Эксперимент "Идеальная пара"

Эксперимент "Идеальная пара"

Пролог

Громкая ритмичная музыка, как всегда, оглушала. Мы с девчонками накатили по стопочке водки и расслабленно сидели за столиком, осматривая зал в поисках потенциальных жертв. Мне было скучно. Откровенно скучно. Уши закладывало, резкие вспышки света цветомузыки ослепляли. Танцпол пустовал. Несколько представителей сильного пола ютились по углам заведения, заняв стратегически важные места. Хотя на мужчин эти персоны не тянули, так, юнцы. Глаз ни за кого не цеплялся. Да и за кого он может зацепиться, в особенности у меня.

Подруги вроде для себя приметили, а я всё блуждала взглядом по безликим юношам. Неожиданно моё внимание привлекли вновь прибывшие. В зал вошли трое. Я с ужасом воззрилась на блондина, идущего во главе троицы, даже не пытаясь рассмотреть его спутников. Он хищным взором окидывал зал, а я трусливо юркнула под защиту стола. Как он сумел меня найти? Через столько лет!

Девчонки удивлённо посмотрели на мой странный манёвр, а я приложила палец к губам и выпучила глаза. Дикие мысли бились в голове, но главенствовала только одна: "Бежать!" Бежать надо было срочно и прямо сейчас. Я быстро соображала, что же делать? Он меня засечёт! Дёрнула Катю за колено, показывая на её сумочку. Подруга очень удивилась, но сумку протянула. Я быстро засунула в неё руку, нащупав флакон с её духами. Надушилась так, что разить должно было за версту, а сама забралась под стол, укрываясь от всех за длинной скатертью до пола. Набрала сообщение подругам: "Скажете, когда уйдёт блондин" и принялась ждать. А ждать пришлось очень долго. Время медленно ползло, нервы были натянуты до предела. Как могла, пыталась не думать о нём, но перед внутренним взором постоянно вставал его образ.

Холодные злые глаза под густыми бровями, прямой нос, тонкие губы, острый подбородок, длинная чёлка. Он всегда выделялся высоким ростом и широкими плечами. Любая скажет, что он идеальный, но только не я. Я его знала с другой стороны. Он зверь! Самый настоящий дикий и бешеный зверь.

Сердце гулко билось в груди, а тело плавилось. Я начала гореть от потаённого желания. Слёзы навернулись на глаза. С этим бесполезно бороться, я буду хотеть его всегда. Хватит одного взгляда. И нет ничего, что могло бы остановить начавшийся процесс. Я потекла! Как же противно ощущать себя животным, похотливым животным. Ненавижу себя за слабость. Ненавижу эту безысходность. Сжала сильнее бёдра, уткнулась лицом в колени. Упрашивала себя потерпеть. Совсем чуть-чуть и он уйдёт. А после его ухода придёт облегчение.

Вздрогнула, когда услышала рядом его голос, перекрикивающий звуки музыки. По телу сразу же пробежалась волна сладострастной дрожи. Сильнее обхватила ноги, сжалась, крепко стиснув зубы. Выть от отчаяния хотелось до невозможности.

— Здравствуйте, красавицы, вы не подскажете, эта девушка вам знакома?

Бархатистый, с хрипотцой, сильный голос обволакивал, ласкал, но я знала, как он умел рычать и хрипеть, если блондина загнать в клетку. Заткнуть уши нельзя, я должна знать, когда наступит время бежать.

— Нет, — твёрдо ответила Марина.

Катя промолчала. У меня ноги сводило, зуд усилился, слёзы намочили подол платья. Духи помогли перебить его и мой запах, но сколько продлится их действие?

Тишина между моими подругами и моим проклятием угнетала. Я превратилась в слух, но больше никто и ничего не говорил. Неужели всё закончилось? Он ушёл?

— Эй! — возмущённый вскрик Кати, и я поняла, что пропала.

Скатерть приподнялась, и меня поймали в ледяной плен голубые глаза.

— Ку-ку, — произнёс блондин, а я в панике бросилась от него прочь.

Откидывая в сторону стулья, огибая столы, я бежала, как и три года назад. Не чувствуя ног, на пределе своих возможностей. Охранники пытались меня остановить, но жить захочешь, ещё не такой козой через ограждение заскачешь. Но, как назло, мне всё мешало улизнуть от настигающего меня мужчины. Прорываясь на улицу, увернулась от выставленной руки, запнулась о чью-то ногу. Упасть и расшибиться не дали сильные руки, от которых тело выгнулось. По позвоночнику будто пробежал электрический разряд. Застонала, услышав, как мне вторит голос с хрипотцой. Сердце готово было разорваться от страха и боли. Сколько раз ускользала от него! Бесконечные переезды, смена городов. Наконец осела в этом тихом городке Междуреченске, затерянном в сибирских просторах. Год! Я его не видела целый год. Вот и расслабилась, а зря. В этот раз сбежать от него не удалось.

Замерев, я пыталась не дышать. Только не опять, не хочу! Не хочу! От одной этой мысли вновь забилась в руках, рыдая навзрыд:

— Не хочу! Не хочу!

— Успокойся, Крис. Слышишь, успокойся, я и так на грани! — гневный рык спугнул воинственный настрой.

Блондин развернул к себе лицом, прижимая к груди.

— Крис, если бы ты знала, как я не хочу. Но так будет лучше.

— Нет, — упорно твердила, сглатывая слёзы. — Я не такая.

— Тш-ш-ш, понимаю. Крис, моя Крис. Если бы ты знала, как я тебя ненавижу, — горечь в каждом слове эхом отражалась в моём сердце.

Тело полностью захватило безумное желание. Схватившись руками за его пиджак, всхлипнула, сдаваясь сегодня. Но только сегодня.

В голове слышался спокойный безэмоциональный голос доктора из прошлого:

— Вы экспериментальный экземпляр. Первые в своём роде. Мы создадим идеально подходящих друг другу сексуальных партнёров. Идеальные пары — мечта человечества. Вам не надо больше сомневаться в вашем выборе партнёра. Вы будете нуждаться только в нём, единственном и неповторимом. Мы стремимся создать здоровое общество без семейных ссор, измен. Никаких гомосексуальных союзов. Ваше правительство хочет сплотить людей, дать каждому шанс стать счастливым и, если можно так сказать, любимым. Для этого привяжем двух людей друг к другу. Никаких метаний. Никакого одиночества.

Как же ужасны были эти слова. Слишком циничны и правдивы. Да, всё так. Он стал моим единственным. Я желаю его до умопомрачения. Так, что ноги не держат. Что хочется утонуть в его аромате. И чтобы он погасил съедающую боль от одиночества. Всё это правда, да. Доктор был прав во всём, кроме одного. Тело — не сердце и уж тем более не душа.

Соединили для эксперимента бандита-уголовника и меня, в жизни не видевшую ничего, кроме пыльных полок городского архива.

Он поднял меня на руки и вышел на улицу. Я со слезами на глазах глядела на своих опешивших подруг. Хоть и меньше года мы были знакомы, но успели крепко подружиться. Девчонок удерживали охранники питейного заведения. За нами шли двое сопровождающих блондина. В руках одного из них распознала свою дамскую сумочку. А вот имени своего похитителя я до сих пор не знала.

Глава 1

США, Лос-Анджелес

Лысоватый старичок в очках, надев шляпу, попрощался с ведущим научно-популярной телепередачи, которому больше часа рассказывал о своём проекте программирования человеческого сознания в целях создания универсального солдата. Он вышел из здания телекомпании, поймал такси и сел в него. То, о чём доктор Уокер поведал в телеэфире, должно было вызвать взрыв интереса в научном обществе. Он рассказал, что его эксперименты по программированию человеческого сознания дали положительные результаты. Его мечта, которой он посвятил всю свою жизнь, — это создать универсальных солдат, безропотных роботов, которые бы подчинялись своему хозяину. Они могли бы заменить обычных рядовых, пушечное мясо, и армия станет непобедимой! Он сказал об этом в эфире, который оплатил на последние сбережения.

Филипп Уокер слукавил, но у него было оправдание: отсутствие финансирования. Государственную программу, которой он руководил, закрыли, а сам проект объявили неудавшимся. Но доктор грезил о его завершении, поэтому и решился на этот отчаянный шаг, желая привлечь к себе внимание тех, кого заинтересует его работа.

На одном из перекрёстков, когда такси остановилось на красный сигнал светофора, пассажирская дверца со стороны доктора открылась, и его неловко выдернули из салона машины. Люди в масках затолкали его в чёрный тонированный джип. Филипп возмущался для приличия, напоминая о своём преклонном возрасте, с любопытством оглядывая салон машины, пересчитывая внушительное количество своих похитителей. Старичок усмехался в предвкушении. Его идеей заинтересовались! Значит, у него появился шанс закончить начатое много лет тому назад, ещё во времена Второй мировой войны, дело. Именно в то время идея универсального солдата захватила умы глав государств. Много проектов было разработано. Филипп поднимал засекреченные архивы, изучал наработки, беря их за основу своей работы. Порой он присваивал себе малозначительные открытия в этой области, пытаясь ухватиться за ускользающую славу. Он мечтал о признании его великим учёным, это стало его наваждением, смыслом жизни, ради которого он поставил всё на карту.

* * *

Год спустя

Россия, Серпухов

Кристина

Возвращаясь вечером домой по зелёному парку родного города, я любовалась игрой закатного солнца, создающего причудливые живые тени на вымощенной дорожке. Лето выдалось жарким в этом году, и люди наслаждались согретыми солнцем деньками. Даже в нашем городском архиве было на удивление тепло. Сколько лет работаю, такого не могу припомнить. Обычно мёрзла за каменными стенами старого здания. Запахами затхлости и влажности, казалось, были пропитаны не только мебель, но и сами сотрудники архива. Мне нравилась моя работа, она приносила удовольствие, и что удивительно: я не была самой молодой среди сотрудников. Коллектив у нас был дружный, хоть и женский. А то, что заработок небольшой, не беда. Мне хватало.

На город опускались сумерки. Я в лёгком цветастом платье, с сумочкой на плече, шла домой и радовалась жизни. В наушниках играла лирическая музыка. Туфли на удобном каблуке тихо стучали по вымощенной дорожке. Всё было настолько прекрасно, что я споткнулась, заметив выбивающегося из общей картины старичка. Мне потребовалась секунда, чтобы в душе рухнули все радужные замки, и я испуганно подбежала к скамейке, на которой, хватаясь за сердце, полулежал пожилой мужчина. Серый пиджак встопорщился, открывая взору синюю рубашку. Морщинистая рука просунулась под неё, а его лицо и лысину покрывала испарина. Я сама даже не догадывалась, чем смогу помочь старичку, а телефон, как всегда, затерялся в недрах сумочки.

— Мужчина, что с вами? Что я могу для вас сделать? — встревоженно спросила у него, поддерживая одной рукой, не давая ему совсем разлечься на скамейке.

Другой рукой продолжала попытки найти телефон. Острый укол в плечо был таким неожиданным, как и очень крепкий захват старичка. Но больше испугал насмешливый взгляд через стёкла огромных очков. Всё это я мимолетно отмечала, заваливаясь набок и проваливаясь во тьму под спокойные размеренные звуки пианино. Тогда-то я поняла всю горечь высказывания, что добрыми делами вымощена дорога в ад.

Очнулась я в комнате, больше похожей на палату. Одна стена с дверью была стеклянной, остальные обиты мягким материалом. Я даже забеспокоилась, а не в больнице ли я для душевнобольных. Да и больничный костюм, в который я была одета, приводил в сомнение. Кто меня переодел? Для чего?

Я чётко помнила, как пыталась помочь старичку на лавке, как почувствовала укол в правое плечо, прежде чем потерять сознание. Да где же я?

Первым делом проверила дверь, со слезами на глазах понимая, что она заперта. Кто меня похитил и зачем? Я стала кричать, требуя, чтобы меня выпустили. Даже угрожала, что меня будут искать, что полиция непременно найдёт меня. Хотя в душе понимала, что никто меня искать не будет, у меня же никого нет. Я сирота и потерять меня могут только на работе, да и то ограничатся звонками на мобильный телефон. Не верилось, что кто-то будет подавать в полицию заявление о пропаже.

На мои крики пришёл молодой человек, который даже не стал входить ко мне в комнату, а остановился у стеклянной стены.

— Эй, вы! — гневно выкрикнула я ему. — Выпустите меня немедленно! Вы не имеете права меня здесь держать!

Юноша улыбнулся мне, пугая своим сочувствием, отразившимся в глазах.

— Не стоит беспокоиться, госпожа Родионова. Я вам не причиню никакого вреда. Я сейчас принесу вам еды, время обеда.

— Обед?! Сколько времени я уже здесь? — вырвалось у меня.

Я в шоке воззрилась на юношу за стеклом. Он был кареглазым и темноволосым, с лёгкой щетиной на скулах. Белый халат на угловатой фигуре навевал опасения. Надпись на его бейдже была сделана на английском языке. Правда, вместо привычного имени рядом с фотографией была цифра и пара латинских букв. Куда же я попала? Почему больница? И больница ли это? Я придирчиво оглядывала молодого человека примерно двадцати лет, хотя я могла и ошибаться. Практически мой ровесник. Мне двадцать пять, хотя я и выгляжу моложе. Он держал в руках планшет стального цвета, из нагрудного кармана торчала ручка. С виду обычный врач-интерн, вот только само помещение указывало на то, что я не в больнице, не в частной клинике, а в подвале. Может это из-за отсутствия нормальных окон? Но на психику давило всё, что окружало меня, а ещё и странная стерильность.

— Двадцать часов, — безмятежно отозвался юноша.

— Почему меня здесь держат? Почему дверь закрыта?

Вопросы сыпались из меня, так как в голове роились страшные мысли, и хотелось оказаться дома, на своём родном диване, перед телевизором. Хотелось очутиться там, где тепло, спокойно и всё понятно.

— Вы участвуете в правительственном эксперименте. Так что, как понимаете, искать вас точно никто не будет. Да и нет у вас никого, мы проверяли.

Я попятилась от стеклянной двери, глядя на доверительную улыбку юноши. Эксперимент? Правительственный эксперимент? Я стала лабораторной мышью? Так просто? Взяли, не спросив, украли, и теперь будут ставить на мне опыты?

— Вы не имеете права! Я не хочу участвовать ни в каком эксперименте!

Я хотела кричать, но голос осип. Я жалобно скулила, отходя от монстра в облике "заучки". Вот только теперь я поняла, что такие, как он, самые страшные люди — фанатики своего дела.

— Но вы не расстраивайтесь, Кристина Анатольевна! — с успокаивающими нотками в голосе обратился ко мне юноша, а у меня сердце в пятки ушло.

Они знают, как меня зовут. Вдруг я вспомнила, что в сумочке были мои документы! Ну, точно, они теперь обо мне знают всё! Даже где я живу и ключ от квартиры тоже у них!

Юноша грустно вздохнул и ушёл куда-то по коридору, а я прижалась спиной к стене, пытаясь осознать в какую яму угодила. Мне из неё не выбраться. Как наше правительство может такое допускать? Меня даже не спросили. Почему я? Ведь найдутся те, кто за деньги даст добровольное согласие. Почему я?

Юноша вернулся, везя перед собой столик на колёсах, открыл дверь, толкнул стол внутрь комнаты и быстро закрыл обратно.

— Вам стоит поесть. Поверьте, вам не о чем беспокоиться. Вот вы же женщина? — я подняла на него глаза, не понимая, к чему он гнёт. — А любая женщина хочет найти своего мужчину. Вы же до сих пор не замужем, детей нет. Мы подыскивали одинокую женщину. Сам доктор Филипп Уокер выбрал вас.

— Так я здесь потому, что не замужем и детей у меня нет? Да таких в нашем городе тысячи!

Поразительная неудача! Из всех одиноких выбрали именно меня. Да если бы я знала, то... Даже если бы я знала, я не пожелала бы никому оказаться на моём месте. Это страшно — быть подопытным без твоего согласия.

— Ну, вы ещё очень молодая, и показатели у вас хорошие, — перечислил брюнет, сверяясь с чем-то на планшете. — На здоровье ведь не жалуетесь? — поднял он на меня свои добрые карие глаза.

Я готова была разрыдаться. Да, на здоровье не жаловалась, да и кому жаловаться-то? Не начальству же и не коллегам, у них один ответ на это: на больничном сидеть — мало денег получишь.

Я понимала, что у меня только один шанс избежать участи лабораторной мыши: разжалобить этого юношу, он казался мне сердобольным. Для начала я подошла к столу и подкрепилась. За разговором я смела всё с тарелок, так как оказалась голодной.

Было неудобно сидеть перед пареньком в больничном костюме и уминать достаточно вкусную еду. Может и зря не объявила голодовку, но силы важнее. Я не собиралась сдаваться, а от мыслей о побеге ничто не должно отвлекать.

— А что за эксперимент? Вирусы? Я очень боюсь вирусов. Вы же не хотите из меня сделать зомби?

— Нет-нет, что вы, — тут же утешил меня юноша, следя за мной через стеклянную стену. Я даже привыкла к ней, и она практически не мешала общению с брюнетом. — Вы меня совершенно не слушаете, — словно школьницу отчитал, подарив при этом снисходительную улыбку. Он, видя, что я безропотно ем, успокоился и даже расслабился, стал более раскованным и словоохотливым. — Но понимаю, что вам страшно. Наш эксперимент называется "Идеальная пара". Если всё пройдёт успешно, — рука с вилкой замерла у моего открытого рта. Что-то не больно он уверен в успехе. Юноша, видя мою настороженность, бодро заверил: — Я уверен, что всё пройдёт гладко. Вы станете счастливицей.

Мне бы его уверенность.

— Не понимаю. Идеальная пара. Вы о мужчине и женщине говорите? Звучит как романтический бред.

— Почему бред, — обиделся юноша. — Вы должны понять всю значимость этого эксперимента. В нашей жизни столько разбитых сердец. Люди ищут годами свою любовь, а находя, разочаровываются. А мы создадим идеально походящую друг другу пару. И не будет больше сомнений.

— Вы хотите сказать, что я стану парой для неизвестного мне мужчины? — язык с трудом поворачивался. Я в шоке смотрела на кивающего мне юношу. — Вам? — на всякий случай уточнила.

— О нет, что вы. Нет, не мне, — поспешно отозвался юноша, покраснев.

— Жаль, — выдохнула я с облегчением. Хотя, может, и вправду разочарованно. Этого паренька я уже знала, а того, которого мне выбрали, ещё нет. И не факт, что он мне понравится. И вообще, нужно как-то сбежать до того момента, пока не стало слишком поздно.

— Доктор Уокер придумал, как привязать мужчину и женщину друг к другу. Чтобы не было больше измен, сомнений. Вы будете его любить, а он вас. Поверьте, вы будете благодарны доктору.

Я кивнула, внутренне содрогаясь от ужаса, который мне предстоит. Быть привязанной к незнакомому мужчине! Какой кошмар! А если он уродлив, или того хуже — не уважает женщин. Многие мои знакомые жалуются, что мужья их бьют, унижают, ни во что не ставят. Нет, определённо, нужно бежать!

Но все романтические и возвышенные россказни юноши разбил вдребезги знакомый старичок. Юноша как раз забирал у меня столик и только закрыл дверь, обещая вернуться, как пришёл он, доктор Уокер. Старичок был в белом халате, лысину прикрывала белоснежная шапочка врача. Он оглядел меня цепким взглядом, пряча руки за спиной, и на ломаном русском решил пооткровенничать, убивая во мне надежду на человечность этого монстра. Доктор Уокер говорил долго, я пробиралась сквозь строй исковерканных русских слов, изуродованных страшным акцентом, чтобы понять смысл сказанного.

Он рассказал, что правительство дало ему установку создать препарат, с помощью которого будут создаваться идеальные пары, ячейки общества. Сам доктор Филипп Уокер прилетел сюда из США, чтобы принять участие в этом проекте. Но, как бывает у нас в стране, бюджет нерезиновый и быстро испаряемый. В итоге, из-за отсутствия положительных результатов, финансирование прикрыли. Но доктор, упорный мужчина, решил сам на свои личные деньги продолжать эксперимент. Правда, добровольцев не было. После этого мне стало плохо, так как мужчину мне подобрали не из простых горожан, как я, а беглого уголовника. Я, правда, не слышала, чтобы кто-то сбежал из тюрьмы. Доктору было без разницы, кто попадётся для пары уголовнику, главные критерии: молодая, желательно здоровая и не беременная. Но последний признак был неважен. Я ужаснулась цинизму стоящего передо мной старичка, которого я пожалела на свою голову. Лучше бы я прошла мимо! Лучше бы, да только не так я воспитана, чтобы отказывать в помощи страждущим.

Юноша вернулся и замер рядом с доктором, пряча от меня взгляд. Я поняла, что он обманывал меня. Доктор сообщил, что для чистоты эксперимента даже предпочтительнее выбрать такие разные личности. Тогда это непременно будет доказательным для заказчиков. Когда он ушёл, а я стала молить молодого человека спасти меня. Умоляла его, ругалась, угрожала и снова упрашивала. Мы очень долго разговаривали с безымянным юношей, который так и не представился. Жалости ко мне он не испытывал. Он фанател от идей доктора Уокера и убеждал меня, что мне крупно повезло. Я стану счастливой, так как у меня будет пара, истинная пара. Между нами вспыхнет страсть, и я забуду об одиночестве.

В ответ я пыталась достучаться до ассистента, объясняя, что я врала ему, что у меня уже есть любимый, что я скоро выйду за него замуж. Но все мои уловки он раскусил, не поверив ни одному моему слову. Да, у меня не было никого. Я была идеальной кандидатурой для экспериментов доктора Уокера.

Мой час пробил спустя некоторое время после ужина. Юноша прибыл за мной в компании ассистентов и напомнил мне о благоразумии, и что на жизнь надо всегда смотреть позитивно. Два высоких незнакомца в белых халатах с хмурыми лицами смерили меня оценивающими взглядами. Я забралась на кровать с ногами, в панике прижимаясь к стене.

— Нет! Нет! — замотала я головой, крича им. — Не трогайте меня! Не смейте!

Дверь открылась, за мной пришли. Я метнулась в сторону, но сильные пальцы схватили меня за плечо. Сопротивляться было бесполезно, как и звать на помощь, но я это делала. Прикладывала все свои силы, чтобы вырваться, сбежать, крича до хрипоты. Меня вели или, скорее, несли по коридору с жёлтыми стенами. Босая, я практически не задевала пола, вися между двумя бугаями, которые шли, чеканя шаг, по направлению ко входу с надписью "Лаборатория". Дверь после введения кода брюнетом отошла в сторону, и я в ужасе закричала, когда увидела два кресла, расположенные друг напротив друга, и медицинскую аппаратуру, которой было слишком много для небольшой лаборатории. Все эти экраны с мигающими огнями создавали антураж, как в фильмах про будущее.

Меня небрежно кинули в кресло и болезненно пристегнули ремнями. Доктор Уокер морщился от моих криков, качая головой. Укоризненный взгляд, которым одарило меня это бесчувственное чудовище, унизил даже больше, чем бесчеловечное отношение ко мне. Мне ввели иголки под кожу, ставя капельницы. Присоски сдавили виски, а укол в основание шеи заставил замереть, отнимая чувствительность у тела.

— Первая порция сыворотки введена, — отрапортовал безымянный брюнет, не отходя от кресла.

Ассистент доктора, внимательно следя за аппаратурой, одновременно шептал мне, что после эксперимента я буду благодарить доктора, а пока я просто не понимаю, какая честь мне оказана. Я послала его бранными словами, предлагая поменяться со мной местами. Но ничего, кроме осуждения в ответ, не услышала. Монстры, все врачи монстры. Для них человек ничто! Просто мясо, в которое можно втыкать иголки и заверять, что они всё делают во благо человечества.

Я осеклась, переставая ругаться, когда в лабораторию завели под конвоем так же, как и меня, блондина в оранжевой робе и цепях на руках, ногах и даже шее, сверкающего своими глазами, прожигающими всех ненавистью. Он был страшен! Всё, как я и боялась. Высокий, сильный. Да если он захочет, то походя свернёт мне шею и не заметит!

— Подопытный готов, — отрапортовал один из охранников, конвоировавших блондина в зал.

Ненавистный лысый старикашка удовлетворённо причмокивал губами, с любопытством осматривая мужчину через свои большие очки.

Я же чуть ли не скулила, с ужасом встречаясь взглядами с пугающим блондином. Он постоянно дёргался, пытаясь скинуть цепи, и скалился, сверкая ледяными глазами.

Доктор махнул на такое же кресло, как и то, в котором была я, расположенное напротив.

— Зафиксируйте его здесь.

Блондина не так просто было закрепить, в отличие от меня. Он бесновался дольше. Но укол сыворотки в основание шеи, и он тоже затих.

Мне с каждой секундой становилось всё тяжелее оставаться в сознании. Ощущения от препарата были ужасны. Словно кровь стала густой и лениво текла по венам. Во рту сухость, в глазах — песок.

— Ну что ж, подопытные готовы. Приступим? — спросил сам себя старикашка. Охранники отошли за его спину, с каменными лицами наблюдая за нами.

— Первый этап, — прозвучал скрипучий голос, а в голове появился туман. Красный туман и сильная тошнота. Уши заложило, я чётко слышала только биение своего сердца, остальное сливалось в общий раздражающий гул.

— Второй этап, — как сквозь вату пробился голос старикашки.

— Слишком быстро, доктор, — ассистента я слышала ещё хуже.

— Всё под контролем, — отмахнулся от него Уокер.

Веки налились свинцом и сомкнулись. Хотелось уснуть, но неприятный зуд разрастался снизу живота, завладевая всем телом. Я выгнула спину от острого желания.

— Слишком быстро! Её организм не справляется! — испугал отчаянный крик ассистента.

Он единственный, кто хорошо ко мне относился, видел во мне человека, а не подопытную. Но бесстрастный голос доктора отмахнулся от юноши:

— Справится. Организм молодой, здоровый.

По моим венам текла настоящая лава, я выла от боли. Мне казалось, что я сгораю в огне, который терзал всё тело. Перед глазами всё плыло от рези и слёз. Я пыталась звать на помощь, мысленно умоляла меня спасти. Сердце учащённо билось, и каждый последующий удар отдавался в ушах и пронзал болью грудь. Неужели я умираю? Но мне так отчаянно хотелось жить. Я цеплялась за эту мысль, не давая боли захватить меня целиком. Жар усилился, я медленно умирала от физического неудовлетворения. Между ног был самый настоящий пожар.

