироску. Неужели не угостите старого грузина? — Старого грузина — нет. А вот лучшего друга! Угощайтесь Иосиф Виссарионович! — — — — — — — — — — — — — — — — Ну что, Сергей Иванович, — Андреев был доволен тем, что уехали из этого комариного рая, — Что у нас дальше, по плану? — А по плану, у нас, друг мой Саша, самая тяжёлая часть нашей работы — Адмиралтейские верфи, Санкт — Петербург. Андреев задумался на миг: — Ну, и что там такого тяжёлого? — А ты представь, какого размера портал нужно городить. Дизельная подлодка общей высотой сорок метров, как минимум, но не это пугает, а то, что под ватерлинией должно быть, опять же, как минимум пятнадцать метров. — Ну и что? Поставим задачу, наденем костюм с аквалангом. Что там стоит нарисовать линию под водой? — Понимаешь, Сашенька, не могу я никому доверить эту работу. Мало ли что там может произойти, а я уже, вроде как, на этом деле, если не собаку, то крысу точно съел. Сколько там глубина в доках? Мы ведь точно не знаем, сколько там хлама на дне — тем более. А затем подъём на воздухе, минимум двадцать пять, а то и тридцать пять метров. Так, что, у вас ребятки, будет не менее ответственная задача: с помощью кран-балки пронести меня по всем этим метрам так, чтобы ни в одном месте не прервать линию. Вот такие дела. Военные задумались: — Но это, надеюсь, будет последний портал? — Несмело так произнёс Жугин. Ковалёв тихо рассмеялся: — Что, надоело по временам разным разгуливать? — Нет, Сергей Иванович, Вы не подумайте чего... Если надо — мы готовы хоть к Ивану Грозному, хоть к Александру Невскому. — Нет, ребята, когда сделаем портал в Питере, тогда руководители решат, где ещё один поставить. Это будет, я думаю, последний. Просто формулы становятся всё длинней, соответственно временная экспонента тянется всё больше. А вот, сколько она выдержит? Этого даже я не знаю. Буду надеяться, что Питерскую выдержит.— Ковалёв помял подбородок,— Да нет, Питерскую она выдержит точно, запас есть. Но дальше? Тут уж как Бог даст. — — — — — — — — — — — — — — Поскрёбышев вошёл в кабинет Сталина очень взволнованным. Вождь даже слегка удивился. Он ещё не видел своего секретаря в таком виде: — Что случилось, товарищ Поскрёбышев? Секретарь нервно сглотнул: — Там, товарищ Сталин, корреспондент британской газеты Гуардиан. Он требует встречи Вами. — Требует? — Иронично переспросил Сталин. — Раз требует, нужно впустить. Через десять минут. А пока пускай Власик его хорошенько обыщет, мало ли. Всё понятно? — Поскрёбышев закивал. — Тогда идите, а мы, — он посмотрел на Шенкермана, — пока подготовимся. Подойдя к кнопке открывания портала, Сталин нажал на неё: — Начальник караула, — чуть повысил голос Вождь. В дверях показался офицер в краповом берете: — Товарищ Сталин, гвардии полковник Маров по Вашему приказанию прибыл! Тут оживился Шенкерман: — О, Володя, привет! — Игорёк привет, бродяга!!! — Офицеры обнялись. Игорь улыбнулся: — Мы с Володей, товарищ Сталин учились в одном взводе. Он всё никак понять не может, почему это мои звёзды больше. — Маров демонстративно повернулся в сторону Вождя: -Тут простая ситуация, товарищ Сталин. Какие мои годы, всё равно догоню. Ставьте задачу. — Сталин посмотрел на обоих, пыхнул трубкой: — Товарищ генерал полковник, будьте добры, поставьте задачу гвардии полковнику, а Вас, Владимир Вячеславович, я попрошу внимательно выслушать Вашего однокашника, Он более сведущ в данных проблемах. Маров потянулся: — Извините, товарищ Сталин. Я тебя слушаю, дружище, ставь задачу. — Знаешь, Володя, сейчас сюда войдёт корреспондент британской Гуардиан, а насколько я знаю и помню, все эти деятели пера были штатными сотрудниками разведок. У тебя телефон с фотоаппаратом? — Маров кивнул, — Так вот и значит, притаись тут за углом, и когда услышишь нужный момент — выйдешь с докладом, и незаметно так щёлкни этого деятеля. Мы тебя за чем-то отправим назад, прогони по базе данных, что это за охламон и какого старого сапога он тут забыл. — Я понял, а к нам его нужно будет тянуть? — Шенкерман и Сталин переглянулись: — Есть мнение, что этому, как Вы сказали Игорь Францевич, охламону?, — очень захочется увидеть будущее. А вы ведь в курсе, Владимир Вячеславович насколько хорошо обитателям прошлого в будущем? — Маров слегка изогнул губы в подобии улыбки: — В курсе, товарищ Сталин, и даже знаю где им у нас лучше всего. — Он вскинул ладонь к виску, — Разрешите выполнять? — — — — — — — — — — — — — — — — — Министр обороны был на докладе у Президента России. — Знаешь, Олег Васильевич, думаю мне нужно съездить на строящийся объект 'Плесецк'. — Что-то не так, Сергей Игнатьевич? — А ты вспомни Сочинские трамплины, или космодром Восточный. По моему мнению, элементарный саботаж. По всей вероятности ни Берия, ни Киров туда ещё не добрались. Кстати, как там наш физик? — Вчера звонил. Докладывает, что есть портал на Адмиралтейских верфях. Спрашивает где ещё ставить. Правда, предупредил, что тот, что нужно ставить — небольшой, иначе, как он выразился... да, временнАя экспонента может не выдержать, и тогда все порталы захлопнутся. Придётся всё строить заново. А это уже совсем другая временная дуга, и ещё что-то. Я так до конца не понял. — И куда они теперь едут? — В Щёлково, что под Москвой. Там стоит огромный комбинат по переплавке вторчермета. Раззвоним везде, где только можно, что решили уничтожить излишки тяжёлой военной техники. И погоним предкам танки, самолёты, вертолёты, САУ, Ракетные Системы Залпового Огня, ну и боеприпасы. Пускай принимают. Нам без надобности, а им как Боженька на ладошке. — — — — — — — — — — — — — Дверь в кабинет с грохотом отворилась: — Я вам всем здесь покажу, что такое английская пресса и кто такие английский репортёры! — С диким акцентом орал мелкий, рыжий, с огромным красным носом человечек. Шенкерман обратился к нему: -Hello! Can I help you? Оравший, повернулся к Игорю и, топнув ногой, зарычал: — Не сметь уродовать великий английский язык! Будем говорить на вашем, варварском. Шенкерман пожал плечами: — Как скажете... — Между тем англичанин повернулся к Сталину: — Я бы попросить хотел, господин Сталин, чтобы Ваши подчинённые не залазили в наш разговор. Сталин так же пожал плечами: — Как скажете. Я Вас слушаю. Англичанин приосанился, встал во все свои полтора метра: — У нас есть данные, что вы наладили контакт с будущим? Я хочу знать точно, в каких годах будущего вы уже успели побывать и иметь максимум информации о состояние политики в будущем. Вам всё понятно? — Сталин вздохнул, кивнул головой и нажал на кнопку дверей портала. Через пять секунд: — Товарищ Сталин, разрешите войти, гвардии полковник Маров. — Коротышка резко повернулся и впился взглядом в высокого военного в незнакомой форме и непонятного цвета берете. — Вы кто? — Почти пролаял англичанин. Маров набычился: — А ты кто такой? — Я Джим Хопкинс, корреспондент Лондонской 'Гуардиан'. — Минуту, — полковник достал из кармана что-то плоское и стеклянное. Направив на англичанина, что-то нажал. Сверкнула вспышка, от которой коротышка пытался заслониться локтем: — Что это? — Заверещал он. — Всего лишь проверка на наличие оружия, на английском 'scanner'. — Бросив взгляд на экран, повернулся к Сталину, — Чист, товарищ Сталин. Я на две минуты отлучусь, нужна полная проверка. Вождь кивнул: — Да, да, конечно. — — — — — — — — — — — — Ну, что там Плесецк-34, Серёжа? Смирнов сгоряча чуть не плюнул, да вовремя сдержался: — Все так, как мы с тобой и предполагали, дорогой товарищ Президент. Обыкновенный саботаж. Хорошо, что с нами поехали пяток 'Полиграфов' вместе со специалистами. Там, на месте наглядно показали Кирову и Берии преимущества 'холодного' допроса. Генерал Зимин уже не знал, какими словами уговаривать этих саботажников. А они, как знали, что он им ничего не сможет сделать, так просто лежали на солнышке и поплёвывали в его сторону. А вот когда приехали мы, а с нами Министр Внутренних дел, Председатель Комитета Государственной безопасности и Прокурор СССР Вышинский Андрей Януарьевич, вот тут всё и закрутилось. Начали с начальников участков и бригадиров. 'Полиграф' же просто так не обмануть. Правда, нашлись хитрецы, которые просто молчали и втихаря кукиши в карманах крутили. Пришлось применять пентанол натрия. А против 'Сыворотки правды' хрен попрёшь, так ведь? Короче, за неделю Вышинский вынес более полусотни приговоров. Знаешь, у него в портфеле всего два штампа — синий 'Дело закрыто', и красный 'Приговор'. И те, кто руководил — пошли успешно копать котлован под стартовый стол. А в помощь Зимину оставили генерала Карбышева. У того точно не забалуют. — — — — — — — — Англичанин стоял, раскрыв рот и не произнося ни слова, и так стоял до тех пор, пока полковник не вернулся обратно: — Разрешите, товарищ Сталин? — Подойдя к Вождю, передал ему небольшую папочку. Внутри был всего один листок, на котором была фотография наглого коротышки и короткая запись о том, что Стивен МакКларен, агент английской MI-6, проведено столько-то операций, работал, в основном, на территории России, награждён тем то и тем то, пропал без вести в Москве в 1934 года. Пока Сталин читал данные, английский шпион подошёл поближе к Марову и, чуть ли не обнюхал полковника. — Вы говорите, что из будущего, да? Маров кинул взгляд на Вождя, тот слегка, утвердительно прикрыл глаза. — Да, я из будущего, конкретно из две тысячи двадцать шестого года. Вас что ни будь конкретное, интересует? — Доброжелательно ответил Владимир, — Может, присядем? Вам писать удобнее будет. Это же для статьи, я так понимаю? — Да, да, — засуетился коротышка, — давайте присядем. — Сталин и Шенкерман отошли в угол, закурили и приготовились внимать разворачивающемуся спектаклю. — Кстати, а Вы не хотите закурить? — Доставая из кармана пачку 'Ява Золотая', Маров протянул её МакКларену. Тот, с опаской вытаскивая сигарету, внимательно наблюдал за собеседником. Но, видя, что тот совершенно спокойно прикурил от какой-то странной, стеклянной зажигалки, и сам закурил. — Я Вас слушаю. Что Вас интересует в будущем? — У англичанина был сплошной сумбур в голове: — Скажите, а насколько ещё выросла Британская Империя в двадцать первом веке. Маров недоумённо скривил губы: — Британская Империя? Давненько я уже не слышал это определение. Последний раз, наверное, в школе, на уроках истории... Нет, ничего не скажу, такого географического названия я не припомню. Что-нибудь ещё? Англичанин побурел, казалось, что его сейчас хватит удар. В углу, курящие, одобрительно кивали: — Но... как? Как это могло произойти? Британия — это же монолит, столько веков... Маров, с некоторой жалостью посмотрел на собеседника: — Мне очень жаль, но что есть — то есть. — Агент раскачивался на стуле, не имея возможности поймать любую здравую мысль. И тут его осенило: — Скажите, а фунт стерлингов в вашем времени есть? — Ну а как же, — затянулся полковник, — у каждой страны своя валюта, у Англии — в том числе. — Да? И биржевой курс можете сказать? — Англичанин даже привстал. — Конечно могу, и даже прямо на сию секунду, — Маров достал из кармана уже знакомый прибор, включил экран, что-то поколдовал над изображением, — Сейчас загрузится строка из биржевой сводки... А, вот и она, держите, смотрите, по моему, пояснять ничего не нужно. На экране крупными, яркими буквами и цифрами было написано: 'Фунт стерлинга, Англия — Рубль СССР 1895F — 0, 12987Р'. — Это, что же, — бормотал побледневшими губами, — две тысячи фунтов за тринадцать копеек??? — Вы поймите правильно, это же биржевой курс. Да Вы курите, курите, в обменных пунктах Вам крупно повезёт, если Вы фунты сдадите по десять копеек, а то и вообще...они же никому не нужны. — Но почему??? Почему так случилось, кто это сделал, кто убил мою страну??? В углу кто-то хрюкнул, но агенту было не до смеха. А гвардии полковник Маров, тем временем продолжал: — А я Вам скажу, что случилось. Вы про такую страну как Соединённые Штаты Америки слышали? От неожиданности англичанин даже истерику прекратил: — Конечно, только называется она немного по-другому... — Да, конечно, Северо Американские, и так далее. Вы знаете Йеллоустонский заповедник? — Конечно, всё собираюсь туда на рыбалку съездить, — коротышка даже заулыбался. — А про Йеллоустонский супер вулкан слышали? Нет, а жаль. Высотой он не велик, был... А вот кратер у него в диаметре почти восемьдесят километров. Никто даже не подозревал, что это вулкан. Так, горушка, на вершине которой каверна, заполненная чистой, пресной водой. И вот, да Вы курите, курите, я скоро закончу. О чём я? Ах да, и вот в две тысячи четырнадцатом вулкан рванул. Да так рванул, что от континента Северная Америка осталось только несколько групп островов. Соответственно, произошло сильнейшее землетрясение, которое уничтожило тёплое течение Куросио, а течение Гольфстрим развернуло в другую сторону. И — как итог, северный морской путь уже шестой год как круглогодичный, а северная Европа, а с ней и Англия узнали, что такое русская зима и морозы в сорок градусов. Потрясённый агент, схватив себя за голову, раскачивался из стороны в сторону. Но тут он решительно встал: — Я должен это всё увидеть сам! Проводите меня. — Да, конечно, пойдёмте, — Маров поднялся и, глядя даже с каким-то сочувствием, показал, куда идти. Когда они скрылись за дверями 'малого кабинета', Сталин и Шенкерман дали волю чувствам. — Ну, Володька, ну красавец, как он этого Бонда на мякине обкрутил. — Я думал у вас только Андреев такой артист, — Прокашлялся Сталин, — Но Маров превзошёл, да превзошёл. Нужно давать заслуженного артиста СССР. А лучше — обоим народных присвоим, чтобы не было обидно. Часть третья 1 Из приказа Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами Советского Союза от 29 ноября 1934 года. Пункт 6.1. С 1-го декабря 1934 года ввести в войсках для военнослужащих следующие категории: Солдаты Сержанты Старшины Прапорщики Офицеры Старшие офицеры Генералы Маршалы Пункт 7.1. Ввести для военнослужащих всех категорий отличительные знаки в виде наплечных накладок (погон). Погоны отличаются по категориям (см. приложение 4). Дополнительно ввести для всех категорий звания: Солдаты: Рядовой, Ефрейтор. Сержанты: Младший сержант, Сержант, Старший сержант Старшины: Старшина. Прапорщики: Прапорщик, Старший прапорщик Офицеры: Младший лейтенант, Лейтенант, Старший лейтенант, Капитан. Старшие офицеры: Майор, Подполковник, Полковник. Генералы: Генерал майор, Генерал лейтенант, Генерал полковник, Генерал армии Маршалы: Маршал рода войск, Маршал Советского Союза. Пункт 7.2. Градация воинских званий для военнослужащих Военно-Морского флота: Матросы: Матрос, Старший матрос Старшины: Старшина 2-й статьи, Старшина 1-й статьи, Главный старшина, Главный корабельный старшина Мичманы: Мичман, Старший мичман Офицеры: Лейтенант, Старший лейтенант, Капитан-лейтенант Старшие офицеры: Капитан 3-го ранга, Капитан 2-го ранга, Капитан 1-го ранга Адмиралы: ,Контр адмирал, Вице адмирал, Адмирал, Адмирал флота, Адмирал флота Советского Союза. Приказ довести в частях и соединениях вместе с выдачей нового обмундирования и вооружения. Приказ подписан: 29 ноября 1934 года Министр обороны СССР, маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов И.В. Сталин — Внимание, до старта десять минут. — Металлический голос проскрежетал во встроенном в стену динамике. Отделение для гостей ЦУП (Центра Управления Полётом) было практически заполнено. Смотреть на старт первой в мире космической ракеты приехали и Киров, Министр внутренних дел СССР, и Берия, Председатель КГБ СССР, и Булганин, Министр финансов СССР. Наверное, проще перечислить тех, кто не смог приехать. А не приехал Сталин, по понятным причинам, но на его ЭВМ шла прямая трансляция старта. Не приехал Шенкерман. С Артузовым они замутили какой-то проект. Ну, а остальные...остальные были тут, в Плесецке, где открывалась новая эра для всего Советского Союза. — Внимание, даю обратный отсчёт: шестьдесят секунд до старта... ЦУП был глубоко спрятан под землю. Оборудование и дежурный состав были из двадцать первого века, хотя рядом с каждым офицером сидел стажёр-дублёр из этого времени. — Пятьдесят секунд до старта... Берия подошёл к Зимину: — Ефим Сергеевич, а как же Плесецк двадцать первого века? Там же спутники шпионы? Зимин усмехнулся: — Всё, Лаврентий Павлович идёт в штатном режиме. Три дня выволакивают макет ракеты, три дня ставят на стартовый стол, три дня делают вид, что запускают, потом три дня опускают и отвозят в ангар. Потом две недели перерыв. И далее — заново, те же песни. Американцы и прочие пиндосы в газетах и интернете только и прикалываются над нашими потугами. — Сорок секунд до старта... — А Байконур и Восточный мы вообще не трогаем, что ещё больше смешит наших 'приятелей'. Всё зависит от сегодняшнего старта. Берия поправил пенсне: — А что, сегодняшний старт, он какой-то особенный? Да? — Присутствующие тут обитатели двадцать первого века рассмеялись... — Тридцать секунд до старта... — Лаврентий Павлович, дорогой Вы наш человек. Во-первых, это самый первый в истории нашей цивилизации прыжок в космос, который опережает тот, в нашей реальности на восемнадцать лет! Представляете? И если там наш спутник мог только 'би-би'-кать, И то, какой был прорыв... — Двадцать секунд до старта... — То здесь мы запускаем сразу шесть спутников на геостационарные орбиты. И, если, — Зимин украдкой перекрестился, — всё будет нормально, то вся западная Европа будет под нашим наблюдением. Разведка перейдёт на новый качественный уровень... — Десять секунд...девять...восемь...— Все притихли и прильнули к огромному экрану, который показывал стартовый стол и, гордо стоящую на стартовом столе ракету. — семь...шесть...пять.. четыре...три...два...один...ЗАЖИГАНИЕ...Заправочные фермы отошли — СТАРТ! — Есть отрыв! В комнате, как казалось, никто не дышал, изредка доносились приглушённые команды в ЦУПе. — Десять секунд — полёт нормальный! — Двадцать секунд — полёт нормальный! — Первая ступень — отошла штатно! — Вторая ступень отошла штатно...Есть разделение головной части...Первый элемент — орбиту занял штатно, дана команда на развёртывание системы...Система развёрнута штатно. Дана команда на открытие тестового канала...Тестовый канал — в норме. Дана команда на запуск штатного канала... Штатный канал — НОРМА! — Даже в механическом голосе слышалось торжество. А что творилось в ЦУПе и гостевой комнате — это словами не передать. Ворошилов обнимался с Зиминым, Берия с Ковалёвым...и так далее, но, это был только первый спутник и все, быстро приведя в порядок мысли и настроение, стали ждать... 2 Сталин дождался, когда развернётся последний, шестой спутник и станет в работу, наконец, смог свободно выдохнуть. Оказывается, последние минуты он почти не дышал от волнения. Набив табаком трубочку и прикурив, он нажал на кнопку открывания дверей портала: — Разрешите войти, товарищ Сталин? — Вождь повернулся на голос: — А, Александр Васильевич, заходи, дорогой, заходи. Радость у нас великая. На лице Андреева появилась озабоченность: — Что случилось, товарищ Сталин? Может, помощь нужна? — Помощь? Конечно, нужна, сходи Александр Васильевич и позови сюда Власика и Поскрёбышева. У Андреева глаза раскрылись на ширину плеч. Он козырнул и пошёл в приёмную. А Сталин, в это время достал из стенного шкафа три бутылки с вином и четыре бокала. Поставив их на стол в кабинете для совещаний. Стал ждать своих гостей. Ждать долго не пришлось. Все трое, буквально влетели в кабинет: — Что случилось, товарищ Сталин? — Власик был просто белый от волнения. Глядя на него и на секретаря, Вождь расхохотался: — Случилось, товарищ Власик, случилось! Мы запустили ракету в космос, а в ней шесть, Вы только подумайте — ШЕСТЬ спутников!!! Поэтому я хочу с вами всеми выпить за здоровье тех, кто пришёл к нам с такими дарами, за тех, кого заставляли забыть их сущность, а они всё равно помнили, что они — советские люди, и что Родина у них одна — Союз Советских Социалистических Республик! — Сталин разлил вино по бокалам. — Я знаю, что мы все на службе. Но я вас всех прошу выпить, за таких как он. — Вождь показал на Андреева, — За то, чтобы, таких, как он, было всё больше! 3 Артузов и Шенкерман уже три часа продумывали и проигрывали варианты будущих операций. — Понимаешь, Артур Христианович, проблема в том, что Советском Союзе нет дипломатических представительств Японии. А то, что японцев первых нужно к груди прижать, ты, надеюсь, спорить не будешь? — Ну, после всего, что ты мне рассказал, — Артузов нервно затянулся папиросой, — Спорить, конечно, не буду. Ну а допустить мысль о том. Что японцы не захотят внимать нашим, то есть, твоим доводам, и всё-таки захотят повоевать именно с нами? — Ну, тут уж, как говорится, я сделал всё, что мог. Ты мне лучше подскажи, где, в какой стране самый вменяемый японский посол. Такой, чтобы не послал меня ещё до встречи. Такой, чтобы был в состоянии выслушать меня хотя бы первый две минуты. — Есть такой. К сожалению, в Италии. Остальные, по которым есть данные, просто тупые исполнители, не больше. А как ты собираешься попадать в Италию? У нас с ними тоже тяжёлые отношения. Не так, как Японией, но... — Не переживай, товарищ Артузов, это, как раз самая простая часть задания. 4 Заседание Совета министров в кабинете Сталина. Слушается доклад по подготовке весеннего сева злаковых и овощей. Министр сельского хозяйства Анастас Иванович Микоян соловьём разливался, предрекая в наступившем 1935 году невиданные урожаи. Сталин ходил по мягкому ковру, устилающему его кабинет своей стелющейся походкой охотящегося тигра. В принципе, всё, что он сейчас выслушивал от своих министров, можно было получить в форме распечаток. ЭВМ с печатными машинами теперь стояли у каждого министра и его секретаря. Но Вождь привык ещё раз прослушивать, то, что он прочитал. Да и давал возможность остальным так же прослушать доклад, и уже на слух, возможно, поймать несоответствия. — Спасибо, Анастас Иванович за содержательный доклад. Теперь послушаем Катукова Михаила Ефимовича. Что Вы, уважаемый товарищ Катуков расскажете нам о своих проблемах? — Сталин ещё совсем не знал этого полковника, но судил по характеристикам делегатов из будущего, да и сам он немало прочитал об этом перспективном танкисте. Полковник Катуков, сильно робел находясь среди таких великих людей, в добавок новая форма, с погонами, была ещё не совсем привычна. Но набравшись смелости: — Товарищ Сталин, товарищи, я не знаю, чья разработка Т-55, но, я скажу от души — это не танк. Это песня!!! После всего того, что нам запихивал маршал Тухачевский со товарищи, сейчас мы просто отдыхаем. Такой танк пройдёт не только Европу, такой танк, если надо будет — в космос отправится. Вот такое — он развёл руками, — моё, и, кстати, далеко не только моё мнение. Спасибо, товарищ Сталин за машину! Вождь усмехнулся: — А что нам скажет товарищ Чкалов по поводу новой машины? Поднялся лобастый крепыш в звании генерал-майора: — А что я могу сказать, товарищ Сталин? Когда я впервые в жизни преодолел звуковой барьер — честное слово, думал, обоср... извините, обгажусь. Но ничего, пронесло.... В смысле обошлось. Это, товарищи, такое чувство, когда восемь девок, а ты один, и ты, один их всех! Я не знаю, кто автор этого огненного дракона, но я мысленно уже сейчас жму его крепкую ладонь. А когда узнаю кто этот мастер, ей Богу...тьфу, слово коммуниста, напою его до изумления! Сталин, улыбаясь, пригладил усы: — Ну а как со стрелковым оружием и формой, товарищ Министр обороны? Ворошилов поднялся, поправил ордена и медали на новом кителе, глянул налево и направо, словно проверяя на месте ли погоны: — Я вот что скажу, товарищ Сталин. Автоматический карабин АК-47 — это не мосинка! Это же, — он потряс кулаками, — Это силища! Вот. И добавить нечего. Но я добавлю. СВТ — лучшая в мире снайперская винтовка. А эта, как её... ну да РПГ — это же вообще смерть на поводочке! Нет, товарищи, вы как хотите, а я бы с такой армией не воевал. Зарылся бы поглубже, и страдал тихонечко. Но, самое главное, это спасибо за инструкторов, за новые уставы, за новую форму. Полгода ведь всего прошло, а нашей армии уже не узнать. Профессионалы! Не то, что было — толпа колхозников. У меня всё. Спасибо. — И Вам спасибо, товарищ маршал. — Сталин взял небольшую паузу, Неожиданно он повернулся в другую сторону, туда, где сидели экономисты, политики, — А что нам скажете Вы, товарищ Булганин? Как у нас дела обстоят в экономическом плане? 5 Ковалёв зашёл в лабораторию, к жене: — Привет, Солнышко! — Боже, Серёжа, посиди секундочку, я только руки помою, будем кофе пить. — Давай, не торопись, у меня время есть. — Сергей Иванович огляделся. Включил чайник. Лаборатория, как и всё, к чему прикасалась его любимая женщина, несла на себе идеальный порядок, стерильную чистоту и какую-то долю изящества. Вот, что значит 'профессионал'. Но вспомнив, что дома те же характеристики, он усмехнулся. Это — характер, тут не поспорить. — Ну что, Серёжа, ты так, поболтать, или по делу? — Спросила Ирина, вытирая руки. — А просто так уже не зайти? Мало ли, соскучился. — Врёшь ты всё, — рассмеялась Ковалёва, чтобы ты — да просто так? Не поверю. Говори, за каким лешим тебя ко мне принесло? — Спросила Ирина, разливая кофе. Муж замялся. Он ведь действительно пришёл по делу, и только потом вспомнил, что пришёл к жене: — Ты уж извини, — Он поднял виноватые глаза. — Ладно, — махнула рукой жена, — признавайся, самому легче станет. Ковалёв улыбнулся. Это была дежурная шутка их семьи. Кто бы, что не натворил, первые слова говорились именно эти: 'признавайся, самому легче станет'. — Мне президент сказал, что ты синтезировала какие-то совершенно чудовищные яды? Есть такое? — Ирина присела и, озабоченно глядя на мужа: — Есть то, они есть, только зачем они тебе? — Как бы тебе это объяснить, — Замялся Ковалёв. — Да уж говори, чего там. У меня тоже допуск по высшей категории. Можешь смело вываливать на меня свои секреты. Сергей удивлённо посмотрел на жену, потом слегка прищурил правый глаз и спросил: — Ириша, ответь серьёзно на несерьёзный вопрос. — Ковалёва усмехнулась: — Ты, как всегда, в своём репертуаре. Ну, давай, я слушаю. — Когда у нас День Победы? — В глазах у Ирины отразилось недоумение: — День Победы? — Да, День Победы в Великой Отечественной войне? — Не держи меня за дуру, товарищ генерал, — возмутилась Ирина, — хоть я и просто капитан, но не тупее прочих. — А если серьёзно, — в глазах Сергея не было даже намёка на смешинку, поэтому Ирина, замявшись: — Ну, как всегда, летом седьмого июля, тысяча девятьсот сорок второго года. Страшная война была... Погибли почти полмиллиона наших людей. Ну, что, удовлетворён? Ковалёв был в шоке. Бабочка. Снова бабочка. Он покачал головой: — Ириночка, Солнце моё, ты даже не представляешь, что ты мне сейчас открыла. Когда Сергей закончил свой рассказ, то в шоке уже была Ирина. Выпив залпом свой кофе, она поднялась, подошла к сейфу, достала из него маленькую железную коробочку. В ней, отдельно по отделам лежали маленькие ампулы, на которых стояли цифры и ничего больше. — Кого будете 'лечить'? — с сарказмом произнесла она. — Фамилии Бронштейн, Шикльгрубер, тебе что ни будь, говорят? — Троцкий, Гитлер... Ну, что ж, могу только пожелать вам удачи, а этим... помучаться подольше. 6 Шенкерман шёл по Риму из Советского консульства в консульство Японской Империи. Перед этим посол в Италии Борис Ефимович Штейн сжёг у себя остатки нервной системы, что бы выпросить двух минутную аудиенцию у японского посла. Поэтому настроение у Игоря было хорошее, хотя несколько напряжённое. Весна в этом году выдалась ранняя, в России уже каштаны зацвели, а в Риме стояла жара под тридцать. Местные аборигены считали, что ещё довольно прохладно, поэтому старухи и матроны ещё кутались в платки. И только молодые синьориты блистали ещё не слишком загорелыми коленками. Когда Игорь подошёл к посольству Японии, часы на башне начали отзванивать время. Шенкерман знал, что японцы сами пунктуальны и ценят это качество в других. Поэтому, с последним ударом колокола он подошёл к итальянскому полицейскому, стоявшему на входе и, по-итальянски назвал себя, причину прихода и попросил доложить по команде. Через мгновение полицейский открыл калитку: — Si prega di passare, senior. — Grazie, — отметился лёгким поклоном Шенкерман. На входе его ждал маленький японец, выглядевший слегка нелепо в костюме. Поклонившись, он показал куда идти и сопроводил до дверей, как понял Игорь кабинета. Остановившись, он открыл свой портфель, дабы его провожатый мог проверить содержимое. Однако тот, не меняя выражения лица, проскрипел: — Два минута, — и открыл дверь. Игорь вошёл в кабинет. Посол Сато Исии сидел за столом и явно изображал деятельность. Подняв голову, он что-то сказал. Сопровождающий, он же и переводчик перевёл: — Если Вы будете так стоять и дальше, то Вас через полторы минуты просто вынесут. Шенкерман понял, что тут промедление смерти подобно во всех смыслах этого слова. Поэтому, не теряя ни секунды, он вынул из портфеля пакет и положил на стол посла: — Прошу Вас Сато-сан посмотреть эти документы, а дальше решайте, что со мной делать. — И с поклоном сделал два шага назад. Посол вынул из конверта пачку фотографий, не спеша просмотрел их все. Выражение лица не менялось всё время просмотра. Затем, сложив фото, он задумчиво посидел, уставившись в одну точку. Подняв голову и уткнув взгляд в Игоря, неожиданно на чистом русском он спросил: — Что это? — Игорь покосился на провожатого. Сато резко что-то сказал и провожатый исчез. А Шенкерману он показал на кресло, в которое тот сел. Посол сел рядом, в такое же кресло: — Итак, я Вас слушаю. Игорь взял в руки пачку фотографий: — Это вид сверху на город Хиросима после того, как американский самолёт В-29, названный в честь матери одного из пилотов 'Энола Гейл' сбросил урановую бомбу. Погибли почти все жители города. Те, кому не повезло выжить, умерли в течение года. Далее — вид на город Нагасаки после того, как на него тот же самолёт сбросил плутониевую бомбу. Как и в Хиросиме выжили единицы, да и то, ненадолго. Перебирая фотографии, давая комментарии, Игорь заметил как всё более и более бледнел этот сильный человек. Закончив с фотографиями, Шенкерман вынул из сумки бобину плёнки, которую специально вынул из коробки и показал послу: — А это документальное кино, которое сняли американцы. Здесь всё, от сброса бомбы, взрыва, показа людей рассыпающихся в пепел до, якобы помощи выжившим в бомбардировке. На самом деле они изучали последствия воздействия на людей радиоактивных лучей и осадков. Если есть желание — можно посмотреть. То, что бомбили и снимали всё это американцы, нет никакого сомнения. Там на плёнке они сами этим бравируют. Вот такие дела, господин посол. Сато так и сидел, перебирая фотографии. Затем он поднялся, достал сигареты, кивнул Игорю, разрешая курить. Пройдя кабинет из угла в угол несколько раз, он резко остановился напротив Шенкермана: — Откуда эта информация, Вы, конечно, не скажете. Скажите мне другое. Чего Вы, конкретно Вы и Ваше руководство хотите от нас? Шенкерман встал во весь свой немалый рост: — Я скажу Вам другое. Вы поймёте. Я и моё руководство, а так же каждый человек нашей огромной страны НЕ ХОЧЕТ воевать с Японией, не хочет убивать её сынов и дочерей, не хочет, чтобы плакали матери над похоронными листами на своих детей. Мы НЕ хотим, чтобы любой японец при упоминании нашей страны сжимал кулаки и клялся отомстить, неважно за что. Мы знаем точно, что Японскую империю так и подталкивают к войне с Советским Союзом, на озере Хасан и реке Халхин-Гол. Мы не хотим воевать с вами. Более того, мы готовы помочь вам, Японии, и её народу избежать ужасов атомных бомбардировок. Мы готовы как с помощью оружия, так и экономически уничтожить Северо Американские Соединённые штаты. А на этой территории пусть цветёт и развивается Японская империя. 7 Сталин, прохаживаясь по кабинету и пуская клубы дыма, слушал доклад Шенкермана по итогам его встречи с японским послом в Италии. Вождь просмотрел и фотографии и киноленту и теперь, слушая Игоря, пытался стать на место японского Императора. — Как Вы думаете, Игорь Францевич, какая реакция может быть у Императора Японии на Вашу информацию? — Шенкерман пожал плечами: — Насколько я знаю историю, а я её знаю её реальный вариант, Император Японии Хирохито — человек вполне вменяемый. Мало того, он действительно душой болеет за свою страну и свой народ. Поэтому, мне кажется, что эта информация не будет спрятана под сукно. И реакция его вполне прогнозируема. Вот только когда? — Игорь развёл руками. — А что Вы скажете об этом? — Сталин взял со стола распечатку и подал её собеседнику. Шенкерман прочитал буквально несколько строк, в которые вместилась сводка спутников наблюдений. Прочитал и задумался. Вождь в это время выбил гарь из трубочки, набил свежим табаком, прикурил от, уже ставшей знаменитой зажигалки. Затянулся и вопросительно посмотрел на Шенкермана. Игорь с силой потёр свой лоб: — Судя по всему, войска Японской империи двигаются к местам постоянной дислокации. А это значит, что всю ту историю, что я знаю, следует выбросить в помойное ведро. — Сталин тихо засмеялся: — Вы, товарищ генерал-полковник ещё поберегите ту историю, которую Вы знаете. Или Вы забыли, что кроме Японии у нас ещё куча врагов? — Вы абсолютно правы, товарищ Сталин. Один вопрос, если разрешите. — Вождь внимательно посмотрел на Игоря, — Есть такой тип в этом мире, тип, который явно не хочет, чтобы к нему относились как к человеку. Я имею в виду некоего Лео Бронштейна. — Троцкий, — Сталин прищурился. Казалось, он сейчас задымится от ярости, — и что Вы предлагаете? — Что я могу предложить для вампира — осиновый кол, для Иуды — осиновый сук. Короче говоря, есть вариант для нашего 'друга'. Вариант, который и после его смерти приведёт к тому, что всякий кто услышит, будет плеваться во все стороны. Сейчас он, по-моему, в Норвегии? Просим разрешения на акцию. 8 По материалам газеты 'Нурлан Постен' Норвегия: 'Как рассказал нам лечащий врач господина Троцкого, известного под псевдонимом 'Стальной Лев Революции', его пациент заболел крайне редкой болезнью, известной во врачебных кругах под названием 'Африканский сифилис'. Об этом заболевании у нас известно крайне мало, симптоматика почти не изучена, поэтому информации врач, кстати, он просил не упоминать его имени, дал нам очень мало. Всё, что известно об этом заболевании — это то, что инкубационный период у него достаточно длинный, до полугода. Поражаются в первую очередь слизистые поверхности рта и носоглотки. Далее болезнь захватывает всё более широкие области, как внутренние органы, так и кожу. Со временем, ещё живой человек становится похожим на полусгнивший труп. Хочется предупредить о том, что болезнь заразна, но заражаются ею только мужчины, и только через сексуальный контакт. Женщин как заболевших, так и носителей заболевания не зафиксировано. Выводы делайте сами. Корреспондент Нурлан Постен Матиас Кнудсен. 9 Сталин был слегка удивлён. Нет, то, что он держал в руках, он ожидал, но не так скоро. Прошло всего две недели со дня встречи Шенкермана с японским послом и вот — в руках у Главы государства послание. Послание, в котором содержится просьба об открытии в Москве Посольства Японского Императорского дома, а в других крупных городах Советского Союза консульских учреждений. Прошение было подписано самим императором Хирохито. Пройдясь по кабинету, выкурив подряд две трубки, выругался по грузински: — Где его носит, мама дзагхли! Когда нужен, так нет. — Уже потянувшись к кнопке открывания дверей, был остановлен звоночком. Посмотрев на экран, облегчённо вздохнул и нажал кнопку. — Разрешите, товарищ Сталин? — Где Вас носит, позвольте спросить, товарищ генерал полковник? — А что случилось, Иосиф Виссарионович? — Озабоченно спросил Шенкерман. — Случилось, читай, — Сталин раздражённо сунул ему в руки послание японского Императора. — Что теперь с этим делать? Давай, дорогой товарищ генерал полковник, ты это дело замутил — тебе и харчо варить. — Игорь широко улыбнулся: — Харчо — так харчо, как скажет уважаемый Шеф-повар. Кстати, товарищ Сталин, вопрос с японцами, Слава Богу, решается. Москва, Грохольский переулок дом 27, там находится посольство Японии в СССР. Ставьте задачу, освобождайте этот адрес, ремонт, соответственно. И пусть заселяются. Так, что это — не проблема. Тут проблема вырисовывается и шире и глубже. — Что случилось? — Нахмурился Сталин. — По данным спутниковой разведки англичане накапливают весь свой потенциал военно-морского флота в своих портах. Думаю, им доложено про нашу встречу с японцами, и, собственно, о её результатах. Прибыли даже суда и надводные и подводные из дальних походов. Дело пахнет крупной войсковой операцией. Я думаю, что вполне возможна атака наших северных портов. А там у нас, как говорится, ещё конь не валялся... — Сталин яростно потряс кулаками над головой: — Как они уже надоели, эти англы! Ни чести, ни совести, ни элементарного такта. Как бы я хотел их уничтожить, всех разом, вместе с их островом и их королём... Игорь потрясённо смотрел на вождя, а потом, подойдя поближе, прошептал почти на ухо: — А ведь это технически вполне возможно, Иосиф Виссарионович. — Сталин замер: — Серьёзно? — Шенкерман кивнул: — А Вы серьёзно? — Сталин сел за стол и начал набивать трубку. Жёлто-карие тигриные глаза смотрели куда-то сквозь пространство и время. Игорь тоже присел и закурил. Молчание длилось долго. Вопрос стоял почти о спасении душ. Поэтому, взвесив все за и против, Сталин попросил сеанс связи с президентом России. 10 — Ну, как настроение, Николай Александрович? — С улыбкой спросил Ковалёв у нового Министра финансов СССР. Булганин поёжился: — Знаешь, Сергей Иванович, если бы не всё, что ты тут уже успел натворить, я бы просто послал туда, куда люди не ходят. А так, ой, как страшно! — Страшно-то страшно. А представляешь, как я потел, когда впервые влез в дыру во времени? Вот то-то и оно. Весь этот разговор шёл в подвале Московского Государственного банка, одну из стен которого сейчас ощупывал Ковалёв. Затем он достал свой блокнот, что-то написал на экране и начал блокнотом водить по стене. Присутствующие молчали, понимая, что на их глазах творится таинство прохода во времени. И наконец: — Есть, тут делаем портал. — Разогнулся Ковалёв. Вытащив свой знаменитый фломастер, он нарисовал на стене квадрат, примерно два на два метра. Постепенно квадрат затянуло серым пологом, на котором Сергей стал писать свою формулу. Когда полог стал прозрачным, он проскочил на другую сторону и стал писать формулу уже с другой стороны. Когда была поставлена последняя точка, Ковалёв стал в позу приглашения: — Английский Королевский банк, хранилище перед вами. Добро пожаловать. Николай Александрович, ты будь добр, не рискуй, постой там, где стоишь, а мы постараемся не долго. Да, Великобритания не зря считается самой богатой страной в мире. Вывозить пришлось много. Золото серебро и платина в слитках, боксы с драгоценными камнями, пачки фунтов стерлингов аккуратно уложенные на поддоны. Хорошо, что пригнали два электроподъёмника, руками таскать пришлось бы вечность. — Товарищ генерал, а корону брать? — Раздался голос одного из работников. Ковалёв пожал плечами: — А что, англам оставлять? Через неделю им не только корона, им ваза ночная будет без надобности. А нам пригодится. Забирай. А вот поддоны с бумагой, я думаю нам без надобности. Кстати, тут на стене индивидуальные сейфы, там может много чего быть полезного. Поэтому поодиночке не вскрываем, а срезаем со стены блоками и тащим к себе. А потом, будет время — разберёмся. 11 Когда Волкову сказали, что его хочет видеть Сталин, он оставил за себя Премьер-министра проводить дальнейшее совещание по разработке стратегии развития страны, и, чуть ли не бегом бросился к своему кабинету. На мониторе ЭВМ Сталин ждал его. — Здравствуйте, товарищ Сталин. — Здравствуйте, товарищ Волков. Есть мнение, что нам нужно поговорить с глазу на глаз. Если у Вас есть время, пожалуйста, подойдите сюда, к нам. Уж извините, я бы сам прибежал, но что-то ногу свело...— Вождь слегка усмехнулся в усы. — Я понял, Иосиф Виссарионович. Через десять минут будем у Вас. — Отойдя от ЭВМ, Волков чуть повысил голос — Алексей! — Да, Олег Васильевич. Что-нибудь нужно будет захватить? — Под моим рабочим столом стоит коробка. Она не тяжёлая. Побалуем наших предков немного. Алексей понимающе улыбнулся: — Кофе? И, скорее всего, растворимый? — Ну а что их мучать. Заставлять молоть, варить. Это же, сколько аксессуаров им нужно будет приобретать? А так, ложечку-две бросили в кружку, налили воды, добавили сахара и сливок — и вуаля! Чарующий напиток готов. — Пока Президент говорил, они вошли в караульное помещение. — Караул, СМИРНО! Товарищ Верховный Главнокомандующий! За время дежурства происшествий не случилось. Начальник караула гвардии полковник Сокольский! Во время доклада Президент стоял по стойке смирно. Затем, дав команду 'вольно', пожал руку начкару: — Здравствуйте, Юрий Анатольевич. Спросите у товарища Сталина разрешения войти нам с начальником охраны. — Слушаюсь, товарищ Верховный! — Сокольский повернулся кругом, подошёл к двери портала и нажал кнопку вызова. Замок двери щёлкнул, начкар вошёл внутрь. Через полминуты: — Товарищ Волков, Вас ждут. Проходя через комнату отдыха, превращённую в филиал кабинета, Волков который раз поражался аскетичности быта Сталина. Вождь ждал их на входе в зал совещаний: — Здравствуйте, товарищ Сталин. — Здравствуйте, товарищ Волков, — Сталин вопросительно посмотрел на второго вошедшего. — Майор Исаев, Алексей Николаевич. Начальник охраны Президента Российской федерации. Здравствуйте, товарищ Сталин. Вот это Вам, от всех нас. — Он протянул Сталину коробку. Сталин заинтересованно вскрыл её, вытащил на свет божий баночку и вопросительно посмотрел на Волкова. — Это кофе, Иосиф Виссарионович, обычный, растворимый кофе. Его варить не нужно, просто залить кипятком — и кофе готов. — Это интересно, — произнёс Вождь, — А? — он беспомощно ощупал банку и вернул Президенту. Тот медленно, показывая как, открыл сначала верхнюю крышку, а затем показал, как аккуратно сорвать герметизирующую фольгу. — Теперь можно понюхать, — Сталин втянул носом запах, пару секунд постоял с закрытыми глазами: — Хочу кофе! Власик! Николай Сидорович буквально влетел в кабинет Хозяина. Увидев незнакомых людей, остановился и вопросительно посмотрел на Вождя. — Товарищ Власик, — сказал Сталин, — принесите нам, пожалуйста, самовар, чай заваривать не нужно, сахар, молоко. Ну, и что ни будь повкуснее. — Пока Сталин разбирался с кофе, Волков дал команду Алексею просканировать помещение. Иосиф Виссарионович увидел движения Исаева. Сначала он хотел задать вопрос, но потом решил подождать. В это время Власик вкатил столик с самоваром и со всем остальным. Увидев движения нового человека, открыл, было, рот, но под взглядом Хозяина, захлопнул. А сканирование, между тем, заняло почти четверть часа. В одном месте Алексей остановился и сделал несколько круговых движений и ткнул пальцем в точку на стене. Взгляд на Волкова, тот всё понял и подал Алексею карандаш. Отметив на стене место, Исаев приложил палец к губам и показал два пальца. Кто-то понял, кто-то нет, но все кивнули. Метнувшись в караулку, Алексей принёс чемоданчик с инструментом. Вынул тонкую стамеску, он аккуратно стал очерчивать круги вокруг точки на стене. Через пару минут из дыры вывалился... микрофон. Перекусив кусачками провод, Алексей доложил: — Всё, товарищ Сталин и товарищ Волков, теперь можно говорить. Сталин просто почернел от злости: — Власик! Кто мог это сделать? — Но тут же сам подумал, Власик то тут причём. Он здесь недавно, кабинет свой он почти не покидал, тогда кто? Голос подал Волков: — Иосиф Виссарионович, а когда Паукер был начальником Вашей охраны, тут ремонт, часом, не проводили? — Сталин с изумлением посмотрел на Президента: — А ведь точно, Олег Васильевич, было такое дело. — И тут же со свойственным ему напором, — товарищ Власик, найдите Кирова, и поставьте задачу. Во-первых, найти и изолировать Паукера, во вторых аккуратно выяснить, кто заставил его поставить прослушивающее устройство в моём кабинете. — Тут вмешался Исаев: — Будьте добры, Николай Сидорович, как только отыщут этого 'слухача', дайте нам знать. У нас есть очень эффективные методы допроса. — Ну, хорошо, товарищ Сталин, — Волков улыбнулся своей мягкой, располагающей к себе улыбкой, — давайте попьём кофейку, а Вы мне всё-таки расскажите, то, что нельзя было сказать по 'паутинке'. 