Скальд

Часть первая

По залитой солнцем пыльной, утоптанной дороге шлёпал босыми ступнями невысокий, закутанный в тонкое шерстяное одеяло мужчина. Тонкие, прямые брови на загорелом, обветренном лице были недовольно сдвинуты. Потрескавшиеся губы плотно сжаты, а тёмные глаза щурились на висевшее чуть в стороне от направления движения утреннее светило.

Чуть позади путника грациозно переставлял лапы гигантский представитель кошачьего племени. В холке он лишь немногим не дотягивал до макушки спутника и без сомнений превосходил того в ширине. Короткая, тёмная шерсть слегка отливала зелёным, длинные белые усы чуть шевелились лёгким, прохладным ветерком, заставлявшим человека плотнее кутаться в единственную защиту и проворней передвигать ноги, в надежде поскорей добраться до видневшегося вдалеке поселения. Опытного путешественника не испугать такими расстояниями, но отсутствие одежды и обуви настроения не улучшали.

— Да заткнись ты уже! — с трудом разлепив пересохшие губы, выдавил из себя мужчина. Гулко урчащий кошак недовольно дёрнул хвостом, пошевелил ушами, но приказа послушался и концерт прекратил. — Бесполезное животное! Даже не способен за вещами присмотреть!

Оглушительно фыркнув, кот отвернул морду, с притворным вниманием разглядывая порхающих по полю насекомых. Зверь не имел возможности ответить, но речь своего спутника и хозяина понимал превосходно. Задрав трубой гладкий хвост, способный потягаться в толщине с рукой взрослого мужчины, он обогнул человека и побежал по дороге, провожаемый тоскливым взглядом. Садиться голым задом на жёсткую шерсть было слишком рискованно, а седло спёрли всё те же воры, оставившие его без одежды и припасов. Качество материала и мастерство изготовления могли скомпенсировать в их глазах бесполезность для любого другого животного.

— И какой демон меня потянул искупаться в реке?! — мрачно пробурчал путник, пытаясь прикрыть как можно большую часть тела имеющимся куском ткани

Практически получасовые водные процедуры, за время которых он заметно спустился вниз по течению, позволило неизвестным не только обчистить его стоянку, но и безнаказанно смыться. Лишь расстеленное на просушку одеяло, на котором устроил себе лежанку кот, осталось в сохранности. За проявленную небрежность в выполнении приказа на охрану хозяйского имущества, животное было посажено на голодный паёк. А высвобожденная сила направлена на поддержание организма самого путешественника. После приобретения ездового кота, он успел немного отвыкнуть от долгих пеших прогулок.

Наконец, путник достиг первых заборов и развалившегося в пыли зверя, успевшего распугать нескольких собак, с опаской выглядывающих из ближайших будок. В центральной части довольно крупного царства можно было не опасаться пограничных набегов. А вот крестьянских волнений землевладельцы явно не желали, всячески затрудняя местным жителям возможную оборону. Запрет на возведение укреплений, запрет на владение определёнными видами оружия... Но его подобные мелочи ничуть не волновали. Потыкав пальцами ноги зад перегородившего проход кота, путешественник согнал того с насиженного места.

Большинство селян ушли в поля, немногочисленные прохожие молча таращились на новоприбывших, пока не встречались с раздражённым взглядом человека. Заготовленные вопросы застревали в глотках, и крестьяне спешили смыться подальше. В такой манере и прошёл путь до центра поселения, где находилась единственная лавка, совмещённая с пивной. Богатством местные жители не отличались, путешественники в это захолустье забредали редко, и те, в основном, были сборщиками налогов с охраной. Не самые желанные гости.

Владелец торговой точки лишним трудом себя не нагружал и, когда будущий покупатель зашёл в полутёмное, заставленное грубыми столами и лавками помещение, вальяжно восседал в массивном кресле-качалке около высокой стойки, неспешно потягивая пиво из большой глиняной кружки. Маленькие глазки неопределённого цвета тоскливо взирали на мир с оплывшего лица. Двойной подбородок плавно переходил в бочкообразную грудь. А выпирающее из-под просторной серой рубашки брюхо было способно распахнуть перед своим владельцем любую дверь... В которую сможет протиснуться.

'То-то тут столь широкий проход' — мелькнула мысль в голове странника.

— Кыш! Кыш! — сипло выдохнул толстяк, махая окорокообразной рукой на попытавшегося сунуться в двойную дверь кошака. Обиженно фыркнув, тот остался на улице, развалившись поперёк двери.

— Мне нужна одежда и припасы, — хриплым голосом произнёс путешественник и разразился сухим кашлем.

— Деньги есть? — окинул пренебрежительным взглядом голого и босого посетителя владелец лавки.

— Вот здесь два золотых, — он выделил голосом последние слова, высовывая из-под одеяла сжатую в кулак руку.

— Да... — протянул уставившийся остекленевшими глазами на кулак торговец.

— Спрячь их понадёжнее, а то украдут! — на этот раз были акцентированы первое и последнее слова. Перехватив протянутую руку, продемонстрировав на мгновение опоясывающую предплечье цветастую татуировку, он аккуратно переложил содержимое кулака на раскрытую ладонь и мягко закрыл её, согнув толстые, безвольные пальцы.

— Так что вам надо? — с шумом выпив оставшееся в кружке пиво, толстяк шмякнул её на стойку.

— О! Будь проклято то мгновенье, когда я решил искупаться в реке! — взмахнув руками, путник едва успел удержать сползающее одеяло. — Это бесполезное животное нагло задрыхло на этой тряпке, — он подёргал свою 'одежду' за края, — и какие-то негодяи утащили практически всё моё имущество... У вас, кстати, тут никто не появлялся?..

— Не, ток вы, — потряс подбородками торговец.

— Очень жаль! Так бы мы их могли сразу схватить и вернуть все мои вещи! Как хорошо, что я никогда не расстаюсь с деньгами!

— Так что брать будете?

— Всё! Одежда, припасы, снаряжение! Меня лишили всего! — несколько визгливо воскликнул мужчина, переступая с ноги на ногу. Не слишком чистый деревянный пол так же не отличался и теплотой. — И седло! Обязательно найдите седло для моего кота!

— У нас тут и на простых лошадей сёдел нет... — поскрёб необъятный живот торговец. — На магических тварей ток в городе найдётся.

— Кошмарно! Просто кошмарно! За что я вам только заплатил?!

— Я найду всё, что смогу, — толстяк покосился на зажатые в массивном, заросшем мелкими волосками кулаке 'монеты' и начал медленно вставать с поскрипывающего от натуги кресла.

— И поскорее! — прикрикнул он на возвышавшегося над ним почти на полторы головы селянина.

— Уф, уже, уф, бегу... — поддёрнув заправленные в низкие кожаные сапоги просторные штаны из грубой ткани, торговец, переваливаясь, поспешил скрыться за тяжёлой деревянной дверью.

— Повезло, что этот кабан не озаботился защитным амулетом... — пробормотал странник, облизнув губы и вытирая краем одеяла, выступившие на лице капли пота. Даже без необходимости преодолевать сопротивление собеседника, сил на внушение было потрачено немало. — Ну да откуда в этой дыре взяться нормальному магу для их изготовления?..

До ближайшего, более-менее крупного города, по мнению путника немногим отличавшегося от этой самой деревни, даже на хорошем коне предстояло не менее полутора суток пути. На местной живности, привычной к плугу или телеге, предстояло затратить куда больше времени. Залезать на кота без специального седла, он не собирался, как и тащиться пешком.

За время ожидания покупок, мужчина успел осмотреть безлюдный зал, признать его совершенно неинтересными и забраться с ногами в кресло-качалку, слишком широкое и массивное для его худощавого телосложения. Но подождать какое-то время можно было и в нём. Всё не на ногах стоять.

Через несколько минут вернулся и постоянный обитатель занятой мебели. В руках он тащил целую охапку разнообразной одежды, на его фоне выглядящую небольшим кульком.

— Вот, примеряйте, — расположив тряпки на стойке, торговец заглянул в пустую кружку и подошёл с ней к расположившейся в углу большой бочке с краником. Вскоре оттуда донёсся звук наполняющей вместительный сосуд жидкости.

Разложив притащенные обновки, путешественник с тоской осмотрел простую крестьянскую одежду. Крепкую, добротную, по местным меркам, даже нарядную, но не шедшую ни в какое сравнение с его привычным гардеробом. Но делать нечего, что-то достойное его изысканного вкуса в таком захолустье не найти.

Взятые в деревенской лавке вещи ни в коей мере не могут сравниться с пошитыми по индивидуальному заказу у хорошего портного. Те же крестьяне нередко покупают ткань и шьют всё сами. Даже при не самом высоком мастерстве владения портняжными инструментами, порой получается ничуть не хуже и заметно дешевле. Не говоря уж о размере.

Ничуть не стесняясь единственного зрителя, больше заинтересованного в содержимом кружки, чем в посетителе, он скинул одеяло на спинку кресла, обнажив худое, жилистое тело с немногочисленными старыми шрамами, сконцентрированными, в основном, на спине.

Новая рубашка повисла на тощих плечах как на вешалке, болтаясь почти у колен. Подтягивание немногочисленных ремешков и завязок положение улучшило не сильно, рукава так и вовсе пришлось закатать чуть ли не в два раза. Со штанами ситуация сложилась не лучше. Повезло, что имелись петли для пояса. А вот с сапогами повезло больше, после оборачивания обтёртой от пыли стопы в пару портянок, они почти не болтались и сидели вполне надёжно.

— Приоделись? — оторвался от пива толстяк. — Я вам и смену подобрал... Из того что получше.

— Да-да! Премного благодарен за вашу заботу! — изобразил радостную улыбку посетитель, бурно жестикулируя. — Быть может, в вашем замечательном заведении найдутся седельные сумки?

— Уф... Я посмотрю...

— Давайте я вам помогу!

Постоянно воздействовать на собеседника было слишком затратно, лучше уж он сам подберёт себе всё необходимое.

— Ну, так нельзя... — постепенно понижая громкость, протянул торговец, уставившись перед собой бездумным взглядом. — Но вы хороший человек, вам можно...

— Да-да! Ведите же меня! — 'в свои закрома', мысленно прибавил он к своему восклицанию.

Внушение внушением, но рисковать неосторожным словом глупо. Жадность нередко была причиной сбоя, казалось бы, успешной обработки. По этой же причине он не приказал отдать всё необходимое просто так, а внушил, что два мелких камешка, подобранных по дороге — настоящие золотые монеты. Нет, он был вполне в состоянии расплатиться настоящими... Но усилившаяся с годами скупость категорически тому возражала.

Деревенская лавка произвела удручающее впечатление на бывалого путешественника, покинувшего родное поместье практически сразу после двадцатилетия. Сейчас, спустя семнадцать лет после начала самостоятельной жизни, у него успело полностью пропасть всяческое умиление сельскому примитивизму, немного скрашивавшее существование в первые месяцы топтания наезженных трактов и исхоженных направлений.

Популярностью у местных жителей эта часть заведения явно не пользовалось. Запертая дверь на улицу и толстый слой пыли, покрывающий широкие, полупустые полки... Гостей тут явно не ждали. Представленный ассортимент воображение не поражал. Пусть даже на виду имелось далеко не всё, одежды, например, на прилавках видно не было, но представленные образцы не поражали ни качеством выделки, ни пошедшим на изготовление материалом. Дерево, глина, низкокачественное железо...

Но на ближайшее время и этого должно было хватить. А там доберётся до города, обзаведётся вещами поприличней. Правда, уже за деньги. В городах, даже мелких, торговцы редко ведут дела, не защитившись от магического влияния. Пусть полноценные маги — редкость, но разнообразные одарённые по миру встречаются часто. Да и простой человек, вполне может заиметь специальный амулет для воздействия на разум. Те запрещены в большинстве цивилизованных стран, но когда это останавливало желающих?

Бессмысленно лупающий заплывшими глазками толстяк замер на проходе. Умелые речи, приправленные толикой волшебства, напрочь отбили у него желание наблюдать за действиями единственного посетителя, сразу же принявшегося рыскать по полкам в поисках сколь-либо подходящих и качественных вещей.

Первыми удалось откопать пару кожаных седельных сумок с комплектом ремней, давно переживших времена своей молодости, но всё ещё достаточно крепких. Во всяком случае, попытка растянуть ремни к печальным последствиям не привела, швы в сумках не спешили расползаться, потрескавшаяся и истёртая кожа не зияла дырами. Находка была определена на очищенную от пыли пустую полку, а поиски продолжились.

Вскоре к сумкам отправился подкопчённый котелок, немного погнутый, но всё ещё способный исполнять свои обязанности. В одиночестве они там не залежались, компания полезных вещей постепенно начала пополняться. Пусть нового ничего найти не удалось, всё когда-то уже побывало в употреблении, но за неимением лучшего и такое сгодится.

Когда все запасы были перерыты, сумки наполнены, а магическое внушение начало ослабевать, путешественник перекинул ремни через плечо, чуть покачнулся под собранной тяжестью и медленно подошёл к торговцу.

— Премного благодарен за вашу доброту многоуважаемый! — задрав голову, он растянул губы в широкой улыбке. — Не меньшей будет моя радость, если вы забудете обо мне и моём визите, едва я переступлю через порог, на улицу!

— Как ска-ажите... — чуть вернувшаяся осмысленность во взгляде сразу же испарилась под воздействием чар.

— Выпей тут за меня как следует! — у входной двери путник обернулся к успевшему разместиться в своём кресле торговцу.

— Даа... — протянула жертва внушения, наполняя объёмистую кружку из вытащенного откуда-то из-под стойки глиняного кувшина.

'Алкогольное опьянение никогда не повредит хорошему забвению...' — подумал чуть не споткнувшийся о собственного кота путешественник. Ленивое животное напрочь перегородило вход в пивную и дружелюбно скалило внушительные клыки на немногочисленных праздношатающихся крестьян.

— Вставай, бездельник! — привычно ткнул мохнатую ляжку зверя носком сапога.

— Фрр... — широко зевнув, кошак плавно поднялся с земли и встряхнулся, топорща густую шерсть.

Привычным движением перекинув сумки через широкую спину питомца, путешественник на миг замер. Цокнув языком, затянул ремни под брюхом и осмотрелся. О чём он забыл, так это о провианте! Но возвращаться в трактир не стоит, последующее внушение может не сработать, а то и войти в конфликт с прошлым, да и просто показываться на глаза 'забывчивому' торговцу пока не стоит.

На стук в ближайших домах никто не отозвался и, как назло, с улицы все селяне заблаговременно исчезли.

