"Итальянец. Попавший не туда" - от камрада Sturmflieger-а

Новое название книги — "Итальянец. Попавший не туда".

"На север мы не пойдём. Мы пойдём на юг!" — старое.

ПРОДА от 24.02.17

"... Ночь Иван провёл беспокойно. Заснуть долго не удавалось, лезли разные мысли о том что ждёт в Москве, да ещё и Итало зудел, пугая "большевистскими застенками". В конце концов, Иван разозлился и пообещал симбионту задвинуть в такой дальний угол сознания, что он уже никогда не выберется.

— "Да ладно, не больно напугал..." — проворчал Итало, но всё же заткнулся, а Иван, постепенно успокоившись и почувствовав навалившуюся усталость, понемногу заснул на предоставленной майором койке.

Сам Курченко, несмотря на возражения Ивана, заявил что переночует на стульях в своём кабинете, ссылаясь на то, что надо заняться кой-какими делами.

Проснулся Иван рано, Точнее, был разбужен майором, и поднялся не выспавшийся и недовольный. Впрочем, никак этого не показал, сделал зарядку, умылся и в сопровождении Курченко отправился в его кабинет, где на столе уже был накрыт завтрак.

— У нас всё по простому, синьор маршал — развёл руками особист — Парижских шеф-поваров не держим.

— Переживу — ответил Иван — На фронте, в Альпах, часто и такого не бывало.

Едва они успели позавтракать, как на столе зазвонил телефон. Курченко взял трубку:

— Слушаю. Да, я. Летит? Ясно. — и встав, сказал Ивану: Пора собираться, времени мало.

— Всё моё на мне — пожал плечами Иван, тоже встав — Разве что саквояж с личными вещами и куртка с шлемом остались в комнате.

— Захватите по дороге — ответил майор и надевая свой кожаный реглан на меху, двинулся к выходу. Иван последовал за ним.

Захватив саквояж, накинув куртку и надев шлем, Иван вместе с майором вышел из здания, в котором провёл свои первые сутки в Советском Союзе сорокового года. На лётном поле было пустынно, только вдалеке прохаживались часовые.

Курченко вгляделся в даль.

— Летит — сказал майор через минуту.

Взглянув в указанном направлении, Иван увидел в небе чёрную точку, которая с жужжанием быстро увеличивалась в размерах и скоро превратилась в стрекозу. Вот стрекоза приблизилась и превратилась в довольно зализанный самолёт с высокорасположенными крыльями, которые поддерживали косые стойки. Самолёт сделал круг над полем и пошёл на посадку.

Коснулся взлётки, чуть подпрыгнул, пробежал по полосе и остановился в паре десятков метров от них. Затих шум мотора, лениво крутанувшись несколько раз, остановился винт.

Иван с сомнением взглянул на приземлившийся аппарат. Несмотря на в общем красивую аэродинамическую форму, придававшую машине стремительный вид, было в самолёте и нечто архаичное. Стойки-подкосы, по две на каждое крыло, неубирающиеся шасси на трёх опорах, четырёхугольники иллюминаторов позади крыла, "пятачок" мотора с торчащими в стороны цилиндрами.

— "К-5, транспортно-пассажирский, тридцатого года" — опознал машину Итало, по своей прежней должности хорошо разбиравшийся в самолётах разных стран. — "Как пишет ваш Булгаков — не первой свежести".

— "Это почему?" — обиделся за отечественный авиапром Иван — "Десять лет для самолёта не так уж много."

— "У вас, в будущем, может и немного" — отозвался Итало — "А сейчас это если не хлам, то близко к тому."

— "Ну да, как наше, так сразу хаять" — заметил Иван — "Ты на Европу посмотри. Тот же Юнкерс-52 у немцев, с какого он года? А немцы на нём всю войну летали, и хламом не считали. И даже после войны он использовался."

— "Всегда бывают исключения из правил, "Тётушка Ю" как раз такая" — ответил Итало — "Как и ваш У-2, кстати."

Тем временем в фюзеляже открылась дверь и появившийся пилот выставил трап. Затем он исчез внутри и из самолёта вышел худощавый брюнет среднего роста, лет около тридцати, с серыми глазами и лицом средиземноморского типа, говоря по научному, с чеканным профилем, наводившим на мысли об античных медалях и камеях. На наём был расстёгнутый полушубок. под которым была видна форма. На воротнике петлицы стремя шпалами. На ногах хромовые сапоги, на голове ушанка.

— "Девкам нравится" — подумал Иван.

— "Завидуешь?" — съехидничал Итало.

— "Было бы чему" — отозвался попаданец — "Я на проблемы с женщинами не жаловался. А вот тебе с ним тягаться трудновато."

— "Да я! Да ты!" — аж задохнулся от возмущения Итало — "Да если хочешь знать на меня женщины так смотрят, как на этого красавчика вряд ли когда смотрели или посмотрят в будущем!"

— "На тебя или твоё положение?" — усмехнулся Иван

— "Да плевать на положение!" — кипел Итало — "Я и без всех должностей смогу любую охмурить! Я мужчина в расцвете сил!"

— "Ага, как Карлсон" — заржал мысленно Иван — "Кстати, тебе подходит, с твоей славой летуна."

— "Не больно радуйся" — съязвил симбионт — "Не забывай, ты это я!"

От этой мысли Иван помрачнел, продолжая смотреть на подходящего к ним незнакомца.

Тот внимательно взглянул на Ивана и показав документы, представился:

— Капитан госбезопасности Кедия. Имею приказ наркома, забрать известного вам человека и доставить в Москву, к товарищу Берия лично.

— Курченко — ответил майор, протягивая капитану руку, которую тот пожал. — А это товарищ Иван.

Ещё накануне Иван договорился с майором, что именно так его будут называть в СССР во избежание лишних вопросов. Когда симбионт потребовал объяснений, почему "Иван" и, тем более товарищ, Ленц объяснил, что Иван — самое распространённое имя в России, не Итало же называться. Тогда о секретной миссии можно сразу забыть. А товарищ... Так в Советском Союзе — все товарищи. Гражданами называют только на допросе и при составлении протокола. Если будут звать "синьор", это привлечёт внимание.

— Васо — представился Кедия, обменявшись рукопожатием с Иваном.

— Товарищ Кедия, вот это, лично для наркома — сказал Курченко — протягивая запечатанный пакет, который капитан сразу спрятал в нагрудный карман. — И будем прощаться.

