Призрак неведомой войны 3

Призрак неведомой войны 3

Часть третья. Решение

Артур

Утреннее солнце кидало на землю неяркие пока, но притом невероятно чистые лучи. Да-да, именно ощущение странной, нереальной чистоты они и создавали. И даже листья деревьев, оказавшиеся у них на пути, не портили этого впечатления. Свет, пронизывая их, заставлял каждый листочек словно вспыхивать изнутри неярким, но теплым изумрудом, а капли воды, преломляя отблески, заставляли их вспыхнуть феерией красок. И уже после этого получившаяся радуга обрушивалась на землю водопадом искр, придавая даже старому, замшелому коряжнику веселый и праздничный вид. Что уж говорить о небольшой уже не чаще, но еще не поляне, расположившейся на берегу небольшого, с кристально чистой водой ручья и прикрытой сверху лишь тоненькой сеткой ветвей и листвы.

Человек, сидевший у почти догоревшего костра, был странно неподвижен. Не мертв, не спал, а был именно неподвижен, как скала. Пожалуй, это была его единственная странность, а так — человек как человек. Высокий, это было заметно, даже несмотря на позу, широкоплечий, темноволосый, в темной же, отлично подогнанной по фигуре куртке. Длинный меч в ножнах лежал рядом с ним, на траве — человек, похоже, охранял небольшой, практически сливающийся с деревьями, между которыми его, собственно, и построили, шалаш. Несколько свертков неровной грудой лежали возле него, а чуть в стороне паслись стреноженные лошади. Больше на поляне никого не было — ну не считать же всевозможных полевок и прочих кузнечиков, в изобилии шастающих туда-сюда.

Сидящая на ветке птица, наклонив голову, любопытно смотрела на мужчину то правым, то левым глазом. Человек не реагировал. Как ни странно, от него не исходило угрозы. Никакой. Абсолютно. Примерно так, наверное, мог быть опасен камень. Лежит себе — и лежит. Для птицы это было незнакомо, остальные двуногие опасность прямо излучали, но в ее маленькой голове не оставалось места для логического анализа и поиска несоответствий.

Еще раз присмотревшись, птица собралась уже спуститься, чтобы оценить на вкус как раз высунувшегося из трухлявого бревна червяка, но в этот момент инстинкт буквально схватил ее за хвост. Какое-то мгновение спустя ей стала понятна и причина этого — внизу, крадучись, к поляне приближались шестеро. И старались сделать это так, чтобы сидящий у костра человек их не заметил.

Этим людям, наверное, казалось, что они идут совершенно бесшумно. Больше того, другие люди их, наверное, не услышали бы. Но для обитателей леса даже очень тихо идущий человек шумит оглушительно. Есть, конечно, редкие исключения, однако эта шестерка к ним явно не относилась. Птица еще раз наклонила голову, прислушалась — и взлетела. Она была уже старой, мудрой, и прекрасно знала: там, где двуногие, жди беды.

Между тем, шестеро смелых — обычно, чтобы не бояться одного, надо подходить всемером — неспешно приблизились к сидящему. Двое, вооруженные арбалетами, аккуратно взяли его на прицел. К их удивлению мужчина не испугался. Даже головы не поднял. Только сказал негромко:

— Ну, и чего приперлись? Я не старьевщик, хлам не покупаю.

Мужики переглянулись. Действительно, их оружие, и арбалеты, и мечи, и топоры, даже в лучшие времена качеством не блистало, а сейчас, тронутое временем и частым использованием, могло устрашить разве что крестьян... Одежда, кстати, тоже была еще не рваньем, но уже и не парадной. Но их ведь было шестеро! И потом, как он узнал?

— А ну, выворачивай карманы. И меч ко мне толкни. Ногой. Медленно, — пряча внезапный страх за грубостью рявкнул один из мужиков. Судя по всему, именно он был у этих умников за главного.

— Фу, как некрасиво, — лениво отозвался сидящий и поднял, наконец, глаза. Светло-зеленые, ярче, чем листва вокруг. Главарь невольно передернулся — никогда в жизни он не видел таких глаз. — Я имею к вам встречное предложение. Вы бросаете свои железки и уходите прочь...

Договорить он не успел. Кусок плотной ткани, закрывающий вход в шалаш, внезапно колыхнулся, и из-за него показался... показалась... В общем, челюсти горе-разбойников с отчетливо различимым дружным лязгом упали чуть ли не до пупа. Да и было, честно говоря, от чего.

Из шалаша ловко и как-то очень изящно выбралась молодая, светловолосая девушка. Ну, само по себе это шок вызвать не могло в принципе, что в шалаше кто-то есть было ясно с самого начала. А вот то, что из одежды на стройной фигурке были только панталоны, причем невероятно короткие, странного покроя и почти ничего не прикрывающие, вогнало разбойников в культурный шок. Все же они были, по сути, не более чем пейзанами, с регламентированным церковью патриархальным и достаточно целомудренным взглядом на жизнь. Короче говоря, резать их можно было в тот момент совершенно без усилий, но мужчина так и не попытался встать, только чуть заметно улыбнулся.

Между тем девушка, не обращая ни малейшего внимания на сальные взгляды собравшихся, ловко обошла их и решительно направилась к ручью. Умываться. Когда она наклонилась к воде, челюсти разбойников дружно захлопнулись, и так же дружно их хозяева сглотнули слюну.

— Она у тебя что, совсем стыд потеряла? — после краткой паузы выдал один из них, пожилой и невысокий, с шикарной лысиной и реденькими кустиками растительности там, где у нормальных мужчин растет борода.

— А мертвецов не стыдятся, — равнодушно отозвался мужчина, подобрал толстый сук, пошевелил угли и кинул туда несколько мелко колотых поленьев из лежащей рядом кучи. — Джоанна, кофе будешь?

— Буду, — отозвалась, не оборачиваясь, девушка. — И скажи этому козлу с высокими моральными требованиями, чтобы или пасть закрыл, или зубы почистил. А то и то и другое бы сделал — воняет.

-Чего-о! — лысый аж на месте подпрыгнул. — Да я ее сейчас за такие слова...

Договорить он не успел, поскольку девушка внезапно развернулась. Коротко, резко, всем корпусом. И, на сей раз, внимание собравшихся привлекли не ее прелести, отнюдь, кстати, не выдающиеся, а маленький шарик живого огня, который она держала в руках, словно игрушку.

— Ведьма... — хрипло выдавил из себя лысый, и это были последние слова в его не самой длинной и редкостно никчемной жизни. В следующий миг он увидел пламя, коротким всплеском метнувшееся ему в лицо, а затем свет в глазах разбойника померк. Навсегда.

Артур внимательно посмотрел на поляну, мгновенно превратившуюся в поле брани, вздохнул:

— И ты собираешься завтракать под запах подгоревшего шашлыка?

— Убери их, а с запахом проблем не будет.

— О-хо-хо, — вздохнул Артур. — Веселишься ты, а работать, как всегда, мне...

Ворча себе под нос, благо Джоанна понимала, что его раздражение абсолютно показушное, так, чтобы жизнь малиной не казалась, киборг легко подхватил два хорошо зажаренных тела и просто зашвырнул их прочь, в кусты. Следом туда же отправились и остальные — осень на носу, медведям тоже кушать надо. Джоанна тем временем картинно взмахнула кистями рук, создавая маленький вихрь, почти мгновенно всосавший миазмы и стремительно удалившийся прочь. Только легкий запах озона, появившийся после ее игр с огнем, не только не исчез, но и, напротив, усилился.

— Молодец я, правда? — заулыбалась Джоанна. Она успела накинуть себе на плечи рубаху, но так и щеголяла в одних плавках, и Артур подумал, что с внедрением авангардной для этой планеты моды явно переборщил. А ведь и всего-то что рассказал да нарисовал прутиком на песке, остальное пытливый женский мозг додумал сам. Впрочем, менять что-либо было уже поздно.

— Молодец, — кивнул он. — Только зачем? Я бы и так их всех спокойно убил, куда чище и безо всяких представлений.

— Ну, представление потому, что из шалаша я молнией кинуть не могла — ты мне перекрывал сектор обстрела.

Да уж, словам она научилась многим и разным, причем хорошо понимая их смысл и применяя весьма к месту. Артур с интересом приподнял бровь:

— Можно было просто выйти. Или подождать, пока я с ними разберусь.

— А неинтересно. И потом, откуда я знаю, что твоя многомудрая голова решит? Вдруг подумаешь, что их нельзя бить, потому что есть в них что-то положительное.

— Положительным у них может быть только тест на беременность, — проворчал Артур, чувствуя, что проигрывает языкастой девчонке словесную дуэль.

— Они же мужчины... были, — недоуменно посмотрела на него Джоанна.

— Были бы мужчины — не впали бы от испуга в ступор, а попытались тебя достать. Вон тот, — киборг ткнул пальцем в место, с которого еще недавно тыкал в его сторону грязной стрелой один из арбалетчиков, — имел реальные шансы успеть в тебя выстрелить и даже, чем черт не шутит, попасть. Я бы, конечно, не дал ему этого сделать, но вдруг он редкостный везунчик?

— Ну, Арчи... Ты же сам говорил, что мне надо тренироваться...

— Тренироваться, а не рисковать шкурой, — отрезал киборг и, гордый тем, что последнее слово осталось за ним, решительно подошел к костру, сел на прежнее место. Увы, радовался он рано, поскольку уже следующую фразу сказать не успел. Джоанна попросту ловко плюхнулась ему на колени и чмокнула в щеку:

— Ничего же не случилось, правда? Я ведь справилась?

— Видела бы ты себя в тот момент, когда их размазала, — вздохнул Артур. — Ты была такая бледная, словно тебя мукой обсыпали.

— Устала, — вздохнула девушка. — Ничего, это быстро пройдет.

— Надеюсь... Кстати, а как ты поняла, что у нас гости?

— Я вокруг лагеря сигнализацию поставила.

— Ясно все с тобой. Ладно, иди, оденься.

— Успею, — беспечно отмахнулась Джоанна. — Отдохни лучше, я сама завтрак приготовлю.

Знала ведь, чертовка, как им крутить. Артур, естественно, не стал возражать против такого разделения труда между женщиной и мужчиной. Пока Джоанна хлопотала у костра, на удивление ловко готовя завтрак, он бухнулся на спину и прикрыл глаза, медленно, но неотвратимо проваливаясь в сон. Последнее, о чем он успел подумать, это то, как зеленая листва похожа цветом на скалы Александрии...

Александрия. Странная, невероятно красивая и такая же страшная планета. Белые скалы окрашивались по утрам в зеленый цвет, когда начинался восход местного светила. Небо тогда играло всеми цветами радуги, а море, с размаху бьющее волнами в скалы у подножия базы, было черным. Почему? Да кто его знает. Вода была абсолютно прозрачной — и черной одновременно. А еще на планете добывали иридий, и было его здесь столько, что решено было начать разработку, не дожидаясь терраформирования планеты.

