Поход за сокровищем

Рядом слышался мягкий, сильный шепот волн — это место вообще-то считается тихим, но океан есть океан — легкий ветерок трепал край тента, мелкий песок гладил ноги неспешным массажем. Я блаженствовал на подстилке, потягивая через трубочку "Лонг-Айленд Айс Ти" из огромного стакана. Сквозь очки все казалось темно-синим, спокойным, убаюкивающим...

— Бу!

— Я не сплю, — мне удалось сохранить флегматичность, и Алиса скорчила расстроенную рожицу. — Чего там говорит акула венчурного капитализма?

— Акула капитализма, — рыжая аккуратно слизнула капельку мороженого с ладони, — говорит, что я прекрасна и обворожительна, и он сразу влюбился в меня по самые уши, а может даже и выше...

— Не вижу в этом ничего удивительного. Он, похоже, вообще слеп от рождения.

По голым ногам хлестнул песок.

— Но бесплатно он нам отпускать больше ничего не будет, — Алиса плюхнулась на подстилку рядом. Купальник на ней был сегодня — одно название, да и тот с трудом сдерживал напор юного растущего организма. — А у нас, между прочим, Новый Год скоро, а праздновать не на что. Ты когда с финансами разберешься?

Океан шумел и накатывал издали, словно готовясь к прыжку, скакали по пустому пляжу удивительные черные чайки, сосредоточенно занималась мороженым рыжая девушка рядом. Что это? Блаженство? Вот именно. Особенно хорошо, что о деньгах не нужно беспокоиться. К чему беспокоиться о том, чего нет?

— Нет финансов — нет проблем, — озвучил я вечную мудрость, прислушиваясь к крикам чаек, энергично обсуждающих что-то на берегу. — Судя по той скорости, с которой мы растратили бабло из Испании, великих экономистов из нас не выйдет.

— А мафиозных структур в социалистической республике Шри-Ланка пока что не придумали, — подхватила Алиса. — Так что и грабить особо некого.

— Это ты погорячилась, — рассудительно сказал я. — Чудовищная несправедливость, когда у одних много денег, а у других их, можно сказать, вовсе нет, царит и здесь тоже. И социализм тут ни причем. Слаб человек, вечно ему хочется всяческих плюшек...

— Ты, слабый человек, — я получил тычок под ребро и очнулся от философии. — Давай лучше решения предлагай, а не объясняй причины. Нас без денег на самолет не пустят. А без самолета мы отсюда никуда не денемся. Шри-Ланка — остров, чтоб ты знал.

— Будь на моем месте Федор Конюхов, он бы построил плот из говна и палок, на котором уплыл бы в Антарктиду, — уверенно сказал я. — А тебя бы с собой не взял, ты нудная. Нудишь и нудишь.

— Потому что скучно, — Алиса доела мороженое и принялась вытирать тонкие пальцы влажной салфеткой. — Вторая неделя заканчивается, а мы уже все облазили. В Форте Галле были, на слонах покатались, на пляже обвалялись, в клубах напрыгались, на такси местных трехколесных наездились. Да и ты уже дуреть начал. Кто вчера Ленке под юбку заглядывал с мобильным телефоном наперевес?

— А чего она первая... — я сообразил, что это не пройдет. -...а потому что нечего короткие юбки надевать, да ходить потом в них в опасной близости! А телефон... он просто случайно рядом оказался.

— В руке. Да.

— Да я...

— Алиса! Саша!

Мы синхронно дернулись и подпрыгнули. Сверху, со стороны расположенного на холмах отеля, к нам летела совершенно одуревшая с виду Славя. Косы развевались на бегу, белая рубашка парила вокруг, словно пушистое облако.

— Ребята, — она задыхалась, песок под ногами будто испарялся быстрыми всплесками тумана. — Ребята! Ленка... Лена пропала.

— Что?

— Нет, хуже, — Славя раздраженно помотала головой, она злилась на себя, что не могла, не способна была формулировать быстро. — Не пропала. Ее... похитили.

* * *

Мы прибыли на Шри-Ланку дней десять-двенадцать назад, точный отсчет был прочно утерян. Я вообще-то планировал на Кипр поначалу, греки у меня вызывали больше доверия, но опытным путем выяснилось, что зимняя температура там не совсем располагает к беззаботному купанию, а на голые скалы я и дома могу посмотреть, спасибо большое. Потому сообразили причалить несколько южнее.

То, что на Шри-Ланке социализм, понятно стало не сразу. Очередей на расстрелы и миску похлебки — причем одновременно — было не видать, дефицитные малоношенные вещи на улице не продавали, в городах целые районы оказались отданы под банки. Зачем сотни банков социалистическому обществу?

