Тихие песни Эшленда

Тихие песни Эшленда

Повесть мира Древних Свитков

Пролог

Осень принесла в Тель Арун затяжные холодные дожди и промозглый ветер. Дул он с востока, что позволяло не беспокоиться о том, что вместе с ним придет моровое поветрие, но многие жители города все равно чувствовали себя неуютно. Архимагистра Готрена ветер не волновал совершенно. Древний данмер был погружен в свои исследования. Вот уже порядка трех недель он безвылазно сидел в библиотеке, роясь в старинных фолиантах. Все, кто хотя бы немного знал привычки Готрена, сходились в едином мнении — архимагистр обнаружил что-то важное и требующее безотлагательного исследования. Волшебник отрывался от книг и записей только для того, чтобы выслушать доклад очередного осведомителя или шпиона. Вести некоторых из них чрезвычайно радовали его, другие — выводили из себя настолько, что уже несколько рабов-каджитов, убиравших библиотеку, были обращены в кучку пепла, попавшись под горячую руку. Наконец, в один особо ветреный день, после доклада одного из своих агентов Готрен вышел из библиотеки. Он мурлыкал себе под нос пошлую песенку, которая пришлась бы ко двору в деревенском кабаке, а не в башне одного из сильнейших магов современности. Архимагистр часто напевал ее, когда тяжелая задача близилась к успешному разрешению. Его доверенные советники уже толпились вокруг кабинета. Они всегда безошибочно определяли настроение своего повелителя.

— Вас можно поздравить, мастер? — подобострастно поклонился сутулый старый бретонец, один из советников Готрена, когда маг важно прошествовал в свой кабинет и уселся в любимое кресло.

— Пока рано, Желлетт, — архимагистр тремя пальцами поскреб основательно заросший подбородок, — Но я полагаю, что скоро будет вполне можно.

— Тогда каковы ваши нынешние распоряжения, мастер?

— Пришлите ко мне Рэйнел, — ответил Готрен, — И брадобрея. Брадобрея первым. И предупредите, что если он поцарапает меня бритвой, как его предшественник, я превращу его в шалка!

— Будет исполнено, мастер, — Желлетт поклонился еще раз и жестами погнал советников прочь из кабинета. Бритье Готрен считал одним из самых интимных процессов в жизни.

Бегство из Гнисиса

Флавиус Текто нащупал ногой дно и устало выдохнул. Сорок один год — не самый удачный возраст для того, чтобы двенадцать раз подряд переплывать широкую реку. В прошлом году укусил за ногу кагути, чуть раньше — была сломана левая рука, причем заживала она мучительно долго. Шрамы, полученные в разное время, ныли при резкой перемене погоды. В таком возрасте неплохо бы задуматься и об отставке, жениться, пожить хоть немного для себя. Флавиус был уверен, что сможет зажить так, как любой отставной легионер, хотя не сомневался и в том, что призраки прошлого не дадут ему покоя до самого конца жизни. Пока что у него не было достаточного количества времени, чтобы предаваться тяжким воспоминаниям. Служба в форте Дариус порой не давала ему даже как следует выспаться. Хорошим следопытам всегда найдется работа, а, кроме того, Флавиус с удовольствием выполнял секретные поручения генерала Дариуса, вне зависимости от их сложности и опасности.

Флавиус вышел на берег. Поежился под порывом прохладного ветра. Надел штаны и высокие кожаные сапоги. Потом поднял рубаху, но надевать ее не стал. Следопыт не любил, когда жители Гнисиса пялились на татуировки, обильно покрывавшие его грудь, плечи и шею, но желание ощущать осеннюю прохладу на разгоряченном теле было сильнее. Флавиус медленно побрел в сторону городка. Гнисис нравился следопыту, и, реши Флавиус оставить службу, он все равно не покинул бы его. Хибарки здесь стоили дешево, климат был приятный, а река чистой и удобной для купания. Кроме того, в городе имелись симпатичные и нестарые еще вдовушки, к некоторым из которых Флавиус имел обыкновение заглядывать в перерывах между заданиями Дариуса.

— Не время думать о вдовушках, — сказал самому себе Флавиус. Он имел обыкновение порой высказать какую-нибудь из своих мыслей вслух. Этому его научила Нибани Меса. Шаманка утверждала, что единожды произнесенное вслух слово несет в себе больше пользы, нежели самые мудрые, но оставшиеся невысказанными мысли. Это работало. Сработало и сейчас. Отбросив в сторону все мечты о вдовушках, Флавиус сосредоточился на главном. Очередное задание Дариуса было интригующим. А еще опасным, рискованным, но чрезвычайно важным. Словом, именно таким, какое не стыдно поручить лучшему следопыту города. Стало известно местонахождение местных контрабандистов — тщательно замаскированная пещера неподалеку от Гнисиса. Расправляться с преступниками при первом обнаружении не было смысла. Согнанные с одного насиженного места, они обязательно облюбуют другое — еще более труднодоступное и незаметное. Флавиусу было поручено определить главарей контрабандистов. Обычно таковых было двое. Один всегда находился в городе и следил за тем, чтобы груз дошел до покупателей или торговцев, в то время как второй отвечал за доставку контрабанды в пещеру. Нанеся удар по этой парочке, можно было надолго приостановить деятельность преступников. Без мозгового центра и сообщника в городе они превращались в сборище неорганизованных тупиц, и шайка быстро распадалась. Первые несколько дней наблюдений не помогли Флавиусу определить главарей, но времени у него было как никогда много. Рано или поздно они высунутся. Из подслушанных разговоров преступников следопыт уяснил, что следующая партия груза приходит в середине следующей недели. Тогда-то все и решится. Флавиус не сомневался в успехе. Метод истребления главарей контрабандистов был широко распространен среди имперских властей и неизменно приводил к желаемому результату.

Флавиус вошел в Гнисис через главные ворота форта, квартировавшегося в городе. Махнул рукой паре часовых на стене, улыбнулся одной из "своих" вдовушек, миниатюрной темной эльфийке, которая пришла в форт навестить сына-легионера. Вот уже семь лет Гнисис является его домом. Здесь все знакомо и привычно. Нет ничего такого, что бы напомнило ему о старых временах. Старых и недобрых временах. Об угрозе Дагота Ура здесь предпочитали не думать, и Флавиусу это очень нравилось. Он натянул рубаху. Скрыть татуировки — и можно смело идти в центральную часть города. Слежка за контрабандистами на сегодня закончена. Вполне возможно, что на его наблюдательном посту сейчас находится другой следопыт: генерал Дариус не любил надолго оставлять нарушителей закона без должного надзора. А раз так, остаток дня можно посвятить чему-нибудь приятному. Может, посетить "Пепельную маску"? Отличный трактир, где можно спустить часть жалования на вкусную, в отличие от легионерского пайка, еду и неразбавленный мацт.

— Мацт! — вслух произнес Флавиус. Ему понравилось, как это прозвучало. Значит, по логике Нибани Месы следовало посетить "Пепельную маску". В конце концов, кто такой Флавиус Текто, чтобы спорить с мудрейшей шаманкой эшлендеров?

— Вы сказали "мацт"? — голос был вкрадчивым и тихим. Следопыт резко обернулся. Перед ним стоял невысокий бритый наголо данмер, замотанный в традиционные длинные одеяния дома Редоран.

— Мысли вслух, простите, — дружески улыбнулся Флавиус.

— Нет, вы что, это очень правильные мысли вслух, — темный эльф ответил на улыбку имперца, обнажив два ряда желтых зубов, — Я по поручению мутсэры Лотри. Он был бы счастлив угостить вас лучшим мацтом в Гнисисе.

— С чего бы это? — улыбка на лице Флавиуса погасла. Ондрес Лотри был одним из богатейших торговцев и меценатов Гнисиса, содержал три лавки, торговавшие всякой всячиной, единственный в городе оружейный магазин и целую труппу музыкантов, которым платил непомерно много. Впрочем, труппа считалась лучшей на Вварденфелле и заслужила высокие отзывы даже от такого изысканного ценителя как Крассиус Курио из Дома Хлаалу.

— Считайте это просто еще одним актом благотворительности, — сказал посланник Лотри, — А еще дружеским приглашением. Вы же знаете, в Морровинде не принято отвергать дружеские приглашения.

— Я не нарушу традиций Морровинда, — кивнул Флавиус.

— И это правильно. Подберите подходящий костюм и приходите в особняк мутсэры Лотри. Он будет ждать вас, — голос этого данмера почему-то сразу не понравился Флавиусу. Последнюю же фразу он произнес тоном человека, привыкшего к повиновению. Так иногда разговаривал Сул-Матуул, ашхан эшлендеров, но если ашхан всегда выражал свои мысли прямо и честно, то этот темный эльф скрывал истинную цель своего хозяина и уже этим оказался неприятен.

Флавиус зашагал по направлению к казармам. В его старом сундуке лежали одежды из сиродильского шелка — одноцветные, простые, но красивые и благородно выглядевшие. Следопыт использовал их крайне редко. Они напоминали ему о Льетт. Льетт не было рядом уже больше десяти лет, но он продолжал чувствовать ее незримую поддержку в любом своем начинании. Пусть и одежда, которая помнит тепло ее тела, поможет ему сегодня. В том, что помощь будет нелишней, Флавиус не сомневался. От меров вроде Ондреса Лотри можно ожидать всякое, поэтому нелишним было и заскочить к Грогоку.

— Удар, Малакат вас сожри! Удар, скамповы дети! — Грогок терпеть не мог новобранцев. Сделать из этих скудоумных крестьян настоящих легионеров смог бы только очень терпеливый орк. Грогок терпеливым орком не был. Глядя на неуклюжие выпады, от которых сами новобранцы страдали гораздо больше деревянных тренировочных чучел, он готов был заплакать, если бы это не было постыдным для настоящего орка.

— Согласись, Грогок, у Дариуса все-таки есть чувство юмора, — дверь тренировочной комнаты открылась.

— Пошел ты, Текто! — рявкнул, не глядя на вошедшего следопыта, орк, — А вы живее бейте! Ну! Кто так бьет?!

— Ну, посуди сам. Дариус же знает, как нежно ты любишь новичков, и упорно доверяет их тебе. А сам, небось, смеется до колик в животе, представляя, что ты с ними вытворяешь, — Флавиус уселся прямо на пол, скрестил ноги и уставился на несчастных новобранцев, которые усердно замахали тупыми клинками, стараясь поразить чучела.

— Слушай, Текто, — Грогок тяжело плюхнулся рядом, — Я бы поверил, что ты пришел сюда просто поиздеваться надо мной, но я слишком хорошо тебя знаю. Тебе что-то нужно, да?

— Именно. Прикрытие.

— От чего прикрытие? — уточнил Грогок.

— Меня пригласил на кружечку мацта Ондрес Лотри. Знакомое имя?

— С чего бы это он? Да и с чего бы ему вообще знать, о том, что — подожди — кто так бьет?! Все положили мечи, вон отсюда и тридцать кругов бегом в доспехах вокруг форта! Ну вот, теперь они не помешают, — довольно улыбнулся Грогок, когда новобранцы, толкаясь, вышли из тренировочной комнаты, — Так вот, с чего бы такому богатею вообще знать о том, что в форте служит некий Флавиус Текто?

— У меня возникли те же вопросы, Грогок, — следопыт ногой подцепил брошенный кем-то из новичков тренировочный клинок, подвинул его к себе, взял в руку и принялся рассеянно вертеть, — Поэтому я и прошу, чтоб ты взял Серлеру и немного понаблюдал за особняком, пока я там. Идет?

— Угостишь мацтом, — сказал орк. Это означало согласие.

— Вот и отлично. Ты настоящий друг, Грогок.

— Не подлизывайся ко мне, Текто! Я оставляю этих дуралеев без присмотра, хотя мог бы продолжать гонять их вокруг форта. Как ты думаешь, что мне больше нравится: смотреть со стены, как потешно бегают в доспехах мои балбесы или уныло следить за особняком богатея?

— Я бы выбрал богатея, — хмыкнул Флавиус, — Особенно если дуралеи бегают передо мной каждый день.

— А может, ты и прав, Малакат тебя сожри, — задумчиво изрек орк, — Хотя, в любом случае, мацт за твой счет стоит моих неудобств. Когда ты будешь там?

— Может, через три четверти часа, — ответил следопыт, — Вы с Серлерой должны быть уже там. Если что произойдет, я дам наш обычный сигнал.

— По рукам, — кивнул Грогок, — Мы не подведем.

Под шелковую одежду Флавиус надел одно из удивительных изобретений эшлендеров — тонкие костяные пластинки, позволявшие чувствовать себя защищенным, по крайней мере, от предательского укола кинжалом. Почти незаметные под свободной рубахой с длинными рукавами, они приятно согревали кожу и внушали чувство спокойствия и уверенности. К поясу следопыт прицепил короткий клинок, обычное оружие легионера, надежное и привычное. На сборы у него ушло меньше десяти минут, так что к особняку Лотри он успевал даже быстрее, чем обещал Грогоку. Впрочем, путь от казарм до богатого района, где жил Лотри, был немалый, и Флавиус решил не тянуть время.

Он шел узкими улочками, по обе стороны от него возвышались глинобитные хижины обитателей Гнисиса. Проследовал мимо Храма Пепельной Маски, кинул взгляд на мрачную громаду Арвс-Дрелена, башни отшельника и колдуна Баладаса. Около тропинки, которая вела на невысокую гору, к яичной шахте, Флавиус свернул направо — к богатому району. Все состоятельные жители Гнисиса предпочитали селиться сразу под горой. Это защищало роскошные сады от ветра и пыли, кроме того, отсюда было легче всего добраться до храма. Практически все богачи Гнисиса были данмерами — удачливыми шахтерами, торговцами, ставленниками Дома Редоран — и даже если они не особо верили в незримую помощь Альмсиви, неуважение к Храму могло стоить им очень многого.

Около резных ворот одного из частных садов стояла закутанная в лохмотья нищенка.

— Подайте инвалиду яичной шахты, мутсэра! — она протянула Флавиусу ладонь. Видимо, она долго стояла здесь в надежде отловить кого-нибудь из местных обитателей.

— Извини, я пуст, — попытался увернуться от нищенки следопыт, но она ловко схватила его за запястье. Слегка приподняла капюшон и хитро подмигнула изумленному Флавиусу.

— Уже не узнаешь, Текто? — Серлера Нелет всегда любила неожиданности, — А Грогок говорил, что ты слезно умолял его взять меня с собой.

— Шармат! — выругался следопыт, — Когда ты уже отучишься от маскарада? Я просил следить за домом, а не шататься около.

— Грогок следит, — невозмутимо ответила Серлера, — А я тут, чтобы в случае сигнала прийти, между прочим, тебе на помощь как можно скорее! А ты меня не ценишь! — темная эльфийка показала Флавиусу язык и вновь напялила капюшон на лицо. Следопыт для правдоподобия сунул ей в ладонь две разменных монетки и направился к саду Лотри, который уже виднелся в конце улицы.

— Да благословит тебя благая Альмалексия! — звонко закричала вслед Серлера. Ей ответил громким ревом какой-то зверь из частного сада. Флавиус хмыкнул под нос. Если бы не виртуозное владение кинжалом и быстрые ноги, его с Грогоком боевую подругу уже наверняка свела бы в могилу страсть постоянно находиться в центре внимания. Следопыт был уверен, что упрямая данмерка будет в образе нищенки приставать к каждому прохожему только для того, чтобы убедить себя в том, что она превосходная актриса. Хотя, возможно, она и была превосходной актрисой.

Особняк Лотри, в отличие от соседских, не был окружен садом. Он вообще выглядел довольно аскетично, хотя и поражал размерами. Выстроенный так, чтобы гора служила одной из стен, дом торговца был похож на маленькую крепость. Это впечатление усиливала и невысокая стена с узкой калиткой, возле которой стояли два наемных охранника.

— Флавиус Текто, по приглашению мутсэры Лотри, — отрекомендовался следопыт. Один из охранников кивнул и отворил калитку. Флавиус по булыжной дорожке проследовал к массивной резной двери. Не успел он дойти до нее, как она отворилась. На пороге стоял знакомый данмер, пригласивший следопыта на встречу.

— Добро пожаловать в усадьбу Лотри, — данмер поклонился и жестом пригласил имперца зайти.

— Благодарю, — кивнул Флавиус.

— Пройдемте со мной, — темный эльф повел Флавиуса по большим залам с высокими потолками. Все стены были украшены картинами, как традиционными для Морровинда, так и имперского стиля. Деревянные столы и кресла с лапами разных зверей вместо ножек стояли почти в каждом зале. Следопыту особняк показался чересчур громоздким и неуютным. Это еще больше подчеркивалось его пустынностью: ни в одном зале не было ни единой живой души, и шаги Флавиуса и слуги Лотри звучали неестественно громко. Наконец данмер остановился перед закрытой дверью. Он трижды постучал, и тяжелые створки медленно поползли в стороны. За ними царил полумрак. Темный эльф скользнул внутрь, и следопыт последовал за ним.

Комната, где проводил свои дни Ондрес Лотри, была небольшой и плохо освещенной. В центре ее находился тяжелый стальной стол, видимо, стилизация под двемерский. На столе стояла единственная свечка, которая освещала кипу бумаг и склонившегося над ними данмера.

— Мутсэра Лотри, — негромко позвал слуга, — перед вами Флавиус Текто.

— Вижу, Заннат, спасибо, — торговец не счел нужным поднять голову от бумаг, но голос его оказался удивительно приятным и теплым, — А теперь выйди из кабинета.

— А как насчет... эээ... оружия сэры Текто? — замялся Заннат.

— Не забывай, что у меня здесь Ри-Шахра. Выйди, — Лотри сделал упор на последнем слове. Заннат поклонился и вышел. Створки двери начали закрываться.

— Чем я обязан столь неожиданному приглашению? — решил прояснить ситуацию следопыт.

— Это отличный вопрос, Флавиус, — Лотри поднял голову. Он был удивительно красив. Тонкие черты лица, аккуратная бородка и аристократические капризные губы выдавали в нем одного из тех породистых темных эльфов, которые, как говорят, напоминали своих бесконечно далеких и бесконечно прекрасных предков — кимеров, — Вы разрешите называть себя по имени? Вы можете тоже называть меня Ондресом.

— Разумеется, Ондрес, — кивнул следопыт.

— Тогда присядьте сюда, — данмер указал на резной деревянный стул, стоявший поблизости от стола, — И разрешите мне угостить вас мацтом. Заннат сказал, что вы любите его.

— Люблю, — Флавиус уселся на стул. Лотри подвинул к нему большую кружку с напитком, — Почему вы оставили мне оружие?

— А вы еще не поняли? Я ожидал большего от, — Лотри слегка замялся, словно ненароком чуть не сболтнул лишнего, — лучшего следопыта легиона. Понимаете, в комнате мы не одни.

— Как так? — удивился имперец.

— Очень просто, — торговец улыбнулся, словно обрадовался изумлению собеседника, — Я объясню. Вы слышали о Ренриджра Крин?

— Тайная организация каджитов, если не ошибаюсь.

— Почти верно. Некоторые из них обучаются искусству скрытности и убийства. Что-то вроде нашего Мораг Тонг, но, боюсь, ни один из членов Мораг Тонга не выстоит и пяти минут против Ри-Шахры.

— Кто такой Ри-Шахра? — чуть подался вперед Флавиус.

— В данный момент он стоит за спинкой вашего кресла. Познакомьтесь, — Лотри искривил тонкие губы в улыбке. Флавиус медленно повернул голову. Больше всего Ри-Шахра походил не на разумного каджита, кем он, собственно, и являлся, а на громадного черного тигра, вставшего на задние лапы. Грива каджита была заплетена во множество тонких косиц, могучие руки украшены тяжелыми бронзовыми браслетами. Бугрившееся от мощных мускулов тело было покрыто лоснящейся черной короткой шерстью. Из одежды Ри-Шахра носил лишь укороченные штаны с широким кожаным поясом. Оружия при нем не было.

— Ри-Шахра из Эльсвейра, к вашим услугам, — рычащим басом произнес каджит и протянул лапищу Флавиусу. Тот пожал ее.

— Ри-Шахра не мой телохранитель или слуга, — сказал Ондрес Лотри, — Ему было поручено провернуть небольшое дело для Ренриджра Крин здесь, на Вварденфелле. Ничего, что касалось бы легиона, просто помощь попавшим в рабство каджитам.

— Ясно, — кивнул Флавиус, пригубив мацт. Он оказался отменным — с благородным послевкусием и почти не ощущавшейся крепостью.

— И помимо моей основной задачи я помогаю Ондресу, — прорычал Ри-Шахра, когда имперец поставил кружку на стол, — Мне тоже нужны деньги.

— Полагаю, что искусство скрытности, продемонстрированное моим другом, дало исчерпывающий ответ на вопрос об оружии? — осведомился Лотри. Получив утвердительный ответ, он продолжил, — Тогда я хотел бы перейти к сущности нашего разговора. Итак, вас интересует, что побудило меня пригласить простого следопыта легиона на приватную беседу. Я предпочитаю честную игру, поэтому раскрою карты сразу. Мне известно, кто вы, кем вы были и что вы пытались совершить десятилетие назад, Флавиус.

— Откуда вам это известно? — перебил следопыт.

— О, у меня много источников. Записи имперской канцелярии, любезно предоставленные мне моим другом из Сейда Нин, например. Или вот, рапорт одного из клинков, не желаете взглянуть? — торговец протянул Флавиусу небольшую стопку пергаментных листов. Тот взял ее в руки и некоторое время разглядывал записи, — Не могу сказать, что специально охотился за информацией о вас, просто в один прекрасный день я понял, какая занимательная личность живет, оказывается, в одном со мной городе уже больше шести лет.

— То есть, вы просто решили посмотреть на живое Ложное Воплощение, Ондрес? — имперец впился взглядом в невозмутимое лицо Лотри, — Тогда, полагаю, вы достигли своей цели.

— Не стоит злиться, Флавиус, — примирительно поднял руки данмер, — Это не все, что я бы хотел обсудить с вами. Более того, мне неведомы ваши былые мотивы и я не подозреваю и о половине ваших странствий.

— Меньше красивых слов, Ондрес, — напомнил о себе Ри-Шахра, — Я чувствую, что нашему гостю это неприятно.

— Хорошо, — согласился с каджитом Лотри, — Тогда, Флавиус, я сразу открою вам самую свежую информацию, которая появилась у меня. О вашем существовании узнал Храм.

— Да? — следопыт попытался сохранить спокойствие, но, судя по всему, это получилось у него плохо, — Откуда?

— Это мне неведомо. Боюсь, вы понимаете, что Храм попытается сделать с вами в ближайшее время.

— Слишком хорошо понимаю, Ондрес, — Флавиус взъерошил короткие волосы. Он всегда делал так, когда волновался, — Но почему вы решили вдруг помочь мне?

— Не бесплатно, — хмыкнул Лотри, — Мне нужно, чтобы вы помогли мне в одном деле. Все равно вам придется покинуть Гнисис. Ри-Шахра сообщил мне, что вчера вечером в Храм Пепельной Маски прибыло подкрепление для отряда ординаторов.

— Это правда, — подтвердил каджит, — Несколько стрелков и младшие ординаторы, из тех, что пока не удостоились права носить индорильские доспехи. Их возглавляет некто Шельс Кервель.

— Это имя мне незнакомо, — сказал Флавиус.

— Неважно. Судя по всему, Шельс настоящий фанатик, — продолжил Ри-Шахра, — И отряд его состоит из таких же фанатиков.

— Я не знаю, есть ли вообще ординаторы, о которых нельзя сказать "фанатик", — с кривой усмешкой на лице произнес следопыт, — И я так понимаю, ваше предложение связано с моим счастливым спасением от рук Шельса Кервеля?

— Напрямую, — подтвердил Лотри, — Вы исчезнете из города так, чтобы Кервель даже не понял, когда вы, собственно, это сделали. И сразу же отправитесь на восток.

— В Эшленд?

— Именно. В Бчанд-Мерцерг.

— Ни за что! — Флавиус вскочил со стула, — Ни за что не вернусь в это проклятое место!

— Спокойно, Флавиус, — мягко произнес Лотри, — Мы с Ри-Шахрой знаем о ваших с леди Льетт поисках. И еще мы знаем, что то, что вы так и не нашли в Бчанд-Мерцерг, существует на самом деле. Одна из пепельных бурь сдула слой почвы, который скрывал древнюю стальную дверь. Это был дополнительный вход в крепость, и вел он...

— В залу кровных уз, — шепотом закончил за него следопыт.

— Совершенно верно. Поскольку леди Льетт погибла, о том, что делать с тем, что находится в зале кровных уз, знаете только вы, Флавиус. Именно поэтому я хочу, чтобы вы с Ри-Шахрой отправились туда. Как видите, я предельно честен с вами. Мы прекрасно понимаем, чем может закончиться этот поход.

— Я согласен, — имперец одним залпом допил мацт и со стуком поставил кружку на стол. Его разрывало на части. Он должен закончить то, ради чего погибла Льетт, пусть даже и в качестве платы за услугу Ондреса Лотри. Он продолжил, — Но я попрошу еще кое-что, Ондрес.

— Пожалуйста.

— Я не люблю оставлять дела незаконченными. Раз уж ваши связи так обширны, не могли бы вы посодействовать мне в поиске главарей здешних контрабандистов, чья база находится в пещере Ишшалипти?

— Кто конкретно вас интересует? — казалось, просьба совершенно не удивила данмера.

— Их агент в городе и тот, кто отвечает за перевозку.

— Тельс Довон и некто Ден. Дена я не знаю. С Тельсом я одно время имел кое-какие дела, — не моргнув глазом, поведал Лотри, — Сейчас оба находятся здесь, в доме Тельса. Я удовлетворил ваше любопытство?

— Вполне. И я думаю, глупо спрашивать, почему вы не рассказали о них генералу Дариусу? — съязвил Флавиус.

— Ах, имперцы! Вы прекрасные люди, — темный эльф воздел глаза к потолку, — Но вы никак не можете понять, что в большинстве своем жители Морровинда вам совсем не друзья. Если кто-то будет мешать делам Империи, большинство данмеров и пальцем не пошевелит, чтобы помочь вам. Я не исключение, уж поймите меня правильно. Это законы вашей Империи, вы с ними и возитесь!

— Спасибо за откровенность, Ондрес, — следопыт с сожалением придвинул к себе пустую кружку, — Я могу попросить у вас несколько часов на решение проблем с контрабандистами?

— Вполне. Ри-Шахра может посодействовать вам. Тем более, он знает, где находится дом Тельса Довона.

— Буду премного признателен.

Ден сидел на широкой кровати и чистил скуумовую трубку. Уже неделю не было никаких вестей от капитана корабля, на котором поставлялся товар, и бессильное ожидание очень злило молодого и деятельного редгарда. Тельс лежал на полу, пребывая во власти скуумовых грез, и Дену очень хотелось пнуть его ногой. Данмер совершенно не понимал, что без этой партии товара все дело может пойти прахом. Его вообще интересовала лишь скуума, и каждый новый день, проведенный в маленьком неуютном доме на окраине Гнисиса, превращался для Дена в бесконечный наркотический бред в компании не помнивщего даже собственное имя Тельса. Если бы не связи темного эльфа в кругах лавочников, редгард бы давно избавился от него. С каким удовольствием он вонзил бы клинок в глаз этого высокомерного урода, считающего, что Ден ниже его только из-за происхождения, а на деле не представляющего собой ничего кроме жалкого наркомана!

Раздался требовательный стук в дверь. Серьезный повод для беспокойства. Ден взял со стола длинный стальной меч и подошел к двери.

— Открой, Тельс! — донеслось с улицы.

— Кто это? Что вам? — рявкнул Ден.

— Сбор пожертвований на Храм! Ты задолжал нам десять септимов!

— Шармат! — тихо выругался редгард. Не открыть дверь было нельзя: в Храме это могли не понять, а связываться со служителями Трибунала Дену очень не хотелось. С другой стороны, святоши будут неприятно удивлены, когда, перешагнув порог тельсова дома, окажутся в таком скуумовом дыму, которому позавидуют даже притоны Сурана.

— Открывай, Тельс! — вновь донеслось с улицы. Оставался единственный выход. Впустить их — и не выпустить. Что ж, они зашли в несчастливый час.

— Секунду! — Ден щелкнул затвором и открыл дверь. В ту же секунду что-то горячее и черное обрушилось на него, сбило с ног и потащило по полу, сминая ребра. Все произошло так быстро, что Ден не успел даже вскрикнуть, а когда он все-таки набрал в легкие воздух, то понял, что кричать и, тем более, сопротивляться, было бессмысленно. Громадный черный каджит небрежно поднял редгарда за шиворот и усадил на кровать. К нему подошел немолодой имперец в униформе легиона. За его спиной показались еще двое легионеров — кажется, орк и темная эльфийка. Они начали деловито обыскивать сундуки.

