Воин, солдат, убийца

Рив. Воин, солдат, убийца. Его всякий раз восстанавливали после тяжелых ранений. Но однажды списали. В пустыню. Без имплантов, без долговременной памяти, но с базовыми навыками и улучшенной регенерацией.

ВОИН, СОЛДАТ, УБИЙЦА

Выжить. Обязательно выжить. Назло судьбе, назло лейтенанту Уолесу, сержанту Картеру, крысам из штаба Компании, пустынным волкам, песку, который повсюду, жажде, которую невозможно терпеть... Выжить назло всем. А потом отомстить. Страшно! Так, чтобы при упоминании о Риве Блэкхокере даже у самых храбрых и небрезгливых седели волосы и кровь застывала в жилах. А он... Он сможет, он выдержит, и — он вернется...

Рив с трудом передвигал ноги, увязающие в мелком, похожем на пыль песке. Бывший капрал брёл по пустыне вторые сутки.

Страстное желание жить гнало его вперёд, а мысли о мести не давали сойти с ума.

Жаркие дневные часы Рив провёл, зарывшись в песок рядом с зарослями каула — колючего древовидного кустарника, который, по слухам, аборигены использовали наряду с кизяком в качестве топлива. В слабой тени стволов и ветвей то дело сновали юркие ящерицы, изредка шныряли мелкие грызуны, гремели чешуйками змеи — соседство не самое приятное, зато никакие зыбучие пески или блуждающие дюны не подберутся к заснувшему и не утянут его в "мир вечной охоты".

Снова в путь капрал двинулся, лишь когда оранжево-красный Ра основательно зацепился за кромку барханов. Жара спала, духота понемногу ушла, а вместе с ней отступила и жажда. Впрочем, уже через пару часов, когда на небе взошли обе луны, серебристая Ал и голубоватая Ку, она с новой силой навалилась на Рива. Желание пить... нет, даже не пить, а хотя бы просто смочить водой потрескавшиеся губы, стало почти нестерпимым. Однако Рив продолжал идти. Он знал: в движении жизнь. Ведь рано или поздно, если никуда не сворачивать и строго выдерживать направление в ту сторону, где ветки каула длиннее, обязательно выйдешь к оазису. А чтобы не получилось слишком поздно, двигаться надо быстро. Но и бежать не стоит. Потому что когда бежишь, непременно потеешь, а вместе с потом из организма уходят драгоценная влага и не менее драгоценная соль.

Блэкхокеру повезло. К полуночи он наткнулся на "рощу" таратов. По уверениям яйцеголовых умников из научного отдела Компании эти растения, похожие на терранские кактусы, настоящими растениями не являлись. Они были, скорее, грибами, но обладающими способностью к фотосинтезу. Поэтому, с одной стороны, тараты имели плотную зелёную кожу и жёсткие листья-иголки, а с другой — являлись обыкновенными плодовыми телами обширной "грибницы", простирающейся на многие мили. Большую часть "найденных" под землей минеральных веществ и воды грибница передавала тянущимся наружу мясистым "отросткам". Местные кочевники добывали из них воду, а мякоть съедали. Рив, к сожалению, не мог поступить так же. Чтобы разрезать "шкуру" тарата, требовался острый нож, а его у капрала не было. Была только заостренная "палка" — кривоватый шип, выломанный из кауловых зарослей. Длина десять-двенадцать дюймов. Хватит, чтобы проткнуть брюхо врагу, но для разделки "кактусов", увы, не подходит.

Рив не стал ломать своё единственное оружие, пытаясь использовать его вместо ножа. Он поступил проще. Нашел подходящий камень, вбил с его помощью шип в середку одного из "грибов", примерно на половину длины, потом расшатал, вынул и вбил заново, только уже под углом. Секунд через пять по импровизированному "клину" начал стекать "сок".

Вода из сердцевины тарата была горьковатой на вкус. Однако измаявшемуся жаждой капралу она показалась настоящим нектаром. Рив оторвался от "кактуса" лишь минут через десять, когда слизнул с деревянной "заточки" последнюю каплю "грибного сока". Настроение поднялось, идти по пустыне стало чуть-чуть веселее.

Перед самым рассветом Блэкхокер услышал позади "плач". Человек ускорил шаги. К сердцу подступил липкий страх пополам с досадой. Он же почти добрался до цели, и вот на тебе — новая напасть — зорсы. Серебристая Ал к этому времени уже зашла, но света оставшейся Ку вполне хватало, чтобы различить в полумиле к востоку ещё одну "рощу" таратов. К ним Рив и направился. Практически побежал, поскольку терять всё равно было нечего. Имелись бы при себе броня и оружие, он бы и не подумал никуда убегать. Спокойно остановился бы и перестрелял всю стаю. И даже удовольствие получил бы. Зорсы, иначе пустынные волки — существа довольно настырные. Уж если встали на след, будут гнать жертву до тех пор, пока она не превратится в добычу. Стрельба по вёртким живым мишеням могла бы стать интересной, но, увы, так и не стала — стрелять было попросту нечем. И не из чего.

Единственный шанс для себя Рив видел в темнеющей впереди "роще". Если таратов много, он просто нырнёт в заросли и уже там будет держать оборону. Зорсам, привыкшим нападать стаей, придётся в буквальном смысле грызть колючие "кактусы", а затем сражаться с жертвой по очереди, пока та не устанет и не допустит ошибку или пока не кончатся сами зорсы. В любом случае бой завершится ещё до полудня. В полдень Ра встанет в зенит, и пустыню накроет жара, а в это время не то, что драться, даже пальцами шевелить тяжело. Всё живое прячется в тень и притворяется мёртвым. Поэтому и охота на двуногую дичь прекратится сама собой. Зорсы просто уйдут. Уйдут пережидать зной в известных лишь им убежищах и урочищах...

Рив нёсся к спасительным "зарослям". Сердце рвалось из груди. Уставшие ноги тонули в песке, спотыкались о камни, лёгкие вместе ровного шума выдавали какой-то болезненный хрип. А волчий "плач" раздавался всё ближе. Казалось, минута-другая, и хищники настигнут добычу...

Удача вновь улыбнулась капралу. До "рощи" он добежал раньше зорсов. Добежал и... обреченно выругался. "Роща" оказалась "плантацией". Совсем недавно, сутки или двое назад, кто-то аккуратненько, "под гребенку", срезал верхние самые сочные части таратов, оставив после себя лишь высохшие, причудливо скрюченные, истончившиеся без влаги обрубки-стволы. Через пару дней они окончательно превратятся в труху, а на их месте взойдёт из "праха" и, продолжая вечный круговорот жизни, потянется к небу новая зелёная поросль...

"Уау-у-у", — послышалось совсем рядом.

Рив развернулся. Ему ничего больше не оставалось, кроме как продать свою жизнь подороже. Пускай при списании его лишили боевого импланта и всех прилагающихся баз данных, но опыт... Ни один наниматель не мог избавить капрала от опыта сотен боёв. И не учебных, а тех, где на самом деле решалось, кому жить, а кому умереть. Вся жизнь Рива Блэкхокера, насколько он её помнил, состояла из них. Постоянная, закаляющая душу и тело борьба за существование. Ежедневные драки за лишний кусок хлеба в сиротском приюте на Сторции, бесконечные разборки с такими же, как он, отморозками из конкурирующих уличных банд, отстаивание своего права быть личностью, а не мясом, в учебке, самоубийственные рейды космодесанта на захваченные цаплингами планеты, подавление мятежей в отколовшихся от Лиги Свободных Звёзд секторах в составе охранных частей, череда карательных акций и просто диверсий на службе в частной военной компании "Поларснэйк"... Всё это — нет, не давало Блэкхокеру ещё один шанс — оно лишь обещало ему: "Погибнешь, сражаясь. Умрёшь бойцом, а не жертвой..."

Сжав в пальцах "заточку", Рив злобно оскалился.

"Ну что, твари?! Кто первый?!"

Слегка присев и чуть отведя руку с оружием, капрал быстро стрельнул глазами по сторонам. Стая уже должна была окружить добычу, поэтому следовало понять, где вожак. Первый прыжок — его, значит, ему же и первый удар...

Странно. Никакого движения Рив не заметил. По крайней мере, поблизости.

"Ау-у-уа", — внезапно "заплакали" слева.

Человек на мгновение замер и... едва не расхохотался в голос.

В голубоватом свете луны мелькнул обрубок хвоста и плотно прижатые уши.

Двуногую дичь гнал один-единственный зорс. Видимо, такой же изгой, как и Рив. "Списанный" собственной стаей.

Свалявшаяся клочковатая шерсть, проплешины на боках, струйка слюны, стекающая со сломанного клыка. Когда-то это был матёрый и сильный зверь, может быть, даже вожак. Но сейчас... нет, сейчас он тоже опасен. Опаснее многих своих сородичей. Ведь, как и Блэкхокеру, ему терять нечего. Альтернатива простая. Погибнуть бойцом или сдохнуть от голода. Похоже, что этот зорс выбрал первое.

Все оставшиеся силы он вложил в свой последний прыжок.

Рив принял зверя выставленной вперёд левой рукой. Боли от полоснувших по предплечью когтей он почти не почувствовал. Зорс, хоть и выглядел истощенным, но всё равно весил немало, фунтов под сто или больше. Поэтому капрал не стал останавливать бросок пустынного волка. Он его просто продолжил. Резко шатнулся назад и, увернувшись от клацнувших возле горла клыков, швырнул хищника через себя.

На песок они рухнули вместе. Оказавшийся сверху Рив со всего размаха вонзил деревянный шип в шею придавленного к земле зверя. Секунд пять он удерживал сучащего лапами зорса, а когда тот затих, выдернул из звериного тела "заточку" и молча припал губами к багровой струе, хлынувшей из пробитой шипом артерии. Так делали сотни и тысячи поколений охотников. Так поступил и Рив. А потом, напившись вдоволь крови врага, человек вскочил на ноги и, вздев к небесам руки, издал торжествующий то ли рев, то ли клич. Клич победителя. Эту схватку он выиграл. Как выигрывал предыдущие. Как победит и в тех, что ещё не случились...

До оазиса Блэкхокер добрался поздним утром. Ра уже вовсю припекал. Голые плечи капрала горели огнем. Прикрыть их от палящих лучей было нечем. Из одежды имелись только исподнее, форменные штаны с цифровым камуфляжем и такого же цвета майка. Ремень, конечно, отсутствовал. Трое суток перед "списанием" Рив провёл в камере, и этот предмет солдатского гардероба тюремщики отобрали в первый же день. Хорошо хоть ботинки оставили. Крепкие, самозатягивающиеся. Без них Блэкхокер не одолел бы и трети пути. Стёр бы ноги до самых костей, и никакая ускоренная регенерация не помогла бы. Её, кстати, тоже не стали "отнимать" у приговорённого. Только не из соображений гуманности, а исходя из простой экономии. Любая операция по изменению человеческого генома стоила денег. Тратить их на списанного по приговору никому бы и в голову не пришло. Это в начале, когда заключают первый контракт, такие затраты выглядят обоснованными. Чтобы солдат служил, а не просто тянул лямку и "отдыхал" после ранений в госпиталях, он должен сам восстанавливаться от легких и средних травм, ран и увечий. День-два усиленного питания, и боец снова в строю. Заказчику — не важно, государственному или частному — нет смысла думать о разных "глупостях". У него другие заботы. Максимум, что он может себе позволить по отношению к списочному составу подразделений — это выделить наиболее ценных и разрешить им поваляться на койке лишние пару недель, заменив боевой имплант медицинским. Оторванную голову с его помощью, естественно, не пришьёшь, а вот вырастить "потерянную" конечность или, к примеру, какой-нибудь "пришедший в негодность" внутренний орган — почему бы и нет?

Блэкхокера подобным образом восстанавливали пять раз. Правда, это было давно. Во время службы в космодесанте. Тогда 8-я дивизия не выходила из тяжелых боёв несколько месяцев. Цаплинги наступали по всем фронтам, и людям приходилось несладко. Немного полегче стало, когда объединенный флот отвоевал инициативу, и война из мясорубки позиционных сражений постепенно, шаг за шагом, перешла в маневренную фазу. Потери уменьшились, количество побед начало превышать количество поражений, а десантники получили, наконец, долгожданную передышку. Потом были и глубокие рейды в тылы противника, и зачистка освобожденных звёздных систем, и борьба с вражескими пособниками... Рив всё это помнил. Не мог лишь вернуться назад и исправить допущенные когда-то ошибки. Ведь именно с них началось его падение в пропасть, стоившее друзей, карьеры, а, возможно, и самой жизни. Нынешней жизни, в которой остались лишь ненависть и желание отомстить. За сломанную судьбу, за погубленные надежды, за себя, превратившегося в конце концов в настоящего зверя. Убийцу без рода и племени...

Оазис располагался в низине между холмами. Вместо песка окрестности покрывали камни, а окружающие оазис возвышенности состояли только из твердых пород. Видимо, поэтому пустыня и не смогла отвоевать для себя еще один клочок территории. Совсем небольшой, несколько акров "живой" земли, пара десятков пальм, жестколистный кустарник, трава и, самое главное — маленькое озерцо или, скорее, лужа, пересыхающая, по всей видимости, в дневные часы и вновь наполняющаяся водой ночью.

Рив долго следил с вершины холма, что происходит внизу, но ничего подозрительного не обнаружил. Людей в оазисе не было.

Выбравшись из-за камней, капрал сначала с опаской, а потом все меньше и меньше думая об осторожности, пошел, а затем побежал к такому манящему, такому сладостному, такому невообразимому посреди жаркой пустыни зеленому островку. Добежав до воды, он попросту рухнул в неё, больше не в силах сдерживаться, давая волю накатившему вдруг восторгу и желанию немедленно утонуть в этом крохотном озерце, а потом полностью раствориться в окружающей его зелени и прохладе.

В себя Рив пришел через несколько долгих минут, показавшихся ему настоящей вечностью.

Капрал неторопливо поднялся, вышел на берег и глубоко, с наслаждением потянулся. Словно дворовый пёс, раздобывший где-то огромную кость и спрятавший её там, куда никто никогда в жизни не доберётся. Обведя взглядом кустарник и пальмы и удовлетворенно кивнув, человек направился к ближайшему дереву. Ошибки быть не могло. Урожай с пальм еще не снимали. Присев на корточки возле ствола, Рив подобрал из травы несколько упавших сверху плодов и мысленно усмехнулся.