Цены, правда, оказались не совсем из светлого завтра, ничуть не ниже, чем в мире чистогана, да еще и с хвостиком зачастую — это когда в отеле вам говорят одну цену за номер, а потом оказывается, что это была базовая комплектация, а за кондиционер придется доплатить еще столько же. Но и это мы тоже поняли не сразу.

В общем, на тринадцатый — вроде бы — день отдыха все имеющиеся кошельки дружно показали дно, и взять новые было решительно неоткуда, разве что личные вещи продать извращенцам. В мыслях, как лучше провернуть эту опасную операцию, я как раз и удалился на пляж, потом подтянулась Алиска, а дальше вы знаете.

А общая канва наших удивительных приключений тоже, надеюсь, еще не забылась: чудовищного накала разоблачения в пионерлагере "Совенок", формирование системы "Звезда", неизбежный приход лучей добра и счастья на исстрадавшийся мир, путешествия по городам и весям, краткая операция в Валенсии, где мы побрили на деньги и некоторые предметы роскоши криминальную верхушку Западной Европы, и теперь вот, после некоторых блужданий, декадентский организованный отдых посреди Индийского океана.

Совершенно непримечательная карьера. И кого в этом медвежьем углу мы могли заинтересовать?

* * *

Кому и зачем могла понадобиться Ленка?

Я так и спросил, кстати. Строго нахмурив брови при этом. Но ни обеспокоенная Славя, ни раздраженная Алиса мне не ответили.

Помогла Мику. Они с Леной как раз гуляли по Галле, когда напротив остановился микроавтобус, сдвинул дверь, и двое парней с ножами схватили девушку и затолкали внутрь. Сунулись было и к нашей зеленовласке, но та завизжала как сирена и дернула прочь, так что сперва не догнали, а потом просто махнули рукой, удовольствовавшись синицей в руках.

Вот и все. Никаких ключей, никаких подсказок. Ясно пока одно — это не Фантомас и, скорее всего, не капитан Джек Воробей, все остальное как в тумане.

— И что нам теперь делать? — напряженно поинтересовалась Славя. Она и правда сидела как на иголках. Переживает, потому как ответственная. Не то что я.

— А ничего. — Блондинка распахнула голубые глаза.

— Как?

— Молча. А какие у тебя предложения?

— Ну... искать. Расспрашивать людей! Пойти в полицию!

Я энергично закивал.

— Очень правильная мысль. В полиции тебя первым делом попросят идентифицироваться, а также подробно описать преступников. Кто там ты у нас нынче по паспорту, Лисса Бель? Василиса Прекрасная — хорошо, конечно, только любая мало-мальски серьезная проверка покажет, что это выдумка. И тогда неприятности начнутся уже у нас всех. Это нужно?

— Нет, — хмуро сказала Славя. — Но надо же...

— Едем дальше. Мику, ты можешь подробно и убедительно описать похитителей? А еще лучше, нарисовать фоторобот?

Девушка помотала головой.

— Вряд ли, все случилось так быстро... их было двое... а может, трое... то есть с водителем четверо...

— Полиция с радостью ухватится за перспективу искать двоих-троих-четверых парней на неуточненном автобусе посреди здоровенного города, — заверил я девчонок. — На моей далекой родине они украденный посреди поселка велосипед искали три месяца, и ни малейшей зацепки! Правда, потом оказалось, что я его сам на зиму на чердак утащил, а потом забыл, но это мелочи. В общем и целом, надежды нет.

— Так ты что, предлагаешь сидеть на заднице ровно и не делать вообще ничего? — нахмурилась Алиса.

— Абсолютно нет, абсолютно! Как минимум одно действие нам все-таки придется совершить. Дело в том, что за последние лет двадцать технологии достигли немыслимого уровня, в результате чего я умело снабдил вас всех мобильными телефонами добротного финского качества. И даже подключил к местному оператору "Мобител" — который, мерзавец, тоже напрямую причастен к нашему нынешнему финансовому разгрому — так что связь должна быть.

— Могли и выбросить... — засомневалась Славя.

— Могли, но зачем? Они же ее не просто так похитили, чтобы заставить снять все деньги в банкомате и отпустить, а с целью надавить на нас. Ну, я так думаю. А для давления нужна связь. Поэтому они позвонят. А нам тогда останется только снять...

Зазвонил телефон. Причем мой.

-...трубку, — рассудительно закончил я и нажал на зеленую клавишу. Все-таки все эти сенсорные ереси — не для меня, я люблю когда усилие, труд, окровавленные пальцы из последних сил давят на гашетку, раскаленный ствол пулемета окутан дымом, джунгли горят и воняют кордитом, белая пыль на касках, вот это все. Современные телефоны не дают такой возможности. — Алё!

— Мне нужен Алекс, — сказал по-английски голос с акцентом. — Алекс Рью-Зич-Ка.

