Волк в овечьей шкуре - 3

Ликова Анастасия

Волк в овечьей шкуре - 3

Глава первая. Побег от себя

Прошло уже больше года, с тех пор как я живу жизнью молодой женщины. Многое что изменилось. Изменилась я. Сейчас, живя в небольшой деревне горного Алтая, мне казалось что все, что было раньше, это всего лишь сон. Не было тяжелого, пропахшего порохом, потом и кровью пути через пекло нескольких войн. Казалось, что я никогда не захочу повторить все это. Даже малую часть пройденного не хотелось повторять. Сейчас мне было спокойно и уютно. У меня был дом, мужчина, не муж, но, так скажем, сожитель. Я даже подумывала принять его предложение о регистрации брака. Я не скрою, но иногда появлялись мысли о детях. Такая жизнь казалась мне идеальной.

За эти восемь месяцев, что жила на Алтае, я ни разу ни во что не вляпалась. Стала намного спокойней, и появилась какая-то покорность. От мужчины во мне, видимо, не осталось и следа, мужчина во мне умер окончательно. А может, это только казалось? Может, это затишье перед бурей? А может, мужчина просто спал и набирался сил, чтобы потом заявить о себе, что рано его списали со счетов? Тогда я не знала, как повернется судьба, буду ли я тихой и верной женой и матерью или же опять стану неуправляемой дикой кошкой, которая оставляет после себя только трупы.

Но давайте вернемся немного назад, в сентябрь 2009 года. Желание уехать, забыться и вообще просто отдохнуть от всей этой суеты, гама и шума зрело во мне давно. И я решилась. Дед был не в восторге, но вынужден был согласится. Но принимать мой рапорт об отставке не стал.

— Ты вот что, — сказал он, прочитав мой рапорт. — Давай, спешить не будем, я могу понять тебя. Для тебя все ново и не привычно, ты запутался в себе, кто ты есть. Давай сделаем так. Сейчас я тебя выведу в резерв, ты успокоишься, привыкнешь, освоишься, а потом решим.

Купив по дешевке, через Михалыча, подержанный RAV 4, я просто собрала кое-какие вещи и, открыв атлас, наугад ткнула пальцем. Это оказался Алтай. Туда и поехала, оставив девочкам записку, что я в командировке. Я даже не взяла телефон, чтобы по нему меня не смогли найти.

Путешествие мое было недолгим, но довольно насыщенно развратом. И признаться, я не знала, что мне с этим делать. Только алкоголь помогал как-то заглушить эти позывы. К сексу я была готова всегда, в любую минуту. Я сейчас просто удивляюсь, как и каким образом я ничего не подцепила? Ведь о безопасности я в такие минуты и не думала. Правда, в отличии от меня, "партнеры" думали. Объехав несколько деревень, я все же нашла небольшой домик с мансардой и с канализацией. И цена меня устроила, учитывая, что финансов у меня не так много. Я еще не думала, чем я буду заниматься, когда кончатся деньги.

А что касается моей страсти, то я еще по дороге все же собрала всю волю и переборола ее. Но это был единичный случай, который отнял у меня много сил. Рано или поздно я все равно сорвусь. Первое время удавалось обходиться вибратором, но мне требовалось еще кое-что. А тут еще и участковый повадился якобы с проверкой и предложением о помощи. Как он потом признался, что подозревал, что я наркоманка. Так я тогда выглядела. Я практически несколько недель никуда не выходила. Иногда в магазин за продуктами.

Решение пришло внезапно. При очередной, так скажем, "ломке" я вдруг оделась и собралась идти искать жертву, но, увидев сугробы, которых раньше как-то не замечала, отыскала лопату и принялась чистить двор.

— Может, помочь? — услышала я знакомый голос за спиной.

Я повернулась, там стоял участковый, я только сейчас увидела, что у него пагоны старлея. Но тут же уставилась ему на пах.

— Тебе че надо? — зло спросила я.

— Зашел по пути. Думаю, может чем помочь?

— Слушай, старлей, не ходи сюда, пожалуйста. Все, уходи. если хочешь пройти в дом, неси ордер.

Я повернулась и еще усердней начала кидать снег. Как ни странно, это уняло мое желание заняться сексом, а в голове появились какие-то мысли. Я вспомнила, как когда-то очень давно мой китайский учитель говорил, что с помощью познания самого себя мы можем побороть все недуги. А чтобы познать себя, надо заглянуть в свой внутренний мир, которого мы совершенно не знаем. Сев на пол, я попробовала уйти в себя, одним словом, стала медитировать.

"Главное, поверь в себя, и у тебя все получится. Вспомни, кто ты есть. Ты не должен сдаваться". Слова как гипноз проносились у меня в голове, я даже не разбирала смысла и не заметила как отключилась.

С этого дня медитации стали постоянными. И я занялась спортом. Сначала легкие пробежки по утрам. Вскоре съездила в Барнаул и приобрела спортивную одежду и инвентарь. Занятия мои стали походить уже на тренировки. Появился режим, и вскоре я выстроила программу тренировок. Она была составлена по памяти из программы подготовки спецназа. В нее входило все, что входит в подготовку разведчика. Даже стрельба, правда пока я довольствовалась пневматикой.

Постепенно повышая нагрузки, я вскоре уже делала марш-броски. Сначала на пять км, потом сразу на десять. А через три месяца я уже одевала на ноги грузы и бежала по склонам и глубокому снегу. Но нагрузки сильно не повышала, не хотелось, чтобы мышцы увеличивались в объеме. Мне никогда не нравились мускулистые женщины. Но проявилось природа этого тела, его жилистость, поэтому мышцы и так не росли, а только становились крепче при напряжении.

Через два месяца я, глядя на себя в зеркало, заметила изменения. Куда-то исчезла вся рыхлость, все тело стало крепким, при напряжении появлялись кубики пресса, мышцы также становились крепче, кожа приобрела какой-то бархатный вид. Грудь еще приподнялась. Фигура, вроде, не изменилась, она оставалась стройной, но стала более подтянутой, спортивной.

Чтобы не сбивать кожу на костяшках пальцев, я всегда работала в перчатках. Отжимания я делала только на кулаках и на пальцах. Могла уже с легкостью делать сто отжиманий, но не форсировала. Нормой у меня оставались пятьдесят, больше и не надо. Как и подтягиваний.

Пять месяцев таких изнуряющих тренировок дали результат. Сейчас я была подготовлена не хуже себя прежнего. А возможно и лучше. Все же организм молодой, а значит, выносливый. К тому же женский организм выносливей мужского. Это я поняла во время тренировок.

Да, тренировки помогали как-то глушить свои желания. Плюс медитации. Но, признаться, помогало это не надолго. Мне по-прежнему приходилось сдерживать себя, когда видела мужчин. После таких встреч в ход шел вибратор, пока не садились батарейки. Дома отрывалась по полной, но это все было жалкой пародией на то, чего на самом деле жаждала моя вторая сущность. Иногда во сне я видела, как обслуживаю сразу трех огромных мужиков. После таких снов я просыпалась в поту и сразу, не важно сколько времени, одевалась и бежала на пробежку с максимальными нагрузками.

В отличии от моей сущности, для меня, для моего разума, это были кошмары. Даже те кошмары, которые мне снились — разорванные тела, убитые дети и женщины — не вызывали столько отрицательных эмоций как те, что снились сейчас. Но как бы там не было, я все же начала жить. Физ-нагрузки раскрепостили меня, я стала общаться, но, правда, только с женщинами, мужчин на пушечный выстрел не подпускала. У меня даже появилась подруга. Это Мария из единственного магазина. Мы с ней быстро нашли общий язык. Могли общаться по нескольку часов. Это было то, чему я раньше так удивлялась, еще в той жизни. О чем можно говорить? Теперь, как ни странно, сама могла говорить ни о чем.

Теперь я поняла, все эти разговоры не имеют никакого значения, это своеобразный выплеск эмоций. А у женщин эмоций всегда переизбыток. Это что касается Марии. А что касается меня, то на переизбыток эмоций я не жаловалась, меня уже ничем не возможно удивить. Но мне требовалось общение. Я устала быть одна.

Зайдя в очередной раз за хлебом, мы вновь разговорились. Она вдруг наклонилась к самому моему уху и заговорщически прошептала.

— А Андрюха-то, участковый наш, бухать начал.

— Да ты че? — удивленно ответила я. — А что с ним?

— Ой! А то ты не знаешь...

— Нет, — ответила я.

— Да ладно, вся деревня знает, что он по тебе сохнет.

— Ну, знаешь, Машка, проблемы индейцев вождя не ебут, — ответила я.

— А тебе он что, совсем-совсем не нравится? — спросила она.

— Нет, я больше по бабам, — засмеялась я. — Если он тебе нравится, почему сама не подкатишь?

— Мой Коля подкатит, и ему и мне места мало будет. А ты что, правда по бабам?

— Не, так, к слову. Я кошка, которая гуляет сама по себе. Ну, ладно, я побежала, после лыжной прогулки, может, еще загляну. Пока.

— И зачем тебе все это надо?

— Чемпионкой по биатлону хочу стать, — засмеялась я и направилась к выходу.

— Ой, прям чемпионкой? Забегай! — крикнула она вслед.

Глава вторая. Странная женщина

Кажется, это был конец февраля или начало марта. Мы так же сидели в магазине, пили чай, болтали. Покупатели, в основном это были женщины, но иногда и мужики (забегали за бутылкой дешевой водки) заходили редко. Не настолько люди богатые. В основном, пенсионеры приходили за хлебом да молоком. Иногда приезжие.

В деревне работы не было, кроме как у фермера, да в котельной, которая каким-то чудом еще не взлетала на воздух. Все заработки были летом, во время туристического сезона. Торговали кто чем мог, сдавали комнаты. Места тут красивые, недалеко даже аквапарк построили. В окрестностях было несколько красивых озер. Да и находились такие, которые в реке Катунь купались, где вода даже в самые жаркие дни не превышает плюс пяти градусов.

Неожиданно Маша напряглась, глядя в окно.

— Опять идет, давненько ее не было.

Я тоже посмотрела в окно. К магазину шла женщина. Сказать, что она странная, я не могу. Обычная женщина, лет под пятьдесят, одета не лучше и не хуже местных жителей. Вот только когда она зашла, я обратила внимание на ее пальцы, которые были все в каких-то не то кольцах, не то амулетах. Я с интересом уставилась на нее.

— Здравствуйте, теть Клава. давно вас не было, уезжали куда?

— Не было нужды, Машенька. Собери мне как обычно.

Она положила на прилавок листок, видимо список, и так быстро повернулась ко мне, что если бы я и хотела отвести взгляд, то не успела бы это сделать. Наверное, и Брюс Ли не успел бы, а у него реакция куда быстрее моей. Но я и не собиралась отводить взгляд, не имела такой привычки. Наши взгляды встретились. Мы с минуту смотрели в глаза. Она первая отвела взгляд, но не потому что не выдержала, она начала озираться. Посмотрела слева от меня, как будто там было привидение. Потом подошла ко мне и пристально посмотрела в упор.

— Этого не может быть, значит, жив Тайл, — пробормотала она и, положив деньги, взяла мешок и направилась к выходу, что-то бормоча себе под нос.

Мы молча и удивленно смотрели ей в след, потом переглянулись. Маша прыснула смехом, а мне было не смешно.

— Она про че? Че она тебе сказала? — спросила Маша.

Я пожала плечами.

— Не знаю.

— Я же говорю, странная тетка. Больная, — сказала Маша.

— А где она живет? — спросила я, задумавшись.

— А тебе зачем?

— Просто ни разу ее не видела.

— Где-то в горах. Говорят, она ведьма, — шепотом произнесла Маша.

— Да ты че? Правда? — как можно удивленнее спросила я. — А что, они существуют?

— Не знаю, но моя бабка и мама говорили, что да.

— И че, ты не знаешь, где она живет? — спросила опять я.

— В горах есть брошенная деревня, туда даже отчаянные туристы не ходят. Я не знаю, где точно, но где-то недалеко.

В этот раз я ждала участкового как никогда с нетерпением. Он не заставил себя долго ждать и, как обычно, вечером появился у калитки.

— По тебе часы можно проверять, — незло сказала я.

— Вот, хочу узнать, может, что надо?

— Вот теперь надо, — не приближаясь к нему, сказала я. Он, кажется, даже обрадовался, что наконец-то сможет как-то приблизиться ко мне. — Скажи, ты знаешь такую тетю Клаву?

— Ведьму, что ли? А тебе зачем? Она просто выжившая из ума старуха.

— Не важно, скажи, где она живет? Ты ведь все знаешь.

— Точно не знаю, где-то на юге, километров пятнадцать, там есть брошенная деревня, но на карте она осталась. Давай, вместе поищем.

— Нет. Ты можешь дать мне карту посмотреть или попользоваться?

Я не знаю, чего я от нее хотела, но чувствовала, что должна ее увидеть. Меня как будто кто-то толкал, заставлял идти к ней. Карта, которую мне охотно предоставил участковый, помогла определить направление.

Встав раньше обычного, я отправилась на поиски этой деревни. О лыжах речи не было, там кругом скалы, и нужно было еще отыскать тропу. Как я поняла, дороги туда тоже не было. Только тропа, которая не была обозначена на карте. Это ведь не военная карта, а обычная, районная.

Где бегом, где шагом, чтобы не подвернуть или, не дай бог, не сломать ногу, я уже километров семь продвинулась вдоль каменной гряды. Меня как будто кто-то направлял. И вот среди отвесных стен я увидела расщелину. Когда подошла ближе, увидела, что это не то что тропа, а тут легко проедет автомобиль, если, конечно, убрать все камни и уменьшить склон. Оказавшись на плоскогорье, я осмотрелась. Ничего напоминающего деревню обнаружить не удалось.

Не задумываясь, я направилась к видневшемуся вдали еще одному горному хребту.

Часа через четыре я добралась до густого леса, покрывавшего склон хребта. Увидев широкую просеку, направилась по ней. Вскоре я оказалась на поляне, заросшей кустарником, который едва выглядывал из-под снега. Только благодаря моим ежедневным тренировкам в глубоком снегу этот маршрут дался мне легко.

Меня окружали вросшие в землю домики, засыпанные снегом, с торчавшими печными трубами. Кое-где виднелись остатки изгороди. Да, жуткое зрелище. Брошенные деревни. Я окинула пространство вокруг себя, выискивая взглядом хоть один дом, пригодный для жилья.

— Я знала, что ты придешь, — как выстрел, прозвучал голос за моей спиной. Но я даже не вздрогнула и не повернулась. — Ты нашел меня. Значит, тебе нужна моя помощь? — продолжила она.

— Почему вы называете меня в мужском роде?

— Потому что я знаю, кто ты. Ты Рев. Хотя тебе это имя ни о чем не говорит.

Я повернулась, и наши взгляды встретились.

— Вы правы, ни о чем не говорит. Может, поясните?

Она повернула голову и посмотрела на видневшиеся вдали горы.

— Холодно, иди за мной, — произнесла она и, повернувшись, направилась к деревьям.

Странно, я шла по ее следам, но когда обернулась, то увидела только свои следы.

Мы вошли в небольшой дом, по самую крышу засыпанный снегом, и только когда подойдешь в плотную, можно определить, что в нем кто-то живет.

Странный сон

— Ты тоже считаешь меня сумасшедшей? — спросила она, повернувшись ко мне.

— Чтобы увидеть сумасшедших, не надо так далеко забираться в глушь. И к тому же, меня не надо убеждать, что магия или что-то в этом роде существует. Вы ведь знаете, что со мной произошло, — спокойно ответила я.

— Знаю, мне рассказал твой ангел. Я сообщила высшему совету.

— Кому? — удивленно спросила я, начиная жалеть, что пришла сюда.

— Ты правильно сделал, что пришел сюда. Тайл хорошо поработал над тобой, он не убил тебя, как обычно поступает с нашими воинами, но он убил тебя как воина. Изменив твою сущность с мужской на женскую.

— Что это значит? — спросила я.

— Я не могу тебе всего сказать, твое имя в нашем мире было Грэк, ты светлый воин в десятом поколении. Отправлен на землю для борьбы с силами зла. Мы уже проиграли им одну планету и несем потери.

— Почему "было"? — спросила я.

— Я уже сказала, что он изменил твою сущность. Ты и внутри женщина, только мозг мужской, видимо, чтобы помнил. В нашем мире женщина не может быть воином, самое большее — это магом. Но это отдельный клан. Женщины у нас выполняют роль любовниц, утешают воинов и рожают от них детей, это их функция. Но в твоем случае все зависит от тебя. Ты можешь стать первой женщиной-воином. Теперь ты в нашем мире Валькирия. Дочь воина.

— А вы что, не можете опять поменять мою сущность? — спросила я, скорее издеваясь. Я уже жалела что пришла сюда. В деревне были правы.

— Мы не все можем, но кое в чем я тебе помогу.

— И в чем же? — улыбнувшись, спросила я.

Она как будто не услышала вопрос.

— К тебе прислали второго ангела, взамен убитого Тайлом.

— Кто такой Тайл?

— Это очень могущественный маг в мире тьмы. Мы думали, что уничтожили его, но, выходит, нет. По силе он уступает только Создателю.

— Понятно, — скептически сказала я. — Я, пожалуй, пойду. Спасибо, что просветили меня.

Я повернулась и направилась к выходу.

— Помни, кем тебе быть в этом мире, все зависит от тебя. Иди с миром.

Выйдя из дома, я остановилась в ступоре. Во-первых, уже было темно, а во-вторых, я потеряла всякую ориентацию в пространстве. Деревья вокруг меня стояли черной стеной, небо затянуто облаками. Неожиданно где-то сбоку раздались какие-то звуки. Прислушавшись, я поняла, что это играет "Марш славянки". Но откуда он тут?

Я повернулась, подалась в сторону звука и получила удар в лоб. Это привело меня в чувство, я открыла глаза и села в постели.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это был сон. А я нахожусь дома, в своей постели, и уже утро, играет будильник. А ударилась я об тумбочку.

— Надо же было такому присниться, — потирая ушибленный лоб, пробурчала я, вставая с кровати.

День прошел как обычно, ничего нового. "День сурка". Утренняя пробежка, утренний туалет, завтрак, работа с компом, тренажеры, бой с грушами. После обеда как обычно зашла в магазин.

Но было кое-что еще. Ближе к вечеру, когда я прибежала с пробежки с нагрузками, вновь пришел участковый. Он заходил почти каждый день, как назойливая муха. Я с ним долго не говорила, боялась срыва. А он был возможен. Но сегодня я говорила с ним минут десять. И у меня возникло странное чувство, что я присматривалась к нему не как к сексуальной игрушке, а как к человеку. Пыталась оценить его как мужчину. Уже вернувшись в дом, вдруг поняла, что мне не потребовалась сила воли, чтобы удерживать себя от страсти. У меня только слегка напряглись соски, но желания выпить его до дна не было. Я вспомнила что ни разу не посмотрела на его пах, как это было раньше. А смотрела в глаза.

А уже вечером, принимая душ, я вдруг более внимательно, вернее, с каким-то интересом начала разглядывать себя в зеркале, как бы оценивая свою фигуру. И не было того смущения, которое я испытывала раньше, видя в зеркале свое обнаженное отражение. Сейчас я смотрела на все это хозяйство, пытаясь понять, как его использовать, и что со всем этим делать. Так же обратила внимание на свое лицо и впервые ужаснулась.

— Тоже мне красавица нашлась, — произнесла я.

Лицо уже месяцев пять не видело косметики. Как только я уехала из Москвы. У меня не было даже губной помады, я ничего не взяла.

— И вот что он (участковый) нашел в нас? — спросила я у отражения. — Любовь зла, полюбишь и козла, — добавила я и, накинув халат, вышла из ванной.

Глава третья. Перемены

Участковый, видимо, почувствовал перемены во мне быстрее, чем я сама. На следующий день он появился когда я, вся в "мыле", отрабатывала с грушами. Открыв ему дверь, я осмотрела его с ног до головы, как в принципе и он.

— Я смотрю, ты тут боксом занимаешься? — спросил он.

— Если бы... Слушай, старлей, может, побудешь моей живой грушей?

— Даже так? А не боишься, что я тебя побью? — улыбаясь, спросил он.

— Нет, не боюсь. Во-первых, я же девочка, а такие как ты девочек не бьют.

— А во-вторых? — спросил он.

— А во-вторых, я тебе нравлюсь, и ты будешь поддаваться, — с улыбкой ответила я. — Только не советую этого делать, — добавила я.

— Что делать? — спросил он.

— Поддаваться. Не люблю.

— Мне уже страшно.

Он был немного шокирован моим поведением. Это касалось и меня тоже, но я пока не отдавала себе отчета в своем поведении.

— Скажи, зачем тебе все это надо? — спросил он.

— Как зачем? Я девушка одинокая, надо уметь защитить себя.

— Ну это понятно, бокс. А зачем так себя изнурять в беге?

— Хочу стать олимпийской чемпионкой по биатлону. Абсолютной, — засмеялась я. — Ну так че, выйдешь со мной?

— Не сейчас, как-нибудь в другой раз.

— Боишься, значит, что я тебе задницу надеру, — с милой улыбкой сказала я.

Я заметила, с какой жадностью он смотрел на мою грудь, обтянутую спортивной майкой, и даже в какой-то момент слегка выгнулась, еще сильней приподняв грудь. Мне почему-то было интересно наблюдать за ним, но при этом не испытывая острого желания взять его член в рот, вообще не было такого желания, оно как будто испарилось. Хотя признаюсь, что, демонстрируя ему свои прелести, я слегка возбудилась. Но это было не то возбуждение, что раньше. Что бы контролировать себя, мне даже не пришлось прилагать усилий.

Когда он ушел, я продолжила занятия, но концентрация была уже не той. В голову лезли посторонние мысли. В конце концов, я бросила тренировку и направилась в душ. Я вновь стала рассматривать себя в зеркало.

— М-да!! Не мой вкус. Фигурка ни че, но на морду слаба. И что он во мне нашел? — я вновь вспомнила участкового. — Ну что? Он нам нравится или нет? — спросила я у отражения. И ответила сама себе: — Пока не знаю.

Меня вдруг осенило, что это я стала думать о участковом. Ведь еще несколько дней назад я его даже видеть не могла. Даже боялась.

Я оделась и пошла в магазин, хотелось поговорить с Машкой.

— Слушай, Маш, а участковый что, не женат? — спросила я.

— Не поняла, ты это что, подруга, вдруг и сразу. То он ей не нужен, а тут такие вопросы?

— А что, спросить нельзя? Просто интересуюсь.

— Разведен, есть сын от первого брака, — ответила она спокойно.

— Да? А он местный?

— Нет, его к нам на перевоспитание из Барнаула направили. Говорят, он раньше опером был, а потом с начальством поругался, ну его в участковые и подальше от города.

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— А это все знают. Это же деревня, что знает один, знают все. Это в Москве вы там ничего даже про соседей не знаете, — засмеялась она.

— Меньше знаешь, крепче спишь. Ладно, ты завтра работаешь? — спросила я.

— Работаю, Ксюха заболела. Вот одна отдуваюсь, — ответила она грустно.

— Жаль, я думала, мы с тобой в город съездим, — сказала я также с кислой миной на лице.

— А ты что, в город собралась?

— Да, хочу кое-что купить для спорта. Да и наличка уже заканчивается.

Уже вечером я вдруг задумалась. Кто такая Самбурова Алина Сергеевна? Я вдруг поняла, что это не вымышленное имя. Почему? Все очень просто. Каким образом я оказалась сразу на службе, да еще в офицерском звании? Но почему я только сейчас об этом задумалась? Раньше я даже не думала об этом, хотя понимала, что тут что-то не так.

Что бы я там не совершила, если бы даже мир спасла от инопланетян, никто и никогда не ввел бы меня в штат ГРУ и не присвоил офицерское звание. Ладно, Дед мне поверил, но он такие вопросы не решает. Ладно, Терехов тоже, возможно, поверил, но это не повод присваивать мне звания из воздуха, к тому же он тоже сам лично не может решить такой вопрос. Хотя это в его власти. Но старлея мне присвоили от имени президента. Не поверю, что они ему тоже объясняли всю ту чушь, что произошла со мной. Если бы так, то мы бы сейчас сидели бы в соседних палатах. Нет, тут явно что-то не так. Скорее всего, Самбурова была сотрудницей разведки, к тому же внешней. Ведь в моем новом досье есть приказ о переводе меня из ВР в Дедов отдел.

Значит, получается, что действительно есть, а скорее, была такая сотрудница. Если она нелегал, то их в лицо знают единицы, досье под грифом "совершенно секретно". Но что с ней случилось? Возможно, измена, а возможно, гибель по вине руководства, нужно было в любом случае прикрывать задницу. А тут вдруг я нарисовалась, без имени, без прошлого и вообще человек из неоткуда. Вот меня и выдали за нее. Ведь не зря с такой срочностью делали мои фотографии. Видимо, спешили заменить их в досье. А потом подсунули это досье президенту, мол вот, все это слухи о провале, вот она жива и здорова, успешно выполнила поставленную задачу, ликвидировала одного из заклятых врагов и вернулась. Возможно такое? А почему нет?

Но тогда со мной должен произойти несчастный случай. Ведь я могу каким-нибудь действием раскрыть эту аферу. Но почему Дед ничего не сказал? Не доверяет? Или сам оказался в неведение? Или делает вид, что верит мне? Но если меня надо ликвидировать как свидетеля, то почему дали мне уехать? Нет, это бред, было очень много возможностей убрать меня, но не было ни одной попытки. К тому же меня отдавали в "аренду" ФСБ.

Я тяжело вздохнула. Вопросов много, а ответов нет. "И вообще, не стоит забивать себе голову всякой ерундой", — подумав это, я осторожно подошла к окну и осмотрела прилегающую территорию.

— Вот блин, — выругалась я. Но все же открыла тайник, достала "Стечкина", проверила его и положила поближе.

Я уже собралась спать, как вдруг хлопнула калитка, и вскоре раздался негромкий стук в дверь. Я тихо подошла к дверям и, встав в стороне, спросила:

— Кто там?

— Алин, извини, что так поздно, но у меня к тебе есть просьба, — услышала я знакомый голос участкового Андрея.

Я запахнула халатик, завязала пояс, зачем-то посмотрела в зеркало и, поправив волосы, открыла засов.

— Ну и? Какая такая просьба? — вызывающи спросила я, стараясь демонстрировать ему голые ноги, открытые до середины бедра.

— Еще раз извини, но я слышал, ты завтра едешь в город, ты не могла бы и меня взять? Мне завтра тоже нужно в управление, а УАЗик сломался.

— Так, я поняла, тебе сказала Машка, и у тебя сразу сломался УАЗик, какой он продуманный твой УАЗик.

— Серьезно, не заводится.

— А если я сейчас заведу его? — с улыбкой спросила я.

— Ну если только договоришься с вкладышами, провернуло их. Вкладыши — это такие штуки...

— Короче, Склифосовский, ты что меня, совсем за блондинку держишь? Я знаю, что это за штуки, и где они стоят, и зачем они нужны. Так и скажи, что хочешь поближе познакомиться со мной. А точнее — подбить клинья. Я права? — улыбнулась я.

— Права, — кивнул он головой.

— Так что? Идем УАЗик заводить?

— Значит, нет? Ладно, извини. — Он повернулся и направился к калитке.

— А я разве сказала "нет"? Я выезжаю в 6-00, — сообщила я и закрыла дверь.

Ночью мне приснился странный сон. Нет, мне уже снились сны на сексуальные темы, но в тех снах мне всегда снилось извращение. Я или делала минет, или меня имели трое сразу. А тут совсем другое. Я лежу на кровати в какой-то шелковой сорочке, на мне пояс и чулки, на ногах черные лакированные туфли с высокой шпилькой, в комнату входит мужчина, лица я не вижу, но вижу его мощный накачанный торс. Он играет мышцами на груди и медленно идет ко мне. Я вижу, как покачивается его вставшее орудие, но у меня нет желания взять его в рот, я просто хочу дотронуться до него, погладить. Вот он подходит и становится на колени. Я пытаюсь дотронуться до его головы, но понимаю, что мои руки привязаны к спинке кровати. Он медленно поднимает мне сорочку и, поглаживая живот, приникает ближе и начинает ласкать грудь. Сорочка у меня уже на привязанных руках, я лежу в одних маленьких трусиках и в поясе с чулками. А он целует меня в шею, в уши, начинает опускаться все ниже и ниже. Вот он зубами стягивает с меня трусики, я помогаю ему все телом, я слышу свое тяжелое дыхание. И тут я чувствую, как его губы прикасаются к моей киске. Это приводит меня в бешенное возбуждение, я хочу дотронуться до него, но руки привязаны. А он начинает ласкать мою киску, я чувствую, как его язык начинает играть с моим ставшим огромным клитором. Я издаю громкий стон и подаюсь к нему всем телом, но он внезапно все прекращает, и вот он уже на мне. Его орудие входит в меня, буквально протыкая насквозь.

Я проснулась и какое-то время не могла понять, что это было. Сон или явь.

Поездка в город

Я не знаю, во сколько пришел Андрей, но когда я вышла около шести, он уже стоял во дворе, прыгая от холода.

— Не замерз, Ромео? — вместо приветствия спросила я.

— Есть немного, — признался он.

— Ну тогда на ключи, открывай гараж и заводи машину, — протягивая ему ключи, сказала я.

Дождалась, когда он выгонит машину и закроет гараж, после чего села на пассажирское сидение.

— Ты что, всю ночь тут ждал? — спросила я, когда уже тронулись.

— Нет, только пришел.

Ехали почти всю дорогу молча, мне не хотелось говорить, а он был занят дорогой, которая после бурана была занесена снегом. Возле УВД я уже сама села за руль и, договорившись, что созвонимся, отправилась по своим делам. Но то, что хотела сделать, ради чего ехала, так и не сделала. А все потому, что неожиданно поменяла планы. Проходя мимо парикмахерской, я остановилась. И в итоге весь день и большая часть моих финансов ушли на смену имиджа. Был полный комплекс услуг. Маникюр, педикюр, маски, стрижка, завивка с мелированием. Пришлось выдержать одну неприятную — как мне показалось — процедуру — это прокалывание мочек, так как мои дырочки уже заросли.

Затем был шопинг. И вот я уже вечером иду к машине. На мне новое нижнее белье, тоненькая прозрачная кофточка, юбка до середины бедра, зимние колготки и сапоги на шпильке в двенадцать см. Сверху короткая шубка, а на голове — капюшон. В руках пакеты с обновками. К каблуку вновь пришлось привыкать, но недолго; как на них ходить, помнила я хорошо. Даже возникло ощущение, что я с них и не слазила. Неудобства от каблуков я не почувствовала даже при езде на автомобиле. Мне почему-то нравилось ощущать, как при ходьбе натягивается узкая юбка, как стучат каблуки о асфальт, как щекочут шею длинные сережки. Ресницы казались такими огромными и тяжелыми. И вообще было какое-то ощущение праздника.

Подъехав на адрес, где жили родители Андрея, и дождавшись, когда он выйдет из подъезда, я важно вышла из-за руля и прошла к пассажирскому сидению.

— Прошу вас, Ромео, — я указала обалдевшему и застывшему Андрею рукой на водительское место.

— Прекрасно выглядишь, — улыбнувшись, сказал он и открыл мне дверь.

— Это комплемент? — с легкой улыбкой спросила я.

— Да.

— Спасибо, я старалась, — сказав это я уселась в машину.

— Я тебя и не узнал, — произнес он, трогаясь с места.

— Тебе не нравится? — с издевкой спросила я. — Привыкай.

— Только я не понимаю, куда ты в деревне на таких шпильках ходить будешь? — засмеялся он.

— На свидания. И кто тебе сказал, что я буду в деревне?

— А ты что, в город собралась? — как-то с испугом в голосе спросил он.

— Я тут не на всегда, рано или поздно спокойная жизнь мне наскучит, — серьезно сказала я.

— А чем ты вообще занимаешься? Я вижу, что ты не простая девушка. Хоть и молодая, а такое ощущение, что за спиной у тебя куча проблем.

— У всех есть проблемы.

— Мне кажется, что ты от кого-то пряталась. Тебя преследовали?

— Нет, Андрюша, если я и пыталась от кого-то убежать, то только от себя, — вздохнула я, впервые назвав его по имени, да еще и в ласковой форме.

— И что? Получилось? — так же серьезно спросил он.

— От себя не убежишь, и лучше принять себя такой какая есть. А ты видишься с сыном? — спросила я.

Он слегка растерялся, но ответил:

— Иногда. А ты откуда знаешь?

— Вся деревня знает, — спокойно ответила я. — Да ладно, не напрягайся, у меня нет на тебя планов. А хоть бы и были, что тут такого?

Он, улыбнувшись, посмотрел на меня.

— Серьезно? Значит, ты для Машки так вырядилась?

— А нет, для тебя. И вообще, что тебе не нравится, и какая тебе разница? — психанула я, ведь он сказал то, в чем я себе не могла признаться. — Почему я должна наряжаться для кого-то? А ты не подумал, что я сама для себя, для своей души?

— Извини, если обидел, — произнес он искренне.

— Ладно, проехали, а ты служил в армии? — решила я сменить тему.

— Служил.

— А в каких войсках?

— В мотопехоте, водителем БМП.

Я окинула его взглядом.

— И как ты туда помещался? — удивленно спросила я.

— Как и все, — спокойно ответил он. — А ты чем занималась в Москве.

— Биатлоном, — так же не моргнув глазом, соврала я.

— Серьезно? И как успехи? — с недоверием спросил он.

— А что, не похоже?

— Судя по твоим тренировкам, которые я наблюдаю каждое утро и потом днем, ты в спецназ готовишься.

— А что, нельзя?

— Спецназ — не для девушек. Там парни не все выдерживают, — сказал он серьезно.

— Так то парни. Они слабые, морально. Не говорю, что все, но третья часть — точно.

— Возможно, но... — он не договорил, свернул к бордюру и остановился. — Я на пять минут, — сказал он и выскользнул из машины.

"Тоже мне, водитель БМП под два метра роста", — глядя ему вслед, подумала я. Как минимум ВДВ, но этого никто никогда не скрывает, а раз он врет, значить служил в элитных подразделениях, которые к десанту не имеют никакого отношения.

Изменения в поведении

Вернулся через пять минут с большим букетом белых роз.

"Ну вот, мне уже и цветы дарят", — подумала я, принимая у него букет.

— Спасибо, — растерянно произнесла я и понюхала их. — Это же тысячи две стоит. Лучше бы ты меня накормил, — пошутила я, но мой желудок тут же дал о себе знать, как бы обрадовавшись что и о нем вспомнили.

— Сейчас я хочу пригласить тебя в одно классное место, ресторан, там вкусно готовят.

— Даже так? И что, ментовская зарплата позволяет? — спросила я, вложив в свой вопрос как можно больше удивления.

— На такую красавицу я готов всю ментовскую зарплату спустить.

— Ну что же, поехали. А то я с голоду умру, — согласилась я, к тому же мне очень хотелось в туалет.

Место действительно оказалось красивым. Это был китайский ресторан, он находился на возвышенности, откуда просматривался весь город. А я люблю смотреть на ночные города, на море огней. Это у меня с детства.

Мне казалось, что он даже дунуть на меня боялся, как бы я не исчезла. Старался во всем угодить и угадать все мои желания. Еще бы, ведь столько месяцев я его и близко не подпускала, даже не разговаривала с ним, и вот соизволила обратить внимание, даже уделить время и принять приглашение в ресторан. Он, казалось, даже не верил в это и боялся, что все может исчезнуть. Но при этом робостью с его стороны даже не пахло. Он был уверен в себе. Мне стало приятно, когда он помог снять шубку и отдал ее в гардероб.

— Подожди меня, — шепнула я, приблизившись к его уху. Скажу честно, это была провокация. Улыбнувшись, я быстро направилась в дамскую комнату.

Моя руки, я посмотрела в зеркало.

"Ну что подруга, как он тебе?" — как обычно спросила я у отражения.

"Вроде, ничего так, милый", — ответило отражение моими устами.

"Так что, берем его в разработку?" — вновь спросила я.

"А почему нет? — ответило отражение. — Поиграем, посмотрим, что получится, а то скучно стало".

"Согласна, — вновь сказала я.

Достав помаду, я освежила губы. Затем осмотрела макияж и, поправив кофточку и юбку, вышла из комнаты. Он стоял у гардероба и терпеливо ждал меня.

— Ну что? Пошли? — я остановилась рядом с ним.

В зале к нам подошел официант и проводил нас к столику. Во время ужина он все время о чем-то говорил, но я больше была занята едой и слушала через раз, иногда переспрашивая. Если брать в целом, то вечер мне понравился. Я уже отвыкла от большого скопления людей, на нас никто не обращал внимания, это было плюсом. Когда принесли счет, я внимательно наблюдала за ним. Но он не удивился и полез за деньгами.

— Я сама заплачу за себя, — сказала я и достала кошелек.

— Нет, — уверенно сказал он и серьезно посмотрел на меня. — Алина, пожалуйста, не порть вечер, давай не будем уподобляться американцам. Мы русские, и у нас все от души, я пригласил тебя, я и плачУ, я ведь перед тобой в долгу.

— В каком? — удивилась я.

— Ты согласилась подвезти меня в город и обратно, — сказал он.

— Ааа! Понятно, тогда расплачивайся, — с улыбкой сказала я, придав слову "платить" совсем другое значение.

Он помог мне одеть шубку, и мне это снова понравилось.

Первое время ехали молча.

— А за что тебя из оперов в участковые перевели, да еще в деревню отправили? — задала я вопрос.

— Ты и это знаешь? Ну, бабы, все узнают. Вам в разведке нужно служить. Это длинная история.

— Хорошо, если не хочешь, не говори, — я отвернулась и уставилась в темноту за окном.

— С начальством не сошлись характерами. Не люблю задницы лизать. Извини за выражение. Морду одному полковнику набил, — зло сказал он.

— Прямо полковнику? Ничего себе! — удивилась я, искусственно, конечно.

— Ты, кстати, очень изменилась за эти несколько дней, — произнес он с какой то тихой грустью.

— В смысле?

— Стала какой-то другой, мягче, что ли, даже не знаю как сказать. У тебя даже взгляд изменился. Стал живым.

— Ха, а до этого что, мертвый был? — удивилась я.

— Нет, пустой. Какой-то безразличный, мне он напомнил взгляд тигра. А сейчас в тебя как будто вдохнули жизнь. Ты как будто расцвела.

— А ты видел тигра? — спросила я.

— Пришлось столкнуться в тайге.

— Странно, что ты живой.

— Видимо, он был сытый, но взгляд я запомнил на всю жизнь. Пустой и безразличный, он смотрел на меня как на букашку и решал, что со мной сделать. Потом зарычал и одним прыжком скрылся в кустах. Мне тогда было лет четырнадцать, но я до сих пор помню. Испугался сильно.

— Ужас, я бы, наверное, в обморок упала, — сказала я испуганно.

— Шутишь, да?

— Нет, серьезно.

— Алин, извини, но врать ты не умеешь.

— Да? А по-твоему что, я бы с рыком бросилась на тигра?

— Нет, но в обморок точно не упала бы. Можно задать вопрос?

— Вопрос можно. Слушаю.

— У тебя есть кое-какие повадки, которые свойственны только военным.

— Повадки? — переспросила я.

— Да, ну в разговоре иногда есть слова из военного лексикона, и еще, ты хочешь казаться простой, но твои глаза выдают тебя.

— И чем же? — я уже повернулась к нему и посмотрела ему в лицо.

— Взгляд хоть и немного наивный, но цепкий. Женщины не обращают внимания на то, на что обращаешь внимание ты.

— Да что ты говоришь! А ты знаешь, на что женщины обращают внимание?

— Ну вот, смотри, почему ты отказалась от столика, который предложил нам официант?

— Мне он не понравился, что тут такого, могу я покапризничать?

— Можешь, но ты выбрала столик в конце зала, недалеко от служебного входа и к тому же села так, чтобы держать в поле зрения весь зал и вход. Ты, кажется, даже не обратила внимание, во что одеты другие женщины, на орнамент помещения.

— А что тут такого? Другие женщины были одеты почти так же как и я, на стенах висели картины в китайском стиле, и вся обстановка подводила к этому, даже шторы на окнах. А столик я выбрала, потому что не люблю быть в центре внимания, и где тут то, что ты сказал? Да, я тренируюсь. Как уже говорила, я биатлонистка, у меня была травма, перелом, вот теперь восстанавливаю форму. А взгляд цепкий, я же сказала что биатлонистка, а значит снайпер и, конечно же, имею отношение к армии, ведь все биатлонисты стоят на карандаше у спецслужб на случай боевых действий. Так что, Андрюша, не забивай себе голову. А вздумаешь меня проверять, на пушечный выстрел не подпущу к себе. Понял?

Он посмотрел на меня.

— Извини, что-то я не подумал о биатлоне.

— А ты в следующий раз думай, тоже мне опер, — обиженно сказала я и отвернулась, уставившись в темноту.

— Ладно, не обижайся, — он нащупал мою ладонь и легонько сжал ее.

Меня как будто током ударило, по всему телу пробежала дрожь. Я мягко освободила руку.

— Поехали, — сказала я.

По приезду он загнал машину в гараж и закрыл ворота. Тем временем я уже открыла замок в доме и стояла на дорожке, ожидая, когда он принесет ключи. Мороз усилился, и я уже чувствовала, как холод забирается под юбку, но все равно было не так холодно, как мне казалось раньше. Когда-то я думал, что женщинам всегда холодно зимой в юбке и в колготках, и все время удивлялся. Но оказалось, что не все так плохо.

— Ну что, спокойной ночи, — отдавая мне ключи, сказал он.

Я взяла ключи, но ответить не успела. Он вдруг обнял меня и впился в мои губы.

— Ммм, — я попыталась освободиться, но руки были заняты: я держала цветы и сумку с ключами. Мне вскоре удалось отвернуть голову и оттолкнутся от него. — Тихо, тихо. Спокойно, Андрюха. Все, иди домой. Спасибо за вечер, мне понравилось, но ты все испортил.

— Алина, ну подожди, — услышала я его голос, уже вбегая в дом.

Я только прикрыла двери, не закрыв их на засов, и тут же прижалась спиной к стене. Мое тело прошибала мелкая дрожь, волна за волной. Я чувствовала, как напряглись соски, и это еще сильней возбуждало меня. Честно, я ждала, что сейчас откроется дверь, и он войдет и прижмет меня к стене, и у меня уже не будет сил сопротивляться. Я не ждала, я жаждала этого. Но он так и не вошел, и я напрасно простояла минут десять.

"Вот дурак, козел, мужлан. Неужели нельзя понять, что еще один такой натиск, и я не выдержу. Да откуда ему это знать? Вот я дура, коза. Зачем толкалась? Вот что бы сделал бы я? Я бы пошел до конца. Почему он не идет?"

Возбуждение вскоре спало, правда клитор еще оставался набухшим, и мне пришлось в душе прибегнуть к помощи пальцев. Уже лежа в постели, я вдруг поняла, что со мной что-то происходит. Да, я возбудилась, но не так как раньше. Да, я хотела секса, но опять же не так как раньше. Сейчас мне в первую очередь хотелось ласки и поцелуев. Мне хотелось, чтобы меня везде трогали, хотелось быть в пассивной роли, а не так как раньше. Если раньше мне нравилось быть в роли бесправной шлюхи, которую унижают и используют, то сейчас я хотела, чтобы меня любили и ласкали.

Да, со мной происходят какие-то изменения, но я их не замечаю, я даже в зеркало стала смотреть по-другому. Не как мужчина на женщину, а как женщина на себя. Я перестала унывать из-за размеров груди и задницы. Я вдруг поняла, что все это хорошо подходит к моему росту и телосложению. Я перестала обращать внимание на тяжесть груди. Возможно, привыкла. Еще неделю назад я думала, что если уменьшить грудь, то и вес станет меньше, но сейчас я уже не хотела уменьшать грудь. Она стала мне нравиться. Я не хочу больше делать минет, хотя еще неделю назад была готова сделать его всей деревне. Приходилось прилагать немало усилий, чтобы подавить в себе желание.

Ночью мне опять приснился тот же сон, только теперь я хоть и не видела лица мужчины, но была уверена, что это Андрей.

Утро началось как обычно, но вот после завтрака я начала разбирать свои покупки. Тут были даже чулки и пояс. Зачем я их купила, не знаю. Видимо, поддалась воспоминаниям из сна. Разглядывая вещи, я даже не жалела, что потратила большую часть своих финансов на свой имидж, и что вскоре мне будет нужна работа, чтобы на что-то жить. Мне захотелось похвастаться. Достав косметику, я тут же уселась к зеркалу. Сказать, что я все забыла, нельзя, но получилось у меня только со второго раза.

Конечно, я не одела сапоги на шпильке, я бы выглядела глупо и смешно, проваливаясь шпилькой в снегу. Для этого я купила полусапожки на толстом каблуке, десять см. Но когда шла в магазин, поняла, что все равно выгляжу глупо. Тут моя шубка и короткая юбка были неуместны, хотя молодые девчонки носили юбочки. "Ха, а я что, старая, что ли? Почему мне так нельзя? Возраст позволяет", — отмахнулась я от своих мыслей.

Машка с полминуты смотрела на меня, потом воскликнула.

— Алинка, вау, ну ты даешь, я тебя не узнала, ты что сделала с собой?

— Что, плохо?

— Наоборот, классно! Блин, какая же ты красивая. Теперь Андрюха точно с ума сойдет.

— Да он уже сошел. Как будто ты не знаешь что мы вместе ездили, — ехидно сказала я.

— Блин, Алинка, тебе так идет эта шубка, она из чего? — Маша выбежала из-за прилавка и начала рассматривать мех. — Это же норка! Она же башенных денег стоит!

— Да и черт с ними, с деньгами, пойду к тебе в напарницы, продавщицей.

— Ой, не смеши, ты и продавщица. Тут знаешь какая зарплата? Ты за такую даже задницу не поднимешь со стула.

— Машка, что вы все привязались? Почему вы думаете, что меня интересуют большие деньги?

— По тебе видно, что ты привыкла жить на широкую ногу. А сейчас вообще...

— Я привыкла жить по средствам и никогда не гонюсь за большими деньгами, хотя и не отказываюсь.

Мы еще пообсуждали мой вид. Потом она спросила:

— А как Андрюха, ты ему дала? У вас что-нибудь было?

— С чего ты взяла? — удивилась я ее откровенному вопросу.

— Ой, а глазки-то блестят. Че, так и не дала? — докапывалась она.

— Нет, не дала. Обойдется, — передразнила я ее.

— Ну ты даешь. Смотри, подруга, профукаешь такого мужика.

— Другого найду, — отмахнулась я.

— Как же, найдет она! Покажи, где они валяются, настоящие мужики? Если не алкаш, то этот, как его, педик, — махнула она рукой.

— Нет, Машка, есть мужики, настоящие.

— А что, Андрюха тебе совсем-совсем не нравится?

— Ну вот докопалась с Андреем. Не знаю я, присматриваюсь. Вроде ниче так, — ответила я, уже теряя терпение.

— Алинка, слушай, я хочу тебя попросить. Ты не могла бы подменить меня на пару дней? Мне нужно Тему в больницу свозить, обследование пройти, а Ксюха, как назло, заболела, тоже в больницу положили. Саныч не отпускает, говорит, найдешь замену, пожалуйста, езжай.

— А он что, совсем не человек, что ли? Сам мог бы поработать пару дней, пока ты с сыном по больницам ездишь. Хозяин как никак. Его ведь магазин.

— Ну так как? Поработаешь? Сама говорила, что в напарницы хочешь.

— Когда я такое говорила, я так, к слову сказала.

— Вот бабы, как у вас языки не устают весь день болтать? — раздался голос от входной двери. Это был Саныч, хозяин магазина. — Здравствуй, Алина. Смотрю, принарядилась, а что за праздник? Никак Андрей...