— Ну, прощай майор — сказал Иван — Не знаю свидимся ли ещё, но спасибо что помог. О машине моей позаботься, если не в труд.

— Позабочусь — ответил Курченко — Может и свидимся когда. Пути начальства неисповедимы. Удачи.

— Да, нам пора — заторопился Кедия — До встречи, товарищ майор. Товарищ Иван, пройдите в самолёт.

Иван подойдя к сомнительному аппарату, по выставленному трапу поднялся внутрь и оказался в пассажирском салоне на восемь мест. Следом в самолёт забрался Кедия. Лётчик, точнее, штурман, убрал трап и закрыв дверь ушел в кабину. Сев в кресло у прямоугольного иллюминатора, Иван увидел, как Курченко подходит к самолёту, видимо, крутануть винт. Вскоре мотор заработал, быстро набирая обороты. К-5 дрогнул, двинулся, развернулся, пробежал по взлётке, плавно оторвался и стал набирать высоту. Вскоре аэродром остался далеко внизу, а затем и вовсе исчез. Иван оторвался от иллюминатора и оглядел салон. Выглядел он архаично, с лайнерами конца двадцатого века и начала двадцать первого, на которых довелось летать Ивану, почти ничего общего, но при этом в салоне чувствовался некий уют, который наводил на мысли о старом но чистеньком деревенском домике. Вопреки книгам о попаданцах да и мемуарам тех кому довелось полетать на советских самолётах этого времени, в салоне не дуло и вообще не ощущалось особого холода.

— И так до самой Москвы? — поинтересовался Иван.

— В общем да — кивнул Кедия — В Брянске только сядем ненадолго, заправиться.

Несмотря на имя с фамилией и внешность, капитан говорил по-русски без малейшего акцента. Когда Иван поинтересовался этим, Кедия объяснил, что отец у него мингрел, мать русская, родился он в Сухуме и с двух лет жил в Москве.

Других тем для разговора не нашлось. Иван не знал, насколько можно посвящать капитана в свои дела, да и вообще твёрдо решил до разговора с Берия ни с кем не откровенничать. Поэтому, в салоне воцарилось молчание. Кедия о чём-то задумался, а Иван решил добрать свой ночной недосып, и под урчание мотора погрузился в царство Мофея.

Проснулся он, когда самолёт уже подлетал к Брянску, свежим и отдохнувшим. Иван попросил капитана после приземления, пока будут заправлять самолёт, купить свежую прессу. Кедия ответил что всё сделает. Правда, Иван вспомнил о проблеме с деньгами на покупку. Нет, деньги у него были, ещё в Риме он взял с собой толстую пачку долларов. Но не расплачиваться же в Брянске зелёными американскими бумажками! Кстати, когда Иван, или точнее, Итало, последний раз брал их в руки, во время того знаменитого перелёта за океан, портреты вымерших американских президентов от ФРС, были жёлтыми. Зелёными они стали только в 1933 году, после прихода к власти Рузвельта, когда их заодно перестали разменивать на золото. — "Всё же, америкосы редкостные аферисты" — подумал Иван — "Впаривали свои бумажки всему миру под размен на золото, а теперь никакого размена, никакого золота, а они продолжают с важным видом печатать в ФРС эту крашеную бумагу и расплачиваться ею, как будто это и правда какая-то ценность. И ведь не раз и не два этим занимаются. Сначала воюя за независимость печатали бумажки красного цвета, напечатали столько что они стали дешевле бумаги и чернил. Отменили и стали печатать жёлтые. Когда началась война с южанами, отменили и их, вместе с разменом на золото, стали шлёпать зелёные с одного боку. Потом снова заменили жёлтыми, потом заменили на зелёные. В сорок четвёртом пообещали разменивать на золото, а в семьдесят первом опять кинули всю планету. И весь мир продолжает брать их макулатуру и давать за неё реальные ценности, вместо того чтобы давать янкесам по наглой морде. Загадка природы, однако."....Доллары на рубли можно будет разменять в Москве, но вот как быть до тех пор? Одалживаться у капитана не хотелось. Но Кедия заверил, что это не проблема, деньги на покупку прессы у него есть, а отдать можно будет и в столице. Да и не такие это большие деньги. Когда самолёт приземлился в Брянске и экипаж занялся заправкой, капитан сразу ушёл за газетами. Вернулся к самому вылету, довольный, неся в одной руке газеты, а в другой хозяйственную сумку набитую чем-то прямоугольным. По словам капитана ему повезло. Рядом с киоском где продавали газеты, оказался местный житель, предлагавший купить подборку журналов "За рулём" и "Техника молодёжи". Рядом толпились какие-то местные ребята и торговались, но продавец хотел сбыть всё разом, а у них таких денег не нашлось, в отличие от Кедия. Иван поблагодарил капитана за газеты, и когда К-5 взлетел, погрузился в чтение. Стиль советских газет 1940 года был непривычен Ивану, после знакомства с прессой будущего. Хотя, всё же не совсем непривычен, как-никак Иван вырос в советское время. В газетах описывали выполнение трудящимися СССР планов третьей пятилетки, писали о новых достижениях советских учёных. Об идущей войне с Финляндией упоминали маловразумительно, писали о героизме красноармейцев и коварстве "белофиннов", выражали уверенность в победе, но без конкретики. Ну да, по воспоминаниям Ивана, в январе сорокового СССР похвастать было особо нечем. На Карельском перешейке фронт застыл на месте, упёршись в линию Маннергейма. К северу от Ладоги вообще были серьёзные неудачи. Зато, пресса с удовольствием описывала развернувшееся советское строительство в западных областях Украинской и Белорусской ССР, освобождённых от гнёта панской Польши четыре месяца назад и воссоединившихся с Советским Союзом. Читая описания того как "трудящиеся Львова радостно строят новую свободную жизнь, которую принесла им Красная Армия-освободительница", Иван иронически хмыкнул: "А через полтора года, эти трудящиеся Львова будут так же радостно приветствовать гитлеровскую армию-"освободительницу" и вовсю помогать немцам строить новую фашистскую жизнь, она же "новый порядок"..." — "Не фашистскую, а нацистскую!" — возмущённо встрял Итало — "Хрен редьки не слаще" — ответил Иван — "Между прочим, когда эти ОУНовские уроды создали свою организацию, Гитлер и его NSDAP были ещё никто и звать никак. Их кумиром был как раз твой друг Муссолини. Да и сейчас все эти Мельники, Бандеры и компания, трутся в Италии. Так же как Павелич и его подонки, от дел которых даже эсэсовцы отплёвывались. Так что, лучше помолчи." — На это Итало не нашёлся, что ответить и Иван продолжил чтение газет. В газетах также писали о награждениях бойцов и командиров Красной Армии, отличившихся в недавних боях с японскими империалистами на Халхин-Голе. Зарубежных новостей было немного. Писали о каких-то забастовках в США и Южной Америке, о протестах в Индии против английских колонизаторов-империалистов, о наступлении японцев в провинции Хунань на юге Китая и упорных боях в районе Чанша. Краткие сообщения из Европы сводились к одному — "на Западном фронте без перемен". Но это Иван и так знал, причём гораздо лучше авторов газетных сообщений.