"Лейтенант Уолес — болван. Поленился, говнюк, изучить личное дело. Пусть теперь на себя и пеняет".

Непосредственный начальник Блэкхокера действительно лопухнулся, предложив трибуналу списать своего бывшего подчиненного на планету Радес. Его поддержал и сержант Картер, ещё один недруг Рива. Скорее всего, оба надеялись, что без привычного доступа к базам данных капрал не сумеет выжить на этой планете-пустыне. А способность к ускоренной регенерации только продлит агонию.

Глупцы! Они даже не подозревали о том, что на исходе большой войны на Радес высадился отдельный десантно-штурмовой батальон, в котором служил тогда рядовой первого класса Рив Алан Блэкхокер. За четыре проведенных здесь месяца он в достаточной степени изучил и местную географию, и особенности климата, и фауну-флору, и привычки аборигенов, и даже имена-прозвища наиболее уважаемых племенных вождей умудрился запомнить. Мало того, все эти знания Рив хранил в собственной памяти, а не в электронных "мозгах" боевого импланта. Конечно, за четырнадцать лет многое могло измениться, но уж что-что, а география с климатом наверняка остались теми же самыми. Да и межзвездный маяк, смонтированный на Радесе инженерами флота, плюс небольшой космопорт, скорее всего, сохранились...

Плоды местных пальм кочевники называли кинтами. Мясистые, сочные, по форме и вкусу напоминающие терранские финики, только побольше, они хорошо утоляли голод. Аборигены употребляли их во всех видах: свежем, варёном, жареном, вяленом и сушёном, а кроме того в компотах, настойках, наливках и в качестве главного ингредиента для производства аутентичного радесского пива и самогона.

Риву, чтобы насытиться, хватило десятка плодов. Запив кинты водой из колодца — тот располагался около "озера", а внутри на вбитом в кладку бронзовом клине висело кожаное ведро — капрал растянулся на травке возле кустов. Раскидистые листья пальм тени давали достаточно, дул ветерок, в траве стрекотали "кузнечики", и вообще — в этом случайном раю, наполненном благостностью и истомой, хотелось просто лежать и лениться, смотреть на проплывающие облака, слушать дыхание ветра и ни о чем, совсем ни о чем не думать.

Однако, как бы ему этого ни хотелось, совсем не думать о будущем Блэкхокер не мог. Задачу "дойти до оазиса" он выполнил, очередной целью стало "добраться до космодрома". Кто там сейчас хозяйничает, капрал не знал, но был уверен, что это не местные. По принятой в Лиге практике объекты двойного назначения, расположенные на отдаленных планетах, находились в ведении частных военных компаний. "Поларснэйк", например, охраняла радары на Цилии, Мисте и Катанаго и поддерживала в рабочем состоянии базу слежения за "туманными" космообразованиями на Дее. По имеющимся у Рива сведениям, планета Радес входила в зону ответственности ЧВК "Чёрные осы". Эта "контора" действовала под крышей транснациональной корпорации "АриКатано" и была прямым конкурентом для "Поларснэйк", опекаемой, в свою очередь, ТНК "R'n'G". Соперничество двух финансово-промышленных групп редко когда доходило до прямых столкновений, но стычки между курируемыми ими ЧВК происходили, можно сказать, регулярно. Особенно на "окраинах".

Нет, Рив не боялся схлестнуться с "осами". В "Поларснэйк" он уже не служил, и этого, по традиции, было достаточно, чтобы не вызывать неприязнь у бывших противников. Наоборот, любой опытный, свободный от обязательств перед прежними работодателями военный специалист сразу оказывался в центре внимания очередных нанимателей. Поэтому в том, что "Чёрные осы" предложат ему новый контракт, капрал нисколько не сомневался. Помешать заключению договора могло только одно обстоятельство: если "осы" узнают, за что Блэкхокера списали из "Поларснэйк". А впрочем, пусть даже и узнают. Главное, чтобы это случилось тогда, когда он уже улетит с этой богом забытой планеты...

Рив закинул руки за голову и, прикрыв глаза, принялся вспоминать детали последней акции.

Его группу забросили на Кариан-3. Операция проходила в обстановке строжайшей секретности. Правящий на планете клан "Торо" через цепочку посредников нанял ЧВК "Поларснэйк", чтобы те устранили верхушку "Мауту" — оппозиционного блока, имеющего неплохие шансы впервые за много лет выиграть планетарные выборы. Рива проинформировали, что "Мауту" поддерживают в "АриКатано". Капрал намёк понял. Акцию надо исполнить так, чтобы комар носа не подточил.

Эту задачу Блэкхокер выполнил. Здание, в котором собрались вожди оппозиции, взлетело на воздух. Сила взрыва была такова, что разрушениям подвергся целый квартал, а в эпицентре не осталось ни одного целого камня. По оценкам властей, погибло почти три тысячи человек. Ни Рива, ни его четверых подчиненных это нисколько не взволновало. Случайные жертвы при таких акциях неизбежны, соответственно, горевать о них нет никакого смысла. Переживать надо исключительно за себя и за результат операции, а она, как известно, завершается положительно лишь с возвращением группы.

С возвращением же, увы, возникли большие проблемы. Обещанный транспорт в точку сбора не прибыл, и через пару часов группу Блэкхокера обложили со всех сторон. Вырваться из кольца смог только Рив, остальные погибли. Спустя ещё час капрал понял, что их просто подставили. Понял, когда обнаружил в подкладке разорванного комбеза специальную метку. Такие ставились на всех изделиях, производимых компанией "Техинжсистемы" из русского сектора. "Поларснэйк" никогда не закупалась у этой фирмы. И вообще, на операцию группа ушла "чистая". Опознавательные знаки "стерли" не только с оружия, средств связи и обмундирования, но и выдали диверсантам спецгель, меняющий цвет кожи и скрывающий татуировки. Словом, ТАК опростоволоситься в ЧВК не могли ни при каких обстоятельствах. Единственное исключение: отвечающие за операцию сделали это специально. Группу Блэкхокера должны были уничтожить, а ответственность за массовое убийство возложить на русских. Зачем это понадобилось руководству "Поларснэйк", Рив догадался сутки спустя, когда "распотрошил" одного из инопланетных советников клана "Торо", захваченного около штаб-квартиры ТНК "R'n'G". Как выяснилось, интересы двух конкурирующих корпораций в кои-то веки совпали. Сферы влияния на Кариане они кое-как поделили, и теперь и той, и другой позарез требовалось выкинуть с рынка "зарвавшихся русских", собирающихся сотрудничать сразу со всеми кланами, включая и "Торо", и оппозиционный "Мауту".

Нет, осуждать своих работодателей Блэкхокер не собирался. На их месте он поступил бы так же. Однако сейчас его в первую очередь беспокоила собственная судьба.

Проблему ухода с планеты капрал решил привычным для себя способом. Он просто организовал второй взрыв. Пока полиция и спецслужбы ловили диверсанта в районе космопорта, Рив заложил заряд в подвале жилого комплекса "Торо-прим". И хотя на сей раз жертв было гораздо меньше, эффект от подрыва превзошёл самые смелые ожидания. Погибли половина руководителей правящего клана, включая президента планеты, и почти все члены их семей. В столице воцарился хаос. Все обвиняли всех, и в конце концов два теракта стали отправной точкой гражданской войны. В итоге через неделю диверсантов уже никто не искал, и Рив, притворившись обычным беженцем, покинул планету.

Единственное, в чем Блэкхокер ошибся, так это в том, что решил: "победителей не судят".

Его осудили свои. Правда, не за убийство, а за срыв планов заказчика. Или даже заказчиков. В условиях начавшейся бойни потери понесли все. И директорат "R'n'G", и их конкуренты-партнёры из "АриКатано", и местные жители. Последние, понятное дело, пострадали больше других. Однако кого и когда волновали проблемы аборигенов? Тем более, когда акции обеих компаний одномоментно — всего за одну биржевую сессию — рухнули сразу на семьдесят пять базисных пунктов...

Со стороны озера послышался негромкий всплеск, и в ту же секунду Рив распахнул глаза. Увы, ничего больше он сделать не смог. Шеи коснулось что-то холодное, и сильный удар тока заставил капрала изогнуться дугой. Потом тело снова тряхнуло, сердце и лёгкие скрутил спазм и... всё закончилось. Сознание Рива заволокла давящая темнота...

Очнулся Блэкхокер, лёжа ничком на камнях, без майки и без ботинок. Руки были туго стянуты за спиной. Полностью повернуть голову мешало надетое на шею "кольцо", какой-то объемный "обруч", по ощущениям неметаллический. "Сидел" он довольно плотно, но всё же не до такой степени, чтобы полностью перекрывать дыхание.

— Очнулся, кутао? — послышалось откуда-то сбоку. — Ну и отлично. Значит, сам до места дойдёшь.

Произнесено это было на довольно чистом "галакто", однако гортанный акцент всё-таки чувствовался. "Кутао" на местном наречии означало "враг".

Пусть и с трудом, но Рив всё же повернулся на голос и несколько раз моргнул. Взгляд сфокусировался.

Прямо перед капралом сидел на корточках человек с загорелым лицом и своеобразной бородкой — от уха до уха, но без усов. Такие, как помнилось Риву, носили кочевники кланов Ал. Их недруги, поклоняющиеся голубой Ку, бороды, наоборот, брили, зато отращивали усы, длинные, похожие на свисающие с крыш сосульки.

Человек был одет в привычное для Радеса одеяние: стеганный грубый халат, кожаные сапоги, пыльный тюрбан. В правой руке абориген держал "шокер-копье", к поясу был приторочен армейский бластер.

— До какого... места? — прокашлявшись, глухо спросил Рив.

— А вот до этого, — кочевник небрежно махнул копьём, указывая направление.

Капрал приподнял голову.

Он лежал на краю оазиса. Там, где зелень уже закончилась, но песок ещё не начался. На полосе "ничейной земли", покрытой трещинами и пробивающимися сквозь глину и камень пучками желтых колючек. Чуть дальше, шагах в тридцати от "границы", двое одетых так же, как и сидящий рядом, деловито намазывали салом вкопанный в землю кол.

— Не бойся, кутао, — ухмыльнулся абориген. — Колышек тонкий. Долго мучиться не придется.

Сказал и расхохотался. Видимо, собственная шутка ему понравилась.

Рив сглотнул.

— Я не кутао, — пробормотал он внезапно осипшим голосом.

Смех оборвался.

Кочевник вскочил, брови его грозно сдвинулись.

— А ну, встал, гадёныш! — проорал он со злостью, подстегнув приказ резким тычком "копья" в поясницу.

Блэкхокера вновь ударило током.

Абориген сплюнул и пнул капрала под дых.

— Вставай, я сказал!

Рив поднялся лишь с третьей попытки. Сильно кружилась голова, болела спина, ноги едва держали.

— У всех кутао есть такой знак, — процедил сквозь зубы кочевник.

"Шокер-копьё" уперлось в тату на левом плече Блэкхокера.

Такая татуировка имелась почти у всех в "Поларснэйк". Двухбуквенный вензель "PS" и обвивающие его четыре змеи.

— Люди со знаком убили многих из Ал... — продолжил местный.

— У них был именно этот знак? — прохрипел Рив.

Кочевник нахмурился.

— Нет. У тех была полосатая муха, — нехотя признался он через пару секунд..

Капрал облегченно выдохнул.

— Это "Чёрные осы". Они и мои враги. А я... — он демонстративно выпятил грудь, где были другие наколки. — Я алтао.

Абориген опустил копьё и внимательно осмотрел "рисунки" на теле Блэкхокера. Потом его лицо опять потемнело:

— Ты врёшь, чужеземец. Змеи — существа подлые и неблагодарные, а зорсы... — он указал на оскаленную собачью морду, "выгравированную" на правой грудине Блэкхокера. — Зорсы — трусливые твари, всегда нападающие стаей на одного. Честные воины никогда не станут им поклоняться.

Рив мысленно выругался. Эту тату он сделал, когда служил в охранных войсках Лиги. Батальон "Рыжие псы", планета Осцион.

— Это не зорс, это собака...

— Без разницы, — отмахнулся кочевник. — Что бы ты ни сказал, я теперь точно знаю, что ты — кутао. Только они выпрашивают себе жизнь. Ты её тоже выпрашиваешь, поэтому ты умрё...

— Паок-ха! — неожиданно послышалось сзади.

Неизвестный голос звучал властно.

Стоящий перед Ривом мгновенно умолк, потом приложил руку к груди и с уважением поклонился.

Блэкхокер оборачиваться не стал.

— Кутао ано. Намен ка хао та, — вышедший из-за спины человек окинул капрала пристальным взглядом, после чего вновь обратился к склонившемуся перед ним кочевнику. — Таак туи ал тао ма. Хао та ка.

Обладатель властного голоса был одет так же, как и другие местные, только халат выглядел побогаче, а тюрбан повыше.

— Великий вождь Тан ТаМак спрашивает, откуда у тебя этот рисунок? — предыдущий "собеседник" Блэкхокера кивнул на эмблему космодесанта, наколотую под левой ключицей. Меч с крыльями и звезда, а вокруг них наполовину выцветший слоган "No one but us".

— Я его заработал, — медленно и раздельно проговорил Рив. — Восьмая дивизия Осциона, отдельный десантно-штурмовой батальон, рота "Весёлые носороги".

Вождь выслушал перевод и, помолчав секунд пять, обронил с важным видом:

— Му тао та ка. Ал мао ри. Лаар!

На последнем слове он вдруг рубанул воздух рукой, словно вбивал гвоздь, потом развернулся и, ничего больше не говоря, направился к виднеющейся невдалеке высохшей пальме. К её стволу, как уже успел заметить капрал, были привязаны четыре верлода. Этих копытных животных радесские племена использовали в качестве вьючных и ездовых.

— Тебе повезло, чужеземец, — сообщил с кривой ухмылкой "толмач". — Твою судьбу решит большой круг племен. Он состоится через три алы. А до этого времени ты будешь "лаар". Раб клана...

Стойбище клана АлТаМак располагалось в большом оазисе, раз в сто обширней того, на который набрёл Рив. Множество пальм, другие плодовые деревья, поющие в их ветвях птицы и настоящее озеро в центре. Возможно, в нем даже водилась рыба.

Однако капралу было не до местных красот и уж тем более не до красоток, каковые здесь тоже имелись. Поглазеть на пойманного воинами чужака собралось едва ли не всё племя.