— Так, Саныч, прекращайте. Вот вы лучше скажите, почему Машу с сыном в больницу не отпускаете? Ребенок как никак.

— Я не против, только замену пусть найдет, — он прошелся за прилавок. — Ну что, у тебя все есть в наличии? Молочку привозили?

— Уже разобрали, нужно больше заказывать. Саныч, вот Алина меня подменит, — вдруг сказала Маша.

— Я? Вообще-то мы так не договаривались, — я посмотрела на Машу и показала ей кулак.

— Ну, Алина так Алина, я не против, — он повернулся и вышел.

У меня вообще сложилось хорошее отношение с местными, сначала меня воспринимали как вертихвостку, но вскоре отношение изменилось.

— Машка, ты с ума сошла? Ты понимаешь, что у меня весь день расписан по минутам?

Кстати, разговоры с Машей — это тоже была своего рода тренировка. Я училась вести себя как женщина. О чем думают, о чем говорят и вообще пыталась понять логику. Хотя это было не столь важно.

— Ну, пожалуйста, Алин, — взмолилась Маша.

— Хорошо, только научи меня, я ведь тут ничего не понимаю.

— А что тут понимать? Есть калькулятор. Короче, все просто.

— Для меня просто — это автомат Калашникова, — пробурчала я.

— При чем тут автомат?

— Потому что он настолько простой, что даже блондинка разберется. Ты когда ехать собралась?

— Во вторник.

— Через пять дней? Хорошо, выручу как подругу.

Андрей не появлялся уже дня четыре, я даже начала невольно поглядывать в окно или на дорогу. Все дольше стала задерживаться на работе у Машки в надежде, что он зайдет в магазин. Но он почему-то приходил только после того, как я уходила. Тут все просто. Участок находился напротив магазина. Видимо, он видел, когда я там находилась.

Так и что это значит? Или он на меня обиделся, или думает, что обиделась я, и ему стыдно. Ну вообще-то на меня обижаться не за что, за такое не обижаются. Я что, должна была сразу ножки раздвинуть? Нет, это не то. Стыдно? Он не похож на тех, кому стыдно. Ну, не получилось взять с наскоку, значит нужно искать другие пути.

Ха-ха. Я поняла. Я ведь тоже когда-то была мужчиной и применяла один нехитрый ход. После того как женщина по какой-либо причине отказывала мне, я тоже на какое-то время исчезал, заставляя ее нервничать. Если я, конечно, точно знал, что я ей не безразличен. Значит, он затаился. Хочет заставить меня подергаться, попереживать, поскучать. И при этом он уверен, что он мне интересен.

Я вдруг поняла, что своего он добился: я действительно начала скучать. Я с нетерпением стала ждать вторника, чтобы выйти на работу вместо Маши. Я решила тоже поиграть.

И вот вторник, с утра как обычно пробежка, тренажер, душ и начавший входить в мой ежедневный график макияж. Подобрав одежду, я положила в пакет туфли на высокой шпильке и тонкие колготки, чтобы там переодеться. Покупатели обычно шли с утра, поэтому до обеда мне пришлось крутиться как белке в колесе. Я даже устала бегать на шпильках, но терпела.

После часа дня народ поубавился. Обычно в это время мы с Машкой и болтали. Я видела через окно, как на крыльцо участка несколько раз выходил Андрей, курил и заходил обратно.

— Ниче, ниче, у тебя скоро сигареты закончатся, все равно придешь, — улыбнулась я.

Я была в подсобке, как раз только что приняла товар и разбирала ящики, как услышала знакомый голос.

— Маша, а что, Алинка к тебе сегодня не заходила?

— Заходила, заходила. Просила передать привет и просьбу не беспокоить. Вы что-то хотели? — я вышла к прилавку.

Он опешил.

— Слушаю вас, — с безразличной миной на лице произнесла я.

— Алина? А где Маша?

— Уехала по делам. Так вам кто нужен, Маша? Она будет послезавтра, вам что-то подать? — я уставилась на него.

— Дай мне сигарет, — произнес он, растерявшись.

— Каких?

— Ну, моих, ты что, не знаешь?

— Извините, я с вами на брудершафт не пила. Так какие сигареты?

— Так в чем дело? Давай выпьем, — уже с улыбкой сказал он.

— Я на работе не пью и вам не советую, — я еле сдерживала смех.

Он, видимо, увидел, как у меня дрогнули уголки губ, и пошел в наступление.

— Алина, что с тобой? Ты что такая злая? Ну, извини меня, не смог сдержаться тогда, кинулся на тебя. Давай вечером встретимся и как раз на брудершафт выпьем.

— У тебя уже был шанс, когда ты не сдержался. Второго шанса я редко кому даю. Так какие сигареты вы курите?

— Ну ты же сама оттолкнула меня. Я думал, ты обиделась.

— А... Так у тебя было чем тогда думать? Я знаю, что когда там стоит, тут... — я постучала пальцем по лбу, — ...ничего не думает. А ты, значит, думал?

— Ты меня совсем запутала. Так значит, ты обиделась, что...

В этот момент в магазин вошла женщина.

— Здравствуйте, молодые люди. Ой, а что ты, Алина, уже с Машей работаешь?

— Нет, теть Валя, я ее подменяю, она Темку в больницу повезла.

— Смотрю ты даже с охраной.

— Нет, скорее с конвоем, — улыбнулась я и посмотрела на Андрея, понял он или нет, что я имела в виду. А имела я в виду то, что надеялась, что он меня проводит до дома вечером.

— Так что я не правильно сделал? — спросил он, когда мы опять остались вдвоем.

— Да все ты правильно сделал. Только вот женское "нет" иногда означает "да", — сказав это, я повернулась и, взяв две пачки "Винстона", положила на стол. — С вас сто рублей, или что-то еще?

Он замялся.

— Может, что-то к чаю? — я скосила глаза на презервативы.

— Да, совсем забыл, сахар закончился.

"Вот тупица, — подумала я. когда он вышел. — А я тоже хороша, не надолго меня хватило. Решила поиграть с ним, а сама тут же растаяла".

Я взяла помаду и подошла к зеркалу. Что я вообще делаю? Что со мной? Я уже машинально подкрашиваю губы, у меня возникает острое желание выглядеть привлекательно. Хочу секса, но не кидаюсь на первого попавшегося мужика, выбираю.

Андрей этот. Я на него смотрю совсем не так как раньше. Наверное, так смотрит любая женщина на мужчину. Это похоже на то, как я когда-то смотрел на женщин. То есть как на противоположенный пол, к которому тебя притягивает. Что-то изменилось в моем сознании. Если раньше мне было противно целоваться с мужчинами, я делала это, толкаемая какой-то дикой страстью, не контролируя себя, то теперь этой страсти нет, но зато есть желание дотронуться до его губ, хочется, чтобы он заглотил мои губы.

Я посмотрела в зеркало, подкрасила губы и представила, как он их целует. Мне уже даже нравились мои губы. Они уже не казались большими и толстыми.

В 20-00 я переоделась, вышла из магазина, закрыла его и пошла домой, надеясь, что Андрей понял мой намек и сейчас догонит. Но так и не дождалась.

— Хорошо, милый, третьего шанса не будет, — сказала я и зашла в свой двор.

Андрей опять пропал. Маша приехала через три дня, но теперь я у нее задерживалась еще дольше.

— Маш, а Андрюха заходит? — не выдержав, спросила я.

Маленькая хитрость

— Ну, наконец-то. А кто говорил недавно, что ей Андрюха по барабану? — засмеялась она.

— Ну, ладно-ладно, твоя взяла. Что-то скучаю.

— Да ты никак влюбилась?

Я пожала плечами.

— Нет, тут другое, — и я рассказала про свои сны.

— Да-а, я же говорю, что тебе мужик нужен. Без секса женщинам долго нельзя. Когда у меня долго секса нет, мне тоже подобные сны снятся. Так что ты не одна такая. А Андрюха, кажется, уехал. Как приехала, еще не видела. А при тебе он заходил?

— Один раз, — вздохнула я.

— Ниче, вернется, — махнула она рукой.

Появился он на следующий день. Мы как раз с Машкой торговали. Я уже иногда ее поменяла на несколько часов.

— Привет, девчонки, — весело поздоровался он. — Не скучали?

— Ой, да кому ты нужен, скучать по тебе, — сказала я и отвернулась.

— Не слушай ее, она тут все окна проглядела, — засмеялась Маша.

— Андрей, ты в электричестве разбираешься? — неожиданно даже для себя спросила я.

— На уровне починить розетку или выключатель. Еще могу лампочку поменять.

— Лампочку и я могу. У меня розетка не работает. Может, посмотришь? — спросила я.

Машка смотрела округлившимися глазами.

— Да без проблем, — ответил он. — Часика через два. Маш, дай мне сигарет. Ладно, пока, — он взял сигареты и вышел.

— Молодец, классно ты про розетку придумала.

— А я и не придумала, у меня действительно розетка не работает. Ладно, пойду. Завтра забегу.

Придя домой, я взяла отвертку, быстро разобрала розетку на кухне, освободила один провод и вытащила его из гнезда. Поставила на место крышку и убрала отвертки. "Вот что я делаю? Совсем с ума сошла, — упрекнула я себя. — Только дурак не поймет, что провод вытащен специально. Да, майор, ты действительно в блондинку превратился".

Я сходила в душ, принимать ванну времени не было. После накрасилась и стала выбирать одежду. Сон не выходил из головы, и, подумав, я все же надела чулки с поясом и шелковую сорочку, а сверху — светлое платье, застегивающееся впереди снизу до верху, оставляя неглубокое декольте. На груди — с клапанами, имитирующими карманы. Мне оно нравилось из-за больших пуговиц.

"Ну вот, теперь, кажется, все, — посмотрела я на себя в зеркало. — Стоп, а туфли?" Я обула туфли и вновь осмотрела себя. Так, не хватает сережек. Нарядившись, я достала бутылку вина, налила в бокал, залпом выпила и стала ждать электрика. Он пришел часов в восемь вечера.

— Ну что, показывай свою розетку, — сказал он.

Прислонившись задницей к подоконнику, с бокалом вина, я наблюдала, как он делает розетку.

— Тут у тебя просто проводок ослаб и выскочил с гнезда, такое часто бывает, — сказал он.

— Да? Я, если честно, с детства боюсь электричества, я однажды засунула туда шпильку, с тех пор и боюсь.

Он засмеялся:

— Представь себе, я тоже засовывал мамину шпильку, а до этого два гвоздя. Мама их хотела выдернуть, но ее так током ударило! Так она никак не могла понять, почему меня не ударило.

— Почему? — включила я дурочку, ведь прекрасно знала, что если засовывать гвозди по одному, не касаясь другого, током не ударит. Что он мне и объяснил.

— Ну все, готово, — он встал и повернулся ко мне, протянув отвертку.

Я указала взглядом, куда ее положить, так и продолжая стоять, облокотившись о подоконник, скрестив ноги, нижняя пуговица была расстегнута, демонстрируя колено, обтянутое черным капроном чулка, в левой руке я держала бокал с вином, а правую прижала к животу под грудью, подставив ладонь под левый локоть.

— Куда ящик убрать? — спросил он.

— В туалете полка есть, поставь туда. Чай будешь?

— Если угостишь.

— А опять не убежишь?

Он вошел быстро в кухню и приблизился ко мне.

— Ты меня достала.

Взял у меня бокал и поставил его на стол. Я же вздернула подбородок и с вызовом посмотрела ему в глаза, как бы спрашивая "Ну и что дальше?" Он обнял меня за талию и впился в губы. Я опять сделала попытку оттолкнуть его, но это было слабой пародией. И уже через несколько секунд я запустила пальцы в его стриженные волосы, сильнее прижимая голову к себе. Подалась вперед, еще теснее прижавшись к нему. Мне нравилось, что он выше меня, и мне приходится к нему тянуться.

Он отпрянул от меня, моментально подхватил на руки и понес в зал на диван. Его движения были четкими и быстрыми. Но положил он меня на диван медленно, как бы боясь разбить. Его рука сжала мне правую грудь. Я давно уже пылала, мышцы влагалища начали сокращаться, выталкивая наружу порции соков. Перед глазами поплыли круги, в голове словно фейерверк разорвался. А миллионы иголочек прошили все тело. Я с нетерпением ждала, когда он расстегнет пуговицы на платье. И вот уже платье полетело в сторону.

— Привяжи мне руки. — выдавила я из себя.

Но он как будто не услышал и продолжил раздевать меня. Я стала ему помогать. И вот я уже как во сне: в поясе, чулках и трусиках, на ногах туфли. Но он не привязал мне руки, и тогда я сама подняла их вверх. Меня возбуждал сам факт того, что я лежала перед ним практически голая, а он все еще был в одежде.

— Ты где пропал? — выдохнула я.

— Я тут, моя милая, — он лег рядом, и я почувствовала, как его инструмент уперся мне в бедро. — Не все сразу. Я тебя сначала помучаю, как ты меня, — прошептал он мне в ухо и прикусил зубами мочку.

А потом он начал целовать, иногда покусывая, шею, плечи, губы, и это вызывало у меня бешенное возбуждение. Мне казалось, что уже не только влагалище сокращается, но и матка перевернулась, что там уже горит настоящее пламя. Ощущения были мне знакомы, но воспринимались они как-то по другому. И желания были другие. Если раньше мне хотелось самой терзать мужчину, доставляя ему удовольствие всеми возможными способами, то теперь я хотела, чтобы он меня ласкал и целовал. От его прикосновений я получала огромное удовольствие, которого раньше не было. У меня пропало желание делать минет, я просто хотела лежать и наслаждаться.

— Укуси его, — прошептала я, когда он начал губами посасывать сосок.

Он слегка прикусил зубами.

— Сильней, милый, — выдохнула я и подалась грудью к нему.

Он прикусил еще сильней, и я взвизгнула от удовольствия. Испугавшись, он начал целовать его. А потом стал спускаться ниже. Все как во сне. И вот трусики поползли вниз, обнажая набухшие до безобразия губки и клитор. Сняв трусики, он начал целовать живот и потом перешел к лобку. "Как хорошо, что он чистенький, без волос", — подумала я и раздвинула ноги, надеясь на продолжение. Но его не последовало. Я издала вздох сожаления. Он, видимо, понял и, поцеловав меня в губы, прошептал на ухо:

— Не все сразу, солнышко.

Своими ласками он довел меня практически до оргазма. Я была уже на пределе, и он вошел в меня быстро, без остановки. Я вскрикнула от неожиданности и попыталась отстраниться, но он не дал мне этого сделать и начал работать.

Он кончил сразу. Я почувствовала, как внутри меня извергся вулкан, и тут же меня накрыла первая волна оргазма. Она длилась секунд десять и стала отступать. Мне кажется, я кричала. Он продолжал работать еще какое-то время. И тут меня накрывает вторая волна, я выгибаюсь и практически выскакиваю из-под него. А волна иглоукалывания все нарастает, у меня перехватывает дыхание. Где-то вдалеке я слышу чей-то крик. Я почему-то даже знаю, что сейчас у меня на лице застыла гримаса боли. Но вот боль отступает, и тут же ей на смену начинает приходит новая волна. Волна за волной. Такого со мной еще не было. Я даже не знаю, сколько было таких волн. Мне даже было страшно, но и хотелось, чтобы это продолжалось. Где-то вдалеке я услышала голос:

— Алиночка, что с тобой? Тебе больно?

Я не хочу отвечать. Мне хорошо. Что пристал? Я делаю слабую попытку помотать головой. Наконец-то последняя волна уходит, и на ее место приходит удовлетворенность. Потом я узнала, что это было такое. Многократный оргазм. А сейчас я открыла глаза и увидела над собой его испуганное лицо.

— Что с тобой? — спросил он.

— Все хорошо, милый. Спасибо, — я притянула его к себе и поцеловала в губы. — Ты не представляешь, что ты сделал. Спасибо.

Я откинулась без сил. Он лег рядом и подложил свою руку мне под шею. Немного придя в себя, я повернулась и положила голову ему на плечо. Теперь он казался мне очень близким человеком, таким родным. Я провела рукой по его груди и спустилась вниз. Погладила продолжающий стоять член.

— Ого, ты у нас уже готов?!

Я взяла его в кулак, сразу почувствовав, какой он большой. Он так же опустил руку и погладил мне киску. Она была вся мокрая. Во-первых, у меня еще не прошло возбуждение, а во-вторых, из меня выливалось его семя.

— Андрюша, ты сколько копил? — со слабой улыбкой спросила я.

— Много, с тех пор как увидел тебя.

— Ну ты и дурачок.

Я поцеловала его в шею. Он медленно перевернулся и навис надо мной как скала. Я удивилась, но меня это тоже стало возбуждать. Все повторилось, только на этот раз оргазм был менее продолжительным и не таким сильным. Возможно, это вовсе и не был оргазм. Я слышала, как он встал и укрыл меня пледом, а сам пошел в душ. Я открыла глаза, когда он одевался.

— Ты уходишь? — удивленно спросила я.

— А ты хочешь, чтобы я остался?

— Как хочешь, — ответила я, встала, прикрывшись пледом, и направилась в душ.

Когда вышла, то увидела его на кухне. Он пожарил яичницу.

— Я приготовил поесть, — с улыбкой произнес он.

Если честно, я обрадовалась, что он не ушел. Я подошла к нему, поцеловала в губы и прошептала:

— Если бы ты ушел, я бы тебя больше не подпустила.

— Я так не думаю, — он обнял меня за талию, притянул и прижал к себе.

Я посмотрела на него снизу вверх.

— Не думаешь? — с улыбкой спросила я.

Он развязал пояс моего халата. Я не препятствовала. Затем он медленно снял с меня халат.

— Ну что ты делаешь, Андрюха? Мне же холодно.

— Я тебя согрею, — прошептал он.

Теперь я тоже обхватила его за поясницу и прижалась к нему.

— Грей.

Признаться, мне было приятно стоять перед ним обнаженной.

— Где там твоя яичница? Я голодная. И дай сюда халат.

Я забрала у него халат и накинула на себя, но пояс он не отдал.

— Ну и хрен с тобой, любуйся.

Я села за стол и принялась за яичницу, выставив обнаженную грудь вперед. Он не выдержал и встал. Подойдя ко мне, поднял меня на руки, а я еще пыталась попасть в рот вилкой с куском ветчины.

— Подожди, дай поесть! — смеясь закричала я.

— Потом поешь, — он опять понес меня в зал.

— Подожди, не туда, туда, — я указала пальцем на спальню.

Там мы и проснулись утром. Я проснулась от того, что кто-то раздвигал мне ноги. Это, естественно, был Андрей. Одним словом, я не успела проснуться, а меня уже оттрахали. И мне потом пришлось собираться с силами, чтобы не пропустить пробежку. Но за утренний секс я была не в обиде. Мне понравилось.

— Ты придешь вечером? — спросила я, когда он собрался уходить.

— А ты хочешь?

— А ты?

— Я хочу, — ответил он.

— Тогда я жду, — шепотом сказала я.

Что сказать о прошедшей ночи? Мне понравилось. Правда, я не могла понять, вроде все то же самое — ощущения, переживания — но что-то было не так как прежде. Стоя под душем, я еще раз проанализировала произошедшее. Я вдруг стала понимать, что это был не дикий секс. Он был важен для меня в первую очередь духовно. Не как раньше, когда я пыталась удовлетворить свою физическую потребность, но не понимала самого смысла. Да, мне было хорошо, и я хотела все больше и больше, но тогда я чувствовала только физическое удовлетворение и, самое главное, что тогда я противилась всей душой, но меня толкало что-то, против чего я не могла устоять.

Теперь же я хотела сама, желание шло изнутри, от души и от сердца. Я не пыталась удовлетворить мужчину, как это было раньше, я сама наслаждалась, зная, что если мне будет хорошо, то и ему тоже. Он удовлетворяется тем, что ласкает меня. Я видела, нет, скорее, чувствовала, что ему хорошо. И было что-то еще, чего я не могла понять. Это выразилось в тот момент, когда он вошел в меня. Это было не просто удовлетворение, а что-то большее. В этот момент мне показалось, что мы слились в одно целое. Стали одной частью. Я даже помню, как он извергся в меня, и с какой радостью я принимала его соки. Не было того чувства отвращения, что присутствовало раньше. Но что случилось? Почему я стала воспринимать секс совершенно по другому? Для меня это стало не просто физическим удовлетворением, а чем-то большим, несущим душевную радость, успокоение и какой-то покой. Куда делось мое дикое желание сделать минет, ощутить вкус спермы, почувствовать ее у себя во рту и выпить ее всю до капли?

Я еще какое-то время рассматривала себя в зеркало. Мне уже стала нравиться моя грудь с ее длинными сосками и большими ареолами, она уже не доставляла неудобств, вернее, я их не замечала и не раздражалась.

Если я думала, что у меня напрочь отсутствуют эмоции, то я заблуждалась. Сейчас они лились через край. Накрасившись и одевшись, я побежала к Машке. Та встретила меня словами и смехом:

— С наступающим! Хороший ты себе подарок устроила.

— С каким? — удивилась я.

— Ты че? Завтра же восьмое марта.

— И че? А точно, я забыла.

Я действительно не придавала значения. Ведь раньше я его не праздновала. Он не был моим.

— Спасибо, Машунь, тебя тоже, — я обняла ее, и мы чмокнулись в щеки.

В магазин заходили покупатели, чаще мужики за бутылкой.

— Дядя Толя, может, хватит пить? — сказала Маша своему соседу.

— Так это же, праздник, — ответил его товарищ, с которым он пришел.

— Так праздник у нас, значит надо нас поздравлять, и мы должны бухать, а не вы. Вы что, женщины, что ли? — улыбаясь, спросила я. — Вы хоть своих жен поздравили?

— У вас завтра праздник, а сегодня у нас, — нашелся он.

— Поздравят они, — в магазин вошла жена Анатолия. — Вот себя они уже поздравили. Ууу, глаза бы мои тебя не видели, дуй домой.

— Ну, Натаха, че ты в самом деле? Мы по чуть-чуть, и я домой, добавь десять рублей.

— Я тебе сейчас добавлю... Пошел отсюда! Кому говорю? — она выгнала его из магазина. — Как же он надоел со своей водкой. С праздником наступающим вас, девочки! — сказала она.

— И вас, теть Наташ! — хором сказали мы и, посмотрев друг на дружку, захохотали.

— Ой, а Алинка-то у нас какая сегодня красавица. Сдалась все же. Долго же ты его мариновала. Правильно, пусть побегает. Чтобы девушки добиться, нужно пострадать.

Мы проболтали минут двадцать. Оказывается, уже вся деревня знала, что Андрей ночевал у меня, и даже знали то, чего не знала я: когда у нас свадьба.

Когда мы остались вдвоем, Маша вдруг предложила:

— Алин, а давай напьемся?

— Че, прям здесь?

— А че далеко ходить? Тут и закуска, и выпивка.

Домой меня провожал Андрей, он практически нес меня на руках. Но проснулась я в своей постели, в одних трусиках. Значит, он меня раздел и спать уложил, но не тронул. Как ни странно, но такая забота была мне приятна. Я представила как он меня раздевает, как расстегивает блузку, потом юбочку, снимает бюстгальтер. "У него, наверное, колом стоял", — улыбнулась я и тут же ойкнула от головной боли.

— Что мы вчера пили? — пробурчала я.

Перевернувшись, я приподнялась и спустила ноги с кровати. И обалдела. Прямо перед кроватью стоял журнальный столик, на нем красовался большой букет алых роз в вазе. И торчала записка. Рядом стояли бокал и бутылка пива и лежала открывашка.

— А мне нравится начало праздника, — опять пробурчала я и потянулась за бутылкой.

Я не успела допить пиво, как хлопнула входная дверь. Я быстро прикрылась одеялом. Вскоре в проеме появился довольный Андрей.

— Привет, — сказал он, подошел ко мне и встал на колени.

Так как правой рукой я держала бутылку, а левой — одеяло, прикрывая обнаженную грудь, то пришлось выбирать, какой рукой его обнять, а обнять его очень хотелось. Я все же отпустила одеяло, обняла его за шею и, наклонившись, поцеловала в губы.

— Спасибо тебе, Андрюша.

Как только я выпрямилась, моя грудь оказалась перед его лицом. Он тут же взял сосок в рот, я ойкнула и дернулась.

— Ну, Андрюха, щекотно, — засмеялась я и, отстранившись, обняла его за голову и прижалась щекой к его макушке.

— Я тебе еще кое-что приготовил. Ну вы вчера и налакались с Машкой.

Я развела руками и смастерила кислую мину на лице.

— Так, у тебя час на сборы, и мы едем в город, — сказал он.

— Зачем в город? — спросила я.

— Праздник хочу тебе устроить.

— Да? Я согласна.

Я быстро допила пиво и пошла в ванную. Каково же было мое удивление, что ванна там уже была готова: чтобы она не остыла, он сунул туда кипятильник.

— Подожди чуть-чуть, — сказал он и начал убирать все лишнее и готовить ванную.

Я постояла с полминуты и, махнув рукой, сняла трусики и уселась на унитаз.

— Отвернись, — капризно произнесла я.

— А ты что, стесняешься? — удивленно спросил он.

— Да, стесняюсь, — обиженно ответила я.

— Ходить голой она не стесняется, а пописать стесняется.

— Да. А еще раз намочишь стульчак, сам вытирать будешь. Понял?

Мне действительно было стыдно перед ним писать. Сердце опять сжалось в тоске.

— Конечно, понял.

Он взял меня за щеки и, запрокинув мне голову, начал целовать в губы. Я же в этот момент начала писать и не смогла сдержать смех. А потом началось целое испытание. Он практически меня помыл.

— Ну, Андрюша, ну че ты делаешь? — уже задыхаясь, жалобно спросила я, хотя самой была приятна такая забота. — Я же не железная. Ты издеваешься, да? Мммм!!

Он вообще не позволял мне ничего делать. Я просто подставляла части своего тела, а он натирал их губкой с гелем. Он даже киску помыл. Я уже ничего не говорила, а просто постанывала от удовольствия. А когда он дотронулся до киски, меня аж затрясло как от удара током. У меня даже не было сил стоять, когда он вытирал меня полотенцем. Подхватив меня на руки, перенес и положил в постель, быстро разделся сам, и я опять испытала тот самый многократный оргазм. Затем, пока я повторно подмывалась, красилась и одевалась, он приготовил завтрак.

В городе он устроил мне целую экскурсию. Сначала мы приехали на каток, где мне пришлось вспоминать как стоять на коньках. Практически пришлось учиться заново. Ведь те коньки, на которых я умел когда-то бегать, были хоккейные, а тут женские с каблуком. Потом просто гуляли по парку, сидели в кафе, и уже вечером он повел меня на концерт известного юмориста, где я насмеялась так, что у меня аж челюсти болеть начали. Я даже подумать не могла, как приятно быть женщиной рядом с таким мужчиной. Если где-то в глубине души и оставалась какая-то тоска, то сейчас она окончательно растаяла. Мужчина из меня исчез окончательно. Если бы спросили, хочу ли я стать мужчиной, я бы твердо ответила "нет". Возможно, это только сейчас, и завтра я буду думать по другому. Но я уже привыкла быть женщиной и поняла, что ничего страшного в этом нет.

— Слушай, Алин, — сказал Андрей, когда мы уже сидели в машине. — Давай здесь на ночь останемся у родителей.

Я посмотрела на него.

— Ты хочешь познакомить?

— А что тут такого?

— Андрюш, давай не будем форсировать события и бежать впереди паровоза, — серьезно сказала я. — Для того чтобы знакомиться с родителями, нужны серьезные отношения. Ты не обижайся, ты классный парень, не смотря на то, что мент, но сейчас я с тобой без обязательств. Дело не в тебе, дело во мне, я не готова принять решение. Ты ведь обо мне ничего не знаешь.

— Так расскажи.

— Не все так просто. Обманывать я тебя не хочу, а сказать правду не могу.

— Почему не можешь?

— Не задавай вопросов. На то есть причины. Дай мне просто немного времени, чтобы я могла сама разобраться и принять решение.

Назад почти всю дорогу ехали молча. Я была погружена в свои мысли. Да, сегодняшний выход в свет произвел на меня большое впечатление. Ведь такое у меня было впервые. Не только в качестве женщины, но и будучи мужчиной, я не отдыхал так. Нет, были случаи, когда я так же гулял с девушкой, водил в кафе или мы гуляли по парку, катались на речных трамвайчиках. Но то было все на бегу. Я даже не знал, что кроме прифронтовой полосы существует другая жизнь. Я видел вокруг себя только смерть. Даже находясь в городе, я видел только грязь, зло. Они шли за мной по пятам, не давая увидеть еще что-то. Став женщиной, я также не видела ничего светлого. Только смерть и постоянную борьбу за жизнь.

И вот сегодня я увидела, что существует что-то другое. Другая жизнь, которую я раньше не замечал или не замечала. И стоит ли повторять все заново? Хочу ли я повторения? Ведь этот мир намного красочнее того, в котором я жил всю прошлую жизнь. Может, действительно посвятить эту жизнь чему-то другому? Выйти замуж, родить детей. Создать семью. Андрей неплохой парень, ему тридцать, мне скоро двадцать. Неплохая пара. И смотримся мы неплохо, у меня, как для женщины, рост выше среднего, а у него, как для мужчины, то же самое. Мне он нравится, мне с ним хорошо. Люблю ли я его? А я вообще способна любить?

— Ну все, приехали, — услышала я его голос и вскинула голову.

— Спасибо тебе, милый, за сегодняшний день. Ты не представляешь, что ты сделал сегодня для меня. Это самый лучший подарок. И не обижайся.

— Я не обижаюсь, обещаю, торопить не буду. Но все же надеюсь на твое "да".

— Я тоже надеюсь, — улыбнулась я. — Если я скажу кому-нибудь "да", то поверь, этот человек сидит рядом со мной. Пойдем, что-то я голодная.

Он сразу отправился в душ, я не выдержала и, раздевшись, вошла следом и теперь встала у него за спиной.

— Можно я нашего мальчика помою? — прошептала я и дотронулась до "мальчика". — Он у тебя когда-нибудь ложится?

— Когда не вижу и не думаю о тебе. Но думаю я всегда.

И тут я увидела у него под правой лопаткой шрам. Я сразу узнала пулевое выходное отверстие. И уже внимательнее посмотрела на его мощную спину. Оп-па, в районе поясницы шрам от осколочного ранения. На ноге два пулевых. И тут прямо перед глазами возникло его плечо, на котором красовалась наколка в виде земного шара, укрытого летучей мышью. А вокруг надпись "ГРУ ВС РФ. Спецподразделения особого назначения".

— А что это у тебя за татуировка такая интересная? Первый раз такую вижу, — спросила я, проверяя, что он ответит.

— Да на службе баловались.

— Я, конечно, не очень волоку в армейских службах, но у тебя написано "особого назначения". А ГРУ — что такое?

— Это в мотострелковых частях.

Я бы тебе сейчас показала за такой ответ! Но я решила включить дурочку, играть блондинку.

— Ой, а это что за шрамы?

— Это в детстве, а это... — он показал на пулевой на груди, — на службе, случайный выстрел.

— А это? — я указала на осколочный.

— Это в детстве упал с дерева.

— Бедненький ты мой! — я поцеловала его в шрам.

Я вспомнила себя. Однажды я так же сам врал. Но все же посмотрела на свое плечо, там была только белая полоска, ничем не напоминающая пулевое ранение, мне хорошо заделали дырку. А на талии так вообще не было видно... Он не дал мне ничего больше разглядывать, я даже не увидела его "мальчика", обнял меня, и секс был прямо в ванной.

Предложение

Был конец апреля. Да, сегодня как раз год, как я женщина. Если я думала, что никогда не привыкну к этому образу, к этой жизни, я ошибалась. Теперь для меня все женское было уже привычно. Как будто я родилась девочкой. Да и характер у меня изменился. Я стала более мягкая и покладистая. Нет, я не подчинялась Андрею, я его слушалась. Только не подумайте, что я стала тихой и забитой домохозяйкой. Я просто отдала инициативу в его руки, а себе на вооружение взяла кое-что другое, и оно действовало лучше всяких приказов. Я научилась капризничать. Своими капризами я могла добиться от него всего. Жизнь с мужчиной стала для меня так же естественна как раньше жизнь с женщиной.

Андрей переехал ко мне, и теперь мы жили нормальной семейной жизнью. Я даже жила теперь за его счет, так как мои финансы закончились. И теперь я сидела у него на шеи. Правда, выполняя часть домашней работы, ту, что обычно выполняют женщины — стирка, уборка, глажка, готовка. И меня это не напрягало. За то, чем он платил мне ночью, я готова была делать для него все что угодно. В доме у нас все стало общим.

Я даже высадила рассаду помидор, Андрей вскопал огород, сделал грядки, пригнал трактор и вспахал под картошку. Все шло к тому, что я выбираю мирную жизнь. Я даже уже подумывала перестать пить противозачаточные, хотя знала, что это будет моментальный залет. Но я еще чисто психологически не была готова к беременности.

Был еще один момент, который подтвердил, что все женское для меня не чуждо. Это было совсем недавно. Настали те самые критические дни. Я видела как Андрей мучается, а мне, как ни странно, совсем не хотелось. Но его было жалко. Я легла ему на плечо и прошептала в ухо:

— Андрюша, если хочешь, давай в попу. Или... — я погладила его огромный член, — я сделаю минет. Если ты не против.

— Я — нет, только если ты не против, — также шепотом ответил он.

— Нет, тебе — не против, — смущенно улыбаясь, ответила я и начала целовать его, спускаясь все ниже и ниже.

Натянув кожицу и оголив головку, я поцеловала ее, лизнула языком, затем медленно, смачивая ствол слюной, погрузила его в рот. Сжав губы, вывела его и вновь погрузила. Затем вывела и покрыла весь ствол поцелуями. Затем опять начала погружать, только уже делая вечный вход, одновременно перебирая его яички. Хоть меня и не тянуло делать минет, но я знала и помнила, как это делается, опыт был богатый. Я умела делать даже гортанный, но демонстрировать это тут я не хотела. Да, я опять делала минет, но теперь желание шло от души, от сердца. Я делала его, так как хотела сама, осознавая все. Я делала его человеку, которому хотела сделать, который мне нравился, по которому я в последнее время скучала. Я очень быстро довела его до точки и, как только почувствовала сокращение, пережала канал, вывела член изо рта и быстро доработала рукой, подставив ладонь, чтобы собрать в нее сперму. Оказавшись рядом с ним, я ласково посмотрела ему в глаза и, немного смутившись, спросила:

— Тебе понравилось?

— Еще бы, ты просто супер! Спасибо. Каждый день бы так, — улыбнулся он.

— Губенку закатай. Обойдешься, — и неожиданно добавила: — Я люблю взаимность.

— Тогда не надо.

Он притянул меня к себе и впился долгим поцелуям в губы. Я решила идти до конца. Освободившись, я продолжила:

— Тогда будешь довольствоваться только киской. И каждый месяц будешь терпеть, пока у меня "гости". Понял?

Я показала ему язык и встала, пошла мыть руку. Моя руки, я смотрела на себя в зеркало. "Надо лимонов, что ли, купить, чтобы свою довольную мордашку не видеть". Я показала язык отражению.

"Да, майор, за год ты превратился в настоящую бабу. Ну прямо так и в бабу? Ну ладно, в женщину. Вон, даже чужую сперму в руку собираешь и никаких эмоций. А вообще, что тут такого? Она каждый день из меня выливается. И это же сперма человека, который мне нравится. Но он же не хочет тебе куни делать, брезгует. Это он пока ломается, сломаем. Правда ведь? — Я мысленно разговаривала со своим отражением. — А если не хочет, да и черт с ним, он и без этого с ума сходит".

Я видела в зеркало, как он зашел и подкрался сзади. Одной рукой он обнял меня за грудь, сжав правую, а другой отодвинул трусики и пальцем погладил мне анальную дырочку. Я наклонилась и слегка подала зад навстречу его пальцу.

— Хочешь, я тебя в попу? — спросил он на ухо.

— Ммм, не-ет, он у тебя большой, мне больно будет.

— Я осторожно...

— Тебе что, не хватило? Давай еще раз.

Я повернулась к нему, забросила локти ему на плечи и посмотрела снизу вверх, заглядывая ему в глаза. И вдруг поняла, что я влюбилась.

— Я думал, ты хочешь.

Я улыбнулась.

— Дурачок мой, у меня месячные, сейчас я не хочу. Я просто не могу смотреть, как ты мучаешься. А в попу мне не нравится. Правда.

— А ты пробовала?

— Ну какая разница? Да, пробовала. Ну это же было до тебя. — Я замолчала и сказала: — Андрюша, я люблю тебя.

— Я тоже, моя блондиночка. Спасибо, что говоришь мне правду.

— Я всегда говорю правду.

— Алин, родители нас на праздники приглашают, у отца второго мая день рождения. Хотят с тобой познакомиться, мы вот уже живем почти два месяца, а вы так и не знакомы. Может, поедем? — умоляюще посмотрел он мне в глаза.

Я вздохнула.

— Хорошо, — ответила я, и тут же в голове созрел план.

Как-то мы ездили в город, и я увидела платье, мне вдруг захотелось его купить, но так как денег у меня не было, Андрей не понял меня, несмотря на то, что я очень настойчиво вздыхала. А просить напрямую денег я не могла. А тут родился план.

На следующий день мы собрались ехать, но я начала капризничать, мол, нечего одеть, и я никуда не поеду. Сначала он перебрал всю мою одежду.

— Да не хочу я это, оно все уже ношенное и надоело, — капризничала я.

— Хорошо, давай что-нибудь купим в городе.

— А я что, голая поеду?

Одним словом, когда приехали в город, я сразу сказала, какой магазин мне нужен, и там сразу указала на то платье. Увидев цену, он замялся.

— Ну ты же хочешь, что бы я хорошо выглядела?

Одним словом, своего я добилась. И вот я, довольная собой, разглядываю себя в зеркало.

— Ну как тебе, дорогой, нравится? — спросила я, прекрасно понимая что ему сейчас все нравится, только бы мой шопинг быстрее закончился.

В платье не было ничего особенного. Но мне нравился цвет и пошив.

— Слушай, милый, блин, тебе не кажется, что эти туфли не подходят?

— Девушка, — позвал он продавщицу.

— Да, слушаю вас.

— Вот скажите, нормальные же туфли?

Она посмотрела на меня, я легонько прикрыла глаз, подмигнув ей.

— Знаете, да, пожалуй тут нужны туфли другого оттенка, — встала она на мою сторону.

В итоге у меня появилась еще одна пара туфлей. Я, конечно же, выбрала на высокой шпильке. Самое интересное, что красовалась я в обновках недолго. Ведь мы поехали на дачу. Пришлось опять одевать джинсы и кофточку. Но еще был завтрашний день...

Его родители мне понравились. В отце я сразу узнала военного. Как позже выяснилось он служил в морской пехоте, был "за речкой" (Афган). Так же Первая Чеченская. Имеет боевые награды. Сейчас на пенсии в звании полковника.

Мне пришлось помогать тете Оле готовить и накрывать на стол. А после мыть посуду. Ну а что сделаешь? Есть "плюсы", и есть "минусы". Хорошо хоть было много родственников, и кроме нас еще были женщины. А меня ждал сюрприз, которого я никак не ожидала. Как только сели за стол, Андрей вдруг встал и произнес:

— Прошу внимания! — он посмотрел на меня и достал из кармана красную коробочку. — Алина, выходи за меня замуж, — произнес он и открыл коробочку. Там лежало тоненькое колечко с брильянтом.

Я опешила от такого предложения и не знала, что ответить. Обвела всех взглядом. Все смотрели на меня, ждали моего ответа.

— Андрюша, — хныкнула я, — так нечестно, ты не оставляешь мне выбора.

— Так как? — он смотрел на меня с надеждой.

— Я согласна. Да! — ответила я и опустила взгляд.

Он взял мою правую руку и одел колечко.

— Спасибо, милый.

Я потянулась, и мы поцеловались. Все загалдели. Вот теперь мы и помолвлены. Я смотрела на всех, думая что скоро они станут моими родственниками. И не могла поверить в происходящее. Год, всего какой-то год прошел. А я уже примеряю фату. Где тот, кем я был? Что со мной стало? Во мне окончательно умер мужчина. Нет его.

А ночью он довел меня до слез. Нет, не обидел, такой был у меня оргазм. Я достигла такой точки, что начала плакать.

Новые обязанности

День рождение д. Юры, отца Андрея, решили тоже отметить на даче. К обеду вновь собрались гости, это были его друзья. Ветераны-афганцы. Все они были чуть старше моего прежнего возраста. Возможно, мы были вместе "за речкой". Возможно, где-то пересекались в Чечне, в Грозном. Нам приходилось пересекаться с морпехами.

Конечно, я не могла участвовать в их разговоре. Не потому что сказать было нечего, а просто мне с утра пришлось опять помогать т. Оле. Готовить салаты и накрывать стол. Андрей был занят мангалом и мясом для шашлыков. Что-то меня это уже начало напрягать, нахерачиться, что ли? Показать какая у них сноха. Посоревноваться с ветеранами, спирту без закуски с одной сигаретой. Т. Оля расспрашивала меня о моей жизни, где училась, почему из Москвы сбежала и так далее. Я выкручивалась как могла.

— Алиночка, а когда вы нам внуков подарите? — вдруг спросила она.

Я не ожидала этого вопроса, хотя можно было предвидеть.

— Не знаю, т. Оль, по-правде, я еще не готова, — честно ответила я.

— Детей надо рожать в молодом возрасте, тогда и женщина быстрее восстанавливается, меньше вреда здоровью, и дети здоровыми рождаются. И вообще, в молодом возрасте женщина легче вынашивает и рожает. Поверь мне как гинекологу.

— Надеюсь что скоро буду готова, — улыбнулась я. — А вы гинеколог?

— Да, всю жизнь по одной специальности, — гордо ответила она.

— А можно вопрос.

— Конечно, тебя что-то беспокоит?

— Как сказать. Понимаете, у меня при месячных сильные боли, особенно в первые сутки. А потом терпимо.

— А головокружения, рвоты, сонливости не бывает? — спросила она настороженно.

— Вроде нет, — пожала я плечами.

— А боли какие, нарастающие или резкие колющие?

— Вроде нарастающие, и доходит до того, что я ни на чем не могу сосредоточиться, пока не выпью обезболивающее.

— Слушай, тебе нужно обследоваться. Я думаю, ничего страшного, у большинства девушек твоего возраста... Тебе сколько, извини за вопрос?

— Пока девятнадцать, — ответила я. Это был реальный возраст этого тела.

— У большинства девушек месячные проходят с похожими болями, но все равно нужно обследоваться, возможны нарушения гормональной системе. А извини, ты предохраняешься?

— Да, таблетками.

— А какие пьешь?

— Ой, не помню, я сейчас. — Сходив и взяв в сумке коробочку я принесла и показала. — Микрогинон, — ответила я.

— Ты вот что, давай после праздников приходи ко мне на прием, я назначу тебе обследование. Возможно, тебе эти таблетки не подходят. Нельзя так шутить со своим здоровьем. И вообще я своим пациентам не рекомендую употреблять таблетки. Они хороши для зачатия. Если уж на то пошло, то давай я тебе спиральку вставлю. Хотя это тоже не хорошо, особенно для молодой девушки. Не бережете вы себя, девчонки. В общем, я жду тебя пятого числа.

— Спасибо, — ответила я.

— А вы с Андрюшей когда заявление собрались подавать?

— После праздников, наверное, пятого и подадим, — ответила я, нарезая лук.

— Слушай, Алина, у меня есть знакомая, я советую у нее платье заказать. Она и берет не дорого, и можно будет договориться в рассрочку.

— Теть Оль, я бы вообще хотела по скромному, — смутилась я.

— Как это по скромному? Ты же первый раз замуж выходишь. Нужно, чтобы все было по-людски, чтобы жених снял с тебя фату. Свадьба — это не просто расписались, и все. А в церковь венчаться что, тоже в джинсах пойдешь?

— Церкви не будет, — твердо сказала я.

Она уставилась на меня.

— Почему? Как это без венчания.

Я не знала, что ответить. Сказать, что я мусульманка, нет, не пойдет. Сказать католичка. Тоже не то. И я сказала:

— Я атеистка. Не верю ни в бога, ни в черта.

— Ой, Алиночка, нельзя жить без веры. Господь все видит.

В том-то и дело, что все. Я родился мужчиной, и я не могу идти под венец в качестве невесты. Но как это объяснить, я не знала. Внутри я мужчина. Хотя где уже этот мужчина? И хорош мужчина с женскими детородными органами.

— Даже не уговаривайте, венчания не будет, — твердо сказала я. — Да и венчаться никогда не поздно.

— Да, молодежь, молодежь, — она тяжело вздохнула. — Ну все, Алиночка, ты салат дорезала? Тогда начинаем накрывать на стол, а то мужики с голоду помрут. Спасибо тебе, что помогла, а то бы я сама до вечера не управилась. Такая у Андрюши была первая жена, ни когда не помогала.

Мы накрыли стол и позвали всех к столу. Андрей принес шашлыки. Но мне так и не удавалось спокойно посидеть, то одно принести, то другое. Ноги уже гудели от каблуков, но я упорно не хотела снимать туфли.

После обеда я вновь оказалась на кухне, теперь в качестве посудомойки. И вот наконец-то я уселась на диван в зале рядом с Андреем и устало навалилась на него.

Старые песни о главном

— Устала, — сказала я. — Андрюша, запомни, у нас в семье такого рабовладельческого строя не будет.

— Согласен, — улыбнулся он и поцеловал меня. — Матери ты очень понравилась.

— Я старалась, — ехидно ответила я. — Сейчас попробую и отцу понравиться.

Я улыбнулась и встала. Подошла к мужчине, который что-то бренчал на гитаре.

— Разрешите? — я протянула руку к гитаре.

— Алин, а ты умеешь играть? — удивился он.

— Давай что-нибудь из нашего, — сказал сидевший рядом.

— Да откуда молодежи знать из нашего, — сказал д. Юра. Сыграй, дочка, что-нибудь.

Я взяла гитару и присела на стул. Подстроила струны. Сделала несколько переборов, примеряясь к ладам. Конечно, с длинными ногтями было не очень удобно, но, немного потренировавшись, я приспособилась подушечками пальцев закрывать лады.

— У вас медиатора нет? — спросила я.

— Да зачем он нужен? — возразил, кажется, Михаил, я не знала их всех по именам.

— Вам, может, и не нужен, а мой маникюр стоит очень дорого, — просто ответила я, принимая у д. Юры медиатор. Еще раз попробовав, я обвела всех взглядом. — Значит, про любовь вам? — спросила я и, вздохнув, тронула струну.

Вот мы и встретились с тобой! Салам, бача!

Как поживаешь, дорогой? Дай мне, бача,

Свою колючую щеку — Дай я, бача,

Тебя покрепче обниму, Бача... Бача...

Виват, Кандагар и Герат!

Виват, Файзабад и Газни!

Виват, Хайратон и Шиндант!

Виват — Всем вам, дорогие мои шурави!

Я допела песню до конца и на последних словах подняла глаза, посмотрела на мужчин. И закончила:

— Дорогие мои шурави!

Они сидели молча и смотрели на меня. Первый заговорил д. Юра:

— Ну вот, мужики, а вы говорите, что молодежь только про любовь может петь. Дочка, спасибо за такое исполнение. Так поет только тот, кто сам пережил.

— Просто надо чувствовать слова, — сказала я и ударила по струнам, но потом остановилась, вспоминая слова песни. И не вспомнив взяла перебором другую песню:

В обороне разведка полка,

Всего семьдесят восемь ребят.

И Аллах им совсем не акбар,

Но этого им не простит Кандагар.

