|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 2
Женя проснулась поздно, утро уже давно прошло, и день разгулялся, приближаясь к полудню. Одежда за ночь высохла, взяв ее, девушка начала одеваться, чертыхаясь на непривычные завязки. Долго возилась с портянками, не имея понятия, как их правильно намотать, но все-таки и эту трудность она преодолела. Куртку, с начало, решила не брать, сейчас лето, жарко в ней, но, в тоже время, ходить по дикому лесу в одной рубашке не очень хорошо, вдруг дождь начнется. "Ладно", — решила она,— "Пусть будет, не понравиться, выкину". Срезав все железные пластины, для облегчения веса, надела и её. Этот средневековый реглан, смотрелся на ней как кожаный плащ, пришлось подвязать полы ремнем, отстегнув от него меч. Кинжал и нож решила оставить, могут пригодиться в лесу, а тяжёлая железка ей ни к чему. Вот только, когда брякнув, меч оказался на лавке, у Жени появилось чувство, что чего-то не хватает, как будто, она решила выйти на люди без макияжа или своей любимой сумочки. Посмотрев на него, поморщилась и, вскинув руки, воскликнула: — Да и черт с тобой, возьму я тебя, возьму!
Вернув оружие на место, почувствовала облегчение, завершенность и целостность образа. Чтобы прикрыть себе голову от солнца и лесного мусора, кинжалом вырезала кусок ткани из подола своего старого платья и повязала как бандану. Ещё раз, осмотрев себя, притопнула сапогом, покачала головой: — Кошмар, как же ужасно я выгляжу, словно житель ближайшей свалки! Да уж, Евгения, как же ты низко пала, тобой можно разбойников пугать!
Осталось найти еды и можно отправляться в путь. Сверившись со своей "картой памяти", она отправилась в замковую кухню, чтобы через нее попасть в кладовку. Вдруг, бандиты не все унесли, может, хоть что-то забыли. Правда, память подсказывала, что припасов и так имелось не очень много, все-таки, уже вторая половина лета и запасы подходили к концу. Ей повезло найти кусок вяленого мяса, высохший до твердости камня, его когда-то выронили и в полумраке не нашли. Кухня подарила глиняный кувшин с деревянной крышкой, в виде конуса, теперь не будет страдать от жажды в пути.
Наконец Женя завершила свои приготовления и присела на крыльцо, на дорожку. Посидела с минуту, набираясь храбрости, вздохнув, поднялась и пошла к воротам. Прежде чем покинуть замок навсегда, остановилась перед телом сэра Эрвина. В груди защемило горечью, стянув бандану, немного помолчала и тихо произнесла:
— Упокой, Господи, ваши души. Простите, я не смогу вас всех похоронить, покойтесь с миром.— И пошла, не оглядываясь, к опушке.
Лес встретил ее веселым щебетанием птиц и прохладным полумраком. Солнечные лучи, пробивая кроны деревьев, оставляли яркие пятна на листьях папоротника и на ковре изо мха. Иногда, путь преграждали завалы из рухнувших деревьев или заросли кустарников, приходилось их обходить. Женя шла неторопливым шагом, по солнцу проверяя направление к селу. Сапоги, оказались удобными, идти в них оказалось легко, только под курткой, становилось жарковато. Она подумывала от неё избавиться, но продолжала терпеть, еще и меч досаждал, стукаясь ножнами по ноге. Несмотря на весёлый денек, после прощания с замком, ее настроение испортилось. В груди щемило грустью, а перед глазами мелькали картины из детства, вот сэр Эрвин, держит маленькую Эвину на руках и говорит ей, что-то веселое. А следующий кадр показывает, как маленькую Женю подбрасывает отец, а она заливисто смеётся.
— Чёрт, когда же это закончится! Я же, шизофреником стану, прямо, раздвоение личности какое-то!
Чтобы отвлечься и прекратить поток эпизодов, принялась размышлять на отвлеченные темы. "Вот ведь, угораздило в фэнтази попасть, до сих пор поверить не могу! Черт, вот чем мне здесь заняться-то, что придумать? Если верить сведениям, в голове, то у женщин, в этом мире, выбор профессий невелик, это жена и мать, любовница и фаворитка, ну и шлюха. Мда, как все грустно, ни одна из них, мне пока не подходит, а уж, зарабатывать своим телом, вообще не тянет, да и с контрацепцией, явно напряг. Можно пойти в монастырь, но там, запрут ведь, на всю жизнь, что тоже, не, слава богу. Может, повезёт встретить принца и понравиться ему, а что, чем не вариант, возле попаданок всегда полно всяких принцев. Но, если смотреть историю, они женятся на принцессах. А меня, любой "прынц", может в плен захватить и сделать своей любовницей, а может, вообще изнасиловать и ему за это ничего не будет". Женя передернула плечами: "Нет уж, поживём тихо, не высовываясь, будем вживаться, и узнавать все о мире. Как кстати, что у меня такой прикид, сойду за мальчишку, искателя заработка, так будет проще всего, только, не спалиться на чем-нибудь".
Так она и шагала, оставшуюся половину дня, обдумывая разные идеи, а между тем, наступал вечер, подошла пора думать о ночлеге. Вскоре, попалась старая раскидистая ель, ее нижние ветви склонялись к земле под собственной тяжестью, и получался шатер. Поняв, что лучше места не найти, Женька, опустилась на колени и полезла под них, убирая перед собой шишки и мелкие ветви. Устроившись, принялась за скромную трапезу. Пока стругала свой кусок мяса и запивала кусочки водой, окончательно стемнело. Отстегнув меч, чтобы не мешал, легла удобнее между корней и постепенно уснула.
Утром ее разбудила боль в теле от затекших суставов, кряхтя, как старый дед она встала и покинула свое убежище. На улице только что рассвело, от земли поднимались клочья тумана, было тихо, так как, ночная живность уже спряталась, а дневная, еще не проснулась. Поеживаясь, привела себя в порядок и сделала разминку. Когда кровь побежала по жилам, а затекшие суставы размялись, руки, до зуда, стали просить меч. Женя уже не удивлялась причудам своего нового тела и решила покориться судьбе. Тем более, она знала, как правильно надо делать стойки, блоки и удары, но первые движения показали, что все-таки, знать и уметь это очень большая разница. Все получалось как-то неуклюже и медленно, в общем, нужно тренироваться и тренироваться, такой она сделала для себя вывод. Закончив себя мучить, вернула меч на пояс, позавтракала и отправилась в путь. Упражнения подняли ей настроение, вчерашние мысли отошли на второй план и не докучали с утра. Солнце взошло, туман рассеялся, оставив после себя обильную росу, весело запели птицы, а Женя шла вперед с оптимизмом, напевая разные песни.
До обеда ни что не поколебало радужного настроения, пока она не вышла на лесную поляну. В ее центре, когда-то росла высокая и раскидистая сосна, но однажды, под напором урагана, она упала. Из ее обширных корней получился большой выворотень и под ним, устроила себе логово волчица. С утра, она обходила свою территорию и когда возвращалась обратно, почуяла запах человека.
Женя засмотрелась на поваленное дерево, раскидистые корни, и не заметила, как появилась хозяйка этих мест. Девушка удивилась бродячей собаке посреди леса и по привычке закричала: "Фу! Фу, пошла отсюда", но потом поняла, что перед ней дикий зверь. Она не успела испугаться и что-то предпринять, как волчица, зарычав, сделала два коротких прыжка, а затем один длинный, метя Женьке в горло. Удар и девушка на земле, только вяленое мясо полетело в одну сторону, а кувшин в другую. Волчица перекувыркнулась через голову и встала на все лапы, резко повернулась к своей жертве и опять прыгнула. Женька, ошарашенная этими событиями, только успела перевернуться на спину, как ей на грудь приземлился серый хищник. Кости затрещали, дух вышибло из легких, жертва завизжала от страха. Своей левой рукой, ей удалось схватить зверя за горло, не давая челюстям сомкнуться на шее, а правая рука тянула из ножен кинжал. Волчица рычала, обдавая Женькино лицо, своим дыханием, когти елозили по куртке, пытались порвать, а правая рука девушки, била кинжалом в бок. Вдруг, волчица обмякла, перестала дергаться, и повалилась на нее. На остатках адреналина, она рывком сбросила с себя мертвую тушу и на четвереньках, резво от нее отползла.
Женя лежала на спине, раскинув, руки и приходила в себя, тело бил озноб, горло саднило от крика, а дрожащая рука, сжимала кинжал.
-Ух, вот это приключение! — прохрипела она. — Если повезёт вернуться, расскажу подругам, ведь не поверят. Жаль, нет телефона с камерой, а то бы селфи сделала.
Немного придя в себя, она села и осмотрела себя. Куртка выдержала, только остались полосы от когтей и пятно крови, как большая клякса.
-Спасибо незнакомец, за куртку! А, я-то дура, хотела выбросить, как бы я сейчас выглядела, в одной рубашке-то. Нее, теперь, пока из леса не выйду, снимать ее не буду!
Все-таки, куртку пришлось снимать и чистить от крови пучком травы, заодно и кинжал оттерла. Приведя себя в порядок и подобрав мясо и кувшин, Женя пошла дальше уже без песен, а вытащив меч и с тревогой осматривая заросли впереди. Случай с волчицей показал, что местный лес — не городской парк и ухо здесь, надо держать востро, можно и медведя встретить. Девушка поежилась, такую встречу ее психика, наверное, уже точно, не переживет.
Уже вечерело, а удобной ели, все никак не попадалось, поэтому, пришлось устраиваться на ночлег в зарослях колючего кустарника. Она пробралась на коленях в середину и устроила себе лежку, пообломав, все мешающие ветви. От пережитого сегодня и долгой ходьбы она устала, поэтому, не стала ужинать, а сразу легла спать, положив меч рядом.
