Всё к лучшему!

Всё к лучшему!

Пролог.

Ровно в одиннадцать утра из подъезда дома 15 по улице Пионерской, вышел молодой человек лет двадцати опрятной внешности. Поплотнее приткнув шарф под курткой, он нервно оглянулся по сторонам и быстрой походкой пошел прочь от дома. Женщина сидящая на скамье у песочницы, внимательно проводила взглядом молодого человека, но подбежавшая маленькая дочка отвлекла внимание и лишь через час после начавшей свистопляски она.........

— ... она вспомнила про молодого человека! Бред! Это очередной бред, Миш! — Махал рукописями взъерошенный Сергей Павлович, главный редактор литературного журнала "Рупор" — Сколько можно писать этот детективный и однобокий бред Миша! Что с тобой случилось? Ты погряз в этом, скисаешь!

Перед редактором сидел с опущенной головой виновник этого всплеска, тоже молодой человек, но на 10 лет старше своего литературного героя. Да и видок был у него неопрятен и потрепан, тоже в отличие от литературного героя. Серая кофта вытянута, штаны запылены, русые волосы не мыты и недельная щетина на лице. Чуть замутненные голубые глаза виновато смотрели на пол, под рабочий стол главного редактора. А под столом было на что посмотреть — там лежали две скомканные бумаги, скрепка, колпачок от ручки и еще что-то красное, что ни как нельзя было идентифицировать...

— Я ведь помню как студентом ты пришел к нам со своим дипломным очерком про дурдом! Как глубоко ты капнул! — продолжал кипятиться Сергей Павлович. — Ты ведь нёс мысль! Сколько мудрости было в, казалось бы, простом очерке! А теперь! Что ты пишешь? Тебя самого не тошнит от этого бреда?

На самом деле Мишу тошнило, он даже бросил взгляд на редактора, пытаясь понять, прозорливость это или просто совпадение. Но по одухотворенному взгляду шефа понял, что все-таки, совпадение. Вчера было много выпито вина и вообще, вечер был скомкан в памяти, и местами подзабыт. Только стакан за стаканом вспоминались и еще чье-то лицо, смутно знакомое.

— А вот меня тошнит! Воротит от этого слога! — Для убедительности редактор размашисто бросил стопку бумаг на стол. — Миша, я хочу от тебя другого!!!

— Палыч! Но ведь за мной детективная рубрика! — неуверенно подал голос Михаил, это что-то красное под столом не давало покоя. Вобрав воздух в легкие, он наклонился типа зашнуровывать ботинки. — Извините!

Это была просто недососанная карамель, малиновая или клубничная. Иногда необычное только кажется таким, даже немного расстроился Миша, выныривая из— под стола. Теперь еще и пить захотелось ужас как, констатировал Миша, продолжая слушать шефа.

— И что? И в детективном жанре можно нести новое в мир!!! — не унимался Сергей Павлович. — Вот вчера мне молодая наша сотрудница принесла свою работу. И знаешь что, Миша?

По молчанию Миша понял, что надо было как — то отреагировать на вопрос, и недолго думая, он вопросительно посмотрел на шефа. Да уж, перегар был достаточно сильным, чтобы почувствовать самому же. Но удивительно — шеф не чувствовал, пока еще... — Нет, Палыч!

— Я решил напечатать в твоей рубрике ее работу... — ответил редактор, нервно постукивая пальцами по столу.

Вот куда клонил своим монологом шеф, теперь даже в похмельном состоянии до Миши дошел весь этот сыр-бор. И что за сотрудница — было ясно. Молодая Инна Васильевна, пришедшая с полгода назад из "Городских вестей". Она почти сразу заворожила главного редактора и его помощника, на всякий случай. А завораживать было чем..., во — первых молодостью, во — вторых нежным и красивым лицом ну и в — третьих, конечно, спортивным телом ну и глубоким вырезом на платье. Женская половина редакции сразу невзлюбила новую сотрудницу и искры сыпались всякий раз когда она проходила вдоль столов женщин. Миша, конечно, всегда отмечал ее красоту и иногда засматривался на ее округлости, но флиртовать с ней опасался, чувствуя птицу не своего полета. И до поры до времени не придавал значение ее появлению в редакции.

— Палыч! Как так? Это ведь моя рубрика! — спохватился Миша, вытаращив глаза.

— Миша это не твоя рубрика! Это рубрика редакции! — жестко выдавил редактор, исподлобья смотря на Мишу. — А что и кого печатать в ней, решаю я!

— Но как же я?.... — Ну вот, теперь еще и голова заболела, подытожил свое состояние Миша, на самом деле он понимал, что надо остро реагировать на происходящее, но только не сейчас. А сейчас хотелось свалить из кабинета, смочить горящие жабры и просто поспать...

— А ты займешься кое-чем другим... — заговорщески заговорил шеф, прищурив глаза — Тебе я дам персональное задание, вспомнишь свои лучшие годы, когда ты был внештатником!

Вспоминать те времена не хотелось, единственное что помнил он из того времени, как впроголодь он существовал, выполняя иногда абсурдные задания. Но тогда была бесшабашная молодость, крепкое здоровье и еще здоровая печень, да и ясная голова. А сейчас, просто в колокол кто-то стучал набат, увеличивая обороты. Срочно надо было искать спасение, иначе содержимое желудка окажется рядом с этой злополучной карамелькой.

— Палыч, я тоже думаю, что мне надо что-то изменить... — на самом деле Миша ничего не хотел менять, тем более, сейчас, но свалить надо было срочно...

— Ну вот! — несказанно обрадовался редактор словам Михаила, от облегчения он даже стал расслаблять галстук на шее. — Я же чувствую тебя сердцем! Ты для меня как сын и я вижу, как ты себя губишь в этом литературном жанре, топишь свой талант. А я тебе предлагаю сделать новый толчок в литературе. Так сказать, перешагнуть свои же рамки.

Дрожащей рукой шеф схватил графин, быстро налил в стакан воды и одним глотком осушил его. Ага, теперь Миша понял буквально состояние редактора..., бурно видать провел вчерашний вечер, возможно с Инной Васильевной. И как-то проникся к Палычу сочувствием, одна проблема объединяет людей на интуитивном уровне. Миша набрал смелости и взял второй стакан. Так же, дрожащей рукой, налил себе из того же графина и с наслаждением прильнул к живительной влаге. Шеф, не обращая внимания на подчиненного, продолжал говорить:

— Ведь литература не должна стоять на одном месте, ты достаточно молодой, что бы сделать этот шаг вперед..., который я не сделал в твоем возрасте..., побоялся! — вздохнул шеф, печально посмотрев на Мишу, точно, зрачки красные и мутные. — Ну, теперь иди к себе, а попозже, на рабочий стол тебе, скину задание с инструкциями. И завтра можешь приступать.

После воды в голове прояснилось и полегчало, но все равно тошнота не проходила, и свалить все равно хотелось...

— Ну, я пошел? — поднялся со стула Миша, неуверенно глядя на редактора.

— Давай, давай. — Благосклонно приободрил Мишу шеф, с умилением и добродушием на лице.

Открывая дверь, Миша бросил взгляд на шефа. Тот с нескрываемым нетерпением ждал, когда подчиненный закроет дверь изнутри. Значит, где-то у шефа стояла запотевшая бутылочка коньячка или водочки. Ну ничего, Мишу тоже ждала заначка, а там уж хоть к черту на кулички пусть отправляют, как-нибудь выкрутимся, подытожил Миша, выходя из кабинета.

Глава 1

В заначке было на полстакана...., обидно мало для начала дня, но все же достаточно, что бы звон в голове стих, а краски жизни наполнились яркостью. Живительная влага в бутылке сделала свое дело, и со вздохом облегчения, Михаил откинулся на спинку офисного кресла. Глянул на мультяшного жирафа и подмигнул ему.

— Красавец! — чуть охрипшим голосом, после водочки, пробубнил Миша, ставя на стол кофейную кружку. Нарисованный жираф весело ржал, выпячивая свои толстые губы. Что хотели сказать коллеги, подарив эту кружку с жирафом на день рождения, было не понятно, но, черт возьми, животное нравилось Мише.

Рабочий стол был отгорожен матовым стеклом от сослуживцев — единственная привилегия Миши как ведущего рубрики — у всех остальных коллег не было перегородок, но осторожность надо было соблюдать, так как в проем мог заглянуть, в любой момент, какой-нибудь сотрудник, дверей не было. Быстренько Михаил обмотал пустую бутылку газетой и положил ее в мусорное ведро. Улики были припрятаны, совесть чиста, и мир теперь казался более радушным. И можно было приступать к сегодняшнему ничегонеделанию..., рубрика потеряна на этот месяц и было смутное предчувствие, что навсегда. Но жизнь ведь не стоит на месте, на самом деле, в глубине души, Миша ждал чего-нибудь такого, зубодробильного.

— Ну что, Жора? Посмотрим, что там нам папочка хочет предложить? — Подмигнул жирафу Михаил и включил компьютер. Десять писем в почте ждали просмотра, от шефа еще не было. Ага..., одно было адресовано Инне Васильевне, но кто-то поставил и его адрес в получатели, остальные девять писем, обычная информация для работников журнала. С недавних пор все, что касалось Инночки, стало интересно и Михаилу. Без зазрения совести он кликнул по письму мышкой.

— Ах ты ж сучка! — вытянулось лицо у Михаила. Перед ним открылось назначение на пост редактора рубрики детектива и публицистики согласованное с правлением держателей акций, то бишь главным редактором и его сыном. Но самое обидное, с окладом, втрое превышающим его оклад. Только что мир был красивым и добрым, как тут же, за пару минут, все изменилось. С негодованием Михаил встал с кресла. Прочувственно пнул по корзине с мусором, помня, что там звонкая улика, так что прочувствие было мягким и осторожным. — Да что же это происходит то?

— Тук! Тук! — В проходе стоял Илларион, коллега Миши, отвечающий за поэзию журнала и еще непонятый этим миром гений по совместительству..., ну и иногда просто собутыльник. Сочувственная улыбка играла на губах Иллариона сквозь клочковую черную, с серебряными нитками, бороду. — Знаем, Миша, знаем.

— Здорово, Ларик! — именно сейчас Миша никого не хотел видеть, разве что Инночку, упавшую с пятого этажа или Сергея Павловича, кубарем катившегося с высокой, очень высокой горы.

— Привет, Миш! — оглянувшись за спину, Илларион зашел в офисное пространство Михаила — пойдем что ли, покурим?

— Ларри.., друг, что-то не охота курить..., башка болит ужас!

— Понимаю, Михель!!! — заговорщески подмигнул Илларион, оттягивая рубашку из штанов. За ремнем была засунута непочатая бутылка портвейна. — Пойдем же вздрогнем по чуть-чуть! Наполним жилы смыслом!!!

— Ооох.., искуситель!! — а ведь и правда, очень этого хотелось, полстакана было мало, а тут еще такие новости. — Только немного!

— Да ты что Миха, это просто компот!!! Через пять минут в туалете! — еще раз многозначительно подмигнул Илларион и гордо удалился.

— Ну что Жора? Еще поработаешь? — взял со стола кружку и сунул в карман, открыл ящик и вытащил половину шоколада, завернутую в фольгу. У монитора стоял сувенирчик в виде китайского болванчика, голова которого осуждающе качалось после пинаний по корзине. — Не тебе меня судить!!!

* * *

* *

— Ну обидно же Ларик!!! Десять лет я работаю на этого дибила! И вот благодарность... — ударил по двери в сердцах Михаил. В сливном бочке, не останавливаясь, журчала вода, унитаз был накрыт стульчаком и заменял импровизированный стол, на котором стояли бутылка портвейна, две кружки и раскрытая на фольге шоколадка — ... Какая-то давалка поработала ртом и вот...

— Может, тебе тоже попробовать? — прищурившись, предложил Илларион, фокусируя взгляд.

— Что попробовать? — не понял Михаил.

— Поработать ртом... — заулыбался гений поэзии.

-Ларик, ну не смешно...

— Да ладно..., ну что, вздрогнем? — наливая в кружки портвейн, предложил Илларион.

— Эх, жизнь моя жестянка... — выдохнул Михаил подымая кружку, и жестом показывая тишину, тихо чокнулся об кружку Иллариона — За справедливость!!!

— И за женщин, которые сидят дома! — поддержал Михаила Илларион, резким движением опрокидывая содержимое кружки в рот.

Покряхтев после выпитого, оба задумчиво уставились на ведро с отработанной туалетной бумагой, да, иногда мусор навевал мысли...

— Знаешь, Ларри, а ведь мне уже так надоело заниматься всякой ерундой..., охота чего — то яркого... — парочка комков бумаги были яркими..., свекла что ли? — ... а то пишу серость и бред, сижу на окладе..., для чего. Ларри? Ну, объясни???

Илларион был шикарным собутыльником и собеседником, по трезвости он любил побеседовать, и даже подискутировать, но после каждого глотка спиртного, в мозгу Иллариона происходило что — то странное. Все слова забывались, но слушать он мог, что и делало его прекрасным собеседником..., ну слушателем. Иногда уметь выслушать было важней, если вид иметь при этом мудрый и все понимающий.

— Нууууууу ... — пробубнил Илларион, почесывая затылок и выдыхая пары портвейна.

— Вот и я о том же! — недослушал Михаил — И ведь у меня законченные два романа есть, а я тут парюсь.., в этом вшивом журнальчике. Мне тридцать три года, великий дядька в этом возрасте умер, спася весь мир по ходу дела.., а я? Что сделал я???

— Иногда важней, что сделала она в свои двадцать лет...., и как она это делала..., эхх я бы посмотрел на эту картину.... — мечтательно закатил глаза Илларион..., да, иногда у него получались прорывы трезвости во время угара.

— Эх Ларик, Ларик... — вздохнул Михаил, ну конечно двух романов у него не было, только мечты о них, но три десятка рассказов и одна повесть были даже напечатаны...., правда все про доблестную милицию и хороших бандитов..., жанровые так сказать, нужные для рубрики. Но ведь по пьяни можно и приукрасить чуток, благо всегда можно сказать, что ты их сжег на крайний случай. — Я бы тоже глянул на эту картину...

Илларион заржал своим козлиным смехом, Миша тоже не удержался и поддержал гоготом собутыльника. И все таки после портвешка стало проще и веселее, и вообще, когда есть кто-то тебе сочувствующий.....

— Ээй, вы там чего??? — неожиданно раздался женский голос за дверью, и ручка от замка стала дергаться в попытке открывания.

— Ой, блять... — выдохнул тихо Михаил, прикрывая свой рот. Смех пропал быстро и бесповоротно.

— Миша? Илларион? Вы там что-ли? — женский голос был догадлив сверхъестественно.

— Марья Ивановна выходим, две минуты!!! — отпираться не было смысла, и Михаил схватил бутылку и разлил остатки по кружкам, и уже более тихо, предложил Иллариону: — Ну, давай по бырому и валим!

— Две минуты, две минуты..., вы уже совсем обнаглели, с утра устраиваетесь.... — под аккомпанемент женского голоса Михаил и Илларион допили портвейн и проглотили шоколад — ... вы мальчики совсем не уважаете чужой труд, гадите и гадите. Люди хотят убирать ваше гавно, а вы и это не даете делать.....

Наконец туалет они открыли перед носом женщины предпенсионного возраста, стоящей в синем рабочем халате и держащей на перевес швабру с ведром. Её взор был полон укора и негодования.

— Марья Ивановна, извините, но мы умирали... — виновато потупив глаза, извинился Илларион, проскакивая мимо женщины и поправляя пустую бутылку в кармане.

-Ладно этот горе — поэт..., его уже ничего не исправит, а вы, Миша! Вы же совсем не такой!!!! — Михаил с красными щеками скромно опустил взор на пол.

— Марья Ивановна. простите..., не надо об этом недоразумении распространяться... — приподнял глаза Михаил и жалостливо глянул на уборщицу.

— Эх, писаки вы наши... — тон смягчился, Марья Ивановна все же была женщина мягкая и добрая. По стоящему винному аромату в туалете можно было догадаться, чем занимались в одной кабинке двое мужчин..., — доиграетесь когда-нибудь мальчики, ой доиграетесь.

— Марья Ивановна, дорогая вы наша! — поцеловал в щечку Михаил уборщицу, дохнув едким перегаром. — Спасибо!!

— Ладно, ладно уж! — развеивая душок ладонью, пробормотала уборщица. — Идите окаянные!!

Глава 2

— У меня чуть сердце не остановилось... — затягиваясь горьким дымом, заговорил Илларион — ... Я же уже не мальчик для таких игр..., подкралась — то как тихо.

— Да уж... — подтвердил Михаил слова собутыльника, стряхивая пепел с сигареты в урну для окурков. Какой— то борец за чистоту так и написал на урне маркером: "Ублюдки — кидайте сюда свои окурки.., или съешьте!!!", а другой оппонент дописал: "А ты налей нам что-нибудь, чтоб не подавиться!" и опять старым почерком дописано: "А может тебя еще намазать лоб гавном умник?". — И ведь в три раза оклад больше ей будет платить, чем мне...

— Ты не про Марью Ивановну сейчас? — не понял Илларион Михаила.

— Да нет конечно... — печально заговорил Михаил, чувствуя приятное головокружение — ....Я про Инну Васильевну и про рубрику свою. Тут прочел назначение ее на мое место.

— Да что ты!! — тон был совершенно не удивленный у Иллариона, с зажатой сигареты в зубах пепел упал на бороду. — А знаешь, может вечером ко мне?

— Ларик, ты меня извини, но что-то не хочется...

— Подумай, ко мне дамочки сегодня придут новенькие.., хотят стихи мои послушать..., конфетки, вино то да се...

— Здорово, мужики!!! — громогласно прогремел подошедший со спины Игнат, один из внештатников, любитель очерков о любимом городе. Курилка находилась в десяти метрах от главного крыльца на улице, спасибо новым законам, и любой куряга мог появится неожиданно, и со спины. А были времена, когда курилка была на втором этаже, занимала отдельное помещение, имела удобные кресла и диван, и люди заходили только через дверь.., неожиданностей не было.

— Привет, привет, коль не шутишь. — Поздоровался Михаил, выдыхая дым.

Илларион лишь проурчал что-то невразумительное в качестве приветствия. Почему — то с Игнатом у него не складывались отношения, хотя в принципе, Илларион был неконфликтным человеком. Что-то у них было на интуитивном уровне...

— Знаете.., на Кировке вчера открыли гейский бар "Тыковка". — Подал новую, городскую новость Игнат, заговорщески подмигнув. Из кармана он достал пачку "Черного капитана", вытащил сигареллу и смачно закурил, распространяя терпкий аромат. Илларион и Миша удивленно переглянулись: откуда у внештатника деньги на такое дорогое курево.

— Да что ты говоришь!!! — с легкой ехидцей в голосе искусственно удивился Илларион. — Наконец тебе будет где вечером провести время!

— Ха, ха! — нарочито прохохотал Игнат, выдыхая яд из легких. — Если честно, хотел тебе предложить, но видать, тебе стыдно в этом признаться, ну да ничего, теперь ты знаешь, а мы промолчим...

— Да ладно вам, как дети ведете себя! — и выглядели они как дети, только один с седеющей бородой, а другой с седыми висками, хотя возраста был одного с Михаилом. Но новость про бар была интересной и необычной, если учесть, что город был рабочим, и окружен заводами да комбинатами. — И что? Даже открытие было уже?

— Ну как бы нет, хотят торжественно открыть в субботу, даже гостя из Москвы какого-то известного пригласили, пока в секрете держат.., ну а так — уже работают! Вот сегодня вечером туда наведаюсь...

— Угу... — многозначительно пробубнил Илларион, вскинув бровь.

-... Чисто с профессиональной стороны, статью заказали написать...

— Рупор? — удивился Михаил.

— Какой Рупор? Я же внештатник, работник на вольных хлебах и со свободой в штанах... — подмигнул Игнат и криво усмехнулся своей шутке — ... "Светские хроники" заказали статейку на шестьсот слов, платят налом, еще похаваю на халяву!

— Прикольно! — согласился Михаил, бесплатная еда и питье во все времена в журналистике были верхом привилегий. — Я бы тоже не отказался от халявы...

— Ха, есть идея и для тебя!!! — стряхнул пепел Игнат.

— Весь во внимании...

— Ты же детективы ведешь?

— Ну и...?

— Ну, так сходи на Чайковку* (*учреждение МВД на улице Чайковского города Челябинска), попроси бесплатную ночь в клоповнике, и еще халявских пизд...ей получишь в довесок... — заржал Игнат, поперхнувшись дымом, прокашляв, он добавил: — ... и по запашку исходящему от вас, коллеги, чувствую, что вы как раз их клиенты!

— Очень смешно, Игнатик! — обиделся Михаил — Если уж на то пошло, я уже не веду детективы...

— А что такое? — о, появилась очередная новость для Игнатия, в глазах заиграл интерес.

— Меня вытурили с рубрики... — выдохнул Михаил, скрывать этот факт не было смысла, все равно через пару часов все будут знать. Да и пока градус после выпитого был высок, не так страшно было за будущее.

-Миша! Как они посмели? — почти с сочувствием спросил Игнат.

— Вот так! Появилась прекрасная моя замена..., с сиськами и попкой кругленькой. Ну еще и помоложе меня лет на десять! — вздохнул Михаил.

— Понял! Я понял кто эта претендентка! — улыбнулся Игнат. — Это вездесущая Инночка! Да, на её фоне ты проигрываешь по всем статьям! А вы знаете, что в "Городских вестях" она дошла до помощника редактора?..

Миша с Илларионом переглянулись через густой сигаретный дым.

— Вижу, не знали! — иногда журналисты ведут себя хуже женщин, тем более, когда есть лишние уши. — Короче, она там по полной оторвалась, закрутив голову редактору. Заметьте! Это за полгода, как она пришла с университета, в качестве начинающей, на полставки! И ещё, я читал её статейки! Не хотел бы я, чтобы она мне дорогу перешла! Она просто гениально умна, мужики! Еще и красавица! А это уже тяжелая артиллерия!

Миша смотрел на Игната с удивлением, он понимал что рубрика потеряна безвозвратно. Ларик отнесся с скептицизмом, с гением его поэзии никто не мог сравниться, так в крайнем случае, думал Илларион.

— И что же она оттуда ушла, раз так все хорошо у нее складывалось? — спросил Илларион, прищурив глаз.

— Там уже жена редактора прочувствовала ситуацию..., подсуетилась. Устроила скандал прямо в редакции, детей привела..., короче, то еще веселье было! — засмеялся Игнат, представив ту картину. — Я сам не видел, но знакомый рассказал очень живописно!... Короче Миха! Хана, тебе её не победить!

— Ой..., да нужна мне эта рубрика! Я сам хотел её уже давно отдать! — сам себе не верил Михаил и более уверенно продолжил: — Есть у меня другая идея..., вынашил уже несколько лет! Вот и подвернулся шанс....

— И что же это? — ехидство в тоне Игната не понравилась Михаилу.

— А вот что, это не твоего ума дела! Всему свое время! — последнее предложение прозвучало уверенно, даже с легким бахвальством.

— Да не пропадет Миха! — поддержал собутыльника Илларион. — Давно у него пылятся пару романов готовых..., вот и шанс их реализовать!

Михаил кинул взгляд, полный негодования на Иллариона, типа, ты чего болтаешь кому не попадя. Но внутри почувствовал удовлетворение от слов Ларика.

— Ну— ну! — пробубнил Игнат и более быстро проговорил, туша сигареллу, как будто что-то вспомнив: — Ладно мужики..., с вами хорошо, но мне надо бежать. Палыч звал к десяти, что-то предложить хотел.... Еще раз Миха сочувствую!... Давайте!

Махнув рукой, Игнат побежал к двери в редакцию и через пару секунд, скрылся за ней.

— Трепло! — вынес приговор Илларион, сплюнув в урну.

Глава 3

На этот раз мигал конверт от Сергея Павловича, на мгновение Михаил замер курсивом над конвертом. Смутное нехорошее предчувствие кольнуло, но сделав вдох, Михаил взял себя в руки и нажал на "открыть".

"Миша, прости меня, но я чуток испугался сказать тебе про твою рубрику тебе в лицо. Теперь Инна Васильевна будет её вести..., но не по блату, как многие думают тут в редакции. Всё гораздо проще, ты просто уже не тянешь! Без обид, Миша, мало того, что сам перестал писать хорошо, так еще и авторов находишь из старых классиков! Ты перестал работать с новыми именами... — было обидно читать такие слова, и от возмущения, Михаил стал прислушиваться к своему сердцебиению, то ли инфаркт сейчас начнется по вине редактора, естественно, то ли мозг начнет взрываться. Сделав еще пару вдохов, инфаркт и взрыв мозга отпустили. Ладно..., можно было продолжить читать: — ... А я к тебе реально отношусь как к сыну..., ну почти. И мне пришлось сделать этот шаг, я не люблю резать по живому..., но иногда есть такая необходимость. Только, ради бога, без соплей, Миша! А тебе я предлагаю заняться кое — чем другим! Я даже больше скажу, не предлагаю.., а уже подписан приказ на тебя. Поедешь в командировку по одному заданию на пару недель, напишешь статью про одного человека, местный вундеркинд, так сказать. И я тебе секрет один скажу..., если ты преподнесёшь на высоком уровне свой очерк, то ты сделаешь гигантский шаг к новой рубрике. Я давно вынашивал эту идею, и будет она называться: "Кулибины Южного Урала"! Ну как? Не плохое название? Всё в твоих руках, Миша! Завтра бери командировочные и в атаку! Я в тебя верю! Инструкции и данные получишь вместе с командировочными"

Вся эта "бадья" была похожа ни тихий слив личности Миши. Какие, нафиг, Кулибины? Возмущение переполняло Михаила, столько лет была стабильность и вот..., настал день Х. Отправляют в какую-то деревню, как в ссылку декабриста, чтоб не мозолил глаза тут людям! В сердцах Михаил опять пнул по корзине с мусором. Умный болванчик хитрым взглядом смотрел на журналиста.

— Миша, доброе утро! — в проёме стояла Инна Васильевна, вот реальная материализация, во всей своей силе. Михаил в некотором смятении смотрел на соперницу.

— Кому доброе..., кому не очень... — не очень доброжелательно прошипел Михаил — .... Инночка, а вы позлорадствовать пришли? Или как?

— Миша..., фу сколько в вас желчи! — наивно посмотрела на Михаила Инна Васильевна. — Вы же понимаете, что это просто работа! Я же не виновата, что главный редактор так решил!

— Что вы, Инночка, конечно не виноваты! Я вас поздравляю! — не мог оторвать взгляд от верхней части туловища Инны, вырез в декольте был очень глубокий.