Громкий вой, полный страданий, раздавшийся прямо передо мной, заставил содрогнуться моё тело. Я стала биться в кресле в попытке вырваться. Глаза открыть так и не смогла, красное марево никуда не пропало.

Я орала, срывая голос в агонии, и слышала, как мне вторят люди, крича от страха и боли. Страшный скрежет был сольным среди общего гомона. С трудом приоткрыла глаза, чтобы в ужасе распахнуть их.

Подопытный вырвался из своих оков и голыми руками расправлялся с охранниками. Выстрелы его не останавливали, он шёл напролом. Яркая роба быстро сменила цвет на красный. Запах крови смешался с другим, дурманящим, возбуждающим запахом. Этот горьковатый аромат проникал в мои лёгкие, пьяня и сводя с ума.

Взгляд, как приклеенный, следил за передвижениями оранжевой робы.

Заключённый был стремителен и неумолим. Он ломал кости людям, словно они были тряпичными куклами. Доктор лежал со странно вывернутой головой. Ассистент был пришпилен ножками высокого стула к стене. Насквозь... Кровь стекала по белоснежным панелям. Юноша был ещё жив, с удивлением рассматривая стул, торчавший из него.

Я рыдала, разрываясь между диким ужасом, паникой и желанием. Я мечтала, что бы эта машина-убийца бросила мучить других и обратила внимание на меня. Хотела и не хотела. Слёзы текли по щекам, мешая рассматривать блондина.

И когда я уже застонала от отчаяния, не в силах справиться с собой, он услышал меня! А дальше начался мой личный ад. Вырвав с корнем железные дуги, которыми я была зафиксирована, он дёрнул меня из кресла. Горячий поцелуй обжёг губы, принося долгожданное успокоение. Задыхаясь от восторга, я отдавалась порыву, играя языком, как и мужчина. Как изголодавшаяся, пыталась пить усладу пленительных губ. Треск ткани воспринимался на грани сознания, а обжигающее горячее проникновение снесло мне крышу окончательно.

Я превратилась в животное, другого сравнения нет. Надо мной властвовали природные инстинкты, чистая животная страсть. Яростные движения навстречу мужчине приносили болезненные ощущения и судороги наслаждения. Довольный рык блондина заставлял сжиматься моё тело, обхватывать его сильнее. Во мне было так мокро, что неприлично хлюпало, просто уму непостижимо, откуда во мне столько влаги! Волны болезненного удовольствия накрывали, качали, разрывали горло от криков, пока тьма не заволокла сознание.

Очнулась, лёжа на большом горячем теле заключённого. В шоке разглядывала умиротворённое мужское лицо. Когда он спал, то не казался таким пугающим, как раньше. Но всплывающие картинки воспоминаний не давали обмануться. Медленно и осторожно слезла с него. Осматривая некогда белоснежный зал, приходила в тихий ужас. Всё было в крови! И стены, и пол, где я предавалась похоти с заключённым, и стёкла длинных окон лаборатории. Да и я была вся в крови, в чужой крови охранников, ассистента. Я не представляла, что в людях столько крови! Он же только шеи им свернул, откуда её столько? Кровь лилась тонкими струйками отовсюду, образовывая лужи на полу... В стенах зияли дыры от выстрелов.

Прижимая к себе всё, что осталось от одежды, стала отползать от монстра, с которым я... которого я... Тело вновь стало разгораться, приятный зуд просыпался между ног. Справиться со своим телом, или хотя бы договориться, не получалось. Тело требовало вернуться к спящему мужчине, у которого так маняще приподнималась грудная клетка.

Поднявшись на ноги, на носочках выскочила в коридор, прихватив халат с вешалки, дрожащими пальцами натянула его на себя, стараясь поскорее покинуть коридор смерти, где лежали тела мужчин с огнестрельными ранами. Кровь растекалась под ними липкими лужами. Я старалась не ступать в них, шла, оглядываясь назад, боясь в любой момент увидеть монстра, который сотворил всё это.

Я вышла на лестничную площадку, измазанную кровавыми следами ботинок. Поднялась вверх по лестнице, туда, где находился выход из этого склепа. Да, подземная лаборатория, куда мне не посчастливилось попасть, находилась в подвале, в самом центре моего родного города. Осторожно приоткрыв дверь, вздрогнула и замерла. И здесь, в небольшом подвале, куда вела лестница, тоже лежали трупы. Двое охранников были застрелены в голову. Хотела найти себе одежду, но передумала. Нельзя было терять драгоценные секунды.

Вырвавшись из плена, слепо разглядывала ночной город. Глубокая ночь, пустынные улицы, а я бежала по ним домой, выбирая кратчайший путь. Бежала, сжимая на груди ворот больничного халата. Неслась, не чувствуя боли в босых ступнях. Бежала так, что ветер свистел в ушах. Прочь, прочь от этого ужаса. Прочь от кошмара, мечтая больше никогда не сталкиваться с блондином. Никогда!

Но, как показало время, мечтам моим не суждено сбыться.

Тимур

— Вам, мистер Молотов, выпала честь на себе испытать то, о чём вы с таким рвением вынюхивали для своих хозяев, — обратился по-английски к блондину доктор Уокер.

Учёный пропал около года назад, и Тимур не ожидал встретиться с ним в России. Старческий голос отражался гулким эхом от бетонного потолка и серых обшарпанных стен. Тимура держали за решёткой без воды и еды больше двух суток. Смердящий запах давно перестал тревожить мужчину, как и комары, которые не давали спать, и соседство с крысами. Всё это было для него неважно. Куда страшнее то, что ему удалось узнать, но так и не суждено было передать руководству.

— Тимур, вы слышите меня? — назойливо дребезжал голос доктора Уокера, гения, которого живым хотят заполучить секретные службы не только России, но и других стран.

К сожалению, сам Филип Уокер выбрал себе работу у террористов. Тайная организация не так давно привлекла к себе внимание спецподразделения ФСБ. Наглость бандитов была вызвана поддержкой из-за границы. На счета организации регулярно поступали деньги из-за рубежа.

Руководством спецподразделения было принято решение внедрить своего человека в организацию, и выбор пал на Тимура. В свои тридцать три он имел впечатляющий послужной список. Все операции, которые были доверены ему, он проводил достойно. И в этот раз всё должно было пройти гладко, но удача отвернулась от Тимура. Кто-то сдал его, другого объяснения у самого Молотова не было. В себе он был уверен, наследить не мог. Поэтому пытался вычислить предателя среди своих. Это помогало не впасть в уныние. Стоящий перед решёткой старик блестел лысиной, смешно поправлял очки, не понимая, почему его игнорируют.

Тимура поймали, когда в его руки попал подробный отчёт об опытах, которые ставил американский учёный. Проект назывался "Универсальный солдат". Почему именно в России решили провести первые опыты? Это предстояло ещё выяснить. Тимур не успел прочитать до конца всю информацию, которую скачал на карту памяти. Именно в этот момент его и застали в лаборатории. Немало усилий пришлось приложить террористам, прежде чем они сумели поймать Тимура, скрутить его и затолкать в камеру. Его морили голодом, избивали. И вот издевательства подошли к заключительной части.

— Введите ему это, — доктор протянул шприц одному из охранников. — А затем приведите в лабораторию.

Тимур смутно помнил, что было потом, после того, как ему всё же вкололи какую-то дрянь, туманящую разум. Он помнил лишь боль, всепоглощающую, раздирающую каждую клетку тела. Сколько длился этот ад, он тоже не знал. Выплывал из красного липкого тумана, приходя в себя на мгновение, чтобы снова погрузиться в него ещё глубже, чтобы сорвать голос до хрипоты, выгибаясь от пронзающих потоков дикой боли. Она приходила волнами, впивалась в его тело острыми зубами, и казалось, что не хватит сил вытерпеть её.

Всё прекратилось в одночасье, после очередной передышки. Тимур, слепо моргая, рассматривал белый потолок лаборатории, ожидая новые волны агонии. Он, с трудом различая звуки, услышал, что доктор считывает данные, с кем-то общаясь, расписывая невидимому собеседнику, что новый скелет более прочный, чем у обычного человека, да и мышцы превратились в своеобразную броню. Хотя убить универсального солдата всё же можно, ведь он живое существо.

Тимур ухватился за это слово, с облегчением прикрывая глаза. Он остался живым существом, как выражался доктор. Живой, а значит, человек. В нём вспыхнула ярость, хотелось отомстить немедленно за то, что с ним сотворил старикашка, но тело нестерпимо болело, каждая косточка, каждый нерв стонал, моля о покое. Тимур лежал на операционном столе, стиснутый железными дугами. Он слушал доктора, который радостно вещал, что эксперимент прошёл успешно, осталось лишь подождать и надеяться, что подопытный не умрёт. Доктор не спешил докладываться заказчику, решил переждать трое суток, за которые станет понятно, прижились ли усовершенствования и не будет ли побочных эффектов.

Тимур усмехнулся: умирать он не собирался, а вот чья-то жизнь начала отсчитывать свои последние минуты. Они хотели превратить его в послушного раба, в тупую машину для убийства, но ещё не поняли, что так просто не сломить русскую душу. Тимур, после того как высыпался и мог контролировать своё тело, не раз громил лабораторию, куда его водили под конвоем для обследования. Доктор Уокер с восторгом вынимал из тела своего подопытного пули, которые вязли в мышцах, не причиняя катастрофических повреждений. Регенерация у Молотова была практически мгновенной. Всё заживало как на собаке. И это был очередной повод не оставлять попыток убить старика со всей его командой.

Тимур понял, что ждать спасения ему неоткуда. Он должен сам позаботиться о себе. Нельзя допустить утечки информации об успехе проекта, и о том, в кого его превратил сумасшедший гений. В зеркале Тимур видел незнакомца вместо себя прежнего. Некогда бесстрастное лицо стало жёстким, пугающе хмурым. Он раздался в плечах, тело обрело объём, подчёркиваемый выступающим рельефом мышц. Блондин с силой впечатал кулак в зеркало, осколки осыпались на пол вместе цементной крошкой. Прищурившись, Тимур усмехнулся, оглядывая непострадавшие костяшки пальцев.

— О, я вижу, вы в прекрасной форме, — заявил доктор Уокер, который встал возле решётки, с любопытством осматривая блондина в оранжевой робе.

Он боялся подойти ближе и даже стоящие рядом охранники не приносили ему уверенности в безопасности. Продемонстрировав наушники, учёный надел их, с превосходством заявляя:

— Я вживил вам, мистер Молотов, контролирующие чипы. Так я смогу управлять вами. Сядьте, — жёстко добавил он.

Тимур схватился за голову: от пульсирующей боли в висках перед глазами потемнело, а ноги сами стали сгибаться. Но блондин, подойдя к кровати, оперся руками о матрас, рыча, заставлял тело сопротивляться властному, отнимающему волю голосу. Тимур злился, ненавидя всем сердцем старика, который ломал его, собираясь сделать марионеткой в своих руках.

— Подчинись, — хлёсткие слова били по нервам. — Сядь!

Подчиниться хотелось, хотелось угодить хозяину, но вместо этого Тимур стоял, напрягая руки так, что они тряслись, а вены на них вздувались от напряжения.

Доктор Уокер снял наушники, разочарованно шепча, что стоит подправить частоту и добавить усилителей, убрал их в карман белого халата и ушёл. А Тимур устало завалился на подушку, страшась следующего раза. Теперь он понял весь замысел доктора. Это слишком страшно, когда чужой голос сильнее голоса разума и совести.

Так продолжалось несколько дней. Доктор никак не мог сокрушить волю стойкого блондина, который в ярости пытался сломать железные прутья своей клетки, рвался наружу с желанием убить всех, находящихся в лаборатории. Стереть с лица земли эту тюрьму, эту пыточную! Тимур отчётливо понимал, что сходит с ума. Голос доктора ему снился во снах, и сны превращались в кошмары.

— Подумайте о своих родных, мистер Молотов. Если вы не подчинитесь, они погибнут, — как-то раз решился на уловку доктор Уокер. Он хотел надавить на Тимура, припугнуть жизнью его родных. — Ваша мать, отец, неужели вы хотите их смерти?

Тимур стоял так близко к прутьям, что мог бы пропихнуть руку между ними и схватить докторишку, если бы он не стоял у стены под защитой четверых охранников, вооружённых пистолетами с транквилизаторами.

— Воскреси их, чтобы отнять у них жизнь, — усмехнулся Тимур, наслаждаясь страхом в глазах охранников и старика.

С каждым днём он чувствовал, что становился сильнее, и это видели его тюремщики.

— Если вы не подчинитесь, мы вынуждены будем убить вас, — возмутился доктор Уокер.

— Неужели ты думаешь, что после того во что ты меня превратил, я не мечтаю об этом? Я обязательно умру, но только после тебя, старик. Молись, так как это будет очень скоро.

— Значит, терять вам нечего, — расстроенно шепнул учёный. — Придётся это исправить.

Доктор ушёл, а охранники остались, надевая защитные маски. За спиной блондина зашипел газ. Он обернулся, вскричал в сердцах, понимая, что его действительно решили убить. Газ проникал в лёгкие, а тело наливалось слабостью. Затем опять пришла боль, она терзала не столько тело, сколько голову измученного мужчины. Словно раскалённые спицы впивались под черепную коробку, пронзали виски. Тимур кричал, из глаз лились слёзы, но облегчения они не приносили. Лишь когда утих голос доктора Уокера, пришло успокоение.

Мужчина очнулся уже привычно прикованным к столу. Ненавистный зал лаборатории был полон ассистентов и охранников. Сам доктор тихо шептался с молодым помощником. Юноша с чёрными волосами постоянно кивал, внимательно слушая старика, кидая косые взгляды на Тимура. Они явно готовили для него очередную гадость. Не наигрались в создателей.

— Итак, мистер Молотов, я решил кое-что подправить, чтобы вы были более послушным. Для этого я внёс коррективы в ваши настройки. Теперь вы не можете убить ни себя, ни хозяина. Это для безопасности. Вы становитесь очень агрессивным, это и хорошо, но и опасно. А ещё я кое-что нашёл в старых архивах. Очень старая разработка советского учёного. Я её немного подправил, модернизировал. Очень скоро вам будет что терять, мистер Молотов, — надменная улыбка озарила старческое лицо доктора Уокера. — И вот тогда вы будете подчиняться приказам так, как положено.

Тимур лишь догадывался, о чём говорил его мучитель. Он безропотно позволил отвезти его на специально приспособленной под него каталке в камеру. Его руки и ноги охранники заковали тяжёлыми кандалами, Тимур чувствовал холодный металл рабского ошейника, цепь которого тянулась к оковам на руках.

Вот он и стал собакой, цепным псом. Эта мысль вывела его из себя, прожигая внутренности унижением. Он сам себе был противен за слабость, за то, что позволил кому-то так издеваться над собой.

Внутри него бушевали страсти, которые вырвались на волю, и Тимур стал крушить скудную мебель в камере. Охранники, чтобы успокоить взбесившего блондина, выстрелили в него транквилизатором и позвали подкрепление. А Тимур бился о железные прутья, пытаясь выдавить их своим телом.

Препарат начал сковывать движения. Молотов чувствовал себя животным, которое угодило в клетку, он, шатаясь, продолжал стоять, хватаясь за решётку. Тимур затуманенным от транквилизатора взглядом обвёл своих тюремщиков. Он не желал останавливаться, в голове была одна только мысль: убить доктора, убить его, смять, разорвать на куски.

Когда он рухнул на пол, охранники не сразу решились войти в камеру и убрать разломанную кровать. Оставили лишь матрас, на который никто не рискнул закинуть подопытного. Мужчины давили в себе страх перед этим монстром.

Ещё через два дня доктор Уокер приказал привести его в лабораторию. Тимур не собирался облегчать задачу своим тюремщикам, он сопротивлялся, с большим удовольствием ломая носы тем, кто слишком близко осмеливался к нему подойти. Но с ним справились, так как надёжные цепи сковывали и руки, и ноги. Когда Молотова ввели в лабораторию, он, как обычно, искал глазами доктора, а первой увидел шатенку с испуганными серыми глазами на бледном лице. Невысокая, хрупкая, она была прикована к креслу и жалко смотрелась в голубом больничном костюме.

По приказу доктора Тимура приковали к креслу напротив девушки. Кто она и зачем здесь, Тимура сейчас не интересовало. Он пытался не пропустить ни одного важного слова, прислушиваясь к разговору доктора и ассистента. Они приступили ко второму этапу, и опять в вены была введена какая-то дрянь, разжигающая кровь. То же самое ввели и подопытной. Её крик взорвал спокойствие в лаборатории. Ассистент занервничал, но доктор от него отмахнулся, как от надоедливой мухи. Он приказал продолжать эксперимент.

Вены жгло, словно по ним бежала лава, девушка на соседнем кресле уже тихо скулила, подёргивая всем телом.

— Теперь она станет более выносливой и будет больше подходить нашему мистеру Молотову. Слышите меня, мистер Молотов, — где-то рядом издевался старик.

Но всё внимание Тимура было приковано к хрупкой женской фигуре. Её голос закрадывался в самую душу, бередил сердце.

— Теперь она станет вашим слабым местом. Вы на всё пойдёте ради своей пары. Её жизнь зависит от того, как хорошо вы будете подчиняться моим приказам, — шелестел голос доктора Уокера.

Тимур сжимал кулаки, ясно понимая, что та, кто была сейчас перед ним, — это самое желанное из того, что есть на свете, самое ценное, самое соблазнительное. Желание просыпалось, распаляя и без того горячую кровь. Слова о том, что девушке угрожает опасность, затмили разум гневом. Железные цепи разлетелись в стороны, а шея доктора Уокера, наконец, оказалась в стальных пальцах Тимура.

Час возмездия настал. Он вырвался на свободу, круша всё, до чего мог дотянуться, он убивал всех, кого видел, упиваясь своим всесилием. Черепные коробки охранников лопались, хрупкие кости с приятным хрустом ломались. Ответные пули рвали кожу на теле Тимура, но не причиняли вреда. Все, кто измывался над ним, один за другим гибли, пока за спиной не раздался стон, полный страстного призыва. Тимур обернулся к незнакомке, ощущая нестерпимое желание взять её. Она должна стать его, сейчас же.

Он не осознавал что творил, освобождая девушку от удерживающих её оков, от одежды, царапая её кожу, оставляя кровавые следы испачканными пальцами. Он вторгся в её лоно, подмял под себя, рыча от умопомрачительного наслаждения. Он терял контроль над собой, тараня тело девушки своей плотью, пока не испытал облегчение от разрядки. Но оно схлынуло слишком быстро из-за тихих стонов девушки, изнывающей от порочного огня, сжигающего её изнутри.

Тимур раздражённо прислушивался к своему телу, которое в паху наливалось снова силой. Её голос заводил блондина, её стоны сводили с ума. Он пронзал её своим естеством, требуя ответа на свой вопрос. Он должен знать, кто она — его слабость.

— Кристина, — шепнула девушка, и её голос сорвался на крик, так как Тимур ускорился, желая поскорее успокоить своё тело.

Он удовлетворённо урчал, изливаясь в лоно девушки второй раз и третий. Бешеный заезд продолжался, казалось, несколько часов, за это время в лабораторию сбежались ещё охранники. Они не знали, что делать со зверем, который у них на глазах предавался похоти. Зато Тимур не терялся в сомнениях, он сумел дотянуться до пистолета, оброненного одним из погибших.

Оставив Кристину, он отстреливал всех меткими выстрелами, даруя быструю смерть, так как тело требовало вернуться в горячее влажное лоно, продолжить прерванное занятие. Поэтому Тимур спешил, обходя всю лабораторию, не давая никому шанса сбежать, даже тем, кто охранял вход. Когда в живых не осталось никого, Молотов вернулся в лабораторию, где лежала на полу обнажённая девушка. Одного взгляда хватило мужчине, чтобы возжелать её, грязную, лежащую сломанной куклой на окровавленном полу среди осколков стекла и пластика.

Тимур не сказал бы, что она была красивой, привлекательной, не более, но манила к себе, как магнит, разжигала в нём пламя страсти. Упав на колени, Молотов прицелился прямо между точёными бровями девушки, но палец, так спокойно нажимавший всего несколько секунд назад на этот курок, вдруг задрожал, немея. Тимур ощутил оцепенение от мысли, что хочет убить незнакомку. Он оскалился, собрал волю в кулак, снова попытался нажать на курок, но результат был плачевный. Его всего затрясло, испарина появилась на лбу, а палец словно окаменел, руки ослабли.

Тогда Тимур решил убить себя, но всё опять повторилось. Он с лёгкостью разгибал толстые пластины железа, снимая с себя ошейник и браслеты, а курок оставался для него непосильно тугим. Для проверки он сделал пару выстрелов в трупы, лежащие рядом. От громкого звука очнулась Кристина, и безумство повторилось. Тимур в жизни не вёл себя как изголодавшееся животное, но сейчас он брал девушку, с остервенением вколачиваясь в неё, желая поскорее получить разрядку, и даже когда она вновь потеряла сознание, продолжал. Лишь достигнув оглушающего экстаза, он успокоился и, прикрыв глаза, лёг на пол, кладя себе на грудь лёгкую как пёрышко девушку. Она его слабое место, та, кого он не смог убить. Он не мог убить ни себя, ни её.

Слова доктора Уокера повторялись в голове, как заезженная пластинка: "Теперь вы не можете убить ни себя, ни хозяина. Это для безопасности... ...ни себя, ни хозяина ...ни себя, ни хозяина".

Он не заметил, как уснул, казалось, задремал на пару минут, но когда открыл глаза, то Крис уже не было. Он выбежал на улицу, следуя по кровавым следам аккуратной ступни, оглядел пустые улицы ночного города. Выругался, прекрасно понимая, почему девушка сбежала. Он не мог броситься за ней в погоню, сначала нужно было уничтожить всё, что могло вывести на него, и все упоминания об эксперименте.

Тимур долго провозился, собирая всю имеющуюся информацию на карту памяти, заодно прочитывая, что с ним сотворил старик. Пули в теле тревожили, нужно было найти врача, чтобы вытащить их. Предстояла огромная работа. Но Тимур искал ответ, как избавиться от навязанной девчонки. Мысли о ней отвлекали блондина, он беспокоился, понимая, что она может угодить к нехорошим людям. Она наследит, позвонит в полицию или ещё куда. А это привлечёт к ней внимание, и нужно было спешить с уничтожением улик.

Он перекачал файлы, помеченные как эксперимент "Идеальная пара", а также все контакты, с которыми вёл переписку доктор. Тимур прихватил личные вещи Уокера, а затем устроил поджог, чтобы огонь уничтожил любые следы пребывания здесь Молотова. Он умер для своих. И, возможно, его считают предателем. Но таким, каким он стал, Тимур не желал объявляться перед начальством. Он испытал на своей шкуре, что значит быть подопытным, а в управлении так просто от него не отстанут, и он это прекрасно понимал. Переодевшись в найденные вещи охранников, он собрал паспорта, деньги из сейфа в рублях и иностранной валюте, прихватил сумочку Кристины с её документами, а также её платье и туфли, от которых исходил дурманящий разум аромат. Нужно было срочно найти девушку: тело опять начало предавать Тимура.

Пожар, устроенный им, полыхал всю ночь. Здание, некогда входившее в огромный комплекс пивоваренного завода, сдавалось в аренду. Молотов, удостоверившись, что никто из спецслужб не прибыл к месту происшествия, направился за Кристиной, но не успел. Квартира была заперта. Открыв дверь ключом, найденным в сумочке девушки, он оглядел беспорядок, учинённый хозяйкой квартиры, которая в спешке собирала вещи.

Тимур со вздохом расстроенно оглядел двухкомнатную квартиру. Куда она могла деться? Он порылся в документах и фотографиях, но нигде не было упоминаний ни о родственниках, ни о какой другой недвижимости, кроме имеющейся квартиры. Девушке не к кому было податься, кроме друзей.

Покинув многоэтажку, блондин занялся поисками нелегальных врачей, благо по специфике своей работы он знал, как с ними связаться. Денег, которыми Тимур разжился, с лихвой хватило бы, чтобы прожить несколько лет.

Хмурый студент медакадемии вопросов не задавал, молча делал своё дело, прикрывая лицо маской. Его не смущал ни подвал, где они находились, ни тусклое освещение, а получив деньги, парень ушёл, оставив блондина разбираться с окровавленными тампонами и пулями.

Утром Тимур поджидал Кристину напротив здания архива, прячась в тени деревьев небольшого парка, чётко понимая, что он теряет время. Девчонка сбежала, не позвонив в полицию. В больницы она тоже не поступала. Лишь через несколько дней он вышел на её след.

Умная девчонка подала заявление о пропаже паспорта. Тимур решил дать ей время почувствовать себя в безопасности, отдышаться на тот срок, пока делают новый документ. А сам занялся поисками коллег доктора Уокера, разбросанных по миру, коих было много. Параллельно налаживал связи в бандитском мире, не собираясь бросать задание, которое ему было поручено. Он решил уничтожить всех, кто причастен к проекту "Универсальный солдат", чтобы защитить себя и Кристину. Как бы он ни был на неё зол, но её безопасность была для него крайне важна.

В день, когда паспорт был готов, Тимур стоял на улице в тени деревьев возле здания, где находился паспортный стол, ожидая, когда появится беглянка. Мысли о ней тревожили Тимура, он постоянно злился на неё за то, что сбежала, злился на себя, что не мог ни о ком думать, кроме неё, и из-за этого не мог разобраться с тем, что прочитал в записях доктора Уокера. В его работах чётко было прописано, что девчонка должна стать объектом давления на Тимура, слабым местом, ради которого он будет исполнять всё что угодно. Только что-то явно пошло не так, не должно было быть постоянного желания отодрать беглянку во всех позах за то, что осмелилась без разрешения сбежать, пока он спал.

Его тревожила маниакальность, с которой он дожидался Кристины. Он никогда ни о ком не заботился в своей жизни. Всегда только исполнял приказы, полагаясь на свои силы, а тут...

— Ну и где же ты? — шепнул Тимур, оглядывая залитую солнцем улицу. Никого даже отдалённо похожего на беглянку не было. Мужчина не ожидал, что она не придёт. Ждал до самого закрытия. Так продолжалось два дня. Он приходил к открытию и уходил после закрытия. Девчонки он так и не встретил, хотя и чувствовал, что она где-то рядом. Тело сладко ныло, наливаясь похотливым желанием, поэтому он и не уходил, зорко вглядываясь в прохожих.

