прода 18/01

Глава 10.

К своему стыду должен признаться, что первым слежку заметил Борис. Точнее, даже не слежку, а постоянное направленное внимание. Мы с ним как раз в очередной раз посещали ателье, собираясь приодеться перед ноябрьскими торжествами у Задунайских. Большой прием предполагал присутствие кого-то из императорской семьи, может быть даже самого самодержца с супругой, поэтому в грязь лицом ударить не хотелось, а очередные пять сантиметров роста ненавязчиво намекали, что летний гардероб теперь годится только для церковной лавки, или как там этот благотворительный пункт называется.

Потихоньку, но свои комплексы насчет светских тусовок и необходимого для них дресс-кода я изживал, все больше вписываясь в местную жизнь, так что впервые принимал участие в обсуждении будущего костюма, а не стоял молчаливым истуканом с выражением лица "Застрелите меня немедленно".

— Вот здесь вот еще укоротите, и немного заузьте! — высказал свои пожелания мастеру, крутясь перед зеркалами в сметанной "на живульку" заготовке.

Портной, молча кивнув на мои предложения, вынул изо рта булавки, мешающие ему нормально разговаривать, и заколол в требуемых местах.

— Борь, как теперь? — уже отмучавшийся Черный, задумчиво рассевшийся на диване примерочной, оторвался от занимавших его мыслей, и оглядел получившийся образ.

— Нормально, — рассеяно согласился он.

— Что, значит, нормально? Не хочу нормально, хочу великолепно! Где преклонение перед моей гениальностью и красотой? Где цветы и аплодисменты?

— У меня в комнате кактус засох, приедем — отдам, — вырвался из плена меланхолии гаситель.

— Боря, кактус засохнуть не может! Он, к твоему сведению, растет в пустыне и в принципе способен обходиться без воды достаточно долгое время! — я продолжал изучать собственное отражение, прикидывая, требует ли еще что-то переделки, или и так хорошо.

— Может, его предки так давно эмигрировали, что память об этом утеряна?

— Есть такая наука, генетика называется. Так вот, она говорит, что ты не прав!

— Скажи это мумии моего кактуса. Вернее, уже твоего.

— Вот еще! Я с кактусами, а тем более с их подозрительными мумиями принципиально не разговариваю!

— Они успели тебя когда-то оскорбить?

— Да, они оскорбляли и продолжают оскорбляют мое чувство прекрасного!

— Согласен, это повод ответить им презрительным молчанием! Поставь его в комнате и мсти! Для тебя — не жалко!

Достойного ответа у меня не нашлось, так что решил подколоть по-другому:

— Спасибо, друг, я знал, что ты меня поймешь! Но ты забыл о причине подарка: я требую восхвалений, а ты пытаешься отделаться упорством, да еще бракованным! Я помню тот великий момент, когда удостоился от тебя мудрости языка цветов.

— Значение — оно относится к дарителю, а не получателю, так что все справедливо. И мое упорство в привитии тебе зачатков воспитания не бракованное! А за восхвалениями обращайся к сестричкам.

— "Каспатина карашо, каспатина спасибо" — передразнил я скудный словарный запас китаянок, — Из чего следует, что для них я хорош в любом виде, а это необъективное мнение!

Мастер, ставший свидетелем нашего разговора, улыбаясь, аккуратно освободил меня от будущего костюма и вынес его из примерочной, оставив меня одеваться. Настроение было отличное, легкая пикировка с товарищем привела меня в еще более благодушное состояние, потому что последнее время Борис успешно примерял на себя образ печального рыцаря. Возвращение язвительности я посчитал хорошим признаком.

— Так и не хочешь с ними разбираться? — терпеливо дожидаясь моего облачения, спросил приятель.

— Не-а! То, что мог — уже выяснил, даже на таможню через Бока запрос посылал, но что они могли ответить? Да, были такие, пересекли границу в сопровождении дяди Чжоу Ву. Виза на год с возможностью продления.

— Негусто.

— Вот именно.

— А сдать их тому же Рогову? Он же служит сам знаешь где.

— По подозрению в чем?

— Ну, я, конечно, не знаток китайских церемоний, но уж крестьянку от аристократки отличить смогу и без твоих талантов.

— А вдруг это принцессы в беде? А ты их сразу в ПГБшные застенки! Не жалко?

— Аргумент...

— То-то и оно! Пока не вредят — пусть живут, лишь бы концертов больше не устраивали.

— Да, я заметил, искусство музыки тебе чуждо! — приятель показушно вздыхает, состраивая преувеличенно печальную мину, но долго не выдерживает и прыскает. Смеюсь в ответ.

Перед самым выходом веселое настроение Бориса куда-то исчезает, сменившись поднадоевшей мне тоской.

— Ты сегодня ничего странного не замечаешь?

Теперь я понимаю, что лицо у приятеля в кои-то веки не скорбное, а тревожное.

— Нет. А что?