— Спасибо, Миша! И еще.... — в глазах Инны Васильевны Михаил увидел адские огоньки, и они очень не понравились ему: -..., прошу после обеда сдать свой стол. Вы же понимаете — теперь это моё место!

— Ну ты и сука.... — не выдержал Михаил, а мир все рушился и рушился дальше.

— Не хорошо, Миша! Грубо как..., но как бы ни было, в четырнадцать ровно, что бы из ваших вещей ничего тут не осталось! — Инна кинула презрительный взгляд на оппонента. — И еще..., может, пить надо меньше?

— Может сосать надо больше?... — пощечина была смачная и звонкая. Не смотря на юность девушки, рука у неё была тяжелой.

— Вы слизняк, Миша! — не дрогнувшим голосом сказала Инна. — Не забудьте освободить место!

Повернувшись от Миши, Инна удалилась, гордо держа голову. Оставшись один, Михаил реально почувствовал себя слизняком. Щека горела огнем больше от стыда, чем от боли. Китайский болванчик осуждающе смотрел на хозяина, равномерно покачивая головой.

Завизжал дикий смех Джокера, от неожиданности Миша аж подпрыгнул. Опять мысленно поставил крестик, чтобы сменить оповещение смс.

— Кого там черти несут... — недовольно пробормотал Михаил, доставая смартфон и открывая смс.

"Милый, доброе утро! Как твое здоровье после вчерашнего? Живой?" — письмо пришло от какой то Верочки. Какая Верочка, Михаил не помнил, так же, не понимал, когда он успел вбить данные в телефон этой дамочки. Инна была права! Пить надо меньше!

"Вера..., Верочка! Прости меня, а ты кто?" — отправил смс Михаил, открывая в окне монитора верстку с сегодняшней редакционной работой. В рубрике "Детектив" стояла работа Инночки, уже отредактирована и готова к печати. Врага надо знать в лицо, без промедления Михаил нажал на открытие файла. Перед ним раскрылся рассказ на 4000 слов. Название женское, до мозга костей, "Потерянное сердце". Только одно название оттолкнуло бы Михаила, если бы в бытность командира этой рубрики, к нему пришел бы такой рассказ. Опять завизжал истошный Джокер.

"Миша..., обидно такое читать! А вчера ты другим человеком был! Для тебя вчерашнее между нами было обыденным?" — дамочка была настырной, отвечать Михаил не хотел. А вот рассказ Инночки стал читать, хотя бы просто, чтобы поржать.

А вот поржать не получилось, после первой же страницы, Михаил увлекся текстом. Редко когда автор мог захватить читателя с первых предложений.., а вот этой сучке удалось такое сделать. И это не смотря на возобновившуюся головную боль. Михаил вспомнил слова Игната о таланте этой девушки, и только сейчас осознал реальность. Какая-то женщина..., человек низкого ранга, надирает жопу ему, особо не напрягаясь.

" Я так понимаю, что сегодня мы с тобой не идем в ресторан?" — кем возомнила себя эта Вера? Что за настырность? Хотелось написать в ответ что-нибудь мерзкое...., да только на сегодня уже хватит гадостей совершать. Опять не удостоил ответом ее сообщение Михаил.

Рассказ был очень интересен, сюжет был необычен, герои колоритны. Все шло к тому, что рубрика могла реально ожить с этой Инночкой. А еще, Михаил понял, что Инна Васильевна пробилась не через постель, а если и через постель, то имея такой талант, можно простить все прегрешения.

— Да блять, какая настырная! — психанул Михаил на очередной сигнал смс.

"Котик, ну ответь! Ты наверно сильно занят там? Я уже так извелась!..." — что происходит с женским полом? Совсем нет самоуважения? Но отвечать Михаил не стал.

С концовкой Инна тоже не подкачала, воистину, послевкусие было приятное, даже после последних строк. Надо было признать, что это высший пилотаж. С болью в сердце, Михаил стал закидывать вещи в пакет, как говориться, дорогу молодым. Китайский болванчик, кружка с жирафом, именная авторучка и, в принципе, это все ценное имущество. Да и ценным назвать их можно было условно, так..., приятные безделушки.

"Миша! Я тебя буду ждать! Борщ вкусный приготовлю! Ты главное приди ко мне!" — жди, жди — дура! Так я к тебе и приехал. Женщина была наверно ненормальной. Не симку же новую, в конце концов, покупать..., может, поймет и перестанет надоедать.

Напоследок, Михаил решил на своем компьютере ввести пароль доступа на включение, так сказать, последний привет для сменщицы.

С пакетом в руках и улыбкой на губах, Михаил пошел мимо столиков коллег. Работники пера, перестали печатать и уставились на проходящего Мишу. В глазах коллег читались разные мысли. Кто смотрел с сочувствием, кто с печалью, а некоторые безразлично. Пожалуй, безразличие было самое неприятное для Михаила. Но одно было ясно, все уже знали про случившееся. Заслуженного работника журнала перевели в позорную лигу внештатника.

— Миша, вы надолго от нас? — писклявым голосом спросила Лариса, корректор литературного текста.

— Не знаю, Лариса..., надеюсь, надолго! — подмигнул Михаил Ларисе, надо было гордо пройти через этот строй коллег, не уронив марку.

Глава 4

Официантка была худощава, на любителя. Подав меню Михаилу, девушка представилась.

— Здравствуйте! Меня зовут Катерина, сегодня я буду вас обслуживать! — принял поданное меню из, очень уж волосатых, из-за избытка тестостерона был, рук, Михаил.

— Спасибо Катерина, можете через пару минут подойти! — улыбнулся Михаил, раскрывая меню. Официантка удалилась, оставив клиента одного.

Переход в низшую лигу надо было отметить, несмотря на раннее время для раута, в ресторане уже сидели за парочкой столов. Эх, хотелось гульнуть на всю катушку, но увы, реальность была другая. Перспектива на завтра была не очень. В будущем очерке Михаил уже сомневался, особенно после сегодняшнего рассказа Инночки. После такого произведения появилась неуверенность в собственных силах. В меню названия блюд были хитрые и замысловатые, Миша остановился на чем попроще. И опять неугомонная Вера прислала смс.

"Миша! Любимый, я тебя жду!" — да что же это такое..., какого .... она решила, что я приеду к ней, подумал Михаил, улыбаясь подходящей официантке.

— Ну, что заказывать будете? — и зубы в довесок были кривые у этой девушки. Надо же, и еще официанткой работает.

— Двести граммов водки и русскую нарезку..., да и хлебную корзину, если не трудно! — официантка записала, убирая дежурную улыбку, заказ был не красивый.

— Может, еще что-нибудь?

— Пока это.. Потом видно будет! — ответил Михаил. Мир рушился вокруг, а тут ещё самая неприятная личность во всем ресторане, достаётся тебе. Везение с самого утра, по полной.

Заиграл Жан Мишель Жарре в смартфоне. Высветился неизвестный номер.

— Алло! Слушаю! — настороженно ответил на звонок Михаил.

— Чё, слизняк? Издеваешься? — без обиняков спросил женский голос.

— Вы о чем, Инна? — наивно удивился Михаил.

— А то вы не знаете! — Инна злилась. — Какой пароль? Не заставляйте вызывать айтишника!

— А, вот вы о чём! Ну, пишите..., в английском раскладе русские буквы..., готовы?

— Да.

— Я пробел, д пробел, у пробел, р пробел, а пробел, к пробел, п пробел, р пробел, о пробел, с пробел, т пробел, и пробел, м пробел, е пробел, н пробел, я пробел. Ввод.... Я дурак прости меня. — В трубке стояла тишина. — Сожалею, что наговорил бред..., прочел твой рассказ и..., восхищен!

После последнего слова, Михаил резко нажал на отбой и выдохнул воздух. Сначала казалось, что будет тяжело все это сказать, но оказалось, очень даже легко. Михаил почувствовал удовлетворение, да, может и слизняк, но не совсем пропащий.

— Ваш заказ! — Выложила с подноса на стол блюдо с нарезкой, корзинку с булочками и запотевший графинчик.

— Спасибо, Катерина! — поблагодарил Михаил, из графинчика наливая в стопку водку. Официантка удалилась, оставив клиента в покое.

Опять пришла смс, на этот раз не от Веры: "Спасибо!", просто и без лишних слов. Михаил удовлетворенно улыбнулся и опрокинул стопку в рот. Ядреные пары водки ударили в нос. Пододвинув блюдо с нарезкой, Михаил стал выбирать. На блюде лежали кусочки сала, колбасы, маринованных огурчиков и квашеной капусты с клюквой. Пока огурчик был самое то. С наслаждением, Михаил надкусил с хрустом маринованный овощ.

После утреннего портвешка, водка легла на желудок мягко и нежно. Свежий алкоголь опять добавил краски в жизнь. Глубоко, в мозгу, червячок насторожился от такой нездоровой радости после стопки. Но червячок был маленький и издох быстро. Старые дрожжи ожили в крови Михаила. Откинувшись на диване, журналист стал изучать компанию за соседним столом.

Там сидела пара коллег — полдничали. Оба парнишки были в пиджаках и галстуках. Попивая кофе из чашек, они о чем-то оживленно спорили. У одного парнишки из нагрудного кармана торчала дорогая авторучка с золотым ободком.

За другим столом сидели мужчина с женщиной, а маленький мальчик все пытался выскользнуть из-за стола в поисках приключений. И только мальчишка был уж готов рвануть, женщина ловко одергивала его обратно. Со страдальческим лицом, мальчуган успокаивался, с горечью смотря по сторонам. Наконец, мальчику принесли мороженое, радость снова поселилась в его глазах.

Михаил налил в стопку и резко выпил, почти не выдыхая. На этот раз, Михаил позарился на соленое сало. Все вокруг были такие хорошие, презентабельные, даже мальчишка жадно поглощавший мороженное. Один Михаил не вписывался в этот фон со своей недельной щетиной и встрепанными волосами. Зато духовно, он все выше и выше воспарялся.

Ну про вундеркинда написать..., и что? Десять лет писал про всякое заказное дерьмо, а уж про человека написать..., да раз плюнуть! Да, стол потерял и место теплое..., и что? И далось это гнилое место, настоящая творческая личность всегда будет востребована на этом поприще! Истинные писатели и поэты во все века жили впроголодь! Творили для общества! А может еще и роман начать писать? А что? Вон сколько прекрасных людей вокруг, вот про кого надо писать! — очередной раз выпил водку Михаил, впадая в раж.

Столько времени потрачено зря! Этот шаг надо было сделать раньше. Творить и нести добро людям. Теперь главный редактор казался Михаилу мессией, заставив его глянуть на мир с другой стороны!

— Может, ещё хотите что-нибудь? — появилась из воздуха официантка. Сощурив один глаз, Михаил сфокусировал взгляд на Катерину. А ведь девушка была с необычной внешностью. За вроде бы неприятной худобой, скрывалось обаяние, чуть ли не французской изысканной красоты. Надо же ошибиться так. А зубы-то, очень даже милые..., со щербинкой посередине.

— Девушка, а вы знаете, что я журналист, ик...? — горделиво спросил немного заплетающим голосом, Михаил. Надо же, мозги работали отлично, а вот голос подводил...

— Очень интересно!.. Так что? Еще будете? — теряла терпение Катерина.

— Если можно, то еще сто грамм долейте..., ик..., я чувствую меру свою очень тонко. — Игриво взглянул на официантку Михаил. Официантка начинала двоиться..., но возрастающая красота девушки притягивала. Долив остатки в стопку, Михаил позволил забрать графин Катерине. Ну и что, немного повышенная волосатость..., это даже интриговало.

А может про мировой порядок написать в романе? А почему бы нет? Ведь люди в мире идут не по правильному пути, свернули не туда! Вот про что надо писать..., направить народ в правильную сторону! Ведь человеки во всех странах одинаковы! Почему же в мире процветают насилие, злость и зависть?

"Милый, ты уж не задерживайся сегодня на работе! Твоя лапуся тебя ждет!" — да блядь, какая настырная дура! Выключил экран с смс-сообщением, журналист. Но этой идиотке настроение Михаилу не испортить! Тем более официантка приближалась с очередным заказом на подносе.

— Ваш заказ! — выставила графин перед носом Михаила.

— Спасибо, малышка! — многозначительно подмигнул Миша. — Не хотите познакомиться с очаровательным..., ик.., мужчиной, ищущим любовь в этом жестоком мире?

— Этот мужчина, случайно, не вы? — криво улыбнулась Катерина.

— А почему бы нет? Возможно, что и.., ик..., я! — опрокинул очередную рюмку в желудок.

— Извините..., но я с пьяными не знакомлюсь! Больше заказать ничего не хотите?

— Малышка..., я похож разве на пьяного? — обиделся Михаил, чуть не уронив графин.

— Ну, так заказывать еще будете? — с нетерпением спросила официантка.

— Нет!... Я к вам от всего сердца..., а вы! — да, мир не совершенен, пора было менять его. Только пером можно было исправить эту жизнь! Официантка удалилась, оставив клиента с самим собой. Завтра начнется новая глава на этом поприще просвещения заблудших душ. А чтобы эти души понять, надо слиться с ними, стать частью этой серости. Проглотив порцию водки, Михаил хотел встать со стула и сказать всем здесь находящимся про то, как они не правы со своими амбициями и глупостью. Но, все-таки, порыв ораторства Михаил сдержал, и сел обратно. В сознании стало как-то все уплывать. Вот он уже расплачивался, уговаривая официантку, что бы она сходила к посудомойке и предложила ей свою помощь в помывке посуды. Он ей объяснял, что надо быть ближе к трудовому народу и быть ближе к тяжелому труду. И вообще, все отдыхающие в ресторанах должны, хотя бы, мыть за собой посуду! Официантка вежливо поблагодарила за помощь..., но сказала, что у них есть работники для этого дела.

Потом провал в памяти, и смутное мелькание за окном автобуса. Как-то удалось выйти на своей остановке. Во дворе своего дома он встретил пьяных бомжей в детской песочнице. С ними, Михаил стал вести разговор о нравственном упадке общества, мужики попались умные. Разгорелся горячий спор о жестокой и безнравственной молодежи. А еще поговорили о внешней политике Путина, а с клочковой бородой, бомж, по имени Толян, стал уверять, что пиндосам надо вставить по полной! Да! Надо быть ближе к простому народу! Сколько мозгов спрятано в этой казалось бы, серости! Обняв каждого бомжа, Михаил пошёл домой, всё еще дивясь этим интеллектуальным гениям в детской песочнице. Эка жизнь кидает людей по задворкам этого мира.

Открыв дверь своей полуторки, Михаил удивился стоящим женским сапогам в своей прихожей. В кухне кто-то хозяйничал. Сняв ботинки, Михаил, пошатываясь, пошел дальше удивляться. На кухне стояла женщина в фартуке и мешала поварешкой в дымящейся кастрюле.

— Привет, милый! — улыбнулась женщина. Вот что за лицо, смутно знакомое, сегодня утром вертелось в голове Михаила. А еще он вспомнил, что вчера они выпили очень много, и вот результат! Первой встречной он дал запасные ключи, и теперь она ему варит борщ. А он дурак, думал, что она с ума сошла и ждет его у себя.

— Вера! — обреченно выдохнул удивленный Михаил.

Глава 5

— Слава богу, Миша! А то я уже стала побаиваться, что ты реально забыл меня, эта твоя смска!... — заверещала женщина. — Я с утра сходила домой, прихватила немного своих вещей и купила продукты. Вижу, как тебе одному тяжело без женской руки..., но ничего! Все будет хорошо! Я уже навела немного порядка....

Михаил смотрел на женщину, не веря в происходящее. Хмель после выпитого немного растворилась от неожиданного гостя в квартире. В принципе, женщина была довольно приятна, лет тридцати. Блондинка с взъерошенными, чуток, волосами от хозяйственных работ. Достаточно высокая грудь и приятные ножки. Может, немного в теле, но есть за что ухватиться.

— Я понимаю, что несколько быстро всё произошло! Но ты же сам вчера умолял меня остаться и спасти тебя! И вот! — умоляюще Вера посмотрела на Мишу. Синие обжигающие глаза — это было самое прекрасное в этой женщине.

— Ик..., борщ готов? — наконец произнес вопрос Михаил, аромат в кухне стоял обволакивающий и манящий. — Мы тут немного поддали...

— Ой, милый! Две минуты и накрою! Ну, ты же мужчина, иногда имеешь право на маленькие слабости! Иди пока, переоденься и подходи! — засуетилась Вера.

Надо же, подумал Михаил, почти как семья. И пошел в комнату, таращась на чистый пол и отсутствие пыли. В комнате тоже было много необычного. Кучи одежды пропали, гора носков, вперемешку грязных с чистыми, растворилась.

— Да что же это происходит-то? — пробормотал Михаил, растерявшись. Что одеть сейчас он не знал, обычно в куче он брал майку с шортами, принюхивался к ним и одевал их, если сильно не пахли. А теперь он запаниковал.

— Одежда в шифоньере, милый! — крикнула из кухни Вера, как будто почувствовав растерянность хозяина.

Точно, шкаф ведь для этого и существует! Михаил открыл дверцу. Все было разложено по порядку, носки занимали одну полку, трусы и шорты другую..., даже рубашки висели на вешалках вместе с брюками.

Удивительно, но вмешательство этой, по сути, чужой женщины, было очень даже приятно. Снимая штаны и растянутую кофту, Михаил глубоко вздохнул, отмечая отсутствие вечного, гнилистого запаха в комнате. Пахло лавандой.

— А может, жениться? — сам себе пошутил Михаил, но через пару секунд, эта перспектива не показалось такой уж и смешной. А может время наступает? А почему бы нет? Пока Михаил натягивал футболку и шорты, картина будущего так и предстала перед взором. Маленький сынок сидит на коленях, дочка играет в детском манеже, у окна, жена готовит ужин на кухне. Идиллия, блять, — чуть не прослезился Михаил.

— Готово, милый! — позвала на кухню Вера.

— Иду! — ответил Михаил.

На столе стояла тарелка с борщом, на отдельном блюде лежало мясо из супа, порезанный серый хлеб и посреди стола бутылка водки. Бутылка порадовала и одновременно напрягла Михаила, но под такой ароматный борщ можно было позволить все. Михаил сел за стол.

— После рабочего дня труженик может выпить немного! — рассудительно выговорила Вера, присаживаясь напротив Михаила.

— Ну, так-то водочка лишняя..., ну да ладно. — Размешивая ложкой сметану в супе, пробубнил Михаил. Борщ был восхитителен! Вера с обожанием смотрела на Михаила, смущая его немного. — Сама что не ешь?

— Ой, милый, напробовалась я пока готовила..., а ты ешь, не обращай на меня внимания! — умиленно улыбнулась Вера, подперев подбородок ладонями.

— Вкусно очень! — сказал правду Михаил, глотая горячий борщец. Ресторанное меню оказалось на деле не сытным. Без горячего, как говориться, нельзя!

— Спасибо Миша, я еще и второе приготовила! — похвасталась Вера.

— Ну что? По чуть-чуть? — Михаил взял бутылку и отвинтил крышку.

— Только четверть, пожалуйста! — согласилась Вера, протягивая приготовленные рюмки. Михаил налил себе полную, а Вере четверть.

— За все хорошее! — произнес простой тост Михаил, и проглотил водку, не поморщившись. Вера, наоборот, отпила маленький глоточек, сморщив курносенький носик. Отщипнула маленький кусочек от мяса, заела.

И снова всё стало так хорошо! Как удачно Вера оказалась рядом с ним. А почему бы и нет? Жениться и нарожать кучу детей, чтоб душу радовали! Вот смысл жизни, вот к чему надо стремиться! Мудрость вселенского масштаба поглотила Михаила. Почему же раньше это не приходило мне в голову? — Думал Миша, поглощая вкуснейший борщ. Вторая порция спиртного принесла вторую волну мудрости! Нарожать детей и вырастить из них гениев! А почему бы и нет, когда такой мудрый отец возьмется за воспитание детей!

— А что у нас на второе? — благосклонно спросил Миша, дохлебывая последние капли борща.

— Пюре с котлетками! — ответила Вера, суетливо вставая со стола и доставая чистую тарелку.

Миша уже и не помнил, когда ел свежеприготовленную еду, без полуфабрикатов, в собственной кухне. Обычно покупал вареники или пельмени в супермаркете. На скорую руку отваривал в кастрюле, и поглощал это слипшееся месиво. Но перед приготовлением, Михаил вытаскивал грязную посуду из раковины. Вымачивал в воде, и с трудом оттирал от грязи. Когда только Вера успела, но сейчас вся посуда была вымыта и разложена по полкам.

— Вера, ты наверно устала тут все отмывать... — немного застыдился Михаил, второе тоже было наивкуснейшим!

— Ничего страшного, Мишанька! — успокоила Вера. — Ешь!

— Слушай, Верочка... — еще сильнее покраснел Михаил, не зная — как это спросить, но все же, продолжил: — ... Ты замужем?

С удивлением Вера уставилась на Мишу. — Миша, ты совсем ничего не помнишь что-ли?

— Извини Вера..., ик..., но что-то вылетело всё вчерашнее из головы... — уставился в тарелку с картошкой Михаил.

— Мне так стыдно это слышать... — Вера чуть не плакала, отойдя к подоконнику. — ... Нет Миша..., не замужем!

— Прости меня! Но ты представить себе не можешь, как я рад это слышать! — встал со стула Михаил и подошел к стоящей у окна Вере.

— Правда? — с надеждой в голосе спросила Вера, из-под лобья смотря на подошедшего Михаила.

— Правда! — тихо ответил Михаил. На автомате, он обнял Веру и прильнул к её губам. Та страстно ответила на этот порыв.

Впервые за последние годы, Михаил оставил на столе недопитую бутылку со спиртным, при этом силы еще имея. Даже лежа на диване после занятия любовью, Михаил не вспоминал о водке. Нежно гладил плечо Веры и думал о будущей семье и детях.

— Слушай, милая! — набрался храбрости Михаил. — Завтра я уезжаю в командировку на пару недель, очерк надо написать про человека одного.

— И ты это после секса говоришь... — укорила Михаила Вера.

— Прости, солнышко! Работа у меня такая теперь..., в разъездах буду постоянно!

— Жаль! Но мы ведь будем вместе?

— Конечно! Если сама захочешь..., и если хочешь..., — замялся Михаил, стряхивая пепел. — Можешь пока жить у меня, если что...

— Ты не против, если я шторы поменяю, и еще кое-что по мелочи.

Конечно, не против! — ответил Михаил, чувствуя прохладную ладонь в предпаховой зоне. Удивительно, но после трех раз, он снова почувствовал возбуждение. Как в старые, добрые, студенческие времена.

Глава 6

Двенадцать часов дня, через пять минут должен был подъехать автобус. Билет торчал из кармана Михаила с 17 номером для посадки. На автовокзале в это время было людно, говор, как туман заполнял слух Михаила.

На коленях лежала спортивная сумка, набитая всякой командировочной ерундой, сам Михаил сидел на скамье, перед шестой платформой.

Утром, как вор, Михаил свалил из собственного дома, не побеспокоив спящую и мило сопящую Верочку. Побросал в сумку пару сменных трусов, носков и футболку, не забыл прихватить также кружку с жирафом, маленький ноутбук и китайского болванчика. В редакции выдали аванс и командировочные, ну и адрес с именем будущего героя очерка. Для того чтобы добраться до деревни Малый Яр, надо было сделать три пересадки, и, в общей сложности, проехать триста километров. Поездка намечалась долгой, а голова после вчерашнего гудела.

Мудрость вчерашнего вечера сегодня уже казалась глупостью и бредом. Какое нафиг просвещение общества? Какая семья и дети? Жабры сохли, а мозги кипели. Одно могло спасти..., в руках Миша держал открытую бутылку холодного пива. Сделав выдох, на одном дыхании, он высосал содержимое бутылки, до дна.

"Даже не попрощался!!!!" — пришла смс от Веры с плачущим смайликом.

"Прости, милая! Но ты так сладко спала!" — написал ответ Михаил, пиво подействовало, голова стала проходить.

"А я вот соня такая..., только проснулась, а тебя уже нет!" — не хило она поспать, мелькнуло в голове у Михаила, и вообще интересно, она работает? Удивительные вещи иногда Михаил творит..., чужая в принципе женщина, взял и поселил её в собственной квартире..., а кто она? Кем работает? А может она маньячка какая-нибудь..., или возьмет и продаст все вещи из квартиры. Правда, ценного мало, но все равно.... Но если честно, она очень даже ничего для такого алкоголика, сам себе отдавал отчет Михаил, да она просто подарок судьбы!!!

Автобус подъехал к платформе, и с шипением открыл передние двери. На входе примостилась кондукторша, готовясь к пассажирскому потоку. Поток был из десяти человек, все в принципе нормальные и приятные люди. Михаил понимал про себя, самый неприятный и неадекватный человек — это он сам. Примостившись на своем месте, у окна, Михаил чувствовал свой же спиртовой аромат. Девушка, севшая рядом на 18 место, через минуту, не постеснявшись, встала и ушла на задние места. Ну и ладно, рассудил Михаил, какие мы все тут правильные собрались....

Опять этот ужасный Джокер, елки, реально по мозгам бьет: "Милый, ты еще не уехал?"

"Всё, выезжаю! Ну ладно, милая! Не теряйся, если что, сигнал может пропасть, по возможности, напишу. До встречи!" — закрылись двери, и автобус тронулся в путь. На улице стояла последняя летняя жара, пешеходы изнывали от солнца или прятались под козырьками остановок от его лучей.

"Счастливого пути, Миша! Не обязательно только писать, мне будет приятно, если еще будешь звонить, голос твой тоже хочется слышать, милый!"

"Обещаю позвонить! Ну до встречи, солнышко!" — за окошком мелькали здания и машины. После пива стало морить ко сну, и, в конце концов, Михаил задремал, положив сумку в ноги.

....По зелёной траве шла мама в хлопчатобумажном платье. На ногах ничего не было, просто босиком, по свежей траве. За десять лет как она ушла, в её лице ничего не изменилось. Небольшая морщина между бровями, русые волосы с легкой сединой и все та же доброжелательная улыбка.

— Привет, мамочка! — Миша заплакал, протягивая к ней руки.

— Успокойся, медвежонок! Все хорошо! — нежно сказала мама, обнимая Мишу. Он тоже обнял ее, пальцами чувствуя грубую ткань платья.

— Какой ты стал взрослый, сынок! И эта щетина! — ласково сказала мама, теребя ладонью почти бороду. — Почему не бреешься?

