На третьих ролях. Пролог. Главы 1-13

НА ТРЕТЬИХ РОЛЯХ

ПРОЛОГ

Огонь едва трепетал между обугленных поленьев, разливая вокруг тепло и мерклый красновато-оранжевый, с едва уловимыми фиолетовыми лепестками, свет. Фиолетовый тон добавляли эфирные масла местных пород деревьев. А еще они приносили тонкий приятный аромат, чуть сладковатый, обволакивающий, но ненавязчивый, ласкающий, вводивший в умиротворение и покой. К нему примешивались запахи цветов и трав, заблагоухавших едва их коснулась вечерняя роса, в свете двух огромных серебристых лун превратившаяся в продолжение звёздных россыпей ночного неба. Невесомый ветерок чуть колыхал листву, от чего росинки переливались и мерцали подобно своим старшим небесным сёстрам. Ещё только начинающая разливаться приятная предутренняя свежесть придавала запахам особый акцент, делая их более насыщенными и яркими.

Лес был наполнен звуками кипевшей в его глубинах жизни: сонным щебетом птиц, шуршанием мелких тварей, редкими прерывистыми звуками созданий более крупных, шорохами, глухим стрекотом, тихим пощёлкиванием.

Гармония простоты и совершенства...

Темень, обступавшая со всех сторон, давала ощущение до предела короткого дружеского пространства, объединявшего и привносившего нечто близкое, сокровенное.

С размаху подброшенная щедрая охапка хвороста заставила почти погасшее пламя взметнуться ввысь, рассыпая вокруг мириады искр. Свежая пища была принята с благодарным потрескиванием и возвратилась обильной приятной теплотой. Темень болезненно вздрогнула и с неохотой отпрянула назад, затаилась, ожидая своего часа, когда огонь снова упадёт. Небосвод дрожал в потоках горячего воздуха, создавая иллюзию зыбкости и нереальности окружающего мира.

Далеко-далеко, вдоль края неба прочертил себе ослепительный путь метеор — и пропал, так и не коснувшись грани между небесами и землёй. А чуть правее сапфировый горизонт подёрнулся ультрамариновой полоской — первой предвестницей зари. Ветерок начал стихать, в ложбинах и овражках шевельнулись нежно-молочные, похожие на призрачный пух, струйки тумана...

— Мясо, рыбу, моллюсков ещё кто-нибудь хочет?

— Ой! А кальмары остались?

— Так, где-то я их видел. Ага, вот... и даже ещё порядком осталось...

Один из расположившихся возле костра мужчин — рослый широкогрудый парень — передал девушке блюдо с маринованными, слегка обжаренными на огне кальмарами.

— Спасибо, Алексей!

— А я предупреждал, что много набрали в этот раз продуктов, — проворчал другой — несколько постарше первого, — в следующий раз список буду составлять я.

— Ничего, Ник, не беспокойся: остатки мы заберём с собой — будет, чем поужинать, да и мне не придётся готовить, — шутливо отозвалась молодая женщина в серебристом, с тёмно-синими вставками, облегающем костюме и тёплой серой накидке, сидевшая чуть поодаль на широком стволе поваленного дерева.

— Таи́ра, — несколько смущённым, "воркующим" голосом проговорил третий, — мне очень не хочется тебя расстраивать, но придётся: нам с Дэ́раном еды осталось только позавтракать перед отправлением.

— Подожди, как "только позавтракать"? Ты же килограммов девять мяса заготовил.

— Ну, что такое девять килограммов мяса? На природе. На двоих. Ровно как раз дважды поужинать и позавтракать. Плотно.

— Арда́нис, тебе же плохо будет.

— Вылечишь.

— А если не стану лечить? — съязвила Таира.

Арданис рассмеялся, обнажая длинные острые зубы. Потом пододвинулся ближе к огню, одновременно подправляя интенсивность подогрева своего комбинезона: от предутренней свежести ему начинало становиться зябко. Очень скоро его примеру последовали и все сидевшие вокруг костра женщины.

— Всё же, в это время года тут по ночам ещё прохладно, — Таира поёжилась и пригубила горячий согревающий напиток — грог, как называли его Алексей и Ник — и слегка поморщилась. — Несколько перестарались вы с имбирём на сей раз, ребята. Но вкусно. И греет хорошо.

— Ещё сделать? — спросил Алексей.

— Да, если можно.

Он поднялся, подошёл к сложенным метрах в десяти от них ящикам с провиантом, вынул оттуда бутылку рома, специи, пару лимонов, вернулся обратно и принялся за приготовление грога. Самому Алексею у костра было скорее жарко, при всей лёгкости надетой на нём одежды — серой футболки и джинсов. Ник был более теплолюбив, потому прибавил к своему, сходному с Алексеевым, облачению куртку из плотного непродуваемого материала, накинув её на плечи.

— Светает, — протянула сонно Кила́рэ — невысокая, худощавая девушка в нежно-лиловом комбинезоне, расположившаяся возле Ника на брошенной прямо на траву синтетической подстилке.

— Похоже, — проговорила растянувшаяся чуть поодаль на отдельном покрывале Илли́ния. Кутаясь в бежевый плащ, она глядела в раскинувшееся над ними звёздное небо и что-то едва слышно мурлыкала себе под нос.

— А куда пропали Фера́зия, Ноа́ла? — спросила Таира. — Уже третий час, как нет обеих.

— Брант и Джа́нек пошли их искать, — ответила сидящая рядом Ама́ла, пожалуй, самая юная из женской половины кампании.

Арданис зевнул:

— Небось поспорили, кто быстрее найдёт и при помощи чего. Природные способности охотника против высоких технологий.

— Ставлю на высокие технологии, — Ник потянулся к котелку с грогом.

На его слова мгновенно отреагировал Алексей:

— А я — на охотничий инстинкт.

Вдоль кромки леса по узкой тропинке неторопливо шли и беседовали две женщины. Одна — в облегающей тунике и брюках, сделанных из мягкой кожи кремового цвета — больше говорила. Вторая — в стального оттенка комбинезоне — больше слушала, время от времени вставляя комментарии и замечания.

В какой-то момент они остановились, с сомнением глядя на выбранное направление.

— Мы уже давно должны были дойти до лагеря, — сказала первая.

— Думаешь, мы заблудились?

— Всё же следовало пользоваться картой хоть иногда.

— Феразия, это не спортивно.

— Разумеется, блуждать в лесной чаще — намного спортивнее.

Выведенная на инструметроне карта ясно показала, что они сбились с пути и двигаются в противоположную сторону.

— Ноала, посмотри, мы с тобой заплутали как малые дети.

— Зато хорошо прогулялись.

— Нам надлежало на той развилке держаться левой стороны.

— Согласна, — кивнула Ноала, — это был мой промах.

Феразия улыбнулась.

— К нашему великому счастью, ты крайне редко их совершаешь.

Оценив шутку, они рассмеялись.

— Так, — протянула наконец Феразия, — нам, однако, надо искать дорогу обратно, а то уже скоро восход.

Она принялась выверять по инструметрону нужное направление.

— Как ни жаль, но твоя правда — нам пора, — согласилась Ноала и, вздохнув, добавила:

— Хорошо здесь. Даже несмотря на чрезмерную утреннюю сырость. Хотя, в Пороге Вальхаллы мне всегда нравилось больше. Там теплее и море напоминает наше санвенское. Я бы даже не отказалась там пожить. Тихо, спокойно.

— Да ну, брось. Глушь несусветная. Проводить в тех местах отдых — роскошно. Но жить постоянно — нет уж, увольте. Гм... — маршрут движения был составлен, — значит, нам надо пройти вдоль леса до ручья, а потом по ручью — до лагеря.

— Постой, — Ноала прислушалась к доносившимся из леса звукам, — похоже, за нами уже выслали.

— О чём это ты?

— Ш-ш... Слышишь?

В отдалении послышались смачный треск ломающихся сучьев и голоса, из которых можно было судить, что в "поисковую группу" входило двое.

— Не пойму, — проговорила Феразия, — это Брант и Джанек, что ли?

— Похоже.

Треск приближался. Ровно как и ведущие перебранку голоса.

— Если бы я не подсказал тебе дальнейший вектор продвижения... — тараторил один, более высокий.

— Если бы я не остановил тебя, когда ты почти свалился в болото... — перебивал второй, низкий и подрыкивающий.

— Интересно, сколько ж они выпили? — хмыкнула Ноала.

Феразия только покачала головой и сложила на груди руки. Когда они вдвоём уходили прогуляться, лагерь являл собой место вполне благочинное, но с того момента прошло более трёх часов, за которые Арданис на пару с Алексеем напоили в хлам Дэрана, после чего того пришлось отнести спать на корабль, дабы он не застудился и не простыл.

От реализации идеи устроить ночную охоту, впрочем, как и от ещё пары аналогичных затей, мужчин удержала оставленная за старшую Иллиния. А потом Брант отметил, что командира долго нет, и начались поиски. Но это Феразия выяснила позже, а пока из леса на них вышли двое.

Джанек отключил прибор ночного видения, торжествующе посмотрел на Бранта. Но тот явно себя проигравшим не считал — скорее наоборот, о чём можно было судить по его довольной ухмылке. Феразия критически оглядела обоих.

За время их хождения впотьмах по лесу костюм Джанека приобрёл вид изрядно перепачканный, в то время как сам он отделался парой царапин на рогах. Брант же не понёс урона вовсе.

— Как вы здесь оказались? — задала вопрос Феразия.

— Мы подумали, вы заблудились, и пошли вас искать, — ответил Джанек.

— Лагерь цел? — подтрунила Ноала.

— Обижаешь, — сказал Брант.

Феразия только вздохнула.

— Хорошо. Тогда, коль скоро вы нас разыскали, пойдёмте обратно.

Вернувшись в лагерь, она убедилась в наличии там всей команды за исключением Дэрана, задала несколько вопросов относительно того, что тут происходило, сделала замечание Алексею и Арданису — те заверили её, что подобное впредь никогда не повторится. Феразия сделала вид, что поверила. Гармоничность отдыха была восстановлена. Но, как оказалось, ненадолго.

Заря поднималась медленно, окрашивая атмосферу в голубовато-лазоревые тона. В воздухе уже сновали причудливые птицы, испуская тонкий свист и пощёлкивания. На только что раскрывшийся бутон цветка опустилась большая восьмикрылая бабочка. Лес понемногу выходил из ночной полудрёмы.

На руке у Феразии тонко завибрировал инструметрон, оповещая владелицу, что на борту её ожидает сообщение. Открыв с уни-устройства сообщение, она ознакомилась с его содержанием, после чего сказала:

— Нам нужно активнее собираться.

— Заказ? — спросила Иллиния.

— Да. И очень срочный.

Окинув взглядом присутствующих, Феразия добавила:

— На сборы два часа.

— Тогда мы с девчонками пошли готовить судно к отлёту, — сказал Арданис.

— Ты и Киларэ сегодня, надеюсь, не пили?

— Никак нет.

— Точно?

— Командир, я врать буду?

— Ладно, ступайте.

Пилоты, штурман и техсостав направились к кораблю. Вслед за ними пошла и Феразия. Оставшиеся на поляне Брант, Ноала, Алексей, Ник, Джанек и Таира принялись свёртывать лагерь. Отдых закончился — их группу "Аквамариновый всполох" снова ждала работа. Через два часа с большой песчаной отмели на излучине реки, расположенной в паре сотен метров от стоянки, поднялся серебристо-стального цвета корвет (1) с выведенными по бокам фюзеляжа тёмно-синими азарийскими буквами: "Амальтея". Поднялся аккуратно, стараясь как можно меньше задевать раскалёнными потоками окружающую растительность. Потом, выйдя на значительную высоту, сложил из вертикального в исходное горизонтальное положение сопла, развернул на максимальную длину обратной стреловидности крылья и стабилизаторы и резко пошёл вверх.

Глава 1.

Когда уходит старое.

Феразия мучительно пыталась понять, почему подобное могло произойти. Да, времени на подготовку практически не было. Но... разве впервые? Да, в разведданные закрался промах. Но ни об одной операции невозможно знать всё, и каждый раз существует элемент неожиданности. Она приняла неправильное тактическое решение во время боя, допустила оплошность? Эта мысль обожгла её больнее пули. Но... всё может быть... Совокупность факторов? Вероятно. Неоспоримо одно: совершена ошибка... ошибка, обошедшаяся по самой высокой цене...

Базу "Затмения" скрывало скалистое ущелье, на дне которого бушевала горная река. Безоблачный небосвод только-только начинал светлеть — до восхода оставалось ещё пара часов. В это время даже вечно активные ворка пребывают в состоянии полуоцепенения.

Здесь, в Бездне Шрайка, располагался перевалочный пункт организации, здесь начиналось бесконечное пространство Терминуса. И сюда пришёл корабль с результатами исследований с Хиетианы. Пришёл, чтобы сбить со следа преследователей, чтобы дальше данные оказались перенаправлены куда-то ещё. Куда — им и предстояло выяснить.

Переведя визоры в ночной режим, группа начала выдвижение. Умело пользуясь игрой тени и света, они аккуратно подошли к первой линии дозорных, сняли охрану и двинулись дальше. Ещё через пять минут внешний периметр был очищен полностью. Проникнув внутрь базы, "Всполох" незамеченным прошёл к цели — центральному компьютеру, забрал данные и начал отходить к зоне высадки. Но на обратном пути их уже ждали. Объявленная тревога подняла весь лагерь.

Джанек рванул установленные им мины на протяжении всего пройденного от серверной пути, отрезав бойцам "Затмения" один из основных маршрутов для подхода подкрепления. Сложенные преимущественно из песчаника скалы, в которых была вырезана база, угрожающе "вздохнули", но после непродолжительного треска умолкли.

— Не переусердствуй! — крикнула Феразия саларианцу. — Нам ещё метров сто надо пройти до выхода.

— Принято, — кивнул тот командиру, — но тогда кому-то придётся изрядно попрыгать, прикрывая нам отход.

— Это уже не твоя забота, — раздался у него в динамиках глухой низкий голос. — Мне не впервой прикрывать твою саларианскую задницу, пока ты раздумываешь, как лучше подорвать заряды, чтобы погромче жахнуло.

— Я бы попросил, Брант. Твой жирный кроганский горб мои заготовки спасали не менее часто.

Кроган засмеялся, перезарядил дробовик — "Клеймор" — и ринулся вперёд по коридору, ведущему к большому естественному гроту. Где-то через двадцать шагов его щит начисто вынесло пулемётной очередью, что заставило Бранта всё же поумерить пыл и укрыться за массивной переборкой перед самым входом в грот.

— Феразия, похоже, они устроили неплохую баррикаду, — доложил он, — дальше проход несколько затруднителен.

— Сколько их? — спросила азари.

— Сложно сказать. Но явно больше, чем мы предполагали. Кто-то непростительно облажался с разведкой. Здесь четыре тяжёлых пулемёта — не высунуться. Дальше большое открытое пространство.

— Ты можешь достать их биотикой?

— Вряд ли. Они засели за скалами: не видно, куда бить. Да и далеко, к тому же.

— Я поняла тебя.

Положение осложнялось. Количество бойцов "Затмения" превосходило расчётное раза в три. Они ждали нападения и готовились отразить атаку, как минимум, нескольких подразделений. Но именно это ожидание крупных отрядов позволило небольшому по численности "Аквамариновому Всполоху" пройти больше половины пути и не потревожить охранные системы.

Однако растерянность наёмников длилась очень недолго. Выявив малочисленность диверсионной группы, противник перестроился и пошёл в контратаку. Их зажали в начале того коридора, что вёл к гроту. Здесь в него вливались ещё три прохода. Один из них успел подорвать Джанек. Второй держал их штурмовик Алексей, вооружённый "Потрошителем". За третьим — от главного входа — присматривал Ник, прижимая наступавших оттуда бойцов "Затмения" короткими очередями из "Защитника". Чуть поодаль, с возможностью контроля обоих коридоров, расположились Ноала, наперевес со снайперской винтовкой "Гадюка", и Феразия, прикрывавшая свою группу биотическими атаками.

— Какие будут предложения, командир? — спросил Ник.

— Наш единственный шанс, — Феразия старалась перекричать грохот канонады, — прорываться через грот. Здешние породы сложены вперемежку: гранит, песчаник, известняк. Достаточно сильный и грамотно направленный взрыв обрушит их и отрежет от нас "Затмение". Дальше только чёрный ход — всего один коридор перед крошечным холлом, куда выходит узкая галерея — её легко перекрыть. Взломаем шлюз — и выйдем отсюда, — азари перевела дух после очередного удара биотикой. — Брант, приём. Я сейчас подойду к тебе. Джанек, тоже подтягивайся. Попробуем... Ах, ты, тварь!

Со стороны большого холла, из-за угла, в коридор выставили портативную турель. Ураганная очередь прошила наименее прочные из укреплений. Феразия почувствовала жгучую боль в плече и левом боку, привалилась к металлическому контейнеру.

— Фира! — Ноала встретилась с ней глазами, замерла на мгновение, просчитывая что-то, и рванула туда, где находился Брант.

— Что ты задумала? — спросил он.

— Я смогу пройти незаметно и убрать пулемётчиков, — азари закинула за спину винтовку, достала "Скорпион". — Прикрой меня!

— Подожди! — Брант ухватил её за броню, — Тебе не хватит времени.

— Есть предложения получше?

— Да. Вперёд пойду я, отвлеку их на себя, а ты снимешь.

Ноала покачала головой.

— Тебя изрешетят, как только ты высунешься. А я спокойно зайду им в спину.

Не дожидаясь возражений крогана, она исчезла — только прошуршали по каменистому полу шаги в направлении противоположного конца грота. Добравшись туда и увидев пулемётчиков, Ноала в упор расстреляла троих, разрядила "деформацию" в четвёртого. Привычно щёлкнув, электроника отключила маскировку.

— Чисто, — выдохнула азари в микрофон.

— Отлично!

Феразия, уже успевшая с помощью анальгетиков и панацелина привести себя обратно в боеспособное состояние, собрала у начала грота оставшуюся часть группы. И обмерла от ужаса... За спиной у Ноалы раздалась тяжёлая поступь. Оглянувшись, та увидела надвигавшегося прямо на неё ИМИРа. От шквального огня не спасли ни щиты, ни броня. Мгновенье спустя там уже был Брант, с диким рёвом разрежая в него дробовик. Ещё через секунду рядом вышел из прыжка Алексей, на ходу цепляя на робота гранату. Одновременно, выведя на предельно доступную ей мощность биотическую сферу, под её защитой Феразия повела вперёд Ника и Джанека. Поравнявшись с ИМИРом, она остановилась, считая про себя секунды до взрыва. Шесть...

— Пошли! — она выставила щит перед собой, отгораживая им пространство грота у самого выхода из него, прикрывая группе тыл и медленно отступая следом за ней.

Алексей подхватил обмякшее тело Ноалы и прыгнул дальше — к выходу. Четыре... Волна "броска" вынесла наёмников, охранявших коридор. Вслед за ним в туннеле оказались Ник, Брант, Джанек. Две...

Окружённая большей, чем когда бы то ни было, сине-голубой аурой Феразия собрала остатки сил и толкнула ИМИРа от себя туда, откуда они только что пришли, за пару скачков преодолела расстояние до выхода, рухнула на руки своих бойцов.

Грот сотрясся от мощного взрыва, с потолка посыпались обломки породы. Стены покрыла густая сеть из трещин.

На счастье Феразии и остальных, коридор, в котором они оказались, был дополнительно укреплён стальными балками, что спасло его от разрушения. Пару минут командир приходила в себя, ещё около минуты ушло на оценку обстановки.

Обвал отрезал от них большую часть преследователей, впереди путь уже расчищали Алексей и Ник. Когда они дошли до наружного шлюза, Джанек подбежал к нему и принялся за разблокировку дверей. Люди встали по бокам от начала галереи, преградили доступ в холл. Алексей поднял забрало шлема, отёр со лба грязь. На пальцах была кровь. Не его — Ноалы, от чего стало только хуже. Посмотрел на Ника — пуля, чудом не задев голову, оторвала у него крепление визора. Ник отворотил взгляд, промолчал.

Феразия вдруг поняла, что лежит на руках у Бранта, попробовала приподняться. Истратившее большую часть своих запасов тело слушалось плохо. Повернув голову, она увидела чуть поодаль от себя Ноалу, подползла к ней. Пульс едва прощупывался — женщина истекала кровью.

— Держись... — прошептала командир. Она сама была достаточно тяжело ранена, но пока действовали анальгетики со стимуляторами, боль не ощущалась, только свинцовая тяжесть в левой руке и боку и подкатывавшая временами слабость.

— Всё готово, — доложил по переговорнику Джанек.

При помощи Бранта Феразия встала, потом кроган поднял Ноалу. Сколь можно быстро они двинулись дальше. Снаружи грохотали выстрелы: первое, что сделал саларианец, приступая к разблокировке шлюза — вызвал "Амальтею". Теперь корвет расстреливал наружные силы комплекса и ждал. Едва "Всполох" показался на открытой местности, корабль сел, закрывая их своими щитами.

Первым на рампу запрыгнул Брант со своей ношей, следом — Джанек и Феразия. Последними в уже закрывающийся люк заскочили люди.

— Арданис, ходу! — крикнул по внутренней связи Алексей. — Бережно...

Привычной перегрузки не последовало: компенсаторы были выведены на полную мощность, "Амальтея" пошла на взлёт гораздо более плавно — передвижению по кораблю не помешало ничто.

Но донести Ноалу до медотсека они не успели...

Когда Таира — их корабельный врач — покачала головой и отстранилась от тела, среди азарийской части экипажа наступила тишина, прерывавшаяся едва слышными всхлипываниями. Алексей застонал, сжал левую руку в кулак и с силой ударил в стену. Ник отвернулся к иллюминатору, прижался лбом к холодному стеклу, стиснул зубы до того, что на щеках отчётливо выступили контуры мышц. Брант и Джанек стояли молча. Их отношение к смерти было другим, непохожим на отношение азари или людей. Они чувствовали скорее сожаление, чем настоящую боль — такова была их природа.

Безмолвно к Ноале подошла Феразия, осторожно провела ей рукой по лицу, гребню, закрыла покрывалом, направилась к выходу из медотсека.

— Подожди, — сказала Таира, — тебе нужно обработать раны. И не только тебе.

Это было иное состояние психики, когда подавляется всё личное и остаётся только работа.

— Значит так... — продолжала она, осматривая каждого из бойцов. — Ты и Брант — вас я сама обработаю. Алекс, закрытая травма правой кисти, сквозное ранение левого надплечья, травма кожного покрова затылочной части черепа — Кирика, сделать снимок кисти, провести обследование для исключения мозговой травмы, перевязать. Ник, мелкие осколочные ранения кожных покровов груди. Джанек, закрытая травма мягких тканей правого плеча. Амала — займись обоими: серьёзного ничего нет, но обработать надо. И возьмите себя в руки! Думать надо, в первую очередь, о живых.

Потом Таира вытаскивала пули из Бранта, наносила ему на раны антисептический гель, мгновенно полимеризовавшийся при контакте с тканями и полностью закрывавший раневую поверхность. Для крогана это было даже более, чем достаточно, но, привыкнув выполнять свои обязанности аккуратно, Таира считала невозможным оставлять кого бы ни было без медицинской помощи.

А вот Феразии пришлось наложить пару швов. Обе пули прошли навылет, но ткани боковой брюшной стенки, оказались значительно повреждены. Про себя Таира порадовалась, что ранение не было проникающим.

Потом пришла отчитаться Кирика: сотрясения и перелома у Алексея не оказалось, только растяжение связок запястья и уже отмеченные Таирой повреждения. Кивнув, та наложила командиру последнюю повязку, под видом ещё одной дозы анальгетика ввела успокоительное и отпустила обеих.

Все разошлись...

Феразия тихо и неподвижно сидела в дальнем углу своей каюты, сжавшись в комок. Она не могла себе позволить расплакаться в присутствии команды, но сейчас, оставшись в одиночестве, Феразия не сдержалась. По её щекам текли слёзы. Тихий, невыносимо горький, пропитанный отчаянием плач... Ноала была для неё не просто соратником, прекрасным членом группы — она была ей близким другом уже больше двух сотен лет. Не супругой, не любовницей — именно другом. Она была с ней с самого начала "Всполоха". А теперь её не стало.

Азари подняла голову на звук открывшейся двери. В каюту вошёл Брант.

— Феразия...

— Не надо, Брант, — поднявшись, она отвернулась, смахнула слёзы, — мне...

— Я просто хотел поддержать тебя. Нам всем очень жаль. Она была славным бойцом и хорошим товарищем.

— Спасибо... всем вам... — Феразия подавила всхлип, — я... справлюсь...

Кивнув, кроган удалился. Конечно, он мог сказать что-то ещё, но не счёл нужным сегодня больше тревожить её. Именно поэтому он никому не позволил пойти к ней. Странная, казалось, для крогана черта характера — такт, даже, можно сказать, обходительность — не могла не появиться за десятилетия работы в азарийской команде. Брант хорошо знал Феразию. Разумеется, она справится. Завтра утром они все соберутся и обсудят дела. А сегодня ей лучше побыть одной.

Глава 2.

Иного пути нет.

Пожалуй, это был один из самых трудных разговоров в жизни Бранта. Да, он сам вызвался обсудить с Феразией столь болезненный для неё, но столь необходимый для миссии вопрос о пополнении отряда. Вызвался, в первую очередь, потому, что из оставшейся команды был знаком с командиром дольше всех и лучше понимал её. Когда на следующий день они вчетвером с Алексеем, Ником и Джанеком собрались в кают-компании, и был поднят вопрос о дальнейшем выполнении задачи, о том, что им нужно пополнение, он твёрдо решил для себя первым начать разговор, по ходу которого и следовало сказать, что ничего не поделаешь и новый боец им требуется позарез. Ведь у каждого из них была своя роль в отряде, и, в зависимости от сложности и особенностей задания, они выступали разным составом. И сейчас им нужна полная группа.

Кают-компания представляла собой не очень большое, но довольно уютное помещение, в котором эргономично сочетались комната отдыха и совещательный кабинет: общий стол, мягкие сиденья, пара больших мониторов, барная стойка в дальнем углу, маленькие шкафчики, несколько стеллажей с разными разностями и ажурная тумба с землёй и посаженными в неё огромными бардовыми цветами — Феразия специально привезла их с Тессии. Примерно треть пространства противоположной от входа стены занимал иллюминатор, под которым стоял длинный диванчик.

Феразия показалась на пороге, одетая в подбронник, разодранный и пропитанный кровью. Видимо, вчера она так и уснула в нем, а утром проснулась слишком поздно для того, чтобы успеть переменить костюм настолько быстро, насколько это позволяли раненые рука и бок, и не опоздать при этом к ею же назначенному времени сбора. Долгий, но тяжёлый сон не принёс ей ни капли отдыха. Её глаза, обычно бездонно-синие и сияющие, словно тессианское небо, потускнели. Потемнело лицо, на кобальтового оттенка коже ярко обозначился чешуйчатый узор, создавая иллюзию "меток", которых у Феразии, чистокровной азари, никогда не было.

Но едва она вошла внутрь, как почти все следы измученности исчезли — она совладала с собой. Великолепно сложенное тело выпрямилось, взгляд прояснился, она твёрдо и уверенно шагнула вперёд.

Увидев командира, команда прекратила дискуссию. Повисло тяжелое молчание, вскоре прерванное Брантом.

— Феразия, судя по результатам анализа захваченных нами данных, вывезенные с Хиетианы разработки через два дня окажутся в Туманности Полумесяца, на Тарите. А вот куда их отправят дальше, не знает никто.

Азари опустилась в кресло. Да, Брант прав: что полагается, будет после, а сейчас главное — задание. Отринув эмоции, она сосредоточилась на деле. Его надо завершить, иначе всё окажется напрасно.

— На Тариту так просто не сунешься, — проговорила она, — там легко высадиться, а вот убраться с неё будет намного сложнее. Гадостное место. Коим образом туда вообще занесло "Затмение"? Это же территория "Кровавой стаи".

— Возможно, они нашли способ сторговаться? — пожал плечами Брант.

— Допустим... Но, как бы то ни было, нужно прежде хорошо подумать.

— А ещё нам нужен разведчик... — кроган одним залпом выдал основную и наиболее тяжёлую для всех них на сегодняшний день задачу.

Все молчали, ожидая, что скажет командир. Тишина стояла такая, что было слышно, как гудят лампы освещения.

— Как я понимаю, вы уже успели подумать, где подыскать бойца за столь короткий срок, — голос Феразии прозвучал невероятно спокойно и мелодично. Таким он становился крайне редко, в минуты, когда она неимоверным усилием воли загоняла переживания настолько глубоко, что, казалось, они переставали существовать вовсе — навык, полученный ею очень давно.

— Да. И, в общем, здесь вариант только один — Омега.

Феразия поморщилась, как от зубной боли.

— Я знаю, — продолжал Брант, — что ты терпеть не можешь эту заносчивую, высокомерную суку, но похоже без Арии вопрос не решить.

— Я согласен с Брантом, — сказал Ник. — Запрашивать помощь у Матриархов или искать самим — слишком долго, а без полной команды решить поставленную задачу будет затруднительно. Конечно, Ария выдвинет свои условия. Я уже не говорю... — он резко встал, прошёлся по комнате, закурил электронную сигарету, — чувствовать себя ей должным... Но... Но иначе не получается. Чтобы вот так, за один-два дня самостоятельно найти приличного стрелка...

— Хорошо. Тогда, Брант, ты идёшь со мной. Остальные могут заняться своими делами.

— А тебе бы хорошо б заглянуть в медотсек, — заметил кроган.

— Да, и переодеться мне тоже не помешает.

Кают-компания опустела. Через шесть с небольшим часов Феразия и Брант сошли с "Амальтеи" в доках Омеги.

Не успели они выйти на причал, как позади них послышались шум и слова перебранки. К шлюзу направлялся Арданис в наспех надетых серо-зелёных доспехах и с прицепленным к поясу пистолетом, за ним из коридора выскочила Таира, угрожая турианцу всеми мыслимыми и немыслимыми ужасами биотики.

— Арданис, ты просто скотина! — кричала азари. — Можешь теперь долго не рассчитывать на сколь-нибудь разнообразное меню.

Обернувшись, турианец примирительно поднял руки. Ростом он был немногим выше среднего, но из-за своей сухощавости казался ещё длиннее. Светло-серые пластины на лице и того же окраса мандибулы создавали эффект нарядной маски, красиво оттенявшей синюю татуировку поверх пластин и янтарного цвета радужку глаз.

— Таира, послушай, честное турианское, я очень люблю твои кулинарные шедевры и преклоняюсь перед твоим талантом творить их из походных запасов. Но сейчас я очень хочу обычного свежего мяса, вырезки, чуть обжаренной, с кровью.

Эти слова несколько утихомирили азари. Арданис подошёл к ней и, положив свои руки ей на плечи, чуть наклонился, виновато и заискивающе заглянул в её тёплые карие глаза, которые совершенно не внушали должного страха и трепета, даже несмотря на их гневное выражение. Таира вообще была по натуре женщиной терпеливой и практически не способной к вспышкам ярости. В благодушном состоянии она производила впечатление предобрейшего создания с нежно-голубой кожей и тонкими розоватыми отметинами у основания хрящевых отростков на голове.

— Я, правда, извиняюсь за ту свою неуместную и глупую шутку в столовой. Ты ведь на меня не будешь за такое обижаться? — спросил он с глубокой надеждой в голосе. — Мне... надо...

Вид его был настолько обезоруживающий, что Таира сдалась, а сдавшись — простила. Конфликт был исчерпан.

— Нашли время, — бросила Феразия, когда Арданис скрылся из вида.

— Хм, не думаю, что это признак равнодушия. Напротив, меня беспокоит, как бы они все сейчас не напились.

— Арданис достаточно дисциплинированный пилот, чтобы оставаться трезвым перед вылетом. Даже сейчас... Уж где-где, а тут у него ответственности более чем достаточно.

Полутёмные и грязные переулки Омеги быстро сменяли друг друга. До входа в "Загробную жизнь" оставалось совсем немного, когда Феразия остановилась.

— Что случилось? — спросил Брант.

— Я не могу туда идти. Это мерзко.

Она вспрыгнула на какой-то ящик, села, скрестив под собой ноги, прикрыла глаза рукой.

— Хорошо. Возможно, тогда нам лучше вернуться. Прости, что мы на тебя надавили.

— Дело не в этом. Ты хоть понимаешь, что, даже если Ария согласится и подберёт нам бойца, он будет передавать ей о нас всю информацию, какую только сможет собрать.

— Вся команда это понимает, но он нам нужен. Хотя бы до завершения задания.

— Всё равно, не могу. Подожди, дай мне хоть с мыслями собраться.

Кроган кивнул.

Прошло довольно много времени, а Феразия никак не могла заставить себя идти дальше. Брант, примостившись у ящика, копался в дробовике. Редкие прохожие с интересом оглядывались на парочку, но приближаться с каким-либо намерением, дурным или благим, не решались: вид крупного вооружённого крогана, чью зелёно-бурую шкуру покрывали многочисленные шрамы, быстро отбивал подобное желание.

Наконец, понимая, что она просто не сможет принять в отряд наёмника Арии, Феразия спрыгнула вниз и сказала об этом Бранту. Ответить он не успел: на руке азари сработал инструментон — их вызывал Арданис.

— Командир, надеюсь, вы ещё не приняли решение относительно нового бойца?

— Что случилось? — спросила Феразия. — Пока ещё нет.

— Отлично, потому что, похоже, я нашёл нам разведчика...

— Нашёл?.. Постой, ты сам-то где сейчас?

— Налево от главных рынков начинается небольшая улочка, доходите до её конца, где она раздваивается, и идёте по правому проулку. Дальше четвёртый поворот налево, потом сразу ещё раз налево — и вы окажитесь перед харчевней "Добыча варрена". Мы вас тут ждём.

Когда инструментон отключился, Феразия и Брант переглянулись.

— Я ничего не поняла. Он в своём уме?

— Я тоже не понял. Давай-ка пойдём поглядим, где это вообще и кого он там нашёл.

* * *

Здесь действительно было слишком шумно. Через пару часов начинала "ныть" голова. Вторая порция виски несильно помогла приглушить боль. Заказать третью? Или уже возвращаться в гостиницу? Нет, напиваться, пожалуй, сейчас не стоит, во всяком случае, пока она не окажется у себя в номере.

В дальнем углу зала, куда не доставали лучи подсветки, за небольшим столиком сидела молодая турианка. Она приходила сюда третий день подряд, сначала вызнав через консьержа, а потом самостоятельно убедившись, что здесь одно из самых лучших заведений Омеги на предмет право-аминокислотной кухни. Плюс к тому, приличный бар и умеренная плата — словом, заведение ей пришлось по вкусу. Единственным большим минусом был непрерывных грохот, создаваемый громкой музыкой и излишне шумными посетителями. Но единственным способом избавиться от него было своевременно уйти отсюда. Вот и сейчас она уже подумывала о том, что пора уходить, хотя двигаться не хотелось: плотный ужин и алкоголь, приятным теплом расходящийся по телу, способствовали отдыху, тем более что последние четыре месяца его явно недоставало.

Рядом заскрипели ножки стула — за соседний столик присел турианец и почти сразу углубился в изучение меню.

— Отбивная сегодня просто бесподобна, — неожиданно для себя самой проговорила турианка.

— Благодарю, — буркнул он, искоса поглядев в её сторону.

Луч проектора всё же дотянулся до их угла и скользнул по женщине, ярким бликом отразившись от её гребня. Глаза турианца изумлённо распахнулись, он подался вперёд и неуверенно спросил:

— Беата́ра?!

Та с не меньшим удивлением посмотрела на него, пристальнее вглядываясь ему в лицо.

— Арданис?! — выдохнула она.

Пару секунд они молча смотрели друг на друга, а потом с каким-то нечленораздельно-радостным звуком заключили друг друга в объятья.

— Как я рад тебя видеть, Тари, — ты себе не представляешь!

— Я тоже очень рада тебе! Хотя сперва и не узнала.

— Ну, не мудрено. Сколько мы не виделись?

— С того момента, как тебя призвали — лет десять.

— Не верится... Десять лет?

— Да.

Арданис пересел к Беатаре за столик.

— Как ты здесь вообще оказался? — спросила она.

— Вообще я пришёл сюда пообедать.

— Нет, что ты делаешь на Омеге?

— О! Это длинная история. А ты как сюда попала?

— Это тоже длинная история.

— Да? Ну, тогда давай рассказывать. Только прежде я закажу себе отбивную с кровью. Ты что-нибудь будешь?

— Нет, я уже поела.

— И, как я погляжу, не только поела.

— Ард, я уже большая девочка.

— Кто большая? Ну, ладно-ладно, согласен. Только присоединиться к тебе на предмет выпивки не смогу: у меня вылет сегодня, — Арданис сделал заказ.

— Вылет? Ах, да, когда ты мне последний раз присылал письмо, то упоминал, что служишь в истребительном полку. Но тогда тем более, как тебя занесло на Омегу?

— Давненько же мы последний раз переписывались. Ты куда-то непонятным образом пропала.

— Да, ты тоже. Интересно знать, куда?

— Я же сказал, это длинная история. Но, если коротко, то выглядит это так. — Он задумался, с чего бы начать. — Ох! Ну, в лётное училище я попал сразу после учебного лагеря. Учёба заняла два года. Потом ещё год собственно службы. Потом я в хлам разругался с командиром эскадрильи, подал сгоряча рапорт об уходе. Устроился в одну из наших частных околовоенных экспериментаторских компаний по созданию и испытанию новых кораблей в качестве лётчика-испытателя. Но уже через несколько месяцев меня стала задалбывать отчётность по испытаниям. А потом вышел случай: к нам в контору прибыла одна азари, которая подыскивала для своего экипажа новый корабль. Почему — история отдельная. А у нас как раз застопорился проект новой модели корветов. Два экземпляра мы собрали, но после проект было велено приостановить из-за каких-то размолвок с военными, а с кораблями надо было что-то делать. Вот один из них той азари и продемонстрировали. Судно пилотировал я. В силу своей натуры истребителя, я, конечно, не мог не повыпендриваться на корабле с прекрасными показателями скорости и манёвренности. В общем, корвет ей понравился, ровно как и тот, кто его пилотировал. А пилот ей в это время тоже требовался... Как она смогла договориться с моим начальством, чтобы меня отпустили? Вообще, как она нас разыскала и, уж тем более, как убедила наших показать ей новые образцы и продать один из них, я не могу себе и вообразить, но через неделю мне было предложено присоединиться к её команде. Я поразмыслил и согласился. Вот... Теперь работаю с ней, уже шестой год. Собственно, сейчас мы здесь по делу.

— Стало быть, ты пошёл в наёмники? Арданис?! Я...

Казалось, он только сейчас заметил, как менялся её взгляд по ходу его повествования, становясь всё мрачнее и мрачнее. До него внезапно дошло, как давняя подруга расценила его рассказ. Когда он это понял, то едва не подавился. Первым его желанием было возразить, но... Арданис задумался, стоит ли посвящать Беатару в свои дела и в дела "Аквамаринового Всполоха". Да, с одной стороны, они знали друг друга с детства, были лучшими друзьями, и тайн между ними не существовало. Но ведь он не видел её десять лет, а это большой срок. Кто знает, что в ней осталось от той девчонки, которую он знал? Ведь, не просто же так она здесь, не на увеселительную прогулку приехала. И всё же... нет, такие, как она, нутром со временем не меняются. Подстраиваются под новые условия — это да. Но главным принципам не изменяют никогда. Что-то подтолкнуло его к откровенности:

— Нет, Беатара, это не так. Они не наёмники — скорее, диверсионный отряд на неофициальной службе при Совете Матриархов. Возможно, многие вещи, которые мы делаем, и идут вразрез с галактическими законами, но уж точно не идут против совести. И, кстати, формально, я где-то у наших числюсь: меня отпустили с формулировкой: "в долгосрочную командировку с целью испытания аппарата".

Беатара недоверчиво склонила голову на бок.

— Правда, — продолжил Арданис, — мы не занимаемся ни контрабандой, ни торговлей оружием, ни, тем более, похищениями, пиратством или грабежами. Скорее, наоборот — более половины нашей работы состоит из борьбы со всем этим. Нас подключают обычно тогда, когда переговоры уже не помогают, а засылать регулярные войска ещё рано.

— И при этом вы числитесь при азарийских спецвойсках?

— Мы нигде не числимся. Формально, нас вообще не существует. Удобно: в случае чего, доказать связь одного с другим практически невозможно.

— Знакомо звучит... — пробормотала Беатара.

— Что?

— Да, так, ничего. Это всё — правда?

— Да. Ты же меня знаешь — я не смогу солгать. Особенно тебе.

Беатара внимательно посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Но Арданиса это, скорее, ещё больше напрягло. Он не ожидал, что она настолько быстро примет его поступок и прекратит осуждать, и был готов приводить новые и новые аргументы. Что-то было не так — об этом говорил весь её подавленный вид, и следующий её вопрос только усилил подозрение:

— Арданис, скажи, а ты не боишься, что подобное может плохо закончиться? Я не про угрозу жизни, а про риск получить нож в спину от своего же руководства?

— Что за вопрос? Разумеется, нет. Я даже не могу представить себе подобную ситуацию.

— А вот я, к сожалению, могу... — она осеклась, понимая, что сболтнула лишнее.

— Не понял?

Беатара отвела взгляд и судорожно поджала жвалы. Арданис почти физически почувствовал, как от неё повеяло болью и яростью. Взяв её за руку, он проронил:

— Говори.

— Не могу, — покачала головой Беатара. — Не хочу жаловаться.

— Тари!

Она вздрогнула.

— Что с тобой произошло? — делая ударение на каждом слове, задал вопрос Арданис. Он прекрасно знал, что она не любит жаловаться — никогда не любила, и каждый раз из неё всё приходилось доставать калёными щипцами.

— Долгий разговор, — Беатара предприняла ещё попытку уйти от темы.

— Ничего. Времени у меня хватит.

— Хорошо, — сдалась она. — Я только возьму ещё виски.

— Как уже сказал, поддержать не смогу. Хоть и повод есть...

— Что случилось?

— У нас сослуживица погибла... вчера... во время боя...

— Я соболезную.

— Спасибо... — Арданис помолчал. — Ну, а теперь рассказывай.

— По завершению срочной службы меня порекомендовали в войска спецназначения. Полгода подготовки, потом ещё два с половиной года службы. А после меня перевели в диверсионное подразделение, чем-то напоминающее "Чёрную стражу", но без, скажем там, "официального статуса". Удобно для работы в Терминусе, Траверсе и на приграничных территориях, когда не хочешь светить, кому принадлежит бригада. Группа была экспериментальная — планировалось доказать более высокую эффективность подобных подразделений на фоне гораздо меньшей проблематичности в политическом плане. Многие наши военачальники были бы против её создания вообще, учитывая степень автономности, полномочия и фактическое пребывание вне войск Иерархии. Потому, эксперимент проходил тайно, что, с одной стороны, ещё больше расширяло диапазон возможных действий, но с другой — влекло практически полное отсутствие какой-либо формальной защиты. Для всех нас просто не существовало, вернее, мы числились, как отдельный взвод при одном из Флотов по проведению особого рода операций. А мало ли таких подразделений?.. Вот... В случае чего мы могли рассчитывать только на нашего непосредственного руководителя — одного полковника из разведывательного управления Генштаба Иерархии. Кроме него про нас знал очень небольшой круг лиц, стоящих над ним. Группа просуществовала около семи лет — срок достаточный, чтобы накопить в нужном объёме материалы для их представления широкой аудитории и признать эксперимент удавшимся. И в этот момент полковник Фектариус нас подставил... Задание, на первый взгляд, ничем от прежних не отличалось, но предподготовка была проведена безобразно. Как потом выяснилось, за сутки до отправки пришли дополнительные разведданные, которые Фектариус, конечно, получил, но из каких-то собственных соображений довёл до руководства только перед самым началом операции, когда мы уже подлетали к зоне высадки. Естественно, начальство немедленно дало отбой на её выполнение, все механизмы прикрытия были остановлены. А он решил не пересылать нам приказ об отходе... — Беатара опрокинула в рот остатки виски, её взгляд на мгновенье подёрнулся ужасом. — Это была настоящая бойня... Подобных... подобной мерзости я не видела никогда... В результате боя из двадцати шести наших бойцов двадцать, включая командира, погибли, задание признано проваленным, хотя... ладно, это позже как-нибудь. Сама я была серьёзно ранена, но благодаря везению через две недели смогла выйти из госпиталя. И тогда я узнала, что группа расформирована, виновником признан наш погибший командир — дескать, не подчинился приказу, повёл группу в бой, утверждая, что мы справимся. А полковник вышел сухим из воды. Возражать что-либо было бессмысленно: каждый раз протоколы о выполнении заданий писались только Фектариусом — ему верили на слово. Логично, что в этот раз он изложил всё так, как ему того требовалось. Я долго пыталась добиться пересмотра дела, но реальных доказательств собрать не могла. Более того, узнав, что меня определяют в подразделение, курируемое тем же полковником, я пробовала перевестись оттуда, на что он мне сказал, что я буду служить или здесь или нигде. Тогда я заявилась в его кабинет на Менае, высказала ему всё, что я о нём думаю, и пообещала довести дело до конца. Он выслушал меня спокойно, но перед моим уходом заверил, что не даст мне не то что спокойной, а и жизни вообще.

— Он что? Угрожал тебя убить?

— Как оказалось, не только угрожал: менее чем за три месяца меня пытались прикончить дважды, крайний раз — неделю назад.

— Какое-то безумие... И из-за этого ты оказалась на Омеге?

— Да. Собственно, я здесь проездом. Решила добраться до дальних рубежей, подконтрольных турианцам. Хороших бойцов там мало — возможно, мне всё же повезёт и я смогу получить перевод туда. Если доберусь живой: вчера я опять почуяла за собой слежку. И, честно признаться, не знаю, как мне дальше быть. Мне... очень не по себе...

Арданис молчал. Нет, это действительно походило на безумие. Так не может быть. Не должно... но, случилось. Нужно что-то делать, спасать уже пребывавщую на грани отчаяния подругу. Но что?.. — Шальная мысль осенила его.

— Скажи, а кем ты была у себя в отряде?

— Разведчиком.

— Великие духи, — пробормотал Арданис, — видимо, это судьба.

— Не поняла, что?

— Слушай, у меня есть идея.

— Сколько я помню детские годы, Ард, твои идеи в большинстве случаев заканчивались для нас обоих не лучшим образом.

— Беатара, сейчас не время для шуток. Что, если тебе перейти к нам в команду?

— Ты предлагаешь мне уйти из армии?

— Да, подать рапорт об увольнении со службы. Ну, подумай сама, что ты будешь делать дальше? Даже если тебя переведут, как долго ты сможешь прожить, не имея возможности реально защитить себя? А ведь ты ещё хотела нарыть доказательства. Перейдя к нам, тебе проще будет это сделать.

Беатара колебалась, но её природное упрямство было велико.

— Нет! И даже не уговаривай меня.

— Подожди, давай рассудим логически. Когда ты должна прибыть в часть?

— Через четыре дня.

— Прекрасно! Тогда я просто прошу тебя помочь нам завершить текущую задачу. Без разведчика команде придётся туго. Да и ты убедишься, что твоей чести ничего не грозит. Если нет — после мы доставим тебя, куда скажешь. Беатара, я умоляю тебя послушать меня. Иначе я никогда себе не прощу, если с тобой что-то случится. Поверь, Феразия — прекрасный командир, хотя и азари. А "Аквамариновый Всполох" — отличная бригада. Я много раз ошибался, но сейчас я просто уверен, что так будет правильно.

— Звучит и вправду как наёмная организация.

— Форма прикрытия такая. Но, как я уже сказал, мы не наёмники. Более того, если тебе интересно, я не помню операции против Иерархии — сам бы отказался участвовать. Ну, что?

— Не знаю... — пробормотала Беатара. Но Арданис понял, что она практически согласна с ним. Не давая ей времени передумать, он активировал инструментон.

— Ард, не смей!

Но он уже не слушал её. Инструментон подтвердил, что канал связи установлен.

— Командир, — начал Арданис, — надеюсь, вы ещё не приняли решение относительно нового бойца?

— Что случилось? Пока ещё нет.

— Отлично, потому что, похоже, я нашёл нам разведчика...

— Нашёл?.. Постой, ты сам-то где сейчас?

— Налево от главных рынков начинается небольшая улочка, доходите до её конца, где она раздваивается, и идёте по правому проулку. Дальше четвёртый поворот налево, потом сразу ещё раз налево — и вы окажитесь перед харчевней "Добыча варрена". Мы вас тут ждём.

Глава 3.

Излом.

— Что ж ты делаешь?! — накинулась на Арданиса Беатара, как только сигнал отключился.

— Пытаюсь спасти твою жизнь.

— Я могу сама о себе позаботиться.

— Я заметил.

— Как ты посмел утверждать, что нашёл разведчика, когда я ещё не дала согласия?

— Но ведь ты же его дашь.

— Что?! Что ты себе позволяешь, Орэ́ллиус?!

Она крайне редко называла его по фамилии — только в минуты крайнего раздражения. Последняя сказанная им фраза окончательно вывела её из себя. Беатара подскочила со стула, готовая размазать Арданиса по стенке. Тот невозмутимо заглотнул последний кусок мяса, едва не обляпавшись при этом стекавшими с него жирными кроваво-синими каплями, и с довольной ухмылкой заговорщика уставился на старую подругу. Почти сырая свежая вырезка явно действовала благотворно — его почти отпустило, он даже начал входить в азарт, наблюдая за реакцией Беатары.

— Тари, я фактически за тебя сейчас поручился. Не станешь же ты подставлять старого друга, м-м?

— На́фарг (2)! Арданис, вот что ты за скотина?

— Но ведь у тебя же всё равно нет другого выхода. Если ты хочешь добиться справедливости, тебе нельзя возвращаться к нашим: грохнут в момент.

— И что?

Арданис подался вперёд, ярость захлестнула и его.

— А то, что я этого не хочу! И твоим погибшим друзьям это не поможет с реабилитированием. Ты должна жить!

Состояние Беатары можно было описать только одним словом: оглушение. Смутно, как в тумане, до неё доходило сказанное Арданисом. И что было хуже всего — она понимала, что он прав. Пойди она с ним, и у неё будет время и возможность собрать доказательства. А в случае возвращения её не ждёт ничего, кроме гибели. И тогда уж точно честь их отряда вряд ли когда-нибудь будет восстановлена. Значит, надо увольняться со службы... Беатара закрыла лицо рукой, как-то вся поникла и села обратно на стул. "Не может не быть иного пути, — терзалась она. — Почему? За что? Как же мне поступить?" На ум приходило лишь одно. Беатара постаралась успокоиться, сосредоточилась на своих внутренних ощущениях, погрузилась в себя и обратилась к Духам. Внешние звуки слились в единую приглушённую какофонию, свет стал менее ярким, практически исчезли запахи. "Дух моего рода, Дух отряда, и ты, о направляющий меня по жизни, — мысленно молила она, — я взываю к вам и прошу совета: как мне поступить? Права ли буду я, оставив службу, приняв предложение друга? Или мне следует смириться, подчиниться приказу и не покидать Иерархию? Молю вас, заклинаю — ответьте мне: должна ли я уйти?" Её нутро словно всколыхнулось. "Колыхания" коснулись окружающего пространства, отразились и вернулись. Вернулись тепло и спокойно. "Ступай..." — словно откликнулось что-то, то ли в глубине её сердца, то ли из внешнего мира. Поддержка? Или она всё неправильно истолковала? Её уход — верное решение?! Невозможно! Но... Духи никогда не лгут...

— Ладно, — выдавила она из себя. — Только учти, что договариваться сейчас ты сам будешь. Я понятия не имею, что говорить.

— Как скажешь. Но на пару-тройку вопросов тебе ответить придётся.

— Хорошо.

— И ещё... ты помни за разговором, что Ноала была очень дорога нам всем, и...

— Я знаю.

Арданис кивнул.

— Это не они, часом? — спросила Беатара, глядя в сторону двери.

Развернувшись, Арданис едва смог увидеть в беспорядочном мерцании проекторов Феразию и Бранта. Они только что вошли и сами высматривали его в толпе. Велев Беатаре немного подождать, он направился к ним, но начать разговор не успел: Брант опередил его:

— Ну, и какого хрена здесь происходит?

— Спокойно. Я действительно нашёл разведчика.

— Нашёл? — переспросила Феразия. — И кого же именно?

— Она — моя давняя подруга. Служила в наших спец войсках. Зовут Беатара.

— Арданис, ты сейчас соображаешь, что говоришь? Какая подруга? Откуда она вообще здесь взялась?

— Это долгий разговор. А времени слишком мало. Но я прошу меня послушать.

— Тебе дури в мясо не сыпанули? — хмыкнул Брант. — А то ты какой-то бред несёшь.

Феразия изучающе смотрела на Арданиса. Её взгляд приобрёл несколько отрешённое выражение, зрачки расширились — турианцу стало несколько неуютно под их взглядом, который, как ему казалось, способен проникнуть в самую глубину души. Нет, он был вполне трезв и говорил сейчас, пожалуй, даже серьёзнее, чем обычно. Она ощутила его искреннее волнение и тревогу, какие можно испытывать только за близкого друга.

— Ты говоришь, ей можно верить?

— Я верю ей, как себе.

Поток эмоций лился из него лавиной — он и не пытался сдерживать его или как-то пытаться скрыть. Да, он действительно хочет ей помочь и почему-то очень за неё боится.

— И ты уверен, что она присоединится к нам?

Арданис вздрогнул: каким образом она уловила его неуверенность в окончательности решения Беатары? Но вопрос промелькнул быстро и так же быстро исчез, уступив место тому, что больше относилось к делу.

— Возможно, ей это нужно больше, чем нам.

— Хорошо. Где она?

Мучимая сомнениями, правильно ли поступает, Феразия неспешно шла по залу. Зачем она решила прибегнуть к старым фокусам, тем более сейчас, после трагедии? И поняла: именно из-за Ноалы. Она давала клятву — только в случае неотвратимой иным способом угрозе жизни, чужой жизни. Сейчас именно такой случай. Сейчас она не имеет права на ошибку.

Азари направилась вглубь помещения. Последний вопрос она задала Арданису скорее ради подтверждения своих догадок. Ещё в ходе разговора она просекла на себе взгляд, едва уловимый, но внимательный и напряжённый. Определить его направление оказалось сложнее, но пространство зала было настолько невелико, что в какой-то момент Феразия, внимательно оглядывая сектор, откуда он исходил, встретилась глазами со смотревшей на неё в упор турианкой.

Сейчас, подойдя ближе, Феразия поняла, что именно напряжённость, эмоциональная буря внутри женщины и выдали её. Будь она спокойна — и цель бы так и оставалась в неведении, пока турианка не пожелала бы себя обнаружить. Что ж, по крайней мере, она действительно походила на профессионала. Но пока этого было недостаточно.

Остановившись в шаге от столика, за которым сидела Беатара, Феразия некоторое время молча смотрела на неё. Заметно более изящная, чем мужчины-турианцы, на вид она могла показаться достаточно хрупкой. Точёные черты лица, менее массивные пластины, из-за чего её серебристо-серые глаза казались широко распахнутыми, тонкий гребень, короткий, но изящный, широкие, ломаные защёчные роговые отростки в палец длиной, более узкая грудная клетка — всё это создавало впечатление лёгкого, даже нежного существа. А синяя татуировка, почти точно повторяющая Арданисову, подтверждала, что они земляки друг с другом.

Внимание Феразии привлёк гребень женщины, выделявшийся странным светлым серо-кремовым цветом и слегка отливавший перламутром. Аналогичного оттенка были несколько пластин у самого основания гребня, левый защёчный отросток и кожа на темени и правом виске.

— Здравствуйте, — Феразия присела напротив турианки. — Если я не ошибаюсь, вас зовут Беатара?

— Беатара Фабэриум. Приветствую.

— Феразия Т"Вили.

Азари чуть наклонила голову, не разрывая при этом зрительного контакта. Дуэль взглядов уже начинала действовать Беатаре на нервы. Она хоть и держалась вполне достойно, но чувствовала, что вот-вот проиграет, и всеми силами старалась успокоиться. Однако Феразия совершенно не собиралась начинать знакомство с демонстрации силы. Поэтому, едва уловив, что турианка стала сдавать позиции, она опустила глаза, сделав вид, что изучает её экипировку. Беатара про себя перевела дух. Ощущение беспардонного "облапывания" исчезло.

— Насколько я поняла, вы с Арданисом друзья?

— Да.

— Вы вместе служили?

— Нет. Мы вместе росли. Он на год старше меня, и его призвали раньше. После мы несколько лет переписывались, пока он куда-то не пропал. Насколько я могу судить после нашего с ним разговора, в тот момент он из истребительного полка ушёл. С тех пор и до сегодняшнего дня я ничего о нём не знала.

— Хм, но, как я погляжу, на ваших дружеских отношениях это никоим образом не сказалось, раз он, не видев вас столько лет, сразу же решился взять на себя подобного рода ответственность. Он ведь уже успел изложить вам суть дела: нам нужен разведчик в команду?

— Да. Он мне говорил.

— И что вы сами думаете по этому поводу? У вас есть желание работать с нами?

— Видимо, другого выхода у меня действительно нет.

Скрывать эмоции Беатара умела заметно лучше Арданиса, но всё же Феразия отметила её нерешительность и смущение. Вероятно сейчас, принимая это решение, она переступала через себя. Внутренняя неопределённость и явный психологический дискомфорт, вызванный личностными внутренними блоками — не самое подходящее для слаженной работы в команде. Но исключительные обстоятельства вынудили Феразию продолжать разговор.

— Расскажите мне о своём послужном списке.

— После лагеря направлена на обучение разведывательно-диверсионной деятельности — ещё полгода учебки. Дальше — более двух лет службы в контртеррористических спец войсках: двадцать три боевых высадки. Потом меня перевели в отдельный взвод специального назначения. В нём я прослужила ещё пять лет — ещё сорок три операции. Операции какого рода, я сказать вам не могу: уверена, вы меня понимаете. Последняя наша высадка закончилась катастрофой. О причинах я умолчу, но именно в силу них я, в частности, оказалась здесь.

От внимания Феразии не ускользнула ярость, с которой Беатара сказала последние фразы. Но она только промелькнула лёгким фоном и исчезла за ровной стеной спокойствия — Беатара ценою невероятного усилия взяла чувства под контроль. "А она умеет держать себя в руках, и весьма неплохо, — подумала Феразия. — Возможно, всё же стоит попробовать?" В сложившихся условиях вариант приближался к оптимальному.

— Хорошо, — кивнула азари. — Так вы согласны присоединиться к нам?

— Чем именно вы занимаетесь? Арданис что-то говорил о Матриархах азари...

— Скажем так, мы состоим на неофициальной службе у Совета Матриархов.

— У правительства азари есть... "люди для разруливания особо деликатных проблем"? А великая сила дипломатии?

— Разумный дипломат знает, что не все вопросы можно решить одними только переговорами — пути достижения результата на политической арене бывают различны.

— Ну, да, а грязную работу всегда должен кто-то выполнять.

— Именно. Вы хотите что-то ещё спросить?

— Да. Это важно для меня. Вы... вы понимаете, что против своего народа я не пойду ни при каких обстоятельствах?

— Понимаю.

Сделав над собой ещё одно усилие, Беатара проговорила:

— Тогда я с вами.

— Хорошо.

— Что вы решили? — беседа между Феразией и Беатарой продолжалась достаточно долго, чтобы Арданис начал терять остатки терпения.

— Она перейдёт в нашу команду, — ответила Феразия.

Арданис заметно приободрился: вердикт принёс ему сильное облегчение. Первостепенная задача — отвести от Беатары угрозу — была, хоть и с высокой долей вероятности временно, но решена. Об остальном можно было подумать несколько позже.

Брант воспринял решение командира гораздо более спокойно. Он просто отнёсся к пополнению как к данности и мере необходимой.

— Ладно, — подвела итог Феразия. — Я так понимаю, вам потребуется время, чтобы перенести вещи на борт. Арданис, тебе трёх часов хватит, чтобы сопроводить Беатару на корабль и подготовиться к вылету?

— Вполне.

— Тогда мы ждём вас уже на "Амальтее". Старт через три часа.

— Принято.

До гостиницы они шли молча. Беатара переваривала произошедшее, в сотый раз убеждая себя, что всё делает верно. Арданис не решался нарушать её задумчивость, хотя его и распирало от желания поговорить. Сами сборы были недолгими: основная часть вещей оставалась нераспакованной, а уложить мелочёвку много времени не заняло. Перед выходом Беатара решила проверить коммуникатор — на экране всплыл значок нового письма. Увидев имя отправителя, она невольно вздрогнула: сообщение было от зам командира их взвода. Прочитав письмо, она до боли в пальцах сжала планшет.

— Ты скоро? — Арданис вошёл в комнату с явным намерением поторопить подругу. Однако увидев выражение её глаз, осёкся. — Что ещё случилось?

— Нас осталось пятеро...— глухо и не сразу ответила она. — Вчера погиб Салтурис.

— Это кто?

— Наш боец.

— Откуда информация?

— Фулгар написал. Не могу поверить... Такого быть не может!

— А как он погиб?

— Это какой-то абсурд... Фулгар пишет: "В официальном оповещении сказано, что было разбойное нападение, драка, со стрельбой. Два выстрела в голову, ещё два — в грудь". Бред! Невозможно, чтобы уличная шпана могла напасть на него врасплох, а тем паче — расстрелять в упор.

— Слушай, а он проявлял, как и ты, повышенную... м-м... активность в попытках доказать необходимость пересмотра дела вашего взвода?

— Да. Каким-то образом он даже почти сумел этого добиться, но позже начало нового расследования было отложено. Собственно, следующим шагом был мой разговор с Фектариусом на Менае.

— Видимо, это действительно планомерное убийство. Вас отстреливают.

— Подонок... Надо было свернуть ему шею, когда была возможность.

— Не думаю, что это бы поспособствовало восстановлению репутации вашей команды.

— Арданис, я... я уже не знаю, как быть...

— Взять себя в руки и выжить назло этому мерзавцу. И найти компромат.

Всё ещё пребывая в несколько ошеломлённом состоянии, Беатара кивнула.

— Да. Ты прав.

— У тебя получится,— Арданис подошел к ней, встряхнул за плечи,— ты всегда справлялась, и сейчас справишься.

— Нам, наверное, уже нужно идти? — Беатара попыталась переключить мысли, чувствуя, что сила духа её вот-вот покинет.

— Да, нужно. Идём.

Собственно, вещей набралось всего ничего: походный рюкзак и длинный плоский футляр.

— Помочь? — спросил Арданис.

— Зачем? Не надо. Я сама.

— Что ты сама? Давай помогу.

— Ард, нафига? — Беатара резко отстранилась. — Рюкзак нетяжёлый. Футляр я тебе просто не дам.

Она едва доставала Арданису до подбородка, но по ширине плеч почти не уступала и вообще слабосилием не отличалась.

— Брось! Давай сюда рюкзак.

— Достал! — Беатара сунула ему требуемое.

Тем временем, Феразия с Брантом уже вернулись на борт. Команда, получив приказ об отлёте, начала подготовку корабля. О результатах поиска нового бойца не спросил никто. Все знали, зачем командир сходила на Омеге, но тревожить её не решились. Пройдя сквозь БИЦ, Феразия спустилась на "полуторную", как её называли, — палубу, где находилась её каюта. У самой двери она столкнулась с Тиарой, по всей видимости, её ожидавшей.

— Феразия, как рука и бок?

— Благодарю — уже намного лучше.

— Пойдём, я тебя перевяжу.

Хотя по образованию Таира была медиком, но работа с небольшой командой настолько не обременяла её и оставляла достаточное количество времени, что она смогла позволить себе реализовать свой второй талант, казавшийся вначале не более чем увлечением — кулинарию. Увлечение стало для неё второй профессией — Таира быстро превратилась в прекрасного кока. В условиях небольшого корвета это оказалось сочетанием почти идеальным. Но всё же первейшим для неё оставалась медицина, забота о здоровье экипажа корабля.

Потому, зная, что целенаправленно командир до лазарета сейчас не дойдёт, а повязки после прогулки по злачным местам Омеги следует переменить, Таира сама поднялась с жилой палубы наверх, к капитанской каюте сразу же, как только автоматика доложила о прибытии командира. Феразия возражать не стала и пошла за Тиарой. Уже в мотоотсеке она сказала:

— У нас теперь будет ещё один право аминокислотный член экипажа.

— Это кто?

— Турианка, зовут Беатара.

— И откуда она?

— Какая-то старая знакомая Арданиса.

— Ясно. Хорошо. Надолго она к нам?

— Сие мне неведомо. Поглядим... Так... надо бы ещё ВИ предупредить, чтобы дал ей допуск в оружейную.

Глава 4.

Всегда прикроют, всегда присмотрят.

Когда Арданис и Беатара вышли к докам, до назначенного времени отлёта оставалось часа два. Корвет по внешнему виду несколько отличался от привычных Беатаре, но классическая форма фюзеляжа, крыла и оперения не оставляли сомнений в турианском происхождении судна.

— Ну, вот, добро пожаловать! — проговорил Арданис, кладя ей на плечо руку.

Беатара постояла перед трапом и неуверенно шагнула вперёд. Сейчас, со стороны наблюдая, как она поднимается на борт, Арданис наконец понял, что он сделал. Он заставил её переступить через себя, через принципы, которым она всегда неукоснительно следовала. И ради чего? Ради того, чтобы спасти ей жизнь? — Да. Но вот примет ли она себя теперь, живую, но изменившую своим идеалам? Арданис постарался отогнать от себя этот вопрос.

На борту царила обычная рабочая суматоха. По мере продвижения в кормовую часть БИЦа Арданис раздавал поручения, справлялся об уже проведённой проверке, просто обменивался фразами с техсоставом. Заметив у одной из консолей кварианца, он насторожился и подошёл к нему.

— Возникли затруднения?

— Нет пока, — кварианец замялся. — Но система подачи топлива скоро потребует обновления.

Арданис посмотрел на него как-то тоскливо, а потом также тоскливо ответил:

— Дэран, давай потом, а? Нам далеко до выработки ресурса, во-первых. А во-вторых, ты предлагаешь этим заняться прямо сейчас?

Дэран понимал, что пришёл не вовремя, что проблема не требует безотлагательного разрешения. Но он её выявил, просчитал возможные последствия и не поставить Арданиса в известность не мог.

— Я не сказал, что сейчас, — мягко, но настойчиво возразил он. — А вот на следующем плановом техническом обслуживании о ней стоит упомянуть.