— И всё ты виноват, — после очередной неудачной попытки, мрачно заключил, посмотрев на следующего за ним зверя, путешественник. — Распугал тут всех...

Животное привычно проигнорировало несправедливое замечание, довольно жмурясь на солнце и чутко поводя ушами. Характер хозяина давно не был для него новостью.

Окончательно разуверившись в своей удаче, человек обругал запертую дверь и направил стопы прочь из селения. В первые годы бродячей жизни ему не раз доводилось терзаться голодом и больший срок. Тем более что перед своим заплывом он успел неплохо позавтракать.

С охотой в округе, по его памяти, изрядные проблемы, как и с питательными растениями в это время года. Люди уже не первый век населяют окрестности, успели повывести всё, что имело неосторожность слишком медленно бегать, или было достаточно глупым для примитивных ловушек. Потом голодающие принялись за всё остальное, представлявшее интерес в кулинарном плане.

Так что сейчас можно было рассчитывать разве что на завалящую мышь, или столь же крупную птицу, неосторожно попавшуюся на глаза меткому стрелку. Если бы у него было хоть какое-то оружие, кроме дрянного ножа.

Столь скудной добычи точно бы не хватило на прокорм и одного путешественника. Даже с учётом магической подпитки. К сожалению, необходимость материальной пищи она была не способна отменить. Такое по силам лишь наиболее могущественным чародеям, давно отринувшим многие человеческие слабости.

По обочинам утоптанной грунтовой дороги, на пару телег шириной, простирались возделанные поля с недозревшим урожаем. Кое-где, вдалеке, виднелись крестьянские спины посреди травы, но путнику уже не было до них дела. Тем более, никто бы не стал отрываться ради него от работы ради пары медяков, а тратить свои чары ещё и на простых землепашцев он считал ниже своего достоинства. Во всяком случае, последние несколько лет. В молодости и не такое в его карьере бывало.

Детство в глуши, обделённой многими радостями жизни, немногочисленные, но суровые наставники... В 'большом мире', много соблазнов для неокрепшего ума. Именно с той поры в нём сохранилась стойкая неприязнь к спиртным напиткам и наркотическим веществам. Пробуждение в канаве с нечистотами, практически голышом и без единой монетки в дырявом кармане, неплохо прочищает мозги. Не с первого раза, так с третьего. Если есть, что прочищать.

Молодому безземельному дворянину тогда повезло, уличная грязь немного смазала подсохший механизм. Теперь он имеет сомнительное удовольствие полюбоваться на сельские просторы из первого ряда любимейшего театра любого разумного существа. Не то чтобы ему светило узреть что-то новое, но надо же чем-то занять себя в пути, отвлечься от начавшего голодное ворчание живота.

Встреченный по дороге редкий лесок возродил, было, надежду на добычу, но кроме возможности пополнить пустую фляжку и бурдюк — ничего не перепало. Даже завалящей ягодки или гриба путнику не попалось.

'Всё выгребли прожорливые селяне!' — потёр он кончик чуть скошенного набок, острого носа.

Гулко урчащий кошак не обращал внимания на метания хозяина, увлечённо точа когти о несопротивляющееся деревце. Голод мало беспокоил магическое существо, пусть оно и нуждалось, как и прочие живые существа, в материальной пище, потребности были не столь велики. При своевременно пополнении энергии, конечно же. Увы, несмотря на возможность запасать изрядное её количество, способность к самостоятельному восполнению у животного была прискорбно низкой, едва перекрывая естественное рассеивание. По убеждению его создателей, это должно было послужить дополнительной опорой к преданности хозяину.

Оставив в покое измохраченный кусок древесины, окончательно утративший былую форму под острыми когтями, зверь напился из найденного человеком родника и развалился в теньке небольшой рощицы, пока его спутник предавался бессмысленным поискам. Его нюх сразу позволил понять, что ничего съестного под этими кустами-переростками не было уже давно. Если не считать таких же двуногих.

— Ленивая скотина, — привычно буркнул себе под нос путешественник, тычком сапога вырывая кота из блаженной дрёмы. Разыгравшаяся после полудня жара уже немного спала, и можно было продолжать путь, не опасаясь словить тепловой удар.

Отрывисто фыркнув, тот поднялся, как следует потянулся, чуть не сшибив спутника взмахом толстого хвоста и позволил нацепить на себя седельные сумки. Чуть погодя они вернулись на дорогу, ставшую заметно уже и выглядящую почти заброшенной. После небольшой полоски деревьев культурных посадок уже не встречалось, и крестьяне редко забирались так далеко от своей деревни.

Возможно, когда-то давным-давно заросшие дурной травой просторы приносили местным больше пользы, но сейчас они представляли интерес разве что пастухам. Но те, по неизвестным путешественнику причинам предпочитали уводить своих подопечных в другом направлении. Не то чтобы они его хоть сколь-нибудь интересовали.

За всё время до ночной стоянки, им лишь раз повстречались следы разумной жизни. И то был крестьянин на полупустой телеге, ехавший навстречу. У него и получилось разжиться съестным на скудный ужин: немного подсохшего хлеба, кусочек вяленого мяса неизвестного происхождения да несколько отваренных яиц.

Порадовавшись возможности перекусить, путешественник честно расплатился за провиант. Да и новые магические усилия на пустой желудок ему совершать не хотелось. Особенно, из-за такой ерунды, как пара мелких монет.

Обустраиваться на ночёвку они стали на обочине, когда уже совсем стемнело. Путнику даже пришлось воспользоваться магией, пока не был разведён костёр. Звёздного света человеческому глазу категорически не хватало для нормальной ориентации. Заставить же заниматься всем этим кота... по мнению его хозяина не удалось бы даже богам. Да и не слишком приспособлены звериные лапы для подобного рода занятий.

А вот кого-нибудь закогтить они могут прекрасно, что и продемонстрировал кошак, ненадолго скрывшись в густой траве. Хозяин на предложение отведать кусочек обслюнявленной тушки лишь поморщился и оттолкнул от себя окровавленную морду. Так что упитанный суслик был с чистой совестью обглодан добытчиком.

Для костра была выкопана небольшая ямка, в качестве топлива пошли плотно перемотанные пучки наиболее сухой травы с ближайших окрестностей. Что-то посущественней найти не удалось, в ближайшей округе даже кустов не оказалось. Истощённая земля была оставлена людьми, но всё ещё не смогла восстановиться.

Несколько пучков наиболее ароматной травы отправились в небольшой котелок, подвешенный над огнём на треноге. Что-то более приличное так и осталось не приобретённым. В общем-то, сейчас путник прекрасно понимал, что в тот момент поторопился в действиях и решениях, но раздражение сыграло свою роль, немного затуманив мысли и позволив взять жадности верх над благоразумием.

Увы, в его жизни подобное случалось не раз. Так и на этой, полузаброшенной дороге он оказался из-за собственной несдержанности. Появляться в паре городов на самом удобном пути в столицу королевства было слишком рискованно, пришлось совершать немалый круг, плутая по захолустью. Пара трупов, несколько рогатых мужей, прекрасно о том информированных... И ладно бы это были простые горожане! Так нет, дворянская гордость яро протестовала против близких контактов с простым людом. Подавай ему дворянок, или, на крайний случай, просто женщин из обеспеченных семей!

Обычно ему везло, подобные приключения оставались незамеченными широкой общественностью, но так выходило далеко не всегда. Вот и в тот раз, пару лет назад, его с новой подружкой застали в весьма интересный момент. А уж как был впечатлён муж той славной дамы, так не вовремя решивший заглянуть к ней в опочивальню в компании пары приятелей и телохранителей.

Сейчас уже не понять, зачем им было собираться такой толпой для посещения совершенно безопасной женщины, но тогда ему пришлось прорываться с боем — на окнах были надёжные решётки, а единственный путь наружу перегородили незваные гости. Если так можно сказать о хозяине поместья.

Пока он ссадил с себя подружку, натянул штаны и обнажил клинок, ошарашенные посетители успели прийти в себя, впасть в ярость и предпринять попытку задержать наглеца, обеспечившего новое головное украшение советнику градоправителя.

Его хотели взять живым, он — не хотел попадаться, прекрасно представляя, своё будущее в такой ситуации. Итогом столкновения стали два трупа, серьёзно раненный обманутый муж и приглашение нескольких магов для проверки верности жён среди городской аристократии. Пусть слухи не распространились напрямую, но путешественник прекрасно умел слушать и делать выводы... Когда собирался с силами и считал это необходимым.

В том городе страже неофициально был спущен приказ хватать его при первой же возможности и тащить в застенки, не слишком заботясь о здоровье, лишь бы был жив на момент прибытия заказчиков. И точно произошедшее не было следствием единственного случая, наверняка маги докопались и до остальных его похождений. Протянувшаяся среди женского населения благородного сословия череда несчастных случаев со смертельным исходом говорит сама за себя. Да и не только он там отметился, некоторые имена до того не были ему известны. Представители этой профессии всегда умели добиваться поставленной цели, особенно за хорошие деньги.

Теперь, вместо приятного вечера в городском ресторане, он вынужден сидеть на тонкой подстилке, расстеленной на куче свежесорванной травы и пить отвар из той же самой травы, закусывая иссохшим хлебом и камнеподобным мясом. Разве что яйца были вполне приличны на вкус, но для полного комплекта им не хватало соли и зелёного лука.

И ночевать придётся тут же, в компании кошака, а не на мягкой кровати приличной гостиницы, или даже в комнате какой-нибудь приятной знакомой, жаждущей новых впечатлений.

— Жизнь несправедлива, — с трудом прожевав последний кусок вяленого мяса, путешественник поделился своими переживаниями с миром. Коту было не до того, он вылизывался. Впрочем, мир так же в положительной реакции замечен не был.

Тоскливо вздохнув, он затушил костер, закидав его землёй, ранее извлечённой из ямки, справил повседневные надобности чуть в стороне, и завалился спать прямо в одежде и сапогах, прикрывшись многострадальным одеялом. Ночи в летний сезон были теплые, замёрзнуть или попасть под дождь он не опасался. Да и не было у него ничего, способного тому помешать. Не нашлось в деревенской лавке даже завалящего походного шатра, не то, что нормальной палатки, наподобие утащенной мерзкими ворами. Их не в каждом городе найти можно, товар редкий, изготавливаемый из обработанных с помощью магии материалов.

Утро встретило хорошо выспавшегося путника голодным бурчанием живота, ярко светящим солнцем и довольной мордой кота, тыкавшегося мокрым холодным носом в лицо хозяина. От зверя отчётливо несло свежей кровью, пусть никаких следов и не было видно.

Мрачно зыркнув на сытую тварь, человек отпихнул усатую башку, откинул одеяло и, с некоторым трудом поднялся. Осторожные, немного скованные движения быстро перешли в утреннюю разминку, давно ставшую привычным делом в распорядке путешественника. Ему очень далеко до магов, способных сжигать противников усилием воли, он и свечку-то зажечь с трудом может после пары минут напряжённых усилий, а бродячая жизнь влечёт за собой столько опасностей! Лишь отменная физическая форма и хорошее владение клинком выручало его там, где не справлялось специфическое чародейство и дипломатические навыки.

После незначительных водных процедур, путник решил не возиться с завариванием 'чая' и сразу же продолжить путь. По его прикидкам до нормальной дороги было не так уж и далеко, а там вероятность встретить кого-то с избытком провианта в хозяйстве гораздо выше.

Примерно так и оказалось. Вскоре после полудня они вышли на приличного качества мощёную дорогу, а ещё через пару часов повстречали доброго человека, согласившегося поделиться частью своих запасов за небольшие деньги. Конечно, дороже, чем покупать на каком-нибудь городском рынке, кроме столичных, конечно же, но это и не удивительно.

Сразу после покупки путник решил сделать привал и ублажить недовольный живот. Правда, пришлось немного повременить, пока не нашлось подходящее место. Устраивать трапезу прямо на обочине было не лучшей идеей. Но что такое каких-то жалких пятьдесят минут, когда пришлось терпеть несколько часов, в которых этих самых минут аж целая сотня? Не стоящая внимания мелочь.

Плотно позавтракав, он даже поделился куском вареного мяса с питомцем, путник облокотился на древесный ствол и прикрыл глаза. Полдесятка деревьев с раскидистыми кронами, явно специально высаженных много лет назад, создавали приятную тень. Небольшая, истоптанная множеством ног полянка пустовала. Никто не нарушал уединения утолившего голод человека. От дороги его ограждали густая линия кустов, идущий под острым углом к основному движению поворот с его места был почти незаметен.

Густая тень на лице, сытый желудок и шелест травы на ветру быстро убаюкали решившего ненадолго прикрыть глаза человека. Чуть похудевшие седельные сумки на время сна послужили ему подобием подушки, не смутив даже твёрдым боком нечищеного котелка. На этот привал он не стал раскладываться, достав лишь самое необходимое, и то после трапезы вернул на место.

Разбудили его донёсшиеся от дороги громкие голоса. Уже успело стемнеть и пустующей стоянке предстояло принять новых гостей. Судорожно подскочив и завертев головой, путешественник не заметил никого постороннего, а проверив целостность поклажи окончательно успокоился. Так что караван из полдесятка больших, крытых фургонов был встречен им спокойным, немного отстранённым взглядом.

— Приветствую, незнакомец! — обратился к нему сидящий рядом с возницей первого фургона немолодой мужчина, несмотря на обильно избороздившие лицо морщины, сохранивший яростную рыжину на голове и густоту в жёсткой щётке усов. — Не ожидал здесь кого-нибудь встретить, это не самое удобное место для остановки!

— И вам здравия! — приподнял воображаемую шляпу путник. — Я немного притомился в дороге и решил остановиться пораньше! Надеюсь, моё общество вас не стеснит!

— Ну что вы, — нарочито рассмеялся рыжеволосый, ловко спрыгнув с остановившейся повозки. — Вы оказались здесь раньше нас, и это мы должны просить прощения за доставленные неудобства!

— Я — Люний, — чуть склонил голову путешественник, приложив правую ладонь к сердцу. — Странствую по миру, смотрю интересные места, знакомлюсь с интересными людьми...

— Нездешнее имя... — приглушенно хмыкнул его собеседник, проведя указательным пальцем по усам. — Я Аноремис! Глава этого маленького каравана, следующего в славный город Фарканд!

— Какое совпадение! Я тоже собирался ненадолго туда заглянуть! — Люний размял немного затёкшие пальцы, с лёгкой улыбкой взирая на окружающих. — Впрочем, по этой дороге в другое место попасть нелегко!

— Ваша правда, — не стал спорить караванщик. Обведя рукой суетящихся подчинённых, предложил: — присоединяйтесь к нашему скромному ужину, коль уж мы потревожили ваш покой, позвольте отплатить хоть такой малостью!

