1644 год. Август. Полет в двадцатый век.

Серия "Россия от полюса до полюса"

1644 год от Р. Х. или 7152 год от С. М., август, Северная Евразия

Полет в двадцатый век.

Для создания настроения рекомендую пионерскую песню середины 60-х годов ХХ века.

"Звездопад"

Нам нет преград ни в море, ни на суше,

Нам не страшны ни льды, ни облака!

Пламя души своей, знамя страны своей,

Мы пронесем через миры и века!

Все же интересно устроен мир... живешь себе, живешь и однажды — раз и вокруг ничего знакомого. Чужие люди, чужой язык, чужой мир... Страх.. Мамочка, роди меня обратно!

Тут наоборот. Видно, уже впадаю в детство. Накатило радостное, беззаботное чувство... Давнего, казалось навсегда забытого лета 1988 года. Старенький Ан-24, прыгая на воздушных ухабах, везет к морю толпу ребятишек из далекого северного гарнизона. Я совсем большая — уже десять лет, не сижу, как прочие, пристегнутая в кресле, а гордо стою, в проходе, рядом со стрекочущим кинопроектором — подаю отцу бобины с пленкой. На туго натянутом поперек салона экране — бессмертный мультфильм Уолта Диснея "Золушка". Сказка. Про бедную маленькую девочку, ставшую принцессой... Кто тогда мог подумать, что это про меня?

Как говорится, за что боролись — на то и напоролись! Заряжайте бобину, товарищ ваше Величество... Императрица Восточной Сибири, блин... Сегодня в нашем летающем балагане аншлаг! Снова та же "Золушка", и простенький кинопроектор, и тугая крахмальная простыня в проходе, и усыпанное звездами ночное небо августа за иллюминаторами, и качаются на воздушных волнах четыре десятка детских душ, жадно ловящих каждый звук и каждый жест на экране. Всем — от десяти до двенадцати лет. Все — смотрят мультики первый раз в жизни...

Уф-ф-ф! Схлынуло... Господи, как хорошо, что тебя нет! Сказала бы я тебе, всё-всё что думаю, прямо при детях, не постеснялась. Ну и что, если они совсем маленькие, как я тогда? Ну и что, если тут одни девочки? Бл...! С чего ты взял, старый бессмертный хрыч, что они девочки? Это я, я, в их возрасте, была не верящей в бога девочкой-пионеркой! А они в тебя верили всем своим маленьким сердцем, и до сих пор верят!!! Хотя ни одной девочки среди них нет... зато у половины — положительная реакция Вассермана, у доброй четверти — разрыв влагалища, у всех — полная икебана прочего. О пороге дистрофии и следах побоев молчу...

Нет, это не самые больные — это наоборот, самые здоровые... в Северной Европе. Если хорошо постараться, можно вытянуть. Почти полностью... хотя бы телесно. Предварительную терапию провели, швы наложили, антибиотики прокололи. После ударной дозы пенициллина бледной спирохеты в выделениях нет, можно везти вместе с остальными. В одном салоне... Интересно, какой такой Парацельс придумал, что застарелый сифилис проходит сам (!) после дефлорации трех малолеток? Это не черная медицинская шутка, говорю вполне серьезно... Местные фармацевты, на рецепте настаивают! Чудесное исцеление от злейшей венерической болячки... Можете спросить барышень — подтвердят... Как раз ими и лечились. Зла не хватает! Так бы и сдала этих эскулапов живьем в анатомичку, для опытов. А как славно начиналось...

Остров, База... не торжественное построение, но близко к тому. Я — лицо официальное. Вроде генерального инспектора. Министр медицины, угу. Строй на плацу, воспитанники и несколько преподавателей. Почти пять сотен подростков и спортивных парней, улыбаются и "едят глазами". Не столько даже меня (что им молодящаяся тетка на пятом десятке), сколько Фатиму с Маринкой. Почетный экскорт. Девчата хороши — синие комбинезоны в обтяжку, легкие шнурованные сапожки, белые водолазки, ветер ерошит короткие, до плеч, прически. Торжественная передача первой партии будущих "смолянок". Вот и они. Стайка малявок, в одинаковых цветных платьицах. Глазастые, худенькие, милые, угловатые. Тоже смотрят на своё будущее... лет через пять-семь. Только вчера приплыли с материка. Сильно штормило...