Я уже без остановки, закончив эту песню, начала сразу другую:

Пришел приказ, и по приказу мы встаем,

Взяв АКС, садимся ночью в самолет.

И так далее. Закончив петь, я встала и протянула гитару тому, у кого брала ее.

— Слушай, дочка, извини, что я тебя так называю. У тебя красивый голос и поешь ты от души. Спой нам еще что-нибудь.

Я обвела всех взглядом. Даже т. Оля и та смотрела выжидающе. Андрей подмигнул мне, я легонько улыбнулась и опять села на стул. Подумав, набрала аккорды, попробовала бой.

Хмурое утро, и солнце сегодня не жди.

Слезы привычные лить начинают дожди.

Получен короткий как выстрел приказ,

И ушел на большую работу спецназ.

Я вложила в эту песню все эмоции, что у меня выступила слеза.

— Все, не могу больше, я вон уже маникюр испортила, — отмазалась я.

— Вот, Миша, ты все молодежью не доволен, смотри как девчонка поет. А песни-то какие. Где же ты их выучила?

— Мы с девчонками организовывали патриотический клуб, ездили с концертами по воинским частям. Еще в школе, в одиннадцатом классе.

— Ну вот теперь понятно, а что дальше петь не стала? — спросил д. Юра.

Я пожала плечами.

— Такие песни мало кому интересны, а как вы говорите современный репертуар мне как-то не очень. Одним словом, спонсора не нашлось на патриотические концерты.

— Так ну что, мужики, давайте к столу, выпьем по маленькой, — сказал Юрий, и все начали пододвигаться к столу.

— Алина, садись с нами, выпей стопочку, — пригласил меня д. Юра.

Я посмотрела на Андрея. Он помотал головой "нет". Ах, так?

— С удовольствием, д. Юра, с вами выпью, — сказала я и опять посмотрела на недовольное лицо Андрея.

— Алин, может, не будешь пить? — сказал он.

— Андрюша, вот когда станешь моим мужем, тогда и будешь командовать парадом.

— Понял, Андрюха? Она тебе спуску не даст, — засмеялись мужики.

— В семье командовать парадом должен мужчина. Все правильно, — сказал, кажется, Михаил.

— Да мы и не против. Правда, теть Оль, — посмотрела я на нее. — Пусть командуют, а наше дело маленькое, принимать парад.

Так мы просидели до вечера, я опять играла на гитаре. Я сначала не соглашалась, действительно боясь за маникюр. Но они предложили отремонтировать его. Вернее, дать денег на маникюр. Правда я не взяла.

Но на следующий день Андрей привез меня в маникюрный салон, где я привела ногти в порядок. Для меня это стало важно. Затем мы отправились в загс и подали заявление. Осознавала ли я тогда, что я делаю, или нет. Скорее, нет. Мне хотелось быть с ним, не важно, законной женой или любовницей. А отступать было поздно. Уже был назначен день свадьбы. Нужно было сделать кучу работы. Во-первых, заказать платье и костюм. Найти подходящий зал, ожидалось много гостей. Так же пройти обследование. А Андрей забрал машину, и я осталась пешком. Было немножко обидно.

Всю следующую неделю я провела в городе, под присмотром т. Оли. Вечерами мы садились на кухне и могли говорить долго. Она давала советы, я слушала или делала вид, что слушаю. Иногда к нам приходил д. Юра, но только чтобы взять очередную бутылку пива и пойти дальше общаться с телевизором. Я бы тоже с удовольствием взяла бутылку пива и поговорила с телевизором. Но неудобно было оставлять т. Олю.

Пришлось вспомнить, что такое общественный транспорт.

Платье и разговор с сестрами

С утра мы поехали к т. Оленой подруге, заказывать платье. Она показала модели, какие можно заказать. Я долго рассматривала и, наконец, остановила свой выбор. Мне очень понравилось платье без рукавов, но с закрытыми плечами, так же спереди закрытая грудь по самое горло. Застегивалось сзади от поясницы и до шеи на множество круглых бусин, которые играли роль пуговиц. Так же к нему шли перчатки выше локтя. Я представила себя в нем, и как Андрей будет его расстегивать... Мне не терпелось его померить, но с меня только сняли мерки.

Мне вообще в последнее время стала нравиться одежда, которая застегивалась на спине, не важно, молния это или пуговицы. Джинсы я почти не носила, только юбки и платья, с туфлями, обязательно на шпильке. Это становилось моим стилем. Стиль деловой женщины. Юбок у меня уже была коллекция, там были и короткие, и до колен, и ниже колен. Платьев было меньше. На обратном пути мы зашли в магазин женского белья, где я купила белоснежное белье и такой же пояс и чулки, под свадебное платье. Оставалось купить белые туфли на высокой шпильке. Но пока то, что я хотела, не попадалось.

Вечером, выйдя на балкон, набрала номер по памяти.

— Слушаю, — услышала я голос Марины.

— Привет, Марик!

— Алинка, блин, привет! Ты где пропала? В какой ты командировке? Ты приехала уже?

— Марин, я замуж выхожу, — сказала я.

— Подожди, куда ты выходишь? Не поняла.

— Говорю, замуж выхожу.

На другом конце повисла тишина.

— Ало, Марин, ты слышишь меня?

— Что-то плохо слышно, повтори, куда ты выходишь?

— Замуж. Блин, ты че, глухая?

— Замуж? В смысле? Ты че там, бухаешь, что ли? Или обкурилась?

— Если бы, я сегодня уже платье заказала. 25 июня жду вас с Верой, она у меня подружкой будет.

— Не? сестренка, ты в натуре обкурилась.

— Сама ты обкурилась, мне даже пить не разрешают.

— И зачем он тебе нужен?

— Нужен, Марин. Я не знаю, что со мной происходит. Я стала бабой, как будто родилась ей.

— Похоже, все серьезно. Ну ты даешь. Мы ждем ее повоевать, а она — замуж.

— Отвоевалась я.

— А у меня там еще племянника не ожидается? — весело спросила она.

— Пока нет, но все возможно.

— Блин, Алин, я правда рада за тебя. Я хочу тебя увидеть, соскучилась. Ты где?

Я назвала адрес. Теперь уже скрывать было нечего.

— Я скоро приеду.

— Я была бы рада, столько дел. Как там Верка?

— Верка тоже замуж собралась, тебя ждет. Говорит, я обещала, что Алинка будет подружкой. Она беременна.

— Правда? Урааа! — закричала я так, что д. Юра выглянул на балкон. — И какой месяц?

— Третий.

— Я приеду, чтобы она замуж вышла.

— Ты вперед выйдешь, Леха сейчас в командировке, минимум пол года. Так что ждет она его. А ты что, платье шить будешь?

— Да, сегодня вот мерки сняли, через неделю на примерку.

— И какое? — с интересом спросила она.

— Я сейчас тебе фотки скину, подожди минутку, — я быстро нашла фотки и отправила Марине. — Все, лови, ушли. Мне понравилось. Думаю, я в нем классно выглядеть буду.

Мы проболтали больше часа, она получила ММС, мы обсудили платье.

— Я через пару дней приеду к тебе. Я сейчас в Омске у мамы, — сообщила она. — Нормально, хочешь с ней поговорить?

— Ты че, дура? Это кто, а это твой бывший муж. Я вот тут выхожу замуж, хочу пригласить. — Мы рассмеялись.

— Я привет передам. Я ей сказала, что встретила сестру по папе.

— И что она сказала?

— Сказала, что ты кобель.

— Да, блин. Видела бы она сейчас этого кобеля. Ладно, Мариночка, жду тебя. Позвонишь, я тебя встречу. Все, целую. Да скинь мне Веркин номер, я не помню.

— Хорошо, сестренка, скину. Чмоки тебя.

Я нисколько не обиделась на слово "сестренка". Мне даже было приятно слышать это от Марины.

Я проанализировала наш разговор и поняла, что ни одной мужской темы затронуто не было, только бабские темы. Пришел номер Веры, и я тут же набрала ее. Вера тоже сначала не могла поверить. Но потом дико обрадовалась. Я ей тоже выслала фотки, хотелось похвастаться. С Верой тоже болтали часа полтора. Сначала у меня кончились деньги, но она перезвонила, и мы продолжили. Она тоже пообещала приехать. У нее через неделю отпуск, и она прилетит.

— Ладно Верочка, целую тебя, жду с нетерпением, сеструха.

— Пока, сестренка. Целую крепко-крепко.

Они что, сговорились? Улыбнувшись, я отключила телефон.

Приключения перед сном

— И вот о чем можно так долго говорить по телефону? — спросил д. Юра.

— Не знаю, с сестрами давно не виделась, вот и поговорили. Я пойду, пройдусь, денег на телефон положу, — сообщила я.

— Куда ты на ночь глядя? Уже темно, нападет еще кто, у нас тут нехороший район, девушкам лучше вечерами не ходить, хулиганов много.

— Пусть они меня бояться, — улыбнулась я и надела туфли. — Я скоро, может, что купить?

— Ну ты что сидишь? — наехала на д. Юру т. Оля. — Сходи, проводи девчонку, а то нападет еще кто.

— Не беспокойтесь, я за себя постоять смогу, — улыбнулась я.

— Нет, я с тобой все же схожу, — встал с кресла д Юра, но я уже выскользнула за дверь.

Я шла по двору, слушая стук своих каблуков, душа просто пела. Мне нравился этот стук, мне нравилось, как теплый майский ветерок колышет расклешенную юбочку, как забирается под нее, как играет с распущенными волосами, как длинные сережки дотрагиваются до моей шеи. Я радовалась звездам, и вообще хотелось жить. Я была счастлива. Я зашла в супермаркет и, оплатив телефон, купила молока и направилась обратно. Проходя через темный двор, я услышала, как в кустах раздался шорох.

— Слышь, подруга, а че мы тут ходим? — наперерез вышли двое, по виду нарки.

— Да я откуда знаю, что вы тут ходите. Я вообще не местная.

— Эээ, Шава, она чето борзая, я не понял. Ты, курица, бабки и цацки быстро.

В его руке появился нож-бабочка, он ловко его раскрыл и махнул у меня перед лицом. Я слегка отклонила голову и, уронив пакет с сумочкой, сделала полуоборот, перехватывая его руку за рукав куртки и после этого уже пошла на полный разворот, уходя ему за спину и увлекая его за собой. Еще секунда, я останавливаюсь и резко увожу его руку вниз, закручивая ее. Получилось неплохое сальто. Он уже лежит на животе, рука, в которой когда-то был нож, задрана вверх, а моя нога в изящной туфельке давит ему на плече, Еще движение, и рука вывихнута в локтевом суставе. Раздается бешеный крик. Я отпускаю его и поворачиваюсь ко второму. Все произошло за секунду, так что второй даже понять ничего не успел.

— Ах ты, сука! — Он кинулся на меня с кулаками, пытаясь попасть мне в лицо.

Каково же было его удивление, что там, где только что была моя голова, оказалось пустота, а он почему-то продолжает двигаться вперед и натыкается пахом на мою острую коленку.

— Уууу, — завыл он, опускаясь на колени. А первый по-прежнему истошно орал.

— Эй, а ну отпустите ее, пошли вон!

Я обернулась, к нам бежал мужчина. Д. Юра спешит на помощь. Я спокойно повернулась и подобрала пакет и сумочку. Наклонилась к первому и надавила носком туфли на локоть. Он закричал еще сильней.

— Заткнись и слушай. Еще раз тут увижу, яйца отрежу. Понял?

— Ты мне руку сломала.

— Плевать, скажи спасибо, что не башку. — Я выпрямилась и повернулась к обалдевшему д. Юре. — Проводите меня до дома, а то страшно что-то.

Он начал кашлять.

— Ты... ты... это... — он обвел их взглядом. — Что с ними? Что тут произошло? — наконец-то нашел он слова.

— Я иду, никого не трогаю, откуда я могу знать, что они тут ходят, Ладно, д. Юр, пойдемте, а то сейчас менты могут приехать, шуму много.

— А что с ними?

— Жить будут, но не долго, наркоманы долго не живут.

— Ну ты, дочка, напугала. Я думал, они тебя грабят.

— Ага, а я кричу таким басом, — я засмеялась.

Настроение у меня еще улучшилось. Я поговорила с сестрами и подралась, поломала кому-то кости.

— Ты где так научилась? Это же, он указал на того у кого локоть вывихнут. — боевое дзюдо.

— Нет, это айкидо. Если бы дзюдо, я ему еще и ключицу сломала бы. Ладно, пойдемте, только теть Оле не говорите ничего, лады?

— Само собой, я хотел тебя об этом попросить. Ну, значит, споемся, — он поднял ладонь вверх, я хлопнула по ней своей ладонью, и мы быстро пошли домой.

У подъезда на лавочке сидели пенсионерки и о чем-то беседовали.

— Ой, Григорич, добрый вечер. А это ваша будущая сноха? Мы слышали, Андрюша женится.

Я поздоровалась, опустила голову и пошла к подъезду.

— Видно хорошая, вежливая, скромная.

Дальше я не слышала, о чем они говорили. Догнал он меня возле лифта. Ждали лифт молча, наконец, я не выдержала и сказала.

— А что, с теми, кто со мной вежлив, и я вежлива.

— Да, знали бы они, что эта скромная девочка сейчас двоих в травмпункт отправила. И еще кое-что пообещала отрезать. Откуда такое знание единоборств, да еще боевых?

— Не знаю, ходила на курсы самообороны.

— Курсы самообороны? Самой-то не смешно?

— Нет, я даже в цирке не смеюсь.

— А вот оно что. У нас в цирке не смеются только ФСБ и ГРУ.

Я перестала ерничать и посмотрела на него серьезно.

— Юрий Григорьевич, что вы от меня хотите?

— Откуда ты знаешь боевые приемы?

— А вам не приходило в голову, что меня мог натаскать тренер? А вы не думали, что девчонки устали бояться? Ждать защиты от парней, которые сами нуждаются в защите. Сейчас много девочек занимаются и боксом, и дзюдо, и самбо, и многим чем еще. Причем боевым, а не танцами над татами. Мы устали бояться быть изнасилованными и убитыми. Устали быть слабыми.

— Извини, дочка, я действительно не подумал. Но ты молодец, уделала их. И не побоялась.

— Я же говорю, мы устали бояться.

— Ладно, все, забыли.

— Дядь Юр, ко мне тут сестра на днях приедет. Я, скорее всего, еще здесь буду. Вы не против, если она пару дней у вас тоже поживет

— Конечно, нет, ты же нам уже как родная, а значит твои родственники — это наши родственники.

— Спасибо вам.

Встреча

Марина приехала пятого числа, хотя я ее ждала числа седьмого. Она, оказывается, практически сразу же выехала. Я сказала ей адрес и стала ждать у подъезда. Черный "опель" влетел во двор на бешеной скорости, чуть не зацепив забор. Но потом поехал медленно. Видимо, Марина читала номера квартир на подъездах. Остановившись возле меня, она несколько секунд глядела, а потом медленно вышла из машины и снова внимательно посмотрела на меня.

— И что ты смотришь?

— Блин, Алинка, коза, я тебя не узнала, — она бросилась ко мне и повисла на шеи, целуя меня куда попало.

Когда эмоции утихли, она отступила на шаг и окинула меня с ног до головы.

— Ну ты даешь!! Юбочка, блузочка, колготочки, туфельки, шпилька, маникюр, макияж, прическа. Да ты прям королева!

— Прям так и королева. В колготках жарко, это чулки.

— Вау, да ты вообще изменилась. Ты что меня так встречаешь?

— Обойдешься, я в больницу собралась.

— Что случилось?

— В гинекологию, к свекрови.

Марина надула щеки и громко выдохнула.

— Поехали. Да, сестренка, тебя не узнать. Я прям обалдела. А еще год назад помнишь?

— Ой, Марин, лучше не вспоминать, — садясь в машину сказала я. — Как вы меня заставляли юбку одеть, как джинсы разорвали. — Мы засмеялись.

— Это на тебя так жених повлиял? — спросила Марина.

— Нет, как-то сама проснулась однажды утром, посмотрела в зеркало и подумала, что могу выглядеть куда лучше.

— Значит, ты уже не наша.

— Нет, Мариночка, я ваша, но скоро я буду замужней женщиной. Мне даже не верится: я — жена.

— А кто он?

— Он из наших. Правда, я делаю вид, что ничего не понимаю в его наколках и шрамах, включила блондинку.

Она засмеялась.

— А он не знает о твоем прошлом?

— Нет, и лучше, чтобы не узнал. Вчера свекор докопался. Я двоих в травму отправила, а он увидел. Где научилась? Так докопался, еле отбрехалась.

Тетя Оля встретила нас на первом этаже.

— Т. Оля, познакомьтесь, это моя сестра Марина, я вам о ней говорила.

— Да-да. Помню, ну пойдемте, девочки.

Как ни странно, Марину она тоже пустила в кабинет.

— Алина, давай быстрее раздевайся. Посмотрим, что у тебя там, да что бы сегодня еще кое-какие анализы сдать успела. Еще Люда звонила, просила, чтобы ты к ней приехала на первую примерку.

— Что так быстро, что ли? — снимая юбку, спросила я.

— Первая примерка всегда быстро, основная работа потом начинается.

— Блузку тоже снимать?

— Полностью раздевайся, мне же надо грудь на мастит прощупать.

— Ужас. Ммм.

Год назад я так же ходила, из одежды на мне только пояс, чулки и туфли. Я уже смело залезла на кресло и разложила ноги. Уже спокойно терпела, когда она ввела зеркало, разглядывала мои органы.

— Так, ну что я тебе скажу, у тебя все чистенько. Молодец, следишь за собой, яичники в порядке, стенки влагалища без коррозий, шейка матки тоже чистенькая. Пока ничего не вижу, что может вызывать боли. Возможно, гормональный дисбаланс. Ну я говорю, что у многих женщин, особенно нерожавших, цикл проходит с болями. Вот, Марин, у тебя месячные как проходят?

— С болями, но терпимо.

Т. Оля вынула зеркало и приступила к осмотру моей груди. Сначала прощупала, потом заглянула под мышки и, не обнаружив там шрамов, удивленно посмотрела на грудь. И опять начала прощупывать.

Я балдела, мне было приятно когда тискают грудь.

— Первый раз такое вижу. Ты имплантаты не вставляла?

— Нет.

— Странно, — она посмотрела пупок. — Первый раз вижу такую грудь. Она как будто накаченная воздухом. Такое обычно от имплантатов бывает, но я не вижу, чтобы были шрамы. Ну что, видимо, тебя природа наградила красивой грудью. Так все, можешь одеваться, сейчас сходишь на ФГС, все-таки что-то меня твоя грудь беспокоит. Она у тебя не болит?

— Перед месячными ноет и во время.

— Ну, это нормально. Но все равно сходи, пусть сделают снимок.

Мы провели в больнице еще минут сорок. И завтра утром предстояло приехать.

— Марин, ты извини меня, я понимаю, ты устала, но давай еще на примерку заскочим. Давай, я поеду за рулем.

— Давай, — согласилась она.

Это, оказывается, была только примерка верха, это даже еще не напоминало платье.

— Я думала, так быстро, — сказала я.

— Ой, Алин, еще бы к сроку поспеть. Работы уйма. Только пятьдесят пуговичек пришить, еще прутья на корсет гнуть.

— А там что, еще и корсет? — удивилась я.

— Ну, конечно же, от лифа до подола — корсет. Сейчас мы сделаем слепок с твоей талии, и по нему уже будем гнуть прутья. Снимай блузку.

Пришлось опять раздеваться.

— Алин, я вижу, ты наслаждаешься всем этим. Тебе понравилось быть девочкой, скажи честно? Не хочется назад? — спросила Марина, когда мы уже ехали.

Я посмотрела на Марину.

— Уже нет, Марина. После того, что со мной было, лучше уж быть женщиной, для женщины это более приемлемо чем для мужчины.

— А сейчас как у тебя с этим развратом?

— Ты знаешь, прошло как-то, само. Я даже не поняла как. В один миг. Проснулась утром и поняла, что все, нет той тяги. Сейчас как я понимаю, вполне нормальная возбудимость. Вот даже сейчас, когда т. Оля у меня там ковырялась, раньше я бы истекла вся, а сейчас даже не возбудилась. Я больше сейчас боялась что она у меня там что-нибудь найдет. Я просто удивляюсь, как я ничего не подхватила.

— Это точно, а у Верки тоже прошло после того как она забеременела. Так что скоро у нас племяшек родиться, теперь ждем от тебя.

— А ты-то когда собралась замуж?

— Я — никогда, еще чего, — засмеялась она.

— Зарекалась свинья, сама знаешь что получилось. Родишь еще вперед меня.

— Посмотрим. Слушай, Алин, а как он в постели?

— Ну, Марин... Ну-у...

— Да ладно. Вижу, что глазки заблестели. Скажи.

— Он меня до слез доводит. Блин, Марин, вот напомнила, я скучать начала.

— Вот от кого, от кого, но от тебя, Алинка, я такого не ожидала. Это ж надо?

Мы еще задержались до выходных, Марина мне здорово помогла, пока я бегала по больницам, она нашла и забронировала банкетный зал, по хорошей цене. К сожалению, через неделю Марину вызвали в Москву. Прощаясь, мы не знали, что скоро опять встретимся.

— Алин, значит ты окончательно приняла решение осесть?

— Да, Мариночка. Ты же сама видишь, как я изменилась.

— Вижу. Правильно, мужа нужно слушаться, — засмеялась она. — Ладно, сестренка, желаю счастья, я рада за тебя. Если смогу, приеду на свадьбу, сама знаешь как у нас, не знаем, что через час будет.

— Береги себя, доченька, — вдруг сказала я.

Она посмотрела мне в глаза и ответила:

— Я обещаю, па... папа. Увидимся.

Она села в машину, и вскоре осела даже пыль. Вся в меня. Моя копия, только в юбке. Вернее, с сиськами. Хотя теперь мы обе с сиськами. Я смотрела ей вслед, а в душу закрадывалось волнение. Сердце сжалось в комок и заныло.

Глава пятая

Время пролетело незаметно. Я была вся в делах, дома работала на огороде, иногда ездила в город. Вся подготовка к свадьбе упала на мои и т. Олины плечи. И вот было почти все готово, Андрей уже купил костюм, платье мое было почти готово. Сегодня последняя примерка. Когда я его одела, и меня застегнули, я поняла что не зря выбрала именно его. Эту модель. Как будто я в нем родилась. Я аж запищала от радости.

— Спасибо за такую прекрасную работу, — поблагодарила я Люду.

— Сейчас еще бисер закрепим с блесками, и все, через недельку можешь забрать его.

Я еще прокатилась по магазинам и заехала к родителям. Всю дорогу я была поглощена мыслями о предстоящей свадьбе. Как я буду выглядеть и чувствовать себя в качестве невесты. Было немножко боязно и волнительно. Иногда я думала, что зря все это затеяла. "Да, Серега, разве мог ты представить когда-то, когда женился, что тебе предстоит побыть в качестве невесты, испытать на себе ее переживания, ее мысли. Быть в центре внимания".

Уже недалеко от деревни был перекресток, одна дорога спускалась с горки и пересекала главную, по которой двигалась я. Неожиданно перед самым перекрестком машина дернулась и заглохла, а через две секунды с горки на огромной скорости пролетел "Урал" лесовоз. "Придурок какой-то, пьяный, наверное", — глядя ему вслед, подумала я и начала заводить машину. Она завелась и работала как ни в чем не бывало.

— Что с тобой, малышка? — спросила я у машины и продолжила движения.

Сегодня я опять обратила внимания на Андрея, он как-то изменился. Нет, он так же был со мной ласков и нежен. Но что-то было в его поведении такое, что я не могла понять. Он стал каким-то осторожным, что ли. Напряженным.

— Андрюш, что случилось? Ты что такой напряженный?

— Все хорошо, милая, просто волнуюсь перед свадьбой.

Я засмеялась.

— Это я должна волноваться, кто из нас невеста?

Он подошел, нежно прижал ладони к щекам и, наклонившись, поцеловал меня.

— Все будет хорошо, дорогая.

— Я знаю, — кивнула я головой.

Это было воскресенье, Андрей отдыхал, и мы провалялись в постели часов до одиннадцати утра. У нас была бурная ночь, да и утро после пробуждения не сильно отличалось от ночи. Я проснулась первая и некоторое время любовалась им спящим. Затем запустила руку под одеяло и погладила его лежавший член. Поиграла с яичками, поцеловала его сосочки и начала спускаться ниже. Пока дошла до лобка, его агрегат уже был в боевом положении. Натянув кожу, я поцеловала головку. Лизнула ее языком.

— Фу, не вкусная. Иди, подмойся.

Я поднялась и припала к его губам. Он встал, посмотрел на меня.

— Пошли со мной.

— Куда? — спросила я.

— Пойдем, увидишь.

Я встала и пошла за ним, любуясь его голой задницей.

Не думала я раньше что мужские задницы могут быть такими привлекательными. Мы зашли в душ, я прям при нем сходила в туалет, я давно его уже не стеснялась, как и он меня. Я даже однажды держала его член. Тогда меня впервые за долгое время накрыло чувство тоски. Затем, как это было уже не раз, мы помыли друг другу интимные места и вернулись в спальню. Правда, я вернулась на его руках, он принес меня.

Я опять начала спускаться к его хозяйству, намереваясь закончить начатое. Да, я делала ему минет и не только во время месячных. Только не разрешала кончать мне в рот. Однажды он спросил:

— Милая, а тебе не противно брать его в рот?

— Андрюша, милый мой, мне твое все приятно. Я люблю тебя и хочу, чтобы тебе было хорошо. Я готова на все.

Я уже целовала его головку, как он вдруг резко высвободился, оставив меня в недоумении, у меня даже начала закрадываться обида. Он перевернул меня как ребенка и задрал мои руки вверх над головой.

— Руки не опускать, а то привяжу.

— Ну и привяжи, — улыбнулась я.

— Если хоть раз опустишь, принесу наручники. Поняла?

Я, улыбаясь, кивнула. А через пол минуты я уже начала постанывать от удовольствия. Он покрыл поцелуями каждую частичку моего тела. Затем раздвинул ноги, я машинально дернула руками, и он посмотрел на меня. Я вновь подняла руки. И вот его губы коснулись моих набухших половых губок. Он долго целовал их, я уже поплыла. И тут его язык коснулся клитора. Меня прошило током от макушки до кончиков пальцев на ногах. Я легонько выгнулась и издала тяжелый стон. А затем он взял клитор губами и начал посасывать его. Язык временами проникал во влагалище. Я просто плыла, у меня кружилась голова, летали радужные круги перед глазами, но поднять веки я не могла. Как и опустить руки, не было сил и желания. Мне так было хорошо.

Он ласкал меня одновременно руками, одной рукой, верней пальцами, гладил мою анальную дырочку, а второй рукой сжимал грудь, иногда покручивая сосок.

Я уже была на грани достижения максимальной точки, как вдруг он поднялся, припал к моим губам и тут же вошел в меня. Я не ожидала и вскрикнула. И практически сразу меня накрыла волна судороги, а затем начали накатывать волны сладостной боли. Матка сжалась в комочек, мышцы влагалища готовы были раздавить его хозяйство. Меня начало трясти, и я, выгнувшись и закричав, вновь выскочила из-под него. продолжая тяжело дышать — это я опять ощутила многократный оргазм.

На этот раз он не испугался и продолжал меня целовать и ласкать, пока я не успокоилась. Только после этого он вновь вошел в меня и закончил свое дело. Мы какое-то время лежали молча. Затем он вновь навис надо мной.

— Тебе что, так больно? — спросил он.

— Нет, Андрюшенька, мне так хорошо. Ты даже не представляешь. Это как мужской оргазм усилить в десять раз и увеличить по времени. Мне даже страшно становится. Я вдруг поняла, что мужской и женский оргазмы в основе похожи. Только женский сильнее и дольше. Успеваешь насладиться им. К тому же он способен набирать силу, если не прекратить стимулировать влагалище. Вот поэтому мне и становиться страшно, я не знаю, до каких вершин он может дойти.

Ответила я ему прямо в ванной. Встав на колени, я минут пять делала минет, а потом встала и, повернувшись задом, наклонилась, подставляя ему киску и позволяя кончить.

Затем я лежала в постели и ждала кофе. Мне нравилось, когда он приносил кофе в постель, я любовалась как болтается его член или его ягодицами. Мы не стеснялись ходить по дому голышом. "Рядом с таким мужчиной любая женщина будет чувствовать себя королевой", — улыбнулась я своим мыслям.

Сначала он хотел, чтобы я ходила голышом, я походила, а потом сняла трусы с него.

— Почему это я должна одна ходить голышом, давай вместе, я тоже хочу видеть тебя, — смеясь, сказала я, ведя с ним борьбу за его трусы, которые он пытался у меня отобрать.

Конечное, это не весь день, а только во время любовных игр или вот как сегодня, выходной, и мы валяемся в постели. Сегодня у нас в планах была поездка на озеро, позагорать. День выдался жарким. Я потратила пол часа, выбирая себе купальник, наконец-то выбрала и позвала его.

— Андрюха, помоги мне, завяжи.

— Опять бикини, — возмутился он.

— Ну ты же хочешь, чтобы тебе все завидовали? — повиснув у него на шее, промурлыкала я. — Или ты хочешь, чтобы я как бабка вырядилась?

— Все, жду тебя в машине.

— Бегу, милый, — сказала я, взяла сарафан, одела его и покрутилась перед зеркалом.

Мне теперь нравилось в этом теле все. Особенно высокая и большая грудь, которую я так хотела когда-то уменьшить, а сейчас я ею гордилась. Я уже не вспоминала прошлую жизнь, она была отодвинута на задворки памяти, хотя я помнила всех друзей и всех пригласила на свадьбу, даже деда. Он обещал, но как получиться.

Пляж был забит отдыхающими, как никак курортный сезон. И все же не зря я одела бикини. Я видела, как на меня смотрят мужчины и парни, вернее, чувствовала их взгляды на себе. Андрей даже начал ревновать, что раньше за ним не замечалось.

Я легла на покрывало.

— Андрюш, развяжи мне купальник, а то полоска белая останется.

Это я делала специально, чтобы еще сильней заставить его ревновать.

Назад ехали молча. Андрей, видимо, обиделся, и я первая пошла в атаку. "Сейчас посмотрим, как ты обиделся", — подумала я и, немного приподняв зад, сунула руки под сарафан, сняла трусики, помахала ими перед ним и бросила их на заднее сидение туда же последовал и верх купальника. И спросила:

— Андрюша, ты че, обиделся? Ты че? Совсем?

— Нет, я не обиделся, просто не хочу, чтобы на тебя все глазели.

— Ну и пусть глазеют, пусть видят, каким сокровищем ты обладаешь.

Я потянулась к нему и обняла его за шею, закрыв ему обзор. Прилипла к его губам и, не обращая внимания на то, что мы находимся в движении, стала перелазить к нему на руки, втискивая свою большую задницу между ним и рулем. Ему поневоле пришлось остановиться. Своим поцелуем я не давала ему сказать слова, постоянно ловя его губы. Ему пришлось отодвинуть до конца сиденье, и только тогда я уселась верхом на его ноги. Одним словом, я перла на пролом. Мне вдруг захотелось, чтобы он взял меня прямо в машине.

Он еще немного посопротивлялся и сдался, начал отвечать на поцелуи. Я нащупала ручку, откинула спинку и, приподняв таз, одной рукой стала снимать с него шорты. Он долго не думал, помог мне. Я тут же опустилась и почувствовала его член.

— Ммм... Какие мы напряженные, — пробормотала я и, вновь приподнявшись, взяла его рукой, наставила себе в киску и медленно на него опустилась.

Так мы с ним еще не пробовали, такую позу. Я закачала тазом, не стала прыгать, а просто начала качаться, вперед-назад.

— Мммм... мама... Ух. — произнесла я и выгнулась.

Он сдернул с моих плеч тесемки от сарафана и спустил его, оголив грудь и тут же впился в сосок.

— Ой мама, ммммм, — стонала я, ускоряя темп.

И вот его орудие напряглось, и почти в ту же секунду раздался выстрел. Я чувствовала, как в меня бьет горячая струя его семени. Еще немного покачавшись, я остановилась и упала на него, целуя его в губы. Сама я не удовлетворилась, но это и не важно.

— Милый, тебе понравилось? — ласково улыбаясь, спросила я и заглянула в его мутные глаза.

— Очень, ты прямо ненасытная такая.

— Ты тоже, — я провела ладошкой по его щеке, потеребила его мочку и задала глупый вопрос: — Тебе нравятся мои сережки?

— Они тебе очень идут, — ответил он, видимо, не понимая к чему этот вопрос.

Его член все еще находился во мне, я чувствовала как он становиться все меньше и меньше. Выпрямившись, я быстро поправила сарафан, одела лямки и начала слазить, и тут из меня полилось.

— Слушай, Андрюш, где ты столько спермы берешь? — сросила я, подставляя трусики и вытираясь. — Как с жеребца.

Я не могу сказать, что секс отошел на второй план. Он мне по-прежнему нравился, я готова была заниматься им где угодно, он просто перестал быть главным смыслом. Я могла обходиться и без него. Но если была возможность, я не отказывала себе в удовольствии. Правда сейчас это для того, чтобы смягчить, нет, вернее, показать Андрею, где я видела его обиды, и мне плевать на них.

Но было и еще кое что. Это я судила по себе, то есть по себе когда была мужчиной, я понимала что он сейчас чувствует. И чтобы он поднял свою самооценку, пострадавшую на пляже, я показала ему, что секс мне нужен только с ним. Все пусть смотрят на меня, а ты обладай мной. Я только твоя. Именно это я хотела сказать ему. И у меня получилось. Он сразу повеселел, стал разговорчивый. Начал смеяться.

"Какие все-таки мужики примитивные, неандертальцы, блин, — глядя на него, думала я. — Хотя мне гомо сапиенс попался". Я с улыбкой смотрела на него, слушая. Все-таки какой он милый!

— Мы куда едем? — спросила я, увидев, что мы свернули не туда.

Спросила, скорее, из интереса, а не испуга. Я доверяла ему полностью и была уверена что вреда он мне не нанесет.

— Сейчас увидишь, — улыбнулся он.

— Ну куда? Скажи? — у меня проснулось чисто женское любопытство.

— Место красивое хочу тебе показать.

— И че там? — не унималась я.

— Сюрприз.

— Какой? — пристала я.

Он привез меня на скалу, подъехал к самому обрыву и остановился. Я сразу поняла, зачем мы приехали.

— Блин, наверное, тут красиво смотреть на закат, — сказала я.

— Так неинтересно, ты сама догадалась.

— Ну, извини, я же умею думать, хоть и блондинка.

Теперь уже он навис надо мной и поймал мои губы своими.

— Ммм, — я отвернула голову, — ты когда-нибудь успокоишься? — засмеялась я.

— Пока ты рядом, нет, — он начал мять мне грудь.

Я тихонько застонала.

— Андрюш, а что тебе во мне нравиться? — спросила я, поглаживая его голову, которая уже уткнулась мне в грудь и закопалась где-то там.

— Все, — ответил он и начал снимать с меня сарафан.

— Андрюха, ты че делаешь? Вдруг увидит кто-нибудь?

Я высвободилась и, открыв дверь, выскочила из машины. Конечно, я была не против, но хотелось поломаться. Да и к тому же я сегодня уже перенасытилась сексом, мне особо и не хотелось. Даже низ живота уже побаливал. А еще ночь впереди.

Он тут же вышел из машины и устремился ко мне. Взвизгнув, я бросилась на камни, убегая.

Мы дурачились, я то подпускала его к себе, то опять вырывалась и убегала. У меня было игривое настроение. Неожиданно я упала на землю и заойкала.

— Нога, нога.. Милый, я ногу подвернула. Больно.

Он подбежал с испуганным лицом.

— Где болит? — он начал рассматривать мои лодыжки.

— Тут, — я указала на сустав. — Если ты поцелуешь, все пройдет, — засмеялась я.

— Ах ты обманщица.

Он набросился на меня и начал щекотать. Я уже на четвереньках попыталась уползти от него. Это было, наверное, смешно, учитывая то, что подол сарафана задрался, а я была без трусиков.

Но вскоре солнце начало садиться, я подошла к краю обрыва и застыла. Он тоже подошел сзади и, обняв меня за живот, прижал к себе.

— Вот я тебе и поймал, — прошептал он.

— Ага! — ответила я и наклонила голову, подставив шею для поцелуя.

Так мы и стояли, он убрал бретельки сарафана с моих плеч, полностью оголив их, и нежно целовал. Я только наслаждалась этими поцелуями, тихонько постанывая и подставляя ему шею. Я даже не видела, как село солнце, мои глаза были все время закрыты. Я повернулась к нему.

— Андрюш, поехали домой, я устала. А завтра на примерку надо ехать. Хочешь со мной? Посмотришь, какое платье красивое.

— Я бы с удовольствием, но на кого участок оставлю?

— Ой, участок. Кого тут гонять? Одни бабки да дедки. Можно подумать работы завались. Подумаешь, Спиридоныч опять свою Клавку погоняет пьяный, она опять прибежит за ним, и ты опять виноват останешься. Тебе не надоело?

— Достали они уже, еще немного и опять в опер отдел буду рапорт писать.

— Я тебя не отпущу в отдел. Там опасно. Поехали.

Мы возвращались в полной темноте. Но дорогу он знал хорошо.

— Ну так что, поедешь со мной? Я хочу показать тебе платье.

— Скорее похвастаться, — сказал он.

— Ну а что тут такого? — удивилась я.

— Я все-равно в платьях ничего не понимаю. Что вы, девчонки, в них находите?

— Тебе этого не понять. Чтобы понять, нужно стать девушкой. Ты не хочешь попробовать? — хитро спросила я.

— Ооо, не.. Не горю таким желанием.

— А если бы проснулся утром и обнаружил, что у тебя вместо твоего — женское?

— Я бы застрелился, — серьезно сказал он.

"Вот и я так когда-то думал" — глядя на него, думала я. А сказала следующее, без тени шутки:

— Поверь, девушкой быть тоже прикольно, даже лучше, чем мужчиной.

— Это ты так думаешь, потому что девушка и родилась девочкой. А побудь ты мужчиной хотя бы недельку, поняла бы.

— Что поняла бы?

— Что мужчиной быть лучше.

— И в чем же заключается это лучше?

— Ну, во-первых, нет месячных, — сказав это, он замолчал.

— Хорошо, "минусы". Месячные — раз, — я загнула палец. — Дальше?

— Уууу. Ну, в туалет по маленькому сходить нам проще.

— Ладно, согласна. Это два.

— Рожать не надо.

— Ну, это скорее "плюс", чем "минус". Так что отбросим этот вопрос. Дальше.

Он задумался.

— Женщина слабее.

— Это не то. Женщина и должна быть слабее, нам не вступать в единоборства. Для этого есть вы, мужики. Дальше.

Он замолчал.

— Вот видишь, всего два "минуса". Но поверь, то, что ощущает женщина, нет, то, что она чувствует даже в обычной жизни, перекрывает все "минусы". Тебе этого не понять. Киска, между прочим, не такая уж и смешная, как мужики думают. А то, что месячные и писать сидя, это только мужики думают, что проблема, для девушки это не проблема. А удовольствие. Практически все, что мы не делаем, приносит удовольствие. Сама жизнь нам дарит удовольствие. Вот смотри, ответь мне. В повседневной жизни ты получаешь какое-нибудь удовольствие? Нет. От окружающей нас природы ты получаешь удовольствие?

— Нет, какое?

— Вот видишь. А я тебе скажу, что даже ветерок, забравшийся мне под подол платья, мне уже приносит приятные ощущения, тот же ветерок, играющий с моими волосами, тоже приносит удовольствия. А я уже молчу, какое удовольствие приносят грубые мужские руки, которые пытаются быть нежными. Скажем так, грубая мужская нежность.

— Значит, по-твоему я грубый?

— Дурачок, ты не грубый, кожа у тебя грубая, она и нравится мне. Я еще имею в виду внутреннею грубость. А физическую я не люблю, ненавижу. Надеюсь, от тебя ее никогда не увидеть.

— Солнышко, ты так говоришь, как будто знаешь о жизни мужчин все.

— У меня есть глаза, я вижу, и у меня есть голова, я думать умею. Мне даже вот говорить с тобой и то удовольствие, правда психологическое.

— Ну тут мы с тобой одинаковы, мне это тоже удовольствие.

— И вообще знаешь, Андрюша, для женщины секс — это что-то большее, чем просто половая близость. Вы, мужчины, воспринимаете секс как удовлетворения своих физических потребностей: сунул, вынул и пошел. У вас на следующий день ничего не остается в памяти, если, конечно, на конец не зацепите что-нибудь. Вы воспринимаете его головой, вот только какой, я не знаю, скорее маленькой.

— А женщина что, по другому, что ли?

— Женщина воспринимает сердцем. Для женщины это не просто удовлетворение, это что-то большее, потустороннее. Я не могу объяснить на пальцах, а ты все равно не поймешь, что женщиной быть лучше. Все наконец-то приехали, я сейчас описаюсь. Я побежала.

Выскочив из машины, я побежала в уличный туалет.

Щелково, одна из штаб-квартир ГРУ

— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите? — В кабинет вошел молодой полковник.

Мурзин поднял на него уставший взгляд

— Проходите. Что у вас?

— Сработал один из внештатных. В оперативный отдел по Алтайскому региону поступила информация от нашего внештатного агента. Информация не проверена, но без внимания ее оставлять нельзя.

— Полковник, докладывайте уже. Я сам решу, что можно, а что нельзя, — сказал Мурзин.

— Он подозревает, что в горах существует какой-то объект, не связанный с государством. Раз в неделю туда проезжают машины с грузом, каким именно, установить пока не удалось, так же и выезжают груженные. Там нет поселений и населенных пунктов, территория примерно в тысячу гектаров тщательно охраняется вооруженными людьми и обнесена колючей проволокой. Мы проверили данные УФСИН, каких-либо исправительных учреждений там тоже нет.

— Как вы думаете, что там может быть? — спросил Мурзин.

— Наши специалисты подозревают, что там находится какая-то лаборатория, участились случай задержания МВД автомашин с взрывчатыми веществами либо их компонентами. И к тому же недавно ФСБ накрыло в Барнауле склад со взрывчаткой, взрывчатка идентична той, что была изъята в Москве. Экспертиза дала однозначный ответ, что изготовлена она в лабораторных условия из материалов Российского происхождения.

Генерал оживился. Он нажал кнопку селектора.

— Вызовите ко мне генерала Соколова, срочно. — Отключившись, он посмотрел на полковника. — Спутники что показывают? Смотрели?

— Так точно. Действительно замечено движение примерно в том районе, о котором идет речь, но какого-либо объекта не замечено. Либо хорошая маскировка, либо пещера. Их в том районе множество.

— Спасибо, полковник, за информацию. Много совпадений, вам не кажется?

— Кажется, товарищ генерал-лейтенант.

— Значит, будем работать по объекту, назовем его объект А. Проверьте еще раз информацию по ФСИН и воинским частям.

Через два часа прибыл Соколов.

— Заходи, Андрей. Присаживайся. — Мурзин обрисовал ему ситуацию. — В общем, подбери троих человек. И отправляй, пусть берут амуницию и оружие. Снабдишь их документами сотрудников ФСБ. Бери из молодежи.

— А не опасно?

— У нас там, на Алтае, заотдыхалась Самбурова, пора бы ее привлечь, как-никак штатный сотрудник. И заодно пусть попробует вкус ответственности. А то замуж...

— Я тоже слышал, что она замуж собралась.

— Ты сам-то в это веришь? Я думаю, это просто увлечение, как и со всеми его бабами, горбатого, как известно, что исправит. Ничего, у нас и замужних, и женатых полно.

— Но тогда рожать ему не надо было.

— Если не дурак, то и сейчас не доведет до этого. Я верю в него, Андрей, в нее.

Как только Соколов вышел, в кабинет вошел вызванный полковник, ответственный за Алтайский регион.

— У вас на Алтае, надеюсь, ячейка присутствует? — спросил Мурзин.

— Так точно. У нас там есть координатор в Барнауле, по региону работают внештатные сотрудники. Что-то случилось?

— Пока не знаю, один из них сработал, нужно, чтобы ваш координатор свел наших разведчиков с этим агентом. Нам нужна информация из первых уст.

— Устроим.

Щелково, ближнее Подмосковье. Штаб-квартира ГРУ

Мурзин отпустил полковника и задумался. Затем нажал кнопку селектора.

— Соколов еще не уехал?

— Сейчас узнаю, — ответили ему.

— Верните его.

Соколов вернулся через десять минут.

— Андрей, подожди пока с отправкой людей. Но штурмовая группа должна быть готова выступить в любую минуту.

— Есть, — ответил Соколов. — А кто разведку проведет?

— Я вот что подумал. Мне кажется, что наш общий знакомый, ну ты понял, о ком я, действительно хочет на покой. Я даже не знаю, хорошо это или плохо.

— Не хотелось бы терять. Сейчас он... она подготовлена неплохо, всю зиму вела тренировки, как известно по программе спецназа.

— Это мне тоже известно, но тут вот какое дело, заставить вернуться ее мы не сможем. Она уже попросила отставку. Но я пока придержал ее рапорт. Нужно как-то заставить ее передумать. Что бы она сама захотела. Давай вот что сделаем, отправим к ней наших частных сыщиков. И с ними лейтенанта Клименко. К тому же мы не знаем, что на этом объекте, вот пусть "Старый" с ребятами поработает. А ее подключим для вспомогательной роли, обеспечить укрытие, оказать все возможную помощь. Я думаю, ее это заденет. Ведь это ее бывшие ребята, они вместе съели не один пуд соли. А Марина будет дополнительным стимулом. Насколько я знаю Сергея, его характер, то это заденет его самолюбие.

— Но мы знали Сергея. И как сейчас изменился характер, мы не знаем, — сказал Андрей. — Даже замуж собрался... собралась.

— Я уверен, что внутри он тот же самый. А замуж? Ну что ты его не помнишь? Баб менял как перчатки, ни одной юбки не пропускал. А сейчас мужиками будет крутить. Поиграет — бросит. Сколько раз он жениться собирался? Раз десять, если не больше. Я думаю, и это увлечение скоро пройдет. А мы ему поможем. В общем, отправим частных сыщиков. Они ребята опытные, а старый конь борозды не портит. К тому же они не связаны на прямую с нами. Да и заработок для них. Посмотрим, что получиться.

Мытищи. Офис частного сыскного агентства

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, — трое мужчин встали и хором поприветствовали Мурзина.

— Здравствуйте. Ну уж не надо так официально, я вам сейчас не начальник, хотя работой могу загрузить, за отдельную плату.

— Да мы и бесплатно готовы на вас поработать, — сказал Бес.

— На меня — это отдельный разговор, но сейчас надо поработать не на меня, а на государство.

— Мы готовы, — сказал Старый и посмотрел на Беса и Хохла.

Те с готовность кивнули.

— В общем так, ребята, у нас образовался неизвестный объект. Район — горный Алтай. Нужно выяснить, что это за объект, что там производят, ну, в общем, ваш профиль.

— Уничтожаем его? — спросил Хохол.

— Нет, захват, в случае необходимости, проведут другие. Ваше дело — разведка.

— Как всегда, вычисли, подготовь подходы, а самое интересное другим, — грустно сказал Хохол.

— Но это не главное. Вы, наверное, в курсе, что наш многострадальный Каскад замуж собрался и подал рапорт об отставке?

— Слышали уже, — сказал Бес. — Вот даже приглашение прислал. Невеста, блин. А интересно, жених в курсе, что это дикая кошка?

— Жених тоже из наших, имеет награды. Но главное сыграть на ее самолюбии, сделать так, чтобы она сама захотела вернуться. Используйте ее на подхвате, ну там укрытие, пропитание, связь, одним словом, не рискуете ею и опекаете. Ее это должно задеть.