Женя спала плохо. Сначала, разбудил крик ночной птицы, отчего она подскочила, выставив меч и прислушиваясь, глядела в темноту. Но вокруг стояла тишь, в ее логово, никто не лез, она успокоилась и улеглась на землю. Затем, приснилось, как она опять сражается на той поляне, только не с одной волчицей, а со всей стаей, мечом в правой руке, и кинжалом в левой, отважно рубит и колет серых врагов. Мертвых тушь становится все больше, а звери все наступают, наконец, заваливают собой и начинают рвать. Тут Женька опять проснулась, вся мокрая от ужаса, вновь сжимая меч, сердце бешено стучало, но вокруг стояла просто ночь, тихая и безопасная. Чертыхнувшись, опять легла и продолжила свой прерванный сон, повернувшись на другой бок. В третьем кошмаре она вновь попала в аварию, только, на этот раз, салон маршрутки горел. Женя пыталась выбраться наружу, но руку чем-то зажало. Она испугалась и проснулась с болью в онемевшей руке.
— Уф, ну и ночка выдалась, — пробормотала она, растирая руку и вытирая пот со лба, — слава богу, что она закончилась.
Новый день уже давно наступил, ярко светило солнце и припекало.
— Поздравляю тебя, Женя, ты встречаешь третье утро в этом мире, а до сих пор жива, — и со вздохом добавила, — хорошо бы, так шло и дальше.
От двухдневной ходьбы в теле накопилась усталость, а за ночь она не отдохнула, поэтому заниматься физкультурой сегодня не тянуло. Отряхнув с себя мусор, выбралась из кустов и отправилась дальше, попутно жуя последний кусок мяса. Лесной пейзаж уже примелькался и не вызывал прежнего восторга, шагать между деревьев надоело и хотелось куда-нибудь уже придти. Ближе к полудню, заметила небольшой пень от тонкой сосенки, кто-то срубил ее на жердь, а немного погодя, ещё один. Воспрянув духом, пошла быстрее и наконец, увидев просвет, вышла на обширную вырубку.
Кто-то готовил новую деляну под пашню, некоторые срубленные стволы уже распилили на ровные бревна и сложили в штабель сохнуть, другие лесины ещё ждали топора дровосека. Пни, с одного края поляны, вывернули из земли и сложили в кучи, чтобы сжечь вместе с ветками. Женя, прошептав сама себе: "Ну вот, подруга, наконец-то, ты вышла к инопланетянам, с чем тебя и поздравляю", заметила начало лесной дороги, и пошла к ней. Эту тропу проложили там, где проходила телега, поэтому она извивалась между деревьев хитрым зигзагом. Идя по ней, путешественница вышла на широкую наезженную дорогу, со следами тележных колес в толстом слое мелкой пыли. Через час ходьбы, этот пыльный шлях вывел ее на большую поляну, площадью около километра. Дорога, выныривая из леса, пересекала ее, петляя между полями и огородами, и терялась где-то на другом краю.
Посередине поляны стояло крупное село, дворов на тридцать. На взгляд Жени это поселение больше походило на крепость, чем на деревню. Все хозпостройки своими глухими стенами смотрели наружу, образуя защитную стену, а в промежутках между ними стоял тын из бревен. Избы селян угадывались по крышам, в глубине защитного круга. Внутрь селения вели ворота, к которым подходил свороток от основной дороги. На перекрестке стояло длинное приземистое здание, скорее всего, кузня, так как, оттуда слышался звон железа, а из трубы шёл дым. Слабый ветер донес лай собак, пение петухов и запах печеного хлеба. От чего, у Женьки потекли слюни, живот заурчал, требуя не стоять на месте, а идти за свежей горбушкой.
Ворота в село охранял высокий черноволосый парень, одетый в простую рубаху из домотканого полотна, и таких же штанов. Ступни и лодыжки ног защищали портянки, намотанные как обмотки и деревянные башмаки. Рубаху подпоясывал тонкий пояс, на котором висел короткий нож. Он сидел на лавке, слева от ворот, под тентом, а его копье стояло рядом, прислоненное к стене. Перед лавкой, полукругом, сидело четверо мальчуганов, загорелых до черноты, вихрастых, одетых в такие же рубахи и короткие порты и, наверное, стражник травил им байки.
Парень уже собирался обедать, так как, рядом с собой разложил чистую тряпицу, а на нее, нехитрую еду. Как только Женя приблизилась к воротам, он положил свой кусок хлеба на тряпицу, подхватил копье и степенно поднялся, загораживая ей дорогу.
-Стой путник! Кто таков? За какой надобностью идешь?
-Прохожий, зовут Эдвин. Воды желаю попить, а то, так есть хочется, что переночевать негде. — Женя, решила назвать себя местным, мужским именем.
Стражник засмеялся: — Хорошая присказка, надо запомнить. А все-таки, по какой надобности хочешь пройти?
-Работу хотел найти. Есть работа, не знаешь?
-Ага, работу значит, а инструмент для нее, ты на поясе носишь? И кровь на твоей куртке, откуда? Может ты, разбойник, какой?
-Нет, не разбойник, с оружием хожу, потому, что опасно сейчас на дорогах. А кровь, это я с волчицей встретился, - Жене пришлось рассказывать про свою "эпическую" битву в лесу.
-Эк, тебя угораздило-то! Значит, рядом с тем корнем у неё логово находилось, вот она его и защищала. А что, шкуру не снял, мог бы продать, хотя, мех сейчас не очень. Вот, зимой со мной было...
Но Женя деликатно кашлянула: — Извини, но мне бы на счёт работы?
— Тогда, тебе надо со старостой беседовать. А ну-ка, Бельчонок проводи парня к Гийому, он сейчас, на веранде трактира, эль пьет с другими старшинами.
Один из пацанят подскочил на ноги и поманил ее за собой. Они прошли ворота и оказались на улице, шириной в три телеги. По краям, ее ограничивали высокие глухие заборы из горизонтальных узких бревнышек и прочные ворота во дворы усадеб. Над краем забора выглядывали крыши изб, крытые то дранкой, то соломой. Улица шла прямо, но посередине плавно заворачивала и выходила на местную площадь. На противоположном краю местного плаца стоял богатый двухэтажный дом. Слева от него, находилось здание местного трактира, с верандой вдоль фасада и высоким крыльцом. Справа от центральной усадьбы стоял ещё один дом, с резными ставнями на небольших окнах. Все здания отделялись друг от друга двумя небольшими улицами. В центре стоял колодец типа "журавля" и сейчас, его горловину закрывала крышка.
Женин провожатый метнулся на веранду, где сидели трое мужчин почтенного возраста и что-то стал им объяснять, размахивая руками. Женя в это время, с интересом рассматривала дома местных богатеев и шаги за спиной, услышала в последний момент. Когда обернулась, увидела перед собой всю эту троицу. В центре стоял низкорослый, чем-то похожий на медведя, мужик с широкими плечами и сильными руками. Одетый в простую домотканую рубаху, подпоясанную ремнем, и портки, штанины которых он заправил в голенища стоптанных сапог. Его темные волосы, уже отбелила седина, а густые длинные усы доходили до подбородка. Слева, от него, стоял высокий дядька, такой же широкоплечий, с длинными крепкими руками. Свои длинные седые волосы он собрал в хвост на затылке. Усы и бороду он брил, показывая старый шрам поперёк щеки. На фоне своих спутников, он выглядел модником, так как, носил зеленую рубаху до середины бедер. Из-под нее выглядывали синие штаны, а голенища мягких охотничьих сапог доходили почти до колен. Рубаху подпоясывал красивый вышитый кожаный пояс, на котором висел охотничий нож в украшенных ножнах. С правого края троицы стоял дедок, как будто сошедший с картинок учебника истории о древней Руси, этакий волхв. Чтобы седые волосы не закрывали глаза, он подвязал их вышитым ремешком, а окладистая седая борода доходила до груди. Шириной плеч он немного уступал своим товарищам, но все ровно, от них веяло силой, как и от его рук. На нем была льняная рубаха, белая, с вышивкой по вороту и такие же льняные порты. Рубаху подпоясывал верёвочный пояс с кистями на концах, а на ногах он носил не сапоги, а нечто, похожее на галоши, только сшитые из кожи.
Они смотрели на Женю колюче и очень недобро, их взгляды цеплялись то за пятно крови на ее куртке, то за потертую рукоять меча. Они казались ей похожими на киллеров, которые уже отошли от дел. Женя внутренне поежилась, но встряхнулась, и обратилась к ним:
-Здравствуйте, уважаемые.
-И тебе не хворать, — тягуче пробасил средний мужчина. — Работу, слышали, ищешь? Молотобойцем ко мне пойдешь, или вот, к Эрмету, ему как раз в свинарник работник нужен.
-Посмотри Гийом, на его руки, — проговорил, названный Эрметом тип в зеленой рубахе, — он, лопату-то в руках не держал.
-И одежда на нем, несуразная, — прокаркал правый,— а рукоять на мече потертая, часто им пользуется. Может он бандит лесной?
Женя, никак не могла понять, чем она могла вызвать такой негатив, неужели из-за куртки и меча? Вдруг, рука Эрмета схватила ее за ворот и стала трясти.
-А ну говори, щенок, чей ты лазутчик! Сколько вас, воев, и где хоронитесь?
В Жене взыграла обида, ведь она не давала повода, к себе так относиться. Она выхватила кинжал, и попыталась ударить им, по державшей руке. Но ее резко отпустили, и тело, подчиняясь законам физики, мотнуло в сторону трактира. Чтобы не упасть, ей пришлось сделать два оборота, вокруг себя при этом, смешно перебирая ногами. Ее вращение остановила ограда веранды, в которую она ударилась спиной.
— Смотри, Кром, как смешно бегает! — Воскликнул Эрмет, обращаясь к деду: — Может он скоморох?
В ответ на эти слова, со всех сторон послышался смех. Женя, сквозь слёзы обиды, увидела, как на площадь подтягиваются местные жители, радуясь внезапному развлечению.
— Нет Эрмет, он не скоморох, голодранец какой-то!
— Гийом, гони его в шею, а то, украдет что-нибудь!
— А может, он разведчик бандитский, смотрит, как налет внезапно сделать? Может, прибить его, на всякий случай? — Отовсюду слышались выкрики.