Видя, как мандибулы Арданиса начинают расходиться в стороны, а мягкая кожа вокруг глаз — нервно подёргиваться, он поспешил добавить:

— К чему я, собственно, веду: когда конструкторы рассчитывали ресурс, они не приняли во внимание индивидуальную манеру пилотирования. Каждый раз ты нагружаешь до предела половину систем корабля...

— И что ты от меня хочешь? — резко прервал инженера Арданис. Держать себя в руках становилось для него всё труднее.

— Я просто ставлю тебя в известность.

— К сведению принял.

Кварианец вздохнул. Наверное, кроме него никто более на борту "Амальтеи" не проявлял заботу о корабле, как её проявляют обычно о существе живом, близком и почти родном. Потому зачастую его немало огорчало отношение к судну как к вещи, любимой, лелеемой, но вещи.

Внезапно до Арданиса дошли истинные мотивации Дэрана: они проработали вместе достаточно времени, чтобы научиться понимать недосказанность фраз и тонкие оттенки настроения друг друга. Ему стало жаль его, и он смягчился.

— Я постараюсь быть аккуратнее.

— Что бы ты да аккуратнее — не смеши меня.

— Ничего с подачей топлива не случится. Обещаю.

Кварианец вздохнул ещё раз и ушёл.

— Не обращай внимания на бурчание Дэрана, — шепнул Арданис Беатаре и повёл её дальше. — У него достаточно унылый взгляд на многие вещи. Хотя инженеров, как он, ещё поискать. Внимание, к которым он следит за кораблём, достойно уважения.

Спустившись на жилую палубу, Беатара поняла, что корабль от привычных ей отличается не только внешне, но и внутренне. Правда, если первое объяснялось экспериментальным характером модели, то второе — составом экипажа. От весьма умеренного, если не сказать аскетичного, оформления, принятого на турианском флоте мало что осталось.

Первое, что обратило на себя внимание — заметно более высокая, чем в БИЦе, влажность. А вот второе... Сразу же за эвакуационными капсулами по обе стороны коридора стояли полутораметровые стеклянные столбы-аквариумы, полные разного рода живности, навезённой с Тессии и азарийских колоний. В закреплённых на полу кадках росла какая-то тропическая ползучесть, уже успевшая затянуть соседние стены и подбиравшаяся к потолку. На самом потолке помимо обычных ламп висело ещё несколько специальных, дававших ползучести необходимый световой спектр.

— Ну, не могут азарийки без воды и растительности, — пояснил Арданис. — Помню, как мы первый раз пригнали "Амальтею" на техосмотр в нашу контору. Конструкторы, технари и инженеры были в ужасе от того, что сотворили с их детищем.

В углу между аквариумом и стеной коридора Беатара заметила странное существо, прицепившееся к веткам ползучести. Увидев его, человек решил бы, что перед ним причудливая помесь палочника и игуаны. Существо было относительно тонким, чуть менее полуметра в длину, с шестью лапами, каждая из которых заканчивалась четырёхпалой "кистью". Туловище, покрытое зелёно-жёлтой чешуйчатой кожей, переходило в короткую шею, которую венчала небольшая голова с большими круглыми чёрными глазами и пастью, полной мелких плоских зубов. Хвост у твари отсутствовал. В том же углу, к полу был привинчен полутораметровый террариум с открытой дверцей, что явно свидетельствовало о том, что твари предоставлена полная свобода передвижения.

— Арданис, — неуверенно позвала Беатара, не выпуская тварь из виду.

Тот тоже увидел животину, усмехнулся.

— Не бойся. Это ки`нуур с Сур`Кеша. На первый взгляд кажется абсолютно тупым. Хотя, на деле, тот ещё проныра, — Арданис протянул к ки`нууру руку, легонько провёл ему по мордочке. — Да, Рунли, ты проныра?

Рунли начал надуваться и сопеть.

— Зачем такое держать на борту?

— Ну, вообще, на сколько я знаю, он должен ловить насекомых: не всё же можно вывести системой стерилизации. Вдобавок, наши девчонки считают его довольно забавным.

Оставив тварь продолжать висеть на ветке, Арданис и Беатара подошли к двери одной из кают, внутреннее убранство которой поразило турианку не менее сильно. Почти от самого порога, оставив лишь около метра пространства металлического пола, начиналось напольное покрытие с глубоким пушистым ворсом. Чем-то явно мягким был выстлан и уступ иллюминатора, занимавшего значимую часть стены.

— Что это?

— Коврик. Девчонки по нему босиком ходят. Рекомендую тебе разуться и не пачкать его, а то соседки ворчать будут. Собственно, пока что всё. Располагайся, где свободно, а я пойду готовиться к вылету. Подробная экскурсия будет как-нибудь позже.

Сделав пару шагов по направлению к каюте на противоположной стороне, Арданис оглянулся и добавил:

— Кстати, с тобой может захотеть пообщаться Таира — наш судовой врач. Не удивляйся, если что.

Дверь за Арданисом закрылась, Беатара осталась в каюте в одиночестве. "Прекрасно... — мысленно поздравила себя она. — Ну, вот как, Великие Духи, я буду потом объясняться с родными, друзьями, начальством?" Стянув сапожки, женщина направилась вглубь помещения. Свободным (каюта была рассчитана на четверых) оказалось одно место, по левую руку, в дальнем углу. К нему-то Беатара и направилась. Уголок создавал ощущение защищённости, что психологически было для неё сейчас далеко не лишним.

По счастью, обустройство индивидуального места не претерпело практически никаких изменений, когда сменился владелец судна. Потому привычным движением Беатара открыла замок на шкафчике возле кровати, отворила дверцу, забросила туда рюкзак. Вещи она пока решила не разбирать, только от рюкзака отстегнула расположенный со стороны лямок контейнер и поставила его рядом с длинным футляром, который всю дорогу несла в руках. И контейнер, и футляр нужно было бы, по-хорошему, отнести в оружейную, но её месторасположение ещё требовалось найти.

Приученная соблюдать правила и распорядок, Беатара преодолела некоторую внутреннюю нервозность и, решив не дожидаться обещанной Арданисом экскурсии, пошла разведывать корабль. Традиционная планировка, перекроить которую было сложно, да и не сильно нужно, здорово помогала. Уже почти не обращая внимания на азарийский декор, Беатара, выйдя из каюты, заглянула в открывавшийся направо проход. Столовая... так, хорошо, значит дальше за ней должен располагаться камбуз. В общем коридоре было шесть кают — по три с каждой стороны. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что каюты поделены по половому признаку — три помещения напротив сохранили более первозданный вид. Никаких ковриков, цветов, зато присутствие небольшого бардака, какого-то железячного хлама, состоящего из проводов, недопаянных плат, чего-то ещё. Несколько непривычно, учитывая, что на турианских кораблях деление по полу не практиковалось, но, как известно, хозяин — барин. Так... тут же рядом по обе стороны коридора — душевые и санузлы, видимо, так же раздельные. По идее, тогда в корме, у лестниц, должны находится медпункт и оружейная, а ниже по лестнице — инженерно-техническая палуба и ангар.

Логика не подвела Беатару: в конце коридора действительно располагались медотсек — от лестниц налево — и, на противоположной стороне, оружейная.

Брант заканчивал перебирать штурмовую винтовку, когда отворилась дверь и внутрь оружейной осторожно вошла турианка.

— Оружие бы убрать.

Брант кивнул, указал на стеллажи у стены.

— Личное оружие там. Просто найди свободное место. А броню убери в шкафчик, слева от полок.

Дойдя до указанных полок и шкафчика, Беатара поставила на пол футляр, открыла шкафчик, поставила туда контейнер, после чего открыла футляр. Наблюдавший за ней краем глаза Брант увидел разобранную и аккуратно упакованную снайперскую винтовку. Турианский "Махайро́н" — определил с ходу кроган модель, разработанную на базе "Клыка" с учётом основных недостатков последнего, быстро понравившуюся не только снайперам Иерархии, но и боевикам Синих светил, а потому распространившуюся по Галактике со впечатляющей скоростью.

Помимо винтовки в футляре ещё находились два ПП-"Ярость", термозаряды, бруски, отделение с инструментами, а также отделение с запасными деталями, дополнительной оптикой и стволами для винтовки. Всё это Беатара бережно извлекла из футляра (отделения оказались встраиваемыми ящичками), осмотрела на предмет исправности и переложила на стеллаж. После она вынула ствольную коробку, ствол, приклад и практически ювелирно, выверенными неспешными движениями, соединила их в единое целое. Когда щёлкнуло последнее крепление, Беатара огладила ствол, ещё более пристально, чем пистолеты, осмотрела винтовку в плане повреждений и поставила её в специальный разъём стеллажа.

Брант одобрительно хмыкнул, глядя на подобное обращение с оружием.

— Футляр можно убрать на нижнюю полку, — посоветовал он.

Беатара так и сделала.

— Спасибо, — запинаясь, поблагодарила она, вышла из оружейной и почти сразу столкнулась со спускавшейся по лестнице азари. Поздоровавшись и убедившись, что передней та, о ком говорила Феразия, азари представилась:

— Таира Аллет, судовой врач.

Беатара слегка напряглась.

— Как вы отнесётесь к небольшому медосмотру? — не дожидаясь ответа, Таира увлекла её за собой в лазарет.

Запахи медотсека вызвали у Беатары массу ассоциаций, в основном, неприятных. Слишком знакомо, слишком о многом напоминает...

— Присаживайтесь, — Таира указала на койку напротив своего стола. — Давайте немного побеседуем.

Вспомнив слова Арданиса, Беатара покорно приняла необходимость осмотра — обычная практика на любом корабле, где заботятся о здоровье экипажа. Общаться с докторами она не шибко любила, но уважала их безмерно.

Беседа, в ходе которой медицинский дрон проводил сканирование и брал анализы крови, продолжалась около часа, и по мере получения всё новых и новых данных удивление Таиры росло.

Наконец, она подвела итог:

— Если не принимать во внимание находящийся на финальной стадии восстановления перелом грудины и нескольких рёбер, ты абсолютно здорова.

Вердикт был принят, как должное: Беатара никогда не жаловалась на здоровье.

Неожиданно корабль чуть дрогнул, в его недрах начал нарастать гул разгоняемых реактора и ядра эффекта массы. По ту сторону иллюминатора медленно поплыли каменные стены доков.

Таира быстро стащила Беатару с койки, усадила в кресло возле себя и велела пристегнуться. Совет оказался не лишним: минут через пять после начала движения, когда "Амальтея" миновала внутренний радиус, их резко вдавило в кресла.

— Не слабо, — Беатаре показалось, что она вот-вот завалится вместе с сиденьем.

— Арданис почти всегда так стартует, — откликнулась Таира.

Заскочив к себе в каюту и наскоро переодевшись, Арданис поспешил на мостик, а придя туда — приступил к проверке готовности систем корабля. Киларэ уже давно была здесь.

— Что у нас? — поинтересовался он.

— Погрузка затянулась.

— Сколько ещё?

— Ребята просили дать им пятнадцать минут.

— Гм... Ладно.

Арданис вывел на монитор основные показания систем корабля.

"Ну, что, приступим? — проговорил он. — Внешний корпус?" — "В норме". — "Оперение?" — "В норме". — "Щиты?" — "В норме." — "Топливо?" — "В норме". — "Дэран, как у тебя? Реактор?" — "В норме". — "Ядро эффекта массы?" — "В норме". — "Двигатели?" — "В норме". — "Джанек, что с электроникой?" — "Внутренняя проверка ВИ завершена — компьютерные системы в норме".

На мостике раздался синтетический голос:

— Подтверждаю, ошибок в работе бортовых систем не обнаружено. К работе готов.

Арданис продолжил:

"Командир, подтверждение цели". — "Подтверждаю: пункт назначения — Туманность Полумесяц, Тарита". — "Арданис, — подала голос Киларэ, — Ник доложил, что у них всё готово". — "Принято. Задраить люки. Отключение внешнего питания". — "Отключение прошло успешно, — подтвердил Дэран. — Все системы корабля переведены на автономный режим".

После проверки систем Арданис отчитался Феразии:

— Командир, корабль к вылету готов.

— Вылетаем.

— Диспетчер, "Амальтея" запрашивает разрешение на отстыковку.

— "Амальтея", отстыковку разрешаю.

Послышался тихий низкий лязг и скрежет: огромные лапы, фиксирующие корабль, медленно отошли в сторону.

— "Амальтея", ваш коридор до внешних маяков — 5-31, за внешними маяками — 71-214.

— Вас понял, диспетчер.

Судно качнулось, начало продвигаться между "щупалец" Омеги, понемногу увеличивая скорость. Скоро внутренний радиус остался позади. Двигатели взревели, резко переводя корабль на гиперсвет. "Амальтея" взяла курс на ретранслятор.

— Иллиния, — Арданис вызвал штурмана, — мне нужен маршрут движения до Полумесяца.

— Передаю.

— Маршрут принял. А почему четыре прыжка?

— У ретранслятора в Бездне Шрайка крупные разборки между бандитскими кланами — весь трафик направлен по обходным траекториям. Местами из-за этого возникли пробки.

— Будь они неладны... — Арданиса явно не прельщала перспектива толкотни возле ретрансляторов. — Времени и без того мало.

Судя по голосу, штурман обиделась.

— Делаю, что могу, — буркнула она.

— Я знаю, — Арданис понял, что опять срывается, извинился. — Это не в твой адресс, — и уже общему каналу объявил: — Внимание всем по кораблю! "Амальтея" вышла на заданный путь. Расчётное время пребывания в полёте — 43 часа. Пока всё.

По громкой связи прозвучал голос Феразии:

— Добро. Теперь... Команду высадки жду через полчаса в кают-кампании для тактической проработки операции. Арданис, тебе там тоже стоит появиться.

— Кают-кампания — это где? — спросила Беатара.

— По лестнице вверх, на "полуторный этаж", — ответила Таира. — там только два помещения: налево — кают-кампания, направо — командирская каюта.

Беатара уже собралась уходить, но едва только открылась дверь, как в неё заглянул Алексей. Азари косо оглядела его уделанный комбинезон и перчатки, взъерошенные волосы, хмыкнула, но от комментариев воздержалась.

— Таира, мы всё перетащили и убрали в холодильные камеры.

— Температурный режим не перепутали? — губы Таиры насмешливо изогнулись.

— Ну, сколько можно попрекать? Мы дважды всё перепроверили.

— Хорошо. Спасибо.

Алексей заметил турианку, перешагнул через порог.

— Здрасте!

Беатара не проронила ни звука, только сдержано наклонила голову.

— А-э-э... — парень вопросительно посмотрел на Таиру. Получив утвердительный кивок, пробормотал: — Ага, ясно. Громов Алексей, можно просто Алекс, — представился он и, сняв перчатку, протянул руку. — С нами, значит, пойдёте?

— Беатара Фабэриум, — она осторожно пожала ему руку. — Да.

— Хорошо. Извиняйте, потом поговорим. Мне надо привести себя в порядок: скоро "тактичка".

— Да, собственно... — Беатара не успела окончить фразу: Алексея уже и след простыл.

Пожав плечами, она вышла в коридор. Интересно, а ей следует переодеваться из гражданской одежды в свою повседневную армейскую? В отличие от Арданиса, она не одевала на Омеге брони, предпочитая "гражданку" — обтягивающие тёмно-серые брюки и серую же, с тонкими бежевыми вставками, куртку. По всей видимости, вряд ли, ведь данный корабль не относился к их военному флоту.

* * *

Феразия сидела за столом в кают-кампании и ожидала прихода остальных. До назначенного времени оставалось ещё минут десять, когда она покинула БИЦ и пришла сюда. Нельзя сказать, что она отличалась железной пунктуальностью, но сейчас её снедала нервозная внутренняя суетливость, пригнавшая её сюда раньше срока. Нужно успокоиться, время пока есть. Состояние медитации пришло быстро, благотворно действуя на эмоциональный фон. Нервозность пошла на спад.

Столь же быстро Феразия очнулась, когда открылась дверь и вошла Беатара.

— Разрешите?

— Проходи, — Феразия сделала широкий жест, приглашая турианку выбрать место.

Беатара огляделась, проследовала к правому дальнему углу стола, присела на стул. Почти сразу же за ней на пороге показался саларианец. Феразия мельком глянула на часы — точен, как всегда. Джанек изумлённо уставился на турианку, вопросительно посмотрел на командира. Ничего не говоря, Феразия, так же, как и минуту назад, — жестом, велела ему присаживаться. Следующим пришёл Ник, не меньше Джанека удивившись, увидев за столом турианку. И, как и он, занял своё место, не задавая вопросов, нутром чуя, что сейчас для них не самое подходящее время. Зато Беатаре стало неуютно под изучающим взглядом уже двух незнакомых ей субъектов.

Далее, буркнув нечто похожее на извинение, ввалился Брант. Алексей, также с извинениями, заявился последним, но настолько быстро, что Феразия даже не успела прореагировать на его приход, как он уже устроился почти посерёдке стола, аккурат напротив дальнего экрана.

— Все собрались? — проронила, наконец, Феразия. — Где Арданис?

— Он сказал, что задержится, — ответил Алексей. — Ему там что-то необходимо "доконтролировать".

Феразия нахмурилась. Не сказать, что Арданис всегда приходил во время — скорее наоборот. Но почему именно тогда, когда она специально просила быть всем и не опаздывать?

Однако пора было начинать, как они выражались, "тактичку". И началась она с того, что Феразия представила всем собравшимся Беатару. Кто-то, кто уже успел с ней познакомиться, ограничились кивками, а Ник и Джанек, подошли к ней, поздоровались, назвали себя: "Джанек Мирдон." — "Ник Бренан."

Когда формальности закончились, Феразия перешла к основным вопросам и предложила Джанеку ознакомить остальных с данными, полученными с украденных у "Затмения" носителей: во время штурма, за отсутствием времени они выломали из центрального компьютера и унесли твердотельные диски с несколькими терабайтами информации. Уже вернувшись на "Амальтею", Джанек начал её расшифровку и сейчас уже обработал около двух третей всего объёма. Оставшаяся треть, по его предварительной оценке, представляла собой данные технического характера, любопытные прежде всего для него самого, но малоинтересные для остальных.

Выбрав нужный файл, Джанек вывел над столом объёмную голограмму поверхности планеты в интересующем их секторе, привычно затараторил, описывая общие особенности. Данные по местности в радиусе десяти километров, взятые им из географического атласа планеты, он совместил с полученными с дисков планами базы "Затмения" на Тарите. В результате получилась весьма наглядная и удобная схема.

Отметив необходимые детали, он умолк, вернулся на место.

— Спасибо, — поблагодарила Феразия. — Итак...

Звук открывшейся двери прервал её.

— Разрешите? — Арданис задал вопрос скорее автоматически: он уже успел войти, когда Феразия согласно кивнула. Проходя мимо Джанека, он задержался, положил ему руку на плечо, благодарно сжал.

— Ну, что? Всё получилось? — спросил тот.

— Да. Всё отлично.

— Хорошо. Но, вообще-то, Арданис... — поймав на себе пристальный взгляд Феразии, Джанек осёкся. — Ладно. Я тебе потом всё выскажу.

Арданис поднёс к груди руку, склонил покорно голову, давая понять, что в любой момент готов смиренно выслушать любые упрёки и нотации.

— Вы закончили? — сухо спросила Феразия. — Можно продолжить?

— Прошу прощения, командир, — Арданис опустился на свободный стул. — Виноват.

— А раз виноват и раз уж пришёл, обсудим время и место высадки. Когда мы там будем?

Арданис сказал приблизительное время прибытия, порекомендовал место высадки — в десятке километров к северо-западу от цели, на дне крохотного каньона. Обсуждение возможных вариантов продолжалось минут двадцать, после чего Феразия перешла к марш-броску до базы и выходу к её внешнему периметру.

За исходную позицию Брант предложил взять скальные насыпи вдоль южного края болота. Там должна была быть густая растительность, дававшая возможность лишний раз всё осмотреть без риска обнаружения.

Наметив и записав основные пункты до проникновения внутрь, на что ушло ещё около полутора часов, Феразия объявила перерыв. Команда разбрелась. Алексей быстро ушагал в направлении камбуза, почти сразу же вслед за ним направились Брант и Ник. Джанек остался за столом, раскрыл ноутбук и углубился в изучение инфомации по электронным защитным системам. Сама Феразия удалилась к себе. Арданис также собирался последовать за Алексеем, как вдруг заметил, что Беатара не спешить покидать своё место. Что-то, похожее на угрызения совести, засаднило внутри и вынудило вернуться. Нужно было как-то заставить её отвлечься. В голову пришла идея. Покопавшись в недрах барных шкафчиков, он извлёк оттуда бутылку с нежно-салатовой жидкостью, наполнил два стакана и подошёл к Беатаре.

— На вот, держи, — Арданис протянул ей один из них.

— Что это? — она подозрительно понюхала напиток.

— Попробуй.

Беатара сделала глоток, улыбнулась.

— Нессенновый (3) тоник. Палавенский.

— Я знал, что тебе понравится, — Арданис с довольным видом облокотился на барную стойку.

Она вздохнула и, снова погрустнев, проронила:

— Помнишь нессенновую рощу на той стороне реки, в заболоченном старом русле?

— Помню. Нам запрещали ходить на староречье без взрослых, но мы всё-равно собирали там ягоды.

— Да уж, а потом за это крепко получали.

Не смотря на её попытки отшучиваться, Арданис видел, насколько ей тут неуютно.

— Как тебе первое впечатление?

— Сложно сказать. Прежде мне не доводилось состоять в столь разнорасовых группах. Да, мы часто пересекались по службе с азари, саларианцами. Но люди? Кроганы?

Беатара скептически фыркнула. Арданис попытался её подбодрить:

— Я тоже долго осваивался. Ничего. Как часто говорила моя тётка — "образуется".

— Не знаю. Честно сказать, я не думаю оставаться здесь надолго.

Стакан громко звякнул о поверхность стойки.

— Мы уже обговорили, — с нажимом бросил Арданис, — не захочется — доставим, куда потребуешь. Кстати, в соседней системе расположен Инвиктус. Но я бы серьёзно подумал.

— Ты не умеешь серьёзно думать.

— Тари!

— Ладно, — Беатара покосилась на саларианца, — обсудим потом.

Добравшись до камбуза, Алексей вынул из холодильника щедро сдобренный шоколадными сливками фруктовый салат и принялся его уминать. До ужина оставалось совсем немного, но отказать себе в удовольствии было выше его сил. Свежие фрукты на космическом корабле — роскошь. Они заканчивались через пару дней, а перелёты без высадок на планетах порой продолжались неделю и больше. Приходилось обходиться замороженными, либо сублимированными полуфабрикатами. Но пока ещё фрукты были в наличии, и Алексей перед началом обсуждения приготовил себе угощение с тем, чтобы было чем подкрепиться в перерыве.

Брант также принялся полдничать, правда уже вырезкой. Ник ограничился чаем, которым, равно как и кофе, старался запасаться при каждом удобном случае, когда они высаживались в человеческих колониях. Существовавшие азарийские, если можно так сказать, "аналоги" ему не особо нравились, зато человеческий кофе пришёлся по вкусу Таире и ещё нескольким азари из их команды, вследствие чего убывал с фантастической скоростью.

Обычно всегда завязывавшаяся беседа сейчас не клеилась. Люди перебрасывались одиночными фразами, кроган молча поглощал мясо.

Пришла Таира, попросила освободить ей место.

— Опять вы мне тут всё перепутали, — проворчала она, открыв холодильник.

— Извини, — виновато развёл руками Алексей.

Почти сразу же появилась Нитайя, чаще других помогавшая ей на камбузе. Мужчин вытеснили в столовую.

— Вот так всегда, — вздохнул Ник.

— Вы же всё-равно ничего не делаете, — сказала Нитайя, — только место занимаете.

— Ну да, он особенно, — кивнул Алексей в сторону Бранта.

Кроган с шумом выпустил воздух из лёгких, но ничего не сказал. В столовой снова стало тихо.

Перерыв между тем заканчивался, и народ потянулся обратно. На вторую часть Арданис уже не пошёл — до момента обсуждения отлёта с планеты необходимость в его присутствии не существовала.

— Следующий этап, — продолжила Феразия, когда все собрались, — проникновение в комплекс.

— Я перепроверил защитные системы взятой базы, — сказал Джанек, — "Затмение" так и не обновило прошивку электронных замков — дыры те же остались.

— Хорошо. Теперь по передвижению внутри комплекса. Кстати, — Феразия обратилась к Беатаре, — мне надо будет завтра рассказать тебе про основные связки у нас в группе.

Далее, вернувшись к основной теме, она пустилась в долгие тактические рассуждения. От входного шлюза до лестниц на нижние уровни, от спуска до серверной, оборона серверной до момента изъятия, либо уничтожения данных. На последнем варианте настаивал Джанек, и в результате многочисленных доводов "за" его предложение было принято. До начала отхода они не добрались: по внутренней связи Таира позвала всех на ужин.

Феразии особо есть не хотелось. С трудом заставив себя проглотить несколько кусков, она поднялась, зашла на камбуз, достала банку с энергетиком и залпом выпила.

— Аккуратнее, — скорее для порядка проворчала Таира.

Феразия только отмахнулась:

— У меня сегодня ещё дел невпроворот.

— Я всё понимаю, но настоятельно прошу тебя не засиживаться долго. Тебе необходимо выспаться. Медитация — хорошая вещь, но и спать тоже нужно.

— Ты мне лучше скажи, как новенькая?

Таира поняла, что её хотят увести от темы, но на вопрос ответила, тем более что ей было, о чём рассказать.

— Ох! Ну, если коротко, в полном порядке.

— А подробнее?

— Подробнее? — Таира задумалась, с чего начать. — Её организм обладает незаурядными регенераторными способностями. Не сказать, что мне не доводилось читать, что такое бывает, но сама я, признаться, подобное вижу впервые. Конечно, с кроганами или ворка не сравнить, но для турианцев это близко к верхнему биологическому пределу.

Она вкратце передала Феразии суть результатов медосмотра турианки. Собственно, "беседы" у них тогда так и не получилось: Беатара словоохотливостью не отличалась и просто перекинула Таире на планшет свою медкарту. По мере изучения предоставленной ей медицинской документации, изумление азари росло. Не то чтобы она прежде не видела подобное число травм и ранений у одного и того же бойца — бывало и больше, — но вот такого рода врачебные заключения ей у турианцев видеть собственными глазами не приходилось: каждый раз Беатару выписывали едва ли не за вдвое короткий срок с формулировкой: "с полным выздоровлением" или "за явным улучшением". Всё более-менее встало на свои места, когда Таира добралась до обычной для турианских медкарт графы "Регенерация" и заключения в ней: "очень высокая".

Выслушав Таиру, Феразия коротко бросила:

— Ясно.

Помявшись, она спросила ещё:

— А что за странное белое пятно у неё на голове?

— Витилиго.

Феразия скривила бровь.

— Поясни.

— Нарушение пигментации в клетках кожи и её производных. Врождённое, скорее всего аутоиммунного происхождения — своеобразная плата за разогнанный иммунитет. Можно сказать, что организм в процессе формирования иммунной системы, когда происходило ознакомление иммунокомпетентных клеток с клетками родных тканей, дошел до грани, переход через которую вел прямиком к серьёзной патологии, и вовремя сделал шаг назад, оставшись в пределах дозволенного. Девчонке сильно повезло: защитные клетки, допустившие ошибку, были полностью уничтожены, к заболеванию это не привело. Но пока организм "топтался" у этой грани, часть его клеток, в данном случае дермальных, всё же пострадала. Как результат — кремового цвета кожа и пластины, а гребень отливает перламутром. Немного необычная локализация, но, в целом по популяции, не особо редкое явление.

— Я как-то не замечала прежде.

Таира усмехнулась.

— А много ли ты видела обнажённых турианцев?

Феразия поджала губы, скрывая пробежавшую по ним дрожь, но на подкол ответила.

— Ты права. Ни одного. Ладно, я, пожалуй, пойду. Пока время ещё осталось, следует распланировать завершающий этап. Не беспокойся, твои пожелания относительно моего отдыха я к сведению приняла.

Завершающий этап — отход — обсуждали ещё около часа. Наконец, видя, насколько все устали, Феразия сказала:

— Хорошо, все свободны. Отбой до завтра.

Корабль погрузился в тишину, даже гул с технического этажа стал меньше. Из всей команды на судне бодрствовать осталось всего двое: заступившие в свою вахту второй пилот и техник. Хотя, нет — ещё один член экипажа не спал. Феразия сидела в кают-кампании, продолжая просчитывать возможные комбинации.

Бороться со сном становилось всё сложнее. Неизвестно, сколько бы она просидела ещё, если бы не пришёл Брант.

— Я так и знал, — тон крогана не предвещал ничего хорошего. — Нас отослала, а сама не ушла? Ты спать ложиться будешь? Или мне тебя на руках до каюты тащить?

Феразия помассировала пальцами глаза, пробормотала:

— Подожди, я пока думаю.

Кроган издал глухой тихий рык.

— О чём? Ты на себя посмотри: спишь на ходу. Давай, хватит! Завтра будем думать все вместе.

— Брант, у нас слишком мало времени. Я не могу...

— Можешь! — от гулкого рявка вздрогнула посуда в шкафчике. — Марш немедленно спать! Я кому сказал?!

— Пока командир здесь я, — Феразия в свою очередь чуть повысила голос.

— Командовать будешь, когда выспишься.

Видя, что она не собирается его слушать, Брант решил вопрос радикально: подошёл к ней и, бесцеремонно сгребя в охапку, взвалил себе на плечо.

— Брант, поставь меня обратно сию же секунду!

— Эх, жалко зрителей нет: им бы доставило, — пробубнил себе под нос кроган. — Когда ещё подобное увидишь? — и добавил чуть громче, уже обращаясь к Феразии: — Ты сейчас весь корабль разбудишь. Бойцы сбегутся — не поймут, какого ты делаешь глубокой ночью у меня на горбе.

— Я тебя изничтожу! — прошипела азари, но уже тихо.

— Хорошо. Только завтра.

Брант отнёс Феразию в её каюту, положил на кровать и, ещё раз велев спать, ушёл.

— Тоже мне няньку нашла, — проворчал он при выходе.

Он оказался прав: едва за ним закрылась дверь и Феразия положила голову на подушку, как её мгновенно сморило, и она провалилась в глубокую бездну сна без сновидений.

Глава 5.

Танец мотылька.

Вот эта планета, живая, умиротворённая, прекрасная. Гостеприимный мир, хотя и левоаминокислотный. Но здесь тепло, совсем как дома, на Палавене. Хочется расслабиться, но расслабляться нельзя. Они на задании. В Центре Аида обнаружена странная активность, поиски привели сюда — небольшую малоизвестную планету. В двадцати километрах от зоны высадки интересующий их комплекс строений. Нужно подойти незаметно, собрать разведданные и уйти, не привлекая внимания. Всё как и всегда. Кроме свинцовой тяжести на душе. Она уже знает, что здесь притаилась беда, но не может сказать остальным. Ничего не исправить. Они выдвигаются — и сразу же оказываются перед комплексом. Постройки совсем новые. Ни души. Что-то резко меняется. Свет звезды начинает угасать. Она поднимает глаза к звезде, но не может понять, почему та меркнет. Начинается хаос. Они обнаружены. Как?!. Неважно — их атакуют. Силы слишком не равны. Командир приказывает отступить. Они отходят, теряя всё больше и больше своих. А мощь атаки только нарастает. Чьи это войска? Не похоже даже на пиратов: у них не может быть такой численности. Но здесь так много кроганов, чуть меньше — людей, несколько азари-биотиков. Чем-то они все отличаются от обычных, чем-то неуловимым, но жутким. К ней близко подходит группа людей, и она понимает, чем. Выражение их глаз — оно отсутствует... Мёртвый, неподвижный взгляд... Её охватывает животный ужас перед этими исчадиями, словно пришедшими из древних, полузабытых легенд. А полчища всё увеличиваются, начинают сливаться в единую отвратительную бесформенную чёрную массу. Её захлёстывает, она начинает задыхаться...

Беатара судорожно вздохнула и проснулась. Сон... снова этот сон. Когда же она избавиться от него? Когда же забудется пережитый кошмар? Порой проходит неделя-две, как он не приходит, и уже хочется думать, что больше он не повторится никогда. Но чуть позже он возвращается. Пусть и становится со временем всё более блёклым, пусть смазываются детали и эмоции, но возвращается, не отпускает. Но, по крайней мере, теперь она хотя бы не кричит по ночам, как прежде.

Да, похоже, и сейчас она не кричала: соседка — Киларэ — спокойно спит. Видимо, совсем недавно вернулась с мостика, уступив вахту Арданису. Ещё двоих азари, Шерин и Нитайи, не было — обе ушли сменить дежурного техника: до побудки оставалось не так много времени.

Бесконечная чернота космоса, простиравшегося за стеклом иллюминатора, и почти немигающий свет звёзд действовали успокаивающе, однако спать уже не хотелось. В голове вяло проплывали обрывки каких-то мыслей, образов. Гнетущее ощущение своей неправоты относительно решения последовать совету Арданиса несколько притупилось. Вероятнее всего, это было связано со вчерашним разговором с Феразией относительно цели миссии. Беатара не могла не задать такой вопрос командиру "Амальтеи" в одном из перерывов.

Суть оказалась в том, что в одном из исследовательских центров на Хиетианне проводились исследования в области биотики — тема для азари банальная и совершенно не новая. Однако смысл исследований, их цель, были несколько странными: найти способы быстрого и весьма значительного наращивания биотического потенциала без применения каких-либо технических средств типа имплантов, без наркотиков, оказывавших лишь временный эффект, и без длительных тренировок, а также выявить возможные механизмы подобного наращивания. Сама Феразия высказалась по этому поводу довольно скептически:

— Звучит красиво, но неправдоподобно. Конечно, природа биотики ещё до конца не изучена, но я не верю, что существуют иные не технические и не наркотические способы развития умений, кроме многолетних тренировок, медитации, повышения нервного контроля. Это тяжёлый труд, а не волшебство.

Однако, по всей видимости, нашлись те, кто относился к вероятности существования подобных механизмов вполне себе серьёзно. Заманчиво было в относительно короткие сроки получить армию сильных биотиков. В результате, центр подвергся нападению, промежуточные результаты и вся имевшаяся по теме информация — похищены. Быстро выяснили, кем и как. И Феразия получила задание любой ценой вернуть или уничтожить украденные данные.

Странное поручение, странные обстоятельства. Но передано оно в установленной форме, по установленному каналу, с сопроводительным письмом-подтверждением от одной из матриархов (сам заказчик пожелал остаться неизвестным, что, впрочем, редкостью не являлось) о достоверности информации. Оплата произведена в полном объёме. Одним словом, не взяться было нельзя.

Беатара в биотике разбиралась слабо, относилась к ней слегка настороженно, но без предубеждения. И она прекрасно поняла причину беспокойства азари: окажись всё это правдой, "Затмение" получило бы опасное оружие, которое бы могло быть использовано против кого угодно. А раз так, то данные действительно следовало уничтожить, и Беатара с этим согласилась.

Но некоторый неприятный осадок оставался, хотя сейчас, утром, и стало полегче. Не смотря на приснившийся кошмар, она вполне нормально выспалась и чувствовала себя отдохнувшей. Немаловажную роль здесь сыграло то, что ещё в учебном лагере Беатара приучила себя быстро засыпать вне зависимости от окружающих условий. Навык сильно помог ей вчера. Хотя соседки по каюте и встретили её с гостеприимно-нейтральным настроем, она ощущала заметный дискомфорт от столь непривычной обстановки, на вопросы отвечала кратко и постаралась поскорее уснуть.

Поднявшись, Беатара огляделась: Киларэ продолжала спать. Всё же интересно, когда у них побудка? Вероятнее всего, через час-полтора. Это хорошо: у неё есть время, чтобы окончательно прогнать остатки дурного сна. Надев поверх термика спортивный комбинезон, она вытащила из ящика коробку с душевыми принадлежностями, бесшумно проследовала к двери, нацепила сапожки и вышла в холл.

Душевая возле "женской" каюты, конечно же была "дамской". Более того, сразу стало понятно, что с момента покупки корабля здесь не ступала нога турианца: ни щёточек с жёсткой щетиной, ни кусачек, ни пилочек, ни ёмкости с влажным песком или каким другим абразивным материалом не было и в помине. По счастью, первые три вещи у Беатары были с собой, а ёмкость с песочком она вполне успешно позаимствовала в душевой напротив, справедливо решив, что Арданис не будет на неё обижаться за это. Песок был отличный: кварцевый, достаточно мелкий, с одинаковыми по размеру песчинками и с добавлением небольшой доли рутиловой пыли, хотя сама она всё же больше предпочитала апатитовую — менее жёсткую, полировавшую роговые пластины почти до идеально гладкого и сверкающего состояния.

После душа пришло некоторое умиротворение. Стоя в холле и наблюдая за игрой рыбок, Беатара на минуту закрыла глаза, глубоко выдохнула. Тишина... Только мерное гудение систем корабля... Такое знакомое, почти родное. Если бы ещё не весь этот азарийский декор, можно было б и вправду решить, что она на одном из кораблей Флота... "Нет!" — Беатара отогнала от себя грёзу, возвращаясь к прежнему сосредоточенному состоянию. Нужно взбодриться и слегка размяться. Вот только где? Повинуясь умозаключению, основанному частично на логическом рассуждении, частично — на интуиции, Беатара направилась в сторону лестницы на технический этаж...

Переведённый в виброрежим браслет-будильник разбудил своего владельца неприятным щекотанием в запястье. Короткий шлепок по браслету отключил вибрацию. Алексей перевернулся на другой бок, и лежал так ещё минут пять, пока окончательно не проснулся. Он всегда вставал первым, если не считать тех, кто выходил на вахту, и Джанека, который обходился двумя-тремя часами сна.

Каюту они с Ником делили на двоих, что было немаловажно в плане создания более комфортной для них температуры и влажности. Сформированный на "Амальтее" микроклимат больше напоминал земные тропики. Существовать в нём, конечно, можно было, тем более, что со временем ко всему начинаешь привыкать, но спать при такой жаре было нереально. Потому, внутри каюты всегда было заметно прохладнее и суше, а переход из неё в холл и обратно напоминал переход из предбанника в парную.

Выйдя из каюты, Алексей в одном термике доковылял до кофейного аппарата, заварил себе с сахаром кофе. Радостно пыхтя за ним в столовую приковылял ки`нуур, всем своим видом показывая, что он проголодался и непрочь позавтракать. Подхватив Рунли на руки, Алексей зашёл в крошечную кладовку на камбузе и вытащил оттуда прозрачный пластиковый куб размером с кулак, наполненный особым образом обработанными разнообразными насекомыми. Отнёс и Рунли, и куб к террариуму, посадил туда ки`нуура, вставил куб в специальное отверстие на дне и закрыл крышку террариума, после чего куб самостоятельно раскрылся. Рунли принялся жадно уплетать насекомых. Алексей улыбнулся и назвал его троглодитом, потом вернулся в столовую, допил кофе, стрескал пару бутербродов и пошёл обратно в каюту. Там по-прежнему было тихо. Однако кипучая натура Алексея бездеятельности не терпела. Подойдя к Нику, он потряс его за плечо.

— Бренан!

Ответа не было.

— Сэр Николас!

Раздался низкий скрипучий звук.

— Ник, вставай!

— Громов, — пробормотал Ник. — иди на фиг. Дай поспать.

— Хватит спать. Пойдём гантели потаскаем.

Ник сморщил лицо. Вот так начиналось почти каждое утро. Этот вечно неуёмный молодчик просыпался рано, ощутимо раньше него самого, что Ник шутки ради объяснял разницей часовых поясов и, соответственно, временем пробуждения между родиной Алексея, Россией, и собственной этнической родиной — Ирландией. А проснувшись, немедленно находил себе занятие и сразу же втягивал в него кого-нибудь из экипажа. Видимо, сегодня была его очередь.

— Тебе надо — ты и таскай, — попробовал отмахнуться Ник.

Не вышло. Алексей уже выбрал "жертву" и не собирался её отпускать.

— Одному скучно, — возразил он.

Тогда Ник решил перевести стрелки на кого-нибудь ещё:

— Пни Бранта.

— Это чревато, — иронично заметил Алексей: он чуял, что его хотят спровадить, но намеревался "дожать" друга.

— Вот, за одно и реакцию потренируешь.

— Покорнейше благодарю.

Ник не сдавался, благо альтернатива пока была.

— Ну, Дэрана или Джанека позови.

— Толку с них?

Да уж, против него им-то уж точно не сдюжить. В голову пришла гениальная идея. Судя по всему, мозг уже начал просыпаться.

— А...

— А, у Арданиса вахта.

Идея оказалась срезана на взлёте. Ник чертыхнулся про себя. Самым простым ему сейчас виделось замкнуть друг на друге эти две гиперактивные личности и избавить от мучений остальной экипаж. Периодически так и происходило: Алексей и Арданис устраивали дружеские спарринги, то и дело заканчивавшиеся для человека разбитыми в кровь костяшками пальцев и приличными царапинами на теле, а для турианца — "помятой" физиономией и небольшой аллергией. Однако никто ни на кого никогда не обижался, даже Таира, которой после приходилось латать обоих. Но, как оказалось, сегодня была не судьба.

— Ну, девчонок пригласи, — мысль была кривая, но последняя.

— Тогда я не смогу сосредоточиться на правильном выполнении упражнений. Да и не пойдут они сегодня... — лицо Алексея помрачнело.

Что правда — то правда. Ник понял, что деваться ему некуда, простонал:

— Какой же ты нудный, Громов.

Алексей понял, что победил, проговорил снисходительно:

— Вставай. Надо размяться. Знаешь же, что полезно для восстановления.

Ник пробормотал что-то нечленораздельное в адрес Алексея, но вскоре поднялся.

— Где моя футболка?

— Я не брал — своя есть.

Одевшись, они пошли вниз. Проходя по технической палубе, зашли в лабораторию к Джанеку, поздоровались, немного поговорили, направились дальше, к спуску на самую нижнюю палубу, где располагались подсобно-складские помещения, небольшой тренировочный зал и ангар.

Уже на лестнице до них долетели звуки мерного ритмичного дыхания, и мужчины поняли, что они здесь не одни.

— Похоже, нас опередили, — констатировал Ник.

Алексей хмыкнул.

— Кто? Все дрыхнут ещё в это время.

И оба встали, как вкопанные, увидев на перекладине турианку.

Разумеется, на боевом корабле не могло не быть места для тренировок. Беатара, решив употребить оставшееся до общего подъёма время для физзарядки, в ходе своих недолгих утренних поисков его нашла.

Заметив подошедших людей, она прервала подтягивания, соскочила вниз, замерла под турником.

Некоторое время люди и турианка пристально изучали друг друга.

— Решили поупражняться? — Алексей нарушил молчание первым.

— Вроде того.

Ник выразительно посмотрел на него.

— А ты говорил, кампании не будет.

— Кампании для чего? — не поняла Беатара.

— Для утренней зарядки.

Женщина удивилась ещё больше.

— Разве для этого нужна кампания?

— Вопрос интересный...

Уловив в словах друга недвусмысленный упрёк, Алексей пояснил:

— Обычно, тренировка в группе более продуктивна, поскольку товарищи не позволяют отлынивать от упражнений. Да и так просто веселее.

Турианка чуть передёрнула жвалами.

— Со вторым я согласна, но вот с первым... Мне кажется, что внешний контроль далеко не всегда обязателен — достаточно лишь внутреннего.

— С этим иногда бывают проблемы, — пространно заметил Алексей, возвращая колкость.

Беатара различила в их голосах странные для обычной человеческой речи интонации и поняла, что они просто подтрунивают друг над другом. Вот уж точно, люди — "весьма своеобразные существа", как говаривал их командир. В отличие от большинства турианцев, Виратус, хотя и воевал с ними во времена Инцидента, не испытывал к людям лютой ненависти или неприязни — скорее настороженность и, в некоторой степени, любопытство: он всегда предпочитал хладнокровное изучение вероятного противника, нежели поспешные и категоричные суждения. Это его мнение отразилось и на отношении Беатары к человеческой расе — настороженном и неоднозначном.

Между тем, Алексей направился к стойке с гантелями, расположенной позади Беатары. Ник понял, что отвертеться не получится и, вздохнув, пошёл за Алексеем. Тем временем, последний, стянув с себя футболку и верхнюю часть термика и надев на правую руку фиксатор запястья, вооружился гантелями. Первые несколько движений были осторожными: мужчина проверял, как будут себя вести травмированные связки. Но вскоре, видя, что острой болезненности не возникает, начал увеличивать нагрузку.

Какое-то время Беатара с интересом наблюдала за их тренировкой, отмечая про себя человеческие расовые особенности строения и биомеханики тела. Прежде, она не часто видела людей так близко и, пожалуй, в первый раз могла столь внимательно их рассмотреть. На её взгляд, люди различались между собой даже больше, чем азари. Эти двое — уж точно. Тот, который называл себя Алексеем, — высокий, выше её на полторы головы, волосы (забавное видовое отличие) светлые, короткие, серо-голубые глаза. Ник — пониже, глаза непонятного, "болотного" оттенка, а волосы подлиннее и... Беатара чуть склонила голову на бок: такой цвет она не часто встречала у других рас — ржавый, словно нелегированное железо, которое долго лежало на воздухе.

Потом, решив, что дальше глазеть невежливо, она отошла в сторону. Оставаться здесь дальше не хотелось, тем более, что она уже выполнила свой самостоятельно установленный норматив. Беатара извинилась и пошла наверх.

А корабль медленно просыпался: с верхних палуб доносились звуки шагов и голоса, заметно усилился гул реактора.

Проверяя утреннюю почту, Феразия натолкнулась на письмо от матриарха, с которой была знакома лично — Этиты. Они были знакомы очень давно: Этита когда-то дружила с родителями Феразии. Кроме того, именно она явилась вдохновителем идеи создания "Аквамаринового Всполоха". Через неё часто приходили заказы и просьбы, она предоставляла координаты Феразии тем, кому требовались столь специфические услуги. А потому, отношения между ними двумя были предельно доверительные. Только потому Феразия серьёзно отнеслась ко второму письму, приложенному к первому и имевшему следующее странное содержание:

"Искренне прошу, умоляю: отнеситесь со всем вниманием к сему посланию! Я стою во главе организации, отправившей Вам заказ, над которым Вы ныне работаете. Но даже я лишена возможности прислать Вам официальную отмену задания: слишком ного внимания привлечёт мой поступок, а сие не есть хорошо, ибо многое у нас находится за завесой тайны. Я могу только попытаться отсоветовать Вам туда отправляться. Вопросов и претензий не последует, ровно как и неустойки. Это я обещать могу. Миссии, на которую отправили Вас, не должно было быть. И уж совершеннейше точно на неё не должны были отправляться Вы. Но содеянного не поворотить назад, и, зная Вас, Феразия, я уверена в том, что Вы пойдёте до конца и не откажитесь от дальнейшего её выполнения. Особенно после того, что произошло. Примите мои глубочайшие соболезнования. Единственное, чем я могу Вам помочь — поведать следующее: засада была не случайна. "Затмение" знало, что за файлами придут, но не знало, что это окажется именно Ваша команда. Они готовились отражать атаку десантниц-азари, готовились к схватке с сильнейшими биотиками. И там, куда Вы направитесь дальше, вас ожидает не менее ожесточенное сопротивление, численное превосходство врага, боевые роботы, шквальный огонь.

Я буду счастлива, если Вы откажитесь идти туда. Но Вы ведь всё равно пойдёте, не так ли? А потому, могу лишь пожелать Вам удачи. Вы и Ваши друзья словно крошечные мотыльки, порхающие над бездной. И удача Вам надобна. Так пусть же она следует рядом, помогая Вам всем. И ещё, заклинаю Вас, возвращайтесь живой! Да хранит Вас Богиня!

PS: Прошу, не ищите виновных: они уже найдены и понесли заслуженную ими кару."

Ни подписи, ни адреса отправителя не значилось. Из комментариев Этиты стало понятно, что автор послания заслуживает полного доверия, но настаивает на сохранении своего инкогнито. Перечитав письмо ещё раз, Феразия нервно поднялась из-за стола, прошлась по каюте. Бред... Какого демона?! Откуда им известны подробности, если она никому пока не докладывала о предварительных результатах? Кто такая, эта "глава организации", и откуда она взялась? Где была раньше, когда они только собирались тогда выступать?! Ведь, если бы... Проклятье!.. Если бы... Стоп! Ей надо успокоиться и подумать. Первое: судя по стилю письма, его мог написать кто-то из матриархов. Но это не давало ответа на второй вопрос: откуда утекла информация о ходе миссии. "Что ж, видимо это придётся выяснять позже, — подумала Феразия. — По крайней мере, сведениями из письма не следует пренебрегать, ровно как и полностью им доверяться. В любом случае, надо поставить моих в известность". Несколько успокоившись, азари переключилась на подготовку к высадке.

Оставшееся до завтрака время она потратила на анализ всей имевшейся в её распоряжении информации и подробнейшую проработку каждого из этапов операции, чтобы позже, когда вся группа высадки снова собралась на обсуждение, изложить им своё видение тактики, рассмотреть предложения и уточнения с их стороны и выработать единый план действий. Но первый её вопрос к команде был иного характера:

— Я получила кое-какую дополнительную информацию. Там, куда мы направляемся, нам престоит не менее жестокая драка. С высокой долей вероятности против нас выведут много техники. И главное: нас там ждут. Нас там очень ждут. Если в прошлый раз мы дошли до цели сразу, то только потому, что нам позволили до неё дойти, решив, что проще будет потом нас элементарно не выпустить: коридор, по которому мы шли, можно было легко превратить в настоящую крепость, и мы положили бы многих прежде, чем положили бы нас. На Тарите такого не будет, к серверной нас не пропустят. А ещё, я получила уведомление, что заказчик предоставляет нам право решать, выступать на завершающий этап или нет. В случае отказа претензий у него не будет. Я не смею заставлять никого из вас — это было бы несправедливо. Решайте.

— Твою м

* * *

! — выпалил Алексей.

— Да уж, дерьмо полное, — согласился Ник.

Джанек, видимо, тоже хотел что-то сказать, но его перебил Брант:

— А сама-то что думаешь?

Все замолчали, ожидая ответа командира.

— Цена уплачена, — проговорила Феразия, — я бы и в одиночку пошла бы туда. Но я не могу просить вас пойти со мной.

— Тогда в чём проблема? — спросил кроган. — Я тоже пойду.

— И я, — сказал Алексей.

— В самом деле, — протараторил Джанек, — мы не собираемся тебя бросать.

— Вздумала тоже, — хмыкнул Ник.

Феразия пересеклась взглядом с Беатарой, всё это время наблюдавшей за ходом разговора и не проронившей ни звука. С одной стороны, ей не совсем был понятен смысл "голосования": если прекращение дальнейшего выполнения задания носило чисто рекомендательный характер, а не являлось прямым распоряжением, то какой смысл обсуждать изначальный приказ? Но с другой, она не могла не отметить явное желание Феразии сохранить жизни своих людей, предоставив им возможность решать самим. Они не были для неё пушечным мясом — они были на равных с ней. Уважение Беатары к этой странной азари росло всё больше и больше. А потому, в ответ на её немой вопрос турианка молча кивнула. Поблагодарив их всех, Феразия перешла к основной теме сбора. С небольшими перерывами обсуждение затянулось до полудня.

Во второй половине дня все занялись подготовкой снаряжения, а на вечер был объявлен общий сбор всего экипажа в кают-кампании.

Время пролетело быстро. Бойцы и техсостав начали подходить почти сразу по окончании ужина, предварительно завершив дела, требующие непосредственного присутствия живого наблюдателя и предоставив контроль за кораблём ВИ. В числе последних пришли Иллиния, Арданис и Дэран.

— Мы прошли через ретранслятор, — сказала штурман, — до прибытия осталось девять часов.

— Хорошо, — проронила Феразия.

Она недолго размышляла, чем занять остававшееся до отбоя время. Обычно, накануне выхода все проводили его на своё усмотрение, занимались личными делами, отдыхали. Отдых требовался и сейчас, но события последних дней явно к тому не располагали. Кроме того, душевные силы команды — Феразия отчётливо это понимала — были на пределе. Пожалуй, ей самой сейчас было тяжелее всех, но... одной из первейших её задач как командира оставалось поддержание боевого духа. Она знала, как им следовало провести этот вечер: традиция сложилась уже очень давно. Они вспоминали ушедшего, примиряясь с утратой.

Беатара быстро догадалась по приготовлениям, какое последует действо, и, чувствуя себя лишней и не желая мешать, тихонько выскользнула за дверь. Однако её отсутствие не осталось незамеченным для Арданиса. Спустившись в каюту, он обнаружил её там с планшетом в руках, читающей что-то.

— Зачем ушла? — спросил он с явным недовольством.

Оторвавшись от чтения, Беатара ответила неожиданно мягко:

— Это ваша дань памяти другу. А я там чужая. Ни к чему. Это ваш вечер.

Но Арданис отказа не принимал.

— Глупость. Он и твой тоже. У тебя сейчас есть возможность хоть немного понять и принять этих людей, приобщиться к нашему общему Духу команды, Духу корабля. Тебе ведь завтра идти с ними — ты должна хоть немного их чувствовать.

Беатара поняла, что Арданис прав.

Когда они вошли в кают-кампанию, там играла тихая нежная мелодия.

— "Рассвет над жемчужным заливом"? — спросила Беатара.

— Знаешь это произведение? — несколько удивилась Феразия.

— Да.

Больше ничего не сказав, Феразия погрузилась обратно в свои мысли.

— Что за "Рассвет"? — спросил Арданис шёпотом.

— Достаточно известное азарийское музыкальное произведение. Написано около тысячи лет назад. Классика. Ведущая партия исполняется на заагхе (4).

— Откуда ты всё это знаешь?

— За книгами и музыкой хорошо скрадывается время при межзвёздных перелётах.

Беатара осторожно прокралась в дальний уголок комнаты, устроилась на "подоконнике", подобравшись в комок. Она слушала мелодию, слушала разговоры команды, их воспоминания о боевом товарище. Воспоминания нахлынули сами. У них существовало подобное, только крайний раз они прощались не с одним, а с двадцатью. Возможно и вправду, между этими людьми и ею было больше общего, чем она полагала вначале. Постепенно она расслабилась, более свободно расположилась на своём месте. Её настрой начал сливаться с настроем остальных...

Вечер подходил к концу, и Феразии нравилось, как он прошёл. Испытывала ли она покой? — Конечно же нет: слишком уж мало прошло времени. Но и это было важно. За минувшие годы она научилась примиряться с уходом друзей, хотя эта потеря была самой тяжёлой из всех с тех пор, как погибла её супруга. И, конечно, она знала, что будет ещё вечер, когда всё закончится, когда они проводят Ноалу. А потом... потом жизнь пойдёт снова своим чередом.

* * *

До системы Люсарны корабль вела Киларэ: Арданис всегда отсыпался перед финальным броском. Он вошёл на мостик почти сразу после того, как "Амальтея" миновала границу астросферы. По полям эффекта массы, окружавшим корабль, прошли видимые глазом сине-голубые волны — следствие изменения характеристик частиц звёздного ветра. "Амальтея" начала понемногу снижать скорость.

— Мы почти прибыли, — сообщила Киларэ.

— Хорошо. Передохни пока — я сам поведу.

Азари откинулась на спинку, переключила один из динамиков на галактические новости — они как раз заканчивались. Передавали о событиях научных, культурных, просто интересных, произошедших в пространстве Цитадели. Как вдруг...

— Святая Богиня! Кошмар!

От неожиданности турианец едва не упустил контроль над судном.

— Что ещё случилось? — спросил он с раздражением.

Киларэ дослушала сообщение до конца, сняла наушники, повернулась к нему.

— На маршруте от Омеги до Иллиума погиб транспортник. Полторы тысячи жертв... Говорят, что на судне произошёл взрыв, но точные причины пока не установлены. Никто не выжил.

— Какой рейс?.. — голос Арданиса прозвучал глухо и отрешёно. Он уже знал ответ.

Когда его подозрение подтвердилось и Киларэ сообщила именно тот номер, который он с ужасом ожидал услышать, "Амальтею" чуть дёрнуло. Прорычав нечто матерное, Арданис выровнял судно.

— Что ты делаешь?! — испугалась Киларэ. — Ты в порядке?

— Да-а, — заплетающимся языком пробормотал турианец, но тут же постарался успокоиться. — Да. Просто... под руку вышло.

Поразмыслив, он добавил:

— Вот что, я могу тебя попросить не говорить об этом никому? Ну, хотя бы пока Феразия и остальные не вернутся с задания.

— Да, конечно, — несмотря на заверения Арданиса, Киларэ поглядывала на него с тревогой. — А в чём дело?

— Да так. Не хочу, чтобы у них был лишний повод переживать. И без того не сладко.

Прилагая титанические усилия, Арданис старался сохранять внешнее спокойствие, хотя внутри у него бушевала настоящая буря эмоций. Его трясло. Полторы тысячи погибших... Полторы тысячи невинных жертв... И скорее всего, лишь по одной-единственной причине: по его вине.

Подъём был за три часа до высадки. Лёгкий, но калорийный завтрак, потом сборы и заключительная проверка обмундирования. За двадцать минут до выхода закончилась погрузка в челнок. Пилотировала его, традиционно, Киларэ, но на сей раз в ангар заявился и Арданис, предоставив ВИ присматривать за дрейфом корабля по орбите Тариты.

Беатара стояла чуть в стороне от остальных с несколько отсутствующим видом. Арданис обратил внимание, что её снаряжение не имело отличительных знаков отличия, принятых в Иерархии — разведывательно-диверсионный отряд, в котором она состояла, действительно поддерживал легенду своей полной непричастности к турианским войскам. Ничего особо примечательного, разве что броня была явно выполнена по индивидуальному заказу, от чего сидела на Беатаре, словно влитая, плотно обтягивающая, ни в коей мере не снижающая пластичность хозяйки и совершенно не громоздкая.

У Арданиса вдруг защемило сердце: как ей потом сказать, что он оказался прав? Как она примет его поступок, совершённый с единственной целью — уберечь её? Особенно теперь, когда этот поступок получил страшные последствия.

— Что с тобой? — первое, что спросила Беатара, увидев его.

— Волнуюсь за тебя, — ответил он.

Да, сложно было, с одной стороны, не лгать подруге, а с другой — не выдавать истинных причин своего нервозного состояния. Однако его слова были истолкованы превратно.

— Ты меня провожать, что ли пришёл? — Беатара угрожающе подтянула вверх мандибулы.

— Нет. Просто... так, — увидев её агрессивную реакцию, Арданис невольно отступил на шаг.

— Смотри, а то я не люблю "провожательство".

Джанек опаздывал, что было для него событием из ряда вон выходящим. Правда, опаздывал по причине более чем уважительной. После вчерашнего заявления Феразии оставшиеся до высадки часы он целиком потратил на подборку программного обеспечения, подготовку взрывных устройств и решение прочих технических вопросов. "Багаж" в итоге оказался весьма внушительным.

— Титан класса "Император", — многозначительно констатировал Ник, едва увидев саларианца.

— Не, — покачал головой Алексей. — Просто сильно раскормленный техножрец.

Шутку оценили: все знали, что у Ника есть несколько нездоровое увлечение моделированием персонажей из довольно популярной среди землян придуманной фантастической вселенной. Его сосед по каюте оного увлечения не разделял, но был вполне себе просвещён на упомянутую тему.

— Плотно упаковался, — Брант оценивающе оглядел Джанека, вернее его до отказа набитые кармашки на поясе, две вертикальных ленты, также с кармашками, спускающиеся с плеч, и тридцатилитровый рюкзак за спиной, сопоставимый габаритами с самим саларианцем и, казалось, державшийся на нем исключительно благодаря сервомоторам брони. — Надеюсь, мне не придётся потом таскать на себе твоё барахло.

— Губу обратно закатай, — откликнулся Джанек, — Что б я доверил хрупкий груз неуклюжей горе мускулов? Перебьёшься. А что касается вас двоих, — бросил он с ехидством в адрес людей, — я посмотрю, что вы скажете, когда мы доберёмся до цели.

К месту высадки они летели около четверти часа. Челнок вошёл в нижние слои атмосферы, максимально плотно прижался к земле и продолжил движение, прикрываясь особенностями рельефа. Над поверхностью планеты стоял привычный для неё зелёный едкий туман, не только выстилая каждый овражек или ложбинку, но и укутывавший невысокие холмы и скалы.

— Прибыли, — наконец раздался в динамиках голос Киларэ. — Доставка прошла успешно. Никаких признаков радарного сканирования приборы не засекли.

Челнок мягко коснулся влажной каменистой почвы. Когда открылась дверь, в нос ударили затхлые кислые запахи болота. Воздух, насыщенный хлористыми соединениями, неприятно щипал горло.

В это время года ветров здесь почти не бывало, и зелёный туман становился таким вязким, что казалось, его можно потрогать рукой. Это добавляло скрытности, но не скорости: видимость не превышала десяти метров. Гнетущую тишину нарушали только болотные звуки: бульканье, чавканье, клокотание. Земля под ногами сменилась с каменистой на мягкую и зыбкую. Если бы не Брант, вышедший в авангард группы и нутром чувствовавший трясину, продвижение вперёд было бы ещё более затруднительным.

Через полчаса дорога снова стала каменистой — они миновали болото, и теперь впереди оставалась только скалистая местность, в которой и пряталась база. Уже на самых подступах к цели путь преградила почти трёхметровая скала, обойти которую не представлялось возможным. Не долго думая, Алексей коротко прыгнул вверх, зелёное марево рассекла голубоватая вспышка — и он оказался на скале. Далее было предложено использовать Бранта, в качестве "лестницы". Беатара посмотрела на это скептический, от помощи отказалась, немного разбежалась — и подскочила кверху, ухватилась пальцами за край, оттолкнулась, взлетела ещё выше и мягко приземлилась на ноги уже рядом с Алексеем. Остальные же воспользовались помощью крогана и также взобрались на уступ, после чего помогли вскарабкаться туда уже ему самому.

Они оказались на неширокой площадке, откуда хорошо были видны очертания зданий и ангаров. Отсюда в авангарде уже пошла турианка, постепенно увеличивая отрыв от группы, пока, наконец, не оказалась у валунов, за которыми начиналась собственно территория базы.

Смерив взглядом расстояние до наблюдательной вышки, Беатара под маскировкой осторожно вышла из-за укрытия. По загребнику скользнул холодок, ощущение внимательного беспристрастного "взгляда". "Камера... — мелькнуло у неё в голове. — Камера с другой стороны".

Ещё оставалась пара секунд на манёвр. Она шагнула обратно, под защиту камней, осмотрела местность, откуда почуяла слежку. И заметила спрятанный в мшистых скалах второй наблюдательный пункт, организованный, судя по всему, несколько дней назад.

— Внимание, — передала турианка по рации, — здесь вторая вышка. Повторяю, вторая наблюдательная вышка на юго-юго запад.

— Я тебя поняла, — отозвалась Феразия. — Одна разберёшься?

— Да. Дайте мне десять минут.

— Они у тебя есть.

Проползти пятьдесят метров под прикрытием скал и тумана оказалось делом нехитрым, так же как и войти внутрь наблюдательного поста. Одна из находившихся внутри азари вышла осмотреть коридор, уловив едва слышный шорох, похожий на шуршание насекомого. Она ничего не успела понять, когда за её спиной внезапно выросла тень, крепкая ладонь зажала рот, а под левую грудь пришёлся молниеносный удар ножом. Беатара била наверняка, чтобы жертва не смогла вскрикнуть. Азари не издала ни звука, её тело резко обмякло, после чего турианка аккуратно уложила его на пол. Оставалось ещё двое охранников в комнате видеонаблюдения. Резко влетев туда, Беатара метнула клинок в сидевшего в противоположном конце комнаты саларианца — лезвие вошло ему в висок — после чего, ещё через секунду, свернула шею ближайшей к ней охраннице. Наблюдательный пост был чист. На всё ушло не более четырёх минут.

Ещё через шесть охрана на втором посту была также устранена.

— Чисто, — сообщила Беатара.

— Принято. Выдвигаемся.

Джанек оказался в главной наблюдательной башне почти сразу же после того, как её покинула Беатара. Быстрый, аккуратный взлом охранной системы, подключение к сети, запуск программы удалённого управления, взятие под контроль системы сигнализации, — и саларианец уже спешил к главному входу. Там его ждали все за исключением Беатары, которая, судя по её сообщениям, успела каким-то образом проникнуть внутрь комплекса. Камеры, находившиеся под контролем Джанека, не зафиксировали ничего подозрительного, раскрытие входной двери не было замечено охранной системой — группа беспрепятственно и незаметно вошла в комплекс.

Комната сразу за шлюзом была пуста, начинавшийся за ней крошечный холл — тоже. Сверившись с картой, Брант и Ник вскрыли дверь в узкий технический коридор, и группа начала пробираться к лабораториям. Разветвлённая сеть технических ходов походила на лабиринт, но благодаря этому можно было легко рассредоточиться и продвигаться вперёд не создавая скученности, а с другой стороны — не отходя друг от друга на большое расстояние.

На главном пункте охраны было тихо. Несколько людей и азари устало следили за мониторами, просматривали показатели систем обнаружения. Ничего. Уже четверо суток ничего подозрительного. Обычные мелкие помехи, кликсены, прочая живность Тариты — всё как всегда. Не́джес неторопливо мерила шагами комнату охраны. Ей с самого начала не нравилась идея оставить здесь данные после поражения на Афрасе. Но Джона уж очень хотела заполучить себе лидера "Аквамаринового Всполоха" для "дружеской беседы" и считала, что за подставной пустышкой вместо результатов исследований Феразия не придёт. Никакие доводы, что узнать о подмене невозможно, не подействовали. Неджес лишний раз убедилась, что Джона окончательно сходит с ума и погружается в какой-то собственный мир идей, рассуждений и логики, всё больше и больше при этом отрицая логику мира реального. А раз так, то Неджес пришлось отправляться на Тариту и ждать появления Феразии: привилегия входить в высшие круги руководства "Затмения" накладывала свои обязательства. И сейчас ей было неспокойно.

Неджес вспомнила состоявшийся сразу после атаки на Афрас разговор с Джоной.

— Ты уверена, что это была она? — мелодично, но с некоторой натянутостью "пропела" Седерис.

— Абсолютно. Хотя они и повредили серьёзно системы слежения, камер на Афрасе было достаточно.

На экране появилось изображение Феразии, прикрывающей отход своих бойцов. Джона подошла ближе, широко улыбнулась и погладила экран рукой.

— Я хочу заполучить эту чистокровную шлюху живой. Люблю поболтать с интересным собеседником.

Неджес хотела возразить, что это тактически опасно и приведёт к дополнительным ненужным жертвам, но, посмотрев на Джону, поняла, что спорить себе дороже. Оставалось только поддакнуть.

— Думаю, всё получится. Численность их невелика, и, по некоторым признакам, они лишились разведчика. Найти нового за три дня невозможно.

