|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 7.
Квартирка Ярцева занимала ни много — ни мало, а весь пятый этаж в доме на Лиговском проспекте. И приглядывала за ней прикрепленная экономка с парой горничных. Все как на подбор — хоть сейчас в модели, но все-таки встретившая нас в день прибытия Эльза Ивановна впечатлила больше всех. До сих пор бюст седьмого-восьмого размера вживую не видел, поэтому при первой встрече мы с Борькой просто замерли, открыв рты. Догадываюсь, какие мысли бродили в голове у Черного, но у меня вертелась одна-единственная: как с такой развесовкой она может нормально ходить?
— Борис Львович, Егор Николаевич, добрый день!
В ответ мы смогли только кивнуть, слова потерялись и находиться не спешили.
— Прошу! Комнаты для вас приготовлены, Аня и Ирина вас проводят!
Прекрасно представляя силу своего воздействия на мужские умы, великолепная мамзель повела плечом, отчего грудь всколыхнулась, вгоняя Борьку в еще больший ступор, а после, изящно посторонившись, запустила нас внутрь. При движении униформа волнующе натянулась на проблемном месте, но намертво пришитые пуговицы удержали богатство, заставив нас с приятелем судорожно сглотнуть и сконфуженно переглянуться. Незаметно бросив ей вслед поверхностную диагностику, убедился, что продукт абсолютно натуральный и не содержит никаких искусственных добавок. Да уж, а Лев Романович-то, тот еще затейник и шалун! Ни за что не поверю, что все это великолепие предназначено исключительно для созерцания!
Однако всего за пару дней выяснилось, что дамочку держат не только за выдающиеся пропорции. При первой же отлучке простейшая сигнализация из нескольких шерстинок на портфеле с документами оказалась нарушена, хотя на первый взгляд бумаги выглядели нетронутыми. И пусть я не брал с собой на квартиру ничего важного, сам факт мне страшно не понравился, так что вопрос собственного жилья встал остро. Пока мы, высунув языки, носились по городу, закупая все необходимое к школе, я молчал, но теперь, когда сборы позади, стоило прояснить этот момент.
Культурно просветившись в процессе экскурсии по гимназии, мы с приятелем не спеша брели по проспекту. Многих школьников с учебы забирали на машинах, создавая затор на и так загруженной центральной улице, но нам проще было дойти пешком, чем связываться с каким бы то ни было транспортом. Идею съезда с папенькиных хором Борька внезапно поддержал на ура:
— Хоть сегодня! Эти дуры меня уже достали!
Не удержавшись, хихикаю: неугомонная Эльза Ивановна буквально преследовала парня, врываясь в его комнаты в самые неожиданные моменты, к чему приятель оказался совершенно не готов. Да и две горняшки ненамного отставали от начальницы. Меня они при этом неприкрыто игнорировали, сосредоточив все усилия на гасителе. Не то, чтобы мне было завидно, но... да, ладно, черт с ним, мне было завидно! То и дело мелькавший в пределах досягаемости Эльзин бюст не давал мне покоя, так и подначивая хотя бы потрогать, чтоб убедиться в отсутствии оптического обмана и любых других фокусов, да и оставшиеся девушки стоили внимания. Но, увы, я у них котировался где-то на уровне хозяйского домашнего животного: кормить и ухаживать — без проблем, а вот что-то большее — облом.
— Что, Иришка опять спинку порывалась потереть?
— Нет, вчера Анна заходила, проверяла, хорошо ли закрыта форточка! — скосившись на мою гнусную ухмылку, приятель корчит зверскую рожу и грозит исподтишка кулаком, — Смейся-смейся, если что — тебе этих куриц откачивать! — Борису, несмотря на возраст и закономерно проснувшийся интерес, не очень-то понравилось быть загонной дичью и призом в соревновании девушек.
— Ладно, не жмись, в случае чего — откачаю, главное вовремя позови! — Борька краснеет, но кивает, принимая к сведению.
— Скажи-ка мне лучше, господин Черный, как дворянин дворянину, а это нормально, когда прислуга так себя ведет и в вещах гостей шарится, или какие-то ограничения есть?
— Тоже заметил? — морщится Борис, а спустя несколько минут продолжает, — Не знаю. Сам видишь, их здесь явно не ради работы держат, но какие-то азы поведения вколотить должны были. Багаж, одежда, порядок — здесь вопросов нет, но личные вещи и бумаги нормальный персонал трогать не должен. Их вообще никто кроме хозяина и его доверенного помощника обычно не берет, разве что сдвигают при уборке. А эти...
— Ага! Значит, мне не показалось!
— Похоже на то.
Тема была больная и неприятная, судя по недомолвкам, приятель небезосновательно подозревал зачинщиком состоявшихся тайных обысков собственного отца, и на него же думал по поводу домогательств девушек. А поскольку я целиком и полностью был согласен с его выводами, обсуждать особо было нечего. И вообще, по большому счету: была ли это собственная дурная инициатива прислуги или распоряжение Льва Романовича — обоим было все равно: до определенного предела мы были согласны мириться с некоторым присмотром, но тотальный контроль был перебором.
— Полдня у нас есть еще, может, к Александру Леонидовичу тогда скатаемся? Посмотрим, что за базу он отхватил?
— С удовольствием!
Бушарин, как оказалось, втайне от всех страдал (или наслаждался?) гигантоманией. Найденные нами с Земелей варианты он забраковал и нашел свой собственный — стоящая на грани банкротства фирма спешно распродавала имущество, в число которого входил пустующий судоремонтный заводик или, судя по размерам, скорее крупная лодочная мастерская. Смешная по столичным меркам цена подбила профа на авантюру, и он приобрел мне в собственность это счастье. Оборудование с него ушло отдельным списком, а нам досталось два старых требующих капитального ремонта эллинга и здания административного корпуса и мастерских. Располагалось все это великолепие на берегу Невы, но достаточно далеко от центра — поездка сюда заняла у нас почти два часа.
Утешало одно — Земеля с Шаманом, обойдя с нами весь участок и строения, застолбили половину под будущую базу агентства, а оставшиеся помещения вполне можно было приспособить под жилье, но вот что делать с расстоянием?
— Сухопутные вы морды! — выдал нам пьяненький сторож, таскавшийся следом и ставший свидетелем моих размышлений вслух.
— Ага! Над городом полеты запрещены, между прочим! — неожиданно для себя отвечаю на наезд.
— Тьфу! Летчики — хренолетчики! Дурак ты, барин! Катер купи! — и нетвердой походкой мужичок покинул нашу компанию, оставив нас обтекать. Действительно, имея в своем распоряжении два вида средств передвижения — МБК и автомобили, мы совсем упустили из виду третью возможность — реки и каналы, частой сеткой покрывающие территорию столицы. Движение по ним, конечно, регламентировалось, но сдать на лодочные права или нанять обученного человека вряд ли представляло особую сложность.
— Идея стоящая, я бы и для "Кистеня" не отказался, — высказывается Олег, — Никто не знает, где можно приобрести?
— Завтра буду у Задунайских, спрошу. Кирилл Александрович на флоте служил, наверняка что-то подскажет. А нет — так по объявлениям попробуем пошерстить, но я думаю, князь поможет.
— Заметано.
Воскресный обед у Задунайских, как всегда был на высоте, а после него мужская часть по традиции удалилась в кабинет хозяина попыхтеть трубочкой и продегустировать очередной напиток. Вот тут-то я и вылез со своей просьбой, насчет, где купить списанный флотский катер. После короткой дроби пальцами по столу Кирилл Александрович решительно пододвинул к себе телефон и начал крутить диск.