— Товарищ генерал, она же нас раскусит влет, — сказал Старый.

— А вы постарайтесь, чтобы не раскусила. Кстати, сейчас она подготовлена на уровне себя прежнего, возможно, с учетом, что организм молодой, еще лучше. В общем, парни, нужно, чтобы она сама захотела вернуться.

— Постараемся.

— С вами поедет Марина, ее в курс тоже не ставьте, а то проболтается.

— А если она будет с нами проситься? — спросил Бес.

— Именно этого я от нее и жду, пусть почувствует вкус крови. Только сразу не соглашайтесь.

— Евгений Юрьевич, вы представляете, что будет, если она узнает, что с ней играют? Она же дикая.

— Ни че не будет, поймет.

Выбор

Приехав с очередной примерки, я влетела в дом на крыльях, но Андрея дома не было.

— Затрахал уже со своей работой, — зло произнесла я и взяла телефон, чтобы позвонить Андрею. Там висело какое-то сообщение. Открыв его, я увидела всего одно слово — "рассвет".

— Только не сейчас. Я же сказала Деду, что все, я сделала выбор. Ухожу. Отставка.

Я медленно подошла к компьютеру и, постояв с минуту, глядя в темный монитор, включила его. Зашла на основной канал через малоизвестный сайт. И открыла сообщение.

"К тебе направляются четыре человека, прошу обеспечить скрытность их пребывания и подготовку операции. Обеспечить содействие. Быть посредником связи с центром. О своем прибытии они сообщат дополнительно. Деньги на расходы переведены на карту. Дед".

Я еще раз прочитала сообщение.

— В смысле? Значит, "принеси, подай, иди на хуй, не мешай". Да ради бога. Обеспечить обеспечу, но только до 23-его. А там сами, без меня, — сказала я в полголоса и написала ответ:

"До 23-его числа я окажу содействие, но после я устраняюсь. Валькирия".

Я зачем-то подписалась этим именем, даже не понимая, откуда оно взялось у меня в голове.

Сейчас был курортный сезон, поэтому проблем с проживанием и прибытием не предвиделось. как и скрытностью. На следующий день я съездила в город и обналичила деньги, в соседнем селе сняла дом, якобы для отдыхающих. Закупила продукты, с расчетом на несколько дней. И стала ждать прибытия.

Андрей стал все дольше задерживаться на службе, объясняя свои задержки увеличением народа. И мне все чаще приходилось спать одной. Хотя он потом компенсировал прогулы, и я была не в обиде. Заподозрить его в измене я не могла, очень хорошо он относился ко мне. Так что тут я ему верила на все сто. Но вот что-то он не договаривал. Это я чувствовала.

— Андрюш, ну что происходит? — как то спросила я у него после занятия любовью, лежа у него на плече и играя пальчиком с его соском.

— Милая, потерпи немного, скоро все закончится, а после свадьбы мы рванем в Сочи в свадебное путешествие на машине.

— Точно?

— Обещаю, — он повернулся м поцеловал меня.

Через три дня после полученного сообщения раздался звонок.

— Слушаю, — ответила я, понимая, что это те, кого я жду.

— Привет, командир, — услышала я голос Старого.

— Витя, Старый, ты, что ли?

— Узнала. Вот сказали, ты должна нас встретить.

— Когда и где?

Они приехали вдвоем с Мариной на поезде, а Бес и Хохол ехали на машине с амуницией и оружием.

— Что хоть за операция у вас? — спросила я, когда уже ехали.

— Да прогулка в горы. Ничего особенного.

— Ну-ну, — ответила я. — Короче, жить будете в другой деревне, у себя поселить не могу, муж ревнивый. Я сняла вам хату, купила продуктов, так же купила старенькую "Ниву", но в отличном состоянии. Если понадоблюсь, Марина знает, где меня найти. Только вот вызывать, чтобы сварить кофе, не надо. Сами сварите. Как будете уходить, оставите мне одну радиостанцию для связи, связь каждый день в шесть вечера. Все ясно?

— Командир, я тебя не узнаю. Ты что, действительно решил завязать?

— Знаешь, Витя, я уже больше года себя в зеркало не узнаю. Да, хватит. Возможно, мужику в старости проще. Вот ты что имеешь к старости?

— Друзей, командир, — просто ответил он, на что я не нашла ответа, крыть было нечем. Я просто вздохнула.

— Знаешь, Витя, я все же заделал двоих детей, хотя, может, и больше. Я посмотрела на Марину, она молчала, не вмешивалась в наш разговор. — Сколько баб было, пальцев не хватит. Но детей заделать это и дурак сможет, а вот вырастить их...

— Ну а что? У тебя дочь выросла, правильная, к тому же красавица.

— Ага, и все туда же, в пекло. Но это не главное, я не видел, как они росли — что Марина, что Максим. Некогда было. Да и сам понимаешь, опасно было, боялся за них, вот и не держал рядом с собой. Не хочу больше так. Хочу видеть, как растут мои дети.

— А как же дружба? — спросила наконец-то Марина.

— А дружбу, Марик, никто не отменяет. Дружба — это навсегда. Я ведь вас не забываю. И всегда помогу, сделаю все возможное и не возможное если кому-то из вас понадобится помощь.

— И ты что, сейчас не хочешь с нами пойти? Так сказать финальный аккорд.

— Нет, вы и сами справитесь. Я даже не интересуюсь, какая задача перед вами стоит. Да и оружие я уже сто лет не держала в руках. И не хочу. Женщина должна дарить жизнь, а не отнимать.

— И как давно ты это поняла? — спросила Марина.

— Недавно. Может, и ты поймешь.

— Ну что же, может, ты и права — задумчиво сказал Старый. — У тебя есть шанс исправить что-то, да и Марина еще не увязла в этом, в отличии от нас. Мы ведь кроме как воевать, делать ничего не умеем.

— А надо учиться жить по-новому, это возможно. Я же научилась, а мне куда сложнее было перестроиться, но я справилась. А что вам мешает?

— Не знаю, — ответил он.

— Проблема в том, что вы живете прошлым, это прошлое уже не вернуть, но оно мешает жить настоящим. Вот что тебе мешает найти бабу и жить с ней? Ты еще молодой, всего сорок пять, еще заделать ребенка можешь. Так нет, ты все живешь прошлым, по норме прифронтовой полосы. Нет уже этой полосы.

— Вот тут я не соглашусь, ты не хуже меня знаешь, что фронт в каждом дворе и на каждой улице, в любом городе. Но видим и знаем об этом только мы. Вся наша жизнь — это война.

Я не ответила, потому что он был прав. Кто-то же должен защищать Россию от ужасного и страшного врага — терроризма. А это уже фронт, невидимый фронт.

Я оставила их в снятом доме, показала все и уехала. Я приезжала еще два раза, последний раз — принять у них радиостанцию. Уходили они в ночь, как это бывает обычно. Когда я зашла в дом, они как раз изучали маршрут движения, я только мельком глянула на карту и отошла. Тем более что Старый зачем-то тут же ее прикрыл, как бы спрятал от меня.

Договорившись о связи и создав запасной канал, я пожелала им удачи и уехала. Я спешила домой. Хотя дома никого не было, Андрей еще вчера уехал в командировку, у них в горах пропали туристы и сейчас все были на ушах, так сказал мне Андрей, я ему верила. Оснований не доверять не было.

Выход Валькирии

Следующим вечером в 18-00 я вышла на связь, приняла от "Барса" сообщения. Они достигли объекта, ведут наблюдение, наблюдали две автомашины, "газель" зашла налегке, вышли груженные. Вооруженная охрана, обход каждый час, наблюдали шестерых с АКС, имеются ПГ.

Я тут же передала по спутнику в центр. Мне показалось, что Дед уже в курсе. Ведь кто им мешает так же по спутнику доложить на прямую. Что за игру они затеяли? Хотят таким образом надавить на мое самолюбие? Типа, может, меня совесть или тоска загрызет, и я вернусь? Ага, разогнались. Не получится.

— Товарищ генерал, — сказала я в конце разговора. — Я поняла вас, но я уже приняла решение.

Последующие два дня на связь они не выходили. Бывает. Я за них не беспокоилась. Я знала, что с ними ничего не случиться, была уверена. С кем там воевать? С парочкой аборигенов с АКС? Меня больше беспокоило отсутствие Андрея, он тоже пропал и не отвечал на звонки, хотя вызов шел. А двадцатого совсем пропал.

— Нет, этого не может быть! Где же ты, Андрюха? Скоро свадьба. Наша свадьба.

Я прождала его всю ночь, уснула только под утро. Сквозь сон я услышала, как открылась дверь, и проснулась. Вскочив и даже не одев халат, бросилась в коридор, я была уверена, что это Андрей. Но там стояла какая-то женщина.

— Вы кто? — спросила я, прикрывшись руками.

— Не надо меня бояться, Валькирия. В нашем мире я твоя мама. Только рожала я сына. Но теперь имею дочь. Я, конечно, рада, что ты приняла себя как женщину, стараешься быть женщиной, и у тебя получается, мы помогли тебе в этом, но ты забыла, что ты, прежде всего, воин, и у тебя особое предназначение. Ты уже чуть не погибла, расслабившись, и не послушала, что тебе говорила Марфа, ты должна помнить женщину, с которой ты встретилась в магазине, а после она приходила к тебе во сне. Услышь ангелов. Они не могут до тебя докричаться, поэтому я здесь. Твое предназначение защищать. Они убьют твоих друзей и твою дочь, а потом придут за тобой, ты сейчас беззащитна, они легко справятся с тобой. Их цель — ты и твоя дочь, и они убьют ее, если ей не помочь.

Невероятными усилиями, но я открыла глаза и поняла, что это был сон. Я ночевала в городе у родителей, а снилось мне, что я в деревне. Рядом стояла испуганная т. Оля.

— Что с тобой, доченька? — спросила она.

— Не знаю, — ответила я. — Кошмары. Андрей не звонил?

— Нет, я уже вся извелась.

— Отменяйте свадьбу. Я все поняла.

— Что ты поняла? Ты не думай, у него никого кроме тебя нет, он любит тебя.

— Он не вернется, — я встала и начала одеваться, как будто мной кто-то руководил. — Не волнуйтесь, все будет хорошо. Но свадьбы, скорее всего, не будет.

Я взяла сумку и выскочила на площадку, побежала вниз по лестнице. Несколько раз чуть не подвернув ногу и за высокой шпильки.

— Твою мать, на хера я их одела?

Я гнала в деревню, толком ничего не понимая. Стоп. Я нажала на тормоза, откинулась на сиденье и закрыла глаза. Сон, тот далекий сон с той теткой? Валькирия, вот откуда у меня это слово. Точно. И сейчас меня назвали Валькирией. Что она сказала? Что моя дочь погибнет, если я не помогу?

— Нет, это бред. А где я буду их искать? Я ведь даже район не узнала.

Стоп. Я видела карту. Я напрягла память, и вот перед глазами образовалась вся решетка карты.

— Так, улитка шесть квадрат два, точно там было место обведено красным кружком. Это юго-восточнее той деревни. Нет, стоп, квадрат два левее, кажется, восемь. Точно восемь, верхний шестой, под ним восьмой. Да майор, заигрался ты в девочку, мать твою. Группа четыре дня не выходит на связь, а он бегает, платье, сука, примеряет. Сука, блондинка гламурная. Плевать ему на всех, главное — свадьба, главное — свадьба.

Я ударила по педали газа и, оставляя черную полосу на асфальте, полетела в деревню. Об Андрее я сейчас не думала. А это значит, что для меня все же важнее Старый, Бес, Хохол и Марина. Я чуть не снесла ворота, ударилась в них бампером.

Влетела в дом и сразу же достала из тайника "Стечкина", положила на стол, рядом легли глушитель и две обоймы. Я уже давно не доставала оружие, поэтому его пришлось смазывать. Но это заняло совсем немного времени.

Я прошла в спальню и начала выбрасывать из шифоньера вещи, пытаясь найти подходящие. Но была шокирована. Одни юбки, блузки, рубашки, платья. Прикусив уголок нижней губы, я смотрела на кучу одежды, не понимая, откуда она взялась. Сейчас я не видела в них ни чего, кроме тряпок. Камуфляжа у меня давно уже не водилось. Ладно. Я взяла черную рубашку и черные джинсы. Хоть в обтяжку, но цвет подходил. Так же нашла черную бейсболку. Кроссовки так же черные нашлись. Затем спустилась в сарай, там ножом отрезала большой кусок брезента. Бросила его в машину. Подумав, прошла на кухню и взяла из холодильника пакет кефира.

Через двадцать минут я была уже в соседней деревне. Войдя в дом, я еще раз внимательно все осмотрела. Увидела оставленные сумки, начала рыться в них, пока не нашла Маринкину. Высыпала все содержимое на пол. Вещей было немного: нижнее белье, прокладки, косметика кое-какая. Но меня это не интересовало, я сразу увидела новый костюм "горка". Вот он мне и нужен. Это был мой размер. Марина ростом чуть ниже меня, а он на мне слегка был свободен. На Марине бы просто болтался. Я опять прикусила нижнею губу. И осмотрела пол. Прошлась по комнатам, постояла возле погреба. Вышла на крыльцо. Опять вошла в дом и открыла печку.

Нет, не то. Я еще раз внимательно осмотрела пол. Свежие царапины под сервантом. Я тут же отодвинула его. Какой-то сверток. Что-то завернуто в брезент. Я уже знала, что это. Это был "винторез". Но радость быстро прошла. Патронов не было. Естественно, они рассчитывали на меня, я отказалась. Лишнее оружие с собой таскать нет смысла. а вот патроны — это нужная вещь.

Я убрала его обратно и задвинула сервант. Взяла спутниковый телефон и набрала номер.

— Слушаю, — ответил Дед.

— Группа четыре дня не выходит на связь, начинаю поиск. Валькирия.

— А почему раньше не доложила? — повысил голос генерал. — Ты понимаешь, что это значит? У тебя что, вообще мозгов нет?

Он первый раз на меня орал. Я заслужила.

— Я найду их.

— Отставить, к вам вылетает группа спецназа. Встретишь ее, они сами все сделают. Поиск она начинает. О чем думала раньше?

— Координаты вам известны, группа и без меня найдет их. Все, отбой.

Я отключила телефон, выключила питание, сунула его в карман и закрыла клапан. Увидела пакет, зачерпнула из печки золы, сунула пакет в карман и направилась к машине.

Так, что они говорили, наблюдали две машины, "газели". Значит, там есть дорога. Мне нужна дорога, ведущая на юго-восток. Задачка, блин. Еще Дед наорал. Вот, Алинка, как в девочек играть, забывая обо всем, думая только о себе.

Я взяла атлас дорог и открыла нужную страницу.. Мысленно накинула на нее сетку. Масштаб не тот, но если долго работать с картами, примерно высчитать можно. Я определила примерный район. Выбора у меня не было. У Деда просить помощи глупо. Ожил мобильный, звонил опять Дед. Опять будет орать.

— Слушаю! — все же ответила я.

— Слушай сюда, — он назвал точные координаты, с привязкой к населенным пунктам и направлениям относительно их. — Группа вылетает через пять часов. Действуй. И докладывай обо всем.

— Есть действовать.

Дед понимал что меня он не остановит, а так хоть будет в курсе происходящего.

— Извините, товарищ генерал, это полностью моя вина.

— Сейчас главное найти их, а чья вина, будем развираться потом. Отбой.

Теперь я знала куда ехать. Это примерно шестьдесят километров отсюда в горы. Я гнала, не жалея машины. Уже давно рассвело, и встало солнце, начиная припекать. И вот, по моим расчетам, осталось километров десять. Дорога действительно тут была, видно было что по ней ездят, но не так часто, и следы от небольших грузовиков, скорее, от "газелей" или наподобие.

Спрятав машину в густых кустах, я взяла оружие, брезент и кефир и направилась вдоль дороги, рассчитывая преодолеть это расстояние часа за полтора. Километра через три я вдруг услышала натужный вой двигателя. Машина двигалась мне навстречу. Я осмотрелась и, выбрав большой камень, направилась к нему. Минут через пять показалась "газель", я сразу обратила внимание, что на ней не тент, как обычно, а цельнометаллическая будка. Шла она тяжело, груженная. Когда она почти поравнялась с камнем, я бросилась ей на встречу, и с силой запустила пакет кефира в лобовое стекло. Он, как я и ожидала лопнул, залив все стекло и ослепив водителя. Важен был сам эффект неожиданности. Машина вильнула, съехала с дороги, накренилась и остановилась. С пассажирского сиденья сразу выскочил парень в черной форме и попытался вскинуть автомат, но я была готова раньше. "Стечкин" дернулся, и в голове парня появилось отверстие. Я в несколько прыжков достигла места водителя и, открыв дверь, влепила ему рукояткой в ухо, вырубив его. Прислушалась, еще одна машина поднималась следом.

— Везет мне сегодня, — сказала я и направилась к камню.

Машина поднялась в горку, и звук двигателя изменился, она пошла на спуск. Когда оставалось метров десять, я вышла из-за камня и произвела два выстрела, не дожидаясь, когда они остановятся. Машина вильнула и, дернувшись несколько раз, заглохла. Я вернулась к первой и, подобрав АКС, подошла и грубо вытащила из машины водителя, бросила его на землю.

— Просыпайся, — я пнула его ногой в колено. — Что везем?

— Ты что творишь? Тебя же закопают...

— Я задала вопрос, — командным голосом произнесла я.

— Бордюры.

— Какие бордюры?

— Гранитные, их там на заводе режут.

— Бордюры, говоришь? — я схватила его за ворот и потащила к будке. — Открывай.

— Ключи там, в машине. Он хотел идти.

— Сидеть, — я откинула приклад и одним ударом сбила замок. и открыла дверь. И опешила. Там действительно были гранитные бордюры. Я постучала по ним прикладом, гранит. — Не поняла. повернулась я к нему. — В глаза мне смотри, что везем? — по слогам повторила я вопрос.

— Ты сама видишь, бордюры. — при этом его взгляд дернулся.

— Ты что меня за дуру держишь? — я схватила его за ухо и потянула вверх, поднимая его на ноги, с силой ударила о будку лицом и подсечкой опять свалила на землю. Одним движением выхватила пистолет и прострелила ему колено. — Еще раз спрашиваю, что везем?

— Смотри сама, ты что творишь? Я просто водитель.

Тут что-то не клеилось. Бордюры. Под замком и с вооруженной охраной. Я открыла вторую дверь и запрыгнула вовнутрь. Осмотрела камни, постучала прикладом, действительно гранит. Кто из нас дурак? К переднему борту был закреплен ящик, по всей ширине будки, и сантиметров сорок в ширину. В таких обычно возят инструмент и запчасти. Я медленно подошла к нему открыв защелки подняла крышку.

— Вот теперь понятно. — произнесла я и присвистнула.

Это был холодильник, а в нем стояли два контейнера, в каких перевозят донорские органы. Я повернулась и спрыгнула на землю.

— Ну что, ты попал.

— Не убивайте, я простой водитель, забираю груз, перевожу, и все.

— Систему охраны, быстро?

— Я не знаю, нас на КПП встречают двое, один в будке, там камеры. И на складе, когда грузят, там пятеро наблюдают. Больше я ничего не знаю.

Я посмотрела на него и, подняв пистолет, выстрелила. Пленных я не беру. После этого села в машину и завела ее. Развернувшись, поехала обратно.

Подъезжая к КПП, я надвинула сильней бейсболку, куртку сняла еще раньше, оставшись только в черной майке. Подъехав к воротам, я остановилась и посигналила. Ворота начали медленно отползать в сторону. На той стороне стояли двое охранников и ждали моего въезда. Один из них махнул, и я проехала вперед. Он внимательно посмотрел на меня и вразвалку подошел к дверце.

— Ты кто такая? — спросил он.

— Водитель, — ответила я, кладя палец на спусковой крючок лежащего на коленях "Стечкина".

Неудобная позиция, но хорошо одно: с будки нас не видно, хотя есть камеры.

— Я что-то тебя раньше не видел.

— Я тут первый раз и тоже тебя не видела.

— А ну выходи, — он открыл дверь и тут же получил пулю в грудь, а я тут же перенесла сектор обстрела в противоположенное окно, второй тоже получил свою порцию свинца. Выскочив из машины, я пулей влетела на КПП и наставила пистолет на охранника, вызывающего кого-то по рации. Я помотала головой.

— Слушаю тебя, Седьмой, что у вас?

— Тут машина пришла еще одна.

— Что-то рано, должна была к вечеру, ладно, пропускайте.

— Хороший мальчик. А жить хочешь? — спросила я. Он закивал головой. — Система охраны? Какая? — приблизив к нему лицо, тихо спросила я.

Получалось, что осталось четырнадцать человек, половина должна спать, это ночная смена.

— Много доноров тут?

— Восемь.

— Военных сюда привозили? Дня четыре назад?

— Он кивнул.

— Они живы?

Он опять кивнул.

— Где они, показывай, — я толкнула его к плану зданий, висевшему на стене.

Тут было несколько арочников, в которых пилили гранит, конечно, в малых объемах, так для прикрытия основного бизнеса. Он мне больше не был нужен, я вырубила его так, что выживет или нет, зависело от его организма и врачей. Села в "газель". Достала телефон и позвонила Деду. Я чувствовала перед ним вину, поэтому искупала ее. Доложила ему, что удалось узнать.

— Всего прошло пять часов, а информации больше чем за неделю. Тебе как удалось?

— Как обычно, от охраны.

— Ты что, внутри? У тебя все в порядке с головой, не ходи туда одна. Группа уже вылетела.

— Поздно, я уже пришла. Пока ваша группа долетит, они еще кого-нибудь зарежут. До связи.

Я приготовила АКСы, дозарядила обойму в "Стечкине" и одела куртку.

— Ну что, старлей Самбурова? С нами Аллах и два пулемета. Вернее, автомата. Вперед на мины.

Я включила передачу и поехала к складу. Только бы шум раньше времени не поднять. Меня интересовали ворота в пещеру, именно там была операционная, и там держали доноров и моих друзей. Из них доноры были никакие, все пропитое давно. Но Марина могла и подойти.

Я подъехала вплотную к воротам и, накинув ремни автоматов, повесила их за спину и вышла из машины. В этот момент калитка открылась, и появился охранник. Я не стала ждать и выстрелила. Не сбавляя скорости, переступила через ноги сползающего по воротам охранника. Держа оружие направленным вперед, я ворвалась вовнутрь, сразу же еще два выстрела.

Я видела все. Где-то сбоку уловила движение, поворот, выстрел, идем дальше. Вот комната охраны, там один в наушниках, слушает музыку. И уже минус восемь. Вот комната отдыха. Я перевожу флажок на автоматическую стрельбу и открываю дверь, там четверо, все-таки правильное решение стрелять автоматом. Даю очередь веером. "Стечкин" пытается задраться вверх, обойма пустая, одним движением меняю ее, пустую в карман. Продолжаю, где-то еще двое. Проверяю все помещения по пути. Никого.

Где-то кто-то насвистывает. Появляется охранник с резиновой дубинкой. Выстрел, плечо пробито, дубинка летит в сторону. Удар ногой в голову, и тишина. Остался один, но он может натворить кучу дел. Я быстро вернулась к воротам и, осмотревшись, затащила труп вовнутрь. Крови почти не было. Закрыла калитку и, достав гранату, что прихватила на КП, выдернула чеку и вставила ее под ручку. Теперь можно и ребят искать. Но я не расслаблялась, вполне возможно, что он внутри.

— Где пленные, военные, что сюда привезли? — спрашиваю у пришедшего в себя охранника.

— Там, — он указывает на клетку.

— Открывай! — я пинками гоню его к клетке.

— Командир, что так долго? — слышу я голос Беса. И вталкиваю охранника вовнутрь.

— Что, вояки? Сидим? — спросила я зло. А ты какого хуя поперся? — задаю я вопрос, увидев Андрея. — Пригнулись.

Одним выстрелом я перебиваю цепь, которой прикован Старый.

— Ключи у этого, — кивнула я на стонущего охранника и вышла в коридор, взяв его под прицел.

— Все целы? Где Марина?

— Ее еще вчера увели куда-то, — ответил Андрей.

— Где девушка? — пнула я охранника в раненное плечо.

— В соседней камере, где доноры, — плача, ответил он.

— Я вам тут, сука, Хиросиму устрою, пидары. Бегом открывать, что разлегся? — я опять пнула его в плечо.

— Алинка! — увидев меня, закричала Марина и бросилась ко мне, чуть не сбив меня. — Я знала, что ты придешь.

— Так, я сняла автоматы, — Разбираем и уходим. У калитки осторожно, там сюрприз. Бес первый, я прикрываю, пошли.

— А как же эти? Марина кивнула на испуганных девушек и парней.

— За ними скоро придут, группа на подходе.

Не успели мы пройти и половины, как у ворот прогремел взрыв.

— Ловушка сработала. Минус четырнадцать. Все. Чисто. Уходим.

На "газеле" мы отъехали километра три, и она сдохла, закипев.

— Ну что? Марш-бросок, за мной, — скомандовала я и побежала.

Да, парни были избитые, но терпели. Не успели мы отбежать и километра, как послышался шум винтов "вертушки".

— А вот и наши. Бегом, не останавливаемся.

Вскоре мы добрались до моей машины, втиснулись в нее. Ехали молча. Я была рада, что все живы, но кипела. Приехав в деревню, где снимали дом, я остановилась и скомандовала:

— Все в дом.

— Сейчас пропесочит, — сказал Хохол.

— Ну что, Старый, может объясните, как вы оказались на цепи? Может, я чего не понимаю, так объясните тупой блондинке? Как вы попались? Вы кто? Детский сад? Этого зачем с собой взяли? — я посмотрела на Андрея. — Что стоишь? Взял телефон и позвонил матери, она с ума сходит. А вас надо было там и оставить, пусть бы наши посмотрели, какие вы герои.

— Ладно, командир, успокойся, так получилось, они бы из нас решето сделали. Мы надеялись на тебя.

— Чему я вас учила, когда вы сопляками пришли?

— В непонятной ситуации стрелять первым, а потом говорить.

— А еще?

— Заходить через главный вход.

— Так почему вы полезли через жопу? Я уже через пол часа знала, чем там занимаются. Что, нельзя было просто остановить машину и спросить что они везут?

— Так бы они и сказали. — произнес Андрей.

— Мне же сказали и любезно показали.

Я прошлась по комнате.

— Марина, ты где была?

— Со всеми, — пожала она плечами.

— Ты кто? Снайпер? Так почему ты не прикрывала группу, твоя задача какая?

— Прикрывать.

— Так в чем дело? Где твое прикрытие? Чему вас вообще учили? Перестреляют всех как куропаток. Была бы ты на своей позиции, этого бы не получилось. Ладно, черт с вами, главное живы.

Я обвела их всех взглядом, остановилась на Андрее. Он выглядел жалко. И что я в нем нашла? Не, семейная жизнь подождет. И вообще, нужна ли она мне? Кто-то будет тебе мозги промывать, то делай, это не делай. Стирать чьи-то трусы, жрать готовить. Что бы тебя мышкой называли в постели. А хотя, наверное, приятно быть женой. Но не мне.

— Вот теперь я узнаю командира, хорошо хоть морда целая, — пробурчал Старый.

Я посмотрела на него и промолчала. Достала телефон и набрала Деда.

— Это Валькирия, мы на базе, возвращаемся.

— Ну наконец-то, все живы?

— Так точно товарищ генерал.

— Вот и хорошо, возвращайтесь с группой.

— Мы сами.

— Хорошо. Неделя.

— Есть.

Я отключила телефон и посмотрела на Андрея.

— Ты матери позвонил?

— Телефона нет.

Действительно, что я в нем нашла?

— На, звони, — я достала и протянула ему сотовый. — А вы что стоите? Собираем вещи и едем ко мне, водку пить. "винторез" за сервантом не забудьте.

— Она и его нашла, — удивилась Марина.

— Мариночка, я вернулась с небес на землю, буду гонять тебя, по полной, — улыбнулась я.

— Я согласна.

— Извини, я там твою сумку перевернула всю.

Я вышла во двор и взяла в машине сигареты, закурила. Подошел Андрей и протянул телефон.

— Мать сказала, что ты отменила свадьбу. Это так?

Я подняла голову и посмотрела на него из-под длинного козырька.

— Да. — И затянулась дымом.

— Почему?

— Андрюша, пойми меня правильно, дело не в тебе, ты хороший и славный парень. Дело во мне. Я не готова к семейной жизни. Разве ты не понял?

— А кто ты вообще? Вот этого я не понял.

— Ты и не поймешь. Это все очень сложно. Я даже иногда не понимаю. А так я офицер. Старший лейтенант Самбурова Алина Сергеевна. Военная разведка.

— Все, время вышло, поехали, — крикнула я и пошла к машине.

Месть

— Алин, подожди, — сказал Андрей и подошел ко мне. — Хорошо, я согласен, ты не готова к семейной жизни, но у нас ведь было все хорошо. Что же с тобой сейчас случилось? Ты смотришь на меня как на врага. Да, я не сказал тебе правды, но ты тоже не сказала кто ты есть; кроме того, ты меня обманула, сказала что биатлонистка.

— Нет, Андрюша, я тебе сказала, что обманывать не хочу, а правды сказать не могу. Вспомни наш первый разговор.

— Ладно, пусть так, но ты у меня вообще не спрашивала. И сама понимаешь, что я не могу трепаться на каждом углу о своем сотрудничестве с вами.

Я посмотрела на него серьезно.

— А с чего ты решил, что это повлияло на мое решение не выходить замуж? Я знаю правила и согласна, что ты не обязан, даже больше скажу, не имеешь права говорить об этом.

— Тогда почему такие перемены в отношениях? За что ты меня втаптываешь в грязь перед моими знакомыми и родителями. Я от тебя такого не ожидал.

— Я втаптываю тебя? Да? Ты куда-то исчезаешь, а я как дура жду, волнуюсь, переживаю. Можно сказать, сама все приготовила к свадьбе, ты все время на работе, как будто эта свадьба мне надо. А это, между прочим, твое единоличное решение, ты сам так решил. У меня ты забыл спросить, хочу ли я замуж или нет. Чем тебя не устраивала жизнь? Я с тобой спала? Спала. Обеды, ужины готовила? Готовила. С собой поесть собирала? Собирала. Стирать стирала? Стирала. Что еще? Захотел меня в собственность получить? Я тебе ведь сказала, что я сама скажу, когда буду готова к замужеству. Нет, ты сам принимаешь решение и делаешь мне предложение, не оставляя мне пространства для маневра, при гостях и своих родителях. Если бы я сказала "нет", как ты думаешь, ты бы не глупо выглядел в их глазах? И при всем этом я как лошадь ношусь, готовлю для тебя свадьбу и при этом заставляю себя поверить, что сама рада этому событию — стать чей-то бесплатной прислугой за пару-тройку палок в сутки. Все, не хочу я быть чьей-то женой, я кошка, которая гуляет сама по себе, а не лошадь ломовая, выполнять и обслуживать. Я все сказала... Что стоим? — я посмотрела на троицу, — садимся и поехали. Где Маринка?

— Тут я! — крикнула она с переднего сиденья. — А то еще и мне прилетит...

Мужики стояли, слушали все это и, проходя мимо, похлопывали его по плечу.

— Вот такая она мегера, — сказал Старый. — А может еще и морду набить. Даже генералу, не то что там полковнику. Она их вообще не замечает. Но ты не переживай, она отходчива.

— Витя, ты не беспокойся, тебе этого не грозит.

— Ну что стоишь? Садись, — cказала я Андрею.

— Я пройдусь, подумаю.

— Десять километров? Вон, Бесу в багажнике компанию составь.

— Погода хорошая, прогуляюсь.

— Ну, как хочешь, — я подошла и открыла дверь.

Постояла, обернулась и посмотрела на Андрея. Я вдруг поняла, что злюсь не на него, а на себя. Я, вроде, и хочу быть с ним, но превращаться в домохозяйку мне совсем не хочется. Что меня ждет с ним? Тихая и спокойная жизнь, дети, домашние заботы, хлопоты. А выдержу ли я? Злюсь, потому что не могу принять решение. Злюсь, потому что оказалась перед таким выбором. Злюсь, потому что хочу и рыбку съесть, и кое-куда сесть.

Я опять закрыла дверь, подошла к нему вплотную, посмотрела в глаза и погладила по груди.

— Андрюш, мне самой тошно, что так получилось. Столько сил и средств вложено. Да и перед родителями твоими стыдно знаешь как? Но ты сам все знаешь, у нас просто уже нет времени. А переносить — смысла не вижу.

— Мать еще никому не сказала, что отменяется. У нас еще один день. Можно было просто отгулять, а потом ты своей дорогой, я своей. Рана на сердце, что тебя потерял, заживет, а как в глаза друзьям смотреть? И вообще... — он махнул рукой и, повернувшись, пошел прочь.

Я посмотрела ему вслед, и у меня заныло сердце. Один день. А что я успею за день? Мне нужно сделать прическу, маникюр, потом... А что потом? У меня все готово. Только салон красоты, я записана на завтра.

— Андрей! — крикнула я.

Он не остановился, пошел дальше.

— Подожди, — я подошла к нему. — А знаешь что, у нас еще есть время. Не будем огорчать гостей, которые хотят на халяву нажраться, — впервые за весь день я улыбнулась.

Он не верил своим ушам.

— Ну а что? Через годик оформишь развод, и все. Ты свободен. Или раньше, если другую найдешь.

— Другую уже не найду. Но я согласен и так.

Я чуть было не сказала, что тоже так говорил, что другую больше не найду, а они менялись как перчатки.

Он подхватил меня под задницу и поднял, начал кружить.

— Отпусти, Андрей. Че делаешь? — уже не зло сказала я.

— Эй, ну мы едем или нет? — крикнул Бес, открыв дверь багажника. — Тут же тесно сидеть.

— Я вам говорила, не надо было столько оружия с собой тащить. И вообще, зачем вы его набирали? На войну, что ли, собрались?

— И что вы там решили? — спросил Старый.

— Свадьба будет в назначенный срок, некрасиво отменять ее на кануне. Да и вы не против на халяву побухать. Да?

— А кто спорит? — сказал Бес.

Марина повернулась к Хохлу и подставила ему ладонь, перевернутую вверх.

— Потом отдам, — он хлопнул по ее ладони.

— Я тебя знаю. Давай сейчас, а то потом скажешь, что не помнишь, о чем речь.

— Отдам.

— Вы что, поспорили, будет свадьба или нет? А на что спорили? — спросила я.

— На сто рублей, — сказала Марина.

— Всего-то? Ладно, Коля, займу я тебе. А с Маринкой лучше не спорить.

Приехали поздно. Мужикам хотелось выпить. Я и сама бы напилась, но не хотелось ехать в город с перегаром и больной головой. Пришлось ехать к Маше, везти ее в магазин и покупать водку. Я взяла сразу ящик, зато была уверена, что больше ехать не придется.

Ближнее Подмосковье

— Товарищ генерал лейтенант, разрешите? — в кабинет Мурзина вошел Соколов.

— Заходи. Какие новости?

— Новости не очень хорошие. Наша красавица разбушевалась.

— Что, опять?

— Ребята доложили, что на объекте обнаружили четырнадцать трупов охраны, некоторые со следами пыток. Кроме того, обнаружены гражданские. Их, видимо, собирались использовать как доноров. Внутри искусственной пещеры обнаружена хорошо оборудованная операционная. Контейнеры для транспортировки органов.

— Гражданские живы?

— Они живы, но очень напуганы.

— Они видели, кто это сделал?

— Да, но описать не могут, она скрывала лицо под длинным козырьком и все время смотрела вниз. Единственное, что они помнят, что это высокая блондинка. Вторую, ту что провела с ними несколько дней, они описали. Похоже, что Марина. Записи с камер удалены. Я дал команду еще раз все проверить.

— Охрана сопротивление оказывала?

— По словам командира группы, охрана, по всей видимости, не успела понять, что происходит. Только у двоих оружие было в руках и то не готово к бою. Работа профи, у всех по одной дырке, в голову или в сердце.

— Я так и думал, — вздохнул Мурзин. Он сказал это так, что было непонятно, радуется он или, наоборот, не доволен. — По нашей части что-нибудь обнаружили?

— В одном из помещений обнаружено большое количество селитры, а так же аммиачная кислота, правда в небольшом количестве.

— Это уже кое-что, — сказал Мурзин. — А производство не обнаружено?

— Нет, ребята ничего не нашли, только составляющие.

— А зачем тогда селитра и аммиак? Кстати, именно эти составляющие присутствуют в изъятой взрывчатке, — задумчиво сказал Мурзин.

— Возможно, это перевалочный пункт или склад. Вывозят в другое место небольшими партиями. Возможно, что продают третьим лицам, а те уже изготавливают взрывчатку. Об этом говорит и то, что не все компоненты присутствуют на объекте.

— Возможно. Пусть ребята еще раз все внимательно осмотрят на объекте и прилегающую территорию. И я думаю, что пора подключать ФСБ, это их каша, пусть занимаются. Пусть возьмут под охрану периметр до особого распоряжения.

— А как быть с трупами? — спросил Андрей.

— Никак, пусть ФСБ и разбирается. У нас в стране высоких блондинок много. — "А эту великолепную пятерку нужно срочно отзывать", — подумал Мурзин. — У тебя все, Андрей?

— Пока все, разрешите идти?

— Если все, то можешь идти, держи меня в курсе.

Генерал взял телефон и по памяти набрал номер. Дождался ответа.

— Добрый вечер, Станислав Петрович, — поздоровался он.

— Приветствую, Евгений Юрьевич, какими судьбами?

— У меня к тебе дело есть, нужно встретиться.

— Серьезное что-то?

— Как посмотреть. Мои ребята разворошили улей, но тема не наша, а скорее ваша.

— Хорошо, давай через часок на нашем месте.

— Договорились, — Мурзин отключил телефон и вызвал охранника. — Саша, машину, — коротко сказал он и начал собираться.

Через час он уже входил в один из небольших ресторанов недалеко от ВДНХ. Сразу увидел своего давнего товарища. Знакомы они были еще с военного училища. Только вот потом их пути разошлись, Стас оказался в КГБ, а Мурзин продолжил службу в ВС.

— Приветствую тебя, старина, давно не виделись, — протянул руку Станислав. — Как жив-здоров, Женя?

— Помаленьку, — Мурзин сел за столик, взял у подошедшего официанта меню и быстро сделал заказ.

— Ну, рассказывай, что случилось? Не просто же так ты попросил о встрече.

— Ты прав, Стас, тут вот что. Хочу тебе дело подкинуть.

— Что за дело, и в чем тут подвох?

— А почему сразу подвох? Что я, не могу дать старому другу заработать очки перед начальством?

— В том-то и дело, что даешь, но после этого почему-то приходится писать кучу рапортов. Опять трупы девать некуда?

— Понимаешь, нам поступила информация о некоем объекте на Алтае, решили проверить. Я отправил туда ребят, но там что-то пошло не так. Одним словом, их взяла охрана, и неизвестно, чем бы все закончилось. Но их страховала наша знакомая.

— Это, кажется, Самбурова?

— Ну, в общем, ей пришлось немного повоевать.

— И на сколько немного?

Мурзин подождал, пока официант поставит заказ и удалится, и продолжил:

— Пока четырнадцать.

— Я тебя понял, Женя, ты опять хочешь чтобы мы забрали дело вместе с проблемой? А дело-то что представляет?

— Это по вашей части. Торговля человеческими органами. Одним словом, накрыли клинику, так же там имеются свидетели, которых еще не успели распотрошить. Но это еще не все, так же мои ребята обнаружили составляющие взрывчатки. Правда, следов производства нет. Но на первый взгляд составляющие идентичны тем, что были изъяты в Москве. Это уже эксперты скажут.

Станислав задумался.

— Я понимаю, что ты хочешь, чтобы я в очередной раз вытащил тебя из дерьма и взял трупы на себя?

— Правильно понимаешь. Операция полностью ваша. Раздуешь в прессе, мол, накрыта банда.

— Спасибо, Женя, за такую операцию. Я думаю, проблем с трупами не будет. А сам-то что не хочешь? Ты тоже можешь списать.

— То, что мы там оказались, это одно, но раз там нет нашей темы, то в любом случае дело передавать вам. А вашим следователям только дай повод, чтобы нас укусить. А своих они не тронут. Нет, мы, конечно, отстреляемся, но не хотелось бы волокиты и еще большей напряженности между нашими конторами.

— Ну, с тебя магарыч. Представим их как террористов. Ты вот что, пока мои ребята будут туда добираться, пусть твои оцепят все и никого не допускают, даже прокуратуру. Представятся спецназом ФСБ. Сдадут объект только нашему спецназу. А я сейчас направлю к вам человека. Кто ведет это дело?

— Генерал Соколов, у него вся информация.

— Тогда договорились, — они пожали руки.

В этот момент у Мурзина зазвонил телефон. Ответив и выслушав собеседника на другом конце связи, он посмотрел на Станислава.

— Еще четверо добавилось, — сказал Мурзин.

— Я тебя понял. Разберемся.

Дальше говорили о другом. Поужинав, они разъехались по своим делам.

Алтай

Я загнала машину во двор и показала на багажник:

— Водка там, — и пошла в дом. В этот момент раздался телефонный звонок. — Опять Дед, — сказала я и ответила.

— Ну, натворили вы делов. Что у тебя за манера оставлять кучи трупов?

— Они оказали сопротивление.

— А ребят подождать нельзя было?

— Результат был бы тот же, только с шумом. И еще неизвестно, чем бы все это закончилось.

— Я уже устал разгребать твое дерьмо. Завтра же выезжайте в Москву.

Я обрисовала ему ситуацию.

— Удивляешь ты меня этим замужеством. Прямо ромашка какая-то. Тебе это надо?

— А что? Жизнь продолжается. Я сама не знаю, что со мной происходит. Но решение я приняла и, независимо от результатов, я возвращаюсь. Если, конечно, я еще нужна.

— Ты извини, но у меня на тебя есть планы, как раз в твоей манере. И не скрою, я рад, что в тебе произошли изменения, и ты больше не комплексуешь. Это очень важно. Хорошо, Марина тебе нужна?

— Думаю, да.

— Тогда Марину оставь, а эта троица мне нужна в Москве. И причем еще вчера. Потом погуляют, на настоящей свадьбе.

— Скажите им сами, — я подошла и отдала трубку Старому.

Они говорили минут пять, затем Старый подошел ко мне.

— Ну что, командир, дело действительно серьезное. Жаль, но надо лететь в Москву.

— Ничего, потом погуляем, в Москве.

— Ловлю на слове, а пока до утра у нас время есть. Ты с нами?

— Позже подойду, да и не хотелось бы завтра быть с бодуна. Ладно, закуска в доме в холодильнике, Андрей знает. Я — в душ.

Конечно, от такого приказа парни были не в восторге, но деваться некуда.

Марину я нашла в спальне, она уже приняла душ и, как обычно, вытащив всю одежду, искала, что одеть.

— Алинка, блин, у тебя столько тряпок, а одеть нечего. Одни платья и юбки. Че, джинсы совсем не носишь?

— В последнее время что-то нет.

— Во, я одену этот сарафанчик? — спросила Марина.

— Что за вопрос? Конечно.

Я подошла к ней сзади, обняла за плечи и прижалась губами к ее макушке. Она подалась назад, прижимаясь ко мне спиной.

— Если честно, ты меня удивляешь, сестренка.

— Чем?

— Своим стилем.

— Я еще и Деда удивляю своим поведением, — засмеялась я.

— Ха, еще бы, замуж собралась. Дед, наверное, когда услышал, долго приходил в себя.

— Наверное.

Я отошла от нее и начала раздеваться. Если раньше было какое-то стеснение при Марине, то теперь этого уже нет. Да я и на саму Марину уже внимания не обращала; то, что она стоит в одних трусиках, меня нисколько не смущало. Я не думала о том, что это моя дочь, а я отец. Сейчас мы были двумя девушками, и ничего больше.

— Марин, помоги, — я повернулась к ней спиной, чтобы она расстегнула лифчик.

Она, не сказав ни слова, просто расстегнула крючки и вновь занялась одеждой. Дверь открылась, и в комнату ворвался Бес. Марина вскрикнула и прикрылась сарафаном, который рассматривала. Я же прикрылась дверью от шифоньера, открыв ее.

— Бес, козел! Тебя стучаться не учили? — начала Марина. — Тут девушки, между прочим.

— Ой, ого, это... извините, — он быстро ретировался, видимо, забыв, что хотел.

— Блин, Маринка, я совсем забыла про Веру! Она же сегодня ночью должна приехать, я же не позвонила ей. Че делать?

— Пусть такси возьмет, — сказала Марина.

— Такси, точно! — я взяла телефон и позвонила Вере. — Привет, дорогая. Ты где?

— Алинка, привет, моя радость. Че трубку не брала? Ты меня встретишь?

— Я не успеваю, возьми такси, запиши адрес.

Вера не задавая вопросов, записала адрес .

— Ну все, целую, до встречи, — мы распрощались, и я наконец зашла в ванную, где посмотрела в зеркало.

"Ну что же мне делать? Я ведь где-то внутри себя понимала, что не хочу с ним расставаться. Я не видела его несколько дней, а соскучилась страшно как. И то, что я думала утром, это были эмоции. Я на него смотрела как бы с мужской точки. А теперь я опять начала тосковать. И отыграть я уже не могла. Ведь я сказала Деду, что возвращаюсь в игру". Действительно, я запуталась окончательно.

Дверь открылась — она не имела замка — и в ванную заглянул Андрей.

— Ой извини, я не знал что ты тут, — он тут же закрыл дверь.

— Андрей! — крикнула я.

— Что? — из-за двери спросил он.

— Ты куда? А ну зайди, — неожиданно позвала я его.

Он вошел в ванную.

— Ну ты че как чужой?

Я повернулась к нему, приблизилась вплотную, привстала на носочки и поцеловала.

— Я думал, что ты больше со мной не захочешь...

— Замолчи, Андрюш. Я не знаю, что со мной происходит.

Я взяла веревку и привязала один конец к ручке, а второй — к трубе. И приблизившись к нему, прошептала:

— Потри мне спинку, дорогой. — И начала снимать с него майку. — Пообещай, что ты больше не будешь от меня ничего скрывать, — говоря это, я целовала его мускулистую грудь, его плечи.

— Алиночка, зачем ты меня мучаешь?

— У меня у самой сердце разрывается, — прошептала я.

— Ну тогда зачем ты хочешь уехать? Ты ведь тоже любишь меня, я же вижу.

— Я не знаю.

— Давай, оставим все как есть. Не уезжай.

— Не могу, милый, не все так просто, — я легонько оттолкнула его. — И не торопи меня, я запуталась, — капризно сказала я.

— Милая, я понимаю, что ты — действующая сотрудница, но я готов смириться с твоими командировками.

— Будешь ждать как верная жена? — с улыбкой спросила я.

— Как верный муж, — тоже улыбнулся он.

— А если меня полгода не будет, тоже будешь верным? — я терлась сосками о его грудь.

— Буду. А если ты не хочешь здесь жить, то мы можем уехать в Москву, снимем квартиру. Парни готовы взять меня к себе в сыскное агентство.

— Во как? Ты уже даже работу нашел? — гладя его плечи, хитро спросила я.

— Я надеюсь, что у нас свадьба настоящая, — прошептал он и прижал меня к себе.

Я с удовольствием поддалась ему.

— Я подумаю, милый. Все будет хорошо, — я погладила пальцами его губы. — А теперь иди.

— Нет, я хочу тебя помыть... — прошептал он.

— И мою девочку тоже? — улыбнувшись, спросила я.

— Ее — в первую очередь.

— Нет, Андрюш, у нас гости, а я громко кричу... Иди. Пожалуйста. Потерпи до завтра, милый. — Я мило улыбнулась и, привстав на носочках, опять чмокнула его в губы.