На третий день пришли сведения о парочке докторов, которые принимали участие в разработках Уокера. Терять время Тимур больше не мог, поэтому покинул страну по поддельному паспорту. За это время Кристина сумела беспрепятственно получить документы. Молотов успокоил себя тем, что теперь её будет проще отследить. Сам он полгода убил на то, чтобы заставить докторов сделать его обычным человеком. Вот только всё сводилось к одному: его пытались усыпить и продать. Но инстинкты Молотова всегда вовремя сообщали об опасности, и всё больше людей погибало от его рук. Но проблему это не решило, изнутри его прожигала тоска, он, словно зверь, постоянно вдыхал воздух, чтобы поймать дурманящий аромат, но его не было. Силы держаться вдали от Кристины иссякали. Проститутки, да и обычные девки из бара, не могли утолить съедающий его голод, от их прикосновений тошнило, они злили мужчину, и он порой не сдерживал себя, психовал от того, что все эти липнувшие к нему женщины не Кристина. Ему нужна была только она, хрупкая шатенка с серыми глазами, наполненными туманом страсти, он хотел услышать её сладострастный стон.

Тимур, прикрыв глаза, сидел за круглым столом в тёмном подвале. Уже прошёл год, как он вернулся в Россию. Террористическую организацию он уничтожил подчистую. Убрал всех исполнителей, организаторов, связных. В информации, которую он сумел нарыть из спецотдела ФБР, говорилось, что Тимур Молотов предал своих, стал террористом и погиб во время пожара в закрытой лаборатории. Это было ему на руку, но бесславие обижало. Ведь он никогда не был предателем, всю свою жизнь положил на алтарь служения родине, и если бы не этот инцидент, если бы он не стал подопытным в лаборатории Уокера, то продолжал бы служить.

Тимуру пришлось пересмотреть многие жизненные позиции, одной из которых стала Кристина. Нужно было избавляться от неё. Где она живёт, он знал, поэтому заказал её киллеру, а сам сидел и играл в покер со своими новыми дружками. Бандитский мир открыл для него новые возможности, теперь он мог исподволь продолжать работать на благо страны, разваливая банды, одну за другой, прихватывая их "общаки".

В этот день карта к нему не шла, да и все мысли были только об одном: о девушке, которую сейчас пасёт киллер, и что в любой момент тот может нажать на курок.

— Эй, Тигр, будешь раскрывать карты? — грубоватый голос одного из братков отвлёк его. Для Молотова стали привычны такие помещения: тёмные, пропахшие куревом, в густом тумане дыма от сигарет, наполненные тусклым светом ламп. За круглыми столами обычно сидели бывшие зеки, а также воры в законе. Теперь Тимур всё чаще общался с ними, так как только среди таких, как они, мог скрывать беснующийся гнев, который всё чаще вырывался наружу.

Тимур вздохнул, бросил карты, открываясь, а сам встал и, попрощавшись со всеми, ушёл. Он чувствовал, как все внутренности скрутило, как тело само кидало его вперёд, заставляя бежать. Зная адрес Кристины, он легко вычислил место, где засел киллер. Мир превратился в красное марево, Тимур неслышно подобрался к убийце и свернул ему шею. Тело опало к его ногам тряпичной куклой. Молотов взял винтовку, разглядывая через прицел улицу и подъезд, возле которого замерла Кристина. Она была всё также хороша, даже по прошествии полутора лет не изменилась. Стоя возле подъездной, с облезлой красной краской двери в жёлтом плаще, она сжимала в руках сумочку, озираясь по сторонам, а её голые коленки приклеили к себе взгляд Тимура. Испуганная. Трепетная. Его. Он знал, какая она мягкая внутри, как приятно погружаться в её лоно. Он помнил её голос, её робкие пальчики, которые гладили его по плечам.

Тимур рыкнул, когда грубая застёжка на ширинке впилась в налившуюся желанием плоть. Кристина словно чувствовала его взгляд и неожиданно подняла голову. Тимур перехватил винтовку, снимая её с предохранителя. Нужно было избавиться от соблазна, от этой девчонки, от взгляда на которую мысли отключались, уступая место животным инстинктам. Она стала не просто его слабым местом, она стала слишком раздражающим фактором. Палец закаменел, когда нужно было нажать на курок. Тимур, стиснув зубы, старался подчинить себе тело, но миг был потерян. Кристина сорвалась с места, убегая от подъезда, а палец, наконец, нажал на курок. Пуля впилась в асфальт там, где ранее стояла девушка.

Тимур выдохнул, проклиная свою слабость. Он не мог её убить, и себя не мог, столько раз пытался. Оставалось продолжить поиски того, кто исправит содеянное доктором Уокером. Но остался лишь один последователь Филиппа — Артур Макинян, который жил в Подмосковье и работал в университете. Он интересовался идеями доктора Уокера, состоял с ним в переписке, но не был причастен ни к одной службе, Молотов проверил. Простой русский молодой учёный, в котором разгорелся интерес.

Через год продуктивной работы с Артуром, Тимур приехал в университет для проведения опытов. Молотов очень нервничал, не веря в то, что, наконец, всё получилось. Он сел в кресло, а смуглый парнишка рассказывал, как это было сложно. Артур продемонстрировал закупоренные колбы, хвастаясь, что, наконец, получил награду за сыворотку, которая притупит запах тела, делая человека невидимым для обоняния. Тимур на себе испытал её и сумел подобраться к Кристине достаточно близко, но тем не менее она уловила его приближение и опять улизнула. Это разозлило Молотова, но он не оставлял попыток, как зверь, выслеживал свою жертву, и она всё больше теряла бдительность. Тимур раз разом с улыбкой смотрел, как тревожно она оглядывается, совершенно не понимая, что её беспокоит. Она не видела его, не слышала, но чувствовала и боялась.

Новая разработка Артура должны была вернуть его к прежней жизни, без охоты на сероглазую лань, должна была уничтожить привязку к Кристине. Когда парень подошёл к Молотову со шприцом в руке, тот сорвался с места и, заломив ему руку, ввёл приготовленную сыворотку Артуру.

— Ты чего? — обиженно удивился юноша, а Тимур отпустил его, рассматривая свои руки.

— Ты ошибся, — произнёс он. — Это не помогло бы.

Сердце билось в груди от прилива адреналина. Опасность была так близка. Не верилось, что парень хотел его убить, ведь Тимур впервые кому-то так крепко доверился.

— Нет, я всё правильно рассчитал, — Артур потирал место укола, обеспокоенно глядя на Тимура. — Всё перепроверил, сверился с записями. Это бы помогло. Всё строго вымерил, клянусь.

— Это убило бы меня, — не согласился с ним Молотов. — Прости, я не хотел тебя убивать.

— Убивать? — удивился Артур, затем покачнулся, хватаясь рукой за кресло, на котором недавно сидел Тимур. — Оно не должно убивать.

— Ты ошибся, прости, — сокрушённо шепнул Тимур своей угасающей надежде. Это был последний шанс измениться, стать человеком. Но, видимо, процесс необратим, и осталось лишь одно: смириться с присутствием Кристины в его жизни.

— Оно не должно убивать, это не яд, — тихо шептал Артур, оседая на пол.

— Я верю, — отозвался Тимур.

— Я же проверял на мышах, — Артур обернулся к клетке, где находились живые мыши, беспокойно шевелящие усиками, водящие носами по воздуху. — Просто увеличил дозу, — чуть слышно добавил он, жалобно глядя на Молотова.

— Видимо, слишком увеличил. Я чувствую, когда мне грозит смертельная опасность. Прости.

Ему было жаль парнишку, но он ничем не мог ему помочь, только устроить панику и вызвать скорую. И то после того, как Молотов уничтожил все данные о проекте, над которым Артур работал. Тимур нёс на руках юношу, который цеплялся за его шею, пытаясь что-то сказать.

— Скорее, вызовите скорую! Он что-то себе вколол и, кажется, умирает! — кричал Тимур, спускаясь на первый этаж. Выбежав на улицу, он дождался скорой, передал им паренька, который захрипел, а изо рта пошла пена.

— Эпилепсия? Он болен? — спрашивала его женщина-врач, а Тимур лишь пожимал плечами. Студенты высыпали на крыльцо, с любопытством глядя на суету вокруг кареты скорой помощи, образуя небольшую толпу. В ней блондин и растворился, уходя прочь. Он знал, что парень умрёт, так говорили ему инстинкты, чтобы ни было в шприце, но это был яд.

Вернувшись обратно в Междуреченск, где спряталась от него Кристина, Тимур вспоминал слова Артура перед смертью. Она не должна его почувствовать, он сможет поймать её, если не будет спешить.

А спешить стоило. В банде, в которой он занимал далеко не последнее место, затевалась выгодная афера. Тимур должен был поучаствовать в ней. Но вспышки неконтролируемого гнева всё чаще случались с ним, порой в самый ответственный момент он начинал убивать тех, кто осмеливался перечить ему. От любого томного взгляда незнакомки он мог взбеситься, так как порочный огонь всё больше погружал его в кошмар, даже по ночам Кристина снилась ему, преследуя, как наваждение.

Глава 2

Тимур

— Босс, вы как?

— Ещё раз спросишь меня об этом, зубы пересчитаю, — процедил Тимур Серому.

Они ехали в клуб, куда Кристина собралась с подругами. Молотов пытался контролироваться своё тело, чтобы девушка опять не ускользнула.

Серый над ним глумился весь вечер с того самого момента, как девка одного из главарей после безуспешных приставаний обозвала его импотентом. Впервые Тимур ударил женщину. Это стало для него шоком и последней каплей, переполнившей чашу терпения.

А ему требовалась чистая голова, так как предстояла очередная сходка, на которой Тимуру станут известны члены новой террористической организации, устроившей здесь, в Сибири, лагерь подготовки боевиков. Старый след таинственных спонсоров из-за границы, оплачивавших опыты доктора Уокера.

— Все пойдём? — уточнил Алик.

Он был новым помощником Тимура, но ни ему, ни Серому он не доверял, только себе. Кто для него Кристина он не распространялся, лишь издали следил за ней. Многим было известно, что Тигр тайно вздыхает по кому-то. Кто эта таинственная женщина, не было известно пока ни одному человеку. Но совсем недавно Тимур прокололся на глазах своих людей. Он ехал на встречу и случайно увидел Кристину через витрину магазина. Она стояла в очереди к кассе, разговаривая с подругой. Тимур приказал остановить машину, вышел из неё и медленно приблизился к магазину. Девушка не заметила его, весело улыбаясь подруге. Молотов не мог поверить, что так близко сумел подойти. И если бы не Серый, который напомнил, что им нужно спешить на встречу, он бы непременно ворвался в магазин и поймал бы Кристину. Мысли о том, что бы он сделал с ней потом, отравляли душу несколько дней, даже самоудовлетворение не приносило разрядки.

— Да. Все. Она не обрадуется, увидев меня, — мрачно процедил Тимур, предвкушая охоту.

Бар был небольшим, но одним из самых популярных в этом районе города. Вывеска мигала яркими буквами, призывая заглянуть на огонёк. Припарковав машину прямо перед входом, Тимур проигнорировал бравых ребят из охраны, которые хотели сделать им замечание, но, узнав Тигра, отошли в сторону, кивая в знак приветствия.

Молотов даже не представлял, что скажет ей, что сделает. Он не собирался раскрывать всех тайн Кристине, всего лишь запугать, так как понимал, что, привлекая к ней внимание своих врагов, принесёт ей много неприятностей. Поэтому она должна быть послушной. Зал для танцев был удивительно пуст. Посетители сидели за столиками, выпивали. Были те, кто предпочитал стоять у стен, общаясь. А вот истинных любителей танцев не наблюдалось, ди-джей в одиночку пританцовывал под музыку, погружённый в свой мир света и звуков.

Подруг Кристины Тимур заметил сразу, а вот самой девушки не увидел. Оглядев зал ещё раз, присмотрелся к барной стойке, но, не найдя Кристину, направился к её подругам, радушно приветствуя их. Он достал телефон, отыскал снимок Родионовой и продемонстрировал опешившим девушкам.

Подруги дружно солгали, что незнакомы с Кристиной. Их скованность и нервозность выдавала их с головой, как и беглый взгляд на стол. Тимур потянул носом воздух, отмечая, как сладкая боль стягивает мышцы паха.

Кристина была здесь, в этом зале, даже больше, она была рядом. Усмехнувшись, Тимур присел, поднимая край скатерти, с облегчением, наконец, встретившись со своей беглянкой взглядом.

— Ку-ку! — весело шепнул он, прекрасно понимая, что Кристине никуда не деться. Правда, он не ожидал от неё такой прыти и немного опешил, когда она сорвалась с места и бросилась наутёк. Он бежал за ней, отшвыривая стулья и расталкивая посетителей бара. И с большим удовольствием сцапал у самого выхода, закинул на плечо и под изумлённые взгляды, как охраны, так и подруг Кристины, вышел с добычей на улицу.

* * *

Кристина

Меня запихнули в салон машины, а следом блондин сел сам. Дверца хлопнула, и Тимур тут же усадил меня верхом на свои колени. Длинный подол юбки резко оказался в области талии, открывая для свободного доступа всё, что было скрыто. Я упорно пыталась руками вернуть подол на место, зажмурившись, унимала разыгравшееся воображение.

— Не надо, — умоляюще прошептала.

Сопровождающие его мужчины сели в машину, и она тронулась с места.

— Кристина, ты меня убить решила? Не мучай больше, — горечь в голосе шла вразрез с наглыми руками и жадными губами блондина.

Он не оставлял выбора, не просил, а брал то, что считал нужным. И моё мнение в расчёт не бралось. Ни тогда, ни сейчас.

И как бы я ни сопротивлялась, тело предало меня быстрее. Выгнулась, когда его пальцы нашли пульсирующую точку, прячущуюся под тонкой тканью нижнего белья. Я застонала, цепляясь за его руку.

— Зачем сбежала? — прошептал мужчина, массируя возбуждённый бугорок. Волны желания накатывали одна на другую, путая мысли.

— Ты же так же мучилась, как и я, — вкрадчивый шёпот будоражил напряжённые нервы.

Ремень на его штанах расстегнулся и молния тоже. Я замотала головой, не желая сдаваться. Я сильная, я смогу. Это просто секс, секс нужен телу. А как только оно его получит, я сбегу. Один раз сбежала, смогу и ещё.

— Не хочу, — сквозь мученический стон выдохнула, приподнимая бёдра.

Это была ложь. Я уже сама хотела поскорее принять в себя мужчину. Всего и сразу.

— Врёш-ш-шь, — выдохнул блондин, обхватил за ягодицы, насаживая на себя.

А дальше опять безумие завладело как моим телом, так и сознанием. Жар, стоны, болезненные толчки и яркие звёзды. Боль на грани наслаждения. И чем дольше продолжалось это сумасшествие, тем больше я плавилась. Руками зарывалась в короткие светлые волосы, искала губами его. Ревела, моля не останавливаться, и замирала, опадая от изнеможения. Уже засыпая, услышала удовлетворённое рычание, чувствуя горячую влагу на моих бёдрах, стекающую вниз. Как пошло и унизительно.

А снилась мне мама, выговаривающая мне, что я девушка воспитанная и должна вести себя соответственно. Никаких вульгарных нарядов и вызывающего макияжа. Скромный взгляд в пол, когда разговариваю со старшими. Никаких ужимок, которые многие мужчины расценивают, как предложение провести с ними ночь.

— Крис, — вырвал из сна шёпот блондина.

С трудом разлепив глаза, я встретилась с холодным взглядом мужчины.

— Как тебя зовут? — сипло спросила у него то, что меня больше всего интересовало.

Я же столько информации перекопала, но так и не узнала, кем являлся мой единственный. Его словно не существовало, но робкая надежда, что это был лишь страшный сон, не хотела приживаться. Слишком много доказательств того, что это было наяву, и главным из них являлась я. Не знаю, что ввёл мне доктор, но я изменилась. За эти годы ни разу не заболела, порезы и ссадины заживали на глазах. Поэтому я знала, что он существует. Каждую ночь я видела нас во сне. Каждую ночь просыпалась со слезами на глазах, зажимая руки между ног. И только холодный душ был мне по утрам спасением.

— Тимур, — ответил блондин, нависая надо мной.

Бросив быстрый взгляд по сторонам, я осмотрелась и поняла, что мы находились в спальне. Я, голая, лежала на большой кровати, застеленной белой простынёй, холодившей кожу. Блондин тоже голый и уже готовый. Узрев это, жалобно застонала. Моё тело насытилось, а его нет!

— Только не реви, — приказал Тимур, и от стальных ноток в голосе моё тело вновь проснулось, выгибаясь навстречу.

Резко и до упора! Больно до крика, и приятно до одури. Успокаивающий поцелуй пил мои стоны, а я вновь предала себя, обхватив мужчину за шею руками. Быстрые движения возносили к заоблачным далям, туда, где не думаешь, превращаясь в одну туго натянутую струну, на которой мастерски играл блондин, доводя до измождения, дарил блаженство с привкусом горечи.

Резкий разворот, и я оказалась поставлена на колени. Голову поднять не давала сильная рука, вдавливающая в подушку. Слишком глубокие проникновения отзывались болью и только болью. Никакого наслаждения. Вырваться не получалось, оставалось лишь терпеть. Вцепилась зубами в подушку, сдерживая рыдания. Уговаривала себя, что осталось чуть-чуть. И не заметила, как в какой-то миг и в такой истязающей позе стала таять от острых уколов удовольствия. Громкий рык принёс удовлетворение большее, чем всё остальное. Блондин остановился, мелко вздрагивая.

Затем испуганно взвизгнула, когда оказалась придавлена большим и тяжёлым телом к кровати.

— Проклятье, когда же это закончится? — в сердцах прошептал Тимур мне.

Повернулась лицом к нему, робко рассматривая мужчину. Глубокие мимические морщины залегли в уголках глаз и губ. Тёмные круги под глазами оттеняли кожу.

— Не знаю, — решила ответить. — Слезь с меня. Я задыхаюсь.

Блондин скатился набок, оплетая меня ногой и рукой. Но я упёрлась в торс ладошками, выдерживая дистанцию. От его запаха мне кружило голову. Так и порывало уткнуться носом и дышать, не в силах надышаться.

— Не смей сбегать. Убью.

От стали в его голосе я замерла, в шоке рассматривая его лицо. А он подарил мне в ответ твёрдый холодный взгляд ничего не выражающих глаз.

— За что? — выдохнула.

— Чтобы не мучиться. Я же постоянно думал о тебе. Думал, как ты сексом занимаешься с кем-то другим. Раздражает, — с нескрываемой злостью поделился со мной блондин.

— Не получается, — призналась ему.

Я ведь честно пыталась. Омерзение от чужого прикосновения судорогами сводило тело, до тошноты.

— У меня тоже, — получила обезоруживающую улыбку. — Так что квиты. А теперь спать. И не смей сбегать. Лучше тебя убить и не думать. Пусть и останусь импотентом, зато дёргаться перестану.

Мне успешно удавалось скрываться от Тимура все эти годы, так как тело реагировало на его присутствие очень остро. Спутать было невозможно. Влияло всё: и запах мужчины, и его вид. Но, даже не видя, я чувствовала его приближение и бежала без оглядки. Так почему же в этот раз я прокололась? В чём? Я его не почувствовала, а он меня очень даже.

Тимур уснул, так и не выпустив меня из рук, как хищник свою добычу. Я поёрзала, проверяя реакцию, и тут же была так крепко стиснута, что даже воздух вышибло из лёгких.

— Я же сказал, спать, — рыкнул на меня Тимур.

Ну зачем он это делает? Мелко задрожала, прильнув к нему сильнее. Хорошо, что ноги зажал своим бедром, а то зуд сводил меня с ума.

— Крис, — невольно выдохнул блондин, зарываясь рукой в мои волосы.

Прогнулась сильнее, закрывая глаза от блаженства. Так приятно и остро. Но, вспоминая о естественных нуждах тела, прошептала:

— Мне надо выйти.

В полный голос сказать побоялась, чтобы не разгорячить и его. Он своё тело лучше контролировал, это точно.

Тяжело вздохнув, блондин отпустил меня, убирая ногу с бедра. Он сам, наверное, понимал, что я тут ни при чём, я не специально завожусь от его голоса, запаха, от тепла его кожи. Это всё животные инстинкты.

Тело болело везде. Ноги отказывались держать от перенапряжения. С трудом дошла, придерживаясь рукой за стенки. Так и порывало обернуться, чтобы посмотреть на огромное тело на белоснежных простынях. Сесть было тяжело, ещё тяжелее встать. Поясницу простреливало от каждого неосторожного движения.

Взглянув на себя в зеркале, вздрогнула: бледное лицо с большими напуганными серыми глазами было мне отражением. Каштановые волосы колтуном стояли на голове, все запутанные. Яркие припухшие губы, а шея покрыта красными пятнами, словно укусами. Как же мерзко. Я превратилась в порочную легкодоступную женщину.

А под горячими струями в душевой дала волю слезам. Эту грязь не смыть с кожи, она в крови. Я пропитана запахом Тимура. Сколько бы ни скребла. Особенно тщательно смывала с бёдер вязкую, липкую сперму, содрогаясь от отвращения. Рыдания душили, слёзы застилали глаза. Опять! Это случилось опять!

Но одно меня успокаивало и приободряло: мы гостинице. Это не его квартира, а именно гостиница. У меня появился шанс сбежать. И сбежать лучше, чем превращаться в животное. Лучше умереть свободной, чем жить так, когда в голове только похоть, грязная похоть.

Переключила температурный режим. Холодный душ отрезвлял голову, но не приносил успокоения душе, которая разрывалась от боли. Выключив воду, осторожно ступила на кафельный пол. Вытерлась и обмоталась полотенцем. Банный халат висел рядом, но хотелось остудить кожу. Взгляд постоянно возвращался к окну.

Обернулась, прислушиваясь к тишине в комнате, где остался Тимур, подошла к раковине, включила воду. А сама приблизилась к окну, открыла, изучая вид на улицу. Само окно располагалось довольно высоко и было узким, не пролезу. Даже если и пролезу, то разобьюсь.

Район города был незнаком. Да и определённо мы были в пригороде: слишком много деревьев. Солнце только ещё поднималось из-за высоких холмов вдалеке. Или гор? Паника сжала холодными пальцами сердце. А где я, собственно, нахожусь? Приподнималась на носочки, высовывая голову наружу. Определённо всё было незнакомым. Это не мой город, в котором я прожила весь прошедший год.

— Крис, — недовольно раздалось за спиной.

От неожиданности вздрогнула, отцепляясь от окна. Медленно обернулась, в ужасе глядя, как близко он стоял. А я не почувствовала! Опять ничего не почувствовала.

— Как ты это делаешь? — прошептала, не понимая, что происходит.

— Маленькая Крис, как ты думаешь, чем я занимался, пока ты пряталась от меня? Я искал противоядие, — с усмешкой поведал Тимур, приближаясь.

Голое тело не вызывало обычного волнения и предательской слабости, лишь растерянность и смущение. Я не чувствовала его. Передо мной стоял обычный мужчина, не вызывающий во мне стойкого желания раздвинуть перед ним ноги. Надежда проснулась на спасение. Я даже подалась к нему. И тут же угодила в крепкий захват, жёсткая улыбка скривила тонкие губы. Горячие ладони легли на мои плечи, вызывая волну тревожного огня. Дыхание сбилось. Взгляд голубых глаз манил к себе, звал.

Я подалась сильнее, когда его ладони начали движение вверх. И тут же испуганно охнула, так как Тимур больно обхватил шею, придавливая.

— Ещё раз увижу, что пытаешься сбежать, жалеть не буду, — вкрадчивый голос проникал в самую душу.

Дикий страх скрёбся в сердце. Блондин всё сильнее сжимал горло. Схватилась за его руки, царапая ногтями в попытке вырваться, но он не отпускал, равнодушно глядя в мои глаза.

— Отпусти, — прошептала.

Зрачок у блондина резко расширился, хватка ослабла. Но зато я была нещадно зацелована. Мужские ладони зарывались в мои волосы, с силой дёрнули вниз, открывая беззащитную шею. Острая боль отзывалась в теле томным стоном. Тело вновь перестало слушаться, вырываясь на волю из-под контроля сознания. Низ живота сжимался от проснувшегося похотливого голода.

— Отпусти, — выкрикнула, пыталась оттолкнуть от себя блондина.

Тимур перехватил мои запястья и, наконец, замер, тяжело дыша. Взгляд становился более осмысленным, спала пелена желания.

— Кристина, выслушай меня. Очень внимательно выслушай. Ничего не помогает. Понимаешь? Столько денег потратил, а без толку. Это необратимый процесс. И чем дальше мы друг от друга, тем тяжелее. Жить рядом год и не приближаться тоже тяжко. Но зато ты привыкла ко мне. Так ведь, малышка? Раньше приблизиться не давала. А сейчас я могу спокойно подойти к тебе на расстояние вытянутой руки, и ты не почувствуешь меня. Это всё, чего я добился. А голод без тебя не утолить. Он постоянно гложет.

Опустил мою руку, прижимая к своему паху.

— Чувствуешь? — прошептал, гипнотизируя взглядом.

С трудом сглотнула, кивая в ответ. Он сильнее сжал ладонь, причиняя боль моим пальцам, а себе наслаждение. Второй рукой крепко прижал меня к своей груди.

— Крис, — прошептал так нежно и чувственно, что ноги разом ослабли. Но Тимур не дал упасть, придерживая за спину.

— Крис, — дразнил его голос.

А я уже смелее обхватила мужское естество, сама сжала, с удовольствием глядя, как блондин откинул голову назад от острого блаженства. Он был в моей руке, я управляла им. Пусть чуть-чуть, но власть над ним пьянила, грела душу. Я зачарованно следила, как набухают вены на шее, как вздрагивает от моих неумелых движений мужчина, как тяжело дышит сквозь стиснутые зубы.

— Крис, — звал Тимур.

Не могла остановиться, потянулась к его губам.

— Не сейчас, Крис, — сказал Тимур, обхватывая ладонями моё лицо.

Я думать уже ни о чём не могла, только о его губах, тонких, чётко очерченных, чуть припухших. Отпустила вздрагивающую плоть и потянулась ладошкой к его губам. Провела робко по нижней губе, слушая гортанный стон Тимура. А потом просунула палец в рот, вздрогнув, когда его прикусили, а потом облизали. Судорожно втянула в себя воздух, приоткрывая рот.

Палец бесцеремонно был выплюнут, а сам Тимур впился жадным поцелуем в мои губы.

