(Naruto) Текущее продолжение:"Я-кто?!"

Глава 17. Очень оживленные съемки

Тот день ничем не отличался от предыдущих: все та же опостылевшая льдина, все тот же эпизод с явлением злодея народу. Ну и несколько следующих, конечно. И снег, в который раз, пришлось разгребать до льда, чтоб выглядело, как в первый день съемок.

Каждый день Ро взбирался на ледяной выступ по скрытым за кадром ступеням, как на Эверест и подолгу отдыхал, восстанавливая дыхание. Возраст у него был достаточно преклонный, чтобы такое восхождение его напрягало, но при этом серьезной угрозы не несло.

"Злодей" — Ро Союто, добродушный и смешливый дядечка, что называется, подпенсионного возраста. Он был настолько энергичным, что дедушкой его назвать язык не поворачивался, хотя и быстро уставал. А вот в гриме ему смело можно было дать всю тысячу лет, что по сюжету прожил его персонаж.

— Снято! Теперь отдельно Ро! Крупный план! — командовал режиссер.

Фуджиказе моментально стерла с лица выражение решительности и воодушевления, и потрусила к печке. Украдкой наблюдая за актрисой, спросил у Хидео:

— Раз ваш персонаж, скончался еще когда мы были в теплых водах, то зачем вы вообще с нами здесь мерзнете?

Отвлекшись на хлопушку Акиры, Хидэо потер озябшие пальцы:

— Эх. Не нужен. Но если меня не будет, о смерти моего персонажа кто-то может догадаться.

— Спойлеры! — Веселясь, фыркнул я. — Действительно такой вывод сделать не сложно.

Интересный факт о кино про Фуун: фильмы о ней любили не только в Стране Огня, но и за рубежом! Умный режиссер выдумал для "Фуун" иную географию, упростил геополитику, сознательно отсекая все мелочи, которые бы могли быть соотнесены с реальностью и восприняты кем-то на свой счет.

Кино это пошло только на пользу.

Сцену одним кадром переснимали уже второй раз, когда я почуял что-то. А затем самая высокая точка айсберга взорвалась.

— Этого не было в сценарии! — воскликнул кто-то.

— Ирука-сан? — недоуменно уставился "телохранитель принцессы" на обнаженный меч. — В чем дело?

— Похоже на нас напали, — шаря взглядом по снежным шапкам, где почудилось чужое присутствие, — держитесь подальше, а лучше бегите на корабль и захватите остальных. — прикрикнул. — Быстрее!

Когда Какаши выскочил вперед, не обращая внимание на вопли парня с хлопушкой про "портишь кадр", Хатаке подал знак "внимание", заговорив на тему того, что тут кто-то есть.

Еле удержался от реплики: "Да неужели?! А я-то думал, это я взрывтеги растерял!".

Ломая наст, нарочито медленно, из-под снега вылез здоровый, комплекцией напоминающий медведя, страшный мужик в странной броне и тощей шапке с ушками, но без верха. На лбу у него матово поблескивала пластина небольшого и молодого, но уже крайне амбициозно настроенного селения скрытого среди снегов (Юкигакуре).

Одежда нашего нового знакомого выглядела как футуристичный доспех с уклоном в китайский стиль: плотная тканевая основа бледно-бледно голубого цвета, поверх — мягкие синие трубки и большие металлические штуковины с инь-ян в бело-бирюзовом исполнении.

— Как и ожидалось от Хатаке Какаши! — радостно заметил бугай. — Меня зовут Фуюкумой Мизоре.

— А меня Какуйоку Фубуки — представилась симпатичная куноичи в броне с крыльями, стряхнув с розовых хвостиков снежинки. Ее шлем напомнил мне "трусы" Чоджи, потому что специально для волос, эта девушка в нем проделала дырки. Она появилась позже "мишки", вылетев из поднятого взрывом снега на лиловых крыльях, словно слюдяная летучая мышь.

Слева от нас, недалеко от Ро, из того же "облака" появился парень с голубыми волосами собранными в высокий хвост. Будто ему своего собственного роста не хватало и он хотел казаться еще выше.

— Я Рога Надаре, но вы это уже знаете, Хатаке Какаши, — глумливо сказал третий, — не так ли?

А я вообще никто, — про себя подумал я, — и не обращайте на меня внимания.

Интересно, что у всех троих трубочки на броне имели кнопку и что-то похожее на источник питания с бляхой "инь-ян", все в том же бело-бирюзовом цвете. У толстого этот "источник" находился на животе, у высокого вмонтирован в одиночный наплечник, а у девушки он примостился в центре спины, между крыльев. Интересно, что запускает эта конструкция и сколько тянет из них чакры?

Но вообще самая первая мысль была совсем иной:

"Ну ек-макарек! Что это за представление такое?! Они же вроде не в театре, а на миссии!"

К счастью, погружение в этот мир не прошло бесследным и до меня дошло — наши противники просто следовали неписанному этикету шиноби. Они показали себя, дали понять, что могли бы атаковать из засады и нанести нам большой урон. Да, они рискуют с таким представлением, но вместе с тем этим они как бы говорят нам:

"Смотрите, мы сильны, нам даже не нужно внезапно на вас нападать, хотя мы могли бы. Вам не выиграть этот бой. Отступитесь. Никто не хочет лишней крови".

Виктор с легким сердцем советовал мне избавляться от угроз не со зла, нет. Просто он давно разыскиваемый преступник и мятежник для официальной власти, и у них там никакого этикета давно нет. Тупо резня всех против всех. И это я еще толком не знаю, кем он был в прошлой жизни и что творил, пока зарабатывал стартовый капитал в 90-е.

А нападающие, кстати, имеют все основания так себя вести, по сути предлагая нам тихо убраться отсюда. Три джонина против обычной учебной команды — это даже не смешно. Ну, а про меня они могли и не знать, посчитав то ли очередным охранником, то ли актером, то ли проводником, тем более что я был в гражданском, повязкой деревни не светил, оружие носил скрытно, благо что зимнее снаряжение без жилета мало чем отличается от обычной зимней одежды. Ну, а чакру я уже скрывал по привычке. Тем более что с таким фонящим реактором, как Наруто, не сложно потеряться.

И пусть Какашкин презрительно хмыкает, глядя на меня. Все эти меры — небольшая цена за возможность воткнуть в спину врагу танто.

Соблазн сдать этим вежливым ребятам актрисульку был велик. Вот просто руки чесались. Как говорится — баба с возу и волки сыты. Но, увы, нельзя. Да и не я тут все решаю, а Собакин.

Однако, оценив противников, решил, что в данной ситуации лучший выход — положиться на Какаши. Он на этом неписанном этикете собаку съел.

Когда снеговички объявили Фуун потерянной принцессой Коюки, захотелось побиться обо что-нибудь головой. Подозревал же, о том, что "просто не будет", но чтобы так?!

— Уважаемые шиноби, вы, наверное, очень занятые люди! Много лет не могли в кино себе позволить сходить! — так чтобы снеговички услышали, начал я троллинг.

— И вы бы лучше, чем за ней бегать, сказали бы нанимателю, что она снова потерялась, раз она такая незаметная! — радостно предложил Наруто, с ходу подхватив мою идею.

У Снеговиков аж морды перекосило от этого представления, а мы с Наруто синхронно ухмыльнулись. Выглядеть идиотами им почему-то не понравилось. А по внешнему виду и не скажешь!

Поняв, что расшаркивания продолжаются, но уже в виде боя, я плюнул и подхватив дважды принцессу, рванул на корабль.

Сама эта дура никуда уходить не собиралась. Застыла как изваяние и даже не моргала.

То ли шок, то ли еще что.

Пока я там бегал и сдавал принцессу с рук на руки, остальные сражались и к моему появлению толстяк на сноуборде начал серьезно теснить Наруто.

Мне пора поздороваться, что ли. За атаками и бесчисленными клонами Узумаки вражеский шиноби оказался в пол разворота ко мне, за что получил отравленный танто в спину. Я целился под лопатку, но в последний момент это сволочь дернулась и удар соскользнул, нанеся только неглубокую поверхностную рану на спине.

Жаль.

У меня в голове мгновенно пронесся анализ.

Похоже, комбинезон сделан из чего-то очень плотного, явно укреплен сеткой из нитей чакрометалла и еще в нем наверняка куча проводов. Удар соскользнул явно не только из-за поворота тела, но и потому, что он съехал по броне или спрятанным проводам. Нужно наносить сильные колющие удары, режущие не сработают. Плюс явно подобие щита из чакры, нет, не так. Укрепление доспеха чакрой с отталкивания ею же. Это явно не автоматическая функция, возможно, какая-то техника, завязанная на доспех?

Вывод: нужно пропускать больше чакры через танто.

— Ты кто?! Как ты посмел?! — разорался отскочивший "снеговик", непонимающе глядя на кровь на перчатке.

— ... А Наруто — самый непредсказуемый ниндзя из своего выпуска... — гордо вещал Какаши, который как раз оказался неподалеку, обмениваясь ударами техниками с лидером врагов. Я почувствовал на себе чужое внимание.

— А это кто? — словно между делом, по-светски спросил главнюк нападавших.

— А это Ирука Умино, — также, как бы между делом, ответил Какаши.

— Данзо много кого учил быть подлецами и бить в спину, но именно Ирука оказался самым талантливым и прилежным учеником.

— Спасибо, — с сарказмом начал я, ответ, отбивая брошенные кунаи, — за столь лестную оценку, Хатаке-сан!

А мысленно добавил: к сожалению, о вас ничего хорошего сказать в ответ не могу.

— Это был не комплимент, — донесся до меня ровный голос Собакина.

— Эй вы, Ирука хороший! — раздался возмущенный протест Наруто, который поторопился воспользоваться отвлеченным внимание своего противника, и нанес сильный удар...

К сожалению, неточный и неудачный, оставивший только порез на рукаве левой руки Мизоре. После этого Узумаки пропустил контратаку и еще раз доказал истинность поговорки про то, что ежик, конечно, сильный, но легкий. Проще говоря, он улетел от удара в снег.

К сожалению, стало несколько не до разговоров: Мизоре отбил брошенные в него кунаи и в меня полетела механическая рука на тросе. Ну как рука, грабля скорее какая-то. Малопонятный стимпанковский манипулятор, от которого я просто отшагнул в сторону.

Бронехомяк с яростным ревом попер на меня, фонтанируя гневом.

Не иначе как обиделся на отравленный нож в спине. Странно, должен же понимать, что в этом не было ничего личного. Просто работа у меня такая.

Кувырком уходя от снаряда, я схватил полную пригоршню снега.

В это время Наруто, поймав момент, когда противник увлекся с атаками на меня и по сути, остался без руки, яростно атаковал снеговика. Но враг пока отбивался.

— Эй, толстый! На-ка!

Как и ожидалось, шиноби Снега отслеживал меня краем глаза и на провокацию не повелся и от драки с Узумаки не отвлекся...

Хорошо промоченный морской водой и наполненный чакрой увеститый снежок перекособочил шлем Мизоре, закрыв ему обзор. Он бы мог увернуться, но не стал, потому что посчитал, что я бросаю простой снег.

Кунаи Наруто что-то там порезали в его костюме, но увы, ничего критичного.

Толстяк снова разорвал прыжком расстояние между собой и атаковавшим его подростком.

И без того маленькие глазки прищурились в удивленном понимании:

— Водник.

— Невероятная проницательность! — саркастично хмыкнул. — Долго думал?

И этот боевой хомяк в ушанке снова попер на меня, как бык на тореадора.

Судя по движениям — в тайдзютсу слабоват, больше полагается на свою силу, массу и доспех. В бою с Наруто он пока ничего особого не продемонстрировал.

А самое главное — Мизоре начал выдыхаться. Возможно, доспех поврежден и стал его подводить. Да и яд наверняка заработал.

Отпрыгиваю назад, разрывая дистанцию, в рожу бронехомяку кидаю кунаи с привязанными моппанами, начиненными перцем. От кунаев он, как я ожидал, защитился, но меня из вида он потерял. Я создал теневого клона, а сам на полной скорости метнулся влево.

Противник, чихая от перца, выскочил из облака на клона, и попытался сокрушить его размашистым молодецким ударом, но тот бросил еще дымовых шашек и маячил перед глазами у врага. Я воспользовался тем, что толстяк меня не видит и бросился к нему со спины, ориентируясь на эхолокацию. Ускорение с помощью чакры, подать чакру ветра на верное танто, удар в плечо, который должен был лишить его правую руку мобильности

Удар проходит, но снова не наносит достаточных повреждений. Лезвие пробивает броню и одежду, видна кровь, но мне очевидно, что покрытый ядом клинок из чакрапроводящей стали, наполненный моей энергией, снова наносит только поверхностную рану.

Толстяк вскрикивает от боли, одновременно блокируя мой удар свой бронеперчаткой прямиком из стимпанка и одновременно уходя вниз, пытаясь достать мое правое колено своим ботинком. Ага, щас...

— Мизоре! — выкрикнула куноичи, отвлекаясь от Саске и Сакуры.

— Дамочка, не отвлекайтесь! — крикнул я ей, не отвлекаясь от противника. — Мы его не больно убьем!

Мы снова разорвали дистанцию, я попытался скрыться в тумане — совсем рядом со мной пролетела металлическая лапа с явно загребущими пальцами.

Я рубанул по тросу зажатым в левой руке кунаем, и его лапа так и улетела куда-то. Оружие оказалось безнадежно испорчено, но выражение рожи толстого шиноби того стоило. С горечью в сердце я лишил себя этого зрелища, бросив ему в лицо острым концом огрызок куная.

Впрочем, долго полюбоваться на чужой облом мне бы так и так не дали. Вражеский главнюк скомандовал отход и шиноби, ловко прикрываясь техниками снега, технично отступили.

При этом, несмотря на раны от отравленного клинка, Толстяк не спешил помирать от яда. Больше того. Он даже обузой им не стал. Свинство какое-то. И загадка. Вот бы еще понять, почему яд от Анко не сработал.

Теперь надо перевести дух, подсчитать потери и решать, как нам быть дальше.

Возвращались на корабль мы с разным настроением. Учиха был горд. Он, при минимальной поддержке со стороны Харуно, весь бой почти на равных бился с сильным и опытным противником.

Сакура вообще была на седьмом небе от счастья, глядя на Учиху. Да и в целом мир Харуно Сакуры играл радужными красками: КИ не напугали, по шее мало дали, перед Саске показала, чему научилась, а любовь всей жизни похвалил ее! С того раза, когда Харуно от дури и усердия повредила себе на тренироках руку, Саске стал относиться к ней чуть лучше: как к человеку, а не элементу интерьера.

Наруто был окрылен победой, не осознавая масштаб будущих проблем, он прыгал от восторга и нетерпения, объясняя в своем стиле Саске, как бился с толстяком.

— ... а тут он бах! А ему бум и он аж улетел!

И чем же, спросите вы, я не доволен?

Тем что мы обратили противника в бегство, но он залижет раны, возьмёт подкрепление и раскатает нас в тонкий блин. Мы, как-никак, собираемся воевать с малой скрытой деревней и правителем целой страны! Это как одним отрядом ОМОНа, без поддержки, без базы, без ресурсов, устраивать военный переворот в Сомали! Нет, я понимаю есть нюансы, но в целом ассоциации именно такие!

Хатаке взошел на палубу демонстрируя олимпийское спокойствие и полный пофигизм, но при этом явно был чем-то или кем-то недоволен. Судя по тому, как он на меня поглядывал — мною. Все как обычно.

Мне же было тоскливо и горько от того, что даже со сменой руководства нам попадаются миссии повышенной сложности. Если это не заговор, то — проклятие.

Опять вставал выбор: поступить разумно, как вменяемые люди или как мы обычно —

глупо и рискованно. И я догадывался, какое решение примет команда. Как поступаю нормальные люди, когда местная деревня шиноби непрозрачно намекает, что вам тут не рады? Убираются, покуда живы. Что сделаем мы? Как пить дать, попремся дальше. Седьмые ослеплены легкой победой и сейчас явно недооценивают противника. Даже умом понимая, что это спаянная команда с большим опытом и опасный противник, подростки все равно подсознательно будут недооценивать врагов, потому что один раз их уже победили.

В кают-компании внезапно стало тесно из-за нервничающих и потеющих, несмотря на погоду, людей.

Режиссер, продюсер, принцесска, мы, Какаши, капитан, и, конечно же, самураи.

Если честно, в последних особой надобности не было, все прекрасно понимали, что в случае серьезного боя они ничего не сделают, но мы все-таки хорошие парни, так что сделали вид, что постоянная студийная охрана будет небесполезна.

Обычно так оно и есть. Кто-то должен сторожить реквизит, грозным видом распугивать неадекватов, расталкивать толпу чтобы дать пройти актерам, участвовать в массовке, и исполнять прочие подобные обязанности вахтерного типа. Но, увы, не в случае столкновения с опытными шиноби. Тут от них пользы, как с козла молока. Ни клиента защитить, ни врага боем связать у конкретно этих самураев не получится, ТТХ не те.

Когда напряжение стало почти осязаемым, первым взял слово Какаши, опершись на столешницу руками, как генерал перед провинившимися подчиненными.

— Наша задача по охране только что стала значительно тяжелее. Не так ли, принцесса Фуун... или, я должен сказать принцесса Коюки?

Внешне Хатаке оставался таким же спокойным, и голос у него был ровным. Но я эмпат и хорошо его изучил за это время. Какаши злился.

Названная Коюки ответила совершенно безразличным взглядом и непробиваемым покерфейсом. На мгновение я даже залюбовался ею.

Все-таки, она редкой красоты женщина, хоть и стерва: безупречно правильные черта лица, белая кожа, напоминающая качественный мрамор, оттененная длинными, отдающими едва заметной синевой черными волосами с челкой, уложенной по обе стороны лица, умело нанесенный макияж и светло голубые глаза. Безупречная, как скульптура и безжизненная, как кукла.

Мне, как эмпату, с Фуун сложно из-за ее характера и эмоций, будь она хоть сто раз Мисс Вселенная. Звучит, конечно, смешно, если вспомнить, что моя Анко людей пытает и убивает, да и вообще довольно кровожадная девушка.

Но это там, на работе, где меня это никак не касается. Дома же Митараши воплощение хрупкой нежности, тепла и уюта, которое хочется сгрести в объятья и никуда не отпускать. Моя прекрасная муза, которой я не перестаю восхищаться и марать бумагу в тщетных попытках нарисовать ее идеальный портрет.

А самое главное — это взаимная любовь, и на другую я ее не променяю.

Вот такой забавный парадокс.

Замечтавшись, коротко по-русски записал свои мысли об Анко, чтоб потом пересказать их лично.

Наверное, со стороны мы с ней выглядим, как та парочка со щенком: Он ей подарил щенка лабрадора. Теперь она писается от счастья, он писается от ее признательности, а щенок писается просто так, за компанию. Но биджу меня задери, мне это нравится!

Тем временем одноглазый мрачнел, продолжая нагнетать и бросал недовольные взгляды то на мою блаженную рожу, то на заказчика:

— Я полагаю, что этих шиноби нанял кто-то могущественный. Вероятнее всего, ваш дядя — Дото Казахана. — и вновь внимательно уставился в голубые глаза актрисы.

А младшая Казахана все так же — полное спокойствие, как внешне, так и в эмоциях. Рядом ощутимо нервничал Сандая, мялись самураи, не совсем понимая что они здесь забыли. Режиссер время от времени протирал лоб, жестом осаживая взвинченного до предела помощника. Того парня, что так и не расстался с хлопушкой, вцепившись в нее, как в спасательный круг.

Словно посмотрев на это все со стороны, позволил себе усталую усмешку. Помечтали и хватит.

С той же улыбкой покачав головой, сказал:

— При всем уважении, Хатаке-сан, вы зря теряете время, пугая принцессу. Продюсер-сама уже готов во всем признаться, — повернувшись прямо к заказчику, ощерился своим самым жутким оскалом, приправив его изрядной долей чакры и ненависти, направленной на него. — Нам попался еще один безмозглый заказчик, безответственный скупердяй и авантюрист. Вы хоть понимаете, во что вы всех нас втравили? Всех, включая, вашу обожаемую принцессу и режиссера, который обеспечивает ваши опасные затеи из своего кармана.

Сандая отшатнулся, но затем опасливо косясь, сел обратно, сплетя положенные на столешницу руки в замок и ссутулившись. Однако сдаваться Асама не собирался.

— Это было необходимо! — дрогнувшим голосом сказал он, сев ко мне боком и устремив взгляд на Хатаке. — Страна Снега нуждается в Коюки-химе. Только вместе с законной властью сюда придет Весна!

Сандай Асама говорил смелее увереннее с каждым словом, под конец спича он так воодушевился, что начал размахивать руками.

— Тц! — У меня зубы свело от пафоса, густо замешанного на искренней уверенности в своей правоте этого фанатика. Продюсер пугливо обернулся, съежился под моим взглядом, но глаз не отвел. Виноватым он себя не считал.

— И ради этого вытащите Коюки-сан против ее воли в капкан? Сандая-сан, смерть принцессы чудесным образом вернет вам весну? Вы Коюки с ее героиней, случаем, не попутали?

— Коюки-сама не пострадает! — тут же возмутился Асама, вскочив с места и сжимая кулаки. — Если будет необходимо, мы все погибнем, но защитим принцессу!

— Я не хочу в этом участвовать, — бесцветным, усталым голосом ответила актриса. И как эмпат, я уверен, что она тоже говорила искренне.

Дальше были уговоры Сандая, обращенные по большей части к принцессе, мои с ним препирательства, конец которым положил Нагиса Синдо. Режиссер, вздохнув, сказал.

— Я приношу перед вами извинения, уважаемые господа шиноби, за то, что Сандая-сан забыл рассказать вам все нюансы предстоящей миссии, но на все равно придется плыть в Самуйяму (Холодная гора). Именно там нас ждет закупленный в Стране Снега реквизит, включая съемочную технику и технику для спецэффектов, которую никто более не производит и без которой мы не сможем нормально доснять картину, что означает для нас банкротство.

— Вам деньги дороже жизни?! — изумился я. — А что если Дото, правитель Страны Снега, между прочим, решит в следующий раз послать не три, а пятнадцать шиноби? А ведь он вполне может.

— Мечта, — устало сказал осунувшийся режиссер. — Мечта мне важнее жизни. Всю свою жизнь я мечтал творить, создавать Кино. В случае банкротства и подмоченной репутации у меня не останется ничего. К тому же мне риск не кажется слишком большим. Самуяма — это портовый город. Мы незаметно приплывем, заберем оборудование, быстро снимем пару сцен и уплывем.

Я скривился, а режиссер продолжил:

— Едва ли правитель страны устроит побоище в собственном городе, при огромном количестве свидетелей и устроит себе международный скандал, дав повод крупным странам предъявить ему претензии. Жаль лишь, что добраться до радужных ледников, для финала, нам так и не удастся...

Наруто захотел влезть и что-то сказать, но Сакура, по старой привычке, заткнула его, стукнув кулаком по голове.

— Я бы не был так уверен, что вам удастся поснимать, учитывая, что шиноби Дото все еще живы и даже не покалечены, как следует, — оставил я за собой последнее слово.

Причем Какаши в прошлом от главнюка этой троицы еле убежал и должен понимать, когда отступить надо, так что какая-то надежда у меня еще теплилась. Хотя скажу честно, признания режиссера немного поколебали мою решимость.

— Мы приняли миссию, Ирука-сан, — холодно заметил Хатаке. И хотя вскрылись новые обстоятельства, но они не были известны нашему заказчику. И мы ее продолжим. Это наш долг как шиноби Конохи. Именно на этом стоит наша репутация и мы ее подтвердим.

Слабоумие и отвага — это наш девиз, — подумал я, тяжко вздохнув.

Кстати, формально Хатаке прав, подкопаться сложно. Да и смысла нет, он тут командир и своего решения не изменит.

— Вы что-то еще хотели сказать, Ирука-сан? — прищурился Какаши.

Я же в ответ изобразил жестами что-то среднее между "сдаюсь" и "валяй, мне уже похер".

Если мы каким-то чудом переживем эту миссию, срочно найду работу поспокойней: например, санитаром в психбольнице.

Дальше было бесполезное, и оттого еще более утомительное обсуждение планов по отражению возможной атаки противника. Надо защищать Фу-саму?

А мы что, этого раньше не знали? Связать врагов боем, максимально используя ландшафт... Ага, держите карман шире. Снеговики здесь живут, тренируются и сражаются, знают местность и выучили все возможные уловки, применимые во время боя в снегах. Ну ясен пень, мы их легко переиграем на их же поле!

Этот пункт меня выбесил отдельно.

Дело в том, что все деревни шиноби не зря имеют свою специализацию и любимые места сражений. Песочник практически всегда предпочтет биться в пустыне или пыльных степях, шиноби Конохи — в лесу, туманники — у воды, выкормыши Ооноки — на каменистых равнинах, а облачники — в горах. Наши противники, соответственно, уже из-за одного этого имеют солидное преимущество в использовании ландшафта и пытаться их тут переплюнуть просто бесполезно. Особенно бесперспективно выглядят эти рекомендации на фоне возможных штормов и снегопадов, в которых мы вообще не умеем сражаться.

Надо искать другие пути. Например, пытаться навязать им бой на ближних дистанциях. В той тройке, с которой мы сражались, у всех кроме главнюка были явные проблемы с тай. Уж не знаю, с чем это связано — с теплой и достаточно стесняющей движения одеждой, с использование специальной брони, неудачной школой рукопашного боя, или просто нам достались такие противники, но в ближнем бою они проявили себя как-то совсем слабо для своего возраста и рангов.

Еще Собакин вещал про важность командной работы. Да-да, дети, делайте так, как я говорю, а не так, как я делаю! Задрал уже!

И я понял! Как озарение снизошло. Наконец-то я сообразил, почему в манге и в аниме все без исключения бои "седьмых" заканчивались индивидуальными схватками.

А ведь на поверхности все лежало!

С какой бы командой седьмые не встретились, у врагов всегда было лучше с взаимодействием и тактикой. Единственный способ нивелировать это преимущество врагов — спровоцировать их на индивидуальные поединки.

Блин, ну тогда бы так и говорил.

Конечно, я потом еще провел с ребятами короткий брифинг на тему боя со снеговиками и использования их возможных слабостей.

Я узнал, что баба очень любит летать, стрелять ледяными птичками и что её крылышки вполне могут резать металлическую леску, которая выдерживает вес трех взрослых шиноби.

Мда.

Но зато она довольно слаба в тай и если прижать ее к земле, может быстро проиграть. Ну и сами перепонки, в отличии от края, кажутся достаточно уязвимыми для атак. Не сможет ими воздух загребать, будет бегать, как муха с оторванными крыльями.

Толстый быстро перемещается только на сноуборде, что можно использовать против него, заманив его, например, на ловушку с леской. На полной скорости он долбанется так, что останется только добить. В бою Мизоре больше полагался на доспех и свою механическую лапу. Медлителен, достаточно неповоротлив, из техник ничего выдающегося не показал, в бою явно привык полагаться на сокомандников, почему и получил от меня удар танто в спину. Тай тоже очень среднее. Какие техники можно против него использовать?

— Расенган? — спросил Наруто

— Чидори? — вторил ему Саске.

Тот неловкий момент, когда подростки обошли тебя как стоячего.

Было бы совсем стыдно, если бы я к тому времени не с справился с расенганом.

И то благодаря Наруто, который постоянно напомнил мне, что у него все получилось, а у меня пока нет.

— Я выучил, а ты — ленивый! Фу-фу-фу!

А я не особо торопился потому что в данном виде что чидори, что расенган — это дубины. Как еще назвать техники, смысл которых — подбежать и ударить, как варвар камнем?

Это, кстати, одна из причин, почему детям опасно сразу давать серьезные техники. Они не будут нормально работать в отрыве от разработанного под них стиля и системы боя, объединяющих в себе сильные стороны шиноби, его навыки и техники.

Можно ли защититься от расенгана или чидори в исполнении ребят? Да запросто. Сделай шаг в сторону — и атака пройдет мимо. Выстави вперед меч или кунай, и они просто напорются на него. Да, потом Наруто и Саске доведут до ума свои техники, и они будут еще эффективнее, чем были у Какаши и Минато, но вот пока так.

Чем лучше расенган обычного куная? Только бронебойностью. Всем остальным — заметно хуже. Но для Четвертого, сражавшегося с хорошо забронированными техниками земли шиноби Камня и их джинчурики, это была идеальная техника, великолепно дополнявшая его полет Бога Грома. Намикадзе мог себе позволить ближний бой, потому что по нему было практически невозможно попасть и просчитать его траекторию. Способность к телепортации плюс огромная скорость, ловкость и отличная реакция. Ни у меня ни у Наруто пока ничего похожего даже близко нет и не скоро появится. Зато в памяти Ируки есть интересная фуин-техника по принципу ловушки, которая позволяла сковать противника, примерно как техника теневого захвата Шикамару. Вместе с расенганом — довольно убойное комбо получится. Надо будет на тренировке попробовать.

Сидя вокруг керосиновой лампы, мы (я, Наруто и Саске) делились идеями. Сакура тоже была с нами, но она как тот самый человек в групповом чате, который все читает, но никогда не отвечает. Она просто наслаждалась тем, что Учиха говорит. Ей даже не важно что он говорит, она ловит кайф, как аудиофил от нового золотого провода.

— Да. Ну, а помимо самых очевидных можно использовать техники ветра. К примеру, тот самый детско-разминочный Порыв Ветра D-ранга, — который мне когда-то презентовал Данзо для обучения Наруто. — Кинь врагу в морду снежную метель и он со своей доской налетит прямо на леску или на камень. — предлагал я разные тактики.

— Да, глаза-то у них не закрыты ничем, вот, — поддержал меня Наруто, снова издеваясь над языком. Одно из издержек его отсутствующего воспитания. Язык бедный, неточный, много слов-паразитов, порядок слов неправильный, а порой и их применение. Прямо скажем, не аристократическая у него речь, и пару недель общения с Акийоши этого изменить не смогли.

— Художественная литература нам в помощь. Будем по книжкам учиться говорить красиво и правильно. Если, конечно, переживем нынешнее приключение. — вслух отметил я.

Наруто надулся и беззлобно буркнул:

— Зануда! Мы техники обсуждаем, а не мои манеры!

Ага, а еще я идиот. Только после боя удосужился до конца дочитать инструкцию Митараши. Структура ее яда при низких температурах начинала меняться и при попадании в кровь он становился не только ослабленным, но и замедленным.

Никогда больше не допущу подобного промаха. Ты больше не студент, Игнат, здесь за подобные ошибки платят кровью и жизнями. Комментарий почему-то прозвучал голосом Забузы-Виктора.

Ну да ладно, поищу другой яд, не столь уязвимый к морозу.

Видимо, что-то из моих размышлений отразилось у меня на лице, потому что Сакура, не удержавшись, прыснула в кулак, но под моим взглядом тут же сделала вид, что она вот прям пай-девочка.

Насчет Рога Надаре я мог посоветовать только ближний бой, если уж совсем выбора не будет. Но в идеале лучше с ним вообще не связываться. Этот снеговик самый серьезный в группе и на равных дрался с Какаши. С тай у Надаре все хорошо, с техниками с ним тоже лучше не соревноваться — сотрет в порошок. Гендзютсу против него явно не работает — раз он еще жив после шарингана Какаши. Тот случай, когда против лома нет приема, если нет другого лома. У нас такой есть, так что пусть вражиной и занимается.

Ближе к полудню впереди показалось стылое побережье Страны Снега. Земля встретила нас удивительным явлением: над темной, густо облепленной домами, безлесной горной грядой застыли облака, словно волна из рваных клочков ваты. Но, отчего-то, капитан и команда восторгов пассажиров от увиденного не разделяли и, судя по суете, готовились к шторму.

Последние матросы, отпущенные на берег в отгул, едва успели забежать в холл, после подготовки судна, когда на узкий берег с гор скатился сильный ветер, поднимая вверх сухие снежинки и унося их в море вместе с довольно крупным мусором. Во всяком случае выкрашенный в голубой цвет бак по улице протащило со скоростью болида Формулы-1, диким скрежетом и искрами. Во многом из-за этого явления город вгрызся в камень ступенями, рукотворными пещерами, взобравшись почти на вершину. Даже в нашей гостинице часть помещений находилась внутри скальной породы.

Огромное окно из толстых стекол, явно позаимствованных с какого-то грузового корабля, надежно защищало просторный холл от порывов ветра и открывало потрясающий вид на буйство стихии. Смерчи взвивались из моря вверх чёрными пиками, громыхал гром и подсвечивал низкие облака лиловыми всполохами молний, а здесь было тепло и сухо. Часа через два, после первых порывов ветра, начался снегопад, залепляя мокрым снегом дома и тесные улочки. Казалось, море за пределами маленькой бухты готово взорваться и разметать стоящие в ней корабли в щепки.

Местные об этом явлении говорили так: "Этот ветер умеет швырять увесистые камни, сбрасывать под откос товарные поезда, сворачивает в тонкие трубки железные крыши, качать стены домов". И меня это успокоило. В такую погоду к нам точно никто не сунется, значит можно отдохнуть, без оглядки на удар в спину. Весь немногочисленный персонал гостиницы я проверил еще до того, как заперли двери. Этот городок не славился большим потоком туристов, да и иностранные моряки старались тут не останавливаться. Так что все корабли, которые мы заметили, принадлежали местным.

Там в бухте, сейчас были моряки и капитаны, как и на нашем Токива (Токива япн. — вечнозеленый), на случай, если придется бороться за живучесть судна, или его сорвет с цепи и унесет в море.

На кораблях сейчас, должно быть, очень неуютно.

Прогнав с ребятами все возможные, в таких стесненных условиях тренировочные комплексы, и после поужинав, мы разбрелись кто куда. Я спустился в темный и холодный пустой зал, к тлеющему камину. Из-за панорамных окон здесь была почти та же температура, что и на улице, разве что без ветра и снега. Остальные, предпочли более теплые помещения и собственные номера.

Подтащив примеченное днем кресло-качалку и столик-торшер поближе к окну, я удовлетворенно подметил:

— Самое то место, чтобы провести тут вечер с чашкой чая и черновиками! — сел и от неожиданности чуть под потолок не подскочил.

В тишине скрип дерева показался чудовищно громким, способным разбудить всю гостиницу, потому раскинул заглушающие печати (я слышу, меня — нет) и расслабился, завернувшись в шкуру непонятной, но пушистой зверюги.

— Может, утром попросить продать мне это кресло? И шкуру. Жаль в Конохе не делают камины.

Под сухой скрип и треск догорающих углей в очаге, думалось необыкновенно легко. Я успел настрочить на коленке больше десятка страниц иероглифами, когда задумавшись над адаптацией Золушки для сборника, бросил взгляд в окно. Из-за тумана и темноты различить что-то было сложно, но эта клубящаяся иссиня-черная хмарь напоминала мне собственный внутренний мир и этим вызывала в душе чувство покоя и некоего родства со стихией.

Тихий шорох далеко за спиной воспринял спокойно (видать, совсем разморило), когда как обычно я слегка напрягался и начинал отслеживать звуки за спиной.

Ни слова ни говоря, Саске встал справа от меня, шагнув под барьер, так же наблюдая за буйством стихии.

— Вы говорили с Ним?

Покосившись, остановив кресло, сцепил руки в замок на животе, поверх тетради и, не желая прямо смотреть в глаза мальчишки, уставился в окно.

— С Ним — да, но он поставил условие.

В глазах Саске, в отражении, мелькнул шаринган.

— Шимура Данзо, старейшина и глава Корня АНБУ поможет, но для этого потребуется разрешения хокаге.

На Саске было больно смотреть, неверие и испуг четко отпечатались на его лице.

Встав, обнадеживающе, потрепал по плечу:

— Ты не волнуйся, я сумею уболтать старушку.

— Но она же ненавидит Орочимару!

Покачал головой:

— Ты мыслишь, как ребенок, — Саске надулся, но уйти не спешил, топтался на месте, и пока не возражал, а ждал пояснения — мы, взрослые, часто принимаем такие решения, которые идут в разрез с нашими убеждениями, желаниями и эмоциями, если итог принесет выгоду.

Для Цунаде это верно вдвойне, она ведь Хокаге.

Посчитав, что замолчавший и загруженный Саске сейчас уйдет, я направился к окну. Мне это все тоже было тяжело говорить и хотелось поскорее закончить.

Но Саске не ушел.

— И какая же выгода хокаге от моего побега? — удрученно проговорил Саске, словно я глупо пошутил.

— Сейчас — никакой. — Собственный голос казался бесцветным, напоминая Данзо. — Но в будущем ты станешь шиноби ранга S+, что вместе с секретами Орочимару, которые ты сможешь у него узнать, сделает тебя бесценным приобретением для Конохи. Богатство скрытых деревень — это сильные бойцы, которые чисто выполняют свои задачи и приносят хорошие деньги, а также знания, с помощью которых можно подготовить больше таких шиноби. Все просто и весьма цинично. — усмехнулся я без капли веселья.

Задумавшись, Саске отвел взгляд, но прежде чем он открыл рот, чтобы высказать свои сомнения, я произнес:

— Знаю, что ты с этим справишься. Не скажу, что мне нравится вся эта задумка, слишком рискованно, — мальчик дернув щекой, явно захотел что-то возразить. Я хмыкнул и продолжил.

— Но понимаю, что это было неизбежно. Без обучения у Орочимару ты не сможешь использовать значительную часть своей чакры без риска обезуметь прямо во время боя, что для тебя неприемлемо,

Учиха нерешительно кивнул.

Ну да, это уже секрет Полишинеля. Тем более для меня, почти уже мужа Анко.

Когда Саске использует больше чакры, чем обычно, проклятая печать начинает расти, даруя носителю более плотную чакру, физическую мощь и выносливость... А еще быстро надвигающееся боевое безумие. Если Учиха не обуздает печать или не научиться ее контролировать у Орочимару, то сильным шиноби ему не стать, и брата ему тогда не убить.

А значит, он предаст Коноху и уйдет к Змею.

Я продолжил, глядя Саске прямо в глаза.

— А еще ты начал разочаровываться в Конохе, как когда-то я сам. Не могу тебя за это осуждать.

Саске явно почувствовал неловкость, так что пробурчал:

— Неужели все, чего я добьюсь, достанется кому-то еще?

Я отрицательно покачал головой:

— Эти знания, в первую очередь, станут твоим вкладом в выживаемость своего клана, а во вторую достоянием Деревни. Ведь делиться или не делиться трофеями — это твое право. Коноха-то получит выгоду в любом случае.

Слово за слово, нечаянно с языка сорвалась история об отнятом и проданном за бесценок имуществе клана Умино, о том, что я тоже не видел перспектив своего развития и, в общих чертах, о депрессии, которая едва не стоила мне жизни.

Замолкнув, я мысленно костерил себя на все лады за болтливость.

Когда это Его обиды стали отдаваться болью и затаенным гневом во мне самом?! Это не меня шпыняли дети! Не я остался почти с голой жопой после смерти родителей! Но... почему это так горько вспоминать, что хочется кому-нибудь пожаловаться?

— Но вы не сбежали. — привлек к себе внимание Учиха, заглядывая в отражение моих глаз в стекле, но не сходя с места. Так странно от него было ощущать сочувствие, мне он казался весьма черствым к чужим проблемам.

— Потому что некуда было бежать, — тихо отозвался я, грузно упав обратно в кресло, а затем, поморщившись, вытянул из-под задницы сползшую туда тетрадь и отложил на столик, — и моя личная сила никогда бы не заинтересовала кого-то вроде Орочимару. Да и не за чем. Слабаки никому не нужны.

— Значит, будь вы на моем месте, — воодушевился отчего-то Саске, — вы бы пошли к Орочимару?

— Пошел бы, — невесело хохотнув, я уставился в потолок, — выторговав у Змея заранее столько полезного, сколько смог бы унести. О, этому скользкому гаду есть что рассказать своим ученикам. Гораздо больше чем Джирайе и даже больше чем Цунаде.

Тут я душой не кривил. Разница лишь в том, что мне бы было все равно, а для Саске важно иметь уверенность в том, что есть куда отступать и куда возвращаться. Это самое большее, что я могу для него сделать.

После выболтанной истории о прошлом, рядом с Учихой, я чувствовал себя неуютно, но при этом неожиданно свободно.

Мне самому не нравилась моя откровенность, но здесь и сейчас честность — это лучшая политика.

Поговорив еще со мной о том, что интересного мы видели у самого Орочимару и у его учеников, Саске внезапно замолк.

— Он сказал, — после долгой паузы, голос его стал тих и глух, — что за силу придется платить, как какому-нибудь они или демону. Отдать душу.

Сейчас Саске сидел на полу, на груде шкур под окном и бездумно водил рукой по пятнам серой шерсти одной из них, напоминающей рисунком отметины ирбиса. Как же это было не похоже на того самоуверенного пацана из манги!

— Орочимару не демон, — заметил я, сгорбившись, — он фанатичный ученый, поглощенный идеей бессмертия. Но само бессмертие не самоцель, оно ему нужно для того чтобы выучить все известные дзютсу и создать собственные. Он жаждет исследовать и понимает, что одной жизни для такого мало.

— Как Второй хокаге? — спросил Саске, переведя на меня слегка растерянный взгляд.

— Не сказал бы что Второй был фанатиком, но да. Согласен, это странно. Странно и немного забавно.

Саске вытаращился на такое определение. Ну да, ничего забавного в Орочимару нет. Слишком он стремный, но это мое мнение о ситуации в целом и оправдываться я не стал, продолжив мысль.

— Получается, что знакомый нам кровожадный психопат это, на самом деле, ученый до мозга костей, который живет, чтобы исследовать, понимать и создавать новое. И ради этой цели Змей идет по трупам врагов и союзников, не разбирая дороги и не выбирая средств. Он ушел из Конохи потому что Третий обнаружил его лабораторию, доверху набитую свежими трупами и еще живыми, но изувеченными шиноби и жителями Конохи. Хирузен или слишком поздно обнаружил, чем занят Змей, или просто не хотел замечать, чтобы самому воспользоваться рецептом долголетия, но, видимо, в какой-то момент Орочимару перешел все границы разумного и покрывать его стало опасно для обезьяньей задницы. — Мрачно усмехнулся, припоминая всё то говно, которое учудил покойный Третий ради своих глобальных планов по перетягиванию геополитического одеяла и приобретения благ для своего клана.

Из-за того, что я слегка забылся, вопрос Саске заставил меня криво и виновато улыбнуться. Задумался, забылся. Погода что ли на меня так действует?

— У него получилось? У Орочимару.

— И "да" и "нет". "Реинкарнация немертвого" позволяет Орочимару менять тела, перемещая душу. Он меняет тела, как змея шкуру.

Саске судорожно вздохнул.

— Так что твое обучение, по факту, это тренировка его будущего тела. А для себя он будет стараться изо всех сил и этим надо воспользоваться на полную катушку.

— А он может не сдержать обещания?

— Ему придется его сдержать. Особенность "Реинкарнации немертвого" в том, что технику можно применить только раз в три года. У этой техники очень много ограничений и требований, которые...

— И как мне это поможет?

— Во время боя с Третьим, Орочимару сам показал лицо своего сосуда. И там телом Орочимару была девушка-нукенин. Но после боя с Сандайме и с нами тело Орочимару должно быть серьезно повреждено. Кроме того, он обязательно попытается излечить руки, переродившись в новом теле, в то время как твое будет еще не готово к его вселению.

Ну, я бы на его месте обязательно попробовал.

Если мы все сделаем правильно, то ты прибудешь к нему после его новой реинкарнации.

— Но откуда вам это известно?

— Из разных источников. Из лабораторных журналов, найденных после его бегства из Конохи, от шпионов, а еще из копией его свежих записей... Но я тебе этого не говорил. Сам понимаешь, это не та информация, которая подлежит разглашению.

Саске твердо кивнул:

— Значит у меня два, максимум три года?

— Да. Ты парень способный, я знаю. Сумеешь убить Орочимару и вернуться с победой. Ну или хотя бы просто убежать. Без рук Змей не столь опасен, как раньше, а Кабуто ты уделаешь уже через полгода. Седой очкарик талантлив, но он все же больше медик, исследователь и шпион, чем боевик, да к тому же не клановый, а это тоже накладывает свои ограничения. Если грамотно подловишь, ему нечего будет тебе противопоставить.

Саске чуть улыбнулся от похвалы, но задумался, нахмурился и спросил:

— Вы говорите, что я буду не готов к реинкарнации. А если он все-таки решит дождаться и вселиться в меня?

— Орочимару нет смысла переселяться в тело ребенка, он дождется, когда ты повзрослеешь, войдешь в силу и разовьешь свою чакросистему до уровня взрослого, чтобы не испытывать неудобств и чтобы твое тело послужило ему побольше, на год — полтора. Он крайне расчетлив, так что создавать себе проблем на ровном месте не станет.

Саске задумчиво уставился в окно вместе со мной.

— Главной проблемой будет вытрясти из Пятой письменные гарантии тебе. Раз ты станешь шпионом Деревни, то ты должен получить разрешение на определенные действия против Конохи, при этом тебя не должны объявить предателем, а собственность клана Учиха, то есть твоя, должна остаться неприкосновенной.

Я промолчал о том, что формально Итачи имеет на квартал, счета и все такое прочее больше прав. Парадоксально, но убийство соклановцев не отменяет того, что именно он наследник. С точки зрения основополагающих договоренностей, на которых основывалась Коноха, внутренние дела клана остаются таковыми, пока Глава Клана не скажет иначе и не апеллирует к Совету Кланов, Большому Совету или Хокаге.

Ты глава клана и убил кого-то из своей родни? Это ваше внутреннее дело. За родственника отомстили, убив уже тебя и назначив главой клана кого-то другого? На это посмотрят косо, но полномочия нового главы подтвердят, если будет на то воля большинства членов клана.

Конечно, перегибать палку не следует, ведь всегда возможны исключения, но в целом дела обстоят именно так.

Саске кивнул, соглашаясь.

Ну, теперь как в анекдоте — осталось только уговорить принцессу*.

— Иди спать, — дотянувшись, потрепал по волосам, ошарашив этим пацана.

— А ... а вы?

— Посижу еще немного, — плюхнулся обратно, прикрыв колени большой белой шкурой.

Постояв немного, Саске пошумел тихонько и припер большое кожаное кресло, забравшись в него с ногами.

— Расскажите что-нибудь, — прозвучало не вопросом, а утверждением. Черные глаза горели любопытством.

Усмехнувшись, я задумчиво уставился на метель, даже и не думавшую утихать:

— Это должна быть добрая история или...

— Или! — азартно воскликнул Саске, заерзав на кресле. — расскажите что-нибудь... историю, как у костра ночью!

— Страшную, как взрослым. — добавил тихо подошедший Наруто, заняв широкий пуфик, едва видный из-под груды шкур.

— Костра? — не глядя, медленно переспросил я. — Костра... Хорошо. — понижая голос, выключил лампу, так что залу теперь освещали лишь всполохи молний. — В Эру Древних мир был бесформенным, его окутывал туман. Это была земля серых утесов, древних деревьев и присносущих драконов. Но затем был Огонь. — Саске ухмыльнулся, выпятив грудь. — И с приходом Огня все распалось на две части. Жар и Холод, Жизнь и Смерть и конечно же Свет и Тьму. И из Тьмы пришли Они. Не те демоны, которых мы часто поминаем, нет. Это были те кто нашел в пламени Души Повелителей**...