Почти неделю ждали погоды у местного хуторянина. Двое сопровождающих прибалтов мнутся рядом. Эти, не отвлекаясь, жадно разглядывают мою особу. Надо подойти, милостиво поблагодарить... пересчитать, хотя все 40 в наличии... Ещё раз. Что-то зацепило! Ну и дела! Это ещё кто? Выпученные бессмысленные глаза, развитый висячий зоб... Базедова болезнь, последняя стадия, кретинизм... Нехватка йода дает о себе знать... Но, откуда?! Они же тут отборные, прошли все тесты, Карпинский по радио расхваливал, какие наши новые барышни умницы и красавицы. Особенно рыжая егоза с ослепительной щербатой улыбкой, вылитая Пеппи-Длинный-Чулок... Ну, и кто тут у нас рыжая? Нет такой... Снова считаю... Сердце пропустило удар... Нету... русые, темные... Уже вслух, громко — Где рыжая девчонка?!!

Черт! Настроение резко сменилось. У сопровождающих забегали глазки... Фатима лихо трещит по-немецки, спрашивает у девочек про рыжую. Молчат... Молчат!!! Косятся в испуге. Аборигены уже не стоят — висят, взятые за грудки, в руках дюжих парней, еле касаясь земли... Да, была... Да, похожа на ведьму... хуторянин предложил заменить на свою падчерицу и даже заплатил серебряную монету. Разве госпоже колдунье не всё равно, кого принести в жертву? Вашу мать, с кем мы связались? Свисток, топот... К горизонту потянул пенный шлейф катер.

Сколько ждать? Час — полтора? Ладно, время есть. Но торжество смято, все разбрелись кучками, курсанты отправились на занятия... Фатима врубила обаяние на полную катушку и малышки разговорились... Про губастого дядьку который увел с собой рыжую Гретту, про крики каждый день... каждую ночь...про строгий запрет кому угодно говорить о подмене. На меня они теперь поглядывают украдкой, со страхом, как на настоящую колдунью... Мерзость!

Вернулся катер. Идут. Впереди, совершенно спокойно, почти по-хозяйски, одутловатый литовец, тот самый хуторянин. Совершенно не боится, уже привык к вежливому обращению. Сзади играют желваками двое курсантов, один одет по форме — куртка и тельняшка, второй в одной куртке, на голое тело. Третий несет на руках завернутый в одеяло сверток. Уф... жива! Хуторянин, небрежно поклонившись, на ломанном русском начинает живенько объяснять, что вовсе не хотел обидеть госпожу... он готов заплатить ущерб за испорченное имущество. Все соседи знают, он честный человек! Но жена умерла... и бес попутал. Матка Бозка, не утерпел!

Покажите! Парень осторожно ставит сверток вертикально, раскрывает одеяло в стороны. В спину дышат любопытные. О-о-о! Качаясь на подламывающихся ножках, перед нами стоит невообразимое существо, в висящей до колен тельняшке. Она была рыжая? У существа седые всклокоченные волосы... Была ослепительная улыбка? За разбитыми губами больше нет зубов. Синяки, ссадины, синяки... Старые, пожелтевшие и совсем свежие. Везде. На лице, на ногах... Плюс особые, на видимом, через вырез тельняшки, худеньком предплечье — черные следы жадных и уверенных мужских пальцев... С трудом открываются заплывшие веки, гримасой обнажаются распухшие десны. Слабый, с придыханием, радостный шепот — Экчеленца?! Из-под тельняшки, друг за другом, медленно падают на песок крупные кровавые капли...

Наверное, у меня что-то стало с лицом... Поворачиваюсь к продолжающему бормотать литовцу — он озадаченно замолкает...Ну я тебе сейчас! Не успела... Да-да-да-да-да!! Справа и слева, длинные, на полную обойму, очереди из "Стечкиных". В ушах заложило! Короля, увы, играет окружение. Княгиню — тоже... Девочки опять, и раньше меня, прочли мои мысли... с довеском. Честное слово, я хотела сволочи только рожу начистить... Опоздала... Рожи больше нет ... обе ноги валяются отдельно — первые выстрелы пришлись в пах и таз... Экспансивные пули. Опытная партия наших пистолетных патронов, под автоматическое оружие. Впечатляет! Барышни-то мои — бр-р-р! Снайперы-пилоты-санинструкторы. Специально же так целились... До благостных сестер милосердия им — как до Луны и ещё дальше. Хоть бы побледнели, ради приличия. А малявка-то — еле на ногах стоит, но зеленые глазищи аж светятся. Язык показала! Шепелявит что-то торжествующее... Безо всякого перевода понятно, что — "Сдохни сволочь!"