— Прости...., не знаю... — потерялся Михаил, носом чувствуя любимый мамин ромашковый шампунь.

— Сынок, ты давай. Возьми себя в руки!

— Мама, я не знал, что ты так серьезно болела..., почему ты не говорила... — плакал Миша, поглаживая спину матери. — Я бы все сделал, чтобы ты вылечилась...

— Успокойся сына..., всему свое! Ты должен понять, что твоей вины нет! Никто не виноват.., это такая судьба! И то, что ты делаешь с собой не правильно! Я не для этого тебя рожала, сынок! Мы все равно встретимся, но время твое еще не пришло!

— Мама, любимая, я хочу к тебе! Я скучаю очень, возьми меня с собой!!! — плакал уже навзрыд Михаил, все крепче обнимая мать.

— Рано сына, рано! Всему свое....

Михаил открыл глаза, голова упиралась в окно, а по щекам текли слезы. Автобус ехал по сельской трассе, удаляясь все дальше от города. Вытерев рукавом слезы, Михаил успокоился, все еще чувствуя запах ромашки. Десять лет как умерла мать, после длительной болезни легких. Она прикрывалась от всех словами, что это простуда хроническая. И до последнего дня все верили ей. И вот, впервые за долгие годы, мамочка пришла во сне к Михаилу.

— Эх, мама, мама! — прошептал в стекло Михаил. На всем белом свете никого больше не было из родных. У мамы не было ни сестер, ни братьев, отец погиб в автокатастрофе, когда ему не было и года. По отцу, родных Михаил не знал, и были ли они? Мама никогда не говорила о них, наверно была причина. А так было иногда грустно от одиночества, аж выть хотелось....

Глава 7

Прошел час, Михаилу наскучило смотреть на мелькающий однообразный пейзаж. Вытащив из сумки пакет с досье, Михаил решил ознакомиться с вундеркиндом.

Алексей Гаврилович Безголовый..., фамилия немного напрягала, 1962 года рождения, в принципе, не старый. В советское время окончил ПТУ в районном центре, работал трактористом, слесарем в механическом цехе, после развала колхоза так и остался жить в своей деревне. Обычный человек, как десятки миллионов в стране. А вот..., построил ветродуй, сам вырабатывает электричество для своих нужд. Ну, малорик..., еще соорудил газогенератор, ну это хрень какая-то, — мелькнула в голове у Михаила, — еще парочку технических штуковин. Ну да ладно, как-нибудь вывернусь, подумал Михаил. А вот зачем редактору писать про этих Кулибиных, в литературном журнале, было не понятно..., хотя можно не вдаваться в техническую часть, а больше налегать на человеческий фактор. Надо раскрыть человека изнутри как бы..., в деревне люди слабы на алкоголь, это общеизвестный факт, так что общий язык найти можно... Да и не плохо на чистом воздухе отдохнуть от этой городской жизни. Вдохнуть запах скошенной травы, походить босиком по утренней росе, как Толстой, а лес! Когда Михаил был в последний раз в лесу? Грибы, ягоды..., зверье там всякое, типа ежиков или зайчиков..., романтика...

— Ты бомз? — перед Михаилом стоял мальчишка лет шести в полосатой футболке и в шортах. Наивно и чуть открыв рот, мальчишка с любопытством смотрел на подбородок Михаила.

— Нет, малыш.... — сконфузился Михаил от странного детского вопроса. — А с чего ты взял?

— Ну не знаю..., мама сказая.... — без приглашения мальчик сел на свободное соседнее место. — Мама говолит все дяденьки, котолые пахнут как папа, или бомзы или козьлы. А ты пахнес как мой папа! А есё, мой папа когда плиходит с лаботы, так смесно сатаеться..., мама лугает его и он тозе клисит и деётся...

— Мальчик, а тебя как звать? — задумался от неприятной семейной истории мальчишки, Михаил.

— Богдан! — ответил мальчишка, елозя в кресле. — Богдан Алексеевись..., папу у меня Леса зовут..., дяденька, а посему у вас такие волосы на секах?

— Это борода называется! Иногда у дядь отрастают, и они становятся такими важными!..

— Нет, я у деда молоза видел болоду, она такая белая и больсая!!! Он вазный! А ты нет!!! — мальчик очень был откровенный, ноги у него весело болтались. — Но ты, дяденька, смесной такой, с этой болодой.

— Я рад! — немного обиделся Михаил, почесав щетину.

— А тебя, дяденька, как звать? — наивными и зелеными глазами посмотрел на Михаила Богдан.

— Дядя Миша! — ответил Михаил, потрепав русые волосы мальчишки. — Ты, наверно, уже совсем взрослый будешь? В школу скоро пойдешь?

— Эх, дядя Миса! — совсем по-взрослому вздохнул Богдан. — Мама хосет что бы я осенью посол..., а я вот не могу так! У меня зе длузья в садике останутся..., есть есё Катя! Моя невесьтя! Мы с ей весьной позенились.., и как я всех блосу?... Навелно я в сколу не пойьду...

— Богдан, хочешь я тебе правду скажу? — заговорщески наклонился Михаил к малышу.

— Хосу! — согласился мальчишка, открыв рот от удивления, приготовившись слушать дядьку.

— Твои друзья и невеста тоже пойдут в школу учиться..., рано или поздно. — Выдал истину Михаил.

— Плавда? — не поверил Богдан, надо же, и шестилетние малыши страдают скептицизмом.

— Поверь мне, Богдан! Это правда! — уверил малыша Михаил, взяв детские ладоши в свои.

— Ух ты... — заморгал Богдан. — ...Но тогда я пойду в сколу! А если Катя лодит деток? Это нам не помесает уситься?

— Тяжело, конечно, будет! Но ты же мужик! А мужики всегда находят выход из сложных ситуаций, не смотря ни на что! Ты вот ведь у мамы и папы есть, а они все равно работают, а работать даже тяжелей, чем учиться! И ещё и любить тебя успевают!!

— Конесно! А как зе не юбить меня? Я ведь такой холосий мальсик! — в недоумении посмотрел на Михаила Богдан.

— Ты очень хороший мальчик! А главное очень скромный и ни грамма не тщеславный! — улыбнулся Михаил.

— Сто? — не понял Богдан замысловатые слова дяденьки.

— А ничего, малыш! Ты главное не бойся и иди в школу!

— Конесно! Я дяденька пойду к маме, успокою её, сказу ей сто в сколу пойду! — слезая с кресла, сказал Богдан и побежал по проходу между сиденьями на задние места.

— Давай, давай! — тихо проговорил Михаил, уже почувствовав легкую тоску по убегающему мальцу. Непосредственность Богданчика умиляла окружающих, в крайнем случае, Михаила. А может, это остатки алкоголя растрогали так...

За окном пейзаж постоянно сменялся, но чувство было такое, будто автобус едет по замкнутому кругу. Серые домики, вдоль дороги были, как под копирку — одинаковы, не смотря на разные цвета фасадов, впечатление было серым и блеклым. После продолжительной августовской жары, растительность была жухлой, так что деревья и трава тоже не радовали глаз.

— Всьё! Мама успокоилясь! — опять запрыгивая на соседнее кресло, радостно выдал Богдан, в руках был зажат очищенный банан с висящей кожурой. Как будто и не убегал... — Дядя Миса, хосесь?

— Нет, Богдан, спасибо! А ты ешь! — улыбнулся Михаил.

— Не юблю эту тлаву, но мама говолит сто витамины надо кусать..., я бы луцсе мясо поель бы!... — явно малыш копировал чьи-то слова. Не без аппетита, Богдан откусил большой кусок фрукта. Проглотив его, мальчишка продолжил: Но мама сказая, сто я есьи не съем банан, не купит мне молозеное...

— Но ты же мясо хочешь?

— Ну да..., но молозеное я бойсе хосу! Я когда станьу больсим, буду тойко молозеное есть!! — мечтательно вздохнул Богдан, доедая фрукт.

— Я когда такой же маленький был, как ты, тоже любил мороженое! Нам в баре, в железной чаше, подавали мороженое. Посыпали сверху орехом или тертым шоколадом, а еще был такой вкусный сироп!!! Вкуснятина несусветная!! — впал в воспоминания Михаил и глянул на малыша. Мальчишка сидел и накручивал кожуру от банана на палец. По "внимательному" взгляду Богдана, Михаил понял, что мальчишка нить рассказа потерял и больше его интересует кожурная композиция. — Дай сюда Богдан, сейчас мы с тобой кое-что сделаем.

— А сто? — тихо прошептал заинтригованный Богдан, протягивая Михаилу кожуру.

— А сейчас увидишь! — подмигнул мальчику Михаил, и стал оглядываться по сторонам. Пассажиры на местах дремали или почитывали газеты и журналы. Никто не обращал внимание на них. — Смотри!

— АААА! — чуть не задохнулся от неожиданности Богдан, прикрывая ладонью рот. Кожура полетела в открытое верхнее окошко. — Ты сто?

— А вот взял и выкинул! — тихо ответил Михаил, прилаживая указательный палец к губам. — Никому не говори Богдан! Это наш секрет!

— Ого! А мама говолит сто так делять незя!

— Мама твоя правильно говорит! — уже пожалел о содеянном Михаил. — Но иногда все мы делаем плохое, рано или поздно, главное понимать, что это плохо и не делать так больше!

— Я сбехаю есё за бананом! — воодушевился Богдан, пытаясь вскочить на ноги.

— Не надо, Богдан! — остановил порыв малыша Михаил. — Плохого помаленьку!

— Холосо! — согласился Богдан, и глянув на Михаила, как не в чем не бывало, переменил тему: — Дядя Миса, посему ты пахнес как мой папа?

— Ты же видел как я выкинул кожуру от банана?

— Да!

— Ну вот поэтому! — малыш в недоумении открыл рот, Михаил улыбнулся и продолжил: — Потому что я плохой! А плохие дяди всегда плохо пахнут и делают иногда странные вещи.

— Нет, дядя Миса, ты не плохой! Ты плосто немного неплавильный! Есё ты доблый, а доблые дяди не бывают пйохими! — расчувствовавшись, Михаил встрепал волосы Богдана, тот, как не в чем не бывало, продолжил: — А вот мой папа, он пйохой! Когдя я выласту, то папу убю!!!!!!

— Малыш, успокойся! Так нельзя говорить! — испугался Михаил агрессивной вспышки Богдана, приобнимая его.

— Извините нас! Богдан наверно вас утомил? — появилась из-за спины молодая женщина. По её невеселым искрам в глазах, Михаил понял, что последние слова сына она слышала. — Богдан, ну-ка иди на своё место!

— Ну мама! — захныкал мальчишка. — Я с дядей Мисай сизу! Он не плотив!

— Михаил? Меня Тамарой зовут! Я мама Богдана!

— Очень приятно! Но мне ваш мальчик не мешает, пусть сидит! — заступился Михаил за Богдана, пытаясь не дышать, дабы не отпугнуть своим перегаром женщину.

— Нет, серьезно! Я знаю своего сына! Он бывает навязчив! — мягко проговорила Тамара Михаилу и более жестко, обращаясь уже сыну, продолжила: — Ну-ка встал и пошел!

Богдан, беспрекословно встал с кресла, и, глядя под ноги, поплелся назад, успев бросить печальный взгляд на Михаила.

— Ещё раз простите! Но иногда его заносит на поворотах... — стыдливо вздохнула девушка, лет на пять она все же была младше Михаила.

— Что вы! Он же ещё ребенок! Многое он еще не понимает! — невозмутимо улыбнулся Михаил, девушка повернулась и пошла вслед за сыном. Почему-то Михаил почувствовал в этот момент одиночество и нотки зависти. Девушка была еще молода, а вот у нее уже был такой сын. А вот ему уже тридцать три, и ни хрена нет!!! А нет! Есть! Есть большое желание нажраться..., и ещё большее желание закурить.

Наконец, автобус приехал к конечному своему пункту, а значит к первой пересадке для Михаила. Маленький городок Ющенск выглядел из окна потрепанным и забытым. Автовокзал городка еще больше подчеркивал обветшалость этой местности. Разломанные лавки и скамейки. Переполненные урны захлебывались мусором. На столбах и колоннах красовались мудрые слова местных "блогеров". Выходить наружу не хотелось, и Михаил до последнего пассажира решил отсидеться на своем месте.

— Дядя Миса! — подбежал Богдан со спины и схватил за руку Михаила. — Ты с нами выходись?

— Да, Богдан, но я попозже! — погладил руку малыша Михаил. — А ты иди, малыш!

— Спасибо, что пообщались с сыном! Он иногда надоедает очень... — подошла мать Богдана.

— Да бросьте! Он у вас очень хороший мальчик! — вздохнул Михаил, прерывая Тамару на полуслове.

— Спасибо! Ну, до свидания! — улыбнулась Тамара. — Богдан, попрощайся с дядей!

— Дядя Миса, да свидания! А мы увидимся есё?

— Прощай, малыш! Конечно, увидимся! — уверенно ответил Михаил, реально чувствуя нарастающую горечь.

— Ой.., папа нас встлецает! — воодушевился Богдан, увидев в окне кого-то. Тут же, забыв дядю Мишу, мальчишка побежал к открытым дверям автобуса, крича на ходу: Папа! Папа!

— Вы еще раз простите за назойливость сына, но мы с мужем живем хорошо! И сын его очень любит! — уверяя больше саму себя, зачем-то, сказала Тамара. И взвалив на плечо небольшую спортивную сумку, гордо пошла к выходу.

— Вижу! — тихо пробормотал Михаил, смотря в окно на выбегающего Богдана. Перед ним сидел на корточках мужчина. Со счастливым визгом, мальчишка нырнул в распростертые объятия отца. Радость от встречи с ним была столь искренней, что та минутная вспышка злости, казалось сном. Но по одутловатому и припухшему лицу папы, Михаил узнал своего собрата по игре в бутылочку и посочувствовал малышу.

Глава 8

С автовокзала Ющенска Михаил пересел на старый пазик идущий до деревни Колупово. Сорок километров безасфальтовой дороги автобус проскрипел за полтора часа. Всю дорогу пахло соляркой и коровьим навозом, еще примешивались к аромату запахи потных тел пассажиров.

В Колупово не было и намека на автовокзал, пазик просто остановился у маленького кирпичного здания с вывеской "Магазин", пассажиры все вышли и исчезли. Михаил стоял в недоумении, не зная, что делать дальше, наплечная сумка лежала на земле. Водитель пазика с пустым ведром в руках, выскочил с водительского места и побежал в магазин, из-под капота автобуса валил пар. Как добраться до конечного пункта назначения, Михаил не представлял. Ни расписания транспорта, ни какой другой вывески с информацией, вокруг не наблюдалось. Вытащив телефон из кармана, Михаил убедился в отсутствии сигнала, а значит, на карту Гугл надежды не было.

— Уважаемая! Добрый день! — поприветствовал Михаил, проходящую мимо старушку с палкой в руках. Она гнала перед собой молодого теленка.

— Здравствуй, здравствуй милок! — отреагировала старушка, приостанавливаясь и с любопытством осматривая незнакомца.

— Вы не подскажите, как мне добраться до Малого Яра? — дежурно улыбнулся Михаил.

— Ой, сынок! Дак туда двадцать километров еще надо шуровать! А тебе зачем туда? Там уже почти никого не осталось...

— Я тетенька работаю журналистом, вот надо интервью взять у одного жителя Малого Яра... — начал было говорить Михаил, но после волшебных слов "журналист" и "интервью", женщина вся преобразилась и прервала речь.

— Батюшки!! Журналист?

— Ну да... — согласился Михаил, скромно потупив взор.

— Но ты как-то не очень выглядишь для журналиста..., не презентабельно, что ли? — Михаил удивился, интересные слова знала деревенская бабка.

— Ну извините..., какой есть. — что-то каждый сегодня норовил обидеть. Вечером, по возможности, надо будет побриться, сам себе пообещал Михаил.

— Да ладно! Вон Андрюшенька часто стал выступать с щетиной..., у вас городских это, наверно, модно в последнее время! — теленок смирно жевал траву, не пытаясь убежать от словоохотливой бабки. — Но мне лично это нововведение ваше не нравится. Или борода или чистота! Но мы уж к Андрюше привыкли..., то он в узких бручках..., тьфу! То с напомаженными волосами...

— Что за Андрюша то? — зачем то спросил Михаил.

— Да Малахов..., кто же еще то? Дети все в город уехали..., на кого же еще нам с дедом вечерами смотреть то? Ну, так к кому едешь сынок? Скажешь? — за минуту очень много вопросов задала старушка, видно, дедушка её давно уже не слушает.

— К Алексею Гавриловичу..., как там его..., Безголовастый что ли...

— А Безголовый! Ну конечно, знаем мы его! — Михаил обрадовался, вот как раз бабуля сейчас начнет первый ликбез проводить про этого Безголового. — Кто же его не знает? Еще когда школьником был, мальцом маленьким, прославился в округе.

— И как же? — спросил Михаил провожая взглядом пробегающего водителя автобуса, в руках у того расплескивалось полное ведро воды.

— Ну как, как..., что-то подсыпал или подлил в бак трактора, тракторист то после столовой завел трактор, нажал там что ли на газ, и как рванется резко вперед, люди говорили, огонь аж шел из трубы. Трактор врезался в стену, а к трактористу подбежал этот Леша, будь он не ладен, и спросил, хочет ли еще так проехать? Типа он может добавить, что-то там, в солярку, для повышения атанава какого-то числа...

— Октанового числа что ли? — поправил старушку Михаил.

— Ну, может! Однако его ремнем сначала отходили, но потом спросили, что он подсыпал то. Потом приезжали люди из города, удивлялись порошку Лешки, правда, запретили ему и его родителям говорить про этот порошок. Да он и забыл наверно про это, потому что постоянно новое придумывал...

— Интересно... — пробормотал Михаил. Теленок поднял хвост, и оттуда с хлюпаньем повалило, по инерции Михаил с отвращением отвернулся. Теленочек, как ни в чем не бывало, продолжал щипать траву.

— А еще он сжег сеновал в восемь лет, на расстоянии..., окаянный..., какой— то прибор сделал, и им то и спалил..., на радость мамке и папке....

— Ну это все понятно, всякие там приборы это интересно..., — прервал старушку Михаил, про технические вещи не хотелось слушать. — ..., а вот скажите..., что он за человек? Пьет, наверно, много?

— Ой! Да ну что вы! Ни грамму не употребляет..., и не курит, прям какой то и не мужик... — задумалась женщина. А ведь непьющий герой очерка — это уже большая проблема, Михаил понял, что могла возникнуть сложность в общении с Алексеем Гавриловичем.

— Ну, хотя бы он разговорчивый? Смогу я с ним поговорить? — чуть не умоляюще спросил Михаил.

— Как схоронил своих родителей три года назад, совсем перестал общаться с людьми..., прям Букой каким-то стал. Зайдет в магазин, пробубнит нашей Светке заказ, отдаст деньги и хмурно уходит, ни здрасте, ни спасибо. Совсем каким-то странным стал...

— А жена? Дети? Хоть кто-нибудь есть у него? — поник Михаил, взять интервью у неразговорчивого нелюдима могло стать большой проблемой.

— Да никого у него нет..., живет в родительском доме один. Что-то постоянно строит, делает всякие нехристевые штучки, всегда что-то у него там дымиться, бренчит. Ой парнишка..., даже не знаю как ты с ним будешь... — прониклась сочувствием к Михаилу старушка.

— Да уж... — вздохнул Михаил, проблема росла как на дрожжах. — А все-таки..., как мне добраться до этого Малого Яра?

— Если ты надеешься на какой-то транспорт, то туда ничто не едет! — раздался страшный выстрел, старушка и Михаил аж подпрыгнули от неожиданности, злополучный пазик завелся с чернейшим дымом из выхлопной трубы. — Вот же дьявол!

— А может его спросить? — пришло в голову Михаила. — Глядишь скатает до этого Яра...

— Эй! Ээй!!! — замахал рукой Михаил отъезжающему автобусу и припустился за ним. Пазик стал притормаживать, водитель увидел бегущего.

— Что тебе? — невесело спросил водитель, вертя в зубах зажженную сигарету.

— Слушай, друг! — Михаил подбежал к водителю, с левой стороны автобуса. Окно было открыто, ничто не мешало разноситься шансоновскому быдлобиту из водительской кабины. — Как ты насчет того, что бы за сотку подбросить меня до Малого Яра?

— За штуку сгоняю! — без обиняков ответил водитель.

— Что-то дорого за двадцать километров... — задумался Михаил, но, представив, пять пол-литра отдать в чужие руки, продолжил: — Ну, давай..., две сотки и по рукам?

— Ну не смеши..., по этим ухабам двадцать км почти час будем ехать! Штуку, и ни копейки меньше! — стоял на своем водила.

— Да за штуку я пешком схожу! — расстроился Михаил, деревенщина какая-то жидовская пошла.

— Ну и иди пешком, вошка городская! — сплюнул прожеванную сигарету под ноги Михаилу, водитель. И включив передачу, рванулся вперед, подымая пыль.

— Ах ты, сука! — проругался Михаил, стряхивая дорожную пыль с волос. Пришлось вернуться к оставленной на дороге, у магазина, спортивной сумки. Бабушка стояла и ждала возвращения Михаила.

— Да, наш Петро тяжелый человек..., к нему подход нужен! — улыбнулась Михаилу старушка. — Но ты не расстраивайся! Сегодня же пятница?

— С утра вроде пятница была... — ответил невесело Михаил, несговорчивый и хамоватый водитель сбесил.

— Ну так, Леша в восемнадцать вечера постоянно приезжает в магазин, к закрытию, по пятницам. Продукты закупает на неделю. У них там, на Яре давно уже нет магазина, едють они к нам закупаться.

— Правда? — оживился Михаил и посмотрел время на своем альфоне, табло показывало 17-10.

— Правда, правда, сынок! Немного подождешь, и как часы, хоть сверяйся по нему!

— А как он выглядит то хоть? Как я его узнаю?

— Его ты точно ни с кем не спутаешь..., на страшном драндулете он у нас только один ездит! На всю округу его слышно будет! Ну да ладно, мы уж с Борей пойдем. — ткнула в теленка палкой старушка, тот, глянув осуждающе на хозяйку, поплелся вперед.

— Спасибо вам за помощь! — спохватился Михаил. — Приятно было пообщаться!

— Ой, какие вы городские... — прям застеснялась старушка. — ...Ты сынок Андрюше уж скажи, негоже мужчине ходить в узких брючках. Так и передай ему!

— Передам! — улыбнулся Михаил удаляющейся женщине, меланхоличный теленок важно шел впереди, отгоняя хвостом кружащих вокруг оводов.

Глава 9

Старушка была права! Его слышно было очень сильно, при этом транспорт, на котором ехал Алексей Гаврилович, еще не был виден. Михаил сидел на лавке, у магазина, попивая теплое пиво, покуривая сигаретку, и с нетерпением, посматривая по сторонам. В какой-то момент, в ногах, Михаил почувствовал легкую дрожь земли. Дрожь переросла в землетрясение, и вот только после этого, Михаил услышал приближающий грохот и завывание.

Прошло еще пару минут и из-за угла дома дальней улицы, по противоположной, от ушедшего автобуса, дороге, выехал металлический монстр, больше похожий на миниатюрный паровоз. Но в отличие от паровоза, у него колеса были не железные, а резиновые, наверно от большой машины, с половины роста Михаила. Скрежет и грохот сопровождали машину, рядом бежали, с улюлюканьем, местные мальчишки. Из двух торчащих труб валил черный дым.

— Охренеть! — пробормотал Михаил. Что он мог написать про человека, сделавшего такого монстра, было не понятно. И вот передо мной появился Алексей Гаврилович, собственной персоной, на гигантской металлической штуковине, выезжающей из дыма преисподней.... Примерно так бы это смотрелось в литературном журнале. Одно было понятно Михаилу, что основа этой штуковины была некогда трактором, но после большущей переработки, превращена в чудо-технику. Изо рта на землю упала сигаретка.

Драндулет ехал со скоростью трусцой бегущего пенсионера, мальчишки радостно обгоняли его, успевая отстреливаться друг от друга, деревянными пистолетиками. У них шла своя война, и монстр являлся у них главным связующим звеном и героем битвы.

Наконец, с шипением и скрипом, машина подъехала к магазину и остановилась. И через минуту настала резкая, оглушающая тишина. Даже собаки во дворах домов, затаили дыхание вместе с домашней птицей. Мальчишки сразу потеряли интерес к заглохшей технике и побежали дальше по улице. Видать, привыкли к этому странному транспорту. Из левой трубы на пыльную дорогу упала капля, как яд из зуба очень ядовитой змеи.

Опять зашипело, и откинулась дверца, просто вперед, как мостик, на землю, образуя одновременно и лестницу и трап. Из темноты вышел Безголовый, сомнений у Михаила не было. На голову был одет шлем танкиста, закрывающий уши. Глаза прикрывали мотоциклетные очки пятидесятых годов. Армейские штаны и куртка прекрасно дополняли вид, ну да, куда без них, еще и кирзовые сапоги. Адекватность этого человека покрылась рябью в глазах Михаила.

Почти армейской походкой, Безголовый зашагал к двери магазина, на плечи был накинут пустой рюкзак.

— Добрый вечер! — поздоровался вежливый Михаил с рядом проходящим "Вассерманом" местного разлива. Тот остановился и повернулся лицом к Михаилу. Безголовый был на полголовы ниже, но странное чувство, Михаил почувствовал себя назойливой букашкой. Из стекол смешных очков, Безголовый внимательно разглядывал Михаила почти минуту, после чего отвернулся и пошел дальше в магазин, так и не соизволив ответить на приветствие.

— Зато я вежливый и красивый! — пробубнил про себя Михаил, в очередной раз чувствуя легкую обиду и стыд. Опрокинув в себя содержимое бутылки и, отставив уже пустую тару в сторону, Михаил пошел вслед за Безголовым.

— Уважаемый! Вы, конечно, меня простите, но я по вашу душу приехал из города! — не унимался Михаил, подходя к спине, стоящего перед прилавком, Безголового. Тот, как раз отдал бумажку с заказом, продавщице. — Меня Михаилом звать, вас Алексей Гаврилович Безголовый, очень приятно! Я работаю журналистом в журнале "Рупор", и мне поручили написать очерк о вас и взять интервью. Я понимаю, что врываюсь в ваше личное пространство, но это просто моя работа такая...

У Михаила возникло такое чувство, что он говорил с неодушевленным предметом. Нуль реакции, просто Безголовый скидывал продукты, приносимые Светкой, в рюкзак. Но журналист не сдавался и продолжал окучивать человека.

