|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Пролог
Безвластие и страх странно влияют на людей. Некоторые срываются с места и бегут куда-то, сменяя одну неопределенность другой. Иные до последнего держатся за остатки былого благополучия, упорно не замечая изменения в ставшем чужим мире. Есть и такие, кто не способен сопротивляться подступающему хаосу, пусть даже в уме. Эти превращаются в несомую ветром перемен ветошь, быстро избавляются от всяких человеческих черт и сами становятся источником зла. И помоги боги тому путнику, которого судьба сведет с шайкой подобных изгоев.
Но это если путник мирный.
Две дюжины недобрых взглядов следили за тем, как чужаки в черном высаживаются на уединенный пляж. Утренний туман (последний подарок сезона штормов) стелился над камнями, надежно скрывая подошедший к самому берегу корабль. За кромкой прибоя уже громоздились кучи ящиков и стояли два сооружения, напоминающие телеги о десяти колесах, но без лошадей. Однако ни люди, ни повозки наблюдателей не интересовали, а вот содержимое ящиков... Там должна была быть еда, хорошая, много, всякие приятные мелочи, вроде теплых одеял, кружек и котелков, лекарства, а может и спирт. Желание обладать этим богатством затмевало в бандитах робкий голос разума, вопрошавший, почему рядом с обладателями сокровищ нет солдат, а также ружей, мечей, копий или арбалетов. Ни один контрабандист не позволит себе такую беспечность! Но уцелевшее с мирных времен чувство превосходства жителей И'Са-Орио'Та над заморскими дикарями не позволяло осознать угрозу. Да, они просто наивные идиоты, эти полтора десятка крепких мужчин, сумевших собрать драгоценный груз, перевезти его через бурное море и вытащить на берег, несмотря на отсутствие причала. Ничего-то не могут предусмотреть!
Но вот сказаны последние слова прощания, и моторная лодка растворилась в тумане. Чужаки принялись, не спеша, рассортировывать багаж. Медлить не имело смысла.
С громкими воплями, потрясая самодельным оружием, бандиты выскочили из-за камней и дикой ордой хлынули вниз. Люди на берегу с видимым облегчением побросали ящики и повернулись навстречу угрозе. Молочно-белый туман словно подсветили изнутри разноцветными огнями, в этом нарядно переливающемся мареве бессильно завязли брошенные камни и стрелы единственного имеющегося у налетчиков лука.
Истина пришла, подобная удару грома.
Оставалась только одна вещь, которую самые отмороженные бандиты боялись до колик. Не смерть (все сдохнут!), не закон (небо — высоко, император — далеко) и не боги (...). Только она, МАГИЯ! Сила, перед которой обычный человек беспомощнее мыши, а уж на что она способна...
Окутанный зеленоватой дымкой чужак широко и весело улыбнулся нападающим.
Ловкости, с какой неудачливые налетчики развернулись на бегу, позавидовал бы каучуковый мячик, а скорость, с какой они мчались прочь от берега, заставила бы скаковую лошадь околеть от зависти. Меж тем пришельцы, побросав все дела, с гиком помчались вдогон, впрочем, сильно уступая в резвости аборигенам.
Вой стоял над берегом, но теперь он был полон леденящего ужаса.
Что за злой дух принес в сей мирный край заклинателей?!!
Глава 1
Речь в этой книге пойдет главным образом о черных магах... Глаза б мои их не видели.
Жил был алхимик у самого гадкого моря... Опять не то.
Впрочем, что я маюсь? Да, я — алхимик! И немного черный маг, а то, что некромант — это вообще хобби. И я живу в самой прогрессивной стране мира. Прогрессивной по отношению к черным магам, естественно. Но есть другие страны, где нас, мягко говоря, не любят. И в одну такую страну недавно пришел северный пушной зверь, что характерно — безо всякого постороннего вмешательства. Проще говоря, живых заели те, сражаться с кем черные маги лучше всего приспособлены — нежити, гости из-за грани, всевозможные фомы, закруты и гоулы (поднявшиеся мертвецы). Теперь какая-то светлая голова на нашей стороне моря решила, что ситуация вполне созрела для реализации священного права любого черного (не обязательно — мага). Я имею в виду — для мародерства. У меня серьезные планы на имущество саориотцев, особенно — на запасы алхимических компонентов. А вот капитан Ридзер своей жене эмалевую брошку обещал, что б непременно — из золота. Да, суровый армейский эксперт женат, естественно, на обычной женщине. Причем, познакомились они еще до того, как его загнали в армию, но она ему не изменила и теперь у них пятеро спиногрызов мал мала меньше. Спрашивается, зачем боевому магу семья? Наверное, за тем же, зачем мне мой клан, где половина — белые, то есть, существа, посвященные принципиально иной природной стихии. Выпендриваться — у черных в крови, а у черных из Краухарда это вообще вторая натура. В результате, нам всем вместе придется работать, потому что просто прийти и забрать желаемое не позволит бдительный гражданский куратор.
Вон он, на бухте каната сидит, помогать не собирается. Не очень-то и нужно! Допустим, заставить летать многотонный армейский грузовик не смогли бы даже сказочные герои, но заморозить воду, чтобы понтон волнами не трясло — на это дюжина черных магов вполне способна. Дальше — проще: выгрузить припасы, пересчитать, уложить в грузовики. Боевые маги добросовестно трудились, а потом нас решила ограбить какая-то шентропа.
Са-ориотцев я встречал второй раз в жизни, но свою репутацию они подтвердили. Банда смуглых, тощих оборванцев смело напала на мирных путешественников, однако, обнаружив, кто их сейчас будет бить, так же смело дала тягу, теряя на бегу портки и дубинки. А на нашивки сначала посмотреть им религия не позволила? Бойцы Ридзера пошли на дело, не сняв армейской формы! Нет, я понимаю, что мундир эксперта отлично продуман и качественно пошит, но теперь мы напоминали авангард вторжения. Чую, каждому встречному придется доказывать, что мы — частные предприниматели, и не всякий поверит.
Пока спецы гоняли бродяг по прибрежным скалам, я медленно, не напрягаясь, но так, чтобы куратор меня видел, носил в грузовик коробки с тем, что полегче (репутация — это то, что зарабатывается постепенно, но в нужным момент срабатывает не хуже оружейного проклятья). Капитан Риздер, которому должность не позволяла бегать рысью, сердито сопел и из принципа хватался в одиночку за самые большие ящики. Предки в помощь!
Через полчаса безобразия в боевых магах проснулась совесть (или память о тяжелом кулаке капитана), и они вернулись на берег, работать. Последними и самыми бесстыжими оказались, естественно, Румол и Шаграт — эти бы вообще не пришли, если бы был повод.
— Ну, что, пробежали, размялись? — встретил капитан подчиненных вопросом в упор. — А языка брать кто вместо вас будет?!!
Те засмущались.
— Да мы сейчас... Только амулеты взять...
— Искать их вы тоже с помощью амулетов будете? И у кого ж это тут прорезался талант следопыта?
Боевые маги исключительно городского происхождения оскорблено промолчали.
— Буф! — сказала за спиной Ридзера большая лохматая собака.
Мой пес-зомби имел на происходящее свою точку зрения, к сожалению, не интересную никому, кроме меня. Я, со вздохом, водрузил коробку в кузов грузовика и отряхнул руки:
— Макс нас проведет. Он неплохо ходит по следу.
Предвкушение нового аттракциона мобилизовало бойцов гораздо лучше, чем окрики начальства. Волевым решением Ридзер назначил троих, остающихся караулить вещи, остальные поделили амулеты и выстроились в боевой порядок. Я достал из багажа собственное изобретение — палку из ствола молодого ясеня с меня ростом, гладко оструганную и выкрашенную в черный цвет. В качестве набалдашника на конце жерди крепился стальной крюк (я предвидел неизбежное столкновение с трупами и не собирался ворочать их руками).
Румол по-конски заржал.
— Глядите — посох!
Я невозмутимо нажал потайную кнопку, и из противоположного конца жерди высунулось лезвие длиной в две ладони, щелчком раскрылись два коротких упора. Крюк играл роль противовеса и позволял использовать палку как копье (в хитром набалдашнике был и другой сюрприз, но об этом никому знать не полагалось).
— Повтори еще раз!
Армейский опыт позволил Румолу правильно оценить ситуацию — он промолчал.
— Запомни: в дикой местности хорошая дубина значит не меньше проклятья.
И мы двинулись по следу.
Первой новостью оказалась хорошая: сразу за каменной осыпью и узкой полосой кустарника начинался береговой тракт. Судя по карте, в И'Са-Орио'Те он выполнял обязанности трансконтинентального железнодорожного пути (на скотской тяге, ага). Ридзер, с удовлетворением, осмотрел пустую на всем протяжении дорогу.
— Вырулить сюда сможем?
Я философски пожал плечами:
— А куда денемся?
Закрепить упоры на склоне можно с помощью магии, лебедка на одном из грузовиков есть, главное, чтобы тросы выдержали. В крайнем случае, булыжники на берегу можно накрошить помельче.
К сожалению, идти по дороге бандиты не захотели и тут же углубились в бурьян, продраться через который без помощи моего боевого посоха было бы нереально (интересно, можно ли считать чертополох экзотикой, если у него ТАКИЕ шипы?). Короче, я — косил, а армейские тунеядцы с сосредоточенным видом глазели по сторонам (типа, караулили) Полчаса блуждания среди камней и колючек привели нас в лагерь разбойников. В принципе, чтобы унюхать его не обязательно было быть собакой — бандиты совершенно опустились. Смердящие нечистоты вплотную подступали к убогим шалашам, всюду валялось грязное тряпье и объедки, ничего похожего на баню или, хотя бы, корыто для стирки белья не наблюдалось в принципе. Я понял, что не желаю участвовать в допросе этих скотов, даже если мы кого-нибудь из них поймаем.