— Так это он и есть, — безмятежно сообщил я. — И Рью, и Зич, и даже тот странный парень Ка. Все здесь, все только вас и ждут.

С той стороны помолчали.

— С кем имею честь? — помог я мыслительному процессу.

— Неважно, парень, — опомнился наконец голос. — Ваша девушка у нас.

— Славно, — одобрил я. — Вы ее покормили? Ленка любит сладкое. Впрочем, любой нормальный человек любит сладкое, включая меня, так что обязательно это учтите на будущее.

— Что?

— Ну, я думал, вы по этому поводу звоните — не знаете, как быть. Языковой барьер и все такое. А если нет, тогда чем обязан?

— Что? Какого... мы похитили вашу девчонку, ясно? Она у нас! Нам нужен выкуп!

— А, вот в чем дело. И сколько?

— Вы чертовы зажравшиеся европейцы... Пятьдесят штук! Евро!

— Это крупная сумма. Может, лучше в долларах? Вам же легче будет потом с обменом, евро здесь не особенно в ходу. Потеряете в деньгах, наберете в удобстве.

— Поговори мне тут! Пятьдесят тысяч евро! Сегодня же вечером! Обналичите все свои карточки, попросите друзей, пусть сделают перевод! Иначе никогда больше своей синеволосой дурочки не увидите!

— Ладно-ладно, не надо волноваться... Где встретимся?

— Ха! Думал привести на место полицию? Черта с два! В двадцати километрах к востоку от города, в заповеднике Коттава, есть старый буддийский храм Талгампала. Приезжайте туда — с деньгами и без чертовой полиции! Понятно?

— Все понятно, спасибо, — я нажал отбой и тщательно осмотрел притихших девчонок. — Ну что, нормально в целом? Я не слишком на него накричал?

* * *

— Охренеть год заканчивается, — проворчала Алиска несколько часов спустя, когда мы вчетвером загружались в тесный тук-тук — местное такси. Но мы все были худенькие, так что поместились в конце концов, и даже голые ноги и прочие конечности торчали в стороны не очень сильно. — Без денег, без вещей, без ёлки... а теперь еще и едем на разборки с местными бандитами черт знает куда!

— Да ладно, — сказал я. Тук-тук принялся разгоняться, коробчатый жестяной корпус застонал на ветру, как живой человек. — Ёлки на месте я вам, правда, не обещаю — не растут, сволочи — но в остальном может получиться вполне интересно. Вы же хотели приключений, а Аля вот особенно настаивала, чтобы я порешал что-то с деньгами и общей скукотищей. Вот, это оно. Бандиты: мечты сбываются!

— Так ведь у нас нет пятидесяти тысяч! — страдальчески воскликнула Мику. — А Лена у них! Перепуганная! Одна!

— Так эти парни же еще не знают в своей гордыне, что мы, конечно, напрочь клёвые, зато прискорбно нищие. В этом наше стратегическое преимущество.

Дорога вела на возвышенность, вокруг нерукотворными стенами распирал самого себя лес, черная двухполосная дорога без разметки извивалась как змея.

— Надеюсь, это твое колено, — сказала Алиса, все еще хмурясь. — То, что мне сейчас упирается в... в спину.

— Не совсем. Колено сейчас несколько в другом месте.

Славя почему-то покраснела. Вдоль дороги, будто гигантские подсолнухи, выстроились пальмы, неподвижные как часовые. Слева возвысился серый каменистый обрыв, справа дорога заканчивалась пропастью, но нам туда было не нужно.

— Кстати, — сказал я, когда водитель придержал всех коней, сколько их там было в плохоньком двухтактном двигателе. — Предлагаю назвать нынешнюю нашу операцию "Поход за сокровищем". И только так впоследствии ее и квалифицировать.

— Почему?

— А чтобы никто не догадался!

Таксист сгрузил нас на небольшой площадке, где с одной стороны стояла ржавеющая дорожная техника, а с другой начинался непростой пеший подъем, получил свои рупии — последние, что у нас оставались, между прочим — нахмурился, потому что их было меньше, чем следовало, быстро закрутил руль и укатил восвояси.

Наверное, он думал, что нас наказал.

— Судя по карте, которую я умело скачал из дрянного местного Интернета, — сказал я, — этот самый храм Как-то-тама находится примерно в полукилометра от нас.

— В каком именно направлении? — поинтересовалась Славя.

— В вертикальном! — заржал я конем, но быстро опомнился. — Извини, я просто много лет ждал возможность процитировать этот анекдот, очень я его люблю.

Блондинка покачала головой и отвернулась, рассматривая переплетение деревьев, лиан и — возможно — ядовитых змей, в которое нам предстояло сейчас углубиться. А нечего было в такси невесть за что руками хватать. Я тоже не железный. Что за люди!