Сказать, что я не возбудилась, я не могу. Возбудилась, да еще как. Половые губы, казалось, набухли так, что не помещаются в промежности, и клитор висит. Но я смогла остановить себя. Да, я буду болеть потом, но главное, что я смогла контролировать свою похоть.

Я развязала веревку и выпустила его. Меня тянуло к нему и еще как тянуло. Я боялась признаться сама себе, что влюбилась, и причем давно. Встав под душ, мне все же пришлось удовлетворить саму себя, чтобы хоть как-то, хоть немного снять возбуждение. Что будет дальше, я не знала. Остаться я не могла. Но Андрей подсказал неплохую идею, почему я не подумала о ней раньше? Единственная проблема, что мне, видимо, придется будет работать совместно с агентством — я поняла так, что оно зависимо от ГРУ — а совмещать личные отношения и работу мне не хотелось.

Пригород Барнаула. Коттеджный поселок

В то же самое время во двор одного из трехэтажных особняков, которые в последнее время появлялись в некогда заповедной зоне как грибы после дождя, друг за другом въехали два автомобиля. Для таких мест это были вполне привычные автомобили. Один — "Мерседес" Е класса, второй — чуть поскромнее, если можно так сказать, БМВ Х6. Пассажир из "Мерседеса", мужчина лет пятидесяти, небольшого роста, с животом, который в народе называют пивным, не дожидаясь хозяина БМВ, сразу направился во внутрь дома. Весь его вид говорил, что человек напуган и очень нервничает. У него была причина нервничать, ведь он являлся начальником областного главка МВД. А когда такое ЧП, тут не только погоны полетят, но и голова. А если всплывет, что именно его люди обеспечивали беспрепятственное перемещение и товара и материала для него (то есть людей-доноров), то это будет конец. Звали его Аркадий Федорович.

Второй — хозяин БМВ — был на много моложе и отвечал за охрану завода и производство казалось бы совсем не нужного гранитного бордюра. Но это было хорошее прикрытие для основного бизнеса. Рабочие, занятые на обработке камня, даже не подозревали, что находится внутри искусственной пещеры. Да и работы велись не весь месяц, на производство нужного количества бордюра уходила всего неделя, после чего рабочим выплачивали зарплату и отпускали до следующего раза. Его вывозили мелкими партиями, даже не для маскировки, а для показа. Ведь на завод были проложены коммуникации, и платили за них исправно. Конечно, при такой крыше можно было не платить, но вдруг найдется какой-нибудь проныра, вроде активистов "Народного фронта", и начнет копать. Сама же фирма была зарегистрирована на какого-то алкаша из далекой деревни. Приставы могли бы наведаться и к нему. А так все уплачено, энергия расходуется, бордюр пилится. Все по закону. Звали его Вадим Сергеевич.

В отличии от Аркадия Федоровича, он был спокоен. По крайней мере, так выглядело со стороны. Он обменялся рукопожатием с охранником и не спеша поднялся в дом. В гостиной уже находились два человека, не считая Аркадия Федоровича.

— Это конец! Теперь сюда понаедут журналюги, федералы нагрянут с проверкой. Это точно конец!

— Успокойтесь, Аркадий Федорович. Вот если будете паниковать, тогда вам точно конец.

Это сказал мужчина высокого роста с седеющими висками, с красивыми чертами лица. Выглядел он лет на сорок пять. Жилистого телосложения. Ему даже к лицу была суховатость тела. Наколки на теле говорили, что он не понаслышке знает, что такое лагеря. Он являлся хозяином этого особняка и организатором всего бизнеса. И для этого ему пришлось много потрудиться. В первую очередь много денег было вложено в выборы губернатора, но цель оправдывает средства — так иногда говорят, когда вкладываются в рискованные операции. Ему повезло, и теперь во власти был свой человек, полностью подконтрольный ему. В миру его звали Лисицын Анатолий Варламович, а в уголовной среде — просто Лис.

А четвертый гость был представителем высшей власти. Имя его Дмитрий Николаевич. Он пока молча слушал и поглядывал на Лиса, как бы ожидая команды.

Не было тут только начальника аэропорта, он не смог приехать.

— Ну что скажешь, Аркаша? — спросил Лис.

Он был человеком практичным и прекрасно понимал, что рано или поздно его бизнес накроют. Поэтому брал от жизни то, что можно было взять сегодня, никогда не строил планы на перспективу. И сейчас он был совершенно спокоен. Тем более, что, создавая тот или иной бизнес, он ничем не привязывал себя к нему. Доказать что-либо о его причастности было невозможно. Все было оформлено на каких-то алкашей. Контактов никаких, только Вадим, который отвечал за безопасность и охрану.

— Ты же мне что говорил, что ни одна падла не посмеет приблизиться к заводу.

— Извини, Лис, я говорил про МВД, а это ФСБ, они меня в курс не ставят.

— А тебя тоже не ставят, Дима?

— Нет. Они мне не подчиняются. Действуют напрямую. Так что, Лис, тут нашей вины нет. Главное, чтобы никто не проболтался.

— Ты имеешь в виду доктора?

— Да, его и его бабу.

— А это уже задача Вадика — заставить его молчать. Еще я думаю, что если федералы начнут рыть — а они начнут — то возникнет вопрос о канале переправки. И они, естественно, выйдут на нашего Гриню, а где он кстати?

— Сказал, что неважно себя чувствует, — доложил Вадим.

— Убирать их надо всех, они нас сдадут, — сказал Аркадий.

— Не суетись, Аркаша, с ними вопрос решим. А вот откуда ФСБшники пронюхали про наш бизнес, вот вопрос?

— Сукой буду, это тот мусорок, участковый из деревни, Алексеев, кажется. Он все вынюхивал, — сказал Вадим. — Нужно было эту суку сразу кончать.

— Возможно, он еще какой-нибудь компромат собрал, — Сказал Аркадий. — Дотошный, я его знаю.

— А где он сейчас? — спросил Лис.

— Мои ребята присматривали за ним. Там же, в деревне, живет с какой-то телкой. Вроде как жениться собрался.

— Вот значит как. И когда свадьба?

— Не знаю, могу позвонить.

— Давай узнай, Вадик.

Вадим вышел и через две минуты вернулся.

— Пацаны говорят, вроде послезавтра. Может, кончим его?

— Подожди, Вадик, а если он что-нибудь про нас нарыл?

— Тогда берем его бабу, он за нее все отдаст. А потом валим обоих, и дело с концом.

— Вадик, вот дай тебе волю, ты всех завалишь. Ну возьмем мы его бабу, он же не дурак и поймет, что его уберут, как только он отдаст документы. Так что он пойдет к своим федералам. Нет, они начнут рыть, Аркаша их остановить не сможет. И кто знает, до чего они докопаются. Какие родственники у него есть?

— У него родители живут здесь в городе, и сестра. И все, вроде.

Лис задумался.

— А что, если его бабу убить и предупредить, что если он пойдет к ФСБшникам, завалим его предков, — предложил Аркаша. — Он нам и бумаги отдаст.

— А что, пусть локти покусает за свою бабу. Это будет ему предупреждением. Займись, Вадим. Всеми.

— Хорошо, Лис. Я могу идти?

От автора: Не утверждаю, что разговор был именно такой, но тема та же.

Свадьба

Вера приехала под утро, мы с ней не могли нарадоваться встрече. Парни воспользовались случаем и уехали на такси, сказав на прощание, что ждут нас всех. Андрей им явно понравился, и меня это радовало. Еще бы, мой мужчина нашел общий язык с моими друзьями. А я все больше склонялась к тому, что нам стоит попробовать жить вместе.

Проводив их, мы немного поспали, а утром все вместе отправились в город. Сегодня всеми делами — а их было очень много — занимался Андрей. Времени и так было потеряно достаточно. Я же с девчонками пошла в салон наводить красоту. Если еще вчера мне было плевать как выглядеть, то сегодня я вновь желала быть красивой. Девчонкам тоже нужно было навести красоту и купить наряды. На все это у нас ушел весь день. И только вечером, забрав машину, мы отправились в деревню.

Андрей остался в городе. Утром он должен был приехать за мной с друзьями, выкупать меня. Так как родителей у меня не было, то продавцами выступали мои сестры. Уже даже не названные, а кровные. Ведь мы еще прошлым летом резали себе ладони, чтобы смешать кровь и стать кровными сестрами, по примеру побратимов. Взяв машину, мы заехали к Люде и забрали платье. Оно было в чехле, и девчонкам не терпелось увидеть его. Пришлось пообещать что дома покажу.

— Марин, а помнишь ее год назад? — спросила Вера.

— Помню, как мы ее юбку заставляли одеть. — Они засмеялись.

— А помнишь, я сказала, что Алинка первой замуж выйдет? — спросила Вера.

— Ой, ладно первой. Ты первая забеременела. А значит, и замуж вышла, — возразила я. — Вер, я так рада за тебя! — я потянулась с заднего сиденья и обняла ее вместе со спинкой. — Блин, девчонки, я не знаю, что делать, — решила я поделиться своими переживаниями.

Я рассказала им все, о чем думала.

— А в чем проблема, он же согласен? — спросила Вера. — Вон, мой Лешка тоже сейчас в командировке.

— Блин, Верка, не сравнивай себя и Андрея. Мужики долго ждать не могут. Я по себе знаю.

— Алин, тебя не поймешь: вчера ты его ненавидела, а сегодня ты уже боишься его потерять, — сказала Марина ведя автомобиль.

— Я запуталась, — хныкающим голосом сказала я.

— Наверное, ты просто влюбилась, — сказала Вера.

— Не знаю, я сомневаюсь, что способна любить, — ответила я.

— Так, Алинка, главное не суетись под клиентом. Разберетесь, что сейчас голову ломать. Поживете, там видно будет. Вдруг ты забеременеешь, и все встанет на свои места. Ты ведь не будешь, надеюсь, делать аборт? — спросила Вера.

— Че я, дура, что ли? Аборт. Конечно, нет. Ладно, что будет, то будет.

Вера обернулась ко мне с переднего сиденья и посмотрела на меня.

— Алин, если честно, с нашей последней встречи ты изменилась кардинально. Ты ведешь себя так, как будто родилась девочкой, у тебя даже мысли как у девушки. Если бы я не знала, никогда бы не поверила. Скажи, Марин.

— Я, когда ехала в первый раз, думала: сейчас увижу мужеподобную бабу. И сначала даже глазам не поверила.

— Я тоже так думала, — сказала Вера. — А скажи, Алин, если бы тебе сейчас предложили обратно в свое тело. Согласилась бы?

— Ты че, совсем того? С ума сошла? — как можно удивленнее спросила я.

Они переглянулись, и обе посмотрели на меня.

— А если серьезно, то после того, что было, я не смогла бы жить сейчас мужчиной. Даже осознавая и принимая себя как женщину, мне очень противно и тошно от того, что я творила. Но как женщина, я еще могу как-то принять это, тем более что справиться я не могла.

— А как справилась-то? Я вот как только забеременела, как рукой сняло, — сказала Вера.

— Не знаю, как-то утром проснулась и почувствовала, что что-то не так, а потом поняла, что я уже могу спокойно разговаривать с мужчиной, не бросаюсь на него.

— И что, совсем не хотелось секса? — спросила Марина.

— Хотелось, но не так как раньше. Я могла терпеть, не напрягаясь. И самое главное, мне хотелось не самого полового акта, а скорее ласки, поцелуев.

— Ты захотела любви, чтобы тебя не просто использовали как дырку, а любили, — сказала Вера.

— Наверное, — я вздохнула. — И знаете, говорят, что беременность сильно влияет на характер женщины. Может, и мне попробовать?

— Деду тогда точно придется смириться, — сказала Марина.

— Вот еще надо Марину замуж выдать. И тогда будем дружить семьями, — сказала я.

— Не дождетесь, еще чего, замуж. Это вы все спешите, а я как-нибудь сама, — ответила Марина. — Я себе пару пихов и так найду, чем буду нянькой за мужиком. Это же постоянно надо быть в тонусе. Чуть расслабишься, и он уже с другой. Алин, ты ведь знаешь, как мужики быстро перестраиваются. Не-еее, увольте. Играйте сами в замужних дам. А вот от тебя, Алинка, вообще такого не ожидала, для меня это стало шоком. Я чуть со стула не упала.

Загнав машину во двор, мы зашли в дом. Меня все же заставили одеть платье, да я и сама хотела еще раз все проверить, и приготовить.

— Девки, я вот что думаю, может, мне без лифчика, а то он так выделяется... Расстегните его, я попробую без лифчика.

— Вот, блин, Алинка, вот зачем тут столько пуговок, да еще шариков? — сказала Вера, расстегивая платье.

— Мне понравилось, — ответила я.

— Посмотрим, что завтра к вечеру скажешь, — засмеялась Марина.

— А что? — спросила я.

— Вот сейчас попробуй сесть и облокотиться на спинку.

Я последовала ее совету и поняла, что большую часть вечера мне придется держать спину ровно. Шарики давили на позвонки и было не то что больно, но приятного мало.

— Красота требует жертв, — сказала я, чтобы не показать своего разочарования.

— Ну-ну, — сказала Марина и пошла открывать дверь, там кто-то стучался.

Это пришла Маша, ей тоже не терпелось посмотреть на меня, и кроме этого она принесла вино и водку, чтобы устроить девичник. Скажу сразу, он удался нам на славу. И если бы не Вера, которая не пила, мы бы точно проспали. Но как бы там ни было, к десяти часам утра меня одели, накрасили и уложили волосы. Навешали бижутерии. И, одев фату, выставили на продажу. Девки до сих пор не признаются, сколько они взяли за меня. И только после того, как договорились в цене, ко мне пустили жениха. Когда он выносил меня из дома на руках, у меня вдруг сжалось сердце, краски на мгновение померкли. Но потом все отпустило, и мир вновь казался красочным.

— Андрюша, — сказала я ему когда уже ехали. — Поехали в Москву, давай попробуем. Может, получится семья.

— А ты родишь мне сына? — спросил он.

— Так ты, значит, мне условия ставишь?

— Нет, что ты. Я за тобой хоть на край света согласен.

— Я знаю, — сказала я и, улыбнувшись, поцеловала его.

— Может, хватит там шептаться. — сказал друг Андрея, сидевший на переднем сиденье.

Вера сидела рядом со мной, а я — между Андреем и Верой. Около загса уже была куча народу. Нам что-то говорили, поздравляли. Я чувствовала себя неуютно. Мне казалось, что мои ноги голые, ведь я никогда не носила такие длинные и пышные платья. Ведь я почти не касалась ногами ткани. Мы начали подниматься по ступеням. "Видел бы ты себя со стороны, майор.. Платье, фата, букет цветов, идешь под ручку. Семья — это не твое, ты ведь создан для другого", — некстати подумала я, верней, кто-то подумал за меня. И тут же в памяти всплыл сон. "Они уже идут за тобой", — прозвучали слова той женщины, как будто она была рядом. И тут же заныло сердце, аж закололо. В ту же секунду Марина закричала:

— Алинка, стрелок! — и, прикрыв Веру, втолкнула ее за колону.

Я не успела среагировать, к тому же наступила на подол платья. Андрей среагировал моментально, он схватил меня в объятия и практически закрыл собою. Я слышала хлопки выстрелов, и при каждом хлопке Андрей вздрагивал. Пройдя ад не одной войны, видя сотни смертей, мне вдруг стало страшно. Я вдруг закричала, нет не от страха, а скорее от досады, несправедливости. Но со стороны, видимо, было похоже, что я испугалась и закричала.

Тем временем выстрелы прекратились, и вазовская десятка сорвалась с места и быстро исчезла в потоке, оставив на асфальте черные, как траурные ленты, полосы от резины.

— Андрей! — опять закричала я и, придерживая его, опустила на землю.

Подбежала Марина:

— Что с ним?

— "Скорую", что стоите все? "Скорую" вызывайте!

Андрей начал кашлять, изо рта брызнула кровь. И я поняла, что "скорая" уже не понадобится. Но я все же кричала ему:

— Андрей, ты слышишь меня? Только не закрывай глаза, смотри на меня! Потерпи, сейчас приедет "скорая", только не умирай, прошу тебя, милый! Терпи! Борись!

В этот момент я никого не видела. Я даже не заметила, когда приехала милиция и "скорая". Меня подняли с асфальта и отвели в сторону, а Андреем занялись врачи. Вскоре его положили на носилки и покатили к машине. Я бросилась следом. Так и поехала с ними. Андрей был еще живой, была надежда. Тем более, я слышала, как врач передал по рации, что срочно нужна операционная, шесть пулевых, глухих.

Андрея сразу же увезли в операционную, а я сидела и ждала, не замечая никого. В какой-то момент передо мной появилась женщина, которую я видела в магазине.

— Тебя, Валькирия, предупреждали. Ты, наверное, не придала значения снам. И вот результат, но это может быть только началом. Соберись.

— Что я должна делать? — спросила я.

— То, что ты умеешь лучше всего. В случившемся есть и твоя вина, ты должна была защитить его, для этого ты здесь, в этом мире. Следующим может быть любой из твоих близких, и это будет продолжаться, пока они не истребят и всех твоих близких, и тебя. Вспомни, кто ты есть. Ты спрятала в себе воина, не даешь ему дышать, пытаешься его убить в себе, и это погубит тебя.

— Я поняла, я все поняла.

— Очнись, Алина, что с тобой? Ты с кем говоришь?

Я вдруг увидела перед собой испуганную Марину, рядом стояла Вера. Ее лицо тоже выглядело удивленным.

— Марин, сходи в машину, принеси одежду, что я вчера готовила с собой. Мне надо переодеться.

— Я сейчас, — Марина побежала вниз, а я осмотрелась. Рядом еще стоял д. Юра. — Как вы? Где т. Оля?

— У Оли сердечный приступ, но врачи говорят, что уже не опасно.

— Как Андрей?

— Идет операция, вот уже два часа.

— Простите меня за Андрея, — сказала я, и у меня выступила слеза.

— Ты не виновата. Андрей очень упрямый, это его работа.

— Это я виновата, я не смогла его защитить. Но я найду их. Обещаю.

— Алина, не лезь в это дело. Пусть милиция ищет.

Прибежала Марина с пакетом. И в ту же минуту вышел уставший хирург. Мы бросились к нему. Он посмотрел на нас и ответил на наш немой вопрос:

— Я сделал все что мог, теперь все зависит от него. Пока ничего сказать не могу, состояние остается крайне тяжелым. Я бы сказал — критическим.

— Что надо? Какие лекарства? — спросила Вера.

— У нас есть все основное для таких случаев, но если состояние улучшится, я вам скажу. Давайте, пока не будем загадывать. Но скажу честно, в Чечне и не такие выкарабкивались. Все зависит от него. Извините, я пойду.

— Так вы что, военный доктор? — спросила я.

— Милочка, а мы где находимся? — спросил он и пошел дальше.

— Мы в госпитале, — пояснила Марина.

Услышав это, мне даже стало легче. Я знала, что военные хирурги способны творить чудеса.

Ответный ход

— Алина Сергеевна, извините, но я должен задать вам несколько вопросов, — услышала я голос сбоку от меня и повернула голову.

— А вы кто? — прямо спросила я.

— А!? Извините, следователь главного управления, капитан Крайн, — он протянул удостоверение.

— Если вы, капитан, хотите узнать, кто в него стрелял, то я не знаю. Он все свои рабочие дела оставлял за порогом дома. Он никогда мне не рассказывал о своих проблемах на работе или на службе. Видимо, не хотел, чтобы я беспокоилась. В деревне у него врагов не было. В противном случае я знала бы об этом, там все обо всех знают. Посмотрите его дела и работайте, а не мучайте родных и близких своими вопросами. Надеюсь, я ответила на ваши вопросы?

Он крякнул и недовольно посмотрел на меня.

— В общем, да. Я смотрю, вы подготовились.

— Я не готовилась, капитан. Просто вы всегда задаете одни и те же стандартные вопросы.

— А вам что, уже задавали подобные вопросы?

— Нет, капитан, но иногда я смотрю телевизор.

— Хорошо, тогда еще один вопрос. Вы случайно не видели, приносил ли он домой какие-нибудь бумаги, ну, там папки, или что-то подобное? Может, прятал что-нибудь — диск или флешку?

— Я уже сказала: все его дела оставались за порогом дома. Все, капитан, я устала, и если у вас больше нет вопросов, то разрешите, я переоденусь.

— Хорошо, еще вот что. Я рекомендую не покидать город, или где вы там живете, деревню.

— Я что, подозреваемая?

— Нет, но могут возникнуть вопросы.

— Капитан, я не намерена тут сидеть и ждать, пока вы будете кого-то искать. И ваши рекомендации знаете куда засуньте?

Я повернулась и пошла к посту медсестры. Девчонки последовали за мной. Нам разрешили воспользоваться одной из хозяйственных комнат. Я еще не знала тогда, что в данную минуту врачи опять борются за жизнь Андрея, и что эту борьбу они проиграют. "Не выдержало сердце", — так будет написано в заключении о смерти.

Повторюсь, я видела много смертей, теряла друзей, но эта смерть подействовала на меня как-то особо сильно. Нет, я не билась в истерике, не ревела взахлеб, я даже на похоронах не заплакала. Вместе со смертью Андрея как будто и во мне что-то умерло. Мир перестал казаться мне радужным. Я стала его видеть как и раньше — вывернутым наизнанку. За ежедневной суетой людей я видела всю черную сторону этого мира. На самом деле это война, никогда не прекращающаяся война. Где-то среди этих людей ходят те, кто несет смерть в этот мир. И чем больше их будет уничтожено, тем меньше горя будет приходить в дома людей. Но сам по себе процесс этот бесконечен, на место уничтоженных приходят новые силы, и все продолжается.

— Вера, извини, но ты, вернее, вы с Мариной, должны уехать сегодня же. Спасибо вам, девчонки, за все. Но это моя война, я не хочу рисковать вами.

— Я с тобой, — тут же вставила свое слово Марина.

— Нет, — резко ответила я.

— Да, — в таком же тоне сказала Марина.

Мы с минуту смотрели друг на друга. Надо же, уродилась девка, а моя копия. Даже взгляд — и то мой, несвойственный для девочки. Я не стала спорить с Мариной, понимая, что мне, возможно, понадобится помощь, а у Марины все же имеется спецподготовка.

Вера тоже хотела остаться.

— Нет, Вера, извини, но мне не понадобится помощь в радиоэлектронной борьбе, в чем ты специалист, и береги нашего племянника, а может племянницу, очень тебя прошу. Все, Марина останется, ты уезжаешь. Это приказ.

— А вдруг понадобится вычислить телефон или его расположение, заглушить его?

— Вера, не понадобится, а во-вторых, у тебя нет оборудования, и в-третьих, я не думаю, что ты такой спец, что сможешь это сделать из подручных средств.

— Все что нужно, можно купить. Просто надо знать как это использовать, всего-то интернет нужен, — попыталась возразить Вера.

— Нет, Вера, ты уезжаешь. Вопрос закрыт. Марина поможет мне, — четко отрезала я.

Мы задержались на поминках совсем недолго, попросили прощения у родителей и отправились на вокзал, провожать Веру.

— Ну что? С чего начнем? — спросила Марина, когда мы отъехали от вокзала, посадив Веру в поезд.

— Ждем, — ответила я коротко.

Марина усмехнулась:

— Что ждем? С моря погоды?

— А что ты предлагаешь? — спросила я.

— Надо определить круг подозреваемых, — сказала Марина.

— Каким образом? Если это месть Андрею за провал завода, то тут могут стоять влиятельные люди, а концы уходить в саму Москву, куда-нибудь в кабинеты МВД или ФСБ. Возможно, и повыше. Конечно, можно предположить, что причастен начальник УВД. Нам что, его пытать?

— Знаешь, Алин, если они занимались продажей органов, а они занимались, значить у них должен быть беспрепятственный доступ в аэропорт. Ведь не на машинах же это все вывозилось, возможно, за границу. А кто им может такой доступ организовать? Охрана? Не думаю. Нет, скорее всего, начальник ВОХРа и замешан, но действовать он должен по приказу начальника аэропорта, не ниже.

— Ты права, Марин, но охрана может и не знать ни о чем. А вот самостоятельно проворачивать такие операции, думаю, ей не реально. Ведь самолет нужно принять, заправить, обеспечить стоянку, тут может быть замешана куча народу. Пусть с этим разбираются служба безопасности. Нам нужен убийца и тот, кто приказал. А им может оказаться человек, не имеющий никакого отношения к власти. Если даже начальник аэропорта замешан, что скорее всего, то он простая пешка, — сказала я.

— Пешка, говоришь? А если он в сговоре с охраной? Ведь стрелял не мальчик, стрелял спец, — не сдавалась Марина.

— Я согласна с тобой, но мы не можем хватать всех подряд, простреливать конечности, а потом убивать. Я и так отработала с перебором, убив водителей. Поехали к загсу, — попросила я и продолжила: — Нам нужна провокация, только тонкая.

— Ну вот, давай кого-нибудь тряханем.

— Марин, тряхануть всегда успеем. Главное, не спугнуть их. Если это Андреевы "друзья", они не знают кто мы, и пусть пока не знают.

— В смысле, "если Андреевы"? А что, могут быть и не его?

— Могут, Марина. Это могут быть и мои "друзья", — ответила я.

— А ну-ка поподробней, — Марина посмотрела на меня.

Я глубоко вздохнула и посмотрела на Марину.

— Ты знаешь, кто такая Самбурова Алина Сергеевна? — спросила я.

— Как кто? Насколько мне известно, в данный момент это ты.

— Вот именно, что "в данный момент". Ты не задумывалась, каким образом я оказалась на службе и в звании лейтенанта?

— Наверное, Дед подсуетился.

— Нет, Марин, Дед такие вопросы самостоятельно не решает, не тот уровень. Да, он может что-то такое сделать, но это останется втайне, а тут вынесено на все уровни. Такое чувство, что меня специально демонстрировали всему управлению и не только нашему. И вообще, все делалось в такой спешке! За какие-такие заслуги? Да, был такой Клименко, пенсионер, проживающий где-то в Сибири. Да, погибает при невыясненных обстоятельствах. Но тут появляется какая-то малолетка и заявляет, что она — это он, мол, его душу вселили в тело этой девочки. По-хорошему, меня должна была ждать палата в психушке, но меня вдруг берут на службу, этим занимается сам Терехов. Тебе во всей этой истории ничего странным не кажется?

Марина посмотрела на меня внимательно.

— Но Дед же верит тебе...

— Дед — хороший актер. Он долго меня проверял вопросами, темами, которые знали только мы с ним. А возможно, и Дед не в курсе всего, и это игра только Терехова.

— У тебя есть какие-то соображения по Самбуровой? — спросила Марина.

— Догадки к делу не пришьешь. Возможно, Самбурова либо провалилась, либо перешла на сторону противника. Возможно, этот провал мог грозить карьерой Терехову или еще кому. Ее ликвидируют, а меня выдают за нее. Если она из нелегалов, то такое провернуть несложно. В лицо ее знают несколько человек, досье хранится где-то в недрах, под грифом "сов. секретно". Остается только заменить фото и выставить напоказ, то есть вернуть его в соответствующий отдел, и все, никакого провала. А учитывая то, что Шах давно был приговорен, еще и его ликвидацию подвести как удачную операцию, наверняка получить за это поощрение. Одним словом, Марин, мне кажется, что мной прикрыли задницу.

— Ну а что? Ты же в плюсе. И я не пойму, при чем тут смерть Андрея? — сказала Марина и остановилась в том месте, откуда вели огонь.

— Возможно и в плюсе, но мне как-то не хочется жить чужой жизнью.

— Но я так понимаю, что тебе, как не крути, а придется жить чужой жизнью, Самбуровой или какой-нибудь Кривороговой.

— Это так, но ты не забывай, что тогда я свидетель этой аферы. Конечно, молчать в моих же интересах, но хороший свидетель — это мертвый свидетель. Марина, ты не поверишь, но стреляли в меня, а Андрюша среагировал и закрыл меня.

— С чего ты взяла, что в тебя? Я думаю, что в Андрея.

— Нет, Марин. Я это чувствую, а во-вторых, выстрел прозвучал в тот самый момент, как Андрей возник передо мной. Стрелок выстрелил бы несколькими мгновениями позже, ему нужно было время перенести сектор обстрела, или же первый выстрел был бы в молоко. Заметь, тут метров пятьдесят, если я не ошибаюсь, использовали ПМ или ПММ. Стрелок высококлассный. Все шесть пуль он положил буквально в точку, учитывая нашу разницу в росте — все на уровне моего лица или около. Старались одной пулей уложить двоих — это возможно, но при другом оружии. А с "Макара" — при меньшем расстоянии.

— Мне кажется что ты, мать, нафантазировала черт знает чего, — неуверенно сказала Марина.

— Я не фантазирую, это смертельно опасно, я сопоставляю факты.

— Но тебе не кажется, что это для спецслужб как-то очень уж не профессионально? Ты не забыла, что являешься действующим офицером ГРУ, хоть и в ближнем резерве, а значит расследованием займутся со всей тщательностью, и не менты, а военная прокуратура и ФСБ. Если в этом замешан Терехов, зачем ему так подставляться? Не проще ли было устроить ДТП или еще какой несчастный случай. Насколько мне известно, ты в свое время тоже выполняла "особые поручения".

— Откуда тебе это известно? — глядя на Марину, спросила я.

— Сорока на хвосте принесла.

— Ясно. Я тоже об этом думала, работа грязная, но работа профи. Нельзя исключать и такой вариант. Если это по мою душу, то они прекрасно знают, кто я и кто ты. А значит, нам нужно быть внимательней. Ладно, поехали пока в деревню. Думаю, что в любом случае, скучать нам не дадут. Даже если это "друзья" Андрея, то почему стреляли в меня?

— А может, месть за то, что ты уничтожила всю охрану на том заводе? — спросила Марина.

— Не думаю, Марин. Тогда бы они знали, что и ты там была, взяли бы автомат и расстреляли всех сразу и наверняка. Да и акцию проводили бы, скорее всего, в другом месте. Нет, это похоже на месть — если считать, что это не спецслужбы — убить невесту врага прямо у загса.

— Странная месть, а почему его самого не убрать? Нет, мне кажется, что стреляли в Андрея.

— Не знаю, может его очередь будет попозже. Может, убить меня — это первый удар, потом будут его родители, а потом уже и он сам. Ведь нет ничего больнее, когда знаешь, что из-за тебя погибают любимые люди.

— Хорошо, давай предположим, что хотели убить именно тебя. Возможно, ты права, это первый удар, потом родители. А может это предупреждение, может они от него что-то хотели? Мол, то же самое будет с родителями, если что-то не сделает? — Марина замолчала и посмотрела на меня.

— Или не отдаст, — посмотрев на Марину, добавила я.

— Может, у Андрея был какой-то компромат? Стоп!!! — Марина посмотрела на меня. — Следователь, ведь он у тебя спрашивал про какие-то бумаги или диски, записи. Помнишь?

— Нет, мелкая сошка, он вполне мог интересоваться бумагами и в целях расследования. Хотя проверить его можно.

— Ты шутишь? Он как-никак "следак". А если он не при делах?

— Так надо сделать так, чтобы он об этом не узнал. У меня же не все проверки заканчиваются стрельбой в колено.

— Ага, у тебя они так обычно начинаются, а заканчиваются выстрелом в голову, — с иронией сказала Марина.

— Много ты знаешь, — отмахнулась я.

— Слушай, Алин, а ты давно о Самбуровой задумалась?

— Мелькали мысли, но так, несерьезно, а дня три назад меня прям осенило.

— Знаешь, если это так и есть, как ты сказала, то тебя действительно могут убрать, — Марина испуганно посмотрела на меня.

— Хочу тебя обрадовать, что ты тоже уже под ударом. Но чем больше я об этом думаю, тем больше прихожу к выводу, что весь этот кипишь связан с заводом, и балуются местные бандиты. Спецслужба такого промаха не допустила бы, это же по сути провал. А отличных стрелков сейчас везде хватает.

Мы какое-то ехали время молча. Я заметила, что Марина следит за дорогой, вернее, за тем, кто за нами едет, и запоминает машины.

— Марин, ты видела, что нас второй раз обогнала одна и та же "десятка"?

— Видела, она стояла возле кафе, там семья с маленькими детьми. Отдыхающие. Номера Томские. Я видела, как они садились в машину.

Я тоже это видела, но решила проверить Марину и осталась довольна ее наблюдательностью.

Чем больше я пыталась привязать к этому делу людей из конторы, тем больше у меня не срасталось. Ну, во-первых, такие провалы для спецслужб неприемлемы. Да и светиться они так не станут. Во-вторых, кроме меня знали, кто я на самом деле, еще множество людей. Пришлось бы убирать многих, а среди них три генерала — Мурзин и Соколов и Евсеев. Если это афера Терехова, то он уже ушел на повышение, да и у меня не было мотивов мешать ему в этом. Кроме того, из всех, кто был в курсе, мне меньше всего была выгодна огласка. К тому же, я не знала историю Самбуровой и не пыталась ее копать. Пока. А эта история, скорее всего, давно похоронена и добраться до нее уже невозможно. Да и вообще, скорее всего, это псевдоним, а друзья и родные той, кто носил этот псевдоним, давно получили известие о ее гибели. Да и зачем тянуть целый год? Могли бы уже давно убрать.

Все сводилось к тому, что это месть Андрею и не просто месть, а попытка шантажа. Но теперь Андрей мертв, что дальше? Если это касается каких-то документов или компромата, о которых Андрей наверняка бы рассказал нам, то они попытаются заполучить их от меня. Они ведь не знают, что их нет. А значит, нужно ждать их следующий ход, и он будет, в этом я была уверена. Вот только какой? Скорее всего, попробуют выбить их из меня, может, силой или шантажом. Если они не знают кто я, то силой. Приехать, запугать меня, а потом убрать. Такой вариант устраивал меня как нельзя лучше. Я надеялась, что так и будет.

— Все нормально, никто нас не пас и не ехал, — сказала Марина, сворачивая на улицу, на которой стоял наш дом.

— Марин, они знают, где мы живем, зачем им за нами ехать? — спросила я. — Давай к магазину.

Проезжая мимо дома, я сразу обратила внимание на одну странность и спросила Марину:

— Ничего странного не заметила?

— Вроде нет, — ответила она, пожав плечами.

— Нас не было неделю, за это время прошел дождь, старые следы от свадебных машин он замыл, но вот свежие остались. Проходят они чуть дальше дома по улице, затем видно как развернулись. И следы от джипа, "Патрол" или "Ланд Крузер". В деревне таких машин нет. Думаю, что в доме они уже побывали, — спокойно сказала я и открыла тайник, достала и проверила "Стечкина", навернула глушитель и подала Марине.

— А ты? — спросила Марина.

— А я с ножом, — ответив, я достала большой нож в ножнах.

В магазине я минут пять выслушивала соболезнования Маши. Но потом узнали, что три дня назад приезжали четверо, заходили в дом. На вопрос соседки представились сотрудниками милиции, потом уехали. Просили позвонить, как я вернусь.

В доме никого не было, зато все было перевернуто.

— Что скажешь? — спросила Марина и подцепила длинным стволом бюстгальтер, каким-то образом попавшим на торшер и повисший там.

— Ждем гостей. — Я сняла лифчик со ствола и бросила на кресло.

— Когда?

— Думаю, сегодня ночью. Вот скажи, зачем было нижнее белье разбрасывать по всему дому?

— Вот ночью и спросим. Стволы откапываем? — спокойно спросила Марина.

Мы вышли на задний двор, Марина достала из-под деревянного настила мешок. Там лежали АКСы, которые мы захватили с завода. Она сунула мне "Стечкин" и принялась снаряжать АКС с подствольником.

— Маринка, ты что тут, войну собралась вести? — наблюдая за ней, с улыбкой спросила я.

— А ты что, нет?

— Я — нет. У меня к ним куча вопросов, так что нужно будет поговорить. Для начала.

— И все-таки, Алинка, нужно брать начальника аэропорта за жабры и везти его в лес. Я уверена он в курсе.

— Ну ты прям как из девяностых, — я посмотрела на нее озадаченно. — Нужно было тебя с Веркой отправить. А то что-то волнуюсь я за нее.

Я достала телефон и набрала Веру. Казенный голос ответил мне, что абонент временно не абонент.

— Черт, видимо, связи нет.

Ночь прошла спокойно. Марина даже поспала, в отличии от меня. Я так и не смогла уснуть, как Марина меня не уговаривала.

Часов в десять утра, возле калитки остановилась "Нива".

— Алинка, к нам гости, — сказала Марина и взяла автомат.

— Вижу, убери оружие, это следователь пожаловал.

Марина тут же унесла его в спальню. Следователь постоял во дворе и, осторожно поднявшись на крыльцо, постучал в дверь.

— Здравствуйте, Алина Сергеевна, — поздоровался он, когда я вышла к нему.

— Что-то случилось? — вместо приветствия спросила я.

— У меня есть хорошая новость, — вдруг сказал он.

— Вы оживили Андрея? — глядя ему в глаза, с издевкой спросила я.

Он даже растерялся.

— К сожалению, мы не боги...

— Тогда о каких хороших новостях может идти речь, капитан?

— Прошу прощения, если я вас ненароком обидел, но мы задержали убийцу вашего жениха. Если вас это, конечно, обрадует.

— Да что вы говорите? И кто он? — уже догадываясь, что он ответит, спросила я.

— Это его бывший, скажем так, клиент. Андрюша четыре года назад посадил его за наркотики. Вот неделю назад он освободился и, видимо, решил отомстить. Вы не сомневайтесь, он уже написал явку с повинной.

— Наркоман, значить? Что-то еще хотели сказать? Вы же не только для этого ехали, чтобы сообщить мне этот бред.

— Почему вы сразу думаете, что это бред? Принял дозу героина, вспомнилась старая обида.

— Капитан, вы идиот? — спросила я.

— Я понимаю ваше состояние, но советую слова подбирать, я как-никак представитель и при исполнении.

— А ты представитель? Так вот, представитель. Я далека от военного дела, ни разу в жизни оружие в руках не держала, но даже я знаю, что с такого расстояния наркоман даже не под кайфом, четыре года не имевший практики в стрельбе, никогда не попадет даже в стену. Расскажите кому-нибудь другому. А второго вы тоже задержали, и он тоже наркоман?

— Какого второго? — испугался он.

— За рулем-то кто-то был? — спросила я. — А этот наркоман из-за угрызения совести в камере случайно не вздернулся?

— Нет, он вскрылся, к сожалению. Но у меня есть к вам еще вопрос.

— Я так и думала.

— Скажите, вы не смотрели в вещах Андрея? Никакой папки не находили?

— Находила., Да, я нашла интересную папочку, но извините, я отдам ее следователю ФСБ. Они понимают, что наркоманы с такого расстояния никуда не попадут. Вам я ее не отдам. У вас еще что-то?

Я заметила, как у него забегали глаза, он явно начал нервничать. А я подлила масла в огонь:

— Я завтра же поеду к сотрудникам ФСБ и отдам им эти документы. Вы все равно не сможете ими распорядиться, вам не дадут.

— И все же я попросил бы вас отдать их мне, веду дело я, а не ФСБ. — Он начал еще сильнее нервничать.

— Нет, вы ведете об убийстве, но я думаю, что скоро его у вас отберут, когда документы попадут куда надо.

— Я сейчас могу вас задержать за то, что мешаете следствию и скрываете важные улики.

— Я не скрываю, я просто боюсь, что они исчезнут, так что пусть этим занимается ФСБ. Они точно доведут это дело до конца.

— Алина Сергеевна, я в последний раз предупреждаю, что сейчас буду вынужден задержать вас.

— Мне следователь из ФСБ, когда я говорила с ним по телефону, так и сказал, что вы можете меня запугивать.

— А вы что, уже звонили? — испугался он.

— Да, звонила. Они сами приедут или сегодня, или завтра. У вас все, капитан? Тогда всего доброго.

Я повернулась и, зайдя в дом, закрыла дверь на засов.

— Ого, как засуетился! — наблюдая за ним в окно, произнесла Марина. — Нормальную провокацию ты устроила, я даже сразу и не поняла. Ну что, сестренка, ждем гостей?

— Теперь точно ждем. — Я подняла вверх открытую ладонь, Марина хлопнула по ней своей ладошкой. — Главное, чтобы поверил.

— Смотри, как суетится, даже тронуться не может. Поверил, даже я поверила! — засмеялась Марина. — Как ты думаешь, сколько их будет?

— Думаю, двое, максимум трое. Чем больше народу, тем больше шуму, а им шум не нужен.

Пригород Барнаула

— Эта сучка все же нашла документы, — прослушав запись, Лис отошел к окну. — Аркаша, ты же сказал, что отправлял людей, они перевернули весь дом.

— Видимо, не там смотрели, или она знала, где они были спрятаны. Вадим не даст соврать. — Аркадий Федорович посмотрел на Вадима.

— А может, она блефует? — спросил Лис, — что-то слишком умная. А ну, Вадик, включи еще раз запись.

Он еще раз внимательно прослушал запись разговора, которую предусмотрительно сделал капитан.

— Мне кажется, что она серьезней, чем мы ее воспринимаем, — наконец, сказал Лис.

— Да обычная курица, были бы мозги, не стала бы трепаться о найденных документах, раз отдавать не собиралась. Передала бы по-тихому ФСБшникам, и все. Бабы все такие, им думать нечем.

— Нет, Вадик, смотри, как она за слова капитана зацепилась. — задумчиво произнес Лис. — Как ты говоришь, курица, нет мозгов, а поняла, что с наркоманом — лажа.

— Я сейчас отправлю туда Черепа с Фантамасом, они с нее все вытрясут, — сказал Вадим.

— Вадик, ты в своем уме? Эти две гориллы разнесут всю деревню. У них весь ум ушел в мышцы. Аркаша, как твои опера?

— А что им будет? Готовы к работе.

— Вот и хорошо. Отправь их, пусть сделают все красиво. Типа девка от переживаний повесилась или колес наглоталась. Ну ты понял. Твои хоть следов не оставят. Вадик, а как у нас с хирургом? Он где?

— Найдут скоро, вместе с сестричкой, — недовольно ответил Вадим.

— Вот за что я тебя держу? У тебя мозгов совсем нет, как и у твоих горилл. Надеюсь, не они работали?

— Нет, я лично.

— А вот скажи мне, зачем делать так, чтобы их находили? Как еще предки говорили, концы в воду.

— Так они уже в воде, только в машине, не справились с управлением и упали в реку. А с девкой накладка действительно вышла, кто же знал, что он ее закроет, а потом патрон перекосит.

— Лучше бы мозги у тебя перекосило. Ладно, хорош базарить, Аркаша, что сидишь, работай, и дело потом возьмешь под свой контроль.

— Все будет сделано. — Аркадий Федорович быстро вышел из комнаты.

Лис посмотрел на Вадима.

— Что-то в последнее время у тебя, Владик, одни косяки.

— Обстоятельства, случайности... Исправлюсь.

— Еще одно такое "обстоятельство", и я не посмотрю, что ты сын моего кореша, в порошок сотру. Все равно с тебя даже органов взять нельзя. Займись подбором нового персонала и поиском места для работы. Иди.

Лис повернулся и отошел к окну, прихватив диктофон. Вновь включил запись. Ему очень не нравился голос и манера этой девки. Очень уверенно себя ведет. как будто играет. Хотя может, это от недостатка сообразительности, женская логика. А может, совсем наоборот, провокация. У него было какое-то нехорошее предчувствие. Интуиция.

Подумав, он взял телефон и по памяти набрал номер. Пора было и от мента тоже избавиться.

Деревня

— Ты уверена что они придут? — спросила Марина, теребя в руках автомат.

— Уверена. Что, Марин, страшно?

Я сидела в кресле, "Стечкин" лежал рядом на столике, Марина сидела у окна на стуле, держа в руках трофейный АКС.

— Нет, не страшно, просто не люблю ждать.

— Странно это слышать от снайпера. Главное — спокойствие.

— Я и так спокойна.

— Ага, спокойна, оружие в покое оставь, — улыбнулась я.

— Алин, а знаешь, ты не ругайся на мужиков. Это из-за меня они тогда попали в руки охране.

— Да? А я в курсе, — ответила я.

— Нет, ты не поняла, я пошла в туалет в кусты, там меня и прихватили со спущенными штанами.

— Бывает. Главное, сделать из этого вывод. Надеюсь, ты поняла свою ошибку?

— Поняла, — опустив голову, ответила Марина.

— Тогда забудем. — Я встала и подошла к ней, погладила по голове и прижала ее голову к своему животу. — Помни, чему тебя учили. Но если я стану старшим группы, и ты будешь в ней, вы у меня умрете на тренировках.

Я еще сильнее прижала ее к себе, понимая, что за все то время, которое я проживаю в теле женщины, даже ощущаю и воспринимаю себя женщиной, я продолжаю чувствовать от Марины тепло дочери, родной дочери. Как еще год назад. Пусть я ее уже не стесняюсь, как раньше, могу видеть ее наготу и показывать свою без каких-либо эмоций, но вижу и чувствую в ней родного ребенка.

— Ты сильно переживаешь из-за смерти Андрея? — спросила Марина.

Я вздохнула и отошла к креслу.

— Знаешь, доча, у меня в жизни было много смертей, но эта смерть подействовала на меня как-то особо.

— Мне казалось, что смерти всегда действуют на человека одинаково, — задумчиво сказала Марина.

— Возможно, по началу. Но когда на протяжении многих лет видишь только это, не важно, друзья или враги. Или вообще дети и женщины. Привыкаешь. Перестаешь воспринимать это как трагедию. Судьба такая. Но потом, через какое-то время, память в виде снов показывает тебе все это. И только тогда начинаешь понимать весь тот ужас. Врачи называют это кошмарами. Но это не кошмар, это реальность, в которой ты жил и прошел это. Многие начинают глушить это водкой. А многие продолжают жить в этом кошмаре. Война, дочка — это не за хлебом сходить. Женщинам вообще там не место. А что касается Андрюши... Это первый мужчина, который дал понять мне, что я женщина. С ним впервые я ощутила себя женщиной. Ведь он не просто использовал меня. Он любил меня. Я впервые ощутила ласку как женщина. Не секс, а любовь. Это очень много значит, как сейчас понимаю, для женщины. Для тебя не секрет, у меня было очень много женщин, но любовь была только с несколькими. А мама твоя до последнего оставалась в моем сердце. Я даже не понимаю, почему мы с ней не сошлись обратно... Надеюсь, ты понимаешь, во что вляпалась? Отговаривать уже поздно. Подумай.

— Нет, папа, — Она вдруг тоже назвала меня папой. — Я подумала. Ты знаешь, что в роду мамы все военные, правда, флотские. Дед мой — вообще адмирал, в прошлом командир АПРК, его отец — тоже войну на ПЛ прошел, топил немецкие корабли, мой отец вообще Афган и Чечню на брюхе прополз. — Она вздохнула и, встав, подошла ко мне и села мне на колени. — Пап, кто Россию спасет, кто ее защитит кроме нас? — спросила она словами из песни. — Ты сейчас тоже женщина, я понимаю что так получилось. Но ты тоже не собираешься на покой.

— Марина, пойми, тело у меня женское, но память-то осталась прежняя, да и кошмары никуда не делись. Я поняла, что мне, скорее всего, никуда не деться от войны. Видимо, это мой путь. И наверное, меня остановит один только миг. Ладно, я пыталась жить мирно, хотела завести семью, как не странно это слышать, хотела родить детей, но, видимо, не судьба. В жизни, как правило, нужно заниматься тем, что умеешь делать лучше всего. А я умею только воевать. Да и какая из меня мать? Я и отцом был никудышным.

Я улыбнулась и прижалась к ее груди. Она тоже обняла меня за голову и прижала еще сильней.

— Прорвемся, сестренка, — произнесла я.

— Прорвемся, сестренка, — повторила она.