12 Карл Викторович Паукер жил уже третий год в подвешенном состоянии. Из органов его не увольняли, но и на работе появляться было не рекомендовано. Вот он и жил на даче всё это время. Благо, заниматься было чем. Мужчина он был рукастый, хваткий, с хорошим чувством юмора. Соседи, кто не знал, где служил Карл Викторович, просто не могли нарадоваться на такого соседа. Особенно одинокие женщины просто млели от такого мужчины. Совершенно безотказный — и полочку повесит, и крышу подлатает, и грядку вскопает. В общем, идеальный мужчина в доме. Вот только одна проблема. Никто из соседушек так и не смог затащить его к себе в постель. А Карл Викторович, словно висельник на казни всё ждал, или табурет из под ног выбьют, или петля сама сгниёт и отвалится. Состояние, в общем, было ещё то! И вот, дождался. Ранним утром у калитки остановился чёрный 'Бьюик', из него вышли двое, в гражданском. Паукер с тяжёлым сердцем подошёл к калитке. — Гражданин Паукер, Карл Викторович? — После слова 'гражданин' у Паукера, словно сердце оборвалось. — Да, Паукер Карл Викторович. — Вам нужно проехать с нами. — Горестно опустив голову, он спросил: — Вещи можно собрать? — Зачем? — Удивились приехавшие. — Ну, как же, меня же арестовывают? Оба сотрудника удивлённо посмотрели на него: — Кто Вам это сказал? Никто Вас не арестовывает. Ордера у нас нет, просто есть пара непонятных моментов во время Вашей службы начальником охраны товарища Сталина. Ответите на пару вопросов, а там заодно решится вопрос о Вашей дальнейшей службе. Насколько мы знаем, служили Вы не за страх, а за совесть, а то, что такой перерыв случился, уж извините. Когда увидите, что творится в Органах, сами всё поймёте. Ну, так как? Едем? 13 Сталин и Волков сидели за чашкой кофе. Сталин тихо наслаждался незнакомым вкусом, а Волков наслаждался зрелищем удовольствия на лице Вождя. — И всё-таки, Иосиф Виссарионович, что за спешка такая, у меня на сегодня довольно плотный график работы. Что-то случилось? — Сталин поставил чашечку на блюдце: — Волшебный напиток, спасибо Вам. А на счёт того, что случилось... Не знаю, может это уже маразм играет, но есть мнение, что в ближайшие пару месяцев наша страна, а конкретно северные морские порты, с большой долей вероятности, будут атакованы ВМФ Великобритании. Волков откинулся на стуле: — Откуда данные? — Сталин встал, взял со стола тонкую папку и подал её Президенту. Тот открыл её, там было несколько снимков и одно текстовое послание. — Первое — это запрос японских властей об открытии в Москве посольства, в крупных городах консульских представительств. — Волков молча слушал, — Второе — на снимке со спутника номер один — японские войска отходят от наших границ и выдвигаются к местам постоянной дислокации. — Значит, Япония войны с нами не хочет. — Задумчиво произнёс Президент. — И чем это нам может грозить? — Спутниковый снимок за номером пять. Обратите внимание на столпотворения во всех английских портах, и скопление огромного числа судов на рейдах. Ни о чём это Вам не говорит. — Ну как же, товарищ Сталин, говорит и говорит очень о многом. Но самое главное, что Вы правы, похоже, действительно вся эта армада направлена на наш север. — Он подумал немного, — восемьдесят девять наших дизельных подлодок будут там уже через месяц. Но я боюсь, мы можем опоздать. — Сталин ходил окутанный трубочным дымом. Наконец остановился рядом с Волковым и полушёпотом: — Шенкерман говорит, что есть техническая возможность уничтожить полностью остров вместе с флотом. Как Вы на это смотрите? — Взгляд Волкова заледенел. Он тоже встал, прошёлся по кабинету, подошёл к столу, взял папиросу, помял её в пальцах. Потом сломал её и швырнул с яростью в урну: — Я всё искал аргументы, пытаясь как-то оправдать действия властей Англии. И знаете что? — Что? — Я не нашёл им ни одного оправдания. Сколько столетий они нас пытались уничтожить, не сами, нет, постоянно натравливая на нас каких ни будь уродов. Я даже перечислять не хочу, слишком долго времени займёт. Товарищ Сталин, я целиком и полностью поддерживаю Ваше желание. Технически, это займёт неделю. Но надеюсь, что за неделю они не успеют прийти на наш Северный Морской путь. 14 — Географический центр Великобритании, как острова, находится между городами Манчестер и Ноттингем. Посылку нужно оставлять там, посмотреть со спутника, где народу поменьше. — Шенкерман глубоко затянулся. — А вот глубина закладки, не менее двухсот пятидесяти, лучше трёхсот метров. За сколько времени можно пробить такую скважину? Младой Василий Николаевич, главный метростроевец почесал в затылке: — Хрен его знает, Игорь Францевич, какая порода пойдёт, какая коронка будет стоять на буре, тоже много значит. — Хорошо, а если коронка алмазная? — Младой развёл руками: — Ну, тогда там и бурить нечего. За день управимся. — А если диаметр не меньше метра? — Если коронка будет метровая — то я уже сказал, за день управимся. Только я не знаю такой техники с такими бурами. — Будут тебе и техника, и буры и коронки алмазные, ты главное скважину пробей, остальное не твоя забота. — Ваше Величество, Ваше Величество, — Премьер Министр Королевства Великобритания лорд Чемберлен просто ворвался в рабочий кабинет Короля Великобритании Георга Пятого. Король поднял голову от документов: — Что с Вами, господин Чемберлен? Что случилось? Сдохла любимая кошка Герцога Мальборо? — Король явно наслаждался состоянием Премьер Министра, которого терпеть не мог. — Нас ограбили Ваше Величество! — Кого это вас, интересно? И намного ограбили? — Король вышел из-за стола и обошёл вокруг Чемберлена. Тот, явно успокоившись, и, уже сам с издёвкой: — К сожалению, Ваше Величество, нас — это Великобританию. А намного ли? На всё! — Что значит, на всё? — Оторопел король. — Хранилище Королевского банка выбрано подчистую. Остались только ассигнации, которыми теперь, как я понимаю, можно только костры разводить. — — — — — — — — — — — — Вы, товарищ Паукер постарайтесь припомнить тот момент, когда в кабинете товарища Сталина проводился ремонт, ничего не произошло, такого, что выбивается за рамки обычных дел? — Карл всеми силами пытался помочь этому следователю, который ни разу не назвал его гражданином, не унизил, тем более не ударил. Поэтому он лихорадочно перебирал в голове события того времени. И тут, похоже, он что-то припомнил: — Знаете, товарищ следователь, была одна странность. Ко мне подошёл НарКомИнДел Литвинов и попросил поставить в ремонтную бригаду двоюродного брата его жены. Ну а я что? Народный Комиссар просит. Посмотрел я на этого работничка. Мелкий, рыжий, зубы вперёд, говорит, как чавкает. В общем сговорились. Вот такие дела, товарищ следователь. — Значит Литвинов Максим Максимович? Очень хорошо. Давайте Карл Викторович Ваш пропуск, я подпишу. А через недельку ждите предписания. Служить Родине по-коммунистически! Верно, говорю? Когда Исаев закончил свой доклад Сталину по поводу информации полученной от Паукера, Вождь долго ходил по кабинету, дымя трубкой. Затем поднял трубку телефона: — Товарищ Поскрёбышев, вызовите ко мне Министра Внутренних дел Председателя Комитета Государственной Безопасности. Да, прямо сейчас. — Положив трубку, он повернулся к Исаеву, — Спасибо Алексей Николаевич, Ваша информация ценна весьма. Сейчас можете вернуться к своим обязанностям. И передайте Олегу Васильевичу от меня привет и благодарность. — Когда Алексей ушёл, Сталин ещё немного постоял у окна, вглядываясь в летний пейзаж. Два года. Да, всего два, года как появились посланцы из будущего. А сколько уже всего изменилось. Метростроевцы докладывают, что в июле будет запуск первой ветки метро, из Плесецка доложили о запуске ещё шести спутников. Теперь вся планета под наблюдением. Не будь этих спутников — Бог знает, чтобы натворили эти 'лучшие друзья' англичане с американцами. Армия сокращена почти на семьдесят процентов. Остались только профессионалы. Из будущего приходят инструктора, командный состав, специалисты всех категорий — связисты, лётчики, танкисты, моряки экипажами и на судах... О чём ещё можно мечтать? Неожиданно раздался звонок из будущего. Вождь взглянул на экран и нажал кнопку: — Товарищ Сталин, гвардии полковник Алясов, разрешите обратиться? — Слушаю Вас, Юрий Николаевич. — К Вам заместитель Министра обороны Российской федерации генерал армии Булгаков. Разрешите впустить? — Сталин удивлённо покрутил головой: — Да, конечно, пускай проходит. — Через полминуты: — Товарищ Сталин, Замминистра обороны России генерал армии Булгаков, разрешите обратиться? — Здравствуйте, товарищ генерал армии, — Вождь протянул руку, — простите, как Ваше имя-отчество? — Дмитрий Витальевич, товарищ Сталин, — ответил Булгаков, пожимая руку Вождю. — Слушаю Вас, уважаемый Дмитрий Витальевич. — Сталин выколотил трубочку и начал набивать заново. — Я к Вам, Иосиф Виссарионович, по просьбе Министра, по поводу подарка англичанам? — Сталин усмехнулся: — Да уж, подарочек, что надо. И что там не так? — Коды ввода команд. Их знают только трое — Верховный, Министр и Первый Зам, то есть я. То есть, без моего присутствия подарок будет не таким вкусным. — Вождь поднял вверх руку с трубочкой: — Вот оно что, а я гадаю, каких специй мы не добавили в наш презент англам. Я Вас понял, Дмитрий Витальевич. Ваши предложения? — В состав команды войдут специалисты по глубокому бурению, шесть человек, генерал полковник Шенкерман, как специалист по языку, четыре человека, спецназ, для охраны и я. Всего двенадцать человек и бурильная установка. — А скажите мне, уважаемый товарищ генерал армии, — перебил его Сталин, — а что, вообще, собой представляет этот подарок англам. Просто из любопытства, без подробностей, простыми словами, если можно. — Булгаков потёр переносицу, вздохнул: — Ну, если в двух словах и без заумностей, то это термоядерный заряд направленного действия. — Вождь усмехнулся: — И сразу стало всё понятно. Дмитрий Витальевич, пожалуйста, ещё проще. Булгаков покраснел: — Извините, товарищ Сталин, занесло немного. Если совсем по-простому, то так. Есть такое название — 'тектоническая бомба'. Представьте себе заложенные на глубине триста метров десять миллионов тонн взрывчатки, и у которого вся энергия взрыва идёт вниз под углом в сто двадцать градусов, образуется гигантская каверна, в неё и провалится весь этот остров. — Сталин уронил челюсть: — Десять миллионов тонн? Вы не шутите над стариком? — Булгаков улыбнулся: — Какие шутки, Иосиф Виссарионович, мы там, у себя ещё спорили, а немало ли будет? Хотели ставить двадцать пять мегатонн, но всё-таки сошлись на десяти. Островишко, так себе, огрызочек. Так, что десяти, я думаю, хватит. Сталин долго простоял в ступоре: — Интересно, дорогие потомки, сколько у вас там ещё подобных 'подарков'? — Не переживайте, товарищ Сталин, на всех хватит. Булганин долго стоял, переминаясь с ноги на ногу: — Я даже не знаю, как докладывать, товарищ Сталин. — Вождь приподнял брови: — Что, так всё плохо? — Тут со стороны голос Шенкермана прошептал: — Николай Саныч, да не трясись, всё ведь нормально. — Да, нормально, — пробормотал Булганин. А потом, набравшись духом, глубоко вздохнув, — Товарищ Сталин, все хранилища Государственного банка забиты под завязку. Если конкретно: четырнадцать с половиной тысяч тонн золота в слитках и золотых соверенах. Далее, двадцать семь тонн шестьсот килограммов серебра в слитках, шесть тонн восемьсот шестьдесят килограммов платины в слитках. Далее, более семи тонн драгоценных камней, а это алмазы, рубины, изумруды, сапфиры, в оправе и без оправы. И это только камни весом более пяти карат. Мелкие камни — просто насыпом, общий вес около трех тонн. Во вскрытых индивидуальных сейфах — ячейках акции многих предприятий Западной Европы. — Пока Булганин докладывал, Сталин стоял, закрыв глаза и что-то шепча по грузински: — Пока достаточно, товарищ Булганин. Это надо же, сколько наворовали, эти, с позволения сказать, 'благодетели человечества'. — Обернувшись к Шенкерману,— Товарищ генерал полковник, Президент Российской Федерации товарищ Волков дал добро на проведение операции 'Подарок'? — Так точно, товарищ Верховный главнокомандующий. Всё готово для проведения акции, и люди, и техника. Просим Вашего разрешения. — Тогда, товарищ Шенкерман, приступайте! 15 На пустыре, поросшем багульником и брусникой, копошилась бригада каких то рабочих. Рядом с ними стояла огромная машина на гусеницах, похожая на экскаватор. Но вместо ковша у неё была длинная и очень толстая стрела. Два конных полисмена из Ноттингема, решили проверить, что это там вытворяют эти непонятные работники. Подъехав поближе и, только открыли рот, потому как никто на них даже внимания не обратил, хотели уже пройтись дубинками по спинам. Неожиданно от группы отошёл человек огромного роста, в, явно не рабочей, одежде: — Я вас слушаю, господа? Чем я могу вам помочь? — Старший наряда капрал Стэнли Хуч, был в лёгкой растерянности. С одной стороны на его территории ведутся какие-то работы, а он ни сном, ни духом. С другой — этот господин, явно не из простых: — Кто вы такие и чем тут занимаетесь? — Простите, а вы кто такие? По форме — вижу, служители порядка. Но вот по содержанию? Если можно, ваши жетоны, а вот, моё предписание, подписанное самим Королём Англии Георгом Пятым. Кстати, меня зовут Бонд, барон Джеймс Бонд. Я Главный Королевский геолог, и по моим данным, здесь, в этом месте находится источник нефти. А что такое нефть для Англии? Я думаю, объяснять не надо? — Пока полисмены изучали бумагу, закатанную в пластик, с гербом и штандартом Короля Англии, с его личной подписью. Бумага давала разрешение Главному Королевскому геологу барону Джеймсу Бонду на изыскательские работы на территории Королевства и любые работы, на усмотрение барона. После прочтения документа полисмены спешились, протянули бумагу барону и, отдав честь, спросили, не нужна ли какая помощь? — Спасибо, господа, но если хотите помочь, то будьте любезны в радиусе двухсот ярдов, чтобы не было посторонних. Мало ли, что может вырваться из-под земли. Не приведи Христос, чтобы кто-то пострадал. В это время специалисты московского метростроя настроили бурильную машину и, потихоньку, без спешки, начали процесс бурения. Алмазная коронка, как и обещали, шла спокойно, бел толчков, рывков. Почва была — просто рай для бурильщика: торфяник, за ним песок, потом суглинок. Пару раз натыкались на валуны, но алмазной коронке было всё равно. Один раз уже думали, что нужно будет переезжать на новое место. На уровне сто двадцать метров вошли в озеро. Глубокое, такое озерцо, метров пятнадцать, но потом снова пошёл суглинок, и на отметке триста метров решено было остановиться. Из ремонтного контейнера достали деревянный ящик, и, бережно, как младенца понесли к скважине. Булгаков подошёл к Шенкерману: — С этими то, спиногрызами, что делать будем? — Вы товарищ Замминистра взводите подарок, а мы займёмся этими мальчиками. — Он повернулся к ребятам, стоявшим чуть обок, — Вадим, иди сюда. — Слушаю, Игорь Францевич? — У тебя ствол какой? — 'Сокол', четырёхсотый, с глушителем. — То, что надо. Когда эти супермены подойдут, аккуратненько так, начиная с заднего. Думаю, лучше в затылок, могут быть бронежилеты. А могут и не быть. Но лучше не рисковать. — А коняг? А, товарищ генерал полковник? Коняшки то ладные. Да и жалко животин. — Шенкерман хмыкнул: — Серёжа, — Ковалёв подошёл к ним, — тут у нас Вадим, он из казаков донских, просит забрать с собой коней полицейских. Как ты на это смотришь? — Вадим, — Ковалёву тоже было жалко коней, — ты пойми, что эти кони смогут жить только тут, в тридцатых. — Да наплевать, Сергей Иваныч! Коняг жалко, а так они у товарища Сталина в конюшне, и поживут ещё. А я к ним наведываться буду, сахарку там... — Уговорил, чёрт языкатый. Но эти — шлемоносцы, на твоей совести. — Есть, товарищ генерал! А возле скважины уже вовсю колдовал замминистра: — Так, код открывания замка, — в полголоса произносил он, — три секунды, повторный набор кода... Есть, замок открыт. Набираем код боевого взвода... пять секунд... Ещё раз набираем код боевого взвода. Есть, стал на боевой взвод. Сколько ставим времени, Сергей Иванович? Двенадцать часов будет нормально? Я тоже так думаю. Всё, мужики, потихонечку опускаем... Так, травим конец, бережно, — Сзади раздались два хлопка, — Бережно, как любимую девушку. Есть, на месте голубушка. А это что? — Недоумённо посмотрел на тела полицейских, а потом на Шенкермана. — Вот, Дмитрий Витальевич, попросились покататься. Ну, разве можно отказать? Мисс Суонси не была, как о ней говорили — вздорной старухой. Просто она очень любила тишину. А тишины не было. Здесь, на окраине Ноттингема тишины не могло быть, просто потому, что следить за тишиной было некому. А уж соседи! Это, Господь убереги. Слева семья, каких-то пришлых то ли индийцев, то ли арабов у которых куча детей, не замолкающих ни на минуту. Справа, какой-то огромный шотландец, который с утра запирается у себя в кузнице и гремит, гремит, гремит. И наплевать ему на остальных. Через дорогу — учитель пения. У него целыми днями как будто кошки завывают. Ну и сзади, что называется, на закуску, бар ирландского пропойцы. Днём — да, днём там тихо, но вот вечер, когда замолкают и орава индусов, и кузнец шотландец и заканчиваются уроки пения. Тут вступают в свои права алкоголики из ирландского бара. Мисс Суонси была не злой женщиной, просто она очень любила тишину. Поэтому, она по несколько раз в день набирала на телефоне номер полицейского участка, для вызова констебля, чтобы тот навёл, наконец, тут порядок. Констебль прибывал, отмечался у мисс Суонси, выслушивал её жалобы, составлял рапорт, давал ей на подпись, и... Ничего не менялось. Те, кто визжал и орал дурными голосами, так и продолжали. Тот, кто стучал, гремел, так и продолжал стучать и греметь. Песни — всё так же на песни похожи не были, а ночные громогласия могли просто свести с ума. Этот вечер был похож на все остальные. Так же мисс Суонси звонила в полицию, так же приходил полицейский и ничего не менялось. Уснуть мисс Суонси не могла долго. Невыносимо долго эти пьяницы орали свои ирландские песни. Наконец и к ней пришёл благословенный сон. Ей снилась тихая цветочная поляна, порхающие бабочки, сидящая на её ладони синица, лукаво так поворачивающая головку то направо, то налево. Неожиданно синица открыла клюв и раздалось: -БААБААХ!!! — Мисс Суонси даже сбросило с кровати. Буфет раскрылся и вся её, лелеемая столько лет и поколений, посуда грянула об пол! Женщина попыталась включить свет, однако ответом была кромешная тьма. Попыталась позвонить по телефону, но и там был мрак. Забившись в угол кровати, мисс Суонси стала ждать рассвета. И тут она обратила внимание на тишину. Нет, не просто тишину, а ТИШИНУ! Это было блаженно, она забыла про посуду, про ушибленный бок, про порезы на ступнях... Ей было хорошо. Показался краешек восходящего солнца. Мисс Суонси надела домашние туфли, даже не обратила внимания на то, что те полны воды, открыла ставни на восточной стороне. Солнце всходило из океана. На западной стороне тоже был тихий плеск океана. Открыв дверь и не увидев ничего, кроме медленных волн того же океана. И — тишина. Мисс Суонси зашла на кухню и, не обращая внимания на воду, заливающую уже голеностоп, достала бутылку виски, открыла её, налила себе полный стакан и, усевшись в плетёное кресло, даже не заметив, что села в воду, стала наслаждаться тишиной. Тишина была именно той, о которой она мечтала столько лет. И даже доносящаяся откуда-то песенка: We are live in yellow submarine In yellow submarine In yellow submarine Со словами, которые мог написать только идиот, не могла изменить её настроение. Она была СЧАСТЛИВА! Часть четвёртая 1 Ирина пришла на работу. Настроение было превосходным. Дома — полный лад, муж рядом, пускай и по командировкам постоянно. Но как он объяснил, это ненадолго. Дочери учатся, Анюта, младшенькая в папу. Тоже повёрнутая на физике, зато Настёна, старшенькая, всё больше склоняется в сторону химии. Значит, будет, кому передать семейные секреты. Напевая что-то мелодичное, Ирина Павловна стала наводить с утра порядок, чтобы потом, во время работы не терять его по пустякам. Однако... Ковалёва замерла на месте. Что-то было не так...Повернула голову налево — всё в норме, направо — норм...нет, не нормально. Клетка, в которой доживала свои дни белая мышка Нюся. Угол, в котором обычно лежала Нюся, прикрыв глазки, был пуст. А в другом углу, где стояло колесо для мышиных пробежек, колесо крутилось в сумасшедшем темпе. Ирина подошла поближе и увидела, как Нюся перебирает лапками в колесе в головокружительном темпе. Увидев, что хозяйка проявила к ней интерес, Нюся выпрыгнула из колеса и, став на задние лапки, заверещала что-то на своём пищаще-скрипучем языке. — Девочка моя, да ты, никак, кушать просишь? — Засуетилась Ирина. Быстро всунув руку в коробку с чищеным подсолнечником, быстренько насыпала в кормушку. Нюся что-то проверещала в знак благодарности и, с невероятной скоростью стала поедать семечки. Ирина была в лёгком шоке. Ещё вчера эта мышка, общая любимица уже собиралась умереть. Она уже неделю ничего не ела, с большим трудом передвигалась. Пришлось даже поилку и отхожее место примостить рядом с ней. А тут! Ирина вспомнила, что вчера она решила вколоть Нюсе новый состав, который ещё и названия не имел, только формулу. Но действовать он должен был именно так. Должен был. Никто в этом не был абсолютно уверен. Вся творческая мысль была на грани колдовства. Но сработало! Теперь оставалось только проверить ещё несколько раз, и если результат во всех пробах будет положительный... Ковалева быстро села за ЭВМ, набросала эскиз химической формулы препарата, затем написала формулу рабочей структуры. Затем быстро перенесла все данные на носитель. Носитель вынула и спрятала на груди, а формулу из ЭВМ стёрла, вычистила корзину, а затем поставила на очистку компиляторные слои, чтобы не осталось даже следа. Зная, что это займёт около получаса, спокойно села пить кофе. — — — — — — А Сергей Иванович всё колдовал со своим блокнотом. Булганин отыскал место, в которое можно будет поместить всё, что они ещё найдут. Места было много. Долго колдовали рабочие, чтобы установить мощные сейфовые двери. И вот, наконец, Министр финансов СССР дал добро на ещё одну операцию. И вот Ковалёв всё нащупывал в пространстве и во времени нужную точку. Все присутствующие знали, что это занимает достаточно много времени, поэтому расслабившись, стояли группками и, болтая, курили. — Есть, вижу объект! — И, достав из внутреннего кармана знаменитый фломастер, Ковалёв начертил на стене квадрат два на два метра, и стал заполнять его своей формулой. В этот раз писал он долго, но, в конце концов, поставил точку и полог стал прозрачным. Перейдя на другую сторону, Сергей стал писать и там. Наконец и там тоже была поставлена точка. — Добро пожаловать, друзья, перед вами знаменитый Форт-Нокс, США, согласно энциклопедии — самое крупное хранилище золота в мире. Проведём экскурсию, а заодно проверим, насколько можно доверять энциклопедиям. — — — — — — Когда пришли на работу её лаборанты, Ирина позвонила Алексею: — Алёша, мне нужно с тобой встретиться, есть возможность? — Конечно, Ирина Павловна, я сейчас подойду... — Нет, Алёша, на нейтральной территории. — Ну, тогда в нашем кафе, минут через пять? Нормально? — Да, то, что надо. — — — — — — Сталин довольно долго обдумывал предложение Шенкермана. Пока Вождь думал, он выкурил три трубки, а Игорь успел выпить две чашки кофе и выкурить четыре папиросы. Наконец Сталин остановился: — Так, говоришь Генрих Алоиз Мюллер, начальник Сыскной полиции Берлина? — Игорь знал, если Сталин переходил на 'ты', это значит, что он переживал за него как за родного. Поэтому он встал и, как можно мягче, сказал: — Да, Иосиф Виссарионович, среди этой банды есть только два человека, которым можно хоть как то довериться. Мюллер — потому, что он всю сознательную, довоенную жизнь он связал с законом. Опираясь на это, думаю, можно будет воздействовать на его мысли и деяния. — А второй кто? — Спросил Сталин, наливая себе кофе. — Рейх-маршал Герман Геринг. — Почему он? — Он единственный из всей верхушки рейха проявил стойкость мужчины и солдата, представ перед Нюрнбергским судом. Он прекрасно знал, что его повесят, но всё равно сел на скамью подсудимых, стойко высидел всё-то время, что шёл процесс, и так же стойко вышел на казнь. А остальные — мало того, что сами застрелились или отравились, так и семьи свои, и жён, и детей и прислугу. Вот такие вот дела, товарищ Сталин. — Вождь ходил по кабинету, пуская дым, думая, думая, думая. Он очень не хотел отпускать этого мужчину в гитлеровскую Германию. За то время, что здесь находился этот историк, Сталин привязался к нему, как к сыну, как к брату. Конечно, сознаваться в этом он и не думал. И всё-таки... — Знаешь, товарищ Шенкерман, не в моих силах, что-либо поменять, поэтому я просто прошу тебя, будь внимателен и осторожен. — — — — — — — Ирина Павловна! — Алексей поднялся, подвинул Ирине стул, присел сам, — Я Вас слушаю. Да, я заказал Вам кофе, сейчас принесут. — Алёша, — Ковалёва украдкой залезла к себе за пазуху, достала носитель и под столом передала Исаеву. Тот сделал движение ладонью и носитель исчез. Алексей глянул на свой блокнот, кивнул головой: — Кстати, Ирина Павловна, Вас хотел видеть Президент. — Когда? — Да прямо сейчас. — Очень хорошо, проводите меня. — — — — — — Platz der Luftbrücke 6. Берлинская криминальная полиция. Шенкерман нервно выкурил две немецкие сигареты подряд. Да, это не табак, подумал он и направился к входу. Охранник на входе направил его в бюро пропусков, где он без проблем и проволочек получил по-своему аусвайсу пропуск начальнику криминальной полиции Берлина, штандартенфюреру Мюллеру. На втором этаже он постучал в дверь с табличкой G.Muller, и, услышав 'eingeben'— 'входите', он вошёл. Человек за столом, с пронзительными глазами, внимательно осмотрел его: — Я Вас слушаю. — Герр Мюллер, моя фамилия Штирлиц, Макс Отто фон Штирлиц. Я бы хотел поговорить с Вами по одному важному и секретному делу. — Сардоническая ухмылка мелькнула на лице Мюллера: — Я Вас слушаю, герр фон Штирлиц. — Есть ли возможность, сделать так, чтобы никто не смог войти сюда во время нашего разговора. — Учтите, фон Штирлиц, или как Вас там. Я вооружён. — Игорь тяжело вздохнул: — Герр штандартенфюрер, мне нет смысла убивать Вас, у меня как раз противоположные планы. — То есть? — Мюллер откинулся на спинку кресла, — Вы хотите спасти мне жизнь? — Не только Вам, но и более десяти миллионам немцев. — Мюллер с интересом посмотрел на Игоря: — Хорошо, присядьте, — он поднялся из-за стола, подошёл к двери, закрыл на ключ. Затем присел рядом с Шенкерманом, по одну сторону стола, — Итак, я Вас слушаю. — — — — — — — Ирина Павловна, — Президент был как всегда галантен. Поцеловав Ирине руку, подвинул кресло, в которое она села, затем сел рядом, устремив на неё выжидательный взгляд. — Олег Васильевич, у меня к Вам два вопроса. — Президент кивнул. — Первое, в моей лаборатории, похоже, поселился крот. — Волков прищурился: — Как определили? — Свой рабочий стол я ставлю под пароль. Не скрываю ни от кого, что пароль очень сложный. И, тем не менее, за последние три дня зафиксированы шестьдесят четыре попытки взлома. Правда, нужно сказать, что никто из моих работников не знает, что в моих архивах абсолютная пустота. Я вычищаю всё, вплоть до компиляторных слоёв. Но, опять повторюсь, этого никто не знает. — Президент улыбнулся: — Вам, Ирина Павловна, в разведке работать. Алексей, — Волков чуть повысил голос. — Да, Олег Васильевич, я уже поставил задачу. Думаю, что поиски много времени не займут. Не так уж много ЭВМ-ок в окружении лаборатории Ирины Павловны. — Хорошо, будем ждать. Ваш второй вопрос, уважаемая Ирина Павловна? — А второй, — Ковалёва тяжело вздохнула, — Алёша, передай, пожалуйста, господину Президенту то, что я тебе отдала. Президент, покрутив в руках носитель, устремил вопросительный взгляд. — Понимаете, Олег Васильевич, сегодня утром я пришла на работу, как обычно всё расставила по местам. И тут обратила внимание на нашу белую мышку Нюсю. Поймите только меня правильно. Вчера эта несчастная мышка умирала. За ночь всё должно было привести её к фатальному концу. Я решила, раз уж ничего нельзя сделать, вколола ей опытный образец состава, у которого ещё даже названия нет. — Президент, зная, что эта женщина попусту языком молоть не будет, слушал очень внимательно. — И вот утром я не нашла нашей Нюси на обычном месте. Умирающая мышка активно крутила колесо. Мало того, увидев меня — затребовала есть! — С ума сойти! — Президент был шокирован. Посмотрев ещё раз на носитель, — И здесь?... — Да, здесь полная структурная и химическая формулы этого препарата. Я прошу Вашего разрешения на испытание препарата в боевых условиях, на людях. В своей лаборатории экспериментов проводить не хочу. Мало ли кому захочется украсть этот 'эликсир молодости', если можно так сказать. Президент задумался: — Что ж, я думаю, что Ваша просьба вполне выполнима. Интернат престарелых Ветеранов Вооружённых сил вполне подойдет. Или я не прав? — — — — — — Шенкерман достал из портфеля два бумажных пакета. Тот, что толще, передал Мюллеру: — Прошу Вас, уважаемый герр Мюллер, посмотрите эти фото. Что будет не ясно — я объясню. — Мюллер усмехнулся, открыл пакет и достал из него толстую пачку фотографий. И чем дальше он их просматривал, тем его улыбка так же таяла. Просмотрев всё, он посидел, подумал и передал фото Шенкерману с вопросом: — Что это? — Это, господин штандартенфюрер деятельность германской армии на оккупированных ею территориях. Это, — он показал одну из фотографий концентрационный лагерь Маутхаузен, это концентрационный лагерь Майданек, это — фабрика смерти, концентрационный лагерь Аушвиц, или по-польски Освенцим. Один миллион четыреста тысяч умерщвлённых в газовых камерах, холодом, голодом. Из них миллион двести тысяч евреев, остальные славяне. Вот фотографии складов Освенцима, где аккуратно хранили одежду и обувь уничтоженных, а так же протезов, как рук и ног, так и зубов. Дальше. Концлагерь Равенсбрюк, лагерь для женщин. На них ставили чудовищные опыты врачи-садисты. Это — концлагерь Саласпилс. Лагерь для детей. Их держали для того, чтобы до капли выкачать кровь раненым германским солдатам. — Хватит, — не выдержал Мюллер. Он достал сигарету и, ломая спички, прикурил, — откуда это всё у Вас? — На этот вопрос я Вам отвечу, но позже. — Игорь взял в руки конверт более тонкий, достал из него фотографию, на которой среди развалин домов высилась громада Собора. — Это Кёльн, его сравняли с землёй англо-американские военно-воздушные силы. Кёльнский собор, видимо служил ориентиром, поэтому он остался, сравнительно цел. Это Дрезден. Немецкие войска, при отходе заминировали все здания этого прекрасного города. Только группа противника, потеряв при выполнении операции почти весь личный состав, сумела в последний момент взорвать управляющий кабель и спасти город. — А противник — это Советский Союз, конечно. — Командир отряда, да, он русский. А остальные — сербы, хорваты, поляки, венгры, румыны и немцы, в том числе. А сейчас, возможно, самое страшное для Вас, как для немца, как офицера. — Шенкерман протянул Мюллеру цветную фотографию, на которой у подножия Мавзолея Ленина лежали слоем толщиной более метра флаги, вымпелы, штандарты, стяги, знамёна фашисткой Германии. — Это — апофеоз. — Руки Мюллера дрожали, когда он смотрел на последний снимок. — Почему Вы пришли ко мне, Штирлиц? — Игорь внимательно смотрел за реакциями Мюллера. В целом, всё шло так, как надо. — Потому, что Вы, Генрих Алоиз Мюллер, почти всю свою сознательную жизнь работали на закон. Закон для Вас — превыше всего. Именно Вы должны стать у руля непотопляемого крейсера Германия. Вы, как никто другой, знаете, чем всегда заканчивался поход Германии на Восток. — Мюллер покачал головой, отходя к окну. — Знаете, кроме меня ещё есть, кому мутить восточные проекты. — На счёт этого, герр Мюллер, если Вы будете внимательно следить за прессой следующие две недели, то Вы всё поймёте. — Мюллер внимательно посмотрел на Шенкермана: — Я понял, кто Вы и откуда. Разрешите только один вопрос? — Я Вас слушаю. — То, почему вдруг утонула Великобритания, я спрашивать не буду. Они и нас крепко доставали, так, что этому я аплодирую. Скажите только одно, там, в будущем, есть Германия? — Браво, господин Мюллер, я не зря сделал ставку на Вас. А Германия. После войны их было даже две, Восточная и Западная. Сейчас она снова едина. — После войны? — Переспросил Мюллер. — Да, после войны. Второй Мировой. Германия потеряла в той войне более двенадцати миллионов человек. А если считать, в общем — более пятидесяти миллионов человек. Я, надеюсь, как и Вы, не хочу слышать о таких цифрах. Поэтому, давайте поможем друг другу предотвратить этот кошмар. Кстати, если разрешите, один вопрос? Как Вы вычислили меня? — Мюллер улыбнулся: — Вы знаете, это было достаточно сложно. Во первых, Штирлиц, которого я знаю совсем не барон, ну да бывают однофамильцы. Далее, Ваш немецкий язык безукоризнен, такое милое баварское произношение подделать невозможно. Ваш костюм, как бы поточнее выразить, несколько необычен по крою, но это можно списать на индивидуальность Вашего портного. А вот Ваши туфли. Можете говорить что угодно, но такие туфли сотворить на нынешнем оборудовании просто невозможно. — Дедукция... Ещё раз браво, господин Мюллер. — Шенкерман действительно был восхищён. Его любимые кроссовые туфли, которые он почти не снимал, отличались от современной обуви лишь обилием малозаметных швов. — Ещё один момент. Через два-три дня скончаются от совершенно естественных причин господа Гитлер и Гиммлер. Решать, конечно, Вам, но примите как совет. Покажите эти фотографии рейх маршалу Герингу, и уж по желанию, рейх лайтеру Борману. Если Геринга я Вам рекомендую, то, как быть с Борманом, решайте сами. — — — — — — Придя на работу следующим утром, Ирина увидела ожидающего её Алексея. Поприветствовав даму, начальник охраны пригласил её пройти с собой. Поднявшись на лифте ещё на четыре этажа и пройдя ещё два коридора, упёрлись в дверь, охраняемую огромным парнем, в камуфляже и краповом берете. Алексей достал из кармана два пропуска, один отдал Ирине, второй приложил к считывателю, показал Ирине, чтобы она сделала то же самое. Щёлкнул замок, и они вошли в ещё один коридор. В нём было три двери. — Теперь это — Ваши владения. Открываем первую дверь, — Начал экскурсию Алексей, — за нею Ваш кабинет. Здесь уже стоит Ваша ЭВМ. Кстати, оснастили защитой против вторжений, такой же, как у Президента. Поэтому работайте, никто не потревожит Ваших данных в Вашей машине. В углу — кофейный столик, рядом, в шкафчике, запас вкусностей. — Ирина молча внимала. — Далее, за второй дверью лаборатория органики, неорганики и сложных составов. За третьей дверью особенно защищённое помещение для работы с ядами и потенциально опасными веществами. — Это что, всё для меня одной? — С иронией спросила Ирина. Алексей вздохнул: — Ирина Павловна, поймите нас. После всего того, что Вы открыли, мы просто обязаны либо встать стеной вокруг Вас, либо изолировать таким способом. Мы в курсе, что Ваша старшая дочь, Анастасия Сергеевна, учится в физмате и скоро должна идти на преддипломную практику. Думаю, Вы будете не против, если её пришлют писать диплом к Вам? Да, и ещё вот что. — Он открыл папку, достал из неё несколько листов. — Здесь, пожалуйста, распишитесь за получение премии в размере годового оклада. Здесь, о присвоении Вам научной степени 'доктор'. Здесь, о внеочередном присвоении Вам воинского звания 'майор'. А это — совершенно секретный приказ об изготовлении пробной партии эликсира 'Вита-плюс-плюс' в объёме. Какой объём, как Вы считаете, нужен для разовой порции человеку? — Ковалёва, ещё не отошедшая от предыдущих документов: — Думаю, кубиков по пять, в зависимости от возраста пациента. Какой срок выделяется мне? — Исаев развёл руками: — Ну, кто может требовать от творца сроков? Как будет готово — звонок мне, и мы едем в один из санаториев. — — — — — — Сато Исии прибыл в Москву по поручению Императора Японии Хирохито для установления полноценных дипломатических отношений. В Кремле делегацию японских дипломатов встречали Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Сталин Иосиф Виссарионович, Министр обороны СССР Климент Ефремович Ворошилов, Министр иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов, Министр финансов Николай Александрович Булганин и советник Главы государства Шенкерман Игорь Францевич. После всех протокольных процедур, вручения верительных грамот, делегации сели за стол друг против друга. Разговор начинался, как обычно — как здоровье Императора, каков рост доходов у населения... Но неожиданно посол Исии встал, поклонился всем присутствующим представителям руководства Советского Союза: — Уважаемый Сталин-сенсей! Мой друг, Игорь-сан, — Сато указал рукой на Шенкермана, — утверждал, что проблема американского вмешательства решаема, и решаема довольно быстро. Наш Император попросил меня, чтобы я задал вопрос, когда можно ждать решения этой проблемы? Прошу простить меня за нарушение этикета. — Сталин, переглянувшись с Шенкерманом, подвинул к нему пачку папирос: — Можете курить, все, кто курит. Кто не курит — тому сейчас подадут кофе. А что касается проблемы, которую озвучил Сато-сан. Если мы её решим в течение сорока минут, это будет не слишком долго? — Исии, сделавший в этот момент затяжку, натужно закашлялся: — Прошу простить меня, Сталин-сенсей, я не ослышался? Сорок минут? Вкативший в этот момент кофейный столик Власик, показал японским товарищам, как пользоваться растворимым кофе. Когда Исии перевёл японским представителям слова Сталина, те возбуждённо загомонили. Сталин переглянулся с Шенкерманом, усмехнулся: — Прошу обратить ваше внимание, дорогие товарищи послы на стену, — и указал на висящий, на стене телевизор. — Это, товарищи, аппарат, который покажет всё, что мы захотим увидеть. В данный момент он показывает, как мы с вами уничтожим американскую базу Пёрл-Харбор. Вас, товарищ Шенкерман, я попрошу дать комментарий к событиям на экране. — Вождь касанием пальца включил телевизор. Экран засветился, показывая космодром Плесецк, стартовый стол, на котором стоит в полной готовности ракета. — Са-а! (Ого) — выдохнули японцы. Шенкерман подошёл к экрану и, кивнув Сталину начал свой комментарий: — Пред вами, господа космодром на севере России, к запуску готовится баллистическая ракета 'Палаш', снабжённая двумя тактическими боеголовками мощностью, каждая, по десять килотонн. Товарищ Сталин сейчас отдаст команду на запуск ракеты, а мы всё это будем наблюдать так, как будто находимся совсем рядом. — Сталин поднял трубку телефона: — Коммутатор? Прошу двенадцатый объект... Алло, двенадцатый? Я — первый. Старт разрешаю. — И положил телефонную трубку. Затем, со слегка скучающим видом, стал набивать курительную трубку, внимательно глядя на экран. — Итак, господа, старт разрешён. Старт мы посмотрим, потому, что зрелище незабываемое. Команда на старт дана, зажигание произведено, обратите внимание, как легко и плавно отрывается ракета от стартового стола. Примерно через двенадцать минут ракета войдёт на баллистическую орбиту, то есть, в космос. А мы сейчас смотрим из космоса, с одного из наших спутников на Военно-Морскую базу Северо Американских штатов Пёрл-Харбор. Обратите внимание на то, что на базе тишина. Сейчас там ночь. Но очень скоро у них взойдёт рукотворное солнце. И после этого вы сможете сравнить фотографии со спутника до и после взрывов. — И когда это произойдёт? — Спросил севшим от волнения голосом Исии Сато. Шенкерман глянул на часы: — Примерно через шесть минут. — Игорь прикурил папиросу, попросил разрешения налить себе кофе, но на него уже никто не обращал внимания. Тогда он сам, без разрешения, налил крепкого кофе, добавил два кусочка сахара, чуть сливок. Размешал всё, сделал первый глоток и, вместе с глотком, экран выдал ослепляющую вспышку. — Это был взрыв двух тактических боеголовок. Рекомендую, примерно полчаса попить кофе, позадавать вопросы, прежде чем на том месте, где была Американская база, можно будет что-то посмотреть. — — — — — — Рядовой первого класса Ник Сноумен стоял на посту в самую 'собачью вахту'. Спать хотелось неимоверно, а ещё больше хотелось курить. Знал, что на посту, тем более у склада боеприпасов курить категорически запрещено. Знал, но ему было наплевать. Сержант проверяющий был минут пятнадцать назад, а это значит? Это значит, что повторно он тут будет только при смене караула, и это значит, что можно спокойно выкурить сигару. Ник достал портсигар, вынул из него сигару, откусил кончик и... Проверив все карманы, обнаружил отсутствие зажигалки. Порыскав ещё, в надежде найти хоть спичку, но... И вот ситуация — сигара в зубах, а прикурить — нечем. Уже не зная, что делать обратился к Мадонне. И видно, Мадонна его услыхала. Не успев прошептать первую строчку из 'Do mine' сверкнула вспышка, от которой сигара мгновенно осыпалась пеплом. А с нею вместе рядовой первого класса Ник Сноумен тоже осыпался пеплом... — — — — — — Когда дым немного рассеялся, и видимость улучшилась, японцы увидели на экране только пенные шапки волн океана. Базы Пёрл-Харбор больше не существовало. Японский посол поднялся, с ним поднялась вся делегация. Исии Сато достал из папки бумагу, которую, вначале по-японски, зачитал торжественным голосом. Когда он закончил, японская делегация дружно поклонилась. Далее, по-русски, посол озвучил перевод: — В знак признательности нашим Советским друзьям, а так же в знак нашей вечной дружбы Советскому Союзу передаются в вечное пользование, без права отторжения остров Сахалин и все острова Курильской гряды. — Иосиф Виссарионович, который всё это время ходил, дымя трубкой, остановился: — Прошу передать Императору Японии, в знак дружбы Советский Союз принимает Курильские территории в совместное пользование. Так же, в совместное пользование передаётся вся Приамурская область. Документ о данных действиях будет готов сегодня вечером. И прошу передать Его Императорскому Величеству огромную благодарность и заверения в вечной дружбе и сотрудничестве. Спасибо, господа послы. Как сейчас, кофейку не желаете? — — — — — — Общее собрание в санатории для Ветеранов Войны и Вооружённых сил 'Ракита', вопреки ожиданиям закончилось очень быстро. Ковалёва и Мезина переглянулись. Тут ничего объяснять не нужно было. В своё время слишком много расплодилось колдунов и экстрасенсов, обещавших, за определённую мзду конечно, за три-четыре десятка сеансов поставить на ноги хоть Рамзеса II, хоть канарейку, издохшую десять лет назад. Ну, соответственно, каждый сеанс стоил соответственно и оплачивался вперёд. Поэтому старики уже никому не верили. Да и во что было верить? Об одном просили Господа Бога — Прибери без мучений. А больше? Пусть даёт тому, кому надо. Однако же двое жаждущих нашлись. Ирина обрадовалась, женщина и мужчина. Есть что с чем сравнить, будет возможности определить противопоказания для обоих полов. — Ну, что Оля? Работаем? — Ира, — шёпотом ответила Мезина, — ты сама хоть уверена, в том, что мы будем делать? Это же противу Господа пойдём? — А если это сам Господь мне руки направляет? Ты думаешь, я не боюсь? До потери пульса. Знаешь, давай сначала сделаем, а потом бояться будем. Договорились? Выделенную им в санатории палату разделили лёгкой ширмой. Пётр Степанович Чеботарёв, участник Великой Отечественной войны, полный кавалер орденов Славы, как истинный джентльмен уступил место у окна Виктории Викторовне Глазковой, Ветерану Великой Отечественной, Герою Социалистического Труда. — Ирина Павловна, — обратилась Мария Ивановна Санина, фельдшер, работник санатория, — Катетеры какие будем ставить? — Ковалёва задумалась: — Олечка, ты как думаешь, сколько сна, по-твоему, им будет нужно? — А сколько раз ты будешь ставить капельницы? — Думаю, что одного раза хватит. На пятьсот миллилитров физраствора — пять кубиков эликсира, ну и вопрос? Сколько снотворного? — Феназепам, два кубика, на сутки. Больше, думаю, не стоит. — И обращаясь к фельдшеру, — Мария Ивановна, катетеры не нужны. Подгузники у Вас есть? — А как же, — развела руками Санина, — это же старики. А они как дети. Сами понимаете. — Вот поэтому нам с Ириной Павловной нужно быть где-то рядом, чтобы наблюдать процесс от начала и до... Ну сами понимаете. — Так палата рядом пустая, сейчас скажу сестре-хозяйке, что бы вам постелила. — — — — — — Выписка из истории болезни: Пациент А был привезён в реанимационное отделение Центрального госпиталя Берлина, после того, как личный врач испробовал все существующие методы терапии. По его словам, пациент А отдыхать лёг вполне здоровым, препаратов он практически не принимал, если не считать антидепрессанты. Утром он проснулся с криком. На мой вопрос что случилось, ответил, что почти не видит. Пока врач искал офтальмологические инструменты, пациент ослеп. После этого охрана пациента, вместе с врачом привезли его к нам, в реанимацию. Несмотря на срочные манипуляции, через полчаса пациент А скончался от обширного инсульта мозга. Причиной смерти, при взятии проб и анализов определено злоупотребление пациентом А стимуляторами и амфетаминами Начальник реанимационного отделения. Личный врач пациента А. 'Из интервью взятого после смерти Рейх фюрера Гиммлера, взятого у личного врача Фюрера: .— Скажите, не кажется ли подозрительным, что два первых лица Рейха умирают практически одновременно? Не просматриваются ли тут элементы диверсии? — Доктор, проведя рукой по лицу: — Фюрер, светлая ему память, всё-таки злоупотреблял амфетаминами. Он мог не спать по две-три ночи, это какая же нагрузка на мозг, сами подумайте. Вот мозг и не выдержал. По-моему, диверсией тут и не пахнет. А вот Рейх фюрер, тут вопрос сложнее. Господин Гиммлер, насколько я знаю, курировал несколько проектов, которые были связаны с расщепляющимися материалами. Здесь подхватить лейкоз или рак крови, если проще белокровие, было очень легко. Так, что и тут элементов диверсии я тоже не наблюдаю. Но это мнение медика. А что скажут криминалисты? Вопрос... — — — — — — Ковалёв сидел за ЭВМ, пытаясь решить одну из многих задач, которые поставила ему теория временнОго континуума. Сейчас он думал над тем, как сделать портал. Портал, который бы сам сворачивался. Сворачивался по прошествии определённого времени, для того, чтобы не было надобности возвращаться к нему. Такой портал был бы удобен как геологам, так и разведчикам. Оставалось одно но. Портал делается в прошлое, хоть на полчаса, но в прошлое. Ещё та задача. Погрузившись с головой в расчёты, он не услышал как младшенькая, Анюта, попросила разрешения войти. Не дождавшись разрешения, она на цыпочках подошла к отцу и заглянула на монитор. — Пап, — тронула она отца за плечо. Ковалёв даже подпрыгнул: — Кто здесь? А, Анечка, Солнце моё, ты что-то хотела? — Аня кивнула: — Папа, я не могу понять, зачем ты строишь порталы во времени и совсем не делаешь порталов в пространстве? — Ковалёв с интересом посмотрел на своё дитя: — Ну-ка, Свет мой, объясни свою мысль. — А что тут объяснять, — пожала плечами Анна, — вот тут, где ты ставишь время переноса десять в степени N плюс один, просто поставь N в степени ноль. Тогда время из точки переноса в точку переноса будут конгруэнтны между собой, и будут соответствовать времени как в точке погружения, так и в точке переноса. Или я не права? — Отец смотрел на дочь ошалевшим взглядом: — Анютка моя, когда же ты вырасти то, успела? Ты же решила в момент задачу, над которой я уже четвёртый год бьюсь. У тебя третий курс? — Дочь кивнула, — Технологическая практика когда? — Аня рассмеялась: — Через два месяца. И угадай, куда меня направляют? — Ковалёв растерянно пожал плечами, — К тебе, родной, к тебе. Когда ректору представили распоряжение за подписью Президента России, какая там поднялась кутерьма! — Кстати, ну ка подумай ещё чуток. Как сделать портал, который бы сам захлопывался после двух-трёх минутного отрезка времени? — Дочь с жалостью посмотрела на отца: — Смотри. В конце формулы, перед тем, как ставить точку, через тире поставь количество секунд, сто двадцать, двести сорок, триста, сколько надо, и только после этого закрывай формулу. На другой стороне ничего не пиши. Вот и весь ответ. Ковалёв поцеловал дочку в лоб: — Ангел ты мой! — — — — — Несмотря на то, что ночь была совершенно спокойной, несмотря на то, что Ирина и Ольга договорились нести вахту по полночи, волнение было очень сильным и обе не спали всю ночь. Всю ночь, так же, с ними рядом находилась и Мария Ивановна. Всю ночь пили кофе, вели житейские, женские разговоры и поглядывали на пациентов. На удивление, те вели себя совершенно спокойно. После капельницы уснули, к ним присоединили кардиографы и дыхание, с каждым часом, было всё глубже и реже. Сердца вошли в ритм, Кожа лиц понемногу выглаживалась. В общем, всё было мирно и спокойно, что внушало трём сиделкам определённую тревогу. Ну, не могло всё быть так правильно! Существует же закон подлости? Вот и ждали все какой ни будь подлянки... Но так и не дождались. Первой проснулась Виктория Викторовна. Сладко так потянувшись, с удивлением отметила: — Что-то не так... — Попросилась в ванную комнату, прошла туда в сопровождении Ольги. А уже оттуда раздался неопределённый взвизг. Мария Ивановна и Ирина бросились в санузел. Возле зеркала стояла молодая, красивая женщина, с гордо стоящей грудью, плоским животом и толстой, русой косой. — Ну и как я вам, девочки? — гордо подбоченилась Глазкова. Мария Ивановна только руками всплеснула. А Ольга, быстрее всех пришедшая в себя, скомандовала: — Виктория Викторовна, быстро принимаем водные процедуры, одеваемся. У нас на подходе второй пациент. — Вернувшись в палату, они увидели, что Чеботарёв тоже проснулся и, с удивлением, рассматривает своё тело. Увидев женщин, покраснел и быстро завернулся в простыню. — Как Вы себя чувствуете, Пётр Степанович? — Пётр покраснел ещё гуще: — Скажите, а как Виктория Викторовна? — Все три сиделки расхохотались: — Сейчас она для Вас освободит ванну, а потом наглядитесь, друг на дружку сколько захотите. — Из ванной стало доноситься 'И за борт её бросает...' Виктория вышла из ванной: — Петя! Твоя очередь! — Так и завёрнутый в простыню, Пётр Степанович пулей пронёсся мимо всех в ванную комнату. Мария Ивановна покачала головой: — Хорош! Ой, как хорош! И где ж мои семнадцать лет... — И пошла, одевать пациента. Когда все собрались в палате, насмотрелись, друг на друга Мезина безапелляционным тоном заявила, что у пациентов нужно будет взять все анализы, чтобы определить что и как в новом организме. И тут Чеботарёв взял слово: — Дорогие наши доктора. Милая Вика. Позвольте мне высказать то, что я почти десять лет носил в себе. А потом, потом можете брать любые анализы. Вика, дорогой мой человечек, если бы ты знала, как я тебя любил все эти годы и как я тебя люблю сейчас. Только ради того, чтобы быть рядом с тобой я согласился на этот эксперимент. Ради тебя и вместе с тобой я готов куда угодно! — Петя, милый, — Виктория погладила его по щеке, — я всё это знала и знаю. Ты мне тоже очень и очень дорог. — Виктория, любимая, — Пётр Степанович встал на колени, — перед лицом наших врачей, перед ликом Господа, я прошу твоей руки. Будь моей женой! — Виктория обняла Петра и нежно прикоснулась губами к его губам: — Я согласна, Петенька, я буду твоей женой и верным другом. А рядом, обнявшись, в голос рыдали те, кто сотворил эту любящую пару. — — — — — — Сталин прохаживался по кабинету, покуривая трубочку и поглядывая на часы. На пятнадцать часов была назначена встреча с немецкой делегацией во главе с Канцлером Германского Федеративного союза Германом Герингом. Состав советского представительства был без изменений. За дверью 'малого кабинета' притаились отделение спецназа России. Друзья — друзьями, а подстраховаться не помешает. До встречи с немцами ещё было время, поэтому Вождь спросил: — Лаврентий, а что там у нас по Литвинову? Не вставай, с места. — Берия усмехнулся: — Сначала упирались всеми рогами и копытами, а когда узнали, что Англия больше не существует, информация полилась потоком. Вскрыли полусотни организаций, питаемых Английскими и Американскими друзьями. Больше сотни явок и, — Берия заглянул в свой электронный блокнот, — две тысячи триста восемнадцать агентов. Теперь дело за нашими японскими друзьями. Американских точек, из тех, что не знали Литвиновы, ещё полно. С другой стороны, американцы, нашей помощью, сидят без денег. А нет денег — нет работы. Так у них говорят? — Ясно, — проворчал Сталин, глядя на часы. — Ох уж мне эта немецкая пунктуальность. Нет, чтобы прийти на пяток минут раньше. — Открылась дверь, вошёл Поскрёбышев: — Товарищ Сталин, к Вам немецкая делегация — Пусть проходят. Первым вошёл, объёмный, как J-88, Маршал авиации, Канцлер Германии Герман Геринг. В составе делегации были и политики, и экономисты, и предприниматели. За Герингом, с трудом угадываемый шёл Министр Внутренних дел Германии Генрих Мюллер. Зайдя в кабинет, все расселись по местам, и только Мюллер, испросив разрешения у Сталина, подошёл к Шенкерману и что-то ему шепнул. Тот тихо рассмеялся. Потом тихо шепнул Мюллеру, тот улыбнулся и они присели на свои места. Сталин посмотрел на Шенкермана и чуть прикрыл глаза. Игорь кивнул в ответ, поднялся со своего места. — Уважаемый господин Канцлер, уважаемые господа. Разрешите, для начала, вопрос, как народ Германии воспринял перемену власти, а самое главное перемену идеологии, как основы государства? — Геринг кивнул Мюллеру. Тот встал, взглянул на Шенкермана и, получив от него утвердительный кивок, начал. Шенкерман переводил: — Что мы можем сказать про обстановку в Германии? Напряжённая. По всем параметрам, и в экономике, и в политике, и, особенно, в социальной сфере. Невероятные долги, которые на нас навесили бывшие друзья из Англии и Америки, как понимаю выплачивать нам уже не нужно. Что не может не радовать. Благодаря Высшим силам мы избавились от параноиков во власти, которые всеми силами тащили нас в войну. Общественное мнение на данный момент таково — немцы, в основной своей массе войны не хотят. Буквально неделю назад бывшие легионеры батальонов СС пытались пройтись факельным шествием по Берлину. И, что характерно, не пришлось даже задействовать силы полиции. Граждане Берлина сами, своими силами разогнали эту пьяную шваль. А кого посчитали нужным — сдали в полицию. Господина Геринга народ принял спокойно и доброжелательно. Господина Бормана немного с напряжением, но когда господин Борман выступил со своей программной речью политического курса Германии, на ближайшие пять лет, все успокоились. Успокоились потому, что в ней не было призывов идти на восток, выжигать калёным железом евреев и славян. Нынешнее посольство имеет полномочия на предварительные переговоры по вопросу заключения с Союзом Советских Социалистических Республик полномасштабного договора о дружбе, добрососедстве и взаимной помощи во всех её аспектах. Спасибо. — Мюллер присел. — Господин Сталин, — слово взял Канцлер Геринг, — Мы прекрасно понимаем, что такое секретность, и всё-таки просим от имени всего немецкого народа наградить человека, благодаря которому мы избавились от хлама во власти, и, благодаря которому народы СССР и Германской Федерации избавляются от взаимной неприязни высшим орденом Германии 'Золотой орёл'. Вот коробочка, в которой орден, а это свидетельство того, что орден вручён от имени Германского народа и Германского правительства. Тут пропуски, которые, я думаю, вы заполните сами. Спасибо. — — — — — — На свадьбу Виктории и Петра собрался весь санаторий ветеранов. И тот, кто уже успел пройти процедуру омоложения, и те, кто ещё не успел. Те, кому было назначено на это время — отложили, ради присутствия на свадьбе. Вначале отбивались от обилия представителей предприятий, так или иначе относящихся к торжествам. Откуда они узнали? Потом, всё-таки, решили по-простому. Ирина, вместе с охраной, вместе с Викой и Петром просто поехали по магазинам. У обоих ветеранов были небольшие накопления, а на широкую ногу жить они не привыкли, поэтому в первом же магазине Виктория купила себе скромное голубое платье, с кружевной отделкой. Тут же Ирина, пошептавшись с охраной, купила Вике в подарок серебряную диадему со свадебной фатой. Увидев этот подарок, Пётр расстроился от того, что ему в голову не пришла такая мысль. Но когда один из охранников шепнул ему, что подарок идёт от его имени, почти успокоился. А уж совсем пришёл в себя, когда купил комплект обручальных колец. Когда выбирали ему костюм, он был почти счастлив и даже не обратил внимания ни на костюм, ни на рубашки, ни на галстук. Это ему уже было до лампочки. Главное — его невеста была САМОЙ КРАСИВОЙ! Свадебный стол накрыли в столовой. Совершенно неожиданно приехал Президент России. Волков поздравил молодых и от имени всех россиян и от своего имени тоже вручил им ключи от четырёхкомнатной квартиры. Перед процедурой Олегу Васильевичу главврач санатория шепнул, что оба молодых полностью сохранили репродуктивную систему, поэтому Президент пообещал, что когда у молодых родится второй ребёнок им, от имени Правительства Российской федерации будет выделен особняк. Это известие молодых повергло в шок и дало возможность Президенту сбежать на встречу с делегацией Германии. — — — — — — — — — — Руководители Новой Германии гуляли по Москве, зашли в ГУМ, ЦУМ, ещё ряд магазинов. Зашли на Красную площадь, осмотрели Царь Колокол и Царь Пушку. Затем памятник Минину и Пожарскому и стоящий рядом Собор Василия Блаженного. Канцлер Германии по ходу экскурсии всё время что-то ворчал. Когда уставших, но довольных немцев привели в Кремлёвскую столовую, Шенкерман решился подойти к Герингу и спросить, что ему так не понравилось в Москве. На что Канцлер Германии тяжело вздохнул: — Понимаете, я всё время шёл и ругался последними словами только по одной причине — и вот эту красоту нас призывали уничтожить? Так кто из нас варвар, после всего? — Игорь улыбнулся: — Ну, господин Канцлер, это ещё далеко не всё, что Вы видели и ещё сможете увидеть. А что касается варваров... Я пришёл к немцам, зная точно, что эта нация — одна из мощнейших носителей культуры в мире. Просто вам не всегда везло с руководителями. Вспомните, что говорил Вильгельм II о русских. Слегка перефразируя: Не идите к русским с войной. Вы пожелаете русской земли — вы её получите. Ровно по два кубометра. И ни граммом больше. — — — — — — — — — — — — К концу лета санаторий 'Ветеран' опустел. Процедуру омоложения прошли все. Потеря была одна. Герой Советского Союза, Полный Кавалер Орденов Славы Никитин Степан Никитович умер за полчаса, до того как ему должны были поставить капельницу с эликсиром. Остановилось сердце ветерана. И уже ничто, ни непрямой массаж, ни электрофибрилятор, ни укол в сердце, ничто не смогло запустить уставшее от жизни сердце хотя бы на десять минут. Этого времени могло хватить для запуска регенерационных сил организма. Увы... Когда уехал последний помолодевший, главврач собрал весь персонал санатория в столовой. Там были накрытые столы, на каждом столе стояли бутылка водки и бутылка вина. Праздник. С грустинкой такой. Когда все уселись, главврач, доктор геронтонтологии Дёменко Юрий Владимирович налил первую рюмку, встал и произнёс: — За тех, кто не смог дождаться этого праздника жизни. За них! — И махнул рюмку водки. Прикрывая выдох, украдкой вытер слезу. — Юрий Владимирович, а что здесь будет дальше? — Несмело так задала вопрос Юлия Матвеева, молодая врач, первый год работавшая в санатории. За этот год она зарекомендовала с самой лучшей стороны. Ни один ветеран, даже самый жёлчный не давал её в обиду и ставал грудью на защиту этой девочки, если где-то, что-то было не так. — Понимаешь, Юленька, к сожалению, эти вопросы решаем не мы. Что будет здесь, кто будет здесь? — Дёменко развёл руками. Около минуты держалась тишина и вдруг: — Коллеги, а вы будете не против, если мы тут откроем детский онкологический санаторий? — Спросила Ирина Ковалёва, обводя притихших медиков взглядом, — правда, кое-кому придётся переучиваться. Если вы не будете против, я сегодня же поставлю вопрос перед Президентом. Давайте обсудим, подумаем. Сразу скажу, у меня есть некоторые наработки по борьбе с онкологическими заболеваниями. — Дёменко просто рухнул на стул: — Ира, ты это серьёзно? Если это что-то сродни эликсира молодости, то я с тобой к Президенту. Готов на коленях стоять и вымаливать этот грант. Девчонки, вы слышали это? Если это правда, готов выложить на это дело зарплату за десять лет! — Ну, Юрий Владимирович, Ваша зарплата пусть останется с Вами, если нужны будут деньги — мы их найдём. А к Президенту, минутку. — Она достала телефон, набрала номер...