Когда вольный пересказ Темных душ подошел к концу, Саске уже сидел завернутый в пятнистую шкуру с головой, точно хотел под ней спрятаться.

— А если не возжечь Огонь? — простучал зубами Наруто, завернувшись в шкуры по самые глаза, так что стал похож на йети.

— Настанет Эра Тьмы и пепла, и мир снова станет таким, каким был до Огня. Но знаете, может это не конец, а другое начало?

Передернув плечами, Саске скомкано пожелал спокойной ночи и убежал наверх.

— Эх, — хихикая, — надо было про красную руку, черную простыню и зеленые пальцы рассказывать.

— А мне расскажешь?

— Хм, — обернулся к голубым глазам едва виднеющимся из густой шерсти. — Взяться что ли за страшилки? Да, определенно стоит.

— Расскажи!

На новом черновике я сначала вывел Лафкрафт, но пожалев будущих читателей, которым еще это выговаривать в книжном придется, зачеркнул и написал Син Кин.

— Расскажи про красную руку с зелеными пальцами!

— Поздно уже, — помахал руками, улыбаясь, — кыш-кыш отсюда!

— Расскажи!

— А не буду. — ехидно ухмыляюсь. — Потому что они придут тебя защекотать до смерти, если ты сейчас же не пойдешь спать!

Бурча Наруто медленно потащился в сторону лестницы, но резко ускорился, когда в спину подул легкий сквозняк, а из пола под его ногами высунулись полупрозрачные красные руки с когтистыми зелеными пальцами.

Как я и думал, нам пришлось задержаться в этом городишке, пока шторм бесновался, превращая волны на лету в лед, словно шиноби с улучшенным геномом.

Не знаю на чем плыли или ехали наши преследователи, но в такую погоду им точно не до нас. Это просто нам повезло причалить раньше, чем над низкими горами показалась "борода" облаков.

Стихия буйствовала еще несколько дней, три из которых мы потратили на съемки в большом зале. Изображая массовку клонами с измененной внешностью.

— Стойте! — вскрикнул Наруто.

С легким "пуф" исчезла лавка из-под зада режиссера, а компанию ему составили четверо обормотов, похожих на воинствующих бомжей. Недостающую мебель тоже пришлось мастерить из клонов. Обормоты встали и голосом Узумаки посетовали, что клоны-мебель не выдерживают веса настоящих людей.

Я же работал "художником по декорациям", экраном изменив стену с окном на балкон с видом на подножие горы, где разместилась столица Страны Снега. Перенести вид с фото на экран было очень просто, так что я добавил к виду интерактивности: облака, шатание верхушек хвойных лесов и белую пелену снежинок, сдуваемых с гор.

Местные пейзажи, насколько я понял из объяснений, можно было бы сравнить с Альпами, если бы те переехали в Тайгу. Горы — елки, елки — горы и редкие вкрапления горячих источников. Казалось бы, с такой местностью эти районы должно периодически потряхивать, но землетрясения, даже слабенькие, здесь были явлением редким. Еще больше вопросов возникало у меня от легенд про древнюю магию управления погодой, которая доступна только клану Казахана. Несмотря на чакру, к подобным заявлениям я отнесся со скепсисом, но пожилой отец хозяина гостиницы утверждал, что это правда и при отце Коюки здесь было гораздо меньше главной достопримечательности этих мест — снега.

Чем слабее завывал ветер, тем беспокойнее становилось у меня на душе.

За время проведенное в гостинице-бункере режиссер и продюсер задолбали Какаши, упрашивая вместо съемок неподалеку от Самуямы, поехать к Радужному леднику в санных каретах. Прямо в лапы к Дото и его шиноби. К несчастью, Хатаке им не отказал.

Это же так "логично" отправиться на Радужный ледник, потому что сразу после непогоды никто не напал! И нас "точно" не станут там искать. "Конечно"! Глубокий след полозьев будет очень незаметен на свежем снегу, как и караванчик, который поползет в горы по местам, где раньше лежали рельсы!

Задачу нам осложняло и то, что съемочная группа, похоже, физически была не в состоянии хранить хоть какой-то секрет. Все в открытую болтали о том, что надо собрать, когда и куда поедем, сколько планируем снимать.

Если у Дото в городе хоть один шпион, то наш маршрут он будет знать раньше режиссера.

За время царствования Дото рельсы укрыло толстым слоем снега и льда, так что маленький красный поезд, похожий на Хогвартс-экспресс, пылился и ржавел в депо при небольшом железнодорожном вокзале Самуямы. Судя по простенькой схеме, железная дорога напоминала кривую спираль, проходя через мало-мальски важные населенные пункты и взбираясь по горам прямо в Юки. Да-да, столицу Страны Снега назвали "Снег". Как кошке дать кличку Кошка.

Наруто был в восторге от локомотива и жалел, что прокатиться на нем не получится, а мне было просто не комфортно около заросшего ледяными сталактитами и сталагмитами пустого тоннеля уходящего в стылую темноту, хотя местные говорили, что он давно не используется. От прежнего благополучия осталась только телефонная линия, протянутая между станциями, которая здесь вела к громоздкой деревянной коробке, похожей на скворечник с дисковым набором и трубкой с медными рожками. Удобнее, чем птицы, призывы, но подслушать проще некуда: подними трубку на любой из станций и слушай о чем говорят две другие.

И вроде ничего, кроме тоннеля, не мешает, местность открытая, нападение легко увидеть и как следствие — смыться, но что-то меня напрягало. Осмотревшись, я понял, что именно: рельсы, проглядывающие через наст, как прерывистая линия от мягкого карандаша.

Привет из прошлых веков?

— Вроде в хорошем состоянии... — поковырял носком подтаявший вокруг снег. — Даже не ржавые. Почему они еще тут, а не пристроены куда-нибудь для дела? Местных в расточительности упрекнуть нельзя. Странно все это...

Это тебе не лужа на дороге. Это реальный повод напрячься. Ну да, конечно, на нас выскочит фашисткий бронепоезд и накроет нас шквальным огнем ...

Я нервно захихикал, оборвав себя тяжким вздохом.

Да ну, бред какой-то. Даже если у местных есть поезда, то они, их скорее всего, используют для перевозки... Например, войск...

— Блин, — пробурчал я себе под нос, — вот что мне стоило посмотреть этот чертов мувик?! Страдай теперь от неизвестности!

Мое внимание привлекла группа заросшего вида угрюмых мужиков с военной выправкой, спешившая к Фуджиказе (то есть к Коюки) под крики режиссера в матюгальник "свалить с площадки и не мешать съемочному процессу", которые тревожно резко стихли.

Метнувшись ближе, я понял — оружие можно убирать. Эти люди пришли не нападать, а отбивать поклоны принцессе и убеждать ее занять трон. Нет, я понимаю, что править собираются от ее имени и фигурой она будет лишь формальной, но актриса-правительница? Вы серьезно?!

Ну ладно бы это было при демократии, но тут-то феодализм, и актеры — это обычные люди, вроде сапожников, а не суперзвезды, как в моем мире.

Коюки по местным меркам звезда масштабов Голливуда, но при этом никакого особого пиетета к ней за ее актерские таланты ни в Стране Огня, ни в Стране Железа не питали. Ни шиноби, ни другие высокопоставленные лица. Автограф у нее брать было интересно только молодежи и простым людям.

Никакого особого отношения ни стража, ни чиновники в ней не демонстрировали, аристократы и феодалы тоже в гости не зазывали.

Обступив принцессу со всех сторон, эти заросшие бородачи ошарашили и даже напугали Коюки настолько, что та не удержала лица, затравленно оглядываясь поверх склонившихся голов с самурайскими дульками-хвостиками, она искала путь к отступлению.

Пока режиссер надрывался в мегафон (с пригорка в отдалении где стояла камера), чтобы все ушли и дали снять Коюки одну на фоне поля (как метафорическую визуализацию одиночества Фуун), Асама устроил целое представление. Будто не замечая нервозность девушки, он и его единомышленники, клялись Казахана Коюки в верности, бесконечно били поклоны и рассказывали об ужасах правления Казахана Дото. Может их истории и были правдивы, но вели они себя, как цыгане, окружившие незадачливую жертву. Глазом моргнешь, и ты уже раздет, разут и без гроша в кармане.

Поморщившись, я прыгнул шуншином, приземлившись неподалеку от Коюки, слегка выпустив Ки на людей Сандайя, чтоб те расступились. Хотя их и спецэффекты техники заставили сделать пару шагов назад. Асама смотрел на меня, как на классового врага, зато Казахана вздохнула с облегчением, спрятавшись за мою спину.

Видя, что бить-убивать я никого не спешу, мужики снова начали жаловаться. Если отбросить слезливые рассказы, то вот эти кадры — военные пенсионеры, остатки некой десятой бригады самураев, которую возглавлял Сандайя, до конца сражавшиеся за прошлого короля, то есть дайме, и готовые присягнуть его законной наследнице. Впрочем, среди них были не только ровесники Асамы, но и явный молодняк, то ли их сыновья, то ли племянники, которые на Казахана глядели как на ожившую легенду, преданным взглядом пожирая ее фигуру. На живого человека так не смотрят, так смотрят на божество в храме: благоговейно, горящими глазами, даже фанатично.

Я тактично не стал вслух озвучивать мысль о том, что для сражавшихся до конца они слишком уж живые, хотя очень хотелось. И кровавый тиран у них какой-то недостаточно злобный, раз они мало того что дышат, так еще в открытую вместе кучкуются, да еще и новобранцев рекрутируют да гоняют в свое удовольствие, а не прячутся, как тараканы, по щелям, лесам и пещерам.

Только я один со скепсисом разглядывал местных партизан, остальные оказались к ним более благосклонны. К примеру, охранники принцессы даже представили меня "выживанцам", когда подбежали к месту событий.

— А это Умино Ирука. Нормальный парень, не смотря на то, что ниндзя, — после недолгой беседы сообщил один из самураев пришлым.

— Наверное "спасибо", — легко пожал я плечами и дежурно улыбнувшись выдал. — Вы тоже ничего...

Дипломатично не стал продолжать фразу, как следовало бы: "из себя не представляете".

— Идите, ребята, — потрепал одного из самураев по плечу. — Я справлюсь.

Самураи заулыбались и потрусили обратно к съемочной группе.

Нет, ну серьезно! Их отпинали трое подростков, почти детей, причем без малейшего напряжения. И это охранники? Не удивительно, что они так быстро спелись с этим "табором"!

Ну да ладно, мне им лишний раз улыбнуться не тяжело. Один черт, они, как и положено статистам, наверняка не доживут до конца наших приключений и воцарения актрисы. Так что пусть хоть умрут с хорошим настроением. После этой мысли я аж лучезарно улыбнулся, порадовавшись своей просветленности и доброте. Словно крылья за спиной расправились и нимб зажегся.

— Нам не о чем с вами, Ирука-сан, разговаривать. — процедил Сандая, когда я к нему обернулся, жестом призывая товарищей идти за ним.

Ну да, улыбайтесь, это всех бесит.

И все бы ничего, но уходя он бросил странную фразу, "что Коюки обязательно передумает, когда увидит его людей в деле".

У меня на загривке зашевелились волосы, а предчувствие орало валить отсюда как можно дальше и быстрее, но предъявить заказчику было нечего.

Съемки продолжились.

Больше режиссера, я не видел, но на заснеженном склоне, кто-то в знакомой рванине шуршал.

Стремясь отыскать причину беспокойства, я обшаривал взглядом местность, тревога не отпускала.

Не будет же Сандайя сам на нас нападать?! — чуйка на эту мысль никак не отреагировала. — Значит, нет. — пробурчал под нос, вычеркивая Асаму из воображаемого списка.

Тогда я принялся структурировать информацию о месте, чтобы найти источник методом перебора.

Мы находились в ложе широкой долины, неподалеку от ее правого склона, с этого ракурса оба склона в кадр не попадали, отчего создавалось впечатление, что мы находимся посреди идеально ровного, до самого горизонта, поля. Сверху вниз, с запада на восток, нашу съемочную площадку (для удобства я представил её в виде квадрата) делила покрытая слоем снега железная дорога, находящаяся на подошве достаточно крутого холма, переходящего в склоны горных хребтов. Горы здесь напоминали реки, пересекая хвойные и лиственные леса Страны Снега, расходясь от огромного плато со столицей в центре. Две широкие колеи было особенно хорошо видно во льду тоннеля, поросшего ледяными сталактитами и сталагмитами. Именно через него мы попали сюда с заброшенной станции около Ю.

Из-за погоды на побережье, нам пришлось перебраться в городок Ю (Спокойный), с другой стороны от гряды Самуямы (прошли по тоннелю под горой и оказались тут).

Но конкретно сюда, в долину, нас завел продюсер. Сандайя Асама настоял, чтобы мы ушли от обжитых мест подальше, ради красивых видов, режиссер его поддержал, а Какаши согласился. Красивых-то красивых, но не удобных. С одной стороны просто отлично — враг не подкрадется незаметным, но ведь и Коюки не близко! А снег достаточно глубокий, чтобы во время возможного боя создать нам неудобства, в отличие от шиноби Дото. Да еще люди Асамы, притаились на склоне справа в засаде, и их общий настрой меня не вдохновляет. Они там, будто, готовятся к решающей атаке и готовы не только убивать, но и умирать. Только с кем они собрались воевать? Неужели Сандая тут забил стрелку Дото?!

Тяжко фыркнув, покосился на киноделов. Те, ради ракурса камеру затащили на пригорок слева от провала тоннеля, едва не уронив ее, вместе с Нагиса, когда тот орал на Коюки. Самураи рядом с камерой, мы рядом с камерой. Справа только люди Асамы.

Поделиться своими тревогами оказалось не с кем, потому что заскучавший Наруто полез исследовать тоннель до того, как прибежали люди Сандайя и еще не вернулся. Узумаки хотел запечатать самую большую сосульку и показать ее друзьям в Конохе.

— Хорошо, что персонально Хинате самую большую сосульку подарить не решил. — фыркнул, пытаясь унять нервозность.

Какаши покосился, но снова уставился в книжечку Джирайи. Вот только я заметил, что он украдкой сложил печать концентрации, а толщина ткани на краю маски под глазом стала меньше.

Частичное хенге? Тоже что-то почуял? Нет! Хватит подкармливать паранойю! Лучше полюбоваться видами! — даже в мыслях прозвучало жалко и неуверенно.

Хотя посмотреть было на что. По задумке режиссера Коюки брела по равнине в лучах подбирающегося к горизонту закатного рыже-красного солнца. Падала в розовый, отдающий в фиолетовые тона снег, будто обессилев, и снова вставала, тяжело опираясь на меч в ножнах. Даже зная, что это игра, ей хотелось помочь, протянуть руку, подставить плечо.

Завтра этот же "Поход одинокой Фуун" нужно будет снять с другой стороны, чтобы не зацепить в кадр нагромождение ледяных глыб у подножия гор и тоннель уходящий в скальную породу справа от поля. Ведь на самом деле Радужные ледники, к которым по сюжету стремится принцесса Фуун, находятся на севере страны, а не там где мы набросали кучу снега, придав ей узнаваемую форму.

Я бы сделал точную копию, если бы меня не одернули, сказав, что и так хорошо вышло. Хорошо, но не идеально! Хотя... я бы там на сутки завис, колупая лед кунаем и все равно бы не остался доволен.

— Левее! Еще! Еще! Прямо! Замечательно!

Со своего холма, неподалеку от входа в тоннель, режиссер давал в матюгальник указания Коюки, когда та начинала сильно отклоняться в сторону от макета. Звуки запишут позже, ведь там еще нужно прикрутить внутренний монолог героини. По факту мы сейчас снимали самое начало фильма, от которого уже начнется повествование о том, как Принцесса Фуун всех помощников растеряла и осталась одна.

Внезапно ухо уловило звуки разбивающихся глыб льда и чего-то смутно знакомого из той жизни, а взвинченная эмпатия испуг. Успев лишь осознать, что это мог быть только Наруто, как увидел, что из туннеля выбежал сам мелкий с квадратными от ужаса глазами, и едва успел соскочить в сторону, как в клубах пара показался ОН. Нет, не спирт. К нам в гости приперся натуральный бронепоезд. Причем не краснознаменный.

Биджу их раздери, ведь знал же, что рельсы — это не к добру!

Эта махина, вспахав лед и снег, как мягкую землю плуг, с диким грохотом и лязгом разбрасывая глыбы и пар остановилась неподалеку, так что тоннель оказался заблокирован последним вагоном. А ведь он был такой ширины, чтоб два поезда могли свободно разъехаться!

Может быть поезд и не выглядел вершиной технической мысли, скорее грубой поделкой, но то для меня, а вот самураи челюсть пороняли и тормошили меня за плечо, показывая катаной на деревянный, грубо обработанный бок странного вагона. Я же охреневал не от "ого, какая непонятная большая штукенция", а того, что не врубался что с этим поездом делать? Это повстанцы пригнали? Ну если они этим собирались Коюки впечатлить, то у них получилось. И не только Коюки!

Стоило об этом подумать, как на крышу каждого вагона, вылезли по два человека в серой броне, отдаленно напоминающей форму снеговичков, но попроще и встали к странным башенкам с ручками. Наверно, из люков. Снизу не видно.

— Это Дото! — истошно заорал кто-то.

Проследив за жестом самурая, я заметил в голове вагона что-то вроде балкончика, где стоял высокий крупный мужик, с комплекцией медведя и Какашин старый дружбан с волосами цвета "модно у пенсионерок хорошо за семьдесят".

Как мелом по доске, раздался щелчок и скрежет, с каким включается в мегафонах Конохи радио по утрам, а после густой бас степенно заявил:

— Сколько лет, сколько зим, Коюки-химе. Десять лет прошло, дай мне взглянуть на тебя...

Пафос момента я испоганил, метнув в Дото кунай, а сам рванул к принцессе. Если ее еще не зашибло льдом, то ее надо срочно спасать!

Мой маневр заметили и в лицо полетели кунаи с голубыми шариками. Удар и на месте куная возникает еж из длинных ледяных игл. Пришлось пометаться по полю, петляя как заяц, чередуя иллюзорных клонов с теневыми и щедро используя каварими на последних. Хотя там от камеры до Коюки было меньше сотни метров!

— Кажется, про принцессу вспомнил только я один. — прошипел, сшибая ледяную пику, чуть не задевшую щеку.

Коюки была жива, она сидела в снегу и пялилась перед собой, дрожа от ужаса. Зная, что в таком состоянии ее вообще сложно расшевелить, я крикнул:

— Юкие, фильм провалился в прокате!

Коюки захлопала глазами, а затем яростно взрыкнула:

— Как?!

Тут-то я и подхватил ее на руки, чтоб сбежать с поля боя, так как Дото и его шиноби отвлеклись на что-то по ту сторону поезда.

— Слушайте все! — заорал Асама. — На нас смотрит принцесса Коюки! Победа будет за нами!

Под многоголосый вопль отдаленно напоминающий "Да-а-а!" я рвался к своим, краем глаза глядя на бегущих повстанцев. Из-за взвинченного восприятия как в замедленной съемке с горки вниз с мечами наголо побежали люди в потускневших от времени хаори, бряцая доспехам и оружием. Некоторые были совсем без брони. В голове мелькнул вопрос, каким макаром мечи должны помочь им против поезда и шиноби. А я, одной рукой тем временем готовлю к броску кунай с взрыв-тегами и дымные моппаны, умудряясь второй удерживать принцессу.

Стук. Быстрый ритм лязга металла. Свист пара и рассекаемого воздуха. С той стороны в повстанцев неслись прямоугольными тучками кунаи брошенные явно не людской рукой. Сметали людей, точно насекомых лобовым стеклом, они втыкались в плоть. Снег окрасился красными пятнами брызг. Больше половины людей, бежавших на поезд, убиты или тяжело ранены. Еще пара мгновений и весь склон станет красным. Не помогли даже лучники. Их убили ледяными шипами.

Лишь Сандая еще оставался на ногах. Я ничем не мог помочь. Брошенные в спины снаряды вырубили лишь нескольких. Выжившим не удалось убежать. Еще один залп стреляющего вагона и часть кунаев отбивает фума-сюрикен, брошенный Саске. Как в замедленной съемке Сандайя рухнул лицом вниз и лишь после этого в сторону поезда полетели шурша тегами кунаи не только от меня. Культурный шок прошел?!

— Да неужели, блин! — чертыхнулся я по-русски.

Лабиринт из "ежей" дополнили парой тупиков. Как тут не пожалеть, что не владеешь биджевым дотоном!

— Дирижабль... Это дирижабль! — крикнула Коюки, случайно оцарапав мне шею.

Зашипев, невольно поднял взгляд; над нашими головами тяжело плыла дынеобразная махина серебристого цвета с ребристыми боками и неся под "пузом" гондолу с прозрачными крылышками, напоминающими рыбьи перья.

— Поезд, дирижабль... Что за херня творится в этой долбанной стране-морозилке?! Я уже ненавижу этот блядский анал-карнавал!

Сухой лязг и с нашей стороны бока вагонов разъехались открывая квадратные соты. А вот и секрет квадратных тучек из кунаев.

Вместо пушек или пулеметов у бронепоезда были какие-то хитрые механические метатели кунаев, похожие на соты. Ни с чем иным эти острия торчащие из решетки не спутаешь! Ну хоть на этом спасибо! Гранатометный выстрел мне пока точно не пережить.

Уйти с линии обстрела сам я мог запросто, но не с Коюки. Вот только меня освободили от решения этой задачки. Пока я тупил, Коюки увели у меня из-под носа. Ускорившись с помощью чакры, я успел выйти из зоны поражения странной машины, но ухватить принцессу — нет. С сухим лязгом мимо пролетела туча кунаев, пара шальных снарядов отскочила от одноразового фуин-барьера. Надавали мне при расставании подарков аловолосые. В том числе и кучу печатей. Конкретно это была — барьерная. Подаешь в нее чакру — и вокруг тебя защитный кокон. Держится всего три-четыре секунды максимум, зато держит техники вплоть до В-ранга. Для серьезных парней это, конечно, ни о чем, но у меня защитных техник кот наплакал, да из элементов только воздух и вода, и для меня такие печати на вес золота. — Твою мать, склерозник! — спохватился я.

Стоило включить барьер раньше! Тогда бы Коюки не улетела вверх, схваченная механической рукой за пояс. В гондоле дирижабля, приобняв побелевшую принцессу, мне на прощанье помахал рукой Мизоре. Новой механической рукой! Чертов жирдяй уже починил броню!

Как только Мизоре скрылся внутри, следом залетел кто-то в черном доспехе и с крыльями. Кто-то сильно крупнее Фубуки. Неужели сам Дото? Он тоже чакроюзер?!

Так как у меня теперь не было "груза", вскочил на вагон, несмотря на людей Дото, что управляли странными кунаеметами стоя сверху по двое на один вагон. Я вырезал всех, кто попался мне на пути не обращая внимания на взрывы. Саске и Сакура работали со скоростью хорошего пулемета, швыряя кунаи с взрывчатыми "приветами".

А мои кунай и тантотем временем безошибочно находили уязвимые места. Это было не сложно. Ведь большинство явно были простыми людьми — операторами стрелковых механизмов, шиноби было немного и все слабые. Крови на склоне стало заметно больше, а некоторые тела под силой тяжести протащило вниз, размазывая по свежей целине красные борозды. Жертва повстанцев откликнулась в душе не леденящей ненавистью к Дото, а неожиданно горькой досадой за бессмысленно погубленные жизни. Но мне некогда было горевать, прямо перед носом маячил единственно верный вариант все исправить: по прямой и вверх, пока не поздно.

Удар. Одно тело. Укол. Тело. Скупо, быстро. Без жалости.

Противники попались слабые и медленные, уровня безклановых генинов. Последних, что преграждали мне путь к набирающему высоту дирижаблю, я снес воздушным лезвием, срезав головы, когда обнаружил, что с борта гондолы вниз уже свисает одна веревка.

Ситуация хуже некуда. Охраняемый объект захвачен врагом, и Наруто там же, лезет один в самое пекло, а дирижабль скоро будет так высоко, что даже шиноби не допрыгнуть.

Додумать пришедшую идею я уже не успевал. Чертыхнувшись, направил чакру в ноги и побежал. Два моих клона помчались вперед. В момент прыжка подо мной прогнулась стальная крыша, было высоко, но я все же сумел ухватиться за самый кончик веревки. — Ирука! — заулыбался мелкий. — Теперь-то мы им зададим! Вместо ответа, я в пару движений ухватился выше рук Наруто и срезал веревку кошки, напитав сюрикен чакрой. Метал звездочки смяло, но тросик с вплетенными лесками не выдержал первым. Наруто и скрытное проникновение не сочетаются никак. Надеюсь, он все поймет правильно. Ну или хотя бы не сильно на меня обидится.

В голубых глазах застыл укор и неверие. Узумаки даже не возмущался, когда плюхнулся в сугроб над тоннелем, развеивая моих клонов, что смягчили падение растянув какую-то тряпку. Запоздало пришла боль. Дубли схлопнулись ударившись головами. Снег был очень глубоким и рыхлым, а они легкими.

— Так, соберись! — перевел взгляд вверх. — Твоя жизнь на волоске. Но ты справишься. У Умино Ируки были все необходимые навыки для скрытого проникновения, диверсий и шпионажа. Мне просто нужна личина Убийцы. — Вздохнул, зажмурившись на миг. — Надеюсь, я об этом не пожалею. Потянувшись к ощущению, с которым ассоциировалась эта маска, я словно почувствовал, как она стала прирастать к коже холодным фарфором. Даже не нужна форма АНБУ НЕ.

Мое сознание очистилось, мир обрел почти иррациональную холодную четкость и наполнился деталями, которые раньше ускользали из-за эмоций и посторонних мыслей. Нет ничего, кроме цели, есть только она и я — диверсант Корня.

Воздушный корабль двигался быстро, даже слишком для дирижабля, оставляя за собой хаос боя и подбитый поезд, поваленный на бок и местами весело пожираемый пламенем.

Быстро забравшись, снизу огляделся при помощи зеркальца. Не удивлюсь, если у Дото есть видеонаблюдение! Но ничего такого не обнаружив, залез на площадку сзади гондолы и прикрылся маскирующим плащом, чтобы обдумать дальнейшие действия. Кошка тут же отправилась в свиток, вместе с веревкой, пока я вслушивался в звуки бьющихся сердец, отслеживая по ним в шуме ветра и механизмов людей. Я попал к дверям с потеками машинного масла на полу перед ними. Вслушавшись в голоса, понял, что нижний ярус полностью отдан обслуживающему персоналу и их всего двое.

План родился за пару мгновений. Вывернуть пару болтиков и чем-нибудь громко стукнуть, привлекая внимание. Так как снаружи не было никаких лазеек, мне нужно было выманить кого-то и проникнуть внутрь под его личиной. Но не понадобилось. Из неприметной дверцы высунулся парень и, не заметив никого закрыл за собой, сунув в зубы помятую сигарету.

— Старых хрыч! — бубнил, доставая зажигалку из промасленной робы. — Чтоб тебя демоны поимели, мастер Нобу! Не дав ему закончить, прижал к стенке, подальше от иллюминатора. — А ну тихо! Жить хочешь? — зажал ему рот ладонью и приставил к горлу танто. Пленник яростно закивал, чуть не сбросив ладонь со рта. — Хорошо. Говори шепотом. Попытаешься закричать, умрешь. — Как тебя зовут? — я чуть отодвинул руку. — Та-такео. — Что тут делаешь? — Ку-ку... Курю. У меня перерыв, я не... Пришлось слегка придушить. — Работа у тебя какая? — С-смотрю... помогаю старшему механику. Смотрю за двигателем. — Кто там работает с тобой? — Нобу-сама, он старший механик. — Как зовут капитана? — Тетсуо-сама, — несмотря на холод, Такео аж взмок от страха. — Как зовут старпома? — К-кого? — Главного помощника капитана. — Ак-киро-сама.

Быстро задав еще несколько вопросов о мастере-механике, его возможных помощниках (только сам Такео) штурмане (просто не было) и отобрав у пленного все ключи, я наконец закончил допрос. Такео к тому времени выглядел совсем плохо, еще сильнее заикался и все порывался умолять не убивать его. — Хорошо. Иди вперед. Я тебя отпущу.

Вижу облегчение на лице техника. Не убирая плотно прижатого к его горлу танто, заставляю его отойти от стены и повернуться ко мне спиной, лицом к перилам.

После чего бью его рукоятью по затылку и выбрасываю за борт. Надеюсь, тебе попадется глубокий и мягкий снег. Моей команде внизу пригодится язык. Выпытать их такого все, что он знает, будет несложно. Ну, а если разобьется, то будет хлебной крошкой, отметившей путь.

Оглядываюсь, активирую дельфиний свист. Рядом никого. Танто плавно скользит в ножны, руки сами собой складываются в печать, а губы шепчут. — Хенге. Несколько отстраненно пожалел, что хенге не копирует запах. У курящих специфически пахнет кожа, волосы и одежда.

Теперь я Такео. И я иду следить за работой механизмов дирижабля. Войдя внутрь, я оказался в небольшом помещении плотно увитом гирляндами проводов, трубками и горячим смрадом какой-то едкой резкой специфической вони. Опасения отметены, в такой вонище никто не заметит отсутствия запаха слюны и никотина.

На перилах лестницы ведущей на уровень выше отпечатались мазутом следы двух разных рук: узких с плохо видными линиями и крупных огрубевших человека постарше. Видимо внизу бывали только мастер и помощник. Чем ближе к мотору, тем сильнее хотелось почесать нос и чихнуть. Нельзя. Двигатель находился ровно в центре, под панелями с индикаторами. Стрелочки под грязноватыми стеклами трепещут. Громыхало там внутри так, что пришлось отключать сенсорику

— Что встал? Иди убери на столе свое говно! Херов изобретатель! Киваю, изображая вину и низко опустив голову, ухожу в указанную сторону. Чтобы не отвлекаться на уборку, просто сгребаю всё со стола в свиток и стою спиной, поглядывая назад при помощи зеркальца. Плана пока нет. Плохо.

Старший механик Нобу-сама — это коренастый плотный мужик за пятьдесят с проседью в волосах видных из-под промасленной банданы оливкового цвета и надвинутой почти на самые глаза. Он не заметил подмены. Он будет жить. Пока он мне удобен. Нужно продолжить наблюдение.

Из переговорного устройства похожего на трубу с воронкой слышу слова капитана воздушного судна о том, чтобы перевести дирижабль в режим экономичного хода. Внимательно слежу за работой Нобу. Он явно мастер своего дела. Это плохо. Может заподозрить.

— Сюда иди! Подскакиваю, изображая подобострастный взгляд: — Да, Нобу-сенсей! Реакция — верно. Слова — нет. Мастер поморщившись фыркает: — Прислали же ученичка... "Нобу-сама", никак иначе! Запомни, а лучше запиши! — сплюнул. — Я пойду перекусить, а ты следи, — погрозил разводным ключом, — чтобы ничего засбоило. — рыкнул мастер и грозно насупил густые брови. — Конечно, Нобу-сама! — изображаю легкий испуг, и роняю брошенный мне, как кость, ключ. — Простите, Нобу-сама! — Идиот! — Уходя бурчит мастер.

Едва он скрылся, я создал теневого клона и поставил его около лестницы вверх, следить за люком — слушать, не идет ли кто, не вернулся ли мастер. Быстро развинтив первую попавшуюся панель я попытался разобраться в устройстве, чтобы устроить успешный саботаж. Получалось так себе.

Абсолютно лишенный морали и совести, всегда сосредоточенный на одной цели, предельно внимательный, он был словно живым снарядом, что будет до конца преследовать цель, заколдованной стрелой, что облетит препятствие, и если надо, ударит по невероятной траектории, отравленным стилетом, что проникнет в щель самого лучшего доспеха, ядовитым жалом, что незаметно ужалит жертву. При этом в том, что не касается прямой ликвидации, Убийца теряется. Потому что он не компьютер и даже не мультитул — мизерикордия. Создан только для убийства и ничего более. Даже кинжал и тот функциональнее. Им хоть хлеб и колбасу нарезать можно.

Даже со знаниями Игната из двадцать первого века и школьным курсом физики ликвидатор не мог придумать ничего лучше, чем перерезать или вырвать провода. А это не вариант. Слишком легко найти, исправить и заменить. Слишком очевидная диверсия, меня заподозрят первым.

Без маски думать стало легче, словно расправились крылья и расширились горизонты, но одновременно с этим появился рой сомнений в том "а сумею ли я?", "а не порушится ли план из-за случайности?". Даже захотелось снова вернуться к простому и понятному миру Убийцы.

Как бы это объяснить? Убийца приучен думать следующим образом: есть цель, если к ней ведут несколько путей, выбираем простой, а не сложный. Чем меньше неожиданностей, случайных деталей в плане, тем лучше. Сложные и ненадежные варианты отбрасываются сразу, сужая коридор возможностей до какого-то одного пути, реже двух. И вроде это звучит круто и помогает в тяжелой работе киллера, но по факту любая нестандартная, сложная задача введет меня в ступор, если я буду в этой маске. Панорамное видение возможных решений проблемы приносится в жертву скорости принятия решений. Убийца может упустить простой способ решить свои проблемы, потому что в самом начале реализации лежит какая-то мелкая проблема, которая показалась нерешаемой. Ну прямо как в песне пелось: Там выход был, вы просто не заметили.

Но что хуже, отсутствие вариантов, или их обилие из которого невозможно выбрать?

Так что маска убийцы — это не имба, а обычный узкоспециализированный инструмент, которым надо уметь пользоваться. Что-то вроде скальпеля, пинцета, или, скорее, "умной" ракеты.

Чувствуя, как утекает время до возврата Нобу, я решил снова вернуться к Убийце и дать ему второй шанс.

Словно стряхнув лишнее, впился взглядом в лист с записями. В пару ключевых слов умещается каждый из двадцати пяти сценариев и еще десяток огрызков-планов. Около каждой записи появляются новые пометки: Там где стояло "Да", появляется "Возможно", там где было "Возможно", честное "Нет!". И лишь один вариант выбивается из всех, твердое "Нет!" поменялось на "Да".

Примечания:

Картинки: одна точно из официальных почеркушек Кишимото и Ко, вторая — хз кто автор (лень было искать).

http://www.cosplayresearch.com/images/naruto/iruka/iruka02.jpg

https://static.zerochan.net/Umino.Iruka.full.1858273.jpg

*Ходжа Насреддин встретил Багдадского вора, а тот и говорит ему, что решил жениться, но непременно на принцессе ... На что Ходжа Насреддин ему и ответил: "Ну что ж, полдела сделано: осталось только уговорить принцессу ..."

** Пролог из игры: Dark Souls (1 часть серии).

https://vk.com/photo-82562596_456239235?rev=1

https://vk.com/photo-82562596_456239234?rev=1

Взяли чапаевцы станцию.

— На подъездных путях, — доложили Василию Ивановичу, — цистерна со спиртом!

Чапаев приказывает, чтоб не догадались бойцы, закрасьте надпись "Спирт".

Нельзя закрашивать, говорят, цистерна должна быть подписана!

Чапаев говорит:

— Ну так напишите формулу C2H5OH, они-же химию не знают.

К вечеру смотрит Василий Иванович, бойцы веселые ходят.

— Петька, — спрашивает он ординарца, — где это вы набрались?

— Иду по станции, — докладывает Петька, — вижу — цистерна. Написано — ОН. Попробовал — точно, Он!

Продолжение от 29.04.2019

Мастер Нобу не верит в своего помощника, потому прямо над двигателем схема для дураков под стеклом, привинченная к стене на четыре шурупа. Не совсем привычные обозначения, но я понял, что двигателей у нас тут два. Один слабый, второй помощнее.

И что внимательнее всего нужно относиться к малому зубчатому колесу и еще парочке проблем в других местах. Но колесо явно приоритетнее, потому что первое в списке и даже имеет схематичный рисунок.

— Что может быть естественнее, чем вот эта тонкая сломавшаяся шестеренка, размером с ладонь, которая раскрошится от нагрузки и своими осколками засорит весь механизм?

Мы идем экономичным ходом, поэтому я порчу сначала шестерню одного двигателя, а затем быстро переключаясь, второго. Мне не нужны осечки.

Пока клон ищет в ящичках запасные детали и портит их, я затыкаю в сопла с маслом зубочистки со стола Нобу, которые тот так любит держать что-нибудь в зубах и размещаю сзади шестерней миниатюрные печати, размером с половину спичечного коробка, сделанные на коленке.

Ну все, дело сделано, остается только ждать.

Приходит старший механик, делится новостями о том, что криворукий кок наконец-то сумел правильно приготовить мясо.

Я поддакиваю, пожимаю плечами и всячески развожу его на дальнейшую болтовню.

— ... а тут еще придурочные шиноби в броне... — сокрушается Нобу, эмоционально размахивая руками. — Чует мое сердце, ничем хорошим это не кончится.

Мой улучшенный слух подтверждает слова старикана — я слышу тонкий треск и звон разлетевшегося металла. Промороженная и посеченная кунаем деталь треснула

Я стою дальше от механизма чем Нобу, рядом шумят движки. Он ничего не заметил. Пока. Уже через пару минут обломки шестерни и распечатанный по жесту-печати мелкий мусор заполонят весь двигатель и его придется останавливать и разбирать. А вот и долгожданные непонятные свисты. Стармех заозирался.

— Что-то не так, Нобу-сама?! — играя встревоженность, вскакиваю с места. — Я проверял, все было в порядке!

— Не мельтеши! — раздраженно морщится Нобу. — Кажется, я что-то слышал... — неуверенно тянет механик, зло и подозрительно поглядывая на меня. Как на оболтуса, который опять что-то испоганил.

— Это не я! — изобразить испуг сложнее, потому просто склоняю голову, слегка вжимая ее в плечи, будто ожидаю подзатыльника.

Раздается звон и треск. Я тщательно изображаю квадратные глаза и подправляю иллюзию, становясь бледнее.

— М-м-мастер-сама?

Что может быть естественнее полуобморочного состояния новичка, когда вверенное имущество ломается на глазах начальства?

Через какое-то время звук повторяется. За ним следует скрип, потом снова звон, и череда громких хлопков, воздух начинает пахнуть раскаленным металлом и чем-то химически жженым.

Витиевато выругавшись, старший механик связывается с мостиком и говорит о поломке и необходимости экстренной остановки. Капитан Тетсуо явно не доволен и допытывается, нельзя ли наплевать на все и долететь до дворца и ремонтировать уже там?

Основной аргумент — Господин Дото будет Недоволен. Да, именно так, все с большой буквы.

"Дед" одновременно ругается на остолопов, которые подсунули партию бракованных деталей и просит прощения за то, что проглядел ее. Долго извиняется, но ничего сделать не может...

Это он зря. Бесплатный цирк — это всегда хорошо. Я готов долго и с удовольствием смотреть на пунцовое от гнева лицо Нобу, его извинения, слушать ругань капитана и творящуюся сверху суету.

К сожалению, цирк скоро прекращается и начинается работа. Чтобы дирижабль не снесло ветром куда не надо, мы пришвартовались. Стерва с крыльями слетала вниз, закрепила якорь и в одиночку умело осуществила швартовку. Мы остановились на ремонт и мне приходится пахать, как и всем остальным.

Обидно. Впрочем, у меня должно получиться. Какаши знает, где столица страны Снега, а даже если и забыл, то рядом с ним куча добровольных проводников.

Дирижабль по-любому застрял тут надолго, так что у них есть шанс успеть вовремя. Принцесса нужна Дото живой. Иначе его шиноби убили бы ее вместе со мной. Первоначально ледяных ежей бросали на поражение, но потом, когда Коюки была у меня на руках, стали пытаться задержать, а не убить.

Я покрутил мысль о ликвидации правителя Снега и отбросил...

Увы, не получится. Его слишком хорошо охраняют и тот черный доспех, если я правильно понял, тоже может стать проблемой.

Блин, Штирлиц никогда не был так близок к провалу. Совместный труд — задалбывает. Особенно, когда приходится отыгрывать роль не пойми кого. Хорошо еще, что Такео был больше принеси-подай-пошел-вон. Ну еще открути, закрути, подержи и так далее.

У меня встал выбор — травим еду, заменяем принцессу на клона и тихонько валим, или я и дальше изображаю помощника механика...

Как-то слишком рискованно получается. Ну что же. Придется спасать нашу актрису. Надеюсь, мне за это хоть премию дадут.

Я отошел в туалет. На рабочее место вернулся уже клон.

Как ни смешно, но запертую в местном карцере принцессу никто не охранял, так что я спокойно вскрыл замок и подошел к дремлющей девушке.

Мне же легче. — подумал, создав еще пару клонов. — Один из них — под хенге подменит принцессу. Второй должен изобразить Какуйоку Фубуки. Их задача проста — устроить раздор и перевести стрелки. Клоны начнут представление только когда я и Коюки отсюда уберемся, а для этого мне нужно сначала ее украсть.

Когда Коюки притихла в моих руках, боясь пошевелиться от ужаса, я понял, что просчитался: вдвоем обратным призывом не уйти, у меня силенок не хватит. Просто вылетело из головы, что телепорт в земли суммонов штука специфическая, а не универсальная, как трансгрессия у магов Роулинг.

Представим что на перемещение в мир призыва мне нужно пятьдесят единиц чакры и еще столько же, если у меня будет попутчик, а мой резерв что-то около восьмидесяти пяти — девяносто единиц. Можно подумать, что чакропилюля решила бы мою проблему, но это не так. Пилюля увеличивает восполнение резерва, а не сам резерв. Я могу съесть сколько угодно пилюль, но объем, который мне доступен одномоментно, останется прежним.

Да и не знаю я на самом деле, сколько чакры будет потрачено на переход вдвоем. И пока не узнаю — лучше даже не пытаться.

На ходу корректируя план, я потащил упирающуюся Коюки к двери сбоку от ее камеры.

— Замолкни. — не убирая руки зажавшей рот принцессы. — Я не убить тебя собираюсь, а спасти.

Холодный воздух ожег лицо, после парилки машинного здесь было особенно холодно.

Если бы не "Убийца", я бы не смог так спокойно смотреть на приближающуюся землю и обязательно бы оглянулся на расцветающий на боку дирижабля огненный "цветок".

Еще одна диверсия для отвлечения внимания.

И точно бы не стал прыгать с самодельным парашютом из куска плотного брезента, который лишь немного притормозил наше падение.

Еще когда я находился в воздухе, пришло воспоминание клона, под личиной Какуйоку Фубуки. Он изображал побег с принцессой с другой стороны гондолы несколькими мгновениями раньше.

Клон ударом кулака в горло заставил замолчать какого-то бедолагу из экипажа дирижабля, потом ткнул его кунаем, но аккуратно, не насмерть, позволив тому притвориться мертвым.

Клон сумел поймать воздушный поток и спланировать достаточно далеко, разбившись среди густых елей, далеко внизу. Там где никто этого не увидел.

Тяжело искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.

Спуск с дирижабля вышел не особо удачным, я упал туда куда планировал, но на спину, смягчая удар для вырывающейся Казахана Коюки, а потом ее еще и догонять пришлось, успевая при этом гонять лечебную чакру по ушибленному копчику.

— Стой! — крикнул ей, и прошипел по-русски, — с-сука!

Она не послушалась, пришлось сбивать ее с ног метким ударом снежка в затылок, а затем запечатывать брезент и подбирать копошащееся на снегу тело.

Упала она больше от неожиданности и потери равновесия, чем от силы удара. Снежок был лишь чуть-чуть укреплен чакрой.

Пока тихо матерящийся клон орудовал еловой веткой, заравнивая место падения и следы принцессы, пропахавшей снег, как перепуганный лось, я добрался до Коюки.

— Пусти! Я буду кричать! — очухалась она.

Подняв актрису за шиворот, я процедил сквозь зубы:

— Скажи честно, тебе жить надоело? Держи. Можешь прямо тут убиться, — сунул ей под нос кунай, чтоб нагнать страху. — Мне так гораздо проще будет.

Придушенная Коюки что-то испуганно пробормотала, что я посчитал похожим на "не хочу".

Держась елей растущих на склонах, мы плелись по склону вниз. Это было испытание для моих нервов на прочность куда большим, чем спуск с дирижабля. Мне приходилось контролировать каждый шаг принцессы, чтобы Казахана не стала очередным Мистером Зеленые Сапоги, который так и остался на "Эвересте".

Потемнело резко, пошел легкий снежок, а небо заволокло, как перед грозой.

— Скоро начнется снегопад. — рассеяно заметила Коюки, сидя у меня на закорках. Терпение лопнуло заравнивать следы двоих.

Не желая ей отвечать, проворчал что-то бессвязное. Мне ее придушить хотелось за те непередаваемые мгновения шевелящихся на загривке волос. Нас ведь из-за её дури легко могли заметить и отвлечься от той стороны, куда улетел клон.

— Снег будет идти весь день и всю ночь... или два-три дня. — продолжила Казахана, крепче вцепляясь в мой воротник.

Скрипнув зубами, я начал сканировать свистом скалы, чтоб найти достаточно крупную расселину и переждать в ней непогоду. Такая нашлась ниже по склону. Широкая трещина в горной породе соединялась с крохотной пещерой из двух залов, символически отделенных друг от друга сросшимися сталактитами и сталагмитами, похожими на ширму. Во втором "зале" толком развернуться было негде из-за низкого потолка, да и ям там было значительно больше.

К сожалению, погода была такая, что искать что-то другое было бы безумием. Я-то еще туда-сюда, могу и выжить, а вот принцесса точно дуба даст. И так уже носом хлюпает.

— Переждем здесь. Попрошу вас обойтись без глупостей, Казахана-сан. Сейчас все предельно серьезно и ваша жизнь зависит от того, насколько точно вы будете следовать моим инструкциям.

Коюки нехотя слезла, принявшись осматривать пещеру, при этом постоянно оглядываясь, будто тут можно было потеряться.

"Боги, у меня кухня больше этой пещеры! Просто перестань пялиться на меня, как на спасательный круг!"

Проглотив половинку пилюли, я призвал краба, чтобы тот ответил мне на пару вопросов и передал послание Наруто, как он тогда мне.

Послание он передать согласился, а вот мои вопросы его смутили.

Никому раньше в голову не приходило притащить не-шиноби обратным призывом, и таких тонкостей процесса никто ему не объяснил. Он взял время на посовещаться и попросил призвать его через час. Так и сделали.

Пол первой от входа пещеры был достаточно ровным, но я всё же срубил водяным лезвием самые крупные бугры и принялся обустраивать лагерь. Коюки на все манипуляции смотрела с искренним интересом ребенка, попавшего на экскурсию в мастерскую. Разве что не "почемучкала" и не отвлекала. Палатка у меня была одна. И вроде бы я много чего в свитках запечатал, но для зимовки в экстремальных условиях этого "много чего" совершенно не хватало. Поначалу я хотел уступить Казахана палатку целиком, но это было до того, как она стала еще и покашливать, дрожать, и тереть плечи, тяжело с хрипом дыша. В какой-то момент она даже потеряла сознание. На мой дилетантский взгляд Коюки замерзала, а согреть ее было нечем. Костер в маленькой пещере быстрее угарным газом отравит, чем согреет, если же не закрыть вход, то разжечь костер просто не получится. Горелки надолго не хватит и сидеть придется в темноте.

Впрочем, это может и не понадобиться.

Ровно через шестьдесят минут с момента нашего разговора я снова призвал краба.

Со слов зверя выходило, что обратным призывом мне с принцессой не уйти, только в одиночку, и вообще я был немного не прав в расчетах.