— Да, какое-то ощущение... Как-будто... Не знаю, ерунда, наверно... — отмахнувшись от вопросов, парень выходит на улицу, я следом. Но теперь и мне кажется, что в окружающем пространстве что-то не так. И, бредя до "Касатки", мучительно пытаюсь сообразить: я действительно чувствую чье-то недоброе внимание, или это у меня обострение паранойи после слов Бориса?

Поселившаяся в сердце тревога никуда не исчезает и на следующий день, все больше и больше заставляя нервничать. Ни с чем несравнимое чувство, что ты на прицеле, заставляло все время нервно оглядываться, но ничего выбивающегося из обычного пейзажа обнаружить не удавалось.

— Слушайте, я вам верю, но слежку я точно не обнаружу. У нас в команде есть один бывший полицейский, может, с ним посоветуемся? — спросил Земеля, когда мы с Борисом выложили ему свои подозрения, завалившись после школы в офис "Кистеня".

— Францев? — вспомнил я личное дело одного из бойцов.

— Он самый. Он сейчас на втором отстойнике, пошлю кого-нибудь на замену, придется подождать немного.

— Нормально, подождем.

Две площадки, которые требовалось охранять — это две стройки: одна в порту, а другая на южной окраине города, причем вторая — не так уж и далеко от нашей основной базы. Свободные рода, занимавшиеся строительством комплексов, предпочитали не связываться с клановыми службами, решая такие вопросы самостоятельно или нанимая нейтральные агентства, типа нашего, что всех устраивало. Никто их штурмовать и разрушать не собирался, защита требовалась от банальных воров, так что их охрана была спокойным и нудным делом, а среди кистеневцев к ним прочно прилипли названия отстойников.

Меня, да и остальных моих родичей их наличие полностью устраивало — это давало возможность бойцам отдохнуть от опасных миссий, упор на которые собирались делать дальше. В принципе, слава о нас, как о боевых ребятах уже пошла, на сопровождение грузов в "горячие" районы уже даже расписание на пару месяцев вперед составили, так что может еще снова придется людей искать.

Пока дожидаемся нужного человека, Борис уносится просматривать бумаги "Кистеня", а я остаюсь надоедать Олегу. Впрочем, он и сам рад отвлечься.

— Как новенькие?

— Пока рано говорить, но, вроде нормальные. Единственное...

— Что-то не так?

— Да, как сказать... Там два майора, Леха — майор, а получается, что я, капитан, над ними стою.

— Забей, мы не в армии. У меня вообще звания нет, кого-то это волнует?

— Ты хозяин.

— А ты — мой наследник. Не знал разве? — реагирую на отчетливо выраженное удивление Олега.

— Нет. Не подозревал даже, что у тебя завещание есть. Думал мать или брат твоими наследниками являются.

— Ну, завещание, кстати, тоже неплохо бы оформить, с нашей жизнью совсем не лишнее будет, и вам всем тоже рекомендую. А насчет наследования — мать или брат официально мне теперь не родственники, как это ни смешно звучит. Они в другом роду — Васильевы. И если специально в последней воле не упомянуть, то только Васины смогут получить имущество.

— Век живи — век учись. А я почему?

— В порядке очередности приема: ты, Леха, Саша, Ваня. О, кстати, хотели же отметить это событие. И офис новый обмыть? Как идея?

— На базе? Или здесь?

— Не хочу на базе и здесь не хочу. Давайте вообще в ресторан какой-нибудь завалимся, а? Есть ведь деньги. А я потом к вам?

— Продолжить банкет, — понимающе ухмыляется Земеля, — Принимается. Заодно и наш переезд обмоем. Самому развеяться хочется. Только давай сначала со слежкой разберемся.

— Вызывали? — занося в кабинет следы первого снега, на пороге появляется долгожданный Руслан Францев.

Вообще — парадоксальный парень: слабенький маг молнии (остальные углы отсутствуют как класс) перечитал в детстве детективов и отправился служить в полицию, ловить преступников. Но эта была та редкая область, где одаренность с сопутствующими эмоциональностью, неусидчивостью, азартом и склонностью к риску до определенного возраста категорически не приветствовалась. Силовиком — пожалуйста, а вот в оперативники, следователи и прочие подобные профессии при показателях свыше 30УЕ и примерно до тридцати лет вход был закрыт. Негласно, конечно, но от этого парню было не легче. Несмотря на отчаянное сопротивление начальства, он пробил этот барьер, занявшись тем, чем бредил с малых лет, был неплохим оперативником, в управлении на него надышаться не могли. Но прошло время, и пришлые стали занимать должности выше, делая карьеру, а Руслан опять уперся в свои несчастные 31УЕ, осложненные теперь еще и отсутствием герба на рукаве. Потому что то же самое начальство на повышение предпочитало выдвигать или родовитых, или более сильных одаренных. Второй раз штурмовать препятствие Руслан не стал. То ли устал, то ли не обиделся, предпочтя уволится и уйти в свободное плавание.