Глава шестая

Вперед к старой жизни

(Ответный ход. Продолжение)

— Марик, а помнишь, как тебе первый раз дали из СВД выстрелить? — спросила я.

— Ага!! — она оторвалась от меня и весело посмотрела мне в глаза. Я даже в темноте увидела, как у нее заблестели глаза. — Потом полчаса отбирали у меня винтовку. Мне было девять лет.

— Да, и отдала ты ее только после того как я сказал, что куплю тебе в магазине.

— Ага, и обманул меня: купил игрушечную, с пульками.

— Ну, извини. Даже этого хватило, чтобы перебить все лампочки в квартире и в подъезде, а маме — поставить кучу синяков и чуть не выбить глаз. А представь, если в то время тебе дали настоящую!!!

Мы засмеялись.

— Я бы воробьев настреляла для кошки, — весело сказала Марина.

— И что бы кошка ела? Одни перья? — также с улыбкой спросила я. — А кошка вообще убегала как только видела тебя с этой игрушкой.

Наши воспоминания прервал луч света, мелькнувший где-то в конце улицы и отразившийся в оконном стекле. Мы вмиг замолчали, переглянувшись. Без лишних слов быстро одели перчатки. Я натянула бейсболку и взяла со стола "Стечкина".

Мы стояли друг против друга. У меня в правой руке "Стечкин" с длинным глушителем, у Марины — АКС со сложенным прикладом.

Марина по привычке отца сощурила глаза и спросила:

— Ну что? Как?

— Работаем жестко, — так же сощурив глаза, ответила я.

— Есть, — Марина кивнула головой и тенью скользнула в сени на заранее подготовленную позицию, на ходу откидывая приклад и вгоняя патрон в ствол.

Глядя ей вслед, я вздохнула: "Вырастили на свою голову".

Через пару минут к воротам подкатил автомобиль. Я не видела марку, ехали они без света и на холостых оборотах. "Ну-ну, давай, типа мы вас не видим", — прищурившись, улыбнулась я, наблюдая в окно как двое входят в калитку. А где-то внутри меня закипал азарт, который я начала забывать. Тело прошибло мелкой дрожью.

— Работаем, — произнесла я и по старой привычке передернула плечами. Засунув оружие за пояс джинсов сзади, я направилась к входной двери.

— А вдруг они сразу начнут стрелять? — шепотом спросила Марина из темноты.

— Не думаю, им нужна информация. Все, они рядом, их двое, ни пуха.

В этот момент раздался требовательный стук в дверь. Я выждала минуты три и, открыв дверь, ведущую непосредственно в дом, сонным голосом спросила:

— Кто там и че надо?

— Открывай, хозяйка, милиция, — раздалось снаружи.

— Милиция? А что ночью? Вы не охренели?

— Давай-давай, открывай, а то дверь сломаем, — раздался веселый голос.

— Утром приходите, — ответила я.

— Мы предупредили, — и в ту же секунду раздались сильные удары в дверь.

— Может, там ОМОН? — тихо спросила Марина.

— Значит не повезло ОМОНу, — ответила я и закричала, что открываю.

— Ну что не открываем? В доме есть кто еще? — спросил ночной гость и начал нагло напирать на меня, вталкивая в дом. За ним следом вошел второй.

— Удостоверение покажите, — попросила я. Мне нужно было как-то спровоцировать его.

— Удостоверение тебе, сука? Артем, эта тварь требует удостоверение, — он схватил меня за челюсть и попытался втолкнуть в дом.

Поворотом корпуса влево, одновременно захват его правого локтя, а правой рукой захват освободившихся от захвата подбородка пальцев. Сильно заломив ему пальцы вверх, я надавила всем корпусом на локоть и начала разворачиваться, разгоняя его по кругу. Пытаясь не упасть, ему пришлось бежать в неудобной позе. Сделав оборот и разогнав его как следует, я просто впечатала его в дверной косяк.

Падение двух тел слилось в одно. Марина не стала мудрить и изобретать велосипед, просто подошла сзади и прикладом нанесла удар в шею. Я посмотрела на Марину. Та пожала плечами.

— Ты же сама сказала — жестко.

— Все нормально. Вяжем, чтоб не дергались.

Мы быстро связали их и перетащили в дом, усадив у стены.

— Обыщи того, — сказала я и принялась за второго.

— Оп-па!! Смотри, ТТ-шник, — сказала Марина и покрутила ствол в руках. — Еще и китайский. Еще и "глушак" к нему. Ха, еще и "Макар" присутствует, — Марина вывернула все карманы. — Ксива ментовская, капитан "убойки" областного главка.

— У моего тоже ПМ и ксива. Еще веревка с петлей. Не удивлюсь, если ТТ-ха замазана где-то. Ладно, осмотрись, проверь авто, — сказала я.

— Сделаем, командир, — весело ответила Марина.

— Аккуратней, там может быть третий, — сказала я выпрямляясь.

— Все будет в ажуре, — ответила Марина и, вскинув АКС, исчезла в сенях.

Я посмотрела ей вслед. Надо же, выдрессировали. Она двигается как кошка на подушечках лап. Ни одного шороха.

Ну и кто же вы такие? Менты или ряженные? Я взяла ксивы и изучила их. Вроде настоящие, хотя большинство ментов, уходя из органов, теряют ксивы. Но подмышечные кобуры и ПМ с номерами говорили, что это действующие менты.

— И кто же вас сюда прислал хлопцы? — в полголоса спросила я. — Не следак, это точно.

Раздался слабый стон, я повернулась. Начал приходить в себя тот, кто встретился с косяком. Он какое-то время постонал, потом начал дергаться, пытаясь встать. Кляп не давал возможности говорить. Только мычать.

— Все чисто, — Марина появилась из ниоткуда.

— Хорошо, тот жив? — спросила я, подмигнув Марине.

Марина присела и пощупала пульс.

— Кажись, труп, — спокойно сказала она и встала, забросив ремень автомата на плечо.

— Жаль, — сказала я, понимая что Марина шутит, и подошвой надавила на горло второму, прижав его к стене и приставив "Стечкин" ко лбу. — Либо мы находим с тобой общий язык, либо последуешь за своим дружком. Понял, мент?

Я наклонилась и вырвала кляп так резко, что вместе с кляпом чуть не вырвала челюсть. Он несколько секунд разминал рот.

— Вы попали, сучки, мы сотрудники МВД.

— Я знаю об этом, что дальше? — спросила я без интереса.

— Вы ответите за нападение на сотрудников. Развяжи меня, быстро! — он начал дергаться, пытаясь встать.

— Ты все сказал? А теперь, придурок, послушай меня. У нас нет времени на пустые разговоры. Мне плевать кто ты и твой дружок. Кто тебя сюда послал и зачем?

— Я вижу, ты не поняла, что я мент. Тебе же конец.

— Короче, я могу тебе выстрелить в живот, это очень больно, и оставить тебя умирать с пулей в животе, умирать будешь часов двенадцать. Могу прострелить колени и локти, могу отстрелить хозяйство, оно тебе, конечно, больше не понадобится, но одно дело, когда твой труп найдут со всеми частями, а другое — когда без пениса. А могу пустить пулю в лоб, избавив тебя от страданий. Выбор за тобой.

— Да пошла ты, нас будут искать, сам генерал Фирсов знает, куда мы поехали.

— Значит, генерал Фирсов? И кто он такой?

— Да пошла ты. Развяжи меня и отдай ствол, тогда поговорим. Я — сотрудник милиции.

— Я уже слышала. А вот скажи мне, зачем сотруднику милиции носить с собой левый ствол, да еще с "глушаком", плюс веревку с петлей? Что, думали, что у меня в доме не найдется бельевой веревки? Зачем сотрудник милиции, убойного отдела, появляется в сотне километров от своего отдела, ночью? Хочешь, я тебе расскажу? А все просто, тебя некий генерал Фирсов посылает забрать у меня бумаги, которые я забросила как приманку вашему следаку, А после инсценировать самоубийство, при этом подкинуть мокрый ствол. Конечно, это не тот ствол, из которого был убит мой жених, да и глупо было бы. Но он, видимо, замазан в другом деле. И нужен он, скорее, для компромата на Андрея. Мол, месть Андрею за то, что он кого-то завалил из этого ТТ. Тогда непонятно, а каким образом вписывается наркоман, которого вы уже задержали и вскрыли ему вены? А возможно, из этого ствола должна быть убита моя сестра, якобы мной. Я права? — я вытащила ствол "Стечкина" из его рта, куда его засунула перед своим монологом. — Осечка вышла, гражданин капитан.

— Это все твои домыслы. Или ты отпускаешь меня, или...

— Что "или"? Капитан, тебе не кажется, что ты в полной заднице? Ты мне больше не нужен, у меня есть ваш следак, который схавал дэзу, а теперь есть некий генерал Фирсов, который получил эту дэзу и отправил вас сюда. Вычислить его, как два пальца обмочить.

В этот момент начал приходить в себя второй, он тоже задергался и замычал.

— Ну вот, дружок в себя пришел, теперь можно ехать. Марик, машину подгони, грузить будем, не тут же их кончать. Поедем на их машине.

Марина вновь исчезла как кошка. Я же заткнула кляп, не обращая внимания на его возмущения и слегка приложив ему рукояткой "Стечкина", чтобы был менее активным. Загрузив их в багажник, достала из "Тойоты" канистру с бензином, поставила ее в салон "десятки" и сама села за руль. Ехали мы минут тридцать в сторону гор. Ехали молча.

— Выгружаемся, трамвай дальше не идет, — сказала я, открыв багажник. Мы растащили их метра на два друг от друга. — Ну что, мент, я хотела оставить тебя в живых, но ты оказался тупее, чем я предполагала. — Взяв канистру, я начала обливать его бензином. — И почему мужики думают, что у баб кишка тонка? А, Марик?

— Потому что считают нас тупыми курицами.

— Вот и я о том же. Ты что-то хочешь сказать? — обратилась я к менту, который извивался как уж. Он закивал головой. — Мне уже неинтересно, что ты скажешь, у тебя была такая возможность. Прощай.

Я чиркнула спичкой и бросила ее на него. Спичка, естественно, потухла, не долетев до земли. Я повторила это еще несколько раз.

— Ну что же, удача на твоей стороне, думаю, бумага долетит. — Я наклонилась и выдернула кляп. — Что, шакал? Есть что сказать?

— Да есть, все, хватит.

— Кто послал и зачем? — резко спросила я.

— Фирсов, да, забрать документы и избавиться от вас. Тебя — повесить, а ее — застрелить.

— Кто такой Фирсов?

— Начальник областного главка.

— Он приказал убить Андрея? Чья это работа?

— Мы не при делах, клянусь. Это не мы.

— За что убрали Андрея?

— Я клянусь, не знаю, не при делах мы.

— Второй что-то хочет сказать, — сказала Марина.

— Давай его сюда, открой ему пасть.

— Ну, говори.

— Мы не при делах, — произнес он.

— Это я уже слышала. Кто при делах? Ваш генерал при делах?

— Не думаю, он сам чья-то пешка.

— Кто стоит за торговлей органами? Фирсов какую роль играет? Какую роль вы играли?

— Не знаю, — начал первый. — Мы просто прикрывали, в случае необходимости, транспортировку.

— Вам команду давал Фирсов?

— Да, — сказал второй, — но я тоже думаю, что он — пешка.

— Кто не пешка? На кого он работает?

— Не знаю... В такие дела он нас не посвящал.

— А ты что скажешь? — пнула я второго.

— Как-то я забирал его пьяного из сауны, так вот там видел машины Лиса и Хомяка, они тоже были в сауне. Думаю, что он под Лисом ходит.

— Кто такой Лис?

— Лисицын, неоднократно судим, но в последнее время живет тихо. Имеет сеть бензозаправок, но и пользуется авторитетом у братвы.

— Как-то жидко для авторитета иметь какие-то автозаправки. Вам не кажется, господа сыщики? А вот мне кажется, что вы говорите не все, что знаете, операм областного уровня известно намного больше. А то, что вы рассказали — это на уровне районного опера. Сказали "А", говорим и "Б".

— На него у нас действительно мало информации, он вроде как короновался, но подтверждения этому нет, хотя и принимает участие в сходках. К нему иногда обращаются для решения спорных вопросов. Он сейчас вроде как подался в политику, но авторитет не потерял.

— Еще среди братвы поговаривают, что он является хозяином охранного агентства, самого крупного в городе, хотя скрывает это.

— Ну вот видите? А то несколько бензоколонок. Еще что? Может он стоять за торговлей органами и убийством Андрея?

— Не знаю, убийство для него в порядке вещей. Если считать, что он стоит за торговлей органами, а Андрей вскрыл этот бизнес, то вполне возможно, что это месть. Но утверждать этого я не могу.

Я посмотрела на второго.

— Я тоже не могу ничего сказать по этому поводу. Но согласен. И мне кажется, что Фирсов работает под ним, хоть и скрывает свое близкое с ним знакомство, — сказал второй.

— А кто формальный хозяин охранного агентства, и что оно охраняет? — спросила я.

— Некий Скопин Сергей Валерьевич или Витальевич. Бывший депутат, но он там никто, все держит правая рука Лиса, Хомяков Владислав Сергеевич, он наш клиент, тоже сидевший, он и отвечает за агентство. А Скопин так, для галочки. Охраняют фирмы, еще инкассация. Но если присмотреться, все фирмы тоже для галочки.

— Почему так думаете?

— Очень уж большой штат у них, а охраняемых объектов не так уж и много. И те принадлежат либо Лису, либо тем, кто ходит под ним.

— Ну вот видите, парни, а я ведь могла тебя и сжечь. Стоило доводить до этого?

— А что теперь? — спросил один из них.

— А теперь умрете быстро и безболезненно.

— Подожди, мы ведь все сказали.. Не убивай... Мы ведь сот...

— Я же сказала: мне плевать, кто вы. Вы шли меня убивать, и как вы думаете, что я должна делать? Назови хоть одну причину, чтобы оставить вас в живых. А то, что вы сказали, и ваш генерал сказал бы то же самое, уговаривать я умею. И еще, я ненавижу продажных ментов. Ввязались в мужские игры играть, играйте по-мужски. В расход.

Я повернулась и пошла к машине. Я отошла уже шагов на пять, но Марина медлила с выстрелом. Я остановилась, взвела "Стечкин" и быстро пошла назад.

Глава седьмая

Лис хоть и занимал особое положение в своем мире, но по сути он не был даже смотрящим. Имел авторитет среди сидельцев, но общие темы не вел. Ему давно уже надоело жить по принципу "украл, выпил, в тюрьму". Его хоть и звали Лисом, но, скорее, из-за фамилии, нежели за хитрость. И все, что он достиг, скорее благодаря помощи одного генерала из СБ, чем сам. Потом, правда, этот генерал куда-то исчез, поговаривали, что он сбежал из России, попался на чем-то. А к концу лета вдруг объявился, вот тогда все и закрутилось на одном из заводиков по производству гранитного камня, который принадлежал Лисицыну, не официально, конечно. Это тоже было сделано по совету того же генерала. Видимо, генерал еще тогда строил новый фундамент на случай если произойдет провал. Как в воду глядел. Так вот, на этом заводике была небольшая пещера. Вложив кое-какой капитал, ее оборудовали под операционную. Учитывая то, что оперированных не нужно было выхаживать, оборудование было самое необходимое — только чтобы изъять органы. Для таких операций не нужна спец бригада хирургов, достаточно одного опытного хирурга, ну и сестры. При помощи шантажа, удалось привлечь высококлассного трансплантолога. Конечно, сначала он много говорил о морали, но когда потекли деньги, куда эта мораль делась...

И вот генерал сам пожаловал в гости. Лис принимал его у себя в доме.

— Ну, рассказывай, как вы облажались, — сказал гость, раскуривая дорогую сигару.

Лис нехотя вкратце изложил. Гость сделал глоток коньяка и посмотрел на хозяина.

— То, что ты, Толя, дал указание найти новое место — это хорошо. Мента этого грохнули — тоже правильно. Но органами мы больше заниматься не будем. Накладно получается. Рано или поздно трупы могут обнаружить.

— Не обнаружат, мы их сжигаем, — сказал Лис.

— Я надеюсь, на тебя менты не выйдут? Надо бы зачистить следы.

— Про меня знали только несколько человек. Я держу их на контроле.

— Можешь не удержать. Если твоего мента или директора возьмут за яйца, думаю, они запоют. Нужно избавляться сразу.

— Я уже отправил людей, ждут приказа. Если убрать директора, мент сразу поймет что к чему, и что он выкинет — не известно. А пока он нужен. Пусть его люди сделают кое-что, а потом можно и убрать. Надоел он мне.

— Правильно, Толя. Как говорится, "незаменимых людей не бывает". Есть кандидат на его место?

— Найду.

— А что за дело?

— Да тут невеста убиенного мента заявила следоку, что, мол, есть какие-то бумаги, вроде компромата. Вот я и поручил менту отправить своих людишек. Что-то не звонит.

— А девка молодая, невеста эта?

— Да, молодая.

— Не важно, — сказал гость. — Я думаю, нам нужно прекращать работать с органами. И вот еще что. Нужно сделать так, чтобы все концы сводились к менту и директору. Отдать их следствию.

— Но как? Они расколются.

— Мертвые не говорят. Я могу все это устроить, у меня есть люди. Но это стоит денег. Убиваешь двух зайцев. Избавишься от не нужных свидетелей и отведешь от себя подозрения, если они вдруг возникнут.

— И что это будет стоить? — спросил Лис.

— Ну, тебе, как своему — сто тысяч зелени.

— Думаю, я соглашусь, — подумав, ответил Лис.

— А у тебя выбора нет, Толя. Заметь, себе я не беру не цента, ты просто оплатишь работу спецов.

— Договорились. Но только после того как его люди принесут бумаги или что там.

— Подготовка займет несколько дней. Так что у него время есть.

— Надеюсь, что они будут у меня сегодня. А что там по новому делу?

— Вот что, Толя, как я уже сказал, этим делом заниматься мы больше не будем. Куда проще торговать живым товаром. Поверь мне как специалисту. Есть клиенты, которые готовы платить большие деньги за копию, точную копию той или иной звезды экрана. Певицы, актрисы, ну и всякая шушера. У меня есть отличные хирурги, которые будут приводить товар в соответствующий вид. Есть каналы переправки. С тебя заготовки, ну и место. Так же охрана. Получать будешь тридцать процентов.

— Тридцать? А не слишком жирно для тебя?

— Не борзей, Толя, не забывайся. Вспомни, откуда я тебя вытащил. И к тому же, я буду платить за переправку. К тому же, я беру на себя оплату хирургов и медперсонала.

— Но мне тоже нужно платить охране. И к тому же, я больше рискую, а ты сидишь за границей. Я согласен на сорок пять.

Гость посмотрел на Лиса.

— Хорошо, тридцать пять. Поверь, это большие деньги.

— Сорок, — твердо сказал Лис.

— Хорошо, — неожиданно согласился гость. — Я думаю, что твой особняк можно будет приспособить для этого дела.

— Это не лучший вариант. Есть у меня на примете домик. Только расходы пополам.

— Хорошо. Вновь согласился гость. — А теперь насчет товара. Это не обычная торговля девочками. Это штучный товар, ручной работы. Клиенты не любят ждать. На выполнение заказа отводится месяц. В крайнем случае — полтора. Но чем быстрей, тем лучше. Поэтому, нужен человек, который будет, в зависимости от заказа, искать в соц. сетях максимально похожих на желаемую внешность девочек, Чтобы наши хирурги только корректировали внешность а не создавали новую. И когда такая находится, устанавливаешь ее точный адрес и отправляешь бригаду.

— И как я буду устанавливать ее адрес?

— Через ментов, — спокойно сказал гость. — Могу я заняться этим, но это будет стоить тебе еще пять процентов.

— Я думаю, сам справлюсь. У меня есть, кто этим займется.

— Вот и славно. Кстати, необходимое оборудование я закупил. Так что с тебя еще пятьдесят кусков.

— А не жирно?

— Нет, учитывая, что я заплатил сто двадцать. Думаю, это справедливо.

— Тогда не понятно, с чего такая щедрость?

— Не важно. Что-то твой мент молчит. Позвони ему. Мне тоже хочется узнать, что там покойный на вас накопал.

Сказав это, гость встал, сам себе налил виски и позвал телохранителя и помощника в одном лице. Пока Лис звонил генералу, гость дал указания начать подготовку по устранению и подставе.

— Что-то он не может дозвониться, — сказал Лис, отключив телефон.

— А может, не стоит спешить? Я понял, что девка не должна остаться живой. Если молодая, то может пока придержать, глядишь пригодится. Красивая?

— Кто? — не понял Лис.

— Девка, говорю, красивая? — с раздражением повторил вопрос гость.

— Не знаю, я ее не видел. Ею занимался Влад. Может, у него осталось фото.

Лис вновь набрал номер. Через пять минут ему на смартфон пришло ММС.

— Вот, — он протянул телефон гостю.

Тот долго смотрел, лицо его выглядело удивленным.

— Не может быть. А что про нее известно? Кто она, откуда?

— Не пробивали. Вроде как москвичка. Приехала, поселилась в деревне, еще прошлой осенью. А кто такая, не знаю, — ответил Лис и налил в стопку водку.

— С Москвы, говоришь, осенью? Вот что, Толя, если это та, о ком я думаю, то плохи твои дела.

— Не понял, — удивился Лис. — Кто она вообще такая? Мне плевать, кто за ней стоит.

Гость кашлянул, услышав это.

— Думаю, оперов уже нет в живых. Но будем надеяться, что это простое совпадение. Хотя знаешь, там, где я когда-то служил, в совпадения не верят. Особенно в такие. Я бы на твоем месте усилил охрану. Хотя, если это она, охрана тебе не поможет. Нужно ускорить ликвидацию мента, я уже сказал, что думаю, что оперов уже нет в живых, а перед смертью они пели как соловьи, рассказывая все что знают. Они знали о тебе?

Лис посмотрел на озадаченное лицо гостя.

— Нет.

— Ну, тогда она скоро спросит это у мента, — спокойно сказал гость. — Надо же, мы ее год ищем, а она вон где всплыла.

— Да ладно, испугался, что ли, какой-то девки? Я ребят отправлю, они ее доставят в лучшем виде, — хохотнул Лис.

— Я думаю, она скоро сама к тебе придет, никого отправлять не надо.

— Ей же хуже. И вообще, что за бред?

— Я бы на твоем месте спал бы с оружием под подушкой, хотя и это тебе не поможет. Ты вообще знаешь, кто она такая?

— Нет, и вообще, какая разница?

— А разница вот в чем. Это сотрудница ГРУ, и причем спецназа. Плюс ликвидатор. Множество акций, ни одного провала. Так что ты, Толя, разозлил волкодава. — Гость не стал вдаваться в подробности судьбы этой девушки, потому что Лис все равно бы не поверил.

— Знаешь, я пуганный, тоже мне волкодав. Не смеши. Испугался, что ли? Не думал, что...

— А тебе думать не надо. В общем так, Анатолий. У тебя два варианта: или ты ее убьешь, или она тебе яйца отрежет и сожрать заставит. Знаешь что, отправь своих людей к дому мента, она там появится. Ну, что же. Вот мы и встретились, майор.

Гость еще надеялся, что это простое совпадение. Ведь в противном случае все, что он задумал, летит к черту. Конечно, он уберет ее, но лучше, если это сделают люди Лиса, который все равно уже не жилец. Его уберут в любом случае. Это сделает либо она, либо он сам прикажет убрать Лиса. Ведь гость прекрасно понимал что те, кто стоят за ней, найдут и отмстят, но перед этим вытянут из него все что он знает. Лис был обречен. Гость посмотрел на Лиса. "Может, убрать его сейчас? Ведь она все равно до него доберется. А как умеют пытать в разведке, он и пяти минут не выдержит. Это не в ментовке, где можно потребовать адвоката и нагло смеяться в лицо следователя. Нет, пускай пока поживет. Там видно будет. Но все же нужно срочно вызывать Тихоню и убирать генерала. Еще надеяться, что опера действительно не знали, кто стоит за их шефом. Нет, генерала нужно убрать прямо сейчас.

— Вот что, Толя, отправь людей убрать мента.

— Но хотели же...

— Что хотели, будем делать задним числом. Сейчас мент стал опасен.

— Я уже отправил туда четверых. Как она появится, они ее возьмут. Не успеет она с ним пообщаться.

В этот момент раздался звонок. Лис посмотрел на дисплей.

— Легок на помине, мент звонит... Слушаю!

Он с минуту слушал генерала. Затем отключился.

— Что там? — спросил гость.

— Что, что, — развел руками Лис и усмехнулся. — Кончили они эту бабу. Все, нет ее. Отзвонились его люди. Не было у нее никакого компромата, а сказала это так, бабла хотела срубить. Вот видишь, а ты боялся.

— Хорошо, если это так, — скептически ответил гость. — Но в совпадения я не верю. Отправь к ней людей, пусть проверят.

— Зачем? Там труп, его скоро обнаружат, и ты удостоверишься.

— Пока его обнаружат, мы сами можем стать трупами.

— Хорошо, отправлю, — согласился Лис.

— И от дома мента людей пока не снимай.

Встревоженность гостя передалась Лису, хотя он и не показывал вида, но все же на душе было неспокойно. Ведь недаром гость так взволновался, увидев ее фото. А он человек не из пугливых.

Я приближалась, но огонь не открывала. Наверное, впервые я сомневалась в правильности своего поступка. Я не знаю, чем бы все это закончилось, но мент, который до этого все время молчал — я помню, что по ксиве он был лейтенантом — вдруг закричал:

— Все-все! Хватит, твоя взяла! Успокойся, я все скажу, ты просто не представляешь с кем ты имеешь дело. Не стреляй...

— Слушаю, — остановилась я в шаге от них.

— Пообещай, что не убьешь нас, — он переводил взгляд с меня на Марину, которая стояла молча, опустив оружие.

— Ты говори, а я подумаю. У тебя ровно пять секунд, чтобы убедить меня в том, что знаешь что-то стоящее.

Второй, по званию капитан, уставился на него в упор. Я не видела его выражения лица.

— За генералом стоит Боров, так его называют за глаза. Это очень жестокий человек. Если он узнает, что я вам это рассказал, он с нас живьем шкуру снимет.

— А ты хочешь, чтобы он ее снял с ваших трупов? Говори, раз начал, — зло сказала я.

— Хорошо, только не говорите ему, что...

— Я слушаю. Ну, кто такой этот Боров? Фамилия, имя, год рождения, где живет?

— Это Боровицкий Антон Викторович. Кажется, шестьдесят пятого года. Генерал боится его. Он его чем-то держит и шантажирует, чем — не знаю.

— Хорошо, что он из себя представляет?

— Что-что... Три раза был на зоне, за убийство, там, кажется, разбой и еще что-то, не помню уже. Живет он в собственном доме, в пригороде, — он сказал адрес. — Сейчас является хозяином нескольких ресторанов, но это прикрытие. У него свой ЧОП. Его люди на все готовы.

— Что за люди? — быстро спросила я, сделав вид, что пропустила мимо ушей его судимость и ЧОП.

— Все отморозки, из братвы. Не блатные, скорее, отморозки, — он вдруг запнулся.

Второй мент испуганно глянул на меня и отвернулся. А я сделала вид, что не заметила.

— А Лис какую роль играет?

— Да он "шестерка", подставное лицо. Со стороны все думают, что именно Лис главный.

— Я поняла. Кто стрелял в Андрея?

— Клянусь, не знаю.. Но то, что по приказу Борова — это точно.

— Будем считать, что убедил. Теперь слушайте сюда. Про нас вам лучше забыть, если вы не хотите, чтобы Боров узнал, кто его сдал. — Я достала из заднего кармана джинсов телефон и сделала вид, что выключила диктофон. — Кто из вас должен докладывать генералу?

— Я — сказал второй.

Я принесла телефон и заставила его позвонить генералу и сказать, что они выполнили задание.

— Вы меня поняли, надеюсь. Доберетесь пешком, машину найдете в деревне. Все. Марина, заводи.

— А оружие, документы? — спросил капитан.

— Скажи спасибо, что жив остался. В машине будут. Кроме ТТ.

— Может, руки развяжешь?

— Может, тебе пулю в лоб пустить? Чтобы не наглел, — сказав это, я повернулась, быстро прошла к машине и села за руль.

— Ты им веришь? — спросила Марина.

— Нет, я не верю тем, кто шел меня убивать. Особенно ментам. Им и так верить нельзя.

— Зачем тогда ты их отпустила? — удивилась Марина.

— Не знаю, но опыт подсказывает, что они нам помогут.

— А может, действительно этот Боров главный, а Лис — так, прикрытие?

— Нет, слишком заметная фигура. Владелец ЧОПа. Я уже молчу про его судимости и разрешение на оружие.

Мы подъехали к асфальтированной дороге, я остановилась и, подумав, повернула направо, резко нажав на газ. "Девятка", выбрасывая камни из-под колес, а после оставив черные следы на асфальте, полетела вперед.

— Ты куда? Нам влево! — взволновалась Марина.

— Знаю, — ответила я. Сбросив скорость, медленно развернулась и поехала в обратную сторону.

Не успели еще фонари удаляющегося автомобиля скрыться из вида, как один из оперов быстро разулся и пропустил связанные за спиной руки через ноги. Попытался зубами развязать узел, но ничего не получилось.

— Денис, попробуй мне развязать, — сказал второй и повернулся к нему спиной.

Но и у второго узел был затянут так сильно, что развязать его не было возможности.

Походив вокруг, Денис — так звали младшего по званию опера — нашел камень и принялся перетирать веревку. Тем временем и второй тоже смог перебросить руки вперед и, также найдя острый камень, принялся тереть веревку. Прошло не более семи минут, как они оба были освобождены от пут.

— А ты, Ден, молодец. Я думал ты сдашь Лиса.

— Как ты думаешь, она поверила?

— Даже я поверил. Пойдем, нужно найти где-то телефон.

— Ну, ниче, сучки, вы свои кишки жрать будете, — сказал Денис. — Кому звонить будем? Генералу?

— Надо еще телефон найти. Лучше знаешь что? Давай попробуем перехватить их дома.

— У них стволы.

— Боишься? Ладно, пойдем. Тут дорога недалеко.

Где бегом, где быстрым шагом, они вскоре оказались у асфальтированной дороги.

— И что? С какой стороны мы приехали? — спросил Денис.

— Хрен его знает. Кажется, оттуда.

— Не, Вован, мне кажется оттуда. Я точно помню, что поворачивали направо.

— Подожди, — Вован начал присматриваться к дороге. Я же говорю — оттуда. Вон и следы остались. Сучки, там гранаты еле дышат, а они гольмуют. Пошли.

— Короче, нужно звонить Барсуку. Пусть своих людей отправит, подождут их у Борова, — сказал Денис. — Кажется, машина.

И точно, вскоре из-за поворота показался свет. Встав посреди дороги, только не взявшись за руки, они ждали, когда машина приблизиться к ним. Старенький ЗИЛ затормозил так резко, что чуть сам не рассыпался. Видимо, водитель увидел на дороге людей в последний момент и с перепугу нажал педаль тормоза до отказа. Двигатель при этом заглох.

— Не боись, папаша, мы из милиции. Нам нужно срочно позвонить и надо, чтобы ты довез нас до деревни N.

— Но это в другую сторону, — придя немного в себя сказал мужик.

— А разве не туда? — Денис указал рукой направление.

— Нет, обратно, километров тридцать.

— Тогда разворачивайся и дай телефон, нужно срочно позвонить.

Барсук — в народе Барсуков Вадим Сергеевич, тридцати пяти лет от роду, девять лет из которых провел в местах не столь отдаленных — ехал обратно к Лису, от которого уехал не так давно. У него была новость, которую он только что узнал от своего давнего приятеля, с которым служил в Чечне еще в первую компанию. Но после этого их пути разошлись. Приятель, получив ранение, был отправлен в госпиталь, а Вадим попал под статью и сел в дисбат. Там совершил убийство и был вновь осужден и отправлен этапом уже в зону.

А приятель после лечения поступил в военную школу, окончил ее с отличием и был замечен ФСБ, куда и попал служить. И вот сейчас находился в командировке, с группой следователей. Вот от него он и узнал, что ФСБ уже близко подобралось к генералу. Конечно, не на прямую это было сказано. Приятель просто спросил его, слышал ли он что-нибудь о деле по торговле органами.

— По ящику что-то такое говорили, — уклончиво ответил барсук.

— Ты тут местный, что ты думаешь о начальнике областного УВД? — спросил приятель.

— Ничего сказать не могу, не приходилось сталкиваться.

Барсук сразу понял, что генерала взяли в разработку. И теперь спешил с этой новостью к Лису. По телефону говорить не стал.

"Нужно было сразу кончать этого мента вместе с его корешом-летчиком. Все знают, что они дружили", — думал Вадим. Его отвлек телефонный звонок. Номер был не знаком.

— Слушаю, — резко ответил он.

— Это я, Вован Михей.

— Что хотел? Вы с бабой вопрос решили?

— Послушай. Баба не одна, она не так проста...

— Вы все сделали?

— Нет, тут такое дело...

— Вы что там, совсем охуели? Ваш мент сказал, что все в ажуре.

— Она приставила ствол к башке и заставила так сказать.

Белый БМВ резко остановился прямо посредине дороги. Благодаря тому, что была ночь, вернее, раннее утро, и машин на дороге было совсем мало, его никто не "догнал".

— Что ты хочешь? Ты звонишь мне сказать, что вы обосрались? Интересно, что вы еще ей сказали?

— Послушай, Вадим, про Лиса мы ничего не сказали, но можно устроить ей ловушку. Им. Их две. Со стволами.

— Что вы ей сказали? — зло спросил Барсук.

— Она пойдет к Борову, она думает, что это по его приказу завалили Андрея. Мы дали его адрес. Пойми, Вадим, она бы завалила нас.

— Лучше бы она вас завалила. Где она сейчас?

— Не знаю, они вывезли нас в горы, а потом оставили и уехали. Наверное, в деревню.

— Вы где?

— Едем в деревню.

— Будьте там, я отправлю к вам пацанов, покажите, где живет. Будьте на связи, — сказав это, Барсук сразу отключился и набрал номер дежурного по ЧОПу.

— Это Вадим. Кто у нас сегодня на стреме? — спросил он у дежурного.

— Кощей здесь. Еще...

— Понял, все, отбой.

Он быстро нашел в контактах нужный номер и вызвал.

— Кощей, слушай меня, — сразу начал он. — Сейчас по "шурику" мотанись в деревню. — Он назвал какую. — Возьми пацанов, там тебя встретят менты, Михей со своим друганом. Короче, реши с бабой вопрос.

— Где их искать? — спросил Кощей.

— Не знаю, там всего одна дорога. У тебя его цифры есть?

— Нет.

— Сейчас скину. Выезжай прямо сейчас, баб две. Если что, вези их в подвал. Посмотрим, что за курицы.

— Понял, сделаем. А с ментами что?

— Их тоже, к ним тоже есть вопросы. Все, давай, работай.

Минут через двадцать он уже сидел в кресле напротив Лиса. Лис явно был не доволен, что его выдернули с постели.

— Что у тебя? — спросил он. — До утра нельзя было подождать?

— Нет. У меня две новости. Нашего генерала пасут ФСБшники.

— Ты это серьезно? — насторожился Лис.

— Слушай, Толян, я похож на идиота, который будет тебя будить ночью, чтобы пошутить?

— И откуда такой прогон? — спросил Лис.

— Из первых уст. — Барсук рассказал, как заехал в бар выпить и встретил знакомого.

— Мента надо убирать, — сказал Лис. Займись, только чтобы все было чисто. Типа сам ласты склеил.

— Я уже отправил Вику, она все сделает правильно.

— Только не как с летчиком... Что еще?

— Мусорки облажались по полной. Бабы их сделали, вывезли в горы, и эти два педика запели. Типа ствол к башке приставили.

— Так. Что они сказали?

— Михей говорит, что отправил их к Борову, типа это он все мутит. Я уже послал пацанов в ту деревню. Если что, перехватят по дороге.

— Вот что. Отправь еще пацанов к Борову, вдруг не успеют.

Он вспомнил слова гостя, который, кстати, даже не закончив разговор, спешно уехал, лишь сказав на прощание: "Когда разберешься с проблемами, я свяжусь с тобой". Но Лису показалось, что эти слова были сказаны в пустоту. А от гостя как будто потянуло холодом.

"Ну и ночка выдалась, что-то я давно уже не был на море", — подумал Лис, провожая взглядом Вадима. Если бы он знал, что Вадим думал в этот момент то же самое.

Черный "Ауди-А6" мчался по ночной дороге, унося гостя прочь из города. Он ехал в Новосибирск, верней, в Толмачево, где у него был уже заказан билет в одну из восточных стран.

— Ты с Тихим связался? — спросил он у охранника, сидевшего за рулем.

— Завтра к вечеру будет, — сухо ответил охранник.

— Ты вот что, оставишь меня в аэропорту, а сам встретишь Тихого, пусть он тут все приберет. Пока будешь ждать, подбери инструмент. Ты знаешь где. И не упустите эту девку.

— Ее же, вроде как, уже того? — удивился охранник.

— Что того? Я почему-то уверен, что они говорили со стволом у башки. Я теперь понимаю, почему она так подставилась, сказав следователю про какие-то бумаги. Она не знала, с чего начать поиск и пошла самым простым путем. Прикинулась глупой девочкой.

— На живца? — спросил охранник.

— Именно. Она точно знала, что информация дойдет до нужных людей, те пришлют братков, ну а дальше все просто: захват, допрос, доклад, что все в порядке, и в расход.

Гость угадал почти все, но ошибся в одном. В том, что она пустит их в расход. А на это были причины.

— И что делать будем? — спросила Марина.

— Проверим информацию.

— Как? Деду звонить?

— Зачем? У меня есть умный штука. Как с Андрюхой жить стала, спрятала его, чтобы вопросов не задавал. Не думала что так скоро пригодится.

— И что за штука? — удивилась Марина.

— Так, ничего особенного. Просто ноутбук...

— Да ну тебя, я думала, там что-то такое...

— ...но прошедший через наш техотдел

Бросив машину на окраине деревни, мы пешком добрались домой. Вещи у нас были уже практически собраны. Марина не теряла даром времени, пока мы томились в ожидании гостей. Она собрала все вещи, не смотря на мои возражения.

— Ты что у нас, такая богатая? Или с миллионером спишь? В Москве в чем ходить будешь? — ответила она вопросом на мой вопрос "Зачем она все собирает?".

Дома я открыла тайник в подполе и достала коробку из-под обуви и сумку с ноутбуком и аксессуарами для интернета. Открыв коробку, я перебрала содержащие. Там были ксивы ФСБ и УСБ. Также моя настоящая ксива. И два паспорта на разные фамилии.

— Ого, ты где это все набрала? — удивилась Марина.

— Как будто ты не знаешь. Понимаешь, Марин, привычка. Честно не думала, что пригодится. Ладно, все, поехали. По дороге разберемся.

Я сунула в рюкзак документы, в карман куртки — последнею обойму к "Стечкину" и ксиву УСБ. Она на ментов действует лучше всяких других. Еще бы, заиметь конфликт с сотрудником собственной безопасности, пусть даже старлеем...

— Может, поедим что-нибудь? Я голодная, — взмолилась Марина.

— По дороге поедим. Я думаю, тут скоро могут быть гости и куда серьезней этих ментов.

— Ты думаешь, они будут звонить?

— Возможно, — ответила я. — Не будем испытывать судьбу.

В последний раз я окинула взглядом дом, где мне было хорошо. Наверное, впервые в жизни, не только в новой, но и в той, прошлой, которую я хотела забыть, я чувствовала уют и спокойствие. Вздохнув, я, не оборачиваясь, прошла к машине и, сев на пассажирское сиденье сказала "вперед".

Выезжали мы, не включая свет, и по проселочной дороге через холм.

— Так какие наши дальнейшие действия? — спросила Марина. — Может, сразу к этому Борову?

— Марин, знаешь такую поговорку: "Не зная брода, не лезь в воду"?

— Знаю.

— Главное, не суетись по клиентом.

Я уже подключила ноутбук и ждала, когда он загрузится. Взломать базу МВД не составило труда. Я ее даже и не взламывала, у меня был к ней разрешенный доступ. Я даже могла просматривать незасекреченные файлы ГРУ, те, к которым имели доступ почти все сотрудники спецподразделений. На этом, кстати, настоял Дед, чтобы я могла знать новые персонажи в мире террора.

— А вот наш Боровицкий Антон Викторович. — Я быстро просмотрела его дело.

— И что там? — спросила Марина.

— А он-то, оказывается, никакой не убийца, а угадай кто.

— И кто?

— Барыга обыкновенный. Барыги обыкновенные живут в городах, обычно без семьи. Но попадаются и особые особи, которые заводят семью. Ну а если короче, то он сидел три года по 228 прим 1. Как-то так, — сказала я.

— А это что? — спросила Марина.

— А это, Марина, сбыт наркотиков. А вот и наш Лисицын Анатолий. Ну, тут рыбка посерьезней. Первая ходка — по малолетке, видимо, в 80-том. Убийство. Дали семь лет. Потом в 89 — нанесение тяжких телесных. Странно, два года. В 91-ом, только вышел, опять убийство, но не доказано. Да у него тут целый букет: и 105-я и 111-я, — я усмехнулась. — Если бы ему по совокупности дали, он бы сидел лет тридцать. Но он почему-то на свободе. У него самая легкая статья — это 161-я. Грабеж. Есть и 162-я, 163-я. А сел он в 97-ом, и все эти статьи фигурируют, а получил он всего "десятку". Да, самый справедливый и гуманный суд в мире. Насчет справедливости не знаю, а что гуманный, то да. Ладно, это не важно. Меня интересует другой вопрос. Таких, как этот Лисицын, в девяностые называли беспридельщиками. Рэкет, грабеж, разбой. В общем, без понятий и башки. Как такой человек будет ходить под барыгой? У них масти разные, и причем не в пользу Борова. Он как барыга никто в этой среде. Не петух, конечно, но веса не имеет, даже слова не имеет. Скорее, "шестерка" и то не у блатных, а у таких как Лис.

— Зря мы их отпустили, этих ментов, — зло сказала Марина. — Слушай, они что, не понимают, что мы все равно узнали бы, что Боров не при делах.

— Марина, вас что, думать не учат? Обманули они, чтобы выиграть время. Тут два варианта. Пока мы проверим, они обезопасят себя. А второй вариант... — я посмотрела на Марину.

— Вызвать подмогу и взять нас на подходе к Борову? — спросила Марина.

— Скорее всего, Боровицкий как приманка. И нас там будут ждать. Я изначально не поверила этим сказкам и отпустила их для одной цели: чтобы они так и сделали. А у нас появилось время.

— То есть, они думают, что они выигрывают время, а на самом деле дают фору нам?

— Именно так. А знаешь что, поехали в гости к генералу. Он поумнее будет этих двоих.

— И что? В наглую припремся, мордой в пол, прикладом по башке?

— Нет, Маруся, так мы делать не будем. Пока мы доедем, генерал будет уже на службе. Я пойду и поговорю с ним в его кабинете. А ты кое-что сделаешь тем временем. Съездишь к этому Боровицкому. Вернее, прокатишься рядом, машину они наверняка знают нашу, так что пусть понервничают. Проедешь так, как будто изучаешь обстановку. Присматриваешься. Делаешь все, чтобы тебя заметили, но не останавливаешься и из машины не выходишь. Шум они поднимать не будут, он им не нужен. Но решат, что мы поверили словам ментов. Могут машинку за тобой отправить, так что проверяйся. Все поняла? — спросила я.

— Так точно, — бодро отрапортовала Марина, радуясь, видимо, что я ее отправляю одну.

— На мосту остановись.

Выйдя из машины, я достала трофейные АКСы, хранившиеся в гараже, и скинула их в реку. Оставив, правда, два АКС, весь боезапас и ВСС, правда, без патронов. Но достать патроны проще, чем винтовку. Вдруг пригодится.

В город приехали уже около десяти утра, позавтракали в кафе и отправились по своим местам. Купив в магазине черный парик, с помощью Марины придала себе более деловой вид и отправилась в УВД.

— Здравствуйте, — поздоровалась я с дежурным.

— Вы что-то хотели? — спросил он, подозрительно глядя на меня. Они на всех так смотрят.

— Да, товарищ майор, я бы хотела поговорить с генералом Фирсовым. Скажите, он у себя?

— Что вы от него хотите?

Я достала ксиву ФСБ и протянула майору. Он быстрым взглядом изучил ее и уже совсем другим тоном произнес:

— Извините, товарищ старший лейтенант, я не...

— Не за что извинятся, товарищ майор, так генерал у себя?

— Так точно, он сегодня здесь ночевал.

— Даже так? — удивилась я. — И часто он остается на ночь?

— Не припомню такого.

Выглядело все так, как будто я была старшая по званию, а не он. Со стороны, наверное, выглядело смешно. Молодая девушка строит взрослого мужчину, причем майора.

Я поднялась на этаж и вошла в приемную. Секретарша внимательно посмотрела на меня.

— Ооо! Какие красавицы тут обитают, — сказала я. Мне не понравилось, как она на меня посмотрела, поэтому я решила съязвить. — У себя? — кивнула я головой на дверь.

Ее явно сбил с толку мой монолог про красавиц, она не знала как отреагировать. К слову, она действительно была красивая. Я бы за такой ухлестнул бы, раньше. А сейчас я только с сожалением посмотрела на нее, почему-то опять накатила тоска. Это происходило всегда, когда я видела красивых девушек или женщин.

— А вы по какому вопросу? Вы записывались?

— Я обычно без записи, — ответила я и протянула ксиву.

Меня поражало то обстоятельство, что никто не задавался вопросом, почему к генералу отправили лейтенанта, пусть даже старшего. По идее, должен прийти хотя бы подполковник, а не молодая девушка. Хотя можно было это списать на неофициальный визит, и вообще, кто знает, какие дела у генерала, и по какому вопросу пришла я.

Секретарша вышла из-за стола. Я в упор рассматривала ее длинные ножки, обутые в черные лакированные туфли на высокой шпильке. Остановила взгляд на ее груди, которая была не меньше третьего размера. Из-за каблука она была выше меня, а так мы с ней были примерно одного роста. Да и пропорции у нас были схожие.

— Товарищ генерал, тут к вам...

— Все, спасибо. Здравия желаю, товарищ генерал, старший лейтенант Герасимова, ФСБ, — представилась я.

Генерал вздрогнул, услышав слово ФСБ.

— Юленька, все, спасибо, можете идти, — выдавил из себя генерал. Он внимательно смотрел на меня.

Я тоже внимательно осмотрела его. Его слегка помятый вид говорил, что ночь у него была бессонная. А кому сейчас легко? Мы с Мариной тоже не спали.

— А скажите, мы с вами нигде не встречались? — спросил генерал.

— Не думаю, если только заочно, — ответила я, разглядывая кабинет.

— И какие у ФСБ ко мне вопросы? Присаживайтесь, — он указал на стул. — У меня мало времени, так что давайте начнем.

— У меня тоже времени в обрез, — я обернулась и посмотрела на дверь.

— Я слушаю вас, — сказал генерал.

— Чтобы наш дальнейший разговор пошел в нужном мне русле, я прошу вас ознакомится вот с этим документом, — я достала из сумки и протянула ему лист бумаги.

— Что это? — спросил он.

— А вы прочитайте.

Он с минуту изучал документ.

— Я так понимаю, что это особые полномочия, которые вам дал министр МВД.

— Да, и все сотрудники МВД обязаны оказывать содействие в задержании опасных преступников.

— Понимаете ли, вам нужно обратиться в любой районный отдел.

— Нет, генерал, я еще успею туда обратиться, — перебила я его, радуясь, что он поверил этому листу бумаги. Это была, конечно, фальшивка, никакой министр МВД не мог выдать мне особые полномочия. Но главное — была печать, а подпись я уже сама нарисовала.