К счастью, тропа не была полностью дикой тропой, заросшей и необитаемой — иначе нам пришлось бы туго, а мачете я как-то забыл из Испании захватить. Да и тамошние стюардессы выглядели слишком опасными, такие за нож в багаже могли, кажется, и голову откусить. В общем, по тропе, похоже, время от времени ходили люди — всякие опасные ветки были предусмотрительно обрублены, под ногами поскрипывали перпендикулярно уложенные деревянные плашки, а в особо крутых местах по бокам обнаружилось что-то вроде перил. Жить можно.

— Уф-ф-ф-х! — выдохнула на очередном сложном переходе Мику. Ей было жарко, цианового цвета хвостики устало подпрыгивали при каждом шаге. — Долго еще, Саш?

— Минут десять, так думаю, — сверился я с картой. — Шире шаг, девчонки, нас ждут великие дела!

— Надеюсь, что прежде всего нас ждет живая и невредимая Лена, — строго сказала Славя. Она, как самая физически развитая, тащила похожий на сосиску набитый доверху туристический рюкзак. — Все остальное не так важно.

— Большая ошибка! Все помнят, что нужно делать? Все взяли необходимое для этого?

— Да, еще после первых тринадцати напоминаний! — возмутилась Алиса. — И чем дальше мы идем, тем больше все это напоминает бред сумасшедшего!

— Очень приятно, мы уже знакомы, — сдернул я с головы воображаемый котелок. — И, к слову сказать, как раз за этим поворотом мы и должны будем... о-о-о-о-о... Да.

Картина впечатляла. Патлатые зеленые джунгли кончились, разошлись, расступились, образовав поляну метров в двести шириной и столько же длиной. И большую ее часть занимал храм.

Буддийские храмы бывают разными — есть те, что поражают золотом и роскошью, но есть и обычные серые каменные исполины, что приводят в ничуть не меньший восторг. Здесь не было ни того, ни другого.

Этот был стар, очень стар. Наполовину разваленное строение было покрыто мхом и обвито лианами, древние стены распяли и разрушили корни могучих деревьев, напоминающие сухопутных осьминогов, на ветхих остатках крыши буйствовали кусты и пальмы. Если бы мне нужно было нарисовать обиталище восточной Бабы-Яги, я бы изобразил его именно так.

— Вот это да... — потрясенно прошептала Мику, задирая голову. Славя покачала головой, Алиса изобразила губами неприличное слово.

Заходящее солнце раскрашивало открывшееся нам зрелище в красноватые цвета, к которым парадоксальным образом примешивался синий от клубящихся на горизонте туч. Над небольшим прямоугольным прудиком прямо перед нами, тоже заросшим травой и кувшинками, поднимался пар. Перед прудом возвышался когда-то золотой, а теперь довольно черный и угрожающий истукан с копьем в руке — Муруган, местный бог войны. Черт, но как же красиво... Вся палитра красок в одном коротком кадре. Даже если бы нам нужно было бы тут же развернуться и уйти, долгий подъем этого стоил.

Но у нас, к счастью, были здесь и другие дела.

— Ну что же, дамы и... дамы, — нисколько не растерялся я, отойдя от красоты невероятного пейзажа настолько, что мог уже довольно членораздельно мычать. — По всей вероятности, перед нами то самое узилище, где заточена наша замечательная Ленка. Есть предложение пустить коней в галоп, чтобы разобраться с этой ситуацией и возвращаться уже домой. Аллонзи!

И, поскольку никто не захотел идти первым, я пошел первым сам.

— Ты что, правда ничуть не волнуешься? — прозвучало за спиной. — Не нервничаешь? Потому что не знаю, как Славя или Мику, но меня сейчас просто всю колотит, будто в морозильнике сижу.

Я прислушался к слабому шуму впереди.

— Нервничать — это втупую расходовать ценные ресурсы организма. Я эту функцию у себя отключил. Помнишь, как все весело в Валенсии прошло? Помнишь Кипр? Что нам это, по сравнению с тем адом и хаосом? Пятерка отморозков, которые считают, что мы принесли им денег? Это даже не смешно. А насчет колотуна не беспокойся тем более. Скоро все закончится, и тебе придется согреться — это я тебе обещаю. За мной, девчонки!

Мы шли вперед через высокую траву, и вечерняя роса оставляла плачущие полосы на коленях. Шум приближался, словно у какого-то великана непрерывно бурчало в животе, здесь определенно были люди.

— Стоять! — раздался грубый голос когда мы были уже в дюжине шагов от развалин.

— Стоим, — согласился я, прекращая передвижения. И вполголоса пробормотал в сторону: — Выглядывайте себе сразу укрытие, чтобы было куда брызнуть, как пойдет потеха. Ага?