— Ты арестован, Ден, — произнес обычную для пойманных преступников формулу имперец. — За контрабанду и торговлю скуумой. Заплати тринадцать тысяч золотом или отправляйся в тюрьму.

— Пошел ты! — сплюнул себе под ноги Ден. — Имперская свинья!

— Хорошая попытка, — кивнул легионер. — Ри-Шахра, будь добр, свяжи его и это тело, что лежит на полу.

— Сейчас, — каджит рывком вытащил из пояса Дена ремень, бросил его лицом вниз на кровать и начал связывать за спиной руки. Силища у этого Ри-Шахры была неимоверная. Он наверняка легко сломал бы редгарду все кости, вздумай тот сопротивляться.

— А я вот что нашла! — Ден попробовал по мере сил повернуть голову. Он увидел, что данмерка-легионер держит в руках его счетную книгу. И как она нашла тайник? Шармат! Теперь-то имперцы точно засадят на полный срок!

— Отлично, Серлера, — одобрил имперец. — А теперь...

Он не договорил. В дверь снова постучали.

— А клянусь зубами Малаката! — Грогок отпрянул от узкого окна. — Ординаторы пожаловали! Все-таки выследили тебя, Текто. Говорил я, мы бы сами управились, но у тебя же дело чести!

— Выберусь, — ответил Флавиус, хотя в голосе его явно чувствовалось смятение. Кажется, он попался.

— Может, откроем и дадим бой? — предложил Ри-Шахра. Вот он, похоже, ни на мгновение не сомневался в своих силах.

— Да нас просто перебьют, — хмыкнула Серлера. — У них ни один отряд не ходит без боевого мага и пары лучников.

— Может, кинуть весточку в форт? Дариус не даст нас в обиду, — поднял указательный палец орк. Его словно услышали. С улицы донесся громкий требовательный голос.

— Именем Трибунала, — начал переговорщик ординаторов. — Требуем выдать еретика и изменника Флавиуса Текто! Наше требование согласовано с генералом Дариусом! К остальным претензий не имеем! Через десять минут ломаем дверь!

— Вот вам и Дариус, — Серлера уселась на кровать рядом со связанным контрабандистом. — Сдал он тебя, Текто, за благосклонность Храма.

— Сам вижу.

— И что будем делать? — спросил следопыта орк.

— Будем? — Флавиус поднял голову. — Ты сказал "будем"? Вас-то они хоть сейчас выпустят. А вот меня...

— И меня, — подал голос Ри-Шахра. — Со мной у них тоже есть счеты.

— И Ри-Шахру, — продолжил Флавиус. — Они живыми брать не будут.

— Не думай о нас плохо, Текто, — сказал Грогок. — Мы тебе друзья или как? Мы с тобой многое вместе преодолели, так что выберемся и сейчас. Все вместе.

— Спасибо, Грогок. И тебе, Серлера, — следопыт обнял друзей за плечи. — Тогда каков наш план? Все-таки откроем дверь и дадим бой?

— Стойте! — раздался вдруг голос связанного редгарда. — Не надо открывать! Я могу вас вывести!

— И как же? — Ри-Шахра поднял пленника и усадил на кровати.

— У меня свитки здесь есть! Все зачарованы на возврат в пещеру. Нам всем по одному хватит!

— Ага. Мы ими воспользуемся, а в твоей пещере твои же дружки нас и порешат, — Серлера потрепала редгарда по вьющимся волосам. — Молодец, мальчик, хорошо придумал!

— А у вас нет выхода! — нагло заявил контрабандист. — А я могу поклясться, что выпущу вас из пещеры. Мне и самому жить хочется, знаете ли. Ординаторы меня вместе с вами пришьют и глазом не моргнут, а у меня детишек трое. Без меня они погибнут.

— Пожалуй, придется довериться редгарду, — сказал Грогок. — Я другого выхода не вижу.

— Поддерживаю, — откликнулся Текто. — Ри-Шахра, ты как?

— Я лучше сражусь с бандитами, если этот, — каджит кивком головы указал на пленника. — нас предаст, чем с ординаторами.

— А я не "этот", — обиженно сказал редгард. — Меня Деном зовут.

— Мы знаем, — ответил следопыт.

— Откуда?

— Оттуда, что надо выбирать таких партнеров по бизнесу, которые не сдадут тебя ради собственных интересов, — тоном умудренного сединами лектора сказал Флавиус.

— Это не я виноват, а Тельс. Я ни с кем не торговал, — буркнул Ден. — Так вы меня развязывать будете или как?

— Сэра Кервель, я засек выброс магической силы! — волшебник ординаторского отряда держался за виски. — Боюсь, они что-то замышляют.

— Тогда возьмем их силой, — Шельс Кервель достал клинок. — Ломай дверь!

— Слушаюсь, — маг вытянул руку и произнес несколько коротких слов. Дверь разлетелась на куски. Дав залп из арбалетов, ординаторы ворвались внутрь, полностью готовые к бою. Но дом оказался пуст, лишь одинокий данмер лежал на полу, пребывая в наркотическом забытьи.

— Ушли! — Кервель скрипнул зубами, что из-под индорильского шлема-маски прозвучало весьма зловеще.

— Я попытаюсь определить, куда вело их заклятие, — стараясь не глядеть на Шельса, произнес волшебник. — Они использовали магию возврата, а она часто оставляет следы.

— Попытаться — мало, — предводитель ординаторов повернулся и быстрым шагом пошел прочь из дома, но волшебник услышал окончание его фразы. — Достаточно только полное достижение цели.

Свитки возврата явно зачаровывал дилетант. Заклинание пребольно швырнуло Флавиуса на холодный каменный пол пещеры. Удар пришелся на укушенную кагути ногу, и она отозвалась ноющей болью. Следопыт оглянулся. Все его спутники и Ден благополучно использовали свои свитки и теперь медленно поднимались с пола под взгляды ошарашенных контрабандистов.

— Ребята, спокойно! — крикнул уже начавшим доставать оружие преступникам Ден. — Джентльмены со мной!

— И леди! — добавила Серлера.

— И леди, — согласился редгард. — Вильм, изобрети нам немного жратвы и мацт, — добавил он, отряхнувшись и почувствовав себя королем положения. Седой данмер в грязном фартуке побежал выполнять требование.

— Почему с тобой легионеры, Ден? — из толпы контрабандистов выступил вперед аргонианин. Слова давались ему с трудом, поскольку его нижняя челюсть была разрублена пополам, и теперь ее уродовал безобразный шов.

— Они уже не легионеры, Видящий-в-Глубоких-Тенях, — усмехнулся Ден. — Теперь они в равном с нами положении, разве что за нами бегает стража, а за ними ординаторы.

— Ординаторы придут сюда? — глаза Видящего-в-Глубоких-Тенях испуганно округлились.

— Надеюсь, что нет, — сказал редгард.

— В любом случае, мы не будем злоупотреблять вашим гостеприимством, — Флавиус встал рядом с Деном. — Я уйду как только стемнеет.

— И мы с тобой, — положил ему руку на плечо Грогок. — Нам путь в Гнисис тоже заказан. Ординаторы заживо нас сожрут, если мы заявимся в город.

— Давайте обсудим это за столом? — предложил Ден. — Я вижу, что старик Вильм уже сварганил обед. Готов поклясться грудью Альмалексии, вы в жизни не пробовали таких вкусных крыс!

— Вы не понимаете, насколько опасно наше путешествие! — Флавиус с хрустом сломал крысиную косточку, которую вертел в руке. — Я уже был в Бчанд-Мерцерге и потерял там самого дорогого человека, а подставлять под удар вас я не могу! Не имею права!

— А имеешь ты право оставлять нас здесь? — спросила Серлера. — Куда нам с Грогоком прикажешь податься? Всю жизнь прятаться от ординаторов нам не улыбается, а в бандиты лично я не хочу!

— В Эшленде вы просто погибнете! — почти сорвался на крик следопыт. Сидевший рядом с ним Ри-Шахра важно кивнул. Свою самоуверенность он не терял ни на минуту.

— Зато если выживем, сможем и дальше работать с Ондресом Лотри, — высказал здравую мысль Грогок. — Верно, Ри-Шахра?

— Возможно, — пожал плечами каджит.

— Видишь, Текто, это хороший шанс, — орк принял уклончивый ответ Ри-Шахры за поддержку. — Не лишай нас его, раз уж мы вляпались в такое дело.

— Хорошо, — сдался Флавиус. — Ты согласен принять помощь Серлеры и Грогока, Ри-Шахра?

— Люди лишними не бывают, — философски изрек каджит.

— Отлично! — воскликнула Серлера, отправляя в рот еще один кусочек жареного крысиного мяса.

— Джентльмены, — Ден встал из-за стола. — Я не хотел бы показаться навязчивым, но прошу взять в дело и меня.

— Что? — Флавиус чуть не поперхнулся мацтом. — Ты-то как относишься к нашему делу?

— Вы разрушили мой бизнес здесь, в Гнисисе, — ответил редгард. — И вообще, мне придется велеть ребятам оставить эту пещеру и найти другую шайку, чтобы присоединиться к ней. Мне дороги мои ребята, так что я не могу ждать, пока ординаторы разыщут след нашего возврата и заявятся сюда.

— Почему бы тебе не пойти с ними? — спросил Грогок.

— Потому что если они вольются в другой отряд, я перестану быть вожаком. А это меня не устраивает.

— Честолюбивый, э? — хмыкнул орк.

— Еще какой! — подтвердил Ден. — А путешествуя с вами, я смогу найти себе другое занятие. Я готов пообещать, что как только обнаружу что-то, что мне подходит, сразу покину вас. Идет?

— Я против! — отрезал Флавиус. — Мы не знаем, что ты собой представляешь. Вдруг ты предашь нас и на ближайшем привале перебьешь ради наших же пожиток?

— Я честный вор! — обиделся контрабандист. — И не опущусь до такого!

— Я этого не знаю, — повторил следопыт.

— А я бы дала Дену шанс, — внезапно заявила Серлера. — Я знаю, что такое воровская честь.

— Откуда? До сегодняшнего дня ты была по другую сторону, — Флавиус допил свой мацт и откинулся на спинку старого скрипучего стула.

— А под прикрытием кто работал? — напомнила данмерка. — Я много времени ошивалась среди воров, когда по заданиям Дариуса рыскала. Так я тебе скажу, что многие из них гораздо благороднее иных легионеров!

— Во! Золотые слова! — обрадовался Ден.

— И что с того? — скептически произнес Флавиус. — Из-за благородства некоторых воров я не стану доверять одному конкретному контрабандисту. Впрочем, если Грогок и Ри-Шахра выскажутся за, я смирюсь! — он хитро подмигнул орку, надеясь на поддержку, но тот покачал головой.

— Я за, — сказал Грогок. — Больше шансов достичь цели.

— Люди лишними... — начал каджит, но Флавиус перебил его.

— Понял! — сказал следопыт. — Но учти, я буду следить за тобой в оба!

— Я к этому делу привычный, — заявил Ден. — Хочешь следить — твое дело, но я поклялся быть честным вором, а это удержит меня от предательства лучше всякой слежки.

В сгущающихся сумерках Флавиус вышел из пещеры. Контрабандисты Дена уже отправились искать новую шайку, но с редгардом остался аргонианин Видящий-в-Глубоких-Тенях, которого также решили взять с собой. Ящер оказался магом разрушения. Плохо обученным, но все равно полезным. Теперь отряд разросся до шестерых, и, несмотря на скептическое отношение к бывшим контрабандистам, Флавиус был рад этому обстоятельству. В Эшленде действительно легче выжить всем вместе, чем поодиночке.

Следопыт вспомнил занесенную пеплом землю, почерневшие кустарники, ощетинившиеся ядовитыми иглами, серое небо, которое беспрерывно разрезает клекот скальных наездников и главный бич тех мест — пепельные бури. Он поежился, возродив в памяти тот день, когда в последний раз пережил одну из бурь. Ветер несет с Красной Горы мор и вулканический пепел. Если ты оказался вне укрытия — иди наугад, шатаясь под порывами ветра и закрывая лицо всем, чем только возможно. Иди и молись богам, чтобы найти убежище. Если же боги не смилостивятся — лежать тебе, уже обессилевшему, под черным от бури небом в ожидании конца. Самого страшного конца, который только можно вообразить. В тот день Флавиус, так и не найдя укрытие, шел пока хватало сил, а затем просто потерял сознание. Он погиб бы, не приди на помощь Нибани Меса.

Текто покинул Бчанд-Мерцерг в сумерках, с трудом затворив за собой тяжелую железную дверь. Он не случайно выбрал это время. Глаза имперца, за три дня исследований привыкшие к полумраку и неясному свету двемерских светильников, могли плохо отреагировать на яркий дневной свет. Полдня Флавиус провел, создавая достойный погребальный костер для Льетт — стащил в один из самых дальних и темных углов залы прощальных гимнов все деревянные и глиняные изделия, которые смог найти в двемерской крепости, сложил их в груду и положил изувеченное тело любовницы на это импровизированное ложе. Затем достал из ее сумы свиток с так и не пригодившимся заклинанием Выжигателя Талдама и прочитал его. Не глядя, как занялось огнем, распространяя едкий дым, последнее пристанище Льетт, Текто вышел из залы, затворил круглую дверь и, повинуясь странному наитию, достал еще один свиток покойной волшебницы и запечатал вход в залу прощальных гимнов заклинанием.

Имперец не прошел и половины пути до лагеря Уршилаку, когда началась пепельная буря. Весь ужас этого извечного проклятья Вварденфелла в том, что оно приходит внезапно. Всегда. Казалось бы — еще несколько минут назад унылые равнины Эшленда оглашались воплями скальных наездников, а на проторенных дорогах можно было встретить караван погонщиков гуаров. С первыми порывами пепельного ветра любая жизнь замирала. Первый же порыв бросил в глаза Текто горсть едкого песка, наполовину смешанного с золой. Имперец закрыл лицо рукой, упрямо продолжая идти вперед. Он понимал, что пепельная буря не даст ему ни малейшего шанса на спасение, если он не найдет укрытие. Выносливый и жилистый, Флавиус смог выдержать около получаса неравной борьбы. Затем скинул с плеч мешок, чтобы хоть как-то облегчить себе задачу. Дагот с ними, с оружием, со свежей одеждой, со свитками, с припасами! Главное — выжить! Чтобы не думать о приближающемся конце, Текто стиснул в кулаке кольцо Льетт и заставил себя считать собственные шаги. "Один, второй, третий, четвертый, пятый..." — монотонное прокручивание чисел. Простое и необходимое. "Сто двадцатый, сто двадцать первый...". Каждый новый шаг и каждое новое число давались с невероятным трудом. Досчитав до двухсот семидесяти трех — это число он помнил по сию минуту — Флавиус не смог продолжить путь. Бушующий ветер буквально срубил его с ног. Имперец лежал на спине. Он не мог открыть глаза, но чувствовал, как пепел медленно заносит его тело. О том, что это последние секунды его жизни, как-то не думалось, но в мозгу мелькали странные ассоциации. Флавиус с удивлением для себя обнаружил, что ему приятно, что левая рука, в которой было зажато кольцо Льетт, уже полностью покрыто пеплом. Руке было уютно и тепло, словно она вернулась в лоно матери-земли. Шевелиться уже не хотелось. Хотелось лишь теплоты и вечного уюта. Заснуть хотелось. И Текто заснул.

Проснулся он внезапно, словно его вновь вырвали из заботливых объятий земли и швырнули в изможденное тело. Он открыл глаза, которые тут же отозвались острой болью. "Лежи тихо!" Кто бы это мог быть? "Лежи, Флавиус Текто!" Снова голос. И пение. Чудесное пение. Самое чудесное из всех, когда-либо слышанных. И — сон. Сон? Нет, не нужно сна! Нужно дослушать песню! Нужно знать, чем она закончится! Нужно услышать все до последнего слова...

Мудрая женщина сидела подле следопыта и пела ему тихие песни Эшленда. Те, которые, как знает каждая шаманка, стоит слышать лишь тому, кто только что переборол смерть.

Воспоминания... Они давили на виски Флавиуса.

— Не давай воспоминаниям поглотить твой разум! — вслух сказал Флавиус. Нибани Меса и здесь пришла ему на выручку. Воспоминание о ней повлекли за собой думы о Льетт, но он усилием воли отбросил их и на всякий случай повторил себе еще раз. — Все, что было, оставь в прошлом!

Надо сосредоточиться на плане перехода через Эшленд. Сложно найти землю столь негостеприимную и опасную. Флавиус тяжело вздохнул и уселся прямо на траву, скрестив ноги. Он прекрасно помнил, где находится Бчанд-Мерцерг. Если идти пешком, это займет много времени. Но есть возможность нанять в Альд Велоти лодку. Оттуда можно добраться прямо до тех мест, где располагается постоянное стойбище Уршилаку, а они-то уж точно вспомнят Флавиуса. Нибани Меса и Сул-Матуул не откажут в содействии своему бывшему ученику. Значит, так и будем действовать...

Утро застало генерала Дариуса врасплох. Всю прошедшую ночь он обдумывал свое положение и приходил к выводу, что потеря Флавиуса Текто и двух агентов — приемлемая цена за хорошие отношения с Храмом. Тем более, в свете открывшихся сведений. Текто никогда не распространялся о своем прошлом, был немногословен, но предположить, что он опаснейший еретик, было сложно. На душе у Дариуса было неспокойно. Текто нравился ему, и он был даже рад, что следопыту удалось скрыться. Еще больше обрадовало Дариуса поведение Шельса Кервеля, который из-за неудачи ходил мрачнее тучи. Как и все имперцы, генерал ненавидел фанатиков Трибунала, хотя и понимал важность поддержания добрых отношений с ними. Легионеры доложили, что теперь разведчики Кервеля рыскали по городу в поисках беглецов, а ординатор-маг занял одну из комнат в казармах и всю ночь пытался создать заклинание поиска. Зная Флавиуса Текто, можно было догадаться, что он уже очень далеко от Гнисиса. Подумав об этом, Дариус улыбнулся. Пусть фанатики посуетятся! Посмотрим, смогут ли они отыскать имперца! Такие мысли занимали генерала, пока он неспешно проводил утренний обход казарм.

— Генерал, к вам гостья! — к Дариусу подбежал его ординарец, Гшах гро-Берз.

— Гостья? — удивился генерал. — Где ты ее разместил?

— Она прибыла поздней ночью. Сейчас она в трактире Мадач, сняла там комнату.

— Спасибо, Гшах. Я навещу ее. Ты не понял, откуда она и что ей надо?

— Судя по... способу передвижения, — замялся орк. — Она волшебница. Сами понимаете, генерал, я с волшебницами робею.

— Да я и сам... — чуть было не ляпнул Дариус, но исправился. — Да я волшебниц не люблю, но держаться с ними надо уверенно. Не мешало бы тебе научиться, Гшах! Так что беги и предупреди гостью о моем скором визите.

Всегда важно подавать солдатам правильный пример. Дариус усмехнулся, глядя, как Гшах бежит в сторону трактира. Генерал понимал, как растерян молодой орк. Он и сам несколько робел перед волшебницами. Почему-то они все до единой казались ему прекрасными и холодными как снега на вершинах гор Скайрима. Но положение обязывает — и генерал, приняв боевой вид, направился к трактиру Мадач.

Волшебница действительно была красива. Даже по меркам темных эльфов, многие женщины которых из-за тонких черт лица и стройных фигурок пользовались неизменным мужским вниманием. Пепельно-серая кожа придавала ей еще больший шарм, а красные, как у всех данмеров, глаза совершенно не портили ее. Она сидела на кровати, расчесывая длинные волосы, когда генерал Дариус дважды постучался в дверь и заглянул внутрь.

— Простите, — замялся имперец. — Я подожду за дверью.

— Нет, заходите, — ответила данмерка. — У меня не слишком много времени. Ваш помощник, Гшах, предупредил меня.

— Тогда готов вас выслушать, — Дариус протиснулся в дверь и, приняв молодцеватый вид, встал посередине комнаты.

— Прошу, сядьте, — мягко предложила волшебница. Генерал неуклюже плюхнулся на один из стульев.

— Что привело вас в Гнисис, леди...

— Увирит, — представилась темная эльфийка. — Рэйнел Увирит из Дома Телванни. Мне нужно поговорить с вами по поводу одного из ваших солдат.

— Дайте угадаю, — усмехнулся Дариус. — Его зовут Флавиус Текто, так?

— Откуда вы знаете? — в голосе волшебницы зазвучали тревожные нотки, но сама она все так же невозмутимо продолжила воевать со своей прической.

— Им уже интересовались. Вчера.

— Кто?

— Леди Увирит, я, как имперский офицер, не обязан отвечать на вопросы дознавателя Телванни, — сдержанно улыбнулся генерал. — Гнисис, к тому же, находится под юрисдикцией Редорана.

— И поэтому у вас в городе живет один из сильнейших магов современности? — парировала Рэйнел Увирит. — Если не хотите раскрывать все свои секреты, то могу я хотя бы увидеть Флавиуса Текто? Или тоже прикроетесь Империей и Редораном?

— Нет, со встречей все обстоит гораздо проще. Найдете Текто — и смотрите на него сколько угодно. Только, боюсь, найти его будет проблематично.

— Покинул город, — задумчиво произнесла волшебница. — Что ж, значит, те, кто спрашивал о нем до меня, люди в Морровинде не последние.

— Никаких намеков с моей стороны не будет, леди Увирит, — сказал Дариус.

— Да они и не нужны. Я уже все поняла. Благодарю вас, генерал, — данмерка одарила Дариуса чарующей улыбкой. — Благодарю — и больше не задерживаю. У вас, вероятно, много других дел. В свою очередь, я обещаю, что исчезну сразу после завтрака. В этом трактире вкусная кухня?

— Я не пробовал, леди Увирит, — пожал плечами имперец и добавил, не без ехидства в голосе. — Если вы голодны, приходите к нам, в казармы. У нас хорошо готовят!

— Спасибо за приглашение, генерал, но я лучше рискну и позавтракаю здесь.

— Ваше дело.

— Ты все еще уверен, Совор?

— Совершенно, сэра Кервель! — разведчик ординаторов указал на север, в сторону Альд Велоти. — Они идут туда.

— Очень хорошо. Тогда мы нагоним их раньше, чем они доберутся до поселения и смогут взять лодку.

Ординаторы шли уже второй день. До Альд Велоти оставался еще неблизкий путь, но перехватить беглецов и покончить с Ложным Воплощением стоило как можно скорее. Шельс Кервель поморщился. Жуткие головные боли мучили его все сильнее. В Гнисисе он едва сдержался, чтобы не сорваться на своих солдат. Сегодня приступ был таким сильным, что он едва не потерял сознание, и лишь волшебник Тедрен смог несколько смягчить боль. Шельс даже среди медленно стареющих данмеров считался немолодым. До вступления в Орден он был моряком — причем ходил под парусом не по Внутреннему морю, где редко встретишь опасность. Шельс служил в имперском флоте и повидал множество дальних земель и диковинок. Одна из таких диковинок, чудовищно раздутая ядовитая жаба Чернотопья, и наградила данмера страшной болезнью. Сначала приступы были редки и менее болезненны, затем стали настолько мучительны, что Кервелю пришлось оставить флот. Он вернулся на родину, в Морровинд, где жрецы Храма открыли ему, что лишь служение Альмсиви поможет победить болезнь. С тех пор минуло сорок шесть лет. Шельс Кервель стал одним из тех ординаторов, которых посылают на самые гибельные задания по истреблению еретиков и даэдропоклонников. Он не подвел Храм ни разу.

— Как ваша голова? — его догнал Тедрен. — Снимите шлем, я взгляну.

— Нет, — отрезал Шельс, не прекращая упорно шагать вперед. Свой шлем он не снимал практически никогда, а когда расставался с ним, например, чтобы принять пищу, делал это вдали от посторонних глаз. Мало кто из Ордена знал его в лицо, и это рождало совершенно немыслимые слухи об уродливом и мерзком лице под невозмутимой маской шлема. На самом деле. Шельс не был уродом. Просто у него были свои принципы, мало понятные окружающим его людям и мерам.

— Тогда хотя бы возьмите это, — Тедрен протянул Шельсу бутылочку с прозрачной синеватой жидкостью. — Это поможет снять боль.

— Благодарю, — Кервель взял снадобье и сунул в поясную суму. — Ты не чувствуешь беглецов?

— Пока нет. Магический след слаб, так что придется довериться опыту Совора.

— Он не ошибается, — сказал Шельс. — Альмсиви подсказывают в моих молитвах, что мы на верном пути.

Отряд ординаторов достиг небольшого ущелья. Здесь дорога на Альд Велоти вела в низине между двух длинных холмов с отвесными стенами. Вероятно, подумал Кервель, тут некогда текла глубокая река, а потом ее воды либо высохли, либо изменили свое течение. Дно бывшей реки — идеальное место, чтобы проложить тракт. Или чтобы устроить засаду.

— Глядеть в оба! — хрипло крикнул Шельс Кервель. Его ординаторы сразу же выстроились в боевом порядке. Стрелки сняли свои арбалеты и приготовили болты для первого залпа.

Отряд медленно вполз в ущелье. Кервель и помыслить не мог, что беглецы отважатся атаковать его ординаторов, но на Вварденфелле существовали и другие опасности. Ущелье могли использовать для нападений бандиты или даэдропоклонники, чьи мерзкие демоны соскучились по живым сердцам ритуальных жертв. Совор сказал, что к востоку находилось древнее святилище даэдра, так что осторожность не была излишней. Двадцать ординаторов медленно шли вперед, готовые отразить любую угрозу.

— Грамотное построение, — Ри-Шахра затаился на вершине холма, глядя как ординаторы в полном боевом порядке идут между отвесных стен ущелья. Оно не было длинным, так что атаковать стоило как можно скорее.

— Как думаешь, остальные добрались до схрона? — Видящий-в-Глубоких-Тенях поудобнее перехватил лук.

— Думаю, времени для этого у них было достаточно.

Они были вдвоем. Каджит и аргонианин. Им предстояло задержать ординаторов и сбить их со следа, чтобы остальные добрались до еще одной пещеры, облюбованной контрабандистами. Ден пообещал, что там они и встретятся, чтобы успешно добраться до Альд Велоти. Теперь оставалось лишь пустить преследователей по ложному следу.

— Стреляешь в замыкающего воина и сразу деру отсюда, — шепнул Ри-Шахра. Я задержу их еще чуть-чуть, потом заведу куда-нибудь подальше и вернусь в пещеру. Ящер кивнул и потянул из колчана стрелу.

Видящий-в-Глубоких-Тенях не промахнулся. Стрела, для большей надежности смазанная ядом, вонзилась замыкавшему строй ординатору в плечо, туда, где наплечник сочленяется с кольчугой. Воин Храма завопил и схватился за торчавшую из раны стрелу. Слишком поздно. Яд подкосил его в то же мгновение, и он рухнул наземь, но свою главную задачу он выполнил. Ординаторы переполошились. Сразу два арбалетных болта вонзились в землю около аргонианина. Тогда ящер бросился наутек.

— Трое — за ним! — услышал хриплый голос предводителя ординаторов Ри-Шахра.

Трое воинов Храма быстро обежали отвесную часть холма и начали подниматься наверх. Ри-Шахра позволил им заметить себя.

— Привет от Флавиуса Текто! — рявкнул он так, чтобы его хорошо услышали не только трое его противников, но и те ординаторы, что находились внизу.

— Убить его! — раздалась в ответ команда Шельса Кервеля.

Грунт возле Ри-Шахры взорвался в огненных брызгах. У них же маг! Каджит прыгнул в сторону, чтобы верхний край холма загораживал его от вражеского волшебника и приготовился отражать атаку троих ординаторов. Одному из них не посчастливилось добраться до Ри-Шахры первым. Возле гигантского каджита он казался совсем невысоким, хотя при наборе в ординаторы рост играл не самую последнюю роль. Ри-Шахра ловко перехватил занесенную булаву, а второй рукой схватил противника за гребень на шлеме. Рывок — и шлем сорван. Не отпуская булаву, которую ординатор тщетно пытался вырвать из его лапищи, каджит вцепился когтями в лицо неприятеля. Воин Храма страшно завопил и выпустил свое оружие. Ри-Шахра отпихнул ординатора под ноги его сотоварищам и бросил в них булаву. Она попала одному из преследователей в щит и свалила его с ног. Третий нападавший добрался, наконец, до цели, но и ему она оказалась не по зубам. Каджит увернулся от одного выпада мечом, нырнул под следующий — и нанес страшный удар двумя лапами прямо в живот противнику. Сбил костяшки в кровь о кольчугу, но своего добился. Ординатор всхлипнул и свалился на колени. Ри-Шахра добил его сокрушающим ударом ноги по спине. Хотя когти и не пробили кольчугу, спина воина сломалась, и он рухнул в пыль лицом вниз. Каджит посмотрел на оставшихся противников. Один из них валялся по земле, страшно воя и держась руками за сорванное лицо. Тоже выведен из игры. Оставался последний. Он уже поднялся на ноги и теперь спешил по направлению к Ри-Шахре. Расправиться с ним было бы несложно, но по замыслу каджита, он должен был увидеть, в каком направлении якобы убегает со своими спутниками Флавиус Текто. Ри-Шахра развернулся и помчался прочь. Ординатор понял, что догнать врага не получится. Он убрал клинок в ножны и поспешил к раненым товарищам.