— Алёша, здравствуй родной. Скажи, когда нас сможет принять Олег Васильевич... Вопрос, не то что срочный, но чем быстрее мы его решим, тем лучше... Да, я поняла, выезжаем. — Отключив телефон, Ирина обвела всех весёлым взглядом: — Как, вы тут, за столом, часа полтора сможете нас подождать? — Ответом были крики, воздушные поцелуи, 'Конечно же, подождём'. — Юрий Владимирович, поехали, нас ждут. — — — — — — — — — — — — — Скажи мне, Игорь, — спросил Мюллер, насыпая кофе в чашечку и заливая его кипятком, — Ты, как грамотный человек, подскажи, в каком направлении лучше всего развиваться Германии? — Шенкерман, прикуривая папиросу, немного подумал: — Для начала, чтобы насытить бюджет, есть вариант с освободившимися колониями. Что я имею в виду. Южная Африка, центральная часть, англичане там вручную, лопатами разрабатывали огромную кимберлитовую трубку. Не знаю, как вас там встретят негры-аборигены. Но вам-то должно быть по барабану. Если нужна будет помощь — выделим и стрелковое оружие, и танки, и пару самолётов. — Мюллер усмехнулся: — Если ты помнишь, мы ещё недавно готовились к войне. Так, что оружие у нас есть. — Шенкерман покачал головой: — Да, я помню, но если ты посмотришь на это, то, что скажешь потом. — Игорь включил свою ЭВМ (С некоторых пор у него появился собственный кабинет и в эпохе Вождя). Монитор разогрелся, появился рабочий стол. — Вот теперь смотри. — Шенкерман включил видео. На первом ролике был показан танк Т-55 во всей его красе, и марш по шоссе, и езда по бездорожью, стрельба и с места и с хода. Для увеличения эффекта замедленный кадр показывал, как снаряд взрывает цель. Следующий ролик показал высший пилотаж СУ-22-го, затем штурмовка, бомбометание и, на закуску момент перехода самолёта на сверхзвук. Последний ролик показал солдата в полной экипировке: от шлема с забралом, до шнурованных сапог. На плече у солдата был АК-47-ой. Без дёрганья, без нервозности, спокойно воин снял с плеча автомат, передёрнул затвор. Метрах в десяти от него, боком к нему был вкопан рельс. Боец прицелился и дал очередь на пять патронов. Камера приблизила цель. В рельсе сверху-вниз появились пять новых отверстий. Посмотрев ролики, Мюллер долго курил и пил кофе. Шенкерман с саркастической улыбкой наблюдал. Внезапно Мюллер встрепенулся: — Знаешь, Игорь, даже если бы ты и не показал мне это кино, я всё равно был бы против войны с Россией. Ну, а теперь, когда я увидел всё это — я и правнукам закажу, с Россией можно только дружить. Да, а что ты говорил на счёт танков и самолётов? Как их у вас можно купить? — — — — — — — — — — — — — — — — Это был стресс. Нет, это был СТРЕСС!!! Если к страданиям беспомощных стариков персонал санатория 'Ветеран' ещё как-то привыкли... Нет, привыкнуть к этому было невозможно, приспособились, такое слово ближе к истине. Но когда в санаторий 'Медвежонок Пух' привезли первых пациентов. Маленьких, безволосых, с марлевыми масочками. И с глазками, в которых плескалось нечеловеческое страдание, немногие смогли перенести первый контакт. Запирались в кабинетах и в голос, затыкая рот, чем только возможно, рыдали. Но потом собирались, наклеивали на лицо улыбку и шли работать, забывая про себя и помня только про этих малышей. А их, с каждым днём становилось всё больше.. — — — — — — — — — — — — Ирина не выходила из лаборатории уже третий день. Поесть ей приносили сердобольные охранники, спала она тут же, в уголочке кресла. Что-то крутилось в голове, что-то сверхважное именно для малышей из санатория. Но что? — Мама, ты куда пропала? — Голос Насти вывел Ирину из прострации. Глядя на дочь непонимающими глазами: — А ты как сюда? — Настя округлила глаза: — Я у тебя на практике, уже два дня, буду у тебя же диплом писать, ты что, не помнишь? — Она ласково погладила маму по голове. — Мамочка, тебе поспать надо. — Ирина помотала головой: — Нет, родная. Понимаешь, там дети страдают, маленькие совсем, а болячки у них совсем не детские. — Так может я тебе смогу помочь? Скажи, в чём проблема? Я слышала про 'Вита-плюс-плюс'. Там основа в чём? — Ирина вздохнула: — Там основа на природном иммунитете человека. Понимаешь, даже у умирающего от старости человека есть резерв иммунитета, и только человек с огромной внутренней силой способен активировать этот резерв. К сожалению, за свою жизнь человек болезнями, излишествами, дурными привычками ставит почти непреодолимый барьер к этому резерву. — Вот, теперь подумай, — сказала Настя, — как сделать так, чтобы маленький человек развернул свой иммунитет во всю мощь. Вот напиши формулу эликсира 'Вита-плюс-плюс'. — Ирина взяла световое перо, и помощью его и клавиатуры нарисовала структурную формулу эликсира молодости. — Вот, смотри, тут, в этом месте у тебя стоит расстанный узел, в котором под знаком минус уходит излишек энергии в резерв. Там же он и остаётся. Верно? — Ирина кивнула, пока не понимая, к чему клонит дочь. — А вот теперь, мама, смотри, если поменять в расстанном узле знак минус на знак плюс, что получится? — Ковалёва была ошарашена. Нет, не простотой решения задачи, а тем, что эту задачу решил её ребёнок. Такого прилива гордости за своих детей она ещё никогда не ощущала. — Настя, это будет темой твоей дипломной работы. И если тебя сразу же не раздерут по аспирантурам — я тебя заберу к себе. Тут ты станешь мировой знаменитостью! — Ага, — сказала Настя, — и под грифом 'Совсем секретно. Перед просмотром — съесть!' — Мать и дочь долго смеялись, обнявшись. — — Сталин попросил японского посла, как он выразился: 'Зайти, попить кофейку, поболтать'. Сато Исии выскочил из посольства, как на пожар. Он прекрасно понимал, что просто так Сталин-сенсей кофе пить не позовёт. Отметившись на КПП, у личного охранника и секретаря Исии зашёл в кабинет к Сталину. — А, товарищ Сато-сан, как хорошо, что Вы зашли. Сейчас будем пить кофе. Вы как любите, чёрный или со сливками? — И хотя Исии просто трясло от волнения, он ответил: — Если можно, то чёрный и два кусочка сахара. — Можно, конечно можно, — Сталин поколдовал над чашечкой посла, налил туда кипятка из самовара и передал Исии. — Кстати, — вроде так, между прочим, — посмотрите на монитор, — и он ткнул каким-то предметом на чёрную картину, висящую у него на стене. Монитор засветился, показывая просторы моря с большой высоты. — Немного приблизим картинку, — Вождь поколдовал над предметом в руках, — обратите внимание на то, что показывает монитор. Сато Исии внимательно присмотрелся. Сначала ему показалось, что плывёт стая китов. Но плывут как то уж статично. Присмотревшись, он понял, это не киты, это подводные лодки. А сколько их? Попытался сосчитать, но сбился на третьем десятке. Молча, повернулся к Сталину, ожидая объяснений. Сталин что-то нажал и экран погас. — Господин посол Японской Империи в СССР, — Вождь взял со стола бумагу и передал её Сато, — Советский Военно-Морской флот официально извещает дружественную нам страну о том, что с завтрашнего числа и до времени необходимости в Тихом океане и прилегающим к нему морям несут боевое дежурство пятьдесят Советских подводных лодок. Просьба к дружественным судам нести на флагштоках вымпелы своих стран. В случае если на флагштоке не будет знака опознавания страны — это судно будет атаковано. Судно, несущее дружественный вымпел, может быть запрошено по радио. На запрос должен будет дан ответ. В случаях не ответа, неправильного ответа, искажённого ответа — судно будет атаковано. Данные действия продиктованы необходимостью очистить акваторию Тихого океана от Военно-Морского флота Северо Американских Соединённых штатов и их союзников. Министр обороны СССР Ворошилов К.Е. Главком ВС СССР Сталин И.В. Часть 5 Шестаков Антон Брониславович, начальник детского онкологического санатория 'Медвежонок Пух' хмуро смотрел на двух женщин, сидящих напротив. То, что предлагали эти две умные, без сомнения, дамы, попахивало колдовством. — Нет, — хлопнул ладонью Шестаков, — я не могу разрешить проведение таких экспериментов, тем более на детях. — Ковалёва Ирина тяжело вздохнула. Приходилось пускать в ход тяжёлую артиллерию. Доставая из папки документ и протягивая его Шестакову, она сказала: — Это письмо Президента России, который наделяет нас чрезвычайными полномочиями. Мы прекрасно знаем, кто находится у вас в санатории. У этих детей нет даже надежды. Мы же хотим им дать не только надежду, но и будущее. Мы знаем, что в восьмой палате Миша Максимов. С его диагнозом не то, что надежды — просто ощущения, что будет завтра, уже нет. Позвольте подарить его матери и ему самому хотя бы искру. Вы, как онколог, прекрасно знаете, сколько осталось этому ребёнку. — Зря Вы президентскими полномочиями бросаетесь, — сказал Шестаков, понимаясь, — неужели я не человек. Пойдём, поговорим с его матерью. — Поднявшись на второй этаж, они вошли в восьмую палату. На кровати, с кислородной маской на лице лежал Миша Максимов, человечек пяти лет от роду, в состоянии комы. Рядом, на стуле скрутилась в дрёме Екатерина Владимировна, мама Миши. Антон Брониславович, на цыпочках, подошёл к дремлющей маме и легонько коснулся её плеча: — А? Что? Что-то случилось? — Шёпотом всполошилась мама. — Нет, Екатерина Владимировна, просто к нам прибыли два специалиста из Военно-Медицинской Академии. Это Ольга Дмитриевна Мезина, профессор общей практики, а это Ирина Павловна Ковалёва, профессор фармакологии. Они хотят осмотреть Вашего сына. Если, конечно, Вы не против? — Максимова молча, пожала плечами и отвернулась к окну. Было видно, что она уже приготовилась ко всему. Ольга подошла к дверям и позвала Санину Марию Ивановну: — Мария Ивановна, пожалуйста, капельницу, двести миллиграмм физраствора, туда полкубика димедрола, всё это дело сюда, к нам. — Санина молнией растворилась в процедурной. Через две минуты система стояла у Мишиной кроватки. Ковалёва вынула из кармана бутылочку с лекарством, взяла из неё два миллилитра и вколола его в систему с раствором. Ольга аккуратно ввела иглу в тоненькую Мишину венку, настроила частоту капель и присела на кровать, рядом с ребёнком. Полчаса ничего не происходило. Все так и сидели, где были: Екатерина у окна с пустым взглядом, Ольга на кровати, рядом с Мишей, а Ирина и Антон Брониславович рядом, на стульях... Неожиданно Миша сделал глубокий вдох и лицо его слегка порозовело. Первой подскочила мама. Став на колени у изголовья ребёнка она быстро-быстро зашептала: 'Отче наш, иже еси на небесех...', Шестаков закрыл обеими руками рот, Ирина мерно покачивала головой, а Ольга только констатировала факт: — Итак, коллеги, у нас есть, по меньшей мере, четыре часа, пока Мишенька проснётся. Екатерина Владимировна, Вы бы сходили, покушали, или хотя бы чаю попили. Вы же совсем прозрачной стали. Антон Брониславович, дайте команду, что бы к вечеру приготовили всё, для взятия анализов. А мы, с Ириной Павловной побудем с Мишей. Не переживайте, из комы он вышел, теперь просто спит. Кислород уберём примерно через час. А вот и система закончилась, аккуратно снимаем капельницу, пусть ребёнок спит. — — — Разрешите, товарищ Сталин? — Вождь склонил голову чуть набок: — Это что ты такое принёс, товарищ генерал полковник? — Шенкерман, чуть рисуясь, повернул из стороны в сторону яркую коробку, довольно большого размера: — Это, товарищ Сталин, только тссс, никому не говорите, это кофе. Очень редкий и очень вкусный. Вот честное пионерское. Еле достал, настолько было трудно. — Сталин уже понял, что его советник строит очередную шутку и поэтому решил подыграть: — Наверное, очередь огромную отстоял? — Улыбнулся он в усы. — Точно! Громаднейшая очередина! Только я её быстро проскочил, в соседнюю кассу вообще никого не было. — Сталин уже улыбался открыто: — Молодец! Настоящий разведчик! А что, остальные так и остались в очереди? — А хрен их знает, — Пожал плечами Игорь, — они в соседнем магазине стояли. Тут уж Сталин расхохотался: — Ну, Игорь Францевич, ну и шутник! Ладно, давай будем твой кофе пробовать. — Вождь подошёл в кофейный угол, как сам его прозвал, включил электрический чайник, недавно подаренный ему Ковалёвым. Сергей Иванович всё смотрел, сколько приходиться мучиться с самоваром, а потом долго думал, почему они не раньше не сделали Сталину такого, казалось простенького, но такого нужного предмета. Пока закипал чайник, пока распаковывали коробку, вскрывали банку, нюхали кофе — да, хорош! Запах просто восхитительный — Шенкерман неожиданно задал вопрос: — Иосиф Виссарионович, какого Вы мнения Густаве Маннергейме? — Сталин замер с ложкой в руке. Потом медленно размешал кофе, положил ложечку на блюдце: — А на что тебе Маннергейм? Хорошего о нём могу сказать не много. Хороший царский офицер, хороший тактик, неплохой стратег. Ну, а как о человеке — просто враг. Финляндия, в его лице, я думаю, немало каверз нам делала. Да и делать будет. В этом я не сомневаюсь. Так зачем тебе Маннергейм? — Думаю, Иосиф Виссарионович, что делать с Финляндией. В составе Российской Империи финны смотрелись совсем не плохо, по моим данным. Было бы не дурно, и сейчас привлечь их на нашу сторону. — Сталин аккуратно поставил чашечку на стол, набил трубку, кивнул Игорю. Тот тоже закурил. Минут пять, молча, курили, пока Вождь думал. — Знаешь, Игорь, если бы не твои труды с японцами и немцами, я бы, наверное, отказался бы от сотрудничества с финнами. Но так как ты правильно думаешь, что там, рядом и прибалты, с их вечными обидами на Россию, и Польша. Поляков я вообще не понимаю. Спутниковые снимки показывают, что ляхи постоянно гоняют свои шестнадцать дивизий от Германской до Советской границы и обратно. Создаётся впечатление, что они не могут определиться на кого напасть. И неужели они думают, что своими тарахтелками они смогут хотя бы что-то сделать, что у нас, что у немцев? Или понятие 'Великая нация' перешло по наследству к ним? Великие они или нет, определится, думаю, скоро. Но Маннергейма, думаю, нужно пристёгивать к нашему обозу. — — В детском онкологическом санатории 'Медвежонок Пух' отмечали дни рождения. Двести восемнадцать ребятишек праздновали свой второй день рождения. Миша Максимов, герой всех телепередач месяца, ходил ещё плохо, но это уже была другая история. Все светила медицины, приезжающие в эти дни в санаторий уезжали в полной прострации. Мальчик, у которого более семидесяти процентов центральной нервной системы были поражены раком. Малыш, который больше двух недель пролежал в коме. Ребёнок, мать которого готовилась лечь рядом с ним в гроб. Этот ребёнок сейчас, по данным углублённых анализов, вплоть до взятия проб спинного мозга, был абсолютно здоров! И ещё двести семнадцать мальчишек и девчонок, на которых официальная медицина уже поставила крест, все они сидели в зале за столами, ели торты и пили лимонады и соки и хохотали над проделками Талисмана Медвежонка Пуха, развлекавшего их сказками, песнями, играми. С ним были и Поросёнок Пятачок и Ослик Иа и Просто Сова. А в это время коллектив медиков принимал у себя Президента России. Олег Васильевич приехал специально, для того, чтобы наградить всех, без исключения, работников санатория, привёз целую машину игрушек и сладостей для малышни. Шестаков всё порывался выступить, но Президент его сдержал. Когда закончилась официальная часть, они, вдвоём отошли в сторонку: — Уважаемый Антон Брониславович, я прекрасно понимаю, о ком Вы хотите мне напомнить. Спасибо Вам за это. Но поверьте, эти специалисты не забыты ни сейчас, ни в будущем. А вот какую задачу я хочу перед Вами поставить. Будьте внимательны. У нас лежат уже более пяти тысяч запросов на лечение больных детей из разных стран. Поэтому, в первую голову подумайте о расширении площадей. Не просто ложить по пять-десять человек в палату, а строить новые корпуса. Я уже подписал смету на строительство ещё трёх таких зданий, как это. Ну, и на последок. Если будут проблемы, которые сами не сможете решить — смело выходите прямо на меня. Будем разбираться. Да, и ещё, наши специалисты просили, если будет обнаружен новый вид онкологии — немедленно к ним. Телефон у Вас есть. Всё, работа, убегаю. Вам ещё раз спасибо за всё. — — На Польско-Советской границе было напряжённо. Польские уланы просто показательно накатывали лавой до границы, а потом с гордо понятыми головами в конфедератках, помахивая шашками, ехали на исходную и всё повторялось. Валерий Павлович Чкалов нервно грыз папиросу, дико матерясь в душе. Потому, что ляхи были настолько непредсказуемы, что могли в любой момент форсировать реку и напасть на гарнизон. Да, жён и детей тут не было, их ещё в прошлом году по приказу Главкома вывезли вглубь страны. И всё равно, если погибнет кто-то из наших пацанов, Валерий себе этого никогда не простит. — Валерий Палыч, — раздался шёпот из-за плеча. Чкалов обернулся. А, Сашка Покрышкин, хороший парень, умный летёха. А выдумщик! Круче самого Чкалова: — Чего, Саня? Ляхи задолбали? — Во, и я о том же, тащ генерал. А может их, того... — Чкалов нахмурился: — Ты чо, пацан! Войну накликать хочешь? — Да не, Валерий Палыч, есть мысля одна. Ща я Вам её озвучу, а Вы решайте, ага? Через пять минут Чкалов ворвался на КП. — Что там по спутнику, ляхи где? — Поляки отошли на свои позиции. Выдёргиваться, видать надоело. — Ясно, дай команду первые три звена на вылет. — Дежурный захлопал глазами: — Товарищ генерал майор, а зачем? — Внезапная проверка. Вопросы? Во, вопросов нет, и чудно. Когда пилоты первых трёх звеньев собрались, Чкалов поставил задачу: — Короче, орлы, задача простая. Взлетаем и идём вглубь польской территории. Высота небольшая, метров сто. Не далеко, километров на пятьдесят. Далее, разворот иммельманом и наращивая скорость над скоплением уланов, по команде, переход на сверхзвук. Идея понятна? — Офицеры зашумели, мол, а как же наши? — Наших предупредим. Ещё вопросы? По машинам! Подхорунжий Хенрик Новицки ничего не понимал. Зачем их гоняли то к немецкой, то к радецкой (Советской) границам? Заставляли имитировать конные атаки, нервировали этих радецких голодранцев? Уже идти да навалять им по самое то самое. Так нет же, опять обтирай коней, чисти и смазывай оружие. А воевать когда? Неожиданно почти над самыми головами раздался гром и что-то быстро пролетело. Пока все крутили головами, звук начал нарастать с другой стороны, и тут... Да, динамический удар при переходе на сверхзвуковую скорость — штука страшная. А когда это делают одновременно шесть машин! Новицки потерял сознание, а когда очнулся, то сквозь текущую по лицу кровь, одним глазом увидел, что все лошади его эскадроны мертвы, половина уланов лежит без движения, другая половина катается по земле, закрывая руками лица и уши. А сквозь пальцы течёт и течёт кровь. — — Густав Карлович Маннергейм был высоким, крепким стариканом, лет под семьдесят. Тем не менее, не растерявший ни ума, ни чувства юмора. Первая встреча Шенкермана с бывшим генералом свиты Императора Николая Александровича, прошла в серии взаимных проверок. Когда Игорь понял, что Густав Карлович, в принципе, готов к конструктивному диалогу, решил говорить на прямую: — Уважаемый господин генерал, сейчас я буду говорить вещи, которые для Вас могут звучать, в лучшем случае необычно. — Маннергейм с интересом посмотрел на Игоря, взял папироску 'Герцеговины', прикурил и, с лёгкой иронией: — Я Вас слушаю, господин генерал. — Дело в том, Густав Карлович, что мы, с моим другом прибыли сюда к вам из будущего. Из двадцать первого века, из две тысячи двадцать шестого года. Цель нашего прибытия — собрать воедино то, что мы, ваши потомки растеряли. Это Великую Российскую Империю. Мой друг, это он изобрёл 'Машину времени', он сейчас выполняет очередную миссию, направленную на достижение нашей цели. Моя задача — постепенно собрать воедино то, и тех, кто будет не против войти в состав Империи. Империя, правда, носит другое название, у власти, тем не менее, люди, которые очень любят свою страну и желают ей мира и процветания. Пока длилась пауза, Маннергейм сосредоточенно уставился в одну точку за правым плечом Шенкермана. — Англия — ваших рук дело? — И Англия, и Троцкий с Гитлером и Гиммлером, и Пёрл-Харбор, да и ещё много чего. — Маннергейм покачал головой: — Друг мой, пойми меня, — грустно начал он, — я очень люблю Россию, не меньше я люблю Финляндию. Поэтому, даже ценой своей жизни готов воссоединить братские народы. Я прекрасно знаю, что в России я считаюсь большим преступником, и, тем не менее, приложу все усилия, и пока буду жив, буду бороться за объединение. — Шенкерман встал во весь свой немалый рост: — Густав Карлович, товарищ Сталин просил передать Вам следующее, он понимает участь и долю солдата, поэтому никаких обвинений в Ваш адрес выдвинуто не будет. Возвращайтесь домой, работы непочатый край и Ваша помощь будет просто неоценимой. А то, что это именно так — в этом я Вам даю Слово Русского Офицера. — — Капитан краболова 'Санрайз' (Восход Солнца) Ник Нолти слышал, что-то такое, что большевики запретили всем, кроме японцев выходить на промысел к берегам Японии и России. Но ему было наплевать, японцев он вообще за людей не считал, а Советы? Ну чем могли ему Советы помешать ловить краба? Вот-вот, и он так же думает. Сейчас расставим ловушки, а часов через шесть, ближе к вечеру пойдём их собирать. Деньги нужны. В команде все взяли кредиты, купили квартиры, а теперь, вот, нужно отдавать. А какие-то слухи ползут, что Форт-Нокс ограбили. Вот выдумщики, анекдот придумали. Ник Нолти усмехнулся. Надо же придумать — ограбили Форт-Нокс. Ха. Смешно. Да в мире нет надёжнее хранилища. И вообще, Америка — самая богатая и крепкая страна! Пусть говорят, что угодно... Так, а это что? Впереди мелькнуло что-то огромное, мокрое серое. Эх, жаль, что мы не китобои, мелькнула мысль у капитана, сейчас бы влепить гарпун ему в спину... Хотя, нет, это не кит! Это подлодка! Ник Нолти обернулся на флагшток. Там гордо реял звёздно-полосатый флаг. А вспомнив, что было в предупреждении, капитан мгновенно облился холодным потом. Уже открыв рот, что бы дать команду, Ник понял, что опоздал. Внизу, под ватерлинией раздался взрыв. Все, кто был на сейнере, мгновенно оказались в воде. А что в жилете, что без него в этой воде долго не протянешь. Холодно. Нолти вынырнул с мыслью побороться за жизнь. Вдруг, по ногам тронуло чем-то шершаво-острым. 'Кархарадон!' (Белая акула) пронеслось в голове. Полностью мысль оформиться не успела. Тело удобно улеглось между челюстями и все мысли тихо потухли... — — — — — — — — — — Шестаков уставал неимоверно, однако на жизнь не роптал. А чего было жаловаться? Имеющийся корпус выдавал на гора выздоровевших детей из Европы, Азии, Австралии, Америк. Строящиеся корпуса хоть и были на личном контроле Президента, тем не менее, требовали постоянного контроля. — Антон Брониславович! — Раздалось сзади. Шестаков обернулся. Его догоняла Главная сестра Санина: — Что случилось, Мария Ивановна? — Та, слегка запыхавшись: — Антон Брониславович, там привезли мальчика трёх лет их Американской Японии. С ним приехал его врач. Они не знают, что с их ребёнком. Надеются, что мы поможем. — Ясно, пошли, — Шестаков быстрым шагом двинулся к приёмному покою, на ходу снимая рабочую куртку. Ребёнок был без сознания. Возле него сидели две женщины, которые молча встали и поклонились, приветствуя вошедших. Шестаков, надевая халат: — Кто врач? — Одна из женщин поклонилась, — Предварительный диагноз есть? Результаты анализов? — Врач, с поклоном подала ему папку с бумагами. Раскрыв папку и погрузившись в чтение, врач решил проверить свою догадку: — А Вы кто? Вторая женщина? — Она тётя Иодзи. — А где его мать? — Женщины переглянулись, замялись: — Она умерла. — Интересно, — Шестаков подпёр голову кулаками, — и от чего же она умерла? Женщины долго молчали. Шестаков ждал. Он уже всё давно понял. Привезли ребёнка, которого родила мать, больная СПИДом. Скорее всего, наркоманка, а в истории болезни ни полслова. Ребёнок, конечно, не виноват, но его просто необходимо изолировать, курс лечения длительный, длиннее, чем у остальных детей. А женщины так и стояли, не в силах произнести ни слова. Просто стояли и плакали. Шестаков встал и подошёл к ним. Хорошо, что русский язык — язык международного общения, на нём говорят почти все: — СПИД? — Коротко спросил он. Так же коротко они кивнули. — Давно? — Неделю дня назад. — Ясно, — кивнул врач, — можете ехать домой. Лечение будет проходить не меньше трёх месяцев. Оставьте координаты, вылечим — приедете — заберёте. Вопросы есть? Вот и хорошо. Мария Ивановна! Оформляйте Иодзи Токадзу, по специальному режиму — дефицит иммунитета. — Санина с жалостью посмотрела на мальчика: — Я поняла. — А вам, уважаемые женщины, огромное спасибо. Спасибо за то, что проявили милосердие к мальчику. Надеюсь, что когда он вырастет, скажет вам спасибо. — — — — — — — — — — Сталин и Маннергейм стояли молча друг напротив друга. Первым не выдержал финн: — Иосиф Виссарионович, я приехал покаяться в своих злодеяниях и грехах. Клянусь честью, никогда не было ни одной мысли об уничтожении или унижении России. Заблуждался в тот момент — это да. Ну, да кто не ошибается? Поэтому сегодня я у Вас, каюсь. Повинную голову... Решать Вам, товарищ Сталин.— Вождь ещё недолго смотрел на генерала, а потом вздохнул: — Вы правы, Густав Карлович. Я сам ошибок насажал — век не прополоть! Хорошо, что посланцы из будущего не только поправили, но и направили наши деяния. А для Вас, товарищ генерал, будет особое поручение. Вы что-нибудь слышали о физике расщепления ядра? — Простите, товарищ Сталин, но с подобным я ещё не сталкивался. Может быть в будущем. Хотя, какое может быть будущее у семидесятилетнего старца. — Сталин улыбнулся: — А скажите, по секрету, товарищ генерал, — прищурился Вождь, — А о каком возрасте Вы мечтаете? Так, втихую? — Тут уже Маннергейм грустно улыбнулся: — Эх, Иосиф Виссарионович, мне бы хоть полтинничек вернуть! Да где уж... — Сталин покосился на Шенкермана и подмигнул ему. Игорь тоже улыбнулся и подмигнул: — Густав Карлович, а Вы где остановились? — Спросил Игорь. — В гостинице Кремлёвской, где ж ещё? — Сегодня вечером, в восемь вечера будьте у себя в номере. Сюрприз будет. — — — — — — — — — — — — Салун 'Дикий вепрь' испытывал тяжёлые времена. Даже хронические алкоголики, пившие половину недели в долг, вторую неделю пропивали вчистую. Бармен Симпсон по десятку раз за час перетиравший бокалы уже практически не надеялся на что-то хорошее. Тем более, что становилось всё хуже и хуже. Проскочила сплетня, что обчистили Форт-Нокс. Сплетня не сплетня, а долларов становилось всё меньше, и, к тому же, они становились ещё и дешевле. И чем дальше, тем больше. В салуне сейчас сидели всего двое, ирландец О,Нил, второй час облизывающий свой стакан с виски и безработный громила негр, изображающий из себя ковбоя из комиксов. Тоже, больше двух часов нюхает свою кружку с пивом. Симпсон тяжело вздохнул. Опять не будет ни прибыли, ни посетителей. Многие просто уехали в Канаду, к Советам, и очень не многие остались тут, под японцами. Ну вот, накликал. Дверь аккуратно отворилась, и в салун вошёл маленький японец. Постояв, прищурившись, как будто было нужно, мелькнула мысль у Симпсона, японец прошёл к стойке и, бросив на стойку монету в иену, прошипел: — Чистой воды. — Пока Симпсон думал, где набрать чистой воды для этой обезьянки, из угла раздался вопль: — Слышь, ты, низкожопый, здесь нормальные люди пиво пьют. А ты, воробей ощипанный, иди из лужи напейся. — Японец не обращая внимания на крик, повторил: — Чистой воды, побыстрее пожалуйста. — Из угла раздался гром раздвигаемых стульев. У Симпсона заболело в груди, он уже хотел остановить этого чёрного дурака, но японец сам повернулся в сторону дебошира: — Откуда ты вылез, чудовище Фукусима? — Улыбнулся он. Негра даже перекосило: — Что ты сказал, ты, мелочь узкомордая? — Я сказал, что ты чудовище Фукусима, что ты не понял? — Ставр Колбис по прозвищу Чёрный Баран, просто замер от наглости этого клопа. Ещё никто не смел, так оскорбить Чёрного Лидера местной мафии. Плюнув на всё, он потащил из кобуры свой любимый кольт, который, правда, уже полгода не чистил. Достал, направил на японца и отдал пальцу команду нажать на курок. И был сильно удивлён, когда увидел, что команда не дошла до пальца. Он был бы ещё сильнее удивлён, если бы смог увидеть, как отделяется от туловища голова вместе с плечом и рукой и падают на пол. А японец аккуратно вытирает меч, и прячет его за спину, в ножны. Повернувшись к бармену, он в третий раз повторил: — Чистой воды, пожалуйста. — — — — — — — — — — — — Вечером, уже перед сном, в номер, где проживал генерал Маннергейм, тихо постучали. Густав Карлович открыл дверь и открыл рот. Перед ним стояла прекрасная молодая женщина: — Густав Карлович? — Спросила она нежным голосом, — Меня зовут Мезина Ольга Дмитриевна. Я врач терапевт и очень хотела бы Вас осмотреть. — Осмотреть? — Удивлённо спросил генерал. — Ну да, как врач. — О Господи, — Маннергейм слегка загрустил, — Ну конечно, прошу Вас. — Он пропустил врача в номер. — Мне раздеваться? — Да, по пояс, пожалуйста, — ответила Мезина, копаясь в своём бауле. Проверив давление, сняв кардиограмму, она немного задумалась. — Что там, доктор? Всё очень плохо? — Заволновался Густав. — Ну, не так, чтобы очень, однако я рекомендую поставить Вам капельницу. Ну, чтобы полностью быть спокойным. Вы не возражаете? — Маннергейм грустно улыбнулся: — Как я могу быть против таких чудных, зелёных доводов? Они, Ваши доводы, меня просто с ума сводят! — Ольга зарумянилась: — В таком случае просто расслабьте руку, я введу в вену иглу. Сейчас, сейчас. Вот чудно, глазки закрываются, закрылись глазки. — Мезина на цыпочках подошла к двери, — Андрей Михайлович! — В номер зашёл доктор Варламов: — Вы, Ольга Дмитриевна, идите, я буду ждать Вас к десяти утра. А я над нашим генералом поколдую. — — — — — — — — — — На границе Японской Америки и Канадской Советской Социалистической республики, у таможенного поста стояла очередь. Первый подошедший к столу таможенника юноша, лет восемнадцати, положил на стол свой паспорт американского гражданина. Вопрос таможенника: — По-русски говорите? — Американец закивал: — Да, да, говорю. — Уже хорошо, — сказал русский и что-то записал, — какой специальностью владеете? — Автомеханик! — Гордо подбоченился герой. — Документы. — Какие? — Растерялся специалист. — Подтверждающие, что Вы автомеханик. — И тут американец потух. — Что, нет ничего? И специальности ты не знаешь? Значит так, вот стоит автобус, на нём доедешь до Калгари, там тебя встретят. Поселят в общежитие, дадут список дефицитных специальностей. Выберешь себе по вкусу и будешь полгода учиться. За это время тебе будут платить стипендию. Там хватит на поесть и на одеться. На пьянки и наркоту там денег нет. Ты понял? — Парень закивал. — И учти, только через пять лет добросовестного труда ты станешь гражданином Советского Союза. Ты всё понял? Тогда хватай документы — и в автобус. Следующий. Следующим был негр среднего возраста. Подал паспорт. Вопрос таможенника: — По-русски говорите? Нет? А зачем нам такие нужны? Ладно, научишься. Что? И учиться не будешь? А как же ты работать собираешься? Что? И работать не будешь? Так не пойдёт. У нас все работают. Что? В Америке можно было не работать? Ну, так и иди в свою Америку. Что? Рис надоело сажать? Знаешь, парень, иди ка ты сажай рис, потому, что у нас за тунеядство ссылают к японцам. А они умеют к труду приучать. Всё, будь здоров и не кашляй. — — — — — — — — — — Карл Густав Маннергейм проснулся. Первое, что он увидел, это зелёные, тёплые материнские глаза врача Ольги. Только он собрался спросить, что с ним такое, что врач рядом, как Мезина скомандовала: — Так, товарищ генерал, я отвернусь, а Вы в ванную комнату. Приводите себя в порядок и только после этого мы будем разговаривать. — Густав кивнул, она оборотилась, и он пошёл в санузел. Ещё по пути Маннергейм никак не мог понять, что с ним? Самое главное это то, что ничего не болело. А взглянув на себя в зеркало, он еле удержался от истерического вопля. Из зеркала на него смотрел молодой человек. Лет, примерно, тридцати пяти, не больше. Быстро приняв душ и мечтая о том, что сейчас он будет говорить, надел пижаму и выскочил из ванной комнаты. Один взгляд на Ольгу, румяную, смущённую, с опущенными вниз пышными ресницами и Карл Густав Маннергейм упал на колени: — Моя волшебница! Я не смел даже мечтать о таком чуде, но Вы чудотворница! Вы вернули мне мою мечту и теперь перед Богом и всем, кто есть рядом, я прошу Вашей руки! Ольга Дмитриевна, будьте моей женой! — В приоткрытую дверь кто-то быстро заглянул и, так же быстро убежал. — Густав Карлович, — запинаясь, начала Ольга, — Понимаете, я уже была замужем и ничего хорошего оттуда не вынесла. Поэтому, я, право... — Маннергейм вскочил на ноги: — Покажите мне этого подонка, я оторву ему голову, клянусь моей честью! — Густав, не надо, умоляю Вас! Я буду Вашей женой! Только как мы будем жить в разных временах? — Ольга, — нежно произнёс помолодевший генерал, — у нас с Вами есть только одно время — это. В нём мы и будем жить. — Мезина глубоко вздохнула: — Как скажешь, милый. — И они слились в долгом, сладком поцелуе. — — — — — — — — — — Сталин и Шенкерман сидели в 'кофейном углу' и пили кофе и курили. Молчаливое наслаждение продолжалось уже около получаса, когда Шенкерман вдруг спросил: — Иосиф Виссарионович, ну а Вы-то когда на омоложение? А то я уже начинаю подумывать, но как раньше начальника не годится, верно? — Игорь, не будь дураком, — сказал Сталин, прихлёбывая кофе, — Ну посуди сам, как может человек, который является символом, как ты говоришь? — Империи, и вдруг, ни с того, ни с сего помолодеть лет на тридцать? Нет, родной, меня и дети не поймут. Яков уже полком командует, а ему в морду тыкать будут — твой отец младше тебя, ха, смешно. Ведь смешно, как считаешь? — Мне не смешно абсолютно, дрогой Отец нации. Именно потому, что ты являешься символом новой Империи, Советской Империи. А возраст у тебя, родной ты наш человек, мягко говоря, опасный, работа у тебя тяжёлая. И если вдруг, случится что-то с товарищем Сталиным, то советский человек нам этого не простит! — Вождь долго ходил, попыхивая трубочкой. А затем тяжко вздохнул: — Самое интересное, что я не вижу изъянов в Вашей логике, товарищ Советник. Как видно точно, придётся лечь под лекарственную систему. Тем более что почти всё политбюро прошло процедуру и теперь, из-за угла тыкать пальцами будут — вон, мол, старикан пошёл, умным, наверное, себя считает... — — — — — — — — — — Пока Сталин проходил медицинские процедуры, как говориться, без отрыва от производства, Игорь решил съездить к своим сводным братьям, для которых приготовил немного неожиданные подарки. Как всегда, к Роману попасть проблем не составило. Он постоянно прятался от семьи на своей второй квартире, которую превратил в музыкальную студию. Братья обнялись. Всё по старинке, ну как ты, а как ты, как семья? Старший полез в холодильник, за бутылочкой, а Игорь поставил на стол картонную коробку: — Вот, Роман Францевич, тебе от нашего небольшого коллектива небольшой подарок. — Ромка с детских лет любил подарки: — А что там, — загорелись глаза у братишки. — Открой, да посмотри, — немного небрежно ответил Игорь. Роман, слегка дрожа от нетерпения, ножом взрезал клейкую ленту, открыл коробку и достал оттуда коробочку с музыкальным компакт-диском. Глаза раскрылись на ширину плеч: — Что это? — шёпотом спросил он. — Это? — младший брат слегка скорчил гримаску, — Это, брат мой, музыка. Музыка, которую ещё никто и никогда не слышал. Откуда она, не спрашивай, всё равно не отвечу. — А что это за язык, незнакомый такой? — Язык — английский. — Английский? — Изумился Роман, — Но это же вымерший язык. — Ну и что? — Пожал плечами Игорь, — Тексты песен есть, электронный переводчик у тебя есть, если нет, то я тебе подарю. Берёшь тексты, переводишь, отдаёшь поэту песеннику вместе с мелодией, пусть работает, если хочет, чтобы его имя стояло рядом с твоим. Там песен, Рома, на три жизни хватит. Возьми только 'Королеву' (Queen), там что ни песня — классика! Или 'Розовый поросёнок' (Pink Floyd), здесь работали гении импровизации и оранжемента! У них в состоянии был солировать каждый фоновый инструмент. Да что говорить — слушай и твори. С сегодняшнего дня все эти песни и вся эта музыка — всё это твоё. С Дмитрием встретиться было сложнее, однако генерал полковник Шенкерман включил все свои связи и всё свое влияние и вскоре был в лаборатории у среднего брата. Бутылки здесь, понятно почему, не было, но были объятия и кофе. Дмитрию Игорь тоже поставил на стол картонную коробку. В ней тоже были диски, но только с программным обеспечением. Когда брат спросил, откуда это богатство? Игорь ответил загадочно, мол, что были две крутые компании: 'Микро-мягкий' (Microsoft) и 'Яблоко' (Apple), которые разрабатывали свои программы на основе английского языка. Это больше всего удивило Дмитрия, которого учили английскому языку, даже не объясняя — зачем? Вымерший язык. И тут — подарок от младшего брата! Вот что значит — знаний лишних не бывает! — — — — — — — — — — Помолодевшего Вождя встречали всем Верховным Советом и Советом Министров. Сталин вначале даже немного стеснялся такого внимания, но генерал полковник Шенкерман очень внятно объяснил товарищу Сталину, что значит для Советского народа его Вождь, не подверженный никаким заболеваниям и способный теперь работать ещё больше. Хотя, как грустно улыбнулся Игорь, куда же ещё больше? Но Сталин только рассмеялся, хлопнул своего Советника по плечу и задал сакраментальный вопрос: — А ты то, родной, когда на омоложение? Мне тут старичьё, в Политбюро, без надобности? — Посмеявшись над сталинской шуткой, Игорь вдруг задал неожиданный вопрос: — Скажите, Иосиф Виссарионович, что нам с остальным миром делать? — Сталин не спеша набил трубку, прикурил, сделал затяжку: — Не пойму я Вас, товарищ Шенкерман, что ещё в нашем мире Вас не устраивает? — Игорь усмехнулся: — Тогда вопрос номер один. Как Вы относитесь к возрождению Османской Империи? — Сталин замер. Вопрос был из области нежелательных. Однако, прикинув все за и против, он понял, что его Советник задал этот вопрос не просто так. Вождь попробовал ответить на него с осторожностью: — Ну, и каково Ваше мнение? Как я должен относиться к возрождению Османов? — Всё дело в том, что у нас бесхозными получаются весь Ближний Восток, Иран или Персия, Ирак, Афганистан, а к ним, в придачу, ещё и Индия. Как Индия, в глобальном смысле, будет себя вести, я не знаю, а вот все остальные, это прямой источник терроризма, радикального исламизма и наркомафии. Если сделать дельное предложение нынешнему главе Турции. А сейчас там правит народно-республиканский президент Мустафа Кемаль Ататюрк, по идее, наш человек. Помочь оружием и советниками, то эти, просто крайне неудобные страны лягут под сильную руку. А если ещё и в политике немного подкорректировать их курс — можно иметь очень крепкого, хотя и не очень надёжного союзника. Но, пока мы имеем возможность коррекции временных событий, мы можем диктовать, пусть и мягко, но свои условия. Я не прав? — Сталин долго дымил трубкой. Потом вздохнул, налил себе кофе, сделал глоток: — Знаешь, Игорь, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что тебе что-то приснилось. А так как тебя я знаю, Слава Богу, давно. Вспоминая, и как ты поработал с Японией. А ведь с нею у нас не было даже дальних отношений, и вовсю готовились к войне. И Германию, с которой у нас должна была быть такая страшная война. И Англия, и Америка. Нет, парень я не могу тебе, что-либо запретить. Всё, за что ты берёшься — приносит золотые плоды. — Я понял, товарищ Сталин. Тогда вслед второй вопрос? — Сталин кивнул, — Мне нужно сто тысяч золотых английских соверенов. — Зачем? — Оторопел Вождь. — Я хочу купить Аравийский полуостров. — — — — — — — — — — — — — Канцлер Германии Герман Геринг дал поручение своему Министру Внутренних дел Генриху Мюллеру совершить небольшую инспекторскую проверку в район Южной Африки. Дело в том, что алмазы оттуда поступали исправно, жалоб на волнения среди коренного населения не было. Но порядок — есть порядок. А если ещё и немецкий порядок! О чём ещё можно говорить. Почти две недели Мюллер добирался до юга Африки. Вспоминалось, как вместе с освоением Северной Африки возник вопрос с испанцами, по поводу Гибралтарского пролива. Что-то тореадоры пыжились — пыжились, но стоило лишь быку Герингу прокашляться, как сразу сломались все пики, заржавели все шпаги. Короче, Гибралтар был поделен поровну. Мюллер улыбнулся своим мыслям. Сколько умного и дельного произошло за эти три года. Главное — нет войны! Нет, и не намечается. С русскими подписан надежнейший договор, осваивается Африка. На севере найдены несколько месторождений нефти и газа, на юге продолжается освоение громаднейшей кимберлитовой трубки. А сколько ещё предстоит освоить! Африка — это же кладезь богатств. Наконец вояж был окончен и пароход пристал в Кейптауне. Захудалый городишко. Англичане даже не старались улучшить жизнь местного населения. Чёрные, мол, и в конуре собачей проживут. Но то, что Кейптаун хороший порт — это было учтено. Построены причальные пирсы, поставлены разгрузочно-погрузочные механизмы. Порт, в общем, был готов на все сто! По железной дороге Генрих и представители доехали до прииска. Стоял июль, середина зимы для юга Африки. Снега, правда, не было, кроме как вдали, на горных шапках, но там всегда снег. Но погода была, как на заказ: типичная немецкая зима. Холодный дождь в окна и ветер, пронизывающий, ледяной ветер. Приехав на прииск, Мюллер собирался поехать посмотреть кимберлитовую трубку, но что-то его удержало, и он зашёл, для начала, к управляющему. Курт Штеренберг, управляющий компанией по добыче алмазов, увидев Мюллера едва, по привычке, въевшейся в кровь, не вскочил, выбросив руку. Мюллер это заметил, но сделал вид, что всё в порядке: — Здравствуйте, господин управляющий. Как дела на прииске? — Спасибо, господин Министр, у нас всё в порядке. — Как работники? Желающие учиться есть? — Генрих присел на стул. — От желающих, господин Министр, отбоя нет. После того, как приехали первые десять отучившихся в Мюнхене и получивших приличные должности, так теперь чуть ли не все изъявляют желание. — Штеренберг уже хотел тоже присесть, но тут включились законы гостеприимства. — Прошу простить, господин Министр, кофе? — Да, если можно погорячее, — поёжился Мюллер, — июль, сами понимаете, зима. — Оба улыбнулись нехитрой шутке Министра. Курт нажал на кнопку, открылась дверь и вышла чернокожая дама среднего возраста: — Господа, я вас слушаю, — произнесла она на немецком. Мюллер оценивающе кивнул. — Марта, будь добра свари нам кофе мне и нашему гостю. — Подчёркнуто вежливо сказал Штеренберг. Марта слегка поклонилась: — Через десять минут, господин управляющий. — И удалилась. Мюллер проводил её взглядом: — Служанка? — Спросил он, когда дверь за Мартой закрылась. — Нет, господин министр, у нас нет слуг, она такой же наёмный работник, как и все остальные коренные жители этих мест. Этим мы даём им почувствовать разницу в правлении англичан, когда они все были на положении рабов. Ну и у нас. У нас они все наёмные рабочие подписавшие контракт, получающие зарплату, имеющие возможность учиться, чтобы повысить свою квалификацию. — Мюллер уважительно покачал головой. Ранее он заметил ещё одну, приоткрытую дверь, за которой было нечто странное. Он поднялся, подошёл к этой двери, краем глаза он увидел улыбку на лице управляющего. В комнате, в которую вошёл Генрих, лежала гора грязных, чем-то набитых мешков: — Господин управляющий, что это? — А Вы посмотрите, господин Министр. Поверьте, это очень интересно. — Мюллер наклонился к первому же мешку, развязал горловину, сунул руку и вынул оттуда очень грязный и очень тяжёлый...? ...