— Тогда чем я вам могу помочь? Какое содействие вы ждете от меня?

— Мне нужно имя человека, который убил Андрея и кто приказал. Тогда я дам вам шанс выйти с честью с этого дерьма, в котором вы оказались.

— Вы что себе позволяете? Вы отдаете себе отчет, старлей, что вы несете?

— Не кипятись, генерал...

— Так, вон отсюда. Или я вызову наряд и никакое полномочие вам не поможет. Пошла вон.

— Я рада, что вы меня узнали...

— Пошла вон... Юля! — закричал он.

— Ваши люди задержаны и дали показания.

— Какие люди? Ты что несешь?

— Генерал, я прямо сейчас могу приказать вашему дежурному арестовать вас в подозрении на заказное убийство. И они будут вынуждены выполнить этот приказ. Вы видели бумагу. Ну что же вы? Вызывайте наряд. — Я спокойно смотрела на него. — Не забывайте, что я так же связана со следственной группой ФСБ. Даже если меня задержат, то через сорок минут тут будет мое начальство. И мне придется рассказать ему о ночном визите ваших людей, которые по вашему приказу должны были выбить у меня некие документы, а меня повесить, сымитировав самоубийство. А дальше вскроется ваше причастие к торговле органами, связь с криминалом.

В этот момент в кабинет вошла секретарша.

— Вызывали? — спросила она.

Генерал молчал, он решал что делать.

— Юленька, приготовьте генералу кофе и покрепче, — сказала я, глядя на нее.

Генерал зло посмотрел на меня, и кивнул секретарше. Та быстро вышла.

— Что вы хотите? — спросил генерал.

— Вот это уже другой разговор. А хочу я наказать людей, которые убили Андрея. И при этом не хочу, чтобы пострадали люди, не причастные к этому. Например, вы, генерал. Я точно знаю, что вы не отдавали приказ на уничтожение Андрея. Тогда кто заказчик и исполнитель? Я думаю, это гражданин Лисицын, но мне надо подтверждение.

— Почему вы думаете что я могу знать такие вещи? — спросил генерал уже более спокойно.

— Я не думаю, я знаю, что вы в курсе.

Я видела что он колеблется. В этот момент в кабинет вошла секретарь с подносом в руках, принесла кофе.

— А вам сделать кофе? — ставя поднос на стол, спросила она у меня.

— Нет, спасибо, Юля.

— Что-то еще? — обратилась она к генералу.

— Нет, иди, — ответил он.

— Красивая девушка, — сказала я с легкой улыбкой, глядя генералу в глаза. — Ну так что, мы договоримся?

Он встал и, подойдя к шкафу, достал стакан и коньяк.

— Вы не представляете, что он сделает со мной.

— Убьет, — спокойно сказала я. — А вы думаете, что он вас не тронет? Я слышала, что убит директор аэропорта. Да и вы почему-то ночуете на работе, тут безопасней, я понимаю. Но ваши разборки меня не касаются, вы знали, на что шли, что рано или поздно будет провал. Но это тоже не мое дело. Сейчас я хочу дать вам шанс заключить сделку. Вы отвечаете на несколько моих вопросов, а я забываю про ваших оперов, вернее, что они действовали по вашему приказу или просьбе, не знаю что это было. Но я не стану поднимать шум, я уже привыкшая к такому, это касается только меня. А вот на ваше участие в похищении людей и торговле органами я не могу закрыть глаза, это уже не мое личное дело и за это нужно отвечать.

— А какие гарантии? — задал он глупый вопрос. — О каком шансе идет речь?

— Никаких. Я хочу дать вам шанс выйти с честью, как подобает генералу. Я дам вам время, сутки, а там ты сам решишь, применить табельное оружие или податься в бега. Но тогда тебе придется бегать не только от правосудия, но и от братвы. Как мне выйти на Лиса? Я думаю, что ты тоже не прочь избавиться от него.

Генерал еще думал, стоит верить этой девушке или нет. Если бы он только знал что она сотрудник ФСБ, то никогда бы не пошел на убийство. А насчет того, что он обречен, она права. Вчера за ним весь день ездила какая-то машина, и сейчас она стоит недалеко от управления. Его жизнь превратилась в кошмар. Он, начальник главка, а ему приходится прятаться от бандитов как школьнику. Привлечь свое ведомство — это означает, что прийти с повинной. А может, оно и к лучшему? Он думал об этом, но как только представлял, как на него надевают наручники, тут же отбрасывал эту мысль. Бросить все и сбежать? Тоже не вариант. Лис как-то намекнул ему о сыне, тем самым предупредив его от необдуманных шагов.

И тут он неожиданно увидел союзника. И не в ком ином как в той, кого приказывал убить. Он посмотрел на нее уже более внимательно и поразился изменениям, которые произошли с ней. Нет она была все та же, только вот взгляд стал хищным, она уже не усмехалась. Она была собрана и решительна, она явно знала, что делает, и знала, что делать дальше. В серых глазах ни капли сомнения, ни капли страха. Она смотрела на него как на слабое существо, как сытый хищник смотрит на потенциальную жертву.

И вдруг его прорвало. Он начал с самого начала, но она, как ни странно, слушала его, хотя видно было, что ей это не интересно.

Когда его неожиданно прорвало, я хотела его перебить, но, подумав секунду, решила дать возможность высказаться. Тем самым я еще больше располагало его к себе. А значит, он мог больше выложить информации. Да и после таких откровений можно рассчитывать на его помощь. Когда рассказ дошел до нужного момента, я начала задавать наводящие вопросы. И поняла, что за Лисом стоит кто-то, кто сидит за границей. И тогда у меня все сошлось. Ведь, читая дело Лиса, я не могла понять, как он умудрился наладить поставки органов за рубеж. Он не тот человек. Именно в этом вопросе у меня и не сходилось. Теперь все встало на место. Через тридцать минут я уже знала все. И, собираясь уходить, я спросила:

— Генерал, мне нужны патроны СП5 или СП6. Мне нужна информация о тех людях, кто занимается этим, и выходы на них.

Я почему-то была уверена, что он знает таких людей, и оказалась права. Он дал мне адрес сайта. Выйдя из здания управления, я тут же набрала Марину. Она ответила сразу.

— Как дела? — спросила я.

— Еду обратно, несколько раз проверилась, вроде, хвоста нет.

— Не обязательно, что он будет. Главное, что ты засветилась. В общем, давай туда, где высадила меня, там есть кафе, проедешь мимо, развернешься и опять проедешь до парковки напротив, сразу из машины не выходи, минут пять. Захвати ноутбук. Жду.

Я села за столик и заказала только сок, сказав, что жду сестру, потом сделаем заказ. Я вдруг поймала себя на мысли, что назвала Марину сестрой машинально. Не подругой, а сестрой. И что я ее воспринимаю не как подругу, а как родного человека, но не как дочь, а скорее как сестру. Тот комплекс, который у меня был, уже исчез. Видя Марину обнаженной, я уже не смотрела на нее как на человека одного со мной пола.

— Девушка, у вас свободно? — услышала я чей-то голос и повернула голову. Передо мной стоял парень лет девятнадцати. "Вот только тебя мне не хватало", — подумала я.

— Занято, не видишь, что ли? — грубо ответила я.

— Шутите? — улыбнулся он.

— Молодой человек, я что, похожа на клоуна, чтобы шутить?

— Нет, я просто хотел познакомится.

— Вам сколько лет? — спросила я.

— Девятнадцать, — ответил он.

— Так значить, пока ваши сверстники служат в армии, вы клеите их девчонок? — спросила я и посмотрела в окно, показывая тем самым, что он мне не интересен.

— Извините, — пробурчал он и удалился.

Голова под париком начала чесаться, но я терпела. Если его и снимать, то надо было раньше. Я увидела, как мимо проехала Марина, развернулась на перекрестке и припарковалась напротив. Хвоста вроде не было. Марина выждала минуты три и вышла из машины. Я внимательно проследила за остальными, кто остановился в одно время с ней. Я убедилась что ее не пасли.

— Привет, сестренка, — сказала Марина и уселась напротив, подав мне ноутбук.

Я посмотрела на нее и усмехнулась. "Сестренка".

— Рассказывай, что с объектом, спросила я и открыла ноут.

— Короче, прокатилась я, как ты и говорила, медленно...

В этот момент подошла девушка-официант. Мы сделали заказ и, дождавшись, пока она уйдет, Марина продолжила:

— Я проехала мимо, дальше там тупик, вернее, есть проезд по соседней улице. Но я развернулась и проехала обратно. Скажу честно, его жилище впечатление на меня не произвело. Не может такой человек, как его обрисовали менты, жить так скромно. Ты бы видела район, в десяти км от города, пригород. Дорога разбитая. Это двухэтажный дом, но не сказать, что дорогой. Обычный, такие строят себе люди среднего достатка. Но во дворе стоит двухсотый "крузак". И еще, когда ехала обратно, мне показалось, что кто-то наблюдал со второго этажа, там в одном окне было раздвинуто жалюзи. Ну, вроде все. У тебя что?

— У меня тоже кое-что есть, — сказала я.

— Генерала видела? — спросила Марина.

— Видела. Честно, мне его даже как-то жаль. Слабак он. Ты бы видела его сопли. Я даже опешила. Растерялась.

— В смысле? — Марина удивленно посмотрела на меня.

— Что в смысле? Начал рассказывать, как он вляпался в эту шнягу. Ты представь, Дед бы вот так...

— Нет, Деда представить не могу, — сказала Марина и повернулась к подошедшей официантке.

Та поставила на стол заказ, я сразу рассчиталась и проводила ее взглядом, наблюдая как она водит бедрами, зная при этом, что она чувствует мой взгляд. По собственному опыту.

— Вот скажи, Марин, зачем так выделываться перед нами?

— Не знаю. Наверное, хочет продемонстрировать свои формы, — ответила Марина, приступая к еде.

— А они нам нужны? — спросила я.

— Ну, раз ты на нее смотришь, то, наверное, тебе надо. У меня свои есть. Короче, и что дальше?

Я посмотрела на Марину и вздохнула.

— Короче, поехали, — сказала я и начала вставать. Марина поперхнулась.

— Куда? А поесть?

— По дороге, поехали.

— Ну ты и коза... — Марина посмотрела на меня умоляюще.

— Шучу, ешь спокойно. В общем, приказ на ликвидацию меня отдал Лис, а стрелял некий Барсуков, его правая рука и смотрящий за ЧОП.

— Не поняла, заказ на тебя?

— Да, хотели убить меня, а Андрея — шантажировать родителями из-за каких-то бумаг. Андрей закрыл меня. Лис в этой компании не главный. Есть еще кто-то, но он его не знает и не видел. Но, вроде, он сейчас тут.

Я нашла в интернете сайт, что дал генерал. Это был сайт по продаже секс-игрушек. Интим-магазин. Теперь встал вопрос в названии. Подумав, я написала и отправила сообщение модераторам: "Нуждаюсь в специальной игрушке".

Через пару минут пришел ответ: "Игрушек нет, есть плетки, короткие и длинные, с насадками".

Я сразу поняла, что попала туда, и меня понимают. "Тогда наконечники к игрушке, пятый или шестой размер, предпочтительно шестой".

"Три тысячи комплект", — последовал ответ.

"Шестой — два комплекта".

Через три минуты пришло сообщение с номером, я поняла что это номер банковской карты. И, не задумываясь, вошла в интернет-банк и перевела требуемую сумму.

Пришлось ждать минут десять. Наконец, пришло подтверждение: "Товар получите по адресу". И адрес и место закладки.

Глава восьмая

Убрав ноут, я посмотрела на Марину.

— Поела? Тогда поехали, у нас много работы. Для начала посмотрим, как живут теневые владельцы города.

— А он что, реально владеет городом? — допивая сок, спросила Марина.

— Нет, но под ним власть.

Я сама села за руль и вбила в навигатор адрес. Это было по Павловскому тракту.

Оставив машину у кафе на тракте, мы пешком отправились в сторону поселка, идти было недалеко. Но заходить в поселок мы не стали, а поднялись на холм. По Яндекс-картам я вычислила расположение дома.

Наблюдая в бинокль, я пока не могла сказать, какая охрана, и есть ли она вообще. Поначалу я вообще подумала, что ошиблась. Место было крайне неудобное для наблюдения. Мы видели только часть двора. Метрах в трехстах, через одну улицу, мы приметили высокий долгострой.

— Слушай, Алин, у нас есть два "калаша", есть патроны, две гранаты и по пистолету. Может, возьмем штурмом? Штурмовать мы умеем. Да и не думаю, что тут такая уж серьезная охрана, — сказала Марина, наблюдая в оптический прицел, снятый с "винтореза".

Я посмотрела на нее.

— Ну, во-первых, нельзя недооценивать противника, каким бы он тебе на первый взгляд не показался, первый взгляд всегда обманчив. Во-вторых, мы не знаем систему охраны, и есть ли она вообще. Генерал сказал, что в доме всегда трется тройка братков. Так сказать, на подхвате.

— Всего-то? — хмыкнула Марина.

— Ладно, вояка, не зазнавайся. А если он усилил охрану? Или его нет дома? Тогда получится, что отработаем впустую. Конечно, дом штурмом мы возьмем, даже если там десятка два охраны будет, но вопрос в том, нам это надо — шум поднимать, Я вообще думаю работать на расстоянии. Во-оон с того здания. "Винторез" достанет. Они сейчас насторожены, а посему очень опасны. И к тому же, при штурме погибнет много невинных пацанов. Зачем нам лишние смерти? Нам нужны двое.

Марина посмотрела на меня удивленно.

— И с каких это мы пор стали такие сердобольные? Пацанов ей жалко, а себя не жалко? Они тебя не пожалеют в случае чего. И чего это ты стала за мальчиков так переживать?

— Я просто не хочу лишней крови. Они, может, и преступники, но не враги. И так в девяностых их столько погибло в криминальной войне, чуть ли не как за десять лет в Афганистане. Будем работать ювелирно.

Я посмотрела на часы. Время уже было пол четвертого. Пора было ехать за посылкой. Я не думала, что с патронами меня кинут. Кто занимается таким бизнесом, тот прекрасно знает, чем ему это грозит.

— Держи, — я отдала Марине бинокль и взяла оптику. — Твоя задача наблюдать и запоминать, кто выходит, кто заходит. Постараться определить, сколько их, и дома ли хозяин. Сейчас переберешься вон в то здание, там маскировка по всем канонам военного искусства. Чтобы тебя даже мыши не видели и не знали о твоем присутствии. Понятна задача?

— Так точно, — дурашливо ответила Марина.

— Марина, серьезней. Я за посылкой и мигом обратно.

Тогда я еще не знала, что все слова о лишней крови мне придется взять обратно.

В то время, как мы еще ехали в поселок, в одном из ресторанов, принадлежащих Лису, за столом, в отдельном кабинете, сидел сам хозяин. Он всегда здесь обедал и проводил встречи. Домой он приглашал только тех, с кем не хотел афишировать свое знакомство. Только что приехал Барсуков. Из-за бессонной ночи он выглядел уставшим.

— Ну что у тебя? Ты сделал, что я просил?

Барсук подозвал официантку и попросил принести что-нибудь. И дождавшись, пока официантка уйдет, посмотрел на Лиса и ответил:

— Проверяют. Если будет что-то, сразу же сообщат. Говорил же, надо было свою службу безопасности укомплектовывать. А ты все не надо, у нас мент есть. Короче, я озадачил одного из областного, я его давно держу на поводке, если что-то на нее найдет, сразу сообщит.

— Что с генералом? — спросил Лис. — Что-то я все утро смотрю новости, а сообщения не вижу.

— Этот фраер заперся у себя в управлении, там и ночевал, сука. Почуял что-то, гадом буду. И еще мне тот же мент полчаса назад сообщил, что к нему ФСБ приходила. Говорит, баба какая-то. Одна. Минут сорок была у него.

— Что за баба? — насторожился Лис.

— Хрен знает, он видел ее мельком, толком не рассмотрел. Говорит, длинный козырек закрыл фейс. По его словам, черненькая, волосы до плеч. Рост метр семьдесят, плюс минус.

— Думаешь, она?

— А кто же еще? Мусора сказали же, что их двое. Вот одна поехала к Борову, а вторая — в наглую к менту.

— Подожди, я не понял. А при каких тут ФСБ? — уставился на него Лис.

Барсук также уставился на Лиса.

— Так это что получается, она ФСБшница? Откуда твой мент взял, что она из ФСБ?

— Говорит, дежурный сказал, она ему ксиву засветила. Старлей. В общем, Толян, я думаю, валить на время надо. Генерал сто пудово уже напел на тебя, она пойдет к тебе. Хорошо, если одна. Мстительница хренова.

— Не гони, Барсук, если бы она была из ФСБ, то, я думаю, генералу бы уже ласты завернули. И сюда бы уже ломился спецназ. Ну а ксива может быть и левой.

Они подождали, пока официантка поставит на стол еду, и продолжили.

— Откуда у нее левая ксива? Да еще ФСБшная? Я не думаю, что у нее бы мозгов хватила заиметь ксиву. Бабы больше о другом думают. Хотя оперки говорят, что уж слишком они профессионально действовали. Только вот в конце белобрысая начала истерить.

— Узнай точно, что за телка приходила. Может, это настоящая ФСБшница, побеседовала и ушла. Мало ли какие вопросы могли возникнуть. А вторая что за телка?

— Да хрен его знает. Может, родственница или подруга. А может, это она из ФСБ?

— С чего ты вообще взял, что они имеют отношение к ФСБ? Подумай головой. Молоды, — вскипел Лис. — А генерал сидит, трясется, ему любой сейчас может ксиву в нос сунуть, и он поверит. В общем, так, Вадим, найди мне этих шлюх. Как хочешь, землю рой, но найди. Я не знаю, что ты будешь делать, но чтобы к вечеру они сидели у меня в подвале. Обе.

— Я уже раздал фото шпане, все равно где-нибудь засветятся. И думаю к тебе домой отправить пацанов, пусть зашкерятся.

— Делай, что хочешь, но избавь меня от этой проблемы. Мне надоело, что какие-то шлюхи портят мне настроение.

— Найдем, не сомневайся.

— А я и не сомневаюсь, ведь если ты их не найдешь, я тебя засуну туда, откуда вытащил. Надеюсь, ты меня понял?

— Понял я все. К вечеру они будут у тебя в подвале. Все, я пошел.

Барсук на ходу вытащил телефон и набрал номер.

— Поль, слушай сюда. Бери пацанов, человек десять, и к Лису на хату, по тихому, и пусть прошерстят там в округе. Да ментов этих возьми, они их заточки знают. Я еду туда тоже.

Приехав по указанному адресу, я немного посидела в машине, а потом пошла к указанному месту закладки. Если честно, я ожидала какого-то подвоха, но все прошло тихо: никто меня не пас, по крайней мере, я этого не почувствовала. Забрав два магазина к ВСС, которые лежали в пакете в мусорном контейнере, я вернулась в машину и сразу же уехала. Проверившись несколько раз, убедилась, что хвоста нет. И тут позвонила Марина.

— Что у тебя? — спросила я.

— Тут началось движение. Похоже, они поняли, что мы не клюнули на приманку. Короче, приехали на четырех машинах, я насчитала десять человек, плюс видела двоих, что в доме были. Машины, правда, уехали. В доме сейчас двенадцать человек. Хозяина не видела.

— Поняла тебя. Продолжай наблюдение. Если вдруг увидишь, что они собираются прочесывать местность, сразу уходи. Поняла?

— Поняла.

— Я уже еду к тебе, скоро буду. Если что-то изменится, звони.

— Поняла. До связи, — ответила Марина и отключилась.

Марина продолжала наблюдение, Позиция у нее была удобная, она видела весь двор и подъезды к дому. Так же она просматривала территорию, что находилась за домом, вернее не всю, а только забор. Единственный минус — она не видела правый торец дома, который почти вплотную подходил к забору. А за забором сразу начинался лес.

Марина увидела, как во двор въехал белый "БМВ Х6", оттуда вышел крепкий парень, она узнала его по фотографии из личного дела. О чем тут же доложила Алине.

Барсук вошел в дом и осмотрел пацанов, которые собрались вокруг него.

— Так, пацаны, эти бабы могут появиться здесь, поэтому будем ждать. Сейчас проверим периметр. Ищем все: подготовленные лежки, следы, ну, в общем, все, что покажется подозрительным. Все понятно? Идем тихо, не шумим. Если все понятно, то вперед. На все полчаса. Карась, куда пошел? Через черный ход, — остановил он бойца, собравшегося выходить через парадный вход.

Марина не видела момент, когда они покидали дом. Черный ход был специально так сделан, чтобы сразу оказаться в лесу. Конечно, от штурма спецназа он не поможет, но в случае наблюдения себя оправдывает. Марина услышала шорох, но подумала, что это Алина. А когда поняла, что не говорила, где находится, и Алина не могла знать ее место, вдруг встрепенулась. Это была ее большая ошибка. Не выдержали нервы. А вторая ошибка — что ТТ находился за поясом, а не под рукой.

Она увидела двоих, которые уже практически прошли мимо, но ее шевеление насторожило их.

Марина встала на колено и выхватила оружие, но один из них оказался проворней, он успел выбить оружие. Марина, моментально оценив ситуацию, сделала разворот, подсечкой сбила его с ног и сразу нанесла удар ребром ладони в кадык. И сразу кувырок в сторону второго. Она мягко встала на ноги и, используя инерцию после кувырка, нанесла прямой удар ногой второму в грудь. Не смотря на то, что он был крупнее Марины, он как кукла отлетел назад и, ударившись затылком о камень, затих. При этом Марина не издала ни звука, как это делают каратисты над татами.

Марина скорее почувствовала, чем увидела движение слева и метнулась в сторону оружия. Она в кувырке подхватила пистолет. Приземлившись, она сразу направила оружие туда, где услышала шорох. Кто-то метнулся за толстую ель, Марина не видела его, и вдруг что-то толкнуло ее в затылок, в глазах поплыли круги. "В чем ошибка?" — это было последнее, о чем подумала Марина и упала лицом на землю. Она уже ничего не чувствовала.

Барсук, услышав, что захватили одну девку, аж подпрыгнул в кресле.

— А вторая где? Ищите. Эта живая?

— Кажись, Карась перестарался. Похоже, кони двинула, — ответили ему. — Она, сука, наших двоих, Хряща и Ухо, замочила.

— Как замочила? — не понял Барсук.

— Руками, шустрая. Хорошо, Карась чуть ниже шел, прикладом приложил. Так и меня бы порешила.

— Жаль пацанов. А этой сучке повезло, легко сдохла. Несите их сюда, потом решим, что делать.

— Ее тоже?

— Тоже. А остальным искать вторую, далеко она уйти не могла, — сказал он в рацию и, бросив ее на кресло, взял телефон и позвонил Лису.

— Я же сказал, чтобы сидели, а не трупы лежали. Если и вторую твои костоломы завалят, я тебя завалю. Скоро буду, — был ответ Лиса.

Барсук сплюнул прям на пол. Вновь взял рацию.

— Всем слушать сюда. Если кто-нибудь грохнет и вторую, я сам лично того порежу на куски. А с тобой, Карась, я еще побазарю. Ты что, не въехал, что живой брать? Где находитесь?

Гоша объяснил, где их искать.

— Пойдем со мной, — кивнул Барсук одному из двух братков, остававшихся в доме вместе с ним.

— Да, Карась, ты, похоже, опять попал, — сказал Гоша, убирая рацию.

— А что я? Я хотел как лучше. Но скажи, Гоша, если бы не я, она бы и тебя порешила, — испуганно произнес Карась.

— Мог бы ее хотя бы просто вырубить.

— Но она пацанов, вон, и оружие смогла взять. Ну, не рассчитал я силы. Кто знал, что она такая слабая, — пытался оправдаться Карась.

— Ты это не мне говори, а Барсуку.

Вскоре появился Барсук и сходу влепил Карасю кулаком в лицо.

— Это только начало. Где она?

— Вон там лежит, — сказал Гоша. — Вадим, в натуре, Карась просто силы не рассчитал, да и за пацанов...

— Лису это расскажешь, если он захочет слушать, — зло бросил Барсук и присел возле Марины. — Шмонали? — спросил он.

— Нет еще.

Барсук перевернул Марину на спину и обыскал карманы куртки и джинсов. Ничего кроме телефона и начатой плитки шоколада не было. Он просмотрел в телефоне контакты и убрал в карман. Потом взял Марину за челюсть и повернул голову влево, потом вправо, рассматривая. Приложил пальцы к шее.

— Карась, радуйся, она жива. Тем хуже для нее. Так, пацанов тащите к дороге, а ты, Стас, бери ее, неси на базу, потом подгонишь машину, парней погрузите.

Он по очереди подошел к лежащим парням. Пощупал пульс и посмотрел на стоявших рядом бойцов.

— Вы вообще можете живых от мертвых отличать? — спросил он и похлопал по щекам одного из парней, того что ударился головой о камень.

Тот застонал и пошевелился.

— Ты как? — спросил Барсук.

Тот приподнялся и непонимающе посмотрел на стоящих.

— Приведите его в чувство.

Барсук поднялся и пошел вслед за бойцом, что нес Марину.

Когда вернулись, Лис был уже дома, он нервно ходил по двору.

— Кто ее завалил? — спросил он, увидев Барсука и рядом братка с Мариной на плече.

— Она живая, — сказал Барсук и передал Лису телефон.

— Это ее? — спросил Лис.

— Ага, — кивнул Барсук.

Настроение у него явно улучшилось, даже не смотря на потерю бойца.

— Вторая где? — спросил Лис, просматривая контакты.

— Ищут, думаю, где-то рядом. А это ее подруга.

— Мстители, блядь, — сказал Лис и присел рядом с Мариной. Посмотрел на стоявшего бойца. — Приведите ее в чувство.

Когда Марина очнулась от воды, то сразу не поняла, где находится и что произошло. Болел затылок, и кружилась голова. Она с трудом открыла глаза и осмотрелась, насколько это было возможно. "Опять попала", — мелькнула мысль.

— Поднимите ее, — услышала она властный голос.

Ее тут же грубо поставили на ноги.

— Ты кто такая? И где твоя подруга? — услышала она вопрос и посмотрела на стоявшего рядом человека.

"Это, наверное, и есть Лис, — подумала она. — Если спрашивают, где вторая, значит, Алинку они еще не взяли. А почему еще?"

— Эй, шмара, ты меня слышишь?

Он наотмашь ударил ее тыльной стороной ладони. Удар был не сильный, но Марина сделала вид, что не выдержала удара, и упала. Хотя после удара по голове она бы с трудом устояла на ногах.

— Встать, сука, где вторая? Я тебя, падаль, на куски порежу, ты меня поняла? Вторая где?

— Я не знаю, у тебя телефон, возьми, позвони ей и сам узнай, — сплюнув кровь, ответила Марина.

Когда она увидела свой телефон у него в руках, у нее сразу возникла идея как предупредить Алину.

Лис удивленно посмотрел на нее, а потом на телефон.

— А что, мы так и поступим.

Но не успел он включить телефон, как тот вдруг ожил сам.

— Сестренка — это она? — спросил он у Марины, увидев кто звонит.

— Она. Вот и спроси, где она.

Лис принял вызов и, приложив телефон к уху, несколько секунд выждал.

— Слушай сюда, шваль, если хочешь увидеть свою сестру живой, у тебя пять минут, чтобы ты стояла здесь, рядом со мной. Тогда я еще подумаю, что с вами делать. Ты меня поняла? — спросил он в трубку.

— Я так понимаю, Марина у тебя, только где гарантия, что она еще жива?

— Гарантия? На, послушай, — он приложил телефон к уху Марины. — Скажи пару слов сестренке.

— Алин, я тебя жду, на шесть.

— Ну что, услышала? так что давай, у тебя пять минут.

— Я не успею, мне нужен час.

— Полчаса тебе, потом я отдаю ее своим пацанам, — сказав это, он отключил телефон. Посмотрел на Марину, потом на пацанов. — Пока в погреб ее. Вадик, организуй достойную встречу ее сестренке.

— А с ней что делать? — спросил один из бойцов.

— Я что, должен повторять? — он зло посмотрел на спросившего.

— Так, может, ее это, Лис, а че...

Лис, не дослушав, повернулся и направился к дому. Барсук начал расставлять людей по периметру.. Повернувшись к двоим, он произнес:

— А вы смотрите за этой, чтобы не соскочила.

Занимаясь своими делами, никто из них даже не подозревал, что за всеми их действиями через мощную оптику внимательно следят два человека. И также совершенно не подозревая о существовании друг друга, хоть и находились в ста метрах друг от друга.

Что я испытала, какие чувства меня посетили, когда я узнала что Марина у них? Честно — никаких. Во мне как будто переключили тумблер. Я понимала, что достать сразу двоих, имея всего одну винтовку, очень сложно. Даже если они будут рядом. И что при такой охране избежать боестолкновения также будет проблематично.

Слово "на шесть", произнесенное Мариной, я поняла как через полчаса она меня ждет. А значит, она поднимет какой то кипишь, отвлечет внимание на себя. Посмотрев на часы, я поняла, что не успеваю. Съехав с проселочной дороги, я остановила машину возле густых кустов облепихи. Быстро проверила оружие, засунула "Стечкин" за пояс, затем проверила ВСС и, положив его на крышу, быстро привела себя в "порядок".

— Ну что, концерт заказывали? Будет вам концерт.

Закрыв машину, я бегом скрылась в кустах. Уже начинало темнеть, хорошо бы дождаться темноты, но Марина назначая время, этот факт не учла. Хотя я не знаю, какая там у нее обстановка, может, у нее нет больше времени.

Я добралась до того места, где оставила Марину, отсюда был хороший обзор большей части поселка, но главного входа в дом Лиса видно не было, я видела только заднею и левую часть дома и прилегающую к ним территорию. Дом был окружен двухметровым забором, а пространство от забора до дома было практически открытым. Исключения составляли яблоневые деревья и редкие кусты смородины. Но они не давали возможности скрытного подхода к дому, так как от них до стены дома было метров двадцать полностью открытого пространства.

В оптику я видела нескольких человек, вооружённых автоматами. Они, собственно, и не скрывались, один стоял на террасе, край которой я могла видеть. Второй лениво прохаживался по дорожке вдоль задней стены дома. Я обратила внимание, что тот, кто прохаживался вдоль дома, время от времени останавливается и смотрит в сторону забора. А то, что он при этом что-то говорит, не оставляло сомнений, что в тени забора находится еще кто-то. В какой-то момент он вдруг насторожился и резко развернулся, а через секунду быстро пошел к фронтальной части дома, взяв при этом оружие на изготовку. И только сейчас я услышала едва различимый хлопок. Неопытный человек даже бы и не понял, что это был выстрел. Это Марина. Я не сомневалась. А значит, пора.

Стараясь не оступиться в сгустившихся сумерках, я бросилась вниз, не боясь быть обнаруженной, так как меня скрывали редкие кусты, а вскоре я оказалась под прикрытием соседнего дома и через его двор добралась в намеченную точку. При наблюдении я не видела кого-либо во дворе, хотя в окнах горел свет. Была еще одна опасность — собака. Но я была готова к такой встрече. В спецшколе этому уделяется много времени, игнорировать собак, какими бы опасными они не казались. Собака никогда не тронет того, кто не боится и сильнее ее. Собаки это чувствуют и предпочитают отсидеться в будке. Ведь запах пороха — это еще один весомый аргумент, чтобы не вмешиваться. Так же иногда используется жидкость, которая по своему запаху эмитирует запах мочи тигра, и это наводит на собаку страх. Любая собака, даже волкодав, боится этой большой дикой кошки.

Собаки во дворе не оказалось, хотя вскоре подняли лай собаки из других дворов. Но это уже на автоматную очередь, раздавшеюся из глубины двора. В ответ тут же прозвучали приглушенные одиночные хлопки. Я могла и ошибиться, но была готова поспорить, что стреляли из ТТ. Оказавшись на кирпичном заборе, я затаилась и внимательно осмотрелась. Все было тихо, даже выстрелы больше не повторялись. Только были слышны едва различимые в трескотне сверчков голоса, доносящиеся с той части двора, где был главный вход, и откуда доносились выстрелы.

Спрыгнув на землю, я одним рывком переместилась к стене дома и, осмотревшись, направилась к его углу. Я не дошла до угла метра три, как над головой на террасе раздался голос:

— Ну что там, Хрящ?

— Отстреливается сучка, — ответили от противоположенного забора.

— Не выпускайте ее оттуда, сейчас пацаны шашки привезут, будем выкуривать.

— Может, гранату туда кинуть? — вновь спросил кто-то, уже явно подойдя поближе.

— Ты че, дебил? Я сказал, хватит палить, всех соседей на уши поднимете. Пусть сидит пока там. Никуда она не денется. Все, ждем вторую.

— Слышь, Вадим, я вот что думаю, вторая, скорее всего, уже валит из города.

— Ты делай то, что тебе говорят, а думать будут другие. Все, разбежались по местам, хватит базарить. Устроили тут курятник.

Это уже сказал другой голос, тот, что я слышала по телефону. Значит, на террасу вышел Лис. Но вскоре послышались шаги, которые сразу стихли. Видимо, Барсук и Лис вошли в дом.

— Сема, есть сигареты? — вновь раздался с земли, только уже ближе к углу.

— На посту курить нельзя, — ответили ему с террасы.

Видимо, бойцы занимали свои места после неожиданного кипиша. Я поняла, что Марину держат в каком-то помещении, которое расположено вне дома. Может, это подвал, который имеет вход со двора, а может, погреб, который расположен во дворе. Хотя погреба обычно делают за домом. Как и вход в подвал тоже обычно делают с тыльной стороны, если он с улицы. Значит, постройка. Хотя я не видела там построек. Стоп, гараж. Там есть гараж, а под гаражом, возможно, есть подвал.

— Да ладно, дай сигарету, — вновь раздался голос.

— Свои надо курить, держи, — ответили ему с террасы.

Послышался шум, как будто кто-то ловил какой-то предмет.

— Сема, от души. А ты тоже думаешь, что вторая шмара сама приедет?

— Хрящ, я не думаю, пусть другие думают. Все, хоре базарить, давай на точку, если что — зови.

— Ха-ха, если что, я и сам справлюсь, — голос приближался.

— Смотри, не надорвись. Все, кончай базар, — ответили ему с террасы, и послышались шаги наверху. Сема уходил в другой конец террасы.

Я сделала несколько шагов назад, прижимаясь к стене и оставаясь в тени. Присев, я положила "винторез" на землю и обнажила нож. Из-за угла вышел Хрящ, он явно был расслаблен. Автомат висел на плече, стволом вниз, а сам он закурил и шел вальяжной походкой, видимо, представив себя супер-героем. Не доходя до меня метра два, он свернул на тропинку, ведущую к забору. Меня он не видел. Как только он повернулся ко мне спиной, я метнула свое тело ему вслед. Учитывая то, что я уже находилась в состоянии сжатой пружины, как кошка перед броском на жертву, я оказалась у него за спиной в несколько шагов. Левой рукой захватив его подбородок, я дернула его на себя, одновременно ударив коленом ему под колено. И когда он присел, полоснула ножом по горлу, одновременно зажав рот. Дождавшись, пока он перестанет дергаться, я аккуратно опустила тело на землю, вытерла лезвие и, убрав нож в ножны, забрала оружие и вернулась к стене. Отложила АКС, подобрала ВСС и подошла к углу.

С противоположенного конца дома слышались голоса, это явно говорили с Мариной. Но выстрелов слышно не было. Я не знала, сколько человек охраняет дом и их расположение. Но точно знала, что на террасе есть человек. Я осмотрела двор, никого не было видно. Подняв голову вверх, посмотрела на террасу. И, закинув ВСС за спину, вскочила на перила крыльца. За Марину я сейчас не очень-то и беспокоилась. Она завладела оружием и вряд ли кого к себе подпустит. А если ей дать знать, что я уже работаю, то она сама начнет атаку. Только вот как это сделать? Поднимать шум я не хотела.

Через десять секунд я уже взобралась по резному столбу, подпирающему террасу, наверх. Охранник стоял где-то на середине длинной террасы и смотрел в сторону ворот. Подойти незамеченной было не возможно, применить оружие было опасно. Дверь в дом была открыта.

Не смотря на то что ВСС, да и "Стечкин" были снабжены глушителями, все равно они не были абсолютно бесшумными. Ведь присутствует шум затвора, звук упавшей гильзы. Оставался только нож, но и то бросок ножа не подходил. Ведь будет шум упавшего тела.

Я сидела на корточках на краю террасы, за его перилами, удерживаясь за них же. И тут он повернулся и, не спеша, направился в мою сторону, внимательно осматривая двор. Он подошел почти вплотную и остановился. Я увидела, что оружие у него висит на плече и не взято на изготовку. Это давало мне шанс, Но рисковать я не спешила. И правильно делала. Постояв несколько секунд, он повернулся спиной и направился обратно. Ноги сработали как пружина. Перемахнув через перила, я вновь обнажило нож. Такой же захват, подсечка. И режущий удар по горлу. Сейчас я превратилась в робота. Отрабатывала программу, заложенную в меня много лет назад. Даже сама не ожидая такой отдачи этого тела на команды мозга. Нет, даже не на команды, а просто мозг не успевал реагировать на мои действия.

В тот момент, когда я укладывала бездыханное тело на пол террасы, в дверях появился человек. И вновь тело отреагировало быстрее мозга. Правая рука, державшая нож, дернулась в его сторону, и уже через секунду вышедший человек, обхватив рукоятку, торчавшую из его горла, пытаясь вынуть нож, опустился на колени и через секунду упал навзничь на пол террасы. Не теряя не секунды, выхватив "Стечкина", я бросилась в комнату.

Лис уже все понял, реакция тоже была соответствующей. Но вот практика в меткой стрельбе его подвела. Пули, выпущенные в мою сторону, прошли мимо, причем даже не в опасной близости. Я тут же скрылась обратно за стеной.

— Что? Страшно? Давай, тварь, выходи... — закричал он, продолжая стрелять.

?Около часа назад

— Слышь, Хава, может, это, трахнем ее пока? — спросил один из быков и посмотрел на товарища, с кем он охранял девку.

Хотя охранять ее смысла не было, так называемый погреб был скорее подвалом и являлся нижним ярусом гаража. Но там было несколько помещений, которые имели двери и закрывались на засовы. Но им было сказано охранять ее, вот они и сидели в подвале.

— Не, Серый, Лис нас потом самих трахнет.

— А что Лис, он что, запрещал? Я же спросил, он ничего не ответил, значит, все путем. Я как откинулся, еще нормальной бабы не имел, все какие-то шмары страшные, а это, вроде, ничего, симпотная. Ты со мной? — не унимался Серый.

— Нет, и ты остынь.

В этот момент дверь наверху открылась, и к ним спустился еще один.

— Что, бродяги, скучаем? У меня что-то дымит, открывай.

— Слышь, Муся, может, не надо, а то Лис...

— Слышь, Хава, хавальник закрой, я говорил меня так не называть? Говорил. Я спрашиваю?

— Да ладно. что ты, Дрон, че ты сразу?

— Еще раз услышу, я тебя самого Мусей сделаю. Открывай давай, познакомимся с нашей партизанкой поближе.

— Как хотите. Лису сами потом...

— Не ссы, Хава, ему на нее насрать. Он ее все равно нам отдаст, и вторую тоже.

Открыв дверь, они все втроем вошли в помещение, практически заполнив его. Или помещение было такое маленькое, или они были такие огромные. А скорее и то, и другое.

— Ну что, красавица, распрягайся, знакомиться будем. И не надо тут показывать свои понты, я тебе не Карась.

Марина смотрела на них. Все под два метра ростом, одним словом, шкафы. Она прекрасно понимала, что шансов у нее ноль. Но как говорил инструктор по рукопашному, "не бывает такого, что вообще без вариантов. Шанс всегда есть, хоть один на миллион, но есть, главное, правильно определить его и использовать. ошибку противника. Спровоцировать его, заставить сделать эту ошибку". Марина пыталась определить, что ей может помочь в данном случае. "В движении жизнь".

— Да пошел ты, — Марина атаковала первой.

Возможно, это была ее ошибка, ей бы лучше уйти в защиту и использовать против них их силу. Пусть она и не владела, в отличии от Алины, боевым айкидо, а только навыками, которые ей когда-то преподавал отец. Но она владела боевым самбо и рукопашным боем. Но это была не та подготовка, которую дают в спецшколах, где учился отец, и куда она тоже стремится попасть. Стать диверсантом, элитой среди элиты. А то, что она сейчас умела — это общий курс подготовки армейской разведки, которая выполняет общевойсковые задачи, пусть и более сложные. А этого умения было недостаточно для того, чтобы справиться с тремя бугаями, вес у каждого из них больше, чем у нее, раза в три. Она практически сразу получила ответ, от которого улетела в угол и затихла.

— Ну что, курица, понравилось? — услышала она голос.

Ее подняли и положили на кушетку. "Импровизируй, борись до конца, главное не подставляйся под удары". Марина чувствовала, как с нее стягивают штаны вместе с трусиками. Она сжала зубы и ударила нависшего над ней верзилу.

— Ха, она еще дерется. Ну что, малышка, ударь меня, ну давай.

Марина опустила руку и нанесла короткий удар согнутыми пальцами под ребра. Но это не принесло результата. А только раззадорило его. Он предугадывал все ее движения и действия. С нее уже стянули штаны, Муся поймал ее руки и сжал их у нее над головой своей огромной ладонью левой руки. А правой задрал ей верхнею одежду, оголив грудь, и сильно сжал одну из них. Марина сильнее сжала зубы, не оставляя попыток освободить руки. Теперь у нее была цель. Этой целью являлся ТТ, который находился в подмышечной кобуре у нависшего над ней Муси. Он слегка приподнялся, чтобы расстегнуть свои штаны. Марине стало легче дышать. Она чувствовала, что ее руки и его ладонь уже вспотели. Вложив в рывок все силы, она освободила левую руку и, как кобра, моментально вцепилась ему за ухо, а большой палец вогнала в глаз. И начала сжимать кулак, выдавливая глаз.

— Аааа, падла, — заорал он и дернулся от нее.

Но она как кошка практически повисла на его ухе, продолжала вдавливать глаз. По руке уже потекла кровь, но она не ослабляла хватку, а наоборот, усиливала. Он отпустил правую руку, пытаясь ударить ее. Но теперь она все видела и увернулась. Удар пришелся в пустое место. Двое других продолжали держать ее ноги, еще до конца не поняв, что происходит.

Рукоятка четко легла в ладонь, рывок на себя, и вот оружие в ее руке. Она была просто уверена, что патрон есть уже в патроннике. Сняв предохранитель, она опустила руку вниз, направив ствол на его хозяйство, уворачиваясь при этом от очередного удара, и нажала на спуск. Он поддался тяжело, это и понятно, ведь курок не взведен. Выстрел прозвучал как-то уж очень громко. Не прекращавший орать противник вдруг завизжал и дернулся назад с двойной силой, Марина не стала больше его удерживать. Как только он отпрыгнул, она тут же направила ствол на следующего и выстрелила ему в голову. Третий наконец-то понял, что происходит, отпустил ее ногу и начал пятится к выходу.

— Не стреляй, пожалуйста, бля буду, я не хотел, это все Муся и Хава, это они все.

— Конечно, теперь блядью будешь, — сказала Марина и выстрелила в пах. — Кому ты без хуя нужен? Ну что, бобики? Наеблись? Сколько человек в доме? Отвечать, Нууу, быстро отвечать.

— Э, пацаны, кто стрелял? — донеслось сверху.

— Ааааа. Не ходи... сю...

Но Марина заткнула его выстрелом в голову.

— Что там у вас? Вы что там творите? — опять спросили сверху. — Муся, ты слышишь меня?

Спускаться никто не собирался.

— Кто стрелял? — послышался еще чей-то голос.

Наверху уже собралось несколько человек. Потом кто-то начал спускаться, Марина выстрелила по ногам, так как лестница хорошо просматривалась.

— Ай, сука. Нога, — закричал спускавшийся и начал подниматься.

Марина выстрелила прицельно во вторую ногу. Но его, видимо, наверху уже держали, поэтому быстро вытащили.

— Ты что, овца, оху...ла? Ствол бросила и сама лучше выходи.

— Че, дебил? Зачем я буду выходить, если вы меня потом опять сюда приведете. А ты тоже хочешь потрахаться? Заходи, я сегодня добрая, всем даю.

— Ну, сучка, вешайся.

Кто-то присел и дал длинную очередь из автомата, Марина быстро спряталась.

— Это все, на что ты, петушок, способен? — крикнула она, когда стрельба прекратилась.

Какое-то время было тихо, Марина даже успела одеть штаны и кроссовки.

— Слушай сюда, курица, ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю, когда выкурю тебя оттуда. А ты подумай еще о своей сестре, что я теперь с ней сделаю.

Она узнала голос Лиса.

— О! Сам хозяин явился. А ты сначала попробуй меня достать, патронов у меня много, продержусь. А насчет сестры я бы на твоем месте так не радовалась.

— Хорошо, сиди пока там, — услышала она.

Лис повернулся.

— Так, туда пока не суйтесь, пусть сидит там. Барсук, звони нашим, пусть пару шашек дымовых захватят и едут сюда. Мы ее выкурим. И ждем вторую. Вы, трое, остаетесь пасти ее, остальные — по местам.

Марина понимала, что если они применят гранаты или дымовые шашки, тогда конец. Но Алина должна успеть.

Прошло уже минут десять, сверху продолжали ей угрожать. "Ну где же ты, папа?" Она посмотрела на лежащих. Два трупа. Третий уже не кричал, а только стонал.

— Эй, слышь меня, одноглазый евнух, заткнись, а то еще хромым будешь, Тварь.

"И вправду, шанс всегда есть, — подумала Марина. — главное — не терять надежду".

Сверху попыток атаковать ее больше не делали и не стреляли. А только слышались постоянные оскорбления и то, что с ней сделают, когда достанут. Марина предпочитала отмалчиваться и не обращать внимания на пустые угрозы.

Прошло уже около часа, но никаких изменений не происходило. Так же не объявлялась Алина. Марина собрала все оружие и боеприпасы. "Нужно идти на прорыв, — думала она. — Вечно ждать они не будут". И в этот момент она услышала приглушенные выстрелы. Стрельба велась какая-то нервная, она поняла это по темпу стрельбы.

— Вперед, это Алинка, — сказала Марина и бросилась к выходу, понимая, что это шанс. Ведь те, кто ее охраняет, сейчас тоже отвлеклись на звуки выстрелов.

Марина уже поднималась по лестнице, когда в проеме двери появилась голова. Марина это предвидела, поэтому держала дверь на прицеле. Выстрел. Голова откинулась в сторону, и тут же послышался звук упавшего тела.

— Сука, — раздался крик, и в проеме показался человек, вскидывая автомат.

Марина убрала его одним выстрелом. Подготовки у нее хватало, чтобы не тратить два патрона на одну цель.

Прижавшись к стене, она прислушалась. Вроде все тихо. Используя кувырок, она покинула вход в подвал и оказалась в гараже. Обведя все пространство гаража оружием и не обнаружив цели, она быстро встала на ноги и перебралась к воротам. Где-то раздалась автоматная очередь. Марина выглянула во двор. Через двор бежал человек, внезапно он споткнулся и упал навзничь, не подавая признаков жизни. "И где Алинка?" — Марина пыталась вычислить местоположение Алины. Вновь раздались выстрелы со стороны дома. "Это, кажется, на террасе, значит, Алинка уже там".

Марина выскочила из гаража и бросилась в сторону крыльца. В этот момент из дома выскочил человек с автоматом. Увидев ее, он тут же вскинул оружие. Марина поздно заметила его и проигрывала во времени выстрела, не успевала перевести на него оружие. Она уже приготовилась получить пулю, но тут сверху, с террасы, мелькнула тень, Она сбила бойца с ног, а в этот момент наверху раздался взрыв, окатив Марину теплой волной взрыва. Марина бросилась вперед, стараясь укрыться от обломков деревянных конструкций, разбросанных взрывом.