Наверное, это было правильное решение. Тем более, Артуру было ясно, что нормальное терраформирование здесь попросту невозможно — слишком уж отличался спектр местного светила от Солнца. В таких условиях неизбежны мутации, и результат будет ублюдочным, а значит, заселять планету нет смысла. Да и люди под таким небом долго не продержатся. Да что там люди, даже киборги после двух лет начинали выходить из строя. Работа вахтовым методом или использование каторжников, другого варианта нет, тем более, чтобы обслуживать роботизированные комплексы много людей не требуется. Однако закон есть закон: кислородная планета, перспективная в плане ресурсов, должна быть терраформирована. Вот и готовился народ к этому процессу, отлично понимая при этом, что занимается ерундой. Хорошо еще, на самом верху сидели отнюдь не дураки, хорошо понимающие расклады, и всячески тормозящие процесс. Иридий же нужен был немедленно, и потому разработку начали как есть, тем более вредоносных бактерий на планете не обнаружили, а сама атмосфера пусть и оказалась бедновата кислородом, но для дыхания подходила.

Вот и раскинулся на побережье огромный комплекс. Полдюжины броневых куполов прикрывали нежные потроха — ангары, жилые помещения, стартовый терминал и еще многое из того, что необходимо для успешной работы. Мощное силовое поле в течение секунды могло накрыть комплекс непроницаемой стеной на случай цунами. Ну и полдюжины регулярно менявшихся боевых киборгов, усиливающих и без того неплохую охрану. А куда деваться? Планета казалась безжизненной, но моря на самом деле были довольно плотно заселены. Во всяком случае, рыбалка имелась, и командование базы регулярно таким образом развлекалось. Ровно до того момента, как из моря вынырнул местный аналог осьминога и позавтракал главным инженером. Сразу после этого лавочку прикрыли, а заодно прислали киборгов. Они, надо сказать, свою эффективность показали сразу же — когда на берег выползла очередная местная пакость, больше всего напоминающая груду протухших синих водорослей, и сожрала новенький, еще даже не расконсервированный гравитационный кран, опрометчиво оставленный у причала, биороботы расстреляли ее так качественно, что даже ученым ничего исследовать не оставили. Тех, конечно, было на базе немного, и профессионализм их оставлял желать лучшего... Да чего уж там, присылали на Александрию тех, кого не жалко, алкоголиков, дураков, лентяев, проштрафившихся авантюристов и прочий отстой от науки. Положено на планете иметь научную базу — нате, жрите, что дают. Вот и числились 'ученые', интересуясь, в первую очередь, запасами спиртного и новыми методами самогоноварения. А тут вдруг забегали, как ужаленные — как же, эта пакость ухитрилась сожрать даже опору из монокристаллического экзотитаната. Это считалось невозможным в принципе, более инертный к агрессивным средам материал был людям попросту неизвестен, а тут... Увы, государственная премия накрылась из-за обстоятельности киборгов, а поймать еще экземпляр не было никаких возможностей — директор комплекса строго-настрого запретил приближаться к морю, резонно подумав, что с природой чужой планеты шутки плохи. Так что оставалось 'ученым' лишь жаловаться на горькую судьбу-судьбинушку, пить местное пойло, которое сами же и сварганили, да подражая собакам выть на луну, благо их на орбите висело целых три.

Проблемы начались на шестой год работы комплекса. В тот момент процесс вошел в свою естественную колею — народ притерся друг к другу, вахтовики, меняющиеся раз в полгода, работали, администрация тихо зверела от скуки, женщины, которых было мало, наслаждались мужским вниманием. А что? В таких условиях любая толстая дура сойдет за Василису Премудрую и Василису Прекрасную в одном флаконе, ибо, чем дольше зимовка — тем симпатичнее медведицы.

Однако в один далеко не прекрасный день исчез оператор горнопроходческого комбайна. Вот исчез — и все, никаких следов. Машина работает, благо оператор в кабине сидит так, на всякий случай, а все управление реально возложено на автоматику, порода идет... И, что интересно, ни камеры наблюдения, ни телеметрия ничего не показали. Вот есть человек — и вот его не стало.

Ну что же, ЧП — оно и есть ЧП. Стали разбираться. Несчастные случаи бывали и раньше. То кто-нибудь под обвал попадет, то вылезая из кабины вниз головой навернется, то вместо самогонки технического метилового спирта навернет... В общем, случалось всякое, и слишком напрягаться никто не стал. Тем более выяснилось, что оператор вылез из кабины сам. Наверное, отлить. И почему не остановил машину, тоже ясно — комбайн движется медленно. Пока человек справляет естественные надобности, он пройдет от силы пятнадцать-двадцать сантиметров. Ну что тут может случиться? Нет, разумеется, это запрещено, но все так делают, чего уж. А что не нашли мужика потом — так может, он под какой-нибудь вывал породы угодил, или сдуру в свой же комбайн, под рабочую фрезу полез. Если так — хрен найдешь, на выходе-то пыль не больше пяти микрон. Словом, дело закрыли, списав все на несчастный случай.

И все бы ничего, но спустя неделю история повторилась. Один в один, только в соседнем штреке. Снова работающий комбайн — и исчезнувший человек. Через три дня исчез механик, ремонтировавший технику. Потом инспектор-геолог, поехавший оценить целесообразность разработки небольшой рудной жилы. Тут было интереснее, его электрокар обнаружили буквально размазанным по стене, но влетел он в нее сам, потеряв управление. И водителя на борту уже не было...

Вот тогда особист начал в буквальном смысле рыть землю. И первым, кого он решил взять за жабры, был главный программист комплекса — без него дело явно не обошлось. Ну в самом-то деле, для того, чтобы водитель не покидал комбайн на ходу, в нем предусматривалась защита от дурака — дверь кабины при включенной передаче блокировалась наглухо. Был аварийный вариант отстрела с помощью пиропатрона, но кто будет уродовать машину? Случайно — да, бывало, а нарочно — нет. И потом, кабины, покинутые операторами, не носили ни малейших следов повреждений. Всякая неуставщина вроде фотографии дочери на дверце или весело квакающая висюлька на панели — это да, имелось, ну да на такие вроде бы запрещенные мелочи глаза закрывали во все времена. Но подобные неуставные мелочи на целостность кабина не влияют никак. Вывод? А вывод прост. Кто-то снял блокировку. А кто мог ее снять? Кто имеет доступы и пароли к любой мелочи? Конечно же главный и, что характерно, единственный программист со сложным и плохо запоминающимся именем. Все и звали его по простому — Гагарыч.

Программиста он отловил в коридоре жилого модуля, когда тот шустро перебирал ногами, направляясь по каким-то особо важным делам. Степень важности, кстати, была запредельной, не зря же из чемоданчика, заметно оттягивающем руку Гагарыча, при каждом неловком движении доносилось мелодичное звяканье. К научникам ходил, небось — у них, людей творческих, был симбиоз. Они все дружно считали окружающих быдлом и любили под рюмочку предаваться нудным и пространным размышлениям о том, какие все сволочи и бездари. Артур точно знал, что у некоторых прорабов рацпредложений за месяц больше, чем у всех этих высоколобых умников за год, но мнения киборгов не спрашивают, и он, соответственно, молчал в тряпочку.

Когда на плечо Гагарыча легла сзади тяжелая рука особиста, он даже не понял вначале, что случилось, и кто посмел его остановить. Просто дернул плечом, а когда не смог его освободить, нацепил на рожу недовольную физиономию и начал поворачиваться.

— Какой помоечник... Ой!

— Кал Калыч, — ласково улыбнулся особист, продемонстрировав все тридцать два ослепительно белых зуба. — Ты куда собрался? И почему трудовое законодательство нарушаешь? И правила внутреннего распорядка заодно?

— Я... Э....

Особист, пользуясь замешательством собеседника, хлопнул того по крышке чемодана. Несильно и хлопнул, но от неожиданности Гагарыч не успел среагировать. Ручка выскользнула между пальцев, и чемодан с печальным звоном упал на пол. Резко запахло сивухой.

— В рабочее время ты должен находиться на своем рабочем месте, за исключением экстренных случаев. Помнишь, как бумагу подписывал, а, Гав Гавыч? Сортир у тебя персональный, сигнала тревоги я не слышал. Стало быть, прогуливаешь. Нехорошо. Спиртное носишь. Стало быть, пьешь и тем самым подвергаешь опасности тех, кто с тобой работает. Откуда взял? Сам выгнал? Стало быть, нарушаешь...

Особист говорил неспешно, улыбаясь одними губами, и ловко привязывая к Гагарычу многочисленные статьи внутреннего кодекса. Шиты многие из них были, разумеется, белыми нитками, но особо вдаваться в подробности и не требовалось. Главное было, чтобы были они побольше и наказания, теоретически, грозили пострашнее — помимо врожденного хамства, Гагарыч был трусом.

В свое время Гагарыч являлся довольно известной фигурой в сетевом сообществе на своей планете. Мелкой, но говнистой. И большим любителем сделать мелкую пакость — явиться, нахамить и смыться. Украсть закрытую информацию и выложить ее на всеобщее обозрение с тупыми комментариями, взломать чей-нибудь не особенно защищенный счет. Таких, как он, в свое время называли сетевыми пиратами, но, в отличие от пиратов реальных, Гагарыч шкурой не рисковал — или, во всяком случае, думал, что не рискует. Есть такие люди, нравится им портить настроение другим просто так, от любви к искусству. И так продолжалось до тех пор, пока он по незнанию не оскорбил офицера контрразведки. Тот подключил товарищей — и хама вычислили моментально. Что делать — хакерские таланты последнего оказались ничем, когда он столкнулся с профи. А потом... Нет, его не стали брать под белы ручки и тащить в мрачные подземные казематы. К чему такие пошлости, если все можно сделать куда изящнее? И всего-то надо выложить информацию о том, где живет обнаглевшее хамло, в открытый доступ. А там уж найдется достаточно желающих взять его за толстый зад с самыми разными намерениями.

В общем, извинения, которыми буквально рассыпалась эта вусмерть напуганная жертва аборта, приняли далеко не все. Когда Гагарыч в третий раз вышел из больницы, оказалось, что у него больше попросту ничего нет. Что-то ушло на лечение, а что-то банально отсудили. Гагарыч стал нищ, как церковная мышь, на работу устроиться не мог — информацию о соискателях потенциальные работодатели тоже искали в сети. Долгие мытарства — и вот он здесь, в компании таких же алкоголиков. И, естественно, особиста, который мог, а главное, имел право в интересах следствия и по морде двинуть, он боялся. А еще больше он боялся вновь оказаться на улице. И, самое страшное, если особист скажет про него какую-нибудь гадость работягам — те, как ни странно, офицеру верили. Они ведь мужики суровые, долго не будут разбираться — уронят на голову что-нибудь случайно. Пять раз. В общем, просчитал это Гагарыч мгновенно, посмотрел на каменные лица двух киборгов за спиной особиста — и сдулся.