Закончив с чтением газет, Иван попросил у Кедия позволения посмотреть купленные журналы и с согласия капитана стал с интересом листать довоенные раритететы. Впрочем, раритетами они станут через семь с лишним десятилетий, а пока даже самым старым из них и десятка лет не исполнилось. Иван разглядывал фотографии разных машин, выпускавшихся в Стране Советов, обмениваясь мнениями с капитаном, который хорошо знал эту тему. Кедия признался, что поступил учиться на конструктора двигателей, но с четвёртого курса, по комсомольской путёвке попал в органы, а там служба затянула. Но любовь ко всему техническому в нём осталась. Среди увиденных увиденного в журналах, Иван обратил внимание на статью о пожарной технике, с целой подборкой фотографий разных машин: ПМЗ-1, ПМЗ-2, ПМЗ-3, ПМЗ-5, ПМЗ-6, ПМЗ-7, ПМЗ-8...Иван обратил внимание на их сходство с виденными до этого в журналах грузовиками. Кедия подтвердил, что все они созданы на базе ЗИСовских машин, в основном трёхтонок. За чтением журналов и разговорами с капитаном незаметно прошло время полёта. К-5 приближался к Москве.

Закусив предложенными капитаном бутербродами с колбасой и сыром и запив горячим чаем из термоса, Иван приник к иллюминатору и стал всматриваться в открывавшуюся панораму столицы, где отсутствовали многие ориентиры, привычные для Москвы начала XXI века.

Самолёт долго кружил над городом. По словам заглянувшего в салон штурмана, на Ходынке, как в просторечии именовался Центральный аэродром имени Фрунзе, находившийся на Ходынском поле, обледенела полоса. В Тушино была та же история, да и в других местах не сильно лучше. Встревоженный Кедия ушёл в кабину пилотов, на радиопереговоры с землёй. После довольно долгого отсутствия он появился и сообщил что решено садиться в Быково, где обстановка несколько получше чем в других местах.

"Только этого не хватало" — подумал Иван — "Лететь предупредить Сталина и Палыча, и гробануться, можно сказать, на пороге. О таких не везучих попаданцах, даже читать не приходилось."

Итало тоже был настроен мрачно, считая посадку на заваленный снегом и обледеневший аэродром, весьма опасной.

Но вопреки их опасениям, пилот, похоже, был мастером своего дела и посадка прошла вполне успешно.

К остановившемуся на полосе К-5, как только штурман открыл дверь и выставил трап, подкатил лимузин в котором Иван узнал ЗИС-101, виденный в музее, в фильмах и в интернете.

"А нас неплохо встречают" — подумал Иван — На такой машинке сам Сталин рассекает.И всё политбюро с ЦК и Совмином, точнее, Совнаркомом, по нынешнему."

Выйдя из самолёта, Иван и Кедия подошли к машине, водитель которой, в форме НКВД с сержантскими петлицами, открыл задние двери. Иван с капитаном сели на заднее сиденье, захлопнув двери. Водитель уселся на своё место и услышав от капитана:"В контору" — двинул машину с лётного поля к шоссе. Кедия поднял стекло, отделив салон от водительского места, а Иван начал с интересом рассматривать в окна открывавшиеся виды.

В начале ничего особо интересного не было. Дорога была довольно пустынной, иногда навстречу попадались машины, иногда — повозки запряжённые лошадьми, а то и сани. Вокруг тянулись пригороды, довольно деревенского типа. Промелькнула железная дорога, по которой дымящий и пыхтящий клубами белого пара паровоз тащил какие-то цистерны.

Постепенно, пригороды стали переходить в город. Появилось всё больше машин, хотя они не составляли и сотой доли того автомобильного стада, что забивало московские улицы в XXI веке. Проезжая часть выглядела вполне свободной. Да и людей на улицах было сравнительно немного.

На вопрос Ивана, Кедия ответил, что сейчас рабочий день, взрослые работают или учатся в ВУЗах, дети занимаются в школах, малыши в детских садах, а всех прочих, морозная зимняя погода не располагает к прогулкам.

Пока машина продвигалась в центр города, Иван разглядывал довоенную Москву, от которой в его время осталось не очень много. Не меньший интерес вызывали легковушки, грузовики и прочий транспорт на московских улицах. В его время такое можно было увидеть только в музеях и на фестивалях ретро-автомобилей.

Чего тут только не было. Часто попадались юркие "Эмки". Пару проезжали похожие на них пикапы, тоже ГАЗовского производства , не то ГАЗ-4 не то ГАЗ-415, из-за расстояния не удалось определить. Один раз мимо прокатил совсем уж раритет — ГАЗ-А, фаэтон с кожаным верхом, клон "Форда", впрочем, как и сменившая его "Эмка". По словам Кедия, таких в Москве уже почти и не встретишь. Промелькнул солидный ЗИС, вроде того на котором они ехали. Но вообще, легковых машин было не очень много. Иван вспомнил прочитанное в будущем, о том что в СССР в довоенные годы не продавали машины частным лицам. Их могли иметь только государственные и партийные структуры а также предприятия и организации. Ну и ещё иногда машины выдавались государством отдельным людям за особые заслуги.

Большинство попадавшихся на улице машин были грузовиками. Самыми многочисленными были узнаваемые Иваном ГАЗовские полуторки. Иногда проезжали машины посолиднее, ЗИСовского или ярославского производства, узнаваемые Иваном по фотографиям из прочитанных в самолёте журналов, включая трёхтонки, пятитонные трёхосные большегрузы и совсем уж монстра, на которого с гордостью указал Кедия — шеститонного ЯГ-6. Как на большую редкость, капитан указал на родоначальника всех ярославских грузовиков — старый угловатый Я-6, в просторечии именуемый "яшкой"и"гробиком" за свою внешность, унаследованную от английского "предка". Реже встречались самосвалы на базе тех же машин. Попался и фургон на базе ЗИС-3, с надписью "Хлеб" — в точности как тот на котором рассекала банда "Чёрная кошка" из знаменитого в будущем сериала с Высоцким в главной роли.