Перед тем как вести Блэкхокера в "пункт постоянной дислокации", вождь приказал вернуть захваченному ботинки и майку. Потом капралу развязали руки, правда, только затем, чтобы перетянуть их заново, но уже спереди, и прицепить к ним верёвку. Радесцы оседлали верлодов, и кавалькада двинулась в путь. Часов пять или шесть Рив пытался угнаться за верховыми, его попеременно вели трое кочевников. Если капрал падал, ведущий останавливался не сразу. Пленного тащили по песку ещё десяток-другой шагов и лишь затем давали возможность подняться. Или, скорее, заставляли подняться. Что-что, а "заставлять" аборигены умели и делали это не дедовским способом, а применяя "высокие технологии".

Ошейник, который надели на Рива, оказался стандартным АПБ — "адаптивным пенитенциарным браслетом". Его использовали практически во всех тюрьмах Галактики, а также на каторгах, в пунктах фильтрации и в лагерях для военнопленных. Как шутили некоторые "остряки": всего одно нажатие на пульте и АПБ-клиенту предоставляется вся гамма разнообразнейших ощущений. Действительно, с помощью одного или нескольких наручных пультов можно было контролировать поведение десятков и сотен заключенных. Элементарное электрохимическое воздействие, и одному достается кнут, а другому пряник. Обладатель "сторожевого ошейника" мог корчиться в судорогах от невыносимой боли, а мог получить временный прилив сил и даже некоторую эйфорию. Впрочем, первое происходило чаще. Сторожа и охранники гуманизмом, как правило, не страдали, поэтому "кнут" применяли почти не задумываясь, а вот для "пряника" им требовались очень веские основания.

Погонщики верлодов угрызениями совести не заморачивались. Раз тридцать — капрал просто устал считать — они "угощали" пленника электрическими зарядами, и только дважды подстёгивали его прибавкой выносливости. В итоге к концу пути Блэкхокер уже ни о чем больше не думал, кроме "как устоять на ногах". Его шатало как пьяного, пот лился ручьём, многочисленные ссадины и порезы, некоторые довольно глубокие, едва успевали заживать, и если бы не ускоренная регенерация, Рив просто истёк бы кровью.

Когда его привели на хорошо утрамбованную площадку в центре оазиса и приказали встать между двумя столбами, он тупо исполнил приказ, не понимая зачем. И даже когда ему принесли несколько кинтов, капрал больше минуты пялился на плоды, не зная, что с ними делать. Проблем не было только с водой. Рив осушил четыре кружки подряд, а четвертую вылил себе на голову...

Лишь после этого он начал что-то соображать.

Вождь выступал перед кланом. Он говорил на радесском, поэтому Рив мало что понимал. Однако постоянно мелькающие в речи слова "лаар", "тао" и "ха" наводили на определенные мысли. Капралу подыскивали "хозяев". В этом он убедился, когда из толпы к нему стали по очереди подходить люди. Все они с интересом разглядывали чужака, некоторые что-то спрашивали. Ответить Блэкхокер не мог — просто не понимал, что им надо. В конце концов вождю надоели эти бесконечные смотрины, он что-то рявкнул в толпу, и через десяток секунд на плошадку вытолкнули трёх человек.

Как только Рив их увидел, его прямо-таки передернуло.

Пацан лет десяти-одиннадцати, сравнительно молодая женщина и прихрамывающий на правую ногу старик.

Глава клана молча указал им на Рива.

Из всех категорий граждан как раз к таким Блэкхокер испытывал если не ненависть, то как минимум стойкую неприязнь. Короче, таких он терпеть не мог и именно их чаще всего винил во всех своих проблемах и бедах.

Первым к капралу подошёл мальчишка. Подошёл и... с размаха пнул под колено.

На лице Рива не дрогнул ни один мускул.

Пацан хмыкнул.

— Как тебя зовут, лаар?

Вопрос был задан на неплохом "галакто".

— Рив.

— Я буду звать тебя Мыньк, — ухмыльнулся мальчишка.

Услышав знакомое слово, стоящие вокруг кочевники глумливо заржали. Мыньком на Радесе называли мелкого грызуна, похожего на распространившуюся по всей Галактике серую крысу.

— Ко мне будешь обращаться "господин Тирик". Понял?

— Да, — глухо ответил Блэкхокер.

Пацан нахмурился.

В ту же секунду капрала ударило током.

— Понял, господин Тирик, — исправил "ошибку" Рив и мысленно пообещал:

"Придёт день и я сверну тебе шею, щенок..."

Следующей капрала осматривала женщина.

Достаточно миловидная, возрастом около тридцати. Одежда почти такая же как у мужчин. Длинный халат, сапоги, штаны-шаровары, только выделка чуть получше, и на голове не тюрбан, а круглая шапочка с опуском, полностью закрывающим волосы и уходящим под ворот халата. На поясе вместо бластера висел свернутый в кольцо кнут.

Она, ничуть не смущаясь, ощупала Рива и сзади, и сбоку, и спереди, особенно тщательно изучив бицепсы и поясницу. Потом по-хозяйски оттянула пальцами губы капрала и проверила наличие и целость зубов.

Закончив осмотр, кочевница отступила на пару шагов и...

Удар кнута оказался хлёстким. Грудь и лицо Блэкхокера горели огнём. Рив чувствовал, как кровь вытекает из рваной раны на лбу, попадает на перебитый нос и капает на песок.

Тяжелее всего было заставить себя не застонать.

Регенерация тканей завершилась примерно через минуту. На коже остался лишь лёгкий шрам, но он — капрал знал абсолютно точно — исчезнет в течение суток.

Женщина наблюдала за процессом восстановления, поджав губы, а когда он закончился, свернула кнут и надменно бросила:

— Будешь называть меня "госпожа Ула", лаар.

Рив опустил глаза.

— Да, госпожа Ула...

"Тебя, тварь, я буду долго насиловать, а после прикончу..."

Последним к Блэкхокеру подошёл старик. Он долго и пристально смотрел на Рива, а потом просто нажал кнопку наручного пульта.

Всё тело капрала превратилось в сплошной комок боли. Она прокатывалась туда и обратно от пяток до головы незримой волной, ломающей волю, сметающей любые преграды...

Казалось, что эта пытка продлится вечно.

Выдержать её до конца Рив не сумел.

Он упал на колени. Из пересохшего горла вырвался наполненный мукой крик.

— Я беру его, Тан, — старик отключил АПБ и обернулся к вождю.

Следующую фразу он произнес на радесском.Толпа разразилась восторженными воплями.

"Старый урод! Я заставлю тебя сожрать собственные кишки. Трухлявый пердун, подонок! Ты сдохнешь в дерьме, а над твоим трупом будут глумиться крысы..."

К стоящему на четвереньках, обессиленному, обливающемуся потом капралу подошёл "толмач":

— Старик Гош сказал: если ты замыслишь недоброе, он отрежет тебе уши, вырвет язык, выколет глаза, переломает все пальцы на руках и ногах, потом сдерет с тебя кожу и бросит на солончак, — кочевник похлопал Блэкхокера по плечу и продолжил. — Мой тебе совет, чужеземец. Не зли старого Гоша и всегда выполняй то, что приказывают его невестка и внук. Может, тогда... — абориген усмехнулся, — ты всё-таки доживёшь до большого круга...

Одиннадцать дней Рив работал как проклятый. Он выполнял самую грязную работу. Чистил отхожие места, собирал навоз и складывал его в кизяки-кирпичи, разносил по окрестностям грузы, как вьючный верлод, и закапывал мусор, причем, в самое пекло, когда бОльшая часть племени пережидала жару в тени и около озера. Самым тяжёлым для Рива было ходить по пустыне в поисках кауловых зарослей. Не потому что эта работа являлась действительно трудной, а потому что "колючее" топливо ему приходилось заготавливать под надзором Тирика.

Сопляк словно задался целью довести капрала до ручки. Шаг влево, шаг вправо карался приступом боли. Любая попытка остановиться хоть на секунду, чтобы не то что передохнуть, а просто вытереть пот, вызывало нажатие АПБ-пульта. Пацан злорадствовал, а Блэкхокер буквально валился с ног от усталости и глухой безнадеги. Порой ему даже казалось, что этой пытке конца и края не будет.

Немного полегче стало на двенадцатый день.

Вождь клана решил перевести "ставку" в новый оазис. В старом осталось примерно полсотни кочевников, остальные, понятное дело, двинулись вслед за вождем. Тысячи верлодов, сотни груженых скарбом повозок, люди... Рив пытался прикинуть, сколько их в караване — получилось два полноценных полка плюс тыловые службы.

Во время этого марша, напоминающего великое переселение народов, "грязной" работы стало существенно меньше, и у Блэкхокера появилось свободное время. Конечно, не в том смысле, что ему позволили заниматься своими делами или бродить, посвистывая и сунув руки в карманы, вдоль длинной вереницы людей и верлодов. Просто на время перехода капрал получил возможность слушать, о чем говорят кочевники, а иногда даже задавать вопросы. Плюс заготовка каула стала не столь актуальной, поэтому и Тирик "доставал" Рива гораздо меньше. Блэкхокер радовался каждой минуте, проведенной не в обществе зловредного пацана. И дело даже не в том, что тот регулярно включал "болевую кнопку". Тяжелее всего было просто смотреть на мальчишку и вспоминать такого же с Центавии-6...

Эту планету двенадцать лет назад называли планетой коллаборационистов. Она долгие годы находилась под властью цаплингов, и в конце концов живущие там люди приняли религиозные и этические догматы яйцекладущих. Кроме того, центавиане массово служили в вооруженных силах Содружества Ца-Кри, поэтому высадку десантников Лиги местные жители восприняли не как освобождение, а как агрессию с последующей оккупацией. В итоге командующий объединенным флотом был вынужден отдать приказ о начале войсковой операции. Зачистку Центавии производил всё тот же космодесант. В операции участвовал и Блэкхокер.

Основные очаги сопротивления были подавлены менее чем за неделю, а потом начался этап "малых войн". Длительная, изматывающая силы и дух "борьба с сепаратистами-пособниками-инсургентами". За три месяца этой "недовойны" рота "Весёлые носороги" потеряла только убитыми четырнадцать человек, двое — из отделения Рива. Обоих он знал еще со времен учебки. Так что сказать, что военные были злы на "повстанцев", значило ничего не сказать...

В тот день Рив с напарником патрулировали одну из улиц недавно зачищенного района. Занятие, не сказать, что тоскливое, просто муторное. Саперы там уже отработали, лояльные Лиге жители потихоньку возвращались в свои дома, и суть патрулирования сводилась к рутинной проверке, заселено или нет то или иное здание, имеются ли у жильцов необходимые документы и разрешения, ну и до кучи — по настоятельной просьбе контрразведчиков АНБ — кто из местных кажется подозрительным, а кто, наоборот, готовым к сотрудничеству.

За час с небольшим Рив и Карел обошли семнадцать домов. В восемнадцатом двери и окна были забиты досками, следы взлома отсутствовали, пыль на крыльце лежала нетронутым слоем. На том, чтобы войти внутрь и всё осмотреть, настоял напарник. Он же и вскрыл замок на входной двери — злые языки поговаривали, что до армии Карел "подрабатывал медвежатником". Так это или нет, Блэкхокер не знал да и, честно сказать, не слишком интересовался. В любом случае умение открывать замки казалось полезным. В подобных домах частенько находили разные ценности, и что еще важнее — мародерством такие действия не считались.

О том, что в доме могут найтись и другие сюрпризы, ни Карел, ни Рив не задумывались — саперы ведь доложили: разминирование проведено, опасности нет. Мысль о том, что саперы, бывает, тоже косячат, бойцам в голову не пришла.

Закреплённый над дверью заряд рванул, едва Карел переступил порог.

Блэкхокеру повезло. На крыльцо он еще не поднялся, стоял за стеной, поэтому отделался лёгкой контузией. И первое, что он увидел, когда очухался — это направленный в него ствол. От дома напротив, с другой стороны дороги.

Вбитые в мозг рефлексы оказались быстрее разума.

Очередь излучателя и импульсная граната под козырек входа. А спустя секунду еще одна — в раскрытый оконный проём. Лишь после этого Рив сообразил, в кого и куда стрелял.

На стене соседнего дома виднелась вывеска "Детский приют", а перед дверью лежал пацан лет десяти-одиннадцати. В правой руке он сжимал... игрушечный бластер. Позже выяснилось: в той комнате, куда влетела вторая граната, находилось девять детей. Возраст — от трёх до двенадцати. Шестеро погибли сразу, трое умерли в госпитале.

За этот инцидент Рива не наказали. Изменились лишь отношения с сослуживцами. Нет, его никто ни в чем не винил, просто... Сначала ему отказали в повышении звания, затем перевели в роту обеспечения, а потом и вовсе — решили не продлевать десантный контракт, сославшись на то, что капрал Блэкхокер не обладает достаточной психологической устойчивостью.

На улице Рив не остался. Ему предложили продолжить службу в охранных частях. Бывший космодесантник отказываться не стал...

Причину неприязни к себе новых хозяев капрал выяснил из случайно подслушанного разговора. Один абориген рассказывал другому о том, как в прошлом году сватался к Уле, но Гош дал ему от ворот поворот. Оказалось, старик имел пятерых сыновей, и все они погибли от рук кутао со звезд, таких же как Рив. Тот, правда, служил в другой ЧВК, однако Гош не видел особой разницы между "чёрными осами" и "полярными змеями". И те, и другие способны к быстрой регенерации, не похожи на людей Ал и украшают свое тело татуировками. Ула была вдовой младшего сына, жёны старших погибли два года назад вместе с детьми и мужьями. Воины племени КуРиХан, поддержанные бронемашинами "Черных ос", напали на малый оазис клана. Из трёх десятков его защитников выжили только Ула и Тирик.

Пока, впрочем, ни сам Гош, ни его злючка-невестка, в отличие от Тирика, прямых издевательств над своим рабом не чинили. Старик вообще — в упор Блэкхокера не замечал, словно его и не было, а Ула ограничивалась в основном тем, что каждый вечер откидывала полог шатра и бросала остатки ужина в стоящую около входа "собачью" миску. Этой едой Рив и питался. Спал он возле загона верлодов, завернувшись в дерюгу, "милостиво" предоставленную ему всё той же "госпожой Улой".