камень? Нет. — Штеренберг! — Мюллер резко повернулся к управляющему, — Неужели? — Да, господин Министр, русские друзья сделали нам просто королевский подарок. Это золото. И это только самородки. А сколько его здесь на самом деле? — Он пожал плечами. — — — — — — — — Сталин изумился: — Зачем тебе Аравийский полуостров? Ты там собираешься жить? — Шенкерман кивнул: — Такой вариант не исключаю, но не буду загадывать. Все-таки там жарковато. А вот зачем он мне, вернее не мне, а нам. По моим скромным данным там находится почти половина мирового запаса нефти и газа. Правят там сейчас, в основном, вожди кочевых племён. Поэтому, я думаю, что когда им покажут горсть золотых монет, тем более, что их выгонять никто не собирается. Пусть живут, как жили, а мы будем строить там Аравийскую Советскую Социалистическую Республику. Только и всего. Всего-то нужно чтобы вожди подписали бумаги, что они не возражают. Хотя, о чём это я? Оспаривать то больше некому. Самые ярые на дне, остальные учатся жить по социалистически... Так как, Иосиф Виссарионович, выделишь мне денежку на покупку дачного участка? — — — — — — — — — — Мустафа Кемаль Ататюрк, придя к власти в Турции, первым делом без проволочек и ожиданий объявил в стране социальную реформу. Главное, он уравнял женщин и мужчин в правах. Далее, он объявил Турцию светским государством, чем сильно озлобил против себя исламское радикальное духовенство. Конечно, легко всё не давалось, пришлось привести к клятве личной верности всех офицеров турецкой армии. Тут пришлось несколько быть жёстким, а порой и жестоким. Хорошо, что ядро из верных ему и телом и духом, так верными и оставались. В кабинет Президента вошёл его секретарь: — Господин Президент, к Вам посол из Советской России. — Мустафа Кемаль откинулся на спинку кресла: — Да? И что же ему нужно? — Он желает решить с Вами пару территориальных вопросов. — Президенту стало смешно. И что это России понадобилось от Турции? Неужели будут оспаривать Черноморское побережье? Или вообще, объявят Чёрное море своим, по причине того, что это древние Руссы выкопали это море. Да, смешно. Что ж, пусть заходит, вместе посмеёмся: — Пусть заходит, а ты пока приготовь нам кофе. Шенкерман, зайдя в кабинет, профессиональным взглядом разведчика оценил положение и понял, чего от него ждёт Ататюрк. Хмыкнув в душе, подумал, что придётся разочаровать господина турецкого подданного: — Добрый день, господин Президент, — на турецком начал Игорь, чем немало удивил Ататюрка. Однако это было только начало, — Моя фамилия Шенкерман, я являюсь Советником товарища Сталина. Привёз Вам большой привет от товарища Сталина и прибыл к Вам для решения некоторых взаимно интересных вопросов. — Мустафа Кемаль был вынужден встать из-за и встретить посла рукопожатием. — Спасибо, господин посол. Как здоровье господина Сталина? Как Ваше? — Спасибо господин Президент, у нас все здоровы, чего и Вам желаем. — Неожиданно раздался стук в дверь, и секретарь вкатил столик, сервированный для кофе. Ататюрк указывая на столик: — Кофе? — С большим удовольствием, господин Президент. — Игорь уже давно заметил, что всё пошло не по турецкому графику, и он был этим очень доволен. С первым глотком кофе Мустафа Кемаль пошёл в атаку: — Итак, господин посол, какие вопросы Вы бы хотели решить. — Игорь немного посмаковал напиток: — Какой хороший кофе. Да, вопросы. Вопрос номер один, от ответа на него будут зависеть остальные вопросы. — Турецкому Президенту стало интересно, — Итак вопрос. Как Вы, лично Вы относитесь к реставрации Османской Империи? — Ататюрк замер, шокированный этим вопросом: — Простите, я Вас правильно понял, Османскую Империю? — Игорь кивнул: — Совершенно верно. Точнее будет сказать так, собрать воедино ряд стран, под эгидой Османской Империи. Турция, естественно, центр Империи. А в состав постепенно влить Персию, Афганистан, прилегающие к ним страны помельче, ну и Индия с Пакистаном. К сожалению, Аравийский полуостров уже выкуплен нами, поэтому все те страны, что я озвучил, прилегающие вплотную к границам СССР, ну и, соответственно, вся акватория Индийского океана. — Мустафа Кемаль Ататюрк внимательно смотрел на гостя, переваривал полученную от него информацию и искал. Искал подвох. — Скажите, господин Советник, — вкрадчиво так начал Президент Турции, — А вам, я говорю про Советский Союз, какой интерес в возрождении Османской Империи? Ведь, в своё время, мы столько крови вам перепортили. — Игорь энергично качнул головой: — Знаете, у нас, у русских есть хорошая поговорка: 'Кто старое помянет — тому глаз вон, а тому, кто забудет — оба'. Поэтому забывать не будем, но и напоминать тоже. Итак, господин Президент, какой ответ будет на первый вопрос? Часть 6 Вся четвёрка, задумавшая и приведшая к исполнению проект 'Бабочка' сидели в кабинете Президента Советского Союза и пили кофе. Говорить, собственно, было не о чем. В мире остались только те, кто этого хотел, кто стремился достичь чего либо, без того, что бы за счёт кого то. Там, в тридцатых продолжалась работа, работа титаническая. Переделать коллективное сознание, какого ни будь народа, это стоило дорого и в валюте и в нервах. Но если результат был тот, какого добивались, то это уже вызывало эйфорию. Однако ещё не всё было так, как могло быть. Поэтому Президент задал вопрос Советнику Сталина: — Игорь Францевич, а скажи ты мне, уважаемый, что делать будем с Пиренейским полуостровом? Понимаешь, вся Европа постепенно слилась в Германскую федерацию, даже французы. Ну, финны с нами, это исторически справедливо. Ну а Испания и Португалия? А с ними, заодно, и вся Южная Америка в купе с Мексикой? С ними то, что делать? Ладно, Португалия и Бразилия, тихо сидят, как мыши под ковриком. А испанцы, глянь, изобрели радикальный христианизм. И теперь кто не с ними — тот против них. И все испаноязычные страны припёрло, тоже решили идти против всего мира. Возомнили себя новыми носителями Истины. Что делать надо? Ты у нас специалист в этом вопросе. Может, подскажешь что? — Игорь Францевич с тоской подумал о папиросе. Нужно сбегАть обратно, к Хозяину. — Знаешь, Олег Васильевич, если бы пришла какая-то мысль, уже давно бы озвучил. А так, понимаешь, тут как раз и вылез минус наших бабочек. Генерала Франко в тридцать шестом скинуть было некому. Интернационализм, как таковой, не просто не оформился, он даже не упоминался. Вот и вышел полный разгром прогрессивных сил в гражданской войне. А вдобавок, Папа Римский Пий ХI объявил генерала Франко, причисленным к лику святых. Вот и получилась такая, не берущаяся подача, как в волейболе. Ну, и постепенно нарастал этот религиозный психоз. — Игорь вздохнул, — В нашем варианте истории был радикальный исламизм, где не так кланяющиеся уже были смерти достойны. Тут же, грубо говоря, то же самое, но с христианством. — Тут вмешался Сергей Ковалёв: — Товарищи, а может Франко и Папу так, как мы Троцкого и Гитлера? — Волков прищурился: — Боюсь, Сергей Иванович, что это будет пустая трата сил. Вы-то сами, как специалист по временным аномалиям, считаете, что может получиться? — Ковалёв задумался, затем вынул свой знаменитый блокнот и начал что то считать. Шенкерман уже не мог усидеть. Незаметно показал Президенту папиросы и на выход. Тот покачал головой — нет, и ткнул пальцем, мол, тут кури. Игорь пожал плечами и с наслаждением закурил. А Ковалёв всё считал... Неожиданно, он выключил блокнот, сжал свой подбородок, обвёл всех глазами: — Вы знаете, есть вариант. Только боюсь, что будет не просто бабочка, а бабочка Юрского периода. Сергей Игнатьевич? — Министр обороны, которого до этого момента никто не трогал, даже подпрыгнул: — Да, что случилось? — Уважаемый Министр, а скажи ка мне, я слышал про самолёт Т-50, есть такой? — Ну, есть, а чем тебя СУ-22 не устраивает? — Понимаешь, я всё время недоумевал, как Президент Парад Победы умудрялся сначала принять у ВМФ в Мурманске, а через час принимал Парад Победы на Красной Площади в Москве. Только потом доходило, что скорость в два маха помогала из Мурманска в Москву перелетать за полчаса. — Ну, и при чём тут Т-пятидесятый? — А вот при том, что нужно соблюсти целый ряд условий. Первое, для того, что бы избежать нынешнего варианта истории необходимо, дабы оба наши респондента, а именно генерал Франко и Папа Пий одиннадцатый умерли мгновенно, с разницей максимум в тридцать минут. — Тут уж возбудился Министр: — А почему их нельзя через окошко, как Троцкого? — Вот тут то и собака зарыта, товарищ Маршал! Акцию необходимо провести на месте, то есть и во время и по месту реального нахождения респондентов. А это Европа тридцать седьмого года. Вот теперь реально нужно думать, как и когда точно знать, где эти оба. И нанести удар с разницей минут десять-пятнадцать максимум, что бы с запасом. — — — — — — — — — — — — Сталин принял известие о происходящем в будущем со свойственным ему хладнокровием. Сделав глоток кофе, он пустил дымок из трубки. Затем он внимательно глянул на Шенкермана: — Скажи мне, уважаемый профессор истории, а о чём тебе говорит дата семнадцатое ноября тысяча девятьсот тридцать седьмого года? — Игорь задумался. Абсолютно ни о чём ему не говорила эта дата. Он пожал плечами: — Знаете, дорогой учитель, но эта дата для меня пустой звук. — Вот, — Сталин поднял указательный палец, — когда придётся, всё-таки переучивать историю, уважаемый магистр. А на это число, между нами говоря, назначена канонизация генерала Франко в Ватикане, в соборе Петра и Павла. И никакие Т-там какие-то, вам совершенно не нужны. А вот взрывчатку можно бы подобрать помощнее. Есть такое мнение. — — — — — — — — — — Анюта подошла к отцу, когда тот сидел за своей ЭВМ. Немного подышав папе в затылок, увидев, как тот поёжился, довольная улыбнулась: — Пап, а спросить можно. — Ковалёв оторвался от монитора и повернулся к дочке. — А ты не пробовал сделать прокол, ну, на Луну, например? Я понимаю, что портал даже пробовать не стоит. Но прокол то можно, как ты думаешь? — Сергей задумался. В словах ребёнка был резон. Он сам об этом даже не задумывался еще, хотя, в принципе, сложного здесь не должно быть ничего. Он усмехнулся: — Хорошо, прокол, в перспективе портал, а ты представляешь, какой длины должна быть формула того же прокола, хотя бы на Луну? — Анютка, этот едкий человечек, с жалостью (С ЖАЛОСТЬЮ!!!) посмотрела на него (НА НЕГО!!!) и произнесла, так, небрежно: — А ты сам подумай. В тех местах, где у тебя идёт бесконечное суммирование, поставь неопределённый интеграл, и вся длиннющая формула сольётся в пять-шесть знаков, не больше? — Ковалёв сидел в полной прострации, но не от простоты решения, а от того, что это решение нашла его девочка. — Кстати, папочка, всё хочу тебя спросить, да всё, боюсь, что не вовремя. — Ну-ка, слушаю, дитя моё. — Аннушка потёрла лоб: — Скажи, пожалуйста, этот, твой фломастер... — Ковалёв засмеялся и привлёк дочку к себе: — Знаешь, Анюта, открою тебе страшную тайну. Кстати, тебе её открыть можно. — Аня напряглась, — Этот, как ты его назвала, фломастер имеет своё название — хроно-стилос, и, собственно он и является 'Машиной времени'. А все формулы — это так, приложение. Я почти десять лет работал над его созданием. Пришлось, втайне от мамы, учить фундаментальную химию. В хроно-стилосе шестьсот двадцать пять слоёв. Что характерно, нет двух одинаковых, все слои разные. Я тебе покажу схему структуры стилоса, и мы сделаем фломастер для тебя. — Ой, папка, как я тебя люблю! — Бросилась ему на шею Аня. — Ну, мы купаться. Ты с нами? — — — — — — — — — — — Вот такая хреновина, товарищ Главком. Думаю, что меня, как историка, пора на свалку. — Волков покосился на Шенкермана и вдруг задал неожиданный вопрос: — Игорь, ты, когда на омоложение? Вон, Ковалёвы уже сравнялись возрастом с дочерями. И только ты тут у нас трясёшь сединами. А моих лучших людей на свалку — даже не думай. — Тут он задумался, — Сегодня девятнадцатое октября. У нас с нашим прошлым даты сопоставимые? А, товарищ Ковалев? — Один в один, и секунда в секунду, товарищ Президент. — Значит, ставлю задачу. Товарищ Маршал. — Повернулся он к Министру обороны. — Слушаю, товарищ Главком, — Подтянулся Смирнов. — Пару подлодок к Италии, это что бы подстраховаться. Ракеты 'Стилет' с объёмным наполнением. Думаю, и одной будет много, но всё-таки две. Товарищи Ковалёв и Шенкерман, ваша задача отсюда, из будущего, через хроно-форточку прицепить на обоих фигурантов радиомаяки. А там, в прошлом, с помощью спутников найти маячки и держать постоянно, вплоть до самой акции. — Олег Васильевич, — пробормотал растерявшийся историк, — Мы же весь Ватикан разнесём. — И что? — Президент упёрся взглядом в Шенкермана, — Они нам много хорошего сделали? Они, в основном, и поддерживают и финансируют радикалов. Кстати, попробуйте ещё пошарить в Ватикановых подвалах, думаю, там тоже немало чего найти можно. И ещё, Игорь, попроси у товарища Сталина сеанс связи. — — — — — — — — — — Вечером Шенкерман приехал к Ковалёвым. Рукопожатие с хозяевами мужчинами, визг и поцелуи младшей части женской половины, и, наконец, критический взгляд мамочки, действительной хозяйки в этом дружном доме. — Так, Игорь Францевич, я устала так длинно произносить Ваше имя. Сейчас ужинаем. А потом я тебе в гостевой комнате поставлю систему. Не спорь! — Она подняла руку. — Ты же знаешь, что с женщиной, как телеграфным столбом спорить абсолютно бесполезно. За ночь ничего не произойдёт, а к утру не стыдно будет и на люди показаться. Серёжа, скажи ты ему что ни будь, не то я его усыплю на трое суток, клянусь моей бестолковкой! — — — — — — — — — — Сталин был очень доволен. Пожимая руку своему Советнику, он сказал: — Ну, вот как хорошо. Наконец-то я могу тебя называть на 'ты'. — А раньше ты этого не делал? — С сарказмом спросил Игорь. — Раньше, — Сталин поднял указательный палец правой руки. Нужно сказать, что после процедуры омоложения восстановилась и левая, не рабочая рука, но Сталин ещё не привык, — Раньше я тебя называл на 'ты' по необходимости, а теперь буду тыкать с удовольствием! — Давай, давай, — бормотал Игорь, всё приглаживая свою пышную шевелюру. Придётся опять в парикмахерские бегать. Раньше с утра подровнял на шее кант — и порядок. А теперь, как в юности, хотя почему как? — Слушай, Иосиф, Президент просил сеанс связи с тобой. — И на когда? — Минутку, — Игорь достал из кармана телефон. С недавних пор между прошлым и будущим установили сотовую связь. Естественно, что не для всех, потому, что какому ни будь Петру Васильевичу из Вологды звонить в Пекин или Пхеньян не зачем. Хотя, наверное, мало бы кто отказался позвонить своим уже умершим родителям. Но это так, отступление. — Олег Васильевич, добрый день, Иосиф Виссарионович спрашивает, когда Вам будет удобно выйти на связь?... Да, я понял, включаемся. — Игорь отключил телефон. — Президент готов. — Сталин кивнул и включил ЭВМ. — Добрый день, товарищ Сталин. — Добрый день, товарищ Волков. Хочу сказать спасибо за моего Советника, за то, что всё-таки уговорили его пройти процедуру омоложения. — Президент, со смехом поднял руки: — Умоляю Вас, не приписывайте мне чужих заслуг. Если бы не Ирина Павловна Ковалёва, изобретатель эликсира молодости, он до сих пор светил бы лысиной. А так, принимайте, он готов работать ещё много лет. — Сталин немного задумался: — Кстати, есть мнение, что Ирине Павловне необходимо присвоить звание Героя Социалистического труда. Как Вы на это смотрите. — Волков пожал плечами: — Ирина Павловна у нас на особом счету. Регулярно получает премии в размере годового оклада, недавно присвоено ей звание 'Академик' ну, а звание 'Герой Социалистического труда' ей присвоено ещё в прошлом году. Соответственно с вручением ордена Ленина и золотой медали 'Серп и Молот'. — Значит, от нас ей вторая звезда Героя, — пожал плечами Сталин. — Неужели будете возражать? — Он с ехидцей спросил у Президента. — Нет, товарищ Сталин, — вздохнул Волков, — Наша промашка, это мы ей ещё месяц назад должны были присвоить второго Героя за детскую онкологию. Но, вот что-то не срослось. Спасибо Вам, выручили. — Ладно, всё нормально, — махнул рукой Вождь, — Итак, вернёмся к началу. Я Вас слушаю. — Да, товарищ Сталин, тут такое дело. Для выравнивания кривизны истории, как Вам уже, наверняка, доложили, мы хотим провести акт, подобный акту с Англией. Однако, на сей раз на плахе Ватикан. Каково Ваше мнение по этому акту? — Сталин усмехнулся и, не думая ни секунды: — Я только за. Сейчас эти святоши точат мечи для новых крестовых походов. А как рассказывал мне мой Советник эти походы будут страшнее средневековых. Поэтому я не хочу слышать стоны солдат и плач детей и их матерей. Так, что если Вам была нужна моя поддержка — Вы её получили. — — — — — — — — — — На этот раз Министр финансов с большим трудом нашёл помещение для склада ценностей. Пока специалисты трудились над установкой двери, Сергей Иванович был занят поиском нужной точки в нужной временной отсечке: — Есть, тут строим портал. — И он начал потихоньку тянуть линию по стене, вверх — два метра, далее по горизонтали два метра и вниз, те же два метра. Но на этот раз формула была совсем коротенькая и только с одной стороны. Шенкерман вопросительно посмотрел на него. Ковалёв только кивнул: — Всё нормально, кстати, Николай Александрович, — он обратился к Министру финансов, — Ты тоже можешь войти. Это портал только в пространстве. Время он не захватывает, поэтому безопасен. Кладовые Ватикана казались неистощимыми. Золота, серебра, платины, камней драгоценных, ювелирных изделий было, казалось, в разы больше чем в Англии и Америке. Ковалёв только качал головой: — Ну, накопили, святоши, им бы это всё пристроить, так нет! Гребут и гребут. Куда им столько? Рожи потрескаются. Ребята, — он обратился к бойцам спецназа, — вы так прислушивайтесь у дверей. Мало ли, придётся дверь заваривать изнутри. — Не беспокойтесь, Олег Иванович, у нас всё под контролем. — Вадим Жугин, уже старший лейтенант, — У нас тут датчик стоит. Если кому приспичит — мигом обделается. — Ну и лады. — — — — — — — — — — Сергей Иванович тренировал дочь Анну работать с хроно-проходами. — Вот, смотри дочка. Берём координаты, ну допустим Мадрид, Президентский дворец. Как таковых координат у нас нет, но у нас есть возможность сделать запрос у наших спутников. Ты у нас хоть и на практике, но допуск у тебя по высшей категории. Поэтому, берёшь блокнот, заходишь в меню. Нашла раздел 'Работа с внешними источниками'. Находишь раздел 'Спутники'. Есть. Открывай этот раздел. Видишь? Требует номер допуска. Помнишь? Вводи. Есть, открылся. Теперь открытым текстом 'Координаты дворец президента, Мадрид, Испания'. Ждём немного, за это время можем успеть попить кофе. — Папа, а почему так долго? — Так ведь работает страна, знаешь, сколько там, на спутниках запросов? Ты только представь. Так что, пошли кофе пить, как раз успеем. — — — — — — — — — — Тихо и незаметно подкралась роковая дата, семнадцатое ноября тысяча девятьсот тридцать седьмого года. В СССР и в прошлом и в будущем в пять утра была объявлена боевая тревога. Возле Италии дежурили не одна, не две, а шесть подводных лодок. Ковалёв с Анной и Шенкерманом дежурили у заранее вычисленных координат с несколькими радиомаяками. Как и во всём решили перестраховаться и с маяками. Наблюдатели в Риме и Ватикане были готовы передать кодовый сигнал о встрече Франко и Папой. Время, казалось, замерло. И тут: 'Рассвет', кодовое слово прогремело в эфире. Настя с отцом быстро, с помощью хроно-прокола нашли объекты атаки, сотворили быстро хроно — щель, быстро и, как показалось незаметно, прикрепили к обоим маяки. А маячки были маленькие, как мошки, рассчитывались, буквально на два часа работы, и приклеивались к любой поверхности. После того, как захлопнулось окошко, в эфир пошло 'Полдень', второе кодовое слово. После этого слова спутники нашли маяки, дали точки для удара. На мостиках подводных лодок были нажаты нужные кнопки и четыре ракеты 'Стилет' рванули к месту, указанному со спутника. Папа Пий ХI патетически начал речь о том, на сколько предан духу христианства генерал Франсиско Франко, насколько продался остальной мир дьяволу, что нужно генерала Франко возвести в ранг Святого, а весь остальной мир предать анафеме! Однако, только Папа открыл рот, свод собора Петра и Павла был проломлен и на инкрустированный пол упали четыре какие-то небольшие сигары. Бомбы? Но они не взорвались, а разбились, выплеснув из себя мгновенно испарившуюся жидкость. Эта взвесь, сладковатого запаха осела на платье и лицах присутствующих. Франко, отирая платком лицо, уже хотел сказать нечто колючее и смешное, как сработали взрыватели... В эфир ушло слово 'Полночь'. Объёмный взрыв — это страшно. В одно мгновение суверенное государство Ватикан перестало существовать. Северо-запад Рима решили не восстанавливать. Зачем? Там было все перемолото в муку. Католики всего мира впали в депрессию. Самое главное, что никто не имел ни малейшего понятия, кто виноват в гибели Папы, Франсиско Франко и ещё десятка тысяч обитателей Ватикана. Кто-то пустил слух, что это Божья кара, наподобие Содома и Гоморры. Кто-то ещё спросил, мол, а почему именно Божья? Да ты погляди, ему говорят, всех просто в пыль, разве человек так может? Нет, конечно. То-то и оно... Часть 7 Насте было скучно. Она всегда скучала, когда мама бегала то к Президенту, то лабораторию общей фармакологии. Сидела, скучала и от нечего делать рисовала световым пером на экране структурные связки. Одна, вторая, третья. Так, а это что? Ей стало интересно. Добавила ещё пару связок и неожиданно поняла, что это на что-то похоже. Вернее не так. Это — не похоже ни на что, но структура интересная и многообещающая. Пока нет мамы, Настя перевела всю структуру в химическую формулу. Забавная получилась формула. Нужно дождаться маму. Или? Нет, нужно дождаться. Анастасия была послушным ребёнком. Ага, послушным, до тех пор, пока ей не становилось нестерпимо любопытно. И вот она уже смешивает ингредиенты в колбе, следит, как раствор меняет цвет, немного густеет. Ставит колбу на горелку, доводит раствор до шестидесяти градусов. Выпадает осадок. Фильтрует раствор, остужает и задумывается. Если формула не соврала, то раствор просто необходимо испытать. Нет, нужно ждать маму. В поле зрения попала клетка, в которой крутила колесо мышка Нюся. Настя, как всегда, когда собиралась нашкодить, оглянулась, вынула мышку из клетки, взяла ланцет и сделала мышке лёгкую царапину на шее, а затем эту царапину помазала своим новым составом. Отпустила Нюсю в клетку и стала за ней наблюдать. — — Анюта, в это время, спорила с отцом: — Ну как же, папа! Ещё Эйнштейн выразил это в своей формуле. — Ковалёв пробормотал: — Ну да, энергия — масса на скорость в квадрате. И чем он может нас удивить? Аня собралась: — Ну, подумай, мир, в котором мы работаем, он двух мерный. Так? Или ты будешь спорить. — Ковалёву стало обидно: — Буду! Как это двух мерный, когда у нас у всех есть три параметра — длина, ширина и высота? Или ты тоже будешь спорить? — С ехидцей спросил он. — Буду! — Резко ответила дочь. — Когда ты запрашиваешь со спутника координаты объекта, то, сколько ты получаешь параметров? — Два, широта и долгота, — с лёгкой растерянностью ответил отец. — Вот! И ты говоришь о трёх мерности? А, например, объект в космосе, его координаты как считать? — Сергей Иванович развёл руками: — Ну, Анечка, нельзя же так, с плеча рубить. Я об этом, если честно, ещё даже и не думал. — Вот тут уже дочка развела руками: — И как же ты тогда собрался ставить портал на Луну, на Марс, ещё дальше? — Можно подумать, что ты всё это уже обдумала. — А вот представь себе, — она топнула ножкой и упёрла руки в бока. Ковалёв невольно ею залюбовался, так в этот момент она была похожа на Ирину, — Думала! И не только думала, но и имею кое-какие теоретические выкладки. Вот! — — Мышка Нюся попыталась лапками достать до шеи, не смогла и, как бы, с укоризной посмотрела на Настю. Потом так тяжело вздохнула, легла на животик и закрыла глазки. Анастасия ударилась в панику. Ну, как же! Эта легендарная мышка, открывшая эффект эликсира молодости, и вдруг так глупо... Девушка уже стала слёзы ронять, думая, что она скажет мама. И вдруг Нюся открыла один глазик. Немного подышав, она открыла второй глазик, повернула головёночку в Настину сторону и что-то пропищала. Затем с трудом поднялась и медленно поплелась к лежаночке. По пути она что-то ещё пищала, как Насте показалось, что-то осмысленное. Дойдя до своей спальни, Нюся обернулась к Анастасии и ... показала язычок! Улеглась, умостилась и закрыла глазки. Настя пригляделась, прислушалась. Нюся спала. — — Анечка достала свой блокнот, открыла какие-то свои записи и обратилась к отцу: — Вот, смотри, папа. Берём, к примеру, Луну. Относительно Луны — Земля, будем считать, неподвижна. Но и Луна, относительно Земли не вся может считаться подвижной. Так? Ведь она всегда обращена к Земле только одной стороной. Тут сложность в чём? Когда будем считать координаты на Луне, будем одновременно учитывать и стабильность и мобильность. Поэтому формула будет содержать, как минимум, две мнимые величины. Понимаешь? Хорошо. — Ковалёв действительно начал понимать, о чём ему хочет сказать дочь. Аня продолжила: — А вот если считать точку привязки портала на Марсе, тут придётся брать в учёт — стабильная точка — Солнце, но опять же, не учитывая движение Солнечной системы по галактике. Величина настолько эфемерная, что ею, на данном этапе, можно пренебречь. Координаты в трёхмерной данности — альфа, бета и гамма. Далее, мобильные сигнатуры. Понимаешь, если брать расчёт орбиту Марса, то точки апогелия и перигелия в координате Гамма, можно считать константой, а переменная, которая показывает, где в данный момент находится Марс, будем считать плавающей. Верно? — Ковалёв кивнул: — Тут ты права, но что делать с координатой альфа? Она же сама по себе константа, ведь так? — Аня кивнула: — Да, но это опять же не учитывая движения по галактике. — Спорили они недолго. Ковалёв, захваченный выкладками дочери, сел считать возможные координаты на Луне. — — Ирина Павловна вернулась в лабораторию и застала тихо плачущую дочь. — Что случилось, Настенька? — Всполошилась мать. Настя, молча, кивнула на мышку. Увидев, что Нюша опять в своём уголке с закрытыми глазками, Ирина хотела спросить, что произошло. Сразу молнией пронеслись мысли обо всех омоложенных, что там с ним, совершенно забыв, что сама тоже перенесла процедуру омоложения. Но неожиданно Нюся вскочила с лежанки, подбежала к прутьям клеточки и что-то быстро заверещала, указуя мордочкой на Настю. Мать с дочерью оторопели от такого напора. А мышка всё продолжала жаловаться, потом показала язычок, пошла, присела в песочнице, снова показала язычок, улеглась на лежаночку и закрыла глазки. Ирина долго соображала, что же такое случилось, а Настя, которая почти поняла всё, притихла у себя в кресле. — Настя, — мать повернулась к дочери, — что случилось? Почему наша Нюся на тебя жалуется? — Мышка приоткрыла один глазик и кивнула: — Мама, честное слово! — Рассказывай, — Ирина села удобней и так, что бы видеть всех участниц скандала. — — Как то получилось, что супруги Ковалёвы вместе встретились в приёмной Президента Советского Союза. Не успели они друг друга ни о чём расспросить, как их вместе пригласили к Президенту. Волков поцеловал руку Ирине, Сергея поприветствовал крепким рукопожатием: — Ну, наконец-то я вижу вас вместе. А то всё по очереди, как не родные. Кофейку, думаю, не откажетесь? — Ковалёвы улыбнулись. Как можно было отказаться попить кофейку у Президента? Ему специально, Падишах Османский присылал самый отборный кофе, растущий только в одном месте в мире. Его и выращивали только для Президента Советского Союза и Падишаха Османского. — Как можно отказаться, Олег Васильевич?— Ирина кокетливо опустила ресницы. — Может мы к Вам только ради кофе и ходим? — Да, я так и понял, — хохотнул Волков, скользнув взглядом на две звезды Героя Труда на груди у Ирины и две звезды Героя Союза на груди у Сергея. — Давайте, ребята, пьём кофе и рассказывайте. Естественно, муж уступил жене: — Знаете, Олег Васильевич, не знаю как у Сергея, у меня речь пойдёт о нашей дочери Анастасии, которая у меня проходит преддипломную практику, и будет писать диплом. — Ковалёв с улыбкой откинулся в кресле. — Что мой ребёнок учудил, товарищ Президент! Анастасия Сергеевна синтезировала вещество, которое активирует работу мозга. Хотите, верьте, хотите, нет, но я сегодня разговаривала с нашей мышкой Нюсей. Вы её должны помнить, по эликсиру молодости. — Волков кивнул, забыв про кофе и про всё остальное. — Как оказалось, наша мышка очень обидчива, она обиделась на Настю, за то, что та ей поцарапала шейку. Сделала что-то похожее на прививку. А та, ей в отместку, притворилась мёртвой, пока я не пришла. Начала жаловаться на Настю, и всё время показывала ей язык. Со мной она пообщалась. Язык у неё, похоже, свой, но кивает или отрицательно крутит головкой всегда в тему. Исходя из этого, прошу разрешения испытать препарат на старческом слабоумии, чтобы потом лечить слабоумие детское. — Президент долго сидел в прострации, глядя куда-то мимо мира. Потом встрепенулся и, обращаясь к Сергею: — Не удивлюсь, Сергей Иванович, что и Ваша практикантка что-то натворила.— Ковалёв кивнул: — Вы будете весьма удивлены, Олег Васильевич, но это так. Наша, — он кивнул на Ирину, — дочь, Анна Сергеевна сегодня показала мне принципиальную возможность построения переходов ... к звёздам! Мы уже немного посмотрели на Луну и на Марс. Дальше, по Вашей команде, можем начать строительство порталов к соседним планетам, а там и дальше — к Центавру, Ориону, да и мало ли куда. — Президент, закрыв глаза, раскачивался в кресле, напевая шёпотом 'Ой, зачем меня мать родила...'. Открыв глаза, он улыбнулся: — Значит так. Сергей Иванович и Анна Сергеевна продолжают заниматься теоретическим обоснованием путешествий к звёздам без кораблей. Секретность ААА, высшая. Пока только теоретические обоснования. Это будет темой технологической практики. Руководителем практики назначается профессор физики Ковалёв Сергей Иванович, а куратором проекта и рецензентом подберём астрофизиков, помоложе, чтобы не зациклены были на классических канонах. А вот Ирина Павловна и Анастасия Сергеевна готовятся к выезду на место испытаний нового препарата. Прошу подождать пару минут, а пока пейте кофе, дорогие мои люди. Волков взял телефон, набрал номер и, почти без паузы: — Любочка, подруга дней моих суровых, как жива здорова? ... А что со мной будет? Тут у меня к тебе есть дело. Ты работаешь всё там же? Вот хорошо. Сегодня к тебе приедут две девушки, это жена и дочь одного из моих лучших друзей. — Ковалёв порозовел от удовольствия. — Будь добра, они привезут вакцину на испытание... Не переживай, на животных сто процентный успех. А твои пациенты подходят лучше всего... Да, я всё прекрасно понимаю и кто они, и что они. Именно поэтому и направляю к тебе... Ну а как ты это видишь? Как я смогу приехать... Знаю, что недалеко... Любовь Андреевна, свет очей моих, сейчас я проверю свой график и мы что то решим. Минут через пять я тебе перезвоню. — Президент развёл руками: — Только с одним условием, что я приеду тоже. А так — это Любовь Андреевна Дашковская, врач геронтолог, директор Балашихинского дома престарелых. Когда-то, давно у нас роман был, жаль не сложилось. Женщина редкой души. — — Балашиха встретила президентский кортеж лёгким морозцем. Интернат для престарелых стоял в самом центре городка и был, своего рода талисманом. На его территории стояла часовенка, в которой дьякон справлял службы, было определённое, крытое место, куда горожане несли одежду, продукты, технику — телевизоры, радиоприёмники, радиолы и прочее. Здесь пусто не бывало никогда. Горожане верили — если у стариков закончится еда, одежда и всё остальное, то у них, у горожан, всё закончится точно так же. Президента СССР и его кортеж встречали на пороге хлебом-солью, проводили внутрь. Анюта прижималась к маме. Почему то ей казалось, что внутри этого старческого интерната царят запахи. Нет, не запахи, а смрад. Но она была приятно удивлена тем, что в вестибюле пахло летними травами, а дальше, в разных частях пахло по своему, но приятно. Пациенты интерната не обратили никакого внимания на приезд высокого гостя, да он и сам был этим доволен. Волкова уже начали утомлять здравицы, аплодисменты и прочие атрибуты встреч Президента. С директором они поцеловались, хотя было странно смотреть, как тридцатилетний (на вид) Президент целует шестидесятилетнюю женщину. А та, отклонившись назад, вдруг спросила: — Олежек, друг любезный, что-то в тебе изменилось, а вот что — не пойму. — Волков улыбнулся: — Люба, любовь моя, у нас есть кое-что, что делает нас моложе. Мы сейчас проверим нашу новую вакцину, а потом все желающие, и персонал, и пациенты, все пройдут процедуру омоложения. Повторяю — только по желанию. — Любовь Андреевна покачала головой: — Ну, и что требуется от нас? — Тут уже вмешалась Ирина: — Меня зовут Ковалёва Ирина Павловна, а это моя дочь Анастасия, — Персонал зашептались между собой. Уж больно одинаково, по возрасту, выглядели мать и дочь. — Я уверена, что у вас есть пациенты с синдромом Альцгеймера, старческим слабоумием? — Конечно, есть, — Дашковская кивнула одной из сестёр и та, через минуту выкатила кресло со старичком, у которого тряслись руки, капала слюна изо рта и были пустыми и смертельно уставшими глаза. — Вы позволите? — Ирина обратилась к Дашковской. Та только руками развела. Ковалёва достала из сумочки коробочку, из которой достала шприц на полкубика. Подойдя к старику со спины, аккуратно вколола ему в шею, на границе волос под кожу. Минуты три ничего не происходило. Затем старик выпрямился в кресле, с шумом втянул слюну и открыл глаза: — Где я? И откуда здесь столько народа? А Вас я знаю, — он ткнул пальцем в сторону президента, — Вы — наш президент, только очень молодой. Сын, что ли? — Он обернулся к окружающим. Президент, улыбаясь, подошёл к старику: — Нет, не сын, здравствуйте, я Волков Олег Васильевич, Президент Советского Союза. Если пожелаете, то Вас тоже омолодим. А Вы кто, Вы себя помните? — старик откинулся на спинку: — Хоть Вы и Президент, не делайте из меня идиота. Я Петров Виктор Семёнович, Ветеран труда, есть несколько медалей. Мне восемьдесят восемь лет, живу в Балашихе. А сейчас я где, что-то не понимаю? — Любовь Андреевна: — Вы, Виктор Семёнович теперь наш пациент, Балашихинский интернат для престарелых. — Петров криво усмехнулся: — И кто же меня сюда сдал? Жена или невестка? — Волков кивнул головой Алексею Исаеву и тот быстро исчез. А Президент, положив руку на плечо Ветерана: — Виктор Семёнович, мы сейчас разберёмся, кто и с какой целью Вас сюда спрятал. Немного потерпите, мы всё сделаем так, как надо. Итак, Любовь Андреевна, результат виден, или будут вопросы? Значит так. Пока не определим всех нуждающихся в 'Прививке', Ирина Павловна и Анастасия Сергеевна останутся с вами, вместе со своей охраной. Пока Вы и ваш персонал будут заниматься больными, наши девочки будут проводить омоложение всех желающих. Вопросы? Вопросов нет. Всё, целую всех и убегаю, я и так в цейтноте. Часть 8 Карл Густав Маннергейм ехал из Ленинграда в Москву. Ему очень хотелось передать Сталину и министрам приглашения на его свадьбу Мезиной Ольгой Дмитриевной. Венчание уже было, для этого Густаву пришлось стать православным. И вот теперь, приглашения на свадьбу. Конечно, это можно было сделать и по телефону, но личное приглашение — это всегда как предмет высшего уважения. 'Красная стрела' довезла счастливого молодожёна до Москвы. На Ленинградском вокзале Карла Густавовича встретили представители Финляндии в Москве и проводили до самого Кремля. Там Маннергейм попрощался с земляками и уже направился к Боровицким воротам, как увидел гуляющего Сталина. Одного. Без охраны. Густав понимал, что охраны много, все находились рядом, но скрытно. Поэтому он слегка ускорился и подхватил Сталина под локоток. Вождь немного отстранился, но когда увидел, кто с ним рядом: — Товарищ генерал! Как я рад тебя видеть, Густав! — А уж я то, как рад, Иосиф, ты даже не представляешь! — Сталин кивнул: — Ты к нам по делам, или за подарком молодой жене? — Вождь хитро так прищурился. Маннергейм развёл руками: — Разве от тебя можно что-то спрятать? Пойдём, пройдёмся, я тебе всё расскажу. — Они ходили, гуляли, Карл Густав рассказывал про дела в Финляндии. Но только он собрался выложить Сталину то, с чем, собственно, приехал, как сзади послышался гнусавый, ломкий голос поющий: — Jeszcze Polska nie zginęła, Kiedy my żyjemy. Co nam obca przemoc wzięła, Szablą odbierzemy. Густав обернулся и успел только увидеть блеск воронёной стали 'Маузера'. Далее, действуя только на автомате, он сделал шаг влево-назад, закрыл собою Сталина и крепко прижал к себе. Выстрелов он не слышал, только шесть сильнейших ударов в спину. Сталин, вырвавшись из захвата, обернулся. 'Живой!', с облегчением подумал Густав и потерял сознание. Сталин видел, как охрана заломила стрелка поющего, к нему подбежали несколько человек, стали что-то спрашивать. Только Иосиф Виссарионович ничего не слышал, сидя на земле и держа в руках голову своего спасителя... — — Ежи Курек сидел в кабинете следователя и готовился к самым страшным пыткам. Да, психологически, он к ним был готов, но тело трясло, как на телеге по брусчатке. Однако следователь, казалось, вообще не обращает на него внимания. Ну, а раз не обращает внимания, то Ежи сам пошёл в атаку: — Chciałbym spotkać polskiego ambasadora... (Я бы хотел встретиться с Польским послом...) — Рот закрой, — ответ следователя был краток и понятен. Однако Ежи сделал ещё одну попытку: — Chciałbym spotkać polskiego ambasadora. — Следователь закрыл папку и воткнул в поляка ледяной взгляд: — Слушай сюда, придурок. Нам прекрасно известно, что русский язык ты знаешь и очень прилично. Так, что Ваньку не валяй. Это первое. Если ты думаешь, что тебе будут задавать вопросы — не ошибайся. Вопросов не будет. Только по одной простой причине — мы всё про вас знаем. Про организацию 'Солидарность', про всё её руководство, которое, кстати, ни сном, ни духом не ведало, что найдётся в её рядах полоумный боевичок-самоубийца, задумающий покушение на первое лицо государства. Для них — это был шок. И они требуют твоей выдачи для свершения над тобой суда по Польским законам. Ты понял? Сейчас тебя отведут в камеру, а завтра, после полудня, мы тебя отдадим Польским властям. И пусть они с тобой делают, что хотят. — Следователь нажал на кнопку звонка. Вошёл конвоир, огромный военный, в пятнистой зелёной форме и головном уборе цвета тёмной крови. — Третьяков, этого в шестнадцатую камеру, пусть потеснятся. Кстати, если хоть раз дёрнется — просто сломай ему шею. А ко мне, из шестнадцатой, Самойленко. Как понял? — Военный поднял руку к головному убору: — Есть, товарищ майор. Разрешите выполнять? — Следователь кивнул. Через несколько минут в дверь постучали и, вошедший Третьяков, доложил: — Товарищ майор, заключённый Самойленко доставлен. Разрешите ввести? — Да, спасибо, Третьяков, пусть войдёт. — Вошедший в кабинет матёрый уголовник скользнул взглядом по углам, а затем доложил: — Гражданин майор, заключённый Самойленко по Вашему приказанию прибыл. — Майор кивнул и показал рукой на стул: — Чаю хочешь? — У зека глаза на лоб полезли, — Тогда лови. — И майор кинул Самойленко пачку чая. У того заныла печень. За так такие царские подарки не раздариваются. Значит, будет что-то, не очень, по воровским меркам. — Слушай сюда, Туз. Там сейчас привели в камеру пацанёнка поляка. Он покушался на жизнь товарища Сталина. — У Самойленко только кулаки хрустнули. — Нет, Туз, не увечить. Он будет у вас только одну ночь. Но за эту ночь, я прошу, и не только я, просим сделать из него девочку с большим плотским стажем. Главное — не увечить, ничего не сломать, желательно без синяков. Ты понял меня? — Туз резко вскочил: — Гражданин майор, всё понятно. — Тогда лови ещё, — и майор бросил зеку ещё две пачки чая. — — — — — — — — — — Ольга с самого утра всё поняла. К ограде их дома незнакомые люди несли цветы, ставили свечи, стояли, крестились и плакали. А когда приехал Губернатор Финляндии Осмо Липпонен, она вышла к нему на встречу. Губернатор снял перед нею шляпу, поклонился: — Уважаемая госпожа Ольга. Я пришёл в Ваш дом с тяжёлыми вестями. Ваш муж и мой друг Карл Густав Маннергейм пал смертью храбрых при спасении жизни товарища Сталина. Я и весь советский финский народ искренне скорбим вместе с Вами. — Ольга, внимала этому, едва слыша. А когда она повернулась лицом к дому, то ноги уже не выдержали. Ловили её все вместе и прислуга, и дипломаты, и охрана. Занесли в спальню, и с ней остался только врач. Через полчаса вышел и он. Обведя всех грустным взглядом, он произнёс: — Она спит. Следите за ней, если что-то будет не так — вызывайте меня, где бы я ни был. Да, лучик света в этой тьме. Мадам Маннергейм беременна! — — Как Ежи Курек пережил эту ночь — если бы его об этом спросили, ответить не смог бы. То, что бывают подобные извращения, юноша не мог себе представить в самом чёрном кошмаре. Самочувствие было подобно тому, какое бывает у прокрученных через мясорубку. Одно радовало, его везли на польскую границу. Курек не верил в то, что польское правосудие пойдёт на поводу у этих советских варваров, и, что, возможно ему даже орден дадут. Ну конечно дадут! Да, он не смог убить Сталина, но он сделал попытку, показал всем пример! Да, он герой, герой наравне с Ахиллесом и маршалом Пилсудским! Вот только сильно горит в заду, словно там раскалённой кочергой лазали, да и во рту никак не избавиться от мерзкого привкуса. Сволочи они, варвары! Не зря их весь просвещённый мир ненавидит! Ну, наконец, граница. Его вывели из машины, сняли наручники, доктор, зачем то, мазнул по губам влажным ватным тампоном. Вывели его на нейтральную полосу. Ежи увидел, что навстречу вышли польские пограничники, улыбнулся и пошёл к ним на встречу. Только улыбка ничего не решила. Польские пограничники внезапно заломили ему руки за спину, с силой защёлкнули на его кистях наручники и, задрав ему руки, просто вбросили в машину. На другой день передовая статья Варшавской газеты 'Polski aktualności' громила организацию 'Солидарность' за самонадеянность, за тупое подражание японским камикадзе, за то, что стремятся решать вопросы не политическими методами, а расширяют практику терроризма. А в конце так, про между прочим, информировала своих читателей, о том, что Ежи Курек, который заварил эту дурную акцию, умер сегодня ночью в тюремной камере от 'африканского сифилиса'. Не является ли это истинной целью сборищ, типа 'Солидарности'? Надо бы задуматься руководству страной... — — — — — — — — — — Игорь Шенкерман приехал к Ольге Мезиной. Он привёз ей соболезнования от всего Политбюро и лично от Сталина. Так же он привёз ей указ Верховного Совета СССР за подписью Сталина о присвоении генерал полковнику Маннергейму Густаву Карловичу звания Герой Советского Союза, с вручением вдове генерала Ордена Ленина и медали Золотая Звезда Героя, а так же назначении вдове генерала пожизненной пенсии за подвиг её мужа — спасение жизни государственного человека. Ольга встретила Игоря уже, практически, перегорев. Поэтому все награды ужа она приняла спокойно, известие о назначение ей пенсии она вообще никак не приняла. Единственный вопрос, который она задала Шенкерману: — А как ребёнок наш, он в двадцать первый век вернуться не сможет? — На что Игорь только поник головой. Ольга кивнула. — Я так и думала. Что ж, тут работы тоже хватает. — — Ладислав Коморовски, Президент Польской Речи Посполитой, мерял шагами кабинет. Глава Польши буквально исходил от страха и злости. Страха, за то, что Советский Союз, в ответ на покушение на Сталина может просто снести маленькую Польшу, так, как они сделали это на границе. До сих пор никто так и не знает, как и чем русские просто дунули — и два эскадрона польских уланов перестали существовать. И главное, что ещё есть у русских в запасе, какие адовы примочки, и сколько времени им понадобится для уничтожения всей Польши? Час? Полчаса? Пять минут? А злостью он исходил из-за этих идиотов из 'Солидарности'. Кстати, сейчас должны притащить, (пригласить, ха, конечно!) этого дубоголового Збыха Валенсу, организатора этого сборища. Кстати, а вот и он: — День добрый, пан Валенса! Надеюсь, хорошо ночевали? — Он даже руки спрятал за спину, чтобы, по ошибке, не врезать не в ту челюсть. Валенса осторожно ответил: — Благодарю, пан Президент, спал спокойно. — А я не спокойно, — взорвался Коморовски, — Кто это надоумил этого недоросля на такую глупость? — Валенса потемнел лицом: — Пан Президент, поверьте, у нас даже мыслей не было об атаке на руководителей России. Более того, прекрасно понимая, какое положение сейчас у Польши в мире, мы хотели вынести на народный референдум вопрос о вхождении в Германскую Федерацию. — Коморовски с иронией посмотрел на Валенсу: — Интересная мысль, пан Збых. А почему не в Османскую или Японскую империю? Неужели Вы думаете, что немцы будут к нам более гуманны, нежели те же русские. — Мы уже были в составе Российской империи... — Начал, было, Валенса. — И чем нам было так плохо с русскими, что мы до сих пор никак не отойдём от ненависти к этому народу? Пан Валенса, — Ладислав Коморовски опёрся руками на стол и заглянул в глаза лидеру 'Солидарности', — Я не верю в то, что Вы не знаете, откуда приходила пропагандистская литература, которая сеяла ненависть к Советскому Союзу. Из Англии и Северо Американских Соединённых Штатов. И где они теперь? А теперь взгляните правде в глаза — мы славяне и русские славяне, половина Советского Союза — славяне. А Вы тянете нас к немцам? И кем мы там будем? Нет, не сейчас, через сто лет? Одним словом делаем так. Первое, Вы назначаетесь наблюдателем за проведением референдума. Второе. Через два месяца на территории Польши проводим референдум, на котором будет стоять вопрос — Каким Вы видите государственное устройство Речи Посполитой: 1. Независимым государством. 2. Республикой в составе Германской Федерации. 3. Социалистической Республикой в составе Союза Советских Социалистических Республик. Вопросы, пан Наблюдатель? — Валенса, в растерянности, пожал плечами. — А вот у меня к Вам есть ещё один вопрос. Что это за история с 'Африканским сифилисом'? — — Сталин стоял лицом к окну, когда сзади раздался знакомый голос: — Разрешите войти, товарищ Сталин? — Вождь кивнул, продолжая смотреть в окно. Подошедший Шенкерман с беспокойством заглянул в лицо собеседника. Тот просто кивнул на стол, не говоря ни слова. На столе лежал документ, в котором пространно доводилось до сведения руководства СССР, что Республика Польша запланировала проведение всенародного референдума. Одним из вопросов на референдуме будет стоять вопрос о вхождении в состав СССР в качестве Союзной республики. — Ну, что же, видно надоело просто тряпкой в углу валяться, захотелось на древко, знаменем побыть. — Сталин кивнул: — Смешно. — Затем, повернувшись к Игорю, он взял его за лацканы пиджака, — Ты представляешь итог этого референдума? — Игорь аккуратно снял сталинские руки, взял папиросу, закурил: — Конечно, представляю. Девяносто вряд ли, но восемьдесят процентов будут точно за СССР. Лучше ты скажи, что так тебя взволновало? — Сталин, сквозь зубы, как выплюнул: — Солидарность, и прочие подобные организации. Представь — открытые границы, с любой стороны подъезжай и расстреливай кого хочешь. Представляешь? А у нас никаких данных ни на руководителей, ни на исполнителей. — Тут Шенкерман улыбнулся: — Дорогой ты мой Отец народов, может, у кого-то и нет этих данных, но только не у тебя. Пойдём, покажу чего. — Сталин заинтересовался. Они подошли к сталинской ЭВМ, включили: — Вот смотри, Иосиф Виссарионович, иконка 'Враги'. Делаем вот что. Правой кнопкой мышки щёлкаем по иконке. Выскакивает меню, в котором, вот, смотри, есть функция 'Обновить'. Левой кнопкой мышки щёлкаем по функции 'Обновить'. Ждём несколько секунд и открываем документ. Смотри, появилась отдельная графа 'Польские экстремисты и сепаратисты', открываем папку и смотрим. Вот они, аккуратненько, в рядочек, да и их тут не так уж и много. — Сталин вздохнул с облегчением: — Что бы я без тебя делал? — Шенкерман развёл руками: — Был бы кто другой. Какая разница. Кофе будем пить? — — Референдум в Польше проходил, в основном, спокойно. Пару раз, на паре участков выскакивали какие-то молодые губошлёпы, орали 'Jeszcze Polska nie zginęła', потом, почему-то вскидывали руку в нацистском приветствии, орали во всю лотку 'Хайль', получали по голове деревянной палкой от полицейского и всё приходило в норму. Вечером, вернее ночью, когда подсчитали итоги, результаты ошеломили всех. Правда, международные наблюдатели просто пожимали плечами, констатируя факт. А факт заключался в том, что явка на избирательные участки была рекордной за всю историю Польши, как государства — 93,6 процента. Голоса же были отданы так: За независимость1,8 процента, за федерацию Германии 1,4 процента, за вхождение в состав Союза ССР — 96,8 процента всех голосов. Да, против мнения народа не попрёшь, кто бы, что не говорил. Часть 9 Президент Союза Волков сидел за рабочим столом и просматривал документы, которые ему дали на подпись. Что-то подписывалось, что-то требовало уточнений, поэтому откладывалось. Бросив быстрый взгляд на часы, он потянулся. День близился к концу. Усмехнувшись про себя, Олег Васильевич захотел представить, что такое — конец дня. Захотел — и не смог. Да, работа Президента Союза ССР совсем не сахар. А теперь, когда он смог сбросить с себя лишние почти сорок лет, откуда, что взялось. Накатило так, что просто не спрятаться. 'Да, — с грустью подумал он, — сейчас бы девчоночку под мышку — и на пляж. И что бы никто тебя не узнавал, не просил сфотографироваться, просто обнять. Да уж, взялся за гуж, так полезай в кузов'. Следующая бумага была интересной. Выписка из ведомости выдачи зарплат на строительстве универсального спортивного комплекса в Ленинграде. На первый взгляд всё было нормально, однако... Волков уже занёс руку над селектором, как неожиданно открылась дверь, и вошёл секретарь. 'Телепат, что ли?' — Олег Васильевич, к Вам делегация Австралийской Губернии. Разрешите впустить? — Президент впал в лёгкий ступор. Австралия. Губерния. Ничего не понял, нужно разбираться: — Давай, Юра, пусть заходят. И, кстати, посмотри, будь добр вот эту бумажечку, что-то она мне не внушает доверия. — И передал секретарю ведомость из Ленинграда. Делегация из Австралии зашли несмело так, что-то поискали взглядом. Потом крупный такой мужчина, с окладистой бородой повернулся в левый, от входа, угол и трижды, с поклоном, перекрестился. С ним перекрестились все вошедшие. Волков обратил внимание на то, что крестились они двумя перстами. 