Абонент ответил быстро, после приветствия и разговора о здоровье и семье, князь озвучил собеседнику мой вопрос. Судя по поощряющим возгласам мужчины, на другом конце провода принялись перечислять варианты.
— "Касатка"?.. — заинтересовался Кирилл Александрович каким-то предложением, -Какого года?.. И?.. Конфетка, говоришь?.. Подожди секунду!
— Пятьдесят тысяч потянешь? — спросил он, прикрыв микрофон рукой.
— Потяну, но с трудом... — промямлил я, в моем представлении катер не мог стоить больше, чем легковушка, а тут такая сумма! Для сравнения — вся база со строениями была куплена профом за сто восемьдесят тысяч, но это вложение в любом случае себя отобьет хотя бы со временем — столица имеет тенденцию разрастаться, а земля дорожать, а вот насчет лодки у меня были сомнения.
— Пантелей, не гневи бога, снизь до сорока! — пророкотал тем временем хозяин своим басом, — Да, только не говори мне, что ты его новенький с завода брал, ни за что не поверю!.. Да-да, без ножа режу!.. Так мы договорились? — продиктовав неведомому Пантелею мои данные, князь начал прощаться, — Заехал бы ко мне на следующие выходные!... Давай на морскую рыбалку! На яхте!.. Тогда до встречи! А молодой человек к тебе после шести подъедет.
Положив трубку, князь обрадовал меня почти состоявшейся сделкой:
— Вот адрес, Пантелей Юрьевич Горевой тебя ждать вечером будет. Катер серии "Касатка", восемьдесят восьмого года, очень удачная серия — до сих пор выпускают. Для тебя и твоего "Кистеня" — самое оно будет.
Слово "Касатка" для меня ничего не говорило — единственный опробованный мною катер в прошлой жизни принадлежал моему начальнику, стоял в лодочном сарае на его даче, носил гордое имя "Шлюховоз" и использовался в точном соответствии с названием, так что оставалось лишь положиться на профессионализм хозяина — для того и обратился. Смущала, конечно, цена, я вообще-то тысяч на пять максимум ориентировался, но опять же, князю видней, а средство передвижения нужно быстро. Так что, поблагодарив мужчину, взял адрес, чтобы сразу из гостей отправиться за приобретением.
— Меня окружают психи и маньяки!
Эта мысль окончательно сформировалась вечером того же дня при взгляде на качающийся на волнах в лучах заката катер, владельцем которого я скоропостижно стал с легкой руки князя. Катер! Лодочка с моторчиком, блин! Нашел, у кого попросить помощи! Как оказалось, мои понятия о необходимом средстве передвижения и понятия князя резко различались. Потому что я только что стал обладателем не самого маленького транспортно-десантного катера. Интересно, а попроси я кораблик, мне бы линкор по дешевке подогнали?
— Что-то не так? — низенький живчик Горевой с повадками матерого старшины-снабженца гордо стоял у причала, куда его подчиненные подогнали покупку. До этого он почти час ездил мне по ушам, травя флотские байки и угощая крепким до невозможности чаем.
— Нет-нет, что вы, Пантелей Юрьевич! Я просто не таким его себе представлял...
— Ну, вы правы, тут есть некоторые модификации... — дальше пошли подробности, которые я просто не мог понять в силу полного профанства, но сам катер произвел на меня незабываемое впечатление.
И вот стою я на берегу Невы, любуюсь на хищный силуэт "Касатки" за номером 768, и старательно укладываю в голове мысль, что это — МОЁ! А еще ищу идею — как отогнать это чудо к себе на базу, не имея ни малейшего представления ни о способе управления, ни о правилах навигации, в общем, имея полный ноль знаний о судовождении.
— Пантелей Юрьевич! А можно попросить кого-то из ваших людей помочь мне?..
Вот вроде только что шли первый раз в школу, как уже октябрь. За круговоротом дел я почти убедил себя, что живу обычной жизнью шестнадцатилетнего парня, но реальность как всегда богата сюрпризами.
Начать с того, что Борис влюбился! Это кошмар! Люда то, Люда сё! Глаза ее, как небо, губы, как розы, грудь... гм.... До ниже талии мы еще не дошли. Староста пустила корни в Борькином сердце и прополке не поддавалась. Конечно, первая любовь — это прекрасное чувство, и я изо всех сил крепился, выслушивая дифирамбы красавице, но иногда так и подмывало треснуть чем-нибудь тяжелым по белобрысой башке, чтоб этот фонтан красноречия наконец-то заткнулся.
Проблемка вроде выеденного яйца не стоит, но девушка благосклонно отнеслась с неуклюжим ухаживаниям Чёрного, и теперь вместо собственных занятий два-три вечера в неделю я проводил, таскаясь с этой парочкой в кино, на концерты, в музеи. Духовно просветлялся, в общем. Карма от этого, вероятно, чистилась, чакры отмывались, но дела почему-то не делались. А если учесть, что в компанию мне Людочка приглашала своих подружек по очереди, то степень моих страданий утраивалась, если не больше. Они ведь, наверно, замечательные девочки, но на протяжении всего времени встречи они говорили, говорили и говорили! А потом, когда мы прощались, эстафету подхватывал Борька! И тоже говорил и говорил!
Ради собственного спокойствия, как мог, навел справки о Марцевых — так себе род, ненамного выше моего нынешнего уровня и достатка, разве что постарше на пару веков. Несметных богатств нет — поместье с двумя деревушками и несколько магазинов в городе, старший брат девушки помогает родителям, средний — служит в армии, Люда тоже собирается после школы заняться семейным делом. Дед — патриарх сидит безвылазно в родовом гнезде, занимается хозяйством. Обычный небольшой род, коих тысячи, а девчонку впихнули в гимназию, скорее всего с целью показать товар лицом в поисках выгодной партии, других вариантов у меня не родилось. Для Бори девушка подходила с натяжкой — сила дара чуть-чуть выходила за середнячка — только-только, чтоб не испытывать дискомфорта в процессе общения с гасителем.
Вторая проблема плавно вытекла из первой: давно и безнадежно влюбленный в старосту Щелоков не простил Борьке успеха там, где сам потерпел поражение, и сумел-таки мелко (или крупно — смотря с какой стороны на это поглядеть) напакостить. С его подачи мужская часть класса принялась нас игнорировать. Все общение между нами свелось к коротким репликам, вроде "да-да", "нет-нет", а даже простой разговор на любую тему никто уже не поддерживал, вплоть до не примкнувшего ни к какой компании Артура Быкова, попавшего в наше элитное заведение, как победитель олимпиады по математике. Впрочем, он и раньше не стремился к беседам на отвлеченные темы, стараясь выжать максимум из учебы, но, честное слово, становилось как-то обидно. Борька, увлеченный собственными переживаниями, этого не замечал, а вот я был не прочь пообщаться с кем-то еще.
Сегодня Людочка уезжала от школы не на машине, а на катере, так что Борька с удовольствием провожал девушку до набережной обводного канала, а я тащился сбоку и чуть позади.
— Ух-ты, чей это интересно? — красавец катер, который мы после ожесточенных споров с Чёрным, сведенных к ничьей, тупо назвали "Касаткой" и даже намалевали имя на борту, терпеливо ждал у причала, привлекая внимание тех немногих, кто подобно нам пользовался водным транспортом.
— Мой! — виновато вильнув глазами в мою сторону, хвастает приятель старосте. По нашей давней договоренности в школе я прикрывался его именем, так что парень всего лишь выполнил условие, но чувствовал себя при этом слегка не по себе.