На новом месте тип работы сменился. Теперь, вместо уборки отхожих мест, Рив по пять-шесть часов в день чистил латунные миски и чаны, в большом количестве приносимые кочевниками к шатру Гоша. Казалось бы, что тут сложного, знай — вози себе по металлу грубой тряпицей, натирай мелким песком, а после смывай грязь водой. Однако от такого занятия пальцы стирались в кровь, а спина едва разгибалась. Да ещё "клиенты" потом придирчиво проверяли выполненный "заказ", и если им что-то не нравилось, капрал получал очередной "болевой удар".

Ближе к вечеру Блэкхокера отправляли в пустыню. Как всегда — в сопровождении Тирика. Они опять искали каул, только уже не для топлива. В зарослях пустынных колючек произрастал крадж — особый гриб, обладающий целебными свойствами. Вокруг старого оазиса все грибные колонии уже подчистили, а около нового сбор только начался.

О крадже Рив слышал еще до своего первого появления на Радесе. Это был, наверно, единственный пользующийся всегалактическим спросом "экспортный товар" планеты-пустыни. В первую очередь, потому, что крадж применялся не только в фармакологии и медицине. Из его вытяжки производили "краджиз" — сильный природный наркотик. Собственно, благодаря краджу кочевники имели возможность приобретать копья-шокеры, бластеры и разнообразное высокотехнологичное оборудование вроде "ошейников" АПБ и компактных зарядных устройств. К немалому удивлению Рива, бытовую технику местные не закупали. Не было у них и электронных средств связи. Причина, по всей видимости, заключалась в следующем: торговлю с другими планетами полностью контролировали охраняющие космодром и маяк "Чёрные осы". И, исходя из собственных интересов, они же диктовали ассортимент и стоимость продаваемой туземцам продукции...

По грибы Блэкхокер ходил пешком, Тирик сопровождал его верхом на верлоде. На обратном пути из ездового во вьючное животное не превращалось. Корзину, что пустую, что с урожаем, нёс Рив. На манер рюкзака, закинув за спину и удерживая его за пару кожаных лямок. Для взрослого здорового мужика груз не слишком тяжелый, а вот мальчишке пришлось бы с ним повозиться. Скорее всего, именно поэтому Тирик и брал с собой верлода и пару крепких мешков, которые легко приторочить к седлу. На тот случай, если грибов будет слишком много, а раб не сможет их все унести.

Странно, но после переезда в новый оазис пацан стал чуть поспокойнее. Он уже не наказывал Рива только по собственной прихоти, по поводу и без повода. Возможно, ему это просто надоело, а возможно — перестал видеть в лааре угрозу. И вообще, десять лет — не тот возраст, когда думают только о мести или о том, чтобы кого-то наказывать. Блэкхокер заметил, что Тирик мало играет со сверстниками, они его отчего-то сторонятся. Словом, парню явно не хватало общения, и, видимо, это тоже стало одной из причин, почему мальчишка почти прекратил использовать пульт АПБ и даже начал вести разговоры с рабом. И хотя Рив был плохим собеседником — он пока еще слабо разбирался в местных реалиях, да и о жизни вне Радеса рассказывать старался поменьше — мальчишку это вполне устраивало. Пока капрал, царапаясь о колючки, протискивался между стволов и веток каула, Тирик или лежал на песке и разглядывал плывущие облака, или бродил вокруг зарослей, что-то насвистывая, или усаживался на снятое с верлода седло и ехидно комментировал действия сборщика краджа. Иногда он спрашивал капрала о чем-то, и тот отвечал, чаще всего односложно, иногда разговаривал сам с собой, а иногда хвастался, какой он ловкий и умный и что, когда вырастет, обязательно станет вождем и пойдёт войной на злобных кутао со звезд и их прихвостней — вислоусых куши и кухан, поклоняющихся голубой Ку, а не серебряной Ал...

Рив слушал мальчишку очень внимательно. В принципе, он мог сбежать из оазиса в любой день, но пока не видел необходимости. Во-первых, надо было избавиться от ошейника — всякий имеющий при себе пульт АПБ имел возможность причинить вред и даже убить капрала. А во-вторых, и это гораздо важнее, Блэкхокер хотел без проблем добраться до космодрома и договориться там с "чёрными осами". Но для этого ему требовался проводник из местных. Рив уже понял, что в одиночку до цели он не дойдёт. Обязательно станет или добычей зорсов, или заблудится среди песков, или вновь попадет в плен какому-то клану, причем, не факт, что дело ограничится только пленом. Его могут просто прикончить, как это едва не случилось при первой встрече с воинами АлТаМак.

К концу первой алы, то есть на двадцать четвертые сутки пребывания в рабстве, эти задачи Блэкхокер ещё не решил...

Начало второй алы ознаменовалось двойным полнолунием. Вечером обе луны, голубая и серебристая, светили так, что казалось, день ещё не закончился. По этому поводу Тирик, помимо лишних мешков, навьючил на своего верлода две дополнительные корзины, из чего Рив сделал вывод: сегодня он будет работать дольше и в оазис они, скорее всего, вернутся далеко за полночь. Так и произошло. Распотрошив первые заросли и наполнив только одну корзину, пацан решил поискать новый кустарник. Очередную грибную колонию Тирик и Рив нашли спустя полтора часа. Краджа там оказалось столько, что, наверное, хватило бы не на две, а сразу на пять корзин. Тирик, довольный удачной находкой, отдал Риву обе плетёные "ёмкости" и послал собирать "урожай", а сам принялся распаковывать связанные жгутом мешки.

Первого появившегося на склоне бархана зорса никто не заметил. Ветер дул от каулов к холму, и даже верлод не почуял хищника. А когда к кустам подобралась вся стая, мычать стало поздно. Как и бежать. Полтора десятка пустынных волков окружили Тирика и верлода, отрезав их и от кауловых зарослей, и от тропы. "Сидящего" в колючках Блэкхокера зорсы, вероятней всего, оставили "на закуску".

Именно это стало их главной ошибкой.

Ни с того ни с сего капрала вдруг окатило волной дикой почти запредельной ярости.

Как?! Как смеют эти вшивые твари лишать его законной добычи?! Ведь это же он, Рив Блэкхокер, пообещал, что сам свернет шею щенку. Он, а не какие-то ублюдочные недособаки, должен был насладиться кровью и ужасом жертвы. Её отчаянием, её желанием жить, стремлением вырваться, спрятаться, убежать...

Сжимая в руках два длинных выломанных из кауловых веток шипа, бывший десантник ринулся на окруживших верлода и мальчика зорсов. Прямо через кусты, не чувствуя ни боли, ни страха, не обращая внимания на рвущие одежду и тело колючки. Оглушительный рёв, исторгнутый из человеческой глотки, напоминал рык терранского льва, бросающегося на стаю шакалов.

Всё, что произошло дальше, сложилось для Рива в какой-то кровавый калейдоскоп из мелькающих тут и там зубов, когтей и копыт, бьющих с Тирикова копья молний-разрядов, верложьего ржания, многоголосого похожего на детский плач "волчьего" воя. Последнее, что запомнил капрал перед тем как полностью отключиться — это невыносимый смрад, исходящий из разрываемой им оскаленной пасти...

Сознание возвращалось к Риву толчками. Словно бы кто-то капал прямо на мозг исцеляющее всё и вся суперлекарство.

Застилающая глаза багровая пелена начала понемногу спадать.

Рив попытался вдохнуть, но сразу закашлялся от попавшей в горло воды.

Машинально отвел от лица какой-то бурдюк.

Моргнул пару раз.

Зрение, наконец, прояснилось.

Над капралом склонился Тирик. В его взгляде ощущалась тревога.

— Ты... в порядке?

Блэкхокер снова прикрыл глаза.

— Да.

Пацан молчал секунд десять. Затем внезапно спросил:

— Какое у тебя имя?

— Мыньк, — усмехнулся капрал, глядя в упор на мальчишку.

Тот сморщился, как будто съел что-то кислое, и помотал головой:

— Нет. Я спрашиваю, как твоё настоящее имя?

На этот раз молчал уже Рив. Молчал долго, прислушиваясь, как растекается по венам-артериям свежая кровь, как срастаются кости и сухожилия, затягиваются раны, как мышцы вновь наливаются силой...

— Рив Блэкхокер.

Капрал рывком сел и уставился на пацана.

Тирик не отшатнулся.

— Я буду звать тебя Рив и... ты не кутао...

В оазис они возвратились под утро, принеся с собой не только три корзины и четыре мешка краджа, но и семнадцать "волчьих" хвостов. Именно столько убитых зорсов обнаружили Рив с Тириком на месте ночного боя.

С этого дня для Блэкхокера многое изменилось.

Нет, его не освободили от рабства. И проводника к "Чёрным осам" он пока не нашёл.

Просто в племени АлТаМак практически все перестали смотреть на Рива, как на раба. Исключение из этого "списка" составили вождь Тан ТаМак, старик Гош и Ула, мать Тирика. Впрочем, даже они не могли не признать, что некоторое послабление капрал всё-таки заслужил.

Кормить его стали теперь два раза в день. И не объедками, а "нормальной" пищей. Лепешками, кинтами, молоком, мясом, горячей настойкой тарата. Кроме того, у Рива забрали потрёпанную дерюгу и вместо неё выдали приличный "спальник" — удобный и теплый мешок из верложьих шкур, удивительно мягкий, завязывающийся по всей длине прочными кожаными шнурками. Пусть в шатёр капрала ещё не пускали, но спать он теперь стал с комфортом. Собственно, внутрь Рив и сам не стремился, привык уже проводить ночи на свежем воздухе, смотреть на звёздное небо, любоваться обеими лунами, слушать всхрапы верлодов, стрекот цикад, шум ветра, шорох травы... В приютском детстве, да и потом, во времена службы, он просто не обращал на это внимания. Внешний мир Рив воспринимал лишь как источник опасности. Неизбежное зло, с которым приходится воевать, чтобы оно не проникло в душу, чтобы не сделало человека частью себя, чтобы всегда оставалось вовне, за гранью, там, где можно только существовать, но не жить...

Почти три недели Рив, можно сказать, наслаждался своим новым "социальным положением". По утрам, как и раньше, он чистил "посуду", но уже не голыми руками, а специальной перчаткой. После обеда "толмач" Джаяр обучал его верховой езде. Ближе к вечеру капрал с Тириком седлали верлодов и отправлялись в пустыню на сбор краджа. И хотя ошейник с лаара-раба так и не сняли, за всё время, прошедшее от схватки с зорсами, никто ни разу не "активировал" пульт АПБ. Более того, с Блэкхокером стали здороваться, спрашивать "как дела?", а кое-кто даже приглашал в гости. Бывший десантник за приглашения благодарил, но отказывался, поскольку видел, что его "всё ещё хозяевам" Уле и Гошу категорически не нравится такое отношение к чужеземцу.

"Идиллия" кончилась, когда серебристая Ал начала расти, а более "быстрая" Ку снова вступила в полную фазу. К Риву неожиданно подошёл Гош и впервые за полтора месяца обратился к нему напрямую.

— Ты больше не будешь собирать крадж, — сообщил он капралу. — Теперь ты будешь заниматься таратом.

Что значит "заниматься таратом", Рив выяснил в тот же день.

Сразу после обеда Ула, одетая по-походному, приказала Блэкхокеру:

— Седлай верлода, готовь трёх вьючных. Поедешь сегодня со мной.

Вместе с ними в пустыню поехали ещё две женщины, Лиара и Мина. Обе, насколько было известно Блэкхокеру, такие же вдовы, как и его "хозяйка". Только мужей они потеряли чуть раньше и не в бою, а в результате болезни и несчастного случая на охоте.

Риву, кстати, ездового животного не досталось. Он шёл пешком, ведя в поводу шесть верлодов, навьюченных большими корзинами.

На место небольшой караван прибыл только к утру, отмахав, по прикидкам капрала, не меньше сорока миль. Во время ночного марша все три женщины, как истинные кочевницы, спали прямо на ходу, не слезая с седла, поэтому, в отличие от сопровождающего их мужчины, к концу пути выглядели сравнительно бодрыми. Блэкхокер же буквально валился с ног и чувствовал себя смертельно уставшим.

На отдых ему дали всего полчаса. За это время женщины успели позавтракать, расседлать верлодов и подготовить "рабочие места" и для себя, и для Рива. Как объяснила Ула, тараты, или "радесские кактусы", следует заготавливать днём, пока светит Ра. Под его лучами кожа растений-грибов подсыхает и отделять её от мякоти становится легче. Хотя "легче" не значит легко. В этом капрал убедился достаточно скоро.

Дамы, вооружившись широкими большими ножами, принялись отрезать-отпиливать верхние сочные части таратов, а Рив собирал срезанное, относил к краю "плантации" и, используя нож поменьше, сдирал с "кактусов" колючую шкуру. Сок он сливал в выставленные рядком кувшины, а мякоть делил на куски и складывал в корзины. В принципе, работа несложная, если бы не одно "но". Кожа таратов мало того что имела колючки, при снятии она выделяла какое-то жгучее вещество, от которого не спасали ни одежда, ни плотные рукавицы. Уже через час с небольшим руки, лицо и шея капрала покрылись язвами и нарывами. Благодаря быстрой регенерации они заживали минут за пять-семь, но на их месте тут же образовывались новые. Раны болели, жгли, не давали спокойно работать. Некоторое облегчение наступило после полудня, когда женщины сами решили передохнуть. Ничуть не смущаясь Блэкхокера, они скинули с себя "рабочие" халаты и со смехом принялись обливать друг друга водой из привезённых с собой бурдюков.

Рив отвернулся. На обнаженные женские тела он смотреть не хотел. С некоторых пор они вызывали лишь отвращение и досаду...

Всё началось семь лет назад, на Рангуле. Охранные войска Лиги бросили на подавление вспыхнувшего там мятежа. Бои шли тяжёлые и упорные, но до определенного момента батальону "Рыжие псы" просто везло. Общие потери не превышали пяти процентов и были в основном санитарными.

Количество и соотношение убитых и раненых изменилось не в лучшую сторону, когда "псов" передислоцировали в столицу, в один из самых беспокойных районов. Всего за неделю батальон потерял безвозвратно двадцать шесть человек, больше половины из них — от снайперского огня. А ещё через несколько дней от пуль неведомого и "невидимого" стрелка погибли Родригес и Чако — оба, как и Блэкхокер, служили раньше в космодесанте и были, наверно, единственными во взводе, с кем Рив считался и кого действительно уважал.