В ответ прижалась, обнимая за талию. Блондин целовал, сминая сопротивление, подчиняя себе, ломая волю. Он хозяин, а я его раба. Подхватил под ягодицы, закидывая меня себе на талию, и отнёс на кровать, где коротко приказал:

— Развернись и бёдра приподними.

Замотала головой, медленно отползая от него. Он угрожающе сдвинул брови, подался на меня.

— Так больно, — быстро призналась.

Дразнить его не хотела неповиновением, но сдаться и переживать ужасные моменты не собиралась. У меня и так всё тело горит, мечтая принять его в себя.

— Крис, — протяжно позвал Тимур, играя голосом.

Потянулась ему навстречу, рукой желая обхватить за шею. Блондин перехватил мою кисть, выворачивая руку за спину, и меня вместе с ней разворачивая лицом в матрас.

— Крис, ты же знаешь. Я сказал, ты выполнила, помнишь, как тогда, в лаборатории. Мне так больше нравится.

Вскрикнула, когда в подтверждение своих слов он вошёл, удовлетворённо замычав. Движения были в этот раз плавными и не причиняли боль, только восторг и возбуждение. Упираясь свободной рукой, сама двигала бёдрами, чтобы совсем потеряться в этом горячем вихре. Перед глазами всё плыло. Я горела, я пылала, я задыхалась от распирающего меня чувства восторга. Умирала от острого наслаждения, пронизывающего всё тело. Услада томной патокой текла во мне, отравляя душу.

Всё повторялось раз за разом. Взлёты, падения. Я падала в пучину развратной похоти. Без любви, без единения души. Только потребности тела. Ни слова нежности. Механические движения, тягучее удовольствие, судорожные всхлипы и холод в сердце.

Натужно взревев, мужчина, наконец, остановился, тяжело опадая на меня без сил.

— Ненавижу, — выдохнул, скатываясь на кровать рядом.

Я обернулась, с трудом разлепив веки. Тимур лежал на спине, прикрыв рукой глаза. Грудь высоко взлетала от тяжёлого дыхания. Я тоже была измождённой. Не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

Глядя на мужчину, впервые испытала к нему жалость. Было видно, что он так же ко всему относится, как и я. Да только не хочет понимать, что если мы не рядом, нам легче. Инстинкты притупляются, и ты начинаешь различать краски этого мира, а не только потребность сношаться.

— Тимур, — осторожно позвала и тут же оказалась под ним. Испуганно воззрилась на разозлённого мужчину, который секунду назад расслабленно лежал рядом.

— Молчи! — разъярённо прошипел блондин, с силой закрывая мне рот ладонью. — Не разговаривай со мной, поняла? Твой голос, твой запах, твоё тело — всё сводит меня с ума, — но вразрез его голосу были его нежные губы, покрывающие лёгкими поцелуями лицо, шею, грудь.

Я пыталась столкнуть его с себя, выбраться из-под блондина. Но стоило его языку пройтись по вершинке груди, как от удовольствия выгнулась, зарываясь пальцами в светлые волосы, прижимая его голову к себе. Облизывала его пальцы, пробуя их солоноватую кожу.

Его голос тоже сводил с ума, его запах, вкус. Идеальный. От него исходила властная аура настоящего хищника.

— Крис, остановись, — приказал блондин, и всё наваждение как водой смыло.

Тяжёлый взгляд холодных глаз опалял, заставляя сжаться от страха. Слёзы навернулись на глаза, когда поняла, что опять. Опять надо мной взяла верх похоть. В кого я превращаюсь!

— Нам надо ехать, — чуть спокойнее объяснил Тимур свой отказ.

Резко оттолкнувшись руками от кровати, порывисто встал и ушёл в душ. А я с большим трудом поднялась, потирая ноющую поясницу. Осмотрев комнату, нашла на столе перед зеркалом свои вещи, уложенные аккуратной стопочкой. Направилась к ним и стала нервно одеваться, пытаясь не смотреть на своё отражение, в ванной насмотрелась.

Одежда Тимура лежала рядом. Рассматривая чёрную ткань брюк, вдруг вскинула голову, встречаясь в отражении взглядом сама с собой. Нервно стала рыться в его карманах, ища ключ, нашла, но от машины. Я так и не решилась научиться водить её, поэтому сейчас он мне был бесполезен, а от входной двери номера нигде не было. Тихонько подкравшись к двери, потянула за ручку, с облегчением обнаружив, что она открыта. Вернувшись к зеркалу, схватила всю одежду блондина, подошла к окну и выбросила её на улицу, вместе с ключом от машины. Направилась к шкафу в поисках моей сумки, но он был пуст. Под кроватью тоже ни чемодана, ни дорожного баула не было, как не было и моей дамской сумочки, в которой лежал паспорт и деньги.

Одевшись, осторожно приоткрыла входную дверь. За ней никого не оказалось, что очень было странно. Уже смелее распахнув дверь, огляделась. Двоих охранников в длинном коридоре не наблюдалось.

— Крис! — гневный окрик застал врасплох, когда я делала осторожный шаг в коридор.

Паника накрыла раньше, чем я начала что-то соображать. Бросилась вправо, почему-то уверенная, что там есть лифт или лестница. Да, запасной выход был. Бежала к нему по красному ковру, как к родному, не оглядываясь, закрыв уши руками. Врезалась со всего ходу в дверь, вываливаясь на лестничную площадку, а дальше ступеньки, много ступенек. Ноги быстро перебирали их, порой перескакивая. Только не думать о боли, только бежать. Сверху неслась брань Тимура. Хватаясь руками за перила, резко разворачивалась на площадках, не останавливаясь. Пусть даже и догонит, пусть и изобьёт или убьёт, как обещал, только я всё равно хочу сбежать, подальше от него, куда глаза глядят.

Выскочила на улицу для себя неожиданно, словно в ледяную воду нырнула. Растерялась, не зная, куда теперь дальше. Слишком увлеклась ступеньками и контролем дыхания, совсем не ожидая, что лестницы так быстро закончатся. Незнакомый город ещё спал, а это плохо! Рванула к ближайшим кустам, пробираясь сквозь цепкие ветки. Потом перебежала улицу, укрылась в тени ларька, оглядываясь назад. Погони не видела, и больше, как оказывается, не чувствовала. Я позволила себе совсем немного перевести дыхание и, выглянув из-за угла, вновь прислушалась к звукам утреннего города. Тишина, только птицы поют.

Присмотрев куда побегу, досчитала до трёх и рванула. Бегать мне было не привыкать. Бежать изо всех сил, на последнем дыхании, пригибаясь, прячась. Главное, уйти!

Тимур

Стоило ему только почувствовать, что Кристина в его руках, как Молотову снесло крышу. Он сам от себя не ожидал, что захочет заниматься сексом на глазах у своих парней. Только от длительного воздержания у Тимура разум помутился, а человеческие чувства померкли. А вот животная страсть вспыхнула с такой силой, что терпеть её было невозможно. Он усадил сероглазую беглянку верхом на свои колени, нервно поднял подол широкой юбки. Крис молила его не делать этого, а её тело, наоборот, звало к себе, сочилось сладким ароматом. Но слушать девушку мужчина не собирался. Только овладев податливым телом, погрузившись в желанное тепло и кончив через несколько долгих минут, излив всё, что накопилось, на Тимура обрушилось такое облегчение, какое он испытывал лишь раз, в лаборатории, и с ней же, с Кристиной.

Его партнёрша, уснув, лежала на нём, продолжая обнимать за талию. Слишком правильная для него, очень нежная. Наблюдая всё это время за ней, он знал, какая Кристина скромница, таким дают прозвище "синий чулок". Она прятала свою красоту под длинными подолами, стягивая волосы в тугие пучки. Лишь сегодня девушка распустила их, наряжаясь для кого-то. Он провёл рукой по каштановым прядям, ревниво наблюдая, как они блестят. Тимур никогда не испытывал ревности, так как и девушки у него не было, работа была ему женой, отнимая всё свободное время. Из-за работы Молотов отказался от семьи, от друзей. Опасно иметь такую роскошь, он даже имя сменил, чтобы не навлечь на своих близких беду.

Заметив сальный взгляд Серого, Тимур недовольно приказал ему отвернуться. Никто не должен знать, что Кристина значит для него. Он собирался доказать всем и девушке тоже, что она только для удовлетворения его потребностей. Он планировал запугать её, чтобы она не догадалась, какую власть имеет над ним. Машина неслась через тайгу, нужно было покинуть Междуреченск поскорее, чтобы его не смогла отследить ФСБ. Её сотрудники взялись искать тех, кто ворует цистерны с топливом на железнодорожных станциях. Анонимно Тимур часть улик уже подкинул. Но сам он не хотел попасться в руки оперативников и уж тем более подставлять Кристину.

Ночь уступала место утру, когда они, сделав остановку в Новокузнецке для отдыха, сняли номера в гостинице и расселились по комнатам. Кристина так и не проснулась, когда Тимур укладывал её на кровать, раздевая. По привычке он аккуратно сложил одежду у зеркала, краем глаза отмечая, как изменился его взгляд, оттаяв. Хрупкая женская фигура в свете ночника соблазняла его своими изгибами. Мужская сила прибывала, поднимая желание обладать Кристиной, даже такой, спящей. Он лёг, придавливая её своим телом, долго рассматривал красивые черты лица, удивляясь бледности кожи. Обычно девицы стремятся загорать в её возрасте, а она нет. А вот ей не повезло, и причину он понял. Она боялась привлечь к себе внимание мужчин. А всё он, и его всепоглощающее вожделение.

— Крис, — позвал Тимур, желая увидеть затуманенные серые глаза, когда он войдёт в неё. Хотелось создать видимость того, что он желанен, хотя кого он обманывал. Проклятье доктора Уокера — вот причина, по которой они не могут оторваться друг от друга.

Кристина жалобно застонала, и её стон пробудил в Тимуре чёрные стороны его души. Он погружался в податливое тело, которое с готовностью принимало его, и снова, и снова. Особенно блондину понравилось брать Кристину сзади, вколачиваться, пока не достигнет разрядки.

Тимур устало разлёгся на кровати, крепко сжимая в руках девушку. Он боялся, что она опять ускользнёт от него, стоит ему прикрыть глаза. А он устал, сильно устал, вымотался с этой вечной игрой в догонялки, напряжение, которое держало его столько лет, постепенно стало спадать. Девушка отпросилась в туалет, Молотов нехотя её отпустил. Сон сморил его на пару минут, в нём Кристина дерзко сбежала от него, наплевав на угрозы. Войдя в ванную, он взбесился, увидев, как девушка, стоя на носочках, обмотанная в банное полотенце, выглядывает из окна.

Окликнув её, он потонул в страхе, который отразился в серых глазах. Сердце Тимура впервые сжалось от жалости к ней. Было противно от того, что в её глазах он выглядел монстром. Но это было и к лучшему: раз она боялась, значит, не будет делать глупости.

Ненасытному голоду вид Кристины очень даже показался соблазнительным. Стройные ноги так и манили раздвинуть их. Девушка под его взглядом застонала, погружаясь в ту же трясину порока, которая засасывала их обоих. Он пытался остановиться, вот только Крис не справлялась со своим желанием, таяла у него в руках, ластилась, маня овладеть ею прямо сейчас. Она не слышала его, когда он пытался объяснить ей, что им пора двигаться дальше, что их могут поймать спецслужбы. Всё это для неё было несущественным. И Тимур попал под влияние её зова, понимая, что проще поддаться искушению, чем бороться с ним и волочь за собой невменяемую Крис. На них и так косо смотрела девушка-регистратор. Наверное, впервые она регистрировала спящего постояльца, которого на руках принесли в гостиницу.

Очередной раз кончив, Тимур поспешил принять душ, чтобы не терять времени. Ему потребовалось минут пять, чтобы смыть с себя следы пылкой страсти и выйти в номер. Зря он надеялся, что запугал Кристину достаточно для того, чтобы бы она подчинялась ему безоговорочно, как обычно происходит с теми, кто привык к роли жертвы. Именно таковой Крис и казалась Тимуру, но она в очередной раз улизнула. Он только успел окликнуть её, как она припустила по коридору. На его крик выбежал Алик, затем из соседнего номера Серый. Они спали и не совсем поняли что произошло. Тимур приказал не упустить девушку, которая оказалась очень быстрой. Он давно заметил, что девушка была выносливой, но не ожидал, что она ещё и спортсменка в придачу. Скорость, с которой Кристина спустилась по лестнице и выбежала на улицу, превышала ту, на какую были способны помощники Тигра. Сам он не мог обнажённым гнаться за девчонкой, это было неразумно. Его слабость перед ней не должна бросаться в глаза. А хотелось придушить непокорную собственными руками. Тимур вернулся в номер и стал искать, куда Крис могла деть его одежду, но её нигде не было. Взгляд упал на открытое окно, высунувшись на улицу, Тигр увидел, как Алик собирает его вещи, там же нашёлся ключ от машины. Серый вернулся и доложил, что девчонки нигде не видно, она сумела скрыться. Молотов схватил помощника за горло и приподнял над полом, тихо уточняя:

— Как ты мог упустить обычную девку? Может, ты стареешь, и пора тебя заменить кем-то более способным, чем ты?

— Нет, босс, не надо. Этого больше не повторится. Она реально носится как угорелая. Я же сонный, только глаза продрал, а тут бежать надо. Я найду её.

— Без тебя справлюсь, — зло выплюнул в ответ Молотов, откидывая от себя Серого.

Если бы он не был так ценен, давно бы лишился головы, но именно через него Тимур получал очень важную информацию о боевиках, и Серый должен прикрыть его, когда будет облава, стать тем самым таинственным Тигром.

Алик вернулся с вещами Молотова, он оделся, отдавая распоряжения по поиску Кристины. Глупая девчонка просто не осознавала, в какую жестокую игру угодила, и что одной ей никогда не выиграть, ведь все считают её всего лишь пешкой, и только для Тимура она была королевой, способной поставить ему мат.

Сев в машину, Тигр кружил по городу, прислушиваясь к своим чувствам. Он шипел на Серого, который ныл, что сдалась им эта баба, уж лучше свои шкуры сберечь. Когда Тимур достал пистолет, проверив обойму, помощник замолчал, закатив глаза. Он не понимал своего босса, у которого настроение и так постоянно было не сахар, а теперь и вовсе паршивое. Алик молча вёл автомобиль, наворачивая круг за кругом возле городского парка.

— Она где-то рядом, — шепнул Тимур, вглядываясь в густую листву живой изгороди.

Алик остановил машину, Молотов вышел, оглядывая улицу. Его манило к кустам, и он пошёл, неслышно ступая, словно хищник.

— И чего он прицепился к этой бабе. Ну сбежала, ну накатает заяву ментам, типа от этого что-то изменится, — возмущался Серый, сидя в машине.

— Мне тоже непонятно, — поддержал разговор Алик. — И девка не сказать что красивая. Монашка какая-то в этой своей юбке.

— Ага, хотя ножки у неё ничего так, а стонет она как настоящая шлюшка, — глумливо оскалился Алику Серый, тот хмыкнул, отвернувшись.

Тимур обошёл парк, прислушиваясь к своим ощущениям. Минуту назад его тянуло сюда как магнитом, а теперь внезапно образовалась пустота. Крис не было нигде. Вернувшись в машину, Тимур приказал ехать в Междуреченск, что-то подсказывало ему, что девушки в этом городе уже нет.

Они мчались по трассе уже примерно час, когда закончился бензин. Алик завернул на заправку. Тимур стоял рядом с Серым, который курил, рассказывая о планах хищения очередной партии топлива с ближайшей станции, говоря, что все готовы и только ждут отмашки. Молотов кивнул, прислушиваясь к нарастающей тревоге, которая окутывала его с каждой секундой всё больше.

Мимо заправки пронеслись два чёрных джипа с тонированными окнами. Сначала один, через несколько минут второй. Проследив за ними, мужчины помолчали, а затем Молотов приказал садиться в машину. Он сам занял место водителя, вдавливая педаль газа, и бросил парням через плечо, чтобы приготовили оружие.

Чёрные джипы обнаружились через несколько километров, стоящие на обочине рядом с красным "Хёндаем". Тимур припарковался, вышел, достал пистолет, снимая его с предохранителя, и прямой наводкой направился к высоким соснам. Серый и Алик не отставали. Тимур прислушивался к себе, безошибочно определяя направление. Сначала они наткнулись на тела трёх смуглых брюнетов из кавказской группировки. Они прибыли на одном из джипов, явно по наводке, узнав о Кристине. Это было прискорбно, так как количество проблем у Молотова только увеличилось.

Он замер, когда увидел девушку, окружённую людьми из спецподразделения. Вскинув пистолет, Тимур снял одного из них.

— Тигр, не стреляй, а то бабу грохну! — донеслось до Молотова.

Но он продолжил прицельно отстреливать прячущихся среди деревьев оперативников. Пули засвистели перекрёстным огнём. Мужчины берегли девушку, которую за собой тащил сероглазый.

У Тимура от сердца отлегло, когда он понял, что она жива. Но злость на нерадивую беглянку никуда не делась. Когда счёт сравнялся, и осталось трое против троих, Тимур стал опасаться за жизнь девушки. Её держал невысокий мужчина с военной выправкой, видимо, командир. Тимур прожигал Кристину взглядом, пока она не заметила его. Молотов сам не осознавал до этого момента, как на неё влияет. Но в полной мере ощутил превосходство над ней, она перед ним слаба. Крис завелась от одного только взгляда, но не сдала его, не завопила, указывая на него пальцем. Девушка взмолилась отпустить её, вырываясь из объятий мужчины, который прижимал её к себе, озираясь по сторонам в поисках Тимура. Гримаса отвращения исказила лицо девушки. Но её никто не слушал, сероглазый тащил её за собой, не замечая, что Крис плохо. Её стошнило, и мужчина отцепился от девушки, а Тимур, наконец, смог смело пристрелить его. Сам Молотов продвигался к беглянке, которая вытирала рукавом рот возле сосны, в ужасе оглядываясь на трупы. Он шёл, видя, как Кристина сжимается всё больше, чуть ли не скулит. Это взбесило мужчину, она была такая жалкая, тряслась от страха перед ним, поглощённая животным ужасом, истекающая сладким ароматом вожделения и ненавидящая его.

Кристина

Я сидела на берегу пруда, рассматривая белые облака в отражении водной глади. Город, куда меня привёз Тимур, оказался соседним Новокузнецком, в котором я ещё не бывала ни разу. Встретив сердобольную бабушку, я подробно у неё всё расспросила и рассказала, что потерялась, что документов с собой нет и телефона, соответственно, тоже. Баба Шура оказалась отзывчивым человеком, не только помогла, но и накормила, и напоила. А я всё тревожно поглядывала в окно. Город большой, я очень надеялась, что не найдёт меня Тимур здесь. Позвонив Кате, объяснила ей, где я оказалась, упросив подругу приехать за мной. У Катерины был свой автомобиль и доброе сердце.

Выслушав в свой адрес наставления о том, что нельзя бросать друзей и уходить неизвестно с кем, она смилостивилась и пообещала забрать. Расстояние было между городами двухчасовое. Нарушать покой бабы Шуры я не могла. Сердечно отблагодарив, покинула добрую старушку. Мне пришлось кустами пробираться к пруду, к месту, где я договорилась встретиться с Катей. Обзор на площадь с фонтанами из моего укрытия был преотличным, а меня не всякий заметит.

Всё же я стала параноиком. Чудилось, что в любой момент меня схватит Тимур и опять уволочёт в свою машину. Вздрагивала от любого резкого звука, озираясь по сторонам. Часов не было, поэтому и не могла понять, сколько уже сижу в импровизированной засаде.

Жизнь заставляет людей учиться на своих ошибках. Я перестала доверять мужчинам, любым. Хотя я всегда мечтала о семье, о муже, о детях. А теперь я просто не представляла свою будущую жизнь. О какой семье может идти речь, если я не могу ни с кем, кроме Тимура, а с ним на это не стоит и надеяться.

Грустно вздохнула, оплакивая свои девичьи мечты. Оглядывая очередной раз площадь, наконец, увидела, как подъехала знакомая машина Кати, ярко-красный "Хёндай". Осмотрев спокойную улицу, я удостоверилась в безопасности, и только потом осмелилась выйти из укрытия неспешной походкой. Пытаясь выглядеть спокойно, я шла, считая каждый свой шаг, прямо глядя на Катю, которая вышла из машины и озиралась по сторонам в поисках меня.

Очень хотелось броситься со всех ног к ней, но я сдерживалась. Это могла быть ловушка. На триста пятом шаге Катя заключила меня в объятия, а я не удержалась и осмотрелась. Город жил своей жизнью: люди спешили на работу, да по своим делам, маршрутные автобусы собирали пассажиров, машины проезжали мимо. На нас никто не обращал внимания.

— Ну ты, мать, даёшь! — восторгалась Катерина, хлопая меня по спине. — Всё такая скромница, а тут на тебе — красавца такого подцепила, что он даже увёз тебя подальше от дома.

— Кать, пошли в машину. Прошу, — сдержанно прошептала, пытаясь отстраниться.

— Конечно! Домой?

Мне бы весёлость подруги. Чувствовала я себя очень неуютно, словно чей-то взгляд прожигал мне затылок.

— Да, надо заявление написать, что у меня паспорт украли, — меня уже трясло от напряжения. Мне казалось, что он рядом. Наблюдает, но не вмешивается. Я точно скоро от любой тени буду дёргаться.

Села в машину, не переставая вглядываться в лица прохожих, боясь упустить момент, когда он появится непростительно близко от меня.

— И, Кать, ты можешь помочь? Надо разыскать беглого заключённого, имя Тимур. Дело было три года назад.

Подруга села на водительское место, удивленно воззрилась на меня и покрутила пальцем у виска.

— Кать, я знаю, ты можешь, — стала упрашивать её, понимая, что она так сразу не согласится использовать любовника.

— Хорошо, — сдалась подруга, — вижу, что тебе очень надо. Особые приметы?

— Кать, ты его видела и все его приметы.

— Стой, ты что же, не знаешь кто он?

Удивлению подруги не было предела. Она даже рот открыла в изумлении, не веря, что я не шучу.

— А нам недосуг разговаривать было, — огрызнулась в ответ и отвернулась к окну.

— Он тебя что... изнасиловал? — осторожно выспрашивала она меня, а я пыталась справиться с накатившей жалостью к себе.

— Поехали быстрее, вдруг найдёт.

— Ты сбежала из-за этого? Ну как же я не догадалась. Прости, — посочувствовала мне Катя.

— Всё ещё хуже, — призналась я срывающимся голосом.

Правда, мой голос потонул в звуках двигателя автомобиля. Вырулив на дорогу, Катя плавно вела машину, вливаясь в общий поток. Она ещё несколько раз пыталась меня разговорить, но я так сильно устала. Устала бояться, устала дрожать. Откинувшись на спинку кресла, отвернулась к окну и задремала.

Меня качало на волнах, липкие пальцы тревожного сна возвращали меня в кошмар. Холодные глаза преследовали меня, горячие губы оставляли на коже красные ожоги. Я просила его остановиться, умоляла не трогать. Но не было спасения в этом кошмаре для меня. Он был везде и всюду. Куда бы я ни бежала, он преследовал меня. Страх пробирался в сердце, леденя душу.

— Крис, — звал его голос, — Крис.

Я отступала от него, мотая головой. Не хочу! Не хочу!

— Крис, успокойся! Это сон! — пробился до сознания обеспокоенный голос подруги.

Распахнула глаза, озираясь. Я в Катиной машине. Перед нами дорога и лес. Мы стоим на обочине. Катя трясла меня за плечо, всматриваясь в лицо.

— Так, быстро рассказала, что он с тобой сделал! — в сердцах выкрикнула подруга, выплескивая на меня свой страх. — Что, я спрашиваю? Он насиловал тебя, да? Ты так стонала! Крис, это ужасно! Тебе нужно срочно в реабилитационный центр обратиться! У меня чуть душа в пятки не ушла от твоих стонов!

Я устало выдохнула и откинулась на спинку, расслабилась в кресле, провела рукой по лицу, пытаясь согнать следы кошмара.

— Кать, давай я тебе расскажу всё, только не останавливайся, прошу, — страдальчески умоляла подругу, понимая, что она не отстанет, пока всё не узнает.

— Нет, говори прямо сейчас. У меня из-за тебя руки трясутся.

— Он не насиловал меня. Он... — запнулась, не зная, как объяснить.

Правда слишком ужасна, чтобы озвучить.

— Да, он насилует меня. Я сбежала от него второй раз. Но проблема в том, что когда я его вижу... Кать, это страшно. Я хочу его. Просто хочу. Как бы пошло это ни звучало. Я не могу ему отказать.

— Ты издеваешься? — начала заводиться Катерина. — Я тоже Сашку хочу. Как увижу, так и хочу всего его и сразу.

Карие глаза укоризненно смотрели на меня. Вот что ей сказать, как ещё доступнее объяснить?

— Ты его любишь, Кать, а я нет. Но это не любовь, это обычная похоть. Он тоже не любит. Он ненавидит меня.

— Какой ужас! — прошептала подруга, одарив такой жалостью, что кольнуло сердце. — Так, давай я Сашке позвоню, пусть пробивает твоего насильника.

Подруга по-деловому взялась за выполнение поставленной задачи. Сашка, или в миру майор чего-то там Александр Рожков, был её последним любовником. Да таким ревнивым, что мы иногда диву давались. Обычно мы от него узнавали о наших ночных похождениях. Как говорится, из первых уст. Так как наша память упорно молчала и не соглашалась сдаваться. А у Сашки всегда был к утру собран весь компромат, даже с видеозаписями. После первого разбора полётов, когда Сашка решил нас всех троих построить, мы ему отомстили. Два дня гуляли, не отвечая на его звонки. Для этого выехали за город на дачу. Но на то майор и майор, что к вечеру воскресенья он нас вычислил и развёз по домам.

— Алё, Саш! — громко выкрикнула Катя. — Алё! Что-то со связью. Не берёт, — расстроенно глядя на телефон, сокрушалась подруга.

А мне становилось с каждой секундой всё хуже и хуже. Предчувствие вопило, что пора бежать и как можно быстрее. Но оглядываясь, я видела только пустую трассу. Это не успокаивало меня и не придавало уверенности, что всё хорошо, поэтому я попросила подругу:

— Кать, поехали скорее. Прошу.

И до того это получилось жалобно, что самой стало противно. Всё ещё не переставая оглядываться, я поторапливала подругу заводить автомобиль.

Машинка у Катерины была послушной. Плавно тронулась с места и понесла нас ближе к дому. Дорога уходила вдаль, а тревога всё никак не отпускала.