Женя стала прикидывать, как бы ей сбежать, но тут, со стороны ворот послышались крики: — Дядька Гийом, дядька Гийом!
По улице к ним бежал воротный сторож и тащил за руку тринадцатилетнего парня. От долгого бега он тяжело дышал, вспотел и его лицо раскраснелось. Они подбежали к старосте, расталкивая толпу, парень, как спортсмен-марафонец, уперся руками в свои колени, а стражник, начал рассказывать:
— Лайошен говорит, всадников видел, едут в нашу сторону!
Народ зашумел, какая-то девица охнула, а Эрмет повернулся к Жене: — Это не твои дружки, паскудник?
Она отрицательно покачала головой, ее поддержал стражник: — Нее, он с другой стороны пришёл.
Тут староста поднял руку:— А ну, тихо все! А ты, Лайошен, давай, рассказывай.
-Я силки на зайцев, проверять пошёл, когда вышел к перекрестку, где дорога на Лисянку отворачивает, увидел конных, человек тридцать, два рыцаря с ними. Они громко спорили между собой, а потом, один из них сплюнул и махнул на нашу дорогу. Ну, я не стал ждать, а сюда побег, через Тёмный ручей.
Люди начали тревожно обсуждать новость, а Гийом, что-то подсчитывал на пальцах, поглядывая в небо. Дед, которого называли Кромом, спросил у паренька:— А ты, у них гербы видел?
Тот отрицательно махнул головой, — нет, дядя Кром, не разглядел гербов, далеко было.
— Может это наши рыцари, а не короля Готлиба? — Произнес Эрмет, обращаясь к Гийому.
— Для нас все едино, что те, что другие, зерно выгребут, к девкам приставать начнут и скоро они будут здесь. Что будем делать друзья?
— Девок и ребятишек в лес, сами, оборону будем держать, вот здесь, поперёк улицы и встанем.
— Кром, это тридцать конных в железе, два копья рыцарских, сдюжим ли против них?
— Сдюжить то, сдюжим, только многие лягут в землю. Эх, а что делать, дать себя грабить?
Женя слушала краем уха, смотря в сторону ворот. Она вспомнила убитых Эрвина и Герду, дружинников, слуг и поняла, что такая же смерть ждет и этих людей. Ей захотелось помочь им, не смотря на такой прием, тем более, неожиданно для себя, знала, как это сделать.
-Почтенные мужи, я бы хотел кое-что предложить!
— И что же, выкуп собрать, щенок? — воскликнул Эрмет.
— Слитный удар всадников вы не выдержите, они вас раздавят, возможно, вы победите, но потери будут большие. Я же, хочу предложить, как свести их к минимуму. Ну, что, будите слушать?
Над площадью воцарилась тишина, только Гийом, тягуче произнёс:— Говори.
Женя подошла к ним, встала на колено, и кинжалом начала рисовать на земле схему улицы.
— Значит так, чтобы остановить конных, делаем баррикаду здесь, — кинжал, острием перечеркнул чертеж улицы возле площади,— ставите телеги впритык друг к другу. За ними встанет первая линия воинов с копьями и щитами. Копья найдутся? — Женя посмотрела на старосту. Тот кивнул:
-Найдём, здесь, почти все охотники.
— За первой шеренгой, встанет вторая, тоже с копьями, прикроет первую. Получается частокол из копий. Конь животное умное, и на копья он не пойдёт. Поэтому, все конные соберутся перед баррикадой толпой. Тут в них начинают бить стрелки, с крыш домов, луки-то имеются?
Эрмет мрачно ответил:— Найдём и лучников.
Женя встала с колен, и вложила кинжал в ножны: — Ну как план?
Все смотрели на рисунок. Затем, Кром добавил:— А, что, неплохо, ещё, возле ворот ратников спрячем, когда последний воин из отряда проедёт, они ворота запрут тогда ни кто не уйдёт. Дельный план, Гийом!
Староста посмотрел на чертеж, потом на главную улицу, что-то прикидывая в уме, кивнул своим мыслям и сказал:
— Что ж, так и поступим, — а затем, выкрикнул, обращаясь ко всем: — Все слышали! Ну и что стоим, женщины в лес, а мужчины за оружием, давайте быстрее!
В селе началась суматоха, женщины, взяв еды и подхватив детей, бросились к лесу. Часть мужчин прикатили первые телеги и ставили в нужном месте. Часть народа ненадолго исчезла, затем появилась с луками и полными колчанами стрел, кое-кто прицепил кинжал на пояс. Все они собирались вокруг Эрмета, а он им что-то объяснял. Сам он, стоял с мощным луком и двумя полными колчанами, потом все разошлись занимать крыши.
Стали подходить остальные селяне, в кожаных куртках с нашитыми железными пластинами, а некоторые, не смотря на жару, надели стеганки, похожие на наши фуфайки. Мелькали шлемы, в основном из кожи, укреплённые железными полосами крест, накрест и круглые щиты, одетые на руку или висящие за спиной. Мечи были у немногих, включая саму Женю, в основном, селяне заткнули за пояс простые топоры, или прицепили длинные ножи, а у кое-кого, свисали дубинки обшитые железом. Женя смотрела на эту суету и начала осознавать, что шутки кончились и скоро, по-настоящему начнет литься кровь. Ее начало потряхивать, вот не могла она себя представить в средневековой битве: "Эх, сюда бы Юрку, вот для него, наверное, был бы праздник!"
-Как тебя зовут, парень? — Послышалось с боку, Женя вздрогнула и повернулась на голос, перед ней стоял староста в старой видавшей виды кольчуге. На поясе, у него висел короткий меч, на голове шлем похожий на шляпу с полями, а в руках, копье. К ним подходил Кром, имевший, такое же, облачение, только, вместо меча висел пернач, а из-за спины выглядывал край щита, в обеих руках он держал по копью.
-Эдвин, — представилась Женя, а старый Кром, кинул ей одно из копий, девушка его поймала, чудом не уронив: "Господи, куда я лезу?"
— Ты, Эдвин, во второй шеренге встанешь, для первой ты хлипковат. Посмотрим, как твой план сработает,— проговорил Гийом, а его друг, положил ей руку на плечо и подтолкнул к строю. " Это, что получается, если я облажаюсь с планом, то умру первой! Ох, мамочка!" Женя вздохнула, и, подхватив копье, встала на левом фланге, второй шеренги. Справа от неё оказался сторож с ворот, который ей весело подмигнул. В шеренге оказалось много молодых парней, некоторые пытались шутить в полголоса, кто-то ругнулся на кого-то. У Жени, в животе становилось холодно, сердце стучало как бешенное, а руки вспотели.
Вот послышался перестук копыт и перед баррикадой появились всадники. Голова колонны остановилась, а сзади все подъезжали остальные воины и наконец, заполнили всю улицу. С начала улицы послышался скрип запираемых внешних ворот, и стало тихо, только всхрапывали кони, звякая удилами. Один из рыцарей поднял руку в латной перчатке, и прокричал:
— Вы все, теперь холопы и принадлежите королю Готлибу. По требованию его слуг, должны отдавать провиант и фураж! Сложите оружие и тогда уцелеете!
— Здесь земля короля Мерсии! — В ответ прокричал Гийом. - По эдикту Теодорика третьего, нам дарованы вольности! И вам, нортумбрийским собакам, здесь нечего делать! - А потом, во весь голос крикнул:— Бей!
И сразу засвистели стрелы, с глухим стуком вонзаясь во всадников и их лошадей. Воины, подняв щиты, поворачивались в сторону летящих стрел, и подставляли свои спины для лучников с другой стороны улицы. Отдельные всадники спрыгивали на землю и прятались за своими конями. Падали убитые кони, а живые пугались, кидались грудью на забор, трещавший под их напором.
Один из рыцарей, решил перепрыгнуть препятствие и пришпорил своего скакуна. Конь прыгнул и зацепился задними копытами за телегу, раздался грохот, он споткнулся и стал валиться в бок. В него, тут же вонзилось пара копий, помогая упасть и он, рухнул вместе с всадником на землю. К придавленному рыцарю, тут же подбежал один селянин и пару раз рубанул его топором. Второй рыцарь, решил последовать за первым, но его конь не захотел лезть на баррикаду, встав на дыбы, замолотил копытами. Сразу три копья, первой линии вскинулись вверх, поразили его в грудь и вернулись на место. Животное заржало и повалилось на телегу, рыцарь, падая вместе с конем, успел скинуть стремена и соскочить. Встав на ноги, он прокричал боевой клич и, прикрываясь щитом, перепрыгнул к селянам. Ударил кого-то щитом, куда-то ткнул мечом, послышался вскрик. Сэм попытался копьем остановить рыцаря, но тот, ловко подставил щит под острие копья. Наконечник скользнул по умбону, а рыцарь, не останавливаясь, продолжая краем щита отжимать копье в сторону, пошел на Сэма. Женя смотрела на все, как в замедленной съемке: вот, Сэм попятился, вот рыцарь шагнул к нему, поднимая меч, и поравнялся с девушкой. Ее тело, словно подчиняясь какому-то импульсу, потянуло свой меч из ножен, одновременно, пиная левой ногой, под правое колено, рыцаря. Тот, споткнувшись, стал падать в ее сторону, подставляя свою шею под удар, а меч Жени, описав полукруг, встретился с бармицей шлема воина. Взвизгнули разрубаемые кольца, рука девушки продолжала тянуть меч, завершая полукруг. Послышался хруст костей, и голова рыцаря полетела, кувыркаясь, в ошарашенного Сэма. Из обрубка ударила кровь, забрызгивая все вокруг, несколько горячих капель попали и ей, на лицо. Такого, ее психика уже не пережила и девушка, упала в обморок. Сэм, отбросив в сторону отрубленную голову, упал на колени рядом и начал приводить ее в чувство.