— Так это. Культура, чо...

— Культурно ты у меня в кабинете сейчас запоешь, Козел Козелыч. А ну, пшел!

В общем, даже не довели человека до кабинета — прямо в коридоре раскололся. Виноват был, конечно но не так страшно, как можно было ожидать. Снимал он блокировку дверей, и ставил, соответственно, на приборы слежения, чтобы операторы в рабочее время могли незаметно отлучаться. Куда? Зачем? Да мало ли, его такие мелочи не беспокоили. А вот денежка, исправно капающая за подобные 'усовершенствования', интересовала.

В принципе, особист имел тогда полное право арестовать Гагарыча на месте — за подобные вмешательства в работу комплекса, косвенно способствовавшие гибели людей, тому светил реальный срок. Увы, все это никак не объясняло гибели персонала. Конечно, формально люди числились пропавшими без вести, но все понимали — выжить они вряд ли могли. Хотя бывали прецеденты, когда люди на других планетах выживали, даже заблудившись и выбираясь к своим месяцами, но... выжили бы — вышли бы, поскольку в четко спланированной системе штреков заблудиться было нереально.

Гагарычу сделали суровое внушение и запретили до конца расследования выходить из своего блока. Тот даже рад был, что легко отделался, и умчался к себе чуть ли не бегом, что для человека его комплекции само по себе выглядело подвигом. Ну а особист продолжил расследование.

Участок, где происходили несчастные случаи, был закрыт для людей сразу после исчезновения геолога. Особист полез туда сам, сопровождаемый четырьмя киборгами. Обшарили каждую щель — и ничего не нашли. Ни малейшей зацепки.

Однако сдаваться особист не собирался. Рудники должны были давать продукцию, а посылать в забой человека, когда неясно, вернется он или нет... Желающие, конечно, найдутся. Кто-то из-за денег, кто-то захочет поймать лишнюю порцию адреналина, а иные настолько привыкли чувствовать себя брутальными мужиками, что для них показать свой страх хуже смерти. Но проблему это в любом случае не решало — полезть-то полезут, только не факт, что вернутся живыми. И тогда в дело вновь, как это часто бывало, пошло сверхоружие и сверхинструмент человечества — киборги.

Неделю Артур сидел за пультом горнопроходческого комбайна. Пол суток он, пол суток его сменщик, и — ничего. Остальные машины числом девять простаивали, выполнение плана было под угрозой, и директор комплекса, шипя от злости, давил на особиста. Обзывал его упертым бараном, связывался с начальниками всех уровней — и додавил. Особист матюгнулся под нос, шепотом обозвал всех идиотами, затребовал письменное распоряжение и, получив его, махнул рукой — делайте, мол, что хотите. Конечно, было заметно, что директору очень не хочется подписывать никаких бумаг, но на него тоже давили сверху. И процесс пошел. А через два дня вновь исчез человек. Камеры, установленные на комбайне, зафиксировали, как оператор спокойно остановил его и вышел. Все.

На сей раз, особист не стал ни с кем советоваться, ни у кого спрашивать разрешения, да и не смели ему теперь мешать. Просто обвешался аппаратурой, сел в комбайн — и отправился в забой сам. Через два дня приборы зафиксировали снижение мозговой активности...

Все шесть киборгов устремились в забой и успели как раз к моменту, когда особист подошел к ничем не приметной нише в стене. Лицо у него было такое... одухотворенное. И движения — ровные, механические, точные, как у киборга. И в момент, когда он подошел к стене, один из торчащих из нее камней, почти идеально круглый валун полутора метров диаметром, вдруг слабо засветился. А потом его пересекла тонкая горизонтальная щель, почти сразу же превратившаяся во внушающую уважение пасть.

Киборги тогда успели раньше — бегущий впереди выстрелил, угодив точно с центр камня, прямо в утыканный мелкими зубами красный рот неизвестной твари. В следующий момент штрек накрыла волна дикого визга, особист сложился вдвое и осел на пол, а неведомого хищника уже полосовали на куски.

В общем, совсем рядом оказалась мощная система пещер, которые, в отличие от поверхности Александрии, были очень даже обитаемы. И те твари, ухитряющиеся прогрызать тоннели в камне, чтобы с помощью электромагнитных волн подавлять волю жертвы, заставляя ее саму прыгать в рот, были там не в роли волков, а, скорее, зайчиками. Ну, или белочками. Интересная, кстати, форма жизни была, совмещающая одновременно углерод, кремний и фтор. Как? Наверное, как обычно, плюя с высокой колокольни на заверения экспертов о невозможности такого противоестественного союза. И вообще, недра планеты напоминали кусок сыра, причем имелись серьезные, подкрепленные многочисленными находками сомнения в естественном происхождении пещер. Впрочем, нюансов Артуру узнать не довелось — меньше чем через месяц их группу сменили, и больше информации о планете он не имел. Да и не старался найти, если честно — все найденное на планете засекретили очень быстро. Но, судя по тому, что рудники продолжали исправно давать продукцию, проблему все же решили...

— Может, наконец, проснешься? Кофе, между прочим, стынет, а у нас его больше нет.

Голос Джоанны выдернул Артура из объятий сна. Что поделаешь, пришлось вставать и, наскоро умывшись, плестись к костру, где девушка успела уже сообразить вполне приличный завтрак. Кстати, пока готовила, она успела одеться — все же было довольно прохладно, и здоровьем она рисковать явно не собиралась. И вообще, ее отношение к жизни в последнее время малость изменилось. Как она со здоровым житейским цинизмом сказала вчера Артуру, 'мне еще рожать'. Теперь ему оставалось только думать, было это образное выражение, здоровый деревенский цинизм или тонкий намек на толстые обстоятельства.

Отхлебнув кофе, Артур с трудом удержался от того, чтобы поморщиться — на его взгляд, единственным достоинством сваренного Джоанной напитка была его температура. Ну, не всегда у нее получалось, не всегда. Особенно когда руки тряслись от перенапряжения. Артуру оставалось лишь улыбнуться, поднять большой палец и сказать:

— Очень вкусно. Ты сегодня в ударе.

А расцвела-то, расцвела... Артур вздохнул про себя. И что ему с ней теперь делать? Ладно хоть, в отличие от двух других спутниц, удачно сбагренных в столице, Джоанна не была обузой. Немного замедляла передвижение, но и только. С этим никуда не спешащий киборг был готов смириться.

Когда они, привычно навьючив лошадей, двинулись в путь, девушка спросила:

— Как ты считаешь, мы справимся?

— Как минимум, дойдем. А там уж видно будет. Послушай, может, все же вернешься к матери? Дорога, сама видишь, рискованная.

— Ага, а к матери одной ехать как будто безопасно.

— Я тебя отвезу, спешить мне некуда.

— А я тебя потом не отпущу.

— Гм... — безапелляционность женской логики ставила Артура в тупик далеко не впервые. — Но пойми ты, нам ехать через две страны, потом океан форсировать...

— Одну страну мы уже проехали. Почти.

— Мы еще можем ничего не найти.

— Ты сам говорил, что ваш аналитик не ошибался.

— Все бывает в первый раз. И потом, там целый континент обшаривать.

— Ага. И ты сам вчера проболтался, что место локализовано с точностью до пары километров. Кстати, ты так и не объяснил мне, что такое километр.

Так они препирались почти каждый день, беззлобно, лениво, и абсолютно не рассчитывая при этом друг друга переубедить. Девушка таким образом развлекалась, а киборг... Киборг, надо сказать, тоже развлекался. Однако сегодня к обеду, если верить его расчетам, скука должна была закончиться — они подъезжали к границе королевства. Дальше — другие люди, другие правила, а значит, придется держать ухо востро, тут уж не до мелких споров. Во всяком случае, так утверждала Джоанна. Артур относился к ее мнению несколько скептически, но молчал. В конце концов, его умозаключения были построены на знании человеческой психологии, однако здесь она могла отличаться от той, которой его учили. Раз так, лучше промолчать, дабы потом не выглядеть глупо. А насчет бдительности — так он ее и не терял.

Последний город перед границей носил это гордое звание явно незаслуженно. Когда-то здесь была самая обычная, ничем не примечательная крепость, в задачу которой входило контролировать единственную на много дней пути дорогу через перевал. Невысокие стены из дикого камня и гарнизон в два десятка человек, посланных в эти места, как правило, за какие-то нарушения. Никто в эту глухомань добровольно ехать не хотел, вот и нанимали штрафников. Однако так получилось, что климат изменился — землетрясение вызвало поднятие участка земной коры на дне океана. В результате теплое течение, немного отклонившись от первоначального маршрута, перестало рассеиваться на океанских просторах, а начало отдавать свое тепло прибрежным водам. За какие-то жалкие три сотни лет холодные берега превратились в цветущие сады. Растаял снег, лежащий на перевале большую часть года. Оживилась торговля, и дорога стала востребованной. И крепость, соответственно, оказалась в самом центре событий, пережила несколько осад и стала центром, к которому прибивался всевозможный охочий до денег и приключений люд. Так и вырос город. А старая крепость по-прежнему стояла, как древний великан, нависая над ним своей мрачной громадой. Зрелище было не то чтобы эпическое, но уважение внушало. Во всяком случае, впечатление на Артура, мрачно разглядывающего все это нагромождение строений, произвело.

Вообще, Артур предпочел бы ехать мимо. В последнее время он полюбил одиночество. Точнее, не совсем одиночество, спутница-то никуда не делась и ухитрялась его не раздражать, хотя иногда, похоже, очень старалась, но большое количество людей определенно действовало ему на нервы. Киборг и нервы — смешно. До того, как он попал на эту планету, озвучь он такую мысль, его немедленно отправили бы на тестирование. Тем не менее, заезжать в города, тесные и грязные, и толкаться плечами с людьми ему и впрямь не хотелось совершенно. Если бы Артур ехал один, но проехал бы мимо не задерживаясь, однако у них и впрямь кончились запасы, и не только кофе, Джоанне хотелось отдохнуть в нормальных условиях, а главное, надо было купить теплую одежду. Горы остаются горами и, хотя перевал был теперь проходим в любое время года, шутить с ними Артуру не хотелось. Сам-то он бы прошел через перевал без проблем, но Джоанна его способностями к терморегуляции не обладала, да и магией согреться не могла — не доросла еще. Вот и пришлось, небрежно шевельнув поводьями, направить лошадей в сторону города.