— Для меня честь разделить с вами столь славный момент! — завершил коротким поклоном обмен любезностями путник.

Далеко не все торговцы стали бы себя утруждать подобной заботой о незнакомце, большая часть просто проигнорировала бы его присутствие, или же потребовали бы денег за угощение. Некоторые так и вовсе постарались бы выгнать нежданного соседа, пользуясь преимуществом в численности.

Блуждающие в голове Люния мысли были не столь благостны. Задержка по собственной неосторожности его изрядно раздражала и возможность утолить вернувшийся голод за чужой счёт, лишь немного примиряла его с ситуацией. Ему уже давно следовало быть в городе. Выделенный на дорогу срок предусматривал неприятные задержки, до крайнего предела еще не дошло, но время стремительно утекало.

С нормальным седлом он быстро бы наверстал упущенное. Ценой небольшого магического истощения для себя и физического для кота, конечно. Но обзавестись столь полезным предметом нестандартного образца можно было только в городе, на заказ. Никто не станет для собственного удовольствия изготавливать подобную вещь. Ездовые коты — не каждодневное явление. Даже вырастай обычные животные до подобных размеров, они были бы непригодны к подобной роли.

Мрачные размышления путники прервал один из возниц, позвав к разведённому костру с аппетитно пухнущим большим котлом. Гости успели основательно обустроиться, распрячь лошадей, расставить походные шатры. А после и вовсе стало не до того. Поддержание разговоров, поглощение оказавшейся неожиданно вкусной каши с несколькими кусками отварного вяленого мяса и дорожного хлеба полностью отвлекли на себя его разум.

Обмен дорожными историями грозил затянуться, уже опустели миски, закончилось питьё в кружках и котелках, охранники вышли в ночной дозор, а пара увлёкшихся бродяг, продолжали обмениваться знаниями. Люния столь завлёк процесс, что он отбросил все посторонние мысли, вслушиваясь в рассказы Аноремиса или излагая свои. Идиллию прервал храбрый охранник, напомнив начальнику о необходимости с раннего утра продолжить путь.

Они особо не огорчились, успев договориться за время разговора, что Люний присоединиться к каравану за небольшую плату. На своих двоих он обогнать караван на большой дистанции не сумеет при всём желании. Да и сидеть в повозке, в компании интересного собеседника куда приятнее, чем давить мостовую сапогами.

Многие годы жизнь Аноремиса была тесно связана с дорогой. И, что больше всего привлекло Люния, его путь чаще всего пролегал в той части мира, куда самого путешественника ещё не заносило. Лишь пару лет назад Рем осел в этом королевстве, развеивая обыденность небольшими торговыми походами. Немало нового Люний услышал за долгие часы неспешной езды, но и сам смог порадовать старика. Расстались они в пригороде Фарканда, фургоны ждали окраинные склады, путнику же предстояло навестить центральную площадь.

Навесив сумки на кота, путник повертел головой, определяясь со своим местоположением, и уверенным шагом направился по извилистой, узкой улице меж одноэтажных деревянных домов, практически вплотную стоящих друг к другу. Далеко не в каждую щель мог бы проскользнуть взрослый человек, чем активно пользовались вездесущие дети. В не самом богатом районе можно было легко расстаться с недостаточно надёжно закреплённым имуществом.

Но деревенское одеяние не первой свежести слабо привлекало алчные взгляды местных обитателей. Потрёпанные кожаные сумки не были надёжным вместилищем, но и ничего, по-настоящему ценного никогда не содержали. Выбивался из образа пришедшей на заработки в город деревенщины лишь кот. Но делал это с эпическим размахом: созданное магией существо никогда бы не очутилось во власти простого селянина. И никакой разумный селянин не стал бы тратить такую кучу денег на столь бесполезное приобретение. А неразумному, обзавестись подобной суммой... трудновато.

Столь злостное несоответствие открыто бросалось в глаза, вызывая справедливое опасение и подозрительность. Так что нет ничего удивительного, что к своей цели Люний добрался в компании нескольких соглядатаев. Избавиться от наблюдения он даже не пытался, пусть заметил его почти сразу.

Оставив кота в не слишком дорогом постоялом дворе, не таскать же его с собой по городу? Первым делом, обзавёлся приличной одеждой. Пусть вещи привычного для него качества можно было получить только на заказ, но и среди готового товара путник сумел подобрать необходимый набор. Надолго в городе Люний задерживаться не планировал, так что визит к хорошему портному остался лишь в далёких мечтах.

Старый наряд был тут же продан ближайшему старьёвщику, правда, для этого пришлось ненадолго покинуть центральную часть города, в богатых кварталах подобные услуги спросом не пользовались. Впрочем, много выручить за поношенные деревенские тряпки не вышло бы в любом случае.

— Теперь и делом заняться можно, — пробурчал себе под нос путешественник, покинув заваленное не первой свежести хламом помещение, что его владелец гордо называл 'торговый зал'.

Возвращение за городские стены ожидаемо прошло без осложнений. Никто уже давно не охранял вросшие в землю, полусгнившие деревянные ворота. Давно не чиненые укрепления зияли такими дырами, что через них можно было прогнать если не вражескую армию, то крупный отряд точно. Войны в этих местах не видели уже несколько поколений.

Впрочем, если учитывать, что большая часть населения Фарканда проживала за пределами стен, их состояние ни на что повлиять было не способно, да и сохранились они больше как дань традиции, чем по необходимости. Это в поселениях на границе государств никогда не позволяли себе такой безалаберности. Добрые соседи редко упускали столь удачную возможность разжиться зипунами.

В центральной части города преобладали здания из серого камня, часто двух, трёх этажные. Многочисленные переулки отчётливо попахивали продуктами жизнедеятельности. По мнению Люния, изрядным достижением был запрет на выливание помоев на главные улицы. Внушительный штраф останавливал и самых ленивых. Но в отсутствии канализации это всё были полумеры, слабо сказывающиеся на общем впечатлении. Увы, до этих мест еще не добралось 'новомодное' изобретение, на родине путника повсеместно внедрявшееся уже несколько десятилетий.

'Как там называлась нужная лавка?' — сдвинув брови, Люний осматривал вывески выходящих на центральную площадь заведений. Их было немного, но ошибиться в его деле — смерти подобно. — 'Значит, мне сюда!'

Уверенно толкнув ажурную дверцу, сильно выделявшуюся на фоне грубого камня, путешественник очутился в небольшом, светлом помещении. Скудную обстановку представляли: выполненные в похожем стиле изящный, но даже на вид прочный стол, пара стульев перед ним и выбивающееся из общего вида массивное кресло, занятое худощавым, светловолосым мужчиной с молодым, округлым лицом.

— Добрый день, господин! Чем могу быть полезен? — дружелюбно улыбнулся приказчик, отодвигая чуть в сторону толстую книгу в кожаном переплете.

— Я бы хотел увидеть Кешда Дапкиста, — срезу перешёл к делу посетитель.

— Это я господин, — ещё шире растянул губы парень.

— Кураши валят северный поток тридцать седьмого аппердан, — без запинки произнёс Люний, пристально уставившись в тускло-голубые глаза.

— Кхм... Будьте добры, задвиньте защёлку на двери.

Пока путешественник исполнял просьбу, Кешд проворно подскочил с кресла и на несколько мгновений скрылся за сливающейся со стенами дверцей. Вернулся он, держа в руках небольшой полотняный мешочек. И ожидающе посмотрел на постукивающего носком сапога посетителя.

— А, точно! — через несколько мгновений, не дождавшись реакции, воскликнул он. На секунду прикрыв глаза, на одном дыхании выпалил: — Гуггенфат оновабим ликаванос... — Переведя дух, пробормотал себе под нос: — никогда не понимал необходимости в этих глупых фразах...

Люний был частично согласен с этим утверждением, но предпочёл молча закатать левый рукав, обнажив цветастую магическую татуировку, занявшую почти все предплечье. Сосредоточившись, провел по ней ладонью и, собрав пальцы щепотью, вытянул что-то невидимое и стряхнул на стол. Небольшая железная шкатулка бесшумно возникла на поверхности.

— Все печати на месте, — приказчик склонился над посылкой и, бегло осмотрев исписанные чародейскими символами бока, вынес вердикт. — Проблем в дороге не было?

— Ничего, связанного с делом, — пожал плечами путник, принимая протянутый выпрямившимся парнем мешочек.

Пересчитал содержимое, взвесил на ладони, проверил несколько монеток и быстрым жестом 'втёр' в татуировку.

— До Легоста груз не возьмёте? — как бы между делом поинтересовался распорядитель.

— Нет, — отозвался путешественник, скрывая татуировку под тканью.

— Жаль, — печально вздохнул Кешд. — Он уже давно лежит. Может, всё же возьмёте? Плата хорошая!

— У меня нет времени тащиться через половину королевства, — отмахнулся Люний, отодвинув засов и распахивая дверь на площадь.

В своих мечтах он уже видел просторную купальню, сытную трапезу и чистую, мягкую постель. Перед этим предстояло ещё несколько мелких дел, но их он планировал закончить в течение часа. Тем более, далеко ходить не было никакой необходимости. Все нужные заведения располагались неподалёку от площади, если не на ней самой. Небольшая прелесть маленьких городков — всё близко, всё рядом. В той же столице на одну дорогу ушло бы несколько часов. А уж сколько пришлось бы затратить времени на всё остальное... Угадать невозможно.

Но до столицы ещё предстояло добраться. Славный град Ашват не в одном дне пути располагается. После краткого отдыха, прямо с завтрашнего утра, путешественник как раз собирался озаботиться поиском попутного каравана или хотя бы почтовой кареты. Кот к перевозке пассажира всё ещё не готов. По мнению Люния, эта работа не для провинциального мастера, тем он редко доверял что-то сложнее починки уже имеющегося снаряжения.

Мелкие хлопоты, ожидаемо не затянулись. Путешественник успел отправить короткое письмо в отчий дом. Ответные с таким образом жизни получить нелегко, но это его никогда не смущало. Заглянул к местным служителям закона, без особой надежды составив описание всего украденного. Как бы то ни было, он сильно сомневался в столь удачном, для себя, стечении обстоятельств: глупые воры притащат клейменые вещи прямиком к городским скупщикам, а доблестные ловцы их героически поймают и возвернут потерю владельцу. Но не попробовать было глупо.

Ну а потом забрал успевшего обожраться кота и потащил вяло упирающееся животное в устраивающее его по всем параметрам заведение. Таковое в городе имелось всего одно, по совместительству являясь так же и самым дорогим. Путник редко отказывал себе в потакании маленьким слабостям.

Суточное проживание немного поубавило содержимое полученного за перевоз запрещённого к распространению груза мешочка, но ведь зачем нужны деньги, если их не тратить на себя и свои удовольствия? Этому принципу Люний изменял только при крайней необходимости. Тем более что самую выгодную покупку в своей жизни он сумел совершить всего через несколько лет после 'выхода в мир' и никаких причин для бережливости не видел.

Тогда ему подвернулось крайне выгодное дело... Ставшее ещё выгодней, после нескольких несчастных случаев с временными подельниками. И заметно безопаснее. Стоит признать, вспоминать приведшие к желанному результату события, и, особенно, собственные действия в тот период, он не любил. Что не помешало бы ему поступить точно так же. Тем более, имелись обоснованные подозрения: не успей он первым, присоединился бы к компании скоропостижно скончавшихся неудачников.

Собравшиеся в тот отряд люди не были ни друзьями, ни даже просто хорошими знакомыми. Просто несколько оказавшихся в определённом месте и в определённое время наёмников, объединённых лишь жаждой наживы. Ни хорошего лидера, ни какой-то общности во взглядах за время совместной работы так и не нашлось. Не самый плодотворный фундамент для долгого, честного и взаимовыгодного сотрудничества. Результат был закономерен.

Правда, появляться в тех краях всё ещё было немного небезопасно даже сейчас. Пусть чётких следов группа за собой не оставила, некоторым хватало и подозрений. А с кем он тогда водил дружбу, и что с ними стало, было известно многим. Весьма настораживающие события даже и сами по себе, а уж вкупе со всем остальным... Но подозрения так ими и остались, ради его поисков никто не захотел подставляться. Столь чётко обозначить в тот момент свою связь с пострадавшим... сообществом было не самым разумным решением. Наёмники прекрасно выбрали время.

Через несколько месяцев до путешественника дошли слухи о провалившемся с оглушительным треском заговоре. Пусть в тех россказнях достоверных сведений почти не было, всё больше разыгравшаяся фантазия пересказчиков, Люнию для понимания ситуации это не требовалось.

Кому, как не ему, поучаствовавшему в перехвате нескольких тайных гонцов из особо доверенных людей, перевозивших приказы и практически всю казну заговорщиков. Переход к активной части переворота требовал внушительных трат. Убийцы, подстрекатели и прочие участники представления без предоплаты работали крайне неохотно, если вообще соглашались приступить к делу.

Тут против бунтарей проявило себя желание соблюсти максимальную секретность. Будь с каждым курьером хотя бы десяток полноценно экипированной охраны и план наёмников потерял всякие шансы на успех. Но подобное скопление вооружённого народа могло привлечь совершенно нежелательное внимание, и заговорщики возложили все надежды на незаметность одиноких посланников.

Никто из наёмников не знал, откуда Макфис смог достать сведения не только о существовании тех гонцов, но и их примерный путь. Да они и не желали вникать в этот вопрос. Немолодой наёмный убийца имел обширнейшие связи в среде информаторов. И отличался чуть ли не патологической паранойей, которая его, в итоге, сгубила. Никому не пойдёт на пользу конфликт защитных артефактов. Учитывая, что он обвешивался ими чуть ли не с ног до головы, добиться такого эффекта было совсем не сложно для знающего человека.

Внезапно всплывшие воспоминания ввергли Люния в не самое лучшее расположение духа, сказавшееся на манере общения с окружающими. Пожалуй, лишь жажда наживы помешала работникам самого дорогого в городе ресторана сразу спровадить столь некультурного посетителя. И его пожелание занять отдельный кабинет вызвало изрядное облегчение у распорядителя, явно представившего возможное недовольство постоянных клиентов от такого соседства. Конечно, ничего сопоставимого по классу в округе не наблюдалось и не стоило бояться оттока желающих приобщиться к местной кухне, но и портить репутацию — последнее дело.

Расположившись в небольшой, но вполне комфортабельной комнате, Люний недолго изучал предоставленное меню. Побаловать себя столичными изысками не стоило даже надеяться, но кое-что, соответствующее его взыскательному вкусу он смог найти. Правда, скоро результата ждать не стоило: выбранное блюдо быстро не сделать, а держать в готовом виде никто бы не стал. Не каждый день посетители подобное заказывают. Пришлось ему на первое время ограничится лёгкими закусками и крепким чаем, с трудом полученным от пытавшегося всучить вино подороже официанта.