— Дай телефон, сама Сашке позвоню, — потребовала я у подруги, протягивая руку.

— Давай, — согласила она и отдала мне свой сотовый.

Но антенна печально отсутствовала. Так что пришлось отложить звонок до первой вышки.

— А он тебя бил? — неожиданно вернулась к неприятной теме Катя.

Тяжело вздохнув, убрала телефон, ища правильные слова, и тянула время. Не хотелось копаться в грязи, которая поглощала меня каждый раз, стоило рядом появиться Тимуру. Не хочу признаваться даже подруге, какой я становлюсь. Стыдно. Но вопрос заставил задуматься и осознать простую истину. Обернулась к Катерине и удивлённо ответила:

— Нет.

Если честно, то сама изумляюсь. Он не бил, а только душил. Хотя ведь мог сжать пальцы до конца. Передёрнула плечами, вспоминая трупы в лаборатории. Что же его остановило от моего убийства? Он же сам говорил, что ненавидит. Или боится стать импотентом, как заикнулся? Глупости, это всё глупости. Нужно будет, убьёт. Он может.

Нервно стала кусать губу, беспокойно оглядываясь назад. Сидеть на месте спокойно не получалось. Как на иголках дёргалась. А из головы всё не выходило воспоминание о лаборатории.

— Как тебя зовут? — сиплый голос не давал успокоения, требовал ответа. Я извивалась под ним, пытаясь получить такое желаемое проникновение. Но Тимур не двигался, удерживая меня за руки над головой.

— Ещё, прошу, ещё, — умоляла я, приподнимая бёдра, тёрлась о его пах.

— Сначала скажи, как тебя зовут? Имя, фамилия? — рычал блондин.

Его грудная клетка от тяжёлого дыхания соприкасалась с моими сжавшимися от возбуждения сосками. И каждый раз я судорожно вздыхала, чувствуя, как по телу проносятся приятные разряды.

— Скажи, ты, чёрт тебя подери, как тебя зовут? — вскричал Тимур, придавливая немалым весом.

Вместе с выбившимся воздухом с трудом прошептала, глядя в злые глаза Тимура сквозь навернувшиеся слёзы:

— Кристина.

— Не реви! Ноги закинь, — резко успокоился тиран и сразу стал командовать мною, тараня меня с таким нетерпением, что мой голос сорвался, так громко я стонала под ним.

— Крис, — я вздрогнула, обернувшись на Катерину. — Ты чего такая красная? У тебя жар? Он тебе там ничего не порвал? Давай в травму съездим, снимем медицинские показания.

— Да, нет. Там всё хорошо, — стыдливо отвела взгляд, вновь обернулась назад. Поразительно, что после такого грубого секса у меня не было травм, только ноющая боль в мышцах, да в пояснице, а в целом всё было в норме.

Я осматривала дорогу: подозрительных машин не наблюдалось. Нас догонял грузовик, за ним какая-то легковушка. Встречные автомобили проносились мимо с неприятным звуком.

Мысли о Тимуре волновали меня, я попыталась сохранить лицо спокойным, но краска стыда уже обожгла щеки. Хоть Катерина и подруга, но о таком я не была готова разговаривать ни с кем. Даже с врачом. Катя толкнула в плечо, заставляя сесть прямо.

— Уверена? — с сомнением осматривая меня, произнесла подруга.

Я понимала, что она обо мне заботится, но это очень тяготило.

— Не отвлекайся от дороги, а то врачи нам обеим потребуются, — попыталась перевести разговор на другую тему или закрыть уже, наконец.

— Типун тебе на язык! — обидела Катя, но отвернулась, крепче ухватившись за руль.

Я тоже замолчала. Что ещё было добавить? Потянулась за телефоном, чтобы себя хоть чем-нибудь занять.

— Что за дебил? — испугала меня Катя выкриком, когда я практически дотянулась до него. Оказывается, впереди две легковушки затеяли обгон в опасном месте. Дорога уходила в поворот.

Катя покачала головой, когда лихачи скрылись с глаз. Я с облегчением выдохнула и взяла телефон. Антенна порадовала тремя палочками, и я уже веселее улыбнулась подруге, набирая номер её любовника. Включив динамик, подставила телефон ближе к Катерине.

— Да, малыш? — командным голосом ответил Саша.

— Котя, у меня проблемы, — в лоб начала Катя. — Мы тут с Кристиной в соседнем Новокузнецке были, там какой-то тип к нам приставал! Представляешь? Весь из себя такой крутой!

— Какой тип? — отозвался Саша.

А у меня от сердца отлегло. Сашка за Катерину всем готов глотки рвать. Приободрённые реакцией майора, мы наперебой стали описывать Тимура. Я выложила всё, что помнила, и название гостиницы, и во что одет.

Саша в ответ только говорил нам коротко "Да" и "Понятно". И от этого мне становилось всё легче и легче. Всё же приятно знать, что есть друзья, готовые за тебя заступиться.

— Ты, Крис, совсем меня не любишь, — вздохнула Катерина, когда я со спокойной душой выключила телефон и положила его на полочку.

— Да ты что? — удивилась её словам. — Да я знаешь, как тебе благодарна.

— Ты зачем про гостиницу сказала? Он сейчас что обо мне подумает? — взвилась Катя, от досады стукнув руль. — Ну ты, Крис, и глупая. Вот честно. Сколько раз зарекалась подругам помогать, так нет, уговорила! Если он меня бросит из-за тебя, имей в виду! И никаких претензий!

И тут я поняла что натворила.

— Прости, — покаянно выдохнула, но всё равно было уже поздно что-то объяснять Саше.

И я точно ни за что не расскажу Катерине мою правду. Только не после её предупреждения.

Дальше поездка прошла в гробовом молчании. Катя ещё пару раз стукнула по рулю. А я вздрагивала от неожиданных вспышек злости подруги. Дорога иногда виляла. Деревья мелькали от скорости, с которой гнала Катерина. Я отвернулась от неё, не желая ещё больше её дразнить. Такой я её ещё ни разу не видела. Были ссоры, но не такие эмоциональные. Ударив по рулю в очередной раз, подруга достаточно опасно резко свернула на обочину. Стоило машине остановиться, как Катя схватила телефон и набрала Сашку. Я скромно молчала, чувствуя угрызения совести.

— Котя, я тебя люблю, — промурлыкала Катя. — Как обстоят дела?

— Малыш, а вы где находитесь? — очень громко спросил Сашка, слишком нервно.

Обычно он спокоен как танк. Я вся подобралась, стала прислушиваться к разговору влюблённых.

— В город возвращаемся. Стоим на трассе в сторону Междуреченска, а что? — осторожно ответила Катя, переглядываясь со мной выразительным взглядом.

Я пожала плечами. Не знаю, что могло так взбудоражить Сашку.

— Девчонки, я не знаю, куда вы влезли, но чем скорее окажитесь дома, тем лучше. А о Тимуре забудь. Не встречались вы с ним никогда. И Крис передай, что когда говорит про тюрьму, пусть уточняет какую. Он не здесь сидел, понятно? И вообще, Катюш, я выезжаю навстречу, будь осторожна.

— Котя, не пугай нас. Кто он? — не выдержала Катерина.

Я тоже была на грани.

— Кто-то очень опасный. Данных по нему нет, но меня уже предупредили, чтобы дорогу ему не перебегал. Я еду за вами.

Телефон замолчал, а мы замерли, глядя друг на друга. Озвучить страшные мысли не решились ни я, ни она.

— Крис, ничего не хочешь рассказать? — нарушила долгое молчание Катерина.

— Я всё рассказала, — возмутилась, отстраняясь от подруги. — Мне нечего добавить.

— Крис, это уже не шутки! — давила на меня Катя, напирая.

А я мотала головой. Она не верила, не верила мне, хотела копнуть глубже. Не хотела я ей рассказывать ничего лишнего, но если она продолжит в том же духе, то точно расколет меня.

— А никто и не шутит! — возмутилась в ответ.

Неожиданно сердце заледенело от паники. Отстегнув ремень безопасности, я распахнула дверцу и вышла. Страх накатывал, ноги несли меня в глубь тайги. Дикая мысль долбилась в виски, что надо бежать, опять бежать.

— Вернись в машину! — крикнула мне Катерина.

Я обернулась и поняла, почему мне так страшно. Чёрная массивная машина приближалась. Я развернулась в сторону тайги и побежала. Паника, что Тимур меня настигнет, подстёгивала не останавливаться.

— Крис! — разносился голос Кати из-за спины. — Крис!

Я споткнулась от отчаяния, с которым звала меня подруга. Остановилась, медленно оглядываясь. Я стояла среди пихт, укрывающих меня от дороги.

— Крис, вернись!

Страх ушёл. Голова начала соображать. Восстанавливая дыхание, попыталась здраво мыслить. Сколько можно бояться? Вот честно, чего я боюсь? Права Катя. Он же ничего страшного не делал, просто... Нет, определённо, я не могу так, как она, легко принимать за данность, что я просто тело. У меня есть душа, гордость, своё мнение, мечты и желания. Мои настоящие желания, а не этот бред, что роится от его присутствия.

— Сколько можно бегать? — вслух спросила у себя.

Очень серьёзный вопрос, который требовал осмысления. Сомнения глодали. Закусив губу, я искала ответ на свой вопрос. Опять же не хотелось втягивать в свои проблемы подруг. Ведь даже Сашка напрягся от упоминания Тимура, а это что-то да значило.

Зарылась руками в волосы, посмотрела на маленький кусочек голубого неба на фоне вершин пихт и сосен.

— Крис, — услышала ещё один отчаянный крик Кати, но не сдвинулась с места.

Всё-таки я трусиха. Мне страшно от мысли, что я угожу ему в руки. Но так продолжаться тоже не может. Надо вернуться домой и начать новую жизнь. Сумочки своей я так и не обнаружила в номере. Документов нет. Надо восстанавливать.

Тяжело вздохнув, как перед прыжком в воду, я сделала решительный шаг в сторону трассы. Юбка постоянно цеплялась за корни и сучки деревьев. Спотыкалась на каждом шагу, отводя от лица норовящие выткнуть глаз ветки. Как же я далеко углубилась в тайгу и не заметила. Удивительно, что я не растянулась на земле, когда неслась сломя голову. Уму непостижимо.

Когда, наконец, выбралась из тайги, в шоке осмотрела на пустую дорогу. Катя меня бросила? Не может этого быть! Сколько бы я ни удивлялась, но красной машины не было, как и чёрного джипа, который так напугал.

Смело выйти на дорогу я не могла. Каждый шаг давался с большим трудом. Я поняла, что меня бросили одну посреди дороги. Так и стояла, потерянно всматриваясь в сторону Междуреченска. А дорога опять вильнула, теряясь за поворотом. Одиночные машины проносились мимо. И никому не было до меня дела. Никто меня не окрикивал, не останавливался передо мной. У каждого был свой мир житейских проблем. А я одиноко брела в сторону города, не таясь, не прячась.

А за поворотом меня ждал сюрприз. Красный "Хёндай" и без хозяйки. Катя нашлась чуть поодаль, тревожно выглядывая меня в тайге среди деревьев.

Я, получается, не туда вышла? Подруга заметила движение и повернула голову в мою сторону.

Облегчённо закатив глаза, поспешила ко мне навстречу.

— Крис, ты больная! — бросила она мне и крепко обняла. — Тебе надо к врачу. Я не понимаю, что он с тобой сделал, но очень надеюсь, что тебя вылечат. Нельзя быть такой нервной. Я же тебе ничего плохого не сказала, — обхватив за предплечья, подруга очень требовательно заглянула в глаза.

— Там джип был. Я испугалась, — стала оправдывать перед ней, отводя взгляд.

— Крис, какой джип? Да знаешь, сколько таких джипов? Что, от каждого в тайгу убегать? Ты как маленькая, ей богу! — порицала Катерина, словно она моя старшая сестра. — Садись, поехали.

У меня от сердца отлегло, я уже смелее села в машину. После слов подруги начала задумываться, что, наверное, стоит воспользоваться услугами психиатра. Это ведь уже клинический случай.

А Катька всё не останавливалась и отчитывала меня. Я не обижалась, понимая, что она так скидывает стресс, причиной которого была именно я.

— Ты посмотри на себя, Крис. До чего довела. Пусть и преследует тебя мужик, но за собой следить тоже надо. Кожа бледная, глаза большие. Волей-неволей начинаешь бояться, а чего — непонятно. Вот чего ты убежала? Смотри, во что юбка превратилась. Вся грязная. Нет, вот точно приедем в город и сразу в реабилитационный центр, там знают, что в таких случаях надо делать.

Слушала этот бред вполуха, поглядывая на дорогу. Это плохо, что Катя завелась. Она обязательно всё расскажет Марине, и вот тогда мне точно не отвертеться. Та вообще мать Тереза, за своих стоит грудью. Как же хорошо, что я познакомилась с ними.

— О, глянь, лихачи слетели, — весело усмехнулась Катя.

Я тоже заметила стоящие машины, мигающие габаритными огнями. Молодые люди стояли на обочине, рассматривая улетевший в кювет чёрный "Мерседес".

— И чего им дома не сидится, раз ездить не умеют, — сокрушалась Катерина, с жалостью глядя на изувеченный "Мерседес". Я тоже была с ней согласна — красивая машина... была.

Помогать пострадавшим остановилось несколько машин. Среди них заметила и тот чёрный джип, который так меня напугал. Катерина сбросила скорость и медленно проезжала мимо, желая увидеть подробности. Я тоже с жадностью стала рассматривать салон автомобиля на предмет его водителя. Мужчина, сидящий за рулем, ничем даже отдалённо на Тимура не был похож. Он звонил по телефону, поглядывая в сторону трагедии. Я развернулась, расслабленно откидываясь на спинку кресла. Определённо, мне надо лечиться. Паранойя, это уже самая настоящая паранойя.

Потом ещё долго мы обсуждали с Катей нерадивость некоторых водителей, которые спешат поскорее попасть на тот свет, при этом прихватить с собой других. Катерина вроде бы перестала на меня обижаться. Да и я уже стала стесняться своей глупой выходки.

Глава 3

Кристина

Сашка нас встретил практически на въезде в город, не доезжая поста. Его серебристая "Мазда" притулилась на обочине с нашей стороны. А сам майор стоял рядом, облокотившись о капот. Завидев своего любовника, Катерина сразу остановила свою машину и выпорхнула из неё. Я осталась ждать, с улыбкой поглядывая на влюблённых. А они любили друг друга по-настоящему. Сколько бы ни вредничала Катерина, Сашка её всегда прощал, только наказывал в воспитательных целях. Наказание было всегда одно: подруга две недели никуда с нами не ходила, даже по магазинам, что было нелёгким для неё испытанием.

Вот и сейчас Сашка крепко прижал к себе Катю, целуя в лоб. Достал телефон, кому-то звоня, но не переставая нежиться с моей подругой. Да, я в своё время, читая книги, мечтала встретить такого же настоящего рыцаря, который будет прощать, любить и на руках носить. Убрав телефон в карман, Сашка встретился со мной взглядом. Холодный и злой взор прожигал душу. Это был не тот Сашка, которого я знала. Улыбка спала с моих губ, когда я увидела, как майор, обхватив Катю за талию, подвел её к своей машине, усаживая внутрь. А сам сел за руль.

Не понимая, что происходит, вышла из машины, нерешительно направляясь к "Мазде". Катя что-то кричала, дёргая дверь. Но её любовник категорично покачал головой и завёл двигатель. Я сделала ещё несколько нерешительных шагов в их сторону. Но майор одарил меня таким уничтожающим взглядом, что я запнулась, не смея подойти ближе.

Серебристая машина тронулась с места, а мне не оставалось ничего другого, как удивлённо проводить её взглядом. Обернулась в предчувствии, что попала в капкан, не иначе. Странное поведение Сашки никак не укладывалось в голове. Не хотелось верить, что меня отдали как откуп. Он ведь полицейский.

Я посмотрела назад. Красная машина, как яркий маяк, стояла на обочине. Действовать надо было сейчас же: или решить сдаться, или сбежать.

Как только сформировалась эта мысль, я тут же опять направилась под защиту тайги. Но не успела укрыться в тени ветвей, как услышала визг тормозов за спиной.

— Эй, девушка, вам помочь? — особенный акцент нельзя перепутать ни с каким другим. Испуганно оглянувшись, замерла, разглядывая большой чёрный джип и двух мужчин южной внешности.

Больше стоять я уже точно не собиралась. Рванула по узкой тропе, придерживая длинный подол. Хруст веток за спиной подстёгивал. Зачем мужчины подались за мной, даже не особо интересовало. Я всё боялась потерять скорость, взбираясь на холм, цепляясь за стволы деревьев.

— Стой! — неслось мне вслед.

Но уговаривать меня надо было лучше, а ещё лучше было бы вообще отстать. От быстрого бега дышать становилось всё сложнее, и в боку закололо. Мужчины меня нагоняли. Звуки погони становились всё ближе. Но я не останавливалась, страшно было оступиться и растянуться, тогда точно поймают.

Странный хлопок, хруст ветвей, мат, всё смешалось, тревожа таёжную тишину. Испуганные птицы срывались чуть ли не из-под ног.

Резкий обрыв заставил оглянуться. Никого ещё не было видно, поэтому рванула вправо, огибая овраг. Там, в низине, увидела поваленное дерево, за которым можно было спрятаться и перевести дыхание. Всё равно больше бежать я была не в состоянии. Чуть не сорвавшись, скользя по траве, благополучно добралась до дерева. Спрятавшись за его корнями, присела, тяжело дыша, и стала прислушиваться к воцарившейся тишине. Заодно осматривалась, ища пути отступления. Местность была знакома: по грибы не раз ходила с подругами. Но почему-то сейчас всё казалось таким чужим и опасным.

Сердце в груди заходилось от страха. Нервно вздрагивала от подозрительных звуков. Но тайга хранила напряжённое молчание. Эхо проезжающих машин мешало отслеживать звуки преследования. Мне казалось, что они не отступились, и только ждут, когда я дам знак, где прячусь, неосторожным движением.

Мышцы ныли от перенапряжения. Сидеть на корточках было очень тяжело, но уговаривала себя подождать. Выглянуть боялась. Это как в детстве, когда играешь в прятки. Пока не выглянешь из-за укрытия, "вода" тебя не замечает. Но стоит только высунуть нос, как обязательно услышишь звонкое: "Чур тебя!"

Только через несколько минут, когда меня так и не нашли, позволила себе выглянуть из своего укрытия. Вроде бы никого не было поблизости.

— Кристина Анатольевна, — раздался сильный мужской голос.

Резко обернулась, готовая в любой момент дать дёру. Мужчина стоял на угоре, рассматривая меня с большим интересом. Я тоже не менее пристально присматривалась к нему. Серые глаза, прямой нос, русые волосы, невысокий рост. Славянская внешность больше располагала к себе, чем облик недавних преследователей.

Только одно не давало полностью довериться мужчине. Это одно красноречиво было зажато в руке и дулом направлено на меня.

— Кристина Анатольевна, я настоятельно рекомендую вам не делать глупостей и пройти со мной.

— Зачем? — удивилась.

Какая разница, где умирать, здесь или где-то там, ещё и неизвестно, отделаюсь я только пулей в лоб, или будет что похуже. Откуда во мне взялась бравада и геройство, я не знала. Но подчиняться мужчине с оружием не собиралась. Было страшно, не боятся только глупые люди.

— Здесь опасно, — лаконично ответил неизвестный.

— А там нет? — усмехнулась, отступая назад.

— Кристина Анатольевна, вам везде опасно. Вы слишком лакомый кусочек. Многие вас хотят поймать. Так что не стоит усугублять ваше положение, будет только хуже, — уговаривал мужчина, медленно наступая.

— Куда уж хуже, — выдохнула, срываясь в бег.

— Макс, левее! — громкий крик, и я осознала, что неизвестный был не один.

Приподняв повыше подол, перепрыгивала через сухие ветки. Но от этих мужчин мне было не убежать. Они взяли меня в кольцо. Остановилась, с трудом перевела дыхание, медленно поворачиваясь на месте. Мужчин было пятеро, все в камуфляже, сливающемся с таёжным пейзажем, маски на лицах, в руках оружие.

— Кристина Анатольевна, вам некуда бежать, — объяснил мне очевидную истину сероглазый, единственный, находящийся без маски.

Но я продолжала лихорадочно искать выход.

— Зачем я вам? — спросила, надеясь хоть от них узнать правду о том, что вокруг меня происходит. — И почему вы решили, что я лакомый кусочек?

— Вам обязательно всё расскажут, только не здесь. Вы устали. Вам надо отдохнуть. Вы в безопасности, поверьте, — мужчина, так и не останавливаясь, двигался ко мне, осторожно ступая. Я не слышала его шагов, только видела. Да и окружающие меня мужчины были скупы в движениях.

Они пугали своей молчаливостью и напряжёнными взглядами. Кольцо сужалось, пока мимо меня что-то не прожужжало. Затем один из них упал. В немом удивлении проследила за его падением.

Громко взвизгнула, когда сероглазый набросился на меня. Приставленный к голове пистолет холодил кожу. Крепкий захват под грудью тисками сдавливал, причиняя боль.

— Тигр, не стреляй, а то бабу грохну! — вздрогнула от громкого возгласа сероглазого, вжимая голову в плечи.

А в ответ ему просвистели пули.

— Что-то не больно бережёт он вас, Кристина Анатольевна, — пропыхтел мой пленитель, отступая спиной и волоча меня за собой.

— Кто? — выпытывала, так как кто стрелял и откуда, для меня оставалось загадкой.

— Муж ваш, Кристина Анатольевна, — совсем невесело прошептал в ответ мужчина, повергая меня в шок.

— Я не замужем, — возмутилась, пытаясь вырваться из захвата.

— Вот как, — развеселился сероглазый, продолжая отступать. — А кто он вам тогда?

Его сотрудники нас прикрывали, прячась за толстыми стволами деревьев. Одна пуля пролетела так близко, что обожгла горячим воздухом. И вот тогда я поняла, что это всё по-настоящему. Пули несли с собой смерть. Из пяти сопровождающих внезапно осталось двое, не считая сероглазого. А вспоминая угрозу Тимура, не сомневалась, что у него не дрогнет рука и меня застрелить.

— Вот ведь безбашенный. Мог бы и вас зацепить, — выговаривал мужчина за моей спиной, а я вдруг увидела его.

Точнее, встретилась с Тимуром взглядами. Холод в его глазах был, как и прежде, а ещё равнодушие и голый расчёт.

И кровь вопреки всей напряжённой и опасной обстановке начала возгораться. Сердце быстрее забилось в груди, разжигая пожар желания. Я не могла отвести взгляд от таких пленительных глаз. Колени задрожали, так как эпицентр порочного вожделения быстро разрастался, приправленный адреналином.

Но пальцы чужого мужчины вызывали чувство омерзения. Спазм сжал горло, когда сероглазый сильнее обхватил за талию. А гипнотический взгляд Тимура не отпускал, звал к себе, обещая удовольствие.

— Отпустите, — простонала, не зная кому — сероглазому или блондину, который прятался в кустах. Его никто не видел, только я. Спазмы стали сводить желудок, внизу живота сладко тянуло. Я не могла успокоиться, быстро задышала, пыталась отцепить от себя вызывающие неприятные ощущения пальцы сероглазого. Дурнота подступала, рот наполнился горькой слюной.

— Терпите, Кристина Анатольевна, скоро на дорогу выберемся, — попытался приободрить меня мужчина.

Закрыв глаза, разорвала зрительный контакт с Тимуром. Но облегчения это не принесло. Тело проснулось, наполняясь распутной негой.

— Отпустите, мне плохо! Не трогайте меня! — взвыла, когда, наконец, смогла проглотить горечь.

— Кристина Анатольевна, терпите, — приказал мужчина, дёрнув меня, но мне стало только хуже. Чужое касание было мучительно омерзительным.

— Я не могу. Отпустите, мне станет легче. Прошу вас. Не прикасайтесь, — меня уже била истерика.

С трудом оттолкнувшись от мужчины, согнулась пополам. Спазмы раз за разом опустошали и без того пустой желудок. Живот болезненно сжимался. Когда справилась со слабостью, с трудом выпрямилась и привалилась спиной к стволу дерева. Сквозь пелену слёз рассматривала живописно лежащих мужчин. Лоб сероглазого украшала аккуратная дырочка.

Мелкая противная дрожь била тело, я осторожно стала отходить от мёртвого тела, держась за ствол рукой. Как же ужасна чужая смерть. Свою ты хоть не видишь, только палача. А мой, судя по звукам, уже не прячась, приближался.

Ждать, когда он дойдёт до меня, я не собиралась. Непослушные ноги не желали удерживать меня. Пальцами цепко хваталась за кору, раня кожу.

— Крис-с-с, — услышала недовольный голос Тимура.

Ноги разом отказали. Медленно сползла на землю, не сдерживая рвущееся рыдание. Тело вновь попало под власть этого бархатистого голоса. Ужасно хотелось встать на колени, приподнимая бёдра. Почувствовать его горячее тело. Вновь пить порочную сладость с его губ.

Сжавшись в калачик, я мечтала превратиться в невидимку, только бы он прошёл мимо, не заметив.

Но моим молитвам не суждено было быть услышанными. Чем ближе был блондин, тем сильнее меня трясло. Резкий рывок за шиворот блузки, удушая, поставил на ноги. Жёстко схватив за горло, Тимур больно прижал меня спиной к шершавому стволу дерева, яростно поцеловал, тараня языком мой рот.

Я накрыла ладонями его руку, которая душила, и застонала от удовольствия. Такой умопомрачительный контраст: грань между ненавистью и страстью. Остаться безучастной даже не помышляла, не обращая внимания на дискомфорт, отдалась порыву, отвечала на поцелуй с привкусом горечи, теряя голову.

Как начав поцелуй, так же резко Тимур его и закончил, лишь на прощание быстро поцеловал, давая аванс на будущее.

— Не здесь, Крис, — прошептал, прижимая к своей груди. — Сейчас сюда набегут спецслужбы. А нам в их руки попадать никак нельзя.

Блаженствуя от непередаваемого аромата кожи Тимура, дорогого парфюма, запаха пота и чего-то ещё неуловимого, привстала на носочки, поцеловала шею, предварительно лизнув. Солёная и вкусная, как я и запомнила.

— Крис, не сейчас, — прорычал Тимур, а моё тело отозвалось, прильнув сильнее.