Да, всё правильно, всё продумано, предусмотрено, но беспокойство не спешило уходить. Напротив — оно только нарастало. И это внешнее затишье только добавляло напряжения.

Мониторы мигнули и снова восстановили картинку.

— Что это? — спросила Неджес.

— Незначительный сбой в передаче сигнала, — откликнулся кто-то из дежурных. — Уже всё в порядке.

Неджес постояла некоторое время, размышляя и прислушиваясь к собственным ощущениям. Не сошлось...

— Это не сбой, — она метнулась к пульту охраны. — Харгоякш (5)! Это вторжение!

В следующую секунду по базе разнёсся сигнал тревоги.

Они были едва ли не за три поворота до цели, когда завыла сирена. Комплекс мгновенно ожил. Технический проход впереди группы перекрыла массивная стальная пластина, преграждая дорогу к лабораториям. Теперь ничего не оставалось, кроме как прорываться с боем. Вырезав в стене проход и оказавшись в основном коридоре, они едва успели увернуться сразу от нескольких очередей: с противоположного конца на них надвигался отряд ЛОКИ. Но Джанек не зря последние полутора суток усиленно готовился к высадке — на взлом андроидов ушло не более минуты, после чего те открыли огонь друг по другу. В следующем помещении "Всполох" разделился: Феразия и Алексей пошли по крайнему правому коридору, Брант — по левому, по центральному пошёл Джанек и прикрывавший его Ник. Коридоры должны были вывести к большой многоуровневой галерее, за которой уже находились лаборатории. И во всех трёх ждала засада.

Бранта встретило полдюжины пехотинцев, вооружённых штурмовыми винтовками, и портативная турель, управляемая инженером. До двух автоматчиков он смог достать "броском", ещё двоих уложил из дробовика. С остальными пришлось сложнее. Без толку сделав несколько попыток, вынести турель, кроган ушёл в "оборону". Броня мягко засветилась сине-белой сеткой из сот. Брант в несколько прыжков преодолел расстояние до турели, опрокинул её и расстрелял оставшихся трёх противников, после чего ринулся дальше.

Средний коридор, куда вошли Ник и Джанек, оказался более укреплённым, чем соседние: оборона в несколько рядов, пулемётчики, инженеры — человек и саларианец поняли, что шансов у них практически нет. Но сдаваться без боя они тоже не собирались. Джанек пресёк попытку "Затмения" подойти к ним, разрядив в них площадную "перегрузку" и добив гранатой.

— Так что ты там говорил про мои заготовки? — как бы между прочим, но с долей иронии спросил он Ника.

— Мужественно признаю свою ошибку, — откликнулся тот и дал залп по турели из ракетной пусковой установки.

Но продержаться долго они бы вдвоём не смогли.

Феразия и Алексей натолкнулись на такую же по численности группу, что и Брант, но состоявшую почти полностью из биотиков. Громов почти сразу же понёсся им навстречу, но, выйдя из прыжка и разметав половину отряда наёмников, угодил в зону сингулярности и только вмешательство Феразии, "дёрнувшей" его назад при помощи биотики, спасло его от пуль.

В этот момент Ник передал по рации, что сопротивление слишком сильное и им с Джанеком требуется помощь.

— Иди к ним! — крикнула она Алексею. — Здесь я сама разберусь.

Поколебавшись, он подчинился приказу и в два прыжка добрался до Ника и Джанека. Соотношение сил несколько изменилось, но не настолько, чтобы прорвать оборону "Затмения". Алексей добрался до первой линии баррикад, вынес находившихся там бойцов и едва успел вернуться обратно, прежде чем туда прилетела ракета. Повторить подобный манёвр он бы не решился. Отойти также не представлялось возможным: их бы сразу изрешетили в спину. Оставалось одно: держаться, пока им не помогут, обойдя баррикады с тыла.

Феразия устранила оставшихся на её пути наёмников и пошла к галерее. "Слишком просто, — промелькнула в голове мысль. — Что-то не так". Добежав до зала, она поняла, что именно: ей тут же пришлось нырнуть за металлическую тумбу у входа: сразу с нескольких сторон по ней открыли огонь. Оценив расположение противника (один ракетчик укрывался за колонной на противоположной стороне зала, а трое автоматчиков и биотик — по правую руку за углом) и, сделав кувырок вперёд, к толстой стеклянной перегородке, Феразия зарядила в сторону автоматчиков сингулярность. Над её головой просвистела одиночная пуля, пущенная откуда-то сверху.

Забившись в угол между колонной и стеклянной стеной, она через пару секунд высунулась, чтобы отследить траекторию выстрела, что едва не стоило ей жизни: совсем рядом просвистела вторая. Зато выяснилось откуда.

— Стрелок на верхнем уровне галереи! — крикнула в рацию Феразия. — Аккурат над входом в лабораторию.

На противоположной стороне в проходе показался Брант. Внутри Феразии начал медленно нарастать ужас. Ему оставалось несколько шагов до того, как...

— Брант, назад! — неизвестно, через переговорное устройство или "вживую" оказалось лучше слышно, но кроган остановился перед самым входом в зал.

Тем временем ракетчик дал залп по колонне, не причинив Феразии вреда, но заставив её податься вперёд, выскочить из-за укрытия, и тем самым оказаться на линии огня снайпера. Секунду спустя прогремел выстрел... Азари тяжело перегнулась через ограждение, выронила оружие и рухнула вниз. Феразия заворожённо следила за падением стрелка, потом посмотрела налево, откуда был звук выстрела — Беатара опустила винтовку.

— Это нужно делать быстрее, — прокомментировала она.

— Спасибо, — неуверенно проговорила Феразия.

— Привыкла работать на совесть, — откликнулась турианка.

Отстрелив использованный термозаряд, она скорым бегом устремилась дальше по галерее, ко входу в коридор, по которому должны были подойти Ник, Алексей и Джанек, намереваясь зайти их противникам со спины. Феразия посмотрела ей вслед, уголки её губ дрогнули, изогнулись в едва заметной усмешке — первой за всё последнее время. Турианка определённо начинала ей нравиться.

К тому же коридору, что и Беатара уже подходил Брант, успевший по дороге подстрелить ракетчика и прикончить летавших над сингулярностью автоматчиков. Биотика добила из пистолета Феразия.

Турианка и кроган оказались по бокам от входа. Судя по доносившимся из глубины звукам, баррикада начиналась метрах в двадцати от них. Сейчас было совершенно не до межрассовых предубеждений. Наскоро согласовали нехитрую тактику, бок о бок они пошли вверх по коридору. Оказавшись за спиной у группы инженеров и тяжеловооружённых пехотинцев, они расстреляли их в упор. Центральное звено обороняющихся оказалось зажато с двух сторон и вскоре было уничтожено. Объединившись, бойцы "Всполоха" уже впятером присоединились к ожидавшей их в конце галереи Феразии.

Оставалось два коротких перехода и маленький зал перед входом в лаборатории. Зал оказался полон роботов. Бой обещал затянуться на неопределённый срок.

— Нам нужно как можно скорее добраться до данных, пока их не выгрузили и не унесли отсюда, — долдонил одно и тоже Джанек.

— Ты нужен нам здесь, — возражала Феразия.

— На минирование и уничтожение ЦОДа много времени не потребуется. Зато потом вся система обороны комплекса будет у меня в руках.

— И как думаешь туда пробиться?

— Судя по схеме, здесь под полом вентиляционные ходы. Как раз ведут в ЦОД.

— Ты пойдёшь один?! А кто будет тебя прикрывать? Ходы слишком узки для любого из нас.

— Не для меня, — возразила Беатара. — Я пойду с ним.

Феразия смерила её взглядом и вынуждена была согласиться: шириной плеч и объёмом грудной клетки турианка уступала им всем, за исключением Джанека. Теперь стало понятно, каким образом она проникла в комплекс, минуя шлюзы — пробралась по такому же неширокому воздуховоду.

Вскрыли пол. Под ним оказался низкий лаз, наполовину заполненный проводами. Джанек снял рюкзак и, толкая его впереди себя, начал пробираться вперёд по проходу между настоящим, бетонным полом снизу и металлическими листами фальшпола сверху. Остальное пространство занимали кабели и трубы. Беатара, закрепив винтовку на спине и вооружённая одним пистолетом, не отставала от саларианца ни на шаг. Трубы привлекли внимание Джанека. Проверив, что идёт по ним и увидев, что это кислород и горючий газ, он установил на вентили и стыки совсем слабые заряды, которых хватило бы лишь на срыв заглушки, но не на воспламенение содержимого трубы. Добравшись до цели, они перегруппировались в небольшом закутке, после чего Беатара осторожно приподняла пластину фальшпола и выбралась наверх.

Они успели как раз вовремя: понимая, что риски слишком велики, Неджес приказала забрать данные. В комнате Беатара и Джанек столкнулись с несколькими техниками, собиравшимися унести информацию. Бой был недолгий, после чего саларианец приступил к минированию центрального компьютера и собственно ЦОДа. Отдельную небольшую по мощности взрывчатку он прикрепил к картам памяти, вывезенным с Хиетианны. Не удержался от соблазна взглянуть на то, как продвигается дешифровка данных, вообще на "начинку" центрального компьютера. Взлом шёл на удивление бойко: из всех вероятных ключей было перебрано порядка двух третей. Он нажал на кнопку "отменить текущую операцию".

После получения физического доступа к центральному серверу аутентификации и применения заготовленной программой для замены пароля администратора, в руках у Джанека оказался доступ ко всем серверам комплекса.

Воспользовавшись учётной записью администратора, Джанек выкинул всех бойцов "Затмения" из беспроводной сети и заблокировал их учётные записи. Затем он подключился к серверу управления роботами и перепрограмировал их, поменяв параметры "свой" и "чужой" местами. Роботы остановились, постояли несколько секунд и открыли огонь по своим. Убедившись через камеры слежения, что противников в зале не осталось, он дал роботам команду отключиться, затем обесточил сервер управления.

— Уходим! — крикнул он Беатаре.

"Всполох" повернул обратно, начал отход — и оказался полностью блокирован в главной галерее. Здесь уже не было роботов, только живые бойцы, но в количестве многих и многих десятков. Разделявшее противоборствующие стороны пустое пространство не позволяло бойцам ни одной из них высунуться, не рискуя при этом быть застреленными. Когда стало ясно, что ситуация патовая, со стороны "Затмения" раздался приказ:

— Прекратить огонь!

Феразия знаком велела своим бойцам сделать то же самое. У шлюзовой двери показалась азари, явно заправлявшая здесь всем. Невысокая, но складная, она вышла вперёд. Нежная голубизна её кожи гармонировала с тонкими белёсыми отметинами на лице, бирюзовые глаза пронзительно сверкали.

— Феразия! — Неджес решила сразу перейти к делу. — Я знаю, что это ты. Мы ждали, когда ты придёшь. Собственно, сейчас я говорю с тобой только потому, что не хочу бессмысленного кровопролития. Я не желаю терять своих бойцов. Ты, я уверена, — своих, тем более что одного уже лишилась. Если не хочешь, чтобы они здесь все легли, сдавайся. Мы заберём тебя, но отпустим остальных. Как тебе такое предложение?

— А не пойти бы ей... — начал, было, Алексей, но Феразия оборвала его на полуслове.

Напряжение последних дней давало о себе знать — её душевные силы были на исходе. Брант понял это по выражению её глаз, понял, что может произойти в следующий миг.

— Если у тебя есть глупая идея, — пророкотал он, — оставь её при себе. Лучше поговори с ней, постарайся потянуть время.

Кроган кивнул в сторону Джанека, Ника и Алексея — они втроём что-то с жаром обсуждали, просматривая мини-схему комплекса.

— Какие у меня гарантии? — крикнула Феразия Неджес.

— Моё честное слово, — усмехнулась та.

— Не слишком ли мало?

— А у тебя есть выбор?

Выбора не было. Во всяком случае, Феразия своими рассуждениями начала убеждать в этом Неджес. Та по началу приняла её речи, но вскоре заподозрила неладное.

— Хватит мне зубы заговаривать, — оборвала она полемику на середине. — Я предложила условия. Тебе они явно не по вкусу. Не захотела по-хорошему, сейчас получишь по-плохому.

Пальба возобновилась. Бойцы "Затмения" всё пребывали.

— Джанек, если у тебя готова идея, давай быстрее! — крикнула Феразия. — На нас надвигается настоящая армия!

— Сейчас мы её проредим, — откликнулся саларианец, сверился со схемой базы и расположением своих друзей и дал команду через инструментон.

Технические помещения и ЦОД взорвались. Строение затряслось, введя противника в некоторое замешательство, но скоро тряска прекратилась.

— Если вы думаете таким образом выбраться отсюда, — заметила Неджес, — я сейчас докажу вам обратное.

Пальба усилилась. На верхних уровнях галереи появились ещё стрелки. Под прикрытием настоящего ливня из пуль, передние звенья наёмников пошли вперёд. Алексей предпринял отчаянную попытку, ломанулся вперёд, раскидывая автоматчиков в стороны, заметался между ними, но через пару-тройку бросков был вынужден вернуться обратно: его броня оказалась пробита в области левого плеча и бедра.

Брант метнулся в сторону Неджес, расстреливая снова пошедших на прорыв наёмнков, отбросил тех назад, но после, так и не добравшись до цели и получив очередь из штурмовой винтовки, тоже упал за стеклянное ограждение. Состояние "обороны", в котором он атаковал, спасло ему жизнь.

— Что теперь? — задала вопрос Джанеку командир.

Саларианец выложил весь свой план:

— Я тут подумал: ЦОД горит, температура там выше, чем в жерле вулкана. Если отключить блокировку противопожарных перегородок, то огонь пойдёт в воздуховоды. Развернуть потоки от вентиляторов, открыть в проходы пропан и кислород — и всё здесь превратится в огненный шторм.

— Лихо. А мы?

— Потоками можно управлять при помощи тех же вентиляторов. Я создам нам коридор, и мы сможем выйти. Шансы невелики, но они есть.

— Так чего же мы ждём?

Джанек собирался уже отправить следующую команду по уни-инструменту, как вдруг его сшибла на пол Беатара.

— Берегись!

Пуля ударила ей в голень, едва не задев кость, но Джанек остался цел. Сделав пару кульбитов, она вскинула винтовку и, почти не целясь, уложила ранившего её снайпера.

— Нафарг! — проревела она и повернулась к саларианцу. — Не медли!

На клапанах труб, по которым шёл пропан и кислород, сработали микрозаряды, сорвав вентили. В технические помещения и систему вентиляции пошла "гремучая смесь". Отсчитав пару минут, Джанек разблокировал переборки. По воздуховодам, идущим от ЦОДа, мгновенно распространился пожар, превращая половину комплекса в настоящий ад.

— Вперёд! — крикнула Феразия и уже едва слышно прошептала: — Танец мотылька над бурлящей пламенем бездною...

Выход был где-то впереди, где-то за чёрным дымом, пробивавшемся из-под пола. Дышать становилось всё труднее, и они перешли на замкнутую рециркуляцию воздуха, отключив его подачу извне. Броня защищала их от жара, но датчики показывали, что её компенсаторных возможностей надолго не хватит. Местами, где под решетчатым полом ревел огонь, им казалось, что они бегут по мосту из пламени и дыма.

Уже совсем рядом... Главное не загреметь под проваливающийся под ногами металлический пол или не угодить под обваливающийся потолок и падающие балки и трубы. Вот этот маленький холл перед самым выходом. Уже совсем рядом...

Они пробились наружу сквозь этот огненный кошмар, ушли за скалы, вызвали челнок. Киларэ уже давно ждала сигнала, быстро подобрала их и пошла на взлёт.

Глава 6.

Погребальный костёр

У него ещё оставалось немного времени в запасе. Надо зайти и посоветоваться. У Джанека наверняка найдётся что-нибудь подходящее.

Когда Арданис оставил Беатару осваиваться на новом месте, он не пошёл сразу на мостик, а свернул на лестницу, ведущую вниз. Зашёл на техническом этаже в небольшую сопряжённую с серверной лабораторию, где саларианец проводил большую часть своего времени. С самого появления Джанека в команде стало понятно, что он помешан на всём, что связано с электроникой. Он почти беспрерывно что-то кодил, писал новые алгоритмы и программы, изучал защитные системы и подбирал к ним способы взлома, возился с серверами, паял разного рода железки. Поговорить с ним нормально на какие-либо темы, не связанные с программированием и железом было практически невозможно: Джанек мог, наверное, найти математическую закономерность во всём. Зато кракер и подрывник из него получался отличный.

Именно поэтому Арданис сейчас направился к нему. Ещё пока они с Беатарой шли к докам, ему не давала покоя мысль: а как быть дальше. Ведь, если она мешает кому-то настолько, что её решили радикальным образом устранить, то этот "кто-то" не остановится, пока не доведёт дело до конца. Арданис намеревался этому помешать и уже придумал, что можно попробовать сделать. Но для реализации идеи ему требовалась помощь.

— Не отвлекаю? — спросил он с порога.

— Отвлекаешь, — откликнулся саларианец. — Говори быстрее, зачем пришёл?

Он завершал свой этап предтартовой подготовки — проверял состояние электронных систем корабля. Видимо, оповещение о скором старте пришло, когда он занимался сборкой взрывных устройств: на столе лежало одно из них с недопаянными контактами микроконтроллера. Сам стол был завален сырьём для изготовления бомб, микросхемами и проводами. В углу лаборатории стояло несколько небольших колб с уни-гелем.

— Хочу спросить: можно ли сделать так, чтобы пассажир оказался бы зарегистрированным на рейс — типа, да, он уже на борту — но при этом его бы там не было, на самом деле?

— Не понял, — Джанек развернулся к Арданису. — Ещё раз.

— Можно ли сделать поддельную регистрацию на рейс через компьютер? А пассажира на самом деле на борту не будет.

— У меня нет времени на праздное любопытство. Давай в другой раз. Я тебе объясню подробно.

— Мне нужно сейчас, — продолжал настаивать Арданис.

— Слушай...

— Это не праздное любопытство, — надавил турианец. — От твоего ответа зависит жизнь моего друга.

Джанек неодобрительно покачал головой, но ответил:

— Можно. И достаточно просто. Надо только войти в систему регистрации, когда она начнётся, и отметить нужного пассажира.

— А если мы к тому времени уже покинем Омегу?

— М-м... тоже можно, но чуть сложнее. Здесь потребуется определённая программа.

От волнения у Арданиса заколотилось сердце.

— У тебя есть?

— Конкретно такой нет. Есть схожие по алгоритму.

Плохо... А вдруг не успеет? Но, вероятно, не безнадёжно.

— И ты, я так понимаю, можешь в разумное время её подкорректировать?

— Да, вполне.

— Сделаешь? — Арданис коснулся плеча Джанека. — Прямо сейчас.

— Ты очумел? А кто за меня будет подготавливать всё это? — саларианец показал на завалы у него на столе. — Кто будет проверять электронику перед стартом?

— Джанек, ну, я тебя очень прошу. Вопрос жизни и смерти.

— Как и то, чем я в данный момент занят.

— Я так часто тебя о чём-то прошу?

— Ты выбрал не самое удачное время.

— Ну, Джанек, ну, пожалуйста, помоги. Ты единственная моя надежда.

Голос Арданиса был настолько полон отчаяния, что отказать ему не позволила совесть. Джанек тяжело вздохнул и согласился.

— Когда отлёт? — спросил он.

Арданис просиял.

— Через два часа. Успеешь?

— Насколько я понял, у меня нет выбора. Сейчас я закончу — осталось немного — и сделаю.

— Тогда держи меня в курсе. Я побежал готовиться к отлёту. Моя благодарность безмерна!

При всей скорости речи саларианца, Арданис умотал настолько быстро, что тот не успел отпустить в его адрес ни замечания, ни язвительной колкости.

— Малахольный, — покачал головой Джанек и принялся копаться в своих программных заготовках.

Перед самым вылетом он известил Арданиса, что заслал в сеть регистрационных терминалов нужную программу-"червя", объяснил, что и как надо делать и сказал, что Арданис будет контролировать дальнейшую работу программы сам, в удалённом режиме. По этой причине турианец и опоздал к началу "тактички": он не мог уйти с мостика, не убедившись, что Беатара "прошла" регистарцию на рейс до Иллиума.

Всё получилось, всё шло хорошо, даже ворчание Джанека не сильно омрачало приподнятое настроение Арданиса. А потом пришло это известие: транспортник взорван. Да, теперь уже именно взорван: в последнем выпуске новостей сообщили, что среди обломков реактора были найдены детали, признанные криминалистами остатками взрывного устройства. Слишком грубо, неосторожно, неаккуратно. Но, видимо, совершивший диверсию тоже спешил и, за нехваткой времени, не нашёл лучшего способа полностью уничтожить судно, кроме как при помощи бомбы.

Впрочем, мысли Арданиса сейчас были заняты несколько другими вещами. С одной стороны, он сильно переживал, как закончится высадка. С другой — его колотило от осознания своей прямой причастности к гибели полутора тысяч пассажиров злощастного корябля. Из состояния прострации его вывело прозвучавшее в динамиках:

— "Амальтея", "Амальтея"! Вызывает "Птенец". Нас атакуют с воздуха! Повторяю: нас атакуют с воздуха!

"Амальтея", всё это время дрейфовавшая среди обломков мусора на нижней орбите Тариты, мгновенно сорвалась с места и почти вертикально пошла вниз. По кораблю раздался сигнал боевой тревоги. Произойди оно в обратном порядке — и пилот был бы избавлен от довольно нелестных нареканий: никакие компенсаторы не могли нивелировать начавшейся перегрузки, повлекшие за собой сумятицу на борту.

Цепляясь за углы и выступы, Нитайя и Амала, в чьи служебные бязанности входила работа оператором оборонительных систем корабля, с некоторым затруднением добрались до своих рабочих мест в БИЦе и принялись запускать бортовые орудия.

Трём истребителям "Затмения", разумеется, было бы крайне сложно отследить один маленький десантный челнок. На боевое дежурство их отправили скорее ради очистки совести. Их время патрулирования было уже на исходе, когда связь с базой внезапно прервалась, а потом по аварийному каналу, с сильными помехами, пришло сообщение, что база разгромлена. На подлёте к ней, они увидели на радарах челнок, пустились за ним в погоню и догнали в верхних слоях атмосферы.

Киларэ делала всё, что было в её силах, но понимала, что, если Арданис не успеет, шансов у них нет никаких. Приборы уже несколько раз оповещали, что челнок взят на прицел, но благодаря разнице в плотности и скорости воздушных потоков, им до сих пор каким-то чудом удавалось уйти с линии атаки.

Но бесконечно вести не может, и в очередной заход им повредили один из двигателей. Пилот головного истребителя начал заходит в бок терявшему управление челноку, как вдруг на его радаре появился крупный объект, направлявшийся в их сторону. Через пару секунд автоматика ообщила, что он на прицеле. А ещё через одну был произведён залп.

Первый истребитель оказался уничтожен сразу: неожиданность и скорость, с которой снижалась "Амальтея" не оставили ему ни единой возможности сманеврировать. А вот с двумя оставшимися оказалось сложнее. Они моментально рассыпались в разные стороны, переключились на корвет и атаковали его с флангов. Но сейчас степень разъярённости Арданиса была такова, что он мог бы вести бой не то что с двумя — с целым звеном истребителей. Он превосходно знал тактико-техические характеристики большинства видов военно-воздушной техники всех рас, чьи боевые летательные аппараты хоть раз попадали в поле зрения турианской армии. Превосходно знал все их достоинства и недостатки. И превосходно знал возможности "Амальтеи". Да, она уступала истребителям в скорости и маневренности, но заметно превосходила их в огневой мощи и защите. Кроме того, за годы, проведённые в качестве пилота на этом корвете, Арданис изучил его поведение и возможности в разных ситуациях до мельчайших тонкостей. И садаптировал под них те фигуры пилотажа, для которых это было вообще возможно.

Потому сейчас, когда их зажали с боков, "Амальтея" резко приняла вертикальное положение и, сведя почти к нулю тягу основных двигателей, "провалилась" хвостом вниз. Истребители нырнули за ней.

Сквозь узкие окна челнока и группа высадки, и Киларэ наблюдали за воздушным боем. Когда корабли уходили из зоны прямой видимости, единственным источником информации оставался радар. Сейчас, когда Киларэ смогла наконец стабилизировать работу оставшихся двигателей, челнок выровнялся, но летел крайне медленно и практически потерял возможность какого-либо маневра, не рискуя при этом свалиться в штопор. Им оставалось только ждать и надеяться, что их не зацепит случайный залп.

Арданис понимал это прекрасно и постарался увести истребители подальше от челнока. Но в конце концов падать дальше стало уже некуда. Резко переведя двигатели на максимальную мощность, турианец повёл корвет навстречу истребителям. Приборы издали предупреждающий сигнал о привышении допустимой нагрузки на турбины и крылья — корабль просил пощады. Короткий жёсткий удар по боковой панели, отключивший звук, гортанный рык:

— Заткнись! Я знаю, что делаю: ещё немного можно, — и Арданис продолжил подъём, заходя в лоб второму истребителю.

Точный залп главного калибра — и из кораблей противника остался только один, пилот которого, взвесив свои шансы в поединке с корветом, повернул машину назад и быстро скрылся за горизонтом. "Амальтея" не стала его приследовать: слишком рисковано было оставлять челнок в одиночестве. Бой закончился. Вернувшись к челноку, она подобрала его и покинула атмосферу Тариты.

— Все целы? — Феразия окинула взглядом свою команду.

Ник ответил за всех:

— Пара царапин, — облизнув высохшие губы он добавил: — Это мы лихо.

— Фарт, — коротко бросил Брант.

Беатара вздрогнула, но её нервное движение осталось незамеченным: все были слишком поглощены перевариванием завершившейся высадки.

— Я согласен: нам охрененно повезло, — выдохнул Алексей.

Он заметно прихрамывал на левую ногу, так же как и Беатара — анальгетическое действие панацелина подходило к концу. Бранту к ранениям было не привыкать. Феразия, Джанек и Ник и вовсе отделались несколькими царапинами и парой лёгких ожёгов.

Киларэ качало от усталости и нервного перенапряжения, когда она шла к мостику. Рухнув в кресло, он пробормотала, обращаясь к Арданису:

— Ох! Как же ты вовремя...

Когда в ответ не последовало ни шутки, ни бравады, азари повернулась к нему. Таким она его не видела ни разу за все пять с лишним лет совместной работы.

В силу анатомических особенностей, лица турианцев практически лишены привычной для большинства других рас мимики из-за лицевых пластин. Её формировали только подвижные жвала и незащищённая открытая кожа вокруг глаз. Всё остальное представляло собой единую неподвижную маску.

Сейчас этот эффект маски на лице Арданиса был абсолютным: ничего не выражающие глаза смотрели прямо перед собой, жвала были поджаты к челюсти. Не было слышно даже как турианец дышит. По натуре взрывной, легко меняющий настроение, мгновенно реагирующий на смену обстановки, он также быстро "выгорал" эмоционально. А сегодня эмоций было затрачено слишком много. И теперь, когда всё уже осталось позади, у него началась реакция. По внутренностям Киларэ царапнул страх.

— Арданис, — тихо позвала она.

Он не ответил. Киларэ пробовала звать его ещё несколько раз, но с тем же успехом. Так они летели до границы звёдной системы, благо она не так далеко находилась. Почти сразу за астросферой Арданис включил автопилот, вышел с мостика, направился в кормовой отдел БИЦа. Уже не на шутку перепуганная Киларэ побежала за ним.

Спустившись к кают-кампании, Арданис вошёл внутрь, прихватил с собой бутылку тоника, прошёл далее в холл жилой палубы, едва не споткнулся о ки`нуура, жадно залпом выпил бутылку почти до дна, после чего прислонился к стенке и медленно сполз на пол.

Подобное поведение не могло не привлечь внимания всех, кто в данную минуту находился неподалёку — в холл сбежалась большая часть команды во главе с Феразией. Даже Алексей и Беатара прихромали из медотсека.

— Арданис, что с тобой происходит? — срашивали его все наперебой.

— Он такой с момента, как по экстранет-радио передали про взрыв на транспортнике. С тех пор он ни одного выпуска новостей не пропустил, — раздражённо сказала Киларэ, ногой подвинула в сторону ки`нуура, пытавшегося потереться о её комбинезон. — Рунли, уйди, не до тебя сейчас.

Ки`нуур обиженно фыркнул и пополз в сторону террариума.

— Подожди, какой ещё взрыв на транспортнике? — переспросила Феразия.

— Перед самой вашей высадкой по радио пришло экстренное сообщение, что на маршруте Омега-Иллиум погиб транспортный корабль с полутора тысячами пассажиров на борту.

— Что?! — воскликнула Беатара. — Не может быть!

— У турианцев сезонное помешательство? — Ник на всякий случай отодвинулся от неё подальше. — Ты-то чего?

— Это же мой рейс. Я должна была на нём прибыть сегодня на Иллиум.

Все замолчали.

— Думаешь, здесь есть связь? — проговорила, наконец, Феразия.

— Не знаю, — стушевалась турианка. — Не уверена... Я же не полетела, в итоге, — она чувствовала связь, догадывалась о причине, но не хотела верить и лихорадочно искала другое объяснение. — На корабле же я не числилась.

— А вот, кстати, числилась, — заметил Джанек.

— Не поняла.

— Это моя вина, — простонал Арданис. Видимо, выпитое, хотя и не было алкоголем, но своё действие оказало: к нему вернулся дар речи. — Я хотел сбить их со следа и попросил Джанека дать мне программу-"червя", чтобы взломать базу данных и зарегистрировать тебя на рейс. В новостях сообщили, что среди обломков найдены остатки взрывного устройства — это была диверсия. И я виновен в том, что она произошла...

Его подняли, довели до столовой, усадили на стул. Следующие полчаса они сидели и слушали, как Арданис рассказывал, что именно и зачем он сделал.

— Теперь у меня сомнений не осталось, — подвёл он итог и посмотрел на Беатару. — Тебя хотят устранить любой ценой.

Та только качала головой — для неё произошедшее стало не меньшим потрясением.

— Как ты мог? — бормотала она. — Как же ты мог? Почему меня не спросил? Почему не посоветовался?

— В самом деле, — заметила Феразия, — сказал бы нам — мы бы сообща нашли другое решение.

— Да, не было другого решения! — взорвался Арданис, подскочил со стула и забегал туда-сюда по столовой. — И вам было не до того. Я думал только отвлечь их, пустить по ложному следу. Мне и в голову не могло прийти, что они решат взорвать судно.

— Я так до сих пор ничего не понял, — рявкнул Брант, — объясните мне, почему они из-за неё взорвали целый корабль?

— Она свидетель по одному делу в Управлении разведки Иерархии, — пояснил турианец. — И, видимо, настолько опасный, что они уже никого не щадят, лишь бы заставить её замолчать.

— Столько людей погибло... — продолжала причитать Беатара, — и из-за чего?.. За что?..

— Возможно, всё намного серьёзнее, чем вы предполагаете, — заметил Ник, закуривая сигарету. — Я пока тоже не очень понял, в чём суть, но раз приняты подобные меры, значит игра ведётся по крупному и на кону высокие ставки.

— Какие ставки?! — теперь уже психанула турианка. — Да он просто спасает свою шкуру.

— Когда просто спасают шкуру, не взрывают транспортное судно для того, чтобы убить одного свидетеля, — возразил человек. — Проще нанять киллеров.

— Киллеров ко мне подсылали уже дважды.

— Судя по тому, что ты жива, у них ничего не вышло.

Не вышло — это верно. Первый раз их было двое. Хорошие "ножевики", и "встреча" перешла в драку, в результате которой Беатара хоть и зарезала в итоге обоих, но и сама пострадала настолько сильно, что едва смогла добраться до дома. Второй раз её сбил аэрокар. К счастью, ей почти удалось увернуться и удар вышел покасательным — всё закончилось для неё сотрясением мозга, несколькими сломанными рёбрами и неделей в госпитале. Виновного так и не нашли, а Беатару уже в который раз спасла её природная живучесть.

Теперь ей не собирались предоставлять ни малейшего шанса уцелеть. Плевать на лишние жертвы: на кону действительно лежало слишком многое. И, формально, задача была выполнена: в длинном списке пропавших без вести при взрыве числилась и её фамилия тоже. Но сейчас это меньше всего беспокоило как её, так и всю команду: после "исповеди" состояние Арданиса было близко к истерике. Одно дело — вступить в честную схватку с врагом и уничтожить его. И совершенно другое — подорвать гражданский корабль. Арданиса пытались успокоить все, но реально это хоть в какой-то степени удалось сделать только Феразии. После того, как его едва ли не силой снова усадили на место, она расположилась рядом и начала говорить,отрывисто, чётко, не повышая голоса:

— Слушай меня очень внимательно. Ты не виноват в случившемся. Не ты заминировал корабль.

— Но я создал условие, чтобы он оказался взорван.

— Тебе не могло быть известно, что так выйдет — ты сам это только что сказал. Ты действовал из благих побуждений, и, скорее всего, иного пути действительно не было. Остальное всё на совести убийц, но не на твоей. Ещё раз повторяю тебе: ты не виноват.

Давила ли она на него ментально сейчас — кто знает? Вполне возможно, учитывая, что всё время диалога она не разрывала с ним зрительного контакта. Но, как бы то ни было, скоро Арданис начал успокаиваться, его перестало лихорадить, по телу разлилась усталость, сильная, но скорее приятная. Конечно, потом он ещё будет вспоминать этот случай, да и вряд ли вообще сможет забыть, но пока её работа "штатным психологом" закончена и следует заняться другими вопросами. И наиболее насущный сидел напротив неё.

Феразия внимательно оглядела Беатару.

— Что ещё о тебе мне неведомо, о чем следует рассказать?

Турианка не ответила. Догадавшись, что, вероятнее всего, причиной её молчания является нежелание выкладывать информацию о себе всему экипажу сразу, Феразия пригласила её в свою каюту. Ещё один психологически напряжённый разговор. Сколько ещё их будет сегодня, и как ещё отыскивались силы на них?

Капитанская каюта оказалась небольшой, но вполне уютной, обставленной на вкус хозяйки. А вкус был явно более аскетичный, чем у прочей азарийской части экипажа. Минимум мебели: кровать, рабочий стол, пара стульев, диванчик, небольшой вещевой шкаф, несколько закрытых непрозрачным стеклом подвесных полок. Странное, похожее на куст растение с тёмно-зелёными листьями и мелкими золотистыми цветами в кадке в углу, циновка под ним. На стенах висели картины: какой-то тессианский пейзаж морского побережья и пара древних азарийских иероглифов, каллиграфично выведенных настоящими чернилами на настоящей бумаге при помощи кисти. Как и в кают-кампании половину противоположной от двери стены занимал иллюминатор.

Приняв предложение Феразии, Беатара присела на диванчик и начала свой рассказ. Феразия слушала внимательно, лишь изредка задавая уточняющие вопросы и проникаясь к рассказчице всё большим сочувствием.

Окончание же рассказа несколько её удивило:

— Минуту, то есть ты хочешь сказать, что устроила разнос своему прямому начальству?

— Да.

— Не думала, что вы на подобное способны.

Беатара поняла, о чём она.

— Да, это прямое нарушение субординации, этических норм, устава, и вообще это дело подсудное. Но он даже не вызвал охрану, а предпочёл просто отпустить. Почему — не знаю.

— Видимо, вызывать охрану и сажать тебя под арест было для него дороже: слишком уж много ты знаешь.

Собеседница молчала.

— Ладно, — продолжила Феразия, — подумаем и об этом. Кстати, насколько часто ты проявляешь подобные акты неповиновения?

— В небоевой обстановке — впервые. Я вообще не знала, что способна на такое. А в боевой — дважды. Крайний раз, когда Виратус отдал приказ мне и ещё двоим во время последнего боя отступать и уходить в сторону точки эвакуации, а сам с тремя бойцами остался, чтобы прикрыть наш отход и спасти нам таким образом жизнь. Мы отказались подчиниться и остались вместе с ними. В итоге выбрались вшестером: все, кроме командира.

— Понятно. Что ж, буду иметь ввиду. Но, всё же, почему высадку признали полностью провальной, ведь вы добыли развединформацию?

— Да. Только она бесследно исчезла, едва её передали в структуры безопасности. Сколько я потом жалела, что не сняла копию.

— А почему вину смогли повесить на командира?

— Факт разговора между ним и Фектариусом был установлен и подтверждён данными архивов.

— А содержание разговора?

— Запись не велась — только факт контакта. Но этого хватило.

— Думаешь, причина в добытых вами данных?

Беатара тяжело вздохнула. Файлы были зашифрованы, для взлома потребовалось бы слишком много времени, поэтому они сразу же передали их в службу безопасности. Что на них было — вряд ли они теперь узнают. Но...

— Другой я не вижу. Мелочь так не охраняют. Я на всю жизнь запомнила мёртвый взгляд этих тварей.

— И ты не допускаешь вероятность ошибки командира?

Этот вопрос задавали ей все: от друзей до следователя. И каждый раз доводили её до белого каления. Беатара постаралась ответить спокойно, но вышло всё равно натянуто:

— Нет. Исключено. Виратус не мог сознательно повести нас на бойню.

— Это лишь твои умозаключения?

— Нет, — Беатара запнулась, помедлила и выдала последнее, что было ей известно наверняка и о чём она говорила пока только следователю: — Чисто случайно я слышала разговор с полковником — там не было ни слова об отмене задания, скорее наоборот: Фектариус настаивал на том, что оно должно быть выполнено.

Пройдясь по комнате, Феразия подошла к иллюминатору.

— И тебе не поверили?

Турианка опустила голову, на душе стало горько.

— Это только слова. Я могла что-то не расслышать, не так понять — мало ли что. Грамотно составленный рапорт всегда ценнее.

Феразия долго раздумывала, взвешивая все "за" и "против", и, наконец, приняла решение:

— Я хочу предложить тебе договор: я предоставляю тебе убежище, поддержку, каналы информации, любую помощь в твоём расследовании. В обмен на твои профессиональные услуги.

— Несколько нестандартные посулы при вербовке наёмника, — хмыкнула Беатара с изрядной долей скепсиса.

Не обратив внимания на колкость, Феразия пояснила:

— Я подумала, что материальная составляющая работы со мной, хотя она, разумеется, также есть, тебя мало заинтересует. А я бы хотела, чтобы ты осталась с нами. Ты хороший боец, очень хороший. Мне нужны такие. Со своей стороны я постараюсь сделать всё, чтобы помочь тебе. Сама, знаешь ли, не терплю несправедливости. Ну, так что?

Настала очередь Беатары всё тщательно обдумывать. Теперь это было бы уже официальное соглашение. Она не хотела оставлять службу, покидать Иерархию, но понимала, что в противном случае правда не восторжествует никогда. Выбора не оставалось.

— Я согласна, — кивнула она.

— Отлично. Формальности оформим позже. Добро пожаловать в команду.

Турианка усмехнулась. "Команда" звучало так надёжно, так привычно. Но это была чужая команда, чужие люди.

— Значит так, — продолжила она тем не менее, — теперь мне надо отправить рапорт своему начальству и выйти в отставку. Хм, не думала, что это случится в двадцать четыре года. Ну да ладно. Я пойду?

Феразия кивнула. Уже когда за Беатарой закрылась дверь, она вдруг задалась вопросом: а как теперь, в свете последних событий, турианка предъявит себя начальству, числясь в списках погибших?

Эта же мысль посетила Беатару, едва она спустилась на жилую палубу. И как ей теперь быть? Надо ещё посылать опровержение собственной гибели.

— О чём задумалась? — голос Арданиса вырвал её из раздумий.

Судя по всему, он уже успел немного перекусить и теперь пребывал в более менее спокойном состоянии, хотя некоторый эмоциональный сопор пока присутствовал. Она высказала ему свои мысли. Решение присоединиться к команде его явно обрадовало, но совершенно не обрадовало желание подавать опровержение. Собственные проблемы отступили на второй план.

— Во-первых, — возразил он, — ты снова подвергнешься опасности. Рано или поздно они тебя разыщут. Под ударом окажемся мы все. Во-вторых, твоё появление целой и невредимой после гибели транспортника вызовет рад вопросов у следствия. Это опять же подставит всю бригаду. Тебе нельзя раскрываться.

— Тогда я не смогу уволиться в запас.

— Не сможешь, — автоматически поддакнул Арданис.

До них обоих внезапно дошёл смысл того, как будет выглядеть в рамках закона оставление службы Беатарой теперь, когда она просто исчезнет из рядов войск Иерархии, не долетев до места назначения. И потом, когда она возвратится назад, пусть даже с неопровержимыми фактами на руках, её поступок не будет иметь никакого иного названия, кроме одного.

— Ард, — глухо проговорила турианка, — это дезертирство...

Арданис нервно сделал пару шагов, замер, начал переминаться с ноги на ногу, повернулся к ней и стиснул зубы. Поиски возражений оказались тщетны. Худшей ситуации невозможно было себе вообразить.

— Да.

Её обуял неописуемый ужас. Она замотала головой.

— Я сваливаю отсюда. Я вернусь в полк.

— Ты погибнешь.

— Моя честь останется со мной.

— Твоя честь дороже чести твоего командира? Дороже жизней тех, кто оказался на этом проклятом корабле?

Беатара схватилась за голову. Ей казалось, что ещё немного — и она сойдёт с ума. Поникшая, сейчас своим видом она очень походила на сжавщегося в серый комок птенца, только-только оперившегося и вставшего на крыло, но отбившегося от стаи и попавшего под ливень, мокрого, жалкого и глубоко несчастного. Ей нужна была поддержка. Вот только подобрать слова...

Тонкой струйкой потянуло холодом. Арданиса вдруг охватило непреодолимое желание прикоснуться к ней. Он подошёл, обнял её.

— Тебе придётся это пережить...

Она вздрогнула и затряслась всем телом. Эти слова... Последний раз она их слышала, когда ушёл любимый, когда по капле истекла кровью её прежняя жизнь. Тогда их сказал командир. Теперь их произнёс друг. Или... Нет! Это точно безумие. Она не могла слышать его голос: "Вена́та, Вената!" — звавший её из пропасти.

— Тари! — резкая боль в ухе, вызванная диким криком, и последовавшая за ней пощёчина вернули Беатару к действительности.

Прежде ей редко доводилось видеть до полусмерти перепуганного Арданиса: жвала судорожно подрагивали, глаза блестели, словно он был готов зарыдать, его голос то и дело срывался на крик.

— Что с тобой? — спросил он, должно быть, уже в десятый раз.

Если бы она могла ему ответить. Уже потом он рассказал ей, что после последнего вопроса на неё словно нашло помрачение, и она всё время бормотала обрывки каких-то фраз, которые он не смог разобрать. Беатара слушала его невнимательно, то и дело возвращаясь к только что увиденной сумасшедшей грёзе. Однако один из его вопросов всё же привлёк её внимание.

— Кто такая Вената? — спросил Арданис — это слово было единственным, которое он расслышал.

— Это я, — ответила Беатара. — Таков был мой позывной у нас в отряде.

— Правда? — он усмехнулся. — Ёмко. И главное — по существу (6).

— Ты издеваешься?

— Ни в коей мере. Просто хочу немного тебя отвлечь.— Пошёл ты... — Беатара собиралась дополнить фразу красноречивыми пояснениями, но натолкнулась на взгляд Арданиса.

Тот смотрел на неё исподлобья, что, учитывая из значительную разницу в росте, выглядело довольно комично. Не сдержавшись, Беатара чуть улыбнулась, чего, собственно, Арданис и добивался.

— Ладно. Пойду я, — она мягко отстранилась от него, прихрамывая, направилась к каюте.

Он посмотрел ей вслед. Слов или идей больше не оставалось — измотанный организм, выдав свои последние резервы, заявлял категорическое "стоп". Но, если работа Беатары была на сегодня окончена, то его, Арданиса, нет. Надо было возвращаться на мостик. Однако дойти туда сегодня ему была не судьба: на полдороги его остановил Ник.

— Паршиво всё? — скорее утвердительно сказал он.

— Знал бы ты, насколько, — ответил Арданис.

Чувство вины за неисправимое было знакомо Нику слишком хорошо — он прекрасно понимал эмоции турианца.

— Пойдём накатим, — предложение отказу не подлежало.

— Рабочий день ещё не закончился, — как бы между прочим заметила сидевшая в БИЦе Иллиния.

— Для него закончился, — Ник подхватил вяло сопротивлявшегося Арданиса под локоть и взял курс на лестницу вниз.

Штурман предприняла ещё попытку остановить его:

— А Киларэ тебе не жалко? Она тоже устала.

— С Ларой я уже говорил — она меня поддержала.

— А что скажет Феразия?

— В любом случае вали всё на меня, — отмахнулся Ник и потащил турианца в кают-кампанию.

Уже оказавшись там и усадив его в кресло, поближе к барной стойке, он начал перебирать небольшой, но со вкусом подобранный ассортимент крепких напитков.

— Тебе чего налить?

Иллиния была права, и его рабочий день ещё не завершился, потому Арданис хоть и помялся несколько, но на предложение выпить ответил отказом.

— А кто тебя спрашивает? — буркнул Ник откуда-то из недр шкафчика.

Видя, что он оставлен "без присмотра", Арданис уже собрался было улизнуть, как вдруг к ним вошёл Алексей.

— О! А я думал, где вас искать.

— Прикинь, — голос звучал по-прежнему глухо: поиски "нужной" выпивки продолжались, — пациент отказывается принимать лекарство.

— Отказывается — заставим, — Алексей был категоричен.

— Парни, — Арданис не оставлял надежды повременить с алкоголем, — давайте потом. У меня ведь дела ещё.

— Как я уже сказал, — Ник вытащил две бутылки, внимательно перепроверяя надпись на этикетках — нет, не ошибся: турианский гирд, крепостью в шестьдесят градусов, и ирландский виски пятнадцатилетней выдержки, — твои дела на сегодня закончились. Ну, согласись — от тебя сейчас пользы ни на грош. Всё, что мог, ты уже сегодня выдал.

Стакан быстро оказался наполнен нежно-золотистым напитком и подвинут поближе к Арданису.

— Я не буду.

— Пей, — надавил Ник. — Ну! Залпом. Сейчас.

Деваться было некуда. Турианец проглотил содержимое стакана, поставил его обратно на стол. Но эмоций сегодня было сожжено слишком много, чтобы пятьдесят грамм возымели хоть какой-то эффект. Видя такое дело, Ник налил ещё, потом ещё. После третьего стакана голова у Арданиса наконец закружилась, он "поплыл", несколько обмяк. Теперь уже и люди пригубили виски.

Через некоторое время начали подходить остальные члены экипажа: Феразия отдала команду лечь в дрейф и отдыхать всем по кораблю, без оглядки на вахту. Пришли все, кроме самого командира, Джанека, Бранта, Таиры и Беатары. На столе появилась ещё пара бутылок вина.

Когда утешаешь другого, своя усталость ощущается меньше. Арданису в который раз старались объяснить, что его вины в произошедшей трагедии не было. Даже Дэран, далеко не часто выдававший оптимистичные речи, сейчас проявлял редкую солидарность с командой. Арданис соглашался с доводами, но разве можно сразу такое забыть? Тем более, что его терзало кое-что ещё. И невольным вестником этого "кое-чего" явилась Киларэ.

Она пришла последней и едва ли не с порога задала вопрос:

— Арданис, а с твоей подругой всё в порядке? Она уже пару часов лежит в одной и той же позе. Отвернулась к стенке и лежит. Я сначала подумала, что у неё болит рана, предложила позвать Таиру, но она меня заверила, что ей ничего не требуется и не стоит о ней беспокоиться. Может, ты скажешь, что происходит?

Команду кольнула совесть, что они совершенно забыли про новенькую. На Арданиса посыпались расспросы, от которых он по началу отбивался, но вскоре сдался и выложил всё, что ему было известно.

— Никогда не испытывал особой симпатии к турианцам, — проговорил Алексей, — ты, Ард, не в счёт, но никогда бы ни подумал, что они способны предавать своих.

Арданис подтянул жвалы к челюсти, опустил голову — разговор был ему крайне неприятен. Но не сказать он не мог.

— Вопреки общепринятому мнению, которое мы всячески стараемся поддерживать, мы не эталон святости. И подвержены, хоть и в меньшей степени, тем же порокам, что и все.

— Предательство — явление повсеместное и от расы не зависит, — мрачно прокомментировал Ник. — Своих предают при малейшей наметившейся частной выгоде.

Знакомо до боли, которую можно лишь загнать в глубины души, но нельзя вылечить. Потому что, чтобы вылечить, надо простить, а простить предательство дано не каждому.

— Я схожу за ней, — подскочил с дивана Алексей.

Но когда он вошёл в каюту, Беатара уже спала. Всё в прежней позе — отвернувшись к стенке и свернувшись калачиком — и не сняв комбинезона, в который переоделась по возвращении с миссии. Сон — лучшее из всех лекарств, кроме, пожалуй, времени. Потому, не нарушив его, Алексей вернулся назад. За разговорами и выпивкой команда засиделась до поздней ночи.

* * *

Они держали курс на Иллиум. Всего лишь двенадцать часов лёту, из которых большую часть пути корабль спокойно можно предоставить автопилоту. Часть экипажа дрыхла. Таира, Ник и Феразия проводили инвентаризацию на судне. Брант не вылезал из оружейной. Дэран и Шерин при помощи ремонтных дронов что-то отлаживали в ядре эффекта массы. Джанек сидел в лаборатории.

Алексей, встав заметно позже обычного, присоединился к Феразии и остальным, но довольно быстро нашёл себе занятие иного рода. Его отправили проиндексировать некоторые запчасти к системам корабля, ещё не распакованные и хранившиеся на судовом складе. Индексация не заняла много времени, но на обратном пути из ангара Алексей заметил под лестницей худощавую фигуру турианки.

Сколько времени она просидела здесь, сказать было сложно, но, по всей видимости, вполне бы смогла просидеть ещё столько же. И не сказать, что появление человека её сильно обрадовало.

— Здорово! — Алексей опустился на соседний ящик.

Она буркнула нечто, похожее на приветствие. С ней следовало поговорить ещё вчера, но не сложилось. Возможно, стоит наверстать упущенное. Вот только с чего начать?

— Как нога?

Турианка посмотрела на него угрюмо и печально, словно его вмешательство могло ещё больше испачкать то, что и так уже было безнадёжно замарано.

— Это меньшее из моих зол на сегодня.

— Слушай, ты извини, что мы тебя вчера все оставили. Нехорошо получилось...

— О чём ты?

— О твоих проблемах со службой, начальством, вынужденным уходом, о чести...

— Откуда тебе всё это известно? — резко прервала его Беатара.

— Вчера Арданис рассказал. Но ты его не вини: у него не было выбора, — Алексей многозначительно поднял брови.

— Мр-гр-рау... — протянула гортанно женщина. — Как же люди любят совать свой длинный нос, куда не следует.

— Есть такой момент. Но жизнь — штука сложная. Никогда не знаешь, что тебе пригодится за следующим её поворотом.

Прищёлкнув мандибулами, Беатара нервно хихикнула.

— Сказал бы мне кто-нибудь полгода назад, что наёмник-человек будет вести со мной разговоры на философские темы, на турианском корабле, с азарийской командой, где я буду пребывать в статусе полноправного дезертира — пристрелила бы на месте.

Алексей потёр переносицу, стараясь сдержаться, чтобы не отпустить пошлую шутку. Она просилась на язык, но была сейчас явно не к месту, да и провоцировать и без того подавленную турианку не хотелось. Вместо этого, он попытался успокоить её.

— Ты слишком строга к себе. Возможно, всё не так уж и плохо. Ведь, что бы ты там не говорила и не думала, чести своей ты нисколько не уронила. Тебя заставили пойти на подобный шаг. И сделан он тобой из благих побуждений, без малейшей личной корысти или злого умысла. Ты ведь сожалеешь, что не можешь найти иного пути, искренне сожалеешь. Так в чём же тут бесчестье?

— Вам, людям, этого не понять.

Ну, ещё бы. Да ещё каким небрежным тоном сказано. Ответ стандартный и банальный. "Вам не понять..." — так с высоты прожитых лет разговаривают с подростками, которые пытаются делать первые взрослые шаги, бегают, суетятся, надоедают своими мелкими проблемами, часто создают взрослым проблемы большие. А когда начинают задавать вопросы и стараться вникнуть в логику, неизменно получают в ответ избитое "вам не понять". Ещё оставалось только добавить: "Не доросли пока..." Шевельнулась обида:

— Почему? Для нас честь тоже не пустой звук.

— Это другое, — Беатара дёрнула подбородком вверх. — Мы живём ради общества, мы служим ему, мы всегда стараемся выполнять возложенное на нас.

— Согласен, — развёл руками Алексей, — мы гораздо более разгильдяистые и безответственные, чем вы. Но в понятиях о чести мы похожи намного больше, чем тебе кажется.

А ведь он действительно не понимал. Не понимал в силу такой же "подростковой" самоуверенности, что он готов уже к пониманию всего, чего угодно. Не понимал, насколько абсолютными могут быть принципы и убеждения. И насколько катастрофичным может казаться преступление через них.

— Честь, — Беатара говорила, словно пела песню, — следовать закону Иерархии, блюсти и защищать её интересы и интересы общества, отдавать ей себя всего без остатка, не прося взамен ничего, стоять на страже её и оберегать от малейшей угрозы, внешней или внутренней, подходить со всей ответственностью к решению возложенных на тебя задач.

— Тогда ты, тем более, не преступила законов чести, — Алексей уловил в её тезе нить, за которую можно было потянуть и вытащить её из этой безысходности.

— Я сама теперь вне закона, — фыркнула турианка.

— Закона государства, но не чести.

— Для нас это практически неразделимо.

Теперь, пожалуй, пора...

— Но ты оберегаешь Иерархию от внутренней угрозы, которую разглядеть всегда намного сложнее, чем внешнюю. Ты стоишь на страже её интересов, готова отдать за них, за неё всё, что имеешь, ничего не желая для себя. Так в чём же бесчестье?

Логично выстроено. Этому человеку, наверное, даже можно бы было поверить. Но в какой-то момент Беатара упрямо мотнула головой и отчеканила:

— Дезертирство оправдать нельзя.

Закралась ли искорка сомнения в её душу? Кто знает? Но в ней появилось ощущение растерянности. Странно... Зачем ему вообще пришло в голову тратить время на решение столь сложных и запутанных внутриличностных конфликтов турианцев? Возможно, всего лишь потому, что он вчера, после сказанного Арданисом, уловил в ней родственную себе по злоключениям душу. Ведь и его когда-то предали те, кому он верил безгранично, а после спасли совершенно посторонние и чужие люди, некоторые впоследствии превратившиеся из злейших врагов в друзей.

— Смотрю, тебе нравится философствовать, — отвлекла его от воспоминаний Беатара. — Совсем как азари.

Действительно снайпер и хороший наблюдатель.

— Ну, в этом есть некоторый резон: я учился среди азари около двух лет, — пояснил Алексей.

Турианка удивлённо склонила голову вбок.

— Азари обучали человека-биотика? С чего бы?

— Совместный научный проект по изучению человеческих возможностей и способностей к биотике. Я принимал в нём участие, как испытуемый. Они меня изучали и, одновременно, учили. Таков был договор, — Алексей поджал губы и переменил тему, вернувшись к прежней: — Ладно, если ты не хочешь принимать более логичный, на мой взгляд, первый вариант, вот тебе второй: да, пусть ты теперь обесчещена. Тогда твоя честь — цена справедливости, которой ты добиваешься. Так тебя больше устраивает?

Её не устраивало ничто из предложенного, но второе было более понятно. Значит, ей оставалось только смириться.

Двумя палубами выше разворачивались события иного рода. Видимо, Джанек специально отслеживал, когда проснётся Арданис, потому что едва тот появился в холле, как возле него нарисовался саларианец.

— Чи`накса (7)! Арданис, какого...? — Джанек матерился относительно редко и явно пребывал не в самом лучшем расположении духа, а потому турианец догадался, что уготованная ему выволочка всего лишь прервана на несколько часов, но далеко не закончена.

Джанек продолжал:

— Ты знаешь, что у нас на хвосте чуть не повисла половина полиции Иллиума? По твоей милости.

— Что ещё случилось? — со стороны камбуза появились Феразия, Ник и Таира: они вышли из узкого прохода между помещением камбуза и внешней переборкой, который вёл к системе жизнеобеспечения.

— У меня уничтожен один из хостов на Омеге, — пояснил Джанек.

— А при чём здесь Арданис? — не поняла Феразия.

— А кто у меня брал программу, а потом закидал сервер запросами?

— Я очень нервничал, — оправдывался Арданис. У него уже не было сил отбиваться. Единственное, что оставалось — признавать в содеянном дальше и давать показания. — Боялся, что не получится. Ещё регистрацию задержали.

— Ламер, — сердито буркнул Джанек. — В своё время я за подобное крепко получил по голове. Но, это ладно. Объясни мне, зачем надо было двадцать раз запрашивать, началась регистрация или нет? Двух-трёх запросов вполне бы хватило. Излишняя суета вызвала подозрение. Следователи добрались до промежуточного хоста. Хост самоликвидировался: сработала система обнаружения атак. Бедный юзер: кому-то придётся покупать новое железо. А мне — заводить новый хост.

— Но нас не вычислят? — спросила Феразия. Она быстро уловила в торопливой речи саларианца основную причину его возмущения и вероятную угрозу для всей команды.

— Нет. Поскольку адрес хоста — Омега, там все следы и обрываются. Разве можно хоть что-то найти в местной сети?..

— Хорошо, — она облегчённо вздохнула. Не хватало им сейчас ещё проблем с азарийской полицией. — Арданис, в следующий раз советуйся с нами, прежде чем что-либо сделать. Ясно?

Вот здесь он уже был виноват, и Феразия вполне имела право на пару ласковых.

— Да, командир.

— Ещё один такой финт — и я отстраню тебя от полётов на неопределённый срок.

— Да, командир.

"Отстранить от полётов" — таков был вынесенный ему вердикт, когда он устроил драку с командиром эскадрильи. Драка была по делу, но не по правилам, а худшего приговора для пилота придумать было сложно. Но удалось найти себя на новом поприще, да и физиономию он тогда майору знатно начистил.

На Иллиуме они стояли менее суток. Перезарядка, дозаправка, пополнение запасов — и "Амальтея" снова вышла в путь, теперь уже к Порогу Валхаллы. Вот только целью теперь была маленькая система из четырёх планет и жёлтой звезды, не имевшей в звёздных атласах даже собственного названия, а только лишь порядковый номер. Систему обнаружили случайно чуть более ста лет назад. Вторая планета, влажная и тёплая, с богатой флорой и фауной сразу вошла в категорию "сад", но из-за своей удалённости до сих пор не была тронута колонистами. Даже пиратские корабли здесь оказывались лишь случаем. Тем не менее, отдых здесь был великолепен и сравним с "отпуском" — с перелётами и самим пикником выходило почти три недели полной свободы, тишины и покоя, которых были лишены освоенные миры.

Однако сейчас они направлялись туда по другой причине: хоронить друга. Феразия не забыла их с Ноалой разговора перед последней миссией и, не имея возможности вернуть её тело на родной Эсан, решила привезти его сюда.

В ангаре стало больше одним узким, высоким ящиком, закреплённым в стороне от прочих. Погребальные конторы всегда готовы предоставить заказчику услуги любого рода, и всё необходимое для кремации в любой точке Галактики не было чем-то из ряда вон выходящим.

Неделя на перелёт, которой хватило, чтобы накал эмоций пошёл на спад и команда "Амальтеи" стала привыкать к произошедшим переменам. Неделя непривычного безмолвия, покоя и какого-то эмоционального и физического оглушения. Экипаж залечивал раны, душевные и телесные. Телесные затягиваются быстрее, но и на душевные успела лечь запёкшаяся корочка, пока ещё нежная, но достаточная, чтобы под ней начала расти новая "ткань", не такая совершенная как первозданная — заметно туже и жёще, — но необходимая, чтобы остановить истечение жизненной силы и дать душе возможность жить дальше.

Сейчас Феразия проводила много времени с Таирой, изливая накопившееся и наболевшее. Та слушала внимательно и старалась помочь, чем могла, распутывая объективные и надуманные доводы и мотивации командира.

— Ты не понимаешь, эта очередь предназначалась мне, а не ей, — когда сидишь в медотсеке наедине с врачом, не стесняешься высказывать любые идеи и предположения. И Феразия говорила, чтобы прогнать боль, чтобы её поняли и, почему-то, простили.

— С чего тебе могло придти подобное в голову? — Таира ошарашено глядела на Феразию. Иногда командир выдавала фразы, дикие на первый взгляд, но имевшие свои глубинные, потаённые причины.

— Я чувствую. Если бы меня не ранили тогда, в первых рядах в этом проклятом гроте оказалась бы я.

Когда из уст Феразии звучало "я чувствую", к её словам имело смысл прислушиваться. Это происходило не так уж часто, но предчувствие почти всегда себя оправдывало. Старавшаяся всему найти логичное объяснение Таира внутренне признавала подобные иррациональные вещи, но крайне редко показывала, что признаёт.

— Нам не дано знать, какие у судьбы планы на каждого из нас, — возразила она.

Действительно не дано. Сколько раз Феразия имела шанс в том убедиться. Два с половиной века назад она искрене считала, что её судьба решена и дорога выбрана окончательно и бесповоротно, как вдруг всё рухнуло за одну ночь. Ночь, когда её руки обагрились кровью трёх жертв: совсем молоденькой азари, не достигшей и восьмидесятилетнего возраста, матери, пытавшейся защитить своё единственное дитя, и... её, Феразии, жены, пришедшей тогда удержать любимую супругу от рокового шага. Они погибли все. Осознание содеянного пришло слишком поздно.

А дальше — дни для медитации, проведённые вместо оной в слезах, непостижимый, невозможный отказ от окончательно намеченной стези, негодование старших, крушение всего её мира — и абсолютная пустота, пришедшая на смену.

Феразия была на грани, когда подошла помощь в лице старой знакомой их семьи. Этита подсказала, куда направить помышления и силы, подсказала идею "Аквамаринового Всполоха", а Ноала — бывшая десантница, шустрая и острая на язык, с которой Феразия познакомилась незадолго до этого — здорово помогла в её реализации и одной из первых присоединилась к команде. И для Феразии это стало спасением. Она справилась, смогла наладить новую жизнь, но не смогла простить себя, спрятала подробности от всех, кто приходил в команду и запретила Ноале кому бы то ни было рассказывать о прошлом. Теперь оборвалась и эта последняя ниточка. Теперь её тайну придётся хранить в одиночестве. Да, оставались соратники, друзья, но они не знали ничего: Феразия никогда не распространялась о том, что было до "Всполоха". Не расскажет и теперь.

Таира догадывалась, что у неё есть веские причины молчать, но добиться откровенности не смогла.

Вечер выдался спокойным и тёплым. В отсутствие ветра море едва трепетало от мелкой ряби и мелких волн, с шипением накатывавшихся на песок. Закат был только что, и небо полыхало багряно-красным цветом, отражаясь от зеркала воды и сливаясь с ним в единый огненный океан.

Вот здесь они гуляли в их последний прилёт сюда. Высокий утёс, узкая, едва заметная, стёжка, ведущая от его вершины к густому влажному лесу, вернее к крошечной ложбинке, окружённой высокими кустами и устланной ковром из мелких цветов. Сюда доносился шум волн, а по кустам стрекотали насекомые.

Теперь посреди полянки стояла конструкция из резных листов дерева, снизу обложенных местными крупными камнями-окатышами и напоминавших резьбой переплетенные сучья. Тело Ноалы лежало поверх неё, облачённое в броню, чуть прикрытое цветами и зелёными ветками. Азари попрощались с подругой, потом подошли люди, Арданис, Дэран. Брант, Джанек и Беатара стояли чуть в стороне.

Последней подошла Феразия. Она принесла с собой винтовку покойной, вычищенную, отлаженную, хоть сейчас готовую к стрельбе. Развернула винтовку в боевое состояние и вложила Ноале в руки, накрыла их ладонью, задержалась взглядом на её спокойном, неподвижном лице. Потом она смахнула с её брони мелки соринки и, нажав на искусно скрытую среди резьбы пластину, сделала несколько шагов назад. Послышался тихий свистящий гул — и костёр мгновенно оказался охвачен пламенем.

Феразия, стоявшая в одиночестве и так близко, насколько это позволял жар костра, опустилась на одно колено, склонила голову и зашептала слова, из которых единственное, что донеслось до остальных — имя Атаме. Закончив молитву, она поднялась и осталась неподвижно стоять до тех пор, пока костёр не угас.

Всё, что от него осталось, завалили камнями, положили сверху тонкую металлическую пластину размером в четыре-пять ладоней и закрепили её так, чтобы ни стихия, ни животные не смогли бы её потревожить. На пластине было выбито имя: "Ноала Калас", — даты рождения и смерти и короткая эпитафия: "Ступавшая первой..."

Всё закончилось.

Долго они не задерживались и покинули планету почти сразу же, как завершили церемонию. Феразия сидела на полу в углу, заперевшись у себя в каюте и погасив свет, и рыдала. Рядом стояла бутылка крепкого вина. Она знала, что тут же за стенкой сейчас так же напивается команда, но одиночество и полумрак манили сильнее. Феразия пробыла с друзьями чуть более часа, а потом ушла.

Держать боль в себе уже не осталось сил и, словно пропоров душу изнутри, она лилась наружу вместе с потоком слёз. Почему нельзя пропороть и пелену этого жуткого сна? Ведь так хочется поверить, что это сон, который легко прогнать и забыть. Но невозможно пропороть пелену реальности. Она рвётся сама, независимо от нас и там, где мы меньше всего ждём. Единственное, что остаётся — латать прорехи и следовать дальше по покрытой шрамами ткани. Вперёд, только вперёд.

Глава 7

Ловлю на слове

Чай заканчивался, и уже успел остыть. Наверное, стоит пойти заварить ещё. Такой хороший давно не попадался — Таира знала толк в чае. Этот особенный: хорошо восстанавливает силы и бодрит. Серая бархатная водоросль произрастала только в трёх-четырёх местах на Тессии, где её заботливо разводили. Расти же на других планетах она отказывалась категорически. Чай из неё получался крепкий, с приятным терпким привкусом и едва уловимым ароматом, в котором проскальзывали оттенки запахов тессианского моря. Вот только достать его было довольно сложно из-за редкости и достаточно высокой цены. Зато потраченные время и средства окупались с лихвой, когда после длительной работы или тяжёлого эмоционального напряжения одна чашка моментально возвращала в работоспособное состояние.