Но одного не отнять — обзор с этого места открывался отличный. В результате, прячущегося в кустах человека все заметили практически одновременно. Бойцы Ридзера обменялись понимающими ухмылками и, под предостерегающее шиканье куратора (ах, да, мы же должны демонстрировать местным дружелюбие), начали брать неизвестного в кольцо. Я наблюдал за происходящим с командной высоты. В результате, из кустов извлекли очередного белого, высокого старика с всклокоченной седой шевелюрой и безумным взглядом. На бандита он не тянул при самом вольно допущении, единственная угроза, которая от него исходила — возможность подцепить вшей. Задержанный подслеповато щурился и растеряно вертел головой.
— Ты кто? — приступил к допросу Ридзер, не заморачиваясь проблемами перевода.
Куратор молча закатил глаза и стал пробираться поближе, но белый, неожиданно, ответил:
— Я — Ли Хан, лекарь из Михори. Эти люди напали на караван, с которым я ехал в Крумих, больше никто не уцелел.
По ингернийски он говорил без акцента. Ридзер, с сомнением, оглядел замызганного пленника:
— И ты, значит, к этим уродам никакого отношения не имеешь?
— Я лечил их, иначе они убили бы меня, — страдалец поднял на капитана выцветшие, слезящиеся как у больной собаки глаза. — Моих сил было недостаточно, чтобы помешать им. Слов они не понимали...
Судя по затрапезному виду, старик провел среди разбойников не один день.
— Вы пришли из Михори, — вмешался в разговор куратор. — Можете рассказать, какая там обстановка?
— Хаос, — вздохнул старик. — Император бежал на юг, всех изгоняющих мобилизовали для защиты тусуанской долины. Людям запретили уходить из города, а для поддержания порядка прислали сотню пехотинцев тусуанского гарнизона. Сначала солдаты вешали грабителей, потом сами начали грабить и убивать. Все, кто способен пойти против слова наместника, бегут прочь, бросая друзей и имущество. Но дороги не безопасны...
— Значит, в Михори не идем, — резюмировал Ридзер. — А этот твой Крумих, что там?
— А вам зачем? — насторожился старик.
— Мы хотим предложить там услуги изгоняющих, — снова встрял куратор.
Белый смотрел с оправданным недоверием.
— За хорошее вознаграждение, естественно, — счел необходимым уточнить я. — Напрягись и подумай, смогут ли там оплатить наши услуги. Этим ты спасешь множество жизней.
Намек на жизни мобилизовал белого.
— Точно я не знаю, но беженцев со стороны Крумиха не было, что бы это ни значило.
— Ну, значит, с направлением определились, — и Ридзер потерял к спасенному интерес.
— Уважаемый, вы по-прежнему собираетесь в Крумих? — уточнил куратор.
Белый осторожно кивнул.
— В таком случае можете присоединиться к нам, если хотите, конечно.
Я хмыкнул (нашли, кого себе на шею повесить!), но возражать не стал — сдохнет ведь здесь, жалко его.
Погрузка барахла и подъем грузовиков на дорогу заняли весь остаток дня, мы так и заночевали на тракте, не удосужившись съехать на обочину. Все равно путников, кроме нас, не было, а бандиты благоразумно растворились где-то за горизонтом.
Утром живности в нашем хозяйстве прибавилось.
Я, немного помятый после ночевки в спальном мешке, вел последний осмотр двигателям и тормозным колодкам. Бойцы Ридзера увлеченно разыгрывали в кости места в кабинах. Белый, шевеля губами, перебирал свои вещи, найденные у разбойников: обшарпанный деревянный сундучок и две книги, которые спасло только то, что зачарованная бумага не желала гореть. От пережитых потрясений Ли оправился чрезвычайно быстро, аппетит имел отменный и вообще, отлично чувствовал себя в компании боевых магов. А я-то думал, что нас тут будут бояться.
— Том, глянь! — Румол ткнул пальцем в сторону кустов.
Прибежал мой зомби, уже успевший насажать на холку кучу репьев. Сначала я решил, что Макс принес какую-то белую мочалку, но дело оказалось проще — пес поймал кота.
— Филиас!
Белый рванулся на помощь своему питомцу (чуть челюсть моему зомби не вынул). Оказавшись в объятьях хозяина, кот дал волю нервам и взвыл нехорошим голосом:
— Ма-ау!
— Чудовище!!!
Это он мне или зомби? Я пожал плечами. А то лучше было бы оставить кота местным! По-моему, они уже человека готовы съесть, не то, что животное.
Судя по всему — и ели, как сообщил капитан Ридзер, осматривавший брошенный бандитами лагерь.
— И денег у них ни фига не было, — добавил Румол. — Наверное, они их просто не собирали.
— Зачем им деньги? — вздохнул со своего места белый. — Золото в Са-Орио больше ничего не стоит.
— Это хорошо! — повеселел Ридзер. — Но кто харчи на продажу унесет, получит от меня по кумполу.
Черные понятливо покивали и полезли в грузовики. Я занял свое законное место за баранкой. Опыта вождения тяжелой техники у меня не было, но нужно же когда-то начинать! Все лучше, чем трястись в обнимку с ящиками тушенки и бочками топливного масла. Я себе путешествия в таких условиях не представлял, а армейские спецы ничего, привычные.
Впереди нас ждал охваченный смутой континент, трещащая по швам империя и неизвестное отношение властей. Причем, нашей целью было именно то, от чего любой здравомыслящий человек бежал, сломя голову — захваченные нежитями территории, брошенные строения, ставшие убежищем для монстров, и вообще — разнообразное имущество, которое местные не сумели удержать в руках.
Путешествие обещало быть веселым.
Глава 2
За свою не слишком долгую жизнь я успел вволю поездить по Ингернике. Был в соленой пустыне Хо-Карга, на восточном побережье, на западном, в равнинном Полисанте и гористом Суэссоне, не говоря уже про родной Краухард. Пока мы ехали по безлюдной местности, Са-Ориот от Ингерники ничем не отличался. Камни как камни, вечнозеленые кусты, знакомые мне по Михандрову, желтеющая трава и буреющая листва — климат империи был не столько жаркий, сколько сухой, и сезон дождей мы благополучно пропустили. Ну, разве что у сосен здесь крона странная — шарами.
Первым предупреждением о близости людей стал труп. Человеческий, естественно. Водитель головного грузовика заметил его и вдарил по тормозам, не потрудившись даже бибикнуть. Нет, остановиться я успел. Аккурат так, чтобы выбирающиеся из кузова бойцы вынуждены были перелезать через лебедку.
— Тангор!!! — рявкнул Ридзер.
— Ш-што? — подчиненных своих пускай строит, а я — вольнонаемный специалист. К тому же — алхимик.
— Ничего, — буркнул капитан, вспомнивший диспозицию. — Тебе ничего странным не кажется?
Я закинул на плечо посох и отправился смотреть на мертвеца. Для начала распихал боевых магов, плотно обступивших находку. И чего собрались? Можно подумать, они сделать что-то смогут. Человека (когда-то ведь это было человеком, так?) привязали за руки к двум деревцам, лицом к дороге, скорее даже — вздернули на них. Судя по тому, что кора под веревками почти не пострадала, освободиться он не пытался, тогда как любой, оставленный на ночь за пределами защищенного отвращающими знаками места, должен быть, как минимум, сильно против. Как только солнце опустится за горизонт, возможность выжить превращается в лотерею, если ты, конечно, не боевой маг. А главное — смысл? Только нежить раскармливать! Правда, в одной забавной книжке говорилось, что так древние жители Краухарда определяли "своих", но тут темными ритуалами и не пахло.
М-да. Тут скорее смердело, причем, изрядно. Белый вообще из кузова высунуться не решился, а куратор предпочел руководить расследованием с наветренной стороны. Тело разложилось до того состояния, когда изъеденные личинками мягкие ткани начинают отваливаться под собственным весом, но сухожилия еще держат скелет. Сохранению трупа также способствовал климат — плоть сохла быстрее, чем гнила.
А вывод из этого такой, что вот эти длинные петли сорванной кожи не могли образоваться сами собой, да и живот как-то слишком ровно лопнул. Все это травмы прижизненные, вернее сказать — предсмертные.
— Его убила не нежить.
— Это я и сам знаю. Кто?
— Нам-то что? Ну, убили и убили. Пусть местные разбираются.
Ридзер нахмурился. Да, большинство проживающих в Ингернике черных озабочено соблюдением закона. Это такая благоприобретенная душевная травма — когда тебе с детства клюют мозг ответственностью за проступки, невольно начинаешь разбираться в вопросе. Но здесь-то не Ингерника!
— Мастер Тангор прав, — голос куратора через прижатый к лицу платок звучал приглушенно. — Мы даже не знаем, к кому обращаться по поводу убийства.
— А ты белого спроси, — подсказал я. — Он же местный!
Куратор ушел трясти Ли Хана (хоть какая-то польза от нахлебника).
Я выщелкнул из посоха лезвие и полосонул свисающие из трупа кишки. Из неестественно раздутой колбаски вывалились слипшиеся беловатые комочки — зерно, которое забивали несчастному в глотку, пока пищевод не лопнул.
— Затейники какие, — заметил Шаграт.
Белый появился лично, хотя на труп старался не смотреть. Смелый.
— Уважаемые, не стоит придавать значения этому недоразумению. Перед нами, наверняка, вор, казненный местными крестьянами.
Ни фига ж себе "недоразумение"! Этих шустрых крестьян следовало прибить если не за убийство, так за магическую диверсию.