Чай путешественника не впечатлил. У жителей Ашвата этот напиток популярностью не пользовался, ему ещё повезло, что в кладовой нашёлся мешочек со старой заваркой, неведомо как туда попавший. Конечно, выбор безалкогольных напитков иноземным растением не ограничивался, но ни одна из предложенных альтернатив его не заинтересовала. Вот и пришлось Люнию запивать довольно вкусные печенья посредственным чаем, периодически приставая к прислуге с вопросами о состоянии своего заказа.

Выпавшее свободное время он посвятил переборке в памяти всего услышанного за путешествие в компании с общительным караванщиком. Новые истории следовало рассортировать, обдумать и тщательнейшим образом запомнить. Пусть рассказами он зарабатывал на жизнь нечасто, вбитые с раннего детства привычки отбросить непросто. Особенно, если они нравятся.

Четвертому сыну по закону его родины полагается немногое. И, кроме младшего титула, зависит от щедрости и обеспеченности родителей. Морофай шоврин до Элейаджи не был богатым человеком, но на образование для своих детей не поскупился. Замеченные у младшенького способности к чародейству были изучены специалистом, и признаны совершенно недостаточными для становления магом. Переведя дух, подготовка волшебника удовольствие не из дешёвых, но и лишить ребенка такой возможности он бы не смог, Морофай принялся подыскивать подходящего наставника.

Не каждое дело подходит дворянину, но и не всякий человек пригоден к любому делу. Итогом продолжительных поисков стал немолодой скальд, разглядевший в пятилетнем ребёнке должный талант и сумевший заинтересовать его своим ремеслом. Пусть игра на музыкальных инструментах так и не покорилась Люнию, прочие возможности от того совершенно не пострадали. Да и ценят скальдов совсем не за бренчание на лютне.

За перебором сказаний время пролетело незаметно. Прислужник успел несколько раз поменять тарелки со стремительно исчезающими закусками и занести свежий чайник. Наконец и главное блюдо было подано к столу, уже успевшего утолить голод путешественника.

— Это ещё что?! — возмущённо уставился Люний на глиняный кувшинчик, запечатанный восковой пробкой.

— Вино, господин, — поклонился официант, старательно пряча глаза.

— Я это не заказывал!

— Но, господин... — начал было лепетать слуга, но был тут же перебит.

— Я! Это! Не! Заказывал! — делая акцент на каждом слове, практически прокричал недовольный посетитель. — Залей его себе в уши и пошуруди там ёршиком, если с первого раза не услышал!

— Что тут случилось? — в приоткрытую дверь заглянул 'случайно' проходивший мимо распорядитель.

— Мне принесли заказ с ненужным дополнением, — скрестив руки на груди, Люний упёр взгляд в нового участника событий. — Платить я за него не собираюсь, так что можете забирать обратно!

— Но господин, шалохунну положено вкушать с вином! — всплеснул руками распорядитель, сделав знак слуге удалиться.

— Да мне плевать, что там положено! Я чётко обозначил свой заказ — никакого вина там не было!

— Господин, ведите себя тише, — покачал головой мужчина. — Иначе я буду вынужден попросить вас оплатить наши услуги и удалиться!

— Ты забываешься, рыло! — вскочил с мягкого кресла путешественник. — Как ты обращаешься к дворянину?!

— Прошу прощения, Ваше Благородие! — поклонился слегка побледневший распорядитель. — Ваши одеяния ввели меня в заблуждение... Но... Не могли бы вы подтвердить ваши слова?..

— Смотри, — раздражённо скривившись, Люний задрал рукав и вытянул из татуировки небольшой кожаный тубус с металлической крышкой.

Отвернув крышку, вытряхнул на ладонь перетянутый узорчатой ленточкой пергамент. Аккуратно развязал, расправил и, не выпуская из рук, продемонстрировал официально заверенный личной монаршей подписью и печатями документ.

— Мне неизвестен этот язык, — через полминуты пристального разглядывания, признался мужчина. — Но оформление узнаваемое... Прошу прощения за сомнения, Ваше благородие.

— Это норфийский, — презрительно процедил путешественник, бережно пряча грамоту обратно.

— Как скажите, Ваше Благородие, — вновь поклонился распорядитель.

— И чем будете компенсировать столь оскорбительное поведение?

— Компенсировать? Но...

— Я весьма расстроен случившимся, — сузив глаза, Люний покачал головой. — Простыми извинениями вам не отделаться!

— Понимаю, Ваше Благородие, — глубоко вздохнув, мужчина промокнул лоб белым кружевным платком. — Как вы смотрите на бесплатные закуски?

— Ты хочешь оскорбить меня ещё сильнее? — понизив голос, чуть ли не прошептал путешественник.

— Нет-нет! Что вы! — замахал руками распорядитель. — И в мыслях не было!

— Что ж, поверю... На этот раз, — взгляд севшего в кресло Люния неспешно блуждал по обшитым светлым деревом стенам. — Я всё ещё жду достойной компенсации.

Стоящий перед ним, уже далеко немолодой, с тронутыми сединой висками и старательно скрытой костюмом полноватой фигурой нервно сплетал-расплетал пальцы и старательно пытался придумать достойный выход из ситуации. Пусть оппонент был лишь иноземцем, его родина не конфликтовала с Ашватом практически ни разу за всю историю этих государств. Но и дружеских отношений так же не было, очень уж далеко друг от друга расположены эти страны. Тем не менее, даже иноземный дворянин остаётся дворянином. За редким исключением, но это не тот случай.

— Ваше Благородие ведь путешествует? — пришедшая идея, хоть и сулила заметные для его кошелька траты, позволяла выйти из ситуации без ущерба для репутации.

— Да, — ответил Люний, не удостоив собеседника и взглядом.

— Я могу предложить вам пару зачарованных контейнеров для провианта! Конечно же, с приготовленными нашим лучшим поваром блюдами!

— Уже лучше, — путешественник посмотрел на так и не тронутый заказ и постучал пальцем по столу. У него когда-то был такой, но давным-давно пришёл в негодность.

— Три! Три контейнера! — быстро воскликнул распорядитель.

Люний понял, что большего ему из ситуации не выжать и, после нескольких мгновений гнетущего молчания произнёс: — Этот дар притушит пламя моей ярости!

— Благодарю, Ваше Благородие, я сейчас же всё организую! — последние слова мужчина произнёс, уже покинув кабинет.

— Удачно зашёл, — хмыкнул путешественник, снимая куполообразную крышку с подноса и втягивая носом чудесный аромат. — А пахнет-то отменно!

Вынеся предварительный вердикт, Люний приступил к проверке остальных качеств шалохунны. И разочарованным он не остался. Для захолустного городка, неизвестный повар готовил просто превосходно. Возможно, на родине этого блюда найдутся лучшие мастера, но встретить подобный талант в ашватской провинции он точно не ожидал.

К концу трапезы, уже знакомый слуга притащил обещанный дар и, приняв оплату основного заказа, стремительно удалился, не проронив ни слова. Потраченных денег путник совершенно не жалел. Он изначально собирался здесь с ними расстаться, так ещё и получил гораздо больше запланированного.

Конечно, простые пищевые контейнеры были слишком громоздки, для размещения в седельных сумках, обычно их использовали владельцы карет, повозок или иного транспорта. Всаднику управиться с подобным грузом нелегко. Но Люний вовсе не собирался добираться до столицы верхом. Там же обзавестись подходящим снаряжением гораздо легче. Можно будет и поменять на что-то более подходящее. Просто так покупать не слишком нужную вещь он бы не стал, но обмен — почему бы и нет.

Небольшие трудности с доставкой подарка до гостиницы не смогли испортить настроение путешественника, найденный официантом извозчик помог оттащить контейнеры в бричку, а к номеру их доставил вызванный метрдотелем грузчик. Да и что там тащить, в здании едва ли можно было насчитать четыре этажа, и то с учётом жилого чердака. Люний занял один из лучших номеров на третьем. Конечно, после дорожных перипетий он был бы рад и простой чистой кровати, но чуть более высокий уровень комфорта устраивал его куда больше.

Всё оставшееся до утра время он посвятил отдыху. Как следует пропарился в купальне, навестил цирюльника, подравняв отросшие волосы и опечалив труженика бритвы и кисточки полным отсутствием бороды и усов. Как и у большинства норфов, лицо Люния из волосяного покрова имело разве что брови да ресницы. Некоторые его сограждане предлагали считать это признаком высшей расы, но популярностью подобные идеи не пользовались, а на официальном уровне и вовсе порицались.

После купальни облачился в просторный халат, сдал всю приобретённую одежду в стирку и поднялся к себе, где завалился на застеленную свежей простыней мягкую кровать. Из срочных дел остался только крепкий, здоровый сон. Немного повалявшись, Люний разместил по местам постельные принадлежности, разделся, повесив халат на торчащие у входной двери ветвистые рога неизвестного животного, и спокойно уснул.

Утро началось ближе к полудню, когда разбуженный пустующим желудком путешественник широко зевнул, по привычке прикрыв рот предплечьем, потянулся и спрыгнул на прохладный деревянный пол. Короткая утренняя разминка, которой он нередко пренебрегал в дороге, больше полагаясь на магию, разогрела вялые со сна мышцы. Холодная вода из умывальника вернула бодрость мыслям. В обеденную залу гостиницы спускался полностью проснувшийся постоялец, одетый в вычищенный и высохший за ночь костюм.

Сытно позавтракав, пусть местный повар не мог сравниться в мастерстве с ресторанным, трапезой Люний остался доволен, он направил стопы на пригородную стоянку караванов. В черту стен никто бы не стал пускать чужие повозки, тут и местным жителям дозволялось держать подобный транспорт только с особого разрешения. Весьма недешёвого. Верховая езда и вовсе лишь дворянам дозволялась, все остальные должны или стирать башмаки на мостовой, или платить извозчикам. Ну а извозчики, в свою очередь, большую часть платы обязаны отдавать в городскую казну. Не то чтобы они не пытались уклониться...

Недостаток времени или тяжёлый груз путешественника не обременяли, так что на этот раз он решил воспользоваться почти бесплатным транспортом — собственными ногами. Несмотря на все городские ароматы, в неспешном передвижении по мостовой было что-то притягательное. Главное — не терять бдительность, ведь лишь немногие из его 'попутчиков' столь же ценят медленный шаг. Немало находится желающих оттолкнуть столь медлительного человека с дороги, ведь их сверхважные дела совершенно не могут подождать.

Вот так, неторопливым прогулочным шагом Люний за пару часов добрался до занимаемого бродячими торговцами куска земли. К его огромному сожалению, не нашлось никого, направляющегося в нужную сторону. Но охранники стоянки согласились, за небольшую плату, оповестить его о появлении подходящего каравана. Так что, оставив свой адрес и пару мелких монет в задаток, путешественник побрёл в противоположную часть города. Как он помнил, там тоже существовала подобная стоянка.

На прогулки его уже не тянуло и переставлял ноги в совсем ином темпе, нередко выступая в роли спешащего толкателя и получая вслед поток брани. Сам он подобным не увлекался, слишком ценя свои слова для подобной ерунды. Да и в устах опытного скальда любая брань может обернуться для цели ощутимыми неприятностями, даже без сознательного на то желания. Хоть и не настолько ощутимыми, как оформленная и озвученная специальным образом.

Вульгарная ругань слегка терзала чуткий слух, но годы в среде не слишком культурных наёмников, порой не способных связно выразить свои мысли цензурными словами, хорошенько его закалили. Примитивные выкрики горожан вызывали незначительное раздражение, не способное сподвигнуть на какую-либо активность. А к более агрессивным действиям прохожие прибегать не спешили. То ли слишком торопились, чтобы тратить время на драки, то ли благоразумно не хотели сталкиваться с вооружённым незнакомцем. Короткий кинжал в поясных ножнах не выглядел грозным оружием, но в толпе был весьма эффективен.

Ничто не мешало Люнию стремительно продвигаться к цели. Даже недавно купленные сапоги успели немного разноситься по ноге. Хоть и не выточенная мастером по индивидуальному заказу, но вполне добротная обувка из городской сапожной лавки.

К несчастью, и там попутчиков найти не удалось. Имелось несколько торговцев, направляющихся из столицы к окраине, но никого — в обратном направлении. По свежим слухам двухнедельной давности, в столице происходили какие-то разборки в дворянской среде придворных, периодически цепляющие и нетитулованных граждан разного достатка. И многие, недостаточно обеспеченные для самостоятельного противостояния подобным нападкам, стремились оказаться подальше от зоны конфликта.

С его планами это категорически не совпадало, так и основная цель этого пути могла стать неактуальной, а ведь он так долго готовился к её осуществлению! Увы, никто из купцов сведениями по взволновавшей путешественника теме не обладал, что лишь усилило его беспокойство. Обычно подготовка к таким мероприятиям проводится открыто, едва ли не последний столичный нищий оказывается в курсе событий. А здесь — тишина, хоть установленное с прошлого года время стремительно приближалось. Тогда ему не удалось осуществить свою задумку, но на этот раз возложены большие надежды.

Но никакой возможности повлиять на ситуацию у него не было, оставалось только надеяться на лучшее. Здешние сторожа тоже не отказались немного подзаработать, так что заключив аналогичное соглашение, погружённый в мрачные мысли путешественник бесцельно побрёл в сторону центра. Напряжённая ситуация никак не радовала, но, несмотря ни на что, столица без регулярных поставок разнообразных товаров обойтись никак не могла. Подходящий караван должен появиться в ближайшие дни... В крайнем случае, можно будет купить повозку и впрячь в неё кота. Не самое рациональное решение, по мнению Люния, не предназначен его питомец для упряжи, но пешком на дорогу уйдёт в разы больше времени.

Сколь-либо регулярное сообщение между городами отсутствовало, срочные послания предпочитали поручать верховым гонцам, а всё остальное отправлялось с торговцами. Последние за доставку получали некоторые преференции от властей, или банальные деньги. Мало кто отказывался подгрузить в фургон небольшую посылку или письмо в попутное поселение. Попутчиков тоже брали охотно, как с собственным транспортом, так и предоставляя место на одной из более-менее свободных повозок.

В крупных, состоявшихся караванах обычно имелся свой лекарь и специалист по починке нужных в дороге вещей, особо ценные грузы могли сопровождаться даже полноценным магом. Обычно, свою мало востребованную специальность эти люди разбавляли повседневно необходимой деятельностью. Именно с такой компанией Люний рассчитывал добираться. Подходили и стихийно собравшиеся группы, тоже нередкое дело, но в плане организованности они, что очевидно, изрядно уступали.