А работы оставалось порядком. Ко всему прочему, надо, наконец, дочитать этот курс турианской анатомии и физиологии, раз уж теперь турианка в группе высадки. С Арданисом всё было проще: на передовую он не ходил и за всё время работы с ним его приходилось лечить только от незначительных травм, полученных при ремонте "Амальтеи" или в результате драки. Теперь всё усложнялось. Хотя, раны на ней действительно заживали едва ли не вдвое быстрее, чем на её долговязом друге.

Таира это поняла, когда лечила ей ногу после высадки на Тарите. Уже на следующий день после ранения Беатара в ответ на предложение зайти на перевязку недоумевающе заметила, что это ни к чему, Таира настояла на своём и осмотр провела. К её удивлению повреждённая кожа за одну ночь успела восстановиться на столько, что на месте ранения остался только небольшой дымчато-синий рубчик. Конечно, мышцы и связки заживали дольше, но всего лишь на пару-тройку дней. Словом, когда "Амальтея" прибыла на планету, где они собирались хоронить Ноалу, от ранения осталось одно воспоминание.

Но вот душевные раны затягиваются дольше. Феразия на протяжении двух суток после похорон почти не показывалась из каюты, ограничив свой круг общения Иллинией, Брантом и самой Таирой. И всех троих несколько обеспокоило состояние капитана, когда они заявились к ней в первый раз, на утро после того траурного вечера. В каюте явно прибавилось беспорядку, состоявшего, в основном из исписанных каллиграфически выведенными иероглифами листков и трёх или четырёх пустых винных бутылок. Феразия лежала на кровати, уставившись в потолок, и слушала что-то печальное из азарийской классики.

Однако, поговорив с ней, они несколько успокоились: капитан действительно глубоко хандрила, но право на то имела и сейчас её состояние особого радикального вмешательства не требовало. "Отболит..." — сказала Таира остальным. — "Отболит, и наладится всё". И действительно, через пару дней Феразия начала отходить от хандры. Дела заставили.

Киларэ тихо и нежно мурлыкала, млея под пальцами Ника, массировавшего ей плечи. На мостике они были одни. В принципе, присутствие сейчас там живого пилота не было необходимостью, но на всякий случай Киларе решила некоторое время последить за маршрутом: недалеко пролегала орбита крупной кометы, оставлявшей за собой широкий шлейф из астероидов. Потом пришёл Ник, завязался разговор, понемногу перешедший в нежный массаж и поцелуи.

Взаимная симпатия у них появилась довольно давно, уже успела пережить не слишком бурный, но яркий пик, и перейти в прочное ровное чувство. Правда, поначалу симпатию приходилось прятать: Феразия не одобряла несерьёзные шалости и неизменной частью вводной в правила жизни на корабле для каждого вновь вступившего в команду была фраза: "Не стоит думать, что, раз большая часть экипажа — азари, то можно себя разгульно вести. Серьёзные отношения — пожалуйста. Но заводить мимолётные шашни внутри команды я никому не позволю. Запомните раз и навсегда: "Амальтея" — не бордель". Поэтому, когда командир узнала про их отношения, они поначалу опасались санкций с её стороны, но Феразия всё поняла правильно и препятствовать им не стала.

Но, если вне корабля никто и ничто не могло им мешать, то на небольшом корвете долго оставаться в одиночестве было затруднительно. Вот и сейчас толком побыть вдвоём им не дали: на мостик вошёл Арданис.

— Извиняюсь, — он замер, увидев в кабине парочку. — Я не вовремя. Сейчас уйду.

Он, было, потянулся к шкафчику в углу кабины, но остановился, подумал и повернулся к Киларэ.

— Слушай, а может я сам послежу за этим астероидным шлейфом? Чтобы ты не волновалась.

— Куда пойдём? — спросила Киларэ, когда они покинули мостик.

Ник мельком что-то глянул на омни-туле и ответил:

— Ко мне.

— А...

— Алекс в "качалке".

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — многозначительно развёл руками Ник. — Я конечно, не Джанек, но с электроникой обращаться тоже умею.

Они сидели в каюте обнявшись и глядя на медленно проплывавшие в иллюминаторе звёзды. Азари размышляла о чём-то, человек нежно целовал её белёсые узоры-крапинки на лбу, похожие на жемчужный венец.

— Кажется, я начинаю бояться смерти, — пробормотала Киларэ.

— Не бойся, — Ник провёл пальцем по складочкам вокруг её слуховой перепонки. — Я этого не допущу.

Она прижалась к нему плотнее, жадно впитывая теплоту его тела.

— Ты уйдёшь раньше меня. Намного...

— Но жизнью-то мы насладиться успеем, — шутливо отозвался мужчина. — Или ты так не считаешь?

Киларэ улыбнулась и прикоснулась своими мягкими губами к его. От неё исходит тонкий цветочный аромат, приятный и ненавязчивый, словно у первых весенних цветов, едва показавшихся из-под снега.

Так можно было сидеть часами — просто болтать, зачастую ни о чём, да даже молчать, слушая дыхание и биение сердца друг друга. Ни скуки, ни грусти. Только умиротворение, тепло и ощущение безмерного счастья. Тонкое голубоватое сияние окутывало азари и человека, создавая вокруг них кокон, впитывающий и объединяющий их эмоции и мысли. Нет, не "объятия вечности" — нечто более тонкое и нежное, но позволяющее чувствовать близкого, как самого себя. Наверное, так единым целым ощущают себя беременная женщина и её дитя, общаясь без слов, понимая без фраз и жестов. Медленно, едва касаясь кожи, Ник гладил Киларэ кончиками пальцев по шее, щекам, гребню. Между пальцами и кожей проскакивали крошечные синие искорки наслаждения, а женщина с нетерпением ждала каждого следующего движения, вздрагивая и замирая, при прикосновении. И медленно засыпала. Ник знал, что нежные поглаживания гребня её успокаивают и погружают в сон. Он хотел, чтобы она отдохнула, вот так, в его объятьях. Просто спала, а он бы стерёг её сон, тихий и безмятежный.

И снова отдыхнуть им не дали: по внутренней связи раздался голос Алексея, предлагавшего всем подойти в ангар, чтобы посмотреть "прелюбопытное зрелище".

Едва Киларэ и Ник покинули мостик, Арданис вытащил из узкого ящичка электро-кифу , (8) снял перчатки, надел на пальцы левой руки пластиковые напалечники, расположился поудобнее в кресле и запустил на панели у себя над головой задающую ритм ритм-секцию, состоявшую из барабанного боя, басового струнного сопровождения и временами добавляемого чего-то духового. Когда композиция дошла до нужного ему места, он ударил по струнам. Аккорды слились в унисон с ритм-секцией, порождая динамичную музыку, напоминавшую человеческий рок. Он часто так делал, когда дежурил на мостике, и мог играть на кифе часами. Обычно он исполнял турианскую музыку, но после того, как познакомился с Алексеем и Ником и те узнали про его увлечение и дали послушать произведения из аналогичного человеческого жанра, включил в свой репертуар некоторые земные композиции. Человеческое музыкальное творчество пришлось ему вполне по вкусу, и единственное, на что он сетовал, был не слишком богатый диапазон высоких частот, не воспринимаемых людьми, но прекрасно слышимых более чувствительными к высокочастотным звукам турианцами.

Часа через три "Амальтея" миновала опасную зону, Арданис убрал кифу и включил автопилот. Чем бы заняться? Перебрав в голове возможные занятия, он вспомнил о хандрящей уже десятый день Беатаре. Он понимал, что факт совершённого ею дезертирства стал для неё тяжёлым ударом, но позволять ей хандрить дальше и ждать, когда всё само собой разрешится, больше не собирался.

Беатара лежала в постели и просматривала на планшете свои старые фотографии.

— Всё грустишь? — спросил с порога Арданис.

Женщина отложила планшет.

— Посмотрела бы я на тебя, окажись ты на моём месте.

— Я о другом. Не желаешь немного размяться?

— В смысле?

— Ну, размяться, — Арданис сделал характерное боксирующее движение.

Предложение заинтересовало Беатару. Она многое обдумала и поняла, что ей действительно пора взять себя в руки, но пока это получалось плохо. Она совершенно истощила себя эмоционально. Требовалась встряска, и спарринг показался ей вполне хорошим способом сломать хандру. Женщина согласилась.

Когда они спустились в ангар, из "тренажёрки" вышел Алексей. Увидев Арданиса и Беатару, он поинтересовался, что это они собрались здесь делать, а узнав про спарринг, спросил, можно ли ему на это посмотреть. Никто не возражал. Подумав, Алексей позвонил Нику и предложил полюбоваться на зрелище. Тот подошёл минут через пять вместе с Киларэ.

— Зрителей прибывает, — хмыкнула Беатара.

— Ты против? — спросил Арданис.

— Мне всё равно. Бой будет в полный контакт?

— Ну, насколько полный — решать тебе, — подмигнул Арданис. — Если желаешь, можно и совсем в полный, но уже без посторонних. К тому же тут не слишком удобно.

Беатара чуть прищурила глаза, неторопливо сняла перчатки и запустила ими в него.

— Перебьёшься, пошляк.

— Вот такой ты мне больше нравишься, — Арданис стянул с себя верхнюю часть одежды, оставаясь в одних штанах. Беатара также разделась до пояса. Из присутствовавших зрителей никто прежде турианок в таком виде не видел. Сейчас она казалась ещё более хрупкой, чем в одежде. Серую кожу покрывали чуть более тёмные, но тоже серые пластины, тонкие и изящные. Но разница между ней и Арданисом была не только в толщине пластин, массивности роговых выростов и цвете кожи, которая у турианца была тёмно-бежевого оттенка — на её теле было сложно найти место, непокрытое шрамами. А ещё у основания воротника, в области солнечного сплетения все увидели странную татуировку. Тёмно-синие линии переплетались с подпиленными в нужных местах пластинами, создавая изображение хищной птицы, сложившей крылья перед броском на добычу.

— Что это? — спросил Арданис.

— Символ моего отряда.

— Где-то я видел нечто похожее, — пробормотал Ник, задумался и с проговорил с недоверием: — Слушай, а это не вы часом устроили грандиозную зачистку в Терминусе два с лишнем года назад?

— Было дело, — Беатара ответила неохотно и натянуто.

— Вот так да! — улыбнулся Алексей. — Это было потрясно. Банды Терминуса несколько месяцев на ушах стояли. Очень уж хотели найти виновных. Мы краем глаза следили за всем этим светопредставлением. Надеялись, что они так ничего и не найдут. И действительно не нашли. Значит, выходит, это были регулярные турианские части. Красиво!

— Да, — согласилась Беатара и перевела разговор к прежней теме, повернувшись к Арданису: — Так насколько жёсткий контакт? Ножи? Иное оружие?

— Нет, я предпочитаю банальную рукопашку. Но в полный контакт.

Беатара посмотрела на Арданиса с некоторой долей скепсиса.

— Ты уверен? А не пожалеешь?

— Напугала. Становись! Тебе бы самой не пожалеть.

— Мне кажется, или у них неравные силы? — спросила Киларэ.

— Тебе кажется, — ответил Ник.

— Но она настолько меньше его.

— Размер не всегда имеет значение. Умение правильно двигаться — намного важнее.

Арданис и Беатара остановились в трёх шагах друг от друга, встретились взглядами, замерли и стояли так около минуты. Потом резко и быстро сорвались с места, схлестнулись, пара молниеносных выпадов-махов руками, глухой звук ударов когтей о пластины, утробный взрык — и они отскочили в стороны. У Беатары оказались поцарапаны шея и грудь, у Арданиса — живот. Медленно они пошли по кругу, не пропуская ни одного, даже самого малейшего, движения друг друга, оценивая противника и выстраивая дальнейшую тактику. И снова кинулись вперёд, теперь уже сходясь по-настоящему.

— Неплохо, — хмыкнул Алексей, глядя, как они дерутся. Он хорошо знал манеру поведения в бою Арданиса, но то, как турианец двигался сейчас заметно отличалось от привычного человеку. Сейчас он дрался в полную силу, без поправок на уязвимость противника, без опасения, что неосторожное движение может нанести серьёзную травму. Беатара отвечала тем же, уходя от выпадов, буквально "струясь" вокруг Арданиса и нанося такие же жёсткие удары.

Однако зрелище оказалось коротким: секунд через тридцать она подловила его на длинном ударе, ухватила за руки, продолжила движение, выводя Арданиса из равновесия, поднырнула под него и одним коротким рывком уложила на лопатки.

— Я предупреждала, — прищёлкнула мандибулами Беатара.

— Да ладно. Я ещё просто не разогрелся, — хвастливо отозвался Арданис.

Турианка фыркнула.

— Да уж. Летуны никогда не умели нормально драться. Зато гонором ни один не обижен.

— Ага, а десант никогда не отличался оригинальностью и изяществом. Одна лишь только тупая грубая сила.

Он откатился на пару метров, вскочил, встал обратно в стойку.

— Продолжим?

Покачав головой, турианка атаковала. Арданис отскочил назад, попробовал провести захват, но Беатара оказалась быстрее и ускользнула. Только когти полоснули по спине, оставляя неглубокие, но кровоточащие раны. Мужчина контратаковал и дотянулся до её головы, скользнул кулаком по скуле. Из-под мандибулы на пол закапали синие капли. На мгновенье у Беатары всё поплыло перед глазами, но она быстро встряхнулась, отогнала муть и стала работать дальше, осторожнее и шустрее. Ещё тридцать секунд — и Арданис снова оказался на полу.

— Может, хоть в более мягкий режим перейдём? — предложила она, видя, что друг явно собирается продолжить бой.

— А, страшно стало?

— За твоё здоровье, дубина.

Но драка продолжилась с прежней жёсткостью. До следующего поражения Арданиса. Оказавшись на полу в третий раз, он, наконец, принял предложение Беатары о "мягком режиме". И тут начался танец. Выпады, атаки, контратаки, захваты, скруты — всё слилось в единое красивое движение. Они оба вошли в раж, гоняя друг друга по всему ангару. Тихие порыкивания постепенно переходили в откровенное утробное рычание. То и дело раздавался звук щёлкающих зубов.

— А я думала, что истребители более шустрые, — Беатара постепенно выводила Арданиса из себя. Тот ярился, терял контроль, совершал ошибку, открывался и получал. Главным было вовремя отскочить назад: пользуясь своим ростом он легко мог достать её, что и происходило периодически — пол был уже уделан кровью, их обоих.

Но и танец имеет свойство заканчиваться. Беатара снова поймала Арданиса на контратаке, ушла от захвата, оказалась сбоку от него, подвела ладонь ему под подбородок, сделала подсечку — и снова уложила на пол.

— Может, достаточно? — спросил Ник.

Турианцы оглядели друг друга и поняли, что человек прав. Протянули руки ладонями вперёд, соприкоснулись пальцами. Поединок был окончен.

— А меня впечатлило. Может, тоже стоит размяться? — Громов с наслаждением потянулся.

Ник приподнял бровь, потянулся к кармашку, достал леденец и закинул его в рот.

— Хочешь пригласить даму на вальс?

— А что в этом плохого? Боишься, что зашибу? Да, я аккуратно.

— У тебя были когда-нибудь контакты с турианками? Я имею ввиду боевые. Других-то, я знаю, не было.

— С чего такая уверенность?

— Морда у тебя неподранная.

— Всё однажды бывает в первый раз. А у тебя были?

— Да.

— И как оно?

— Мне доставило.

— Тогда зачем отговариваешь?

— Я не отговариваю. Наоборот, — Ник похлопал Алексея по плечу, — искренне желаю удачи.

Беатару несколько удивило предложение спарринга от человека. Она с сомнением оглядела Алексея.

— А стоит ли? — спросила она.

— Я буду предельно деликатен.

Взгляд Беатары стал жёще. Её раздражало человеческое бахвальство. Но с этим человеком они теперь были в одной команде, а потому стоило чуть больше побеспокоиться о его сохранности.

— Ты действительно хочешь?

— Мне интересно.

"А ещё у тебя слишком нежная кожа," — подумала турианка.

— Руки побьёшь.

— Перчатки есть. Не переживай — у меня большой опыт драк с Арданисом.

Беатара пожала плечами: "Как хочешь." Самой-то ей было не менее интересно опробовать свои умения в бою с человеком, не в реальном секундном, когда бьёшь наверняка и сразу насмерть, а в тренировочном, когда можешь оценить противника даже в малейших нюансах. Главное не покалечить. Она натянула обратно перчатки, пряча свои мощные четырёхсантиметровые когти, холёные и блестящие. Ещё раз оглядела противника. Здоровый, конечно. Пусть даже и ниже Арданиса на три пальца, но вдвое шире его в плечах и заметно мощнее. Да и тяжёлый небось, как все люди. Если она не ошибается в расчётах, весить должен под центнер. Об этом стоит помнить: при её-то сорока пяти любой прямой прошедший удар грозил ей немедленным нокаутом. Да и разницу почти в чуть более чем дюжину сантиметров роста забывать не надо. Но действительно интересно.

Алексей тоже разделся по пояс, вышел вперёд. Бой начался менее резко, чем с Арданисом: человеку нужно было время на разгон, турианка пока присматривалась и не хотела причинить ему серьёзную травму. Но постепенно скорость движения начала расти. Как и уверенность ударов. Алексей тоже знал о своём превосходстве в плане физической силы и старался контролировать удары, тем более, что рукопашником он был более искусным, чем Арданис, да и в скорости его превосходил. Но быстро понял, что этот бой по тактике несколько отличается от привычного ему в случае с Арданисом. Турианка утекала от его выпадов, как вода, поражая своей пластичностью. Через минуту после начала боя Алексей понял, на что ему язвительно намекал Ник. Его превосходство в росте должно было давать ему преимущество. Но не давало. Он это осознал, когда проведя серию ударов, выкинул прямой с ближней руки, очень быстрый и сильный, намереваясь дотянуться до воротника турианки... и не достал. Загнанная вихрем ударов, Беатара попросту прогнулась назад, уходя с линии удара, сложившись при том в пояснице почти пополам, а потом мгновенно скакнула в сторону, оказавшись за спиной у Алексея и сильно вломив ему ногой между лопаток. Она на всегда запомнила слова тренера по рукопашному бою, когда тот, проводя занятия с диверсантами, на первой же тренировке, подбирая каждому бойцу индивидуальную манеру ведения боя, сказал ей: "Тебе не дана большая физическая сила или высокий рост. А раз так, тебе следует использовать преимущества, которыми тебя одарила природа: скорость, подвижность, пластичность, хладнокровие. Научишься их правильно применять — и сможешь справиться с любым противником."

Алексей отлетел, сделал кувырок вперёд, развернулся, выровнял дыхание. Беатара ждала. Он бросился на неё, и бой продолжился. Скорость всё росла, и Алексей вдруг понял, что не успевает за прямо-таки звериной реакцией турианки. Он решился на не совсем честный, но единственный способ, который он сейчас мог себе позволить, выровняться с ней в скорости. Его глаза наполнились голубоватым сиянием. Чувства обострились, стремительность ударов заметно возросла. Беатара тоже вышла на пик своих возможностей и снова оказалась чуть быстрее его. Но в таком режиме она долго не протянет. Надо заканчивать. Но легче сказать, чем сделать.

Блоки, уходы, контратаки. В какой-то момент уже порядком рассвирепевший Алексей допустил промах, которым Беатара тут же воспользовалась — шагнула прямо в его объятия, одновременно нанося удар, метя в болевую точку в основании шеи. И тоже ошиблась, но уже больше в силу усталости: удар был недостаточно быстр. Человек тоже ударил. Но удар до конца не довёл — пожалел.

— Ты мертва, — задыхаясь выпалил он, касаясь кулаком её виска. В реальном бою он, вне всякого сомнения, подкрепил бы удар биотикой и проломил бы ей череп.

— Ты тоже, — ответила она, дыша более ровно.

Алексей перевёл взгляд ниже — её пальцы лежали над его сонной артерией. Не будь на ней перчаток, дерись он с ней насмерть — она бы распорола ему сосудисто-нервный пучёк и разорвала бы глотку.

Ничья.

— Феерично, — прокомментировал Ник.

— Делать вам больше нечего, — раздался рядом ворчливый голос. — Заляпали опять пол.

Никто не заметил, как пришла Феразия. За поединком Алексея и Беатары она наблюдала почти с самого начала. Нет, она не была против подобной эмоциональной разрядки, но всегда просила своих бойцов быть аккуратнее. И сейчас она критично оглядывала царапины и кровоподтёки на всех троих.

— Я хотел, чтобы Тари размялась немного, — ответил Арданис. — Ей полезно.

— Допустим. Но есть более полезное и нужное сейчас для неё занятие. Раз её прежней жизни больше нет, и раз невозможно её вернуть, надо создать новую. Но чуть позже. А сейчас, все — марш к Таире. Без возражений. После жду вас двоих в столовой, — Феразия ткнула пальцем в сторону Арданиса и Беатары.

— А я? — спросил Алексей.

— А ты будешь присматривать за работой дрона-уборщика. И чтобы здесь ни одного кровавого пятна не осталось.

Уже уходя, она заметила татуировку Беатары.

— Священный поход турианских сектантов против беспредела Терминуса? — спросила она.

— Да. Такова была легенда.

— Понятно, — Феразия хмыкнула и пошла наверх.

Таира только вздохнула, увидев подранное трио, и полезла в шкафчик за мазями. Беатара пробовала возражать, но переспорить Таиру в вопросах оказания помощи было крайне сложно. Пришлось остаться.

В столовой помимо Феразии оказались ещё Джанек и Ник.

— У нас есть время, чтобы проговорить легенду твоей новой личности. Когда мы вернёмся на Иллиум, подготовленные данные будут загружены в соответствующие базы. Через три-четыре дня ты получишь новые документы, которыми и будешь пользоваться в дальнейшем.

Она ждала реакции Беатары, но та, на удивление вела себя спокойно. Она многое обдумала. Обдумала и поняла: ей объявили войну, свои, и щадить не собирались. Теперь ей надо было как-то жить дальше, чтобы вести эту войну. Она заплатила свою цену, пусть и они заплатят.

— Хорошо. Что требуется от меня? — раз мера необходимая, она к ней прибегнет, хоть и сделает это через силу. Но в разумных пределах. Беатара чётко разделила для себя Иерархию, которую любила, и конкретных врагов, которых ненавидела. Изменить следует только то, без чего не обойтись.

Список был довольно стандартный: имя, происхождение, послужной список, пара-тройка индивидуальных особенностей, банковская документация, прочие нюансы. Знакомо: когда-то для действий на территории Терминуса, их группа тоже использовала поддельные документы, но тогда они выполняли приказы государства. Теперь она действовала под свою личную ответственность, по совести, но против закона.

Были и отличия, и одно из первых относилось к её внешности. Арданис почти сразу упомянул её особую, весьма запоминающуюся примету: белое пятно на темени. Упомянул, выждал пару минут и в свойственной ему полушутливой манере, предложил решение:

— Здесь, Тари, тебе не стоит переживать. Ты не поверишь, но сейчас существует такое количество красивых нагребников и маленьких аккуратных капюшончиков в продаже. Я уверен, тебе очень пойдёт.

— Ард, заткнись! — Беатара была сейчас не настроена шутить.

Арданис сделал вид, что обиделся:

— Я просто пытаюсь тебя поддержать. Зачем же грубить?

Однако, следующее предложение не оценил даже он. Джанек упомянул другую особенность, больше относящуюся к сложности исполнения, но так же имеющую отношение к внешности. Анализируя перечень того, что нужно будет менять, заметил, что база данных Палавена менее удобна для "внесения изменений" и что следовало бы придумать для легенды другую родную колонию, а следовательно и переделать татуировку на лицевых пластинах, либо же вовсе в графе "Место рождения" проставить: "Неизвестно," — и от татуировки отказаться. Но, высказывая свои мысли, он упустил весьма важную подробность: предлагать такой, как Беатара, сменить татуировку родной колонии, можно было с тем же успехом, как и предлагать преданному дреллу разорвать свой договор с ханаром-хозяином. Даже, пожалуй, хуже. За своё, по сути, весьма толковое и здравое предложение, он незамедлительно был отправлен в такие глубины турианской мифологии и идеоматической специфики, о существовании которых не подозревал даже Арданис, чему последний явно сильно удивился.

В ответ на просьбу Джанека объяснить причину столь бурной реакции, Арданис прокомментировал некоторые особенности их родных традиций и то, насколько неприемлемо их нарушение. Причём, прокомментировал с такой серьёзностью, какой от него было сложно ожидать. При всей его бесшабашности, существовали понятия, к которым он относился предельно принципиально и строго им следовал. В общем, данный вопрос моментально отпал и больше никем в присутствии Беатары не упоминался.

Далее Феразия на пару с Ником осветили несколько финансово-юридических и биографических аспектов, Беатара и Арданис внесли уточнения, Джанек дал пару технических комментариев — и общий образ новой личности для Беатары был составлен. Что касается более мелких обстоятельств, немедленных ответов от неё никто не требовал, и времени на "подумать" оставалось порядком — фактически, до самого прибытия на Иллиум.

Казалось, всё решено, но в конце обсуждения Беатара обозначила ещё один пункт, крайне для неё важный, над которым она размышляла с момента гибели транспортного корабля. Она не могла оставлять в неведении относительно того, что осталась жива, своих ближайших родственников: родителей и сестру. Никакие доводы, что это может привести к провалу и её выследят враги, не возымели действия. Беатара уверяла, что родные её не сдадут, а если и сдадут, то только трибуналу Иерархии, что неминуемо приведёт к новому судебному разбирательству и расследованию всех обстоятельств, что было ей на руку, хотя неминуемо вело к обвинительному вердикту ей самой со всеми вытекающими последствиями.

— Я могу скрываться от преследователей, властей Иерархии — чего угодно, но родных я обманывать не собираюсь. Я напишу письмо сестре, попрошу встретиться, а там как судьба решит. Если Духи одобряют мой поступок, они посоветуют сестре и родителям дать мне шанс, если нет — я была не права с самого начала, и, следовательно, нет смысла продолжать всё это бесчинство.

Понимая, что здесь её переубедить не удастся, ей предложили воспользоваться помощью Джанека и отправить письмо максимально безопасным образом, чтобы, если почта её сестры просматривается, никто бы не догадался, кем оно отправлено.

Составить письмо родному человеку, когда ты хочешь пригласить его на встречу, чтобы сообщить о своём позорном предательстве, сложно. Даже несмотря на то, то ты не указываешь этого в тексте. Но сформулировать несколько предложений на тему просьбы увидеться, учитывая, что повод крайне неблаговиден, может оказаться трудом непосильным.

Беатара билась над содержанием уже час, мысль не шла, и её уже начинало воротить от процесса написания. Надо было прерваться и отдохнуть. В коридоре её поймала Таира и попросила помочь с готовкой ужина. Несколько удивившись, турианка пошла за ней. Но на камбузе всё быстро стало ясно.

— Слушай, попробуй, пожалуйста, рагу — готово? — попросила азари.

Беатара ухватила небольшой кусок мяса, понюхала, проглотила. Таира наблюдала за ней с заметным нетерпением.

— Вкусно, даже очень. Похоже, готово.

— Хорошо, — Таира явно была довольна. — На днях нашла новый рецепт, всё хотелось приготовить, но без дегустатора сложно. Звать Арданиса — подвергать блюдо угрозе немедленного уничтожения. А Дэрану не всё можно давать, особенно в полуготовом виде.

— Разумеется, а на мне можно проводить эксперименты?

От сухости тона, которым был задан вопрос, Таира замерла, внимательно, с опаской посмотрела на Беатару, увидела в уголках её глаз хитрый прищур и поняла, что она шутит.

— Кулинария порой требует жертв, — подражая её сухому тону ответила она.

Беатара тихо засмеялась, улыбнулась Таира — похоже, её подопечные действительно начали оправляться от минувших потрясений. Что может быть приятнее для врача, чем когда пациент идёт на поправку и нет больше опасений за его здоровье, не важно, духовное оно или физическое? Пожалуй, только вся палата, идущая на поправку. Особенно, если это твои друзья.

* * *

Они получили извещение о том, что Беатара числится в списках пропавших без вести, через два дня после трагедии. "Пропавшие без вести" — так порой неоднозначно звучит и даёт надежду, что дорогой человек жив. Но не на этот раз. На этот раз хуже известия быть не может. Потому что означает оно только одно: её тела не нашли. И могут не найти никогда, как и тела многих других погибших. Подрывы произошли в нескольких местах одновременно, в том числе в зоне реактора и ядра эффекта массы. На корабле не успели даже объявить тревогу, не то что начать эвакуацию. Многие найденные тела не представлялось возможным опознать, многие представляли собой бесформенные куски мяса. Поиски пока ещё продолжались, но родные Беатары понимали, что существует вероятность, что её не найдут.

Беллона вернулась домой со службы поздно вечером. Хотелось есть. Почти не раздеваясь, она прошла на кухню, открыла холодильник, вытащила оттуда пару котлет и одним махом заглотнула. Она сейчас почти всегда хотела есть. Организм отчасти навёрстывал упущенное за первые несколько суток, когда после сообщения о гибели сестры Беллона практически ничего не ела, отчасти старался восполнить те затраты энергии, которые у неё сейчас уходили на то, чтобы держать себя в руках и продолжать нести службу.

Она состояла в штурмовом подразделении, базировавшемся на Дигерисе. Их перевели сюда не так давно, "на переподготовку". Большую часть дня занимали тренировки и теоретическая часть в виде лекций по тактике, стратегии, основам командования личным составом и его обучения. Фактически, это были курсы, по итогам которых наиболее способных ожидало присвоение офицерских званий.

А какая может быть учёба, когда твоя родная сестра числится в списках пропавших без вести в результате теракта на транспортном корабле? Беллона была старше Беатары лет на пять. Часто, когда родители уезжали из дому на несколько дней по рабочим вопросам, она присматривала за ней и привыкла относиться к сестре и отчасти по-отечески тоже. И очень её любила, несмотря на многие различия между ними. Высокая, грациозная, со светло-коричневым оттенком кожи и тёмно-серыми пластинами, она больше походила на отца, тогда как Беатара внешне была практически копией матери, за исключением бесцветных пластин и участков кожи на голове. Различались они и по характеру, вобрав в него от родителей примерно поровну, но разные качества. Беллона — подвижность и живость матери и строгую самодисциплину отца. Беатара же взяла от отца упёртость, выдержку и некоторую замкнутость, а от матери — склонность к авантюрам.

Гибель сестры потрясла Беллону. Не сказать, что она никогда не опасалась за судьбу Беатары, учитывая дурную особенность той находить себе трудности, но предположить такой конец она не могла. И уж тем более не могла предположить, что, когда она уже начала примиряться с потерей, ей придёт странное, если не дикое, послание. Вернее, оно не пришло — просто на рабочем столе планшета появился невесть откуда взявшийся файл, открыв который, Беллона увидела, что это ничто иное, как письмо от сестры, в котором та уверяла, что случаем осталась жива, и очень просила встретиться.

Встреча должна была произойти тайно, без привлечения чьего бы то ни было внимания, с предупреждением или пресечением возможной слежки. Никому, даже родителям, пока не следовало ничего говорить. Место встречи — одна из торговых галерей на окраине делового центра Иллиума через пять дней. В конце письма была приписка, что ответ следует написать здесь же, в этом файле, и никуда его не переправлять, во избежании перехвата послания.

Бред... просто бред. Либо чья-то провокация. Беллона бросила планшет на стол, начала нервно бродить по комнате из угла в угол. Она догадывалась о роде деятельности Беатары по мелким намёкам и оговоркам в их переписке и по тому, что та никогда не отвечала на вопросы по данной теме прямо, каждый раз переводя разговор на другое. Подобные вещи не могли не интересовать разного рода шпионов, торговцев информацией, террористов и прочих мерзавцев. Велика вероятность, что письмо подложное. Даже несмотря на то, что...

Беллона вернулась к письму, перечитала его ещё раз. Стиль написания очень похож на стиль сестры. Речевые обороты, междометия, даже хромавшая в привычных местах грамотность — всё было либо искуснейшей подделкой, либо... Беатара действительно жива. Жива и успела снова найти себе приключения, раз ей потребовалось так секретничать и взламывать (в том, как послание оказалось неё на планшете, сомнений у Беллоны не оставалось) планшет сестры, чтобы положить на рабочий стол подобный файл. Одним словом, требовалась проверка. Но как поверить? А, собственно, никак — только действительно согласиться на встречу и проверить всё на месте. Только нужно оставить страховку. И подумать, как отправиться на Иллиум, не привлекая особого внимания. Вот с этим затруднений меньше. Предлог прост: справиться о ходе расследования диверсии на корабле, предложить свою помощь, если потребуется.

Указав ниже текста послания, что она согласна, Беллона оставила на планшете отдельную записку на случай, если это всё-таки подлог и она попадёт в западню. И начала составлять рапорт с просьбой дать ей десятидневный отпуск в связи с необходимостью убыть на Иллиум по семейным обстоятельствам.

Начальство было в курсе трагедии с её сестрой и отпустило Беллону без лишних вопросов. Через пять дней она прибыла на планету, за глаза именуемую "упорядоченной и облагороженной Омегой."

Помотавшись по деловому центру и убедившись, что за ней нет слежки, Беллона приехала в указанный торговый центр. На центральной аллее было негде камню упасть. Женщина вообще не представляла, как в такой толпе можно кого-то найти, но, видимо, её действительно очень ждали и жаждали увидеть, потому что буквально через несколько минут к ней подошла турианка в серой кожаной куртке и пристёгнутом к ней маленьком сером капюшоне, скрывавшем гребень и лоб. Но не узнать стального оттенка глаза сестры она не могла. Однако, осторожность лишней не казалась.

— Беатара, это правда ты? — с долей подозрительности спросила Беллона.

— Ну, а кто, по-твоему? — Беатара вопреки предостережениям Арданиса и Ника сняла капюшон. Сомнений больше не осталось.

— Беатара! — Беллона крепко обняла сестру. — Хвала Великим Духам, ты жива!

— Да, более чем, — у Беатары едва сердце не оборвалось при виде искренней радости Беллоны. Не знает ведь пока, с каким известием она к ней пришла.

— Что случилось? — продолжала та со слезами в голосе. — Нам сказали, что ты была в числе жертв взорвавшегося транспортника. Ты не представляешь, что было с отцом и мамой, когда они узнали.

— Как они? — у Беатары подкатил комок к горлу.

— Не слишком хорошо, но теперь всё будет просто прекрасно.

И только тут Беллона заметила странность: сестра выглядела как-то подавленно и почему-то всё время прятала глаза. Внутри снова стало беспокойно. Подобным образом Беатара вела себя только тогда, когда совершала серьёзный проступок. Значит, она не ошиблась в предположениях.

— Что случилось? — теперь вопрос звучал уже более строго. — К чему вся эта таинственность и игра в шпионов? Почему просто не написала нам, сразу как сообщили о взрыве? Ты что-то опять натворила?

Беатара сжалась ещё больше и глухо ответила:

— Да. Я... не знаю даже, как сказать... Выслушай. Прошу...

Она накинула обратно капюшон, коротко рассказала о своих злоключениях, подозрениях на счёт истинных причин уничтожения судна, предложении Феразии, своём согласии работать с ней. Не смогла лишь произнести ключевого слова, характеризующего всё её нынешнее положение — "дезертирство." Однако вторую часть Беллона пропустила мимо ушей: уж больно неправдоподобно звучала первая.

— Ты серьёзно думаешь, что это тебя хотели убить? — спросила она.

— Да.

— Абсурд! С чего ты взяла?!

— С того момента, как я окончательно разругалась с Фектариусом и покинула Менае, меня уже два раза пытались убить. Видимо, это была третья попытка.

— Что ж, тогда она почти удалась, — хмыкнула Беллона. — Во всяком случае, по официальным сводкам тебя нет в живых.

— Давай, не будем их править, — слова сами сорвались с языка.

На мгновенье Беллона потеряла дар речи.

— Ты рехнулась?!

— Бел, — речь Беатары перешла в невнятный сумбур, — послушай, я не могу прятаться всю оставшуюся жизнь. Если меня решили убрать, то рано или поздно они это сделают. А так у меня есть шанс.

До Беллоны, наконец дошёл смысл того, что ей пытались сказать. Волнение переросло в негодование.

— Какой?! На что?! Да ты же элементарно дезертируешь, говоря простым языком.

— Да.

Шок... Мысли перемешались, слова негодования застряли в горле. Беллона ошалело смотрела на сестру, не зная, что сказать. Та молча ждала вердикта. Единственный напрашивающийся разумный вывод был лишь о том, что она сошла с ума. Но что-то подсказывало, что вся эта история — правда. Страшная, невозможная, но правда. Однако, может, ещё можно призвать эту дуру к разуму.

— Дезертирством, — предприняла последнюю попытку Беллона, — ты бесчестишь себя, а ещё больше — родных и вообще всех, кто имел влияние на твою судьбу. Я понимаю, что произошло ужасное, но был приказ, и ты его выполнила. Это хорошо. Претензий к тебе быть не может. А сейчас ты несёшь... — даже не могу найти названия твоему поступку. Я решительно...

— Беллона! — отчаянно взмолилась Беатара. — Я не могу предать их! Я должна восстановить справедливость и их доброе имя. Должна! Должна найти сведения, чтобы опровергнуть эту грязную ложь! Фектариус обязан ответить за всё. Но для этого мне нужно быть живой — в этом Арданис абсолютно прав.

— Арданис?! Так это он тебя надоумил? Разумеется: сама бы ты не додумалась. Час от часу не легче — уже два дурных на голову ребёнка. Беатара, знаешь, я виделась с родителями примерно тогда же, когда ты получила направление в спецназ. Не представляешь, как они радовались, что у тебя наконец-то всё начинает складываться, как у любого нормального турианца. Но я им ещё тогда сказала: "Не обольщайтесь. Это же Тари — с ней не может не происходить эксцессов. Дайте время — и всё встанет на свои места". И что? — Я была права.

— Да, ты права, Бел, — Беатара уже не знала, куда ей деваться от стыда. — Ты всегда была права, всегда всё делала правильно.

Беллона вздохнула.

— Сестра, — продолжала Беатара, — я умоляю тебя. Я уже обесчестила себя, не опровергнув информацию о своей гибели и самовольно уйдя с армейской службы. Но я не могла и никогда не смогу держать в неведении родителей и тебя.

— Разумеется, — развела та руками. — Гораздо лучше нам всем знать, что ты дезертировала и подалась в наёмники. Слушай, может мне пристрелить тебя прямо сейчас и избавить всех от мучений?

Лучше уж действительно ей было оказаться на том корабле и погибнуть, что слышать такое от родной сестры. Да и родители сказали бы тоже самое. Это позор. Это страшный позор для всех них. Беатара чувствовала себя последней мразью в Галактике. Но отступать было уже некуда.

— Ты вольна поступить, как считаешь нужным. Но я прошу тебя, Бел, помоги. Если вы откажитесь от меня, то поступите абсолютно правильно. И я это понимаю. И всё же, умоляю мне поверить. Кроме вас, у меня теперь нет никого. Я вернусь, как только найду доказательства, и тогда уже со спокойной душой предстану перед трибуналом. Клянусь!

Беллона молчала. Конечно, она была во многом против подобного расклада. Конечно, сейчас её прямой долг — постараться убедить Беатару самой вернуться обратно, в случае отказа — вернуть силой. Но... перед ней стояла её сестра, давшая клятву добровольно предстать перед судом после выполнения своего обещания погибшим товарищам. Правосудие должно свершиться — в этом Белона полностью поддерживала сестру. Но для этого приходится преступать закон. Хотя... кто знает сколько всего ещё может произойти, если сестра права? Или... стоп... может оказаться, что это только самоутешение, сладкая иллюзия, которую надо отмести и соблюсти закон. Но тогда ей придётся взять под стражу родную сестру... Или... Нет!... Возможно... это долг Беатары... И долг этот — перед погибшими бойцами, то есть гражданами, а, значит, и перед Иерархией. Мысль возникла словно неоткуда. Беллона нашла лазейку для своей совести и для совести родителей.

— Хорошо, — выдохнула она наконец.

— Спасибо тебе, сестра, — Беатара уткнулась лбом ей в плечо.

Беллона положила той руку на загребник, на правах старшей слегка потрепала за него и проворчала:

— Вот почему от тебя всю жизнь одни проблемы, Тари?

— Ну, дурная я. Видимо, мало мне выволочек от жизни.

Беатара почуяла на себе взгляд, огляделась, увидела наблюдавшего за ними с противоположной стороны аллеи Арданиса. Беллона тоже почувствовала взгляд и тоже его увидела. Арданис помахал ей рукой. Она ткнула пальцем в Беатару, потом в его сторону и погрозила ему кулаком: "Отвечаешь за неё." Он вытянулся в струнку, выполнил воинское приветствие.

Беллона усмехнулась, повернулась к Беатаре и обняла её.

— Удачи!

Глядя сестре вслед, Беатара, пожалуй, в первый раз за всё последнее время ощущала некоторую уверенность и спокойствие. Потому что теперь она была не одна.

Арданис подошёл к ней, приобнял.

— Она поверила тебе?

— Да. Так хорошо теперь...

Он кивнул и добавил уже по существу:

— Наши ничего не заметили — слежки не было.

Разумеется, её не могли отпустить на встречу без прикрытия. Бойцы "Вполоха" во главе Феразией равномерно рассредоточились по торговой галерее, присматривая за Беатарой и отслеживая в толпе подозрительных лиц, которые могли оказаться соглядателями. Но, видимо, заброс сообщения с просьбой о встрече прошёл, не вызвав никаких подозрений, а легенда Беллоны оказалась безупречной.

Вскоре к Беатаре и Арданису стянулась вся группа.

— Всё прошло удачно? — спросила Феразия.

— Да. Спасибо вам всем.

Команда... Они уже переставали быть чужими друг другу. Потребуется ещё время, чтобы окончательно освоиться, и пока Беатара не могла в полной мере назвать их друзьями, но... они приняли её, а она приняла их. Это чувство связанности было важнее разговоров, важнее бумаг, которые они с Феразией подписали вчера, заключив уже официально договор. Оно порождало ощущение защищённости и крепкого тыла, а именно это было так нужно ей сейчас. Нужнее только одно: доверие и поддержка родных. Сестра поддержала её, но поддержат ли отец и мама — кто знает?..

Феразия оторвала её от мыслей.

— Пора возвращаться на корабль. Пойдём, Беатара.

— Да... командир, — кивнула турианка.

Глава 8

Отпуск

Часть 1

— Аккуратнее. Брант, ты сорвёшь сейчас болт.

Пару дней назад Дэран, наконец, смог найти источник непонятного скрежета в техническом проёме позади зала с ядром эффекта массы. Выяснилось, что разболталось крепление силовых кабелей, идущих от реактора и снабжавших ядро энергией. Попытки ремонтного дрона подлезть к стяжкам крепления оказались безуспешными, а собственных сил у кварианца было явно недостаточно, чтобы в узком месте под самым потолком удержать тяжёлый шуруповёрт и как следует затянуть двухдюймовые болты. Пришлось искать помощи, которая вскоре нашлась в лице Бранта. Силы у крогана было хоть отбавляй, и с задачей он справлялся великолепно. До того момента, когда обнаружилось, что один из болтов слегка погнут. Однако кабели следовало закрепить, и Дэран попросил Бранта затянуть и погнутый болт, но более аккуратно. За три оборота до конца его заклинило, кроган попробовал выкрутить болт обратно, но тут раздался жалобный лязгающий звук — и головка болта осталась в держателе шуруповёрта.

— Бош`тет! — простонал кварианец. — Я же просил тебя быть аккуратнее.

— Турианская недоделка, — пророкотал Брант, внимательно осматривая место слома. — Нормальный болт так не сорвёшь.

Но Дэран был иного мнения.

— Турианская техника — лучшая в Галактике, — возразил он. — Просто с любой техникой надо уметь обращаться.

Не знай Брант, насколько трепетно относится к кораблю Дэран, тот рисковал получить крепкую отповедь. А так он просто с громким клокочащим звуком выпустил воздух из лёгких, показал ему головку болта и пробурчал:

— Была бы лучшей — болт остался бы цел. Это брак.

— Брак... — Дэран сам заметил несколько другой цвет металла. — Подожди-ка. О, Кила, ну конечно! Болты нам меняли во время ремонта на Омеге. Я как знал, что батарианцы нам брак подсунут.

— Пожалуйся Джанеку — он им в сеть что-нибудь заселит.

— Хорошая мысль, — за свою "милую красавицу" Дэран был готов сам заселить "что-нибудь" в сеть недобросовестной конторы, даже если бы для этого ему потребовалось дойти до их ценрального сервера ногами, что врядли было возможно без применения грубой силы.

— Ладно, хоть остальные затяну, — Брант потянулся к оставшимся двум болтам.

— Надеюсь, выдержит, пока мы до планового теобслуживания доберёмся, — вздохнул инженер.

Кроган отдал ему шуруповёрт, чуть потряс конструкцию — крепление не издало ни звука.

— Выдержит: мы через пару недель там будем.

— За пару недель у нас может случиться всё, что угодно.

Каждый девятый-одиннадцатый месяц, в зависимости от налётанных часов, они пригоняли "Амальтею" в тот самый док, где она когда-то была собрана, на техобслуживание. Это было одно из обязательных условий договора, по которому турианцы согласились передать экспериментальную модель в азарийское владение. Инженеры КБ снимали показания приборов, записи систем журналирования, изучали рапорты пилотов и техников. В результате они получали порой уникальные данные о поведении как корабля в целом, так и отдельных его систем, во всех возможных климатических и боевых условиях, какие только можно было найти в Галактике. Эти данные ложились в разработки новых моделей, корректировку старых, а сам корабль получал первоклассную диагностику и ремонт по весьма символической цене — словом, в выигрыше были все.

На время техосмотра команда уходила в отпуск. Разъезжались кто куда — всякий раз по-разному. Обычно большая часть сходила на Иллиуме, а потом отправлялась дальше пассажирскими рейсами. На корабле оставались только Арданис, Дэран, Иллиния, кто-то их технарей, Таира и, временами, когда требовалось улаживать более сложные вопросы с турианским КБ, Феразия. "Амальтею" отгоняли на Эфос, где располагались одни из крупнейших верфей на территории Иерархии. Там корабль сдавался с рук на руки, и оставшаяся часть команды тоже получала возможность заняться своими делами.

Отбытие было назначено на послезавтра, а сегодня команда полным составом сидела в кают-кампании, обсуждала планы на отпуск.

— Я предлагаю, — говорила Шерин, — в этот раз собраться большой группой и весело провести время здесь, на Иллиуме. Как вы на это смотрите?

Ник переглянулся с Киларэ и покачал головой.

— Сожалею, но у нас уже заказаны путёвки на Санвес. Давно уже хотели съездить туда, но получилось только в этом году. Так что отказываться от задуманного мы не намерены.

— Занятное предложение, — протянул Алексей, — но я еду домой. Меня родители и друзья уже давно хотят лицезреть. Кроме того, у нас сейчас зима, а я соскучился по нормальному снегу.

— Снег? — переспросила Амала. — Как на Новерии?

— Нет, там он мелкий, противный. У нас снег мягкий, пушистый, сугробов навалит по пояс — не проберёшься. Только на лыжах или на снегоходе.

— Наверное, холодно? — спросила Таира.

— Ну, как сказать, холодно? Не сказать, что особо. Ну, градусов сорок-пятьдесят мороза. Но для Сибири это нормально.

— Сорок градусов мороза?! — крякнул Арданис. — Как можно жить в таком жутком климате?

— Легко. Меня больше удивляет, как можно жить, когда в тени плюс сорок, а на солнце — все шестьдесят.

— Завели опять срач на тему "а вот у нас...", — проворчал Брант. — Долго ещё мериться будете?

В столь разошёрстном коллективе дискуссии по поводу разнообразия традиций, обычаев, культурных и климатических особенностей возникали регулярно. Больше всего, как правило, горячились люди, все же остальные придерживались позиции наблюдательной, вставляя замечания, шутки и пространные философские комментарии. Обычно же всё заканчивалось примирительной фразой кого-нибудь из азари и разговор переходил на другие темы. Вот и сейчас, сдержано хихикнув, Амала проговорила:

— Долго не будем. Я останусь с тобой, Шерин.

— Отлично! — воспряла духом та и продолжила: — Кто ещё?

— Я тоже домой, — покачала головой Иллиния. — У меня в этом году дочь собирается в университет поступать.

— Тогда полетим вместе, — сказала Феразия. — Мне тоже надо на Тессию. Уже не помню, когда дома была. Хочу, наконец, увидеть младшую племянницу.

— Ну, что ж, это действительно важно. Кто ещё? Брант? Дэран? Джанек?

Саларианец откликнулся первым.

— Точно нет. Вернее, на Иллиуме я буду. Только в другом месте. Планируются очередные общегалактические соревнования по взлому.

Шерин отмахнулась: Джанек был безнадёжен.

— Я тоже вам кампании не составлю, — сказал Дэран. — Друг пригласил меня на свадьбу, и я отправляюсь на Мигрирующий Флот.

При слове "свадьба" азарийки оживились. Кто-то поинтересовался, когда женится сам Дэран.

— До этого пока далеко, — ответил кварианец. — У меня ещё даже Паломничество не завершено.

— Пожалуй я к вам присоединюсь, — проговорил Брант. — Куда вы без моего присмотра?..

— Заботливый ты наш, — промурлыкала Кирика, на что кроган проворчал нечто нечленораздельное. — Ну, как не поехать при такой надёжной охране?

Этея и Нитайя идею также поддержали.

— Таира? — спросила Шэрин.

— Не знаю, — замялась она. — Я не особо люблю злачные места и шумные сборища. Впрочем, куда же мне ещё деваться, раз все разъезжаются. Правда, не обещаю, что буду участвовать во всех ваших загулах. Общество мне есть кому составить. Да, Рунли?

Ки`нуур сидел у неё на коленях и блаженно сопел, когда она принималась его поглаживать и почёсывать. На время техобслуживания его тоже забирали с корабля. Забирала всегда Таира, и Рунли её считал своей хозяйкой, хотя ласкаться мог к любому члену экипажа. Но в случае наличия у него выбора, чаще всего предпочитал подходить именно к Таире.

— Арданис? — без особой надежды в голосе перевела взгляд на турианца Шэрин.

Ответ ожиданиям соответствовал:

— Мне надо отогнать корабль, и отчёты займут какое-то время. Раньше, чем через неделю, я к вам присоединиться не смогу, да и не знаю, насколько это целесообразно.

— У тебя, как всегда, свои планы.

Арданис пожал плечами: что поделать? Тем более что теперь у него появилась новая забота, сидевшая сейчас напротив него. За всё время Беатара не проронила ни слова, только потягивала разбавленный тоником виски и навевала своим видом тоску. Впрочем, кроме него это замечали и остальные.

— Беатара, а что ты собираешься делать? Тоже домой поедешь? — спросила Амала и почти сразу же получила крепкий тычок локтём под рёбра от Шерин. Резко переменившись в лице, она пробормотала: — Прости, я не хотела...

Но та уже успела свыкнуться со своим новым состоянием и ответила совершенно спокойно:

— Всё в порядке.

— Может, полетишь вместе со мной? — осторожно спросил Арданис. — Хоть Эфос и очень крупная колония, но не Палавен. Я покажу, где работаю, с друзьями познакомлю.

Но Беатара только с сожалением покачала головой:

— Я не могу вернуться в Иерархию теперь. Ни в одну из колоний. Поддельные документы — вещь неплохая, но, ты же понимаешь, что в случае любой более серьёзной проверки, что не иключено у нас дома, вполне можно выявить неувязку. И несложно догадаться, что за этим последует. Нет, дорога домой мне теперь заказана надолго. Но ты не волнуйся: думаю, я вполне найду, чем занять время.

— А если тебе его занять с нами? — боязливо предложила Амала.

— В самом деле, — кивнула Шэрин, — присоединяйся. Отдохнём, развеемся. Поверь, на Иллиуме есть чем заняться, на что посмотреть.

— А ведь идея, — поддакнул Арданис. — Соглашайся. Девочки за тобой присмотрят. А я через неделю приеду. Что думаешь?

Беатара развела руками, давая понять, что она не против. Других вариантов действительно не было.

* * *

Арданис проводил Дэрана, Иллинию и Кирику до выхода из КБ, пожелал им счастливо добраться. За его действиями с некоторой долей иронии наблюдал его старый приятель и сослуживец Са́брук.

— Ты ещё скажи, что скучать будешь, — язвительно поддел он его.

— Не поверишь, — рассеянно возразил Арданис, — но действительно буду.

— Ладно, пошли.

За проходной их ждал ещё один друг — Гре́ввум. Оба они были чуть постарше Арданиса, работали при КБ техниками и к приятелю относились, как к шкодливому младшему брату.

— С прилётом! Пригнал красотку на "техничку"? Не раздолбал ещё?

— Обижаешь. Да я о ней пекусь, как о родной.

Фраза вызвала изрядное веселье.

— Мы получили первые записи с самописцев судна, — сказал Греввум. — За последние три месяца от твоего управления корабль трещал по швам раза четыре.

Арданис сделал вид, что замечанием его обидели до глубины души.

— Боевые моменты, — парировал он. — И они лишь подтверждают надёжность техники нашего КБ.

— Смотри-ка, вывернулся, — хмыкнул Сабрук.

— Ещё бы — ему по роду деятельности положено.

Вечерело. Куда пойти со старым приятелем, долго не обсуждалось: за пару кварталов от здания конструкторского бюро находился хороший клуб, и троица направилась туда. Расспрашивая, что Арданися планирует делать, когда заполнит всю необходимую документацию, друзья были несколько удивлены тому, что тот намеревается отправиться обратно на Иллиум не далее, чем через два-три дня. Невольно закралось подозрение:

— Чего так? Неужели, девка постоянная нарисовалась?

Подкол был меткий: Арданис — высокий, красивый, умеющий бойко и интересно говорить — всегда был объектом повышенного интереса со стороны противоположного пола. Он умел обращаться с женщинами, и те отвечали ему взаимностью. Но серьёзных отношений Арданис заводить пока не собирался, что недвусмысленно давал понять каждой положившей на него глаз барышне. Впрочем, те также ни о чём, кроме как просто повеселиться и расслабиться в кампании красивого парня, не думали, а потому, проведя вместе несколько дней, расставались с ним безо всяких обид. Друзья об этом, конечно же, знали, отчасти завидовали и не упускали возможности отпустить пошлую шутку. Но на сей раз она цели не достигла: Арданис ответил спокойно:

— Нет. Просто мне надо там быть.

Друзья не стали его больше ни о чём расспрашивать. Они уже привыкли к тому, что Арданис почти никогда ничего не рассказывал о своих делах с азари. Ну, что ж, коммерческая тайна, так коммерческая тайна. Хотя и любопытно бывает, куда и с какими делами его порой заносит, тем более, что в ходе многих таких "дел", судя по бортовым записям, отчётам, да и просто состоянию корпуса, кораблю приходилось вступать в бой.

В клубе было душно, играла живая музыка, посетители пили, танцевали, баловались красным песком — словом, вокруг царила обычная клубная жизнь. Расположившись у барной стойки, все трое пили гирд. Но довольно скоро их сугубо мужская кампания была нарушена.

— Греввум, привет! — раздался позади них звонкий мелодичный голос.

Оглянувшись, они увидели молодую женщину в коротком платье, сшитом из нескольких слоёв воздушной полупрозрачной ткани, голубой с яркими фиолетовыми "брызгами", элегантно облегавшем её тонкую фигуру и оставлявшем открытым воротник.

— Здравствуй, Идо́ния, — вяло откликнулся Греввум.

Турианка присела на соседний стул.

— По какому случаю гуляем?

— Друг в отпуск прилетел.

— О! Это событие. А имя у друга есть?

Арданис назвал себя. Идония оглядела нового знакомого. Он смотрел на неё несколько рассеяно, но не без интереса.

— А ты сама что здесь делаешь? — спросил Греввум сослуживицу. — У тебя же отчёт через два дня.

Идония работала в КБ конструктором. Неделю назад ей было велено проанализировать работу компенсаторных систем, указать наиболее серьёзные недочёты и предложить, как эти недочёты скорректировать. Честно прокорпев над отчётом без малого семь дней, Идония поняла, что больше голову ничего путного не приходит. Перечитала отчёт — он был составлен вполне неплохо, но её не покидало ощущение, что в нём не хватает чего-то важного. Поразмышлять бы ещё, но мозг категорически отказывался работать. Нужно было отдохнуть хоть немного.

— Хотела немного развеяться, — ответила женщина. — Если сейчас не переключусь, рискую схватить себе неврастению.

— Всё настолько плохо?

Идония устало вздохнула, небрежно поправила складки платья вокруг воротника, проворчала:

— Шеф недоволен, отчёт надо сдавать, сил на его доработку уже практически нет. Как и мыслей по доработке.

— Есть идеи, как быть дальше?

— А у меня большой выбор? Доделывать и сдавать. Как — не знаю. Но ладно, это тема печальная, — она снова повернулась к Арданису. — И откуда мы такие пожаловали?

— С Иллиума, — откликнулся тот.

Идония чуть приподняла вверх мандибулы.

— Надоели синекожие неженки?

— Да как-то они никогда меня особо не занимали, — выражение глаз Арданиса из рассеянного постепенно становилось всё более заигрывающим, а медово-янтарный цвет радужки только усиливал эффект.

— Па́лхар (9), — окликнул его Сабрук, — уймись.

— Палхар? — удивилась она. — Меня дезинформировали относительно твоего имени?

— Это его прозвище, — пояснил Греввум.

— Вот как?

— Да, — кивнул Арданис, — ещё с лётной школы.

Интерес Идонии продолжал расти.

— Ты пилот? Военный?

— Служил какое-то время в истребительном полку. Лейтенант Флота. Сейчас работаю лётчиком-испытателем.

— А чего так решил переменить род деятельности?

— Обстоятельства у всех разные, — уклончиво ответил Арданис.

— Что-то я тебя прежде не замечала среди наших пилотов.

— А я в длительной командировке. Назначен в сопровождение одного нашего аппарата в качестве пилота. Аппарат по договору передан в частные руки. Теперь мотаемся по Терминусу с разного рода делами.

Чуя, куда сейчас заведёт разговор, Сабрук сделал попытку одёрнуть увлёкшегося друга:

— Кстати о полётах... Ард, тебе улетать надо через два дня — забыл?

Турианка слегка расстроилась, услышав такое известие.

— Через два дня, так скоро? — спросила она.

— Увы, — пожал плечами Арданис.

— Это печально, — протянула Идония. Внезапно разговоры об испытательных полётах заронили в ней подозрение. Боясь ошибиться, она задала вопрос: — Подожди, а это не твоё хозяйство загнали сегодня в док для диагностики?

— Моё.

Вот так удача! Как раз вовремя. Глаза Идонии засветились надеждой. Похоже, свой отчёт она-таки завершит.

— Своими словами что-то можешь сказать по поводу эксплуатации аппарата?

— Могу, — пожал плечами Арданис. — И довольно много. А зачем?

— Великие Духи, ты моё спасение. На модели, на которой ты сейчас летаешь, установлены аналогичные системы, отчёт по возможным улучшениям которых мне и необходимо доделать. На основе его потом будут внесены изменения в новые чертежи. Я тебя умоляю мне помочь. Расскажи всё, что знаешь.

— А ничего, что мы собирались отдохнуть? — буркнул Сабрук. — Нельзя о работе в другой раз?

Идония умоляюще сложила руки.

— Ребята, я всё понимаю. Но и вы поймите меня. Долго я вас не задержу. Всего несколько вопросов — и я от вас отстану. Вы потеряете не больше часа, а мне, возможно, придёт в голову мысль, как что исправить. Пожалуйста!

В глазах Арданиса заиграла снисходительная улыбка.

— Я полностью к вашим услугам.

Разговор действительно много времени не занял. Идония слушала внимательно, временами делая пометки в планшете и задавая уточняюшие вопросы. Где-то на середине беседы её осенило, и она поняла, каких решений по эксплуатации ей не хватает в отчёте. Дальнейшие расспросы носили характер скорее общеознакомительный.

По ходу разговора этот интересный, весьма недурной собой, высокий и сильный парень занимал её всё больше и больше. Жаль, конечно, что он улетает через два дня. А ведь ей так хотелось отдыха... Но работа требовала времени на завершение. Вот если бы можно было совместить и то и другое... Взгляд Идонии из делового сменился на оценивающий, с редкими пробегающими хищными искорками. Нужно было как-то плавно сменить тему.

— А вообще насколько часто корабль оказывается в реально сложных условиях?

Арданис задумался.

— По разному, но, в целом, скорее часто, чем редко.

— И как аппарат?

— Аппарат показывает себя великолепно и ни в чём не подводит.

— Наверняка в этом есть и твоя заслуга, — Идония пошла в атаку.

Греввум и Сабрук обменялись многозначительными взглядами. Все их попытки успеха не возымели.

Арданис слишком хорошо знал женщин, чтобы не уловить намёк.

— Конечно есть, — ответил он вкрадчиво. — На то я и лётчик-испытатель.

Его глаза словно сверкнули в неярком освещении клуба. Женщина почувствовала, как от их выражения у неё пересохло во рту. Как же быть со временем? Как же?.. А, может, она успеет?..

— Подвезёшь меня до КБ, — неожиданно предложила Идония. — Мне надо внести изменения в схемы, пока я не потеряла мысль.

В первый момент Арданис, было, подумал, что он всё же ошибся в своих предположениях и намерениях Идонии, но во всём её внешнем виде сквозило столько вызова и желания, что он понял: это только предлог. Но возникало единственное "но":

— Сейчас я уже выпил...

Это была правда, о которой Идония не подумала. Несколько смутившись, она задумалась, как разрешить проблему. Арданис предложил альтернативу:

— Но... я могу забрать тебя утром и отвезти домой.

— Хорошо, — она прикусила и чуть помяла зубами отросток его мандибулы, провела ему когтем вдоль выступавших на шее мышц и направилась к выходу.

— Я провожу тебя до экспресса? — подскочил с места и устремился за ней вдогонку Арданис.

— Проводи.

Глядя вслед удаляющейся парочке, Сабрук покачал головой:

— Грив, вот скажи, почему нам так с девками не везёт?

— Возможно, нам везёт в чём-то другом, — пожал плечами Греввум.

— Интересно, в чём?

— У нас нет таких проблем по жизни, как у него.

Арданис вернулся минут через двадцать с довольной улыбкой. На его шее чуть повыше левого плеча красовалась тонкая, почти незаметная царапина от когтя, а нижние отростки обеих мандибул явно несли на себе отпечатки острых зубов.

— Ну, что? — спросил Сабрук.

— Очаровательная женщина, — Арданис провел пальцем по царапине, смахивая уже запёкшиеся капельки крови. — Сказала, во сколько именно её следует забрать.

— Ну, ты хват! — усмехнулся Греввум. — Знаешь за ней сколько времени порой мужики ухлёстывают? А тут сама из платья рвалась.

— С женщинами надо уметь обращаться, правильно заинтересовать, — с видом мудрого наставника пояснил Арданис. — Женщины — натуры сложные.

— За женщин? — поднял стакан Греввум.

— Увы, сегодня больше не пью.

— Фита́ша чи́скон (10)! Вот принесла нелёгкая эту заразу. Весь кайф обломала.

Арданис потянулся, разминая начавшую затекать спину, возразил:

— С этим я бы поспорил.

— Эгоист законченный, — констатировал Сабрук.

* * *

Дэран не особо удивился, когда от друга пришло приглашение на свадьбу: они вместе проходили подготовку к Паломничеству, вместе отбыли с Мигрирующего Флота и, несмотря на то, что со временем их пути разошлись — Дэрана всегда интересовали высокие технологии, в то время как Горро́ серьёзно увлекался геологией и разведкой пород — они продолжали поддерживать связь друг с другом.

Из очередного письма Дэран узнал, что Горро завершил Паломничество, найдя и закрепив за собой богатый минералами астероид и преподнеся его в дар капитану крупного корабля-фермы — "Райи", кажется, если он правильно помнит. А теперь, спустя всего каких-то два года, друг написал, что нашёл себе пару и решил жениться.

Вообще-то у них было непринято прилетать на Мигрирующий Флот, не завершив Паломничества, но здесь обстоятельства были особые, а приглашение на несколько дней, одобренное капитаном корабля, вполне себе служило пропуском, да и способ доставки отыскался быстро: из соседней системы тоже из Паломничества на Флот возвращался какой-то знакомый Горро, который согласился довести Дэрана до "Райи".

С Паломничеством Дэрану долго не везло. По характеру стеснительному, зажатому и меланхоличному ему было трудно пробиваться. Но потом случайно он оказался на Иллиуме, где благодаря своим весьма недурным талантам инженера попал в поле зрения небольшой азарийской конторы, подыскивающей себе специалиста на соответсвующую должность на новый корабль. Конторой оказался "Аквамариновый всполох". Суть договора с Феразией была проста: семь-восемь лет работы на "Амальтее" с, понятное дело, предоставлением полного доступа к системам корабля и возможностью по итогам работы забрать с собой часть передовых, но не слишком секретных, чтобы турианцы подняли вой, технологий, использаванных на "Амальтее", и большую часть результатов испытаний корабля во всех возможных условиях, какие только можно было найти в Галактике. Получить данные с новейшей военной разработки турианцев — дорогого стоит, а уж иметь возможность непосредственно работать на ней — и подавно. Срок не слишком большой, условия работы и проживания более, чем приемлемые — одним словом, долго Дэран не раздумывал. И вот теперь, когда из оговоренного срока прошло уже больше пяти лет, возможность слетать на Флот казалась вовсе не лишней: можно при случае выбрать корабль, куда потом попроситься.

Перелёт много времени не занял, и скоро они оказались возле Мигрирующего Флота. Традиционная фраза-пароль, таможенный контроль — и их пустили во внутреннее пространство Флота. Уже успевшему несколько отвыкнуть от суеты, всегда царящей на любом кварианском корабле, Дэрану "Райя" показалась гигантским ульем, никогда не спящим и крайне шумным. Хорошо, что друг встретил его у доков: Дэрану потребовалось несколько часов, чтобы обратно привыкнуть к суматохе. Но, Кила, как же хорошо оказаться снова дома...

Они миновали огромные оранжереи — невероятное чудо кварианской техники, превосходили которое, судя по рассказам, только сады Президиума на Цитадели. Это было то немногое, что осталось от былого великолепия технологий кварианцев, что им удалось сохранить в своих бесконечных скитаниях по Галактике. Здесь произрастали десятки, если не сотни видов культур, специально модифицированных для жизни в весьма ограниченных условиях кораблей, но, вместе с тем, способных давать высокие урожаи. Но и их не хватало. Отсюда ограничения, запреты, жёсткий контроль ресурсов. Дэран только печально вздохнул, задумавшись над их извечными проблемами. Возможно, знания, которые он привезёт из Паломничества, позволят хоть в чём-то на короткое время облегчить им существование, улучшить состояние кораблей, сделать более совершенным оснащение.