— А если бы рядом был гуль? — прищурился Ридзер.
Вот именно! Эти твари могут размножаться, вселяясь в свежих мертвецов.
— Сельские жители не слишком образованы...— заюлил белый.
Ридзер раздраженно сплюнул.
В итоге, боевые маги немного подумали и решили оставить дохлятину висеть, где висит. Ждать от черного сочувствия вообще бессмысленно, а армейские эксперты нашли зрелище скорее забавным, чем пугающим. Лично меня беспокоило другое: мы приехали сюда сражаться с нежитями и собирать трофеи, но ни одной твари пока не встретили (если людей за монстров не считать). Возможно, место высадки выбрано неудачно? Конечно, наша группа абсолютно мобильна, кроме мотолебедки у нас есть алхимический котел, способный перегнать в топливное масло любой растительный жир, то есть, при необходимости, мы можем пересечь континент из конца в конец. Но стоит ли овчинка выделки?
Хех. Зря я подвизался на эту авантюру.
Сразу за лесом покойников (мы нашли пять распятых на деревьях мертвецов), начинались селения. Чтобы, значит, гулям далеко не ходить. Я ожидал увидеть бурьян и запустение, но картинка открывалась почти пасторальная: разноцветные лоскуты полей, строения под соломенными крышами и невысокие ограды из дикого камня. Ни в одном месте поднятый на насыпь тракт не подходил к домам ближе, чем на полкилометра, поэтому я никак не мог разобрать — там у них маленькие деревни или большие хутора. Крестьяне отрывались от работы и провожали грузовики взглядами, но к дороге не выходили, а мы не рвались знакомиться с ними (какие-то они замурзанные, клиенты черных магов так не выглядят). Наконец, обнаружилась боковая дорожка, на которую Румол, сидевший за баранкой головного грузовика, без колебания свернул. Через пять минут мы въехали в самую чудную деревню, какую только можно придумать.
Вообще-то, она больше напоминала склад. Обитаемых дома имелось всего два (для мужчин и для женщин) и не похоже, чтобы внутри они были разделены перегородками. Как там Шаграт местных назвал, затейники? Зато амбаров отгрохали целых пять штук и все — большие, с надежными воротами и со свежей соломой на крышах. До сих пор крестьянские дома без огородов я видел только в Арангене, там это объяснялось жадностью землевладельцев, но даже там каждая семья имела собственное жилище. Интересно, а что так отчаянно пытаются сэкономить здесь?
У амбаров, на единственной площади селения грузовики остановились. Бойцы вылезли наружу — размяться и просто посмотреть. Вокруг немедленно начала собираться толпа, но армейских чародеев она не беспокоила (простой человек вообще не противник боевому магу, количество рыл тут роли не играет). Правда, какой-то отмороженный тип запросто подошел и попытался заглянуть в кузов. Румол подхватил его за шкирку, развернул и пинком отправил обратно. Правильно! Пускай любуются на расстоянии.
Из-под тента выглянул пес-зомби и сказал свое веское "Буф!" — местные ему не нравились. А мне в кайф!
Раньше я как-то не задумывался, чем отличаются жители разных стран. В принципе, если рассматривать Ингернику и Каштадар, то — ничем (все мы — потомки обитателей двух-трех уцелевших убежищ, бесконечно мигрировавших по континенту взад-вперед). Но, по видимому, большая водная преграда препятствовала смешению народов, потому что у саориотцев даже черный из Краухарда мог заметить характерные черты. Во-первых, они все были очень похожи (или это только на мой взгляд?) — сплошь тощие, с комплекцией подростков и неожиданно большими ступнями, щеголяющие курчавой черной шапкой волос. Во-вторых, особой разницы между мужчинами и женщинами я у них не заметил (да-да, той самой разницы). И, наконец, лица — все они совершенно одинаково щурились и улыбались, ничего при этом не ощущая, это было не выражение эмоций, а пожизненная гримаса, судорога мышц.
У меня немедленно появились вопросы к белому:
— А почему ты на местных непохож?
— Так ведь это — черноголовые! — снисходительно разъяснил Ли. — Одна из каст печатных. Они рождаются для того, чтобы трудиться на земле, обеспечивая всех жителей И'Са-Орио'Та пищей. Этим простым и понятным делом их предки занимались многие поколения, естественно, что мы немного отличаемся.
— А почему — печатные?
— Навыки работы преподаются им в раннем детстве посредством особой печати. Это — освещенный временем ритуал, проводимый на ежегодном празднике урожая. Родители приводят к пастырю детей, достигших пятилетнего возраста, и те узнают все необходимое для дальнейшей жизни.
А заодно — избавляются от желания заниматься чем-то еще. Ха! Похоже, у меня есть шанс на примерах изучить практики Духовного Патроната, о которых толковал Аксель. Координатор Юго-Западного региона явно знал о са-ориотских традициях не понаслышке и они его жутко возмущали. Интересно, почему?
Меж тем разговор куратора с печатными не клеился — его то ли не понимали, то ли — не желали понимать.
— Пойди, помоги ему! — подсказал я белому. — Видишь, у человека проблемы.
Ли сокрушенно покачал головой, но подошел.
Я стал присматриваться к черноголовым внимательнее, внезапно осознав, что воспринимаю их как алхимические конструкты. Думаю, куратору об этом говорить не следует (не хватало мне еще порочащей записи в личном деле!). Правительство, почему-то, не поощряет потрошительские наклонности у боевых магов. От чего-то люди уверены, что живыми существами положено заниматься белым, в мозгах ковыряться под силу только эмпатам, и вообще, человеческое естество — суть нечто сакральное. Но, в конце концов, зомби-то я поднимал! И нежити — гости из мира нашей Силы, на местных телах отлично приживаются, значит, разница двух магий не может быть бесконечно велика.
Наконец, куратор закончил переговоры и вернулся к грузовикам. Выглядел он не очень довольным. Белый шел следом и нудил:
— Таковы традиции, уважаемый! Если вам нужно продовольствие, вам придется вернуться к побережью. Купцов проще всего найти в портовых городах!
— А мне показалось, что они говорили о старосте, — отмахивался куратор. — Который уехал и вернется через день-два. Доедем до следующего селения.
Я уступил баранку сменному водителю, Рурку, и устроился в кузове. Требовалось систематизировать увиденное, и записать ценные наблюдения в дневник. Где еще я смогу познакомиться с запретными разделами магии? В Ингернике Духовный Патронат был запрещен еще при королях.
Простой черный ничего не заметил бы, а некромант способен различить тонкие переливы состояния — эффект от магии другого вида. Естественно, самого заклинания я не ощущал, но, имея разом столько примеров, легко мог реконструировать его в уме. И вот что скажу: оно было намного проще, чем голем. Тот шедевр враждебного гения сам определял врага, сам принимал решения, да еще и магии противостоял. Людям сильно повезло, что древние алхимики четко привязали свои творения к охраняемой территории, потому что уничтожить их было практически невозможно, только превратить во что-то еще. Са-ориотские пастыри, кем бы ни были, не парились, подгоняя управляющее заклятье к индивидуальным свойствам личности, а наоборот, заставляли личность (если ее можно так назвать) формироваться по шаблону. Черноголовые не просто казались одинаковыми, они таковыми и были — сотни и сотни экземпляров одного и того же существа, контролируемо воспроизведенные. Проблему сложности разума как явления создатели печатей изящно обошли, сосредоточив действие Духовного Патроната на эмоциональной сфере жертв. Таким образом, навыки черноголовые могли иметь любые, а вот мотивация у них была схожая, можно сказать — одна на всех. Какое забавное волшебство! И что характерно — ничем не защищенное, от слова "вообще".
Каким местом думал тот, кто это делал? И почему тут все не разворовали до сих пор?
— Слышь!
Ли отвлекся от поглаживания кота, напоминающего медитацию.
— А кто здесь за порядком-то следит?
— За черноголовыми не нужно следить, — пожал плечами Ли. — Они все делают сами.
— Не то. Кто их защищает? У них же уведут все, грабли из рук и те вынут!
— Судьба тех воров вас ничему не научила? — тонко улыбнулся белый.
— С магами это не сработает.
Ли слегка нахмурился.
— Белые маги И'Са-Орио'Та приносят клятву служить интересам империи и никогда не нарушают закона.
— А черные? — только пусть не говорит, что эти тоже "никогда не нарушат". Не верю!
— Членам ордена изгоняющих полагается носить с собой специальные амулеты, не позволяющие темной ворожбе произойти без разрешения пастыря. Пытающихся обойти запреты безжалостно преследуют и уничтожают.
То есть, на свободных черных эта ахинея не рассчитана. Скажем прямо: от безжалостного разграбления са-ориотцев только море и спасало.
За день наш куратор еще дважды подходил к крестьянам с предложениями продать хоть крупы, хоть масла, те в ответ щурились, скалились и ничего не давали. Я понимаю, если бы у них ничего не было, но ведь было! Просто они отказывались хоть что-то выпускать из рук. Предлоги были разные — отсутствие старосты, неудачный день, "моя-твоя-не-понимай" — но результат получался одинаковый. Белый продолжал настаивать, что нам нужно искать купца — крестьянам не разрешается обмениваться чем-то с посторонними. Угу. И сколько заломит с нас этот купец? Местных денег у нас нет вообще — мы предполагали расплачиваться за все натурой.
В третий раз это представление мне надоело, и я решил вмешаться: взял свой посох (ага!), привязал к нему пару пустых консервных банок, два синих носовых платка, красный носок и в таком виде присоединился к переговорам. Спину просто жгло — вся армейская банда высыпала из грузовиков смотреть на представление.