-Куда он побежал? — голос Шельса Кервеля звучал из-под шлема как стоны ожившего мертвеца из-за крепко заколоченной крышки гроба. Головная боль снова скрутила его.

— На восток, сэра Кервель.

— Пытаются сбить нас со следа. Что ты думаешь, Совор?

— Я бы продолжил путь в Альд Велоти, — ответил следопыт.

— А я могу сходить на разведку на восток, — предложил Тедрен. — Я уверен, что смогу отыскать каджита.

— Нет, Тедрен. Наш отряд не может остаться без мага. Мы придем в Альд Велоти, поручим раненых заботе лекарей и начнем поиски оттуда, — решил Шельс. Ему нелегко было сделать этот выбор. Двое воинов выведены из строя, причем даже не убиты, а искалечены. Черный каджит знал, что делает. Теперь обуза в лице раненых задержит передвижение, но вот сбить со следа опытного вояку Кервеля каджиту не удастся. Ординаторы доберутся в Альд Велоти, и горе Флавиусу Текто, если он не успеет убраться оттуда раньше!

Ри-Шахра нашел схрон довольно быстро. Это была совсем маленькая пещера, имевшая, правда, два выхода. Один из них вел прямо к последнему отрезку пути на Альд Велоти. Когда все спутники собрались вместе, они двинулись дальше. Ординаторы, даже если и не клюнут на отвлекающий маневр Ри-Шахры, надолго задержатся из-за раненых, но поспешить все равно стоило. По пути каджит и аргонианин рассказали об успешной атаке на отряд Шельса Кервеля. Небольшой успех был встречен бурно. У Флавиуса резко поднялось настроение, и он даже перекинулся парой коротких шуток с Деном. К сумеркам маленький отряд увидел высокие наблюдательные башни Альд Велоти.

В поселение они вошли без проблем. Флегматичный редоранский стражник подивился разношерстной компании, но предпочел не связываться с носителями легионерских кольчуг. Поскольку уже стемнело, было бесполезно искать лодку. Ден предложил заявиться в трактир, но его поддержала только Серлера. Остальные наскоро дожевали запасы, оставшиеся от пещеры контрабандистов, и, сняв комнатку в грязной рыбацкой хижине, отправились отсыпаться.

— Не привлекайте внимания! — велел Дену рассудительный Грогок, — Вас здесь не знают, но у Храма везде есть уши.

— Будем тише тростника, — пообещал редгард и вместе с Серлерой вышел в ночь.

Трактир был одним из немногих светлых пятен на ночной панораме Альд Велоти. Ден и Серлера пошли на свет фонарей и не ошиблись. Заведение называлось "Чокнутый нетч" и служило, видимо, той отдушиной, которая была необходима трудягам-рыбакам. "Чокнутый нетч" был шумен, многоголос и наполнен той атмосферой пьяной радости, ради которой стоило на следующий день выйти в море и продолжить свой тяжелый труд. Спутники уселись в самый дальний угол, подальше от огромного стола, за которым дружно напивались рыбаки.

— Что надо? — к ним подошел трактирщик, толстый данмер со смешно зачесанными набок волосами.

— Вы всегда такой вежливый с гостями? — осведомилась Серлера. Трактирщик оставил ее без ответа.

— Нам бы мацта хорошего, — решил прояснить ситуацию Ден. — Да пожевать что-нибудь.

— Рыба-убийца в подливе, — ответил хозяин заведения. — Устроит?

— Вполне, — решил Ден. — Две порции!

— Скоро будет, — буркнул трактирщик и направился к своей стойке.

— Какой гостеприимный город! — сказала Серлера, как только толстяк удалился на достаточное расстояние. — Интересно, это они от постоянного поглощения рыб-убийц такие?

— Не суди их строго, — Ден закинул руки за голову и откинулся на стуле. — У них тяжелая жизнь. И каждый день похож на предыдущий.

— Это не оправдание для невежества.

— Я тебя уверяю, их это мало волнует. Большинство из них даже не поймут, что это за слово такое — "невежество".

— Их проблемы. Мне не кажется достойным влачить такое существование.

— И очень зря. Сколько тебе лет, Серлера?

— Спрашивать об этом у леди — верх неприличия.

— И все-таки? — не успокоился Ден.

— Тридцать один.

— Значит, по эльфийским меркам ты почти ребенок. Да, ты неплохой агент, раз смогла втереться в доверие к Гильдии воров, но кроме своей легионерской службы ты не видела, наверное, ничего. Ты хотя бы раз в жизни покидала Гнисис?

— До сего момента нет.

— Тогда тебе будет нелишним запомнить: даже на Вварденфелле нет двух одинаковых городов. Гнисис спокоен и радушен. В других поселениях все по-другому. Зачем ты огрызнулась в ответ на невежливость трактирщика?

— Слушай, редгард, — взвилась Серлера. — Я не малолетняя соплюшка, чтобы отвечать здесь на твои вопросы! Сколько тебе самому-то лет, чтобы учить меня жить на Вварденфелле?

— Двадцать три, — невозмутимо ответил Ден. — Но мы, люди, взрослеем и старимся быстрее эльфийских народов. И, поверь мне, за свою недолгую жизнь я повидал очень многое. Поэтому позволь дать тебя ценный совет — прежде чем сказать или сделать что-либо в новом для тебя месте, присмотрись к нему и подумай, а уместны ли будут твои слова и поступки. Я знаю, что в твоих жилах течет горячая данмерская кровь, что ты родилась здесь и имеешь полное право считать меня чужестранцем, достойным всяческого презрения, но, поверь, я не желаю тебе зла.

— Извини, Ден, — слегка смутилась Серлера. — Я верю тебе. Иначе бы не вступилась за тебя перед Текто.

— Я ценю это, — улыбнулся редгард. — А вот, кстати, и наша рыба-убийца!

Рыба-убийца, принесенная трактирщиком, при жизни явно знавала лучшие времена. Обе рыбины были костлявыми и какими-то неестественно мелкими и свободно плавали в подливе, на которую повар явно не поскупился. Кроме того, их не мешало бы почистить от колючих плавников. Серлера, уколовшись пару раз, отставила кушанье в сторону и начала более близкое знакомство с мацтом, который оказался весьма неплох. Ден же споро расправился со своей порцией, оставив на блюде только косточки и плавники, и принялся чистить рыбу для данмерки.

— Трогательно, — прокомментировала Серлера, когда Ден подвинул к ней блюдо с очищенной и избавленной от костей рыбой-убийцей. — Откуда такая забота о моей персоне?

— Скажем так, — облизнул пальцы редгард. — Небольшая благодарность за то, что поддержала меня перед Текто.

— Понятно, — хмыкнула темная эльфийка и принялась поглощать кушанье.

— Нравится?

— Вкусно! — оценила Серлера. — В Гнисисе ее делали совсем не так.

— Еще бы. Здесь она свежая, наверное, только сегодня пойманная. Как видишь, невежественные рыболовы тоже для чего-то годятся.

— Не хочешь остаться с ними?

— Не особо, — усмехнулся Ден. — Я останусь с вами.

— А как же твои дети? — данмерка откусила еще один кусок рыбы-убийцы.

— Нет у меня никаких детей. Я наврал, чтобы вы точно поверили в искренность моих мотивов там, в Гнисисе.

— Ну ты и жук! — притворно возмутилась Серлера.

— Хочешь жить — умей вертеться, — парировал редгард.

— Но там, куда мы поплывем, больше не будет цивилизованных поселений. Только Эшленд.

— И что? В Эшленде тоже кипит жизнь.

— Не такая, как тут.

— А это значит, что она хуже? — улыбка не покидала лица редгарда.

— Непривычней — это уж точно.

— Но не хуже, согласись. Может, мое призвание — жить в юрте и охотится на кагути, а я этого и не знаю?

— Не думаю, — Серлера сделала большой глоток из кружки с мацтом.

— Почему?

— На вора ты похож больше.

— Я могу расценивать это как комплимент?

— И не мечтай, редгард, — теперь Серлера тоже вовсю улыбалась. — За очищенную рыбу я могу сказать тебе только "спасибо".

— Ты разбила мое сердце, — с надрывом произнес Ден. Оба рассмеялись.

— В любом случае, ты неплохой парень, Ден. Давай закажем еще мацта? Не хочу отправляться в Эшленд на трезвую голову!

В Эшленд

Первые солнечные лучи разбудили Грогока, который, к несчастью для себя, устроился спасть прямо у окна. Орк лениво поднялся с жесткого ложа, посмотрел, все ли спутники еще спят, убедился в наличии среди них Дена и Серлеры и вышел на улицу. Свежий ветерок заставил Грогока окончательно проснуться. Хижинка, которую сняли путники, стояла на деревянных мостках прямо над водой. Отсюда хорошо были видны многочисленные рыбацкие лодки, которые вышли в море еще до восхода. Но рыбаки не интересовали орка. Его внимание привлекло небольшое парусное судно, качавшееся на волнах около одной из соседних лачуг. Грогок неспешным шагом прошелся до суденышка. На первый взгляд оно было крепким и внушало доверие. Орк трижды постучался в дверь лачуги.

— Кто? — донесся сонный голос из-за двери.

— Я бы хотел нанять ваш корабль, сэра — вежливо ответил Грогок. С судовладельцами стоит говорить вежливо, ибо народ они гордый. Считают себя грозой морей даже если их путешествия заключаются лишь в том, что они дважды в месяц возят пассажиров из Садрит Моры до Молаг Мара.

— Сто двадцать септимов до Дагон Фела, шестьдесят до Хуула. — все также не открывая двери, заявил капитан.

— Нам недалеко плыть, — орк попытался сбить цену. — до лагеря эшлендеров на побережье, а дальше мы вас оставим.

— Дикие места, опасные! — дверь приоткрылась, и из хижины высунулось хмурое поросшее черной бородой лицо темного эльфа. — Семьдесят септимов!

— Вы разорите меня, сэра! — притворно возмутился орк. — За такое расстояние грешно брать семьдесят!

— Шестьдесят, — данмер почесал бороду.

— Я за шестьдесят могу пригнать из степей гуаров и поехать на них!

— Пятьдесят пять. Мое последнее слово!

— Сорок пять, — Грогок вошел в азарт.

— Сорок восемь, — решил оставить за собой последнее слово судовладелец.

— По рукам! — орк достал кошель, и сорок восемь септимов перекочевали в карман темного эльфа.

— Когда отплываем?

— Готовьте судно, капитан. Я разбужу своих лежебок и сразу же отчалим.

— Запаситесь едой хотя бы на полдня, — дал дельный совет бородатый данмер. — И сразу приходите сюда. Мы с "Милостью Ллотиса" будем вас ждать.

Отряд Шельса Кервеля вошел в Альд Велоти в восемь часов утра. Стражники при воротах, расшаркиваясь перед высокими гостями, рассказали, что шестеро странников, среди которых было трое легионеров, прибыли в городок ночью. Оставалось надеяться, что проклятые еретики не успели исчезнуть из Альд Велоти так же стремительно, как у них получилось это в Гнисисе.

— Тедрен, быстро в доки! — скомандовал Кервель. — Если заметишь подозрительную лодку — топи сразу!

— Слушаюсь, сэра! — волшебник сломя голову побежал по направлению к причалам. Двое ординаторов безо всякого приказа бросились за ним — на всякий случай. Шельс довольно кивнул головой: дисциплина в его отряде была железной. Каждый воин знал, что и в какой момент ему следует делать.

— Остальным рассредоточиться. Прочешите весь город, но найдите их, — ординаторы бросились врассыпную. Теперь можно было не сомневаться: если еретики здесь — их выудят даже из-под земли. Еще двое воинов сопроводили покалеченных каджитом товарищей на редоранский аванпост. Там наверняка найдется целитель.

Шельс устало вздохнул.

— Позвольте сопроводить вас в казармы, сэра? — молоденький стражник с испугом уставился на индорильскую маску Кервеля. — там вы сможете отдохнуть.

— Нет, сынок, не стоит, — Шельс улыбнулся, хотя стражник и не мог этого увидеть. Как же он боится! Ординаторы всегда внушали простым данмерам какой-то первобытный страх, смешанный с уважением и преклонением. Воины Храма гарантировали спокойствие и стабильность. Они противостояли ордам Дагота Ура на Красной Горе, они были самыми фанатичными ревнителями культа Трибунала, и боги Морровинда покровительствовали Ордену в любом начинании.

Отослав парнишку-стражника, Кервель неспешно пошел по направлению к докам. Он не сомневался, что именно у Тедрена наилучшие шансы обнаружить еретиков. Также у предводителя ординаторов не было никаких сомнений в том, что встретив врагов, талантливый и сильный маг Тедрен сможет одолеть их даже несмотря на страшного каджита. Шельс шел по единственной широкой улице Альд Велоти, ведущей от аванпоста к причалам, и ловил на себе испуганные взгляды прохожих. Жалкие подхалимы! Они готовы кланяться ему в ноги и твердить благодарности за то, что Орден охраняет Морровинд от даэдропоклонников, еретиков и Шармата Дагота Ура, и в то же время не понимают, в чем состоит истинное величие ординаторов. У Шельса Кервеля были свои соображения на этот счет. Он считал, что Орден есть отображение немеркнущей славы Трибунала, и пока по земле Тамриэля бродит хоть один ординатор, вера в Альмсиви будет жить, а сила трибунов — крепнуть. Каждый воин Храма уже сам по себе являлся гарантией того, что Альмалексия, Вивек и Сота Сил по-прежнему защищают многострадальный народ данмеров. "Глядя на меня — думал Кервель — ничтожная чернь приобщается к славе Трибунала. Это и есть самая главная миссия Ордена".

Один из ординаторов подбежал к Шельсу.

— Сэра, мы обыскали западный квартал. Там сказали, что двоих подозрительных посетителей видели в таверне "Чокнутый нетч". Женщина-данмер в имперском доспехе и редгард.

— Превосходно. Теперь мы знаем почти всех сообщников Текто, — похвалил ординатора Кервель. — Иди за мной в доки. Я уверен, Тедрен обнаружит их всех.

— Почту за честь, сэра.

"Милость Ллотиса" неспешно покидала доки Альд Велоти. Ветер оказался попутным, но не сильным. Пузатый парус, украшенный изображением святого Ллотиса, вместо того, чтобы туго натянуться, лениво трепыхался, и двум самым сильным членам небольшого отряда пришлось сесть за весла. Ри-Шахра и Грогок работали так, как будто всю жизнь были гребцами. Флавиус Текто стоял на корме и глядел на Альд Велоти — может быть, последний цивилизованный город, который он вообще видит в своей жизни. Он заметил, как на причале появился ординатор, закутанный в длинную синюю мантию. За ним показались двое воинов.

— Вражеский маг! — закричал Флавиус.

— Где? — подбежал капитан. Следопыт вытянул руку в сторону доков.

— Плохо дело, — к Флавиусу и судовладельцу присоединился Ден. — Отсюда он нас легко возьмет!

— Вижу, — буркнул капитан. — Не буду спрашивать, почему вы убегаете от ординаторов, но вы просто обязаны сохранить мой корабль.

— Попробуем, — Флавиус жестом подозвал Видящего-в-Глубоких-Тенях.

— Что?

— Сможешь сбить стрелой? — следопыт кивнул на ординатора, который плел какое-то заклинание. Даже издали было хорошо видно, как быстро мелькают руки мага и как с каждым мигом в них разгорается яркое оранжевое пламя.

— Бесполезно, — прохрипел ящер. — Но могу ответить магией на магию.

— Действуй!

Видящий-в-Глубоких-Тенях сунул руку за пазуху и вытащил оттуда старый пожелтевший свиток. Развернув его, он нараспев прочитал несколько слов на каком-то непонятном языке и вытянул тонкий указательный палец в сторону неприятельского волшебника. Флавиус увидел, как ординатор судорожно дернулся и огонь в его руках угас.

— Что ты с ним сделал? — спросил следопыт.

— Обычное заклятие безмолвия. Через десять минут очухается, — с самодовольным видом произнес аргонианин. — Будет знать, как пижонить!

— В смысле — пижонить? — не понял Ден.

— В смысле — он хотел одним заклинанием разнести весь наш корабль в щепки. Поэтому так долго его и читал. Я оборвал его магию, когда у него почти получилось.

— Отлично! — воскликнул Ден и сразу же обратился к капитану. — Уважаемый, твоя посудина успеет скрыться за той скалой за десять минут?

— Не посудина, а корабль! — оскорбился данмер, но все-таки ответил: — Если ваши орк с каджитом налягут на весла, то может быть.

— Мы поможем, — Флавиус сел на скамью рядом с Ри-Шахрой и ухватился за второе весло. Ден последовал его примеру.

Но хотя скорость судна возросла, ординаторский маг успел оправиться после неожиданного удара аргонианина. Он сорвал с головы шлем и залпом выпил какое-то зелье. Видящий-в-Глубоких-Тенях обернулся к гребцам.

— Он снял мое заклинание! — крикнул ящер. — Готовьтесь к удару!

Удар последовал незамедлительно. Ординатор учел свою ошибку и за пару мгновений создал небольшую шаровую молнию. Она впилась в корму корабля, отбросив аргонианина и капитана. Данмер ударился головой о лавку и потерял сознание. К нему кинулась Серлера. Видящий-в-Глубоких-Тенях с видимым трудом выпрямился, на его морде появилась гримаса боли.

— Оставь его! — зашипел на Серлеру ящер. — Помоги сперва мне!

— Что делать? — коротко кивнула данмерка.

— Держи этот камень, — ящер протянул ей небольшой рубин. — Займемся геомантией. Когда я велю, бросишь его в сторону врага. Вложи в бросок всю силу!

— Поняла!

Аргонианин вновь побежал на корму, но в этот момент ординатор нанес еще один удар. Один из бортов разлетелся в труху, швырнув Ри-Шахру и Флавиуса в сторону. Грести стало невозможно, и теперь вся надежда была на ветер, который слегка усилился. До спасительной скалы оставалось совсем немного. Каджит вскочил на ноги и, схватив чудом уцелевшее весло, принялся грести, почти свесившись через пробоину до воды, в надежде хоть как-то ускорить процесс. Тем временем Видящий-в-Глубоких-Тенях взобрался на корму, перегнулся через борт и начал громко читать заклинание. Пока он делал это, вражеский маг успел создать еще одну шаровую молнию. Он держал ее на вытянутой руке и, видимо, ждал, пока бушующая стихия в его ладони наберет полную силу. Нос "Милости Ллотиса" медленно скрывался от его глаз за скалой, и более медлить было нельзя. Волшебник отпустил молнию, и она с неприятным стрекочущим звуком полетела в сторону корабля. Видящий-в-Глубоких-Тенях выкрикнул последние слова своего заклинания, когда шаровая молния достигла цели. Аргонианина вновь смело с кормы, на этот раз в воду.

— Бросай! — уже падая завопил он Серлере. Корабль развернуло на девяносто градусов, и его правый борт ткнулся в скалу. Инерция повлекла "Милость Ллотиса" дальше, весло Ри-Шахры вырвало из его рук. Судно сильно потеряло в скорости, но продолжило скрываться за скалой. У врага оставалось время еще на один удар, и он грозил стать последним для "Милости Ллотиса".

Эльфийка размахнулась и изо всех сил швырнула рубин в сторону причала. Геомантическая магия, призванная Видящим-в-Глубоких-Тенях, высвободила силу камня, и он ярко вспыхнул, едва коснувшись воды. Невидимая волшебная волна, рожденная рубином, с чудовищной скоростью врезалась в причал. Ординатора-мага подбросило в воздух, а одного из его менее удачливых спутников буквально вбило в землю. Серлера даже с корабля увидела, как из-под раздробленных доспехов брызнули вверх алые фонтанчики крови. Она еще успела разглядеть, как к оглушенному волшебнику подбежало еще несколько ординаторов, а затем "Милость Ллотиса" все-таки скрылась за скалой, и Альд Велоти пропал из виду окончательно.

— Помогите! — злобное шипение аргонианина привлекло всеобщее внимание. Ден подбежал к проломленному борту и вытащил ящера из воды.

— Ты спас нас, дружище! — Флавиус Текто хлопнул Видящего-в-Глубоких-Тенях по плечу. — Я вынужден просить извинения за то, что не доверял тебе.

— Пустяки, — ощерился в подобии улыбки аргонианин. — Теперь давайте решать, что делать с этой посудиной. Я посмотрел снизу — течи нет.

— Это уже хорошо, — сказал Грогок, осматривая стертые в кровь ладони: гребля нелегко далась орку. — Я предлагаю наскоро соорудить новые весла из мачты. Все одно, боги решили обделить нас сильным ветром.

— Дельная мысль, — одобрил Ри-Шахра. — Только давайте сперва приведем в сознание нашего капитана. А то очнувшись и не увидев мачты, он может сделаться немного непредсказуемым.

— Это точно, — согласился Флавиус. — Приготовьте воды!

Никогда еще Тедрену не было так больно. Вся правая половина тела превратилась от удара в сплошной синяк. Мочка одного из ушей была порвана и чудовищно саднила. Кроме того, ощупав себя, волшебник понял, что как минимум три ребра с правой стороны сломано. Сильные руки ординаторов подняли его, уложили на какую-то доску и понесли. Рядом с ним шагал Шельс Кервель.

— Что это было, Тедрен? — раздался глухой голос командира. Маг по интонации понял, что у Кервеля начался новый приступ головной боли, но он старался не показать вида. Просто железный данмер!

— С ними есть маг, — засипел Тедрен. Сначала он даже не узнал свой голос. Видимо, часть удара пришлось на горло. — Это геомантия. Редкая форма магии.

— Тебе повезло, — сообщил Шельс. — А вот Редаса размазало по земле.

— Я отомщу за это, клянусь, — стиснул зубы Тедрен. Редас был хорошим парнем. В Вивеке у него осталась тринадцатилетняя дочь.

— Мы все отомстим, Тедрен, — Кервель откинул прядь волос со лба волшебника. Почти отеческий жест. — Мы пойдем через горный перевал и встретим их уже в Эшленде.

— Я изрядно потрепал их корабль, — мага внесли на аванпост и бережно уложили на кровать. Шельс сел рядом на стул. — Дайте мне оправиться и мы двинемся в путь, сэра.

— Конечно, Тедрен. Без тебя мы никуда не пойдем.

— Тогда велите кому-нибудь принести с причала мою сумку. Там есть зелья, которые поднимут меня на ноги.

Шельс Кервель указал на ближайшего ординатора, и тот побежал за сумкой. Командир встал и подошел к маленькому окошку, откуда открывался вид на западный квартал Альд Велоти. Без волшебника делать в Эшленде нечего. Значит, у еретиков снова есть фора. Снова какие-то непредвиденные обстоятельства помешали их уничтожить. Но ничего. Шельс Кервель не терпит поражений.

Он вспомнил свое первое дело в качестве ординатора. Тогда Берел Сала, глава Ордена, дал ему почти невыполнимое задание, видимо, желая отделаться от худощавого и неловкого данмера, бывшего матроса, зараженного, к тому же, какой-то неведомой формой болезни, которую не брали ни зелья, ни заклинания. Шельс отправился на остров Шигорат, чтобы истребить там главу даэдрического культа. В напарники ему дали совсем молодого парнишку, такого же новичка, как и он сам. Вдвоем они нашли пещеру, в которой поселились даэдропоклонники, устроили засаду. По придумке Кервеля, двое новоиспеченных ординаторов вычислили распорядок культистов. Они поняли, что раз в неделю шестеро еретиков покидают пещеру, чтобы поохотиться или закупить провиант и оружие. Дождавшись одного из таких дней, Шельс со своим спутником проникли в пещеру. Они попали в неудачное время. Все оставшиеся культисты собрались на молитву лорду даэдра Молаг Балу. Ординаторов сразу обнаружили, видимо, магическим путем. Напарник Шельса отчаянно сражался, но был изрублен на куски. Тогда Кервель пошел на хитрость. Он сдался на милость победителям, а ночью, вытащив изо рта острый кусок стали (старый морской трюк), бесшумно убил часового, а затем нашел предводителя культа, который мирно посапывал на роскошной кровати в компании двух девиц. Шельс вспомнил безумные глаза даэдропоклонника. Он проснулся, когда лезвие Кервеля перерезало его горло. Культист захлебывался кровью и страшно булькал, но его подружки, видимо, напоенные наркотическим зельем, не услышали его. Когда Шельс вернулся к Берелу Сале и аккуратно положил на стол кольцо-печатку с изображением Молаг Бала, на лице архиординатора отразилось недоумение. И, возможно, уже тогда страх. Этот страх Шельс Кервель видел на лице главы Ордена неоднократно. Возможно, он думал, что сделать то, что делал Кервель, просто не под силу смертному. В таком случае, был уверен Шельс, ему помогали божества.

Вивек поможет и в этот раз. Шельс Кервель отошел от окна и вновь уселся рядом с Тедреном, который с унылым видом копался в сумке, силясь выудить нужное снадобье.

Когда ординаторы выдвинулись из Альд Велоти, навьючив двух крупных гуаров всем необходимым для путешествия через горный перевал, в городок вошла данмерка по имени Рэйнел Увирит. Она путешествовала в одиночку, но учитывая ее происхождение, в этом не было ничего удивительного. Ученице архимагистра Готрена можно было не воспринимать всерьез всевозможные опасности, подстерегавшие на дороге обычного путника. На разгадывание следов, которые оставили Текто со своим отрядом, у Рэйнел ушел ровно день. Следы вели в Альд Велоти. Поправив длинную зеленую мантию и убедившись, что прическа не растрепана, волшебница вошла в "Чокнутого нетча".

— Мне нужна лодка, — громко заявила Рэйнел. Два десятка любопытных глаз обернулись в ее сторону.

— Не слишком ли нагло для Телванни? — безошибочно определил происхождение волшебницы один из рыболовов, дюжий данмер в кожаном фартуке, из-под которого виднелась мощная татуированная грудь.

— Это не тот ответ, на который я рассчитывала, — одарила моряка презрительным взглядом Рэйнел.

— Другого не будет! У нас нет желания повторить судьбу старика Гольса.

— Что с ним случилось?

— Его "Милость Ллотиса" расстреляли магией ординаторы, — моряк подошел поближе, и Рэйнел едва не вывернуло наизнанку от тяжкого рыбного запаха, исходившего от его одежды. — Прямо сегодня и расстреляли. Так что никто из нас не позволит тебе подставить себя под удар.

— Я понимаю, — задумчиво протянула волшебница. — А где сейчас разбитая лодка?

— Уплыла. Но долго она не протянет.

— В какую сторону она двигалась, когда ее видели последний раз?

— На восток.

— В Эшленд?

— Похоже на то, красотка, — ощерился рыболов. — Моя информация сколько-нибудь стоит?

— Держи, — Рэйнел ногтем подбросила монетку. Моряк ловко подхватил ее.

— Благодарю. Не останешься подзакусить?

— Хватит с тебя и монеты, — махнула рукой волшебница и открыла дверь. После вони трактира свежий морской бриз показался ей настоящим спасением.

Значит, Текто уже успел уплыть. Несмотря на ординаторов. Упорный малый. Видимо, архимагистр не ошибался в нем. И еще, похоже, подтвердились самые мрачные прогнозы. Текто узнал об открытии второго входа в Бчанд-Мерцерг и теперь спешит закончить давным-давно начатое дело. Конечно, есть вероятность, что новые обитатели двемерского города убьют имперца, не позволив ему достигнуть цели, но Рэйнел почему-то в это не верила. Есть и другой вариант — Текто будет убит ординаторами. Это более вероятно, но лучше не доводить дело до столкновения в Бчанд-Мерцерге. Кто знает, что сделает Храм, узнав о существовании залы кровных уз и ее главном сокровище?

Рэйнел спустилась к докам. Свежая кровь на земле. Девушка присела на корточки и опустила пальцы в бурую лужицу. Облизнула их. Данмер. Судя по ауре, окружавшей это место, здесь нашел свой конец какой-то темный эльф.