На перенос меня и Коюки мне бы потребовалось чакры как на перенос четверых шиноби.

Почему так много?

Во-первых, Коюки не шиноби, своей чакры у нее совсем мало, значит, стоимость переноса уже как у двух шиноби.

Во-вторых, она не контрактник, что означает дополнительный расход чакры. Тоже моей.

В-третьих, нас двое и перенос должен быть жестко синхронизирован.

В-четвертых, я сам вообще-то тоже должен уйти обратным призывом.

Если совсем грубо, то Коюки будет жрать чакру на свой перенос за троих и при этом есть риск что ее выкинет куда-нибудь во время перемещения, если я буду невнимателен. А в своем нынешнем состоянии я это просто не потяну.

Это тебе не трансгрессия из Гарри Поттера, я после этого "заклинания" в лучшем случае буду пуст, даже если выполню его с полным резервом. А он у меня сейчас в лучшем случае половина наберется. И это самый оптимистичный прогноз. Я сильно потратился на дирижабле и во время спуска, да и сейчас греться как-то надо.

Если же я попытаюсь перенести одну Коюки, то принцессу может выкинуть к "ее призыву", а не к крабам, что равносильно смерти для обычного человека. Мало ли где обитает зверье к которому у Коюки душа лежит.

Короче, до утра придется ждать здесь, призвать завтра краба, чтобы получить от него подтверждение, что я с Коюки сможем безопасно перенестись в мир призыва и нас будет кому призвать обратно. И только после этого я рискну использовать технику.

Краб уверил, что завтра он сможет достать печать, которая может перенести человека без чакры. И если мы найдем место, чтобы отогреться, восстановить чакру и сделать нужную печать, то можно будет попробовать.

Будем ждать ответа от Наруто. Если крабы до него достучатся — можем попробовать. Ну, а пока надо переждать ночь и выбираться отсюда к жилью, еде и теплу. На этой ноте призыв нас покинул, не забыв в который уже раз пожаловаться на холод.

Да-да, а мы тут, блин, загораем!

Пока я думал, как быть, Коюки сама отыскала выход: прижалась ко мне, вроде бы даже задремала, приобняв за пояс и положив голову на мягкий валик внизу чуунинского жилета, пока я настороженно вглядывался в темноту, через прозрачное пластиковое окошко "двери". Что-то меня в поведении Казахана царапнуло, но я не почувствовал в этом угрозы и просто забил.

Вздохнув, я снял куртку, которую, под едкие комментарии Какаши, носил поверх форменного жилета и накрыл ею плечи принцессы.

А между тем снегопад превратился в кромешный белый ад и заканчиваться он явно не собирался, наметая снег уже внутрь пещеры, заметая путь наружу. В палатке было тесно, душно, и слышалось шуршание острых снежинок поземкой стелившихся по полу.

— Это действительно надолго... — кротко заглядывая в глаза, прошептала Казахана.

Сидеть в тишине актрисе-принцессе быстро надоело, и она начала рассказывать о себе. Рассказывая о детстве она будто смотрела сквозь меня, теснее прижимаясь и тяжело вздыхая. Она говорила о том, что ради безопасности ее лишили имени, прошлого и всего самого дорогого, не дав ничего взамен.

Под потолком палатки едва заметно покачивался крошечный источник на фуин-печати, похожий на тусклое солнце пробивающееся через плотные тучи: не желтоватый, но и не белый.

— Радость, счастье, привязанность... — голос Коюки грудной, тягучий, убаюкивающий и дурманящий, — все чувства остались в прошлом. Я перестала ощущать себя живым человеком.

— Знакомо... — выдохнул, хотя до этого я ей вообще не отвечал.

— Я замкнулась в себе, перестав чувствовать. Тогда я решила стать актрисой, чтобы играть эмоции, которые не могу испытать.

Коюки прижалась теснее, положив голову мне на грудь, слегка поморщившись от царапнувшего щеку замка-защелки.

Продолжение от 30.12.2019

Может еще полминуты, или минуту, я вслушивался в то что она говорит, а потом просто слушал сам голос: низкий, бархатистый, размеренный и томный, словно каждое слово жаркий выдох, от которого мурашки по всему телу и туман в голове. Я был так близко, что слышал запах исходящий от нее: душный пряный сладкий жар, словно приторная конфета с восточного базара. Не заметил, когда она стала говорить тише, делая длинные паузы на глубокий вдох, от которого ее грудь в вырезе сценического костюма мерно вздымалась, заметно очерчивая полушария. В какой-то момент Казахана стала говорить еще тише и я наклонился прислушиваясь, краем сознания замечая, что она дышит в унисон со мной и так же тяжело. Последовавший поцелуй не стал сюрпризом. Кто потянулся первым — не понятно, да и не важно. Платье оголило ее плечи, соскользнув так легко, словно держалось на честном слове. Ее руки справились с замком жилета и защелками по бокам броника, не прервав жадных поцелуев. Остальное я сбросил сам под требовательным взглядом синих глаз, повалив податливое тело прямо поверх скомканной одежды.

Грубо, властно, жестко. За впившиеся в спину ноготки, сильнее сжал ее бедра. Я упивался ее громкими стонами, переходящими в сладострастные возгласы срывающимся голосом. Жадно вдыхал запах ее тела, от которого свербело в носу.

Посреди ночи проснулся, как с похмелья после дикой пьянки, только голова не трещала, но провалиться сквозь землю хотелось так же, а еще чесалась спина, разодранная ногтями неожиданной любовницы.

Анко себе такого никогда бы не позволила. Как и я никогда бы себе не позволил вести себя с Митараши так... Как животное.

Крепко зажмурившись, успокоился и покосился на левое плечо. Коюки, к огромному моему сожалению, не исчезла, только сонно поморщилась от прядки упавшей на ресницы.

Пытаясь осторожно выпутаться из объятий и тряпок, не потревожив сон Казахана, мысленно бубнил: Ничего не было, потому что никто не поверит. Я просто сделаю вид, что ничего не было.

Казахана громко вздохнула и шумно выдохнула, а я застыл, оцепенев, не переставая повторять бесполезное 'Ничего'.

Сонная Казахана, потянувшись, по-хозяйски закинула на меня ногу и начала елозить коленом. Она терлась вполне себе осознанно, с долей ехидства поглядывая на меня сквозь опущенные ресницы и спутанные волосы. Наверное, в ее понимании это была ласка, да только мне было неприятно и стыдно.

Скинув колено, рывком сел.

— Куда ты?! — встрепенулась Коюки, хватая меня за руку горячей влажной ладонью с темнеющим синяком-браслетом на запястье.

— Выполнять обязанности по контракту. — сухо ответил я, стараясь не задерживать взгляд на мягких с крупными темными сосками маленьких грудях.

В одежде они казались гораздо больше... — невольно промелькнуло в голове. От таких мыслей захотелось вцепиться в волосы и с силой взлохматить их, но я сдержался.

Успокоенная ответом, Коюки легла на живот, поглядывая на меня через плечо, будто бы специально демонстрируя засосы на шее.

Внутренний голос возмущённо бубнил: Нахрена, нахрена, нахрена... Мне Анко мало что ли?!

Коюки, в отличие от Анко, упругим бюстом третьего размера похвастать не могла — скромная двоечка. Сценические костюмы и подушечки качественно скрывали скромные размеры, а яркий макияж превращал привлекательную, но бледную от природы Казахана, в магнит для мужских взглядов.

Просто не понимаю, на что я променял Анко в эту ночь?! На симпатичную мордашку? Анко в сто крат лучше, а если еще и слегка накрасить, то слюной насмерть захлебнуться можно. На статус принцессы? 'Да, блин, а принцесс-то я еще не ебал!'

Глаза зацепились за шелковый подол платья, который не скрывал, а даже подчеркивал нижние девяносто фигуры Коюки. В мыслях, словно змей искуситель, прозвучал мой шепот: Задница... Задница у Коюки — что надо!

Крепко зажмурившись, прикрыл лицо рукой, чувствуя, как горят щеки и уши.

— Ирука? — недоуменно позвала Коюки, приподнявшись на локтях. Ткань чуть сползла, обнажая поясницу с синяками в ямочках над ягодицами и боках.

Мысленно взвыв, потер лицо, удерживая невозмутимое выражение. В отличие от меня Казахана была совсем не против продолжить: призывно облизывала припухшие губы и, молча предлагая вернуться, похлопывала рядом с собой ладонью, с зажатым между пальцев нераспечатанным презервативом.

Откуда же она их достала, если при ней не было никаких сумок? Из маленькой книжки в мягкой обложке... С очень знакомой оранжевой обложкой. Лицо горело так, что хоть прикуривай. Потому что предыдущие разы она надевала презервативы мне сама. Ртом. Причем тогда меня это ни капельки не смущало.

Тяжко вздохнув, я быстро, чуть ли не в одно движение, убрал все гематомы с тела Коюки, собрал вещи, и пробурчав 'простудитесь', замкнул за собой молнию палатки.

Чтобы прогнать сонливость и отголоски пошлых мыслишек, одевшись, высунулся наружу из пещеры и просканировал округу. Снег уже не валил сплошной стеной, но все равно серьезно ограничивал сенсорику, заглушая свист и щелчки, искажая 'картинку', как ослабшая версия техники 'Туман'.

Небо еще не посветлело, а облака были настолько плотными, что мне показалось, будто сбоят мои внутренние часы. Тяжело плюхнувшись под стеной на камень, протер горящее от стыда лицо горстью снега и принялся вглядываться в утреннюю темноту.

Если бы кто-то сейчас меня спросил 'Зачем я трахнул Коюки?', я бы не смог ответить, потому что в тот момент думал, как школьник во время полового созревания, чем угодно, но не головой. Мозг отлучился и назначил старшим член! Мне казалось, что я намного сдержанней местных и только от Митараши у меня напрочь срывает всякие тормоза и крышу, но нет. А ведь Коюки проигрывает Анко во всем: от фигуры, до характера! Анко никогда не была столь навязчивой как Коюки. Анко нежная, милая, понимающая, самому хочется сделать ей приятно, а Коюки указывает что ей от тебя нужно или берет сама. Да и после ночи с Анко нет желания куда-нибудь свалить, чтоб только не остаться с ней наедине. Коюки мне нравится, как хороший референс, а как человек — нет.

Я прекрасно понимаю, что мы с Анко даже не женаты, но все равно чувствовал себя мерзко, как после ушата помоев. А самое смешное в этой ситуации то, что меня даже Анко может не понять с этими терзаниями по поводу секса с Казахана Коюки, ведь Митараши была готова уступить меня Хоноке.

Когда посветлело, в воздухе кружили только редкие снежинки, которые сдувало сверху. Покосившись на шуршание за спиной, посмотрел через плечо. — Ирука-кун? — протянула Коюки высунувшись из палатки с довольной и шаловливой улыбкой. — У меня ничего не болит.

Беззвучно бурча, закатил глаза и отвернулся, еле удержав так и рвущееся в тему: 'Секс — не повод для знакомства!'.

Несколько раз упав, увязнув в одеялах, растрепанная и улыбающаяся Коюки вылезла из палатки, закутавшись в мою куртку.

— Ты читал 'Приди, приди Рай'? А как тебе главная героиня? А тебе понравилась арка про... — и еще сотня вопросов, просто чтобы завязать разговор.

Она была симпатичнее, когда молчала!

Не добившись ответной реакции, Казахана начала рассказывать обо всем что приходило ей в голову. Так я узнал, что Джирайя ее любимый автор, его эротика — ее настольная книга, шиноби вызывают у нее искренний интерес, но вообще она не нимфоманка.

Ага, просто у нее свербит, а тут я подвернулся. Человек без мозгов!

— Это было, — неопределенно промычав, протянула, — неплохо. Не так, как я себе представляла... но неплохо. С шиноби, так близко, — сев рядышком, прислонилась щекой к бедру, — я раньше не общалась.

Я на провокацию не повелся, продолжив смотреть прямо, но слегка оторопел. Опять не дождавшись от меня ответа, Коюки принялась дурачиться.

Пока я молча охреневал о таких метаморфоз 'из бесчувственного прямоходящего кирпича в шебутной позитив с отсутствием тормозов', Коюки методично выносила мне мозг.

— Ответь в конце концов! Не будь таким скучным, — надулась, будто пародируя ребенка, — здесь нет никого, кто бы мог зудеть о правилах! Улыбнись, дурачок! — растягивала мое лицо за щеки Казахана.

Я энтузиазма Коюки не разделял и не понимал.

'Может она обманывает?' — врубил эмпатию и слегка окосел, поплыв от коктейля из восторгов и желания. Пришлось быстро отключиться, пока не настроился на ее 'волну' и не сделал еще больше вещей, о которых я буду сожалеть.

Неужели ей адреналина в жизни не хватало? В таком случае, почему она к Хатаке не полезла с этим, а? Двум адреналиновым наркоманам точно есть о чем потрахаться.

Позже Казахана созналась, что с шиноби у нее еще не было и я — 'то еще животное, в хорошем смысле слова'.

'Спасибо', блин! Я только начал забывать, как меня отметелили мокрой простыней обзывая 'скотиной' и 'животным'!

В такие моменты я отчетливо понимаю, что предшественник был дебил и я тоже буду дебилом, пока Анко не сменит фамилию на Умино. Сколько не ищи, а никого лучше нее я не найду. Митараши Анко — мой идеал.

Когда растаял предрассветный туман, я с нашей горы заметил вдалеке чадящие белым дымком трубы. Скорее всего, там какое-то жилье. Деревня или городок. Идти туда — определенный риск, но и сидеть здесь тоже не вариант

— Довольно близко от нас. — принялся чертить острием куная на снежном насте. — Хм, — сверился с рисунком карты под ногами, — наверное, я где-то ошибся.

— В чем? — подошла Коюки, кутаясь в шкуру, которую я, по чистой случайности, решил выкупить сразу, а не перед отъездом.

— Не важно. — отмахнулся. — Вы уже поели, Казахана-сан?

Коюки насупилась, возмутившись, что после вчерашнего ее надо звать исключительно по имени и без суфиксов.

— 'Да' или 'Нет'? — проигнорировал возмущения.

— Обычно, — глубже зарылась носом в мех, — после ночи в одной постели, люди становятся ближе...

Видя, что реакции нет, Казахана тяжело выдохнула:

— Да, поела. Ирука-кун, куда мы пойдем?

Ну, это я пойду, а вот ты — поедешь на моем горбу.

— Ирука! — возмущенно прикрикнула.

— Сиракаву — деревеньку на полпути между городом, где мы высадились, и резиденцией Дото. Если мы успеем туда до Хатаке — хорошо. — объяснял я больше для себя. — А если не успеем... Ну, значит, придется их догонять и молиться, что они не убьются об войска Дото. — запуская технику призыва. — Сейчас я буду передавать сообщение о месте встречи. Отойдите.

Краб размером с крупную собаку был недоволен — холодно ему, но пообещал передать сообщение и свалил, не забыв еще раз пожаловаться на мороз, задержавшись уже по собственному желанию, ради 'поныть'.

Перед уходом, по привычке, стал думать о том, как уничтожить следы ночевки. Первая мысль — контролируемый обвал, но тут до меня дошло, что это будет бесполезной тратой времени и сил.

Если нас не заметят на лысом склоне и не отследят по еле заметным следам (круглым вмятинам на хрупком насте), то от изучения пещеры, возможные преследователи, точно ничего не выгадают.

Так что я просто посадил Коюки на закорки и пошел вниз. Вид был шикарный, округу видно на километры вокруг, как на обзорной площадке, но остова дирижабля нигде не было видно.

Впрочем, я особо и не надеялся его найти. Мало ли, что случилось в метель, после второго взрыва. Они могли разрушить барьер и не угореть, или их снесло ветром далеко отсюда и там занесло снегом.

Скалистые склоны с белыми шапками и узенькие полоски елок, чудом закрепившиеся в расщелинах. Но бдительности я не терял, отслеживая любые изменения рядом с собой, чтоб не пропустить лавину или самому не стать ее причиной.

Путь был не близкий, так что я сдался и начал отвечать своей пассажирке. А пока ее щебет меня не утомил, решил допросить.

— Что Дото понадобилось от вас спустя столько времени? — подошел я к главному.

— Ирука, я же просила, называть меня по имени! — легонько стукнула по макушке. — Ему был нужен кристалл, это ключ, с помощью которого можно вернуть весну.

Сдержал раздраженный рык, чтоб дослушать.

— Ах, Ирука, — прижалась, жарко шепча на ухо, — ты не представляешь, как прекрасна была страна в моем детстве, когда мы с папой включали эту удивительную машину! Погода менялась, словно по волшебству! Нашу страну не зря называли страной Весны.

— Глядя на этот снег, в такое трудно поверить — пробурчал я. — А вы уверены? Что это именно механизм, а не магия, не какой-то артефакт? Управление климатом — это не кажется слишком, — задумался, подбирая слова, — слишком...

— Невероятным, фантастичным? — Коюки тихонько рассмеялась, положив сложенные ладони мне на лоб. — И это говорит мне тот, кто на самом деле может ходить по стенам и кидаться огненными шарами, без спецэффектов и уловок.

— Я не владею огненными техниками.

— Слуги в замке тоже считали это магией. Называли за спиной папу 'дайме-колдун', а меня 'принцесса-ведьма'.

И все-таки от нашего перепихона была несомненная польза. Коюки разговорилась и картинка наконец-то начала собираться. Думаю, ничего этого я бы без секса от нее не узнал. Но лучше бы я посмотрел этот гребаный фильм!

Не рассчитав чакры, я почувствовал движение под ногами. Перехватив ноги Казахана покрепче, перепрыгнул расщелину, уходя от съезжающего снега. А тот замер, запнувшись о выступающий камешек. Стоит породе нагреться и это уже будет настоящая лавина.

Быстро утерев пот, снова подхватил ногу принцессы. Казахана даже не подозревала, насколько близко была к смерти.

— Так это чакра и манипуляция ею, а тут технологии, наука на грани фантастики. А сложно ли вернуть Весну, имея ключ?

— Ключ-кристалл? Не особо, — подумав, ответила Коюки. — Но одного его мало. Сначала нужно ввести ключ доступа, а потом набрать несколько команд. Засыпая, я всегда представляю эти цепочки символов. Отец считал, что я должна их знать наизусть, без всяких подсказок.

Фыркнул.

— И это только вам было известно? А кто еще знал эти команды? Наверное, были ведь какие-то инженеры и специалисты. Которые все это обслуживали? Может, они знают?

Почувствовал, как помрачнела Коюки.

— Я не знаю, — напряженно выдохнула она. — Может, кто-то и был. Но там, во дворце, — сглотнула, — была резня и пожар, многих убили. Я не хочу это вспоминать, Ирука. Могу только догадываться, что знает Дото. — выплюнула имя дяди, как плюющаяся кобра яд.

— Мало знает. — почесал я нос о воротник. — Иначе бы он приказал украсть ожерелье с кристаллом, а не вас, Коюки-сан. Кстати, а в камеру вас почему посадили? Что, каюты не нашлось?

— Кристалл оказался фальшивкой. Думаю, его подменил твой командир. Я видела его спросонья в каюте, но не придала этому значения.

Коюки поежилась, будто ей снег за шиворот упал:

— Наверное, Хатаке-сан приходил проверить, жива ли я после гипноза. Отвратительная... техника! И глаз этот красный жуткий. Я уже видела что-то такое в детстве.

Вот поэтому Дото рассердился и решил, будто я хотела его обмануть.

Логичный вывод с его стороны.

— Значит, Дото чего-то не знает. — пробормотал под нос. — Хотя есть шанс, что он просто боится незнакомой ему техники и перестраховывается. Кто знает, как отреагирует машина древних на неправильную команду. Может, на месте механизма будет оплавленный котлован глубиной в сотню метров. А может и вся страна станет заливом имени себя.

— Откуда ты знаешь что это техника древних? — воскликнула Коюки, дернувшись на моей спине.

— Тише ты! — обмер, в панике 'прощупывая' снег рядом с собой. — Ну я же не полный идиот!

Удостоверившись, что 'земля' из-под ног уезжать не собирается, облегченно выдохнул.

— Я видел нынешний технический уровень Страны Снега. Дирижабль, поезд — все это не слишком сложные вещи, особенно в сравнении с контролем климата целой страны. Сами вы ничего подобного создать не смогли бы при всем желании. Значит, эта ваша машина осталась со времен Армагеддона...

— Армагеддона? Что это? — спросила Коюки, шибанув по мозгам сильнейшим любопытством.

Блин, а вроде на одном языке говорим. Но почему-то в памяти Умино есть полный аналог этого слова, а Коюки его не знает.

— Большая катастрофа, гибель старого мира. — пришлось пояснить. — Апокалипсис, конец света...

Коюки перебила:

— Так ты и о конце света знаешь?!

========== Глава 18 Белый ад (часть 3) ==========

Я вздохнул.

— Коюки-сан, эти ваши местечковые тайны только вам кажутся жуткими и страшно секретными. Повсюду до сих пор есть следы прежней, гораздо более развитой технически цивилизации. Не только в вашей стране. Многое осталось, и подозреваю, что оно может быть очень, очень опасным.

— Ты та-акой умный. — с непонятной интонацией протянула Коюки, задумчиво наглаживая мне темечко.

Подобное поведение Казахана я воспринимал стоически, устав одергивать и отстраняться. Поэтому, абстрагировавшись от копошения в волосах, потянул за цепочку ассоциаций.

Чтоб отрешиться от реальности, вспомнил мертвый остров Узумаки, вызвавший в памяти безотчетное чувство тревоги и озноб.

Если бы там был действующий штамм супервируса?

Нет, конечно, сильные шиноби может и выжили бы, а вот обычные люди вымерли подчистую. То, что этот мир еще населен не иначе как милость Ками-сама.

Дорога была неблизкая. Так что в какой-то момент, даже не смотря на всю силу и выносливость шиноби, пришлось ссадить Коюки со спины и пойти по извилистой дорожке со ступенями на крутых подъемах, напоминающих путь к Высокому Хротгару из "TES: Скайрим", а не прямо по склону к деревне, или скорее маленькому городку. На маленькую площадь мы уже входили рука об руку. На грубо выструганные жилища нордов это место не походило совершенно.

Несмотря на хорошую погоду, на улице было пустынно, словно деревня вымерла, но звуки, доносившиеся из самого большого дома на площади с тщательно убранным дощатым настилом, говорили об обратном. Все еще цепляясь за ассоциации с игрой, поначалу я принял это двухэтажное здание за главный дом, но быстро понял свою ошибку, над крепкой дверью была прибита вывеска "Гостиница: Большой зал".

Жилища местных напоминали одновременно русские избы и скандинавские охотничьи домики. Необычно, но очень уютно и тепло, а едва уловимые в морозной свежести запахи хвои, имбиря и мяты лишь усиливали чувство покоя и умиротворения. Пропитанные маслом или чем-то таким бревна радовали глаз золотистым, ненавязчивым, блеском, невысокие, с едва заметным уклоном крыши укрывали толстые шапки снега, в которых утопали кирпичные трубы укрытые от непогоды собственной маленькой крышей, колпаком из серой, как скалы черепицей. В теплую погоду, со склонов, наверное, эти домики сложно отличить от соседних скал.

Тщательно запомнив вид, я постарался сохранить его в памяти во всех подробностях, чтобы потом нарисовать на холсте и украсить пустую стену на кухне, с той стороны где стоит стол.

Словно открыв в себе второе дыхание, уставшая Коюки потащила меня к "отелю", подпрыгивая на пружинящих под ногами досках.

Я был не против. Паек еще пригодится, а поесть можно и здесь.

Отдав меню улыбчивой официантке, я уставился на склон, с которого мы сюда добирались, и чуть было не выругался вслух.

— Фубуки! — прошипел я.

Принцесса недоуменно приподнялась, выглядывая в маленькое окошко.

— Коюки-сан, — прошептал так, чтоб в зале никто не услышал, — сейчас мы не торопясь поднимаемся и идем в туалет, он вот там за лестницей, судя по табличке.

В глазах Коюки возникло непонимание, но она послушно встала и пошла вперед.

— Мы же можем снять номер? — осторожно сказала Казахана, отчаянно краснея и отводя взгляд.

Но заметив, что я отстал, вернулась, взяв меня за руку и заглядывая в глаза, вкопалась посреди зала. Не став выяснять, что она там себе надумала, раздраженно фыркнув, легонько пихнул ее в сторону стрелки с изображением унитаза.

— Спрячься там. — шепнул на ухо, на тот случай, если кто-то решил подслушать.

— Уже уходите? — поспешила к нам официантка.

Из-за того, что уборная находилась рядом с лестницей наверх, вероятно, она посчитала, что мы отправимся в номера.

— Нет, мы быстро вернемся. — обаятельно улыбнулся я официантке. — Солнышко, иди уже. — подхватывая слегка опешившую, от такого обращения Коюки, под руку.

— Хорошо, милый. — быстро сориентировалась Коюки, счастливо улыбнувшись, подыграв мне.

На наше счастье у туалета был общий тамбур, а значит — одна дверь, которую легко контролировать.

Почему туалет?

Ну, увидеть нас эта летучая мышь вполне могла даже издалека. В голове, словно сам по себе пропел внутренний голос: Мне сверху видно все, ты так и знай No. А если и не увидела, то нечего светиться тут. Все равно все дороги маленьких поселений ведут гостей в гостиницу.

У нее есть все шансы быстро нас найти и туалет — отличное место для ловушки. Особенно такой.

Если получится, то и в сортире замочим. А это уже не Эдуард Хиль, а перефразирование другого великого.

Скрывшись за лестницей отделяющей общий зал от коридора, я сделал клона с имитацией верхней одежды в руках, а сам принял облик невзрачной девушки и зашел следом за Коюки.

— Запрись в самой дальней кабинке от входа.

— Ой, а ты кто?

— Ирука. Иди!

Ловушка была элементарной.

Принцесса — дама весьма заметная, и Фубуки сама к ней придет. Раз Коюки в женском туалете и охраны у дверей не стоит — значит, охрана где-то рядом шатается. Это же подтвердят и все вокруг. Охранник куда-то ушел. Может, просто струсил, заметив опасность для своей шкурки. Собственно, мой теневой клон у всех на глазах пошел на второй этаж. И все честно скажут, что их было только двое, и она — в дамской комнате. Одна. Я хорошо скрываю чакру, а здешний запах — не даст Фубуки учуять меня. Из кухни так сильно прет жаром свежей выпечки, что даже у меня нюх отбило, а летунья ни разу не Инузука, и даже не Хатаке. Ну, а из туалета, по определению, розами пахнуть не может.

Через несколько томительных минут ожидания стало понятно, что я не ошибся. Колокольчик над входом тренькнул и послышался звук, с каким открывается зонтик. Видимо, с первого раза правильно сложить крылышки не вышло.

В щелку двери, при помощи зеркальца, хорошо была видна голова разъяренной фурии. Возможно, когда она вернулась, дирижабль уже во всю полыхал. Костюм "летяги" был испачкан сажей, она сокрушалась, но что говорила, я не услышал из-за шума в медных трубах, разложенных под самый плинтус, которые зашумели в самый неподходящий момент.

Если бы сейчас зашел кто-то посторонний, он бы увидел невзрачную девушку с мышиного цвета волосами в темной одежде, которая убирала в карман маленькое зеркальце на складной указке. Этот образ невзрачной простушки мозг вытащил с каких-то из занятий Корня.

Увидав, что одна из официанток указала на оставленный стол, а затем ткнула пальцем в сторону лестницы и вверх, а Фубуки усмехнувшись, туда даже не взглянула, я моментально сориентировался: подпрыгнул под потолок, влепился в него спиной и замер, упираясь ногами в стены. Высота позволяла, как и перегородка с маленьким складным веером на ленточке слева и игрушечным мечом справа разделяющая помещение.

Как только Фубуки Какуйоку, вломилась, я просто прыгнул сверху и вогнал ей в затылок танто по самую рукоять. А она возьми да и помри внезапно. Рухнула прямо мордой в пол, под ноги любопытной Коюки.

Честно, я даже не ожидал, что все пройдет так просто и гладко. Думал, будет клон. Но нет.

— Как-то даже слишком просто...

Схватив тело за шиворот, потащил к кабинкам, но посмотрев на салатовую Коюки, которую только что стошнило в раковину, остановился, боясь, что принцесса может упасть в обморок.

— Ты убил ее? Так легко?! — а в глазах восхищение и капелька опаски.

Ну да, я крут. Стряхнув капли крови с танто, изобразил самую скромную улыбку.

— О, мне просто повезло. Не стоит придавать этой мелочи большого значения. Приводите себя в порядок, а я пока избавлюсь от тела.

Глянув на тело и спешно покивав, Казахана умчалась в одну из дальних кабинок, расставаться с оставшейся половиной завтрака.

С утилизацией, кстати, возникли проблемы. Я не знал, как отреагирует на запечатывание вместе с остывающим телом сложная броня, так что сначала попытался ее отключить и снять. Разумеется, предварительно затащив тело в свободную кабинку. Там будет меньше вопросов к луже, чем посреди коридора. Второе удалось достаточно быстро, а вот кнопка выключения нашлась не сразу, и то я не сразу решился запечатывать драгоценную, хоть и обоссаную, броню в свиток, даже когда больше не чувствовал тока чакры.

Но вроде обошлось без взрыва и кала. Уже хорошо!

— Пафос, блядь, — бурчал я, стирая кровавые брызги со стены, — наше фсйо! Надо было аккуратно помыть под краном, а не херней страдать!

За остервенелым намыливанием рук после уничтожения улик меня и застала Коюки.

Прочистив горло, принцесса сказала, что ей срочно нужно выпить, изобразив стресс и переживания.

По мне так было бы с чего, но хозяин-барин.

На наше счастье, официантка попалась толковая и блюда в наше отсутствие так и не подали. Дождались. Когда мы придем. Надо будет отдельно ее поблагодарить — чаевых тут давать не принято.

План у меня был простой: поесть и найти своих, но погода внесла свои коррективы.

Пока ели, на улице опять поднялась вьюга, кажется, даже сильнее той, которая застала нас в пещере. Коюки это необыкновенно воодушевило, но она быстро изобразила тоскливый взгляд и жалобно спросила:

— Ирука, а можно мы тут отдохнем немного? В такую погоду мне страшно куда-то идти.

— Само собой, Коюки-сан! — вежливо улыбнулся я, снова влезая в шкуру предупредительного и вежливого наймита.

Любой каприз за ваши деньги...

Конечно же... нет. Но клиентам нравится верить в подобный бред. Так что улыбаемся и машем. Хотя нет, последнее явно лишнее.

Готовили тут сносно. Без изысков, зато просто, много и вкусно, но дороговато на деньги Страны Огня. Хотя иначе и быть не могло — здесь почти вся еда импортная, кроме рыбы.

Впрочем, это не помешает мне закупиться по полной программе и, без фанатизма, обновить НЗ.

Номер тоже был простенький, две чистенькие деревянные кровати на высоких ножках, шкаф-комод, все те же медные трубы под плинтусом и тяжелые плотные шторы на окне, защищающие от холода с улицы. А удобства в конце коридора.

Пока Коюки мылась, мне пришлось ее караулить под дверями.

А ведь обещала, что быстро! — бурчал я, подпирая стенку.

Оставить принцессу одну я не мог, тащиться с ней в такую погоду хоть куда-нибудь не вариант. Потому выкуривать ее не стал, но неодобрительным взглядом буравил еще долго.

В сухом остатке: Метель, запершая нас здесь. Нет вестей от крабов. И место неизвестное, я такой деревни на картах не вспомнил.

Устало выдохнув, потер затылок, поймав веселый взгляд Каюки.

— О, ты наконец проснулся! — хихикнув, сказала актриса. — Ирука, мне нужна чистая одежда. И только ты можешь спасти свою при... избранницу — поспешно поправилась она, сияя улыбкой. — Я не могу ходить в халате.

Я спокоен... Мои нервы из стали и бетона... Какое счастье, что Анко не такая, как Казахана Коюки!

Скажу честно, меня немного покоробила просьба, точнее то, как Коюки ее произнесла, но обноски сценического платья и вправду уже даже для похода в магазин не годились.

Вот только поход по магазинам и разведку я решил отложить до тех пор, пока погода не устаканится.

Озадаченной и пышущей разочарованием Коюки я отдал запасной комплект зимней формы, только без защиты, и поделился курткой. На миниатюрной принцессе шмотки висели, как на вешалке, потому она попросила иголку, нитку и ножницы.

Улыбнувшись, Коюки пояснила, принимая набор для походного шитья:

— Я ведь не всегда была такой популярной. Частенько приходилось самой поправлять костюмы, была сама себе гримером и костюмером.

С одеждой принцесса провозилась пару часов, за которые я не только перетряс инвентарь, но и набросал пару страниц черновиков. Да так втянулся, что неожиданный стук в дверь заставил меня подпрыгнуть.

— Уважаемые посетители, — раздался из-за двери нервный голос, — время ужина, вы просили вас позвать. Вас ожидают.

Комментарий к Глава 18 Белый ад (часть 3)

Карта мира:

http://www.imageup.ru/img141/2371185/karta-mart-16-s-obektami.jpg

Скетч, портрет Анко:

https://pp.userapi.com/c856124/v856124201/712b8/wIEUy9PSlco.jpg

========== Глава 18 Белый ад (часть 4) ==========

Бросаю недоуменный взгляд на Коюки.

— Простите, — по ту сторону я чувствую липкий привкус паники, девушка заговаривается. — Меня просили передать, что вас ожидают внизу, уважаемый... уважаемые гости! — волнуясь, бубнит под нос. — Заснули что ли?

— Ясно. Мы услышали, спасибо.

Рваный вздох облегчения и звук удаляющихся спешных шагов, на грани бега.

Я намеренно не стал скрывать свою принадлежность к шиноби и тот факт, что я не отношусь к снеговичкам, надеялся, что страх станет сдерживающим механизмом, который не позволит местным нам докучать.

Обычные люди, сталкиваясь с шиноби не своей страны, стараются прикинуться ветошью и не отсвечивать. Люди, в принципе к шиноби относятся с опаской, а уж к чужим и подавно.

Кто же там может быть, что служанка считает его страшнее чужака?

По хребту промчался неприятный холодок. Вечер перестал быть томным.

Теплилась робкая надежда, что это местные жители, пришли просить нас убраться, чтоб не накликать беду на деревушку. Деревушку, которую я так и не смог идентифицировать, хотя переворошил в памяти карты этих мест не единожды! Кисло взглянув на беснующуюся за окном метель, обернулся к принцессе.

— Как тебе? — покрутилась она в обновке, не придав значения словам прислуги.

Похоже, не поняла, что нас ждут и что это может быть опасно. Или не услышала.

— Ирука? Здесь нет зеркала, — привлекла мое внимание улыбающаяся Коюки. — Как тебе?

— Хорошо, — кивнул, отстраненно произнеся.

— Ты даже не посмотрел! — топнула ножкой.

Игнорирую.

— Собери все, что может понадобиться в дороге на кровать, я запечатаю. Возможно, нам придется бежать.

— Не пугай меня! — побледнела Казахана. — Куда мы пойдем в такую метель?!

Словно в подтверждение ее слов, ветер бросил снег в стекла, прилипнув по углам, здорово напугав этим принцессу.

Малодушную мыслишку, сбежать через окно, я отмел. Мало ли кто нас там, в темноте, поджидает, а я его не замечу. Из-за сильной метели дельфиний свист сбоил, так что снаружи я лишусь одного из главных своих преимуществ, что тоже не добавляло мне уверенности. Впрочем, даже внутри не все было гладко. Сильные порывы ветра со снегом били в ставни, вызывая вибрацию, шум снаружи попадал внутрь, смазывая картину эхолокации, а по коридорам свистел сквозняк. Может, кто-то в гостиницу входил, или щели где-то... В любом случае неприятно.

Однако, нас не стали вязать, а вежливо предупредили, а это значит, только одно. Меня опасаются! А вот с этим уже можно работать! Будем корчить хорошую мину при плохой игре и надеяться, что ко мне пришли не вражеские шиноби, а кто-то, с кем можно будет договориться.

Я решил рискнуть и спуститься лично. Если мои умозаключения верны, то клонов посылать нельзя. Что побег, что клоны — это как сказать "я слаб, со мной можно не церемониться", подобное здорово уронит мою ценность в глазах предполагаемого оппонента.

После такого дедуктивного предугадывания, я почувствовал себя уверенней, а Коюки, наоборот, начинала потихоньку паниковать. Ее больше испугала перспектива остаться одной, чем встреча с неизвестными "ожидающими".

Да и сам я не горел желанием оставить ее на попечение клона. Я в ответе за безопасность принцессы и охранять ее будет проще, если она будет перед глазами.

На середине лестницы я остановился, чудом удержав себя от желания схватить Коюки в охапку и рвануть наружу. Куда угодно, хоть обратно в пещеру.

Чтобы скрыть испуг, подал руку Казахана, будто замер затем, чтобы придержать принцессу и предотвратить ее падение.

— Осторожнее. — спокойно и чинно, как вышколенный дворецкий в энном поколении.

Коюки благодарно кивнула, крепко вцепившись в поданную руку.

В зале посторонних не осталось. Зато был десяток шиноби тут и неизвестное количество снаружи, в броне напоминающей форму шестерок Дото, явно телохранители, и три старика — очевидно, особо важные персоны.

Все трое крепкие, с обветренными пасмурными лицами, напоминающими погоду за окном. Но это были не злость и недовольство, а скорее хмурое ожидание с ощутимым привкусом опаски в спектре эмоций.

Оценив обстановку, я позволил себе короткий вздох. Сам не потяну, слишком матерые мне попались оппоненты. Придется рискнуть: примерить маску Переговорщика, которую я никогда раньше не использовал, и сосредоточиться на эмоциях собеседников.

Так что будем забалтывать. Я ведь Умино — выкручусь. — подбодрил себя мысленно. Собственный голос в голове прозвучал как-то очень жалко.

Но новая маска начала стремительно заменять собой мое Я, меняя настрой.

По новому оглядев людей в зале, подмечая мелкие детали, словно сыщик, я почувствовал себя уверенно, даже чуточку дерзко.

Со стариканами мы обменялись поклонами — мой, конечно, поглубже, а они скорее обозначили, не встав из-за стола, но все равно. Конохский "Горыныч", единый в трех мордах, мне не кивал, когда за Пятой посылал.

Начало неплохое. — воодушевился я, потирая воображаемые руки, но клановое "Очарование моря" не активировал, ограничившись эмпатией.

— Добрый вечер, посланник из Конохи. Меня зовут Мэсэйоши Иошинори (буквально: "тот, кто правит справедливо", "справедливые принципы"), я старейшина Деревни, скрытой в Снегу, и ты выбрал довольно необычный способ привлечь наше внимание. — представился седой как лунь старикан на удивление довольно молодым голосом.

А уж как я не ожидал влезть прямо в скрытое селение! Удача уровень "Наруто".

— Я Умино Ирука, — с непрошибаемым спокойствием, — член команды номер семь. Мои действия продиктованы лишь сложными обстоятельствами, уважаемый старейшина, — уклончиво ответил я, вежливо улыбаясь делегации. — Прибыл в вашу страну из Конохи с миром.

Мысленно добавляя: И понимай меня, как хочешь. Сейчас, помолчу, вызывая у собеседника неловкость, пусть сам расскажет, что они от меня ожидают услышать, а то я пока не знаю что солгать, не за что зацепиться.

Переговорщик был этаким шахматистом с шилом в одном месте, он мог говорить, перескакивая с мысли на мысль и подводя к нужным ему выводам, и при этом еще слышать, слушать, понимать, думать и не выпадать из обсуждения. Но в этом же была его слабость. Для боя эта маска не приспособлена из-за особенностей восприятия.

Спокойным взглядом оглядывая стариков, я чувствовал, как мысли несутся вскачь, обдумывая самые разные варианты развития событий.

Зацепился за мысль о Принцессе, которая притихла около меня, прячась за спину.

Не дай Ками-сама придется уходить обратным призывом, спасая свою шкуру, а значит оставить тут Коюки одну. Стало быть, надо ее продать как уникальную вундервафлю, без которой они жить дальше не смогут. Что, в принципе, недалеко от истины, учитывая ее навык обращения с погодным артефактом Древних. Жаль, жаль, что крабы так и не передали печать.

От старичков потянуло скепсисом, будто они уловили мои мысли сквозь видимое спокойствие.

— Меня зовут Тетсуя Тэкуми (мысленно подмечаю и тут значение имени, "железо", "ремесленник"). Я старейшина Деревни, скрытой в Снегу, — пробасил самый кряжистый, высокий и крепкий на вид пожилой мужчина, видимо, самый молодой из троицы.

Волосы у него были черные, но у корней, будто бы, красноватые. Или показалось?

Перепроверять и приглядываться не решился, чтоб не показаться невежливым и не вызвать недовольства окружающих.

— И я спрошу прямо, почему Коноха вот так просто отдает нам в руки принцессу Коюки. Чего хочет Данзо?

Удерживая доброжелательно-нейтральную мину, мысленно огрызнулся, без капли злости "сами придумали или дохлая ударилась в конспирологические фантазии, когда докладывала?", чтоб не выдать радости, покосился на Коюки.

А принцесса молодец — держит лицо, хотя предположение прозвучало не самое лестное... для меня, и не самое приятное для нее. — отметил, опасаясь, что Казахана может выкинуть что-нибудь этакое. Вроде того, как она от меня драпала по глубокому снегу.

Я чувствовал ее учащенное сердцебиение и слышал сбившееся дыхание. Не знаю, на сколько хватит ее выдержки.

— Почему же сразу Данзо, и почему вы решили, что все просто так? — вежливо поинтересовался я, обозначив усмешку. Будто отдавая дань уважения остроте их ума.

— Потому что любая грязь в Стране Огня так или иначе связана с Тьмой Мира Шиноби, — вступил в разговор третий старейшина, насупив брови, не уступающие в густоте его бороде, сверху же был "бильярдный шар" без единого волоска.

— Меня зовут Дайске Шоджи (буквально: "хороший помощник", "тот, кто исправляет") и я хочу знать, что... — кашлянул он меняя фразу, — с чем ты пришел?

Недосказанная фраза: "что ты хочешь" издевательски очевидно повисла в воздухе.

Он ведь специально это сделал, зуб даю.

Коюки сжала кулачки, впиваясь пальцами в ладони, но промолчала, затравленно косясь на меня. Пришлось даже "прикрутить" эмпатию, чтоб не так сильно отвлекала, и положить руку принцессе на плечо. Начинающаяся у нее дрожь успокоилась.

— Хорошо. Прямо, так прямо. — кивнул, убирая руку с плеча подопечной. — Мы хотим вам предложить вернуть на трон Страны Снега его законную правительницу, — доброжелательно предложил я, так, словно речь шла о чашке кофе или о безделице не стоящей внимания.

Я опасался, что меня могут поднять на смех и уже подготовил аргументы, но старые политиканы не заржали и даже не заулыбались. Недоуменно подняли кустистые брови, обозначив некое удивление и скепсис. Но и только. Эмоции же были честнее: опаска проступила ярче.

Маску дипломата можно было еще сравнить суфлером в голове, что подсказывает модель поведения, основываясь на собственном и чужом опыте.

"Придерживаться спокойного, уважительного и доброжелательного тона и правильного языка. Можно показать намек на дерзость, чтоб не расслаблялись и не думали, что легко уступлю-отступлю. Говорить расслабленно, не громко, но и не тихо".

"Говори руками, показывая пустые ладони", "жесты расслабленно-естественные, какие я наблюдал у ораторов желающих заполучить внимание толпы" и тому подобные подсказки.

— И зачем нам это, Умино-сан? — вежливо поинтересовался "справедливый", сложив руки на груди. Вот только откровенной неприязни от него не ощущалось, наоборот, из всех трех он был самой подходящей жертвой.

Я не цыган, а у вас нет коня, но свою "корову" я вам продам! Не сомневайтесь!

— Чтобы сохранить свою страну и деревню, Мэсэйоши-сан. — ответил я спокойно, без улыбки, подстраиваясь под собеседника, но говоря без спешки, спокойно.

— Ты нам угрожаешь? — неприязненно сощурился лысый здоровяк.

— Нет, что вы, — я миролюбиво улыбнулся, примиряюще подняв руки. — Всего лишь указываю на очевидное. После того, как Казахана Дото захватил власть, он переименовал Страну Весны в Страну Снега. Даже климат решительно испортился, будто подстраиваясь под новое название. Короткое, холодное лето, зимы, все более лютые и длинные. Пройдет еще пара тройка лет, и все живое в вашей стране вымрет, как мамонты. — бивни этих древних животных я видел даже в Конохе, как и изображения с ними в лавке антиквариата.

— Допустим, ты прав, — медленно сказал Шоджи, наглаживая окладистую седую бороду, после того, как обменялся быстрыми взглядами с коллегами, — но ты не можешь знать это наверняка, что это вина Дото. Может, просто климат испортился, или нам не везет с погодой.

Ага, как твоему широкому пробору не везет с волосами.

Эмпатия трезвонила, что Дайске Шоджи явно недоговаривает. Даже стремится ввести меня в заблуждение, но семечко сомнений уже посажено.

Я позволил себе вежливо улыбнуться.

— Уважаемый старейшина, если вы меня проверяете, то совершенно напрасно. Руководство Конохи знает о вашей климатической машине, наследии Древних. И о том, что Дото-сан никогда не сможет ее включить. — показывая я искреннее участие и озабоченность. — Если так пойдет и дальше, ваш остров обречен... Если, конечно, Коюки-сама не вернется на свой законный трон.

Повисло напряженное молчание, три старикана сверлили меня неприязненными взглядами. Когда надоело играть в гляделки, я нарушил молчание:

— Что ж, — сел за стол не дожидаясь приглашения, — если вас не интересует спасение Страны Снега, то я бы хотел обсудить выкуп чертежей и иной технической документации относящейся к производству крупной бытовой техники. Пока тут безопасно находиться людям и есть у кого все это выкупать.

Старики опешили, я продолжил, будто в миг потеряв всякий интерес к сделке с "продажей" Казахана.

— Естественно, я не предлагаю лично выкупить их у вас, меня интересует ваше непосредственное участие в сохранении производств товаров из Снега, в отсутствии самого Снега. К сожалению, у меня пока нет ресурсов, способных заменить вашу страну, но есть связи! За небольшой процент, я могу обеспечить вам выход на представителей торговой компании из Страны Волн "Золотая дорога", бывшая "Компания Гато".

— Что? — выдохнул бильярдный шар.

— Поймите меня правильно, исчезновение экспорта эксклюзивных товаров из вашей Страны ощутимо ударит по мировому рынку в целом, — жестикулируя, будто показывал свои слова на воображаемой карте, — вызвав кризис. Те страны, которые могут предложить подобный товар, просто не справятся с увеличившимся в момент спросом. Если же вы организуете производство в другом месте, то...

Кто-то поперхнулся воздухом, а меня перебил Тетсуя, удивленно возмутившись, что разговор был не о том.

Я замолк, играя легкую обиду и смиренно кивнул.

— Предположим, что ты прав — медленно начал Тетсуя Тэкуми, будто думал, что я его перебью. — И дело в некой чудесной машине. Но почему ты считаешь, что Дото-сама не сможет ее включить?

— Без ключа? — покачал головой, с досадой поморщился, будто у меня сорвалась сделка всей моей Жизни. — Машину не включали более десятка лет со дня смерти Казахана Соусецу. — я загнул мизинец. — Потому что Дото-сан не имеет ключа-кристалла, — а теперь безымянный. — Потому что он не знает как, — теперь средний, — потому что он сам во время переворота перебил всех тех, кто знает как, кроме Коюки-самы.