Куратор опять что-то пытался втолковать черноголовым, а те в ответ "не-а". Ясное дело — чародейством мозги заклинило. Сейчас прочистим!
Подошел. Подпрыгнул. Потряс посохом, поводил влево-вправо. Подпрыгнул два раза, ударил посохом о землю.
— Ну, что замер? Спрашивай у них, что хотел!
Куратор подобрал челюсть и снова заговорил с черноголовыми. Внезапно выяснилось, что нам готовы уступить два мешка овса в обмен на услугу — обновление отвращающих знаков на амбарах. Все время переговоров я ходил взад-вперед, потрясая посохом, лупя им об землю и прыгая. Через два часа работы мы получили на руки недельный запас продовольствия.
Стоило селению скрыться из вида, как Ридзер скомандовал привал и двенадцать армейских экспертов буквально взяли меня в плен, требуя открыть тайну. Ишь ты, инквизиторы доморощенные! Напустил туману про семейные секреты и ничего конкретного не рассказал. Не знаю, как отнесутся в НЗАМИПС к тому, что некромант пользуется заклинанием Духовного Патроната, пусть не им наложенным и в другой стране. Маркеры одобряемого и неодобряемого действия проступали так четко, что я мог бы забрать у черноголовых даром что угодно, но... Куратор! Как трудно жить.
А вот белый выглядел откровенно потрясенным. Наверное, думал, что я ему вопросы задаю чисто из любви к общению. Да нафиг он мне сдался!
Жизнь наладилась. Мы, не спеша, катили от селения к селению, ночуя в полях, благо погода стояла теплая, потому что постоялых дворов здесь не было. В смысле, теперь не было. То ли на трактирщиков защита печатных не распространялась, то ли проезжающие как-то спровоцировали зачарованных, но все заведения были сожжены в хлам (хорошо хоть кости среди обломков не валялись). Боевые маги по очереди варили овсянку, стирали портянки в общественных прудах, не заморачиваясь, пьют ли оттуда черноголовые, а воду старались брать из колодцев, и там в первый раз нашли нежить. Скромные Черные Пряди оказались сметены в момент!
Банду Ридзера такое времяпрепровождение вполне устраивало, а меня — нет. Я же здесь не от генерала Зертака прячусь! Где обещанная добыча? Я не имею в виду мешки с зерном, которыми уже забито полгрузовика. Где-нибудь в Михори они, безусловно, ценятся на вес золота, но я к такому гиблому месту даже близко не подойду (там и нас могут схарчить, не посмотрят, что колдуны). Чтобы вернуться в Ингернику состоятельными людьми, мы должны срочно прекратить благотворительность и найти клиентов побогаче. Увы, принять такое решение единолично я не мог. Зато у меня имелся уникальный для черного навык переговоров с невменяемыми соратниками. Не может Ридзер быть упрямее Шороха, нежитя, не побоюсь этого слова, мирового масштаба! Помнится, когда монстр первый раз появился у меня в голове, тоже пробовал выпендриваться, а теперь как шелковый, и капитан таким же станет.
Для начала, нужно было перетянуть на свою сторону куратора. Раньше я этого типа не встречал — по Арангену команда Ридзера путешествовала без сопровождения. У простого черного не было шансов подобрать ключик к сердцу человека, по проницательности равного эмпатам. А некромант — может!
Доблестные армейские эксперты плескались в очередном пруду, выгнав оттуда гусей и приведя в панику зеркальных карпов. Лично ловить рыбу магам было лень, и потрошеные тушки выменяли у местных черноголовых на какую-то мелочь, вроде починки периметра вокруг деревни. Ридзер отрядил на дело неразлучную парочку — Шаграта и Румола, которые потом долго вслух насмехались над местными чародеями, разместившими отвращающие знаки чуть ли не на битых черепках. Куратор в происходящее не вмешивался, но выглядел озабоченным — дисциплина, опирающаяся на уважение к властям, находилась под угрозой. Черноголовые наблюдали за чужаками из дальних кустов (думают, их там проклятьем не достанет). Собственно говоря, эти куклы постоянно ошивались рядом, но что ими движет — опасения за сохранность урожая или простое любопытство — мне разбираться было в лом.
Я присел в тени грузовика и постарался разбудить в себе тень Мессины Фаулер, специалистки по какой-то там безопасности, жившей тридцать с лишним тысяч лет назад. Обыватели как-то забывают, что некромантия началась с попыток спросить совета у предков, в возвращать умерших во плоти начали гораздо позже, поскольку дело это рискованное и в одиночку не выполнимое. Я дважды участвовал в соответствующих ритуалах, и оба раза мне повезло на мертвецов, при жизни являвшихся разновидностями стражников. Особенно полезна оказалась именно Мессина, по роду деятельности хорошо разбиравшаяся в людях. Так вот, с ее точки зрения наш куратор был привлекательным мужчиной средних лет, философского склада характера, умным и, наверняка, хорошо образованным. Он не пытался бороться за лидерство в компании черных (рискуя огрести), а предпочел занять положение того парня, который думает за всех. Скрипеть мозгами боевые маги не любили, поэтому управиться с ними оказывалось невероятно легко. Главное — оставаться всегда серьезным и говорить уверенно. Склочные и раздражительные колдуны оказывались доверчивыми, словно дети! Куратор мгновенно выстраивал цепочки доводов, делавших неправильное действие крайне непривлекательным, а дальше его подопечные, как те черноголовые, со всем справлялись сами. Но у любой фантазии есть свой предел: убедить заскучавшего Румола не куролесить становилось все сложнее. Вот на это и будем напирать: бойцов требуется занять настоящим делом!
Я, нехотя, развеял оживший образ. Помнится, мой первый (и единственный) наставник по некромантии — Чарак упоминал о своем искусстве, как о возможности прожить множество жизней. Я тогда не прислушался к старику (слишком поэтично это звучало), на практике выяснилось, что он выражался буквально. Собственно память Мессины о мире подводных куполов и летающих агрегатов давно превратилась у меня в разновидность детских воспоминаний, а вот явление чужой личности не переставало удивлять. Окружающее становилось реально другим, изменялось восприятие цвета и названия предметов, появлялись незнакомые смыслы... М-да.
Я решительно вытряхнул остатки морока из головы и подсел к куратору на травку. Тот наблюдал за моим приближением с интересом, но без опасения.
— Кстати, мужик, а как тебя зовут? — столько дней вместе, я ему все "куратор", да "куратор".
Он посмотрел на меня, как на говорящую лошадь.
— Из моих подопечных вы первый, кто об это спрашивает.
Нашел, чем порадовать!
— Меня остальные не интересуют.
— Извините. Я Питер, Питер Мерсинг.
— Пит, стало быть. Ну, а меня можешь Томом звать.
Он за секунду обдумал все последствия фамильярности с черным и сделал правильный вывод:
— Хорошо, мастер Томас.
— Я скажу прямо, как есть, договорились? Тебе не кажется, что мы тут дурью маемся?
— Разве обычно маги занимаются чем-то другим? — прищурился куратор. — Обновление печатей, зарядка амулетов...
— ... и поиск пропавшего скота. И что, для этого необходимы уникальные специалисты по штурмовым проклятьям?
Не говоря уже о том, что я — алхимик!
— Армейские эксперты для этого, действительно, не нужны, — не стал спорить куратор. — Но от этих простых действий зависит существование местных жителей.
— По-твоему, вопрос жизни и смерти оценивается мешком фуража?
Пит неопределенно хмыкнул, а я не стал акцентироваться на этом вопросе: если в стране начнется голод, тут и людей начнут оценивать по живому весу.
— Нельзя объять необъятное и всех спасти тоже не получится. Тем более что серьезной нежити здесь нет, а с имеющейся можно легко справиться народными средствами. Если черноголовые этого не умеют, наши усилия все равно не изменят баланс. Но, если мы не привезем домой богатой добычи, о повторных экспедициях можно забыть — черные из Ингерники сюда больше не полезут. Понимаешь? Тогда помощи не будет никому, вообще. Порядок действий надо менять! Черноголовые живут натуральным хозяйством, нам следует отыскать свободных граждан, у них хотя бы деньги будут. И вообще, на добровольных началах мы не сможем рассчитывать на большее, чем получали местные черные. Изгоняющие, кажется? Нужно сосредоточиться на других видах промысла. Выяснить у местных, какие места наиболее заселены нежитью, искать брошенные строения и потрошить. А овсянкой мы уже на полгода вперед запаслись!
Куратор внимал моим речам вполне благосклонно, но тут в разговор решительно вклинился Ли Хан, который к нашей команде, по хорошему, вообще не имел отношения:
— Что за странные речи? Вы не можете бросить этих людей без помощи!!!
— Так они же не люди, — попытался растолковать я. — Правильнее обозначить их как белковые конструкты с магическим управлением. А то, что внешне похожи... Так гули тоже одетые бывают. Вы мне другое скажите, уважаемый: почему среди них детей нет? Как они на свет-то появляются?
— Кстати, да, — заинтересованно кивнул Пит. — Ни детей, ни младенцев.
Белый смутился, но мне на его нервы было наплевать, я ждал ответ.
— Понимаете, тяжелые времена требуют жертв. Во власти наместника отдать черноголовым приказ избавиться от нахлебников, тогда любого, кто не способен выполнить дневную норму, убивают. Или лишают права на паек, что одно и то же, но менее гуманно. Община, состоящая из здоровых взрослых, имеет больше шансов выжить, понимаете?
Лично я такого не понимал. Зачем она нужна тогда, эта община? Хотя, если рассматривать черноголовых как скот...
— Та-ак, — незаметно подтянувшийся к месту конфликта Ридзер прищурился на са-ориотцев, как на необычного вида клопов. — Убийцам детей мы помогать не будем.