Вот их обогнал фургон-холодильник ЗИС-МКИМ. — "Интересно, что он везёт?" — подумал Иван — "В такой мороз холодильники не особо нужны." Через некоторое время на перекрёстке показался ГАЗ-42(по сути та же полуторка но работающая на газе). Нет, в будущем Иван подобных машин видел много, но у тех баллоны с газом были внизу, под кузовом, а здесь баллон торчал стоймя прямо в кузове, за кабиной. Глядя на этот грузовик Иван вспомнил виденных в журналах его собратьев, выпущенных совсем недавно, в прошлом и позапрошлом году — "газовый" ГАЗ-44 и ГАЗ-43 работающий на угле. — "Надо будет потом не забыть Сталину сказать об этих машинах." — сделал зарубку Иван — "Маловато их выпустили. А ведь во время войны бензин и дизель будут фронту нужны. Зато угля в стране дофига. Хоть в газ перегоняй, хоть так используй. В тылу такие очень полезны будут." — И Иван продолжил разглядывать московские улицы. Вот тягач ЗИС-10 протащил куда-то водружённый на прицеп эскаватор.

А завидев старый грузовик АМО-Ф-15, Иван, или, точнее, Итало, почувствовал умиление — ведь "родителем" этого первого советского грузовика был FIAT-ter.

Общественный транспорт на улицах Москвы тоже был довольно многочисленным и блистал разнообразием. Были и автобусы и троллейбусы. Из первых по улицам передвигались старый АМО-4, угловатые ГАЗ-03-30 и ЯА-3 и гораздо более "обтекаемый" и современно выглядящий ЗИС-16, и огромный трёхосный Я-2, и добрый старый "Фердинанд", которого, правда, так пока никто не зовёт — ЗИС-8 из того же фильма с Высоцким. На вопрос Ивана о разнообразии марок машин, Кедия, вздохнув, ответил, что транспорта молодой Советской Стране пока не хватает и приходится использовать всё что едет — "В столице то ещё ничего, а вот на периферии что только не катается".

Позже, в центре, мелькнули "люксовые" автобусы — ЗИС-6 Люкс и его более старый собрат АМО-4 Люкс, должно быть катающие по Москве каких-нибудь интуристов. Хотя интуристы и СССР конца тридцатых в сознании Ивана не очень стыковались. Итало ехидно предположил, что это иностранные коммунисты, которых за верную службу Сталину и Коминтерну наградили турпоездкой в Москву, но был послан.

Ближе к центру, по улицам осторожно двигались троллейбусы, цепляясь штангами за провода. Как и автобусы они были выкрашены или в бело-синие или в жёлто-красные цвета, местами с добавлением зелёного. попадались и почти неотличимые ярославские ЯТБ-1 и ЯТБ-2, с скошенным передком, и более аэродинамически вылизанный ЯТБ-4. А после очередного поворота навстречу выплыл монструозный двухэтажный ЯТБ-3, смахивающий на двух своих ярославских собратьев, поставленных друг на друга.

Иван залюбовался этой громадой, двигавшейся среди других машин как линкор среди катеров.

И совсем неожиданно мелькнул старенький ЛК, "Лазарь Каганович", по словам капитана почти исчезнувший в Москве.

Трамвайные линии попадались чуть ли не чаще чем автобусные и троллейбусные. В основном это были новые голубые мытищенские вагоны М-38, напоминающие скошенным передком первые троллейбусы ЯТБ но в общем, смотревшиеся для своего времени довольно модерново. Немало было и более "квадратных" жёлто-красных коломенских КМ с закруглёнными передком и кормой. Однако нередко попадались и старые угловатые "Эфки",они же "американки", без дверей,с запиравшими вход ширмами, и их модификации БФ, отличавшиеся отсутствием фары, зато имевшие спереди ковшеобразную штуку. опускавшуюся к самым рельсам.

"Такой трамвай булгаковского Берлиоза не переехал бы" — подумал Иван.

Все эти названия Иван узнал от сидевшего рядом капитана. Кедия оказался фанатом техники и похоже знал обо всём ездящем, летающим и плавающем, что строилось в СССР.

Когда они подъезжали к Садовому кольцу, пришлось остановиться. Мимо с воем сирен и звоном рынд промчалась пожарная колонна из десятка с лишним машин, похожих на те что Иван видел в журнале.

Заметив проехавшего мимо мотоциклиста, Кедия не без гордости заметил, что своими руками собрал мотоцикл из частей разбитых в авариях ИЖ-7 и ТИЗ АМ-600, тридцать шестого года, и хоть он и не дотягивает до новых ИЖ-8 и ТИЗ-50, прошлого-позапрошлого годов, но очень даже ничего. А ещё поделился мечтой раздобыть снимаемый с вооружения в армии ПМЗ А-750:"Машина — зверь, надо только руки приложить и голову иметь не в заднице! Для гонок по бездорожью — самое то! И чего эти армейские кочевряжатся?"

За этими разговорами Иван не заметил как ЗИС выехал на Лубянку и подкатил к боковому входу известного по всей стране, да и не только там, здания. Иван и Кедия вышли из машины и капитан сразу провёл его вовнутрь. Здесь их остановила охрана, но Кедия предъявил документы и потребовал вызвать приёмную наркома, кивнув на Ивана:"Он со мной".

После разговора с приёмной их пропустили. Лестницы, коридоры и вот приёмная. Когда они вошли, сидевший за столом человек в форме сказал:

— Здравствуйте, товарищ капитан. Лаврентий Павлович ждёт. И вашего спутника тоже.

Кедия шагнул к двери ведущей в кабинет, Иван последовал за ним.

"Ну вот" — торжественно заявил Итало — "Мы вступаем в кабинет самого страшного палача всех времён и народов! Стопицот мильёнов жертв уже были, значит мы будем стопицотмильёновпервой!"

— "Заткнись, фашистская морда!" — зарычал Иван — "Хочешь нас обоих подвести под точку замерзания?!"

— "Да что с тобой?" — спросил Итало — "Уже пошутить нельзя?!"

— "Он те пошутит!" — ответил Иван — "Семью и Италию увидеть хочешь? Тогда помалкивай!"

— "Да ладно, ладно, молчу!" — и Итало действительно убрался куда-то в глубины подсознания.