Старики нахмурились.

— И последнее. — загибая указательный палец. — Потому что Дото идиот, — специально не добавил "сан", — которому даже не хватило ума сосредоточить все силы своей умирающей страны на решении проблемы климата, важнее которой у него просто нет. Этих причин достаточно?

— Ты оскорбляешь нашего дайме, наглый мальчишка, — как-то без огонька рявкнул здоровяк.

Я лишь пожал плечами и примиряющее улыбнулся.

Ну, может быть, вам виднее. А вообще оскорбляю, так оскорбляю, мне не жалко, но говорю-то я правду, а против фактов не попрешь.

Старейшины поджали губы, всем видом показывая как им не по нутру соглашаться.

— Мы выслушаем вас... — неловкая пауза. Старички сразу взяли быка за рога и даже пропустили привычные всем расшаркивания.

— Уважаемые старейшины, — кивнул я подошедшей официантке, — разговор предстоит долгий, не желаете что-нибудь заказать?

Отказываться они не стали, но еды не заказали, только взглядом по столу пошарили, будто что-то искали. Вероятно, выпивку. Но не нашли и буркнули что им того же напитка, что и нашему гостю. Пришлось хлебать со мной "горячий компотик", благо что принесли два здоровенных кувшина и кружки на всех. И меня ничуть не смущает, что в меню этот напиток называется "детский глинтвейн".

Коюки я сам усадил на соседний стул. Я-то сел благодаря наглой выходке, а она осталась стоять.

— И снова мы возвращаемся к вопросу о том, чего хочет Данзо, кроме того, чтобы посадить на трон нашей страны Коюки-сан, обязанную лично ему. — как я и думал, проигнорировал глиняную кружку старейшина Тетсуя.

— Возможно ли, вернуть нам нормальный климат, без смены дайме? Возможно, мы бы как-то компенсировали вашу помощь...

У меня мелькнула паническая мысль.

Да хер его знает, чего б от вас захотел Данзо! Но надо придумать что-то и быстро! И еще не продешевить, а то начальство не оценит инициативы.

К счастью, маска удержала лицо.

Хотя... Если они согласятся перекочевать со станками на Каменистое, Данзо не будет против увеличению денежного потока в закрома Корня, порт станет безопаснее для угроз извне... Кланы Умино и Узумаки, разве что, будут не сильно довольны...

— Боюсь, что нет. — я с печалью покачал головой, сложив руки домиком в сторону собеседника. — Такой вариант невозможен по целому ряду причин. Главная из которых сама Коюки-сама. Без квалифицированного оператора и подходящего ключа машина может либо превратить Снег во вторую Страну Песка, либо окончательно тут все проморозит. Не думаю, что жизнь в ледяной пустыне возможна. И это еще не самый худший для вас вариант. Даже хуже, чем просто получить здесь огромный котлован от взрыва на месте вашей страны — это ее полное разграбление.

Старики взглянули на меня как-то иначе, а Коюки булькнула "компотиком", поперхнувшись.

— Как только вы ослабнете из-за постоянного ухудшения климата и гражданской войны, вас разорвут соседи. Камень или Облако, или их союз, радостно вцепятся в возможность заполучить если не эту землю, то хотя бы технологии прошлого и, — оценивающе покосился на доспех одного из телохранителей, — настоящего. Вывезут вашу впечатляющую промышленность, усилив свою, и без того мощную и оставив после себя пепелище. Их усиление Конохе не нужно.

Эмпатия уловила отголоски страха или беспокойства.

— Прошу простить мою прямоту, но боюсь, торг по данному условию неуместен и невозможен, уважаемые старейшины. Повторюсь, Коюки-сама должна вернуть себе законный трон. — замолк я, выжидая.

С вашей помощью — повисло в воздухе, так и осталось невысказанным, но очевидным. Обломитесь, старые, я тоже так умею!

— А куда ты дел Фубуки-чан? — вкрадчиво поинтересовался лысый. — Все сказали, что она прилетела сюда и направилась прямо к вам. И больше ее никто не видел.

— Никуда, — все также доброжелательно, глядя прямо ему в глаза, ответил я. — Она сначала попыталась атаковать принцессу, единственную и последнюю надежду Страны Снега, чего я, конечно, допустить не мог, а увидев меня, сама сбежала куда-то обратным призывом.

— У нее не было призыва, — возразил мне все тот же старикан. Похоже, разведчик местный. И она на него работала. Вечер перестает быть томным.

— Ну, значит появился. Или она решила, что уж лучше так, чем умереть от моей руки.

Посмотрев на скептическую рожу Дайске Шоджи, я добавил.

— Вы зря мне не верите. Ее два генина из нашей команды гоняли, как хотели. Она от них еле улетела. Стоит ли переживать из-за такого недоразумения?

— Если гоняли, то значит, это были не генины, — внес свое веское старейшина Мэсэйоши Иошинори. — Пока все выглядит так, будто ты пришел сюда к нам в дом с предложением о дружбе, убил одну из наших шиноби, и даже не хочешь вернуть ее тело и вещи.

— Старейшина-сама, — я говорю правду. Я не кровожадный маньяк и не жадина, готовый рисковать дружбой между нашими странами из-за мелочных обид. Я не знаю, куда подевалась ваша Фубуки. Спрашивайте у ее командира, откуда у нее взялся призыв, о котором вам ничего не известно.

А про себя я с облегчением подумал о том, что меня в который раз спасает отсутствие Наруто. Он врать совсем не умеет. В попытках объяснить, как мог на ровном месте исчезнуть человек, он бы наверняка ляпнул какую-нибудь чушь. Например, что Фубуки могла спиз... стащить у меня одну из карточек призыва. И объясняй потом, откуда они у меня. А главное, отбивайся потом от предложений поделиться, усиленных колюще-режущими аргументами.

Деды как-то скисли, осунулись и решили взять тайм-аут, мол "нам, старикам, надо кое-что обсудить. Мы дадим ответ завтра. А пока побудьте нашими гостями".

— Если вам что-то понадобится, — обернулся лысый, — спросите Макото-сана — и указал в сторону шиноби лет сорока, похожего на матерого дворового вояку-кота, своим посеченным белесыми шрамами лицом.

Мысленно уже делая набросок:

Колоритная личность, да и как пособие по пластической хирургии — тоже ничего.

Макото слегка сбледнул и сообщив, что у него появились дела, но позже он обязательно вернется, медленно, будто боясь спровоцировать атаку, ушел.

— Мда, кажется, я открыл достижение "взгляд Белого змея". — пробубнил по-русски, подзывая официантку.

После маски Переговорщика чувствовалось какое-то опустошение, на фоне которого паранойя и пессимизм расцветали пышным цветом.

А вдруг не выгорит?

========== Интерлюдия (к главе 18) ==========

Три старика в доме по соседству с гостиницей решали судьбу своей страны.

Гнетущую тишину первым нарушил Мэсэйоши Иошинори, администратор, кадровик, дипломат и неофициальный лидер Страны Снега.

— Дайске-сан, прежде чем обсудить поступившее нам от гостя предложение, я хочу уточнить, не может ли за этим стоять кто-то еще?

— А кто еще мог это сделать и какой в этом смысл? — спросил главный разведчик Снега.

Заметив недовольный взгляд администратора, вздохнул. — Ладно, ладно... К фактам так к фактам, как ты любишь. Подробно и просто.

На самом деле объяснять так подробно и в деталях требовалось не для Мэсэйоши, а для довольно медлительного, если не сказать туповатого в вопросах разведки, интриг и политики Узумаки. Это периодически раздражало разведчика, причем уже не первый десяток лет. И это при том, что Дайске Шоджи был самым молодым членом совета, хоть и выглядел старше всех. Иошинори хорошо сохранился, а про Тетсуя Тэкуми и говорить было нечего. Потомок красноволосых был старше самого разведчика на добрых тридцать лет. Но долголетие Узумаки внесло свои коррективы и он выглядит куда лучше и моложе других членов триумвирата. Физически крепкий, моложавый и до сих пор надо все объяснять. В его-то возрасте мог бы уже и ума нажить...

Хотя, положа руку на сердце, руководитель промышленности и главный мастер печатей страны дураком, конечно, не был. Если надо было рассчитать необходимые ресурсы, отремонтировать или придумать какую-то техническую новинку, организовать или восстановить производство, обучить печатям или технарским примочкам — Тетсуе Тэкуми не было равных. За что он по праву занимал свое место в триумвирате.

— Про Умино Ируку точно известно, что он шиноби Конохи, преподавал в классе клановых детей в Академии и находится в книге наград Страны Молний. Цена за голову выше средней для чуунина, но в целом соответствует рангу. Это точно он. — щелкнул Дайске словно ниоткуда появившимися у него в руке простыми деревянными четками.

— Коюки-чан все это время была в Стране Огня. Это тоже достоверно известно. — второй щелчок. — Съемочную команду широко известного режиссера Нагиса Синдо сопровождали шиноби Конохи, что тоже точно. — третий щелчок. С ним бывшая принцесса, и это точно она. — еще щелчок.

В ставни ударил ветер не думавшей стихать бури.

— Странным образом он пришел сюда один, — раздался еще один щелчок, в этот раз прозвучавший тише и не так уверенно. — Считаю, это потому что Данзо нам не доверял и решил не рисковать целой командой на случай, если переговоры провалятся. Возможно также, что это провокация и он рассчитывал на ликвидацию своего агента. Весьма вероятно, что он сможет извлечь пользу для себя при обоих вариантах развития событий.

Разведчик отхлебнул горячего чая, чтобы промочить горло.

Интуиция подсказывала разведчику, он упускает нечто важное в уже озвученной им информации.

— Если мы убьем его и передадим Коюки Дото, то все равно не сможем решить проблему климатической машины, ведь у нас нет ключа. А у Конохи появится возможность предъявить нам претензии за неспровоцированное нападение на ее шиноби. Если же мы не согласимся на предложение Конохи, но отпустим посланца и принцессу, как того требуют законы и традиции, то Дото никогда не поверит, что мы ничего не знали и объявит нас изменниками. Если Фубуки действительно нас предала, то это означает гражданскую войну. Если же мы примем предложение этой скользкой рыбы, то нам придется свергнуть правителя. При этом Коноха в любом случае может сделать вид, что она здесь совершенно ни при чем и ее шиноби всего лишь выполняли контракт на сопровождение принцессы.

Краткую паузу никто не спешил нарушить, ожидая, пока разведчик продолжит, отставив чашку.

— Хирузен бы никогда не пытался так откровенно и нагло заставить нас плясать под свою дудку, и едва ли это сделала бы Цунаде. Такие провокации и размены в Конохе характерны только для Тьмы мира шиноби. — снова щелкнули четки.

— Собственно, этот Ирука и не отрицал, что он от главы Корня. — заметил мастер печатей, склонившись над парящей чашкой.

Все согласно кивнули.

— Последнее, с чего я и начинал, — продолжил разведчик, — кому нужно тратить время, ресурсы и силы, чтобы попытаться испортить репутацию Шимуры Данзо, если она и так уже хуже быть не может?

— Хм... Значит, сомнений в том, от кого исходит предложение, больше нет — подвел черту Мэсэйоши Иошинори. — Тогда я прошу вас высказать ваше мнение о предложении Данзо, коллеги.

— Я склонен его принять. — буркнул Дайске Шоджи.

Руководитель разведки страны и начальник отряда для специальных операций не скрывал своего недовольства тем, что он не без причин посчитал игрой иностранной разведки.

— Эти мерзавцы из Конохи точно рассчитали время и слишком много знают. Следует принять их ультиматум и посадить актрисульку на трон.

— А я против, — резко высказался здоровяк Тэкуми. — Мы не для того сажали Дото на трон, чтобы теперь сажать эту Коюки. К тому же я не думаю, что она простит переворот и участие в убийстве ее отца.

— А что она сделает? — с усмешкой спросил главный шпион Страны Снега. — Власти реальной у нее все равно не будет. Будет вовремя включать и выключать машину, да лицом торговать. А править будем мы. Может, оно и к лучшему, а то что-то Дото в последнее время много власти набрал и стал слишком уж...

— Наглым? — помог найти нужное слово Иошинори.

Все согласно покивали. В воздухе витало старческое "Молодежь пошла такая наглая, никакого уважения к старшим!".

— Я вам напомню, дорогие друзья, — неторопливо, размеренно заговорил администратор, — что мы сместили предыдущего дайме не из прихоти, а потому что его недальновидность, нерешительность и даже трусость, а также его нежелание смотреть на мир реально обходились нашей стране слишком дорого.

Во время Второй Великой войны шиноби мы объясняли ему, что Страна Снега должна активно производить вооружение и амуницию и торговать ею со всеми сторонами конфликта. Он не хотел нас слушать. Не хотел, как он говорил: разжигать войну и наживаться на горе и крови людей. Наивный дурак!

Мы говорили ему в конце войны, что Страна Камня истощена, уже стоит на коленях и что мы должны воспользоваться этим шансом, огнем и мечом пройтись по ее побережью, уничтожить порты и прибрежную промышленность и захватить хотя бы прибрежные острова, чтобы контролировать торговые пути.

Он отказался. Как же так, "мы не можем быть агрессорами".

А то, что Страна Камня годами нарушала наши границы, под надуманными предлогами мешала нашей торговле и устраивала провокации... А его все это не волновало! Сохранить мир любой ценой, биджу его отлюби!

Двое покивали, не став перебивать Иошинори.

— Мы говорили ему о том, что мир не навсегда, что противоречия между Великими странами никуда не делись и что мы должны подготовиться к Третьей войне шиноби.

Соусецу Казахана снова сделал вид, будто вокруг ничего не происходит и заблеял про мир. Мы были на пике своей боевой мощи! Мы могли бы заключить тайный альянс с Конохой и явный — со Страной Железа. И тогда мы бы не только расширили свои территории, но и стали бы лидером северной части континента. Мы бы уничтожили значительную часть промышленности Страны Камня и стали бы диктовать цены как монополисты. Мы бы контролировали перевозки в Море Снега и могли бы не опасаться что Страна Камня или Облако однажды нас прихлопнут походя, как надоедливую муху.

Однако наш дорогой "Пацифист" упустил все возможности. Его трусость дорого нам обошлась. А потом он отказал нам в праве выбрать своего каге, назначив на должность военного министра своего брата, да еще и решил урезать нам финансирование, в пользу мирных проектов и регулярной армии не-шиноби.

Для спасения нашей страны и нашей Деревни нам пришлось принять тяжелое, но необходимое решение — свергнуть идиота с трона и поддержать притязания его брата Дото.

Все помолчали, вспоминая те события.

Они тогда недооценили Соусецу. Он нанял шиноби Конохи для своей охраны, да и его гвардия оказалась куда более серьезным препятствием, чем они предполагали. И вместо тихого убийства пришлось устраивать штурм дворца.

— Разумеется, Дото тогда наделал ошибок. — будто ни к кому конкретно не обращаясь сказал мастер фуин. — Не надо было отдавать шиноби ему в прямое подчинение. Впрочем, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Да и он, в конце концов, понимает что жил не так, как надо.

— Однако, — продолжил Мэсэйоши, — сейчас ситуация изменилась, и уже Дото стал проблемой. Его всевозрастающие претензии на единоличную власть были бы смешными, если бы он не привлек на свою сторону лучшую тройку наших шиноби и некоторых других — попроще. Есть дураки, которые всерьез говорят о том, что он должен стать нашим каге. Из-за непрекращающейся зимы мы не можем дать молодым альтернатив, потому они все чаще заглядываются на службу Дото. И наплевать им, что он досуха выжимает свою страну, тратя все деньги на военные проекты, но он может дать им работу, а мы — нет. Подобная ситуация мне, как старейшине, отвечающему за кадровую работу, кажется серьезной проблемой, а предложение Данзо — очень своевременным ее решением. Все с этим согласны?

Ему ответом были два согласных кивка. Старики давно были в опасном бизнесе и привыкли при нужде отбрасывать в сторону все лишнее и сразу обозначать общее, чтобы быстрее уладить вопросы, в которых они действительно не сходятся во мнениях.

— Я дополню. — высказался Дайске Шоджи. — По моим последним данным, Дото не просто так строит своих монстров. Он планирует войну со Страной Железа. Если она пройдет неудачно, наша страна обречена. Если она пройдет удачно, это не решит проблем Страны Снега, а лично мы потеряем все. Мы более не будем нужны Дото. И вы тоже, Узумаки-сан, — с ехидной усмешкой высказался он в сторону здоровяка.

Этой подколкой шпион попытался вызвать неловкость у мастера печатей, напомнить ему, что он вообще-то тут чужой.

Но у того была слишком толстая шкура, чтобы его можно было смутить подобным. А вот разозлить — запросто!

— Я уже более сорока лет Тэкуми, — зло ответил Узумаки, — и у меня нет другой страны! Страна Снега — для меня такой же дом, как и для вас. Здесь живут мои дети и внуки! Заказы Дото очень важны нашей промышленности, за которую я отвечаю. Если Коюки окажется такой же дурой, как и ее папаша, то для нас это станет катастрофой! И это мы еще не знаем, чего потребует Данзо за свою, так сказать, "помощь"! Этот Умино хорошо знает семейный бизнес. Располагает к себе, не раздражает даже когда ведет себя нагло, от ответов ловко увиливает, готов торговаться в мелочах, но от основных условий Данзо не отступает. И очень старается выторговать кусок пожирнее. Не называя конкретных пожеланий. Полагаю, выжидает, что мы сами предложим нечто ценное для его начальства. Может, он не до конца уверен в работе разведки и считает, что у нас есть нечто такое, о чем они не знают, но будут рады заполучить. А значит, утечка данных в Коноху произошла не от моих людей, — и очень выразительно посмотрел на лысого разведчика.

— В каком смысле семейный бизнес? — ухватил главное Иошинори, ловко переводя на себя внимания и не давая разгореться очередному конфликту между разведчиком и промышленником. Закончив с конкретикой, оба, бывало, начинали свару.

— Было время, когда Умино были почти вассалами моего несчастного клана. Помимо пиратства и торговли, у них был еще источник заработка — посредничество. Полезного генома у них тогда еще не было, он сильно позже появился и не без нашей помощи.

Техник — кот наплакал. Как заложники они особой ценности не представляли. Вот и вели переговоры, доставляли сообщения, участвовали во время встреч. Теперь, очевидно, занимаются тем же самым. Я-то думал, что они все погибли, но вот этот Ирука вылез, как сорняк на грядке.

Двое других напряженно переглянулись.

— Геном?

— Эхолокация. Сенсор. — отмахнулся от коллеги Узумаки.

Покачав головой, разведчик подытожил:

— Это значит, что он хоть и молодой, но может неприятно удивить. Надо договариваться очень аккуратно, чтобы не переплатить.

— Скорее уж в долги не влезть, — мрачно добавил Дайске Шоджи. — Как лихо этот пацан сбросил со счетов целую страну! "Вам все равно погибать, так лучше все продайте! Я помогу за небольшой процент!" Да нам такие помощники и даром не нужны! Мы еще живы! А наша деревня еще эту алчную морскую свинью переживет!

После этого, вздохнув, лысый разведчик уже спокойнее продолжил свои рассуждения:

— Я уже было подумал о том, чтобы избавиться от этого Ируки и "освободить" принцессу, но у другой части его команды ключ и неизвестно, какие там у него меры предосторожности. Даже если посланец об этом не подумал, что очень сомнительно, то уж старая сволочь точно этим озаботилась. Скорее всего, если мы ликвидируем этого Умино, то и она тоже умрет. Взрывчатка, печать, или может яд замедленного действия. Наверняка он ее попытается убить, чтобы нам живой не досталась. Низость конечно, но на Шимуру очень похоже. Так что при попытке ликвидации я никаких гарантий дать не могу. Мы рискуем остаться и без принцессы и без ключа, а в перспективе еще и без страны. Но зато получим Коноху во враги, и репутацию себе испортим. А доверия Дото это к нам не прибавит. Он точно решит, что мы вели какие-то переговоры у него за спиной и просто не сошлись в цене с листовиками. Значит, надо договариваться и играть более-менее честно, по крайней мере, пока моим ребятам не удастся что-то интересное разузнать.

— Если все-таки придется от него избавиться, Дайске-сан, пожалуйста, учитывайте, что на нем может быть техника массового поражения или еще какой-нибудь неприятный сюрприз. Умирать в одиночку Умино не любят и в предсмертных гадостях всегда знали толк. А еще не стоит забывать, что Умино параноики и стараются лишний раз даже к своим спиной не поворачиваться. Особенно к своим. — задумчиво добавил промышленник.

Неприязнь неприязнью, но скрывать от союзника жизненно важную информацию — это предательство.

— Тетсуя-сан сможете приватно напомнить ему о давней дружбе ваших кланов? Поговорить о ваших общих бедах? Может, удастся узнать что-то еще? — предложил лысый разведчик.

— А ты думаешь, я просто так отказался от фамилии Узумаки?! — вспылил он, нависая над столом. — Я сделал это чтобы уберечь остатки своей родни, а сейчас ты предлагаешь вот так взять и рассказать все мутному типу, что вдобавок служит законченному подлецу, что предал Узушио? Кстати, мы что, так и забудем, что этот Ирука только что убил нашего шиноби? Прямо тут, в нашем доме!

— Если и убил, то уже не нашу. — одной короткой фразой урезонил разбушевавшегося матера печатей Мэсэйоши Иошинори, снова напомнив всем, что именно он по праву считается главным в Стране Снега. Пусть и неофициально. — Должен напомнить вам, уважаемый Тетсуя-сан, что наш уважаемый коллега, Дайске Шоджи-сан, курировавший команду Дото, не сообщал нам информацию о том, что у Фубуки был свой Призыв. И если вы вдруг не обратили на это внимания, я поясняю. Факт отсутствия данных о Призыве может значить только одно — нас предала не только она, но и Мизоре и Надаре. Вся Пятая команда. Не согласно легенде, как было запланировано, когда мы посылали их к Дото, а уже по-настоящему предали нас и Деревню-Скрытую-в-Снегу.

И Фубуки, и вся ее команда уже давно не наши, а Дото. И это легко объясняет все странности последнего года. А вот этого точно нельзя было позволить! Но раз это случилось, то это значит, мы уже обгадились, как кучка старых маразматиков. И очень скоро нам бы дали об этом понять... Кунаем в спину!

Нам об этом надо сейчас думать, а не о том, убил он... этот скользкий тип, Фубуки или нет. Я сам не могу сказать, что полностью верю ему. Да и нельзя этого делать, если он действительно от Ями*. Но если он и врал нам в глаза, то ничем себя не выдал, а значит, точно от Данзо. Это же подтверждают и ваши слова, Тэкуми-сан.

У нас нет резона не соглашаться с ним, он все правильно сказал, и про климатическую машину в курсе. И пусть он от этого не перестает быть очень подозрительным торгашем, но он предлагает нам выход из тупика, а значит, нам придется с ним согласиться. А Фубуки не забудем — скажем, что согласны авансом закрыть глаза на ее исчезновение, в счет помощи Шимуры. Пусть они решат наши проблемы, а насчет выполнения нашей стороной договоренностей мы пока спешить не будем.

Что же касается ваших опасений, Тэтсуя-сан, то все не так плохо как вам кажется. Мы можем просто свалить все на Дото, ведь он был в то время военным министром и ведал вопросами безопасности. Для чего он вербовал шиноби и в каком количестве — он нам не докладывал, и мы все узнали уже после того, как произошла трагедия.

— Ладно, — тяжело вздохнул здоровяк.

— Давайте обсудим детали того, в чем мы можем безопасно сотрудничать в технической сфере с Конохой. А что им показывать нельзя...

Комментарий к Интерлюдия (к главе 18)

Ями* — Будучи основателем и лидером Корня, Данзо заработал дурную славу как Тьма Шиноби (яп. ???, Щиноби но Ями), за грязные методы, нарушения союзных и иных соглашений, и т.п.

___

P. S.

Обычно мы не пишем интерлюдий — это неинтересно. Нам хватает способностей объяснить все проходящее, не прибегая к таким костылям. Но здесь, увы, сделать это было бы крайне сложно. Подслушать собрание старейшин Ирука бы не смог — их слишком хорошо охраняли. То, о чем они говорили, ему никто не расскажет. Но при этом они обсуждали важные для сюжета вещи. Кроме того, нам не хочется потом терять время и объяснять очередному особо умному "крЫтегу", что согласие старейшин на предложение Ируки на самом деле имело под собой основание, а не является типичными роялем в кустах, вроде тех, что массово штампуют графоманы для настоящих Марти и Мери Сью.

========== Глава 19. Тень древнего величия (часть 1) ==========

Вернувшись в номер, я столкнулся взглядом с взвинченной Коюки.

— Ты был заодно с ними! — тыча пальцем мне в грудь. — С Асама и его сбродом! С самого начала! Ты врал! Ты все время врал! Я думала, что ты на моей стороне!

— И где же я солгал? — спокойно взглянул на нашедшую на кого сорваться принцессу, мягко убирая руку. — От своих слов не отказываюсь.

Вместе с этим я активировал одноразовый барьер, который на короткий промежуток времени превращал шепот в нечитаемый фоновый шум.

Наклонившись к самому уху Казахана, закрывая собой от окна:

— Мы ходим по очень тонкому льду с этими переговорами.

— Ты блефуешь... — прочитал я по губам шокированной Коюки.

— Именно. И больше не будем об этом. — стряхнув с ладони пепел, незаметно вложил в "обойму" новую печать.

Это даже хорошо, что она так высказалась. Нас наверняка подслушивают, и если я ничего не уловил, то явно не из-за порядочности старейшин Снега, а потому что их тихушники лучше меня.

Под широкой резинкой рукава хранились сложенные вчетверо теги на все случаи жизни: от почти классической бомбы, до подобных, специфических, барьеров. Весь набор состоял из печатей, рисунок которых не запитывается чакрой до активации. Это не взрыв-тег, который можно обнаружить по следам чакры, но есть минус — нельзя активировать на расстоянии.

Успокоившись, Коюки подколола меня тем, что я похож на оммедзи и спросила, есть ли у меня талисман от злых духов.

Усмехнувшись, достал черновики, не став отвечать.

С этими печатями я и сам себе напоминал заклинателей из аниме, который запечатывает очередную пакостную демоническую тварюшку волшебной бумажкой.

Фактически мы стали заложниками, но я особо не беспокоился. Предпринял меры. Приготовил пару вычитанных из семейных летописей и памяти Умино сюрпризов, если меня все-таки будут убивать и я не смогу сбежать к крабам.

Кстати, гостиницы тогда не станет. Жаль будет, интерьеры тут уютные, видно что с любовью делали. Но это все-таки крайний случай, если погибну. А так постараюсь просто сбежать, бросив Коюки.

При самом худшем варианте развития событий принцесса, если ей повезет, выживет благодаря фуин индивидуального барьера. Но тут шансы пятьдесят на пятьдесят. То ли он выдержит, то ли нет. Увы, ничего лучше у меня нет. Я не злобный урод, чтобы пытаться утащить с собой на тот свет невиновного человека и обречь целую страну на гибель, но старейшины именно так и должны думать, иначе могут попытаться совершить какую-то глупость. Например, убить меня.

Конечно, шанс того, что от меня решат избавиться оставался, но по моим оценкам он был крайне мал.

Объявить меня фальшивкой, не настоящим посланником? А им-то откуда знать, настоящий я посол от Данзо или нет? Практика неофициальных посланников и "челночных дипломатов" здесь существовала чуть ли не со времен Риккудо, если не раньше. В Конохе самый известный такой кадр — Джирайя. Практически "официальный" неофициальный посланник. Поэтому и смотрят все сквозь пальцы, как матерый шпион шляется по их территории. Ну, пока он не начинает наглеть, само собой.

Старикам-шиноби предложили самый выгодный из возможных вариантов, а так же альтернативный (для вида и чтоб склонить к нужному мне выбору): Они и их деревня выживут, останутся при своем, закончат затянувшийся внутренний конфликт, получат контроль над климатом своей страны, да еще и дружеские отношения с Конохой. Ну не верю я, что из этого задания не торчат уши Совета. Либо разведка обленилась... нет, хуже! Хер положила на свои прямые обязанности!

С тем, что стребовать для Данзо я определился — доспехи чакры. Если не технология их производства, то поставка их для Корня. За деньги и ресурсы, но со скидкой. Не думаю, что каждому в АНБУ НЕ выдадут такой доспех, но особо отличившимся — точно что-то такое перепадет. Например, мне.

Время тянулось мучительно долго, а потому я даже успел исписать порядочное количество страниц — чтобы чем-то занять себя и не переживать впустую за итог переговоров. Пусть это шкура неубитого медведя, но я даже сделал десяток-другой набросков для брони АНБУ НЕ и индивидуальный дизайн для себя любимого.

А вот Коюки не находила себе места, слоняясь по номеру, пока не заметила разложенные черновики с которых я переписывал удачные фразы для очередного плагиата. Коюки тут же сунула носик, начав задавать вопросы. Терпеливо пересказывая нервничающей принцессе переплетения сюжета, я осторожно наложил на нее легкое медицинское гендзютсу.

Та, глубоко вздохнув, словно проснулась, накрыла мою руку ладонью:

— Ирука, я не хочу становиться дайме.

Очень хотелось сказать "Опять?!" (когда принцессу колотило от стресса, только собственные хотелки ее и волновали), но я устало вздохнул, приготовившись вежливо слушать:

— Почему?

— Я не хочу.

— Причина? Что-то конкретное? Просто тревога? — Я будто психоаналитик, которому достался сложный пациент.

Принцесса задумалась:

— Не знаю... Тревога... Страх... Не хочу закончить, как мой папа.

— Как это понимать?

— В тот день, когда отца не стало...

Тяжелый вышел рассказ о событиях военного переворота. С тех прошло немало лет, но эти воспоминания ее так и не отпустили. Я почти чувствовал кожей теплый пепел, почти слышал треск и рев пожаров, когда она рассказывала о страхе оказаться там в огненном аду, уже без шанса на спасение. А мне теперь надо как-то уговорить ее забыть об этом и бодро, с песнями идти на должность дайме, которая ассоциируется у Казахана Коюки исключительно с Адом на Земле.

На языке вертелся вопрос: "А жить хочешь?", но в то же время хотелось успокоить актрису-принцессу, а именно сказать, что все образуется. С уверенным видом заявить, что Дото казнят, отомстив этим за ее отца. Сплести убедительное вранье, о старейшинах, которые будут ее беречь, как зеницу ока и все такое. Чтобы она не боялась, до дрожи в коленях новой, бессрочной, роли. Но это планы и станут ли они правдой от меня сейчас мало зависит. А врать мне бы не хотелось.

— Дото бы тебя не понял. — наконец возразил я принцессе, гадко ухмыльнувшись. Специально нарывался.

Возмущенно-осуждающих "Ах".

— Ирука! — Дескать, да как ты вообще посмел Меня с Ним сравнивать! Эти эмоции, как я и рассчитывал, смыли собой привкус пепла из мыслей Коюки.

— И не поймет, — спокойно и медленно кивая каждому своему слову, говорил я, — а значит, будет пытаться убить, до тех пор, пока не добьется успеха. И народ Страны Снега тебя тоже не поймет. Люди верят в тебя и гибнут с твоим именем на устах.

В ответ на это Казахана замолчала.

Это хорошо. Если бы начала бубнить о том, что она этого не просила и это их выбор, это бы испортило мне настроение.

— В любом случае, у нас нет выбора. — развожу руками. — Мы заключили сделку и должны выполнить свои обязательства.

Казахана тяжко выдохнула, будто я говорю невообразимые глупости, а она устала их слушать. Она напирала на то, что в "работе" дайме ничего не смыслит, потом, что дайме не может быть актером. Находила тысячи причин, которые помогли бы ей "откосить".

— От вас никто и не ждет правления железной рукой. — перебил. — Ваше дело контроль климата.

— А кто тогда будет править?! — всплеснула руками принцесса, будто я сморозил глупость.

— Да как обычно: чиновники, представители местных самоуправлений и шиноби. Они напрямую заинтересованы в процветании Страны Снега, ведь от размера казны зависит тяжесть их кошельков. Точнее, не так. Можно сделать так, чтобы так было. Создать такую систему. Воровать они, конечно, все равно будут, и вам придется поначалу всерьез подумать, как сделать систему сдержек и противовесов, так, чтобы и экономика росла, и никто себе слишком много власти забрать не смог.

Например, местные выбирают себе старейшину или мэра и принимают решения в рамках принятых законов, либо апеллируют к вам об их изменении, чиновники осуществляют исполнение принятых указов, а шиноби живут с заказов и следят, чтобы никто не зарывался и не хапал слишком много власти и денег.

Мысленно добавил: Но вы во всем этом со временем разберетесь, если переживете сегодняшние переговоры.

— Ха, — пораженно выдохнула, — ты меня успокоил! Прямо ничего сложного, — с сарказмом заметила обалдевшая от моих разъяснений Коюки, нервно сжимая в объятьях ни в чем неповинную подушку.

Саму ситуацию с погодной машиной обсудили быстро и она согласилась, что никому другому перепоручить эту миссию не получится. Знания о мегасплит-системе слишком обширны и что-то важное, но незаметное, чему обучал ее отец, Казахана может просто позабыть озвучить. Это как человеку, который компьютер даже на картинках не видел, объяснять, как скачать файл из интернета и отправить электронным письмом. Задача окажется куда сложнее, чем "скачать, вставить, отправить". Я знаю это на собственном опыте. Здесь же еще сложнее. Лично у меня голова шла кругом от попытки понять объяснения принцессы на примере, генерирования дождя. "Всего лишь"! Это такой "пустяк", право слово! Да это колдунство покруче самого заковыристого дзютсу!

Нет, выполнить подобное можно и с помощью дзютсу или печатей, но не в таком масштабе, и уровень сложности даже рядом не лежал. Выпадение осадков по графику!

"Что? Вы сказали "После дождичка в четверг"? Будет вам в четверг дождик! Со скольки до скольки? Проливной, грибной или моросящий?"

Кроме камешка, куча кнопочек для каждого чиха (китайская клавиатура нервно курит в сторонке), панелей, индикаторов, голографические экраны, схемы, графики... Перед глазами, в ответ на описания, возникал центр управления космической ракетой или чем-то равноценно сложным, но Коюки утверждала, что она сумеет разобраться, стоит ей только взглянуть на показания.

Жестом остановив попытки показать на пальцах, как выглядит пульт чудо-агрегата, сказал:

— Я гуманитарий, Коюки-сан, мне такое сложно.

— Кто? — выкинув из головы незнакомое слово, с жаром принялась объяснять. — Но это же просто, давай я снова объясню!

Под конец, рассмеявшись, она сказала:

— Кажется, я поняла, как выглядели для тебя мои объяснения. Как мне твои о законах, указах и прочей, — покрутила кистью, — чепухе.

— Вот только вам, Казахана-сама, — изобразил поклон кивком, — придется разбираться и в том, и в этом.

Сдувшись, Коюки демонстративно уткнулась в томик Джирайи, перебравшись на свою кровать. Менять номер "для пары" не стали, просто кровати растащили в стороны.

Позволив дописать страницу, Коюки снова дала волю шилу в жопе, плюхнувшись у меня в ногах.

— Ирука, — игриво, — а научи меня паре ваших штучек! Наруто-кун говорил, что ты был учителем!

Несмотря на то, что первое знакомство у мелкого с актрисой не задалось, он все равно лез к ней с бараньим упорством пытаясь получить автограф.

— Коюки-сан, я не знаю ни одной, как вы выразились, "штучки", — отгораживаясь черновиком, — которой можно было бы вас научить.

Казахана похвастала, что она не новичок и кое-чего умеет. В красках рассказала, чему научилась на курсах актерского мастерства: отражение собеседника, дыхание в унисон, основы психологии, легкое внушение на уровне цыганского гипноза...

Я слушал, и глаза мои становились все квадратнее и квадратнее.

— Преподаватель говорила, что я способная, — похвалилась Коюки, горделиво выпятив грудь, — Она клялась, что эти трюки урезанная версия того, чему учат шпионов и шиноби. Что я могу с этим сыграть кого угодно, без постели добиться лучших условий, вмешиваться в сценарий! Ой... — не испытывая стыда, потупила глазки и залилась легким румянцем. — Я этого не говорила!

Да, по сути она перечислила почти все трюки из разряда "как заболтать и увести коня, чтобы тебя за это еще и поблагодарили, уходя", что я на стариках испробовал! — подумал, ошарашено покивав. — И я бы не сказал, что программу обучения сильно урезали, относительно того, чему учили меня самого... То есть, чему учили прежнего Умино.

Находясь под впечатлением, даже подсказал ей пару новых трюков и честно признался, что больше ей не освоить без работы с чакрой. Жаба меня не душила, в новой роли Казахана Коюки все пригодится.

Закончив с черновиками на сегодня, и расставив барьерные печати с сигналкой, я завалился спать, предупредив Коюки, чтоб та в них не влезла. Сейчас от меня мало что зависит, нужно выжидать.

Утром все еще было темно, словно ночью, когда к нам робко постучали и попросили спуститься вниз, через часик. Видимо сделали скидку на то, что Коюки нужно привести себя в порядок, после сна. Шиноби, что пожарный, ему долго собираться не нужно.

— Хм, — хлопнул блокнотом, — а они быстро. Я думал, будут тянуть. — встав с кровати, подал руку проснувшейся от хлопка Казахана, которая задремала у меня на плече под скверную погоду. Утром она проснулась, когда я делал урезанную зарядку, и тут же умчалась, занавесив лицо волосами, как девочка из "Звонка", которой приспичило.

Несмотря на все приключения, Коюки умудрилась сохранить косметичку, так что выяснить, как она выглядит без боевой раскраски, я так и не смог. Хотя, особо-то и не пытался.

Прежнего беспокойства уже не было, но маску Дипломата я все равно примерил. Наш торг начинается сейчас! Вчера было лишь согласие на саму встречу.

Начинали с поклона и вежливого приветствия гостя хозяевам, сажаем Коюки, затем сел сам и ожидая первого слова от местных. Но оказалось, я зря настроился на долгие политесы, старички сумели удивить даже маску.

— Принцесса вернет себе трон, Данзо получит нашу поддержку, но...

Я напрягся, ожидая подвоха.

— ... только после того, как машина будет включена.

Чинно киваю, расслабившись:

— Не вижу проблем с исполнением данного условия. Однако считаю не лишним оговорить

Торговое соглашении между нашими странами о сотрудничестве в области разработки и создания чакраброни.

Не сказать, чтобы стариканов порадовало мое предложение. Но они явно чего-то такого и ожидали. В некотором роде они даже вздохнули с облегчением, хотя виду не показали.

Дальше были бумажки, дележка, споры и снова бумажки. За пару часов договорились.

— Казахана-сама требуется две вещи. Добраться до Радужного ледника и ключ.

— И где же он, — очень пристально посмотрел на меня разведчик.

Я только развел руками.

— Вы же понимаете, было бы не разумно держать все яйца в одной корзине. Ключ Коюки-сама получит во дворце, когда наша команда воссоединится, а Дото будет арестован или отправится в лучший мир.

Прежде чем кто-то успел бы перебить, добавляю:

— Казахана-сама уже управляла машиной в детстве, когда этому ее обучал Казахана Соусецу. С этим проблем не будет. Но кто-либо иной, даже с ключом, не сможет ничего сделать.

— Почему же? — заинтересовался лысый.

— Устройство артефакта чрезвычайно сложное и доступ к управлению построен по принципу барьера, двухшаговой идентификации, который пропускает лишь тех, кого уже вписали в исключения и кто имеет ключ. Однако не знаю точно, можно ли обойти это условие с наличием ключа, если есть знания и понимания того, как устроена эта система. Но думаю, чтоб без него точно ничего не получится. Эта машина, — пожевал губу подбирая слова, — она определенно сложнее любых барьеров. И защита от дураков там должна стоять запредельно надежная.

Тот, кого я подозревал в родстве с Узумаки, хмыкнул. В его взгляде читалось насмешливо-снисходительное "мал еще такое заявлять".

Казалось бы, все уже обговорили, когда от Тетсуя-сана я услышал:

— Прежде чем лезть в сложный механизм, который влияет на погоду в целой стране, может ли Казахана-сама, — прозвучало слегка насмешливо, — настроить машину поменьше и изменить погоду в нашей деревне?

Коюки приосанилась, мигом став похожа на свою киношную героиню и с важным видом кивнула "ведите".

Это не входило в мои планы, но любопытство было выше благоразумия. Это чертов артефакт древних! Наука, невероятная настолько, что практически неотличима от магии! Естественно я хочу это видеть своими глазами!

Без особых предосторожностей нас проводили к возвышающемуся в центре деревни скальному выступу. Будь у меня прежние глаза, я бы не заметил тонкие бороздки.

Под звук гидравлических приводов часть скалы с блестящими черными сколами подозрительно напоминающими стекло, отъехала чуть назад и скрылась в нише над входом. Я чувствовал азарт, как гончая, которая напала на след. Но даже в таком состоянии, я отметил, что кроме меня, Коюки и стариков вниз никто больше не пошел.

Странно.

Переключившись на охрану старейшин, что осталась снаружи, почуял тревогу, однако направлена она была не на меня.

Там, внизу, что-то опасное? Или непонятное, потому вызывающее опаску?

Эхо шагов Коюки многократно отражалось от стен просторного коридора плавно уходящего вниз.

Украдкой коснулся стены, поведя по ней пальцами.

Это не камень, а металл! Мне это не показалось.

На стыках секций коридора были видны мелкие царапины, будто их пытались выломать, но лишь слегка поцарапали матовую поверхность. Местами были видны выемки, покоцанные, как стыки, отверстия, внутри которых не видно ничего, кроме черных теней. Намеки — тут что-то висело, но это что-то оторвали.

Но даже следы разграбления не могли сбить мне настрой! Я был в восторге и предвкушении, хотя старательно изображал безразличие и дежурный интерес.

Грезил увидеть что-то фантастическое: то ли погребенный в толще земли космический корабль, то ли залы полные загадочных машин, но в конце коридора оказалась пустая, комната с круглой дверью и полусферой в центре похожей на прозрачную жемчужину.

Это немного разочаровало, но я все еще надеялся на нечто загадочное, необыкновенное, невероятное и поражающее воображение!

Мастер печатей прикрепил что-то к двери, закрыв от меня своей спиной, провел рукой по "жемчужине", дверь с тихим шипением откатилась в сторону.

После такого эпичного спуска, интриги пустой комнаты, где в центре "композиции" одна дверь, я ожидал увидеть что-то более впечатляющее, чем не слишком большой цветной экран и окошко с двумя клавишами, как на ноутбуке. В целом похоже на срезанную слегка под углом колонну, к которой намертво приварили ноутбук с массивной крышкой.

От касания Коюки, под экраном проявилась клавиатура с иероглифами, но "вау" эффекта это уже не вызвало, хотя клавиатура была занятная. Древние решили проблему не умещающихся на одной клавиатуре иероглифов просто — сенсорный экран со сменяющимися кнопками. Но это если без подсказок, если же с ними, то на основе предыдущих слов, под пальцы сами выскакивали нужные иероглифы. Удобный местный Т9, ну надо же.

До того, как Коюки настроила подсказки, старики были настроены скептически, но теперь следили за принцессой во все глаза, боясь что-то упустить, а я довольно быстро потерял интерес, когда после настроек интерфейса Коюки уже перешла к настройкам самой теплицы. Поначалу она сомневалась и долго задумывалась над каждым действием, но вскоре уже уверенно выставляла ползунки, убирала галочки и вычитывала что-то в длинных строчках цифр.

Видя, что внимание стариков полностью сосредоточено на "колдующей" принцессе, я сделал два коротких шага назад и беззвучно создал двух клонов, которых отправил в предыдущую комнату. Вряд ли мне дадут обследовать комплекс лично, так что можно попробовать сделать это тихой сапой сейчас.

Вскоре пришло воспоминание от клонов.

Дубли решили обойти залу по кругу, сканируя пространство под звуки в недрах комплекса. Внимание привлекло едва слышное жужжание под потолком, которое продолжалось пока "я" перемещался, но стоило замереть, как жужжание прерывалось. Немного побродив, клон нашел источник звука. Это было круглое отверстие с оборванными проводами в углу помещения. Таких отверстий было восемь: по три по краям и по одному над дверями.

— Турель, — хмыкнул клон, заглядывая в нутро "охранника", — которую кто-то варварски раскурочил.

Воровато оглянувшись, подозвал второго "себя" и тот подсадил клона к надсадно жужжащей штуковине пахнущей едва уловимым запашком паленой пластмассы. При помощи фонарика "я" обследовал нишу, но ничего кроме тонкого слоя пыли там не нашел. Потому решил отковырнуть хоть что-нибудь от основания на память.

Чувства запаха, как и все остальное, у теневых клонов было слабее, чем у оригинала. А вот клановые сенсорные способности, к сожалению, у них не работали совсем. Видимо, мутировавшая носоглотка клана Умино не далеко лежала от шарингана и бьякугана в сложности воспроизведения. Так что Эхолот пришлось использовать самому.

— Тут уже ничего не исправить, — утешал "я" себя, через мгновение уже занимаясь вандализмом в стиле туристов в Колизее.

С тех пор, как я впервые воспользовался коронной техникой Наруто, прошло уже много времени и клоны изменились вместе со мной. Точнее изменилось мое к ним отношение, как к чужакам, которые вынуждены, но не желают мне помогать. Теперь они были мной и даже думали, как я. Разница лишь в том, что я-клон может не задумываться о физиологических потребностях, не боится смертельных ударов, без страха может ковырять, пинать и трогать всякое. И все это в тот момент, когда у меня самого нет сил, времени, желания или иных причин лично заняться чем-то, что делает клон.

Этим "что-нибудь" сегодня оказалась деталь похожая на брусок с мелкой надписью, скрытой под загустевшим от времени и пыли маслом. Не стоит исключать, что это могла быть просто прерывистая царапина, оставленная вандалами или самой неисправной турелью, но клон все равно сныкал деталь над входом, чтобы я мог ее забрать замыкая процессию, когда будем возвращаться.

Еще раз удача улыбнулась клонам на третьем обходе, "я" нашел люк около самого пола в углу и сумел его открыть. Будь тут в порядке система защиты, от меня бы мокрого места не осталось, но сейчас "я" мог беспрепятственно обследовать терминал управления чем-то. Возможно, защитой, может быть вентиляцией или освещением, не знаю.

Треснутый планшет с кучей тонких, но весьма крепких проводков, который включился от касания, вытащить не удалось, разобрать изображение на нем тоже не вышло из-за мигающих полос, как после удара чем-то тяжелым по жидкокристаллическому телевизору. С сожалением пришлось оставить планшет в покое.

Дальше ковырять клон не стал, развеялся, почувствовав низкий гул, посчитав что его могут заметить.

Мощь этого звука пробирала до костей, заставив пробежать табун мурашек по спине. Даже если это маленькая установка, это все равно впечатляет! Вскоре звук стих, но ощущение резонанса чудилось мне еще некоторое время зудящей вибрацией в зубах.

— Все готово. — счастливо сообщила Казахана, но затем поникла. — Но настройки собьются снова, потому что они рассчитаны на сезоны, а я не знаю, сколько сейчас длится каждый из четырех. Мне нужны данные из... — задумалась, подбирая слова, — информация из другой машины во дворце. Если ничего не поменять, а погода станет холоднее, то при проветривании растения могут замерзнуть.