— Тем более — бесплатно, — поддержал я. — Наверняка есть другие, более... гм... достойные.
Такую постановку вопроса куратор поддержал и дело, наконец-то, сдвинулось с места. Грузовики покатили вперед без остановок, а крестьяне остались возиться на своих полях. На мой взгляд, заниматься этим им оставалось месяца два-три, от силы: тот, кто задействовал заложенные в их головы магические схемы, не озаботился вопросом отмены колдовства. Поэтому черноголовые остервенело работали, раз за разом выполняя пресловутые "дневные нормы", рассчитанные, должно быть, на быков. Долго такое напряжение человеческий организм выдерживать не способен, так что, на обратном пути можно будет заглянуть в здешние амбары без соблюдения формальностей. Если, конечно, отдавший убийственный приказ сам не рассчитывал на нечто подобное.
К вечеру следующего дня мы прибыли в Крумих.
Глава 3
В личном деле моего отца, которое я получил в качестве извинения от одних ушлых проходимцев, упоминалось, что после Реформации многие боевые маги (особенно — сотрудники упраздненной Инквизиции) рассматривали возможность эмиграции в Са-Орио. У меня в голове долго не укладывалось, что их туда понесло, ибо что совой о пень, что пнем по сове. Когда с очередного холма нам открылся вид на Крумих, завеса тайны приподнялась: для провинции этот городишко выглядел оч-чень хорошо. С одной поправкой — в мирное время.
Первой бросалась в глаза правильная планировка, которую, что характерно, неукоснительно соблюдали. Тракт проходил по окраине города широким мощеным проспектом, в одну сторону прорастающим ровной сеткой складского квартала, а в другую — напоминающими звезду улицами респектабельного центра. Склады и, вероятно, конюшни, построены были фундаментально, крыты железом, а потому от пожаров, несколько раз пробовавших город на зуб, практически не пострадали. Противоположной окраине повезло меньше — один из кварталов выгорел полностью (тут-то и помогла планировка), судя по остаткам, там домишки оказались попроще, из какой-то деревянной фигни. Отношение к пожарищу (его никто не пытался разобрать и застроить) выдавало неблагополучие города. Это, а еще — баррикады из телег, преграждающие подходы к складам (что-то большее на таком расстоянии различить не удавалось). Нерушимо стоял только центр, окруженный полукольцом бульвара, по-видимому, скрывающего под собой печати отвращающего периметра (я бы, по крайней мере, их там поставил). Но главное — жители в городе были, пусть и немного. Они ходили по улицам, а не перебегали из щели в щель, не только группами, но и по одному.
Ридзер переглянулся с куратором — Питер кивнул, одобряя визит в Крумих.
Появление на тракте огромных трехосных грузовиков вызвало не то, чтобы фурор, но видимое оживление. Люди жались к домам (хотя места на дороге было предостаточно) и тянули шеи, пытаясь понять, чего ожидать от нового явления. Черноголовых среди горожан не наблюдалось, но какие-то печатные тут, определенно, присутствовали (вибрации, порождаемые Духовным Патронатом, в толпе ощущались). Вблизи сильнее чувствовалась чужеродность Крумиха — непривычный вид домов, непонятные символы на вывесках, какие-то странные висюльки на стропилах, в которых лично я магии не чувствовал. Чем-то это напоминало традиционные кварталы Хо-Карга — толстые стены, узкие окна — однако во внешней отделке жилищ са-ориотцы проявили больше фантазии. Самым распространенным элементом декора служили геометрические узоры, определенно, скопированные с какого-то более сложного образца (в Краухаре на такие художества посмотрели бы косо: вдруг это — печать?), немного реже попадались лепные стебли растений и неопознаваемо стилизованные цветы. А вот изображений людей и животных не было вообще. Однако, экзотика!
Ли Хан еще на въезде в город шаркнул ножкой, подхватил своего кота и откланялся, даже не попытавшись нас чем-нибудь отблагодарить (хорошо хоть тушенки нашей в дорогу не взял). А мы остановились там, где сходились лучи улиц городского центра — у неработающего фонтана — и дали местным полчаса на то, чтобы прийти в себя. Ридзер скользнул взглядом по скульптуре в середине пересохшей чаши (у нас такое на трубы каминов нахлобучивают, выдра называется) и переключил внимание на действительно интересное.
Я оказался прав — отвращающие знаки на бульваре были, но отвращали они не тех, либо не туда. В общем, нежить в город пробралась. Одно из зданий, выходящих фасадами на центральную площадь, почти на треть состояло из активного фомы. Сжечь строение, превратившееся в смертоносную ловушку, местные не могли, хотя и пытались (отвращающие знаки!), и нежить уверенно шел по пути превращения в карантинный феномен. То есть, если сейчас Ридзер с компанией еще могли его сковырнуть, то через недельку-другую это будет не в человеческих силах.
Капитан довольно хмыкнул. Ага! Наши услуги горожанам дорого обойдутся.
Получаса еще не прошло, а клиент уже нарисовался. В том, что это какой-то городской чиновник, сомнений не было — морда больно наглая, да и группа поддержки за спиной маячит, но для самой главной шишки он был чересчур суетлив. Питер выдвинулся на переговоры, которые сразу не заладились. Не дав нашему куратору договорить приветствие, горожанин начал напирать и махать руками. При этом он вопил неприятным тонким голосом, очень громко. Румола от такого звук аж передернуло, а Шаграт прищурился, словно прикидывал, чем бы таким горлопана проклясть. Не имея возможности вставить хоть слово, Питер сделал рукой местный отрицающий жест и попытался объяснить что-то на пальцах.
Явно в деньгах не сошлись. Если цена предложена такая, что не согласен даже куратор, значит, работать придется даром. Без меня! Это не периметр забацать, тут реально по балде можно схлопотать. Пусть запрягают своих изгоняющих на эту байду! Черные и благотворительность несовместимы.
Торг меж тем продолжался, страсти накалялись. Питер морщился, играл желваками, но уступать давлению в присутствии своих подопечных не желал (черным только дай почувствовать слабину — тут же сядут на шею). Наконец, брызжущий слюной са-ориотец допустил промах — схватил собеседника за мундир — и получил давно ожидаемый удар под дых. Я был просто счастлив: оказалось, что даже непрошибаемых армейских кураторов можно вывести из себя. Бойцы Ридзера оживились, воздух задрожал от пробуждающихся Источников, но горожане за своего заступаться не стали. Умные потому что.
— Похоже, вы были правы, мастер Тангор, — Пит безуспешно пытался прогнать с лица гримасу раздражения. — Ждать благодарности от местных — глупо. Возможно, стоит вернуться на побережье и попробовать работать по руинам.
А ведь это успех — своим горем куратор первым поделился со мной, а не с Ридзером. Теперь главное — не уронить зарождающийся авторитет.
— По руинам — это хорошо, — кивнул я. — Но на побережье возвращаться не стоит. Вы заметили — чем дальше от берега, тем крупнее селения? Сегодня утром я видел на склоне большие дома. Похоже, это какая-то усадьба. Пустая.
Ридзер подобрался, словно гончая.
— Где-где, говоришь, ты видел руины?
В пять минут грузовики были развернуты и сориентированы на новую цель. Но спокойно уехать из Крумиха нам не дали. Снова возник давешний скандалист, ползал в пыли, хватал машины за колеса, пытался целовать сапоги и верещал не переставая. За ним пришел подзабытый уже Ли Хан.
— Слышь, убери его отсюда! — Ридзер терял последние остатки терпения. — Не доводи до греха.
— Господа, господа, вы же видите — ситуация критическая!
— ...!
— Но, господа, неужели вы дадите повод усомниться в вашей силе? — заворковал Ли. — Неужели позволите заподозрить, что нежити обратили вас в бегство?
Голос белого зазвучал тише, но одновременно — глубже, богаче интонациями (что-то подобное я у эмпатов замечал). Хмыкнул, сформировал безобидное некромантическое плетение и подсунул ему под нос. Ли охнул и схватился за сердце.
— Ты заканчивай эту дурь, — предупредил его по-хорошему. — А то ведь одними синяками не отделаешься.
Ридзер в белой магии не разбирался, но давление ощутил и уже успел разбудить Источник. Взгляд Ли Хана заметался.
— Но поймите, людям нужна помощь. А то, что у них нет денег...
— Мозгов у них нет, — перебил его я. — А вещи на обмен даже у черноголовых были.
— Дайте мне минуту, минуту! — он наклонился к горожанину и о чем-то быстро с ним заговорил.
Пит нахмурился, сразу потеряв нить беседы. Надо ему улучшать навыки устной речи! Нельзя в чем-то полагаться на чужака.
— Это прискорбное недоразумение! — выпрямился белый. — Возникла проблема с переводом: платить город не отказывается, они просто не могут быстро собрать наличные средства. Видите ли, здесь есть казна, но предыдущего хранителя забрал ночной гость и он не успел передать преемнику ключи от сокровищницы. Теперь туда просто невозможно войти!
— Это вопрос решаемый, — хрустнул пальцами Румол.
— А где, он говорит, лежат деньги? — между делом поинтересовался мгновенно забывший все обиды Ридзер.
Белый воздел очи горе:
— Вы не понимаете! Подобные хранилища в империи защищаются не хуже, чем сейфы банка Гугенцольгеров. Сработавшая защита превратит содержимое тайника в пыль!
Я хмыкнул. Много он знает про Гугенцольгеров, в И'Са-Орио'Те сидючи! Коротышки ни за что не допустили бы подобной идиотской ситуации.
— А покойный казначей где? — если тут принято мертвецов кремировать, то я умываю руки.
— Вам это зачем?