За оранжереями начались жилые кварталы. Настоящий лабиринт-муравейник, насквозь прошитый бесконечными улочками, проулками, переходами, по которым сновало бесчисленное количество народа. Потолка, как такового, не было: его заменяли укреплённые на подвесных канатах и сетках бесчисленные большие и маленькие ящики, контейнеры, коробки — весь тот инвентарь, для которого не нашлось места на складских помещениях. Тесно, шумно, людно — настоящий проходной двор, но такой родной и... единственный, который Дэран мог назвать Домом.

Его внимание привлекли несколько, судя по всему, молодых девушек, горячо и бурно обсуждавших что-то на углу одного из проулков. Та, что было повыше ростом, всмотревшись в толпу, подняла руку и закричала:

— Мы здесь! Иди скорее, Тали, мы уже давно тебя ждём.

Это сложная задача — узнать даже близкого знакомого. Внешний облик скрывается костюмом, который можно сменить, одеть новый головной убор, шарф, украшение. Приходится почти всегда при встрече называть себя, чтобы избавить собеседников от возможного конфуза и риска обознаться. Но, как бы то ни было, ошибки на сей раз не случилось: к кучке подружек подошла девушка в совсем новеньком блестящем чёрном костюме, лиловом, с вышивкой, платке и того же цвета кусками ткани, обёрнутыми вокруг талии и частично закрывавшими бёдра наподобие шаровар. Своим внешним видом она заметно отличалась от одетых более скромно подруг.

— Кто это? — спросил Дэран.

Нелёгкий вопрос, и, если бы Горро не слышал окрика подружки, ответить было бы затруднительно. А так, он быстро понял, о ком идёт речь.

— Дочка одного из наших адмиралов, — пояснил он. — Отпраздновала совершеннолетие не так давно, а теперь проходит подготовку к Паломничеству. Хотя, многие недоумевают, зачем ей оно надо: дочь адмирала, хороший технарь, многие её знают — зачем ей терять несколько лет в странствиях? И без того ясно, что польза от неё огромна, и каждый капитан примет её на борт без всякого дара.

Подобное случалось крайне редко и являлось скорее исключением. Но для молодёжи Паломничество было овеяно некоторой романтической дымкой. Предоставлялась возможность реально опробовать себя в деле, увидеть другие миры, многому научиться, принести пользу своему народу. Об опасностях старались не думать. Поэтому, желание девушки чем-то особо удивительным не казалось.

— Возможно, она желает по-честному? Желает доказать, что действительно чего-то стоит.

Горро пожал плечами.

— Возможно. Ну, да ладно. Кила с ней. Ты лучше о себе расскажи, когда ты к нам вернёшься?

Дэран задумался, высчитывая.

— Мой контракт заканчивается через три года.

Контракт. Он так часто упоминал о нём, но никогда прежде не выдавал подробностей. Спрашивать в письме неудобно, но сейчас собеседник здесь, рядом — почему бы не задать вопрос?

— Ты мне так и не сказал, в чём суть твоего контракта.

Дэран вкратце обрисовал перспективы. Горро присвистнул: данные по техническим характеристикам новейшего экспериментального турианского корабля могли быть весьма и весьма ценными.

— Приезжай к нам, когда всё закончится, — прибавил он. — Тебе нравится "Райя"?

Дэран ещё раз оглянулся, припомнил всё, что видел сегодня (он уже понял, что их затянувшаяся прогулка к месту проживания Горро носила явно экскурсионный характер), и кивнул:

— Нравится. Хотя после всех этих лет на "Амальтее" я уже привык к тишине, а здесь просто какое-то столпотворение. Горро рассмеялся.

— Я гляжу эти азари тебя крепко взяли в оборот. Хотя, не спорю, к их обществу привыкаешь быстро, и это привыкание не так уж и неприятно.

Дэран помялся, но на пошлый намёк друга ничего не ответил, от чего тот рассмеялся ещё больше. Ну, что ж, не сказать, что он уж так сильно и ошибался...

Наконец, они пришли. Жилище Горро ничем особо от всех прочих не отличалось: небольшое помещение в пару комнат, отгороженное от соседних довольно тонкими металлическими переборками, обилие внутри него пёстрых тканевых занавесок, ковриков, других мягких вещей, отчасти гасивших пробивающийся снаружи шум. Определив другу угол для ночлега, Горро ещё долго расспрашивал его о жизни на корабле азари, о разношёрстном экипаже, событиях, приключениях и многом-многом другом.

Свадьба была назначена через два дня. Не сказать, что хоть сколь нибудь пышная. Кварианцы не могли себе позволить широких гуляний. Но вот ритуалов было, пожалуй, даже больше, чем у многих других рас. Церемония началась рано, в помещении одной из оранжерей. Бракосочетание всегда совершалось либо капитаном корабля, либо, если судно было довольно велико, с населением в не один десяток тысяч кварианцев, кем-то из его помощников. Жениха и невесту приветствовали все собравшиеся, высказывая им пожелания и поздравления. Прийти посмотреть на церемонию мог любой желающий. На специальной подставке стояла маленькая шкатулка из резного дерева, в каких на кварианских кораблях хранилась одна из самых больших святынь: земля с Ранноха. Положив руки на шкатулку, молодые принесли друг другу брачные клятвы, после чего капитан корабля произнёс слова напутствия. А потом Горро и Шэ́ра протянули друг к другу руки. Перчатки у них на руках были особые — церемониальные. Едва сблизившись, они начали трансформироваться и соединились друг с другом в конструкцию, напоминающую муфту, ограждавшую кисти от внешнего мира. А внутри можно было прикоснуться друг к другу руками. Коснуться кожи... Обоих пронзила дрожь, едва соединились их пальцы. Горро чувствовал, как дрожат и пульсируют кончики пальцев Шэры, а она чувствовала то же самое и у него. Да, они уже касались друг друга, уже сходились вместе, но этот ритуал соединения рук был особым, наполненным чем-то сакральным. Они поняли, что теперь действительно соединены навсегда.

— Кила се`лай! — произнёс капитан, завершая ритуал.

Присутствовавшие на церемонии зрители подхватили фразу, сливаясь голосами в единый хор, объединивших их всех в единое целое. Новая пара стала частью народа кварианцев, как и сам народ принял новую пару. Этот и подобные ему ритуалы, традиции, культура — едва ли не единственное, что не позволяло кварианцам рассеяться по Галактике и со временем исчезнуть, соединяло в один организм, далёкий от гармонии, но, как показали триста лет скитаний, вполне жизнеспособный.

Горро заметил в числе зрителей девушку в лиловом платке — Тали — и, чуть поодаль, высокого крепкого мужчину в зелёном скафандре — её отца. Присутствие адмирала на свадьбе — честь, хотя, конечно, он явился сюда только для, чтобы лишний раз побыть с дочерью, которая уже скоро должна была покинуть "Райю", и поэтому сейчас старавшаяся вобрать в себя и сохранить в памяти как можно больше событий жизни родного корабля.

По окончании церемонии большая часть зрителей разошлась, а наиболее близкие друзья, знакомые и родственники молодожёнов направились с ними в один из небольших общественных залов, предназначенных специально для проведения разного рода торжеств. Зная ограниченность ресурсов корабля, Дэран специально привёз помимо собственно подарка разного рода гостинцы, включая отличный турианский алкоголь, который они вместе с Арданисом специально купили на Эфосе. Гостинцы пришлись весьма и весьма кстати.

Часто пребывающий в минорном настроении Дэран сейчас ощущал заметный прилив оптимизма, наблюдая за празднеством старого друга. Возможно, когда-нибудь и у него будет дом, семья. Хотя, во многом экипаж "Амальтеи" и был для него уже семьёй, а корабль — домом, но ведь его настоящее пристанище здесь, на Мигрирующем Флоте. Сюда он всегда мечтал вернуться, здесь его родня, друзья. Здесь всё знакомо и понятно и нет этой вечной угрозы здоровью и жизни. И всё же что-то царапало внутри при мысли о уже довольно скором уходе с "Амальтеи". Странно, непонятно, но отделаться от этого ощущения Дэран не мог.

* * *

Снег... Он только сейчас понял, насколько соскучился по настоящему снегу, пушистому и мягкому. В Сибири словно и не заметили глобального потепления. Ну, стало чуть более влажно, зима теперь приходила позже и раньше уходила, летом дожди напоминали тропические муссоны, отступила к полярному кругу вечная мерзлота.

Но снег здесь выпадал, как и прежде, и Громов был искренне рад, когда, выйдя на улицу из здания космопорта, под его ногами весело захрустели снежные хлопья.

В порту его встретили отец и брат, и почти сразу они поехали домой. Под Новосибирском у них был свой дом, не очень большой, но добротный, поставленный из настоящего сруба, высотой в два этажа. Выстроенный в традиционном стиле, изнутри он представлял собой вполне современное строение, напичканное электроникой и разного рода хозяйственно-бытовыми приборами.

Мама готовила ужин, ей помогали две внучки — дочери брата Алексея.

— Дядя, дядя приехал! — с радостными криками они побежали к нему и повисли у него на шее.

У мамы снова были на мокром месте глаза, когда она его обнимала — так случалось каждый раз, когда он возвращался домой и когда улетал обратно.

Первые эмоции улеглись, Алексея напоили чаем, начали расспрашивать про жизнь, про здоровье, про дела, инопланетян. Когда прозвучал вопрос, все ли его друзья живы-здоровы, он на секунду запнулся, но, к счастью, никто этого не заметил, а потому удалось выкрутиться и ответить: "Всё в порядке вещей". Незачем домашним было знать, что они потеряли бойца. Мать и без того каждый раз уговаривала бросить работу наёмником и заняться чем-то более спокойным. Уговаривала она, уговаривали отец и брат. Но уговоры результата не имели. Каждый раз Алексей категорично заявлял, что не останется в пределах контролируемого человечеством космоса на под каким предлогом. Родные расстраивались, но поделать ничего не могли.

Вечер приближался, подходили гости. В какой-то момент мама попросила помочь ей перенести блюда в зал и поставить их там на стол. Предложение было воспринято на ура, поскольку все уже давно проголодались, а запахи с кухни были столь соблазнительны...

Не повыпендриваться было нельзя: не то чтобы поднос с пирожками был тяжёл или его было неудобно тащить, но в руках Алексей его не понёс. Работа с небольшими предметами долго ему не давалась, но в последние годы, под руководством Феразии, он стал делать заметные успехи и теперь хотел продемонстрировать свои умения на деле. Охваченный синим сиянием поднос послушно взмыл вверх, "проплыл" по коридору в зал и аккуратно опустился посреди стола.

— Ух ты! — от увиденного дети были в полном восторге, да и взрослым забавы хватило.

Не обошлось без тонких подколов.

— Используй Силу, юный падаван, — назидательно поднял вверх палец один из друзей, а второй, на минуту скрывшись на кухне, вернулся с кастрюлей на голове и характерным звуком вдыхаемого воздуха.

— Люк, я твой отец, — после этих фраз гости ещё долго смеялись.

Конечно же все знали, что Алексей наделён возможностями биотика, конечно же все уже давно успели к этому привыкнуть, но избавиться от шуток соответствующего характера было нереально.

— Вам не надоело каждый раз заводить одно и тоже? — спрашивал Алексей сквозь смех, а потом, вспомнив о чём-то важном, задал вопрос уже более спокойно: — Кстати, мне на днях никаких посылок не приходило?

— Приходило, — ответил отец. — Я рассписался. Здоровый ящик и надписи странные.

— Это потому что на турианском. Вы его не открывали?

— Нет, Решили тебя дождаться. А что там?

Вместо ответа Алексей сорвался с места и помчался к гаражу. Родные и гости поспешили за ним. Ящик действительно был велик и занимал больше половины гаража. Подойдя к нему Алексей набрал на крошечном мониторе, вмонтированном в стенку ящика, кодовое слово — и контейнер открылся.

Все ахнули: в нём находился аппарат, похожий на большой снегоход, только со странным днищем, без лыж, зато с небольшими крыльями.

— Экранолёт, с ядром эффекта массы, — пояснил Алексей. — Турианский, новой модели. Я его по каталогу заказал, с доставкой в любую точку Галактики.

— Круто, — кивнул Сергей — брат Алексея. — Дорогой, наверное.

— В общем да, но я не мог отказать себе в удовольствии.

Осмотр, сопровождавшийся цоканьем языками, мог бы продолжаться бесконечно долго, если бы мама не погнала бы всех за стол.

Вечер затянулся надолго, и только глубокой ночью гости улеглись спать. Но Алексей с братом ещё какое-то время сидели на кухне. Сергей вот уже который раз пытался убедить его оставить свою опасную работу. Ему очень хотелось перестать думать о том, что каждого следующего письма от Алексея может и не прийти, надоело наблюдать, как едва не плачет мама, читая эти письма, надоело слушать ворчание отца, про то, что "ребёнок нашёл себе дурную забаву".

— Слушай, а, может, тебе уже завязать со всем этим зоопарком? — предложил Сергей. — Я планирую расширять бизнес, и ты бы мог мне в этом здорово помочь. Поверь, я смогу обеспечить тебе защиту.

Алексей усмехнулся, опрокинул залпом стопку водки, взял огурчик домашнего посолу. Потом отрезал от шмата сала толстый кусок и положил его на хлеб. Как же не хватало вот таких вот простых маленьких радостей на космическом корабле во время дальних перелётов.

— Ты сможешь меня защитить от нашего родного правительства? Или от террористической нацистской организации? Не смеши меня. Я хочу просто жить, а не быть пушечным мясом для Альянса или для "Цербера".

Сергей тяжело вздохнул. Опять старая песня. Дался ему этот "Цербер". Ну, террористы, ну националисты, ну, наводят страх — и что такого? Появятся или нет — бабушка натрое сказала. Ему хотелось высказать брату вслух все свои размышления, но одна вещь удерживала его: шрамы, оставшиеся на теле Алексея после последней его "встречи" с этой организацией.

— А для азари? — хоть на более явную угрозу ему указать.

Лицо Алексея стало совсем серьёзным и немного печальным.

— Это совсем другое, — возразил он. — Здесь мы друзья, мы на равных, и Феразия точно также идёт с нами на передовую. Я ей верю, Серёг, а ты знаешь, что теперь я мало кому верю, особенно женщинам. Поэтому, не обессудь: здесь я не останусь. Возможно, когда-нибудь, но не сейчас. Ох! Ладно. Давай на этом закончим. Что у нас в планах на завтра?

Сергей понял, что переубедить брата снова не удастся.

— Мы хотели покататься на снегоходах, а ты — усторить жёсткий тест-драйф своей адской машине.

Алексей кивнул.

Утро началось ближе к полудню. После завтрака подъехали ещё гости — теперь народу набиралось уже человек пятнадцать. Экранолёт уже давно был "облизан" и "обслюнявлен" вдоль и поперёк. Активировали аппарат. Термоядерный мини-реактор работал с тихим, глухим, равномерным гулом.

На агрегате кроме пилота могло поместиться ещё трое. Первыми напросились брат, его жена и красивая девушка с карими глазами и короткими русыми волосами. До первой остановки, намеченной у края леса, километров через тридцать.

Остальная публика распределилась по снегоходам, завела моторы, и процессия стартовала.

Аппарат работал превосходно, и уже буквально через пару километром Алексей начал выделывать более сложные кульбиты, проверяя возможности экранолёта. Машина неслась над заснеженными полями, почти не касаясь земли, вздымая за собой столбы снега. Они уже сильно обогнали остальных и очень скоро оказались на первой намеченной точке.

— Я хренею с этой машины, — Алексей перепроверил показания датчиков — они не вышли ещё даже на половину мощности движка.

Постепенно подтянулся народ на снегоходах. Сменились пассажиры на экраноплане, и кампания двинулась дальше, уходя всё дальше от жилых мест. Следующая остановка была уже километрах в семидесяти от дома. Решили устроить привал. Утоптали небольшую площадку, поставили столик, достали еду, выпивку.

— Кабанов много в этом году, — указал Сергей на следы и перерытый снег. — Как на счёт охоты на следующей неделе?

— Мне улетать через семь дней, — откликнулся Алексей. — До Иллиума добираться отсюда...

— Лёш, а у тебя с азари сексуальные контакты были? — спросила русоволосая девушка, что ехала с ними на первом этапе пути.

— Вот я ждал этого вопроса. Тебе что с того?

— Ревнует, — хихикнул Сергей. — Слушай, Лёх, дай я на твоей монструшке прокачусь, пока вы все тут?

С ним напросилось поехать двое девчонок. Алексей пожал плечами, показал нехитрое управление экранолётом. Едва только машина скрылась из вида, все вновь вернулись к вопросам сексуальности азари.

Обогнув кромку кедрового бора, Сергей быстро добрался до густого ельника, притормозил у небольшой балочки, начал резко входить в поворот и не заметил зенесённый снегом бурелом, приняв его за сугроб. Экранолёт дёрнуло и развернуло. Компенсаторы сгладили удар, но, не имея опыта обращения с подобным аппаратом, мужчина не справился с управлением и вошёл в слишком крутой вираж. Девушка, сидевшая последней, взвизгнула, вылетела с седла, приземлилась в сугроб и громко закричала.

— Чёрт! — остановив аппарат, Сергей подбежал к ней. — Ась, ты жива?

— Ногу больно.

Осмотрев её голень, Сергей понял, что у неё перелом.

— Бл

* * *

! — он связался по рации с Алексеем. — Лёх, у нас авария. Аська, походу, ногу сломала. Да не матерись ты. Сейчас скину я тебе координаты.

Алексей примчался на снегоходе минут через десять. Подлетел к лежавшей в снегу девушке, убедился, что у неё действительно сломана нога, сунул руку за пазуху.

— Сейчас, Ась, потерпи, — он вытащил небольшую капсулу с иглой на конце. — Сейчас больно не будет. Я знаю.

— Что это? — спросил Сергей.

— Панацелин. С некоторых пор я всегда беру с собой пару капсул, когда куда-нибудь собираюсь. Ну, вот.

Боль ушла за секунду. Девушка перестала стонать, присела.

— Не дёргайся, — остановил её Алексей. — Он снимает боль и останавливает кровь, но не вылечивает. Ты нашёл, из чего шину сделать? — спросил он брата.

Тот протянул пару прямых крепких веток. Примотали их к бедру и голеностопу. Но как вывезти пострадавшую? Даже если посадить её на экраноплан, то кому-то придётся её придерживать, а кто, в таком случае, поведёт снегоход со второй девчонкой? Решили вызвать ещё двух ребят. Оставалось ждать.

Но покой не продолжался долго. Со стороны ельника послышался хруст веток. Сергей встал, пошёл посмотреть и почти бегом вернулся обратно.

— Лёш, у нас проблема.

Из ельника на них вышел большой кабан. Судя по тянувшемуся за ним кровавому следу, он был ранен — хищником или охотником. Ярость гнала подранка вперёд, и группа людей показалась ему вполне подходящей для того, чтобы выместить на них свою злость.

— У тебя есть что-нибудь с собой? — спросил брата Алексей, не спуская глаз с кабана.

Из оружия у обоих были только ножи, но много ли найдётся людей, готовых выйти один на один с разъярённым огромным секачом? А кабан уже бежал к ним. Ещё несколько десятков метров и... Синяя вспышка метнулась навстречу кабану. Поднимая в воздух стену снега, едва ли не перед мордой зверя появился Алексей, откидывая его на несколько метров в сторону. Кабан заревел, неуклюже перевернулся в сугробе и поднялся на ноги, ошеломлённый, но ещё вполне способный к бою.

— Лёшка, назад! — Сергей побежал к нему.

— Не подходи, не смей! — крикнул тот брату.

Алексей достал охотничий нож. Можно, конечно, было послать ударную волну биотикой, но рядом были Сергей и Ася, без щитов, без брони. Если чуть промахнуться, зацепить — то и убить можно. Оставалось только одно: попытаться подтащить к себе зверя при помощи притяжения и заколоть ножом.

Тем временем кабан уже успел немного опомниться и с низким хрюканьем побежал на первого, кого увидел — на лежавшую в снегу девушку. Ещё одна синяя вспышка, взметнувшиеся вверх столбы снега — и кабан снова забарахтался в сугробе. Алексей перевёл дух.

Кабан пошёл в атаку в третий раз, теперь уже на своего обидчика. Тот только этого и ждал. Чуть вытянув вперёд руку и выгнув кисть, Алексей "потащил" зверя на себя. Кабан испуганно взвизгнул, когда его подняло над землёй, и он, кувыркаясь, медленно полетел по воздуху в направлении человека. Надо было спешить: действие биотики заканчивалось быстро.

Алексей подскочил к секачу, ухватил его за переднюю левую ногу и дёрнул вниз, одновременно нанося ему удар ножом в сердце. Раздался страшный рёв, огромная туша кабана несколько раз дёрнулась и замерла.

— Уф! — выдохнул мужчина, поднявшись.

Клыками его не зацепило каким-то чудом. Только несколько царапин из-за жёсткой ледяной корочки. Подошёл Сергей. Вместе они осмотрели тушу. Ну, так и есть: плечо у кабана было разодрано почти до кости каким-то хищником, скорее всего волком. По следам запёкшейся на морде животного крови нетрудно было догадаться, какая участь постигла охотника.

Послышался звук снегохода. Приехавшие ребята остолбенели, явно не ожидав увидеть здесь убитого кабана.

— Что это?!

Бросив взгляд на брата, Алексей ответил с некоторой долей иронии:

— На охоту решили сходить.

* * *

По кухне разливался ласкающий обоняние запах золотистых картофельных блинчиков, румяного бекона, жаренных грибов, помидоров и колбасок. Отдельные тонкие нотки к запахам добавляли только что снятые со сковороды тосты с восхитительной хрустящей корочкой и филейный кусочек речной форели, обжаренный в масле и посыпанный свежим укропчиком. Ну, и, конечно, чай, настоящий, заварной, в красивом керамическом чайнике. Рядом с чайником стоял фарфоровый молочник с молоком.

Рыба была сейчас несколько не к месту, но к колбаскам Киларэ относилась довольно скептически, а оставлять подругу голодной Ник себе позволить не мог. Всё остальное же — в точном соответствии с традиционными рецептами и только из натуральных продуктов. Неимоверно дорого, но можно один раз в отпуск позволить себе заказать с Земли контейнер с настоящими земными продуктами, чтобы побаловать себя и любимую девушку.

Ник стоял у плиты в домашнем халате и показывал Киларэ, как готовится традиционный ирландский завтрак. Сам он родился на Марсе, потом, когда началась активная колонизация новых миров за пределами Солнечной системы, долгое время переезжал с родителями из одной колонии в другую, пока в начале 60-х годов они не осели на Шаньси. В силу своего юного на тот момент возраста он очень быстро впитал ксенофобские, националистические взгляды и настроения, увлёкся идеями защиты интересов человечества, но впоследствии его жизнь сделала достаточно крутых поворотов, чтобы Ник в корне пересмотрел свои убеждения. И вот, он, человек, находясь на одном из популярнейших курортов Санвеса, рассказывал молодой и очень дорогой для него азари о традициях ирландкой кухни.

Традиции, и не только кухни, всегда сохранялись его мамой, и от неё же он перенял многие кулинарные изыски, которые демонстрировал сейчас Киларэ. Было, наверное, забавно наблюдать со стороны, как он объяснял ей, как правильно поджаривать бекон и яичницу, чтобы корочка не вышла сухой и жёсткой, но и, вместе с тем, чтобы продукт оказался хорошо прожаренным. То же относилось и к колбаскам, и блинчикам.

— Приготовление боксти — процесс особый, — говорил Ник. — Это не просто там какие-то оладьи, блины или даже обычная жаренная картошка. Боксти — это боксти. Для меня в детстве было настоящим праздником, когда утро начиналось с этого бесподобного запаха. Мама долго промывала натёртый картофель, а потом смешивала с молоком, мукой и пряностями и обжаривала, пока корочка не становилась золотисто-коричневатой и хрустящей. И никогда не давала стянуть блинчики из миски, пока не дожаривала всё и мы не садились за стол. К сожалению, такое случалось очень редко, особенно когда мы начали скитаться по колониям.

Киларэ слушала внимательно, не отрывая глаз от скворчащих на сковороде блинчиков. На ней, прямо на голое тело, была надета обычная мужская рубашка, предоставленная ей Ником и смотревшаяся на ней скорее как длинная просторная пижамка, но от того лишь предававшая азари дополнительное очарование.

Они специально поселились в частном секторе, чтобы иметь возможность радовать друг друга вот такими приятными мелочами и не зависеть ни от кого и не от чего, поставив перед собой задачу слияния двух разных культур. Во всех смыслах...

Наконец, завтрак был готов. Красиво разложив приготовленное по блюдам и разлив по чашкам чай с молоком, Ник предложил Киларэ снять пробу.

— М-мм! Это божественно вкусно! — сказала она с восторгом.

У Ника чуть покраснели скулы.

— Конечно, до Таиры мне далеко, — он развёл руками, тоже попробовал блинчики и убедился, что они и вправду приготовлены отменно, — но кое-что я тоже умею.

— Ты замечательный, — поцеловала его Киларэ и скользнула пальцами ему под халат, нежно провела по груди, обняла. — Кое-что умею и я.

Ник таял от её поцелуев, но голод и вид остывающих боксти и колбасок пересилили второй основной инстинкт.

— Нет, давай сначала поедим.

— Когда я наемся, меня потянет в сон.

— Не страшно. Я знаю, как тебя разбудить.

Киларэ подтрунивала только для вида: на самом деле есть ей хотелось не меньше, чем Нику. С аппетитом они принялись поглощать приготовленный завтрак.

— Ты сильно скучаешь по дому? — спросила Киларэ, когда первый голод был утолён.

— Не знаю, — пожал плечами Ник, — смотря что считать домом. Я жил в таком количестве разных мест, что даже и не знаю, какое из них для меня по-настоящему родное. Хотя, наверное, по Марсу я всё таки скучаю больше. Но это что-то очень глубинное.

— Может, в следующий раз отправимся туда?

Мужчина покачал головой, отхлебнул чая.

— Не самая удачная идея. Там теперь совершенно нечего делать. Если ты хочешь побывать в каком-нибудь из человеческих миров, лучше лететь на Землю. У меня там дядя, кузен. Да и мама будет рада получить от них весточку.

— Хорошо. При случае слетаем.

Допив чай и проглотив тосты с мёдом, они подошли к окну. До полудня было ещё далеко и жаркие лучи Иалессы только начинали набирать силу. На небе не было ни облачка, но к вечеру обещали дождь — первый за все их две недели пребывания в этом раю. Да, отпуск подходил к концу, и через три дня они вылетали отсюда обратно на Иллиум, чтобы вернуться на "Амальтею". Но ведь это целых три дня...

Ник осторожно, одним пальцем, приподнял ворот рубашки на Киларэ, обнажая ей плечо, дотронулся губами до её нежной голубоватой кожи. Она чуть подалась назад, как бы невзначай прижалась лопатками к его груди, чуть потёрлась о неё и вздохнула.

— Ты решил-таки не дать мне уснуть после завтрака? — игриво спросила женщина.

— Ну, я подумал, раз ты так грозилась, то, почему бы мне не провести действия упреждающего характера, — промурчал ей на ушко мужчина.

— Это какие же?

— Надо подумать.

Его руки коснулись её живота, одними только кончиками заскользили по коже, постепенно поднимаясь от живота вверх, пока не добрались до грудей. Здесь он крепко сжал их, заставив женщину сладко вскрикнуть. Упругие округлости почти сразу же напряглись под его руками, женщина чуть осела, словно повисая на сильных мужских руках, а он тем временем продолжил целовать ей шею, двигаясь губами всё выше и выше и с жадностью вдыхая её чуть сладковатый, нежный, похожий на цветочный, запах.

Потом руки скользнули вниз, оглаживая её бока, добрались до бёдер, ягодиц. По телу женщины прокатилась лёгкая дрожь, над кожей проскочили первые голубовато-синие искорки.

— Не спеши, — прошептал мужчина. — Тебе же нравится по моим правилам?

С этими словами он дотронулся пальцами до самого низа её живота — того места, что азари именовали "лазурью".

— Да, — застонала она.

Её бёдра начали потихоньку двигаться в такт медленным движениям его пальцев. Постепенно пальцы стали двигаться быстрее, вздохи и всхлипы стали громче.

Рубашка слетела на пол. У женщины уже почти не оставалось сил сдерживать себя. Голубоватое сияние вокруг неё становилось всё сильнее. А мужчина продолжал ласкать её, наслаждаясь тем, как от каждого его движения вздрагивает её тело.

Она прижалась ягодицами к его чреслам и поняла, что его желание не менее сильно, чем её. Развернувшись, она впилась губами в его губы, обволакивая своим уже ярко-синим сиянием и его тело. Тепло... Даже немного жарко. Она словно погрузила его в мир собственных ощущений и желаний. И каждый раз в какой-то момент становится так сложно понять, где его эмоции, где её — они превращались в единое целое. Но пока ещё рано...

Тонкие пальцы ловко развязали узел на поясе, халат также скользнул на пол, и уже она прикоснулась ладонями к его лону. Мужчина сдавленно выдохнул из груди воздух, сглотнул, преодолел это уже поглощавшее его сознание ментальное соединение, подхватил женщину на руки и отнёс на кровать.

Часом позже Ник, допивая чай с молоком, просматривал накопившуюся за два дня почту. Одно из писем — от Бранта — привлекло его внимание. Прочитав его, он резко вскочил и помчался в спальню. Киларэ дремала, когда он появился на пороге.

— Милая, просыпайся. Кажется, наш отпуск закончился. Мы сегодня же вылетаем на Иллиум.

Открыв глаза, Киларэ присела на кровати, подтянула на себя простынку, прикрывая нагое тело.

— Что случилось? — пробормотала она.

— Феразия пропала.

Глава 8

Отпуск

Часть 2

На окраину города это походило мало: такие же небоскрёбы с садами на крыше и балконах, море аэрокаров, толпы спешащих по своим делам жителей — именно так выглядел торгово-выставочный район Нос-Астра. Раньше он был городом-сателлитом, но в какой-то момент его поглотила растущая столица. Однако некоторую свою обособленность не потерял и превратился в город внутри города со своим портом, огромным гостиничным комплексом, инфраструктурой, культурно-развлекательными заведениями, магазинами и парками. Здесь проходили многочисленные выставки, привозимые со всех концов Галактики, межрасовые конференции, презентации, демонстрировались новые научно-технические достижения, заключались договора о совместных исследованиях, разработках, поставках оборудования и многое-многое другое, в том числе и соревнования на околокомпьютерные тематики.

Предъявив приглашение и пройдя регистрацию, Джанек получил личную учётную электронную карточку, дававшую пропуск по всему комплексу, закинул вещи в гостиницу и отправился искать остальную часть свой команды, в составе которой ему и предстояло участвовать в соревнованиях. Задача была нетривиальной, учитывая то, что своих сотоварищей по команде он никогда прежде не видел лично и знал только по экстранет-переписке. Спустя час поисков в одном из гостевых холлов он разыскал группу, состоявшую из ещё одного саларианца, двух турианцев и человека. После взаимных приветствий, один из турианцев выдвинул предложение в оставшееся до начала время пойти посмотреть парочку презентаций по программному обеспечению. Джанек отказался: темы и краткое описание тех, что шли сейчас, не произвели на него впечатления и интереса не представляли.

Набрав себе полную чашку мелких засахаренных насекомых, он устроился в уголке, где никому бы не помешал и никто бы не мог помешать ему, включил планшет и углубился в изучение новых статей по защите данных. Но довольно скоро его окликнули.

— Кого я вижу! Солкуута́ш (11) собственной персоной!

Оторвав глаза от планшета, Джанек увидел рядом с собой саларианца с серой кожей в бело-зелёном костюме и поморщился, словно проглотил желчь гадостного сирцианского моллюска. Вот только этого персонажа, работавшего в ГОР и доставившего ему в своё время массу неприятностей, ему сейчас и не хватало.

— Лейтенант Па́рвенкс? — Джанек быстро прикинул варианты, коим образом старый знакомый оказался возле его персоны: просто случайная встреча или у него здесь конкретный интерес? Первое было наиболее вероятно, а вот второе могло закончиться для него, Джанека, плохо.

— Капитан, — с очаровательнейшей и полной любезности улыбкой поправил саларианец.

Кислая физиономия Джанека расплылась в не менее любезной улыбке. Пожалуй, даже более, поскольку борьба внутреннего отвращения с необходимостью "не уронить лицо" немедленно отразилась на его морде в виде характерного оскала.

— О! Ты успел метаморфировать в капитана за то время, пока мы не виделись? Похвально. Впрочем, уверен, метаморфировали только твои погоны, а мозги остались на прежней стадии личинки.

Капитан разулыбался ещё больше.

— Уверю, что их вполне достаточно, чтобы выследить тебя вопреки всем твоим ухищрениям.

Джанеку потребовалось некоторое усилие, чтобы не показать беспокойство, которое вызвали у него слова капитана. Но только в первое мгновение. Потом до него вдруг дошло, что старый знакомый никогда бы ни стал столь долго изливаться в любезностях, имея в активе нечто серьёзное, во-первых. А во-вторых, информация об этом "серьёзном" вряд ли могла пройти мимо ушей Джанека по одной простой причине: либо он сам, либо Феразия уже бы давно получили бы соответствующее оповещение. А раз так, то сейчас у капитана при себе ничего нет и, следовательно, можно не напрягаться и даже позволить себе слегка его подразнить.

— Новое звание ощутимо прибавило тебе красноречия. Или я ошибаюсь? Не звание? А! Азари подписали, наконец, соглашение о моей экстрадиции? Нет? — Тогда можешь продолжать метаморфировать дальше. Может, тебе повезёт, изменения коснуться твоей морды, ты станешь менее уродливым и приглянёшься судье, которая подпишет тебе соглашение.

На протяжении всей этой тирады Джанек с нескрываемым наслаждением наблюдал, как вытягивается лицо капитана, а его самого начинает трясти от бешенства, вызванного наглостью кракера и собственным бессилием. Но время уже начинало поджимать — пора было идти в аудиторию.

— Извини, но я вынужден покинуть тебя: соревнования вот-вот начнутся.

Бодрой приплясывающей походкой он направился к выходу из холла. Парвенкс проводил его взглядом, от которого менее искушённого в общении с ГОР, чем Джанек, передёрнуло бы.

— Дерьмо варрена. Ну, попадёшься ты мне ещё!

Сколько ещё времени он будет ходить ходить кругами возле этой скользкой личности, не имея возможности сделать с ним хоть что-нибудь? И периодически встречать его так, как сегодня — случайно, без каких-либо ресурсов и возможности для манёвра? Впрочем, ресурсы есть, но вот предназначены для другого "подопечного", которого он выслеживал не менее долго и собирался выловить по окончании мероприятия. И светить преждевременно эти ресурсы не стоило. Но ничего, дойдут руки и до Мирдона в один прекрасный день.

В соревнованиях участвовало десятка полтора команд, с численностью "бойцов" не более пяти в каждой. По условиям игры одна команда владела одним собственным сервером, который должна была защищать, попутно атакуя сервера противоборствующих команд, и в бою имела право применять любое доступное оборудование. Атаковать можно было кого угодно и как угодно. Союзы команд не предусматривались — каждый сам за себя. Роли внутри команд были оговорены заранее, и переводить бойцов из атакующих в защиту и наоборот по ходу игры не дозволялось. В подавляющем большинстве случаев разделение происходило следующим образом: по два бойца оставались присматривать за своим сервером, а трое становились в атаку. Игра шла на очки, по времени ограничивалась пятью часами, а главным её призом были персональные мини-кластеры последней версии — по одному на каждого члена команды.

После короткой вступительной речи организаторов соревнований команды разошлись по специально отведённым отдельным помещениям, и игра стартовала.

Вся информация по ходу соревнований: состояние серверов команд, атаки, защита — любой, даже самый мелкий ход, выводилась на экраны большой заполненной зрителями аудитории. И аудитория была единственным местом, связываться с которым участникам соревнования было категорически запрещено.

Начало было вялым — команды присматривались друг к другу, сканировали сервера противников в поисках уязвимостей (адреса серверов были известны по условиям игры), намечали возможные пути атаки. Первую, из разряда "разведки боем" провела бригада азариек, попробовав вызвать перегрузку на одном из серверных узлов команды, состоявшей из их соплеменниц и саларианцев. Атака частично удалась, и на табло появились первые очки.

В свою очередь, уже сами они подверглись атаке саларианской пятёрки и чуть было не лишились базы данных, успев в последний момент ликвидировать пробой.

Ситуация накалялась. Кто-то, воспользовавшись тем, что две команды увлеклись поединком между собой, и перегрузкой сервера у одной из них, тащил базу данных. Кто-то под шумок предварительной DoS-атаки, уже обрубленной блекхолом, успел начать подбор ключей. Ошибки логики при аутентификации, инъекции кода — в ход шло всё. То и дело по зрительному залу расходились одобрительные возгласы и аплодисменты, когда игроками совершался особо красивый и тонкий ход.

Команда TCA (12), в которую входил Джанек держалась середнячком: они уже отбили несколько атак, скопировали пару баз данных, часть базы увели у них самих, половина их собственных атак провалилась. В атакующих был он сам, человек и турианец. Второй турианец и соплеменник Джанека состояли в защите.

— На́ридон, кто нас ломонул? — Джанека уже начали раздражать их неудачи.

— Турианская группа, если я правильно отследил, — откликнулся второй саларианец.

— Да, это наши, — кивнул сидевший с ним в обороне турианец. — Любопытно, где они этот эксплоит нарыли.

— Тебе любопытно, Три́мми? — огрызнулся на него Наридон. — Можешь к ним подойти и спросить.

Турианская бригада атаковала их неожиданно, в самый неподходящий момент, когда бойцы TCA были отвлечены тем, что отражали атаки сразу двух команд. Если бы Тримми не взялся в одиночку отбиваться от обеих, предоставив Наридону возможность целиком переключиться на зашиту от неожиданного нападения, неизвестно, чем бы оно могло закончиться. Но и то, что произошло, серьёзно помешало уже их собственной атаке: несанкционированное перекачивание данных съело заметную часть ресурсов сервера. Атака, уже подходившая к завершению и по результатам которой они получали возможность изменить данные противника, захлебнулась из-за резкого падения мощности.

— Нафарг! — прорычал проводивший атаку турианец. — Не вовремя... Как же вы, парни, некстати.

— Попробуем ещё раз? — предложил Уникум. — Успеем? Как думаешь, И́нвик?

Турианец покачал головой — атакованная команда успела закрыть канал, по которому они думали прорваться к серверу.

— Твари. Дай-ка я их защиту гляну, — человек углубился в сканирование турианского сервера.

Первый же слой защиты его несколько озадачил. Уникум сунул выуженный вывод под нос своему турианскому соратнику, и через пару секунд тот разразился длинной тирадой:

— Фиташа чискон! Разумеется! Наши не могли не проверить в боевых условиях средства защиты госсерверов. Сейчас... — он хитро улыбнулся. — Я уже видел этот слой. Сейчас попробую. Если не внесли коррективы... Великие Духи, только бы второго там не было...

Обойдя первую преграду и убедившись, что это несколько иначе настроенная турианская операционная система для госструктур и второй слой там всё таки есть, турианцы долго матерились.

— Это нечестный приём, — шипели они. — Они взяли готовую операционную систему, слегка изменили настройки и установили на свою машину. Нафарг... вот почему из пятерых только одного поставили в защиту. Потому что остальное система обеспечит сама.

— Почему нечестный? — отозвался Наридон. — В условиях не сказано, что нельзя использовать госразработки. Если собственные безопасники разрешили, почему бы нет? Очень эффективный, кстати, способ проверки программ на прочность. Уверяю, больше половины команд на нынешних соревнованиях так или иначе используют части кода из госсистем безопасности. А среди зрителей наверняка полно работников спецслужб.

— Дайте-ка взглянуть, — Джанек запустил виртуальный терминал. — Мандатный доступ... хм... что-то знакомое. Где-то я уже видел подобное. Сейчас...

Он закопался в заготовках на инструментоне и вскоре нашёл, что искал.

— Вот оно. Точно! Сейчас сравним.

Компьютер быстро прогнал через себя оба отпечатка систем и выдал места сходства и различия. Глянув в отчёт, Джанек победно крякнул.

— Есть! Дыра как была, так и осталась. Значит, они ничего не заметили тогда. Как же ты вовремя появилась у нас, подруга...

— Брось, Солкууташ, это же наша ось. В ней что б хоть одну дыру найти, придётся потратить несколько дней.

— У меня ушла неделя, — Джанек ответил как бы, между прочим, продолжая изучать код, и не заметил как от его слов у обоих турианцев округлились глаза.

Да, он знал эту систему. Её ему пришлось обойти, чтобы внести в базу данных Палавена новую запись. Тогда он долго искал дырки и чисто случайно наткнулся на одну такую. И она до сих пор не обнаружена разработчиками. Оставался вопрос, палить ли дырку или нет. С одной стороны, задача, под которую она была найдена, уже решена, а значит, можно распоряжаться информацией по данной дырке на своё усмотрение. С другой, мало ли для чего она могла ещё понадобиться. Сложный выбор. Но, если они сейчас прорвут оборону турианской команды, то шансы на победу станут реальны, как никогда. А дыру в коде ведь можно и новую найти...

Джанек решился. Запустив программу для написания кода, он принялся подлаживать программу взлома под те мелкие параметры, которые были изменены в данной установке. И атаковал через десять минут. Да, уж что-что, а быстро вносить поправки в код в условиях крайней необходимости он хорошо умел и в отличие от сокомандников проверял своё умение не за монитором, а в бою, когда права на ошибку и медлительность нет.

Мгновенье спустя в зрительном зале раздался гул удивления, а потом и восторженные крики: турианская защита не выдержала и команда Джанека прошила её с лёгкостью, с какой острая игла прошивает тонкую ткань. Аудитория аплодировала роскошному ходу, в результате которого Джанек получил доступ к машине другой команды, присоединил её к своей, увеличив тем самым вычислительную мощность чуть ли не втрое. А по очкам — за получение контроля над чужой машиной начисляли едва ли не вдвое больше, чем за все остальные действия вместе взятые — они резко вышли вперёд с весьма приличным отрывом.

Но не все отнеслись к оному решению столь же восторженно: пару секунд спустя после того, как на мониторе отобразился этот ход, из зрительного зала, проклиная всё на свете, вылетел турианец, на ходу запуская с инструментона звонок. Нетрудно было догадаться, что он пребывал здесь в качестве наблюдателя от СГБ (13) и сейчас полетел звонить своему начальству на предмет обнаружения серьёзной прорехи в их операционной системе. С нескрываемым злорадством ему вслед посмотрел Парвенкс: "Побегайте, мои милые, побегайте — в другой раз не будете нос задирать." Нет, Джанека уже давно надо было перевербовывать на службу родному отечеству. И не только отечеству... Капитан криво усмехнулся. Ничего, придёт и его черёд однажды.

— Откуда у тебя заготовка для взлома? Когда успел её надыбыть? — посыпались на Джанека вопросы от турианцев-сокомандников.

Пришлось отшучиваться, что интереса ради проверял на прочность.

— Проверял он на прочность... Нам теперь месяц ходить от своих отписываться, откуда у нас информация по этой дырке, — ворчали они потом.

Джанек невозмутимо пожал плечами:

— Валите на меня. Мне всё равно.

До конца игры оставалось менее часа, и больше ничего значимого у них провести не получилось, но набранных очков более чем хватило, чтобы одержать победу.

Сразу же после окончания церемонии награждения и поздравлений, понимая, что за "нескромными" вопросами со стороны турианских спецслужб дело не станет, Джанек спешно ретировался, настоятельно порекомендовав приятелям сделать тоже самое.

Вернувшись в гостиницу, он быстро собрал вещи и съехал. Конечно, планы на дальнейшее времяпрепровождение были серьёзно подпорчены, но откровенная и наглая издёвка над одной из лучших служб безопасности в Галактике, достигнутый результат и сохранённая при этом свобода того стоили. А личную свободу Джанек ценил больше всего на свете. И потом, какая разница, в конце концов, где исследовать достоинства честно выигранного мини-кластера? Именно этим он и занялся, перебравшись в отель на другом конце Нос-Астра.

* * *

Город Эгри представлял собой огромный развлекательный центр на берегу широкого озера. Здесь было много отелей, игорных домов, торговых центров, магазинов, ночных клубов и прочих увеселительных заведений, много приезжих, огромный частный сектор жилья. Затеряться в подобном муравейнике — задача несложная. Никого особо не интересует, настоящие у тебя документы или поддельные, кто ты, откуда, зачем явился. Не нарушаешь закон настолько, что это сильно мешает общественной жизни — и хорошо.

Они приехали сюда, наслушавшись советов и рекомендаций знакомых Этеи по поводу того, где можно хорошо отдохнуть, и поселились в небольшом уютном отеле почти у озера, недалеко от центра города.

Амала, Этея и Нитайя выбрали себе большой, просторный трёхместный номер. Они всегда были неразлучны, и являли собой настолько активное и бойкое трио, что на корабле Феразия не позволила им селиться вместе и распределила по разным каютам. Этея с Амалой дружили ещё с технического колледжа, а Нитайя — их, примерно, ровесница и такая же неуёмная по характеру — гармонично дополнила дуэт вскоре после того, как с ними познакомилась.

Шерин и Кирика предлагали Таире поступить аналогичным образом, но та отказалась. Она всегда отличалась необычайно низкой для азари общительностью и предпочитала более спокойное соседство, а если такового не намечалось — и вовсе обособленное проживание. Но уединение было вариантом крайним, и Таира упросила Беатару поселиться вдвоём. Хотя первоначально в её планы входило снять одноместный номер, турианка согласилась: подобная компаньонка не сулила ей лишнего беспокойства.

Последнее было не лишним, поскольку за те два с небольшим месяца, которые Беатара провела на "Амальтее", она успела порядком устать от царившего в их каюте постоянного бардака. Турианку он порядком раздражал и слишком часто вторгался на её, пусть небольшую, но всегда идеально убранную территорию. Так, совершенно запросто, вернувшись после утренней зарядки, обеда или ужина в каюту, она могла обнаружить у себя на светильнике элементы нижнего белья: как-то бюстгальтеры, майки, комбинации, чулки или трусики. Чаще всего они туда попадали по вине Нитайи, имевшей нехорошую привычку искать нужную вещь (коих у неё, очень любившей красивое бельё, было много) при помощи биотики. Выглядело это следующим образом: Нитайя, перебирая вещи, "подвешивала" их в воздухе одну за другой, пока их количество не превышало некоторое определённое, которое она могла контролировать, после чего они начинали падать туда, над чем висели.

Поначалу Беатара делала попытки призвать соседку к хоть какому-то порядку, однако скоро поняла всю их тщетность. Ей не осталось ничего другого, как смириться и просто каждый раз с печальным видом просить Нитайю забрать бельё обратно, либо самой убирать его со своего шкафчика или кровати и складывать ей на столик. Киларэ и Шэрин проявляли большую аккуратность, но и у них порой бардака хватало. А бардак турианка терпеть не могла. Все её вещи всегда были аккуратно разложены по полочкам, причём каждой полочке соответствовала вполне конкретная вещь.

Помимо указанного беспорядка, Беатара уставала от их постоянной болтовни. Нет, конечно же она знала и понимала, что общительность и любознательность являлись неотъемлемой частью характера подавляющего большинства азари, но почему это должно было продолжаться без умолку с утра до вечера? Разумеется, всё это были мелочи, но порой так хотелось от них отдохнуть, полежать в тишине, почитать книгу... Этим Таира вполне подходила ей по духу.

Впрочем, если быть совсем точным, в номере они устроились всё же втроём. Третьим оказался ки`нуур. Но Рунли хлопот не доставлял, и то немногое, что требовалось — это не забывать его кормить, время от времени чистить террариум и чесать ему спинку или брюшко, когда он того просил.

Брант поселился отдельно, и даже не столько из-за уже сложившейся на корабле традиции, сколько из того же желания покоя и возможности заниматься своими делами. Азари не возражали и просто каждый день ставили его в известность относительно "плана действий на вечер". Тогда он молча соглашался, или, напротив, говорил, что у него иные идеи, и пропадал до утра. Так вышло и на этот раз.

Утро началось, как и всегда, с того, что, позавтракав, вся женская бригада, собравшись в гостиной трёхместного номера, обсуждала планы на день.

— Может, немного прогуляться по набережной и проветриться, а? — пожалуй, Амала была единственной из азарийской составляющей их компании, у кого усталость от безделья никогда не брала верх над активностью. А усталость ох как успела накопиться за проведённую в исследованиях местных "злачных мест" неделю.

— Мне в лом, — откликнулась Этея. Она лежала на диване, сгребя под себя почти все подушки, какие только нашлись в номере, и пребывала в той сладкой неге, какая бывает лишь с утра, когда съеденное только-только начинает усваиваться и тебя снова тянет поспать.

Амала посмотрела на подругу с укоризной. Но Шерин, Кирика и Нитайя, похоже, придерживались аналогичного мнения. Наблюдая за ними, турианка усмехнулась про себя. Не сказать, что когда-то она не изъявляла нечто подобное. Но это было очень давно. Выражение "в лом" из обихода выколачивалось в своё время очень быстро. "Выколачивалось" в буквальном смысле слова — сержантами в учебке. Однако сейчас оно снова возвращалось, оплетая турианку своими цепкими и такими сладкими "щупальцами".

— Предлагаю всё же разведать "Жемчужную маску", — сказала Шерин.

— Сегодня без меня, — Брант мотнул головой. — У Дальнего Затона ночью будут бои варренов. Не хочу пропускать зрелище. Можете ко мне присоединиться.

— Фи! — Нитайя сморщила носик. — Толпа пьяных мужиков будет глазеть, как два недобитых облезлых варрена рвут друг друга на части? Предпочитаю более изысканные увеселения.

Беатара фыркнула.

— Ну да! Например, танцы на барной стойке.

— Что ты понимаешь? Это же искусство, — с видом глубоко оскорблённой личности Этея многозначительно подняла вверх указательный палец. — Заведение стоит разведать. С нами на разведку пойдёшь?

— Только вы там поосторожней без меня, — сказал Брант. — Знаю я вас.

Совет был нелишним: на днях у них уже вышел неприятный эпизод в одном баре. Амалу после нескольких рюмок потянуло на танцы. Желание её никого не удивило: на протяжении без малого ста лет она профессионально занималась танцевальным искусством. Но после, решив, что приходит время подыскивать более серьёзное занятие, окончила технический колледж, а позже ещё приобрела специальность бортстрелка. Во время учёбы она и подружилась с Этеей — слегка грубоватой и развязной девицей, лет на тридцать старше неё. Подружилась, как ни странно, на почве любви к танцам и музыке, хотя опыт Этеи на данном поприще оказался несколько иного рода: почти такое же время она проработала стриптизёршей в различных заведениях десятка планет на пограничных с Терминусом территориях.

Танцы закончились почти сразу же после того, как на танцполе к Амале начал приставать вдребезги пьяный кроган. Вернувшись за стол, девушка пересела поближе к Бранту.

— Дотанцевалась? — едко спросила Таира.

Кроган подошёл к их столику, оглядел азари, столкнулся взглядом с Брантом.

— А не много ли тебе девок?

Брант ответил с низким грудным рыком:

— Вали, куда шёл. Все мои и делиться не буду.

Кроган оскалился, зарычал.

— Парень, у тебя проблемы? — раздался едва ли не с полу спокойный, высокий, щебечуще-скрипучий голос.

Кроган посмотрел вниз и увидел турианку. Он стоял чуть позади стула, на котором она сидела, возвышаясь над ней подобно горе. По мутному, напряжённому выражению глаз было видно, что в его голове идёт сложный мыслительный процесс. Он явно не ожидал такого вопроса от женщины, тем более иной расы, похожей по сравнению с ним на какого-то заморыша. Будь она мужчиной, кроганом — ответом был бы прямой удар в челюсть. А с этой что делать?

— Помолчи, ящерица, — заплетающимся языком проговорил кроган.

— Я веду свою родословную от птиц. В отличие от тебя.

— Вот и не чирикай, а то клюв погну.

— Хамишь.

Терпение крогана было на исходе. Видя это, Брант подался вперёд, встал, демонстрируя свои немалые габариты. Он был заметно крупнее, что заставило хама несколько поумерить пыл. Но тому отступать вот так тоже не хотелось.

— Что? За бабьими спинами спрятался? — усмехнулся он.

Глаза Бранта начали наливаться кровью, правая рука сжалась в кулак, его окутало светло-голубое сияние.

— Проверим? — ответил он.

Дело грозило обернуться серьёзной дракой, но в последний момент в бар заскочили ещё двое кроганов и крикнули первому:

— Эй! Кончай девок клеить! У наших проблемы в соседнем квартале.

— Тебе повезло, — бросил он в адрес Бранта и направился к выходу.

Вспомнив эту историю, Шерин несколько помрачнела, но тут за подругу вступилась Кирика.

— Насколько я слышала, "Жемчужная маска" — заведение совершенно иного уровня. И всякий сброд там не околачивается.

Брант только отмахнулся — делайте, что хотите.

В "Жемчужной Маске" действительно оказалось весьма прилично. Вкусные блюда, живая музыка с довольно неплохой вокалисткой, грамотно организованная подсветка, широкий танцпол, мягкие диванчики и кресла. В уголке зала журчал небольшой фонтанчик. От его чаши поднимался едва заметный пар, наполнявший зал приятным тонким цветочным ароматом. Стены украшал сложный плетёный орнамент жемчужного цвета. Ближе к потолку прорези между отдельными элементами становились всё меньше, и в какой-то момент жемчужная вязь сплеталась в огромную маску, сверкавшую, когда на на неё попадал свет проекторов, словно большой осколок перламутра.

Кирика обнаружила в меню молодое местное белое вино, бархатистое и нежное, с едва уловимыми фруктовыми нотками. Подруги находку оценили, и Таира предложила при случае закупить на корабль несколько ящиков. Предложение одобрили единогласно. Беатара, к немалому своему удивлению, нашла редкое красное вино с виноградников экваториальной области Дигериса. Будучи популярным на территории Иерархии, за её пределы оно поставлялось в ограниченном количестве. Но, видимо, на Иллиуме действительно можно было достать что угодно, и она присоединила свои пожелания к планируемой закупке.

Однако женщины недолго наслаждались гостеприимной атмосферой ресторана.

— Скучаете, девочки? — батарианец возник рядом с их столиком словно ниоткуда. — Не желаете, чтобы к вам присоединились сильные, красивые мужчины?

— Прошу нас извинить, но нет, пожалуй, — ответила Таира вежливо, но твёрдо. Общество батарианцев не сулило им ничего хорошего.

Мужчина присел рядом с Таирой и Шерин, облокотился на стол. Рослый и крепкий, он был одет в тёмно-коричневую плотную куртку с металлическими вставками, такие же штаны и сапоги с высоким голенищем.

— "Пожалуй?" Не уверены в своих желаниях? — он пристально посмотрел на Таиру, усмехнулся, когда та отвела глаза. — О, я понял: всё дело в соблюдении правил приличия. Похоже, мы имели счастье встретить азари-скромниц.

Позади послышался смешок. Женщины оглянулись — к столику подошли ещё пятеро батарианцев, одетых почти так же, как и первый, разве что покрой одежды у них был попроще. Увидев их, Шерин и Амала нахмурились, а Этея побледнела — её кожа приятного аметистового оттенка вдруг стала серо-лиловой.

— Не считаю это везением, — возразила Кирика.

— Мы можем доказать вам обратное.

По тому, как одобрительно оскалились пятеро подошедших и как они ловили его слова и жесты, стало понятно, что он у них за вожака.

— Благодарим, не стоит, — уже с некоторым раздражением сказала Таира.

— Капризные попались, — повернулся к своим старший, вызывая своими словами новую порцию смешков.

— Либо вы — непонятливые, — не выдержала молчавшая до этого Беатара.

Можно было ответить и резче, но зачем провоцировать батарианцев? Пока есть возможность мирного разрешения ситуации, её следует использовать. Тем более, что, внимательно рассматривая собеседника, Беатара обратила внимание на характерную неровность у него на куртке на левом боку, как раз в области пояса. Она поняла, что это, но проверять свою догадку ей хотелось меньше всего.

— Вот то, что меня всегда отдельно притягивало: тихие, но темпераментные, — старший окинул Беатару взглядом, за который ей сразу захотелось полоснуть его когтями по глазам, всем четырём.

Тем временем батарианец приподнял за горлышко со стола бутылку с белым вином, прочитал этикетку.

— Хорошая вещь, между прочим. Но мы можем предложить лучше. И не только в плане выпивки.

Желание выставить его из-за стола становилось всё сильнее. И всё же Беатара предприняла ещё одну попытку спровадить незванного гостя, не прибегая к грубой силе.

— Тебе неясно было сказано? Мы не желаем вашего общества.

— Мы перешли на "ты"? Так быстро? О, да вы ревнуете. Эта красавица, — батарианец кивнул с сторону Таиры, — ваша, э-мм, близкая подруга? Я правильно догадался? Тогда, возможно, мы могли бы приятно провести время втроём. Поверьте, я хорошо знаю, насколько горячи турианские женщины и как разжечь их страсть ещё сильнее.

— У женщин принято спрашивать, желают ли они "приятного времяпрепровождения" или нет, и не беспокоить их в случае нежелания.

— Всякая женщина желает, если найти к ней должный подход, — голос батарианца стал более настойчивым и жёстким.

Он ласкающе провёл рукой по шее Шерин, та отшатнулась в сторону. Мужчина нахмурился, поднялся со стула, встал у неё за спиной. Похоже, он потратил на уговоры приглянувшихся ему женщин больше времени и сил, чем планировал, и теперь, видя несогласие, начал терять терпение.

— Послушай, — он положил азари руку на плечо и чуть сжал пальцы. — Я не привык, чтобы мне вот так отказывали женщины, — повернулся к своим, бросил коротко: — Чи`кха (14).

Автоматика не смогла перевести слово. По всей видимости, оно относилось к жаргону особо специфическому, и универсальный переводчик его не знал. Но, похоже, Беатаре превод не требовался: взгляд её стал более напряжённым, она незаметно стянула с рук перчатки и стала ждать продолжения.

— Придётся привыкнуть, — Шерин стряхнула руку батарианца со своего плеча.

— Женщины не смеют возражать, — он схватил её за подбородок. — Их задача — слушать и повиноваться.

В следующее мгновение он вскрикнул от боли: Беатара перехватила его руку посередине предплечья, впиваясь в неё когтями.

— Сказано тебе — отвали!

Она ударила его в живот, несильно, но вполне достаточно, чтобы оттолкнуть на пару шагов. Её терпение также было на исходе. Беатара встала, преграждая ему дорогу к столику. В зале ресторанчика стало тихо, только фонтанчик журчал по-прежнему игриво и непринуждённо. Последовала короткая пауза, но уже через мгновенье находившийся по левую руку от турианки второй батарианец решил отвлечь её внимание на себя, шагнул вперёд, поднимая руки с явным намерением сгрести женщину в охапку. И тут же отлетел назад от прямого в челюсть, натолкнулся на стоявший там стол, сполз, хватаясь за него, на пол.

В дверях заведения появилась охрана — пара азари и человек. Но внимания на них уже никто не обращал, тем более, что эта бандитская компания была хорошо известна всему городу и связываться с ними лично ни у кого желания не возникало."Звони в полицию," — шепнула официантка бармену.

Беатара тем временем заняла оборонительную позицию, ожидая, кто нападёт следующим, проговорила:

— Девочки, нам пора уходить: здесь становится неуютно.

— Не так быстро, — за спиной послышался вскрик, возня. Она оглянулась и увидела, что один из батарианцев, подойдя сзади к Таире, захватил её за шею и приставил к горлу мономолекулярный нож. Он уже понял, что турианку иначе не взять.

Зрачки Беатары сузились и замерли, а тело максимально расслабилось — в любой момент она была готова сорваться с места и атаковать. Батарианец почувствовал, как от её взгляда у него по спине пробежал холодок.

— Значит так, — продолжил он, облизнув пересохшие губы, — никто не дёргается. Будете делать, что вам скажут, если хотите видеть свою подругу живой и невредимой. Сейчас мы все тихо и спокойно выйдем отсюда, и вы пойдёте с нами.

— Товар неплох — в самый раз красотки, а? — шепнул кто-то вожаку, но шёпот прозвучал достаточно громко, чтобы азари и турианка смогли его расслышать.

Работорговцы Терминуса — как же хорошо они были знакомы команде "Амальтеи". Слишком хорошо. И они и их жертвы. И теперь роль жертв уготована им самим.

— У тебя есть две секунды, чтобы её отпустить, — отчеканила Беатара в адрес державшего Таиру.

— Или что? Не в вашем положении ставить условия.

Он стоял по ту сторону стола, метрах в четырёх от неё. Далеко, слишком далеко. Сможет полоснуть ножом, пока она до него доберётся. Ярость добавит ей, конечно, скорости, но не настолько, чтобы во время перехватить клинок. А ярость турианку захлёстывала, и вдруг занывшая под искусственными пластинами кожа на правом боку только подливала масла в огонь. Но... слишком далеко. Она не успеет.

Негромкий шорох позади батарианца — и в спину ему ударило вазой, стоявшей до этого на полу возле окна и сдёрнутой оттуда Шерин при помощи биотики. Ударило несильно: женщина биотику практиковала не особо, не желая заморачиваться тренировками, считая, что её невесть какие способности и потенциал того не стоят. Но удар отвлёк батарианца на секунду...

В мгновенье ока Беатара преодолела разделявшее их расстояние, ухватила его за запястье. Послышался хруст ломающихся костей, громкий крик бандита и сдавленное "ох" — Таиры. Беатара высвободила её из захвата, оттолкнула в сторону и со всей силы вогнала нож батарианцу между верхней парой глаз.

Несколько находившихся в баре женщин взвизгнули, когда тело тяжело рухнуло на пол.

— Точно пора уходить, — проговорила Беатара. — Сматываемся отсюда!

Крик подействовал отрезвляюще не только на её подруг, но и на батарианцев. Началась суматоха. Амала и Шерин, подхватив под руки с трудом державшуюся на ногах от пережитого потрясения Таиру, поспешили к выходу. За ними, ухватив за шиворот точно приросшую к стулу Этею и толкнув её вперёд, устремилась Нитайя. Беатара отходила последней, прикрывая их со спины. Батарианцы не отставали.

Драка завязалась у двери, едва азари выскользнули на улицу. Беатара оказалась одна против пятерых противников. Узкий проход несколько облегчил ей задачу и очень скоро трое отступили назад с переломанными запястьями и пальцами и разодранными лицами.

Главарь проревел что-то на бандитском сленге, выхватил из-под куртки пистолет, но выстрелить не успел: Беатара сделала шаг в сторону и вперёд, уходя с линии выстрела, перехватила правой рукой ствол и отвела его вниз, а левой нанесла батарианцу удар в шею, ломая гортань.

С улицы послышались звуки сирен. Толкнув хрипевшего главаря на последнего оставшегося противника, Беатара выскочила за дверь, увидела ждавших её подруг и велела следовать за ней. Они юркнули в первый же проулок, потом свернули в отходивший от него более узкий, потом ещё и ещё. Никто из них не знал района, за каждым следующим поворотом мог оказаться тупик, яма, они рисковали выскочить обратно туда, откуда сбежали. Но через какое-то время женщины выбежали на более широкую, но не менее тёмную улочку, которая вывела их к набережной.

Остановившись перед выходом с улочки, они отдышались, оправили одежду и, перейдя набережную, оказались на каменистом пляже, по которому дошли до каких-то полузаброшенных доков, послуживших им пристанищем.

Какое-то время они приходили в себя и прислушивались, нет ли за ними погони. Потом Беатара включила заместо фонарика инструментон и присела на невысокий ящик.

— Что б я ещё раз с вами куда-то пошла, — она сплюнула на камни окровавленную слюну — в драке кто-то неплохо приложил её кулаком в челюсть. Осмотрела руки — пара уже переставших кровоточить порезов на предплечьях. На азари же не было ни царапины. Похоже, они действительно дёшево отделались. Могло быть хуже.

Успевшая немного отойти Таира, открыла крошечную аптечку, притороченную к поясу, достала антисептик и принялась обрабатывать Беатаре порезы.

— Спасибо, что спасла нас, — проговорила она заплетающимся языком.

Турианка хотела, было, съёрничать, но что-то в общем настрое азариек удержало её от этого.

— Не за что, — ровно ответила она, перевела взгляд на Шерин, хлопнула её по плечу. — А ты молодец! Без тебя бы не получилось.

— Я почти ничего не сделала, — смутилась та.

— Ты не растерялась — это главное. Отвлекла этого ублюдка.

Беатара облокотилась спиной на стену дока, печально вздохнула.

— Больно? — спросила Кирика.

— Нет. Просто мне жалко оставленное вино.

— Держи, — достала из внутреннего кармана пиджачка бутылку Нитайя. Когда началась драка она моментально стянула со стола обе бутылки и сунула их под пиджачок. Вторую она протянула сейчас Этее — её всё ещё трясло.

— Вот проныра, — усмехнулась Беатара.

— Она у нас хозяйственная, — похвалила Таира. — Не знаю, как бы я вела учёт запасов на корабле, не помогай она мне.

— Никогда бы не подумала.

Нитайя поняла намёк, хихикнула.

— Честное слово, я постараюсь больше не разводить беспорядок на твоём месте.

Беатара не особо ей поверила, скептически хмыкнула, глотнула вино прямо из горла, и, издав низкое "мр-гр-х", прижала руку к ссадине на нижней челюсти, отвернулась и процедила сквозь зубы: — Мразь... Как же я их...

— У тебя личное? — глухо спросила Этея.

Выражение глаз Беатары ещё больше ожесточилось. Вместо ответа турианка задрала одежду на правом боку, показала на четыре пластины чуть пониже рёбер.

— Потрогай.

Пластины на ощупь ничем почти не отличались от соседних. Почти...

— Искусственные, — пояснила она. — Аналог природному рогу.

— Почему?

Поведя жвалами, Беатара прилично отхлебнула из бутылки.

— У нас была операция. Меня оглушило разрывом ракеты. Наших оттеснили, и они не успели меня забрать. Забрали батарианцы, очнулась я уже у них. Нашим удалось вытащить меня только часов через десять.

— Тебя пытали?

Ещё один хороший глоток вина.

— Они хотели выяснить, кто мы, откуда, состав группы, количество бойцов. "Спецсредств" у них с собой не было, но это не составило проблемы. Меня долго били. Потом, когда они сказали, что какой мне резон молчать, что меня здесь бросили, я ответила, что ещё доживу до момента, когда мои вернуться и вырвут им глаза. Ха! Надо было видеть их морды — угроза моя им, видите ли, не понравилась, — Беатара проглотила ещё вина. — Один из них подошёл, обнажил мне бок, загнал нож под пластину. И дёрнул... Затем сорвал следующую. Я отключилась. Меня привели в чувство и продолжили. Потом пришли мои. Увидев, что со мной сотворили, Виратус сказал только одно: велел показать, кто это делал — и переключил мне вывод на экран со своей камеры. Во время боя я смогла разглядеть мерзавца, указала. Они взяли его живым, приволокли туда, где я лежала, и привели в исполнение мою угрозу. Как раз вышло за каждую пластину... — алкоголь действовал, тело тяжелело, турианку начало расслаблять, она "поплыла". — Да-а, а потом Ви́ктиан меня до медика на руках тащил.