— ... Я обещаю вам, что лишнего ничего не будет написано. Предварительно я вам дам ознакомиться со статьёй и если вам не понравиться, то переделаю, как вы скажите. Я вижу, что вы очень талантливый человек и неужто вы не хотите, чтоб народ узнал о ваших изобретениях?... — Михаил замер, надеясь услышать хоть какой-нибудь ответ, или реакцию на вопрос. Но Безголовый совершенно не реагировал на его, и продолжал заполнять рюкзак. Светка каждый раз, как подходила с продуктами к рабочему месту, бросала чуть затравленный взгляд на покупателя. Не надеясь на ответ, Михаил продолжил: — ... Ну ладно, надеюсь, завтра вы все же заговорите, я верю, что язык вы не проглотили..., ну хотя бы довезите меня до вашего Малого Яра..., там я к кому-нибудь на постой попрошусь. У меня выхода нет Алексей Гаврилович, мне минимум две недели надо прожить в вашей деревушке. Если вы не заговорите, то придется у ваших земляков информацию добывать. Надеюсь, вы понимаете чем пахнет такая информация и как её могут извратить?

— Тысяча восемьсот пятьдесят два рубля и тридцать копеек! — озвучила цену Светка и не без интереса посмотрела на стоящего за покупателем, горожанина, профессионально оценивая семейное положение.

Из кармана Безголовый вытащил небольшую пачку денег и отсчитал нужную сумму. Другой рукой, он взмахнул заполненной сумой и закинул на плечо. Повернулся к Михаилу и, подойдя к нему, остановился. Внимательным взглядом, не моргая, стал опять смотреть в глаза журналиста. Михаил стойко выдержал этот осмотр, лишь по спине скатилось пару капель пота и еще моргнул все же. По стеклу очков ползла муха, Безголовый никак не реагировал на насекомое. А вот Михаил взмахнул рукой перед носом оппонента, отгоняя муху. — Простите!

— За мной! — с хрипотцой пробубнил Безголовый и пошел к выходу. Михаил аж вздрогнул от неожиданности, но засеменил за Алексеем Гавриловичем, не веря в удачу. Неужели этот человек понимает русский язык? А то в какой-то момент Михаил стал сомневаться в этом.

— Большое спасибо, Алексей Гаврилович..., мы ведь люди подневольные... — забалаболил было Михаил, но Безголовый зыркнув невеселым взглядом, остановил порыв словоблудства. Выйдя на улицу, Михаил с печалью посмотрел на махину. На этой бандуре предстоит двадцати километровое путешествие в ближайшее время. Такая перспектива уже вызывала тошноту, но альтернатива была только одна — шуровать пешкодралом четыре часа минимум. А если дорога где-нибудь раздваивалась, то путешествие могло затянуться, чисто теоретически, и до бесконечности.

Безголовый с Михаилом, как космонавты, взобрались по трапу. В машине, слава богу, оказалось место и для пассажира, на нее и указал хозяин гостю. Михаил сел на указанное место и бросил свою спортивную сумку в ноги.

Глава 10

На удивление, внутри этой бандурины было уютно, и даже когда техника завелась, наружный грохот не добирался, сквозь акустическую изоляцию, до Михаила и этого странного хозяина. Был слышен только тихий, приглушенный гул работающего двигателя. Михаил с легким напряжением устроился в мягком кресле.

— Наверно ремни безопасности здесь не предусмотрены? — пошутил Михаил, откидываясь на спинку. Алексей Гаврилович на вопрос никак не реагировал, он продолжал манипулировать над своими рычажками и кнопками. И вот машина тронулась, амортизация была на высочайшем уровне, не было ни тряски, ни подбрасываний. Лишь по двигающей картинке за окном можно было догадаться, что техника едет. — А не плохо тут у вас!

Михаил стал осматривать содержимое кабины. Было еще одно соседнее место для пассажира, на нем лежал рюкзак с продуктами. Салон был обит мягкой тканью, красным велюром, убедился Михаил, пощупав руками стенки. А еще такой тканью обивали гробы, пришло ему в голову. На полу лежали аккуратные и чистые резиновые коврики. Ни то, что бы просторно, но руки можно было вытянуть, особо не напрягаясь.

— Алексей Гаврилович, вы не против будете, если я закурю тут у вас? — спросил Михаил ощупывая под окошком стенку, ища рукоятку или кнопку открытия стекла.

Алексей Гаврилович резко нажал на тормоз, Михаил чуть не свалился с кресла от неожиданности. Машина остановилась.

— Значит так, Миша!... — повернулся с места водителя Алексей Гаврилович к Михаилу и начал хрипловатым голосом говорить. Михаил удивленно хлопал глазами. — ... При мне в моем доме или в моей машине не курить! Вы алкоголик?

— эээ... — Михаил потерял дар речи.

— Вижу, что попал в точку! — сам на свой вопрос ответил Алексей Гаврилович и жестом показал тишину, так как Михаил хотел было уже возражать. — Еще раз повторюсь, в моем доме не курить и не пить. Я понимаю, что вам будет тяжело, но ради вашего очерка вам придется потерпеть.

— Это значит, вы меня приглашаете в свой дом на погост так сказать?... — улыбнулся Михаил от радостной перспективы не искать жилья в деревне.

— Вот именно! Вы будете жить у меня всё это время! От начала вашей работы и до конца! Ваше дело донести до людей то, что я делаю, и для чего! И еще одно!...

— Алексей Гаврилович! Вы наверно не понимаете, я не ученый! Я просто журналист... — начал было возражать Михаил, но увидев сквозь стекла очков, сумасшедшие глаза Безголового, решил придержать свою мысль. — Хотя продолжайте.., извините что прервал...

— Можно? — чуть не крикнул Безголовый, но взяв себя в руки, более спокойно продолжил: — Если можно я продолжу!... И еще одно, все это время вы будете находиться на моей территории и вам нельзя будет покинуть её!

— Что то я не понимаю, что вы имеете в виду? — удивился Михаил, уже жалея, что попросил сам же о попутной этой транспортировке.

— А вот об этом мы поговорим сегодня вечером за чашкой чая, и прошу меня не спрашивать больше ни о чем! Но обещаю вам, что после сегодняшнего разговора я дам вам сделать выбор, погостить у меня три недели или вернуться обратно в город не солоно хлебавши. А пока расслабьтесь и получайте удовольствие от поездки. — После последних слов Алексей Гаврилович повернулся к своим приборам и снова машина тронулась в путь.

— Ну, ну, поговорим... — пробубнил тихо Михаил и отвернулся к окну. В это время они как раз выезжали из деревни. На околице крайнего двора стояла разговорчивая старушка и смотрела на уезжающую машину, рядом с ней все так же мирно пасся теленок. Механически Михаил помахал её рукой, старушка в ответ подняла свою руку.

— Михаил, вас послала судьба ко мне... — неожиданно сказал Безголовый, глядя на дорогу. Руки у него были на руле, а ноги на педалях, ну прям чокнутый Шумахер в смешных очках. — Вы не хотите меня спросить, что я затеял?

— Вы же сами запретили меня спрашивать что-либо до вечера...

— Да ладно..., это я немного преувеличил, если хотите, то спросите! — Безголовый просто сгорал от нетерпения, направляя свой "паровоз" по зарастающей травой дороге.

— Ну хорошо... Так что же вы затеяли? — на самом деле ничего такого Михаил не хотел спрашивать, а вот покурить, после запрета, хотелось все больше и больше.

— Я хочу изменить этот мир! — помпезно ответил Безголовый и кинул взгляд на Михаила. Не больше, не меньше, сумасшествие просто сквозило от этого нелепого существа в танковом шлеме и мотоциклетных очках.

— Да что вы говорите! — а ведь мог писать еще эти детективы, пусть глупые и наивные, но в спокойной обстановке и без этого абсурда. Черт возьми, какого ..... эта Инна Васильевна упала, как снег на голову. А еще Иллариончик, дорогой Ларик, остался где то в той, спокойной жизни со своим портвешком. Как все было хорошо, было и вот!

— Я чувствую сарказм в вашем голосе! — Безголовый отвернулся от Михаила в сторону виляющей дороги. — Но на самом деле вы сегодня, может, измените свой скептицизм.

— Да я не ученый! Я пытаюсь вам сказать, что не смогу написать про ваши там научные исследования и изобретения! Я просто журналист..., точнее литературный журналист! Я далек от всей этой ученой лабуды!!! — не выдержал Михаил. В этот момент они как раз заезжали в густую чащу леса и стало темнее, лучи света с трудом проходили сквозь листву.

— Поэтому я и написал в литературные журналы, а не в университеты! — холодно сказал Безголовый, включая фары и освещая путь. — Мне и нужен был человек далекий от науки и техники! Именно такого и прислали, слава богу!

— Что-то я не понимаю, к чему вы клоните... — совсем запутался Михаил.

— Я послал письма, двадцать или тридцать, в разные издательства газет и журналов с одним текстом. В надежде, что хоть кто-нибудь заинтересуется моей работой и пошлет работника своего ко мне. Все эти редакции далеки от научной или околонаучной тематики, потому-то мне и нужен человек, далекий от этого всего.

— Но почему...

— Потому что люди не должны знать принципы моей последней работы. Человечеству рано это знать!

— Тогда я вообще не вижу смысла вашего приглашения!

— Вы должны зафиксировать результат моего опыта, а не принцип его! У меня есть подозрение, что это сможет сделать именно тот человек, который обладает литературным талантом, а не научным.

— Но... — хотел, было, Михаил сказать, что и литературным талантом он не очень обладает, но в последний момент, передумал. Мало ли как отреагирует этот тип, судя по всему, он был немного не в себе, в лучшем случае. Поэтому спросил Михаил совсем другое: — ..., все-таки, если не секрет, что за текст вы написали в письмах?

— "Пожалуйста! Помогите мне и всему человечеству!!! В моих руках спасение мира...", ну это я немного преувеличил, что бы привлечь интерес издательств, вы же надеюсь, понимаете,.. "... Пришлите вашего человека ко мне, и я поведаю именно вам сенсацию, которая перевернет все понимание о сущности нашей жизни...", ну и всякое еще такое, бла, бла, бла, подобное, написал в этом письме... — монотонно говорил Безголовый, не отводя взгляда от бегущей дороги.

Михаил все ясней и ясней понимал, что происходит, по мере рассказа Алексея Гавриловича. Съехавший с катушек дядька, написал бред и разослал в разные редакции. Михаил даже представил, как какой-нибудь работник по проверки приходящей корреспонденции прочитал этот бред, поржал, возможно, показал это письмо своему коллеге, чисто чтобы вместе посмеяться. Потом благополучно выкинул это письмо в мусорное ведро. И так в тридцати издательствах..., а вот почему в "Рупоре", этот полный бред дошел до Сергея Павловича? И почему, он даже навел справки про этого сумасшедшего, Кулибина, мать его, досье вон собрал, не поленился.

— ....И на самом деле Михаил, от этих трех недель зависит многое для человечества!... — продолжал нести чушь Алексей Гаврилович. Смутная и ужасная догадка пришла в голову Михаилу. Все подстроил Сергей Павлович заранее, кто-то дал это письмо ему. Он прочитал и понял! Вот куда надо послать Михаила на месяц! Как можно дальше от редакции, тем более он уже знаком с психами, недаром первая работа у него посвящалась сумасшедшему дому! Вот и будет решена проблема детективной рубрики. Ах, какая интрига! Как изощренно поступил Сергей Павлович! Возможно, не обошлось без самой Инночки!!!... — Но об этом всем потом! Наберитесь терпения до вечера!

— Хорошо! Наберусь! — ответил журналист, уже страшась этого вечера.

Глава 11

Деревня Малый Яр представляла собой очень маленькое поселение, в пору было переименовывать в Микро Яр. Перед въездом в саму деревню, стояли обветшалые и развалившиеся постройки базовок. Кирпичи и шлакоблоки были растасканы почти до самого фундамента. У крайнего строения стояла ручная тележка, в которую лопатой кидал высушенный навоз, дряхлый старик. Дед прервал свою работу, как только металлический монстр поравнялся с ним, и хмурно, недобрым взглядом, проводил пыхтящую дымом машину.

— Я смотрю ваше село совсем захирело! — констатировал Михаил, прерывая десятиминутное молчание.

Безголовый молчал, продолжая всматриваться в дорогу. Сама деревня тоже не радовала глаз, почти все дома были развалены, другие просто стояли, уже без окон или с заколоченными ставнями. Проехав ближе к центру Малого Яра, наконец, попались несколько жилых домов. Через дорогу даже переходила стая гусей, за которой шла крепко сбитая женщина, в руках держащая ветку. Михаил был далек от всей этой деревенской тематики. Покупая молоко или сметану, он не задумывался над тем, откуда это все приходит. Конечно, чисто теоретически, было понятно, что подоили корову, переработали молоко и уже конечный продукт, привезли в магазин, но глубоко как-то не приходилось задумываться над этим. В одном своем детективе, Михаил писал одной страничкой про село, но информацию тогда он черпанул из Википедии, совершенно не задумываясь над текстом.

И вот теперь, вся эта картина обветшалости и вымирания деревни, предстала во всей своей красе. Где эти счастливые труженики из старых фильмов? Где весёлые гармонисты и девки — кровь с молоком? Как-то не особо радовала глаз эта разруха. Конечно, по новостям передавали часто, про печаль в сельском хозяйстве, но пока воочию не предстал пред глазами Михаила, этот развал, все это казалось, происходило на луне.

Наконец, они подъехали к забору и воротам, в два человеческих роста, выгодно отличавшимся от всех других хозяйств этой деревни. За забором, построек не было видно, только конек крыши дома виднелся, поблескивая в лучах заходящего солнца.

— Ну, вот мы и прибыли на место! — воодушевленно сказал Алексей Гаврилович тормозя свою бандурину. И нажав на кнопку среди своих приборов, продолжил: — Добро пожаловать ко мне домой, Михаил!

Ворота стали расходится, пропуская во двор махину.

С любопытством, Михаил стал всматриваться во двор. Первое, что бросалось в глаза, это конечно большой бревенчатый дом, выкрашенный в зеленый цвет, производивший очень даже приятное впечатление, отметил журналист. Крыша дома была обвешана блестящими пластинами, этот блеск и высмотрел Михаил перед въездом во двор. Рядом с домом, стена к стене, стоял большущий сарай, с двумя торчащими трубами, из одной вился дымок. У стены сарая примостилось металлическое сооружение, очень похожее на ракету, из которой выходили железные трубки, а те в свою очередь, терялись в стене сарая.

— Надеюсь, в космос мы не собираемся? — оскалил в ухмылке зубы, Михаил. Машина остановилась и с шипением откинулась вперед дверь-трап.

— Ну, вы первые, я за вами, Михаил! — жестом махнул Безголовый, приглашая гостя к выходу. Шутливый вопрос журналиста остался без внимания. — Смелее.

— Спасибо! — преувеличенно поклонился Михаил, взваливая на плечо сумку. Чеканя шаг по металлическому трапу, он заметил мелодичность звука. Не зная зачем, он сделал несколько па, импровизацию любительского степа. Чечетка получилась ритмичной. За спиной слышны были ботинки хозяина, совершенно не интересные в музыкальном плане. Михаил все не унимался: — И все-таки, что же эта за штуковина? Я надеюсь это не ракета, мы же не собираемся атаковать Америку?

— Это ректификационная колонна! — просто ответил Алексей Гаврилович.

— Ага! — многозначительно пробубнил Михаил, ответ Безголового совершенно не разъяснил вопрос, но радовало, что в космос вряд ли предстоит полететь.

— Вы пока в дом идите! Комната ваша уже ждет вас! — направлял гостя позади, хозяин. — Михаил..., а как вас по батюшке, если не секрет?

— Артурович! Но для вас, можно просто, Миша! — они подходили к добротному, деревянному крыльцу, с прибитой подковой, над дверью.

— Артурович.... — пробубнил Безголовый, как будто пробуя на вкус слово. На вкус, слово оказалось не вкусным, скривив лицо, благо Михаил шел спиной, хозяин спросил: — А вы, случайно, не немец?

— Да нет, русский. Отец у меня Давыдов, чисто уральский казак!

— Странно, почему Артурович? — удивился Алексей Гаврилович. Пахнуло легким ветерком расизма. С недоумением, Михаил оглянулся на Безголового, но за стеклами лупообразных очков, глаз не было видно.

— Наверно дедушка любил Шерлока Холмса или английские сказания обожал? — они взошли на крыльцо и остановились у двери. — Дорогой, Алексей Гаврилович! Ради бога...., я так хочу курнуть! Аж уши в трубочку сворачиваются..., можно я сбегаю куда-нибудь в сторонку..., пыхну пару раз и обратно?

— Михаил..., Миша! Я не изверг, можно! — начал говорить хозяин. — Но давайте договоримся, вы еще часик потерпите! А пока расположитесь в своей комнате, отдохните, потом поужинаем и попьем чайка. Сможете потерпеть?

— Ну..., наверно часик смогу! — печально вздохнул журналист.

— А вообще, чисто теоретически, вы хотите бросить курить? — заговорческим тоном спросил Безголовый.

— Чисто теоретически, конечно хочу! Но практически, отдаю себе отчет. Я — слабак! — улыбнулся Михаил, сколько раз уже ему задавали этот вопрос, ответ был всегда готов.

— Тогда через час я вас вылечу! И вы уже не захотите курить! — в голосе хозяина проскользнули металлические нотки жестокости.

— Да что вы говорите! — многие советовали взять волю в кулак и бросить курить, другие закодироваться, заодно и от алкоголя! Но вот впервые — так запросто сказали, что вылечат..., что еще предстоит услышать от этого сумасшедшего в шлеме танкиста и глупых мотоциклетных очках.

— Я обещаю через час, если захотите ещё, вы покурите! Ну не стойте что-ли, заходите!

— А как же дверь?

— В наших краях не закрывают на замок..., не от кого! Вперед! — впервые улыбнулся Безголовый.

— Ну, ну! — Михаил толкнул дверь. Улыбка хозяина была непривычна, и скорей произвела обратный эффект, по спине пробежали мурашки.

Глава 12

Комната для гостя оказалась очень даже просторной. Единственное окно выходило в сад или по-деревенски — в огород, в котором росли длинные кабачки, сочные помидоры и тому подобной растительной "отравы", а на краю, виднелись плодовые деревья со спелыми яблоками и грушами.

В углу комнаты стояла просторная кровать, сколоченная вручную из дерева. Тумба, шкаф под одежду и даже обувница, были в наличии, обстановка напоминала келью монаха. Вроде бы все необходимое есть, но впечатление создавалось, скудности. Ни телевизора, ни радио..., даже книг не было. Ладно хоть стол с двумя стульями присутствовал. Михаил, недолго думая, вытащил из сумки ноутбук, китайского болванчика и любимую кружку с веселым жирафом и все это добро расставил на столе.

— Ну, почти как в лучших домах Парижа! — глянул на свои гаджеты на столе, Михаил и удовлетворенно упал на кровать. Матрас был мягкий, и журналист расслабился, расстелившись на всю длину и подложив ладони под голову. Над головой потолок был из досок, без всяких там навесных потолков или клеящих плит. Древнерусский такой стиль, очень даже модный сегодня в городе, в тренде, так сказать. В комнате пахло сосной, Михаил вздохнул полной грудью. — Хорошо!!!

Тишина была необычной, в городе всегда что-то происходило и шумело. Михаил лежал и уже скучал по шуму, как так не слышать ничего, надо же, за то собственное сердцебиение громко так ухало, и надо признать, оно как то не очень равномерно стучало..., даже легкие сбои были слышны. Михаил стал представлять, как сердце притормаживается, замедляется, и в какой-то момент замолкает. После кровь густеет, и уже сердце не может качнуть эту жижу и сердечные сокращения глохнут...

— Тьфу! — сплюнул Михаил и резко встал с кровати, чуть не заснул. А ведь с самого полдника во рту не было и маковой соринки, не считая, конечно, пива. Пора и покушать чего-нибудь сытного.

В дверь постучались, и раздался голос хозяина:

— Ну что, Михаил, пора ужинать, все готово! — телепатия никак..., мелькнуло в голове у журналиста.

— Иду, Алексей Гаврилович! — обрадовался Михаил.

Кухня, с деревянными на стене шкафчиками и полочками, была уютной. Вся мебель была сколочена из подручного материала, не без мастерства.

— Неужто вы всё сами делали? — удивился Михаил, устраиваясь за накрытым столом. На скатерти стояла вареная картошка, посыпанная зеленью, запеченный карп на большом блюде, квашеная капуста с солеными огурчиками. Еще в середине стола, стояла кастрюля с окрошкой, и рядом пиала с деревенской сметаной. И конечно, порезанный большими кусками, деревенский хлеб в пластмассовой чаше.

Сам хозяин дома сидел во главе стола и улыбался. Глупый танковый шлем отсутствовал, очков тоже не наблюдалось. Нормальный такой, тщедушный мужичок с длинными, чуть седоватыми, волосами. Брови, сросшиеся на переносице, из-за густоты, смотрелись мрачновато. Нос картошкой, с небольшими оспинками, истинно славянский вид.

— Конечно сам, вот этими руками! — всё так же улыбался хозяин, показывая свои мозолистые руки с узловатыми пальцами. — Вы не стесняйтесь! Накладывайте, что хотите на свою тарелку, будьте как дома!

— Спасибо! — голод не тетка, долой все условности. В железную тарелку, Михаил, прежде всего, наложил картошку и капусту. Выбрав кусок хлеба, он приступил к ужину.

— У меня уже года три никто не гостил! — зачем-то сказал хозяин, отчерпывая поварешкой окрошку. Черная футболка, одетая на Алексея Гавриловича, привлекла внимание Михаила, точней надпись на ней: "Я не БОГ, я только учусь!".

— Прикольная футболка! Скромная такая, вам идет! — ткнул вилкой в сторону хозяина, Михаил, жадно прожевывая разваренную бульбу.

— Мне тоже нравиться! Вообще черный цвет — это нейтральный цвет! Он наверно всем идет! — просто отреагировал Алексей Гаврилович, не зацикливая внимание на надписи.

Еда была вкусной. Рыба таяла во рту, только мелкие косточки немного раздражали. Окрошка оказалась вкуснейшей, остренькой и с хреном. Все, как любил Михаил. Говорить не хотелось минут пятнадцать, пока первый голод не был утолен.

— А интересно, еду вы тоже сами готовите? — спросил Михаил и блаженно откинулся на стул, после того, как пришло насыщение.

— Конечно! Я всё сам делаю и готовлю! — немного хвастливо, ответил хозяин.

— Но на это ведь много времени уходит! Когда вы всё успеваете?

— На самом деле, времени на это уходит немного..., вот на этот ужин, я потратил всего пятнадцать минут!

— Не верю! Мне бы пришлось потратить часа два..., и то, что-нибудь бы пригорело или просто сгорело, я и кухня — не совместимы! — шутливо подмигнул Михаил.

— Это потому что, у вас нет равновесия в голове! — так же подмигнул хозяин — Тонкий расчет в приготовлении и готовке, ну, и немного помощи маленьких устройств моих, собственноручно изобретенных. Главное подготовить продукты и приправы, а всё остальное делает огонь и вода...., может чаю?

— Не отказался бы, Алексей Гаврилович!

— Ну, так через пару минут будет готово, а пока я ненадолго вас оставлю! — после этих слов, хозяин встал и вышел из кухни.

Оставшись один, Михаил стал оглядываться по сторонам более внимательно, отмечая не замеченные, поначалу, вещи. На большом столе для готовки, лежали интересные приборы, похожие больше на токарные принадлежности. Но, если учесть, что это была кухня, то служили они, скорее всего, для кухарных работ. Радовало, что в доме есть электричество, все эти технические штучки были подключены к розеткам. Не удержавшись, Михаил встал и подошел к этому столу. Один прибор более всего привлек внимание. Сделанный из железа, имел вид полуметрового ящика, с кнопками и рычагом.

— Интересно, что это у нас? — самого себя, спросил Михаил и нажал на рычаг. Резко откинулась верхняя крышка, журналист аж вздрогнул от неожиданности. Внутри оказался пустой лоток. Интуитивно, из стоящего рядом ведра, Михаил взял большую картошку и положил её в лоток. После чего, прихлопнул крышку и услышал легкий щелчок. — Ну, прям как мультиварка какая-нибудь...., так и что дальше?

Михаил стал читать надписи на кнопках. "Обр.", "вкл", ну и как без "выкл", так а "ч-ка", это что-то необычное. "Чесотка"? или "чашка?" А может "чебурашка"? Кто знает, что взбредет в голову этому, чуть не в себе, человеку? Но, не попробовав, не узнать, и журналист нажал сначала на "вкл", потом на "ч-ка". Прибор тихонько заурчал, и через минуту, прибор сказал женским голосом: "Готово". Михаил снова нажал на рычаг и крышка откинулась. В лотке лежал почищенный овощ и чистый, как будто помытый.

— Надо же! Ну, чудеса! — выдохнул журналист и достал картофель. В технических наворотах последнего времени, Михаил не разбирался, что там изобретено для кухни, он не знал. Но в одном он был уверен, такой картофелечистки еще нет нигде. С боку прибора, автоматически, открылась малюсенькая крышечка, и оттуда выкатилась маленькая, твердая таблеточка, серо черного цвета.

— Я смотрю, вы уже познакомились и освоились с моим "помощником"! — за спиной появился хозяин.

— Алексей Гаврилович, вы меня извините, не удержался. Но это ведь какая-та фантастика!!! — восхитился Михаил, и, взяв таблетку в руки, спросил: — А вот эта что за хрень?

— А это биоматериал! — махнул рукой изобретатель. — Это вся грязь, что была на картофеле, вместе с кожурой, переработана на молекулярном уровне и сконцентрирована в биомассу. Потом этот материал можно использовать и как биологически активный реагент или просто, в виде топлива!

— Интересно!... А этот аппарат только круглые овощи чистит? А морковку, например, может почистить?

— И морковку, и свеклу и даже яблоко! — заулыбался хозяин. — Там не ножи чистят, ничего острого и режущего! Там совершенно другой принцип действия..., ну, да ладно, если захотите, я потом покажу еще пару вещей, а сейчас давайте попьем чаю.

— Конечно, конечно! Вы уж простите моё любопытство! — повернулся от приборов Михаил и пошел обратно, к накрытому столу. — Но я бы хотел еще посмотреть на эти вещи...

— Договорились! — согласился Алексей Гаврилович. Он остался у приборов и стал заниматься заваркой чая. — Вы с сахаром будете чай или с молоком?