— Затем, что я могу узнать у него, как открывается сейф, если он, конечно, в гуля не обратился. Целый труп не обязателен, достаточно будет кости.
Кажется, к такому предложению Ли был не готов (интересно, за кого он принимал моего зомби?). Са-ориотцы опять стали о чем-то быстро переговариваться, причем глаза у горожанина стали круглые, как плошки. Но, видимо, желание вернуть себе деньги оказалось сильнее, чем страх перед некромантией, в отличие от Духовного Патроната, в Са-Орио запрещенной под страхом смерти.
— Пятьдесят на пятьдесят, — твердо заявил Ли. — Вы откроете хранилище и очистите от нежитей город.
— Ну, ты нахал!
— Это справедливо.
— А если казна пуста?
— Кроме того, вы сможете взять все, что найдете в брошенных строениях.
Са-ориотец, а термины ингернийского надзора знает, молодец. Я окинул взглядом пораженный фомой особняк. Если он здесь такой не единственный... В принципе, некоторые домики выглядели вполне зажиточными.
— А вот это — дело! И харчей пускай подгонят. Надоело уже кашу жрать.
И начались нормальные трудовые будни. Первым делом, естественно, мы забрались в хранилище, и золото там было. Не бог весть сколько, конечно (килограмм двадцати не набралось), но если взять в расчет и серебро, то выходило неплохо за неделю работы. Я удачно проявил себя как искатель, обнаружив в брошенных домах сразу четыре клада (в основном — цацки, но было и немного золота, чудной фарфоровый сервиз). За несколько дней город был зачищен, обыскан и защищен отвращающими печатями в три слоя.
Ненормальный предводитель горожан сиял от счастья, плакал и кланялся. Насколько я понял, помимо казны ему достался какой-то особый амулет, без которого к черноголовым лучше было не подходить, и теперь голодная смерть горожанам не грозила. Команда фуражиров немедленно отправилась в окрестные деревни.
Надо было требовать оплату три к одному.
Впрочем, кошелек горожан мы и так изрядно облегчили. Каждый старался по-своему, например, Браймер, отрядный артефактор, не покладая рук клепал всевозможные амулеты. Главным образом — от нежити, но были и для изгнания крыс и мышей, отвращения блох и, естественно, защиты имущества, а я привел в порядок городскую мельницу, тронутую огнем (это вышло дороже всего, причем, все из той же казны). Чудные эти са-ориотцы! Вместо того чтобы сразу оговорить объем работ, жмутся, жадничают, а потом все равно платят, и хорошо, если дважды.
Двенадцать боевых магов (и алхимик) — страшная сила. За неделю все проблемы горожан были решены, деньги в казне кончились, да и мы засобирались. Нам следовало осмотреть те руины на холмах (Питер разузнал, что в окрестностях есть четыре обезлюдевшие усадьбы), а потом найти в каком-нибудь портовом городе пресловутого торговца, чтобы сбыть ему остатки овса (не выкидывать же его! и через море не потащишь — засмеют). Я всерьез рассчитывал к концу лета быть в Суэссоне. Естественно, все планы полетели к Шороху на следующий же день.
Золото было надежно упаковано в ящики из-под тушенки. Пес-зомби — вымочен в консервирующем составе, расчесан и красив. Грузовики уже урчали прогретыми моторами, когда нас снова навестил Ли Хан. Нацелился он сразу на Ридзера, и способ привлечь внимание нашел потрясающий: подошел и протянул на ладони большой бледно-зеленый камень.
— Берите, — ласково улыбался белый. — Это подарок.
Ридзер сцапал кристалл, долго тер его, нюхал, смотрел на свет и, наконец, констатировал:
— Берилл!
А то я сразу это не заметил!
Не алмазы, не серебро и не золото больше всего ценится волшебниками. Только берилл! Без этого минерала не обходились самые надежные охранные периметры, самые разрушительные боевые артефакты и легендарные накопители маны, позволяющие активировать оружейные проклятья вообще безо всяких жертв. В Золотых Вратах вмуровано целых шесть бериллов с палец величиной, этот камень был размером в две фаланги. Окажись здесь не армейские эксперты, за такой приз черные могли бы друг друга поубивать.
Но привитая боевым магам дисциплина восторжествовала — Ридзер сделал над собой усилие и передал добычу куратору, "в общак".
— Есть еще?
Белый, попав в перекрестье хищных взглядов, ничуть не смутился.
— Мое состояние оценивается в восемь подобных камней. К сожалению, хранятся они не здесь, — тут он был не прав, ему крупно повезло. — Люди, к которым я ехал, еще до волнений перебрались в другой город. Мне самому туда не добраться. Я хотел бы нанять вас в качестве охраны, ну и заодно — послужить вам в качестве проводника. Наградой будут еще шесть подобных кристаллов.
— И они хранятся как раз там, куда уехали ваши друзья? — с сомнением уточнил Пит (он единственный не потерял головы).
— Лучше! — улыбнулся Ли. — Я хочу попасть в Кунг-Харн, это город, рядом с которым расположены берилловые шахты.
Все, пиши — пропало. Черных переклинило. Вопрос о том, как далеко находится этот самый Кунг-Харн, даже не обсуждался. Мысль, что местные могут не захотеть делиться драгоценностями, боевых магов не посещала. Пит сверлил белого подозрительным взглядом. Да, этот тип явно чего-то недоговаривает. Лично я послал бы его к Шороху вместе с его камнями. Не потому, что боюсь (это — никогда), а потому, что не люблю, когда меня используют втемную (даже так — ненавижу!!!). Но тогда мне придется возвращаться на побережье одному и пешком, а потом долго объяснять, чем я занимался без куратора. Не вариант.
— Ну, что, поможем дедушке? — потер ладошки Ридзер.
— Поможем! — нестройным хором поддержали его бойцы.
Ли смотался за своим котом и привычно занял место в кузове. Белый, скорее всего, маг, точно — эмпат, в компании черных магов и некроманта. Без колебаний. После того, как я уже один раз продемонстрировал ему свою силу. Да его должно было бросать в холодный пот от одной мысли о нас!
Этот тип, определенно, что-то скрывает.
Глава 4
Очередное поселение черноголовых было видно как на ладони, но Су'Никар не спешил подходить ближе, и формальный лидер отряда, Ана'Рассе не решался его торопить. Хотя, какой он "ана"? В прежнее время такому оставалось бы только мечтать о скромном "а". Но император увел на юг самых сильных изгоняющих, самых умелых пастырей и самых умных чиновников, тусуанскому наместнику остались ошметки — слишком старые, слишком молодые, слишком слабые, слишком глупые, ленивые или склочные. Ана'Рассе объединял в себе сразу несколько пороков.
— Может, стоит обойти? — не утерпел Т'Ахиме — отрядный пастырь.
Этот полностью соответствовал своему титулу и, по хорошему, должен был работать в связке с опытным "ти", но император... И далее по тексту.
— Сможешь их окоротить, если что?
— Нет, что вы! Их даже для мастера слишком много.
Да, много: черноголовые с нескольких окрестных селений собрались в одно и расположились вдоль его ограды аккуратными полевыми станами. Никакой суеты, никакого лишнего волнения. Однако теперь там, по оценке Су'Никара, собралось не менее полутысячи печатных. Привести в повиновение одновременно столько зачарованных не смог бы и лучший пастырь.
— Вперед! — объявил Су'Никар и пришпорил лошадь прежде, чем кто-то посмел что-то вякнуть.
Отряд из семи изгоняющих, в котором только четверо заслужили настоящие имена, а еще трое оставались учениками, едва прошедшими ритуал пробуждения, потянулся за командиром. Су'Никар был в своем праве — с взбесившимися печатными придется сражаться ему и он не хотел оставлять за спиной проблему. Путь в Крумих долог, гостевые дома вдоль тракта уничтожены и им все равно придется иметь дело с черноголовыми. Глупо прятаться и юлить!
Для передвижения Су'Никар выбрал полевую дорогу, демонстративно игнорировав предназначенный для чужаков тракт. Изгоняющие почти ничего не боятся, это известно всем, а сейчас важно было показать, что не боятся они конкретно черноголовых.
Их заметили. Печатные выбегали из своих шалашей, разглядев штандарт отряда — подавались назад, но совсем не уходили. Зрелище, которое в другое время Су'Никар едва отметил бы, сейчас производило тревожное впечатление. На деревенскую площадь отряд въехал, словно в ловушку.
— Кто староста? — потребовал ответа Су'Никар, не заморачиваясь приветствиями и не слезая с лошади (именно так следует вести себя злобным изгоняющим).
— Я, господин, — выступил из толпы ничем не отличающийся от остальных черноголовый.
— Чего скопились?
— Ночной гость, господин!
— Что за гость?
— Поднятый, господин!
Су'Никар плюнул, не заботясь, в кого попадет.
— Сами виноваты! Зачем трупов в лесу понатыкали? Гостей приманивать?
— Это — воры. Мы хотели...
— Я знаю, что вы хотели! Снять, порубить и сжечь! Еще раз увижу — виновным руки оторву, точно по Уложению. Гостя вашего, если встречу — отошлю, но специально охоту устраивать не буду — нас ведет воля Анатари'Шарпа.
Черноголовый понятливо покивал: приказы правителей — превыше всего.
Су'Никар развернул коня и уже уезжая, между делом поинтересовался:
— Кто ставил вам периметр?
— Проезжие, господин! — в голосе старосты отчетливо прозвучало злорадство.
Отряд покинул селение с достоинством, но с тракта Су'Никар решил больше не съезжать. Стоило толпе черноголовых скрыться из виду, как боевой порядок распался.
— Заметил? — окликнул Су'Никар единственного, чьим мнением стоило интересоваться.