Наша контора была уже третьей в его послужном списке, и мужчина с самого первого собеседования не скрывал, что хочет выбиться из рядовых бойцов в командиры, а в идеале — в руководство "Кистеня". Учитывая, что его связи и таланты никуда не делись, а "детектор лжи" в моем лице он успешно прошел, — вполне реальные перспективы.

— Да, проходи, садись. Нужна твоя профессиональная помощь.

— Слушаю, — расположился он напротив меня.

— Короче, дело в следующем...

Изложив проблему, подвергся настоящему допросу. Хватка у мужика была бульдожьей, вытянул из меня и вызванного Бориса все подробности, вплоть до детального распорядка последних дней. Бомбардировка резкими вопросами так напомнила некоторые неприятные моменты, что опять ловлю себя на поглаживании седой пряди, что, кстати, тоже не укрывается от его цепкого взгляда.

— У вас есть враги?

— Полно. От недовольных нашими действиями у старых Задунайских до личных.

— А у вас? — обращается он к Борису.

— Личных нет, разве что отцовские недоброжелатели.

— А отец у нас кто?

— Ярцев Лев Романович.

— Да уж. А не пробовали определить, за кем из вас двоих слежка?

Переглядываемся с Борисом — что-то мы затупили.

Ладно, еще Черный, а я-то старый пень, чего лопухнулся? Видимо, нервозность сказалась. Хотя, это, наверно от того, что не сомневался — слежка за мной.

Отвечаю за обоих:

— Нет, последнюю неделю практически везде вдвоем передвигаемся. Я почти стопроцентно уверен, что это по мою душу, про Борю даже не подумал.

— Наверно, так и есть, но давайте всё же уточним.

— Согласен.

— Тогда так. Я сейчас позвоню, вызову знакомых, а вы под охраной, но поодиночке отправитесь домой. Олег Петрович, сможете обеспечить?

— Да, с Борисом поедет Алексей, он как раз скоро появится, а с Егором сам отправлюсь.

— Куда поедете?

— На основную базу, куда еще?

— Нормально, я вас тогда там догоню.

На базе опять ждем Францева. Ужин, поданный вопреки традициям в кабинет, который я только-только себе организовываю, проходит в молчании, только Борис уточняет при нашем прибытии:

— Ну, как?

— Все так же.

— А меня отпустило. Так что, похоже, ты прав — за тобой.

Францев появляется, когда мы уже прогнали кучу версий не по одному кругу. Самим ясно, что строить предположения при отсутствии данных глупо, но нас это не останавливает. В основном, варианты, конечно, вертятся вокруг последнего дела у Задунайских, слишком уж мал временной разрыв между этим событием и предполагаемой слежкой, но с таким же успехом это может оказаться и что угодно другое.

Руслан, появившись на пороге, удивляет тем, что первым делом учиняет тщательный осмотр кабинета. Долг гостеприимного хозяина требует накормить гостя, прежде, чем расспрашивать, а мудрость предков: срубить голову гонцу, приносящему плохие вести, потому что по сосредоточенному лицу бывшего полицейского видно, что ничего хорошего он нам не скажет. Иду на компромисс: вручаю тарелку с остывшей порцией и сам про себя усмехаюсь: браслеты-фенечки, подаренные сестричками, если их расплести и связать между собой вполне заменят шелковый шнурок, который, кажется, было принято вручать неугодным на востоке.

— Здесь телефон есть?

— Нет, у нас один аппарат, стоит внизу.

— Это хорошо. Жучков, вроде тоже нет, — говорит этот тип, подхватывая рукой с тарелки котлету запихивая в рот целиком. Борис морщится, а мужчина жует, как ни в чём ни бывало.

— Маловероятно,

— Докладывать при всех? — спрашивает он, прожевавшись.

— Да, здесь только свои.

— Слежка есть, довольно профессиональная. Как вы и предполагали — за вами. За Борисом Львовичем либо маскировались лучше, либо никого не было.

— Скорее второе, внимания не ощущалось, — подтверждает Черный.

— Что-то еще удалось узнать?

— Наверняка заметили только один автомобиль, собственно, именно по нему их и обнаружили. Номера московские, — поясняет он нам.

— Москва?.. — переглядываемся с пилотами, — Все равно непонятно...

— Пробили, — продолжает он, не обращая внимания на наши возгласы: — "Фаворит", подмосковное агентство вроде нашего. Были еще подозрительные машины, но там глухо: либо случайные люди, либо просто зарегистрированы на третьих лиц. Владельцев мне по базам пробьют, но рассчитывать особо на информацию я бы не стал.

— По этому "Фавориту" можно что-то узнать?

— Подождите, еще не все.

— Мм?

— Здешний телефон на прослушке, причем, аж три раза.

— Сколько?!