Заглянув через плечо принцессы, попросил разрешения посмотреть, пока она рассказывает о теплице "пользователям".

Кивок и вот уже у меня под пальцами неосязаемая клавиатура.

— Как же я отвык от этого всего... — прошептал по-русски, чувствуя легкую дрожь.

Наверное, так себя чувствует слабовольный наркоман в завязке, которому предложили дозу.

Интерфейс был интуитивным: реагировал на умные жесты прямо на экране, как мой старый планшет. Можно было управлять без клавиатуры вообще, но ползунки я трогать не стал, решив посмотреть менюшки, настройки.

В сравнении с этим, технологии моего прошлого выглядели весьма бледно, даже отстало, но так знакомо, что я даже забылся. Информация о железе, само собой, мне ни о чем не рассказала, так как тут не было ни одного знакомого обозначения, понял только, что оно мощное.

Жестом свернув окошко с настройками, нашел вкладку "о системе".

Перед информацией был логотип в виде косого зеленого треугольника с вырезанным силуэтом плюса по центру.

Версия 98.0.2828.182

Климатконтроль+ 6057. Все права защищены.

Климатконтроль+ создан на основе проекта Глобальной климатической системы и другого программного обеспечения с открытым исходным кодом.

Условия использования Климатконтроль+

Цыкнув зубом:

— Маловато инфы, — не особо надеясь на результат, перешел по ссылке, которая привела меня на страницу где мне посоветовали проверить соединение.

— Однако, — озадаченно пробормотал я. — Хотя, я бы больше удивился, если бы сеть была.

Пока на меня не обращали внимания, решил вернуться и снова рассмотреть теплицу: крутя и приближая трехмерную картинку. План помещения меня, мягко говоря, смущал, он был странный: большое овальное помещение с фигурным резервуаром в центре и клочками земли по краям. Подозрения подтвердили настройки массажного режима, как в джакузи, температуры воды, подсветки.

— Это не теплица и не оранжерея, — бурчал под нос, — максимум — зимний сад и то не факт.

Увлекшись, запустил короткую диагностику. Кабели, настройки оборудования... Обычные ленивые советы тех. поддержки "Проверьте то, проверьте это, если ничего не помогает, уж так и быть, докопайтесь до системного администратора".

Мысленно похихикал, представляя себе склеп админа с серверами, мумией в свитере с оленями, которая замерла в офисном кресле с мышью в руке, телефоном в другой. И тут покой нарушает звук аськи (А-ау!), в кромешной темноте загорается пыльный экран... а там моя писулька: "Ололо, оно само! Кампуктер не арбайтен!".

Но это то, что касается глобальной сети, а вот диагностика локальной показала, что "дом" и "сад" перестали подавать сигналы. На мигающие красным планы поместья без слез не взглянешь: двухэтажный особняк сровняли с землей, футуристичный сад-огород из колонн, утыканных кустиками, тоже исчез в пучине времени, остался только бассейн с зимним садом, который уцелел лишь потому, что его окружали скалы со всех сторон, а внутрь вела подземная галерея, вход в которую начинался от развалин дома. Впрочем, такое хорошее состояние бассейна не удивительно, учитывая, что "теплица" находится внутри скалы, подозрительно похожей на жерло потухшего вулкана.

Хмыкнув, подумал, что наверняка тут можно раздобыть поделки из обсидиана для Анко и коллегам в качестве сувенира, вроде тех черных четок, что перебирает лысый. А ведь до этого я у него видел деревянные. Он их что, коллекционирует?

Краем уха я слушал объяснения, и кто-то снова сказал на бассейн "теплицей", а я не сдержался и поправил.

— Не теплица.

— Как не теплица? — нахмурился лысый. — Тут написано, что теплица.

— Так. — пожал плечами и включил гибридную схему, похожую на очень качественно сделанный макет ландшафтного дизайна загородного дома зажиточного человека. До этого Коюки показывала только мэш бассейна без текстур, который просвечивал насквозь, чтобы можно было рассмотреть внутренние элементы конструкции.

— А название, — потыкал пальцем в заголовок, удалив текст, — можно написать любое.

Старички кружком обступили меня и колонну-ноутбук:

— Поясни! — насупился лысый.

— Вы сказали, что это резервуар для разведения рыбы. — увеличил картинку движением пальцев. — А зачем там широкие лестницы, мостики и режим массажа? Рыбу массажировать? А цветомузыка и стереосистема?

Тут-то до меня и дошло, что стоило пораньше прикусить язык.

— Если это не теплица, то что тогда? — задумчиво наклонила голову принцесса. — Ирука?

— Это зимний сад с крытым бассейном, — нехотя ответил я.

Коюки легонько постучала ноготком по экрану, чтобы не сработал сенсор:

— Это система полива для растений. — указала. — Это теплица! Ты говоришь ерунду! — и сказала с таким видом, будто деревенщине элементарные вещи объясняла, да еще пальцем обвиняюще мне в грудь потыкала.

— Ладно, — окинул взглядом учителя, которого перебил двоечник, — а зачем в теплице фонтан? Многоцветная подсветка по каркасу изнутри, чтоб арбузам не скучно было расти? Логичнее было бы посадить еще несколько растений вместо этой горки, которая занимает четверть всей клумбы в этом месте! Однако, это бассейн, — сменив картинку на колонны аэропоники, — а вот это теплица! Тут написано, — открыл список, — "удобрения", "график полива", "график сбора", тут всплывающий список с краткой информацией об овощах и ягодах, в бассейне в таком же списке только декоративные растения! А все вместе — маленькое поместье, от которого ничего кроме бассейна не осталось, отклика нет, как от фонтана на клумбе. Наверное, он мешался и его выкорчевали.

Громко щелкнули четки, заставив вздрогнуть.

— Это не часть климатической машины Казахана Соусецу? — с прищуром спросил старейшина, глядя на Коюки.

Вспомнив, что раньше говорили старики, отвлек коллекционера на себя:

— Нет, конечно! Это обособленное от острова поместье с собственным контролем климата, но только внутри закрытых помещений. На погоду страны это, явно, никак не повлияет. А машина Соусецу-сана работает на весь остров, а не только в домах. Я ведь прав, Казахана-сама?

Замолк, ожидая подтверждения. Раз уж прокололся, то надо и дальше делать вид знающего, куда лезу, человека.

Коюки покивала, удивленно таращась на меня, а вот старики хмурились, переглядывались и в конце попросили снова подняться с ними в гостиницу.

Забрать железку не удалось, на обратном пути я был не последним. Неприятно, но надеюсь, мне еще выпадет случай найти занятных сувениров на память.

Пока мы дошли неспешным шагом, старейшины на ходу раздали приказы и в зале-столовой нас уже поджидал строй ребят в броне, похожей на шмотки компашки Фубуки, только попроще, без явной индивидуальности.

— Две тройки наших людей отправятся с вами, чтобы помочь, Умино-сан.

Вежливо улыбаясь, киваю, а сам думаю: Помогут-то помогут, но в основном присмотрят, чтобы ключик не потерялся где-нибудь по пути к Коюки, а то у них могло сложиться впечатление, что я и без Коюки могу машиной Древних управлять. — улыбаюсь дурацкой мысли. — Ирука-дайме Страны Снега. Смешно.

А еще эти ребятки должны проконтролировать, чтоб добро Дото не прилипло случайно к нашим конохским ручкам, как труп и костюм Фубуки. Причем не только золото не прилипло или "потерялось", но и документы, артефакты, и секреты Деревни Снега, которые можно извлечь из тел и снаряжения их шиноби, оставшихся верными Дото.

Предпочтительнее было бы снова притащить живого пленника, но Ибики будет рад и такому "языку", как Фубуки. Наверное, это уже можно считать это доброй традицией, когда я притаскиваю к Анко на работу очередной "презент". И пусть он второсортный, дохлый, но и в таком виде тело Фубуки сможет кое-что рассказать отделу дознания. Только броню я отдавать не хочу, скорее учителю Наруто ее отдам на модернизацию, а он уже поделится записями о броне с ребятами Морино. Или в Каменистое отправлю. Да, лучше им, хоть выйдет дольше. А уже они, как специалисты, пусть решают, какими секретами можно поделиться с надежным мастером печатей, а что лучше приберечь, что бы ни нам, ни ему вреда не вышло.

— По донесениям из замка нам стало известно, — сказал после паузы другой старейшина, — что ваша команда отправилась за Дото в столицу. Если отправитесь прямо сейчас, успеете их догнать.

Изобразив благодарность старикам, выставив кулак левой руки перед собой и накрыв его ладонью правой, коротко поклонился в сторону группы, произношу ритуальную фразу, "Приятно познакомиться, в пути я буду следовать вашим указаниям". Старое уважительное приветствие шиноби, как равного равным. Ирука нечасто так делал — не в его это стиле, да и перед кем бы ему так распинаться? Перед корешами из Корня, с которыми он пуд соли съел? Или перед Эмо и Дикобразом, которых он шпынял на правах старшего?

Раньше я просто бы кивнул, чем точно обидел снеговиков, и этим выглядел бы для них высокомерной задницей. А так вызвал симпатию и у младших и у старших. Не часто особо доверенный посланник одной из Великих деревень в ранге как минимум джонина хотя бы внешне проявляет подобное уважение к коллегам шиноби из малых скрытых поселений. Какаши, например, при мне таким никогда не заморачивался.

Вдохнув морозный воздух, прыгнул на склон следом за проводником (пятеро бежали полукругом чуть позади меня).

Ах, как же жаль, что нельзя всем тыкать в морду "амнезией" и не морочиться по поводу того, как и кому кланяться, чтоб не обидеть!

До столицы мчались по ледяной корке, блестящей, как стеклярус, даже в пасмурный день, так похожий тут на вечер. Думаю, иногда машина включала кратковременную оттепель, и снег, подтаивая, слипался в пористые корки.

Замок Дото возник неожиданно, как оказалось, был он вовсе и не замком, а ледяным гребнем-стеной, опоясывающим настоящую резиденцию дайме, будто пряча ее от людских глаз. Смею предположить, что оригинальный дворец был недостаточно брутален для нашего фюрера из одной маленькой, но очень гордой страны с большими амбициями.

Очень скоро мы столкнулись с первыми обитателями замка: в коридоре, еле волоча ноги, плелись двое, поддерживая друг друга. Осунувшиеся грязные лица, мутный взгляд и красная форма, будто их в крови купали, окунув с головой.

— Довольно серьезные ранения, которые рискуют стать последними в этой жизни. — обронил я, создав клона.

Недобитки заторможено отпрянули, а я, перекинув клону аптечку, пошел дальше, на ходу распаковывая замену и крепя на пояс.

— Да он же из них! Из них! — обращаясь к своим, дико на меня таращась и не культурно тыча пальцем, кричал раненный снеговик. — Листовик!

Реакция снеговичков, мягко говоря, интригующая. Хотя, если наши уже здесь, то ожидать чего-то иного глупо.

Цокнув языком, клон настойчиво усадил пациентов на пол и подтянул одного за ногу. А на попытку ее выдернуть, рявкнул:

— Лежи, не дергайся, иначе истечешь кровью. — споро очищая рану и латая края. — У тебя пробита бедренная артерия. Будешь так сучить ногами, останешься вообще без них!

— П-почему?

— Потому что на второй закрытый перелом. Схлынет адреналин, подняться уже не сможешь. Очевидно же! И ты не дергайся, — второму, — у тебя перелом со смещением вот-вот кожу прорвет!

Неловкую паузу пришлось заполнять самому.

— Я ирьенин. — а затем кивая на коридоры, мол не знаю в какую сторону идти.

— Союз у нас, просто вам не сообщили еще. Как и моим товарищам. — прозвучал за спиной голос клона. — Все течет, все меняется...

Пациенты спали с лица, судорожно сглотнув, и вырываться перестали.

С ранеными решено было оставить одного из сопровождающих, чтобы тот помог им доползти до местного госпиталя, когда клон их слегка подлатает. Госпиталь был тут же, во дворце.

На самом деле я мог бы и без сопровождения добраться до команды, просто следуя дорожке из кровавых следов, но звуков битвы я не слышал, так что решил чуть подождать.

Зала с троном встретила нас металлическим запахом крови, вонью сгоревшей проводки, подозрительным круглым пятном на потолке и черным доспехом в луже, которую обступили седьмые. Они, разве что, только носком ботинка кирасу не пинали, будто сами не поняли, как случайно грохнули нашего главгада и теперь не знают, что с этим делать. Сомневаюсь, что та красная пузырящаяся жижа принадлежит кому-то кроме Казахана Дото.

— Травматическая ампутация, травматическая ампутация... Хм, интересный случай! Травматическая ампутация. — обратил на себя внимание, лавируя меж трупов, чтоб мне не прилетело от седьмых по запарке.

— Ирука! — первым заметил меня Наруто, едва стоящий на ногах, но счастливый.

Я потом напомню ему, что прежде надо проверить на подлинность, а потом уже бежать обнимать.

Хотя, какой идиот, кроме меня стал бы спокойно стоять, когда на тебя идет что-то похожее на оборотня в начале своего превращения? Инфернальная картина: ноги по колено в кровище, мелкие бурые капельки даже на лице, глаза горят как угли, в волосах искрят рыжие всполохи чакры биджу, которая вызывает удушье и липкий безотчетный страх. Впрочем, окружающий "пейзаж" был не менее впечатляющим: крови тут было, как на скотобойне, а среди обломков интерьера можно было различить изуродованные тела. Кровь скапливалась в дырах гранитных плит пола, как в грубо выдолбленных криворуким неандертальцем чашах.

Саске постарался? Очень надеюсь, что нас не заставят возмещать ущерб. Но вообще, учитывая, кто тут резвился, то не так уж и много разрушений. Повезло аборигенам. Могло быть сильно хуже.

Делая и дальше вид, что не удивлен случившемуся, я присел на корточки, чтобы Наруто мог сесть мне на колено. Но мелкий, обхватив мою шею, повис и обмяк, потеряв сознание, но прежде я успел заметить как красные глаза с вертикальным зрачком снова стали голубыми. Надо будет потом выяснить, что заставило Наруто прибегнуть к последнему "аргументу" и... что вообще тут произошло?! Бегло просканировав мелкого, решил ничего не делать. Он и так скоро очнется, его чакра быстро вытесняет заемную.

Внимательным взглядом можно было различить следы Чидори, Рассенгана и какой-то незнакомой мне техники. Это точно не дело рук Хатаке, только на нем нет бурой крапинки, а на бледной, как молодой листик салата, Сакуре и Саске с его покер фейсом — есть.

— Вас невозможно оставить одних, — поднял мелкого на руки, — ушел на пару дней с умными людьми пообщаться, а вы уже дайме свергли! Можно было хотя бы немного подождать с этим, пока я договорюсь с советниками Деревни Снега?! Если бы мы с ними не достигли соглашения, то неудобно бы получилось, — а сам пристально смотрю на Хатаке и проговариваю губами "подыграй, иначе нам всем конец".

— М-ма (коронное "может быть", похожее на мычание), — протянул Хатаке, — это вам стоило поторопиться?

На лицах Саске и Сакуры стала проступать обида, щас что-то ляпнут. Играю на опережение.

— Да ладно, будем считать, что потерь нет и ничего страшного не произошло. Да и дворец почти целый.

Хисао, командир сопровождающих меня снеговиков, красноречиво обвел взглядом тронный зал, трупы в лужах собственной крови и остановился взглядом на нас. В этот момент, сзади, с грохотом, обвалилась часть декоративной отделки потолка.

Блин, прямо как в дешевой комедии, чтобы подчеркнуть, как мы налажали...

Так, все, морду кирпичом, будто все так и надо, со значением переглядываюсь со своей командой, перешагиваю через чей-то труп, подхожу вплотную к седьмым.

— Хисао-сан, мы не надолго отойдем, — обернулся доброжелательно улыбаясь, — надо парой слов обменяться с командой.

Играя на публику премьеру "Слаженная командная работа", молча скрылись в боковом коридоре, чтоб из зала нас не было видно.

Хотел было использовать "Тайное искусство: покров Тайны", но посчитал, что Копировальщик Какаши обойдется без такого подарка, раскинул печати одной рукой.

Во время краткого пересказа моих злоключений никто не перебивал. Даже Хатаке молчал, но с таким подозрительным прищуром смотрел, будто я его любимого нинкена пнул и не попался. После он устроил настоящий допрос, пытаясь поймать меня на лжи.

Какаши явно мне не поверил, — выразительно косил я на начавшие прогорать печати, слушая джонина вполуха. — Считает, что я на деле с особым заданием от Данзо. Да Шинигами тебя задери, собака недоверчивая! — поморщился.

— Время. — сухо сказал я, указав на почти истлевшие печати, раз Хатаке не понимает намеков.

Резко фыркнув, Хатаке направился обратно в зал, а проходя мимо пихнул меня плечом, будто школьный хулиган.

Не, серьезно?! — возмутился я мысленно. — Что за детский сад?! Ох, чувствую, как только рядом никого не будет, Хатаке расскажет все, что обо мне думает и о том, чему я учу Наруто. Уж больно выразительно Какаши косит то на Узумаки, то на место где был окровавленный доспех.

Пока мы болтали, сопровождавшие меня шиноби Снега разобрались с ранеными, упаковали то, что осталось от Дото и других покойников, и попросили нас очень вежливо, следовать за ними к принцессе.

Сакура порывалась что-то спросить, страшно запинаясь, но заткнулась от тычка локтем. Саске быстро понял ситуацию и помог Сакуре не сболтнуть лишнего, хотя вопросов по поводу снеговичков, которые на нас не нападают, да еще моего мнения спрашивают, у него было не меньше.

— Ирука, что происходит? — прямо в ухо прошептал Наруто, недоуменно кося на сопровождающих.

— Я позже расскажу. — шепнул в ответ. — Делай вид, что ты не удивлен.

Наруто легко согласился и тут же начал рассказывать, как они победили Дото. Даже скорее жаловаться на дядю Коюки.

Окруженный массовкой главгад не стеснялся палить из-за спин своих подчиненных, стоя около трона на лесенке, и задевая снеговичков техниками похожими на черных морских угрей. "Кричал на них, что они бесполезные куски дерьма и ни на что не годятся". Тут-то рядовые начали что-то подозревать, недоверчиво глядя на убитых в спину товарищей. Следующий удар, который должен был смести Саске и часть защитников замка, очередной площадной техникой, отвел большой барьер, который выставил Узумаки.

— Это ведь не правильно, что каге убил своих людей! — убежденно сказал Наруто, а затем лукаво прищурился и добавил. — Кроме того, враг моего врага, мой друг.

— Многоходовочка отличная, только кроме вас четверых и дохлого Дото там никого не оказалось. Разбежались?

Наруто скорчил недовольную моську и с неохотой признался:

— Ну да...

— Бывает, — хохотнул, — человеческий фактор такая штука, что портит многие отличные планы. Дото бы согласился.

Впереди идущие снеговички вздрогнули, а мелкий поморщился, будто я ему предложил рамен с ростками бамбука, который он терпеть не может. Пожалуй, это единственное блюдо, которое Узумаки не станет есть, даже если не будет вообще никакого выбора. И это не потому, что у меня на бамбук аллергия, а он выражает солидарность, просто ему и раньше рамен с менмой не нравился.

— Вам виднее, это вы вечно водитесь с негодяями, предателями и людоедами, — не смог удержаться от подколки замыкающий процессию Какаши.

— Людоедов не помню. — отбрил его, не глядя. — Или я о вас чего-то не знаю?

Ребята из сопровождения полыхнули испугом, но по лицам я этого даже не заметил.

— Ты слушаешь? — заметив, что я отвлекся, сказал Наруто. — Так вот...

Врагов Узумаки в итоге спас, сильно потратившись на барьер, а потому начал тянуть чакру у Лиса. Много ее не потребовалось, пара уловок, Дото пропустил клона Наруто слишком близко и словил... нет, не коронную технику Минато в лоб. Он получил пачку взрыв тегов за шиворот, пока настоящий Узумаки показывал шоу с созданием Рассенгана одной рукой, что по прежнему было довольно долго. Зато смотрелось внушительно и весомо, будто после этой техники камня на камне не останется.

А потом "ба-бах" и из доспеха вылетело его содержимое, как шампанское из бутылки. Роль пробки сыграла голова Дото, проломив потолочную панель.

— Какой ужасный несчастный случай, — согласился я с Наруто. — Надеюсь, голову найдут, а то запах тухлятины хрен выведешь. Это хоть и не протухшие яйца, но где-то очень близко. А если плесенью покроется, то вообще кошмар. Задолбаешься потом чистить.

Вот не следовало это вслух произносить. Все на меня коситься начали. Даже Саске и тот глазки вытаращил.

— Ирука-сан, а почему пачка взрывтегов за шиворот и оторванная голова считаются несчастным случаем? — спросил один из сопровождавших нас снеговиков. Видать, самый смелый из них.

— Ну, уж счастливым его точно не назовешь, — ответил я, непринужденно пожав плечами. — Тухлятину отмывать — та еще морока. Да и свежий труп ничуть не лучше. Грязища, вонища, никакой эстетики. Смерть вообще штука неопрятная.

Повисла напряженная тишина, а я вспомнил шутку Кито: "Утилитарный подход ирьенинов к Смерти — тяжелый удар тонкой душевной организации шиноби других специальностей".

Не знаю, кто о чем думал, а я мечтал помыться и лечь спать.

Как я и подозревал, сразу после битвы никто не потащил Коюки на Радужный ледник. Скрытое селение предавалось скорби и унынию (для такой крохотной деревни, потери огромные), хотя нам эту задержку объяснили тем, что погода испортилась и Коюки может простыть. "Но если завтра распогодится, то быть Весне в Стране Зимы". А уж если слуги во дворце успеют в кратчайшие сроки вылизать срач после боя, то мы на коронацию можем успеть, пока ждем корабль обратно. Возвращаться мы будем без съемочной группы, эти ушлые ребята объявили, что хотят снять документальное кино о принцессе. По-моему они просто намереваются обосноваться тут, под крылышком бывшей коллеги.

— Мы в баню! — хлопнула дверь. Генины помчали осваивать местный онсен, оставив меня одного.

Обнаружив кучу свободного времени, я какое-то время просто тупил в стенку, денек был суматошный.

Снеговички выделили нам два номера, но один тут же оккупировал Хатаке, обидев этим Сакуру. Она-то думала, что Какаши для нее старался, когда вынес вторую кровать к нам.

Мазнув взглядом по разбросанными вещами седьмых, я тоже решил попариться перед сном, но в коридоре столкнулся с Хатаке.

Хорошее настроение улетучилось мгновенно.

— Нужно поговорить. — отчеканил Собакин, тоном не терпящим возражения.

Пока Хатаке закрывал за собой дверь, и не видел моего лица, беззвучно чертыхнулся:

— Чтоб тебе чихалось во время поноса!

========== Глава 19. Тень древнего величия (часть 2) ==========

Подозреваю, Какаши думал, что пока я буду с корзинкой мыльно-рыльных принадлежностей возвращаться, то изведу себя мыслями о серьезном разговоре и расколюсь на допросе, как перезрелый арбуз. Раньше бы так и было. До того, как Какаши получил от меня по роже.

Чтоб не тянуть кота за тестикулы, корзинку для бани не стал ни относить, ни запечатывать, и постучался ногой.

"Сова, открывай! Медведь пришел!" — мысленно поржал я.

Хатаке открыл, недоуменно воткнувшись взглядом в корзинку. Уступать дорогу он не спешил, потому я подвинул его плечом.

— Защиту от прослушки ставьте сами. — ввалился я без приглашения и плюхнулся на один из двух стульев у окошка. У нас в номере был такой же уголок со столом и парой стульев.

— У вас же есть откуда-то печати. — прищурился Какаши. Садиться за стол он не стал, рядом торчал, нависал, как следователь на допросе. Так сказать, давил авторитетом.

— А они мои личные и денег стоят. Это ведь вам надо со мной поговорить — вы и обеспечьте условия. — махнул я рукой и смачно зевнул.

Я не впечатлен, я устал, я мухожук и хочу в баню.

Какаши рассерженно всхрапнул, обдал меня всякими нехорошими эмоциями, будто мысли прочитал, и деревянной походкой направился к двери, начав оттуда лепить АНБУшные бумажные печати тишины: по одной на стенку и потолок с полом.

Мои печати из Каменистого были вдвое меньше, да и тлели дольше, а значит, времени у нас не так чтобы много. — мысленно отметил я, когда в ушах зазвенело от внезапно наступившей тишины. — Но, к сожалению, больше, чем я хотел бы слушать. "К сожалению", потому что сейчас мне будут любить мозг. А сгорела бы печать быстро, и говорил бы Собакин только по делу.

Вопли Какаши я выслушал стоически, даже равнодушно. Разве что пальцем в ухе не ковырял, показывая свое отношение к обвинениям. И то только из-за воспитания.

В общем, все стандартно: "Ты мерзавец и подлец! Я не верю ни единому твоему слову, потому как не генин, чтобы в такую чушь верить! Что тебе приказал Данзо? Какую грязную игру ты ведешь и что еще мне, своему командиру, не рассказал?!"

Мужик странный, ведет себя так, будто мы уже двадцать лет женаты.

Когда он, наконец, заткнулся, слово взял я.

— Хатаке-сан, — без тени эмоций, — продолжив задание, мы бы все равно пришли к такому итогу. Я лишь постарался минимизировать риски теми средствами, что у меня...

— Это был план Данзо! — перебил не дослушав, джонин. — Подробности. Мне нужно знать все о планах Шимуры на Страну Снега!

Казалось, я услышал звук собственных хлопающих век. Да у меня даже челюсть в зевке замерла.

Выдохнув, устало зажмурился и потер глаза:

— Хатаке-сан, как я могу рассказать о том, чего нет?

— Врешь! — сказал, как отрезал.

От абсурдности претензий хрюкнул, плохо скрыв рвущийся нервный смешок.

— Не вру. — совладал я с голосом. — Нет никакого плана. И не было его никогда. Я хотел освободить принцессу. Спрятаться с ней в горах. Выждать, а затем вернуться к команде. Проблема в том, что я заплутал в метель и оказался рядом с Деревней Снега, приняв ее за обычную. Когда я понял ошибку, пришлось импровизировать на месте.

— Лгать. — будто поправил меня джонин, сверля тяжелым взглядом.

— Не важно, — отмахнулся. — Суть от этого не меняется. Никаких грязных планов и договоренностей с Деревней Снега у Шимуры нет. Потому что это надо быть провидцем, чтобы такое организовать! Или вы всерьез думаете, что он ожидал, будто учебная команда сможет устроить переворот в не самой маленькой стране с собственной скрытой деревней? Это даже не смешно. Поймите меня правильно, я не сомневаюсь в талантах Наруто и Саске, но все же они не настолько хороши, чтобы тягаться с малым скрытым селением! Да и я здесь не главный, а вы.

Какаши насупился, пожевал губами маску, но ничего не сказал. Нечего было возразить.

— Хатаке-сан, вы лучше подумайте о том, что можно стрясти со Снега в пользу Конохи. Пока они не опомнились и не поняли, что их стригут.

— Зачем? — слегка опешив, дернул головой Какаши.

— Окончательно убедить местных, что мы имеем право на такие действия, как военный переворот в чужой стране. Или вам хорошее отношение Пятой и Совета не нужно?

Судя по эмоциям, Какаши внимательно за мной следил и ждал что я еще чего-нибудь компрометирующее, по его мнению, ляпну или где-то проколюсь. Да и просто отрывался, душу отводил.

Такой стресс — опять эти подло-злобные корешки мутят страшные дела!

Блин, можно подумать, ты в АНБУ, под руководством Третьего, не тем же самым занимался!

Печати уже прогорели, Какаши молчал, и я решил, что делать мне тут больше нечего.

— Если это все, Хатаке-сан, могу идти?

Посчитав молчание за "да", пошел искать местные бани, мурлыча под нос "Говорят, мы бяки-буки".

Мелкие успели наплескаться и разбежаться, пока Хатаке капал мне на мозги, так что в банях я остался один. Кроме нашей команды и Коюки других посетителей в гостинице не было.

Местная баня напоминала грот, вход в который закрывали стеклянные седзи с мутноватым стеклом, похожим издали на тонкую бумагу. Снаружи настоящего камня было не меньше, даже ограждение и то было из камня. Бани выходили на склон, откуда открывался вид на простор, от которого дух захватывало: заснеженное хвойное море заползало на скалы, напоминая застывшую волну, а над ними бескрайнее небо.

— Фуф! Нормально не мылся с тех пор, как мы прибыли на остров. — прошептал жмурясь, залезая в бассейн. — Как мало для счастья надо! Лужа с горячей водой, тишина и покой. И пофиг, что она воняет, как тухлые яйца!

Хотя, тут я, конечно, придираюсь. Ясно же что это не хрен собачий, а крутой минеральный источник, особо целебный.

Рассеяно пялясь в черный бархат из которого сыпал редкий снежок, покосился, перепроверяя, нет ли тут лишних ушей. По привычке я смотрел в сторону того, к чему прислушивался.

Настроение было благостным, я и сам не заметил, как начал мурлыкать себе под нос, а потом и вовсе тихо запел:

— Я знаю точно, растает лед,

В тиши полночной

Иволга запоет.

И рыжею девчонкой,

Теплою ото сна,

В озябший мир придет Весна.

Это, конечно, расточительно и беспечно (а вдруг сейчас нападут) использовать чакру, чтобы не мерзла верхняя часть тела, но я не мог отказать себе в прихоти посидеть в онсене под открытым небом в такую тихую погоду. Влажное полотенце на бортике уже покрылось мелкими иголочками инея, но я и не думал вылезать.

— Народ торопится, скользит,

Теряя варежки в грязи,

Ко входу в недра

Всепогодного метро.

И я с цветами под пальто,

Спешу сказать тебе про то,

Что вопреки прогнозам метеобюро...*

Будь я обычным человеком, я бы сидел в той части купален, что за стеклянными дверями, но там было слишком душно и нельзя было бы наблюдать, как таят на лету белые мухи, попадая в облако горячего пара. Вряд ли открытую часть онсена построили шиноби для шиноби. Мне больше верится в то, что купальни построили когда климат был гораздо мягче.

Облокотившись на слегка зашлифованные бортики из настоящего камня, задумался о Дото. Точнее не совсем о нем, а о будущем Сакуры.

Странно это, что попаданец, который даже не был в армии, приспособился лучше, чем Харуно, которая тут всю жизнь прожила. У пацанов, например, с адаптацией проблем нет: Саске видел в своей жизни вещи пострашнее, он, похоже, уже устал пугаться. Наруто очередной бойней уже тоже не удивить. Жутких смертей Узумаки и вживую успел насмотреться: бойня на мосту, Каменистое побережье, пир Фугуси, экзамен на чуунина...

Интересно мы тут живем, насыщенно.

Да и вымышленных жутиков хватало. Взять хотя бы мою попытку показать от первого лица прохождение "Мертвого космоса", или пересказать, на пробу, "Кладбище домашних животных". Зато теперь Наруто не напугать сказочками из сборника ужасов.

Можно вспомнить белые от ужаса лица местных шиноби, но я думаю, это от того, что им не часто выпадает возможность увидеть соседа или друга в виде оригинального декора из кровавых ошметков на стене и полу. Особенно если эти знакомые охраняли важный объект, считались по местным меркам серьезной силой и были небрежно размазаны одним взрослым шиноби и тремя подростками. Да и вообще смерть даже шапочно знакомых вызывает куда больше эмоций, чем та же новость о совершенно не знакомом тебе человеке.

Средний возраст снеговичков не превышал мой собственный, так что застать третью войну шиноби и поучаствовать они вряд ли успели, а больше и негде им было получить таких звиздюлей, чтоб здраво оценивали свой уровень.

Ну или дело в нагоняющей жуть чакре Девятихвостого, которая шибает по мозгам окружающих КИ, когда собственной чакры Наруто становится мало. Но, опять же, Сакура к этому уже привыкнуть должна была!

Хотя что я переживаю? Она тоже или приспособится к постоянным кровавым баням, либо помрет. Так или иначе проблема будет решена. Хотя, если за нее возьмется Цунаде, то с впечатлительностью Харуно нужно будет что-то делать, и делать срочно, иначе медика из нее никогда не получится. Ведь что это за "медик" такой, который боится едва живого, но сильно изуродованного пациента? Да и не только медика, в критический момент она может запаниковать и этим подписать смертный приговор не только себе, но и тому, кто решит ее спасать. Или тем пациентам, которых она будет спасать. Но, с другой стороны, это будет уже проблема Цунаде.

Не, надо все-таки быть честным с самим собой и готовым к худшему. Она каге. А значит, ее проблемы мгновенно станут моими. Если она мне предъявит за то, что Сакура плохо обучена и подготовлена, то мне останется валить все на Какаши и его запреты. А потом еще и учить ее заставит.

— Похоже, снова придется использовать Саске. — сполз пониже, запрокидывая голову.

С другой стороны, не слишком ли я сам очерствел? Мне бы ужаснуться выдавленным взрывом рукам Дото, похожим на восковые из-за неестественной желтизны обескровленной кожи, общему виду останков Казахана и другой жести в тронном зале, но даже специально копаясь в себе я не могу ужаснуться происходящему. Нет, я по-прежнему ощущаю опасение по поводу "не подцепить бы того, от чего оно скопытилось", но это не безотчетный ужас, который я не понимаю и не могу его подавить без особых проблем. Да и практика в Госпитале тоже наложила свой отпечаток.

Песенка давно кончилась, но мурлыкать мотивчик я не перестал.

— Хорошо-то как. — прошептал на вдохе, потянувшись.

— Ирука, ты там уснул что ли?

— Нет. — покосился. — А ты чего не спишь?

— Да рано еще! Я тебя ждал. Надоело, пошел искать. Вот.

Наруто не стал выходить на улицу, лишь высунул нос в щель между приоткрытыми створками седзи.

— Ты обещал рассказать, как все было! Рассказывай!

— Имей терпение. — сползая ниже, коснулся воды подбородком. Чаша онсена была достаточно глубокой.

— А будет ли такая возможность, как сейчас, завтра? — отчетливо услышал в словах Наруто свою манеру говорить, будто бы ни к кому конкретно не обращаясь, но он не выдержал тон. — Только ты сегодня не ходил в купальни. Тут никого не будет. Ну, я так думаю...

С этим я не мог поспорить, другой такой возможности поговорить без свидетелей и вправду может не случиться в ближайшее время.

Отбросив мокрые волосы, прилипшие к спине, тяжко вздохнул. Вылезать не хотелось от слова "совсем".

— Ты обещал! — протянул капризно Наруто.

— Ладно! Ладно. Уже выхожу. — проверил узел на полотенце, которое повязал вокруг бедер и попытался встать. Не вышло. За вновь отросший хвост, словно кто-то с силой дернул. Пошарил рукой, подушечки пальцев липли.

— Наруто, помоги.

— Что такое?! — выскочил мелкий, выставив перед собой кунай и оглядываясь настороженно по сторонам, будто ожидая атаки исподтишка.

— Волосы... — ужаснувшись выдохнул. — Волосы примерзли.

Наруто даже не дослушал. Свист куная, голова стала легче, а на бортике бассейна будто клок меха прилепили. Моего "меха"!

— Блин, ну вот вечно он куда-то торопится! — бухтел я, пытаясь разглядеть в запотевшее зеркало новую "прическу", чувствуя непривычную прохладу и легкость на затылке.

— Ох, лядь... — скорбно. — Выглядит, как плешь.

Запах появился прежде, чем сам Узумаки. От мелкого мерзко воняло горелыми перьями. Это он уничтожал мои волосы, чтоб их никто не подобрал. Да и просто не вежливо такое свинство оставлять.

— Ты сильно обиделся? — спрятал Наруто руки с кунаем за спину.

— Ерунда, забудь. Главное в следующий раз так не спеши и дослушай, что тебе сказать хотят. И чем вам моя прическа не угодила?!

— Кому "вам"?

Скорчив нарочито-обиженную рожу, решил поныть, чтобы рассмешить Узумаки:

— Забуза! Он меня подстриг кунаем, перед тем как я к Гато наемником пошел устраиваться. Прическа моя, видите ли, ему показалась приметной.

Мелкий фыркнул и рассмеялся.

Отправили клона за ножницами, но тот просто притащил весь свиток "прочие инструменты". Умно, чтоб два раза не ходить.

Пока дубль меня стриг, я решил побеседовать с мелким. Печати использовать не стали, русский Наруто был уже достаточно хорош, чтобы говорить и понимать простые фразы.

Я рассказал о своих похождениях чуть подробнее, опустив тот факт, что я переспал с Казахана. Даже о выволочке от Какаши рассказал, не упустив возможности постебаться.

— Вы двое первые в мире генины S-ранга! Со слов Собакина.

— "Собакина", — прыснул, — смешно. Не первый раз слышать, все равно улыбаться!

— "Слышу", окончание. — стряхнул с воротника волосы. — "Смешит", или "веселит", вместо "улыбаться".

— "Улыбаит"?

— Принцип ты уловил верно, но тут другое. — улыбнулся я. — Давай объясню...

Утром, словно вчера не было метели, стояла чудесная погода!

День выдался ясный, теплый, с легким ветерком и ярким синим небом, так похожим на летнее. Тут даже моя совино-вампирская сущность, которая солнечный свет ненавидела, притихла, не портя настроение. Даже с новой прической меня эта погода примирила!

Теперь у меня что-то похожее на полубокс и сбой в системе всякий раз, как я по привычке пытаюсь собрать несуществующие волосы в хвост.

Тепло одевшись (не как шиноби), я просто шел и радовался настоящей зиме, представляя: свой город ранним утром, когда прохожих еще совсем не много, тяжесть сумки с книжками и общей тетрадью на все предметы, вес старенького телефона в кармане, ощущение наушников-затычек в ушах и даже музыку. Но полностью абстрагироваться не получалось, слух четко отслеживал "кортеж президента" и окружение.

Повинуясь инстинкту, поймал на лету снежок. Наруто лепил их на ходу, подбирая мокрый снег. Но попытку поиграть в них пресек Хатаке, одернув мелкого раньше, чем это успел сделать рассеянный я. Но демоны задери, как же хотелось присоединиться, потом покататься на санках или лыжах! Даже попытаться освоить сноуборд, просто для развлечения! Надеюсь, машина будет разгоняться постепенно и не уберет весь снег мгновенно.

Шли мы не долго, подстроившись под шаг Коюки, но она все равно выглядела, как марафонец в конце дистанции, когда показались первые колонны ледника.

— Ого! — присвистнул Наруто. — Здоровые какие!

Фото не могло передать необычной красоты Радужного ледника. Это место дышало рукотворной мощью прошлого, заставляющей задирать голову вверх от восхищения! Это сооружение, как монструозные небоскребы, рядом с которыми ощущаешь себя мелким муравьем, стремилось в небо ледяными пиками из невероятно прозрачного льда! Их будто бы вырубил из вытащенного на сушу айсберга неведомый скульптор. Как в зеркалах отражались наши мутные силуэты на фоне снега. В самой глубине, под припорошенными снегом сколами угадывались очертания стальных опор, или стен не тронутых ржавчиной или иными признаками времени. Сенсорикой я чувствовал, что в каждом ледяном небоскребе пряталась такая же по высоте махина из стали, и эхо от нее отдавалось знакомым мерзким зудом в зубах, словно я решил тщательно переживать кусочек пенопласта.

Дальше нас вела сама Коюки, указав в центр ледяного Стоунхенджа, где стоял крошечный черный навес, похожий на придорожное святилище.

"Замок" для ключа-кулона, оказался в самом центре закованного в лед озера, на крошечном пятачке земли. С берегом островок соединялся скрытым под снегом и льдом мостиком из металла. Но если без сенсорики, то кроме навеса над терминалом и ледяных скал тут не было ровным счетом ничего.

От центра островка ощутимо веяло теплом, как и от труб, что расходились от его основания в стороны, словно щупальца диковинного монстра с ведьминым котлом вместо тела.

Без предупреждения, принцесса вставила ключ и замерла в предвкушении. Кристалл Коюки легко скрылся внутри стилизованного котла, начав испускать странный свет, похожий на компактное северное сияние, а земля под нами вздрогнула и "вздохнула".

Предчувствие заставило внимательнее присмотреться к ледяным пикам.

Наученный опытом включения маленького артефакта, разжал зубы и приоткрыл рот. Не помогло. Вибрация была такой силы, что лед осыпался огромными глыбами. Как по команде я и Наруто выставили общий щитовой барьер, который прикрыл нас всех от летящих со всех сторон осколков. Ледяные глыбы ощутимо ударяли по усиленному барьеру, заставляя напрягаться и вкладывать больше чакры. Нам даже решил помочь тот советник, которого я подозревал в родстве с Узумаки, вклинившись в поддерживающий контур между мной и Наруто.

Ледяная корка, обрушилась, обнажая шесть гигантских зеркал в обрамлении металла и, кажущегося настоящим, камня. Ни за что не поверю, что камень мог сам нарасти так аккуратно на подобную конструкцию и не упасть потом под собственным весом.

Пятнадцать минут такого обстрела могли оставить меня с пустым резервом. Скорости камешка размером с кулак хватило бы, чтобы разбить кому-нибудь голову насмерть, не говоря уже о камнях размером с самого упитанного песика Хатаке.

Когда ледяная взвесь опала, послышался шум, который бывает, когда колонки работают, но никакой музыки еще не проигрывается. Кто-то другой бы не услышал, а я смог различить два голоса: ребенка и взрослого.

Качество звука было отвратительным, но понять, что маленькая Казахана в детстве никогда не видела весны я сумел. Судя по всему это был день незадолго до отключения машины, потому что Соусецу наставлял дочь, рассказывая той о весне, как о саде по которому можно очень долго бежать и чувствовать тепло.

Мне это показалось странным, потому что климат в Стране Снега явно не всегда был таким мерзким, но вопросы я решил оставить на потом.

Температура начала ощутимо повышаться, уже ни у кого из нас не шел пар изо рта, а охранники старичков с удивлением рассматривали миниатюрные гейзеры горячей воды, пробивающиеся сквозь стремительно тающий лед.

Вода парила, сырой жар чувствовался даже на расстоянии, как рядом с самым горячим бассейном в онсене. На кончиках ресниц начали образовываться капли, а волосы стали сырыми.

Затем звук выкрутили на максимум, и с появлением полупрозрачной девочки в богатом многослойном одеянии, появился однообразный шелест, который можно услышать фоном на записи. Ребенку было лет семь-восемь: огромные синие глаза, наивно и радостно наблюдающие за кем-то вне кадра, уложенные в смешную прическу темные, как у Коюки волосы и шкодливая улыбка. Принцессу было легко узнать.

Мягкий мужской голос, с хорошо различимой заботой, наставительно произнес:

— Верь в будущее. И весна придет, если ты будешь верить. Коюки, что ты будешь делать, когда придет весна?

Голограмма Коюки, не задумываясь сообщила:

— Я стану принцессой!

В голосе Соусецу, никем иным этот человек быть не мог, нет ни намека на усмешку умиления, которая невольно вылезает на лицо родителей от подобных заявлений, лишь поддержка и одобрение:

— А какой ты будешь принцессой?

Он записывал это специально, — осенило меня.

Девочка забавно наморщила лоб и задумчиво протянула:

— Доброй, сильной, — мило улыбаясь, — принцессой, которая верит в добро! — убежденно заявила девочка, взмахнув руками.

Настоящая Коюки пораженно прошептала:

— Я говорила это... — будто не уверенна в своих словах.

Соусецу все же не выдержал и не громко рассмеялся, в ответ на умилительную непосредственность дочери.

— Это будет трудно. — тон Соусецу просел от грусти, однако снова стал воодушевляющим. — Но если ты не сдашься и будешь верить в свои мечты, то однажды они обязательно сбудутся.

Затем рядом с призрачной девочкой появляется мужчина, лицо которого отдаленно напоминало черты Коюки. Не знаю как выглядела мать принцессы, но красота ей досталась точно не от отца: лысеющий мужчина в очках, похожий на Дото, которому сделали пару удачных пластических операций, был на вид добрым простачком. И вроде такого вокруг пальца обвести, как лоха, проще некуда. Но назвать его глупым у меня бы язык не повернулся и не только из-за очков в круглой оправе. Встретившись взглядом с голограммой вздрогнул, будто взглянул в глаза живому человеку. Ум сквозил через синие, как у его дочери глаза, но так же там читалась уверенность идущего защищать самое дорогое ценой собственной жизни. Добряк, но не бесхребетный тюфяк. Мечтатель. Инженер. Созидатель. Правитель. Защитник. Отец.

— Ты видишь эту прекрасную принцессу напротив? — говорит Соусецу, цепляя кулон на шею дочери.

Он кладет крупные, совсем не аристократичные руки на плечи ребенка, поворачивая ее ровно в сторону настоящей Коюки, словно это происходит прямо сейчас.

Пауза, долгий взгляд, напомнивший мне призрак Умино Майн. С той же теплотой прощалась мама, зная, что не вернется к сыну. Соусецу знал, что не доживет до этого дня и подготовил эту запись.

— Но я еще не уверена. — нарушает тишину веселый голос девчушки. — Я хочу стать еще кое-кем.

— Кем же? — несколько растерянно спрашивает Соусецу.

— Актрисой! — оборачивается маленькая принцесса к отцу.

Он смеется, но его смех звучит совсем не обидно. На лица невольно выползает грустная улыбка. Казахана Коюки смеется мягко и тихо, так же тихо плачет, а в унисон ей хлюпает расчувствовавшаяся Сакура. И только старики-шиноби смотрят на все это преувеличенно безразлично, едва скрывая какую-то особо лютую злобу во взгляде. Так, словно врага народа увидели. Чем им мог так не угодить Соусецу? Старейшины ведь его даже после смерти ненавидят!

Пока мы залипали в запись из прошлого, ручьи, стекающие с пологих холмов, уже начали меня напрягать своим количеством. Я, как мог, направлял потоки в сторону, по трещинам и расколам вокруг островка. Но я понимал, что скоро моих сил будет недостаточно.

Когда даже звук тишины записанной на микрофон стих, я громко заявил:

— Коюки-сама, повышение температуры слишком резкое! Такими темпами будет или подтопление или полноценный потоп.

— Да-да, — в задумчивости протянула Казахана, отвлекаясь от котла-святилища. — Нужно в тронную залу, только там я могу настроить оттепель.

Вернулись в замок мы быстрее, чем добирались до ледника из Деревни, хоть она и была ближе. Ездовой Хатаке домчал Коюки до самого трона, но та сбежала вниз по ступеням и начала ощупывать стену около "пьедестала". Где-то тут находился тайный ход в лабораторию Казахана Соусецу.

Принюхиваясь, я пытался обнаружить запашок разложения, но учуял лишь терпкий запах смеси пряных трав, цитрусов и едва уловимый запах имбирных пряников. Словно кто-то носил с ними поднос и рассыпал немного крошек.

То, что не смогли восстановить, закрыли длинными полотнищами фиолетового цвета с белым символом, похожим на тыкву Гаары, вписанную в круг. Не знаю, как называется такой декор, но выглядело довольно празднично, в преддверье грядущей коронации блудной принцессы.

— Ирука, — окликнул меня мелкий, тыча пальцем в символ, — Ирука, гляди! У них на флаге снеговик!

— Снеговик? — озадаченно переспросил я, услышав русское слово.