Да уж, здесь порядки были суровые. Ворота, прочные, не хуже, чем в столице, содержались в идеальном порядке, а рядом с ними располагались не обленившиеся стражники, а крепкие и, судя по моторике движений, опытные воины, да вдобавок в доспехах и при полном вооружении. Что поделаешь, горы — места неспокойные, и налеты местных дикарей приходилось выдерживать регулярно, пару раз в год как минимум. Получив по морде, налетчики откатывались, но лишь затем, чтобы, собравшись с силами, через какое-то время попробовать еще раз. С точки зрения поддержания формы у местных вояк, это было даже и неплохо, и, хотя доспехи их были не самыми красивыми на вид, но Артур моментально определил, что они как минимум не уступают качеством тем, которые носила королевская гвардия.

Народ двигался, конечно, не сплошным потоком, но было его все же немало, и путники живо пристроились в хвост недлинной очереди. Когда пришел их черед заходить в ворота, то подозрений они, похоже, не вызвали. Их окинули цепкими и в то же время безразличными взглядами, получили стандартную плату, выполнили небольшую формальность и махнули рукой — проезжайте, мол. Нельзя сказать, что это было особо вежливо, но и придраться было вроде как и не к чему. Вот так Артур и его спутница и попали в город — буднично, не привлекая внимания и не собираясь устраивать дебош.

Джоанна

Город Джоанне понравился. Было в нем что-то диковатое, первобытное. Это пугало и, в то же время, будоражило кровь. Учитывая, что она последнее время и без того жила словно в полусне, ощущение было незабываемое. Впрочем, испуг не переходил той грани, когда становился чем-то по-настоящему страшным — рядом с Джоанной ехал ее мужчина, и он был для нее островком стабильности в мире. И в лесу, и в столице, и в этом форпосте. Джоанна так привыкла чувствовать себя рядом с ним в безопасности, что теперь свысока глядела на мельтешащих вокруг людей, и даже здоровенный варвар, классический такой, огромного роста и с устрашающего вида боевым топором на плече, впечатления на нее не произвел. И на его ухмылку во все четыре кариозных зуба и комментарий по поводу того, что бы он с ней сделал, она ответила шикарной улыбкой и неприличным жестом. Варвар скривился, но, уловив тяжелый взгляд Артура, смолчал — что ни говори, а инстинкт самосохранения у таких вот полудиких детей природы развит был что надо, и, даже не зная истинного лица киборга, величину грядущих неприятностей он просчитал моментально. И ему повезло еще, что Артур не хотел поднимать шум, а не то пришлось бы здоровяку извиняться за каждое неприличное слово...

Вообще же, странные были у Джоанны ощущения, словно ее качает на каких-то качелях. Когда-то она, как и каждая девочка многого боялась, от темного леса до мальчишек, дергающих ее за косу. Потом, немного подрастя и научившись у матери азам магии, Джоанна бояться перестала — даже той мелочи, которая была ей доступна, оказалось достаточно, чтобы отпугнуть зверя, найти дорогу или сбить с ног слишком уж расшалившегося деревенского увальня. После этого учеба в столице и страх перед тем, что ее раскроют, подкрепленный осознанием слабости подвластных ей возможностей по сравнению с настоящими магами. Однако со временем эти страхи отступили, а возможности, напротив, расширились. В тот поход на замок она ехала уже вполне уверенной в себе. И — вновь откат, когда вдруг оказалось, что есть люди, перед которыми бессильны не только она сама, но и самые грозные архимаги. Боже, как напугал ее тогда Артур... А сейчас она едет рядом с ним и ничего не боится. В общем, жизнь оказалась настолько сложной и интересной, что и представить раньше девушка не могла.

Улицы города были неожиданно чистыми. Те, кто его создавал, очевидно, сообразили, что проще сразу заставить людей поддерживать порядок, чем потом, матерно ругаясь, его наводить. К тому же, остались некоторые правила, сохранившиеся с тех времен, когда Черная Башня — а именно так из-за цвета камня, из которого были построены изначально крепостные стены, называли вначале ее, а потом и весь город — была исключительно военным сооружением. Тогда вопросам гигиены уделяли серьезное внимание, потому что эпидемия в осажденной крепости может оказаться страшнее вражеских стрел. Вот и строился стихийно возникший город не как придется, а в соответствии с утвержденным военным комендантом планом, и были в нем и канализация, и водопровод, благо воды небольшой ледник, медленно тающий в горах, давал с избытком. Были люди, которые поддерживали все это в работоспособном состоянии, и даже штатный маг, отвечающий за исправность труб и чистоту воды, имелся. Словом, идиллия.

По этой же причине и гостиница, в которой они остановились, была чистой и ухоженной. Гостиничный бизнес в городе, надо сказать, процветал — все же через перевал туда-сюда шастала толпа самого разного народа. И весь этот когда законопослушный, а когда и не очень люд нуждался в месте, где можно отдохнуть, переночевать и немного развеяться — хотя перевал и был теперь проходим весь год, исключая две-три недели в особо снежные зимы, дорогу легкой было не назвать. И, разумеется, имелись гостиницы, которые были готовы удовлетворить потребности усталых путников, рассчитанные на любой вкус и толщину кошелька. Были и откровенные забегаловки, но они строились вне кольца стен, по сути, за пределами города, там, где на них всем было наплевать, а были и весьма приличные заведения. В одном из таких путешественники и расположились на ночлег.

Гостиница поражала не только чистотой простыней, но и ценами. То и другое было воистину запредельным, столица могла только сдохнуть в конвульсиях от зависти. Впрочем, небрежность, с которой Артур расплачивался с хозяином, была для Джоанны вполне ожидаемой. Нет, что такое деньги киборг знал, добывать их умел, а вот считать, похоже, не собирался. К этой его манере Джоанна успела привыкнуть — в некоторых отношениях ее спутник был чертовски предсказуем, однако девушку это абсолютно не раздражало. Странно, конечно, но... Если мужчина способен брать на себя ответственность в любой ситуации — почему бы нет? Тем более, во вред ей он ничего не делал.

Еще Джоанна в очередной раз с легким злорадством полюбовалась на выпученные глаза носильщика — это зрелище она видела почти в каждой гостинице, и оно, как ни странно, ей не надоедало. Вначале Артур небрежно, одной рукой заносит вещи, а потом носильщик, уверенный в том, что груз будет совсем легким, едва не падает с ног. Киборг, похоже, заметил, что этот театр Джоанне нравится, и периодически разыгрывал сценку. Нравится ли это ему самому, девушке оставалось только гадать.

Тем не менее, чистота чистотой, цены ценами, а местные нравы оставляли желать лучшего. Во всяком случае, безуспешные попытки испортить ей настроение начались сразу же, как только Джоанна, оставив свои вещи в комнате, спустилась на первый этаж, в трактир. Артур чуть задержался, и она распорядилась об ужине сама. Хорошо еще, вкусы спутника она успела изучить. При внешне безразличном отношении к еде, Артур любил есть много и вкусно, так что стол был и обилен, и запахи от него исходили одуряющие. И это тут же привлекло лишнее внимание, причем Джоанна ничуть не удивилась бы, узнав вдруг, что сервировка заинтересовала возмутителя спокойствия больше, чем одинокая девушка.

Когда высокий, широкоплечий мужчина с претензией на брутальность в одежде и манере держаться направился к ней, Джоанна едва не рассмеялась. Вот такие вот кадры почему-то считали себя хозяевами жизни, не интересуясь при этом мнением других, и данный экземпляр исключением не был. И, судя по всему, разыгрывавшееся здесь и сейчас действо было делом обычным — остальные посетители наблюдали за происходящим без интереса, с легким удивлением, но не более того. А вообразивший себя королем ловеласов индивидуум между тем без приглашения уселся напротив Джоанны и с улыбкой поинтересовался:

— И почему такая красивая девушка проводит время в одиночестве?

— Потому что ей не нравится местное общество, — небрежно улыбнулась она в ответ.

— Я могу скрасить ей одиночество, — улыбка на губах собеседника стала шире. Похоже, смысл ответа до него не дошел. Увы, рожица симпатичная, интеллектом не обремененная.

— Я не одна, сейчас придет мой спутник.

— Да брось. Я его пошлю — и он уйдет. Далеко и надолго, — и, довольный своим провинциальным остроумием, мужчина рассмеялся.

— Я думаю, что это вам лучше уйти, — девушка подпустила в голос толику холода. Так, самую малость, ибо уже видела Артура, который, лавируя между столами, широкими бесшумными шагами шел в их сторону. — Иначе неприятности вам будут обеспечены.

— Кому? Мне? Девонька, да ты знаешь, кто я?

— Абсолютно невоспитанный человек.

Как ни странно, мужчина воспринял это как комплимент. Вновь улыбнувшись, он скорчил рожу:

— Ну да, я такой. Ладно, собирайся, а спутнику своему утром скажешь...

Что там ей надо было сказать Артуру, Джоанна так и не узнала, поскольку Артур, добравшись, наконец, до них, без долгих разговоров поймал ладонью затылок незадачливого ухажера и с размаху впечатал его лицом в столешницу. Толстая доска выдержала, а вот сознание мужчины, очевидно, оказалось весьма тонким и ранимым. На грубость оно явно обиделось, поскольку, не мудрствуя лукаво, упорхнуло прочь, оставив своего хозяина медленно стекать на пол. Киборг оттолкнул бесчувственное тело ногой, чтобы оно не мешало ему, и с размаху уселся на освободившееся место.

— Вижу, ты тут без меня уже веселишься?

— Пытаюсь. Интересно, что он во мне нашел? На экзотику его потянуло, что ли...

— Это ты зря, — отмахнулся Артур, одновременно пододвигая к себе блюдо, до отказу наполненное едой, и с аппетитом вгрызаясь в куриную ногу. — В тебе, в отличие от местных куриц, можно разглядеть очень многое. Так что губа у парнишки явно не дура, хотя манеры, конечно, подкачали.

— И что ты во мне разглядел? — поинтересовалась Джоанна.

— А вот не скажу, — Артур по-мальчишески показал ей язык и вновь, с удвоенным усердием, вгрызся в несчастную курицу.

— Ну и ладно, — демонстративно надулась девушка, но, не выдержав и трех секунд, рассмеялась. Так они и ели, периодически разражаясь смехом и не обращая внимания на взгляды других посетителей. Увы, счастье длилось так недолго...

Трое умников, появившиеся в зале, выглядели типичнейшими хранителями чужого тела. Здоровенные, широкоплечие, при оружии, хотя, согласно местным законам, носить клинки длиннее пяти дюймов внутри кольца стен было запрещено. Даже Артур аккуратно прибрал свой меч и позволил стражникам опечатать ножны. Джоанне оставалось лишь последовать его примеру. Теперь их оружие украшали аккуратные свинцовые бирки, и тем, кто осмелится их сорвать, грозил внушительный штраф. Мелочь, а неприятно.