— Три! Во-первых, на АТС, но я вам этого не говорил, — оглядывает он нашу компанию, отчетливо намекая на некую госслужбу, — второй свежий жучок стоит в щите базы, третий — тоже в щите, но классом на порядок выше и установлен гораздо раньше, навскидку — с месяц-полтора назад.

— П-ц! "Приказчики", богатенькие неизвестные и свежие неизвестные! Все стало так ясно! — саркастически комментирует Шаман.

— Интерсно, а как вторые не увидели первый жучок? — задает вопрос по делу Земеля. Кстати, хороший вопрос!

— Там устройство гораздо миниатюрнее и спрятано очень хитро. Если б раньше с таким не сталкивался — ни за что бы не нашел. А последний передатчик гораздо крупнее, в то место просто не влез бы, вот и не обнаружили.

— Ладно. Все ясно, что ничего не ясно... Принимаем за рабочую версию, что слежка и последний жучок — дело рук "Фаворита", объявившегося на днях. — Подвожу итог отчету, — Что и как можно про них узнать?

— Я правильно понимаю, что безопапасники и вторые неизвестные вас не интересуют?

— С безами все понятно, это ожидалось, — в ответ на удивленные глаза Руслана, а остальные уже в курсе основной части перипетий моей биографии, поясняю: — Я, как бы поделикатней выразиться... О! Имел доступ к гос.секретам когда-то. Так что присмотр с их стороны ожидаем. А вот вторые меня очень интересуют, но раз этот жучок... А вы их, кстати, сняли?

— Нет, ждал ваших распоряжений!

— Тогда, пусть остаются пока. Все равно по телефону никогда ничего не обсуждаем. Так вот, раз тот жучок стоит уже сколько-то, а хозяева никак себя не проявили, значит, могут еще подождать, а вот эти прыткие ребята из "Фаворита" ждать не могут.

— Я сам ни разу не сталкивался с этой конторкой, разве что слышал краем уха, что грязновато играют, — отзывается Руслан.

— А сможешь про них быстро разузнать?

— Быстро?.. Хоть убейте, не помню, кто про них говорил. И вообще, москвичи в Питере редко работают, это надо через их управу узнавать. Я, конечно, напрягу свои связи, но, может, московский филиал озадачить еще? Потому что через меня пару дней займет точно.

Дав человеку спокойно доесть, материально поощряем и выпроваживаем с наказом узнать все, что можно по всем интересующим нас вопросом, а потом начинаем звонить. Для дела приходится сдать незаконно проведенную линию связи. Еще заселяясь, навел мосты с арендаторами соседнего участка, у тех дела шли не очень, так что за наличку согласились уступить один из двух принадлежащих им номеров. Сам не знаю, зачем тогда это провернул, но вот теперь пригодилось.

Пока Шаман связывается с Боком, я думаю, кому мог так сильно насолить в Москве, что до столицы доехать не поленились? Прямо скажем, списочек немаленький, начиная от Гавриленкова и заканчивая хозяевами фальшивых инкассаторов. Мафию из Бобринского поселка тоже нельзя исключить. Им, конечно, мстить нам нелогично, заказчиком-то Бобрины выступали, но, мало ли, вдруг дело в лабораторных журналах?

Да уж, весело я живу! Вот так прилетит, и даже не поймешь, с чего помрешь, блин...А говорила мне мама: иди, сынок, в медицину!

Когда короткая минутка самобичевания прошла, я вспомнил о еще одном источнике информации, доступном мне. Отбираю незасвеченное средство связи у Алексея:

— Василь, привет, всё на работе? — служебный телефон Рогова неожиданно отозвался, несмотря на позднее время.

— Привет! С нашей службой поспишь! Тебе очередную посылочку готовлю, завтра звонить собирался.

— Не хочешь счет в свою пользу увеличить?

— Какой еще счет?

— Ну, как? Десять моих поросят против десяти твоих подарочков.

— Ты что, опять бездомных животных подбираешь?

— Не-не-не, профилактика. Помоги Боку советом, а?

— Ладно, поговорю.

Рогов отзванивается на наш новый номер (блин, теперь точно засвеченный!) совсем поздно ночью, когда Олег и Алексей, наотрез отказавшиеся покидать сегодня базу, разошлись по закрепленным за ними спальням. Разговор с капитаном, в принципе, опять укладывается всего в несколько фраз:

— Обмен поросенка на подарок сразу. Будешь брать?

Рогову требуется встречная услуга сразу? Интересно какая?

— Намекни хоть, что за сюрприз?

— По поводу этих любимчиков с тобой очень хочет встретиться мой коллега.

— Это обязательно?

— Да, это и есть условие. Эти фартовые — очень непростые, а у него к тебе будет взаимовыгодное предложение.

— Хорошо, когда?

— Жди, утром будем у тебя.

Любопытно, где же так отметились эти "фавориты", раз ради них ПГБшники полетели военным самолетом? На поезде они никак не успевали, а два гражданских рейса "Москва — Петербург" не подходили по времени. По звонку встречаем и незаметно для наблюдателей проводим на территорию замотанного капитана вместе с помятым брюнетом в штатском. По обоим видно, что прошедшую ночь не спали, но отдыхать с дороги гости отказываются.