Иван вдохнул побольше воздуху, мысленно перекрестился, и шагнул через порог кабинета..."

Прода от 02. 03.

"Войдя следом за капитаном в кабинет наркома, Иван мельком оглядел его. Ему самому как то не случилось общаться с министрами, тем более на их рабочем месте, но в интернете он видел фотографии и видео снятые в таких кабинетах, а в кабинеты чиновников рангом пониже доводилось захаживать лично. Итало, понятно, повидал больше и много раз бывал в министерских кабинетах(да и сам такой занимал).Бывал он и кабинетах правителей государств, начиная с Муссолини. Все они были обставлены роскошнее кабинета наркома внутренних дел СССР. Хотя и они не дотягивали до прошедших неоднократный евроремонт кабинетов чиновников какой-нибудь мэрии, из воспоминаний Ивана.

Но куда больше внимания привлекал человек сидевший за столом в этом кабинете.

Если бы не форма, с четырьмя ромбами и звездой на петлицах, Иван принял бы этого лысоватого человека в старомодном пенсне, за заводского инженера, с которыми он в своё время много общался по своей должности судового меха.

Если бы не взгляд. Такого внимательного и пронизывающего взгляда Иван ни у кого из тех инженеров не видел. От сидевшего за столом человека исходило ощущение власти, говорившее что это птица летает куда выше.

Если бы не Итало, Иван возможно растерялся бы. Но Бальбо за свою жизнь много вращался среди сильных мира сего и воспринял личную встречу с Берия абсолютно хладнокровно. Под его влиянием Иван тоже успокоился.

Тем временем, Кедия, вытянувшись перед человеком сидящим за столом, отрапортовал:

— Товарищ народный комиссар, ваше задание выполнено. Гость доставлен. Происшествий не было.

— Отлично, товарищ капитан — сказал Берия — Благодарю за службу. Можете быть свободны. Но из наркомата не отлучаться. Возможно, вы ещё понадобитесь.

— Так точно. Будет исполнено, товарищ народный комиссар. — и Кедия повернувшись покинул кабинет, а нарком продолжил прощупывать взглядом Ивана.

— Присаживайтесь — кивнул Берия на кресло перед столом, когда за капитаном закрылась дверь — Синьор Бальбо. Или, лучше, синьор маршал?

— Ну, зачем такой официоз, господин министр? — вежливо улыбнулся Иван — Мы же не на приёме в посольстве. Мы с вами примерно в одном звании, министерскую должность я тоже занимал не так давно. По возрасту мы тоже близки, и это даёт нам основания общаться более неформально. Если вы не против, конечно.

— Не против — усмехнулся Берия — Так как же вас называть?

— Только не "синьор Бальбо" — ответил Иван — Поверьте, хоть вы и изрядно подчистили в последние годы иностранную агентуру в вашей стране, но информация по прежнему течёт к разведкам других стран, особенно в Лондон и за океан.И даже из вашего ведомства. И если узнают что Итало Бальбо был в Москве и встречался с руководителями СССР, мне придётся плохо, да и вам не будет никакой пользы. И для меня и для вас будет гораздо лучше, если весь мир будет считать, что Итало Бальбо, случайно залетевший на территорию СССР и принудительно посаженный вашими истребителями, всё это время безвылазно сидел в большевистской тюрьме в окрестностях Одессы. А звать меня лучше всего именем о котором я договорился с майором Курченко — товарищ Иван. Раз уж господ у вас с семнадцатого года нет.

— Тогда и вам не стоит звать меня "господин министр" — снова усмехнулся Берия — Именно потому что господ у нас с семнадцатого года нет, да и министров не стало с того же времени. Зовите меня просто — Лаврентий Павлович, товарищ Иван.

— Договорились, Лаврентий Павлович — кивнул попаданец, переведя дух. Кажется, общение начинало налаживаться.

— Кстати, товарищ Иван, откуда вы так хорошо знаете русский язык? — поинтересовался Берия — Я просмотрел ваше досье, там нет ни одного намёка на то, что вы понимаете по-русски.

— Сожалею, Лаврентий Павлович, но я не могу СЕЙЧАС ответить на этот вопрос. Дело в том, что это не только моя тайна. Впрочем, думаю, ответ вы скоро получите, но только после того как санкцию на это даст синьор Сталин, с которым я хотел бы встретиться. — ответил Иван — Что там язык, я вообще знаю много интересного.

Например, о том что 19-го января из-за океана, в Британию, по приглашению английской разведки прибудет небезызвестный вам перебежчик, ваш бывший коллега, Вальтер Кривицкий, которого вызвали в связи с провалом ваших агентов в Вулвичском арсенале, Глэдинга и прочих. Встречать его и работать с ни будет сотрудница MI-5 Арчер, ваш агент Ким Филби и его друзья её хорошо знают. Не волнуйтесь! — продолжал Иван, заметив как Берия при его словах напрягся, буквально буравя его взглядом — О том что Филби и его кембриджская компания ваши агенты, кроме меня никто не знает. И не узнает ещё долго. Если они и вы будете осторожны. Но возвращаясь к Кривицкому и Арчер. Дама эта настырная, и отличный психолог, она сумеет вытащить из Кривицкого всё что он знает о ваших агентах в Англии, а знает он немало. Как распорядиться этой информацией, учить вас не буду, вы в таких делах разбираетесь куда лучше меня.

И раз уж зашла речь о перебежчиках. Вы конечно помните некоего Орлова, в девичестве Фельдбина — при этом "в девичестве" Берия усмехнулся — Вашего резидент в Испании во время войны, он ещё руководил похищением Андреу Нина. Так вот — -продолжал Иван — Он сейчас проживает в Североамериканских Соединённых Штатах, под именем Игоря Константиновича Берга. Думаю, вашим людям не составит труда его найти. Только они должны быть предельно осторожны. Профессионал матёрый, слежку чует как травленная лисица. Я знаю, что он угрожал вашему предшественнику, что раскроет ваших агентов на Западе, если до него попытаются добраться. Но он и так уже сдал ФБР часть ваших агентов, за получение вида на жительство в Штатах, и продолжит этим заниматься, так как озабочен вопросами спасения своей шкуры. Он и Троцкому написал письмо с предупреждением о готовящемся покушении — это, видимо, просто по зову сердца. Правда, сдал он далеко не всех известных ему ваших агентов, и не собирается сдавать всех, но делает он это не из чувства чести и не из верности долгу, а только потому, что те агенты в случае ареста, сами могут о нём порассказать много интересного. Например, о его роли в убийстве Нина. А в этом случае он не только не получит желанного североамериканского гражданства, но и будет депортирован. Или на родину, или в Испанию, в руки спецслужб генералиссимуса Франко. Что для него в равной степени нежелательно. В общем, решать конечно вам, но на мой непрофессиональный взгляд, потрошить этого персонажа следует по месту жительства, в Щтатах, чтобы узнать где он держит бумаги, которыми шантажирует ваше ведомство, и кому поручил пустить их в ход, если с ним что-то случится.