— Ну да, — веселился Наруто, — два шарика, только рожицы не хватает! Я таких Юки-Дарума** штук сто слепил! Сам! Без клонов.

Покивав, потрепал Узумаки по волосам.

Я ведь видел снеговичков из двух шаров, мог бы и догадаться. На улицах их было достаточно много, а у крупных снеговиков в животе было проделано отверстие в форме сердца, где горела свечка.

За одним из полотнищ со снеговиком скрылась Коюки. Она копалась довольно долго, что-то бубнила под нос, будто школьник на тесте, материлась, но потом радостно взвизгнула "Получилось".

Что "получилось", стало ясно, когда рядом, почти беззвучно, открылся прямоугольный проход, в темноте которого раздался звук шагов, а затем появилась фигура в простом кимоно спокойного пыльно-синего цвета.

— Соусецу! — охнул лысый, хватаясь за кунай.

Комментарий к Глава 19. Тень древнего величия (часть 2)

* Сергей Трофимов — Московская песня.

**Дарума — божество, исполняющее желания, а Юки-Дарума — снеговик, немного домовой и хранитель очага.

расшифровать смысл Дарумы-снеговика несложно.

Снег — чистота, знак очищения.

Свеча — душевность, сердечное, теплое отношение.

Продолжение от 09.05.2020

Глава 20. Артист

Повторный просмотр ролика с прежним дайме прошел для меня как-то буднично, хотя горожане и жители близлежащих деревень, приехавшие на праздник, были в диком восторге. Возможно дело в том, что я находился слишком далеко от толпы, чтобы ощутить на себе их эмоции, наблюдая за всем этим сверху, когда летал высоко над головами радостно кричащих людей. А может быть дело в том, что я слишком устал, чтобы переключаться на эмпатию и еще ей нагружать себе мозги. Или в умиротворении на грани познавшего дзен монаха-похуиста от чистой стихии, меня окружавшей.

Именно сейчас я в полной мере прочувствовал, что такое "предрасположенность к элементу Воздуха". Подобное я ощущал лишь в тот раз, когда дельфины мчали нас под толщей воды далеко от берега: бескрайний простор, безмятежность, душевный комфорт. Хотя, казалось бы — в глубине морских вод обитает всякая опасная и ядовитая дрянь, а на большой глубине тебя может просто сплющить в кровавый блин. Те же чувства были у Умино, окружавших меня, что нельзя сказать о красноволосых и Наруто, они фонили тревогой.

Воздух же оказался мне близок настолько, что я принимал его, как данность и осознал сродство лишь сейчас, оказавшись высоко над землей. Я будто заметил нос, который исчезал из виду благодаря избирательному вниманию.

Выкинув из головы все лишнее, я просто наслаждался полетом, ветром в лицо, треплющим короткие волосы, упругостью воздуха под крыльями, почти осязаемой на ощупь.

Эти крылья не были трофеем с тела Фубуки (я бы не посмел так обнаглеть), а мой собственный, сделанный для меня, костюм. Точнее только пока крылья от него. Да еще со мной был инструктор, который помогал быстрее освоиться с управлением.

Вообще забавно получилось. Мне вроде как взятку дали этим доспехом чакры. Или это была благодарность за возвращенный контракт крабов? А может это награда за работу по спасению Страны Снега от наводнения? Или за все сразу. Да, по сути, неважно за что! Главное — сам подарок! Как вспомню, так на лицо выползает глупая улыбка.

В день объявления о дате коронации меня подловил старейшина Узумаки и предложил посетить мастерские. Более чем необычное предложение, учитывая, как ревностно в нашем мире охраняются тайны от чужаков!

Тут меня царапнула какая-то неправильность, но понять, к чему относилось это чувство, я просто не успел. Мы пришли.

Сколько я ни спрашивал, а старик так и не сказал, из чего сделана броня. На мои же предположения, он только недоуменно вскидывал брови, заявляя, что о материалах с такими названиями не слышал и просил повторить, чтобы правильно записать. Да еще свойства выяснял и тоже их записывал.

После короткой экскурсии по цеху (громко сказано, для скромного по размерам зальчика), где проходила финальная сборка доспехов снеговичков, Тэкуми торжественно произнес:

— От своей семьи и от себя лично мы бы хотели подарить вам, Умино-сан, чакра-доспех!

— Ха?! — запнувшись от удивления, обернулся.

Тетсуя не шутил.

У меня тут же образовалось шило в одном месте, как у того ребенка посреди магазина игрушек, которому сказали "выбирай, что хочешь"!

— Хотите ли вы что-то добавить к стандартному набору функций, о котором я говорил?

— Крылья! — подавил желание повторить несколько раз, да погромче от восторга. Такого подарка я не ожидал!

Снова чувство, будто что-то где-то не так (не критично, просто не так), но я отмахнулся от него, чтоб не мешалось.

Единственное, что я попросил изменить в броне — цвет перепонок в крыльях, у Фубуки они были цвета фуксии, видимо под цвет ее волос, я же хотел прозрачные, насколько это вообще возможно.

Из всех предложенных для конструктора "собери себе броню" фрагментов, выбрал короткую куртку с рукавами-перчатками и символические наплечники. От прилагающегося к устройству для сбора чакры комбинезона я отказался, из-за его громоздкой конструкции, и из-за внешнего вида. Комбез сильно напоминал утепленный вариант знаменитого Зеленого ужаса Майто Гая. Да и зачем мне защита всей тушки, если в будущем я столкнусь с такими монстрами, под чьи атаки лучше не попадать. Не увернусь — мне будет глубоко фиолетово, если под броней мой трупик прожарится-подкоптится чуть меньше.

Да и климат у нас не тот чтобы в комбинезоне на миссии ходить. Чакра, конечно, поможет с терморегуляцией, но зачем тратить ее на охлаждение, если можно просто одеться по погоде?! Хотя и выбранный мной в итоге вариант тоже был достаточно теплым: куртка с длинными руками, переходящими в перчатки без пальцев, не очень привычно и неудобно.

На вопрос "Почему такой странный фасон?" мне пояснили, что перчатки-рукава, помогали уменьшить потери, возвращая остатки чакры с ладоней в систему костюма. Благодаря чакропроводящим кабелям и печатям, они позволяли использовать сложные техники с минимальными усилиями. Та тройка снега на самом деле не владела стихией льда, просто когда они создавали свои техники на основе воды или ветра, костюм добавлял элемент недостающей стихии, конвертируя чакру пользователя по заложенной программе. Чисто теоретически это открывает для меня потрясающие перспективы в виде смешанных стихий Льда, Жара, Пара, Песка, Дерева и еще боги знают чего! Однако есть проблемка... Костюм может использовать только одну смешанную стихию и это лед.

Другие комбинации никто не обсчитывал, не программировал, и похоже не собирался, потому что стихия льда полностью удовлетворяла потребности шиноби Снега. Да и неоткуда им было черпать знания о том, как должен работать тот же золотой песок Расы, если на руках имелись только свитки клана Юки. Уж не знаю, где и как они их урвали.

Им, с такими техниками, на глаза Виктору с Хаку лучше не попадаться. Реакцию соотечественника я прям, как наяву, представил: кровь и боль для покусившихся на добро приемного сына. Жаль, что не могу попросить взглянуть на свитки и сделать копии, чтобы передать их законному владельцу. Не поймут и не дадут. И рассказать о том, где можно найти наследие клана Хаку я тоже не могу, мне снежные Узумаки живыми как-то нужней, чем дохлыми. Да и перед Коюки будет неудобно...

Ну и главная проблема — с каждой составной стихией надо учиться работать, долго и упорно тренируясь создавать новые дзютсу. Предрасположенность, она как талант, если у тебя ее нет, то твой максимум качественные копии, без возможности их улучшить или "творчески" переосмыслить.

Даже если кто-то напишет программу конвертации для новой стихии, то мне придется изобретать колесо вслепую с перебитыми пальцами. Никто не даст изучить знания по составным стихиям, да и я сдохну раньше, чем выучу хотя бы два гибрида на удовлетворительном для боя уровне.

В такие моменты понимаешь, зачем Орочимару так нужно бессмертие: Одной жизни мало, чтобы методом проб и ошибок освоить несвойственные тебе стихии; простые пять элементов, техники на их основе, не говоря уже про дзютсу на инь или ян чакре, меддзютсу и прочие частные случаи, про которые большинство шиноби только слышали.

В теории, чакра-броня еще давала возможность использовать один и тот же тип чакры в два потока. Что более полезно для меня. Если сумею удержать в уме две схемы лечения, то благодаря костюму, я могу латать других, одновременно подлечивая себя самого.

Впрочем, как признался Тетсуя, такую возможность они пока не рассматривали и для ирьенинов костюмов еще не делали. Хотя раздваивание потока в костюме, без стихийного преобразования уже было. Но создать костюмы конкретно под меднинов никто не догадался!

Ну да, ну да... Это только в "дикой и отсталой Конохе" ирьенины бегают с командами, а в "нормальных-то Деревнях" ты сам должен доползти в больничку и ждать своей очереди! Скопытишься? Ну кто ж тебе, дураку, виноват, что заранее не прибежал?!

Вот с управления двумя потоками ян чакры я и начну свои тренировки. Это и практику дополнительную даст, да и как медика меня поднимет на ступеньку выше. Кроме того, броню для перенастройки даже разбирать не нужно: отключил конвертор, и все. Удобно. К тому же для работы со льдом мне дали только самые основы и с барского плеча простенькую защитную технику тянущую, максимум, на С-ранг. Так что косплеить Саб-Зиро я начну еще ой как не скоро. Зато порадовала защита. У меня как раз с ней полный швах. Ни элемент ветра, ни элемент воды не обеспечивал доступ к нормальным защитным дзютсу. По крайней мере, не на моем уровне. А тут броня привалила!

Шарик-сборщик чакры крепился не на ткань и сопли, как мне поначалу показалось, а на металлическую пластину, крепко вплетенную в облегченный аналог кольчуги из чакропроводящего металла.

Впечатления после первой примерки — "непривычно". Кольчуга весила больше, чем форменный жилет моей Деревни с полным комплектом защитных пластин, но движений не сковывала, равномерно распределяя вес. Мне будто на четверть от минимальной нагрузки сбрую включили. При этом защита вполне приличная — особенно от режущих ударов, казенный жилет такой похвастать не мог.

А это, на минуточку, версия для летунов, облегченная, а не броня танка, как у толстяка с механической ручкой-загребучкой на тросике. У того и наплечники были, и кольчуга такая, что я со всей силы ее едва пробил. Танто из чакропроводящего металла только продавил-разорвал пару звеньев и проводов под ними. Тот же удар пробил бы насквозь стандартный чуунинский жилет Конохи, попади я в зазоры между пластин.

Правда, я тогда не использовал чакру ветра для усиления режущих свойств металла, лишь добавил по привычке обычной, для усиления прочности клинка.

Посчитал, что защиту Мизоре я в любом случае пробью, и что отравить важнее, чем нанести чуть более глубокую рану и потратить много чакры ветра, которая "смоет" яд и выдаст мою атаку.

Да и вообще, тренировать мне надо чакру ветра в применении к оружию. Умино в этом деле было очень далеко до Сарутоби Асумы. Приму к сведенью и сделаю заметку в дневнике и в памяти.

Но в любом случае, даже моя облегченная версия брони для полетов и разведки может спокойно игнорировать обычные кунаи, которые использует две трети шиноби. Если, конечно, они не будут усилены чакрой ветра или воды.

Помимо повышения мобильности и ее собственных защитных свойств (а броня, на минуточку, из весьма прочного сплава) в нее были интегрированы две защитных техники. Первая позволяла усиленно вытягивать чакру, разрушая конструкцию "заклинаний" и пополняя резерв накопителя, а вторая увеличивала прочность брони и всего связанного с ней костюма из особо прочной синтетической ткани, чьи защитные свойства при усилении чакрой становились просто невероятными. Эта и была та самая мега-защита, которой так хвасталась троица снеговиков. Как водится, они приврали и были не такими уж неуязвимыми, как хотели казаться.

Когда я пришел на первую примерку, мне объяснили, что сначала надо сплести некую паутину из печатей и проволоки особого сплава, а потом вшить ее в специальный комбинезон, вроде тех, что были у команды Снега. Такая сеть должна была собирать чакру и защищать тело, как майка сплетенная из чакропроводящей лески. Поглядев на начатую "паутинку", я задал закономерный вопрос.

— Зачем? У меня уже есть вещь с такой функцией. — и показал творение Каруйи Рея. — только у нее еще функция утяжелителей, когда она включена.

— Откуда это? — спросил меня Тетсуя, — кто это сделал? Как это сделано?!

— Эм, — видя нездоровый энтузиазм в глазах мастера, осторожно уточнил, — вы же не собираетесь ее разобрать, да?

— Нет, — искренне возмутился, — конечно, нет! Но изучить — да! Оставите мне это произведение искусства на двое суток? Максимум на трое.

Уже в середине третьего дня мне вручили сбрую, которая теперь умела коннектиться с броней и перекачивать туда собираемую чакру. Правда, вшитая в ткань сетка, тоже никуда не делась. Зато общая эффективность сбора чакры и брони в целом повысилась. Чуть не на двадцать процентов. По крайней мере, так мне сказали, познакомив с инструктором по имени Масаши, который должен был обучить меня использовать броню. Не знаю, что он там обо мне подумал, когда я вытаращился и переспросил "Как-как зовут?", но он предложил звать его просто "сенсеем", не став выяснять причин. Но странно коситься не перестал.

Сама броня была еще не готова, так что для тренировок мне выдали маленький рюкзак с хрустальным шаром в центре, там где у Фубуки был сине-белый инь-ян. По бокам от шара располагались два коротких полых "рога" на мощных шарнирах, куда пряталась складная конструкция, имитирующая крыло летучей мыши и прочные перепонки.

Этот странный, полупрозрачный, материал временных перепонок ярко-бирюзового оттенка не шуршал, отлично проводил чакру и выдерживал вес трех человек. При желании таким крылом можно было даже отразить брошенный кунай, как щитом. Благодаря "паутинке" крыло было словно продолжением тела, пусть и не в плане осязания: чакра направлялась в крыло так же легко, как в руку или ногу.

Сама перепонка напоминала смоченный в воде листик желатина, который не липнет к рукам, и не мнется. Даже рисунок похожий на ромбики имелся, внутри которого можно было заметить тонкие жилки, тоньше волоса, отливающие серебром и маленькие круглые уплотнения, похожие на мутные пузырьки воздуха.

Сделав круг над бывшим Радужным ледником, наклонил корпус, следуя за сенсеем обратно в деревню. Хотелось бы полетать еще, но у меня тут личное приглашение от Коюки, на ее коронацию. Нельзя ее обидеть, хоть мне дико впадлу туда идти.

Ради этой ясной и теплой погоды я не спал сутки, это притом, что я и так на пределе возможностей пахал. Чтобы впечатление от коронации не испоганил приближающийся с континента циклон, пришлось откорректировать сценарий погоды на неделю, и еще грамотно его вписать в имеющиеся условия, чтобы опять не начались локальные осадки, когда на соседней улице дождь, а над тобой снежинки кружатся.

Созданная погода все равно зависела от погоды настоящей. Совсем убрать влияние истинного климата было невозможно, но изменить его на противоположный — да, хоть это сложнее и больше нагружает древний кондиционер.

Давя дикую зевоту, я налегал на кисель со вкусом черники (фиолетовый даже в еде), поглядывая по сторонам. Праздник получился весьма красочным: чувствовалось, что люди заждались перемен к лучшему. Общий душевный подъем даже слегка продавил мое раздражение и я, наконец, смог осмотреться, не зыркая на всех исподлобья, как на врагов народа.

Тяжеленные повозки, собранные без единого гвоздя, похожие на золотые пагоды, увитые бумажными фонариками на плечах шиноби, люди, кричащие поздравления в адрес Казахана Коюки и призывающие ее править веками. Они там некроманта собираются нанять, чтобы оно сбылось? В одной из таких повозок привезли саму принцессу, наряженную, словно дорогую фарфоровую куклу. Настолько идеально лежали складки платья и "хвосты" ее многослойного наряда. Впереди нас еще ждали фейерверки, так как праздновать собирались три дня и три ночи. И все это под непрекращающийся ритм больших барабанов, которые перетягивали заново накануне.

Приехали даже те, кто проживал в удаленных деревушках. И не сказать, что народа получилось тьма-тьмущая, но их стало гораздо больше, чем когда мне требовались рабочие руки для решения проблем. Площадь перед дворцом превратилась в карнавальный базар с бесплатной едой в его центре. Идею о пире на весь мир я раскритиковал за расточительность, но кто там будет меня слушать! Ну хоть лавки поставили, как я предлагал. Только есть у меня большие сомнения в том, что хотя бы часть прибыли лавочников попадет в казну из-за чрезмерной доброты принцессы.

После речи о том, какого сытого да справедливого правления людям ожидать от Казахана, произнесенной с балкона над площадью, я посчитал, что больше принцессу не увижу, хоть она и пригласила нашу компашку присоединиться к гуляниям, а не уезжать первым кораблем. Да мы бы и так не уплыли, сложно это сделать, когда команда твоего "лайнера" напивается халявным саке и собирается гулять все три дня. Спасибо, что не неделю, как местные!

Ночью замок, должны осветить десятки разномастных фонариков (одинаковых в столь короткий срок найти не удалось), украшенных "лого" Страны Снега. Но этот момент неплохо обыграли при помощи лент и флажков, так что это не смотрелось дешево и неопрятно. Золото, лаванда, снег и кровь — такие у меня были ассоциации от убранства дворца. Фиолетовый цвет был даже в еде и напитках. Например, Наруто налегал на эклеры с глазурью из черники и крема, так что у него появились фиолетовые усы под носом. Кроваво-красные гладкие колонны заканчивались золотыми "коронами", поддерживающими крыши, белый снеговичок был обязательным атрибутом на лавандовых стягах.

С царственным видом кивая, рассыпая улыбки направо и налево, Казахана подплыла ко мне. Была Коюки в том же наряде, в котором произносила речь перед людьми с балкона дворца, только без монструозной шляпы, с кучей висюлек, что даже визуально выглядела тяжелой.

— Посмотри вокруг. Люди счастливы. — тяжело дыша сообщила Казахана, счастливо улыбаясь. И счастье это было неподдельным.

Скептически приподнял бровь, будто говоря "к чему это сказано было?".

— Ты был не прав, без столов с бесплатной едой и напитками нельзя. Они многое пережили...

— Угу, — отхлебнул, — вот только неделя благотворительных завтраков-ужинов не помогут этим людям в дальнейшем. Ваше назначение и так влетело в копеечку.

— Во что влетело?

— Дорого, говорю, вышло. Весь следующий год придется работать только для того, что бы отбить дефицит бюджета, который ушел на празднование. Эти деньги были бы куда уместнее там, где нужно наладить повседневную жизнь Страны Снега в дальнейшей перспективе.

— Не начинай! — панибратски пихнула в бок локтем. — Ты ведь не согласился, значит слушать твое нытье о деньгах я не обязана. Ох, — будто смахнула пот со лба, — мне бы присесть.

Прикинуться валенком не удалось, Коюки позвала за собой к небольшой беседке со столиком. Получились такие открытые кабинки, разбросанные по территории внутреннего двора между низких плотных кустарников, где люди могли спокойно поесть собранную со "шведского стола" еду, не мешая другим.

Кто-то из прислуги обогнал нас, сметая следы предыдущих гостей и застилая нежно-фиолетовой, почти белой, скатертью столик.

Помахивая на лицо книжкой Джирайи, как веером, Казахана с улыбкой смотрела на мощеный белым камнем дворик, на фиолетовые стяги и ребятишек, которые бегали между гостей, как шустрые рыбки в пруду, показывая всем автограф со старым именем Коюки.

Глядя на бодрую и цветущую принцессу, за себя стало обидно. Она-то этой движухой наслаждалась, а я просто устал до одури! И хочу впасть в спячку, пока не высплюсь!

— Коюки-сама, в чем секрет? — хмуро поинтересовался я.

Дайме Страны Снега захлопала ресницами, широко распахнув синие глаза.

— Вы не шиноби, выносливость у вас даже для обычного человека — так себе, но когда я вырубался, вы бодро пялились в монитор. Как? — пояснил я.

— Все просто, — хихикнула в кулачок, — я прочитала инструкцию. Там было сказано, как писать короткие скрипты и автоматизировать часть процессов.

Глядя на мое вытянувшееся лицо, хихикнув, добавила:

— А еще мне не нужно было бегать по всей столице и ее окрестностям.

А мне?! Мне своими скриптами помочь — религия не позволила?! — мысленно возмущался я.

Как же у меня припекло! Но внешне это вообще никак не отразилось, даже КИ я не выпустил и не раздавил фужер с напитком. Только буркнул "ясно" и сказал, что мне надо отлучиться.

Пригорело у меня от того, что сильнее всего выматывала именно работа с операционной системой! Чертовски однообразная работа с таблицами и гигантские стены цифр! И текста целые простыни с мелкими отличиями! Мелкими, но сука, важными, в которые нужно было вникать, сортировать, перенастраивать, заново вписывать значения! Вот что значит поторопиться и не прочитать инструкцию...

Но взгляд у меня все равно получился дикий, раз принцесса, точнее теперь уже дайме Страны Снега, поинтересовалась, плохо ли мне.

Я набрал воздуха в грудь для гневной отповеди, но подумав, захлопнул рот, сердито выдохнув, приличными в моем ответе были бы только предлоги.

Подумав, что могу сказать то же самое по-русски, отмел и этот вариант выпустить пар.

Да, Коюки русского не знает, я не нарвусь на неприятности, даже если буду орать в полный голос, но кое-кто русский знает, благодаря мне... И этот "кое-кто" с удовольствием запомнит, а так же попытается при случае использовать каждое новое слово и выражение!

Наруто ошивался рядом со мной, хотя мог бы поиграть с мелкотравчатыми родственниками или детьми чинуш и отпрысками шиноби снега, с которыми даже успел сдружиться (Как у него это получается, для меня до сих пор загадка).

Так что подаем хороший пример — не материмся при детях и женщинах. Не материмся! — прикрикнул на себя мысленно. — Я же не быдло какое-то ращу, а будущего хокаге!

Мелкий не лез к нам поближе и не встревал в разговор только потому, что свежи еще были воспоминания о том, как я его отчитывал. Если бы Тетсуя не был Узумаки, если бы клан значил для него меньше, если бы много всяких "если", то Узумаки из Каменистого были бы в опасности. Вот и слонялся Наруто рядышком, как тихое лето, виновато отводя взгляд, хотя я уже его простил и сказал об этом прямо.

— Ирука, раз ты поднял тему трат... Куда бы ты сам потратил эти деньги? На кого ставить в этой "игре"? — Спросила Коюки, кивком благодаря слугу, который притащил напитки и тарелку закусок и быстренько умотал. Надо сказать, что сейчас притворялась счастливой и беззаботной Коюки очень правдоподобно, так и не скажешь, что ей неприятна эта тема. — На гвардию, как мой отец, или на шиноби, как мой дядя?

Я хмыкнул, подумав о том, что Казахана уже так хорошо вжилась в роль, что не замечает прислугу, которой подобные разговоры слушать совсем не обязательно. Да и открытая всем ветрам беседка — не самое лучшее место, чтоб обсуждать судьбы людей. Даже Наруто это подтверждает, как бы случайно налегая на закуски с ближнего к нам стола.

Но раз сама Коюки не видит ничего предосудительного в беседе, я решил ответить, садясь обратно.

— Ни первое и ни второе, — покачал головой, — Казахана-сама, если вам интересно мое мнение.

Коюки даже не попыталась спрятать удивление и живой интерес.

В ответ на ее вопросительный взгляд я пояснил.

— Ставьте на обычных людей. Вложитесь в развитие промышленности, сельского хозяйства и инфраструктуры. Обеспечив "кормовую базу" остальным, вы через какое-то время получите разбогатевшее население и необходимые деньги. Недолго, хотя бы первые несколько лет, больше финансирования выделяйте для производства и закупки еды, бытовых вещей, улучшения жизни обычных людей. Людям надо, наконец, вдохнуть полной грудью, почувствовать уверенность в завтрашнем дне. Это не только обеспечит вам еще большую легитимность в глазах народа, но и оживит внутренний рынок.

— Неожиданно... — потерла она подбородок, не спуская с меня пристального взгляда. — И откуда же я возьму на это деньги в самом начале? — скептически поинтересовалась дайме.

— Например, можно снизить расходы на оборону, прикрыв проекты очередных идиотских чудо-недо-оружий, вроде бронепоездов. Вот вам и деньги. А сами поезда, можно переоборудовать под пассажиров и грузы. Ведь далеко не все может утащить лошадь и не всякий груз выдержит повозка.

А насчет снижения боеспособности не беспокойтесь. Против шиноби что от поездов, что от дирижаблей мало толку. Видимо, Дото готовился воевать вместе с Орочимару против Страны Железа, — я хмыкнул, покачав головой своим мыслям. — Очередная дурная затея, которая, как я полагаю, кончилась бы плохо для Страны Снега: затянувшийся конфликт, разоренная голодная страна, озлобленные соседи...

Глубоко вздохнул, отгоняя непрошенные ассоциации.

— Которые бы продолжили относиться к Стране Снега враждебно, даже после возвращения к статусу-кво.

Ваш дядя, похоже, не понимал главного: От захвата еще одного промороженного, обезлюженного куска земли он бы не стал богаче. Зато в этом поможет захват рынков! Ведь ваша сила в промышленном производстве, в товарах, которые нужны вашим соседям и альтернатив которым раз-два и обчелся. Например, у меня самого есть дома холодильник из вашей страны. Никогда не интересовался какое у него название, но снеговичок в круге — точно ваш.

А если у вас будут нормальные отношения с соседями, лучше даже союз, и налаженные хорошо охраняемые торговые пути, то вы очень быстро обогатитесь.

— Почему именно против Страны Железа? — спросила Коюки.

— А против кого еще? Насчет планов Дото у меня нет сомнений, такое оружие эффективно только против ополчения и в меньшей степени против самураев. Думаю, что план этот был обречен на провал, потому что в Стране Железа есть целые школы воинов катаны и доспеха, которые даже шиноби могут дать проср... — кашлянул опомнившись, — которые даже против шиноби эффективны. И повстанцы могут не обольщаться, это не то оружие, которое нужно создавать против мелких отрядов оборванцев. Не против них такое создавалось. Раз Дото не вырезал сопротивление на корню за все эти годы, значит, он просто не видел в них угрозы,

Посчитав, что на этом разговор умер, я переключился на закуски.

Закинув в рот сырок в панировке с клюквенным вареньем, словил приступ дежавю. Тоже сидел за столом, тоже что-то ел, тоже о политике и судьбах мира говорил, но с кем, когда и в какой жизни — без понятия. А может, мне это вовсе примерещилось.

— Допустим, это сработает, — кивнула мне Коюки, витая в своих мыслях. — Но этого мало... Есть еще идеи?

— Да пожалуйста! — легко пожал плечами, расслабленно откинувшись на подушки, разбросанные по скамейкам, почувствовав приступ необъяснимой ностальгии. — При Дото изрядная часть бюджета шла на борьбу с партизанами, а теперь ваши шиноби могут не страдать ерундой, за которую им еще и платить надо. Пусть займутся чем-то полезным и прибыльным для страны. Для разнообразия. Заодно и народ злить перестанут.

Коюки часто-часто захлопала глазками, отлипнув от записок карандашом на полях книги.

— У вас же теперь свое сельское хозяйство будет, погода позволяет, что тоже принесет стране доходы. Так что деньги у вас появятся и главный вопрос будет в том, на что их эффективнее потратить.

— Но не сразу же! — возмущенно насупилась. — Допустим, я снижу налоги, и вложусь в производство... чего-нибудь. Но когда еще это даст прибыль, а шиноби Деревни Снега будут недовольны, что лишатся заказов уже сейчас!

— Недовольны. — запрокинул голову, пялясь в небо. — Пусть зарабатывают сами. Разрешите им создавать оружие и снаряжение на продажу. Дото же, насколько я знаю, это запрещал? Заодно и простых людей займете в этой области.

— А зачем им в их области простые люди? — задала логичный вопрос Коюки.

— Затем что мы, шиноби, — сел ровно, пристально глядя в глаза Казахана, — повернуты на Силе с большой буквы. Некоторые считают, что нам бы помогли психологи — но мы их уже убивали, и пока это никому ничем не помогло.

Переждав смешок Коюки, я продолжил.

— Любые вещи мы, так или иначе, пытаемся использовать для войны. Часто даже не задумываемся о возможностях мирного применения тех или иных технологий. А простые горожане смотрят на вещи шире. И получив хотя бы представление о том, что может ваша промышленность, наверняка создадут немало полезных вещей. Которые можно будет массово производить и выгодно продавать. Перспективы хорошие и потолок развития далеко...

— Ладно, это я поняла! Предположим, что Страна Снега станет богаче, — засомневалась Коюки, — но это ведь произойдет не сразу! А как это шиноби воспримут? То, что я трачу деньги не на них, а на народ и развитие промышленности? — нервно покусывала она бусину на кончике фиолетового карандаша, будто у нее в родне бобры затесались. — И не попытаются ли меня свергнуть? Да и зачем им защищать страну, дайме которой тратит деньги на простых людей?

— Если не идиоты, то свергать не будут, — подъедая закуски, фыркнул я. — Шиноби тоже люди и любят комфорт. И когда они увидят, что деньги уходят не Ками знают куда, не на тысячный дорогостоящий наряд, а на развитие их Страны, то они как минимум должны задуматься. Ведь богатство страны, достаток рядовых граждан и комфортная жизнь идут рука об руку.

Я прожевал очередную закуску и попытался поймать убегающую мысль.

— Так, о чем это я?! — отбил короткий быстрый ритм пальцем по столу, как заяц беляк по пню. — А, вспомнил! Как только ниндзя увидят, насколько увеличились доходы страны, разбогатели люди, как сильно изменилось отношение к ним самим и насколько всем лучше стало жить, то все вопросы у них быстро отпадут и они вас поддержат. Богатая страна и обеспеченное население могут позволить себе найм шиноби. А еще это означает развитый рынок и возможность купить что-то помимо самых базовых товаров, посмотреть кино или сходить на представление театр или на музыкальный концерт. А еще мир в стране гарантирует, что нанимать будут ваших ниндзя, их, а не, скажем, из Страны Камня. А еще "счастливые овцы" — на этом месте Казахана поморщилась, — равно "счастливые пастухи", которые за них любому волку хребет переломают и будут оставаться в своей деревне, а не перебегать в другие селения, потому что там лучше кормят и можно стать сильным быстрее.

— Ирука, ты уже второй раз говоришь о силе. Но я не совсем понимаю, почему это так важно. — честно призналась дайме. Перестав слюнявить карандаш.

Я только обреченно вздохнул. Видимо, карма у меня такая — объяснять очевидные вещи.

Дело тут не в тупости окружающих, нет, люди просто не смотрят на ситуацию со стороны, закапываясь в сиюминутные острые проблемы. А за частным можно потерять целое, не заметить слона, засмотревшись на бабочек. "Слона", рано или поздно заметят, только справиться с ним будет уже гораздо сложнее. Ну или хотя бы убежать с его пути, пока не затоптал.

— Это важно, потому что бесконечная тяга к силе это главное, что отличает нас от простых людей. Не владение чакрой, и даже не техники. Нормальный человек, заработав деньги, хорошо живет на них, делая только то, что приносит ему удовольствие, или вкладывает их в какое-то дело, чтобы получить еще больше денег. А шиноби копит деньги на лучшее снаряжение, эликсиры, яды, печати, на покупку техник, ученичество или хотя бы просто на возможность подольше посвятить себя всего тренировкам без долгих миссий. Хороший шиноби стремится развиваться до старости и передать знания и техники своим детям и внукам, чтобы они со временем превзошли его. Именно поэтому воинов можно убедить работать за относительно небольшое жалование или вообще только за еду и идею, а ниндзя по сути своей всегда наемник, которого интересует его личная сила и навыки, его клан и только потом его родное селение. А страна вообще где-то далеко позади по важности.

— Что-то в этом есть, — сказала Казахана, задумчиво сведя брови домиком. — Но как-то слишком сложно... А гвардия мне нужна?

Вид у бывшей принцессы был жалобный, как у ребенка, который запутался в домашке и скорбным взглядом просит взрослых ему помочь.

— Естественно. — фыркнул, словно шутке улыбнувшись. — Личная гвардия вам тоже нужна, из людей, которые владеют и оружием и чакрой, но не настолько, чтобы стать шиноби. В первую очередь нужно добиться баланса при котором в обществе социальная напряженность снизится до минимума.

— О чем ты? — захлопала ресницами, склонив голову на бок.

— Если проще, то спросите себя, а почему вы вообще тут появились?

— Мы ехали снимать кино... — протянула Коюки, замолкая, сама уже понимая, что это явно не тот ответ, которого я добиваюсь.

Покачал головой.

Я на пальцах объяснил, что недовольство людей вылилось в авантюру с переворотом. Если бы Дото заботили обычные люди и их благосостояние, то никто бы и не вспомнил, что Коюки была принцессой, за ненадобностью.

Отойдя от осознания своей роли в игре покойного продюсера, Казахана поинтересовалась, с легкой злостью:

— Но почему "снизить", а не "искоренить" неравенство? То есть "напряженность", — поправила она себя.

Покачав головой, вздохнул:

— Так не бывает. Всегда будут недовольные, всегда будут те, кому мало, кто прикрываясь справедливостью, просто хочет нажиться. Сделать счастливыми всех разом невозможно. Но в ваших силах снизить количество недовольных до статистической погрешности.

Припомнив пирамиду Маслоу, объяснил, что потом для удовлетворения людей крыши над головой и сытого желудка будет мало, что людям нужно чувствовать себя в безопасности — а эта роль для гвардии и шиноби, что дальше пригодятся ее бывшие коллеги, когда встанет вопрос о развлечениях сытых и чувствующих себя безопасно людей. А когда и эта потребность будет закрыта, обычный люд захочет думать, творить, изобретать, развиваться духовно.

— И главное! — я наконец понял, что все это время упускал. — Коюки, ради всех богов, не лезь туда, где ничего не понимаешь, и не пытайся всеми командовать. Шиноби сами разберутся, как им жить и кто у них главный. Есть у тебя толковый экономист? Пусть он занимается хозяйством страны. Есть толковый начальник дворцовой стражи? Вот пусть и занимается охраной. Твоя задача — стоять над грызней подданных, быть беспристрастным арбитром. Примирять торговцев и потребителей, шиноби и гвардию, шиноби и гражданских, своих бюрократов и всех остальных. Всех выслушать, во всем разобраться и вынести оптимальное решение, с которым согласятся если не все, то большинство, а не пытаться решать все самой. Надорвешься. Не говоря уже о том, что нельзя отдавать всю власть и свою полную поддержку какой-то одной стороне. Потому что эти же люди тебя и скинут, как только станешь им не нужна. Ну или люди испугаются, что однажды твое благоволение закончится, и ты лишишь их власти. А пока есть шанс добиться твоей милости и с твоей помощью протащить какие-то изменения и оттеснить от руля и кормушки иные группировки, вот до тех пор ты очень нужна всем претендующим на принятие решений.

В общем, оседлал я любимую коняку политики на кухне и разошелся не на шутку. На балконе мы — психологи. На кухне мы — политики. В сети мы — философы. И лишь в жизни — как были долбоящерами, так ими и остались.

— А ты знаешь, у меня все получится! — улыбнулась почувствовавшая прилив уверенности и энтузиазма Коюки.

— Разумеется, — улыбнулся я и отсалютовал ей кружкой с черничным киселем, который нам только что поднесли. — Только не забывайте, что дайме делает свита. Именно она вас сюда и затащила. А теперь у вас появится новая, благодаря переделу власти, который всегда следует за переворотом, и вам придется научиться управлять чинушами, не забывая, что ими, как и большинством других людей, движет вовсе не долг, а выгода.

— Ты пессимист, — строча на пустом листе быстрым и мелким почерком, — ты знал это?

— Я реалист, Казахана-сама. История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса.*

Не поняв цитату, Коюки все равно молча кивнула, продолжив записывать.

На последних страницах книжки Джирайи, там где обычно оставляют место для заметок читателя, поселился конспект моих воспоминаний о политике и размышлизмов по теме. Радостно поставив точку, Коюки умчалась во дворец, сияя улыбкой, чуть не сбив Какаши и Саске. Эти двое смотрели на меня одинаково недоуменно, с неким подозрением в глазах, даже не оглянувшись в сторону бывшей принцессы.

Почувствовав себя неуютно, невольно передернул плечами.

Как долго они там торчали и как много из моего словоблудия слышали? — поджал губы, ожидая неудобных вопросов.

Но лезть ко мне, странное дело, никто не стал. Вот Сакура бы, честно ляпнула, что ее удивило, только она подошла сильно позже с тарелкой полной сладостей.

"Диета? Какая диета?! Ничего не знаю!" — будто взаправду услышал я, смерив взглядом испуганно вытаращившуюся девочку, спешно прячущую бегающие глазки.

А на следующий день Казахана попыталась отблагодарить меня планшетом, за вклад в развитие ее страны.

Она еще не поняла, что ее влияние на политику будет минимальным, ведь приглашали Казахана Коюки не править, а быть символом перемен. Марионеткой, из-за спины которой будет править клубок местного серпентария. Но я могу и ошибаться. Например, приняв близко к сердцу проблемы простого люда, бывшая принцесса может найти общий язык с теми, за кем пойдут люди, убедив их в необходимости реформ. Или Казахана продавит решение, настояв на своем. Хотя бы пригрозив тем, что сбежит или перестанет следить за климатической машиной. "Не будете слушать вашего дайме?! Ну и еби... мучайтесь с кондиционером сами, а я сваливаю из этого балагана!" — похихикал, представив матерящуюся, как сапожник Коюки, пока настоящая недоуменно склонив голову к плечу, слушала озадаченно потирающего бороду мужчину. Видимо, остановивший ее, был кем-то из местной знати.

Отвязался я от принцессы ненадолго, потому что та, на следующее утро, снова пригласила меня в опостылевший уже пункт управления климат-контролем.

При мне обсудив вчерашний разговор с "Соусецу", видимо, чтоб я мог дополнить или поправить ее, Коюки сунула мне в руки планшет и приказала "Призраку" перенастроить его.

Планшетик мог соединяться с общей ОСью, как при помощи аналога вай-фая, так и с помощью кабеля, но вполне мог работать и автономно. Отсутствие соединения в Стране Огня никак не мешало бы пользоваться всеми остальными функциями этого микро-копьютера, не относящимися к кондиционеру.

Не успел я порадоваться еще одному подарку, как "Соусецу" встал в позу и отказался выполнять команду.

Я было обиделся, а потом подумал "А зачем он мне?".

Мало того, что планшетный компьютер вещь хрупкая, и если что случится, я потом тексты не достану из его памяти, так еще в Конохе никто мне его не починит. Да и распечатать с него что-нибудь я вряд ли сумею, с теми допотопными компьютерами, которые тут видел. Упростить себе жизнь не смогу, а вот усложнить — сколько угодно!

— Ничего страшного, Казахана-сама. — ретировался я, не став дожидаться извинений от расстроенной Коюки. — Мне пора на тренировку полетов.

Но быстро свалить не вышло. Я еще долго расшаркивался, улыбался и благодарил, говоря вдохновенно, что такое: "После всего, что нас связывает, я должен думать о благе Страны Снега, а ей и ее прекрасной дайме, этот планшет нужнее чем мне, а потому я все равно бы не cмог принять столь драгоценный дар. И пусть лучше прекрасная Коюки лишний раз вспомнит меня и Коноху добрым словом, работая с этим удивительным устройством!".

На самом деле, этот подарок та еще подстава в плане местного этикета. Просто так отказываться от подарка нельзя — это либо проявление неуважения к дарителю, либо намек на то, что дар слишком мелок и ты достоин большего. Вот и прошлись выкручиваться. К счастью, зардевшаяся Коюки, что-то там смущенно-благодарное пробормотавшая себе под нос, своим видом ясно дала понять, что здесь какой-то исключительный случай, порожденный альтруизмом и, вероятно, чем-то еще очень личным, чего лучше не касаться! Не дайте боги, еще письма любовные слать начнет! Что я потом с этим "чатиком" делать буду?! А Анко как объяснять?!

Настроение испортило еще и то, что эйфория от полетов притупилась и я, наконец, понял, что вообще-то эту броню заслужил уже как минимум трижды — по совокупности. Проблему Страны Снега с вечной зимой решил? Решил. Узумаки контракт с крабами вернул? Вернул. Страну Снега от наводнения спас? Спас! Я даже спас пару местных шиноби от смерти — тех самых, раненых при штурме дворца. Какой-то из этих двух подранков, кстати, оказался мужем одной из дочерей бывшего Узумаки. А еще до меня только сейчас, как до жирафа дошло, что вообще-то я ненароком выдал мега-идею Каруйи Рея и теперь местные наверняка наловчатся делать такие же сбруи... Только массово и соответственно — дешевле. Не факт, что качественнее, но это слабое утешение. Единственный выход для Рея теперь — это сервис и подгонка сбруи на месте. Ну и развитие идеи, конечно. Без этого теперь тоже никуда.

Кстати, это броня — еще и взятка. Я ведь, по мнению Старейшин Страны Снега, скоро отчет буду давать о своей посольской миссии верхушке Конохи. А значит, от меня во многом зависит, на каких условиях будет наш союз. Потому что подать одни и те же факты можно под очень разными углами. Да и личные оценки тоже могут на что-то повлиять. Ведь порой важно даже не то, что сказано, а то, как оно сказано.

После трехдневной попойки команда корабля еще сутки "болела", собиралась и лишь на следующее утро пригласила нас на борт.

— Наконец-то! — с надрывом выдала Сакура, первой взбегая по трапу, остальные были не так красноречивы, но мнение Харуно разделяли. Разве что Наруто с грустью провожал берег. Здесь у него остались друзья.

— Ты всегда можешь им написать, — пожал я плечо мелкого, — поможешь Сузумебачи быстрее освоить призыв.

— Угу, — вздохнул, — но все равно грустно.

— Ты решил променять Хинату и остальных на этих ребят? — ехидно ухмыльнулся.

— Что? Нет! Конечно же нет! Я им подарков купил, вот! — засуетился копаясь в карманах. — Сейчас распечатаю.

Прежде чем я успел остановить Наруто, он высыпал себе на руки украшения и сладости, которые мне пришлось ловить в воздухе. Благо руки у меня не маленькие и контроль хороший, успел подхватить все, кроме пачки печенья, которую поймал на колено, "приклеив " ее чакрой.

— А теперь мы отойдем от борта и ты запечатаешь все обратно, ладно?

Только когда бок посудины отлип от пустого причала, я вздохнул полной грудью и с чистой совестью закопался в бумажки, на которые у меня не хватало времени.

Нам никто не махал в след платочками, потому что народ еще отходил от праздника, а также потому что Коюки осталась в своей резиденции, а не поперлась с нами в портовый город. Ну да, кто мы вообще такие-то, чтобы нас провожала местная царица со свитой?! Седьмым заранее вручили бумаги и на этом текущий квест завершился, но начался новый — Какаши передали посылку, которую требовалось закинуть в Никко, перед тем, как мы отправимся в Коноху. Для верхушки Листа у нас были свои бумаги, дайме Огня не касающиеся.

Даже Узумаки нас не провожали. Забили болт сразу же, как отдали стальной кейс, напоминающий тактический чемоданчик рифлеными черными боками и мощными каучуковыми накладками на уголках.

Обратный путь, я почти не запомнил, у меня от иероглифов в глазах рябило, но он показался мне короче и спокойнее. Думаю, дело в том, что меня никто не дергал и восприятие времени. Оно сильно меняется, в зависимости от отношения: Время тянется, как резина, когда мы чего-то ждем и сжимается до жалкого огрызка, когда нужно что-то успеть.

У меня был именно второй вариант "успеть". Я же пахал, как проклятый с двумя клонами, чтобы закончить до того момента, как мы окажемся в столице.

Казалось, я прикрыл глаза всего на минутку, перевести дух, а мне уже приснился сон. Но не такой, как раньше, а вполне обычный полубред уставших мозгов.

Рядом со мной стоял разозленный донельзя Виктор, а я, как дирижер, командовал хором ревущих навзрыд и размазывающих сопли снеговичков.

— И так... Теперь все вместе! — махал я рукой с палочкой для еды.

— Витя, прости! — видимо снеговички не могли произнести по-русски фио Виктора и я разрешил им орать только имя.

— Больше слез и раскаяния! — орал я в хрипящий мегафон, появившийся так же внезапно, как я в этом сне. — Еще больше трагизма в голос! — азартно жестикулировал.

— Витя, пощади и не губи! — всколыхнулась лужа слез под ногами.

Проснулся от собственного смеха, благо это был день, и я никого не разбудил.

Утирая выступившие слезы:

— Ну и бред же приснился. Надо немного отдохнуть. Подышать свежим воздухом хотя бы.

Стоя на палубе и вдыхая морской воздух, для себя я распланировал так: пока Какаши будет бегать с посылкой, а мелкота лазить по базару, имеющему то же название, что и столица "Солнечный свет", я мог заняться своими текстами и созданием еще одного псевдонима.

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

— Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах, — бурчал я, мчась по крышам столицы и чувствуя слежку псов Хатаке. Уж не знаю, что он там надумал, но явно не поверил словам про книги. Может, он считал, что у меня встреча с информаторами Данзо, или подозревал меня в еще каком криминале?

Стоило заикнуться о планах, как Какаши покусал трудоголик-оборотень или монстр Работун**. Он лепил какие-то нелепые и странные отмазки на тему того, что мы должны держаться вместе. Чуть ли даже в кустики по нужде нельзя отлучиться. Сакура, как услышала, воздухом подавилась, диким взглядом уставившись на Хатаке. Потом, конечно, выдохнула, когда поняла, что это относится только ко мне, но осадочек, как говорится, остался.

Еще Какаши заявлял, что не знает, когда его примет ответственный чиновник, а нас ждут не дождутся в Конохе с докладом лично Пятой! Потому что Сандайя Асама заключил рекламный контракт, за скидку он обещал, что упомянет Коноху в титрах и засветит логотип Листа. Этого я не знал! Я не знал, что тут кто-то уже додумался до продакт-плейсмента в кино!

Но в целом, Какаши нес какой-то бред. Благо он забыл, что кое-кто всегда носит с собой справочник, чтоб Сакуре было что переписывать на досуге! Так что я тупо зачитал пару абзацев, которые нечем было крыть. Решающим аргументом стал статус ассистента.

Но этот альтернативно одаренный, все равно решил мне поднасрать! Он заявил, что как только сдаст бумаги, то мы сразу рванем домой. Ни тебе отдыха, ни шопинга, который обычно устраивают в столице возвращающиеся команды, если время терпит.

"Мы команда на задании, нам некогда развлекаться и вообще нам нужно как можно скорее вернуться в Коноху".

В этот момент надо было видеть лицо Сакуры и ее взгляд, устремленный на Какаши. Что-то среднее между щенком, которого незаслуженно обидел любимый хозяин и взглядом Юлия Цезаря: И ты, Брут?!

Наруто недоумевал, откуда вдруг возникла спешка, а Саске все правильно понял и только молча покачал головой, глядя на театр одного Собакина.

Потыкав Какаши в правила, я оставил с командой дубля. Когда клон исчезнет — это будет сигнал, что седьмые уже выдвинулись в сторону Конохи.