'Раскольники' мелькнула мысль. Но на настроение Президента она не повлияла. Широко раскинув руки, он подошёл к делегатам. Как он обратил внимание, среди них были представители разных рас: — Добро пожаловать домой, дорогие наши соотечественники. Бородатый мужчина отвесил поясной поклон и, с удивлением спросил: — Вы нас ждали, господин Президент? — На что, обнимая бородача, Волков ответил: — Ну, конечно же, ждали. Мы не знали, где вы, но мы точно знали, что вы не забудете свою Родину, свою Отчизну, свои святые места. Одну минуту, я сейчас позвоню одному человеку, для которого вы все будете просто одним из Чудес Господних. — Олег Васильевич достал телефон, нажал на одну из кнопок: — Владимир Михайлович, я Вас приветствую. Вы далеко от нас?... Так это рядом. Я хочу, чтобы Вы подъехали ко мне, покажу Вам Чудо Господне... Приезжайте, ждём. — Волков улыбнулся делегатам, — Владимир Михайлович Гундяев, в миру. А так — Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл. Через пятнадцать минут он будет с нами. Пока будем знакомиться. — Гости тревожно переглянулись, но промолчали. Волков подошёл к рослому бородачу, подал руку: — Волков, Олег Васильевич, Президент Советского Союза. — Коновалов, Фома Силантьевич, Губернатор Австралийской губернии. Рад встрече. — Спасибо, Фома Силантьевич. — Волков подал руку смуглому человеку огромного роста, — Волков, Олег Васильевич, Президент Советского Союза. — Иванов-Смит Кузьма Викентьевич, Председатель Волостного Комитета волости Папуа-Новая Гвинея. Рад встрече. — Спасибо, Кузьма Викентьевич. — Волков подал руку ещё одному смуглому мужчине, не высокого, сравнительно, но статью своей был как Илья Муромец, — Волков, Олег Васильевич, Президент Советского Союза. — Петров-Бишоп Акинфий Мифодиевич, Председатель Волостного Комитета волости Новая Зеландия. Рад встрече. Обойдя всех, Президент пригласил их к столу: — Чай или кофе? Впрочем, кто, что сам захочет. — Открылась дверь, закатили столик. Милая девушка быстренько накрыла на стол и исчезла. Поначалу гости стеснялись и обстановки и отношения, но постепенно привыкли и, даже начали пошучивать. Неожиданно открылась дверь, и секретарь объявил торжественным тоном: — Патриарх Московский и Всея Руси, Кирилл! — Стал в сторону, пропуская Его Святейшество. Патриарх, войдя в кабинет к Президенту, сразу обратил внимание на колоритных гостей, которые, вскочив, крестились двумя перстами. Подойдя к Коновалову, Патриарх трижды обнял и поцеловал его: — Здравствуй, брат. С возвращением! — Обойдя всех, он благословил и Президента. Повернувшись ко всем, он наложил на всех крестное знамение. Узрев, что бородач хочет что-то сказать, немного опередил: — Прости, брат мой, и вы, братья мои простите меня. Я знаю, о чём вы хотите мне сказать. Я, как глава Русской Православной Церкви, говорю открыто и без всяких недомолвок. Вы для нас такие же православные христиане, как и вся Россия. То, что вы креститесь двумя перстами — это дело ваше. Почему я должен таких же приверженных к Русской Православной Церкви объявлять раскольниками? Вы только представьте себе, как крестится человек, у которого вообще нет пальцев? Вот, и я о том же. Мы тоже крестимся не кукишем, как вам втолковывали. Просто это наши традиции исторические и духовные. Поэтому, братья наши, добро пожаловать домой, в материнское лоно России, и её Церкви. — — Шенкерман в купе ехал в Хельсинки и вспоминал разговор со Сталиным: — Иосиф Виссарионович, у меня к Вам вопрос. — Вождь нахмурился: — Чего это ты вдруг опять мне 'Выкаешь'? — Игорь смутился: — Понимаешь, вопрос немного не корректный. — Сталин даже загорелся: — Ну-ка, давай, что-то давно ты мне таких вопросов не задавал. — Шенкерман замялся: — Понимаешь, я хочу у тебя просить разрешения на предложение женитьбы на Ольге Дмитриевне Мезиной (Маннергейм). — Сталин резко остановился. Постоял, подымил своей трубкой из мамонта: — Ну, во-первых, ты достаточно взрослый мальчик, чтобы такие вопросы решать самому. А во вторых ты в курсе, что Ольга Дмитриевна носит в себе ребёнка Густава? И то, что этот ребёнок, по всей вероятности, никогда не сможет попасть в будущее? — Да, это я всё знаю, — вздохнул Советник Вождя, — И, отвечая на вопросы, скажу так. Первое. Там, в будущем, у меня, кроме сводных братьев, никого больше нет. Вся моя семья давно уже здесь. Министры твои, они для меня как братья, а ты, Иосиф Виссарионович, давно стал мне отцом. Прости, может я что-то не то сказал, но это так. Ты для меня — отец. Поэтому я и прошу у отца разрешения. — Сталин подошёл к нему и обнял: — Можешь мне не верить, но ты для меня уже давно стал сыном, и как Яков, и как Васька и Сергей и Света. Вы — мои дети, как и весь остальной народ Союза. Но вы, пятеро, вы мои родные дети. А ты, так вообще особенный. Сколько раз ты выходил на задания, а я уснуть не мог, переживал за тебя... Ладно, этот вопрос разрешили, что дальше? — А что дальше? Тебе разве внуков понянчить не хочется? Кстати, у тебя нет знакомых, кто квартиру внаём сдаёт? А то молодую жену на вокзале держать... И вот Игорь ехал к Ольге, просить её руки. Он знал, что года со смерти Густава ещё не прошло, но он просто хотел забрать Ольгу с собой, стать свидетелем рождения нового человека, усыновить (или удочерить, как получится) этого человека, и растить своим, родным человеком. И Оля. Он уже давно любит её, но всё как то не решался подойти, и сделать предложение. Когда это сделал Густав, Игорь долго проклинал себя за нерешительность. И вот, не было бы счастья... Ольга приняла его радушно, было видно, что Игорь для неё тоже не чужой. И когда Шенкерман, объяснив все нюансы, рассказав ей, сколько он ждал этого момента, официально сделал ей предложение, она покосилась на округлившийся животик, вздохнула и сказала 'Да'. — — Из газеты 'Известия', раздел 'Спортивные новости': Вчера, 10-го сентября 2028 года, закончился чемпионат мира по регби. Чемпионами мира стали представители Новозеландского района Австралийской Советской Республики. Демонстрируемый перед каждым матчем боевой танец Маори 'Хака' производил неизгладимое впечатление на противников. Советские атлеты получили золотые медали и Кубок чемпионов мира. На втором месте, с вручением серебряных медалей и Кубка призёров чемпионата мира получили спортсмены из Южно-Африканской Республики Германской федерации. Бронзовые медали и Кубок призёров чемпионата мира вручили спортсменам Французской республики Германской федерации. Почётное четвёртое место, с вручением Кубка Участников Чемпионата мира, заняли дебютанты мирового первенства, сборная Японской Империи. На всех матчах присутствовали руководители всех стран, это Президент СССР, Император Японского союза, Падишах Османский и Канцлер Германской Федерации. А в Ленинграде раскрыта группа расхитителей социалистической собственности. Дело передано в прокуратуру. — — Ольгу и Игоря в Москве на Ленинградском вокзале, встретили всем политбюро. Оля смущённо спряталась за спину Советника Сталина. А тот, чувствуя, что ей нужна поддержка, сказал: — Дорогие товарищи, огромное спасибо вам за такой тёплый приём. Однако мы просим у вас прощения, Но Оленька нуждается в покое. И если вы нас отпустите, мы поедем, определимся с отдыхом. — И куда же это вы поедете, дорогие вы наши, — Лаврентий Павлович Берия тепло посмотрел на Ольгу, а затем с лёгким сарказмом на Игоря, — Едем с нами. Занимайте места в первой машине, а мы вас проводим. Ехали не долго. Недалеко от Красной площади, возле красивого, старинного дома, кортеж остановился. Выйдя из машины и подав руку Ольге, Игорь вопросительно посмотрел на Берия. Тот был краток: — Второй этаж, квартира номер четыре, вот ключи. — Он передал ключи Ольге. — Иосиф Виссарионович просил передать, что он с большим трудом нашёл того, кто сдаст тебе квартиру. Но, правда, когда узнали про Оленьку, квартира тут же нашлась. Да, будет время — постарайся заскочить к товарищу Сталину. Вещи были уже занесены и, когда кортеж уехал, молодые поднялись к себе. Осмотрев своё будущее жильё, Шенкерман высказался: — Ну, конечно, всего шесть комнат. — Вздохнул тяжело, — Пойду я Оля, покажусь Шефу, а ты отдохни. Слава Богу, мебель покупать не надо. — — — Товарищ Сталин, разрешите войти? — Улыбка Шенкермана была, что называется, на ширину приклада. Улыбка Сталина была не меньше: — Заходи, заходи искуситель злобный. Куда жену молодую подевал? — Отдыхает она, Иосиф Виссарионович. Седьмой месяц уже, через два месяца роды, поэтому устаёт сильно, а тут ещё и с дороги. — Я всё понял, Игорь, всё нормально. Какие планы на будущее, товарищ Советник? — Шенкерман закурил папиросу: — Планы, товарищ Верховный, обширные. С Артузовым будем строить по миру разведывательную сеть. Пока наши друзья ещё барахтаются в этом времени, у нас есть возможность видеть и просчитывать их действия на много ходов вперёд. Далее, раз уж Густав Маннергейм нас покинул, буду помогать Лаврентию Павловичу, строить атомные электростанции. Но сначала завод Атом Маш в Волгодонске, Ростовской области. Насколько я знаю, его уже заложили и в проект и в смету. Ну, и общий анализ обстановки в мире. Кого к чему можно допустить, а кого сраным веником. Это на ближайшее будущее. — Сталин пустил дымок из трубки: — А Ольга Дмитриевна? Как с ней быть? — Игорь пожал плечами: — Как с ней быть? Насколько я знаю, она человечек неусидчивый, вот родит нам мальчишку, или девчонку и пойдёт поднимать здравоохранение в СССР. Лучшего Министра здравоохранения тебе не найти, ей Богу! — — — — — — — Разрешите войти, товарищ Верховный? — Не понял, Сергей, что с тобой? Ты чего такой хмурый? — А с чего радоваться, Олег? Ольга Мезина вместе с Шенкерманом сбежали в тридцатые. Как теперь с ними общаться и вообще? — Волков улыбнулся, хлопнул своего Министра обороны по плечу: — Во всех минусах попробуй найти свои плюсы. — Ну и какие тут плюсы, ёлки-метёлки? — Президент достал телефон: — Игорь, привет! Как настроение? Как там товарищ Сталин? Как Оля? Когда рожать? Ну, на крестины не забудешь пригласить? Вот это правильно. Слушай, тут такое дело. Раз уж ты застрял там, в прошлом, так уж будь любезен, хотя бы раз в месяц появляться у нас. Как зачем? У нас тебя никто не увольнял, поэтому приди хоть за зарплатой. Но это так, отступление. Ты, как разведчик, вместе с Артузовым, проработайте схему работы разведки во всех приграничных странах. Друзья то они друзья, но как говорится, клюнет их, чем ни будь пониже спины, будем иметь бледный вид. Вот такая тебе становится задача. Лады, давай, до встречи, большой привет Оленьке ну и Вождю не забудь. Да, кстати, мелочь, зайди, забери тут пару коробок с кофе. Для товарища Сталина специально Падишах Османский прислал. Эпилог Среда, 18 апреля 2029 года. Прямая линия с Президентом Советского Союза. Часы на Спасской башне пробили полдень. Распахнулась боковая дверь в Георгиевский зал Кремля. Часовые Гвардейцы Преображенского Полка Кремлёвского гарнизона чётко отдали честь вошедшему Президенту СССР, и закрыли за ним дверь. Президент поприветствовал собравшихся, потом поклонился им. А собравшихся было не просто много, их было ОЧЕНЬ много! Проскочил слушок, что на этой Прямой Линии будет нечто необычное. Поэтому присутствующие, практически, влезали на сцену. Президент остановился на середине сцены, немного подождал. Затем он поднял руку, призывая к тишине. Когда все немного успокоились, он взял в руки микрофон: — Дорогие мои соотечественники, братья и сёстры, дорогие гости, уважаемые работники средств массовой информации. Хочу поделиться с вами всеми радостью необычайной. Прошу обратить внимание на экраны в зале. — Да, это было немного необычно. В зале висело необычно много телеэкранов большого формата. Неожиданно все экраны засветились, и на них появился ... Иосиф Виссарионович Сталин. Присутствующие затаили дыхание. А человек на экране улыбнулся такой всем знакомой улыбкой: — Здравствуйте, товарищи. Моя фамилия Джугашвили Иосиф Виссарионович. Я являюсь Генеральным секретарём ЦК КПСС. У нас сейчас восемнадцатое апреля тысяча девятьсот сорок первого года. Я рад вас приветствовать, дорогие наши потомки! — В зале творилось что-то невообразимое. Все вскочили на ноги и сквозь аплодисменты, постепенно набирая силу, неслось — Сталин! Сталин! Сталин! — Вождь, дожидаясь тишины, достал трубку. В зале пошла волна истерики, женщины теряли сознание. Охрана металась в разные концы зала, помогая страждущим и успокаивая вошедших в раж. Сталин закурил трубочку, пару раз затянулся. Потом поднял руку. Не зря всегда упоминалось его гипнотическое воздействие на толпу. Тут так же. Он поднял руку, и люди постепенно успокоились, впиваясь взглядом в экраны и ловя каждое слово. — Ещё раз здравствуйте, наши дорогие потомки. Шлю вам всем привет от их предков. Шлю вам всем огромную благодарность, за то, что вы смогли предотвратить страшные войны, которые грозили нашей стране. За то, что вы спасли почти тридцать миллионов жизней советских людей. — Присутствующие с недоумением стали переглядываться, — Да, именно столько жизней советских людей вы спасли. А если взять убитых жителей планеты — то это почти шестьдесят миллионов. Кому это будет интересно, ваш Президент расскажет, где найти информацию об истории, которая уже никогда не случится. А теперь, уважаемый Советский народ, я бы хотел добавить немного перца в мой пеламуши (сладкий сок). Мне показали фильм о нашем с вами Советском Союзе. Всё хорошо! Почти всё хорошо... Красная площадь. — Все недоумённо стали переглядываться. — Дорогие мои потомки, не нужно делать в центре Москвы Долину Царей, как в Египте. Один Мавзолей — еще, куда ни шло. Но два! Это, родные мои, перебор. Примите моё завещание. Сделайте из Красной площади действительно Красную, то есть, Красивую. Первый Мавзолей перенесите туда, где он и должен стоять — в Горки Ленинские. Ну а Мавзолей номер два туда, где он будет всегда признаваться. В Грузию, в город Гори. Вот такая моя и воля и просьба. До свидания, дорогие потомки, есть мнение, что эта встреча будет не последней. Коней первой книги. Лабиринтами пространства. Променад по Млечному Пути. Книга вторая. Введение. 26 мая 2030 года. Кабинет Президента СССР. Олег Васильевич перебирает бумаги на столе, напевая нечто своё, тягучее, с лёгкой страстью. Неожиданно зазвонил видеофон. Волков, не глядя, ткнул пальцем в кнопку включения. — Товарищ Президент, разрешите обратится, Министр обороны, Маршал Советского Союза Смирнов. — Президент, немного обалдело, взглянул на напряжённое лицо Министра: — Что случилось, Сергей? Что за официоз? — Вопрос очень серьёзный, товарищ Главнокомандующий. — Даже так...-поднял брови Президент, — слушаю Вас, товарищ Министр. — Смирнов поморщился: — А как на счёт конфиденциально? — Волков улыбнулся: — Жду. Через пять минут вошёл начальник охраны, таинственно улыбнулся: — К Вам Министр обороны и с ним ещё пара человек. — Пара? — Удивился Президент. — Так точно. — Тогда запускай. — Заходите товарищи, — обернулся Алексей, впуская Министра, за ним генерал-лейтенанта Ковалёва который держал за руку девушку старшего лейтенанта, подмышкой у которой была солидная кожаная папка. — Товарищ Верховный главнокомандующий, — приложив к фуражке ладонь, начал Министр... — Стоп, стоп, стоп, — поднял руки Президент, — для начала здравствуйте. Сергей Игнатович, Сергей Иванович, и, если не ошибаюсь, Анна Сергеевна? — Девушка — офицер зарделась от смущения: — Так точно, товарищ Президент... — Всё, — скомандовал Волков, — с официальной частью закончили. Итак? Кофе будете? — И кто бы смог отказаться, — Прошу, за стол. — Олег Васильевич, — сказала Анна, — вопрос действительно очень серьёзный. — Да я так и понял, по пустякам вы ко мне такой компанией не заходите. Но сначала присядем, нальём кофейку, а потом всё серьёзное. Прошу. Минут через двадцать Президент откинулся в кресле: — Я вас слушаю, — сказал он, переводя взгляд на каждого из посетителей отдельно. — Аня, давай, Свет мой, ты это затеяла, ты и отдувайся, — изрёк Ковалёв. — Папа, — укоризненно посмотрела Анна на отца, вздохнула, и подала Президенту кожаную папку. Тот взял, раскрыл молнию, которая закрывала папку, и увидел в ней ещё три: — Интересно, и чтобы это всё значило? — Здесь Вы видите проекты трёх докторских диссертаций, которые были поданы в научный отдел Академии Генерального штаба. Здесь начинается самое интересное. Даже не заглядывая внутрь папки, зам по науке генерал-полковник Пацюк, потёр указательным пальцем большой и, вопросительно так глянул на авторов. Естественно, они ничего не поняли. И тогда он просто сбросил эти работы на пол и приказным тоном объявил им по выговору, за разбазаривание рабочего времени. — Волков сцепил пальцы рук и положил на них подбородок: — Значит разбазаривание.... Очень интересно. Палец о палец, говоришь, ещё интереснее. Сергей Иванович, а что Вы, как научный руководитель, думаете об этом? — А что тут думать, Олег Васильевич? — С возмущением произнёс Ковалёв, — я этих мальчишек, как и свою дочь, знаю ещё со школьных времён. Когда я просто просмотрел материалы, то схватив дочь, бегом отправились к Игнатьевичу. А он, узнав, о чём идёт речь, тут же отправил нас к Вам. — Заинтриговали, — Президент привстал в кресле, — итак? — Аня, ты расскажешь? Или доверишь мне? — Девушка вздохнула: — Давай ты, папа, у тебя опыта больше. — Ковалёв склонил голову: — Как скажешь. Первая папка из трёх, работа моего сотрудника, капитана Озерова Матвея. Что бы Вас ничего не удивляло, прошу, для начала, просто выслушать. Так вот в этой работе приводится теоретическое обоснование получения антиматерии в условиях земных реалий. На мой взгляд, вполне рабочий вариант. Есть примерные способы получения антиматерии и удержание её в стабильном состоянии на неопределённый срок. Далее идёт работа ещё одного моего сотрудника, старшего лейтенанта Яковлева Тараса. В его работе даётся теоретическое обоснование работы генератора антигравитационного поля. Что интересно, в этой работе имеются чертежи генератора, его технологические показатели. Конечно, это всё, пока, в теории. Но, судя по всему, по моему мнению, вполне рабочий вариант. Но, это моё мнение. Дальше, Аня, рассказывай о своей работе. — Аня укоризненно глянула на отца: — Свою работу, Олег Васильевич, я Пацюку не показывала. Слышала о нём, не пойми чего, да и сама работа, как, впрочем, и первые две, идут по категории ААА. А есть ли у него допуск? Вопрос. Должен быть, я так понимаю, Академия Генштаба, и так далее... Короче, чтобы не быть голословной, в своей работе я теоретически определила направления и мощность темпоральных каналов, а так же способы максимально, а где и на постоянно исключать воздействие мощности временнОй дуги на живые организмы. — А хотя бы немного понятнее, уважаемая Анна Сергеевна, — попросил Президент. Ковалёв откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Лицо его просто светилось от счастья. — А понятнее, уважаемый Олег Васильевич... Да, понятнее. Если теоретические выкладки подтвердятся практически, то Вы сможете принять у себя товарища Сталина, сына генерала Маннергейма, да и прочих. — Глаза у Волкова едва не вылезли из орбит: — Серёжа, ты это слышал? — Обратился он к Ковалёву. Тот улыбнулся и кивнул. — Неужели ты знал, с чем работает твоя доча, и молчал как партизан? — Тот пожал плечами: — Конечно, я знал, с чем работают сотрудники. Матвей и Тарас в том числе. О том, как их встретил научный отдел Академии Генерального штаба, я не знал до последнего момента. Так, что партизанами называй не нас. — Президент пригладил вихор волос: — Значит так. Сергей Иванович, забирай свою Кулибину, и по рабочим местам. А мы с Сергеем Игнатьевичем немного ещё пошепчемся. — — Пацюк Трофим Михеевич работал... Точнее, делал то, что он называл работой. Просматривал на мониторе ЭВМ фотографии заповедных мест у озера Байкал. Он выбирал себе место для после пенсионного проживания. Конечно же, он знал, что в заповедниках все земли, воды и обитатели — птицы, рыбы, животные, вплоть до комаров и мошек, всё принадлежит государству и отторжению не подлежит. Но, кроме этого, он, так же знал смотрителя 'Заповедник Байкал' Розенфельда Ёсю, и точно знал, что тот никогда не откажется от лишней копеечки в кармане. А копеечка эта могла и оборвать карман, настолько она была велика... Неожиданно раздался стук в дверь. Пацюк поморщился: 'Кого там ещё черти принесли'? Но он не успел раскрыть рот, чтобы послать подальше того, за дверью, как дверь открылась, и в кабинет вошёл какой-то капитан с папкой подмышкой. Подойдя к столу, тот бросил папку на стол: — Имею честь представить проект докторской диссертации по теме 'Зародышевые скиллворды хозяйственно-стратегического наполнения'. Хотелось бы узнать, к какому сроку готовить защиту? — Пацюк, не отрывая глаз от монитора, с саркастической усмешкой потёр большой и указательный палец. Капитан кивнул: — Сколько? — Генерал черкнул на листе бумаги и повернул к просителю. — Ясно. — Доставая из папки ламинированный лист бумаги, — Гражданин Пацюк Трофим Михеевич, Вы арестованы по обвинению в вымогательстве взяток в особо крупных размерах. Вот ордер на арест, прошу проследовать за мной. — Пацюк вылупился на капитана: — Да ты кто такой, капитошка замусоленный? Да я тебя — приподнимаясь из кресла, — раздавлю как танк червя, да ты у меня... Капитан усмехнулся и вынул из кармана удостоверение: — Капитан Морозов, старший следователь Министерства Обороны, отдел внутренних расследований. Караул!— Дверь в кабинет открылась, и вошли два огромных сержанта, — Арестовать. Сержанты, не спеша, подошли к бывшему специалисту, который уже понял, на что напоролся, надели наручники и увели из кабинета. Морозов, собрав документы, прошёлся по ящикам стола, остановил взгляд на мониторе: — Да, — хмыкнул он,— красиво жить захотелось? Ну-ну, теперь альтернативы нахлебаешься вдоволь...— Тут ему пришла в голову мысль. Набрав на экране 'Пацюк', нажал функцию 'Перевод'. Уже через пару секунд ЭВМ выдала ответ: 'Пацюк — (укр) Крыса'. — Ну, просто в точку, — пробормотал Морозов и усмехнулся. — — Из приговора военного трибунала по делу генерал-полковника Пацюк Трофима Михеевича: 'Признать ПАЦЮК ТРОФИМА МИХЕЕВИЧА виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 158 ч. 3 п. 'а' УК СССР, и назначить ему наказание в виде 25 (двадцати пяти) лет в колонии особого режима, с лишением воинского звания, всех наград, и пенсионной выслуги лет...' Выписка из приказа Министра Обороны СССР: 'Назначить заместителем Начальника Академии Генерального штаба по науке, генерал-лейтенанта Ковалёва Сергея Ивановича, с присвоением ему звания генерал-полковник и с вручением ордена 'Знак Почёта'. — — Сегодня Анечке приснился странный сон. Собственно, сна, как такового не было, только набор алгебраически-тригонометрических функций, в которые временами вписывались необычные знаки, которые Аня постаралась запомнить, хотя и не понимала, зачем? Проснувшись, она схватила ручку и в темпе переписала всю формулу. Закончив, ещё несколько раз проверила точность восприятия. Убедившись в том, что переписано всё точно, позвонила отцу: — Папа привет! — Привет Малыш! А чего по телефону? Бежать далеко? — Шути, шути. Я тебе сейчас такое покажу, все шутки в запас уйдут! — Хм, заинтриговала, жду. Выскочив из своей двери, вбежала в родительскую: — Папа, мамочка, — отвечая на родительские поцелуи, — смотри, какая гадость мне сегодня приснилась. Прямо даже и не знаю, что с нею делать... Сергей Иванович глянул на листок с записью, загадочно хмыкнул и, молча, пошёл к себе в кабинет. Аня удивлённо вздёрнула брови: — И что думать? — Ирина усмехнулась: — Садись за стол, завтракать будем. — Завтрак — это хорошо. А мне вот и кормить некого стало, впрочем, как и Насте... — Интересно бы знать, куда это ваши мужчинки сбежали, — произнёс Сергей, входя в столовую, — и, понять бы, с какого рожна? — Мне это уже не интересно, — отрезала Анна, — 'Трусоват был Ваня бедный...'. — Возможно, возможно, — пробормотал отец, — а ну взгляни сюда. — И протянул дочери два листка. — Вот это да! Тебе, что, тоже приснилось? — В руках Анны были два листка, на которых её рукой и рукой отца была написана загадочная формула, — Или ты просто перекатал? — Мне не до шуток, родная. Весьма странная структура формулы, ты не находишь? — Вот в том то всё и дело, папа. Такое впечатление, что кто-то передал нам координаты времени и пространства. Делать то, что будем? — Сначала завтракать, сейчас Настя подойдёт, а дальше уже будем думать. На голодный желудок не думается совершенно. Завтрак проходил в полном молчании. Сергей хмурил брови и пытался хотя бы представить себе, что это такое пришло к ним во сне. То, что это координаты, он почти не сомневался. Принять всё за дурацкую шутку не позволял здравый смысл, да и возможностей для подобных шуток он не знал. Анечка ела, не замечая, что и сколько. Мысли были заняты, как и у отца, ночным посланием, а то, что это именно послание, она не сомневалась ни мгновения, как и в том, что на послание нужно отвечать, кровь из носу. Она вспоминала, как они с отцом делали вылазки на Луну и на Марс. Для этого отец потратил почти полгода на то, чтобы подготовить специальное помещение, которое было бы идеально изолировано от земных реалий, полностью герметично, максимально укрепленными полом, стенами и потолком. Дверь в само помещение было крепче любой банковской. Были ещё две прихожие, следующие друг за дружкой и снабжённые дверями, не на много слабее основных. В них хранились скафандры высшей защиты. Эти скафандры были способны защитить как от космического холода, так и температур до плюс 500. Итогом вылазок было водружение на Спутнике и на Красной планете Знамени Союза ССР и триколора Российской Федерации. Хотелось бы ещё посетить и Венеру, но уж очень рискованно. И вот теперь, как думалось Анечке, придётся вылетать неизвестно куда и в неизвестно когда. Ирина и Настя с тревогой наблюдали за физиками, не зная, что и думать.... А думать, собственно, было уже некогда. У ворот дома их уже дожидалась служебная 'Волга', на переднее пассажирское сидение которой поместился Сергей, а его девочки сели на заднее. Стильно смотрелось — Макар, водитель сержант, Сергей, пассажир генерал, а сзади в рядок Анна старший лейтенант, Ирина майор и Настя лейтенант. Отец семейства с гордостью заглянул в зеркало заднего вида и кивнул, разрешая выезд. Пока ехали, он всё размышлял над тем, в каком виде представить руководству послание, какое прислали ему и дочери. Впрочем, долго не думал. Подъехав к зданию Академии, Ковалёв повернулся к дочери: — Анечка, как ты думаешь... — Знаешь, папа, идти к руководству просто с нашими снами, думаю, будет не правильно. Давай для начала просто проверим, что это нам прислано, и насколько это послание отвечает нашим реалиям. — Вы о чём? — Всполошилась Ирина. Сергей махнул рукой, отпуская машину: — Не беспокойся, милая, простенькое тестирование, ничего криминального. А ты Анюта абсолютно права, я хотел предложить тебе тоже самое. — Тут уже и Насте передалось чувство тревоги от матери: — А ну-ка, говорите, что это вы там задумали? — Проводив взглядом машину, она стала в позу 'Руки в боки'. — Не иначе, пакость, какую, а нам с мамой переживать за вас? — Папа же сказал, что ничего криминального. Через час мы вам всё расскажем, поэтому не стоит катать истерики. — Безапелляционно заявила Аня. — Пойдём папа, времени у нас не так и много, как хотелось, — и она легонько подмигнула отцу. Сергей и Ирина просто залюбовались дочерью, настолько сильным выглядела она лидером, чуть ли не 'вождь краснокожих'. Ну, вождь не вождь, а Ковалёв кивнул и пошёл за Анной. А Ирина и Настя, пожав плечами, пошли к себе в лабораторию. Комната, которую физики отец и дочь нарекли 'сейфом', состояла из трёх изолированных частей. Первая — 'гардероб', в ней стояли десять стальных шкафчиков, в которых хранились десять скафандров высшей защиты. В своё время эти скафандры принесли просто море хлопот. В открытой продаже, что естественно, их не было, поэтому пришлось делать заказ оборонникам. А стоило это не мало. Притом, что и Президент, и Министр Обороны свои резолюции, поставили без единого слова, прекрасно понимая, что Ковалёв деньги просит не для своих прихотей. Однако всё затормозил финансист МО, который в открытую заявил, что такую сумму он выделить не имеет права, поскольку существуют статьи расходов, на которые есть средства. А вот на данный заказ средств нет, и не будет. После долгих препирательств, пришли к консенсусу — половину платит Министерство, а половину Сергей Иванович вносит со своих средств. Хорошо, что хватило. И это, пока сведения не дошли до Смирнова. Вот тут разразилась гроза. Указом Президента финансист потерял звезду и стал выплачивать Ковалёву потери из своего кармана. Сам же генерал — физик получил строгий выговор, впрочем, без занесения в личное дело. С этого момента все финансовые работники МО, при виде генерала прятались под столами... Во второй, нареченной 'обез-заразы' проходила противорадиационная обработка, противовирусная и ещё много чего противо... Третья, собственно 'сейф', как впрочем, и две другие, была полностью герметична. Кроме этого было проведено масштабное усиление всего каркаса помещения, мало ли куда выведет окошко машины времени. Войдя в 'предбанник', Сергей достал из кармана толстый алюминиевый цилиндр и протянул её дочери: — Вот, Анна Сергеевна, получите необходимый реквизит. Он долгонько Вас ждал, но, наконец, время пришло. Сегодня и проверим, насколько Вы готовы его применять. — Аня, с расширенными от предчувствия глазами, взяла цилиндр, ловко открутила верхнюю его часть, обнажив толстый, чёрный фломастер: — Это мне??? — Ковалёв с улыбкой кивнул, — Папка! Ты самый лучший!!! — она бросилась на шею отцу. И так обнявшись, они простояли минут пять. — Ну ладно, давай родная, всё-таки пойдём и проверим, кто и что нам прислал. — Анюта прямо подпрыгнула: — Давай, папа, я сейчас, по быстрому. Ещё через десять минут, переодевшись в скафандры, они прошли в 'сейф'. Закрыв за собой Дверь.... Да, именно так, с большой буквы... Сергей проверил герметизацию, дал вызов дежурному по Академии. Предупредил его о том, что они с дочерью тестируют новый временно-пространственный канал. Тот принял доклад, включил камеру внутреннего наблюдения и дал разрешение на работу. Достав из карманчика бумагу с адресом, протянул её дочери: — Ну, что же, милая, давай, твоя часть работы. Заодно проверим, как тебя слушается твой хроностилос. Меня он слушался без проблем. — Аня обозначила кивок головы за зеркальным забралом шлема. Однако достала свой лист с адресом, подошла к стене, нарисовала на стене прямоугольник, размером с формат А4, положенный на бок и стала выписывать формулу, сверяясь с написанным на бумаге. Постепенно поверхность окошка бледнела и становилась всё прозрачнее. Когда Анна поставила последнюю точку, окно стало прозрачным, и в нём Ковалёвы увидели спину мужчины, который что-то перебирал у себя на столе. А вот он застыл и резко обернулся: — Ну, наконец-то, а я уже заждался, — раскинув руки и широко улыбаясь. — Проходите гости мои долгожданные! 1 А в это время Ирина и Настя готовили лабораторную посуду к серии опытов. И пока мама готовила оперативный журнал к работе, Настя промывала колбы и пробирки, что-то тихонечко напевая. Ира сначала просто слушала, голос у Насти был чарующий. Однако, перейдя на другую песню, Анастасия запела нечто невероятное: — Every night in my dreams I see you, I feel you That is how I know you go on. (James Horner Титаник) — Настя, что ты поёшь? — Та обернулась: — Понятия не имею, всплыло откуда-то... А ещё Титаник, Селин Дион, Лео. Вот только Лео непонятно, то ли Месси, то ли Ди Каприо...— Ошалев от непонятного, Ирина упала на стул. Неожиданно в памяти проявилась информация: — Месси — футболист, а Ди Каприо один из главных героев фильма Титаник, Селин Дион исполняла ту песню, что ты напеваешь... Ничего не понимаю, откуда эта информация прёт, просто валом. И, кстати, хорошего мало в ней... — — — Проходите, проходите, честное слово, я вас заждался, — мужчина, с этими словами лёгкими движениями рук раздвинул окошко в размер хорошей двери. Сергей и Анна, несмело ступая, прошли через портал, ошеломлённо глядя на его размеры. — Кстати, шлемы можете снять, воздух у меня такой же, как и у вас, впрочем, в чём-то даже и лучше. Здесь Сергей, не привыкший доверять незнакомым, предупреждающе положил руку на плечо дочери, и приподнял забрало шлема. Осторожно вдохнув местный воздух, с удивлением отметил присутствие ароматов свежескошенного луга и океанского бриза. 'Неожиданный коктейль', отметил он про себя и снял шлем, кивнув Ане. Та тоже открыла забрало и с упоением, закрыв глаза, глубоко вдохнула, и даже застонав от наслаждения, тоже сняла шлем. Незнакомец, с мягкой улыбкой наблюдавший за адаптацией людей: — Ну и как? Впечатляет? — Весьма... Простите, а где мы? — Спросил Ковалёв. — Вы у меня в гостях. Как я уже сказал, я давно вас жду, особенно Вас, Анна Сергеевна, и Вашего отца. — Неожиданное откровение просто выбило почву из под ног и у дочери и у отца: — Ещё раз простите, но как нам Вас называть? — Промямлила Аня. — У меня много имён было, — усмехнулся хозяин, — но вы можете меня звать Перуном. — Громовержцем? — С иронией спросил Сергей. — Вы Бог??? — Выпучила глаза Анна. — Нет, что Вы, Дитя моё, я всего лишь демиург. — Всего лишь??? — Тут уже настала очередь удивляться самому Ковалёву. — Знаете, дорогие мои, я думаю, что вам следует переодеться, а уж потом мы с вами обсудим всё, что накопилось у нас за эти годы. — А как же... — Аня показала на портал. — Всё будет в порядке, в адресе стояли функции, которые жёстко крепят коридор телепорта, поэтому можете особо не торопиться. А я, пока что, подготовлюсь принять вас в гости. — — Волков сидел за рабочим местом и пытался понять, что же такое происходит. А происходит нечто совершенно невероятное. Пролистывая мировые новости, он неожиданно наскочил на перечисление санкций, которые наложили на Россию Соединённые Штаты и Европейский Союз. Это было бы действительно невероятно, однако же, вдруг открылся какой-то шлюз и мозг стал быстро наполняться информацией. Причём, информация была совершенно невозможной, потому, как ещё вчера в мире была другая ситуация. Но вот компьютер (компьютер???) выдаёт, что уже который год идёт война с Украиной (Украиной???) и Штаты, совместно с Англией(???) и ЕС, готовят почву для мировой ядерной войны. Вдруг зазвонил телефон. Олег Васильевич, не глядя на экран своего айпода(???): — Да, кто там? — Ты новости уже видел? — Голос Министра Обороны излучал боль и непонимание. — — В гардеробной 'сейфа' была одежда на все случаи жизни. Поэтому Ковалёвы оделись по-простому, форма явно на данный момент не принималась. — Папа, а кто такой демиург? — Сергей улыбнулся: — Создатель вещей, чувственно воспринимаемого космоса. Так, по крайней мере, трактует энциклопедия. А как на самом деле, мы скоро узнаем. Пойдём, наш добрый хозяин заждался. Пройдя через портал, Ковалёвы увидели, что Перун ждёт не просто гостей, так казалось, потому, что стол был накрыт словно на юбилей или свадьбу. — Проходите, гости дорогие, присаживайтесь. Чай, кофе или что покрепче? — Покрепче, пожалуй, не сейчас. — Пробормотал Сергей, — Думаю, что сначала дело, а там — по обстоятельствам. — Перун кивнул и перевёл взгляд на Анну. — А Вы как, Анна Сергеевна? — А я, для начала, всё-таки хочу узнать, что же Вы такого создали, если назвали себя демиургом? — Сергей, было, дёрнулся, но Перун успокаивающе улыбнулся: — Ничего особенного, Анечка, просто я создал эту вселенную. — — — Ну, и что ты обо всём думаешь? — Ворвался Смирнов к Президенту. — А что я могу думать? — Развёл тот руками, — Где там наш гений физики? Может хотя бы он сможет нам всё разъяснить. — Дежурный по Академии докладывает, что Ковалёвы Сергей и Анна с утра заперлись в своей сейфовой комнате, типа, для тестирования какого-то нового канала и пока не обозначались. — Та-ак, — задумчиво протянул Волков, — что ж, думаю, пока нет ничего срочного, затихаримся и подождём, когда объявятся наши повелители времени и пространства. Надеюсь, что они смогут нам хоть что-то объяснить. — — — Интересно тогда, сколько же Вам лет? — С лёгкой иронией спросила Аня. — А как вы думаете? — С не меньшей иронией переспросил Перун, глядя на обоих. Ковалёв задумчиво так: — Насколько я помню, нашей вселенной около тринадцати и восьми десятых миллиардов лет... — И Вы хотите сказать, что Вам четырнадцать миллиардов лет? — С возмущением подскочила Аня. — Увы, деточка, увы, мне гораздо больше. Это моя третья вселенная. — Ого! — Упала в кресло Анюта, — Этого не может быть! Ни одна физиология столько не выдержит. А мозг тем более. — Не будем спорить, — поднял руки создатель, — для начала ответьте мне не один вопрос, а затем выслушайте мои предложения. — Девушка перевела дух: — Хорошо, спрашивайте. — Демиург повернулся к Ковалёву: — Вопрос Вам, уважаемый Сергей Иванович. Кто Вам давал разрешение на изменение исторической постоянной, нескольких исторических эпох? — Сергей недоумённо развёл руки: — Собственно говоря, никто. Да и у кого спрашивать? Кто в нашей системе исполняет должность короля, президента и ещё Бог знает кого? — Вот, Вы его сами упомянули. Господь Бог. Или для Вас это пустой звук? — Тут Сергей и Аня задумались. — Значит Бог, всё-таки, есть? — Прошептала Аня. — Есть, девочка моя, есть. С ним вы ещё познакомитесь. И всё же, как с ответом на мой вопрос Сергей Иванович? — О чём Вы говорите, — возмутился Ковалёв, — а как быть с желанием спасти более пятидесяти миллионов жизней? Как же наш Господь Всемогущий не предотвратил геноцид человека человеком? — Ну, это Вы спросите у него самого. А Ваш ответ меня полностью удовлетворил. Теперь самое неприятное. Согласно законам нашей вселенной любая работа с временными потоками не просто невозможна, но ещё и запрещена... — Стойте, стойте, — подскочила Аня, — а как же тогда наши работы со временем. Проникновение в прошлое, про будущее не говорю, это мы даже не пробовали. Но проникновение и работа в прошлом, с этим то, как быть? — Перун усмехнулся: — Да никак. Вспомните, как вы получили адрес моего жилища. Так же точно была прислана сама идея и её обоснование. А далее просто временно отключена опция запрещения работы со временем. Поэтому всё было так, как казалось, просто. А теперь, когда опция будет включена, как окажется, всё то, что вы создавали, просто виртуальный вариант действительности и его не существует. Сейчас ваша действительность возвращается к нынешней, которая, я думаю, вас не обрадует. — Папа, нам нужно срочно возвращаться, представляешь, что там сейчас творится? Простите, уважаемый Перун, но мы больше не можем находиться у вас... — Всё верно, в тебе я тоже не ошибся. Присядь Анечка, пока вы здесь, в вашем мире время стоит, так, что вы вернётесь в тот же момент, с какого началась ваша командировка сюда. Ну, а теперь, собственно, я озвучу те предложения, которые для вас приготовил. Знаете, четырнадцать миллиардов лет, это очень много. А если приплюсовать сюда те две вселенные, которые сотворил ранее... Думаю вы понимаете. Однако, как говорят русские: 'Лучший отдых — перемена рода деятельности'. Вот я и подумал, что данную свою должность нужно передать самому достойному, а самому идти и сотворить ещё что нибудь, типа ещё одной вселенной, — Перун саркастически усмехнулся. — И что же, кто, по Вашему мнению, самый достойный? — Склонила голову Анна — Ты будешь долго смеяться, девочка моя, но больше чем за шестьсот лет наблюдений, нашёлся только один кандидат. И этот кандидат — ты, девочка. Но это лишь при согласии твоего отца. — Перун обратил взор с ошеломлённой Анны на, не менее ошеломлённого Сергея. — Как отец? Возражения будут? — — У Игоря сегодня в планах было посещение Москвы будущего. Дома всё было в порядке, Егорка подрастал и, весь в своего отчима, был непоседливый и шкодливый. Оля вникала в работу. Министр Здравоохранения — звучит значимо и красиво. Сам Игорь собирал данные из будущего, после чего, вместе с Артузовым, кропотливо анализировали, делали соответствующие выводы. Далее докладывалось Берии, а если требовалось и Сталину, которые принимали решения по этим вопросам. Сегодня, правда, что-то было не так. Но что? Пройдя мимо секретаря Сталина, кивнув ему, Шенкерман зашёл в кабинет Сталина. Пока всё было без изменений. Отец народов сидел в своём 'малом кабинете' и что-то напряжённо высматривал на экране. — Товарищ Сталин, — нейтрально поздоровался Игорь. Вождь обернулся: — А, это ты. Наверное, ты еще не в курсе последних событий? — А что случилось? С самого утра меня трясёт, а с чего? Понять никак не могу. — А ты пройди в караул, там тебе всё расскажут. — — — Пока папа думает, ответьте мне на пару вопросов, уважаемый Перун. — Прошу. — Развёл руками демиург. — Первое, и, по моему мнению, самое важное, что будет с нашими людьми там, в виртуальной реальности? Пока я имею в виду выходцев из будущего? — Ответ на этот вопрос будет очень прост. Но, сначала я скажу вот что. Эту виртуальность хоть мы и считаем виртуальной, на самом деле она реальна, как и всё прочее в этой вселенной. Лишь с одной поправкой. Она существует во вселенной, которую я буду создавать. Так сказать, отправная точка дальнейшего творения. Если бы Вы обратили внимание на ночное небо в том мире, Вы бы поняли всё. Дело в том, что на ночном небе нет звёзд. Просто они ещё не созданы. Кроме того, пока будут проводиться все регламентные работы, канал между вселенными сохраняется. Более того я снимаю запрет на прохождение разумов из прошлого в будущее, а так же сохраняю пока все порталы между мирами, до тех пор, пока новый демиург не решит, что все переходы более не нужны. Пока так. Прошу далее вопросы. — Анечка задумалась, такой вариант, конечно же, устраивал, хотя и имел определённые недостатки. Но, как говорит отец, решаем проблемы по мере их образования. Тряхнув головой: — Ладно, примем гипотезу, что папа не против моего закабаления, шучу, однако вопрос имею. Как Вы будете передавать мне те знания и умения, которыми я буду руководить вселенной? Это же, сколько столетий, а то и тысячелетий нужно для этого? — Перун ласково улыбнулся: — Не переживай, милая, при имеющихся технологиях процесс займёт максимум два часа. Так, каково Ваше решение, Сергей Иванович? — А что я могу решать, — с возмущением сказал Ковалёв, — если тут без меня уже всё решено? — Папа, спокойно. Так ты не против? Вот и чудненько. Давайте, уважаемый Учитель, пока наверху время стоит, мы с Вами всё и проделаем. — Перун кивнул: — Для начала, я попытаюсь объяснить вам принципы загрузки информации в мозг, а так же дополнительные бонусы, так необходимые Демиургу в его работе и жизни. Про нано-технологии, фем-технологии и подобные им, Вы, конечно же, слышали. А вот про технологии живого ядра нет. Сейчас я попробую растолковать, хотя бы примерно, это понятие. Практически всем известно, что в нано и фем процессах запись информации производится на микро и мили частицах, но то, что технология живого ядра подразумевает запись и хранение информации, как текстовой, звуковой так и фото и видео на носителях размером с ядро атома. Атома, независимо от того какой материал тот представляет. — Пока ничего не понимаю... — Пробормотала Аня. — Идём далее, — улыбнулся Перун, — технологии этой многие миллиарды лет. Именно благодаря ей можем существовать мы. А мы это демиурги, творцы, боги. Ну и те, кого демиурги посчитают быть достойными. Для того чтобы освоить и успешно использовать технологию живого ядра производится полное переформирование организма носителя. Вместо железа основой организма становится золото, Au-100 процентов. С этой заменой полностью исключается тромбообразование, которое является почти девяностыми процентами причиной смертей. Далее, опорный аппарат, основой которого становится не кальций, а очень редкий во вселенной металл таллениум, материал вечный. Он не вступает в реакцию ни с одним элементом вселенной, поэтому, то, что вечен — это одно, второе, то, что он неразрушим. Обработать этот металл можно только с помощью сверх-сил, которых в достатке у демиурга... — Это что, магия, что ли? — Подскочила Анна. — Можно и так назвать, — кивнул демиург, — я предпочитаю называть это сверх-силой. Все органы, внутренние и внешние переработаны с участием таллениума. Собственно говоря, после такой обработки организм демиурга становится бессмертным. Его невозможно убить. Талленум плюс сверх-сила создают комбинированную защиту. Стрела, арбалетный болт, пуля, снаряд с помощью сверх-силы разворачивается на сто восемьдесят градусов и поражает того, кто выпустил это послание смерти. Отравить наш организм невозможно, потому, как он переваривает всё, что попадает внутрь его. Внешнее покрытие демиурга противостоит даже взрыву, вплоть до атомного. Только взрывная волна может отбросить тело довольно далеко, но без повреждений. Вот такие дела. Остальное уже будет заложено в информативный кластер непосредственно в мозг. Вот такие пирожки с котятами. Ну, как, Анечка, Свет очей моих, тебя устраивает такой расклад? — Девушка, задумчиво так: — Всё это, конечно, красиво и многообещающе. А вот такой вопрос, на засыпку! — Давай, я готов. — А родить я смогу? Не бессмертного, нет, обычного человечка? — Ничего сложного. Хочешь одного, а захочешь, так хоть сотню. Всё только в твоих желаниях. Кстати, хочу вам кое-что показать. Выйдем на порог. Спустившись на этаж, Перун открыл внешнюю дверь. Выйдя на порог, люди в ошеломлении застыли. Кроме того, что воздух был просто бальзамом для лёгких, вокруг стоял просто таки 'Эльфийский лес': — Ты, в чём-то абсолютно права, девочка, — Перун хлопнул в ладоши и из-за дубов стали выходить...Эльфы? Точно эльфы. Рост больше двух метров, острые кончики ушей, кожа светлая, почти прозрачная, одежда яркая, зелёных тонов, длинные, белые волосы. Короче, эльфы. — А гномы, огры, орки и прочая нечисть? — Тут уже очнулся Сергей. -Только я не пойму, Вы, что читаете мои мысли? — Нахмурилась Аня. — Поверь, скоро и ты сможешь слушать мысли тех, кого захочешь. Предупреждая вопрос, с родных читать будешь только с их согласия. А насчёт эльфов, так это твои, не сказать бы слуги, нет, твои друзья. Они будут помогать тебе в твоей работе. Сейчас я вас познакомлю. Элланий, подойди. Отныне и до времён ты и твои соплеменники будете помогать новому демиургу во всех её начинаниях. Зовут её Анна. — Эльф обернулся к Анне, сделал два шага и опустился на правое колено: — Моя Королева! — Остальные эльфы так же опустились на правое колено: — Моя Королева!!! — Прозвучало мягко и певуче, словно фрагмент симфонии. Аня растерянно обернулась к Перуну: — Это что может значить? — С растерянностью спросила она. — Это значит, что ты, Анна Сергеевна, отныне и до определения являешься владычицей не только эльфов, этой планеты, а так же этой вселенной. — Аня раздумывала всего несколько мгновений, затем подошла к эльфу, положила ему руку на левое плечо: — Встаньте, Князь! Отныне Вы мой главный помощник во всех делах, что касаются нашей планеты. Кстати, как её имя? — Эллада, моя Королева! — Ответил Князь. Слегка саркастически улыбнувшись, Анна продолжила: — А вы, друзья мои, — обратившись к остальным эльфам, — будьте опорой и защитой для нашей любимой Эллады. — Все эльфы поднялись и низко поклонились своей Королеве. После этого остроухие просто растворились в лесу. Обернувшись к мужчинам: — Папа, ты не скучай, не думаю, что процесс трансформации затянется надолго. Ну, а Вы, наш добрый хозяин, давайте, наконец, займёмся делом. — Перун слегка поклонился: — Прошу следовать за мной. А Вы, Сергей Иванович, можете посидеть здесь, можете пройти в гостиную, посмотреть новости по телевизору. — — — Вот такие дела, товарищ генерал-полковник, — тяжело вздохнул начальник караула. Шенкерман был просто ошарашен. То, что он услышал от начкара, что потом лавиной пронеслось по памяти, не радовало ни как. 'Нужно найти Серёгу. Он это замутил, теперь пускай теперь думает, как выбираться из этой задницы'. — — В доме у Перуна было удивительно чисто. — У Вас есть хозяйка? — Спросила Аня. Демиург покачал головой, щёлкнул пальцами и из стены выступила... Вроде бы девушка, но кожа — серебристый металл. — Робот, — догадалась Аня. — Нет, Анечка, это голем. — А есть разница? — Есть. Робота собери, разбери, отремонтируй, и так далее. А голема просто создал, и он тебе служит, пока не рассыплется. А когда это будет? — Перун пожал плечами. — Понятно. — Конечно, содержать такой дом своими силами, просто неподъёмно. А так, полтора десятка големов плюс домовой. И никаких проблем быта. — А домовой, это кто? — Они уже пришли в комнату, которая, по сравнению с повсеместной чистотой просто блистала. Посредине комнаты стояла капсула, размером с крупного человека, накрытая прозрачной крышкой. — А домовой, это искусственный разум, который следит за порядком в доме, способный держать связь с хозяином, где бы тот не находился. Его зовут Локи, и он очень хороший помощник. — Понятно. Пока не улеглась, ещё один вопрос. Информация, как я понимаю, с момента образования вселенной. А как же две предыдущих? — Она тоже, но фрагментарно. — Перун поднял руку, предупреждая возражения, — Пойми, это такой массив информации, что может занять порядка сорока процентов всего объёма. А это, поверь мне, по времени займёт двадцать два часа, не меньше. А мы во времени контакта ограничены. Пусть этого времени, как кажется, и достаточно, но лучше не злоупотреблять. Меня тоже ждут, и давно. Давай, раздевайся, до белья, ложись, я отвернусь. Крышку сама закрой, а я, буду настраивать необходимые процессы. — — Сергей с ошеломлением просмотрел выпуск новостей. Это было нечто. После того, как они с Игорем откорректировали исторические реалии параллельно в мирах, пришло разочарование и страх. Как же так, почему в параллельной вселенной всё так красиво, здесь творится такой беспредел. Вошёл Перун: — Всё, Аннушка занимается учёбой, по плану. У нас с тобой есть два часа. Вижу, что вопросов накопилась масса, поэтому давай по кофейку, заодно и поговорим. — Кофе, это хорошо, — задумчиво так произнёс Ковалёв, — только вот скажи мне, друг любезный. Неужели нельзя все те перемены, которые мы сделали там, в твоей формирующейся вселенной, отразить здесь, у нас? — Демиург усмехнулся: — Причин могу предоставить тебе множество, НО! Нашей девочке совершенно необходима практика в работе с цивилизациями. Здесь, в галактике Млечный путь кроме людей, которых больше шести миллиардов особей, и эльфов, которых я создал, чтобы было с кем общаться. Их полтора миллиона. Раса вполне вменяемая, дружелюбная, по отношению к своим властителям исполнительная до фанатизма. То есть, с их стороны, проблем не было, нет и, надеюсь, не будет. А вот ты задавал вопрос по прочей нечисти. Здесь, я имею ввиду Млечный путь, есть ещё цивилизация Драконов. Драконы — разумные существа, развивающие свои магические способности для борьбы с ещё одной разумной расой — Наги. Эти существа, так же, как и Драконы, идут по пути магии. Но предпочтение отдают магии мёртвых, некромагии. И Драконы, и Наги, имеют способности к выходу в космос. А обитают они в одной звёздной системе, поэтому и имеют возможности к атаке супостата. — Кстати, — очнулся Сергей, — а мы то, сейчас, где находимся? — Перун на мгновение замер: — Недалеко. Альфа созвездия Большого пса, Сириус. Восьмая планета, Эллада. — Ну, насчёт Эллады, почти понятно. А вот на счёт Сириуса. Голубой гигант, а на небе, смотрю, нормальный жёлтый цвет? — Очень густая и высокая атмосфера. Озоновый слой начинается с десяти тысяч метров. Вот и создаётся такой эффект. — Развёл руками Перун. — Да, и практически рядом, восемь с половиной световых лет... — Пробормотал Ковалёв. — Не далеко, поверь мне. Скоро твоя доченька, да и ты, я думаю, получите массив знаний, с помощью которого вы сможете не только перемещаться из края в край вселенной, но и перемещать материальные массы из конца в конец. А массы, действительно, любые, вплоть до галактик. — Ого! — Сергей ошарашено глянул на демиурга, — ты, что, серьёзно? — Перун хохотнул: — Я вообще шутить не умею, разве, что, над подлецом каким. А так, совершенно серьёзно. — — Сталин мерил шагами свой кабинет. Душа была не на месте. После того, что он высмотрел в мировых новостях, никак не мог понять, что такого произошло, и что или кто стал причиной таких глобальных изменений в будущем: — И где его носит? Когда нужен, не дождаться. — И тут Вождь вспомнил про сотовый телефон: — Игорь? Ты где? Нужно переговорить, и срочно... Ковалёвых ждёшь? Понимаю... Будет информация — срочно ко мне. Жду. — Отключив телефон, Сталин стал набивать трубку, размышляя на появившуюся тему. А ведь он даже не подозревал о том, чем случившееся может повлиять не только на его дальнейшую жизнь, но и... — — Пока мужчины не спеша беседовали, закусывали деликатесами и, запивая легчайшим персиковым (???) вином, пролетели незаметно два часа. В проёме двери появилась Анна: — Хорошо-то как! Как будто крылья выросли. Лёгкость необычайная. И, что, теперь так всегда будет? — Обратилась она к Перуну. Тот улыбнулся: — Всё, милая моя, будет зависеть от внешних факторов. Нет, собственно самочувствие твоё теперь будет всегда хорошим, сил будет хватать на всё, спать ты теперь будешь по обязанности, то есть, даже просто по привычке. Сон, сам по себе, будет не особо нужен. Вот так. — Как я уже успела просмотреть, перемещаться в пространстве я теперь могу на любые расстояния. При условии, правда, необходимо точно знать, куда я перемещаюсь. Не так ли? — Правильно, Анечка, — демиург кивнул головой. — А как быть с теми местами, где я никогда не бывала, но хочу побывать? — С лёгкой хитрецой спросила девушка. — У тебя, в меню, есть функция 'сканер', а у неё ещё несколько подразделов. С помощью сканера ты можешь видеть буквально всё, в этой вселенной. От полной систематизации отдельного обитателя муравьиной кучи до полного обзора своей вселенной. Так, что, смотри, выбирай, перемещайся, — Улыбнулся Перун. — Анечка, родная, там, на Земле, творится что-то невообразимое. — Вскочил Сергей, — Нам нужно срочно домой, может, мы сможем разобраться, что и как происходит. — Аня глянула на отца грустными глазами: — Папа, не забудь о том, что пока мы тут, там время стоит. Вся эта информация и у меня в голове. Не торопись. А вот Вы, Перун, скажите, этот дом и эта планета. Галактика и вселенная, все эти объекты я УЖЕ несу ответственность? — Да, милая барышня. Ох, простите, Королева. Всё это уже Ваше и ответственность за всё с этого момента лежит на Вас. А меня прошу простить, моя миссия закончилась и я убываю. — С этими словами Перун поклонившись, растворился в воздухе. — — Ковалевы, молча, шли по коридору Академии. У Анны в голове теснилось планов громадьё. А Сергей никак не мог поверить в то, что стал почти таким же, как дочь, в смысле бессмертия, но со своей специализацией. Физика вселенной! Да любой учёный физик душу бы продал на рынке, чтобы узнать хоть толику того, теперь знает Сергей. Теперь он точно знал, что и антиматерия, как и антигравитация не только существуют, но и процветают во многих углах вселенной. Нужно теперь думать, что делать с ребячьими диссертациями. Неожиданно, сзади раздался голос: — Товарищ Генерал — полковник, разрешите обратиться, дежурный по Академии, полковник Баскаков! Ковалёвы повернулись: — Слушаю Вас товарищ полковник. — Вас и Вашу дочь приглашает к себе Президент России. Ваши жена и старшая дочь уже у него. Машина ждёт у подъезда. — Спасибо, товарищ полковник, Едем к Президенту. А полковник Баскаков никак не мог понять, почему, передавая приказ, он назвал Президента Советского Союза Президентом России... — — В кабинете Президента находились практически все участники операции 'Бабочка'. Анна и Сергей, войдя, поздоровались и присели с краю. Волков, тяжело вздохнув: — Ну, что, друзья мои, может быть есть кто, кто сможет объяснить, что, в конце концов, происходит. Ещё час назад мы ни о чём не подозревали. И тут на тебе, глобальный переворот на всей Земле. Вернулись страны, про которые все уже успели позабыть. Наша страна перестала быть апологетом мира и стабильности на планете. И, по всей вероятности, идём к войне. А судя по количеству оружия в мире, к войне на истребление человечества... — Разрешите пару слов, буквально.