Печать павшего. Лики Судьбы

Сотни лет и день, и ночь вращается

Карусель-земля,

Сотни лет все в жизни возвращается

На круги своя

"Мэри Поппинс, до свидания"

Вместо пролога

Все мы, бывает, совершаем в своей жизни ошибки. Серьезные и незначительные, случайные и обдуманные, мелкие и крупные. И, допустив оплошность, долго и мучительно переживаем и думаем: "Если бы можно было вернуться в прошлое, если бы у меня находилась под рукой машина времени, я бы поступил иначе, я бы все исправил...". А когда на помощь приходят ее величество Судьба и его величество Случай, мы очертя голову бросаемся исправлять собственные ошибки, даже не предполагая, чем потом придется расплачиваться за столь редкую возможность вернуть все на круги своя... Спросите, почему мы должны за что-то расплачиваться? Потому что один шанс, щедро предоставленный Судьбой, мы растратили почем зря, а второй она может лишь одолжить, но не подарить. И нет ничего хуже, чем задолжать Судьбе собственную жизнь или благополучие целого народа.

Говорят, от Судьбы не уйдешь. Многоликая злодейка достанет всегда, везде и всюду, чтобы в нужный момент, в зависимости от своего настроения, либо подставить ногу, либо протянуть руку, а потом равнодушно пожать плечами и заметить: мол, ничего особенного, так на роду написано... Кем же написано и где именно написано, Судьба, разумеется, никогда не признается. А ведь наверняка у нее есть планы относительно каждого из нас, обдуманные и прописанные на тысячи лет вперед.

Но нам, чтобы быть в курсе этих планов, необходимо как минимум помнить все события из своих прошлых жизней. Но даже тогда никто не поручится, что в схватке с Судьбой вы одержите победу. А если и одержите, то она лишь ехидно улыбнется и съязвит: мол, такова судьба. Парадокс? Возможно. А истина, как известно, где-то рядом.

Впрочем, до поисков ли истины, до глобальных ли планов Судьбы, когда от исполнения заветного желания, отделяет, кажется, один лишь шаг?..

Глава 1

Не виноватая я! Он сам пришел!

"Бриллиантовая рука"

Я сидела в кинотеатре, закинув ноги на спинку переднего сиденья, и рассеянно пялилась на экран. Фильм, прямо скажем, оригинальностью и интересными моментами не блистал, и на середине просмотра я успела забыть и о том, как он называется, и каков сюжет. Да и не до него мне сейчас... Мрачно понаблюдав за взъерошенной рыжей девицей, которая с визгом металась по комнате, старательно изображая панический страх, я вздохнула, закрыла глаза и с головой погрузилась в собственные угрюмые мысли.

Те, кто слышал о моих прежних похождениях, разумеется, могут задать резонный вопрос: почему я, собственно, нахожусь в кинотеатре и маюсь дурью, вместо того, чтобы воевать с колдуном, спасая родной мир? Почему я, все вспомнив и обо всем догадавшись, сижу без дела и даже не пытаюсь повлиять на судьбу? Почему, побывав в шкуре высшего мага, я вновь превратилась в обычного человека? Согласна, это не один вопрос, а три, но все — на злободневную тему. Расскажу по порядку, хотя мне очень за себя стыдно.

Карусель завертелась около трех лет назад, когда в наш мир нежданно-негаданно явилась ящерка по имени Яти — создание из иного мира. Из волшебного мира, попрошу заметить. И явилась не просто так, прогуляться, а по делу — найти и перетащить к себе спасителя. Видите ли, ее мир — Альвион — не имел права причинять пришельцам никакого вреда, поэтому только они и могли справиться с напастью инородного происхождения. То бишь, с такими же пришельцами. А хочу ли я быть спасителем, никого, естественно, не интересовало. Меня перенесли в несчастный волшебный мир, поставили перед фактом, а потом... А потом начались чудеса, и я узнала о своей скромной персоне много интересного, неожиданного и поучительного.

Например, я обнаружила, что владею магией Слова. Любое мое проклятье моментально материализовалось, а попавшему под раздачу существу приходилось туго. Либо под землю оно провалится, либо на части его разорвет, в зависимости от формулировки проклятья. А поскольку я свою речь контролировать никогда не умела, местному народу пришлось туго. И черти из преисподней на них сыпались, и дома рушились...

И поделом, в общем-то. Не я должна была становиться спасительницей, а мой сосед, умерший в момент перемещения. Меня же прихватили вместо него, раз под руку подвернулась. И лишь позже я узнала, что посещение Альвиона, оказывается, входило в мои собственные планы, поскольку именно здесь, много-много лет, назад впервые родилась моя персона, и звали ее тогда Райлит.

И я начала вспоминать. Одно, второе, пятое, десятое... Начала разбираться в собственном сомнительном прошлом, в собственных поступках, словах и ошибках. В собственных надеждах, стремлениях и грехах. И в собственных планах, хотя они казались чрезмерно глобальными и невыполнимыми. Шутка ли это — перехитрить матушку-судьбу и повернуть время вспять, чтобы спасти свой народ?.. Не понимаете? Сейчас объясню.

Я ведь не единственный маг Слова. Прежде на Альвионе существовала целая цивилизация дейте — магов Слова, павших воинов, как нас назвали после изгнания. И именно что существовала, потому как на момент моего возвращения в родной мир от них остались лишь полуразрушенный город да моя память. А я помнила все, связанное с этим конкретным миром: начиная от своего первого рождения и заканчивая именами и лицами встречающихся на моем пути людей. Память — это часть моей магии, часть моей сущности павшего, и за вторую свою поездку я вспомнила практически все.

Конечно же, спасителем я не стала. Я ведь страшно боюсь вида крови и мертвецов, а меня хотели заставить воевать с толпой зомби. Наивные, они не знали, с кем связались... Конечно же, я нашла выход из положения и вынудила одного из захватчиков заступиться за меня и спасти мир... А потом мне сообщили, что этот сценарий событий был запланирован изначально: я пробуждаю в конкретном товарище все чистое и светлое, а он — делает доброе дело. И в результате меня, использовав по прямому назначению, вернули назад, в привычный мир, к сессии и университету. Но, спустя два года, случай в лице моего шкодливого племянника вновь позволил мне побывать в волшебных мирах.

К слову, забыла сказать, что всего миров семь. И второе мое путешествие проходило по лесному миру с именем Альвейл. И вот там-то уже не местным жителям досталось, а мне... Мало того, что меня вновь подло обвели вокруг пальца, мне еще и умереть пришлось, правда, по собственному желанию. И только после того, как я разобралась с причинами изгнания павших воинов.

Оказывается, граждане, нас хитро подставили. Вернее, подставил. Конкурент из второй ветви высших магов (первая и основная — это дейте, маги Слова, а вторая, побочная и потерявшая способность помнить, — это харты, маги Мысли) изобразил нападения на Магистров, а обвинили во всем нас. Да еще и сына вождя дейте и, по совместительству, моего старшего брата, превратил в зомби. И, кстати, он-то меня и спас в свое время. Брат, в смысле. А колдун, как я окрестила своего главного врага, на проверку оказался полухартом-полудейте: пользовался магией Мысли, но все помнил, и задумал отомстить нам за свой народ. Память у хартов отняло проклятье павшего, а наши проклятья необратимы. Впрочем, сами виноваты, они первыми в драку полезли.

Так вот. Отомстить-то он отомстил: нас изгнали, и рождались мы с тех пор исключительно в мертвых мирах, лишенных магической жизни и души, но... Но я — персона вредная, наглая и хитрая. До изгнания я успела создать себе пару артефактов — Колесо судьбы и Колесо времени. И именно Колесо судьбы сотворило те случаи, благодаря которым я дважды вернулась в родной мир, помогло мне вспомнить и разобраться в ситуации. А Колесо времени переместило мое сознание и мою память в нужную точку, извиняюсь за повтор, времени и пространства. Правда, мне пришлось пройти через смерть, но это все мелочи по сравнению с моей главной ошибкой. А я ошиблась, когда не смогла сразиться с вождем зомби. Сразиться, стать спасительницей и вернуть себе (а заодно и всем павшим) прежнее право защищать и оберегать мир. Ведь когда-то нас называли стражами, и только мы имели право владеть оружием, уничтожать пришельцев и охранять покой жителей.

И я решила начать все сначала. Использовав Колесо времени, я вернулась в тот морозный зимний вечер, когда в поисках спасителя к нам занесло Яти, вернулась вместе с ней назад и... опять позорно провалилась. Ну, не воин я, не воин! По определению — не воин! И я не умею пускать кровь даже ходячим мертвецам, хотя у меня и оружие свое есть — два парных клинка... А Словом этих тварей не прибьешь, поскольку они не покидали Тхалла-тея — разрушенного города дейте. Магия нашего небесного города подавляла силу Слова, защищая нас от самих себя... и создавая идеальную ловушку. И, попавшись в нее дважды и дважды же потерпев неудачу, я вновь вернулась в мертвый мир, где вот уже который месяц просиживала штаны и не знала, куда себя девать. И то ли Колесо времени соврало мне, когда с помощью видения заверило, что я справлюсь, то ли судьба подшутила и посмеялась, то ли опять придется ждать слепого случая, не знаю...

От неприятных размышлений отвлекла героиня фильма. Пресловутая рыжая девица громко заверещала на весь кинотеатр, разбудив и до смерти перепугав своим воплем половину спящих зрителей. Яшка, мой давний приятель, доселе мирно дремавший в кресле, испуганно встрепенулся и спросонья издал ответный громкий вопль, заставивший меня подскочить от неожиданности, а сидящую позади пару истерически захихикать.

Я сердито толкнула приятеля локтем:

— Яш, ты что, дурак, орешь на весь зал?..

— Это не я начал... — оправдывался он. — Это все там...

— Дайте хоть здесь поспать спокойно!.. — жалобно простонал кто-то слева.

— Тише, не мешайте смотреть!.. — зашикали справа.

— Да было бы, на что смотреть! — огрызнулся Яшка. — На себя в зеркало посмотри — и то больше интересного увидишь! А спать дома надо!

Я невольно вздрогнула. Откуда он знает?.. Или он не знает, а просто сболтнул первое, что в голову взбрело?.. Очень на это надеюсь. Потому как я в зеркале видела действительно впечатляющую картину — саму себя образца позапрошлого тысячелетия. В смысле, зеркало отражало не меня, а мою вторую сущность — Райлит, и внешне мы отличались лишь длиной волос да выражением глаз.

Правда, в остальном мы с ней были разными, как небо и земля. Райлит — деятель, а я — аналитик. Райлит виртуозно владела клинками, а я не знала, с какой стороны к ним подойти. Райлит жить не могла без драк с морем крови и горой трупов, а я смертельно боялась и первого, и второго, и третьего. Райлит убивала легко и с улыбкой на губах, а я... А я муху-то прибить боялась. И тем не менее мы с ней — одно целое, две сущности, две души, обитающие в общем теле. Почти как в "Фаусте" Гете — "две души живут во мне, и обе не в ладах друг с другом". Правда, мы жили вполне мирно, хотя на подвиги нас тянуло на разные.

— Аськ, телефон! — Яшка толкнул меня локтем в бок.

Ах да, точно... А я-то думаю, что это жужжит в сумке... Отвыкла от техники, пока бродила по волшебным мирам... Я поспешно зашарила в сумке. Где же он?.. Так, это не то, это тоже не то, и черт ногу сломит в моей сумке... Ага! Я вытащила сотовый за брелок, открыла его, прочитала сообщение и испуганно оцепенела. Некто, пожелавший остаться неузнанным, с неизвестного де номера писал: "Возвращайся домой, Райлит. Пора. Время пришло". Время пришло?.. Пора?.. Райлит?.. Какого тут... происходит?..

На мгновение я забыла, как дышать. Молча смотрела на потухший экран, проговаривала про себя слова сообщения и терялась в догадках. Кто?.. Как?.. Зачем?.. Здесь я никому о своих похождениях не рассказывала, да и моего отсутствия народ не замечал, благодаря особенности времени... А если писали оттуда?.. Глупый вопрос. В волшебных мирах нет ни техники, ни водопровода, ни сотовой связи... Только бани, огороды, деревеньки да магия. И в мой мир попасть никто не сможет, кроме Яти, а она кого попало с собой не потащит.

Я скривилась. Опять началось — головоломки, загадки, случайности... Или это судьба-злодейка шалить изволит и издевается надо мной за то, что я поломала ее планы? Но пока что я ничего толком не меняла, если не считать... собственной жизни. Потому что, по ее плану, я должна была сначала умереть в Тхалла-тее от рук главаря мертвяков, а затем сгинуть в болоте колдуна без права на возрождение. А меня каждый спасал слепой случай, у которого я давно в долгах, как в шелках.

— Кто пишет? — Яшка с любопытством наклонился ко мне, норовя прочитать сообщение.

— Т-так... Н-никто... — заикаясь, промямлила я, закрывая телефон и пряча его в сумку. — Ерунда какая-то... Наверно, номером ошиблись.

— А-а-а! — он потянулся и сел, загородив обзор сидящей позади паре. Уныло посмотрел на экран и громко пожаловался: — Ни фига не понимаю, про чё фильм...

— Спать меньше надо! — нашел способ отомстить разбуженный сосед слева.

— Сам не смотришь — так хоть другим не мешай! — поддержали его справа.

— Яш, не заводись, — я бдительно дернула приятеля за рукав. — Ну их всех... Давай лучше пойдем отсюда, прогуляемся.

Яшка с минуту-другую решал, устроить скандал или нет, переводя тяжелый взгляд с одного соседа на второго, но мудро решил на провокацию не поддаваться. Махнув рукой, он встал, подождал, пока я надену кроссовки, и первым направился к выходу, а я поспешила следом.

Возмущенные зрители, разумеется, немедленно загалдели, ругая нас последними словами, и, мельком посмотрев на экран, я поняла, почему. Похоже, рыжая героиня все-таки допрыгалась, и неизвестный маньяк как раз начинал с удовольствием ее убивать. А мы мешали народу рассмотреть это увлекательное действо во всех красочных и животрепещущих подробностях. Брр, сами они маньяки недоделанные... Я отвернулась и, на ходу застегивая куртку, выскочила в темный холл кинотеатра.

— Куда пойдем?

— Понятия не имею, — вяло отозвалась я. — Покурим, подумаем...

Мы молча вышли из кинотеатра и остановились на крыльце. Посмотрели друг на друга, закурили и тяжко вздохнули. Настроение у нас обоих было мрачным и тоскливым, под стать осенней погоде. Яшка страдал от неразделенной любви, поскольку пару дней назад от него ушла девушка, а я... А я страдала от собственной некомпетентности. Где-то там, в далеком волшебном мире, я оставила и свою силу, и свои мечты. Альвион, душа моя... Нас разделяли года и пространства, чужие миры и забытые чувства, несказанные слова и несделанные дела... Но с каждым днем мне все больше его не хватало, а руки иногда сами собой тянулись к ключу от порталов — вернуться, найти и остаться там навсегда.

— Каськ, нет, это никуда не годится! — Яшка понимающе обнял меня за плечи, а я тихонько шмыгнула носом. — Только не реви! Нет, ну я же попросил...

— Яш, а пойдем напьемся, а? — я украдкой вытерла слезы.

— Пошли, — он выпустил колечки дыма и метко швырнул окурок в ближайшую лужу, — я за любой кипиш, кроме голодовки.

Яшка появился в моей жизни совершенно случайно. Вернувшись домой после очередного провала, я вышла на балкон покурить в тот же момент, когда и он. У меня не оказалось зажигалки, и Яшка, будучи моим "балконным" соседом, передал мне свою. Слово за слово — так и познакомились. Пару раз наши перекуры совпали — так и разговорились. А потом и у него несчастье случилось, и я переживала по известному поводу, поплакались друг другу в жилетку — так и подружились. И сегодня утром, встретившись в крайне мрачном расположении духа, мы решили, что вдвоем неприятности переносить легче, и собрались в кино. Правда, зря выбрали для просмотра именно этот фильм, но ладно уж...

Мы молча шли по мокрому тротуару к остановке, старательно обходя глубокие лужи. Тусклый свет фонарей и красочные неоновые вывески расплывались в облаках подступающего тумана, ярким пятном отражаясь в лужах. Желто-зеленые опавшие листья, перемешанные с грязью и первым снегом, жалобно чавкали под ногами спешащих домой прохожих. Порывистый северный ветер в наши лица не то снег, не то дождь.

Брр... Романтика ранней городской осени: сыро, холодно и мерзко. Я надела перчатки и сунула замерзшие руки в карманы куртки. Того и гляди, снег пойдет, хотя на дворе — начало октября... Впрочем, кого сейчас удивишь столь ранним снегом, когда три дня назад у нас случилась сильнейшая метель? Нас, коренных сибиряков, точно не удивишь.

На остановке, как обычно, толпилось в ожидании транспорта изрядное количество замерзших пассажиров. Вечер, будний день, и народ возвращается с работы, разъезжаясь из центра по спальным районам. Люди, зябко кутаясь кто в пуховики и пальто, а кто уже в дубленки, нетерпеливо переминались с ноги на ногу и выжидательно присматривались к номерам подъезжающих автобусов. Вернее, проезжающих. Две трети переполненных автобусов проползали мимо нас, а их водители делали вид, что тормозить не намерены, но все же останавливались, когда отъезжали от остановки на солидное расстояние. Специально, чтобы и желающих выйти успеть высадить, и многочисленных желающих уехать не впустить. Впрочем, некоторые хитрые граждане разгадывали маневр водителей и успевали добежать до автобуса. А не менее хитрые шоферы все равно успевали захлопнуть перед ними дверь и уехать, победно побибикав на прощание.

— Молодец, мужик, — прокомментировал Яшка, с интересом наблюдая за одним из таких упрямцев, который в последний момент умудрился протиснуться в салон и теперь уезжал, уцепившись за ближайшего пассажира, потому как двери автобуса наотрез отказывались закрываться.

— Да ну, — я передернула плечами, — что в этом хорошего... Его или на ходу вытолкнут из автобуса, или сам выпадет. Или отморозит себе все на таком холоде.

— Зато до дома доберется, — приятель смотрел в будущее с неугасающим оптимизмом, — пока мы будем отмораживать все свое хозяйство на холоде, не двигаясь с места.

— В общем, предлагаю пойти греться, — подытожила я и взяла его под руку. — В кабак?

— Ты читаешь мои мысли, Касси!

Да, забыла представиться. Кассандра. Персеевна. Но лучше просто Касси. Полное имя меня крайне злит и расстраивает, поэтому — лучше просто Касси. Или Ася. Или — как вашей душе угодно, но только не Кассандра. За подобное обращение я и проклясть могу, а, поверьте, мое Слово и в неволшебном мире имеет кое-какой вес и гарантирует если не страшные несчастья, то мелкие и вредные неприятности точно. Слово же не воробей — нагадит, так нагадит. А Слово мага — тем более.

До ближайшего кабака оказалось рукой подать, и мы с Яшкой с пользой провели там часа три, пока бармен не начал аккуратно намекать на то, что они закрываются, и пора бы всем разбредаться по своим постелям. Пошатываясь и держась друг за друга, мы с недовольным видом покинули уютное заведение и, выйдя за дверь, одновременно вздрогнули. После гостеприимного тепла бара улица, закутанная в рваную вуаль серого тумана, показалась на редкость мрачной и сырой. Не видно ни черта, прости, господи... И куда подевались дороги и тротуары, дома и деревья, многочисленные машины и вездесущие люди?.. Лишь тусклый свет вывесок да фонарей, с трудом пробиваясь сквозь плотный дымчатый занавес, намекал на то, что окружающий мир никуда не исчез. Это туман так шаманит.

Мне стало не по себе. С некоторых пор, а, вернее, со времен моего необычного путешествия, я дико боюсь туманов. Туманов — и причины их появления. В Альвионе внезапный туман означал насильственную смерть невинных людей и прятал от чужих глаз множество опасных ловушек. А здесь... это погода, Касси, это просто погода...

Я поежилась, непроизвольно вцепилась в руку своего спутника и тряхнула головой, отгоняя дурное предчувствие. Ничего страшного не случится... по крайней мере, со мной. Но кому-то из тех, кто находится неподалеку, крупно не повезет. Не знаю, дар ли это или проклятье, но я всегда чувствовала притаившуюся по соседству угрозу. Или, называя вещи своими именами, смерть. Смерть — вечная спутница и союзница дейте, невесомое облачко искрящегося радужного тумана...

— Берегись!.. — я втащила Яшку на крыльцо, с которого он неблагоразумно успел спуститься.

Визг тормозов, страшный грохот, громкая ругань... Мимо нас пронеслась машина и смачно врезалась в фонарный столб. Какая-то пьяная сволочь гоняла по тротуарам, выключив фары. Или неизвестный псих уже однажды во что-то врезался, и фары не работали... Но факт оставался фактом. Нас едва не сбили. И не увидишь ничего в таком тумане, и не услышишь, поскольку он поглощает громкие звуки...

Я перевела дух, покосилась на своего спутника и скорчила рожицу. Понятно, он в шоке. В глубоком и беспробудном. Еще бы, это мне не привыкать играть в прятки со смертью и ходить по лезвию ножа, но не ему, простому городскому жителю... Я многозначительно подергала приятеля за рукав. Яшка моргнул, судорожно сглотнул и уставился на меня.

— Как?.. — он старательно искал нужные слова. — Откуда?..

— Неважно, — я взглянула на машину. — Забудь.

Яшка почесал затылок и проворчал что-то неразборчивое. Тем временем горе-водитель, яростно костеря отвратительную погоду, проклятый город, идиотов-электриков и экономящие на освещении власти, выбрался из своей машины, громко хлопнул дверцей и, шатаясь, растворился в тумане. И слава богу. А то еще чуть-чуть, и Яшка бы рванул бить ему морду.

— Забудь... — бурчал меж тем мой спутник, нервно взъерошивая темные волосы, — забудь... Ты, конечно, пошутила... Забудь...

— А что тебе еще остается? — я рассудительно пожала плечами и настороженно прислушалась к своему внутреннему голосу.

Глухо. Как в танке. Значит, можно смело топать домой пешком, ничего страшного этой ночью с нами не случится. Вроде. Пока... Я взяла приятеля под руку и потащила по дороге, а он покорно поплелся следом. И идти-то до нашего дома — всего ничего, остановки три... Пошли бы сразу после кино — стольких неприятностей избежали бы... Впрочем, ладно. Я покосилась на Яшку, который, порядком протрезвев и помрачнев, топал по дороге, внимательно посматривая по сторонам, и невольно усмехнулась. Жестоко, конечно... Но так тебе и надо. Меньше будешь ворон считать.

До дома мы добрались быстро. Пройдя дворами и пару раз серьезно вляпавшись в гряз, мы, очутившись у знакомого темного подъезда, переглянулись и, не сговариваясь, решительно направились ко мне в гости. Приятелю, понятно, не хотелось возвращаться в пустую квартиру, где его никто не ждет, а мне... А мне не хотелось возвращаться в квартиру, где меня ждали — ждали толпы призраков из полузабытого прошлого. Альвион и Альвейл, мертвяки и колдун, дейте и харты, Райт и Свят, парные мечи, ключ от порталов и собственное отражение по имени Райлит, строго поглядывающее на меня из зеркала... Ненавижу одиночество, сразу столько ненужных мыслей лезет в голову, хоть стреляйся... А умирать мне пока рановато. У нас есть еще дома дела.

Провозившись на площадке с ключами (света в подъезде, разумеется, не оказалось, и Яшка честно пытался посветить мне то зажигалкой, то сотовым телефоном), я открыла входную дверь, на ощупь нашла в коридоре выключатель и щелкнула кнопкой. Свет и не подумал загораться. Я чертыхнулась. Мой спутник тихо хмыкнул.

— И как давно у тебя перегорела лампочка? — ехидно вопросил он.

Я пожала плечами:

— Понятия не имею.

И, скинув кроссовки, впотьмах добралась до кухни, пока Яшка закрывал входную дверь. Ударилась плечом о косяк, сдержанно зашипела, сунула руку за шкаф, кое-как нащупала кнопку, включила свет и вновь сдержанно зашипела, больно стукнувшись локтем об угол проклятой мебели. Потирая обиженное место, я уныло побрела в ванную, мимоходом заметив, как мой гость разулся и устремился на кухню. Проголодался, бедолага... Нда. Внимание, граждане. Сейчас начнется представление.

— Касси!.. — недовольный вопль обиженного Яшки услышали, наверно, все мои соседи. — Почему у тебя дома никогда ничего пожрать нету?..

Риторический вопрос. Потому что.

— Опять холодильник пустой! — продолжал сварливо брюзжать он. — Я же говорю, тебе срочно пора замуж! И хлеба нету, и кофе с чаем заканчиваются... Песец! Тощий и умирающий с голоду!

— Зато там картошка где-то была... — неуверенно откликнулась я, включая воду.

Из кухни донесся красноречивый грохот ящиков и шкафов: приятель занялся интенсивными поисками картошки. Этот ритуал повторялся от встречи к встрече: Яшка ругал меня за пустой холодильник, грозился выдать замуж за знакомого повара, чтобы я начала нормально питаться, а потом находил картошку и принимался ее жарить, поскольку я сама готовить и не умела, и не любила. Поэтому ничего съедобнее колбасы, сыра, йогуртов и магазинных пельменей в холодильнике у меня отродясь не водилось.

— И куда только смотрят твои родители? — доносилось из кухни. — Тебе сколько лет, красавица?

Самой интересно. По меркам Альвиона — три тысячи, по здешним... Не то двадцать, не то двадцать два, не то... под двадцать пять. В волшебных мирах возраст дейте отсчитывается начиная от самого первого дня рождения, тогда как здесь... Если посмотреть с одной стороны — то двадцать, а если вспомнить, что я успела прожить еще три неполных года, справить двадцатидвухлетние, а потом вернуться в свое недалекое прошлое... То черт знает, сколько. А Яшке я посоветовала никогда не спрашивать девушку, сколько ей лет, не то она обидится, а это всегда чревато. После вытерла руки и заглянула на кухню.

Приятель, засучив рукава, деловито чистил картошку, напевая себе под нос что-то жизнерадостное. При моем появлении он прищурился и зловеще пообещал:

— Выдам замуж, Касси, вот увидишь.

— Ага, и еще объявление заранее в газету отправь: "Отдам в хорошие руки", — насмешливо посоветовала я, с ногами забираясь в кресло. — Только учти, живой не дамся!

— А кто тебя спрашивать будет? — Яшка пожал плечами и включил плитку. — На плечо — и в загс.

Я закатила глаза:

— Да, конечно, украл, выпил, в тюрьму — романтика... А похищение людей, между прочим, это статья.

— Если поймают, — жизнерадостно уточнил мой собеседник.

— И боже помоги твоему несчастному другу-повару, — пробормотала я.

— А кто сказал, что он мой друг? — весело спросил Яшка, быстро и ловко шинкуя очищенную картошку. — Тебя же только своему врагу подсунуть можно!

Я кинула в него чайной ложкой:

— Ну, наха-а-ал! Не буди лихо, пока оно тихо!

Приятель поймал ложку, ухмыльнулся и повернулся ко мне спиной, помешивая свою стряпню. Я принюхалась к витающему по кухне аппетитному аромату и облизнулась. Душу продам за вкусный ужин... В моем животе призывно заурчало. Нет, обе души на продажу выставлю на всякий случай, вдруг одна да сгодится...

— Я-а-аш?..

— Чего тебе надобно, старче?

— А когда есть будем?

— Когда-нибудь да будем, — флегматично заметил мой собеседник.

— Я серьезно! — я выбралась из кресла и, встав на цыпочки, заглянула через Яшкино плечо. — Кушать хочется...

— Раньше об этом думать надо было! — приятель тоже встал на цыпочки, закрывая своей спиной обзор.

— Ну, Яш... — заканючила я. — Не будь таким вредным!

— Ладно, не буду, — милостиво согласился он, накрывая сковородку крышкой и уменьшая на плите огонь, — я же не некоторые... Еще минут десять-пятнадцать.

— Как раз лампочку в коридоре поменять успеешь... — вкрадчиво предположила я.

Приятель насмешливо фыркнул:

— Мне кажется, или ты меня зовешь в гости только по делу? Лампочку поменять, накормить...

— Тебе трудно, что ли? — возмутилась я.

— Это как сказать... Ладно, тащи стул.

Я послушно отправилась в комнату за стулом и, пока Яшка копошился в кладовке в поисках подходящей лампочки, вспоминал его недавние слова. А ведь я, действительно, не столько в гости его звала, чтобы пообщаться и попить кофе, сколько втайне рассчитывала на помощь по мелочи. Автоматы ли в счетчике напряжением выбило, лампочка ли перегорела, раковина ли в ванной засорилась... Ладно, да, я корыстная.

— А, чччерт...

Так и не дойдя до стула, я бегом бросилась к кладовке, откуда раздавалась яростная ругань, прерываемая диким грохотом. Я невольно вздрогнула. Если он встал на старую табуретку, чтобы добраться до верхней полки стеллажа, а он явно на нее встал... То мне сейчас достанется за склероз. Подойдя к кладовке, я осторожно заглянула за дверь.

— Яш, там табуретка... У нее ножка сломана, папа ее туда временно убрал...

— Очень... своевременное... предупреждение... — прокряхтел приятель, с трудом поднимаясь с пола.

— Я забыла... — оправдывалась я. — Я же не подумала...

— ...что твой папа запрячет лампочки на самую высокую полку? — сердито перебил Яшка, страдальчески морщась и потирая копчик. — У тебя, блин, не квартира, а бермудский треугольник! Все, что здесь забудешь, бесследно пропадает, на каждом шагу — ловушки... Мммать...

— Очень больно? — всполошилась я. — Может, перелом?.. Давай помогу...

— Кышь, вредительница! Сам доползу.

Приятель, прихрамывая и спотыкаясь о сваленные в кладовке вещи, кое-как выбрался в коридор, дотащился до кухни и плюхнулся в кресло, не забывая высказывать мне все, что он думает по поводу моей квартиры и моего папы вообще и меня в частности. Я смиренно молчала и сочувственно поддакивала, соглашаясь со всеми его едкими комментариями. На правду, как известно, не обижаются.

— Кофе? — миролюбиво предложила я, терпеливо дождавшись, пока он наконец закроет рот.

— Водки, Касси, какое же тут кофе... — вздохнул Яшка.

— Водки нет, но есть вино, — вспомнила я.

— Тащи.

И черт с ней, с этой лампочкой... День все равно не задался, лучше уж не рисковать больше. Хватит на сегодня странных сообщений, жутких туманов, пьяных водителей и травмированных гостей. Как бы еще чего не случилось... Я сурово одернула себя, сплюнув и постучав по дверце кухонного шкафа. Постоянно забываю о своем непревзойденном таланте, в простонародье известном как умение "каркать". А накаркать беду я действительно могла, причем это получалось случайно, на подсознательном уровне, независимо от меня.

Вытащив из шкафа обещанную бутылку вина, я повернулась к Яшке и удивленно замерла. Тьфу, черт, когда же он успел до него добраться?.. Приятель, развалившись в кресле, с интересом разглядывал небольшой старинный медальон на тонкой цепочке. А ведь я, помня про случай с племянником, специально спрятала его в кладовке, на самой верхней полке, подальше от любопытных глаз и чужих рук...

— Яш, положи медальон, — стараясь не выдать себя, спокойно попросила я, подходя к столу и ставя на него бутылку.

— Да погоди ты... — в голубых глазах Яшки светился неподдельный интерес. — Я ж его не сломаю...

— Не сломаешь, — согласилась я. — Но все-таки...

— А где взяла? — перебил он. — Друзья-археологи с раскопок привезли? Кажется, эта штука очень древняя...

— И ценная, — добавила я, протягивая руку, — отдай.

Приятель проигнорировал мою просьбу, с азартом вертя в руках медальон.

— Должна же она как-то открываться... — бормотал он, сосредоточенно хмурясь.

— Яша! — я повысила голос.

— Ага!

Медальон тихо щелкнул и раскрылся, являя скрытый внутри секрет: семь светящихся цветных секторов с выпуклой черной точкой в центре их пересечения. Это, кто еще не догадался, ключ от порталов, с помощью которого можно переместиться в любой из семи волшебных миров. И если мой гость-балбес сейчас решит нажать на какой-нибудь сектор... То все, моменто море. Я и глазом моргнуть не успею, как его занесет в мир иной, а виновных потом долго искать не придется.

— Аськ, а что это за фигня? — Яшка, к моему безграничному облегчению наконец-то положил медальон на кухонный стол.

— Бомба, — нагло соврала я, расслабившись. — Ацтеки изобрели, чтобы археологам неповадно было копошиться в их сокровищах.

Яшка недоверчиво поднял брови, а я в ответ авторитетно кивнула. Приятель фыркнул и с опаской посмотрел на ключ. Я ухмыльнулась про себя, второпях выдумывая наиболее правдоподобную историю и заодно прикидывая, куда бы теперь медальон запрятать. Наверно, пока на шею надеть, а потом... А потом — посмотрим.

Поставив на стол стаканы, я запоздало вспомнила про картошку и отвернулась, чтобы выключить плитку, меж делом вдохновенно рассказывая своему слушателю легенду о бомбе ацтеков. И, лишь заметив краем глаза подозрительное движение, я резко обернулась, держа в одной руке сковородку, а в другой — ложку. Яшка вновь вертел в руках раскрытый ключ, но на сей раз с подозрительными намерениями.

— Касси, я же не дурак, чтобы верить в твои басни, — хмыкнул он. — Наверно, стоит спросить у твоей мамы или...

Я замерла. О, нет... Нет, нет, нет!..

— ...проверить самому, — в глазах приятеля мелькнула шальная усмешка.

— Не смей!..

Выронив сковородку, я стремительно метнулась к креслу и схватила, кажется, только воздух... А мир поплыл перед моими глазами, то сворачиваясь в тугой клубок, то превращаясь в гигантскую черную дыру.

Глава 2

Вот твоя родина, сынок!

"Сибириада"

Будь оно все трижды проклято...

Я не без труда открыла глаза. Яркий свет полуденного солнца с непривычки больно резанул по глазам, вынуждая вновь зажмуриться. Ненавижу... Всех! Себя, Яшку, судьбу и проклятый случай! Опять началось... Тихо выругавшись, я перевернулась на живот, приподняла голову и, прищурившись, упрямо всматривалась вдаль. Всматривалась, пока слепящее сияние дня не сменилось размытой полосой горизонта, где воедино сливались ясное небо и синее море. Еще лучше... Незнакомый мир. Вода, вода, как же его зовут-то, дай бог памяти... Шалейн, кажется... Да, точно, Шалейн — мир воды.

Приподнявшись на локтях, я угрюмо посмотрела рваную кайму волн, неспешно омывающую белый песок. Потом, заподозрив неладное, героически пересилила отвратительное самочувствие, села и осмотрелась. И вновь выругалась, на сей раз громко. Остров. Необитаемый. Без единого намека на флору или фауну. Меня занесло на крошечный, примерно пять на пять метров островок! Хотя... Хорошо хоть он подвернулся, не то кормить бы нам рыб... "Нам" — это мне и Яшке, который, к моему вящему удивлению, загорал в паре шагов от меня. А я и не надеялась успеть за него уцепиться при переходе, думала, нас разбросает по разным мирам...

Полюбовавшись пейзажем, я сняла свитер, подложила его под голову и улеглась на спину, бездумно уставившись в небо. Первый симптом перемещения — страшная головная боль — не желал убираться восвояси. Я устало потерла пульсирующие виски. Что в равнинный мир попадаешь, что в лесной, что в водный — все едино... Голова, кажется, вот-вот взорвется, разлетевшись на тысячи осколков, да еще и жара эта дикая... А штаны не снимешь. Если под свитером у меня есть приличная майка, то под штанами... только исподнее, а мы с Яшкой не настолько дружны. Впрочем, пока он без сознания... И пусть там и остается, сам виноват! Я сняла шерстяные носки и закатала джинсы до колен. Ненамного, но легче.

Нда. Дело было вечером, делать было нечего... Стоп. Я порывисто села и заморгала, прогоняя мельтешащие перед глазами разноцветные круги. Ключ от порталов! По идее, он должен валяться где-то неподалеку, и его необходимо срочно найти, пока я не забыла! Благо, островок небольшой...

Я внимательнейшим образом изучила пространство вокруг себя, на всякий случай порылась в карманах джинсов, встряхнула свитер с носками и, вздохнув, поползла обследовать новые места. Ворошила раскаленный, сверкающий на солнце песок в надежде нащупать тонкую металлическую цепочку, обошла остров по кромке моря раза на три, сунулась в воду, умудрилась перевернуть бесчувственного приятеля на спину и без смущения порылась в его одежде... Все впустую. Ключ исчез. Без следа. Или, что вернее, остался в моей квартире, на кухонном столе. Вот если не везет, то не везет...

Мрачно уставившись на море, я невольно прислушалась к вкрадчивому шороху волн. Так серьезно в неприятности я ни разу не влипала... Всегда рядом находился кто-нибудь знающий и понимающий, всегда существовал выход, хотя бы в виде света в конце тоннеля... А что прикажете делать сейчас? Ключа нет, и путь назад — заказан, а вперед... отрезан обстоятельствами. И ладно бы, дело касалось только меня одной — я бы выкрутилась, мне не привыкать. А с Яшкой как быть? Хорошо бы его сейчас домой вернуть, пока он не очнулся...

Словно подслушав мой мысленный монолог, приятель зашевелился, издал невнятный стон и попытался сесть. Попытка, разумеется, позорно провалилась. Я, понаблюдав за ним, тяжко вздохнула, подползла к горе-исследователю и склонилась над ним:

— Яш, ты как?

Приятель поморщился, осторожно приоткрыл сначала правый глаз, потом левый, поморгал и, неприлично уставившись на мою грудь, глубокомысленно изрек:

— У-у-у!.. Уже лучше!

— Ну, наха-а-ал!.. — я сердито выпрямилась. — А сейчас?

Яшка приподнялся на локтях, посмотрел по сторонам, флегматично пожал плечами и спокойно улегся обратно на песок, прикрыв глаза:

— Я сплю. Или перепил. Или лежу без сознания в твоей кладовке. Ага, только и всего...

— Неужели? — я больно дернула его за ухо.

— Каськ, ты чего? — возмутился Яшка и после паузы недоуменно проворчал: — Надо же такой глюк реалистичный словить... Мы с тобой ничего особенного не курили, нет?

Я фыркнула и, встав, молча отошла от него. Этого и следовала ожидать... Второй симптом перехода: возникает стойкое ощущение нереальности происходящего, словно ты сошел с ума, не до конца протрезвел или обкурился. Даже у меня это ощущение пока не прошло, хотя я, в отличие от Яшки, путешественница бывалая и в иные миры попадаю не в первый раз. Усевшись на берегу, я вытянула ноги, опустив ступни в прохладную воду. Ну-с, сбылась мечта идиота, съездила-таки я на море...

Позади меня зашуршал песок. Яшка, помявшись, уселся рядом и неуверенно спросил:

— Касси, так мы это... Ну... В общем, мы где?

— В... мире. В параллельном мире.

— А-а-а... А как мы сюда попали?

— Медальон нечего было трогать, — устало огрызнулась я. — Я ведь предупреждала по-хорошему... Медальон — это волшебный ключ от порталов. А теперь он остался у меня дома, в нашем обычном мире. И мы с тобой застряли здесь, и надолго... Не мог додуматься хотя бы на шею его надеть, чтобы не посеять по дороге, ась?

— А я знал?.. — резонно возразил он. — Могла бы и предупредить...

— И ты бы, разумеется, поверил? — я насмешливо смотрела вдаль.

— Ну...

— Вот тебе и "ну"! Балбес...

Мы замолчали, размышляя каждый о своем. Вернее, я старалась вообще ни о чем не думать, а вот Яшка, несмотря на мучительную головную боль, сосредоточенно хмурил брови и что-то бормотал себе под нос, видимо, прикидывая планы нашего возвращения, один другого хуже. Спаситель недоделанный... Что бы здесь нас ни поджидало — все ему на пользу. И мне, возможно, тоже.

Вздохнув, я потерла плечи, перевела взгляд на правую руку и вдохновенно улыбнулась. Как же я могла забыть... На запястье сверкала в лучах солнца серебристая змейка браслета. Райлит, моя вторая душа, ты-то никуда не делась, тебя-то нигде не потеряешь...

— Ты что-то придумала? — Яшка, заметив перемену в моем настроении, тоже оживился.

— Нет... Пока нет, — неохотно отозвалась я. — И, будь другом, помолчи немного.

— Но...

— Яша!

— Понял-понял, молчу-молчу...

— И не шевелись.

— А это-то зачем? — приятель, по моему примеру, сейчас как раз начинал избавляться от лишней одежды.

— Надо.

— Как скажешь, — пожав плечами, он стянул с себя свитер и послушно замер, а я, глубоко вздохнув и привычно отрешившись от реальности, с головой погрузилась в омут своей второй души.

Райлит? Здравствуй, Касси. Привет, давно не виделись... Опять попала в историю? Ой, и не говори... Причем, заметь, в какую-то не такую историю... Ты не можешь быть уверена в этом до конца. Стоп! Я чего-то не понимаю? Вот именно. И кое-чего не помнишь. Я слушаю тебя очень внимательно! Нет, это я слушаю тебя очень внимательно. Райлит, так нечестно! Ты опять все знаешь и молчишь? И как это назвать, ась? Как тебе удобно. Но тебе не понравится то, что я скажу... Мне не привыкать.

Я сердито засопела. Бесполезно! Она ничего мне не расскажет! Единственное, в чем заключалось наше с Райлит сходство, — так это в невероятной вредности. Она редко начинала разговор первой, считая, что все должно идти по плану, постепенно и само собой. Правильный, в сущности, подход, но мне-то от этого не легче... А уж если дело касалось проделок судьбы и пресловутого случая, так из Райлит и слова лишнего не вытянешь. Она может сподобиться объяснить и без того понятое происшествие, и только... Ага! Попалась. Опять судьбе от меня что-то понадобилось?

Почти угадала. А теперь подумай: что ты прозевала, что ты упустила? Это касается первого путешествия или второго? Обоих. Но больше первого. Я задумчиво взъерошила волосы и потерла гудящие виски. Головная боль постепенно отступала, и слава богу... Так, что я могла прозевать?.. Я быстро перебрала в памяти все свои многочисленные приключения, находки и потери и нахмурилась. Да все нормально, вроде... Если не считать патологической боязни крови, из-за которой я так и не смогла довести до конца начатое дело. Неужели? Значит, время еще не пришло. Сволочь ты, Райлит!.. Нет, чтобы объяснить по-человечески! А я не человек. Оно и видно...

Райлит, ободряюще похлопав меня по плечу и безмятежно улыбнувшись, замолчала, уйдя в себя, а я со вздохом вернулась в объективную реальность. Чтоб ей пусто было... Им обеим, и реальности, и моей вредной второй сущности. Я закрыла глаза, обхватила ноги руками и уткнулась носом в колени. Припекало раскаленное добела солнце, и ласково шуршали теплые волны, осторожно щекоча босые ступни. Горячий южный ветер, стремительно проносясь мимо островка, ненароком задевал своим крылом и оседал на губах горьковатым привкусом морской соли. Безнадежность... Давно забытое за ненадобностью слово, неожиданно вынесенное на берега памяти бирюзовыми волнами... Слово... А ведь моя магия тоже со мной, только толку-то от нее... Хотя где наша не пропадала?

Я подняла голову. В моей жизни случалось всякое. Я вспомнила, училась быть собой прежней, ломая себя настоящую в попытках слепить из нелепого человечка по имени Касси беспощадного павшего воина — дейте, которую звали Райлит, и мне это почти удалось. Я перешагивала через собственные страхи, поворачиваясь к ним спиной, я выживала в таких ситуациях, когда любой другой камнем шел ко дну, и я никогда не позволяла себе расслабиться, опустить голову и впасть в безысходное отчаяние. Ну, разве что иногда, ненадолго... И сейчас лимит моего "ненадолго" исчерпан. Пора вставать и собираться в путь. Как обычно — куда-нибудь. У меня по-прежнему есть Райлит, есть магия Слова, есть цель, есть тьма тайн, требующих разгадки, есть куча вопросов, на которые я пока не нашла ответов... И какой смысл сидеть и ждать солнечного удара? Я тоже думаю, что никакого.

Встав, я откинула со лба длинную челку и долго-долго всматривалась в загадочную даль. Незримое марево синего горизонта лениво колыхалось под редкими порывами ветра, скрывая за своими туманными очертаниями... что? Я глубоко вздохнула, сосредоточилась и легко выскользнула из тела. Привычно раскинула руки, улыбнулась пьянящему ощущению свободы и устремилась ввысь, к ясному небу. Лихо заложила крутой вираж, оставляя за собой искрящийся шлейф радужного свечения, и, замерев, окинула мир долгим пронзительным взором. И передо мной расступались любые преграды, а казавшееся непреодолимым огромное расстояние в одно мгновение сжалось до размеров песчинки, позволяя рассмотреть себя во всех подробностях.

Бесконечный океан с серебрящимися на висках барашками волн бережно обнимал редкие и крошечные клочки суши. Здравствуй, Шалейн, с тобой мы еще незнакомы, очень приятно, Райлит... Древние вечные воды с достоинством проходили по своему кругу жизни, не спеша приветствовать чужестранца. Я не за войной пришла и не на войну... Вздыбившиеся волны призывно поманили меня смеющимися бликами солнечных зайчиков. Удобно устроившись на широкой спине ветра, я позволила озорнику спуститься к воде и коснулась кончиками пальцев ажурной пены. И я тоже рада с тобой познакомиться... Ветер проказливо скользнул крылом по поверхности океана, швырнув в мое лицо пригоршню мелких брызг. Тряхнув головой, я удивленно улыбнулась. Он... действительно мне рад! И он знать ничего не знает о павших воинах и их предательстве!.. Поразительно. И невероятно.

На моем правом запястье тревожно запульсировал браслет, и я неохотно прервала наш с миром занимательный разговор. Время истекло, пора возвращаться обратно — в свое неповоротливое тело обычного человека... Я тоскливо вздохнула, оттолкнулась от спины ветра и устремилась назад, туда, куда тянула путеводная нить, не позволяющая мне улетать далеко от тела и напоминающая о моей несвободе. Каждой душе полагается иметь приют, а душе дейте — вдвойне. Иначе, при малейшем намеке на опасность, она сотрет в порошок окружающий мир, мило улыбнется и пожмет плечами: мол, я не специально... Обернувшись напоследок, я быстро заприметила нужный ориентир — несколько крупных островков, расположенных по кругу. Туда нам и дорога. А о том, как до этой суши добраться, я подумаю чуть позже.

Приземление не прошло безболезненно. Закашлявшись, я судорожно дернулась и жадно втянула носом воздух. Все в порядке, Касси, все живы и почти здоровы... А небольшая разведка была необходима. Ненавижу надолго покидать тело, потом так трудно приходить в себя и вновь становиться лишь рожденным ползать... Глубоко вздохнув, я обнаружила, что лежу на земле, а рядом со мной сидит... Стоп. Не может быть. Такой запах магии исходил только от Райта в частности... или от любого дейте вообще. А кроме Яшки на островке никого не наблюдалось. И не должно наблюдаться, если только моего старшего братца не занесло попутным ветром на эту богом забытую кучу песка, что вряд ли.

— Аськ, ты жива? Эй! — озабоченный голос Яшки доносился непривычным эхом. — Что случилось?

Приподнявшись, я чихнула, сплюнула, избавляясь от прилипшего к губам песка, и вновь принюхалась. Я, граждане, чувствую запах любой магии, поэтому умею распознавать род деятельности ее владельца. Всего в семи волшебных мирах насчитывалось шесть видов магии, и каждая имела свой специфический запах. И дейте, если я не ошибаюсь, "пахли" дождевой свежестью, а я не ошибаюсь. Но — Яшка!..

— Касси! — меж тем надрывался приятель. — Ка...

— Хватит орать мне на ухо!.. — я, поморщившись, села и внимательно посмотрела на Яшку. Уже не как на обычного человека, а как на павшего воина, как на мага Слова.

Темные вьющиеся волосы, обманчиво наивные голубые глаза, добродушная физиономия, ямочки на щеках и неугасающая улыбка неисправимого оптимиста. Развязный, всегда и всюду свой в доску, беспокойный и подвижный, болтливый и неунывающий, ворчливый и жизнерадостный, то миролюбивый, то драчливый. Практически типичный дейте... за исключением пары нюансов. Чем-то напоминает Свята, а чем-то... Кого-то загадочно далекого, неизвестного, но до боли знакомого. Возможно, того, кого я раньше называла своим другом. Случайно найденный в мертвом мире дейте, подумать только... Впрочем, случайно ли?..

— Кась, да что ты уставилась на меня, как на привидение? — с подозрением осведомился приятель. — У меня часом не выросли эльфийские уши или что-нибудь в этом роде?..

— Выросли, — совершенно серьезно отозвалась я. — Длинные, острые и самые что ни на есть эльфийские.

Яшка доверчиво схватился за свои уши, а я ухмыльнулась:

— Балда, кому ты веришь?

— А ты наша время шутить! — проворчал он. — Я тут, понимаете ли, за нее переживаю, а она со своими шуточками... Кстати, а чем от тебя пахнет?

Я замерла. Послепереходный шок отступал, и магия заявляла на нас свои права...

— А чем от меня пахнет? — я с любопытством посмотрела на Яшку.

Угадает или нет?.. По идее, должен. Лично я определять тип волшебства по запаху научилась быстро. А если он еще и вспоминать начнет?.. Кхм. А ругаться вслух?.. Я быстро вспомнила свое первое появление в Альвионе. О, черт. Мне же теперь придется постоянно за ним присматривать, всему учить, обо всем рассказывать, все объяснять...

Я мысленно застонала. Яшка же призадумался, подбирая нужные слова. Я обреченно вздохнула, прочитав ответ в его глазах.

— Дождь, не так ли?

Мой собеседник поднял брови:

— Дождь? Нет, скорее озон.

Да, я не ошибаюсь... Странно, ей-богу. Мой сосед по балкону — и первый, не считая Райта, дейте, встретившийся на моем пути... Хотя не мне же одной так везет, другие павшие тоже заслужили право вернуться домой и вспомнить себя... И все бы ничего, но меня не оставляло знакомое ощущение грядущих неприятностей. Нет, не просто так Яшка оказался моим соседом, не просто так заглянул ко мне на огонек и добрался до ключа от порталов, не просто так мы вдвоем вернулись в волшебный мир...

Я нахмурилась. Очередная задачка матушки-судьбы? Да кто ж ее, заразу, знает... А кто знает — тот с ней заодно и, естественно, ничего никому никогда не расскажет... Но мой личный опыт и многочисленные приключения давно научили меня смотреть на каждое случайное мелкое происшествие как на подсказку или подначку судьбы. Все не просто так, а для чего-то...

Покачав головой, я покосиласьь на Яшку и задумалась, подбирая слова. С чего рассказ-то начинать? Мол, так и так, дружище, маг ты и непростой маг, а сверхсильный, и ругаться вслух тебе категорически противопоказано, иначе — моменто море? Бред. Еще подумает, что я перегрелась на солнце и вместо теплового удара схлопотала воспаление мозга... Или — дескать, понимаешь, когда-то давно, примерно три тысячи лет назад, мы тут родились, и наш дом находится в городе под названием Тхалла-тей, а найти сей город можно в соседнем мире, в небе среди облаков? Тоже никуда не годится... И отдает белой горячкой. А если про раздвоение личности рассказать? Нет, лучше пока вообще помолчать... Помолчать и подождать, пока он не начнет вспоминать и задавать вопросы. В конце концов, мир спасать мне, в кои-то веки, не придется. Зато надо разыскать бесхозный ключ от порталов и настроить его на себя. И — вернуться обратно, коли на роду мне написано подыхать от скуки в мертвом мире...

Яшка меж тем тоже времени зря не терял. Убедившись, что со мной все в порядке, он соорудил из свитера и футболки подушку, разлегся на песке и бездумно уставился в небо. А может, и не бездумно. Наверняка разбирается с собственными непонятными ощущениями и воспоминаниями... И пусть себе разбирается. Баба с возу, как известно, — кобыле легче...