— Извини, — отводит меня в сторонку капитан, пока незнакомец располагается за столом в кабинете, — Мой запрос наткнулся на маркер, так что сразу попал в оборот. Эти ребята проходят по одному очень серьезному делу, так что тебе лучше поговорить с Иван-Иванычем. И, похоже, в этот раз я тебе должен останусь.

— Сочтемся.

Мужчина, представившийся Ивановым Иваном Ивановичем, обладал такой ярко выраженной восточной внешностью, что сразу становилось ясно — типичный Иванов! Впрочем, его это не смущало, а мне было пофиг, так что, выставив всех за дверь и оставшись наедине, сразу перешли к делу:

— Я понимаю, интерес неприличный, но, скажите, вы — сильный одаренный? — Вопрос был из разряда не то, чтобы неприличных, но, скажем так, незадаваемых при первой встрече. И, кстати, "товарищ Иванов", как я его сразу окрестил, подобно Рогову мог похвастать только зачатками дара.

— Достаточно.

— 300УЕ наберется?

— Без комментариев.

— Значит, наберется. И за вами сейчас никто не стоит, правильно?

— Хмм, ну, допустим, не совсем так...

— Хорошо, перефразирую: официально за вами никто не стоит, так?

— Где-то так.

— Я сейчас поясню. Не знаю, сталкивались ли вы, но одаренных в Империи периодически похищают. С разными целями. Девочек, если попадают в гаремы, иногда даже бывает, что удается потом вызволить, а вот мальчиков, к сожалению, — никогда.

— И с чем же связана эта половая дискриминация? — задаю вопрос, потому что Иванов ждет его от меня.

— Не знаю, сколько в этом правды, но считается, что поглощение плоти и крови сильного одаренного приводит к росту собственного источника, — пытается шокировать меня собеседник, — В некоторых странах такие обряды до сих пор проводятся.

Как ни жутко, но идея была вовсе не бредовой. И я, один из немногих, знал это.

Нет, разумеется, ни одна энциклопедия не давала этой информации. Но флешка, куда я когда-то давным-давно слил информацию с рабочего стола Залесского, содержала один интересный файлик, который назывался "гипотезы". Туда бывший завуч записывал слухи и домыслы насчет одаренных и снабжал своими комментариями. В сокращениях, но даже то, что удалось расшифровать, повергало иногда в ужас. И в частности именно эту теорию Евгений Александрович снабдил о-о-очень подробным описанием.

К слову, флешку я из поезда забрал еще будучи в Каспийском, едва отбившись от незнакомого проводника, заподозрившего в воровстве. А потом, разорившись на собственную "читалку", изучил все материалы, добравшись и до этого файла. Так вот при мысли о том, что где-то есть извращенцы, способные для увеличения собственного резерва на одну условную единицу съесть(!) живьем (!!!) около килограмма плоти другого человека (!!!), меня подташнивало, что тогда, что сейчас. Хуже того, для каждой последующей единицы роста требовалось поглощать больше и больше! А Залесский, сука, чтоб ему в аду гореть вечно, судя по знанию вопроса, писал, опираясь не на абстрактные рассуждения, а некие известные ему факты.

— Это, кстати, не единственный вариант, практикуется и переливание крови, и пересадка костного мозга. Где-то, говорят, и органы успешно приживлять научились, — продолжил сеанс ужастиков ПГБшник.

— И как это связано с моей проблемой с "Фаворитом"?

— Цепочку мы почти вычислили, но вмешался случай — кто-то их этой весной спугнул, мелких сошек мы взяли, а главари ушли. Но недавно снова пошли пропажи, и вот тут-то и всплыла информация про "Фаворит". У нас имеются подозрения, что они плотно связаны с торговцами живым товаром, выслеживая и выкрадывая жертв на заказ. К сожалению, связь абсолютно бездоказательная, ни наблюдение, ни прослушивание ничего не дали.

— То есть вы считаете, что меня просто хотят похитить на органы?

— Грубо говоря, да. Я не отрицаю, что в деле могут быть и иные мотивы, но первым приходит на ум именно этот вариант.

На какие дополнительные мотивы прозрачно намекает Иванов — и так понятно. "Кто-то их вспугнул..." Кто-кто? — ясно же кто! А это теперь ответка, типа полезное с приятным: и меня на мясо, и денег еще за это поиметь. Но ПГБшник не приехал бы сюда, да еще срочно и таким неудобным способом, если б имел что-то в загашнике. И я, кажется, уже знаю что.

— Правильно ли я понимаю, что вы хотите поймать их на меня, как на живца?

— Да. Но не волнуйтесь, не на вас лично. Вас заменит наш сотрудник. А вам просто придется посидеть несколько дней, не покидая дома.