В принципе, такой подход был, на взгляд Джоанны, вполне оправдан. Народ в этих местах шляется разный, порой довольно буйный, и если все будут при оружии, то или трупы закапывать умаешься, или придется такую стражу держать, что никакой бюджет не выдержит. А так, отсутствие длинномерного оружия хоть немного сдерживало пыл страждущих. Правда, Артур, узнав об этом, лишь скептически усмехнулся, и Джоанна его понимала. Бластер-то никто не опечатал, попросту не зная, что это такое. Плюс с ножом Артур обращался лихо. И это еще надо учитывать, что оба они сами по себе были оружием. Джоанна — благодаря своей магии, а Артур... Артур — это Артур, этим все сказано. Вот только вошедшая троица, не обремененная печатью интеллекта на лицах, об этом, похоже, не подозревала.

Возможно, мозгов у вновь прибывших было не так и много, положенный согласно должности минимум, зато с профессиональными рефлексами все оказалось в порядке. Во всяком случае, охраняемое 'тело', которое Артур использовал сейчас как подставку для ног, они разглядели сразу, и дальнейшее общение приобрело характер чисто деловых отношений.

Бац! Бац! Хряп! У-у-у! Самый шустрый из атакующих сложился пополам и, выпучив глаза и беззвучно открывая и закрывая рот, осел на пол. Джоанна успела даже немного посочувствовать ставшему вдруг походим на сома не только из-за усов мужику — детей у него после такого может уже и не быть. Впрочем, она тут же одернула себя и успокоилась мыслью, что совсем незачем плодить идиотов, после чего с интересом продолжила наблюдать за схваткой. Кстати, насчет идиотов — это факт, нормальный человек не полезет с кулаками на киборга, и, как минимум, вначале подумает, почему же их всех не боятся.

Не переставая улыбаться и даже не прерывая разговора с ней, Артур все так же небрежно, даже не соизволив подняться из-за стола, ловко сломал второму телохранителю обе руки, которыми тот решил было его схватить. Ха! Кто же тебе это даст-то... Судя по белому-белому цвету лица пострадавшего, это было очень больно. Третий, очевидно, самый тупой, поскольку судьба товарищей его ничему не научила, потащил из ножен меч. На сей раз, Артур соизволил не только повернуть в его сторону голову, но даже встать. Закономерным результатом было то, что оружие нападавшего тут же перекочевало к победителю, а последний из бравой троицы лег посреди зала тихонечко, ни с кем не разговаривая и ничем не интересуясь.

— Ну вот, мы и с прибытком, — улыбнулся Артур. Джоанна не переставала удивляться этой его манере вести себя после боя так, словно ничего не случилось. Вон, когда утром на них какие-то бродяги напали, ее потом трясло пол дня, и отнюдь не от усталости — уж что-что, а несколько раз ударить магией, причем не в полную силу, для нее было сейчас не особенно тяжело. А Артур, похоже, не волновался совершенно, и это бросалось в глаза. В остальных случаях Джоанне приходилось делать некоторое усилие, чтобы не забывать, что он не совсем человек, а тут... Даже прожженные и мытые во всех щелоках наемники показывали в бою хоть какие-то эмоции, киборг же лишь благожелательно улыбался.

— И какой же ты видишь прибыток?

— Оружие наверняка денег стоит. Кошельки, опять же, срезать можно... Милая, не делай такое лицо, я смеюсь.

Угу. Вот, еще одна характерная черта — шутить с непроницаемым, абсолютно серьезным лицом. Мало кто из людей способен на такое. Все же чувство юмора у ее спутника было несколько своеобразное, хотя к нему просто надо было привыкнуть.

— А какое у меня лицо?

— Будто лимон без закуски съела. Не буду я их обшаривать, не волнуйся. Лень. Да и меч этот, — киборг без видимых усилий сложил клинок вдвое и кинул изувеченное оружие на пол, — редкостная дрянь. Эй, хозяин!

Подскочил хозяин заведения, возникший словно бы из ниоткуда. Артур посмотрел на него, и Джоанна поразилась, как изменился его взгляд. С ней разговаривал веселый, даже беззаботный человек, а сейчас она видела живое воплощение дворянской спеси и презрения. И слова Артур цедил сквозь зубы, брезгливо глядя на раболепно склонившегося перед ним человечка.

— Милейший, приберитесь тут. И всыпьте плетей вышибале, чтобы тот за порядком следил, а не двери подпирал. Еще раз такое увижу — голову оторву.

— Но это же...

— Плевать, — чуть повысил голос Артур. — В следующий раз я их убью, а отвечать будешь ты. Брысь.

Угроза подействовала, и мужичонка испарился. Во всяком случае, именно такое впечатление сложилось у Джоанны. Вот он есть — и вот его уже нету. Артур встал, протянул ей руку:

— Разрешите предложить вам прогуляться?

— С удовольствием, милорд, — девушка приняла его руку. — А то здесь я уже засиделась.

Артур

Поразительно, как мало надо времени для того, чтобы деревенская замухрышка превратилась в настоящую баронессу. Все же генетика — великая вещь, и даже то, что про отца Джоанны не было известно абсолютно ничего, не испортило результат. Дворянами изначально становятся сильнейшие, это — естественный отбор в действии. А потом — браки между собой и выведение фактически отдельной породы людей, представителем которой девушка и являлась. Артуру оставалось только любоваться получившимся результатом.

Надо сказать, известие о том, что она теперь баронесса, девушка восприняла спокойно. Равно как и информацию о том, что матери будут возвращены все земли. И даже вид насаженных на колья голов тех, кто тогда руководил захватом их замка ее, похоже, не задел. Ну да, для нее все это было абстракцией, а казненные были уже не молоды. Тем не менее, Артур вытребовал все это безо всяких сомнений или, еще того не чище, угрызений совести — ни у кого просто не должно было остаться даже намека на мысль, что на Джоанну или на ее мать возможно косо посмотреть. Однако потом, когда они остались одни, девушка, взвизгнув, повисла у него на шее. Артур давно заметил, что ей это нравится, но сейчас она вообще едва не задушила его. И это притом, что задушить киборга — подвиг, достойный Геракла. В общем, он был доволен.

Конечно, все это формальность, но получилось ведь! Джареф не стал отказывать Артуру в подобной мелочи, тем более что на фоне всего остального маленький подарок девушке смотрелся и впрямь ерундой. Однако старый киборг был слишком заинтересован в услугах своего более молодого собрата, и согласился с Артуром практически по всем пунктам. Ну, кроме тех, на которых Артур и не собирался настаивать.

Ну, правда, король был резко против... Да кто бы его спрашивал! Один хрен, заправляли всем его жена и кардинал, за которыми стояли реальные силы. Жену его Артур, кстати, увидел — и обалдел. Здоровенная баба! Про таких раньше говорили 'гренадерский рост', но тут стоило бы добавить еще 'коровье сложение'. Слой косметики на ее лице был таким, что Артур искренне посочувствовал даме. Это же надо, таскать такую тяжесть... А если эта штукатурка начнет отваливаться, то в два счета отдавит ей ноги. Однако при всем при том, дама была и неглупой, и адекватной, так что договорились спокойно. Разумеется, потом у некоторых могло появиться желание переиграть, но киборг ничуть не сомневался, что, случись нужда, просто оторвет переигровщикам их тупые головы.

К сожалению, спутница была фактически единственным, что сегодня грело душу Артура. Если, конечно, у киборгов есть душа, в чем он весьма сомневался. Тем не менее, этот оборот весьма подходил к его настроению, и Артур не собирался выдумывать новую терминологию — и так все понятно. Итак, спутница у него была хороша, это Артур моментально определил по тому, какими взглядами его провожали другие люди. В чем, в чем, а в мимике он разбирался и сейчас видел лишь зависть. Где-то явную, где-то, очень редко, на удивление доброжелательную, но все же зависть. Это оказалось приятно, хотя раньше киборгу не было присуще самодовольство, но, увы, все остальное Артура раздражало.

Вначале ему не понравились цены. Нет, Артур не был жаден, но при этом отлично понимал — их бессовестно обдирают. Разумеется, он не стал делать из этого трагедию — денег хватает, а любой человек блюдет собственную выгоду, но его и без того не безоблачное настроение все же упало.

Номер, правда, эмоций не вызвал никаких — ни плохих, ни хороших. Обычная гостиница — и номера, соответственно, ничем не примечательны. Чисто, конечно, но не более того. А вот потом началось веселье.

Джоанну Артур отправил вниз, еду заказывать, а сам чуть задержался — очень хотелось умыться, но, как и положено воспитанному че... простите, роботу, он пропустил вперед даму. А теперь, когда дама ушла, Артур с удовольствием, громко фыркая, умывался ледяной водой. Естественно, полностью умывался. Хорошо, до идеи водопровода и канализации здесь доперли. Правда, горячей воды не было, ну да киборгу это особых неудобств не доставляло. Но ни плеск воды, ни собственное фырканье, ни даже отключенные сдуру для экономии энергии сенсоры дальнего обнаружения не помешали Артуру определить, что кто-то вошел в дверь. И этот кто-то явно не был Джоанной.

Впрочем, для человека, сумевшего каким-то образом отодвинуть щеколду, развитие событий оказалось такой же неожиданностью, как и его собственное появление для Артура. Он даже не успел ничего понять — человеческий глаз при взгляде на двигающегося в боевом режиме киборга различает лишь смазанную тень. А в следующий миг покрытый мыльной пеной кулак аккуратно, почти нежно тюкнул незваного гостя в челюсть, отправив его в короткое беспамятство.

К тому времени как незваный гость пришел в себя Артур уже закончил водные процедуры и даже смог определить, каким образом в их номер проник незваный гость. Как оказалось, дело было в хитрой конструкции щеколды. Дерни, деточка, за веревочку... В три движения приведя ее в негодность, Артур удовлетворенно кивнул и перенес свое внимание на пленного. Тот, правда, не был связан, даже обыскивать его Артур не счел нужным, и так видел, где и что там припрятано. Возможно, это даже внушало мужику какие-то иллюзии, но это всего лишь потому, что он не мог понять — Артур голый и безоружный опаснее дюжины таких, как он, даже будь они на мостике космического дредноута. Любитель, киборг определил это сходу.

Наверное, у человека, столь нагло проникшего в чужую комнату, ощущения были премерзейшие. Открыл глаза, голова болит (это Артуру было ясно по нюансам его мимики), а над ним возвышается хозяин апартаментов и нехорошо улыбается...

— Ну-с, молодой человек, что вы можете нам поведать? — небрежно спросил киборг.

— Я не понимаю...

— Угу. Давайте так, кота за яйца тянуть не стоит, поэтому, — Артур коротко ткнул пленного кончиками пальцев, — я сейчас сделаю вам очень-очень больно, а потом вы ответите мне на все вопросы. Согласны? Ну и замечательно.

Возможно, что его собеседник вовсе не был согласен, но следующие пару минут после того самого удара в нервный узел он не мог ни говорить, ни шевелиться. Соответственно, орать не будет, на помощь не позовет, брыкаться не станет. Ну а Артур, в свою очередь, без помех отработал на нем кое-что из своего пыточного арсенала. Очень больно человеку можно сделать и без подручных средств, и без телесных повреждений, даже следов не останется, но морально разложившийся пельмень, который получился в результате обработки, рассказал все, что знал. Оставалось только подивиться наглости отдельных представителей человечества, вывести его наружу, отвесить волшебный пендаль под седалище и идти вниз, где наверняка уже заждалась Джоанна.