— Да.

— Конечно.

— Понятно-понятно!

— Полицию не привели на хвосте? — обладатель голоса вышел на угасающий солнечный свет, это оказался высокий — редкость для азиата! — старик в расшитом золоте красном халате.

— Даже не обращались. А смысл? Вы, я думаю, серьезные и опасные люди, готовые на все, а здешние полицейские неторопливы, как улитки. Нам не нужны лишние проблемы.

— Разумный подход, — каркнул старик. — Ты, я гляжу, здравомыслящий парень. Что же, давай закончим с этим побыстрее. Идите за мной, только без фокусов — за вами приглядывают.

Вытянувшись очень худой и нерешительной гусеницей, мы просочились во внутренний двор храма. Здесь с одной стороны царило все то же растительное запустение, а с другой присутствие людей было куда более явным. Где-то сбоку фырчал и погромыхивал бензиновый электрогенератор, от которого мигали подвешенные вверху лампы с жестяными абажурами, стояли длинные деревянные ящики, горели костры, вокруг которых сидели и прохаживались люди — с полтора десятка, наверное.

Нас привели в центр двора. Стены вокруг были в узорах — то ли старая резьба, то ли слои мха и травы — и от них веяло уже совершенно ночным холодом. По земле плясали рыжие тени.

— Что ж, — сказал старик. — Время расставаться с деньгами — и, если будете себя хорошо вести, кто-то из моих ребят может подбросить вас обратно до города. Ну... почти до города. Мы не варвары, но деньги должны перераспределяться справедливо. В этом мудрость.

— Золотые слова, — энергично согласился я. — Но только хотелось бы сначала увидеть нашу Леночку. А то мы по отношению к вам в каком-то неравном положении получаемся.

— Так и должно быть, — хихикнул старик. — Но девчонку и правда можно привести.

Он отдал приказ на местном языке — тамильском? — и через минуту в освещенный круг посреди темноты храма втолкнули нашу молчунью. Она не выглядела испуганной и раненой, скорее просто уставшей. Но при виде нас она все-таки улыбнулась, и у меня с души свалился камень. Теперь все должно было пойти по-моему.

— Отлично! — громко порадовался я. — Все условия выполнены, можно перейти к заключительной части.

Я повернулся к старику, чья лысина сияла в полумраке, словно рефрактор.

— Дорогой ты наш Дедушка Мороз! Ты почему такой глупый стал?

— Как ты меня назвал? — озадачился тот. — Какой я тебе дедушка?

— Старый, седой бородач в красной шубе... ну, шубу, положим, заменили на халат по причине жаркого климата... — кто ж ты еще, конечно, Дед Мороз! Или Санта-Клаус, на западный манер. Спасибо за подарок — по Ленке мы уже успели соскучиться, да и праздник без нее не праздник... но откуда ты взял, что у нас вообще есть деньги? Мы даже не американцы, мой седовласый друг! Мы русские, а значит — отморожены на всю голову и неплатежеспособны! Теперь понимаешь, в какое неудобное положение ты поставил всех присутствующих?

В собирающейся вокруг толпе послышался злой нарастающий шепот. Дед нервно обернулся по сторонам.

— Вы чего придумали? Посмеяться над нами? Да я вас сейчас...

— Не-не-не! — заспорил я. — Вот здесь, извините, конечно, но управление мне придется сейчас взять на себя, потому что куда вы всю эту ситуацию поведете, я знаю, и нам совершенно не по пути. Поэтому послушайте внимательно, парни — и ты, Дед Мороз, тоже послушай: первый выстрел звучит гулко и внушительно, будто под ухом выпалили из какой-то древней средневековой пушки, ствол револьвера окутывается плотным клубом белого, заметного в сумерках дыма и выплевывает яркий сноп огня и металла точно в цель.

Здесь все еще легко, ведь речь идет пока только о моих собственных действиях. Дальше будет чуть сложнее, но тут главное — задать тон, подготовить почву, расставить фигуры. Удачное начало — пятьдесят процентов успеха.

— Ты что несешь? — крикнул кто-то из темноты, из тех, кто понимал по-английски. — Какой еще выстрел?

— А вот этот, — сказал я, вытащил из-за спины свой "Смит и Вессон" Модель 29 и пальнул в темноту.

* * *

Тут следует немного остановиться на теории. Когда все это только начиналось, и выяснилось, что в принципе нам подвластно большинство вещей в рамках базовых физических законов вроде телепатии или телепортации на небольшие расстояния, мы испробовали немало способов запуска этих механизмов. Удачными оказались не все.