Встав, я прошлась по острову, заново привыкая к земному притяжению, забрела по колено в море и, остановившись, приложила ладонь козырьком ко лбу. Если мне не изменяет память, увиденная суша находится в той стороне... Ага. Темные, едва различимые пятнышки пугливо прятались от чужих глаз за чертой горизонта, но от меня так просто не спрячешься и не скроешься...

— Касси?

Я едва не подскочила от неожиданности. Задумавшись, я вспомнила о своей незабываемой охоте на моровых поветрий и ненадолго забыла о том, где, собственно, нахожусь.

— Ась? — я оглянулась.

Яшка сидел на песке и нерешительно чесал кончик носа.

— У тебя сигареты не найдется? Курить хочу, уже уши в трубочку сворачиваются...

Я зашарила по карманам джинсов, но, не найдя ничего нужного, отрицательно покачала головой. Приятель тихо выругался и рухнул обратно на песок, а я... А я почувствовала, как по моей спине пробежал неприятный холодок предчувствия.

Выскочив из воды, я подбежала к своему спутнику и, присев на корточки, требовательно посмотрела в наивные голубые глаза:

— Как ты только что выругался?

— А тебе оно зачем? Ты же по сказкам диплом пишешь, а не по ненормативной лексике, — заметил он.

— Яша!.. — от ощущения грядущей опасности меня начинало колотить. — Отвечай немедленно!

— Ну...

— Нет, не дословно, — вовремя передумала я. — Только общий смысл!

— Обычное морское ругательство про тысячу чертей и одну ведьму, — он пожал плечами и, сев, поежился: — Что-то стало холодать... Или это очередной глюк?

— Нет, это не глюк, — выпрямившись, я зорко осматривалась по сторонам, стараясь ничего не упускать из виду. — Это называется "предчувствие опасности". Это твой дар, да и мой тоже.

— Я что, теперь колдовать научусь? — Яшка удивленно выпучил глаза.

— Надеюсь, что научишься, и чем быстрее, тем лучше, — я с сожалением воспоминала об оставленных дома парных клинках и непробиваемом костюме. — Иначе — моменто море...

— Моментально, — пробормотал приятель, цитируя известную фразу из кинофильма, — в море... Вах! Чтоб я...

— Заткнись!..

Яшка замер с открытым ртом, а я стремительно обернулась. И обреченно чертыхнулась про себя. Мало того, что со стороны моря на нас надвигалось темное облако неизвестного происхождения, так еще и земля под нашими же ногами начала медленно проседать, проваливаясь и уходя под воду. Не-е-е, наврал он мне с три короба, уши ли мои щадя, или стесняясь собственной фантазии...

Я несколько мгновений присматривалась к облаку, после чего засуетилась, разыскивая снятые ранее вещи. Перекинула через плечо свитер, распихала по карманам штанов носки и попутно легонько пнула Яшку:

— Собирайся! Живо!

— Что?.. — он продолжал тупо пялиться на облако.

— Уходим отсюда, вот что!

— Куда? — приятель, оторвавшись от созерцания неизвестного науке чуда, удивленно моргнул.

— Туда! — коротко отрезала я. — Носки подбери, еще пригодятся!

Мой спутник, спотыкаясь и пятясь, собрал в охапку свои скромные пожитки и вновь уставился на тучу:

— Я схожу с ума... — бормотал он. — Этого не может быть... Аська, скажи мне, что это не может быть!..

— Не может, — буркнула я.

— Интересно, и почему я тебе не верю?

— Яш, будь другом, помолчи хоть минуту!

— Вах...

Я снова обернулась и закусила губу, чтобы не проклясть горе-мага. Черная туча выросла втрое, обзавелась сверкающими внутри молниями и развила нешуточную скорость. Мне стало дурно. Опустив руки, я в отчаянии наблюдала за ее стремительным приближением и ругала себя последними словами. Как обычно, в самый ответственный момент, когда надо действовать, когда каждое мгновение на счету, когда каждое промедление может быть смерти подобно, на меня напал столбняк, а от страха парализовало мысли. К тому же я отвыкла оттого, что моей персоне постоянно угрожает опасность. Мертвые миры действуют расслабляюще: мы не ждем из-за каждого угла угрозы, мы не привыкаем постоянно защищать свою жизнь и бороться за место под солнцем, мы не готовы столкнуться с опасностью волшебного свойства, мы...

— Япона мама, вот это хренотень!..

Вздрогнув, я посмотрела на Яшку. Балбес... Ему бы испугаться и зарыться в песок, а он только стоит, раззявив рот, и чуть ли не с восторгом пялится на дело своих слов. А меж тем мы по колено провалились в море, и никто не убедит меня в том, что тут не водятся акулы или им подобные твари... Хм. Или подобные им твари... Ага. Молодец я буду, если получится...

Я отвернулась и быстро обозрела море. Здесь должны водиться виалы. Нет, они обязаны здесь водиться, они везде есть! Виалы — это местная разновидность лошадей, рогатых, крылатых и волшебных. И если попробовать позвать... Попытка не пытка. Мне бы только добраться до устойчивой суши и понять, что скрывает в своем сердце таинственная туча, и я справлюсь, я разберусь, я смогу... Но прежде нужно позаботиться о Яшке, чтоб ему пусто было... Доставить его в безопасное место, а потом можно и размяться. Я едва заметно улыбнулась, а Райлит замерла в предвкушении битвы. Да, добраться бы до берега... Опасно надолго оставлять свое полубезжизненное тело на ненадежном попечении океана и очертя голову бросаться к туче.

Сосредоточившись и закрыв глаза, я не без труда отрешилась от реальности, чтобы на мгновение выскользнуть из тела и быстро отыскать стаю виалов. Моя вторая душа просто неподражаема, когда дело доходит до поисков, особенно — если цель подлежит уничтожению. Но об этом пока забудем... Виалы отыскались в самом неподходящем, на мой взгляд, месте — на дне моря. Впрочем, где же им еще обитать, если здесь катастрофически мало суши? Нырнув в воду, моя сущность приблизилась к стае и поманила ее за собой, в то время как я продолжала оставаться на месте и внимательно за ней следить.

Море на мгновение замерло у наших колен, словно чего-то ожидая, когда Райлит наконец соизволила вернуться и привести за собой столь необходимых нам существ. И чешуйчатая зеленая голова, внезапно вынырнувшая из воды рядом с Яшкой, перепугала последнего до икоты. Онемев от неожиданности, он резво попятился, налетел на меня и едва не сшиб мою призывающую персону с ног. И я потеряла связь с Райлит, слишком быстро вернув ее в тело, что вылилось в шок, продолжавшийся, впрочем, недолго — пока Яшка снова не начудил.

Подойдя к виалу, приятель вдумчиво изучил существо, потрепал его по ультрамариновому гребню и пробормотал:

— Глазам своим не верю... Окунь?..

— Кто? — невольно улыбнулась я.

Таким смущенным я Яшку еще ни разу не видела.

— Окунь, — растеряно пояснил он, отводя глаза. — Я... В общем... Мне кажется, что мы с ним раньше встречались...

Поди ж ты. Лихо начал... Ладно, с этим мы тоже потом разберемся. Я погладила по гребню вынырнувшего рядом со мной золотисто-черного виала. В отличие от своих сухопутных сородичей, морские виалы вместо шерсти имели чешую, а вместо грив и рожек — длинный гребень, начинающийся у переносицы, проходящий вдоль позвоночника и плавно превращающийся в длинный хвост. Меня сразу заинтересовало, что заменяет существам ноги, и на досуге я обязательно это выясню. А пока хорошо бы подумать, как на вышеупомянутый гребень верхом сесть, нда...

Виал, прищурив хитрые янтарные глаза, выгнул спину, и к моему вящему изумлению часть золотого гребня ушла в спину, сменившись сверкающей черной чешуей. Я изумленно покачала головой. Мистика... или — обычные чудеса волшебного мира, к которым я никогда не привыкну, которые всегда будут меня изумлять...

Накинув свитер на плечи и завязав рукава на шее, я неловко устроилась на скользкой спине, поерзала и уперлась ступнями в... Ну, наверно, это выпирающие из боков виала плавники. И склизкие, облепленные водорослями и ракушками отростки почему-то наводили на мысли об обеде — вспоминалась рыбка, которую мама так вкусно умела готовить...

Снова покачав головой, я погладила виала по гребню:

— Спасибо за помощь... Кальмар. Мы с тобой встречались прежде, верно?

На меня покосились янтарные глаза с узкими змеиными зрачками, и виал нетерпеливо ударил хвостом по воде, обдав нас фонтаном брызг. Правильно, пора в путь... Я повернула голову и посмотрела на Яшку: тот, по моему примеру, тоже оседлал своего старого знакомца и теперь о чем-то увлеченно с ним шушукался. И на мгновение показалось, что это со всеми нами уже случалось...

Конечно, дежавю — постоянный спутник дейте, который впервые попал в некогда родной мир... Но я была твердо уверена в одном — в Шалейн я попала в первый раз. Если учитывать только мою бытность дейте, то дальше Альвиона я носа никогда не казала, за исключением Альвейла, лесного мира. И никогда рядом со мной не вертелся Яшка, и никогда... И никогда не говори "никогда", Касси. Здесь все возможно, здесь все реально. И позже я подумаю над этим вопросом. Да, и над этим — тоже.

— К островам, — попросила я, крепко уцепившись за гребень.

Кальмар, кивнув, зарылся носом в волны, опустил спину и распрямил плавники, набирая скорость. В мое лицо ударил резкий порыв теплого ветра. Обернувшись, я убедилась в том, что Яшка с Окунем следуют за нами, и перевела взгляд на тучу. Пока мы возились, она успела увеличиться еще в несколько раз и заслонила собой полнеба.

Я испуганно съежилась. И почему я всегда, не успев толком переместиться, сразу же влипаю в неприятности?.. Риторический вопрос. Судьба, не иначе... Я метнула грозный взгляд на виновника грядущей напасти, но тот и бровью не повел. Словно его это ни коим боком не касается, и он живет спокойно и никого не трогает. Ну-ну...

Яркая, ядовито-желтая молния, острым росчерком пера расколов небо на две части, всколыхнула водную гладь в двух шагах от нас, и гигантская ударная волна накрыла меня с головой. Непроизвольно задержав дыхание и дождавшись, когда виал вынырнет на поверхность, я тряхнула головой, преисполнившись небывалого азарта. Высшая магия! Колдун! Одно его появление с недавних пор действовало на меня как красная тряпка на быка, заставляя Райлит дрожать от предвкушения последней решающей битвы. И если это действительно он...

Я повела носом, чутко принюхиваясь к витающим в воздухе запахам. Вода. Морская соль. Водоросли. Горелая рыба, что неудивительно. Вот и все. Нет, не он, а жаль. Впрочем... это ненадолго. А ведь чем черт не шутит... Кстати, и грозой пахнет... И следующую атаку неизвестного врага мы благополучно переждали под водой. После чего виалы развили нереальную скорость, стараясь быстрее доставить нас до островов, которые размытыми темными силуэтами уже маячили перед нашими глазами.

Норовя добраться до земли, я совершенно забыла, что она будет населена людьми. И с нашим приближением я все четче различала столпившихся на берегу магов. Народ, разумеется, не мог пропустить представление, и поглазеть на чудо света сбежался весь колхоз. Это я не про себя говорю, понятно, а про тучу, которая, кстати, уже и солнце собой закрыла... И когда Кальмар наконец подплыл к острову вплотную, нас окутала непроглядная тьма с редкими проблесками молний. И будь я проклята, если знаю, как с этой заразой бороться...

Соскользнув (вернее, поскользнувшись и некрасиво шлепнувшись в воду), я взглядом попросила виала остаться и побрела к берегу. Народ, естественно, коллективно пялился на мою насквозь промокшую персону. Рассредоточившись между островками раскидистых пальм, люди оживленно совещались, вероятно, рассуждая, к напасти ли меня причислить, или к избавителям.

Я хмуро засопела, упрямо рассекая волны и с трудом передвигая ноги. Намокшие джинсы тянули ко дну, добавляя походке неуклюжести, а телу — несколько лишних кило. К тому же морское дно — это не дно ухоженного озерца неподалеку от дачи. Усыпанное круглыми и скользкими камнями, на которых я поминутно поскальзывалась, острыми ракушками, о которые я успела порезать ступню... Про шикарные дебри водорослей вообще промолчу.

Одним словом, мое явление народу прошло не так, как хотелось бы. Выбравшись из воды и напоследок поскользнувшись, я шмякнулась на колени, мысленно выругалась и принялась счищать со штанов обрывки прилипчивых бордовых водорослей. Мои любимые джинсы... И черт с ними. Сев, я придирчиво осмотрела порез на ступне и поморщилась при виде сочившейся из небольшой ранки крови. Я не упаду в обморок, я не упаду в обморок... Отыскавшийся в кармане носовой платок скрыл от моих глаз сей кошмар, и когда я закончила возиться с царапиной, на берег выбрался Яшка.

В отличие от меня, приятель сиял от счастья. По его физиономии расплылась довольная ухмылка, и куда только подевались недавние растерянность и неуверенность! Ни дать ни взять: рыцарь Печального образа, готов к труду, обороне и подвигам на благо родного Отечества... Так я ему сейчас живо настроение испорчу! Чтобы неповадно было доставлять окружающим неприятности!

Встав, я подошла к Яшке и, ухватив его за воротник футболки, резко притянула к себе, свирепо прошипев:

— Так что ты там говорил про тысячу ведьм, маг недоделанный?

Глава 3

— Как ты туда попал, ненормальный?

— Сам не знаю!

"Необыкновенные приключения

итальянцев в России"

— Про одну ведьму, на самом деле, — возразил Яшка, не переставая ухмыляться. — Это чертей должно быть около тысячи! А чего ты так волнуешься? Касси, да что случилось-то?

— Это все из-за тебя!..

— Из-за меня? — обалдел приятель, осторожно высвобождая ворот футболки из моих цепких пальцев. — Чушь! Ты опять преувеличиваешь! И, между прочим, мне здесь начинает нравиться, так что зря переживаешь!

Этого еще не хватало! Сейчас завою и кое-кого прокляну...

— Яш, ты действительно дурак или притворяешься? Посмотри по сторонам и скажи, что все в порядке и все нормально!

Он честно посмотрел по сторонам, но обнаружил только толпу народа, в которой, естественно, первым делом заприметил женскую половину человечества. И, конечно же, принялся придирчиво ее, вернее, их изучать. Я возвела очи горе. Как говорил один известный киногерой, будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса... Мой нечаянный попутчик — бабник, каких поискать, и рассчитывать на его сознательность не приходится... Я в отчаянии посмотрела на таинственную тучу. Что же она скрывает, кого же прячет?.. Да, и если сейчас на нас вместо града посыплется обещанная тысяча чертей под предводительством одной ведьмы, я нисколько не удивлюсь.

Отвернувшись от Яшки, я молча вернулась к кромке моря и принялась нервно ее утюжить, лихорадочно размышляя по поводу. Теоретически можно послать ее к черту. Тучу, в смысле. Но. Но есть одно "но". Нельзя проклясть то, чего и не видишь, и не слышишь, и не чувствуешь. Слова для позитивного, "спасающего" проклятья нужно подбирать со скрупулезной точностью, учитывая все мельчайшие детали, иначе позже оно найдет возможность навредить тому, кто его сочинил. Такое уже случалось, и не раз.

Я расстроенно поджала губы. Значит, нужно ждать, когда невидимый враг явит себя... А если его, то бишь врага, окажется слишком много, и я не успею защитить жителей?.. И такое уже случалось, и не раз. Вспомнить хотя бы моровых поветрий... А позволить предполагаемой нечисти навредить людям я не могу, это не в моих правилах. Дейте — защитники, в нас изначально заложено стремление защищать всех и вся, и значит...

Обернувшись, я обвела тяжелым взглядом безликую толпу людей.

— Живо возвращайтесь по домам! — и нахмурилась. — Не стоять и не думать! Прочь!..

Людей — как ветром сдуло. И правильно, нас всегда боялись до икоты... Еще бы Яшку куда-нибудь пристроить, где бы его никто не зацепил...

— Не стой столбом, дуй за ними!

— Разбежался! — фыркнул он, разочарованно глядя вслед удаляющимся аборигенам. — С какой стати я должен тебя слушаться?

— Яша, не зли меня! — я с беспокойством посмотрела на тучу, которая угрожающе нависла над нашими головами, излучая жуткое красновато-желтое сияние. — Сейчас здесь будет жарко, а я не хочу работать с оглядкой и постоянно ожидать, что на тебя кто-нибудь нападет! Уходи по-хорошему, пожалуйста!

— Слушай, я тебя просто не узнаю, — приятель не сводил с меня изучающего взгляда. — Приказы, распоряжения... И с глазами у тебя что-то... не то. Ты когда в последний раз была у окулиста?

Я скрипнула зубами. Ну, раз не хочешь по-хорошему...

— В детском саду! Доволен? А теперь провались ты туда, где сейчас все жители этого острова находятся, чтоб тебя усыпило часа на три!

Яшка даже рта раскрыть не успел. Мешком упал на песок, провалившись сначала в глубокий сон, а затем и в толщу песка. Впрочем, последнее меня не волновало. Ничего с ним не случится. Наверняка таким странным способом его перекинуло в близлежащую избу, а ежели у нее есть молодая и симпатичная хозяйка, то по пробуждении он на меня сильно в обиде не будет. А если и будет — ничего страшного. Воспоминания замучают — первым прибежит мириться. Глубоко вздохнув и сбросив с плеч свитер, я размяла ладони и с подозрением воззрилась на тучу. Похоже, вот-вот начнется...

Крупная тяжелая капля упала на мое плечо и, щекоча кожу, поползла по левой руке, оставляя кроваво-красный след. Я оцепенела от страха, и к моему горлу подкатил отвратительный комок. Или это — кровь, или я — чайник... Вторая горячая капля упала на мой лоб и неспешно скатилась на кончик носа. Сведя глаза к переносице, я несколько мгновений изучала оставленную каплей дорожку, и в себя пришла лишь после резкого окрика Райлит. И, очнувшись, с ужасом обнаружила, что кровавый дождь участился. Теплые капли плавно сливались в струи, струи сплетались в тягучую пелену, пелена свивалась в кокон, который с незаметной поспешностью скрыл за собой окружающий мир.

Наплевав на острое чувство опасности, я закрыла глаза, борясь с поднимающимся отвращением. Я не буду бояться крови, я не буду бояться крови, она не страшная, Касси, слышишь, она не страшная... Я прижала руку ко рту, с трудом балансируя на краешке своего сознания. Нельзя сдаваться, ни в коем случае нельзя... Меня мелко затрясло. Проклятый страх преследовал меня всю жизнь, и что я только не делала, пытаясь от него избавиться... Один случайный взгляд на небольшую ранку оборачивался в лучшем случае легким обмороком, а в худшем — глубоким и долгим. И бог знает, чего мне сейчас стоило удерживаться в объективной реальности, когда горячие, раскаленные докрасна струи чужой крови больно хлестали меня по плечам и спине...

И слишком поздно пришло понимание того, что потоки ненормального дождя тугими жгутами спеленали меня по рукам и ногам, впиваясь в тело и лишая способности двигаться, говорить, дышать... И запоздалые попытки освободиться, вздохнуть и проклясть свалившуюся с небес напасть закончились фыркающим кашлем и невыносимой болью, когда кровавые "веревки" врезались в мои конечности.

Я снова закашлялась, напряглась в попытках освободиться и едва не потеряла сознание от боли. Чем бы ни оказалась в итоге напасть, с предсказанными Яшкой ведьмой и чертями она явно ничего общего не имела, а жаль... Ведьм я не боялась, а чертей на своем веку повидала немало и справиться с ними могла без особых проблем. А с этим как бороться?.. О, придумала, а если?..

Повинуясь моему мысленному призыву, ярко вспыхнул и запульсировал оберег, оставленный мне на память братом. Эта замечательная вещь, изображенная на, простите, моей левой ягодице, являла собой сеть мелких шрамов, которые складывались в руну "жизнь". Никто не смеет покушаться на мою бесценную жизнь, никому и никогда я по доброй воле сама ее не отдам...

Слепящее сияние, пробивающееся даже сквозь кровавую "повязку" на глазах, сменилось частоколом острых игл и легко вспороло связывающие меня путы. Я повела плечами, избавляясь от обрывков жгутов и мысленно придавая сиянию вид колпака. И не доберетесь до меня, и не надейтесь... Красные капли сердито застучали по импровизированному щиту, с шипением испаряясь при соприкосновении с ним. Так-то лучше.

Чихнув и выплюнув липкие сгустки "кляпа", я потянулась и вздрогнула от резкой боли. Нет, глаз лучше не открывать... Кожей чувствую, досталось мне изрядно, и стекающая сейчас по рукам кровь — уже моя, а не чужая. И обмороков тут еще не хватает для полного счастья...

Но глаза я все-таки открыла. Невозможно бороться с собственным страхом и нависающей над головой опасностью, если не решаешься посмотреть им в лицо. И "лицо" пресловутой опасности повергло меня в очередной шок. Черная туча разверзлась, приняв вид распахнутых настежь окон, чьи "створки" касались моря, а из мрачного провала хлестала кроваво-красная муть дождя. Но теперь меня напугала уже не кровь. А спрятанное за ней желтоватое мерцание, закрученное на манер вихря.

Это око бури. Спасибо за подсказку, Райлит, я и сама догадалась... Молодец. Спасибо, знаю... Стоп. А как с ним справиться? А надо ли?

Неожиданный ответ второй сущности, мягко говоря, поставил меня в тупик. Что значит, "надо ли"?.. Я тебя не понимаю! И не надо. Придет время — поймешь. Сморщившись от боли в руке, я отерла стекающую со лба кровь и недоуменно нахмурилась. Как всегда, когда рядом оказывалась моя вторая сущность, страх отступал. Я чувствовала себя защищенной, я уже не была одинокой, я могла полагаться не только на себя и собственное сомнительное мнение. Правда, советы Райлит чаще сбивали с толку, чем помогали, но все же... И все же... Что это значит?

Меж тем око бури медленно, но верно набирало силу, выскальзывая за пределы туч. И когда мерцающий столб желтоватых молний коснулся воды, меня проняло. Забыв о дожде, я со всех ног кинулась к кромке моря. Кальмар ведь ждет меня!.. И верный виал, действительно, ждал. Стоило мне ступить в воду, как он вынырнул из-под песка, где прятался от напасти. Присев на корточки и прикрыв его своим щитом, я почесала Кальмара у основания гребня.

— Беги, дружок! — и ласково шлепнула его по макушке. — Плыви отсюда! Позже я опять позову тебя...

По крайней мере, я искренне на это надеялась... Виал, словно прочитав мои мысли, шумно фыркнул, покачал головой, но послушно нырнул в воду, быстро удаляясь от берега. И также быстро к нему, в смысле, к берегу, приближалось око бури. Искрящиеся разряды молний, разрывающие кровавую муть ливня, выглядели жутко, и, честно говоря, несмотря на присутствие Райлит, я вновь испугалась. Настолько, что не замечала ни шипения защитного колпака, ни боли от попадания на царапины соленой воды. Лишь зачарованно смотрела в глаза новой напасти и... Нет, ни о чем я не думала. Я просто смотрела. И ждала. Чего? Чего-то знакомого, того, что со мной происходило раньше. И побережье, и странный дождь, и око бури — все это я уже видела в одной из своих многочисленных жизней, через все проходила и в глубине души знала, чем закончится моя встреча с клубком молний. Но!.. Ладно, отложим на время это очередное "но"... Пока.

У моих ног всколыхнулось море, захлестывая меня высокими волнами и вынуждая пятиться, а ледяной порыв ветра принес рев растревоженной стихии. Отойдя от воды, я несколько мгновений напряженно всматривалась в вихрь, пока неожиданная догадка не заставила меня едва заметно улыбнуться. Око ли это бури? Не уверена. Скорее, это око Судьбы. Похоже, милой старушке надоело молча наблюдать за моими происками, и она решила познакомиться со мной лично. Вах, как говорит Яшка... И если я права, а в таких случаях я всегда права...

Я смело улыбнулась оку. Пусть не думает, что я ее боюсь! Никогда не боялась и сейчас не стану! Сильный ветер трепал мои волосы, слипшиеся от чужой крови, и голосом Райлит нашептывал предостережения, но я не желала ничего слушать. Можете считать меня сумасшедшей, граждане, и вы будете недалеки от истины... Только я привыкла доверять чувству дежавю, и доверяла ему сейчас. И внезапный удар молнии не проворонила — я его ждала. Сильнейшие электрические разряды, пробежавшие по свежим ранам, едва не вытряхнули меня из тела, но и их я тоже ждала. Как и подкравшейся черной невесомости, когда пустота затянула меня внутрь клубка молний.

Побеседуем?..

— Побеседуем, Райлит...

Я моргнула, пытаясь прийти в себя. В ушах били тревогу сотни колоколов (придушить бы звонарей...), перед глазами прыгали разноцветные зайчики (пристрелить бы пушистых поганцев...), и на каждый их прыжок мое тело отзывалось мучительной болью. Свидание со старым страхом не прошло впустую, понятно... Издав невнятный стон, я несколько мгновений упрямо пыталась сесть, пока усилившийся колокольный звон не возвестил о том, что попытка удалась. Я сидела. Теперь на очереди — охота на зайчиков, и спустя несколько бесконечных мгновений зверьки были с позором изгнаны, а я, открыв глаза, узрела жилище Судьбы.

Оная особа, прямо скажем, обитала в чрезвычайно странном месте. Небольшое, примерно пять на пять метров, помещение без окон и дверей имело вид многогранника, и, что примечательно, каждую грань "украшало" изображение меня любимой. Причем не простое изображение, а двигающееся. Вот я еду верхом на Янтаре, вот в панике удираю от гуи, вот беседую с вайхасом под сенью огромной ели, вот подглядываю за ритуалом вил, вот брожу по Дхаас-датею... Даже на полу — снова я и мое так называемое сражение с вождем мертвых. Даже на створчатом многогранном куполе — опять я во всех своих проявлениях.

Оказывается, какие могущественные у меня фанаты... Вот уж чего не знала, того не знала... Я удивленно моргнула и тряхнула головой. От движущихся картинок рябило в глазах. Это же надо было додуматься...

— Тебе что-то не нравится, а, Райлит?.. Или называть тебя Кассандрой?.. — тягучий голос лениво растягивал слова, обрывая предложения многозначительными паузами с эффектом недосказанности.

— Зови, как хочешь, — буркнула я, озираясь в поисках хозяйки помещения.

Глухо. Не видно — ни души. Ни то, что тела. Только бесчисленные Касси одинаково недружелюбно улыбаются мне со стен и потолка.

— Договорились...

— Слушай, я не могу разговаривать со стенами, — не выдержала я. — Где ты и кто ты?

— Не думаю, что мой облик о чем-то тебе скажет... — насмешливо заметил голос, а я невольно вздрогнула, заслышав подозрительно знакомые интонации. — А о том, кто я, ты, разумеется, догадываешься...

Зараза. Еще и мною прикидывается...

— Пока не прикидываюсь... — лениво заметила она, видимо, без труда читая мои мысли. — Но если ты так настаиваешь...

Та "я", которая до недавнего времени придирчиво изучала Колесо судьбы, сошла с полотна и улыбнулась. Я снова заморгала, посчитала про себя до десяти, посмотрела на опустевшее полотно и встретила задумчивый взор знакомых и мудрых зеленовато-карих глаз. Да, таков обычный взгляд моей второй сущности...

— Познакомимся?.. — мягко спросил двойник. — Простые смертные называют меня Судьбой, но тебе-то должно быть знакомо мое самое распространенное имя...

— Харита, — пробормотала я, повторяя вслух мысленную подсказку Райлит. — Многоликая и не имеющая собственного лица...

— Верно... — Судьба рассеянно улыбнулась, по-турецки усевшись на пол.

— Куратор системы семи миров, — несмело продолжила я, в очередной раз изумляясь тому, как много утаивает от меня Райлит.

— Верно...

— Страж сердца мира и... — я запнулась.

Судьба приподняла бровь, молча приглашая меня продолжить разговор, однако мне стало не до него, потому как я увидела... Сначала бесформенную тень, соскользнувшую с полотна и шевельнувшуюся за спиной Хариты, затем — тень, приобретающую очертания животного. А потом — и само животное, бесшумно вынырнувшее из-за спины моей собеседницы. Крошечный темно-синий котенок, потершись мордочкой о бок своей хозяйки, уютно свернулся пушистым клубком у ее ног и внимательно посмотрел на меня. А я едва удержалась от желания попятиться, убежать, слиться с полотнами, вернуться назад, в свою реальность, домой, куда угодно... Лишь бы скрыться от пронзительного взгляда чистильщика миров...

А котенок не сводил с меня глаз, в чернильно-черной и бездонной глубине которых тусклыми огоньками мерцала вечность. Мерцала и звала за собой, звала и предупреждала о том, как трудно будет вернуться, предупреждала и манила таинственными неизведанными тропами, уводящими в первозданное Никуда... И я едва не попалась в умело расставленную ловушку. Но слава богу, кроме чистильщика смерти есть и чистильщик жизни...

Второй котенок цвета летнего солнца неспешно прошелся по помещению, задел мой локоть кончиком пушистого хвоста и спокойно улегся рядом со своим синим двойником. А у меня отлегло от сердца. Повезло. Опять. В который раз... Хотя, наверно, еще никто (кроме Хариты, разумеется), не пережил встречи с синим чистильщиком. А я вот пережила. И сейчас, судя по всему, переживу. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить...

— Поздравляю, — заметила Судьба, — твоя печать жизни продолжает творить чудеса...

— Да, я... стараюсь, — выдавила из себя я.

Каждое слово давалось мне нелегко, но оно и неудивительно: попробуйте-ка вести светскую беседу с самой Судьбой и под пристальным взглядом существа, сулящего смерть всему живому! Лично у меня решительно ничего не получалось: мысли путались, и вместо умных фраз с губ срывался невразумительный лепет. А под пятую точку словно кнопку подложили. Я ерзала, заикалась и смотрела в пол до тех пор, пока чистильщику не надоело надо мной измываться. И когда котенок, вволю поиздевавшись, положил мордочку на передние лапки и закрыл глаза, я наконец-то вспомнила, зачем здесь нахожусь.

Меж тем в помещении изменилась обстановка. Калейдоскоп красочных полотен незаметно превратился в комнату подозрительно знакомой избы. Большая белая печь, вышитые крестиком голубые занавески на окнах, плетеные коврики, полки с соленьями на стенах и огромный самовар на полу перед нами. Сменила, к моему вящему облегчению, свой облик и Судьба, внимательно наблюдая за мной глазами Ядвиги, бабушки Свята. Нашла, в кого превращаться...

— Чаю?.. — любезно предложила она.

— Нет, благодарю, — не менее любезно отказалась я, хотя есть хотелось жестоко. Ничего, переживу, мне не привыкать...

— Итак, на чем мы остановились?.. — Харита рассеянно покрутила в морщинистых руках глиняную кружку.

Я тактично промолчала, сглотнув голодную слюну. От печи шел соблазнительный запах свежих пирожков с вареньем, и душу бы продала...

— Ты хоть понимаешь, на пути чего стоишь, Райлит?.. — внезапно спросила моя собеседница.

Я тряхнула головой, сосредотачиваясь на вопросе, но подходящего ответа не нашла, пожав плечами. Судьба едва заметно прищурилась. Я насторожилась, отбросив в сторону ненужные мысли. О чем важном ты опять промолчала, а, Райлит?.. Ты ведь знаешь, ты всегда все знаешь, но почему-то никогда мне ничего не говоришь...

— Миры рождаются, живут, и им, как и людям, однажды предстоит умереть, чтобы возродиться вновь... — меланхолично рассуждала Харита, почесывая за ухом синего котенка. — И мои семь миров — не исключение... Понимаешь меня, девочка?..

Я глупо похлопала ресницами. Ну да, понимаю. Чистка миров — обычная история. Когда нынешнее поколение существ изживает себя, два маленьких чистильщика заново переписывают историю мира. Синий — смерть, избавляется от живых существ, а солнечный — идет по его пятам и создает, прощу прощения за тавтологию, новые формы жизни, отличные от прежних. Если, к примеру, в мире росли одни елки, то вырастут дубы с ясенями. Если воды прежде был дефицит — добавят несколько крупных речек и озер. А если люди рождались с одними магическими способностями, то родятся с другими или вообще без оных. И если в старом мире существовали дейте и харты, то в новом от них не останется и памяти. И ни древних городов, ни летописей, ни легенд чистильщики новому населению не оставят.

Стоп!

Я вскинула глаза на свою собеседницу и, старательно скрывая дрожь волнения в голосе, прошептала:

— Так это... начало чистки?

— Верно... — с лица Хариты на меня смотрели ясные зеленые глаза Свята. — Было бы, если бы кое-кто не позволил себе вмешаться...

Уставившись в одну точку перед собой, я лихорадочно обдумывала ее слова в попытках взглянуть на свое далекое прошлое под иным ракурсом. Как на нас обычно смотрела Судьба — как на бездушных марионеток, которые населяют ее театр кукол и периодически нуждаются в ремонте или замене. И сложившаяся картина прояснила все. Или, вернее, почти все.

Дейте и харты — две могущественные расы высших магов. Опираясь на память, они могли и умели обманывать Судьбу, значит, в начале чистки нужно в первую очередь избавляться от них. От всех и сразу — не получится, значит, их нужно разделить... например, поссорив. И за предлогом для ссоры далеко ходить не надо. И первый шаг сделан — ссора приключилась, и народы разбежались. И более того, харты после заклятья вождя дейте потеряли способность помнить и стали уязвимыми. Теперь шаг второй — избавиться от дейте, поскольку харты уже ничего противопоставить Судьбе не смогут. И вот тогда появляется первая непонятная тень на моей картине — колдун.

— Три вопроса... — тихо изрекла Харита, вновь читая мои мысли и предупреждая мои же несказанные слова. — Только три вопроса, не более... Каждый — по одному путешествию... Лишь тебе и в порядке исключения...

Я призадумалась. Просто так транжирить вопросы не хотелось, вдруг Райлит по своим странным соображениям опять решит утаить от меня нечто важное... От окружающего нас древнего леса повеяло тишиной, сыростью и тайной. Еловые ветви сплетались над нашими головами, скрывая небо и набрасывая на поляну покрывало сумрака. Я поерзала на траве и нерешительно взглянула в неумолимое лицо своей собеседницы. Или, судя по временному облику, собеседника. Судьба, по примеру Свята, беспечно жевала сорванную травинку и рассеянно глазела по сторонам. Ну что ж, колдун так колдун...

— Кто он на самом деле? — вопросила я и сразу же уточнила: — В смысле, откуда у колдуна способности и дейте, и харта, и, кстати, как его зовут, и откуда он взялся?

— Сразу три вопроса?.. — Харита едва заметно усмехнулась, и в ее глазах насмешливыми огоньками замерцали золотые чертики.

Не имеющая своего лица, она очень умело пользовалась настоящими обликами живых людей, досконально зная их привычки и особенности. Зараза. Не могла выбрать кого-то другого, наверняка нарочно мешает собраться с мыслями... А вот фиг вам. Я дипломированный филолог. И первым делом в вузе я научилась обводить вокруг пальца преподов, чтобы ухитриться сдать экзамен по литературе, не прочитав ни одной книги. И мне задуманное удавалось почти всегда.

— Это один вопрос с парой уточнений. Чтобы ты не завела рассказ в сторону, — с осторожной наглостью возразила я.

— В точку, — теперь мы переместились в башню Магистра Альвиона и передо мной, закинув ногу на ногу, сидела печально знакомая надменная девица, а на темных стенах ее кабинета отплясывали замысловатый танец огоньки многочисленных свечей. — Твой так называемый колдун — мое творение. Он никогда не рождался в семи мирах, никогда не существовал как личность, человек или маг. Он создан таким, каков есть, и лишь для того, чтобы выполнять мои поручения. А если тебе важно знать имя — то называй его Харитом.

— Лик Судьбы, — пробормотала я.

— Такой же, как и ты... — спокойно добавила моя собеседница.

Я неприлично вытаращилась на Судьбу, но та и бровью не повела. Я сухо поджала губы. Отлично. Специально вытягивает из меня второй вопрос, и вытягивает весьма профессионально... Но не ту напала.

— А я — почему?

— Печать, Райлит... — вместо Магистра на меня смотрела уже Марфа, первая спасительница Альвиона. — Всего лишь печать...

— Но ты же сказала, что на мне — печать жизни, — недоумевала я.

Харита соизволила снисходительно улыбнуться:

— Две души — две печати... На первой сущности простая печать, на второй — сложная... На тебе — жизнь, на второй твоей сущности — судьба...

Это что же это получается, граждане? Я, подобно колдуну, каким-то боком участвую в чистке миров? Да ну, не может быть!

— Мне порядком наскучило самой проводить чистки и управлять людьми, — неожиданно разоткровенничалась Судьба, — и я решилась на эксперимент... Два человека с моими личными печатями способны вмешиваться в установленный порядок и хамить мне в лицо... — на меня смотрела наивная темноволосая девочка лет пяти, в которой я с досадой опознала себя. — Ты и твой колдун — две стороны одной медали, два моих лица, два существа, замыслы которых мне не доступны... Единственные, кто сможет избежать чистки миров, чтобы жить дальше по своим законам и порядкам... Это ответ на второй вопрос, учти...

— Д-да, я п-поняла, — с запинкой отозвалась я, с трудом переваривая услышанное.

Ах, Райлит, плутовка и скрытница... Ты-то, разумеется, в курсе своего уникального статуса, и не вздумай отрицать! Быть не может, чтобы ты обо всем на свете знала, а об этом — нет! И в который раз меня провела. А я-то голову ломала над своим невероятным везением, а оно, оказывается, мне от тебя по наследству передавалось... Но — ладно об этом. Колдуна рассекретили, и осталось непонятного... Ну, собственно, непонятного-то почти ничего не осталось. Круг замкнулся. Колдун под предлогом мести начинает чистку миров, а я... А Баба-Яга, как известно, против. И чистка вновь и вновь срывается и откладывается, потому как я до сих пор прохожу последний свой круг в попытках добраться до главного источника неприятностей.

Я подняла пытливый взгляд на Судьбу:

— Но ведь мы не изжили себя! Дейте необходимы этим мирам!

— Да?.. А что нового могут привнести существа, отлично друг друга и самих себя изучившие, раскрывшие все тайны мира?.. — она пожала плечами, вновь вернувшись в облик Ядвиги. — Рядом с дейте и хартами мир стареет быстрее, ибо они не позволяют ему действовать... Под предлогом защиты делают за него все сами, уничтожают опасные порождения мира, кои посланы людям как испытания... И мир умирает, не познав глубины своих возможностей... Лишние чистки каждое тысячелетие...

— Но и без нас — никуда, — упрямо возразила я. — Или, скажешь, от спасителей толку больше?

— Это третий вопрос?.. — на меня исподлобья смотрела мама, а мы находились в моей родной с детства квартире.

— Нет, это констатация факта, — буркнула я.

— Тогда задавай третий вопрос — и будет с тебя... — Харита с маминой театральностью откинула голову на высокую спинку кресла и прикрыла глаза.

Я задумчиво потеребила край старого бордового ковра. Спрашивать-то, по сути дела, не о чем. Самое главное я уже узнала, остается... мое здесь появление. Да и Яшкино тоже. Что ж, рискнем.

— Почему я вернулась?

— А если подумать?.. — на меня, прищурившись, опять смотрела Райлит. — Не надоело лентяйничать?..

Я насмешливо фыркнула:

— Нисколько. Ну и?..

— Ты, Касси, неглупая девочка, обо всем сама догадывалась и все замечала, — Харита выдержала эффектную паузу в стиле Райлит, — кроме одного важного момента... Тебе необязательно было становиться спасительницей, чтобы мир вновь доверился павшим воинам... Достаточно того... — и вторая пауза, — что им стал сын вождя дейте...

У меня помутилось в голове. Как же так?.. Как я могла это упустить?.. Как не заметила?.. Я закрыла глаза и зажала ладонями уши. И совсем необязательно было после битвы с вождем мертвых возвращаться в прежний мир... И совсем необязательно было запускать Колесо времени, чтобы проходить все опять по второму кругу, когда первая попытка, как я искренне считала, сорвалась... Надо было заметить, надо было увидеть... Ведь дух воды однажды намекнул мне, что отношение миров к нам изменилось... Я вспомнила краткий разговор с вайшем после скитаний по пространственно-временному потоку. Почему же я не поняла?.. Райт — дейте. Дейте, который помог миру в трудную минуту, получает прощение, а вместе с ним — и остальные изгнанники. И я — в том числе. Сколько дорог пройдено зря, сколько времени потрачено впустую, когда я уже могла...

Нет, не могла. Исчезни, Райлит! Не доводи до греха! Ты обязана была мне рассказать! Неужели? Ты не можешь быть уверена в этом до конца. А ты? Впрочем, какой толк с тебя спрашивать, все равно промолчишь... Ты ничего не теряла, Касси, ты только обретала. Опыт, знания, умения, память... Да-да, давай, вешай мне на уши очередную порцию лапши, авось, и ее проглочу и не поморщусь... Это же надо быть такой идиоткой... Впрочем, чему я удивляюсь, если меня и прежде легко водили за нос? Касси... Исчезни!

— И зачем ты здесь, надеюсь, объяснять не надо... — продолжал лениво вещать знакомый голос. — Твой последний шанс в этом круге жизни, девочка... Как мы и договаривались...

Я открыла рот и снова его закрыла. Как мы и договаривались?

— Что...

— Извини, но это — четвертый вопрос, и на него тебе придется отвечать самостоятельно... — черты Райлит плавно сменились Яшкиными.

Я тупо смотрела на знакомое смуглое лицо, пока до меня не дошло.

— Это сообщение... в мертвом мире... пришло от тебя?

— Вроде того... — моя собеседница умело скопировала шальную усмешку приятеля.

Я в шоке... Интересно, за чьими же масками пряталась от меня Судьба? Скольких встреченных мною людей на самом деле не существует? В ком я так и не увидела лица Хариты? А в ком так никогда и не увижу?.. Но все же. У меня пока есть шанс, последний шанс довести начатое дело до конца. И, если верить словам безликой, я могу влиять на собственную судьбу? Но неизвестно, можно ли им верить или нет... Впрочем, какой у меня выход? Как обычно — черный: окно, погреб или чердак. Глядишь, окольными путями да огородами доберусь до своей цели, до колдуна то бишь. А там — поживем-увидим...

Встав, я сверху вниз посмотрела на Хариту. И вновь — мое лицо и комната с изображением моей многострадальной персоны. Разговор окончен?..

— Мне необходимо мое оружие, — тихо заметила я.

— Бери... — Судьба привычно пожала плечами и кивком указала на стену. — Выбирай, откуда душе угодно...

Я подошла к ближайшему полотну, где вторая "я" находилась в утробе Властителя равнин и изучала свою находку. Помялась, оглянулась на Хариту и решительно отобрала у своего изображения завернутые в чехол парники. Мой двойник недоуменно нахмурился, глядя пустые руки, а я меж тем ограбила еще два рисунка: у одного сорвала с шеи ключ от порталов, у второго — умыкнула костюм стража мира. Вот и все. И куда мне теперь?..

— Туда... — Судьба указала на одно пустое полотно.

Знакомая картина: залитый кровавым дождем песок и бордовое море. Точно, мне туда... Прижав к груди свои вещи, я несколько мгновений смотрела на угрюмый морской пейзаж. Что же ты натворил, Яшка, кого же ты призвал и зачем?.. Харита никогда никому не являлась и не снисходила до разговоров. Более того, я почти уверена, что она спала. Как и положено приличной судьбе, заварив кашу, она уходила в сторону и устраивалась на обочине, не вникая в события. И если она пришла, если решила вмешаться... Что же ты наделал?.. И как — как? — тебе удалось то, что не удавалось никому и никогда?..

Не оборачиваясь и не прощаясь, я смело шагнула в портал. Чувствую, Харита, скоро мы опять свидимся...

Глава 4

— Песчаный карьер — два человека!

— Я!

"Операция "Ы" и другие приключения Шурика"

Я сидела на песке, обхватив руками колени, и молча страдала от собственной некомпетентности. Упорно не шли из головы слова Хариты, приправленные наводящими вопросами Райлит: "Что ты прозевала, что ты упустила?", "Достаточно того, что спасителем стал сын вождя". Будь трижды проклята моя невнимательность!.. Такой "хвост" не заметить, такого петуха пустить!.. Как вспомню, сколько мне из-за этого пережить пришлось... Аж в дрожь бросает... Я зябко повела плечами, угрюмо глядя на бордовое море. Какая же я балда...

Все так и должно быть, Касси. А ты вообще сиди и вяжи шапочки! Как от нее помощь требуется — так она сидит и помалкивает, а как не нужно — так лезет со своими дурацкими советами!.. Сгинь! Касси, давай поговорим. Знать ничего не хочу! Проваливай, кому сказала!.. Куда? Да куда душе угодно! Миров много, места — тоже. Лишь бы от меня подальше! Ты же знаешь, Касси, кроме тебя у меня никого нет. А почему, интересно, ты об этом не думаешь, когда мне нужна твоя помощь? Ась? Когда мне нужен совет, когда мне нужна подсказка? И что ты скрываешь, Райлит? О какой договоренности говорила Судьба? Молчишь? Опять молчишь? Опять — загадки, тайны и — вертись сама как хочешь, а я понаблюдаю и посмеюсь? Я никогда над тобой не смеялась. Да неужели! Напомнить? Не ссорься со мной, Касси, тебе это невыгодно. Да плевать я на тебя хотела с высокой колокольни! Как же мне хорошо жилось, когда ты была проклятым внутренним голосом и только... Поди к черту, ясно?

Райлит замолчала и долго не подавала признаков жизни, мудро оставив меня наедине с собственными терзаниями и сомнениями. А я от досады яростно кусала губы и только что не билась головой о землю. И если бы кто-нибудь решил отвлечь меня от переживаний, если бы кто-нибудь сейчас показался на берегу... Плохо бы ему пришлось. Подворачиваться мне под горячую руку не советую никому, тем более мне самой хотелось кого-нибудь проклясть, выплеснуть негативные эмоции, сделать гадость... Жаль, по статусу я на подобное прав никаких не имею... И мне пришлось долго и упорно бороться с самой собой, и почти победила, я почти успокоилась...

Пойми, Касси, есть такие тайны, которые опасно раскрывать. Есть такие вопросы, ответы на которые спровоцируют крупные неприятности. И кровь, которая однажды из-за них пролилась, до поры до времени лучше не тревожить. Поверь, есть такие вещи, которые нельзя искать. О чем это ты? Ты знаешь, о чем. Нет, не знаю. Не притворяйся, Касси. Знаешь, прекрасно знаешь. Допустим. Вспомни хотя бы болото колдуна...

Я сердито засопела и хмуро воззрилась на кроваво-красные полосы заката, ярким ковром застелившие небо. Кровь на песке, кровь на небе, не к добру это... Ты мне не ответила. И не собираюсь. Знаешь, что я права. И что из того? Что это меняет?

Теперь промолчала уже Райлит. Вот именно, ничего. Потому как она действительно права. В пресловутое болото колдуна лучше было не соваться вообще, даже если в конечном итоге оно стало ключом к разгадке нескольких важных тайн. И если и оставшиеся тайны из этой же оперы — то я пас!

— Знаешь, Райлит, — вслух сказала я, — иди-ка ты сама разбирайся со своими так называемыми делами. Я не хочу больше рисковать своей за... головой ради неизвестно чего. Ты свободная личность, ты свободная душа — так вперед и с песней! Или немедленно выкладывай все начистоту.

Молчание. Знак неуважения. Моя вторая сущность забилась в самый дальний темный уголок, лишь бы я не догадалась об ее коварных замыслах, и не подавала признаков жизни. Как будто я могу читать ее мысли... Она мои, к сожалению, может, а вот я ее — увы и ах. И посему... Сосредоточившись и закрыв глаза, я собрала в кулак всю свою силу и ушла в себя, отрешившись от этой реальности, и, отыскав Райлит, встала напротив нее. Ты хотела поговорить? Давай поговорим!

Холод знакомо-чужих глаз и пляшущие в глубине расширившихся зрачков искорки презрения. Это все, что ты можешь мне сказать?.. Тихое эхо, отвечающее безжизненным голосом: "Да". Ну что ж... Тогда это все, что я могу сделать... Прости. Я слишком долго позволяла тебе вытирать об меня ноги, хотя считала своим другом, своей совестью, своей гордостью. Хватит. Здесь наши пути расходятся. Ты многое за меня делала, но еще большего — не делала, о многом рассказывала, но еще о большем — молчала, много раз помогала, но еще чаще подставляла. А я наивно считала, что это проделки судьбы, и ты позволяла мне в это верить. Но сейчас, когда я знаю... В человеческом теле может быть место только одной душе, и ею буду я. А ты... А куда ты пойдешь и чем займешься, меня мало волнует. Прощай.

Резкая боль судорогой скрутила меня по рукам и ногам, грубо швырнув на мокрый песок. Оказывается, когда Райлит не желает добровольно покидать привычное тело, ее не так-то легко из него выставить... Но я справлюсь. Я всегда добивалась того, чего хотела, и сейчас добьюсь. Следующий виток боли застал врасплох, и в попытках заглушить рвущийся из груди вопль я уткнулась носом в песок. Все получится, все получится, Касси, это твое тело, так борись же за него!..

Задыхаясь от набившегося в нос песка, теряя сознание от оглушительной боли, я из последних сил взглянула в лицо наглой захватчицы и оторопела, увидев на ее губах легкую ободряющую улыбку. Твою мать, так ведь я... так ведь ты... Мир завертелся стремительной юлой, смешивая кровь песка и кровь заката в сплошное, нереально яркое пятно с картины безумного художника-экспрессиониста.

О, черт...

Темно. Тихо. Слишком темно и тихо. Подозрительно темно и тихо. Затишье перед бурей? Кто знает... А кто знает, тот, разумеется, ничего не скажет и будет и дальше хранить свои тайны от любопытства простых смертных... Ой, что-то мне в голову лезет дрянь всякая, а ведь я такое недавно натворила!.. Впрочем, недавно ли?.. Сколько сейчас вообще времени, интересно? И там ли нахожусь, где находилась? Все, Касси, пора вставать и... проверять, добилась ли ты того, чего хотела.

Дабы растолкать себя, я пошевелила правой рукой, но, к своему вящему удивлению, ничего не почувствовала. Ни песка, который просто обязан был ощущаться, ни движения, ни собственной руки. Упс. Приплыли... Что за чертовщина?.. Я повторила попытку — и опять впустую. Ни песка, ни руки... Ой, мама... В панике я конвульсивно дернулась, приподнялась, перевернулась на спину... и поняла одну странную вещь. Я не чувствовала правой половины своего тела. Левая, как только пришли в движение мышцы, немилосердно разболелась, но правая... Ей-богу, словно меня разрубили на две равные половинки, отняв правую часть... Стоп. Отняв?..

Я испуганно открыла глаза, тряхнула головой, избавляясь от прилипшего к лицу песка, подняла правую руку и даже сквозь плотный сумрак ночи разглядела свою несчастную конечность, покрытую коркой спекшейся крови. Никто у меня ничего не отнимал... кроме чувствительности. Вернее, кроме ощущения. Ощущения руки и ноги. Ощущения тела. Рука и нога двигались, сгибались и разгибались, шевелились пальцы... а я ничего этого не чувствовала. Будто ими управляет кто-то неведомый, чужой, та же Харита дергает за ниточки... Без комментариев.

Разминая затекшие мышцы, я с трудом села и, превозмогая боль, сделала несколько простейших упражнений. Я искренне надеялась, что потеря ощущений — временная, ведь так иногда бывает... Долго спала на одном боку, рука онемела, правда, спала я не на боку, а на пузе... Пара упражнений — и по руке должны забегать неприятные мурашки, должны закровоточить нанесенные жгутами дождя открытые раны, должна вернуться боль, и я ей буду только рада... Однако каждое следующее упражнение убеждало меня в том, во что я категорически отказывалась верить, — Райлит ушла, "забрав" с собой половину моего тела. И она действительно ушла. Устав от бесплодных попыток вернуть к жизни правую часть тела, я улеглась на песок и бездумно воззрилась на усыпанное крупными звездами ночное небо.