Приготовившись стоять насмерть, удивленно молчу, сдуваясь как шарик. В таком виде план приемлем. Не поймите меня неправильно, но подставляться ради медалек ПГБшников под такое... дураков нет. Мне гораздо проще захватить тех людей, что наблюдают сейчас за нашим жилищем с холма, за ними по цепочке взять остальных, а потом выйти на их руководство. Да, это будет кровавый и грязный путь, он не даст стопроцентной гарантии, что спустя время не появятся другие, но доверить свою жизнь абсолютно незнакомым людям с неизвестными целями я не готов. К тому же в версии товарища Иванова много белых пятен, вызывающих сомнения. Ну, не верю я в эту вендетту со стороны преступного сообщества, тут другое, мне кажется. Личное.

Получив мое принципиальное согласие, безопасники развили бурную, но невидимую для наблюдателей деятельность. Тем же путем на территорию провели одаренного мужчину, должного изобразить меня, с ним вместе — еще несколько человек. Сидя на табуретке, пришлось некоторое время позировать для преображения дублера. Способ гримировки мне не сказали, сославшись на тайну, но как раз это мне не было особо интересно: примерно то же, что и с Шаманом. Разве что восхищал уровень перевоплощения: за полчаса стать моей копией — это действительно мастер.

А дальше все разъехались, оставив в доме только меня и Рогова. Ну, и, конечно, нашу местную китайскую диаспору. Бушарин, опять уперевшись в какой-то тупик, засел в библиотеке при академии наук, появляясь через день. Бойцы на территории бдили, не заходя в дом, а я слонялся по полуобустроенному зданию, теребя непривычные браслеты-фенечки. О, кстати, надо сестричкам чем-нибудь отдариться! Сомневаюсь, конечно, что эти безделушки обеспечат мне обещанную защиту от злых духов, но девушки старались, а такие порывы требуют поощрения.

За два дня взаперти я перечитал все учебники, наигрался с Роговым в карты и шахматы, составил план покупок для дома, для "Кистеня". Более-менее весело было по вечерам, когда все возвращались. Дублер сразу же уходил в выделенную ему комнату, а Борька пересказывал мне школьные сплетни. Двойник в школу, разумеется, не ходил, изображая лишь вход и выход, так что я, учитывая недавний недельный пропуск занятий, был, наверно, самым злостным прогульщиком за всю историю гимназии. Хотя нет, есть еще Маша, которая уже пропустила больше...

На третий день, в четверг, все вернулись рано и злые-злые. Иванов шипел на дублера, дублер шипел в ответ, Рогов философски наблюдал за их ссорой, а мы, с недоумением, за ними всеми. Оказалось: эпик фейл — слежка исчезла! Облажались "приказчики". То ли вспугнули гадов, то ли дело изначально было не в этом. По сведениям наружки все машины "Фаворита" дружненько отчалили в Москву еще утром, оставив всех нас с носом.

На пробу отправили меня в город, как раз за готовыми костюмами в ателье пора было явиться. Скатавшись под негласной охраной, ничего не почувствовал — давящее внимание исчезло. Матерящиеся ПГБшники подтвердили, что хвост так и не нарисовался. Блин, получается я практически ничего и не узнал! Лучше б вообще Рогову не звонил! В итоге сам так разозлился, что сорвал дурное настроение на домашних, чего за мной никогда не водилось, пришлось потом долго извиняться.

На прощание товарищ Иванов "широким жестом" оставил мне тоненькую папку-досье на этот "Фаворит" с кратким раскладом по персоналиям агентства. Очень урезанный материал ничего не дал: в списке не было ни одной знакомой фамилии, разве что перечень машин мог пригодиться, если вдруг опять объявятся со слежкой. Рогов, опасаясь попасть мне под горячую руку, съехал со всеми. Дожидаясь новой пары специалистов, в Москву он не поехал, но в гостиницу перебрался.

Зла не хватало! Идиотская ситуация и неизвестность вывели из себя, так что до самого вечера ходил по дому, пиная мебель и пугая сердитым лицом домочадцев. Телефон зазвонил в девятом часу, неизвестный женский голос спросил:

— Егор Васин?

— Да.

— Меня Марина зовут, я у Дарьи Дамировны новая ассистентка. Мама ваша...

— Господи, что с ней?

— Не-не-не, не переживайте, ничего страшного. У нас сегодня операция была сложная, Дарья Дамировна переутомилась, спит теперь. До утра отойдет, потом домой отпустят.

— А! Слава богу, а то я испугаться успел. Хорошо, спасибо большое, что предупредили, терять не буду, — от сердца отлегло, переутомление — обычная штука при ее профессии. Точнее — не такая уж и обычная, все-таки не первый год работает, силы давно распределять научилась, но тем не менее периодически случается и у таких опытных, как она.