Спустя сутки после их гибели, ничего никому не сказав и никого не предупредив, капрал вышел в город на собственную войну. Его целью был снайпер-убийца. Рив чувствовал... нет, точно знал, что тот действует в одиночку. Поэтому и охотиться на ублюдка тоже решил один, без помощников.

Двое суток боец потратил на то, чтобы понять, как мыслит противник, где и как он организует огневые точки, кого выбирает в качестве очередной цели, куда отходит после успешной акции... На третий день Рив наконец вычислил снайпера. Правда, за время охоты тот успел подстрелить ещё двоих из батальона Блэкхокера. Спасти их капрал не сумел. Всё, что он смог — это просто добавить пару нулей в счете, который рано или поздно, но всё-таки будет предъявлен убийце.

Засаду на снайпера Рив устроил на чердаке старого дома. Именно здесь находилась самая первая лёжка противника, и капрал каким-то шестым чувством понял, что тот обязательно сюда вернётся. Вернётся сегодня. Нагло. Нахально. Словно бы говоря этим действием: "Вы все слабаки. Поэтому я и дальше буду безнаказанно вас убивать, а вы никогда меня не поймаете".

Рив не ошибся. Враг и вправду пришёл. Вот только оказался он не снайпером, а снайпершей. Смазливой девицей лет двадцати, вооруженной крупнокалиберным "Тигром-127" с интеллектуальным прицелом и пламегасителем. В другом месте и при других обстоятельствах Блэкхокер, возможно, счёл бы её даже красивой, но здесь, во враждебном городе он видел в ней лишь убийцу своих товарищей, бешеную самку собаки, которую не стоит жалеть и которая обязательно должна заплатить за все свои преступления. Заплатить страшно. Так, чтобы даже смерть казалась ей избавлением.

Пока Рив проверял винтовку — любые сомнения в виновности подозреваемой следовало исключить — привязанная к кровельной балке красотка грязно ругалась, брызгала в капрала слюной, грозила жуткими карами и обзывала его и всех солдат Лиги бессильными злобными импотентами, напрочь лишёнными не только человеческого, но и мужского достоинства. Зачем она это делала — в надежде на лёгкую смерть или просто по глупости, Блэкхокер не знал и узнавать не хотел. А ещё — не собирался делать ей скидку на возраст и ум. Учёл только пол и, исходя из этого, немного подкорректировал тип наказания.

Три с половиной часа он её насиловал и пытал, пытал и насиловал. А когда всё закончилось, почувствовал лишь опустошение и усталость. После свершённой казни ему самому не хотелось жить. Глядя на растерзанную девицу, Блэкхокер вдруг понял, что внешний мир гораздо страшнее, чем думалось, а он, до этого дня обычный солдат, тоже теперь стал его частью, убийцей и зверем, плюющим на ханжеские добродетели, уверенным в своём праве рвать и кромсать любого, кто когда-либо встанет у него на пути.

Труп капрал расчленил и выбросил в протекающую в городе реку. В расположение батальона он возвратился вечером, а в качестве доказательств принес с собой оружие снайперши, её ухо и указательный палец правой руки.

Рива не наказали и не наградили.

Просто сделали вид, что ничего не случилось. Ни "дезертирства", ни "подвига".

А спустя месяц, когда "Рыжих псов" вывели из столицы на отдых и переформирование, Блэкхокер взял увольнительную, пошёл в бордель и нанял там сразу трёх шлюх. Увы, как они ни старались, но так и не смогли пробудить в капрале его мужское естество. Ночь закончилась тем, что Рив просто избил их до полусмерти.

Ещё через пару недель, обойдя все бордели в округе и не найдя "утешения" ни в одном, озлобленный на весь мир капрал снял на улице проститутку и, не получив, как обычно, желаемого, тупо зарезал её десантным ножом.

Если бы Рива судили гражданские, он получил бы пятнадцать лет каторги. Военный суд отнесся к нему снисходительнее. Учёл былые заслуги и приговорил к условному сроку с разрывом контракта и выплатой штрафа.

Оспаривать решение трибунала Блэкхокер не стал.

Месяц он беспробудно пьянствовал, месяц искал работу, а затем к нему обратились вербовщики из ЧВК "Поларснэйк"...

Обратно в оазис возвращались тем же макаром. Женщины верхом на верлодах, Рив — на своих двоих. Урожай оказался неплох, но капрала это совершенно не радовало. Он мечтал просто выспаться.

Последующие одиннадцать дней стали для Блэкхокера сущим кошмаром. Лишь дважды он смог полноценно поспать, всё остальное время или передвигал по песку гудящие ноги, или работал в поте лица, вскрывая ножом жгучую кожу "радесских кактусов". Ещё он узнал от Джаяра, что, как правило, тарат собирают "тройками" — один отрезает, двое разделывают. В "бригаде" же Улы на трёх "резчиц" приходился только один "раздельщик" — лаар Рив. Или Мыньк, как по-прежнему продолжала его называть мать Тирика. Блэкхокер не раз ловил на себе её взгляды, наполненные какой-то мстительной радостью. Как будто она действительно наслаждалась его мучениями с ожогами и бессонницей и получала от этого чуть ли не сексуальное удовлетворение. Хотя, возможно, Риву это просто казалось, и всё, что происходило с ним здесь и сейчас, было всего лишь карой, малой толикой тех страданий, что испытала замученная им снайперша с планеты Рангул.

Пятый рейд за таратами оказался для Рива самым тяжёлым. На этот раз они добирались до "кактусовой" плантации почти сутки, преодолев примерно семьдесят миль. Обширная роща таратов располагалась около горной гряды. За ней, как сказала Ула, шла полоса зыбучих песков, дальше владения клана АлТаМак заканчивались и начинались земли враждебных всем Ал племён Ку.

Добравшись до места, Рив упал на песок и просто-напросто отрубился. Целый час он лежал без движения, не слыша ругань "хозяйки", не обращая внимания на её потуги поднять своего раба. Как ни странно, за этот час Ула так ни разу и не использовала ни пульт АПБ, ни имеющийся у неё кнут.

К несчастью, из-за случившегося ни женщины, ни сам Рив не смогли вовремя обнаружить, что на плантации они не одни. Когда и откуда появились чужие, никто не понял. Капрал осознал это только тогда, когда увидел, как расширяются глаза стоящей перед ним Улы, но сделать, увы, ничего не успел. Сильный удар сзади погрузил мир в темноту.

Очнулся Рив почти так же, как и при первой встрече с аборигенами Радеса — лёжа ничком, с "браслетом" на шее. Только одежду с него на этот раз не снимали и руки не связывали. Почему, капрал догадался спустя пару секунд.

— Лаар гу! Хао та гур ла ши! — кто-то со смехом подхватил его за шиворот и рывком поднял на колени. А потом всё тело накрыла страшная боль.

Второй раз Блэкхокер пришёл в себя точно так же, как в первый. Опять лёжа, опять с ошейником. А потом его снова подняли.

— Лаар гу! — довольно повторил его персональный мучитель.

Это был крепкий мужчина с длинными седыми усами, одетый в бесформенный балахон. В одной руке он держал бластер, в другой — пульт АПБ, отобранный, по всей видимости, у Улы.

Ещё двое похоже одетых людей, тоже с усами и безбородые, расположились чуть дальше.

Один, восхищенно цокая, прохаживался вдоль цепочки беспокойно прядающих ушами верлодов. Другой, поигрывая шокер-копьём, контролировал стоящих на коленях Улу, Лиару и Мину. У них, в отличие от капрала, руки были вывернуты назад и притянуты веревками к шеям, из-за чего казалось, что женщины горделиво вскинули головы перед пленителями.

Шорох чьих-то шагов подсказал Блэкхокеру, что есть и четвертый чужинец.

На песок упали четыре ножа, три "отрезных" и один "разделочный".

Четвертый кутао вышел из-за спины, остановился справа от Рива и что-то сказал седоусому. Тот в ответ засмеялся и кивком указал на женщин. Потом вдруг нахмурился и опять произнес "знакомое":

— Лаар гу.

По проскальзывающим в его голосе властным ноткам капрал сообразил: "Этот — главный. Этого валить в первую очередь". Подумал и мысленно усмехнулся: "Один против четырех? Безоружный?" Потом тихо вздохнул и ответил на свой же вопрос: "Увы. Легче сразу самоубиться..."

Главный бандит тем временем сунул бластер за пояс, подошел к Лиаре, внимательно её осмотрел, потом переключился на Мину, но в конце концов остановился перед замершей, как изваяние, Улой.

— Миата гу. Каре ла ши гиар хао, — проговорил он каким-то скабрезным тоном, затем неожиданно взял женщину за подбородок и придвинулся к ней вплотную.

— Хаар га! Кау ла тао мо!

Даже не знающий языка Рив, понял, что это ругательство, причем, грязное. А после того, как Ула плюнула в рожу бандита, сомнения и вовсе отпали.

Главарь нападавших выпрямился, молча вытер плевок и коротко, без замаха, ударил женщину по лицу. Голова Улы дёрнулась, по губам потекла кровь.

В ту же секунду внутри у капрала словно что-то оборвалось. Или наоборот — вернулось. Как будто ему опять вживили имплант. Боевой. Заставляющий драться с врагом до тех пор, пока руки способны держать оружие. Пока ещё можно жить. Пока можно дышать. Пока ещё целы "зубы" и "когти". Пока есть хоть малейшая, хоть крохотная возможность вцепиться в противника, чтобы давить, ломать, грызть, бить, рвать на части...

Сейчас Рив видел перед собой не Улу и предводителя банды. Он видел стонущую от боли снайпершу с планеты Рангул и себя самого, склонившегося над измученной жертвой.

Рывок. В каждой руке по ножу.

Перекат. Подсечка. Росчерк клинка.

Ближний бандит оседает на землю, хватаясь за горло, ещё не осознавая, что уже умер.

Главарь реагирует быстро. Тянется к бластеру и жмёт кнопку на пульте.

Последнее — самое умное, но и самое бесполезное.

Во время схватки у обладателей боевых имплантов болевые ощущения попросту отключаются.

Нож летит в цель. Противник рушится на песок. Из глазницы торчит лишь потёртая рукоять. Лезвие капрал не видит, но точно знает: острие разделочного ножа "щекочет" бандиту затылок.

Кутао с копьём — глупец. Он жаждет ближнего боя.

Блэкхокеру это только на руку. Тело врага — неплохая защита от выстрелов.

Сразу четыре заряда, предназначенных для капрала, принимает в себя копьеносец.

А теперь в сторону и вперёд, пока ценитель верлодов не догадался перевести бластер на непрерывный огонь.

Влево, вправо, на землю, прыжок, снова направо...

Заряды проходят мимо...

Удар.

Последний противник падает наземь со сломанным кадыком.

Всё. Кончено.

Ощущение импланта уходит. Вместо него наваливается жуткая боль...

Чёрт! Кнопка! Этот подонок просто зажал её...

Прежде, чем Рив снова открыл глаза, он почувствовал какую-то странную "невесомость". Как будто он лежит на волнах, и они качают его, словно младенца в люльке. Тёплый ветерок овевает лицо. Он несёт с собой терпкий, но одновременно чертовски приятный запах...

Сознание прояснилось.

Голова Рива покоилась на коленях у Улы. Женщина осторожно гладила его по волосам.

Её голос показался капралу журчанием горного ручейка:

— Прости. Я была неправа. Ты — не кутао...

К несчастью, последствия болевого шока оказались довольно серьёзными. Внутренние органы получили значительные повреждения, и быстро восстановиться у Рива не получилось. В оазис его везли на "носилках". Закрепили кусок плотной ткани между двумя верлодами и уложили на него капрала. В этом своеобразном "гамаке" он и провёл почти половину пути.

Женщины по очереди дежурили возле него. Ехали рядом и следили, чтобы верлоды шли ровно и "героя" не слишком укачивало. Мать Тирика, кстати, оказывалась "дежурной" чаще других. Она же кормила Рива во время коротких остановок, не допуская до него ни Лиару, ни Мину. Ближе к полуночи Ула скомандовала привал. Рив мысленно поблагодарил её, поскольку чувствовал — чтобы полностью восстановиться, ему надо просто поспать. Часов пять или шесть.

Капрал не ошибся. Наутро он уже мог ходить и даже переносить тяжести, например бурдюки с водой или седла. Впрочем, работать ему всё равно не позволили. Разрешили только продолжить путь уже не в качестве "груза", а верхом на верлоде. Правда, и тут Ула всё время держалась поблизости и с тревогой следила, как Рив управляется с ездовым животным.

В оазис они прибыли во второй половине дня, ближе к вечеру. Пусть и с пустыми корзинами, зато с трофеями: двумя бластерами, тремя копьями-шокерами и длинным кинжалом в украшенных витиеватым орнаментом ножнах — его забрали у главаря банды. Мина сказала, что такие у Ку носят только старейшины.

Прибывших никто не встречал, однако уже через час к шатру Гоша подошли пятеро воинов, возглавляемые Джаяром.

— Чужеземец! — торжественно обратился он к Риву. — Великий вождь Тан ТаМак приглашает тебя на круг.

Капрал, только-только расседлавший верлодов и усевшийся возле горки "посуды", скопившейся за время его отсутствия, удивленно уставился на "толмача". Тот, догадавшись, что смысл сказанного до собеседника пока не дошёл, покачал головой и продолжил:

— Ну, что сидишь? Вождь ждать не любит, — потом вдруг хлопнул Блэкхокера по плечу и заговорщицки подмигнул. — Да ты не волнуйся. Всё будет нормально. Тебе понравится.

Ничего не понимающий Рив встал и в сопровождении воинов прошествовал к центру оазиса.

Там уже собралось почти всё племя.

Блэкхокеру указали на место между столбами, один в один то, где две с лишним алы назад ему "выбирали" хозяев. Джаяр встал за спиной капрала, чтобы переводить.

В центр образованного толпой круга выступил одетый в цветастый халат Тан ТаМак и принялся говорить, и чем дольше он говорил, тем сильнее вытягивалось лицо Рива.

По словам вождя получалось, что капрал в одиночку уничтожил всех зорсов в округе, изловил всех диких верлодов на пять дней пути от оазиса, что сто самых опытных и умелых воинов Ку пали от руки Рива Блэкхокера, а их женщины... Нет, про женщин было гораздо скромнее, но всё равно с реальностью это никак не соотносилось.