Райлит ушла... Куда — я не знаю, но где-то там, в неизведанных доселе глубинах меня, отныне царил ледяной мрак. И мои многочисленные вопросы разбивались о пугающее многоголосье тишины, которая насмешливым эхом повторяла за мной случайные слова. И темным пятном в душе зияла холодная болезненная пустота забытого одиночества. Вот и все, что осталось от Райлит... Это — и ее последний обман. Видимо, она сразу, с самого начала наших совместных злоключений, хотела отделиться от меня, хотела действовать дальше самостоятельно... А я в очередной раз клюнула на умело заброшенную приманку, проглотила наживку и не заметила ничего странного. И потеряла часть себя. И душевную, и физическую.

Я скрипнула зубами и от боли, и от жалости к самой себе. Опять меня обставили! Впрочем, как будто я не знала... Райлит по своей природе — хитрее всех, и меня в том числе. Одно слово — Судьба... Я пытаюсь обмануть ее и сделать по-своему, а в итоге поступаю так, как она хочет, чтобы я поступала. Этого нельзя не признать. Меня обвели вокруг пальца и использовали в своих корыстных целях. Хотя я тоже внакладе не осталась... И этого тоже нельзя не признать. Зато — теперь я свободна как ветер и вольна поступать, как мне хочется, а не как велят свыше. Касси, поди туда, Касси, поди сюда, Касси, тебе надо сделать то-то, а это — нельзя, потому как время еще не пришло, а почему — не твое дело... Тьфу... Жаль только, что у меня оттяпали половину тела и теперь придется с удвоенным вниманием следить за собой. Не то какой-нибудь хитрый гуи слопает впотьмах мою правую руку, а я и не замечу...

Привыкая к новым ощущениям, я потянулась всем телом. Странно, непривычно... Но хватит об этом. Интересно, а где сейчас Райлит?.. Поблизости ее не наблюдается, следов на песке — тоже нет... Опа. А вот это мне не нравится... Смирившись с "отсутствием" правой половины тела, я заметила очередную неприятную особенность нового положения. Я не видела правым глазом и не слышала правым ухом. Твою ж налево и набор непечатных слов... Онемевшая половина тела — это одно, но мертвая половина тела — это совсем другое! Это же я сейчас почти как зомби!..

А магия? А моя магия? Слово-то должно остаться при мне! Клинки с формой стража и ключом от порталов — тоже, хотя с Райлит станется умыкнуть под шумок мое добро, нажитое честным и непосильным трудом. А если с горлом что-нибудь случится?.. Что тогда делать?.. Второй всесильной души уже нет, а воин из меня аховый, как из моей мамы — чайник, хотя иногда она доходит до нужной точки кипения... Моменто море. Полный песец, как любит выражаться Яшка, кстати, а где он?..

Выругавшись и недобрым словом помянув про себя Райлит со всеми ее фокусами, я, кряхтя, встала и несколько минут смотрела на темное море. Темнота — друг молодежи... и поджидающих в кустах монстров. Я зорко огляделась по сторонам, прислушиваясь к собственным ощущениям. Чей-то пристальный взгляд буравил мой затылок, но опасности от него вроде не исходило... Слава богу, чутье тоже осталось при мне, как и клинки с формой, что черной кучей лежали в двух шагах от меня. Зато я лишилась своей одежды. По аналогии, от нее осталась ровно половина: одна штанина от джинсов, изодранная в клочья майка с одним рукавом, исподнее, соответственно... Свитер тоже куда-то пропал вместе с носками. И браслет-связник рассыпался по песку сияющими звеньями цвета лунного серебра.

В общем, с чего начали, почти тем и заканчиваем... Незнание мира и полнейшая беспомощность. Плюс висящий на шее неугомонный приятель, которого нужно срочно отправлять домой, пока он не натворил дел. И колдун. Теперь его будет не так-то просто отыскать, но что-то мне подсказывает: не станет Райлит заострять на нем свое бесценное внимание... А я стану. Колдун — мой единственный шанс понять причину моего здесь незапланированного появления в частности и собственной природы вообще. Он — ключ ко многим тайнам Судьбы... и Райлит. И я его найду, а вот как... Я подумаю об этом завтра.

И, скрипя зубами от боли, я кое-как помылась в море, перевязала обрывками одежды кровоточащие ранки на руках и ногах, оделась, свернулась клубком на холодном, влажном песке, пробормотала защитное заклятье и мгновенно провалилась в тяжелый беспокойный сон. Видимо, сработал старый рефлекс: когда находилась возможность поспать, я спала. Даже на полной опасностей дикой равнине. Даже в древнем, полуразрушенном и мертвом городе. Даже на мокром, жестком, залитом кровью песке. Потому что отлично понимала: иной возможности восстановить силы может уже не быть. В следующий раз мне, возможно, придется охранять чужой покой и сон, и я уже знаю, чей именно... И сквозь сон я долго ощущала на себе пронзительный, немигающий взгляд кого-то близкого, но невидимого и недосягаемого.

Райлит

Затаившись за толстым стволом раскидистой пальмы, я долго и терпеливо выжидала подходящего момента. Для Касси, как и для меня, разделение не прошло безболезненно, а наблюдать со стороны за ее мучениями — занятие не из приятных. И каждый раз, когда она оборачивалась и смотрела на пальму, я внутренне замирала. В существенной потере зрения один плюс все же был. Она меня не видела, не замечала и, очевидно, не чувствовала. Я непроизвольно потерла пульсирующее от ожога правое запястье, на котором прежде находился браслет-связник. Не чувствовала и не почувствует, я сделала для этого все возможное и невозможное. И однажды она поймет, почему. Однажды... но не сейчас.

Касси отличалась упрямым, беспокойным и неуравновешенным характером, и влиять на нее оказалось непросто, пусть моя первая сущность была твердо убеждена в обратном. Своенравная и эгоистичная, наивная и недоверчивая, независимая и импульсивная, обидчивая и любопытная, она постоянно вмешивалась в мои сугубо личные дела, раньше времени узнавая о том, о чем ей знать не полагалась вообще. Да еще и Харита, явно мне в отместку, выболтала Касси мои главные тайны, из-за чего под угрозой оказалось завершение последнего круга жизни. Положительное завершение, конечно же. Положительное — и для меня, и для нас обеих. А Харита может сколько угодно рвать на своей безликой голове несуществующие волосы в попытках исправить давнюю ошибку.

Я невольно усмехнулась, наблюдая за попытками Касси уснуть. Поздно, Харита, поздно, дорогая сестричка, слишком поздно... Меня уже не исправить, и твою печать с моей в клочья разорванной души не стереть. И за это ты тоже однажды ответишь. За изодранную душу. За разрушенный мир. И за Касси. Жаль девчонку... Но когда она подвернулась мне под руку, я не стала ждать лучшего варианта, а ухватилась за то, что есть. И долго подстраивала ее внешность под свою, долго учила любить мир, который никогда не стал бы ей родным домом, долго учила ее быть мной. И не один круг жизни нам пришлось пройти вместе, прежде чем она осознала сам факт моего существования, научилась с ним мириться и поверила в то, что она — это я. И научилась быть мной, пусть и фальшивя по мелочам. И не один круг жизни нам предстоит пройти вместе, прежде чем я, возможно, отпущу девочку на свободу... если она сама того захочет. За короткий срок Касси совершила невозможное — стала настоящей дейте и по духу, и по характеру, и по привычкам, и захочет ли она вновь превращаться обратно в человека — неизвестно.

Когда моя первая сущность наконец соизволила уснуть, я вышла из-за спасительной пальмы, натягивая на новоприобретенное тело свитер. Потрясающее ощущение — впервые за бесконечно долгое время управлять собственным телом, а не таиться в чужом... Незабываемое ощущение — дышать свежим морским воздухом, который отныне не нужно ни с кем делить... Непередаваемое ощущение — наконец-то стать собой, ни под кого не подстраиваясь, ни от кого не завися и никем не управляя... Я — снова только я, и больше никто другой... пока Касси не доиграет навязанную ей роль до конца. Обойдя спящую, я подошла к кромке моря и задумчиво посмотрела вдаль.

На сине-голубой полосе горизонта уже гасли первые звезды, предвещая скорый рассвет и новые неприятности. Кровавый дождь — это только начало нелегкого завершения последнего круга... И немало еще предстоит выдержать и семи мирам, и их обитателям, и нам с Касси, прежде чем жизнь войдет в обычный ритм, прежде чем Судьба откажется от старых замыслов... А я ей в этом помогу, чем смогу.

К синим и голубым краскам отступающей ночи присоединились красные, фиолетовые и желтые. Время пришло... Показались, позолотив море, робкие лучики солнца. Пора. Я оглянулась на Касси. Моя первая сущность, немыслимо скрючившись, крепко спала, не обращая внимания на пробуждающееся утро. Еще пара ее земных часов... и в Шалейне завертится карусель, требующая вмешательства дейте. Но не моего. У меня — свои дела. С грядущими должна справиться Кассии. Обязана справиться. Я слишком много в нее вложила, я слишком многим ради этого пожертвовала, я слишком многим рискнула, я... Я слишком долго ждала.

Привыкнув к ощущению собственного тела, я повернулась лицом к ветру, глубоко вздохнула и, сложив ладони чашей, подула на них. Ветер, встретившись с моим дыханием, послушно свернулся тугим клубком, позволяя поймать себя. Едва заметно улыбнувшись и склонив голову перед промелькнувшим в небе леками, я, раскинув руки, велела ветру вытянуться в тугой вихрь и отпустила его на волю. Обернулась напоследок, прощаясь с Касси, и шагнула в центр вихря. Навстречу Судьбе, с которой мы не успели обсудить некоторые детали. И, надо полагать, она этого ждет — не дождется.

Обитель Судьбы встретила меня привычными картинами из нашей с Касси общей прошлой жизни. Неодобрительно посматривали со стен знакомые изображения, свернувшись клубочками, дремали на полу чистильщики, скучала чуть поодаль Харита, читая какую-то ветхую летопись и не обращая на меня внимания.

Тряхнув головой и разогнав дурман перемещения, я тихонько кашлянула. Судьба не реагировала. Я кашлянула громче. Харита по-прежнему игнорировала мое появление. Я пожала плечами и села. Ей от меня так просто не избавиться.

— Приветствую тебя, безликая, — тихо начала я. — Я вернулась, чтобы закончить наш разговор. Как мы и договаривались.

Судьба оторвалась от чтения и, скорчив недовольную рожицу, сменила облик Касси на мой нынешний. Левый глаз закрыт, правый — горит недобрым огнем, левая сторона лица — бледнее мела, правая — темна от загара, волосы, поседевшие наполовину, висящая, как плеть, левая же рука, потрепанный синий свитер, едва доходящий до колен. Удручающее зрелище, конечно же... но не для меня.

— Оставь свои фокусы, — холодно заметила я. — Перед тобой не Кассандра, а Райлит.

— Знаю, — мне шаловливо улыбалась незнакомая маленькая девочка. — Извини, не могла удержаться. Так зачем ты пришла?..

— За Клубком, — спокойно отозвалась я. — И не старайся сбить меня с толку, меняя образы и судьбы. Я видела тебя настоящую и знаю твое истинное лицо.

Девочка задумчиво улыбнулась, и ее образ начал таять, как зажженная свеча. Оплывали и стекали ручейками на пол, словно горячий воск, черты симпатичного веснушчатого личика и светлые кудряшки волос, угловатая детская фигурка и короткое голубое платье, оставляя вместо себя нечеткий облик размытого и блеклого силуэта без лица. Я не раз про себя сравнивала настоящую сущность Хариты с огарком свечи, и теперь лишний раз убедилась в своей правоте. Безликая — во всей своей красе...

— Я устала от тебя, Райлит... — в глухом голосе Судьбы отсутствовал даже намек на эмоции. — Ты слишком долго стоишь у меня на пути... Зачем тебе Клубок?..

— Затем, что тебе давно пора уступить свое место тому, кому небезразлично будущее семи миров, — прямо ответила я. — Ты слишком долго управляла нами, не пора ли на покой?

— И оставить управление тебе?.. — на безликом лице мелькнула усмешка. — Не многого ли ты хочешь?..

— Поверь, это лишь малая часть моих желаний, — весело заверила ее я. — И не будем забывать, что я знаю тебя, Харита. Знаю, кем ты была прежде. Знаю, как тебя звали тогда, когда ты была всего лишь обычной смертной, человеческой выскочкой. И что в тебе нашла предыдущая безликая? Наверно, лишь больную фантазию, которую ты пустила в ход, изуродовав судьбы семи миров.

— Дейте мешают... — начала она.

— ...только тебе одной да Хранителям, — прокомментировала я. — Ни жизни миров, ни жизни их обитателей они не мешают. Не забывай, что перед тобой не Кассандра, а меня так легко не обманешь. Меня ты вообще не обманешь, я слишком много знаю, — я доброжелательно улыбнулась. — Кроме того, ты до смерти боишься Слова дейте, Харита, и в этом все дело. Признайся же. Боишься даже сейчас.

— Я не знаю, что такое страх... — Судьба безразлично пожала плечами, однако проступившие на теле моей собеседницы очертания человеческой фигуры недвусмысленно указывали на ее напряжение.

— Ты просто слишком долго пряталась в своем бессмертии и забыла о том, что это такое, — хмыкнула я. — И если я сейчас прокляну тебя...

— ...то никогда не доберешься до Клубка... — поспешно перебила Харита, на всякий случай попятившись.

Я склонила голову на бок, с интересом рассматривая любопытную картину: от волнения Судьба никак не могла выбрать себе подходящий облик, и по ее телу крупными волнами струились, меняясь подобно картинкам в калейдоскопе, многочисленные образы неизвестных и знакомых мне людей, а заодно менялся и пейзаж. Древний лес перетекал то в болото, то в речную долину, то в горный хребет, то в бесконечную равнину, то в безбрежный океан, то в тесную избу, то в улицы Тхалла-тея...

— Боишься, — констатировала я.

— Откуда ты все знаешь?.. — в глухом голосе промелькнула нотка недоумения.

— Догадалась, — туманно пояснила я, — увидела, услышала, запомнила, прочитала...

— Летописи Создателя миров... — поняла Харита. — Как ты до них добралась?..

— Не суть важно. Я до них добралась, и это главное.

Глупо раскрывать свои карты противникам из пустого желания похвастаться. Да, я нашла Летописи, но никто, даже моя первая личность, никогда не узнает, какую цену я заплатила за столь важную находку. Не Судьба создала миры и не Хранители, а тот, кто тысячелетия назад ушел в Неизвестность. Ушел, чтобы и дальше создавать, чтобы и дальше творить. Ушел — и оставил после себя хаос в мирах и спрятанные в их сердцах Летописи.

Летописи — это символы и рисунки, повествующие об истории создания и развития миров, которые, при внимательном рассмотрении, проступают сквозь мерцание "пола" сердца мира. И я долго не могла понять, что же они такое. Случайно увидела сначала один рисунок, потом — второй, затем — третий. А четвертый объяснил смысл первых трех и намекнул на продолжение. И я заплатила за подробное изучение дополнительными кругами жизни. Впрочем, для Касси они оказались нелишними.

— Уйди с моей дороги, Харита, — я задумчиво наблюдала за поспешной сменой обликов. — Уйди туда, куда уходили твои предшественницы. Уйди — и забери с собой свое порождение, пока до колдуна не добралась Касси, как ей того хочется. Или пока я не перетянула его на свою сторону, о чем уже давно думаю. Уйди — или в следующем круге жизни я не дам тебе такой возможности. Твое время истекло. Уйди и отдай мне Клубок судеб. Добровольно. Иначе мне придется от тебя избавиться.

— Ты так веришь в свою силу?.. — прищурилась безликая.

— Нет, я так верю в твою силу, — отозвалась я. — Ты наделила меня подобной властью, ты создала меня, а я всегда верила в судьбу.

— Значит, время действительно пришло... — меланхолично кивнула Харита. — Я долго ждала, пока ты сможешь меня сменить... Удивлена?.. Это судьба, Райлит, только и всего... Не твои упрямство и сила воли, а всего лишь — твоя судьба...

Я хмыкнула. Жалкие попытки оправдать собственное поражение, и только.

— Но Клубок ты так просто не получишь... Если сможешь найти его и подчинить себе — забирай, если нет — то я доведу чистку до конца.... И подожду, пока до нужного уровня не поднимется следующее существо с моей печатью...

Склонив голову набок, я едва заметно улыбнулась. Такова Судьба — и такова Харита. Она никогда не признает поражения, хотя ей не меньше меня известно, кто прописывал мою судьбу, расставлял соответствующие метки и придумывал каждый последующий шаг в очередном круге жизни. Мы сами — творцы своих судеб. А безликая лишь соглашается с нашим выбором, опираясь на собственный авторитет да на известную присказку.

— Готова? — моя собеседница вновь вернулась к знакомому облику Кассандры.

— И уже давно, — отозвался я.

Харита молча указала на полотна. Конечно же. Где-то среди них запрятан вход в коридоры Судеб, и предполагается, что я и об этом знаю... Я мимоходом заметила заинтересованный взгляд безликой. Заметила — и, подойдя к первому попавшемуся полотну, сначала сняла с изображения клинки и форму стража, быстро переоделась, натянув свитер под куртку. И легким движением руки заставила его превратиться в черный провал.

И, прежде чем уйти, мягко улыбнулась Харите:

— Никогда не решай за других, не приказывай им и не повелевай тем, что тебе не подвластно. До встречи.

Коридоры Судеб встретили меня пронзительным холодом вьюжной зимы. Оглядевшись, я подняла высокий воротник куртки, защищая лицо от стремительных порывов ледяного ветра. Здесь правил слепой случай и заканчивалось мое влияние на собственную судьбу. И никто, даже Харита, не мог предсказать, вернусь ли я назад с Клубком в руках, и вернусь ли вообще. И никакие метки на Колесе судьбы не спасут меня от провала, если я не выдержу предначертанных испытаний. И нельзя заранее предрешить исход этой попытки, создав мощный артефакт. И остается лишь полагаться на пресловутый случай, остатки прежней силы и волю к победе.

Убрав за уши непокорные пряди вьющихся волос, я вынула из ножен клинок и внимательно огляделась по сторонам. Судьба все же сделала мне гадость, заставив проходить сложный путь, будучи одноглазой. К тому же я забыла, что значит иметь собственное тело, и разучилась полагаться на свои чувства. Впрочем, предчувствие опасности нас с Касси никогда прежде не подводило, и не подведет и сейчас. Я прислушалась к ощущениям, предупреждающим об опасности. А опасность поджидала везде — растворенная в воздухе, сотканная из крупиц мелкого снега, притаившаяся за моей спиной и заглядывающая через плечо... Я привычно насторожилась, собирая воедино чувства и мысли и отрешаясь от ненужных сомнений. Еще пара шагов до цели...

Окружающий пейзаж угнетал унылым однообразием. Бесконечная степь, укутанная в толстое покрывало снежного покрова, выглядывающие из сугробов редкие желто-коричневые прутья спящих кустарников, виднеющаяся вдали черная полоса безжизненного леса. Тускло-серое небо, подернутое ряской подвижных перистых облаков, прячущееся за ними угрюмое пятно закатно-красного солнца. И сбивающий с ног ветер, пробирающий до костей. Хмурясь и выдыхая клочки пара, я не без труда сделала несколько шагов по направлению к лесу. Ноги по колено проваливались в липкий снег, увязая и застревая в сугробе. Нда, как сказала бы Касси.

Резкий порыв ветра больно ударил по лицу, царапнув щеки острыми когтями мелких крупиц снега. Я поспешно натянула воротник свитера до уровня глаз и, придерживая его свободной рукой, поплелась к лесу. Вьюга отплясывала вокруг меня замысловатый танец, взъерошивая сугробы длинным подолом белого платья и весело подбрасывая к небесам пригоршни пестрых снежинок. Фыркнув и чихнув, я сдалась на милость обстоятельств: вернула в ножны клинок и спрятала озябшую правую ладонь за теплый отворот куртки, продолжая придерживать мертвой левой рукой воротник. Костюм стража защищал от холода, но только не открытые участки кожи ладоней и лица.

Но, несмотря на неприятные обстоятельства пути, я шла вперед и молча улыбалась. Сырой холод, пробудившийся желудок и непривычная тяжесть быстро устающего тела вновь и вновь напоминали: отныне я — живой человек из плоти и крови, а не бесприютная душа. И в приподнятом настроении я бодро брела к своей цели, хотя каждый следующий шаг давался с трудом. Ветер не то норовил сбить с ног и закопать в сугроб, не то — унести к мрачным небесам, а лес и не думал приближаться, молчаливой стеной маяча в недосягаемой дали.

Время в пути тянулось бесконечно медленно. Несколько раз я останавливалась, переводя дух, и оглядываясь назад, не видела собственных следов. Метель, следующая за мной по пятам, стирала едва заметную тропинку, отрезая обратную дорогу. И незаметно склонилось к горизонту солнце, неуверенно выглядывающее из-за деревьев. Я прибавила шагу. Вряд ли ночью я смогу разглядеть лес, а зимой на равнинах темнеет быстро. Ветер, словно решив вредить до последнего, свирепо накинулся на меня, сбив с ног и опрокинув в сугроб. Отряхиваясь, я села, моргнула и стерла с лица снег. И услышала пронзительный дикий вой, доносившийся со стороны леса.

Я оказалась на ногах быстрее, чем подумала о том, как выбраться из глубокого сугроба. Вскочила, выхватила клинки и огляделась по сторонам. Вой повторился, приближаясь, и, судя по визгливым ноткам, издавал его пес. Вернее, щенок. Впрочем, в коридорах Судеб не стоит доверять привычным образам и чувствам, иначе порождения иной реальности не оставят от тебя и обглоданных косточек...

Хмыкнув, я опустила клинки. Передо мной действительно оказался обычный щенок. Вынырнув из сумрака, сливаясь со степью, белоснежно-рыжее создание весело блеснуло черными бусинками глаз и залилось приветственным лаем. Узкая мордочка вымазана в снегу, загибаются на кончиках длинные ушки, короткий хвостик описывает жизнерадостные круги. И рядом со щенком отступило в тень предчувствие неприятностей. Он не опасен. Более того, он может спасти мне жизнь. Он на моей стороне.

Вернув клинки в ножны, я присела на корточки и потрепала щенка по загривку. Малыш тихо тявкнул и, подпрыгнув, ухватил меня за рукав. Понятно. Зовет за собой. Что ж, идем... Встав, я собралась направиться к лесу, когда пес преградил мне путь и повел за собой в противоположную сторону — туда, откуда я пришла. Удивленно нахмурившись, я послушно шагнула за ним и через мгновение очутилась рядом с лесом. Фокусы коридоров, конечно же. Жаль, о них мне мало что удалось узнать, поэтому... узнавать приходится на месте. Щенок, обернувшись, снова тявкнул. Иду... Стараясь не терять из виду рыжий кончик хвоста, мелькающий впереди, я поспешила за своим проводником.

Сонный лес встретил меня слабым шуршанием веток. Спящие под снежным одеялом деревья равнодушно смотрели черно-белые сны о зиме, пока я, по колено утопая в рыхлом снегу, медленно прокладывала себе тропу меж толстых древних стволов. Осторожно отводя от лица еловые лапы и обходя запорошенные инеем веточки кустарников, я шла на голос щенка, пока он не сменился гостеприимным мерцанием спрятанного в чаще огонька.

Никогда бы не подумала, что мягкий свет в окне чужого дома способен вдохновить меня на подвиги, однако... Себе не могу не признаться в том, что я устала, замерзла и проголодалась. Тело Касси оказалось неприспособленным к физическим нагрузкам, и большую часть пути я держалась исключительно на силе воли. Отведя в сторону укутанные в снежную вуаль черные ветки, я выглянула из-за ствола, но с разочарованием обнаружила на поляне не уютный домик, а внушительный костер.

Костер, у которого меня давно и терпеливо ждали.

Глава 5

Ну и рожа у тебя, Шарапов!

"Место встречи изменить нельзя"

Кассандра

Я проснулась резко, как от пинка по ребрам. Чей-то настойчивый взгляд буравил мой затылок, нервируя и выводя из себя. Я вообще терпеть не могу, когда на меня столь неприлично пялятся, и реагирую на это соответственно. Подскочив на песке, я подняла голову и угрожающе прищурилась, обозревая окрестности. Восходящее солнце резало глаза, вернее, единственный рабочий глаз, как ни прискорбно сей факт признавать, и сначала я видела только расплывчатое пятно ярко-белого горизонта, сквозь которое постепенно проступали очертания неопознанного темного силуэта. И когда я рассмотрела-таки таинственную фигуру, то в изумлении выпучила левый глаз и удивленно разинула рот.

Из бирюзовых волн океана, аки сменившая пол Афродита, выезжал высокий светловолосый всадник на белом коне. Ей-ей, словно известный принц из наивной девичьей мечты... Жаль, я не в форме... Тьфу, какая дрянь иногда в голову лезет, стоит только встретить приличного с виду мужчину... Забыв обо всем на свете, я восхищенно захлопала ресницами. Очертания всадника вследствие проделанного упражнения обрисовались четче, вдребезги разбивая мое несчастное сердце, едва оклемавшееся после встречи со Святом. Нет, он точно прибыл или с другой планеты, или из какой-нибудь красивой и глупой волшебной сказки... Я от волнения забыла, как надо дышать. Только смотрела, смотрела, смотрела — и совсем упустила из виду то, что именно его взгляд пару минут назад так меня нервировал.

А всадник, словно осознавая свое превосходство над окружающими, величаво распрямив широкие плечи и горделиво поглядывая по сторонам, медленно выезжал из моря. Легкий ненавязчивый ветерок шаловливо трепал полы длинного белого плаща и теребил рукава белой же рубахи. Остроконечные носки светлых сапог упирались в бока белого, как свежевыпавший снег, коня. С бледного, классически красивого лица на мир надменно взирали холодные льдисто-голубые глаза. Длинные, искрящиеся на солнце светлые волосы, придерживаемые на лбу сверкающим обручем, свободно спадали на плечи и струились по спине. Картину довершали выглядывающий из-за левого плеча колчан, взятый наизготовку блестящий лук и играющая на тугой тетиве стрела. Ей-богу, вылитый ангел... Или это солнечный свет, отражающийся от белых одежд, создает эффект сияющего ореола?..

Я судорожно сглотнула, поперхнулась и закашлялась, вытирая выступившие слезы. Это все от волнения, не каждый же день встречается подобное чудо... Поморгав, я вновь посмотрела на всадника и замерла. И на сей раз не от восхищения, а от испуга. Недавно замеченная стрела теперь смотрела в мою сторону, и, более того, в мое сердце. В уголках красиво очерченных бескровных губ всадника затаилась неприятная усмешка, а в ненормально светлых глазах мерцали недобрые огоньки. Мама-а-а... Огромный белый конь, выбравшись из моря, деловито тряхнул длинной вьющейся гривой, ударил копытом о землю и неспешно направился в мою сторону. Проклятье... Тетива, тихо скрипнув, натянулась.

Сияние свежего раннего утра на мгновение померкло, сосредоточившись на остром кончике тонкой стрелы. Щелк... Вжик... Бамс!.. Я моргнула, тупо уставившись на ядовито-красную полосу защитного круга, у границы которого безжизненно лежала пущенная стрела. Изящная стрела, будто сплетенная из солнечных лучей, с оперением, на которое явно ощипали Жар-птицу... И запоздало загомонил внутренний голос, предупреждающий об опасности, и спала с глаз пелена, скрывающая истинную сущность всадника, и стали заметны ускользнувшие поначалу странности. А последних набралось много, и только такая балда, как я, могла не заметить их сразу.

Конь шел по песку, не оставляя за собой следов, а сквозь его бока просвечивали очертания берега — это во-первых. Белая живность, ранее, при жизни, была конем, а лошадей в семи мирах не водится в принципе — это во-вторых. Всадник тоже совершенно очевидно не был живым человеком из плоти и крови, потому как у нормальных людей глаза не светятся — это в-третьих. А в-четвертых... А в-четвертых, мне пора убираться с его дороги, пока не поздно... Уйти, исчезнуть и испариться, если получится, и бог знает, получится ли...

Я напряглась и приподнялась, собираясь наколдовать что-нибудь вроде ковра-самолета и удрать от столь опасного соседства, когда всадник почему-то сам предпочел оставить меня в покое и куда-то делся. Разочарованно нахмурил густые светлые брови, пришпорил коня и, промчавшись сквозь меня, бесследно растаял в желто-красной дымке наступающего рассвета. А я мешком осела на песок, отирая со лба липкую испарину. Вот это да... Не успело случиться одно, как следом происходит другое, еще серьезнее предыдущего... И страшно представить, что последует за всадником... и куда последует он сам. И кто он такой или что такое?..

Пошатываясь, я встала, нацепила на спину ножны, надела на шею ключ от порталов и в крайне мрачном расположении духа побрела в сторону деревни, где, по идее, должен находиться Яшка. Да, должен. Но не обязан. И если он посмеет удрать на поиски приключений без меня, я его точно прокляну, даю Слово! Не сказать, что я успела соскучиться по неприятностям или боялась путешествовать одна... Но, поймите меня правильно, я беспокоилась за сохранность мира! Павший воин, то бишь Яшка, который не знает о своей настоящей сущности, — это ходячая катастрофа, это стихийное бедствие! И я отлично помню, каково быть в его шкуре.

Ноги по щиколотку увязали в горячем белом песке, восходящее солнце нещадно припекало голову, намекая на отдых в тени раскидистых пальм, а деревня по-прежнему не показывалась. Я упрямо топала по едва заметной тропинке, глазея по сторонам, вернее, посматривая то влево, то вперед. Количество встречающихся пальм и неизвестных тропических деревьев постепенно увеличивалось, а песок скрылся за пышной экзотической растительностью типа папоротника. Тропинка тоже потерялась, поэтому пришлось ее протаптывать. Единственное, я наконец-то расслышала эхо далеких голосов. А значит, до искомой деревни рукой подать. Значит, можно немного расслабиться...

Я шла и млела от восторга. Это же настоящий рай! А пальм сколько, а я по ним с ума схожу... А природа какая!.. То тут, то там из-под огромных листьев папоротника робко выглядывали пышные венчики кричаще-ярких цветов, вокруг которых кружил рой крошечных бабочек. Из густых зарослей доносился мелодичный стрекот. Приветливо шуршали темно-зеленые лапы пальм, а с их мощных, оплетенных пестрым плющом стволов за мной наблюдали любопытные глазки невидимых созданий. Тягуче-сладкий воздух, напоенный приторными ароматами цветов, дурманил и кружил голову. В поднебесье хлопали крылья птиц и раздавались их звонкие голоса. Да ну их, всадников этих...

Что-то белое и неприятно пахнущее упало на мое левое плечо, отвлекая от восхищенного созерцания райского местечка. Я покосилась на плечо и сморщилась от отвращения. Подумать только, и это, говорят, к деньгам... Присев на корточки, я сорвала пучок травы и принялась старательно счищать с куртки помет. Где эта проклятая птичка, я сейчас все ее перья на стрелы пущу!.. Позади меня кто-то хрипло рассмеялся. Я вздрогнула и резко обернулась, привычно потянувшись за клинком, но опустила руку. Попугай. Которого и следовало ожидать, хотя я начала грешить на макаку. Невероятно красивый попугай ярко-голубого окраса, с синим хохолком и забавными "штанишками", длинным хвостом и янтарным клювом. Милая, славная, добрая птичка...

— Чтоб под тобой ветка сломалась! — злобно пробормотала я.

Попугай выпучил бирюзовые глаза. Толстая, оплетенная вездесущим плющом ветка неизвестного мне дерева послушно сломалась, а попугай, издав возмущенный клекот, красиво ухнул в колючие кусты. Выбросив использованный пучок, я ухмыльнулась и потянулась сорвать свежий, наблюдая за запутавшейся в кустах птичкой. Так тебе и надо, не будешь гадить на дейте...

Тряхнув хохолком, попугай высунул из кустов голову, кое-как расправил огромные крылья и, кинув на меня обиженный взгляд, вновь взгромоздился на дерево. Вот там и сиди... Я с опаской покосилась на вредителя. Тот, нахохлившись, замер. Не надо мне еще одного вестника денег... Я в задумчивости сорвала очередной пучок трав, пахнущих пряностями, придумывая следующее наказание для подлого летуна, когда...

Из кустов папоротника вспорхнула огромная, с три моих кулака величиной ядовито-оранжевая бабочка. Меня с тропы — как ветром сдуло. Насекомое-е-е... Попятившись и едва не споткнувшись о поваленный ствол, я резво через него перепрыгнула и испуганно задала стрекача, улепетывая от страшного творения природы под скрипящий хохот попугая. А голубому поганцу, посмевшему надо мной посмеяться, я отомщу, страшно отомщу... Потом. Когда-нибудь...

Обернувшись, я посмотрела через левое плечо и оцепенела от ужаса. Бабочка, распахнув крылья, испещренные черными символами и рисунками, летела следом. И на мгновение показалось, что меня преследует объятая пламенем голова неведомого монстра.

Готовое сорваться с моих губ проклятье сухим комком застряло в горле. Издав невнятный вопль, я на полном ходу перемахнула через небольшой, поросший мхом овражек, и рванула дальше. Бабочка не отставала. Более того, к ней присоединилась еще одна, потом еще одна и еще... И спустя минуту за удирающей мной по пятам гнался уже солидный рой растревоженных насекомых. Это они так свою территорию сторожат, что ли?..

Я пулей вылетела на какую-то тропинку и понеслась по ней во весь дух. Ей-богу, никогда в жизни я не бегала столь быстро, и наверняка с блеском побила все европейские, мировые и олимпийские рекорды в беге на короткие дистанции по пересеченной местности... И неизвестно, до чего бы добегалась, если бы из-за поворота тропинки на меня не выскочил отчаянно верещавший Яшка.

Разумеется, я этого не ожидала. Яшка, по всей видимости, тоже. И затормозить вовремя мы не успели. На полной скорости врезавшись друг в друга, мы отлетели в разные стороны, шмякнулись на тропинку и тупо таращились друг на друга, пока о себе не напомнили неприятные обстоятельства. Вскочив на ноги, я попыталась скрыться от преследователей за широкой спиной приятеля, в то время как он решил последовать моему примеру. И несколько мгновений мы, тяжело дыша и пререкаясь, кружили друг рядом с другом, пока Яшка, чертыхнувшись, вновь не шлепнулся на землю, потянув за собой и меня. И вовремя. Пронесшийся над нашими головами сгусток живого пламени врезался в рой бабочек, громко взорвавшись, а мы зажали уши и зажмурились. Нда. Приплыли... На наши головы посыпался теплый снег. Цирк сгорел, а клоуны разбежались...

Я первой решилась открыть глаза. С небес на нас по-прежнему падали, медленно кружась в танце, крупные хлопья пепла, бабочек, к моему вящему облегчению, и след простыл, а Яшка лежал поперек тропинки, спрятав голову в ближайших кустах, и жалобно стонал. Натворил чего-то, как пить дать... Приятель, замерев, прекратил стенать и не подавал признаков жизни. Я насторожилась. В воздухе ощутимо запахло жареным.

— Где этот ненормальный колдун?! — прорезал воздух сердитый женский вопль.

Яшка, вздрогнув и съежившись, проворно испарился в густых зарослях, вспугнув стайку пестрых мотыльков.

— Меня здесь нет! И вообще, ты меня не видела и никогда раньше не встречала!.. — раздался из кустов его дрожащий голос.

Ответить я не успела. Из-за злосчастного поворота выскочила уже разгневанная полуголая девица. По ее загорелым плечами струились пышные каштановые локоны, прищуренные зеленые глаза метали молнии, а белый сарафан она напялила впопыхах и задом наперед. Девица была зла, как тысяча чертей, и готова сорвать свою ярость на любом первом встречном, то бишь на мне. Ага, уже... Я выставила перед собой клинок. Девица, затормозив, заметно поостыла и растерянно отступила на пару шагов.

— Ты здесь никого не встречала? — громко, но неуверенно вопросила она, нервно поводя плечами в попытках поправить сарафан.

— Кого встречала, того уже здесь нету, — флегматично отозвалась я, красноречиво стряхивая с волос пепел.

— А-а-а!.. — девица удовлетворенно улыбнулась, почему-то поверив мне на слово. — Значит, достала... Вот и хорошо!

И, продолжая воевать со своей одеждой, она убралась восвояси. Я, вернув клинок в ножны и выждав время, повернулась к зарослям.

— Выходи, трусишка! — и, не выдержав, весело хохотнула: — Ушла твоя зеленоглазая опасность, некого больше бояться!

— Попридержи язык! — Яшка, морщась, выбрался из кустов, повел плечами и принялся аккуратно счищать с футболки колючки. — Я не боялся!

— Ну-ну, — ехидно поддакнула я, — конечно-конечно... Штаны застегни, кстати... герой-любовник.

Приятель несколько мгновений странно на меня таращился, но джинсы, коротко фыркнув, застегнул. И вновь занялся колючками с таким видом, будто важнее их сейчас в жизни ничего не существовало. Я же, прислонившись спиной к пальме и переводя дыхание после недавнего забега, с ухмылкой наблюдала за его попытками избавиться от вредной растительности.

— Между прочим, — кисло изрек он, — это все из-за тебя!

— Неужели? — я хихикнула. — Из-за меня ты полез в первую попавшуюся постель? Чтобы не волноваться, куда я подевалась?

— Почему это — сам полез? — справедливо обиделся Яшка.

Я фыркнула. Он философски пожал плечами: мол, не веришь — и не надо.

— Так что случилось? — и, миролюбиво улыбнувшись, я взялась ему помогать.

— Да ничего особенного... — Яшка сосредоточенно вытаскивал колючки из своей шевелюры, великодушно предоставив мне разбираться с остальными.

— А подробнее?

— Ну... Ай! Касси! — он вновь наградил меня странным взглядом.

Да что ж со мной не так?..

— Терпи, казак, атаманом будешь, — я выдернула колючку из воротника футболки вместе с клоком Яшкиных волос. — Так что это за девица, и чем ты ее не удовлетворил?

— Знать ничего о ней не знаю, — приятель пожал плечами. — Проснулся поутру, а она рядом вертится. Пока соображал, что к чему, она стол накрыла, и — гости, прошу к столу, туда-сюда... Ну, я поел и снова спать. Вроде, ничего такого не делал, а устал, как последняя сволочь...

— Еще бы, — пробормотала я.

— Ты на что намекаешь? — снова обиделся Яшка. — Не было ничего такого! Я... ну, в общем, я задремал, а она раздевается, и в постель ко мне. Толкает меня в бок... а я дальше спать. Вот она и заявляет: мол, лучше бы к ней черта занесло, чем бесчувственное бревно вроде меня.

— А ты что?

— А что я? — он повернулся ко мне спиной. — А я разозлился, проснулся, встал и говорю: хочешь черта — пусть он тут и остается, а я пошел. И представь себе, черт появился! Прямо в ее постели! Желание женщины — закон!

Я хлопнула себя по коленкам и весело расхохоталась. Понятно, почему девица впала в такую ярость! Рассчитывала на симпатичного парня, а взамен получила рогатого жителя преисподней... Живо представив себе красочную картинку, я согнулась пополам от смеха. Бедная девушка! И бедный черт: никак мы его в покое оставить не можем — то я дергаю, то Яшка, да поди еще один и тот же все время попадается...

— Так мне продолжать или нет? — раздраженно вопросил мой собеседник.

— Угу... — икнула я, честно занявшись колючками.

— Сначала досталось черту, — рассказывал приятель. — Девчонка испепелила его на месте, а заодно подожгла избу. Я только-только успел выскочить наружу, а она со своими обвинениями — за мной, почти в чем мать родила. Нет, чтобы избу спасать... Видишь, что она со мной сделала? — и он, задрав футболку, продемонстрировал легкий ожог на левом боку. — Чуть не спалила! Аська, хватит ржать, это уже не смешно! Мне больно!

— В-верю... — прозаикалась я, борясь с новым приступом веселья. — Кстати, а почему футболка целая, не прожженная?

Мой собеседник, сообразив, что прокололся-таки, пожал плечами и двусмысленно хмыкнул. Я снова захихикала.

— А остальное ты знаешь, — закончил он свой рассказ и вновь принялся за колючки. — Кстати, не знаешь, откуда она огонь брала? Я думал, магия только в кино и книжках бывает.

— В кино, книжках и волшебных мирах, — добавила я, потирая ноющий от смеха живот. — Да, и потому забудь о ругательствах и следи за собственными словами. Каждое ругательство здесь материализуется и сбывается буквально. Понимаешь, о чем я?

— А то!

— Примеры, я думаю, излишни.

Приятель пробормотал что-то неразборчивое.

— Кстати, здесь все жители, даже дети малые — маги. С рождения.

В ответ — вновь удивленно-недоверчивое бурчание.

— Не ругайся! — я отцепила от его футболки последнюю колючку и хлопнула по Яшку по спине. — Усе, шеф!

— Да я это... так. Про себя...

— Про себя — тоже нежелательно. Слово ведь не воробей...

— Это ты кому говоришь? — фыркнул он.

— А я здесь вслух и не ругаюсь, — спокойно улыбнулась я. — Привычка, знаешь ли.

Мой собеседник помолчал, повернулся ко мне, собираясь что-то спросить и запнулся. Будто появилось во мне такое, чего он прежде не замечал, что появилось совсем недавно, пока он спал... Я попятилась под его изумленным взглядом и едва удержалась от желания ощупать собственное лицо и понять, что же в нем теперь не так. К сожалению ли, к счастью, но зеркала нигде поблизости не было. А иначе и не узнаешь, пока не спросишь.

— Ну?..

— Касси, ты это... Ты не волнуйся... — Яшка, запинаясь, принялся заранее утешать меня, как дите малое. — Подумаешь, с кем не бывает... И это пепел... наверно... Честно, я подумал, что все из-за пепла... Думал, ты отряхнешься...

— Где? — я провела рукой по волосам, стряхивая редкие хлопья пепла.

Приятель изменился в лице. Видимо, дело не в пепле... Я огляделась по сторонам. Кажется, от этого товарища вряд ли дождешься вразумительного ответа. Мало того, что он в шоке от разъяренной волшебницы, так еще и я тут со своими причудами... Тяжко парню придется, домой его возвращать надо да заколдовать прежде, чтобы не помнил ничего и лишнего не наговорил...

Отвернувшись, я открыла ключ от порталов и в расстройстве громко щелкнула крышкой. Он не заряжен! Торопясь удрать от Хариты, я впопыхах схватила первый попавшийся ключ, а он оказался незаряженным! Я молча выругалась. Нервно повертела в руках медальон, покосилась на обескураженного приятеля, повесила ключ на шею... И вздрогнула, заметив мелькнувшее в полированной крышке отражение странного существа. Это... это не я!.. Это... это не может быть мной!.. Это... какой-то кошмар во плоти!..

Протерев заляпанную крышку, я несколько мгновений вглядывалась в отражение и отказывалась верить собственным глазам. На лоб свешивалась седая челка, правый глаз прикрыт и смотрит, но не видит, зрачок левого — приобрел нормальный человеческий вид, правая половина лица — бледнее простыни, левая — нормальная и загорелая...

Убрав ключ под куртку, я поспешно осмотрела свои руки. Тоже, по аналогии, двухцветные, а на мертвой правой, где раньше находился браслет-связник, теперь красовалась страшная рваная рана, которую я, судорожно сглотнув, поспешно спрятала в рукав, дабы не пугать Яшку. Что же ты наделала, Райлит, как же я сейчас смогу вернуться назад?.. Я злобно пнула ближайший куст. А ведь я бы смогла вернуться, зарядить ключ не так уж трудно! Гораздо труднее выжить в мертвом мире, когда в теле жива лишь одна половина... Вернее, это невозможно.

Выходит, путь назад мне отрезан, пока Райлит не вернется на место, а вот Яшке... Яшку еще можно отправить домой, если не слишком поздно... Обернувшись через плечо, я посмотрела на приятеля, который стоял с таким несчастным и виноватым видом, словно мои увечья были делом исключительно его рук.

— Жесть, а... — бормотал он, сочувственно глядя на меня. — Кто тебя так?.. Смотреть страшно... И прикид — тот еще...

— Не переживай, Яш, — я похлопала его по плечу. — Мы выберемся отсюда... Если ты, конечно, не против.

— Я только за, — заверил мой собеседник. — Хотя, конечно...

Недосказанность фразы говорила сама за себя. Он бы с удовольствием остался и вспоминал о себе прежнем... А я не имею права отнимать у него эту редкую возможность. Словом, доберемся до ближайшего Магистра, зарядим у него ключ, и пусть он решает. Яшка, в смысле. Мне назад в любом случае путь заказан. Я с убитым видом осмотрела мертвую часть себя. И чем прикажете мне заниматься?.. Или Райлит предусмотрительно придумала мне очередное задание, пока она сама бродит черт знает, где и занимается, бог знает чем?

— О, смотри-ка, опять он! — от угрюмых размышлений меня отвлек шепот Яшки.

— Кто?

— Да мужик на лошади, — пояснил приятель, неприлично показывая пальцем в непролазную чащу. — Заметь, он едет со стороны деревни.

Я удивленно присвистнула. И что он там забыл, интересно? В глубине моей души шевельнуло скользким хвостом нехорошее предчувствие. Вряд ли коня заезжал покормить... Белый всадник промелькнул в чаще и скрылся среди деревьев, удаляясь, как мне показалось, в сторону моря. Подальше от места преступления?..

Не раздумывая, я ухватила Яшку за руку и потащила по тропе.

— Стой, ты куда? — слабо упирался он. — Я назад не пойду, ты что! Меня же там живьем сожгут и не почешутся!

— Не бойся, я с тобой, — утешила испуганного приятеля, — а я тебя в обиду не дам.

И глаз с тебя больше не спущу, и не надейся... Посмеялись — и будет.

— Тогда ладно, — успокоился Яшка.

Наивный...

До деревни мы добрались достаточно быстро. По дороге мой спутник неустанно задавал вопросы то относительно мира и относительно его жителей, то относительно моего исчезновения, однако я упорно отмалчивалась, ограничиваясь короткими, ничего не значащими фразами. Если уж рассказывать ему, то рассказывать все и сразу, а ситуация сейчас для разговора не подходила. Яшка повозмущался, но, в конце концов, замолчал. И лес кончился, плавно перейдя в небольшую деревеньку, при виде которой я изумленно выпучила единственный видящий глаз.

Наверно, в детстве вы часто строили из мокрого песка замки. Сидели у кромки моря, брали в ладони песок и пропускали его сквозь пальцы, чтобы, стекая на землю, он складывался в корявые, узловатые домики. Вспомнили? А теперь представьте, что неведомый великан, шутки ради, сваял такие же домики, только во сто крат больше. Представили? А теперь представьте, что из косых песочных труб идет дым, на неровных окнах висят занавески из листьев папоротника, по неудобным крылечкам снуют люди, и вы увидите деревню так, как ее увидела я. Смешные косые домики из мокрого песка в окружении пальм и цветущих экзотических кустарников, одетые в легкие сарафаны женщины и мужчины в рубахах без рукавов, босоногая детвора, с визгом носящаяся по уютным дворикам...

И крик. Шум, гам, вопли, ругань... Как я и предполагала, здесь что-то случилось. Люди бросили обычные дела и высыпали на улицу, громко ссорясь и крича. И не из-за Яшкиного же черта. Последнего, как я поняла, никто из местных жителей не видел, кроме известной полуголой девицы...

Спрятавшись за толстым стволом пальмы, я прислушалась. Ругались явно почем зря. Две ближайшие ко мне женщины только что в волосы друг дружке не вцеплялись, припоминая одна другой долги столетней давности. Столетней — в прямом смысле этого слова, поскольку люди здесь жили гораздо дольше, чем обитатели мертвых миров, и их средний возраст сводился пятистам годам. Благоприятная экология, чистый воздух, не загаженная благами цивилизации природа, магия, опять же.

Но вот что странно, граждане. Чтобы жители одной небольшой деревушки, давно знающие друг друга, столь неожиданно принялись выяснять отношения, забросив хозяйственные дела? Маловероятно. И, чувствую, без вмешательства инородных сил здесь не обошлось... В воздухе ощутимо пахло незнакомой магией. Даже сквозь душный аромат тропических цветов и магии жителей пробивался странный и непонятый запах.

— Фу, ну и воняет же здесь! — пробормотал затаившийся рядом Яшка.

— Правда? — я привычно повела носом. — А чем?

— А фиг знает, — отозвался приятель. — Смолой, маслом каким-то...

И деревом. Нагретое на солнце дерево, склеивающая перья смола, масло для полировки стрел... Точно. А почему бы и нет?.. Я прищурила единственный глаз, придирчиво изучая каждый домик.

— Яш, ищи стрелу.

— Какую?

— Золотую!

— А-а-а! Так вон же она, у тебя над головой!

Я послушно задрала голову. Точно. Знакомая стрела, поблескивая искрящимся на солнце золотым оперением, торчала из ствола примерно метрах в двух над моей головой. Понятно, почему я сразу ее не увидела, а Яшка — разглядел: он выше, и ему виднее.

— Яш, можешь меня подсадить?

— Попробовать можно.

— Яша!

— Ладно, ладно...

Он присел на корточки, а я неловко взобралась на его плечи.

— А дотянешься? — Яшка не без труда выпрямился.

Золотое оперение, действительно пахнущее смолой, заблестело перед самым моим носом. На ощупь стрела оказалась скользкой и горячей.

— Уже дотянулась, — отозвалась я.

Стрела поддавалась с трудом. Шипя и безобидно ругаясь сквозь зубы, я пыхтела, сопела и пыжилась, но не сдавалась. Интуиция подсказывала, что именно в стреле все дело, но об ее владельце я подумаю чуть позже.

— Ты скоро там?

— Устал уже?

— Да нет, просто нас заметили.

В нарочито безмятежном голосе моего спутника проскользнули нотки испуганного беспокойства. Я посмотрела в сторону людей и невольно поежилась. Увиденное напоминало западню в деревне зомби. Народ, прекратив пререкания, скучковался неподалеку и разглядывал нас с неприкрытой враждебностью. Я удвоила усилия, выдернув наконец проклятую стрелу и едва не свалившись вниз. Яшка чудом удержал равновесие и, присев на корточки, быстро спихнул меня на землю. Народ, переглянувшись, организованной толпой двинулся на нас. Мы, тоже переглянувшись, дружно попятились. Народ во главе с известной девицей ринулся в атаку.

— Бежим! — я вцепилась в Яшку.

И мы рванули по знакомой тропинке к морю. Стрела больно жгла здоровую руку, и я сунула ее за пояс. Улики терять нельзя ни в коем случае. Со странным всадником явно придется разбираться мне, раз больше некому, а стрела может оказаться единственным ключом к его сущности... Я невольно вздрогнула. А если он связан с колдуном и Харитой?.. Тогда я не я буду, если не разберусь...

Громкие шаги и крики преследователей остались за поворотом тропинки, когда мы выскочили на знакомый берег. Обучать Яшку зову времени никакого не было, поэтому я старалась за двоих, призывая и Кальмара, и Окуня. В крайнем случае мы и на одном виале поместимся... Стрела дико жглась, и я мимоходом покосилась на нее, опасаясь подлянки, но странного ничего не заметила. Вероятно, это проявление странной магии...

Кальмар с Окунем вынырнули в двух шагах от нас, когда я затащила Яшку по пояс в море. Народ же высыпал на берег и принялся швыряться в нас, кто чем мог. И молнии в нас летели, и ледяные стрелы, и внушительные комья земли... Обернувшись, я привычно пробормотала защитное заклятье, создав между нами стену невидимого щита. Теперь — по коням.

Я подпихнула Яшку к Окуню, а сама подошла к Кальмару. Увези меня отсюда, дружище, куда-нибудь подальше, к любой безопасной суше... Кальмар поднял на меня мудрые янтарные глаза, в глубине которых я прочитала страшную правду. Везде?.. Везде — такое?.. Тогда — в море. Просто — в море. А там — посмотрим.

Скользкая спина приятно холодила ноги. Мой виал сходу развил приличную скорость, быстро удаляясь от злополучного берега. Окунь, как я мимоходом заметила, плыл за ним по пятам. Я пригнулась к гребню и закрыла глаза, невольно наслаждаясь необычной поездкой. Свежий ветер, пахнущий водорослями и морской солью, бил в лицо, на щеках оседали крупицы водных брызг, солнце уже не жгло, а осторожно припекало. Ветер, свобода, жизнь... Жизнь души, свободной от тела, — наверно, я никогда не забуду те необыкновенные ощущения полной и бесконечной свободы...