Бой затихал, часть всадников попыталась вырваться, но перед воротами их встретили копья тылового заслона и стрелы с крыш. Улицу перед баррикадой устилали трупы коней и солдат, утыканные стрелами как подушечки для иголок. Несколько коней, бегали вдоль улицы без седоков и ржали напуганные криками и запахом крови. Гийом, осмотрев поле битвы, свистнул и взмахнул рукой, отправив ратников вперёд. Ополченцы, взяли в руки свои щиты и топоры с ножами, пошли добивать раненых противников. Кром, пихнул в бок Гийома:
— Смотри-ка, не уж-то чужака ранили, пойдем-ка, посмотрим? Ты заметил, какой удар у парня, давно я такого не видел! — Они пошли в сторону Сэма, по пути к ним, присоединился Эрмет:
-Какая битва! И не одного убитого из наших, только раненых пятеро, один, правда, совсем плох, конем его задавило! А нет, кого-то достали, кто там стоял?
-Да парень наш там был. Знаешь Эрмет, он, одним ударом снес голову рыцарю.
-Иди ты!
— Гийом не даст соврать. Я такой удар видел, когда по молодости, служил на юге, в вольном городе Амкеле, они тогда с халифатцами воевали. Вот один неверный, своей саблей, с коня, одного воя и располовинил надвое.
— Ну как он, Сэм?
— Да сомлел, видать первый раз кровь увидел, вот и упал в беспамятство, как девка, какая!
Гийом вздрогнул от этого эпитета, потом, встал в ногах у Жени и пристально ее осмотрел.
— А ну-ка Сэм, платок сними, — парень скинул косынку с Женькиной головы и разметал по земле её обрезанные волосы.
— А теперь, куртку расстегни и рукой на груди пощупай.
— Зачем это, дядя Гийом?
— А ну цыц, делай, давай, что велят!
Парень вздохнул, но перечить старшим не посмел и, расстегнув ремни, засунул свою руку под ее куртку. Кром и Эрмет, вопросительно посмотрели на Гийома, а лицо у Сэма, вдруг вытянулось от удивления. Он поспешно выдернул руку и покраснел: — Так это что, девка?
— Так и есть, то-то я смотрю, он на парня мало похож, лицо мягкое да гладкое и красивое, да и тело...— Гийом, разочарованно махнул рукой.
— Это, что же получается, мы сражались по плану, который придумала девчонка?
— А, что тебе не нравиться Кром, план дельный, излагала она его, как опытный сотник и мы победили, так что все нормально. А ты Сэм, бери ее на руки и неси ко мне в дом, в верхнюю комнату.
Эрмет стоял удивленный, Кром теребил бороду, а Гийом, поймав какого-то парня, отправил его в лес, за женщинами, раненым требовалась помощь. Потом он, повернулся к друзьям:
— Кром, пожалей свою бороду, не тереби!
— Я вот думаю, кто она такая, откуда взялась?
— Не ломай голову, очнется, спросим, а сейчас и без неё дел хватает.
До вечера, селяне собирали трофеи, хоронили трупы. Гонец привёл женщин из леса и самые опытные лекарки, взялись за раненых, а остальные вернулись к прерванным делам. Когда собрали трофеи и убитых закопали, трое друзей пошли в дом к Гийому, узнать о здоровье странной девушки и если можно, устроить допрос. Но поговорить с ней у них не получилось. На входе в общий зал друзей перехватила высокая статная женщина, в синем платье и белом платке, жена Гийома, Кэтрин. Ее лицо, с остатками былой красоты, выражало крайнюю степень неудовольствия, а руки, упирались в бока.
— Ну, что старые пни, обмишурились? — раздался ее высокий и сердитый голос. Мужики втянули головы в плечи, характер у жены старосты был суров.
-Совсем глаза свои элем залили, что парня от девки, не смогли отличить! Это же, надо, хрупкую тростиночку заставили в битву идти! — При этих словах, женщина всхлипнула. Тут подал голос Кром:
-Ты, Кэт, не перегибай. Эта тростиночка одним ударом голову рыцарю снесла!
— Да любой, на ваши рожи бандитские глянет, у него и сила, и храбрость появится. Что Гийом, для битвы мужиков не хватило? — Кэтрин погрозила ему кулаком. Затем успокоившись, сказала:
— Сейчас с ней знахарка возится, мазями мажет, у нее все тело в синяках, так что пусть отдыхает, а вы идите, занимайтесь своими делами!
Глава 3
Женя спала, и видела себя на вершине кургана. Сидела, опираясь спиной на старый каменный менгир, а вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась бескрайняя степь. Ветер колыхал макушки травы, словно гнал морские волны и трепал ее волосы. Она осмотрела себя, тело оказалось ее родное, к тому же в кольчуге. Как только она увидела на себе доспех, так сразу, почувствовала его тяжесть, словно он проявился под ее взглядом. Кольчугу, на талии, обхватывал пояс, набранный из украшенных, металлических колец, а к нему крепилась арабская сабля. На ногах оказались зеленые парчовые шаровары и сапоги, с загнутыми носками.
-Красивый у тебя сон и доспех тебе к лицу, — вдруг пророкотал чей-то голос, откуда-то с боку. Женя обернулась, рядом с ней, облокотившись на менгир, стоял коренастый, и очень широкоплечий мужик. Он походил на хрестоматийного, русского богатыря, какими их рисуют в книгах, или мультфильмах. На нем была косоворотка с вышивкой, которая чуть не расходилась по швам от распиравших мышц на груди и руках, штаны, в белую и синею полоску и сапоги, украшенные бисером. На боку, на крепком кожаном ремне с бронзовой пряжкой, висел прямой и широкий меч в простых ножнах. Лицо скрывала рыжая борода и длинные усы, а волосы стягивал ремешок на лбу.
-Мужчина, а вы кто, и где мы находимся?
— Тебе лучше знать, это же твой сон, а я тут не причём. Меня зовут Ариох, я — бог яростной битвы и храбрых воинов. Вот, захотел посмотреть, кого я подселил в тело Эвины.
-Так это ты, гад, перенес меня! — Женя вскочила на ноги, и, сжав кулаки, пошла на этого дядьку. — Это ты, запихнул меня...!
От возмущения она не нашла нужного слова, а непонятный тип выставил перед собой ладони:
-Тихо, тихо красавица, прямо валькирия какая-то. Да ты сядь, успокойся девица. Сядь! — в его голосе послышались раскаты грома, девушка, невольно села обратно.
-Вот так то, лучше будет, а теперь слушай. В этом мире, когда-то, меня и других старых богов многие чтили, но потом пришел Единый со своими служителями и люди забыли нас. Но не все, некоторые продолжали в нас верить и класть требы. К таким принадлежал и сэр Эрвин, он всю жизнь молился мне, а перед смертью попросил спасти его дочь. Просьба умирающего человека — священна, даже для богов, к тому же, он подкрепил свою молитву кровью. Вот я и кинулся выполнять ее, а душа Эвины уже ушла на перерождение. Пришлось мне искать первую попавшуюся душу и вселять в тело Эвины, что ж поделать, тебе не повезло.
Ариох развел руками, извиняясь, потом обошел менгир и сел рядом: — Чтобы ты не погибла, ведь этот мир суров, я вложил в тебя знания владения клинком и щитом. Проверил твою память и помог вспомнить все о ваших древних сражениях, мало ли, вдруг пригодится. Я понимаю, что такие знания тебе, как бы ни к чему, но мне больше помочь тебе нечем, я же бог битвы, а не любви и красоты. Ты только тренируйся, а тело и память все вспомнит.
Послышались всхлипы, Женя плакала, закрыв лицо ладонями.
— Ну, ну не плачь. — Ариох обнял за плечи.
-Ты знаешь, что мне пришлось пережить! Как это страшно, очнуться среди трупов, а эти фокусы с оружием, я боюсь его трогать, я не терминатор! Я не вписываюсь в этот мир, в эту эпоху, для меня все здесь чужое, что я тут буду делать, я же ничего не умею?
-На счет фокусов, это твое подсознание шалит, пытается вспомнить знания, и спасает тебя в случае опасности. Как, например, человек идет по льду и неожиданно поскальзывается, начинает размахивать руками, чтобы не упасть. Это подсознание им управляет, так же и у тебя. А на счет, что делать, да просто живи, тем более, свою стезю, ты себе избрала.
-Это когда я выбрала?
-Когда меч в руку взяла, да на пояс его повесила! — Бог поднял указательный палец к верху. — А ведь могла и не брать, одела бы платье, как все нормальные женщины, и ушла в ближайшую деревню. Поплакалась крестьянам, прижилась бы у них, а там и муж бы нашелся. И жила бы ты, как все, работала в поле, рожала детишек!
-Да я, не могла сопротивляться, рука так и тянулась к рукояти!
-Могла и справиться с желанием, если бы сильно захотела. Второй шаг — битва в деревне. Молодец, я оценил, а могла ведь и не встревать.
— Жителей могли убить, всех!
-У, милая, такое происходит сплошь и рядом, под небом этого мира. Вот и получается, что ты сама себя причислила к ратным людям. Твоя судьба уже вплелась в ткань этого мира и даже, если спрячешься, она тебя все равно найдёт.
-Я девушка, не воин, любой мужчина сшибет меня ударом кулака!
-А ты, тренируйся, у себя же занималась спортом, а я, буду следить за тобой.
Разговор затих, бог, смотрел вдаль, а его собеседница смотрела на сапоги и вытирала слезы, но вдруг встрепенулась:
-А там, дома, я умерла?
-Нет, тело твоё живо, только в беспамятстве лежит у местных знахарей.
-Значит, я могу вернуться?
— Можешь, но для этого тебе придётся вновь умереть. Сможешь? — Ариох посмотрел ей в лицо, а Женя сглотнула и кивнула: — Смогу, я домой хочу!
Бог, в ответ, ехидно улыбнулся: — Вот, только, умереть можно по-разному: возьми веревку и повесься или в омуте утопись. Тогда, твоя душа попадет к Единому, а он, самоубийц не любит и отправит тебя, куда-нибудь, далеко. Что бы вернуться домой, тебе придется умереть в бою, как воину, тогда твоя душа попадет ко мне, а я отправлю ее куда нужно.
Девушка долго смотрела на этого бога, потом, с обреченностью произнесла: — Ну, ты и сволочь!