Время от времени вождь прерывал рассказ, и тогда окружающие вскидывали вверх копья, тюрбаны и бластеры и громко кричали "Хао!"

Под конец речи оратор явно устал, и в горле у него, по всей видимости, пересохло. Поэтому, приняв из чьих-то заботливых рук чашу с каким-то напитком, вождь осушил её буквально в четыре глотка, после чего вдруг вздел руки над головой и заорал что есть силы:

— Таха лаар! Хао алтао ма!

— Хао алтао ма! — радостно взревела толпа.

Тан ТаМак медленно подошёл к капралу, вынул откуда-то пульт АПБ и не спеша набрал на ём нужную комбинацию клавиш.

Под подбородком Блэкхокера раздался щелчок. Растерявшийся Рив не сразу сообразил, что случилось. Положение спас Джаяр. Он подхватил падающий наземь "ошейник" и с поклоном передал его предводителю племени.

— Таха лаар. Хао алтао ма, — с улыбкой повторил вождь и швырнул ненавистый "браслет" в сложенные горкой сухие ветки каула.

Спустя секунду они запылали ярким трескучим пламенем.

Рив стоял, опустив руки, и молча смотрел на костёр. Глаза у него слезились. Скорее всего, просто от дыма...

Празднество длилось довольно долго. На небе уже взошли звёзды и выкатились обе луны, а люди продолжали танцевать вокруг догорающего костра, пили "таратовое" вино, пели песни. Время от времени кто-нибудь подходил к капралу, сидящему на почётном месте, рядом с вождём, и что-то говорил, тряс за руку, показывал на небо и на огонь. Рив мало что понимал из сказанного, но неизменно, по совету Джаяра, прикладывал ладонь к груди и сердечно благодарил кочевников. Левее Блэкхокера сидел Тирик, чуть дальше Гош. Старик, единственный из присутствующих, не изображал веселье и радость. Скорее, наоборот, он был недоволен тем, что происходило вокруг. Его насупленные кустистые брови словно бы говорили всем: "К чему эти песни и пляски? Зачем? Неужели всё это из-за одного чужака, который просто перестал быть рабом?.."

Ещё Рива немного беспокоило то, что он не видел среди танцующих и веселящихся Улу? Он не спрашивал, куда она подевалась, но на душе было отчего-то тревожно.

Наконец, когда ему стало совсем уж невмоготу, вождь вдруг повернулся к капралу и что-то негромко проговорил.

— Великий вождь сказал, что тебе пора, — перевёл "толмач".

— Что пора? — не понял Блэкхокер.

— Как что? Спать, конечно, — пожал плечами Джаяр. — Ночь у тебя будет трудная.

— Почему трудная? — опять удивился Рив.

— Скоро узнаешь, — усмехнулся приятель.

Он и ещё пара воинов сопроводили капрала к жилищу старого Гоша. Правда, когда Рив уже собирался откланяться, Джаяр неожиданно помотал головой:

— Нет-нет, тебе не сюда. Тебе дальше.

Заинтригованный донельзя Блэкхокер прошёл с воинами ещё полсотни шагов.

Они остановились возле столба с перекладиной. К ней были привязаны два верлода.

— Это твои, — сообщил "толмач".

Пока опешивший Рив переваривал услышанное, Джаяр, довольный произведенным эффектом, поднял руку и... окончательно добил капрала:

— Это теперь тоже твоё.

Рив повернул голову. В десяти шагах от него возвышался шатер. Обычный шатер, не высокий, не низкий, не узкий и не широкий, такой же как у большинства кочевников племени. Тем не менее, при взгляде на него сердце бывшего десантника внезапно дрогнуло. У Рива никогда не было своего дома. Приют, казарма, съемная комната, снова казарма... Даже странно, почему это произошло именно здесь, на этой богом забытой планете?..

— Ну всё, давай. Тебя уже ждут, — Джаяр слегка подтолкнул капрала к шатру.

Что значит "ждут", Рив спросить не успел. "Толмач" и воины словно растворились во тьме, оставив Блэкхокера одного перед входным пологом.

Судорожно сглотнув, Рив откинул верложью шкуру и с замиранием сердца шагнул внутрь. В центре жилища горел огонь. Перед очагом на коленях сидела Ула. Вместо привычного халата на ней была надета сорочка, тонкая, полупрозрачная, почти ничего не скрывающая, а, скорее, наоборот — подчёркивающая. Увидев вошедшего, женщина поднялась и, изящно покачивая бедрами, подошла к застывшему возле входа мужчине. Её глаза подозрительно ярко блестели.

— Я тут подумала, — Ула положила руки на плечи капрала и придвинулась к нему близко-близко. — Я подумала, шатёр воина будет пуст без хозяйки...

От заката до рассвета Ула и Рив не смыкали глаз и не размыкали объятий. Капрал и представить не мог, что с ним снова случится ЭТО.

Он давно уже потерял всякую надежду. За семь долгих лет, прошедших со случая на Рангуле, ему не смогли помочь ни врачи, ни "профессионалки", работающие на улицах с красными фонарями.

И всё-таки чудо произошло. Его сотворила простая кочевница с планеты Радес. Сегодняшней ночью. В шатре своего избранника. Уставшего ждать. Потерявшего веру в себя. Забывшего, что значит "быть мужчиной"...

Ула ушла под утро. После её ухода Рив попросту отрубился. Обессиленный, но счастливый. Невозможно, невообразимо счастливый.

Он продрых почти до обеда. Проснулся, лишь когда оранжевый Ра поднялся над пустыней настолько, что смог проникнуть в шатёр через небольшую отдушину в "потолке" и принялся щекотать спящего своими лучами.

Свежеиспеченный алтао продрал глаза, огляделся и разочарованно выдохнул. Ночной прелестницы в жилище не обнаружилось, и Рива это сильно расстроило. Ему безумно хотелось снова обнять эту женщину, прижать что есть силы к себе, почувствовать сладость губ, крепость объятий, войти в неё, слиться с ней, пронзить её своим естеством, а потом раствориться и умереть в исступлённой всепоглощающей страсти... Увы, ничего этого капрал сделать сейчас не мог, поэтому просто поднялся со шкур, ещё раз вздохнул и вышел на залитый светом двор. Вышел и... удивился.

В десятке шагов от входа сидели на корточках вождь и толмач и, словно дети, играли в "ножички". Судя по довольной физиономии, выигрывал Тан ТаМак. Заметив Рива, он махнул капралу рукой, предлагая присоединиться к компании.

Блэкхокер плюхнулся на песок и, скрестив по-турецки ноги, вопросительно посмотрел на вождя. Тот неожиданно подмигнул воину и что-то спросил.

— Как прошла ночь? — перевёл Джаяр.

Бывший десантник пожал плечами.

— Нормально прошла. Спасибо за подарки.

Он указал на шатёр, потом на верлодов.

Вождь и толмач переглянулись. Затем Тан ТаМак сунул руку за пазуху, вытащил оттуда какой-то листок и молча протянул его Риву.

Капрал взял бумагу, вгляделся. На листке были отпечатаны его фото "фас-профиль". Оба изображения "перечеркивались" надписью "WANTED", ниже шёл пояснительный текст на двух языках:"галакто" и местном. "Разыскивается особо опасный преступник Рив Алан Блэкхокер. Живой или мёртвый. Вознаграждение за голову или поимку — 10 станковых излучателей (дополнительные батареи в комплекте)"

— Десять станковых излучателей — это дорого? — поинтересовался капрал, возвращая листовку.

— У нас таких нет, только ручные, — ответил через переводчика Тан.

Рив хмыкнул. Если бы глава племени захотел, чужака давно бы уже переправили в космопорт для обмена на ценное вооружение. Однако он этого не сделал. Первый вопрос: "Почему?" Второй: "Что ему от меня нужно?"

— Люди Ал никогда не продают своих соплеменников, — вождь словно подслушал мысли капрала. — Пусть по крови ты не принадлежишь клану ТаМак, но после вчерашнего ты наш алтао. Поэтому среди нас ты можешь чувствовать себя в безопасности.

Блэкхокер кивнул. Его всю жизнь учили не доверять "просто словам", но этим он почему-то поверил.

— Однако — я надеюсь, ты это понимаешь — даже если мы дадим тебе провожатых, ты всё равно не сможешь покинуть планету. Тем местом, откуда взлетают большие железные лодки, владеют кутао с полосатыми мухами на плечах. Это они ищут тебя, это они раздают всем такие бумаги.

Тан вынул из кармана разрядник и щёлкнул кнопкой. На "выходе" из прибора замерцал крохотный огонёк. Вождь поднёс к нему листовку с фото Блэкхокера, дождался, когда она превратится в пепел, после чего неторопливо продолжил:

— Хочу спросить тебя, Рив Блэкхокер. Ты действительно хочешь вернуться домой?

Спросил и демонстративно поднял к небу глаза.

Ещё вчера Рив ответил бы на этот вопрос утвердительно. Сейчас же...

Он покачал головой и тяжко вздохнул.

— Хочу ли я вернуться на звёзды? Скажу честно. Не знаю. Знаю только, что там у меня остались кое-какие дела, и я обещал, что разберусь с ними.

— Кому обещал?

Тан вперил тяжёлый взгляд в собеседника.

— Себе, — усмехнулся Блэкхокер.

Секунд пять они играли в гляделки, затем лицо вождя вдруг разгладилось и на нём заиграла улыбка.

— Что ж. Я думаю, ты сможешь выполнить свои обещания, — он резко тряхнул головой. — Да, так и будет. Большой круг расставит всё по местам.

Дождавшись окончания перевода, вождь встал и кивком попрощался с капралом.

Джаяр тоже кивнул приятелю, потом быстро развёл руками, словно хотел извиниться за что-то, и побежал догонять Тана ТаМака.

Рив долго смотрел им вслед.

Он, кажется, понял вождя.

Тот больше не желал иметь дел с "чёрными осами".

Ему нужен был свой человек среди звёзд, и Рива это вполне устраивало...

Оставшиеся до конца третьей алы двенадцать дней Рив с полным правом мог назвать лучшими в своей жизни. Его никто не тревожил по пустякам, никто ничего не приказывал, не требовал, не заставлял, не просил. С утра капрал обходил с "инспекцией" свои невеликие владения. Потом обучался искусству верховой езды и умению владеть копьём у Джаяра и ещё одного воина, которого звали Арсан. После обеда он сам учил их и Тирика стрелять из бластера и, что гораздо важнее, попадать в цель, как неподвижную, так и движущуюся, причем, из любого положения и при любом состоянии стрелка и мишени. Дважды он ездил с вождем охотиться на зорсов, один раз — ловить диких верлодов...

Самое счастливое время наступало вечером, когда в шатёр к воину приходила Ула. Ночью она буквально сводила его с ума, и больше всего Рив жалел, что красавица не может быть с ним постоянно. Увы, ей приходилось жить на два дома. Она не могла оставить Гоша совсем без хозяйки, да и Тирик, по правилам клана, становился в будущем полноправным наследником старика, только если прожил в его шатре до совершеннолетия, а оно здесь наступало в четырнадцать.

Трижды Ула и Рив седлали верлодов и уезжали ночью в пустыню. Формально — чтобы "просто развеяться", а на самом деле — чтобы не слишком смущать стонами-криками, доносящимися из их шатра, своих ближайших соседей. Те несколько раз уже ухмылялись, когда совершенно "случайно" встречали утром капрала и его женщину.

Отъехав от оазиса на несколько миль, Рив с Улой находили среди барханов какое-нибудь "укромное" местечко, бросали на песок привезённые с собой шкуры и, забыв обо всём, просто любили друг друга...

В одну из таких ночей как раз и закончилась третья ала.

Через четыре дня в Синей долине должен был состояться Большой круг племён.

Как выяснил Рив, переход туда из оазиса занимал меньше трёх дней. Сам Большой круг длился примерно неделю, поэтому на всё про всё уходило около половины алы. Не тот срок, чтобы сниматься с места со всеми пожитками. Чаще всего кочевники уходили на Круг "налегке". Клан, отвечающий за празднество (а в этом году за него отвечал клан АлМаГрас), всегда устанавливал в долине множество гостевых шатров, так что брать с собой "собственный дом" не было никакого смысла. Так думали (и делали) практически все. Исключение составляли самые мнительные, самые беспокойные и примкнувшие к ним приверженцы старых традиций.

К последним, к немалой досаде Рива, принадлежал и старик Гош.

Свой-то шатёр капрал оставлял в оазисе, но, конечно, не мог не помочь Уле, Гошу и Тирику аккуратно разобрать на "запчасти" их довольно большое жилище.

Был бы Гош помоложе лет на пятнадцать, Блэкхокер, наверное, смог бы уговорить его поступить так же, как большинство. Но с тем, кто годится в отцы, Рив спорить не собирался. Не потому что привык уважать "мудрых и опытных", а потому что, глядя на старика, опять вспоминал. Вспоминал случившееся два года назад на Октопусе...

Той операцией командовал лейтенант Уолес. Две группы по десять бойцов тайно высадились на планету. Сержант Картер брал под контроль Главный храм, команда Рива направлялась к Обители. Невыполнимых задач заказчик не ставил. "Полярным змеям" не требовалось обязательно уничтожать верхушку секты. Её надо было просто дискредитировать. Главный символ "Искателей неба", он же предмет поклонения миллионов адептов, хранился в одном из двух комплексов. В каком именно, заказчик выяснить не сумел, поэтому и групп было две.

"Память Пламени", небольшую статую из неизвестного материала, давно уже никому не показывали. Поэтому, в соответствии со "сценарием", она должна была "всплыть" через неделю-другую на каком-нибудь известном аукционе. По расчетам заказчика, такую "подлость" рядовые сектанты своим жрецам не простят, в секте начнется раскол, и спустя год или два "Искатели неба" распадутся на множество мелких, мало что значащих религиозных фракций.

Группе Блэкхокера повезло. "Змеи" без шума проникли в Обитель, обезвредили охрану и взяли в плен настоятеля и двух его сыновей — они занимали посты ключника и кастеляна. Старик настоятель почти не упрямился. Под угрозой смерти он сообщил, что "Память Пламени" хранится в горной пещере в тридцати милях от "монастыря". Доступ в пещеру имели лишь сам настоятель и его отпрыски. Способ защиты стандартный: по отпечаткам ладоней и сканам радужных оболочек.