— Виктиан?

— Так его звали. Виратус — это позывной (15). А у тебя что? — Беатара не могла не заметить реакции Этеи на батарианцев.

— Меня... — Этея усмехнулась сквозь слёзы. — Ну, я же долгое время работала по ночным клубам. Моталась по приграничным с Терминусом территориям. Как и многие в том возрасте. Мне нравился такой формат. Всё словно в детском калейдоскопе: танцы, выпивка, наркотики, мужики, девки — всё было. А однажды как-то вот точно также подошли в клубе, завели разговор, предложили выпить с ними. Проснулась я в каком-то частном доме. Не помню уже, сколько раз меня насиловали. Где-то через неделю мне удалось сбежать оттуда. Спряталась у подруги. И решила тогда, что с прежней жизнью надо завязывать.

Она допила остатки вина.

— Я тебя поняла, — проговорила угрюмо турианка.

Этея смахнула слёзы, уткнулась лицом ей в воротник — та, в свою очередь, успокаивающе погладила её по спине, точно так же проглотила залпом несколько последних глотков.

Усталость навалилась свинцовым грузом. Чувствуя, что её сейчас развезёт окончательно, Беатара мотнула головой, встряхнулась, встала и вышла на пляж. От прохладного ветерка стало полегче, она немного взбодрилась.

— Ладно, давайте думать, как будем возвращаться домой.

— Надо связаться с Брантом, — откликнулась Шерин, — и подождать его тут.

Беатара кивнула.

— Сходили на разведку... — проворчала она. — Кто так ходит? На разведку надо ходить тихо, не привлекая ничьего внимания.

— Беатара, ты самая замечательная, — промурлыкала Амала.

— Так вот только слюни тут разводить не надо, — проворчала турианка, хотя было видно, что она тронута проявлением искренней благодарности со стороны теперь уже действительно подруг.

— Никуда вас больше одних не отпущу! — рычал на них Брант, как на провинившихся шкодливых детей.

И, словно школьница, за всех оправдывалась Шерин:

— Но всё же обошлось.

— Ага! Я вижу, как у вас обошлось!

Он примчался так быстро, как только смог, и теперь высказывался на предмет их умения находить себе приключения. Впрочем, ещё больше он злился на себя, и женщины это понимали. Но не мог же он проводить с ними все сутки напролёт.

Прибывший на следующий день Арданис разорался не меньше, чем Брант:

— Вечно вы вляпаетесь во что-нибудь! На пару дней нельзя оставить без присмотра!

Он был оставлен за старшего — присматривать за "этими искательницами приключений", как выразился Брант перед уходом. Не стесняясь особо в выражениях, кроган высказал всё, что думал про азари вообще и про своих соратниц по команде, в частности, велел им всем сидеть в гостинице и не показывать носа на улицу. Отдельная лекция, более крепкого содержания, была прочитана Беатаре:

— Я понимаю, половина этих дур батарианских выродков видит в живую раз в год. Но ты-то должна соображать мозгами, а не известным местом. Какого хрена вас туда понесло?!

Также турианке в отдельном порядке было сказано не вылезать из номера ни под каким предлогом. Беатара мирно согласилась.

Излив таким образом душу, Брант отправился на разведку — выяснить, что после вчерашнего происходит в городе, дав Арданису соответствующие наставления и распоряжения. И поскольку перекричать крогана было невозможно, да и опасно, Арданис получил возможность высказать своё мнение по поводу вчерашней прогулки только после того, как за Брантом закрылась дверь. И не преминул этой возможностью вскоре воспользоваться.

В жёсткости высказываний он тоже сдерживаться не собирался. Но его монолог длился недолго: старого друга детства Беатара осадила моментально. Подойдя поближе, она чуть наклонила его голову в сторону, чтобы получше рассмотреть царапины у него на шее.

— Роскошно! — прищёлкнула она языком. — Смотрю, ты знал, чем занять эти пару дней.

Застигнутый врасплох, Арданис стушевался и не нашёл ничего более подходящего, чем невнятно пробормотать:

— Тари... — он сразу понял, что подруга сейчас начнёт язвить, и тогда пощады ждать не придётся.

— Что? Жаждешь мне о ней рассказать? Знаешь, мне не интересно даже, как её зовут.

Так было всегда — сколько они себя помнили. Обычно не блиставшая особым красноречием Беатара, начав говорить, наносила удары настолько метко, что более точные перлы сложно было себе представить. В умении подтрунивать она могла дать фору многим.

Но Арданис нашёлся неожиданно быстро. Сложив руки на груди и приняв лихой вид, он вкрадчивым голосом проговорил:

— Можно подумать, что ты меня ревнуешь. Тари, ну подумай сама — не мог же я отказать прекрасной даме. Это дурной тон и вообще не в моих правилах. И, между прочим, дама осталась довольна. Весьма...

Да, за всё то время, пока они не виделись, он поднаторел в беседах подобного рода. Но, не он один... Улыбка Беатары стала неподражаемо сладкой и едкой.

— Да, я заметила. Извини, нет "информационной базы", чтобы оценить её вкус...

— О-о! Это намёк на предложение?..

— Тебе? — расхохоталась Беатара. — Да тебе со мной не управиться!

Арданис завёлся с пол-пинка.

— Может, проверим?

— Уже проверял — не вышло. Так что, извини, пользы от тебя вчера было бы немного. Можешь гулять по девкам дальше.

— Ты мне разрешаешь? Правда? Нет, ты точно ревнуешь.

— Не ревную, потому разрешаю. Как я ревную, тебе лучше не видеть.

Перепалка продолжалась долго и была прервана появлением в гостиной Бранта.

— Так, спорщики, умолкните. У меня для вас новости. Новость первая: банду, откуда эти ублюдки, знает весь город. Новость вторая: у них таки два трупа.

Арданис присвистнул.

— А кто второй?

— Уж не вожак ли, часом? — усмехнулась Беатара. — А то у него вчера под моим кулаком глотка малость хрустнула.

— Он самый. Хорошо хрустнула: медики не откачали. Но по данному поводу никто не плачет. В полиции особенно. Банда эта — сильно охреневшая. И наверняка были под дурью. Потому и вели себя так нагло. Но вы им поперёк горла встали. И вот тут новость третья: личности ваши не установлены. Неизвестно, кто сильнее жаждет их установить — полиция или работорговцы. Полагаю, работорговцы — сильнее. Вы свидетели, потерпевшие, да и отомстить надо. А защищаться здесь для нас навряд ли возможно.

— Но теперь нас трое, — возразил Арданис.

— Ты собрался воевать со всей местной мафией? Интересно, чем? Наше оружие или на "Амальтее", или под Нос-Астра, на складе. Та пара пистолетов, что с собой — ничто. Я молчу про численное превосходство. Короче, надо сваливать отсюда по-тихому, чем скорее — тем лучше.

— Куда?

— В Нос-Астра. Всё-равно скоро Феразия возвращается.

До столицы они добрались без приключений.

Здесь находилась их штаб-квартира — небольшой комплекс из ангара, нескольких подсобно-складских строений и трёхэтажного административного здания. Официально они были зарегистрированы как частная коммерческая организация по перевозкам грузов особо специфичного характера на территориях Терминуса и Траверса. С одной стороны, это объясняло наличие у них боевого корабля и оружейного склада, а с другой, позволяло переводить на "белые" счета те суммы денег, которые "Аквамариновый Всполох" получал от заказчиков неофициально. Сами члены команды жили на частных квартирах, специально для этой цели приобретённых их конторой.

Сегодня, спустя четыре дня после спешного отъезда из Эгри, они ждали приезда командира. Отпуск заканчивался, и скоро уже надо было отправляться за "Амальтеей". Прибыла Иллиния, Джанек заявился, скоро прилетали Алексей и Дэран.

Саларианец пребывал в полном восторге от мини-кластера, сразу же по приезду подсоединил его к сети и принялся дальше "производить оценку возможностей" новой игрушки. Шерин, будучи инженером, так же проявила интерес к железке, и хотя Джанек обычно мало кого подпускал к своей аппаратуре, сейчас на радостях позволял экспериментировать с кластером кому угодно.

Отдельная благодарность была высказана Беатаре. Джанек во всех технических подробностях описал, насколько сильно им пригодилась заготовка, созданная в результате взлома палавенской базы данных.

— Будем в приличном магазине, — возбуждённо тараторил он, — напомни мне, что с меня бутылка, — подумав, он хихикнул и с нескрываемым нахальством добавил: — Вторую тебе должна ваша служба безопасности. Хотя, не думаю, что она раскошелится. Но, если когда-нибудь надумаешь пойти работать в контрразведку, упомяни этот эпизод своей биографии.

Когда на штаб-квартире появилась Иллиния, все были несколько удивлены, что она одна: с Феразией они летели с Тессии одним рейсом и должны были прибыть вместе. Иллиния объяснила, что заезжала домой, в то время как Феразия собралась ехать сразу сюда. Это удивило команду ещё больше: тем более командир уже должна была быть здесь. На вызов она не отвечала, установить координаты её инструментона оказалось невозможно. И вот тут их всех охватило беспокойство. Это молчание таило в себе беду.

Глава 9.

Всего лишь наёмники...

Пелена перед глазами, серая, мутная, вязкая, словно патока... Сквозь неё едва можно различить размытые очертания чего-то. Чего?.. Людей? Предметов? — Разобрать невозможно.

Голова невыносимо тяжёлая. Уши заложило до боли, а в висках молотит, словно в штамповочном цеху. И это ощущение полёта — кошмарное и тошнотворное. Малейшее движение вызывает новый приступ разрывающей голову боли и новый полёт сквозь безумную мешанину смазанных фигур и поблёкших цветов. Хочется рвануться вперёд, прорвать пелену, но что-то сдерживает тело. Что-то холодное и жёсткое.

После рывка уши закладывает ещё сильнее, но сквозь тяжесть, сдавившую перепонки, словно вода, когда ты погружаешься на дно, до неё доносятся звуки. Их не разобрать, они похожи на голоса. Как же кружится голова... Ещё немного — и содержимое желудка попросится наружу. Где-то далеко до её руки дотронулось что-то острое. Боль разошлась по коже, огнём прожигая, испепеляя серую пелену...

Феразия очнулась в небольшой комнате, прикованная к креслу. Стены, пол и потолок комнаты были обшиты серым пластиком. Несколько ламп под потолком освещали помещение, заменяя отсутствовавшие здесь окна. У одной из стен стояла пара терминалов, экраны которых отображали какие-то кривые, цифры, зигзаги. Присмотревшись, она поняла, что частота зигзагов такая же, как её пульс. "Терминал контроля?! Значит..." — Феразия огляделась. И заметила то, что развеяло последние сомнения: рядом с креслом был установлен небольшой металлический столик. На нём лежал пистолет для инъекций и пара пустых ампул.

— Очнулась? — раздался над головой приятный спокойный голос.

Феразия подняла голову вверх, насколько позволял фиксировавший за шею ошейник. Над нею склонялась женщина, которую она уже не ожидала увидеть живой.

Неджес повезло: она не сгорела в огненном шторме, поглотившем убежище на Тарите. Отделалась несколькими ожогами, следы которых ещё виднелись у неё на шее и обнажённых запястьях. Феразия поняла, куда именно она попала. Радости оказаться в плену у "Затмения" мало, но всё же это лучше, чем неизвестность. Вот только зачем она им нужна? Всё было по закону, и никакая операция не даёт повода для целенаправленного похищения. Расквитаться при случае — дело ясное и понятное, но вот чтобы специально вылавливать ради мести... Впрочем, не все действия "Затмения" отличались логичностью, да и состояние сейчас не располагало особо к сложным умственным рассуждениям, поэтому Феразия отбросила тщетные попытки понять причину поступка Джоны.

Между тем, Неджес не дожидаясь ответа на первый вопрос, задала следующий:

— Как ты себя чувствуешь?

Мысли всё ещё путались, плохо повиновался язык, однако Феразия нашла в себе силы пробормотать:

— Избавь меня от своего присутствия, и всё будет зашибенно.

Неджес усмехнулась.

— Прости, не могу. Джона жаждала тебя видеть. Она даже соблаговолила выделить время для беседы.

— Как мило. Она не сильно расстроится, что я не при полном параде?

— Спроси у неё сама.

Через минуту в комнату в сопровождении маленького эскорта вошла глава "Затмения".

— Попалась, милая? — томно пропела Джона. — Так скоро и так просто, правда? Теперь понимаешь, что таким, как ты, лишь позволяют существовать. Для видимости и формального порядка. И лишь до тех пор, пока они не переходят рамки дозволенного, не становятся беспредельщиками.

Феразия молчала. В голове у неё окончательно прояснилось, она оценила обстановку вокруг. Кроме Джоны, Неджес и ещё двух азари, в комнате никого не было. Силы не настолько превосходящие, чтобы не предпринять попытку вырваться. Тем более что сейчас они не видят в ней особой угрозы, держатся уверенно, ни капли не сомневаясь в её полной беспомощности. Конечно, за дверью наверняка есть охрана, но ведь ей ещё надо успеть сюда войти... В любом случае, попытка, даже окажись она неудачной, не особо ухудшит положение.

Над кожей занялось голубоватое сияние, она сконцентрировалась — и вскрикнула от боли, как будто её полоснули по телу хлыстом. Джона расхохоталась. "Ошейник..." — мелькнула догадка. Феразия прекрасно знала, что это за вещица. Ошейник предназначался для удержания биотиков, считывая параметры со спинного мозга, мгновенно отслеживая нарастание биотических импульсов нервной системы и немедленно их пресекая. В качестве пресечения использовался электроразряд, увеличивающий силу в зависимости от мощности импульсов подконтрольного биотика. И ошейник было не снять без пароля, не рискуя быть убитой на месте инъекцией яда.

Инъекция... Феразия отчётливо вспомнила, что произошло. Она попрощалась с Иллинией, вышла к линиям аэротакси, вызвала машину и задала ей адрес до штаб-квартиры "Всполоха". Аэротакси послушно вышло на заданный маршрут и влилось в поток аэромобилей. Было немного душно. Феразия сделала указание автоматике немного понизить температуру в салоне. Стало прохладнее, и она, зайдя на почту, принялась просматривать письма за последние сутки. Потом вылезла на сайт, через который с ней иногда связывались заказчики — ничего нового. Галактика словно погрузилась в умиротворение и покой. Никто никому не угрожал. Повсюду царили гармония и спокойствие.

Скорее всего, именно эта гармония, в сочетании с безмятежностью последних дней, когда Феразия нянчилась с двухгодовалой племянницей, помогала сестре, общалась с родителями (обе они — и мать, и отец — специально подгадали время, чтобы иметь возможность собраться вместе, ведь Феразия так редко приезжала домой), и усыпила её осторожность. Она позволила себе расслабиться, за что незамедлительно пришла расплата...

Был укол в бок — быстрый и неожиданный. Мир вокруг поплыл — она потеряла сознание. А здесь они ей просто ввели антидот, когда прибыла Джона и пришло время будить "источник беспокойства". Глупо... Как же можно было так глупо подставиться? Хотя, с другой стороны, "Затмение" не могло не знать о карательном назначении её группы, и того, что на миссии подобного уровня она никогда не выходит без предварительной команды от матриархов. Что-то не срасталось.

— Хорошая вещь — ошейник, не правда ли? — прокомментировала Джона попытку Феразии освободиться и нежно провела пальцем по металлическому ободку на её шее.

— Не правда, — ответила пленница.

— Да ладно. Уж я-то знаю. На меня такой надевали. Приятные ощущения при "разгоне". Ты согласна?

— Пошла ты знаешь куда!

— Ха! Я так и думала, что наш разговор в неформальной обстановке будет весёлый. Но, я вижу, ты не рада оказанной тебе чести, что я снизошла до личной беседы с тобой.

— Я тронута. Сейчас расплачусь.

— А знаешь, почему? Ты переступила негласно установленные границы. Эта информация, столь лихо тобой у меня уведённая, была отдана мне добровольно, в рамках некоторого... э-мм... соглашения. И ты даже не представляешь себе уровень этого соглашения.

— Дай угадаю... Банда-однодневка, организованная безмозглым ворча?

— Командор юстициаров, острячка!

— Невозможно! — слова Джоны потрясли Феразию, а слабость и вновь подступившая дурнота не позволили ей скрыть своё потрясение. — Это либо дезинформация, либо провокация.

— А с чего ты так решила? — Джона была явно довольна столь бурной реакцией пленницы.

— Юстициар не способна преступить Кодекс! Не то, что командор — даже послушница не изменит данному слову. Это подстава, Джона! Тебе подстава!

— Ха-ха! В таком случае скажи, разумная ты моя, если эта информация — лажа, то как, позволь тебя спросить, юстициары получают подобную биотическую мощь за сравнительно небольшое время? Только не надо мне плести про особые медитации и прочую туфту. Я хорошо изучила вопрос, уж поверь. У юстициаров есть тайна, и я могла получить её, если бы не твоё вмешательство.

Своей длинной речью Джона дала Феразии время совладать с эмоциями и немного успокоиться.

— Мне пришло распоряжение матриархов на этот счёт, — сказала она холодно. — Я действовала в рамках закона.

— Мне плевать. Верховный судебный орган дал мне добро на реализацию — мнение матриархов меня мало волнует.

— Ты заблуждаешься, Джона. Я не могу тебе это доказать: я просто знаю. Тебе закинули наживку, и ты её проглотила — вот и всё.

— Замолчи! — выпалила Седерис. Вернувшаяся к Феразии рассудительность доводила её до бешенства. — Ты запорола мне исследования и теперь получишь за это сполна!

— Напугала, — хмыкнула Феразия с презрением.

Джона широко улыбнулась, наклонилась к пленнице.

— Так ты не боишься? Это прекрасно! Это значит, что я научу тебя бояться...

* * *

В конференц-зале было тихо. Брант неподвижно стоял у окна, рассеянно глядя на унылые серые промпостройки, за которыми вдали виднелись небоскрёбы городского центра. Джанек сидел за столом и что-то бойко строчил на планшете. В углу статуей, облокотившись на стену, застыла Беатара, и только монотонные движения её пальцев левой руки, перебиравших пару стальных шариков выдавали то, что она не уснула. Равномерным шагом ходил из угла в угол Арданис. В углу на диванчике тихо сидели подавленные азари.

— Позвони ей, — сказал Джанеку Брант.

— Смысл? Я звонил ей десять минут назад. Не думаю...

— Позвони ещё раз! — рявкнул кроган.

Автоответчик равнодушно ответил прежнее: "Аппарат недоступен".

— Говорю же, это бессмысленно, — заметил саларианец. — Если хотите получить нечто имеющее смысл, гляньте сюда. Я залез в базу аэротакси и нашёл машину, на которой Феразия покинула космопорт. Вынул её маршрут — она проследовала в соседний район, остановилась, пассажир вышел, после чего машина вернулась обратно на стоянку космопорта.

— Надо туда съездить. Где это место?

Местом оказалась узкая улочка между небоскрёбами. В самом районе ничего интересного для Феразии быть не могло и, соответственно, делать ей там было нечего. Подозрения, что случилось неладное, переросли в уверенность.

Свидетелей, понятное дело, найти спустя столько времени не представлялось возможным, но, проведя сканирование местности на предмет разного рода электроники, Джанек обнаружил пару маленьких, неприметных камер, установленных следить за чёрными входами в здания. Подключившись к местной сети, он проверил записи с них за последние пять часов и обнаружил несколько интересных кадров, на которых можно было отчётливо разглядеть, как опустилось аэротакси, к нему подошли несколько азари, открыли дверь, вытащили из салона явно находившуюся без сознания Феразию, перенесли в стоявший неподалёку другой аэрокар и улетели.

Внимательнейшим образом рассматривая запись, Брант попросил увеличить картинку, присмотрелся к азарийкам и издал глухой рык — он узнал в кадре Неджес.

Значит, "Затмение". Они получили ответ на вопрос, куда пропала их командир, но легче не стало. Потому что проще было найти в космосе платиновый астероид, чем на Иллиуме место, куда могли отвести Феразию. Да и кто сказал, что на Иллиуме? Мало ли у "Затмения" других лежбищ по Галактике?..

Когда они вернулись обратно в контору, при входе их поджидал волус, исполнявший роль финансового директора организации.

— Код: четыре единицы, — бросил ему Брант.

Волус тяжело вздохнул.

— Но вы выяснили, куда девалась Феразия?

— Да. Именно поэтому мы переезжаем.

— Вот так каждый раз. Стоит обосноваться на новом месте, завести знакомства, связи, начать дела, так приходится сразу тикать.

— Твои знакомства, Бирне — заметил Ник, — существуют дольше моих.

— Конечно, — парировал с важностью Бирне. — Это же очень правильные и надёжные знакомства.

— Кончайте балабонить! — прервал их Брант. — Займитесь делом!

Открыв дверь в офисное помещение, волус крикнул находившимся там азари:

— Девочки, мы переезжаем!

— Как? Куда? — посыпались вопросы. — Ты объяснить можешь? Мы ничего не понимаем.

— А вы думаете, что я понимаю? Так, значит, быстренько, аккуратненько собираем документы, вещи и всё остальное — не мне вас учить, что делать.

Брант через личный терминал Феразии отправил сообщение её непосредственному руководству, что она похищена "Затмением", указал вероятную причину похищения и попросил помощи. Надежда на то, что она придёт быстро, была мала, но в отдалённой перспективе помощь матриархов могла сильно понадобиться. Потом оповестил о случившемся ещё не прибывших на Иллиум членов команды и велел возвращаться настолько быстро, насколько это вообще возможно.

Тем, кто уже находился здесь, включая только что прилетевшего Алексея, Брант быстро нашёл применение:

— Значит так, Арданис, Киларэ, Иллиния, Шэрин, Амала, Этея, дуйте за "Амальтеей". Пора её забирать. Может понадобиться сам корабль или челнок. Дэрану я уже сказал, чтобы пошевеливался обратно. Иллиния, как обычно, за старшую. Джанек, делай, что хочешь, но мне нужны маршруты передвижения этого аэрокара. Ник прибудет — присоединится к тебе. Лес, пойдёшь со мной — поищем, кто что слышал или видел. Таира, Кирика, Нитайя, остаётесь в штабе: может, кто-то захочет выйти на связь. Заодно подготовите всё необходимое на случай, если придётся быстро тикать с планеты. Пополнить запасы. Беатара, присмотришь за ними. Теперь по одному и без оружия никто никуда не высовывается. Всем всё ясно? Отдых закончился. Пыжакам пора поработать.

Поиски давали результаты медленно, и с каждым следующим днём таяла уверенность, что Феразия найдётся живой и невредимой. Но в какой-то момент уверенно блеснул лучик надежды. Блеснул с неожиданной стороны. Через несколько часов после отправки первого сообщения — о похищении Феразии — от Этиты пришло письмо с просьбой передать всю имевшуюся у "Всполоха" информацию по данному каналу. Информация была передана, и на четвёртые сутки пришло сообщение, в котором Этита, ссылаясь на неизвестного информатора, указала квартал в северной части бизнес-центра Нос-Астра, куда с высокой долей вероятности могли отвести Феразию. Дальнейшее было делом техники: найти в том квартале здания, принадлежавшие "Затмению", и выяснить, в каком из них последние дни наблюдалась повышенная активность.

Такое вскоре отыскалось. Одно из многих офисных зданий, числившееся за фирмой, безопасность которой обеспечивало "Затмение". Четыре дня назад в нём без видимой причины усилили охрану, пару раз туда наведывалась Джона, проводя там всякий раз по несколько часов. Многое указывало, что они наконец нашли, что искали. Требовалась проверка. Джанек объяснил, какая именно:

— Нам нужно оказаться поблизости от здания, а ещё лучше в нём или под ним, и добраться до их внутренней сети. Тогда я смогу вытащить планировку и определить, там ли держат Феразию и, если там, то где конкретно.

Бранта технические подробности интересовали мало.

— Насколько быстро ты сможешь это сделать? — спросил он.

Саларианец задумался.

— Они обновили прошивку. Придётся повозиться, но, думаю, с новым кластером я справлюсь за разумное время.

Глаза его азартно блестели в предвкушении очередной кибербаталии — Джанек был неисправим. Нет, разумеется, его волновала судьба Феразии, но возможный очередной успех в деле подобного рода будоражил саларианца не менее сильно.

Через пару часов за полквартала от интересовавшего их здания в подземные городские коммуникации спустились трое: Джанек, Ник — в качестве дополнительной технической поддержки — и Беатара — в качестве прикрытия. Когда они добрались до места, Джанек развернул "плацдарм" для проникновения в сеть, удалённо подключился к серверу штаб-квартиры и своему кластеру. Охранная прошивка не могла измениться кардинально, и через некоторое время в ней удалось нащупать уязвимые места, через которые аккуратно, под видом очередного бота, Джанек вошёл во внутреннюю сеть здания. Тут же подселил в неё пяток новых "жильцов" — на будущее, после чего приступил непосредственно к скачиванию и анализу новых ключей, прошивок и прочего электронного добра, коим было начинено здание. Для ускорения процесса, тем временем, Ник занялся поисками Феразии.

Довольно быстро в районе пятьдесят восьмого этажа он обнаружил странность: практически все находившиеся там офисы закрылись четыре дня назад за формулировкой "По техническим причинам". Количество охраны на этаже, вооружённой и полностью готовой к бою, контроль этажа охранными системами не оставляли сомнений, что они нашли, что искали. Потом Джанек добрался до записей камер видеонаблюдения, с помощью которых смог установить местонахождение Феразии с точностью до комнаты.

Выяснив, что было нужно, и, закончив перекачивание данных, они свернули "плацдарм" и без приключений вернулись обратно. Теперь им оставалось самое главное и самое сложное: спланировать боевую операцию.

На штаб-квартире их ждала ещё одна хорошая новость — в конференц-зале их встретил Арданис. "Амальтея" стояла в доках ближайшего космопорта, почти полностью готовая к отбытию. Единственное, что оставалось — перевести туда припасы и кое-что из вспомогательного оборудования, чем сейчас и занималась остальная часть экипажа под руководством Иллинии и Таиры.

Через час Джанек смог представить готовые результаты расшифровки данных из охранных систем здания, в том числе подробный план коммуникаций. Ознакомившись с результатами, Брант собрал в конференц-зале всю группу высадки, и они приступили к разработке плана штурма здания. Несколько неожиданно живейшее участие в обсуждении принял Арданис. Да, прежде он всегда присутствовал на "тактичке", но его роль ограничивалась планированием схем подхода, высадки и забора группы. А сейчас он активно обсуждал едва ли не каждый этап штурма. На вопрос, зачем ему это нужно, Арданис ответил:

— Я вместе с вами пойду.

Брант нахмурился, глухо зарычал. С каждым днём, от осознания невозможности вытащить Феразию вот сейчас, немедленно, его бешенство росло всё больше и больше. Друзья видели его состояние, недоумевали, почему он реагирует заметно более остро, чем все остальные, и каждый раз ждали бурной реакции на очередной просчёт или промедление, но кроган держался на удивление терпеливо, что было несколько непривычно для представителей его племени. Но сейчас заявление Арданиса, казалось, окончательно вывело его из себя.

— А кто поведёт "Амальтею"? — гаркнул он.

Раздражение Бранта имело под собой вполне материальные причины. Арданис, хотя и прошёл весьма приличную военную подготовку, как и полагалось боевому пилоту, о поведении во время наземных спецопераций имел представление довольно смутное и приблизительное. А для полного счастья им сейчас не хватало только участие в операции неопытного и излишне импульсивного бойца, за которым самим нужен глаз да глаз. Арданис возразил и привёл в своём возражении аргументы, о которых никто не подумал:

— Киларэ. Я сильно сомневаюсь, что нам понадобятся фигуры высшего пилотажа здесь, на Иллиуме. Никакое "Затмение" не станет наглеть настолько, чтобы развязывать тут воздушный бой. С другой стороны, высококлассное пилотирование челнока может очень пригодиться. И наконец, вам наверняка будет нужен ещё один боец — на всякий случай. Я понимаю, что мой опыт оставляет желать лучшего, но для какого-нибудь отвлекающего манёвра я вполне гожусь.

С доводами Арданиса сложно было не согласиться.

— Карлос с тобой, — проворчал Брант. — Но что б без выделывания.

Отвлекающий манёвр... Да... Здесь им было особенно важно так начать атаку, чтобы в максимально короткий срок получить контроль над всей электроникой здания и чтобы максимально близко подойти к Феразии, пока её не убили. Идти следовало двумя группами, и одна стартовала раньше другой.

На тщательную проработку всей операции времени не было. По ходу боя, опираясь на собственный опыт и удачу, можно сымпровизировать и победить, но вот потраченное время вернуть нельзя. Потерять время означало потерпеть поражение. Это понимали все и постарались как можно скорее закончить "тактичку", обсудив лишь наиболее важные моменты.

Самым главным для них было войти в здание, войти так, чтобы до первого выстрела ни одна живая душа ничего не смогла заподозрить. План был прост, но имел неплохой шанс на успех. И лучше всех на его реализацию подходили Алексей и Арданис.

Решив тактические вопросы, команда разошлась готовить экипировку. Арданис направился в оружейную вместе со всеми. Глядя, как он пробует один пистолет за другим, Беатара не удержалась от соблазна подтрунить над ним:

— Ты хоть помнишь, как ими пользоваться?

Арданис помолчал, делая вид, что проверяет прицел пистолета, потом взял в другую руку ещё один и, приняв лихой вид, ответил:

— Более чем. Мастер-класс не желаешь?

Беатара скептически покачала головой и пристегнула к его пистолетам один из наиболее важных элементов — радиатор, про который Арданис за желанием побравировать благополучно забыл.

— На предмет: о том, как не надо воевать?

Арданис понял, что прокололся, но уже через мгновенье нашёлся, что ответить.

— Между прочим, я был одним из лучших стрелков нашего полка.

— То есть, остальные стреляли ещё хуже? Что ж, меня это не удивляет: летунам никогда ничего нельзя было доверить более сложного, чем управление горой металлолома.

Слова были обидны и требовали немедленного ответа.

— Смейся, смейся, — начал он передразнивать Беатару. — Я вот как-то раз давал уроки одной барышне, между прочим, служившей в десантной роте...

Лучше бы он этого не говорил. Беатара не смогла пропустить столь благодатную ниву для колкостей.

— Да ладно! Я даже догадываюсь, каким местом ты ей уроки давал. Полагаю, обучение прошло успешно? Калибр и длина орудийного ствола её впечатлили?

С видом оскорблённой до глубины души тонко чувствующей натуры, Арданис проговорил:

— Тари, это пошло. Я был более высокого мнения относительно твоего уровня культуры.

— Ард, так ведь кроме тебя у меня и друзей-то особо нет. Откуда взяться культуре?

В такой манере разговор мог продолжаться бесконечно долго. Но дело не ждало, и их шутливая перебранка была прервана Ником:

— Господа, заткнитесь! У меня уже башка трещит от вашего чириканья. Отложите свой высокоинтеллектуальный диспут на потом. Собираться надо.

— А я уже собралась, — откликнулась Беатара и закинула за плечо сложенную винтовку. — К высадке готова.

За семь минут, в неспешной манере, успевая при этом болтать, она полностью переоделась из гражданской одежды в броню, приладила пистолеты и подсумки с мелкими расходниками.

— А он? — Ник указал на Арданиса.

— А его ждёт "вживание в роль", — хихикнула турианка и повернулась обратно к товарищу: — Кстати, он прав — тебе пора идти переоблачаться. Мы выдвигаемся через полчаса.

* * *

Джона отсутствовала дня два. Нельзя было сказать, что они прошли легче, но, по крайней мере, Феразия была избавлена от её долгих речей и рассуждений. Неджес тоже наведывалась редко: она не видела смысла в медленной и мучительной смерти врага и уж тем более не испытывала удовольствия от созерцания процесса. Но ослушаться приказа было рискованно, потому она пошла на своеобразный "компромисс", отдав всё на откуп автоматике, и появлялась в камере лишь для того, чтобы проверить состояние пленницы в промежутках между пытками.

Но сегодня Джона вернулась, и Неджес поняла, что ей снова придётся присутствовать на долгих допросах. Отдав пару-тройку мелких распоряжений, Джона направилась к камере Феразии.

— День добрый, моя милая, — начала она прямо с порога. — Как спалось? Что-то ты неважно выглядишь. Она, — Джона кивнула в сторону Неджес, — с тобой плохо обращалась?

Не получив ответа, она спросила уже саму Неджес:

— Ты с ней плохо обращалась?

— Нет, — пожала та плечами. — Пожалуй, даже лучше, чем со многими другими.

— Тогда мне действительно непонятно, — Джона снова повернулась к пленнице. — Или ты просто капризная?

Феразия молчала. Угрюмо, тяжело, презрительно молчала. И своим молчанием всё больше и больше бесила Джону. Не сумев добиться от Феразии красноречия при помощи боли, она сменила тактику и велела принести из её личного шкафчика небольшой пластиковый футляр, в котором оказалось несколько капсул с прозрачной жидкостью. "Сыворотка правды?" — мелькнула мысль у Феразии. Но зачем? Зачем, если у неё даже не спрашивали ничего конкретного, не пытались вытащить из неё информацию, а просто мучили, наслаждаясь зрелищем?

Но вскоре стало понятно, что это не сыворотка правды, а другой, не менее кошмарный для мозга коктейль, погружавший сознание в жуткое пограничное состояние, когда мысли превращались в единый кашеобразный поток и хотелось просто говорить, говорить, говорить. Ни о чём, просто так, неся бессвязный, бредовый поток слов.

После первой инъекции Феразии показалось, что она залпом выпила не менее литра крепкого алкоголя. Закружилась голова, тело словно стало невесомым, появилось ощущение эйфории.

— Как ощущения? — внимательно следя за её реакцией, спросила Джона.

Неожиданно ощущения захотелось красочно описать. С языка уже готов был сорваться набор слов, но Феразия совладала с собой и пьяно усмехнулась.

— Зря продукт переводишь, — ответила она.

Твёрдый тон и осмысленное содержание фразы несколько удивили Джону. Она проверила, ввела ли всё содержимое ампулы до конца, убедилась, что ампула и шприц пусты, оскалилась и ввела Феразии вторую.

Содержимое представляло собой весьма странную смесь точно подобранных концентраций разного рода наркотиков, психостимуляторов и транквилизаторов, и каждая следующая доза добавляла совершенно новый, неожиданный на первый взгляд эффект. Так, после второй мир перестал кружиться, но вместо этого резко утратил краски, приглушились звуки, захотелось уже не говорить, а кричать, петь и смеяться. Но Феразия и теперь сохранила контроль над рассудком и постаралась преобразовать своё состояние в транс, отсекая уже совершенно взбесившиеся мысли и сосредотачиваясь на внутреннем спокойствии.

Не добившись ничего кроме глухого тяжёлого вздоха, когда Феразия погрузилась в медитацию, Джона удивилась ещё больше. Кажется, она в первый раз столкнулась с ситуацией, когда после объёма наркотика, которым можно было вызвать галлюцинации даже у здорового крогана, её пленница продолжала контролировать себя. "Чпокнул" колпачок на третьей ампуле...

Пустоту по-прежнему получалось оградить от бесновавшегося снаружи потока сознания. Феразию трясло, она тяжело дышала, а сердце частило, как пулемётная очередь. Нужно было продержаться ещё немного. Феразия чувствовала, что в сохраняемой пустоте мелькнуло такое желанное сейчас, такое спасительное беспамятство. Дальше или ей введут ещё, и она потеряет сознание, или организм понемногу начнёт выводить эту дрянь — подобные наркотики не могут отличаться очень долгим действием. В любом случае, ей станет легче. Надо только подождать ещё минут десять-пятнадцать.

— Должна признать, ты хорошо держишься, — какое же блаженство было слышать огорошенный голос Джоны, всего несколько минут назад бывший таким надменным и уверенным. — При твоих дозах моего фирменного коктейля сохранять ясность мысли?.. В первый раз вижу. Может, стоит добавить ещё? Как думаешь? Ах, да! Я совсем забыла: при больших дозах есть риск, что не выдержит сердце. Жаль... Знаешь, какие увлекательные истории рассказывают мои собеседники после пары-другой инъекций? Надо будет тебе дать послушать записи. Люблю сохранять заснятые разговоры и просматривать их время от времени. Как сказку перед сном.

Она пыталась её спровоцировать хотя бы словами, чтобы пробить блок, чтобы из неё полился хаотичный поток сознания.

— Я тебе сказки рассказывать не буду, — выдохнула Феразия.

— Уверена? Что ж, тогда обойдусь более грубой формой искусства. У тебя такой мелодичный и глубокий голос.

Но следующей пытки не последовало: где-то на нижних этажах здания прогремел взрыв.

— Что это?! — уже в совершенном исступлении проорала Джона.

В камеру влетела охранница.

— Нас атаковали! Группа из пяти бойцов ведёт бой в районе четвёртого этажа. Нас медленно оттесняют к лифтовому коридору.

— Харгоякш! — выругалась Джона. — Как они здесь оказались?!

* * *

Сонную атмосферу вестибюля не портило ни тихое гудение аппаратуры, ни не менее тихие разговоры охранниц. Вечерело, и большинство офисных работников давно успело разойтись. На ночь в здании помимо охраны мало кто оставался, разве что запоздалые конторские служащие да ночные технические службы. Курьеров или клиентов сегодня более не ожидалось, и охрана уже готовилась закрывать двери, когда её внимание привлёк рослый, спортивного вида молодой мужчина, человек, ввалившийся — по-другому не скажешь — через парадный вход в вестибюль. Парень был в серой, видавшей виды рубашке, потёртых брюках и изрядно потрёпанных ботинках. Через плечо у него висела дорожная сумка.

Первое, что приходило в голову — он ошибся зданием. Второе — он мертвецки пьян: гость едва держался на ногах, в мутных глазах отсутствовали малейшие признаки адекватности, а алкогольным духом разило за добрый десяток метров.

Остановившись перед металлодетектором, мужчина осмотрелся. По всей видимости, окружающий интерьер несколько разошёлся с его ожиданиями: лёгкая тень сомнения скользнула у него по лицу и почти сразу же сменилась растерянностью. Будучи не в силах выйти из возникшего затруднения самостоятельно, он задал вопрос:

— Это гостиница "Ил... ли... лю..." тьфу! Чёрт бы побрал ваши названия.

Язык подчинялся гостю с превеликим трудом, но наименование гостиницы произнести было необходимо, потому парень сделал вторую, более удачную попытку:

— "Ил... юзорум"?

— "Иллизориум" дальше по улице через два дома, — с нескрываемым отвращением ответила одна из охранниц.

— Спасибо.

Парень нетвёрдо переступил с ноги на ногу, попробовал развернуться, не смог, замер и тупо уставился на сидевших за пультом охраны азари. Казалось, развеявшиеся уже сомнения появились снова.

— Это точно не гостиница? — переспросил он и, поставив сумку на пол, шагнул вперёд через детектор.

— Точно, — раздражение азари нарастало. Их совершенно не радовала перспектива выставлять за дверь неадекватного здоровенного детину.

Детина, между тем, продолжил свои рассуждения вслух:

— А за стойкой девочки красивые сидят, как в гостинице.

— Мужчина, — начальница охраны привстала из-за стола, — покиньте здание. Немедленно!

— Строгие вы...

Повинуясь недвусмысленному движению головы начальницы, пара охранниц направилась к непрошеному гостю, намереваясь вышвырнуть его на улицу, но тут в дверь ввалился ещё один мужчина, турианец, повыше и потоньше человека, не менее пьяный и в не менее потрёпанной одежде.

— Лес! — хрипло проорал он. — Какого ты тут делаешь?! Я же жду тебя у отеля?

Человек всё же сумел развернуться и не менее громко ответил:

— Чо вопишь?! Не видишь — женщины. Ты их пугаешь!

Казалось, турианец только сейчас заметил азари, остановился, расплываясь в улыбке.

— Вон отсюда! — пресекая уже готовую сорваться с его языка фразу, крикнула начальница.

Турианец дёрнул человека за рукав, несвязно проворковал:

— Недовольны... Надо задобрить. А у нас ничего нет.

— Плохо, — кивнул человек, подхватил сумку и оглянулся на охранниц. — Девочки, не грустите. Мы вернёмся.

Цепляясь друг за друга, они вышли за дверь.

— Если вернуться, я им ноги переломаю, — пообещала старшая азари.

Прошло минут пятнадцать, и нетрезвая парочка опять появилась на пороге. Человек с громким возгласом раскинул руки.

— Девчонки, мы снова к вам!

Турианец демонстративно взмахнул коробкой, на которой была изображена бутылка вина и с полдюжины маленьких стаканчиков. Это уже переходило все мыслимые и немыслимые границы. Буравя обоих глазами, полными ненависти, четыре азари — крепкие и рослые, в изящно облегающей тело броне — поднялись со своих мест, подошли к незваным гостям, пресекая хмельную жестикуляцию, перехватили им руки, зафиксировали под локти и поволокли к выходу, намеревались вывести на улицу. Сопротивление было вялым, до дверей оставалось немного...

Но у самого входа человек неожиданно твёрдо упёрся ногами в пол, останавливая тащивших его охранниц, чуть подсел, качнулся в бок, молниеносно заводя руку за спину той, что была справа, быстрым движением сдёрнул с её бедра пистолет, выстрелил ей в поясницу, после чего прижал дуло к животу второй и нажал на спусковой крючок. Не давая никому опомниться, в синей вспышке он мгновенно перелетел за пульт охраны, раскидал и расстрелял в упор остававшихся там азари, заблокировал изнутри все выходы из здания. Турианец змееподобным движением также выскользнул из объятий охранниц, толкнул плечом в сторону одну, вторую, сделал шаг назад, не менее быстро вынул пистолет из винной коробки и дал очередь по обеим.

— Присмотри за дверями! — крикнул Арданису Алексей и передал по рации: — Чисто.

Получив от Бранта дальнейшие распоряжения, он знаком оповестил Арданиса о начале следующего этапа, в сценарии которого, по замыслу, турианцу отводилась иная роль. Тот кивнул:

— Я тебя понял. Ухожу за транспортом.

На несколько секунд на консоли входной двери загорелась зелёная лампочка. Арданис вылетел на улицу, дверь за ним немедленно закрылась обратно и встала на блокировку, он добежал до угла, где был приготовлен аэрокар, и помчался за челноком. Алексей же извлёк из сумки броню, торопливо нацепил её на себя и проследовал вглубь здания к тому месту, где должен был присоединиться к основной группе.

Роли были отыграны превосходно. Вырядившись в изрядно поношенные тряпки и облив их для запаха дешёвым алкоголем, они для большей достоверности опрокинули по пятьдесят грамм виски и пошли к парадному входу отвлекать внимание находившейся там части охраны. Объём выпитого был настолько незначителен, что практически не сказался ни на реакции, ни на точности, зато отлично дополнил образы двух забулдыг, которые по пьяни ошиблись адресом.

Ход операции просчитали посекундно, и в тот момент, когда Алексей и Арданис открыли огонь по охранницам, в дальнем углу комендантской комнаты над полом бесшумно приподнялся и отошёл в сторону стальной лист. Зрелище, транслируемое камерами из вестибюля в комендатуру, настолько приковало к себе внимание находившихся там офицеров охраны, что те не заметили ни дыры, ни того, как от неё в их сторону метнулась тонкая размытая тень. Послышался тихий цокающий звук удара о броню, пара коротких вздохов, перешедших в булькающие хрипы, во все стороны ударили струи крови из перерезанных шейных жил. Занесённая над кнопкой тревоги рука так и не опустилась на неё — через мгновенье в живых из охранников не осталось никого.

Беатара убрала нож, подала сигнал остальным бойцам. Из-под пола в комнату вылезли Брант, Ник и Джанек.

— Займись, — указал кроган последнему на панель управления, а сам встал возле двери.

И вовремя: с наружной стороны послышались шаги, дверь открылась, и в комнату вошла ещё одна азари.

— Наконец-то финал нашего тупого бдения здесь, — проворчала она с порога, за отладкой омни-тула не замечая радикальную смену обстановки. — Хозяйка велела завтра-послезавтра вывезти чистокровную прошмандовку отсюда...

Она не договорила. Подняв глаза от инструментона, женщина обнаружила прямо перед собой огромного крогана и онемела от неожиданности. Брант не дал ей опомниться, схватил за шею одной рукой, сдавил и рванул в сторону. Смачно захрустели пластик и плоть — и охранница упала на пол с обезображенным лицом и практически оторванной головой.

— Брант, твою мать! — невольно вырвалось у Ника. — Какого чёрта?!

Кроган уже собирался ответить ему в том же духе, но слова застряли у него в горле, когда он вдруг перехватил на себе взгляд Беатары — странно-отрешённый, завороженный, почти застывший.

— Ты чего? — его ставший уже привычным рык заставил её очнуться.

— А?.. Нет. Ничего. Просто... Не важно.

Она тряхнула головой, прогоняя наваждение, вынула из-за спины винтовку, скользнула в поход и отправилась разведывать местность впереди.

Джанек ни на что не обращал внимания вовсе. Подойдя к пульту охраны, он ввел подготовленную программу и переключил контроль над системой себе на инструментон. Здание имело резервные узлы управления, защищённые от любого удалённого подключения, потому контроль оказался более ограниченным, чем выходило из предварительных расчётов. Задача осложнялась, но отступать "Аквамариновый Всполох" не собирался.

Выбрав наиболее короткий путь до лифтов, они поспешили по коридорам, на ходу передавая Алексею свой маршрут движения. И остановились перед дверью в огромный холл, являвший собой своеобразную осевую здания. Колоссальная пустота начиналась на цокольном этаже и уходила куда-то ввысь, упираясь в стеклянную крышу. Пластиковые ограждения, высотой немногим менее полутора метров, образовывали на каждом этаже идеальный круг вокруг пустоты. Декоративные панели на стенах имели окраску неба у самого горизонта — белёсо-голубую, что дополнительно раздвигало и без того громадное пространство вокруг и создавало эффект лёгкости и воздушности строения.

Но рассматривать местные архитектурные красоты было некогда — на противоположном конце холла, перед ведущим к лифтам коридором стояла дюжина бойцов "Затмения", вооружённых до зубов и готовых к бою. Широкое открытое пространство давало им значительные преимущества за счёт численного превосходства, но потеря контроля над камерами видеонаблюдения лишила их возможности отследить передвижение противника. На стороне "Всполоха", таким образом, появлялось право первого удара, что и было немедленно реализовано.

Вперёд вышел Ник, неся на плече тубу с заряженной в неё ракетой. Остановившись возле выхода в холл, он опустился на одно колено, занимая позицию, и знаком дал понять: "К залпу готов". Казалось, дверь открывается целую вечность. Но едва её створка отошла на минимальное необходимое расстояние, как ракета с шипением устремилась вперёд. Взрывом раскидало наёмников Джоны, а гул от него разошёлся по всему столбу пустоты и далее по этажам здания. Обратный отсчёт начался.

Старясь не терять ни секунды, Брант повёл свою небольшую группу дальше к лифтам. Почти у цели дорогу "Всполоху" преградил ещё один отряд, численностью уже за два десятка бойцов. Завязалась перестрелка. Неудобная местность, ярость атаковавших делали своё дело — "Затмение" понемногу отходило назад. Но именно "понемногу". А отойдя к лифтовому коридору и вовсе остановилось, закрепившись за стальными переборками и огромными цветочными клумбами из камня, установленными по центру коридора. Выбить его оттуда не представлялось возможным, учитывая более выгодную позицию обороняющихся и их четырёхкратный численный перевес. Хуже ситуации представить себе было трудно. Они застряли и стали терять время. Пять... десять минут... К державшим оборону вот-вот должно было подойти подкрепление. Стало понятно, что пробиться здесь у них не получится. Но как тогда добраться до Феразии — её требовалось вытащить немедленно.

Окинув взглядом свою группу, Брант окликнул Беатару:

— Слушай внимательно: мы оттягиваем их на себя, а ты пробираешься наверх за Феразией.

— Наверх?! — переспросила турианка. — Каким образом?

— Мне похрену, каким образом! Вытащи её оттуда! — взревел кроган так, что на мгновенье заглушил собой грохот боя.

— Я тебя поняла, — кивнула Беатара и побежала назад, на ходу прикидывая возможные варианты дальнейших действий.

К лифтам хода не было, по лестнице долго. И как быть? В голову пришла идея попытать счастья с улицы.

У здания уже начинали толпиться зеваки, привлечённые доносившимися изнутри звуками. А подойдя вплотную к стеклянным окнам вестибюля, увидели лежавшие там трупы и вызвали полицию. Времени, а, соответственно, и права на ошибку не было.

Увидев снаружи толпу зрителей, Беатара повернула к чёрному ходу. Оказавшись в узком проулке, она осмотрелась на предмет того, что можно использовать, чтобы добраться до пятьдесят восьмого этажа быстро. "Ему похрену, — ворчала она про себя, — ему похрену. Конечно, ему похрену. А мне что делать?" Внимание привлекли стоявшие на парковке аэроциклы — сразу напротив выхода из проулка. Маскировка скрыла её на некоторое время от посторонних глаз и позволила незаметно добежать до стоянки. Выбрав первый более-менее мощный аппарат, она запустила на инструментоне программу взлома. Прохожие шарахнулись в сторону, когда словно из воздуха появилась облачённая в броню, вооружённая турианка. Беатара оседлала аэроцикл, завела мотор. Словно искрящийся туман, аппарат и седока окутало поле эффекта массы, формируя защитный кокон. Аэроцикл взревел, поднимая вокруг себя столбы пыли, и рванулся вверх.

* * *

— А, знаешь, ты мне нравишься — скажу честно. Из тебя бы вышел отличный офицер "Затмения". Но... видать, не судьба.

Неджес говорила спокойно, с некоторой долей сарказма. Было непонятно: то ли она просто решила пофилософствовать о жизни, то ли поддразнивала Феразию, вымещая таким образом своё недовольство относительно того, что её оставили здесь за сторожа, хотя сама она считала, что была бы более полезна сейчас там, полусотней этажей ниже, где происходил бой. А присмотреть за Феразией могла бы обычная девка из конвоя. Но Джона решила иначе, оставив Неджес с пленницей. В прочем, девке-конвоиру также было велено не покидать комнату.

Снизу опять донеслись звуки взрывов. Неджес тоскливо посмотрела на дверь. Она была хорошим биотиком и прекрасным тактиком, и могла бы принести заметную пользу в бою. Осознание этого раздражало её — она говорила всё более резко и нервно.

— Похоже, твоя команда крепко засела. Как я поняла, они не желают тебя бросать. Тебе повезло с бойцами. Кто бы мог подумать! Ведь это всего лишь наёмники. Так глупо: их же перебьют. Жаль...

Щёлкнул дверной замок. На всякий случай Неджес положила руку на рукоять пистолета. Следуя её примеру, конвоир также встала на изготовку, поднимая штурмовую винтовку. Но когда открылась дверь, обе они не увидели ничего, кроме слегка колыхнувшегося воздуха. Через секунду конвоир почувствовала, как её винтовку рвануло стволом вниз. Самой же ей с силой ударило прикладом по лицу — она потеряла сознание.

Неджес выхватила пистолет, но было поздно. Последнее, что она увидела — как сверху на неё падает нечто массивное, окутанное маленькими белёсыми молниями. Потом был удар по голове — и наступила темнота.

Аппаратура начала перезарядку. Феразия увидела прямо перед собой Беатару.

— Командир, ты цела?! — кинулась к ней турианка и попыталась расцепить наручники, но Феразия остановила её.

— Нет! Иначе автоматика убьёт нас обеих!

— Как быть? — Беатара сделала шаг назад.

— Нужен код доступа.

— Где его взять?

— У них спроси, — Феразия кивнула в сторону своих сторожей.

Беатара оторвала от какого-то аппарата провод, разрезала его на две части, подошла к азарийкам, связала им руки и стала приводить их в чувство.

— Как снять ошейник? Код? — задала она вопрос, как только они пришли в себя.

— Пошла ты! — огрызнулась Неджес. — Я не знаю.

— Врёшь, — послышался звук пощёчины. — Не люблю, когда мне врут. Код?

Вторая азари судорожно втянула воздух сквозь зубы. Зрачки Беатары сузились, она задумалась на секунду, мысленно сравнивая между собой этих двух женщин. Воспользовавшись заминкой, Неджес решила сделать попытку освободиться. В её глазах начало загораться синее пламя.

— Даже не думай! — Беатара приставила ей ко лбу дуло пистолета. — Тебе потребуется время. Мне — нет. Код?

Неджес промолчала, посмотрела на конвойную, призывая её помочь. И по тому, как та промедлила, Беатара поняла, что сейчас узнает пароль. Сильный удар в скулу отправил Неджес в нокаут. Турианка сосредоточила внимание на второй охраннице.

— Код? — ещё жёще повторила она вопрос.

— Я не знаю, — хныкнула женщина.

Беатара вперила в неё холодный немигающий взгляд, безэмоцинально проговорила:

— Ответ неправильный.

Не выдержав взгляда, женщина попыталась отвернуться, но Беатара подвела ствол к её щеке и заставила повернуть голову обратно, протянула вперёд левую руку.

— Я тебя изуродую, — когти турианки коснулись виска охранницы, в дюйме от угла глаза. Азари задрожала, задышала часто и глубоко.

Медленно когти начали входить под кожу. Беатара в упор смотрела на неё, и неизвестно, что было страшнее: неизбежная участь или жёсткий, лишённый эмоций и жалости взгляд. Боль была уже рядом с глазом — ещё немного и...

— Чистокровка! — исступлённо выпалила азари.

Когти прекратили движение. Врёт, не врет?.. Кто знает? Чтобы проверить, нужно время. Время, за которое можно успеть ударить биотикой. Тут даже скорости и реакции охотницы не хватит, чтобы увернуться. Оглушить? А если врёт и придётся спрашивать снова? Второй раз она может отключиться уже надолго. А времени нет... Но... Не похоже, что врёт...

Размышления заняли секунду — резким ударом рукояти пистолета, Беатара вырубила охранницу. Набрала код на ошейнике. Замок расстегнулся. Потом открылись наручники. Феразия тяжело сползла на пол.

— Командир!

— Я в порядке. Сейчас... — поборов дрожь в мышцах, она встала. По всему телу разливалось онемение и неприятное покалывание. Феразия аккуратно начала "разгон". Синяя аура нарастала уверенно, без боли. Всё в порядке.

— Уходим! — подхватила её под руку Беатара.

Со стороны лифтов послышался шум.

— Сюда, — Беатара увлекла Феразию за собой по тому пути, которым пришла сюда.

— Вон они! — раздались позади них крики.

Началась пальба. Феразия двигалась словно в вязком мареве. Плохо слушались ноги. Не поддерживай её Беатара, она не смогла бы бежать в таком темпе и пяти секунд. И всё равно они шли слишком медленно. Погоня приближалась. Проскакивая в очередную дверь, Беатара выстрелила в замок — шлюз начал закрываться. Сразу же после этого что-то перепроверила по инструментону. Они выскочили на широкий балкон пятьдесят восьмого этажа, на высоте пары сотен метров от земли. Остановились.

— Отсюда нет выхода, — выдохнула Феразия.

— Есть. За мной!

Увлекая её за собой, Беатара рванула к краю балкона.

— Прыгай!

Аэроцикл оказался как раз под ними.

— Откуда?! — ошарашенно спросила Феразия, "приземлившись" на сиденье позади Беатары.

— Не спрашивай. Держись за меня, командир!

Феразии не оставалось ничего другого, кроме как крепко обхватить турианку за талию. Взревели сопла — аэроцикл со скоростью пули помчался вперёд.

Завернув за угол здания, Беатара передала Бранту по рации, что Феразия с ней и что они уходят к югу от центра города. Брант принял её сообщение и велел остальным отходить. Они вернулись в комнату охраны, через которую вошли в здание и скрылись в подземных коммуникациях. Теперь им только оставалось добраться до "Амальтеи".

Но далеко Беатаре и Феразии уйти не дали — погоня села на хвост уже через квартал. Преследователи открыли огонь. Начать стрелять в ответ было некому: Феразии сил хватало только на то, чтобы удержаться за спиной турианки, а Беатара, призвав на помощь все свои навыки езды на аэроцикле, старалась увести машину с линии выстрелов и оторваться.

Получалось не очень. Оставалось лишь только надеяться, что им помогут. И помощь пришла — в динамике рации раздался голос Арданиса.

— Где вы сейчас находитесь? — он уже успел поднять челнок и теперь пытался добраться до них.

— Двигаемся от центра на юго-восток.

— Вас сильно прижали?

— Не так, чтобы очень. Но оторваться не можем.

— Какой марки ваш аэроцикл?

Арданис уже много лет был заядлым любителем аэроциклов, успел сменить не один агрегат и хорошо разбирался в них и в управлении ими.

— VT-S 460 "Буря".

— Хорошая машина. Правда, не самый мощный движок.

— Мне было некогда смотреть, какой там движок!

— Не кричи, это так просто вырвалось. Значит так, там, на панели, должна быть кнопка "Защита от перегрева" — выключи её. Получите процентов пятнадцать к мощности двигателя.

— Но?..

— Двигатель будет греться сильнее и в какой-то момент рискует взорваться.

— Это вдохновляет.

— Не волнуйся: на перегрев требуется больше часа подобного темпа. Я подберу вас раньше. Самое главное — вам оторваться и выйти за пределы города. Продолжайте двигаться в том же направлении. Ближе к границе города я буду ждать вас на челноке.

— Принято.

Она сделала так, как сказал ей Арданис. Аэроцикл щёлкнул, зашипел и пошёл быстрее. На датчике температуры реактора начали расти цифры. Скорость сделала своё дело — уже через квартал расстояние между ними и преследователями увеличилось почти наполовину. Скоро должно было показаться место, где их ждал Арданис.

Челнок опустился рядом с ними откуда-то сверху. Поля эффекта массы его и аэроцикла слились в одно, достаточно мощное, чтобы защитить аэроциклистов от выстрелов.

— Как будете перебираться? — спросил Арданис.

— Хороший вопрос. Если мы остановимся, то не сможем отбиться.

— Тогда придётся на ходу.

Посмотрев на спидометр и увидев там значение почти в один звук, Беатара выпалила в микрофон:

— Ты с ума сошёл?!

— У тебя есть предложение лучше?

Лучше предложения не было.

— Надо прыгать, — сообщила Беатара Феразии.

— Куда?

Вместо ответа рядом открылся боковой шлюз челнока.

— Вы оба рехнулись.

— Тари, — продолжал говорить Арданис, — я поведу челнок вровень с вами и постараюсь прижаться поближе. Но меньше, чем на полметра не смогу, иначе вас засосёт в турбулентный поток.

— Принято, — отозвалась Беатара и крикнула Феразии: — Командир, значит так, сейчас прыгаешь ты. Сформируй вокруг себя биотическое поле и прыгай — оно смягчит полёт и приземление. Потом прыгну я.

— Хорошо.

Сил почти не осталось, и поле вышло тусклым и слабым. Феразия оперлась одним коленом на сиденье, помедлила полсекунды, прыгнула — и благополучно влетела в шлюз, ударилась о пол и потеряла сознание. Аэроцикл качнуло в сторону. Беатара выровняла аппарат, приблизилась к челноку. Так, хорошо, а как прыгать ей? Держать управление будет некому — машина уйдёт в бок, едва она отпустит рукояти руля. Значит, надо отпускать их в момент прыжка. Беатара подобралась в маленький комок, подтянув на сиденье ноги. Раз, два... Пальцы разжались за долю секунды до того, как выпрямилось, точно упругая пружина, тело. Беатара влетела в челнок. Удар об пол был сильнее, чем у Феразии, но броня защитила турианку, а вовремя введённые стимуляторы не позволили ей отключиться.

— Порядок! — крикнула она Арданису и, ухватившись за крепление на стене, крепко прижала к себе Феразию. — Сваливаем!

Их обеих резко вдавило вниз и потащило назад. Челнок пошёл вверх и через несколько минут покинул атмосферу Иллиума. На орбите их подобрала "Амальтея".

* * *

В гроте было прохладно и практически тихо. Сюда доносились лишь плеск волн, да редкие крики морских птиц. Изредка ветер приносил с собой мелкие солёные брызги. Пещерка была когда-то небольшой трещиной в скале, обнаруженной древними строительницами и расширенная ими до размеров маленького грота. Он был оставлен так: с грубыми, неотполированными стенами, с сохранившимися на них следами инструментов, которыми он когда-то вырубался вручную, и с неправильной формы проёмом, открывавшимся прямо над морской бездной, незастеклённым и остававшимся единственным источником света в дневное время. Когда же приходила ночь, в незаметной выемке в стене зажигали небольшую лампаду, наполненную прозрачным маслом, не имевшем запаха. Свет от неё отражался многократно от стен благодаря хитро сделанным выступам и неровностям скалы и равномерно заполнял пространство грота, не давая теней. Такой свет бывает только от чистого звёздного неба в новолуние или же днём, когда небосвод затянут свинцово-чёрными тучами.

Посреди грота на маленькой циновке в глубокой медитации сидела азари. Голубоватое сияние, охватывавшее её, сливалось с прозрачными лучами, падавшими через проём, и казалось, что женщина застыла в полном единении с окружающим миром. Она была одета в длинный белый балахон, обшитый золотой каймой и оттенявший глубокую синеву её кожи, и мягкие белые сапожки.

Фигура выдавала в женщине матриарха, а широкое — в ладонь — золотое кольцо, охватывавшее шею и покрытое сложным геометрическим рисунком — принадлежность к ордену юстициаров. Последний штрих к величественности женщины добавляла лежавшая на голове золотая диадема с большим, чистейшей воды, сверкающим камнем-каплей, свисавшем ей на лоб с направленного вниз "зуба" диадемы. Даже не особо сведущий в камнях без труда признал бы в нем редкий образец аквамарина — камня, символизировавшего справедливость, порядок и мудрость.

Эта азари была, пожалуй, одной из наиболее грозных и влиятельных фигур Совета Матриархов, ибо являлась главой древнего Ордена справедливости — Великим Магистром Ордена юстициаров.

Карумия возглавляла Орден уже четыреста с лишнем лет и представляла собой образец идеального юстициара. О её ревностном служении ходили легенды.

В дальнем углу грота бесшумно отворилась неприметная, замаскированная под скалу дверь. В грот вошла послушница и склонилась в глубоком поклоне, полном одновременно почтения и достоинства.

— Смею ли я потревожить Великого Магистра? Я принесла последние вести, как вы и изволили просить.

— Входи и говори, — проронила Карумия, не открывая глаз.

Послушница коротко изложила данные по "Затмению".

— Я смотрю, его начальнице нечем занять себя. У неё вдоволь свободного времени и мало работы? Что ж, раз так, я добавлю ей хлопот.

— Прошу прощения, Великий Магистр, но многие матриархи могут начать высказывать возражения.

— Меня не интересует их мнение. И если они будут высказывать возражения слишком ретиво, я привлеку их за коррупцию. Я ясно выражаюсь?

— Да, Магистр. Что нам следует делать?

— Потревожьте тех, в чьи обязанности входит присматривать за Терминусом, и приструните этих девок. Они должны знать и помнить о своём месте. Они смели выказать своё презрение и пренебрежение Ордену. Своё презрение и пренебрежение Закону.

— Но матриархи...

— Матриархи столько раз демонстративно указывали нам на то, что Ордену не следует вмешиваться в политику, что наша задача лишь блюсти Закон. Раз так, именно сию задачу мы и выполним. Передай моё распоряжение немного потревожить Терминус.

— Да, Магистр.

— Ступай.

За всё время разговора сияние вокруг Карумии ни разу не шелохнулось и ни на тон не изменило цвета, а её голос, тихий и напоминавший шелест ночного леса, не отразил ни капли смены настроения. Всё осталось по-прежнему, и когда дверь за послушницей закрылась, не осталось ни малейшего намёка на то, что что-то произошло.

* * *

Арданис выводил "Амальтею" на ретранслятор. Они уходили на территорию Терминуса, надеясь затеряться там и тем выиграть время для анализа ситуации с целью поиска возможных выходов из неё.

Жизнь на борту входила в прежнее русло. Большая часть экипажа сидела в столовой, Алексей в красках рассказывал, как они с Арданисом отвлекали внимание охранниц. Деран и Джанек производили какие-то измерения в работе ядра эффекта массы. Ник чинил в оружейной броню. Беатара спала.

В медицинском отсеке возле койки, на которой лежала Феразия, расположился на стуле Брант. Таира запретила кому бы то ни было тревожить командира, сказав, что ей требуется сон и покой, по меньшей мере, до завтра, пока антидоты не нейтрализуют всю ту гадость, которой её накачали в застенках у Джоны. Но кроган всё же сумел пробраться в лазарет, стоило только бортовому медику уйти готовить ужин.

Некоторое время он просто смотрел, как она спит. Потом осторожно провёл пальцами по её лицу, стирая со лба набежавшие капельки пота. Феразия поморщилась, приоткрыла глаза.

— Извини, что разбудил. Я думал, лекарство Таиры крепче.

Феразия слабо улыбнулась, увидев недоверие, с которым Брант покосился на капельницы.

— Спасибо, что вытащил меня. Снова...

Брант буркнул что-то неразборчивое в ответ.

— Что бы я без тебя делала...

Она подняла руку, потянулась к нему и... оборвала свой внезапно возникший порыв. Нет! Так не будет! Это её приговор. Она сама себе его вынесла. По собственной вине потеряв однажды, более недостойна...

Рука опустилась на кровать, взгляд Феразии из благодарно-нежного стал благодарно-печальным и покорным. Как бы то ни было, одно изменить было нельзя: что бы она без него делала? А ведь когда-то не хотела принимать в команду...

Глава 10

В другой жизни

— Кроган?! Какого демона мне нужен кроган в команде?! — Феразия с нескрываемым раздражением швырнула досье на стол, даже не заглянув в него.

— А...

— Они неуправляемы!

— Но, госпожа Т`Вили... — попыталась возразить агент.

— Когда я просила подобрать мне в отряд бойца для усиления, я не имела в виду безмозглую, агрессивную гору мускулов. Я с вами работаю уже не первый год, и вам прекрасно известно, что я не веду дела с кроганами.