— Эй! — окликнула Рэйнел угрюмого нищего, сидевшего у воды и жадно поглощавшего сырую рыбину. — Кого здесь убили?

— Так ординатора же, госпожа, — прохрипел бездомный. — Еретики, что на лодке Гольса уплыли.

Значит, Текто дал отпор ординаторам. Волшебница сотворила короткое заклятие обнаружения магии и сразу же поняла, в чем дело: перед ее глазами встала рубиново-красная полоса, тянувшаяся от высокой скалы в море до причала. Кто-то использовал геомантию. Очень интересно! Рэйнел подошла к самой воде. Собравшись с духом, она начала читать новое заклинание. Очень сложное, из того разряда, что доверяют лишь доверенным помощникам телваннийских магов. Оно должно было отследить того, кто использовал здесь геомантическое волшебство. Рэйнел шептала слова на одном из языков даэдра, недоступном простым смертным. Она просила о помощи владык Обливиона, и они охотно ответили ей. Даэдра всегда помогают тем, кто взывает к ним, вот только иногда требуют некоей платы. Рэйнел прекрасно знала об этом. Произнеся последнее слово, она достала из походной сумы камень душ и высвободила заключенную в нем сущность. Душа пепельного упыря — вполне достойное подношение лордам даэдра за маленькое содействие. Волшебница устало уселась на причал, свесив ноги вниз. Заклинание удалось. Она закрыла глаза, и перед ее мысленным взором предстала морда аргонианина, чья поврежденная нижняя челюсть была грубо заштопана нитью. Значит, геомантией занимался он. Прекрасно. Теперь узнаем, где он находится. Рэйнел сосредоточилась и увидела, как изрядно потрепанный, но все еще способный держаться на воде корабль, медленно плывет вдоль каменистого берега, уже частично занесенного пеплом. Так. Четверо гребцов, капитан, какая-то девчонка из данмеров. А вот и сам Текто! Сидит на одной из лавок и ловко управляется с самодельным веслом. Судя по всему, они уже успели добраться почти до самых границ Эшленда. И, если Рэйнел Увирит еще не разучилась складно рассуждать, направляются они к лагерю Уршилаку. Готрен упоминал, что у Текто там есть какие-то связи.

Все встало на свои места. Рэйнел поднялась на ноги и подбросила в руке опустевший камень душ. Скоро она найдет, чем его заполнить. В Эшленде всегда много достойных кандидатов.

— Все, я больше так не могу! — Ден вытянул весло, положил его и поднялся на ноги. — Давайте сделаем перерыв и просто поедим.

— Я за, — одобрил идею редгарда Грогок.

— Хорошо, — согласился Текто. — Капитан, кидай здесь якорь, просто постоим и отдохнем.

— Дело ваше, — Гольс достал откуда-то из-под лавки большой валун, обмотанный веревкой, и бросил его в воду. "Милость Ллотиса" слегка дернулась вперед, а затем застыла на месте.

Путешественники собрались вокруг Грогока, который развязал тяжелый мешок, набитый закупленным в Альд Велоти провиантом, и принялся раздавать каждому по буханке хлеба, куску вяленого мяса и маленькому бутыльку с пресной водой. Некоторое время все сосредоточенно жевали. Исключение составил лишь Ри-Шахра, которому размеры пайка явно пришлись не по душе. Огромный каджит попросил у капитана острогу, направился к разбитому борту и с третьей попытки вытащил из воды крупную рыбину. Не обращая внимания на голодные взгляды спутников, Ри-Шахра слопал добычу всырую, утробно урча и аппетитно хрустя костями. Затем сжалился и над остальными и еще несколькими бросками выудил другую рыбу. Ей он великодушно поделился, оторвав себе лишь голову.

— Как можно есть всю рыбу целиком? — не выдержала Серлера, глядя как каджит пережевывает голову.

— Будь проще, — с набитым ртом ответил Ри-Шахра. — Есть можно все, что по определению не ядовито.

— Откуда ты знал, что то, что ты поймал, не ядовито?

— Интуиция, — усмехнулся каджит.

— У вас, каджитов, неплохо выходит ловить рыбу. Надеюсь, с интуицией окажется не хуже.

— Можешь на нее не полагаться.

— Но зачем тогда... — начала Серлера, но Ри-Шахра перебил ее.

— Слишком много вопросов, моя милая эльфийка. Рыба не опасна, не бойся, — он положил острогу и направился на нос корабля. Там он встал и начал смотреть куда-то в море.

— Что это с ним? — не поняла Серлера.

— Откуда мне знать? Каджит — и этим все сказано, — пожал плечами Ден.

Флавиус подошел к Ри-Шахре, как только все поели и решили позволить себе еще полчаса отдыха. Каджит не менял позы и все так же всматривался в синюю даль моря.

— Что произошло, Ри-Шахра?

— Ничего. Ровным счетом ничего.

— Тогда зачем ты нагрубил Серлере?

— Это не называется "нагрубил", Флавиус, — каджит повернулся к имперцу и заговорил чуть тише, чтобы его невозможно было услышать. — Это называется "поставил на место". Ты должен понимать, что мне не за что любить темную эльфийку. Основная причина, почему я вообще нахожусь в Морровинде, напрямую связано с милыми обычаями рабства в среде данмеров.

— Серлера никакого отношения к рабству не имеет.

— Ошибаешься. Имеет, пока поддерживает своих сородичей. Будучи легионером, она не раз вступала в конфликты с аболиционистами Гнисиса. Мне об этом рассказал Лотри, а уж он-то знает все обо всех. Мне известно, что одного из противников рабства, связанного с гильдией воров, твоя подруга упекла за решетку. Кроме того, попробуй, спроси у нее, важны ли для нее традиции данмеров? Готов побиться об заклад, что она ответит утвердительно. Даже если темный эльф служит в имперском легионе, он втайне мечтает о возрождении империи совершенно другого вида: с экономикой, основанной на рабстве и дикой культурой дискриминации и презрения к другим расам.

— Как же тогда ты работал с Лотри?

— Лотри — совершенно другое дело. Он прогрессивен и разумен. Считает, что наемный труд, когда работник вкалывает ради денег, а не из-за боязни кнута, выгоднее рабского. Я с ним полностью согласен. Но он такой один. Остальные данмеры считают каджитов не более чем ходячим скотом. Кое-где даже к гуарам относятся лучше, чем к невольникам!

— Я могу понять твои чувства, Ри-Шахра, — Флавиус положил руку на плечо каджиту, почувствовав, как сильно тот возбужден своей речью. — Но мы входим в одну команду, и у нас одна цель.

— Пока одна, — поправил имперца Ри-Шахра. — Я помогу тебе, как и обещал Лотри. Но моя главная цель останется неизменной.

— Спасение каджитов от рабства?

— И не только. Я пытаюсь дать моим соотечественникам другое самосознание. Не рабское, как сейчас, но мышление свободного народа. Меня воротит, когда очередной каджит говорит о себе в третьем лице. "Каджит спешит", "Каджита накажут". Проклятье! Когда хотя бы один из них взглянет в глаза наглому данмеру, уверенному в своем превосходстве только из-за своего происхождения, и скажет ему: "Я не буду твоим рабом", только тогда я смогу быть счастлив, потому что моя жизнь не прошла напрасно. Вам, имперцам, вряд ли удастся понять, почему мне важно это "Я", почему сказать о себе в первом лице для порабощенного каджита — настоящий прогресс. Но я не виню за это вас. Я возлагаю вину на рабовладельцев Морровинда, которые отобрали у тысяч моих соплеменников это "Я", обратив их в рабов. Но они не смогли обесценить это простое слово, и я докажу, что каджиты достойны такого же отношения к себе, как и любой другой народ.

Флавиус не нашел, что ответить Ри-Шахре. Он просто еще раз хлопнул каджита по плечу и медленно побрел к лавкам.

— Не знаю, как вы, лентяи, а мне надоело отдыхать! — крикнул следопыт, опуская весло в воду. Он обернулся на каджита и увидел, что тот улыбается, оскалив белоснежные клыки. Флавиус кивнул, и Ри-Шахра одним прыжком оказался рядом с ним.

— Спасибо, что позволил мне выговориться, — благодарно произнес каджит. По его тону Текто сразу же понял, что благодарить кого-либо гордый Ри-Шахра не привык.

— Иногда нам всем это нужно, дружище, — постаравшись развеять неловкость положения, ответил Флавиус.

Из мужчин за весла не сел лишь Ден. Он стоял вместе с Серлерой на корме, где ветер сносил прочь все произнесенные слова и не давал услышать их разговор.

— Не только ведь каджит кажется странным, — говорил редгард. — Текто вообще сам не свой, а орк замкнут и словно пристально следит за каждым из нас.

— Грогока я знаю много лет, — Серлера зябко поежилась и словно невзначай прислонилась плечом к плечу Дена. — На него это похоже. А Текто действительно изменился с начала нашего путешествия.

— Как я понимаю, с Эшлендом у него связаны не лучшие воспоминания.

— Он не рассказывал об этом, — покачала головой эльфийка. — Но на его теле есть множество татуировок в виде узоров эшлендеров.

— Он их показывал?

— Нет, я подсмотрела, — лукаво улыбнулась Серлера. — Когда Текто мылся в реке.

— Как нехорошо, — Ден посмотрел на нее и ответил своей улыбкой. — И часто ты подсматриваешь за купающимися мужчинами?

— Иногда, — данмерка медленно провела пальцем по подбородку Дена.

— И что, Текто в твоем вкусе?

— Я люблю татуировки. У тебя нет, случаем, ни одной?

— Пока нет, — редгард приобнял Серлеру за талию.

— Значит, у меня есть шанс выбрать место для первой?

— Вполне.

Серлера обвила руками шею Дена, тот приподнял ее, и их губы слились. Поцелуй редгарда показался эльфийке несколько неумелым, но свой шарм ему придавало чувство опасности и ощущение полета на обдуваемом ветрами со всех сторон корабле.

— Опасность возбуждает, редгард? — насмешливый и хриплый голос Ри-Шахры прервал идиллию поцелуя. — Я-то надеялся, что ты проявишь себя мужчиной на веслах!

— Сволочь! — вполголоса выругалась Серлера, выскользнув из объятий Дена.

— Он прав, — склонил голову редгард. — Но я надеюсь, на этом мы не закончили наше... Хмм... Приключение.

— Кто знает? Может, нас завтра догонит Кервель?

— Тогда я буду ценить этот поцелуй, — Ден провел тыльной стороной ладони по щеке Серлеры и направился к весельным скамьям.

Поцелуй Серлеры и Дена пробудил воспоминания и во Флавиусе Текто. Кроме тех женщин, с которыми он встречался в Гнисисе, в его жизни было лишь двое любовниц. Первой была совсем юная девушка из нордов. Имперец забыл ее имя, но помнил, что она вместе с ним служила в Клинках. Они прибыли в Морровинд на одном судне, по одному и тому же приказу Императора. И вместе поступили под начало мастера Кая. Текто легко справился с первыми заданиями мастера, и тот раскрыл ему причину ссылки на Вварденфелл. Флавиус не только узнал о том, что, возможно, является Воплощением, но и получил приказ отправиться к Уршилаку. В тот же вечер юная северянка сказала, что не хочет отпускать его без какой-либо памяти о проведенном вместе времени, и подарила ему первую в его жизни ночь любви. Ее ожидания не сбылись — Текто вздохнул, попытавшись вспомнить ее имя, но не преуспел — он почти забыл ее. Помнил только, что ее волосы пахли чем-то сладким, а на левой груди возле соска была крупная родинка. Совсем мало для воспоминаний о первой женщине. Возможно, вся память улетучилась из-за той роли, что в его судьбе сыграла Льетт?

Льетт. Льетт Шери. Даже не так. Леди Льетт Шери Энгре из Вэйреста. В этой миниатюрной бретонке словно уживалось несколько совершенно разных женщин. Великолепная волшебница, гордость своей семьи, отчаянная авантюристка. Иногда Текто казалось, что Льетт совершенно безумна. Она могла в одиночку неделями пропадать где-нибудь в самых отдаленных уголках Вварденфелла, исследуя даэдрические руины или добывая редкие алхимические ингредиенты, а затем вернуться, бросив работу на полпути, из-за порванной мантии, и заявить, что даэдропоклонники не должны усомниться в том, что она истинная бретонская аристократка. Ее эксперименты всегда были рискованны и теоретически грозили волшебнице если не смертью, то уж как минимум потерей конечностей, но все опасности, словно покоряясь ее смелости, обходили ее стороной. Эшлендеров, у которых обучался Текто, она даже в лицо называла не иначе, чем "дикарями" и вскоре заслужила ненависть со стороны всех Уршилаку. Чтобы встречаться с Льетт, Флавиусу приходилось порой отлучаться из стойбища и искать, ломая голову, какую-нибудь пещеру или родовую гробницу, где соизволила ждать бретонка. Впрочем, эти поиски окупались сполна — Льетт была превосходной любовницей. Ее постоянно тянуло на эксперименты, которые Флавиусу казались сущими извращениями. Льетт заводилась от вида крови, часто рассказывала, дразнясь, что ее интересовали любовные связи с женщинами и представителями зверорас, но у Текто не было ни единой причины подозревать ее в измене. Впрочем, несмотря на все странности, у бретонки был немалый опыт и в привычных имперцу утехах, так что их встречи неизменно дарили любовникам обоюдную радость.

Следопыт прекрасно помнил, как одним тоскливым и душным вечером они, обнявшись, сидели на стволе высохшего дерева. Именно тогда Льетт рассказала ему о Бчанд-Мерцерге и якобы таившихся там сокровищах. Она попросила его сопровождать ее в путешествии, и у Флавиуса не хватило духа отказать. Они вдвоем пришли в лагерь Уршилаку, где имели долгий разговор с ашханом и шаманкой. Разговор окончился скверно: в ответ на отказ Нибани Месы отпустить ученика Льетт, продемонстрировав то самое кольцо, которое Текто носил теперь в память о ней, пообещала с его помощью наслать страшные бедствия на эшлендеров. Кольцо, какой бы силой оно ни обладало, всерьез напугало даже Сул-Матуула. Тогда шаманка посмотрела на Текто.

— Ты пойдешь с ней?

— Я должен, — ответил Флавиус.

— И ты отступишься ради женщины от пути Нереварина? — спросил Сул-Матуул.

— Это моя женщина и моя судьба. Разве не так сказал бы Нереварин?

— Ты многое не понимаешь, Флавиус Текто, Ложное Воплощение, — эти слова болью отозвались в сердце имперца, но он постарался не обнаружить это. — У подобных тебе нет права выбрать свою судьбу. Она одна для каждого из тех, кто мог бы, но не стал Нереварином. И судьба эта — гибель!

— Что ж, так тому и быть, — упрямо скрестил на груди руки Текто. — Пусть.

— Тогда мы не будем препятствовать тебе. Проведи ночь в гостевой юрте и иди, — длинный палец шаманки, унизанный перстнями из костей разных зверей, указал на входной полог юрты. — Я не буду ждать твоего возвращения.

Аркотай медленно брел по пустынному побережью. Недавняя пепельная буря разогнала всю живность, а юному эшлендеру позарез нужны были деньги. Аркотай умел только охотиться. Ни ремеслу, как его покойный отец, ни тайным премудростям шаманства его никто не обучал. Небольшая семья Аркотая — сам он, старуха-мать и маленькая сестра — выживали лишь засчет охотничьей добычи. Мясо и перья скальных наездников, шкура алита, жир кагути — все, что приносил юный охотник, оседало в карманах предприимчивых гулаханов Уршилаку, а тому, кто добыл эти простые сокровища, доставались деньги. Немного, но вполне достаточно, чтобы обеспечить пищей и одеждой мать и сестрицу.

В этот раз Аркотай отдалился от лагеря своих соплеменников. Растревоженные бурей звери попрятались по норам, и даже вечно голодные скальные наездники не кружили в небе, выискивая возможных жертв. Эшлендер приуныл. Если поход закончится ничем, придется вновь брать деньги из запасов, отложенных на свадьбу Эзе. Аркотай посчитал, что откладывая в неделю по септиму, к двадцатилетию Эзе он сможет отправиться в Альд"рун и купить там такие свадебные дары, от которых не откажется ни сын гулахана Забамунда, ни племянник самого Сул-Матуула. Если же регулярно разорять копилку, то сестра рискует остаться без внимания завидного жениха. Аркотай мрачно обвел побережье взглядом. Налитые от усталости кровью глаза резануло ослепительной белизной небес, и охотник недовольно скривился. Придется пройти еще немного. Только уже не по берегу. Нужно посетить хотя бы даэдрическое святилище. Пусть там небезопасно, зато в укромных уголках этих уродливых построек любят селиться алиты. Подстрелить одного было бы настоящей удачей. Аркотай поправил длинный лук притороченный за спиной, проверил наличие всех метательных кинжалов на поясе и продолжил путь. Вскоре вдали замаячили первые шпили храма даэдра. Уршилаку привыкли к столь необычному соседству и предпочитали не вмешиваться в ту кипучую деятельность, которая проходила под сенью высоких строений необычной ломаной архитектуры. Даэдра и их почитатели, нашедшие приют в святилище, также находили разумным не ссориться с эшлендерами. В конце концов, последние были куда более многочисленны, и, несмотря на мощь призванных из Обливиона тварей и магии, прямая стычка закончилась бы явно не в пользу культистов. Аркотай понимал необходимость сохранения хрупкого баланса между Уршилаку и даэдропоклонниками, но в этот раз у него не оставалось выхода.

Уже у самого входа на территорию святилища, обозначенного двумя столбами, вероятно служившими некогда опорой для ворот, Аркотай услышал довольное порыкивание алитов. Видимо, стая нашла достойную добычу и теперь раздирала ее на куски. Охотник провел языком по высохшим губам, потянул из-за спины лук и наложил на тетиву стрелу. Все должно решиться одним выстрелом. Бить слабую самку, чтобы не разозлить стаю. Нехитрые охотничьи секреты. Эшлендер выглянул из-за столба и обнаружил свою будущую добычу. Алитов было пятеро, а жертвой им послужил мелкий скамп, отчего-то решивший прогуляться вдали от входа в святилище. Животные с утробным рыком таскали мертвое тело низшего даэдра по каменистой земле, и лишь одна из самок стояла в стороне. Именно ее и стоило бить: у алитов нет инстинкта помощи слабым сородичам, как, например, у стайных никс-гончих, и никто из увлеченных трапезой зверей не обратит внимания на ее исчезновение. Аркотай рывком натянул тетиву и начал целиться. Уложить алита стоило выстрелом в глаз. Эшлендер был уверен, что попадет. Животное попыталось приблизиться к добыче, но другой алит, покрупнее, грозно рыкнул и затопал кривыми когтистыми лапами, защищая свое право на самые вкусные части скампа. Тогда самка развернулась и не спеша потопала прочь, видимо решив поискать падаль или добычу послабее. Тут-то ее и настиг выстрел. Аркотай не промахнулся, и пронзенный стрелой зверь околел практически мгновенно. Грузная туша завалилась на бок и заскребла лапами в агонии. Охотник вышел из укрытия, оттащил убитую самку подальше от ее сородичей, достал охотничий нож и, убедившись, что остальные алиты продолжают грызть скампа, начал сдирать с добычи шкуру. Срезав все самое ценное и вырвав из пасти животного клык, чтобы повесить его на ожерелье рядом с другими трофеями, Аркотай взвалил шкуру алита на плечо и бодро зашагал по направлению к стойбищу. Удача улыбнулась ему, и уже вечером Забамунд отсыплет за цельную непорченую шкуру немалую для семьи Аркотая сумму.

Покинув территорию святилища, охотник обнаружил, что побережье перестало быть пустынным и необитаемым. В нескольких сотнях метров от даэдрического храма, на берегу, лежал корабль. Присмотревшись, Аркотай увидел, что корма и один из бортов судна сильно повреждены. Группа людей крутилась вокруг пролома, отчаянно жестикулируя. Подойдя поближе, эшлендер разглядел, что компания подобралась весьма разношерстная. Орк, гигантский черный каджит, аргонианин, два данмера, один из которых оказался девушкой, редгард и имперец. Одеты они были также по-разному, что было необычным для моряков, которых привыкли видеть Уршилаку, когда вели торговлю. Было бы мудрым решением развернуться и пойти прочь, но Аркотай решил подобраться еще поближе. Это было ошибкой. Охотник считал, что прекрасно владеет искусством скрытности, и в родном для него Эшленде никто не сможет обнаружить его, вздумай он спрятаться, но он ошибался.

— Выходи, парень! — раздался голос. Судя по легкому акценту, говорил имперец. Аркотай вылез из-за куста трамы, за которым решил затаиться.

Все семеро моряков теперь смотрели на юного охотника. Он обвел их взглядом. Имперец явно был немолод, на лице его уже проступили морщинки, а отросшая щетина никак не молодила его. Он стоял ближе всех к эшлендеру и дружески улыбался, но Аркотай на всякий случай положил руку на пояс с метательными кинжалами. От чужеземцев можно ждать чего угодно.

— Мы не враги тебе, воин, — с легким учтивым поклоном произнес имперец. — Мое имя Флавиус Текто, некогда я был учеником ашхана Уршилаку Сул-Матуула и мудрой женщины Нибани Месы.

— Ты говоришь о наших вождях, — гордо подняв голову и с легким презрением в голосе, как и положено эшлендеру, ответствовал Аркотай. — Но я не знаю, правдивы ли твои слова и чисты ли помыслы!

— Как имя твое? — спросил Флавиус Текто. На этот вопрос нельзя было отказаться дать ответ, ведь собеседник представился первым.

— Аркотай, сын Ханму-Аркотая из Уршилаку.

— Для меня радость встретиться с тобой, Аркотай, — имперец еще раз склонил голову. Похоже, он и вправду знаком с обычаями Уршилаку. — Здоров ли твой отец? Я знал его и видел тебя, когда ты еще лежал в колыбели.

— Отец умер полтора года назад.

— Мне жаль. Ханму-Аркотай был хорошим другом и отлично плел циновки из болотного тростника, — теперь уже не оставалось никаких сомнений. Имперец говорит правду.

Охотник убрал руку с пояса и протянул ее Флавиусу. Тот пожал ее запястье так, как принято у эшлендеров.

— Я вижу, что ты хорошо знаешь порядки Уршилаку, Флавиус Текто. Что привело тебя к нам?

— Мы действительно держали путь к лагерю Уршилаку, — имперец сел на камень и предложил Аркотаю устроиться рядом. Охотник кивнул и принял предложение. — Но наш корабль был поврежден врагами. Мы надеялись, что сможем дотянуть до стойбища, но через некоторое время нашего путешествия пробоина на корме дала сильную течь и нам пришлось вытащить корабль на берег. Теперь мы хотим посуху дойти до лагеря Уршилаку.

— Я помогу вам.

— Спасибо тебе, Аркотай, — Флавиус Текто вытянул из сапога красивый кинжал с резной ручкой и протянул его эшлендеру. — И возьми этот дар в знак моей дружбы с твоим отцом. Я надеюсь, ты настолько же мудр и добр, как он.

— Ты хороший человек, Флавиус Текто, хоть и не данмер и не эшлендер, — охотник принял дар и прицепил его к поясу. — Мы пойдем в лагерь вместе, и там я расскажу Сул-Матуулу о том, что ты здесь. Твои спутники могут пойти с нами, но им нельзя будет говорить с ашханом.

— Я знаю традиции Уршилаку, Аркотай. Все будет именно так, как ты говоришь.

Аркотай встал с камня и бодро зашагал по побережью на восток. Семеро спутников последовали за ним, но очень скоро отстали. Только маячившая впереди белесая шкура алита на плечах эшлендера позволяла определить, в каком направлении идти. По пути Флавиуса догнал капитан Гольс.

— Вы почти добрались до цели имперец, — начал данмер. — А я остался с разбитым судном и одинешенек в этих диких краях.

— Твои претензии справедливы. Когда мы доберемся до лагеря Уршилаку, я попрошу эшлендеров поставить "Милость Ллотиса" на воду, — Флавиус посмотрел прямо в глаза Гольсу. Капитан не отвел взгляд, и имперец страдальчески вздохнул и добавил. — И доплачу за причиненные неудобства.

— Так-то лучше! — произнес довольный своей небольшой победой капитан.

— Текто! — поравнялся с ними Грогок. Серлера, Видящий-в-Глубоких-Тенях и Ден по пути о чем-то болтали между собой, Ри-Шахра не отличался особой разговорчивостью, и орку сделалось скучно. Кроме того, нужно было прояснить некоторые вопросы и подготовиться к любому развитию событий в стойбище Уршилаку. — Что ты скажешь ашхану, чтобы он помог нам? Он не видел тебя целую прорву времени.

— Он узнает меня, — уверенно сказал Флавиус. — А еще у меня для него есть дар.

— Ты будешь одаривать каждого встречного эшлендера?

— Это красивая традиция, Грогок, и не нам ее судить. Эшлендеру, которому ты обязан или который тебе приятен, принято делать особый, продуманный дар. Это символ уважения. Я хорошо знаю ашхана Сул-Матуула и уважаю его как отца. Именно поэтому я подарю ему то, что и напомнит ему обо мне, и будет символом добрых намерений.

— Что же это?

— Кольцо, которое некогда носила одна женщина.

— И, конечно, я все понял, Текто, — хрюкнул Грогок. — Кольца, женщины, ашханы! Ты морочишь мне голову!

— Прости, дружище, но я не скажу тебе больше. Это касается только меня, — Флавиус помрачнел, словно вспомнив о чем-то неприятном.

— Хорошо, я не настаиваю. Скажи тогда, как следует вести себя в стойбище нам?

— Тихо, — саркастически ответил следопыт. — Чем меньше слов вы скажете, тем меньше глупостей наделаете. Эшлендеры — они совершенно другие. Их образ мыслей непонятен тем, кто пробыл с ними меньше хотя бы нескольких лет, так что не удивляйтесь ничему, не вмешивайтесь ни во что, а на все вопросы отвечайте вежливо и просто.

— О вежливости лучше лишний раз напомни Серлере, Текто. Это она у нас леди острый язычок.

— Я бы рад, да никак не могу улучить ту минутку, когда она не кокетничает с Деном, — проворчал Флавиус. Он по-прежнему не особо доверял редгарду, который, в отличие от аргонианина, не спасал команду от ординаторов.

— Не ревнуй, Текто, — орк заулыбался. — Он молод, смышлен и красив, а ты стар и брюзглив!

— С такими шутками тебе разве что у Крассиуса Курио выступать.

— Просто у тебя нет чувства юмора!

— Судя по тебе, чувства юмора вообще нет ни у кого, кроме орков. Что-то тут не так, не находишь?

— Кто ж виноват, что нам покровительствует самый веселый из даэдра!

— А я всегда думал, что вывороченные кишки, экскременты и сломанные кости это не очень весело, — Флавиус ухмыльнулся. Льетт рассказывала ему, что творится в царстве каждого даэдрического принца. Обиталище Малаката, покровителя орков, по ее рассказам больше всего походило на помесь пыточных камер и лавки мясника.

— Просто вы, слабые умишки, недостаточно остроумны, чтобы понять юмор отца Малаката!

— И действительно, куда уж нам, убогим?

— Не огорчайся. Не всем суждено родиться орком, — Грогок гордо задрал нос к небу. — Подойди к молодому эшлендеру, он хочет тебе что-то сказать.

— Наш разговор о юморе еще не окончен, — пригрозил Флавиус и побежал к Аркотаю, который стоял на маленьком холмике и махал рукой, приглашая следопыта присоединиться к нему.

Тедрен сильно хромал, и ему пришлось подобрать тяжелую суковатую палку, чтобы опираться на нее при ходьбе. Зелья и магия не могли так быстро вылечить сломанные ребра и поврежденное колено. Волшебник понимал, что является причиной чересчур медленного продвижения через перевал, но осознавал также и всю необходимость наличия в отряде мага.

Через горы, отделявшие Эшленд от более гостеприимных земель запада, вела всего лишь одна тропа. Пользовались ей редко, так что даже некогда широкая и оживленная дорога от Альд Велоти до перевала успела изрядно порасти травой и мелким кустарником. Тропа была расположена у самого моря: одна из гор здесь была сильно поточена прибоем, в результате чего часть ее обвалилась в воду, и по образовавшемуся сколу можно было пройти. Со временем его облюбовали скальные наездники, устроившие прямо посередине тропы свои гнездовья. Когда ординаторы Кервеля добрались до самой верхней точки тропы, нависавшей над морем, больше дюжины крылатых хищников взмыли в воздух. Тедрен выругался. Когда наездники сбиваются в стаи, они становятся крайне непредсказуемы.