— Проклятье, нет, я сказал! — рявкнул он так, что я от неожиданности присела, испуганно глядя в злые льдистые глаза. — Не сейчас. Держи себя в руках. Я знаю, что тяжело, но надо идти.

— Я не могу, — слабым голосом отозвалась.

Я из последних сил удерживала себя в вертикальном положении. Такая истома наполнила тело, что безудержно хотелось на ручки.

Дальше оправдываться мне не дала широкая ладонь, запечатавшая мой рот.

— Молчи, я сам скоро не выдержу, — тяжело дыша, процедил сквозь зубы блондин.

Я сделала шаг назад, увеличивая расстояние между нами. Связанные телами, мы с болью смотрели друг на друга. Злость на свою слабость слегка заглушила похотливый голод.

Несколько минут мы хранили молчание, каждый пытался сопротивляться притяжению. Первым не выдержал Тимур, размашисто шагнул ко мне, схватил под колени и бесцеремонно закинул на плечо.

— Так быстрее, — оправдывался блондин.

А мне открылся вид на его тыл. Я опиралась руками о его спину, поражаясь игре мышц под ладонями. А ещё я обнаружила, что зад у Тимура был очень упругий, крепкий, соблазнительный, манящий.

Провела рукой по одной ягодице, несмело сжимая. Своими действиями я приводила себя в восторг. Удерживаясь одной рукой, чтобы не клюнуть носом в каменную спину блондина, второй пробовала на ощупь другую ягодицу мужчины. Громкий шлепок по своей собственной заставил выгнуться и застонать. Взрыв удовольствия был такой силы, что задохнуться можно.

— Крис, да заткнись ты уже, — психанул Тимур.

А я не могла ничего с собой поделать, заёрзала, чуть не скатываясь головой вниз с плеча. Тимур быстро стянул с меня шёлковые трусики и только затем поставил на ноги.

Опять прижал к стволу, просовывая колено между моих ног. Я присела, потерев разгорячённым местом о его бедро, теснее прижимаясь, желая погасить пожар. Для удобства вцепилась пальцами в куртку Тимура, вдыхая мужской запах. Сам блондин, нервно дёргая ширинку, высвободил восставшее естество. Легко закинув меня себе на бёдра, резко вошёл, застонав от удовольствия. Я тоже вторила ему, зарываясь руками в волосы, двигалась навстречу ему в нетерпении.

— Крис, малышка. Маленькая дрянь, — нашёптывал ласковым голосом мне на ушко Тимур, вознося нас над землёй, унося в другой радужный мир. Наш взлёт был очень скорым. Приятная слабость успокоила кровь.

Поцеловав, Тимур опустил меня на землю, одёргивая подол и приводя в порядок свою одежду. Сунув мне в одну руку чёрный шёлк, блондин взял за другую и поволок за собой. Я в ужасе смотрела на трусики, не зная, куда их деть. Карманов у меня не было. Остановиться и надеть их мне навряд ли разрешат. Протянула руку и запихала улику в задний карман брюк Тимура. Он снял, пусть теперь и хранит до лучших времён. По внутренней стороне бёдер неприятно стекали следы нашей минутной страсти. Брезгливо промокнула между ног подолом своей порядком испачканной юбки. Мне срочно требовался душ или ванна. Уже второй раз он изливался в меня, а я так и не вымылась. Чувствовала себя такой грязной и падшей, что сама себе была противна!

Пытаясь не упасть и спотыкаться хотя бы на каждом третьем камне, я всё вспоминала, как нежно получалось у Тимура обзывать меня. Как же он прав. Я самая настоящая дрянь, у которой опять начинало зудеть между ног от вида широкой мужской спины. Это наваждение никогда не кончится. Я не хочу всю жизнь желать этого блондина. Он опасен, слишком опасен.

— Тимур, а ты кто? — робко спросила, когда мысли в голове стали тяготить.

— Тебе знать об этом не стоит, — холодно отозвался, даже не оборачиваясь. — И я приказал тебе молчать. Не заставляй меня жалеть о своём решении.

— О каком? — взыграло во мне любопытство.

Блондин остановился, к чему-то прислушиваясь. Затем медленно обернулся, смерив меня недовольным взглядом и прошипел:

— Не грохнуть там же с остальными.

От ненависти, с которой он это произнёс, невольно отшатнулась. Правда, Тимур крепко удерживал меня за руку, дёрнув обратно. Повернувшись спиной, он повёл меня по еле заметной тропинке.

Так и шли дальше в тягостном молчании. Я прислушивалась к звукам, вздрагивала от любого хруста и шороха. Но спокойствие блондина передавалось и мне. Оглядываясь назад, я никого не видела. Надеюсь, мы успели до прибытия спецслужб.

Тайга закончилась очень резко, выпуская из своих владений. Трасса стала более оживлённой, поэтому четыре припаркованных друг за другом машины не привлекали особого внимания. Тимур уверенно шёл к одной из них. Марку транспорта я не разобрала, так как в тот момент, когда значок стал различим, за спиной раздался громкий хруст. Вздрогнув, крепче прижалась к руке Тимура, испуганно воззрившись на двух знакомых мужчин. Они спокойно шли следом, кидая на меня заинтересованные взгляды. На руках чёрные перчатки, оружия же видно не было. Я не сумела их хорошо разглядеть в машине вчера. Оба смуглые брюнеты, но очень разные. Один не смотрел на меня, хмуро оглядывая всё вокруг. Второй весело мне подмигнул с пошловатой усмешкой и послал воздушный поцелуй.

— Серый, ещё раз увижу, зубов не досчитаешься, — раздался над головой голос блондина.

— Прости, босс, — нисколько не раскаиваясь, откликнулся весельчак.

Ужас осознания, что это знакомые Тимура, резанул по сердцу. Это что же получается? Они были рядом, когда мы занимались сексом под деревом?!

Тело вновь наполнилось влагой от воспоминания безумства. Прижимаясь к Тимуру, сгорала от позора. Я готова была пеплом голову посыпать.

— Тимур, — простонала, ища ответ в его глазах, — они что, всё видели?

Я прошептала, чуть не повиснув у блондина на шее. Его запах тревожил меня всё сильнее. Весь ужас был в том, что телу были нипочём свидетели. Ноги опять слабели, стали заплетаться.

— Я тебе сказал не здесь, но тебе же было наплевать, — хладнокровно отмахнулся блондин, силком волоча последние метры до машины. — Но ты же не можешь контролировать себя, соблазняешь.

— Это не так! — возмутилась и попыталась вырваться из его хватки.

Но мужчина распахнул передо мной дверцу машины и бесцеремонно толкнул внутрь. Сам сел следом. Я отодвигалась, прижимаясь к противоположной дверце, но Тимур усадил к себе на колени, крепко прижимая, уткнулся мне носом в шею, вызывая волну сладкой дрожи. Попытки отстраниться ни к чему не привели. А чтобы я не возмущалась, ещё и ладонью рот накрыл. Я держалась из последних сил, так как с нами в машине находились и хмурый брюнет и весельчак.

— Крис, — позвал Тимур.

Я отвернулась от хмурого, взглянула в холодные глаза блондина.

— Крис, — Тимур больно схватил за подбородок, притягивая ещё ближе, — ты поняла, что нельзя меня не слушаться?

— Нам нельзя быть вместе, — с жаром выдохнула ему в губы.

Хотелось поцеловать его, но чужое присутствие мешало. Тимур напряжённо всматривался в глаза, поглаживая пальцем мою нижнюю губу, от чего непроизвольно облизнулась. А потом вообще обхватила палец губами, посасывая. Прикрыла глаза, ластилась языком о шершавую подушечку пальца. Между ног опять всё стало разгораться, зудело, мешая сидеть спокойно.

— Надо попробовать. Дня три. Ты через год привыкла. Попробуем? — не то усмехнулся, не то подначил меня блондин, моё искушение.

Отобрал мою игрушку — свой палец, заслужив жалобный стон, затем обхватил руками за талию и легко приподнял, помогая сесть удобнее, прижал к своему паху.

— Я не выдержу, — прошептала ему на самое ухо, прильнув к его груди, пробираясь под ткань ладонью до горячей кожи.

— Какая разница, как умирать: от переутомления подо мной или от пули в лоб? — с насмешкой вопрошал этот зверь, больно откидывая мою голову назад, потянув за волосы.

Приоткрыл шею и стал покрывать её поцелуями. Быстрее задышала, растворяясь в пламени пожара, который умело разжигал во мне блондин.

— Отпусти, — простонала я, чувствуя, как последние крохи рассудка тонут в похотливой страсти.

— Нет, — как отрезал мужчина, заставляя двигать бёдрами, тереться о ширинку его брюк.

— Босс, мы еще не подъехали, — ворвался чужой голос, возвращая меня на грешную землю. Замерла, в страхе глядя в холодные льдинки Тимура, которого называли боссом.

— А ты глаза закрой, раз стыдно, — я вздрогнула от насмешки в голосе Весельчака, который сидел за рулём.

Ему вторил тихий смех Тимура, который в это время надменно рассматривал меня. Обжигающие ладони переместились мне на бёдра, приподнимая подол к талии. Замотала головой, видя, что блондин завёлся, завёлся настолько, что уже не остановится ни перед чем.

— Не надо, — настойчиво пыталась вернуть ткань на место.

— Крис, — завораживающе прорычал Тимур.

Подчиняясь хищнику, выгнула спину. Горячие губы соединились с моими. Жадный язык воровал моё дыхание. Ловкие пальцы массировали пульсирующую точку между ног, играя моим послушным телом.

— Приподнимись, — приказал блондин, разрывая пьянящий поцелуй.

Я подчинилась и застонала, чувствуя медленное проникновение.

— Не шевелись, — опять приказ.

Да только как можно такое вытерпеть? Само тело противилось, объявляя бунт. Заёрзала, вынуждая и блондина поддаться искушению.

— Крис, глаза открой, — я замотала головой. — Открой глаза, я сказал!

Вздрогнула от силы в голосе Тимура, не смея перечить. Открыла глаза, напряжённо воззрившись на блондина.

— Мы не одни — это раз. Потом не реви — это два. Громко не кричи — это три. Поняла?

Обернувшись на хмурого брюнета, который отвернулся к окну, вспыхнула уже не от желания, а от стыда. Не хочу!

— Не надо, прошу, — взмолилась, отталкиваясь от блондина. Но его крепкий захват не давал слезть с него.

— Поздно, — рушил Тимур все мои надежды на корню и дёрнул бёдрами, удерживая меня на месте.

Волна наслаждения была такой острой, что я не сдержалась от стона.

— Крис, молчи, — приказал Тимур, снося все мои слабые попытки удержать сознание. Я не слушалась его, полностью отдаваясь во власть обрушившегося блаженства. Сама двигала бёдрами, целуя крепкую шею блондина. Его жаркий шёпот звал, возносил. Через некоторое время резкие толчки принесли, наконец, облегчение, расслабляя мышцы, пульсирующие от напряжения.

— Крис, — вновь прошептал Тимур, играя моими волосами.

Я привалилась к нему всем уставшим телом, положила голову ему на плечо, безразлично глядя, как мелькает пейзаж за окном движущейся машины. Очередной раз переживала свой позор, который уже не смыть ничем.

Как низко готов опускать меня этот монстр? При всех меня оприходовал, а теперь еще и нежность разыгрывает. Сволочь, какая же он сволочь. Такая же, как и я. Получать удовольствие, предаваясь пороку, а потом искать себе оправдание. Это замкнутый круг. Всё повторяется. Никуда не сбежать, от себя не сбежать.

Осторожные поглаживания и тишина в салоне странным образом усыпили меня. Задремала, уткнувшись носом Тимуру в шею. Впервые за долгое время мне ничего не снилось. Кошмары не мучили, так как я сама сидела на коленях своего личного кошмара.

Из дрёмы вырвали тихие перешёптывания мужчин в салоне. Они пытались говорить очень тихо, не беспокоя мой сон. Но голос Тимура тревожил, заставлял прислушиваться к нему, тянуться.

— Три цистерны, — голос Хмурого.

— Отлично, — довольно ответил блондин, кивая, чуть щекоча мне щёку волосами.

— Босс, а зачем вам эта девка? — веселился Серый.

— Пасть закрой, — одёрнул его Тимур, а я напряжённо замерла, притворяясь спящей, всё внимательнее прислушиваясь к разговору мужчин, ведь он уже коснулся лично меня.

— Да я так, интересуюсь, — весело продолжал озабоченный.

— Забудь о ней, — четко и раздельно процедил Тимур.

Повисшее напряжение я чувствовала кожей. От грубой, но заботы, не могла оставаться спокойной.

— А когда наскучит, можно мне её себе забрать? — продолжал расспросы Весельчак, а я от омерзения передёрнула плечами. — Она так сто-о-онет! — мечтательно закончил этот озабоченный брюнет. Я же замерла, ожидая решения Тимура. Мне было важно знать, как отреагирует блондин на откровенное предложение.

Широкая ладонь опустилась на затылок, успокаивающе погладила, сильнее прижимая мою голову к плечу.

— Серый, ещё хоть слово, и стоматолог будет рад такому клиенту как ты, — угрожающий голос Тимура рычал.

И я выдохнула с большим облегчением.

— Босс, я понял. Я же просто спросил, — пошел на попятную Весельчак. — Теперь понимаю, чего вы за ней столько лет бегаете. Пусть и не модель, зато выносливая и честная, да...

— Я не предупреждаю дважды, Серый. И первое предупреждение я сделал, — перебил его Тимур.

Открыла глаза, понимая по смелым поглаживаниям бёдер, что меня раскрыли. Перед глазами был воротник, шея, линия подбородка Тимура.

— Молчу, молчу.

На этом разговор между мужчинами затих. Но не между нашими с блондином телами. Я пальцами изучала каждый изгиб лица Тимура. Он недовольно дёргался, пытаясь скинуть назойливую руку. Но я упорно рисовала линии, не зная, как ещё успокоиться.

А в мыслях пыталась отгадать загадку, кто же на самом деле Тимур. И вдруг я вспомнила.

— Паспорт отдай, — потребовала, резко оттолкнувшись от груди блондина, пытливо вглядываясь ему в лицо.

— Зачем?

Опешила от такой постановки вопроса. Как это зачем? Он совсем не понимает, что неправ?

— Это мой паспорт! Отдай! — выкрикнула ему прямо в лицо.

— Крис, зачем тебе паспорт? — устало произнёс Тимур, возвращая меня в исходное положение. Моя голова вновь покоилась на его плече, а ладошка опустилась на расстёгнутую ширинку. Опустила взгляд и стала смотреть, как под моими пальцами начинает расти потревоженная мужская плоть. — Я же сказал — три дня. Потом отдам паспорт и отвезу, куда захочешь.

— И ты не будешь меня преследовать? — не поверила на слово.

Ну не может быть всё так просто, только не с ним. Я занервничала и даже не заметила, что глажу тонкую кожу его мужской плоти через расстёгнутую ширинку, чувствуя перекаты сосудов под ней.

— Нет, — судорожно выдохнул Тимур, откидывая голову на подголовник. — Даже если тебя поймают спецы. Не буду больше спасать, обещаю. Нет, клянусь тебе. Пальцем не пошевелю, чтобы вытащить тебя.

Удивлённо замерла, пытаясь переварить информацию. А что тогда для меня лучше? Спецслужбы или Тимур? И тут я почувствовала неприятный взгляд, обернулась, встретившись с взглядом хмурого соседа, который напряжённо смотрел на мою ладонь в районе паха блондина. Стыдливо убрала руку, пряча её за спиной. Тимур сразу поднял голову, заметил, как я покраснела.

— Алик, я же сказал, глаза закрой, — укоризненно рыкнул он.

Тот встрепенулся, застуканный за подглядыванием, и отвернулся к окну. Тимур вновь откинул голову назад. Поза его была очень расслабленная и беззащитная. Но это всё видимость. Я чувствовала, что он ждет, и даже догадываюсь чего. Правда, продолжать не хотела.

Весельчак вёл машину достаточно плавно, но попадающиеся на пути неровности приятно покачивали, одаривая маленькими яркими всплесками удовольствия.

Через несколько тягостных минут блондин грустно вздохнул и, схватив меня за кисть, дёрнул на себя. Осторожно прижалась, растекаясь по манящему телу Тимура.

— Крис, перестань ёрзать.

— Не могу, — призналась очень тихо, так, чтобы услышал только он.

— Дрянь ты, Кристина. Маленькая дрянь. Совесть имей. Мне тоже не нравится при всех с тобой этим заниматься, — тихий шёпот обжёг дыханием губы.

— Я не такая. Стараюсь изо всех сил не хотеть на тебя накинуться. Это же неприлично! — задыхаясь от обиды, пыталась я оправдаться перед ним.

— Тш-ш-ш, всё, молчи. А то я сорвусь, — попросил блондин, и я замолчала, даже для надёжности закрыла глаза.

Остался только мускатный аромат, щекочущий нос. Гулкие удары моего сердца и звук мотора. Задуматься о своём будущем было страшно, так как я его просто не видела. Вместе жить в таком темпе, не вылезая из кровати, мы не сможем никогда. Значит, остаётся убедить Тимура не преследовать меня. Объяснить, что для нас одно спасение — это расстояние. И чем дальше, тем лучше. Ведь прожили же как-то практически три года.

Да ещё вдруг беременность. Хотя какие дети в таких отношениях. Да и какие это отношения, голые похотливые инстинкты.

— Мне надо в аптеку, — тихо прошептала, приоткрыв глаза.

Заинтересованно рассматривала, как от моего дыхания кожа на его шее покрылась лёгкими пупырышками. Он тоже очень отзывчив на любое моё действие.

— Поздно, больше населённых пунктов не будет. А что хотела купить? Только не говори, что у тебя начинаются эти дни, — тоже шёпотом ответил блондин, сильнее прижимая мою голову к своему плечу.

— Чтобы не залететь от тебя, — бросила в ответ, гася внутри себя разгорающееся недовольство.

— Наивная, — вернул мне насмешливо Тимур, — никаких детей. Мне бы от тебя избавиться. Если что, на аборт пойдёшь.

— Кретин, — обиделась я на блондина.

— Не обзывайся, больно будет, — угрожающе прошептал Тимур, с силой сжав волосы.

Он не соврал, было больно так, что слёзы навернулись на глаза.

— Отпусти, — приказала, пытаясь отцепить его пальцы от моих волос.

— Крис, не играй со мной — убью.

— Не убьёшь, — возмущённо прошептала, ненавидя себя за то, что опять поплыла. Опять этот властный голос заставлял подчиняться. — Хотел бы убить, давно бы так и сделал.

— Поймала, маленькая. Пока не хочу. Хочу пока совсем другое от тебя. И буду делать с тобой всё, что захочу.

— Ты сказал, что три дня попробуем быть вместе, — испуганно хотела отпрянуть, но сильная рука всё так же крепко удерживала волосы.

— Попробуем насытиться. Попробуем перехотеть. И тогда я захочу тебя убить, — вкрадчивый шёпот был ужасен, особенно когда его чередуют с дразнящими поцелуями.

Я мерзко чувствовала себя: когда надо ненавидеть, сопротивляться, моё тело предательски выгибается, подставляется под ласковые губы. Сама себе противна. Никакой силы воли.

— Тимур, — стала объяснять ему третий вариант, единственный верный, — наоборот, нам расстаться, надо уехать далеко друг от друга.

Блондин смерил меня тяжёлым взглядом, со вздохом ответил, руша все мои надежды на позитивный исход:

— Поздно, малышка, поздно. О тебе узнали. И теперь у меня два выхода и оба неутешительные для тебя.

Холодные глаза затопил огонь потаённого желания. Я безмолвно рыдала, закинув руки за голову, сражалась с сильными пальцами блондина. Он чувственно провёл вверх ладонью, огладил мой бок. Я выгибалась навстречу его ласкам, ведомая в этом странном танце. Я была подвластна любому его желанию. Хотелось прильнуть к его губам, обхватив шею руками и полностью отдаться нарастающим ритмам страстного танца. Но Тимур крепко держал, больно обхватил одной большой ладонью мои запястья. Вторая рука блондина легла на холмик налившейся груди, пронзая меня острым желанием.

— Отпусти, — визгливо выкрикнула, теряя самообладание.

Ведь хотелось кричать, чтобы не отпускал, а продолжил мять мою грудь. И не через ткань. Она мешала ощутить тепло его рук.

— Босс, — недовольно разорвал наше уединение голос Хмурого.

— Алик, не лезь, — одёрнул Весельчак. — Не порти кайф.

— Извращенец, — огрызнулся брюнет, а затем обратился к Тимуру: — Босс, скоро приедем, осталось недолго.

Всё это я слушала краем уха, так как все силы бросила на борьбу с настойчивыми руками блондина. Длинные пальцы Тимура нетерпеливо расстёгивали блузку на груди. Добравшись до оголённого участка кожи, он стал катать сосок между пальцами.

От удовольствия чуть губу не прокусила до крови. Всё внутри болезненно сжалось.

— Тимур, — выдохнула, высвобождая руки, чтобы схватиться за его шею.

Я хотела запечатлеть поцелуй на его устах, вкладывая в него все одолевавшие меня чувства: и страсть, и ненависть, и бессилие, и покорность.

— Босс, — позвал вновь Алик, откровенно мешая.

Но в душе я была ему благодарна. Так как руки на моей талии красноречиво подсказывали, что жажда Тимура дошла до предела, ещё чуть-чуть и всё повторилось бы на глазах наших спутников. Я тоже была у самой черты, за которой мне было бы безразлично всё, кроме резких движений во мне Тимура. И только недовольный окрик остановил нас. Мы замерли, с трудом борясь с безумием, которое нехотя, но отпускало.

Блондин с трудом оторвал от меня голодный взгляд, переведя его туда, откуда послышался голос Алика. Я на брюнета стеснялась смотреть, разглядывала таёжный пейзаж, который уже не так быстро менялся.

— Босс, мы практически на месте, — уже спокойнее доложил Алик блондину.

И оглянувшись на лобовое стекло, я заметила высоченный забор, раскрытые ворота, а за ними большой дом из красного кирпича. Во дворе и вокруг забора стояли раскидистые пихты. Впервые вижу, чтобы двор был не очищен от насаждений. Обычно деревья выкорчёвывают и оставляют штуки три. А тут нет. Расчищена была только площадка для машины, куда благополучно она и заехала, плавно остановившись.

Тимур одёрнул мне подол и стал застёгивать блузку. Я же решила застегнуть ему ширинку, но, задев случайно нежную кожу, получила по рукам. Дальше мы занимались сами собой, приводили в порядок одежду.

Прислушиваясь к себе, не могла нарадоваться тому, что разум начинает побеждать плоть. Мы остановились, сами. Получается, теория Тимура тоже имела смысл. А раз так, то я смогу сбежать до того, как он захочет меня убить. Три дня у меня ещё в запасе.

Выходя из машины, внимательно приглядывалась ко всему, что видела. Дом был не такой большой, как мне показалось, но двухэтажный. Окна достаточно широкие, без решеток и открывались! Значит, тут проблем не возникнет. А вот забор был неприятностью — длинной и высокой.

Мама всегда выговаривала мне, что я пренебрегала физической подготовкой — утреннюю зарядку и то лень было сделать. Это меня не оправдывает, но многие её и не делают, так же, как и я. А вот мама делала всегда. Я только в последние годы принялась готовить себя — кроссы по утрам перед работой. Папки сама на руках таскала, беря побольше. А до самых верхних полок старалась забраться без лестницы.

Кто бы мог подумать, что работа архивариуса может быть такой интересной. Ползать по шкафам оказалось очень занимательным занятием. Даже Катька, заменяя меня, постоянно ругалась, что нет лестницы. А она была, только убиралась далеко, чтобы лень не давала за ней сходить.

Но осматривая забор, я с прискорбием признала, что взять его я не смогу. Нет упора для ног и руками не за что схватиться.

Тимур тащил меня к дому, больно схватив за предплечье. Поморщилась, представляя, какие отпечатки от его пальцев потом останутся. Нас никто не встречал, хотя дом не казался пустым. Взобравшись на крыльцо, бросила прощальный взгляд на забор, желая увидеть, что за ним кроме деревьев, но наткнулась на острый взгляд Весельчака. Он, словно зверь, увидевший дичь, прожигал меня взглядом. Следил, глумливо ухмыляясь. А заметив, что я попала в плен его глаз, оскалился. Подарил мне такой пугающий, не предвещающий мне ничего хорошего, полный адского пламени взгляд, от которого я стала задыхаться.

Испугавшись, сама схватилась за руку Тимура, пытаясь найти у него защиту. Тимур лишь крепче притянул к себе, собственнически положив руку на бедро.

— Крис, пошевеливай ногами, — недовольно бросил он мне.

А я всё ещё оглядывалась, боясь потерять из вида очередного зверя в человеческом облике. Боялась, что отведу взгляд, и он набросится на меня. Накинется, целясь в горло. Волк, самый настоящий волк и кличка очень подходящая — Серый.

Хмурый, заметив мой испуг, толкнул в бок Весельчака и тот ответил ему тем же. Но перестал меня таранить взглядом, а я смогла вздохнуть полной грудью. Зашли мы в небольшую гостиную, где был камин, над ним телевизор, напротив диван, а на полу лежал большой ковёр. Справа была дверь. Бросив мимолетный взгляд, поняла, что за ней прячется кухня или столовая.

Блондин не давал времени всё рассмотреть, продолжая тянуть за собой вверх по лестнице. Обернулась, с облегчением увидела, что брюнеты остались на первом этаже. И за нами не пошли.

Тимур чувствовал себя здесь, как в своём собственном доме, точно зная куда идти. На втором этаже оказался небольшой коридор и четыре двери. Вот к самым дальним и повёл, открывая ту, что справа. Оказавшись в комнате, замерла у порога, рассматривая кровать, шкаф, большое овальное зеркало на стене.

В это время блондин прошёл к окну, проверив его, громко хлопнул рамой. А затем... Я опустошённо прижалась спиной к дверям, так как эта сволочь оторвала ручку у окна. Ещё и толкнул пару раз в стекло, проверяя, откроется оно или нет. Окно не открывалось. Удовлетворённо кивнув себе, он развернулся и направился ко мне. Я зажмурилась, чтобы опять не превратиться в похотливое животное. Ведь блондин завораживал своей мощью. Даже в воображении он был магнетически притягателен, и тело вновь среагировало на его тепло, которое я чувствовала совсем рядом, на запах.

— Отойди, — хриплый голос был той искрой, от которой занялось всё тело, объятое пламенем влечения.