Бог пожал плечами: — Что ж, поделаешь, законы мироздания так устроены. Ладно, уже утро, тебе пора вставать!
Он положил руку на голову девушке, и она отключилась. Когда Женя проснулась, то вспомнила сон: — Вот же, страсти, какие, боги во сне приходят или у меня с головой не в порядке? Тело-то чужое, воспоминания мои и не мои, не удивительно, что "крыша едет". А если все увиденное во сне — правда, то получается, чтобы вернуться, надо сражение искать! Вот же засада!
Женя вздохнула и осмотрелась, она лежала на мягкой перине под одеялом, а ее ложе стояло у стены, в простой деревенской горнице. Свет проникал через узкое окно, закрытое бычьим пузырем. Сбоку от входной двери стояла широкая лавка, а возле одной из стен, большой сундук для одежды.
Она заглянула под одеяло, кто-то снял с нее одежду, а взамен, надел длинную ночную рубашку большого размера, всю расшитую узорами и оберегами. Откинулась на подушку и прислушалась к себе, синяки и ссадины не болели, усталость исчезла, вот только, очень хотелось кушать. Тут, из-за двери послышался шепот:
-Давай Милка, посмотрим в щелку, проснулась Валькирия, или нет.
-Страшно, Стана. Вдруг она наши души к Ариоху заберет.
Женя улыбнулась:— Кто там, заходи!
-Ой!— Дверь, скрипнув, открылась и в комнату, вошли две черноволосые девочки, тринадцати и четырнадцати лет, в платьях из домотканого полотна, и деревянных башмаках. Они встали в центре комнаты и в смущении, теребили свои косы.
-Вы кто такие?
-Мы дочери Гийома Кузнеца, старосты деревни Тёмный Дол, Милица, — старшая девушка представила себя, затем младшую, — и Стана.
Тут ее сестра не выдержала и спросила:— А, это правда, что ты — Валькирия?
— Нет, девочки, я не Валькирия. А почему вы так решили?
-А это, Лайошен, вчера баял у колодца. Он рассказывал, что у бога войны Ариоха, были девы-воительницы, они летали над битвой и уносили души героев к нему.
-Дурак, этот Лайошен, тоже мне, валькирию нашел.
— Мы пойдём, скажем, матушке, что ты проснулась. — И схватив за руку младшую, Милица выскользнула за дверь.
Некоторое время спустя, в комнату вошла Кэтрин, неся поднос с миской каши, кружкой питья и нарезанным хлебом. Женя, села на кровать, а женщина поставила его, к ней на колени.
— На-ка вот, поешь с начала, потом поговорим.
Женя не стала ломаться, и накинулась на первую, нормальную еду в этом мире. Пока она ела, женщина и ее дочки, молча, сидели на лавке, как только закончила, хозяйка обратилась к ней:
— Я — Кэтрин, хозяйка этого дома, а как тебя зовут девица, откуда ты? — Женя, подумав, решила назваться именем хозяйки тела.
— Меня, зовут Эвина де Бове, я дочь рыцаря Эрвина де Бове.
— Слышала о таком рыцаре, замок у него, на севере от нас, стоит.
Женя вздохнула: — А нет больше рыцаря, и никого нет в замке.
И стала пересказывать историю своих похождений, немного ее подправив. Девчонки сидели, открыв рот, а их мать, качала головой. Когда закончила, женщина, встав с лавки, произнесла:
-Все позади, леди Эвина, отдыхайте, набирайтесь сил. — Затем, забрав поднос, удалилась, уведя и дочек. Женя походила по комнате, хотела открыть окно, но не поняла, как это сделать. Заглянула в сундук, там оказалась ее одежда, выстиранная и аккуратно сложенная. Сверху лежал ее меч в ножнах и пояс. Куртки не было, а сапоги, нашлись под кроватью. Девушка взяла меч, и вытащила из ножен.
-Надо же, не отобрали, — она осмотрела режущие кромки, увидела несколько выщерблин, лезвие, явно просило заточки, вздохнув, убрала его опять в сундук. Тут, открылась дверь, и показалась голова Станы.
-Госпожа, можно нам с Милицей, посидеть у вас?
-Заходите девочки, мне все равно делать нечего. Вот, окно хотела открыть, да не поняла, как оно открывается.
-Скучно в горнице вдвоём прясть, решили к вам придти, — сказала Милица, ставя на лавку две прялки. — А окно, сейчас откроем, там легко все.
Она подошла к окну, чем-то щелкнула на раме, и откинула ее целиком. В окно ворвался свежий воздух, и шум улицы. Женя подошла к окну, осмотрела площадь и повернулась к девчонкам.
-А долго, я спала?
-Ночь и полдня, госпожа, — ответила Милица.
— Как вас принесли, как раздели, а у вас все тело в синяках. Мама так папу ругала, она подумала, что это вас в битве поколотили. А потом, тетя Опалениха пришла, осмотрела, да и говорит, что ссадины старые. Не то бы, папе досталось. — Затараторила Стана. При этом руки девочек, не останавливались, а вращали веретена и сучили нитку. После не большой паузы, Милица опять заговорила:
-А вы, госпожа, не сердитесь на отца, за встречу на площади. Он не злой, и дядя Кром, и дядя Эрмет, тоже. Просто, новости приходят плохие, вот они расстроенные и ходят, — а Стана добавила:— И добычу вашу, папа приказал всю собрать и в кладовку спрятать.
— У меня ещё и добыча есть?
— А как же, госпожа, — ответила Милица — Все, что было на убитом вами рыцаре, все ваше. Закон войны — так сказал папа.
— Ну, надо же, а что это за плохие новости?
— В наш лес пришли солдаты короля Готлиба. — Начала рассказывать Милица. — Разоряют деревни, жителей в холопы записывают и оружие отбирают. Начали они это с южной стороны, от Керака, постепенно к нам приближаются. Поэтому папа, так на вас злился, подумал, что вы, леди, вражеский лазутчик. А сейчас, он с дядей Кромом и дядей Эрметом в село Огнищанское уехали. Там, старосты со всей округи собираются, будут решать, как нам поступить.
— Мда, дела, — сказала Женя и задумалась. Перед ее глазами, почему-то, мелькали кадры из военной кинохроники, где нацисты жгут белорусские села, потом пошли кадры из фильма "Александр Невский" и в ушах зазвучало: "Вставайте люди русские..." Девушка затрясла головой, что бы избавиться от наваждения. Потом посмотрела на девчонок, те с грустным видом продолжали прясть.
-Не расстраивайтесь, отец ваш, что-нибудь, придумает. Все будет хорошо. Лучше скажите, в деревне можно одежду купить, а то мне, и надеть нечего, только штаны и рубаха, да и то, с чужого плеча.
-На рынок надо, в Керак ехать, а здесь, только обменять на что-нибудь можно. Да и платья наши, простые, не господские. Вы, наверное, такие и одевать не будете. — Сказала Милица.
— Нет, я платье вообще не одену, попробуйте в них по лесу побегайте, запутаться можно. Надо мужскую одежду.
— Тогда, надо спрашивать в семьях, где сыновья выросли, только так.
На время в комнате воцарилась тишина, только веретена скрипели и шуршали в руках девчонок. Гостья понаблюдала за их работой, а затем, села с ногами на кровать и предложила:
— Раз мне пока ходить нельзя, тогда давайте сказки рассказывать!
На её предложение девушки ответили согласием, и Женя начала пересказ историй далекого от сюда мира. На сказке о Емеле чуть улыбнулись, а Золушка прошла на ура, особенно финал, на мгновенье, даже веретена перестали крутиться и обе пряхи вздохнули с завистью. Потом пошёл " Аленький цветочек", "Спящая красавица", а под конец "Тристан и Изольда". Стана вздохнула мечтательно и заявила, что тоже хочет быть принцессой. Женя, предложила попробовать это сделать и до самого ужина прялки оказались забыты. Гостья делала девушке прическу, то на распущенные волосы, то заплетала их во множество косичек и укладывала, а Милица, ходила вокруг и канючила, чтобы и ей сделали. Но на её волосы времени не хватило, прибежала работница и позвала всех на ужин. Когда они спускались вниз, то первой, шествовала Стана с гордо поднятой головой, а следом, обиженная Милица несла обе прялки. Кэтрин, увидев свою младшую дочь, только руками всплеснула и головой покачала.
На следующий день, Женя не захотела сидеть в комнате и когда к ней опять зашли сёстры с прялками, она предложила: — А что, девчат, не посмотреть ли, нам, мои трофеи. Вдруг, что ценное найдется.
Через несколько минут они стояли в кладовой, перед кучей вещей. Свет от свечи выхватывал то рыцарский щит, то седельные сумки, сложенные в кучу, свернутое в рулон нечто, что оказалось конской попоной. Сверху кучи лежал рыцарский меч в ножнах.
-Да, а я и не знала, что у рыцарей столько вещей. — Задумчиво произнесла Женя.— Ладно, помогайте.
И они стали перетряхивать сумки. Нашли запасную одежду рыцаря и чистое исподнее. Женя приставила к себе, оказалось велико, Милица предложила, оставить его на обмен. В одном из мешков лежали кольчуга, боевые перчатки, кольчужные сапоги, зерцало для груди и спины, и злополучный шлем. Еще, они нашли рыцарский пояс, кожаный, с нашитыми металлическими пластинами, и кольцами на цепочках, для крепления ножен меча и кинжала. Весь доспех оказался на рослого мужчину, да и тяжел слишком.
-Вот же напасть, ну почему нет маленьких рыцарей? — проговорила Женя, бросив шлем обратно в мешок, девчонки похихикивали, перебирая запасную одежду.
-Ну, что у вас?
— Серебряную серьгу нашли, кинжал в ножнах, пара колец, каменный брусок, трут с огнивом, соль в тряпице, и три серебряные монеты. — Перечисляла Милица.
-Ух, ты, вот самые нужные вещи! А камень, это точило, наверное, как раз надо меч и кинжал наточить. Хотя, все равно в кузницу идти придется, правильно это делать я не умею.