Как бы это объяснить? Ну, легко сказать: "я могу все". А как преобразовать эту самую могучесть в реальные свершения? Вековая мудрость говорит: "Знание — сила", и это чистая правда. Но знания, которые известны тебе одному — это никакая не сила. Знания нужно распространять, и лучше всего это делать через слова. Так что другая вековая мудрость, которая говорила, что в начале было слово, была, получается, тоже кругом права.

В общем, лучше всего, как постепенно выяснилось — и не скажу, что в приятных обстоятельствах — работали именно четкие утвердительные фразы, рассказывающие, что именно должно произойти и каким образом. Метафоры и сравнения допускались и работали на усиление эффекта, но и с ними нужно было соблюдать осторожность: если описать, например, ослепительную вспышку, то ты реально имел риск ослепнуть. В остальном все, похоже, зависело только от смелости фантазии "программиста". Говоря попросту, чем лучше у тебя был подвешен язык, тем лучше получалось создавать и корректировать происходящее вокруг.

Теперь вроде все в общих чертах понятно, так что возвращаемся на сцену.

Громко, словно из пушки шарахнул выстрел, вокруг ствола расцвело огненное соцветие, попаданием разнесло на куски генератор. Висящие на тросах лампы над головами мигнули в последний раз и потухли, настала тьма.

— Сейчас! — завопил сиреной я, пока не успели адаптироваться глаза у бандюганов. За спиной раздался короткий шорох; девчонки все поняли правильно. Но я и сам соображал не хуже, поэтому сразу метнулся за присмотренный чуточку раньше камень. Хорошее место я выбрал для игры в прятки от вооруженной банды похитителей и головорезов. Богатое.

Двумя приступами кашлянуло и тут же подавилось чье-то оружие — автоматическая винтовка, судя по звуку.

— Не стрелять! — заскрежетал Дед Мороз где-то рядом. Теперь стало совершенно ясно, отчего он такой злобный. Снегурочку-то мы у него отобрали. — Не стрелять, придурки! Тащите фонари, идиоты, они не будут бежать, они будут прятаться!

— И это была мудрая мысль, как и многие другие мысли, которые посещали Деда Мороза, — тихонько продекламировал я, лежа за камнем и энергично массируя ладонь. Отдача у револьвера была совершенно зверская. Но внешнее совершенство и красота в сочетании с внутренней мощью искупали этот мелкий недостаток. Все как с людьми, в общем-то. — Но был у этого дисциплинированного старика и один недостаток — он слишком любил выкрикивать команды.

— Три человека в западную часть, трое — на восточный склон, пятеро — на север! — тут же заорали рядом, чтобы подтвердить правильность моих слов. — Живей, живей, время дорого! У них наши деньги!

— А на юг?

— На юг они не полезут!

— Можно было только догадываться, откуда в его голове появилась эта странная убежденность, — задумчиво сказал я в пространство. На южной части храма медленно, неуверенно колебалась высокая трава, так бывает, когда по ней кто-то ползет. Например четыре худенькие, стройные девчонки. Я разглядел чью-то голову с двумя задорными хвостиками. Алиса или Лена? А без разницы, обе хороши.

— Рассыпаться! Держать связь!

Сумерки нанизывались на лучи фонарей. Выстрелила зеленым хвостом в небо осветительная ракета. Закричала в изумлении ночная птица — ей еще не доводилось видеть здесь такой иллюминации.

— Чем дальше отважные бандиты уходили от покинутого дерзкими подростками храма, тем яснее им становилось, что беглецы, должно быть, бросились обратно к дороге, — заключил я. — Это и в самом деле было самым разумным решением, и погоне оставалось только со всех ног кинуться за ними. Совершенно очевидно, что все мысли бандитов заняли только мерзкие чужестранцы, позволившие себе неслыханную дерзость, а храм и его окрестности полностью вылетели у них из головы.

Звуки погони затихали в деревьях, из-за которых уже лезла, торопясь, полная луна.

— Дед Мороз, светясь улыбкой на бледном лице, уверенно вел своих коллег по опасному ремеслу сквозь заросли. "На абордаж!" вопил он щербатым ртом, рассекая воздух наградным кортиком, когда-то полученным от покойного уже адмирала Бенбоу из колониального экспедиционного корпуса, — "Вперед, на ревущие сороковые!" И вся ватага в едином порыве устремленно ломилась сквозь заросли в...

На плечо легла тонкая рука, и я захлебнулся потоком образом и невысказанных мыслей, обретающих реальность прямо здесь и сейчас. Да, что-то меня уже понесло, такое бывает временами. Но для купирования этих приступов у меня есть лекарства. И еще Алиса.

Вот она.

Серебристый, усмехающийся шкодливыми губами силуэт. Звон комаров в воздухе. Потрескивание костров — это очень кстати, нам скоро понадобится много огня.