Оказалось, и впрямь заждалась, к ней уже какой-то тип даже клеиться начал. Артуру это, разумеется, не понравилось. Он, значит, идет с девушкой отужинать, подарок ей сделать, а тут какое-то чучело под ногами путается. Хряп. Больше не путается. Единственно, чуть позже Артуру пришлось слегка охладить пыл его спутников, необдуманно решивших вмешаться, но это были уже недостойные внимания мелочи. В самом деле, эти дилетанты с планеты дилетантов даже не поняли, с кем связались, так что он просто наказал их за глупость и, возможно, влил в пустые головы немного если не ума, то хотя бы важного опыта.

Тем не менее, настроение Артура было этой пародией на драку испорчено окончательно, и теперь оставалось только не показывать свое раздражение. Джоанна ни в чем не виновата, так зачем портить настроение еще и ей? Киборг вздохнул про себя, поднялся — и девушка приняла его предложение о прогулке по улицам города и осмотре местных достопримечательностей не раздумывая, хотя, может статься, предпочла бы лечь в застеленную чистым бельем кровать и поспать минуток пятьсот-шестьсот. Все же ночевки в лесу приучили ее ценить маленькие радости жизни. Однако в номер ее пока допускать было нельзя — там еще не убрали, хотя простимулированная мелкой денежкой и большим кулаком перед носом прислуга старалась вовсю. А куда деваться, если от боли и ужаса пленный обделался и все изгваздал? В общем, часок прогулки явно не был лишним.

Смотреть, правда, в городе было особенно не на что. Еще один населенный пункт, подобных которому на их пути уже попадалось немало. Зато, когда они поднялись на стену, это моментально окупило затраченные усилия. Вид отсюда открывался просто великолепный. Слева — горы с остатками снежных шапок на вершинах. Подсвеченные заходящим солнцем они выглядели, как говорят люди, сюрреалистично и, хотя процессор киборга моментально разбил все световые эффекты на составляющие, все равно человеческое определение, на взгляд Артура, выглядело намного лучше набора цифр.

Слева горы, справа — лес, из которого они не так давно выехали. Сейчас он был в тени, но страшным почему-то не выглядел. Напротив, было в нем что-то необычное, даже веселое. А прямо перед стеной, метрах в трехстах, с шумом текла бурная горная речушка с прозрачной, кристально чистой и невероятно холодной водой. Кстати, основной городской водозабор был как раз из нее, чуть выше по течению, и за выбрасывание в реку нечистот и мусора здесь карали достаточно сурово. Тех, кого ловили, разумеется.

Джоанна, при виде такого великолепии, только с шумом выдохнула. Артур улыбнулся:

— Нравится?

— Ага. Здорово...

— Ну, тогда вот, — Артур чувствовал себя довольно неловко, раньше он такого еще не делал. Точнее, делал, но буднично и просто, тогда это полагалось по роли, а от себя впервые, и процедуру он знал только в теории. — Взгляни.

Джоанна удивленно посмотрела на него, взяла из рук киборга простой деревянный футляр, открыла и зачарованно уставилась на его содержимое. На взгляд самого Артура, ничего особо впечатляющего там не было. Обычный перстень с крупным сапфиром и алмазами по кругу, его Артур прошлой ночью на привале сделал, единственно, камни пришлось заранее огранить. В этих местах и гранить-то не умели толком — зашлифовывали поверхность, делая ее круглой или овальной, да и только. Дизайн побрякушки тоже откровением не был, его Артур нагло слизал с ширпотреба своего времени — зачем изобретать что-то, если все изобретено до нас? Тем более, результат на две головы превосходил местные поделки, так что стыдиться в любом случае было нечего. Судя по округлившимся глазам девушки, эффект был примерно такой, какого Артур и добивался.

— Это... Это мне?

— Ну разумеется. Никого больше я вокруг не наблюдаю.

— Но...

— А ты примерь, — с улыбкой посоветовал ей Артур.

Перстень сидел на пальце, как будто там и родился. Иного результата Артур и не ждал — все же его электроника позволяла осуществлять расчеты с точностью до тысячных долей миллиметра. Однако восхищенный взгляд и смачный поцелуй принял с удовольствием. Кажется, он начинал понимать преимущества, которые давали людям открытые информационные и эмоциональные каналы. Однако закон подлости остается законом подлости, и всегда найдется кто-то, готовый испортить прелесть момента. Вот и сейчас эти кто-то в лице шестерых крепких, поперек себя шире парней с повадками опытных, но мелких гопников. Мелочь, конечно, но романтика вечера моментально испарилась.

— Слушай, дядя, — похоже, мелькнула в голове у Артура мысль, на всех планетах и во все времена лексикон подобного контингента одинаков, — разговор есть.

— Сомневаюсь, — безразлично усмехнулся Артур. У таких, как вы, и таких, как я, не может быть серьезных разговоров, а на пустую болтовню с вами мне времени жаль.

— Ох, хамишь, дядя, ох, хамишь. Тебе же сказали сегодня, что и как, а ты человека обидел. И перед нами пальцы распустил. Ты-то, может, и крутой, а вот девочка твоя... сладенькая девочка...

А вот этого ему говорить не следовало. Нервы у киборгов, разумеется, железные, но это значит лишь, что их действия оказываются смертоноснее, чем можно ожидать. Короче, парень даже не понял, что произошло, как летел вниз, на камни, с двадцатиметровой высоты. Его товарищи, не сообразив, очевидно, неожиданную опасность раскладов, схватились за ножи, но лишь затем, чтобы отправиться следом за предводителем. Дружный вопль потряс воздух и быстро прервался, когда тела долетели до камней у основания стены.

— Похоже, — медленно, задумчиво сказал Артур, — у нас появилась маленькая проблема. Эти шестерки пришли не сами, их к нам послали. Завтра с утра придется серьезно кое с кем тут поговорить.

Джоанна так же задумчиво кивнула, перекинула с ладони на ладонь маленький огненный шарик и, спохватившись, тут же его погасила. Вечер был испорчен, и теперь им оставалось только вернуться в гостиницу. Хорошо хоть, комнату к их возвращению успели прибрать. Качественно, надо сказать, прибрали, ни следа запаха, и вещи не тронули — все оставленные Артуром секретки были на месте. Очевидно, быстрота и жестокость расправы с нахалами в зале произвела на обслуживающий персонал неизгладимое впечатление.

Решать проблему Артур отправился с утра. Хотел, как и положено мужчине, разобраться самостоятельно, но Джоанна проснулась, как чувствовала, и клещом вцепилась. Пришлось брать ее с собой, хотя, честно говоря, Артур не особенно расстраивался по этому поводу. Да и протестовал он, если уж быть совсем откровенным, больше для вида. Во-первых, прикрытие какого-никакого, а мага могло оказаться полезным. Во-вторых, киборгу не хотелось оставлять ее одну. Мало ли что здесь может случиться, а когда девушка рядом, ее проще защитить. Ну и, в-третьих, привык он уже, что Джоанна всегда рядом. Так что в резиденцию местного градоуправителя, сиречь мэра, по старой традиции являющегося еще и военным комендантом крепости, они пошли вместе.

Дом, в котором размещалась мэрия, был внушительным трехэтажным зданием. Камень, из которого он был сложен (впрочем, здесь, в городе, большая часть домов была каменной — все же предгорья, строительного материала немерено), оказался не только аккуратно обтесан и качественно выкрашен, но еще и резьбой украшен. Безвкусной резьбой, но тем не менее. А недостаток художественного вкуса и мастерства строители явно вознамерились компенсировать трудолюбием. На стене живого места не было от их художеств. И, кстати, резьба была хоть и убогая, но аккуратная — старались люди, работали.

Джоанна, которой мать успела в детстве привить художественный вкус, таращилась на творенье неизвестных зодчих с легким охренением на лице. Артур же оставался спокоен. Ему за свою долгую и насыщенную жизнь приходилось видеть и не такое. Больше всего местная настенная роспись напоминала ему то, что он увидел как-то в коридорах одного старого пиратского корвета. Дырявая калоша, бороздившая космос больше сотни лет и пережившая уже не один экипаж, встретила таки свою незавидную судьбу в лице патрульного крейсера, который в два счета изрешетил ее и без того прогнивший от вакуумной коррозии борт и, не теряя даром времени, взял на абордаж. Уцелевшие пираты, правда, оказали десантникам сопротивление, сколь отчаянное, столь и безнадежное. Впрочем, это было ожидаемо — во-первых, трусы в пираты не идут, а во-вторых, им все равно был конец. Пиратов было принято выбрасывать в космос, причем в скафандрах, чтоб задыхались подольше. На фоне этого смерть в бою оказывалась не таким уж и плохим выбором. Впрочем, для киборгов, идущих в первой волне атакующих, это значило лишь, что целей окажется чуть больше, чем могло быть, и только. Артур тогда убил шестерых, пятерых в перестрелке и еще одному, выпрыгнувшему из какого-то бокового коридора перед самым носом, свернул шею.

Так вот, прежде чем с корвета сняли все ценное и подорвали изувеченный корабль, Артур успел вдоволь насмотреться на творения доморощенных художников, густо украшающие стены. Там они были столь же примитивные и безвкусные, как на здании мэрии, которое он сейчас рассматривал, разве что цветные и заметно менее пристойные. Впрочем, облико морале как пиратов, так и местных обывателей интересовало Артура в последнюю очередь.

Дисциплина, кстати, здесь была вполне на уровне. Двое солдат в добротных, хотя и не новых доспехах, стояли у входа в мэрию при полном вооружении. Однако внутрь здания, несмотря на достаточно раннее время, путников впустили безо всяких препятствий. А вот дальше стало интереснее. В приемной, расположенной прямо у входа и поражающей циклопичностью своих размеров, обнаружился здоровенный стол 'мечта бюрократа'. Насколько помнил Артур, не то что в приемной, а даже в кабинете их комфлота стол был поменьше раза этак в три. А за столом сидело живое воплощение этой самой бюрократии, этакий крыс хрестоматийный канцелярский, в сюртуке, нарукавниках и с извечным вопросом 'Вам назначено?'.

Нет, не назначено... Только вот как вести разговоры с подобного рода субъектами Артур знал очень хорошо. В свое время, будучи в личной охране адмирала Гаррисона, научился. Тот, боевой адмирал, таких штафирок на дух не переносил. Оставалось лишь, используя старый опыт, действовать по раз и навсегда отработанному сценарию и не пытаться изобретать велосипед. Кстати, велосипедов на этой планете не было, но Артуру эта мысль в голову пришла так, между делом, когда он уже выдернул секретаря из-за его монументального стола.