— Поднялась Анна. Ирина, выпучив глаза: — Аня, ты что! — Но тут вмешался Сергей: — Ира, спокойно, нашей девочке есть, что сказать. — Все обратили взор старшего лейтенанта. Та, пару мгновений задумалась, а затем: — Значит так, товарищи. Есть пока, две новости. Одна очень плохая, другая очень хорошая. С какой начать? — Тут взбеленился Шенкерман: — Аня, ёлки-метёлки, не тяни кота за хвост. Огласи плохую. — Трясущимися руками зажёг папиросу, на которую никто не обратил внимания. — Как скажете. В общем, ситуация очень плохая, и плохая тем, что СССР сороковых годов не существует... — тут уже все взорвались: — Как это не существует?... Что значит не существует?... Куда же мы постоянно переправляем людей и материальные ценности?... — Тихо, товарищи, тише прошу, дайте договорить. Не существует в нашей вселенной. Создаётся параллельная вселенная, и наша Земля, вернее её двойник, представлен в параллельном мире как основа, фундамент для построения вселенной. — Поднялся Президент, и, ласково так: — Деточка, ты у врачей давно была? — Ковалёв поднялся и прижал Волкова своей лапищей к креслу: — Олег Васильевич, ты уж извини. Всё, что Аня сказала, правда. Я сам был ошарашен, когда мы попали в гости к демиургу, который создал нашу вселенную. А когда он передал все свои полномочия Анне, я понял, что мой ребёнок поднялся до таких высот... Ну, и я, где-то рядом. — Ну, ладно, — подумав, хлопнул в ладоши Президент, — так, что там со второй новостью, которая очень хорошая? — А вторая новость такова, теперь как обитатели нашего мира, так, теперь, и аборигены параллельной вселенной могут ходить и туда и обратно. — — — Вот такие вот дела, Отец родной. — Шенкерман смял докуренную папиросу в пепельнице. — Что делать то будем? Как то не очень получается. У нас, тут, тишь да гладь, а там мировая война корячится. Сталин своим мягким, тигриным шагом, мерил кабинет, посасывая давно погасшую трубку: — А сам то, что думаешь? У тебя информации больше. — То, что я думаю, я тебе чуть позже озвучу. Хочу знать твоё мнение, как специалиста. — Иосиф Виссарионович задумчиво покачал головой: — Специалиста, говоришь. Скажи, а ты сам как принял эту убойную новость? — Шенкерман отхлебнул кофе и прикурил папиросу: — Как принял? Сначала просто не верилось. Но когда сначала Анечка, а за ней и Ковалёв рассказали, а потом ещё и показали записи того, как они знакомились с демиургом, а за ним и с обитателями планеты Эллада эльфами. Вот тут мне стало, как-то не по себе. Ты только представь себе, за пару секунд преодолеть расстояние почти в девять световых лет, встретить совершенно невозможных существ. И, в итоге, стать существом, способным творить вселенные, а? Такое вот маленькое происшествие. — Понятно, — задумчиво произнёс Сталин, — Ещё новости? — Ещё такая новость. Серёга Ковалёв просил спросить на счёт наград. — А что не так, на счёт наград? — Оторопел Вождь. — Просил спросить, когда будет удобно их сдать. — Тут у Сталина выпала трубка из рук: — Что значит сдать? Он, что, решил куда-то переметнуться? — Нет, нет, Отец. Просто он считает, что не достоин их, потому как все открытия делал не сам, а под руководством демиурга. — Сталин поднял трубку: — Тьфу, а я уже Бог знает, чего надумал. Передай ему следующее. Ещё разок заикнётся о сдаче наград — присвоим ещё два, а то и три десятка. Чтобы на спину переползали. — Есть, товарищ Сталин, передам обязательно. — Ещё новости есть? — Ну а как же без них. Правда, это не совсем новость, так, что прошу принять её спокойно. Как Вы, товарищ Сталин, отнесётесь к реставрации Российской Империи? — — За час до этого: И всё-таки, дамы, граждане, товарищи, господа? У кого имеются ли здравые мысли из этой за... чёрной дыры? — Волков обвёл присутствующих тяжёлым, пронизывающим взглядом. Анна, с лёгкой улыбкой, посмотрела в глаза Президенту: 'С Вашего разрешения, я, пока, промолчу'. Олег вытаращился на неё: 'Серьёзно? Мы можем так говорить?' Аня кивнула. Глава государства, с облегчением, вытер пот со лба рукавом. — Итак, я повторяю свой вопрос... — Не нужно ничего повторять, — подал голос Шенкерман, — не смотря на то, что меня буквально выжили из этого времени... — Игорь Францевич, уважаемый профессор, — перебил его Ковалёв, — Ваши приколы, товарищ генерал-полковник перестают смешить. Всё дело в том, что проблема перехода из прошлого в будущее снята. Поэтому, по делу, пожалуйста. — Игорь покосился на друга. — Это серьёзно? — Сергей, улыбаясь, кивнул. — Ладно, тогда по делу. Предлагаю сменить политический строй в Союзе, прошу разрешения на восстановление Российской Империи. — Тут он слегка задумался и широко улыбнулся. — А Императором предлагаю назначить Джугашвили Иосифа Виссарионовича. Канцлером и Председателем КГБ Берия Лаврентия Павловича. — Неожиданно Сергей Иванович сорвался с места, и не спросив разрешения, вырвался наружу. — Придётся немного подождать, — резюмировала Аня. — А можно у Вас, Олег Васильевич, кофейку попросить. Говорят, он у Вас просто волшебный. — — Через пятнадцать минут Ковалёв вернулся, сияя во все тридцать два: — Подтверждаю, товарищи. Временной поток стабилен в обе стороны. Переход из прошлого абсолютно безопасен! — Тут уже Министр Обороны сорвался с места: — А Игнатич то куда сорвался? — Президент был в шоке. — Сергей Игнатьевич побежал усиливать караул у кабинета Сталина. — Сказала Аня, наслаждаясь кофе, — Мало ли кому взбредёт в голову прорыв устроить именно в этом месте. Кстати, Олег Васильевич и ты папа, продумайте вопрос о необходимости наличия временных порталов. Где они ещё нужны, а где могут представлять собой опасность. К слову, возрождение Российской Империи целиком и полностью поддерживаю. — Гм... — Хмыкнул Президент, — Ещё мнения есть? — Есть вопрос. — Подала голос Ирина Павловна. — Если мы выдернем от параллелов всю руководящую верхушку, то не развалим ли мы труды демиурга Перуна, в деле строительства новой вселенной. — Неожиданно, откуда-то сверху, раздался голос: — Прошу не беспокоиться, уважаемая Ирина Павловна. Всё будет в порядке. Главное, наведите порядок у себя. — Ты нас и здесь слышишь, Перун Громовержец? — Расхохоталась Аня. Все остальные просто вытаращились на неё: — Ну а как же, всё-таки это всё моё творение, и пока ты меня не убедишь в положительном выборе, я буду присматривать. — Аня встала и поклонилась: — Спасибо, Учитель! — — — И теперь, значит, ты хочешь, чтобы я построил то, что всю свою жизнь старался уничтожить? — Саркастически улыбнулся Сталин. — Именно так, Отец народов. — Ответил Игорь. — Именно потому, что ты сам построил Империю, имя у которой было несколько другое, но тем не менее большинство идей было воплощено в жизнь. Вот только потом случилось то, что случилось. — Ну и причём здесь Империя, не могу понять? — А притом, дорогой учитель, что всё время существования СССР и америкосы и англы, иначе, чем Империя зла не называли. А копнув в историю, мы увидим, что именно Российская Империя всегда была противовесом различным бандитским формированиям. Типа тевтонов, польских уланов, шведских вылупков.... Впрочем, перечислять можно долго. Сейчас, когда на нашей стороне высшие силы, будет не правильно упустить шанс. Впрочем, Иосиф Виссарионович, я прекрасно понимаю, как тебя утомила эта борьба с разными идиотами и дебилами, типа Троцкого и Тухачевского. Поэтому, даже твой отказ будет принят благожелательно. Будет только одна просьба, назвать имя того, кто, по твоему мнению, сможет заменить тебя. Только лишь добавлю, так, коротенько, сколько раз на улице слышал: 'Эх, Сталина на вас нет!' или 'Сталина бы сюда, он порядок бы живо навёл!', причём цитаты не фрагментарные, нет. Постоянно слышу. — Шенкерман закурил. Сталин тоже курил и мерил кабинет своим мягким, тигриным шагом. Резко остановившись и повернувшись, взглянул в глаза Игоря. Того даже дрожь пробрала. — Говоришь ломать — не строить... Что же, пора учиться строить. Я согласен. Только вот как быть с моими министрами, моей семьёй, да и Поскрёбышева с Власиком куда девать? — — 'Вниманию граждан Союза Советских Республик. На общее обсуждение и последующий референдум выносится вопрос переименования и перестройки нашего Отечества в Российскую Империю. Приоритетом политики Империи станет политика социальной справедливости. Этот вопрос будет основой и фундаментом государства Российская Империя. В случае положительного ответа граждан Союза, имеем честь назвать претендентом на пост Императора Джугашвили Иосифа Виссарионовича (Сталина). Канцлером и Председателем КГБ Империи будет назначить Берия Лаврентия Павловича. Референдум назначен с 10 октября 2030 и по 20 октября 2030 года. Всех граждан, не имеющих возможности прибыть не избирательный участок самостоятельно, посетят мобильные избирательные группы. — — Выдержка из статьи английской газеты 'The Morning Star' : ' В очередной раз убеждаемся в полной не дееспособности русских властей. Это же нужно придумать — создать империю под руководством Сталина, а к нему ещё и Берия. Смешно, не правда ли? Может русские решили своим новым 'маски-шоу' заработать денег на ремонт своего бездорожья? Что ж, согласимся подать на нищету десять, нет, не будем жадничать, пятнадцать фунтов стерлингов. Пускай пожируют'. — — — Ну, что, чем будем отвечать этим кровопийцам? — Спросил Ковалёва Шенкермана. Тот пожал плечами: — А что тут думать? Вспомни, что мы с ними ТАМ сделали. Предлагаю повторить.— Тут вмешалась Анна: — Хоть и говориться 'Повторение — мать учения', но думаю, не в этом случае. Нужно бы придумать что-нибудь покруче. — Все воззрились на Демиурга. Конечно, с её нынешними возможностями... — — Аня пришла в свой дом на Элладе: — Локи, здравствуйте. Вы можете со мной поговорить? — Конечно, моя Королева! Что Вас интересует? — Аня поморщилась: — Ну, для начала, меня зовут Анна. Это когда мы одни. Я понимаю, этикет и прочее. Но когда мы одни, прошу по имени. — Как прикажете, моя госпожа. — А я как-то соображала, Локи шутник и хулиган. Или это всё ещё впереди? — Всё будет так, как Вы скажете. Итак, я Вас слушаю. — Аня вздохнула: — Ладно, разберёмся. Для начала я бы хотела увидеть пяток-десяток пригодных для жизни человека планет. — Принято к исполнению, Моя Госпожа. Обращаем внимание на телевизор: На экране возникла планета. Издалека не отличить от Земли. — Дубхе, альфа Большая медведица, пятая планета от светил. Двойная звезда, оранжевый гигант и желтый карлик. Процент суши планеты — двадцать семь. Атмосфера двадцать три процента кислород, семьдесят два азот, остальное нейтральные газы. Разумной жизни нет. На данный момент, примерно, эпоха динозавров. На суше преобладание непроходимых джунглей. В них царствуют пресмыкающиеся и членистоногие. Так же много видов крабов и раков. Множество видов змей, черепах, крокодилов. Очень много видов насекомых. Есть, правда немного того, что можно назвать степью и лесостепью. Ини заселены травоядными. Океан населён плотно, процентов на семьдесят хищники, от десяти килограмм до пятисот тонн. — Стоп, Локи, спасибо, думаю, что этого будет достаточно. Сбрось мне на флешку эту видео зарисовку. Какое расстояние от земли до этой Валгаллы? — Сто двадцать четыре световых года, или тридцать семь и девять десятых парсек. — Спасибо огромное, Локи. Я пока на Землю, не скучай... ... — Вот такое у меня есть предложение, уважаемые наши руководители. — Анна присела на своё место. Сталин, в своём новом кремлёвском кабинете, по немного обживался. Привычкам своим он не изменял, так же прохаживался по ковровой дорожке мягким, тигриным шагом. Трубка давно погасла, что означало бурную мыслительную деятельность. Остальные молчали, ждали вердикта: — А что об этом думает товарищ Ковалёв? Насколько реально то, что спроектировал нам наш уважаемый Демиург? — Сергей поднялся, одёрнул на себе китель, звякнув наградами: — Поскольку я тоже являюсь, в какой-то степени, Демиургом, и, благодаря специализации в физике, могу взять на себя смелость подтвердить выводы моей коллеги, и признать её план весьма реальным. А в отличие от параллельного мира, здесь мы обходимся без крови вообще. Просто даём нашим оппонентам возможность доказать всем нам, что всё, что они нажили, нажили честным трудом, а не воровством и грабежами. — Значит, Вы считаете, что акцию проводить нужно? — Вычищая трубку, спросил Сталин — Да, товарищ Сталин, считаю. — Кто ещё считает позицию семьи Ковалёвых правильной? — Руку подняли все. — Одна маленькая поправка, если позволите. Акцию проведём после референдума, а до него, товарищ Ковалёв, прошу провести акции, подобные тем, которые Вы проводили в параллельном мире у англов, американцев и в столице Ватикана. Это необходимо сделать как можно раньше, желательно сегодня. Причину, я думаю, вы понимаете. Всё, прошу всех по рабочим местам. Товарищи Артузов и Шенкерман, задержитесь. — — Его величество Король Британии КарлIII играл в Counter-Strike. Ну, нравился ему экшен этой игрушки. Ещё, будучи принцем Чарльзом, был неоднократным чемпионом среди таких же, как он фанатов. Неожиданно открылась дверь. Король удивлённо вскинул голову. Так, без стука, могла входить только королева-мать, а её уже нет, поэтому... Лиз Трасс, премьер-министр Англии ворвалась к королю в кабинет: — Чарли, булл щет, играешь? У нас катастрофа, а он играет, факинг булл!!! — Король ещё ни разу не слышал, чтобы его премьер, при нём использовала ненормативную лексику: — Лиззи, что случилось, успокойся, девочка. — Успокойся, говоришь? А что ты скажешь, когда узнаешь, что нас ограбили? — То есть, как ограбили, и кого это нас? — Король вытаращил глаза. Премьер немного успокоившись: — Нас, это Великобританию, а как — это значит на всё! — Оба рухнули в кресла. — Ошибки быть не может? — С надеждой спросил Карл. Трасс только развела руками. — — США, штат Кентукки, военный городок Форт-Нокс, стал неожиданно известным, не просто так, а конкретно, всему миру. И не тем, что в нём хранилось много лет, а тем, что пропало в одно мгновение. Часовые, стоящие вокруг самого надёжного в мире хранилища золота, в один момент присели от грохота, а затем и вовсе потеряли сознание. Здание, которое носило звание самого-самого, просто рассыпалось в пыль. А изнутри вырвался огромный куб, и радостно помахивая огромной сейфовой дверью, рухнул на землю, показывая всем абсолютное отсутствие содержимого. — — Папа Римский Франциск, сидя у себя в кабинете, перебирал отчёты курий, когда дверь в кабинет распахнулась, влетел взлохмаченный финансовый глава отец Фредерик, упал на пол, протянув руки к Престолу: — Ваше Святейшество, даже не знаю, как и доложить. — Франциск усмехнулся: — По порядку. — Фредерик поднял голову: — Как скажете Ваше Святейшество, но казна Ватикана пуста, а казначей повесился. — Как пуста? — Тут уже Хорхе Марио Бергольо, он же Папа Франциск подскочил как ужаленный. — И как это повесился? — Абсолютно пуста. А повесился за шею... — потерянным голосом уточнил отец Фредерик... — — Неделя выдалась крайне тяжёлой для Демиурга и её людей. Артузов и Шенкерман уточняли до сантиметров координаты расположения ракет дальнего действия, с ядерными боеголовками в США. Ракет среднего радиуса действия в Европе. Химических и бактериологических лабораторий и хранилищ, по всему миру. Не так давно прошедшая пандемия Covid19, заставила всех задуматься над тем, сколь дорого ценится человеческая жизнь, и как дёшево она стоит на самом деле. Всю неделю, вплоть до референдума, Аня металась по миру, меняя урановые и плутониевые заряды на обыкновенный гранит, а металлы урановой группы аккуратно были сложены в хранилище на оборотной стороне Луны. Ракетное топливо слито в хранилища российских космодромов. Было оставлено ровно столько, чтобы стартовать и пролететь сотню метров. И всё! Так, что всем 'друзьям', что в Европе, что за океаном грозить стало нечем. Особенно, когда с территории США была зафиксирована попытка запуска межконтинентальной ракеты. Но только попытка, не более. Впрочем, ответ состоялся тут же. Межконтинентальная ракета 'Рапира' с боеголовкой объёмного наполнения, так, между прочим, ударила в то место, где американцы готовили к запуску вторую ракету. Взлететь, и ей было не суждено. — — Центральный информационный портал газеты 'Правда' : ' Публикуем результаты всероссийского референдума проходившего в течение десяти дней. Итак: Явка на избирательные участки составила 93, 794% граждан имеющих право участия в голосовании. 1. На вопрос — Согласны ли Вы на переименование и перестроение нынешнего Союза Советских Социалистических Республик на Российскую Империю. Ответ 'ДА' — 92, 658% Ответ 'Нет' — 6, 326% Ответ 'Не знаю' — 1,016% 2. На вопрос имеют ли право на занятия поста Императора Российской Империи Джугашвили Иосиф Виссарионович (Сталин), и на пост Канцлера Российской Империи Берия Лаврентия Павловича ответили: Ответ 'Да' — 98, 001% Ответ 'Нет'— 0,337% Ответ 'Не знаю' — 1,661% Вывод центральной избирательной комиссии, при участии международных наблюдателей однозначен: Выборы признаны состоявшимися. Поздравляем всех россиян. Коронация Императора состоится 1-го ноября 2030 года, город Москва, Храм Христа Спасителя. — — Впереди была неделя отдыха. Однако, предваряя её, нужно было что-то решить с друзьями из Англии. Уж очень бойко они вводили свои интерпретации по Российскому референдуму в своих средствах массовой информации, иногда, даже весьма благожелательно. Но найти эти благожелательные отзывы было весьма затруднительно. В основном это были поучения, угрозы, а также засаленные, рассыпающиеся в прах от старости, анекдоты, причём, очень неудачно трансформированные под Российскую действительность. — Итак, товарищи, — обратился Сталин к соратникам. — Честно говоря, я не ожидал и половины полученных голосов. А тут больше девяноста процентов. Делать нечего, придётся оправдывать оказанное доверие. Что нам товарищ Анна Сергеевна сегодня скажет? Или может предоставить Вам пару дней на отдых? — Аня поднялась: — Вы, Иосиф Виссарионович, да и все, кто прошёл переконструирование своего тела и организма, наверное, уже поняли, что могут прекрасно обходиться без отдыха и сна. Но я не об этом. Считаю, что от англов нужно избавляться немедленно. Как это сделать я вам уже рассказала. Нужно только ваше одобрение. — Сталин остановился напротив Анечки: — Моё одобрение Вы получили. — — Утро двадцать первого октября было самым типичным и привычным, холодным, туманным и, как всегда, с отвратительной мокрой взвесью. Но сами англичане весьма гордились своим климатом. А вот почему? Так вот это утро было, ну почти, как обычно, за исключением того, что вдруг, совершенно неожиданно на небе засверкало Солнце... Но те, кто увидел такой мгновенный переход от раннего утра до середины дня, внезапно усмотрели на небе не просто Солнце. В этот раз на небе были два солнца. То, что побольше — оранжевое, а второе, поменьше — жёлтое. Они висели в небе рядышком, не сразу и разглядишь. В первое мгновение стало даже интересно, но затем был шок, волна дикого страха, и желание забиться в какую нибудь щель и уже оттуда наблюдать, как будет рассеиваться галлюцинация. Громовой голос, казалось, звучит всюду, в том числе и в мозгах обитателей: — Внимание, граждане бывшей Великобритании. Мы, создатели этой вселенной очень долго наблюдали за вашей жизнью и деятельностью. Ничего нет хитрого в том, чтобы грабить слабых, завоёвывать то, что почти не защищалось. Но самое противное было наблюдать, как вы сталкивали лбами сильных, а после собирали трофеи, проще говоря, мародёрствовали. В итоге было принято решение дать вам возможность не просто словом, а делом доказать, что вы действительно Велико — и так далее. На Землю можете не надеяться. До неё сто двадцать четыре световых года. Конечно, можете попробовать преодолеть это расстояние. Как вы будете это делать, и будете ли? Эта планета хороша тем, что она очень богата ресурсами, не всегда легкодоступными, но тем не менее. Континент, около которого вы расположились, размерами с Австралию, и на этой планете он единственный. Нет даже островов. Зато есть богатейший океан, и приложив массу усилий вы докажете всем, что не просто тунеядцы. Называется эта планета Валгалла. Скоро поймёте, почему. А мы за вами присмотрим. — А вы кто такие? — раздался дикий вопль. — Боги, что ли? — ДА! Rule, Britannia! Britannia rules the waves: Britons never will be slaves. Правь, Британия! Британия правит волнами: Британцы никогда не будут рабами. — — И вот наступило первое ноября 2030 года. У храма Христа Спасителя собрались, наверное, половина России. И хотя время коронации было назначено на 10-00 утра, люди начали собираться ещё с полуночи. Одеты были празднично. Действительно, если не все, то многие ждали этого дня всю свою жизнь. Несмотря на огромное количество народа, тишина стояла просто осязаемая. Слышно было даже, как где-то вдали плескали по воде крыльями лебеди. Люди, едва слышно, перешёптывались, словно боясь нарушить торжественность этой тишины. Работники полиции растеряно переглядывались, понимая, что такая тишина возможна, но, как-то не верилось. И вот наступило десять утра. В небе над площадью Храма сформировалось облако, которое медленно опустилось на плиты храмовой площади. Облако рассеялось. На месте остались четыре гвардейца Семёновского полка. Внутри каре, в белом мундире, с одной лишь звёздочкой Героя Советского Союза, стоял Иосиф Виссарионович Сталин. Без всяких команд, люди расступились, пропуская каре внутрь храма, где их уже ожидали служители храма, во главе с Патриархом Кириллом. Сталин уже подошёл к Патриарху и приготовился стать на колени, но тут сзади разнёсся лёгкий шум. Сомкнувшиеся, было участники, вновь разошлись и в Храм вошёл новый персонаж. Ослепительно белые одежды, длинные белые волосы, длинная белая борода. Над головой сиял ослепительно-белый нимб. Когда он проходил мимо Ковалёва, то тот услышал: 'Нам нужно поговорить', 'Хорошо' ответили и Сергей, и Анна, с удивлением взглянув друг на друга. Господь, а то, что это был именно Он, никто не сомневался. И даже Сталин перед Ним опустился на колени. Господь, положив руку на плечо Сталина, произнёс: — Встань, Иосиф! — Тот поднялся с колен. — Клянёшься ли ты отдавать все свои силы и всё своё умение на пользу России и Россиян? — Клянусь! — Клянёшься ли ты отдать свою жизнь и здоровье, в случае необходимости, за Россию и Россиян? — Клянусь! — Клянёшься ли ты беречь жизнь и здоровье каждого Россиянина? — Клянусь! — Клянёшься ли ты сберечь достояние России-Матери для потомков? — Клянусь! — Благословляю тебя на служение России и её обитателям, и нарекаю тебя Иосиф Первый Сталин! — Господь протянул руку назад, в которую вложили императорскую корону, которую Он и возложил на голову Императора. Повернувшись к людям, Бог провозгласил: — Благословляю вас, чада мои, а равно и всех обитателей России! Спасу и сохраню всех вас. Аминь! — С последним словом Господь растворился в Храмовом полумраке. И только сейчас, как казалось, люди единодушно выдохнули. Как будто и не дышали во время всего процесса коронации. — — Празднования Коронации Императора Российского продолжались неделю. Народ веселился и гулял, кто как мог. Интересно было то, что за неделю праздников, не было отмечено ни одного серьёзного правонарушения. Если только не считать за таковое охламона, выскочившего на улицу с американским флагом, и пытавшегося кричать что-то ультра патриотическое. Но и тут обошлись без полиции. Трое крепких мужиков в тельняшках и голубых беретах, затолкали звёздно-полосатую тряпку крикуну в задницу и выбросили его в Москва реку, типа, пущай отмывается. — — Джимми Пинк проснулся в отвратительном настроении. Сегодня у него была куча дел, ради которых ему придётся оторвать свою чёрную задницу от дивана. А он этого очень не любил. Он считал, что пособие по безработице могли бы просто приносить к нему домой. Всё равно, из всех предложений по приёму на работу он не примет ни одного. Он имел на это право, потому, что был коренным американцем в шестом поколении, чем очень гордился. Нужно ещё было зайти в парикмахерскую, привести в порядок дреды, уж очень насекомые озверели. Чесаться уже не просто надоело, осточертело! На бирже труда, к величайшему удивлению Джимми, не было никого из безработных. Почему? Он понял уже через две минуты, когда офис мен широко улыбаясь, объявил, что денег нет, и, скорее всего, будут не скоро. Тут, было, чёрный безработный попытался качнуть права, схватить служащего за форменный воротник, однако, крайне вежливо, работниками охраны, с помощью пинков, был отправлен в полёт на тротуар, который пропахал своей чёрной физиономией. Поднявшись на ноги, Пинк попытался привлечь внимание стоящего рядом полисмена, но тот безразлично отвернулся. — Окей! — Прокричал пострадавший, — Я ещё всем вам напомню, кто такие коренные американцы! — И, гордо повернувшись, пошаркал к салону красоты, в котором работал его личный (как считал Джим) парикмахер. Тома Маклейна буквально перекосило при виде входящего в салон Пинка. Мало того, что тот был наглый, как президент мусорной кучи. От него несло, как от той же мусорной кучи. Но, нацепив на лицо дежурную улыбку, произнёс: — Рад Вас видеть, мистер Пинк. Вам всё, как обычно? — Естественно, — увидев себя в зеркале, прошипел тот. — Триста долларов, прошу в кассу. — У негра вытянулось лицо: — Ты чё, травы накурился? В прошлый же раз было десять? — Прошлый раз был месяц назад. Сейчас за десять баксов могу только на лысо. — Джимми Пинк занялся несвойственным ему делом. Он думал, пока не придумал: — Стриги на лысо, — хотя до слёз было жаль терять свои шикарные дреды. Но всё равно, в кармане была последняя десятка. Тома перекосило от отвращения, даже не прикасаясь к голове этого засранца, было видно, что там устроили себе заповедник все виды блох и вшей. Надев резиновые перчатки и взяв машинку, которой стригут собак, и приступил к экзекуции. Когда огорчённый негр вышел из салона, с грустным видом провёл ладонью по непривычно скользкой голове и с надеждой, что неприятности, на сегодня, закончились. Однако не сбылось. На лысину вдруг что-то ляпнуло и завоняло. Джим схватился за голову. На ней было дерьмо, а где то сверху — слева раздался крик чайки, очень похожий на издевательский хохот. — — — Итак, Вы хотели с нами поговорить? — Спросил Сергей у Господа. — Да, именно. Произошло редчайшее событие. Действующий демиург убыл, передав бразды правления вселенной, на первый взгляд, совершенно посторонним людям. И, как мне стало известно, у новых демиургов, накопились ко мне довольно острые вопросы. Для того чтобы работать вместе и в согласии, прошу, задавайте ваши вопросы, а я, по возможности, постараюсь на них ответить. — Аня потёрла ладошки: — Для начала, Ваши предпочтения? Чай, кофе, соки? — Господь улыбнулся: — Я буду то же, что и вы. — Локи, будь добр, сделай нам три чашечки кофе. А к кофе чего нибудь повкуснее. — Слушаюсь, моя Королева. — В разговор включился Сергей: — Господь, у Вас есть имя? Как к Вам обращаться? — Имён у меня много. Используйте то, какое вам будет удобно. А это и Саваоф, и Аллах, и Будда, и ещё много. Так, что решайте сами. — Насколько я помню, Саваоф и есть Господь, в православии. Поэтому, Господь, мой первый вопрос. Могу на ты? — Да, и только на ты. Прошу, продолжай. — Тогда ответь, по возможности, аргументировано. Как ты, Господь, мог допустить такое количество войн, порой на полное истребление целых народов? — Бог тяжело вздохнул: — Когда мы с Творцами и Демиургом решали данный вопрос, Перун показал нам, как в предыдущих вселенных творили разумных с полным отсутствием агрессии, зависти, жадности. Получалась довольно симпатичная цивилизация. Но, что самое интересное, цивилизация эта существовала, именно как цивилизация, всего полторы тысячи лет, максимум. А далее шла деградация и полный развал всего созданного. А создано было всего ничего, даже орудия труда из камня. Металл никто так и не получил, хотя он, буквально, под ногами валялся. Поэтому, при создании этой вселенной, было принято решение создавать разумных с полным комплект чувств и интересов. — Это, конечно, и верно, и правильно, — вступила Аня, — непонятно лишь одно. Как стало возможно, с Вашей, да, именно с Вашей стороны допустить две мировые войны, в которых шёл направленный геноцид целых народов. — Господь опустил голову: — Да, дитя моё, здесь ты абсолютно права. С моей стороны был элементарный просчёт. Мы просто выпустили из-под контроля всех зачинщиков и разжигателей войн. Только к середине второй войны, наконец, было принято решение исподволь, неконкретно, помочь защищающейся стороне. Вообще-то Россия у нас на особом счету ещё со времён правления князя Владимира Святославовича, который в 988 году принял православное крещение. Тяжёлое время было. По крещёным детям плакали, как по мёртвым. — Да, Господь, нам это известно. Перун вложил в нас знания от сотворения вселенной. Я не знаю, как папа, но я так понимаю, цивилизация не ведущая войн, постепенно вырождается. Война стремительно двигает прогресс. У меня, пока, вопросов больше нет. Давайте попьём кофе, а то от волнения горло пересохло. — Хочешь мира, готовься к войне. — Пробормотал Ковалёв. — Увы, Сергей Иванович, — развёл руками Господь, — увы. — — Селектор на столе Императора России ожил: — Товарищ Сталин, к Вам посол Японской Империи. — Понял, пускай заходит. Дверь распахнулась, похоже, от удара ногой. Вошедший следом японец, с брезгливой гримасой на лице, остановился посреди кабинета, достал из папки лист бумаги. Без всяких вступлений: — Я посол Великой Японской Империи в Россию Нахирато Такахаси, прибыл для установления мирового правопорядка в этой отсталой стране... Всё, что говорил японец, он говорил по-японски, но Сталин его прекрасно понимал. Медленно он подошёл к декламирующему японцу, с интересом склонил голову. Крепко схватив посла за лацканы пиджака, приподнял над полом, и, так же, по-японски: — Отсталую, говоришь? Ты кто такой? Посол, говоришь? Нормальный посол должен говорить на языке той страны, в которую прибыл. А ты-то кто такой? Я тебя не понимаю и не хочу понимать. Власик! В двери нарисовался начальник охраны Императора: — Ваше Императорское Величество! — Выбросить это дерьмо на помойку. Наш разговор записан? — Так точно! — Отправить японскому Императору, с просьбой дураков больше не присылать. — — После того, как Господь покинул пенаты демиургов, Сергей всё-таки решился просмотреть внимательно проекты диссертаций его учеников. Те самые, из-за которых пострадал Пацюк. Анна же решила немного побыть в одиночестве и поразмышлять на тему, что можно будет сделать, чтобы избегая войн, всё же двигать прогресс. Только она взяла чашечку с кофе, раздался звонок. — Локи, что это? — Взволновалась Аня. — А это к Вам гость, моя Королева, — шаловливо так произнёс домовой. — Какой ещё гость? — А Вы выйдите и посмотрите. Советую взять с собой морковку, и побольше. — Это ещё зачем? — Остолбенела Аня. — Там всё увидите. Поторопитесь, есть шанс пропустить всё самое интересное. — Ладно, как скажешь. — Аня вышла из гостиной, по пути, на складе, захватила морковину, килограмма на полтора. Подойдя к калитке, сквозь прутья узрела странного гостя. Огромный, размером с годовалого телёнка, кролик тыкал носом в кнопку вызова, специально поднятую на метр от земли для подобных визитёров. Аня открыла калитку, и присела, здороваясь с гостем: — Привет, малыш. Ты пришёл за морковкой? — Кролик замотал головой и развернулся к Анютке задом. Тут девушка увидела нечто странное. По всему позвоночнику Кроля шёл высокий и толстый гребень. Ещё более странно стало то, что, когда Аня положила руку на этот гребень, тот просто отвалился, обнажив длинную, широкую, но совершенно не кровоточащую рану. Гребень так и остался в руке у Анны. — Подожди, милый мой красавчик, сейчас я тебя вылечу, а дальше поговорим. — Тут она отложила гребень в сторону, слегка прижала края раны друг к другу и подула, наблюдая, как они срастаются. — Вот, видишь, всё заросло, так, что и не видно. Кролик заплясал вокруг Анечки, подпрыгнув, лизнул её в нос, схватил морковку и метнулся в лес. Ничего не понимая, Аня позвала: — Элланий! — Тот, выйдя из леса, подошёл к ней, став колено: — Моя Королева? — Анна, подняв гребень: — Что это, Князь? — Тот, пожав плечами, ответил: — Мясо, моя Королева. — Аня вытаращилась: — Мясо? А почему так необычно? И встаньте, Князь, мы же одни. — Как прикажете, моя Королева, — сказал Элланий, поднимаясь. Анна вздохнула. Похоже, переделывать их придётся долго. Да и нужно ли? — Скажите, Князь, что означает этот подарок мне от симпатичной зверюшки? — А то и означает, что Вы ей тоже симпатичны. — Пожал плечами эльф. — Ну, а если поподробнее? — Аня движением руки создала два кресла, кофейный столик, кофейник, молочник, сахарницу и корзинку со сладостями. — Присаживайтесь, Князь, поговорим, побалуемся кофе. — Эльф, с лёгкой улыбкой присел в кресло, дождался, пока Анна нальёт ему напиток, добавил сахара и молока, отхлебнул из чашечки: — Понимаешь, Аня, — у Анюты сразу потеплело на сердце, и заалели щёки. — Когда создавался народ эльфов, всю физиологию взяли от человека. То есть, и ты и я, можно сказать, из одного биологического вида. Но! Встал вопрос пищеварения. Конечно, питаться овощами и фруктами полезно. Однако необходимо присутствие в рационе протеина, как оказалось, без него никак не обойтись. Пробовали сделать замену грибами, не плохо, но, опять же, без мяса никак. Сразу, опережая вопрос, скажу — мы не охотники, и охотниками никогда не были и не будем. Страдания любого живого существа принимаем как собственные. И вот, наконец, кому-то в голову пришла идея. Внести в генетическую формулу травоядных маленькое изменение. Суть этого изменения в том, что после того, как травоядному исполняется год, у него на спине начинает расти мясной гребень. Этот гребень вырастает за три месяца в полноценное мясное филе. Именно такое, как тебе сегодня преподнёс наш общий любимец Филик. Такая вот история. С тех пор даже наши хищники свели все свои охотничьи инстинкты к минимуму. Они просто следят за травоядными, и, если с кем-то случается беда, допустим, поломает ногу, лапу, кто либо из них прибегает к нам, а мы уже лечим несчастное животное. И только в том случае, когда помощь уже не помогает, хищник милосердно добивает страдальца, с другими его съедают и докладывают нам. А мы уже ведём учёт. — Вы разговариваете с животными? — Аня даже подпрыгнула в кресле. — А как же! — Развёл руками Элланий. — Не только с животными, но и с растениями. Конечно, если это можно назвать разговором. В смысле с растениями. Мы просто слышим их жалобы, умеем отделять важное от того, что ещё терпит. А с животными немного сложнее. Тут мы с ними говорим мысле-образами. Ты, наверное, и сама сегодня это почувствовала. — — Артузов и Шенкерман разбирали последние данные, полученные от разведок. — Знаешь, Артур, что-то мне не очень нравятся донесения из Штатов. — Артузов внимательно посмотрел на собеседника: — Конкретизируй. — Просмотри данные по АНБ, если даже ЦРУ притихли, прикинулись грязной тряпкой в углу, то АНБешники наоборот активизировались, да так, как никогда не было в истории США. — Ну, и что это может означать? — А ты прикинь. Уничтожен золотой запас всего капиталистического мира. Затихарились все, а эти, прут просто в наглую. Так, как будто похороны доллара их не коснулись. Более того, активность американских агентов в России выросла на порядок. Что можно об этом думать? Вот и я, пока не знаю. Предполагаю, что готовится масштабная террористическая атака. — Артузов откинулся в кресле: — Что-то было в последней сводке. Интересное, но я так и не понял, что... — Ну-ка, ну-ка, — Шенкерман глянул на монитор, — интересненько... Знаешь, а в этом что-то есть. — И генералы углубились просмотр данных. — — Канцлер Германии Генрих Пинекер сидел в тяжёлых раздумьях и потихоньку наливался русской водкой. Он никак не мог понять одной простенькой истины, отчего так несправедлива к нему судьба. Когда он принимал свой пост, во всех финансовых документах стояли только плюсы. Более того, американские коллеги клятвенно заверяли, что золотой запас Германии незыблем и неприкосновенен. И вот теперь, на все вопросы о деньгах, из-за океана ему, да и не только ему, крутят огромный и вонючий кукиш. Евро рухнул на самое дно. Генрих помнил, что у русских было время, когда за пачку сигарет платили миллионы. И вот теперь и у них настало, ну очень похожее время. Пришло время платежей. А денег нет. Их не просто нет, их нет ВООБЩЕ! Конечно, можно взять кредит, но его же тоже нужно будет отдавать... Хотя... Искоркой проскочила мысль. Пинекер схватил трубку правительственного телефона: — Соедините меня с Императором России. — — — Мама, а тебе не кажется, что мы занимаемся ерундой? — С тревогой в голосе спросила Настя. Ирина Павловна оторвалась от микроскопа: — Ну-ка, ну-ка, что ты там накопала? — Смотри, — Настя показала на экран монитора, — это классическая формула Бубонной чумы. Мы точно знаем, что эта болезнь побеждена и просто так, ради прикола, её вызвать нельзя. Но! Теперь смотри сюда. Не правда ли, очень похоже? Это результат хулиганских действий американской биохимической лаборатории номер сто двенадцать, также прослеживаются и во всех остальных лабораториях. Если проследить все цепочки этого вируса, то сможем понять, данный вирус переносит не только саму бубонную чуму, но и мощный стабилизатор её действий. Можно предположить, что америкосы готовили именно нам такой подарок. И если сохранила существование хотя бы одна из этих лабораторий, то мы, возможно, будем вскорости иметь очень бледный вид. Согласись? — Ирина задумалась. Затем взяла трубку телефона: — Соедините с Президентом... Олег Васильевич? Здравствуйте, Ковалёва... Прошу простить, но есть вопрос не терпящий отлагательств... Поняла, сейчас будем. — Положив трубку, — Настя слей это на флешку, и побежали к Волкову. — — — Здравствуйте, Ваше Императорское величество. — Здравствуйте, герр Канцлер. Чем могу быть полезен? — Иосиф Виссарионович, у нас большая беда... — Да, я наслышан, не только у вас, но и во всей Европе. Итак, чем же, всё-таки могу быть полезен? — Мне бы не хотелось проговаривать по телефону. — Я Вас понял, примите приглашение в Россию на завтра, примерно к двенадцати ноль-ноль. — Я Вас понял, Ваше Императорское величество. Постараюсь не задерживаться. — Сталин положил трубку телефона и, улыбаясь, стал набивать трубку табаком. Берия, сидевший рядом, с сарказмом: — Что, палёным завоняло? — — Волков, выслушав Ковалёвых, долго не думал. Нажав кнопку селектора, рявкнул: — Артузова и Шенкермана, ко мне! Когда в кабинет влетели генералы, Президент, молча, указал им на кресла: — Анастасия Сергеевна, прошу Вас озвучить Ваш материал. Когда Настя закончила, разведчики переглянулись: — Я же говорил тебе, — начал Шенкерман... — Что говорил? — Волков заинтересованно посмотрел на Игоря. — Ситуация такая, — Шенкерман пожевал губами, — два месяца назад, в Штатах прошла волна исчезновения людей. Что характерно, люди обоих полов и, практически, всех возрастов, от дряхлых старцев до грудных детей. Как-то обосновать причины пропаж, не хватало материала. Да и не до Штатов было. Но теперь всё стало на свои места. Есть несколько мест, в которых проверки были проведены слабо, откровенно говоря, наплевательски. Прошу разрешения на повторное посещение этих мест с усиленной проверкой. — — — Здравствуйте, Ваше Императорское величество! — Здравствуйте, герр Канцлер. — Руководители обменялись рукопожатиями. — Честно говоря, даже не подозревал, что Вы так великолепно владеете немецким языком. — Сталин, который, как и его коллеги прошли процедуру усовершенствования тела и мозга теперь понимал и говорил на всех языках, как Земли, так и всей вселенной. — Учителя хорошие, потому и произношение на уровне. Итак, герр Канцлер, я Вас внимательно слушаю. — Пинекер тяжело вздохнул: — Моему народу грозит повальная смерть. Впрочем, не только моему. Но это буду озвучивать уже не я. Ситуация такова, что мы не можем даже элементарно заплатить рабочему за его труд. Евро сейчас считают килограммами. Да и килограммы уже никому не нужны. — А вы не пробовали вернуться к марке? — Спросил Сталин. — Увы, герр Император, чтобы вернуться к старой валюте, нужен стратегический золотой резерв, который хранили у себя в Форт-Нокс американцы. — И который, как я понимаю, американцы просто пропили, грубо говоря. Я Вас прекрасно понимаю, мы через подобное тоже проходили. И, как понял, Вы приехали за кредитами, так? — Да, геноссе Сталин, именно за кредитами. — Император своим мягким, кошачьим шагом прошёлся мимо Канцлера: — Вы присядьте. Вопрос довольно интересный. Если Вы приехали за кредитами к нам, то должны чётко понимать, что кредиты вы получите только в рублях? — Понимаю, Ваше величество. — Вопрос второй. Как вы собираетесь кредиты отдавать? — А вот это, таварисч Сталин, будет уже зависеть от того, в чём сейчас нуждается Российская Империя. Это может быть и сырьё, как металлы, уголь, цемент, так и автомобили, бытовая техника, оптика, микроэлектроника... — Всё, всё, — поднял руки, улыбаясь, Сталин. — Оставим договорную часть нашим экономистам. А мы с Вами, попьём кофе. Не возражаете? — — — Знаете, Олег Васильевич. Перед тем, как бежать к Вам, я немножко поразмыслила. Пришла к определённым выводам. Если Вам интересно, могу озвучить. — Волков с интересом посмотрел на Настю: — Я Вас внимательно слушаю, Анастасия Сергеевна. — Сделав движение рукой, попросил, — Пожалуйста, товарищи генералы... — Спасибо. Есть в южной части США городок Николс, рядом со Спрингфилдом. Что интересно, там проводились проверка и изыскания, но! Что ещё интереснее, выводы на сто процентов совпадают с выводами по городку Фарфилд на севере США. Есть кое-какие подозрения, вам не кажется? — Президент перевёл взгляд на разведчиков: — Взвод спецназа ГРУ вам хватит? — Те кивнули, — Тогда вперёд! А ты, Сергей Игнатьевич, выясни, кто проводил проверку Николс, и сделай соответствующие выводы. — — Аня сидела на веранде своего дома и о том, что надо бы посетить и остальные материки Эллады. Разумной жизни, как она поняла, здесь, кроме эльфов, больше нет. И уже собравшись с духом, позвать Локи, как увидела сквозь прутья забора несущуюся к ней лису, которая на бегу подпрыгивала, явно привлекая к себе внимание. Аня быстро подбежала к калитке, открыв её, увидела, как лиса развернулась назад и, подскакивая на месте, мордочкой указывала на лес, явно зовя за собой. Понимая, что произошло что-то неординарное, девушка побежала за лисичкой. Вскоре та остановилась и, задрав мордашку вверх, печально затявкала. Подбежав к ней, Аня увидела, как в большой яме лежал оленёнок, ножка которого смотрела совершенно не в ту сторону, что предписана природой. Просительный взгляд рыже хвостой просто молил 'помоги'. Анечка аккуратно, нежно, не прикасаясь к оленёнку, приподняла его над ямой. Медленно отнеся его в сторону, найдя место помягче, где травки побольше, уложила пострадавшего. Олешка смотрел на неё с надеждой, а из глазок текли слёзы. — Не плачь, малыш, всё будет хорошо. — Погладила его Аня по голове. Конечно, лекарские навыки Перун ей оставил просто необъятные. Но вот практика, увы, как хочешь, а нарабатывать просто необходимо. Вот сейчас и начнём. Аккуратно взявшись на поломанную ножку, Анюта, неожиданно, увидела всю структуру перелома. И гораздо лучше, чем на рентгеновском снимке. Дунув в носик оленёнку, Аня его усыпила. Глянув на лисичку и увидев, как та внимательно наблюдает за процессом лечения, невольно улыбнулась. Совместив перелом кости, дунула на него заставив срастись. Укрепив косточку тем, что добавила кальция во весь скелет олешки. Погладив оленёнка, просмотрела, нет ли ещё какой болячки в страдающем организме. Нет, в остальном 'пациент' был абсолютно здоров. Дунув ему в носик, разбудила, проследила, как работает ножка и разрешила подняться. Олешка не веря своим ощущениям, сначала просто походил, потом пробежался немного, подпрыгнул. И всё это на глазах улыбающихся Ани и лисички. В итого 'пациент' лизнул своего лекаря в щёку, а подскочившая лисичка, потёрлась об Анины ноги, просительно глядя в глаза. — Конечно, конечно, — это тебе в благодарность, — и Аня достала из-за спины огромную куриную тушку, и подала её лисичке, — а тебе вот — протянула оленёнку корочку чёрного хлеба, щедро посыпанную солью. — — — Товарищ генерал-полковник. Первая рота гвардейского Семёновского полка построена. Командир роты гвардии майор Жугин! — Привет Вадим, а почему рота? Мы же просили взвод. — Ротный пожал плечами: — Знаете, Игорь Францевич, как говорят в Одессе, хорошего много не бывает. Так мы посоветовались с командованием, и решили, что рота будет лучше. — Ладно, я тоже думаю, что рота будет лучше. — Игорь вспоминал, что обновление он прошёл недавно. Вчера тренировался, перемещаясь из комнаты в комнату, чем весьма удивлял жену: — Это что, Игорь? — Недоумённо спросила она. — Телепортация, — гордо произнёс Игорь, — ты тоже скоро будешь так уметь. — А скоро, это когда? — Заинтересовалась Ольга. — Примерно через годик. — Шенкерман погладил животик жены. Только сейчас она согласилась родить ещё ребёнка. А так... — Вот родишь, окрепнешь, и сделаем из тебя супер мамочку. — Всё шутишь, — расстроилась Оля, — а я уже и губёнку раскатала...