— Твой?!! Вот это да! А зачем? Вам же несколько кварталов пешком?
— Решили съехать от отца, — не вдаваясь в подробности, проинформировал Чёрный девушку. Поскольку это не было чем-то из ряда вон, интереса тема не вызвала.
— Ничего себе! И куда вы теперь? — Люда зябко кутается в воротник пальто.
— В сторону Мальцево, там теперь живем.
— Так мы соседи?
— Ммм? Соседи? — Борька берет девушку за замерзшую ладонь и начинает согревать дыханием.
— Мальцево — там наша усадьба стоит, дед там живет. У родителей квартира на Фонтанке, но на выходные часто туда ездим. Если что, подбросите как-нибудь?
— С удовольствием! — расцветает Борис от интереса предмета обожания.
Не в силах дальше смотреть на эту пастораль, машу рукой парочке и иду в сторону нашей посудины, где суетится Михалыч. Тот самый бухарик-сторож, так удачно подавший идею, в качестве охраны нам не подходил, к тому же приехавшие из Москвы с Земелей и Шаманом ребята попросили разрешения на первых порах разместиться на базе, обеспечив присмотр. Китайцы заселились туда вообще еще раньше, помогая Бушарину развертывать лабораторию. Но, увидев пригнанный людьми Горевого катер, мужичок показал себя совсем с другой стороны.
В день состоявшегося переезда я увидел перед собой не жалкого пропойцу, а бравого моряка. И пусть его форма была старой и заштопанной, но сам он был трезв как стеклышко, а глаза алчно косились в сторону эллинга, куда завели "Касатку".
— Ваше благородие! Разрешите обратиться?
— Слушаю внимательно, — в преобразившемся мужчине я даже не сразу узнал уволенного сторожа.
— Ваше благородие! Возьмите меня на катер, а? Все равно ведь вам кто-то потребуется?
— Имеете опыт? — отвлечься от суеты, связанной с обустройством показалось мне неплохой идеей. Стук молотков в нашем новом жилище не стихал, под руководством Бориса Ван и Ли сколачивали вешалки для его обширного гардероба, мне же, меняющему жилье уже в который раз за этот год, хотелось одного — удрать куда-нибудь подальше.
— Так точно! Имею! — все необходимые бумаги, позволяющие хоть сейчас встать за штурвал, у Савелия Михайловича действительно были. А после пробной прогулки по Неве Михалыч был единогласно (моим единственным голосом) утвержден на роль капитана "Касатки". Помощника он обещал найти и представить на утверждение в ближайшем будущем, а единственное условие — не пить на рабочем месте — принял без возражений.
— Ваше благородие! — обращение Михалыча царапало слух, но по-другому звать меня он решительно отказывался, — Олег Петрович на связь выходил, просил забрать их у Смольного.
— Просил, значит заберем. Топлива-то нам хватит?
— Так точно!
— Сейчас, Борис напрощается, пойдем. Я в каюту, — погода с утра ощутимо портилась, начал накрапывать мелкий дождичек, приправленный порывами речного ветра, так что находиться наверху не было ни малейшего желания.
— Понял, — коротко ответил кэп.
Спустя несколько минут в дверях каюты показалась светлая макушка Чёрного, а катер, плавно набирая ход, отправился за Земелей. Смотреть на виды в окошко иллюминатора уже через некоторое время потеряло смысл — усиливающийся дождь окрасил весь мир в серый цвет, так что на пару с Борисом принялись за домашку. Можно было, конечно, подняться на мостик и попросить Михалыча дать очередной урок вождения, но в оживленной части города, где постоянно сновали туда-сюда другие суда и судёнышки, отвлекать человека за штурвалом было чревато, так что требовалось дождаться, когда катер пойдет в сторону дома, покинув пределы центра. А просто стоять в рубке, теряя время и надоедая капитану, тоже не хотелось.
Земеля с Шаманом и парой бойцов агентства, загрузившись на катер, привели с собой дорогого гостя — Метелицу, до которого я пока еще не добрался, разрываясь между школой, базой, деловыми визитами и другими делами. Что уж говорить, если я даже маму за все это время всего пару раз навестил! А теперь Иван решил, не дожидаясь приглашения нагрянуть к нам на огонек, договорившись заранее с парнями устроить мне сюрприз. Радость от встречи была неподдельной, все-таки за короткое время мы успели прикипеть друг к другу. Как по волшебству на месте убранных тетрадей и учебников возникли свертки со снедью и термосы с горячим чаем. Выделив бойцам, устроившимся в соседней каюте, по паре бутербродов от барских щедрот, усаживаемся вместе за столом и наперебой делимся новостями.
— Пойду покурю, — спустя некоторое время Ваня собирается выйти на палубу.
— Ты ж не курил? — в один голос спрашиваем мы с Алексеем тоном строгих бабушек.
Метла корчит виноватую рожицу и оправдывается:
— Да вот, в морге поработать успели... Не удержался...
Как и во многих медицинских ВУЗах обучение первокурсников начинали с анатомического театра, отсеивая слабонервных и неспособных. Даже меня в свое время в больнице специально водили посмотреть на трупы, но особо на детское сознание не давили, а вот над взрослыми измывались на полную катушку. Наверно, правильно, какой смысл учить человека, который не сможет применить потом свои знания? Но про то, что многие будущие врачи после таких уроков начинали курить, я тоже слышал даже в предыдущей жизни.
— Ладно, мораль читать не будем, не маленький! Пошли, мы тоже с тобой за компанию проветримся, — иллюминатор в каюте не открывался, а пять здоровых парней за короткое время надышали до духоты, так что проветриться действительно не помешает, тем более, что дождь вроде бы утих.
Пока Иван пыхтит и чертыхается, пытаясь прикурить на ветру, любуемся видами с реки. Архитектурный ансамбль потрясает красотой и величием. Особняк или скорее дворец Задунайских удачно вписывается в панораму, но мельтешение света в окнах привлекает мое внимание.
— Леха, посмотри на то здание! Что-нибудь необычное замечаешь?
— Здание, как здание. Красивое, — удивленно отзывается Шаман.
Привлеченные моим вопросом, парни начинают вглядываться в особняк, но не видят того, что вижу я: сквозь стекла мелькают трассеры от магии. Хотя при пристальном разглядывании Метла первым неуверенно замечает вспышки выстрелов, едва заметные за тонированными окнами.
— Михалыч! Правь к тому причалу! — врываюсь я в рубку.
— Есть править!
— Это ведь дом Задунайских? — уточняет Олег.
— Да, и там бой, — произношу, нервно сжимая ограждение. Видимые только мне характерные следы водяных лезвий не дают иной трактовки, вряд ли Задунайские настолько сошли с ума, чтоб позволить кому-то отрабатывать боевые приемы прямо в доме. В этот момент одно из стекол покрывается частой сеткой трещин, но остается стоять на месте. Бронированный материал почти выдержал попадание, окончательно развеяв сомнения.
За что уважаю своих приемных родичей и товарищей — никаких вопросов, типа, а надо ли это нам? а может, ну его? Сухо кивнув, пилоты начинают готовиться к бою. Начав использовать катер для нужд "Кистеня", бывшие вояки успели позаботиться о заначках, так что на свет быстренько извлекаются автоматы, пистолеты и патроны.
— Я с тобой! — твердо заявляет Борис.
— Борь, там бой! И стрелять будут не понарошку! — пытаюсь отбить у товарища желание повоевать.
— Тем более! Сто раз ведь отрабатывали! — Борис, связавшись с нашей воинственной компанией, почти с самого начала пытался наладить боевой тандем.