— Забавное выражение — "потрошить" — сказал Берия — Вы действительно способны удивлять...товарищ Иван...Может быть сообщите ещё что-то в этом духе?

— Для вас — всё что угодно, Лаврентий Павлович — улыбнулся Иван — Вам что-то говорят такие слова:"Операция "Утка""?

А вот после этих слов наркома проняло всерьёз. Берия побледнел и начал что-то нашаривать одной рукой на столе а другой на боку, глядя на Ивана так, что если бы взглядом можно было убивать, на этом приключения попаданца, как и его итальянского симбионта были бы закончены.

— Что вы об этом знаете?! — страшным голосом, в котором сильно чувствовался обычно малозаметный кавказский акцент, спросил Берия.

— Спокойствие, только спокойствие! — ответил Иван, в то время как Итало гыгыкнул — Поверьте, Лаврентий Павлович, я ничуть не меньше вашего заинтересован в том, чтобы "демон революции" покинул этот грешный мир, и отправился туда, где ему и место, то есть к демонам.

Что до вашего вопроса, то знаю я довольно много. Например, о вашей встрече с синьором Сталиным 4 марта прошлого года, когда вы получили задание ликвидировать Троцкого. Или о другой вашей встрече с синьором Сталиным, 29 марта, на которой присутствовал и синьор Судоплатов, назначенный синьором Сталиным руководить этой операцией. Или, о встрече 31 марта, на которой вы и синьор Судоплатов представили синьору Сталину разработанный план операции, который тогда же был утверждён. — говоря это, Иван здорово рисковал. Его утверждения о темах поднятых на этих встречах, были лишь предположениями, хотя и вполне логичными.И судя по взгляду Берия, он не ошибся.

— А ещё я знаю про синьора Эйтингона,он же товарищ Пабло, он же генерал Котов, он же генерал Леонов, который руководит операцией на месте. — продолжал Иван — И про созданную им группу "Конь", в которую входят синьоры Сикейрос, Видали и другие бывшие бойцы интербригад. И, если уж откровенно, я уверен что у них ничего не получится.

— Это почему? — поинтересовался Берия, блеснув стёклышком пенсне — Он уже взял себя в руки и внешне выглядел совершенно спокойно, при этом явно просчитывая всевозможные расклады.

— Видите ли, Лаврентий Павлович — сказал Иван — В интербригадах конечно были храбрые, верные и идейные люди, и солдаты они отличные, вот только в данном случае, они взялись не за свою работу. Поверьте бывшему бойцу-arditi той войны, храбрость и настрой это хорошо, но выучку они не заменят. Сикейроса и прочих просто никто не учил делать то что им предстоит. Обычные фронтовики и бойцы осназа — это разные профессии. А значит, неизбежны всякие накладки. Например, закупающие мексиканскую полицейскую и военную форму для группы "Конь" синьор Луис Моронес и прочие, не умеют достаточно ловко заметать следы, а начальник секретной службы мексиканской полиции полковник Санчес Салазар, своё дело знает, и выйти на них ему будет не трудно. Так что, в интересах сохранения секретности, сразу после атаки группы "Конь" на виллу Троцкого в Койокане, чем бы оно не закончилось, Моронеса и прочих лучше немедленно эвакуировать за пределы Мексики, на несколько лет, пока всё не забудется.

Кроме того, в группе Сикейроса нет специалистов-подрывников, а взрывные устройства сделанные дилетантами, срабатывают далеко не всегда. Не говоря о том, что для достижения гарантированного эффекта, применение взрывных и зажигательных устройств должно быть массированным.

А ещё, у группы "Конь" нет точного плана виллы Троцкого, они не знают ни где он сам ночует, ни где находится его архив.

Полагаться в таких делах на одного завербованного агента, слишком рискованно. Он может предать, может струсить в решающий момент, или у него возникнут ещё какие-то заморочки. Лучше иметь заранее точный план, желательно, по информации из нескольких источников.

Способные открывать любые замки специалисты тоже не помешают.

Слушая Ивана Берия всё больше мрачнел...

— Да не переживайте так, Лаврентий Павлович — продолжал Иван — Об операции "Утка" никто кроме задействованных в ней ваших людей и меня, не знает и не узнает. Всё будет хорошо. Не справятся Сикейрос с его людьми, справится группа "Мать". Синьор Рамон Меркадер и синьора Каридад люди надёжные и обязательные. Надо только потренировать, синьора Меркадера, чтобы научился загонять ледоруб в башку поглубже, да с вывертом. Не помешала бы и помощь синьора Майрановского и его лаборатории...

— И это знаете — печально произнёс Берия

— Самую малость — улыбнулся Иван — Просто иногда, даже при смертельном ранении, жертва орёт как резаная. На этот случай, неплохо было бы снабдить синьора Меркадера иголкой с ядом, от которого мгновенно парализует дыхательные пути и голосовые связки. Слышал, такой яд вырабатывают некоторые лягушки, живущие а лесах Южной Америки, и несколько видов осьминогов в тропических морях. Возможно, синьор Майрановский сможет достать что то такое. Или синтезировать у себя в лаборатории. Если ткнуть иголкой с таким ядом, клиент уже не будет возмущаться что его тюкнули ледорубом.

Насколько я знаю, пару месяцев назад из Мексики приехал синьор Григулевич, он же товарищ Филипп, и вскоре он собирается возвращаться в Новый Свет. Человек он ловкий, и сможет отвезти яд и иголку.

— Я так понимаю, — сказал Берия — что спрашивать вас откуда вы знаете про ледоруб и всё остальное, бессмысленно?

— Лаврентий Павлович — глядя в глаза наркома сказал Иван — Поймите меня правильно. Я хоть сейчас рассказал бы вам всё что я знаю об этом деле и откуда знаю. Но синьору Сталину может не понравиться, если кто-то будет решать за него, кому можно знать эту информацию, а кому нет. Я планирую встретиться с синьором Сталиным и мне не хотелось бы с ним ссориться. Полагаю, вам тоже этого не хочется.