— А может у вас, что покрепче найдется? — с надеждой спросил Михаил. В конце концов, они ведь находились в деревне, самогон то должен был присутствовать на столе, пусть даже хозяин не употребляет, но гостю то, святое дело предложить!!

— Да что вы, Миша! Ну, кто вечером пьет кофе? Только чай!!! — точно он был не от мира сего, вздохнул журналист.

— Значит без кофе..., если не затруднит, то тогда только сахар!

— Вы не поможете? — Алексей Гаврилович подходил к столу, держа в руках дымящийся чайник и сахарницу. — Вон на той полке чашки стоят и маленькие ложки.

— Конечно. — Подскочил на помощь Михаил, и вытащил посуду с полок.

— Ну, а теперь пожалуй пора и вам помочь! — опять эти металлические нотки в голосе хозяина.

— Вы о чем? — насторожился Михаил, выставляя на столе чашки.

— Вы же сами сказали, что хотите бросить курить?....

Глава 13

— Ну, я имел в виду чисто теоретически..., а еще я сказал, что силы воли у меня нет! — заулыбался Михаил, все еще надеясь перевести всё в шутку.

— Миша, вы мне не верите? — бросил недобрый взгляд на журналиста, из-под кустистых бровей, хозяин.

— Алексей Гаврилович, я клеил пластыри никотиновые там всякие, читал "Как легко бросить курить" от корки до корки, — начал перечислять свои неудачи, Михаил — ходил на кодировку и даже бабка заговАривала..., и все без толку.... Я невменяем и не внушаем! Так что, извиняйте — не верю!

— А если я с вами поспорю? — хитро улыбнулся Алексей Гаврилович, наливая напиток из чайника в чаши.

— Вы серьезно?

— Конечно! На полном серьезе!!! Через пять минут вы больше не захотите курить! — этот тип был в помешательстве, Михаил лишь надеялся, что не в буйном.

— Ну, тогда я готов поспорить! — а что? Такая возможность получить в нахаляву немного поблажек в этом доме. — Если через пять минут я не брошу курить, то тогда..., эээ, я буду курить в своей комнате и на крыльце вашего дома!!!

— А вы хитрец..., договорились! Но если вы бросите курить, то вы останетесь у меня, до завершения моего последнего исследования!!!! — что-то тревожное сквозило в словах исследователя..., но ведь реально, тут сто процентный выигрыш. — Вы пейте чай, он полезный, с травами....

— Спасибо! — поблагодарил Михаил, отхлёбывая чаёк. Напиток был довольно приятен на вкус, но горьковат без сахара. Ложечкой, журналист черпанул песок из сахарницы и стал помешивать. — А что мне надо будет сделать? Таблетку наверно какую-нибудь выпить? Надеюсь, трепанацию вы не практикуете? Не люблю острые инструменты, знаете ли...

— Ой, ну вы и юморист..., ха-ха! — наигранно засмеялся хозяин. — Поверьте! Острые инструменты, я тоже не люблю! Нет, ни таблетки, ни тьфу, трепанации..., и никаких, там, пластырей....

— Заинтриговали! — а вот с сахаром чай был очень вкусен и гость с прихлебом, стал наслаждаться напитком. — Отдаю вам должное, Алексей Гаврилович! Чай какой-то необычайно приятный!

— Это мой секретный рецепт! — загадочно ответил хозяин, прихлебывая чай.

— Так что там надо сделать то, чтобы бросить курить? — не унимался Михаил.

— Кстати Миша! Вы можете ко мне обращаться просто, Алексей, Леша!

— Ну что вы Алексей Гаврилович! Я воспитан с уважением к старшим! Я так не могу!

— Хорошо! Ну, тогда можете просто, Гаврилыч! А то нам еще предстоит пару недель пробыть вместе, а я плохо воспринимаю имя свое, с отчеством....

— Вы надеетесь ещё выиграть своё пари? — да уж, хозяин был полон оптимизма..., наивный человек. И чай почти был выпит...

— Я не надеюсь, Миша..., я просто выиграю!

— Ну, ну..., а ведь почти уже прошло пять минут! — выливая последние капли в рот, проговорил Михаил. — Очень вкусно! Спасибо Гаврилыч!

— Не за что! — пронзительно стал всматриваться в лицо Михаила, Гаврилыч. — Добро пожаловать в новый мир, незатуманенный никотиновым дымом и угаром. Я вам дал спасительный билет!...

— Вы несете какую-то ахинею..., Гаврилыч.... — хозяин стал растворяться в глазах Михаила. Вся кухня помутнела, и настала темнота.

* * *

Открыв глаза, первое, что увидел Михаил, это склонившегося над ним, Алексея Гавриловича. Его настырная улыбка несколько смущала, и журналист попытался резко встать.

— Что это было... — дрожащим голосом, пробормотал Михаил, чувствуя опять головокружение.

— Миша, ты пока не вставай, пару минут еще посиди. Надо чтоб давление нормализовалось! — сдержал, порыв журналиста привстать, хозяин.

— Вы меня отравили! — ах какой нечестный ход! На что еще может пойти этот сумасшедший? От такого, вполне можно ожидать и эту злополучную трепанацию...

— Что вы, Миша! Я просто вас вылечил..., вы же сами хотели этого! — обиделся хозяин. — Никотиновая зависимость — это болезнь, а болезнь надо лечить лекарством! Да, у него есть пара побочных эффектов, но они не смертельны. Одно — это дезориентация...

— А второй эффект какой? — насторожился Михаил, головокружение проходило.

— А это потом узнаете..., если конечно попытаетесь закурить! — зловеще улыбнулся Гаврилыч.

— Ой, только пугать не надо! Ещё раз повторю, я не внушаем! И всякие там лекарства на меня не действуют! — странное дело, но реально сосущее желание покурить, пропало. Но это было объяснимо после потери сознания. На этот раз, Михаил встал, головокружение пропало. — Ещё раз повторюсь! Я уже все перепробовал!

— Честно мне скажите, Миша, вы же не хотите сейчас курить? — хитро прищурился Гаврилыч.

— Пока не знаю, пока не до этого...

— Тогда пойдемте, попьём ещё чайку?

— Нет спасибо, что-то не охота! — но все равно, Михаил подошел к столу и уселся на своё место. — Могли бы предупредить про чай..., вы же в чай подмешали эту бодягу?

— Извините Миша, но чтобы лечебного эффекта добиться, надо, чтобы мозг не ожидал этой атаки, иначе бы лечения не произошло, а мозг бы выстроил стену...

— А смертельные случаи были???

-Нет, что вы! Я бы себе не позволил так рисковать!! Ну да ладно..., еще раз спрошу..., вы курить еще хотите?

— Пожалуй, да! — соврал Михаил, курить вообще не хотелось, странно очень. Но как то признаваться в этом не хотелось, и вообще, надо было спор выигрывать, даже через не могу!!!

— Ну, тогда вон на ту скамью садитесь и курите! — ткнул пальцем на дальнюю лавку, около двери, хозяин, все так же хитро улыбаясь.

— Вы тогда проиграете! — настороженно выговорил журналист, подходя к лавке, на ходу вытаскивая пачку сигарет из кармана.

— Посмотрим!

— Чего смотреть? Это факт! — желания курить не было совсем..., но принцип превыше всего. Чиркнув зажигалкой, Михаил преподнес огонь к торчащей сигаретке изо рта. Втянув дым в легкие, журналист позеленел и содержимое желудка, вышло наружу...

— А это второй побочный эффект! — раздался тихий голос, за спиной Михаила. — Ваш организм будет теперь сопротивляться каждый раз, как вы закурите супротив желания!

Глава 14

— Елы палы.... — отплевывался Михаил, на полу лежали непереваренная картошка и соленая капуста с кусочками моркови. — Гаврилыч! Это не честно!!!!

— Вы же сами согласились на лечение! — "отравитель" был плохим актером, и возмущение его было таким же. — Вы же понимаете, что лечение не всегда приятное! А честность не всегда оправдана..., зато теперь вы будете освобождены от зависимости, а значит и чуть более свободны!!

— Мне просто плохо немного..., попозже-то я все равно закурю....

— Нет, Миша! Теперь вы не курите! И просто физически не сможете! — потрепал по плечу "освобожденного" гостя, Алексей Гаврилович. — Да и не хотите вы этого!

На самом деле курить..., не хотелось, совершенно! Вкус дыма сигарет он помнил, но желания покурить, не было. Может через полчасика захочется, но пока нет! Интересно, этот Гаврилович помимо своих изобретений, мог еще колдовать? Прям ведьмак какой-то! Становилось все интересней и интересней...

— А от алкоголизма интересно вы можете вылечить? — а почему нет? Недаром говорят, что все эти зависимости, одного поля ягоды. Тошнота прошла и со вздохом облегчения, Михаил сел на скамью. Сигарета, зажатая в пальцах, все ещё печально дымилась.

— А вот с этим я пока не могу справиться, эта зависимость немного по-другому действует на мозг.... — начал отвечать Гаврилыч, присаживаясь рядом на лавку, но аккуратно, чтобы не замарать свою обувь. — ... Вроде бы чисто теоретически, это возможно, но пока не получается подобрать код. Но если честно, я остановил опыты с кодировкой мозга. Я сейчас над другой темой работаю..., а это более важно!

— Ну и слава богу! — выдохнул с облегчением Михаил. — Я думаю, народ пока не хочет избавиться от всех этих пороков! Будет очень скучно тогда...

— Зря вы так, вы представить не можете..., каким прекрасным Мир тогда станет! — в глазах Гаврилыча заиграли искры фанатизма, Михаилу стало не по себе. — Сколько творческих идей не пропадут в небытие! Сколько хороших и умных людей останутся жить, если их не сгубят все эти пороки! А наркотическая зависимость? К этой гадости тоже можно подобрать код...

— Гаврилыч вы меня пугаете.... — хозяин смотрел невидящим взглядом в потолок, было немного жутковато. — ... Может мир не хочет избавиться от этого всего?

— Ох..., что-то я немного перегнул палку! — напряжение с лица спало, взгляд опустился на лужу, некогда бывшая ужином. — Пока я только нашел код к никотиновой зависимости..., так что мир может расслабиться..., в сенях лежит совок и тряпка, пожалуйста, уберите за собой! Потом выходите на крыльцо..., поговорим о моем новом исследовании, как я понимаю, спор я выиграл, и нам с вами предстоит еще долгое общение!

— Да уж! — согласился Михаил, бросая в собственную лужу, сигаретку. С шипением та потухла.

* * *

*

— Ну значит так Миша..., — хозяин подготовил два складных кресла на крыльце и после того как гость сел на свободное кресло, начал свою речь. — Вам знакома теория волнового дифференциала?

— Обижаете! — удивился новым словам Михаил, горечь в горле все еще стояла после опорожнения желудка. — Как вы могли подумать, что я с этой теорией не знаком????

Наступила очередь с удивлением посмотреть на Михаила, хозяину.

— Да шучу я! — не выдержал взгляда Михаил. — Конечно, я не знаком с этой бадьёй! Еще раз повторюсь, я сотрудник литературного журнала..., я далек от этого всего!

— Ну и слава богу! Вам и не надо знать этой..., всей "бадьи"..., скажу только одно, я нашёл, как изменить временную константу настоящего и переломить её связь с прошлой константой! — голос Алексея Гавриловича дрожал от перевозбуждения, эти слова были для него очень важны. Глаза опять загорелись фанатизмом.

— Да что вы говорите! — чуть со злобой проиронизировал Михаил.

— Да! Я понимаю, вы не можете в это поверить! — сарказма совершенно не чувствовал Гаврилыч. — Но это так! Я эту связь могу нарушить, нашел так сказать концы! Но пока не получается проконтролировать временной отрезок...

— Почему же? Это же проще сделать! — психанул журналист, а ведь этот сумасшедший совершенно не адекватен.

— Да знаю я!!! — совершенно хозяин не чувствовал собеседника, он был на своей волне. — Но вот пока не могу вымерять и отрезать волну на нужном месте!!! Поэтому и не получается сорвать аппарат с нашей волны и переслать его, не имея конечного адреса.

— Гаврилыч!— не выдержал Михаил и громко выкрикнул. — Я совершенно не понимаю, о чём вы говорите!

— Ох..., опять меня чуток занесло... — улыбнулся хозяин.

— Немного да!.. Вы попроще говорите, у меня по физике в школе была тройка..., и ту притянули за уши! — и в самом деле, учился Михаил не ахти как хорошо. Аттестат пестрел тройками, только одна пятёрка по физкультуре, и две четвертки по литературе и биологии подчеркивали троечность.... По биологии, учитель почти всем поставил четвертки на экзамене, и то за счет того, что первый вопрос он так и задал: "Кто хочет получить 4?". Почти все подняли руки, им он и поставил 4, без вопросов, а второй вопрос он задал двум ботанам, не поднявшим руки: "А кто хочет получить 5?"...

— Ну, хорошо, постараюсь! — внял доводам Гаврилыч и продолжил: — Это значит, я придумал машину времени, сделал её, но пока отправиться в прошлое — не получается!

— Фу! Всего напросто, машину времени! — облегченно вздохнул Михаил. — А я подумал, что все-таки ракету там атомную, так сказать сюрприз для Америки...

— Это вы так шутите? — с недоумением посмотрел на гостя, хозяин.

— Немного... Просто столько книжек и фильмов про машину времени..., и вот, вы туда же... — надо же, человек может вылечить всех людей от никотиновой зависимости, эпохальная такая вещь...., а он несет бред про машину времени. — ... Вы же смогли лекарство сделать от столетнего порока, а вы несете какой-то бред....

— Вы опять мне не верите? — ухмыльнулся Алексей Гаврилович, Михаил вздрогнул.

— Нет Гаврилыч! Спорить с вами в этот раз не буду! — испугался журналист. — Вы лучше скажите, а эта машина взорваться случайно не может? А если взорвется, взрывная волна будет сильной?

— Понимаю ваш страх! Вот этот вопрос мудрый! — расслабился на своем кресле хозяин, откидываясь на спинку. — Теоретически, взрыва не может произойти, а вот наоборот — всасывающий хлопок, может. Понимаете ли, если неожиданно пропадет большой агрегат и пространство вокруг него, на это место хлынут потоки воздуха из настоящего.... И может показаться..., эффект мгновенного замещения, видите ли..., что произошёл взрыв, но разрушений не должно быть...., может только оглушить человека..., чисто теоретически...

— Алексей Гаврилович, хотите я кое что вам расскажу? — с сочувствием посмотрел на хозяина Михаил.

— Слушаю внимательно Миша!

— Моя первая работа в качестве журналиста была в сумасшедшем доме, там я пообщался с больными. Один был Тарзан, кидался на шторы, все искал лианы. Другой был туалетной бумагой и норовил кому-нибудь подтереть задницу. Третий был Сталиным, кругом подозревал заговоры и курил мыльные пузыри из трубки, им, видите ли, запрещен открытый огонь....

— Не понимаю, к чему вы клоните....

— Ну как к чему? И вот я оказался здесь, у вас, по заданию редакции. Возможно последнее мое задание, и опять! Передо мной сидит человек, Изобретатель Машины Времени..., прям замкнутый круг какой-то....

— А понял! Вы все-таки считаете меня двинутым... — закачал головой изобретатель. — ... Уверяю вас, через две или три недели у вас поменяется мнение обо мне! А может и раньше.

— Ну да ладно Гаврилыч! — махнул рукой журналист. — А эта ваша машина времени большая? И еще один вопрос, а машина и в прошлое и будущее может улететь?

— Вы вроде не глупый человек Миша, как может машина улететь в будущее?

— Ну как, как..., вы ведь профессор, а не я. В фильмах всегда они летают то в прошлое, то в будущее. Вон в фильме "Назад в будущее", они летали и туда и суда..., а я вам скажу очень интересненький фильмец.... — солнце уже заходило в закат, озаряя небосвод красным тоном. Облака, озаренные лучами заката, нависали багровым и мрачным оттенком над землей. Лицо Безголового озарялось серым цветом, а одухотворенные фанатизмом очи, пугали.

— Боже мой... — закатил глаза Алексей Гаврилович. — ... Весь этот бред про время, только утопия для этих киноманов! Они не понимают сути времени! Нет будущего! Есть только прошлое и настоящее, а вот измерений этих двух констант, миллионы и миллионы! И в любое место этих измерений мы можем попасть и я больше скажу!...

Искусственная пауза, сделанная Безголовым, должна была потрясти Михаила. Но он смотрел на хозяина и видел только сумасшедшую одержимость, не более.

— Да что вы говорите! — только и удалось фальшиво восхититься.

— И я вам скажу Миша! Мы можем даже изменить прошлое!

— Но вы ведь сами противоречите себе. — Не выдержал Михаил. — Вы же говорите, что будущего нет?

— Ну да! А прошлое то существует и настоящее! — махнул рукой Безголовый, как дирижерской палочкой, только что поклон не сделал.

— Тогда получается несуразица, если человек попадет в прошлое и что-то изменит, а как он узнает, что изменил? Ведь будущего для него нет! И он не сможет прилететь обратно, из прошлого в настоящее, ведь для него настоящее будет будущим!!!! — от запутанности собственной мысли аж закружилась голова, но небольшую гордость, Михаил все же испытал.

— Вы бьете прям в бровь! — хозяин от восхищения приободрился, глаза еще ярче засветились азартом. — Я знал, что судьба мне подбросит умного оппонента!

— Спасибо... — пробубнил Михаил, немного покраснев от похвалы.

— Это вам спасибо за понимание! Вот тут и появляется понятие временного парадокса! — Гаврилыча аж трясло от ажиотажа. — Если человек попадет в прошлое, то обратно он уже не сможет прилететь, прибиться, так сказать. Только обратно в еще более глубокое прошлое, с одним условием, если он там сможет добыть, нужного количества энергии для еще одного рывка, в прошлое.

— Интересно! Ну а как он узнает, что изменил прошлое, значит и настоящее, а для него это будущее..., что-то я запутался....

— А вот для этого я и пригласил к себе вашу братию, я надеюсь, что еще кто-нибудь приедет по приглашению, но это уже воля случая. Вы у меня уже есть! — от этих слов пробежали мурашки у Михаила, предчувствие немного сосануло под ложечкой.

— Не вижу связи.... — просипел севшим голосом журналист.

— На ваших глазах я сделаю этот временной рывок, теоретически я должен пропасть, вы это все опишите, потом занимайтесь сбором исторической информации изменения мира, если то, что я задумал, сделаю, то вы это зарегистрируете и публикуйте всю правду об этом событии. Мир должен знать истину!

— Всё понятно! — пора было закругляться, темнота накрывала, а этот свихнутый хозяин все не унимался. — Спать уже охота, может завтра продолжите вводную вводить?

— Ну да, ну да! Извините, утомил я вас Миша..., тогда спокойной ночи! Завтра продолжим? — "приземлился" на землю хозяин, подымаясь с кресла.

— Спокойной ночи Алексей Гаврилович! Все очень интересно, я уже в нетерпении жду завтрашнего дня! — улыбнулся Михаил, пора было устраиваться на боковую...

Глава 15

Спал на новом месте Михаил беспокойно, все-таки Гаврилыч своими откровениями навеял по полной. То приснился хозяин дома, орущий про неправильный мир, то перед глазами появлялся редактор в обнимку с Инной Васильевной, те явно издевательски веселились над ним. В какой-то момент сна промелькнула Вера с чашей борща и с призывно оголенной грудью. Потом предстал Илларион, сидящий на унитазе и декларирующий свою новую поэму, между его ног, на полу, лежала пустая бутылка от портвейна. А потом все пропало, и громко закукарекал петух...

Открыв глаза, Михаил не понял по началу, где находиться. Нависший деревянный потолок напомнил абсурдность вчерашнего вечера.

— Это петух что ли? — и точно, за окном, вспорхнув на подоконник, стоял большой рыжий петух и кукарекал во всю глотку, то бишь зоб. Через открытую форточку, голос птицы, врывался во всю свою птичью мощь. — Эй, птица, мать твою, заткнись!

Птица проигнорировала человеческий окрик, продолжая заливаться трелью. Подняв, со стоящего рядом стула, айфон, Михаил глянул на время — 7.30 утра. Гнев и возмущение переполняло душу, ну да ладно, хотелось по-маленькому, и надо было поискать клозет. В деревнях обычно будки под это дело стояли во дворе, а выходить из дому, в это предосеннее утро, не хотелось. Но альтернатива обмочиться в гостях, придала смелости Михаилу. Накинув резиновые тапки, привезенные из города, журналист пошлепал из своей комнаты, в одних семейных трусах, по колено. В коридоре горели пару мягких ламп, освещая путь к двери, наружу. Разбудить хозяина не хотелось, поэтому Михаил старался не производить лишнего звука, только эти тапки предательски поскрипывали, будь проклят китайский ширпотрёб.

Дверь не была закрыта, тихонько отворив её, Михаил шмыгнул на прохладный воздух. Небольшой прожектор освещал двор, но встающее из-за горизонта, солнце, уже раскрашивало в желтые цвета, небо, и в скором времени прожектора уже и не понадобились бы.

— Так..., ну и где этот туалет? — пробубнил журналист, оглядываясь по сторонам, стоя на крыльце. Туалета не было видно, но вот сарай с этой, как там её, ректификационной колонной, были очень даже похожи на это злачное место.

Подойдя к сараю, Михаил услышал равномерный гул изнутри. Дверь сарая была открыта, но этот шум не внушал доверие, вряд ли туалеты гудят в деревнях.

— Что за хрень нафиг? — перед ним, за дверью, стояла гигантская железная штуковина, в два человеческих роста. Больше похожая на скороварку, с большущей крышкой, пристегнутой на болты. На крышке были прикреплены какие-то датчики, нержавеющие и блестящие трубы, и вся эта махина трещала и шумела, а из верхнего прибора на крыше, вился пар. С открытым ртом, Михаил уставился на эту махину. — Я всего лишь хочу поссать...

-Ну, так зачем сюда-то зашёл? — раздался неожиданно из-за спины голос Алексея Гавриловича.

— Елы, палы..., Гаврилыч, вы хотите мне инфаркт устроить? — чуть не обмочился журналист, вздрогнув от неожиданности.

— Это моя ошибка Миша, прости меня. Не показал туалет, он, кстати, в доме находится. — Улыбнулся гостю хозяин. — Пойдем в дом, покажу.

— А что это за херотня такая страшная? — показал рукой на гудящую кастрюлю, Михаил.

— Это преобразователь, биотопливо преобразует в электроэнергию и теплоэнергию, одновременно. Миша да не стой столбом, идем в дом, если хочешь, расскажу по пути...

— Хорошо! — согласился Михаил и повернулся к выходу, из сарая. — А биотопливо это что? Типа бензина наверно?

— Ну, очень отдаленно похоже. Я его получаю из всякой биологической органики, из всего, что можно разложить на составляющие! — и вот, хозяин уже открыл дверь дома, а Михаил заворожено шел следом. — Трава там, ветки..., навоз и даже моча, все пойдет на переработку за милую душу.

— Надо же! Как интересно..., это все тоже вы придумали? — восхитился Михаил, они остановились у белой двери, напротив гостевой комнаты, которую предоставил хозяин гостю. На двери, висела табличка с нарисованным писающим мальчиком в горшок. — Как это я не заметил...

— Конечно я, у меня еще много всякой там ерунды, со всего пытаюсь собрать энергию. Газогенератор, солнечные батареи на крыше..., и этот преобразователь...

— А зачем вам столько энергии? Если не секрет?

— Я про это вчера говорил, я эту энергию аккумулирую для временного рывка.

— А! Машина времени все же! — многозначительно проговорил Михаил спокойным голосом, с "двинутыми" надо быть аккуратней. — Ну, я тогда в туалет?

— Да, да, конечно! — спохватился хозяин, отодвигаясь в сторону. — Через полчаса приходи Миш завтракать..., советую сходить по "большому", лишний биоматериал не повредит!

— Я подумаю над вашим предложением! — согласился Михаил, заходя в туалетную комнатку.

* * *

— И все-таки? Если не секрет. Почему именно машина времени? — не удержался, и задал вопрос Михаил, прихлебывая горячий кофе без молока. — Ведь вы столько уже напридумывали..., вам надо патентовать всё это железо и выпускать там что-ли, деньги бы лопатой гребли.

— Миша, как вы не понимаете! — покачал головой хозяин, при этом помешивая в чашке сахар. Его отношение к журналисту плавало, то "ты" то "вы", раздражало. — Всё это железо лишь вещи..., это просто приборы, ни больше, не меньше. А машина времени — это средство изменить весь мир, а может даже, и спасти его!

— Но ведь вы сами говорите, что если в прошлое попасть, то для того, кто попадет, будущего не будет, а значит, получится, что и будущее он не изменит....

— Это Миша называется альтернативное будущее, другое измерение нашей жизни... — все продолжал мешать напиток в чашке Гаврилыч. — ... А вот альтернативное будущее может появиться, после того, как гость из будущего изменит что-то в прошлом! Да, наше с тобой настоящее, а значит и будущее, не измениться, увы..., а вот альтернативное будущее может очень даже....

— У меня уже начинает башка пухнуть... — не выдержал Михаил и перегнулся через стол, останавливая раздражающее перемешивание хозяина. — Извините Гаврилыч, но это немного нервирует!

— Понимаю, меня мои зацикливания тоже бесят, но это, увы, просто маленький психический мой сдвиг. Если на меня такое подобное накатит, позволяю вам применить даже силу..., в меру конечно, враг что-ли я себе?

— Я надеюсь, больших сдвигов то нет? — мало ли, кинется еще с ножом или топором, кто знает этих гениев..., потом будет еще циклично кожу нарезать, со спины, полосочками.... А пока журналист надкусил сушку и опустил её в свое кофе.

— Не замечал,... ну так на чём мы остановились?

— Что-то там про альтернативное будущее...

— А, ну так вот..., а как вы смотрите, на то, чтобы исправить хоть один из этих миллионов альтернативных параллелей? И сделать его правильным?

— Как-то уж фантастично звучит... — надо же, допил почти всю чашку кофе, а желание покурить так и не возникло. В старые добрые времена, попивая кофе, он бы выкурил уже парочку сигарет. Альтернативы там всякие конечно хорошо..., но вот отсутствие желания покурить, это ли не чудо? — Я пока не вижу полезности от машины времени, и сомневаюсь вообще в её возможности, но вот ваше лекарство от курения — это настоящее добро. Только за возможность избавить мир от этого порока, вам могут поставить памятник. Мне лично кажется, что это и есть настоящее и за ним будущее! А эта картофелечистка? Да повара вам руки целовать будут....

— Миша, Миша... — вздохнул обреченно Гаврилыч. -... На кону целый мир, а вы картофелечистка..., мелко!