— Госпожа Т`Вили, — агент — не так давно вышедшая из возраста девы азари, уже вполне степенного вида, но пока не утратившая былую живость — тактично, с мягкой настойчивостью сделала вторую попытку не согласиться с заказчицей и протянула ей обратно досье, — может быть, вы всё же посмотрите? Я внимательнейшим образом изучила его биографию, характеристики и должна честно сказать, что он достаточно адекватен для крогана. К тому же, он биотик. В среднем, кроганы-биотики более разумны, нежели их обычные собратья.

— Он биотик? — Феразия удивлённо приподняла бровь. — Сильный?

— Он ещё молод, — чуть замяслась агент. — Судя по предварительной оценке, пятый ранг, но, если им заняться, есть вероятность, что он раскачается до шестого или даже седьмого.

— Это вы мне предлагаете его раскачать? — Феразия восприняла её слова едва ли не как оскорбление. — Вы издеваетесь?

— Нет, что вы! — с отменной предупредительностью сказала женщина. — Вы меня неправильно поняли. У меня и в мыслях не было шутить или, тем более, издеваться. Я отметила это к слову, как одну из характеристик, не более того. Просто с целью попробовать убедить вас, что этот боец может представлять собой вполне неплохую кандидатуру, несмотря на свою расу.

Феразия скептически хмыкнула, но в досье заглянула.

— Имя: Брант, — забубнила она себе под нос. — Клановая принадлежность... так... Возраст: 310-320 лет. Место рождения: Тучанка. Биотик... Хм. Навыки работы с техникой, организаторские способности, неплохой стратег... Да, я смотрю, он просто находка для нанимателя. С одним большим недостатком: кроган.

— Но...

— Что "но"? Вы можете гарантию, что он не поведёт себя неадекватно?

— Его неоднократно нанимали, в том числе, и азарийские организации, и ни разу жалоб на неадекватное поведение не поступало.

Но переубедить Феразию было далеко нелёгким делом.

— В качестве усиления группы он близок к идеальному варианту, — продолжала настаивать агент.

Она достаточно хорошо знала Феразию, чтобы рискнуть предложить ей кандидатуру крогана. Знала, что она не выносит представителей данной расы, ровно как ворча и батарианцев. Но сейчас рекомендовала именно Бранта.

Феразия частенько нанимала в этой конторе временных членов отряда для выполнения пары-другой заказов — чтобы усилить группу высадки или чтобы получить специфического, редкого специалиста. За отдельную плату конторой ей предоставлялся личный агент по подбору кадров, исполнявший свои обязанности внимательно и аккуратно. Все были в выигрыше: контора получала хорошие деньги и постоянных клиентов, Феразия — хороших бойцов.

Разумеется, критерии "хорошего бойца" у неё были свои. Агент о них знала, по ним подбирала, и вот, в череде анкет ей попалось на глаза досье Бранта. Из чистой случайности она не обратила внимания на его расу и место рождения, а сразу начала читать характеристики, которые показались ей вполне подходящими. Решив, что нашла кандидатуру, она более пристально принялась за изучение анкеты, заметила оплошность и расстроилась.

Пришлось искать дальше, но ничего подходящего не попадалось. И чем больше досье откладывалось в сторону, тем больше женщина думала, что вариант с кроганом не так уж и плох. Оставалось только тактично убедить в этом Феразию.

— Попробуйте с ним поговорить. Вы сами убедитесь, что он вам вполне подходит. Других вариантов, соответствующих требованиям, всё равно сейчас нет. Либо вам придётся брать двоих, а это уже не впишется в смету.

Несмотря на то, что на операцию ввиду её специфики деньги выделялись весьма немаленькие — за выполнение заказа было запрошено едва ли не втрое против обычной суммы — Феразия не могла позволить себе сейчас излишнюю расточительность при найме временных бойцов по ряду причин. Во-первых, технические аспекты самой операции выходили крайне дорогими. Во-вторых, она не забывала, что в обозримом будущем "Аквамариновому Всполоху" возможно потребуются средства для модернизации и переоснащения.

— Ладно, — вздохнула, наконец, Феразия, — давайте посмотрим.

Её переполняла уверенность, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.

Агент связалась по указанному в досье контакту с кроганом и после пятиминутного разговора сообщила следующее:

— Через полчаса в баре "Галактическое ядро". Это за два переулка от нас.

Поколебавшись ещё пару секунд, Феразия скопировала себе на инструментон более подробную информацию по встрече.

Она заметила его сразу, как только вошла в бар. Он был здесь не единственным кроганом, но единственным, кто занимал заказанный заранее столик в полуотгороженном закутке.

Ещё по пути к столику Феразия начала изучать вероятного кандидата в команду. Первое, что бросалось в глаза — размеры крогана. Феразии нечасто доводилось встречать столь крупных представителей его вида: ростом хорошо так за два метра, с высоким горбом и большой головой. Невольно напрашивался вывод, что кроган не бедствует и недостатка в работе не испытывает. Хорошая дорогая броня — ещё один довод за его "популярность" в среде нанимателей. Благодаря своему болотному цвету она почти сливалась с его зелёно-бурой шкурой, из-за чего кроган казался ещё больше. Низкое темя украшал мощный гребень, иссечённый многочисленными царапинами; на загривке отсутствовали два роговых нароста, на месте которых виднелись округлые неглубокие ямки. Широко посаженные коричневатые глаза смотрели прямо пред собой, что придавало его взгляду несколько отрешённое и апатичное выражение. Но едва Феразия присела напротив него за столик, как зрачки крогана мгновенно сфокусировались на ней — он также принялся изучать вероятного нанимателя, и (как ей показалось, и что её отчасти уязвило) довольно придирчиво. Она внезапно поймала себя на мысли, что за своим предвзятым отношением к кроганам забыла второе важное условие заключения договора: наниматель также должен был приглянуться кандидату.

— Брант, если я не ошибаюсь?

— Подыскиваете себе хорошего бойца?

— Хорошего? — Да, подыскиваю.

Брант пространно повёл рукой.

— Что вас интересует?

Для ведения хитросплетённой беседы не было времени, да и личность собеседника не располагала к излишней витиеватости слов и выражений — Феразия спрашивала коротко и по существу.

— Давно в профессии?

— Точное число лет не скажу. Достаточно. Пластины на моей голове ещё не срослись, когда я свалил с Тучанки.

"Как и большинство кроганов", — про себя заметила Феразия.

— Я видела ваш... м-м... послужной список. Впечатляет. Как работалось с нанимателями?

— Не жаловались.

— А в плане взаимоотношений с экипажем?

Вопрос был уместен. На долгое время крогана нанимали не так часто. Как правило, договора заключались на непродолжительный период, ограниченный сроками исполнения заказа. В большинстве случаев результат работы более чем устраивал нанимателя. Но относительно психологической совместимости с командой, если таковая имелась, записи практически везде отсутствовали. Единственное, о чём это говорило — об отсутствии серьёзных конфликтов между членами экипажа. Однако сейчас для Феразии были важны даже незначительные инциденты, если они имели место быть: слишком уж высокой могла оказаться цена неадекватного поведения кандидата.

Кроган издал низкий хрюкающий звук, края его губ скривились в ухмылке.

— Мне платят за умение драться, а не за чесание языком. Разборок не устраиваю, хая не подымаю. Пока первыми не цепанут. Раса, с кем работать, не важна. Что мне не по нраву, стараюсь не замечать. Остальное не должно вас беспокоить.

— Меня беспокоит всё, что касается моего экипажа, — жёстко отрезала Феразия.

— Похвально, — оскалился Брант.

Ироничное замечание несколько сбило Феразию с мысли. Она откинулась на спинку стула и словно заново посмотрела на крогана. От её внимания не ускользнули спокойный тон и здравость его суждений. Возможно, он действительно обладал достаточно высоким уровнем адекватности.

— Хорошо владеешь биотикой? — спросила она про следующую интересовавшую её вещь.

— Для работы хватает.

Феразия кивнула. Собственно, свой выбор она уже сделала. Теперь настала очередь Бранта спрашивать.

— В чём суть работёнки?

— Устранить пару десятков недоносков, окопавшихся в Терминусе. Более подробно расскажу позже.

— Ясно. Обычное дельце.

— Что-то ещё?

— Сумма? — Брант задал главный вопрос.

Феразия набрала на планшете цифру, показала её Бранту.

— Неплохо, — пророкотал он. — Даже очень неплохо. Если, конечно, не врёшь.

— Я веду дела честно. А что скажешь про себя?

— Условия выполняю.

— Хорошо. Тогда договорились?

— По рукам, — Брант поднялся.

Встала Феразия.

— К вечеру жду тебя в порту на юго-востоке комплекса. Название судна — "Звездопад". Небольшой такой азарийский фрегат.

Случилось это лет за пятьдесят до того, как в результате рокового стечения обстоятельств у "Аквамаринового Всполоха" погиб корабль, после чего была приобретена "Амальтея". Группа высадки тогда насчитывала семь бойцов, включая Феразию.

Поставленная перед ними задача имела ряд особенностей, и, приняв во внимание сложность её выполнения, Феразия пришла к выводу, что им потребуется временное расширение состава. А началось всё со звонка от матриарха Этиты.

Та ей рассказала, что на днях произошла попытка похищения дочери одного из известных деятелей органов управления Иллиума. Благодаря счастливой случайности похищение не удалось, но последовавшая реакция была бурной. Выяснилось, что чиновница и несколько её знакомых связаны с криминальным сообществом, промышлявшим торговлей оружием и нападениями на транспортные суда. Не так давно бандиты решили потребовать от них дополнительных уступок, суть которых показалась чиновникам абсолютно неприемлемой, на что им незамедлительно было сказано, что в случае отказа выполнить изложенные требования будет публично объявлено об их связях с преступниками.

Переговоры ни к чему не привели. Напротив, решив, что их угрозы не возымели желаемого действия, бандиты попытались дополнительно припугнуть чиновников, организовав похищение близких им людей. Понимая, что дальше будет только хуже, те пробовали аккуратно устранить лидеров группировки при помощи силовых служб.

Однако всё закончилась тем, что руководители организации в спешном порядке отбыли в схрон на территории Терминуса. Удалось даже выяснить, куда именно, но здесь властям прозрачно намекнули, что при получении малейшей информации о подготовке какой-либо карательной операции, компрометирующие материалы опубликуют в течение одних галактических суток. Не поверить угрозе было нельзя: узнали же мерзавцы о рейде прокуратуры. Использовать связи в криминальном мире было рискованно по той же причине.

Тогда Этита предложила решить проблему, используя "негласные резервы". Разговор состоялся приватно — между ней и теми чиновниками, которых шантажировали бандиты. Этита дала гарантии уничтожения организации и сохранение всех обстоятельств дела в тайне, и назвала ориентировочную сумму в качестве оплаты работы "исполнителей". Сумма, даже поделённая на всех, показалась несколько изрядной, чиновники пробовали торговаться, но Этита быстро и недвусмысленно дала им понять, что предложение обсуждению не подлежит, а размеры оплаты за выполнение столь деликатного поручения послужат назиданием впредь не связываться с преступниками. Тем не оставалось ничего, кроме как согласиться.

На следующий день Феразия получила полный пакет необходимой информации, оценила масштабы задания и пришла к выводу, что без усиления боевой группы его успешное выполнение ставится под вопрос. Ещё через пару суток она прибыла в описанную выше контору по найму.

— Что с пополнением? — был первый вопрос, заданный Феразии по возвращении на звездолёт.

Хмуро взглянув на старую подругу, она буркнула:

— Наняла.

— Кого? — полюбопытствовала Ноала, видя, что Феразия несколько расстроена.

— Крогана.

Ноала не поверила своим ушам.

— Крогана? Ты серьёзно?!

— Да. Зовут Брант. Биотик пятого ранга.

— Ты шутишь.

— Нет, — дойдя до своей каюты, Феразия сняла кожаный жакет, небрежно повесила его в шкаф, стянула и, скомкав, зашвырнула в угол кофточку, оставшись в белом топе и в тёмно-синих брюках свободного кроя. — Фух!

Облокотившись на стену, Ноала внимательно следила за каждым её движением.

— Считаешь выбор удачным?

Феразия пожала плечами.

— На первый взгляд ничего. Другие варианты, во всяком случае, показались мне ещё менее приемлемыми. Такое ощущение, что вся Галактика ринулась спешно набирать бойцов.

— Может, просто так совпало — не сезон.

— Не знаю. Может быть... Посмотрим. Сама-то что думаешь?

— Ты командир — тебе виднее.

Крогана на корабле встретили насторожено, но, зная, что Феразия редко ошибается при подборе экипажа, никто ничего особо предосудительного не сказал. Команда единодушно решила положиться на чутьё командира.

Но любое чутьё требует проверки, а работа в группе — слаженности. В запасе у них ещё оставалась пара дней, и Феразия решила потратить их на учебную высадку. Она устраивала их достаточно часто, для оттачивания навыков старых бойцов и для того, чтобы помочь недавно появившимся понять и почувствовать работу каждого в отряде.

Местом высадки выбрали необитаемую планету, где некогда добывали и перерабатывали на расположенном здесь же заводе никель. Теперь горнодобывающий комплекс пребывал в полуразрушенном состоянии. Временами сюда наведывались пираты, используя старые ангары в качестве схронов, но в целом завод и шахты представляли собой место дикое и заброшенное.

По ходу учебного боя Феразия и другие бойцы "Всполоха" убедились, что Брант более чем способен грамотно работать в команде, умело сочетая неплохой биотический потенциал и неимоверную кроганскую силу. Он вписался в общий стиль работы "Всполоха" и тем заметно повысил степень доверия к нему со стороны команды.

Боевая высадка завершилась успешно. По ходу её, наблюдая, как Брант продолжает подтверждать наличие у него описанных в досье качеств, его умелое ведение боя, интересное сочетание навыков, Феразия задумалась, что он, вероятно, мог бы стать и неплохим постоянным бойцом "Всполоха".

Когда задание было выполнено, она высказала свои размышления по данному поводу экипажу. К некоторому её удивлению команда, пусть и с долей осторожности, но согласилась с ней. Решено было предпринять попытку оставить крогана в отряде. И после того, как все обязательства по договору были выполнены, Феразия предложила Бранту заключить с ней гораздо более долговременный контракт. Обсудив условия и поразмыслив, Брант принял её предложение. Так началась его работа в "Аквамариновом Всполохе".

Конечно, первое время возникали разного рода мелкие конфликты, недопонимания, но потом, постепенно, всё вошло в свою колею, отношения понемногу переросли в приятельские, а из приятельских — в дружеские. Никогда прежде с Брантом не происходило ничего подобного, никогда прежде он не попадал с коллектив со столь доверительной атмосферой. И в какой-то момент под её влиянием он начал меняться, становиться более открытым, менее диковатым и резким. Изменения в нём не ускользнули от команды.

— Надо его окультурить, — предложила однажды Ноала.

Идея показалась интересной. В общем, Брант и сам неплохо перенимал отдельные манеры поведения сотоварищей, временами задавал вопросы относительно обычаев и особенностей жизни иных рас, интересовался много чем другим. Правда, чаще всего, его любознательность заканчивалась отпусканием пошловатых шуток и хихиканьем. Но невозможно было не заметить, что он просто пытается таким образом скрыть своё природное любопытство, которого почему-то ужасно стеснялся.

Теперь в познавании нового Бранту стали помогать более активно, стараясь, по возможности, не особо уязвлять его гордость, которой у крогана было с лихвой.

Понаблюдав за экипажем, Феразия задумалась над брошенной когда-то агентом по найму фразой: "...пятый ранг, но если им заняться, есть вероятность, что он раскачается до шестого или даже седьмого". Обучить Бранта более сложным методикам ведения биотического боя? В этом были свои плюсы. С одной стороны, увеличивалась эффективность крогана как бойца, с другой — отдельные составляющие обучение элементы неизбежно повлекли бы за собой его общий рост как личности. Пусть потребуется немало времени и сил — у неё достанет и того и другого. И она решила попробовать.

В один прекрасный день Феразия задала Бранту вопрос:

— Слушай, а кто и где обучал тебя владению биотикой?

Брант подобного явно не ожидал.

— В разных местах обучали, — пробурчал он. — Везде понемногу.

— То есть, единой системы никогда не было?

— Чего?

— Ясно, — Феразия поняла, насколько нелёгкая задача перед ней стоит. — Видишь ли, дело в том, что существует несколько систем тренировки биотиков. Каждая система содержит определённый набор методик для подготовки данной конкретной биотической специализации в зависимости от склонностей, особенностей нервной системы и много другого. Также есть системы универсальной подготовки. Они более сложные и замороченные, далеко не всем подходят, результат приходит заметно позднее, но он стоит затраченных сил, поскольку биотик приобретает навыки более разнообразные, выходящие за пределы конкретной специализации.

— Мне про системы не заправляли. Учителя просто растолковывали конкретные действия. Если мне надо убить врага, я убью. Надо защитить себя — защищу. Остальное только зря задуряет голову.

— Я могу доказать тебе обратное.

Брант скептически хмыкнул.

— Азарийские штучки...

Феразия пропустила насмешку мимо ушей.

— Даже попробовать не желаешь?

Но Брант не верил, что затея хорошая.

— Что известно азари о жестокости тренировок кроганов? Мне не годится твоя школа.

Некоторое время Феразия молча и задумчиво смотрела на него.

— Уверен? — проронила она.

Что-то было в её голосе и взгляде такое, от чего кроган невольно поёжился. Подобной реакции Брант от себя не ожидал. Не мог же он испугаться всего одного слова этой азари, странной, сильной, воинственной, но азари!

А она продолжала насмешливо следить за его реакцией. Нет, он, кроган, не мог проиграть и спасовать перед ней.

— Не знаю, что ты знаешь такое, что может меня разубедить.

— И не узнаешь, пока не попробуешь.

Она провоцировала его, бросала вызов: "Да скажи уже сразу, что слабо, что ты боишься..." Ему было боязно, и он злился на себя за это.

Выход увиделся Бранту с неожиданной стороны. Что, в сущности, он теряет? Скорее всего, у неё вообще ничего получится. Но! Зато, если получится — он от этого поимеет только выгоду: какой кроган не желает стать настоящим, сильным вар-мастером? И, хотя скепсиса в нём было намного больше, чем оптимизма, Брант отказываться не стал.

Заказов пока что не было, и Феразия решила использовать свободное время с пользой. Для экипажа это была возможность отдохнуть, а для неё — начать занятия.

Феразия знала на Иллиуме достаточно мест, подходивших под тренировочную площадку. Одно из них находилось недалеко от тогдашнего месторасположения их конторы. Старые заброшенные складские помещения, за земли под которыми уже много лет шли бесконечные судебные тяжбы, идеально годились для первого урока.

Они остановились посреди длинного ангара, более чем наполовину заполненного ржавым металлическим ломом: остатками старых транспортных контейнеров, кусками искорёженного железа, в котором местами ещё угадывались остовы каких-то аппаратов, и прочего мусора, годного только для переплавки. Выбрав место, они положили на пол увесистые армейские сумки, в которых лежала броня и заряженное учебными патронами оружие. Следовавший за ними рабочий дрон установил в ангаре на равном расстоянии друг от друга два генератора-усилителя щитов.

— Тебе известно, что в основе владения биотикой лежат два обязательных условия? — начала Феразия. — Если не касаться сложных толкований биофизиков, простым языком это можно объяснить так. Одно из условий — наличие в клетках нервной системы нулевого элемента. Это константа, и изменить заложенный потенциал невозможно. Сколько дано — столько дано. Но зато в нашей власти повлиять на второе условие — на степень нервного контроля, необходимого для того, чтобы обращать свои желания в действия. Контроль можно улучшить, если приложить к этому определённые усилия. Смотри... Часть из этого ты уже умеешь.

Вокруг Феразии наросла голубая аура, она протянула вперёд руку ладонью вверх, чуть сжала пальцы, точно фиксируя ими нечто невидимое, и в дальнем углу ангара поднялся в воздух и поплыл к ним небольшой металлический ящик.

— Выглядит просто, не правда ли? Как и это.

Не отпуская ящик, Феразия собрала в другой руке небольшой, аккуратный комочек пульсирующего поля эффекта массы и метнула его в цель. Ящик затрещал, когда под действием деформации начала искажаться его молекулярная структура, — и через пару секунд рассыпался ржавой трухой.

— Азарийские фокусы, — проворчал Брант. Его впечатлила лёгкость, с которой Феразия столь неспешно обращалась с предметом. Сам он ничего подобного не умел, действуя всегда резко и работая на поражение, но подавать виду, что он впечатлён, крогану не позволяло самомнение.

— Правда? Может, попробуешь?

— Мне такое ни к чему. Зачем медлить, если можно сразу ударить?

Сконцентрировавшись, он запустил бесформенным синим сгустком в странную конструкцию, похожую на "скелет" мостика звездолёта. Конструкция издала жалобный скрежет и обвалилась.

— Как видишь, я могу проделать всё то же самое, но без ваших "изящных танцев"...

— Хорошо, — неожиданно сказала Феразия. — Ты меня почти убедил, что тебе это не нужно. Давай, убеди окончательно, что моя затея была глупой с самого начала.

— Как?

— Отразишь атаку — поверю. И ещё, если хочешь, я тебе покажу, чему ты бы мог научиться.

Феразия присела на корточки, расстегнула сумку, достала броню и пистолет. Брант также вытащил броню, а из вооружения предпочёл штурмовую винтовку. Через пять минут оба были готовы к бою.

— Атаковать до первого пробоя щита — биотикой или патроном.

— Одно попадание для меня ничто, — проворчал Брант.

— Сейчас иная цель, — возразила Феразия. — Условия: я не использую весь свой арсенал, не произведу ни одной атаки, которая неподвластна тебе сейчас или не сможет быть подвластной в будущем. Ты не ограничен ни в чём. Твоя задача — достать меня первым.

Они разбежались по противоположным углам ангара, и бой начался.

Брант, несмотря на всё своё бахвальство, прекрасно понимал, что Феразия лучше, чем он, владеет биотикой, и знал, что его единственная возможность — как можно скорее, отвлекая её биотическими атаками, подойти к ней максимально близко и расстрелять из винтовки. Сразу же после начала боя он окутал себя дополнительным защитным полем эффекта массы и, перемещаясь от одного укрытия к другому, рванулся вперёд.

Но и Феразия помнила о своей уязвимости в ближнем бою, пусть не столь серьёзной, как считал Брант, но сходиться с кроганом в рукопашной она желанием не горела. Тем более что смысл поединка заключался не в том, чтобы выяснить, кто кого сильнее, а в том, почему именно сильнее.

Она не торопилась — подождала, пока он сократит расстояние до половины, увернулась от пары пущенных им деформаций, подловила Бранта, когда тот, укрывшись за завалом из стальных листов, высунулся, чтобы дать по ней очередь, и ударила.

Биотическим броском Бранта вынесло из-за укрытия, он зарычал и двумя перекатами добрался до соседнего, что, впрочем, его не спасло. Феразии хватило времени на перезарядку — в крогана полетела деформация. Он увидел её приближение краем глаза, сделал ещё пару кувырков, в надежде, что она ударится о пол, но биотический сгусток, залетев за укрытие, слегка изменил вектор движения и добрался до цели. За всё время боя Феразия не сделала ни одного выстрела.

Бранту слегка пощипало кожу, местами чуть потрескалась броня, но в целом он не пострадал — усиленный генераторами щит и собственное биотическое защитное поле практически свели на нет действие деформации, тем более что Феразия не била в полную силу. Но автоматика зафиксировала пробой щита и засчитала Бранту поражение.

— Не убедил, — подвела Феразия итог.

Тяжело дыша, Брант поднялся на ноги и взрыкнул: осознание собственного бессилия и насмешки азарийки доводили его до бешенства. Он уже готов был броситься на неё, когда она спокойно и рассудительно проговорила:

— Повторяю тебе ещё раз: если есть желание, могу рассказать, как добиться большего, учитывая, что у тебя весьма и весьма неплохой потенциал. Или хоть, прежде чем ты реализуешь свой план отмщения, разорвав меня на части голыми руками, давай я тебе укажу на отдельные твои ошибки. Идет?

Ошарашенный её словами, Брант кивнул.

— Первое: ты слишком эмоционален. Эмоции — хороший ресурс, но именно ресурс: ты должен владеть ими, а не они тобой. Когда ты контролируешь эмоции, они увеличивают твою силу. Когда эмоции контролируют тебя, прирост силы незначителен, зато значителен бессмысленный расход энергии. Ты быстро тратишь энергозапасы нервных клеток, скорость перезарядки нервной системы падает. Второе: ты, честно признаюсь, неважно умеешь правильно концентрироваться. С одной стороны, ты опять распыляешь энергию не по делу, с другой — не можешь вложить в удар максимальную силу, грамотно структурировав поле эффекта массы. С третьей стороны: ударив, ты забываешь, что созданное тобой поле всё ещё можно контролировать и, если требуется, корректировать. Я попала в тебя потому, что не утратила контроля над полем, и сумела подправить в нужный момент траекторию его движения. Тебе следует учиться и тому и другому: и как справляться с эмоциями, чтобы они становились в твоих руках ценным ресурсом, и как правильно концентрироваться, чтобы максимально контролировать поля эффекта массы, чтобы твой удар был полноценен. В результате, твоя сила возрастёт на порядок, если не на два.

Брант долго молчал, переваривая услышанное. В два раза?! Нет, она, должно быть, бредит. Впервые в жизни он слышал подобное заключение о своих возможностях. Все его учителя до неё говорили, что он поднимется с возрастом ещё немного, когда придёт опыт, но чтобы на два прядка — никто и никогда!

— Ты уверена? — выдавил он из себя.

— Не была бы уверена — не говорила бы, — резонно ответила Феразия.

Не в обычаях Бранта было просить, но уж больно заманчивой и лакомой выглядела перспектива. Сделав над собой усилие, он пробормотал:

— И ты можешь меня научить?

— Научить нельзя. Можно научиться. В моих силах показать тебе, как правильно. Приложишь старание — получишь результат.

— Настолько значимый?

— Да.

— Тогда... научи меня. Прошу. Пожалуйста...

По лицу Феразии скользнула улыбка. "Видимо, этот кроган действительно способен к окультуриванию. Что ж, а это интересно, хотя и сложно. Ладно, попробую..." — вздохнула она.

И занятия начались. Очень скоро, вопреки утверждениям Бранта относительно низкой пригодность азарийских техник по отношению к кроганам, он убедился в обратном: ещё никто не гонял его так, как Феразия. Заставляя Бранта работать в максимально эффективном режиме, с высоким самоконтролем, по многу часов кряду, она выматывала его так, что после тренировок у него едва хватало сил добраться до каюты, где он падал на постель и почти мгновенно засыпал. Повар жаловался на вдвое возросший аппетит крогана.

Однако подобные мелочи Феразию мало волновали. Её и саму уроки выматывали не сильно меньше, чем Бранта. Но ради достижения поставленной цели она привыкла не скупиться на ресурсы.

Самым сложным для крогана оказалось искусство медитации. Поначалу Брант вообще не мог представить себе, как можно на протяжении многих часов одновременно оставаться и в сосредоточенном, и в расслабленном состоянии, отсекая лишние мысли, желания, эмоции и концентрируясь на чём-то одном, единственно нужном. Но когда он заметил, насколько эффективнее становится его работа, он перестал ворчать и, собрав всю свою волю, смирился с необходимостью медитаций.

Зато после них он в полной мере отрывался на практической части тренировок. Хотя... отрывался только первые десять-пятнадцать минут, после чего его ещё не привыкший к новым нагрузкам организм уставал, и Брант начинал совершать ошибки. А каждая ошибка оканчивалась одинаково — жёстким окриком Феразии:

— Неправильно! Надо вот так, — она показывала, после чего следовало неумолимое: — Ещё раз!

И так до тех пор, пока у него не начинало получаться правильно.

Шло время. Недели складывались в месяцы и годы. И вот однажды, копившееся количество мастерства перешло в качество.

Уже больше месяца Феразия пыталась растолковать Бранту, как можно перенести действие полей эффекта массы с себя на противника, повернув их действие на сто восемьдесят градусов, и как при помощи поля не покорёжить цель, а просто ударить её. У Бранта долго не получалось в достаточной мере повысить уровень контроля, чтобы перейти к более тонкому оперированию гравитационными полями.

Наконец, на очередной тренировке прилетевший в дрона голубоватый, покрытый крохотными искорками, аккуратный шарик не превратил его в бесформенную груду металла, а отбросил назад и впечатал в стену. Далее ещё одного дрона окутало плотное гравитационное поле, лишив его возможности двигаться. Через несколько секунд поле спало — и дрон рухнул на пол.

Брант радостно зарычал и победоносно посмотрел на Феразию. Она улыбалась. Учителю всегда приятны успехи ученика. У неё их было не так много, но она всегда искренне радовалась, когда им удавалось подняться на следующую ступень. Как сейчас.

— Отлично! — она никогда не была щедра на похвальные слова, но каждое из них всегда было по делу и дорогого стоило. — Мои поздравления, Брант. И добро пожаловать на шестую ступень!

Уроки продолжились. У Бранта заметно прибавилось энтузиазма, его сила продолжала расти, а вместе с ней росло и его самомнение. Феразия это замечала, но пока ситуация за пределы допустимого не заходила. Пока... Однако же, она прекрасно понимала, что однажды его возросшая самоуверенность даст о себе знать. По достижении шестого ранга крогану всё больше и больше хотелось испытать свои новые возможности в более жёстком, чем обычно на уроке, поединке с Феразией — подобный вызов был всего лишь вопросом времени. И как-то раз...

Это был обычный учебный бой. Они отрабатывали изученное, и Брант вместо того, чтобы остановиться после условного знака, продолжил атаковать. Не то чтобы он намеревался причинить Феразии физический вред — вовсе нет. Просто в какой-то момент тренировки ему показалось, что он способен на равных потягаться с ней в силе, доказать своё превосходство, как поступил бы любой кроган.

Феразия осознала это, когда вопреки требованию остановиться, Брант начисто снёс ей ударом щит. В голове пошёл лёгкий звон, она чуть покачнулась. И увидела, как он собирает силы для следующего выпада.

Но Брант забыл одну важную вещь: Феразия всё ещё была намного сильнее его. И сейчас, когда он столь дерзко атаковал её, она обрушила на него всю мощь своей восьмой ступени.

Брант слишком поздно понял, что ему с ней не тягаться. Зная, что без щита у неё есть всего одна попытка, прежде чем кроган ударит снова, Феразия не промедлила ни секунды. Она подняла Бранта в воздух, надёжно зафиксировала и начала отчитывать, подкрепляя каждую реплику крепкой биотической оплеухой.

— Что? Силу почуял? Большую? Не думал, что получишь отпор? Потягаться со мной решил? Ну, ты наглец! Меня обучали биотике на протяжении трёхсот лет. Из них пятьдесят больше походили на медленную изощрённую пытку. Жестокость кроганов? Да ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что такое настоящая жестокость.

Брант уже осознал свою ошибку, но было поздно. Оставалось только терпеть и ждать окончания выволочки.

Решив, что с него достаточно, Феразия отпустила крогана. Несколько минут Брант сидел на земле, переводя дух. Потом поднялся, замер. В воздухе повисло напряжение. Феразия ждала, как он дальше поступит, и от его поступка зависело, будет ли она продолжать учить его или нет.

Злость, досада, стыд — чувства кипели в Бранте. Он хотел сказать ей всё, что думал, ответить на каждый заданный ему только что вопрос, отплатить за унижение, но... Десять лет его учили не только драться. Он познавал новую философию жизни, сдержанность, самообладание. За то время, которое он провёл в "Аквамариновом Всполохе", Брант понял, что такое дружба, искренность чувств, мир, спокойствие и уверенность в "завтра".

Постепенно в клокотавшем внутри него котле эмоций возобладали угрызения совести. Он отвёл глаза, опустил голову и сокрушённо пророкотал:

— Прости меня...

На лице Феразии не дрогнул ни один мускул.

— Я не должен был... не имел права так делать. Прости.

Феразия продолжала молчать.

— Я действительно так много ещё чего не знаю, не умею. Хотелось себя попробовать, показалось, что уже готов... Прости! Я не понимал... Мне ещё многое предстоит узнать. Я бы хотел, но... если я должен уйти из отряда, я уйду. Ты имеешь полное право прогнать меня.

Взгляд её смягчился. Она услышала то, что надеялась услышать. Всё же не должны же были её труды пропасть зря. У неё получилось.

— Хорошо, что ты это понял. Я не стану прогонять тебя, Брант. Более того, я продолжу твоё обучение. Ты хороший ученик. Очень хороший. И любой учитель вправе гордиться таким учеником. Я горжусь.

После случившегося Брант зауважал Феразию ещё больше. А потом... Он не смог бы сказать даже самому себе, когда именно и почему, только однажды в глубине его существа шелохнулась новая эмоциональная струнка, какой он ещё никогда прежде не знал. Ему вдруг захотелось что-нибудь сделать для этой женщины, обратить на себя её внимание, зацепить, поразить. Окажись перед ним соплеменница, его нутро само бы подсказало ему, что делать, но перед ним была азари. Да, она стоила многих и многих женщин его народа, но её собственную расовую принадлежность это не меняло. А как себя вести с азари он не знал. Спросить? У кого? Не у неё же самой. На корабле были и другие азари, но только одна из них достаточно много знала о Феразии, чтобы дать ему дельный совет — он обратился за помощью к Ноале.

Не умея разводить витиеватые дипломатические разговоры, Брант задал вопрос в лоб:

— Как за вами ухаживать?

В первый момент Ноала несколько опешила.

— В смысле? — переспросила она.

— В прямом. Как понравиться азари? Что надо сделать, чтобы она поняла, что нравится мне?

Ноала "крякнула". Она уже давно перестала воспринимать Бранта как варвара, но известие, что он способен испытывать сложные высокие чувства, а тем более что ему могла серьёзно приглянуться азари, стала для неё некоторой неожиданностью.

— Не слабо... Нет, конечно, всё может быть... Слушай, она хоть кто?

— Какая разница?

Ноала достала из внутреннего кармана курточки изящную, причудливой формы трубку, похожую на свернувшуюся в клубок маленькую серебристую змейку, и небольшой футлярчик. Вынув из футлярчика сменную кассету, она установила её в специальный разъём на конце трубки. Едва щёлкнул затвор, как встроенный в трубку механизм подпалил содержимое кассеты. Сделав пару затяжек, Ноала выдохнула густое облако белёсого дыма. Воздух тут же наполнился приятным фруктово-пряным ароматом.

— Азари тоже бывают разные, — сказала она, — то, что нравится одним, другие могут на дух не переносить. Если ты мне скажешь, кто она, возможно, я дам тебе более дельный совет.

Слегка помявшись, Брант ответил:

— Феразия...

Ноала зашлась удушливым кашлем.

— Милосердная Богиня! — прохрипела она, едва только к ней вернулась способность нормально дышать.

Бранту стало не по себе. Он уже, было, решил, что зря всё это затеял, и сейчас эта любящая подтрунить женщина начнёт над ним смеяться. Но к немалому его удивлению Ноала не рассмеялась. Напротив — внимательно выслушала и, с сожалением покачав головой, ответила:

— Не хочу тебя расстраивать, парень, но дело твоё безнадёжно. Я знаю Феразию уже пару сотен лет, и за всё это время она не подпустила к себе ни одного воздыхателя, пресекая малейшие любовные поползновения в зародыше.

Теперь настала очередь Бранта удивляться.

— Почему?

— На всё есть свои причины, — уклончиво заметила женщина.

— И тебе они, конечно, известны.

— Нет, — ответ последовал так быстро, что Брант понял: Ноала лжёт.

— Известны, — надавил он.

Она хмыкнула, сделала глубокую затяжку.

— Хорошо, допустим, известны. Но это не значит, что я буду говорить о них всякому, кому приглянётся её крепкий зад или размер сисек.

— Я — не всякий.

Ноала долго раздумывала, после чего согласно кивнула.

— Да, ты не всякий. Ты действительно хороший парень, и, в частности, поэтому я дам тебе самый стоящий совет: забудь про неё. Поверь мне на слово, причина весьма весомая и не в твоих силах её устранить.

— Сдаваться тоже не в моих правилах.

— Тогда я могу тебя только пожалеть, — развела она руками, — и ещё раз посоветовать бросить эту затею. Твой век столь же долог, как и наш — не хочу, чтобы ты провёл его в бессмысленных попытках поймать то, что поймать невозможно. Просто забудь, напейся, я не знаю... набей кому-нибудь морду... Перебесишься — перегорит. После найди себе другую женщину. Но Фиру оставь. Ничего хорошего тебя здесь не ждёт.

Брант проворчал нечто неразборчивое, всем своим видом давая понять, что отступаться от своей затеи не намерен. Ноала печально посмотрела на него и отмахнулась:

— Глупый упрямец!

Несмотря на сказанное, она не слишком поверила Бранту. Всё же, отчасти Ноала продолжала считать, что кроганы не способны испытывать ничего кроме низкоуровневых инстинктов. Да, длительное знакомство с Брантом заставило её во многом пересмотреть эту точку зрения, но кардинально она изменила своё мнение только после одного случая.

По прошествии многих лет, пожалуй, ни один из участников не смог бы вспомнить, в чём состояло то задание. Помнили только, что оно было провалено. В ходе боя двое бойцов погибли, Феразия и Ноала оказались отрезаны от группы, любые радиопереговоры глушились. "Всполох" был обезглавлен и практически лишился возможности предпринимать хоть какие-то действия. Пиратская банда, состоявшая из батарианцев и ворча, почуяла, что сопротивление ослабло, по обрывкам пытавшихся прорваться в эфир сообщений поняла, что в заблокированном секторе остались лидеры тех, кто напал на них. Обеих азариек ждала незавидная участь.

Они держали оборону уже пятый или шестой час. Спасало только то, что к ним в сектор, вели всего два пути, и оба находились под их контролем. Однако усталость давала о себе знать. Противник, удостоверившись, что они не могут никуда деться, решил взять их измором, организуя к ним частые рейды, не давая азари возможности отдохнуть, провоцируя их на ответные действия и выматывая физически.

— Может, тебе подремать часик? — пользуясь короткой передышкой, Ноала расположилась под какой-то странной конструкцией, видимо, бывшей когда-то грузовой лебёдкой. — Они, вроде как, затихли пока. Подремли — будут силы на прорыв. Я попридержу их, если сунутся. Будет плохо — разбужу.

Пока шёл бой, она с тревогой следила, как всё с большим и большим трудом выходит у подруги каждая следующая биотическая атака, хотя Феразия и старалась это скрыть.

— Нет.

Предложение поспать Феразии не понравилось. Она знала, что сон лишь отчасти позволит ей восстановить силы. Биотика требует больших расходов энергии, получить которую можно только из пищи. Глюкозосодержащая смесь — вещь хорошая, но нормально они не ели уже около суток. Организм требовал пополнения запасов, а лишнее потраченное время их точно не увеличивало.

— Если ты не отдохнёшь, — продолжала настаивать Ноала, — у нас точно ничего не получится. Ты устала. Придёт ли помощь — неизвестно. Мы начисто лишены связи. Мы даже не знаем, жива ли группа. Поспи — и попробуем прорваться.

Феразия упрямо мотнула головой.

— Сон — роскошь. Может, ты мне ещё пирожных соблаговолишь достать?

— Надо будет — достану! — рявкнула Ноала.

— Я постараюсь отдохнуть в медитации, — Феразия предложила компромиссное решение. — Это займёт меньше времени. Потом отдохнёшь ты, и станем прорываться. И на этот раз первой пойду я.

— Фир!

— Приказы не обсуждаются! Первой пойду я! Если понадобится, воспользуюсь закрытыми резервами. Ситуация критическая — клятвой это дозволительно. Если нас атакуют, я прикрываю твой отход и ты прорываешься из кольца к нашим.

— Слушай, пошла ты со своим пафосным геройством знаешь куда?! Я не собираюсь тебя бросать.

— Я отвечаю за ваши жизни.

Ноала демонстративно зевнула.

— Перед кем?

— Перед своей совестью.

— Богиня, вот самое время...

Фраза привела Феразию в бешенство.

— Десантница Калас! — взревела она.

— Бывшая... — заметила Ноала.

— Встать! — неожиданно голос Феразии стал более глубоким, низким и спокойным.

Поразмыслив, Ноала нехотя поднялась. Она прекрасно знала, на что способна подруга, доведённая до такого состояния, и желания передразнивать её больше не возникало.

— Извини. Что будем делать?

С верхних этажей подземного завода донеслись отзвуки боя. Сначала это был стрёкот очередей. Потом послышался низкий рокочущий гул. Пол задрожал, словно где-то обрушилось нечто большое и массивное. На короткое время в нараставшем грохоте потонули все остальные звуки. Но едва он начал стихать, до азари снова долетел треск перестрелки, только теперь он стал ближе.

Ноала поднялась, подошла к переборке, за которой начиналась длинная галерея.

— Кажется, наши живы.

— Похоже, — согласилась с ней Феразия. — По поводу того, что нам делать: давай-ка пойдём им навстречу.

— Давай, подруга, — улыбнувшись, Ноала вынула из-за плеча снайперскую винтовку. Несмотря на свою прошлую службу в азарийском десанте и свободное владение биотикой, она всё же предпочитала обычное оружие, утверждая, что оно намного вернее и надёжнее.

Когда передатчик замолчал, и "Всполох" остался без командования, Брант невольно оказался перед сложным выбором. Переосмыслив ситуацию, он понял две вещи. Первое: можно было продолжить бой, добраться до Феразии и уйти всем вместе. Сложно, опасно, почти безнадёжно. Второе: отправить ко всем варренам то, что называется дружбой и доверием, воспользоваться неожиданностью, добить оставшихся рядом с ним бойцов и вернуться на корабль одному. Запугать экипаж, по большей части состоявший из азари, не составило бы ему труда. Он получил бы первоклассный фрегат, мог бы собрать собственную банду, попробовать себя в роли главаря наёмников. Всё бы наверняка получилось, ведь он теперь многое знает и умеет. Но...

Брант понял, что не может так поступить, что экипаж "Звездопада" стал для него чем-то большим, чем просто партнёрский коллектив. Он бы не променял на вольную пиратскую жизнь, какой бы заманчивой она не казалась, те доверительные отношения, которые он нашёл здесь. И уж совершенно точно, он не променял бы ни на что странную, непонятную, как он сам себе говорил, болезнь, точившую его изнутри.

Разумеется, когда он предложил пробиваться к Феразии, команда поддержала его, но их согласие, по сути, не было нужно Бранту. Он бы пошёл в атаку даже без них. Всё к Карлос! Ни ради одной другой женщины он не сделал бы то, что делал сейчас ради Феразии. Ему было плевать на слова Ноалы, плевать на всё. На секунду снова задумавшись, а может это шанс разорвать наваждение? Уйти сейчас, добраться до корабля, вернуться к прежней жизни, попытать счастье в качестве лидера бойцов? Нутряное саднение, словно от незажившей раны, не дало ему уйти. Слабость, непозволительная слабость, но он не хотел ей противиться. Он был готов сдаться и проиграть. Лишь бы добиться этой женщины, другой расы, другого мира, но его женщины, пусть она и не знает пока ни о чём; пусть даже ничего не изменится, когда она узнает, пусть он не получит её благоволения, но зато сделает то, что хочет сейчас сделать.

Никогда прежде он так не дрался. Брант шёл вперёд, словно молот, пробивая вражескую оборону и расшвыривая противников в стороны. Он помнил её уроки. Изо всех сил стараясь сохранять самоконтроль, Брант обращал свою ярость в биотические атаки, ставшие теперь ещё большим подспорьем в бою.

Они соединились за пару этажей до того места, где изначально оказались зажатыми Феразия и Ноала.

— Целы? — на ходу крикнул Брант азарийкам.

— Пара царапин.

Самому Бранту прорыв обошёлся дорого: левое его плечо было разодрано едва ли не до кости, отсутствовала часть мышц надплечья, правый бок также был серьёзно повреждён — из-под висящей клочьями брони выглядывало что-то, до тошноты похожее очертаниями на ребро. Кровотечение уже давно прекратилось, организм понемногу затягивал раны, но было заметно, насколько трудно пока даётся крогану каждое новое движение. Правда, Бранта его раны заботили мало. Он сделал, что должен был сделать.

Отойти к кораблю большой группой было проще.

Позднее Феразия зашла к нему в каюту проведать самочувствие. Брант небрежно пожал плечами — что ему сделается?

— Ты сама-то как?

Она присела на краешек кровати, пригнулась.

— Двое погибли... А этому мерзавцу удалось уйти — здание провалено.

— Мы разыщем его позже. Ты жива, и я... рад этому.

Едва уловимые нотки в его голосе заставили Феразию оглянуться: слишком тёплые, слишком нежные. Пытаясь уверить себя, что ей только послышалось, она встала, устремила на него тревожно-испытующий взгляд. Несколько секунд, пока они смотрели друг другу в глаза — и она всё поняла. Сердце заныло с удвоенной силой: как будто уже случившегося было мало!

— Нет, Брант, — покачала она головой, — так не случится. Никогда...

Он знал, что, скорее всего, так и будет, но всё же спросил:

— Почему? Ты приняла крогана-воина. Почему ты не можешь принять крогана-мужчину?

— Я не приму представителя ни одной расы, даже моей собственной. Я дала себе клятву!

— Почему?!

— Не важно. Есть вещи, которые не следует понимать — о них не надо знать.

Уже, было, собравшись уходить, женщина остановилась, чувствуя, как он смотрит на неё. Брант ждал. Не дать ему ответа она не могла: слишком многое он для неё сделал.

— Когда-то у меня была супруга, — начала Феразия. — Я очень сильно любила её. Но, будучи тогда амбициозной и имея непоколебимую веру в высокие идеалы, я встала на... неправильный путь. Она пыталась уберечь меня от роковой ошибки, открыть мне глаза на истинное положение вещей, но я её не слушала, делала по-своему, считая, что поступаю правильно. Однажды мне поручили сделать одну вещь. Я почти справилась, но... в конце вышло так, что я должна была убить семидесятичетырёхлетнюю девочку. Её мать умоляла пощадить её дитя. Мерита пришла туда, чтобы остановить меня. Это вышло случайно... Я не хотела. Они погибли все... Я смотрела, как умирает моя жена, и не верила, что могла... Я убила её, убила собственными руками. Меня потом пробовали убедить, что мои действия были оправданы. Но я так не считала. Я знала, что виновна в её гибели и осудила себя. Я поклялась, что никогда впредь у меня не будет никого, что всё отпущенное мне время я проведу в одиночестве. Мне было тогда триста двадцать шесть лет. За все минувшие годы я не нарушила своей клятвы. Я не нарушу её и впредь.

Брант молчал, тщетно пытаясь осознать, к чему подобные глупые условности. Не считая нужным дожидаться, когда он поймёт (и без того она сказала ему слишком многое), Феразия повернулась обратно к двери, но Брант, повинуясь внезапно возникшему порыву, схватил женщину за руку, притянул к себе и сжал её плечи, крепко и осторожно.

— Ты моя!

— Немедленно отпусти меня, или я освобожусь сама! — велела она.

Да, она нужна ему именно такая: сильная, смелая. Он мало мог вспомнить кроганш, столь же сильных, как она. Драка не имела смысла: он уже признал поражение. И отпустил её.

Феразия поправила смявшиеся рукава, поспешила к выходу, на секунду задержалась в дверях, бросила на Бранта ещё один взгляд, сдержанный и холодный, невнятно пробормотала: "Извини..." — и вышла из каюты.

Вопреки её ожиданиям, Брант не ушёл из "Всполоха". Он сделал выбор, а его упрямство могло сравниться только с его яростью во время схватки.

Последующие годы слились в единое мутное целое. Сменяли друг друга бойцы "Аквамаринового Всполоха" — уходили сами, когда наступало время и у них менялись обстоятельства, мировоззрение, дальнейшие планы; разрывала договорённости командир, когда понимала, что боец более не может находиться в её команде; гибли на заданиях или получали слишком серьёзные ранения, из-за чего им опять-таки приходилось покидать группу. Неизменными оставались только Феразия, Ноала и Брант.

А потом не стало и Ноалы. Для Феразии завершилась огромная жизненная эпоха, и во многом благодаря поддержке Бранта она нашла в себе силы жить и работать дальше. Наверное, именно тогда она почувствовала, что её отношение к крогану становится чем-то большим, нежели просто дружеское. Она пыталась заставить себя не думать об этом, пыталась заглушить растущие чувства, но не могла. Как не могла и признаться в них Бранту. А ещё Феразия видела, что его отношение к ней с годами ничуть не изменилось.

Когда он вытащил её вновь, душевная боль стала настолько сильной, что Феразия готова была изменить чему и кому угодно. И снова сломала себя: не прощена, всё ещё не прощена. Нет того ощущения блаженства и окрылённости, которые приходят с прощением, когда спадает с сердца невыносимая тяжесть. Получит ли она когда-нибудь это прощение, Феразия не знала.

Глава 11

Первая искорка

— Б..дь! Сколько же ты, козёл, будешь выделываться? Ждёшь, когда узкоглазый тебя вздрючит? Как ты до финала добрался?!

Ник пригубил виски, посмаковал, чуть поджав к нёбу языком, проглотил.

— Ставлю десятку на китайца, — сказал он флегматично. — Продолбать такой шанс... Фортуна — капризная леди: не возьмёшь — обидится.

Алексей сидел весь пунцовый, мокрый, с взъерошенными, беспорядочно торчавшими в разные стороны волосами и напряжённо следил за разворачивавшимися на экране событиями. Его глаза лихорадочно блестели, нервно подрагивали скулы. Он уже сам был готов оказаться там, на ринге, чтобы показать всем, и в первую очередь своему соотечественнику, как надо боксировать.

Шёл восьмой раунд финала чемпионата Земли по боксу в сверхтяжёлом весе. Против россиянина выступал уроженец Китая. Динамичный первые три раунда, бой постепенно утратил весь свой накал. Противники вяло обменивались ударами, лишь изредка подогревая атмосферу хитроумной комбинацией или неожиданным выпадом. Медленно начислялись очки, медленно тянулись раунды, медленно шло время перерывов между ними. Даже девушка в бикини — одна из немногих традиций, уцелевших за десятилетия развития бокса — проносила табло с номером очередного раунда медленнее, чем обычно. Так, во всяком случае, казалось Алексею.

Он успел перебрать все известные ему эпитеты в адрес соревнующихся, рефери, тренеров, организаторов и всего мира бокса. Успел подробно объяснить находившимся сейчас рядом с ним Нику, Арданису и Бранту, куда катится современный бокс. И спокойствие, с которым они его слушали, только подливало масло в огонь.

— Ну, наконец-то! Твою же ж мать! — воскликнул Алексей, когда россиянин удачным апперкотом наконец-то отправил китайца в нокаут.

Облегчённо вздохнув, Ник протянул другу стакан, который тот залпом опрокинул в себя, за переизбытком эмоций не успев даже уловить вкус напитка.

— Лес, знаешь, — немного сонно проговорил Арданис, — за всё время, что я знаю об этом вашем... боксе, я не смог понять суть. По-моему, он унылый.

— И нахрена столько правил? — добавил Брант.

— Так завещал маркиз Куинсберри, — многозначительно ответил Ник, наливая Алексею ещё виски. — И было это больше трёх веков назад. Давайте уважать традиции. Потеря их — это потеря нашей истории. Это разлад в коллективе. И вообще так сложилось.

— Бреннан, иди в жопу со своей глубокой философией! — прервал Алексей его рассуждения. — Ты вечно, как напьёшься, так не заткнёшь. Нет, я тоже люблю философию: я уже десять лет живу среди азари. Но не грузи мне мозги сейчас!

— А чего ты орёшь? — спокойствия в Нике не убыло ни на грамм. — Твой, между прочим, выиграл. Я вот в убытке на десять кредитов, и то не ору. Кстати, мои поздравления. А теперь заткнись и пей уже давай свой грёбанный виски.

А виски был хороший — настоящий, ирландский. Достаточно мягкий, что позволяло пить его неразбавленным, с безупречным золотистым цветом и едва уловимым карамельным ароматом.

Ник обладал поистине фантастической способностью к логистике и мог достать что угодно и где угодно. У него везде была масса знакомых среди всех рас Галактики, промышлявших торговлей всего на свете. Легко сходясь с людьми, он каждый раз не забывал оставить себе координаты нового знакомого с формулировкой "авось когда-нибудь пригодится". Со своей стороны, он, пользуясь возможностью бесконтрольно путешествовать по Галактике, нередко оказывал услуги посредника, а то и контрабандиста, если его просили доставить очередной редкий, тайный груз нужному человеку. За труды он требовал денег не всегда и не сразу, порой предпочитая оказать людям любезность, чтобы в дальнейшем попросить их об ответном одолжении.

Так, на корабле появлялись разного рода гастрономические изыски, гаджеты, приобреталось с немалой скидкой оборудование, экипировка. Как, например, сейчас, когда, отчасти в уплату старого долга, отчасти как благодарность за большую помощь в новом деле, ему прислали несколько ящиков алкоголя предварительно оговоренных элитных марок.

— Как вам, кстати? — Ник кивнул на уже почти допитую бутыль с виски.

— Пока не распробовал, — ответил Алексей.

— Ещё бы! Такие страсти. Табаско за томатную пасту сойдёт.

— Бреннан...

— Тсс... не ломай кайф: только тихо стало.

— По мне, так эта штука лучше, — Брант откупорил вторую бутылку рома. — Он хоть пробирает — не то, что ваша "водичка".

Ник хмыкнул. Тёмный, почти чёрный ром десятилетней выдержки был крепостью градусов в семьдесят, если не больше. Не менее насыщенным был и его вкус — яркий, терпкий, сладковато-пряный.

— Там ещё лёд остался? — спросил он.

Арданис открыл дверцу в нижней части барной стойки, вытащил последний контейнер.

— Держи.

— Спасибо. Я угадал с гирдом?

— Он бесподобен!

Хотя турианец пил один, уровень напитка заметно убывал, а Арданис всё больше и больше погружался в приятную хмельную негу.

— Хоть бы Тари позвал, — заметил Ник.

Арданис только отмахнулся:

— Она занята. Ей письмо пришло, от сестры. А Беллона никогда не умела писать коротких писем.

— Нечуткий ты к женскому полу.

— Я?! А что ж ты не позвал Киларэ?

— Я звал — не хочет.

— А остальные девчонки?

— А больше нет никого. Все в город ушли, кто с Феразией, кто с Таирой. Иллиния на вахте. Шерин за старшую в инженерном. Джанек заперся в своей каморке. И мне кажется, Дэран, когда придёт, обнаружит кое-что новое в поведении нашего ВИ.

— Джанек теперь "девчонка"? — загоготал Брант. — Я ему передам.

Арданис оттянул кнаружи и вверх левую мандибулу, умолк на пару секунд и парировал:

— Я не спец по тонкой саларианской биологии.

— Кажется, нам и без них вполне неплохо, — наиболее острые эмоции, связанные с матчем, уже успели поостыть, и Алексей, наконец, начал ощущать, насколько он уже пьян. — Кстати, — обратился он к Арданису, — хотел спросить, как тебе новая спортуха? Которую ваши с азарийками делали?

Арданис оживился: на тему скоростных средств передвижения он мог говорить часами.

— О-о! Я не поверил, когда увидел. Они нашли общий язык! Там охрененные характеристики и охрененный внешний вид.

Безмятежность Ника сменилась театрально наигранным беспокойством.

— Тихо-тихо! Не запачкай кресло! По поводу характеристик... Ты успел уже обкатать свою гиперзвуковую зверюгу?

Арданис оживился ещё больше. Теперь у него заблестели глаза, а мандибулы разошлись широко в стороны, словно ему не хватало воздуха.

— Немного... — нежно проворковал он, будто речь шла не об аэроцикле, пусть даже лучшем в своей серии, а о любимой девушке. — Времени не хватает: слишком много суматохи. Недели полторы назад барышню покатал — и всё. С барышней ведь не погоняешь нормально.

— Конечно: у них есть мозг в отличие от тебя, и они хотят жить, — Ник зевнул, возвращаясь к прежней невозмутимости. — Барышню? Это которую?

— Ты её не знаешь.

Ник закатил глаза, на что Алексей сказал уже заметно нетрезвым голосом:

— Бреннан, мину попроще. Дело, как говорится, молодое... Меня тоже на Иллиуме подружки заждались.

— Неугомонные... — пророкотал Брант.

* * *

Минуло около полугода с того дня, когда они сбежали с Иллиума, спасаясь от "Затмения". Терминус надёжно укрыл их от преследователей: затеряться среди его бесконечных просторов было несложно. Из опасения быть выслеженными экипаж "Амальтеи" старался не задерживаться в одной и той же колонии более пяти-семи дней. За пополнением запасов и коротким отдыхом следовал перелёт в другую систему.

Однако скитания утомляют, потому через некоторое время Феразия приняла решение остановиться на какой-нибудь малонаселённой зелёной планете в необитаемой её части. Перебрав в уме известные ей миры, она выбрала ближайший, который они до этого неоднократно использовали в качестве места отдыха.

Густая растительность спрятала корабль, а в местных лесах и водоёмах водилось достаточно живности, чтобы обеспечить едой большую часть экипажа. С Арданисом, Беатарой и Дэраном было несколько сложнее. Конечно, они не страдали от недостатка пищи (корабельных запасов им хватило бы почти на месяц), но вот её разнообразие заметно сократилось. Нелегко сидеть на консервах и сублиматах, в лучшем случае, замороженных продуктах, наблюдая за тем, как друзья могут вдоволь баловать себя свежим мясом и фруктами. Дэран воспринимал это как ещё одну несправедливость жизни. Турианцам — хотя Арданис и ворчал временами — помогало то, что в своё время, пусть и в разной степени, обоих готовили к возможному длительному сроку службы в условиях изоляции от правоаминокислотных миров.

Ещё дней через десять пришло сообщение о появлении очередной работы, и "Всполоху" пришлось покинуть их временное пристанище. Потом был снова отдых и снова задание, а потом произошли перемены, позволившие Феразии вернуться на Иллиум.

Помогла случайная, на её взгляд, череда событий. Во-первых, у, без малого, дюжины крупных предприятий, принадлежавших "Затмению" возникли серьёзные проблемы с республиканскими правоохранительными органами. Последовал ряд проверок, начались досудебные разбирательства. Во-вторых, за короткий промежуток времени было арестовано несколько высших офицеров организации и оказывавших ей поддержку политиков и бизнесменов. Задержания тех, кого считали наиболее опасными, производили юстициары. Скоро выяснилось, что именно Орден был инициатором начала зачистки, однако, все вопросы о мотивации упёрлись в нежелание Великого Магистра давать комментарии и так и остались без ответа.

Совпадение казалось странным, но слишком абсурдным, чтобы хоть как-то связать его с желанием Джоны поквитаться с мелкими обидчиками. По всей видимости, юстициары пресекали таким образом попытку проникнуть в тайны Ордена. Так это было или нет, но "Всполох" больше не интересовал лидера "Затмения", и теперь, когда Джоне стало совершенно не до неё, Феразия могла вновь появиться на Иллиуме.

"Вовремя", — размышляла она. В ходе последней операции "Амальтею" основательно потрепало. Требовалось заменить часть обшивки, системы охлаждения, кое-что из комплектующих ядра эффекта массы, а приобретать оборудование подобного рода на территории Терминуса Дэран и Арданис категорически отказались, опасаясь за качество.

На расстоянии пары дней пути от Тазале была планетарная система, которая, как и более развитое, чем она, пространство Иллиума, уже находилась под юрисдикцией Азарийской республики, но на которую ещё распространялась крайне либеральная торговая зона граничащих с Терминусом территорий. Колония была смешанная, а потому в здешних конторах можно было приобрести всё, что угодно, начиная от азарийских медикаментов и турианских запчастей к военной технике и заканчивая детскими волусовскими скафандрами и интерьером для апартаментов ханара. Цену назначали разную, да и качество весьма разнилось, но неоспоримым преимуществом было то, что договора здесь заключались настоящие — при наличии у покупателя умения их составлять.

"Амальтею" загнали в ремонтный док. Феразия, Дэран, Амала и Этея отправились за запчастями. Таира пошла пополнить запасы провизии и медикаментов, прихватив с собой Кирику и Нитайю. На корабле остались только бойцы, пилоты и штурман. Стоянка предстояла часов на тридцать.

Закупив всё, что ей требовалось, Таира отправила помощниц с покупками на корабль, а сама решила немного прогуляться до соседнего квартала, где находилась контора, занимающаяся продажей оборудования звездолётов.

Она зашла в офис фирмы, будучи уверенной, что Феразия и Дэран уже завершили переговоры относительно закупки запасных деталей, и сильно удивилась, когда увидела, что начальница ещё даже не закончила изучать договор. Феразия читала его уже второй час, просматривая каждый пункт по два-три раза и делая пометки в тех местах, которые ей не нравились. Судя по тому, как менялось выражение её лица, таких мест она находила всё больше и больше.

Феразия всегда принимала участие в крупных закупках на корабль, в первую очередь как командир и главный распорядитель средств "Аквамаринового Всполоха". Повод второй заключался в том, что она отлично ориентировалась во всех хитросплетениях и тонкостях азарийских законов и в подавляющем большинстве случаев могла без помощи консультанта отследить нестыковки и противоречия в коммерческих договорах. Поэтому, не смотря на предоставленное ею же самой право совершать даже очень крупные закупки самостоятельно, что Дэран, что Таира, что Арданис всякий раз звали командира с собой в качестве юридического консультанта.

Сегодняшняя сделка не была исключением, и сразу же по прочтении договора, Феразия огласила, что она о нём думает:

— Значит так, итого: мне не нравятся пункты восемь, девятнадцать, тридцать четыре, семьдесят один, как несоответствующие Гражданскому кодексу Азарийской Республики. Я уже не говорю про пятьдесят третий и последний: это уже просто откровенная уголовщина. В случае нарушения условий договора, его даже в суд нельзя нести.

— Ну, я бы не стала делать столь поспешно подобные выводы, — расплылась в улыбке менеджер по продажам.

Взгляд, брошенный на неё Феразией, мгновенно заставил женщину умолкнуть. По спине её пробежал холодок: ей показалось, что сидящая перед ней азари может испепелить её одним мановением руки.

— Меня не интересует ваше мнение, — сухо сказала Феразия. Переспорить её в вопросах юридического характера было невозможно. — Я вижу, что вы нарушаете закон, и прямо вам об этом говорю.

— Позвольте... — менеджер запнулась, — я позову юриста, и он вам разъяснит некоторые мелкие подробности и оговорки Административного и Уголовного кодекса Республики, чтобы развеять ваше недоверие.

Ни выражение глаз, ни тон Феразии не изменились, отчего не по себе стало уже и её спутникам.

— Послушайте меня, уважаемая. Не надо мне заправлять про кодексы. Поверьте мне, я знаю азарийское уголовное и административное право лучше, чем все ваши юристы вместе взятые. Давайте так. Или вы переписываете договор в соответствии с законом, или сделки не будет. И не советую вам шельмовать: если я увижу в новом договоре хоть один лишний знак, вам крупно не поздоровится. В лучшем случае у вас отзовут лицензию, в худшем... — Феразия многозначительно развела руками.

Больше ей возразить не пытался никто. Ещё через полчаса договор был заключён на её условиях.

Они возвращались в порт, когда за пару кварталов до него услышали выстрелы и увидели впереди себя полицейское оцепление и толпу зевак. В стоявшем прямо перед ними здании шла перестрелка, рвались гранаты и полыхали синим заревом биотические залпы.

— Великая Богиня, что это?! — охнула Таира.

Феразия сделала шаг вперёд, оставляя команду чуть позади. Что-то было не так, отчего всё её внутреннее существо ощетинилось, словно варрен перед дракой. Через пару мгновений она поняла, что именно: полиция бездействовала. Стражи порядка только поддерживали порядок в отцеплении и следили за зданием, контролировали выходы из него, но явно не испытывали ни малейшего желания заходить внутрь.

На пару мгновений звуки выстрелов стихли. Через стекло витрины было видно, как пара вооружённых штурмовыми винтовками азари выскочила из внутренних помещений в холл и укрылись за каменными клумбами посреди него. Несколько секунд тишины — и за ними одна за другой вылетели две деформации, превратившие клумбы в груду обломков. В дверях показалась фигура ещё одной азари, облачённой в золотисто-красную броню и с золотым обручем на шее. После следующего биотического залпа одна из оборонявшихся, влетела в стальную колонну, подпиравшую потолок холла, и упала замертво.

Вторая успела откатиться в сторону витрины, пробила её очередью из винтовки, вылетела на улицу. Воспользовавшись тем, что толпа подошла слишком близко, она выдернула из неё какую-то кварианку и, прикрываясь ею как щитом, стала отходить к переулкам. Юстициар вышла из здания, чуть замедлила шаг и продолжила следовать за целью на приличном расстоянии.

— Отпусти её, — повелительно сказала она.

— Заткнись!

— Думаешь, это меня остановит?

Вокруг сжавшейся в кулак руки юстициара собрался и запульсировал биотический сгусток.

— Она хочет убить и её, и заложницу? — охнула Амала. — Можно же ведь договориться.

— Она не будет торговаться с преступником. Это не соответствует Кодексу Ордена, — ответила Феразия. — Она остановит цель любой ценой. Обычно юстициары стараются избежать лишних жертв. Но, если потребуется, щадить никого не станут.

Видимо, юстициар рассудила именно так: она подняла руку и была готова ударить — но тут налётчица споткнулась о кусок бетона и выпустила кварианку. Не давая ей опомниться, юстициар сжала кисть. Налётчица почувствовала, как что-то невидимое крепко схватило её за горло и потащило вверх. Повиснув в метре от земли, она прохрипела:

— Пощади...

— По совокупности противоправных деяний просьба о помиловании отклоняется... — юстициар сделала резкое движение рукой — и до тех, кто стоял поближе, донёсся глухой хруст брони и костей. Налётчица грузно рухнула вниз.

Наступила гробовая тишина. Юстициар повернулась к начальнику отцепления, проговорила:

— Благодарю за содействие.

Уже собравшись уходить, она случайно увидела стоявшую позади толпы Феразию и замерла. Взгляды их пересеклись, и несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Потом, с заметной неохотой юстициар наклонила голову в знак приветствия. С не меньшей, а может и большей неохотой кивнула ей в ответ Феразия. Не проронив ни слова, юстициар поспешила уйти.

— Вы знакомы? — спросила поражённая Таира и посмотрела на Феразию — та была мрачнее грозовой тучи.

— Мельком, — едва разжимая губы, ответила она.

Среди её команды пронёсся лёгкий гул удивления.

— Откуда?!

Совладав с эмоциями, Феразия неопределённо повела плечами.

— За пятьсот с лишним лет можно заиметь и не таких знакомых.

Этея усмехнулась, снова посмотрела туда, где только что был бой, спросила:

— С чего это они вдруг так разошлись?

— Ох! Кто бы знал, что творится в голове Карумии, кто бы знал...

— А кто это?

— Великий Магистр Ордена.

— А-а. Думаешь, это только её решения?