Рив думал недолго. Отправил к пещере ключника и кастеляна в сопровождении пятерки бойцов и принялся ждать. Через двадцать минут командир пятерки доложился по рации: "Вход в хранилище открыт, оба заложника ликвидированы". А спустя ещё две минуты до Обители донёсся грохот сильнейшего взрыва. Бросившийся к окну капрал увидел поднимающийся над горами гигантский столб дыма и пламени.

Настоятель рассмеялся Риву в лицо.

По его словам, "Память Пламени" хранилась в другом месте. Где именно, он не знал, и даже если бы захотел, не смог бы ничего рассказать. А пещера в горах — это просто ловушка и одновременно сигнал всем "искателям": "На Обитель совершено нападение. Готовьтесь сражаться, братья!"

Взбешённый капрал убил старика.

О том, что это была ошибка, он понял, когда на связь вышел лейтенант Уолес.

Оказалось, что нападение на Главный храм прошло по такой же схеме. Захват, заложники, рейд в "хранилище", взрыв. Только, в отличие от Блэкхокера, убивать своего "клиента" сержант Картер не стал, а вдумчиво "расспросил" и выяснил, как отыскать казну секты.

Где она, знал лишь один человек — настоятель Обители.

О том, что именно казна, а не дурацкая статуя, являлась основной целью всей операции, Рив догадался, когда услышал, как ругается лейтенант и что он орёт в микрофон.

"Идиот! Болван! Четыреста камушков! Четыреста радужных бриллиантов! Двести миллиардов кредов! Они могли бы стать нашими, если бы ты не грохнул этого старого пердуна..."

Остатки обеих групп эвакуировали с Октопуса в тот же день. ЧВК "Поларснэйк" потерпела поражение, а главным виновником оглушительного фиаско "назначили" Рива Блэкхокера.

Нет, его не стали формально наказывать, потому что формально он ничего не нарушил.

Однако и лейтенант Уолес, и сержант Картер, и ещё кое-кто из штабных только и ждали подходящего случая, чтобы подставить и утопить дурака-капрала. Ждали долго — целых два года. И в конце концов дождались...

Всё имущество Гоша уместилось на двух повозках и в десяти тюках, навьюченных на пять верлодов. Не так уж и много, но и не мало, если сравнивать с другими кочевниками. Больше всего Рива заинтересовал обитый шкурами ящик, закрытый на два замка. На повозку его пришлось переносить вчетвером, такой он оказался тяжелый. Что внутри, ни Ула, ни Тирик не знали, а спрашивать старика капрал не решился. По словам Улы, Гош никогда не открывал этот сундук и, кроме того, терпеть не мог, когда кто-нибудь интересовался содержимым. Сама она тоже в свое время сгорала от любопытства, но потом как-то... привыкла что ли. Сундук и сундук, главное, чтобы под ноги лишний раз не попадался...

За сутки растянувшийся на несколько миль караван прошёл по пустыне около половины пути. А потом внезапно остановился. Не на привал — привал предполагался ближе к полудню. Ра только-только взошёл и многим было обидно терять прохладные утренние часы на "внеплановую" стоянку.

Общее движение возобновилось лишь через час, но спустя ещё два верлоды опять встали. Вдоль длинной вереницы повозок проскакали несколько воинов, сообщая всем, что вождь приказал оставаться на месте и ждать. Люди не понимали, что, собственно, произошло и что надо ждать, однако нарушить приказ никто пока не пытался. Минут через двадцать к повозкам Гоша примчался на взмыленном верлоде Джаяр и крикнул Риву, что его срочно зовёт вождь. Обеспокоенный капрал последовал за толмачом.

Тан ТаМак находился в голове каравана. Для него уже соорудили походный шатер, внутри, кроме вождя, собрались пять старейшин. Рив оказался шестым. Джаяр пристроился за плечом, чтобы переводить.

Причину, заставившую остановить переход, капрал узнал спустя пару минут. Идущие впереди каравана разведчики наткнулись в пустыне на несколько разрозненных групп из кланов АлЗаУр и АлМаГрас. Все люди были сильно измождены и изранены. Они же и сообщили о том, что случилось вчера вечером в Синей долине. На два племени, прибывшие на Большой круг раньше других, напали воины Ку. Их большими силами поддержали кутао со звёзд. Четыре десятка бронемашин и три летающих лодки. Последние удалось "приземлить", но, увы, людям Ал это не помогло. Отразить нападение они не смогли. Атака была внезапной и велась сразу с трёх направлений. Вырваться из огненного мешка сумели немногие. Два племени Ал фактически перестали существовать. Мало того, когда бойня закончилась, к противнику подошло подкрепление: "Тысяча Ку и пять больших железных коробок, выдувающих из-под себя песок".

"Ховертанки", — мгновенно сообразил Рив.

— А другие летающие лодки у противника не появились? — рискнул он задать самый с его точки зрения насущный вопрос.

Старейшины неодобрительно посмотрели на "выскочку", но одёргивать вслух не стали.

— Нет. Других больших лодок у кутао не появилось, — ответил вождь.

— У них всего три их и было, — встрял один из старейшин. — Мы это точно знаем.

Тан ТаМак недовольно поморщился.

— Да, мы это знаем. Но мы знаем и то, что у кутао есть много маленьких летающих лодок. Беглецы говорили, что над ними одна такая уже пролетала.

— Разведывательные дроны, — пробормотал Блэкхокер.

— Да. Это разведчики, — согласился глава племени. — Рано или поздно они обнаружат и нас.

— Верно. Они обнаружат всех и будут уничтожать по очереди каждое племя, — высказался сидящий слева от вождя воин со шрамом. — Я думаю, нам надо уходить в Сердце Ал.

— Правильно, — поддержал его правый сосед. — В Сердце Ал придут и другие. А вместе мы дадим отпор и кутао с полосатыми мухами, и вислоусым.

Вождю это предложение явно понравилось. Поэтому все дальнейшие разговоры свелись к обсуждению, как и в каком порядке клан будет двигаться к "Сердцу", про которое Рив раньше ни разу не слышал. Ещё его слегка удивило, почему никто не говорит о возможных причинах странного нападения? Ведь всё, что он знал до сих пор о взаимоотношениях "черных ос" с местными племенами, никак не предполагало такого развития ситуации. Да, "осы" могли поддержать какое-то племя, чаще всего Ку, в каких-нибудь мелких разборках, но начинать большую войну Ку и Ал... Зачем? Для чего?..

"Совещание в ставке" закончилось. Старейшины потянулись на выход. Рив тоже поднялся, но не успел сделать и шага, как его внезапно остановил Джаяр:

— Вождь просил, чтобы ты остался.

Просьбу вождя толмач передал шёпотом. Видимо, не хотел, чтобы её слышали остальные.

Шатёр опустел. Внутри остались лишь глава племени и капрал. Даже Джаяр удалился, хотя казалось бы — как им без переводчика-то?

— Садись, Рив Блэкхокер, — на чистом "галакто" произнёс вождь, указывая на кошму напротив себя. — Мне надо тебе кое-что рассказать...

Рассказ вождя длился недолго. Тем не менее Рив узнал много нового. Например, что Сердце Ал — это небольшое горное плато посреди пустыни, взойти на которое можно лишь через "Каменные ворота", и что это место у всех племен Ал считается священным. Другое, более важное — что еще до высадки на Радес космодесантников и строительства маяка, здесь уже не раз появлялись "люди со звёзд", а наиболее значимая для клана ТаМаг "высадка-встреча" состоялась сорок два года назад, когда Тан был еще сопливым юнцом, а племенем правил его дед Шир.

Гости из космоса приземлились на ничейной земле между владениями Ал и Ку. Вислоусые тут же попробовали пришельцев на прочность, но ушли несолоно хлебавши. Орудия малого десантного катера "Валаам" оказались сильнее копий и луков. Потом возле аварийно севшего в зыбучих песках космического корабля появились воины племени АлТаМаг. Они сражаться с чужими не стали. Наоборот — чем могли помогли. Водой, продовольствием, дружеским отношением... Люди со звезд, как сказал Тан ТаМак, называли себя "руски", и у них на одежде имелся такой же рисунок, как тату у Блэкхокера. Меч с крыльями и звезда. Только буквы другие. Тан вывел их палочкой на песке.

"Никто, кроме нас", — прочёл Рив не очень привычную для него кириллицу. У русских десантников — а это были и вправду они (капрал вспомнил, что полвека назад русские вели в этом секторе долгую и кровопролитную войну с многочисленными пиратскими анклавами, тайно поддерживаемыми и Лигой, и Содружеством Ца-Кри) — имелись на борту стандартные лингвопереводчики, поэтому местные и пришельцы могли свободно общаться. Вождь Шир, видимо, решив, что поймал-таки удачу за хвост, попробовал договориться с могущественными алтао о "совместных действиях против зловредных Ку", но увы — те вежливо и в то же время достаточно твёрдо отказались от "заманчивого предложения".

— В своем огороде разбирайтесь сами, — сказали они вождю. — А нас позовёте тогда, когда на Радес припрутся какие-нибудь лиходеи и начнут нагибать всех подряд.

"Лиходеи" на Радес, конечно, припёрлись, но поскольку до настоящего времени всеобщим "нагибанством" не занимались, постольку ни Тан, ни его дед и отец ни разу не пробовали вызвать на помощь таинственных "руски".

Те же, проведя в гостях у клана ТаМак около четверти алы, сумели починить свой корабль (по словам Тана, на его обшивке имелось несколько рваных пробоин) и убыли к звёздам. А чтобы их новые друзья с Радеса не чувствовали себя "одинокими и покинутыми", оставили Ширу ТаМаку специальный прибор. МЗСУ "Зелёный свисток-4".

"Межзвездное сигнальное устройство", — машинально перевёл Рив.

Да, такие действительно находились на вооружении русского флота. Правда, их уже не выпускали лет двадцать, но так как срок службы подобных устройств составлял минимум век, в их работоспособности капрал нисколько не сомневался. Как не сомневался и в том, что, получив сигнал, русские действительно прилетят. С этими ребятами Рив сталкивался во время Большой войны и успел изучить многие их "привычки", как хорошие, так и плохие. Плохие — исключительно с точки зрения их врагов, а вовсе не капрала Блэкхокера или его сослуживцев-десантников...

— Этот прибор мы храним в Сердце Ал, — сообщил Тан ТаМак. — Поэтому иного выхода, кроме как добраться туда, у нас нет.

— Вы надеетесь, что русские вам и вправду помогут? — Рив почесал нос и с интересом посмотрел на вождя.

— Надеялся до недавнего времени, но сейчас...

Капрал приподнял бровь.

— Есть одно обстоятельство, которое меня беспокоит и о котором не знают старейшины, — продолжил Тан.

— Какое? — Рив подался вперёд.

Вождь молчал секунд пять.

— Один из тех, кого нашли в пустыне разведчики — он умер у них на руках — успел рассказать, что за пару часов до нападения к вождю АлМаГрас приходили кутао с мухами на плечах. Они требовали предоставить им свободный доступ в те земли Ал, где есть синий песок.

— Синий песок? — капрал где-то когда-то слышал это название, но пока не мог вспомнить, что оно означает.

— Да. Синий песок. У нас действительно есть земли с таким песком. Особенно много его в Синей долине, но ещё больше — в Сердце Ал. Кутао сказали, что им нужен только этот песок и ничего больше и что они провели какое-то... — Тан наморщил лоб, видимо, вспоминая незнакомые термины, — какое-то... глубинное сканирование, вот. Но Зар МаГрас им, конечно же, отказал. Нельзя пускать чужаков в священные земли.

— Скажи, а ещё какие-нибудь названия тот умерший воин не упоминал? — Рив уже начал догадываться, но хотел уточнить.

Вождь ненадолго задумался.

— Да. Кажется, упоминал. Мне говорили. Как же там было... А! Вот! Сквирилий. Кутао говорили про какой-то сквирилий.

Капрал стиснул зубы и сцепил пальцы в кулак.

Всё встало на свои места. Он понял причину, заставившую "чёрных ос" нарушить привычный "нейтралитет" в противостоянии Ал и Ку. И эта причина ему совершенно не нравилась. Что бы теперь ни случилось, кто бы ни победил, жизнь на планете-пустыне изменится кардинально. И вовсе не факт, что к лучшему.

— Ты знаешь.

Вождь не спрашивал. Вождь утверждал.

— Да. Знаю, — вздохнул Рив.

— Сквирилий, сквирилиевая руда, синий песок, голубое проклятье... У этой дряни много названий, — капрал покачал головой и снова вздохнул. — Хотя нет. Это вовсе не дрянь. Это просто очень большие деньги. Нереально большие. Огромные. За них не то что какое-то племя — всех, кто живёт на планете, можно стереть в порошок.

— Даже так? — усомнился глава клана.

Блэкхокер кивнул.

— Да. Так. Из сквирилиевой руды получают радужные бриллианты. Во всей Галактике это такая редкость, что обладание даже одним обеспечивает безбедную и счастливую жизнь нескольким поколениям ста или больше семей. А здесь, в пустыне... — он обвёл взглядом шатёр и, не найдя искомого, остановился на входном пологе. — В вашей пустыне столько песка, что даже стомиллионная доля сквирилия на выходе даст тысячи, десятки тысяч маленьких радужных камушков.

— Хочешь сказать, бороться бессмысленно? — нахмурился вождь.

Капрал улыбнулся.

— Нет. Я этого не говорил. Наоборот. Считаю, бороться надо всегда. Даже если надежды нет. И даже если нет надежды на надежду.

— Что предлагаешь?

— Предлагаю идти, как решили, в Сердце Ал. Только идти надо быстро. Очень быстро.

Рив остановил взмахом руки вскинувшегося было вождя.

— Нам всем несказанно повезло. У "чёрных ос" нет больше ударных дронов. Они не смогут остановить нас с воздуха. Кроме того, им явно не хватило терпения. Они ведь могли сперва передать на Тентувис данные о результатах сканирования, спокойно дождаться подкрепления и только затем заняться зачисткой. А возможно, они просто пожадничали и сами решили окучить делянку. Это получится, если — а — они нас настигнут на марше, б — если первыми займут Сердце Ал, устроят там базу и, опираясь на неё, начнут одно за другим уничтожать идущие туда племена.

— Мы будем там первыми, — мрачно пообещал Тан ТаМак.