Совершенно не контролируемые сознанием ноги привели его к давешнему ресторану, но, после недолгих размышлений у порога, путешественник решил проигнорировать такой способ улучшения настроения, продолжив блуждания. К тому же не было уверенности, что сытная трапеза развеет мрачные мысли. Привычки заедать неприятности за ним никогда не водилось, предпочтения отдавались куда более активным способам, но сейчас он не был готов ни к одному из привычных способов, тем более что они и сами по себе требовали определённых усилий и соответствующих вложений. Ни хорошего оружия, ни достойного для знакомства с благородными дамами одеяния у него так и не появилось.

И именно исправлению первого недостатка он и собрался посвятить сегодняшний день. Уже не раз говорилось, что мастерству провинциалов путешественник совершенно не доверял... Но отправляться в дорогу, имея на поясе лишь дрянной кинжал — полнейшая глупость. Оружейными магазинами в этом городе он раньше не интересовался, так что пришлось поприставать с расспросами к прохожим, гораздо чаще посылавшим его на хрен, чем в более полезном направлении.

Но тройку адресов узнать удалось. Причём один находился в центральной части города, а два других на окраине. И выбор был бы очевиден... Если бы назвавший ему все адреса немолодой горожанин не отзывался столь презрительно о качестве предлагающегося там товара и чрезмерных ценах. Презрение было совсем не наигранным, что однозначно подтверждал как его опыт общения с людьми, так и чутьё скальда. А висящий на поясе мужчины короткий клинок и видная невооружённым глазом привычка к тяжёлому доспеху прибавляли его мнению веса.

В итоге, поблагодарив отзывчивого человека, Люний решил, для начала, всё же заглянуть в центральную лавку. Тем более что та находилась совсем близко, буквально за поворотом.

'Да, такую вывеску пропустить сложно', — мелькнула мысль в голове путешественника.

Вырезанный из дерева здоровенный меч, пробивший подходящий сказочному великану шлем, занимали практически всё пространство, от дверного проёма и до окна второго этажа. Наполовину выступающая из стены, раскрашенная яркими красками композиция привлекала внимание.

— Добрый день! — бодро поприветствовал одинокого посетителя широко улыбающийся молодой парень, до того спокойно сидевший на небольшом стуле у входа. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Мне нужен надёжный меч в дорогу, — смерив подскочившего при его появлении слугу, а, несмотря на достаточно дорогое одеяние, было понятно, что парень из их числа, путешественник сразу обозначил свои намерения. — Без лишних украшений.

— Мы специализируемся на парадном и церемониальном оружии и доспехах, — не прекращая улыбаться, на одном дыхании выпалил парень. — Но, возможно, вы сможете найти что-то подходящее для себя. Пожалуйста, осмотритесь, и, если вас что-то заинтересует, позовите меня!

— Осмотрюсь, — мотнув головой, Люний подошёл к ближайшей стеклянной витрине. Богато украшенные золотом и самоцветами ножны соседствовали со столь же нарядным мечом, судя по расположению камней на рукояти, для боя подходящего слабо, несмотря на качественную, на вид, сталь клинка.

В соседней витрине, на бордовой подушечке возлежал того же плана кинжал, за ним можно было рассмотреть лёгкий топорик и булаву. Золото, серебро, драгоценные и поделочные камни... Несмотря на обилие форм, типов и размеров, порой попадались весьма экзотические образцы, ни один из представленных товаров не обходился без, хотя бы одного из этих элементов. И ни один не нёс в себе ни малейшего следа магии, способной даже такие поделки превратить в грозное орудие пресечения ненужных жизней. Для церемониального оружия подобная 'чистота' не удивительна, но совершенно не подходит в дороге. О чём Люний не преминул заявить, направляясь к выходу. Благодушно улыбающийся слуга предложил заглядывать ещё, но оторваться от сиденья уже не соизволил.

Выбор второго пункта так же оказался неудачным. Сначала появились трудности с поиском нужного здания — указавший на него горожанин сам там никогда не был и ориентировался лишь по описанию какого-то знакомого, оказавшемуся не слишком точным. А затем и с ассортиментом. Но в этот раз по другой причине. На столь грубую, примитивную работу из паршивого металла могли польститься разве что крестьяне, кроме самодельной дубинки ничего в руках не державшие. От души поругавшись с продавцом, а заодно и создателем дешёвых 'шедевров' кузнечного дела о качестве предложенного товара, Люний плюнул на бесцельно потраченное время, едва удержавшись от полноценного проклятья, и возложил останки надежды на последнюю лавку.

Оставленная напоследок лавка от рекомендателя негативных отзывов не получила, но и хвалить он её не стал, хоть сам пару раз там закупался. Обычная, ничем не примечательная лавка, по его словам. Эта характеристика и побудила оставить её напоследок. Ну и то, что от первой до второй было ближе идти, даже с учётом последующих поисков.

Как ни странно, ожидания оправдались. Предлагаемое к покупке оружие было... совершенно обычным. Достаточно надёжным, чтоб можно было использовать без опасений неожиданно остаться с одной рукояткой, что вполне могло случиться с каким-нибудь мечом из прошлого заведения, но всё так же без следа зачарования или алхимической обработки. Что и не удивительно, расспросив лавочника, путешественник узнал о полном отсутствии в городе одарённых оружейников. Купцы подобный товар возили только по заказу, не была эта продукция востребованной. Чай внутренние земли королевства, не граница какая-нибудь. Местным жителям на любой вкус хватало имеющегося в трёх торговых точках ассортимента.

Пришлось и Люнию выбирать себе клинок поприличней из того что было. После продолжительных раздумий, примерок и попыток помахать оружием в тесном помещении, он остановил свой выбор на лёгкой сабле в компании с тонким, но довольно длинным стилетом. Конечно, против хорошо бронированного противника сабля — не лучшее решение, но откуда у бандитов или диких зверей хорошая броня? Вот и он счёл, что для маловероятной необходимости отражения нападения на караван хватит и такого. На крайний случай, некоторые его чародейские возможности могут пригодиться и в прямой схватке.

Приятно удивившая цена, после короткой, почти символической, торговли уменьшилась ещё чуть-чуть, и оговорённая сумма перекочевала из рук в руки. Обратно отправилось вставленное в ножны оружие и набор по уходу за ним. Сноровисто разместив острые покупки на ремешках, мешочек с брусками и смазкой отправился в татуировку, довольный покупатель покинул лавку, оставляя не менее довольного торговца. Время до вечера ещё было, но бродить по городку уже не тянуло, как и посещать какие-либо заведения, так что вооружившийся путешественник отправился в гостиницу, где все оставшиеся часы предавался безделью.

За подобными занятиями протянулись ещё несколько дней, пока с одной из стоянок не передали сообщение о приходе нужного каравана. Тут же поручив осчастливленному мелкой монетой слуге найти ему извозчика, Люний неторопливо собрался и спустился вниз. Сразу тащить с собой пожитки не стоило, но подготовиться покинуть осточертевшее пристанище — вполне.

Вяло тащившая бричку лошадь почти не реагировала на попытки кучера ускорить движение, так что до места назначения они добрались едва ли быстрее, чем занял пеший путь при первом посещении. Быстро переговорив со скучающим в теньке охранником и сказав извозчику ждать его возвращения, Люний отправился на поиски главного караванщика, подробно описанного сторожем. Блуждания не затянулись, лишь пару раз пришлось уточнять направление у праздношатающихся погонщиков.

Высокий и не в меру упитанный пожилой мужчина обнаружился недалеко от деревянных стойл, куда в летний сезон обычно определяли тягловых животных, в компании полудесятка подчинённых. Порыв сильного ветра окатил путешественника мощным духом свежего навоза, заставив того поморщиться и прикрыть нос рукавом. Привычные караванщики даже не поморщились, продолжая вяло переругиваться и периодически тыкать пальцами в разные стороны.

— Приветствую! — приблизившись к спорщикам, Люний обратил на себя их внимание.

Разгорячённые затянувшимся спором люди практически синхронно повернулись к новоприбывшему. За несколько мгновений осмотрев гостя, старший караванщик потеребил вислый ус и произнёс:

— Ну, здравствуй. К каравану присоединиться хочешь?

— Если вы идёте в Ашват — да, — дёрнул шеей путешественник, подивившись подобной проницательности.

— Туда, туда, — степенно кивнул караванщик, и коротким жестом предложил клиенту отойти чуть в сторону. — Своя повозка?

— Нет, рассчитывал на место в ваших.

— Места есть. Столоваться как будете? Из общего котла или сами? У нас неплохой кашевар.

— Лучше из общего, — пожал плечами Люний.

Готовить самостоятельно он умел, и получалось даже съедобно, но если есть возможность свалить подобное на специалиста... По его мнению, от подобного не стоило отказываться.

— Вы один?

— С котом.

— Кхм, на кота тоже нужно место?

— Нет, — отмахнулся путешественник. — Сам побежит.

— Мы тут ещё денёк постоим, но можете уже перебираться, — перевёл тему караванщик. — Да и лучше ваш груз сразу распределить, чем потом выискивать свободное место.

Обговорив ещё пару мелких деталей, они распрощались и разошлись по своим делам. Привязавший кобылу к забору возничий негромко болтал с охранником, но, завидев возвращающегося клиента, быстро подхватился и побежал готовить транспорт к отбытию. Оторванная от зелёной, хоть и слегка запыленной травы кляча недовольно заржала, махнула хвостом и, навалив пахучую кучу, стронулась с места.

Переноска вещей в повозку у гостиничных служащих спорилась быстро, а вот позабытый, слегка исхудавший кошак всячески выражал нерадивому хозяину своё недовольство подобным поступком. Пусть конюх своими обязанностями не пренебрегал, но посаженное на минимальный магический паёк животное простой пищей накормить было невозможно, чувство голода никуда не исчезало вне зависимости от наполненности брюха.

Люнию чувства питомца были глубоко безразличны, нетипичное поведение зверя осталось практически без внимания, лишь краем глаза отметил раздражённо подёргивающийся хвост и гневно встопорщенные усы. Тем более что пропажу ценного снаряжения он ему всё ещё не простил, местные поделки никак не могли скомпенсировать утрату, и считал наказание полностью справедливым и заслуженным. На счастье зверя, в дороге придётся всё вернуть до прежнего уровня, его смерть от истощения путешественнику не нужна.

Полупустой фургон для пожитков оплатившему дорогу клиенту нашли быстро. Никаких обязанностей ему не досталось, это желающие бесплатно составить компанию обычно участвуют в дежурствах или помогают кашеварам. Разве что при нападении он должен был принять участие в его отражении, но от такого разве что полный трус и неумеха уклоняться будет. До столицы путь не близкий, постоянные патрули бывают далеко не на всех участках, так что разбойникам найдется место, где вести свою асоциальную деятельность.

Да и не только разбойники представляют угрозу. Учитывая слухи из столицы, мелкое дворянство вполне могло решить подзаработать на тракте. Обыденное дело не только в Ашвате, но и во многих окружающих королевствах с отчётливой феодальной раздробленностью. Порой подобным не гнушались и более-менее крупные землевладельцы, но те уже предпочитали уходить подальше от своих земель, желательно, в земли противников.

Мешать торговле у себя дома станет разве что не блещущий разумом человек, а такие редко оставались в этом мире надолго. Не клинок разграбляемого караванщика, так стрела в шею от обеспокоенного снижением налоговой прибыли соратника. Не факт, что оный надолго переживёт своего скоропостижно скончавшегося господина, предателей никто не любит, но это уже совершенно иное дело.

В итоге, оружие никто далеко не убирал, какая-никакая охрана присутствовала даже у самых мелких обозов из тройки крестьянских телег. А крупные караваны могли похвастаться и тремя десятками лёгких кавалеристов, без учёта пассажиров и возниц, которых могло набраться и больше. Отогнать среднюю банду такого вполне хватало, особенно если удавалось заранее обнаружить засаду. Большие скопления негосударственных сборщиков податей — редкость, такие и найти стражникам проще, и набрать достойной добычи на всю толпу сложнее.

Обученные одарённые к такому сброду прибивались крайне редко, и то, обычно преследуя свои цели, отличные от банального обогащения. А вот всяческие амулеты необычными не были по обе стороны. На что-то простенькое могли и те самые крестьяне накопить, пусть и делали такое нечасто, предпочитая более приземлённые траты. Чего уж говорить про более обеспеченных людей.

Как бы то ни было, первые дни пути прошли спокойно. Люний быстро втянулся в походную жизнь, небольшой перерыв никак не сказался на навыках опытного путешественника. Правда, приятным переход от мягкой кровати к жёсткой лежанке он бы не назвал. Погода стояла сухая и тёплая, так что все предпочитали располагаться на открытом воздухе, не утруждаясь установкой походных шатров.

Возчик его повозки оказался человеком неразговорчивым, так что скрасить дорогу разговорами не удалось. К сожалению, перебегать с места на место в идущем караване неудобно, так что оставалось ему молча отбивать зад на жёстком сиденье рядом с кучером, или томится в душном нутре фургона в одиночестве. Можно было бы и пересесть во время привала... Но надолго оставлять вещи без присмотра путешественник не хотел, хоть и прекрасно понимал всю иррациональность такого стремления, а переложить загруженные пожитки было уже некуда: всё свободное место занято или товаром, или личными вещами. Меняться местами никто не захотел.

Не испытывай он такого отвращения к чтению, мог бы запастись книжкой-другой в дорогу. Но это чувство он пронёс с собой с раннего детства, его не смогли выбить ни наставник, ни жизнь. Хотя последняя не слишком-то и пыталась, находя более приоритетные цели. Что странно, к изучению новой письменности он негативных эмоций не испытывал, как и к непродолжительному применению знаний на практике. Но прочитать пару страниц, для него было сродни пытке.

Получивший послабление кошак стойко переносил невзгоды, размеренно перебирая лапами рядом с хозяйским фургоном, и уносясь пробежаться по округе во время стоянки. Заниматься тем же самым в движении мешал прямой приказ Люния, так что приходилось ему растрачивать скопившуюся энергию в ночной тиши, пугая дозорных и мелкую живность.

Выглянувший из шеи погонщика наконечник толстой железной стрелы стал для совершенно расслабившегося под жарким полуденным солнцем норфийца полной неожиданностью. Передовой дозор откровенно проворонил засаду, не заподозрив в редких, чуть ли не насквозь просматривающихся, облезлых кустиках вдоль дороги опасное место и не удосужившись их проверить. Неожиданность нападения не помешала ему завалиться спиной вперёд под ненадёжное прикрытие тряпичных стен фургона. Схватившийся за пробитое горло возница беззвучно разевал рот, пуская красные пузыри и таращил медленно тускнеющие глаза.