Раскрыла глаза и утонула в холодном огне в глазах блондина. Недовольно зашипев, Тимур обхватил ладонями моё лицо. Быстрый поцелуй, болезненный и сладкий. С трудом успеваю в ответ ухватиться за шею, чтобы не смел отстраняться. Только не сейчас, когда плотину прорвало, когда нет мыслей, а только оголённые чувства. Резкими движениями блондин скинул с меня блузку, а за ней я лишилась и юбки. Стон удовольствия сорвался с моих губ. Воздух холодил обнажённую кожу. Горячие ладони на ягодицах и приятное тягучее ощущение наполнения. А дальше только яростная борьба, где победитель он. А я отдала всё на милость победителя, всё, только не сердце. Там всё также было холодно. Лёд в его глазах отражался глубоко в моей душе. Так глубоко, как не мог ворваться в податливую плоть Тимур, сколько бы ни старался. Яростные атаки становились всё быстрее, хотелось бежать от полного истощения, но Тимур держал меня в руках. Под умелыми пальцами блондина я терялась, умирала от яркости восторга. Слепла от искр, тонула в красном мареве, опускаясь в ленивую негу.

Последние аккорды отзвучали в голове, сознание стало проясняться. Я лежала на кровати, подо мной вздымалась широкая грудь. Его руки покоились на ягодицах, которые щипало от несдержанных ласк Тимура. Лежать на взмокшем мужчине было неприятно, как неприятно было и то, что я сама насквозь пропахла его запахом. Вяло пошевелилась, скатываясь на кровать, мутным взором окинула комнату, но дверь была только одна.

— Ванная где? — прокашлявшись, спросила у Тимура.

А в ответ тишина. Обернувшись к блондину, напоролась на очень острый уничтожающий взгляд, от которого передёрнула непроизвольно плечами.

— Со мной пойдёшь, — холодно бросил и рывком поднялся с кровати. Я такой трюк не сумела провернуть. Тихо охая, приняла вертикальное положение. А дальше блондин ждать не стал, ухватив за руку, резко дёрнул вверх, заставляя подняться.

— Какая ты малахольная, — сокрушался мужчина, слушая мои стенания.

Бёдра болели, поясницу тянуло. Это он ещё не слышал про то, что ноги просто невозможно прямо поставить, настолько внутри всё горело!

Ванная комната оказалась одна на весь этаж, этот факт мог бы сыграть хорошую службу при удачном раскладе. Войдя внутрь, огляделась. Она совмещалась с туалетом. Открыв дверцу душевой кабины, блондин включил воду, отрегулировал её и обернулся на меня, застывшую у порога. Я, смущаясь, любовалась его... ягодицами. Они были очень упругими, крепкими. Руки зачесались их пощупать. А когда Тимур повернулся лицом, я вообще хотела сгореть со стыда, так как уставилась на мужское естество. Я не могла отвести взгляд, следя за тем, как оно поднимается, слегка вздрагивая. Я не раз видела это, но каждый раз краснела и смущалась. Приятное тепло растекалось в такой момент. Ведь это от моего только вида начинает заводиться блондин. Один только взгляд и он вновь в боевой готовности, а у меня опять ослабевают коленки, мелко дрожа.

— Крис, — протяжно позвал Тимур, выводя из оцепенения.

— Я устала, — стала отступать. Ещё один раунд и я просто провалюсь в сон, опять не помывшись.

— Крис, иди ко мне, — ласково приказал блондин.

Подчиняться даже не думала, развернулась, желая ретироваться. Но он поймал, когда я схватилась за ручку двери. Поймал, тихо посмеиваясь на ушко, от чего я выставилась и потёрлась ягодицами о его пах.

— Да, Крис, да, — хвалил Тимур, сжимая груди.

— Хватит, — взмолилась, но мои слова заглушил его смех.

— Нет, маленькая, всё только началось, — его самодовольная усмешка больно кольнула моё сердце. Я должна была понять, каким образом он собирался привыкать! Должна, но наивно надеялась на разговоры.

Обхватив под грудью, Тимур поставил меня в душевую кабинку и продолжил измываться надо мной. Стоило его руке опуститься на завитки между сильно сжатыми ногами, как я не удержалась, зашипела. Мыло попало на раздражённый участок кожи.

Тимур пытливо взглянул в лицо, продолжая пробираться пальцами к горячему лону.

— Не надо, — простонала от противоречивых чувств, бушующих внутри меня.

Ласка вызывала ответные реакции, а боль отрезвляла.

Помучив меня ещё немного, блондин отступился, но продолжил намывать. Мыльной губкой не столько мыл, сколько доводил до исступления. А когда смывал пену со спины, погладил ягодицы, ощутимо надавливая на...

— Нет! — протестующе выкрикнула, разворачиваясь лицом. — Нет, не смей!

— Какая разница куда? — оскалился блондин. — Крис, ты же понимаешь, что тебе будет приятно.

— Нет, не будет, — в ужасе прошептала, вжимаясь спиной в стену душевой кабины.

— Но там, — выразительно взглянул вниз, приподнимая брови, — всё уже красное, — настаивал этот монстр.

Замотала головой, а тело уже предвкушало, сжалось, холодя низ живота.

— Не хочу, — прошептала, оседая на дно кабинки.

— Опять не хочу! Как будто я хочу! — недовольно взревел блондин и, схватив за предплечья, заставил подняться.

Поцелуй был столь же неожиданен, как и холодные струи, ударившие сверху. Взвизгнув, прижалась к единственному источнику тепла, к Тимуру. А он не выпускал из плена мои губы, мял их, проникал языком в рот, сминал сопротивление. Легко приподнял меня на бёдра, прижимая спиной к стенке кабины, и отомстил мне за отказ. Яростно вымещал своё недовольство, пил мои болезненные стоны.

Всё смешалось у меня в крови: и холод, и пламя, и боль, и наслаждение. Укус в подбородок вызвал шквал удовольствия, который и пересилил весы в свою пользу. Уже не обращала внимания, что саднить лоно стало сильнее. Сама двигалась, покрывала поцелуями его шею и плечи. Всё повторилось, как в спальне, дикий ритм, натянутые до предела нервы. Вот только разрядка не приходила к нему. Я вяло висела на плечах, резкие толчки выбивали из лёгких воздух, холодная вода не давала уйти в забвение. А успокоения всё не было. Тимур злился, больнее сжимая ягодицы. Внутри всё полыхало адским пламенем. Приятная нега туманила голову. И, наконец, я услышала такой желанный победный рык блондина. Тот самый, после которого сладострастная пытка закончилась. Правда, на время.

Я умру... Три дня — это невыносимо долго.

Как мы добрались до спальни, уму непостижимо. Ноги не слушались, трясло от перенапряжения. А встреча с Весельчаком настроение подпортило окончательно. Прикрыться было нечем, только руками. Хотелось вернуться в ванную и запереться там, скрыться от похотливого взгляда, которым прошёлся по мне Серый. Тимур, идущий позади, шикнул на брюнета, а меня подтолкнул к двери. Наплевав на усталость, юркнула в неё и добралась до кровати, где спряталась под одеяло. Тело всё ещё переживало момент позора. Щеголять обнажённой перед Тимуром я уже привыкла, а вот перед совсем незнакомым и опасным — неуютно.

Блондин зашёл чуть погодя, что-то тихо сказав Серому. Дверь закрылась со стуком, а шагов Тимура я не слышала, как и не чувствовала его приближения. До сих пор не могу привыкнуть, что потеряла нюх.

Матрас прогнулся под тяжестью мужского тела. Сильные руки притянули меня, закутанную с головой в одеяло, к крепкой груди. Напряжённо прислушиваясь, пыталась дышать через раз, чтобы наваждение опять не накрыло.

Да и Тимур, кажется, собирался просто спать. Но я всё же была начеку, готовая дать отпор, пока тело пресытилось. Правда, должно нести боевую вахту, вздрагивая от каждого шороха, я не смогла — усталость сморила. Сон пришёл под спокойное ровное дыхание мужчины.

Когда я проснулась, была глубокая ночь и темень, хоть глаз выколи. Проснулась от жары и духоты. Блондин был горячим, как печь, ещё и с удобствами на мне расположился, вдавливая своим весом в матрац. Выбравшись из-под Тимура, с трудом скинула его ногу с бедра, так, чтобы не потревожить его сон. Прихватила и ненужное для него одеяло, в которое была закутана только я. Замотала его вокруг груди.

На носочках прошла к еле различимому окну, выглядывая на улицу. А там такая же темень. Даже луны не было. Прижалась лбом к холодному стеклу, прикрывая глаза. Как же повернулась моя судьба! Непредсказуемо и с ног на голову!

Я ведь мечтала встретить своего мужчину, за которого выйду замуж, нарожаю детей. Исполню мечту матери — создам крепкую здоровую семью. А вот не получилось. Не создам. Никогда. Зато теперь и моя жизнь стоит под вопросом. Только сейчас поняла, как противоречит сам себе блондин. Он то угрожал пристрелить меня, то мечтает просто избавиться от меня, уверяя, что никаких детей ему не надо. Всё равно в подсознании откладывалось, что про убийство он блефовал. Просто пытался запугать и успешно. А дети...

Смогу ли вернуться к нормальной жизни, где можно будет задуматься о будущем и о детях? Кто преследует нас, какие спецы, что им надо от меня? Я же обычный архивариус в городском архиве. Мне мало что известно, да и о Тимуре ничегошеньки не знаю. Наверное, не стоит так уж бояться встречаться именно с полицией. Они же должны понять мою ситуацию? Или я всё себе это придумываю, и угроза надо мной нависла именно такая, какой её рисует Тимур.

Как же печально, что я так и не встретила своего мужчину, который меня защитил бы, оберегал. Неужели я недостойна этого. Чем я хуже многих? Чем? Почему именно меня выбрал этот сумасшедший доктор?

Слёзы задрожали на ресницах. Зажмурилась, стирая их с лица. Нет, определённо, меня кто-то проклял. Так не бывает, чтобы столько бед и на меня одну. Боль от потери единственного родного человека только утихла в моей душе, как судьба преподнесла ещё более тяжёлое испытание. Это нечестно!

Открыла глаза, глядя на запотевший отпечаток моего дыхания на стекле. Провела по нему рукой, стирая, и неожиданно внизу на улице под раскидистой пихтой заметила огонёк от зажигалки. Он осветил сигарету, которая прикуривалась от небольшого пламени и тонкие губы, скривлённые в знакомой ухмылке. Серый!

Испуганно отшатнулась от окна и взвизгнула, когда врезалась во что-то большое, и горячее.

Крепкие руки тут же поймали в капкан, с силой прижимая к груди Тимура.

— Чего испугалась? — шёпот зашевелил волосы на макушке.

С облегчением расслабилась в знакомых объятиях, не зная, признаваться блондину или нет. Но наябедничать на Весельчака хотелось до жути, и женская вредность неожиданно проснулась, раскрывая мне рот:

— Он пугает меня. Он так смотрит, что страшно становится.

— Кто? — не понял мой лепет Тимур, подходя вместе со мной к окну. Я выглянула, всматриваясь во тьму, туда, где видела свет огонька зажигалки. Но там уже ничего не было видно.

— Там под деревом стоял Серый твой, — прошептала, придерживая сползающее одеяло у груди.

Тимур постоял ещё несколько секунд, проверяя, а потом подтолкнул меня к кровати.

— Спать ложись. Я с ним поговорил. Он тебя и пальцем не тронет, — заверил блондин, настойчиво возвращая меня на кровать. — Зачем одеяло отобрала? Без него холодно.

— Ты сам раскутался, — стала оправдываться, забираясь на кровать.

Тимур лёг следом, отбирая одеяло. Я отстранилась на самый краешек, прикрываясь уголком. С удивлением поймала себя на мысли, что чувствую себя рядом с ним в безопасности. И не сопротивлялась, когда он притянул к себе, закутывая плотнее, по-хозяйски обхватывая рукой за талию. Тёплое дыхание приятно щекотало макушку. Прислушиваясь к себе, удовлетворённо улыбнулась. Зуда не было, лишь каждое движение отзывалось неприятным ощущением в ногах, но не болезненным, как после секса. Надежда вновь поселилась в душе. Неужели Тимур знал, что надо просто пресытиться? И тогда, возможно, у нас есть шанс расстаться и не мучить друг друга. Неужели я зря тогда сбежала?

Запутавшись в своих чувствах, которые вызывал во мне блондин, пыталась воззвать к совести, напоминая себе то, с какой лёгкостью Тимур убивает людей и обещает меня пристрелить! Но все мои душевные метания были прерваны громким урчанием желудка.

Рука на талии напряглась, а потом и сам блондин приподнялся на локте, заглядывая мне в лицо.

— Ты есть хочешь? — почему-то удивился Тимур.

И ужасно стыдно стало за себя. Наверное, он привык, что женщины на диетах, а тут такой настойчивый ор самого желудка, привлекающего к себе внимание.

Кивнула, потом подумала, что он, наверное, не видит и прошептала:

— Да. Я с утра ничего не ела.

Матрац зашевелился, Тимур поднялся.

— Пошли на кухню, — позвал он меня, когда оказался с моей стороны кровати.

Придерживая одеяло, ждала, когда он включит свет, но блондин медлил.

— Чего лежишь? — недовольство опять стало проскальзывать в его голосе.

— Я ничего не вижу, — чувствовала себя совершенно беспомощно. — Включи, пожалуйста, свет и подай одежду.

— Голой пойдёшь, и свет не включу, — твёрдо сказал невидимый Тимур, прячущийся под покровом темноты.

— Что? — поразилась я небрежности ответа.

— Крис, — опять завораживающе протянул блондин, и моё тело покрылось "мурашками".

Больше упрашивать меня не надо было. Передёрнула плечами и встала, обматываясь одеялом опять.

— Ну чего ты возишься? — нетерпеливо спросил Тимур и, схватив за руку, повёл за собой в кромешной тьме.

Как я не разбила себе лоб, не знаю, но блондин предупредительно прижимал к себе, чтобы не упала с лестницы, запутавшись в одеяле, и когда чуть в проём не вписалась.

На кухне тоже света не было. Усадив меня на стул, где я очень долго устраивала длинный подол импровизированного платья, Тимур прошёл к холодильнику, в котором горел свет, освещая всё, что внутри и того, кто посягнул на его сокровища. А также сокровище блондина, которое пряталось в золотистых завитках, блестящих в свете лампы холодильника. Вспыхнула от смущения, резко отвернувшись, чтобы не видеть пробуждающее воображение видение. Совершенно забыла, что он голый, как и я!

— Молоко будешь? — обернувшись, прошептал блондин и, получив от меня кивок, отвернулся обратно.

Больше вопросов не задавал, просто двигался и чем-то гремел. Его смутный силуэт я стала различать, когда глаза привыкли к темноте. Так молча мы и поужинали молоком с бутербродами.

Обратно шли так же. Тимур впереди, вёл за руку меня. А я... Я чувствовала себя извращённой окончательно. Вокруг было абсолютно темно, но мне казалось, что я различаю, как двигаются ягодицы Тимура, когда он поднимался по лестнице. И до того увлеклась, что запуталась ногами в одеяле, рухнув чуть ли не лицом в эти самые ягодицы.

— Крис, — устало вздохнул блондин и легко поднял меня на руки, правда, сделав первый шаг, сам чуть не растянулся из-за того же одеяла.

— Зачем ты его с собой взяла? — бухтел над головой Тимур.

Но мне было не до него, я пыталась не реагировать на его тепло, запах. Слишком интимно, нежно. Всего слишком. Я не привыкла, что он такой. И не хочу привыкать, потом будет больнее.

Добрались мы до кровати без членовредительства. Тимур опрокинул меня на неё так, что я чуть не скатилась на пол, разрушая тем самым всё хорошее, что я успела о нём придумать. Испугалась, когда ощутила свободу парения, пусть и на секунду, но пробрало хорошо. Блондин лёг на свою часть и опять собственнически притянул к себе. Одеяло не отбирал, хотя и жаловался на холод.

Мысленно обозвав Тимура всеми известными нехорошими словами, приготовилась спать. Но сон не шёл. Постоянно чудились странные звуки и шорохи. Что-то где-то скрипело, ухало. А я вздрагивала, всматриваясь в темноту. Хоть и понимала, что это там за окном тайга жила своей жизнью, но для городской жительницы это было сложно принять. Осторожно развернулась в крепких объятиях блондина и уткнулась носом в его обнажённую грудь. Аромат, исходящий от его кожи, дарил умиротворение и спокойствие. И уже не так сильно стали тревожить звуки. Тепло мужского тела обволакивало. Руки сами так и тянулись погладить. Чуть-чуть, самыми кончиками пальцев я прижалась к крепкой груди, поражаясь её температуре. Замерла, озарённая догадкой, а потом прижалась губами. Да, определённо, жар.

— Тимур, — тихо позвала, но блондин не ответил, и я решилась продолжить. — Ты заболел? У тебя жар.

— Пройдёт, надо выспаться. Спи, — коротко бросил он в ответ.

— Надо таблетку выпить, быстрее пройдёт, — буркнула в ответ, но приставать к нему перестала.

— Нет таблеток, так что спи, — устало протянул, с трудом подавляя зевоту.

— Давай полотенце на голову положу — полегчает, — предложила, а сама даже не знала, как одна дойду до ванной комнаты, ведь там может ждать Весельчак.

— Тогда мне нужно два полотенца, — услышала усмешку в голосе Тимура.

— Зачем два? — удивилась, подняла голову, пытаясь разглядеть лицо мужчины в темноте.

— Крис, ты такая наивная, до безобразия — печально вздохнул блондин.

Обидно, я о нём проявляю заботу, а он обзывается.

— Не пыхти, — снова нарушил тишину голос Тимура. — Второе на пах себе положу, чтобы не вставал.

Осознав смысл признания блондина, попыталась отстраниться, но он хоть и мучился от жара, держал меня крепко.

— Крис, спи, а то хуже будет, — опять опустился до угроз мужчина.

И я махнула на него рукой. Помрёт, мне же лучше! У меня своих хлопот по горло. У моей подруги любовник оказался предателем. Хотя, конечно, его понять можно — умирать никто не хочет. Даже я. А положение моё шаткое. Не ровен час, схватят нас. Ну, то есть его, а меня за компанию. И даже неизвестно кто схватит!

А он ещё и молоко холодное из холодильника выпил. Как ребёнок, ей богу. Ведь на утро горло обложит. Протяжно выдохнула, отгоняя глупые мысли. Да почему меня заботят его проблемы? Он сам отказался принимать лекарство, вот пусть и мучается теперь. Очередной раз себя одёрнула. Нельзя так думать. Надо быть добрее к людям и сострадательнее. Да и не с руки мне, чтобы он заболел сильно, так, немного. Лёгкое недомогание, а не воспаление лёгких или ангина.

Тревога за себя не отпускала, ведь если он заболеет, то я потеряю надёжную защиту от его прихвостней.

Нервное состояние не давало расслабиться и уснуть. Я проверяла температуру его тела, невесомо прижимаясь губами. И тревога росла, а вместе с ней и беспокойство, чуть приглушённое ненасытным желанием тела. Как всегда, всё вместе.

— Крис, ты бессовестная стерва, — тихо прошептал Тимур.

И в следующую минуту навис сверху, вдавливая в матрац. Воздух со всхлипом выбило из лёгких. Даже сквозь одеяло в моё бедро ощутимо упиралось возбуждённое достоинство Тимура.

— Ты можешь хотя бы постараться держать себя в руках? — рычал на меня блондин, не сдерживая свою злость. — Ты же не потаскуха. Так почему ты постоянно сводишь меня с ума своим запахом?

Холодные слова, произнесённые сквозь зубы, уничтожали меня, вводя в ужас. Я оцепенела от унижения. Душа разрывалась от горечи и бесчестия. Неужели в его глазах я такая?

Рыдания душили, сдавливая горло. Слёзы застилали глаза от того, с какой силой он продолжал вдавливать меня в матрац. Вдохнуть такой сейчас желанный воздух не было сил. Лишь умереть прямо сейчас, тут же. Сгореть от стыда, так как в каждом слове Тимура была горькая правда. Я полностью пропиталась развратом. Тело опять желало его, несмотря ни на что!

— Тимур, мне больно, — тихо всхлипнула, пытаясь вырваться, сбежать от ужасной истины. Но мужчина лишь сильнее давил, рукой пробираясь под одеяло.

— Нет, не надо, — взмолилась, понимая, чего он там ищет.

Зажмурилась, сильнее отталкивая от себя блондина. Ноги дёрнулись, когда его пальцы прикоснусь к коже бедра. Закусила губу, чтобы сдержать стон. Не хочу быть такой, не хочу. Это гадко!

— Лживая дрянь, — сильные пальцы схватили за подбородок, больно сжимая. И стон, который таких сил стоило сдерживать, вырвался на свободу.

— Сама меня завела, а теперь строишь из себя недотрогу! — обжигало его дыхание мои губы. — Как же бесишь этой лживостью. Признайся, наконец, что ты хочешь меня.

— Хочу, — согласилась, я на всё сейчас была готова, только бы он сжалился и перестал мучать, — но, Тимур...

— Заткнись, — прошипел блондин, отпуская мой подбородок и с силой ударяя подушку возле моего лица. Я вздрогнула, сжавшись от испуга. Я не видела, но почувствовала силу удара, голова подпрыгнула на подушке. — Лежи спокойно и перестань обо мне думать. О ком хочешь думай, только не обо мне, поняла?

Замерла, с трудом переводя дыхание. Он меня чуть не ударил! А теперь требует не думать о нём? Да я только о нём и могу думать! Он мог и в лицо опустить свой кулак!

— Нет, — призналась, но ему и не требовался ответ.

Пальцы болезненно резко проникли между ног. Слёзы снова навернулись на глаза, а я зашипела от саднящего проникновения.

— Не надо. Тимур, я не хочу тебя! Честно! — забилась в истерике.

Я врала, безбожно врала. Ноги давно раздвинулись сами, стоило блондину налечь на меня сверху. Низ живота сладко потянуло, сжимая от предвкушения. И только разум кричал, что надо остановиться. И, словно послушавшись меня, блондин отступил и вытащил пальцы. А мне захотелось разочарованно застонать.

— Крис, посмотри, во что ты нас превращаешь, — укоризненно прошептал блондин, целуя меня в лоб.

Как покойницу, подумалось, прежде чем я утонула в обжигающем поцелуе. Я заразилась лихорадочным огнём, которым опалял меня блондин. Тянулась к нему, как мотылёк к танцующему пламени свечи.

— Маленькая дрянь, вот ты кто, Крис, — выдохнул Тимур и устало скатился на бок. — И грохнуть тебя не могу, и устал от тебя, сил нет. Ненавижу, постоянно думаю о тебе. Ищу, как конченый придурок, а ты прячешься, убегаешь. Зачем, Крис? Жестокая и бессовестная.

Закончив свою отповедь, блондин встал и вышел из комнаты. А я осталась одна в темноте, поражённая в самое сердце горькими словами Тимура.

За что? Не понимаю, за что он так со мной? Глядя невидящим взором в темноту, не понимала совершенно ничего. Он меня ненавидит? За что? За то, что бегаю от него, чтобы не превратиться в эту самую потаскуху? Я не такая! Это не я! Это похотливое тело, а я нет...

Тихие всхлипы становились всё безудержнее. Прикрыла рот ладонью, чтобы заглушить их. Обида выходила из меня солёной влагой, скрючивала тело, сжимала сердце.

— Я не такая! — выкрикнула во тьму, не желая верить в грязную ложь. Нет, я просто жертва. Я не виновата ни в чём.

Рыдания сотрясали меня, неудовлетворённость сводила с ума. Как можно сильнее сжалась в калачик, чтобы заглушить эту боль. Спрятаться в скорлупу и уснуть, вот что хотелось сильнее всего. Забыть о нём, повернуть время вспять, туда, где лето, туда, где солнце. Где я шла наивной, ничего не подозревающей девушкой по аллее, подпевая музыке в наушниках. Вернуть тот миг и свернуть на остановку. Ведь могла уехать на автобусе до дому, но захотела прогуляться.

Тимур так и не вернулся, а я, отрыдав в одиночестве, затихла, закутавшись в одеяло, как в плотный кокон. Измождённый организм стал медленно погружаться в дрёму. Но я услышала, как пришёл блондин. Зашевелившийся матрац не дал усомниться в том, что это реальность, как и собственнические руки.

— Крис, — тихо позвал Тимур.

Но мне ужасно было лень отзываться. Да и тепло его тела, проникающее даже через одеяло, убаюкивало.

— Крис, какие таблетки?

С трудом разлепила тяжелые веки, всматривалась в темноту. Пыталась понять, что ему надо от меня. Но вспомнила, что сама предлагала.

— Парацетамол, — выдала на автомате и вырубилась.

Но сон был слишком коротким. Настойчивые пальцы преследовали меня даже в нём. Погладили волосы, чувственно очертили линию скулы, вызывая дрожь отвращения. Резко распахнула глаза и громко взвизгнула. На кровати сидел Серый, изучающе глядя на меня. Это он меня гладил по щеке, это он перебирал волосы.

Тяжёлая рука прижала к кровати, а паника затопила сознание. Второй рукой Серый прикрывал мне рот, забавляясь моим страхом.

— Тс-с-с, он спит. Давай поиграем, тебе понравится, — гадкий шёпот пробирался в самую душу. Страх липкими пальцами сжимал сердце, лишая воли.

Немигающий взгляд карих глаз вводил в ужас. Волна дурноты накатывала, сдавливая горло и отрезвляя голову. Я стала сопротивляться, пытаясь скинуть с себя противную ладонь. Отвращение туманом заволокло глаза. Хотелось только одного — в туалет. И как можно скорее.

— Тихо, тихо, я сказал, — сильнее сжимая, нависая надо мной, прошипел брюнет, перемещая руку на грудь, болезненно сдавливая.

Я с удвоенной силой пыталась скинуть с себя его руки, собираясь кричать и звать на помощь. А его глаза следили за мной, заполняясь тьмой зрачка.

— Серый, отпусти! Он просыпается! — услышала я голос Алика от дверей. С надеждой обернулась, но насильник повернул моё лицо к себе.

— В другой раз поиграем, обещаю, — прошептал он и поцеловал.

Позывы тошноты стали ещё настойчивее, особенно когда в рот ворвался отвратительный язык, принесший с собой привкус сигарет и алкоголя.

От всего сердца прикусила ему язык, но он вывернулся, ускользая. А последовавшая оплеуха охладила сознание. Щека была объята болью, горела от силы удара. Поражённо взглянула на Серого, который с садистским удовольствием широко мне улыбался. Но с кровати встал, отступая к двери, а я не знала, что делать. Меня сейчас стошнит, а там они!