Труженик пера и бумаги лишь испуганно пискнул, обнаружив, что висит в воздухе, а возмущенный посетитель держит его за шиворот, рассматривая, как диковинное насекомое. Брезгливо так рассматривая, словно размышляя, раздавить или побрезговать и не мараться. Слегка встряхнув его, чтобы усилить эффект, Артур скривил губы и процедил:

— А не соблаговолит ли неуважаемый проводить меня к своему начальнику? А то ведь всякое в жизни бывает, ушибы там, синяки, или вообще случайно люди падают и головы проламывают.

— Стража... — пискнул секретарь. Именно пискнул, на полноценный вопль голосу у него не хватало. Только сейчас он, видимо, сообразил, что монументальные двери, обладающие, помимо всего прочего, неплохой звукоизоляцией, не всегда достоинство. Конкретно сейчас у него попросту не было шансов докричаться до охраны, а хуже всего, что тот, кто с поистине нечеловеческой силой вытащил его на свет божий, тоже это прекрасно понимал — иначе не улыбался бы так нагло.

Дождавшись, когда пленный хорошенько проникнется незавидностью своего положения, Артур улыбнулся и щелкнул зубами. Окончательно потерявший недавний апломб секретарь загрустил еще больше, и без каких-либо дополнительных понуканий согласился проводить уважаемых господ куда им только будет угодно. Артур на это лишь удовлетворенно кивнул. Он, конечно, обошелся бы и без провожатых, найти человека в сравнительно небольшом и не слишком запутанном с точки зрения архитектуры здании не так и сложно. Чай, не бином Ньютона. Однако если держать этого кадра при себе есть хотя бы гарантия, что он не побежит за подкреплением. Конечно, для Артура подкрепление это вряд ли будет представлять опасность, но кишки на стенах — это же так неэстетично... Да и потом, все эти люди ничего плохого ему пока не сделали, так что пускай живут.

Несложно представить себе удивление мэра, невысокого пухлого толстячка, в гордом одиночестве вкушающего диетический по составу и плотный по количеству продуктов завтрак, когда двери в его кабинет распахнулись от мощного пинка. Так сюда никто не рисковал заходить, однако все бывает впервые, а вид секретаря, болтающего ногами в воздухе, без слов говорил, что нарушители спокойствия настроены весьма серьезно.

Артур, в свою очередь, с интересом рассматривал помещение и его хозяина. Информацию о нем он собрал еще вчера — когда Джоанна заснула, уютно свернувшись калачиком у него под боком и тихо посапывая, киборг бесшумно выскользнул из кровати, оделся и спустился вниз. В зале собралось достаточно народу, и полуночные выпивохи уходить пока не собирались. За стойкой обнаружился молодой парень, судя по роже, близкий родственник хозяина заведения, возможно, сын или племянник. Впрочем, для Артура главным сейчас было то, что он не присутствовал здесь во время недавнего мордобоя, а значит, не был в курсе того, что может сотворить разозленный киборг. Ну и к новому посетителю, соответственно, отнесся без настороженности и, тем более, испуга. Это было важно, поскольку в ином случае непринужденной, способствующей разговорам атмосферы в зале не получилось бы. Соответственно, пришлось бы идти в другое заведение, а это, в свою очередь, было чревато — оставлять спутницу одну в этом, как оказалось, далеко не спокойном городе Артуру не хотелось.

Ну а дальше — дело техники, искусство сбора информации входило в базовую подготовку любого боевого киборга, и то, что Артур не специализировался на разведке, в данном случае ничего не меняло. Отсутствие серьезного опыта — это, конечно, минус, ну да и объекты здесь не особенно сложные. Обычные горожане, которых никто не натаскивал на тайную войну. Даже плакатов вроде хрестоматийного 'Не болтай' Артуру пока не встречалось. Словом, сиди, пей вино, не забывая подливать его собутыльникам, и слушай.

Информация, конечно, была нефильтрованная, с большим наслоением личных впечатлений и откровенных фантазий, но, опять же, базовый курс аналитики у киборгов тоже общий. В результате Артур без особых усилий отделил достоверные сведения от мутного потока сознания и пришел к интересным выводам. Как ни странно, мэра здешние обыватели не то чтобы запредельно уважали, но относились к нему лояльно.

Добродушный толстячок, неторопливый и незлобивый, был в свое время боевым офицером, причем стал им не благодаря древности рода или деньгам и связям, а сделал себя, что называется, сам. Был обычным солдатом в пограничном легионе, не лучше и не хуже остальных, не новобранец, но и не ветеран. Вот только в очередной стычке с горцами случился неприятный казус. Эти варвары жили в горах, формально разделенных между соседними государствами, и по факту не подчинялись никому, плюя с верхушек скал на мнение королей о том, кому принадлежат эти места. В общем, граница под контролем, но всякие непонятные личности незаконно ходют и ходют. И, что паршиво, воспрепятствовать им толком не получается. Как следствие, стычки между горцами и пограничниками происходили с завидной регулярностью и, как правило, без особого урона для истинных хозяев этих мест. А вот пограничникам доставалось порой серьезно, и в тот раз им пришлось даже хуже, чем обычно.

Горцы тогда очень уж удачно организовали нападение. Им удалось бесшумно снять разведчиков, и потому легионеры оставались в неведении о том, что им уготовано, до самого последнего момента. Варвары же дождались момента, когда легион втянулся в ущелье, и в два счета организовали пару лавин, одну впереди, а другую сзади. После этого им оставалось только со всеми удобствами расположиться сверху и просто закидывать легионеров камнями — дешево, сердито и для собственного здоровья не слишком опасно. Главное, со скал не навернуться. И, естественно, самыми лакомыми целями оказались офицеры, которых выбили в первые минуты. Не всех, конечно, но большинство, а пара лейтенантов из молодых моментально потерялась, не зная, что делать.

Вот тогда и оказалось, что у молодого солдата есть способности командира. Сумев организовать и возглавить атаку, он сбил горцев с одной из скал и вывел остатки подразделения. Увы, половина легиона осталась в том ущелье, но для карьеры героя важнее был тот факт, что среди выведенных им людей уцелели те два лейтенанта. Один из них оказался, как выяснилось позже, родственником очень высокопоставленной шишки, которого грозный дядюшка, мужик суровый и сражениями закаленный, послал в самое пекло жизнь понять. А то уж больно молодой офицер в столице по кабакам и борделям много гулял в ущерб, соответственно, службе.

В общем, после того случая молодого солдата заметили на самом верху. Большая шишка оказалась не чужда благодарности, и новоиспеченный офицер, дворянин и кавалер высокой награды карьеру сделал неплохую и быструю. А главное, сумел оправдать доверие, решив проблему с варварами. Очень просто решив, минимальными силами, как только дошел до должности командира легиона. Правда, как оказалось, он был неплох и как дипломат, хотя, в отличие от владения мечом, этому его никто не учил.

Дело в том, что на границе, вдали от центра, очень многие вопросы решают на месте, не запрашивая согласия из столицы, пускай даже отношения между странами далеки от идеальных. Вот и бравый (хотя уже тогда страдающий лишним весом) офицер сумел договориться со своим коллегой, занимающим аналогичную должность по ту сторону кордона. Их варвары тоже достали, против кого-то люди дружить умеют, так что альянс заключили моментально. А вдвоем, как известно, и батьку бить удобнее. Очень скоро горцы почувствовали на себе тяжесть вновь образованного альянса и взвыли, но было уже поздно.

Несомненный плюс гористой местности — ее приспособленность к обороне. В скалах, на узеньких тропках, два-три подготовленных и храбрых бойца остановят сотню. Обратная сторона медали — недостаток плодородной земли. Варвары жили грабежом не только потому, что не желали работать, считая более достойным отнимать то, что им требовалось, у жителей равнин. Вернее, в первую очередь именно поэтому, но изначально причиной было то, что на горных склонах мало что росло, и до того, как была освоена профессия разбойника, жили они впроголодь. Конечно, в горах хватало месторождений железа, олова, меди, встречалось и серебро, пускай немного, только отнять и поделить куда проще, чем горбатиться в шахте. Но всему когда-то приходит конец.

Рассудив, что для прекращения любого дела надо просто сделать его невыгодным, пограничники оседлали ведущие в горы дороги. Разумеется, каждую тропинку не перекроешь, но те немногочисленные пути, по которым могли ходить повозки — запросто. Купеческие обозы перестали наведываться к горцам, и очень скоро те вспомнили, что такое голод. Зато караваны с рудой пропускали беспрепятственно... В общем, экономика, экономика и еще раз экономика. Прошло два десятилетия, и горцы были усмирены. Наиболее решительные, пробовавшие добиться своего оружием, в открытом бою оказались бессильны, а те, кто поумнее, вынуждены были принять навязанные им правила. Правда, рудокопов среди горцев больше не стало, зато они пополнили собой ряды наемников, а это устраивало всех. Главное, что в горах стало практически спокойно. Ну а победитель, не забывающий делиться славой с покровителем, получил очередное повышение и пост мэра. Словом, умный, храбрый и удачливый человек, сумевший, вдобавок, не нажить себе врагов среди горожан.

Ну что же, история не то чтобы рядовая, но вполне жизненная. Артур слыхал и поинтереснее, а некоторым и сам был свидетелем. К примеру, служил у них на крейсере, в десантной группе, сержант Головань. Пришла пора ему новое звание получать, и кто-то напутал в штабе. Вместо старшего сержанта написал старший лейтенант. Потом, разумеется, спохватились, за головы хвать — ан все, поздно. Подписаны уже бумаги, причем в очень высоких инстанциях, исправлять что-то — подставляться и выглядеть плохо в глазах командования. Пришлось отправлять новоиспеченного старлея в училище, на ускоренные курсы. Тот их вполне успешно окончил, и воевал потом не хуже других, погиб в звании майора лет через десять, при десанте на одну мерзкую планету. Так что история, которую Артуру поведали, выглядела очень даже жизненно.

Глядя на него сейчас, Артур сравнивал полученные впечатления с имеющейся информацией и не находил серьезных нестыковок. Даже тот факт, что кабинет мэра выглядел скромнее приемной, говорил, скорее, в его пользу. Судя по тому, что оформление помещений различалось кардинально, кабинет мэр, назначенный на эту должность всего месяца три назад, оформлял сам, а приемная, скорее всего, досталась ему в наследство от предшественника. Тем не менее, поговорить следовало, а говорить Артур умел, по сути, только с позиции силы.

— Вы ко мне? — несмотря на бесцеремонность вторжения, мэр почти мгновенно справился с удивлением, и смотрел на Артура с интересом, но без страха. Да и кого ему бояться? Хотя вид у него был самый что ни на есть мирный, солдатом он был опытным, моторика движений от Артура не укрылась.

— К вам, к вам, — усмехнулся Артур. — Разговор есть. Серьезный.