И ещё, примите добрый совет. Не стоит в данном конкретном деле, по распространённой у вас привычке искать предательство и вредительство. Вам самому станет понятно, какая это глупость, как только вы узнаете от меня подробности. И не стоит дёргать Судоплатова и его людей. Задёрганный и зашуганный человек плохо делает свою работу и неизбежно допускает ошибки. Вам ведь не нужен провал операции "Утка"? Насколько я понимаю, от её исхода многое зависит и для вас лично?

Так вот, поверьте, если Судоплатова, Эйтингона и прочих не дёргать, не накручивать, не давить на них, они свою работу сделают качественно. Не через пару-тройку месяцев, так через полгода, получит Троцкий своё, не пулю с бомбой так ледорубом по макушке. "По Хуану и сомбреро", так ведь сказал синьор Сталин вам и Судоплатову на встрече 31 марта...

— Послушайте...товарищ Иван — после продолжавшегося секунд десять молчания произнёс Берия — Чего вы хотите? Понятно, кроме выдачи мне двух перебежчиков , и предупреждения о проблемах с операцией "Утка".

— Я хочу многого, Лаврентий Павлович — серьёзно ответил Иван — Но в данный момент, я хотел бы встретиться с синьором Сталиным и побеседовать с ним о важных вещах, касающихся Советского Союза и Италии. И не только их.

— Я должен знать, о чём, хотя бы примерно, будет разговор — твёрдо сказал Берия — И от чьего имени вы говорите. Без этого я не могу идти к товарищу Сталину.

Иван на минуту задумался...

— Ну хорошо, — сказал он — Я представляю влиятельные, весьма влиятельные круги Италии, которые не хотят военного столкновения нашей страны с Советским Союзом. Вы хотите знать, причастен ли к этому Муссолини? Нет, он ничего не знает. И, нет, это не заговор. Во всяком случае, в ближайшие годы.

Говоря это Иван практически говорил чистую правду. Влиятельные круги? Ну да, начальник генштаба, президент палаты фасций и корпораций, он же без двух минут министр юстиции, генерал-губернатор Ливии и второй по популярности человек в стране — куда уж влиятельнее. А то что круги ограничиваются этим трио, это второстепенная подробность, которой наркому внутренних дел СССР знать пока не нужно.

Берия, видимо почувствовав что Иван не врёт, задал вопрос: А почему наши страны должны воевать? Мы выгодно торгуем и причин для военного столкновения нет никаких.

— Не всегда всё зависит от отдельных стран, Лаврентий Павлович — грустно улыбнулся Иван. — В Европе, как вы знаете, уже больше четырёх месяцев идёт война. Италия пока сохраняет нейтралитет, но долго это не продлится. Уже больше двух лет, наша страна состоит с одним из воюющих государств, в некоем пакте. Он называется Антикоминтерновским. А по какому адресу находится это учреждение — вы знаете лучше меня...

После этих слов нарком задумался. Эти раздумья продолжались минут пять. Наконец он видимо решился, поднял трубку одного из стоявших на столе телефонов и сказал: Капитана Кедия ко мне!Немедленно!

Затем, взглянув на Ивана, сказал: Сейчас мой сотрудник отвезёт вас в надёжное место. Там вы побудете, пока я не организую вашу встречу с товарищем Сталиным. Надеюсь, вы не против такого варианта?

— Не против — пожал плечами Иван — Вы хозяин, вам виднее где устроить гостя.

Вскоре в кабинет вошёл Кедия.

— Прибыл по вашему приказу, товарищ народный комиссар!

— Капитан — сказал Берия — Вы сейчас отправитесь с товарищем Иваном на конспиративную квартиру на Бауманской, дом 19. Вы её знаете. Там будете ждать моих дальнейших указаний. Из квартиры не отлучаться, шторы не открывать. Никого не пускать, кроме как по паролю "Колизей". Это понятно?

— Так точно, товарищ народный комиссар! — вытянулся Кедия и повернувшись к Ивану сказал: Пойдёмте, товарищ Иван не заставил себя упрашивать, и попрощавшись с Берия, вышел из кабинета следом за капитаном.

Уже закрывая дверь, он услышал как "лучший менеджер" говорит в трубку: Берия. Кремль. Самого..."

Прода от 03.03.

"Накинув в прихожей куртку, Иван последовал за одевшимся в длиннополый кожаный плащ капитаном, спустившись к тому же боковому выходу, где их ждала машина. На этот раз не представительский ЗИС-101 а скромная "эмка", но с тем же водителем. Иван с капитаном сели в машину, Кедия назвал адрес и машина отъехала. Поездка была недолгой. Пересекли Садовое кольцо и проехав ещё немного "эмка" свернула в один из дворов и остановилась у старого двухэтажного дома. Выйдя из машины, капитан с Иваном поднялись на второй этаж, и зашли в открытую Кедия дверь за которой оказалась скромная двухкомнатная квартира. Кедия показал Ивану его комнату, и тот, сославшись на усталость, дождался когда капитан выйдет, а затем, разувшись, завалился на кровать.

— "А неплохо у нас получилось" — всплыл в сознании Итало — "Похоже, Берия тебя принял всерьёз. Теперь надо ждать высочайшей аудиенции у Великого Диктатора."

— "Постучи по дереву!" — ответил Иван — "Меня до сих пор трясёт!"

— "Постучал бы, да нечем" — ехидно заметил Итало — "И вообще, откуда у тебя такой мандраж?"

— "Издеваешься?" — отозвался Иван — "Прикинь, это же Палыч! Не понимаю, как я мог с ним говорить так уверенно, даже не без нахальства. Я думал что со страху обделаюсь!"

— "Вот!" — значительно заявил Итало — "Зацени, что ты это я! Если бы не моя поддержка, обделался бы ты в кабинете "лучшего менеджера". И хрен бы с тобой, всё равно о тебе никто не знает. Но ты бы меня опозорил!"

— "Так это твоя работа?" — скрипнул зубами Иван — "А я то думаю, откуда это? Говорю с самим Палычем, а мне пофиг!"

— "Ну а что Палыч?" — ответил Итало — "Видели мы карликов и покрупнее. Если взять того же Гитлера, или Рокфеллера, так твой Палыч рядом с ними просто милашка."

— "Тебе лучше знать" — буркнул Иван — "Кстати, а что за Рокфеллер? Тот который ФРС?"

— "Он самый" — подтвердил Бальбо — "Можешь радоваться что незнаком с ним. А то бы наверняка захотел его удавить."