Кальмар, удалившись от берега на безопасное расстояние, сбавил скорость, а я разочарованно вздохнула. Виалы, естественно, не железные... Посмотрев на Яшку, я заметила и на его лице разочарование, смешанное со смятением. Вспоминает, бедняжка... Мучительно вспоминает и решительно не может вспомнить, откуда берутся новые и незнакомые, но такие понятые ощущения... Похоже, пришла пора объяснений. Тем более, пока все тихо и спокойно, и никто на нас не покушается.

Виалы, поравнявшись, поплыли бок о бок, и я, окликнув приятеля, начала свой рассказ. О мирах и об их Хранителях, о дейте и об их судьбе. О Тхалла-тее и второй душе, о нашей специфической магии и способности помнить. О нашем проклятии и о нашем Слове, о нашей силе и о нашей слабости, которая выражалась в патологическом желании защищать всех и вся, не щадя себя. Поведала и об изгнании, и немного о своих приключениях и собственной роли в истории. Лишь последнем разговоре с Харитой-Судьбой рассказывать не стала, но оно и не понадобилось. Яшка и без того с головой ушел в воспоминания, не замечая ничего вокруг. И хорошо.

Зато я все замечала. Мы пробыли в пути не больше часа, а вдали уже показались очередные острова, вернее — остров. Я рассеянно почесала Кальмара у основания гребня. Куда попало он меня не затащит, значит, там относительно безопасно... Остров стремительно приближался, превращаясь из мелкой точки сначала в крупный кружок, а потом и... Я удивленно приподняла левую бровь. А потом и в домик. В домик на воде.

Я приподнялась в "седле", удивленно всматриваясь в расплывчатые очертания странного жилища. Да, домик действительно "стоял" на воде. Никакого берега и в помине не было. Лишь сваи, кажется, каменные, как у избушки на курьих ножках, да та же смешная форма "замка из мокрого песка".

— Касси?.. — отвлекся от своих невеселых размышлений Яшка.

— Угу, вижу, — тихо подтвердила я. — Нам туда.

— А?..

— Доверяй виалам, — веско добавила я. — Всегда доверяй. Они никогда не обманут.

А у домика нас уже ждали. И ждал кто-то подозрительно знакомый.

Глава 6

А вот лица попрошу не касаться!..

"Иван Васильевич меняет профессию"

Райлит

— Подходи, Райлит, присаживайся.

Я осторожно приблизилась и присела на корточки, протянув руки к огню. Красноватые язычки пламени весело пританцовывали под музыку горящих поленьев, то приближаясь к моим ладоням и согревая их своим теплым дыханием, то отдаляясь и подпуская зимний холод. Закрыв глаза, я несколько мгновений блаженствовала у огня, прислушиваясь к довольному визгу щенка, а тот юлой вертелся у ног хозяина. Таинственного хозяина, в котором четко угадывалась сущность безликой.

Подняв глаза, я посмотрела на нее сквозь костер. С виду — обычный мальчишка. Худенькое бледное лицо с острым подбородком и огромными темными глазами, обросшие взъерошенные светлые волосы, опущенные сутулые плечи, на которые небрежно наброшен рваный серый кафтан, тонкие руки и ноги, хрипловатый ломающийся голос. Он был подозрительно похож на кассиного племянника — Артема. Что за нелепая у безликих привычка — подбирать знакомые по нашим прежним жизням образы?

— Мне казалось, тебе так проще... — прочитал мои мысли мальчик.

— Мне все равно, — я пожала плечами.

Мальчик улыбнулся, сверкнув глазами, но на лице не промелькнуло ни тени эмоций.

— Ну, что ж, тогда говори, зачем пришла.

— За Клубком судеб, конечно же.

— А ты уверена, что сможешь с ним справиться? — тихо спросил он. — Ты уверена, что готова взять на себя ответственность за судьбы людей?

— Да, — с достоинством ответила я.

— Выстраивать судьбу миров на полкруга — это одно, но продумывать судьбу каждого — каждого! — живого существа на весь круг жизни — это совсем другое... — негромко продолжал мой собеседник.

— Если бы я боялась трудностей, меня бы здесь не было, — философски возразила я.

Вновь невнятная и равнодушная улыбка:

— Твоя правда, павший. Но право владеть Клубком нужно заслужить. Что ты готова сделать ради него?

— А что нужно?

Мальчик провел рукой по воздуху, и тьма расступалась перед ярким светом, вспыхнувшим в глубине детской ладошки. Отступала и превращалась в пестрый ковер размытых картин, на одной из которых я не без труда разглядела Касси. Восседая на спине виала, мокрая и растрепанная, она с важным видом втолковывала что-то своему растерянному спутнику.

— Ты готова пожертвовать ею?

Вопрос застал меня врасплох. Несколько мгновений я молча переводила взгляд с Касси на мальчика, а потом тихо, но твердо ответила:

— Да.

Прости, Касси. Есть вещи важнее твоей скромной персоны.

— Твоя правда. Смотри дальше.

Касси растворилась в водовороте ярких красок, и через мгновение передо мной развернулся следующий мираж — Тхалла-тей. Острые шпили изящных башенок и уютные дома, светящиеся в темноте дороги и ухоженные аллеи парков, стайка крошечных фей, порхающих с цветка на цветок...

— Ты готова пожертвовать этим?

Я закусила губу. Мой дом, мой город, мой мир, моя семья... Я долго боролась за то, чтобы они жили, и теперь — пожертвовать?.. Но ведь я всегда могу повернуть время вспять и помочь своему миру выжить...

— Да.

— Твоя правда. Смотри дальше.

Тхалла-тей уменьшился, превратившись в крошечную, укутанную облаками точку на карте огромного мира. Цветущая равнина, освещенная полуденным солнцем, ровные тропинки, резные терема небольших деревень... Альвион, мое сердце, моя душа... Мне не жаль живущих людей, но важнее твоей жизни нет ничего.

— Ты готова пожертвовать этим?

— Нет, — не раздумывая, буркнула я, вставая. — Этим — не готова.

— Сядь, Райлит, — в холодных и безразличных глазах мальчика мелькнула искорка тепла. — Сядь. Ты прошла первое испытание. Продолжим.

Я вновь присела на корочки. Мой собеседник, прищурившись, молча изучал меня, а у его ног спал, свернувшись маленьким клубком, непоседливый щенок. Я не сводила с них напряженного взгляда. Кто знает, какое испытание мне подкинут теперь и как еще придется доказывать свою преданность семи мирам... Мальчик молчал, однако я кожей чувствовала его рассеянно-пристальный взор, чувствовала, что остатки моей души рассматривают, изучают, выворачивают наизнанку и проверяют. И, стиснув зубы, терпела и ждала, какой ей вынесут приговор.

— В тебе не хватает половины необходимой силы и половины нужной души, — наконец изрек он. — Ты уверена, что сможешь обойтись без них?

— Да. И однажды смогу обзавестись недостающей частью, — недружелюбно отозвалась я, непроизвольно съежившись. Напоминания о моей неполноценности и как дейте, и как человека всегда выводили меня из себя. — Однажды. Когда наступит подходящее время.

— И оно должно наступить здесь, — не менее твердо сказал мой собеседник. — Без них ты не доберешься до Клубка самостоятельно. Впрочем... — и он задумчиво посмотрел на щенка. — Ты подходишь для выбранной роли. Почему бы и не помочь тебе... немного?

— Назло Харите, — едва заметно улыбнулась я.

Мальчик скопировал мою усмешку:

— Пожалуй. Я никогда не был согласен с выбором Совета теней и Хранителей, но один голос против всех... Значит, ты против чистки?

— Категорически, — заверила я. — Чистка старит миры, они быстрее изнашиваются и погибают.

— Считай, что мой голос у тебя есть, но он ничего не решит, если Совет не встанет на твою сторону, — предостерег мальчик. — Я не расскажу о том, какие испытания тебе предстоит пройти, это против правил. Но немного помогу. По своему.

Он потрепал щенка по загривку, и тот, проснувшись, преданно посмотрел на хозяина. Мальчик кивком головы указал на меня, и, зверек, повинуясь молчаливому приказу, покорно встал, подошел ко мне и уселся у моих ног. Я невольно протянула руку и погладила его по мягкой, как пух, короткой рыжевато-белой шерстке. Щенок довольно вильнул хвостом.

— Это Найла, — пояснил мальчик. — Она была моей спутницей при жизни, и впоследствии я забрал ее с собой сюда, в Долину теней. Она проводит тебя до Клубка... и немного присмотрит за соблюдением правил.

Я фыркнула про себя. Охранитель, проводник и надсмотрщик в одном лице, вернее, мордочке — хитро придумано. Почесав щенка за ухом, я вопросительно посмотрела на мальчика. Тот кивнул. Я встала, с сожалением прощаясь с уютным теплом костра. Первая проверка подошла к концу, и пора в дорогу. Найла, тявкнув на прощание хозяину, виляя хвостом и опустив острую мордочку к земле, быстро устремилась прочь, а я поспешила за ней, кивнув мальчику на прощание.

Стоило мне отойти от поляны на несколько шагов — и она пропала вместе с мальчиком, костром и лесом. Опять — фокусы коридоров... или, как их называют местные обитатели, Долины теней. Иная реальность, иной слой силы, изнанка семи миров — место, где обитают лишь тени прежних безликих и тех, кого они взяли с собой из жизни человеческой и жизни судьбы. И Создатель храни меня от подобных существ... Здесь, окунувшись в иную силу, они превращаются в бесконечно опасных созданий, сохраняя свой обычный облик. И Найла — далеко не милый и безобидный щенок: придет время, когда она покажет свои настоящие зубы и истинное лицо. И в моих интересах обрести к тому моменту недостающую часть себя или успеть вернуться с Клубком в свою реальность.

Вместе с открытым полем вернулась и метель. Ветер, завывая диким зверем, сплетал из снежинок причудливые жгуты узоров и завивался в тугие спирали. Подняв воротник и спрятав окоченевшую ладонь за теплый отворот куртки, я следовала за щенком, которого буран определенно обходил стороной, и старалась не отставать. Найла же бодро трусила вперед, не оглядываясь. Лишь один раз, когда я случайно провалилась в снег по пояс, она приостановилась и терпеливо дождалась меня, после чего вновь продолжила путь, и только комья слипшегося снега из-под лапок привычно полетели в мое лицо. Наскоро отряхнувшись, я прикрыла свободной рукой замерзшую правую щеку. Интересно, где жилище следующей тени Судьбы?

Найла, приостановившись, подождала меня и предупреждающе тявкнула. Я насторожилась. Стремительно теплеющий ветер, хлопая за моей спиной снежными крыльями, нес запах опасности. Я подошла ближе к щенку. Опасность шагнула следом. Найла залилась отчаянным лаем и закрутилась в моих ногах, словно стремясь меня защитить, словно стараясь опередить опасность, словно собираясь нанести удар первой... Я выхватила из ножен клинки, сомневаясь, правда, что они пригодятся. Похоже, невидимую опасность придется побеждать иным оружием.

Мощный толчок в спину опрокинул меня лицом в снег. Перекатившись через левое плечо и не выпуская парники, я быстро вскочила на ноги и едва успела увернуться от следующего удара. Сквозь мутную пелену метели я не без труда разглядела очертания липкого снежного кулака и вовремя присела. Кулак невидимки со свистом пролетел над моей головой. Так-так-так... Слуги тени, конечно же. Охраняют священную границу. Не все, далеко не все безликие окажутся такими гостеприимными, как мальчишка, мимо слуг которого меня провела Найла. С остальными придется повозиться.

Пятясь и уворачиваясь от ударов, я молча поблагодарила мальчика-тень за помощь. Его щенок стал моим левым глазом и левым ухом. Когда кулак подлетал слева, Найла успевала переместиться на нужную сторону и предупредить меня лаем. И мои маневры оказались успешными вдвойне: я и не пострадала, и разглядела пресловутого слугу. Туманные очертания гигантской фигуры, плотно задрапированные бархатом снега, практически сливались с метелью. Практически, но не полностью. А сердце мира однажды научило меня видеть то, чего не видят остальные, научило бороться с невидимой силой, и ранее мне удавалось с блеском применять на практике полученные знания. Получится и сейчас. Должно получиться.

Спрятав в ножны один клинок, я отскочила на приличное расстояние, сосредоточилась и смело протянула левую руку на встречу метели. Мертвое тело — пустое тело, а пустоту всегда можно заполнить чем-то нужным и относительно живым... Ветер дико взвизгнул, метнувшись назад, когда я, улыбнувшись, поманила его к себе. Покрывало снега, ранее прятавшее слугу безликой от чужих глаз, стянулось вокруг невидимки плотным кольцом, четче обрисовывая фигуру.

Я глубоко вздохнула, всем своим существом впитывая запах магии бури и ветра, магии снега и холода, магии иного мира, — пока острые иголки пробудившихся чувств не закололи кончики пальцев онемевшей от стужи ладони. Пока — только кончики пальцев, но с каждой каплей силы жизнь будет возвращаться в мертвую половину тела, пока однажды...

Новая сила черными кристаллами вечного льда засияла на подушечках моих пальцев. Размяв ладонь, я ловко ухватила ставшие заметными светящиеся нити метели и резко стянула их вокруг невидимки. Кулак, направляющийся в мою сторону, рассыпался на бесконечное множество снежных крупинок, а огромное бесформенное тело слуги конвульсивно дернулось в крепких путах. Я склонила голову набок, рассматривая своего пленника. Обычное порождение пустоты, метели и клочка чужой силы. Намотав на руку нити, я заставила фигуру подойти ближе и, не целясь, метнула клинок в сердце слуги, туда, где сквозь пустоту слабо мерцал голубоватый огонек тающего льда. Извини, ничего личного.

Пронзительный ветер в последний раз взметнул к темным небесам снежные хлопья и затих, послушно свернувшись прозрачными крыльями за моей спиной. И вместе со слугой Судьбы умерла суровая зима и холодная ночь. Растаяли, превратившись в лужи и впитавшись в землю, огромные сугробы, зазеленели под нашими ногами робкие первые ростки травы, потеплел воздух, согревая и разгоняя ночной мрак, стремительно взошло солнце. Найла, подняв на меня умные блестящие глаза-бусинки, одобрительно тявкнула. Я молча улыбнулась, благодарно кивнув ей, и пошла искать свой клинок. Дела делами, но оружие мне еще пригодится.

Найла, проворно стрельнув мимо меня, понеслась по зеленеющей равнине, уткнувшись мордочкой в землю, и быстро пропала из виду, потерявшись в густой траве. Я обеспокоено нахмурилась. Куда ей взбрело в голову исчезнуть, когда у нас не так много времени?

— Найла! — тихо окликнула я непоседливого щенка.

Позади меня прошуршала трава. Я быстро обернулась и посмотрела вниз. Щенок смирно сидел рядом, положив к моим ногам клинок, и вилял хвостом. Острая белая мордочка вымазана в земле, в шерсти застряли травинки, в зубах зажат комок темно-зеленого мха. Наклонившись, я подняла клинок и потрепала щенка по ушам.

— Больше не пропадай, — предупредила я.

Найла насмешливо фыркнула, и, не выпуская из зубов новую игрушку, неспешно потрусила по полю, показывая дорогу. Бережно вытерев мокрый клинок о рукав куртки, я вернула его в ножны и последовала за своей проводницей, а под моими шагами уже распускались первые цветы. Синие, желтые, красные и нежно-розовые, незнакомые мне крупные венчики застенчиво выглядывали из густых зарослей, то и дело прячась в траву под ленивыми порывами теплого ветра. Ясное небо заволокла клетчатая пелена тонких облаков, спрятав от чужих взглядов солнце, и у меня при виде знакомой картины надрывно заныло сердце. Альвион — и его бесконечные сонные равнины, затянутое облаками небо, неповторимый запах чудес... Я слишком давно не была дома, слишком давно...

Высокие травы путались под ногами, мешая идти и скрывая за своим причудливым плетением маленькую проводницу. Я прибавила шагу, чтобы не отставать. Найла тоже побежала быстрее. Скорее всего, от чего-то меня уводит... Вытаскивая ногу из очередного сплетения трав, я с удивлением обнаружила следующую неприятность: растения наотрез отказывались отпускать меня на свободу, обвившись вокруг моей щиколотки. Очередная не то ловушка, не проверка? Вооружившись, я осторожно перерубила путы и замерла. Из перерезанных стеблей сочилась дымящаяся кровь, а в шорохе трав угадывались крики боли.

Мрачно помянув про себя толпу безликих со всеми их фокусами, я поспешила уйти с проклятого поля, но не тут-то было. Растения, словно мстя за убитых соседей, вцепились в меня мертвой хваткой. Я только и успевала орудовать клинками, и за каждый шаг приходилось платить собственным потом и чужой кровью. Темно-бордовые пятна несмываемыми печатями застывали на штанах, кровь ручейками стекала в сапоги и впитывалась в землю, поднимающийся из открытых ран пар превращался в туман, оседая на лице и руках. И голоса. Невнятные крики боли, достигающие моих ушей, звучали приятнее иной музыки. Когда я в последний раз оказывалась в центре битвы? Сразу и не вспомнить...

Улыбаясь знакомому предчувствию хорошей драки, я безжалостно прорубала себе дорогу вперед, следуя за зовущим лаем щенка. Кровь, боль, запах смерти и тяжесть клинков в руках, защищающих чью-то жизнь и обрекающих кого-то на смерть, — сколько бесконечных мгновений прошло с тех пор, как... Скользкая земля и густые клубы красного пара уже не мешали — я ориентировалась по ощущениям, закрыв глаза и на ходу вспоминая нужные движения. Ох, Касси, и запустила же ты себя... Сколько я тебе говорила — занимайся собой, тренируйся, но все впустую. И где бы ты теперь ни находилась — надеюсь, ты тоже справляешься с подарками Судьбы...

Трава уже не цеплялась и не кричала, то ли покорившись воле высших сил, то ли став нормальной и полуживой, когда на ее защиту встали цветы. Безобидные, милые и яркие существа, созданные радовать глаз, вступили в бой совершенно неожиданно и не с нужной стороны. И пока они кусали мертвую часть тела, я не замечала их внезапно прорезавшейся силы, а вот когда взялись за живую... Я давно забыла, что такое настоящая физическая боль и на несколько мгновений растерялась, забыв, где нахожусь. Болевой шок от острого укуса комком крика застрял в горле. Обведя поле тяжелым невидящим взглядом, я вспомнила все самые страшные проклятья, какие мне только приходилось использовать для уничтожения врагов. Вспомнила и повторила вслух. Для профилактики.

Где-то вдали глухо зарычала Найла. Только бы она не пострадала... Как местной жительнице, слуги теней не могли ей навредить, зато моя неразборчивая магия — могла. Я громко окликнула щенка, вернула в ножны клинки, протянула руки и пошатнулась под ее тяжестью, когда пушистая проводница ловко на них запрыгнула. Я прижала к себе маленькое дрожащее тельце. Вот теперь — гори все синим пламенем!

Цветущий луг вспыхнул, как сухие дрова. Всепожирающее льдисто-белое пламя, не грея, но принося приятную сырость, сжигало свежие цветы, замораживая на корню пробивающиеся к свету новые ростки, и я шла сквозь холодный пожар, не встречая на своем пути никаких препятствий. Под подошвами сапог, ломаясь, хрустел тонкий лед, земля покрывалась инеем, подступающая полуденная летняя жара сменялась осенней прохладой. Так-то лучше.

Меж делом я вытерла об куртку стекающую по руке кровь и поморщилась. Об костюм цветы только зубы обломали, но прокушенная насквозь кисть болела немилосердно. Я осторожно пошевелила пальцами и скрипнула зубами от боли. Впрочем, кости вроде целы, а остальное однажды заживет само собой. Дойдя до кромки поля, я ссадила Найлу на землю и, сняв свитер, пустила его на бинты. Кое-как разодрала шерстяную ткань на полосы, туго перетянула правую ладонь и зубами стянула концы повязки, закрепив их кривым узлом. И пусть это будет мне уроком. Отныне я уязвима.

Щенок завертелся юлой, мордочкой подталкивая меня под колено. Да, действительно, не стоит зря терять время. На ходу надевая куртку и поправляя перевязь, я поспешила за своей проводницей, чутко прислушиваясь к собственным ощущениям. Если и здесь, на ровной утоптанной дороге затаилась опасность, я должна ее почувствовать. То, что случилось недавно, когда я пропустила нападение растений, больше повториться не должно. Ни в коем случае. Я мимоходом оглянулась на поле. Ледяное пламя, тая под лучами солнца, догорало, потрескивая и подбрасывая к облакам редкие пригоршни белых искр. Кстати, мне не нравятся вышеупомянутые облака... Будет ли конец неприятным сюрпризам, прежде чем я доберусь до второй тени Судьбы?..

Дорога, лишенная поворотов и изгибов, четко очерченной и неестественно ровной стрелой устремлялась вдаль. Вдоль обочины ютились жухлые колючие кустики смирных растений, а за ее пределами властвовали невысокие, корявые, узловатые деревья. И, да не обманет меня память, их вид очень напоминает деревья смерти из сердца мира, а это наводит на определенные подозрения относительно личности тени Судьбы...

Голые ветви деревьев слабо шевелились под порывами ветра, издавая мерзкий, леденящий душу скрип, корни выпирали из сухой потрескавшейся земли. И ни зверья в их округе, ни живых растений... Более чем странно, если вспомнить, что пару мгновений назад я шла по цветущему полю. И если к очередной проверке отнести лишь головокружительную смену пейзажей... Я удивленно вздрогнула, посмотрев вперед.

У закатной полосы горизонта на смену странным деревьям уже приходил нормальный живой лес, сквозь который и проходила дорога. И куда бодро торопилась Найла. И время здесь слишком долго на месте не стоит, нарушая все мыслимые и немыслимые законы мироздания: сейчас полдень, совсем недавно была ночь, а через несколько шагов наступит вечер. Хотя это — иная реальность, так чему я удивляюсь? Здесь возможно все и здесь — свои законы, отличные обычных. И если хочет хозяйка странных мест наблюдать одновременно ночь, рассвет, полдень и закат — это ее право.

Проверяя свои подозрения, у кромки леса я обернулась. И верно. Там, откуда я ушла, не угасал добродушно улыбающийся день, а слабые солнечные лучи, пробиваясь сквозь плотную завесу облаков, по-прежнему освещали мрачную долину странных деревьев. Там же, куда я пришла, расцветал, играя красочным переливами ярких оттенков, чудесный закат. А ведь, судя по солнечным часам Тхалла-тея, дорога заняла у меня не больше одного деления... Шагая по тихому лесу, я размотала сухую, жесткую от спекшейся крови повязку на руке и хмыкнула. Но, судя по замолчавшей боли, затянувшимся ранкам и остановившемуся кровотечению, я действительно провела в дороге полдня, если не больше.

Посматривая на свою проводницу, которая пока не проявляла беспокойства, я торопливо сменила повязку. Из карманов крутки вытащила запасные бинты и перевязала правую кисть, а старые — подбросила в воздух и дотла сожгла мелким проклятьем. Негласное правило воина: не оставляй на территории врага ни капли своей крови, иначе позже она может сыграть против тебя.

Проследив за тем, чтобы от повязки не осталось даже мелкого пепла, я осторожно пошевелила раненой рукой, складывая ладонь в кулак и разминая затекшие мышцы. Конечно, мне без разницы, какой рукой драться, но правая рука для правши — основная, а я ярко выраженная правша. Отец в свое время прилагал немалые усилия, чтобы научить меня держать клинок и в левой руке, и научил-таки, несмотря на мое упрямство.

Я невесело улыбнулась, вспоминая свою так называемую семью. Когда-то я принимала их деспотичную опеку за искреннюю любовь, за стремление защитить меня от кроющихся в семи мирах опасностей... Пока не поняла, кем являюсь на самом деле. Пока не догадалась, кем им прихожусь, особенно — Райту. Пока не раскусила истинные намерения и планы вождя относительно меня. Нет, Тхалла-тей всегда был и будет моим настоящим домом, как и Альвион, но давно семья перестала быть семьей. Конечно же, Касси об этом ничего не известно, читать мои мысли она так и не научилась... Но однажды и она узнает, и спасибо мне за правду не скажет. Как и за остальную. Впрочем, я молчала ради ее же блага, поймет она это или нет... Должна понять, если узнает, что именно я от нее скрывала и почему.

Желто-красные лучи заходящего солнца паутиной нереальности опутывали небольшую рощицу, затеняя редко растущие деревья. Я прикрыла глаза левой ладонью. Огромный оранжевый шар, разбитый на крупные осколки черными росчерками костлявых ветвей, сиял чересчур ярко, нестерпимо ярко... Я невольно прищурила единственный глаз, шагая практически на ощупь, то и дело запинаясь о неровные бугорки земли и высказывающие на дорогу корни деревьев. Солнце, казалось, вспыхивало тем ярче, чем скорее я к нему приближалась. Я зажмурилась, закрывая здоровый глаз рукавом куртки, и, на всякий случай, вооружилась. Вслепую я дралась из рук вон плохо, но с оружием в руках мне спокойнее.

Шаг, второй, третий... Запнувшись, я с трудом удержалась на ногах и услышала возмущенный визг. Найла, извини, девочка... Я рискнула взглянуть на щенка, приоткрыла слезящийся глаз и оцепенела. На мертвой левой руке, которой я заслонялась от солнца, красовался огромный ожог. И нестерпимо воняло горелым мясом и жженой тканью. Защитный костюм выстоял и сейчас, но обнаженным участкам кожи досталось, как и дымящейся повязке.

Я поспешно спряталась за толстым стволом дерева и только тогда заметила, что черен он не от отсветов, а от гари. Вредоносные лучи заходящего солнца дотла сожгли рощицу, а теперь взялись и за меня. И ладно бы, обожгли живую часть тела, на ней ожоги пройдут быстро. Мертвая-то часть тем и неудобна, что лишена регенерации, и нанесенный ей ущерб на неопределенное время застывает в виде открытых ран.

Я вытерла рукавом струящиеся по правой щеке слезы. Судя по распухшим векам, глаз сильно воспалился. А, судя по выпирающим костям на левой щеке, от кожного покрова там мало что осталось, а то, что осталось, заживать будет долго и болезненно. Неприятно... И непонятно пока, как пройти очередную проверку и не превратиться в аналог местного дерева. Вернее, есть два варианта. Первый — навсегда погасить странное солнце. Второй — рискнуть и попробовать впитать в себя растворенную вокруг силу.

Но. Первый вариант не подходит по причине незнания мною природы окружающего мира, а второй... А второй не совсем подходит по той же самой причине. Находясь в сердце метели, я примерно знала, какую именно силу в себя впускала, но об этой, окружающей, имела лишь смутное представление. То ли живой огонь, то ли раскаленный докрасна воздух, то ли нечто иное, мне незнакомое... А третий вариант — продраться сквозь смертоносные лучи — я даже рассматривать не стала. Либо первый вариант, либо второй — невелик выбор...

Найла, привлекая к себе внимание, встала на задние лапки, опершись передними о мои колени, и завиляла хвостом. В огромных живых глазищах затаилось беспокойство и понимание. Что ты хочешь мне сказать, девочка?.. Опустив искалеченную левую руку, я потрепала свою пушистую проводницу по ушам, а она ухватила меня за рукав и резко потянула его на себя. Я уже говорила о том, что здесь все не то, чем кажется? И в столь маленьком существе может быть скрыта бездна силы.

На ногах я не устояла. С размаху села на жухлую траву, вопросительно приподняла бровь, а Найла меж тем начала чудить. Снова встала на задние лапки, уперлась передними в мои плечи, причем с такой силой, что я невольно ссутулилась и съежилась, наклонившись к ней. И праматерь-память знает, зачем и как она собирается мне помочь...

Маленький розовый язычок лизнул мой нос. Брезгливо сморщившись, я попыталась отстраниться, отодвинуться, но так меня и отпустили... Найла с силой прижала меня к стволу дерева, увеличившись раза в три, и продолжила начатое. Я фыркала, отворачивалась и недовольно шипела сквозь зубы, но мнимый щенок не обращал внимания на мою реакцию, спокойно продолжая делать свое мокрое дело. Смирившись, я скривилась и закрыла глаза. И с удивлением ощутила, что мое общее состояние значительно улучшилось. Перестали саднить раны, болеть и слезиться глаз, которому маленькая врачевательница уделила особое внимание, и, готова дать Слово, на левой щеке зарубцевался страшный ожог.

Закончив возиться с лицом, щенок занялся моими руками. Быстро стащив и отбросив в сторону повязку, в два мгновения залечил укусы цветов, не оставив на их месте ни царапин, ни шрамов, и в четыре — солнечный ожог, нарастив на месте раны новую кожу. Подняв правую руку, я аккуратно ощупала собственное лицо. Ни следа выпирающих костей, только ровная кожа да сеть тонких шрамов. Однако...

Встав и отряхнув штаны, я задумчиво улыбнулась Найле. Та вильнула завитым в калачик хвостиком и бегом бросилась по тропинке. Я высоко подняла воротник, спрятав в нем лицо и шею, натянула на ладони рукава куртки, и, спотыкаясь, побежала следом. Заходящее солнце палило нещадно, острые лучи просачивались сквозь куртку и закрытое веко, но, шатаясь, я не сбавляла хода, ориентируясь на звонкий голосок своей проводницы. Узловатые голые ветви больно хлестали по плечам и спине, словно силясь меня поймать, и я торопливо пригибалась, уклоняясь от новых препятствий и жалея о невозможности отбиваться. Рукояти клинков, нагревшись под вредоносными лучами, раскалились докрасна, прожигая сквозь костюм. Я стиснула зубы, молча перенося тяготы своего нелегкого пути. Не думаю, что буду долго здесь находиться.

Цветные круги перед моим внутренним взором погасли так же внезапно, как и появились. Запнувшись, я чудом удержала равновесие и, заморгав, недоверчиво выглянула из-под воротника. На горную долину спускалась ночь, прохладная и обманчиво спокойная, и лишь жуткие красноватые отблески заката, лежащие на снежных вершинах, напоминали о недавнем испытании.

Я невольно перевела дух и, вытерев пот со лба, одернула куртку. Спасибо Создателю, и здесь я справилась, с помощью Найлы, конечно же. Я поискала взглядом щенка. Полная золотисто-рыжая луна озаряла долину, и отражающийся от тонкого слоя снега свет позволял прекрасно видеть окружающий мир. Чудесный, необыкновенный, загадочный и волшебный мир. Особенно — для меня: за всю свою я долгую жизнь ни разу не видела гор.

Бесконечные горные хребты, тонущие в густых облаках, образовывали небольшую круглую долинку, а на их вершинах мерцали далекие звезды. Оставшийся позади лес затерялся меж сомкнувшихся скал. Отвесные каменные стены, покрытые где снегом, где — сухой желтовато-белой травой, где — темно-зеленым мхом, выглядели неприступными, однако я рассмотрела на одной из гор высокие, выщербленные временем ступеньки. Горная лестница, сотворенная неведомыми руками, узкой змеей петляла вдоль склона, уводя за собой наверх, к вершине. И на первой же ступеньке обнаружилась моя пушистая проводница. Найла, незаметная на фоне белого снега, смирно сидела на жестком камне и терпеливо поджидала меня.

Я неспешно побрела к ней, восстанавливая дыхание и любуясь великолепным видом. После дикого бега отчаянно колотилось сердце, ныли все мышцы в живой половине тела, при каждом вдохе и выдохе в груди что-то надрывно хрипело и клокотало. Иногда все же так удобно быть душой... Я прижала руку к правому боку. Надеюсь, Касси тоже придется побегать... Хотя, наверно, ее уже ничто не спасет: она в своих безделье и лени безнадежна и вне конкуренции. Острая боль в боку постепенно утихала, но дышать по-прежнему было тяжело — из-за разреженного, головокружительно чистого воздуха. Впрочем, ко всему привыкаешь, и я скоро привыкну к этому временному неудобству.

Размышляя ни о чем, я подошла к подножию лестницы и остановилась, натолкнувшись на невидимый барьер. Хм... Я задумчиво склонила голову набок. Оказывается, ступеньки не выточены из цельной скалы, а искусно выложены плоскими камнями, испещренными древними рунами. И именно руны излучали странное колдовство с незнакомым мне цветочным запахом. И именно руны создавали защитный барьер, через которые не пройти простому смертному, если он не знает ключевых слов. И именно руны становились моим следующим испытанием. И будь я проклята, если за слугой метели, кусачими растениями, палящим солнцем и рунами не стоит безликая по имени Таррита, больше известная под прозвищем...

— Страж сердца мира, — едва слышно прошептала я и более уверенно добавила: — Замыкающая пройденный круг жизни.

На рунах вспыхнули и заплясали крошечные, тусклые язычки серого пламени. Я провела рукой по воздуху и, не встретив преграды, осторожно перешагнула через огонь, быстро преодолев несколько ступенек. Пока — ничего страшного не происходит, и предчувствие молчит. Но и хватит, наверно, ставить на каждом шагу ловушки? Я оглянулась через правое плечо. Пламя догорало, превращаясь в грязно-белый туман, который медленно растекался по долине. Или — не хватит: не мне же их придумывать.

Я продолжила путь, поднимаясь вверх по древним, отполированным временем и ветрами ступенькам, когда туман поднялся до моего уровня, укутывая влажным покрывалом лестницу и нас с Найлой. Предчувствие по-прежнему молчало. Тогда — идем дальше.

— Что же ты еще задумала, а, Таррита? — бормотала вполголоса я, прислушиваясь к шагам щенка.

Коготки маленьких лапок бордо стучали о камни, то удаляясь, то приближаясь. Куда же ты меня ведешь, а, Найла? Не с руки тебе и твоей хозяйке, Начинающей новый круг жизни, помогать мне, ох не с руки... Судьба, стань она хоть трижды тенью, всегда заботится лишь о себе, помогать кому-то — не в ее правилах. Тем более — добираться до Клубка, который она однажды потеряла.

Бледное личико знакомого мальчишки мелькнуло в сером мареве тумана, улыбнувшись мне, и растаяло. Начинающая новый круг жизни и Замыкающая пройденный круг жизни...

Проклятье.

Глава 7

— Кого еще несет на мою голову?

— Это свои!

— Я не могу оставить вас наедине,

мне дорога честь сестры!

"Необыкновенные приключения

итальянцев в России"

Кассандра

— Эй, есть кто дома? — Яшка громко стучал в деревянную дверь, пока я, стоя поодаль, в сомнении изучала нелепое строение.

Домик неизвестного аборигена действительно стоял на сваях, вернее — на узком деревянном плотике, который и покоился на сваях. В высоту (я по-прежнему говорю о доме) — метра полтора, шаткий и корявый, с ненормально изогнутыми песчаными стенами бледно-желтого цвета, завядшими пальмовыми листьями вместо крыши, узкими окошками и низким входом, который ненадежно закрывала ветхая, грубо сколоченная дверь.

Кто бы здесь ни обитал, ему определенно не повезло при распределении вида на жительство. Жить посреди моря, да еще и в такой развалюхе, плюнь — она рассыплется на запчасти... И в гордом одиночестве, попрошу заметить, шторм налетит — и за помощью обратиться не к кому.

— Касси, нас не хотят! — с досадой заметил Яшка, отбив о дверь и кулаки, и босые пятки.

— Тебя мало хотели в соседней деревне? — хихикнула я и в ответ на обиженный взгляд поспешно уточнила: — А может, дома никого нету?

Приятель заглянул в окно и сердито сплюнул:

— Занавешено пальмовым листом, — и мрачно постучал в окно. — Эй, поимейте совесть, у вас тут гости на пороге мерзнут!

— Это ты-то мерзнешь? В такую-то жару? — я ухмыльнулась живой половиной лица.

Моего спутника от созерцания подобной мимики почему-то перекосило.

— Не делай так больше, — предупредил он.

Я скорчила кислую рожицу.

— И так тоже!

Я уныло вздохнула. Приятель поспешил извиниться:

— Кась, не обижайся, я же это... В общем...

— Да, со стороны смотрится не слишком приятно, — скрепя сердце согласилась я. — Я постараюсь...

— Вы к Магистру? — перебил меня звонкий голосок, прозвучавший со стороны моря.

Мы с Яшкой синхронно подпрыгнули от неожиданности и одновременно обернулись. Приятель при виде говорившей восхищенно выпучил глаза, а я — насторожилась. И не подозревайте меня в ревности и прочем непотребстве. С недавних пор я настороженно отношусь к вайлинам, а именно одна из них сейчас смотрела на нас из воды. Смотрела с любопытством, удивлением и без тени страха. А ведь павших воинов до икоты боялись всегда и везде... И чуть иначе относились к дейте — с почтением и опасением... Что-то в мире изменилось...

— Так вы к Магистру? — повторила вайлина, поправляя упавшую на лоб прядь, заплетенную в несколько мелких косичек.

— К нему самому, красавица, — дружелюбно заулыбался Яшка и, наклонившись к моему левому уху, прошептал: — Глазам своим не верю, Ась, это же русалка!..

— А кто она такая? — вайлина, видимо, обладала невероятным слухом, если разобрала бормотание моего спутника.

— Ну? — я насмешливо улыбнулась. — Так кто она такая, Яш?

— Что, не угадал?

— Нет, это не русалка. Это вайлина.

— Какая разница? — пожал плечами приятель, продолжая неприлично пялиться на нашу случайную собеседницу.

Я объяснила. Во-первых, вместо рыбьих хвостов у вайлин были обычные человечески ноги. Во-вторых, вместо хвостов же, — полупрозрачные плавники: по два соответственно на локтях и кистях, столько же — на ногах у коленей и ступней и два больших плавника на спине. В-третьих, у вайлин есть вторая ипостась, при которой безобидные на вид существа обзаводятся клыками и когтями, а заплетенные в косички длинные волосы превращаются в живых водяных змей. Правда, живут и те, и другие преимущественно под водой, только вайлины никого туда своим пением не заманивают. Яшка с интересом выслушал краткую лекцию о водных аборигенах, впечатлился и уставился на предмет нашего обсуждения уже не как на привлекательное существо женского пола, а как на одушевленное восьмое чудо света.

А вайлина, опершись тонкими руками о борт "островка" и расправив голубовато-зеленые плавники на кистях рук, безмятежно смотрела вдаль и ждала, когда мы обратим на нее свое внимание. В ее бледно-голубых глазах отражалось ясное небо, а беспорядочно спутанные светлые косички небрежно спадали на хрупкие обнаженные плечи и спину. Я невольно поежилась, вспоминая девушку из колодца. Надеюсь, меня не вынудят повторять давний "подвиг", да и не факт, что я в нынешнем своем состоянии и без Райлит смогу с существом справиться...

Я откашлялась, продолжая начатый разговор:

— Мы...

— Так кто такая русалка? — перебила меня вайлина.

Еще одна...

— Водяное создание из другого мира, с рыбьим хвостом вместо ног, — кратко ответила я. — Магистр дома?

— Должна быть дома, — звонкий голосок нашей собеседницы лился, как журчание горного ручейка, успокаивая и завораживая. — А если не отвечает на стук, значит, не слышит.

Яшка поднял брови, и я понимала его удивление. Пару минут назад он чуть дверь не выломал, отчаянно пытаясь достучаться до обитателя хижины, а нас, оказывается, попросту не слышали!

— Дубль два, — приятель вернулся к посту у двери и решительно в нее забарабанил.

Мы с вайлиной, не сговариваясь, зажали уши. Яшка забарабанил еще сильнее. Дверь в ответ жалобно заскрипела и заходила ходуном, но реакции Магистра опять никакой не последовало. Приятель, задумчиво почесав затылок, со всей дури врезался в дверь плечом. Но та либо на магии держалась, либо на вредности хозяйки, и опять выстояла. И Яшке только и оставалось, что с досадой потирать ушибленное плечо.

— Будь оно все...

— Яша!

Мой спутник вовремя прикусил язык и с нескрываемой злостью покосился на дверь. Я, кстати, тоже подумывала о том, чтобы проклясть дверь, когда свою помощь неожиданно предложила вайлина:

— Давайте я позову Магистра.

— А как? — резонно вопросила я.

Вайлина приподнялась на руках, высунувшись из воды по пояс, распрямила большие плавники на спине и издала громкий крик, постепенно переходящий в ультразвук. Хорошо иногда не слышать одним ухом... Я как раз стояла к вайлине правым боком, и от подобного вопля точно бы оглохла.

Яшке тоже досталось: зажмурившись, зажав уши и втянув голову в плечи, он громко ругался, требуя прекратить это безобразие. Но вайлина, похоже, кроме себя, никого не слышала и слышать не желала. Она не затыкалась до тех пор, пока под нашими ногами не завибрировали доски, пока не распахнулась многострадальная дверь, и пока на пороге дома не показалась его хозяйка.

Мы с Яшкой от изумления даже руки опустили, слава богу, вайлина одновременно с этим прекратила верещать. Отзвуки дикого визга, эхом разносящиеся по округе, несколько мгновений сбивали с толку, вводя в состояние прострации. Тряхнув головой, мой спутник яростно заколотил ладонями по ушам, и я только тогда поняла, что он, похоже, ничего не слышит. Как, собственно, и я. Уши заложило напрочь. Я свирепо посмотрела на виновницу нашего неважного состояния, но та лишь очаровательно улыбнулась, пожала плечиками и исчезла под водой. Только босые пятки, покрытые голубоватой чешуей, сверкнули в лучах расцветающего дня.

Хозяйка дома взмахнула рукой, привлекая к себе наше внимание. И, повернувшись к ней, я снова удивленно моргнула. Представьте себе, товарищи, перед нами стояла цыганка. Самая натуральная цыганка! Или аферистка гражданской наружности, отлично знающая нравы моего мертвого мира, поэтому отлично под цыганку косящая. Словом, все атрибуты бродячего народа были при ней: блестящие, черные, вьющиеся волосы, пресловутые очи жгучие и прекрасные, смуглая кожа, с килограмм звякающих украшений от серег до колец, браслетов и подвесок, а из одежды — местный сарафан с большим количеством пышных юбок. Дополняли любопытный образ босые ноги, ярко-красная косынка, повязанная ободком и недовольно нахмуренные соболиные брови.

И факт оставался фактом: цыганка, которую вайлина называла Магистром, стояла перед нами и бурно жестикулировала, видимо, сообразив, что докричаться до наших оглохших персон проблематично. Судя по жестам, она предлагала нам свою посильную помощь и приглашала в гости. Мы с Яшкой переглянулись и утвердительно кивнули друг другу. Цыганка хлопнула в ладоши, и наш слух непривычно резанул звон многочисленных браслетов. И громче запели волны, бьющиеся об основание "острова", и отчаяннее заголосило гнездящееся на крыше семейство чаек, и мы оба невольно вздрогнули и съежились.

А цыганка меж тем продолжала болтать:

— ...сильно? Касатики вы мои! Простите уж старуху, не расслышала сперва...

"Старухе" с большой натяжкой можно было дать лет тридцать пять, а с еще больше натяжкой — тридцать шесть. И то — если пристально рассмотреть лицо и обнаружить сеть тонких морщинок в уголках чуть раскосых озорных глаз. И плохим слухом она явно не страдала, если даже я с одним рабочим ухом едва стерпела тот грохот, который учинил мой спутник.

— А ведь жду я вас, птенчики мои золотые, давным-давно жду! — задорно трещала цыганка, втискиваясь между мной и Яшкой и беря нас под руки.

— Правда? — ненатурально удивился приятель.

— Карты предрекли мне встречу нашу, мой цыпленочек, а карты все-все знают! — подмигнула ему хозяйка дома.

"Цыпленочек" в ответ пробормотал что-то неразборчивое, а я тихо хихикнула. Яшка, пропуская дам вперед, показал мне кулак. Я прикрыла ухмылку ладошкой и прошмыгнула в дом следом за цыганкой, привычно пробормотав на пороге:

— Мир этому дому...

— Шо цэ таке, моя бриллиантовая? — встрепенулась хозяйка, зачем-то имитируя украинский акцент.

— Ась? — неудачно выпрямившись, я стукнулась макушкой о низкий потолок и вновь пригнулась.

— Шо ты гуторишь? — на смуглом лице цыганки читалось любопытство

— Мир этому дому, — повторила я терпеливо и удивленно. — Это значит, что я пришла с миром и вредить хозяевам дома в его пределах не могу.

— Как интересно! — моя собеседница просияла, и ее акцента как ни бывало. — А мы и не знали о таком заклятье! Надо людям моим драгоценным посоветовать говорить так везде...

Я кашлянула и неуверенно перепросила:

— А разве тут так не принято говорить?..

— Нынче — нет, но вскоре — будет, — жизнерадостно пообещала хозяйка избы и засуетилась вокруг нас. — Проходите, котяточки мои, проходите, присаживайтесь, где Создатель повелит.

Яшка позади меня зашелся в хриплом кашле, тоже стукнулся головой о низкий потолок и поспешно плюхнулся на ближайшую лавку у печи. Я, попятившись, уселась рядом. Меня терзали смутные сомненья. Марфа с Яти долго и нудно объясняли мне важность фразы "мир этом дому", хором уверяя, что ее произносили всегда и всюду, испокон веков, а теперь оказывается...

Я нервно поерзала. Не нравится мне все это... И обстановка в избе опять кажется подозрительно знакомой... И белая в красный цветочек печь, и устеленные цыганскими одеялами лавки, и старенький аляповатый ковер на деревянном полу, и лоскутные шторы, и стол с самоваром посреди небольшой комнатки с кривыми стенами, и полочки с кадушками, и свисающие с потолка веники сушеных трав, и запах пряностей... И не потому она знакома, что я раньше видела похожую, а потому что я здесь уже была. Когда-то. И не так давно. Ничегошеньки не понимаю!

Яшка, наклонившись к моему правому уху, что-то горячо зашептал. Я тряхнула головой, разгоняя дурман невеселых мыслей, и повернулась к нему левым ухом:

— Ась?

— Касси, ущипни меня!..

— Зачем?

— Затем, что мне кажется... Ну, что я тут уже был... Помнишь, как в фильме "День сурка"?

— А то...

— Ну вот! Я тут все узнаю... Вплоть до расписного ночного горшка, который стоит под дальней лавкой.

Я не поленилась и отправилась проверять, встав на карачки и заглянув под лавку. И верно, стоит. И точно — расписной. Повернувшись, я в упор посмотрела на приятеля. Тот сидел с каменным лицом и неестественно прямой спиной, натянуто улыбаясь болтовне цыганки. Пригибаясь, я вернулась на свое место и неуверенно пожала плечами.

— Знаешь, и у меня точно такое же ощущение, — и в упор посмотрела на хозяйку избы. — И эту гражданочку я тоже смутно помню.

— Сейчас она позовет нас пить чай, а потом предложит погадать на картах, — мрачно предрек Яшка.

Я фыркнула:

— Это я и так понятно! Цыгане и гадания — неразделимы!

— А еще... — приятель прищурился. — А еще... Она сейчас запоет "Калину". Да, ее, кажется, я точно не помню, но...

— Ой, цветет кали-и-ина-а-а в по-о-оле-е-е у-у ручья-а-а... — неожиданно заголосила приумолкшая цыганка.

Я изумленно уставилась на своего собеседника.

Приятель отвел глаза:

— Да-да, Шурик, вы экстрасенс, и ты ды и ты пы.

— Невероятно! — я переводила взгляд с цыганки на Яшку и обратно. — Мистика!

— Или шизофрения, что вероятнее...

Нет, я, конечно, привыкла к проявлениям дежавю, но я-то вспоминала только знакомые места и знакомых людей. А Яшка — свою прожитую когда-то жизнь, в которой — попрошу заметить! — он был Яшкой, моим приятелем из мертвого мира! Не павшим воином, не дейте, а... Стоп!

— ...Он живет, не зна-а-ае-е-ет ничего о-о то-о-ом... — заливалась соловьем хозяйка избы, меж делом расставляя на столе расписные фарфоровые чашки. Фарфоровые?

— Вы — пришелец? — прямо спросила я.

— А шо, заметно так? — огорчилась цыганка, доставая из настенного шкафа большое блюдо, накрытое вышитым полотенцем.

— Вах...

Яшка наконец-то понял, о чем я.

— Очень! Кружки, юбки, украинский акцент... — начала перечислять я.

— Вы только местным не говорите, — заговорщически подмигнула мне хозяйка избы.

— А мужики-то не знают...

Я сердито толкнула Яшку локтем, и он прикусил язык, продолжая ухмыляться. Судя по блуждающему шальному взору голубых глаз, приятель задумал что-то нехорошее, и теперь кулак ему показала уже я. Мой спутник фыркнул и принялся придирчиво изучать пол.

— И верно, угадала ты, касаточка моя жемчужная, не местная я, случайно сюда попала, — разоткровенничалась цыганка. — Но ежели должность мне такую за умения мои дали, то надобно в секрете держать все! Нравится мне тут, золотая моя, шибко нравится... Да вы к столу-то подходите, не стесняйтесь, ведь голодные же поди?

Я послушно перебралась к столу. Есть я, в общем-то, не хотела, но вот от холодного травного чая бы не отказалась. Прохлада избы после жаркого утра, проведенного под палящим тропическим солнцем, приятно освежала, но пить по-прежнему хотелось сильно. Приятель, помедлив, последовал за мной и сел рядом.

— Аськ, а ты уверена, что нас тут не отравят? — усомнился Яшка, задумчиво вертя в руках румяный пирожок.

— Тебе виднее, ты же у нас тут пророк-провидец, — подколола я.

Мой спутник бросил на меня обиженный взгляд, но пирожок съел. Съел, облизнулся, придвинул к себе все блюдо и принялся уплетать выпечку за обе щеки с таким видом, словно его неделю не кормили. Я же блаженствовала с кружкой травяного чая. То ли мой желудок прибрала к рукам Райлит, то ли просто в организме в связи с разделением тела на две части произошли изменения, не знаю, но один вид еды вызывал у меня отвращение. Зато пропала боязнь крови. Мимоходом перевязав носовым платком рану на правой руке, я лишь брезгливо поморщилась. Может, Райлит и мои страхи с собой прихватила?..

На некоторое время в избе воцарилась тишина. Лишь цыганка что-то тихо мурлыкала себе под нос, роясь в стоящем у стены огромном сундуке. Карты, что ли ищет, дабы погадать нам?.. О, кстати, чуть не забыла! Я же собиралась почву на один беспокоящий меня предмет прощупать...

— Вы что-нибудь знаете о павших воинах? — осторожно спросила я.

Яшка, не переставая жевать, вопросительно поднял брови.

— О павших воинах? — хозяйка избы повернулась к нам, действительно держа в руках колоду карт, которые оказались раза в три больше стандартных "Таро". — Павшие воины, драгоценная моя, если память не изменяет мне, это бойцы, погибшие на поле брани, царствие им небесное...

— ...и пусть земля им будет пухом, — добавил Яшка, проглотив очередной кусок и принимаясь за следующий пирожок.

— Аминь! — истово перекрестилась цыганка и вернулась за стол.

Так-так-так... Очень интересно. О дейте — как о павших воинах — никто ничего не знает, о "мире этому дому" — тоже... Подозрительно, ей-богу.

— А в Христа местные верят?

— Или в Будду, — поддакнул приятель, с сожалением отодвигая пустое блюдо. — Да, и про Аллаха с Кришной не забудь спросить. Я обо всех наших знаменитостях вспомнил?

— Яша!..

— А что я такого сказал? — ухмыльнулся он.

— Нет, деточка, не веруют они в богов наших и религий таковых не знают, — покачала головой хозяйка избы, перемешивая карты. — Свои божества у них — Создатель миров, Хранители да Судьба-злодейка.

Я, нахмурившись, задумчиво забарабанила пальцами по столу. Чем дальше в лес, тем толще партизаны... Или просто... Я оперлась локтями о стол и закрыла глаза. Или — все просто. И это козни Хариты, Райлит, Колеса времени и прочих магических приспособлений, в которых я ни черта не смыслю... Но попытаюсь разобраться.

Итак. Запустив Колесо времени и умерев от заклятья колдуна, я вернулась в тот момент, когда мне было суждено познакомиться с Яти — в момент своего первого путешествия в иные миры. Вернее, мое тело погибло, но сознание уцелело, переместившись в прошлое и с памятью о прошлом: о том, кем я была и кем мне суждено стать. И я вновь, повторно, проходила путь спасительницы, уже зная о существовании Райта и о его роли в истории. Я ничего не изменила и не смогла стать спасительницей, но многое вспомнила и укрепила связь с Райлит. Наверно, поэтому она и сказала перед прощанием, что я все сделала правильно? Укрепив связь, я помогла ей обжиться в своем теле, и, собственно, помогла... "ожить"?..