Теоретически, сильная сработанная связка "гаситель-одаренный" была почти неубиваемой на поле боя, но это только в теории, ведь до нынешнего лета тренироваться в полную силу Чёрному было не с кем. Но вот оторванных от практики знаний у товарища моего хватало, а это в данном мире — уже полдела. И тут, кстати, надо отдать должное Ярцеву-старшему, — в свободном доступе сведений о возможностях и работе гасителей было крайне мало, какими путями он добывал сыну нужную литературу — боюсь даже спрашивать. Я сам, уж на что люблю читать, владел до встречи с Чёрным лишь крохами информации по теме.
Еще нам повезло, что Шаман имел небольшой опыт работы с подобным Борьке. Правда, Алексей честно признавался, что опыт действительно небольшой: в их летном училище искали пару молодому гасителю и по очереди ставили с ним курсантов на неделю-две. Сработаться им не удалось, среди претендентов был отобран другой парень, но какие-то приемы запомнить пилот успел. Плюс, опять же с его слов, тот и в подметки Чёрному не годился, зато даром своим управлял мастерски, выводя из строя исключительно одаренных противников, не затрагивая остальных. Нам с Борей, конечно, до такого было далеко, но концентрировать свою силу хотя бы в нужном направлении, оставляя безопасную зону за спиной, тот научился. Помимо обучения это еще был способ "накормить" гасителя, так что от таких тренировок вечно "голодный" Борис никогда не отказывался, а наоборот вытаскивал меня на них с видимым удовольствием.
Что со мной сделает Лев Романович, если с сыном что-то случится, предпочитаю не думать. Но здесь не тот мир, чтоб прятать молодых парней в десятки слоев ваты. А, судя по двум чужим катерам, пришвартованным у причала Задунайских, опасно будет везде.
— Точно решил?
— Точно, там же Маша! — расписания с мелкой у нас были разные, но вот в кафе при гимназии мы часто пересекались. Места за столиком на шестерых почти с самого начала распределились следующим образом: два занимали мы с Борисом, два — Люда с подружкой, которая периодически менялась, а вот два оставшихся без малейшего стеснения застолбила за собой и подругой Задунайская, так что с княжной Чёрный был знаком теперь не только по моим рассказам.
Посмотрев на нас, Земеля, а за ним Шаман скидывают броники и, не слушая возражений, упаковывают меня и Бориса. Благодарно киваю.
Всматриваясь в окна, вычленяю два места столкновения, как назло, они абсолютно в противоположных концах здания. Накидав на вырванном из тетради листе план дома, нарезаю задачи:
— Метла, остаешься на катере! — оборачиваюсь к проверяющему автомат Ивану.
— Аргументы?
— Если что, отступать сюда будем, приготовься лечить.
— От тебя будет больше проку.
— Мне в любом случае внутрь идти, меня хозяева знают, от остальных лечения точно не дождешься, а от Чёрного еще и вред будет.
— Принимается, — нехотя соглашается будущий медик.
— Шаман, идешь на четвертый этаж направо. Видишь окно под статуей какой-то бабы?
— Артемиды — лучницы?
— Не умничай! Где-то там трое одаренных, зажимают хозяев к краю здания. Если не ошибаюсь — Вениамина и Мишу. Ты их обоих в лицо знаешь, будет проще. С собой берешь Шоту и Гальку, пусть страхуют.
— Может, кого-то из них с собой возьмешь?
— Будут мешаться, они с гасителями дел не имели.
— Хорошо, принято.
— Зёма, на тебе контроль тех, кто в катерах. Я их сейчас усыплю, но сразу же пойду внутрь, у тебя будет минут десять. Пусть Михалыч немного поможет, я ему скажу.
— Вязать или ...? — уточняет Олег.
— Вязать, но смотри по обстоятельствам. Вряд ли там много народу — по паре человек на катер, должен быстро управиться. Потом занимаешь позицию на крыльце — делать тебе в здании нечего!
Олег морщится, но соглашается, его огонь и молнии для боя в помещениях не подходят.
— Принято.
— Боря мы с тобой в левое крыло, третий этаж, там покои хозяев. Слушаешься меня без разговоров, это понятно?
Гаситель кивает, но я настаиваю на внятном ответе:
— Понятно? Не слышу!
— Принято, — подражая бойцам, откликается чуть дрогнувшим голосом Борис.
— Шота, Галька, с меня премия и боевые, — обращаюсь к рядовым наемникам, также деловито, как и пилоты подгоняющим снаряжение.
Сгоняв до Михалыча, ввожу его в курс дела. Кэп невозмутимо кивает, но в движениях появляется собранность и решимость, а в глазах мелькает злой огонек.
— Пистолет для меня найдется?
— Сейчас принесу.
Набережная живет обычной жизнью: немногочисленные прохожие спешат по своим делам, не обращая внимания на происходящее в особняке — магические техники почти всегда бесшумные, а огнестрел у нападавших вероятно оснащен глушителями. С левого катера нам машет рукой человек в цветах Задунайских. Секундные сомнения разрешает белая повязка на рукаве — такие дополнения к форме не предусмотрены. Не дождавшись с нашей стороны реакции, бандит вскидывает ствол и стреляет в сторону рубки. К его большому огорчению у нас все-таки десантный катер, и в отличие от оружия, броню с него никто не снимал, так что выстрелы не причиняют никому вреда, бессильно выбивая искры с обшивки.
Привлеченные поднятой тревогой, на правом катере появляются еще два персонажа, присоединяясь к бесполезной стрельбе. Дождавшись, когда расстояние между нами сравняется до приемлемого, бросаю усыпление. По отмашке "можно" мимо меня с разбегу приземляется на вражескую палубу Земеля, а мы спрыгиваем на причал и несемся в здание. Попытку открыть по нам огонь из окон первого этажа прекращаю все тем же заготовленным усыплением, но на этом выдыхаюсь почти полностью — и расстояние, и объем, и усилие были за пределом моих возможностей.
— Зёма, контроль первого этажа, пятое окно слева и, похоже, кто-то в холле! — запыхавшись, командую в рацию.
— Сделаю!
Снеся двери, врываемся внутрь. Тела спящих и убитых нападавших перемешаны с телами настоящей охраны. Монструозный диван, запомнившийся мне по прошлым посещениям, весь изрешечен и измазан, из-под ножки течет темная кровь. Не останавливаясь, несемся наверх по лестнице, пока враги не очухались — Земеля здесь разберется.
На третьем этаже расходимся в разные стороны: Шаман с бойцами несется дальше по лестнице, а мы сворачиваем в хозяйскую часть. Короткими перебежками крадемся по коридору, старясь максимально использовать колонны и выступы. Забег прекращают едва слышные выстрелы, выпущенные в нашу сторону. Чудом избежав попадания и рикошетов, затаиваемся за выступом стены. Так и хочется дать в ответ очередь, но громкие звуки насторожат тех, кто за дальней дверью.
— Жри его! Пятнадцать метров вперед, на одиннадцать часов, — командую дезориентированному Борьке.
Бледный парень непонимающе смотрит на меня, но после чувствительного тычка и произнесенной свистящим еле слышным шепотом матерной тирады из прострации выходит. Вот она - сила слова! Осознав, наконец, что от него требуется, гаситель сосредотачивается и осторожно вытягивает руку за пределы укрытия. Черная бездна в его теле приветливо распахивает зев и стекает в сторону врага, образовывая воронку, направленную в сторону противника. Только бы удержал, только бы удержал! — молюсь всем богам разом. Съежившись, как будто это может помочь, прячусь от голодной мощи за спиной гасителя, вспоминая все упражнения на удержание источника — с моим почти пустым резервом попадать под технику категорически нельзя. И параллельно краем глаза любуюсь Бориной работой: сколько раз видел это зрелище, но до сих пор не могу привыкнуть к этой жуткой красоте или красоте жути.