Не успел я дойти до кабинета, как клон просигналил, что команда покинула город. Чертыхнувшись сквозь зубы, повесил на лицо улыбку, скрывая за фальшью раздражение.

Я, наконец, вживую увидел директора и главного редактора "Столпа Света", — Итикаву Уэтамона с Тадао Андо и представил им новую книжку в комплекте с новым "автором". Ужастики от Син Кина, великого и ужасного! Стивен Кинг стал "Золотым сердцем".

Полноценно пообщаться не удалось из-за спешки, но в целом мы друг друга поняли и пришли к согласию. Правда, Итикава-сан — красноносый дядька годам так к пятидесяти, с пивным брюшком и толстыми очками, пожурил меня за то, что такого количества псевдонимов и жанров ни у одного автора он еще не видел.

Огненный Волк — приключения (Игнат — от латинского ignis, что значит "огонь", в одном из значений, Волк получился из фамилии), Дедушка-котелок — сказки (Камадзий из "Унесенных призраками") и Син Кин — ужасы (просто потому, что по звучанию слегка похоже на Стивен Кинг).

— Молодой человек — у вас несомненно талант, но надо сосредоточиться на чем-то одном, а не разбрасываться! — вернул меня с небес на землю голос директора и протянутый чек.

Я же в ответ скромно заметил, что талантливый человек — талантлив во всем, и что это еще один весомый повод повысить мой гонорар или процент с продаж. Ну и снова объяснил, что под одним псевдонимом писать сказки и ужасы — это значит гарантированно запутать читателя, который вместо сказочки своему ребенку, не разобравшись, может прочесть "Детей кукурузы" или "Сияние". Менять оригинальные названия я отказался наотрез. Это дань памяти и таланту тех авторов, которых я любил читать, дань памяти прошлому, где я мог все это читать сам.

Уэтамон в ответ закатил плач Ярославны по поводу того, что он и так платит мне больше, чем следовало бы платить начинающему автору, и все из-за того, что меня рекомендовали его друзья из Компании Гато и ведущий редактор.

В общем, торговались мы долго и упорно. Последним аргументом стал намек, что Итикаве было бы неплохо посетить дерматолога, потому что меня, как меднина, настораживает его красный шнобель. Сместив точку внимания на здоровье издателя, я получил желаемое и, скомкано попрощавшись, умотал с надбавкой и контрактами в руках. Убежал прежде, чем задумавшийся издатель успел бы попросить его осмотреть или вылечить. На это у меня просто не было времени. Да, и если честно, квалификации.

Дерматология — это не мое, я ее не очень хорошо знаю. Начни я его лечить, только бы все испортил, с громким плюхом сев в лужу.

Взобравшись на самое высокое из зданий в округе, я сменил форменный жилет на куртку с прозрачными слюдяными крыльями за спиной и спрыгнул вниз. Кто-то вскрикнул, привлекая ко мне внимание.

Краткое падение и крылья с хлопком расправились, а стихийный контроль поднял меня на высоту птичьего полета без всяких восходящих потоков и попутного ветра. Обожаю эту стихию! Но с заметностью надо что-то делать.

— Прозрачность крыльев погоды не делает. Надо будет проверить, как держится хенге во время полета и не торчит ли чего лишнего за пределами марева техники. А то будет неприятно, если хенге маленькой птички будет с размашистыми перепонками на стальных косточках, торчащих из пустоты за птичкой. Супернезаметно, не вызывая подозрений, как Штирлиц с ППШ, парашютом и орденом Красной звезды в рейхсканцелярии.

Догнать команду получилось даже как-то слишком быстро. Я бы с удовольствием долетел так до Конохи, но показывать там обновку пока было рановато. Оставлю этот туз в рукаве до поры до времени. Впрочем, я сейчас приколюсь и даже своим ничего не покажу, хотя и подозреваю, что Собакин об этом уже откуда-то узнал.

Почуяв раздражение и злость седьмых, я также ощутил беспокойство Хатаке, который пока не понял, откуда на него смотрят. Чтобы не быть обнаруженным, пришлось чуть отстать, чтобы спуститься. С броней с непривычки пришлось повозиться, запихивая ее в чемоданчик, без него мне не рекомендовали запечатывать броню, чтоб не испортить.

Не запыхавшись, я легко нагнал взмыленную команду и поинтересовался, почему генины выглядят, как загнанные кони и разве что не пенятся. А Какаши в своей излюбленной манере заявил, что беспричинный марш-бросок — тренировка выносливости.

— Да-да, свежо предание... — фыркнул я, отставая от джонина.

— Тренировка окончена. — остановился Какаши, чтоб распечатать знакомую книжку.

— Привал? — жалобно выдохнула Сакура.

— Нет, дальше в обычном темпе. Я вас догоню.

Харуно заскулила, но ничего не сказала. Видимо она уже пыталась, но ее заткнули.

Поравнявшись с тяжело дышащим Наруто, посоветовал:

— Утяжелители выключи. — мелкий выглядел хуже, чем корчащая скорбные рожи Харуно.

— Эффект тренировок... лучше с утяжелителями... Рей-сенсей говорил... — прошелестел полуобморочно Узумаки.

— Тренировки не должны вредить, а у тебя сердце колотится, как у зайца, мне даже отсюда слышно. Выключай. И мне тебя нести легче будет, если ты сейчас сознание потеряешь.

Спрашивать, как я так быстро догнал команду, Хатаке, видимо, постеснялся, но всю дорогу зыркал недовольно, будто я ему в саке плюнул. А вот мысль его была чиста, как стеклышко "Точно соврал! Подозрительно...".

Хотелось съязвить про тараканов в башке, но я придушил порыв в зародыше. Комментировать вслух чужие мысли — себе дороже!

Перепроверив свиток с докладом о миссии, который переложил в нагрудный карман из подсумка, я покосился на маячившего впереди Хатаке.

То, что он выставит мою отлучку, как нарушение субординации не было никаких сомнений. А давать ему другую причину обгадить меня перед Цунаде я не собирался.

После обеда нам начали попадаться крупные деревья с натоптанными по крепким веткам проплешинами. Первые следы жизнедеятельности шиноби Конохи.

— Дома! — в унисон протянули мы с Наруто, завидев ворота Конохи, Саске на это лишь многозначительно фыркнул с непонятной интонацией. А вот Сакура всю дорогу корчила обиженную моську и ни с кем не разговаривала, будто причина не в Какаши, а в нас всех.

Не знаю, чему там улыбался мелкий, а я думал об Анко и от этих мыслей теплело в груди. У меня в блокноте уже целый список того, что я хотел ей сказать накопился: "Алебастровая кожа, сирень волос, дымчатые топазы глаз" ну и все в таком духе.

Поскорее ее увидеть, — думал я, глядя на бесстрастные каменные рожи, напоминающие мне о работе, — но дела... дела...

Прежде нужно было доложить Пятой об итогах миссии, сдать отчет, избавиться от трупа Фубуки, и придумать, наконец, куда и кому пристроить не нужный мне теперь обоссаный костюм, и при этом поиметь с него хоть какую-то выгоду.

Первоначально я собирался передать его в Каменистое, чтобы наделать "китайских" копий, но после подарка этот вариант отпал, ведь не будет же Тетсуя жадничать и скрывать от семьи детали своего изобретения!

Ну, а если и решит скрытничать — то у нас будут и другие экземпляры.

Наруто костюм не предлагали. Во-первых, он еще растет, и разбирать и заново подгонять доспех под него каждый год, мягко говоря, не очень удобно. Да и недешево. А во-вторых, стандартный накопитель просто не выдержит таких объемов и рванет, как пачка тегов. Еще одной проблемой являются свойства чакры биджу, которая способна пережечь тонкие печати и превратить чакро-доспех в самые обычные теплые шмотки с уровнем защиты D, как у нательной "авоськи" из лески. Ну, с учетом того, что чакрометалла тут побольше будет, то скорее как у той же "авоськи", но усиленной чакрой, то есть С рангом. Но Тетсуя обещал что-нибудь придумать, когда Наруто станет постарше, а его резерв перестанет скачкообразно увеличиваться. И как ни странно, в этом я Тетсуе верил: он, можно сказать, для своей семьи старается.

Убрав первый вариант, я было собрался выслужиться перед Деревней в целом, передав костюм Ибики, чтоб не выбирать "Пятый размер" или "Дядька многоглаз". Пусть бы сами делили, кому вершки, кому корешки. Пришлось отмести и этот вариант, когда начал подбрасывать монетку (три из трех раз рье вставал на ребро). А потом меня осенило! Госпиталь! Каруйи Рей!

Рей точно придумает, как приспособить разработки Узумаки на благо людей, они не будут пылиться на полке в дальнем углу, а сам дар поднимет мой авторитет в глазах Енота еще на пару пунктов! Да и в случае поломок, у меня всегда под рукой будет человек, который сможет починить костюм! К тому же, хоть так оправдаюсь за прокол с демонстрацией его изобретения посторонним.

Не устаю благодарить богов, — мысленно проговорил, глядя в небеса, — что сбруя не является официальным секретом Деревни, а то огреб бы по самое не балуйся! Даже Данзо бы не отмазал, а то и придал бы ускорения, чтоб неповадно было так косячить.

Начать решил с Фубуки. Я надеялся встретить Анко, подколоть бумаги по телу к делу (своему сочинению на тему "Как мы выполняли миссию, перевыполнили ее и прое... потеряли заказчика"). Костюм я мог отдать позже, когда выйду на работу в Госпиталь, чтоб не вызывать лишних подозрений. Хотя вопросы у Ибики, к тому, почему я сдаю голый труп возникнуть должны... Все-таки, Страна Снега к нудизму не располагает.

В обители дознавателей, заплечных дел мастеров и "инквизиторов" все было как всегда, темно, прохладно (но не сыро) и гнетуще тихо, до появляющегося временами писка в ушах. Не знаю, стремился ли архитектор сделать это место комнатой страха или так вышло само собой из-за печатей, подавляющих шум в кабинетах и камерах, из-за маленьких и редких окон-бойниц, из-за похожих на зигзаги коридоров с пустыми темными нишами. Это место строили как крепость, и это чувствовалось.

В тишине коридора мои шаги было прекрасно слышно, как и около какого из кабинетов я остановился. Кажется, что в лесу с сухими листьями и тонкими веточками я производил бы меньше шума, чем тут.

Радостная улыбка увяла до вежливой. Моей ненаглядной на месте не оказалось. В ее кабинете сидела какая-то смутно знакомая девица с поджатыми губами и колючим взглядом желтых глаз. Я ее чем-то страшно бесил и вызывал жгучую обиду.

— Она сегодня выходная и ушла совсем недавно. — отмахнулась с раздражением девушка с бледно зеленым каре, прерывая мои судорожные поиски намеков на измену с этой девицей.

К счастью, ничего такого в памяти я не нарыл, и вроде с этой незнакомкой у Умино ничего не было. Но настроение почему-то все равно испортилось, подняв со "дна" чувство вины, которое я так старательно зарывал в ил подсознания.

Понимая, что Наруто уже мог сбегать домой и выдать наше возвращение, я по пути в резиденцию каге заглянул в любимый магазинчик Анко за коробочкой данго.

Цветочный магазинчик рядом проигнорировал. Букет был бы слишком очевидным намеком на то, что я где-то серьезно накосячил, но не хочу признаваться, где именно. Да и напороться на проницательную не по годам Ино не хотелось.

Лучше "отстреляться" по миссии сейчас, — не особо торопясь прыгал я по крышам к башне, пытаясь отвязаться от тягостных мыслей, — пока Какаши телится со своим отчетом о миссии. Зная его характер, я точно буду первым.

Сопровождение актрисы само по себе требовало отчета лично Пятой, а уж вместе с переворотом — тем более.

Какаши страшно не любит бумажную волокиту, — рассуждал я, молча разглядывая строительные леса, — а значит не припрется к Пятой с доносом, пока не напишет сочинение о работе. Или не дополнит его описаниями моего свинского поведения, чуть ли не дезертирства. И с обязательным намеком на гнусное предательство! Ведь по авторитетному мнению Хатаке, иначе и быть не может! Дескать, "если Умино никого за день не предал, то день для него прошел зря". Блин, да ведь так недолго и возгордиться!

В основном ремонт в Деревне уже закончился, следы вторжения убрали (что не скажешь о лесах), но особо дотошные продолжали доводить фасады до, только им известного, совершенства, чем усложнили передвижение по верхним путям. Будь я менее внимательным, уже стал бы инвалидом из-за таких перфекционистов!

На первый взгляд в резиденции ничего не поменялось: все то же, все так же, но впечатление было обманчивым.

Получив разрешение войти, я не удержал вежливую улыбку и некультурно уронил челюсть.

Кабинет Третьего стал похож на квартиру, которую покинул дух предыдущего владельца, вместе с выброшенными на свалку вещами: голые стены, ни одной картины, ни свитка, даже полупрозрачные драпировки и ковры пропали. Из старой мебели остался только большой стол из тика, который смотрелся в этом раю казенщины и утилитарной пустоты инородно и неуместно, сияя золотом под глянцем лака. Прямо на полу неряшливо лежали открытые и закрытые свитки, стопки бумаг и картонные коробки, будто кто-то только начал переезд, или наследнички не успели вышвырнуть все вещи покойного. Знакомый смрад табака исчез за резковатым запахом особых чернил, за почти выветрившимся душком свежеокрашенных стен, за тяжелыми цветочными духами, которые лучше бы подошли пожилой даме в парче и шелках, а не юной девушке.

Пятая будто желала вытравить любое напоминание из этого места о своем учителе и предшественнике.

Этакая месть покойнику, возможно неосознанная, но искренняя и яркая, как жгущий руки уголек. Но на людях Цунаде, конечно же, будет яро убеждать всех и вся в искренней любви и глубоком уважении к Хирузену! А сама, так же яростно, но тихо и незаметно для посторонних, ненавидеть его.

— Хокаге-сама? — не увидел я Цунаде за стопками бумаг. В ответ — тишина. Только слышно, то тихое "тык" и громкое "ляп" печатей. По звукам можно было понять, что одобрено, а кому ляпнули отказ.

Я уже было обрадовался, что кроме Цунаде тут никого нет, как встретился взглядом с Шизуне.

Та, мазнув по мне усталым взглядом, вышла из комнаты, где в прошлый раз нас принимал Тора Томэо, первый министр нашего дайме. Там, как я успел заметить, было так же пусто и голо, и тоже стояли коробки. Очень-очень много коробок. За ней бодро трусила Тонтон в красной шелковой жилетке и жемчужной ниткой на шее и плоской подушкой-лежанкой во рту. И это при том, что кимоно Шизуне из скромного в своей практичности темно-синего льна с мужским рисунком. Наблюдая за тем, как пиг устраивается под окном, задумался, что одной такой бусинкой можно расплатиться за целый комплект новеньких кунаев на месяц.

Отбросив мысли о том, какое состояние носит на себе питомец, снова взглянул на женщин.

В присутствии Като о Саске я не заикнусь. Шизуне, как мне кажется, не оценит моего порыва прикрыть ему тылы перед марш-броском в школу имени Орочимару. Слишком правильная, а после несостоявшегося предательства Цунаде, когда она засомневалась... Боюсь предположить, насколько радикальны будут ее советы Сенджу.

Да и сама Пятая была не в том настроении, чтоб к ней лезть, тем более со всякими мутными схемами.

Подавив вздох, кашлянул.

Ноль внимания.

— Мне бы отчитаться за миссию... — тихо сказал я, чтоб не раздражать пышущую недовольством каге, и изобразил робость маленького человека перед большим начальником.

Тяжко вздохнув, Като отложила стопочку бумаг и замерла около Цунаде, выжидательно глядя на меня. Видок у девушки был как у свежего зомби, даже жаль ее стало.

Шизуне кашлянула пару раз, привлекая внимание, Пятая разродилась бурчанием:

— Отчеты за сегодня туда, — рука, высунувшаяся из-за стопок документов, указала на коробки рядом со столом. "Лепесток" каждой украшала буква, соответствующая рангу.

С этим у меня возникли проблемы: класть по рангу первоначального задания? Или в пустую коробку к двум другим с буквой "S"? На меньшее переворот не тянет.

Пока я решал, Шизуне наклонилась к Сенджу и шепотом напомнила ей о пиар акции с участием актрисы.

— Задание выполнили? — будто желая побыстрее избавиться от меня, поговорила Цу, шлепая печать на очередную бумажку.

— Да, но...

Меня перебивают очередью глухих "шлеп-шлеп" по бумажкам. Еще немного и печать сломается, от такого обращения. Или штемпельная подушечка... Или стол.

— Хорошо. — не поднимая головы, кивнула Пятая. В щели между стопками мелькнула русая макушка.

Поморщился, но решил все же высказаться и все уточнить, чтобы потом не пришлось оправдываться в самый неподходящий момент.

— Заказчик доволен? — снова не дали мне открыть рот, зато положили конец сомнениям. Надо говорить как есть.

— Он мертв, Хокаге-сама.

Вспыльчивая натура Цунаде дала о себе знать воплем раненного бизона. Шизуне почти легла на самые высокие пачки, спасая бумажки, которые чуть не подняло в воздух от вылетевшей из-за стола Пятой. Порося вскрикнула от испуга.

— Но репутации Конохи это не повредит! — выпалил я, отскочив от разъяренной женщины, чтоб ненароком не попасть ей под горячую руку.

— Более того, миссия успешно завершена и мы даже немного перевыполнили план, — с удовольствием улыбался я, чтоб ее недоумение от моих слов перебило приступ гнева.

Сработало. Цунаде и Шизуне уставились на меня широко открытыми глазами.

Гравитация над упругими "арбузами" власти не имела, а вот инерция — да! Старательно не давая взгляду сползти на лихо качнувшуюся грудь Пятой, протянул отчет.

Хокаге опомнилась первой:

— Поясни четко и понятно. Без этой... — поморщилась, забирая свиток, — клоунады.

— Как скажете, Хокаге-сама! — заулыбался я, начав проецировать позитив на окружающих. Из-за настроения получилось не слишком убедительно, потому что Пятая только глаза закатила.

"Мол, видели мы уже таких как ты: подхалимов-лизоблюдов."

Я честно и подробно рассказал, что из-за паршивой разведки и веры заказчикам на слово, команде номер семь снова, каким-то "чудесным" образом, досталось задание не по рангу. Вместо вшивого B, и то только из-за длительности и большого количества полноценных объектов, нам достался полноценный S — ранг с противостоянием гвардии местного дайме и целой скрытой деревней, пусть и малой.

Решил пока не говорить прямо, что у меня есть подозрения, что нас хотят угробить. Посчитал это преждевременным. Надо хотя бы сначала прощупать реакцию Цунаде на подобные "ошибки" с уровнем сложности миссий. Пока все выглядит так: Третий помер, но кто-то все равно продолжает давать нам самоубийственные задания.

— Подводя итоги: у нас появилась союзная малая деревня шиноби, которая к тому же нам должна, возможно, мы сможем в ограниченных количествах покупать их снаряжение, а еще рекламировать услуги шиноби Конохи теперь будет не просто актриса, а дайме Страны Снега!

Реакция Цунаде была обнадеживающей.

— Вы хорошо справились, но мне благодаря вам теперь свежую кучу проблем разгребать. Ты там выкрутился, дипломат самозванный, а мне здесь придется продумывать союзный договор и уговаривать на него старейшин, Данзо да еще и двор дайме, потому что будут еще и торговые договоренности, касающиеся всей Страны Огня, а не только Конохи. Проблема с оценкой ранга миссии была только по вине заказчика?

Она очень хотела, чтобы я сказал "да".

— Увы, нет, Хокаге-сама. — мрачнея, сказал я. — Мы, безусловно, имеем все основания ссылаться на то, что нас обманули, но в произошедшей ситуации как минимум на половину виноват штаб.

— Вот как... ну что же, поясни, — надавила на меня Цунаде своим КИ. Напрягся не только я. Но и находившийся в правом углу невидимый анбушник.

— Начну издалека, чтобы объяснить свои выводы. Десять лет назад Хатаке Какаши спас и привез в Страну Огня Казахана Коюки, принцессу и дочь покойного дайме Страны Снега. Местные повстанцы рассказали, что наших шиноби тогда, перед переворотом, наняли защищать Казахана Соусецу, бывшего правителя страны. Чтобы проверить данную информацию, поднимите проваленные задания за тот период у Хатаке-сана. Я не понимаю, как штаб мог забыть о таком, и не проверить ее, как главную подзащитную на этой миссии.

Шизуне встала с бумаг, наконец, уравновесив разъезжающиеся стопки, и недоуменно нахмурилась.

— Но даже если кто-то просто ленивый идиот, то встает следующий вопрос.

Цунаде присела на край своего стола, сложив руки на груди. То что я говорил ее раздражало, но она сдерживалась из любопытства и последних сил.

— Неужели наша разведка ничего не знала о том, что в Стране Снега, по сути, шла гражданская война, а Казахана Дото не совсем здоров на голову и склонен к авантюрам? Он всерьез собирался напасть на Железо и развязать войнушку у границ Страны Риса. А это означает, что беженцы побежали бы именно туда, и усилили бы экономику и людские резервы страны, фактически контролируемой Деревней Звука, то есть к Орочимару, чего нам не надо.

И даже если бы Казахана Дото не знал о живой племяннице, то все равно мог бы приказать убрать "гостей", которые совсем не нужны во время восстания сторонников покойного дайме или как ненужные свидетели подготовки вторжения к соседям.

— Это все? — нетерпеливо спросила Цунаде, постукивая пальцами по плечу.

Я вздохнул, как перед прыжком в ледяную воду.

— С вашего позволения, я бы добавил третий, наверное, самый важный вопрос. Как вы уже знаете, Орочимару недавно пометил Учиху Саске своей проклятой печатью и предложил ему силу. — закинул удочку на будущее. — А после этого нас направили на миссию в Страну Снега по территории Страны Риса, где находятся базы Деревни Звука, которая принадлежит Орочимару. Это было сделано для того, чтобы вашему бывшему сокоманднику было легче убить нас и получить тело Саске-куна для вселения или у штаба были какие-то еще причины?

На этот раз осязаемая жажда крови проняла куда сильнее, а гримаса злости, перекосившая лицо Цунаде, явно говорила об искренности ее чувств. Увы, не только к штабу, но и ко мне.

— Что?! — Хокаге взрыкнула, как дикий зверь и зашипела. — Да как они посмели... И как ты посмел обвинять меня?!

— В чем? — сбил я Цунаде с мысли, простодушно заглядывая в глаза. Кажется, я ее удивил.

— В том, что я послала седьмую команду на самоубийственную миссию! — Сенджу прищурилась, недовольно сжав губы в нитку.

— Хокаге-сама, я лишь заявил о неудовлетворительной работе штаба. Про вас я ничего не говорил, Шизуне-сан подтвердит. Вы ведь все слышали?

Карликовый пиг тоже похрюкал и покивал со своей лежанки. Поразительно умный бекон!

Цунаде перевела взгляд на ученицу, и та нерешительно кивнула, обе уставились на меня.

Нехорошо прикрываться девушкой от гнева психующей Эски? Ну как сказать. Цунаде ее точно не тронет, так что совесть меня мучить не будет.

Впрочем, Цунаде, не зря выбрали Хокаге.

— Ха, а ты молодец, не испугался настоять на своем! — резко переходя к показному благодушию и игривому тону, сказала Пятая. — Будем считать, что ты прошел проверку, хотя кое-кто считает тебя бесхребетным слизняком. — с фальшивой улыбкой сообщила мне актриса погорелого театра из рода Сенджу.

Не верю! Ведь видно же, что на ходу выкручивается! Но мне от этого не легче, чувствую себя ужом на сковородке.

Я легко пожал плечами, имитируя безразличие.

— Какаши-сану следовало подумать дважды, прежде чем ляпнуть что-то подобное. Едва ли для вас, Хокаге-сама, это должно звучать как оскорбление, учитывая, что ваш призыв -слизни.

Кажется, Цунаде даже немного смутилась, она явно ждала от меня иной реакции. Ну и зря.

В Конохе ославить меня, перед действующей Хокаге, могли только двое — единые в двух лицах старейшины и Хатаке. Но у первых хватило бы ума высказать это в иной форме, а тут явно была прямая цитата. Так что тут не о чем гадать. Судя по реакции и румянцу Шизуне, я попал в яблочко.

— Хм. Мы тебя услышали. — резко перевела Цунаде тему, делая ручкой "кыш-кыш".

— Хокаге-сама, можно вопрос? — переполошился я. И половины проблем не решил, а меня уже за дверь выставляют!

— Ну попробуй его задать. — непонятно с чего искренне развеселилась Цу, разглядывая мою заискивающе улыбающуюся рожу.

— Цунаде-сама, почему вы позволяете вот это все? — обвел рукой горы бумаг.

Выждав немного, поинтересовался без сарказма и издевок:

— Вы Хокаге или мелкий клерк? Я не понимаю.

Сенджу фыркнула, словно я глупость сморозил, отмазавшись невнятным "Это важные бумаги, тебе не понять".

— Разумеется, важные, но почему этим занимаетесь только вы? У вас нет помощников? Не нашлось доверенных лиц для таких дел? Нет ассистентов, на кого можно спихнуть мелочевку, пока вы заняты более важными обязанностями? Нет тех, кто их разберет, отсортирует откровенную ерунду, соберет в папки по одной теме, чтоб вам было проще?

Цунаде была в недоумении от резкой смены тона с заискивающего дурачка на спокойную серьезность. Но меня и вправду заботила такая неэффективность. Пока Пятая разберет бумаги, пока до нас дойдет очередь, я не получу свои деньги в полном объеме! А у меня бизнес, ремонт, упущенная прибыль!

— Вы руководитель, глава, ваша задача определять курс, распределять задания и проверять их исполнение, а не выполнять всю работу единолично! В Конохе живет не две тысячи человек, как при Первом, а больше ста тысяч с чем-то. Это не рационально загружать вас одну!

Шизуне посмотрела на меня с открытой неприязнью.

Ей, что, нравится видеть, как Цунаде пашет в поте лица? Это что, такая месть за хреновое детство?

— Продолжай, — милостиво кивнула Пятая. Вот ей явно было по душе то, что я говорю.

Киваю:

— Ваша должность требует другого подхода, другого порядка. Из-за неправильно организованной работы, вы быстро устаете, у вас портится настроение, вы просто гробите свои нервы, — с жутко серьезной мордой указал через плечо себе за спину, — и пугаете до инфаркта посетителей и ваших АНБУ.

Шизуне хихикнула, Цунаде фыркнула, верно подметив, что я шучу, но головой слегка покачала. За такие шутки, в зубах бывают промежутки, но из-за лести мне легко сошло это с рук. Не будь я уверен в благодушии Сенджу, так смешить ее бы не решился.

— Сейчас вы просто тратите свое время на то, — продолжал я агитировать Цунаде ускорить документооборот, — что можно было поручить другим! Займитесь тем, что у вас хорошо получается — руководите. Я видел, как легко вы организовали людей, чтобы сделать операцию ученику Майто Гая, Року Ли. Что мешает так же поступить с бумагами? Ничего.

— Набиваешься в помощники? — со смешком спросила Цунаде.

От мысленного видения, где я разгребаю эти завалы каждый день, мне поплохело, а кривая улыбка получилась не с первого раза:

— С радостью уступлю эту честь кому-нибудь другому! — спешно отступая к дверям. — Доброго вам вечера, Хокаге-сама, Шизуне-сан.

Кажется, их мое бегство удивило не меньше, чем меня предложение Цу.

И только на лестнице до меня дошло, что она тоже пошутила! Какое облегчение!

Повеселев, я припомнил, что в парковой зоне, неподалеку отсюда, есть еще один вход в недра подземных лабиринтов Деревни. Что-то мне подсказывало, им вполне мог пользоваться Данзо, чтоб не смущать своим видом общественность, когда заглядывал к Третьему на стопку чая. Могли же они вспоминать иногда о том, что когда-то друг другу спины защищали? Думаю, что могли. Это мы с Хатаке можем во имя убеждений друг другу глотки перегрызть, но не наше начальство. Раньше они ведь как-то договаривались, сотрудничали...

От этих мыслей почему-то взгрустнулось. Вспомнилось, что когда-то давно, мы с Какаши тоже были, пусть и не сказать, что друзьями, но хорошими знакомыми. Хотя Хатаке, наверное, все-таки считал меня именно другом. Какаши хотел дружить, но вот только с тем, с кем сражался бок о бок и кого знал не только в повседневной жизни. К сожалению, таким макаром друзья у него обычно резко заканчивались. Не все столь сильны и живучи как Майто Гай.

Но если не обращать внимание на убийственную ауру неудач Какаши и его привычку выполнять миссию любой ценой, то в целом он удобный коллега. Молчаливый, в душу не лезет, и за ним можно подобрать много ценного лута, потому что он не возьмет, побрезгует "заниматься мародерством". Прорубит путь и даже защитит, если понадобится. А еще он предсказуемый — если знать его историю и хоть чуть-чуть разбираться в психологии. Как правая рука, если считает, что одно дело делаем, отличный попутчик, сильный и исполнительный. Главное всегда думай наперед и помни, что для него в приоритете миссия, а не твоя жизнь

Было это еще до седьмых, до меня. Корень был официально распущен еще Четвертым, но после его смерти шиноби Конохи в безликих белых масках не единожды ходили на миссии со своими коллегам из АНБУ. В те годы Шимура уже перестал руководить АНБУ, но между Данзо и Третьим еще не пробежала черная кошка, и Хокаге не мешал своему подельнику мутить воду и творить темные дела.

Уже тогда у Хатаке была скверная репутация, но мне, почему-то, везло и самому не убиться и не растерять людей в общих миссиях с Хатаке. Но однажды Госпожа Удача мне изменила.

Нас отправили наводить порядок и бороться с бандитами в Страну Чая. Заказчиком значился один очень активный и, к его несчастью, имевший не малый политический вес феодал Страны Травы, который породнился с семьей из Чая, заимев там родственников, крупный бизнес и немалое влияние. И Страну Огня он, мягко говоря, недолюбливал, что не скажешь про Страну Земли. Но так как Чай с Сунагакуре и Ивагакуре старался дел не вести, тому пришлось нанять шиноби Конохи.

Уже по приходу на место со мной скрытно переговорил связной из Корня. Оказалось, что бунтовщики и мятежники появились благодаря Корню. Конфликт интересов.

Данзо хотел сменить феодала у соседей из Травы на того, кто не столь сильно дружит со Скрытым Камнем. Или хотя бы не пытается убедить других влиятельных лиц Страны Травы и друзей из Страны Рек в том, что им не по пути с Конохой. В общем, зажился человечек на свете, пора ему на свидание с Шинигами и предками.

Я до сих пор не совсем понимаю, в чем там было дело. То ли наш заказчик просек, что под него копают люди Данзо, и нанял людей из Конохи, решив, что уж со своими-то диверсантами они или разберутся, или хотя бы отзовут, чтобы не позориться проваленной миссией. То ли он так решил протянуть ветвь мира нашей деревне. А может, у него просто не было других вариантов, никто уже сейчас этого не узнает.

Потому что мне было лень забивать себе этим голову. У меня был приказ, и мне этого было достаточно. И то, что ушлый бизнесмен решил переобуться в прыжке, ничего не меняло. Точнее, могло поменять, если бы я включил мозги, применил все свои навыки переговорщика "Очарование Моря" и уболтал феодала бросить дурную идею "переть против Конохи", поскольку именно она, как верный друг, придет ему на помощь в час нужды. Но я струсил.

Струсил взять на себя ответственность и отменить приказ Данзо. Честно говоря, это был не великий грех для того пацана, которым был прежний Умино. Но последствия все рано оказались крайне неприятными и аукаются уже мне.

Из-за этого сообщения от Корня мне пришлось отвлекать Какаши, сплавив его в другое место, а затем заниматься инсценировкой спектакля "Я не смог защитить почтенного Синдзо-саму от рук подлых убийц".

Проблема была в том, что Какаши не должен был вернуться так рано и увидеть, что никакой битвы не было. Как и то, что вражины, замочившие заказчика в форме АНБУ. Можно было бы изобразить подставу, но когда Хатаке рванул следом за мной, оставляя медленных товарищей позади, он вляпался в ограничивающий барьер*, и сразу все понял. Ну и я тоже дебил, додумался клановой техникой светить, действие которой Какаши когда-то видел. И хотя Умино тогда попытался оправдаться, что это несчастный случай и вообще техника была установлена как ловушка на врага, и что он очень жалеет, что Какаши в нее попал, но, видимо, до конца не убедил.

Да и не мог. К тому моменту уже было понятно, что доказать свою невиновность не выйдет, даже с "Очарованием Моря", слишком уж много было странностей. А этот провал просто переломил спину верблюду последней соломинкой.

И хотя миссия прошла нехарактерно для Какаши без потерь, задание он провалил.

Вернувшись в Коноху, Хатаке поделился своими подозрениями по поводу меня с Третьим.

Думаю, выглядело это как-то так:

— Ирука ваш на врагов работает, — скорбно да обиженно шмыгая носом, — а не на АНБУ!

А Сарутоби Хирузен возьми и развей их, подтвердив:

— Ирука человек уже знакомого тебе Данзо, как и еще один его ученик, Тензо-кун когда-то.

Потом была безобразная сцена, где весь из себя правильный и честный Какаши возмущался тому, что его, такого красивого, предали... С явным намеком свалить из-под крылышка Данзо к Третьему.

Я все отрицал, назвал Какаши параноиком, но на этом наши пути разошлись и на одни задания нас с ним больше не ставили.

Так я и оказался не только врагом по начальству, но и заработал личную неприязнь от Какаши. И если быть честным, то я бы мог заработать не только поощрительное вознаграждение от Данзо, но и отметку от тринадцатой выполненной миссии А-ранга в личном деле, если бы применил мозги и договорился с феодалом. Ну или хотя бы не растерял дружеских отношений с Какаши, если бы был повнимательнее, не уперся рогом, попытался сгладить углы, пообещал подумать...

Иронично, но этот эпизод был одной из тех причин, после которых Данзо постепенно потерял ко мне интерес. Сам подставил с этой идиотской миссией, сам позволил Сарутоби все разболтать, и я же в итоге оказался виноват.

— А мне расхлебывай теперь! — буркнул, шаря взглядом по земле.

Неприметная, словно брошенная нерадивой рукой плитка, в обрамлении неухоженной травы, открыла широкий лаз в темноту с удобной бетонной лестницей.

Сами люки печатями снабжали редко, в основном защита срабатывала, если не коснуться импульсом чакры стены в определенном месте. Тогда случайного визитера просто встретит тупичок и декор со следами запустения: скрипучая ржавая решетка, осыпавшийся на пол замок, кирпичная кривая стенка с потеками. Если же "гость" будет настойчив, то его ждет незабываемое приключение в стиле Индианы Джонса! Потому что после смерти вообще сложно получить новый опыт, а последний запомнится до конца жизни.

Боюсь представить, что бы со мной было, если б не привычки тела, которые для меня выглядели, как внезапное желание погладить стену.

Помня, как открылся боковой коридор, когда меня сопровождал Маугли, я не мешал этим порывам, ведомый любопытством. Но то было раньше, сейчас коридоры под Конохой ощущались иначе: словно начальные локации в любимой компьютерной игре, которую я проходил бессчетное количество раз.

Ориентированию помогали отметки на потолке, похожие на обычные трещины, которые возникают из-за усталости материала. Настоящие трещины тут тоже были, но за их состоянием всегда тщательно следили, чтобы они не разрослись и не обнажили ослабевшие от времени восстанавливающие печати, как те, что оберегают от дыхания времени полигон в квартале Узумаки.

К Данзо я попал подозрительно быстро, будто меня ждали. Но я не обольщался, просто повезло. Шимура мазнул взглядом по папке, и жестом указав следовать за ним, вышел из кабинета.

Очень быстро коридоры стали мне незнакомы, а недоумение усилилось еще больше, когда пальцы ног уперлись в деревянную ступеньку. Обнаружив рядом простые гэта с черными шнурками, задумался.

Либо я тут раньше не был, либо это место появилось не так давно.

Снимая боты, провел импульс чакры по пяткам, чтоб не оставлять лишних запахов на татами. Привычка старая, чужая... Была чужая, а теперь уже моя, и чакра зеленая, а не голубая, как прежде.

Причина того, что я тут не был, только одна: Отсутствие внимания.

В какой-то момент жизнь последнего Умино из Конохи Шимуре перестала быть интересна, как затянувшийся сериал с разочаровавшими тебя персонажами. И если раньше у меня были какие-то особые отношения учитель-ученик, то ближе к моему появлению в этом мире, они сошли на нет из-за глупости, мелочности и мстительности предшественника.

Ловко присев за низкий традиционный столик, Шимура достал свиток и начал просматривать печати, будто выбирая что-то.

Место само по себе было светлым, теплым, но удивительно было даже не само его существование под землей, а то, как спокойно тут оказалось в компании Данзо!

Подсвеченные сзади ячейки перегородок с диковинными птицами, напоминающими рыжих павлинов, могли обмануть невнимательного человека, создав иллюзию того, что домик находится где-то на поверхности в очень тихом месте, где почти нет ветра. От полной тишины чайный домик отделял только далекий шум водопада, доносящийся сюда как через толщу камня.

Любовь к аскетизму в работе соседствовала с тягой учителя к красивым вещам вне ее. Но мало кто знал о таком и еще меньше было тех, кто решил бы этими наблюдениями с кем-то поделиться...

Расскажу про миленький домик стремного Данзо Анко!

Хлопок распечатываемого предмета вернул меня к реальности, а я подивился своей дурости:

Не-е, нафиг нужны такие риски!

— Твоя команда вернулась раньше. — Шимура жестом предложил присесть за низкий столик и налить себе что-то из черной глянцевой бутылочки с золотыми прожилками в окружении пяти чашек такого же стиля.

— Да, это так. — аккуратно опустился на клетчатый дзабутон** горчичного цвета. — Миссия не была провалена... Это алкоголь? — запах был, как у апельсинового сока, но смущала тара.

— Сетю

* * *

, — произнес Шимура, как нечто среднее между "сьйо-тю" и "шо-чу", буквально "жженое вино".

Понадобилось несколько долгих мгновений, прежде чем я вспомнил, что "сетю" — это просто облагороженная самогонка, крепче саке, которую пьют холодной или вовсе со льдом. Иногда разбавляют соком или молочным улуном, реже газировкой или пивными напитками.

Знаю, что ни разу не пробовал, но на языке появился легкий вкус апельсина и фантомное ощущение тепла в глотке. Шимура, а вместе с ним и Умино, видимо подражая учителю, разбавлял сетю апельсиновым соком. Получалось не так крепко, но мне и двадцати пяти градусов хватит, чтобы захмелеть с непривычки.

— Простите, Данзо-сама, — убрал машинально протянутую к чашкам руку, обозначив кивком поклон, — не могу разделить с вами этот чудесный напиток. Алкоголь плохо скажется на связности рассказа, и может повлечь необратимые последствия для моего мозга.

Легкий кивок, объяснение принято, хоть и без удовольствия. Меня будто бы пригласили только затем, чтоб не пить в одиночестве, чтоб выглядело все чинно и благородно, как посиделки учителя с учеником, а не алкоголизм.

Я оттарабанил практически ту же самую версию, что и для Цунаде, но без шуток и выведения слушателя на конфликт, как было с Пятой, чтоб вызвать у нее вину и заинтересовать проблемой несоответствия наших миссий реальным рангам.

Чашка, похожая на глянцевый шар с отпиленной верхушкой, была отставлена Шимурой в сторону еще на том моменте, когда я сказал, что актриса оказалась реальной принцессой.

— Значит, — уставился мне прямо в глаза Данзо, — ты подозреваешь, что недооценка опасности миссий не случайна, и к этой диверсии причастны люди Третьего? Твои суждения имеют под собой какую-то почву?

— Только подозрения, Данзо-сама. Диверсантов Звука и Песка на высокие должности вряд ли бы сумел кто-либо пропихнуть. Слишком мало времени прошло с создания их союза, чтобы они сумели сообща подготовить людей для внедрения. Проверка штабных жесткая, и они бы ее не прошли. Но если бы прошли. — сделал долгую паузу, продумывая слова, — то воспользовались ею тоньше и разрушительней. И уж точно не стали бы второй раз подряд давать задание не по рангу. Слишком очевидный след для любого, кто будет проверять. Им было бы куда разумнее развалить нам работу изнутри: задирая ранги заданий и оплату за них, смещая акценты, назначая не тех людей. Если бы у меня была задача навредить изнутри, имея такие полномочия, я бы вместо опытных ликвидаторов для тихих убийств посылал штурмовиков, годных только для открытого боя, в охрану караванов назначал диверсантов, вроде меня. Дольше, но удар по репутации был бы нанесен непоправимый.

Учитель всегда был не болтлив, но сегодня особенно сильно.

— Да и не похоже это на действия чужих, скорее на своих, которые давно работают в штабе. Сам Хатаке успел забыть и не узнал повзрослевшую Казахана Коюки. Ее обязаны были проверить по архиву, удостовериться в отсутствии подводных камней. Хотя бы проверить потому, что она известная личность, у которой есть не только поклонники, но и ненавистники, без всяких дядь с чрезмерно амбициозными планами.

Данзо кивнул, соглашаясь с моими выводами, пригубив сетю.

— Это всего лишь подозрения и, если хотите, чутье, но я подозреваю, что подобная деятельность касается не только меня и команды семь, но и других неугодных клану Сарутоби лиц. В силу тяжелого положения Конохи в данный момент это можно расценивать только как диверсию и преступление против деревни.

Кивок и легкая задумчивость. Не думаю, что я открыл Америку, все это Шимура уже знал.

— Я посмотрю, что с этим можно сделать. — спокойно убирая папку под стол сказал Данзо. — Сейчас меня интересует иное. Договор со Скрытым Снегом, какие на нас обязательства и что мы получим взамен?

— Минимальные, — нахмурился, припоминая, что наговорил снеговичкам, — скорее даже номинальные. Мы получаем эксклюзивный контракт на заказ чакроброни и, при необходимости, ее ремонт и модернизацию со скидкой. Больше информации будет в документах, которые они вскоре пришлют.

— "Мы" — Коноха? — вдруг уточнил у меня Шимура. Я почувствовал подвох.

— "Мы" — Корень, Данзо-сама. — припомнил я наш первый разговор. — Листва сменяется, корни постоянны.

Получилось не так поэтично, как мне бы хотелось, но ассоциация с речами Шимуры получилась наглядная.

Естественно говорить о том, что Тетсуя — Узумаки не стал. Зачем?

Для Шимуры и Цунаде разговора с раскрытием личности Узумаки не существовало, вместо него была попытка подкупить меня доспехом, чтобы получить более выгодные условия. Пусть Цунаде считает, что я честный и неподкупный! А вот Данзо "знает", что подкуп удался. Моя правда им обоим не нужна.

И опасаться мне тут нечего. У Тетсуя на лбу не написано, что он Узумаки, и я вполне мог пропустить один маленький факт из биографии старейшины Страны Снега, тем более что тот его умело скрывает уже не первое десятилетие.

— Как продвигается изучение стихии Льда, пользоваться которой дает доспех? — как бы между делом спросил Шимура.

Тут я себя почувствовал, как школяр, не выучивший урок.

— Пока весьма скромные. И я на самом деле не считаю это направление перспективным.

— Почему? — спокойно, но требовательно взглянул Шимура.

Тщательно подбирая слова, я высказал сомнения относительно полезности именно этой функции доспеха.

— Броня не дает той гибкости в управлении стихийной чакрой, которая характерна для носителей улучшенных геномов. А значит, у человека в таком доспехе, спустя годы тренировок, будет всего несколько не самых сильных техник. В условиях зимы Страны Снега, они весьма впечатляют, но не уверен, что они будут столь же эффективны у нас или в Стране Ветра. Мне кажется, что именно эта функция доспеха является тупиком и больше вредит, ограничивая развитие шиноби, чем помогает. Годы тренировок уйдут с малой эффективностью, а в случае неисправности брони так и вообще становятся бесполезными.

— Возможно, ты прав, однако этот вопрос все же следует изучить подробнее, попробуй освоить хотя бы одну простую технику Льда, раз уж ты научился пользоваться своим доспехом, — вроде как посоветовал, но на самом деле приказал глава Корня.

— Да, Данзо-сама.

Договариваясь о сотрудничестве, я постарался выкрутить ситуацию так, что на Пятой оказались все обязательства, связанные с Коюки, а Шимуре досталось все остальное. Ведь я переводил стрелки на Корень, давил авторитетом Данзо, общаясь с местными шиноби, а не Цунаде. По факту Шимура как бы ни за что не отвечает и практически никому ничего не должен. Так, поприсутствовать, все условия уточнить и плюшек получить.

Кстати сказать, как относиться к Пятой я пока не понимал. Мои актерские таланты, сенсорная эмпатия и "Очарование моря" не помогут мне, если я не буду понимать, с кем имею дело. А результаты были уж очень противоречивы. Кое-как я сумел добиться своего, но это было гораздо тяжелее, чем со снеговичками, которых я водил за нос, как матерая цыганка, задурив им головы.

В целом Шимура рассказом остался доволен, хотя если бы не эмпатия, то я бы не заметил бурной, по меркам этого реликта, радости. Поначалу, когда только шли сюда, мне показалось, что Данзо одолела хандра и уныние. Ну, насколько это вообще возможно для главы Корня.

На этом позитивном фоне я даже рискнул показать ему свою броню, уточнив, что она строго индивидуальна под телосложение человека, тип и объем чакры, а также ее природную предрасположенность. А первые поставки пойдут сразу же, как Корень подтвердит мои слова.

В общем-то, на этом разговор и завершился. Мне показалось, что Шимура даже как-то приободрился.

От Данзо я ушел с чувством выполненного долга и легкой душой, но чем ближе был дом, тем тяжелее давался мне следующий шаг. Отброшенные на задний план тягостные мысли вернулись с новой силой.

Тяжело упершись лбом в дверь, долго не решался войти:

— А стоит ли рассказывать? — шептал, не двигая губами.

Я не хотел лгать, но и делать Анко больно — тоже. Второе даже сильнее, чем первое.

Задумавшись, слишком сильно ушел в себя, оттого звук поворачивающегося в замке ключа заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

Но прежде чем сосед вышел в коридор, я юркнул в квартиру, подгоняемый иррациональным страхом.

— Нет, не стоит! — твердо решил я, а затем крадучись разулся и заперся в ванной.

У меня был повод еще немного потянуть время "нечего шастать по чистой квартире в грязной одежде"!

Если честно, это даже не повод, а жалкая и тупая отмазка.

Надо взять себя в руки и признаться!.. Или нет...

Я сам себя бесил тем, что не могу определиться с линией поведения. Будто как прежде у меня в голове две личности с диаметрально противоположными мнениями, но теперь не на кого перевести стрелки, ведь я тут один.

Правильно и честно — признаться! — беззвучно бормотал. — Но я боюсь увидеть в глазах Анко разочарование, брезгливость, обиду... или все это вместе.

Крепко подумав, обессилено покачал башкой.

Может быть, когда-нибудь потом, я смогу признаться, но сейчас — нет. Проще уж Данзо сказать, что я попаданец, или заявить Пятой, что знаю будущее и потому Саске нужно выпнуть со страховкой в виде документов!

Рассказав о случайной связи с Коюки, кому я сделаю лучше? Анко? Нет. Анко от таких откровений лучше не станет. Зато я, облегчив душу и получив желаемое прощение, быстро забуду. Я ведь даже про Бунко не рассказал, а ведь технически это не было изменой!