— А лекарство от курения?

— И это мелко! Ты представь себе только. Попал ты лет на сто назад, добрался бы до Петербурга и убил бы проклятого Ленина и Сталина!!!!! — Миша с испугом посмотрел на хозяина. В глазах Безголового появились искры демонизма, лицо покраснело от возбуждения. — Не было бы революции и коммунизма, миллионы людей бы живы остались! Это же изменило бы весь ход истории! А вы говорите картофелечистка..., это не картофелечистка, а молекулярный очиститель, если что...

Михаил в оцепенении хлопал глазами, пораженный перепадами психического состояния изобретателя. Веселые две недели предстоит перенести — подумал Михаил, по спине струился холодный пот.

— Я понял..., картофе..., тьфу, молекулярный очиститель... — тихо и ровно заговорил журналист: ... Но чем вам Ленин то помешал? Или Сталин?

— Забудем их, я это просто как пример привел. — Что-то подсказывало, что это был не пример вовсе, а возможно и цель. — Но все равно, только представьте!

— Ну, так-то интересно..., но тогда мы не узнаем здесь результата, у нас будет то все как раньше, а выиграет от этого события только альтернативный мир, если я все правильно понял...

— Все-таки развита у вас фантазия! Хвалю! — заулыбался Алексей Гаврилович, краснота с лица спала.

— Спасибо! — потупил взор Михаил, кофе кончилось.

— Но, а если я смогу перенести наблюдателя в альтернативное настоящее? Как вы на это смотрите? И наблюдатель сам увидит, поменялся мир или нет? — поднял восклицательный палец перед собой деревенский вундеркинд.

— И как я понимаю..., наблюдателем буду Я?

— Ну да... — неловко замялся Алексей Гаврилович, отводя взгляд от испуганного взора гостя.

Глава 16

— Боже мой, Гаврилыч! Ну что за бред вы несете??? — не выдержал Михаил, покрываясь гусиной кожей. — Как? Как? А если у вас получится изменить эту альтернативу, будь она не ладна..., я тогда потеряю эту жизнь? Всех, кого я знал, кого любил?

— Я понимаю Миша, ваше возмущение..., — виновато зачастил хозяин — ..., но это же будет грандиознейший опыт в человечестве! Это сравнимо с пришествием Христа!

— Богохульствуете... — механически вставил слово, ошарашенный Михаил.

— Может немного..., но все равно, ваша миссия будет огромнейшая! Вы увидите воочию мир, который изменил я! — футболка была одета вчерашняя, с немного нескромной надписью, но уже замарана красными пятнами. Слова, произносимые хозяином, очень даже подходили к тексту на текстиле. — И я немного завидую вам, вы увидите будущее, которое я уже никогда не увижу! Для меня будет путешествие в один конец, без вариантов! А вы! Вы увидите!

— А может, не увижу? — с надеждой в голосе спросил журналист. — Может у вас и не получится?

— Миша! Что за сомнения? Вы мне не верите?? Уверяю вас..., тебя, все будет в ажуре! У тебя дети есть? Жена?

— Нет..., но у меня есть работа и друзья... — какие друзья..., что-то ни одного не вспомнил Михаил, только не очень трезвый Ларик почему то вспоминался....

— Вот, видите! Что вас держит в этой вселенной? Тем более вы не умрете, а обретете, чисто теоретически, другую жизнь! Возможно во много лучше этой...

— Тоже чисто теоретически? — подковырнул Михаил.

— Я уверен, что лучше! У вас нет детей, нет семьи..., подозреваю, что и родственников нет?

— Ну и что...

— А то, что вы еще и алкоголик!

— Ну, это вы...., немного того... — возмутился Михаил, а ведь жабры засыхали..., да, курить не хотелось, а пивка или водочки..., и портвешок бы, за милую душу....

— Не того,... я ведь вижу! Вас совершенно ничего не держит здесь, а вот в альтернативной вселенной у вас есть шанс! Чисто теоретически....

— Пожалуйста, Гаврилыч, не говорите это "чисто теоретически"..., аж бесит! — немного успокоился журналист.

— Это мои циклы, будь они не ладны..., короче чисто тео..., ну значит в альтернативе, люди, с которыми вы сталкивались здесь, там тоже будут те же..., только немного другими...

— И какие?

— А вот какие, я не знаю, и не смогу узнать..., увы! Это ваша будет задача, узнать какие они стали и донести об этом опыте до людей!

— Но получается, что для них это будет обычная жизнь, только для меня что-то изменится..., и как я поведаю об этом опыте? Меня и в дурку могут отправить... — вздохнул обреченно работник пера — ... а там, я вам скажу, не очень приятно.

— Верю Миша, но вы ведь литератор, вот и пишите как художественное произведение..., а там кто поверит, кто нет, не важно. Вы будете знать и я..., там в прошлом. — Трагичным тоном договорил хозяин и печально посмотрел на гостя.

-Ну не знаю даже.... — засомневался Михаил, а ведь и правда, что его тут держало? Из последних десяти лет только несчастья. Единственная женщина, в которой души не чаял он, была мать и она умерла..., мучаясь и скрывая от него свою болезнь. А он слепой и глухой, только веселился, пил и курил..., жил для себя, а когда все-таки умерла она..., увидел гроб, и тот в пьяном угаре.... А противоположный пол? Кого он любил, хоть когда-нибудь?? Всех бросал и никем не дорожил. Правда вот Вера немного смутила, чуток рябью прошлась по наледи сердечной мышцы..., но это так мало. — И никакой я не алкоголик!

— Может и нет, но от этого легче не станет..., ну так что? Ты со мной?

— Черт возьми..., да! — выдохнул журналист, решившись. Почему-то теперь, после этого "да", хотелось, что бы у Гаврилыча получилась все, что он задумал.

— Я рад Миша, что вы со мной! — улыбнулся Безголовый. — А сейчас я вам сюрприз подам!

Хозяин встал с лавки, и подошел к холодильнику, стоящему у окна.

— Для скрепления нашего договора, так сказать! — хитро подмигнул хозяин, в руках у него блестела запотевшая бутылка.

— А вы говорите, что не пьете... — чуть не прокричал Михаил, с трудом сдерживая свой порыв. Утро насыщалось всё более яркими красками.

— Я и не пью.... — проговорил Гаврилыч, выставляя бутыль на середину стола. — ... Это все вам, тебе, а я пока оставлю тебя одного. Обдумай всю эту информацию. Еду и закуску бери в холодильнике, будь хозяином. Мне надо пока подготовить логарифм к панели временных волн..., завтра мы с тобой первый опыт произведем.

— Уже завтра? — в голове стучало, но прозрачность раствора в бутыле, внушало надежду, что 40 градусов минимум, там будет.

— Да, уже завтра! Ну да ладно, я пошёл. Если захотите, можете потом во дворе погулять..., только не трогайте приборы, которые найдете, прошу вас!

— Хорошо Гаврилыч! Может все же..., по чуть-чуть? — хитро прищурился Михаил.

— Нет, Миша! Мне не до этого! — ответил Безголовый, закрывая за собой дверь кухни. Гость остался один..., ну не совсем один.

Глава 17

— Ну что, милая моя? — поднял наполненный стакан Михаил и чокнулся с бутылкой, стоящей на столе. — За знакомство!

Это оказался простой самогон, очень даже ядреный и крепкий, дыхание сперло, а сердечный ритм — сбился. На десяток градусов было выше ожиданий, соленая капуста в миске прекрасна наладила ритм и дыхание.

— Детка..., а ты крепкая... — просипел журналист похрустывая засоленным салатом. На кухне он сидел один, в окружении странных агрегатов, назначения которых знал один лишь хозяин. Из всех механизмов, холодильник был не плохо знаком Михаилу, он-то в первую очередь и был обследован. Ну и эта картофе..., молекулярный очиститель, будь он неладен, тоже был освоен в меру.

После всей той информации, которую выложил Безголовый на голову бедному гостю, кружилась голова, и наблюдалось легкое помутнение рассудка. А ведь от этого типа можно было ожидать и невозможное, логически Михаил понимал, что это перемещение во времени не реально, но чисто теоретически, тьфу ты,... мало ли, как говориться. А ведь было так хорошо: просиживание целыми днями, напролет, за своим офисным столом, просмотр парочку произведений, в день, про сыщиков и зеков, вежливые отказы авторам, вечерние попойки с Илларионом и его эпическими стихами, девчонки и женщины разных возрастов..., как все было..., постоянно.

— Ну, за все лучшее! — созрел новый тост в затуманенной голове Михаила и опять чокнулся с бутылкой. Второй раз легло мягче, дыхание не поперхнулось.

С другой стороны, где-то в глубине души, воротило от того постоянства..., если на то пошло, можно вообще будет работу бросить! Но после этой командировки, очень уж хотелось глянуть на конечный результат этого вундеркинда, даже в случае провала, работу надо будет довести до конца. Неудачу эпохальной задумки можно будет даже еще интересней преподнести редакции. И пусть Сергей Павлович со своей пассией кусают локти от неудачной попытки извести Михаила...

— Ну, за будущее! — выдал тост журналист, опрокидывая очередную порцию самогона. Наверно, "за прошлое", было бы более уместно, но бутыль была только на половину пуста, а значит и вариантов тостов — выбор еще был.

И все же Безголовый излечил Михаила..., курить не хотелось и после третьей дозы алкоголя. Отсутствие желания покурить многого стоило. Машинально, он достал пачку сигарет и посмотрел на непотребную фотографию легких курящего человека.

Пацанами, когда еще Советский Союз был, они на пляже выпрашивали у больших дядек сигаретки или недокуренные бычки. Иногда получали пинки, но и отраву тоже. Курить не хотелось тогда, но нет, они заставляли свои организмы переносить ужасную вонь папирос, доходило до тошноты и поноса. И незаметно настал момент, когда без курева, они уже не могли...

— А теперь, за прошлое! — подмигнул бутылке Михаил. — Не чокаясь!

Пора было прогуляться, и Михаил встал из-за стола и направился к двери.

* * *

Выйдя из дома, журналист увидел вблизи одного из жителя деревни, судя по всему, вчерашнего деда, собирающего навоз у разрушенных базовок. Дедушка стоял во дворе, и перекидывал навоз со своей тачки, в тачку Безголового, тот стоял рядом и отсчитывал денежки.

— Доброе утро отец! — поздоровался Михаил, потягиваясь на крыльце. Солнце приятно грело кости.

— Здорова... — пробубнил невесело дед. Тачка опустела, и дед протянул руки. Безголовый выдал плату за гавно, после чего, "бука" покатил тачку в открытую калитку, со двора.

— Что-то сердитые тут местные у вас... — пожаловался Михаил.

— А с чего им радоваться то? Дети в город уехали, деревня практически вымерла..., осталось восемь дворов..., а ведь до революции это была казачья станица, пять тысяч дворов было... — вздохнул хозяин и покатил свою тачку к сараю. Делать было нечего, и журналист пошел следом.

— Я так понимаю, это вы биоматериал скупаете у аборигенов?

— Ну, понемногу, надо же им хоть чем-то помогать.... — со скрипом, Безголовый открыл дверь сарая.

— Тогда возникает маленький вопрос, если можно?

— Ну? — остановился Алексей Гаврилович.

— А откуда у вас деньги? Ведь вы еще вряд ли пенсионер? А я как понимаю, ваша работа немного затратная...

— Немного..., ха... — усмехнулся Безголовый — ... Очень даже затратна..., если я вам скажу, то открою государственный секрет.

— Алексей Гаврилович..., не смешите! Вы забыли что-ли? Вы же в прошлое скоро свалите! А там некому будет с вас спросить. — Подмигнул журналист и наивно улыбнулся.

— Ну ладно, и в самом-то деле..., ко мне раз в год приезжают люди из Москвы, не буду говорить из какой именно организации, но думаю, вы примерно догадаетесь, и я им скармливаю какое-нибудь свое изобретение. У нас с ними уговор и контракт, одно изобретение или идея в год, строго одно! — подогнал тачку к преобразователю хозяин и открыл рычагом, с боку, устройство, в которое стал скидывать лопатой биоматериал, еще не преобразованный. — Вот, кстати, два месяца назад они были, я им скинул молекулярный очиститель, пусть радуются глупыши. Без разгадки роста кристальной решетки, они не смогут воссоздать его..., в крайнем случае, ближайшие пару десятков лет, через год они придут с вопросом, про эту решетку..., тоже можно будет слить как одно изобретение...

— Но они придут, а вас и нет! — поднял указательный палец для убедительности, журналист.

— Точно! — с восхищением глянул на Михаила, Безголовый. Последняя лопата навоза была перевернута, и Гаврилыч нажал на рычаг, закрывая приемник.

Глава 18

Опыт?1 Время: 13-48

— Двадцать тысяч вольт саккамулировано, по моим расчетам, этой энергии хватит на рывок! Пишите, пишите Миша! — указал пальцем на сидящего на стуле Михаила, тот строчил на ноутбуке, быстро нажимая на клавиши. В этот момент они находились на "задах" двора, перед большим, отливающим металлом, шаром, диаметра метра два. К нему подводились провода высокого напряжения, толщиной с детский кулак, идущие со стороны дома и сарая. Хозяин был одет в знакомое хаки, на голову водружены злополучные мотоциклетные очки и шлем танкиста, все, как при первой встрече, только маленький штрих был добавлен, на руки были натянуты резиновые перчатки. На самого журналиста были надеты резиновый болотный костюм, на этом настоял Безголовый, и резиновая, купальная шапочка, натянутая не по размеру, на голову. — Временной логарифм отработан мной вчера, ошибка расчета сведена к абсолютному нулю! Это значит, что точка прибытия во временной волне, наконец-то мною побеждена. Но есть маленькая проблема!

— Подождите Гаврилыч, не успеваю! — вспотел журналист, цокая по кнопкам.

— Извините Миша! — в этот момент, Гаврилыч в нетерпении ходил вокруг журналиста.

— Всё, продолжайте!

— Но есть маленькая проблема, логарифм получается на сто лет ровно, или на тысячу! На меньшее, я не смогу подобрать в ближайший год..., а, ну еще на десять тысяч логарифм подойдет....

— То есть Гаврилыч вы сможете только на сто лет или тысячу в прошлое улететь?

— Да Миша! Ну, еще и на десять тысяч!

— Прикольно! Продолжайте!

— На верху моего устройства преломления временных волн, лежит клапан цикличного защемления схемы, которая, в случае перемещения во времени, подаст сигнал на капсулы с тринитротолуолом, находящимся под сараем, домом и бункером... — Михаилу показалось что-то зловещее в названии тринитротолуол — ..., и через четыре минуты произойдет самоликвидация....

— Не торопитесь..., тринитротолуол..., ага записал, а что это такое, если не секрет?

— Это взрывчатка очень большой силы...

— Что? — чуть не упал со стула Михаил. — Какая взрывчатка? Все-таки вы хотите взорвать что-то? Мы так не договаривались...

— Не бойтесь Миш! Это я сделал, чтобы мои устройства и записи не достались никому!

— А как же я? Я-то, не улечу с вами...

— Но я же вас перенесу в альтернативное настоящее! Вы тоже пропадете в этом мире....

— Как то страшно..., а если не перенесусь, что тогда? Я не хочу умирать!

— Ну, тогда за четыре минуты вы успеете покинуть это место, только бежать вам надо будет быстро..., думаю, триста метров будет достаточно для безопасности вашей!

— Ладно, верю..., но все равно как-то неуютно..., — передернул плечами Михаил, перспектива взорваться не радовала — ..., ладно, говорите дальше, пишу!

— Значит так..., мы отрабатывать будем первый логарифм..., то есть переместимся на сто лет назад..., я перемещусь, а вы Миша, будете находиться в очерченной зоне, вокруг устройства, это точный расчет магнитного поля этого шара, до сантиметра. — Михаил бросил взгляд на металлический шар и зоны вокруг него, отчерченного белым порошком, как на футбольном поле. — Это значит, то, что находится в ковчеге, и сам ковчег, переместятся в прошлое, а отчерченная зона, попадет в магнитное поле временной волны, и вы останетесь в настоящем, в соединение с вектором моего перемещения.

— Это значит, я окажусь в альтернативном настоящем! — сумничал Михаил, как прилежный ученик, в болотном костюме становилось все жарче и жарче.

— Верно Миша! Записали?

— Да Гаврилыч!

— Но тогда приступим? — по учащенной походке и нервным, порывистым движениям, видно было, что хозяин на взводе.

— Фууу! — выдохнул Михаил, взяв себя в руки, было страшно. — Да!

— Ну, с богом, как говориться! Миша, заходи в зону, а я пошел внутрь! — после этих слов, Гаврилыч подошел к шару и нажал на выступающую из корпуса устройства, красную кнопку. Откинулась в сторону дверь и хозяин скрылся за ней.

Михаил стоял в очерченном круге, вокруг шара, вспомнился почему-то "Вий" со своим: — "Открой веки!". Только герой был в монашьей рясе, а он в нелепом болотном костюме и в купальной, зеленой шапочке, на голове, тот еще видок. Дверь за изобретателем закрылась, и стало жутковато.

— Ммиша готттовы? — раздался из динамика дрожащий голос Гаврилыча.

— Да Гаврилыч! — крикнул журналист, оглядываясь по сторонам в поисках микрофона.

— Тогда на счет три начнем наш опыт! Один!... Два!... Три!

"Полетели!" — мелькнуло в голове Михаила. В сарае и доме что-то затрещало в нарастающем темпе. Провода загудели как на электростанции, запахло озоном. Перед Михаилом, шар неожиданно стал вращаться вокруг своей оси и по стенкам его, заискрились электрические дуги. Журналист почувствовал, как волосы под шапочкой зашевелились, а волосы на руках встали дыбом.

Машина времени все быстрей и быстрей набирала скорость вращения, слившись в один светящийся шар, в какой-то момент, устройство пропало из вида, пару секунд Михаил смотрел на пустоту. И вот тогда он почувствовал какие-то магнитные силы притяжения к шару, но тут же сила пропала, и из ничего появился "преломитель временных волн". Скорость вращения шара стала уменьшаться, сполохи электрических дуг пропали, а в сарае раздался сильный треск. Стоящий гул резко пропал и гудение проводов прервалось.

— Ааааааааааа! ДАААААААА! — из динамиков шара слышен был истеричный крик Безголового. Резко зашипела и откинулась дверь, из нее выбежал хозяин. Михаил в шоковом состоянии пятился назад к своему стулу и смотрел на сумасшедшего, не веря в происходящее. Ведь реально, на глазах, шар пропадал, а значит, что-то во всем этом есть! От Алексея Гавриловича шел белый дым, а глаз, под заледеневшими стеклами очков, не было видно. Создавалась, чуть ли не адская хоррор-картина. Из странного, круглого устройства выбегает комичный объект, в танковом шлеме, в заледеневших мотоциклетных очках и в резиновых перчатках, по локоть, и орет хриплым голосом. — АААА! Получииилось!!!!!

— Гаврилыч! Все нормально я здесь! — крикнул Михаил, и не дым это был вовсе, а дымка, как от мяса, вытащенного с морозилки.

— Что? — резко остановился Гаврилыч. Сняв заледеневшие очки, с болью и печалью, он посмотрел на Михаила, тот как раз уселся на свой стул. — Вы? Ты? Миша это ты?

— Я! — вздохнул журналист, горестно было смотреть на разочаровавшегося изобретателя.

— Но я же чувствовал..., я ведь был в переходном "пространстве"! Отключилась вся энергетическая система, настала темнота и было очень, очень холодно!... Я точно знаю! — сконфузился Безголовый, присаживаясь на траву, рядом с сидящим журналистом и медленно снимая с рук перчатки. — Потом неожиданно система жизнеобеспечения включилась..., и аккумулятор моего "преломителя" взял нагрузку на себя...

— А ведь Гаврилыч, ваше устройство пропадала на несколько секунд... — приободрил Михаил, так жалко было смотреть на поникшего хозяина.

— Правда? — воодушевился Алексей Гаврилович.

— Так точно! Просто пропали и пустота! А потом бах и опять появились из воздуха...

-А это уже интересно! — в глазах снова появился огонек, Гаврилыч ожил. — Прям, вот пропал?

— Да отвечаю я! Пропал ваш шар, потом хлопок в сарае и гудение пропало, после этого вы и появились....

— Елки..., палки! — неожиданно лицо Гаврилыча побледнело от страха, с остервенением он бросился к своему шару, упал на колени и заглянул под устройство. Под шаром лежал раздавленный прибор. — Сколько времени прошло после появления машины?

— Ну не знаю, вы меня пугаете ....

— За мной! Быстро бежим! — поднялся на ноги Безголовый и побежал к сараю. Для предпенсионного возраста хозяин уж очень быстро побежал. Испуг передался Михаилу, вспомнились слова, про какие-то капсулы с три нафиг каким-то толуолом.

Хозяин остановился перед лежащим железным листом, взялся за торчащие ручки из него, и отодвинул в сторону. Под листом находилась лестница, уходящая вниз.

— Быстро, быстро! — крикнул Безголовый, запыхающемуся в болотном костюме Михаилу и опять побежал по лестнице вниз.

Перед взором Михаила предстал длинный коридор, уходящий вниз. Люминесцентные лампы с потрескиванием освещали подземный бункер.

— За мной! — дико кричал Безголовый, нажимая на кнопку и открывая двери всех отсеков бункера. В третьем отсеке, поблескивал белым светом монитор, к нему и бежал изобретатель.

— Да что за куйня..., нафиг я подписался под этим бредом... — крутилось в голове Михаила, он почти, не отстал от хозяина.

— Так..., так..., так — стал повторять Безголовый, нажимая на кнопки клавиатуры, перед монитором. На экране шел обратный отчет, и высвечивались цифры. С ужасом Михаил смотрел на цифру 26..., тут же она сменилась на 25..., 24.

Что там говорил Алексей Гаврилович? Самоуничтожение через четыре минуты?...,22...., 21..., до мозга Михаила дошел зловещий смысл происходящего..., 18..., 17. Надо бежать, быстро бежать, еще Гаврилыч говорил, что под сараем, домом и бункером..., Бункером установлены капсулы..., 14. А именно сейчас они находились в бункере! Бежать, надо бежать, стал оглядываться Михаил, в поисках выхода..., 9...

— Миша! Помоги! — закричал Безголовый, указывая на край комнаты. — Дерни тот рычаг!

В прострации Михаил посмотрел в указанном направлении и увидел красный рычаг..., 6, как во сне он подбежал к нему..., 3..., 2, и дернул рычаг вниз,... 1. В этот момент Безголовый нажал на клавиатуре одновременно с Михаилом на несколько кнопок.

"Отбой", появилась надпись на экране. В изнеможении Безголовый сполз на пол, перед монитором. Михаил подошел к хозяину и тоже уселся. Так они и сидели еще минут пять, спиной к спине, в молчании.

— А вы знаете Миша? — прервал молчание Безголовый, снимая свой шлем. — Вон там, под аварийным рычагом лежит двадцатилитровая бутыль с детонатором, наполненная тринитротолуолом и нам не хватило доли секунды, чтобы разложиться на миллионы атомов...

— Да уж я понял..., и я стоял около него?

— Ага!

— Вот мне повезло..., думаю, моя шапочка для купания и болотный костюм, немного бы смягчили ударную волну!

— Точно! — после чего, оба истерично захохотали.

Глава 19

— Я двадцать пять лет не пил, Миша! — сказал Безголовый, меланхолично смотря на стакан. В него на четверть был налит прозрачный самогон.

— А я тринадцать часов... — улыбнулся Михаил. Оба сидели за столом на кухне, перед ними стояла почти полная литровая бутылка и вываленные в тарелку соленые огурцы, другой закуски не было. В стаканы снайперски точно, по риске, налит алкоголь.

— А вы хотите знать, из чего я сделал этот самогон? — зачем-то спросил Алексей Гаврилович, подымая на уровень своих глаз, стакан, и всматриваясь в прозрачный раствор.

— Не особо..., ну раз уж пошла такая тема..., просветите! — тоже поднял стакан Михаил, взбалтывая содержимое.

— Закисленный навоз и силос...

— Блин... — выдавил сквозь зубы Михаил, но удивительное дело, рвотных спазм не наблюдалось.

— Да Миша..., гавно и травяной силос. Брожение и тройная ректификация дает такой результат, ну, и конечно, хорошая фильтрация вещества...

— А разве это открытие не эпохальное? Срать и пить, не к этому ли человечество стремиться? — пошутил журналист.

— Эх Миша..., приземленный вы..., ты какой-то! — вздохнул Безголовый.

— Зато живой! Ну Гаврилыч, с Новым Днем Рождения что-ли? — поднял для чоканья стакан, Михаил.

— Это точно! — поддержал тост хозяин, и задержав дыхание, неумело, маленькими глотками, стал пить самогон. Михаил уже захрустывал выпитое огурцом.

— Хорошо пошло! — прокряхтел журналист. На Гаврилыча было неприятно смотреть, его медленное поглощение, вызывала рвотные спазмы. — Гаврилыч ну не тяните резину..., одним глотком. Задержите дыхание и раз...

— Фууу! — поднес огурец к носу Безголовый, по совету Михаила он проглотил самогон.

— Ну вот, другое дело! — одобрил Михаил. Что, что, а пить научить он умел хоть кого. Был даже попугай у журналиста, и того он научил пить водку. Правда год назад он умер, то ли от голода, то ли от водки..., но пару слов матерных, перед смертью, успел выдать в адрес журналиста.

— Когда я стоял перед монитором, то нажал на клавиатуре код..., а отчет времени продолжил идти..., — отставил стакан Безголовый — ..., и я напугался. Я подумал, что сейчас Бог накажет за эту мою попытку изменить мир! И вот тогда я вспомнил, что зациклил пароль с аварийным выключателем..., надо же как глупо...

— Глупо точно! — согласился Михаил, опять наливая в стаканы.

— Если бы я один тут был, то все бы решилось сегодня, и без вариантов! Миша, я благодарен, что вы были со мной! А ведь могли сразу бежать от дома подальше...

— Я просто ступил..., но сейчас не об этом..., мы то здесь, и за это надо выпить! — с улыбкой поднял свой стакан журналист.

— Да Миша, за жизнь! — на этот раз, Гаврилыч проглотил одним глотком и смачно откусил огурец.

— Ну и что теперь? Машина времени не запустится больше? — набрал смелости, для этого вопроса, Михаил, после того, как дыхание восстановилось от проглоченного самогона.

— Что ты! Конечно запуститься! Пару дней придется подождать, ик..., — прикрыл рукой отрыжку Гаврилыч. — ..., энергию сгенерируем в батареи, и вперед!