— Не за что. Егор, я собственно, что еще звоню... — ассистентка слегка замялась, словно стесняясь, — Операция сложная, экстренная была, Дарье Дамировне всю одежду кровью залило вплоть до белья. Вы не могли бы привезти ей что-то на смену, а то ей завтра не в чем домой возвращаться будет?

— Конечно, сейчас же съезжу. Что-то еще нужно привезти?

— Я думаю, только одежду с бельем. Ну, разве что, еще зубную щетку. Это ж только до дома добраться.

— Хорошо, понял. Кого на проходной спросить?

— Тренькову Марину, 2-е хирургическое, ассистент Васильевой.

— Тренькова Марина, запомнил. До встречи, Марина, скоро буду.

— Жду.

Стандартный двор-колодец дома, где обитала маменька, порадовал разбитыми фонарями и, соответственно, почти кромешной темнотой, слабо рассеиваемой светом одиноких окон. Борис, увязавшийся за компанию, тревожно заозирался. Взвывшее чувство опасности заставило метнуться под крышу подъезда, но это ничего не дало: тычок дротика со снотворным в спину догнал у самых ступенек, сделав ноги неуклюжими, а землю такой близкой. Рядом так же тихо споткнулся и упал Черный.

Две тени, соткавшиеся из мрака двора, склоняются над нами:

— Чисто сработано, — и в рацию: — Готово! Киса, машину!

— Куда дружка его? — спрашивает второй.

— Оттащи за трансформаторную будку. Нам лишние проблемы с его папашей не нужны. К утру оклемается.

— Тяжелый, зараза, — сквозь неплотно сомкнутые веки вижу, как один из бандитов волочет тело приятеля в темноту.

Машина с надписью "Горгаз. Аварийная" с выключенными фарами подъезжает к нашей компании. Меня приподнимают с целью впихнуть внутрь.

Пора.

Кастую усыпление на держащих меня мужчин. Бандиты валятся, больно роняя меня копчиком на грязный асфальт. Из кабины выскакивает Руслан:

— Извини, не нашли второго, мало времени было.

— Все норм, не извиняйся...

Приближающийся топот ног заставляет насторожиться. Была подстраховка? Повинуясь рывку Францева, оказываюсь под машиной. В нашу сторону несутся неизвестные, которые, впрочем, быстро оседают, попав в круг моей техники, к сожалению, то же относится и к Руслану. Затаскиваю бывшего полицейского под укрытие колес. Чувствую, как неподалеку разворачивает силу гасителя Борис, и вижу, как Шаман и Земеля, бесшумно нарезая круги над двором, выводят из строя оставшихся противников. Что-то многовато их...

— Прекра... — крик обрывается от мощного подзатыльника металлической перчатки Олега. Во дворе снова воцаряется тишина.

— Чисто, — рапортует Земеля, приземлившись у машины, — Можешь вылезать, Леха контролирует сверху.

— Блэк Джек, отбой! — негромко командую в сторону разошедшегося гасителя.

Пока Боря усмиряет свою голодную натуру, иду в сторону последнего кричащего, чей голос показался мне знакомым. Перевернув оглушенного мужчину и подтащив на более светлое место, начинаю грязно материться, вспоминая и боцманский загиб, выданный мне как-то Михалычем, и свои собственные познания в ненормативной лексике. Подошедший Земеля, разглядев, кому дал по кумполу, присоединяется ко мне.

— Что делать будем?

— Что-что?! Сказал бы что!.. Сейчас, приведу в порядок, будем разбираться.

На то, чтобы привести в себя "товарища Иванова" требуется всего одна целительная волна. Какое-то время он лежит на асфальте, непонимающе хлопая глазами и переводя взгляд с меня на Земелин мех, и, наконец, не находит ничего умнее, чем выдать:

— А над городом полеты запрещены!

— А я на земле стою, — парирует Олег, вздергивая ПГБшника с земли за шиворот и утверждая на подгибающихся ногах.

— В вас же попали! — непонимающе тыкает мужчина пальцем в меня и подошедшего Бориса.

— Бронежилет, может быть, слышали? — язвительно отзывается Черный, отряхивая изгвазданное пальто. Смотрю на свою куртку, и даже не пытаюсь отчиститься — грязная лужа под машиной не оставила ей и шанса — только на помойку. Видимо, ПГБшники и нормальная одежда — вещи несовместимые: сначала Рогов извалял мой единственный дорогой костюм, потом двойнику пришлось пожертвовать часть гардероба, теперь вот куртка... Фетиш у них, что ли?

— Значит, уехали? — сверлю взглядом Иванова.

— Основная группа уехала, а я с небольшой группой решил задержаться, — нехотя признается мужчина, — Что с моими людьми?

— Пойдемте, будем смотреть...

Поскольку мы не знали, кто нам будет нужен для допроса, пользовались только нелетальным оружием. Руслан где-то раздобыл травматы и вооружил ими всех нас. Целительный сон не мог навредить по определению, а Боря гасил всего пару минут, так что молодые здоровые мужики, а других в группе захвата обычно не бывает, не сильно должны были пострадать.