Повезло тебе девонька, причем крупно ... Не сломалась, после шести дней кошмара. Мы успели. А если через ещё столько же — наступает адаптация, уже навсегда. Проверено. Именно потому курс молодого бойца дольше двух недель, а солдатикам срочной службы всегда дают отпуск меньше, на 10 дней, иначе чуть привыкнут дома и убегут... ищи их потом, суди... Эх! Как тебя колотит! Ну, иди сюда... прижалась... вцепилась... Злыдня не испугалась, а своих -боишься? Своих?! Ребенка насиловали несколько дней подряд! Любого мужчину она сейчас боится смертельно... А я тут — вообще единственная, кто похожа на женщину... потому, что в длинном плаще. Барышень в штанах и с пистолетами, она точно никогда не видела. Кроме как на Острове, в Европах такие пока не водятся... Чудовищный ситуационный стресс...

Вот, поймала мысль! Все наши малышки не просто боятся незнакомых людей, они же мужчин боятся! Потому и вокруг меня жмутся. Что бы это значило? Фатима! Марина! Быстро проверьте, нет ли ещё у кого вот такого? Есть? Ещё есть? Свежие... и у всех... Загрызу! Ганс, отдай одеяло! Где эти г... провожатые?! Обоих — сюда, немедленно! Мало, что одну продали? У воды, значит, быть, да и не напиться? Малинник себе устроили, педофилы? Типа, всё равно девчонок к чужакам на растерзание везем или колдунья (это я) их на зелья пустит... Да я вас самих... Нет, пора мне учиться за лицом следить, тишина вокруг звенящая...Княгиня в гневе!

Хоть подобие величественности надо изобразить... Ага, привели! Эй! Убрать...вот это... дерьмо! Смотри-ка, понятливые. Каждый сноровисто взял в одну руку по ноге, другой рукой подхватил тушку хуторянина... Потащили... к помойной яме. dd>

Сержант удивленно смотрит. Все на меня смотрят с немым вопросом. Как, и это всё? Руку вперед, кулак сжать, большой палец вниз! Понятно? Дружный выдох. Здоровяк кивает. Знают любимый жест римских патрициев в цирке? Откуда? Ах да, мы же им привезли новый фильм, свежепереснятый с компа на пленку — "Спартак"... Эрудиты.

Финита ля комедиа! Огромный Ганс педалью распахивает крышку над выгребной ямой, шагом в сторону пропускает наивных вперед, и резко бьет сразу обоих под основание черепа. Хрясь! Парочка, взмахнув на прощанье своими и чужими ногами, исчезает... Пульх! Бульк!

Ненавижу эти официальные визиты! То и дело приходится изображать из себя невесть кого... феодальную владычицу... Так, оглядеться, пока все смотрят мимо меня... Вроде бы пронесло! На лицах даже проступает уважение — своя... Строгая, но справедливая! А иначе никак нельзя, я представитель высшей власти. И высшей справедливости. На том стоим... За изнасилование наказание одно — смерть... Немедленная. Публичная. Так надо, понятно?

В начале 90-х годов, в той прошлой, далекой, "демократической России", утонувшей в потоке либеральной "чернухи", довелось мне пообщаться с занятным стариком. Ровесником века. Даже у Колчака писарем успел послужить. По малолетству поддела дедулю. Зачем же вы слушали красную пропаганду? Дед усмехнулся, объяснил — а не было никакой пропаганды! Вообще... Агитировали не словом, а делом. Через деревню, как саранча, перли всякие. Белые, зеленые, чехи, японцы... Власть, за три года, поменялась раз пятнадцать. Но каждая — брала харчи, отнимала лошадей, уводила парней рекрутов, насиловала... Иногда, от отчаяния, родня приходила жаловаться командирам. Командиры хохотали — право сильного! Только красные не стали смеяться. По указке пострадавших дернули насильников из строя да и шлепнули... Без речей о Мировой Революции... Война сразу и закончилась. Стало ясно — пришли свои.