— Игорь тряхнул головой: — Внимание рота. В колонну по два становись. За мной, бегом, МАРШ! — Через полторы минуты рота очутилась, не пойми где. И главное. Тут царила ночь. Жугин подошёл к командиру: — Францевич, ё моё, через колбасу вприпрыжку, где это мы? — Всё только тихо. Построй роту, буду доводить задание... Внимание. В пятистах метрах от нас находится американский секретный объект. — Строй загудел. — Тихо, я просил. Здесь пиндосы производят биологическое оружие. Охрана здесь на высшем уровне. Поэтому первым иду я, за мной, в десяти метрах, ротный. Вы все остаётесь на месте. Сигналом к выходу будет три щелчка радио. Вы все, бегом выдвигаетесь к объекту, проникаете внутрь и работаете в жёстком режиме. Все живые, независимо от пола и цвета кожи должны быть уничтожены. Вполне вероятно, что кроме солдат, на базе есть и гражданские. Старики, женщины, дети. Уничтожать всех. Если рука не поднимается, зовите меня или майора. Главное. Ни к чему не прикасаться голыми руками. Здесь производят бубонную чуму, вакцины от которой просто нет. — Уже есть, — раздался чей-то голос со стороны. К строю вышла девушка в медицинском комбинезоне, — Уже есть. Поэтому, ваша задача — военные, найдёте гражданских — зовите меня. — А ты кто такая? — Возмутился генерал. — Вам, дядя Игорь, какое ухо оторвать? Левое, или оба? — Шенкерман выставил руки вперёд: — Прости старого дурака, Анечка. Внимание, делаем всё, как сказала девочка в скафандре. Вадим, глушитель на месте? — Так точно. — Тогда, бегом марш. — — Император Иосиф Первый прохаживался по кабинету, размышляя на темы угроз Российской Империи. И чем больше он ходил, тем больше этих угроз возникало. Средство, как бороться с всемирным злом, уже найдено. Самое большое зло, именовавшееся Великобританией, на неопределённое время, устранено. Может быть, когда-нибудь, оно и возникнет снова на горизонте, что очень даже сомнительно. Зато, в этот раз оставили им и футбол, и рок музыку, и регби. Да, всё им оставили, кроме денег и местоположения. Теперь возникла проблема с Соединёнными штатами. Казалось бы, лишили их золотого, резервного запаса. Но, как оказалось, этот золотой запас принадлежал странам Европы, а США его, якобы, хранили. Не сохранили. Теперь ещё и угроза все земной пандемии Чёрной Чумы, перед которой Covid19, предстаёт вульгарным насморком. И вот сегодня Сталин ждал информации о скрытой био-хим лаборатории в городке Николс на юге штатов. — Ваше Величество, к Вам Министр обороны, — раздалось из селектора. — Пусть заходит, жду.— Император развернулся к входной двери. — Разрешите войти, Ваше величество? — Да, входите. И давайте без пиететов, Сергей Игнатьевич. Новости есть? — Новости есть, Иосиф Виссарионович. Захвачена и уничтожена биохимическая лаборатория. Готовилась к отгрузке и применению партия модифицированного, болезнетворного вируса. Конкретно: двести миллионов доз чёрной чумы, сто миллионов доз вирус эбола, сто миллионов доз модернизированной ВИЧ инфекции, здесь она переносится воздушно-капельным путём. Сто миллионов доз вируса проказы. — Сталин застыл в изумлении: — Они, там, что, совсем умом повредились? — Это же всё население земли под ноль... Ещё что-то есть? — Есть, товарищ Сталин. Обнаружены восемьсот сорок три человека, заражённых чёрной чумой. Видно, на них изучали действие вируса. Люди всех возрастных, половых и расовых видов. Всем этим людям привит антивирус, и все они оставлены на своих местах, на карантин. Наблюдать за ними будут наши врачи, удалённо. При попытке вскрыть зону карантина, нарушители будут уничтожены. У меня всё, товарищ Сталин. — Отличившихся, поимённо. — Вот список, товарищ Сталин. — Император бегло просмотрел список: — Жугин, Вадим Васильевич. Это тот, который был у нас в карауле, старший прапорщик? — Да, товарищ Сталин. Уже майор, командир гвардейской роты. — Присвоить подполковника, дать в командование батальон. — Есть! — Ковалёва Анна Сергеевна, старший лейтенант. — Император вопросительно глянул на Смирнова. — Дочь Сергея Ивановича и Ирины Павловны, Демиург. — И я о том же, как бы не обидеть... Капитана и Орден Воинской Доблести. — Есть! — Остальные на Ваше усмотрение, но чтобы никого не обидеть. — Есть, принято к исполнению... Чуть не забыл, прошу прощения, мой Император. Там же обнаружен и вывезен золотой запас Соединённых Штатов. Двадцать три тысячи девятьсот восемьдесят три тонны. Теперь всё. — — Грэг Митковски был отчаянным парнем. Когда он ещё учился в школе, то, практически все учителя, в купе с директором, плакали от его присутствия, чувствовали себя униженными и оскорблёнными теми шуточками, которые Грэг позволял себе устроить то кабинету, неважно какой направленности, то собственному классу, а то и всей школе. Примером может служить его 'шутка' в пятом классе, когда он ночью забрался в школу, проник в подвал, в помещение канализационного коллектора. Открыв все вентиля, в придачу открутив два самых больших фланцевых соединения. Дверь в коллектор он посадил на супер клей, и вдобавок накрутил пару десятков саморезов. Гвозди колотить было нельзя, мог услышать школьный сторож. Утро было не отличимое от прошлых, однако, уже через час по классам и коридорам поплыл 'аромат', да такой силы, что пришлось эвакуировать школьников и вызывать службу спасения. Когда разыскали Митковски, не имея ни на гран сомнений, что это его работа, тот оказался дома, лежащим в постели с простудой. Собственно, виноватить его было не в чем. Директор, с учителями, ворча, убрались из дома Митковски. Их провожали презрительными взглядами родители Грэга. Сами Митковски, имели польские корни и к англичанам относились как к быдлу, несмотря на то, что это 'быдло' дало им и гражданство в трудный период, и жильё, и работу. В общем, ребёнок стоил своих родителей. Когда Грэг узнал, что их Англию кто-то переместил в другую звёздную систему, то он даже обрадовался. Англия была для него слишком патриархальна, а здесь, по его мнению, можно было творить всё, что угодно. Собравшись с утра на охоту, он на пароме пересёк Пролив Ада, который так назвали неизвестно почему. Однако, поглядывая на чистую, пурпурно-зелёную воду, заметил несколько быстрых теней, размерами, едва ли не в два парома. Пожав плечами, он быстро сбежал на берег. Здесь, предприимчивые англы уже успели построить и небольшой кемпинг, и пункт проката катеров и глиссеров, и ещё, Бог знает, чего понастроили. Грэгу нужны были джунгли. До них было метров пятьсот. Вынув из рюкзака, любимый Winchester Magnum, шестого калибра, которым он однажды застрелил слона в Замбези, охотник, как ему казалось, мягко, стелящимся шагом, отправился к виднеющимся зарослям. Минут пять Грэг двигался, приближая к себе неведомые чащобы. Вдруг, да так вдруг, что Митковски даже подпрыгнул, перед ним выросла огромная, этажей, примерно, в пять, змея. Оглушительно засвистев, развернув капюшон, не давая Грегу ни мгновения, что-либо сообразить, метнулась вниз. И тут охотник понял, что его съели. В сырой, вонючей тесноте, он попытался хотя бы снять предохранитель у ружья. Кобра монстр, почуяв внутри себя движение, начала сокращать мышцы пищевода. 'Да, — подумал Грэг Митковски, — это какой же идиот придумал поговорку: Даже если Вас съели, у Вас, всё же есть два выхода. Наверное, какой-то русский, только они такие бесбашенные. И когда же я найду свой выход? Когдааа-а-а-а...', думал он, попав в желудок. И, главное, в каком виде? — — — Товарищ Сталин, к Вам Анна Сергеевна, — проскрипело в селекторе. — Пропустите, Александр Николаевич. Аня вошла в кабинет Императора. Сталин с сердечной улыбкой, шёл ей на встречу: — Здравствуйте, дорогой наш Демиург. Как Ваши дела? — Спросил, пожимая руку, — Как здоровье, шучу, не беспокойтесь. — Спасибо Вам, дорогой наш Император. Дела идут, здоровье позволяет, так, что, всё, слава Богу. — Присаживайтесь, Анна Сергеевна. Кофе не желаете? — Ну как можно отказать такому галантному кавалеру? Желаю, тем более Ваш кофе, Иосиф Виссарионович. Дверь открылась и, улыбающийся Власик, вкатил кофейный столик. Полчаса пролетели незаметно. — Итак, я Вас слушаю, Анна Сергеевна. — Сталин откинулся на спинку кресла, набивая трубку. — Видите ли, Иосиф Виссарионович, я последние две недели, не считая посещения американцев, делала променад по галактике. Кстати, Вам не доложили, как чувствуют себя привитые больные? — Доклад есть, — затянулся Сталин, — потери больных составили двенадцать процентов. В основном люди старшего возраста и те, кто был уже при смерти. — Аня кивнула: — Значит, вакцина работает. Это хорошо. — Прошу прощения, Анна Сергеевна, просто интересно, как Вы уничтожали все эти миллионы заразы? — Всё достаточно просто, Иосиф Виссарионович. Вся эта зараза хранилась в контейнере, примерно на пять тонн. Так я его закатала в бетонный шар, диаметром в десять метров и отправила в центр Солнца. Оттуда им, мне кажется, уже не сбежать. Но это к слову. У меня другие проблемы. — Слушаю, — Император наклонился на встречу. — Как я сказала, последние две недели я носилась по нашей галактике. Да, я знаю, что в нашей галактике более двухсот миллиардов звёзд. Но, во-первых, я, пока, отслеживала только системы звёзд, с присутствием планет которые возможно терра формировать. Далее я нашла творцов, работающих в нашей галактике. Будем формировать еще, как минимум, сотню планет, пригодных для проживания. Во-вторых, для меня есть функция остановки времени в Солнечной системе. Пока я перемещаюсь в пространстве, время у нас, на Земле, стоит. Поэтому, две недели, поверьте, это очень много. Побывала в гостях у англичан. Они в своём стиле. Перебросили паром, от острова к континенту. Торгуют всем, что лишнее в доме. В королевском дворце открыли цех, для печатания денег. Соответственно, деньги не обеспеченные ничем для нас были бы просто бумажками на холодильник. У них же трепетное отношение к фунту, поэтому, пока торгуют. Я так прикинула, процентов, примерно, около пятнадцати, уже съедены местным зоопарком. Да и ладно. Я вот о чём. Как понимаю, Империю будем расширять, и расширять серьёзно. Причём не только на Земле, но и за счёт космоса. Поэтому, я хочу ввести у нас должность Арбитра, человека отвечающего, в перспективе, за порядок в нашей вселенной. — Что нужно от меня? — Быть в курсе текущих дел, и рекомендовать человека на должность Арбитра. — А Вы сами, Анна Сергеевна, неужели не нашли? — Только при Вашем участии, мой Император! — — Ковалёв просматривал проекты диссертаций своей молодёжи. Что же, было вполне боеспособно. Однако в голове сверкнула мысль, из той категории, которую поселил Демиург Перун. Набрав номер на телефоне, услышал: — Капитан Озеров, слушаю Вас. — Матвей, здравствуй, это Ковалёв. Спустись ко мне, есть пара вопросов. — Здравия желаю, товарищ генерал-полковник. Уже бегу... — Вот, смотри, Матвей. У тебя в проекте задействована транс системная центрифуга. При всей её прелести, есть одно качество, которое поможет приёмной комиссии просто не уснуть от скуки. Сколько антиматерии ты планируешь добывать с её помощью? — Озеров увял лицом: — Примерно процентов пять от общего перехода. — Ковалёв кивнул: — Что же, тоже деньги. А использовать, эти пять процентов, как думаешь? — Знаете, Сергей Иванович, после визита к Пацюку думать, по моему мнению, было просто не о чем. — Вот это ты зря, Матвей. Пацюк уже кайлом руду добывает урановую на астероидах. На его месте я, посему спрашиваю? — Капитан пожал плечами: — Дайте мне недельку, я обязательно придумаю. — Дать тебе могу хоть месяц, но! Я вот тут набросал примерный эскиз метателя антиматерии. Смотри. Вот тут, в приклад, встраиваем микро портал, через который переносит в этот накопитель молекулы анти водорода. А здесь, формируем генератор силового поля, с помощью которого отсекаем по пять молекул, оборачиваем их тем же силовым полем. И, наконец, с помощью мощного магнитного поля, распределённого по длине ствола, производим выброс этой молекулярной болванки в сторону мишени, врага, ну и так далее. Скорость выброса регулируем длиной ствола. Ну, и как тебе такой вариант? — Совершенно ошалевший капитан задал только один вопрос: — А где будем брать столько анти водорода? — Во вселенной, Матвеюшка, этой гадости целые галактики. Как только рассчитаешь исходные данные, получишь адрес, который привяжешь к микро порталу, и стреляй, хоть до старости и всё очередями. — — На веранде было хорошо. Прохлада, главное то, что пока она тут, на Земле время стоит. Однако... Аня вспомнила, как эльф сказал, что с деревьями разговаривает. Стало интересно. Она поднялась и направилась к ближнему аналогу земного клёна. Но, что-то направило её чуть дальше, к огромному аналогу земного белого тополя. Приложив руки к стволу, Анечка услышала, нет, не то, чтобы услышала, но почувствовала стон дерева. Ей стало интересно, и, приложив к стволу лоб, хоть и неясно, но увидела, как в корнях тополя запутался огромный червь. Отступив на шаг, Аня задумалась. Затем аккуратно, стараясь ничего не повредить, вынула червя на свет Божий. Тот был, действительно, огромен. Около метра в длину, сантиметров тридцать в диаметре, непонятного, непотребного цвета. И почти не шевелился. — Элланий, — тихо позвала она. — Здесь, моя Королева, — раздался сзади тихий голос. И затем просто крик, — о Боги Леса, Анечка, ты нашла Его!!! — Аня повернулась, с удивлением глядя в анимационные глаза эльфа: — Кого нашла, можно объяснить? — Альятенник, подаренное нам Богами существо, которое мы больше чем триста лет назад потеряли. Сейчас он тоже умирает, и ему срочно нужна помощь. — Он стал на колени, приложив руки на тело червя, — Положи мне руки на плечи. Аня положила руки на плечи Эллания, почувствовав, как дрожит тело эльфа и как наливается силой червеобразный незнакомец. Постепенно тело Альятенника стало покрываться разноцветным мехом. И тут Анна, с удивлением увидела, что незнакомец ей что-то напоминает. Но, что? Никак не вспоминалось. Элланию становилось всё хуже. Аня просто чувствовала, что нужно что-то сделать. И она тоже стала на колени, прижавшись всем телом к эльфу, которому сразу же стало лучше. А Альятенник постепенно покрылся цветастым мехом и стал похож на... гусеницу. 'Интересно, — улыбнулась Аня, — какая бабочка может получиться из такой гусенички?'. Да, гусеница получилась на загляденье, но Элланий рук не отрывал. Вот гусеница, плавно вытянулась во всю длину, шерстинки стали укладываться в плотный кокон. И, что было логично, из гусеницы получилась куколка. Тут Элланий поднялся и низко поклонился Анне. — Моя Королева, Вы спасли не только наш символ, но и мою жизнь. Если бы не вы... Теперь я обязан Вам жизнью. — Ладно, — смутилась Аня, — лучше расскажи, кого это мы так спасали, что чуть сами рядом не легли. — Эльф кивнул: — Альятенник — символ нашей расы, был создан нашими покровителями двадцать две с половиной тысячи лет назад. Он, наш символ, предполагал нашу жизнестойкость, жизнелюбие и ещё много чего. Мы его любим больше собственной жизни, поскольку внушает нам множество положительных качеств. И вот, три сотни лет назад мы его потеряли. Не знаю, как это могло случиться, но, тем не менее. О, смотри, он вылупляется... — Действительно, кокон треснул и распался. Внутри было нечто влажное, скомканное, которое постепенно высыхало, расправляло конечности и... крылья! Да, крылья. Высыхая, они становились, ого, почти два метра в размахе. А дизайн!!! Это было достойно кистей Микельаднжело, да Винчи и Айвазовского, не говоря вообще про всю остальную когорту русских классиков. Эльф так и остался стоять на коленях, не сводя влюблённого взгляда с этого чуда природы. Наконец, когда у него всё обсохло, Альятенник слегка прикоснулся крыльями, сначала к Анне, потом к эльфу, взмахнул ими, и устремился в небо. Элланий поднялся, отряхнул колени: — Понимаю Ваше недоумение, поэтому расскажу, всё, как есть. Наш символ живёт десять лет. За это время он откладывает одно яйцо, из которого после смерти бабочки вылупляется гусеничка. А дальше, всё, как сегодня, правда, не так быстро. Питаются все компоненты нашего символа энергией Планеты-матери. — Странно, сегодня я его нашла в корнях этого тополя. — Значит, кто-то возжелал смерти нашему народу, а Вы, наша Королева, спасли нас. Поэтому, весь народ эльфов у Вас в долгу! — Элланий снова стал на колени, — Моя Королева, разрешите поцеловать Ваши руки! — — — Я думаю, Иосиф Виссарионович, что Шенкерман Игорь Францевич на должность Арбитра подходит идеально. — Сталин прохаживался перед сидящей у кофейного столика Анной. — Знаете, Анна Сергеевна, раньше я просто не мог обойтись без помощи моего советника. Однако, после того как Вы наградили меня такими возможностями, помощь Игоря мне просто перестала быть обязательной. Поэтому, — Император остановился, сузил глаза, и через пять секунд покачал головой, — минут через пять будет. А мы, с Вами, кофейку попьём... Через семь минут: — Товарищ Сталин, к Вам генерал-полковник Шенкерман. — Пусть заходит. — Разрешите войти? — Император сделал рукой приглашающее движение: — Заходи, ждём только тебя. — Игорь прошёл к столику, поклонился Сталину и Анне: — Игорь Францевич, Вы мне нужны. — Шенкерман, присаживаясь и взяв в руку кофейник: — Извини, Анечка, такая досада, я, увы, уже женат. — Аня покраснела, а Сталин заинтересованно так посмотрел, что же будет дальше: — Так, всё же, с какого уха начинаем? Или оба сразу? — Игорь поднял руки вверх: — Молчу, молчу и внимательно слушаю Вас, госпожа Демиург. — Так будет действительно лучше. Короче говоря, мне нужен человек на должность Арбитра. От Императора разрешение я получила, осталось получить от Вас согласие. — Генерал обратился к Сталину: — Иосиф, ё моё, ты меня отдал, вот так просто, без моего согласия? — Именно так, — ухмыльнулся Сталин. — Ладно, уговорили, иээхма, где наша не пропадала. Что судить то надо? Футбол, хоккей? — Прыжки на дальность, с раздеванием. Всё, спасибо, Ваше величество, мы убываем. — Император проводил их улыбкой: — С Богом!... — Так всё-таки, Анечка, кого судить нужно? — Сейчас, Игорь, у нас будет показательно-тренировочный показательный процесс. В Штатах сейчас проходит заседание Конгресса. Послушаем, посмотрим, вынесем решение. — Это по мне, такое я люблю! — Потёр ладоши Шенкерман. В зале конгресса США был полный бедлам. Орали все, кто матерился на всю известную в английском языке истерию, кто свистел, кого-то пучило не по детски, во всех четырёх углах зала конгресса шли драки. Игорь покачал головой, и, тронув за руку Аню, поднялся на трибуну конгресса. По пути, небрежно отбросил какое-то чучело, что пыталось вещать в микрофон. — Смиррноо!!! — Генерал знал, как построить очередное стадо, не ведающее дисциплины. На пару секунд в зале стало тихо, но тут уже из зала раздалось: — А ты кто такой, мать твою? — Игорь улыбнулся: — Иди сюда, я тебе всё расскажу. — А на кой хрен мне идти к тебе? — Сейчас узнаешь. — Дав команду крикуну сначала на паралич, потом на движение к себе. На лице сенатора отразился дикий ужас. Остальные провожали его недоумёнными взглядами. Наконец паралитик добрался до Арбитра. — Аня, проследи за остальными, — шепнул Игорь. — Так, что ты там кричал, петушок ты не дорезанный? — Я считаю, что нужно срочно нанести по России превентивный ядерный удар. — С ужасом в глазах прошелестел крикун. — И что дальше? — А дальше, — от крикуна понесло зловонием, — дальше будем наводить порядок в мире без русских. — Шенкерман скривился: — Ты это чего? Обосрался, что ли? Стать смирно, высунул язык... откусить себе язык и бегом в туалет. Там и подыхай. Так, кто следующий? — Они все парализованы, хотели сбежать, вон и вонища попёрла, похоже, как минимум половина обосрались. Давай на улицу. Завершающий аккорд. На улице, немного продышавшись, Аня дала команду: — Выбери из-под Капитолия двести тысяч тонн грунта, пусть провалится, а я пока подготовлю и поставлю восклицательный знак. — Угу, — промычал Игорь. Не особо напрягаясь, он дал команду на перемещение двухсот тысяч тонн грунта из под Капитолия в район экватора Венеры. Пускай пожарятся те, кто пытался спрятаться в подвалах. Капитолий только так и юркнул в ямку, созданную специально для него. Прибыла Анна. Она установила на месте Капитолия статую Свободы. Вот только в правой руке у неё не было факела. А был сжатый кулак, средний палец которого смотрел строго в небо. — — — Ваше Величество, на второй линии Император Японской Империи. — Спасибо, соедините... Здравствуйте, Ваше Императорское Величество. — Здравствуйте, Ваше Императорское Величество. Спешу Вас уверить в том, что посол в Российской Империи будет другой. — А, что же с тем, который был у меня в гостях? — Поинтересовался Сталин. — Его повесили. — Просто ответил Нарухито. — Теперь проблема стала в том, кого послать в Российскую Империю послом. Вы же знаете, насколько сложен в изучении русский язык. Кстати, прошу простить, но Ваш японский весьма и весьма хорош. Прослеживается классический нагойский диалект. У Вас, уверен, очень хорошие учителя. — Поверьте, учителя у меня самые знающие и умеющие. Но задам встречный вопрос. Был у Вас такой специалист, по имени Исии Сато. Как у него дела, насколько я помню, он большой специалист именно в русском языке? Впрочем, как я помню, не только. — Император Японии тяжело вздохнул: — Увы, Ваше Величество, но Сато — само уже девяносто четыре года и он уже не встаёт из постели. — Но он жив? — Жив, да только есть ли в этом толк? — Есть, можете мне поверить. Вы, в данный момент, находитесь у себя в кабинете? — Да. — Обведите его взглядом... Есть, принято. Через полчаса ждите у себя гостей, которые будут у вас спасать обречённых. — Ничего не понял, но жду. Сталин перешёл на ментальный канал: 'Игорь, ты далеко?'. 'Нет, рядом'. 'Бери Ольгу, десятка два доз Вита-плюс и ко мне. Чем быстрее, тем лучше', 'Понял, Отец, мы мигом'. Через двадцать минут Игорь, и Ольга были у Сталина. — Прими образ, — Император закрыл глаза, — это кабинет Императора Японии. Двигайте туда. Будешь спасать своего друга. — Игорь удивлённо так: — Сато, что ли? — Давай, давай, — усмехнулся Сталин в усы, — там тебе всё расскажут и покажут. — Так, Оленька, крепко держись за меня. Поехали... Через пять секунд в кабинете Императора Японии. — Нет, господа, предупреждать нужно, извините, но я чуть не описался. — Бормотал Нарухито. — Ваше Императорское Величество, — поклонился Шенкерман, — Оля, поклонись,— по-русски добавил Игорь. — Здравствуйте, — обозначил поклон Император, — я вас слушаю. — Мы прибыли по заданию Иосифа — сенсея, для спасения Сато — сама, а далее будет видно. — Очень интересно, — пробормотал Нарухито, — и как же вы будете это делать? — Самое главное сейчас попасть к постели больного. — Исии Сато находится в главном токийском госпитале, отделение гериатрии, палата номер семь, — улыбнулся отошедший от стресса Император. — Спасибо, Ваше Величество. Как лучше нам туда попасть? — А так как сюда попали, не получится? — Сюда мы попали по образу Вашего кабинета, который мне передал наш Император. В палате номер семь мы не были и не видели этого места, поэтому просто переместиться не получится. — Я вас понял. — Нарухито нажал кнопку селектора. — Подать вертолёт на крышу. Сейчас вас доставят туда, куда вы скажете. Что с девочкой?— обеспокоился он. Оля побледнела и качнулась, ухватившись за мужа. Игорь поддержал её, прижав её голову к своей груди: — Простите, Ваше Величество, просто беременность, период токсикоза. Всё будет хорошо. — С Вашей стороны, извините, Вы так и не представились. — Прошу простить меня, Ваше Императорское величество, генерал-полковник Шенкерман, Игорь. А эта красавица моя жена Ольга. — Так вот, с Вашей стороны, господин генерал-полковник, было очень не разумно брать в такую тяжёлую поездку беременную жену. Не хорошо, — Покачал он головой. — Сейчас вас проводят. Пока они шли к вертолёту, Игорь с тревогой смотрел в лицо жены. Полёт вертолёта добавил тревог. Пока не сели во дворе госпиталя, Игорь перегорал. Но просто выйти из вертолёта им не дали. Оленьку уложили на мягкую каталку и повезли, как сказали, в гинекологию. Она только и успела ткнуть в руку мужу свёрток с ампулами и шепнуть, что и с чем добавить и исчезла в недрах госпиталя. Игорь минут пять стоял ошеломлённый, пока не увидел стоящую напротив симпатичную мед сестричку японочку. — Прошу простить, мне нужно отделение гериатрии, палата номер семь. — Прошу Вас идти за мной, — чарующе улыбнулась сестричка. Палата номер семь выглядела, как и весь госпиталь, стерильно чисто, и запах был явно не больничный. В центре палаты стояла кровать, обставленная приборами и стойками с лекарствами. На кровати лежал иссушенный старик с закрытыми глазами. Редкие вздохи прерывались судорожными вздохами. Игорь, на которого в принудительном порядке надели белый комбинезон, марлевый берет и бахилы, коснулся старика. И тут же понял, что тому осталось сорок минут, после которых он уйдёт туда, откуда возврата нет. — Кто врач? — Один из стоящих рядом поклонился. Игорь вынул ампулу,— это развести на сто грамм физиологического раствора и два кубика снотворного. — А зачем снотворное? — Удивился врач, — Он же и так в коме... — Через полчаса поймёте. Раствор на систему, внутривенно. — Врач искоса посмотрел на Шенкермана. — Если бы не личный приказ Императора, тебя бы отсюда вынесли в керамической урне. — Да? — Ухмыльнулся Игорь, — Сначала сделай то, что я сказал, а потом можешь попробовать. БЕГОМ, я сказал!!! Вся медицина сорвалась с места и скачками понеслась выполнять приказ генерала. Наконец всё было выполнено, и медицинская рота застыла по стойке смирно. — Вольно, ждём. — — — Старший лейтенант Яковлев, слушаю Вас. — Тарас, это Ковалёв, заскочи ко мне на пару минут. — Есть, товарищ генерал-полковник, уже бегу... — Здравия желаю, товарищ генерал. — Привет Тарас, присаживайся. Будем думу думать по твоей диссертации. — А... Этот... — Всё нормально, Этот, как ты его назвал, уже затонувшие корабли собирает в Марианской впадине. Теперь я за него. — Слава Богу! — И Богу и Императору. Короче. Смотри сюда, — Ковалёв включил настенный планшет. — Делаем всё быстро и хитро. Стоп, чуть не забыл. Генерал поднялся, подошёл к сидящему старлею, положил указательные пальцы ему на виски. — Глаза закрой. — Яковлев послушно закрыл глаза и подпрыгнул в кресле: — Ой, Матерь Божья! Что это было? — И что ты увидел? — С хитрецой спросил Сергей. Тарас с недоумением: — Сначала вспышка, а потом хлопок, подобный выстрелу пушки на Петропавловке, только помягче чуток. — Генерал похлопал его по плечу: — К окну подойдём. — Подошли к окну. — Что видишь? — Что можно видеть? — Пожал плечами офицер. — Двор Академии. — Верно. А сейчас закрой глаза, открой и моргни два раза. — Тарас снова подпрыгнул: — Что это? — А что? — Сетка на земле, ярко красная. — Вот и хорошо, увидел. Ещё два раза моргни. — О, пропала! Это... Товарищ генерал... — Погоди, Тарас, сейчас присядем, глотнём кофею, и будем говорить... — Итак. Сетка на земле, что ты увидел, это структура магнитного поля Земли. Сама структура имеет положительный заряд. Наша задача положить сверху такую же сеть, но с отрицательным зарядом. Тут и проявится тот эффект, который мы вправе назвать 'анти гравитацией'. Пока понятно? — Тарас почесал кончик носа: — Понять то можно, вот только возникает вопрос, сетка-минус, материал какой? И вообще, такой существует? — Ковалёв улыбнулся: — А вот это, самое интересное. Номер восемьдесят в периодической системе Менделеева? — Тарас задумался, но не надолго, глянул на стену, где висела периодическая таблица: — Гидраргирум, ртуть, то бишь. — Истину глаголешь, отрок. А вот восемьдесят первый? — Таллий, конечно же. — А вот тут осечка. Таллий ныне имеет номер восемьдесят два. А вот восемьдесят первый, — Ковалёв достал из ящика комок, размером с его кулак, — вот. Его ещё не успели внести в таблицу. Что можешь про него сказать? — Яковлев взял комок, едва его не уронив. Тот оказался неожиданно тяжёлым. Цвет очень тёмной меди, и, как показалось старлею, мягкий, словно пластилин. — Что это, Сергей Иванович? — Подняв округлившиеся глаза на генерала, спросил Тарас. — А это, друг ситный, восемьдесят первый элемент таблицы Менделеева — Петербугий (Pe). Атомный вес 202,42. Металл, мягкий, как ты сказал, чуток твёрже пластилина. Так ведь и ртуть жидкая, хотя тоже металл. Открыт элемент совсем недавно, на Земле этого металла нет. Но, по твоему требованию в любой момент будет доставлен в необходимых размерах. Смотри сюда. — Ковалёв положил перед Яковлевым чертеж, какой-то нелепой машины, — Похоже на соковыжималку, правда? — Ага, очень. — Так вот, с помощью этого агрегата, из петербургия будешь тянуть проволоку. Металл очень мягкий. Так из петербургия, проволоку мотаешь на катушку, а затем, из проволоки собираешь сетку, по подобию той, что видишь на Земле. Вот эта сетка и будет выдавать тебе, столь необходимый минус. Дальше я всё описал в конце твоей диссертации. Этот кусок петербургия забери, сделай заказ на 'соковыжималку' в наших мастерских. Тяни по первому диаметр пять миллиметров. Соберёшь сетку, на неё сделай типа кузова из дюралюминия. Рассчитай общую грузоподъёмность до полутора тонн. Питаний подавай с аккумуляторов. Вопросы? — А как же, прошу прощения, при сборке сетки избежать КЗ? (КЗ — короткое замыкание) — Это самое интересное. Ты можешь сетку плести так, как тебя нравится. КЗ не будет до тех пор, пока ты не пропустишь через сплетения электрический ток напряжением тысячу вольт и выше. А вот тогда только держись. — Теперь практически всё понятно, спасибо за помощь, если что — обращусь. — Правильно. У меня есть к тебе вопрос. Разреши использовать твой генератор силового поля твоему коллеге. Тебе, я так понимаю, он уже без надобности. — Конечно, Сергей Иванович. Спасибо Вам огромное. А коллеге передайте пожелание удачи. — — Исии Сато проснулся, не понимая, что происходит. Ко всему телу тянулись провода от приборов и стоек, рядом спал в кресле весь закутанный в белое человек. Попробовав пошевелиться, Сато вдруг понял, что не так. Он прекрасно помнил, что ему девяносто четыре года, и он сейчас находится в госпитале, в палате для умирающих. НО! Чувствовал он себя не то, чтобы хорошо, но прекрасно! Он пошевелился, и человек рядом открыл глаза: — Вот ты и проснулся. Как себя чувствуешь? — Сато видел, что человек не японец. Ему, в какой-то степени стало страшно: — Кто Вы? — Об этом чуть позже, — улыбнулся человек и нажал кнопку вызова врача. Хмурый врач зашёл в палату и, бросив взгляд на Сато, шарахнулся назад: — Что это? — Заикаясь, спросил он. Человек в кресле рассмеялся: — Что — не знаю, а вот кто — господин Исии Сато перед Вами, собственной персоной. — Но... как? — А вот так, — сказал человек, поднимаясь. — Освободите моего коллегу от медицинских оков, прикажите его помыть и одеть. Мы будем внизу, в кафе. Выйдя в коридор, Игорь поймал первого же медика и, тоном не допускающим возражений, приказал вести в гинекологию. Там он отпустил потеющего медика. Затем дежурную медсестру подверг допросу на счёт самочувствия и нахождения жены Ольги. Выслушав её и поняв, что с Олей всё хорошо, отдал приказ привести её сюда, на пост. При этом помыть и одеть для выхода из госпиталя. Пока выполнялся его приказ, он сам снял с себя всё госпитальное имущество, аккуратно сложив его на ближайшей банкетке. Медсестра попыталась что-то сказать, но он, приложив палец к губам, заставил её замолчать. Указав на телефон, приказным тоном продолжил: — Соедините меня с Императором. — Медсестра даже позеленела и рухнула в кресло. Шенкерман, махнув на неё рукой, сам поднял трубку, набрав ноль: — Коммутатор, — ответили в трубке. — Код семнадцать-семнадцать, и побыстрее. — В трубке раздался визг, и она ударилась об пол. — Да, — пробормотал генерал, — везде одно и то же. В трубке, уже другой голос попросил повторить требование. Игорь повторил. Через десять секунд ответили: — Секретариат Императора. — Генерал-полковник Шенкерман. Прошу соединить с Императором. — Короткая пауза: — Соединяю. — Нарухито, слушаю Вас. — Здравия желаю, Ваше Императорское Величество, генерал-полковник Шенкерман. Докладываю. Ваше приказание выполнено. Вместе с Исии Сато мы выезжаем к Вам. — Во дворе госпиталя вас ждёт вертолёт, который доставит вас туда, куда скажете. — Слушаюсь, Ваше Императорское Величество. Принято к исполнению. — Положив трубку, Игорь глянул на медсестру, смотрящую на него глазами актрисы аниме. — Вы что-то хотели сказать? Девушка кивнула и пролепетала, показывая на кучку, которую сложил Игорь на банкетке: — Это заберите, оно теперь Ваше. — Что Вы говорите? — Изумился генерал, — Ладно, заберу в следующий раз. А тут в коридоре показалась Оленька, одетая, улыбающаяся и держащая подмышкой так кой же ком, как и у Игоря. Тот виновато улыбнулся медсестре, взял свой ком, Олю под ручку: — Всем пока! Зайдя в кафе и не увидев Исии, заказали коже и по паре пирожных. А тут в дверях нарисовался Сато. Окинув взглядом кафе, нахмурился и направил стопы в сторону завтракающих. — Что вы со мной сделали? — Шенкерман изумился: — А Вам, что, не понравилось? — Взгляд Исии потух: — То, что в зеркале, это правда? — Тут уже Оля вступила. Естественно, она пока японский не понимала, поэтому спросила по русски: — Что случилось? Чем он недоволен? — Вы русские? — Сато привстал на стуле. — И что с того? — Уже по русски спросил Шенкерман, — Вас не устраивает Ваш нынешний возраст, или еще, какие проблемы? — Так, то, что в зеркале, это правда? — Тоже перейдя на русский, прошептал японец. Оля усмехнулась: — Если сравнить с тем, что я видела вчера, то сегодня очень даже приличный молодой человек. — Сато опустил напряжённые плечи, — Вы даже не представляете. Ещё вчера я готовился к встрече со своею последней любовью, а сегодня оказалось, что всё нужно начинать сначала. Спасибо вам. — Спасибо, это много. Вот сейчас попей кофе, съешь пироженку, и полетим в гости к Императору. Вот там и скажешь спасибо. А так ешь, давай, времени уже нет, опаздываем. — — Кшись Шиманьски считал себя молодым, умным и весьма симпатичным молодым человеком. Хотя в тридцать шесть лет, когда начинают вылезать первые хронические болячки, трудно быть молодым. Да и не в этом дело. Дело в том, что постоянно играя в онлайн симуляторы и лишь иногда выскакивая, куда нибудь поработать, чтобы иметь средства на пиво и чипсы. С интернетом было полегче. За стеной было круглосуточное кафе с бесплатным интернетом. К ним Кшиштоф и присоединился, чем был почти счастлив. Хотелось бы, конечно, увеличить скорость, потому как пятьдесят килобит в секунду хороши для трёпа в чате, а вот пройти быстро необходимое задание очередного квеста было маловато. Но приходилось терпеть. Как говорят русаки 'На халяву и уксус сладкий', поэтому и терпелось. Шло всё неплохо до тех пор, пока не стало трудно, да практически невозможно отыскать работу, ни временную, ни постоянную. Долго такое продолжаться не могло. Поэтому, когда просто напросто стало нечего жрать, Кшись влез в новости и увидел, что вся Европа, кроме Германии, в тотальном кризисе. Что курс евро обвалился ниже нуля, что все расчеты Европа производит в рублях, а доллар вообще пропал. Не придумав ничего лучшего, Кшиштоф влез в семейный тайник, достал оттуда золотое кольцо с изумрудом. Посмотрев на колечко, тяжело вздохнув, Кшись пошёл на ближний рынок, где и продал бабушкино наследство за две тысячи рублей. Другой валюты, как он понял, вообще не существовало. Поев в кафе, пришёл домой и, прикинув все за и против, решил продать всё, что у него есть. По идее, должно было хватить надолго. Но тут залезла подленькая мыслишка: 'А дальше как?'. Вот именно, как? Думал он не долго, потому, как считал себя умным парнем. Поэтому, собрав всё имущественное наследство, он проскочил в один тёмный уголок варшавского двора. Там, потея и заикаясь от страха, он на всё содержимое сумки купил почти пять килограммов злого порошка. И с мыслью, ну пускай русаки теперь травятся, а он заживёт так, как ему хочется. Правда, часть проданного оплатили рублями, но это входило в планы Шиманьски. И на эти последние рубли Кшиштоф купил визу в Россию и билет до Москвы. Душа рвалась в бой! — — Император Нарухито смотрел на стоящего напротив него молодого человека, и разум его метался в поисках истины. То, что это Исии Сато, Император не сомневался ни мгновения, но в том, что тому девяносто четыре года... Обратив взгляд на русских гостей, Нарухито прошептал: — Как??? — На что Игорь Шенкерман ответил: — Если пожелаете, Ваше Величество, и Вас сделаем таким же. Но, пока есть у нас время, распорядитесь, чтобы Сато-сама был назначен послом в Российскую Империю. Мы с ним переговорили, он не возражает. — Император махнул рукой: — Всё уже сделали, хоть и не верилось в возможность такой процедуры. Так, на всякий случай. Как вижу, пригодилось. — Игорь поклонился: — А теперь, Ваше Императорское Величество, нужно приступать к омоложению, — он улыбнулся, — Верховной власти Японии. Император призадумался: — Не будем спешить, иначе нас могут обвинить в дворцовом перевороте. Поэтому, сейчас дам команду обзвонить центральные телевизионные каналы, для их участия в процедуре омоложения. — Игорь снова поклонился: — И съёмку вести одновременно с пяти камер, плюс часы постоянно в кадре, для полного исключения подделки. — Мудро, — Нарухито ткнул пальцем в селектор, — Вызовите секретарей и гостей наших накормите. А дальше будет видно. — — Кшись Шиманьски проходил все терминалы и таможни совершенно без страха. А чего было бояться? Багажа у него не было, всё, что нужно было взять у него на поясе. А дальше? Уж куда кривая выведет. Всё бы ничего, но парень не учёл одной маленькой детальки. Пассажир без багажа, с пустыми руками вызывает подозрение. В Варшавском аэропорту его просканировали не меньше десяти раз. Подозревали, что это камикадзе, и будет стремиться к подрыву самолёта. Однако взрывчатки на его теле не обнаружили. А тот мешок с порошком, который он привязал себе на пояс, поляков не трогал. Главное, что не в Польшу, а из неё. Но коллегам из России позвонили вовремя с предупреждением. Поэтому, когда Кшиштофа прямо на последней ступеньке трапа взяли под локотки и отвели в сторону. Тут же, обыскав и вытащив мешок, задали вопрос: — Что это? — Шиманьски молчал, понимая, что любое, не в тему сказанное слово, приведёт его в кровавые подвалы КейДжиБи. Сотрудник открыл мешок, опустил в него палец, лизнул, скривился: — Героин. Килограммов пять. Ты что же, собирался подсадить на наркоту всю Москву и область? — Кшись гордо молчал, понимая, что всё кончено. Что сейчас начнутся пытки и физические и психологические. Поэтому решил не быть слабым и не поддаваться все выверты русаков. Когда его везли с наручниками на руках, постепенно становилось всё страшнее и страшнее. Машина остановилась и парня, неожиданно стошнило, тем, что съел в самолёте, да прямо на конвоиров: — Б...!!! Пид... гнойный!!! Убью, падла!!! — орали полицейские, пытаясь отодвинуться от блевонца, который, вдруг, потерял сознание. Очнулся Кшись, как он понял, в камере. Вокруг него сидели и лежали люди, голые по пояс, размалёванные татуировками. Самый разрисованный лежал на соседних нарах: — Ты кто? — Обратился он к поляку. Тот, начиная мелко дрожать, ответил: — Кшиштоф Шиманьски. — Поляк, что ли? — Да. — Ну, а тебя-то за что сюда? — Вёз героин. — И много? — Заинтересовался разрисованный, и даже привстал. — Почти пять килограммов... — Во, мужики, наш человек! — Воскликнул собеседник, — Давай! — Чего давай? — Не понял Кшись. — Как чего? Героин давай, свои пять килограммов. — Кшиштоф облился холодным потом: — Так отобрали же... — Малёванный посмотрел на него ледяным взором: — Что значит отобрали? Зачем отдал, придурок? — Так... Ведь это полиция... — Точно придурок, — вздохнул собеседник, — Снимай штаны, голубок. — Зачем??? — Подскочил Шиманьски. — Зачем? А, парни, он не понимает, ха, правда смешно! — Вся камера заржала над не хитрой шуткой, а один молодой подскочил к поляку: — Давай придурок, снимай штаны. С тобой будем знакомиться. Сначала пахан, а потом и мы по очереди. Ну, быстро, снял штаны и построился в позе раком. — Не-е-ет!!! — Закричал Кшись, прижимаясь к стене — Помогите!!! — Ну, как скажешь, парень. — Молодой неожиданно выстрелил кулаком в челюсть поляка и тот потерял сознание. — Всё. — Встал пахан. — Быстро всё делаем и разбегаемся по полкам. Парни быстро сдёрнули с польского чукчи штаны, перевернули вверх ножками табурет, неизвестно откуда тут взявшийся. Поляка приподняли и усадили анусом на торчащую ножку. Кшись Шиманьски успел только икнуть, и, не приходя в сознание покинуть наш грешный мир. Минут через десять дверь в камеру отворилась, и вошли майор, с ним три человека, огромного размера. И ещё один, с видео камерой. — Что тут произошло? — Майор строгим взглядом обвёл обитателей камеры. Молодой выскочил вперёд и доложил: — Вот, гражданин майор. Сунули к нам сюда этого охламона, даже не знаем, кто такой. И как только дверь закрыли, он начал ко всем приставать, мол 'трахни меня' да 'трахни меня'. Шепелявый, какой то. Когда его все послали, он, наверное, обиделся. Мол, 'не хотите меня полюбить, так я сам!'. Снял свои рейтузы, перевернул табурет, сел на его ножку, покряхтел, наверное, от удовольствия, ну и издох... — А чего же не попробовали мальца? — Ехидно спросил следователь. — Ну, на хрен, гражданин майор. А что если он сифилитик, простой, или хуже того, африканский? Или ещё хуже со СПИДом? Не, мы на это не подписывались. Майор улыбнулся, кивнул оператору, тот закончил съёмку. Обращаясь к своим здоровякам, указуя на тело с табуретом: — Уберите это. А вам, вот. — Он положил на стол чёрный пакет и вышел. Пахан заглянул в пакет. Улыбнулся и достал большую пачку чая. — — — Дядя Игорь, а Вам не кажется... — Анечка! — Взмолился Шенкерман, — Будь добра, без 'дядя', и на 'ты'. Мы теперь с тобой теперь одного возраста, поэтому быть дядей мне даже не смешно. — Аня пожала плечами: — Как скажешь. Так вот, тебе не кажется, что пора бы навести, хотя бы, примерный порядок на Украине? — Так ты только дай команду. Сделаю всё в лучшем виде... После этого разговора Игорь сотворил большого, нет, очень большого шершня, посадил того в сетчатую коробочку и отправился в гости к Ирине и Насте. — Настя, ты только глянь, какие к нам люди! И вообще без охраны! Как же так, Игорь Францевич, перестали свою жизнь ценить? — Шенкерман кашлянул в кулак: — Знаете, Ирина Павловна, если бы я Вас не знал, то подумал бы, Бог знает чего. А так. Здравствуйте Ирина Павловна. Здравствуйте Анастасия Сергеевна. Собственно, я к вам по делу. — Он достал из кармана коробочку с шершнем, — Познакомьтесь, это Шурик. Мне только нужна с ним ментальная связь. Знаю, как это сделать, но у профессионалов получится гораздо лучше. Я так думаю. — Ирина взяла в руки коробочку: — Какой красавчик. Здравствуй Шурик. Смотри, он мне кланяется. Умница. Сейчас мы с тобой поработаем, ты только ничего не бойся. Настя, комплект девять приготовь, будь добра. — Сейчас, мама... Готово. — Давай, Шурика в камеру, и проследи, чтобы с ним ничего плохого не произошло. А мы пока кофе попьём. Тем более что Олег Васильевич выделяет нам постоянно из присланного Османами.... Так, о чём это я... Османской империи больше нет, правда, ведь? А кофе остался. У нас даже запас сформировался. Есть чем гостей порадовать. — Тараторила Ирина, накрывая на столик. Минут двадцать было тихо, только взрослые перешёптывались, а Настя колдовала над прибором. — Всё готово, — отрапортовала Настя, — принимайте, дядя Игорь. — Ну вот, ты тоже. Умоляю, без 'дядя' и на 'ты'. — Без мамы — пожалуйста, а при ней, уж извините. — Ладно, — вздохнул Игорь, — как скажешь. Шурик, иди к папе. Шершень встряхнулся, расправил крылышки и, с криком в ментале 'Папочка', рванул к генералу на погон. — Спасибо девочки, колоссальная работа. Шурик, скажи девочкам спасибо. — Шершень сорвался с места и, ткнув обеих в щёки, пролепетал что-то типа 'спасибочки'. Переодевшись во что-то не военное, Игорь перенёсся в Киев, к зданию Государственной Рады. Присев за столик в кафе рядом, выпустил Шурика, пожелав удачи. Тот влетел в открытую форточку на втором этаже, немного пометался, пока не нашёл зал заседаний. Влетев в зал, присел на потолок, так, чтобы видеть и слышать всё, что происходит в зале, передавая информацию онлайн. Игорь, с полчасика понаблюдав происходящее, тяжко вздохнув, переместился в зал заседаний. Сотворив в коробочке кусочек медвяного пирожка, опустил Шурика к угощению. Коробочку спрятал в карман. В зале стоял шум, не уступающий шуму в зале Конгресса. Никто не заметил появления Игоря в зале. Поэтому он ещё пяток минут послушал, усмехнулся и поднялся на трибуну, на которой, даже странно, никого не было. Постучав пальцем по микрофону и убедившись, что тот работает, рявкнул во всю свою лужёную глотку: — МОЛЧАТЬ, УРОДЫ!!! От неожиданности делегаты действительно заткнулись, глядя на человека у микрофона. — Вам что, заняться нечем? Половину страны развалили, половину просрали за полкопейки. А теперь решаете, как просрать вторую половину? — Да ты кто такой, чтобы нам указывать? — Поднялся с места огромный мужик с мордой дебила. — Кличко, да неужели? — Засмеялся Шенкерман, — Неужели ещё не все мозги отбили? — Тут уже и в зале стали подхихикивать. — Я щас тебе всё отобью! — Пошёл бывший боксёр к трибуне. — Давай, стало даже интересно. Подойдя к трибуне, Кличко сорвал её с места и откинул прочь. Сам же двинулся к Игорю, на ходу разминая кулаки. С ходу, без подготовки, классический правый хук. От скорости удара кулак даже размазался в воздухе. Однако просвистел далеко в стороне. Пара левый джеб и прямой правой тоже не попали в цель. Славящийся своим интеллектом, вернее его полным отсутствием, Владимир Кличко ещё почти две минуты махал кулачищами, постепенно двигаясь вперёд. В зале стоял откровенный ржач. Наконец, изо всех сил бывший мэр Киева влупил в бетонную стену и, изумлённо выпучив глаза, упал без сознания, глянув на свою сломанную руку. Игорь, плюнув на поверженного самим собой соперника, взял микрофон: — А теперь слушать меня. Кто тут готовит для москалей атаку? — Один поднял руку. — Сюда, ко мне. — Ты кто такой, чтобы я к тебе ходил? — Я Арбитр, один из Богов этой планеты. Мы долго следили за тем, как вы извращаете современность, решили вмешаться. Ко мне, сукин сын! — Рявкнул Арбитр, дав команду всем на паралич, а этого делового заставил подойти. — Так, что ты там кричал, на счёт подарка москалям? — Деловой приосанился: — Я Ринат Ахметов! — И что? Твоё имя у меня ни страха, ни восторга не вызывает. — Я самый богатый человек на Украине. Я купил у американцев сто тысяч доз вируса бубонной чумы и завтра, ха-ха, этот подарочек будет сброшен на Москву. — Крымский татарин стал в гордую позу победителя. Игорь хмуро смотрел на этого петуха. — Так говоришь, подарочек москалям? — Он призадумался. — Сюда его давай, быстро. Ахметов хотел скрутить кукиш, но приказа снять паралич не было. Поэтому, быстро вспомнив, где находится контейнер с бациллами, встал ещё более гордо, как смог парализованный. Игорь, подсмотрев информацию, усмехнулся и перенёс контейнер в зал. Глухо звякнув металлом, посреди зала встал большой ящик, как видно герметично закрытый. Арбитр, просканировав содержимое, сказал: — Американцы тебя, как, впрочем, и всех просто обдурили. Здесь в ящике сто тысяч доз испанского гриппа, которые, даже сто тысяч штук не стоят и ста долларов. Можешь сказать им спасибо. Сейчас подошёл к ящику и приклеился к нему. Остальные, слушать меня. Кто за то, чтобы уничтожить всех москалей? Половина депутатов подняли руки. — Теперь, те, кто поднял руки, подошли к татарчонку, подняли пьяного боксёра и все приклеились к ящику. Все? А теперь, те, кто с ящиком, переносятся на планету Меркурий, в симпатичное озерцо кипящего серебра. Температура нормальная, для загара вам всем подойдёт — две тысячи сто шестьдесят два градуса. Варитесь на здоровье. Вон! — Махнул он рукой и приклеенные к ящику пропали. — Остальным, слушать меня. Не рассчитывайте на то, что вас не заметили. Полный список как находящихся в зале, так и отсутствующих у нас есть. Поэтому, мы даём вам десять дней, на то, чтобы прекратить военные действия, выбрать нового президента, из своих. Старый улетел вместе с ящиком. Далее сдать нам на суд всех нацистов и им сочувствующих. И, в конце концов, начать переговоры с Россией. Проигнорировать мои приказы не удастся. Полный список, повторюсь, у нас есть. — — Утро в Токио, столице Японской Империи выдалось совершенно несвойственное для неё. Автомобилей на улицах почти не было, зато народу было не протолкнуться. Японцы были совершенно счастливые, пели, танцевали, кое-где даже развернулись рок-группы, исполняя в стиле хард гимны Империи и семьи Императора. Вопросы никто не задавал, просто все сегодняшнюю ночь провели у телевизоров, в которых пять государственных каналов, в режиме реального времени передавали процесс омоложения Императора Нарухито. У каждого канала стояла своя камера, которая захватывала определённый участок тела Императора. Первый канал снимал лицо, на котором постепенно исчезали пигментные пятна, бородавки и родинки, разглаживались морщины. А для того, чтобы ни у кого не было сомнений в реальности процесса на столике, рядом с койкой стояли большие электронные часы, отсчитывающие время по секундам. В итоге перед многими миллионами зрителей лежал молодой человек, годов, примерно двадцати — двадцати двух. И тут японцев прорвало. Они выплеснулись на улицы городов, празднуя великое событие — возрождение Императора. Было несколько попыток объявить это событие провокацией и монтажом. Однако все видели, что процесс омоложения наблюдали непосредственно возле Императора, за камерами, представители оппозиционных партий, которым, в итоге, было нечего сказать. Поэтому всех крикунов, с отличным от общего мнением, быстро отправили в канализационные коллекторы, полечить мозги. Проснувшись, Хирохито с совершенно спокойным выражением лица, осмотрел себя в зеркало, кивнул своим мыслям и пошёл санузел, принять душ. Что творилось у него на душЕ, не мог сказать никто. Так же спокойно он посмотрел на то, что творится на улицах, кивнул и дал команду секретарям передать на телеканалы видео обращение Императора народу, в котором он, ещё в своём восьмидесятилетнем теле объявлял о своём решении принять омоложение. Обращение не передавали раньше из опасения различных накладок, да и мало ли... Далее Хирохито прошёл к себе в кабинет, откуда отправил на адрес Императора России предложение об открытии полноформатного посольства Японской Империи в Российской Империи. Кроме того предложение о подписании мирного договора между Империями, предложение о принятии в дар России всех северных территорий, из-за которых столько лет велись ожесточённые споры. После этого Хирохито пригласил к себе премьер-министра, министра финансов, министра обороны и начальника Имперской службы безопасности. Налив каждому грамм по пятьдесят русской водки в фарфоровые чашечки для саке, Император обвёл соратников весёлым взглядом: — Уже решили, кто следующий? — И махнул свои полста граммов, показав пример. — — Микола Халус по сути своей, был фанатичным патриотом. Он признавал всё только украинское, язык в особенности. Услышав, что кто-то заговорил на другом языке, он, молча, отворачивался и уходил. По этой причине, к своим сорока пяти годам он не женился. Хотя знакомился довольно часто, говорили между собой они, естественно, на украинском языке. Но, только услышав, как подруга, даже