— А не повторится то же, что и сегодня?

— Нее, я просто сегодня поторопился, по моему расчету энергии хватало на рывок, но всегда есть погрешность в цифрах, плюс, минус тысяча Вольт. В этот раз тысяча минус... Теперь ик..., теперь я саккамулирую на пять тысяч больше. А этого точно хватит с запасом! Миха, а чё не наливаем? — двинул пустой стакан по столу, в сторону журналиста.

— Извините Гаврилыч, задумался..., а все-таки, что вы затеяли сделать в прошлом? Как вы хотите изменить Мир?

— Если честно..., пока не знаю. А давайте выпьем за Теслу! — придумал тост хозяин чуть захмелевшим голосом.

— А давайте! — кивнул головой Михаил, кто или что такое Тесла, он не знал, но звучало красиво.

— Ну, за Николу! — выдохнул изобретатель, движения его, все профессиональней и профессиональней становились в поглощении самогона, отметил журналист, гордый за прилежного ученика.

— Пусть здравствует и процветает Коля! — махнул стаканом Михаил.

— Ну, это ему уже не грозит. — Пьяно улыбнулся Гаврилыч. — Он уже давно умер..., но я еще могу его увидеть и даже познакомиться, в прошлом, правда.

— Знаете Гаврилыч..., вы мне сначала не понравились..., да, да! Букой неразговорчивой такой показались, а потом я увидел, что вы просто необыкновенный человек! Талантище!

-Перестаньте! — покраснел изобретатель. — Скажете тоже..., ик..., вот вы ДА! Молодой, талантливый, работа у вас творческая!

— Ну не без творчества... — согласился Михаил, отрицать очевидное не было смысла. — ..., вы знаете Гаврилыч..., я ведь написал два романа!

— Что вы говорите! Ик..., о чем же?

— Прежде всего о любви! — понесло Михаила. — О жизни обычной официантки..., как ей тяжело пробиваться через жестокий наш мир..., может еще накатим?

— "Накатим!" — кивнул головой Гаврилыч, подставляя свою тару.

-И вот значит, официантка, не особо красивая, если честно, встречает свою любовь... — налив в стаканы жидкость, Михаил проникновенно продолжил: — ... и начинается война...

— С немцами? — спросил Гаврилыч, прервав Михаила. Сфокусировав, не без труда, взгляд на протянутом, Михаилом, стакане.

— Немцами?... — сбился с мысли журналист. — Почему немцами?... Нет, с душманами или там ИГИЛом..., ну за СПРАВЕДЛИВОСТЬ!...

— Согласен! Прекрасный тост!...

— Охххх! Ядрёна! — прошипел Михаил, хрустнув огурцом.

— А зря вы про душманов! — на удивление, как воду проглотил хозяин, самогон, даже не поперхнувшись. Не без таланта к этому делу, отметил Михаил. — Надо писать про фашистов! Сколько несчастья они принесли в наш мир, миллионы и миллионы ик..., судеб были загублены по всей матушке России, да что там России, по всему миру. Сколько детей было уничтожено, а ведь они могли принести очень много для развития нашего общества. Ик..., я просто скорблю по невинным, загубленным дУшам...

— Гаврилыч, ну что вы в самом деле... — попытался утешить разволновавшегося Безголового, из глаз того полились слезы. — ... Давайте лучше еще по одной!

— Давайте..., — согласился Гаврилыч, вытирая рукавом слезы и сопли — ..., жалко ведь бедных детей...

— Конечно жалко! — ох, чувствовал Михаил, что наливать больше не стоит изобретателю, но все-таки налил. — Ну, за погибших на этой войне!

— Да за них! И еще за тысячи и тысячи репрессированных в нашей стране!

— Ой ёёё... — тихо прошептал Михаил, чувствуя, что у хозяина прорвало наболевшее, но тост поддержал и выпил.

— И что интересно Миша, ик..., — отложил в сторону опустевший стакан Гаврилыч. — ..., и что интересно Миша..., и ведь интересно Миша..., и Миша — интересно ведь...

Ударом кулака по столу, Михаил прервал начавшийся цикл у хозяина. Один огурец выскочил из тарелки и укатился под стол.

— Спасибо Миш ик..., и ведь я хочу спасти всех тех, кто погиб! Ик..., и мне это по силу..., ну да ладно, что я все о своем..., ну так что там про официантку твою?

— Да, так... — передумал нести "пургу" про несуществующие романы, после глубины скорби Гаврилыча, как-то глупо звучало. — Потом расскажу..., а на репрессии то вы чего взъелись?

— Как чего? Лучшие умы сгнили в Гулаках там, ик..., в Сибири..., сколько идей и людей уничтожил коммунизм. Фашизм и коммунизм — вот главные враги человечества. Это просто Гиены Вселенной, ик..., уничтожившие все хорошее на своем пути..., еще сотни и сотни лет Земля будет ик..., зализывать раны после их разгула..., Миша, ну в самом деле..., что тупите?

— Ээ..., вы про что? — не понял Михаил.

— Ну, стаканы то, пустые! Протри глаза Миха! — хозяин негодовал.

— Понял! — дошло до журналиста. Чуть расплескивая жидкость, он разлил в тару, бутыль чудовищно быстро пустела.

— Другое дело..., — удовлетворенно прокряхтел Безголовый, с азартом выхватывая стакан. — Давайте выпьем за Мир и Добро!

— За Мир и Добро! — протянул свою посуду Михаил и опасливо чокнулся с хозяином.

— И я вам обещаю Миша, ик..., я принесу Мир и Добро, пусть и не в этот мир... — последняя реплика прозвучала зловеще...

Глава 20

Опыт ?2 Время 13 — 48

— Ну что Миша, начинаем вторую попытку?

— Как скажите Алексей Гаврилович! — вжался в своем стуле журналист, снова та же купальная шапочка на голове и болотный костюм на теле.

— Хорошо..., двадцать пять тысяч саккамулировано в батареи, запаса энергии с избытком. Сегодня мы все же совершим этот рывок на сто лет назад... — проговорил Безголовый, решительно опуская на глаза, со лба шлема, свои очки. — Пусть поможет нам бог в этом благом деле...

— Постойте Гаврилыч! — остановил Михаил этого деревенского вундеркинда. — Пока мы не начали воплощать этот бред, можно я вам скажу кое-что?

— Скажите.

— Гаврилыч, может мы больше не увидимся...

— Что за сомнения! Конечно — не увидимся!

— Ну, так вот Гаврилыч, я продолжу..., я очень рад, что познакомился с вами, вы оказались просто хорошим и добрым человеком, и я очень благодарен, что вы мне помогли бросить курить. Какой бы результат не получился сегодня, я все равно — верю в вас! И если вы улетите в прошлое, я знаю, что вы плохого не сделаете, потому что вы, человек с большой буквы!

— Спасибо... — сконфузился хозяин. — Насчет плохого, даже не знаю..., но, а если для блага общего, без этого никак?

— Ну не знаю...

— То-то же!... Ну да ладно, начнем. — Пошёл к своему преломителю временных волн Алексей Гаврилович, в этот раз, наученный горьким опытом первого нырка, на шее изобретателя развивался красный шарф, а на руки одеты теплые варежки.

— Гаврилыч, пока не зашли внутрь, можно задать вопрос?

— Конечно! — хозяин остановился у ковчега и повернулся к журналисту.

— А если вы перенесетесь туда и измените мир, как этого и хотите..., то, где я окажусь? Ведь как я понял, будет немного другой мир...

— Миша, я уверяю вас, что мир будет не немного другим, он будет просто Другим...

— Хорошо, будет другим, но ведь в другом мире я уже есть? А оказавшись там, по логике, нас будет двое!

— Это называется временной парадокс! Как всегда ты меня поражаешь своим интеллектом, интеллект меня поражает, мой интеллект поражен..., да интеллектуально я покорен..., ваш интеллект поражает меня... — Михаил пронзительно свистнул, прерывая очередное сумасшествие Гаврилыча: — ..., так на чем я остановился?

— На временном парадоксе.

— Ага, временной парадокс..., — собрался с мыслями хозяин и продолжил: — Когда ты перенесешься в параллельную вселенную, твоё Я того мира, сольется с тобой в одно целое, но знание этого мира сохраниться в тебе, а вот его знание — испарится. Это называется континуум времени.

— Получается, что когда я там появлюсь, другой я пропадет?

— Да! Примерно как-то так... — замялся ученый, что не понравилось Михаилу.

— Но тогда кем я там буду? Как я узнаю, кто я там, если вы говорите, что я ту жизнь не буду знать?

— Я думаю..., нет, я уверен, все, что будет одето на твоём том Я, окажется на вас, и возможно при нем будут документы... — поник Безголовый. — ... Прочтете адрес, а там и поймете все...

— А если я буду в этот момент голый? — засосало под ложечкой у Михаила.

— Тогда я даже не знаю..., в Бюро находок обратитесь..., ну, в самом деле Миша, я не задумывался над этим..., по логике, вы не должны быть без одежды..., два часа дня, все же!...

— Поверьте Гаврилыч, если там у меня похожая жизнь, я могу быть голым в любое время! Я ведь не женатый, и в поисках...

— Ну, хорошо, не давите на меня..., я что-нибудь придумаю! Обещаю вам, не знаю что, но придумаю! — после этих слов, слишком уж поспешно, Гаврилыч удалился в свой шар, и закрыл дверь. Из динамиков раздался металлический и шипящий голос: — Мишшша, заходи в круг!

— Захожу, захожу! — крикнул Михаил и сделал шаг в прочерченную зону. Предательски мелькнула мысль развернуться и бежать отсель, на эти триста метров, а лучше на пятьсот, но любопытство взяло вверх над трусливым порывом.

— С богом Миша! Раз!... Два!... Три! — День сурка начался. Опять затрещало в доме и сарае, загудели провода. Машина времени стала вращаться, ускоряясь с каждой секундой. Несколько раз, пропав и появившись, как старое изображение на древней видеопленке, шар с хлопком, пропал... И тут же, Михаил почувствовал нарастающую воздушную силу, затягивающую его в центр того места, где стояла пропавшая машина времени. Сила эта была очень мощная. Михаил почувствовал, как ноги отрываются от земли.

— Мама родная! — выдавил сквозь зубы журналист, страшно было ужас как, по ногам заструилась теплая жидкость. И настала темнота.

Кромешная темнота и дикий холод вокруг. Михаил не чувствовал под ногами опоры, лишь полет или падение в никуда! Было не понятно, то ли закрыты глаза, то ли открыты и замерзающими руками, журналист стал ощупать себя, тело было на месте. Падение длилось то ли пять минут, или все несколько часов, чувство времени пропало, только холод и темнота окружали....

... И как локомотив на высокой скорости, в сознание Михаила ворвался СВЕТ, сплошной белый свет. Журналист почувствовал, что лежит на чем-то твердом, но от всепроникающего света, где он находиться, рассмотреть было нельзя. Непослушными, замершими кулаками, Михаил стал протирать глаза.

— Спокойно... — Сам себе сказал журналист, надо было успокоиться и закрыть глаза, чтоб потихоньку привыкнуть к свету. Просчитав мысленно до тридцати, Михаил тихонько приоткрыл глаза и, щурясь, посмотрел на окружающий мир. Он, дрожа от холода, лежал на траве, и солнечный свет, уже не так больно бил глаза. Осмелев, журналист приподнялся, чтобы осмотреться. Он находился на середине поляны, обнесенной высоким деревянным забором. Весь участок был заросший высокой травой, создавалось впечатление запущенности.

— Неужто получилось? — пробормотал в недоумении Михаил, подымаясь на ноги. Дрожь от холода прошла, и зрение почти полностью восстановилось. Жизнь налаживалась.

Оглянувшись вокруг, Михаил понял, что окружен сплошным забором, и только одна калитка проступала через вьющие лианы каких-то растений. Туда и пошел журналист, спотыкаясь, как пьяный.

— Ну что? Надеюсь не конец света меня ждет там! — пробубнил Михаил, руками очищая от растений калитку. С трудом открыв дверь с проржавевшими петлями, Михаил сделал шаг вперед. И обомлел....

Глава 21

Перед ним стояли большие добротные дома ярких и разнообразных цветов, не те, наполовину развалившиеся строения умирающей деревни, а настоящие усадьбы с антенными тарелками на крышах. Убитой, в пробоинах, гравийной дороги не было, за то ровная, асфальтированная дорога присутствовала, блестя в солнечных лучах. И люди, много людей прогуливалось по специально отведенным тротуарам.

Михаил, в оцепенении стоял у открытой калитки, рядом проходящие, с удивлением смотрели на журналиста, один мужичок не выдержал и спросил:

— Сударь, добрый день! Вы заходите в сад Безымянный или уже выходите? Что-то я вас не знаю?

— Эээ.... Я вас тоже не знаю... — ничего умней не нашел, что ответить, Михаил, оглянувшись назад на открытую калитку.

— Странный вы какой-то... — пожал плечами мужик и, отвернувшись, пошел в сторону.

"Елы палы! Неужели получилось?" — подумал Михаил, приходя в себя после первоначального шока. Даже воздух пах по-другому, казалось журналисту. — "И что теперь делать-то?"

Михаил опустил голову и стал осматривать себя. На нем был одет серый костюм, не без шика. Последние лет пять, не приходилось ему носить такое..., и еще белая рубашка со стильным галстуком. На солнце переливались лакированные туфли.

— Ну и фигляр! — сам себе сказал журналист, любуясь туфлями, ну очень красиво смотрелись они на ногах, если бы ему пришлось покупать туфли, он бы выбрал именно такие. — Так, а что у меня в карманах?

После чего, немного поспешно, стал прощупывать собственные карманы и извлекать содержимое наружу. Так связка ключей, паспорт российский, немного с другим рисунком, на обложке нарисован двуглавый орел и надпись "паспорт". Вот айфон какой-то странной фирмы с названием на кириллице "Ведощь". Сигарет нет, а значит, в этой вселенной он не курил — обнадеживало. Еще в кармане были позолоченная ручка и портмоне с бумажными деньгами. Надо было ознакомится со всем этим хламом поближе. Раскрыв паспорт, с облегчением обнаружил владельца сей документа, со своими фамилией и инициалами, и пролистав быстро до прописки, прочел адрес проживания, тот, который был в старом мире. Только город был не Челябинск а Челяба.

— Надо же... — ухмыльнулся журналист, и положил паспорт, обратно, в карман. Становилось все интересней...

Настало время для ознакомления с деньгами этого мира. А деньги то совсем не те, что были. Небольшая стопочка бумажных денег: одно, три и пяти рублевых бумажек, и одна 25 рублевая купюра, но совсем не похожие на существующие деньги, ни цветом, ни размером.

— Что же ты Гаврилыч наделал там, в прошлом... — прошептал журналист, рассматривая две пластиковые карты, одна "Мастеркарт", а другую "Банка России", обе красивые такие и необычные.

Рядом заскрипели тормоза, отвлекая Михаила от созерцания собственных вещей. Перед ним остановилась необычная черная машина с железным оленем на капоте. Техника была необычная, с высокой посадкой, колпаки колес хромировано блестели.

— Охринеть! Волга что-ли? — не удержался журналист, засовывая портмоне и айфон в карман. Боковое затемненное стекло со стороны заднего пассажира бесшумно открылось.

— Давыдов? Михаил Артурович? — раздался старческий голос, на пассажирском сиденье сидел дедушка, лет восьмидесяти.

— Да... — осторожно подтвердил журналист.

— Вам знаком человек по фамилии Безголовый Алексей Гаврилович?

— Слышал где-то..., а мы знакомы? — недоверчивость в новом мире пока стоило проявлять, мало ли, что там, в прошлом, наделал этот Безголовый.

— Нет, что вы... — заулыбался старичок -..., просто у меня к вам поручение..., очень, очень странное. Да что я говорю, не представившись, меня зовут Владимир Васильевич Головлев..., вам ни о чем моя фамилия не говорит?

— ЭЭЭ,... нет! — напряг свои мысли журналист.

— Удивительно..., десять лет назад я возглавлял Банк России..., сейчас правда сын командует, да, у народа нашего память короткая..., ну да ладно! Мне надо выполнить поручение, которое уже семьдесят лет, с хвостиком ,гложило меня, и моего покойного отца..., но обо всем по ходу, а пока садитесь в машину, пожалуйста! — пригласил старичок, и со стороны водителя вышел парень крепкого телосложения. Открыл противоположную, от дедушки, дверь.

— Спасибо... — поблагодарил Михаил, обходя машину. Старичок внушал доверие, ну не будет же, в конце концов, при своей тщедушности, он убивать журналиста. — А можно спросить? Это, что? Неужто "Волга"?

— Ну да! — с недоумением посмотрел дедушка на садящегося рядом Михаила.

— Прикольно..., значит научились делать машины!

— Ну как бы мы и умели делать машины..., странный вы какой-то, наши машины после, наверно, немецких, одни из лучших... Мне лично наши больше нравятся..., хоть там пусть какие рейтинги свои делают.

— За эти пять минут, вы уже второй, называете меня странным! — усмехнулся Михаил, хотел было сказать, что пока все вы странные, но промолчал.

— Ну да ладно..., поручение у меня к вам удивительное..., но хочу вам рассказать пред историю, ввести, так сказать, в курс дела...

— Очень хочу послушать! — не слукавил Михаил, располагаясь на сиденье.

— С начало надо у вас спросить.., вы куда сейчас направитесь?

— В Челябинск..., эээ Челябу!

— Хорошо, до Ющенска мы вас довезем, а там наши пути разойдутся, мы с Олегом в Екатеринбург поедим, в аэропорт, я же с Москвы к вам приехал, чтобы встретиться...

— Ничего себе! — присвистнул Михаил.

— Это все из-за этого поручения..., Олег трогайся дорогой. — Обратился к водителю Владимир Васильевич.

— Понял шеф! — пробубнил Олег, поворачивая ключ зажигания. Двигатель ровно заурчал и удивительная "Волга" тронулась с места.

— Это произошло в 1942 году, мой отец, царство ему небесное..., возглавлял Банк России, но на фоне монополизма "Сберкассы" мы чахли. И вот неожиданно к нам, вы уж извините, что я говорю нам, ведь мне тогда было всего два годика, просто всё, что касается Банка России — я воспринимаю близко к сердцу.... — в это время Михаил внимательно смотрел, через окно, на улицу, прислушиваясь к словам дедули. "Малый Яр" был гигантский: дома, тротуары, дорога и люди поражали своей необъятностью и красотой. Особенно люди: на лицах были доброжелательные улыбки, одежда на них была яркая, а ведь это деревня..., ну да, по размеру наверно село. — ... И вот к отцу, пришел на встречу клиент, попросивший личной аудиенции. Это и был Безголовый Алексей Гаврилович....

У Михаила от удивления открылся рот...

... На выезде из села, во дворе крайнего дома, в палисаднике, стоял с лопатой тот же старик, что встретился впервые, когда он въезжал в эту деревню. Дежавю какое-то. Тогда он набирал сухой навоз в тачку, а в этот раз, он, лопатой, раскидывал его под помидорные кусты..., из той же тачки. Увидев проезжающую машину, старик выпрямился и доброжелательно проводил взглядом, облокотившись об черенок лопаты.

Глава 22

— ..., он принес десять килограмм чистого золота и три килограмма отборных алмазов..., очень, очень много каратов! За счет этого добра, наш банк смог, в тот момент, выжить и дать бой Сберкассам, монополизм пропал, и через годы, монополистами стали мы..., выживают сильнейшие! — машина ехала по идеальной двуполостной трассе, "Малый Яр" остался за спинами. Михаил все это время смотрел на дорогу, жадно глотая открывающие виды из окна, успевая слушать и старичка. Даже разметка была идеальной, линии были ровными и ярко белыми. — Но не об этой борьбе со Сберкассами я приехал рассказывать, извините меня. Все эти блага, которые он нам предоставил, были даны не просто так. Он оставил ряд поручений моему отцу, а в дальнейшем они были перепоручены мне, вместе с его бизнесом, по старшинству, так сказать.

— И что же это за поручения такие, если не секрет? — на встречу попадались машины, которые в том мире Михаил не встречал, некоторые, совершенно не были похожи на классические машины, прям сюрреализм.

— Да какой же это секрет, особенно перед вами, вы — как раз, одно из моих поручений..., но обо всем по порядку. А эти задания очень были странные и непонятные, без смысла.

— Очень все интересно Владимир Васильевич, но может, немного сократим прелюдию?

— Эх, молодой человек! — вздохнул печально старик. — Все у вас кровь бурлит, торопитесь..., ну да ладно. Первое задание было купить тот земельный участок, с которого вы вышли, и обгородить его высоким забором. Строго настрого он нам запретил с этой землей что-либо делать, как раз до сегодняшнего дня...

— Удивительно! И вы это сделали? Ведь Безголового давно уже нет на этом свете? — правда была надежда, что он есть в другом мире, но об этом, говорить бывшему банкиру, не стоило.

— Обижаете Михаил Артурович! Наша семья гордится своим именем на протяжении сотен лет, тем более, в тот момент, он нас спас от банкротства и краха, а Головлевы — хорошее не забывают!

— А почему вашего отца не призвали на фронт в сорок втором году? Если не секрет, неужто была бронь у банкиров? — не удержался от вопроса Миша.

— Какой фронт? Вы о чём? — в недоумении, старичок посмотрел на журналиста.

— Как это какой?... Вторая мировая война, как бы... — залепетал Михаил, прервав посматривать на улицу. В шоковом состоянии, он посмотрел на деда, смутная догадка мелькнула в голове.

— Не знаю, о чем вы говорите..., какая война? — теперь уже Владимир Васильевич удивленно посмотрел на Михаила: — Михаил..., вы меня пугаете..., с вами все в порядке?

— Да, да..., ну вторая великая отечественная война..., с Гитлером там...

— Какая вторая? Какой Гитлер? С вами все в порядке?

— Извините..., что-то я не то говорю... — сердце стучало учащенно. Как? Как? Что сделал Безголовый в 1916 году. Даже голова закружилась от нереальности происходящего.

— Бывает!... — с подозрением глянул на оппонента банкир.

— Простите еще раз, продолжайте Владимир Васильевич свою историю.

— Хорошо..., до этого дня, повторю, мы не имели права продавать эту землю или строить на ней. И вот, 4 сентября 2016 года, представитель нашего банка должен был приехать в 14 — 10 сюда. Строго в это время встретить вас на выходе из этой калитки и передать вам этот конверт! — после этих слов, старый банкир вытащил из под ног кожаный кейс и поставил на свои колени. После ряда манипуляций с кодовым замком, старик вытащил увесистый, и обесцвеченный временем, конверт и вручил его Михаилу. — Надеюсь, теперь вы понимаете, какое странное это было поручение? Поэтому ни о каком представителе не могло быть и речи! Только папа или я, на крайний случай, мой сын, ждали этого дня! Так получилось, что отец не дожил..., но так уж суждено.

В это время Михаил ощупывал затхлый конверт, желание сорвать восковую печать было непомерным, но с трудом, порыв он сдерживал. Хотелось уединения, вопросов в голове крутилось море, и была надежда, что кое-какую информацию он получит от Алексея Гавриловича из далекого прошлого.

— Я уж не буду упрашивать вас про содержимое конверта, но ради бога, Михаил Артурович, скажите пожалуйста, кто вы? И как Безголовый узнал, что вы будете именно в "Большом Яре" и в это время? — на банкира было жалко смотреть, настолько у него блестели глаза от перевозбуждения...

— Владимир Васильевич..., даже не знаю... — замялся Михаил, отводя взгляд от старика — ... я просто журналист, и сюда приехал по заданию журнала. А как он узнал, что я тут окажусь..., для меня секрет...

— У меня разные мысли были про вас и Безголового, но то, что вы сказали — это чистая ложь! Пожалуйста, скажите правду..., я верю, что здесь не обошлось без мистики! Поверьте, правда умрет со мной..., вы же видите, что это произойдет скоро....

— Ну, хорошо! — не выдержал Михаил, пожалев этого дряхлого старичка. — Остановите машину, пройдемся немного..., воздухом подышим.

— Олег! Останови машину! — поспешно приказал банкир. "Волга" не торопясь прижалась к обочине и остановилась. — Олег, выйди пожалуйста, пройдись, потом позову..., ну вы же видите, какой я? Я кое как встаю на эти ноги..., извините уж.

— Это вы меня простите, не очень я чуткий..., — развел руки Михаил — ..., ну тогда слушайте! Я и в самом деле журналист, в журнале "Рупор" работаю, ну серьезно! А вот с Безголовым, я познакомился неделю назад...

До Ющенска они доехали за два часа. Почти с час, Михаил рассказывал про Безголового, про машину времени, про его рывок во времени и даже про картофелечистку. Справедливо рассудив, что Алексей Гаврилович его пригласил для обнародования правды, и скрывать от банкира, не было смысла. И вот "Волга" стояла у красивого и аккуратного автовокзала города, в машине сидели Михаил с банкиром.

— Спасибо Миша, что рассказали все это! Честно скажу, как-то не вериться во всё это, но нутро подсказывает, что всё так и есть! Люди не поверят, конечно,... но я теперь благополучно могу уйти на тот свет, с верой в чудеса!

— Да что вы такое говорите?...

— Да Миша! Иногда, когда подходит возраст и подкрадывается смерть... — банкир жестом прервал Михаила, попытавшегося было возразить: — ..., не прерывайте, дослушайте старого пердуна. Ну, так вот, когда приходит это время..., мы пытаемся ухватиться за любую соломинку, чтобы поверить в чудо. Ведь, если есть такие явления, не доказывают ли они, что есть и другая жизнь после смерти? А значит, может не все так плохо, после нашей бренности?

Михаил сидел и слушал Владимира Васильевича, охота было возразить, но возраст банкира внушал уважение.

— Чуть не забыл... — ударил легко себя по лбу банкир: — ..., башка моя пустоголовая..., у меня же еще к вам одно задание!

Михаил удивленно посмотрел на банкира.

— Вот, где-то тут... — вытащил из кармана бумажку банкир: — ... На вас Безголовый заказал ячейку в нашем банке, вот документы.... Будете в главном офисе в Москве, прошу пожаловать к нам с паспортом. У вас еще есть время, ячейка была оплачена на сто лет..., так что, можете пока не торопиться.

— Спасибо..., а что там?

— А это конфиденциальная тайна..., шучу, от вас у нас нет секретов! — подмигнул Владимир Васильевич. — На самом деле я не знаю, это тайна клиента..., только вы сможете узнать. Ну, всего доброго!

— Спасибо вам за все! — поблагодарил Михаил, открывая дверцу. — Надеюсь, еще увидимся!