Сильный голос блондина позвал парочку из глубины дома. Это был сигнал, как брюнетам, так и мне. Стоило мужчинам выйти, как я вскочила с кровати, сдёрнула одеяло, обматываясь, и бросилась в ванную комнату. Никого не встретив, пробежала до заветной двери, ворвалась в санузел и подбежала к унитазу, с трудом успев нагнуться. Спазмы сжимали желудок. Я, придерживаясь рукой о стену, переживала очередную волну тошноты.

— Крис, — осторожно позвал Тимур.

Когда желудок успокоился, я смогла выпрямиться и обернуться на его голос, прикрывая ладонью рот.

Это всё он виноват! Он сказал, что меня никто пальцем не тронет, а оказалось! Стоило ему уснуть, как тут же налетели. Как же страшно!

С вызовом смотрела на Тимура, не зная, что ему сказать. Мне мало слов, чтобы высказать пережитый ужас и отвращение.

Холодные глаза темнели с каждой напряжённой минутой молчания, которое явно затягивалось. Подойдя к раковине, включила воду и ополоснулась, смывая с лица следы рвоты.

Когда взглянула в зеркало, то вздрогнула, встретившись в отражении с взглядом льдинок Тимура. Он стоял прямо за моей спиной, а я опять не почувствовала.

Мужчина резко развернул меня к себе. Одеяло спустилось, еле успела подхватить, прижимая к груди. Тимур пытливо разглядывал на свет покрасневшую щёку, поворачивая лицо за подбородок.

Губы поджал, желваки заходили от напряжения. Подняла взор, ожидая решения Тимура. А он молчал. Тяжело дышал и молчал. Я тоже хранила молчание, наслаждаясь спокойствием, которое пришло на смену переживанию. Блондин невыносимо долго разглядывал меня, затем отступил. Что-то мне показалось в его объятиях странным. Теперь я хмурилась, разглядывая Тимура. Что-то неуловимо в нём изменилось. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять что именно. Озарённая запоздалой мыслью, прикоснулась рукой к нему — жар спал.

— Всё прошло? — осторожно поинтересовалась, а он накрыл мою ладонь на своей груди и до боли сжал, пока не вскрикнула.

И вдруг я услышала то, что не ожидала от него услышать:

— Прости.

Отстранился, скидывая мою руку и вышел, оставив меня, удивлённую, одну. Дверь хлопнула, выводя меня из ступора. Любопытство, приправленное ноткой страха, подтолкнуло к идее проследовать за Тимуром. И я осторожно прокралась в коридор, потом к лестнице, где замерла, услышав звуки странной возни. Как будто что-то упало на пол, роняя мебель. Звуки доносились из кухни. Я могла поклясться, что там происходит драка. Но я не собиралась спускаться и удостоверяться в этом воочию. У меня было не так много времени, чтобы обследовать соседние комнаты. Открыв первую, юркнула внутрь, прикрывая дверь за собой. Осмотревшись в освещённой только светом из окна комнате, направилась к шкафу. Эта комната была по размерам меньше, но вмещала в себя шкаф во всю стену. Правда, открыв дверцы, призналась в поражении. Удача сегодня не на моей стороне. Шкаф был девственно чист, только пыль на полках. Закрыв его, вернулась к двери. Прислушалась к звукам, поняла, что мужчины всё ещё выясняют отношения. Причём голос Серого раздавался очень громко и бодро, а я так надеялась, что Тимур его проучит. Всё же я его женщина, а авторитет блондина ставят под сомнение, заявляя права на собственность босса. Хотя, что именно творится в голове у мужчин, мне было неизвестно. Выскользнув в коридор, пробралась к последней комнате, молясь, чтобы мне повезло.

Но чуда не произошло. Комната оказалась жилая, но вещи только мужские, своих я так и не нашла, значит, они где-то внизу. Но ничего не поделать, надо брать что дают. В шкафу имелось четыре разные толстовки, несколько пар футболок. Прихватив самую нижнюю в стопочке, чтобы не было заметно, перехватила её под мышкой, а сама продолжила ревизию. Нашлась пара совершенно новых носков в упаковке, но последних, они лежали сбоку от остальных чистых. Взяла, надеюсь, хозяин не обратит внимание. С сомнением рассматривала несколько секунд мужские плавки и не смогла. Вот никак. Они же ношенные. Брюки были в следующем выдвижном ящике и, как обычно, последние. Горестно вздохнула, решила, что не стоит испытывать судьбу. Так же осторожно задвинула ящик обратно. Сама направилась к выходу из комнаты. Выйдя в коридор, опять замерла. На кухне стояла тишина. Сколько бы ни прислушивалась, но ничего не услышала.

Медленно дошла до двери комнаты, где мне положено быть. Смело зашла, готовясь к худшему, но и там никого не оказалось. С облегчением выдохнула и быстро спрятала одежду под матрац, аккуратно, чтобы носки не упали на пол. А затем подошла к окну и замерла, глядя на вершины деревьев. А кругом была тайга, одна тайга. В футболке на голое тело и в носках далеко не убегу. Нужна обувь. Моя неизвестно где, но, думаю, спрятана так, что и тратить время на её поиски не стоит. Останется ещё одно препятствие — это забор. Значит, нужно через ворота. Грустно вздохнула, понимая нереальность побега. Мне не справиться с тремя мужчинами. Значит, нельзя упускать удобный момент и быть готовой в любой момент сорваться в бег.

Прижалась лбом к прохладному стеклу, протяжно вздохнула над судьбой своей тяжкой. Как же хочется вернуться к своей обычной и размеренной жизни. Туда, где неумелые ухаживания Аркадия Вениаминовича смешили весь женский коллектив городского архива. Особенно Катерину, которая, ругаясь с Маринкой, уверяла, что я достойна лучшего. А та в ответ вещала, что надо брать то, что есть. Пока оно ещё бесхозное.

Я всегда думала, что Маринка слишком сердобольная, особенно до скромных закомплексованных мужчин, до сих пор проживающих с матерями. Она мне подсказывала, что надо вырвать Аркашу из материнских сетей, отмыть, откормить и тогда он засияет, как бриллиант.

Но я была солидарна с Катериной, ведь знала, какими бывают мужчины. И Аркадий Вениаминович на мою судьбу и единственного ну никак не тянул. Сколько бы ни пыталась познакомиться с мужчинами, ничего, кроме неприязни, они во мне не вызывали, особенно наглые и напористые, такие, как Тимур. Вот только если сравнить их, то они все уступали ему. Блондин умудрялся подавить меня одним своим присутствием. Мне страшно, когда он рядом, страшно и приятно, соблазнительно. Хочется смотреть на него и тонуть в его холодных глазах удивительно голубого цвета, от воспоминания о котором кровь начинает закипать.

Низ живота опять потянуло. Соски болезненно сжались, желая быть согретыми его дыханием. Обхватив себя руками, попыталась успокоиться. Надо научиться сопротивляться, но желание сильнее. В голове проносились картинки жарких сцен с нашим участием. Как же стыдно за свои похотливые стоны, и за то, что я в тот момент чувствовала. Я наслаждалась близостью с этим бандитом, забывая, что у него руки в крови. Наплевав, у скольких людей он отобрал жизни. Мне ужасно стыдно, что была безразлична, полностью теряясь в своем безумии. И даже сейчас терзалась не столько душевной болью, сколько постыдными желаниями тела.

В какой-то момент поняла, что в комнате я не одна. Осторожно стала оборачиваться, сама не зная, кого больше боялась увидеть за спиной. И как бы ни готовилась, но всё же вздрогнула, когда Тимур обнял, притягивая к себе.

— Это бесполезно, Крис. Даже если не видишь меня и не слышишь, всё равно хочешь, — тихо посмеиваясь, прошептал блондин мне в район макушки.

И я осознала, почему моё тело поплыло. Он давно стоял за моей спиной! Тихой безмолвной тенью. Я его почуяла и возжелала.

Запах окутывал, и губы неприятно зачесались от жадного желания быть обласканными. Тимур был в футболке, но мне это не мешало таять в его объятиях. Обхватив ладонями моё лицо, блондин накрыл мои жаждущие губы. Я попыталась его оттолкнуть. Не хочу, чтобы он опять говорил гадости мне. Нельзя сдаваться, надо быть сильнее. Упираясь ладонями в его грудь, отталкивалась, отклоняясь назад. Всё безрезультатно, мягкость губ подкупала. Рот сам собой открылся, чтобы молить остановиться.

Но широкая ладонь удобно удерживала мой затылок, и ноги стали ватными. Наклонила голову немного набок, чтобы лучше прочувствовать вкус поцелуя.

— Босс?

Словно ледяной водой окатило с головы до ног. Я вздрогнула от голоса Серого, раздавшегося как гром среди ясного неба от дверей комнаты. Блондин тоже замер, выпрямляясь. Ладонь на затылке сжалась до боли, вцепившись мне в волосы. Я всхлипнула, не понимая причины резкой перемены в настроении Тимура. Он вновь смотрел на меня с лютой ненавистью.

— Босс, — повторил Весельчак, и блондин выдохнул, отстраняясь от меня, разрывая свои объятия.

Тимур развернулся лицом к Серому. И я отшатнулась от мужчины, в страхе глядя на ухмыляющегося брюнета. В этот раз он неважно выглядел. Если на Тимуре я не заметила ни одной ссадины, то у Серого была разбита губа, и опухла левая скула. Вот только на пользу брюнету это не пошло. Взор, которым он одарил меня, обещал, что не отступит.

— Ну? — прервал Тимур нашу безмолвную борьбу взглядов.

Серый нехотя взглянул на него, и ухмылка на его пострадавших губах стала шире.

— Звонят,— лаконично ответил он Тимуру.

Блондин кивнул и пошёл, ничего не объясняя, ничего мне не говоря. Я провожала удаляющуюся спину Тимура, пребывая в замешательстве. Моя единственная защита от нападок этого садиста уходила. Не могла поверить, что блондин так легко оставит меня с брюнетом наедине. Правда, мои страхи не подтвердились. Серый тоже уходил, причём первым. Но он успел напоследок бросить на меня быстрый взгляд, от которого всё внутри заледенено от страха. Я уже стала сомневаться, что Тимур так уж опасен. В данный момент этот кареглазый наводил ещё больший ужас, чем блондин.

Я двинулась за ними, не зная, чем ещё себя занять, да и хотелось быть поближе к Тимуру. Даже не возьмусь утверждать, чем руководствовалась. Желанием оказаться под защитой блондина, или же из-за чувства голода, которое никуда не собиралось исчезать, а продолжало мучить изнутри.

Живот очень кстати заурчал, напоминая, что он тоже у меня есть. А его потребности должны быть на первом месте. Неслышно ступая по ступенькам вниз, прислушивалась к голосам мужчин. Разговаривал Тимур, коротко отвечал кому-то, не соглашаясь, и явно нервничал. Когда практически преодолела лестницу, из кухни вышел Алик. Недовольно кивнул мне и пытливо посмотрел, не мигая.

— Есть хочу, — прошептала, боясь говорить громко.

— Иди в комнату, — приказал, ещё и для надёжности рукой направление показал. — Принесу тебе туда.

— Нет, — твёрдо ответила, спускаясь с последней ступеньки.

Знаю ваше "принесу", а заодно и поиграю.

Хмурый таранил меня взглядом, давил, но я упорно делала маленькие шажочки в сторону кухни, где голос Тимура продолжал на кого-то шипеть и угрожать.

— Не ходи, — остановил Алик и выставил руку, преграждая путь

Настороженно следила за брюнетом, не зная, что предпринять.

— Я есть хочу, — повторила только в этот раз громче и увереннее.

— Я принесу, — настаивал на своем Алик. В этот момент в проёме кухни показалась голова Тимура, и он мне тоже махнул рукой в направлении лестницы.

— Да, слушаю, — рявкнул в телефон, явно забывая, кто перед ним стоит.

Даже если захочу, то шагу точно сделать не смогу. Его властный голос, словно ветер для почти погасших углей, раздул пламя, которое в одно мгновение захватило тело. Воздуха не хватало надышаться. Взгляд, как прикованный, следил за движением его губ. В Тимуре было соблазнительно всё, даже еле заметный кадык очень эротично двигался вверх, а потом быстро вниз. Ворот серой футболки подчёркивал красивую линию ключиц.

— Перезвоню, — от утробного рыка завелась ещё сильнее.

Перед глазами всё поплыло, веки отяжелели. Острое желание простреливало низ живота. Нестерпимо тянуло, выгибая тело.

— Дрянь, — ещё один рык, только адресованный мне, и я взлетела, болезненно приземляясь на твёрдое плечо Тимура.

И одеяло нисколько не смягчило удар. Звонок телефона сопровождал ворчание блондина, он бессвязно матерился, больно сжимая рукой мою ногу.

— Босс, они перезванивают, — недовольно позвал Серый.

— Пять минут подождут, — вскричал в ответ Тимур и пошёл тяжёлой поступью в нашу комнату.

Упираясь руками в джинсовую ткань, разглядывала, как перекатываются ягодицы. Определённо в реальности они действительно лучше, чем я воображала. Игра упругих половинок завораживала, разжигая желание. Коротко взвизгнула, когда Тимур небрежно скинул с плеча на кровать. Лёжа на спине, не в силах была бороться с безумием. Даже не помогли закрытые глаза.

— Крис, перевернись быстро, — приказал блондин.

В душе всколыхнулось негодование. Обращается со мной, как с проституткой.

— Я есть хочу. Я же сказала ему.

— Ты полоумная, Крис. За это и расплатишься. Быстро на колени, — уже рычал блондин.

Замотала головой, прижимая одеяло к груди, сжимала крепче колени. Пока есть силы, буду держать оборону.

Тимур больно схватил за руку, нетерпеливо развернул меня лицом вниз. Волна желания опять прошлась по телу. Сдёрнув одеяло, блондин вернул меня, пытающуюся отползти подальше от него.

— Тимур, — выдохнула, когда его пальцы крепко ухватили за бёдра.

— Заткнись, Крис. Кляп вставлю, — жестокие слова не шли в разрез с движениями.

Он вновь превратился в того зверя, каким я его помнила с нашей первой встречи. Брал яростно, безрассудно. Врывался, больно тараня, не задумываясь обо мне. Да и я не особо задумывалась. Сама хотела, чтобы он был грубым, тоже двигала бёдрами, желая поскорее достичь ослепительной разрядки. Руки соскальзывали, теряя опору. Громкий шлепок обжёг сознание и ягодицу. Задохнулась от неожиданной подлости, внутри всё сжалось. А Тимур удовлетворённо застонал, усиливая натиск. От удовольствия ноги разъезжались. Судорогой накатывались волны незабываемого наслаждения. Стоны рвались наружу от безумной страсти.

Выгнувшись в последний раз, выдохнула, растворяясь в экстазе. Тимур продолжал двигаться, не успевая за мной. Усталость навалилась, забирая последние капли сил. Тряпичной куклой опала на кровать, позволяя делать с собой всё что угодно, только побыстрее. Но пытка была недолгой, замерев, Тимур протяжно выдохнул. Отпустив мои бёдра, мужчина отстранился. А я лежала с закрытыми глазами. Слёзы скатывались по щекам. Сходила за едой. Получила по полной.

Одеяло опустилось на меня, укутывая.

— Алик принесёт еды. Не выходи из комнаты. Только в туалет, но на первый этаж не лезь.

А мне было безразлично, чтобы он сейчас ни говорил. Я всё больше убеждалась, что надо бежать и скорее. Не хочу так. Не хочу! Это грязно!

Дверь захлопнулась, а я свернулась калачиком. Как же я устала. Это невыносимо. Нельзя так жить. Нельзя.

Рыдания сотрясали тело. Я была отвратительна сама себе. Идеальные пары — мечта человечества. Почему же светлая мечта превратилась в чёрную, прогнившую похотью. Тихие шаги заставили сжаться ещё сильнее. Я не хочу больше. Неужели он вернулся так быстро?

Острожное касание к плечу вызвало бурю паники. Это не Тимур. Дурнота сдавила горло.

— Не тронь меня! Не тронь! — выкрикнула, отползая от Алика. Он склонился надо мной, обеспокоенно рассматривая.

— Кристина Анатольевна, вам плохо?

— Нет, нет, — быстро прошептала, но продолжала отползать.

Только не снова. Если и этот будет прикасаться, то я не выдержу.

— Я еду принёс, — тихо сказал, показывая на прикроватную тумбочку, где теснились стакан и тарелка с дымящимся блюдом, от аромата которого желудок болезненно сводило.

— Спасибо, — прошептала, напряжённо ожидая, когда он уйдёт.

Но брюнет всё также стоял, продолжая сверлить меня взглядом. Хотелось просто послать его куда подальше.

Алик протянул ко мне руку, зачем не знаю, но отстранилась, визгливо приказывая:

— Не прикасайся!

Он выпрямился и, зарывшись в волосы рукой, осмотрел кровать. Я не понимала, чего ему надо. Но так ничего и не произошло. Опустив руку, Алик с жалостью взглянул на меня и вышел, прикрывая за собой дверь.

Чего они все прицепились ко мне? То один, с похабной улыбкой, то другой, с жалостью. Кому нужна эта жалость. Нужна помощь и всё. Простое человеческое участие.

Стерев слёзы, осторожно села, морщась от ноющей боли в мышцах. Решила поесть, сил надо набираться. Мне потребуется много сил и терпения. Мягкое и вкусное мясо просто изумительно таяло во рту. Смаковала его, удивляясь. В жизни не пробовала ничего подобного. Варёная картошка смотрелась дико с этим кулинарным шедевром. А чай в стакане и того больше. Съела всё, через силу, так как порция была явно мужская, но я не оставила ни крошки. Бесподобно. Интересно, они покупали еду, или кто-то из троих оказался великим поваром? Живот растянулся и благодарно отяжелел. Выбралась из кровати, прихватив одеяло, которое порядком мешало и надоело, направилась в ванную комнату. Сидеть взаперти не собиралась. Я не буду покорной, пока голова работает.

Выглянув за дверь, осмотрела пустой коридор и вышла, прислушиваясь к мужским голосам. Пробралась в ванную комнату, где без проблем вымылась, с силой шлифуя себя мочалкой. Я пыталась стереть следы его пальцев, отпечатки губ. Кожа стала красной, но всё равно хранила воспоминания о Тимуре. Это было бесполезно. Нам не привыкнуть, это будет снедать нас изнутри каждый час, каждую минуту нашей жизни. С силой отбросив от себя мыльную мочалку, включила напор посильнее. Холодная вода для разгорячённой кожи была подобна кипятку! Опаляла так, что дух захватывало. Невольно завизжала от неожиданности, не сразу сообразив выключить воду.

— Дура, — выдохнула, обхватывая себе за плечи. Нет, ну надо было быть такой глупой!

— Крис! — взревел Тимур, взламывая дверь в ванную комнату.

Я от его ора на месте подскочила, удивлённо глядя, как блондин вваливается в небольшую комнату, а за ним Алик, только Серый оставался в коридоре, жадно выглядывая из-за плеч товарищей.

— Чего? — испуганно выдохнула, прикрываясь от мужчин.

— Ты чего кричала? — требовательно вздохнул Тимур, осматривая меня с ног до головы.

— Вода холодная, — ответила, краснея от ухмылок Весельчака.

— Ну ты, Крис... — окончание реплики блондин съел, но мне и так было понятно, что он матюгнулся. — Мы подумали, что с тобой что-то случилось.

— А-а-а, — протянула, поглядывая на него исподлобья.

Вот неужели непонятно, что надо выйти.

— Бабы, как курицы, такие же тупые, — услышала лестный отзыв Серого о моих умственных способностях.

Блондин ещё раз прошёлся по мне взглядом, от которого постепенно стали гореть щёки, так сильно, что холодная вода теперь будет как раз кстати. Мужчины, наконец, догадались оставить меня одну, прикрыв дверь со сломанным замком.

На этом злоключения не закончились. Выбравшись из душевой кабинки, обмоталась полотенцем и вернулась в комнату под глумливые шуточки Весельчака. И чем больше он говорил, тем отвратительнее я себя чувствовала. Нет, определённо бежать. Я не хочу попасть в руки этого садиста. То, что он мне обещал, было ужасно даже на слух. И уж тем более я не собиралась почувствовать это всё на себе.

Укладываясь в кровать, решила немного отдохнуть. Даже задремала под тихие, глухие звуки голосов мужчин, разглядывая потолок. Спорили они о чём-то очень жарко, то и дело затихая. Жаль, нельзя было подслушать, о чём они говорят. Обрывки слов, что я успела урвать, не давали мне ничего. При чём тут топливо и вагоны? Да, собственно, мне нужно было планировать побег, а не чужие разговоры слушать.

А потом настала тишина, и именно она и заставила напрячься. Настороженно прислушиваясь к ней, села на кровать. Скрипнула половица, и я замерла, даже дышать перестала. Кто бы это мог быть? Ещё раз услышала шорох уже ближе. Слезла с кровати, отходя к окну. Настороженно ждала, что будет дальше, надеясь, что это блондин, а не один из его прихвостней. Не знаю почему, но мне стало очень страшно.

Дверь скрипнула, и в комнату вошел хмурый брюнет. Вздрогнула, когда встретилась с ним взглядом. Он так стремительно подошёл, что даже вскрикнуть не успела. Широкая ладонь закрыла рот, пугая до икоты.

— Кристина Анатольевна, я помогу вам сбежать, — прошептал Алик, настойчиво глядя мне в глаза. — Вы хотите сбежать от Тимура?

Кивнула, выдохнув ему в ладонь: "Да".

— Хорошо, — успокаивающе прошептал и отнял ладонь. Потом так же резко схватил за руку и потянул за собой в коридор. Шёл он очень быстро, я еле-еле успевала ноги переставлять, запоздало вспоминая про припрятанную одежду. Я не планировала сбегать в одном полотенце. Чуть застопорившись на лестнице, хотела объяснить мужчине, что мне нужно вернуться.

Правда, меня никто слушать не стал, а так же, как это делал блондин, бесцеремонно закинули на плечо и понесли.

— Алик, — возмущённо прошептала, упираясь руками в его спину. Ну что за манеры, пихать в лицо свою нижнюю часть спины и всё что ниже?

Если ягодицы Тимура навевали эротические картинки, то чужие — отвращение.

— Алик! — чуть громче возмутилась, но ответ был тот же — молчание.

Хмурый стремительно пересёк гостиную и вышел на улицу. Солнце клонилось к закату. А я горестно вздохнула, вечер обещал быть пугающе насыщенным. Как-то не верилось в добрые помыслы брюнета. Надеюсь, ему не то же самое хочется, что и Весельчаку, и уж совсем страшно становилось от мысли, что они могут быть заодно.

Услышала звук открывания дверцы авто. Потом и сама оказалась в салоне машины. Не той, в которой меня сюда привезли. Салон провонял запахом табака, сидеть неприятно. Дверца захлопнулась, а я нерешительно следила, как Алик обошёл машину и сел на водительское сидение.

— Кристина Анатольевна, я нашёл ваши вещи, — с этими словами брюнет взял с переднего пассажирского кресла нечто, когда-то бывшее моей юбкой и блузкой, и протянул мне.

Я настороженно смотрела на Алика, который видя, что я не спешу брать вещи, просто кинул их мне на колени.

— Пристегнитесь, как оденетесь, — вежливый тон не мог не порадовать.

Глумиться и издеваться надо мной он явно не собирался.

Хотя, может, не прямо сейчас, а дал мне отсрочку, пока не увезёт меня туда, где никто не найдёт.

И тут я поняла, что машин больше у дома не было. Сам дом был пуст, так как не верится, что нас никто не услышал и не заметил.

— А куда мы едем? — решила попытать судьбу и узнать хоть что-то.

— Тут недалеко, всего несколько часов езды, — с готовностью ответил Алик, пристёгиваясь.

Щелчок был такой оглушительный, что невольно поморщилась. Любопытство, где Тимур и Серый, тихо скреблось в душе, но я так и не озвучила этот вопрос. Куда важнее было узнать своё ближайшее будущее, и зачем Алик мне помогает. Я, конечно, благодарна, но боюсь поспешить с выводами.

— А поконкретнее.

Алик взглянул на меня через отражение в зеркале и уверенно пообещал:

— Кристина Анатольевна, не беспокойтесь. Вы будете в безопасности.

Застыла, поражённая мыслью, что эти слова я уже слышала. В тайге. Не так давно. Что-то мне опять стало страшно, ведь Тимур сказал, что попадать к ним в руки не стоит!

— На кого вы работаете? — мой вопрос заглушил звук двигателя и визг шин.

Я опрокинулась на спинку сидения, не удержав равновесия. Алик спешил, и разговаривать был не намерен. Это что же получается? Я угодила в мышеловку? Вновь. Но куда бы он меня ни вёз, я очень надеюсь, что маньяков там не будет. Спецслужбы, они ведь вежливые и смертоносные. Как же не хочется умирать! Надо попытаться договориться, главное, знать, что лгать. То, что я ничего не знаю, никому не докажу.

На этой тягостной мысли стала натягивать блузку. Она впитала в себя запах сырости, одурманивая своим ароматом. Юбка была не лучше. Согнувшись под немыслимым углом, подскакивала от тряски машины и пыталась натянуть её на бёдра, путаясь в подоле. С трудом справилась с застёжкой. Но когда я оделась, то смогла с облегчением выдохнуть и выпрямиться. Следующий этап — пристегнуться не смогла выполнить. Сил не хватало выдернуть ремень безопасности. Плюнув в сердцах на это гиблое дело, просто держалась за ручку над головой. И очень даже не зря.

Машину на рытвинах подбрасывало так, что я головой задевала потолок салона.

Алик вёл машину, нисколько не заботясь о её сохранности. Нервно сжимая руль до белых костяшек, кидая быстрые взгляды на зеркало заднего вида. Хмурый словно опасался погони. Я тоже захотела обернуться, но, подскочив на очередном ухабе, прикусила язык и решила не двигаться, целее буду.

От дикой тряски через несколько минут меня начало укачивать и мутить. Открыв окно, стала усиленно дышать свежим воздухом, наполненным запахом хвои и дождя. Всматриваясь в открывающиеся участки неба между вершинами высоких пихт, облаков не заметила, но определённо пахло дождем.

Конец ознакомительного кусочка. Права на книгу переданы издательству "АСТ". Книга вышла в июне 2016г. https://vk.com/away.php?to=http%3A%2F%2Fwww.labirint.ru%2Fbooks%2F538684%2F