-А давайте, сейчас сходим? — Предложила Стана.
-А задания, что мама нам, на день дала, кто будет делать? — Возразила ей сестра.
-А мы скажем, что нас, леди Эвина попросила, ее проводить. — Хитро улыбаясь, ответила Стана, при этом смотря на Женю. — Да пойдемте уже, на улице погода прекрасная. Вам, госпожа, надо воздухом дышать.
— Хорошо, а есть кто, в кузнице?
-А как же, — ответила Милица, — там папин помощник, Микал, должен быть. Папе часто приходится покидать кузницу по делам села, а она должна работать.
— Тогда, подождите меня, я быстро, только меч возьму и кинжал.
И вот, они втроем, шагают по улице, Женя посередине, похожая на мальчика, а дочери Гийома, по бокам. Девушки рассказывают ей, о встреченных жителях, их семьях, разные новости и местные сплетни, попутно раскланиваясь с другими прохожими.
Ворота некоторых усадеб, оказались открыты, показывая дворы. Вот какой-то мужик привёз на телеге чурбаки, и разгружает. Вот, из другого двора, вышла женщина с корзиной, куда-то собралась. Женя с интересом, заглядывала туда, но картины жизни, оказались такими же, как и в деревне ее бабушки. Здесь, только не тянулись вдоль улиц провода ЛЭП, и не торчали над крышами телеантенны, а взамен тракторов, плуги и телеги таскали кони.
На воротах опять дежурил Сэм, и рассказывал что-то, мальчишкам. Когда девушки прошли ворота, он встал с лавки и раскланялся, сначала с Женей, потом с Милицей и Станой.
— Здравствуйте госпожа, здравствуйте девушки. Как вы, поправились уже? Спасибо, если бы не вы, то зарубил меня тот рыцарь.
-Да не за что, ты, наверное, тоже не стоял в стороне, если бы я нуждалась в помощи.
-Даст Единый, и я верну вам долг. — Ударил себя в грудь Сэм. Женя кивнула в ответ, и они пошли дальше. Вокруг, на огороженных участках, мелькали платки и сарафаны, женщины работали на грядках. Воду для полива подвозила в бочке, поставленной на телегу, серая флегматичная лошадка, а ею управлял мужчина в годах.
Кузницей, действительно оказался тот невысокий дом, на перекрестке. Возле него, сейчас стояла привязанная к коновязи лошадь, а мужчина в кожаном фартуке менял подкову. На лавке, с боку от входа, сидел ее хозяин и наблюдал за работой.
Когда девушки подошли, кузнец уже заканчивал. Взглянув, на новых посетителей, он забил последний гвоздь в подкову, загнул его, и отпустил копыто. Выпрямившись, повернулся к хозяину, тот уже стоял рядом и что-то передал мастеру, достав из-за пазухи. Они попрощались друг с другом, а кузнец, вытирая тряпкой руки, повернулся к девушкам.
-Здравствуйте, — поздоровалась Женя.
— И вам, светлого дня, госпожа.
-Здравствуйте, дядя Микал! — воскликнула Стана.
— Здравствуй егоза, — потрепал ее по голове кузнец.
-Отец не приехал еще? — Спросил он у Милицы.
-Завтра к обеду ждём. — Кузнец кивнул головой и повернулся к Жене: — С чем пожаловали?
Девушка вытащила из ножен меч и кинжал, и передала ему в руки, тот, прищурив один глаз, осмотрел оба клинка.
-Ну, тут дел не много, быстро сделаем, — и крикнул в открытую дверь, — Стефан!
На его окрик из дверей выскочил паренек, лет пятнадцати, голый по пояс, но в кожаном фартуке, и вымазанный сажей.
— На-ка, помоги воительнице, — и передал парню клинки. Тот, как взрослый, осмотрел их и, кивнув, скрылся в дверях. Микал зашёл в кузницу, в след за ним и вынес оттуда кувшин и кружки.
-Не беспокойтесь госпожа, — сказал он, присаживаясь на лавку, — Стефан, хоть и молод, но умел, сделает все в лучшем виде. Вы пока, вот кваса холодненького выпейте.
Девчонки, взяли по кружке и сели рядом с ним. Женя, отхлебнув прохладного, пахнущего хмелем, напитка, откинулась спиной на стену, и с наслаждением вытянула ноги. Вопрос Микала, не дал ей погрузиться в дрему.
— Скажите госпожа, кто вас мечу учил? Больно ловко, вы того рыцаря свалили?
-Отец, Микал, а ты зачем интересуешься?
-Я доспех помогал снимать с его тела. Вы доспех-то осмотрели?
-Осмотрела, сегодня.
— Вот я и говорю, велик вам доспех-то и тяжел, не подходит он вам. И не продадите, вы его здесь, задорого.
— Ты, что ли купить хочешь?
— Обменять предложить, хочу. — Женя хмыкнула, хитер кузнец, по дешевке, решил кольчугой обзавестись. Память Эвины, да и знание истории, подсказывали, что кольчуга дорогой девайс, а уж полный кольчужный доспех, не всякий рыцарь мог себе позволить. Но кузнец, прав, здесь ее за реальную цену не продать и нести в мешке на продажу, далеко, да можно и потерять по дороге.
-А, ты ее себе хочешь взять, или продать кому?
-Нет, себе. Слышали, какая беда грядет, вдруг, наши старшие решат воевать, а у меня доспеха нет.
-Я-то не возражаю, только, давай скажу, что мне нужно, а ты думай, где взять.
Женя стала перечислять: — Мне надо две простых рубашки моего размера и одну теплую, двое штанов, один кафтан из плотной ткани, или куртку. Затем, плащ от дождя, новые сапоги по ноге, мерку можешь сейчас снять, отрез мягкой белой ткани (она мечтала соорудить себе, нечто вроде белья), ну и сумку какую-нибудь, что бы все сложить.
-Однако, — почесал затылок кузнец.
-Что, Микал, много? Могу меч рыцаря добавить.
-Нет, госпожа, даже мало, но найти это все с маху. — Он покачал головой: — Я бы, еще предложил поддоспешник стеганный, старый, но ещё хороший, набитый пенькой. Он мне мал, а вам бы подошел. Я его перешил, пенька свежая. Еще, шлем пехотный, щит круглый, ну и, арбалет ещё, охотничий, с болтами. А меч, оставите себе, мне он не почину. Вы клинок не смотрели?
-Нет, а что в нем такого, меч как меч.
Микал, осуждающе, цокнул языком: — Я его осмотрел, когда доспех собирал. Сдаётся мне, что все богатство рыцаря, было в его мече и доспехе. Клинок выкован из халифатской стали, ее купцы возят из города Хайрабута. А, в вольных городах, на юге, эту сталь в клинки куют и к нам продают. За такой меч, можно деревню купить. Скорей всего, он достался рыцарю как трофей, а вы, говорите, простой меч.
-Вон что! Только, он мне тяжелый, и длинный. Ладно, думай, решай, ищи и будет тебе кольчуга.
Говоря это, Женя поднялась с лавки. Стефан, давно уже стоял рядом, держа в руках клинки. Осмотрев, меч и кинжал, она убрала их в ножны, и добавила:
-Цену за работу, включи в общий список, — Микал махнул рукой, мол, мелочь, какая,— как найдешь, приноси все к Гийому.
И девушки пошли обратно, оставив на лавке задумчивого кузнеца.
На следующий день, дочки кузнеца опять сидели в комнате у Жени и пряли, а часов около десяти, с улицы через окно, послышался перестук копыт и дребезжание телеги. Подвода остановилась перед усадьбой, селяне приветствовали возницу и пассажиров, а Стана, подскочила с лавки, и с криком: "Папка приехал!", бросилась к окну. Выглянув наружу, она вихрем выскочила за дверь, за ней следом вышла и Милица, встречать отца. Жене стало интересно, что будет происходить на площади, принялась смотреть в окно.
Местные жители, узнав о приезде старосты, побросали свои дела и подходили на деревенскую площадь. Гийом стоял возле телеги и ожидал когда соберутся односельчане, раскланиваясь со знакомыми, и о чем-то беседовал с незнакомым угрюмым мужиком, сидящем в телеге. Наконец, на площади стало не протолкнуться, староста окинул взглядом толпу, проверяя все ли здесь и запрыгнув в телегу, встал в полный рост.
-Братья и сёстры! — Он, сейчас, казался римским трибуном, словно сошедшим с картинки из учебника истории.
— Все вы знаете те слухи, которые доходили до нас. Все это, правда, в наш лес пришли рыцари короля Готлиба, командует ими опытный воин — сэр Корадок. Два отряда идут вдоль тракта, занимают деревни, переписывают жителей и назначают оброк. Событие оказалось настолько серьезным, что принять по нему решение быстро, мы не могли. Очевидцы рассказывали нам страшные вещи, в которые трудно поверить сразу. Выслушав их, мы долго обсуждали, что нам предпринять. Высказывались разные предложения, но всё-таки, наше собрание решило, чтобы не лишиться своей свободы, своих домов, и защитить своих дочерей и жен, мы должны выйти на бой!
От этого известия народ на площади зашумел, заголосили женщины. "Вот тебе и печки-лавочки", — пробормотала Женя. Гийом, опять поднял руку и прокричал:
-С нами, приехал уважаемый Якоб. Когда-то он жил в селе Сосновом, оно стало первым, куда пришли рыцари. Послушайте, что он вам расскажет!
Мужик в телеге, поднялся рядом с Гийомом и начал говорить:
-Меня зовут Якоб Дуб, я из села Соснового, что в двух днях пути от крепости Керак. В то время у меня, еще были жена и две дочери, младшей исполнилось шестнадцать лет, а старшей семнадцать, было крепкое хозяйство и дом. Однажды, к нам пришли воины короля Готлиба и собрали всех на площади, а солдаты обыскали дома, и забрали все оружие, которое смогли найти. Их командир сказал, что оказывается мы не хозяева на своей земле, а рабы нового короля, наши дома, скотина, земля и мы сами, принадлежим ему. У нас есть только право работать, и платить оброк. Тех, кто возмутился, сразу же убили, а всех парней собрали в отряд и увели в Керак, в рабский караван. Нас же, кто остался, отделили от семей и заставили строить стены вокруг села, а остальных выгнали из деревни в поле. Когда мы возвели частокол, нас отпустили, а солдаты поймали молодых девушек, и увели в крепость. Среди тех несчастных, оказались и мои девочки! — Якоб всхлипнул, и вытер кулаком глаза.