Вот, пригодилась наука. Запомните, малышки, вокруг — свои. А вы все теперь — наши! Конец церемонии. Всех немедленно в лазарет! Марина, Фатима, у нас много работы...

А праздник, назло врагам, состоялся. Через три дня. В санчасти. Когда "смолянки" чуть-чуть отошли... Плевался паром гигантский латунный самовар, двухведерный, крупнейший в Европе... Даже у датского короля Христиана IV — он меньше, но зато серебряный... И был торт. И ведро мороженого. И все перепачкались, как маленькие свинюшки. Трех лежачих мы кормили с ложечки. Мне, уже привычно, досталась Гретта... "хвостик"... Там она первый раз улыбнулась... Гвозди бы делать из этих детей! Ведь ни одна не заплакала... ни разу. Вот же, подрастут и достанутся кому-то, стервочки. Но, сначала карантин... и надо попасть домой...

И ещё было. Совет командиров Острова (с большой буквы, просто название не в чести), Преподаватели, начальник Базы (тоже с большой буквы) и пяток старших парней... На столе в высоком зале ярко горит единственная лампа. Подобие антуража из "Педагогической поэмы" Макаренко, впрочем, и её потрепанный томик лежит на виду — для справки... Лица мрачные, неудобно... за себя, передо мною... Перед малышками просто отчаянно стыдно — их глупо не уберегли. На повестке дня вопрос — как жить дальше? Первыми, как и положено, в армии, высказались самые младшие. Имя отчество выговорить удается не всем, но я не придиралась. Потом разговор пошел совершенно откровенный, без чинов...

Откуда мы взяли этих ублюдков? Дарья Витальевна, других тут нет — это самые лучшие! Правда-правда... не сомневайтесь. Разбойники, извращенцы, но не религиозные фанатики, по крайней мере. Честное слово! А другие... малышек уморили бы прямо на месте, как будущих ведьм... жмудины — народ темный и в католицизме усердный до крайности... Двоеверам-то по другому нельзя. Или сами бы в жертву принесли. Идолы деревянные, с губами, вымазанными человеческой кровью, тут в любом лесу, возле любого поселка. А есть колдуны... Хуторянин, которого девчата шлепнули, точно себя черным магом считал, как овдовел — так жил с черной козой... Верно понимаете — в буквальном смысле. Не иначе, мечтал в инферно подняться.

Страшное дело — оказаться в разрыве цивилизаций. Ни чести, ни веры, ни морали — всё держится на страхе или жадности. Их и крестили всего-то триста лет назад, да на скорую руку. Что бы грабить было удобнее. Без шибеницы на каждом перекрестке — не вера, а видимость одна. Сейчас они типа паписты, а ещё их отцы — социанисты, лютеране, кальвинисты и чистые сатанисты (ага, те самые, которые кровь пьют и оргии устраивают). Даже гуситы были!

Приспособленцы, холуи, бандиты...Анархия — мать порядка... Шляхта польская, шляхта литовская, шведы, иезуиты всякие... Мы для них не люди, а так — нечто вроде ходячих трупов. Общаться боязно, обидеть страшно, но обмануть — даже не грех. Реально — сидим в блокаде... Если бы не самолеты — задавили бы нас сразу, по прибытии, в первый же год. А так, ничего, крепко держимся. Планы строим, сухой док, сами строимся... Гешефты крутим всякие...

С материка снабжения нет — ярмарка кормит. Бойко идут швейные иглы, перец, краски, червонцы ангарские — само собой. Только монеты наши живут — до первого ювелира, золота в них многовато... Попы за владение — анафемствуют в открытую... Что местные, что польские, что православные русские... "Человеческие руки не могут изготовить металл такой чистоты!" Личные отношения завязать? Кому и с кем? Втереться в "шановную тусовку" — невозможно... Навыки не те! Кто из наших умеет хорошо ездить на лошади, фехтовать на шпагах, знает хоть зачатки латыни — типа образован... или французского — хоть где-то бывал при дворе? Белые вороны мы, а не аристократы. Вот вы — княгиня, а умеете, например, бить морду прислуге? Не ланцетом ткнуть, не челюсть своротить, а лениво и элегантно? Зато местные — легко ...