— Ты их так скоро направишь штурмовать арабские замки на побережье Португалии, — хихикнула Алиса. — Хватит, пешие прогулки в горах ночью — достаточное наказание для этих идиотов. Ленка в норме, они ее даже покормить успели. Чем-то сладким вроде рисовых пирожных. С чего вдруг?

— Понятия не имею. Вы где спрятались?

— А вон в полке этой, — она ткнула пальцев в одну из каменных ниш, похожих на здоровенный свод русской печи на уровне головы. — Эти... искатели все больше под ноги себе светили, а мы — вот где притаились.

Тактически мыслит-то девушка! Умница.

— Ну, можете уже подтягиваться сейчас к огоньку, — решил я. — Славя должна знать, что делать, я ее инструктировал... а я минут через несколько подтянусь.

— Инструктировал он ее... инструктор, — хмыкнула Алиса, разворачиваясь.

— Тебе как тут, не скучно уже? — поинтересовался у загорелой спины.

— Не-а, нормально! — отказалась спина, убегая в темноту.

Вот и замечательно. Я на всякий случай проговорил насчет отсутствия поблизости ядовитых насекомых, змей и прочих гадких существ — не хватало еще! — и тихим шагом прошел во центральную часть храма. У христиан эта штука называется святая святых, а как тут, я вообще без понятия. Но здесь не жгли костров, не готовили еды и не держали оборудования — помещение оказалось маленьким и почти пустым. Дальний угол и вовсе был завален сводом, обрушившимся из-за разлапистого дерева с плодами, напоминающими гигантские ульи. Вроде это хлебное дерево, нет?

А в центре комнаты, на разрушенном троне, сидел и улыбался своей обычной мягкой улыбкой каменный Будда. Я хотел сперва подойти и коснуться его, но, подумав, касаться не стал, словно боялся случайно задеть храм, — будто храм был хрупок и сделан из хрусталя, и мироздание могло пошатнуться. Здесь была какая-то символика, что-то очень простое и глубокое...

От бога войны снаружи — к божеству мира внутри. От агрессии — к безмятежности. От орудий войны — к открытым, незащищенным рукам.

— Вот что я решил, — вдохновенно сказал я неизвестно кому, — если мне когда-нибудь будет нужен псевдоним, закрепляю за собой что-нибудь вроде "Мистер Будда". Можете теперь считать это моим вторым именем.

Вдоль стен стояли простые железные сундуки размером с ящик от кухонного стола — не то чтобы бесконечными рядами, но с полдюжины их тут точно набиралось. Что внутри? Отрезанные головы куриц? Пиратские карты южных течений? Нелегальные DVD с продукцией компании Private? Нет, всего лишь подсвечники, чашки, еще какая-то столовая утварь...

Я споткнулся на ровном месте. Все предметы были из золота, тусклого и тяжелого, килограммов десять здесь, наверное. Следующий ящик: ну, тут просто перетянутые резинками пачки купюр, а полиэтиленовых пакетах. Следующий... ну, ясно... плюс оружие, ага. Все свои активы в одном месте собрали, какие молодцы. И что с ними теперь делать? Я поглядел на каменного Будду, тот все так же улыбался — ласково и немного отрешенно.

— А если вы интересуетесь, почему начальство опаздывает, то у меня есть ответ! — громко объявил я, приближаясь к костру, вокруг которого были видны четыре знакомых силуэта. — Начальство, чтобы вы понимали, никогда не опаздывает, оно вынужденно... ой.

Девушки выглядели великолепно. Красные накидки с опушкой и красные же новогодние шапочки придавали им вид прекрасных и загадочных странниц, а костер, древние стены вокруг и шум тропического леса в отдалении делал эту картину полной, таинственной... и невыразимо красивой.

Эх, и почему я такой нестильный? Давайте, девчонки, переместимся к прудику, мне срочно нужно утонуть.

— А что такое? — медовым голосом поинтересовалась Алиса. — Дар речи потерял? Какая неприятность, это же была твоя сильная сторона.

— Злые вы, — посетовал я, присаживаясь рядом. — Но по крайней мере ответственные, Ленку вон тоже приодели. Ты как, Ленчик? Не обидели тебя злодеи косорукие?

Девушка молча покачала головой. С кружкой в руке, полной чего-то горячего и, пожалуй, высокоградусного, она выглядела так, будто вот-вот заснет.

— Все хорошо, Саш, — просто сказала она. — Все было нормально. В любом случае... я же знала, что вы придете.

Я шмыгнул носом. Было что-то трогательное в ее словах, в этом коротком признании...

— Но у нас, дорогие друзья, есть еще как минимум пару моментов, на которые нужно обратить внимание! — закричал я веселым голосом, чтобы не превращать событие в поминки. — Во-первых, должен признать, что Дед Мороз, ныне алчно рыщущий со своими оленями по джунглям, все же расстарался и подогнал нам неплохие подарки!