— Вряд ли! Но ведь все может быть! До свидания!

— До свидания Владимир Васильевич!

Машина тронулась в путь, оставляя стоящего на тротуаре Михаила с конвертом в руках.

Глава 23

Ющенск был совершенно не совкового вида, и вообще, если бы не было надписи на вокзале с названием города, можно было подумать, что городок этот какой-то европейской страны. Красивые витиеватые дома ярких расцветок, мощеные тротуарной плиткой тротуары, вдоль которых стояли чугунные, литые подставы с горшками чудесных цветов. Много торговых лавок и киосков, продававшие разнообразные кондитерские изделия и яства. Ну, прям идиллия какая-та, все удивлялся Михаил. И решив испробовать мороженное новообретенной вселенной, подошёл к киоску с этим продуктом.

— Добрый день! — весело поздоровалась продавщица, мило улыбаясь клиенту: — Какое хотите? Есть пломбир, сливочное с орехами, шоколадом, просто эскимо..., а может "фруктовый рай" хотите? Всё делает наша семья, в ручную.

— Мне пожалуй, просто пломбир, если можно.

— Конечно! Наш ющенский пломбир, один из лучших на Урале, мой папа сам его сбивает и делает уже на протяжении двадцати лет... — залепетала девушка открывая морозильник и доставая мороженное: — ... 18 копеек с вас.

— Надо же, прям советский союз у вас... — удивился цене Михаил, вытащив рублевую бумажку из портмоне и протянув её продавщице.

— Не знаю, что за советский союз..., но наш продукт самый лучший! — не поняла девушка, и ловко отчитав сдачу, уже протягивала покупателю. Всё это время, милая улыбка не сходила с лица. А где же совдеповские манеры общения с покупателями, где эта манерность и хамство?

— Спасибо большое! — поблагодарил Михаил, взяв сдачу и мороженое. Немного озадаченно журналист побрёл к автовокзалу, пора было ехать в Челябинск..., в Челябу, будь она не ладна.

Мороженое и в самом деле было вкуснейшее, Михаил даже замедлил шаг, наслаждаясь вкусом этого десерта. Почему девушка удивилась словосочетанию про советский союз? Конечно, она молодая, может и не застала эту страну, но слышать от родителей — должна была, если не совершенная дура. И цены, эти цены..., ну просто нереальные, что же натворил там Безголовый, черт возьми! Что-то много очень странностей, пора было углубиться в письмо, присланное из прошлого, глянул Михаил, на зажатый в левой руке, конверт. В дороге будет время для ознакомления, но прежде, надо было взять билет на автобус.

* * *

*

— Добрый день, можно билет до эээ.... Челябы, в ближайшее время? — спросил Михаил, стоя перед окном кассы. Там сидела женщина в возрасте, уж эта мадам должна была быть пожестче нравом...

— Добрый день! — улыбка и обаяние встретили Михаила. — В 16-20 автобус отходит с пятого пути. Вас интересует билет у окна, спереди или в хвосте автобуса?

— Аааа... — замялся Михаил, не ожидал он такого выбора и вообще, что могут предложить сделать выбор. — ... У окна..., а можно купить два места? Видите ли, устал сегодня, хочу в одиночестве посидеть...

— Конечно! — согласилась женщина, вежливая улыбка не сходила с лица. — Но боюсь, придется заплатить за два билета.

— Без проблем!

— Один рубль и шестнадцать копеек.

Рассчитавшись за билеты, Михаил, по привычке, пошел бродить по вокзалу, в поисках продажи пивка или других алкогольных продуктов. Не то, что бы хотелось выпить, а больше по старой памяти. Но, увы, места продажи алкоголя, он не нашел. Было еще минут пятнадцать запаса, судя по вокзальным часам, чтобы сбегать..., но как-то не особо и хотелось.

Михаил прошел на пятый путь и сел на скамью, в ожидании своего автобуса. Мимо проходили люди, на них, с интересом, смотрел Михаил. Где эта забитость в глазах? Где обреченность и мрачность? Такое чувство, что люди стали другими, даже в возрасте — были какие-то счастливые?

Заиграла незнакомая, но приятная мелодия и карман забился в вибрации, не сразу до журналиста дошло, что это собственный телефон. Достав айфон, Михаил глянул на экран. Руки задрожали, а в глазах помутнело...

— Боже мой... — прошептал Михаил, на экране светилась надпись: "Мамуля", дрожащими пальцами, кое-как, журналист нажал на приём: — Аллё!

— Сына, привет родной! — это был тот голос, из прошлого, может легкая хрипотца добавилась к тембру, но это был её, живой и настоящий голос.

— П.., п.., привет..., ммммама... — запинаясь, пробормотал Михаил, глаза накрывала пелена слез.

— Что с твоим голосом? Ты заболел? — забеспокоилась мать на том конце.

— Нееет, мама... — всхлипнул Михаил, конверт упал на пол и освободившейся рукой, он протер рукавом глаза. — Всё нормально!

— Странный ты какой-то..., — а это уже третий человек за этот день, сказавший это слово, Михаил сквозь слезы, улыбнулся: — Ну да ладно сына, я звоню по делу..., ты помнишь какой послезавтра день?

— Нет, мама... — замялся журналист, и в самом деле, какой? — Шестое сентября?

— Эх, сынок, сынок..., поэтому и звоню тебе остолопу, день рождения твоего отца!

— Ой... — чуть не фальцетом пропищал Михаил, испытав очередной удар, отец ведь там умер, когда ему был год... Он и не помнил отца при всем желании...

— Вот тебе и ой, ну да ладно, зная тебя, я и ожидала примерно этого. Значит так сынок, ты должен приехать в этот раз. Ты же знаешь, он не любит все эти дни рождения, но на рыбалку, ты обязан с ним съездить, посидеть наедине, как мужик с мужиком! Все понял? — а вот приказного тона у матери, Михаил и не помнил.

— Да мамочка, приеду! — надо же, слезы не останавливаясь, текли, как у сопливого мальчишки...

— Вот это хорошо сынок..., ну все, значит ждем!

— Да...

— Тогда до послезавтра?

-До послезавтра мамочка... — раздались короткие гудки. Михаил, превращенный в Мишутку, сидел на скамье и плакал, не в силах остановиться....

...Журналист, с глупой улыбкой и мокрыми глазами, зашел в автобус и сел на свои два единоличных места. Из головы всё не выходил разговор по телефону. Мать жива, отец жив..., какие еще необычности предстоит встретить в этом новом море. Однозначно, мир изменился к лучшему, но что мог сделать такое Безголовый, чтобы так всё изменить. Хотелось, прям сейчас, рвануть к родителям, посмотреть на них...

Между рядами сидений пробежал мальчишка лет шести, Михаил аж встрепенулся. Так хотелось увидеть того мальца, которого встретил в той вселенной, и тоже в автобусе. Богданом его звали, вроде. Встав с места, журналист оглянулся..., нет, мальчишка был другой. Совершенно не похож, бледные блондинистые волосы, нос длинноват и еще, с первой минуты, стал капризничать, прося у мамки машинку. Жаль, Богданчик остался в том, далеком мире, а ведь к нему, он испытал какую-то отцовскую тягу. Как он там? Как его родители, в мире ли они живут?

Автобус тронулся в путь, и Михаил сделав вдох, вскрыл осторожно конверт, пора было встретиться с Алексеем Гавриловичем Безголовым. В конверте лежали схемы каких-то устройств, их Михаил засунул обратно, они были не понятны ему. А вот листки, в двойне сложенные, с текстом, исписанным на обе стороны, был очень даже интересны. Настало время прочесть эти пожелтевшие странички...

Глава 24

Письмо

"Михаилу Артуровичу Давыдову, от

Алексея Гавриловича Безголового,

С уважением.

Привет Миша! Прошло двадцать шесть лет с того времени, как мы расстались, для меня лично. Прости, что я втянул тебя во всё это, но так надо было сделать. Мне сейчас, когда пишу эти строки, уже почти восемьдесят лет. Память местами подводит, и прошу терпения, если не будешь понимать меня. Я немного завидую тебе, ты увидишь результат моей работы в двадцать первом веке, и сопоставишь, а я уже никогда не смогу это сделать..., но зато я увидел легендарных людей и даже общался с ними... Но обо всем, по порядку.

После нашего испытания, я оказался в 14-09 четвёртого сентября 1916 года, в середине барского поместья. Как раз у них проходил какой-то праздник, день рождения, что-ли, дочки барина. Представляешь, какой там начался переполох после моего появления?..." — да уж, если Гаврилович выбежал в своём странном одеянии, как после первого неудачного испытания, Михаил примерно представил произведенный фурор: — "... ну ничего, сначала хотели на вилы меня поднять, но барин оказался не глупый, просвещенный немного, успокоил толпу. Не буду томить тебя, но в конце концов мы с ним познакомились..., ээх, столько времени прошло, совсем уже забыл его имя..., стыдно, а ведь я был на волосок от смерти, если бы не он... Ну да ладно. После пары часов общения, он очень даже понял, откуда я, если бы конечно, не мое появление из воздуха, вряд ли. Барин был не без смекалки, сообразил, что можно было извлечь выгоду. Не буду томить. Короче, пару моих мелких изобретений, и он снабдил меня тремя лошадьми с повозкой, которую пришлось переделывать под мой преломитель временных волн. Потом мы его, досками замаскировали, не нужны мне были любопытные лишние глаза. Через неделю, я тронулся в путь, наняв ямщика. В своей машине времени я находился, как в карете и прятался от непогоды.

Я тебе не говорил, но внутри преломителя, находилось много полезных устройств, которые я так бросить не мог и еще аккумуляторная энергетическая система. Да, главное, я ведь взял с собой шести ядерный компьютер, полностью напичканный информацией, но об этом потом. Так что, вот так...

Дорогу я держал в Швейцарию, в Цюрих, почти три с половиной тысячи километров предстояло преодолеть. А ведь шла первая мировая война, если ты помнишь..., так что представляешь, каково пришлось? Благо я изобрел, еще в нашем с тобой веке, плазмоид газоворазрядный, для получения алмазов, так что, для начала двадцатого века, у меня было чем подкупать и обходить неудобные моменты на моём пути. Ну, ладно, опять меня занесло...

И вот я добрался до Цюриха, два месяца был в пути. Купил там постоялый двор, мне нужна была стационарная база. И начал свои поиски..., а искал я Ульянова Владимира Ильича. Через пару дней нашел и познакомился с ним и его женой, Наденькой Крупской, оставлю без подробностей, как. Когда я его нашел, честно тебе скажу, хотел его застрелить или зарезать, так я был зол!

Но после общения с ними, а они вели, в тот период, жалкое существование, жили впроголодь, свинину и говядину давно не ели..., даже одежда была поизношена, дворянское довольствие перестали получать от царя. Зато сколько было энергии и любви к родине, я почти неделю с ними общался каждый день, приносил еду, немного помог с деньгами. Ты представить не можешь, какие это были светлые люди.... Но в один из дней, я все же взял револьвер, надо было решать свою миссию, которую затеял. В конце нашего вечера, при прощании, я вытащил оружие..., и не смог Миша..., не смог убить Ленина и его жену. И знаешь, они не умоляли меня, не упали на колени..., и я им все рассказал! Откуда я, зачем прилетел из будущего, по их взглядам видел, что они меня считали за сумасшедшего, ты тоже так иногда на меня смотрел. Тогда, под дулом, я заставил их пойти ко мне, там показал частично свои устройства и включил компьютер. Ты бы видел их лица, когда я все это показывал, все эти механизмы и приборы. А вот компьютер на них произвел грандиозное впечатление...

Они узнали про всю нашу, Миш, эпоху коммунизма, долго они вникали, очень долго, но веришь, нет, через две недели они ушли от меня совсем другими людьми. Про Сталина узнали, про его приход после смерти Ленина, особенно ужаснулись они, узнав про мавзолей..., про вторую мировую, про холодную войну с США, и еще многое другое. Они мне поверили, и я приобрёл настоящих друзей..., их дружба мне еще пригодилась в будущем, в другой поставленной мной задаче.

Революция все-таки свершилась, пришла к власти социалистическая, не коммунистическая, партия во главе с Лениным и Зиновьевым. Царя и его семью, не убили, дали им поместье, под Екатеринбургом, при полном гос.содержании, и гражданской, кровавой той войны, не было. Так, немного народ помутил воду в двух столицах, и все. Дума поделилась на фракции: и кадеты были, и демократы, даже троцкисты, выборы назначили..., все по-человечески пошло, чинно и благородно. Ленин, так и не стал Лениным, остался он Ульяновым Владимиром Ильичем, первый председатель Думы, в 1922 году провели Конституцию, и опять же, Ульянов стал первым Президентом Российской Федерации, на манер Соединённых штатов..., вот так вот!

Но опять же меня занесло..., эх старость, не могу держать мысль..."

Глава 25

Письмо (продолжение)

"...Пристроился я, значит, к команде Ульянова и вплоть до 1919 года был с ним, старался, не светится понапрасну. В 1917 году, в апреле, уже начиналась революционная смута в Санкт Петербурге, и нас в вагоне, вместе с Зиновьевым, Ульяновым и рядом других революционеров, привезли из Швейцарии в Россию. Признаюсь, пришлось много поработать плазмоидом, очень все это было затратно. Ох, не хочу писать про этот период, не смотря на мой компьютер и информацию, скопленную за века, наделали мы всё же ошибок, но еще раз повторю, обошлось малой кровью. Считаю, что совесть свою, сильно не замарал...

Настал 1919 год, по информации из компьютера, я знал, что наступает час пик для следующей моей задачи. Тяжело меня отпускал Ульянов, даже назвал предателем России, с горяча, очень уж он привык к моим советам. Но все же понимал, что надо, ведь будущая вторая мировая война назревала. После проигрыша в первой мировой, в Германии настал демографический и экономический кризис, радикальные партии начинали проявляться. И опять, из России в Германию, меня повезли в переоборудованном, для моих нужд, вагоне. Десяток лучших своих латышских бойцов, Ульянов снарядил для моей охраны. Мы поехали в Мюнхен искать Адольфа Гитлера! Для него наступал поворотный момент в его жизни, с апреля до июня, надо было что-то сделать, в эти два месяца, по истории двадцатого века, из будущего, решалась его судьба, как будущего фюрера...

В конце марта, мы прибыли в Мюнхен. Подключили немецких друзей из коммунистической народной партии, и нашли, где стояла на постое седьмая рота первого резервного батальона второго Баварского пехотного полка, там и числился Гитлер действующим ефрейтором. Адольф в этот момент хотел начать художественную деятельность, всё картины свои пытался продвинуть..., да Миша, представляешь, он рисовал, и не плохо...

Ворваться в лагерь военизированного батальона, мы не могли по ряду причин, слишком уж это было рискованно. Пришлось устраивать представление: я стал богатым русским меценатом, эмигрирующий из Москвы в Европу. В Мюнхене снял самые богатые номера для себя и своей свиты. Пустили слухи по городу, будто бы странный русский скупает работы молодых художников, на меня вышла местная звезда кисти, Макс Цепер. Он то и вывел меня на незаурядный талант, не ограненный алмаз, мать его..., и ко мне пожаловал сам Адольф Гитлер, собственной персоной. Молодой, неуверенный в себе, он топтался в моей приёмной, держа в руках несколько своих картин. Его знаменитых усов еще не было, казался таким приятным человеком. Я смотрел на него в щелку и поражался..., честно скажу, испытал какой-то мистический страх, я то знал, что он несет на своих плечах в будущем. Да уж, тот день я помню как вчера!

Взяв себя в руки, я пригласил его в свой номер. Представился, мой немецкий был вполне сносным, так о "ни о чём" и говорили. Надо было понять этого человека, я еще сам не решил, что буду делать. Принесли дорогое вино, он немного раскрепостился, я, лично, не сделал ни одного глотка, нашей с тобой Миша, попойки, мне хватило на годы вперед. И вот, после третьего бокала, я увидел его истинное лицо..., как-то самопроизвольно, разговор переключился на азиатов..., а потом и на евреев. Ты бы слышал его речь..., это был уже не человек. Глаза горели адским огнем, поначалу, я дурак, подумал, что надо поговорить с ним о будущем, по мирному, но после его речи, я увидел уже сформировавшегося Зверя. Извинившись, я вышел из номера, и прошёл в соседнее, там ждали моих приказов помощники.

Ты понимаешь Миша, я это всё затеял, и я должен был сам это закончить. Может, если бы я его нашел до первой мировой войны, все бы обошлось по-доброму, но, увы, сам знаешь, почему, раньше не получилось. Сделав знак соратникам сидеть, я взял приготовленный заранее пистолет, на дуло его, накрутил подобие глушителя собственной сборки.

Когда я зашёл обратно, в свой номер, Гитлер встал с кресла, в руках держа бокал...

Ты мне, тогда, три года назад говорил, что я хороший человек..., я тебе там, что-то ответил, не помню точно, что-то про необходимость сделать плохое. И вот она настала... Я поднял перед собой пистолет и рука моя не дрогнула, три выстрела попали в голову..., два патрона в лоб, а третий уже в затылок...

Прошло двадцать три года с того убийства, а по-другому никак не могу я это назвать, и до сих пор, передо мной стоит его лицо. Как он смотрел на меня, за секунду поняв, что это пришла его смерть...

Вот так Миша, я знаю, что совершил грех, большой грех, и не будет мне прощения, но так же я знаю, что не будет миллионов смертей...

Ну и хватит, буду закругляться. Вернулся я в Россию со своей командой, Ульянов мне выделил под Москвой закрытую территорию. Там я потихоньку собрал талантливых ученых под свое крыло, мы переросли в исследовательское научное учреждение, до 34-ого года я возглавлял его, а потом ушел на покой. Без меня они неплохо справляются, до сих пор, ну до 1942 года, в крайнем случае....

И вот, под старость лет, мне ударила новая вожжа под моё мягкое место, и я снова решил сделать новый мир, может ещё более совершенный, чем этот, в котором ты сейчас живешь. Сделаю я, пожалуй, рывок во времени, на десять тысяч лет. А вдруг получится? Мне хоть и под восемьдесят лет, но, чисто теоретически..., могу дать фору и многим молодым!

И если, ты читаешь эти последние мои строки, значит, я все таки этот прыжок уже сделал. Эх, жаль, тебя нет, Миша, я бы опять тебя в альтернативное настоящее взял бы, но, увы, ты остался в двадцать первом веке!..." — не, на такой бы рывок Михаил бы не пошёл, десять тысяч лет — это уже грандиозней этой вселенной, журналист повел плечами от такой мысли.

" ...Но ничего, тут я нашел двух сподвижников, они согласились поучаствовать в эксперименте, ну да ладно..., для тебя это уже не важно.

Так что, будем прощаться, Миша. Я тебе кое-что оставил в банковской ячейке, на память, так сказать. Будешь в Москве, зайди в Банк..., не пожалеешь.

P.S. И еще, с этим конвертом высылаю схемы той картофелечистки, молекулярной..., ну ты помнишь, найдешь грамотного технаря, он его тебе сделает по моим бумагам, я то знаю, что ты профан в этом деле. Будешь чистить овощи, и вспоминать меня.... Надеюсь, я не испортил сильно твою жизнь этим приключением, она, если честно, была у тебя не очень в нашей общей вселенной..., как там у вас в двадцать первом веке делается смайлик? , так вроде рисуется? Прощай Миша!!!!"

Глава 26

Михаил, дочитав до конца письмо, откинулся на сиденье и уставился в окно. Всё, что было написано Безголовым, казалось бредом сивой кобылы, но факты были на лицо. Отец и мать — живы, только от одно этого трясло журналиста, мозг отказывался верить в происходящее. Это был совершенно новый мир, так не похож на тот. Какие еще потрясения ждали по приезду в город, а судя по мелькающим местам, конечная пути, была рядом. Они ехали уже по пригороду, названия деревень и сёл были знакомы, но их вид был далек, от той реальности.

Неожиданно, метров в пятидесяти от дороги, журналист увидел мотоциклиста, но, летящего на устройстве, похожего на квадрокопер той вселенной. Он летел параллельно автобусу, но по скорости обгоняя.

— Ни фига себе.... — чертыхнулся журналист и оглянулся по сторонам в поисках удивления на лицах пассажиров. — Люди, смотрите!

Несколько людей глянули в окно, никто не удивился летящему мужику, но на журналиста потом посмотрели настороженно. Потом попадались ещё такие "мотоциклисты", для местных они не являлись чем-то поразительным и Михаил к ним привык.

Надо было приготовиться к этому миру, решил Михаил, доставая айфон "Ведощь" этой вселенной, где, как не в нем, можно найти ответы на многие вопросы. Работа этого аппарата не очень отличалась от привычного телефона. И после неудачных открытий пары значков и ссылок, удалось разобраться в браузере айфона.

... Гражданской войны в Российской федерации не было, после революции страна развивалась мирно в технологическом и сельскохозяйственном направлении. В период послевоенного кризиса, после краха германского рейха первой мировой войны, именно Россия протянула руку помощи и помогла подняться с колен, накормив Австрию и Германию. Первый президент Российской Федерации Владимир Ильич Ульянов был у власти восемь лет, в тридцатом году он ушел на покой.

Адольф Гитлер в поисковике не проявился. Кем он был? Для этой вселенной он остался безымянным. Вторая мировая война так и не пришла. В 1946 году на континенте образовалась новая конференция — Европа, в которую вошли почти все страны континента. Ни НАТО, ни другой, какой военной организации, не появилось. В европейский союз, в 1964 году подали заявки США и Китай, и в этом же году они вступили. Конференция переименовалась из Европы в Мировой Союз наций. В 1995 году была заложена станция на Марсе, а к 2016 году колония насчитывала уже 1000 исследователей со всех государств Земли. В 2000 году была освоена альтернативная энергия водорода и вода заменила нефтяную экспансию 20 века, началась новая эра...

Уже выходя с автовокзала, Михаил отошёл от всей этой новой информации, мозг еще сопротивлялся изменённой реальности. Всё, что помнил и знал, было неправдой, и это надо было принять раз и навсегда, та старая жизнь осталась где-то далеко. Вроде там ничего не осталось хорошего, но от этой потери, было немного горьковато в душе.

Город Челяба встретил буйством красок и всяким неизвестным технологическим обустройством улиц. На всё это добро, Михаил смотрел с открытым ртом. На стоянке автовокзала стояли странные машины с шашечками, они парили в паре сантиметров над асфальтом, на воздушных подушках. Неуверенно, журналист подошёл к одной из этих машин.

— Эй дарогой! Куда путь дэржишь? — в этом мире в службе такси так же работали аксакалы. Назвав улицу и проторговавшись с кавказцем, сбив при этом цену, Михаил устроился в пассажирском сиденье, и с ветерком транспорт рванулся вперед. Город был знакомым и одновременно чужим.

Наконец машина подъехала, или подлетела, к дому, где жил Михаил. Расплатившись с таксистом, журналист вышёл наружу. Дом был его и не его, одновременно. Но, что удивительно, куда идти, журналист знал. В висках бухало с каждым шагом к входной двери подъезда, чем ближе, тем громче стучало сердечко. Достав ключи с кармана, магнитным брелком он открыл металлическую дверь. Подымаясь в лифте на шестой этаж, Михаил чувствовал, что-то грядет!

Переступив порог квартиры, на встречу, из кухни, вышла Вера в фартуке с нарисованным арбузом.

— Родной приветик..., что-то ты задержался сегодня! — обыденно поздоровалась женщина, целуя в щечку Михаила.

— Ссссовещание... — прохрипел удивленный Михаил.

— Ты какой-то странный... — с недоумением глянула на журналиста Вера, четвертый человек..., Михаил непроизвольно улыбнулся. — ... Через пять минут ужин будет готов, иди, помойся да с сыном поздоровайся..., потом на кухню!

— С сыном???? — сел на пуфик в коридоре, Михаил, улыбка спала с лица.

— Ладно, нет времени твои странности слушать... — махнула рукой Вера и удалилась на кухню.

Как только Михаил открыл дверь в зал, с пола вскочил мальчишка, откидывая в сторону игрушечную машинку.

— Папа, папа! — закричал мальчуган от счастья и обнимая за ноги Михаила.

-Сына... — простонал Михаил, подхватывая мальчишку на руки. Из глаз лились слезы счастья, что-то много потрясений было для одного дня. — ..., Богдан!

Малюсенькая глава 27

Михаил сидел за своим столом, в своем кабинете. В этой вселенной, журнал "Рупор" занимал много жилого пространства и почти у каждого пишущего работника имелся свой отдельный уголок. Слава богу, никто не претендовал на рубрику, Инна Васильевна была помощником главного редактора, и как понял Михаил, здесь её уважали.

Михаил думал над началом текста, как начать писать очерк, журналист не знал. Вдохновение пока гуляло где-то далеко. На столе стояла кружка с веселым жирафом, а рядом улыбался китайский болванчик.... Стук в дверь прервал мысли Михаила.

— Да, входите!

— Михель! Здорова! — в дверях стоял Илларион в синем халате грузчика, наверно креативил. Шевелюра и борода взлахмоченно торчали во все стороны.

— Здорова Ларик! — заулыбался Михаил.

— Ну что?... — оглянувшись назад, Илларион закрыл за собой дверь и раскрыл халат, показывая торчащую бутылку вина. — ... Пропустим по одной, наполним жилы смыслом?

— Ларик только не сегодня... — Как было приятно осознавать, что хоть кто-то в этом мире остался неизменным. Хотелось обнять Иллариона, но такой порыв бы он не понял.

— Как хотите сударь... — обиделся поэт, запахивая халат — ..., было бы предложено...

После чего Илларион удалился в поисках собутыльника, а вдохновение накрыло Михаила. И журналист стал выводить текст на монитор:

"Ровно в одиннадцать утра из подъезда дома 15 по улице Пионерской, вышел молодой человек лет двадцати опрятной внешности. Поплотнее приткнув шарф под курткой, он нервно оглянулся по сторонам и быстрой походкой пошел прочь от дома. Женщина, сидящая на скамье у песочницы, внимательно проводила взглядом молодого человека, но подбежавшая маленькая дочка отвлекла внимание и лишь через час после начавшей свистопляски она........."

Эпилог

В пергаментную бумагу были обернуты шесть картин. Почти сто лет они не видели света, занимая место в хранилище банка. На них, снизу на полотне, размашистым почерком были нанесены одна подпись: "Hitler". Последнее напоминание этого, так и не пробудившегося Зверя. Остальные картины были сожжены в 1919 году человеком, канувшем в вечность, или в прошлое..., очень далёкое прошлое.

Всё к лучшему!

2016-07-25