— Ты как? Цела? — услышала Марина голос Алины, которая вытирала нож об одежду только что убитого ею бойца.

И если Марина испытывала какой-то мандраж, ведь она, по сути, впервые оказалась в реальной боевой обстановке, то услышав этот спокойный и слегка насмешливый голос, она вдруг стала успокаиваться. Алина говорила так, как будто ничего особенного не происходит, вполне обыденная ситуация, как будто дело все происходит в булочной или в маркете, куда они пришли за покупками.

Укрывшись за стеной, я ждала, когда у Лиса закончатся патроны. Но он, видимо, тоже контролировал выстрелы, и к тому же у него под рукой оказался автомат. Я попыталась заглянуть в комнату, но тут же получила в ответ автоматную очередь, кстати более прицельную, чем стрельба из пистолета. Можно было предположить, что к нему в кабинет пришел охранник. Я перевернула лежавший передо мной труп. Это был барсук. "Один готов", подумала я, выдергивая нож. Я слышала выстрелы внизу и была уверена, что это Марина кипешует. И мне пора заканчивать с этими, в комнате.

Только я об этом подумала, как из комнаты вылетела граната. Моментально подбросив свое тело, я одним прыжком оказалась у перил, а второй прыжок уже был вниз. Я даже не поняла, что спрыгнула на кого-то. Заметила это уже в полете. На оценку ситуации ушли мгновения. Сбив бойца с ног, я тут же вогнала нож ему в спину, наверху раздался взрыв. Только тут я увидела Марину, она, пригнувшись, бросилась в укрытие под террасу. Во дворе лежали несколько трупов.

— Твоя работа? — спросила я у Марины.

— Нет, я думала — твоя, — удивленно ответила она.

— Прикрой.

Я вскинула "винторез" и вошла в дом. На первом этаже все было тихо. Я знаками указала Марине смотреть за входом и контролировать террасу, а сама направилась по винтовой лестнице на второй этаж. Но стоило мне показаться в поле зрения второго этажа, как по мне открыли огонь из двух АК. Пули практически вспороли пол перед моей головой. Выстрелив в ответ, практически вслепую, я спряталась, уйдя вниз по лестнице. Но тут же вновь выглянула, но уже осторожней. Увидев силуэт, тут же выстрелила. Послышались вскрик и звук упавшего тела. В ответ вновь раздалась автоматная очередь.

— Ты в порядке? — спросила снизу Марина.

— Все нормально. Они заняли оборону. И, похоже, глухую.

Я понимала, положение не в нашу пользу. Нужно было уходить. Наверняка соседи уже вызвали ментов. И вот-вот тут будет ОМОН. А воевать с ОМОНом не очень-то хотелось. И только я подумала об этом, как через открытую дверь донеслись звуки двигателей, захлопали двери автомобилей. Марина дала длинную очередь из трофейного АКС, в ответ тут же раздалось, множество автоматных очередей. Я бросилась к Марине, не забывая и о втором этаже.

Это был не ОМОН, это, видимо, вызванная подмога. Я вдруг увидела, как несколько бойцов упали. Остальные начали метаться в поисках стрелявшего. Но ни я, ни Марина не стреляли, а бойцы продолжали падать. И вскоре они уже попрятались в укрытия, поняв, что по ним ведут огонь с тыла.

— Это кто? — спросила Марина.

— Не знаю, уходим. Давай туда, в окно и через забор.

Не успели мы отойти, как к дому подъехал микроавтобус. Стрельба возобновилась. Начался настоящий бой. Воспользовавшись суматохой, мы покинули дом и, перемахнув через забор, скрылись в кустах. Да, это был полный провал. Цели мы так и не достигли. Но, учитывая сложившеюся ситуацию — захват Марины, прибытия подкрепления и то, что мы ушли, не понеся каких-либо потерь, да и вообще, что удалось уйти — это была победа. К тому же, одну из целей я все же ликвидировала. Но ни я, ни, тем более, Марина не страдали фанатизмом, поэтому наш отход был вполне разумным поступком.

— Извини, я опять подвела тебя, — сказала Марина.

— Все нормально, сама попалась — сама выкрутилась. Я, кстати, на это и рассчитывала. Меня сейчас другой вопрос интересует. Кто наш таинственный снайпер? Он ведь, по сути, выполнил роль прикрытия.

— Я думала, ты знаешь, — сказала Марина, забираясь на каменистый склон.

— Надеюсь, скоро узнаем.

Минут через пятнадцать мы вышли к машине. Со стороны поселка выстрелов уже не было слышно. Правда, они прекратились уже давно, но потом вдруг раздались с новой силой и так же внезапно стихли.

Возвращение

Я была не довольна проведенной "операцией". Можно было бы сказать, что это провал. Но, учитывая те обстоятельства, которые сложились, тогда можно считать успехом, что нам вообще удалось выйти без потерь. Но как там не думай, а вина в срыве лежала на нас. Да, на Марине лежала ответственность, она засветила себя, она попалась им в руки. В результате чего пришлось действовать по обстоятельствам. В составе группы это может принести удачу. Но сейчас другая ситуация.

Но в первую очередь вина лежала на мне. Я не предусмотрела возможное развитие событий, оставляя Марину одну. То, что она готовилась к такой работе, это да. Но я должна была предусмотреть, что она не имеет боевого опыта и что уже по своей вине попалась. Одна ошибка это может быть случайностью, а вот две — это уже возникают вопросы. Об уровне подготовки. Но в любом случае я должна была как-то подстраховаться. Либо не оставлять Марину одну. Ну что же. Наш ход сделан, как бы там не было. А сейчас лучший вариант уходить. И так наделали много шуму. Теперь нас будут искать и менты, и братва. И оставаться в такой обстановке опасно.

И еще один вопрос не давал мне покоя. Кто этот таинственный союзник, который так ловко отстреливал братков во дворе? Возможно, это и есть "чистильщик", которого прислал реальный хозяин. Но почему тогда он не стрелял в меня? Глупо было бы думать, что я не вхожу в список клиентов этого стрелка. А возможность у него была, причем хорошая. А он как будто помогал нам, своими действиями он загнал братков в укрытия. Да и раз просто прикрыл мою спину.

— И кто же ты такой? — сказала я в полголоса.

— Что? — спросила Марина. — Ты про стрелка?

— Да, про него, — ответила я, садясь за руль.

Рассчитывая маршрут отхода, я руководствовалась тем, что Павловский тракт, с этой точки, самый удобный для выезда из области. И наверняка он будет блокирован в первую очередь. Ведь по нему можно выйти на границу Казахстана или через Камень на Оби уйти в Новосибирск. Хотя я не верила в быструю реакцию правоохранительных органов. К тому же они пока не знали, кто устроил весь этот кипишь. Пока разберутся, выяснят. Пройдет время. Я так же рассчитывала, что наша машина не засвечена. Но подстраховаться следовало.

Покрутившись по городу, мы вышли на трассу Барнаул — Новосибирск через Новоалтайск. Но тут нас ждал сюрприз. Реакция органов оказалась быстрее чем я думала. И, видимо, знали, что и кого ищут. Трасса за Новоалтайском была уже блокирована ДПС. Понаблюдав издалека, я поняла, что останавливают все машины марки RAV. Значит, нашу машину каким-то образом уже вычислили.

— Что будем делать? — спросила Марина.

Можно попробовать по грунтовым дорогам, но где гарантия, что там нет передвижных постов. И к тому же начался дождь, а это грозило застрять в грязи. Подумав, я ответила.

— Можно попробовать уйти в Монголию. Граница нам не преграда. Но придется бросить машину. Или же, используя горные дороги, уйти в Казахстан или в соседнюю область, в Кемеровскую.

Объездными путями мы выехали на Чуйский тракт и устремились в сторону Бийска. Возможно, пост в районе развязки и был, но мы выехали километрах в десяти от самой развязки. Вот уже остались позади Троицкое и поворот на Целинное и в ту деревню, где я прожила почти год. Мы ехали но Ташанту. ДПС не встречалось, трасса была открыта. Только уже за Бийском увидели машину ДПС. Но они только проводили нас взглядом. Вскоре проехали Майму. Тут уже начинались горы. С их перевалами и крутыми поворотами.

Марина, откинув спинку, спала. Проехав Барангол, я вскоре остановилась на развилке. Решила двигаться по Чемальскому тракту. Он, конечно, был тупиковый, но там были горные дороги, выводящие на другие трассы. Уже было утро, и на дороге все больше стало появляться машин с туристами. Мы отъехали уже километров десять от развилки. Я видела в зеркало, что за нами следует Ланд Крузер, сотка. Он не приближался и не догонял. Я не помнила, когда он появился на хвосте. Но сказать честно, он мне не нравился. Вскоре я потеряла его из виду. Вернее, перестала обращать на него внимания. Тем более интуиция молчала. Я не заметила, как на крутом спуске крузер ускорился и, догнав нас, ударил своим "кингурятником" нам в задний бампер.

Все произошло очень быстро. Уставший организм не сразу отреагировал на команды мозга. Да и оторваться от мощного джипа не позволяла мощность нашего женского паркетника. Он нас просто вытолкнул с дороги в обрыв. Мы летели по склону вниз к реке. Я пыталась управлять, но это было не возможно. Сработали подушки, я получила сильный удар в лицо. Из носа, кажется, пошла кровь. Машина прыгала на камнях, валила мелкие кусты и молодые деревья. Нас удерживали только ремни безопасности. Нам везло, машина не переворачивалась, а просто ехала вниз. И вот секундное падение и всплеск воды.

Холодная вода Катуни мгновенно привела нас в чувство. Машину тут же подхватило течение и понесло. Нам с Мариной потребовалось несколько секунд, чтобы освободиться от ремней. К этому времени машина уже полностью была под водой, и ее начало переворачивать течением. Я видела, как Марину вытянуло через разбитое лобовое стекло и устремилась за ней. Меня несколько раз ударило о камни.

Когда вынырнула, сразу начала искать Марину. Увидела ее в сотне метров от меня и попыталась плыть к ней. Но бороться с течением было не под силу. На наше счастье река делала поворот вправо, и нас вынесло на каменистый противоположенный берег. К этому времени я уже догнала Марину и практически вытаскивала ее из воды. Я даже не знаю, откуда у меня взялись силы. Выбравшись на берег, помогая друг другу, мы просто свалились на камни. Марина кашляла, видимо, наглоталась воды.

— Что это было? — откашлявшись и тяжело дыша, спросила она.

— Водные процедуры, блядь, в Катуни.

— Это я поняла, а как мы там оказались?

Я посмотрела на нее.

— По склону. Ты как, идти можешь? Нужно уйти в "зеленку", пока нас не увидели с того берега.

Мы кое-как забрались на камни и спрятались в зарослях.

— Как они нас вычислили? — спросила Марина, снимая камуфлированную куртку.

— Где-то мы допустили ошибку. Я допустила.

Я тоже быстро разделась, оставшись только в нижнем белье. Выжала чашечки лифчика и достала из карманов документы, завернутые в полиэтилен, старая привычка, перед любой операцией прятать документы и спички в водонепроницаемый пакет. Стала выжимать верхнею одежду. Через пять минут мы уже были одеты и готовы выступать.

Я застегнула портупею, на которой висел нож — единственное оставшееся оружие. Все остальное поглотила Катунь. Даже "Стечкин", который был засунут сзади за пояс штанов, и тот вылетел. Марина так же потеряла трофейный ТТ.

— И что мы делаем дальше? — спросила Марина, вытаскивая из карманов смятые купюры.

— Ты, оказывается, богатая Мальвина. Где взяла? Кого ограбила?.. Можешь не отвечать, я и так знаю.

— Ну а что? Им они все равно уже не нужны, а нам пригодятся, — ответила она разглаживая мятые купюры.

— Это все хорошо, но второстепенно. Сейчас нужно выбираться обратно. Отъехали мы от Маймы километров сорок. Если пешком по горам, к вечеру должны быть там.

Мы двинулись вдоль берега вниз по течению. Поначалу тело отзывалось болью на каждый шаг, я видела, что и Марина тоже морщится и иногда трогает ребра.

— Что у тебя? Дай, посмотрю. — сказала я, остановившись.

— Все нормально, ребро болит.

Я заставила ее задрать одежду и осмотрела ребра. Перелома не было, сильный ушиб. Я, кстати, тоже ударилась грудью о камни, и теперь левая грудь все сильнее начинала болеть. Но сюрприз ждал меня впереди.

Избегая встречи с туристами, мы добрались до Барангола. Вернее, до Водопада. Тут как обычно было очень много отдыхающих. Погода была теплая, жара за тридцать. Поэтому на песчаном берегу было очень много загорающих.

— А вот тут мы и переоденемся, — сказала Марина.

— Отставить. Если у кого-то пропадет одежда, поднимется шум, и как ты думаешь что дальше? Те, кто нас ищет, сделают правильные выводы. Так что идем. Сейчас попробуем перейти по мосту на тот берег и в Баранголе что-нибудь купить. Навряд ли кто обратит на нас внимание. Отдыхающих тут много. Курорт как никак.

Мы сняли куртки и закопали их в мох, аккуратно вырезав его ножом. Не оставлять следов — главный принцип диверсантов. А мы сейчас были в их шкуре. Марина осталась в футболке, вполне гражданской, камуфлированных штанах и кроссовках. У меня так же была под курткой майка, такие же штаны и кроссовки. Такой вид не вызывал подозрений у окружающих. Многие девушки так одевались, отправляясь в горы.

Спустившись с водопада, мы вышли на тропинку, ведущую к мосту в Барангол. На нас никто не обращал внимания. Только какая-то полная женщина поинтересовалась, далеко ли до водопада. На другой стороне моста терлись два типа. Они вели себя спокойно, как отдыхающие. Но было в их поведении что-то странное. Они не отходили далеко от моста и встречали всех проходящих мимо девушек.

— Облом, — сказала Марина.

— Уходим, — сказала я и попятилась. — Дальше база отдыха "Бирюзовая Катунь". Там тоже есть мост.

Марина вздохнула.

— Я думаю, там то же самое.

— Значит, за Маймой вброд перейдем. Там течение слабое, и мелко.

До темноты мы успели миновать Майму и уже в темноте вышли к Катуни. Раздевшись до нижнего белья и свернув одежду, мы вошли в реку. Борясь с течением, мы переплыли на правый берег. Правда, течение снесло нас километра на полтора от места, где мы вошли в реку.

Марина увидела, что я остановилась и присела, схватившись за низ живота. Меня пронзила резкая боль.

— Ты че? — испугалась она.

— Нормально все, — стараясь не выдавать боль, ответила я.

— Нет, я же вижу, что-то не так. У тебя месячные давно были?

Я промолчала. И, встав, двинулась вперед.

— Что молчишь? — не отставала Марина.

Меня вновь прошибла острая боль. Где-то там, где матка. Я вновь присела.

— У меня задержка уже две недели, — ответила на немой вопрос Марины.

— Ты что, дура, что ли? А вдруг ты беременна?

— И что? Я этого и боюсь, — ответила я через боль.

Вскоре боль отпустила. Мы наконец-то вышли к Чуйскому тракту и, засев в придорожных кустах, стали наблюдать. Меня еще несколько раз пронзала резкая боль. Но это не было похоже на ту боль, что я испытывала при месячных. Это было что-то другое.

— Едет, — сказала Марина, глядя на дорогу.

Мимо проехал груженный КАМАЗ. Выскочив из кустов, мы догнали его и вскоре забрались в прицеп под брезент и закопались в зерне.

Боль то ослабевала, то вновь нарастала. Я пыталась не обращать внимания, но это было трудно делать. Ехали долго. Мы слышали как нас останавливали, какие-то разговоры. Вроде как проверка документов. Затем я уснула, усталость взяла свое. Разбудила меня Марина.

— Мы уже долго стоим, — сказала она шепотом.

Оказалось, что водитель заехал на стоянку и, видимо, лег спать. Выбравшись из-под брезента, осмотрелись. Я сразу узнала место. Это была стоянка на перекрестке в Троицком. До той деревни, где я жила, было пятьдесят километров. Преодолимое расстояние. Но я тормозила наше продвижение. Приступы боли участились и усилились. Но нам и тут повезло. Попалась такая же попутка, только уже пустая. И трясло ужасно сильно.

Уже рассвело, когда мы через овраг подошли к огороду моего дома, в который я пустила Машу с мужем. Вернее, оставила его Машке, своей подруге. К тому времени я у же чувствовала, что у меня между ног все мокро и скользко.

Маша уже не спала, собиралась на работу. Увидев нас, она чуть дар речи не потеряла.

— Девчонки, вы откуда? Что случилось? Алинка, что с тобой? Ты вся горишь. Проходите, — суетилась она.

Мы молча прошли в комнату и я упала на диван без сил. И издала первый стон.

— Что с ней? — спросила Маша.

— Кажется, месячные, у нее задержка две недели была.

— Черт, как бы не выкидыш. Ее нужно срочно в больницу.

— Нет, нельзя в больницу. Нас, Машка, ищут.

— Я знаю, приходили вчера какие-то бугаи. Спрашивали. И мне кажется, они еще в деревне, машину я видела их. Что с ней делать? У нее температура. Я все-таки позову врача, — сказала Маша и взяла телефон.

Вскоре появился мужчина. Я его знала, это участковый терапевт, единственный на всю деревню. Он сел рядом и потрогал мне лоб.

— Плохо дело, у нее высокая температура. Помогите мне, разденьте ее.

Видимо, купание в ледяной воде не прошло даром. Я простыла.

Он сделал мне укол. Я не помню, сколько прошло времени, но, кажется, я уснула. Не знаю так же, сколько я спала.

Когда проснулась, осмотрелась. Я лежала в кровати, под одеялом. Собравшись с силами, я села. Очень хотелось в туалет. Я осмотрела себя. На мне была одета какая-то ночнушка, по размеру явно Машкина. Сразу почувствовала, что на мне плотные трусы и так же почувствовала прокладку. Кое-как добралась до туалета. Прокладка была в крови, но не так уж и обильно. Живот болел, но терпимо.

— Ты зачем встала? — услышала я сзади голос Марины.

— Я что, должна под себя писать? — усаживаясь на унитаз, парировала я. — Что со мной было?

Марина опустила глаза.

— У тебя просто месячные.

— Маринка, я знаю, как у меня проходят месячные, говори правду.

— У тебя выкидыш был. Ты была беременна.

— Нет, не может быть.

Сказав это, я замолчала и посмотрела на Марину. Я даже не знала, радоваться мне или плакать. Я действительно не хотела ребенка, боялась беременности. Но услышав о выкидыше, я вдруг поняла всю трагедию. Ведь это был ребенок Андрея. Я бы никогда не избавилась от него добровольно. И как бы я не хотела беременности, я выносила бы его и родила. А теперь все, исправить уже ничего нельзя.

Я встала и направилась в комнату.

— Ты трусы хоть одень, — сказала Марина.

— А знаешь, Марин, я бы родила, — сказала я, и слезы сами навернулись на глаза.

Марина обняла меня и прижала к себе. А я вдруг разревелась. Мужская часть меня противилась этим слезам, но женская оказалась сильней.

— Нам нужно уходить, — наконец-то сказала я, оторвавшись от Марины. — Извини.

— За что? — спросила Марина.

— За сопли, — сказала я и пошла в комнату. — Где Машка?

— На работе, скоро придет. Она тут одежду нам принесла в обед.

— Хорошо. Сегодня уходим.

— Тебе нужно отлежаться, — сказала Марина.

— Ничего, выдержу, — зло сказала я.

Внутри меня вновь началась борьба между мужской и женской сущностью. Где-то в глубине я радовалась, что случился выкидыш. Но и в то же время было очень обидно и больно. Сердце разрывалось. Но сейчас нужно было думать о другом.

Появилась Маша. Поставила сумку и посмотрела на нас.

— Алин, ты не переживай, будут у тебя еще дети.

— Я не переживаю. Но то, что будут, это не главное, главное — от кого.

Я вдруг задумалась. Вернее, пришло осознание того, что я уже давно стала женщиной. Во мне не осталось ничего мужского. Все женские "проблемы", все их вопросы, которые когда-то были мне чужды и не понятны, стали моими. Я спокойно говорю о месячных, о детях. Думаю, от кого я буду рожать. И вообще думаю о родах как о неизбежном. Вернее, как о своем предназначении.

Нет, это не правильно. Я все-таки мужчина. Пусть у меня тело женское, но внутри я остаюсь мужчиной. И все мои мысли и поступки должны быть соответствующими. Хотя я давно заметила, мне нравится красиво одеваться, даже с мужской точки зрения. Мне нравится, когда на меня смотрят. Ведь я знаю, о чем они думают. И мужская моя часть не сильно противится этому. Кажется, я опять запуталась, что я хочу. А это уже чисто женская черта.

— Что там? — кивнула я на сумку.

— Так, сейчас будем вас маскировать, — серьезно сказала Маша. — Тебя, Алинка, мы перекрасим в брюнетку, а Маринку — в блондинку.

— Ты что, Машка, обкурилась? спросила я. — А разница какая? Ищут-то блондинку и брюнетку. Что из того, что мы поменяемся расцветкой?

— Как какая? Ищут блондинку с длинными волосами, а брюнетку — с короткими. А так будет все наоборот, — сказала Маша и начала вытаскивать из сумки вещи. — Замаскируем так, что вы сами себя не узнаете. — Она достала юбку. — Раздевайся.

— А где твой ненаглядный? — спросила я.

— Он уже второй день в городе. Бухает, наверное.

Она сама сняла с меня ночнушку. Я ужаснулась, увидев левую грудь. Она была частично синего цвета. Маша сунула мне баночку.

— На мазь, чтобы синяк быстрее прошел. Где ты так ударилась?

— Не знаю. Не помню, — ответила я и взяла баночку, одновременно потрогав грудь. Она тут же отозвалась тупой болью.

Тут я обратила внимание, что синяк у меня не только на груди, у меня все тело в синяках.

— Эта мазь из Алтайских трав, махом все пройдет. Завтра будешь как новенькая. Я сейчас еще баньку затоплю.

— Ты не видела больше эту машину? — спросила Марина.

— Видела, я узнала, это гости приехали к бабе Нюре. — ответила Маша.

В этот вечер я больше не думала о случившимся.

На следующий день нас действительно нельзя было узнать. Как у женщин все просто. Из зеркала на меня смотрела незнакомая мне брюнетка с аккуратно подведенными глазами, "стрелки" делали их еще больше. С блестящими пухлыми губами.

— Машка, ты где научилась? — спросила я.

— Ха-ха. Я работала в театре гримером, ну не совсем, помощницей.

Марина одела юбку и топик. Мне же припасли легко простенькое платье на лямках и с молнией на спине. Лямки едва прикрывали бретельки от лифчика. А без него вообще было страшно. Соски так и выделялись сквозь ткань платья. Мазь и парилка действительно помогли. Синяков у нас с Мариной почти не осталось. То, что еще просматривалось, замазали тональным кремом.

Со стороны мы были похожи на деревенских девочек, подростков. Правда, одна из них с не по детски развитой грудью. Легенда была простая. Мы едем в Москву поступать в ВУЗ. Как две наивные дурехи из глубокой провинции. Едем покорять столицу нашей Родины.

До Барнаула доехали на вечернем автобусе. На ЖД вокзале купили билеты на ближайший поезд. Пришлось брать билеты в плацкарт. Нужно было придерживаться легенды. Мы не настолько богатые и экономим на всем. Маша с Мариной удачно подобрали стиль. Вся одежда дешевая, но смотрится аккуратно. Даже сумочки и то из заменителя. Которые не очень подходили под одежду. Но это было сделано тоже специально. Одним словом, одежда была аккуратная, но мало гармонировала между собой. А сумку пришлось взять вообще дорожную. Не до чемодана. Без багажа мы бы вызывали подозрение.

На нас действительно никто не обращал особого внимания. Нет, скорее обращали, но совсем по другому поводу. С документами так же проблем не было. Ведь меня знали под фамилией Петрова. Я под ней жила все это время. А Марина вообще нигде не светила свой паспорт. Так что тут проколов быть не должно. В купе с нами ехала еще одна девушка лет семнадцати, с матерью. А на боковушках — два парня лет по двадцать.

Марина очень умело играла роль простушки. У меня так не получалось. Я больше следила за обстановкой. Замечала всех, кто проходит мимо. Видела их взгляды. Но пока ничего подозрительного не было. Обычные пассажиры, едущие по своим делам.

— Девчонки, будете пиво? Давайте познакомимся, — начали парни, как только мать девушки вышла в туалет.

Девушка, сидевшая напротив меня и листавшая какой-то журнал, посмотрела на них и брезгливо сморщила носик. Я даже не посмотрела в их сторону. А вот Марина откликнулась.

— Маринка, ты что, дура? Нам же мама сказала ни с кем не знакомиться, — шепнула я на ухо Марине, но так, чтобы это не оставалось тайной.

Девушка усмехнулась и высокомерно осмотрела нас, наверное впервые за все время. Хмыкнула и уставилась в журнал. Я ответила ей тем же. Осмотрела ее и усмехнулась.

— Ну а что тут такого?

— Так значит, тебя зовут Марина, — сказал один парень и пересел к нам. — А как твою подругу зовут? Меня — Юра, а это — Славик. А вас, девчонки, как зовут? — обратился он к нам с девушкой.

— Это Света, моя сестра, — сказала Марина.

Я оценила ее поступок. Она сделала правильно, что не сказала настоящее имя.

— Так, выяснили второе имя. А тебя как звать, красавица?

Девушка посмотрела на него удивленно и отвернулась.

— Так что, девчонки, может, за знакомство?

Он приобнял меня за талию. Это не ускользнуло от взгляда девушки. Она явно заинтересовалась, что будет дальше. Как я отреагирую. Я отреагировала как обычно. Посмотрев на него, я мило улыбнулась и, подведя свою ладонь левой руки под его пальцы, резко заломила их. И, продолжая улыбаться, тихо, но доходчиво произнесла ему в лицо.

— Слышь ты, жених. Еще раз, и будешь накладывать гипс. Понял?

— Пусти, больно.

— Я спросила, ты понял меня? — повторила я свой вопрос, еще сильнее заламывая пальцы.

— Понял, понял.

— Вот и договорились. Спрыгнул отсюда.

Я отпустила его руку и отвернулась к окну.

Через какое-то время я заметила, что женщина начала поглядывать на парней.

— Так, мальчики. Девочкам нужно переодеться. Может, вы сходите покурите? — сказала я и встала.

Марина все это время болтала с ними, но пиво не пила. Уговаривать их не пришлось. Оказались понятливыми. Натянув простынь, мы по очереди переоделись.

Доехали мы без приключений. Если не считать то, что Марина всадила одному из парней, озабоченному Юре, коленом между ног. Меня вообще больше никто не трогал и знакомиться не пытался. К тому же парни вышли в Омске. С девушкой мы все же познакомились. Ее звали Юля, и ехала она так же как и мы в Москву, поступать в институт. Первое впечатление оказалось обманчивым. Она оказалась очень общительной. И вскоре мы уже вели себя как подружки. Марина же нашла новую компанию парней.

— Маринка, не боишься, что опять приставать в тамбуре будет? — спросила я, когда мы стояли в очереди в туалет.

— Нет, этот не озабоченный, — засмеялась она.

Но вскоре он ей наскучил, и она уже общалась с нами. Женщина оказалась не мамой Юли, а ее тетей, и ехала она до Уфы. А Юлю должен был встретить брат.

Уже на подъезде я набрала по памяти номер Деда.

— Слушаю вас, — услышала я его голос.

Он показался мне таким родным и близким. Я не знаю, что это было такое со мной.

— Это я. Коротко сказала я.

— Наконец-то. Вы где пропали? Почему не на связи?

— Так получилось.

— Марина с тобой?

— Со мной.

— Вы где и когда соизволите явится на службу?

— Утром будем в Москве.

— Наконец-то. Спасибо, что позвонил...ла. Тогда завтра в 16-00 жду у себя в управлении. Пропуск нужен?

— У меня есть удостоверение. А лучше закажите.

— Все, жду.

Этот короткий разговор придал мне сил. Если честно, я очень расклеилась после случившегося. Со стороны, может, я выглядела нормально. Но внутри "кошки скребли".

Я отключила телефон и повернулась к окну. Марина прошла в туалет. Через некоторое время она вышла и встала рядом со мной.

— Деду звонила? — спросила она.

— Ага. Сказал завтра в 16-00 ждет меня.

— А про меня спрашивал?

— Спросил, со мной ты? Я сказала — да.

Марина помолчала.

— Алин, ты сильно переживаешь?

Я посмотрела на нее.

— Я же вижу. Ты и за вык... Ну, ты поняла.

— Да, — задумчиво ответила я. — Понимаешь, я вдруг поняла, что во мне была жизнь. Новая жизнь. Понимаешь, еще год назад я даже мысли себе такой не допускала. Что я и беременная. Когда жила с Андрюшей, я думала. Но так, как бы между делом. — Я усмехнулась. — Да что там, я хотела родить ему ребенка. Но потом, в будущем. Мне казалось, что я не готова. А теперь вот думаю, что... Что с радостью выносила бы этого ребенка, не случись то, что случилось. Марин, ты понимаешь? Я. Я была беременна. Во мне зародилась новая жизнь. И я убила ее. Понимаешь?

У меня опять накатили слезы.

— Ты не виновата, сестренка. Не вини себя. Ты ведь даже не знала.

— Я должна была знать. Ведь меня тошнило, и задержка.

Слезы уже начали капать на грудь.

— Успокойся, Алин, — Марина обняла меня. — Ты любила Андрея?

Я посмотрела на нее сквозь слезы.

— Извини. Я...

— Ничего. Любила? Нет, просто... Не знаю, Марин. Мне с ним было хорошо. Правда, я иногда злилась на него. Но радовалась как собачка, когда он приходил. И я готова была ради него бросить все. Я не знаю, как любят женщины.

— Наверное, так же как и мужчины. Извини, если...

— Ничего. Все нормально.

В этот момент вышел какой-то мужчина. Окинул нас взглядом и зашел в туалет.

— На, держи, — Марина подала мне платок. — А то тушь потекла.

Глядя в зеркало, что висело тут возле туалета, я подтерла глаза и улыбнулась своему отражению.

— А мне кажется, что мне лучше идет такой цвет волос, — сказала я, переводя тему. — А тебе блондинкой — не очень, — уже хихикнула я.

— А мне нравится, — улыбнулась Марина.

— Ладно, пойдем. А то на нас уже косятся, — сказала я и шмыгнула носом.

— Чай будешь? — спросила Марина.

— Кофе и покрепче.

— Сейчас принесу, — ответила она и ушла к проводнице.

— Что случилось? — увидев меня заплаканную, спросила Юля.

— Так, ничего особенного.

— А тебе приходилось бывать в Москве? — спросила она.

— Нет, первый раз, — соврала я.

— А я была, маленькой, правда, еще.

Она начала рассказывать. Я честно не слушала ее. Думала о своем. Пришла Марина и подала мне кофе.

Остаток пути ехали без каких-либо приключений. Юля решила, что раз она была в Москве и, тем более, сама с районного центра, а мы — с какой-то забытой деревни, что должна научить нас, как вести себя. Как надо одеваться. Но, судя по ее стилю, я понимала, что она далека от моды. Начиталась журналов. Но я делала вид, что слушаю. А Марина даже кивала в ответ.

Когда стояли в Уфе, мы с Мариной даже успели пройтись по магазинам. Играть роль провинциалок уже не имело смысла. Поэтому было куплено хорошее нижние белье, которое не скручивалось и не натирало кожу. Так же нормальная косметика, которая не щипала глаза. Да гардероб обновили. Вернее, купили верхнюю одежду нормального фасона. Юля, правда, увидев косметику, сказала, что это подделка. Но мы спорить не стали. Марина только посмотрела на меня и улыбнулась. Марина вообще могла отличить по запаху натуральную от поделки. Но это не важно.

Прибыв на вокзал, Юля первая выпорхнула из вагона.

— Ну все, пока, девчонки. Созвонимся.

Когда мы вышли на площадь и осмотрелись, Марина толкнула меня.

— Смотри, наша учительница.

— Мне кажется, это не ее брат, — с улыбкой сказала я и пошла к ним.

Подойдя ближе, я поняла, что ее зацепили бамбилы и пытаются развести на деньги.

— Привет, — сказала Марина. — Может, и нас довезете?

Их было двое, они переглянулись.

— Какой разговор. В любую точку Москвы.

— А вы знаете, где Железнодорожный? Спросила я как можно наивнее.

— А что, девчонки, давайте скинемся и правда на такси поедем, — обрадовалась Юля.

— Давайте, — согласилась я. — И сколько?

— Всего пятьсот рублей, — ответил тип с неприятным лицом.

Не зря у меня чесались кулаки, — подумала я, садясь в машину. Мы втроем разместились на заднем сиденье. Я знала, что брат Юли живет в Люберцах, а нам — в Железнодорожный. Это в одной стороне, но поехали мы в другую сторону, на запад. Пассажир активно заговаривал нам зубы, задавая вопросы, есть ли родные в Москве, бывали ли мы здесь. И так далее. Мы с Мариной давно поняли, что к чему, а вот Юля откровенничала.

— А мы куда едем? — спросила Марина.

— Как куда? Сейчас завезем Юлю в Люберцы, а потом вас — в железку. А кто у вас там живет? Вы к кому-то едете?

— У нас знакомая, приезжали к нам отдыхать на Алтай, останавливались у нас в деревне, снимали у нас комнату, — спокойно соврала я. — Мне кажется, мы не в ту сторону едем.

— Все правильно едем. Не фалуйте, доставим в лучшем виде.

Пассажир достал телефон и позвонил.

— Здорово, Мокрый. Ждешь?

— Ну, жди, скоро приедут.

Я открыла сумку и незаметно достала нож. "Тоже мне, шифровальщики, блин". Мы выехали на МКАД и вскоре съехали на Волоколамское шоссе, направились в область. Не доезжая Истры, свернули на 107 шоссе и, проехав еще с десяток км, свернули в поселок. Тут уже и Юля забеспокоилась.

— Шлышь, курицы, заткнулись. Хоть слово вякните, на куски порежу, — жестко сказал пассажир повернувшись к нам и продемонстрировал нож.

— Молчим, — сказала я и толкнула Юлю. — Молчи, дура, а то и правда порежет.

— Мне кажется, они нас куда-то не туда завезли. Отпустите нас. Пожалуйста, — чуть не плача взмолилась она.

Двери были блокированы. Все было ясно еще там, на вокзале, что это развод. Только я думала, что на деньги, и хотела подстраховать Юлю, но оказалось куда все серьезней. Это похищение. Я понятия не имела, с чем придется столкнутся на месте, но очень хотелось увидеть этого Мокрого.

Марина посмотрела на меня, как бы спрашивая "Когда?"

— Я поняла, кажется. Вы нас, наверное, хотите продать в сексуальное рабство? — спросила я.

Они переглянулись. Пассажир повернулся к нам и посмотрел на меня.

— А ты догадливая. А тебя это что, не пугает? — удивился он.

— Представь себе, мне это очень нравится. Ты даже представить не можешь, сколько раз меня уже продавали. И что со мной сделали для этого.

— Ну-ну, — усмехнулся он и отвернулся.

— Это правда? — испуганно спросила Юля.

— Нет, Юль, мальчики просто шутят, хотят нас попугать и показать, как не надо делать. Правда, мальчишки?

Пассажир вновь повернулся и уже более серьезно посмотрел мне в глаза.

— Ты права, просто попугаем и отвезем домой, — они засмеялись.

Мы заехали на какую-то старую базу и остановились возле полуразрушенного ангара. Навстречу вышли двое и, узнав приехавших, начали открывать ворота, которые смотрелись на этом ангаре как что-то неестественное.

— Ну все, бляди, приехали, выходим.

Их четверо, нас двое.

— Девчонки, что они хотят?

— Рты закрыли и документы, деньги и телефоны кладем сюда.

К нам подошел мужичок бомжеватого вида. Даже на расстоянии я почувствовала неприятный запах перегара. И открыл пакет, чтобы мы сложили все туда.

— Мамочки, мне страшно, — всхлипнула Юля.

— Я сказал заткнуться, овцы. — К нам опять подошел пассажир и поднял нож.

Больше никого так и не появилось. Значит, четверо.

— Может, хватит ножом пугать девочку? — сказала я.

Он опять посмотрел на меня.

— Я не пойму а ты что такая спокойная? Или ты больная?

— Типо того, очень люблю таких как ты наказывать.

— Что ты сказала? Повтори. — Он приложил лезвие к моей щеке.

— Работаем, — сказала я и, отклонившись назад, перехватила его руку с ножом и нанесла прямой удар ногой в колено опорной ноги.

Он потерял равновесие, Я мгновенно нанесла еще удар ногой, только уже под колено. А правой рукой, согнутыми пальцами — удар в горло. Этого было достаточно. Я отпустила его и тут же круговым движением рук перед собой парировала удар еще одного, одновременно захватив его за рукав, сделала еще круговое движение и начала разворачиваться вокруг своей оси, увлекая его за собой. Разогнав его, я отпустила его и, развернувшись в обратную сторону, нанесла удар пяткой в голову на встречных курсах. Не успел он упасть, а я уже выхватила нож из рукава куртки и метнула в третьего, который достал оружие. Нож вошел в плечо по самую рукоятку. Он заорал, пистолет упал на пол. А Марина уже держала его на прицеле, завладев оружием четвертого. Тот корчился от боли в сломанном локтевом суставе.

Не прошло и полминуты, как все было кончено. Двое лежали без движение. Один орал, зажимая сломанную руку, а один стонал, пытаясь вытащить нож. Я быстро подошла к нему и выдернула свой нож. Он опять заорал и потерял сознание от болевого шока. Подобрав его оружие, мы быстро осмотрели помещения, больше никого тут не было. Хотя следы пребывания пленниц были.

— Все, уходим, — сказала я и, схватив за руку застывшую на месте Юлю, потащила ее к машине. — Марин, за руль.

Вскоре мы уже выехали на сто седьмое шоссе.

— Марина, ты молодец, неплохо. Но нужно работать быстрее. На одного человека у тебя должно уходить не более двух секунд. Тебе нужно еще работать над техникой боя.

— Это что? Это как? Вы кто? — наконец-то заговорила Юля.

— Юль, все хорошо уже. сейчас отвезем тебя домой к брату, морду ему начистим за его безответственность. Все, что видела, забудь. Поняла?

— Ага, но их же четверо было, как? А вы кто?

— Лучше тебе не знать. И на будущее, никогда не покупайся на дешевое. Тут нет таких цен. Пятьсот рублей — это тут не деньги, и за такие деньги в Люберцы никто не поедет.

— А с этими что? Вы их убили? — испуганно спросила она.

— Очухаются через полчасика. Все с ними нормально.

Зачем ей говорить, что там уже один труп точно есть, и два под вопросом. Мы завезли ее на адрес. Затем заехали в салон связи и купили новые симкарты. Она знала наши номера и мало ли что она могла рассказать. Затем выехали на Рязанку и в Октябрьском, заехав в тупик, бросили машину. Я достала заранее купленную свечу и установила ее так, чтобы она примерно через пол часа подожгла пластик. Даже если ее и успеют потушить, копоть, которая образуется при сгорании пластика, уничтожит все следы и отпечатки.

Поймав такси, мы отправились домой. Забрав у соседей ключи, мы наконец-то оказались дома.

Назначение

Времени оставалось мало. Уже было одиннадцать утра. Помывшись, я начала собираться. Возник вечный женский вопрос. Что одеть? Подумав, я достала форму. А почему нет? Меня никто не увольнял, звания не лишали. Я была в ближнем резерве, имею право носить форму.

— Марин, будь другом, перекинь мне погоны с кителя на рубашку. Я не успеваю.

— А ты че, решила в форме? — удивилась Марина.

— А почему нет? Соскучилась. Да и Деду приятно сделаю. Он никак не может добиться, чтобы я появлялась у него в форме. К тому же иду к высокому начальству.

Уложив волосы и нанеся легкий макияж, я одела туфли и посмотрела в зеркало.

— Ну как? — Я покрутилась перед зеркалом.

— Нормально, товарищ старший лейтенант. Только вот туфли.

— Что туфли?

— Каблук бы поменьше, — сказала Марина.

— Ты еще не видела, на каких шпильках там ходят. Мои двенадцать сантиметров — ни о чем.

— Интересно-интересно, — задумчиво сказала Марина.

— Ну что не так?

— Просто не пойму.

— Ууууу, — завыла я. — Ну, хочу я одеть шпильку. Что тут такого? Соскучилась.

— Ты чокнутая, Алинка. Ладно, держи. — Она подала мне ключи от Опеля. — Не разбей только.

— Постараюсь.

— Нет, давай лучше я тебя отвезу, я все равно не знаю чем заняться.

Мы еле успели. Я показала ксиву, дежурный посмотрел и нашел пропуск.

— Проходите, товарищ старший лейтенант, — сказал он и открыл турникет.

Мне почему-то было приятно, когда меня назвали по званию. Когда я зашла в приемную, часы на стене показывали 15-57. Я впервые была в этом кабинете. Это кабинет начальника управления. Да, Дед. То есть генерал лейтенант Мурзин Евгений Юрьевич уже был не ВРИО, а начальником управления. Или директором ГРУ. Кому как нравится.

— У себя? — спросила я у адъютанта или секретаря. Тут тоже кому как нравится.

— Вы по какому вопросу? Все бумаги на подпись оставляйте у меня.

— А вы, товарищ полковник, видите что у меня есть бумаги? И по вашему, где я их прячу?

Он поднял глаза и еще раз внимательно посмотрел на меня. Что за девка, которая смеет так дерзить.

— Самбурова, ты, что ли? — узнал он меня.

— А кто же еще? — улыбнулась я.

— Вот-вот, кто еще так может дерзить в этой приемной. Алина, ну я тебя совсем не узнал. А похорошела как.

— Ладно-ладно, товарищ полковник. И вы туда же, на молоденьких заглядываетесь, — улыбнулась я.

— Ну вот что ты за человек, я от чистого сердца, а она сразу в бутылку лезет.

Я улыбнулась.

— Но за комплимент спасибо.

— Ну вот так бы сразу. Ну все, заходи, он ждет тебя. Сказал, чтобы сразу проходила.

— Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? — Я встала по стойке смирно.

Дед просматривал какие-то бумаги. Мельком глянул на меня.

— Какой у вас вопрос?

— Вы меня вызывали. Старший лейтенант Самбурова прибыла.

Он поднял голову. Затем встал и подошел ко мне.

— Так-так. Ты меня удивляешь.

— Ну, вам же нравится, когда я в форме.

Он подал мне руку и сильно сжал мою, я ойкнула. Он приобнял меня.

— Извини, чуть руку тебе не раздавил. Проходи. Рассказывай, что натворили? — сразу взял он "быка за рога".

— Почему мы должны были что-то натворить? — удивилась я.

— Ну, во-первых, явилась в форме, без опоздания, да и волосы покрасила. А это говорит о том, что тебе пришлось менять внешность, а форма — чтобы смягчить мой гнев.

Я опустила глаза.

— Ладно, можешь не рассказывать. Я и так все знаю. Молодцы, что не попались. Но наказать тебя стоит. И Марину тоже.

— А Марина тут при чем? Удивилась я. Это моя вина.

— Ладно тебе. Ее я наказывать не буду. Кстати, что касается Марины. Тебе известно, что она написала рапорт о поступлении в Рязанскую спецшколу?

— Нет, она не говорила, — удивилась я.

— Я подписал.

— Пусть. Думаю, ей пойдет на пользу, — ответила я.

— Ну а с тобой... Поедешь в Новороссийск. В штаб Черноморского флота. Послужишь в особом отделе.

Я открыла рот, но он не дал мне сказать.

— Не спеши с выводами. Ты человек незасвеченный, к работе уже давно не привлекалась. У нас там происходит черт знает что. На лицо саботаж. Или диверсия. Нужно разобраться. Военная контрразведка там уже работает. А ты будешь работать автономно. Докладывать только мне.

— Из разведки в контрразведку?

— Поедешь как молодой специалист, выпускница военно-морского училища.

— Есть над чем подумать, — сказала я. — А что там не так?

— Корабли не могут выйти в море, постоянный отказ техники. Есть мнение, что это саботаж.

— Ну что же, надо так надо. Партия сказала надо, народ ответил есть. Когда выезжать?

— Не спеши. Изучишь материалы и по военно-морскому училищу тоже.

— А почему бы просто не сделать перевод из сухопутных в морские части.

— Такой вариант тоже возможен.

Мы поговорили еще минут сорок. Я уже собралась уходить и посмотрела на него.

— Евгений Юрьевич, у меня есть вопрос, вопросы.

Он посмотрел на меня, тяжело вздохнул.

— Не здесь. Все потом. Можешь идти.

— И все же, я хочу знать...

— Все потом, Самбурова. Иди. Свободна.

— Есть, — недовольно ответила я и направилась к выходу, демонстративно стуча каблуками по паркету.

— Тебе так не тяжело ходить? — спросил он вслед.

— Нет, привыкла.

Я вышла за двери. "Ну что же, потом так потом". В приемной сидели два генерала.

— Здравия желаю, — сказала я и вышла из приемной.

Подойдя к окну, я достала из сумочки сигареты и зажигалку, закурила. "Почему он так отреагировал? Он что, догадался, о чем я хочу спросить?" Докурив, я затушила сигарету в пепельнице и, одев пилотку, направилась к выходу. Марина ждала меня на стоянке.

— А ты что это не сказала мне о рапорте? — сразу задала я вопрос.

— Боялась, что ты будешь возмущаться, да и не ясно было.

— Подписали тебе. Так что собирайся. У тебя два дня, и должна явится в часть. Там тебе все скажут.

— Ура, ура, ура. Марина накинулась на меня и расцеловала.

— Поехали уже, дурочка, — ласково сказала я.

"Дед, скорее всего, знает о чем я хочу спросить. Но почему он так отреагировал?" — теребя сережку, думала я.

В сумочке пропищал телефон извещая о СМС. "Объект "Д". В 22-00", — прочитала я и посмотрела на часы. Время пять. Успею.

— Что то важное? Спросила Марина.

— Да, встреча через пять часов. Давай поспешим, нужно переодеться.

— А ты чем будешь заниматься? — спросила Марина.

— Меня отправляют в строевую часть ВМФ. В штаб флота.

— В смысле? Серьезно? В спецназ флота, или в разведку флота? А что, круто.

— Ты не поняла, в штаб, в строевую часть, секретаршей.

— Ты шутишь?

— Нет, я только на это и способна, перемещать бумажки из кабинета в кабинет, ну и еще кое на что...

— Да ладно тебе. Шутишь.

— Нет. Наказание, — Я улыбнулась. — Только никому.

Марина посмотрела на меня.

— Я поняла. Можешь не объяснять.

— Что ты поняла? — я посмотрела на нее.

— Вычислить диверсанта может диверсант.

— Много ты понимаешь. Поехали уже, зеленый.

Дома я с облегчением сняла туфли. С непривычки ноги устали. Ну надо привыкать. Хотя никто не заставляет меня носить шпильку, могу и маленький каблучок. Но будучи еще мужчиной, мне всегда нравилось, когда военные девушки ходили на высокой шпильке. Я тогда не понимал, как тяжело им это дается.

Самбурова Алина Сергеевна

Быстро переодевшись в джинсы и кроссовки, одев футболку, я быстро перекусила яичницей, которую пожарила Марина, и, чмокнув ее в щечку, одела джинсовую куртку, кепку и, взяв ключи от Опеля, стартанула на адрес. Оставив машину в соседнем квартале, пешком дошла до нужного мне дома и поднялась на этаж. Дед уже ждал меня.