— С вашего позволения сэра Кервель, — маг указал на небо. Шельс утвердительно кивнул, но ничего не сказал, видимо вновь мучаясь головной болью.

Тедрен вытянул руку в сторону одной из зависших в небе пернатых тварей и мысленно прочитал формулу огненного заклятия. Сгусток пламени сорвался с его ладони и угодил точно в цель. Наездника разорвало на куски, и кровавые ошметки градом посыпались в воду. Тедрен специально использовал одно из самых мощных заклинаний, что были в его арсенале, чтобы распугать хищников, но их, похоже, абсолютно не взволновала судьба убитого сородича. Наездники и не думали разлетаться. Они все так же маячили в воздухе и громко кричали.

— Совор, что с ними? — спросил маг следопыта, который неподвижно стоял рядом с Кервелем.

— Ничего. Неужели, ты ни разу не встречался с наездниками? — волшебник отрицательно помотал головой. Тогда Совор продолжил: — Они всегда такие. Пока не слопают намеченную жертву или не будут убиты, ни за что не отступятся.

— Упрямые твари.

— Да не то слово! Держу пари, в академии Вивека не рассказывали о том, как обращаться с наездниками.

— Нет, не рассказывали, — слегка рассеянно ответил Тедрен.

— А знаешь, почему? — Совор снял шлем и подмигнул волшебнику.

— Почему?

— Потому, что никто этого не знает. Есть только один вариант общения с наездниками — перебить их всех!

— Так бы сразу и сказал! — Тедрен развернулся, опираясь на палку, и сбил еще одного крылатого хищника. В этот раз он поберег магическую энергию, так что его огненная стрела не разнесла наездника в клочки, а всего лишь прожгла ему шею. Тварь нелепо взмахнула крыльями и камнем рухнула вниз.

Видимо, гибель уже второго сородича встревожила остальных хищников, и они начали резко идти на снижение. Совор дернул из-за спины арбалет, и другие стрелки последовали его примеру. Залп — и еще пятеро наездников выведено из строя. Тедрен попаданием огненной стрелы уничтожил шестого. Три оставшихся в живых твари налетели на отряд. Один из хищников имел несчастье избрать своей целью Шельса Кервеля и сразу же был убит резким ударом меча. Двум другим улыбнулась удача. Ординатор, стоявший ближе всех к краю тропы, отмахнулся от спикировавшего вниз наездника мечом, но сумел лишь отрубить хищнику кусочек крыла. Наездник заверещал, но рана была не столь серьезной, чтобы его остановить. Ординатор попытался достать его новым ударом, но прозевал атаку второй твари. Та резко спикировала вниз, уйдя от арбалетного болта, и врезалась в воина Храма. Ординатор свалился в воду. Оба наездника с победным клекотом рванули за ним. Тедрен наудачу выпустил огненную стрелу, попал в раненого хищника, и тот продолжил полет вниз уже мертвым, но упавшего воина было уже не спасти. Он был обречен, ведь тяжелая кольчуга тянула его на дно. Подбежавшие к краю тропы ординаторы увидели лишь круги на поверхности воды, обозначавшие то место, что стало могилой их боевого товарища. Разочарованный скальный наездник вышел из пике у самой воды и с криком понесся прочь, опровергая слова Совора о чрезвычайном упрямстве крылатых хищников. Тедрен проводил его взглядом. Еще один ординатор из их отряда вышел из строя.

Шельс Кервель тяжело вздохнул и опустился на выступающий обломок скалы. Обхватил руками голову. Волшебник присел на корточки рядом, выругавшись из-за острой боли, которая прострелила колено.

— Сэра Кервель, вы в порядке?

— В полном, Тедрен, — не своим голосом просипел Шельс и завалился набок.

— Шармат! — маг поймал падающее тело. — Помогите мне! Ну же!

Сразу несколько ординаторов бережно уложили потерявшего сознание Кервеля на спину. Тедрен стащил с головы предводителя шлем. Под ним оказалось вполне приятное лицо с прямым острым носом и гордо выдающимся вперед подбородком. Шельс, вероятно, брился наголо, но за время похода отрастил короткий ежик. На его немалый возраст указывали многочисленные морщины.

— Что с ним, волшебник? — спросил кто-то из ординаторов.

— Сильный приступ его болезни, — ответил Тедрен. — Разожмите ему челюсти!

Маг влил в гордо Кервеля самое сильное обезболивающее снадобье из тех, что у него остались. Тело Шельса дернулось, и он часто и тяжело задышал. Тедрен рванул застежки панциря, сорвал с предводителя нагрудник и надавил на грудь, заставляя легкие работать активнее. Затем помассировал шею и виски Кервеля, читая исцеляющие заклинания. Обычно они помогали, но обычно и приступы были не такие, чтобы Шельс лишался чувств. Тедрен колдовал над телом своего предводителя порядка получаса. Он и сам был истощен, но продолжал делать все, чтобы вернуть Кервеля к жизни. Наконец, его магия возымела действие. Шельс широко раскрыл глаза.

— Что здесь... Что... Тедрен! — прохрипел Кервель.

— Лежите спокойно, сэра. Скоро вы оправитесь.

— Где...мой шлем?

— Он здесь, рядом. У вас был сильный приступ.

— Эта...тварь... Она убила Орлета?

— Орлет пал как истинный последователь Альмсиви, — Тедрен положил ладонь на грудь Кервеля, не давая тому подняться. — Флавиус Текто заплатит и за него.

— Да... Правильно... — Шельс шумно вздохнул. Похоже, боль отступила, но теперь можно было ждать от нового приступа чего угодно. Тедрен беспокоился, что боль может доконать Кервеля.

— Мы скоро продолжим путь, сэра. Придите в себя.

Тедрен поручил нескольким ординаторам помочь Кервелю облачиться в доспех, а сам проковылял до следующего поворота тропы и убедился, что идти осталось недолго. К вечеру они сойдут на твердую землю, и можно будет сделать полноценный привал и дать отдохнуть гуару. Волшебник погрузился в свои мысли. Это задание было его первым под началом Кервеля. По правде говоря, Тедрен совсем недавно закончил обучение в академии Вивека, которая занимается подготовкой ординаторов, и поступил на службу в Храм. Ему прочили карьеру в гильдии магов, но он, будучи ревностным последователем Альмсиви, выбрал другой путь. Вместо вступления в гильдию он явился на один из праздничных приемов архиканоника Толера Сариони, продемонстрировал свои умения и был рекомендован к зачислению в академию. Потом были восемь лет обучения, незначительные миссионерские миссии и — вот оно! — первое серьезное дело. Да еще и под руководством легендарного в среде священников Шельса Кервеля. Тедрен и представить не мог, что простая поездка в Гнисис обернется долгим путешествием, сопряженным с потерей друзей. Редаса он знал с академической скамьи. Некоторое время они вместе выполняли свои первые задания в роли ординаторов. Тедрен представил себе, как он явится к жене погибшего друга с печальным известием. Сможет ли он посмотреть ей в лицо? Редас не был магом. Он сопровождал Тедрена, всегда стоял за его спиной, готовый прийти на помощь советом или силой оружия. Наверняка он надеялся, что, случись беда, и друг тоже выручит его, вытянет, спасет. Но Тедрен не спас. Прозевал вражеский удар, который стоил Редасу жизни.

Тедрен встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и вернулся к Кервелю. Тот уже стоял на ногах. Волшебник в очередной раз поразился сверхъестественной выдержке и выносливости своего командира. Если бы не болезнь, он наверняка занимал бы должность Берела Салы.

— Я готов, Тедрен, — шлем вернулся на голову Шельса, и теперь он говорил знакомым приглушенным голосом. — И я обязан тебе.

— Пустое, сэра, — пожал плечами маг. — Я уверен, вы выкарабкались бы и без меня.

— Не льсти мне. Старость не делает нас выносливее, — Шельс положил руку на плечо Тедрена и отвел его дальше по тропе, чтобы остальные не слышали их разговор. — Если моя болезнь заберет меня, поклянись, что закончишь нашу миссию.

— Я сделаю это ради вас, сэра, — серьезно ответил Тедрен.

— Не ради меня. Сделай это ради Трибунала, как и должно ординатору, — Кервель наклонился к самому лицу волшебника, и тот увидел, как блестят его глаза в глазницах шлема-маски.

— Клянусь, — выдавил из себя Тедрен, стараясь отвести взгляд от почему-то ставшего жутковатым лица маски Кервеля. — Но и вы боритесь! Я бы хотел выступить в бою против Текто рядом с вами.

— Всегда мечтал услышать такие слова, — Шельс резко отстранился от волшебника. — И я хочу, чтобы твое желание исполнилось, Тедрен. Поэтому не будем терять времени. Эй, воины Храма! Двигаемся в путь! Неужели нас задержали какие-то скальные наездники?! Позор нам!

Ординаторы радостно загалдели. Именно такого Шельса Кервеля они хотели видеть сейчас. Отряд вновь двинулся вперед.

Видящий-в-Глубоких-Тенях никогда не пересекал границу Эшленда. С тех пор, как его сделали рабом, поймав в родном Чернотопье, он ни разу не покидал западного побережья Вварденфелла. Сначала аргонианин трудился на маленькой мусковой плантации неподалеку от Гнисиса, но вскоре совершил первую попытку бежать, воспользовавшись тем, что о его навыках колдовства хозяева не знали. Ящер огненной вспышкой убил охранника и направился к побережью, но его поймали. Хозяин плантации, старый и невероятно жирный данмер, не знал пощады к своим рабам. Видящему-в-Глубоких-Тенях разрубили пополам нижнюю челюсть вместе с языком, чтобы тот не смог произносить заклинания. Рана заживала несколько месяцев, но со временем аргонианин вновь обрел способность говорить. Хозяин забыл о способностях раба, и это стало его смертельной ошибкой.

Одной глухой и темной ночью, когда его товарищи по несчастью спали, Видящий-в-Глубоких-Тенях магией заморозил свои кандалы и сильным ударом разбил их о каменный стол, стоявший в хижине рабов. Затем выбрался наружу и, прячась во тьме, добрался до дома хозяина. На плоской крыше дежурил лучник, и аргонианин, собравшись с духом, полез наверх, стараясь не наделать шума. Он цеплялся когтями за каждый выступ и вскоре добрался до цели. Лучник, видимо не ожидавший нападения, так и не заметил ящера, и эта беспечность стоила ему очень дорого. Видящий-в-Глубоких-Тенях одной рукой зажал охраннику рот, а палец второй засунул в его ухо и произнес заклинание огненной вспышки. Смерть несчастного была почти мгновенной, но от этого не менее мучительной. Обыскав труп и сняв с него ключ от дома, короткий меч и красивый стальной лук, ящер проник внутрь, прокрался мимо комнат других охранников и добрался до покоев хозяина. Данмеру, приказавшему изуродовать его, аргонианин не дал ни единого шанса. Он даже не позволил ему проснуться, а просто разрубил голову плантатора пополам. Затем обмакнул пальцы в кровь и схематично нарисовал на стене символ Королевства Аргонии — древо Хист.

Когда утром охрана обнаружила труп хозяина, Видящий-в-Глубоких-Тенях был уже далеко. В этот раз он избежал пущенной по его следу погони и вскоре прибился к группе контрабандистов Дена.

— Вот и вся история, — ухмыльнулся аргонианин. Серлера понимающе похлопала его по плечу.

— Ты многое пережил, но все равно не презираешь меня за то, что я принадлежу к расе рабовладельцев, — сказала эльфийка.

— Ты не имеешь к моему мучителю никакого отношения, — заметил ящер. — А я привык судить по поступкам, а не по отвлеченным понятиям, таким, как раса.

— А вот Ри-Шахра, похоже, другого мнения, — отозвался Ден. Они втроем сидели у большого валуна, смотрели на море и ждали, пока Флавиус с Аркотаем спрашивали у ашхана Эшлендеров разрешения войти в лагерь всему отряду. Само стойбище уже виднелось вдалеке, маня уютными огоньками костров и вкусным запахом вареного мяса.

— Ри-Шахра для меня загадка, — Видящий-в-Глубоких-Тенях обернулся. Каджит облюбовал небольшой клочок земли с относительно ровной поверхностью и проделывал там какой-то комплекс упражнений. Он то стоял на руках, то отрабатывал удары на воображаемом противнике, то высоко и пружинисто подпрыгивал. Все это выглядело донельзя изящно и вместе с тем пугающе. Ри-Шахра был силен, но удивительно гибок. Орк Грогок и капитан Гольс с восхищением следили за его упражнениями, сидя на сером от пепла бревне.

— Для меня тоже, — подтвердил Ден. — Он неразговорчив и, похоже, доверяет только Флавиусу.

— А мне кажется, что и Флавиусу нет, — Серлера мрачно уставилась перед собой. — У него какая-то своя цель в нашем путешествии, и он ее не раскроет.

— Рано или поздно ему придется это сделать, — предположил ящер. — Я надеюсь, что это произойдет как можно скорее.

— Почему?

— Потому что Бчанд-Мерцерг, куда ведет нас Флавиус, место не вполне гостеприимное. Если планы Ри-Шахры разойдутся с нашими именно там, не миновать беды.

— Тем более, он страшный противник, — добавил Ден, глядя как каджит сделал обратное сальто, ловко приземлился на ноги и нанес несколько ударов по предполагаемой цели. Выглядело это более чем внушительно. — Вы придавали значение тому, что при нем нет никакого оружия?

— Да, он полагается на рукопашный бой. Так делают многие каджиты, что в этом необычного? — пожала плечами Серлера.

— А то, что с голыми руками каджит не выстоит против трех ординаторов, — вместо Дена ответил Видящий-в-Глубоких-Тенях. — Когда мы устроили засаду, чтобы задержать Шельса Кервеля, я оставил его в тот момент, когда Кервель велел трем ординаторам убить Ри-Шахру. Судя по тому, что он до сих пор с нами, они потерпели неудачу. Помнишь, что он нам рассказал в схроне?

— Да просто сказал, что двое из них выведены из строя.

— А теперь представь: безоружный каджит убил или искалечил двух закаленных бойцов, которые вышли против него с оружием. Кажется невероятным, правда? Еще более невероятно то, что он как-то удерживал третьего ординатора, чтобы потом пустить его по ложному следу, — ящер был весьма убедителен. По спине Серлеры побежали мурашки.

— Да уж, не хотела бы я оказаться врагом Ри-Шахры!

— Именно поэтому за ним стоит следить, — Ден приобнял эльфийку за плечи. Она не стала сопротивляться. — Непредсказуемость и выдающиеся бойцовские качества — опасная смесь.

— Где ты такому выучился? — Грогок подошел к Ри-Шахре, который жадно допивал остатки воды из спасенного с "Милости Ллотиса" бурдюка. — Я все смотрел и ждал, когда же ты взлетишь!

— Какой ты любознательный! — каджит сверкнул глазами, но орк почувствовал, что похвала оказалась приятна. — Это тайное искусство пустынь. Называется "Рубящая ладонь".

— Не хотел бы я попасть в пустыню, где проделывают такие трюки!

— Это искусство доступно далеко не каждому желающему, — Ри-Шахра в последний раз потянулся, расправив мощные плечи, и уселся прямо на землю, подобрав под себя длинные ноги.

— Как же тогда им овладел ты?

— Долгая история. Скажем так, я не совсем обычный каджит и у меня совсем необычные друзья.

— Понятно, — разочарованно произнес Грогок. — Давай, раз уж ты не хочешь распространяться о себе, поговорим о Бчанд-Мерцерге.

— Что бы ты хотел обсудить? — Ри-Шахра слегка прикрыл правый глаз, что придало его морде лукавое выражение.

— Смотри: Текто служил с нами порядка десяти лет. Все это время он молчал о своем прошлом. Как вдруг в один прекрасный день он врывается ко мне, просит прикрытия, затем выходит с подозрительной встречи вместе с тобой, берет нас с Серлерой на арест Дена. Потом появляются ординаторы, мы чудом спасаемся, и Текто сообщает нам, что мы, оказывается, идем в некий Бчанд-Мерцерг, где он уже когда-то был. Да еще и берет тебя с собой. Вот я и хочу спросить — а что там такое, в этом Бчанд-Мерцерге? Текто молчит, может, хоть ты просветишь меня?

— Много вопросов, — необычным мурлыкающим голосом ответил Ри-Шахра. — И, к сожалению, я знаю не больше тебя. Только Текто доподлинно известно, что находится в Бчанд-Мерцерге. Я знаю, что это древний город двемеров, некогда засыпанный вулканическим пеплом. Текто был там со своей любовницей, некоей Льетт Шери. Льетт была чародейкой, причем очень сильной, и больше всего другого ее интересовали двемерские машины. Она рассчитывала создать на их основе то ли новые формы зачарования, то ли что-то в этом роде. Для сопровождения в Бчанд-Мерцерг она использовала Текто, но в самих руинах умудрилась погибнуть, несмотря на всю свою магическую силу. Как выжил Текто, мне неизвестно. Как видишь, я могу сказать тебе не так уж и много.

— По крайней мере, это проясняет хоть что-то, — буркнул орк.

— Слушай, Грогок, — мягко спросил Ри-Шахра. — А почему ты решил заговорить об этом именно со мной? Мне кажется, другие члены нашего отряда мне не очень-то доверяют.

— Ты здраво мыслишь, — ответил Грогок. — А кроме того, ты прекрасный воин. Отец Малакат велит доверять воинам, ведь их помыслы чисты.

— Это многое объясняет, — хитро сощурился каджит.

Рэйнел Увирит добралась до места стычки ординаторов со скальными наездниками через пару часов после того, как Шельс Кервель скомандовал идти дальше. С узкой каменной тропы волшебница увидела походный костер отряда Кервеля. Как она и ожидала, она догнала преследователей Текто. Теперь следовало опередить их и найти Ложное Воплощение первой. Магический след, который Рэйнел взяла в Альд Велоти, вел ее дальше по побережью. Что ж, значит надо идти. Волшебница наложила на себя чары хамелеона, чтобы не потревожить своим появлением ординаторов, и быстрым шагом пошла дальше. У костра она заметила самого Кервеля. Он выглядел точно так, как о нем говорила молва — в неизменном шлеме и индорильской броне он казался ожившей статуей какого-нибудь героя минувших дней. Скрытая чарами, волшебница позволила себе получше осмотреть лагерь. Маг ординаторов мирно спал на собственном походном мешке, несколько воинов сидели поодаль, делясь рассказами о собственных подвигах. Вполне обычная картина. Выяснив, что ничего дельного подслушать или подглядеть не удастся, Рэйнел поспешила дальше.

Она шла, не ведая устали. Архимагистр Готрен снабдил ее лучшими зельями, так что она не чувствовала усталости, голода или жажды. Рэйнел упрямо шла вперед по следу мага-аргонианина. Что она будет делать, когда нагонит Текто? Хороший вопрос. Архимагистр Готрен дал ей все необходимые инструкции, но в свете открывшихся обстоятельств их пришлось редактировать прямо на ходу. Кто ж мог предвидеть, что вокруг Ложного Воплощения образуется целый отряд? Да еще и сам факт того, что Текто решил вернуться в Бчанд-Мерцерг, создавал немалую головную боль. Готрен был уверен, что имперца удастся поймать прямо в Гнисисе и без проблем доставить в Тель Арун. Он ошибался. Значит, Рэйнел придется все продумывать самой. В очередной раз, между прочим. Быть лучшей ученицей Готрена и постоянно сновать по его распоряжениям — задачка не из легких, но награда, которую обещал архимагистр, была велика. Собственная башня! Об этом Рэйнел некогда могла только мечтать, но теперь она сама, своими руками, могла воплотить мечты в реальность. Для этого надо было — всего лишь! — обезвредить Ложное Воплощение и доставить его архимагистру. Не так уж и сложно для талантливой волшебницы.

В большой, но удивительно уютной юрте Нибани Месы было жарко от разведенного на ночь костра. Вокруг огня сидело трое — сама шаманка, ашхан Сул-Матуул и Флавиус Текто. Спутники следопыта были размещены в гостевой юрте и по совету следопыта сидели там и не предпринимали попыток поближе познакомиться с укладом эшлендеров. Странное дело: проведя столько времени в Гнисисе, Флавиус вдруг почувствовал, что его настоящий дом именно здесь. Жаль, что вскоре придется покинуть и его.

— Сул-Матуул рассказал мне, зачем ты снова явился к нам, Флавиус Текто, — начала беседу Нибани Меса. — Тебе нужна помощь.

— Именно так, мудрая женщина.

— Я знаю, что твои намерения чисты, — продолжала шаманка. — Но я помню и то, к чему привело твое последнее странствие в Бчанд-Мерцерг.

— Льетт больше нет, — имперец попытался произнести эти слова бесстрастно, хотя они вновь пробудили в нем те воспоминания, которые он гнал от себя. — И моя цель теперь другая.

— Ты помогаешь данмеру из Гнисиса, — вступил в разговор ашхан. — И это не вызывает у меня доверия.

— Именно поэтому я хочу преподнести тебе небольшой подарок, — Флавиус разжал кулак. На ладони лежало изящное колечко, украшенное кроваво-красным камнем.

— Это кольцо Льетт Шери, — сразу узнал украшение Сул-Матуул. — Некогда оно грозило Уршилаку неслыханными бедами.

— Именно поэтому я отдаю его тебе. Распорядись им мудро, ашхан.

— Ты стал мудрее со времен нашей последней встречи, Флавиус, — Сул-Матуул принял кольцо из рук имперца и аккуратно положил его в карман своей кожаной охотничьей куртки. — И я вижу, что помыслы твои изменились. Но скажи мне, так ли чисты помыслы того данмера, что направил тебя в руины?

— Я не могу этого знать, — признал Текто. — Но я готов поклясться, что уничтожу двемерскую машину, сокрытую в зале кровных уз, если почувствую, что она несет зло.

— Все творения двемеров несут зло.

— Нет, ашхан, не все, — сверкнула глазами Нибани Меса. — Предки говорят, что машина залы кровных уз тесно связана с пришествием Нереварина. Я не знаю, как, но я уверена в том, что Флавиусу необходимо найти ее.

— Но я не Нереварин, — следопыт опустил глаза. — Должен ли я тревожить покой Бчанд-Мерцерга, если это предназначено не мне?

— Я не говорила, что это не твоя судьба, — мудрая женщина отрицательно помахала указательным пальцем.

— Может быть, тебе суждено уничтожить машину, — добавил ашхан. — Или, наоборот, привести ее в действие, чтобы ускорить приход Нереварина.

— Я не до конца понимаю ваши мысли, — Флавиус виновато развел руками. — Поясните, как Ложное Воплощение может повлиять на пришествие Нереварина с помощью двемерского механизма?

— Это сложный вопрос, — озвучила очевидное шаманка. — Но я попробую объяснить тебе. Пророчество о Нереварине сейчас наполовину сокрыто от меня. Архивы ложных богов хранят в себе часть сведений, которыми я не владею. Но и у Храма нет тех знаний, которые есть у меня. Никто из ныне живущих смертных не может предсказать приход Нереварина, понять, истинно ли каждое Воплощение или ложно. Ты не подошел на роль Неревара Возрожденного, Флавиус. Но на Вварденфелл, если твои рассказы о поиске Императором Тамриэля подходящих под описание пророчества людей и меров верны, поступают все новые и новые претенденты. А сколько жителей Морровинда сами уверяют, что они подходят для осуществления пророчеств! Нельзя с уверенностью сказать, что среди нас сейчас не бродит настоящее Воплощение.

— В чем же тогда моя роль?

— Ты должен сделать все возможное, чтобы пришедшему в этот мир Нереварину стало возможным исполнить пророчества. Ты должен понять, как то или иное явление может повлиять на судьбу истинного Воплощения. Этим занимаемся и мы с Сул-Матуулом.

— Как?

— В прошлом году был убит некто Дрогрок гро-Борг, — ашхан задумчиво потер подбородок, вспоминая подробности. — Если я не ошибаюсь, он был одним из высокопоставленных членов Дома Хлаалу.

— Я помню этот случай. Вести о нем донеслись до Гнисиса, — подтвердил Флавиус.

— Его убил эшлендер Уршилаку.

— Зачем?

— Нибани Месе было видение. В нем говорилось, что Дрогроку суждено победить Нереварина в бою за титул Наставника.

— И вы помешали этому предсказанию сбыться, — закончил за ашхана Текто.

— Именно, — Сул-Матуул кивнул.

— Так мы выискиваем все возможные ниточки, из которых должна сложиться цельная картина пророчества о Нереварине, — добавила Нибани Меса. — Все, что может касаться Воплощения, все, что приходит в моих снах, донесения наших друзей в Вивеке, сведения наших помощников в каменных городах, передаваемые через торговцев — мы учитываем все это и не позволим ни одной мелочи помешать исполнению пророчества.

— Почему я не знал об этом?

— По той же причине, по какой мы никогда не расскажем это настоящему Неревару Воплощенному, — шаманка протянула руки к костру.

— Ты говоришь загадками, мудрая женщина.

— Попробуй разгадать мою загадку самостоятельно, Флавиус. Помнишь, ты занимался этим, когда обучался у меня?

— Еще бы мне забыть! А еще я помню совет в трудных ситуациях произносить мысли вслух, — широко улыбнулся Текто. — Я часто так делаю.

— Ты всегда был хорошим учеником. Жаль, что тебе не суждено было стать Нереварином.

— Я не сожалею об этом. Я провел здесь хорошие годы. Я был счастлив с Льетт, хотя, вы, конечно, никогда не одобрите нашу связь, а последние десять лет вел достойную жизнь в Гнисисе.

— Тогда я рада за тебя, Флавиус.

— И вы дадите мне помощь, чтобы добраться до Бчанд-Мерцерга?

— Я пошлю с тобой лучших воинов, — сказал Сул-Матуул. — Они проводят вас до двемерской крепости, но внутрь не пойдут. Я не могу позволить себе потерять их.

— Понимаю, ашхан. Я думаю, мои спутники помогут мне внутри.

— Будь осторожен, Флавиус, — при упоминании спутников Нибани Меса заволновалась. — Я чувствую, что у двоих из них за душой стоит скрытая цель.

— Один из них бородатый данмер? — следопыт снова улыбнулся.

— Да.

— Его цель я знаю. Его корабль разбит, и ему нужно добраться до Альд Велоти.

— Я дам ему свиток вмешательства, он остался у меня от одного заезжего торговца, — предложил Сул-Матуул.

— Хорошо. Тогда я возмещу его ущерб золотом, и никому не придется ставить на воду его корабль, — мысль явно понравилась Флавиусу, — Но скажи мне, мудрая женщина, кто еще из моих спутников несет опасность?

— Я не знаю, кто это, но я словно наяву вижу его стремленья. Он хочет использовать машину для своей мести, а еще его терзают сомнения по поводу истинных целей твоего путешествия.

— Про месть мне понятно, — задумчиво сказал следопыт, — А насколько велика его угроза?

— Не могу судить, Флавиус. Еще одна загадка, которую предстоит решить тебе.

— Что ж, спасибо за предупреждение.

— Не стоит твоей благодарности. Все, что я делаю, приближает пришествие Нереварина. Утешься этим и ты.

— Флавиус, — Сул-Матуул положил руку на плечо Текто. — Уршилаку верят, что ты достигнешь цели. Мы благословляем тебя, и пусть наше благословение, которого ты был лишен во время путешествия с Льетт, на сей раз поможет тебе.

— Спасибо, ашхан. Благодаря вам у меня теперь тоже появилась ясная конечная цель моего путешествия. Странно, но ни Льетт, ни Ондрес Лотри, так и не объяснили мне, что они хотят от машины.

— Учитывая, что никто, кроме Льетт, не догадывался, что на самом деле делает машина залы кровных уз, — сказал ашхан. — Сложно вообще понять, почему столь многие так стремятся в Бчанд-Мерцерг.

— Я разберусь с этим. Эта загадка не сложнее, чем те, что загадывала мне мудрая женщина.

— Да помогут тебе предки, Флавиус Текто! — по-отечески тепло улыбнулся Сул-Матуул.

— А теперь, когда мы условились о помощи, давайте еще посидим у костра, — предложила шаманка, доставая глиняный сосуд и подвешивая его над огнем. — Это настой на редких травах. Он придает сил.

— С удовольствием, — согласился Флавиус. Ашхан тоже был совсем не против.

Призраки Бчанд-Мерцерга.