Я подперла щеку ладонью и задумалась. Идем дальше. Я вернулась домой — жалеть о собственной слабости, а Райт стал спасителем, и дейте в его лице были дружно прощены. И получили право вернуться в Альвион. Соответственно, мечты Хариты о чистке пошли прахом — перед силой Слова не устоять даже ей. Значит, она задумала новую провокацию, но по старому сценарию: с войной между магами Слова и Мысли, с колдуном и Райлит (то бишь мною, коли настоящая смылась) в главных ролях. И я готова спорить на живую половину тела, что мое перемещение в другой временной промежуток — судя по всему, в довоенный момент, — это происки Хариты. Потому что ключ от порталов открывает дверь в настоящее, а не в прошлое.

Колесо времени, показывая мне видение, не обмануло, но и не сказало всей правды. А правда заключалась в том, что я вернулась назад в указанный Колесом временной промежуток — когда Райт был жив, но не в нужное место. Я-то видела себя в Тхалла-тее, убегающей от Райта в Шалейн. А оказалась сразу в Шалейне, да еще и с приятелем под мышкой. И в тот момент, когда дейте еще находились на страже мира. И значит, по аналогии, где-то здесь должна находиться и вторая Райлит? Или все же — я за нее?..

А если я — за нее... То кто же отправится спасть Шалейн по зову Магистра — я или все-таки Райт? Гадость-то — случилась, и мы с Яшкой тому свидетели. Значит, Райт (или я-Райлит, ведь, по легенде, заказывали члена правящей семьи) должен прибыть на помощь, попасть в ловушку мага Мысли и исчезнуть. Значит, колдун вертится где-то неподалеку. И дальнейший сценарий развития событий ведет к чистке миров. Которая, похоже, уже начинается. Тьфу, пропасть...

Тяжко вздохнув, я посмотрела на гадалку и встретила неожиданно понимающий взгляд.

— Я могу помочь тебе, дитятко мое? — мягко спросила она.

Я сняла с шеи ключ от порталов:

— Для начала ключ зарядить, а там...

Пока Магистр шептала заклятья над медальоном, я налила себе вторую чашку чая и угрюмо покосилась на Яшку. Того почему-то страшно забавляло происходящее. Откинувшись на спинку стула, он наблюдал за нами с неослабевающим интересом и скептической усмешкой. Словно знал, что именно произойдет дальше.

— Между прочим, — наклонившись ко мне, прошептал он, — я и сам тебе могу нагадать то же самое, что она сейчас наврет.

— Нет, не сможешь, — резко ответила я, заметив тень добродушной улыбки в черных глазах хозяйки избы.

— Как хочешь, — приятель пожал плечами и снова удобно устроился на стуле. — Мое дело — предложить, а твое — отказаться.

— Я должна сказать тебе, бесценная моя, — тихо и серьезно заметила цыганка, возвращая мне ключ от порталов. — Ты должна знать. Я долго ждала тебя, ты опоздала...

— Но я всегда возвращаюсь, — негромко отозвалась я.

Она кивнула и, быстро перемешав карты, засуетилась, убирая со стола все лишнее. А когда вновь села на стул напротив меня, я невольно вздрогнула. Из ее глаз пропали не только озорное веселье и добродушная улыбка, но и радужка со зрачком. На меня в упор смотрели, но не видели, черные светящиеся провалы. Яшка при виде их поперхнулся чаем, закашлялся и бочком-бочком отодвинулся от стола, но я осталась сидеть. Мне важно, крайне важно узнать то, что Магистр давно хотела мне сказать...

— Имя, — бесцветным хриплым голосом произнесла цыганка.

— Касси.

На столе перед моей собеседницей появилось пять вытащенных наугад карт.

— Полное имя, при рождении дарованное.

— Кассандра.

Следующие девять карт, по числу букв в имени, разместились под первым рядом.

— Имя второй сущности, при рождении дарованное.

— Райлит.

Третий ряд из семи карт появился под вторым. И, что самое любопытное, карты оказались абсолютно пустыми. Желтоватые и потертые листы старого пергамента, обтрепавшиеся по краям, без намека на картинку или символ, казалось, не несли никого смысла... Пока гадалка не положила ладонь на первую карту верхнего ряда. Я удивленно заморгала, наблюдая за появляющимися на листе непонятными символами.

— Недавнее прошлое твое... Боль чувствую сильную, горькую да расставание обидное с кем-то родимо-близким и непонятно-далеким...

Я затаила дыхание. Постаревшая, морщинистая рука легла на следующую карту.

— Нескоро встретитесь вы, а как встретитесь — так и разойдетесь в разные стороны. Завершается дело ваше общее, раздваивается здесь дорога ваша, да на отдельные тропки разделяется, свободные. И пойдете вы отныне каждая сама по себе — две бесприютные половинки сущности, прежде единой.

Яшка сдавленно закашлялся, и я, обернувшись через плечо, сердито на него шикнула. Приятель, выпучив глаза от еле сдерживаемого смеха, отодвинулся к порогу, а я вся обратилась в слух.

— Печать вижу на тебе — жизнь всесильная да всемогущая. Но в тумане судьбы бредешь ты, под ноги не смотришь, вкруг себя ничего не видишь, не замечаешь. И нынче держится жизнь твоя на трех лишь ниточках, остальные две поизносились да поистерлись давно.

— Это вы мне что, смерть предсказываете?.. — испуганно промямлила я.

По постаревшему, изборожденному морщинами лицу скользнула сухая улыбка:

— Завершение круга жизни карты всегда показывают, таков удел наш человеческий. Но смерть свою ты сама себе выберешь, когда время нужное придет. И никто не сможет отобрать жизнь у тебя, пока дело твое незавершенным остается. И недолго ждать осталось до конца его.

Я приободрилась, однако следующее же замечание заставило меня занервничать. Сухие узловатые пальцы гадалки легко, едва касаясь бумаги, пробежались по картам, меняя прежние символы на новые.

— Имени своего настоящего боишься, дитя?

— Не боюсь, а терпеть его не могу, — призналась я. — Как слышу, аж внутри все переворачивается...

— Значит, не готова ты принять силу его. А имя у тебя сильное, мудрое, свыше дарованное и тобою самою изначально выбранное.

Я издала удивленный возглас.

— Да, тобою, не ошибаются карты мои. И пока боишься ты имени, сила его скрыта от тебя. А силою оно обладает немалою, не чета той, что ныне тебе миром дарована. Забудь о страхах о своих, прими имя свое. А от прозвища откажись, мешает оно почувствовать истинную силу твою.

Ага, легко говорить, когда у человека нормальное и современное имя, и его никто никогда не дразнил "кассой", "косой", "каской" и иже с ними... Вон, даже Яшка нет-нет да обзовет чем-нибудь неприятным и неодушевленным. И ухмыляется еще сидит, нахал! Надо, чтобы ему тоже погадали, и не я одна потом страдать буду...

— И не за той целью гоняешься ты, дитя, в настоящем своем.

— Так, а вот с этого места поподробнее, — попросила я, невольно подавшись вперед вместе со стулом.

— Цель твоя настоящая мимо тебя проходит, обличья свои меняя и раздор средь людей сея. Видела ты ее, видела — белого призрака, на живого мужчину похожего.

— Подождите! — я озадачено почесала кончик носа. — Но это не колдун!..

— Зло это без имени и обличия, — согласилась гадалка, — но судьба твоя за ним по пятам ходить да напасти, им оставленные, предупреждать. Определили за тебя судьбу твою, дитя, и не властна ты над ней, лишь смириться остается да терпеть. Последний круг этот, когда за тебя решают. После сама ты за себя постоять сможешь.

— А колдун?.. — возмутилась я. — А как же колдун?!

— Враг твой величаемый — не враг истинный, — загадочно ответила цыганка. — За твоим плечом он притаился, на шаг от тебя отстает всегда, но не с руки тебе назад оглядываться, вперед идти приходится. Забыть о нем тебе советую.

Яшка издал сдавленный смешок, на который я не отреагировала, сосредоточившись на загадочных словах Магистра. Это что же получается, граждане? По словам гадалки и Хариты, я гоняюсь за призраком, за несуществующим человеком, в то время как некто, не будем показывать на него, вернее — на нее, пальцем, успел прописать мою судьбу, придумав мне новых врагов и опять определяя мою персону в спасительницы? Опять...

Нет, намек, в общем-то, понятен: пока Райлит разбирается с собственными проблемами, меня надо пристроить к делу, дабы я не путалась под ногами и не совала свой любопытный нос, куда не следует. И в идеале мне должно заниматься знакомым, понятным и "любимым" делом. Нда... А обойдется!.. Не хочет, чтобы я ей мешала, — и не буду! Вернусь назад, в свой мертвый мир, и постараюсь там выжить. А Райлит — флаг в руки и барабан на шею. Я не хочу опять рвать себя на части, помогая, выручая и спасая, а потом в знак благодарности получать пинок под зад.

— Будущее твое туманом неизведанного скрыто, — отвлекая меня от невеселых мыслей, нараспев говорила моя собеседница, перебирая карты. — Словно нарочно кто-то его от глаз от чужих спрятал. Ничего сказать не могу тебе, лишь о зле из бездны предупредить. Пять у него обликов, со стихиями миров связанных да с солнца пробуждением.

Я сухо поджала губы. И не почешусь! Не надейтесь! И не дождетесь! После исчезновения Райлит из меня заодно убралось и маниакальное желание защищать все, что движется. Я наконец-то снова стала собой. Вернее, почти стала. Но терять себя больше не намерена! То немногое, что оставалось во мне от дейте, кроме магии Слова, ушло вместе с Райлит, и слава богу. Хотя... странно это, наверно. Я считала, что принципы стража во мне присутствовали всегда, но не сразу дали о себе знать, а они, оказывается, были любезно привиты моей второй сущностью. Иначе и не объяснить возникшее равнодушие к судьбе семи миров.

Я устало моргнула и с удивлением обнаружила, что мой правый глаз начал видеть. Невероятно... Конечно, видел он пока без привычной четкости, но неожиданный прогресс — налицо и на лице: вместо прежней зияющей черной пустоты — расплывчатое серое пятно с едва заметными выпуклостями чужих силуэтов.

— Касси, может, хватит с тебя гаданий? — подал голос Яшка, зевая от скуки в своем углу у порога.

— Нет! Я еще про Райлит ничего не узнала, — обратилась я к гадалке.

Загорелые иссохшие ладони легли на последний ряд пустых карт. И пока Магистр осторожно их перебирала, я обратила внимание на ее лицо и ужаснулась. Казалось, она теряет силы и стареет прямо на глазах. И чем дольше продолжалось гадание, тем быстрее она старела, видимо, собираясь под конец и вовсе превратиться в ожившую мумию...

— Плохо вижу я сущность твою другую, — в хриплом скрипучем голосе мелькнули нотки удивления. — Далеко ушла она, в ином мире находится, в иной реальности.

Я тихо присвистнула. Ну, ты даешь, Райлит... К Судьбе в гости, что ли, отправилась?

— И страшною дорогою идет она, и сама для себя ее выбрала. Серая дорога та, угрюмая, сплошь кровью теней залитая. И не свернет она с дороги той, покуда жива, и живою с нее не сойдет. А ежели и сойдет, то не человеком, а тенью, мрак для себя несущею и свет — для людей. И тесен станет один мир для нее, и семи миров мало. И вечность ее примет, и дочерью своею назовет.

Я слушала и молча хлопала ресницами. Из того, что мне сказала цыганка о Райлит, я не поняла ровным счетом ничего. Ничего! Местопребывание — неизвестно, будущее — непонятно, род деятельности — не определен. Короче, моя вторая сущность — в своем репертуаре.

— Темен и тернист путь, да друг хороший с ней рядом, настоящий, сильный, добрый, — голос гадалки начинал угасать, становясь тише. — Не пропадет она, не пропадешь и ты, дитя. И силу свою отыщите, и цепи свои, что ко дну тянут, разорвете. Определены судьбы ваши и метки в кругах давно расставлены. Вперед лишь смело идите... — и, недоговорив, Магистр Шалейна уронила голову на стол и замерла.

Мы с Яшкой одновременно подскочили как ужаленные, и кинулись к ней.

— Умерла, что ли? — священным шепотом осведомился приятель, не решаясь подойти к цыганке близко.

Я несмело пощупала у нее пульс. Жилка на шее билась, едва заметно, но билась... Я перевела дух и через силу улыбнулась:

— А ты что, сильно расстроишься, если она тебе не погадает?

— Тьфу на тебя, — сердито отозвался он, — просто... этого тогда не было. Понимаешь, о чем я?..

— Допустим, — я осторожно собрала карты, которые вновь превратились в чистые листы бумаги. — Яш, помогай. Давай перетащим ее на лавку, пусть отдыхает.

— А как же... — начал Яшка и замолчал.

Я замерла в предчувствии нехорошего, и тихий скрип отворяющейся двери больно прошелся по моим нервам. Я придвинулась ближе к приятелю и конвульсивно стиснула в руке ключ от порталов. Дверь неспешно распахнулась. О, черт... Я щелкнула крышкой медальона. Этого мне еще не хватало для полного счастья...

— Райлит? — на пороге избы, пригнувшись, стоял мой брат, целый, невредимый, живой и до ужаса реальный. — Райлит, объясни мне немедленно, что ты здесь делаешь! И что у тебя за отвратительная прическа?

— А это еще кто? — Яшка уставился на Райта с нездоровым интересом. — Касси, а вы часом не родственники?

— Касси? — как попугай повторил за ним Райт. — Касси? Как это понимать, Райлит?

Теперь за ним повторял уже Яшка:

— Райлит? Это кто? Ты, что ли?

Я растерялась, не зная, кому начинать объяснять первому, и молча переводила затравленный взгляд с одного на другого, пока не заметила, как они пялятся друг на друга. Райт смотрел с раздражением и презрением, а Яшка принял угрожающую позу и, казалась, готов был ринуться в драку. Я поспешно встала между ними.

— Э-э-э... ребята... мальчики... Я... я потом все вам объясню, ладно? Давайте отложим разговор...

— До возвращения домой, — уточнил Райт. — Ты немедленно возвращаешься в Тхалла-тей.

Вот оно! Я права! Я действительно вернулась в мир до изгнания дейте, до нападения магов, до разрушения Тхалла-тея... И у меня есть отличный шанс увидеть город наяву, таким, каким он был.

— Минуточку, — встрял Яшка, — Касси пойдет со мной и туда, куда она собирается идти, а не куда ей приказывают.

— Касси — пусть идет, — невозмутимо пожал плечами Райт. — А Райлит вернется домой, и я лично за этим прослежу.

И парни волком уставились друг на друга. Я замахала руками, отвлекая их внимание на себя:

— Эй, про мое присутствие здесь еще никто не забыл?

— Конечно, нет, — Яшка не сводил с Райта подозрительного взгляда, — я помню. И помню, что мы собирались вернуться домой, как только ты зарядишь свой ключ. Так что пошли. А этот пусть проваливает к черт... Ай! Аська!..

— Заткнись!.. — прошипела я, для профилактики наступая ему на вторую ногу. — Заткнись, придурок!

И ни новых вопросов не стала ждать, ни ответы на них сочинять. Хватит с меня. Черная точка в центре ключа призывно вспыхнула. Домой, домой, пора домой... Райт, угрожающе нахмурившись, шагнул ко мне в тот момент, когда я, вцепившись в приятеля, быстро нажала на нужный сектор. Если только он не...

Проклятье!

Глава 8

Рога поотшибаю, пасть порву,

моргала выколю!.. Навуходоносор! Редиска!

"Джентльмены удачи"

Райлит

Проклятье.

Две безликие стервятницы решили меня обставить и заманивают, Создатель знает, куда... Не выйдет. Никому еще не удалось меня обмануть, и им не удастся. В клубах тумана мелькнула сгорбленная фигура старушки. Мелькнула и исчезла, растворившись в грязно-белой пустоте, а следом за ней испарились и каменные ступеньки. Я едва удержала равновесие, оказавшись на крутом склоне горы по колено в снегу. Наклонившись вперед, я тщетно пыталась разглядеть Найлу, однако моя пушистая проводница как сквозь землю провалилась. А может, действительно провалилась. И как бы мне за ней не последовать...

Снег под моими ногами заскрипел, осыпаясь, сползая вниз и увлекая меня за собой. Надо же так глупо попасться в расставленные сети... Я не доверяю ни одной живой душе, но зачастую верю всем подряд. Парадокс? Это я от Касси позаимствовала, конечно же, больше не от кого... Но она же научила меня эгоизму и подсказала, как отстоять свою независимость.

Я неловко забалансировала над пропастью, настороженно поглядывая на далекую землю. И когда я выбрала свой новый путь, от пытавшихся меня обмануть ничего не осталось... И теперь не останется. Снег скользким полотном змеился вниз по склону, чтобы сбросить меня в долину, а потом... А пресловутого "потом" я ждать не собиралась. Себя защищать я умею, а моя жизнь стоит дорого, очень дорого. И даже теням Судьбы она не по карману.

Потерев ладони и размяв пальцы, я оперлась руками о клубящийся туман, чувствуя, как он сгущается, становится плотным и твердым, как камень. Я не готова, я совершенно не готова к тому, что собираюсь сделать, но тени не оставили мне иного выбора. Проучить. Наказать. Уничтожить... Я улыбнулась, прислушиваясь к шепоту древней силы. Ни с чем не сравнимое ощущение... Сколько песка утекло с тех пор, как... Мои руки плавно сливались с туманом, растворяясь в нем, впитывая его, наполняя им мертвую часть тела и оживляя левую руку. Снег прекратил плавное скольжение, замерев, когда я приподнялась над землей. Начнем, пожалуй, и — ничего личного.

Новоприобретенная сила кристаллами льдистого пламени вспыхнула на кончиках моих пальцев. Вспыхнула — и обжигающе холодными огоньками побежала по рукам. До кисти, до локтя, до плеча, до спины... И знакомые черные крылья бутоном непроглядного мрака расцвели за моими плечами. Расцвели и раскрыли многочисленные лепестки, впитывая силу звездной ночи, и замерцали всеми оттенками лунной зари. Замерцали и сплелись в тугой кокон, поднимая меня над долиной, над горными хребтами, над мельтешащими внизу безликими и... Найлой. Подняв к небесам острую мордочку, щенок молча смотрел на меня снизу вверх, а я четко различала его на фоне белого снега... и жалела. Тени — тенями, их участь решена и определена, но Найлу я никому не отдам. В отличие от безликих, она мне еще понадобится.

Я поманила ее к себе, протянув навстречу крыло, по которому моя проводница, помешкав, взобралась и клубком свернулась на моих руках. Далее — следующий шаг. Я закрыла глаза, вспоминая Слова древнего проклятья. Однажды вождь дейте, будучи в ярости, что с ним часто случалось, создал три цепочечных проклятья. Первое — подобно вихрю сметало все на своем пути. Второе — погружало мир в непроглядную ледяную тьму, из которой не существовало выхода для уцелевших. А третье стирало в пыль провинившийся мир. И если дейте воспользуется первым заклятьем, второе и третье пойдут за ним по пятам, пока не найдут выход. Заранее прощай, странная долина...

Сильный порыв ветра взъерошил жалкие клочья моих обгоревших на смертоносном солнце волос. Найла тревожно заворочалась и уткнулась холодным черным носом в сгиб моего локтя. Я бережно прижала ее к себе, в очередной раз мысленно проговаривая Слова. Ни ошибок, ни запинок быть не должно. Ненужная маленькая пауза — и проклятье станет неуправляемым, а мы со щенком попадем под его раздачу. Ненужная маленькая запинка — и проклятье потеряет свою силу, а я навсегда лишусь возможности вновь его использовать.

Я глубоко вздохнула, собирая в кулак всю имеющуюся силу. На долину и ее обителей, конечно же, меня не хватит, но на парочку теней да их порождения — вполне. Лунные крылья, шурша, свернулись лепесток к лепестку, защищая нас от действия проклятья, и Слова тихой старинной песней полились навстречу звездной ночи, переплетаясь с мраком и вбирая его в себя, далеким эхом проплывая над древними горами, на тысячи осколков разбивая величественную тишину.

За черту расстояний -

И с миров, как по нитке,

Собирая разгадки,

Собирая ошибки

Чередой ожиданий,

Чередою обманов -

Разбивая в осколки,

Превращая в обломки.

Я вздрогнула от пронесшихся по долине молчаливых криков. Боль тупыми иглами запульсировала в висках, перед единственным глазом заплясали цветные круги, нити заклятья заметались, выскальзывая на свободу, и мне стоило немалых сил не запнуться и удержать их.

За чертою прощаний -

Злой огонь в поднебесье,

Недопетые песни,

Ожидание мести,

Жизни, в вечность ушедшей,

Заколочены ставни -

Разбивая в осколки,

Превращая в обломки.

Ураганный ветер, пронесшийся над горами, подхватил меня, завертел и швырнул на землю. Я едва не уронила Найлу и невольно шевельнула крыльями, борясь и с ветром, и с неоконченным проклятьем. Замерев в двух шагах от снежного ковра, я сквозь зубы, на одном дыхании вытолкнула из пересохшего горла последние строчки. Главное — закончить, не сорваться, не упустить, не испортить...

За чертою признаний -

И, следы заметая,

В новый путь улетая,

За собой оставляя

Пустоту дарований,

Грани сизых рассветов -

Разбивая в осколки,

Превращая в обломки.

Разжав руки, я выпустила Найлу и позволила ветру грубо уронить себя на землю. Дело закончено, есть время для отдыха... Упав лицом вниз и уткнувшись носом в рыхлый снег, я непроизвольно расслабилась, чувствуя, как ноет от боли живая половина тела. Моя пушистая проводница громко залаяла, пытаясь обратить на себя мое внимание, однако я на проявление ее заботы никак не отреагировала. Найла, испуганно тявкнув, с головой забралась под потухшее лунное крыло, выставив наружу только кончик отчаянно мельтешащего светлого хвостика.

Я повернула голову, приоткрыла правый глаз и устало усмехнулась. Собачий хвостик завилял с удвоенной силой, описывая невероятно быстрые круги. От страха, конечно же... Я всем своим существом чувствовала растворенную в воздухе силу древнего проклятья, чувствовала направленный на жизнь тщательный поиск, чувствовала рядом... смерть. Радужное облако и моя постоянная спутница, сейчас она рыскала по округе в поисках того, что ей было позволено забрать.

Глубоко вздохнув, я перевернулась на бок и сморщилась от неприятной ноющей боли, угнездившейся где-то в сердце. Вот и последствия злоупотребления властью дейте... Мучительно хотелось пить. И временами отказывалось повиноваться тело. И стремительными волнами накатывала головокружительная слабость. Да, я не готова к столь мощному проявлению собственной силы, за что еще придется расплачиваться...

Собрав воедино остатки сил, я села и набрала полные пригоршни снега. Раз нет поблизости никакого ручья... Я жадно набросилась на комья снега, глотая их один за другим, не дожидаясь, пока они растают во рту и превратятся в воду. Ледяная влага притупила боль и привела в чувство, и я наконец-то решилась осмотреться и оценить результаты своих стараний.

От горных хребтов остались только невысокие руины. Невероятным образом уцелела лишь знакомая скала со ступеньками, которые опять явили себя миру и призывно манили продолжить путь. Луна погасла, но и сквозь мрак я четко видела бесконечные, выжженные дотла земли без намека на рельеф или растительность, не говоря уже о живых существах. И — ни одной тени Судьбы... И мои крылья, осыпавшись, увядшим цветком черной золы покоились на грязном снегу, а я начала хорошо слышать левым ухом, может быть, из-за почти полного отсутствия волос. И, в довершении картины, на золе с гордым видом восседала моя пушистая проводница, успевшая обзавестись белоснежным сияющим ошейником. Или... это не простой ошейник?

Я поманила ее к себе:

— Найла, подойди ко мне, девочка... Найла!

Щенок исподлобья настороженно смотрел на меня, замерев на месте.

— Ну же, подойди! — продолжала уговоры я.

Моя проводница шумно фыркнула и потерла передней лапкой мордочку, вымазав ее в золе. Я, встав на колени, сделала попытку приблизиться к Найле, но та осторожно попятилась и вновь уселась на снег в нескольких шагах от меня. Я недоуменно нахмурилась, не сводя внимательного взгляда с ошейника, а его обладательница, в свою очередь, не сводила внимательного взгляда с меня.

— Упрямое создание... — пробормотала я. — Найла, что я должна сделать?

Моя спутница тряхнула головой.

— И что это означает?

Молчание. Я начала сердиться.

— Найла, я не умею читать мысли, — сообщила раздраженно. — Иди сюда, кому говорят!

Щенок не сдвинулся с места, только в очередной раз потер лапкой нос, размазывая по белой мордочке золу. Я напряглась. Найла насторожилась и повернулась ко мне боком. Я прищурилась. Найла привстала, явно собираясь сбежать. Изловчившись, я резко бросилась на нее, в последний момент успев ухватить пушистую упрямицу за задние лапки. Она обиженно взвизгнула, попыталась цапнуть меня, но поздно: я уже сгребла свою добычу в охапку, сорвала с нее ошейник и разжала руки. Отскочив на несколько шагов, Найла разочарованно тявкнула и уселась, повернувшись ко мне спиной. Обиделась, надо же... С кем не бывает.

Не обращая на нее внимания, я осторожно разомкнула круг необычного ошейника и невольно залюбовалась золотисто-белыми переливами силы. Нить Клубка судеб... Поразительная находка. А я-то считала, что все семь нитей силы круга давно сплетены в единый Клубок и находятся в руках безликой или под защитой Совета теней... А на самом деле им никто не владел... Я зачарованно любовалась неожиданной находкой. Тонкая паутинка нити пульсировала в моих руках, излучая мощную, но безопасную силу. И тепло. Живительное светлое тепло расплавленными огоньками стекало с нити, наполняя мое тело потерянной силой, исцеляя старые раны и изодранную в клочья душу.

Привычная волна длинных прямых волос упала мне на спину, и я откинула со лба косо остриженную челку. Придирчиво изучила себя с головы до ног и улыбнулась. Прощай, Касси, и — здравствуй, Райлит... Я потянулась и распрямила плечи, разминая окрепшие мышцы. Не физически слабая лентяйка, но сильный воин... пока частично мертвый, но это мелочи. Такой я себя помню, и такой я вновь стала благодаря нити Начинающей новый круг жизни... И здесь же должна находиться и вторая нить, которой прежде владела Замыкающая пройденный круг жизни. Я закрепила бесценную находку на правом запястье и встала, оглянувшись на Найлу. Та по-прежнему сидела, надувшись, и обиженно поскуливала.

— Найла! — окликнула я щенка. — Ты со мной?

Моя пушистая спутница сделала вид, что ничего не услышала, продолжая тихо жаловаться то ли на меня, то ли на бывшую хозяйку, то ли на нас обеих. Я пожала плечами. Не хочет — не надо, я не заставляю... Откинув волосы и поправив ножны, я не спеша побрела к ступенькам. Жалобы прекратились, и за моей спиной заскрипел снег. Я на ходу обернулась. Найла вновь притворилась обиженной, быстро сев и повернувшись спиной. Я едва заметно улыбнулась, продолжая путь. Снег заскрипел вновь. Стараясь не выдать своих намерений, я покосилась через плечо. Щенок понуро трусил следом, опустив мордочку к земле. Пройдя пару шагов, Найла приостановилась, посмотрела на мою спину и, вздохнув, продолжила путь. А ведь я убила ее хозяйку, и идти ей теперь некуда и незачем...

Я в задумчивости брела к горе. У меня никогда не было друзей. Я не умела строить отношения с людьми и всегда поражалась тому, как ловко это получалось у Касси. У меня были лишь обязанности стража Альвиона да ответственность перед миром и семьей, перед дейте и Тхалла-теем. И разговаривать я умела только о делах. Касси стала первым человеком, с кем мне почти удалось подружиться. Почти. Хотя когда-то в моей жизни был еще и Савелий... Но с ним приходилось общаться по долгу службы, и дружбой наши отношения назвать сложно. А Найла по моей вине, возможно, лишилась единственного друга.

Решительно обернувшись, я присела на корточки и протянула к щенку руки:

— Иди сюда, давай мириться.

Моя пушистая спутница с молчаливым укором смотрела на меня и не торопилась подходить.

— Найла?

Она отвернулась.

И тогда я заговорила. Словно человеку, словно близкому другу я рассказала ей все, абсолютно все. Кем рождена и для каких целей, что пережила и к чему стремилась, чего мне не хватало и зачем я поступила так, как поступила. Сложив руки на коленях и отрешенно глядя в никуда, я изливала душу своей собеседнице, не понимая, почему это делаю и зачем, если мои откровения ничего не изменят... И — понимая, что давно хотела с кем-нибудь поговорить. И — да, я — бездушный страж мира, я — маг разрушительного Слова... И даже тому, что уже давно нельзя назвать человеческой душой, иногда необходимо тепло понимания и бескорыстная поддержка друга.

Как однажды сказала Касси, павшие воины — не бесчувственные и не бездушные. Они — тоже люди, только не такие, как все. И они умеют любить, жалеть и понимать — по-своему. Но они слишком стары, чтобы выставлять свои чувства напоказ... и слишком велика их память, чтобы рядом "уживались" эмоции... Я с удивлением обнаружила, как пощипывают глаза скопившиеся за тысячелетия непролитые слезы. Дейте не плачут, дейте не умеют переживать и плакать... Одинокая слезинка змейкой скользнула по правой щеке. Я сердито нахмурилась и щеку тыльной стороной ладони. Это никуда не годится. Тому, кто собрался встать на путь Судьбы, не к лицу проливать сентиментальные слезы по непрожитой человеческой жизни...

Мрачно посмотрев на Найлу, которая за время моей исповеди ни разу не шелохнулась, я встала и быстро пошла к скале. Занять себя срочным делом и забыть о том, что произошло. Да и, в сущности, не произошло ничего особенного. Расслабилась. Позволила себе сбросить с плеч груз ненужных эмоций. Только и всего. И больше такого не повторится. В моей жизни не было, нет и не будет места человеческим переживаниям и чувствам. Слишком велика цена, которую за них приходится платить. И слишком велика цена ошибки, которую из-за них можно совершить. А расплачиваться больше нечем.

Моя пушистая спутница, подумав, тоже побежала к скале, сохраняя между нами солидное расстояние. Впрочем, постепенно и неуверенно она приближалась, и когда я подошла к ступенькам и остановилась, Найла, не рассчитав скорость, уткнулась носом в мою ногу. Или это жест примирения? Наклонившись, я подхватила щенка на руки и обняла. Найла серьезно и проницательно посмотрела в мои глаза, словно пытаясь увидеть там что-то... близкое? Я склонила голову набок, не отводя взгляда. Пусть увидит, пусть узнает. У нее никого нет, и у меня никого нет...

Моя пушистая спутница, подняв измазанную в золе мордочку, неожиданно лизнула меня в правую щеку.

Я удивленно улыбнулась:

— Друзья?

Она согласно тявкнула и забавно пошевелила ушками. У меня потеплело на душе. Трудно всегда и везде быть одной, но когда рядом живое существо — и бесконечный путь кажется короче... Опустив щенка на землю, я задумчиво прищурилась на каменные ступени. Сейчас, когда рассеялся туман, и ночь сменялась рассветом, я наконец рассмотрела то, что скрывалось на вершине горы. Рассмотрела и кивнула самой себе. Точно. Именно там и нужно искать нить Замыкающей пройденный круг жизни. Видимо, это ее святилище. А проклятье, скорее всего, застало безликую в собственном доме, от которого после моего волшебства мало что осталось.

Выточенная в скале узкая лестница, серпантином обвивая гору, заканчивалась у подножия небольшого выступа, где и ютилась старая хижина, сложенная из цельного камня. И, надо полагать, в скромное одноэтажное жилище с остатками стены вместо крыши сооружение превратилось благодаря моему вмешательству. Я рассеянно поднималась по лестнице, мимоходом считая про себя ступени и поглядывая на бежавшую впереди Найлу. Ей путь явно был знаком, и она бодро перепрыгивала через глубокие щели и небольшие пропасти, зиявшие порой вместо ступеней. Скорее всего, это замаскированные ловушки, но со смертью хозяйки умерли ее магия, секреты и загадки.

Ступени становились выше. Сначала — мне по колено, потом — по пояс, а на последние пять, у подножия хижины, пришлось забираться, подтягиваясь на руках и подсаживая Найлу. Выщербленные временем и моим проклятьем, изрытые глубокими трещинами, из которых робко выглядывали пучки прошлогодней травы, покрытые грязью и пылью, отвесные стены ступенек внушали подозрения. Странно, почему они вообще уцелели? Подпрыгнув и уцепившись за край ступени, я подтянулась, взобралась наверх и перевела дух. Так. Полдела сделано. Теперь — искать нить Судьбы. Склонив голову набок, я в сомнении посмотрела на жилище безликой. Если оно и простоит еще, то недолго.

В стенах, там, где соединялись грубо отесанные камни, зияли щели, из которых сыпался песок. Вместо окон — пустые темные дыры. Вместо крыши — каменный пол разрушенного второго этажа с остатками одной стены. Вместо двери — провал во внешней стене, частично заваленный камнями. Боковые стены полностью засыпаны обломками камней. Внутренняя стена уцелела лишь потому, что ею служила скала. Чудом выжившие колючие деревья высотой в два этажа заботливо обнимали густыми ветвями хрупкие остатки сооружения. Жалкое зрелище.

Я обошла ближайшую каменную насыпь, поглядывая и себе под ноги, и по сторонам. Ни запнуться, ни пропустить внезапное нападение, конечно же, не хотелось. Низко нагнувшись, я проскользнула под ветвями неведомых деревьев. Осторожно перебралась через невысокий завал, порезав ладони об острые углы выпирающих обломков. И невольно прислушалась к тихим голосам долины теней. Тоскливо спотыкаясь об остатки хижины, вел печальную песнь влажный ветер, шуршали колючей листвой деревья, шумели пожелтевшие травы. И угрюмо изучало последствия проклятья восходящее солнце.

Найла, выглянув из-за очередного завала, призывно тявкнула. Интересно, что она там раскопала? Явно не нить Судьбы, ту она бы мне в зубах притащила. Значит, ее находка иного свойства. Я перемахнула через завал, обогнула естественную каменную стену и остановилась у следующего завала, верхушка которого возвышалась на одном уровне с обломком стены второго этажа, где и находилась моя пушистая проводница. Поставив передние лапки на невысокий плоский камень, Найла возбужденно виляла хвостом и, при виде меня, залилась звонким лаем.

Я подняла глаза, прищурилась, привыкая к яркому свету и упрямо изучая камни, пока не заметила среди них небольшой и блестящий предмет. И удивленно моргнула. Будь я проклята... Еще одна поразительная находка. Среди камней, отражая блики солнца, лежали... часы вечности? Слышала про них и читала, но не верила в то, что они существуют на самом деле... И, как Начинающая прихватила с собой в долину Найлу, так и Замыкающая забрала часы вечности... Сколько же тайн скрывают здешние места...

Часы вечности — это предмет, сотворенный самим Создателем. Всего их насчитывалось около десяти, в том числе и Клубок судеб, и, по слухам, ключи от порталов, и Летописи миров. Большая часть предметов после первой же чистки канула в неизвестность, оставив после себя лишь редкие упоминания в потрепанных свитках да память в сердце мира.

В тайниках Хранилища Альвиона я однажды нашла летопись, в которой некто, пожелавший остаться неизвестным, перечислил все творения Создателя с характеристикой. И о часах вечности там было сказано следующее. Предмет, напоминающий песочные часы, размером с ладонь, но с необычайными свойствами: тот, кто владел часами, получал в свое распоряжение вечную жизнь. Один поворот часов — и, пока пересыпается из чашки в чашку звездная пыль, существо не стареет, и смерть обходит его стороной. Второй поворот — и жизнь продолжается. Но тот, кто не успеет вовремя перевернуть часы, рискует в одно мгновение состариться и быстро умереть. И то же самое постигнет владельца часов, если он перевернет их раньше времени, прежде чем упадет в чашку последняя крупинка пыли. И, если часы были приведены в действие, даже случайно, жизнь перевернувшего попадает под власть часов.

Я не сводила с часов горящего взгляда. Задорные солнечные зайчики отплясывали на ультрамариновом металле незамысловатый танец, рядом со мной заливалась лаем Найла, а я искала возможность добраться до творения Создателя. Шаткий навал крупных камней особых надежд не внушал, лезть по ним — опасно... А по-другому до часов не добраться. А добраться до них нужно. Если моя последняя попытка окончится неудачей, Харита не сможет от меня избавиться. А недостатки часов меня не пугают. К тому же вечная жизнь вкупе с печатью Судьбы открывает массу возможностей для достижения целей, которые я поставила перед собой задолго до изгнания. Придется рискнуть.

Прикинув, на какую высоту нужно лезть, я внимательно прислушалась к своим чувствам. Пока все спокойно... Я начала готовиться к подъему. Сняла и положила на плоский камень парники, скинула куртку, поежившись под пронзительными порывами ветра. Потерла руки, разминая пальцы, и присела на корточки, подзывая свою пушистую спутницу. Щенок, успевший скрыться за очередным завалом, быстро прибежал назад и уселся у моих ног.

— Найла, — я погладила ее по рыжей шейке и заглянула в живые блестящие глаза. — Помнишь про нить судьбы?

Она кивнула и нетерпеливо переступила с лапки на лапку.

— Сможешь отыскать?

Найла снова кивнула.

— Тогда беги, ищи.

Моя пушистая спутница недоуменно сморщила мордочку.

— Я задержусь здесь ненадолго и позову тебя.

Найла понятливо потрусила в сторону хижины, а я подошла к навалу и подняла голову. Часы вечности призывно сверкнули. Уцепившись за ближайший камень, я подергала его, убедилась в относительной устойчивости и, упершись ногами в нижний булыжник, принялась осторожно карабкаться наверх. Острые обломки скалы царапали пальцы, камни шатались под моим весом, в глаза сыпался песок. Ощупывая каждый камень и каждую подходящую щель, я медленно продвигалась к вожделенной цели, после каждого же движения делая остановку и выжидая, пока пирамида булыжников перестанет ходить ходуном. Часы, казалось, застыли на месте. Тряхнув головой, я прищурилась. Нет, это эффект восходящего солнца... До часов — рукой подать.

И я протянула руку, но не к часам, а к следующему камню. Протянула, пошатнулась, с трудом удержала равновесие, подняла глаза на свою цель и... Нет, эффект солнца ни при чем. Часы вновь отдалились от меня на приличное расстояние, словно навал вырос вдвое. Нахмурившись, я посмотрела вниз. Где я находилась, там и осталась. И моя цель — как была в недосягаемости, так и осталась. Сухо поджав губы, я вновь полезла наверх, но стоило лишь отвлечься на мгновение и отвести глаза, как часы стремительно удалялись. Что за блажь?.. Я предприняла очередную попытку добраться до часов, и, пока смотрела на них в упор, они приближались. Пока из щели, за которую я зацепилась, посыпался песок. Я моргнула. Усилия пропали даром. Опять.

Разочарованно сплюнув, я быстро спустилась вниз, спрыгнула на землю и, протерев глаза, хмуро выругалась про себя. Я никогда не отступаю, и если поставила перед собой цель — иду до конца и по головам. Я не люблю отступать, и я не умею отступать. И всегда добиваюсь своего. Так или иначе. И до часов вечности доберусь, кто бы ни стоял на моем пути. А все препятствия — это проверка. Очередная проверка. И если вспомнить... Создатель наделил свои волшебные творения не только силой, но и разумом и зачатками души. И они способны сами выбирать себе хозяина, не подпуская недостойных кандидатов. Значит, опять — из кожи вон... в прямом смысле этого слова.

Глубоко вздохнув, я оперлась руками о насыпь и закрыла глаза. Маленький прыжок в никуда — и часы будут у меня в руках... если за время этого прыжка мое тело не умрет. Второй-то души — нет, и поддерживать в нем жизнь некому, но... Рисковать — так рисковать. Привычно выскользнув из тела, я подняла голову. Вожделенная цель призывно блестела на солнце, отражая красно-золотые лучи. Я оттолкнулась от земли, взлетела и закружила около насыпи. Часы вечности по-прежнему не позволяли мне приблизиться, выстроив между нами невидимую стену. Я мельком глянула на свое распростертое тело. Времени почти нет.

Я быстро ощупала невидимую стену. Есть лазейка! Я хмыкнула. Ловушка? Либо подсказка. Я ловко просунула руку в небольшое овальное отверстие, и она начала удлиняться. Протянулась, натолкнулась на очередное препятствие с крохотными круглыми лазейками, и на смену руке пришли пальцы. Став на порядок тоньше и длиннее, они аккуратно просочились в лазейки, вплотную подобрались к часам...

И я очнулась. Ныл ушибленный при падении затылок, по правой щеке стекала кровь, но левую руку приятно согревало забытое ощущение живого тепла. Похоже, она "ожила"... Приподняв голову и опершись локтем о землю, я подняла левую руку и победно улыбнулась тусклому мерцанию песочных часов. Да, летописец не врал: ультрамариновый металлический корпус и серебристая звездная пыль внутри трех хрустальных чаш, соединенных меж собой крошечными отверстиями. Часы вечности, подумать только...

Сев, я осторожно поставила предмет на плоский камень. Наверно, еще рано их переворачивать? Я рассеянно отерла кровь с ссадины у виска, дотянулась до ножен с курткой и неторопливо их на себя надела, не сводя с творения Создателя задумчивого взгляда. Перевернуть часы я всегда успею, а если переверну — пути назад уже не будет. Никогда. И исправить ничего не удастся. Но лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, чего не сделано.

Недрогнувшей рукой я взяла часы вечности и, на мгновение задержав их в прежнем положении, решительно перевернула. И будь, что будет... Перевернула и бережно спрятала их в нагрудный карман крутки. Впрочем, теперь они никуда от меня не денутся, наши жизни слишком тесно связаны. Потеряю ли я часы, выброшу ли, продам или подарю — они всегда ко мне вернутся через пространство, время и вечность. Я прижала руку к карману, ощущая там, где бьется сердце, слабую пульсацию. Отныне лишь здесь мое самое сильное и самое слабое место... Ультрамариновое мерцание, просачивающееся сквозь плотную ткань куртки, возвестило о том, что пути назад уже наверняка нет. Как обычно.

Под впечатлением от неожиданной находки, я, обходя очередной навал, едва не наступила на Найлу. Моя пушистая спутница, с гордым видом держа в зубах черную паутинку нити Клубка, возвращалась назад, когда я прошла мимо нее, не заметив. Найла, остановившись, обиженно фыркнула. Очнувшись, я опустила глаза. Мое ты чудо...

Я присела на корточки, взяв нить и содрогнувшись от мрачного промозглого холода, пробирающего до мозга костей. Да, нить Замыкающей пройденный круг — это нить смерти... Черная и белая паутинки змейками переплелись на запястье, и излучаемые ими короткие сиреневые разряды неприятно защекотали руку. Найла тихо тявкнула, хвастаясь. Я едва заметно улыбнулась. Осталось еще пять нитей.

Появившаяся из ниоткуда тень заслонила солнце, и я, привычно выхватив клинки, стремительно обернулась. Кто на сей раз?..

Глава 9

С местными не разговаривай,

для них иностранец в диковинку.

"Особенности национальной охоты"

Кассандра

Проклятье!

Горячий ветер взметнул вокруг нас вихрь песка. Я невольно прижала ладонь ко лбу, защищая глаза. Мир вокруг меня вращался с бешеной скоростью, и я на секунду зажмурилась, разгоняя ненужные панические мысли, и вновь посмотрела по сторонам. Этого не может быть!.. Я отказывалась верить собственным глазам, а они на сей раз нормально работали оба, и все же... Пустыня! Я точно нажала на черный сектор, и мы должны были переместиться домой! В мертвый мир! В мою квартиру на окраине сибирского городка! А вместо этого мы стоим с Яшкой бок о бок посреди бесконечной пустыни, аки два тополя на Плющихе!

— Касси!.. — голос моего спутника дрогнул. — Это... нормально? Ты сюда хотела попасть?..

Нет, хотелось завопить мне, не сюда! А домой!.. Подальше от разборок Райлит и вновь навешанных на меня непонятных обязанностей! Я, конечно, переживаю за судьбу семи миров... но не до такой же степени! Я сделала все, от меня зависящее! Все! Я повернула вспять время, я вернулась-таки в тот период, в который собиралась, я вычислила личность колдуна и поняла, что больше он никому не помешает, я... Я помогла Райлит обрести свободу, и отныне она сама может справляться со всеми своими таинственными делами! Что еще от меня нужно?! Не понимаю — что?..

— Касси?..

— Да! — через силу прошипела я. — Сюда!

— Точно?

— Точно!

— А зачем орать-то так? — вопросил Яшка, с любопытством озираясь по сторонам.

— Затем!

— Касси, да что с тобой такое? — удивился он.

— Ничего! — рявкнула я. — И не лезь ко мне больше со своими дурацкими вопросами!

— Подумаешь, уже и спросить нельзя! — мой собеседник обиженно нахмурился, с подозрением покосившись на меня. — И, кстати, слушай...

— Отстань! — огрызнулась я.

В моей душе раскаленным фонтаном клокотала, бурлила и била через край неожиданно сильная ярость. Нет, в самом деле, какое кто имеет право вмешиваться в мою жизнь?! И поспорить готова, что медальон забарахлил не просто так, а по кое-чьему вмешательству! И этого "кого-то" вы все прекрасно знаете, и когда я ее найду, то мало ей не покажется, даже она не смеет... Стоп!

Я нахмурилась. До недавнего времени я искренне верила в то, что Райлит — это я, что мы — одна душа, разбитая на две половинки, и непривычная пустота внутри, возникшая с уходом моей второй сущности — это эхо разделения, которое никогда не умолкнет. Но, странное дело, товарищи, после разделения я перестала чувствовать себя ею, я перестала чувствовать себя всесильным магом, я перестала чувствовать себя в семи мирах как дома, и они стали чужими, почти незнакомыми... За исключением неопознанных приступов дежавю. Ничего не понимаю, что со мной творится?.. Почему теперь мне начинает казаться, что мы изначально разные... по своей природе?..

— Касси, ты еще здесь или уже где-то там?

— Яш, не мешай, будь другом!

— Но...

— Да замолчи же ты, чтоб тебе провалиться!

Резко обернувшись к нему, я по дурной привычке прокляла то, что мне мешало, ужаснулась, испуганно съежилась, ожидая неминуемого... Но ничего не произошло. Яшка как стоял напротив меня, так и остался стоять, недоуменно подняв брови. Я перевела дух. Ничего. Ничего не случилось. И Слово оказывается — тоже не моя магия, если оно "ушло" вместе с Райлит. То есть, моей она и не была, а Словом я владела, пока Райлит находилась рядом. А это значит...

А это значит... Либо то, что между мной и моей второй сущностью, несмотря на браслет-связник и полное взаимопонимание, так и осталась лежать пропасть... Либо то, что у нас с ней наверняка разная природа. И мы не — не одна разделенная на части сущность. Мы — две разные души в одном теле. И она из одного мира, из здешних краев, а я... Не может быть! Быть такого не может... Я бы догадалась, я бы почувствовала... наверное. И, возможно, поэтому я никогда не могла читать ее мысли. Господи, Райлит, да сколько же у тебя еще скелетов в шкафу?..

— И что ты собираешься с этим делать? — в голосе Яшки звучали укор и обида. — На шашлык меня пустить?

— Что? — я недоуменно моргнула и осеклась.

В пылу гнева я зачем-то вооружилась и, мало того, что прокляла своего спутника, так еще и с оружием на него собралась кидаться... Я растерянно посмотрела на клинки, молча вернула их ножны и вздохнула:

— Извини, Яш... Я...

— Очень виновата, — любезно подсказал он.

— Не так уж и очень, — буркнула я, не решаясь встретиться с ним взглядом. — Ты первый начал!

— Я? — изумился он.

— Я же просила тебя помолчать!

— И мы так и будем стоять посреди пустыни и думать? Думать и на ходу можно, вообще-то!

— А мне, может, стоя проще!

— Отлично! Вот и стой дальше! А я пошел!

Я оторопело понаблюдала за тем, как он развернулся, намереваясь уйти. И из-за чего?.. Ссора — на пустом месте... И бог знает, чего он натворит, если я его отпущу на все четыре стороны. И потом... Стоп. Ссора на пустом месте... как в деревне. Я поспешно вытащила из-за пояса стрелу и придирчиво ее изучила. Золотая сталь, обжигая ладони, красиво поблескивала на солнце... а я, взглянув на удаляющуюся Яшкину спину, почему-то опять разозлилась. Настолько, что ощутила непреодолимое желание запустить в него стрелой или чем потяжелее и побронебойнее... И испугалась собственных мыслей. По натуре я человек некровожадный и незлой, мне подобные мысли бы и в голову не пришли... Я вновь посмотрела на стрелу, и почти дошла до ручки, почти...

— Ась, может, передумаешь торчать тут огородным чучелом и пугать собой стервятников?

Я покосилась на вернувшегося приятеля. В его глазах светилась добродушная улыбка, а на лице застыло выражение мученического терпения (с такого хорошо бы иконы святых писать). Я неуверенно улыбнулась. Он подмигнул. Я повертела стрелу в руках. Вот она — виновница ссоры народа в деревне и нашей с Яшкой... И если всадник на белом коне проехался по всем мирам... Понятно, что обычно следует за крепкой ссорой. Я судорожно сглотнула. Конец света грядет, что ли? Или — то, что Харита небрежно окрестила чисткой? И если мы окажемся в эпицентре грядущей напасти, нам лучше держаться вместе. То есть, больше никакой лжи и никаких ссор.

Я скорчила беспомощную рожицу:

— Яш, если честно, я не сюда хотела попасть, а домой вернуться... И я не знаю, почему мы оказались здесь... И... я не знаю куда идти и что дальше делать, — чистосердечно призналась я. — И... я не хотела на тебя кричать, извини.

Мой спутник флегматично пожал плечами:

— Примерно такого ответа я от тебя и ожидал.

— Да, я очень предсказуема, и мною легко управлять, — кисло согласилась я.

— С последним я бы не согласился, — усмехнулся он.

Я недоверчиво фыркнула и, отвернувшись, подбросила вредоносную стрелу в воздух, предварительно ее прокляв. На сей раз Слово сработало. Видимо, что-то от силы Райлит во мне еще осталось... Стрела испарилась в воздухе, осыпавшись на землю золотым дождем, и мне даже дышать сразу стало легче. И Яшке, готова поспорить, — тоже.

— Ну что, пошли?

— Куда тебя послать?

— Туда, — придирчиво изучив все стороны света, наугад ткнул приятель.

— Туда — так туда, — покладисто отозвалась я.

Мы неторопливо побрели по пустыне. Не знаю, о чем думал Яшка, а у меня из головы не шла последняя моя догадка относительно настоящей природы Райлит. С одной стороны, поверить в такое трудно, а с другой... трудно не поверить. Как-то все четко сходится, словно... мне это кто-то подсказал. Или я давно догадалась, а Райлит исправно чистила мои мозги, избавляя от ненужных, на ее взгляд, мыслей? И сейчас можно не ломать голову над тем, куда идти: случай сам приведет нас с Яшкой туда, куда нужно, к тому, что задумала моя бывшая вторая сущность. Как говорится, кирпич просто так никому на голову не падает, и на все, что случается, есть свои причины. Только нам о них знать изначально не полагается.

Я мрачно насупилась, топая вслед за приятелем, который настойчиво шагал по одному ему известному пути, причем шагал с такой скоростью, будто опаздывал на собственную свадьбу. И это — в пустынный полдень! Я отерла со лба пот. Жара стояла неимоверная. Огромное, раскаленное добела солнце, занимавшее полнеба, палило немилосердно, казалось, сжигая не только кожу с костюмом, но и то, что под ними.

Потирая виски, я шла, по щиколотку увязая в песке. Кажется, мои мозги вот-вот расплавятся и закипят... Поколебавшись, я сняла куртку и набросила ее на голову. Уж лучше пусть руки сгорят, чем мозги... Куртка принялась исправно охлаждать гудящую голову. Полезная штука мой костюм: в холод он согреет, в жару — сойдет вместо кондиционера, да и от вредного воздействия окружающей среды защитит, не говоря уже о вражеском оружии и прочих излишках нехороших. И как Яшка сейчас без него обходится?