— Та-а-а-ак... — заинтересованно протянула Славя. Хозяюшка она у нас. Все в дом, все в семью.

— Золото, бриллианты, прочие камешки, плюс разнообразная валюта — похоже эти славные парни никакие не буддисты, и поставили похищения беззащитных иностранцев на промышленную основу. Так нельзя, денежку и стекляшки я реквизировал, теперь Алисе есть чем расплачиваться за мороженое на пляже.

— А...

— И Мику может снова покупать любые платья, на которые укажут ее наманикюренные пальчики.

— Но...

— Славя... а я не знаю, на что ты вообще деньги тратишь! Но опять же, как посчитаешь нужным. Можешь коралловый остров купить в глубине океанов, или еще что-то. Не настаиваю, просто идея.

— А во-вторых? — Алиса смотрела хитро, в глубине ее глаз тлел знакомый янтарный огонек.

— Что во-вторых? А... налейте мне тут чего-нибудь, а то сижу как трезвенник, а вы, вижу, уже разобрались с местными запасами... вот, и пироженку тоже дай, эти парни нормально так подготовились к нашему прибытию... Так вот. Лена...

Я качнул доверху наполненной кружкой — глинтвейн, не ждал тебя тут встретить! — поглядел на часы и поднялся.

— Девчонки свидетели, я сразу же обозвал нашу сегодняшнюю операцию "Поход за сокровищем". И хотя некоторые безнравственные личности, для которых нет ничего святого, могут сказать, что я имел в виду найденное нами бабло... а начитанные личности решат, что я удачно косплею старика Борхеса... Но на самом деле... на самом деле сокровище всегда было только одно.

Лена покраснела сильнее, чем ее красная новогодняя шапка.

— Сокровище — это значит, что нужно кого-то, дорогого для тебя человека, укрыть. То есть — защитить. Спасти. Я хочу, чтобы вы знали: я никогда не оставлю вас в беде. Никогда и не за что. Вам никогда не будет плохо, пока я рядом. Особенно в этом году. Я об этом позабочусь.

— А отчего такая точность? — нахально поинтересовалась Алиса. Она тоже выглядела румяней, чем обычно, но было это из-за вина или моих слов, я не знал.

Я вынул руку из-за спины. В руке была ракетница.

— А потому что он уже почти пять минут как наступил, девчонки! Отметим в бассейне? То есть, тьфу, черт, в прудике этом? Он теплый, я проверял, так что айда купаться!

— А-а-а-а-а-а!!! — завопила рыжая, мигом сбросила новогоднее одеяние, под которым — кто бы сомневался — был давешний символический купальник, и с разбега заскочила в почти горячую, по вечерней поре, воду. — Йе-е-е-е-е! С новым годом!

Через секунду к ней присоединилась Славя, потом я, потом Мику — и последней подошла Лена, но не потому что ей не хотелось — просто она по-настоящему уже спала на ходу. Я надавил спусковой крючок, и в темное тропическое небо ушла ракета. Синяя. За ней еще одна — на этот раз оранжевая. Потом еще — зеленая. И наконец последняя, цвета яркого полуденного солнца. Это был не совсем фейерверк, конечно, но лучшее из того, что могли нам оставить грубые местные бандиты, и мне этого вполне хватало. Нам этого вполне хватало.

Осветительные ракеты висели люстрами вверху, медленно-медленно опускаясь, и мы полулежали в ласковой темной воде, слившись в объятиях, рядом потрескивал огонь, пахло горячим терпким вином и чем-то мягким и обволакивающим, и я знал точно — этот Новый Год никто из нас не забудет никогда.

* * *

— Ты точно в порядке? — тревожно поинтересовался я спустя некоторое время. — Потому что если вдруг что-то не так, я тут грузовичок видел неподалеку, можем домой рвануть хоть прямо сейчас. Ночь, конечно, и как ехать — фиг его знает, по всей этой древесной чаще... но можем. Кто нам что сделает?

Лежащая у костра под импровизированной накидкой, сплетенной из травяных стеблей, Лена сонно приоткрыла глаза.

— Точно, Саш. Ничего не надо, — слова давались ей тяжело, словно трудные математические формулы. — Мне сейчас... очень спокойно. И очень хорошо. Здесь. С вами.

— Ясно, — я понятливо кивнул. — Ну, извини тогда. Ты должна понять, это для меня очень важно.

— За что извинить?

Вместо ответа я продемонстрировал ей телефон, одним движением откинул покрывало, навелся на цель и нажал на кнопку камеры. Телефон заскрежетал затвором, делая высококачественные снимки невероятной художественной силы.

Лена обреченно взвизгнула и принялась, по своему всегдашнему обыкновению, краснеть.

КОНЕЦ