— Я полагаю, что в лагере Уршилаку они не задержатся, — заложив руки за спину, Шельс Кервель неспешно прохаживался перед строем ординаторов. — Именно поэтому мы двинулись на юг. По моим соображениям, они будут здесь в ближайшее время. Нет смысла рассказывать, почему Храм избрал именно вас, юных и неопытных, для выполнения этой миссии. Именно так, глядя в глаза смерти, в свое время был принят в ординаторы я. Вы пойдете моим путем, и, клянусь, все, кто вернутся из этого похода, со временем станут не менее знаменитыми истребителями врагов Трибунала, чем я! Вы — будущее Ордена, и вам по плечу остановить Ложное Воплощение!

Ординаторы одобрительно зашумели. Тедрен отвернулся от них. За то короткое время, что он провел подле Кервеля, волшебник многое понял. Шельс не кривил душой, он действительно считал, что, победив Флавиуса Текто, ординаторы сделают первый шаг на пути к величию. Но, к сожалению, не все, что говорил Кервель, было истиной. Для обретения величия убийства Ложного Воплощения было явно недостаточно. Сам Тедрен давно рассудил для себя, что выдающейся личностью ему не стать, и должно лишь попытаться быть таким, как все, но заслужившим благосклонности Трибунала. Послужить в Ордене, затем обзавестись семьей, выйти в отставку и спокойно жить до самой смерти. Разве это плохо?

К Тедрену подошел Шельс Кервель.

— Ты чувствуешь приближение Текто?

— Пока нет, сэра. Я засек лишь сильный выброс магической силы неподалеку, но никто из отряда Текто не способен на столь мощное заклинание.

— Кто это может быть? — склонил голову Шельс.

— Кто знает? Может, логово Шестого Дома, может, даэдропоклонники.

— И то, и другое — плохо.

— Да, но вряд ли их колдовство было направлено против нас. Иначе мы бы уже почувствовали его эффект, — Тедрен провел перчаткой по лбу, стирая пот. В Эшленде царила ужасающая духота, следствие недавней пепельной бури.

— Хорошо. Следи, не случится ли еще что-нибудь подобное, Тедрен, — Кервель дотронулся пальцами до шлема.

— Снова приступ, сэра? — встревожился волшебник.

— Болит, не переставая, но я уже привык. Спасибо за заботу, Тедрен, но я прошу впредь не заводить разговор о моей болезни.

— Как прикажете.

Подождав, пока Кервель отойдет, Тедрен взобрался на небольшой холм и посмотрел на Бчанд-Мерцерг. Почти все руины были занесены пеплом, но одна из башен горделиво возвышалась над безжизненной землей Эшленда. Массивные стальные двери были наполовину приоткрыты и завалены пеплом, но пролезть туда все еще было возможно. В нескольких сотнях шагов от башни из земли торчала шарообразная постройка. Именно внутри нее, по сведениям, и начинался спуск в глубины двемерской крепости. Ординаторы расположились в засаде так, чтобы полностью просматривать оба входа. Волшебник разглядывал руины пока не почувствовал, что кольцо на его левой руке потеплело. Это был знак. Тедрен махнул рукой, подзывая следопыта Совора.

— Смотри в оба. Мое заклинание говорит, что они близко.

— Секунду, — Совор достал большое увеличительное стекло, тоже явно двемерской работы, и стал всматриваться вдаль. — Откуда они идут?

— Кольцо указывает на север.

— Отлично! Значит, они не смогут обнаружить нас, пока не обойдут ту круглую штуку.

— Что у вас? — подошел Шельс Кервель.

— Идут, — ответил Тедрен.

— Хорошо. Как только Совор сможет их разглядеть, выступаем в атаку. Мы перебьем их до того, как они двинутся дальше.

Аркотай сам вызвался вести Флавиуса Текто в Эшленд. Он очень гордился своим важным заданием, а еще ашхан обещал юному смельчаку, что по возвращении одарит того необыкновенными сокровищами. Аркотай чувствовал, что к этому обещанию приложил руку Флавиус, но не ощущал себя оскорбленным. Он с охотой принимал эту помощь. Бчанд-Мерцерг был хорошо виден издалека. Пепельная буря прошла сравнительно недавно; отряд Текто переждал ее в маленькой заброшенной пещере, и теперь небо было довольно чистым. Хан-Атерам, главный среди воинов, посланных ашханом для сопровождения, поравнялся с Флавиусом Текто. Аркотай тоже подошел поближе.

— Мы на месте, — сказал Хан-Атерам. — Дальше вы должны идти одни.

— Благодарю за достойное сопровождение, — кивнул Текто. — Вы можете возвращаться назад. Передавайте мое почтение ашхану и мудрой женщине.

— Обязательно. Удачи вам! — эшлендер поудобнее перехватил свой лук и жестом приказал своим воинам готовиться к обратному пути.

— Я благодарен вам, Флавиус, — Аркотай заглянул имперцу в глаза. — Я счастлив, что мой отец был вашим другом.

— И тебе спасибо, Аркотай, сын Ханму-Аркотая. Расти настоящим Уршилаку, чтобы твои предки гордились тобой.

— Текто! — рев Грогока прервал трогательную минуту прощания. — Ординаторы идут! Малакат их сожри!

— Где? — Хан-Атерам наложил стрелу на тетиву быстрее, чем Текто успел это разглядеть.

Ординаторы двигались в полном боевом порядке, выставив перед собой щиты. Взять их стрелами было проблематично. С каждым шагом воины Храма ускорялись. Видимо, они пришли сюда раньше и терпеливо ожидали своего часа.

— Все к Бчанд-Мерцергу! — завопил Хан-Атерам. Его Эшлендеры кинулись выполнять команду. Отряд Текто последовал за ним. Ри-Шахра подхватил споткнувшегося было Видящего-в-Глубоких-Тенях и потащил его на себе. Тяжеловооруженные ординаторы отстали, но у них был свой козырь. Дверь в круглой постройке была перекошена, и беглецам приходилось бы пролезать туда по одному, что позволило бы навязать им бой и не оставить путей к отступлению.

Аркотай и Серлера подоспели ко входу первыми. Юный эшлендер наудачу выстрелил через головы спутников, но вражеский маг сжег его стрелу в полете. Запыхавшийся Грогок и неизменно бодрый Ри-Шахра подбежали следом. Видящий-в-Глубоких-Тенях благодарно потрепал каджита по плечу и начал читать какое-то длинное заклинание. Оставшиеся эшлендеры, Ден и Флавиус Текто, тяжело дыша, присоединились к своим быстроногим спутникам. Все выстроились у входа лицом к наступающим ординаторам.

— Текто, лезь внутрь! — Грогок схватил имперца и буквально впихнул его под перекосившуюся дверь. — Мы задержим их, а ты ищи то, что должен!

— Мы присоединимся к тебе, — самоуверенный Ри-Шахра расправил плечи и громогласно зарычал. Его рев слегка сбил с толку ординаторов, и те на мгновение остановились.

Но этого было мало. Несколько воинов Храма на бегу выглянули из-за своих щитов и, не целясь, дали залп из арбалетов. Почти все болты прошли мимо, но по жестокой иронии Хан-Атерам стал единственным, в кого ординаторы попали. Предводитель эшлендеров схватился за разодранное тяжелым стальным болтом горло и, привалившись спиной к железной стене Бчанд-Мерцерга, сполз наземь.

— Мертв, — констатировал Ден. — Ни одного шанса.

— Шармат! — помянул Дагота Ура Текто. — Давайте ответим ублюдкам!

Несколько стрел, выпущенных эшлендерами, волшебник ординаторов уничтожил, но две долетели до цели. Одна скользнула по щиту, другая вонзилась арбалетчику в бедро. Тот опустил свой щит, и Аркотай метким выстрелом поразил его в грудь. Пока что потери были равны, но воинов Храма было больше, так что они могли позволить себе такой размен. Впрочем, Кервель посчитал, что наиболее надежным способом покончить с противниками будет ближний бой, поэтому ординаторы не снизили темп своего бега.

— Я внутри! — донесся голос Флавиуса. — Пусть лезет следующий!

— Серлера, давай! — скомандовал Грогок. Эльфийка вскинула бровь, видимо намереваясь поспорить, он орк выдал ей подзатыльник и рывком отправил по направлению ко входу.

Не успела Серлера протиснуться вовнутрь, как ординаторы достигли своей цели. Воины сшиблись в рукопашной. Но за мгновение до этого Видящий-в-Глубоких-Тенях выкрикнул последнее слово своего заклинания.

Молния, вызванная аргонианином, ударила не в первые ряды наступавших, а туда, где по мнению ящера должен был находиться Кервель. Она буквально испепелила двух арбалетчиков, но своей основной цели не достигла. Кервель оказался невредим. Он размахивал длинным серебряным мечом, выступая сразу против двух эшлендеров. Ярость, с которой дрался предводитель ординаторов, была ошеломляющей. Одним ударом он переломил пополам хитиновый клинок одного противника, щитом отбросил второго. Затем последовал широкий взмах серебряного клинка, который оставил за собой в воздухе размытый след — и голова одного из эшлендеров слетела с плеч. Алая кровь окатила Кервеля, отчего его шлем-маска приобрел уж совсем устрашающий вид. Второй противник Шельса попятился назад, но серебряный меч нашел и его. Пронзенный насквозь, эшлендер инстинктивно схватился руками за лезвие. Кервель усмехнулся и рванул клинок на себя. Смертельно раненый Уршилаку упал на колени, и вторым выпадом Шельс разрубил ему голову.

Ри-Шахра дрался азартно. Убивать ординаторов для него было наслаждением. Рабовладельцы должны получить по заслугам! Каджит недолго был безоружен. Он ловко вырвал булаву из рук одного из воинов Храма и теперь не давал ни одному из врагов подступиться ближе, чем на расстояние его вытянутой руки. Уже двое ординаторов лежали подле него с разбитыми черепами. За Ри-Шахрой стоял Видящий-в-Глубоких-Тенях. Он читал короткие заклинания, вызывавшие огненные вспышки, которые мешали противникам каджита сориентироваться. К сожалению, создать еще одно смертельно опасное заклятие аргонианин в пылу схватки не успевал.

— Серлера внутри! — вновь подал голос Флавиус.

— Лезь внутрь, Ден! Толку в бою от тебя мало, — рявкнул Ри-Шахра. Ден нырнул во вход.

Кольцо ординаторов вокруг Аркотая, Ри-Шахры, Грогока и Видящего-в-Глубоких-Тенях сжималось. Все эшлендеры, кроме юного охотника, были мертвы. Каджит по-прежнему не подпускал к себе никого из оставшихся в живых девятерых ординаторов. Еще один из них упал с размозженной головой, и тогда раздался звучный голос Шельса Кервеля.

— Стойте! — ординаторы расступились, позволяя Кервелю выйти вперед. Предводитель воинов Храма был целиком залит кровью, но, судя по его прямой походке, кровь была вражеская. — Я не собираюсь больше терять моих ребят. Тедрен!

— Я здесь, сэра, — волшебник встал рядом с Кервелем.

— Добей, — Шельс вытянул руку в сторону четверых несчастных. — Помнишь, я обещал тебе, что ящерица будет твоей?

— С радостью, сэра, — лицо Тедрена исказила кровожадная усмешка.

Аргонианин, видимо, понял, что эта магическая битва явно сложится не в его пользу. Он рывком вытащил из-за пазухи еще один рубин, но Тедрен оказался быстрее. Он прошептал всего лишь два слова, и длинная острая льдина буквально пригвоздила Видящего-в-Глубоких-Тенях к железной стене.

— Это тебе за Редаса, тварь! — прошипел волшебник.

— Отлично. Добивай остальных, и спускаемся за Текто, — хмыкнул из-под маски Шельс Кервель.

— Пожалейте ребенка! — Грогок выступил вперед. — Он просто сопровождал нас, и ни в чем не виноват!

— Я не просто сопровождал! — оскорбился Аркотай.

— Молчи! — прикрикнул орк. — А вы, воины Храма, подумайте, стоит ли брать на душу бремя убийства ребенка?

— Не стоит, — Кервель положил руку на эфес своего меча. — Мы отпустим его, если он не причинит нам неудобств.

— Я ручаюсь за него, — Грогок развернулся к Аркотаю и потрепал его по голове. — Беги, парень. Беги в свое стойбище и живи там честной жизнью. Не пытайся со мной спорить, просто пойми, что ты окажешь одному старому орку большую услугу, если выживешь и станешь достойным данмером. Договорились?

— Договорились.

— Вот и здорово, — орк подтолкнул Аркотая вперед и смотрел на то, как он быстрым шагом выбирается из кольца ординаторов. Оказавшись в безопасности, юный охотник со всех ног припустил к ближайшему холму. Грогок улыбнулся. — А теперь можете убивать меня, малакатова сыть!

— Без сомнения, — Тедрен вновь произнес заклинание, и орк рухнул на землю, сраженный шаровой молнией.

— И напоследок у нас кот, — глумливо произнес Шельс Кервель.

— Не дождешься, шлюхино отродье! — выкрикнул Ри-Шахра. В этот же момент дверь в Бчанд-Мерцерг скрипнула и отворилась. Каджит молнией скользнул внутрь, а огненная стрела Тедрена прошла мимо цели.

Ординаторы кинулись вперед, но дверь снова вернулась в прежнее полуоткрытое положение.

Порыжевшие от ржавчины железные ступени, которые вели вглубь Бчанд-Мерцерга, начинались сразу за входной дверью. Влетев внутрь, Ри-Шахра едва не покатился вниз, но Флавиус поймал его за ремень и помог устоять на ногах.

— Аргонианин и Грогок... — начал имперец.

— Мертвы, — коротко ответил каджит. — Я сожалею.

— Они достойно умерли? — спросил Ден.

— Орк погиб как герой, — Ри-Шахра не покривил душой, произнося эти слова. — Он спас твоего юного приятеля из эшлендеров, Флавиус.

— Аркотай жив? — переспросил Текто.

— Вполне. В данный момент он как раз улепетывает к лагерю.

— Благодарение богам! — имперец впервые за путешествие улыбнулся. Ему полюбился бойкий и отважный паренек и он не хотел его гибели. Но груз ответственности за Грогока и Видящего-в-Глубоких-Тенях по-прежнему лежал на нем.

— Кстати, за спасение ты должен благодарить Серлеру, — обратился к Ри-Шахре Ден. — Это она нашла рычаг, открывающий дверь.

— Я не чувствую себя обязанным, — холодно бросил каджит. — Давайте спускаться, пока наши фанатичные недоброжелатели не пролезли сюда.

— Они не рискнут, — уверенно произнес Флавиус. — Если они полезут через эту узкую щель по одному, то их очень легко перебить. Бьюсь об заклад, они будут искать наружный открывающий рычаг.

— Тогда мы выгадали некоторое время, — сказала Серлера. — Надо спускаться.

Спуск вниз занял довольно продолжительное время. Судя по всему, двемеры озаботились спрятать залу кровных уз как можно глубже под землей. По ощущениям Флавиуса, они шли по ступеням не менее получаса. Насколько же долго строилась эта крепость? Сколько сил и материала затрачено, чтобы сокрыть машину, ожидавшую своего часа внутри? Текто вспомнил ту скудную информацию, которую узнал от Льетт.

Они лежали на земляном ложе в гостевой юрте в лагере Уршилаку. Их разгоряченные после ночи любви тела были тесно сплетены. Голова Льетт лежала на плече Флавиуса, а ее нога покоилась на его бедре. Тонкий указательный палец бретонской волшебницы исследовал рельефные мышцы груди и живота имперца.

— Стоит ли наше завтрашнее путешествие этого мгновения? — спросил в ту ночь Флавиус.

— Не будь романтичным дурачком, — с издевательской улыбочкой, которая придавала ей особое очарование, отвечала Льетт. — Машина Бчанд-Мерцерга готова дать нам с тобой гораздо больше, чем ночь в юрте грязных дикарей.

— Эти дикари во многом повлияли на меня. Я — тоже дикарь?

— Нет, дорогой, ты просто одно из возможных воплощений Нереварина, — острый ноготок слегка царапнул грудь имперца. Льетт слизнула выступившую капельку крови своего любовника и продолжила. — А машина сможет сделать тебя воплощением истинным. Я уверена, что она поможет тебе достичь того, в чем тебе было отказано эшлендерами.

— Но как?

— Насколько я это понимаю, она развивает таланты, наиболее присущие человеку или меру. Представь себе, что ты стал вдвое сильнее, упорнее, выносливей. Чем не достойная кандидатура для Нереварина?

— Но мне было сказано, что это не моя судьба!

— Мы сами творим судьбу, Флав. Разве не так?

— Я не знаю, Льетт, — Текто взял подбородок бретонки в ладонь, притянул ее к себе и поцеловал.

— Я знаю, — глаза волшебницы хищно блеснули, она высвободилась из объятий имперца и села на него верхом.

— А ты уверена? — принял игру Флавиус.

— Уверена. Мы не потерпим неудачи! — ответила Льетт и впилась в губы Текто долгим поцелуем, каким славятся исключительно бретонки.

Флавиус помотал головой, отгоняя от себя воспоминания. Все необходимое он уже вспомнил, а мысли о премудростях любви, которым обучала его Льетт, только мешали сосредоточиться.

— Здесь еще дверь! — шедший первым Ден ощупывал круглую двустворчатую дверь, на которой были вырезаны замысловатые руны исчезнувшего народа.

— Она должна легко открываться, — Флавиус толкнул вперед одну из створок. Она заскрипела и натужно, тяжело сдвинулась с места. Ден и Ри-Шахра помогли отворить ее до конца.

Зала кровных уз была огромной. Высокие потолки, державшиеся на толстенных колоннах, украшали мудреные узоры, вдоль стен стояли статуи каких-то правителей или героев, на массивных столах, протянувшихся посередине, еще лежали инструменты и незаконченные творения двемерского гения. Все это великолепие освещалось несколькими десятками вмурованных в колонны светильников, которые каким-то чудом не перегорали уже много столетий. Судя по всему, зала служила и мастерской, и полигоном для испытаний.

— И где нам искать эту треклятую машину? — задала риторический вопрос Серлера.

— Нет нужды искать, — Флавиус уверенным шагом направился вдоль колонн в дальнюю часть залы. — Я чувствую машину. Она здесь, и она... Она работает!

— Это невероятно, — Ден нагнал имперца. — Ты не маг и не должен чувствовать ее!

— Я Ложное Воплощение. И судьба машины сплетена с моей судьбой. Давайте поскорее отыщем ее!

— Тихо! — подал голос Ри-Шахра. Каджит схватил в охапку Серлеру и в три прыжка нагнал Флавиуса и Дена.

— Пусти меня, ты! — опомнилась данмерка.

— Тихо, я сказал! — Ри-Шахра поставил девушку на пол. — Встаньте кругом и обнажите оружие. Мы здесь не одни.

— Но кто еще может здесь быть? — Ден вытащил свой короткий меч.

— Кто-то очень осторожный и незаметный. Полагаю, он уже понял, что мы знаем о его присутствии.

— Значит, это не двемерские охранные центурионы, — сказал Текто. — Они всегда идут напролом.

— Сколько их? — повернулась к каджиту Серлера.

— Один. По крайней мере, я слышу одного.

— Слышишь?

— Удивлена? Мой слух значительно превосходит твой, милая эльфийка, — оскалился Ри-Шахра.

— Давайте обсудим слух позднее, — шикнул Флавиус. — Откуда исходит шум, Ри-Шахра?

Каджит молча указал на соседнюю колонну. Светильник на ней был разбит, так что разглядеть, что находится между ней и стеной, было невозможно.

— Почему ты не видишь их? Ты же должен прекрасно ориентироваться в темноте.

— Возможно, он использует заклинание? — передернул плечами Ри-Шахра.

— Тогда попробуем спровоцировать его! — с этими словами Ден кинулся по направлению к мастерским столам.

— Стой! Проклятый идиот! — каджит молнией бросился вперед, услышав, как что-то метнулось из темноты вслед за редгардом.

Ден тоже почувствовал, как нечто возникло прямо на его пути. Он попытался резко свернуть в сторону, но невидимый охотник оказался проворнее. Редгарда отбросило в сторону. Серлера бросилась к нему, а Флавиус — туда, где Ден столкнулся с обитателем залы кровных уз. Но тот оказался хитрее. Некоторое время он не нападал, пользуясь своей невидимостью, а затем нанес удар по слабейшему звену. Серлера громко взвизгнула, когда что-то сомкнулось на ее лодыжке, сбило с ног и потащило в темный угол залы. Ден наудачу метнул свой клинок и, видимо, попал. Раздалось гневное шипение, и Серлера вырвала ногу из лап нападавшего. Прямо над ней завис в воздухе меч редгарда, и из воздуха же капала густая бордовая кровь. Ри-Шахра стрелой бросился в атаку, ориентируясь на меч, и в этот раз преуспел. Могучее тело каджита налетело на что-то твердое, смяло его и вместе с ним повалилось на пол. Подбежавший Текто дважды всадил в невидимку свой клинок, и из воздуха забили темно-красные фонтанчики. Ри-Шахра еще пару раз наугад ударил лапой, и, по-видимому, эти удары оказались уже смертельными. Существо, придавленное каджитом, перестало сопротивляться и обмякло. Все четверо спутников столпились вокруг мертвого тела, с которого уже начало спадать заклинание невидимости.

— Вампир, — тяжело дыша, произнес Ри-Шахра. — Древний и очень сильный.

Это действительно был вампир. На полу лежал высокий эльф с неестественно бледной кожей, выцветшими от отсутствия солнечного света волосами и длинными клыками, торчавшими из полуоткрытого рта. Одет он был крайне старомодно. Серлера сразу же оценила, что его наряд вышел из моды лет двести назад.

— Нам повезло, — Ден потрогал мыском сапога труп вампира. — Он двести лет пробыл здесь без пищи. Если б он был сыт, у нас не было бы ни единого шанса.

— Да он и так был силен. Столько времени поддерживать почти совершенное заклинание хамелеона! — Текто присел на корточки и начал шарить по карманам убитого. В одном из них обнаружилось запечатанное письмо, видимо, не успевшее отправиться по назначению до того, как болезнь вампиризма окончательно взяла верх над альтмером. Имперец бережно сорвал восковую пломбу, развернул пожелтевший лист и начал читать вслух.

"Советнику Готрену.

Дорогой друг!

Мы наконец-то прибыли в Б.-М. Поиск второго входа в з. к. у. занял продолжительное время, но твой свиток обнаружения, в конце концов, принес желаемый результат. З. к. у. поражает воображение. Мне не терпится поскорее исследовать каждый механизм, каждый чертеж, каждую деталь из тех, что находятся здесь. У. и. функционирует, и мы, по твоему совету, обходим его стороной. Спешу сообщить, что Б.-М. облюбовали вампиры, и, хотя мы перебили их значительную часть, опасность нападения все еще остается.

Сим письмом спешу пригласить тебя разделить с нами наш успех. Мы ждем твоего скорейшего прибытия в Б.-М.

Искренне твои,

Артальтамо, Анттон Шери, Окредо"

— Что же, спи в мире, Артальтамо. Или Окредо, — Флавиус бережно сложил листок и убрал в суму.

— Я надеюсь, что он был единственным из троицы, кто выжил в схватке с вампирами, — поежилась Серлера.

— Думаю, так и есть, — Ри-Шахра навострил уши. — Я чувствую, что кроме нас здесь больше никого нет. Но меня тревожит другое.

— Что же? — спросил Ден.

— Фамилия Анттона Шери.

— Что с ней не так?

— Флавиус поймет, — уклончиво ответил каджит. — Ему она должна кое о чем напомнить.

— Да, это более, чем странно, — нахмурился имперец, даже не сочтя нужным поинтересоваться, откуда у Ри-Шахры информация по поводу Льетт Шери. — Но, с другой стороны, это многое объясняет.

— А что такое у. и.? — поинтересовался Ден. — Остальные сокращения понятны, но это...

— Я думаю, у. и. это наша конечная цель, здешняя главная машина.

— Тогда почему Артальтамо с друзьями обходили ее стороной?

— Это загадка. Как и то, причем здесь нынешний архимагистр Телванни.

— Как бы то ни было, мы должны хотя бы осмотреть машину, — Ри-Шахра сложил руки на груди и принял выжидательную позу. — Флавиус, ты все еще чувствуешь ее?

— Как самого себя, — прошептал следопыт. — Она вон там. Пошли.

Рэйнел Увирит проскользнула мимо безрезультатно пытавшихся отыскать открывающий рычаг ординаторов как только стемнело. Использовав заклинание хамелеона, она незамеченной пролезла через узкий проем перекошенной двери. Щелчок пальцев — и темнота вокруг Телванни рассеялась. Окруженная магическим светом, Рэйнел быстро преодолела гигантскую лестницу. Она просто сгорала от нетерпения. Главная проблема в лице ординаторов была позади. Они не доберутся до Текто раньше нее, и, значит, миссия Готрена скоро будет выполнена.

Дверь в залу была открыта. Значит, Текто внутри. Сколько у него помощников? Шестеро в худшем случае, но возможные обитатели Бчанд-Мерцерга или ординаторы могли сократить это число. Рэйнел погасила магическую ауру, освещавшую ее путь и вторым заклинанием отыскала единственные живые существа в зале. Их было четверо. Не проблема для ученицы Готрена. Волшебница громко произнесла заклинание света и, уже не таясь, вступила в залу.

Текто она узнала сразу. Именно так его описывали информаторы Готрена. С ним были темная эльфийка, редгард и каджит. Рэйнел уже хорошо представляла себе, на что способен каждый из них.

— Кто ты? — шагнул вперед Текто.

— Рэйнел Увирит, Дом Телванни, — представилась волшебница. — Приятная встреча, да?

— Зависит от того, что тебе здесь нужно, — повел ушами каджит. Самый опасный противник. Даже сейчас, хоть и не понимает, чего ждать от нее, он ничем не выдает своей растерянности. И нападет в случае любой возможной угрозы.

— Я думаю, вы все прекрасно знаете, что мне нужно, — усмехнулась Телванни.

— У. и. — отчетливо произнес Текто.

— Не совсем. Мне нужен ты.

— Тогда, увы, наши интересы вступают в некоторый конфликт.

— Это не зависит от твоих желаний или интересов, — картинно взмахнула рукой Рэйнел.

Каджит бросился вперед, но волшебница была наготове. Она произнесла короткое заклинание, вновь используя даэдрическую магию, и гигантский кот свалился на пол и замер, яростно вращая глазами. Банальный паралич — а сколько преимуществ!

— Это было просто, — глумливо произнесла Рэйнел. — Кто попробует следующим? Никто? Тогда Флавиус Текто может подойти ко мне и без лишних проблем отдаться в мои заботливые руки. Я жду.

Флавиус переглянулся со своими спутниками и медленно пошел вперед. Рэйнел ждала его, уже творя сложное заклинание возврата. Наложить возврат на кого-нибудь, кроме себя, задачка не из легких. Еще сложнее переместить свою цель именно туда, куда надо. Волшебница сосредоточилась. И слишком поздно увидела злорадную усмешку на лице Текто. Имперец смотрел куда-то через ее плечо. Рэйнел резко обернулась.

Магический удар сбил данмерку с ног и поволок по железному полу. Убить ее оказалось нелегко: видимо, Телванни позаботилась о достойной защите от магии, но как бы то ни было, заклинание оглушило ее и временно оставило не у дел. Тедрен опустил руку и вопросительно посмотрел на Шельса Кервеля. Тот одобрительно кивнул.

— А вы вовремя, — саркастически сказал Текто. — Подумать только, сколько достойных меров желают познакомиться со мной поближе!

— Не обольщайся, еретик, мы хотим всего лишь убить тебя, — хмыкнул Кервель.

— Тогда почему вас только двое? Не нашли рычаг?

— Нет. Зато засекли эту, — Шельс махнул рукой в сторону распростертой на полу Телванни. — И решили, что она не должна помешать нам.

— Значит, вы спустились вдвоем.

— Вполне достаточно, чтобы убить вас всех. Начнем с кота, который трусливо убежал от нас наверху. Тедрен!

Маг вытянул руку, и между его пальцев заплясали оранжевые огоньки. Уже оправившийся от паралича каджит подобрался, как готовая распрямиться пружина. Тедрен нанес удар, но кот среагировал на него. Он прыгнул в сторону, уходя от огненной стрелы, и помчался в дальний конец залы. Трое оставшихся еретиков последовали за ним.

— За ними! — выкрикнул Кервель и бросился в погоню.

Тедрен тоже побежал вперед, готовя на ходу второе заклинание. Нужно всего лишь попасть в Ложное Воплощение — и цель будет достигнута.