— Семнадцатизвенный периметр, — кивнул Су'Хамат. — Знаки гравированы на камне, инкрустированы серебром, но не через амальгаму.
С'Лахиму и С'Анишу это, естественно, ничего не сказало, не говоря уже об учениках.
— И что? — не удержался Ана'Рассе, чем избавил Су'Никара от необходимости ронять достоинство необразованных подчиненных.
— То, что ни один туссуанский изгоняющий в такой манере не работает, в нашем питомнике этому не учат, — снисходительно объяснил он. — Да и снадобий нужных у нас нет.
— А если бы перед нами проехал имперский рыцарь такой силы, черноголовые обязательно бы об этом проболтались, — добавил от себя Су'Хамат.
У Т'Ахиме аж глаза округлились:
— Откуда — рыцарь? Зачем — рыцарь?
Несколько секунд Су'Никар наслаждался смятением пастыря. Все верно, такого хилого заклинателя могучий колдун прибьет чисто из принципа, ради давней вражды са-ориотский черных и белых.
— В Тусуане такие знаки есть только на дворце наместника, и ставил их темный рыцарь, специально из столицы для этого приезжал. Мой наставник говорил, что для этого нужен шестой уровень, не меньше, и особые тайные знания, — снисходительно объяснил изгоняющий как бы лидеру отряда. — Но здесь работал не рыцарь.
— Чужаки! — зло оскалился Су'Хамат. — Прошел слух, что они высаживаются на побережье.
— Им-то это на что? — искренне не понял Ана'Рассе.
Действительно, на что? Золота у черноголовых нет, а было бы — не дали, уговор такой, магией подтвержденный. А вбухивать столько силы безвозмездно... Такое у изгоняющего в голове не укладывалось.
— Вот догоним и спросим, — постановил он.
Сила крови кипела в жилах Су'Никара, заглушая голос разума. Ни слабый пастырь, ни неопытный лидер не могли его удержать — изгоняющий желал знать, что за сволочь топчется по ЕГО земле. Гипотетическая сила чужаков его не пугала — усомниться в себе черный не способен в принципе.
"Не поможет натиск — хитростью возьмем!"
Иметь дело с ночным гостем все-таки пришлось — оголодавший мертвец вылез на тракт среди бела дня и попер прямо на изгоняющих, не способный оценить исходящую от них угрозу. Истерзанный труп уложили с третьего удара, прижизненные травмы обсуждать не стали. Су'Никар полагал, что перед ними — один из тех несчастных, которые застряли в пути во время уничтожения опорных точек вдоль тракта — гостевых домов. Император, напуганный возможным притоком беженцев на юг, не озаботился предупредить кого-нибудь о своих планах. В результате, от возникшей неразберихи гибло больше народа, чем от ночных гостей.
А цели чужаков стали ясны в следующей же деревне.
— Овес?!! — Су'Никар был в шоке.
— Два мешка!!! — страшно округлил глаза местный староста. — И большой кувшин масла.
Т'Ахиме глупо хихикнул.
— Интересно, что они взяли за тот периметр, — закусил губу Су'Хамат.
— Подумаешь! — пожал плечами Ана'Рассе. — Ну, оголодали люди. С кем не бывает!
Спорить с формальным лидером никто не стал. Тем более, что в свежей мусорной куче около следующей опорной точки обнаружились иноземного вида жестянки, отчетливо пахнущие тушеным мясом. С'Анишу не удержался и лизнул.
— Оголодали, говоришь, — скрипнул зубами Су'Никар (правильному изгоняющему не интересны чужие объедки!).
А ученики подсуетились и в следующей жестянке нашли неиспользованного жира на палец.
— Есть еще один вариант, — хмыкнул Су'Хамат. — Просто им это вообще ничего не стоило.
А тех ли людей они преследуют? Но выбора не было — чужаки с сомнамбулической точностью придерживались дороги на Крумих. Однако если на первой стоянке отряд отставал от иноземцев на день, то на второй — уже на два. Лошади на рысях проходили шестьдесят километров в день, а заморские машины столько же — в час. Можно было, конечно, поднажать, но тогда они рисковали потерять животных посреди дороги, а новых достать негде — император крепко обобрал северные провинции перед уходом.
День за днем отряд шел по остывающему следу, с утра до вечера упираясь взглядом в бесконечную рифленую ленту, оттиснутую на сухой земле колесами грузовиков. Это было несправедливо, в конце концов! Почему они, хозяева этой земли, плетутся, глотая пыль и запах лошадиного пота, а явившиеся из-за моря чужаки путешествуют с комфортом, плевав на все запреты и отсутствие убежищ? Как в таких условиях можно дать отпор вторжению, если агрессора даже не догнать?!!
В Крумих Су'Никар въезжал четким намерением набить кому-нибудь морду.
Стоило впереди показаться городской застройке, Ана'Рассе немедленно встал во главе отряда и спесиво задрал нос — помимо общей туповатости, он был невероятно властолюбив. Если наедине с изгоняющими чиновник старался держать себя в руках (надо понимать, из чувства самосохранения), то с обычными людьми нежничать не собирался. Су'Никара подавил раздраженную гримасу — что взять с бесталанного? Изгоняющему достаточно было бы один раз утвердить свое лидерство, а человек требовал знаков уважения непрерывно, чем раздражал даже робкого Т'Ахиме.
Отряд двигался по городу бодрой рысью, предоставляя жителям возможность самим позаботиться о своей безопасности. Привычные горожане суетливо разбегались с пути облеченных властью и низко кланялись штандарту с символом тусуанского владыки. Уточнять дорогу не требовалось — планировка Крумиха, как и всех городов И'Са-Орио'Та, в точности соответствовала их статусу и определялась Уложением, по которому в империи делалось практически все. Поэтому путь до сосредоточия городской власти Су'Никар проделал совершенно без участия сознания. И только потом поднял глаза и замер в ступоре — городская площадь выглядела неправильно.
Для начала, дом, в который они стремились, вообще отсутствовал. На его месте в чреде строений зиял провал и копошились мастеровые из печатных, споро разбирающие обломки. Сомнений в причине такой активности не оставалось — над руинами густо, как запах пожарища, висело эхо темной ворожбы. От привкуса чужой магии все волоски на теле Су'Никара встали дыбом.
— Где дом городского головы? — прорезался голос у Ана'Рассе.
Есть, все-таки, польза от человека — глух, туп и не прошибаем.
— Там, господин, там он живет! — заулыбались печатные, тыча в третий от поворота дом.
— А здесь что случилось?
— Ночной гость, господин! Дом совсем испорчен, жить нельзя. Убираем!
— Понятно...
Ана'Рассе, возможно, все понятно, а вот Су'Никара мучили сомнения: ну не мог единожды проведенный ритуал давать такой сильный отклик! Здесь, на площади изменилось что-то еще. Найти ответ немедленно командиру помешали подчиненные: взбудораженный враждебным окружением, отряд теснился вокруг лидеров. Но вот люди и кони на мгновение расступились, и тут в душе Су'Никара впервые зародился трепет — воздвигнутый в чаше из-под фонтана Знак отвращал нежитей так мощно, что изгоняющему самому захотелось спрятаться. Из разобранной скульптуры времен второй династии тут же рядом сложили скамейку. Неукротимый Су'Хамат пытался изучить иноземное волшебство ближе, а Знак в ответ стрекался защитным контуром.
— Эй! Оставь в покое эту штуку!
Су'Хамат оглянулся на командира словно кот, застигнутый на краже сметаны.
Только выяснения отношений им сейчас и не хватало...
— Сначала — дело, потом — развлечения.
Су'Хамат, нехотя, кивнул и взгромоздился на своего коня.
Сейчас следовало сосредоточиться на встрече с городским головой, рычагов влияния на которого чужаки Су'Никару не оставили. Чиновника придется запугивать и давить авторитетом, в таком деле требуется чувство меры и тонкий расчет, на который лидер вроде Ана'Рассе не способен. А в случае неудачи Наместник покарает всех, пусть и не в равной мере (к этой традиции Анатари'Шарп успел своих подданных приучить).
Как ни спешил отряд, но вести их опередили — к их приходу городской голова успел подготовиться. Чиновник встретил важных гостей в традиционном одеянии, по локоть обнажающем руки — в стране, где широко использовался Духовный Патронат, угроза могла исходить даже от младенцев. Су'Никар привычно сосредоточился на окружающем — его задачей являлись не переговоры, а обеспечение безопасности лидера.
Традиционные приветствия, воспевающие хвалу предводителю боевого отряда, заняли у горожанина минут две, и Ана'Рассе выслушал их до конца, с видимым удовольствием. А вот ответная дань уважения далась ему с трудом.
— Назови свое имя и должность, верный гражданин!
— Городской голова, А'Гупа.
— Третий класс? — брезгливо уточнил Ана'Рассе. — Разве вы вправе занимать эту должность?
— Так ведь других нет! — подобострастно изогнулся чиновник. — Прежнего-то градоправителя, Ан'Кишука, ночной гость забрал. Так со всем семейством и преставился. Но, видать, от престолов небесных помог родному городу — гостя отослать удалось.
Су'Никар не стал уточнять, какой стихией небесный престол при этом воспользовался — и так ясно. Не даром горожане так торопились снести злосчастный дом! На выломанных из стен кусках до сих пор белели мелом контуры непривычных глазу знаков. Следует ли тогда считать заморских чужаков небесными посланцами?
"Лучше они, чем мы" — поймал себя изгоняющий на непатриотичной мысли. Судя по эху, оставшемуся после ритуала, за этого гостя им пришлось бы заплатить кем-то из учеников. Ана'Рассе таких нюансов то ли не заметил, то ли не понял, впрочем, чиновнику смерть недоделанного изгоняющего могла быть глубоко безразлична — прежде, чем их начнут ценить и хоть немного беречь, ученикам предстояло пройти долгий путь.