Яшка тем не менее как-то обходился. Соорудив из свитера нечто, отдаленно напоминающее восточный тюрбан, он напялил это недоразумение на голову и делал вид, что теперь ему не жарко, а поминутно сползающий на глаза шерстяной край — нисколько не мешает, скорее, наоборот, спасает от скуки. Потрясающе оптимистичный и позитивный человек, аж зависть берет... Белая.

А окружающий унылый и однообразный пейзаж вкупе с нашим дружным угрюмым молчанием, действительно, навевал смертельную тоску. Куда ни глянь — везде серая потрескавшаяся земля, запорошенная тонким слоем блекло-желтого песка. Местами из крупных глубоких трещин робко выглядывали жухлые кустики высохшей травы да вдали, за зыбким колыхающимся маревом горизонта, виднелись огромные песчаные дюны. И, может быть, хоть там найдутся люди?.. Потому как здесь — увы и ах, только мы с Яшкой, и то — не местные, а непонятно каким ветром сюда занесенные.

— Кась, посмотри, кто это там!

Я опустила глаза и, прищурившись, уставилась на ту трещину, на которую настороженно указывал приятель. И что? Трещина как трещина, самая обычная... Хотя нет, постойте-ка... Я присмотрелась и заметила, как из своего импровизированного укрытия вынырнуло на мгновение и вновь спряталось странное существо.

Мы подошли ближе. Существо вновь высунуло наружу нос и, что важнее, глаза. Огромные глазищи цвета тусклого песка с белыми вертикальными зрачками жутковато поблескивали при свете дня, выдавая сущность своего владельца. Очевидно, это дух пустыни, как его там звать, не помню. Или альв, дух земли. Здесь в любом мире обитало множество разнообразных духов — хранителей природы: духи гор, болот, равнин, лесов, небес, рек, озер и прочая, и прочая.

— Это... — я замялась, припоминая мудреное название духа. — Это, Яш, местный дух. Э-э-э...

О, вспомнила! Не зря же Яти упорно вдалбливала в мою голову проклятую мифологию миров!

— Это либо альв, либо грихт, — пояснила я.

— Ага, я все понял.

Я объяснила, как умела. Альв — хранитель земли, грихт — хранитель того, что на этой земле растет... или лежит. В данном случае, скорее, всего перед нами — грихт, и выглядит он так же, как и среда его обитания: вылепленная из сухой серой земли кряжистая и невысокая человеческая фигурка, вместо волос — огрызки сухой травы и песчаные крылья за спиной. Ага, еще одно крылатое создание природы, и точно — не альв. А я всегда думала, что крылья имеют только водяные духи и леками... Впрочем, много ли я встречала духов?..

— А оно точно живое? — недоверчиво вопрошал Яшка, с интересом таращась на духа пустыни, который, в свою очередь, настороженно уставился на него.

— Точно-точно! — подтвердила я и приветственно склонила голову: — Мое почтение, властитель песка!

— Прохладного дня вам, путники, — грихт выбрался из своего укрытия и выжидательно посмотрел на нас.

Я, припоминая ритуал, поклонилась духу и толкнула локтем Яшку, знаками подсказывая следовать моему примеру и взглядом обещая, что на небесах и при жизни ему это зачтется. Тот недовольно поморщился, но все же вяло поклонился, отдавая нашему новому собеседнику дань почтения, которого явно не испытывал.

Грихт, кивнув, внимательнейшим образом изучил наши измученные жарой персоны, причем Яшку от сего осмотра заметно перекосило, да и я почувствовала себя не в своей тарелке, поскольку львиная доля странных взглядов досталась именно мне. Из-за мертвой половины тела, видимо. Или я его заинтересовала, что вряд ли. По рожице грихта видно, какого он обо мне мнения.

Проницательный взгляд обитателя пустыни проникал, казалось, в темные неизведанные глубины моей души, и то, что он там увидел, ему определенно не понравилось (и я тоже не в восторге, прямо скажем). Словом, не успев толком нас поприветствовать, дух неожиданно попятился. Попятился, оглядываясь через плечо в поисках спасительной трещины, где ему почему-то захотелось скрыться. Странно, граждане, прежде духи никогда от меня не шарахались, даже водяной из Альвиона, которому я в свое время изрядно насолила...

— Что такое? — насмешливо прищурился Яшка, нависая над грихтом. — Мы тебе не нравимся?

— Яша!.. — я сердито шикнула на приятеля. — Не моли чепухи!.. Властитель песка, вы не могли бы показать нам путь до ближайшего портала?

Грихт, игнорируя мой вежливый вопрос, поспешно юркнул в свое укрытие, бормоча что-то про скользящую за нами тьму. Мы с Яшкой недоуменно переглянулись и пожали плечами.

— Да, мы ему не понравились, — изрек мой спутник. — Или его испугала твоя физиономия, уж не обижайся.

— Скорее, ему не понравилось твое обращение, — уязвлено пробурчала я. — Запомни раз и навсегда — духам хамить нельзя!

— Нда? — передразнил меня приятель.

— Нда, — в тон ему отозвалась я. — Хотя можешь в следующий раз попробовать, а я постою в сторонке и посмотрю.

— На что? — заподозрил неладное Яшка.

— На то, как дух тебе мстить будет, — усмехнулась я.

— Вах, страшно-то как, — фыркнул он и, беспечно сунув руки в карманы джинсов, шагнул дальше, и...

...и сыпучий белый песок под его ногами образовал воронку. Яшка разом провалился по пояс, а песок продолжал свое движение, безжалостно затягивая моего спутника в земляную трясину. Я привычно растерялась и, разинув рот, молча смотрела, как Яшка, ругаясь, провалился сначала по грудь, потом — по плечи...

— ...мать твою, да не стой ты столбом! Сделай хоть что-нибудь!

Сиплый дрожащий голос приятеля доносился до меня издалека, словно нас разделяли километры пустыни... Моргнув и тряхнув головой, я усилием воли прогнала туманное наваждение и с изумлением обнаружила, что нас действительно разделяет солидное расстояние. Проделки разозленного грихта, понятно...

Я со всех ног припустила туда, где виднелась из песка взъерошенная темноволосая яшкина макушка, с каждой секундой понимая, что не успею. Не добегу. Сил не хватит. Скорость не та. Дыхание срывается. В левом боку просыпается острая колющая боль. От жары плывет перед глазами. Но Яшка... Это же Яшка!.. И я не могу стоять в стороне, я не могу не успеть, не имею права...

В отчаянии я сложила ладони рупором и заорала:

— Слово, Яш, Слово!

— Что, Ась? — испуганно завопил он. — Не слышу! Быстрее, что ты там тащишься, как черепаха?!

Я посмотрела под ноги и к своему вящему ужасу заметила, что бегу на одном месте. И более того, когда я пыталась придать себе ускорение, то начинала бежать не вперед, а назад, удаляясь от попавшего в беду приятеля. Что за чертовщина, прости, господи?..

— Касси!..

Я беспомощно застыла на месте, дико озираясь по сторонам. Что же делать, что же происходит?.. Дух пустынь не хочет нас куда-то пускать? Или он на Яшку так сильно обиделся?.. А я потеряла прежнюю власть над Словом и способна творить лишь мелкие защитные заклятья, и Яшка почти провалился в зыбучие пески....

— Слово, Яш! — снова закричала я. — Помнишь черта из деревни?!

— К черту его!.. Говори, что мне делать!

— Прокляни пески! — я быстро перебирала про себя слова, подыскивая нужные и формулируя заклятье. — Вели им превратиться в твердую землю! Только, бога ради, не посылай их никуда, а то мы тоже там окажемся!

— Да что сказать-то толком, я не понял?!

— Чтоб вы превратились в твердую почву! — надрывая голосовые связки, без устали подсказывала я.

Вышеозначенное проклятье пророкотало над пустыней подобно удару грома, и мне почудилось, что земля под моими ногами дрогнула и заходила ходуном. Я молча выругалась. Только землетрясения нам не хватало для полного счастья... Земля, однако же, дрогнув, замерла, лишь трещины стали глубже да песок всколыхнулся, туманным облаком оседая у моих ног. И, похоже, мы добились нужного результата. По крайней мере, Яшка больше не вопил, как резаный, а помалкивал. Я несмело шагнула вперед. Земля сдвинулась. В смысле, я перестала топтаться на одном месте. Давно бы так...

Я бегом припустила к своему несчастному спутнику, на ходу крикнув:

— Яш, ты там как?..

Молчание. У меня от страха сжалось сердце.

— Яшка!..

— Лучше некуда, — соизволил ворчливо отозваться он. — Подойди, сама увидишь...

Уже не обращая внимания на жару, я быстро добежала до приятеля и остановилась, переводя дух и утирая со лба пот. И, рассмотрев, в каком положении оказался Яшка, хмыкнула, не зная, то ли посмеяться, то ли пожалеть его. Движение песка-то он остановил, но так и остался вкопанным в землю по подбородок! Я невольно фыркнула. Мой спутник одарил меня кислым взглядом.

— Грешно смеяться над больными людьми, между прочим, — сварливо пробурчал он. — Лучше бы помогла...

— Пардон! — я облегченно улыбнулась. — Отлично выглядишь... уж не обижайся!

Яшка издал невнятный возглас и красноречиво закатил глаза:

— Спасибо за сочувствие, Касси, я тронут до глубины души!

— Которой души? — весело осведомилась я, изучая его импровизированную ловушку и размышляя, как бы приятеля оттуда выудить.

— Что значит — которой? — удивился он.

— Ах, да, ты же не знаешь... — вспомнила я, кое-что придумав.

— Чего?

— У вас, пациент, ярко выраженное раздвоение личности и две души в одном теле! Правда, на белую горячку рассчитывать не стоит — до нее вам пока далеко! — насмешливо сообщила я.

Яшка удивленно заморгал, а я вытащила из ножен клинки и принялась с их помощью рыть землю вокруг его головы. Приятель опасливо покосился на меня и прикусил язык, видимо, опасаясь в столь опасном деле отвлекать мою копающую персону ненужными разговорами. Надолго, правда, его не хватило. Сначала Яшка с дрожью в голосе попросил не перерезать случайно ему горло, не для того он, мол, полчаса назад надрывал глотку, чтобы помереть во цвете лет, а потом осведомился:

— Слушай, а за что нас этот твой дух?..

— Не знаю, — пожала плечами я, пыхтя и разрыхляя твердый песок у его плеч. — Понятия не имею.

— А может быть, это ты меня сглазила?

— А может быть! — обиделась я. — Кого же еще винить в собственных неприятностях, если не меня?..

Яшка тяжко вздохнул и поморщился, когда я случайно задела острием клинка его спину. Я с извинениями продолжила работу, кольнув теперь уже в плечо. Мой подопечный стиснул зубы и промолчал. Стараясь ненароком опять не поранить приятеля, я освободила из захвата песка его левую руку и взялась за правую.

— Спасибо, Ась, — неожиданно тихо сказал он. — Честное слово, никогда больше не буду хамить духам...

Я оторвалась от работы и, убрав упавшую на лоб спутанную прядь седых волос, заглянула в его чумазое лицо.

— Сильно испугался?

— Ну, как тебе сказать... — Яшка рассеянно смотрел вдаль. — Не знаю. Не помню... Все как в тумане.

— Понятно, — я продолжила свой нелегкий труд. — Так оно обычно и бывает, это вроде защитной реакции организма.

— Ты говоришь так, будто знаешь...

— Знаю. Я в этих мирах третий раз, и мне тоже от них доставалось.

— Правда? — он помолчал. — Касси, научи меня своему колдовству, а?

— В обязательном и добровольно-принудительном порядке, — я подмигнула ему. — И прямо сейчас.

Пока есть время, и никто не явился по наши души... И, продолжая копошиться в песке, я рассказала ему о магии Слова все, что знала сама, разумеется, больше полагаясь на собственный опыт, чем на скудные сведения, почерпнутые из летописей или уроков Магистра Альвиона. Яшка внимательно слушал, изредка задавал вопросы, меж делом разминал затекшие мышцы, а под конец лекции отобрал у меня парники и дальше выкапывал себя сам. Я села рядышком, набросив на голову куртку, и продолжила делиться с ним тайнами дейте.

За раскопками и моими разглагольствованиями время летело незаметно. Страдая от жары, которая явно набирала силу, хотя, казалось, еще жарче быть уже не может, я не забывала посматривать на небо и вскоре обнаружила причину нереального повышения температуры. Полдень. Солнце, угрожающе зависнув над нашими головами, добралось до высшей своей точки. Значит, пора нам отсюда двигать, иначе испечемся с непривычки в песках заживо... Впрочем, я-то со своим костюмом до вечера протяну, а вот Яшке совсем худо придется. Он и так уже обгорел весь, неделю от солнечных ожогов страдать будет, как пить дать...

Вытащив из-под ворота безрукавки ключ от порталов, я щелкнула крышкой и скорчила рожицу. Так и знала. Во-первых, Магистр Шалейна плохо его зарядила, и нам хватит силы на три-четыре перемещения (а обычно хватало на десять-пятнадцать), а во-вторых, между перемещениями должен быть длительный перерыв. Словом, нам придется искать ближайший портал в приграничный мир, чтобы для начала удрать от жары, а потом — снова попробовать вернуться домой. Ага, дабы убедиться в том, что путь в мертвый мир нам заказан... Или только мне. Или только Яшке. А своему спутнику я даже в качестве эксперимента ключ не отдам, сама попытаюсь найти путь домой. А вдруг...

Приятель, тихо бормоча себе под нос что-то невразумительное и, несомненно, ругательное, наконец выбрался из своей западни, шумно перевел дух, с мрачно-торжественным видом вручил мне клинки и устало плюхнулся на песок.

— Курить охота... — он угрюмо уставился в точку перед собой.

— А я бы от воды не отказалась, — уныло отозвалась я.

— Может, пойдем куда-нибудь?.. Толку-то здесь штаны протирать на одном месте?..

— Яш, не знаю, как ты, а я так устала, что у меня сил нет даже встать... — пожаловалась я.

— Ну... тогда и я тоже на пару минут устану, — согласно вздохнул Яшка и, подобрав свой свитер, растянулся на земле, накрыв им лицо.

Вытащив из кармана куртки лоскуток мягкой ткани, я бережно отерла клинки, тщательно отполировала их до зеркального блеска и лишь потом вернула в ножны. Пользоваться парниками я толком так и не научилась (и уже не научусь, поскольку моя единственная наставница куда-то подевалась), но ухаживать за оружием она меня приучить успела.

— Касси, а если не секрет, где ты взяла эти штуки? — Яшка, сев, с любопытством покосился на витые рукоятки клинков.

— Секрет, — лениво отозвалась я. — Места знать надо.

— И это — тоже секрет? — уточнил он.

— Угу.

Приятель наградил меня задумчивым взглядом, соорудил на голове "тюрбан" и, встав, красноречиво протянул мне руку. Я вздохнула, но тоже встала, хотя больше всего на свете мне хотелось зарыться в раскаленный песок и умереть. Пока мы отдыхали, в моей душе привычно заворочалось нехорошее предчувствие, а я уже так устала от неприятных сюрпризов собственной судьбы, ей-богу... Сколько времени мы бродим по мирам? Примерно, сутки, плюс-минус час. И уже успели попасть в пару крупных переделок — а то ли еще будет?..

Предчувствие большой беды неприятным колючим холодком пробежало вдоль моего позвоночника, на мгновение набросив на окружающий мир покров нереальности. И несколько минут я не могла понять, реальность ли меня окружает, или галлюцинация из-за солнечного удара... Едва переставляя ноги, я брела по пустыне и успевала и быть самой собой, и видеть нас с Яшкой по стороны, и чувствовать себя крошечной незначительной песчинкой в огромном мире... И ждать. Чего-то грозного и неминуемого.

Я поежилась, недоверчиво поглядывая по сторонам. Ненавижу это ощущение — ждать откуда-то беду и понятия не иметь, откуда она придет... И, разумеется, в самый ответственный момент "зевнуть", проворонив ожидаемое событие... Я вновь повела плечами и посмотрела на Яшку, невольно ему завидуя. После пережитого шока и тяжкого выкапывания своей персоны из песчаной ямы, он продолжал упорно топать вперед в поисках неизвестно чего, хотя, если судить по его неровной шатающейся походке, сам едва переставлял ноги. Поразительное упрямство. Или — сила воли, которой я прежде за ним не замечала?..

— Касси, прибавь шагу!

— Отстань, — устало проворчала я.

— А по тебе и не скажешь, что ты бывалая путешественница, — иронично отметил Яшка.

— Но по пустыням я некогда не бродила, — резонно возразила я, — а сильную жару вообще плохо переношу, уж лучше минус тридцать...

— Не каркай!

— А ты меня не доводи!

— Ой-ой, подумать только, какие мы нервные, вах!

— А в глаз? — прищурилась я.

— А в другой? — ухмыльнулся приятель.

— Не посмеешь, — фыркнула я.

— Ну, для профилактики...

— Вот еще, я только нормально видеть начала!.. — возмутилась я и, спохватившись, прикусила язык да поздно. Проговорилась...

— Правда? — почему-то не удивившись, Яшка остановился, взял меня за плечо и показал вдаль. — Тогда скажи, что это: у меня очередной глюк или вон на том холме сидит мужик с лошадью?

Я послушно уставилась туда, куда мне показали, и несколько секунд вдумчиво всматривалась в расплавленное марево пыльного горизонта. Нда. Похоже, мой спутник, несмотря на свой кошмарный головной убор, все-таки перегрелся... Никакого мужика с лошадью я, к разочарованию Яшки, не увидела, о чем с сожалением ему и сообщила. Лишь высохшее на корню корявое дерево одиноко чернело на фоне ясного голубого неба и тусклого золотого песка.

— Где дерево? — вытаращился на меня приятель. — Мужик там, а не дерево! Вон, посмотри, спускается с песчаного склона, и если навернется, потом костей не соберешь!

Конечно, я видела и огромную, похожую на гору подушек, накрытых одеялом, песчаную гору, и крутой склон, но вместо мужика — костлявое дерево. Дерево, которое самостоятельно сползало по склону, оставляя за собой явно лошадиные следы?.. Нет, это я перегрелась на солнце... Я протерла глаза, моргнула и вновь воззрилась на гору. Ничего. Теперь уже — точно ничего. Ни дерева, ни мужика. Только... тонкая цепочка едва заметных следов копыт на песке неспешно змеилась в нашем направлении... И во мне с новой силой заговорило предчувствие скорой беды.

Я схватила своего спутника за руку:

— Яш, бежим отсюда! Быстрее!

— Куда? — он красноречиво посмотрел вдаль.

— Куда угодно! — я лихорадочно озиралась по сторонам. — Куда угодно!..

— От этого... не убежишь, — Яшкин голос дрогнул. — Ты по-прежнему не видишь?..

Я обернулась и оцепенела. Теперь я и увидела. Пропади все пропадом...

— А мы попробуем! Не потащится же он за нами?.. На кой мы ему?..

— Как знать, как знать...

Со склона на нас двигался вышеупомянутый мужик с лошадью. Вернее, подозрительно знакомый всадник, до жути похожий на того, из Шалейна. Высокий, статный и убийственно красивый, даже несмотря на сеть глубоких шрамов, избороздивших бледное лицо, даже несмотря на всклоченные ярко-рыжие волосы, выбивающиеся из-под помятого, заляпанного пятнами крови шлема. Воин. И призрак. Восседая на огромном рыжем жеребце, в чьих глазах пылал огонь преисподней, всадник бесшумно направлялся в нашу сторону, и сквозь его развевающийся красный плащ и ржавую кольчугу просвечивала песчаная гора.

Мой спутник, рассмотрев призрака вблизи, громко сматерился. Он еще того, белого, толком не видел... И если светлый принес в миры раздор и ссоры, страшно представить, что принесет этот...

Всадник, словно прочитав мои мысли, неуловимо отточенным движением вынул из ножен меч, пылающий ярким, живым огнем. Я судорожно сглотнула, вцепившись в Яшкину руку. Страшный жеребец перешел с рыси на галоп. И ведь спрятаться-то здесь негде, голая земля вокруг, а до спасительной тени ближайших дюн — идти и идти, а лучше — лететь, дабы наверняка успеть сбежать... Но исходящая от всадника волна слепого ужаса и ожидания неминуемой смерти выбивала из колеи, мешая и двигаться, и думать, и дышать.

Не знаю, откуда у меня взялись силы, чтобы собрать в кулак жалкие остатки смелости и привести в порядок мысли. Скорее всего, сработал выдрессированный рефлекс, который не раз спасал мне жизнь... Но, находясь под воздействием оглушительного страха, я умудрилась быстро сформулировать перемещающее проклятье, до последнего не веря в то, что оно сработает, схватила Яшку за предплечье... и очнулась по уши в песке, среди огромных барханов. Пронесло?..

Появившаяся из ниоткуда тень заслонила солнце, и я, привычно выхватив клинки, стремительно обернулась. Кто на этот раз?..

Глава 10

Федя! Дичь!..

"Бриллиантовая рука"

Райлит

— Не понадобится тебе оружие твое, дейте. Ничего оно сейчас не значит. Опусти мечи свои.

Я опустила руки, но клинки в ножны не убрала, хотя и понимала правдивость прозвучавших слов. Теперь, когда на моей стороне находится время часов вечности, ни сталь, ни Слово, ни магия дейте не защитят меня лучше, чем творение Создателя. Но все-таки. И сила часов, и проклятья — понятия невидимые, эфемерные, а приятная тяжесть клинков в руках внушает больше уверенности в себе и собственных способностях, чем вера в предметы нематериальные. Я расслабила руки и оглянулась. Внутренний голос подсказывал, что передо мной — очередная безликая, чудом выжившая в недавней охоте. Что ж, тем лучше для меня, и тем хуже для нее.

Резкий порыв ветра, подбросив к небесам серые облака смешанной со снегом пыли, взъерошил мои волосы и навязчиво пробрался под расстегнутую крутку. Убрав один клинок в ножны, я нетерпеливо отбросила назад растрепанные волосы, застегнула куртку и повернулась на голос. Древняя, как уцелевшая скала, седая старушка невысокого роста, щуплая и сухощавая, сидела на камне и зябко куталась в ветхую черную мантию. Как же безликие любят притворяться беспомощными и жалкими...

Короткие жидкие волосы убраны под уродливый кружевной чепец, дрожащие морщинистые руки придерживали высокий ворот плаща, из-под широких пол которого застенчиво выглядывали острые загнутые носки стоптанных ботинок. В огромных зеленых глазах безликой серебристыми звездами мерцала мудрость, а в уголках тонких бескровных губ затаилась невеселая горькая улыбка. Конечно же, она обязательно прочитает мне лекцию о безвинно загубленных душах. А я никогда не поверю ее беспомощному обличью. Слишком много я знаю теперь о тенях Судеб.

Найла, завидев старушку, залилась жизнерадостным лаем, словно приветствуя старую знакомую, и, подбежав к ней, уселась у ее ног, преданно заглядывая в бледное морщинистое лицо. Безликая покачала головой и, кряхтя, наклонилась, чтобы погладить щенка.

— Здравствуй, красавица моя маленькая, — нараспев приговаривала она, и ее длинные сухие пальцы ласково перебирали светло-рыжую шерстку. — Как тебе новая хозяйка твоя? Не обижает? Теплом да лаской не обделяет?

Счастливо повизгивая, Найла перевернулась на спину, подставляя снежно-белый животик и млея от восторга. Старушка, улыбаясь, покачала головой, но пошла на поводу у пушистой плутовки, а я воспользовалась ее занятием, чтобы рассмотреть истинную сущность своей новой собеседницы. Так, так, так... Интересно. Меня почтила своим присутствием Айрита — Создающая новый круг жизни. Первая безликая, выбранная еще самим Создателем. И, судя по Летописям, самая могущественная, создавшая в свое время и долину, и Совет теней. Сильная, мудрая и всезнающая. Эту непросто уничтожить и непросто обмануть. Как и не перехитрить. Как и не уговорить. Даже если она согласится отдать свою нить, то неизвестно, какую цену мне придется заплатить за ее решение...

Осторожно приблизившись к Создающей, я села напротив нее на нагретый солнцем камень и, достав из кармана куртки лоскуток темной ткани, принялась методично полировать клинок. С пользой убивать время я тоже научилась у Касси. Поразительная способность: ничего особенного не делая, коротать время, просыпая рассветы и провожая закаты... На лунном серебре клинка заплясали веселые искорки солнечных лучей. Итак, когда же мы приступим к обсуждению моих скверных поступков и нашего возможного сотрудничества?

Старушка, не обращая на меня внимания, вполголоса беседовала с Найлой, а та тихо тявкала ей в ответ. Подождем, конечно же, подождем... Полюбовавшись отполированным до зеркального блеска клинком, я его убрала в ножны и достала второй. И кто кого мучит ожиданием, еще неизвестно... Мягкий лоскуток неслышно заскользил по блестящему металлу. А я умею ждать своего часа.

— Ты несправедлива к нам, Райлит, — в надтреснутом голосе Айриты послышался укор. — Начинающая и Замыкающая страшного ничего тебе не сделали, это проверка всего лишь была.

— Меня об этом никто не предупреждал, — я пожала плечами, не прекращая своего занятия и не поднимая глаз. — А когда человек ничего не знает, он волен поступать так, как ему подсказывают обстоятельства.

— И обстоятельства указали тебе на проклятье? — старушка аккуратно поправила чепец, срываемый ураганными порывами ветра.

— И укажут и на второе, конечно же, — я спокойно посмотрела на безликую сквозь растрепанные пряди длинных волос. — И если укажут, то я воспользуюсь наследством своей семьи.

— Это не пустая угроза, понимаю, — Айрита тонко улыбнулась, рассеянно перебирая Найлину шерстку. — И все же отдам нить свою, если нужна она тебе.

— Разумеется, нужна, — вырвалось у меня невольное.

Старушка расстегнула ворот, показывая мерцающую на ее тонкой, дрожащей шее нить Клубка. Тусклое золото тонкого ожерелья, испещренное красновато-коричневыми бликами расплавленной меди, засверкало в лучах солнца, и я конвульсивно стиснула рукоять клинка, удерживаясь от желания применить силу и сорвать с морщинистой шеи вожделенную нить. Айрита понимающе улыбнулась.

Успокаиваясь, я провела лоскутком по серебристой стали и ровно спросила:

— Что я должна сделать?

— Есть у меня задумок несколько... Через проверку лишь да твою выдержку подарю тебе нить, раз не нужна она мне. Пройдешь испытания с честью — забирай, а нет — так извини, более достойных подожду.

Я кивнула, терпеливо дожидаясь начала обозначенных испытаний. Если это нечто, вроде жгучего солнца или слуги тени — пустяки, выдержу. Хотя вряд ли безликие будут повторяться, наверняка у каждой из них — свои особенные испытания, связанные, скорее всего, с собственной сущностью. И если передо мной сейчас находится Создающая новый круг жизни, ждать от нее нужно... Конечно же, загадок и ребусов — того, что связано с обдумыванием важных шагов, которые предшествуют созданию мира. Наверно.

Нахмурившись, я задумчиво провела тканью по остро отточенному лезвию. Куда же она меня направит, памятуя о павшем на безликих проклятье? Особенно если знает об обязательном его продолжении и догадывается о скором уничтожении долины теней. А уничтожить ее придется — случайное Слово дейте не оставляет выбора никому, ни победителям, ни побежденным.

Айрита, запахнув ворот плаща, протянула мне жилистую дрожащую ладонь:

— Иди, Райлит. Иди. А спутница твоя здесь останется. Пройди сама свой путь, и право владеть нитью заслужи.

— Куда идти-то? — осведомилась я, вставая.

В зеленых глазах старушки сверкнули странные огоньки, и я едва успела уклониться от длинных острых когтей, выскользнувших из тонких сухих пальцев. Криво улыбнувшись, Айрита резким движением рассекла когтями воздух в опасной близости от моей головы. Присев, я отступила от безликой на шаг, на второй, на третий... и остановилась на краю выступа, не сводя напряженного взгляда со своей противницы. Найла меж тем продолжала спокойно лежать на земле и, щурясь, безмятежно наблюдала за нашим противоборством. Маленькая предательница.

Перехватив клинок, я парировала очередной удар Айриты и чуть не лишилась руки: ядовито-желтое пламя, вспыхнувшее на кончиках когтей, в считанные мгновения превратило клинок в поток расплавленного железа. Я чудом успела отшвырнуть уцелевшую рукоять и замереть на кромке выступа... Замереть, чтобы увидеть направленные в мое лицо пылающие иглы острого огня.

— Один шаг, дейте, — безликая холодно улыбалась. — Один шаг тебе осталось сделать.

— Мстишь, не так ли? — я облизнула пересохшие губы, мимоходом взглянув в пропасть.

Если возникнет необходимость, я, конечно же, и летать быстро научусь... Но мне нужна нить Клубка, и я не отступлюсь. И Айрита об этом знает.

— Думай так, коли угодно тебе, — она пожала плечами, а я отшатнулась назад и вытянула руки, удерживая равновесие. — Но коли хочешь стать одной из нас, имя тебе свое выбрать нужно да облик новый. В имени том, кое тебе при рождении дали, лишь часть силы — многое забирают себе дарители, дабы власть над тобой иметь. Часть силы черт лица твоего да облика тоже родители твои себе забирают. И силу свою, чужую и тебе не подходящую, взамен отдают. Лишь самостоятельно имя да облик себе выбрав, ты получишь полную силу их. Ступай, дейте. Ступай и выбирай за себя.

Острые когти, со свистом рассекая воздух, устремились к моему лицу, и даже если бы я хотела постоять за себя — не успела бы. Мгновение — и горячая боль струящимся по телу живым огнем опрокинула меня в пропасть. Кажется, я что-то крикнула... Может быть, кого-то прокляла, может быть, кого-то позвала... Может быть... Но я не уверена. Боль лишала способности видеть и слышать, говорить и чувствовать, парализуя и увлекая за собой.

В последний раз взглянув в смеющееся голубое небо, я закрыла руками объятое пламенем лицо и, впитывая в себя раскаленный жар, провалилась в пустоту бессознательности.

...Кап. Неподалеку от меня капала вода. Кап... Глухой тихий звук упавшей капли пробудил от сна молчаливую тишину, эхом отразившись от невидимых стен. Я вздохнула и поморщилась. Гулкое эхо подсказывало — размеры помещения, похоже, огромные. Кап... А влажный воздух, насквозь пропитанный сырой затхлостью, красноречиво указывал на то, что, скорое всего, помещение является пещерой.

Я с трудом приподнялась и попыталась осмотреться. Вместо привычных образов — жуткая чернота с неприятными всполохами разноцветных, ядовито-ярких пятен. Протирая глаза и массируя виски, я прислушалась к собственным ощущениям. Жива. Почти здорова, если не считать временной потери зрения и онемения конечностей. Неизвестно, где нахожусь, но с этим я разберусь. Чуть позже.

Я не без труда села, потянулась и с удивлением поняла, что чернота с цветными точками — не показатель слепоты, а реальное явление окружающего меня странного мира. Кромешная тьма — это порождение замкнутого пространства, а яркие всполохи — то ли необычные насекомые, то ли странные магические светильники, то ли что-то иное, мне не знакомое... Я встала и, шатаясь, побрела к ближайшему фиолетовому всполоху. Если посмотреть издалека — обычное пятно, небольшое, овальное и плоское, похожее на солнечного зайчика. А если подойти ближе... Но сначала подойти надо. Пятна не стояли на одном месте в ожидании гостей, а постоянно мельтешили, передвигаясь с поразительной быстротой.

Меж делом, пока я охотилась за пятном, мой единственный зрячий глаз привык к темноте, убедив меня в правильности вывода, касающегося пещеры. Мрачные своды древней пещеры величественно смыкались над моей головой, поддерживаемые толстыми колоннами оплывших сталактитов, с которых и стекала разбудившая меня вода. Крупные тяжелые капли, искрясь в мерцании цветных всполохов, скапливались в небольшие лужицы, растекаясь по полу и наводя на нужные мысли. Я вспомнила, как в мое лицо впились горячие острые когти Создающей круг жизни, и заподозрила неладное. Если от моей головы вообще что-нибудь осталось — и то хорошо... И неплохо бы узнать, как выглядит сейчас мое лицо вообще и я сама в частности.

Возле ближайшей лужицы я остановилась, присела на корточки и сначала ощупала лицо. Нос, скулы, глаза и лоб — на месте, подбородок и рот — тоже, как и уши, как и волосы... Однако лужа мне ничего из вышеперечисленного не отразила, кроме волос. Вместо привычного лица в прозрачной воде отобразился размытый овал, в принципе лишенный четких черт. И сколько я не всматривалась в водяное зеркало, картина не менялась. Я вновь ощупала свое лицо. Ощущения подсказывают одно, а реальность — другое? Такое часто бывает... И несколько мгновений я проверяла правдивость реальности, переходя от лужи к луже и везде встречая одно и то же... пока не вспомнила.

"Но коли хочешь стать одной из нас, имя тебе свое выбрать нужно да облик новый. Ступай и выбирай за себя". Это на прощание сказала Айрита, и вот для чего я оказалась здесь. Слово даю, я сейчас нахожусь в собственном сознании, брожу по лабиринтам своей души в поисках себя настоящей — той, кем я могла бы стать, если бы судьба в лице Хариты дала мне такую возможность. А раз она пожадничала, мне придется добиваться всего самостоятельно. Новое лицо, значит, новый облик и новое имя? И новая сила, конечно же, взамен старой. Я едва заметно улыбнулась. Правильно. Новая жизнь требует не только смены обстановки, но и смены личности и прежних ее составляющих.

Встав с колен, я задумчиво понаблюдала за странным танцем разноцветных всполохов. Что они такое, зачем находятся здесь, в глубине моего сознания?.. Я протянула руку, поманив к себе ближайшее красное пятно, и оно увядшим древесным листом легло в мою раскрытую ладонь. Легло, посветлело, сменив красный цвет на прозрачно-серебристый, и отобразило меня. Меня, маленькую девочку, вспоминающую, наивную и доверчивую. Даже не догадывающуюся, что ее детство ей не принадлежит, как и она сама не принадлежит себе... Я рассеянно повертела в руках "зеркало" и вновь взглянула на всполохи, ярким вихрем кружившие вокруг меня. Множество моих лиц из прежней жизни?

Я кивнула самой себе. Первая ступень пройдена, и я стала многоликой, не имеющей собственного облика. И даже тот образ, который я сейчас выберу, будет лишь маской, постоянной маской, видимой всем, кроме меня. Я протянула руку, наугад выхватив из вихря зеленый листок, заглянула в него и невольно улыбнулась. Кассандра. И здесь никуда от тебя не спрятаться... Моя бывшая вторая сущность с ужасом и тоской смотрела на меня из "зеркала", ощупывая свои волосы цвета свежей зелени. Неудачный эксперимент по смене имиджа, если мне не изменяет память: когда она сначала покрасила волосы в рыжий, на следующий день зачем-то решила обесцветиться, а над получившимся результатом долго смеялись все ее друзья.

Неожиданно для себя я вздохнула и покачала головой. Странно, но я уже успела по тебе соскучиться, Касси. Ты, наверно, обижаешься на меня и ворчишь на каждом шагу, думая, что я тебя использовала и подставила? Виновата, не отрицаю. Догадалась, конечно же, кем мы приходимся друг другу на самом деле? Подобные вещи долго в секрете не удержишь, а твою память всегда было трудно контролировать. Надеюсь, вы с приятелем еще не успели в клочья разнести мои семь миров? Ваше счастье, если не успели и не успеете... Но — довольно об этом, у каждой из нас — свои дела и заботы.

Я отбросила использованное пятно и внимательно изучила пеструю карусель "зеркал". Рассматривать каждое в отдельности — жизни не хватит, выберу наугад... седьмое по счету. И серебристый листок послушно лег в протянутые ладони. Излучая мягкое мерцание и пульсируя, словно живое существо, клочок света озарил мое склоненное лицо. Я вздрогнула. По "зеркалу" пробежала мелкая рябь, и мое лицо начало изменяться.

Дрожа, я кожей чувствовала, как касание серебристого света вносит свои поправки в черты моего лица, меняя форму носа и подбородка, цвет и длину волос, разрез глаз и рисунок бровей, оживляя то, что прежде было мертво. Я моргнула, привыкая видеть обоими глазами, и прижала листок к своему лицу. И "зеркало" послушно расползлось по коже, впитываясь в нее, закрепляя полученный результат, вычеркивая из истории семи миров дейте по имени Райлит. А над новым именем я подумаю, как только закончу с обликом.

Я небрежно стряхнула с рук серебристую пыль и склонилась над лужицей. Я знала, чье отражение увижу, и отныне оно принадлежит мне. Отныне — и навсегда. И из прозрачной воды на меня заботливо и чуть встревожено смотрела... мама. Сколько себя помню, всегда мечтала быть похожей на нее, а не на Райта, походить на которого меня обязывало положение. Прежнее положение.

Улыбнувшись, я подмигнула своему отражению. А вот улыбка и выражение глаз остались моими. Потемнели и завились в кудри волосы, посветлела кожа, в почерневшей радужке глаз поселились смеющиеся золотистые искорки, изменилась форма лица, да и ростом я стала ниже. И все же осталась самой собой. Прокашлявшись, я громко позвала Айриту. Голос смягчился, но интонации сохранились прежние. Как я и хотела.

Встав и продолжая улыбаться, я побрела по пещере, чувствуя себя необычайно глупо. И только-то — облик сменила... Мелочь, а приятно. Цветные "зеркала" многоликим шлейфом потянулись следом за мной, отставая на пару шагов. Я довольно вздохнула и на мгновение ощутила, как шевельнулись за моей спиной призрачные лепестки крыльев. Касси не раз говорила, что настоящая мечта окрыляет... Что ж, так оно и есть.

И за моими плечами распустились знакомые язычки пламенно-черных крыльев. Пара шагов до главной мечты — и мне больше никогда не придется их прятать... Огненные крылья — дар сердца мира, дар, полученный за спасение Касси, дар, который я долго и тщательно скрывала от чужих глаз, благо, они являются частью души и поэтому невидимы. Были. Пока не стали неотъемлемой частью моей сущности и моего нового облика.

Я задумчиво шла вперед, и с каждым моим шагом преображалась пещера. Трескались стены, пробивались извне через крупные щели робкие лучи солнца, разгоняя тысячелетний мрак подземелья. Я криво улыбнулась. Тьма и я — две половины единого целого: меня воспитывали как стража и разрушителя, а после ссоры с хартами и смерти мамы я разучилась улыбаться. А когда узнала о своей роли в жизни Тхалла-тея вообще и вождя дейте в частности, то предпочла забыть о том, что у меня есть душа, полностью сосредоточившись на замысле, который сейчас привожу в исполнение.

Но, кажется, в дальнейшем, для достижения задуманного, душа мне все же понадобится... Душа — самый надежный источник силы, глубокий и неисчерпаемый, а именно сила-то мне сейчас и нужна. Те жалкие огрызки силы дейте, выделенные вождем, износились, истлели и давно требуют замены. А найти силу можно лишь там, где она находилась всегда и где находится в данный момент.

Солнечные лучи, озарявшие угрюмую пещеру, сплетали из воздуха причудливую кружевную паутину, невесомую, изящную, живую и... осязаемую. Пока я шла и размышляла о наболевшем, золотистые нити успели незаметно опутать меня с головы до ног, соткав новое подобие одежды. Длинный плащ с капюшоном, короткое свободное платье без рукавов и высокие сапоги. Как и Касси, я терпеть не могла юбки, но новому образу нужно уметь соответствовать. К каждой маске прилагается свой костюм и своя роль, выбираемые и создаваемые душой. Может быть, однажды я устану от нового образа, как устала от старого... Но пока против изменений не возражаю, хотя первое время без привычного костюма стража мира мне придется несладко.

Протянув руку, я поймала солнечную паутинку. Хватит прятаться в тени и быть тусклой лунной зарей, пора становиться светом... Тонкая золотая сеть обвила мою правую ладонь, завитками виноградной лозы вплетаясь в кожу пальцев, запястья и предплечья. Вплетаясь и делясь со мной силой света и солнца, силой тепла и власти над теми, кто греется в его лучах...

Я пошевелила пальцами, привыкая к своеобразной перчатке. И горе тому, кто попадется мне под горячую руку... Особенно если этот "кто-то" прячется за стеной и исподтишка за мной наблюдает. Вытянув руку ладонью вперед, я едва заметным движением пальцев вдребезги разнесла часть пещерной стены, стирая в незримую пыль осколки камней. Лишь яркий луч цвета расплавленного золота с поразительной скоростью метнулся от ладони к стене и обратно.

А из образовавшегося прохода на меня не то укоризненно, не то одобрительно смотрела Айрита. И Создатель знает, как ей удалось проникнуть в мою душу и в мое сознание, но раз пришла, значит, ко мне возникли вопросы.

— Самой собой ты теперь выглядишь, девочка, — мягко заметила она. — Как зовут тебя?

Я рассеянно склонила голову набок. Мне нравится старое имя, и я не вижу причин его менять.

— Райлит.

— Неверно, — заметила Айрита. — Не то имя называешь, что силу дает.

— А ты знаешь, как меня зовут? — я прищурилась. — А если знаешь, так зачем спрашиваешь?

— Не мне обязательно знать, — ответила она, — а тебе. Смотри.

Безликая повернулась и, взмахнув полой потертого плаща, указала на темневший за ее спиной коридор. Я подошла ближе, краем глаза наблюдая за своей собеседницей. Та стояла спокойно, не двигаясь, чинно сложив руки на груди, но враг всегда остается врагом, даже если временно находится на твоей стороне. Начинающая и Замыкающая тоже сначала помогали, а к чему привела их "помощь", вспомнить несложно. Я всмотрелась в темноту прохода. Сквозь бархатный мрак отчетливо проступали узкие ступени изгибающейся серпантином лестницы. Изгибающейся — и вращающейся вокруг своей оси. Выход?

— Выход, — прочитав мои мысли, кивнула Айрита, — наверх выход, в долину теней. Но ключ выходу подобрать надобно верный, не выпустит тебя душа твоя, пока имя себе не отыщешь правильное, — она замолчала, выдержав короткую паузу, и добавила: — И не стоит искать его долго, на поверхности оно лежит. Увидишь, почувствуешь — руку протяни, возьми и владей.

Увидишь, почувствуешь — руку протяни, возьми и владей? Я едва заметно улыбнулась своим мыслям. Спасибо за совет, безликая. Спасибо — и прощай, ты мне больше не нужна. Резкий удар ослепляющего света, озарившая темноту вспышка горячего сияния — и Айрита, недоуменно вскинувшая на меня глаза. Знаешь, каково это — жариться на медленном огне? Нет? А я знаю. И знаю, что ловушка со сжигающим солнцем — твоя затея. Ты — Создающая круг жизни и небесные светила находятся лишь в твоем ведомстве. Вернее, находились. Как и нить Клубка. Старый плащ вспыхнул, как сухое дерево. Понятно, что своей последующей помощью ты пыталась купить собственное жалкое существование, но только полный болван оставит в живых врага и потенциального соперника.

Безликая, протянув ко мне дрожащие руки, тонула в бушующем коконе солнечного огня, а я со скукой наблюдала, как от нее остается сначала пылающее подобие тела, истерично меняющее обличья, потом — прозрачная бесформенная субстанция, внутри которой пульсирующей жилкой билась нить Клубка, и, наконец, осталась лишь нить, покоящаяся на горсте золы. Выждав несколько мгновений, я подошла к останкам безликой, подняла нить и брезгливо ее встряхнула. Вот и все.

Третья нить переплелась с двумя первыми, и я на прощание шутливо поклонилась горстке золы. Ничего личного, Айрита. Ты просчиталась, обманувшись моим новым обликом. Рожденный дейте — всегда им и останется, рожденный стражем мира — никогда не забудет о своих обязанностях, рожденный павшим воином — никогда не забудет о давней мести. Ничего личного.

Отвернувшись, я неторопливо направилась к бешено вращающейся лестнице. Освещенная солнцем пещера скрылась за вернувшейся на место стеной, погрузив проход в непроглядный мрак. Поразмыслив, я расправила крылья, взмахнула ими и усилием воли заставила черные лепестки вспыхнуть. Ровное льдисто-серое сияние осветило узкий пыльный коридор. Видимо, этого уголка души я уже очень давно, слишком давно не касалась.

Да, а мое имя... данное мне без согласования с Хранителями, без инициации, без родительской любви... Я появилась — и меня нужно как-то называть: так дают название изобретенному предмету. Райлит. Лунная заря. Смешно... Но мне это имя понравилось, я к нему привыкла и не хочу носить иное. Чего бы мне это ни стоило, сохраню его для себя. Возможно, достаточно будет пройти инициацию, в которой мне отказали при рождении. Да и сложно назвать рождением мое появление в мире. Появление — и появление. Подлежит ли оно инициации? Нет, наверно. Но сейчас, когда я заново родилась...

Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и прислонилась спиной к холодной стене. Итак, что я знаю об инициации... Инициация — древнее таинство, старинный обряд, во время которого душа сама выбирает себе имя, соответствующее ее силе, способностям и особенностям. Имена ни в коем случае не должны повторяться, у каждой души — свое уникальное имя. Единственное, что имена иногда передаются из поколения в поколения, и умирающий старец зачастую разрешает назвать в свою честь ожидающегося внука или правнука, если тот родится уже после смерти предка. И в пределах семи миров никогда не встретишь даже двух людей с одинаковыми именами, что я с удивлением наблюдала в мире Касси. И сколько бы ни ругалась она на свое имя, родители поступили верно, назвав ее так, как мало кто назовет своего ребенка.

...Пространство перед моим внутренним взором поплыло, изменяясь и преображаясь. Темнота медленно рассеивалась, уступая место мерцающему голубоватому туману. Густые клочья, приобретая причудливые очертания, постепенно сформировывались в человеческие фигуры, которые степенно, одна за другой, спускались из пустоты по лунной тропе.

Открыв глаза, я моргнула, но видение не исчезало. Напротив, оно становилось тем реалистичнее, чем ближе ко мне подходили фигуры. Сотканные из невесомого марева длинные свободные одежды, четкие очертания человеческих фигур... Женщина и ребенок. Невысокая стройная женщина... чью внешность я недавно позаимствовала, вела за руку крохотную девочку. Создатель и Хранители... Будь я проклята... Тени из прошлого, собственной персоной.

Судорожно вздохнув, я нервно облизнула пересохшие губы. Я никогда ничего и никого не боялась. Мне был не ведом страх, ужас или паника, и о том, что они существуют, я узнала от Касси, которая боялась всего на свете. И ни мертвецы, ни призраки, ни темные хранители силы, не раз попадавшиеся на моем пути, ни мертвые миры никогда не пугали меня так... Да и не страх это был, конечно же, а волнение... с небольшой долей страха. Узнавая личности теней, мое сердце пропустило один удар и, встрепенувшись, бешено заколотилось, словно собираясь выскочить из груди и побежать навстречу пришельцам.

Я так вжалась в стену коридора, что, будь мои крылья материальны, на них и живого места бы не осталось. Страх стальными клешнями сдавил мое горло, впечатывая в скалу. Дыхание вырывалось из груди редкими тяжелыми хрипами, в висках громко стучала кровь, на лбу выступила испарина. Я никогда никого так не боялась, даже Хариты, даже вождя... даже судьбы и самой себя. Но сейчас испугалась. Разоблачения. Отказа. Насмешки. Крушения планов, которые я так долго и тщательно выстраивала. Провала. А если все сорвется? Нет, лучше об этом не думать... Лучше подумать о том, что я сейчас скажу своей матери и как после всех своих затей посмотрю ей в глаза.

Тени, приблизившись, замерли над полом в двух шагах от меня, а за их спинами проступили следующие семь разноцветных фигур. Хранители. По обычаю, они всегда присутствуют при инициации дейте — видимо, исключительно для того, чтобы помешать родителям выбрать для ребенка по-настоящему сильное имя... Я замерла. Отступать некуда, а с обрядом вообще тянуть не стоило. Впрочем, кто бы мне позволил получить полноценное имя... Райт, может быть, поддержал бы, но вождь — никогда. Я глубоко вздохнула, на мгновение задержала дыхание и шумно выдохнула. Так-то лучше.

Когда ко мне приблизились и расплывчатые фигуры Хранителей, женщина отпустила руку ребенка и шагнула ко мне. Я насторожилась. Тишину нарушил негромкий, мелодичный голос:

— Здравствуй, Райлит. Здравствуй, дочка.

Я непроизвольно расслабилась и неловко улыбнулась в ответ на добрую улыбку тени. Она покачала головой, погладила меня по щеке, и от ее воздушного нежного прикосновения у меня предательски защипало глаза. Я сердито смахнула слезы. Тень отступила назад, обняв за плечи девочку, а я как никогда остро ощутила собственное одиночество. Наверно, потому что меня в детстве никто не обнимал с любовью за плечи, наверно, потому что у меня, в сущности, и детства-то не было, только обязанности...

Призрачная малышка, вцепившись в руку мамы, подняла на меня огромные черные глаза и вдумчиво изучала мое лицо, пока не спросила:

— А ты кто?

— Я? — я посмотрела на женщину. — Кто я?

— Райлит, — тихо, но твердо сказала она.

— Но Райлит — это я, — девчушка недоуменно посмотрела на маму, — это ведь мое имя! Мое!

— Конечно, твое, солнышко, — мама присела на корточки и обняла расстроенную дочурку, — твое. А девушку так назвали в твою честь.

Ничего подобного. Меня так назвали, чтобы не ломать долго голову над именем... и чтобы скрыть смерть младшей дочери вождя. Чтобы никто из смертных существ не сообразил, насколько мы беззащитны в детстве, пока учимся вспоминать и владеть силой Слова.

— А-а! — девочка довольно улыбнулась. — Тогда ладно!

— Самого главного ты добилась, не так ли? — тихо спросила женщина.

Я вздохнула и твердо посмотрела в ее глаза:

— Самое главное — твоя поддержка... мама.

Тень долго и задумчиво всматривалась в мое лицо, а я молча раскрывала перед ней душу, рассказывая о своих бедах и горестях, мечтах и стремлениях, удачах и достижениях. Безумно хотелось, чтобы она меня поддержала, чтобы она мною гордилась, пусть я и натворила такое, чем гордиться нельзя даже мне самой, чтобы... она снова назвала меня дочкой. Прочитав в моих глазах молчаливую просьбу, мама с улыбкой покачала головой, подошла ко мне и осторожно поцеловала в лоб.

— Да будет так, дочь... Живи и зовись Райлит, дарую тебе имя, силу его и защиту его. И никто, кроме тебя, на земле вечной таковое имя не обретет, пока жива ты.

На мгновение задержав меня в своих объятиях, она отступила и строго посмотрела на маленькую Райлит. Та, приняв важный вид, послушно, слово в слово повторила традиционную фразу и подергала меня за руку. Я нагнулась к ней и заслужила второй ритуальный поцелуй. И мимо нас хороводом теней пронеслись Хранители. Каждый касался моего левого плеча, произносил нужные слова и, поворачиваясь, уходил по лунной тропе обратно, в свое неизвестное никуда. Я проводила взглядом последнего Хранителя и с сожалением посмотрела на тени своей семьи. Мама, взяв за руку малышку, тоже направилась к тропе. У ее подножия она остановилась и оглянулась.

— Храни тепло в своем сердце, дочь, храни, и удача никогда тебя не оставит, — мягко сказала тень. — Я понимаю отчаянность твоего шага. Сбереги миры, Райлит. Сбереги их и себя.

— Даю Слово, — хрипло ответила я.

Мама кивнула и едва заметно улыбнулась напоследок:

— Мне нравится твой новый облик.

И они ушли, растворились в сумраке столетий, сливаясь с лунной тропой. И Создатель знает, сколько я стояла, с болью глядя им вслед, пока не растаяла в тишине призрачная тропа. Вот и познакомились...

Горько улыбнувшись, я побрела к лестнице. Пора продолжать охоту.

Глава 11

— Вы говорили, что я черствая!

— Почему? Мягкая!

— Бессердечная!

— Сердечная!

— Сухая!

— Мокрая!