-Сюда! — Текто указывал на крошечную дверь в углу залы. Ден и Серлера, бежавшие впереди, уже ворвались внутрь. Данмерка достала один из своих кинжалов и метнула в Кервеля, который почти догнал Флавиуса. Ординатор отбил бросок щитом, но его короткая заминка позволила имперцу и каджиту успешно домчаться до двери и рывком закрыть ее. Последовал удар волшебника, который сбил с ног Текто и Ри-Шахру и чуть не сорвал с петель дверь. Тогда Ден изо всех сил толкнул тяжеленный железный шкаф, стоявший возле одной из стен. Проржавевшие ножки подломились, и шкаф обрушился набок, подняв клубы пыли и намертво заблокировав дверной проем. Следующее заклинание ординатора не смогло даже немного сдвинуть его с места. Беглецы оказались в безопасности. Временной безопасности, но, по крайней мере, они могли перевести дух и подумать над тем, что делать дальше.

— Ох, Шармат! — Флавиус поднялся с пола, поморщившись, осмотрел содранную в кровь ладонь и тяжело плюхнулся на жесткий железный стул.

— Да уж, до нашего появления Бчанд-Мерцерг был тихим и уютным местом, — потирая ушибленный бок, проворчал Ри-Шахра. — И где мы находимся теперь?

— Мы... — начал Флавиус и вдруг осекся. — Мы... Мы в комнате с машиной! Я чувствую! Она... Здесь!

Имперец вскочил со стула, подбежал к одной из стен и нажал на выступающий из нее светильник. Внутри что-то запыхтело, из маленьких отверстий в полу пошли клубы пара, а затем часть стены медленно опустилась вниз. Флавиус заглянул в открывшийся проем. Там, в маленькой комнатушке, стояла машина. Она представляла собой полую стеклянную трубу, наполненную непонятной мутной жидкостью. Труба была обрамлена железными и стальными пластинами. Некоторые из пластин содержали кнопки, от других вели тонкие трубки, уходившие куда-то в стену. Текто подошел к машине.

— Не делай ничего! — закричал Ри-Шахра, но машина, по всей видимости, каким-то образом подчинила себе следопыта. Его пальцы замелькали, нажимая на кнопки. Каджит бросился вперед. Магический удар отбросил его прочь. Дену, Серлере и изрыгающему проклятья Ри-Шахре осталось только наблюдать за тем, как Флавиус Текто закончил приводить машину в действие, взял одну из свисавших с нее трубок и поднес ее ко рту. Капля жидкости коснулась языка Текто. Флавиус глубоко вздохнул и проглотил зелье, исторгнутое машиной. В тот же момент его тело свела судорога и он рухнул на пол.

— Глупцы вы, глупцы, — Рэйнел, слегка припадая на рассеченную в кровь левую ногу, подошла к ординаторам, которые без особого успеха пытались открыть дверь, за которой скрылся Текто.

— Ты еще тут? — резко обернулся Тедрен, угрожающе выставив руку.

— Не умеешь ты обращаться с леди. Мне больно, между прочим! И потом, у меня, как и у вас, задание есть, — поморщилась Телванни. — И Текто мне нужен не меньше вашего. А еще, я полагаю, он все-таки воспользовался тем, что искал в зале кровных уз.

— Это не опасно для нас? — насторожился Кервель.

— Потенциально — нет, и, возможно, его находка убьет его и без вашей помощи. Но мне-то он нужен живым!

— Зачем Телванни понадобился еретик, выдававший себя за лорда Неревара?

— Вы не поверите, но затем, чтобы облегчить ваше существование.

— Не понимаю, — помотал головой Кервель.

— Для вас Нереварин еретик, — пояснила Рэйнел. — А для Телванни — предмет изучения. Пророчество о Нереварине — дело рук даэдра Азуры, что само по себе интересно. Но моего учителя интересует нечто совершенно иное. Мы не сомневаемся, что Нереварин действительно может появиться на Вварденфелле. Допустим, он успешно совершит все предначертанные ему подвиги, убьет Дагота Ура и освободит народ Морровинда от мора и пепельных монстров. Но принесет ли это мир и покой? Мой наставник полагает, что нет. Уничтожение Дагота Ура, которое может быть осуществлено только через уничтожение Сердца Лорхана, лишит Трибунал их сил. Сразу же падет Призрачный Предел, затем постепенно лишится магической подпитки Заводной Город Сота Сила, перестанет излучать божественный свет Альмалексия и, в конце концов, прекратит функционировать магия Вивека. Для Вварденфелла это будет конец. Министерство Правды все-таки врежется в Вивек, и большая часть населения нашего острова будет уничтожена. Сами понимаете, Телванни, насколько бы мы ни были безразличны к делам внешнего мира, такой поворот событий тоже не придется по нраву. Именно поэтому мой наставник хочет заполучить одно из Ложных Воплощений, всесторонне изучить его и приготовиться к пришествию Нереварина настоящего. Учитель считает, что Неревар Возрожденный не должен воцариться в Морровинде, но, к сожалению, не все члены Совета настолько же дальновидны.

— Это потрясающе, — прошептал Тедрен. — Это ересь, но насколько же она правдива.

— Что ты несешь, Тедрен? — зарычал Шельс. — Альмсиви не могут быть лишены своих божественных сил!

— Я уже не так уверен в этом, сэра. Давайте поскорее доберемся до Текто! Это очень важно!

— Я помогу вам, — сказала Рэйнел. — Моя магия телекинеза бессильна, пока я не пойму, чем они держат дверь, но втроем мы откроем ее даже если будем просто толкать.

Текто открыл глаза. Свет был до боли ярким. А еще — белым. Тускло-желтое освещение Бчанд-Мерцерга почему-то преобразилось. Флавиус рывком вскочил на ноги. Вместо ржавых двемерских стен его окружали высокие своды из белого камня. Не исчезла только машина, она по-прежнему шипела и тряслась, извергая из своего нутра клубы серого пара.

— Я вижу, ты очнулся, брат. Добро пожаловать! — голос говорившего был удивительно приятным.

— Где я? — Флавиус не мог видеть поприветствовавшего его незнакомца. Он испуганно озирался по сторонам. Правая рука легла на рукоять меча.

— Ты в моей столице. На том языке, к которому ты привык, она называлась бы Новым Ресдайном, Городом-Королевством, — часть одной из белоснежных стен неслышно опустилась, и перед имперцем предстало совершенно невероятное существо.

Он был удивительно высок и внешне походил на альтмера, но первое впечатление было обманчивым. Ни один высокий эльф не мог быть настолько красив. Тонкие благородные черты лица, большие небесно-синие глаза и аристократическая худоба придавали собеседнику Текто совершенно неземной вид. Длинные белые волосы были заплетены в две косицы и украшены изящным серебристым обручем. Из одежды на незнакомце была лишь набедренная повязка, и все его тело, кроме лица, покрывали замысловатые узоры татуировок.

— Кто ты? — задал еще один вопрос ошарашенный Текто.

— У меня много имен. Когда-то я носил данмерское имя, но теперь уже забыл его. Меня называли Нереварином, Воплощением, меня клеймили еретиком и богохульником. Затем некоторое время я были известен как Темный Нереварин, и, по правде говоря, это имя мне нравится больше других. Сейчас меня называют Моим Величеством, но ты не должен обращаться ко мне так, брат мой. Зови меня Неревар.

— Как я попал сюда, Неревар?

— Через усилитель инстинктов, — Темный Нереварин похлопал ладонью по машине Бчанд-Мерцерга. — Видишь ли, на этом устройстве лежит мое заклятие. Когда двемеры создавали его, то наивно полагали, что смогут его контролировать. Увы, они ошибались. В четыреста двадцать седьмом году Третьей Эры в Морровинд приплыл я. Император Уриэль Септим увидел во мне воплощение Нереварина и... не ошибся.

— Подожди, но ведь четыреста двадцать седьмой год еще не наступил! — перебил Неревара Флавиус.

— Возможно, не наступил. Для тебя. Для меня же четыреста двадцать седьмой год остановился навечно. Мы с тобой беседуем в четыреста двадцать седьмом году, через год будет четыреста двадцать седьмой год, через десять тысяч лет тоже будет четыреста двадцать седьмой год. Время больше не имеет значения в моем мире.

— Я не понимаю тебя, — развел руки Текто. Он чувствовал себя словно в безумном сне. Как бы проснуться и дать отпор ординаторам? Они наверняка уже вломились в комнату с машиной!

— А хочешь понять?

— Наверное, хочу.

— Тогда приготовься слушать, — Темный Нереварин щелкнул пальцами, и перед ним и Флавиусом появилось по глубокому креслу. Следопыт с наслаждением плюхнулся в кресло. Нереварин удобно уселся в своем, взмахнул ладонью и сотворил для себя и гостя по стакану ароматного хмельного напитка. — Это вино называется эссенцией счастья, брат. Угощайся и слушай меня. Итак, в четыреста двадцать седьмом году я прибыл на Вварденфелл. К этому времени Дагот Ур почти достроил своего искусственного бога, Акулахана. Меня завербовали в Клинки, и главный из имперских агентов, Кай, открыл мне, что я, возможно, являюсь Воплощением. Сначала я не верил. Но затем, поняв, что самые гибельные задания, которые мне давал Кай, мне удается выполнить, не получив ни единой царапины, я начал постепенно прозревать. В бесконечных битвах с Шестым Домом ни стрелы, ни разрушительные заклинания, ни когти корпрусных тварей не могли причинить мне вреда. За короткое время я поднялся в иерархии Клинков Морровинда до самого верха, затем сместил Кая и получил право напрямую общаться с Императором. Уриэль Септим явно гордился мной. Он верил, что тяжелых и кровопролитных боев с армиями Дагота Ура, ведомыми под знаменем Акулахана, удастся избежать именно с моей помощью.

Я не обманул надежды Императора. К концу года с Даготом Уром было покончено. Это произошло сразу после того, как в одном из своих бесчисленных странствий я наткнулся на Бчанд-Мерцерг. Я перебил гнездившихся там вампиров и обнаружил в одной из комнат странную машину. Она работала. Я подошел к ней и по странному наитию нажал на самую большую кнопку. В тот же момент машина выплеснула из какой-то трубки немного необычной жидкости. Вместе с Клинками мы исследовали и жидкость, и машину. Как оказалось, эликсир позволял многократно усиливать врожденные таланты любого живого существа. Я не смог побороть искушение, чтобы не опробовать этот чудесный эффект на себе. Я выпил немного жидкости. Затем еще немного. И еще немного. В какой-то момент я почувствовал, что избыток эликсира приводит к самым неожиданным последствиям. Он пробудил во мне магические таланты, затем я понял, что понимаю, как работают механизмы двемеров, еще позднее, разговаривая с одним из Клинков, я обнаружил, что мои глаза видят сквозь его кожу. Я впервые почувствовал красоту внутреннего устройства живого существа. Моя жажда новых познаний и открытий становилась все невыносимее день ото дня. К тому же, Клинки начали подозревать, что я употребляю эликсир в недопустимых дозах. И тогда я убил их. Всех. Это было очень просто с моими новыми способностями. Одним заклинанием я превратил одних из лучших воинов Империи в пепел.

Я почувствовал радость убийства. Выполняя приказы Уриэля, я и не подозревал, что отнимать чужую жизнь так невыносимо приятно. Теперь же я был готов на все. За неделю я исполнил все пророчества о Нереварине. Силой и магией склонил все Великие Дома к назначению меня Наставником, затем вихрем пронесся по лагерям эшлендеров, уничтожая все на своем пути и заставляя их увидеть во мне грозного Нереварина из их сказаний. Потом была встреча с Вивеком, обретение Призрачного Стража и путешествие на Красную Гору. У Дагота Ура не было ни единого шанса. Его питало сердце, но мне давал силу эликсир, изобретенный двемерами, и против моих новых способностей Дагот не устоял. Я не стал убивать его, но подчинил его волю себе. С помощью моих многократно усиленных магических способностей я понял принципы работы Разделителя и Разрубателя и пустил магию Сердца Лорхана по иному пути, отбирая силу у Трибунала и передавая ее себе. Таким образом, я стал единственным богом Морровинда. Дагота Ура я отпустил, отобрав у него бессмертие и запретив пользоваться магией. Он дожил свой смертный век отшельником и умер глубоким стариком. По-моему, он был счастлив.

Я видел творящуюся на землях данмеров несправедливость и теперь стал воздавать каждому по заслугам. Первым пал лживый Храм. Я своими руками вырвал сердце из груди Вивека, затем отправился в Морнхолд и уничтожил Высокий Собор вместе со всеми священниками, ординаторами и их ничтожной богиней. Последним был Сота Сил. Я питал к нему некоторую долю уважения, поэтому появившись в его Заводном Городе, я долго беседовал с ним о вопросах мироустройства. Даже тогда, во время моего наивысшего расцвета, великий волшебник Трибунала кое-что понимал значительно лучше меня. Я убил его тихо. Просто щелкнул пальцами — и Сота Сил отправился исследовать доселе недоступный ему Этериус. Так я избавил Морровинд от ложных богов.

Но и этого мне показалось мало. Я долго экспериментировал, прежде чем сумел обратить вспять проклятие Азуры. И, наконец, в семьях темных эльфов начали появляться светлокожие младенцы. Это были первые возрожденные вслед за Нереваром кимеры. Теперь многострадальный народ был избавлен ото всех напастей, кроме одной. Но и она не стала проблемой. Империя была изгнана из Морровинда меньше, чем за месяц. Затем, по прошествии пары десятилетий (хотя, как я уже говорил, для меня по-прежнему стоял четыреста двадцать седьмой год), начались наступательные походы. Кимерские армии под моим командованием огненным маршем прошлись по провинциям Сиродильской Империи. Последним пал Имперский Город. Многомудрый Мартин Септим, сын Уриэля, последний великий человек из тех, кого я знал, отчаянно сопротивлялся моим непобедимым воинам. Я помню, что в ночь перед последним штурмом я лично появился в его комнате в Башне Белого Золота. Мартин сидел на своем ложе и крутил в руках длинный серебряный меч. "Я знал, что ты придешь" — он назвал меня по старому данмерскому имени. "Я не мог не прийти, Мартин" — ответил я. "Что ты ждешь от завтрашнего дня?" — снова забытое имя. "Победы". "А я — только смерти. Моя Империя пала. Пусть твоя продержится дольше". "Спасибо, Мартин. Удачи тебе завтра в бою". "Не сомневайся, твоим головорезам не взять меня живым".

Я исчез. А наутро повел свои войска на штурм. Люди не отступали без боя. Каждый район, каждый дом они отстаивали до последнего. Я видел, как наравне с солдатами сражались старики, дети, женщины, калеки. Имперский город превратился в самый настоящий кошмар, по булыжным мостовым текли потоки людской и кимерской крови. Я видел, как мои воины окружили Башню Белого Золота, и последние легионеры пали на ступенях, ведущих в святая святых Империи. Тогда двери Башни распахнулись. Мартин Септим был облачен в сверкающие доспехи. Он был один. Ни одного выжившего человека, кроме него, в городе не было. "Я готов!" — закричал он, вытаскивая из ножен свой меч. И в тот же момент он перестал существовать. Мои боевые маги мощным ударом обратили его тело в пыль, в ничто. Я помню бешеный рев радости десятков тысяч кимеров, которые не только вернули себе былую силу, но и многократно преумножили ее.

У меня осталось лишь одно слабое место — усилитель инстинктов. Его уничтожение могло бы обернуться для меня катастрофой. И тогда я наложил на него чары, из-за которых ты и находишься здесь. Магией я связал воедино прошлое, настоящее и будущее машины и заключил их здесь, в этой комнате. И к ней же я привязал основы своего мира и своей империи. Уничтожение машины означает и мою гибель, но кто бы и когда бы ни прикоснулся к усилителю инстинктов, будет уничтожен на месте. За исключением меня самого, то есть Нереварина. Любой, кто подходит, подходил или будет подходить на роль истинного или даже ложного Воплощения, становится моим гостем. Мы с тобой братья, Флавиус Текто. Братья по судьбе и крови, пусть я кимер, а ты человек. Я предлагаю тебе жить в мире, сотворенном мной. Ты первый из Воплощений, кто смог найти усилитель инстинктов, и поэтому я предлагаю тебе разделить со мной мою власть, брат.

— Но как же мое время? Моя собственная судьба? — Текто допивал уже третий стакан изумительно вкусного вина, который каждый раз чудесным образом пополнялся.

— Судьба? А не она ли привела тебя в Бчанд-Мерцерг? Не по ее ли зову ты сидишь сейчас напротив меня?

— А мои спутники?

— Погибнут, если ты оставил их перед ордами врагов. Или вернутся назад, если вы путешествовали в одиночестве. Оплачут твою смерть. А через некоторое время машину обнаружу я, еще не подозревающий о грядущих великих свершениях, и цикл мира, который знал ты, замкнется. Только ты останешься здесь.

— Но я не могу оставить их там! Я, как ложное, но все-таки Воплощение, чувствую, что я не все успел сделать там, в Бчанд-Мерцерге. Ведь это твоя магия заставила меня выпить эликсир?

— Моя. И, в то же время, твоя, поскольку магическая связь между усилителем инстинктов и живым существом действует только в случае Воплощения. Будь ты просто человеком по имени Флавиус Текто, любое прикосновение к машине разорвало бы твое сердце на куски.

— И все же, если ты не возражаешь, я хочу вернуться назад. Это возможно, Неревар?

— Вполне, — пальцы Темного Нереварина сплелись в замысловатом жесте, и перед Текто открылся портал, сквозь который была хорошо видна комната Бчанд-Мерцерга. — Но поклянись мне, что не будешь пытаться уничтожить усилитель инстинктов.

— Я не могу поклясться в этом, Неревар, — печально промолвил Флавиус.

— Тогда — увы, — кимерский бог уничтожил портал. — Я понимаю, что твоя судьба зовет тебя, как и любое другое Воплощение, но и для тебя, и для моей собственной судьбы будет лучше, если ты останешься здесь. Ты свободен. Можешь быть со мной. Уверен, тебе понравится править. Можешь отправиться на родину, в Сиродил. Возроди эту прекрасную землю к величию, правь оставшимися людьми мудро, а я не буду вмешиваться в твои дела. Я буду только рад, что культура сиродильцев восстанет из небытия, как восстала при мне культура кимеров.

— Я попробую найти себе занятие, — кивнул Текто. — И спасибо за проведенное со мной время.

— Как я уже говорил, время в моем мире не имеет значения, — тряхнул волосами Темный Нереварин. — Важен лишь я.

— Вот и заканчивается наша с тобой история, Серлера, — Ден швырнул еще один стул на импровизированную баррикаду, которая постоянно содрогалась от могучих ударов снаружи. Ординаторы не теряли времени зря.

— Не хочется в это верить. В конце концов, им нужен только Текто.

— Да? — глумливо оскалился Ри-Шахра. — А ты думаешь, маг забыл, кто швырнул в него рубин в порту Альд Велоти? Нет уж, они уничтожат всех нас. Если, конечно, смогут.

— О чем ты? — редгард с трудом поднял тяжеленную двемерскую шестерню и потащил ее к двери.

— О машине, — каджит одной рукой подхватил ношу Дена и броском послал ее в сторону баррикады. Шестерня с глухим грохотом впечаталась в дверь, и снаружи раздался гневный вскрик. Видимо, ординаторы поняли, что дверь постоянно укрепляется.

— В чем смысл говорить о машине? Мы даже не можем к ней подобраться. А Текто она, похоже, убила.

— Отнюдь, — покачал головой Ри-Шахра. — Я связал воедино кое-какие ниточки и пришел к некоторым выводам. Смотрите: изначально мне было известно только то, что машина имеет свойство усиливать врожденные таланты разных разумных существ. Затем появилась записка вампира, из которой следует, что некий Анттон Шери был здесь вместе с двумя альтмерами и что о путешествии в Бчанд-Мерцерг знал Готрен.

— И что? Готрен далеко и, похоже, его более не интересует Бчанд-Мерцерг, — Серлера уселась на поваленный шкаф.

— Глупости! Он по-прежнему его интересует. Последнее письмо, в котором он приглашался сюда, до него не дошло. Трое магов заразились вампиризмом и остались здесь, а потом какой-то катаклизм завалил единственный вход в залу кровных уз, — каджит начал расхаживать по комнате взад-вперед. — Прошло двести лет, и некая Льетт Шери — обратите внимание на фамилию — завлекает в свои сети нашего друга Текто. Очевидно, что она потомок того самого Анттона, который погиб здесь. Льетт из записей или писем своего предка узнает о свойствах машины и решает использовать опытного следопыта, к тому же обучавшегося у эшлендеров, для поисков залы кровных уз. Вместе они добираются до Бчанд-Мерцерга, но выбирают неверный вход в крепость, поскольку та дверь, в которую попали мы, была еще засыпана пеплом. Естественно, машина не была найдена, а, кроме того, в Бчанд-Мерцерге Льетт и нашла свою гибель.

— Я по-прежнему не понимаю роль Готрена во всех наших злоключениях, — сказала Серлера.

— Подожди. Я еще не дошел до него, — отмахнулся Ри-Шахра, продолжая мерить комнату шагами. — Текто каким-то чудом возвращается из Бчанд-Мерцерга, оставляет эшлендеров и поселяется в Гнисисе. Годы идут, и он уже перестает думать, что в нем можно опознать Ложное Воплощение, но это не так. Какая-то его мелкая оплошность позволяет сразу трем силам — Ондресу Лотри, Храму и Готрену раскрыть его тайну. С этого момента вы прекрасно все знаете. Ординаторы гоняются за нами, мы каждый раз ускользаем и, наконец, добираемся до Бчанд-Мерцерга. И кто бы вы думали нас здесь встречает? Телванни! Да еще какая! Рэйнел Увирит — лучшая и самая талантливая ученица Готрена. Ей не нужна машина, ей нужен сам Текто, и понятно почему. Готрен дал ей такое задание. Он лично хочет допросить нашего друга на предмет его странствий с Льетт Шери, чтобы, используя добытые сведения, самому наверстать упущенное двести лет назад и заполучить всю ту силу, которую дает машина.

— Не сходится, — покачал головой Ден. — Из письма очевидно, что маги не хотели исследовать машину.

— Они и не хотели. Но не Готрен. Тогдашнему Советнику Телванни она была нужна. С ее помощью он мог бы стать архимагистром, самым сильным волшебником мира. Его планам, я полагаю, помешало только недоставленное письмо. Вероятно, он подумал, что маги столкнулись в Бчанд-Мерцерге с чем-то непреодолимо сильным и погибли.

— Тогда почему же он рискует сейчас?

— Думаю, что просто ради интереса. У Готрена уже есть власть, но неразгаданные тайны он, как и всякий великий маг, не любит.

— Хорошая теория, — артистически похлопала в ладоши Серлера. — Но ныне бесполезная. Когда ординаторы проломят дверь, нас просто расстреляют из арбалетов или магией.

— Если мы не воспользуемся машиной, — сверкнул глазами Ри-Шахра.

— Ты уже видел, к чему привела попытка Текто, — эльфийка встала со шкафа и красивым жестом указала в сторону комнатенки, где возле машины лежало бездыханное тело имперца.

— Значит, он что-то сделал неправильно. Я готов рискнуть еще.

— У тебя одна попытка, — хмыкнула Серлера. — И после нее ты умрешь.

— Одна? Ошибаешься, милая моя данмерка, дочь рабовладельцев и угнетателей, — Ри-Шахра в мгновение ока оказался за спиной Серлеры и одним могучим ударом перебил ей обе ноги. Эльфийка вскрикнула и упала навзничь.

— Что ты делаешь? — Ден кинулся на каджита, но тот перехватил его руку, вывернул ее, затем нанес редгарду сокрушительный рубящий удар ребром ладони сверху по плечу. Ден свалился на пол, и Ри-Шахра наступил ему на горло.

— У меня три попытки, — спокойным голосом разъяснил каджит, даже не пытаясь перекричать душераздирающие вопли боли, которые издавала Серлера. — Вы по очереди попробуете набрать нужную для создания правильного эликсира комбинацию кнопок. А если вы потерпите неудачу, то придется рискнуть и мне. Кто из вас будет первым?

— Что у них там за возня? — Тедрен отбросил в сторону стальной прут, которым пробовал выломать дверь. Его тут же подобрал один из ординаторов, которых пришлось также впустить в залу кровных уз. Теперь воины Храма по очереди пытались проломить проход в комнату с машиной. Рэйнел встретила подошедшего Тедрена улыбкой.

— Похоже, ополчились друг на друга, — хихикнула Рэйнел Увирит. — Вот что творит боязнь замкнутых пространств. А еще я чувствую, что скоро мы достигнем цели, ординатор.

— И что тогда? — волшебник скрестил руки на груди. — Как будем делить Текто?

— Отдай его мне, — предложила Рэйнел. — Мастер все равно не выпустит его живым. И потом, разве твоя верность Храму столь же непоколебима, как до нашей встречи?

— Это плохой вопрос. Я знаю, что такое долг и честь, Телванни.

— Тогда позволь мне задать еще один вопрос. Сколько человек ты чувствуешь за этой дверью?

Тедрен вытянул руку и вслух прочитал заклинание обнаружения жизни. Некоторое время он стоял неподвижно, затем повернулся к волшебнице.

— Троих. Один из них кот.

— Текто среди них нет, — кивнула Рэйнел. — Но мои амулеты, зачарованные самим мастером, не подтверждают и его смерть. Я подозреваю, что он все-таки воспользовался машиной. И что она сработала не так, как того ожидала я... Или даже мастер.

— А что она должна была сделать по вашему с мастером мнению? — поинтересовался Тедрен.

— Фактически, просто усилить таланты Текто и, возможно, сделать его из Ложного Воплощения Нереварином. Или убить его.

— Ничего себе, — волшебник даже присвистнул. — Такая ересь провозглашается под самым носом у нашего Ордена!

— Вот видишь, — усмехнулась Рэйнел. — Ты уже сам относишься к своему Ордену с иронией. Ты талантливый маг, ординатор. Зачем ты убиваешь свой талант? Ты же чувствуешь, что я права.

— Я не хочу спорить на эту тему. Скажи мне, как по-твоему на самом деле работает машина?

— Думаю, что она придала нашему Текто такие способности, которые позволяют ему либо игнорировать магию, либо блокировать наши заклинания. Возможно, он уже не совсем тот человек, с которым мы имели дело до сего момента.

— То есть?

— Она развивает не таланты. Она многократно усиливает магический потенциал, — Рэйнел задумчиво поправила прядь волос, выскользнувшую из ее прически. — Но это только предположение.

— Значит, машина подействует и на нас? — сощурил глаза Тедрен.

— Я думаю, да.

— Тогда, думаю, наши планы можно скорректировать, — прошептал ординатор.

— Не нравится мне твой тон, — Телванни по-детски скривила губы. — И потом — вдруг машина превратила Текто в нечто могущественное, а теперь он только и ждет, чтобы мы ворвались в комнату?

— Даже если и так, то он об этом сильно пожалеет, — махнул рукой Тедрен и побрел к длинному мастерскому столу, за которым сидел, держась за голову обеими руками, Шельс Кервель.

Приступ начался внезапно. Шельс вновь потерял сознание от боли, но на этот раз на помощь Тедрену пришла Рэйнел. Вместе они быстро привели Кервеля в чувство, но его боль не отступила.

— Вам не лучше? — Тедрен присел на лавку рядом со своим командиром.

— Я же просил оставить этот вопрос, — прорычал Кервель, даже не поднимая головы. — Но ответ "да". Чувствую, проклятая болезнь добьет меня.

— Продержитесь еще немного, — волшебник положил руку на плечо Шельсу. За такой жест грозный командир убил бы на месте любого, но не при таких обстоятельствах. — Я воспользуюсь машиной. Рэйнел сказала, что она может усилить мой колдовской дар, и тогда я сниму вашу боль и, быть может, даже полностью избавлю вас от болезни!

— Не верь Телванни, Тедрен, — Кервель повернул голову, и маг увидел, как горят кроваво-красным глазницы шлема-маски. — Не верь этим богохульникам.

— Я верю в то, что вы нужны Ордену и Храму, — возразил Тедрен. — И я сделаю то, что необходимо!

— Это нарушение приказа, — зловеще прошептал Шельс. — Моего приказа.

— Мне все равно, — волшебник встал с лавки. — Боль не дает вам нормально соображать. Поэтому считайте, что до выздоровления вы лишены должности.

— Да как ты смеешь! Сын подлого гуара! — ординатор вскочил на ноги, но Тедрен был готов к этому. Прикосновение пальцев к шлему парализовало Кервеля, и маг бережно положил своего командира на стол.

— Лежите здесь. Вы будете мне только благодарны, — и Тедрен пошел прочь. Предстояло еще чуть-чуть поднапрячься и сломать проклятую дверь!