Отсортировав ПГБшников от похитителей, принимаюсь за лечение. Спустившийся и выбравшийся из МБК Шаман немного помогает. Лечить он по-прежнему не умеет, но вывести из сна — на это его хватает.

— А где Василий? — в группе захвата не вижу Рогова, что кажется мне странным.

— Он не в моей группе, к тому же был риск, что он вас предупредит, — мысленно стираю галочку напротив Рогова. Его участие в подставе здорово осложнило бы наши с ним взаимоотношения, вплоть до полного разрыва.

— Извиняться не буду, — уже на прощание, упаковав в собственные машины нашу добычу, выдает Иванов, — Это наша работа. Если бы вы действительно поверили звонку, а нас бы не было, мчались бы уже одурманенным в сторону границы.

— Да, я так и передам Тихону Сергеевичу.

— Тихону Сергеевичу?

— Милославскому. Как раз в воскресенье у Задунайских увижу.

— Кхм-кхм... — откашливается Иван Иванович, — Думаете, у него найдется на вас время? — возвращается к нему присутствие духа.

— На меня? У моего бывшего опекуна? Почему бы и нет, — прямо скажем, под опекой Милославского был не сам я, а род Васильевых, к которому я когда-то принадлежал, но это ведь несущественно?

— Никогда не слышал, чтоб у Милославского подопечные были...

— Сомневаюсь, чтобы он перед вами отчитывался.

Безымянный командир оперативной группы тщательно всматривается в мое лицо, а потом начинает что-то шептать на ухо Иванову. По ходу, он видел меня в компании главы Приказа, потому что Иванов сереет на глазах, а потом отводит меня в сторону и устало спрашивает:

— Что вы хотите, чтоб сегодняшнее происшествие осталось между нами?

— Того же, что и прежде — информации. Я хочу знать, зачем "Фаворит" за мной следил, точнее, пытался похитить, и кто заказчик. Сказочку про заказ на мясо можете мне больше не скармливать.

— Это не сказочка! — возмущается Иванов.

— Возможно. Тогда я хочу знать, кто именно навел их на меня.

— Хорошо. Я поделюсь с вами информацией, которая будет вас касаться.

— И, не откладывая.

— Хорошо, — мужчина садится в машину и уезжает вместе со своей группой, а я, тяжело дыша, опускаюсь на заледеневшую трубу перил, огораживающих детскую площадку двора.

— Все нормально? — подходит Шаман.

— Норм, отдышусь только.

— Чего это ты? Вроде не выкладывался?

— Разговор трудно дался, — Леха, конечно, нормальный парень, но не говорить же ему, что я только что на глазах у десятка зрителей закончил начатое два дня назад зомбирование сотрудника ПГБ на подчинение, а потом еще внушил ему мысль совершить должностное преступление. Разумная опаска перед собственным начальством могла и не сработать, так что требовалось нечто большее, чем попугать возможным гневом Милославского. А теперь даже не надо ничего выяснять: "приказчик" сам проведет интересующее меня расследование и передаст результаты на блюдечке.

— Проблемы будут? — интересуется Земеля, подошедший вслед за Шаманом, видя мое состояние.

— Нет. Все решили.

— Слушай, а как ты понял, что это липовый звонок? — спрашивает Алексей, провожая нас с Борисом к причалу.

— Там ляп на ляпе был, они, видимо, плохо работу врачей представляют. Хотя говорила эта дамочка убедительно, вначале повелся.

— Не, ну все-таки? Мне просто любопытно, потому что в твоем пересказе все логично звучало.

— Во-первых, она сказала "отойдет, домой отпустим". Медики, они ж суеверные все поголовно. Отойдет — это значит умрет, никто так про коллегу не скажет, — поучительным тоном раскрываю я подробности своего дедуктического метода.

— И? Мало ли, может неопытная?

— Во-вторых, у любого хирурга запасной комплект одежды в личном шкафчике всегда висит, и зубная щетка наверняка на работе есть, дежурства — они ведь сутками, — сам себе напоминаю Шерлока Холмса, разжевывающего остальным рецепты своих гениальных выводов.

— Тоже спорно. Может, постирать забрала или раньше заляпала?..

— В-третьих, у мамы отродясь ни блокнота, ни телефонной книжки нет, она телефоны либо запоминает, либо записывает на листочках. Но уж мой-то, я думаю, наизусть знала. Там, вообще, единственный, у кого мог быть мой номер — это Шаврин, а он бы сам позвонил или даже за одеждой сходил.

— Вместе, конечно, все подозрительно, но как-то недостаточно для твердой уверенности, — никак не хочет угомониться Шаман, по ходу все еще не отказавшийся от мысли, что я могу быть пророком.

— А, в-четвертых, я просто перезвонил ей с другого номера и убедился, что все в порядке! — заканчиваю под дружный смех друзей, прыгая на палубу "Касатки".