— Это ещё не победа, — охолонил его Рив. — Это лишь половина победы. Когда "осы" поймут, что уничтожить Ал не так просто, они отправят данные в штаб-квартиру. Корабли с Тентувиса прибудут сюда через два дня, а может даже и раньше, если у "ос" или "АриКатано" найдутся свободные части недалеко от Радеса. Тогда нас уже ничто не спасёт...

— А русские?

— Только русские, — закончил капрал. — Ну и... наша отвага и стойкость. От подачи сигнала до появления кораблей пройдет не менее суток. Русский сектор довольно близко, но кто знает, сколько времени им понадобится на сборы. В общем, нам остается одно. Дойти, дать сигнал и — держаться, держаться, держаться...

Вождь молчал. Молчал достаточно долго. Видимо, переваривал услышанное. Потом поднёс ко рту кулак и хрипло прокашлялся.

— Чего я боюсь, так это предательства. Насколько горьким будет лекарство? Не превратится ли оно в яд? Сдержат ли русские обещание? Ведь эти твои... радужные бриллианты... ты сам говорил. Узнав о них, даже самые честные могут стать подлецами.

Блэкхокер пожал плечами.

— Могут. Безусловно, могут. Но всё равно, — он рубанул рукой воздух. — Я бы поставил на русских.

— Почему?

— Потому что они всегда договариваются. Даже с врагом. Плохой мир лучше хорошей войны. Да, они своего не упустят, но будут договариваться. С Ал, с Ку, с чёртом лысым. А драться начнут лишь тогда, когда не драться нельзя. Когда на кону стоит их жизнь и свобода. Жизнь, вождь, а не нажива.

— Хорошо, — Тан встал, давая понять, что "аудиенция" завершилась. — Последний вопрос. Ты умеешь обращаться с этим... "зелёным свистком"?

Рив удивленно посмотрел на вождя.

— Я-то да. А ты разве не умеешь?

— Знаю, но не уверен, что всё сделаю правильно.

— А остальные?

— Только один человек. Из всех, кто общался с теми, на "Валааме", в клане остались двое. — Тан неожиданно улыбнулся. — Я и старик Гош...

За сутки, по оценкам капрала, караван преодолел больше ста миль. Для здешних условий скорость совершенно фантастическая. Люди и верлоды выбивались из сил, но шли. Первые, потому что знали: остановиться значит погибнуть, вторые — потому что их гнали первые.

Пять раз в небе над караваном появлялись разведывательные дроны противника. Три из них удалось сбить. Массированным огнем из бластеров и ручных излучателей. Однако иллюзий никто не питал. Их обнаружили и будут гнать до тех пор, пока не настигнут и не уничтожат. Известен был теперь и маршрут. И конечная цель больше не являлась тайной. "Чёрные осы" не дураки, складывать два и два они, безусловно, умели, поэтому, куда движется племя, наверняка догадались. Вопрос лишь в том, сколько сил они выделили для преследования и уничтожения клана ТаМак? Риву очень хотелось верить, что недостаточно. Но, с другой стороны, лучше готовиться к худшему, тогда и разочаровываться потом не придётся.

По совету Блэкхокера вождь отправил вперёд не только дозор, но и четыре десятка опытных воинов. Тан им поставил задачу как можно быстрее дойти до плато и занять "Каменные ворота". Проход в Сердце Ал был достаточно узок. Ширина — четыре повозки в ряд, слева и справа — горы. Удерживать его можно долго, причем, малыми силами. Поэтому если враг догадается отправить туда мобильную группу — не обязательно бронетехнику, достаточно простой "кавалерии" — клан попадет в ловушку.

Впрочем, одним передовым отрядом Рив с Таном не ограничились. Охранение и разведку вели и на других направлениях. Слева и справа от каравана шли патрули. Они углублялись в пустыню на несколько миль. Время от времени оттуда приносились гонцы с донесениями. Все они пока сводились к стандартному "Противник не обнаружен". В этом не было ничего удивительного. Песок и барханы постепенно сменялись каменными россыпями и расщелинами, с каждым часом местность становилась всё менее "танкодоступной", и в конце концов полоса, где могла действовать бронетехника, сузилась примерно до четверти мили.

По этому поводу капрал предложил вождю отозвать с флангов бОльшую часть людей и организовать из них арьергардный заслон. Танки они, конечно, не остановят, но пересчитать сумеют и хоть кто-нибудь, да доберётся до каравана и доложит, далеко ли противник, с какой он скоростью движется и какими силами располагает.

Вождь предложение принял. Шестнадцать бойцов отправились в "тыл", на три часа верложьего хода.

Рив с болью смотрел, как они уходили. За истекшие сутки он несколько раз проводил с кочевниками "тактические занятия", но, максимум, чего смог добиться — это научить их вести сосредоточенный огонь по команде. Храбрости воинам племени было не занимать, но во всём остальном...

За спиной послышался цокот копыт. Капрал обернулся. На холмик, откуда он наблюдал за уходящим арьергардом, поднималась Ула. Добравшись до вершины, она соскочила с верлода и молча бросилась к Риву. Никого и ничего не стесняясь, женщина буквально налетела на воина, едва не сбив его с ног, обхватила руками, прижалась всем телом, уткнулась носом в плечо...

— Я так боялась, что уже не увижу тебя, — донёсся до капрала сдавленный всхлип.

— Не бойся. Я здесь, я с тобой, я никуда не ушёл, — Рив обнял её и мягко погладил по волосам.

Лишь через пару минут Ула оторвалась от своего мужчины.

— Тан ТаМак приказал детям, женщинам и старикам идти в голове каравана. А всем мужчинам и у кого есть оружие — сзади. Гош тоже пошёл. Я его уговаривала остаться, но он не послушал. Сказал, у него есть бластер и, значит, должен со всеми, — женщина вскинула голову и заглянула капралу в глаза. — Как думаешь, нас догонят? Мы будем сражаться?

Рив улыбнулся.

— Думаю, не догонят. Но сражаться придётся. Будем защищать Сердце Ал.

Ула кивнула и опять прижалась к мужчине.

— Там мы будем сражаться вместе. Там я тебя никуда не отпущу.

— Конечно, вместе. Как же иначе? — пробормотал Рив и сменил тему. — Как Тирик? Справляется? На нем же сейчас всё имущество.

Подруга вздохнула.

— Справляется. Но тоже рвётся сюда, к тебе и другим.

— Он — молодец. Передай ему, что когда станет трудно, я его обязательно позову. И Тана уговорю, чтобы не прогонял.

Женщина рассмеялась.

— Хорошо. Я передам...

Когда нечаянное "свидание" закончилось и Ула уже спустилась с холма, Рив вдруг подумал: он всегда сражался лишь за себя или просто выполнял чьи-то приказы. Бывали, конечно, случаи, когда его вели ненависть или месть, но чтобы идти в смертный бой за своих близких, любимых, друзей, родину, честь, идеалы... нет, такого с ним никогда не случалось. Не случалось до той поры, пока его не списали на эту планету. Туда, где он наконец понял, что значит быть мужчиной, воином... человеком...

Примерно за час до заката на горизонте наконец показались два каменных кряжа, ограждающие проход в Сердце Ал. Люди повеселели. До цели оставалось идти всего пару часов. На горном отроге, куда выводила тропа, караван встретили трое бойцов из передового отряда. Они доложили вождю: "На плато всё спокойно. Караулы расставлены. Завал подготовлен".

В ответ на безмолвный вопрос капрала Тан пояснил:

— Пять поколений Ал носили на "Каменные ворота" камень. Поэтому они так и называются. Когда племя взойдет на плато, воины выбьют подпорки и всё, что носили наверх долгие годы, обвалится вниз. Проход закроется. Попасть в Сердце Ал смогут лишь пешие, да и то... — вождь усмехнулся, — если мы им позволим...

Рив облегченно выдохнул. Похоже, до цели они добрались. Сердце Ал подготовлено к обороне. Осталось только сигнал подать...

Увы, уже через десяток минут выяснилось, что радовался капрал преждевременно.

На дороге, ведущей от гор, появилось облачко пыли, потом оно превратилось в скачущего во весь опор всадника на верлоде, а спустя ещё минут пять на руки охраняющих вождя воинов прямо с седла свалился пропахший потом и гарью гонец.

Рив с трудом узнал в нём одного из бойцов тылового дозора.

— Говори, — сурово произнёс Тан, когда гонец пришёл наконец в себя.

— Двадцать две... малых коробки... четыре больших... — воин дышал тяжело, пошатывался, но говорил более-менее внятно. — Арсан сказал... мне сюда, сообщить. А сам остался... Все остались...

— Когда? — перебил его вождь.

Боец замолчал, посмотрел на багровеющий горизонт, потом оглянулся, пошевелил губами, будто что-то подсчитывал...

— Когда зайдёт Ра, кутао со звёзд будут здесь.

Глава племени дёрнул щекой. Капрал невольно повторил его жест.

Им нужен был час, всего час. Тогда бы они успели.

Вождь неожиданно сгорбился, развернулся и медленно побрёл прочь от дороги.

Рив подал знак растерявшимся воинам, чтобы те оставались на месте, и направился вслед за правителем.

Тан остановился возле большого камня.

— Неплохая позиция для засады, — "небрежно" заметил Рив, делая вид, что осматривается.

Вождь скривился, как от зубной боли.

— Если бы у нас были тяжелые излучатели и десять таких как ты...

— Хватило бы и пяти, — буркнул капрал.

— Но этого у нас нет, — продолжил Тан, словно не слышал, что говорит собеседник. — Поэтому мы положим здесь половину племени. Самых лучших. Самых умелых. Самых...

— Да, позиция неплохая, — неожиданно раздалось позади.

Блэкхокер и вождь обернулись.

Перед ними стоял старик Гош. Он смотрел Тану в глаза. Ниже по склону, шагах в двадцати застыла повозка с "тем самым" обитым шкурами сундуком.

— Я думаю, время пришло, — со значением проговорил старый кочевник.

Лицо вождя посветлело.

— Уверен?

— Да.

Старик спустился к повозке, не спеша отомкнул замки, откинул крышку "секретного" ящика. Когда Рив увидел, что там внутри, его челюсть отвисла от удивления.

Крупнокалиберный станковый рельсотрон КРТС-65, плюс транспортная платформа, плюс две дополнительные батареи, плюс девять сменных боевых блоков, плюс пламегаситель, плюс...

Капрал лихорадочно перебирал в памяти всё, что он знал об этой модели, производимой русскими "Техинжсистемами"...

Калибр — шесть линий, масса вольфрамовой пули — сто пятьдесят грамм, начальная скорость на срезе ствола — одиннадцать Махов, прицельная дальность — четыре мили, толщина пробития гомогенной брони на дальности полторы мили — три с половиной дюйма, боезапас ББ — сорок две единицы...

Гош неторопливо собирал боевой механизм. Собирал так, словно пытался вспомнить. Словно когда-то делал это и знал, но со временем...

Блэкхокер не выдержал. Он шагнул к старику, аккуратно отодвинул его плечом от транспортного контейнера и уверенными отточенными движениями принялся приводить КРТС в походно-боевое положение.

Спустя четыре минуты "карманная артиллерия" русских десантников уже стояла на высокой треноге и хищно поводила стволом влево-вправо. Еще через сорок секунд Рив с помощью трансплатформы переместил рельсотрон в небольшое подготовленное самой природой укрытие среди хаотично "разбросанных" по холму каменных глыб.

— Позиция — лучше не придумаешь, — оскалился всеми зубами капрал и махнул Тану рукой. — Час у вас будет. Я гарантирую.

Он внезапно расхохотался и погладил пальцами воронёную сталь ствола.

— Машина — зверь. Но без ПРАВИЛЬНОГО стрелка она — просто кусок железа.

Вождь несколько секунд смотрел на капрала.

— Ты всё ещё думаешь, что это твоя война?

— Я не думаю. Я знаю, — улыбнулся бывший десантник.

Он проводил взглядом удаляющегося вождя и спешащих за ним воинов, потом спрыгнул с платформы и вновь подошёл к контейнеру. Старик всё ещё стоял возле своей повозки.

— Ну что, отец? Попрощаемся что ли? — протянул ему руку Рив.

Гош поднял глаза на капрала, но руки не подал.

— У каждого в жизни случаются неоплаченные долги, — сказал он со вздохом. — И, пока их все не вернёшь, нет смысла прощаться.

Рив усмехнулся.

— А у тебя они, получается, есть?

Гош ответил похожим смешком. Потом вдруг нахмурился.

— Когда-то я тоже был рабом племени. Последний свой долг я исполнил сегодня.

— А я нет, — резко бросил капрал и, подхватив из контейнера две допбатареи, пошёл-побежал к укрытию. На полдороге он неожиданно притормозил и, чуть повернув голову, произнёс в "пустоту":

— Знаешь, старик... Чего я никогда в жизни не делал, так это: не играл с сыном, не обнимал жену и не говорил с отцом...

Тан ТаМак стоял на скале и всматривался в сгущающуюся внизу темноту. Грохот далёкого боя отгремел минут двадцать назад. Тогда же в Сердце Ал въехала последняя из повозок.

Вождь ждал. Вождь надеялся. Вождь верил.

На дальней гряде в свете голубой Ку мелькнула угловатая тень, потом другая такая же. Со стороны прохода донёсся рокот моторов.

— Давай! — Тан повернулся к притаившемуся за камнем Джаяру.

— Бей! — передал команду "толмач".

Послышались глухие удары. Один, второй, третий... Шестой утонул во вдруг прокатившейся по склону волне. Словно какой-то сказочный исполин обрушил десяток скал, свалив их в единственную среди горных хребтов расщелину.

Вождь знал. Чувствовал, что жизнь на планете скоро изменится. Изменится, но не исчезнет. И это было самое главное...

— Дед, скажи. Он ведь вернётся. Да?

Пацан лет лет десяти дёрнул за рукав старика. Тот напряженно вглядывался в темноту. Рядом стояла женщина. По её лицу текли крупные слёзы, но она их как будто не замечала.

— Понимаешь, Тирик... Воин не волен в своей судьбе. Его всегда ведёт долг... — старик ненадолго задумался. — Но! — он неожиданно поднял вверх указательный палец. — Если воин что-нибудь обещает, он возвращается, чтобы исполнить обещанное.

— У него есть невыполненные обещания? — вскинулся Тирик.

Гош потрепал мальчика по голове, потом посмотрел на невестку и... улыбнулся.

— Целых три, Тирик... Целых три...

Конец

1