— "Ладно, проехали" — подытожил Иван — "А сейчас не мешай. Чувствую, нас отсюда довольно скоро выдернут, надо подготовиться к разговору. Это покруче Палыча будет."

И Иван начал обдумывать предстоящую беседу с "вождём народов"...

Интерлюдия I.

В кремлёвском кабинете находились два человека. Один не спеша расхаживал по кабинету, набивая трубку табаком "Герцеговина Флор". Другой сидел перед столом, и поблёскивая стёклами пенсне, наблюдал за первым.

— Значит, этот итальянец прилетел тайком от Муссолини, и представляет какие-то итальянские круги, не желающие войны с нами. И при этом он намекает на нападение европейского союзника Италии по "Антикоминтерновскому пакту". А ты не считаешь, Лаврентий, что всё это может быть провокацией? — Сталин говорил негромко, но его слова отчётливо доносились до собеседника.

— Такую возможность я бы исключать не стал, товарищ Сталин — ответил Берия — Но тут надо понять: если это провокация, то чья?

Италия отпадает. Муссолини хоть и фигляр, но не дурак. Всплыви эта история, она очень сильно повредила бы ему в глазах его немецких союзников, независимо от степени его причастности. Гитлер наверняка бы заподозрил его в предательстве и перестал бы доверять. Германия? Если они собираются напасть, зачем нас предупреждать? Если не собираются — то провоцировать нас просто глупо. Таким образом, остаются только Америка и англо-французский альянс. Причём, Америку я бы скорее отбросил. Толкать нас в войну в Европе им не очень выгодно. Ведь это развяжет руки Японии, противостоящей американцам на Дальнем Востоке и на Тихом океане. Так что, первые подозреваемые в случае провокации — это Париж и Лондон. И я бы, пожалуй, поставил на Лондон. Такие вещи в их духе. К тому же, Бальбо, судя по его досье, имел некоторые симпатии к англичанам...Но при этом, надо признать, что Бальбо действительно сильно рискует, прилетев в Союз и ища контакты в Москве. Если информация всплывёт, это вполне может стоить ему головы. А уж его политическая карьера в любом случае будет загублена безвозвратно. И он это понимает. В разговоре он выразил опасение утечки информации за рубеж. Особенно, в Лондон и Вашингтон. Поэтому, он хочет иметь дело лично с вами, товарищ, Сталин. По этой причине, он отказывался от полной откровенности в разговоре со мной, считая, что для моего допуска к информации которой он владеет, нужна ваша санкция.

— Неглупо — хмыкнул Сталин — Что-то не похоже это на поведение авантюриста. Или провокатора.

— У меня вообще сложилось впечатление — заметил Берия, — что об Англии и Америке он говорил с неприязнью.

— По-твоему, это не было игрой, Лаврентий? — спросил Сталин, раскуривая трубку.

— Непохоже, товарищ Сталин — ответил Берия — Ложь я как правило чувствую. Он говорил правду. Хотя, конечно, о многом умолчал.

— То что умолчал неудивительно — сказал Сталин — Вот если бы выложил всё что знает, это смотрелось бы подозрительно. Этот Бальбо опытный политик. У любого политика есть секреты. И чем политик опытнее, тем больше у него секретов. Например, очень интересно, откуда он так хорошо знаком с секретами твоего ведомства, Лаврентий? То, что он помог выйти на двух перебежчиков, это конечно хорошо. А вот то, что он так много знает об операции "Утка", это не очень хорошо. Кстати, он дал неплохой совет. Не стоит дёргать Судоплатова и его людей. Есть мнение, что товарищ Судоплатов заслуживает доверия. И если о делах его группы никто кроме этого итальянца не знает, они доведут операцию "Утка" до успешного конца, А если знает кто-то ещё, то метаться не имеет смысла.

— И всё же, это странно, товарищ Сталин — заметил Берия — Он говорил по-русски не хуже нас с вами, хотя в его досье нет ни намёка, что он хоть как то знает русский язык. Он точно назвал день, когда вы дали мне указание проработать операцию против Троцкого. День, когда Судоплатов присутствовал здесь и получил задание. День, когда Судоплатов принёс вам план операции. И даже процитировал ваши слова по этому поводу. Не думаю, что товарищ Судоплатов кому-то об этом рассказывал. Он кто угодно, но не дурак. И слишком профессионал для такого. И я не верю, что товарищ Поскрёбышев мог кому-то показывать журнал посещений вашего кабинета, товарищ Сталин. Разве что, допустить наличие в Кремле агента, проследившего за моими приездами. Но откуда этот итальянец мог знать всё остальное, для таких выводов? Не говоря о том, что он никогда не имел отношения к разведке!

— Возможно, кто-то из тех "влиятельных кругов", от которых он приехал, имеет — заметил Сталин — Кстати, Лаврентий, раз уж речь зашла о разведке. Как там с этими перебежчиками?

— Я распорядился на их счёт , товарищ Сталин — быстро ответил Берия — По поводу Кривицкого связались с нашими людьми на Западе. Также готовится группа в Америку, за Орловым-Фельдбиным. Думаю, проблем с ними не будет.

— Это хорошо, Лаврентий — сказал Сталин, затянувшись трубкой — Предатели должны быть наказаны. Что касается нашего гостя, думаю, надо с ним поговорить с глазу на глаз. Но сначала, пришлёшь мне всё, что у тебя найдётся на этого итальянского фашиста. Надо подумать над этим делом. И ещё, Лаврентий, надо обеспечить секретность всей этой истории.

— Я думал об этом, товарищ Сталин — ответил Берия — Кроме нас двоих, о личности нашего гостя знает только особист истребительного полка, где его приземлили, майор Курченко. Есть ещё бойцы караула во главе с лейтенантом, которые его встретили на земле и знают, что он сам захотел встретиться с начальником особого отдела. Правда, Курченко взял со всех подписку о неразглашении, но, думаю, бойцов караула и лейтенанта надо перевести куда-нибудь в сибирскую глушь, где ни одного иностранца сроду не бывало, и которой ни один шпион не заинтересуется. Да и полк не мешало бы передислоцировать подальше. Майора я в наркомат заберу. Вместе с моим порученцем, который привёз в Москву итальянца, они смогут с ним работать непосредственно.

— Под твою ответственность, Лаврентий — заявил Сталин — Если это действительно надёжные люди. Насчёт перевода караула и передислокации полка, думаю, это правильно. Утечки информации быть не должно..."