Глухой звук от упавшего тела и бряцанье по полу выпавшего оружия заставляют нас вздрогнуть. Борька вопросительно смотрит на меня, а я кувырком перекатываюсь к противоположной стене. Отсутствие реакции дает надежду, что все получилось, и бандит или бандиты в отключке. По моему сигналу Борька с видимым усилием загоняет силу под контроль, и мы единым махом преодолеваем последний участок, забыв или забив на необходимость передвигаться зигзагами от укрытия к укрытию. На будущее ставлю себе зарубку на этот счет, что-то рано мы возомнили себя бессмертными.
Найденного за очередной колонной едва живого бойца с белой повязкой на руке приканчиваю выстрелом в голову из его же оружия.
У тяжелой двери останавливаемся. Здесь я никогда не был, поэтому расположения помещений не знаю. С другой стороны, а не похрен ли? До крайней стены дома осталось метров пятнадцать-двадцать, звуков боя уже не слышно, так что стоит поторопиться. Распластавшись на полу, приоткрываем дверь. В щель видно удерживаемого блокирующей сетью стоящего на коленях князя, перед которым расхаживает одаренный молодец, вещая что-то о величие клана. Антонина Викторовна в луже крови лежит в углу залы, а вот Машу я не вижу.
— Гаси всех, кого надо вытащу! — шепотом отдаю приказ.
— Уверен?
— Делай!
Вечно голодный источник не подводит: заозиравшийся чужак, слепо полагавшийся на свои магические силы изо всех сил пытается что-то накастовать, не понимая, что этим только облегчает работу гасителю. Пока он мечется, пытаясь разобраться, второй одаренный, державшийся до этого вне поля зрения, бросается к князю, но очередь моего автомата утихомиривает его пыл, одна из пуль попадает в голову, а с такими ранами трудно выжить даже магу.
— Достаточно! Контролируй проход! — одаренный противник мешком осел на пол, второй, раненый мной уже давно не дергается.
На этот раз Борьке требуется меньше времени для возврата контроля: то ли "наелся", то ли адаптировался. Дождавшись кивка от гасителя, бросаюсь внутрь.
Мне повезло: измотанный схваткой с князем и его охраной одаренный мало чем отличался от обычного человека, хотя до сих пор оставался в сознании. Из последних сил он продолжал тянуться к автомату, валявшемуся в метре от него. Откинув оружие, указываю на него Чёрному:
— Выпей, сколько сможешь, но не убивай!
— Могу не сдержаться!
— Туда ему и дорога, но лучше сдержись!
Мужчина, раненый моей очередью, еще еле-еле дышал, но шансов на спасение без оперативного вмешательства у него не было. Без зазрения совести добиваю страдальца и осматриваю остальные тела. Трех солдат с повязками связываю их же ремнями и только потом бросаюсь выпутывать князя.
— Машка, свои! — ору на шатающуюся девчонку, выбравшуюся из незамеченного ранее укрытия и отчаянно сжимающую пистолет.
Борис подлетает к княжне, выворачивая из пальцев оружие, и прижимает к себе содрогающееся в истерике тело.
— Черный, пару пощечин, пусть идет и смотрит мать! На тебе вход!
Укоризненно глянув на меня, товарищ подводит плачущую княжну к телу Антонины Викторовны, в котором еле-еле теплится жизнь. По уму требуется сначала заняться ею, но князь тоже выглядит не лучше. А он быстрее возьмет на себя руководство, чем раненая женщина.
Связываюсь с Земелей:
— Что у тебя?
— Чисто!
— Шаман?
— Добивает последнего, до хозяев еще не добрался. Галька ранен. Шота тоже и сильно.
— Бл...ство! Насколько сильно?
— В живот, нужна помощь!
— Бл..! Бл..! Бл..! — в бессилии стучу кулаком по полу. Два браслета с лечилками я уже разделил между ранеными хозяевами, а еще неизвестно, что будет с их сыновьями. Сам я почти пуст, а Метлы тоже может на всех не хватить — он явно потратился утром на учебе.
Трубка разбитого в пылу схватки телефона наводит на мысль. Целый находится в соседней комнате, но связи нет, видимо, нападавшие позаботились об этом.
— Боря, умри, но найди работающий телефон, возможно в дежурке внизу есть, если нет — лети на набережную, я там будку видел!
— И?
— Вызвони мою мать, пусть срочно сюда приезжает. Скажи, очень срочно!
— Может проще скорую вызвать?
— Скорая полицию вызовет, а у нас тут непонятно что творится. Делай!
Раненых собираем в столовой. Стол и спешно стащенные кровати принимают княжеское семейство, немногочисленных выживших слуг и охрану. Мы с Метлой мечемся между ранеными, стараясь найденными медикаментами и доступными крохами сил поддержать их до приезда мамы. Наверняка где-то в доме есть еще "лечилки", но мелкая не знает, где их искать, так что ждем, когда очнется кто-то из взрослых. Браслеты Шамана украшают руки Вениамина, которому досталось больше всех — помимо огнестрельных ран ему перерубило одну ногу и практически отсекло вторую, Земеля пожертвовал "лечилки" Шоте и найденной раненой горничной. Чудесный повар, искусством которого я так восхищался в гостях, а также его помощники в этой мясорубке не уцелели. И, кстати, судя по четырем трупам с резаными и колотыми ранами — дорого продали свою жизнь, уменьшив количество нападавших.
Мама, вихрем ворвавшаяся в помещение, первым делом бросается ко мне, проверяя на отсутствие незапланированных природой дырок. Вырвавшись из рук родительницы, коротко обрисовываю обстановку. А дальше мы стали свидетелями чуда исцеления в исполнении профессионала. Внимательно оглядев фронт работ, госпожа Васильева начала раздавать четкие и уверенные указания:
— Борис, за дверь! Желательно подальше. Без обид!
— Понял.
— Девочку прихвати, пусть поесть найдет.
— Пойдем, Маша, — потянул он за руку княжну, сцеживающую по капле силу жизни родителям и братьям.
Машка попыталась было взбрыкнуть, но напоровшись на строгий взгляд целительницы, сдулась и послушно вышла, поддерживаемая Чёрным.
Первым пациентом был назначен Вениамин, но тут я уперся — князь в этой неразберихе был важнее. Не став тратить драгоценное время на препирательства, маменька точечными вливаниями заживила многочисленные раны Кирилла Александровича, и, дав ему возможность самостоятельно прийти в себя, бросилась к старшему сыну.
В плюсы водяного лезвия могу сказать, что срезы от него получаются ровненькие, просто загляденье, никакого сравнения с давнишней Шамановской раной. Вовремя наложенный жгут остановил кровотечение, а золотые руки целительницы сделали все остальное. Попеременно ассистируя, мы с Метлой слушали пояснения, что, зачем и почему. И если Иван просто благоговейно внимал, стараясь не упустить ни крупицы, то я еще и смотрел.
Из остатков целебного сна князь вышел рывком, свалившись с кровати.
Оглядев нашу живописно заляпанную кровью компанию, его взор сфокусировался на мне. Отхожу от стола, где потрошат Шоту и приближаюсь к хозяину дома.
— Что произошло?