по телефону, заговаривала на невесть какой мове, Микола тут же убегал, даже не прощаясь. Пару раз даже приходилось бывшей подруге давать в морду. Несмотря на то, что полезно было поверхностно знать хотя бы английский язык, а на русском Микола даже в школе учился, он просто всей своей сутью ненавидел всё, что не было связано с Украиной. Однажды он узнал, что великий украинский писатель Тарас Шевченко на украинском языке писал только стихи. Проза у него вся, какая есть, вся на русском. Узнав об этом, Микола возненавидел ещё и Тараса Григорьевича. И вот, когда его последняя пассия совершенно непредсказуемо заговорила вдруг на русском языке, причём с ним, с Миколой, он решил, что хватит, пора наводить порядок. Дома, в его коммуналке он бережно хранил четыре бруска Си-четыре и одну оборонительную гранату Ф-1. Всё это он украл на полигоне ВСУ и считал, что пришло время подарочки использовать. И использовать не, где нибудь, а в супермаркете 'Русский лес'. Вот так, показательно, чтобы знали. Увязав себе на поясе, бруски Си-четыре, а гранату привязал к одному из брусков. Надевая куртку, он что-то зацепил и, уже в раздражении, с силой дёрнул. Когда из-под куртки выскочило гранатное кольцо, до Миколы стало что-то доходить. А когда дошло, стало поздно. Произошёл мощный взрыв. Плита с окном вывалилась наружу с пятого этажа, раздавив пару машин, припаркованных тут жителями. Соседские стены справа и слева, сложились, как карточный домик. Счастье соседей, они были на работе. А входную дверь вырвало в коридор, засыпав всё мелкой стружкой. Приехавшие пожарные увидев, что ничего не горит, пожали плечами и поехали обратно. Спасатели, приехавшие следом, так же увидели, что спасать не кого, отправились к месту постоянной дислокации. — — Император Иосиф Первый стоял у окна и молча курил любимую трубку из бивня мамонта. Мысли метались, и в хаосе, сложить что-то удобоваримое было сложно. Тут сзади раздалось: — Разрешите войти, товарищ Сталин? — Заходи, — тяжко вздохнул Император, — может ты, что подскажешь. — А что случилось, Отец? — Спросил Игорь Шенкерман. Сталин кивнул на стол. Там лежала куча дипломатической переписки. — Интересно, — пробормотал гость, и стал перебирать бумаги. Глаза его с каждой бумагой становились всё больше. — Они, что, все сегодня белены объелись? Или просто сошли с ума? На хрена нам такие вериги на себя вешать, а? — Иосиф повернулся к нему: — Ты только подумай, — с возмущением стал он говорить, — Я могу понять и Белоруссию и Казахстан. Но зачем нам все остальные, бывшие республики Союза? Ладно, что нет прибалтов и Украины, но почему нет Грузии? Я помню всё, не нужно мне повторять, просто возмущаюсь. Ладно, сербы и хорваты, но зачем нам Греция? Хотя... Да, они же тоже православные. И теперь, что я должен принять решение о приёме всех их в состав Российской Империи? По-твоему, что это будет? — Бардак будет, Отец, бардак полный. Заметь, что произошло, когда мы приняли в состав России половину Украины? Вот, примерно-то же ждёт нас в случае принятия всех желающих в состав Империи. Нужно ждать усиления террористической активности разных выродков, типа немецких и украинских нацистов. И отказывать нельзя. Подумай, какая у России сложится репутация? — Сталин отмахнулся: — Это я понимаю. Лучше подскажи, что с ними делать? — Тут уже Игорь призадумался. И его осенило: — А если их расселить по галактике? А тут, на их землях, будем строить нашу Империю. — Иосиф задумался. — Думаешь, получится? — Игорь пожал плечами: — А кто его знает? Всё равно заселение галактики было одной из приоритетных задач, не так ли? — Тут ты прав. Но. Есть мнение, что всё следует проделать немного не так, как ты предлагаешь. — — Сегодня Аня решила немного отдохнуть. Но прежде нужно было кое-что уточнить: — Локи, ты не занят? — Моя Королева, для Вас я всегда свободен. — Тогда расскажи мне про Элладу. Для начала про её континенты. — Хорошо. Первый континент находится в экваториальной зоне Эллады и называется Гера. На нём стоит Ваш дом. Остальные территории заняты эльфийским лесом и живущими в нём эльфами. Их полтора миллиона, и они единственная раса разумных, проживающих на Вашей планете. Далее. Южнее экватора находится континент Афродита. Его половина занята постоянно цветущими медоносными травами и цветами. Четверть континента занимают ульи и проживающие в них пчёлы. Их задача собирать мёд. Ухаживают за пчелами и ульями големы, руководит всеми искусственный разум Полифем. Ещё четверть континента занята хранилищами мёда. Его там более двадцати миллионов тонн. Хранится мёд в стазис — контейнерах, поэтому не горкнет и не портится. Так же там хранятся все сопутствующие мёду продукты, такие как перга, воск, прополис. Далее. Ещё южнее континент называемый Артемида. Половина континента заселена жвачными копытными животными. С них големы регулярно собирают мясные горбы. Другая половина континента занята стазис — хранилищами мяса. Его там уже больше ста миллионов тонн. Големы не только собирают мясо, но и скашивают растущую до полутора метров в высоту, кормовую траву, сушат её, скирдуют и сохраняют сено в период дождей. Руководит всем процессом искусственный разум Актеон. Там же проживает львиный прайд, который помогает Актеону в случаях, когда нужно без проблем избавиться от заболевшего или получившего тяжкую травму животного. Севернее экватора континент, который зовём Афина. На половине континента произрастают сады, в которых выращиваются все известные фрукты. Заняты процессом ухода за садами големы. На другой половине континента стазис хранилища фруктов. Фруктов уже собрано и хранится более пятидесяти миллионов тонн. Руководит всеми операциями по уходу и хранению фруктов искусственный разум Арахна. Ещё севернее находится континент, который зовём Дионис. На нём произрастает половина континента виноградников. Ухаживают за ними големы. Они же заняты производством вина и сока. Вторая половина континента занята стазис — хранилищами бочек с вином и соком. Вина там уже больше миллиона тонн, сока — почти три миллиона тонн. Все работы по получению продукта и сбора урожая лежит на плечах големов, а руководит всем искусственный разум Дафна. — Вот такие основные пять континентов на Вашей планете, моя Королева. — Анна задумалась. — А скажи-ка мне, дружище Локи, как дела с океаном? — С океаном у нас тоже полный порядок. Единственное, на что можно обратить внимание, это на то, что океан, пока, не освоен на предмет полезных ископаемых, да и прочего. Искусственный разум океана Тритон уже давно стучится ко мне с кучей предложений. Пока не до него. — Ясно. Похоже, что твой бывший хозяин серьёзно увлекался мифологией древней Греции. — Прошу простить, но он не увлекался мифологией, он её создавал. В то время его звали Зевс. — Анна вздёрнула брови: — Очень интересно. Кстати, что значит основные пять континентов? — Потому, что есть шестой континент. Он называется Атлантида. — — — Уважаемый Игорь Францевич, и до каких это пор, простите мою навязчивость, Вы будете делать мою работу? — Уважаемый Лаврентий Павлович, Вы не поверите, но я спешил к Вам с докладом о сделанной работе. Но, прошу простить мой французский, мать его рыбину, вдоль хвоста да поперёк чешуи! Поэтому, принимайте. Это письменный отчёт со списком противников Империи. Это их портреты, а это видео моего посещения Рады и уложения договора с ними. Прошу Вас всё взять на контроль. — Берия потратил пару минут на изучение материала: — Меркурий, говоришь? — Хмыкнул он, — Озеро кипящего серебра? Не слишком сурово? — Ну что ты, Палыч, тут исполнение всех их желаний. Вспомни, как они советовали своим соотечественникам не ждать газ, а идти на улицу и собирать коровьи лепёшки. Типа того, и недорого, и горят долго и жарко. Теперь делегаты точно не замёрзнут. А Ахметов стал ещё богаче, во много раз. Серебро, ведь, не просто так. — Ясно. Доклад принят. Чем дальше думаешь заняться? — Есть задание от Демиурга разобраться с конфликтом двух цивилизаций, которые находятся в созвездии Лиры. Вега, альфа Лиры. Планеты земной группы, восьмая и девятая. Цивилизации Драконов и Нагов. — И что с ними не так? — Драконы — маги, которые проповедуют чистую магию возрождения. А Наги, склонны к использованию некромагии, магии мёртвых. По нашему мнению нормальные мыслящие пользовать некромагию не будут. Поэтому стоит поискать того, кому выгодна эта война на таких условиях. — Да, — пробормотал Берия, — там тоже есть свои англичане с американцами. Ничего нового. Ну, что ж, желаю успеха, товарищ Арбитр. — — — Как ты сказал, Атлантида? — Подскочила Аня. — Да, Атлантида. Материк, который бывший мой хозяин перенёс сюда с Земли почти два с половиной миллиона лет назад. — И что известно про этот материк? — Ничего. — Как ничего? — Изумилась Анна. — Вот так, ничего, — в голосе Локи послышалась грусть с примесью усталости. — Неужели за столько времени ты не смог ничего узнать про своего соседа? — Знаю только то, что находится он на противоположной стороне Эллады, тоже в экваториальном поясе. И это всё, что известно. Хозяин никогда и ничего не рассказывал об Атлантиде. Даже просто упоминания опускал. — Ну, хотя бы снимки этого континента у тебя есть? — Этого добра у меня навалом, — Локи прогнал в ментале кучу снимков совершенно необычных пейзажей. Аня просмотрела их с всё нарастающим желанием посетить эти места. Выбрав, по своему мнению, наиболее удобный участок, она решила, что пора навестить эту желанную потерю, чтобы выяснить, наконец, что же произошло такого экстраординарного, для чего потребовалось перемещение целого континента на такое расстояние. — Локи, не скучай, я хочу навестить нашего незнакомца. — Анечка, молю тебя, будь осторожна... — Прошептал Домовой. Аня кивнула и перенеслась на Атлантиду. — — — Ну, и что ты думаешь о переселении? — Спросил Сталин. — Думаю так. Есть у нас такое созвездие, как Орион. Бета Ориона тройная звезда Ригель. Расстояние до системы Ригель хорошее, семьсот семьдесят три световых года. Светимость системы поражающая. Благодаря ней в близлежащей пылевой туманности Ориона сформировались аж три планеты земного типа, одна из которых полностью терра формирована и готова к заселению. Эта планета на шестьдесят пять процентов из океана. Сила тяжести в одну целую и три сотых от стандарта. Четыре огромных материка по обе стороны от экватора. Среднегодовая температура около двадцати трёх градусов. На полюсах поменьше, но тоже плюс. Животный мир богат и хищниками и травоядными, в том числе и млекопитающими. Океан плотно заселён как рыбой, так и животными типа тюленей и сивучей. Континенты богаты полезными ископаемыми. Есть и горы и реки с озёрами. Богато разросшиеся леса дают много ценного материала, как для производства, так и для питания. А вот и фото и видео материалы, прошу принять. Вот такая информация для размышления. — Император кивнул: — И кого ты предлагаешь туда переселить? — Шенкерман пожал плечами: — Если честно, то я бы туда переселил россиян. Богатая планета, в перспективе ещё две почти рядом. Главное, что далеко от нашей гибнущей Земли. Есть такое мнение. — Сталин улыбнулся: — Для начала сам посети эти кладовые, всё проанализируй, а затем будем предлагать, и полагать, кого и куда расселять. — Я понял Отец. Есть ещё вариант, но это для наших друзей. — Ну-ну, — заинтересовался Император. — Альтаир, альфа Орла. Расстояние почти семнадцать световых лет от Земли. Одна планета, на расстоянии в сто двенадцать астрономических единиц от звезды. Терра формирование пройдено. Сила тяжести одна и восемь сотых. Океан на половине планеты. Материков шесть. Полезных ископаемых очень много. Животный мир очень богат, есть даже динозавры, правда мелкие. Леса очень много, рек и озёр тоже очень много. Океан богат по-своему. Водоросли, кораллы образуют атоллы. Их очень много. Много рыбы и дино, типа плезиозавров. Возможностей для развития хватит на много поколений. Вот фото и видео. Предлагаю туда переселить всю европейскую часть желающих. — Иосиф кивнул: — Я всё понял, спасибо. Будем думать. — — Место, на Атлантиде, куда переместилась Анна, по-своему было очень красиво. Цветущие травы наполняли воздух непередаваемым ароматом. Неподалёку, с одной стороны синел могучий лес. С другой стороны было нечто, похожее на город. Вот это и было совершенно не реально. Хотя, назвать этот строй маленьких домиков городом, было не правильно. Городок, да... Хотя размер самого поселения впечатлял. — Да, уж... — Прошептала Аня. — Здравствуйте, долгожданная и неожиданная незнакомка. Честь имею представиться. Я Пигмалион, искусственный разум материка Атлантида. — Очень приятно, Пигмалион. Я Анна, Демиург нашей вселенной. — Очень странно. Демиург, забросивший нас сюда, был мужчиной... — Аня улыбнулась: — Он и сейчас мужчина. Только решил немного отдохнуть от трудов праведных. Управление вселенной он передал мне, а сам отбыл строить свою четвёртую вселенную. Это он назвал отдыхом. — Забавно. Но, тем не менее я счастлив знакомству с Вами, и готов служить вам всем, чем могу. — Спасибо, Пигмалион, у меня к Вам очень много вопросов. Надеюсь, что на них у Вас будут ответы. — С моим прилежанием, моя Королева. Спрашивайте. — Интересно, материк Атлантида, как я понимаю, был рождён на Земле, не так ли? — Совершенно верно. Около двух с половиной миллионов лет назад создал нас Демиург Атлант. От своего имени он произвёл название нашего материка. — Понятно, — Аня медленно шла, постепенно приближаясь к домикам, — Интересно, кто мог жить в таких маленьких домиках? — Обычные люди. Было очень много больших семей. Детей у нас любили и, практически всё, что делалось, делалось во имя будущего детей. — Аня остановилась напротив первого, из ряда, домиков. — Вы хотите сказать, что в таких домах жили более чем три человека? Странно, но я вижу, что эти домики не больше сараюшки для дров. — Всё верно, моя Королева, но есть одно но. И это, но, отвечает на все вопросы. Эти дома малы с наружи, изнутри эти дома в два, а то и в три этажа. Если есть желание, прошу, зайдите и убедитесь. — Анна колебалась лишь мгновение. Сделав шаг вперёд, она ухватилась за ручку двери. Потянув её на себя, вошла в дом. Действительно, это был шок. Мало того, что холл изнутри был высотой метра четыре, площадь его была около ста метров. Кроме того Аню поразила стерильная чистота и в доме и на улице. Так, как будто жители только на миг покинули свои жилища. — Пигмалион, а скажи мне, как такого можно достигнуть? При всех моих знаниях физики вселенной, такое, как я вижу, не упоминается нигде? — Как я помню, после того, как цивилизация атлантов вымерла в течение всего двух месяцев, Демиург поставил все исследования, которые проводили его творения, вне закона. Потом он перенёс Атлантиду сюда, а мне запретил общаться с местными разумами. А весь фокус с домами объясняется просто. К существующим трём измерениям добавляем четвёртое — время, а к четвёртому просто добавляется пятое. Пятое измерение и позволяет творить с пространством, какие угодно выверты. А вот когда атланты открыли проход в шестое измерение, там их ждала коварная ловушка, в виде вируса инфекции, под названием 'Капкан Тень'. Этот вирус и уничтожил перспективную цивилизацию и всё живое на материке. Аня слушала разум затаив дыхание. — Неужели не нашлось ничего, что могло остановить эту пандемию? — Увы, нет. Сам вирус распространялся всеми известными путями. Заболевший, в течение суток становился всё более прозрачным. А к концу суток, от человека оставалась лишь тень, которая существовала лишь на свету. При попадании в темноту тень исчезала, а вместе с нею исчезал и носитель тени, независимо от того человек ли, пёс, или таракан. Погибло всё. — Жаль, конечно. И что теперь? Вирус всё ещё тут? — Нет, пока не откроется доступ в шестое измерение, заболеваний больше не будет. — А зачем тогда Демиург перенёс материк сюда? — Он сделал всё верно. Общаясь с земным разумом, я понял, почему так произошло... — На Земле есть искусственный разум??? — Резко остановилась Аня, гулявшая по, действительно, огромному дому. — Есть, конечно. Его имя Прометей. — — Сталин, после того, как Анна сообщила ему по менталу данные на земного искусственного разума, не откладывая в долгий ящик, тут же переговорил Прометеем. То, что тот сообщил Императору, было из области самых нелепых кошмаров. Оказалось, что Земле осталось на существование всего каких-то десяток лет. А дальше апокалипсис, или армагеддон, или рагнарёк... Короче судный день, который уничтожит и жизнь на земле, и саму Землю. Император подумал и принял решение. Будем переселять. Вспомнив, что Игорь ему рассказал про Альтаир, Сталин поднял трубку телефона. — Соедините меня с Генсеком Китая... Здравствуйте, товарищ Ляо. — Здравствуйте, товарищ Сталин, слушаю Вас. — Мне нужна личная встреча с Вами, товарищ Ляо. — С моим удовольствием, товарищ Сталин. Где и когда? — Вы сейчас у себя, в кабинете? — Да. — Тогда обведите его взглядом... Есть, ждите. — Иосиф положил трубку телефона, нажал на кнопку селектора, — Александр Николаевич, я пропаду на часок, может чуть больше. Никого не пускать, все телефонные вызовы переводите на президента. Всё... Сталин переместился в кабинет Председателя КПК Ляо Шеньчжао. Тот даже подпрыгнул от неожиданности: — Товарищ Сталин, ну, как-то весьма неожиданно... — Иосиф улыбнулся. — Вот такие у нас теперь есть возможности. Между делом проявились. Но, я к вам пришёл не затем, чтобы пугать. Есть очень серьёзный разговор. — Присядьте, уважаемый гость, а я сейчас приготовлю чай. — Готовьте, пока проверю ваши апартаменты на предмет прослушки. — Ляо усмехнулся: — Сегодня утром проверяли, всё в полном порядке. Простите, всё хочу спросить, когда Вы успели с таким успехом освоить китайский язык? Помню, Председатель Мао не упоминал, о том, что Вы говорите как китайский специалист по риторике. — Сталин, обходя кабинет, делал на стене невидимые метки: — Нужно было выучить — я и выучил. А по утренней проверке могу Вас огорчить. Три точки прослушки и одна просмотра. Как Вам нравится? — Китаец налился краской: — Хао! — Выкрикнул он. Влетел ошарашенный секретарь. Во-первых, Председатель никогда не повышал голос. А во-вторых, в кабинете Председателя был посторонний, в котором он с ужасом узнал Сталина. — Кто утром проводил здесь проверку на прослушку? — Начальник караула охраны, товарищ Ляо. — Сюда его и специалиста по системам контроля. Быстро. — — — А подскажи-ка мне, любезный Пигмалион, отчего этот вирус был таким прожорливым? У меня имеется подозрение, что этот вирус был не органического происхождения. Почему то мне кажется, что 'Тень' был, чьим-то программным творением. Потому то и вымерли все, вплоть до тараканов и блох. Я правильно понимаю? — Пигмалион надолго задумался. Только через пять минут он, задумчиво так, проскрипел: — Знаете, моя Королева, Вас не зря отметили на этой должности. Даже при моих возможностях, такая мысль мне не приходила в голову. При тех крохах знаний об этом вирусе, чётко прослеживается след программирования. Язык, правда, весьма сложен. Это не Ява, не Паскаль и не Си. Этому языку много миллионов лет, он уже давно забыт всеми... — Но ты-то его помнишь? — Пигмалион тяжело вздохнул. — Помню, конечно. Вот только смысла в этом не вижу. — Так, милый мой, давай ты меня обучишь всему, что знаешь сам, в том числе и работой с пятым измерением. Ну и языку программирования, кстати, как его называют? — Глосса. {Язык (греч)} — — Сталин жмурился от удовольствия, прихлёбывая изумительно вкусный чай, наблюдал за работой специалистов, изредка подсказывая, где искать. Три клопа — микрофона и один клоп — видео, найти которые было практически невозможно без того, чем владел Иосиф, как Демиург. А вот Ляо просто на кипяток исходил: — Неужели там и слышали и видели, что Вы у меня в гостях? — Успокойтесь, товарищ Ляо. Переместившись к Вам я, одновременно включил глушитель всех аудио и видеоканалов. Всё было заглушено музыкой Раммштайн. Думаю, им понравилось. Так, что нас с Вами не видел никто, кроме Вашего секретаря. Кстати, один микрофон и видеокамера ведут в вашу систему безопасности. Ещё один микрофон в американское посольство, а ещё один в английское. Так, что можете не переживать. В принципе, всё нормально. — Ляо, с облегчением откинулся на спинку кресла: — Действительно, стало легче. Итак, слушаю Вас, товарищ Сталин. — Император взглянул на часы: — Через сок две минуты в районе города Тайчжоу упадёт большой метеорит, или малый астероид, весом в три с половиной тонны. Если Вы дадите команду своей противокосмической обороне, то будете иметь все шансы минимизировать потери. — Председатель с недоверием посмотрел на Сталина, но трубку телефона поднял: — Министра обороны... Чен, это Ляо. Срочно приведи в боевую готовность войска противо космической обороны. К Земле летит астероид. Падать будет в районе города Тайчжоу, через сорок минут. Задача не допустить падения на город, отвести в Тихий океан. Вопросы?... Сведения из самых надёжных источников. Поторопись. — Он положил трубку. — Ещё чая? — — Планета драконов встретила Арбитра не очень гостеприимно. По хмурому небу неслись тяжёлые, свинцовые на вид, облака. Из облаков, периодически сыпалось нечто, напоминающее толи мелкую картечь, толи крупную дробь. Защита у Игоря работала безукоризненно, а вот обитателям планета, похоже, такой 'дождик' даже доставлял удовольствие. По крайней мере, на морде лежащего рядом дракончика было написано неземное блаженство. Об этом же говорили и закрытые глаза. Когда дракон на миг приоткрыл глаза, то просто подпрыгнул на месте. Рядом с ним стоял человек, который с лёгкой иронией рассматривал его. Посмотреть, в принципе, было на что. Красавец дракон, из тех, которых рисуют китайцы. Змеевидное тело, покрытое отливающей сталью, чешуёй. Морда, украшенная длинными, тонкими усиками, голова, на которой красовались оканчивающиеся шариками рожки. Крылья, сложенные вдоль тела, в прыжке развернулись всей красотой перепончатых поверхностей: — Кто ты? — Выдохнул дракон, вскинувшись на задние лапы. Передними он поставил классический блок из кунг-фу. Игорь усмехнулся: — Не переживай, я Арбитр, Бог твоего мира. — Дракон склонил голову: — А как зовут тебя, Арбитр? — Игорь. — Дракон удивлённо вытянул морду: — Игорь, и всё? — Тут уже у Игоря вытянулось лицо: — А что ещё нужно? — Собеседник присел на свёрнутый хвост и поучающим тоном продолжил: — Чем короче имя, тем слабее дракон, или кто он там на самом деле. — Шенкерман понимающе кивнул: — Ну, тогда принимай: Профессор Истории Академии Генерального Штаба Генерал-Полковник Игорь Францевич Шенкерман Арбитр. Так будет нормально? — Тут уже дракон выпучил глаза и склонился почти к земле: — Приказывай, почтенный Арбитр! — — После того, как четырьмя ракетами силы ПКО сумели разделить падающий астероид на три части, две из которых упали в океан, подняв волну метров пяти высотой. Третья часть упала на побережье, где не принесла никакого урона. Председатель, глянув на часы, пробормотал: — Минута в минуту. — И уже обращаясь к Императору, — Итак, я Вас слушаю, Ваше Императорское Величество. — Сталин с сарказмом усмехнулся: — Так вот, товарищ Ляо. Из достоверных источников стало известно, что на Земле через десять лет произойдёт грандиозная катастрофа, которая уничтожит всё живое. Как Вы понимаете, люди будут гибнуть в первую очередь, за ними всё остальное. Сама катастрофа будет представлена грандиозным землетрясением, которое расколет земную кору. Воды океана, заливая магму ядра Земли, вызовут взрыв, равный по мощности миллиону бомб сброшенных на Хиросиму. — Ляо, качаясь вперёд и назад, напряжённо думал: — Вы можете что-то предложить, товарищ Сталин? — Могу. Прошу посмотреть внимательно. — Иосиф включил нечто, напоминающее электронный планшет, который засветившись, выдал голографическую картинку. Сталин комментировал: — Звезда Альтаир, альфа созвездия Орла. Семнадцать световых лет от Земли. Планета земного типа на расстоянии ста двадцати двух астрономических единиц от звезды Альтаир. Сила тяжести одна и восемь сотых. Океан на половине планеты. Материков шесть. Полезных ископаемых очень много. Животный мир очень богат, есть даже динозавры, правда небольшие. Леса очень много, рек и озёр тоже очень много. Океан так же очень богат. Водоросли, кораллы образуют атоллы. Их очень много. Много рыбы и морских животных. Так же есть динозавры, типа плезиозавров их, правда, не очень много. Возможностей для развития хватит на много поколений. Вот такие территории предлагаются осваивать Вам и трудолюбивому китайскому народу. — Сталин откинулся на спинку кресла, внимательно наблюдая за реакцией Председателя КПК. А тот, явно подражая давно почившему Валерию Васильевичу Лобановскому, качался вперёд и назад, напряжённо думал. А не думать нельзя было. Миллиард и двести миллионов человек вот так просто переселить на семнадцать световых лет — дорогого стоило. Да и дорого стоило тоже. Да и как? Вопрос... — За переселение можете не переживать, товарищ Ляо, у нас есть способы быстрого перемещения, как людей, так и любые массивы земель и вод. Думайте, советуйтесь, как Вам будет выгоднее, переместить всех людей, вместе со всеми средствами производства. Или проще, отделить территорию Китая, со всеми прилегающими к ней землями, и просто переместить на Новый Китай, сформировав там ещё один, седьмой материк. Думайте, товарищ Ляо. Две недели, надеюсь, Вам хватит. А, если что, звоните. Буду ждать. — — Аня пришла в себя после того, как Пигмалион поделился с ней знаниями почившей Атлантиды. И даже имея запас информации из трёх вселенных, Анна ощутила, как высоко подпрыгнул личный рейтинг количества знаний. Вполне понятно стало, что цивилизацию высочайшего уровня кто-то направленно уничтожил. И этого 'кто-то' необходимо найти и заставить ответить по всей строгости законов всех цивилизаций, заложенных в её памяти. Глубоко вздохнув, Аня поблагодарила Пигмалиона и, чувствуя неимоверную усталость, переместилась к себе домой. Прикрыв за собою дверь, она уже готова была упасть в кресло, выпить чашечку кофе и расслабленно подремать. Но тут включился неунывающий Локи: — Моя Королева, я рад Вас приветствовать! — И тебе привет, — пробормотала Аня. — У Вас гость, моя Королева. — Девушка остановилась, вздёрнув голову: — Кого ещё там принесло? — А Вы на крылечко выйдите. — Тут уж Аня рассердилась: — Я только что там была... — А Вы выйдите, право дело, не пожалеете. — Скрипя зубами, Анна распахнула входную дверь. 'Королева!!!' — Раздался ментальный крик. Демиург подняла глаза, и на неё обрушился разноцветный, благоухающий вихрь. Действительно, усталость мигом куда-то пропала: 'Альятенник'. Да, это был он. Огромный, расцвеченный, как на картинах мастеров мотылёк. — Здравствуй, малыш! — Улыбнулась Аня. — Моя Королева, я счастлив Вас приветствовать, — овевая её крыльями, пропищал Альятенник, — Разрешите сделать Вам подарок. Подставьте ладони. Аня, недоумевая, мол, какой ещё подарок, протянула вперёд раскрытые ладони, на которые упал крупный, прозрачный кристалл. Большой, граммов, эдак, на двести. Быстро переведя в уме граммы в караты, поняла, что это могут быть тысяча карат, если, конечно, этот кристалл драгоценный. Присмотревшись к нему, Аня вдруг поняла, что это не просто кристалл, а что это бриллиант. Посмотрев на мотылька, охрипшим голосом спросила: — И что это значит? — Это значит, моя Королева, что я и последующие за мной тысячи тысяч поколений Альятенников будут служить только Вам, моя Королева! — Отбарабанив эту фразу, красавец взмыл в небо и пропал. — Элланий, — Прохрипела Аня. — Я здесь, моя Королева, — раздался сбоку голос. — Князь, объясните мне, пожалуйста, что может значить, сей подарок? — Эльф поднялся с колен, подошёл к Анне, аккуратно сомкнул её ладони на бриллианте. — Это означает лишь малую толику благодарности, принесённую Вам нашим символом. Этот камень, в данном случае, служит архивом эльфийской магии. На нем зафиксировано тридцать две тысячи магических посылов. Это и животворящие заклинания, и лечащие, и боевые, заклинания перемещения, и так далее. Теперь Вам не придётся каждый раз напрягаться, вспоминая, как звучит тот, или иной посыл. Достаточно просто подумать о том, что Вы желаете. И желание Ваше тут же исполнится. Теперь Вы, как и Альятенник, являетесь символами нашей расы. Это означает, что любой эльф, узнав о том, что Вам необходима помощь, бросает все свои дела и, рискуя всем, что имеет, мчится Вам на помощь. Такой вот маленький, но интересный подарочек. — — Сергей Иванович волновался не на шутку. Его первые ученики, защищающие кандидатские диссертации, сегодня выступают перед прославленной аудиторией. Предварительно созвонившись с ними, Ковалёв знал, что всё, о чём он толковал с учениками выполнено, и выполнено вполне успешно. Надев парадный генеральский мундир, со всеми наградами. Кстати о наградах. Узнав, что сказал Сталин, когда Сергей спросил о сдаче наград, понял, что нарываться не стоит. Поэтому все ордена и медали висели на своих местах. Когда он, готовый к выезду, проверял у зеркала, всё ли на местах, из девичьей вышли подполковник и капитан. Ира и Настя. — А вы-то куда собрались? — Спросил Сергей. — Туда же, куда и ты, — отрезала Ирина. — Первая защита, хоть и не твоя, это очень волнительно. Вдруг тебе станет плохо? А тут мы, на помощь. — А что такое плохо? — С иронией спросил Ковалёв. — Ещё один вопрос, и ты узнаешь, что такое плохо. Ферштейн? — Так точно,— застыл по стойке смирно Сергей, — идёмте, машина уже ждёт. Защита проходила в караульном помещении академического полигона. Небольшой зал быстро приспособили для заседания комиссии и защиты, теоретической, диссертации. Комиссия, в которую входили, кроме Сергея Ивановича, ещё шесть генералов. Четверых Ковалёв знал. Преподаватели академии, кафедры точных наук. А вот ещё двоих пришлось просканировать, после чего профессор ухмыльнулся. Если раньше были сомнения, то сейчас они развеялись пылью... Первым защищался Матвей Озеров. — Прошу обратить ваше внимание, уважаемая комиссия, на проект метателя антиматерии, закапсюлированной силовым полем от генератора. Метатель малого калибра. Так называемый снаряд антиматерии состоит из двадцати пяти атомов анти водорода, связанных силовым полем и метаемый из ствола калибром три и три десятых миллиметра. Скорость полёта зависит от длины ствола. В данном случае, при длине в пятьдесят сантиметров, скорость вылета снаряда стандартные восемьсот метров в секунду. Метатель среднего калибра семь, шестьдесят два, длина ствола восемьдесят сантиметров, снаряд из ста двадцати атомов анти водорода. Начальная скорость вылета снаряда тысяча двести метров в секунду. Схематическое устройство метателей представлено здесь, на планшете. Аннигиляция, её энергия, здесь, на этой формуле. Рабочие образцы оружия представлены на полигоне. Прошу вас, уважаемая комиссия задавать вопросы. — Первым поднялся один из незнакомых генералов: — Я думаю, коллеги, что, прежде всего, нужно ознакомиться с работой образцов, а вопросы, думаю, возникнут после. — Генералу согласно зашумели, поднимаясь с мест. Первый образец, напоминающий общими очертаниями ППШ, лежал на коврике на позиции огня. Второй образец, напоминающий пулемёт Дегтярёва, стоял на сошках, на коврике, на второй позиции огня. На расстоянии около ста метров стояли мишени, напоминающие формой человеческие фигуры. — Итак, уважаемая комиссия, первый образец, к бою. — На коврик прилёг офицер в полевой форме, взял в руки 'ППШ'. — Огонь! Выстрел из образца напоминал шипение рассерженной кошки, а стоявший в ста метрах манекен разлетелся в куски. Та же участь постигла и остальные мишени. — Прекратить огонь. К образцу номер два. На рубеж открытия огня — к бою! — Ко второму образцу прилёг второй офицер. — Огонь! Здесь мишени стояли на расстоянии двухсот метров и напоминали собой древние танки T-IV . Реакция мишеней на выстрелы ошеломляла. Было впечатление, что выстрелы производились, как минимум, из восьмидесяти миллиметровых орудий. Хотя, опять же, выстрел так же шипел разъярённой кошкой, а бетонные 'танки' разлетались в куски. — Прекратить огонь. — Капитан, развернувшись к членам комиссии, доложил — Товарищи генералы, демонстрация опытных образцов окончена. Докладывал капитан Озеров. — Назвать генералов из комиссии ошалевшими, значило не сказать ничего. Такого никто из них, кроме, правда, Ковалёва, не видел никогда. Два незнакомых генерала попытались прорваться к образцам оружия, но были мягко, но неотвратимо повёрнуты в обратную сторону. Члены комиссии расселись по своим местам, с трудом справляясь с волнением. На столе у них стоял кофейник, сахарница, сливочник и шесть чашечек. И пока пять генералов наливали себе кофе, шестой поднял руку. — Слушаю Вас, товарищ генерал-лейтенант. — Стал по стойке смирно Матвей. — А скажите мне, товарищ капитан, — вкрадчиво так начал генерал, — где Вы берёте молекулы анти водорода? Или, что, сами производите? Если производите, то, интересно, как? — Озеров улыбнулся: — Знаете, товарищ генерал, у меня впечатление, что Вы слишком много хотите знать. — Сузил глаза Матвей. — Понятие секретность государственного уровня Вам знакома? — Генерал в возмущении привстал: — Да я... — Дальше говорить ему не дал Ковалёв. Переглянувшись с родными, усмехнулся и парализовал выскочку генерала: — Знаете, генерал Патерыга, капитан прав. Вы слишком много хотите знать. Понимаю, что Вашим спонсорам нужна информация, да ещё и подтверждённая. На что Вы можете не рассчитывать. Думаю, что военная прокуратура будет счастлива, получив себе в руки агента французской разведки. Я ведь прав, генерал Мороз? — Второй, не знакомый генерал, с важностью кивнул, не сводя глаз с французского агента. — — — Алё, это Император? — Да. — Я президент Латвийской республики Дурнис Врединьш. Мы тут с коллегами обсудили ваши предложения и решили, что подписание с Россией коронного договора будет весьма полезным, как для руководства, так и для населения Латвии. Послезавтра мы прибываем в Москву. Нас встретят? — Нет. — Не понял? — Для вас дороги в Россию нет... — Алё, коммутатор, мне Императора. — Соединяю. — Президент России, слушаю. — Какой ещё Президент? Мне нужен император! — Нет. — Что значит, нет? — А то и значит. Нет... — Алё, коммутатор. Мне Императора! — Нет. — Что значит, нет? — А то и значит, нет... После этого Кремлёвский коммутатор просто игнорировал все вызовы из прибалтийских республик... — — Арбитр прибыл на планету Нагов. Первый же встреченный крылатый змей развернул крылья и бросился в атаку. И пока этот змееподобный гангстер мчался во весь опор, Игорь вспоминал, как на планете драконов ему пришлось приложить массу усилий, чтобы уверить этих, честно говоря, слегка туповатых монстров в том, что он желает им только добра. Пока не появились старейшины родов, и не был произведён полный анализ предложений Арбитра, только тогда Игоря обиходили, как самого желанного гостя. Был ему подарен огромный, карат на пару тысяч, изумруд, под завязку накаченный двумястами двадцатью тысячами магических посылов из магии драконов. Поэтому без напряжения, лишь улыбнувшись, он резко остановил летящего нага: — Мне нужна Васуки, ваша царица. — А кто ты такой, — проскрипел, задыхающийся наг, — чтобы с тобой говорила Царица? — Отпустите его, Арбитр, — раздалось со стороны, — я Васуки, что Вы хотели мне сказать? Игорь внимательно осмотрел ещё одного червя с радужными крыльями, убедился, что это действительно царица, и дал ментальный вызов: 'Игорь, что случилось?' 'Аня, ты меня видишь?' 'Да' 'Срочно ко мне!' — А Вы, Ваше Величество, извольте мне указать на того, кто уже столько лет заставляет Ваших подданных, словно марионеток, выполнять все свои прихоти. — Она тебе ничего не скажет, человечек. — Раздался громовой голос. — Это моя планета, я Творец, я создал эту планету, её обитателей, и теперь они мои рабы. Шенкерман подобрался: — А я Арбитр, и я буду оценивать все твои деяния. — Творец расхохотался. — Арбитр, говоришь? Ха! Может ещё и прокурор имеется? — Имеется, — раздался ещё один голос, — и прокурор, и адвокат, и палач в придачу. — Ну, что же, я готов. Вопросы будут? — Будут. — Анна вышла на свет. — Кто дал тебе право возродить магию смерти? Она была запрещена и выкорчевана ещё три миллиона лет назад. — А ты кто такая, чтобы задавать мне эти вопросы? — Явно, рисуясь, Творец подошёл на шаг ближе. — Я — Демиург этой вселенной. — Творец изумился: — Ты хочешь сказать, что старый пердун, наконец, подох? Хаааа — Заржал оппонент. — Теперь эта вселенная моя! Ты даже не представляешь, насколько проще управлять мёртвыми! Никаких возражений, отступлений от приказа, никаких бунтов и революций! Наконец-то! — Он воздел руки к небесам. Аня и Игорь переглянулись в изумлении: — И только ради этого ты пойдёшь на уничтожение целых цивилизаций? — Именно! — Творец сделал ещё один шаг, и, обведя руками людей, произнёс, — вы у меня будете первыми... — Погоди, — перебила его Аня, — а чем тебе помешали эльфы, что ты решился уничтожить их символ? — Это был выстрел в слепую, но, как ни странно, в цель. Некромант позеленел от злости: — Они мне всё время мешали идти к моей цели, да и полтора миллиона зомби мне не помешают. — Анна глубоко вздохнула: — А чем тебе помешала Атлантида, что ты так жестоко с ними обошёлся? — Ещё один выстрел вслепую. И снова в десятку. — Слишком много знали, дохлятиной стали полезнее! — Творец из зелёного стал голубым. — Что ж, ты этого сам хотел. — Двумя руками Анна сделала полный овал вокруг фигуры творца, щёлкнула пальцами, и овал превратился в кокон из толстого, явно бронированного, стекла в котором забился и заорал подсудимый. — Вот теперь, Игорь, его нужно уничтожить. Ты проследи, чтобы ни пылинка от его праха не просочилась наружу, иначе она, эта пылинка, сможет возродить этого урода. Но сначала... — Анна просканировала мозг Творца, вытащила оттуда программный продукт вируса 'Тень'. Вирус накрыла десятком антивирусов, чтобы не прорвался. И, наконец, приступила к исполнению приговора. Она подняла руку к небу, облака сгустились и начали метать молнии в бывшего Творца. Метать молнии пришлось долго. Одно дело убить молнией простого нага или человека. А Творца, который, по существу, бессмертен, очень долго и сложно. Однако не прошло и получаса, как существо, именующее себя Творцом, рассыпалось в пыль. Не теряя времени, Аня с помощью Игоря, переместила стеклянную капсулу в ядро звезды, обогревающей обе планеты. Подлетевшая к ним Васуки, почтительно склонилась: — Приказывайте! — Аня и Игорь переглянулись. Игорь тут же, на пустынной площади, извлёк грунта, тонн, примерно, тысячу. А Аня сказала: — Всех мёртвых сюда, в эту яму. Если не хватит места, скажете, будет ещё. Но, места хватило и даже с избытком. Оставшийся грунт Арбитр рассеял тонким слоем. Подарок от Нагов был столь же символичен. Чёрная жемчужина, весом в килограмма полтора, в которую Наги, закачали всю миллионно летнюю мудрость магии Нагов. Там же, скромно, в уголочке, чтобы не отсвечивать, была и некромагия... — — Сказать, что Яковлев Тарас нервничал, значило не сказать ничего. Старшего лейтенанта трясло, как на американских горках. Бледный, почти зелёный, был готов уже выплеснуть из себя всё съеденное утром. Ковалёв, увидев, что творится с его подопечным, положил руку на лоб, вторую на солнечное сплетение, и тот вздохнул свободно. Глянув с благодарностью на руководителя, Тарас приступил к изложению теоретической части своей диссертации. Генералы уже успокоились, наблюдая, как арестовали и увели Патерыгу. Напились кофе и приготовились слушать второго диссертанта. — Итак, товарищи генералы, перед вами проект анти гравитационной платформы для перемещения грузов, весом до полутора тонн. Эффект анти гравитации создаётся взаимным отталкиванием гравитационного поля Земли, условно ПЛЮС. И мелкой решётки из петербургия, восемьдесят первого номера таблицы Менделеева... — Минуточку, молодой человек, Вы сами себе противоречите. Восемьдесят первый номер был присвоен элементу таллий, если я точно помню. Но уж никак не, какому-то там петербургию. Или я не прав, а, коллеги? — Генерал обвёл всю комиссию торжествующим взглядом. — И тут вступил Сергей Иванович: — Прошу простить меня, уважаемый профессор. Вы, как специалист в области физики и химии, абсолютно правы. Но! Лишь до середины лета этого года. Сейчас уже внесены изменения в периодическую таблицу. И в ней, под номером восемьдесят один, прижился элемент Петербургий. — Ковалёв достал из портфеля кусок обсуждаемого элемента. — А вот и он, прошу знакомиться. — Он передал петербургий коллегам. Та возбуждённо зашумели, передавая кусок металла из рук в руки. — Тарас, а ты продолжай. — Подбодрил его Сергей. Тот кивнул: — Так вот, решётка из петербургия даёт, при подключению к ней источника постоянного тока, отрицательный эффект. И это обуславливает взаимное отталкивание между полями Земли и петербургия. В теории, сила отталкивания способна поднять объект до пяти тысяч метров. Сейчас, созданная платформа имеет свойство поднять груз на высоту до полуметра, что позволяет ей передвигаться по бездорожью. Скорость движения обеспечивает магнитный ускоритель, и способна, на данный момент достигать сорока километров в час. — Генералы зашумели, поднимаясь с мест и торопясь на выход. Тарас улыбнулся, пожал плечами и двинулся вслед за комиссией. — Один момент, коллеги, один вопрос! — Генералы, недовольно заворчав, остановились. — А ответьте мне на простой вопрос, уважаемый диссертант. Как это у Вас минус на плюс дают отторжение, а не как в классическом варианте, не притянулись? А? — Хитро прищурился генерал. Тарас уже открыл рот, но Ковалёв, приподняв руку, остановил его: — Тут проблема вот в чём, уважаемый профессор. Поля, которые излучают Земля и новый элемент, потребуется ещё долго изучать, чтобы определить, какой же знак ставить перед ними. И вот этим вопросом, я думаю, мы доверим Вам, профессор Ландау. Или Вы против? — Ну, уж нет! — Генерал Ландау приосанился, — Этот вопрос я никому не уступлю. — Спасибо, товарищ генерал, — обозначил поклон Тарас. И, сдёрнув покрывало со стоящего рядом сооружения, открыл общему взору нечто. Что напоминало грузовой транспортер, вот только без колёс. — Тарас, разреши мне опробовать твоё творение? — 'С ума сошёл? Не вздумай!' Дуэтом в ментале откричались жена и дочь. Сергей лишь улыбнулся, сел на удобное кресло. Рычаг, напоминавший джойстик, помог приподнять платформу над землёй. Педалью газа, или как она там может называться, тронул с места. Рулевое колесо. Лево, право, кругом. Как у нормального автомобиля. Соседняя педаль давала тормоз и задний ход. Проехав так несколько кругов, объясняя комиссии каждое своё движение, профессор Ковалёв понял, что такое счастье. Нет, семья это естественно, счастье. Но у него сегодня появились ещё два сына, и это было весомым дополнением к счастью семейному. — — Председатель КПК Ляо Шеньчжао был в полном ступоре. Попробуй, определись с выбором, когда с одной стороны конец света, с другой предложение о спасении нации. Да, предложение, по сути, бесценно, но как? И если бы этот вариант озвучил кто то, а не Сталин, тут и думать было нечего. А так... Но нужно что-то решать. Ляо прекрасно понимал, он несёт ответственность за каждого из, почти полутора миллиардов китайцев, поэтому, наконец, решился. Но тут ожил селектор: — Товарищ Ляо, к Вам посол Германии. — Председатель удивлённо вздёрнул брови. А этому то, что понадобилось? — Пусть войдёт. — В кабинет степенно вошёл чрезвычайный и полномочный посол Германии в Китайской Народной Республике Гарехт Розен. Коротко поклонившись, осведомился о здоровье Председателя, его семьи. Узрев в глазах собеседника нетерпение, поспешил с главным вопросом: — До нас дошли сведения о приближающемся катаклизме, который грозит уничтожением всей цивилизации Земли. Это так? — Допустим. — Прищурил и без того неширокие глаза Ляо. Розен кивнул и продолжил: — Так же до нас дошли сведения о некоем предложении по спасению Китая. Не так ли? — Допустим. — Ещё сильнее прищурился Председатель. Розен снова кивнул: — На каких условиях Германия могла бы присоединиться к данному предложению? — Ляо кивнул, подумал немного. Затем предложил послу присесть, налил ему чашку чая и взялся за трубку телефона. — Императора Российской Империи... Здравия желаю, Ваше Императорское Величество. Ко мне обратился посол Германии в Китае, с просьбой о присоединении к нашему с Вами договору. Как Вы на это смотрите?... Я Вас понял, ждём. — Ляо положил трубку и повернулся к послу. — Минут через десять Вам всё будет известно. А пока попьём чаю... Через пятнадцать минут в центре кабинета материализовались Сталин и ошарашенный Канцлер Пинекер. Тут уже и посол был на грани потери сознания. А Председатель, как ни в чём не бывало, приставил к столу ещё два кресла и разлил в чашки чай. — Где мы? — Прохрипел Канцлер, но, увидев своего посла, тут же поправил себя, — Мы, что, в Китае? — В Китае, герр Пинекер, — улыбнулся Сталин, — Привыкайте к новым возможностям. Пока только у нас. Далее будет видно, очень возможно и у Вас такие возможности проявятся. — Присев за стол, и хлебнув чая, Император стал набивать трубку. Разговор шёл на китайском. Канцлеру переводил посол. — Итак, господа и товарищи. Я так понимаю, что Вы, Председатель Ляо, пришли к определённому решению. Вам, герр Канцлер, как я понял, что-то стало известно, возможно даже нечто, заставившее Вас стремглав броситься на поиски спасательных кругов. Довожу до Вашего сведения, в наших планах было спасение Европы, правда, на определённых условиях. Вам я их озвучивать не буду, потому, как Германию и Японию планировалось спасать одновременно с Китаем. Повторюсь. — Сталин положил на стол планшет, включил воспроизведение. — Звезда Альтаир, альфа созвездия Орла. Семнадцать световых лет от Земли. Планета земного типа на расстоянии ста двадцати двух астрономических единиц от звезды Альтаир. Планета типа Земля, атмосфера чистая, не в пример Земли, материков шесть. С территориями Китая, Германии и Японии, будет семь... — Простите, товарищ Сталин, Вы хотите сказать, что наши страны будут перенесены вместе с нашими территориями? — Именно это я и хочу сказать. Вот только вопрос стоит такой — все территории вместе, или же определить каждому свой материк. Полезных ископаемых много, животный мир богат и разнообразен. Даже выжили небольшие динозавры. Океанские просторы богаты рыбой, морскими животными. Есть немного дино, типа плезиозавров. Мой советник побывал на этой планете и вернулся просто потрясённый тем, может существовать такая девственная природа. Вот, прошу посмотреть на его видеозаписи. Вот, такие вот предложения, господа и товарищи. Думайте, определяйтесь. А мы, подумаем, как остальных спасать. — — Император Хирохито сидел над чашечкой кофе, опустив глаза. Ему было грустно. Напротив сидел Император Иосиф Первый. Глядя на собеседника непонимающим взглядом, пытался понять причину запредельной грусти. — Друг мой Иосиф, я понимаю, что тобою движет запредельная сила гуманизма по отношению к людям Земли. Но я буду вынужден отказаться от твоего щедрого предложения. Причина очень проста. Эта земля, на которой мы родились и выросли, для нас святая, как и святые могилы наших предков, которые ты нам предлагаешь покинуть. Поэтому — нет. — Сталин едва заметно улыбнулся: — Друг мой Хирохито, как я понимаю, ты крайне невнимательно слушал содержание моего предложения. Я не пытаюсь тебя обидеть или оскорбить, но послушай ещё раз. Тебе предложено перенести всю территорию Японии, вместе с населением на планету, у которой ещё нет названия. Надеюсь, вы её назовёте так, как посчитаете нужным. Кроме того, к островам Японии придаётся материк, размером в две Австралии. Этот материк будет тоже Японией. Думаю, что освоение его хватить ещё на много поколений японцев. Так, что и святые земли, и могилы предков, и все храмы, всё остаётся с вами, уважаемые японцы. На одной планете с вами будут китайцы и немцы. Надеюсь, возражений не будет? — Иосиф Первый улыбнулся шире. Выпученные глаза Императора Я пони говорили о многом, однако он задал только один вопрос: — А как же Россия? — Россия и славянские государства, исключая Польшу. Так же все бывшие республики Союза ССР, исключая прибалтийские государства. Небольшая проблема стояла в виде Грузии, но туда уже поехал Берия, думаю, что грузины будут не против снова войти в состав Российской Империи, как было при Романовых. У нас отдельная планета, на которой мы будем строить своё общество. Для торговли между нами будут пробиты несколько каналов, через которые мы будем укреплять наше экономическое могущество. Что же касается остальной Европы и остального мира, то их отправляем укреплять могущество Великобритании. Пускай вместе осваивают мир, который ещё находится во власти динозавров. Вот такие дела, друг мой Хирохито. — — Десять лет спустя. Планета Русь, Новый Петербург, музей истории Российской Империи. Экскурсия первоклассников. Стенд, посвящённый истории Земли. — Здесь, дорогие мои, вы увидите то, от чего были избавлены ваши родители и прочие жители планеты Земля. — Экскурсию вела голограмма представительного мужчины. Это был сам Прометей, переселённый вместе с Россией. — С чего началась гибель Земли. В озере Кратер-Лейк, на западе США. В озере, которое располагалось в одном из крупнейших вулканов, произошёл мощный взрыв. Как потом выяснилось, американские военные в озере сделали большущий склад, в котором хранили самые мощные термоядерные бомбы. Взрыв инициировал сильнейшее землетрясение, которое раскололо кору Земли, вплоть до мантии. Воды океаны, хлынувшие в образовавшиеся расколы, породили взрыв, который разорвал Землю. Теперь, в Солнечной системе, на месте третьей планеты, пояс астероидов. Примерно такой же, как и у Юпитера. — Вверх взметнулась рука мальчишки, лет семи: — Мама мне рассказывала, что именно Вы предсказали катастрофу, и помогли принять решение о спасении цивилизации. Это так? — Прометей усмехнулся: — Да, это так. А будущее могло открыться только твоей маме. Ты ведь Сева, сын нашего демиурга? — Малыш покраснел и опустил глаза. — Вот поэтому, твоей маме, на всех планетах человеческой цивилизации, стоят памятники и храмы. Будем же достойными продолжателями дел наших предков. Конец второй книги. 29 ноября 2022 года. Я не планировал писать вторую книгу. Но по просьбе моих читателей, как смог, так и написал. О третьей ничего не скажу, всё зависит от читателя и моих болячек.