Новый Ресдайн был прекрасен как легкий летний сон. Вопреки своему прозвищу, Темный Нереварин предпочитал белый цвет, поэтому город, отстроенный из такого же камня, как и комната усилителя инстинктов, светился и сиял даже ночью. Флавиус Текто медленно брел по чисто выметенным улицам столицы, ощущая на себе удивленные взгляды кимеров. Весь Новый Ресдайн был заселен только представителями этой расы. Как и их бог-правитель, кимеры отличались удивительной красотой. Дружелюбные, отвыкшие от войн и потрясений жители нового мира вызывали симпатию у привыкшего к угрюмым и пессимистичным жителям старого Вварденфелла Текто. Имперец вдыхал чистый воздух, свободный от пепельных бурь. Он касался руками теплого камня и пил ледяную воду из многочисленных колодцев. Он уже любил мир, созданный Темным Нереварином, но в его сердце поселилась непонятная тревога. Может быть, это была тревога по оставленным в Бчанд-Мерцерге спутникам. Или нет?

Текто и представить себе не мог, что целью всей жизни Льетт оказалась машина, поддерживающая существование целого мира. Она не знала об этом, но находка имперца вне всякого сомнения повергла бы ее в восторг. Следопыт пробудил в памяти события последнего дня жизни Льетт. Они исследовали уже семь залов Бчанд-Мерцерга, но машина так и не была найдена. Оставалась последняя дверь, за которой крылась так называемая зала прощальных гимнов. Как оказалось, именно там таилась смертельная опасность. Огромный паровой центурион, не вышедший из строя за долгие годы своей службы, нанес свой удар как только Льетт, не заметив его, переступила порог залы. Это стоило ей жизни. Увидев, как тяжелая рука анимункулуса, выполненная в виде булавы, обрушивается на волшебницу, сминает ее и отбрасывает в сторону, Флавиус почувствовал, как жизнь резко обрывается, словно делится надвое: на яркую жизнь до этого удара и пустое существование после. Он не помнил, как он сумел свалить с ног центуриона и перерубить ему один из необходимых для его функционирования шлангов. Имперец бил двемерского стража мечом даже после того, как искусственное подобие жизни навеки покинуло его. Все, что имело смысл и было важным, лежало мертвым у дальней стены залы.

— Почему мне тревожно? — вслух спросил самого себя Флавиус. Ответа не было. Впервые совет Нибани Месы пропал впустую.

Текто зашел в ближайшую таверну. Хотя на таверну это изысканное заведение походило меньше всего. Имперец уселся в кресло.

— Что желает господин? — к столику подбежала девушка поистине неземной красоты. В привычной Текто реальности она непременно стала бы королевой, а мужчины бы дрались насмерть за возможность провести с ней ночь.

— Мацт.

— Извините, я не имею понятия, о чем вы, — захлопала глазами девушка.

— Хмельное. Бренди. Суджамму. Вино. Что угодно. Хочу напиться, — мрачно пробубнил следопыт.

— Вино? Сию минуту, — кимерка убежала, оставив Текто наедине с ароматом ее духов.

— Почему я тревожусь? — вновь произнес Флавиус. — Что здесь не так?

— Вы еще не поняли, дядюшка? — еще один женский голосок. Из-за спинки кресла имперца вышла очаровательная юная девушка. Она одарила следопыта чарующей улыбкой и села напротив.

— Ты-то еще кто?

— Не грубите племяннице, Флавиус, — кимерка помахала тонким пальчиком, на котором светилось желтоватым светом широкое кольцо.

— У меня нет племянниц, — буркнул Текто, взял с подноса, принесенного девушкой-служанкой кувшин вина и сделал большой глоток.

— Не было, — поправила незнакомка. — Но сегодня отец назвал вас братом, так что у вас появилась куча родственников. Я в том числе. Меня зовут Иллэни.

— Час от часу не легче, — еще один глоток. — Ты пришла повидаться с дядей, не так ли, Иллэни, дочь Темного Нереварина? Ты уже совершила этот акт вежливости, теперь уходи, я хочу набраться и забыться сном!

— Какой ты грубый! В твое время все такими были? — хитро улыбнулась Иллэни. — Не отвечай. Молчи и послушай.

— Ты удивительно похожа на отца, — хмыкнул Текто. — Он говорил мне примерно те же слова, прежде чем мучить меня получасовым рассказом об этом мире.

— Ты меня не понимаешь, Флавиус Текто, — в голосе кимерки зазвучали властные нотки. — Я ненавижу отца и созданный им мир. И помогу тебе выбраться отсюда.

— Это интересный поворот. За что же ты так не любишь этот мир?

— Хочешь узнать?

— Наверное, хочу.

— Тогда приготовься слушать, — Иллэни повела рукой, и столик, за которым они сидели, окутался глубоким туманом. — Это простые меры предосторожности, не бойся.

— Я уже ничему не удивляюсь. Можешь добавить мне вина в кувшин?

— Отличные же Воплощения были в давние времена! — дочь Нереварина прошептала пару слов, и стол перед Текто оказался заставлен всевозможными кувшинчиками, стаканами и кружками. — Можешь попробовать все наши напитки. Только не мешай вон то бренди из желтого стакана с сахаристым пивом. От этого могут возникнуть галлюцинации.

— По-моему, я уже в галлюцинации, — проворчал себе под нос Флавиус.

— Знал бы ты, дядюшка, насколько ты прав!

Ден стоял перед машиной на коленях. Могучая длань Ри-Шахры за волосы удерживала его голову, а вторая давила на позвоночник. Любое движение вызывало острую боль, но больнее всего было слушать тихие стоны обессилевшей от мучений Серлеры. Каджит для пущей надежности переломал эльфийке ноги еще в двух местах.

— Сыграем в лотерею, друг редгард, — зашептал каджит, наклонившись к самому уху Дена. — Здесь, как ты видишь, ровно шесть кнопок. Нажми их так, как сочтешь нужным и попробуй полученный эликсир. Постарайся не подвести свою подругу, ведь в случае твоей смерти она будет следующей.

Редгард кивнул.

— Ты понятливый. Будет жаль, если ты умрешь, но на все воля судьбы. Удачи, — Ри-Шахра ослабил давление на спину.

Ден дотронулся до самой большой кнопки. Ничего не произошло, и осмелевший редгард нажал на еще одну, чуть поменьше размером. В тот же момент сработала защитная магия. Ри-Шахра едва успел отскочить в сторону, когда из машины вылетела серебристая молния. Попавшего под заклинание Дена скрючило в неестественной позе. Затем грудь редгарда словно взорвалась изнутри, и фонтанчик крови обильно оросил машину. Мертвец задергался в конвульсиях, зияя огромной дырой в груди и хватаясь руками за обломки вывернутых наружу ребер.

— Что ж, зато теперь мы знаем, каково это — угадать неверную комбинацию, — промолвил, наблюдая за агонией Дена, Ри-Шахра и повернулся к Серлере. — Готова испытать судьбу?

— Ты убил его! Омерзительное животное! — захрипела данмерка.

— Я не убивал его, — каджит подошел к эльфийке, схватил ее за волосы и потащил к машине. — Его убило собственное невезение. Как ты думаешь, ты удачливее, чем он?

— Ты же убьешь и меня. Даже если я угадаю комбинацию, верно? — брошенная на пол возле тел Текто и Дена Серлера попыталась дотянуться до меча в ножнах имперца, но Ри-Шахра наступил ей на руку. Захрустели кости.

— Зачем? Тебя убьют ординаторы, как только я убегу от них.

— Тогда мне нет смысла пытаться сделать что-то для тебя!

— А почему Ден попытался? — каджит выпустил когти, и они впились в руку эльфийки. Та страшно закричала. — Я скажу. Он хотел спасти тебя. Ты ему нравилась, да? Как женщина? Вы спали вместе?

— Ты чудовище! — завопила Серлера, — Что ты творишь?!

— Я? Ничего страшного, по сравнению с тем, что творите вы, данмеры, с десятками тысяч моих братьев-каджитов! Я несу месть тем, кто ее действительно заслужил!

— Чем ее заслужила я? — крики эльфийки перешли в глухое рыдание. На плач у нее уже не оставалось сил.

— Помнишь свое первое задание в качестве легионера? Поймать беглого раба для одного плантатора? Ты тогда справилась просто блестяще.

— Я выполняла приказ!

— Твой приказ стоил жизни несчастному! Плантатор убил его, как только ты покинула его ферму! — взревел Ри-Шахра. — А знаешь, кем был этот каджит? Это был мой брат! Я пять лет искал, куда в один злосчастный день исчез мой младший братик, которого я нянчил и с которым я играл! Пять лет! И только когда мои поиски привели меня в Гнисис, что на острове Вварденфелл, я узнал о его судьбе. Я долго искал того, кто поймал моего брата и вернул его плантатору. А узнал об этом совсем недавно, от еще одной твоей жертвы! Ты помогла отыскать Видящего-в-Глубоких-Тенях, когда тот бежал от своего хозяина! Он сам сказал мне об этом. Жаль, что он вспомнил твое лицо слишком поздно, иначе правосудие свершилось бы раньше! Теперь Видящий-в-Глубоких-Тенях мертв. Мой брат мертв. Даже плантатор, который замучил его, был убит мной. Осталось последнее звено в этой порочной цепи — то, что связывало ее воедино. Ты!

— Ну так убей же меня уже! — страшным голосом захрипела Серлера. — Убей!

— Только после того, как ты попробуешь подобрать комбинацию! Я использую машину для освобождения каджитов. Как ты думаешь, почему я вообще пошел с вами в это самоубийственное путешествие? Да, у меня был договор с Лотри, но он не догадывался о моих скрытых намерениях. Мне нужна сила, и — какая ирония — обрести ее мне поможет охотница на беглых рабов! — каджит рывком поднял данмерку и прислонил ее к машине. — Нажимай!

— Я не буду!

— Неразумное решение, — покачал головой Ри-Шахра и выпустил когти на руке. — Придется посвятить тебя в высокое искусство каджитской пытки.

В этот же момент дверь в залу кровных уз все-таки поддалась натиску ординаторов. В образовавшуюся брешь сразу просунулся арбалет. Ри-Шахра играючи увернулся от болта и бросился к двери, но магический удар наконец увидевшей препятствие Рэйнел разбросал баррикаду, и каджит оказался лицом к лицу с одиннадцатью противниками. На его счастье, дверь была довольно узкой, и он смог навязать врагам свои условия боя. Ординаторам пришлось заходить в дверь по одному.

На него бросился мечник. Каджит уклонился от выпада, резко сблизился с занесшим меч для второго удара ординатором, сорвал с него шлем и когтями разодрал лицо. Оставив истекать одного врага кровью, Ри-Шахра приготовился встретить следующего. Просунувшегося в дверь арбалетчика он втащил за руку внутрь и двумя могучими ударами по голове сломал ему шею. Следующий удар нанесли маги. Огненный шар взорвался прямо возле каджита. Он отскочил назад, что позволило сразу трем мечникам ворваться в комнату. Ри-Шахра прыгнул на поваленный шкаф. Ординаторы напали на него с двух сторон. От одного из ударов каджит увернулся, но два других достигли цели, и черная шерсть повлажнела от крови. Ри-Шахра издал свой жуткий рев, от которого стыли жилы даже у закаленных боями воинов, и атаковал сам. Не обращая внимания на пронзивший бедро клинок, каджит схватил одного из мечников в охапку и со всей силы швырнул в стену. Подсечкой сбил с ног второго врага и прыгнул ему на живот. Кольчуга прогнулась, изо рта поверженного ординатора выплеснулась струйка крови. Третий противник попятился, но Ри-Шахра прыгнул на него, подмял под себя и наносил удары, пока мечник не затих.

В спину каджиту вонзился болт. И сразу же последовал удар все-таки проникшего в комнату волшебника. Молния сбила Ри-Шахру с ног, и он неуклюже покатился по полу. Ударился о стену. Попытался подняться на ноги, но в грудь ему вонзилось еще два болта. Каджит выплюнул изо рта скопившуюся там кровь. Ноги перестали слушаться его, но он пополз к врагам, цепляясь за пол когтями.

— В этот раз я не совершу промах, — услышал Ри-Шахра. Он с трудом перевернулся на спину и увидел над собой ординатора-мага.

— Не тяни, — прошипел каджит.

Тедрен кивнул, и сплетенное им огненное заклинание разорвало голову каджита на куски. Тело конвульсивно дернулось и затихло.

— Теперь перейдем к делам насущным, — волшебник развернулся на каблуках и направился ко входу в комнату с машиной. Но, не дойдя нескольких шагов, остановился и замер в изумлении. На пороге комнаты стоял Флавиус Текто.

— Безумие моего отца достигло своей наивысшей точки, — Иллэни изящно положила ногу на ногу. — И поэтому для всего мироздания будет лучше, если созданный им нелепый мир перестанет существовать.

— Я не вижу в этом мире ничего дурного, — покачал головой Флавиус Текто. — Новый Ресдайн прекрасен, как и его жители.

— Именно. Но есть одно обстоятельство. Прекрасен только Новый Ресдайн, — девушка сделала упор на слове "только". — Отец не говорил тебе, что он сделал с Сиродилом?

— Я понял только то, что Сиродил завоеван. Неревар предлагал мне восстановить культуру моей расы.

— Сиродила больше нет, дядюшка, — искривила губы в жестокой ухмылке Иллэни. — Пять тысяч выживших, которые ныне влачат полудикое существование — все, что осталось от твоего народа.

— Боги, — Флавиус побледнел и едва не поперхнулся вином.

— Та же судьба постигла и остальные народы. Зверорасы истреблены до последнего представителя, все эльфы насильно смешаны с кимерами, бретонцы и редгарды изгнаны на Акавир и, по слухам, перебиты там воинами цаэски. Даже даэдра вмешиваются в дела этой реальности все реже. Может быть, они просто потеряли в ней интерес? В мире осталась только одна раса, дядюшка. Мы. Кимеры.

— Это ужасно, — прошептал Текто, и по его щеке медленно заскользила слеза. — Я не верю в это.

— Придется поверить. Городов других рас также не осталось. Отец решил, что лишь кимеры достойны цивилизации. Столицу бывшей Сиродильской Империи сравняли с землей и магией опустили на дно озера, на котором она стояла. Я ни единого раза не покидала Новый Ресдайн. Этот город огромен. Ты, дядюшка, вряд ли сможешь пройти от одних его ворот до противоположных даже за два дня. Вокруг него есть плодородные земли, которые снабжают нас едой. Я знаю, что работают шахты, строятся фермы и обустраиваются охотничьи угодья, но я ни разу не слышала от отца о других городах. Фактически, цивилизация осталась лишь в Морровинде, — Иллэни положила ладошку на плечо Флавиуса. — И, пойми, мне очень жаль.

— Почему? — вдруг поднял глаза имперец. — Ты же кимер. Ты не должна жалеть о превосходстве своего народа.

— Моя мать была из босмеров, — начала девушка, но осеклась, закусила губу, и в ее глазах тоже блеснули слезы. Она сглотнула подступивший к горлу комок и продолжила. — Самая удивительная и самая красивая. Мама была существом радости и счастья. Рядом с ней всегда было весело и хорошо. Я до сих пор помню ее улыбку, шелк ее волос, в которые я любила зарываться лицом. Она была из тех лесных эльфов, что сопротивлялись отцу до последнего. Когда их твердыня пала, отец приказал перебить всех босмеров, кроме нее. Он изнасиловал мою мать, и в положенный срок появилась я. Мать пыталась смириться со своей судьбой. Она растила меня, ничем не выдавая своей ненависти к отцу. Но однажды... — Иллэни снова осеклась, уткнулась лицом в ладони и зарыдала.

— Тише, тише, — попробовал успокоить девушку Флавиус, но не преуспел. Иллэни смогла успокоиться лишь по прошествии несколько минут.

— Я закончу, — сквозь слезы проговорила она. — Однажды мама рассказала мне всю правду об отце. О мире, который некогда был разнообразен и чудесен, а ныне обращен в дикие земли с возвышающимся посередине Новым Ресдайном. Отец узнал о нашем разговоре. И убил последнего босмера. Убил жестоко, на моих глазах, и велел мне навсегда забыть о маме, как будто ее никогда и не существовало. Так пришел мой черед притворяться. С ним я была учтивой и ласковой дочерью, но когда его не было рядом, пыталась обнаружить подтверждение слов мамы. Так я прочла множество книг. Я узнала о некогда существовавших расах и народах, дивилась описаниям невиданных земель, грустила и смеялась вместе с героями альтмерских, редгардских и сиродильских сказок. И прониклась ненавистью к отцу, к этому бессердечному и безумному существу. Ты же можешь вернуться назад, в свое время, дядюшка, и уничтожить усилитель инстинктов (разве не абсурдно, кстати, что сами основы существования мира покоятся в искусственно созданном механизме?). Сделай это, избавь и мир, и меня от страданий. Это неправильный мир.

— Как я это сделаю?

— Не забывай, что в моих жилах течет кровь Темного Нереварина, — печально улыбнулась Иллэни. — Мне подвластна сильнейшая магия. А еще — узнав о твоем появлении, я украла у отца один из свитков, которые завязаны на усилитель инстинктов. Он покарает меня за это, но это будет уже не важно. Я отправлю тебя назад в твой мир, но только если ты пообещаешь мне, что уничтожишь машину.

— Я клянусь, что сделаю все, что в моих силах, — кивнул Текто.

— Тогда закрой глаза, дядюшка. Помоги мне, — прошептала девушка.

Флавиус закрыл глаза и тут же почувствовал головокружение. Его тело стало легким, и он почувствовал, как магия Иллэни ломает границы между прошлым и будущим.

— Прощай, племянница, — ласково сказал Текто, и тут же его с силой швырнуло о землю.

Он открыл глаза и поднялся. Рядом с ним противно лязгала двемерская машина, а к ее лязгу примешивались тихие женские стоны.

— Текто!

— Серлера! Боги! Что с тобой?

— Потом, — данмерка указала в сторону соседней комнаты. Флавиус выпрямился и направился туда.

— Значит, ты еще жив? — Тедрен вскинул руку.

— Стой, маг! — рявкнул Текто. — Я вернулся из самого худшего кошмара, и мы вместе должны предотвратить его!

— Ты рехнулся, — на пальцах волшебника заиграли огоньки. — Ты не продлишь свою жизнь обманом.

— Подожди, — Рэйнел Увирит мягко коснулась пальцами запястья Тедрена, и огоньки погасли. — Я чувствую высшую магию. Он не обманывает тебя.

— Слушай ее, — закивал Текто. — Машина должна быть уничтожена! Ей управляет богохульное зло, по сравнению с которым я — мелкий воришка, стащивший у священника кусок хлеба.

— Это безумие, — отмахнулся от имперца Тедрен. — Эта машина — шанс вернуть к жизни Шельса Кервеля. Я вылечу его.

— Ты убьешь себя, если попытаешься овладеть силой машины, — Флавиус сделал шаг вперед.

— Еще шаг — и ты мертв, — предупредил волшебник.

— Все нормально, я понял, — развел руки в стороны имперец и в тот же момент атаковал.

Прыжку Текто позавидовал бы даже покойный Ри-Шахра. Тедрен не успел среагировать, и противники покатились по полу, нанося друг другу удары кулаками. Ординаторы столпились вокруг, не решаясь прийти на выручку магу. Видимо, слова Текто показались им не такими уж безумными.

— Телванни! Уничтожь машину! Слышишь? — проорал Текто.

— Не сметь! — тут же среагировал Тедрен, но Рэйнел уже сделала выбор. Она бросилась в комнату с машиной. Волшебник зарычал, но злость не придала ему сил. Следопыт крепко держал его в своих поистине железных объятиях.

Текто оказался сильнее. Маг завыл, когда имперец сдавил ему горло, рывком перевернул на спину и сел сверху, не давая противнику даже поднять голову. В соседней комнате раздались первые слова заклинания Рэйнел. Терять время волшебник просто не имел права. Уже полузадушенный, он наугад вытянул руки и кончиками пальцев дотронулся до груди имперца. Уже теряя сознание, он мысленно прочитал заклинание. Флавиус понял, что совершил ошибку, оставив руки Тедрена свободными, но было уже поздно.

Магия, которую высвободил волшебник, наверняка ужаснула бы Шельса Кервеля. Тедрен выучил примененное им заклинание когда однажды, патрулируя канализацию округа Святого Олмса в Вивеке, обнаружил древний фолиант, обернутый в темную кожу. Книга содержала заклинания даэдрической магии, и молодой и любознательный маг не смог побороть искушение и не ознакомиться хотя бы с некоторыми из них. Просто так, на всякий случай.

В полуобморочный мозг Тедрена пришло воззвание к лорду даэдра Молаг Балу, которое должно было полностью парализовать волю противника и подчинить ее произнесшему заклинание. Маг почувствовал, как магия Обливиона срывается с его пальцев. Хватка Текто ослабла. Волшебник открыл глаза.

— Встань, — просипел он. Текто убрал руки с горла мага и послушно выпрямился.

Тедрен поднялся на ноги. Ошарашенные ординаторы по-прежнему не предпринимали никаких действий.

— Жалкие трусы! — зарычал на воинов Храма маг. Те попятились от него как от больного корпрусом. — Вон отсюда! Пошли прочь! Моей властью временного преемника Шельса Кервеля я исключаю вас из Храма!

Ординаторы не стали колебаться. Они быстро выскочили из комнаты, оставив Тедрена и зачарованного Текто одних. Волшебник махнул рукой, приказывая своему новому слуге следовать за ним, и направился в комнату с машиной. Должно же сегодня хотя бы один раз повезти по-настоящему!

Рэйнел дочитала сокрушительной силы заклинание как раз в тот момент, когда Тедрен вошел в комнату. Телванни правильно поняла, что касаться машины не стоит даже разрушительной магией, поэтому она направила весь удар в потолок. Тяжелая железная плита обрушилась на машину сверху, разбивая резервуар с магической жидкостью. Тедрен закричал и попытался сдержать заклинание Рэйнел, чтобы остановить уничтожение единственной надежды на исцеление Кервеля, но на сей раз его ждала неудача. С потолка оторвалась еще одна плита, которая размозжила панель управления. Машина словно тяжело вздохнула, и прекратила работу. Жидкость растеклась по полу и дымилась, источая тошнотворный запах. Тедрен тяжело вздохнул и сел на пол рядом с Серлерой.

— Убей себя, Текто, — прошептал он.

Флавиус кивнул и, прежде чем Рэйнел смогла понять, в чем дело, выхватил из ножен меч, приставил его к животу и бросился на пол лицом вниз.

Темный Нереварин стоял на балконе своего дворца в Новом Ресдайне. Солнце уже садилось, и неверные красноватые лучи освещали забрызганное кровью тело единственного бога этого мира. Рядом с ним лежала мертвая Иллэни. Глупая девчонка, но упрямая. С характером, как и сам он. Как и ее мать. Он знал, что однажды она предаст его. Знал — и ничего не предпринимал. Почему? Глупый вопрос для бога. Может быть, так он сам предопределил свой конец. А, может, он и сам желал, чтобы конец наступил?

Нереварин прекрасно понимал, что его царство скоро прекратит существование. Ложное Воплощение из прошлого не даст ему второго шанса. Что ж, зато он прожил достойную долгую жизнь. Он играл с судьбой и, похоже, выиграл. Темный Нереварин исчезнет непобежденным и прославленным. Даже злокозненные лорды даэдра не осмеливались состязаться с ним в могуществе. Они уже не раз убеждались, что божественная сущность Нереварина неподвластна их темным интригам.

Конечно, жаль этот мир, который он сотворил, жаль светлокожих кимеров, жаль тысячи рассветов и закатов, которые никогда не наступят в реальности, созданной Темным Нереварином. Жаль — но всему когда-то приходит конец.

— Это судьба, — вслух сказал правитель и бог. — И я благодарен ей за все.

В тот же миг усилитель инстинктов в одной из дальних комнат дворца словно вздохнул, и прекратил работу. Темный Нереварин закрыл глаза — и его чудесный мир перестал существовать.

По крайней мере, это было абсолютно безболезненно.

— Что же ты наделал? — Рэйнел присела на корточки возле Текто, окунула пальцы в медленно растекавшуюся вокруг него кровь и облизнула их. — Теперь мастер не узнает всех секретов Бчанд-Мерцерга.

— Это неважно. Ты подвела своего мастера, а я — своего, — устало отмахнулся от нее Тедрен. Его левая рука лежала на лбу у Серлеры, и магия волшебника-ординатора заживляла нанесенные Ри-Шахрой раны.

— Что ты имеешь в виду? Ты убил Текто. Разве не это было твоей целью? — Телванни подняла голову и провела языком по губам.

— Я не смог помочь Шельсу Кервелю, — покачал головой волшебник. — Не смог использовать машину для излечения его болезни.

— Маг, — подала вдруг голос Серлера.

— Что?

— А ты не подумывал бросить Шельса Кервеля умирать? За все время, что ваш отряд преследовал нас, именно ты был самым опасным противником. И в доках Альд Велоти, и здесь. И ты выполнял его полубезумные приказы. Ведь это он заставил ваш маленький отряд идти за нами и по его вине многие погибли. И тот несчастный в доках, и в битве около входа в залу, и здесь, от рук каджита. Зачем тебе этот старик? Его время прошло.

— Это было бы неправильно, — машинально ответил Тедрен.

— Все события последних недель неправильны, — невесело усмехнулась Серлера.

— Похоже на то, — волшебник убрал руку с ее лба, встал на ноги и вышел из комнаты.

Рэйнел Увирит тоже выпрямилась, но не последовала за Тедреном, а подошла к Серлере. Сунула руку в суму и достала оттуда свиток.

— Я хочу, чтобы ты отправилась к мастеру вместе со мной. Думаю, ему будет интересен даже твой рассказ о путешествии с Текто.

— Только с одним условием, — протянула руку за свитком Серлера.

— Каким?

— После того, как все закончится, вы отпустите меня назад, в Гнисис. Хочу повидать одного данмера.

— Пожалуйста, — Рэйнел досадливо передернула плечами. — Мастеру нет дела до вашей возни.

— Тогда я готова.

Серлера прочитала заклинание, написанное на свитке, и исчезла в легкой вспышке. Волшебница сразу же последовала вслед за ней, но перед тем, как навсегда покинуть Бчанд-Мерцерг, она успела расслышать сухой треск магической молнии и тяжелый предсмертный хрип. А когда Тедрен вернулся в комнату с усилителем инстинктов, в ней уже не было ничего, кроме тел редгарда и Текто, да разбитой двемерской машины. Волшебник кинул на эту безрадостную картину еще один взгляд, а потом развернулся на каблуках и, насвистывая пошленькую популярную в Вивеке мелодию, направился прочь. Еще никогда он не чувствовал себя настолько свободным.

Эпилог

Шел четыреста двадцать седьмой год Третьей Эры. Бчанд-Мерцерг заносило пеплом все сильней и сильней, но вход в залу кровных уз все еще был доступен. Внутри двемерской крепости так никто и не поселился. Даже вечно гонимые стражей и обстоятельствами контрабандисты не решались устроить в Бчанд-Мерцерге схрон: что-то зловещее и непостижимое словно витало вокруг старинной крепости, отгоняя прочь возможных посетителей.

Только одно живое существо, словно не ведая страха или не придавая ему особого значения, спустилось по длинной лестнице залы кровных уз. Молодой темный эльф, облаченный в костяной доспех, исчез в темноте Бчанд-Мерцерга так быстро, что двое его спутников, имперец и норд, даже не успели пожелать ему удачи.

— Как думаешь, Сьорвар, он вернется? — имперец поскреб двумя пальцами седой висок.

— Не имею ни малейшего сомнения, сэр, — улыбнулся Сьорвар. — Удивительно талантливый парень.

— Тогда будем ждать.

Двое клинков ждали своего спутника совсем недолго. Через несколько часов данмер вынырнул из-под перекошенной двери. Он выглядел недовольным и озадаченным. Темный эльф мрачно зашагал к развернутой неподалеку походной юрты, у которой возле большого скуумового кальяна сидели имперец и норд.

— Зачем вы привели меня сюда, сэр? — спросил темный эльф имперца.

— Мои контактеры с Уршилаку доложили, что это место может быть связано с пророчеством, — имперец жестом пригласил данмера присесть рядом с ним. — Что ты обнаружил?

— Ничего. Только следы давнишней битвы. Но теперь я ощущаю себя... Тревожно.

— И что тебя тревожит?

— Не могу объяснить. Но как будто кто-то взял да сломал мою реальность. Я безумен? — Кто знает, молодой Нереварин, кто знает, — ответил седовласый и выпустил в небо еще одно колечко наркотического дыма. Поднял рубаху, сдвинул в сторону тонкую костяную пластинку работы эшлендеров и почесал застарелый уродливый шрам на животе. И на одно мгновение ему показалось, что над проклятым Бчанд-Мерцергом чуть слышно звучат тихие песни Эшленда.