"Служебный роман"

Кассандра

Появившаяся из ниоткуда тень заслонила солнце, и я, привычно выхватив клинки, стремительно обернулась. Кто на этот раз?.. О, черт. Проклятый рефлекс, и зачем мне Райлит его только привила, если я не умею обращаться с оружием так, как она? Мои руки беспомощно опустились. Я не умею драться с самумами или как там еще называются песчаные бури...

Одним словом, на нас стремительно и бесшумно надвигалась гигантская стена колыхающегося песка. Как в фильме "Мумия", ей-богу, если кто смотрел этот американский комикс... А я, помнится, на него в кинотеатр ходила и впечатлений массу получила, по большей части, положительных... И сейчас, воочию наблюдая за столь опасным явлением природы, я мысленно перенеслась в кинозал и, затаив дыхание, ожидала, как песок вот-вот сложится в страшную рожу, издаст дикий вопль и решит нас проглотить...

— Касси!.. — Яшка с такой силой вцепился в мои плечи, что ожидаемый дикий вопль издала я сама, правда, приятель его проигнорировал. — Смотри! Что делать будем?..

— Отцепись от меня, изверг, мне же больно! — возмущенно прикрикнула я и нервно повела плечами: — Не знаю, Яш...

— Опять "не знаю", — сварливо заворчал он. — Что ты вообще знаешь, путешественница недоделанная? А ты не врешь насчет своих путешествий, кстати? А то с трудом верится...

Горячий порыв ветра ударил в лицо, едва не сбив нас с ног. Мы с Яшкой одновременно ухватились друг за друга в поисках опоры. Песок под нашими ногами заходил ходуном, то скользя и норовя опрокинуть нас на землю, то заплетаясь вокруг крошечными вихрями, забиваясь в нос, сухой коркой застывая на губах, плотной колючей тряпицей завязывая глаза, больно царапая незащищенные одеждой участки тела.

Я уткнулась носом в Яшкино плечо, а он напряженно обнял меня в ответ, словно стараясь защитить от того, от чего не знал, как защитить самого себя, но все равно — спасибо ему огромное...

— А проклясть его никак нельзя? — проорал мне на ухо приятель, перекрикивая приближающийся рев бури.

— Никак! — громко отозвалась я.

— Точно?

— Точно!

— А почему?

— Потому что!..

Потому что самум — не природного происхождения, а магического, как и кровавый дождь. Запах странной магии витал меж песчинками, старательно собирая из них свое кошмарное оружие. И если бы не забившийся нос песок... но это точно не колдун. Его магию мне ничто не помешает распознать, а это... Это чужеродное волшебство. Незнакомое и чужеродное, на знакомые запахи у меня нюх — как у собаки, а с незнакомым и чужеродным Яшке в одиночку не справиться. Я бы смогла, с моим-то опытом, но — увы и ах...

Приятель, видимо, тоже учуял пресловутый запах и глупые вопросы задавать перестал, протянув:

— Так, понял... А его... в другую сторону направить нельзя?..

В моей голове лихорадочно заметались мысли, одна дурнее другой, и... Попробовать-то можно... Сама не знаю, почему, но я вдруг вспомнила сердце мира и магию огня, которую мне с такой легкостью удалось в себя впитать. А если попытаться собрать и эту, дабы ей почем зря пропадать? И места подходящего — выше крыши, половина мертвого тела... Решено. Рискну. Надеюсь, Яшка если что меня простит, иного-то выхода — нет... А выход со светом в конце тоннеля не годится.

Самум уже подобрался к нам вплотную. Острые песчаные когти остервенело рвали нашу одежду, норовя и нас разодрать на части. Едва удерживаясь на ногах, я кое-как стянула с себя курку и набросила ее на Яшкину голову, полностью обмотав его лицо и заботливо завязав тугим узлом рукава. Приятель попытался возмущенно возразить, однако быстро сообразил, что видеть он все равно ничего не видел из-за туч песка, а так хоть лицо не пострадает, и замолчал, судорожно вцепившись в мою персону.

Я нервно фыркнула. Защитник, елы-палы... Впрочем, ему пока это позволительно: человек второй день в новом мире, пребывает в шоке от увиденного и пережитого. А я вроде как сама защитник по природе, хотя мне не защищать сейчас хочется, а по-страусиному спрятать голову в песок и плевать на все с высокой колокольни, но...

Но. Я повернулась лицом к буре, сморщившись от боли, когда рой песчаных пчел с воем накинулся на мою левую руку и живую часть лица. Мне не больно, мне почти не больно, а шрамы если и останутся — ну их... В болоте колдуна было больнее. А у меня при себе оберег Райта и сильно я пострадать не должна. Да, не должна. В общем, приступим, и знать бы еще, как приступать...

Несмотря на вьющийся вокруг раскаленный песок, я остро чувствовала растворенную в мире магическую энергию. И, поразмыслив, представила себе, как собираю ее по крупице и вдыхаю, словно воздух. Вдыхаю и запираю внутри искалеченного разделением тела. Вдыхаю — наполняю утерянной жизнью сначала мертвую часть лица, потом — руку от кончиков пальцев до плеча и груди...

И с каждым моим следующим вдохом буря неохотно успокаивалась. И уже не так оглушительно выл ветер, не сбивали с ног его резкие порывы, не больно хлестали по живому раскаленные плети песка... Поминутно сплевывая и чихая, я медитировала до тех пор, пока не поняла, что размещать в себе силу мне попросту негде. Я, можно сказать, "наелась" до отвала, и больше в меня не ничего лишнего лезло. И вместо того чтобы нормально дышать, я начала задыхаться. Слезились воспаленные глаза, мучительно не хватало воздуха, незнакомая сила душила изнутри, прорываясь наружу, сворачиваясь в тугую пружину боли и... Пожалуй, хватит мне работать мусорщиком и подбирать неизвестно за кем дрянь всякую...

Тряхнув головой, я вернулась в объективную реальность, разорвала связь со стихией и быстро утихомирила нажитое непосильным трудом "добро". Сила послушным теплом растеклась по моему телу, и я с удивлением почувствовала, как саднит на правой руке рана, оставленная браслетом-связником. И довольно улыбнулась пробуждающимся ощущениям. Надолго ли только их хватит, не испарятся ли они через пару часов вместе с неопознанной магией?.. Не знаю. Я громко чихнула, неприлично высморкалась, стерла с потрескавшихся губ толстую корку песка, осторожно поморгала и протерла глаза, посмотрела через плечо на приятеля... и растеряно замерла. Яшка пропал! Исчез!! Испарился!!! Этого мне еще не хватало для полного счастья...

Я в отчаянии завертела головой, но видела лишь один и тот же повторяющийся унылый пейзаж: покатые склоны дюн, взъерошенные недавней бурей, столбы мельтешащего песка, застилающие горизонт, полное отсутствие растительности и... и все! Когда же он успел исчезнуть, горе мое луковое, не дай бог, с ним случится что, в жизни себе этого не прощу... и после жизни — тоже...

На всякий случай я изучила и ясное, бледно-голубое небо, однако и там следов приятеля не обнаружилось. Мистика... или происки того, кто наслал на нас проклятый самум. Ветер, словно издеваясь, осторожно подтолкнул меня в спину. Взмахнув руками, я чудом удержалась на краю песчаной насыпи, с опаской покосилась на крутой склон, напоминающий ровно расстеленную ковровую дорожку... и красиво ухнула с дюны носом вниз, когда некое невидимое существо неожиданно врезалось в мое плечо.

Взвизгнув, я звучно шлепнулась на живот и, зажмурившись и испуганно вереща, покатилась по склону. И пустыня вновь "ожила". Не успела я скатиться по одной дюне, как неведомая сила перебросила меня на следующую, и безумный спуск повторился. Я благоразумно замолчала и прижала руки к бокам, мимоходом жалея, что отдала Яшке куртку. Раскаленный песок нещадно жег и царапал беззащитную кожу, забиваясь в сапоги и просачиваясь под безрукавку. Я стиснула зубы, не решаясь ни выругаться, ни глаз открыть и посмотреть на творившееся безобразие. Не может же оно длиться вечно, все плохое, как и хорошее, рано или поздно заканчивается... Но лучше бы оно закончилось раньше, чем позже.

Резкий рывок — и я, наткнувшись на солидную кочку и совершив в воздухе невероятный кульбит, вверх тормашками съехала с очередной дюны, уткнулась лицом в песок, напоследок получив по затылку рукоятью клинка, и замерла. И несколько секунд не верила своему свершившемуся счастью. Ура... Меня оставили в покое...

Кряхтя, я приподнялась, села и со стоном выпрямила ноги. Моя несчастная голова... Про остальное вообще промолчу... Тщательно протерев глаза, я пригладила растрепанные волосы и первым делом обозрела окрестности. Опять одно и то же. Я сидела посреди песчаной долинки в окружении проклятых дюн, на одной из которых темнел красноречивый след. А не хило меня помотало... А на теле не обнаружилось ни царапины лишь благодаря оберегу Райта, спасибо ему за это еще раз.

Охая и ахая, я встала, потерла коленки и громко высказала пустыне все, что я думаю о ней вообще и о песке — в частности. И замерла, когда над долиной пронесся подозрительно знакомый насмешливый хохот. Я навострила уши, подняв глаза к небу. Хохот теперь звучал откуда-то слева. Где-то не так давно я его слышала... И хлопанье крыльев живо напомнило мне, когда и при каких обстоятельствах я встречалась с обладателем противного скрипучего смеха. На фоне блеклого песка промелькнул и исчез за ближайшей дюной ярко-голубой птичий хвост.

Попугай! Что только, прости, господи, он делает в песчаном мире, если ему по должности полагается сидеть на пальме в Шалейне?.. Хвост выжидательно высунулся из-за дюны и призывно шевельнулся. Я недобро улыбнулась. Ну, погоди, я те не только хвост, но и хохолок заодно со "штанишками" выщиплю!.. Нахальное создание на павлиний манер распушило перья на хвосте и мерзко захихикало. Пожалуй, я нашла и виновника своего недавнего приключения с обследованием близлежащих дюн, как только ему это удалось провернуть... Впрочем, магические существа — есть магические существа... Но это от моей праведной мести попугая не спасет!

Забыв и о Яшке, и о недавнем самуме, и об ушибленной голове, и о пересохшем горле, я с воинственным воплем ринулась в погоню за подлой птичкой (растащить бы ее перья на сувениры...). Мимо меня мелькали крутые склоны дюн, ноги по щиколотку увязали в песке, однако я перла вперед с упорством вездехода. Попадись птичка сейчас в мои дрожащие от нетерпения руки — ой, плохо бы кое-кому пришлось... К тому же, маячивший перед глазами длинный яркий хвост раззадоривал, подобно показанной быку красной тряпке. Я прибавила скорости. Поймаю, и вот когда поймаю...

И неизвестно, насколько бы мне хватило сил бегать под палящим солнцем, если бы не подкравшееся из-за угла разочарование, представшее в виде воспарившего в небеса попугая. Неизвестно, зачем он заставил мою персону гоняться за ним по всей долине, но, достигнув своих целей или попросту устав от игры в догонялки, пернатый нахал устремился ввысь, а я только что не выла от досады, наблюдая за его стремительным полетом.

И лишь когда расплывчатые очертания птички слились с сияющим небом, я пришла в себя и сообразила, что продолжаю по инерции бежать следом за ним. Тьфу, ты, черт, удрал, паразит... Я разочарованно сплюнула и перешла на тихий шаг, обходя крутой склон дюны. Завел меня куда-то и сбежал, зараза... В следующий раз — достану и шею сверну!

Я мрачно засопела и потерла обиженную макушку. Обидно, досадно, да ладно. Дороги судьбы — чудны и непостижимы... Споткнувшись на ровном месте, я остановилась и снова выругалась вслух — благо, теперь можно. Райлит, поганка ты эдакая, хватило же у тебя наглости вмешаться в мою судьбу и понаставить где не надо своих меток на моем круге жизни... И хоть бы объяснила, зачем, чтобы я не плутала безо всякой цели по семи мирам, а делом занялась! Мне не привыкать плясать под твою дудку, а это тупое бездействие ни в какие ворота не лезет! Куда сейчас идти и зачем? Яшку искать? Сдается мне, он найдется сам по себе и в ближайшее же время...

И как в воду глядела. Или — накаркала. Не успела я обойти невысокий бархан, на плоской верхушке которого красовался ветвистый кактус, как из-за толстого колючего ствола вышеназванного растения вынырнул и кубарем скатился вниз некто, оказавшийся при ближайшем рассмотрении потерявшимся приятелем. Вскочив на ноги, Яшка, не говоря ни слова, на ходу всучил мне мою куртку и резво задал стрекача, устремившись туда, откуда я пришла.

Я только и успела, что открыть рот и удивленно вытаращить глаза, а моего спутника уже и след простыл, лишь клубился и оседал на землю песок там, где он пробежал. И там, откуда он убежал. Подняв голову, я узрела странное облако, окутавшее бархан. Я прищурилась. Облако приблизилось. Обыкновенное песчаное облако, какое часто сопровождает активное движение нескольких живых существ... Твою мать.

Теперь уже я развернулась и задала стрекача, громко зовя Яшку и торопливо натягивая куртку. "Несколькими живыми существами" оказалась толпа местных жителей, зачем-то преследующая по пятам моего приятеля. Впрочем, если припомнить недавнее происшествие в Шалейне, то я ничему не удивлюсь... А если добавить к этому странности белого всадника и неопределенные пока способности рыжего... Драка, обычно следующая за сильной ссорой, или... война? Ой, а не потому ли я недавно чуть не рехнулась от ярости из-за какой-то дурной птахи?.. Черт, да кто же они такие, эти мужики с лошадьми?..

Я выбежала в долину и заметила маячившую впереди спину удирающего приятеля. И, сложив ладони рупором, заорала:

— Яша!.. Подожди меня, слышишь? Эй! Притормози! Я к кому обращаюсь?!

Угу! Так он и остановился! Продолжал драпать со всех ног, только босые пятки сверкали! И, задыхаясь от быстрого бега, я нагоняла его до тех пор, пока не поняла, что он остановился. И замер посреди долины, являя собой отличную мишень. Болван, хоть бы пригнулся или присел, мертвых воинов с их стрелами на него нет...

Пыхтя, как паровоз, я из последних сил добежала до него и мешком свалилась на песок, жадно хватая ртом воздух. Фу-у-у... Чтоб я еще так бегала, когда мне этого здоровье не позволяет... Хотя... Приближающийся топот многочисленных ног быстро заставил меня передумать и приготовиться вновь улепетывать от своих преследователей.

Подскочив, я натолкнулась на яшкину спину, осторожно из-за нее выглянула и похолодела. И с другой стороны на нас двигался небольшой отряд босоногих аборигенов, до зубов вооруженных подручными средствами — вилами, мотыгами, лопатами... А прочие инструменты я опознать не смогла, но легче мне от этого не стало. Да, конечно, оружие здесь запрещено, да и не умеет его никто изготавливать, кроме дейте... Но даже Райлит вряд ли победит в одиночку такую ораву.

— Все, Аська, каюк нам, прости, если что не так... — уныло прокомментировал Яшка.

— Аминь, — буркнула я. — Как тебя похоронить?

Мой спутник сердито насупился:

— Шуточки у тебя...

— Тогда не помирай раньше времени, — я переводила напряженный взгляд с одной банды на другую. — Выход есть всегда, Яш, надо только его найти...

— Какой выход? — вяло поинтересовался он, даже не пытаясь скрыть звучавшую в голосе панику. — Ты умеешь летать?

— Нет, зато ты умеешь проклинать.

— Вах, точно! — приятель заметно воспрянул духом. — Тогда...

— Только без жертв! — предупредила я.

— Понятно, я же не маньяк подзаборный... Командуй, что говорить?

— Зыбучие пески, — подсказала я. — Затащить их по колено в песок — и все. Заодно меня прикроешь.

— А?.. — начал Яшка вопросительно, но я уже отвернулась и не без труда отрешилась от пугающей, мешающей собраться реальности. Я кое-что придумала, и только бы оно сработало...

На всякий случай проверив ключ от порталов и убедившись в его временной нетрудоспособности, я внимательно осмотрела свои ладони. Правая рука уже начинала неметь, бледнея и теряя чувствительность, значит, как я и предполагала, новоприобретенная сила с каждым движением испаряется из моего тела. Испаряется, оставляя мне лишь крупицы прежней мощи. Надеюсь, их хватит для реализации задуманного. А я задумала слепить портал. В Альвион, поскольку это единственный мир, более или менее знакомый. Задумка, прямо скажем, не из легких, но выбора у нас, как обычно, нет.

Закрыв глаза и предельно сосредоточившись, я достала из ножен клинки и, шумно "выдохнув" остатки силы, резким движением, крест накрест, вспорола ткань реальности. Этой магии меня не учил никто, я даже не представляла, что способна на подобное, и действовала исключительно по наитию и подсказкам интуиции, но все получилось. Я открыла глаза и удовлетворенно улыбнулась, молча поздравив саму себя со второй неожиданной победой. Во время предыдущих путешествий я разбиралась с силой дейте, а теперь появилась возможность узнать, каковы мои истинные способности, дарованные, по словам Магистра Шалейна, именем. Нда, что в имени тебе моем, Кассандра...

— Кась, а их так оставлять или расколдовать потом? — вернул меня в объективную реальность голос Яшки.

Я отвлеклась от мечтательного созерцания рукотворного портала и вопросительно посмотрела на наших преследователей, в буквальном смысле слова, по уши увязших в песке. Народ отчаянно верещал, ругался, ерзал и проклинал все на свете — благо, силой Слова никто не владел. Впрочем... Прислушавшись к внутреннему предупреждению, я вовремя посторонилась, провожая задумчивым взглядом чудовищных размеров водяной пузырь. Пожалуй, пора делать ноги...

— Оставь их так, пусть отдохнут, им полезно, — решила я.

— А они не испекутся тут заживо? — усомнился мой собеседник, откровенно жалея людей.

— Испекутся — туда им и дорога, зато за нами в портал не полезут, — буркнула я.

— Нет, Касси, ты меня извини, но я так не могу... — помявшись, смущенно заметил он. — Не по-человечески это...

— А гонять нас по всей пустыне, чтобы убить — это по-человечески? — я иронично приподняла бровь.

— Ты же не думаешь...

— Да ты на их лица посмотри! — перебила я. — Защитник нашелся, твою налево! Да дай этим песчаным аборигенам волю — они разорвут нас на куски и не поморщатся! — и с этими словами ловко втолкнула приятеля в самодельный портал.

Портал, кстати, со стороны выглядел как темная вертикальная яма примерно два на два метра. Дождавшись, когда Яшка с возмущенным воплем исчезнет в яме, я шагнула следом, оглянувшись на пленников песка. Не нравится мне все это, ей-богу, не нравится! Не знаю, как в других мирах, но в Альвионе и Альвейле народы отличались весьма дружелюбным нравом: к странным пришельцам, конечно, относились настороженно, но не бросались на них всем колхозом... Что за черти в людей вселились, коли они аж на дейте накидываются, я имею в виду Яшку? Истина, как обычно, где-то рядом, но я обязательно ее найду, раз это мое очередное внеплановое задание, будь оно трижды проклято.

Растворившись в сумраке портала, я первое время привыкала к царившему в переходе непроглядному мраку, после чего взволнованно нахмурилась. Так, началось в деревне утро... А Яшка где? Похоже, волноваться за него у меня уже входит в привычку... Я неуверенно шагнула вперед, прислушиваясь к шелесту травы, и случайно наступила на что-то твердое.

— Касси!.. — сдержанно зашипел приятель. — Слезь с моей ноги!..

— Ой, извини! — я отступила и осторожно протянула руку в его предполагаемом направлении. — Ты где есть?

— Здесь! — и мне жизнерадостно съездили кулаком по физиономии.

— Яшка, прибью!..

— Я же не специально! — и приятель с извинениями врезал мне по уху.

От души чертыхнувшись, я, во избежание последующих случайных тумаков, крепко схватила его за руку, а он в свою очередь уцепился за меня. В такой тьме потеряться — дважды два... И непонятно, куда идти, а местные порталы я даже издалека ни разу не видела, и сейчас опиралась на рассказ Свята. Так, по его словам, путь через портал должен иметь вид определенной местности: чтобы попасть в лесной мир — ищем лес, а в равнинный — поле. Значит, нужно просто куда-то идти и искать нужное.

— О, да будет свет! — приятель обрадовано потянул меня туда, где он видел свет, а я не видела ни черта.

— Яш, осторожнее, — сочла нужным предупредить я. — Мало ли что тут может на дороге валяться...

— Да? Ладно...

Вот балбес. Похоже, он до сих пор воспринимает случившееся как некую ролевую игру, где сложности — сложностями, но ничего смертельного произойти не может. А ловушка пустыни его ни в чем не убедила. Что и говорить, тяжелый случай... Хотя я сама проходила похожий путь. Но, слава богу, что хотя бы в портале с нами ничего страшного не случилось. Мы благополучно добрались до пятна яркого света, которое и оказалось выходом в приграничный мир, и одновременно в него протиснулись.

Протиснулись... и хорошо иногда иметь внутренний голос, чувствующий приближение неприятности и своевременно об этом предупреждающий! Я едва успела прикрыть собой Яшку, когда в мою спину врезался синий сгусток холодного пламени. Ударной волной нас швырнуло в ближайшие кусты. Сквозь треск ломающихся ветвей и недоуменные возгласы приятеля я явственно уловила шум битвы. Согласна, я никогда не участвовала в настоящем сражении, зато в них участвовала Райлит, а во мне были еще свежи ее воспоминания. И пока мы приходили в себя, перед моим мысленным взором всплыла до ужаса четкая картинка: советник вождя дейте, конвульсивно извивающийся в невидимых путах, что схватили его за горло... О, нет!

Встав на четвереньки, я стряхнула с куртки осколки льда и быстро осмотрелась по сторонам. Ну, первое я угадала. Портал привел нас прямиком в Тхалла-тей прошлого, хотя я собиралась переместиться в Альвион. Но кое-кто, видимо, опять проявил по отношению ко мне чрезмерную внимательность. Я подползла к уцелевшим кустам и бдительно из-за них выглянула. Как же я иногда некстати оказываюсь права...

В двух шагах от меня корчился в захвате вакуумного мешка вышеупомянутый советник вождя — приятный во всех отношениях дяденька, одетый в длинную черную мантию... царствие ему небесное. Тело в последний раз вздрогнуло и обмякло, и лишь жалобная песнь горящих клочков травы проводили старца в сердце мира. Ровной дороги ему туда и обратно...

Судорожно сглотнув, я попятилась под ненадежное прикрытие кустов и на секунду спрятала лицо в ладонях. Быть этого не может... Неужели мы попали в самое пекло — в эпицентр битвы между дейте и магами?.. Похоже, да: больше в прошлом Тхалла-тея никаких войн не наблюдалось, насколько мне известно. И, кажется, я опять упустила нечто очень важное, понять бы, что... да времени сейчас нет: надо выбираться отсюда и вытаскивать Яшку. И я быстро прикинула, где именно мы находимся и как отсюда добраться до врат. Через лес — к Облачной дороге, если не прозевать нужную арку... Надеюсь, память Райлит и здесь не откажется мне помочь. Яшку — под мышку и...

Повернувшись к приятелю, я мысленно застонала. Вот же придурок! Встал во весь рост и, выпучив глаза, пялится на сверкающие в лучах солнца острые шпили замка, выглядывающие из-за густых древесных крон. Не дожидаясь, пока его заметят и порешат, я подползла к нему и резко дернула за штанину вниз. Мой спутник, не удержавшись, брякнулся на пятую точку и, потеряв дар речи, проводил удивленным взглядом яркую комету, проплывшую над его головой и врезавшуюся в ближайшую голубую ель. Я едва успела отгородиться от горящих обломков щитом оберега и в очередной раз прикрыть собой Яшку, вновь повалив его на выжженную траву. Видимо, это и привело моего спутника в чувство.

— Касси... — растерянно начал он.

— Тсс!.. — я зажала ему ладонью рот. — Молчи, если хочешь жить!..

Яшка беспомощно кивнул, молча соглашаясь, и покорно пополз по едва заметной тропе в лес, а я — направилась следом. Рискованно, конечно, отправлять его первым, но в данный момент я больше опасалась того, что он наткнется на знакомый образ, зависнет в прострации и отстанет, а мне потом опять ищи и спасай. Надоело это хуже горькой редьки...

Я бесцеремонно подтолкнула приятеля под пятую точку, когда он неожиданно сел посреди тропинки. Яшка не прореагировал. Насторожившись, я выглянула из-за его плеча и тихо выругалась. Напротив нас, поигрывая огненными искрами, как заправский жонглер в цирке, стоял житель Альвиона — здоровенный бородач, косая сажень в плечах, с достаточно добрым для палача дейте выражением обветренного лица и угрюмым безумием в голубых глазах.

— Что делать будем? — приятель бочком-бочком отодвинулся с тропинки, освобождая мне дорогу.

— Ты — ничего, — я не сводила взгляда с нашего противника. — Спрячься куда-нибудь, но не уходи далеко.

— Побежал, ага, уже... — недовольно проворчал приятель, недобро прищурившись и, видимо, оправившись от шока. — А твою задницу кто прикрывать будет? И чтобы девушка дралась, а я сидел в кустах?.. Как бы ни так!

— Не спорь, здесь твои проклятья не действуют, — я встала и оправила куртку, борясь с дрожью в руках и коленках. — Потом все объясню.

Выпрямившись, я на негнущихся от страха ногах пошла навстречу бородачу, а тот, зловеще улыбнувшись, развел руки в стороны, выстроив передо мной искрящуюся стену огня. Живо припомнив другую огненную стену, через которую мне пришлось пройти в Дхаас-датее, я неожиданно для себя расслабилась и успокоилась.

Ничего страшного... и моя магия тоже при мне, пусть и свойства она имеет неопределенные. И коль я всегда умудрялась выживать... Я спокойно прошла сквозь огненную стену и отряхнула задымившийся костюм. Бородач пожал плечами и молча метнул в меня сноп острых, жалящих искр. Инстинктивно выхватив клинки, я сложила их крест-накрест, огораживаясь ими, как щитом. Мой противник хмыкнул и добавил огоньку, и я едва не выронила накалившееся оружие.

— Аська, берегись!..

По моему мысленному приказу на бедре запульсировал оберег, и десятки огненных пчел с жужжанием ударились в невидимый купол защиты. Неужели это все, на что я способна, при моих-то данных?.. Черт, я же теперь не дейте, всемогущей силы Слова при мне нет, как нет и второй души-убийцы, и... И я опять наполовину мертва. А свято место пусто не бывает, и на собственном опыте я учусь очень быстро.

Преодолевая сопротивление огня, я неспешно приблизилась к своему противнику, без труда вспорола его защиту и уронила один клинок на траву, просунув в образовавшуюся дырку правую руку. И, прижав мертвую ладонь к груди изумленного бородача, почувствовала, как электрическими разрядами побежала по моим жилам чистая сила и — жизнь. И искры погасли, угольками упав к нашим ногам. И я на мгновение потерялась в водовороте слепящего огня, впитывая чужую жизнь всем своим существом, подобно губке. И если бы Яшка не додумался оттащить меня от "источника питания"...

— Касси, довольно, он и так еле дышит!

Я недоуменно моргнула, посмотрела на свою ожившую ладонь и, кивнув, вернула в парники в ножны. Бородач же мешком свалился на тропу, потеряв сознание, а, возможно, и способность к магии. Не знаю, сможет ли мир вернутьть ему то, что я отняла... Хотя я не взяла ничего такого, что принадлежало бы человеку изначально: силой людей наделял мир, и лишь дейте способны сами ее вырабатывать.

— Как думаешь, он жив? — приятель беспокойно переступал с ноги на ногу.

— А куда он денется с подводной лодки? — я нервно пожала плечами. — Спустится вниз, отлежится, придет в себя... Пошли, не будем задерживаться.

Яшка, наотрез отказавшись и дальше ползти на карачках, молча подхватил меня под локоть. От передозировки силы меня заметно шатало, и помощь приятеля пришлась как нельзя кстати. Я ухватилась за его руку, моргая и разгоняя прыгающие перед глазами искры. Ничего страшного, и эта сила — быстро приживется и быстро же испарится...

— Куда идти?

— По тропе до арки.

— Ты знаешь — значит, и здесь была? — сделал верный вывод Яшка

— Угу.

За нашими спинами прогремел взрыв, и мы дружно съежились, схоронившись за ближайшей елью. Сильный порыв ветра доносил до нас крики ярости, стоны боли, смех победителей, и я подивилась собственной бесчувственности. Будь я прежней — наплевала бы на все и ринулась спасать дейте от неминуемого поражения... Да, бросилась бы. А сейчас — мне было их искренне жаль, и только. И так же искренне я хотела поскорее выбраться из раненого города и спасти свою шкуру от дальнейших драк с магами и от сопровождающего оное взаимного членовредительства. Да, я не умею быть спасителем. И Яшку в город не пущу, пусть даже не пытается от меня удрать... Хотя долг, разумеется, тянет его бежать на помощь, и я прекрасно его понимаю, но...

Потянуло едким дымом пожарищ. Мы с приятелем переглянулись и, толкаясь, наперегонки рванули по тропинке вперед. Мимо нас проносились вспыхивающие ели, разрушенные беседки, красноречивые навалы камней, тела погибших людей и животных... Притормозив, я пропустила своего спутника вперед, мимоходом оглянувшись назад. Отлично. Нас никто не преследовал, и никаких препятствий путь не предвещал, ведь до врат осталось идти всего ничего... Но Яшка внезапно остановился и повернулся ко мне.

— Я не могу уйти! — заявил он. — Касси, пойми, меня что-то держит и тянет назад, я слышу голоса... Но не живых людей. Ась, давай вернемся!..

— Нет, — непререкаемо ответила я. — Даже не думай!

— Ладно, не буду, — и приятель сделал попытку проскочить мимо меня.

— Стоп! — я выхватила клинки, преградив ему путь. — Назад!

— Что, будем драться? — насмешливо прищурился Яшка.

— Яш, тебя зовет город, — помолчав, объяснила я. — Ты — его часть, ты здесь родился и здесь жил много лет, прежде чем не случилось то, что происходит сейчас. Мы находимся в прошлом, и эта битва — часть истории, а в ее ход никто не имеет права вмешиваться, слышишь? Что было — то было, и давно прошло. Помнишь, я тебе рассказывала про павших воинов? Так вот, ты видел их поражение и изгнание. Пошли, здесь мы лишние. И ничего уже не сможем изменить, поверь мне.

Я старалась говорить спокойно и рассудительно, дабы успокоить своего взвинченного спутника, однако мои слова прошли мимо него, в одно ухо залетев и в другое вылетев.

— Я не могу так просто уйти, — уверенно сообщил он. — Хочешь драться — давай драться, — угрожающе шагнул ко мне.

И этот туда же... Ничего не поделаешь, придется идти на крайние меры, потому как драться я больше ни с кем не намерена, да и до врат — рукой подать.

— Ой!.. — я выпучила глаза в деланном испуге, уставившись за его спину.

Фокус сработал — забыв обо мне, Яшка обернулся, а я несильно ударила его по макушке рукоятью клинка. Приятель последовал примеру бородача, без сознания упав на тропу. И сам виноват, и туда тебе и дорога... Вздохнув, я убрала клинки, подхватила его под мышки и поволокла в направлении врат, благо, опыт по перетаскиванию чужих тел у меня имелся солидный. Единственное, что времени много потеряла, а оно мне сейчас ой как необходимо. Похоже, я нашла настоящего виновника войны прошлого.

Остановившись у подножия лестницы передохнуть, я отерла пот со лба и ненароком глянула вниз. Пора начинать охоту на всадников.

Глава 12

— Остановись!

— Зачем?

— Ты нам нужна!

— А вы мне — нет!

"Невероятные приключения итальянцев в России"

Райлит

Найла встретила меня задумчивым молчанием. Поднявшись по лестнице, я на мгновение закрыла глаза, с головой окунувшись в синеву сияющей весны. Потоки яркого солнечного света затопили долину, разогнав мрак присутствия теней Судьбы, отогревая, оживляя, одушевляя... И роскошным покрывалом зашевелилась под моими ногами зеленая трава, щедро разбавленная пестрыми цветами. И густой ковер плюща бережно укрыл остатки хижины. И до неузнаваемости преобразилось угрюмое неприветливое место, превратившись из уродливого кладбища камней в цветущий заповедник. Вероятно, не моя это заслуга... Хотя все возможно, если моей новой силой стало солнце.

Сойдя с последней ступеньки, я невольно оглянулась на пропасть, из которой пришла, и внимательно изучила себя с головы до ног. Как было в пещере, так все и осталось, вплоть до одежды. Из воина я превратилась в мага, не утратив, впрочем, ни навыков, ни оружия. Один клинок в мое отсутствие растекся по земле ручейками расплавленного металла, а второй притаился в высокой траве, в старых ножнах. Не помню, чтобы я их снимала... и хорошо, что сняла.

Бережно подняв свою находку и отряхнув ее от прилипших к ткани комьев земли, я надела ножны под плащ, предварительно проделав в последнем дыру для рукояти и, поморщившись, повела плечами. Ножны оказались великоваты, и без ощущения привычного ровного баланса двух клинков мне стало не по себе... Но ничего, привыкну. А потом позаимствую у Касси запасные клинки, ей они все равно ни к чему.

Потянувшись и привыкая к новому телу, я рассеянно улыбнулась солнцу и посмотрела на Найлу. Та, свернувшись клубком в траве, подняла мордочку, вильнула хвостом и тихо тявкнула, приветствуя меня и поздравляя с очередным небольшим успехом. Я подмигнула и села рядом с ней, вытянув ноги. Краткие мгновения отдыха — это все, что я пока могу себе позволить, и не хочу от них отказываться...

Конечно же, устала я не физически, а морально, но эта усталость тяжелее, и сложнее после нее восстановиться, продолжая дальше прежний путь... Теплые травинки приятно защекотали руки, и я откровенно наслаждалась ощущением мимолетней безопасности, удивительного покоя и — жизни. Своей жизни. Новой жизни. Жизни, которую у меня уже никто не отнимет, и за которую я буду драться до конца. До конца своих врагов, когда бы он ни наступил.

Я улеглась на спину, подложила под голову руки и закрыла глаза, подставляя лицо ласковым лучам солнца и всем существом впитывая их живительное тепло. Шуршали, напевая нехитрую песенку, травы, пролетая мимо, задевал своим крылом ветер, взъерошивая мои волосы и унося в неведомые дали загадочные ароматы незнакомых цветов, звонко переговаривались меж собой гнездящиеся в развалинах птицы... А я молча улыбалась себе, впервые за Создатель знает, сколько времени. Словно с моих плеч сняли огромную тяжесть, что придавливала к земле, не позволяя поднять голову, полюбоваться солнцем и улыбнуться миру. Незабываемое, ни с чем несравнимое чувство, знакомое мне по пережитым ощущениям Касси. Она, как никто другой, умела радоваться жизни, улыбаться небу, не имея на то особых причин, и успела научить этому и меня. И при случае я обязательно ее поблагодарю.

Найла, заскучав, подползла ко мне и, шумно фыркнув, положила мордочку на мое плечо. Не открывая глаз, я потрепала ее по длинным ушкам, осторожно обняла и задремала. Глубокий сон подкрался неожиданно, ласково набросив на мои уставшие плечи уютное одеяло, шитое солнечными зайчиками и сплетенное из чарующих колыбельных, которые когда-то давно пела мама. И я доверилась ему, позволяя убаюкать себя и утешить. А Найла, если почувствует беду, обязательно разбудит, а пока можно отдохнуть — мгновение, одно лишь мгновение...

Я тихо вздохнула и, забыв об опасности долины, разрешила волнам сна унести меня далеко-далеко — туда, где не бывает ни горечи, ни обманов, ни потерь, ни обид, ни страха, ни боли. Где существует настоящее сказочное волшебство доброты, улыбок и смеха. Где никого не нужно преследовать, догонять и убивать. Где необязательно быть сильной и можно позволить себе стать маленькой, слабой и беззащитной...

...Весело смеясь, я бежала по цветущему лугу. Высокая трава игриво путалась в моих ногах, щекоча босые ступни. И полю видно ни конца, ни края, а на душе — необычайно легко и свободно... Я не знала, куда бегу, кого ищу или от кого-то прячусь... Я просто бежала, подобрав длинные полы просторной светлой рубашки, откинув назад спутанные волосы и подставив лицо порывам ветра, радуясь способности улыбаться и смеяться, получая бесконечное удовольствие от собственного существования и влюбляясь во все, что попадалось мне на глаза. В ярко-синее небо и в курчавые облака, в лучистое солнце и свежий ветер, в негромкие напевы травы и терпкий запах крупных цветов. Какое же это, оказывается, чудо — жизнь...

Запутавшись в зарослях и рубашке, я не устояла на ногах и неловко упала на колени. Странно, но здесь действительно нет боли... Только светлая ткань моей одежды вымазалась в земле и покрылась блестящими пятнами пыльцы, которую я долго и безуспешно пыталась отряхнуть, пока не махнула на пустое занятие рукой. Ладони, кстати, я тоже испачкала, а, осмотрев их, удивилась. Вместо сильных мозолистых рук взрослого воина, привыкших держать оружие и испещренных сетью шрамов, у меня оказались крошечные, пухлые, неумелые детские ладошки. Я восторженно улыбнулась. Хорошо иногда побыть ребенком, хотя бы во сне, если, конечно же, это сон, а не реальность. Я с интересом ущипнула себя за локоть. Сон, точно — сон. Значит, здесь и почудить, и пошалить, и посмеяться можно, и никто не узнает о моих маленьких слабостях.

Я встала и, оглядевшись, сорвала ярко-желтый цветок, заметив, как шевельнулись длинные тычинки и вьющиеся лепестки. Шевельнулись и потянулись ко мне, делясь пряным ароматом и летним теплом. Я вдохнула головокружительный запах и невольно зажмурилась от удовольствия. Цветок пах солнцем, нагретой землей, чудесами подлунного мира, древним волшебством и...

И, клянусь памятью, ведь я давно перестала верить в чудеса, вернее — считала их чем-то обыкновенным, обыденным, встречающимся на каждом шагу и не понимала значения слова "чудо"!.. Я осторожно погладила шелковистые лепестки и, встав, побрела в случайном направлении. Сколько всего я упустила, о существовании сколького даже не подозревала, и сколько теперь предстоит наверстывать... Я задумчиво понюхала цветок. Наверно, и его тоже можно назвать чудом?..

Бескрайнее поле, до боли в сердце напоминающее родные равнины Альвиона, простиралось до горизонта, сливаясь с нежно-голубой далью в черту, указывающую мне направление. Срывая по пути цветы и собирая их в букет, я неспешно брела, куда глаза глядят, и впервые за долгое время ни о чем не думала. Лишь вдыхала упоительно свежий воздух, любовалась небом и окружающим меня великолепием цветов и буйством красок, отогревалась в ласковых лучах солнца... и чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Но об одном я жалела: о том, что все это — только сон, и если бы он никогда не заканчивался... Или не начинался бы вовсе. Я никогда не думала о том, что потеряю, ступив на выбранный путь и отказавшись от человеческой сущности... И сейчас ощущала непреодолимое желание сойти с него. Избавиться от нитей Клубка, отдав их, например, Харите, и навсегда затеряться здесь, в краю детства, которого у меня никогда не было... Если бы...

Острая веточка кольнула босую ступню, и, опустив глаза, я обнаружила, что незаметно для себя выбралась на тропинку. Заросшая травой, затерянная в густых зарослях, она робко косилась на меня любопытными венчиками ярких цветов и манила за собой в затерянные дали неизведанного мира. И, конечно же, я бездумно за ней последовала. Раз ее протоптали, значит, этот мир обитаем, и, возможно, мне повезет встретиться с местными жителями.

Раздвигая свободной рукой траву, я долго брела по тропе, рассеянно посматривая по сторонам в поисках нового и интересного. Впрочем, не находя ни того, ни другого, я нимало не разочаровывалась. Всему свое время. Суждено найти то, что ищу — обязательно найду, а нет — так нет... Я усмехнулась про себя. Мне ли говорить про проделки судьбы, если я сама для себя — Судьба? Это наследство Касси, не иначе.

Дорожка игриво петляла и виляла, запутывая собственные следы и с каждым шагом уводя меня все дальше и дальше. Нарвав огромную охапку цветов, которые уже выскальзывали из моих рук, пышным ковром устилая тропу, я бездумно следила за ее лихими поворотами, пока не дошла до кромки поля. И до края мира.

Я остановилась. Передо мной, насколько хватало глаз, простиралось первозданное ничего. Грязно-серая стена сплошного тумана клубилась в двух шагах от меня, излучая промозглую сырость, мерзкий холод и пугающую, всепоглощающую пустоту неизвестности. Я осторожно попятилась и оглянулась. За моей спиной по-прежнему улыбалось с ясного неба солнце, шелестел необъятный луг, жизнерадостно стрекотали в траве кузнечики и деловито жужжали пчелы... А впереди раскрывала недружелюбные объятия праматерь-вечность.

Я поежилась, обхватив руками плечи. Поразительный контраст... Ледяной ветер растрепал мои волосы, пузырем раздув полы рубахи и обдав серой пылью. И смешанным со слизью пеплом. Я брезгливо отерла лицо и пытливо всмотрелась в дымчатую пелену. Что же ты скрываешь, что же ты прячешь?.. Наверняка там, дальше, есть нечто такое, до чего бы мне хотелось добраться, и, может быть, именно это я ищу всю жизнь...

Вытянув левую руку, я по локоть погрузила ее в туман и пошевелила потерявшими чувствительность пальцами. Видит Создатель, любопытство однажды меня погубит... Но здесь мы с Касси похож: я тоже любила совать нос в странные дела и интересоваться тем, чем не положено — чем опасно интересоваться. Я внимательно изучила свою руку, извлеченную из глубин тумана и опутывавший ее кокон белкой густой слизи. Как бы сейчас сказала моя бывшая вторая сущность, ей-богу, занятно...

Если мне не изменяет память, эта мерзость — ни что иное как ткань изнанки мира. Скользкие, жирные на ощупь волокна пульсировали, точно живые существа, то вздуваясь и покрываясь пузырями, то сжимаясь и значительно уменьшаясь в размерах. Ткань изнанки, из которой после чистки сплетают живую оболочку мира, растительность, животных, людей — и в моем сне? Отличный ход, Рисующая круг жизни. Слово даю, это твои проделки.

Я соскребла с руки слизь, бережно слепив из нее тугой клубок. Наверно, мне рано пробовать свои силы в создании частички мира... Но, с другой стороны, почему бы и нет? Надо же когда-то начинать... Лежащий на моих руках клубок раздулся, излучая слабое серебристое мерцание. Я едва заметно улыбнулась. Ты со мной согласен, верно?

Закрыв глаза, я сосредоточилась на деле. Мне не нужны ни небесные замки, ни люди, ни звери. Мне не нужны ни древние творения Создатели, ни волшебное оружие. Мне нужна потерянная половинка моей души. Я хочу ощущать себя полноценной личностью, а не чьим-то жалким придатком, вторичным существом и запасным дубликатом на случай непредвиденных обстоятельств. Я хочу научиться смеяться и плакать, любить и ненавидеть, радоваться и презирать, удивляться и... бояться. Холодный клубок слизи потеплел, согревая мои озябшие ладони. Можно ли создать самое себя заново, возродиться из чужого пепла, навсегда оборвав цепи обязательств из прошлого?.. Облик есть, имя есть, сила есть, но без души они — пыль, туман, ничто.

Дальше мои руки и мое сознание действовали независимо от меня, а я следила за происходящим со стороны. Видела, как расплетаются волокна, скользкими змеями извиваясь меж моими пальцами. Смотрела, как, повинуясь одному лишь взгляду, они свиваются в кокон, вытягиваясь и приобретая очертания человеческой фигуры. Наблюдала, как безликое создание со скоростью мысли меняет маски-обличья, выбирая себе подходящее. И, наконец, придирчиво изучала сотканного из слизи собственного двойника, который смирно стоял рядом. Напоследок я провела рукой по его лицу, вспоминая пережитые недавно чувства: радость, восторг, удивление, счастье... и спокойно шагнула навстречу, сливаясь со своим подобием и становясь с ним единым целым.

Я глубоко вздохнула и расслабилась, осев на землю. Тихое рассеянное умиротворение, покружив, горсткой увядших листьев опустилось на дно моей души, заполняя каждую случайную пустоту, каждую бесприютную нишу, каждый забытый уголок... И впервые в жизни я почувствовала себя не просто спокойно и уверенно, а умиротворенно. Меня ничто не гнало вперед за призрачной целью, не жгло изнутри, не подстегивало, не вынуждало действовать...

Да, отныне и навсегда я — сама себе хозяйка, и больше мне не придется оглядываться на собственную неполноценность, зависеть от приказов вождя дейте или от капризов Касси. Я — это я, и больше никто другой. Улыбнувшись, я встала и расправила плечи. И отныне мне не нужно стыдиться того, что я живу. Зияющая пустота внутри, возникшая после разделения, исчезла, уступив место недостающей половинке души. И, пожалуй, это стоит отметить...

Пока я приводила себя в порядок, туман рассеялся, превратившись в крутой обрыв. Встав, я подошла к его краю и посмотрела вдаль, чувствуя, как треплет мои волосы прохладный бродяга-ветер и хлопают за спиной светлые полы рубашки. Край мира сменился его продолжением, "соткавшись" в горную долину. Внизу, у моих ног, расстилался глубокий каньон, на дне которого шумела причудливо изгибающаяся неукротимая река, на противоположной стороне — синели горделивые вершины горных хребтов. Когда-то я встречала подобную красоту... но смотрела на нее глазами Касси. Почему мне приснилось именно это место, и где здесь прячется Рисующая?

Я изучила окрестности, заметив слева от себя небольшой и уютный еловый лес, куда меня потянуло, словно магнитом. И, подобрав полы рубахи, я последовала за таинственным зовом. Посмотрим, что лес от меня прячет. Слово даю, там... но не будем забегать вперед. Не только Касси умеет "каркать".

Лес приблизился стремительно. Я не прошла и десяти шагов, когда над моей головой угрюмым шатром сомкнулись колючие лапы вековых елей. На всякий случай я насторожилась. Тропы в лесу не было, зато не умолкал внутренний голос, подсказывающий верный путь. Прошлогодняя хвоя и мелкие шишки покалывали босые ступни, рубаха цеплялась то за ветки, то за ствол дерева. Костюм, мягко говоря, неподходящий, но что делать.

Подобрав в кустах сухую веточку, я намотала на нее паутину, что растягивалась от ели до ели, и поморщилась при виде крупного красного паука. Признаюсь, это не Касси боялась насекомых, это я испытывала к ним отвращение. Но личностью, которая всего боится, легче управлять, поэтому я без зазрения совести передала ей добрую половину своих страхов, от которых теперь она, конечно же, излечилась. Я невольно усмехнулась. И это она мне тоже потом припомнит..

Паук был благополучно размазан по коре дерева, однако я каждое мгновение косилась на высокие заросли травы, через которые приходилось пробираться. Не поспешила ли я с исцелением собственной души?.. Тогда бы не пришлось дрожать от липкого страха перед ничтожной букашкой. Очередную паутину постигла участь прежней. Хорошо се то, что хорошо кончается... И плохо все то, что оканчиваться явно не собирается.

Собрав волю в кулак, я спокойно прошла мимо кружащей над ярким цветком трудолюбивой пчелы и даже не оглянулась. Работать мне еще над собой и работать, оказывается... Воин-разрушитель, смертельно боящийся насекомых, — смешно, верно? Замедлив шаг, я нарочито долго разглядывала пеструю бабочку, мирно порхающую неподалеку. Если в мои планы не вмешается Рисующая круг жизни, то за время этого сна я многому успею научиться.

Поглощенная преодолением старых страхов, я не заметила, как оказалась на поляне. Выбралась из дремучих зарослей, с трудом отвоевала край рубашки у колючего кустарника, рассеянно осмотрелась и легкомысленно присвистнула. Посреди поляны возвышалась самая большая голубая ель из тех, которые я когда-либо видела. Будучи втрое выше елей Тхалла-тея, она с независимым видом простирала свои лапы над поляной, прикрывая ими... Я прищурилась и подошла ближе. Небольшое круглое озерцо, робко поблескивающее в редких лучах солнца.

Я подошла еще ближе. На мшистом берегу сидел ребенок. Девочка. Наверно, я сейчас выглядела не старше ее. Длинные льняные локоны, задумчиво сжатые губки, пухлые щечки, просторная голубая рубаха, в маленьких ладошках — тонкая веточка. Праматерь-память, что в такой глуши делает эта малышка?..

Девочка, почувствовав мой взгляд, подняла голову и приветливо махнула мне рукой. В ее огромных голубых глазах отразилась неземная радость и облегчение. Страшно представить, каково сидеть здесь в одиночестве... Я торопливо подошла к девочке и, подобрав рубаху, села рядом на коленки. Кто же ты, милая, и зачем оказалась в моем сне?..

— Привет! — девочка улыбнулась. — Ты тоже потерялась?

— Наверно, — я пожала плечами.

— Хочешь, давай вместе подождем, пока нас найдут? — наивно предложила она.

— А ты уверена, что здесь еще кто-нибудь появится? — нахмурилась я. — Не забыли ли о тебе?

— Нет, кончено, — и малышка беспечно пожала хрупкими плечиками. — Моя мама меня всегда найдеет, я знаю!

Мама? А не она ли является Рисующей или, если вспомнить ее настоящее имя, Сарритой?.. Все может быть. Не боясь испачкать рубашку, я села рядом, спрятавшись от солнечного мира под сенью огромных еловых лап, и задумчиво посмотрела на ровную гладь озера. Здесь, в лесной тиши, вдали от долины теней и проблем семи миров, так удивительно спокойно и легко...

По прозрачной воде озера пробежала дорожка ряби, подгоняемая беспокойным ветром. И меня так же гоняет избранная судьба, заставляя с головокружительной скоростью преодолевать тысячелетние расстояния, а я... А я, оказывается, так устала... Заросший голубовато-зеленым мхом ствол ели располагал к мирному отдыху, на милость которого я и сдалась. Улеглась на спину, подложив под голову руки, закрыла глаза и прислушалась к шепоту леса. Непривычно, что здесь нет духов... А может, и к лучшему, что не путаются под ногами...

— Эй! Ты спишь?

— Ни в коем случае, — сонно отозвалась я.

— У меня не получается нарисовать дом! — пожаловалась девочка. — Помоги мне, а?

Я неохотно села. И, взяв у малышки еловую веточку, повертела ее в руках и поинтересовалась:

— А что сложного в том, чтобы нарисовать дом?

Моя собеседница указала на свой рисунок:

— Вот! Видишь, стены кривые!

Конечно же, они будут кривыми, если рисуешь на неровной, покрытой бугорками земле... Бегло осмотрев берег, я выбрала наиболее ровное место, тщательно его утоптала и послушно изобразила на сырой земле небольшой простенький домик.

— Здорово! — девочка заглядывала через мое плечо и восхищенно улыбалась. — А теперь нарисуй человечка, как будто он идет домой.

Я начертила нескладную нелепую фигурку. Признаюсь, художник из меня неказистый, Райт и то рисовал на порядок лучше, не говоря уж об одном моем знакомом... Я тоскливо вздохнула, вспоминая необыкновенной красоты полотно его кисти, где он изобразил утопающий в закатных лучах солнца Тхалла-тей. Даже Касси, ничего не смыслящая в живописи, и то изумилась, когда увидела картину, что уж обо мне говорить...

— И цветы рядом, чтобы красиво было, — продолжала выдумывать малышка. — И траву. И елки. И... и собаку! Она человека встречает, вот!

Словно под чьим-то воздействием, я покорно рисовала и цветы, и ели, и проклятую собаку, которая долго не желала походить на реальное животное и заставила меня попотеть. Дорисовав, я отложила веточку и вопросительно посмотрела на малышку. Девочка, покусывая нижнюю губку и теребя непокорный светлый локон, похоже, размышляла о чем-то жизненно важном, а я не решилась ее беспокоить. Придется развлекать девочку, пока она не догадалась, что находится в моем сне, а здесь ее никто не найдет...

— Давай, у кого лучше получится? — наконец, предложила она. — Ты свое рисуешь, а я — свое.

— А кто тогда выиграет? — резонно осведомилась я.

— Мама придет и выберет, она умеет.