Короткими фразами докладываю:
— Проплывал мимо, заметил нападение, вмешался. Нападение отбито, вся ваша семья ранена кроме Маши. Еще уцелело пять человек, к сожалению, других выживших мы не нашли.
Горькая складка собирается на лбу мужчины, но он быстро берет себя в руки.
— А мои?
— Живы, сейчас их жизнь вне опасности, но всем потребуется долгая реабилитация.
— Кто эти люди?
— Целительница — моя мать, Васильева Дарья Дамировна. Ассистирует ей мой друг — Метелица Иван. Охраняют нас мои родичи, они на первом этаже. Позвать кого-то еще без вашего разрешения я не рискнул.
— Сколько времени прошло?
— Сейчас вечер, примерно полседьмого. Когда на вас напали мне неизвестно, мы подошли около четырех, может, в полпятого — не засекал.
— Я нанимаю ваше агентство, Егор!
— На что?
— Пока на охрану и доставку семьи и раненых к нам в имение, потом... — жесткий взгляд князя показал, что ответный визит вежливости состоится в ближайшее время.
— Охрана и доставка — без вопросов, катер стоит под окнами. Остальное — будем обговаривать отдельно, — влезать во внутриклановый конфликт, не имея понимания, было глупо. Хотя, и так уже увяз выше крыши, а ведь зарекался сам себе! Мало мне ПГБшников и церковников, теперь еще и тут отмечусь! Но в любом случае метаться поздно: теперь у меня только один путь — с князем до конца.
Пока мы занимались выжившими, Михалыч отогнал трофейные катера на обычную платную стоянку неподалеку: мало ли какие в них сюрпризы. В разрушенном холле среди остатков былой роскоши дежурили Олег с Лехой, сюрреалистически смотрящиеся на фоне трупов и аккуратно сложенного и приготовленного к возможному бою трофейного оружия. Патронов было маловато, но князь недрогнувшей рукой отдал нам на разграбление свою оружейку, после чего и мы, и "Касатка" обзавелись еще несколькими убойными штучками.
— В клановые службы я обращаться сейчас не могу — непонятно, чьи приказы они будут исполнять, — объяснил свое решение Кирилл Александрович, — И пока я их вызову, пока они доберутся — пройдет время, а оно у нас на исходе — надо срочно уходить. В имении у отца есть бойцы, больше врасплох нас не застанут. Из нападавших кто-то выжил?
— Трое простых бойцов, взятые рядом с вами, и пятеро были на катерах. Из одаренных — только тот, что разговаривал с вами, когда мы подошли. Я его в вашу же сеть упаковал.
— Семена? Вот это отлично! Егор, а как ты их различаешь?
— Кого?
— Одаренных и неодаренных?
— У него на рукаве был ваш герб, что-то я не припомню ни одного кланового, чтоб был неодаренным. Слабенькие — встречаются, а вот совсем без источника — никогда не видел, — выкрутился я.
— Логично. Всех на борт взять сможем?
— Да, катер большой, сами же "Касатку" сосватали.
— Тогда грузимся!
До имения мы дошли без приключений, то ли Фортуна устала испытывать меня на прочность, то ли просто пожалела. О посещении школы на следующий день не могло быть и речи — усадьбу перевели на осадное положение. Собственных бойцов Яминых для этого хватало, а мы не рвались влиться в их дружный коллектив, предпочитая отдыхать и копить силы для следующего рывка. А еще Яминым-Задунайским страшно повезло, что на ближайшую неделю мама смогла отпроситься и согласилась сопровождать раненых, все-таки уровень у нас с ней был несопоставимым: там, где я брал количеством энергии, она добивалась того же результата умением и качеством. А, учитывая, что жизнь у нас была развита примерно на одном уровне — отдача от нее шла на порядок выше, чем от меня даже на самом пике формы.
Хотел бы сказать, что завтрак проходил в теплой дружественной обстановке, но так сильно соврать не смогу — атмосфера за столом была та еще, а на нас периодически сходились неприязненные или просто оценивающие взгляды. В основном, на злобу исходил невесть откуда взявшийся Ельнин, не участвовавший во вчерашнем побоище, да парочка неизвестных местных. Отношение остальных, в том числе и хозяина — патриарха семейства — было нейтральным.
Старый князь Александр Георгиевич, восседавший во главе стола, чем-то напоминал деда — такой же суровый и неприступный. Видимо, власть накладывает свой отпечаток, потому что такое же ощущение исходило и от бывшего императора, и еще от нескольких встреченных мною в высшем свете стариков. А с подобными кадрами ухо надо держать востро — это я крепко запомнил.
Место хозяйки пустовало, но вчера ночью нас представляли пожилой женщине, сопровождавшей испуганным взглядом каждые носилки, затаскиваемые в дом.
По правую руку от отца сидел недолеченный и, похоже, не спавший ночь Кирилл Александрович, умудрившийся вчера отделаться множественными, но в целом несерьезными ранами. Если б не истощение, вызванное боем и нашими с Чёрным действиями, скакал бы уже козликом, а так только-только начал восстанавливаться.
На следующем месте — грустная Машка. Борькина атака и ее хорошо вчера потрепала, но молодой организм почти справился с нагрузками, говорить за психику не берусь. Дальше расположилось несколько человек, из которых знал только фонтанирующего негативом Ельнина, да еще парочку видел мельком при летнем визите.
А вот по левую руку, на почетном гостевом месте усадили маменьку, потом нас с Борькой, а дальше Земелю с Шаманом. Для чего я это так подробно описываю: просто с моего места было очень хорошо видно расчетливые взгляды Задунайских, бросаемые в сторону родительницы. И мне эти взгляды очень, ну просто очень не нравились. В кои-то веки даже обрадовался, что армейский контракт связывает мать надежно и как минимум — еще три года. С чего я так взъелся? А с того, что одаренного красавца и балагура-болтуна с труднопроизносимым именем Хабибжон Рахмангуллович, который был семейным доктором этих людей, я опознал исключительно по редкой марке часов на руке — несколько контрольных выстрелов превратили голову в месиво. Та же беда приключилась и с его помощницей — совсем молоденькой слабой целительницей Гульсум — девушку удалось идентифицировать по сумочке с паспортом. За время короткого знакомства я запомнил их милыми улыбчивыми людьми, а теперь тела будут хоронить в закрытых гробах.
А еще кроме них осталось лежать в особняке четырнадцать человек охраны и двенадцать тел обслуживающего персонала, а печалились собравшиеся на завтраке отнюдь не от их потери, а от собственных проблем. Это я тоже запомнил.
— Егор, задержитесь, — попросил Кирилл Александрович, когда по знаку хозяина завтрак был закончен.
Ну и как тут удержаться от цитаты: а вас, Штирлиц, я попрошу остаться...
Кроме меня в столовой остались еще несколько человек, устроившись за прибранным столом.
— Про благодарность я уже вчера говорил, но еще раз повторюсь: большое спасибо от имени всей моей семьи, что спасли. Когда остальные встанут — поблагодарят лично. А это — чтоб у вас не было проблем, — подсовывает мне Кирилл Александрович переданные исполняющим функции секретаря пожилым человеком стопку листов и ручку.
Не имею привычки подписывать никакие бумаги, не глядя, поэтому внимательно вчитываюсь в текст. Стандартный договор на охрану, выписанный задним числом, снимает с нас все возможные обвинения за вчерашние действия. Вот только сумма, проставленная в документе, далеко не обыденная: десять миллионов за один день работы "Кистеня" — таких удачных дел не было и вряд ли будет у любого другого агентства. Чек, приложенный сюда же, подтверждает, что это не шутка и не описка.