Дёрнувший ногой путешественник угодил зацепившимся за выпущенные из рук поводья сапогом прямо в спину погонщика, столкнув того с облучка. Пытающий ухватить уплывающее сознание мужчина без малейшего сопротивления рухнул в дорожную пыль, из разорванной перекосившейся от удара о землю стрелой плоти потекла медленно густеющая кровь.

Не уделив и доли внимания случайно добитому союзнику, путешественник судорожно рылся в поклаже, пытаясь отыскать беспечно засунутое туда на прошлом привале оружие. Раскопки увенчались успехом как раз в тот момент, когда пронзительно заржавшая кобыла резко дёрнула фургон вбок, попытавшись обогнуть намертво вставшую повозку, и свалилась в придорожную канаву, заодно перевернув всю конструкцию, не рассчитанную на подобные упражнения.

Чуть было не получив окованным уголком сундука по виску, Люний поспешил выкопаться из-под заваливших его мешков с товаром. Выскользнув в заросшую жёсткой травой траншею, ползком добрался до послуживших бандитам кустов и лишь после этого осмотрелся. Перед караваном вздымался толстый пласт земли, в образовавшийся провал свалилась шедшая первой повозка, придавив не успевших остановиться лошадей. Второй кучер успел дёрнуть вожжи, но от стрелы это его не спасло, как и большинство остальных.

Почти не пострадавшие охранники спешились и, прикрываясь кавалерийскими щитами и бортами фургонов, собирались в одном месте, чему, как ни странно, никто не мешал. Не считать же помехой редкую стрелу, вонзающуюся в щит зазевавшегося бойца. Сами нападавшие показываться на глаза не спешили, но цепкий глаз норфийца сумел заметить, откуда запускали в полёт смертоносные снаряды. Колышущиеся против ветра ветки и выбивающиеся из естественной картины движения послужили неплохим ориентиром. А вот затерявшийся в суматохе кошак смог остаться незамеченным.

И с его стороны дороги летели стрелы, хоть точно определить расположение не удалось, примерное направление было понятно: поворачивай в любую сторону и ползи, вскоре на кого-нибудь наткнёшься. Так он и поступил, со всеми предосторожностями постаравшись оказаться со спины ближайшего лучника.

Несмотря на ярое противодействие со стороны сухих, трескучих ветвей, план увенчался успехом. Одинокий разбойник стоял в глубокой, по пояс, яме, выкопанной меж зарослей, и периодически тянул тетиву короткого лука. Зелено-бурая, обвешанная листочками и ветками одежда неплохо скрадывала очертания тела, а на момент прохода дозора он наверняка едва голову над поверхностью держал, а то и полностью за землёй скрывался.

Мелькнувшие мысли ничуть не помешали норфийцу осторожно вытянуть стилет из закреплённых на поясе ножен и стремительно вогнать тонкое, гранёное лезвие под основание черепа, придержать обмякшее тело и бесшумно опустить его на дно, попутно обтерев об одежду вытянутый из раны клинок.

Осмотревшись и прислушавшись, Люний ничего тревожащего не обнаружил и соскользнул в яму, едва не наступив на неудачливую жертву. После небольшой заминки, подхватил труп за одежду и вытащил на край, соорудив импровизированную преграду меж собой и другими бандитами по ту сторону дороги. Примерился к выпавшему из рук стрелка луку, оценив как составленные из клееного дерева и кости плечи, так и витую металлическую тетиву. Рискнувший воспользоваться им без должной экипировки и умения мог лишиться не только пальцев.

Быстро осмотрев убитого, путешественник стащил с того костяное кольцо и кожаный наруч. Пусть надевать чужие, трофейные вещи претило его гордости, вопрос выживания беспокоил куда сильнее уязвлённого самолюбия. Так что экипировку ничто не задержало, и, переставив поудобней полупустой колчан со стрелами, Люний принялся высматривать первую жертву для своего нового оружия.

Немалую часть поля зрения перекрывал обоз, обеспечивая притаившимся там разбойникам полную безопасность от лучника-добровольца, но и на оставшемся пространстве можно было подыскать достойную цель. Что и случилось через несколько мгновений, когда норфиец заметил шевельнувшуюся фигуру. К его сожалению, первая стрела ушла далеко в сторону — обращение с луком никогда не было его сильной стороной. С арбалетом, ещё куда ни шло, но и то больше на малых дистанциях.

По большему счёту, выпущенные Люнием стрелы летели куда хотели, одна даже чуть было не воткнулась в глаза одного из охранников обоза, но была своевременно остановлена краем щита. Впрочем, стремление наёмника осмотреть окрестности резко пошло на убыль, и он прикрыл органы зрения всё тем же щитом, оставив на обозрение лишь железную макушку шлема.

Лишь последний пяток снарядов ушёл куда надо, и то, относительно. Судя по громкой, прочувственной речи о криворуком идиоте, не способном поразить даже стоящих в паре десятков шагов людей и попавшем в собственного товарища, цель отделалась не слишком значимыми ранами, даже не заподозрив подмену стрелка. Беззвучно пожелав крикуну запихать рабочий инструмент куда поглубже, Люний бросил бесполезный лук под ноги, отправил следом сдёрнутое с пальца кольцо, и выкарабкался из ямы. Трескучие заросли приветливо приняли в себя путешественника, решившего повторить успешный манёвр.

Переходить в ближний бой с охраной каравана нападавшие не спешили, продолжая вялый, беспокоящий обстрел. Но и наёмники лишь прикрылись бортами повозок, да выглядывали из-за щитов. Явно присутствовавший в рядах разбойников одарённый так же никак себя не проявлял, ограничившись порчей дороги.

Где-то через два новых мертвеца, как ни странно, бандиты были одеты единообразно, различаясь лишь в мелочах, да и норы они себе вырыли чуть ли не идентичные, произошло то, что все так долго ждали. На дороге, со стороны столицы, показалась кавалькада верховых. Храбрый знаменосец гордо скакал впереди отряда, новый, не истрёпанный временем и ветрами флаг лениво колыхался на шесте.

Приблизившись к вздыбившейся земле, кавалеристы разделились на два потока, отправив хорошо обученных лошадей перепрыгивать через придорожные канавы и вломившись в заросли. Разбойники как-то нарочито громко, резанув чуткий слух скальда, завопили в ужасе и ломанулись в разные стороны, разбегаясь от замедлившихся в кустах легкобронированных всадников.

Удивлённый происходящим Люний счёл за лучшее вернуться в свой фургон, и завалиться мешками, изобразив будто так там всё время и провалялся. Некое чувство глубоко внутри подсказывало, что его подвигов по устранению преступных элементов новоприбывшие не оценят, несмотря на всевозможные заверения в обратном. Нет, в открытую ему вряд ли навредят, но тот же флаг подсказывал далеко не простое происхождение организатора.

Трусом путешественника назвать было сложно, не выбирают подобные личности его образ жизни, но разумную осторожность проявлять не брезговал. Особенно, когда никто не видит. Ничто не помешало ему зарыться вглубь поклажи и пристроить под рукой наскоро очищенное снаряжение. Наруч, правда, пришлось затолкать в первый попавшийся мешок со своими вещами.

Оставались ещё следы его передвижений в кустах, но после того как там пройдутся кони, вычислить направление движения тихого убийцы станет невозможно. Отпечатков сапог на любой поверхности он давно научился не оставлять и сейчас этот простенький магический трюк получался без всякого контроля сознания. Но энергию продолжал тянуть исправно, затрудняя полноценное использование в повседневной жизни. У Люния и без того было куда девать всё производимое посильным трудом колдовского таланта.

Точно определить на слух происходящее не было никакой возможности, но удаляющиеся вопли, треск кустарника и конское ржание немного намекали на последовательность событий. Радостные выкрики со стороны охранников каравана так же наличествовали, не оставляя лишних сомнений — к кому прибыла 'подмога'.

Самого путешественника откопали минут через двадцать, когда основная шумиха уже закончилась, и выжившие караванщики принялись наводить порядок под бдительным взором кавалеристов.

— Какого хрена произошло? — первым же делом поинтересовался Люний, успевший задремать под мешками, едва 'придя в себя'.

Пусть он не был профессиональным актёром или шпионом, основы нужного мастерства знал превосходно и сомнений его поведение ни у кого из не слишком придирчивых зрителей не вызвало.

— Нападение разбойников, ваше благородие, — ответил смутно знакомый наёмник, исполнявший обязанности отрядного костоправа. — Если бы не полусотня бэрн Ушатта, не знаю, отбились ли... Очень уж неудобное для нас место они выбрали, пока бы перебрались через овраги, нас бы там всех и перестреляли.

— Бэрн Ушатт? Это кто? — выхлебав предложенную кружку с разведённым водой алхимическим порошком, поинтересовался путешественник.

— Командир доблестного отряда добровольных патрульных, жаждущий в нелёгкое для страны время сохранить мир и порядок, — явно процитировал кого-то лекарь. Возможно что и самого Ушатта.

— Какой достойный человек, — неискренне восхитился Люний.

— В любом случае, появился он вовремя, — пожал плечами наёмник, собираясь заняться следующим пациентом, ещё не пришедшим в сознание.

Ранен тот был куда серьёзней, простой дозой целительского зелья обойтись не представлялось возможным. Придётся костоправу поработать руками. Не желающий наблюдать за подобным действом путешественник поспешил покинуть импровизированный лазарет из наскоро поставленного большого шатра, куда стащили всех пострадавших, но переживших обстрел.

Как ни странно, погибших оказалось не слишком много, будто бандиты стремились привести как можно больше людей в небоеспособное состояние и задержать отправку каравана. Или, что почти невероятно, просто не хотели никого убивать. Тем более что имеющиеся мертвецы активно протестуют против последнего утверждения.

Уцелевшие повозки сгрудились вдоль обочины, освобождая проезд всем желающим, в обоих направлениях пока не наблюдающихся. Серьёзно пострадавшие при нападении фургоны освободили от всего ценного и свалили в овраги. Тем более что управлять ими всё равно было некому — большая часть смертей пришлась на возниц. Травмированных коней добили и разделывали, сваливая отходы в оставшиеся от бандитов ямы. В ближайшие часы караван никуда не спешил.

Лишь сейчас Люний смог вблизи рассмотреть разогнавших бандитов кавалеристов. Большая часть единообразно и качественно снаряжённых воинов сёдел покидать не спешили, но пять человек, в богато изукрашенных, но всё ещё вполне боевых доспехах о чём-то негромко переговаривались с главным караванщиком и начальником охраны. И, судя по выражению лица наёмника, тема разговора вдохновения не вызывала. Определить что-то по неподвижной, затянутой в походную кожаную куртку, почти лёгкий доспех, спине его нанимателя не представлялось возможным.

Пусть к организаторам обоза путешественник никак не относился, являясь обычным попутчиком-пассажиром, пропустить такое событие было выше его сил. Кто знает, вдруг там и о его подвигах речь зайдёт. Пропустишь такое, можешь и совершенно излишние проблемы заиметь. А он совсем не для того стремился в Ашват. По прибытии, если его опасения окажутся напрасными, будет совсем не до разборок с местными дворянами, пусть даже мелкими и захолустными. Его-то титул и вовсе находится в самом низу реестра наследуемых. Тот же бэрн исключительно местное наименование, но при соотнесении с привычными, окажется немногим выше.

— Мой господин не забудет вашу щедрость! — донеслись до Люния слова одного из новоприбывших.

Простой на общем фоне латный нагрудник, подумаешь, серебряная гравировка! Торчащие из-под него кольчужные рукава и вовсе ничем не украшены, как и ребристые наручи. Кожаные кавалеристские штаны ничем не привлекали внимание, в отличие от прикреплённых к ним с внешней стороны защитных пластин, несущих на себе сложный рисунок из серебристых линий. Оббитые металлом сапоги под слоем дорожной пыли наверняка скрывали нечто похожее. И от всего комплекта отчётливо несло магией.

— Даже не сомневаюсь, — покосился наёмник на спокойно стоящего чуть в стороне высокого, остроносого и скуластого мужчину. Вместо ожидаемого для предводителя патрульного отряда доспеха, нацепившего богатый дорожный костюм, пусть и немного запылённый.

Бэрн Ушатт старательно делал вид, что происходящий разговор ему совсем не интересен, с преувеличенным вниманием рассматривая процесс сортировки свежей конины. Его ближняя свита самоотверженно стояла рядом, мрачно зыркая по сторонам и, не выпуская увенчанных крупными камнями рукояток подвешенных к поясам мечей из рук. Вот уж кто не поскупился на украшательство брони, так это они. Позолота и блестящие камушки обильно покрывали нагрудники и шлема четвёрки бдительнейших из стражей. А вот каких-либо чар подошедший ближе путешественник так и не почуял.

Пристроившись на беспорядочно сваленных мешках, ещё не разложенных по уцелевшим повозкам, Люний внимательно вслушался в приглушённые переговоры о том, какой же щедрый дар спасённые караванщики преподнесут своему храброму защитнику. Поскольку основной груз норфийцу известен не был, его ныне покойный кучер вез туго набитые мешки со шкурками каких-то мелких зверьков, как-то упомянув, что кроме него с таким никого не ездит, предмет завуалированного торга поначалу оставался не ясен.

Переговорщик со стороны отряда патрульных, благородному человеку подобным заниматься невместно, старался получить побольше, его оппоненты предлагали поменьше. Далеко не все из погибших везли собственный товар, многих ждали партнёры или заказчики, а рисковать своей репутацией глава каравана совершенно не желал. Вот так раз отдашь чужой груз, больше тебе его никто не доверит. Выжившие торговцы тоже не горели желанием делиться, как-никак они уже заплатили за охрану, всё остальное не их проблемы. Наёмники своим заработком поступаться так же не желали, пусть свою основную задачу выполнить не смогли.

Люний в перебранку встревать не спешил, с лёгкой усмешкой и, сквозь полуприкрытые веки, наблюдая за представлением. Тихий, поначалу, разговор понемногу набирал громкость и терял всяческое понятие о культурности. Вежливые, витиеватые обращения постепенно сменились грубой, трехсторонней, бранью. Окружающие поневоле прислушивались, и начинали оставлять прочие дела, стягиваясь вокруг спорщиков. Бэрн тоже проявил беспокойство, подошёл поближе да подозвал нескольких всадников, спешившихся рядом со свитскими.