-Для начала представьтесь и... Знаете, я бы попросил вас отпустить моего секретаря.

— Ах, да, — Артур сделал вид, что только-только вспомнил о висящем в воздухе пленном. — Пошел вон.

Рука киборга разжалась, и секретарь грохнулся на пол. Не вставая, он шустро, на четырех костях, устремился к двери. Миг — и от него не осталось даже запаха. Мэр искренне рассмеялся:

— Благодарю, я еще ни разу не видел беднягу Фердинанда столь впечатленным. Он, когда думает, что его никто не видит, очень любит расхаживать по приемной и разговаривать сам с собой о том, что пережил трех мэров и не намерен останавливаться на достигнутом. Иногда мне кажется, что он считает себя главным человеком в нашем городе, и на основании этого способен вывести из себя кого угодно. Надеюсь, происшедшее его хоть чему-то научит.

— Мания величия, — понимающе кивнул Артур. — Но все же, мы и впрямь по делу.

— Тогда, может, все же представитесь?

Поразительно, но этот человек ухитрился моментально расположить к себе не только Джоанну, но и холодно-расчетливого киборга. Во всяком случае, никакой агрессии по отношению к нему Артур не чувствовал. Оставалось только представиться, назвать свою спутницу, с неожиданным легким неудовольствием понаблюдать, как мэр с видом опытного ловеласа целует ей руку, и выслушать имя самого мэра. Константин Эспиноза. Не то чтобы Артур этого не знал, но услышать из первых рук как-то надежнее.

— Итак, — вежливо начал мэр, когда формальное знакомство состоялось, и он, радушно указав посетителям на удобные стулья, вновь опустился в кресло, — чем я могу вам помочь? Кстати, чаю не желаете?

Фердинанд, все еще бледный от пережитого, но уже (опыт не пропьешь) твердо стоящий на ногах, чаепитие организовал мгновенно. Кстати, получилось у него очень неплохо — наверное, заварки не жалел. И смылся, повинуясь небрежному жесту начальства, мгновенно и вполне дисциплинировано — очевидно, урок был воспринят адекватно.

— Замечательно, — улыбнулась Джоанна, отхлебнув из маленькой чашечки горячий напиток, — но мы все же по делу.

Очевидно, она женским чутьем уловила, что мужчины сейчас мирные, расслабленные, и вполне готовы посидеть часок-другой, ведя свои, малоинтересные ей разговоры, к примеру, о способах заточки клинков. Вот и решила вмешаться. Артур не препятствовал.

— Чем могу вам помочь, баронесса? — мэр был сама учтивость.

— В первую очередь объяснить, что здесь происходит. Не далее как вчера на нас дважды нападали.

— Именно так, — кивнул Артур. — Вначале проникли к нам в комнату с предложением, от которого я, по их тупому мнению, не мог отказаться, а потом, когда я им в жесткой форме отказал, попытались напасть вечером, во время прогулки.

— В жесткой форме? — улыбнулся мэр. — Я, кажется, представляю, что вы с ними сделали.

— Мы просто вежливо поговорили, — улыбнулся Артур. — Тот, кто пришел ко мне без приглашения, оказался так любезен, что поведал мне суть их предложения без членовредительства.

О том, что в некоторых случаях люди мечтают о смерти даже не получив каких-либо увечий он, естественно, промолчал, но мэр, похоже, сообразил, что признание было не вполне добровольным. Задумчиво кивнув, он спросил:

— Могу я поинтересоваться, с каким предложением к вам приходили?

— С довольно простым. Тот, кто пришел ко мне без приглашения, заявлял, что представляет некую гильдию проводников, без помощи которой мне, якобы, не пройти через перевалы. Заломил за услуги совершенно нереальную сумму... Что вы можете сказать по этому поводу?

— Ничего хорошего, — вздохнул мэр, и в голосе его прозвучала неприкрытая усталость. — В свое время, когда на перевалах лежал снег, и впрямь были люди, зарабатывающие тем, что переводили через горы караваны. Однако постепенно снег сошел, многие купцы начали ездить самостоятельно, благо маршрут был не так и сложен, и они оказались не у дел. Вполне естественно, что они сбились вместе — так легче выжить. То, что они сами, централизованно, начали устанавливать цены на свои услуги, тоже никого не обеспокоило — платили-то не из городского бюджета, а путники, для купца же тряхнуть мошной болезненно, но не смертельно. Спохватились позже, когда выяснилось, что некоторые караваны из тех, кто не хотел платить, бесследно исчезают. Однако было поздно. Сейчас гильдия проводников — могущественная в наших местах организация, которая имеет своих людей повсюду, и бороться с ней практически бесполезно, можно лишь как-то сосуществовать.

— Понятно, мафия, — кивнул Артур. — То есть, я так понимаю, в случае конфликта, если я их поубиваю, претензий ко мне не будет?

— Разумеется, нет. Хотя, конечно, я подозреваю, что судья — их человек, но...

— А может, мы его снимем? В смысле, вы снимете. У вас есть, кем его заменить?

— Есть. Вот только снять — вне моих полномочий, а в столице у него все схвачено. Высокие покровители, с которыми мне не тягаться. Мне же здесь власть принадлежит лишь в случае военного положения, все остальное время на мне лишь подготовка солдат и хозяйственные функции. Разве что кто-нибудь придавит его в темном переулке. Только вряд ли, дураков нет.

— Можно и не доводить до крайностей, — хищно усмехнулся Артур. — Полномочия есть у меня.

С этими словами киборг протянул вперед руку с небольшим перстнем, поблескивающим на безымянном пальце. Рубин со сложной, неизвестной местным ювелирам огранкой, матово блеснул в падающем из окна свете. При виде этой незамысловатой, в общем-то, игрушки мэр чуть заметно побледнел и медленно встал из-за стола.

— Ваше...

— Без чинов, — остановил его Артур. — Я тоже солдат и не люблю шагистику. Так что, будем наводить порядок?

А почему бы и не навести? Он, как личный порученец кардинала, то бишь Джарефа, о чем однозначно указывал этот перстень, уменьшенная копия перстня его формального шефа, полномочия имел колоссальные. Жаль только, они кончались точно на линии границы — с той стороны инквизиция была своя, причем, в отличие от местной, не слишком авторитетная, выполняющая лишь функции военного крыла церкви. Все же, подумалось Артуру, Джареф умный-умный, а дурак. Надо было давно захватывать соседей, пока была такая возможность. Хотя, возможно, не такой и дурак — при местных средствах коммуникации большая страна практически неуправляема. Тем не менее, пока это значило лишь, что за кордоном рассчитывать Артуру придется только на себя. Ладно, не впервой, а обезопасить перевалы и, соответственно, людей от поползновений всякой швали — дело нужное.

Комендант задумался лишь на пару секунд, но за это время успело произойти целое событие. Если конкретно, позади них распахнулась дверь, и очень знакомый голос произнес:

— Здравствуй, пап.

— Привет сынок, — откликнулся мэр. — Кто это тебя так?

Артур не обернулся — он и так понял, кто вошел. Джоанна чуть напряглась, бросила на спутника быстрый взгляд, но, похоже, уже выработавшаяся привычка доверять взяла свое, и она, успокоившись, тоже продолжала сидеть, неподвижно и чуть расслаблено, хотя Артур видел, что она вслушивается в разговор.

— Да какие-то заезжие уроды. Толпой навалились, когда я без охраны был. Но я им тоже дал — разбежались, как зайцы.

— Надо же, — улыбнулся киборг, поворачиваясь. — А я всегда думал, что бегаю не от кого-то, а куда-то. Ну что же, теперь буду знать, что есть и другая точка зрения.

Парень осекся на полуслове. Ну да, а что вы хотели? Кто тот щенок, которому пришлось рожу о стол рихтовать, Артур узнал еще вчера, так что ничего неожиданного. Единственно, не ожидал увидеть так скоро, ну да это мелочи. Теперь оставалось лишь полюбоваться на дело рук своих и отметить, что получилось совсем неплохо. Рожа у молодого нахала — сплошной фингал, уже начавший желтеть по краям, но в центре упорно сохраняющий изначальную насыщенную синеву. Однако, несмотря на жуткий вид, ничего не сломано, даже нос не пострадал, да и зубы, похоже, все на месте. Вот что значит опыт — бил аккуратно, но сильно. И выражение битой морды, несмотря на припухлость, было сейчас бесподобным. Таких выпученных глаз Артур давно уже не видел. Пожалуй, стоило его вчера приложить хотя бы ради этого момента.

— Петро, ты опять? — краем глаза Артур увидел, как побагровел мэр. Ну да, с его точки зрения сынок банально подставил его под удар со стороны высокого начальства. И кто сказал, что изначально благожелательно настроенный порученец кардинала не сменит милость на гнев? Эмоции на его лице можно было читать как в открытой книге. Однако тут Джоанна разрядила обстановку, громко рассмеявшись, Артур присоединился к ней через секунду, и мэр, похоже, сообразил, что сегодня боги к нему снисходительны. Сделав в сторону сына отчаянный жест, долженствующий означать 'вали отсюда, придурок', он тоже подхихикнул, утирая платком, больше похожим на небольшую простыню, разом вспотевший лоб. Непутевое чадо моментально просекло ситуацию и испарилось, что делало честь его умственным способностям, и через семнадцать с половиной секунд веселье начало затихать. Не тот был повод, чтобы уделять ему времени сверх необходимого минимума.

— А он у вас мальчик ничего, забавный, — улыбнулся, отсмеявшись, Артур.

— Забавный, — мэр посерьезнел. — Совсем от рук отбился. Три дочки — и вот этот оболтус. В детстве порол мало, а сейчас, видать, уже поздно.

— А вы его на годик в свой же легион определите. И отправьте на самую дальнюю заставу безвылазно, — серьезно посоветовал Артур. — Там и жизни мужской попробует, и дурь у него из головы быстро выбьют. Особенно если командиру намекнуть, чтобы не жалел новобранца.

— Думаете, мне эта мысль в голову не приходила? — устало махнул рукой мэр. — Да жена же всю плешь проела — любимое дитя и все такое.

— Если действительно хотите это сделать, сошлитесь на меня. Скажите честно — сынок обидел высокое начальство из самой столицы...

— А он действительно вас обидел? — на всякий случай осторожно спросил мэр.

— Нет, конечно, я на мелкую шпану не обижаюсь, — отмахнулся Артур. — Но жена-то ваша этого не знает. Вот и скажете, что для того, чтобы уберечь его от гнева заезжей сволочи, вы сына так прячете. Впрочем, не хотите — смотрите сами. Просто если мальчика не угомонить, то однажды он нарвется на кого-то по-настоящему серьезного и обидчивого.

— Это да, — мэр вздохнул. — Ладно, может, так и сделаю.

— Ну и ладушки, — рассмеялся киборг. — А теперь давайте вернемся к нашим баранам...