— Вы же понимаете, что мы ввязались не ради денег? Честно скажу: будь это любой другой дом — проплыли бы мимо! — внимательно смотрю на Кирилла Александровича, прежде чем поставить подпись.
— А как вы, кстати, узнали, что нужна помощь? — вопросом на вопрос отвечает князь.
Упс, довыпендривался!
Но какое-никакое объяснение я уже заготовил:
— Со стороны реки были заметны вспышки выстрелов в окнах. Сначала даже не подумал на стрельбу, мало ли, что могло дать такой эффект, но трещины на стеклах заставили насторожиться. Решили подойти поближе. А тут еще подозрительные незнакомые люди на причале в клановой форме, но с повязками. Опять же, не начни они стрелять первыми, а наври нам что-нибудь правдоподобное — могли бы и повернуть восвояси, — про то, что к моменту причаливания мы уже были готовы к бою и уходить никуда не собирались, молчу, как партизан, — Дальше сами понимаете, раз ввязались, требовалось идти до конца.
— Как-то все очень удачно складывается: при каждой заварушке появляешься, как черт из табакерки, и раз! — спаситель! Как будто заранее знаешь! Не находишь, что это странно? — вылезает с претензиями Ельнин.
— У вас, Артем Игоревич, тоже удачно получается, как происшествие — так вас на месте нет! Я же молчу на этот счет! — то, что судьба раз за разом сближает меня с Задунайскими, я уже почувствовал, но никакой вины лично за собой не ощущал, так что наезд начальника охраны оставить безответным не мог.
— Стоп! Брэк! Артем! Помолчи, пожалуйста! Егора никто ни в чем не подозревает! Если б не он и его люди... Эх!.. — машет рукой старик, — Твою голову, скорее всего, он тоже спас, так что держи свое мнение при себе!
— Давайте вернемся к теме. Егор, сумма устраивает? — вмешивается Кирилл Александрович.
— Более чем, количеством нолей не ошиблись?
— В самый раз. Ты говорил, что следующий найм надо обсуждать отдельно, это еще в силе?
— Штурмовать Зимний однозначно не пойду, так что если у вас что-то подобное — мне лучше не знать и распрощаться с вами сейчас.
— Что, попытаешься спрыгнуть с полдороги? — опять влезает начальник охраны.
— Артем!!! — в один голос одергивают подчиненного Задунайские.
Я выпад Ельнина оставляю без ответа, единственное, что себе позволяю — окидываю мужчину долгим пристальным взглядом.
— Штурмовать Зимний не потребуется, — хмуро объясняет Кирилл Александрович, — Все, что случилось и произойдет — наше внутреннее семейное дело. Если кратко, то позавчера на расширенном собрании семьи я был признан новым лидером, — уважительным наклоном головы даю понять, что оценил новость, — Вчера у нас дома должна была состояться дополнительная встреча с предыдущим главой с целью обсудить условия, на которых он будет дальше работать. Свита прибыла заранее, а пока ждали самого Сергея Модестовича, все и произошло. Как теперь ясно, сам Задунайский и не собирался приезжать.
— Ему бы это сошло с рук? — интересуюсь я, потому что не очень хорошо представляю себе внутриклановую кухню.
— При определенных усилиях — да. Результаты выборов еще не были обнародованы, на собрании было немало его сторонников, так что ему потребовалось бы лишь договориться с остальными, — весьма откровенно признается новый глава, — Но я позаботился: ночью протокол разошелся по всем семьям и службам, будут объявления в прессе, теперь никто не сможет отговориться незнанием. На этот счет вам нечего волноваться.
Кивая в ответ на эту реплику, прикидываю, а пережил бы Сергей Модестович эту встречу, явись он на нее? Полученные выводы старательно прячу в глубине души — убитому доктору Хабибуллину нечего было делать на "стрелке". Интересно, а можно заставить мать заключить пожизненный контракт с госпиталем?
— Теперь наше противостояние — это личное дело. Присяга клана бывшему главе потеряла силу, а новую мне еще не принесли. Пока длится междувластие — никто не будет вмешиваться в конфликт, но для всех сторон требуется, чтоб закончился он быстро, — жестко заканчивает лекцию князь.
— Понятно. На таких условиях "Кистень" подпишется, — временный секретарь начинает готовить контракт.
— Сколько у вас всего людей? — без обиняков спрашивает Задунайский.
— Все свободные питерские здесь. Из Москвы едут еще десять человек, но они прибудут только к обеду, — Олег до завтрака отозвал меня в сторонку и тихонько признался, что ночью вызвал Бока с командой подмоги, дела в московском филиале шли более-менее ровно, так что Саша мог ненадолго присоединиться к нам.
— Негусто.
— Что есть. Трое профессиональных пилотов: двоих видели, один едет. Я могу пилотировать МРМ. Остальные — обычные бойцы, сейчас на объектах, да и не так уж их и много — мы только начали работать в Питере.
— А Борис Чёрный?
— Чёрный — мой друг, к "Кистеню" отношения не имеет. И влез во все это исключительно из-за Маши, с которой познакомился в гимназии. Так что строить планы с его участием не советую.
— Почему?
— А с чего? До вчерашнего дня он даже был с вами незнаком! Одно дело — помочь спастись знакомой девушке, но делать что-то сверх этого он абсолютно не обязан! Тем более, что опыта боевых действий у него ноль целых, хрен десятых. Чудо, что в особняке нас с ним не пришибли.
— Можно подумать, у тебя есть? — опять вылез Ельнин.
— У меня — есть! — отрезал я, твердо решив, что следующий же выпад безнаказанным не останется. Уважение к хозяевам в их доме — это одно, но терпеть гавканье их цепного пса никто меня не обязывал.
Хотя, положа руку на сердце, где-то я рыжего понимал: со стороны мое своевременное появление смотрелось очень подозрительно. Отмазы я налепил правдоподобные, но осадочек, как говорится, все равно остался. А ему еще и пистон размером с небоскреб, поди, вставили. Я, конечно, не знаю, почему он вчера не был на месте — раз до сих пор жив, значит, причина была веской, но то, что его подчиненные расслабились и прозевали нападение, характеризует его профессионализм ниже низкого. Второй Костин, который хорош только на мирное время, а в кризис сдувается.
— Артем, раз так хочешь поговорить с Егором, пойдешь с ним и его людьми! — вмешивается хозяин, — Кто у вас старший в команде?
— Олег Васин, позывной Земеля, — раз Шаман не захотел брать бразды правления в свои руки, то пусть так и остается.
— Вот, значит, под его начало и отправишься! Вопросы есть? — чуть повышает голос князь.
— Нет! — ненавистью Ельнина можно приправлять блюда, настолько она острая.
— Свободен! — сжав губы, бледный рыжик покидает нашу компанию, а его место по жесту хозяина занимает начинающий седеть брюнет лет пятидесяти с темным источником, навскидку где-то в 220-250 УЕ.
— Знакомьтесь: Демид Илларионович Ягодин — наш новый начальник охраны, Егор Николаевич Васин — друг семьи, — обмениваясь рукопожатием с получившим повышение мужчиной, пытаюсь просчитать последствия для себя от нового статуса. Друг семьи — это не просто слова, хотя именно официально никак не фиксируются, это... как бы выразиться-то... возведение в ранг равных. Такому и Машку, к примеру, не зазорно в жены отдать, несмотря на разницу в положении. Упаси бог, конечно, от этой чести, в этом смысле малявка мне не интересна — абсолютно не мой тип. Но вот Борьке с его проблемами... В таком свете можно и рискнуть!
— Значит, Чёрного в планах не учитывать? — деловито уточняет новый участник разговора, — Жаль!