Анко простит... наверное. Так же легко, как собиралась уступить меня Хоноке, лишь бы остаться со мной, лишь бы не навлечь на меня гнев клана! Она была готова пожертвовать своей репутацией ради меня. Как можно ее мучить сверх того, что она уже пережила?! Добавить к обидным пощечинам, оскорблениям, "моей" попытки выйти из жизни через петлю, сверху пару измен, как вишенку на торт?

Я ведь даже знаю, чем кончится мое признание: Я сделаю ей больно, снова, а она простит, будет улыбаться дрожащей улыбкой, умело скрывая слезы. Я знаю, я видел: своими и чужими глазами.

— Проклятье, — прошипел, вцепившись в волосы от всплывших в памяти образов, покорно склоненной головы, злых подколок (этакой маленькой мести на людях), которые Анко маскировала под пошлые заигрывания, тусклого взгляда, полного муки и затаенной надежды...

А если это признание станет последней каплей? — ужаснулся я, вглядываясь в знакомо-незнакомое лицо.

Почему-то сравнивая с тем, что увидел тогда и сейчас стало спокойнее. Из зазеркалья на меня смотрел, совершенно другой человек. Работа "в поле" сделала кожу чуть темней, а волосы, наоборот, высветлила на тон, новая специализация и периодические медицинские процедуры укоротили главную примету (теперь шрам кончался раньше, а не посередине щек). Кажется, даже глаза у меня другие, не такие темные, но в этом я не уверен. И, конечно же, прическа! Не буду я дожидаться третьего "знамения", чтоб меня снова остригли. Буду единственным Умино без хвоста!

— А этот постыдный поступок останется со мной, — прямо взглянул в карие глаза отражению, — как напоминание, что любая другая женщина в подметки Митараши Анко не годится! И вообще нужно пнуть родню на тему свадебных обрядов клана Умино, пусть не только у меня на этот счет башка болит! Глава клана я или кто?! И кольцо, нужно узнать размер. Похрен, что тут нет такой традиции, у меня и Анко будут обручальные кольца!

Остудив голову холодной водой и вытерев ее насухо, я начал настраивать себя на позитив.

Бубня под нос, какая Анко у меня красивая, умная, необыкновенная, понимающая, ласковая, нежная, бесценная... я накрутил себя так сильно, что готов был или статую ее в полный рост сваять, или притащить миллион алых роз под окна, или еще что-то подобное сделать. Пожалуй, остановило меня только отсутствие времени на подобные подвиги. Да и на те деньги, которые лягут в карман клана Яманака, если последую примеру художника из песни, я лучше Анко куплю дорогое шелковое кимоно с ручной росписью. Эффект будет тот же, только кимоно не завянет. Или сам распишу, я еще не забыл, что такое батик**.

— Самому даже предпочтительнее, — пробормотал я, цепляясь краем взгляда за странную скатерть на столике между креслами и диваном, — потому что это будет подарок, сделанный своими руками...

Звонко чихнув, потер нос.

— Правда. Ну или разрисую шелковую ночнушку, если не осилю целое кимоно. — ударил кулаком в раскрытую ладонь. — Очень сексуальную шелковую ночнушку! Апч-ху!

В гостиной сильно пахло тонизирующим сбором, которого я натащил из Госпиталя, когда мне часов в сутках не хватало. Из-за того, что травы были перемолоты в однородный порошок, при замешивании часть вылетала мелкой пылью, похожей на зеленоватый пепел, оседая вокруг. Но за мощный тонизирующий эффект и мягкий сладкий вкус легко простить напитку мелкие неудобства.

— Зря думал, что сюрприза не получится! — шепотом обрадовался я, увидав на столе в гостиной ворох бумаг, писчие принадлежности и орду кружек. Сунув любопытный нос, заметил косую полосу из шести иероглифов, которые складывались в метку "особой важности", нанесенную полупрозрачными красными чернилами. Полистав и не найдя ничего такого, чтобы меня заинтересовало, я сложил бумаги аккуратной стопкой ранжируя их по дате в заголовке.

Нас так рано явно не ждали. Иначе бы Анко не бросила такие важные бумаги прямо в гостиной.

— Любовь любовью, а работа врозь, — фыркнул.

Анко девушка ответственная и про службу болтать не любит, ссылаясь на запреты, хотя у них не практиковали печати-табу, как в Корне.

А не ждали нас так рано явно потому, что контракт, который заключал Асама, не заканчивался одновременно со съемками. По планам вернуться мы должны только через месяц, сопроводив съемочную группу обратно. Нагиса Синдо был опытным режиссером, и привык все рассчитывать с запасом. Но надо понимать, что для киношников, что тут, что там, два месяца вообще не срок, так — баловство. Многие снимают один фильм по полгода или по году.

В принципе фильм про Фуун уже был готов, оставалось доснять всего пару сцен, что с умелыми актерами не составило бы большого труда, не будь кино прикрытием для делишек повстанцев. После того, как кино было доснято и Коюки взошла на престол, возвращение в страну Огня режиссер решил временно отложить. А раз так, то держать нас оставшиеся по контракту несколько недель не было смысла, да и неудобно. Свержение дайме в договор не входило, так что мы его уже солидно перевыполнили.

Правда, сейчас еще непонятно, что будет с серией принцессы-авантюристки и киношниками, как непонятно, когда и где по итогам выпустят фильм. Они ведь могут перебраться в Снег навсегда. А мне бы так не хотелось терять связи с киноиндустрией в своей стране! Планы-то у меня наполеоновкие по части рынка поп-культуры!

Но тут я вынужден был себя осадить, постучав в череп костяшкой.

— Размечтался! — буркнул злобным шепотом. — Есть вещи поважнее писанины. Если меня убьют на миссии, к которой я буду не готов, то мне будет глубоко фиолетово, как продается мой плагиат, и снимают ли по нему кино!

Почувствовав зуд в носу, поморщился:

— Надеюсь, она все это выпила не за одни сутки. — с хмурым беспокойством поглядел я на осадок сбора в нескольких кружках.

Каким бы мягким не был вкус, а напиток по-прежнему остается энергетиком, который вредно пить каждый день, как обычный чай.

Переложить документы я решил на письменный стол в своей комнате, который, почему-то, проигнорировала Анко.

— Возможно, чтоб не бегать далеко за чаем, — пожал плечами, — а может по какой-то другой причине...

Не плотно закрытую дверь спальни я осторожно пихнул ногой и умилился открывшемуся виду. Анко спала, крепко прижав подушку к груди и уткнувшись в нее носом, будто в большую плюшевую игрушку, даже не заметив моего появления и не услышав шорох бумаг.

Чувство прекрасного перехватывало горло от восторга: последние лучи закатного солнца мягким ореолом отражались от бархатной кожи, путались в завившихся после дневного душа локонах, красиво очерчивали руку, тонкий стан, изгиб бедра, вытянутую носком вниз ножку.

Как тут не порадоваться, что такую красоту дозволено видеть только мне одному!

Растекаться от умиления, сидя на краешке кровати, я бы мог еще долго, но Митараши привстала на руках, почувствовав взгляд.

— Привет, — потянулся я к ней, — мое солнышко.

"Солнце" встрепенулось, качнуло головой, и принялось судорожно приводить себя в порядок, пытаясь причесаться пальцами, поправить бежевый топ под горло, из-под которого пытались вырваться крепкие полушария и подтянуть короткие черные шортики. Такого нижнего белья я на Анко еще не видел, обычно на ней какие-то миленькие кружавчики, бантики и все в таком духе. Но этот простенький комплект смотрелся не менее сексуально!

От вида у меня дыханье сперло и бросило в жар, а в голове слегка зашумел пульс разгоняющегося сердца.

Рыкнув от возбуждения, сгреб часто-часто моргающую, от растерянности, Анко в объятья.

— Ты невозможно милая! — зацеловывая, восторгался я хриплым голосом. — Красивая!.. Желанная... Сексуальная...

— Дай мне хотя бы причесаться, — взмолилась Анко, при этом не делая попыток вырваться, лишь прижалась ко мне крепче, запрокинув голову, чтоб удобнее было целовать ее шею.

— Зачем? — разыгрывая недоумение, засунул пальцы под резинку шортиков, потихоньку стаскивая их с шелковистой кожи. — Если они растреплются снова, моя миленькая пушистая лавандовая овечка.

Анко кивнула и глубоко вздохнув, встряхнула головой. Только тут до меня дошло, что она не проснулась, а это я ее разбудил пристальным взглядом, оголодавшего по женской ласке. Ну как разбудил, растормошил скорее.

Конечно, я бы мог передать Анко чакры и таким образом привести в чувство и вернуть ей ясность ума, но полезнее и правильней будет просто дать ей выспаться. Благо, отравления у нее нет, это просканировал по привычке, но запас бодрости она вычерпала почти до самого дна.

За несдержанность стало стыдно.

Глубоко вздохнув замер, успокаивая ритм сердца и убирая лишние сейчас процессы в организме. Не будь я ирьенином, пришлось бы принимать холодный душ, а так прогнал медицинскую чакру и стал спокоен, как удав.

Поправив на Анко задранную одежду, я столкнулся с изумленным, но все таким же осоловелым со сна взглядом Митараши.

Не став ничего объяснять, сгреб часто-часто моргающую Анко в объятья, аккуратно роняя на кровать, и тихо сказал "Спи" чмокнув в кончик носа.

Анко выдохнула, расслабляясь и прикрыла глаза:

— Ты мне снишься... — завозилась сладко зевнув.

Молча убрал прядку упавшую ей на ресницы и укрыл нас одеялом.

— Ты не мог вернуться так рано. А я просто, — доверчиво прильнув, боднула головой, устраиваясь поудобнее, — ...просто слишком устала.

— Как скажешь. — шепотом ответил я, беспокойно вглядываясь я в бледное лицо с темными кругами под глазами, которые было видно даже в наступивших сумерках.

Пленники что ли такие несговорчивые, или "Храпящий в лесу"* педант и того же требует от подчиненных? — взбесился я. — Или Анко берет слишком много работы домой? Она вообще хотя бы раз за этот месяц спала?! Это не нормально, в мирное-то время, и так выматываться!

Анко поморщилась, поежившись, как от холода.

Чтоб не потревожить сон любимой, затолкал негатив подальше, но это не значит, что я простил и забыл!

В общем, к Ибики у меня появилось много неудобных вопросов. А я ведь считал его "контору" идеалом для подражания: минимум бумаг, максимум — дел, и все вокруг тебя страдают. А у меня, несчастного Умино, только последний пункт совпадал, вот я и завидовал почем зря.

Пропустив тот момент, когда шепот Анко стал беззвучным движением губ, разобрал только "Слишком идеальный для меня".

Грустно хмыкнул, ласково погладив Анко по волосам. Мне было что возразить. Хотя бы то, что считал идеальной ее.

И небезосновательно: она не только моя любимая, моя драгоценность, она еще и верный друг, опора и поддержка, которая не позволит мне сломаться. Но если что-то пойдет не так, так же легко она может меня сломать. Без нее я своей жизни не представляю. Но я стараюсь не думать о таком...

По старой памяти из прошлой жизни я все пытался поставить Анко на пьедестал, а она легко с него сходила. Она не желала быть прекрасной дамой для бесправного рыцаря, неприступной принцессой в высокой башне, или непостижимой богиней для жалкого смертного, напоминая, что ей не нужно мое слепое обожание и дорогие подарки, а нужен я сам и мои к ней чувства. Но я все равно ревную, а значит, в глубине души сомневаюсь, что Анко и вправду любит меня, а не того кем я был раньше, ревнуя ее к своему прошлому. Или я сомневаюсь в том, что она вообще могла полюбить кого-то вроде меня...

Во сне Анко смешно причмокивая губами, закинула на меня ножку, заставив улыбнуться и свернуть раскопки самокопания.

Мы жаждали друг от друга тепла, понимания, поддержки и мы их получили. Не устану повторять "Стоило умереть и потерять где-то несколько лет жизни, чтобы встретить ее".

Только рядом с тобой чувствую себя дома...

— Мне так спокойно рядом с тобой, Анко.

Незаметно для себя, уснул, посапывая в макушку уютно пригревшейся у меня на груди любимой.

Проснулись мы рано утром. Анко, поначалу, даже не поверила, что я не глюк, вскрикнув "кай", а потом чуть не придушила на радостях.

Завившиеся крупными волнами волосы, стали лишь пышнее от попыток их распутать, добавляя облику Анко уютной нежности. А ведь она всего лишь замоталась и легла спать с влажными волосами.

— Знаешь, — безмятежно улыбнулся, пропустив через пальцы лавандовую прядь, — у нас с тобой серьезные проблемы.

— О чем ты? — с легкой тревогой всмотрелась в мое, прибалдевшее, лицо Анко, не понимая, к чему я это сказал.

— Проблемы с самооценкой, конечно же! Я считаю, что ты слишком хороша для меня, ты думаешь, что — я для тебя. У кого-то из нас, определенно, не проверенные данные! — притворно возмутился я, повернувшись на спину.

Успокоившись, Анко довольно фыркнула:

— Я не умею готовить. — провела пальчиками по виску, ероша короткие волоски. — опять подстригся.

— Так вышло. Готовка — это не сложно. Практика и все получится! Я ведь тоже учился. Хоть сильно мне это не помогло. — развел руками.

По-змеиному тягуче и изящно, Анко оседлала мой живот, сбив дыхание:

— Но ты готовишь лучше меня! — наклонилась, щекоча волосами мою грудь.

Сглотнув слюну, опомнился:

— Вот не надо этого! — убежденно выдал, положив руки на бедра Анко. — Любому повару покажи, как я готовлю, его удар хватит! Да, вкусно, да, сытно, но некрасиво и в большом тазу вместо нормальной сервировки, — поморщился, — как мазе...

— Мазегохан! — перебила Анко, веселясь.

— Да, только варить не нужно и не обязательно добавлять рис, а так, по сути, то же самое свинство.

Анко смеялась и предлагала выпустить поваренную книгу и главное блюдо в ней назвать "Свинкина радость" или "Радостная свинка".

— Ага. На первой странице будет "Все вчерашние объедки в одну сковородку, сверху яйцо, соль, специи по вкусу. Жарить до готовности чего-нибудь из этой кучи.

Анко хихикала-фырчала, махала на лицо руками, смаргивая слезу, смеяться она уже не могла.

— Сервировка: Кинуть на стол мимо тарелки. Прямо в сковороде. Готово! Жрите, не обляпайтесь! И залить все это кисло-сладким соусом или кетчупом по вкусу. Ну или чтобы он появился, хоть какой-то!

Отсмеявшись, с серьезным видом, Анко взяла с меня слово научить ее готовить "Хрючево", но не сдержавшись, снова рассмеялась, легко и заразительно.

А еще Анко наградила меня шутливым прозвищем "Артист", после шутки про клоуна-шиноби

* * *

. Оно становится вдвойне забавней, если вспомнить всю мою биографию.

Смеясь, мы чуть не пропустили стук в дверь. Чтоб внутри комнаты тебя услышали, при включенных печатях, тарабанить нужно было ровно посередине.

— Открыто. — крикнул я, мешая Анко с меня слезть.

Мелкий заглянул к нам, начав что-то говорить про сочинение отчетов, но потом завис. Подавившись воздухом, он покраснел, как маков цвет, громко клацнул зубами, захлопнув рот, и выскочил в коридор. И все это меньше чем за пару секунд!

Возмущенная Анко шлепнула меня по рукам:

— Я же не одета!

— Топ и трусы — тоже одежда! — прикинулся я валенком, беззастенчиво лапая попку возлюбленной.

Пропуская Анко вперед (решили выползти на кухню) я столкнулся взглядом с Коюки! В голове табун панических мыслей проскакал, я шарахнулся в сторону, ударился плечом, сделав в стене внушительную вмятину.

— Ого, — уважительно протянула Анко, отсмеявшись, — а она красивая.

— Ты все равно лучше! — едва сдержал я желание содрать плакат с портретным фото с двери Наруто.

Надо будет попросить мелкого убрать плакат с автографом туда, где я его не буду видеть каждый день! Ночью бы увидел, заикой стал!

Отослав из кухни Наруто перевешивать плакат, я поинтересовался, почему Анко такая замученная, чтоб перевести разговор со скользкой темы обсуждения Казахана и ее внешности.

— Вроде, на работе это ты должна людей мучить, — стоял я за плитой, — а не наоборот.

— Мы не только пытаем... — переполошившись. — Мы допрашиваем, а не пытаем, Ирука!

Я сделал невинное лицо.

— А я ничего не говорил про пытки. Я сказал "мучить". Это у тебя такие интересные оговорки. И название у вашего департамента.

Анко забавно надулась и напомнила, что вообще их департамент не только людей допрашивает. Они делают кучу важной, но не заметной работы, например противодействуют деятельности вражеских шиноби, следят за порядком в Конохе и тому подобными вещами... Во время экзамена на них еще легла куча дополнительных обязанностей, таких как оценка уровня подготовки участвующих генинов и поиск самых перспективных из них. А в результате провал и вторжение Звука с Песком. Да, за охрану внешнего периметра Конохи и контроль близлежащих территорий отвечает другая служба — так называемый охранный дивизион, но шпионов-то внутри Деревни упустили именно люди Ибики! Так что с них и прошлую работу не сняли, и новой накидали, чтоб проучить.

— Ты пойми... — обнимая меня сзади, с усталостью проговорила Анко. — Мы должны найти предателей, которые сделали возможным незаметное вторжение двух армий в Коноху. Тех, кто врал в донесениях, кто не выполнял свою работу и саботировал чужую, — потерлась щекой где-то между лопаток, а затем решительно выдохнула. — Найти и покарать тех, кто передал Орочимару наши секреты и тех, кто бил в спины нашим шиноби, когда они защищали Коноху во время вторжения! — с мрачной решимостью, как клятву, сказала Митараши.

— Думаешь, они в массе своей не сбежали со Змеем, как Кабуто? — со скепсисом спросил я, постукивая палочками по краю сковородки, чтоб сбить прилипшие комочки риса.

— Не все, — очень сексуально вздохнула Анко, слишком резко сменив тон. — Далеко не все. Я в этом уверена.

— Полегче, соблазнительница, — облизал губы, рвано вздохнув, — могу и забыть, что мы тут не одни.

Анко беззаботно фыркнула, приняв мои слова за шутку, и пожаловалась, что в отделе дознания не хватает людей.

— Департамент дознаний, как и все, пострадал во время вторжения. А чтобы принять на работу новых людей, нужно сначала тщательно проверить кандидатов, оценить их квалификацию и верность Конохе, а на это нужно много времени.

— Какой-то заколдованный круг получается!

Анко кивнула со вздохом.

— Ну раз так, то и нечего надрываться. В ближайшее время Орочимару точно не соберет новой армии для вторжения в Коноху, так что переловите вы всех спокойно и без спешки.

— Спасибо, что заботишься обо мне, — клюнула в щечку, поморщилась от уколовшей ее щетины, — но это моя работа, Ирука.

— Просто не надрывайся, уже не важно...

— Это на самом деле важно, — убежденно перебила, а затем сделала паузу и тише добавила, — но я не могу раскрывать деталей.

— Да и не нужно. Ты, в любом случае, подумай вот над чем. Когда сильно устаешь, то начинаешь хуже соображать, а порой вообще творишь какую-то дичь, и можешь сделать хуже, чем было. — нехотя обронил. — По себе знаю. А чего вашему департаменту сейчас точно не надо, так это новых промахов. Особенно сейчас... Новая Власть, которая вас не знает и чье доверие еще нужно заслужить...

— Ха, ну ты-то у нас опытный царедворец и уже такое доверие заслужил! — подколола меня моя змейка.

— Вообще-то да, — совершенно серьезно ответил я. — Меня уже даже звали в канцелярию Хокаге работать.

Немая сцена, круглые глаза Митараши.

— Да иди ты! — легонько пихнулась, чтоб я не выронил сковородку. — Ты что, серьезно?! Ты когда успел к Цунаде в доверие втереться?!

Шутка-шуткой, а предложение-то было! Могу гордиться!

— Наверное, когда предложил скинуть часть обязанностей на других. Пятая, сейчас, разбирается со всеми миссиями лично. Сидит она, — недовольно передразнивая, — и проверяет, хорошо ли генины ливневую канализацию почистили, собак выгуляли с детьми вместе — хорошо ли, плохо ли! Это вообще не уровень хокаге! Ты представляешь, сколько она с этим копаться будет?! До следующего месяца, минимум, и это если мы не натащим ей новых отчетов!

Анко не выдержала и хихикнула.

— Хей! Я не шучу. Сенджу и вправду зарылась в бумаги одна, а Шизуне только по кабинету взад вперед шатается, стопочки носит. Пользы от нее, как от той свинки, которую Пятая таскает на ручках! Надеюсь, так будет не долго, я хочу получить деньги за миссию. Там должно получиться не мало, учитывая, что ранг подскочил до S.

— Ты не говорил! — Анко привстала на носочках, будто приготовилась слушать занимательный рассказ.

Снисходительно ухмыльнулся:

— Да-да, о своей работе мы не говорим, — пожурил шутя, — зато о моей...

Анко шутки не поняла, потупилась и пробормотала извинения, попытавшись отойти.

— Солнце, — притянул к себе свободной рукой, — мне не зачем скрывать свои злоключения. Да даже если бы хотел, — подул ей на челку, — ты по работе все равно бы узнала, рано или поздно. Садись, я расскажу.

Анко, как примерная школьница, шмыгнула за стол, сложив ручки рядом с тарелкой.

— Начиналось задание, как банальная миссия сопровождения... — поставил я еду на стол.

В середине рассказа пришел Наруто, который даже забывал жевать, когда начался эпизод после его падения с дирижабля.

— ... И тут мы заваливаемся в гости к снежным: Я в форме чуунина: жилет с "мишенью", повязка на лбу, а лицо Казахана разве что в рамке под стеклом с надписью "разыскивается" не висит. В наглую заказал пожрать и расслабился, как у себя дома. Сам я тогда еще не подозревал, что это не просто какая-то деревенька в горах, а самая что ни на есть скрытая.

Анко слушала, как завороженная, не замечая шуток и опустевшей тарелки.

Решил погрубее шуткануть.

— Не обгадься местные со страху, они бы поняли, что я опасности особой не представлял, для целой деревни-то.

Анко подавилась воздухом:

— Пф-ф, что?! Ты это серьезно?!

— Ага, — покивал мелкий, — он серьезно. У нас запечатанные котлеты кончились, — это уже мне, — сделаешь еще?

Киваю.

— Меня приняли чуть ли не за S+, который пришел с ними договариваться. Они от смеха передохли бы, вскройся правда, что я всего лишь чуунин и тупо заблудился в метель! Так что я торговался, хитрил и продал им Казахана, как жулик на базаре недойную корову, и они поверили и согласились на все условия! А потом дали мне своих людей...

Выслушав все, Анко полминуты сидела с отсутствующим взглядом.

— Учебная команда... — ошарашенное хлоп-хлоп пушистыми ресницами, — переворот. — У Анко совершенно дикий взгляд.

— Одна учебная команда, и один такой весь замечательный я. — потешно тыча большим пальцем, выпятил грудь, чтоб вывести ее из этого состояния.

Анко мягко посмеялась, покачав головой.

— Вы двое просто решили надо мной пошутить... как тогда с кетчупом и пальцем!

— Но ведь смешно же было! — не согласился Наруто. — Сестрица, ты даже не заметила, что это не палец, а сосиска.

Пока Наруто с Анко беззлобно собачились, я притащил кейс.

— Это то, чего в моих отчетах нет и не будет. — открыл крышку, распахнул не полностью крыло. — Я теперь летать умею! Не как камень с крыши, а как летучая мышь или вроде того.

— А мне казалось договориться с Момочи — это невероятно... — будто ни к кому не обращаясь, выдохнула Анко.

А с плакатом получилось "весело", Наруто было не комфортно под "взглядом" принцессы Фуун, вот он ее и вывесил за порог. Где "комфортно" стало уже мне. В итоге определили "актрису-дайме" на дверцу шкафчика Узумаки, пусть любуется на майки и трусы, когда тот закрыт.

В Госпиталь я заставил себя пойти лишь ближе к полудню, еле отлипнув от Анко, которую так не хотелось отпускать. Ведь когда я уйду, она уже отправится на работу и будет там до самого вечера. Эх, жаль Анко слишком правильная, чтобы воспользоваться моей работой и устроить себе внеплановый выходной.

Чтобы отследить возможную слежку, я зацепился языком с медсестрами в приемной, а оттуда уже ушел следом за Кито, благо мне было по пути. Да и поддержка ему, судя по упадническому настроению, не помешала бы.

— Сейчас хоть и трудимся много, но по деньгам тяжко без подработок. — сетовал измученный медик, — Впервые услышав о назначении Сенджу Цунаде я надеялся на большее, а стало только хуже... Кажется будто все разваливается и лучше уже не будет.

Я догадывался, что дело, скорее всего, не только и не столько в Цунаде и скромных доходах, а скорее в том, что из-за них у Кито и Миюри не складываются отношения, но благоразумно не стал поднимать эту тему. Не сейчас, когда за нами увязался незнакомый мне парень, восторженным взглядом пожирая нас обоих.

Да и просто хоть полусловом намекать мужчине на то, что он не зарабатывает достаточно, чтобы удержать свою женщину... Плохая идея. Так и без друзей можно остаться.

— Будет лучше! Про нас не забудут! Цунаде-сама, — мало ли кто меня услышит и передаст мои слова, лучше быть вежливым, — пока сама еще не разобралась с внутренней кухней, бюрократией и прочими проблемами.

— Мне бы твой оптимизм... — поморщился Кито, проходя барьер между основным зданием и восточным крылом.

Мне бы самому свой оптимизм...

Незнакомец тоже прошел, что меня слегка успокоило.

Восточное крыло, после вторжения, стало практически крепостью с новыми барьерами. Хотя тут и раньше была интересная система безопасности: Кроме стандартных защитных барьеров, стационарные печати, укрепляющие стекло и делающие его похожим на зеленые осколки, за толщей которых движутся смутные фигуры. Эта обманка могла ввести наблюдающего в легкий транс, если слишком внимательно следить за тенями. Изнутри разницы никакой, учуять подвох могли лишь обладатели бьякугана или шарингана.

За невидимым барьером интерьер никак не изменился: Все те же деревянные потолки и двери с восковой пропиткой, серо-голубые стены, напоминающие пасмурное небо, те же тонкие рамы окон, кажущиеся такими ненадежными. Разница только в том, что не вписанных в охранный контур людей уже на лестнице ждет от ворот поворот и расквашенный о барьер нос. Не самое гуманное решение, если вдруг случится какое-нибудь ЧП: ищущие спасения люди могут здесь и остаться. Барьеры с распознаванием усложняют жизнь, хоть и делают ее безопаснее.

— Оптимизм?! — обогнав на шаг, фыркнул я. — Оптимизм там рядом не валялся, это банальная логика. Вспомни инициативы, которые Сенджу продвигала в прошлом...

В восточном крыле располагались важные, но не секретные помещения: рабочее место главы Госпиталя, верхняя лаборатория (где изготовляли лекарства по утвержденным снизу, где работает Хонока, рецептам), палаты для особо ценных пациентов и тому подобное.

Пока я пытался приободрить Кито, тот представил мне "прилипалу". Им оказался один из новых учеников, которые появились на волне популярности Пятой. Проверяли их так, как претендентов на доступ к секретным документам, обжегшись на Якуши и Ко, но даже после отсева новичков осталось на удивление много.

— Ирука, а почему ты так рано вернулся? — спросил Кито между делом. — Помнится, ты собирался на несколько месяцев нас покинуть.

— Соскучился по умным и адекватным людям, решил пораньше закончить. Только Араигуме про меня молчок, — приложил палец к губам, — по работе я не скучал.

Слово за слово, разговор перетек на нюансы диагнозов, обсуждение интересных случаев, которые я пропустил, и в него включился Сен, тезка переименованной Юбабой из "Унесенных призраками" Тихиро.

Договорившись встретиться с Кито как-нибудь позже, мы разбежались, но Сен, даже не заметил, как ушел его повеселевший сенсей, а я дважды с ним попрощался.

Видимо Сен посчитал, что я тоже преподаю и не буду против вопросов.

На один из его вопросов я даже смог по памяти ответить. А на второй пришлось вежливо послать его "гуглить" в библиотеку.

Стоило преисполненному энтузиазмом парню скрыться за углом, как улыбка тут же слетела с моего лица, как бесполезный элемент маскировки.

Пробормотав что-то нелицеприятное в адрес прилипал, я вежливо постучался. Удивительно, но Енота даже ждать не пришлось, он сидел у себя с кипой бумаг и что-то писал с усталым и сосредоточенным видом. Хотя обычно его приходилось по всей больнице искать: въедливый он и медик превосходный, всюду свой нос сует и всегда готов прийти на помощь в трудную минуту. И эта черта Енота компенсирует раздражение от его вездесущности. Ну запалит он, что дурака валяем, и что? Ну, за дело покритикует, так мы это переживем. Зато директор госпиталя, если что, не погнушается сам лечить и поможет пациента вытащить, или на ошибку в лечении укажет, до того как это боком вышло.

После приветствия, я мог наблюдать, как Араигума прогнал по рукам импульс чакры и потер глаза. Обеззаразил.

— Давай без лишних слов. Что тебе нужно?

Риба дубиной намекал, что лучше не отвлекать его по пустякам, но я все же рискнул.

— Мне? Ничего. — попытался разрядить обстановку. — Но я подумал, что раз у меня отдых между миссиями, то моя помощь нужна вам и пациентам. А еще я кое-что достал, что может нам всем пригодиться. Вы слышали про чакро-доспехи из Страны Снега?

Енот вскинул брови, отрываясь от писанины. Даже перьевую ручку отложил.

— И ты принес их мне?

— Госпиталю! — деланно обиделся и снова улыбнулся. — Каруйи-сенсей точно придумает, как и куда можно употребить эти технологии, чтобы они не лежали мертвым грузом на складе или не прилипли к чьим-нибудь рукам, не принеся никому пользы.

— Ирука, — мрачный осуждающий взгляд.

В принципе, все и без слов понятно. Раненому надо отдыхать и восстанавливаться, а я его работой нагружаю с непонятными целями.

— Как минимум на основе этой технологии можно сделать внешний скелет. — выложил я свою козырную карту и главный аргумент.

— Что сделать? — недоуменно прищурился Араигума, будто я глупость сморозил.

Ну я и объяснил концепцию экзоскелета, как ее понимал, а в ответ получил язвительную критику идеи и моих умственных способностей, потому что отрываю человека из-за ерунды от важных дел.

Риба был куда приятнее, когда мы общались на "вы".

— Подождите с выводами, дайте объяснить!

— Внешняя конструкция будет хрупкой и мешать в бою. — раздраженно отмахнулся Енот, возвращаясь к бумагам.

Я навис над столом, упершись в край столешницы:

— Когда сравнивал с протезами из Суны, — сдержанно и сухо, — я не говорил о применении этой технологии в бою. Я думал о тех, кто получил увечья позвоночника, таза, ног и вынужден заново учиться ходить.

Тут Енот прислушался, но все еще без особого энтузиазма, давая шанс его заинтересовать.

— Или вовсе прикован к постели или креслу. В доспехах есть механизмы, которые можно собрать в подобие суставов и приводить в движение чакрой пациента, заставить держать тело или его часть в определенном положении. Ведь ток чакры не зависит от того, можем мы двигать рукой или ногой. Рей снова сможет ходить. Пусть это не настоящие ноги, но он сможет передвигаться без чужой помощи, работать так, как ему удобно, не подстраиваясь под громоздкую коляску.

Глава Госпиталя нехотя покивал и согласился, что Рей получил травмы, которые нахрапом не излечить даже кому-то вроде Сенджу Цунаде.

— Требуется долгая реабилитация и тренировки на специальном тренажере, — кивал Енот своим словам, — помогающем восстановить тонус мышц. Внешний скелет может заменить их. Если терапия не даст результатов, то заменит ему ноги.

— Именно! — Направил чакру в крыло, заставив "пальцы" расправить перепонку, а затем сложить ее, показав возможности механизма. — Я это и хотел вам сказать!

— Это будет дорого, — поморщился Енот от запаха.

Виновато дернув щекой, укорил себя за невнимательность. Сначала было негде, потом некогда, а потом и вовсе забыл почистить.

— Извините, трофей снимал уже после смерти бывшей владелицы, боялся испортить. Да и местные попросили бы вернуть, если бы заметили. Если костюм поможет Каруйи-сану, то это мелочи. Сам мастер точно придумает, как извлечь из костюма еще больше пользы для Госпиталя. Я не гений, и всех возможностей, которые может дать этот костюм, не могу увидеть.

— Это все? — спросил Енот, когда мы закончили.

— На самом деле нет, Риба-сан. Когда закончится аврал? Нужна ли моя помощь сейчас?

Араигума посмотрел так, будто я заболел.

— Помощь нужна всегда... Вопрос в том, зачем это тебе? Уж явно не из-за денег.

— Не, ну от денег я бы тоже не отказался, вот только наши гроши это — это не про них, — грустно пошутил. — Кстати, а почему у нас такое мизерное финансирование? Мне уже третий человек пожаловался, что без пациентов со стороны стало совсем тяжко. Мы и вправду так сильно зависимы от туристов-пациентов? — с беспокойством поинтересовался я.

Енот задумался, перестав заматывать костюм в большую клеенку.

— Мне казалось, ты сообразительней.

И пока я возмущенно не знал что на это сказать, Араигума поддел меня тем, что я плохо изучил материал перед тем, как пришел сюда от Данзо.

— Но... но вы ведь выяснили, что это не так! Я здесь не по чьей-то указке и не для шпионажа для Корня!

Вскинулся я, принявшись перебирать в уме аргументы. Но быстро сдулся услышав неожиданное "шучу". Окинув меня взглядом вивисектора, Енот улыбнулся краешком губ.

— Никак не привыкну к тому, что подопечные Шимуры могут вести себя так живо.

— Ммм... спасибо, наверное... — почувствовал себя неуютно, будто лягушка на доске для препарирования.

Наверное, его вывела из себя моя слишком радостная рожа, вот он и решил, пошутить в ответ, чтоб я не расслаблялся. Но до конца я в этом не уверен...

— Ох. — Глава госпиталя уселся, поудобнее пристроив ногу. — На самом деле это сложный вопрос, Ирука. Сложный и долгий...

И чтобы послушать эту увлекательную историю я согласился принести Рибе ужин из столовой. Обычно ему помогал кто-то из младшего персонала, но теперь все они по горло заняты. Ну, а мне не трудно, Енот же не обязан экскурсы в историю родной Деревни проводить всем желающим.

— Начать стоит с Тобирамы. — подвинул Араигума поднос к центру столика, предлагая присоединиться. — Он был редкий циник и верил не в героизм и добрую волю людей, а в их следование выгоде, в систему и порядок. Госпиталь он создавал как небольшую организацию выдающихся профессионалов, а это требовало достаточно узкой специализации каждого из них. К первой мировой войне шиноби врачебный корпус еще только формировался, и основная тяжесть легла на плечи клановых врачей. Тогда Сенджу понесли самые большие потери. А во второй мировой оказалось, что созданный по планам и лекалам Второго Госпиталь не отвечает требованиям новых массовых войн. Да и вообще никаким не отвечает, по правде говоря. Наших медиков зачастую даже нельзя было назвать ирьенинами — они бегали, как стадо баранов, по прифронтовой линии. Боевых навыков — ноль, скрытности — столько же. Никакого тактического мышления, умения видеть поле боя, минимальной индивидуальной силы или хотя бы навыков выживания. Лекари были обузой, при любом изменении фронта бездарно и бесполезно гибли сами, да еще и других подставляли. Винить их нельзя, их готовили не для этого. Их готовили как врачей, а не как полевых медиков. Но это невозможно было объяснить бойцам.

Енот покачал головой, словно вспоминая что-то болезненное из личного опыта, пока молча жевал.

— Но хуже всего было то, как бездарно погибали узкие специалисты, которые принесли бы больше пользы в операционной, или на месте преподавателя. С их смертью умирали знания и опыт. Бесценные знания, которые мы теперь вынуждены собирать по крупицам: чакросистема, нервная система, сердечнососудистая... Каждый был лучшим в своем деле, но с обычными ранами они справлялись немногим лучше санитаров, неделю назад освоивших мистическую руку.

Я молча слушал Енота, и осознание того, как много мы потеряли, ужасало. Погибли не только десятки специалистов, знания и компетенции в самых сложных областях медицины. Погибла сама концепция узкоспециализированных врачей, мастеров. Мы сделали еще один шаг к дикости и варварству.

То же самое было и во время первой и второй войны, вот и докатились мы до состояния, когда тот же Мадара от смеха может скончаться, глядя на нынешних шиноби.

У нас остались только те навыки и умения, которыми часто пользовались, а сложные диагнозы оказались неизлечимы не только из-за потерянных знаний, но и из-за понимания того, что их изучение, скорее всего, просто не окупится. Медики в Госпитале в настоящий момент тупо не добираются до изучения узких специализаций, пытаясь выучиться на максимальную эффективность для полевой работы. Ну так чтобы и резаные раны более менее лечить, и колотые, и переломы, и ожоги, в ядах хоть чуть-чуть разбираться, и при этом еще уметь прятаться и быстро сматываться с поля боя. Среди ирьенинов нет своего аналога токубецу-джонина, который хорош в чем-то одном.

— Разочарование в Госпитале как в структуре было чудовищным. — продолжил Араигума, после глотка воды. — Тогда нам начали резать финансирование. Конечно, прежние руководители тоже были не идиотами, урок извлекли, и сделали шаги к исправлению ситуации, но восстановить репутацию на Третьей мировой войне нам не дал скандал с Орочимару. Тогда Старая обезьяна ушел в отставку, а за эксперименты Змея сделал крайними нас.

Енот усмехнулся.

— Ты знаешь, а я его понимаю и даже не могу особо винить. Как Учитель он был ответственен за действия своего ученика, и как Хокаге — за своего шиноби. Да и понимали все, что без посторонней помощи Орочимару ничего подобного сделать бы не смог. Немало было людей, которые знали о том, что первые эксперименты Змей начал проводить намного раньше и вполне легально на преступниках, малоценных военнопленных и на безнадежно больных добровольцах. И все это было хоть и неофициально, под крышей Корня, но не было таким уж тщательно охраняемым секретом. Закрытое крыло в Госпитале, над подземными уровнями появилось во многом из-за того, что связанных со Змеем в прошлом людей нужно было держать подальше от скорбящих родственников.

Когда преступления его ученика против жителей Конохи вскрылись, Третий ушел в отставку, Минато стал Хокаге, и почти сразу же катастрофа с биджу. И снова не стало денег, и снова Госпиталю остались крохи. Кланы, Третьего и советников это не волновало — у них свои ирьенины, высокооплачиваемые и доверенные специалисты. Я одно время тоже думал все бросить и стать одним из них, мне предлагали...

— Но почему не бросили? Почему не занялись частной практикой? — спросил я, уже догадываясь, какой будет ответ.

Араигума сурово сдвинув брови, так что под его тяжелым взглядом стало неуютно.

— Потому что кто-то должен лечить и простых смертных. Тех простых людей, которые платят налоги и ничего не решают и которым некуда больше обратиться.

— Понимаю...

— Да неужели?! — вскинулся начальник госпиталя, со скепсисом буравя меня злым взглядом.

— Вы, верно, уже не помните всех, кого спасли за эти годы. Но может быть вспомните обстоятельства: людей в форме АНБУ Корня с ребенком на руках, его разъяренную мать? — провел пальцем по шраму. — Обширная травма лица. Если бы вас тогда не оказалось на месте...

Енот нахмурился, вспоминая события далекого прошлого, но затем лицо его разгладилось.

— Я благодарен вам, Араигума-сама, — обозначил поклон, — и не могу не порадоваться тому, что вас не сманили в какой-нибудь клан. Уж извините.

Каким бы уродом ни был прежний Умино, но его долги — это и мои долги.

Енот усмехнулся, бросив задумчивый взгляд в окно.

Если так посмотреть, то технология экзоскелета не была какой-то экзотикой, рука Мизоре Фуюкума тому пример, но целиком упаковываться в экзоскелет никто не спешил. Получая увеличение сил и непредусмотренные природой функции, вроде стреляющей ручки-загребучки, шиноби здорово терял в скорости. Здесь самые совершенные механизмы не способны двигаться так же быстро, как живое тело и будут тормозить шиноби. Тому же Хатаке или Майто Гаю такие доспехи будут только мешать, сковывая движения и снижая их скорость и подвижность.

— В таком виде броню я Рею не отдам. И без него есть кому ее почистить. Позже сам принесу, а пока можешь рассказать ему о своих задумках, если у тебя больше нет ко мне дел.

— Есть еще кое что...

Надо сказать, что Араигума просьбе выделить помещение на недельку сначала удивился, а потом и вовсе потерял дар речи.

Взявшись за воплощение задумки с расписанным вручную кимоно, я столкнулся с проблемой, что комфортный для работы подрамник не поместится в комнате. Так что мне нужно было место, где разместить начатую работу.

Кабинет мне выделили такой: коробок с кафельным полом и стенами, двумя глубокими раковинами и стальным столом-каталкой. Аскетично, но мне много и не нужно, главное —

что есть хорошая вентиляция, яркий свет, вода, место, где разместить краски и инструменты, и кроме меня тут никто не будет шастать, что исключает порчу рисунка!

— Кого из тебя в Корне готовили? — заявил Риба, пораженно разглядывая натянутый, как барабан, шелк и черновой набросок.

Не понимаю, чем его так впечатлили мои художественные способности.

— Могу я на этот вопрос не отвечать? — вежливо улыбнулся, непрозрачно намекая, что ответа в любом случае не будет. — А за комнату спасибо, — на всякий случай поблагодарил, пока не забыл.

Выдуманный из головы рисунок пока что был лишь эскизом на бумаге, но я уже видел черное кимоно с красными цветами по подолу и золотым шитьем. Расшивать, естественно, буду уже не я. Талантов у меня много, но шитье к ним не относится от слова "совсем", мой максимум кривенько заштопать дырку и пришить пуговицу, чтоб ее можно было выдрать только вместе с куском одежды.

Проводив задумчивого начальника взглядом, я принялся обустраиваться. Конечно, мне было интересно узнать, как продвигается исследование бумаг Орочимару, но здесь не компьютерная игра и конкретных сроков никто не даст. Тем более что по коллегам видно — у них перманентный завал. Отдыхать некогда, не то что изучать что-то запредельно сложное.

Заперев за собой на ключ, я повесил простенькую печать-замок на видном месте. Обычно их прячут, но в моем случае это не дополнительная защита, а своеобразная табличка "не влезай, убьет".

Мастерская Каруйи Рея претерпела заметные изменения: пропали высокие шкафы, кабинет раздался вширь из-за присоединения к нему соседнего помещения, пропали стоячие столы и высокие полки, но просторнее от этого не стало. Теперь кабинет казался неопрятным, душным, темным, депрессивным. Сам мастер выглядел сосредоточенно и хмуро, паяя что-то под микроскопом, будто пытаясь утопиться в работе.

Отогнав от себя сизую нитку испарившегося флюса*, поздоровался.

Рей поначалу отреагировал на идею с костюмом, как Енот, но затем встряхнул головой, посветлел лицом, и спешно начал что-то рисовать и писать на большом листе бумаги карандашом, который достал из-под неряшливой кучи чертежей, чуть не спалив их паяльной лампой. Здесь я уже был не нужен, а сам костюм передаст Енот, предварительно изучив его самостоятельно.

До вечера я работал в Госпитале, помогая в приемном покое вместе с клонами, разгрузив немного медсестер. Чем заслужил стенания друзей-врачей, что им бы тоже не помешала моя помощь. Но я отмазался от более вдумчивой работы, посетовав, что не получил разрешения у Араигумы. На самом деле просто не хотел забивать себе голову и наваливать на себе лишнюю ответственность. У меня же вроде как отдых, не? В целом дела были лучше, чем сразу после нападения, но до рутинной суеты еще далеко.

Примечания:

*Георг Вильгельм Фридрих Гегель: "История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса"

*Топ-10 случаев, когда нападает "РАБОТУН"

1. Начальство наблюдает

2. Все сроки просрали

3. Пообещали премию

4. Захотелось выпендриться перед коллегами

5. Начальство похвалило

6. Начальство вставило люлей

7. Некого сделать крайним

8. Новичок

9. Просто вдруг, внезапно и беспричинно

10. Нравится работа (самый редкий случай)

__________

Персональная благодарность =)

__________

Epic Arkady 29 марта 2020, 20:23

*Виктор узнает о свитках*

Игнат учит снежинок говорить по-русски:

— И так... Теперь все вместе!..(????)?

— Витя, прости!(ToT)

— Больше слез и раскаяния!!!?(*???*)?

— Витя, пощади и не губи!.. (Ї?Ї)

* Цель, попавшая в барьер, застывает на месте и не в силах пошевелиться. Однако, обладая большим запасом чакры, его можно преодолеть.

*Дзабутон — японская плоская подушка для сидения.

Дзабутон обычно используется для сидения на полу, но его также используют, когда сидят на стуле. Дзабутон имеет квадратную форму с длиной стороны 50-70 см и толщиной в несколько сантиметров. Дзабутон набивают растительным пухом или хлопчатобумажным ватином. Подушки могут иметь деревянную спинку для удобства.

* Сётю (яп. Сё:тю:, букв. "жжёное вино") — японский крепкий спиртной напиток. Более крепкий, чем саке; обычно его крепость составляет 25 градусов (слабее водки, но крепче вина).

Существует 6 правильных способов пить сётю:

1. В чистом виде. Хорошо охлажденным из стопок маленькими глотками, а не залпом, как водку, закусывая блюдами национальной японской кухни.

2. Со льдом. Лед охлаждает и при таянии слегка разбавляет сётю.

3. Разбавляя водой (по вкусу, вода должна быть теплой, не ниже комнатной температуры).

4. С фруктовым соком и молочным улуном (вид чая). Пропорции на вкус, обычно на 1 часть алкоголя берут 3-4 части сока или улуна.

5. В составе коктейлей (например, Chuhai — сётю, газированная вода, фруктовый сок, чаще всего цитрусовый).

6. С японским пивным напитком хоппи (hoppy). Стопку сётю запивают хоппи.

*"Храпящий в лесу" — Морино Ибики.

*Батик — ручная роспись по ткани с использованием резервирующих составов. Древнее текстильное ремесло, происхождение которого связано с Африкой (Египет), Китаем, Японией и Центральной Азией, более распространен сегодня в Малайзии и Индонезии.

*Сибори (шибори) — батик по-японски: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%B8%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%B8

Не путать с шибАри! =D

Большинство девушек ищет такого парня, который бы их смешил, но в то же время смог защитить. Другими словами, им нужен клоун-ниндзя!

* Флюс (лат. Fluxus — поток, течение) — вещества (чаще смесь) органического и неорганического происхождения, предназначенные для удаления оксидов с паяемых поверхностей, снижения поверхностного натяжения, улучшения растекания жидкого припоя и/или защиты от действия окружающей среды.

_______________

Спасибо тем, кто поддержал фик рублем. =) Я очень это ценю.

"Комментарий от перевода: У вас лучший фанф по Наруто. Слежу за Ирукой очень давно)"

Спасибо=)

http://samlib.ru/img/k/kerr_r/prodolzhenie2glawy/irukawchakrobroneok3.jpg