-Каждый вечер, мы с женой, ходили к крепости, узнать о наших дочках, просили солдат, вернуть их, а они смеялись и глумились над нашим горем, но через несколько дней, все-таки отдали их тела, со следами издевательств. Мои Кора и Эйра не смогли пережить надругательств, и наложили на себя руки. Жена не пережила боль утраты, и повесилась в лесу. И тогда, я пошёл в другие деревни, чтобы рассказать остальным обо всем и предупредить.
Он повернулся к Гийому: — У меня, не осталось ради чего жить, только жажда мести! Записывай староста, меня в дружину!
Дальше Женя перестала слушать, отошла от окна и села на кровать, обхватив руками голову. Эмоциональная речь этого Якоба, сильно ее потрясла и напугала. Ей казалось, как будто какая-то тьма, наплывала на этот счастливый и беззаботный мирок. Война стояла на пороге и стучала в двери, только это не ее война, она чужая здесь, да и не воин, не смотря на все странные фокусы. Ее рациональное сознание землянки говорило: " Беги, спасайся, кто эти люди для тебя, чтобы о них думать!"
— Что же делать, как поступить? — Спрашивала она себя, пытаясь угадать своё место в этой кутерьме. На короткий миг она представила симпатичные личики дочек Гийома, а потом, мысленно увидела, как их насилуют какие-то солдаты. Девчонки уже не сопротивляются, а только, с мольбой смотрят на нее и шепчут: " Помоги!". Женькины кулаки сжались от злости так, что ногти впились в ладони, ей захотелось рвать, убивать этих незнакомых воинов, ненависть захлестнула ее.
— Нет, надо пройтись по улице, а то свихнусь тут, в этих четырёх стенах!
Она подпоясала рубаху ремнем и спустилась в низ. В доме жизнь замерла, все обитатели находились где-то на площади, Женя заглянула на кухню, прошлась по горницам, и вышла на задний двор, а там, на лавочке, в тени яблони сидела Кэтрин. Ее плечи поникли, на лице проступили морщины, как будто дурные вести добавили ей лет. Женя присела рядом, а женщина посмотрела на нее потухшим взглядом, потом опять отвернулась и заговорила:
— Вторую ночь мне снится один и тот же кошмар. Я вижу, в этом сне поляну, устланную трупами и ворон, пирующих на них. Я вижу там своего мужа, пустыми глазницами смотрящего в небо. Рядом лежат Кром, в изрубленном доспехе и с бородой красной от крови, и тело Эрмета, без головы. Вокруг лежат остальные ополченцы нашей деревни, там все, кто ушел с ними на битву. Они не вернуться обратно, все останутся там.
Женя с удивлением посмотрела на женщину, подумав невольно, все ли у неё в порядке с головой.
— Да с чего вы так решили, тетя Кэтрин, ваши мужчины опытные, воевать наверняка умеют!
— Ты не понимаешь, я уверена в своём муже, ведь он служил кузнецом в дружине у короля. Уверена в Эрмете, он служил десятником у лучников, а Кром, самый опытный воин и где только не бывал. Многие наши мужчины когда-то служили у баронов в дружинах или вольных ротах и умеют воевать. А вот в ополченцах из других деревень, я не уверена, многие из них оружие в руках не держали. Если они сойдутся с рыцарями Корадока, то не выдержат натиска и побегут, а наши мужики останутся. Будут стоять насмерть, давая возможность им спастись, так все и погибнут.
Женщина уткнулась ей в плечо и зарыдала. Женя пыталась успокоить ее, а сама удивлялась такому анализу обстановки. Наверное, супруга Гийома многое повидала в жизни, а может, прислушивалась к разговорам мужа и его друзей, и делала выводы. Если аналитика Кэтрин верна, то получается, у местного ополчения нет шансов на успех. И ей, как перед схваткой с рыцарями, вновь захотелось помочь этим парням. Захотелось, чтобы Гийом вернулся к своей Кэтрин, чтобы его дочки продолжили жить счастливо. Она вдруг поняла, что ее место среди ополченцев и решила идти с ними. Решившись на это, почувствовала, что сделала правильный выбор, как будто судьба и подводила ее к этому. Тут вспомнились слова того странного воина из сна: "Чтобы вернуться домой надо умереть в бою" и " Ты выбрала свою судьбу, если спрячешься, она тебя все равно найдет". Девушка хмыкнула и посмотрела на небо:
— Для чего я тебе нужна, Ариох, куда ты меня ведешь?
Но, небесная бездна молчала. Ни какого знамения не случилось, молния не ударила и огненные письмена не зажглись. Пока Женя занималась психоанализом, Кэтрин выплакалась и ушла в дом. Посидев еще некоторое время, девушка собралась уходить, но, неожиданно, прибежал мальчишка-посыльный, Гийом вспомнил о ней и приглашал на беседу. Как пояснил гонец, староста и самые уважаемые жители собрались в трактире и решали вопросы сбора ополчения.
— Ну что ж, пойдем, посмотрим на местный штаб гражданской обороны.
Народ продолжал толкаться на площади, мужчины, в основном, собрались возле крыльца трактира, кто-то входил внутрь, кто-то выходил. Женщины крутились возле колодца, разбившись на группки по возрасту и соседству и причитали о своей доле.
От одной, такой группы, Жене помахала рукой Стана, чтобы шла к ним. Девушка махнула в ответ, не сейчас, и, напустив на себя бравый вид, пошла к трактиру. Мужики, с удивлением смотрели на нее, а за спиной, качали головами. Не обращая на них внимания, толкнула дверь и вошла в большой, полутемный зал местного "клуба".
Напротив входа находилась барная стойка и делила зал на две части, на большую, в которой стояли столы с лавками, и малую, с кухней. За столами, в основном, сидели молодые парни и бурно обсуждали новость, провозглашали тосты. За стойкой стояла дородная тетка в сером рабочем платье и фартуке, и наливала из бочонка ковшом эль в кружки. Пара девушек официанток, разносили их по столам, попутно упражняясь в словесной перепалке с парнями, но ни каких похабных или грубых шуток в их адрес не звучало, ни кто их по заду не шлепал. За одним из столов сидел Микал и тихо беседовал с двумя степенными мужами, Женя сразу направилась к нему:
-Здравствуй Микал, ну как, все нашел, что обещал?
-О, госпожа, здравствуйте! К сожалению, не все, но кое-что есть.
-Вечером, неси все в усадьбу и доспех обещанный, захвати.
-Сделаю, а вы, кольчугу можете вечером отдать? А, я потом с вами рассчитаюсь, надо ее осмотреть, ведь скоро в поход.
-Знаю, не переживай, отдам.
Женя спросила, где ей Гийома найти, мужчина махнул рукой в сторону стойки, и она прошла туда. Староста и его друзья, сидели за отдельным столом, голова к голове, и что-то обсуждали.
-Доброго дня уважаемые, вы хотели меня видеть? — Женя присела на свободное место.
— И тебе дева, светлого дня. Представься, кто ты, откуда, кто твои родители? — За всех, спросил Гийом и добавил с усмешкой: — А то, в прошлую встречу, ты назвалась Эдвином, наверное, с испугу.
— Меня зовут Эвина де Бове, мой отец — Эрвин де Бове, а мать, Герда.
— Не ври, — произнес Эрмет, — мы хорошо знали сэра Эрвина и леди Герду, по крайней мере, в лицо. Нет у тебя с ними сходства. Цвет волос у тебя такой же, как у матери, не спорю, но это не признак родства, людей с такими волосами у нас много.
— Я видел, как ты убила того рыцаря, — отозвался Кром, — так рубят неверные из южных халифатов, своими кривыми мечами. Сэр Эрвин, хороший рыцарь и всегда предпочитал прямой меч, такому удару он научить не мог.
— " Ого, а Эвина, оказывается, не дочь своего отца! Какой-то индийский сериал получается!"
— Мне Стана похвасталась, что сказки ты, необычные знаешь, не такие, как наши. Откуда? — Добавил Гийом.
— Из книг, конечно же, — машинально, пожав плечами, ответила девушка и поняла, что сказала глупость. В этом мире книги писались от руки и стоили дорого, а рыцарь де Бове не мог тратить свои скудные средства на их покупку. Гийом подобрался, как ищейка, взявшая след и принялся сверлить ее взглядом.
— "Вот блин, прямо ФСБ, какое-то!" — Подумала Женя, изучая свои ногти: — " Может правду им рассказать? Пожалуй, не стоит, примут за сумасшедшую или ведьму!"
— А вам, не все ли равно, кто я и откуда. Ну, придумайте себе какую-нибудь удобную версию, чтобы легче спать. Например, что я принцесса из далеких земель, а к вам, в чащу, меня отправил злой колдун, когда я отказала ему, в телесной близости. Или вот, еще маленькую, меня украли работорговцы, продали на юг, в гарем халифа, а я выросла, сбежала и в составе вольных рот, добралась, до родных мест. — От ее слов, Гийом и Эрмет оторопели, а Кром накладывал на себя знак Единого, для защиты от зла. Женя посмотрела на них и хихикнула:
— У вас уже волосы седые, а в сказки, все еще верите. Поймите, я вам не враг. По-моему, я доказала это, когда, недавно, стояла в одной шеренге, вместе с вами. И кстати, я иду вместе с ополчением.
— Вот только девчонки нам не хватало! Идите, лучше, гобелены ткать, воинское ремесло не для женщины. — Произнес Эрмет.