— Тяжелые времена требуют особых мер, — с фальшивым сочувствием кивнул Ана'Рассе и перешел к делу. — Поэтому Наместник Императора в Тусуане принял решение вернуть на службу вышедших в отставку пастырей.
А'Гупа с готовностью кивнул, явно не понимая, при чем тут Крумих.
— В вашем городе отозваться на призыв обязаны двое, — Ана'Рассе сверился с пергаментом. — Тай'Амиши и Тай'Герель.
Это был самый тонкий момент: при уходе со службы заклятья, опутывавшие любого имперского мага, ослаблялись, а никто из пастырей не горел желанием заниматься своим делом добровольно. Возможно, эти двое попытаются уклониться от встречи с Ана'Рассе, чтобы не дать призыву подействовать. Су'Никар намеревался все это жестоко пресекать: изгоняющему, которому выход в отставку вообще не полагался, было приятно поставить вечных врагов в неудобное положение.
— Ничего не получится, — покачал головой А'Гупа.
"Словно фарфоровая собачка! Как у него башка не отвалится"
Ана'Рассе мгновенно рассвирепел:
— Поговори еще! Немедля представить!!!
— Не можно, господин, — залебезил градоправитель. — Старый Тай'Амиши покинул город сразу после того, как закрылись тракты, с семьей. А уж как мы просили его повременить, как просили! Не внял. Тай'Герель погиб, когда периметр с проклятого дома снять пытались — больно хитрая оказалась ловушка. Жалко его, всего год как отслужил...
— В сейфе должна была храниться печать с символом Уложения, — глаза Ана'Рассе алчно блеснули. — Где она?
Су'Никар поморщился. Кто спорит — такая печать сейчас стоит дорого, опытных пастырей-то нет! Но без подтверждающего их права амулета горожане будут голодать, за каждый мешок овса им придется драться с черноголовыми насмерть, и не известно, кто победит (были прецеденты). Градоправитель замялся, его рука дрогнула и потянулась к поясу. Су'Никар мог вмешаться, но не пожелал решать чужие проблемы, а Ана'Рассе, кажется, ничего не заметил — сказалась неопытность формального лидера отряда. Горожанин успел дотронуться до поясной пряжки, скрывавшей в себе какую-то разновидность "хранителя" и через секунду осел на пол ровной горкой пепла. Су'Никар с удовольствием наблюдал за истерикой незадачливого "ана", яростно топчущего прах и успевшего извозиться в нем по колено. Придурку не объяснили, что любой высокий чиновник обязательно имеет при себе подобное — от некоторых "милостей" императора можно уклониться только так.
— Что будем делать, господин? Забирать отсюда нам некого.
Поставленная задача не выполнена, Наместник будет, мягко говоря, не доволен. За жизнь своих подчиненных Су'Никар не опасался, а вот нахальный человечек, осыпанный милостями не по таланту...
— Остаются еще чужаки, — перевел дух Ана'Рассе, и оценил, наконец, в какой дряни измазался. — Убьем дикарей — прославимся. Они, наверняка, устали и извели все свои снадобья.
Такой ход событий Су'Никара вполне устраивал, хотя в последнем утверждении изгоняющий сомневался.
— Верхом за машинами нам не угнаться. Надо узнать, не говорили ли они, куда собираются. Может, дорогу спрашивали.
— Узнаем, — мрачно посулился Ана'Рассе.
Однако предпринимать что-либо для поиска истины, как сразу же выяснилось, формальный лидер отряда не собирался. Они покинули дом покойного градоправителя, пройдя мимо низко кланяющейся челяди, не успевшей ничего понять родни, и Су'Никара заметил для себя, что ни одного патентованного чиновника среди окружающих не было. Как бы ни был изгоняющий равнодушен к жизни людей, даже ему было понятно, что на место покойного А'Гупы горожанам придется ставить еще более мелкого служащего, а то и вовсе — заезжего купца. Лояльности Наместнику это Крумиху не добавит. И кто виноват?
Однако возможность увидеть на колу голову Ана'Рассе не стоила публичного бичевания или потери статуса. Придется проявлять инициативу (за избыток которой некоторые изгоняющие лишались не только статуса, но и головы). А если и в этом случае ничего не выйдет? Су'Никар чувствовал себя так, словно сам рисует на своей груди мишень.
"Убьем чужаков и свалим все беды на них!"
За реализацию этого гениального плана изгоняющий взялся немедленно. Оставив с чиновником самого терпеливого из учеников, Су'Никар отправил остальных членов отряда заниматься делом. Необходимо было хотя бы начерно оценить масштабы иноземного вмешательства и установить его цель, узнать побольше о чужаках (тут изгоняющий больше рассчитывал на Т'Ахиме) и определить, куда те направились. Весь день лазутчики сновали по городу, а вечером принесли добытые сведения на постоялый двор, который Су'Никар без ложной скромности занял целиком (все равно других постояльцев нету). Ана'Рассе, по молчаливому соглашению, беспокоить не стали — формальный лидер отряда вкушал плоды своего социального статуса, ради которых, собственно, и пошел на службу.
"Либо — на девке, либо — так обкурился, что и девки не нужны. О долге командира, естественно, мысли нет"
Как ни странно, зависти это не вызывало, скорее облегчение — не будет под руку толкать. Су'Никар и так чувствовал себя не в своей тарелке: изгоняющий собирался сделать противоестественную для черного вещь — попросить совета. Именно ради такого случая он и взял в отряд самого спорного его члена, имевшего почти равный статус и весьма дурную репутацию. В пределах тусуанской общины Су'Хамат был известен как упрямый и неуживчивый колдун, начисто лишенный должного чинопочитания и, к тому же, мстительный до невменяемости. Каким-то хитрым образом ему удавалось не попасть под действие Уложения, но о получении к имени приставки "сай" речи даже не шло. Вторым недостатком был возраст, для имперских черных восемьдесят лет — большой срок. Однако, Су'Никар видел этого старика в деле — при необходимости, Су'Хамат мог быть сдержан, терпелив, разумен и наблюдателен. Иногда даже сомнение возникало: что в поведении изгоняющего — непреодолимые черты натуры, а что — искусная симуляция. Как знать...
Выслушав доклады подчиненных и задав множество уточняющих вопросов, Су'Никар выгнал всех (включая пастыря) из комнаты — ни к чему обеспечивать конкуренту лишний авторитет. Су'Хамат снисходительно, как старый наставник, наблюдал за происходящий и с этим приходилось мириться.
— Знаешь, что меня больше всего удивляет? — начал Су'Никар издалека. — После постоя такого отряда во всем городе — один пострадавший, да и того не магией приложили.
— Выглядит так, — задумчиво покивал Су'Хамат. — Будто они ехали от побережья, развлекаясь по мелочам, а, добравшись до города, вежливо предложили свою помощь.
Су'Никар понимал, что звучит описание происшедшего глупо. Тем не менее, хотя чужаки неделю кормились за счет обывателей и деньги из казны выгребли почти все, горожане до сих пор не могли поверить своему счастью. С'Лахим обнаружил, что помимо колдовства иноземцы выполняли починку механических устройств (от ходиков до городской мельницы), хотя занятия эти сочетались примерно как мягкое и холодное. Общее количество нанесенных чужаками отвращающих знаков переваливало за шесть сотен, а пентаграмма, в которой зачаровали бессчетное количество мелких амулетов, по размерам соответствовала Большому Заклинательному Чертогу.
— В чем же их план? — от бессилия проникнуть в чужой замысел Су'Никар обкусал все ногти.
— Да какой там план! Они сюда как в бордель приехали, поразвлечься. Погулять, гостей погонять, золота нахапать. Красота! Бояться некого: им вся армия Наместника как банда тараканов — сапогом прибьют.
— Но зачем РАБОТАТЬ?!!
— Ты, кажется, сегодня с нашим вождем ходил? — прищурился Су'Хамат. — И много он добыл, на дурную силу рассчитывая?
Су'Никар вынужден был признать, что — ничего.
— А иноземцам горожане добровольно золото несли, последние заначки выгребали, самые тайные тайники! — Су'Хамат восхищенно поцокал языком. — Хитрые, как воронье племя. Что горожане, им даже печатные в харчах не отказывали!
— И не говори, — проникся Су'Никар.
— Лучше подумай, что мы делать будем, если встретимся.
— Может, и не придется ничего делать. Ты ведь слышал, кто с ними поехал?
— Пастырь, — спокойно кивнул Су'Хамат. — И внешность у него еще такая примечательная...
— Высокий, белые волосы, вытянутое лицо, неопределенного возраста, говорит с легким гортанным акцентом, — процитировал Су'Никар доклад Т'Ахиме. — Знает кое-кого из местных, но сам не отсюда.
Су'Хамат покачал головой, словно удивляясь, как младший по сути, но формально — командир, может быть таким ненаблюдательным.
— У этого пастыря внешность народности талле, — с раздражающей терпеливостью разъяснил он. — Их на всю империю таких сотни три было. Когда светлорожденные на юг драпанули, тут осталась семья Амиши и еще община в Кунг-Харне.
— То-то нас сюда погнали! — прозрел Су'Никар.
— Угу. Только этот талле не из имперских, не из тех, что клятвы принесли. Сам думай, в помощь он нам будет или наоборот.
Су'Никар покивал, но про себя решил, что задумываться над этим не станет, а то закончит подобно Су'Хамату — на восьмом десятке ни детей, ни статуса.
"Что за проклятый рейд! Ни золота, ни славы, поганство одно"
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