— В боевой фазе — нет, а вот с предварительной подготовкой при страховке — можно попробовать.
Сбитый с толку резкой сменой моего настроя, Ягодин вопросительно смотрит в мою сторону.
— Черный — это бывший Ярцев, случись с ним что... — продолжать не потребовалось, присутствующие прониклись. Лев Романович был известной личностью не только в Москве и имел славу жесткого дельца не за красивые глаза. Ходили слухи, что пару раз и кланам укорот давал, когда они пытались влезть в его бизнес. И хоть его возможности значительно уступали возможностям Задунайских — иметь его во врагах не хотелось никому.
— Спасибо за предупреждение, учтем, — соглашается собеседник.
— С другой стороны, он все же теперь не Ярцев, и собственная репутация ему требуется... — опять не заканчиваю фразу, но меня понимают правильно.
— Первоначальная обработка со страховкой, — задумчиво тянет Ягодин, — Нормально, обеспечим! — кивает он своим мыслям.
— Если не возражаете, я бы с ним сейчас переговорил, тогда окончательно станет ясно.
Закончив формальности с наймом "Кистеня", отправляюсь к себе в комнату, где застаю буквально всех: и Чёрного, и Земелю с Шаманом, и подлеченного Гальку, и даже Михалыча. Один только Шота отсутствует — все еще лежит на койке в импровизированном лазарете поместья. Что поделать, неодаренный, да еще с серьезным ранением, при всех маменькиных усилиях будет восстанавливаться дольше магов.
Набившиеся в помещение люди разом замолкают и вопросительно смотрят в мою сторону.
— Новый контракт, — объявляю собравшимся, — Ответный визит, так сказать. За вчерашнее тоже заплатили, так что премия всем будет нехилая. Кто хочет уйти — говорите сейчас, никаких обид не будет, — последняя реплика относится в основном к Гальке и Михалычу. Одобрительный гул служит мне ответом — нормальные люди работают в уютных офисах, а не в охранных агентствах. Ответив на появившиеся вопросы, обращаюсь к гасителю:
— Борис, на пару слов! — выведя приятеля в коридор, обрисовываю ему дело и перспективы. Что к чему, он разбирается быстро, а после пары намеков понимает собственную потенциальную выгоду.
— Маша? А почему не сам?
— Знаешь, ну не воспринимаю я ее в таком качестве! И тебе не обязательно, просто имей в виду. Задунайские одним родом не ограничиваются, может и в младших ветвях кто-нибудь тебе подойдет.
— А как же Люда?
Закрываю глаза и мысленно считаю до десяти. Открыв, и наткнувшись на обиженный взгляд Бориса, понимаю, что считать нужно было как минимум до ста, но момент уже упущен. Первая любовь, блин, все время забываю, какими идиотами люди в это время становятся!
— Сложится у тебя с Людой — хорошо, но согласись, это пока неизвестно! — к сожалению, я точно знаю, что не сложится, но разочаровывать товарища до сих пор опасаюсь, — А так хоть какой-никакой выбор будет. Девушка тебе не всякая подойдет, а сильные одаренные чаще всего как раз клановые! Я ж не про сегодня-завтра говорю, а про отдаленное будущее.
Такие аргументы Борис принимает. Он и так был согласен поучаствовать — как я и озвучивал Задунайским, репутацию рода Чёрных еще предстоит нарабатывать. А если учесть, что союзов семей, носящих имя клана в государстве всего тридцать девять на сегодняшний день, то даже просто иметь расположение главной семьи одного из них — это немало.
Собственных личных бойцов у Задунайских около трех десятков, из них одаренных — всего шестеро — злополучный Ельнин и пятерка ветеранов старого князя. При таком раскладе каждый маг, да еще умеющий воевать — на вес золота, потому-то в нас так и вцепились. К вечеру в строю окажется только Михаил, Вениамину и остальным отлеживаться как минимум до конца недели, и это при условии, что мать будет заниматься только ими. Учитывая предстоящий бой — сомнительно, что так получится.
Но и бывший глава сейчас в не лучшем положении — его личная гвардия была не намного больше. Часть доверенных людей он потерял при неудавшемся покушении, причем на особом счету три прямых родича: убитый мною был племянником, а захваченный в плен — средним сыном организатора, еще отличился Шаман, прикончив младшенького из этого семейства. В свете узнанных новостей отсидеться в стороне никак бы не удалось, несмотря на подписанный контракт.
Из спутанных дополнительных объяснений Михаила, который слонялся по дому, обвешанный кучей недешевых лечебных артефактов, я вынес, что клановые войска в конфликте задействованы быть не могут — какие-то заморочки с законодательством, присягой и, как ни смешно звучит, — традициями. Что, правда, не мешает противнику точно так же нанять какое-нибудь прикормленное охранное агентство, сомневаюсь, что у человека такого масштаба нет ничего подобного на примете. Но вот после сделанного в прессе объявления привлечь кого-то втемную у него не получится, тут князь вовремя подсуетился. Жаль, что не сделал этого раньше, но там тоже все не просто — протокол смены главы требовалось завизировать в императорской канцелярии, только после этого он считался легитимным.
Как раз к обеду прибыл Бок с командой. Одного из своих замов он засадил в конторе отвечать за текучку, благо, никаких происшествий за сутки не было, троих раскидал по сменам — жизнь за пределами усадьбы продолжалась, а выбывших Шоту и Гальку требовалось кем-то заменить. Так что в распоряжение нашей команды попали Бок и шестеро его бойцов, среди которых с удовольствием увидел Дуба. Жизнерадостный раздолбай чем-то мне импонировал, может как раз своим легкомысленным отношением к жизни.
Они же привезли наши мехи и кучу оружия. Еще из недр грузовика ловко спрыгнули, придерживая автоматы, Ван и Ли. Шаман, еще со времен службы нервно относившийся к китайцам с оружием в руках, в первый момент дернулся, но, узнав бойцов, недоуменно обернулся ко мне.
— Сам в шоке! — пожав плечами, отвечаю ему на невысказанный вопрос.
Выяснение отношений откладываю до времени, когда радушные хозяева отвлекутся. Этот момент наступает с выгрузкой МБК. Покоцанный и затрапезный вид доспехов с погнутыми наспинными ранцами движков приводит встречающих в смятение, потом слышатся явственные смешки. Разве что Михаил и Артем Игоревич, затесавшись среди толпы, всерьез относятся к демонстрируемой мощи.
Не обращая внимания на насмешливые возгласы, пробираюсь к парочке "зайцев":
— Как это понимать?
— Мы солдаты, шеф! — отвечает Ван, словно этим все сказано.
— Шеф, мы твои солдаты! — слегка смещает акценты Ли.
Толика сил, потраченная на этот диалог, утверждает, что они абсолютно искренни. С возросшим уважением оглядываю двух мужчин. Я и раньше их уважал, просто за то, что не сломались ни от предательства со стороны своих, ни от пятнадцати лет плена. Отнюдь не уверен, что доведись мне испытать подобное, также стоически перенес бы.
— Найм на "Кистень", так что бумаги на временный контракт оформите у Олега Петровича. Офицеры — все Васины, приказы любого исполнять беспрекословно!
— Так точно, шеф! — четко, но тихо, понимая момент, отвечают китайцы.
— Исполнять! Земелю предупрежу.
— Спасибо, шеф, — уже отвернувшись, на грани слышимости, доносится до меня.
— Не за что, — так же тихо отвечаю скорее сам себе. Не факт, что завтра увижу их снова, дельце предстоит жаркое.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