Неожиданно, Женьку как будто шилом кольнули, она осознала себя уже на ногах и нависающей над старым лучником. Услышала себя как бы со стороны:
— Я, для тебя, не девчонка, холоп безродный, а леди Эвина! И ни тебе решать, где мне нужно находиться! — Рука у нее тянулась к поясу, где должен висеть кинжал. Эрмет в долгу не остался, тоже встал со своего места и, зыркнув, медленно проговорил: — Я не холоп, и им ни когда не был. Советую вам запомнить, а вот леди вы или нет...
Но их словесную перепалку прервал хлопок, Гийом, со всей силы, грохнул кулаком по столу. От удара подскочили кружки с элем и миска с мочеными яблоками, а в зале стало тихо. — Хватит, дурака валять! Эрмет, держи себя в руках, а вы леди, успокойтесь, ни кто вас оскорбить не хотел и не тянитесь к кинжалу, его все равно нет.
В разговоре возникла пауза, Женя села на своё место, а Гийом, выстукивая пальцами дробь, задумчиво смотрел на неё.
— Скажите, леди, а зачем, вам в ополчение, для чего?
— Зачем... — Она задумалась, не зная как ответить, ведь им не расскажешь про сон и бога. Не ответишь, что этот бог, просто "загнал ее в угол", принуждая лезть в пекло, а она, просто хочет домой. Поэтому, решила сыграть патриотку: — Затем, уважаемые мэтры, что я, как и вы, мерсийка и вокруг, тоже моя земля. Я не обещаю, что как воин, встану с вами в строй. Но как знать, вдруг и моя помощь окажется кстати.
Опять, за столом стало тихо. Кром и Эрмет переглянулись, а Гийом, сложив руки на груди, вздохнул и произнёс:
— Ну, что ж, если высокородная леди, хочет свернуть себе шею, то кто мы такие, чтобы мешать. Считайте себя в ополчении. Выходим послезавтра, утром. Иметь при себе щит, доспех, копье, можно арбалет или лук, запас еды на три дня, ну а меч, у вас уже есть. Провизию возьмете у Марго, — он кивнул в сторону трактирщицы, — скажите, что ополченец, она выдаст.
Женя, поняв, что разговор окончен, попрощалась и ушла, а в след смотрели три задумчивых взгляда.
— Что скажите друзья? — Спросил Гийом.
— Мне про принцессу и колдуна понравилось, — сказал Эрмет, отпив из кружки. — Знаете, мне постоянно кажется, что где-то видел ее. Есть в ней, что-то знакомое, а вспомнить не могу. Может, она — чей-то бастард?
— Понятно все с тобой, менестрель наш. Хотя, ты прав, есть в ней, что-то знакомое, а ты Кром, что добавишь?
— Мы не видели дочь сэра Эрвина, поэтому, сравнивать не с чем, она может быть ею, но все перечеркивает умение, рубить кривым мечем. Сэр Эрвин не мог этому научить, да и не стал бы, так что я думаю, она врёт. Только, дочь или не дочь, нам все равно, наших проблем это не решит. Махнем на неё рукой, да и будем свои дела делать, вот например, надо ополченцев наших собрать, проверить, кто, с чем пойдёт и чего не хватает. Вот так я думаю, староста.
— Ты прав, не наша это проблема, что ж, займемся своим делом. — Согласился с другом Гийом.
Женя, в это время, гадала, почему она так разозлилась на Эрмета, ведь будь у неё кинжал, могла и убить. Нечто похожее, случилось на площади, когда ее встретили. Поразмыслив, решила, что прежняя хозяйка ее тела — аристократка и вокруг, мир с социальными перегородками. Она же, привыкла жить при демократии и толерантности, где как бы все равны. Тело напомнило ей, что она — дочь рыцаря и должна вести себя соответственно.
После обеда, пришел Микал, он не стал ждать вечера, кольчугу не терпелось получить. Когда Женя спустилась во двор, кузнец стоял у входа, опираясь плечом на воротный столб, а у ног, лежал объемный мешок и круглый щит. Увидев ее, он отлип от столба и, воскликнул: — Вот, принес все, что нашел.
— Ну, давай, показывай!
Микал взял в руки щит и как заправский купец стал нахваливать, крутя в руках: — Вот, доски из вяза, два года сохли особым способом, края оббиты железной полосой.
Со вздохом добавил: — Себе делал, старался.
-Тяжеловат, получился, — сказала девушка, одев на руку, Микал развел руками, мол, что ж поделать. Сделала пару шагов, взмахнула им, отбивая удар, опробовала ремень для переноски на спине: — Ладно, беру.
Помощник Гийома кивнул и потянулся к мешку. На свет появилась стеганая куртка, темно-зеленого цвета, чем-то похожая на русскую фуфайку, только швы прошивались суровой ниткой, а застегивалась специальными ремешками, надвинув полы, одну на другую.
— Микал, ты мне тулуп принёс?
— Нет, госпожа, это дуплет, доспех такой. У него внутри пакля, я сменил ее на новую, а заодно и подкладку. На продажу делал, примеряйте.
Женя надела этот дуплет. В плечах, он оказался широковат, а нижний край доходил до колен, но запахнув полы одну на другую и стянув их ремнями, подогнала по размеру. Затем, подхватила щит и сделала несколько шагов, двигаться ничего не мешало. Правда, был один недостаток — жарковато.
— Не сомневайтесь, госпожа, скользящий удар меча и стрелу на излете, выдержит, только избегайте прямых, колющих.
— Уговорил, беру, дальше показывай.
Следующим, появился шлем, склепанный из полос железа, в форме кулька. По нижнему краю шла железная полоса с кольцами под ремешок, на затылочной части крепилась кожаная бармица. Микал, вытащил из мешка еще войлочную шапочку, напоминающую тюбетейку. С ней, шлем сел плотно, постучав по нему кулаком, она махнула рукой, что берет. Следующим лотом их обмена стал тряпичный ком, смотанный из двух штанов и рубах, из отбеленного полотна.
— Ну, на конец-то, хоть что-то моего размера! — воскликнула девушка, прикладывая к себе, то штаны, то рубахи. Ей уже надоело носить одежду на два размера больше. Микал, глядя на нее, улыбнулся и достал свернутый кусок шерстяной ткани, Женя, увидев ее, взвизгнула от радости. Материал оказался мягким и не колючим, размером метр на метр. Ну вот, работу себе на ближайший день, она нашла, будет у неё бельё.
— Это все, что удалось найти. — С сожалением произнёс Микал. — Я вам еще арбалет обещал, позже принесу, кое-что подмажу и проверю и с ним, вещевой мешок и болты
До вечера, Женя потерялась для общества, она шила бельё. Дочки Гийома крутились рядом, разглядывая выкройки, нарисованные углем на ткани. Все расспрашивали, где же такое носят? Девушка ответила наобум, что такой фасон встречается в гаремах, и пришлось ей рассказывать о странах ислама, все, что знала. Так они провозились до вечера, а на следующий день продолжили, сшивая выкройки суровой ниткой. К обеду закончила, как раз пришел Микал, принёс обещанный арбалет с запасом болтов и мешок для вещей. У новой игрушки оказалось простое, без вычурных красивостей гладкое ложе, тетива натягивалась с помощью специального рычага — "козьей ноги". Особенно ей понравилось, что можно возводить оружие не только рукой, но и наступая на рычаг ногой. Что она и проделала, уперла арбалет в землю и надавила носком сапога, послышался скрип и щелчок фиксатора тетивы, девушка подняла оружие и, направив его на забор, нажала на спуск. Тетива резко и звонко щелкнула, а Женя улыбнулась, на ее взгляд, это самое полезное оружие для неё. Лучше бы, конечно, пистолет или автомат, но чего нет, того нет и за это спасибо судьбе, теперь можно оборонять себя на расстоянии. " Вот ведь, как жизнь сложилась, — подумала она, — там, айфону радовалась, а здесь — арбалету!"
— Ну как, госпожа, устраивает он вас?
— Спасибо, хорошая игрушка, что ещё принёс?
— Вот, мешок, какой вы просили, а в нем, колчан на два десятка болтов и полсотни запасных, ещё плащ, правда, ношеный, у одной семьи выменял на новый нож.
— Что ж, Микал, считаю нашу сделку завершенной, можешь идти.
Мужчина попрощался и ушёл, а девушка поднялась к себе, сложила обновки и, взяв мешок, пошла к Марго за едой. Оказывается, пока она занималась своим важным делом, народу в деревне прибавилось, подошли отряды из деревень Медвежьего и Огнищанского, еще артель смолокуров в полном составе. По площади ходило много чужих молодых парней, они пытались флиртовать с местными девушками, много мужчин стояло возле трактира. Со стороны кузницы доносился стук молота, наверное, кузнецов завалили работой. Получив провиант, остальное время она осваивала свой арбалет.
Вечером, вся семья старосты собралась в главном зале, на прощальный ужин. Кэтрин подкладывала Гийому самые вкусные куски, подолгу смотрела на него, с грустью. Ее муж храбрился, пытался казаться бодрым, иногда шутил, но Женя видела, что нет, нет, да задержится его взгляд то на Милице или Стане, а широкая сильная ладонь опустится на плечо жёны или обнимет ее за талию. Замечая это, девушка чувствовала себя лишней, ведь наверняка, Гийому хотелось провести вечер с семьёй, сделать какие-то распоряжения, на случай, если не вернётся. Она не стала долго сидеть, быстро все доела и поднялась к себе. Ещё раз, проверила свои вещи, собрала мешок, а потом, легла на кровать и стала вспоминать мать и отца, своих подруг, пытаясь воспоминаниями, заглушить свой страх перед будущим. За окном слышался девичий смех, кто-то из молодых ополченцев прощался с подругой, где-то на краю села, кто-то пел грустную песню о судьбе воина. Неизвестный певец своим голосом, нагонял на девушку тоску, в конце концов, она не выдержала и закрыла окно. Уже лёжа под одеялом, в который раз спросила себя, может остаться и ни куда не ходить, ее в трусости не обвинят. А вдруг, это будет упущенный шанс, чтобы вернуться домой, а она об этом не узнает. Она сказала себе: "Будь, что будет" и спокойно заснула.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