Набравшаяся толпа, наконец, привлекла внимание и перебранка заглохла. Удивлённо обозрев стоящих вокруг людей, переговорщики переглянулись, помолчали несколько мгновений, переводя дух, и сдвинулись ближе, перейдя на приглушённый шёпот. Разочарованные в лучших ожиданиях зрители поворчали да разошлись, возвращаясь к прежним делам. Бэрн на вид успокоился, но подкрепление отсылать не стал. Безразличие он больше не выказывал, подойдя практически вплотную и неприкрыто слушая тихую перебранку и хмуря редкие брови, но говорить сам, по-прежнему не спешил.

Со своего места путешественник мог разобрать лишь отдельные звуки, никак не желающие собираться в связные слова, а из-за неудачно вставших оппонентов, ему было видно лишь лицо наёмника, чьи отрывистые высказывания прояснению общей картины не способствовали.

Но менять точку дислокации Люний совершенно не желал, как и использовать магия для подслушивания. Внезапно накативший приступ лени практически полностью переборол любопытство, а опасения улетучились гораздо раньше. Объемные рулоны ткани безвременно погибшего торговца служили удобной лежанкой, пошедшая на обмотку мешковина с защитной ролью справлялась прекрасно и что-то испортить можно было не опасаться... Если бы норфийца вообще заботили такие мелочи.

— И куда подевалась эта хвостатая скотина? — пробормотал он, окинув взглядом импровизированную стоянку и не найдя своего питомца.

Пропавший с момента нападения кошак представать под хозяйские очи не спешил, скрываясь в неизвестном направлении. Того, что он мог сбежать или погибнуть Люний не боялся, магическое существо не смогло бы долго существовать без своего хозяина и кормильца, а разрыв связи, даже столь ущербной как у них, путешественник мог почувствовать в любом состоянии. Но, например, определить местоположение по ней невозможно, как и конкретное состояние особи по ту сторону.

Мысленно пометавшись несколько мгновений, между безразличием и желанием найти животное, путешественник остановился на последнем. Приподнявшись на импровизированной лежанке, он призывно свистнул, вложив в простое действие толику магии. Чародейский звук далеко разнёсся по окрестностям, практически неощутимый человеческим ухом, но прекрасно понятный адресату.

Пошевелившиеся за спиной мешки стали для Люния полной неожиданностью. Отбросив всяческую лень в сторону, он стремительно соскользнул с рулонов и выхватил саблю, повернувшись в направлении возможной атаки. Выпроставшаяся из-под завалов запылённая, гигантская кошачья морда широко зевнула, продемонстрировав внушительные клыки и встопорщив усы, и пристально уставилась на хозяина.

— Ты... Ты какого хрена там валяешься когда я тебя ищу?! — привлекая всеобщее внимание, даже примолкнувшие спорщики на него обернулись, возмущенно воскликнул путешественник, мгновенно позабывший, что ещё минуту назад занимался тем же самым.

Клинок отправился в ножны, а освободившаяся от лишнего груза рука потянулась к непочтительно торчащему уху зверя. За него тот и был вытащен всей своей пропылившейся персоной под бдительные очи зевак, вновь стянувшихся к месту событий. Тем более что почти все дела первой необходимости уже были выполнены и люди, по сути, ждали лишь команды на выдвижение, всё никак не поступавшей. Несколько исключений, вроде продолжавшего лечение пострадавших костоправа, ситуацию особо не меняли.

Новое действо быстро потеряло свою привлекательность, но какое-то время скучающие караванщики с интересом наблюдали как человек отчитывает здоровенного хищного зверя, притянув того за ухо. Приглушённые ругательства на нескольких языках были едва слышны, но ближе никто не подходит, опасаясь спугнуть 'актёров'. Пример прошлого представления был весьма поучителен. Тем не менее, до конца досмотрели едва ли пять человек, и то двоим просто попались удобные рабочие места, позволяющие не сильно отвлекаться от основного занятия.

Отпустив кошачье ухо, Люний перевёл дух. Всё же получасовой монолог из разнообразных, ни разу не повторяющихся ругательств немного утомил опытного скальда. Пересохшее горло настойчиво требовало живительной влаги. Оставшаяся в повозке походная фляга была почти пуста на момент нападения и с той поры навряд ли пополнилась, но это было лучше, чем ничего. Осталось только найти, куда отнесли его вещи.

Ближайший опрошенный караванщик указал примерное место, и вскоре путешественник вытряхивал себе в рот последние капли перегревшейся на солнце воды. Огорчённо завинтив крышку, он принялся проверять, не исчезло ли чего в его отсутствие. Хоть за воровство в дороге карали строго, желающие подзаработать нечестным путём переводиться не спешили. Всегда мог найтись какой-нибудь ловкач, пока никто не видит прихвативший ценную вещичку.

Впрочем, на этот раз всё было на месте, начиная с прихваченной ещё в деревенской лавке мелочёвки, заканчивая контейнерами с деликатесами. Трофейный наруч никуда не делся, после осмотра отправившись на дно сумки с одеждой. Переворошив пожитки, Люний разложил всё по местам и навесил на таскающимся за ним, как привязанный, кошака. Возможно так подействовала речь... Или зверю просто так захотелось.

Новую повозку ему ещё не выделили, скинуть вещи некуда, но и оставлять на прежнем месте он желания не испытывал. Лучше уж с собой потаскать, тем более что не самому утруждаться.

— Должна же быть от этой скотины хоть какая-нибудь польза? — покосившись на пренебрежительно фыркнувшего кошака, путешественник побрёл вдоль расставленных цепочкой фургонов.

Заняться было нечем, вот он и решил удовлетворить лёгкое желание поразмять ноги да осмотреть состояние караванного транспорта. Вдруг, да и удастся найти достаточно свободный для ещё одного пассажира.

Увы, успеха эта затея не принесла. Пройдясь вдоль колонны и расспросив уцелевших, Люнию стало известно об уже существующей перегрузке практически всех телег. Часть груза придётся просто бросить, что явно обрадует 'спасителей'. В спокойные годы можно было бы подождать попутного каравана и перегрузить часть к ним, но сейчас надеяться на подобный исход не стоило. За несколько часов стоянки мимо прошло лишь несколько всадников и те совсем в другую сторону.

Будь нападение поближе к столице, где вдоль дороги часто попадались крестьянские селения, можно было бы оставить излишки груза на хранение, или просто продать. Здесь, в довольно пустынной местности, о подобном не стоило и мечтать. Организаторы мероприятия неплохо всё спланировали.

В расстройстве попинав высокое, чуть ли не по пояс, деревянное колесо переднего фургона, Люний направил стопы к начальнику каравана. Как бы то ни было, он полностью оплатил дорогу и прерывать путь на середине намерен не был.

К его возвращению караванщик успел закончить торговлю и молча наблюдал, как спешившиеся кавалеристы перекидывают сваленные на земле мешки и свёртки в две оставшиеся без лошадей, но более-менее уцелевшие повозки. Делиться конями они явно не захотели, да и впрягать в фургон обученное ходить под седлом животное — не лучшая затея. На некоторое время такая замена сгодиться, но не более того.

— И в каком фургоне мне теперь ехать? — сразу перешёл к делу путешественник.

— А? Чего? — вынырнул из своих мыслей уже немолодой мужчина.

— В каком фургоне мне ехать? — дёрнув щекой, повторил свой вопрос Люний.

— Ну, походите, поспрашивайте, мож кто не слишком загружен, — пожал плечами караванщик, не слишком задумавшись над ответом.

— Таких нет, — скрестив руки не груди, норфиец пристально уставился в потускневшие глаза собеседника. — Все загружены по максимуму.

— А ваш... Эм... Питомец, повозку тащить может? — всё тем же отстранённо-задумчивым тоном поинтересовался глава, посмотрев на невозмутимо помахивающего хвостом кошака.

— Понятия не имею, — покосившись через плечо на зверя, Люний поднял глаза к медленно темнеющему небу. Сегодня караван уже явно никуда не пойдёт. — Ни разу не пытался его запрячь.

— У нас найдётся ещё один фургон, но тащить его уже некому, и так изрядную часть охранников придётся на козлы садить.

— Фрр... — кошак опасливо подался назад. Перспектива стать упряжной тварью его совсем не радовала.

— А ну стоять! — гаркнул заметивший поползновения животного хозяин.

Послушно замерший гигантский кот печально опустил усы и оглянулся с отчётливой тоской во взоре.

— Найдётся подходящая упряжь?

— За ночь что-нибудь подгоним, — оценивающе осмотрел кошака отошедший от мрачных размышлений караванщик. — А если еще чего к себе погрузите, так я вам и за доставку приплачу! Немного, — поспешно добавил он, заметив заинтересованный взгляд путешественника.

— И не забудь тогда вернуть плату за проезд! — не упустил случая Люний.

— Половину! Не больше!

— Ладно, хрен с тобой! Половину, так половину, — махнул рукой норфиец.

Упорно торговаться у него не было никакого настроения. Тем более что пройти они успели немногим меньше.

— Подойди чуть позже к Фелду, — начальник мотнул головой в сторону возившегося с повреждённым фургоном караванного мастера. — Он как закончит с ремонтом, обмеряет твоего зверя.

— Сколько платишь за доставку?

Выслушав ответ, Люний ненадолго задумался и согласился, с условием, что и повозка ему останется. Поскольку её всё равно собирались бросить, отказать глава каравана не смог. Ну и работа мастера, естественно, за его счёт. Тут он немного поупирался, но безуспешно. Платить из своего кармана за нечто не слишком нужное и сделанное на скорую руку, путешественник не собирался.

По пути к Фелду кошак был тих и печален. Грядущие перемены в жизни его совсем не радовали. Пусть бегать под седлом удовольствия ему не приносило, перспектива ещё и тянуть тяжелогружённую повозку ввергала в уныние. Насколько он знал своего владельца, от заманчивой идеи тот не откажется, ещё и вовсе окончательно пересядет на облучок да кнут прихватит. И что тогда делать бедному коту?..

Люния страдания питомца не беспокоили, он их даже не заметил, предаваясь собственным печалям. Перегруженный караван будет идти гораздо медленней, возницы будут опасаться загнать лошадей или поломать повозки. Перспектива опоздать к началу становилась всё реальней. Отправляться в одиночку точно не стоило, пусть скорость будет выше... Но если уж на такую толпу напасть не постеснялись, одинокого путешественника тем более подстрелят из кустов и дворянскую грамоту не спросят.

Мастер их надолго не задержал. Оторвался от выпиливания какой-то деревянной загогулины, быстро обмерял кошака веревкой, навязав на той узлов, да отпустил, пообещав всё сделать к утру. Пусть до ночи ещё было далеко, не дождавшиеся команды на отправление караванщики принялись обустраивать лагерь, разгорались костры, готовилась свежая конина.

Отряд бэрна задерживаться не стал. Едва закончилась погрузка — ускакали в обратном направлении. Похоже, где-то рядом у них была стоянка, отметил краем сознания путешественник. До жилья-то по темноте добираться несподручно, а засветло — точно не успеют, даже если коней загонят.

Наёмники распределили дежурства, часть устроилась на отдых, остальные — бдели. Люний нашёл местечко поудобней, да присоединился к первым. Разгрузил кошака, разложил одноместный шатёр забросив туда пожитки, чуток перекусил сохранёнными в контейнере деликатесам, угостив зверя припасённым мясом. И завалился спать, настоятельно приказав питомцу сторожить и никуда не убегать.

— Если что-то пропадёт — хвост оторву! — напоследок пригрозил норфиец, прежде чем запахнуть полог.

Пренебрежительно фыркнув, зверь повертел башкой, принюхался, поворошил лапой мелкие камешки, да улёгся поперёк прохода. Захочет кто к хозяину попасть — мимо не пройдёт. С другой стороны заросшая канава, попробует вор пролезть — далеко слышно будет. По бокам могут и подкрасться, но тут остаётся надеяться на чуткий слух магического зверя и отсутствие близко расположенных укрытий. Охрана ведь тоже бдит.

Несмотря на все опасения, ночь прошла спокойно. Даже шум из разных концов растянувшегося вдоль дороги лагеря не смог поколебать крепкий сон путешественника, продравшего глаза лишь после персонального приглашения к завтраку у начальственного костра, издалека выкрикнутому одним из погонщиков, опасавшемуся подойти ближе из-за угрожающе скалящего внушительные клыки зверя.

Сонно повозившись на жёсткой лежанке, путешественник резко садится. Чуть качнувшееся мироздание резко возвращается в норму. Быстро собравшись, вылезает из шатра, едва не споткнувшись о кошака. Согнав с нагретого места зверя, собирает временное жилище в компактный свёрток. Проверив сохранность вещей, развешивает всё на спине питомца и следует за терпеливо ожидавшим возничим.

Молодой парень с боязливым интересом косит глаз на лениво переставляющего лапы кошака. Пусть они уже не первый день идут в одном караване, столь близко видеть чародейскую тварь ему ещё не доводилось. Рядом прошедшая смерть крепости нервам не прибавила, во время вчерашнего нападения случайная стрела сорвала клок волос и надрезала ухо, а россказни ныне покойных товарищей о подобных созданиях, лишь подогревали опаску. Вдруг — кинется?

Кошаку страхи погонщика были глубоко фиолетовы, а вот перспектива чего-нибудь сожрать, привлекала безмерно. Поохотиться ночью мешал прямой запрет, а 'малюсенький кусочек мяса', давно уже успел перевариться.

— А! Вот и вы! Хорошего утра! — поприветствовал Люния удобно устроившийся на каком-то свёртке начальник каравана, чьего имени путешественник так и не удосужился выяснить. — Мы вас уже заждались!

Судя по почти пустым мискам и ополовиненному котелку с мясной кашей, последние слова были пустой формальностью. Впрочем, норфийца данный факт ничуть не опечалил. Выудив из поклажи относительно чистую миску и ложку, он с лихвой обеспечил себе завтрак, а котелок с немалым остатком сунул довольно заурчавшему кошаку. Судя по тоскливому взгляду погонщика, на них претендовал и он, но как-либо возразить не решился, лишь потёр живот да отправился на поиски щедрого коллеги, согласного поделиться провиантом со страждущим.

— Мастер Фелд всё подготовил, — облизав ложку, караванщик завернул ту в тряпицу и убрал в карман.

Третий, и последний, человек у маленького костерка согласно мотнул головой. Покрасневшие глаза, мешки под ними и общий снулый вид прямо говорили — ночью, этот давно оставивший юность позади человек, предавался совсем не положенному отдохновению. Пробившаяся пятнами щетина не добавляла красоты морщинистому лицу.

— Подкрепитесь, и можно будет примерить, — хрипло произнёс ремесленник.