Не сомневаюсь. И я даже знаю, кто в таком случае победит... А, впрочем, почему бы и нет? Малышка, отыскав в траве новую веточку, уселась на берегу неподалеку от меня и, сосредоточенно нахмурив бровки, принялась за дело. Тихо фыркнув, я затоптала готовый рисунок, задумчиво поводила по земле палочкой и тоже последовала ее примеру.

Конечно же, я рисовала облачный город. Точеные башенки, закутанные в невесомую вуаль облаков, городскую стену, увитую плющом, и крошечных фей, порхающих вокруг ажурных арок. Я соскучилась по тебе, Тхалла-тей, мы не виделись уже целую жизнь... От изящных врат спустилась вниз длинная витая лестница, упираясь в бесконечную сонную равнину. Я соскучилась по тебе, Альвион... Надеюсь, Кассандра, пока находится там, не натворит ничего страшного и своего приятеля приструнит. Альвион — это неприкосновенное, ради его благополучия мне пришлось пройти через кошмар, и уничтожение родного мира я приравнивала к собственной смерти. Будь осторожнее, Касси. Защищай мой мир... чтобы потом тебе не пришлось защищать себя.

— Я закончила! — торжествующе объявила мой собеседница.

Я моргнула, избавляясь от наваждения, и четкий образ города сменился схематичным и корявым наброском. И тем не менее девочка смотрела на него, удивленно распахнув глаза.

— Красиво! — зачарованно прошептала она. — А что это?

Я объяснила, впрочем, не вдаваясь в подробности. Малышка по ходу рассказа рассеянно кивала, а по его окончании жалобно заныла:

— А я тоже домой хочу!

— И где же твой дом? — терпеливо спросила я.

— Не знаю! — в голубых глазах заблестели слезы. — Мама знает, но она далеко-далеко...

— Ушла и оставила тебя здесь, одну? — не поверила я.

Девочка обиженно шмыгнула носом:

— Не оставила, а попросила подождать! — поправила она меня. — И обещала вернуться и отвести домой!

— Когда обещала вернуться? — уточнила я.

— Перед закатом, — простодушно объяснила моя собеседница.

Я посмотрела на небо, и, как по заказу, ясный полдень сменился подступающим закатом. Бледно-золотые лучи солнца окрасились в янтарные, оранжевые и багряно-красные тона. Лес помрачнел, поспешно пряча свои тайны за темными стволами вековых деревьев. Затихли и затаились в траве насекомые, замолчали птицы. Ну что ж, и мне пора возвращаться в свою реальность.

— Тогда я пойду, — я встала и посмотрела на малышку. — Мне еще нужно кое-кого найти и кое-куда успеть.

Реакция девочки меня удивила: расплакавшись, она подбежала ко мне и крепко обняла.

— Не уходи!.. — часто вздрагивая и всхлипывая, залепетало несчастное создание. — Пожалуйста, не уходи!.. Все меня бросают, мама ушла, я совсем-совсем никому не нужна... Не уходи!..

У меня дрогнуло и сжалось сердце. Страшно и до боли знакомо... И я тоже одна в целом мире и никому не нужна... Я успокаивающе погладила малышку по волосам, задумчиво перебирая светлые шелковистые пряди. Но ведь это — всего лишь сон, который имеет обыкновение оканчиваться, когда приходит время просыпаться... И я вновь почувствовала себя смертельно уставшей. Это же всего лишь сон, где можно выпустить наружу свои немногочисленные эмоции, где можно не бояться показаться слабой, где можно немного отдохнуть от привычной суеты...

— Ты останешься? — меж тем спрашивала малышка, теребя рукав рубахи и умоляюще заглядывая в мои глаза. — Ты не уйдешь?..

— Нет, если я тебе нужна, — решительно ответила я.

Она просияла:

— Тогда давай еще порисуем! И ты научишь меня рисовать замок...

Краем глаза я заметила, как закат вновь сменился полуднем, однако противостоять просьбам ребенка не смогла. Может быть, меня слишком смягчила новоприобретенная частичка души, а, может быть... Я тщетно пыталась сосредоточиться на случайной, стремительно ускользающей мысли. Что-то не так, что-то изменилось... Я не могла понять, что именно, но кожей чувствовала пресловутую крупную пакость. Хлопая черными крыльями, она парила над моей головой, ухмыляясь, бродила неподалеку, прячась в тени елей и хихикая, неприлично показывала на меня пальцем... Где же ты, кто же ты и почему раньше не подавала признаков жизни?..

Мои мысли заволок серый туман, сквозь который с трудом проникал веселый неразборчивый лепет девочки, и я потерялась в окружающем мире. Каждое следующее движение давалось с трудом, и снова я стала не действующим лицом, а наблюдателем. И в мучительной неподвижности смотрела, как, переговариваясь с малышкой, сижу на берегу и что-то рисую веточкой на сырой земле, а девочка — удобно устроилась рядом и заглядывает через мое плечо. И с каждым штришком на меня наваливалась неприятная тяжесть. И сон с каждым мгновением становится глубже и туманнее, темнее.

— А если к этой башенке пририсовать петушка? — издалека шепчет мне на ухо тонкий голосок.

— Нельзя. Мы считаем петуха предвестником несчастья, — монотонно отзываюсь я. — Крик петуха сулит беду, а в глухую полночь — войну. И чем дольше кричит петух, тем дольше продлится битва. Нельзя.

— Ну, пожалуйста!.. — трогательно просит она. — Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... Тебе же нетрудно! Я хочу там петушка!..

— Ладно, — сдаюсь я, — хорошо, будет тебе петушок, — и с недоверием посмотрела, как мои пальцы против воли выводят на башне замка крохотную фигурку петуха.

— Как красиво! — восхищалась моя собеседница. — Я бы так не смогла!

— Почему же? — возражаю я. — Попробуй, у тебя должно получиться.

— Нет-нет, не буду портить твой рисунок. Лучше нарисуй еще одного петушка, вот здесь...

Сквозь застилающую глаза пелену тумана я взглянула на фигурки двух людей, находящихся у подножия замка. Очень знакомые фигурки: девушка с парными мечами в руках преграждала путь высокому парню. Касси и ее приятель?.. Возможно. Но тогда их ни в коем случае нельзя ссорить, они необходимы мне для важного дела, и необходимы оба — целые, невредимые и доверяющие друг другу.

— Нет, только не здесь, — неубедительно говорю я.

— Здесь! — убеждает меня девочка. — Посмотри, больше он нигде не поместится!

— А здесь — испортит рисунок, — упрямлюсь я.

— Не испортит, нисколько не испортит, — шепчет она, и моя воля слабеет под натиском ее жалобных просьб. — Рисуй же, давай, не тяни, пока еще не поздно...

Пока еще не поздно?.. Пока еще все можно исправить?.. В моей голове тревожно запульсировала пробравшаяся через туман нереальности первая внятная мысль. Пока еще не поздно... Я покосилась на малышку и успела заметить мелькнувшую в наивных, добрых и чистых глазах расчетливую взрослую усмешку.

Я тряхнула головой и вздрогнула, словно на меня вылили ушат ледяной воды. Вот оно, что, Рисующая... Хитро, очень хитро, признаюсь. Ловко обвести меня вокруг пальца, воспользовавшись моими немногочисленными человеческими слабостями, — умный ход. А я совершила непростительную глупость, попавшись в сети собственных сомнений и стремлений. И больше не позволю себе допускать подобных оплошностей... Но ты об этом никогда не узнаешь.

— Сейчас, — вяло отозвалась я, очень натурально подыгрывая безликой и делая вид, что ничего не изменилось. — У меня ноги затекли, я разомнусь немного...

— Только не медли, — с подозрением покосившись на меня, разрешила она. — У нас каждое мгновение на счету.

Конечно же. Судьба Касси давно и прочно завязана на мне, и лишь я могу ею распоряжаться и решать, что делать моей бывшей сущности, а чего — не делать. И, похожи, тени сговорились с Харитой и дружно решили избавиться от моей невольной помощницы, коли от меня избавиться не получается. Ладно. Посмотрим, кто кого.

Встав и отойдя от озера, я едва заметно улыбнулась. Харита наконец-то сообразила, что я не собираюсь соблюдать условия нашего соглашения, и задним числом пытается обставить меня, в то время как я — с помощью Касси — собираюсь обставить ее. И все честно. Кроме того, что сейчас моими руками хотят уничтожить единственный шанс семи миров избежать чистки. Но как бы ни так.

Побродив вокруг озера и приняв нужное решение, я не спеша вернулась к поджидающей меня Саррите, стараясь выглядеть рассеянной и одурманенной. Вернулась, опустилась рядом с ней на корточки, взялась за веточку и одним молниеносным движением заключила безликую в тесный круг, края которого мгновенно вспыхнули, излучая яркий солнечный свет. Я встала и насмешливо посмотрела на свою пленницу. Попалась?

— Я не понимаю! — жалобно заныла она. — Что ты делаешь?..

— Брось притворяться, Саррита, — поморщилась я, — тебе это не идет.

По пухлым розовым щечкам покатились крупные слезы:

— За что ты так со мной?.. Я тебя обидела?

Я опять едва не попалась на прежнюю уловку, однако вовремя вспомнила тот единственный взгляд, выдающий безликую с потрохами. Я не могла ошибиться. Я не умею ошибаться. Меня можно обмануть, но не сбить с пути, а уж если я знаю... Несвоевременным приобретением недостающей половинки души я собственноручно вручила своим врагам мощное оружие... и получила возможность стать еще сильнее. Я наблюдала за девочкой, которая, громко плача, жаловалась, что она никому не нужна, и ждала, когда ей надоест дурачиться. И дождалась своего.

Ничего от меня не добившись, безликая села, гордо выпрямилась и, утирая слезы, пригрозила:

— Ты об этом пожалеешь, вот увидишь!

— Неужели? — скептично приподняла бровь я.

— Твоя попытка опять провалится, как и предыдущие, — горестно всхлипывая, пообещала она. — Никому не удавалось стать одной из нас, не получив на то согласия Создателя...

— Никому из вас, — уточнила я. — Но я — не вы.

И, получив лишнее подтверждение того, что передо мной действительно Рисующая, я мановением руки велела кругу сжаться. Безликая же, прочитав в моих глазах приговор, попыталась прибегнуть к прежней тактике.

— Не надо, не убивай меня! — заплакала она, размазывая по щекам слезы. — У тебя тоже никого нет, ты тоже одинока!.. Останься здесь, со мной, ты нужна мне!..

— А ты мне — нет, — и я сжала ладонь в кулак, запоздало вспоминая о Найле и Касси. — К тому же я не одна.

Круг сомкнулся, дотла сжигая безликую и передавая в мое распоряжение серебристо-зеленую травинку нити Клубка. И едва я успела ее поднять, как мое запястье пронзила резкая боль. Сдавленно зашипев, я проснулась, стремительно села и утонула в темных понимающих глазах Найлы. Спасибо, что разбудила... Что бы я без тебя делала...

Глава 13

Все, я объявляю голодовку, и теперь никто,

кроме прокурора, сюда не войдет!..

"Кавказская пленница"

Кассандра

Я нервно вышагивала вдоль кромки озера и мрачно размышляла о свалившейся на нас напасти. Вынужденное бездействие выводило меня из себя и бесило до крайности. Вернее, не бездействие (действий-то как таковых было выше крыши), а отсутствие смысла в этих самых действиях. Я успела привыкнуть к тому, что зря здесь со мной ничего не происходит, и каждый путь имеет конечную цель, являлась ли она уничтожением мертвых воинов или же поисками пропавшего племянника. А что мы имеем на данный момент? Ничего! Абсолютно ничего! Я не понимала, зачем мотаюсь по мирам, ежеминутно подвергая свою персону опасностям, и какое именно дело мне поручила Райлит, будь она неладна.

Взъерошив волосы, я потеребила влажную седую прядь и неуверенно посмотрела на ничком лежащего Яшку. А не слишком ли сильно я его приголубила?.. Что-то долго он в себя не приходит... Я уже успела дотащить его до расположенного под Тхалла-теем озера, помыться и постираться, довести себя размышлениями до истерики, а этот недоделанный дейте и не думал приходить в себя.

Помявшись, я пощупала у него пульс, покачала головой и скорчила рожицу. Жить-то — будет, но вот когда очухаться изволит — это и Магистр Шалейна не предскажет... А надолго задерживаться здесь нежелательно — маги в любой момент могут закончить битву в Тхалла-тее и отправиться по небесной лестнице да мимо озера по домам, праздновать... Я озабоченно посмотрела на облачное небо и снова взялась наворачивать круги по берегу озера, пытаясь проанализировать случившееся и разгадать запутанный замысел Райлит.

Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Более чем странных мужиков с лошадьми — две штуки. Полный беспредел в мирах — три штуки, если брать в расчет только те места, где мы побывали. Туманные намеки цыганки — бесчисленное количество штук. Стоп! Я замерла, озаренная внезапной догадкой. Как же раньше-то не сообразила...

Факты из легенд: 1. В Шалейне сложились непредвиденные обстоятельства, срочно требующие присутствия дейте из правящей семьи. 2. Райт отправился на встречу с Магистром и исчез в неизвестном направлении. 3. На Альвион обрушились войны, перессорившие низших магов с дейте, превратившие последних в презренных павших воинов и до основания разрушившие Тхалла-тей.

Факты из настоящего. 1. Яшка, несмотря на мои старания, скорее всего, успел проклясть Райта, отправив того в преисподнюю, в гости к чертям. 2. Разумеется, обвинили в этом Магистра Шалейна, хотя она тут ни при чем. 3. И, наконец, началась война. И если соотнести факты из легенд и из настоящего друг с другом...

Я в ужасе зажмурилась, чувствуя, как по моей спине пробежала дрожь липкого страха. Райлит состряпала из нас подставных уток, но зачем?.. Почему?.. Я судорожно сглотнула и отерла внезапно вспотевший лоб. Ясен пень, ни я, ни Яшка ничего общего с колдуном не имеем. И вообще, он пока не подает никаких признаков жизни, но тем не менее... Тем не менее мы с приятелем почему-то оказались на его месте и косвенным образом виноваты в запущенном процессе чистки миров. Но ведь... Но ведь это же нечестно!.. Я из кожи вон лезла, лишь бы их спасти, а в итоге оказалась виноватой? Как обычно, впрочем, чему я удивляюсь? И все же — каким боком здесь замешаны вышеупомянутые всадники? Одно лишь ясно: они и есть то самое предсказанное Зло из бездны без единого облика и определенного места жительства.

Остановившись, я подняла голову и посмотрела на дымящийся Тхалла-тей, стыдливо прячущийся за густой пеленой кучевых облаков. Кто же вы такие, таинственные воины, связанные со стихиями мира, кстати, а что это такое? Откуда же вы приходите и зачем сеете в мирах зло?.. И почему вы кажитесь мне такими знакомыми, словно где-то прежде мы уже встречались?.. И появится ли еще кто-нибудь из вашей банды? Наверняка появится и окончательно запутает мои дела, хотя, кажется, куда еще запутывать, и так непонятно ни черта... Кроме того, что на сей раз мне народ не спасать поручено, а окончательно все испортить... наверно. А у моей бывшей второй сущности, как назло, и спросить-то ничего не спросишь в виду ее отсутствия.

— Ненавижу... — пробормотала я и вздрогнула, услышав донесшийся со стороны Яшки жалобный стон.

— Касси!.. Это ты?.. — тихо позвал он, пытаясь привстать и фокусируя на мне мутный взгляд.

— Конечно! — я торопливо села рядом с ним. — Ты как, Яш?

— Паршиво... — приятель болезненно сморщился.

Я ощутила мимолетный укол совести, поэтому постаралась окружить своего спутника теплом и заботой, дабы хоть отчасти загладить свою вину перед ним.

— Ты не вставай пока, — я подложила под его голову куртку и сбегала к озеру, чтобы соорудить компресс из намоченного в прохладной воде носового платка. — Лежи, оно само пройдет...

Яшка, охая, прижал ко лбу мокрый платок и спросил с подозрением:

— Твоя работа?

— Моя, — не стала отрицать я. — Но исключительно для твоего же блага. Знаешь, во что бы ты сейчас превратился, не сбеги мы вовремя из города, ась?

— Может быть, потом я скажу тебе спасибо, — сварливо отозвался он. — А лучше — отблагодарю тем же макаром...

На сей раз совесть кольнула меня больнее. Я виновато вздохнула и пожала плечами:

— Ну и ладно... Сильно болит?

— Да как тебе сказать, чтоб не обидеть...

— Скажи, как есть.

— Болеть — не болит, но чувствую себя отвратительно...

Я воспрянула духом. Если не болит — то можно в скором времени двигать дальше! Правда, куда — понятия не имею... Но, любопытства ради и эксперимента для, можно опять воспользоваться черным сектором и посмотреть, что из этого получится.

— Пить охота... — прервал затянувшееся молчание Яшка. — И жрать... И курить.

Отлично! Если он хочет есть и курить, то вскоре совсем оклемается! Кстати, я бы сама с удовольствием перекусила... Сумасшедший день, который тянется, кажется, уже целую жизнь, давно перевалил за середину, и вот-вот синеву неба разбавят пестрые полосы заката. А я ничего не ела аж с момента перемещения. Чай в гостях у Магистра, естественно, не в счет.

— Ничем не могу помочь... — я тоскливо потерла ноющий от голода живот и облизнула сухие губы. — Только если порыскать по округе, поискать ближайшую деревню...

Яшку при упоминании деревни заметно перекосило — видимо, вспомнилось "гостеприимство" Шалейна:

— Нет уж, лучше я потреплю!

— И надолго тебя хватит? — приподняв бровь, уточнила я. — Полчаса — и пропади оно все пропадом, и бегом на поиски?

Приятель гордо промолчал, глядя в небо. А кроме разрушенного Тхалла-тея пойти-то, собственно, некуда... Не знаю, насколько велика разница между Альвионом прошлого и Альвионом будущего, но во время моего первого путешествия от озера до ближайшей деревни добираться — день-другой, если верхом на виале.

В общем, нас окружали исключительно несъедобные цветы, буйные заросли сорняков и бескрайнее поле. Правда, видневшиеся вдали стога сена внушали мне известный оптимизм, но до них дойти нужно. А из Яшки сейчас ходок аховый... да и из меня тоже. До сих пор не отпускала усталость после пустынных подвигов, а ведь еще и своего немаленького спутника из Тхалла-тея пришлось извлекать...

— Между прочим, — вздохнув, изрек Яшка, — нам надо подумать о том, что теперь делать и как домой возвращаться.

Больная мозоль...

— Подумай, — вяло посоветовала я. — Потому как я...

— ...не знаю, — ехидно продолжил он.

— Вот именно.

Мы вновь замолчали. Приятель безуспешно пытался не то сесть, не то встать, а я напряженно вспоминала все известные мне факты из истории местных войн и размышляла о том, чего нам ждать дальше. К вящему сожалению, о прошлом семи миров я знала унизительно мало. И мои аналитические попытки с треском провалились. Я вздохнула и уныло воззрилась на далекие стога сена. Грядущая неизвестность угнетала и убивала своей непредсказуемостью, и никто не поручится, что в следующий раз нам опять повезет.

Пока я предавалась унынию, Яшка добился своего и, встав, пошатываясь, побрел в ближайшие колючие кусты, откуда с ругательствами выскочил через пару минут, по пятам преследуемый растревоженным роем здоровых оводов. Странно, но созерцание банды злых насекомых никоим образом не повлияло на мое душевное равновесие, мне и не захотелось, как прежде, с воплем от них скрыться, испугаться и от страха обо всем забыть... Вероятно, это страх Райлит, зачем-то мне привитый вместе с силой Слова и памятью...

Яшка, проскочив мимо меня, споткнулся и с разбегу брякнулся в озеро, спрятавшись от назойливых насекомых под водой. Балбес. Интересно, он догадается их проклясть или подождет подсказки?

— Чтоб вы сдохли, гады!.. — словно прочитав мои мысли, рявкнул он и быстро нырнул в озеро.

— Молодец, Яш, ты делаешь успехи! — похвалила я.

— Да? — мой спутник боязливо высунул из воды нос. — Уф-ф-ф... Кажись, пронесло...

— Думаешь? — хмыкнула я, красноречиво покосившись на окружавшие озеро заросли луговых трав.

— Между прочим, могла бы и помочь, — проворчал Яшка.

— Ничего, тебе полезно потренироваться, — фыркнула я. — Помнишь пустыню? Я не всегда буду рядом, а ты должен уметь постоять за себя.

— Мм?..

Я вовремя сообразила, что копирую менторскую манеру речи с Яти, которая обожала читать мне нотации по поводу, и прикусила язык, прежде настоятельно рекомендовав приятелю помыться. Раз уж залез в озеро, то незачем сидеть без дела: смыл бы себя тонны пустынной грязи, и жизнь бы показалась приятнее. По себе сужу.

— А озеро безопасно? — поосторожничал Яшка.

— Странно, и почему ты раньше об этом не подумал? — ухмыльнулась я и, заметив на его лице тень обиды, успокоила: — Думаю, там даже рыбы нет. Мойся смело.

Яшка с удовольствием продолжил купание, а я, в свою очередь, продолжила предаваться малоприятным размышлениям, с головой погрузившись в невеселые думы. Стратегия Райлит понятна мне в том, что касалось ее личности, и неясна в том, что касалось непосредственно нас с Яшкой. Да-да, и Яшка здесь неслучайно оказался, ему тоже отведена определенная роль в этом безумном спектакле, иначе и быть не может... Итак, Райлит нуждалась во мне до тех пор, пока набиралась сил, пока вынашивала и отшлифовывала свои глобальные планы и пока, дабы не рисковать собой, подставляла меня, "помогая" под разными предлогами делать одно, второе, пятое и десятое. Заодно и часть моего тела под шумок умыкнула, поскольку своего лишилась давным-давно и, возможно, по собственной вине. Стоп!

Вскочив на ноги, я нервно заходила из стороны в сторону. Кажется, Харита упомнила о каком-то договоре... Черт, не помню дословно... Но на существование некого договора между ней и Райлит она точно намекала, другое дело, что я о нем ничего не знаю, а моя бывшая вторая сущность, разумеется, от объяснений увильнула.

Я хмуро посмотрела на заходящее солнце. А если предположить — пока только предположить! — что Райлит связана с чисткой миров? Если предположить, что она принимала в процессе самое непосредственное участие? Как и небезызвестный колдун, Райлит — лик Судьбы, поэтому она вполне могла составить ему пару, взамен стребовав с Хариты за помощь или услугу, или награду — например, печать судьбы. Но! Но есть одно "но", а именно: зачем Райлит вдалбливала в меня мысли о необходимости срочного спасения миров, если теоретически она способствовала началу чистки? Совести и сердца у нее, как я не раз убеждалась, нет, а душа — насквозь дефективная. Так зачем?..

Я плюхнулась на траву и забарабанила пальцами по земле. Нет, не сходится... Подставлять миры только для того, чтобы потом с дикими глазами метаться взад-вперед и спасать их? Подобная версия имеет право на существование и не лишена здравого смысла, только если... Только если человеку, который в жизни ничего не имеет и занимает незначительное место в мире, вдруг приспичит стать "кем-то", и "кем-то" — с большой буквы.

Так, получается, что человек сначала добросовестно все портит, потом — не менее добросовестно исправляет. И из никого превращается в героя. А об его непосредственном участии в первом этапе "спасения", понятно, никто не догадывается. Легко и просто. Но, опять же, есть второе "но". Райлит — не никто, она — единственная и, несомненно, любимая дочь вождя дейте, куратор Альвиона, персона значимая и, насколько я знаю, в принципе лишенная злокачественных амбиций. Отсюда вопрос. Даже два. Настолько ли хорошо я ее знаю, и за себя ли она, извинюсь за повтор, себя выдавала?

Задумчиво почесав затылок, я невидяще посмотрела в одну точку перед собой. Пора бы мне и понять: Райлит как была темной лошадкой, так и осталась. Она ловко заставила меня поверить в свои принципы, в наше "родство", в мою принадлежность к народу дейте... И наверняка я так же сходу поверила и в ее социальное положение, хотя... Нет, не "хотя", а "однако"...

Однако в сне-воспоминании я собственными глазами видела на вратах Тхалла-тея символы принадлежности нас, то бишь Райлит, к семье вождя. Значит, она действительно состояла в родстве и с вождем, и с Райтом. Да и без сна, если поставить этих двоих рядом, легко догадаться, кем они друг другу приходятся, и лишь слепой не увидит их феноменальное внешнее сходство. Причем семейное сходство. А значит, ей не зачем доказывать свою нужность миру и семье, доказывать свое право носить клинки дейте и владеть Словом.

Нет, не клеится... Катастрофически не хватает зацепок, а задачку на сей раз мне подкинули не из легких, куда сложнее прежних... Впрочем, и опыта разгадывания ребусов методом тыка у меня немало, справиться смогу... При благоприятных обстоятельствах.

Я расстроенно покачала головой. Ну и сволочь же ты, Райлит... Лучше бы все казалось просто непонятным и странным, чем таким, как сейчас, — донельзя запутанным и нелогичным. Я же пока не разберусь — не успокоюсь! И — прости-прощай, сон, аппетит и иже с ними... Хотя, есть-то хочется, и, говорят, долгие размышления способствуют пробуждению хорошего аппетита... В подтверждение чужих слов, мой желудок неприлично и громко забурчал, отвлекая от дальнейших рассуждений. Конечно, художник должен быть голодным, но не до такой же степени!

Меж тем и Яшка вспомнил о пропущенном обеде и ускользающем ужине. Наплескавшись, он выбрался на берег в одних трусах, разложил мокрую одежду сушиться и, нимало не смущаясь, плюхнулся на траву рядом со мной, обдав мою персону прохладными брызгами.

— Ну что? — и приятель жизнерадостно подпихнул меня плечом. — Надумала чего-нибудь?

— Да чего я надумаю? — я кисло улыбнулась в ответ. — Хотя... Если ты попробуешь наколдовать нам поесть...

— А почему не ты? — резонно вопросил Яшка, легкими хлопками "выбивая" из ушей воду.

— У меня силы кончились, — и не соврала, и не сказала всей правды я. — Маги, знаешь ли, тоже иногда устают.

— А-а-а! — глубокомысленно протянул он. — А что мне сказать надо?

— Ну... — я призадумалась. — Попроси, например, черта притащить тебе из преисподней булку свежеиспеченного хлеба...

— Из подопечного приготовленную?.. — обиженно насупился мой собеседник. — Кась, я же серьезно!..

— Я тоже, — весело заверила его я. — Или, думаешь, он перепутает хлеб с обугленной частью тела какого-нибудь грешника?

— Все, я не с тобой, — надулся Яшка. — Я тут, понимаете ли, помощь предлагаю, устать рискую...

— Ладно, я же шучу, — сдалась я.

— Поздно, доктор, я уже умер! — он гордо отвернулся и отодвинулся от меня.

— Яш, ну извини, не удержалась, — я придвинулась ближе. — Честное слово, больше не буду!

Приятель снова отодвинулся:

— И все равно...

Я опять придвинулась:

— Не будь занудой, Яш!

— Буду, раз ты постоянно надо мной издеваешься!

— Я? — искренне удивилась я. — На себя посмотри! Вечно то замуж выдать грозишься, то другую пакость замышляешь!.. Должна же в этом мире быть хоть какая-то справедливость!

Мой спутник ухмыльнулся и сменил-таки гнев на милость:

— В последний раз прощаю, ясно? Что говорить?

Я едва удержалась от напрашивающейся шутки. Наверно, подобная наивность вкупе с обостренной до паранойи недоверчивостью — специфическая черта дейте, поскольку и я прежде не раз попадалась на похожие шутки, то со стороны Свята, то стороны Райта и Райлит... Очень надеюсь, что именно "попадалась", а в ближайшем будущем и от этой болячки благополучно излечусь.

Итак, мы остановились на нужных Словах... Я сосредоточенно закусила губу. Да и черт с ними... Скажу, что первое в голову взбредет, раз голод так мешает думать... И на полном серьезе посоветовала ему попросить-таки явиться черта и исполнить требуемое. Яшка с подозрением покосился на меня, подумал и решил рискнуть. Видимо, чувство голода оказалось в нем сильнее боязни быть высмеянным. Но стоило ему только открыть рот, как воздух в шаге от нас пошел странными волнами, и приятель вместо заклятья издал невнятный хриплый кашель.

Я удивленно выпучила глаза. Это что еще за восьмое чудо света? Воздух помутнел и потяжелел, продолжая испускать неизвестные науке круги, и, пока мы тупо на них таращились, задымил, превращаясь в туман. Мы, переглянувшись, дружно и безобидно ругнулись, помянув плод фигового дерева. Туман же, собравшись в пышное облако, кокетливо проплыл пару раз взад-вперед и соткался в небезызвестную цыганку. И хорошо, что мы не стояли, а сидели.

— Ох, насилу я отыскала вас, касатики мои ненаглядные, — не поздоровавшись, сходу затарахтела изрядно помолодевшая гадалка. — Далече забрались-то, путь неблизкий проделали!

— Вы... вы что тут делаете? — с запинкой осведомилась я, пока Яшка хранил изумленное молчание.

Магистр Шалейна хитро прищурилась, улыбнулась и принялась вытаскивать из кругов воздуха дымящиеся пирожки, печенье, кувшины с непонятно чем типа чая или молока... И все это богатство она с деловитым видом выставляла пред наши голодные очи, не забывая объяснять:

— Знаю ведь я, с чем встретиться вам придется, и как несладко, ой, несладко будет дальше! — и, напоследок выудив из "портала" белую в голубой цветочек скатерть, расстелила ее на траве. — И никому вы, сиротинушки, не нужны-то здесь, никто ж о вас не позаботится... Не серчайте уж на старуху шибко... И кушайте, родимые, кушайте!

Яшка, так и не сказав ни слова, ринулся поглощать все, до чего дотягивался, а я, заметив, с какой скоростью исчезают со скатерти пирожки, последовала его примеру. А о "случайности" произошедшего я подумаю... позже. И в считанные минуты мы дружно смолотили съестное, чуть не подравшись из-за последней печенюшки.

— А больше пожрать ничего нету? — протянул мой спутник, тоскливо подбирая крошки.

Я вопросительно посмотрела на гадалку, которая, сложив на коленях тонкие загорелые руки, сидела напротив нас, умильно улыбалась и зачем-то кивала. Услышав Яшкин вопрос, она встрепенулась и с загадочным видом извлекла на свет божий огромный пирог с мясом. И нам, чтобы моментально его слопать, даже нож не понадобился.

Яшка все так же молча ел. А меня начали терзать смутные сомненья: я решительно не понимала, что с нами обоими творится. Да в меня в самые голодные студенческие времена не влезало столько, столько сейчас, а я по-прежнему хотела есть. Безумно. Словно не было ни пирожков, ни печенья... И повсюду мерещилась еда. Заходящее солнце напоминало вкусный румяный блин, озеро и отражающиеся в нем облака — жидкий творог, трава — почему-то горы свежеиспеченного хлеба, а Яшка... почему-то кусок жареного мяса. Прям как в мультике "Мадагаскар", когда оголодавший лев Алекс смотрел на живое мясо. Мамочки, жуть-то какая!.. Я испуганно тряхнула головой, прогоняя наваждение, но оно не собиралось убираться восвояси, став еще реальнее.

Яшку, судя по всему, мучили те же самые отвратительные галлюцинации. Он долго не сводил с меня голодного взгляда, после чего свистящим шепотом признался:

— Знаешь, Аськ, это, конечно... ненормально... Но я зверски тебя хочу... съесть.

Я отодвинулась от греха подальше и дрожащим голосом промямлила:

— Я... это... Тоже... в общем...

— Так... давай не дадим друг другу умереть, что ли? — неуклюже сострил он.

— Яш, ты же шутишь, да? — ужаснулась я.

Приятель пристыжено отвел глаза:

— Ну... не знаю, не знаю...

Да что же здесь творится?! Еще немного — и начнется "ой, ты меня укусил!" или "я стесняюсь спросить, но что твои зубы делают на моей шее"... Бред сивой кобылы... но жрать-то хочется! Извиняюсь за употребление столь грубого слова, но по-другому, более мягко, наш разыгравшийся аппетит окрестить трудно. Бесконечный волчий голод разгорался подобно неукротимому степному пожару, властно подчиняя своей воле, лишая разума и порождая внутри звенящую сосущую пустоту, от которой и не избавиться, и не сбежать...

Мы, не сговариваясь, молча уставились на Магистра, поедая ее глазами.

— Сейчас-сейчас, бриллиантовые мои! — засуетилась гадалка, заметно нервничая и шаря дрожащей рукой в "портале". — Сейчас найти вам что-нибудь попробую, цыпляточки вы мои!

Зря она цыплят приплела... Мое воспаленное воображение немедленно подвесило ее на вертел над костром на манер жарящейся индейки, и какой от этого блюда шел аромат жареного мяса!.. Под его тлетворным влиянием я почти забыла, что передо мной сидит живой человек и уже собиралась накинуться на вожделенное блюдо, потянувшись за клинками, когда мой порыв остановил Яшка.

— Стой! — ухватив меня за полу куртки, он не сводил с жертвы горящего взгляда. — Давай пополам?

— Чур, мне обе ножки!..

— По рукам!..

И раскаленная докрасна шаровая молния больно обожгла наши протянутые руки. Дружно заорав, мы отлетели в сторону и плашмя брякнулись на траву, немного придя в себя. А боль-то иногда отрезвляет лучше любого антипохмелина... Я оторопело заморгала, невольно прижимая к себе левую руку (не могла по правой шарахнуть, я бы ничего не почувствовала... Ой, о чем это я? И хорошо, что левой досталось!). Оберег, как обычно, от ожога меня спас, зато Яшке досталось основательно: кожа его на правой руке от кисти до локтя почернела от сажи и начинала покрываться волдырями, а он сам едва дышал от боли. Магистр же и бровью не повела.

— Вот, касатики мои, ешьте на здоровье да добром старуху поминайте! — трещала она, выгружая перед нами и черствые булочки, и запечатанные банки с соленьями, и пучки каких-то убийственно воняющих сушеных трав. — И раны заодно полечите — вот этим вот зельем, хорошо оно больно заживляет! Сама делала — в черное полнолунье травы собирала нужные... Кушайте, золотые мои, кушайте! А я пойду, коли не нужна вам.

— Подождите! — мы с Яшкой одновременно кинулись с извинениями, но гадалки уже и след простыл.

Превратившись в облако, несостоявшаяся жертва умудрилась ускользнуть в портал, и мы с Яшкой лишь схватили воздух, врезавшись друг в друга и вверх тормашками пролетев сквозь затягивающийся провал.

— Ушла!.. — разочарованно пробормотал мой спутник, потирая ушибленный при падении бок. — И даже не сказала, чем ее художества лечить!..

Я, кряхтя, села, вдумчиво изучила груду еды и на карачках подползла к скатерти, на ощупь отыскав в траве скользкую стеклянную баночку, до полвины наполненную вязкой мутно-зеленой жижей.

Зубами вытащив пробку, я понюхала содержимое склянки, сморщилась и пояснила:

— Ромашка с календулой и... рыбий жир, жабьи внутренности и рыбья кожа.

— Жуть какая! — Яшка передернул плечами. — А ты не врешь?

— Неа, — к своему вящему удивлению, я поняла, что действительно не вру, и, как прежде определяла по запаху тип волшебства, так теперь чувствовала магию неживых предметов. Дает о себе знать моя настоящая сила или же непомерный аппетит шалить изволит?..

— Нет уж, не надо меня всякой мерзостью мазать, я только что помылся! — скривился приятель, подбираясь к пирожкам.

— Ну, как хочешь, — я плотно закрыла баночку и положила ее в карман куртки. — Эй, мне-то пирожков оставь!

В общем, и эту гору еды мы смолотили в мгновение ока, не успев толком даже облизнуться и не чувствуя ее вкуса. Сладкие пирожки вперемешку с солеными грибами, заплесневелым и явно неделикатесным сыром, черствыми сахарными кренделями и гнилым луком исчезали, не успев оказаться в наших руках. Исчезали так, словно таяли во рту, и испарялись, не принося долгожданного ощущения спокойной сытости. Скорее, наоборот, — распаляя и с новой силой разжигая затаившийся внутри голод. И — только лишь голод, ни о какой жажде и речи не шло, хотя, стрескать энное количество мучных изделий, ничем их не запивая, — это извращение.

— Аська-а-а?..

— Мм?..

— Я опять жрать хочу!

— Я тоже, хоть стреляйся!..

— А ты стреляйся, а то живьем тебя есть как-то не оно...

— Да иди ты знаешь куда, каннибал недоделанный!..

— Нет, Ась, но это ненормально... — мой спутник от нечего делать принялся одеваться. — Как думаешь, может, нас кто-нибудь проклял?

Я промолчала, потирая ноющий от голода живот. Сама не знаю. Но сильно подозреваю, что очередная аномалия связана со всадниками. Другое дело, что их пока даже на горизонте не видать...

— О-о, вижу мясо!..

— Где?

Резко обернувшись, я посмотрела в указанную Яшкой сторону и похолодела. Ну вот... Опять накаркала. Прямо к нам, озаренный лучами заходящего солнца, неспешно ехал очередной всадник.

Я встала и вытянула шею, напряженно вглядываясь в его очертания. Старый или новый? Не знаю, почему мне так важно убедиться в том, что с этим гражданином мы раньше дел не имели?.. И, судя по всему, не имели. Я подалась вперед, чтобы лучше видеть. Нет, точно новенький. Прежние были солидными мужчинами на солидных же лошадках, а новоприбывший — какой-то дохлый и хилый. Да и живность его — на редкость костлявая доходяга. Не кормили их обоих давно, что ли? Ой.

Мне стало не по себе. Аналогии, конечно, прослеживались слишком уж очевидно, но и слишком невероятно подобное совпадение... Зло из бездны, не имеющее облика, угу. Или — очередной его представитель?..

Словом, к нам направлялся непрезентабельного вида мужик, бледный аки тень отца Гамлета, одетый в потертый поношенный серый плащ и какие-то грязные обноски. И лошадка, прямо скажем, под стать владельцу: серая, как мглистые вечерние сумерки на болоте, жалкая и тощая до скелетообразия, с жидкими, увитыми репейником гривой и хвостом. Несчастное создание заметно прогибалось под тяжестью всадника, еле-еле переставляло ноги, а у мужика, видимо, не было сил ее подгонять. Едва удерживаясь в вертикальном положении, он болтался в старом седле подобно мешку с костями, окидывая окрестности мутным остекленевшим взглядом.

Я враз забыла о мучительном голоде. Настороженно присматривалась к приближающемуся товарищу, вертела в руках мигающий ключ от портала, готовясь к перемещению, и ждала неизвестно чего. Наверно, пресловутой гадости, и странно, что я до сих пор ее не почувствовала... Зато почувствовал Яшка.

Подойдя, он осторожно дотронулся до моего плеча:

— Кась, а не пора ли нам делать ноги? — и зябко поежился. — Здесь становится... мерзко.

И чрезвычайно опасно. Земля под нашими ногами неожиданно подала первые признаки жизни, приподнимаясь в такт шагам лошади. Землетрясение? Это еще не хватало...

— Касси, хватит думать, дергаем отсюда, пока не поздно! — разнервничался приятель. — Ты разве не замечаешь?..

— Нет, — тихо отозвалась я. — Уже — нет...

Вот и последняя связь с Райлит прервалась... Сначала — часть души, затем — Слово, а теперь — и предчувствие беды... И кем я становлюсь? И становлюсь ли хоть кем-то?..

— Аська!..

— Да подожди ты, дай разобраться!.. — огрызнулась я.

— В чем?!

— В том, чего нам дальше ждать! Помнишь предсказание Магистра о вселенском зле?

— Ну?

— Вот тебе и "ну", — я многозначительно кивнула на всадника. — Вернее, это одно "ну" из нескольких. И я хочу рассмотреть его и понять природу, силу, возможности... И возможный вред.

— Да какой от него вред? — вытаращился Яшка. — Разуй глаза и посмотри на это существо! Ветер подует — и оно рассыплется на косточки!

— А от кого тогда исходит опасность? — поинтересовалась я.

Мой спутник нахмурился, по-собачьи повел носом, принюхался и вопросительно поднял брови:

— Неужто?.. Вах, как все запущено...

— Ага!

Мужик, пока мы препирались, успел преодолеть солидное расстояние, а я — внимательнейшим образом его изучить. Мужика, в смысле. И не увидела ничего нового, окромя болтающегося вдоль лошадиного бока помятого медного кувшина. Утолять жажду в ближайших колодцах? Нет, вряд ли. Но тогда зачем он нужен?.. Кувшин призывно сверкал, отражая золотисто-красные закатные блики, и имел довольно-таки невнятную форму. Я прищурилась и удивленно присвистнула. Нет, точно не для питья. Узкое длинное горлышко сосуда было скручено спиралью, ручки отсутствовали, носик — тоже. Трофейное украшение? Вполне возможно.

От дальнейших размышлений меня отвлекли, во-первых, стремительное приближение опасного всадника, во-вторых, Яшкино беспокойное поведение, и в-третьих, разгулявшееся землетрясение, едва не сбивающее нас с ног. Пожалуй, пора отчаливать... Бросив последний взгляд на оголодавшего гражданина, я взяла приятеля под руку, щелкнула крышкой ключа и из вредности нажала на черный сектор. Интересно, куда теперь нас отправит судьба в лице отсутствующей Райлит?

Ключ мигнул, доверчиво распахнув двери вихря-портала, в который мы и шагнули, а земля, по явно чужому велению, метнулась следом за нами непомерно высоким валом. Правда, в проход успело протиснуться лишь несколько земляных комков, от которых мы не очень успешно увернулись, плашмя упав на... облако? Я чертыхнулась, протирая глаза.

— Я же говорил, что пора уходить, а ты меня не слушала! — привычно заворчал рядом Яшка.

— Ладно-ладно, говорил-говорил... Что бы я без тебя делала...

Глава 14

Вежливость — лучшее оружие вора.

"Джентльмены удачи"

Райлит

Несколько мгновений я лежала на спине, закрыв глаза, и приходила в себя. Невероятно, как ловко Рисующая круг жизни поймала меня в свои сети, просто невероятно... Найла, поскуливая, вертелась рядом, старательно вылизывая мое лицо. Мрачно размышляя о собственной неудаче, я брезгливо морщилась и вздрагивала, но не отворачивалась, поскольку щенок делился тем, чего мне сейчас не хватало — силой. Слишком много моей энергии выпила Саррита, слишком много сил ушло на создание частички души, слишком много потеряно и растрачено по пустякам... А Найла помогала заполнить образовавшуюся внутри пустоту и залечить старые раны, в том числе и нанесенную ею же самой. Впрочем, если иначе меня было не разбудить, то Создатель с ним, с укусом... Заживет с должной помощью.

Терпеливо вытерпев малоприятную экзекуцию, я осторожно отодвинулась от щенка, села и осмотрелась. Слово даю, где-то здесь, неподалеку бродит следующая безликая, ожидающая своей очереди. А кто там у нас остался в живых? Кроме Хариты, еще две — Проходящая кругом жизни и, соответственно, Разрушающая. Которая из них попадет под раздачу первой — сказать сложно, а в предсказании я несильна, но это и неважно. Важно — не пропустить нападение и, конечно же, самой не попасть под раздачу. Подумать только, вчера для меня все только начиналось, а сегодня — осталась всего пара шагов до удачного завершения последнего круга жизни... И пора браться за дело, незачем попусту терять драгоценное время, которого и у меня, и у моей бывшей сущности, осталось очень мало.

Я нахмурилась, прикидывая, сколько времени прошло после разделения. Должно быть, в семи мирах уже вечер, а значит, Касси успела столкнуться как минимум с тремя несчастьями — Раздором, Войной и Голодом, и впереди ее ждут следующие две беды. И если с предпоследней она сможет справиться, то вот с последней — вряд ли. Хотя если успеет принять силу имени и не забудет о своей печати, то для нее не будет ничего невозможного и невероятного. И все же... я беспокоюсь.

Я нахмурилась. Важно разобраться с безликими до того, как моя бывшая вторая сущность столкнется с последней бедой, а ей — важно не опередить меня. Сколько себя помню, я иду по головам, не считаясь с желаниями и жизнями окружающих людей, но Кассандрой пожертвовать не могу. Она, сама о том не подозревая, бессчетное число раз выручала, защищала и спасала меня, и бросить ее душу в пекло собственных амбиций я не имею права. Я слишком много ей задолжала, но свои долги привыкла отдавать вовремя. А отведенное им время истекает катастрофически быстро.

В нагрудном кармане плаща слабо запульсировали часы вечности, намекая на то, что мне предстоит следить не за одним временным промежутком. Я мельком заглянула в карман. Пока я спала, звездная пыль полностью пересыпалась из первой чаши во вторую, и часы предупреждали меня о близости того мгновения, когда нужно будет не забыть успеть опять их перевернуть. Ясно.

Я застегнула карман, одернула платье, поправила плащ и, окликнув Найлу, побрела к горной лестнице, по пути гадая, кто из уцелевших безликих нападет раньше и заранее вспоминая Слова второго звена проклятья. Кожей чувствую, скоро оно мне понадобится... Моя пушистая проводница, обогнав меня, бодро потрусила впереди, виляя коротким хвостиком. Интересно, куда ты теперь нас приведешь?

Высокие ступени постепенно сменились сначала низкими, а потом и покатой серпантинной тропой, которая узкой змеей огибала гору. Я стремительно шла вперед, и вскоре позади остались и развалины каменной хижины, и редкая растительность, и ясный весенний полдень. Суровый, холодный бродяга-ветер, уныло заводя новую песню, трепал полы плаща и неприятно свистел в ушах. Я поежилась, зябко кутаясь в тонкую ткань своей новой одежды и придерживая накинутый на голову капюшон. А я и забыла уже, что такое холод... Сухие опавшие листья кружились у моих ног незамысловатой тускло-желтой каруселью, а солнце давно спряталось за стаей низких свинцово-черных туч. Что ж, осень — так осень... На мое плечо упали первые крупные капли дождя, и темный горизонт надвое расколола далекая плеть голубоватой молнии. Что ж, гроза — так гроза.

Дождь хлынул с первым раскатистым ударом грома, до предела снижая видимость. Два шага — и передо мной нерушимой стеной выстраивалась серая и непроглядная пелена ледяной воды, скрывающая и близкий обрыв, и Найлу, и петляющую тропу, которая, намокнув, скользила, то и дело намериваясь избавиться от моего присутствия. Я сбавила шаг, согревая дыханием замерзшие ладони. Тропа же все не кончалась. Я определенно иду не туда, откуда накануне пришла, но это неудивительно, раз меня ведет Проходящая круг жизни...

Да, стоит немного понаблюдать за безликими — и их фокусы перестают казаться закономерностью, обусловленной магией долины, а становятся предсказуемыми, легко узнаваемыми приемами. За исключением, пожалуй, выходки Сарриты, но ее запомним и оставим уроком на будущее. И память с ней, с понятной досадой. Безликая сполна заплатила за мое унижение, а больше о нем никто не узнает.

Стуча зубами от холода, я наугад продвигалась по тропе, напряженно ожидая подвоха, и он не заставил себя долго ждать. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, резко сменившись густым туманом. Тягучее кисельное покрывало, словно подчиняясь взмаху невидимой руки неожиданно распахнуло мне навстречу свои объятья, укутывая, убаюкивая, усыпляя бдительность... по задумке, но я на подобные провокации не поддаюсь. Мне ли не знать, сколько ловушек может скрывать за своей пушистой пеленой это явление природы? Туман стремительно потемнел, из молочно-белого превращаясь в ультрамариновый. Левой рукой держась за скальные выступы, я откинула капюшон, вытянула правую руку вперед, и на моей раскрытой ладони послушно вспыхнуло солнечное пламя, разгоняя подступающий мрак. Посмотрим, кто кого.

Чтобы не расходовать зазря недавно восстановленные силы, я по пути впитывала часть тумана в себя, "подкармливая" пламя и помогая ему светить тем ярче, чем дальше я продвигалась. Тропа, кончено же, не собиралась заканчиваться или становится удобной. Наоборот, каждый шаг давался мне все труднее. Покатая ранее тропа сначала неохотно выпрямилась, после став практически вертикальной.

Мгновение поразмыслив, я подвернула длинные, постоянно цепляющееся за камни, полы плаща, и завязала их узлом на талии. Комок яркого сияния пришлось пустить в свободный полет, поскольку для дальнейшего продвижения мне требовалась помощь обеих рук. Так, цепляясь за острые каменные выступы и редкие сухие кустики, присматривая за "солнцем" и пребывая в полной боевой готовности, я карабкалась по склону, пока не добралась до крошечной и узкой горизонтальной площадки. И до предсказанного подвоха.

Пропасть. И никаких следов Найлы. Ни следов присутствия, ни следов на земле. Я остановилась, задумчиво глядя на препятствие. Шутить изволишь, Проходящая? Подойдя к краю, я оценила глубину пропасти и прикинула ее примерную ширину. Шагов тридцать, не меньше... Я пошевелила крыльями, с мелодичным шуршанием расправляя их и готовясь к полету. Чувство невесомости и родства с небесной стихией мне знакомы, и сложностей здесь возникнуть не должно... Однако они возникли, как только я закружила над противоположной стороной, выбирая место для посадки. Закружила, на мгновение потеряла концентрацию и жестоко поплатилась за очередной промах.

Признаюсь, полет всегда действовал на меня не самым лучшим образом: я растворялась в окружающем мире и теряла собственное "я", объединяя два этих начала в одно целое. И когда вновь обретала себя, испытывала горькое разочарование от своего несовершенства, от неспособности быть той, кем рождена... И на сей раз к знакомым ощущениям добавилось еще одно — острое осознание потери. И даже по приземлении я не сразу поняла, с чем именно оно связано, пока не обнаружила отсутствие нитей Клубка судьбы, причем всех до единой. И очевидно, что их утащили, пока я полубессознательном состоянии кружила над пропастью, наслаждаясь стихией свободы...

Я сжала кулаки, успокаивая поднявшуюся в душе волну буйной ярости. Проучить. Наказать. Уничтожить. Я вздохнула, прислушиваясь к шепоту пробуждающейся древней силы, и покачала головой. Что ж, Эррита, вызов принят... Убегай и прячься, я считаю до десяти, пока читаю заклинание.

Осколки дня разбить — и прочь,

И закрывает солнце тень,

И тьма, и мрак, и чья-то ночь,

И за порогом мнимый день,

И за рассветом — пустота,

И над мирами - снег и мгла,

Кто позабыть успел Слова -

Под тишины стремится сень.

Ураганный порыв ветра разогнал мелкие клочки тумана. Я закрыла глаза, всем своим существом впитывая его бесконечную разрушительную силу и собираясь для следующего удара. Кража бесценного сокровища, добытого с таким трудом, карается смертью.

Закатный блеск — в последний миг,

Тепла лучи — в последний раз,

Вернется свет в прощальный крик,

Разбудит тех, кто спит сейчас -

Разбудит, путы разрубив,

Разбудит, к жизни воскресив,

Создав чарующий мотив

Из песен пламени и льда.

Скупая серая мгла прошедшего дождя заиграла всеми красками темноты: молчаливым мраком, мерцанием далеких звезд, робко выглядывающим из-за облаков серебром луны... и крупными хлопьями снега. Ветер улетел покорять неизведанные ранее просторы, и снег без его помощи медленно и лениво кружился в танце под мелодию тишины, пушистым ковром устилая землю, принося с собой спокойный и ледяной холод зимней ночи. Бесконечной ночи, которая прервется лишь с уничтожением Долины.

Праматерь-ночь, храни покой,

А святость древней темноты

Сокрой, как пологом, рукой

За кровлей пройденной черты.

И, не забыв твоих чудес

Безумных странствий, мрак небес,

Оставить мир таким, как есть,

Уйти, сжигая все мосты.

Последние Слова тихим эхом растворились в многоголосье тишины, подводя черту под вторым звеном проклятья, и на Долину теней угрюмым куполом опустилась обещанная ледяная ночь без конца и края. Может быть, и не стоило сразу горячиться, но что сделано, то сделано. И каждому заклинанию — свое время. А если оно пришло — значит, так тому и быть.

Полный текст книги бесплатный — ссылка в аннотации, файл скачивается без регистрации. Если кто-то захочет поблагодарить автора оценкой, добрым словом или кофеем (ЯД — 410012308474601), буду очень признательна ;)

Читайте с удовольствием ;)