Вытянув из-за пазухи плоскую фляжку, встряхнул её, и, огорчённо цокнув языком, запихнул обратно. Что бы в ней раньше ни хранилось, теперь этого уже не осталось.

— Мой зверь дрожит от нетерпенья, — хмыкнул Люний, взглянув на вылавливающего языком из густой каши мясные кусочки питомца.

— Оно и видно, — растянул губы в полусонной улыбке Фелд. — Ну, я пойду, подготовлю всё к вашему приходу, — прикрыв локтем широкий зевок, мастер поднялся, и, слегка покачиваясь, побрёл к своему фургону. Позабытая миска с недоеденной кашей беззаботно торчала ложкой вверх.

— Вашу повозку уже загрузили, — проводив взглядом работника, караванщик посмотрел на путешественника. — Если ваш питомец с таким грузом не справится — можно попробовать немного убрать. Но тогда и оплата меньше будет.

— С чего бы? — искренне удивился норфиец. — Мы договорились о цене, и от того, что вы переборщили с нагрузкой, меняться она не будет.

— Ну как же! — взмахнул руками глава. — Сколько увезёте, столько и получите!

— Ничего подобного! — Люний возмущённо ткнул в сторону собеседника черенком ложки. — Если цена и может измениться, то лишь в сторону увеличения из-за перебора с загрузкой! Я ещё не видел свой фургон, но вы его наверняка забили до треска!

— Ну, вы преувеличиваете! — посмотрел куда-то в сторону караванщик.

— Увидим, — веско бросил путешественник, возвращаясь к молчаливому приёму пищи.

Окончивший трапезу собеседник прихватил грязную посуду и скрылся где-то в начале колонны. Вскоре доел и норфиец. Покосившись на вылизанный кошаком котелок, убрал миску с ложкой в наружный карман сумки, рассчитывая помыть при случае. Самому бы ему тоже не помешало немного ополоснуться, но последняя вода кончилась ещё вчера, а в округе и захудалого ручейка не наблюдалось. Быть может где-то там, вдалеке... Но на поиски времени не было. Как и желания.

Оставив прогоревший костёр с почти чистым котелком, Люний направился вслед за мастером, попутно намереваясь завернуть в кусты. У поплётшегося за ним кошака, сообразившего, что ему предстоит, поднявшееся после сытного перекуса настроение стремительно рухнуло вниз. Карьера тяглового животного за ночь привлекательней не стала.

Постоянно зевающий Фелд сноровисто разместил на освобождённом от груза звере новую упряжь, явно перешитую из пары стандартных. Грубые стежки отчётливо намекали на спешку, с которой создавалось это изделие. Но, на первый взгляд оно было достаточно прочным и надёжным. Как оказалось, тут же стоял и отписанный путешественнику фургон, куда без лишних ожиданий и впрягли кошака. Животное всячески демонстрировало своё недовольство происходящим, тем не менее, не прибегая к активному противодействию.

Как случайно обмолвился сонный мастер, перед приходом нового владельца повозку немного разгрузили, оставив, примерно, на одного коня. И с такой нагрузкой кошак справился без заметных усилий, легко стронув повозку с места. Прошёлся вперёд, попробовал повернуться на месте, но упряжь помешала. Возмущённо фыркнув, сдал назад, чуть не сбив неудачно вставшего Фелда. Приглушённо выругавшийся ремесленник ещё раз осмотрел свою поделку, подёргал крепления и, коротко попрощавшись, отправился в свой фургон, отсыпаться после бессонной ночи.

Осмотрев получившуюся конструкцию, путешественник лишь покачал головой. Застегнув на коте ошейник с поводьями, закинул в фургон свои вещи и устроился на облучке. Практически все с утренними делами покончили, с минуты на минуты караван должен был отправляться в путь. Привычная суета затянула работников, отвлекая от мыслей о погибших.

Что стало с телами, Люний как-то пропустил, а вот сейчас задумался. Не то чтобы его это хот сколь-нибудь интересовало, но заметить погребальные мероприятия он должен был, и их отсутствие немного настораживало. Не в привычках ашватцев оставлять мертвецов. Пусть единого обряда не имелось, где-то предпочитали сжигать, где-то закапывать или отправлять в море, но просто так никто не оставлял. А уж вдоль дороги раскладывать подобные приманки — последнее дело.

Мало ли какие твари набегут, а то и сами покойники побродить самовольно восхотят. Пусть здешние земли не слишком богаты всякой пакостью, так она ведь может и издалека набежать, почуяв хлебное место! Причём такая, что стая волков-людоедов покажется мирными собачками. А уж в комплекте со слухами о неразберихе в столице... В такое время редкие управители думают о безопасности дорог, и людей по ним проходящим.

А вот и команду передали! Тряхнув поводьями, Люний отправил кошака вперёд. Длинный, толстый хвост стегнул по бокам зверя, попутно мазнув по оглоблям и едва не вырвав повод из рук. В отместку норфиец шлёпнул концом ремня по шерстистому заду. Обиженно фыркнув, зверь немного ускорился, сразу же догнав успевшую оторваться телегу. Путешественник постепенно осваивал новые возможности.

Дальнейший путь до столицы ничем примечательным не запомнился, ни новых нападений, ни дорожных происшествий. Пару раз попадались встречные караваны, С одним даже столкнулись на ночной стоянке, и услышанные от них известия не радовали. Если раньше королевские войска и городская стража ещё сдерживали разгул беспокойного населения, то после официального объявления о тяжелой болезни правителя местное дворянство потеряло всякое представление о порядке. Зато сразу вспомнились старые обиды и давние счёты.

А уж когда слухи дополнились информацией о скорой смерти короля.... Довольно быстро она была официально опровергнута, но это лишь подогрело активность желающих взгромоздить на трон своё седалище. И наличие законного наследника никого не остановило. Тем более, что он был лишь племянником бездетного властителя.

Такие подробности Люний смог раздобыть, со всем старанием расспросив слугу окончательно проигравшего 'претендента', догадавшегося спороть родовые гербы с одежды, но не переменившего поведение и отношение к окружающим. Особых подробностей он не знал, кто станет посвящать не слишком умного прислужника в свои планы, но норфийцу хватило и этого.

Нет, конечно же, открытые боевые действия на улицах никто не вёл, личных бойцов на дело не посылали, всё больше мелкие отряды наёмников разного пошиба. А уж те никогда не упускали случая подзаработать на трофеях, попутно втягивая в противостояние простых горожан. Отведённая роль жертвы никого не устраивала, вот и разбегаются они кто куда.

А вот солдаты удачи, наоборот, редким потоком стекались в Ашват, надеясь успеть урвать что-то и для себя. По мнению Люния, подобные миграции не лучшим образом сказываются на безопасности путешествий, особенно по крупным торговым трактам. И совсем нет гарантий, что недавно привлечённый отряд внезапно не повернёт мечи против нанимателя. Или просто отойдёт в сторонку при нападении, потом разделив добычу меж собой... Или добив победителя и забрав всё себе.

Репутация важна для наёмников... Но слухи о подобных свершениях редко расходятся достаточно далеко даже при наличие выживших, что само по себе — изрядная редкость. Так что, если они не намерены надолго задерживаться в одной местности, могут провернуть и не такое. Конечно, далеко не все, но обычно для полного окончания приключений хватает одной-единственной встречи. Повезёт, если стрелой в колене отделаешься.

Часть вторая

Предместья столицы встретили караван неожиданным спокойствием. Казалось, всё дошедшие до них слухи оказались ничем не обоснованной ложью и в королевстве всё спокойно. Увы, воспрянувшей было надежде путешественника, быстро обломали крылья стражи торговых ворот, сходу объявившие о множестве введённых 'ради безопасности' запретов. Бедняцкий пригород просто-напросто не представлял никакого интереса для основных организаторов, покуда исправно поставлялось продовольствие с прочими товарами, а сами горожане не путались под ногами.

Столь желанное состязание оказалось 'отложено до успокоения беспорядков', как выразился капрал стражи, получив законную мзду. От большого расстройства Люния потянуло основательно, до полного состояния нестояния, напиться, чего он не позволял себе вот уже многие годы. Сил противиться у него не нашлось, так что, наскоро разгрузив чужие товары на складе, стребовав обещанную плату и пристроив телегу с кошаком на постоялом дворе, путешественник добрался до ближайшей пивной и со всем нерастраченным пылом предался пороку, щедро осыпая приносящих выпивку слуг свежеполученным серебром и медью. Не тратить основные ценности сообразили даже быстро проспиртовывающиеся мозги.

Что, впрочем, не помешало подавальщику-информатору мелкой банды заинтересоваться транжирящим деньги выпивохой. Ненадолго отлучившись, он передал сообщение и продолжил наблюдение, попутно подмешав в заказ немного посторонних веществ, в чистом виде способствующих лучшему расслаблению. В комплекте с алкоголем, боевые возможности принявшего подобную смесь смогут впечатлить любого, самого придирчивого зрителя... Своим отсутствием. Даже пятилетние дети будут драться лучше.

Ничего не заподозривший норфиец спокойно вылакал доставленное пойло, как и пару следующих кружек. Ну а когда самопальное 'зелья' начало действовать... И без того ухудшившаяся координация улетела в заоблачные дали, оставив своего владельца в гордом одиночестве. При попытке ухватить ещё не опустошённый сосуд за ручку, его содержимое отправилось в непродолжительное путешествие, завершившееся на спине и макушке сидящего радом лысоватого мужика.

— Эй! Какого хера ты творишь?! — ощутив холодную жидкость на поредевшей шевелюре, он подскочил со стула и обернулся.

Расплывающееся зрение Люния смогло идентифицировать лишь мясистый красный нос, гордо торчащий из кустистых зарослей. Грозно поведя усами и зыркнув по сторонам, мужик широко шагнул и попытался схватить набравшегося путешественника. Взмахнув руками, норфиец попытался отодвинуться, но лишь опрокинулся на стуле, зацепив ногами стол, отправившийся прямиком на недоброжелателя.

Крепко выругавшись, пострадавший стряхнул с некогда роскошной, сейчас больше напоминающей мокрую, потасканную мочалку, бороды налипшую рыбью чешую и жалкие остатки переквашенной капусты. Налившиеся кровью выпуклые глаза злобно уставились на запутавшегося в собственных конечностях норфийца. Если раньше он бы просто хорошенька встряхнул неуклюжего пьянчужку да пару раз врезал для порядка, то теперь успокоится лишь переломав кости и выбив наглецу пару десятков зубов.

Мощный пинок под брюхо всё же ухитрившегося перевернуться лицом вниз Люния, запустил того в сторону ещё не задействованных в действе посетителей, и без того не слишком чистый пол дополнился содержимым желудка скальда, чуть не забрызгавшим едва успевшего увернуться мужика. Повернувшийся на стуле зритель поймал 'снаряд' и отправил обратно, прямо под широкий замах бородача.

Гневные вопли владельца заведения перекрыли возбуждённые выкрики жаждущих развлечения выпивох. Единственный вышибала лезть в стычку с известным драчуном не спешил, для подобного риска ему платили слишком мало.

Простимулированный болевыми ощущениями разум немного прочистился, позволив норфийцу осознать происходящее. Затуманенное алхимией сознание, в принципе, выбрало правильное решение — избавится от залитой в нутро отравы, но исполнение не задалось. Вместо нужного артефакта был активирован совсем другой, тут сказалось как то самое отравление, так и дикая спешка. Нелегко сконцентрироваться на чародействе, когда тебе в лицо летит здоровенный, покрытый мелкими тёмными волосками кулак.

От испуга Люний использовал практически всю имевшуюся энергию, так что результат был соответствующим. По сути, задействованный артефакт до того ни разу по делу не использовался, слишком неприятны оказались последствия для неподготовленного специальными зельями организма. Да и те составы имели целый букет побочных эффектов, не считая мерзкого вкуса и запаха, конечно же. Порой было непонятно, лучше ли получить кучу переломов, вывихов, растяжений и магическое истощение для полного комплекта, от действия чар, или слепоту, понос и чесотку от творений алхимиков.

И без того плохо соображающий мозг затянула кровавая пелена безумия. Дико зарычав, норфиец извернулся в воздухе и цапнул кулак, умудрившись откусить кусок плоти с ребра ладони. Сплюнув кровавое подношение неведомым богам, согнутыми пальцами вмял к позвоночнику гортань замершего от удивления мужика. Следующим движением перехватил за вытянутую руку и легко, будто невесомого, швырнул в направлении ближайшей стены.

Больше не обращая на зачинщика внимания, путешественник переключился на ближайшего посетителя, голой рукой проломив череп ошарашенному резким поворотом человеку, не обратив ни малейшего внимания на протестующе занывшие кости. Очнувшиеся зрители с дикими воплями ломанулись к выходу, больше мешая друг другу и подставляя спины разошедшемуся безумцу.

Создавшийся затор стоил жизни более чем десятку людей, и далеко не до всех добрались длинные руки скальда. Конечно, далеко не все посетители решили сбежать, нашлись и ринувшиеся в бой за свою жизнь... Но их итог был неизменен, даже отсутствие оружия, запрещённого к ношению в городской черте иностранным дворянам, не то что простым горожанам, никак не повлияло на результат. Число мертвецов множилось с каждым мгновением.

Когда примчался вызванный ускользнувшим одним из первых хозяином заведения наряд стражи, живых в пивной почти не осталось. Отключившийся после исчерпания заряда артефакта Люний окровавленной переломанной куклой валялся под стойкой, лишь судорожные подёргивания, да пузырящаяся на губах влага жизни намекала, что он ещё не присоединился к своим жертвам в загробном мире.

Неизвестно, что помешало сержанту приказать добить безвольный полутруп, свершённое преступление было очевидно, как и преступник. Возможно, желание устроить показательную казнь... В итоге, норфийца перекатили на изготовленные из пары копий и набранных по залу тряпок носилки, не заморачиваясь с перевязкой или закреплением неестественно согнутых конечностей. Так, подправили, чтоб ничего за край не свешивалось, и потащили в городскую тюрьму.

Там его столь же бережно стряхнули на нары в крохотной одноместной камере, да так до утра и оставили. А вот утром невесть откуда притащился целитель с вооружённым сопровождением, потряс бумажкой с автографом начальства, вправил едва живому скальду кости, перевязал, опоил бесчувственное тело зельями и защёлкнул на руках и шее особые, предназначенные для магов, кандалы.

Удивлённые подобным интересом со стороны власть имущих безымянным убийцей стражники насторожено наблюдали за происходящим. Краем глаза, норовя заглянуть в перегороженную решёткой камеру. От более пристального внимания отговаривал грозный вид стоящих у неё бойцов, чьи доспехи сильно напоминали используемые королевской гвардией, пусть и менее изукрашенные.