Феразия кивнула.

— Никто в Ордене не сделает ни полвздоха без её ведома.

* * *

К середине следующего дня ремонт внешней обшивки был завершён, оставалось ещё кое-что по ядру, после чего они должны были стартовать к Иллиуму. А пока у Арданиса было ещё полчаса свободного времени: Дэран сказал, что именно столько ему потребуется на "перепроверку".

— Помощь нужна? — спросил пилот.

— Нет.

— Ладно, — пожал плечами турианец, — тогда скажи, как закончишь.

Прикинув, чем с пользой можно занять время, Арданис пошёл к Беатаре поделиться некоторыми материалами, что на днях пришли ему в рассылку по почте — относительно новых армейских разработок, взятых на вооружение. Постучав в дверь каюты и услышав: "Не заперто", — он вошёл и увидел несколько странную картину...

Десятью минутами ранее Беатара внимательно производила оценку состояния своего термика. Услышав стук в дверь, она, не отвлекаясь от оценочного процесса, ответила, что можно войти. На пороге каюты появился Алексей, в несколько растрёпанном после вчерашней попойки виде, и остолбенел: Беатара стояла посреди каюты абсолютно, на его взгляд, голая, с изрядно поношенным термиком в руках.

— Как думаешь, проще подлатать или купить новый? — не поворачиваясь к нему, спросила она.

— Э-э... ну...

— Наверное, ты прав: лучше купить новый, — Беатара зашвырнула термик в мусорный контейнер, повернулась к Алексею. — Лес, ты чего?

— А?! Нет. Ничего. Просто ты несколько... голая.

— На мне нижнее бельё. Чего тебе ещё надо?

Приглядевшись, Алексей увидел на ней нечто, похожее очертаниями на трусики в форме полулуния, без резинок по бокам, за счёт упругого каркаса плотно обхватывавшие промежность, лоно и попу. Конструкция больше всего напоминала ещё одну пластину. Более того, её цвет почти в точности соответствовал цвету пластин — такой же тёмно-серый — из-за чего турианка и показалась ему абсолютно голой.

— Лес?

— Первый раз вижу совсем голую турианку.

Беатара хихикнула на эту, по-мальчишески искреннюю фразу. Потом ей в голову пришла другая мысль — она спросила уже с некоторой опаской в голосе:

— Подожди, я ещё не настолько знаю ваши традиции. Это для тебя оскорбительно?

— Нет, — быстро ответил Алексей. — Вовсе нет. Просто. У нас женщины. Как правило. М-м... Больше прикрывают тело, если кто-то входит, или рядом, или, там, я не знаю... если это не её парень или муж. Так принято...

Повисла неловкая пауза.

— О! — Беатара засуетилась, ища одежду. — Я поняла. Сейчас что-нибудь нацеплю. Извини.

— Да ладно, не суетись ты. Я всё равно уже всё увидел, кажется.

Беатара на птичий манер склонила голову набок, пытаясь понять, говорит ли он это только из вежливости или действительно ничего страшного не произошло. Но ничто в его поведении не указывало на раздражение или недовольство, да и удивление друга было настолько искренним, что она поняла: всё в порядке. Облегчённо вздохнув, Беатара продолжила объяснять:

— У нас, если ты у себя в каюте или комнате, и на тебе есть бельё, то ты уже одет достаточно, чтобы приличие было соблюдено. Если ты куда-то собрался, конечно, стоит нацепить что-то ещё.

— Даже, если рядом мужики?

— Да. Мы не стесняемся наготы.

— Что-то я подумал: а это вас не возбуждает? Голое тело?

— Ну-у... — Беатара замялась. — В общем... да, но... во-первых, мозги никто не отменял, а во-вторых... голое тело не самое главное, скажем так. Есть более важные вещи.

— Например?

Беатара пожала плечами.

— Движение, поведение, жесты, ласки, фантазии, наконец... По-хорошему, мужика можно с лёгкостью завести за пару секунд.

— И как же?

— Сложно объяснить. Но можно попробовать показать. Только не знаю, получится ли...

На пару секунд Беатара замерла, размышляя над чем-то.

— Тари?

— Сейчас... другое строение. Надо настроиться. Не думаю, что мы в этом плане различаемся настолько уж сильно.

Выражение её глаз из задумчивого и рассеянного стал игриво-хищным. Мандибулы дрогнули, плотнее прижались к челюсти. Не отрывая взгляда от Алексея, Беатара чуть покачнулась, плавно и грациозно вынесла вперёд ногу, сделала шаг, потом второй... Лёгкой, чуть крадущейся походкой, покачивая бёдрами из стороны в сторону, она надвигалась на него.

Алексею стало не по себе. В глубине души у него шевельнулось нечто, отдалённо напоминающее страх. Он внезапно почувствовал себя зайцем, на которого идёт рысь.

Подойдя вплотную, Беатара издала едва слышный урчащий звук, медленно и вальяжно подняла руку, прикоснулась когтем к его щеке, осторожно, едва касаясь кожи, провела по шее вниз, перешла на туловище, надавила чуть сильнее, чтобы её прикосновение ощущалось через ткань рубашки, спустилась вдоль края большой грудной мышцы, затем вдоль мышц живота к лону, надавила ещё чуть сильнее, продавливая джинсовую ткань штанов, завела коготь в промежность, за мошонку и остановилась сразу за ней над небольшой чувствительной ямкой. Мужчина сглотнул и затаил дыхание, не смея шелохнуться.

— Ну, как? — вкрадчиво спросила она.

— Охренеть, — выдохнул успевший вспотеть Алексей. — Впечатляет.

— Я вижу... — улыбнулась она, скользнув пальцем по его напрягшейся плоти.

Он бы не сказал, что возбуждение было особо сильным, но от её прикосновения и от пробежавшей по телу дрожи внизу живота стало тепло и немного тесно, а мысли сумбурно смешались, устремившись в область пошлых желаний и образов.

В дверь постучали.

— Не заперто, — ответила Беатара.

Порог каюты переступил Арданис — и так же, как немногим ранее Алексей, остолбенел, но по другой причине.

— Я не вовремя? — осторожно поинтересовался он.

Беатара не сразу поняла, что он подразумевает.

— А! Нет, — догадавшись, о чём он, было, подумал, засмеялась Беатара. Ещё не выйдя из образа, она сделала неспешное, плавное движение в сторону, отходя от Алексея на шаг. — Просто, Лес поинтересовался, как у нас можно с полпинка завести мужика, если нагота для нас менее важна, чем для людей. Он, когда зашёл, увидел меня вот в таком виде. Я тут переодевалась и задумалась, что делать со старым термиком. Он и вошёл.

— М-м... понятно. А я уж, было, подумал, что я не вовремя.

— Ты что? Только об одном думать можешь?

— Нет, я скорее к тому, что каждый имеет право на личную жизнь.

Он, конечно же, поверил словам Беатары, но не мог упустить редкий шанс подколоть её. Она это поняла и попыталась его осадить.

— Слушай, ты вообще зачем припёрся?

— Не переживай, не на тебя голую поглазеть, в отличие от некоторых...

— Что ты сказал? — завёлся Алексей.

— ...а всего лишь передать один файлик, — продолжил Арданис прерванную фразу, краем глаза наблюдая за Алексеем, чтобы не попустить момент, когда потребуется в спешном порядке уносить ноги, — мне в рассылку пришли подробные описания новейших поставок в плане обмундирования, техники, вооружения. Решил, что тебе будет интересно.

Арданис положил носитель на шкафчик Киларэ, чтобы не отходить слишком далеко от двери и тем самым подвергать себя дополнительному риску.

— Развлекайся, — многозначительно изрёк он.

Глаза его победоносно сверкнули. Довольный своей выходкой он развернулся и едва успел выскочить за дверь, как вслед за ним тут же вылетел Алексей, грозя учинить над ним лютую расправу и уже прочно позабыв, зачем ему нужно было поговорить с Беатарой. Мысленно пожелав Алексею успеха в реализации его угроз, турианка забрала со шкафчика носитель и положила его в кармашек чехольчика своего планшета.

Арданиса спасло только то, что в динамике прозвучало сообщение от Дэрана, что всё закончено и пора стартовать. Дверь, ведущая на мостик, захлопнулась перед самым носом Алексея и тотчас же встала на блокировку, снять которую поскольку она исходила от первого пилота, выше которого были только штурман и капитан корабля, он не мог.

— Разговор не окончен! — Алексей с силой ударил ладонью по двери.

Оказавшись на мостике, Арданис запрыгнул в кресло и, перепроверив показания систем корабля, приступил к запуску. Старт прошёл успешно, и был отдан приказ выдвигаться к Иллиуму.

— Принято! — подтвердил его Арданис и начал процесс отстыковки.

Раззадоренный, он лихо вёл корвет через вечно забитую припортовую зону. "Нет, а конфуз вышел отличный! — размышлял он. — Не всё же ей надо мной глумиться". Он ни в малейшей степени не сомневался, что она всего лишь продемонстрировала Лесу элемент из их эротических игр и ничего более сложного за этим не стояло. Но в то же время это давало ему в руки прекрасный компромат и повод для подколов. Виданное ли дело: в кое-то веки он застукал извечно ехидную Тари голой в обществе ещё не полностью протрезвевшего мужчины и не просто так, а в момент, когда она его ласкала. Ещё раз не без удовольствия вспомнил эту сцену, то, как она рассердилась, её поспешное движение прочь от Алексея. Поспешное и... волнующее. "А она неплохо двигается, — промелькнула у него мысль. — Я бы даже сказал, очень неплохо. Фигурка у неё, конечно, не сказать, что зашибись, но вот талия и всё, что ниже, вполне себе ничего — хорошенькие..." Вспомнилось её тело, уже неоднократно им виденное, но словно забытое и открытое заново. Тонкое, пластичное, полное силы, покрытое следами, какие всегда остаются у людей её рода деятельности. Там отбиты роговые отростки, шипы, тут не хватает одной-двух мелких пластин. Часть более крупных расколоты, со следами от пуль и ножей. Широкие и длинные искусственные пластины, защищающие правый бок. Невольно сравнил с собой... Пилотам здесь было проще. В большинстве случаев, варианта ровно два... Изредка встречается третий, когда отделываешься ссадинами и царапинами. И уж совсем редкий четвёртый — самый страшный, когда после госпиталя по заключению врачей комиссуют и переводят "на более спокойную работу"...

— Арданис! — крик Киларэ вернул его к реальности.

— Что?! — нервно откликнулся он.

— Впусти уже меня на мостик!

— Ты одна?

— Что значит, "одна"?! А кто со мной ещё должен быть?

— Да, это я так... — Арданис разблокировал дверь.

— С тобой всё в порядке? — спросила Киларэ, садясь в соседнее кресло.

— Вполне.

— А чего тогда молчал?

— Извини — задумался.

— Задумался он, — проворчала азари. — Ретранслятор уже скоро, а он задумался.

— Кстати, да, — спохватился Арданис и объявил по громкой связи: — Всем занять свои места: идём на ретранслятор.

* * *

Их вынужденное изгнание подходило к концу. Но то фантастическое количество времени, которое, пусть не по своей воле, получили в своё распоряжение бойцы "Всполоха", каждый из них нашёл, во что использовать.

Ник удалённо, через экстранет, и по мере пребывания "Амальтеи" в тех или иных портах Терминуса и Траверса вёл свой бизнес. Минимальный контроль со стороны патрульных и таможенных служб (на что у Феразии было особое разрешения от правительства Азарийской Республики) позволял с лёгкостью перевозить в среднем и малом объёме "товары", а именно откровенную контрабанду — в том объёме "ассортимента", на который давала добро Феразия и его собственная совесть.

В промежутках, когда он не был занят ведением дел или отношениями с Киларэ, Ник пополнял свою коллекцию моделей персонажей популярной на Земле настольной игры, печатая их на 3D-принтере, а затем вручную их расписывая.

Алексей, любивший проводить время за чтением разного рода книг, в основном фантастики, классики и историко-документального жанра, за авторством не только человеческой расы, вёл неравный, практический безнадёжный бой с имевшейся у него виртуальной библиотекой, ежедневно пополнявшейся новыми произведениями. Обновление перечня книг производил специально запрограммированный бот, так что пополнение происходило все двадцать восемь часов стандартных галактических суток напролёт. Через тот же экстранет Алексей не забывал переписываться со своими многочисленными подружками, коих не менее успешно, чем Арданис, ухитрялся заводить во всех местах относительно долгого пребывания "Амальтеи".

Помимо развития духовного Алексей не забывал и про развитие физическое, состоявшее в оттачивании биотических навыков, регулярных упражнениях в тренажёрке и совершенствовании приёмов рукопашного боя. По последним двум пунктам впервые за весьма долгий промежуток времени он нашёл себе постоянного и верного товарища, равного ему по силе, в лице Беатары.

Сама Беатара большую часть времени тратила на то самое занятие, ради которого ей пришлось столь круто поменять свою жизнь — за поиском документов, компрометирующих или уличающих её прежнего руководителя. Поначалу не знавшая, как к этому подступиться, после того как была аннулирована её учётная запись ввиду признания владелицы оной погибшей, она быстро нашла помощника — Джанека — давшего ей созданные им программы по проникновению в базы данных, и наставника, которым совершенно неожиданно оказалась Феразия.

Началось всё с того, как однажды командир "Всполоха" обнаружила — и не в первый раз — Беатару за внимательным изучением какой-то документации. Подойдя ближе, она увидела, что это приказы и рапорты, подписанные полковником турианского разведывательного ведомства Фектариусом и датированные периодом, когда проходила та роковая операция.

— Получается? — Феразия присела рядом на соседний стул.

— Пока не особо. Хитрый мерзавец. И скользкий, как саларианская делатресса. Всё чётко, всё выверено и продумано. Ни одного лишнего слова. И такое ощущение, словно... — Беатара запнулась, подыскивая наиболее точную формулировку.

Феразия ответила за неё:

— Словно написано заново и позднее, уже на основании свершившихся фактов? А потом была проведена подмена в базе данных?

— Да. Но это крайне трудноосуществимо. Внесение поправок в архивы УВР (16) строго фиксируется, сохраняется и старый и новый вариант. Уровень доступа жёстко связан с занимаемой должностью и уровнем гражданства того, кто вносит поправки. Фектариус не обладал ни тем, ни другим. Про то, что системой не зафиксировано внесение изменений, я просто молчу. Система создана отдельно и соответствует самому высокому уровню защищённости — взломать её так, чтобы собственная служба безопасности это не просекла, невозможно. Даже Джанек мне это подтвердил.

— Значит, возможно, — заметила Феразия. — И значит, что взломавший её имеет либо очень высокий уровень доступа, либо очень высокие и широкие технические возможности, чтобы такое осуществить.

Беатара сидела, бессмысленно глядя в одну точку. Феразия только что сказала ей то, что она так боялась признать: её противник оказался намного более сильным и хитрым, чем она предполагала в начале. И самое страшное — Беатара не видела выхода из ситуации. Но и сдаваться она тоже не хотела.

Феразия увидела, что угадала мысли турианки, поняла её боль и ощущение безысходности. Ей вдруг стало невыносимо жаль её.

Вместе с чувством жалости внутри пробудились угрызения совести. Когда-то она обещала ей помощь, но так пока и не дала особо ничего, если не считать убежища и средств к существованию. Беатара за истекший год дала ей больше. Пора было отдавать обещанное. Феразия поняла чем: своими знаниями. Но не так, как обычно. Она уже давно свыклась со своей ролью наставницы в практике биотики. Не только для Бранта — так или иначе она учила новым вещам всех своих бойцов-биотиков. Сейчас же требовались совершенно иные её навыки. Те, к которым она редко прибегала в своей бытности командиром "Аквамаринового Всполоха" — навыки следователя.

— Ты знаешь, как вести настоящее расследование? — спросила Феразия. — Как проводить предварительное следствие? Получать и анализировать информацию? Хоть что-нибудь о работе следователя тебе известно?

Турианка подавлено молчала. У неё было достаточно времени, чтобы понять, что она почти ничего не знает о том, как работает следователь.

— Не знаю, — честно призналась она.

— Хорошо, но что-то же ты умеешь? Из того, что касается сбора информации.

— Я умею вести скрытое наблюдение, прослушивать переговоры, вести допрос.

— Вести допрос, каким образом?

— В основном при помощи "спецсредств".

Феразия покачала головой.

— Тебе этого не хватит. Нет, всё пригодится, но не сейчас. Сейчас тебе предстоит долгая бумажная работа. Ты должна научиться это делать.

— Как?

— Я тебе помогу. Это не просто, но и не настолько сложно, чтобы ты не смогла освоить всё, что нужно. Начнём с самого начала...

Феразия говорила, говорила и говорила, рассказывая про азы и основные принципы следовательской работы. Она выбирала только самое необходимое, осознавая, что на полноценное обучение турианки времени нет, да оно ей и не требуется. Но даже сухого остатка было так много, что через пару часов Беатара поняла, что её мозг перестаёт воспринимать информацию, и попросила сделать перерыв.

— Хорошо, — согласилась Феразия. — Я даже думаю, что на сегодня с тебя достаточно. Отдыхай. И, кстати, если будет желание, порасспроси Ника о том, как ведётся агентурная работа и торговля информацией. Тебе пригодится.

Беатара кивнула.

— Спасибо, командир.

— Ты что-то хочешь спросить? — по некоторому её смущению угадала Феразия.

— Да. Откуда ты всё это знаешь?

Феразия явно не ожидала такого вопроса. Турианка определённо обладала даром их задавать.

— Как тебе сказать?.. — протянула она, подбирая слова. — Я не всегда занималась тем, чем занимаюсь сейчас. В девяносто с небольшим я закончила Тессианскую юридическую академию и порядка полутораста лет проработала следователем прокуратуры.

— Серьёзно?

— Абсолютно. Так что у меня юридическое образование.

— Ага, два... — в полголоса хмыкнула Беатара.

Но Феразия расслышала её слова. Лицо её моментально приобрело голубовато-пепельный оттенок, на лбу выступили капельки пота. Она напряжённо уставилась на турианку, и от её взгляда Беатару передёрнуло, как от удара током. В какой-то момент ей даже показалось, что Феразия предприняла попытку выведать её мысли: словно чья-то невидимая рука коснулась её головы, но почти тут же отдёрнулась — Феразия смогла взять себя в руки. Да и сам трюк был довольно рискованным, чтобы применять его на друзьях, которым привык верить на слово всегда и во всём.

Натянуто улыбнувшись, азари попробовала свести всё в лёгкую шутку:

— У меня одно юридическое образование.

Всколыхнувшееся в Беатаре природное любопытство подтолкнуло её к следующему вопросу:

— Если у тебя юридическое образование, почему ты решила стать наёмником?

— Кое-что изменилось, — уклончиво ответила Феразия.

— Что?

— Я потеряла себя. Меня... просто не стало. Извини, я не хочу об этом говорить. На сегодня всё.

Пока Беатара вникала в смысл сказанного, Феразия спешно пошагала прочь, пока ей не задали следующий вопрос, на который она уже не сможет дать ответ.

Беатара смотрела ей вслед, по-прежнему недоумевая, что именно из её расспросов могло столь сильно расстроить Феразию. Ещё раз прокрутив в голове разговор, она не нашла в нём ничего особенного, пожала плечами и пошла в направлении камбуза: она провела за терминалом уже около пяти часов и успела порядком проголодаться.

Открыв холодильник, она извлекла из него странной формы металлическую тарелку, в которой хитрым, почти незаметным механизмом, была закреплена половинка мозговой кости длиной сантиметров в десять и шириной в ладонь. Помимо отделения, где находилась кость, тарелка имела ещё три секции, значительно меньше первой. Одну из них Беатара наполнила чем-то напоминающим фруктовое пюре, другую — тёмно-зелёным соусом, с резким пряным запахом, третью — вязкой жёлтой жидкостью, практически лишённой какого-либо запаха вовсе.

Вооружившись длинной тонкой ложкой, Беатара достала из косточки голубовато-серый кусочек мозга, погрузила его в соус и отправила себе в пасть. Следующий кусочек она не менее щедро сдобрила пюре и отправила следом за первым.

Когда мозга в кости не осталось, Беатара поняла, что почти сыта, но настроение не спешило улучшаться. Поразмыслив, чего бы ей ещё хотелось, она поняла, что хочет выпить. В кают-кампании никого не было. Беатара достала початую бутылку гирда и плеснула себе немного в стакан. Потом кликнула ВИ и попросила его поставить её сборник музыкальных дорожек за номером четыре. Зазвучала приятная, неторопливая музыка, с короткими паузами, напоминавшая ритмом перекаты волн.

Так продолжалось около часа: музыка ускоряла темп, бутылка пустела, настроение улучшалось.

Открылась дверь, и на пороге кают-кампании появился Ник.

— Чего это ты тут пьёшь в одиночестве? — спросил он, увидев бутылку.

— Отдыхаю.

— Отдых, разделённый с бутылкой, — верный путь к алкоголизму.

— Не так уж часто я это делаю.

— И тем не менее.

— Не волнуйся, не сопьюсь: в своё время отучили от подобной глупости. Хватило одной короткой, но крепкой трёпки. Потом ещё два часа нотации читали. По мне, так лучше бы били дальше.

Ник вздохнул.

— Давай тогда хоть кампанию тебе составлю, если ты не против.

— Составь.

Ник налил себе рому, разбавил его содовой и присел в соседнее кресло.

— За что пьём?

— Ну, давай за удачу в наших начинаниях.

Не смотря на то, что уже основательно успела набраться, Беатара вспомнила слова Феразии про торговлю информацией и задала Нику вопрос относительно того, как это делается.

— Хочешь что-то конкретное накопать?

— Ты понимаешь, чем больше я вникаю в суть, тем больше закрадывается мысль, что он целенаправленно уничтожил нашу группу.

— Зачем?

— Не знаю. Ему нравился проект, он был одним из его инициаторов. Не скажу, правда, что они были в особо дружеских отношениях с Виктианом: Фектариус его несколько побаивался. Но ведь это не повод для такого поступка.

— Согласен. Хотя каких только мотивов не бывает.

— Не, — мотнула головой Беатара, — это абсурд.

— Погоди, он же вас туда заслал целенаправленно?

— Да.

— Значит, он знал, что вы оттуда не вернётесь?

— Значит, знал. Погоди, ты хочешь сказать, что он знал, что там будут эти твари?

— Именно.

— Но никто из нас никогда ничего подобного не видел. Все мы прошли отдельный курс, с чем можно столкнуться в Терминусе. Да и... это ведь были такие же люди, кроганы, азари, как и всегда, только... под наркотой что ли.... Хотя, и наркоты с подобным действием я не знаю.

— В Терминусе какой только дури не встретишь.

— Да это был даже не Терминус, а скорее Траверс: за пять или шесть тысяч световых лет от Вуали Персея.

— Без разницы.

— Может быть. Но, не суть. Как он-то про них узнал? Ведь информации по ним не было. Нас с ребятами даже на экспертизу по психам таскали, когда мы описали тех, кто нас атаковал: мол, вам показалось.

— Хорошо, допустим. Значит, где-то узнал. Где?

— А кто его знает...

— Вот это-то тебе и следует покопать. Возможно, именно здесь ключ к разгадке.

Беатара кивнула.

— А я тебе по возможности помогу, чем смогу.

Глава 12.

Почему бы нет?

Было уже совсем темно, когда "Амальтея" вошла в док восточного космопорта Нос-Астра. Хотя, насколько может быть применимо определение "совсем темно" к столице Иллиума, освещаемой ночными огнями едва ли не ярче, чем светом Тазале в дневное время? Но как бы то ни было, за дверями космопорта команду "Амальтеи" встретил глубокий вечер. Свежий ветер уже разогнал слегка оставшуюся со дня духоту, стальные здания и бетонные мостовые начинали понемногу остывать.

Команда возвращалась к более-менее оседлой жизни, когда утро можно назвать утром, потому что видишь в окне свет и голубое небо, а не холодную черноту космоса; когда можно вволю есть любимые блюда, да и просто свежую пищу, а не ту, что закупают для космических перелётов; когда есть целая планета, чтобы пройтись по магазинам, прогуляться по улицам, паркам, отдохнуть у водоёма или в лесу. Нет, "Амальтею" многие из "Всполоха" уже давно воспринимали, как дом, но кочевой дом. Когда корабль стоял в доке, они могли приходить хоть каждый день, чтобы забрать или вернуть обратно в свою каюту вещи, проверить и починить оружие, броню, исправить что-то в бортовых системах. Но жить все, за исключением Дэрана, предпочитали в городе.

Арданис выкатил из ангара аэроцикл — последнюю модель спортивной серии — и уже собрался запускать движок, как увидел выходившую из дверей Беатару. Видимо та после, как он сам видел, долгих колебаний решила всё же оставить снайперскую винтовку в оружейной и ограничится небольшим количеством самых необходимых в быту вещей, которых оказалось ровно столько, чтобы занять всего один армейский походный сорокалитровый рюкзак, который она всегда везде с собой таскала и который сейчас был на ней. Сам Арданис весь свой багаж уже успел отправить по адресу гостиницы, где остановился, намереваясь погонять по ночному городу. Однако появление Беатары внесло в его планы некоторые коррективы.

— Подбросить? — спросил он, подойдя к ней и сняв шлем.

Беатара пожала плечами:

— Давай.

Арданис протянул ей второй шлем.

— Тогда оправляй барахло со службой доставки — поедем налегке.

— Своё всегда ношу с собой.

— Брось, Тари, давай прокатимся!

Не дожидаясь её ответа, Арданис вызвал дрона-носильщика.

— Подожди...

— Я уже принял решение. И я старше тебя по званию.

— Мы оба лейтенанты.

— Да, но я стал им раньше тебя.

На это возразить Беатаре было нечего.

— Ты где, в итоге, остановилась?

— Здесь недалеко: в соседнем округе. Там возле гостиницы есть большой парк.

— Великие Духи, зачем тебе парк?

— Бегать по утрам.

Арданис многозначительно "кхекнул", но спорить не стал.

— Садись.

Примостившись позади него и надев шлем, Беатара обхватила Арданиса руками под живот. В соплах зашипело, между двумя короткими антеннами на "морде" аэроцикла проскочила голубоватая искра, затем вторая, третья. Едва заметное поле эффекта массы коконом окутало аэроцикл вместе с сидевшими на нём турианцами. Настроенная специально под их анатомию автоматика щёлкнула креплениями у них на голени, бёдрах. Плотно обвернулись вокруг и крест-накрест зафиксировали седоков за пояс ремешки. По бокам от "морды" из корпуса аэроцикла вышли дополнительные обтекатели, с набором скорости создававшие вокруг водителя и пассажира защищённую от встречных воздушных потоков комфортную зону. С той же целью выдвинулось вверх лобовое стекло.

Гул двигателей нарастал, Арданис подбавлял мощности. Наконец, из сопел вырвалась белёсая ионная струя, аэроцикл резко сорвался с места и начал быстро набирать высоту.

Свобода... От ощущения свободы и полёта захватывало дух, а мелькание по сторонам огней, аэрокаров и небоскрёбов заставляло нутро замирать, обостряя все органы чувств до предела, от чего начинало казаться, что к этой самой свободе вот-вот можно будет прикоснуться руками. Звуки города сливались в единый гул, а над головой открывалось ясное бездонное небо. Такие яркие в космосе, здесь звёзды тонули, растворялись в океане света, порождаемым Нос-Астра.

Арданис любил полёты на большой скорости, из-за чего не раз бывал задержан патрульными службами. Но никакие штрафы не могли заставить его придерживаться правил движения. Особенно, когда было на кого производить впечатление.

Когда они спасали Феразию, он, как истинный ценитель аэроциклов и гонок на них, не мог не заметить манеру обращения Беатары с аэроциклом, и сейчас ему захотелось продемонстрировать ей, на что способен он сам.

До гостиницы оставалось не более десяти минут лёта, когда он неожиданно свернул в сторону видневшегося чуть в отдалении от нужного им квартала тёмного пятна — огромного парка в городской черте, за которым располагалась старая полузаброшенная промзона.

— Что ты делаешь?! — закричала в передатчик Беатара.

— У меня есть предложение покататься. Всё равно, рано ещё. А душа просит. Ты не против?

— Нет. Душа у него просит... — проворчала турианка.

Арданис прибавил газа, скорость начала расти. Воздух был тяжёлый, влажный, и в какой-то момент Беатара увидела, как перед носом аэроцикла начинает собираться белёсое облачко. Сначала оно было совсем крошечное, словно сотканное из десятков лёгких пушинок. Но скорость продолжала расти, и вместе с ней продолжало расти и облачко.

Гул вокруг становился всё сильнее и сильнее, переходя из низкого гудения в свист. Угрожающе завибрировал корпус аэроцикла. Облачко уже было похоже на большое пышное пуховое покрывало, приколотое к острой "морде" аэроцикла, плавно обтекавшее и делавшее видимым поле эффекта массы. Ещё пара секунд, гул поглотил на мгновенье все прочие звуки вокруг, потом был похожий на взрыв громкий хлопок, аэроцикл прорвал облачко-покрывало, оставляя его позади — и наступила тишина. Словно схлопнулось и тут же развернулось обратно пространство вокруг аэроцикла. Теперь из всех звуков до них доносился только рёв двигателя: ни свиста ветра, ни звуков города — ничего. Вибрация корпуса прошла, Арданис почувствовал, как в полном объёме восстановилась управляемость аппаратом.

— Один есть! — раздалось у Беатары в динамиках. — Хочешь, возьмём второй?

— Ты шибанутый!

— Боишься?

— Зачем рисковать зря?

Но Арданис только расхохотался в ответ.

— Не дрейфь! За штурвалом профи!

Он чуть повернул вправо, по большому радиусу разворачиваясь над промзоной и направляя аэроцикл туда, где почти не было огней. Конечно, в его намерения не входило брать второй звуковой барьер, но покрасоваться-то надо было. Скоро, заметив, что они прекратили разгон, это поняла и Беатара. По-хорошему, она тоже любила скоростные полёты, но всегда старалась держаться в рамках благоразумного и не лихачить без особой надобности. Чего нельзя было сказать об Арданисе.

Долетев почти до границ парка, он сделал настолько крутой вираж, что, не гаси поле массы инерцию, они слетели бы с аэроцикла в один момент. Но то, что сами они удержались на своих местах, не помешало душе провалиться куда-то в область сапог.

Арданис почувствовал, как Беатара намертво сцепила руки у него под животом, и уже собирался прокомментировать её испуг, как вдруг услышал её ликующий крик. Она не боялась: слишком уж хорошо женщина знала того, кто сейчас вёл аэроцикл, и доверяла ему. Слишком уж привыкла скользить по грани между жизнью и смертью, чтобы пугаться такой малости, как лихой поворот, пусть даже и на скорости больше одного звука.

Ещё пара виражей, резких спусков и подъёмов — восторгу не было предела.

— Дай мне! — услышал Арданис после очередного кульбита.

Он заколебался. Одно дело, когда сам контролируешь ситуацию, и совсем другое, когда выступаешь в роли пассивного пассажира.

— Здесь очень мощный движок.

— Ра́кса (17)!..

Арданис вздохнул и направил аэроцикл вниз. Поменявшись с Беатарой местами, он с некоторой неохотой сел сзади и едва успел ухватиться за её талию, как они взмыли кверху. Брать звуковой барьер она не собиралась, но зато свернула в сторону старых ангаров и полуразрушенных высотных зданий и закрутилась между ними. Несколько раз Арданису казалось, что ещё немного, и они влетят в какую-нибудь бетонную или стальную стену, но Беатара всякий раз поворачивала за секунду до удара.

— Мы так разобьёмся! — закричал он ей.

— Ну, уж нет! Не сегодня. Я слишком сильно хочу жить, чтобы вот так глупо вдолбаться. Ух! Ард! — голос Беатары звенел от восторга. — Если бы ты только знал, как я люблю жизнь! Всем нутром, всем телом, всей душой! Люблю!

Арданиса словно обдало горячей волной. Когда он крайний раз слышал подобное признание? Ведь слышал же...

Сердце ёкнуло, когда перед глазами возникли образы давнего прошлого. Они тогда поспорили, кто лучший пилот, и устроили гонки между скал. Он летел быстрее и лучше маневрировал, но у неё было отменное чувство полёта, воздушных потоков, пространства. Казалось, она умела договариваться с окружающим миром, чтобы он подсказал ей верное решение, помог победить. В тот раз она финишировала всего на полкорпуса позже — Арданис на зубах вырвал у неё победу, просто потому что не мог проиграть девчонке.

— Так можно было разбиться, — сказал он ей потом с долей укора.

Но она только покачала головой:

— Я слишком сильно люблю жизнь...

Те несколько недель он был счастлив, как никогда прежде. Потом их развело обстоятельствами и волей начальства по разным частям, и он не смог её найти, потому что она не захотела...

— Жаль, но мне пора, — слова Беатары вернули его к реальности.

Они катались уже больше двух часов, и турианка поняла, что устала. Вернувшись на своё место, Арданис повёз её к гостинице.

— Извини, я не спросил тогда. Как дела дома? Что сказала Бел? — поинтересовался он по дороге.

— Дома? — переспросила Беатара рассеянно. — Дома все здоровы, всё закономерно, как и всегда. Бел им всё рассказала...

— И что они?

— Они? Они, понятное дело, были в ярости. Отец поначалу пообещал самолично меня выловить и сдать властям. Мама была с ним солидарна. Не знаю, каким образом Бел удалось их успокоить. Они согласились подождать.

— Печаль...

— Я знала, что так будет. И сама выбрала свой путь.

Аэроцикл плавно затормозил и опустился на стоянке возле гостиницы.

— Ну, что, как тебе аппарат? — спросил Арданис.

— Хорошая вещь. И тебе по духу — в самый раз. Умеешь ты технику выбирать.

— В общем, да, — согласился польщённый её словами Арданис.

Глядя на аэроцикл, Беатара продолжила:

— Временами подумываю заиметь себе нечто подобное. Непрофессиональный, конечно. Не знаю пока, что. Слишком большой выбор. Ты же знаешь: мне надо пощупать. А на "пощупать" вечно времени нет. А! — махнула она рукой.

— Смотри, если тебе понадобиться консультация специалиста, я готов.

Беатара усмехнулась.

— Специалист... Ладно. Пойду я. Скоро светать начнёт. За прогулку спасибо.

Она зашла в гостиницу, Арданис метнулся за ней.

— Я серьёзно,— не унимался он. — Надумаешь брать аэроцикл — зови.

— Хорошо! — выдохнула она уже с некоторым раздражением, но тут же добавило более мягко: — Извини. Просто дико хочу спать. Давай потом.

— Да без проблем, — пожал плечами Арданис.

Беатара переступила порог номера, дверь закрылась, щёлкнул замок. Какое-то время Арданис ещё стоял на месте, уставившись на дверь. Колотилось сердце, отбивая ускоренный ритм марша. "Как же, всё-таки, с ней весело, — промелькнула в его голове мысль. — Только загруженная. Развеселить бы..." Идея, как развеселить, пришла быстро. Конечно, придётся повозиться, но оно того стоит.

Приняв решение, Арданис развернулся и направился к выходу. Проходя мимо портье, он спросил:

— А у вас тут звукоизоляция хорошая?

Портье — ещё совсем молоденький саларианец — смерил взглядом турианца и, чуть помедлив, ответил:

— Хорошая. Почти абсолютная.

Арданис кивнул. Уже на выходе его догнало уточнение, о котором он и не думал интересоваться:

— Бой посуды и поломка мебели в стоимость номера не входят и оплачиваются отдельно.

Портье явно был в курсе относительно некоторой специфики турианских любовных игр. Потому, увидев сначала, как вполне походящая на любовников пара турианцев проследовала к номерам, а потом, услышав от сопровождавшего даму мужчины вопрос о звукоизоляции, незамедлительно предположил, что парочка планирует взаимоинтересное времяпрепровождение, и счёл своим долгом предупредить относительно возможной порчи гостиничного имущества.

Арданис не ответил и даже не оглянулся: в мыслях он уже был далеко отсюда, продумывая свои дальнейшие действия.

Пару дней спустя, выходя из ванной после горячего душа, который она имела привычку принимать после утренней пробежки, Беатара услышала звонок в дверь. Обернув вокруг талии полотенце, она открыла и увидела в коридоре дрона-курьера с большим пластиковым ящиком. Ящик был квадратной формы, высотой чуть более метра, с зарешеченными прорезями по трём сторонам почти под самой крышкой.

Беатара сразу поняла, что это: подобного рода покупки были популярны среди турианцев. Доносившиеся время от времени из ящика звуки возни подтверждали её догадку.

С противоположного конца коридора послышались быстрые шаги, и через минуту к номеру подошёл Арданис.

— Успел! — радостно выдохнул он, кладя руку на крышку ящика. — Привет, Тари!

— Привет, — ответила она неуверенно. — Чего это ты в такую рань приволокся? Да ещё с животиной?

— Это тебе.

— Мне?!

— Ага. Это детёныш лоопиры. Годовалый. Я знаю, ты любишь.

— Ард, ты с ума сошёл?!

— Тебе не нравится? — Арданис, казалось, был несколько обескуражен.

— Нравится, — пожала плечами Беатара. — Но... Нахрена?

— А что? Я не могу тебе подарить детёныша лоопиры, зная, как ты их любишь?

Дрон неторопливо внёс ящик в номер, поставил на пол и укатился за дверь.

Некоторое время в прихожей царила тишина.

— Мы так и будем стоять? — не выдержал, наконец, Арданис.

— Подожди, — сказала Беатара и скрылась в спальне.

Минуту спустя она вернулась, уже без полотенца, в коротких домашних шортиках светло-бежевого цвета.

— Дорогой же, зараза, — турианка нажала на кнопку замка и открыла ящик.

Арданис развёл руками.

— Зато вкусный.

На дне ящика, являвшегося, по сути, контейнером для транспортировки живого груза, сидело существо размером чуть больше головы варрена. Голубовато-серую кожу животного покрывали тонкие коричневые пластины, уже начавшие местами наползать друг на друга, образуя подобие доспеха в области боков, по ходу позвоночника и на крупе. Короткий хвост оканчивался небольшим шишковидным утолщением. Бочёнкообразное туловище поддерживали недлинные лапы с массивными тупыми когтями. Небольшая плоская голова, чуть вытянутая морда, и торчавшие с нижней челюсти две пары клыков производили грозное впечатление. Но впечатление это было ошибочным: лоопира была совершенно неагрессивным созданием, а длинные клыки ей требовались исключительно для обдирания толстой коры палавенских деревьев, закрывавшей от жёстких лучей Требии нежную сердцевину.

— Класс! — прищёлкнула мандибулами Беатара.

— Я же говорил, что тебе понравится.

Турианка по-хозяйски подхватила зверёныша подмышки, вытащила из контейнера, подняла над полом и принялась оглядывать со всех сторон.

— Грудинку, рёбра, корейку можно пожарить, — сказал Арданис.

— Можно, — согласилась Беатара. — Окорока, конечно, было бы неплохо закоптить. Но негде. Запечём в собственном соку. А из филейной части выйдет отличный бульон.

Она говорила тоном заправского повара, осматривавшего тушку на предмет её дальнейшей судьбы. Только эта тушка ещё пока была живая, крутилась в руках у Беатары, смотрела вокруг себя чёрными блестящими глазами и о грозящей ей участи не подозревала.

К одной из стенок контейнера был прикреплён изнутри небольшой ящичек, со всем необходимым инвентарём, который мог понадобиться для разделывания тушки. Перехватив лоопиру за шиворот, Беатара вытащила из ящичка длинный тонкий нож и опустила животное на пол. Лоопира, почувствовав под собой твёрдую опору, резко дёрнулась, попыталась вырваться, но безуспешно. Пальцы турианки сжались сильнее, острые когти пробили кожу, по шее животного потекли тонкие синие струйки. Лоопира издала высокий надрывный рёв и забилась ещё сильнее.

— Держи её! — рявкнула Беатара Арданису.

Тот ухватил лоопиру за задние ноги, опрокинул на бок. Склонившись над зверьком, Беатара разглядела в расхождении боковых пластин нужную ей точку. Арданис заметил, как изменилось выражение её глаз, манера движения — он снова увидел перед собой хищницу, охотницу и невольно затаил дыхание, словно боясь вспугнуть.

— Забираю жизнь ради жизни... — прошептала она и с силой вонзила животному нож между пластин. Лоопира дёрнулась, почти моментально обмякла и затихла.

— Мастер! — с нескрываемым восхищением проронил Арданис.

— Давно я этого не делала, — проговорила Беатара, поднимаясь на ноги.

— Серьёзно?

— Уже не вспомню, когда — много лет.

Она отстегнула от крышки ящика овоидной формы конструкцию с похожим на носик сужением с одной стороны, оказавшуюся неглубоким тазиком. Спустили из тушки кровь...

Часом позже Арданис и Беатара сидели на кухне и снимали пробу с только что приготовленной вырезки.

— Вкуснее не бывает, — промурлыкала турианка. — Я тебе говорила, что сладкий соус сюда подходит лучше всего.

Почти всё время, пока они разделывали тушку, Беатара говорила, какие приправы, соусы, гарнир больше подходят к тому или иному виду мяса, породе животного, способу приготовления, напиткам. Она всегда была лакомкой и эстетом, и со временем её любовь ко всякого рода вкусностям только увеличивалась.

— Да. Вкуснее, наверное, только живое мясо, — Арданис единым махом заглотнул последний кусок, слизнул с ножа каплю крови (мясо было лишь немного обжарено сверху, оставаясь внутри совершенно сырым) и довольный откинулся на спинку стула.

— Живое мясо я ела всего раза два или три, — Беатара задумалась. — Не, точно три: на десять лет, на окончание учебки и... и с Фремми мы его разделили.

Арданис резко выпрямился.

— Разделили?

В самом деле, ему и в голову не приходило, что у его старой подруги может быть парень. Что сейчас он, возможно, ждёт её где-то на территории Иерархии или — и так может статься — наоборот, совершенно не знает, что она жива. Эти мысли неожиданно для него самого больно резанули по сердцу. Стало как-то обидно и тоскливо. Но ответ был тоже неожиданным.

— Да, — Беатара заметно помрачнела. — Он служил в том же подразделении, что и я. Мы долго были вместе. Собирались пожениться. Разделили живое мясо. Виратус при всех назвал нас супругами. Надо было только юридически всё оформить. А потом Фремми погиб...

— Прости... — Арданис коснулся её плеча. — Я не знал. Давно?

— Почти три года назад.

— Высадка?

— Да.

Тоска моментально уступила место сожалению и чувству вины за то, что он завёл весь этот разговор. Ведь ему хотелось её приободрить, а вышло совсем иначе. А ещё Арданис поймал себя на мысли, что известие о гибели её друга он воспринял скорее с облегчением, чем с грустью. Неуместно промелькнуло в голове: "Свободна..." Турианца охватил жгучий стыд за свою невесть откуда взявшуюся радость.

Но Беатара уже давно приняла гибель дорогого человека, пережила её, свыклась с мыслью о ней. Конечно, воспоминания были тяжёлыми и горькими, но то были именно воспоминания. Видя, что Арданиса сильно расстроило, что он, сам того не желая, причинил ей боль она примирительно сказала:

— Я в порядке. Забудь.

Арданис ёрзал на стуле, не зная, что ещё предложить, чтобы отвлечь Беатару от печальных воспоминаний.

— Как всё некстати... глупо. Очень глупо и неприятно. Прости. Мне жаль.

Она сжала его руку, улыбнулась. Приободрившись, он спросил:

— Не желаешь, может, вечером ещё покатаемся?

— Да я скорее за.

Следующее утро выдалось пасмурным. Шёл мелкий монотонный дождь. Было прохладно и ветрено. Мокрая трава и земля скользили под ногами, затрудняя бег...

Беатара размеренно-резвой трусцой бежала между почерневшими от дождя стволами деревьев. Маршрут каждое утро был разный, но всегда выстроен так, чтобы максимально приблизить его к реальному боевому в условиях сильно пересечённой местности. Крутые подъёмы и спуски, поваленные стволы деревьев, овражки, балочки и редкие валуны и скалы, неглубокие — до середины бедра — водные преграды — каждое утро Беатара старалась не упустить ни одного элемента кросса. И сегодняшний дождь был только на руку: дополнительный дискомфорт, неплохая закалка и встряска для иммунитета в добавление к обычной физнагрузке.

Сейчас вверх по упавшему на большой валун стволу, прыжок до нижней ветки соседнего дерева, подтягивание с выходом, соскок, приземление, перекат через плечо, подъём, снова бег — всё в одной гармоничной связке, ни одного промедления или лишнего движения, максимально бесшумно, словно тень. И так каждое утро в течение двух часов.

Позади справа послышалось шлёпанье сапог по мокрым листьям и хруст веток. Беатара оглянулась и увидела позади Арданиса. Он поравнялся с ней, поздоровался.

— Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь?

— Как ты меня нашёл?

— Твой инструментон в сети — я спозиционировался по спутнику. Ну, так что? Можно мне с тобой?

— Парк не купленный, — ответила Беатара. — Только мой темп ты долго не выдержишь.

— Посмотрим. Давай, кто первый до поляны?

— Ладно.

Но тягаться с Беатарой по части физподготовки для него было всё равно, что ей с ним гонять наперегонки на аэроцикле. Через десять минут он понял, что отстаёт от темпа, через двенадцать Беатара заметно ушла вперёд.

Когда он выбежал наконец на поляну, она была уже там и ожидала его у самой кромки, усевшись на старый широкий пень.

— Ты живой?

— Более чем, — запыхавшись, выдохнул Арданис.

— Слушай, а чего тебе вообще сегодня стукнуло бегать?

— Решил форму подкачать.

— Ну да, и для этого проснулся ни свет, ни заря и пёрся через полгорода.

— В компании веселее.

Беатара покачала головой.

— Чудной ты.

— А разве это плохо? По-моему, это охрененно. Кстати, я тут присмотрел чудесное местечко, где бесподобно кормят. Предлагаю вечером заценить вместе.

На завтра история с совместной пробежкой повторилась. Когда кросс закончился, Арданис в изнеможении рухнул на землю. У него ещё со вчерашнего дня болело всё тело, хотя он и старался не подавать виду.

— И охота тебе измываться над собой? — спросила Беатара.

— А! — Арданис отмахнулся. — Чем это занятие хуже других? Тем более что у меня есть всё для восстановления.

— Не поняла?

С хитрым видом Арданис открыл маленький заплечный рюкзачок и вытащил оттуда термос высотой с предплечье.

— Что это? — Беатара подошла поближе.

Заметив этикетку, она с долей недоверия посмотрела на Арданиса.

— Это то, о чём я подумала?

— Ага. Серого цирвиса. Забой был семь часов назад. Будешь?

— Ах ты, мерзавец! Буду, конечно.

Арданис открутил крышку, наполнил её почти до краёв, протянул Беатаре. Приняв крышку, турианка понюхала содержимое, погрузила в него кончик языка, попробовала.

— Великие Духи, это бесподобно.

Она пила маленькими глотками, наслаждаясь вкусом и теплотой густой синей жидкости, наполнявшей ёмкость. Слизнув последнюю каплю, Беатара вернула крышку Арданису. Тот снова наполнил её, выпил сам. Скоро термос опустел.

Раскинувшись на траве и чуть прикрыв глаза, Беатара тихо урчала от удовольствия. Арданис стоял рядом, прислонившись к дереву. Ему было приятно видеть, что его маленький подарок настолько ей понравился.

Потянувшись, Беатара села, посмотрела на Арданиса — в глазах её плясали озорные хищные огоньки.

— Слушай, а с чего это ты меня так баловать стал? — неожиданно задала она вопрос. — Ночные катания, вкусные подарки...

Арданис не был готов к такому повороту событий и внятного ответа подобрать не смог. Его замешательство подтвердили догадку Беатары.

— Арданис? Тебе чего, баб не хватает?

В голову Арданису ударила кровь.

— Да при чём здесь мои бабы?! — взорвался он, но тут же обратно понизил голос. — Это... совсем другое.

Почему? Почему его тогда так зацепила мысль о разделённом мясе? О том, что она может быть кому-то дорога́? Почему прежде ему не приходило в голову, что у неё мог быть друг, жених, муж. И понял ответ: он никогда не думал о ней иначе, кроме как о подружке, товарищу по играм, таком же, как и он сам, сорванце, как о сестре, наконец. А сейчас Арданис впервые в жизни увидел в ней женщину. Просто женщину, которая, как и все, способна любить, страдать, ненавидеть... И эта женщина уже давно была взрослой. Взрослой и пережившей в свои едва стукнувшие двадцать пять практически всё, что только может произойти. И осознав это, он нашёл ответ ещё на один вопрос: почему ему так захотелось сделать то, что он сделал — такой банальный, но такой приятный для неё сюрприз. Чувство было очень знакомо. Он испытывал его десятки раз. Вроде бы... Кажется, да... И всё же, что-то было не так. Робость... Откуда? Он не испытывал робости уже давно, наверное, с учебного лагеря, когда в полной мере ощутил силу своего обаяния. Но перед Тари сейчас оробел, словно он снова был тем желторотым юнцом, когда в первый раз его поманила за собой взрослая уже девица. Но ведь Беатара не манила, не звала его, скорее всего, даже не помышляла об этом. И, тем не менее, он готов был последовать за ней. Погнаться, словно за редкой добычей, чтобы она увидела в нём охотника, чтобы начала древнюю, как их мир, игру, чтобы сама приняла на себя роль охотницы, способной в нужный миг обернуться жертвой, подманить охотника, завлечь и поймать его, обозначив их взаимные победу и поражение.

Но Беатара не придала значения тому, как изменились его голос и настроение.

— И что же?

— Не знаю, — честно сказал Арданис. Ему действительно было непонятно, чем именно она его зацепила. Это что-то, казалось, было очевидным, лежало на поверхности, но сформулировать причину он не мог. Зато смог сформулировать вывод: — Нравишься ты мне...

Сказал и сам испугался того, что сказал.

Беатара вытянула вперёд голову и так её повернула, что казалось, вот-вот свернёт себе шею.

— Что? И давно?

— Не знаю, — Арданис чувствовал себя всё большим и большим идиотом.

Она встала, подошла к нему, прикоснулась ладонью ко лбу.

— Слушай, ты не простыл вчера, случайно. Утром прохладно было. И слякотно. Дождь шёл холодный. Я-то привычная. А ты...

— Это не простуда, — Арданис отодвинул её руку. — Это правда. Не знаю, как... Не могу объяснить... Я понимаю, что, зная меня, ты не допускаешь такой мысли и считаешь всё это бредом. Но...Нафарг!.. Я действительно, как в каком-то бреду. И... Но... ты мне, правда, нравишься.

Беатара пыталась понять, шутит он или нет. Поверить во второе было сложно, зато так легко — в первое.

— Хорошо, — примирительно сказала она. — Ты только успокойся. Поговорим об этом позже. Я уверена, через пару-тройку дней всё образуется.

— Ты говоришь, как говорила моя тётка.

— Ну, тётя Вирта́да вообще была очень мудрой женщиной.

— Да, — наклонил голову Арданис, — была...

Теперь уже Беатара почувствовала укол совести за то, что затронула болезненную для него тему.

— Так, по-моему, нам обоим пора по домам.

— Беатара, — перехватил он её за локоть.

Она мягко отстранила его ладонь.

— Ард, это тупой разговор. Согласись, ну полная же мура.

Слишком большой наплыв эмоций. Арданис понял, что окончательно запутался. Может, она действительно права, и ему надо ещё раз подумать?

Неуверенно кивнув, Арданис повернул в сторону выхода из парка, но через пару шагов остановился и оглянулся назад. На языке вертелась вырвавшаяся из бушевавшего в его голове безумного калейдоскопа мысль. Или, скорее, желание:

— Можно я завтра снова приду?

— Если будешь здоров. Я не хочу, чтобы ты слёг с воспалением лёгких.

— Хорошо.

На следующий день он пришёл, но за всё время утренней прогулки ни разу не вернулся ко вчерашнему разговору. Беатара готова была списать то, что он ей вчера наговорил, на простуду, перемену погоды, блажь — на всё, что угодно, если бы не какая-то внутренняя подавленность Арданиса, какой она прежде никогда в нём не замечала. "Хорошо, — подумала она, наконец, — если это дурь, то, максимум, через неделю она пройдёт". "А если нет?" — женщина невольно вздрогнула от прозвучавшего словно со стороны вопроса. "Духи?!" — мелькнула в её голове мысль. Нет — ей просто послышалось. Этого не может быть просто потому, что подобного не может быть никогда. Ей просто послышалось.

Потом он одно утро не приходил — появился только через день.

— С тобой всё хорошо? Не заболел? — первое, что спросила Беатара.

— Со мной всё в порядке. Меня Дэран вызвал: были некоторые вопросы по кораблю.

Полуторачасовая пробежка не особо утомила его. "Здоров", — с облегчением заключила Беатара. Однако внутреннего напряжения в нём меньше не стало. Он сыпал бесконечными шутками, обсуждал с ней последние новости, рассказывал о достоинствах и недостатках популярных моделей аэроциклов, интересовался, когда Беатара соберётся, наконец, обзавестись собственным. Но вся его речь была полна такого сумбура, что становилось очевидным: он пытается скрыть свою тревогу и переживания.

В конце концов, темы для поддержания разговора у него стали заканчиваться. Он всё чаще и чаще умолкал на больший и больший срок, раздумывая, что же ещё сказать. Пожалев его, Беатара предложила тему сама:

— Пойдём, я тебе кое-что покажу. Только вчера утром обнаружила.

Она повела его глубже в парк. Здесь он уже больше походил на настоящий лес. Тёплый мягкий климат Иллиума способствовал росту растительности, и лесничие не успевали прорежать и очищать дальние закоулки парка. Природа быстро брала своё и уже через несколько дней на прореженном участке разрастались папоротники, лианы, прорастали молодые деревца.

С каждым шагом движения Беатары становились всё более и более осторожными и тихими. Она тенью скользила сквозь заросли — бесшумная и невесомая. Чего нельзя было сказать про Арданиса. В какой-то момент ей пришлось шикнуть на него:

— Ард, ты можешь ступать тише? Живность распугаешь. Мы почти пришли.

— Куда?

— Ш-ш...

Она замерла, прислушалась к звукам, доносившимся из-за зарослей, и осторожно раздвинула ветви кустов.

Арданис увидел впереди прогалину и группу тонконогих существ, с бурой, чуть полосатой шкурой и длинными тонкими хвостами, объедавших молодые побеги.

— Хороши, правда? — чуть слышно прошептала Беатара. — Такое чудо для города.

— Ага, — он посмотрел на неё и тоже затаил дыхание, но уже по иной причине. До него дошло, что же именно было в ней столь притягательно: она двигалась так же, как и те две — единственные, кто смог оставить действительно глубокий след в его сердце. И не только в сердце, но и в самой жизни. Первая сделала из него мужчину. Из-за второй он ушёл из эскадрильи. И вот теперь он увидел перед собой третью. Равную, потому что она была одного с ним возраста и право на внимание с её стороны не надо было оспаривать у старших парней. И свободную — ему не нужно было портить из-за неё отношения с друзьями, коллегами, руководством.

Она из той же породы — тихой, незаметной, неброской, но хранящей внутри себя черты, приводящие в изумление окружающих, когда нутро открывалось внешнему миру, когда растревоженная натура прорывалась наружу и превращалась в настоящий ураган.

От внезапного осознания этого у него перехватило дыхание. Арданис потянулся к ней в желании обнять.

Из-за неосторожного движения хрустнула под ногами ветка...

Животные тревожно подняли головы, вслушиваясь в звуки леса — и стремглав рванулись прочь с прогалины в чащу.

— Ард, какого хрена?! Нафарг! Я тебя просила потише.

— Извини.

— Что, извини? Ты вспугнул их!

— Да ладно, ты всё равно ведь не собиралась их ловить.

— Какая разница? — Беатара прекрасно умела разыгрывать неподдельное возмущение, хотя гнев в её глазах вот-вот был готов смениться улыбкой. — Это была моя дичь.

— Тари, перестань, — Арданис попытался к ней прикоснуться.

— Пошёл ты! — она несильно оттолкнула его.

Он сделал вторую попытку перехватить её руки, за что она толкнула его ещё сильнее. Третий раз был удачен: он схватил её за запястья. В ответ Беатара рванула его на себя, делая скрут. Арданис потерял равновесие и чуть, было, не влетел в дерево.

— Ты драться?!

Они покатились по траве. Неровность поверхности и превосходство в массе сыграли Арданису на руку: ему удалось на какое-то время прижать Беатару к земле, зафиксировав ей руки и надавив коленом на низ живота.

Она могла сейчас высвободиться одним движением, выскользнув из-под него, и опрокинуть. Но нутро на его силу откликнулось иначе: во рту у Беатары пересохло, заныл низ живота, мышцы налились тяжестью.

Слишком давно... Её жизнь была пустой с тех пор, как погиб Фремми. Просто не приходило в голову увлечься хоть кем-то ещё. Да и откуда было взяться желанию после тяжёлых потрясений? Но сейчас оно нахлынуло на неё, как волна. Но... ведь это был Арданис... Одна эта мысль подействовала на неё подобно ледяному душу.

Беатара рванула таз вверх, перебрасывая Арданиса через себя, высвободила руки, оттолкнула его и отскочила далеко в сторону. Переводя дыхание, поднялся Арданис. Посмотрев на него, она поняла, что желание не ушло до конца.

Арданис примирительно поднял руки вверх, подошёл ближе. В его янтарных глазах играла озорная улыбка.

— А ведь моя победа, — сказал он с довольным видом.

— Тебе просто повезло. Если бы не та ямка... — возразила Беатара.

— Удача всегда на стороне сильнейшего, — гордо выпятил он вперёд грудь.

Уязвлённое самолюбие, его слова, поза "руки в боки" привели её в бешенство. Щёлкнув мандибулами, она предложила повторить.

— Тяжело смириться с поражением? — продолжал веселиться Арданис.

"Как же она хороша сейчас", — подумал он. За два дня ничего не изменилось. Скорее напротив — его влечение к этой женщине только возрастало. От того, чтобы обнять её сейчас удерживала только робость и неуверенность, что она захочет его принять.

По тому, как он смотрит на неё, Беатара поняла: ничего не изменилось. "Неужели, он действительно втрескался? Чушь! Какая дикая чушь! Ну, и что же мне теперь со всем этим делать?.." Она задала вопрос пространству вокруг себя, надеясь получить ответ. Но ответа не пришло. Духи отказывали ей в подсказке?! Она повторила вопрос, подождала ещё.

Ответа не было: принять решение могла только она одна. Но как? Беатара не испытывала к нему чувств, как к парню. Арданис был для неё лучшим другом, а в свете последних событий и последней ниточкой (если не считать Беллоны), связывавшей её с родиной. Он был ей почти братом. Но вот назвать его своим парнем она бы не смогла. Единственное, что она ощущала сейчас, выходившее за пределы понятия "дружба", — плотское желание снова почувствовать мужскую силу. И желание не спешило уходить... Словно щёлкнул внутри неё выключатель, отсекая старые и новые переживания и в полной мере возвращая ей жажду жить полной жизнью, как она жила, когда рядом был Фремми.

И страсть взяла верх.

"Что я теряю, в самом деле? — подумала она. — Во-первых, уже давно пора снять напряжение. Во-вторых, так он точно перебесится, поймёт, что мы вряд ли подходим друг другу и успокоится. В-третьих, умеет же он что-то такое, отчего девки ждут каждого его возвращения домой? Может, мне тоже понравится? Одним словом, почему бы нет?"

Казалось, Арданис ждал, что она скажет.

— Я тебе действительно нравлюсь? — спросила она.

— Да, очень.

Беатара усмехнулась.

— Тогда пошли ко мне.

Придя в гостиницу и стянув с себя перепачканную одежду, Беатара скрылась в ванной. Минут через двадцать она выскользнула оттуда, замотанная в полотенце.

— Твоя очередь, — сказала она Арданису. — Что понадобиться — возьми в шкафчике.

Ещё через двадцать минут из душа вышел и он и, глядя на развалившуюся в кресле в гостиной Беатару, как бы между делом заметил:

— Кстати, портье сказал, что погром в оплату проживания не входит.

— Какая жалость, — так же между делом ответила Беатара.

Затем она поднялась, подошла к встроенному в стену мини-бару, открыла его, достала бутылку вина, разлила по бокалам, протянула один Арданису.

Вино было терпким и быстро дало в голову. Поставив опустевший бокал на столик, Беатара подошла ближе, коснулась воротника Арданиса, завела пальцы на внутреннюю его поверхность, провела коготками по основанию, где свободная от пластин кожа была наиболее чувствительной. Он приобнял её и чуть куснул за угол мандибулы. Она пощипала зубами за свисавший книзу отросток мандибулы его.

— Беатара, ты хочешь быть моей? — задал он в большинстве случаев формальный, но всё же обязательный для них, турианцев, перед близостью вопрос.

— Да, — ответила она. — А ты хочешь быть со мной?

— Да.

Чувствуя, как всё более и более нестерпимой становится её жажда, она лихорадочно провела языком по внутренней стороне его правой мандибулы, дойдя кончиком почти до самого её основания, где была небольшая, очень нежная ямка.

— Прямо вот так сразу? — тихо спросил Арданис, ощутив, как от её ласк расходится по телу тепло, переходя в жар.

— Заткнись!

Получив ценный совет, он тоже начал щекотать её кончиком языка, одновременно с умеренной силой нажимая когтями у края пластин на её спине. Потом его когти медленно обошли каждую пластину вокруг. Беатара впилась когтями ему в плечи, напряглась, задрожала и сдавленно выдохнула. Арданис увидел, как её зрачки из вертикальных и узких превратились в широкий овал.

— Ард, ты мерзавец! — простонала она. — Ты нашёл моё самое слабое место.

— Неужели?

Он надавил когтями чуть сильнее, практически вонзаясь кончиками под края пластин. Она сладко застонала и выгнулась дугой.

— Так ещё лучше?

— Нафарг! Ард! Ард...

Ему было дано чувствовать и понимать женщин без единого слова. Он знал, что, как, в какой момент сказать им или сделать, умел предугадывать их мысли и желания, умел произвести нужное ему впечатление за пару секунд. И это приводило их в восторг. Телесный ли, эмоциональный ли — было уже не столь важно.

С Беатарой было сложнее: уж слишком хорошо она его знала. Но сейчас, когда она расслабилась, когда ей самой захотелось сладости, ему не составило труда понять её.

Он спустился ладонями по её талии, запустил пальцы под полотенце — оно упало на пол, оставляя турианку полностью обнажённой. Это подействовало на неё, словно щелчок затвора. За долю секунды она отскочила назад, влетев в столик посреди гостиной. Бокалы жалобно звякнули, упали на бок и скатились со столика вниз. Не обратив внимания на осколки, Беатара отступила за диван, всем своим видом показывая, что готова начать игру. "Ну, давай, поймай меня", — сквозило в каждом линии её тела.

Арданис рванулся за ней, но опоздал на мгновенье: она успела отскочить в сторону двери, ведущей в спальню. Ещё бросок — и снова неудачный. Потом ещё и ещё. Потом он её настиг, схватил за локоть, но моментально оказался опрокинут на пол, а она снова отпрыгнула в сторону.

Игра могла продолжаться долго, но жажда Беатары брала верх, и очень скоро Арданис прижал её к стене, скрутил, бросил на кровать и придавил своим телом. Она пробовала выкрутиться, но он был заметно тяжелее.

Звук Арданисова интрументона, на который пришёл вызов, был подобен разрыву снаряда.

— Фиташа чискон! — выругался он. — Кто это?!

Инструментон показывал, что с ним хочет связаться Феразия. Арданис зарычал.

— Чего её принесло?!

Он уже был готов велеть инструментону сбросить вызов, когда услышал голос Беатары:

— Ард, ответь командиру.

— Да пошла она! Потом свяжусь с ней.

— Арданис! — чуть повысила голос женщина. — Ответь командиру.

Продолжая рычать и высказываться по поводу не ко времени пришедшего вызова, он встал и подключил голосовую связь. Феразия говорила кратко и по существу. Всё как и всегда: новая работа, всем быть в сборе, старт через четыре часа.

— Надо собираться, — сказала Беатара. — Тебе ещё корабль готовить.

— Подождёт, — проворчал Арданис.

Турианка покачала головой.

— Пойдём.

— Нафарг! Только всё, как надо, и на тебе!

— И как же тебе надо? — хмыкнула Беатара. Она тоже очень жалела, что всё обломалось, но субординация для неё была выше всего.

С минуту Арданис пытался понять: она спрашивает из любопытства или из желания продолжить прерванное. Но потом всё же ответил:

— Ну... к примеру, я лежу на спине, а ты сверху...

Она не дала ему договорить. Понимая, что на продолжение времени нет, Беатара, тем не менее, решила созорничать и подскочила к Арданису.

— Как именно? Вот так?

Беатара сделала короткую подсечку — и через полсекунды Арданис оказался на полу. Вальяжно усевшись ему на чресла, она ласкающими движениями поднялась пальцами к его плечам, наклонилась к нему, пощипала зубами за мандибулы, а потом начала делать медленные движения бёдрами и отклоняться назад, всё больше и больше прогибаясь в пояснице, пока, наконец, не сбавляя темпа движений в крестце, не легла ему на ноги, потёрлась спиной о его колени и удовлетворённо заурчала.

Арданис затаил дыхание. Очень немногие умели делать так, как сделала сейчас она. Он в своей жизни видел двух таких. Она была третьей.

Руки непроизвольно потянулись к ней, пальцы достали до её живота, крепко обхватили талию. Она заурчала ещё громче и ускорила движения. Он почувствовал, как у него разошлись пластины внизу живота — и он упёрся в твёрдый рог...

Беатара, предвидя такой поворот, не "раскрылась" — её пластины оставались сомкнутыми, хотя из узенькой щёлки между ними и сочилась влага, говоря о её возбуждении и готовности.

— Не-а, — проронила женщина, не поднимаясь. — На это уже нет времени.

Она вдруг резко подскочила вверх, слетела с него, напоследок царапнув по животу, и, хохоча, убежала из спальни.

Арданис едва успел выдохнуть — кажется, первый раз за всё это действо. За чувством обделённости последовал горячий прилив крови, ударивший в голову и подстегнувший его вскочить следом за Беатарой.

— Тварюга! Ну, я тебе всыплю! — он кинулся следом за ней.

Беатара стояла посреди гостиной и уже натягивала на себя термик. Хихикнув, она запустила в него его же вещами.

— Одевайся давай! Пора, а то Феразия будет ждать. И слюни подбери!

— Пятнадцать минут она бы подождала, — обиженно буркнул Арданис.

— Ничего, потерпишь.

И, уже стоя на пороге номера, добавила:

— Мне ведь тоже терпеть. При таком-то начале продолжение должно быть сладким.

К началу подготовки к запуску Арданис едва не опоздал: пока вернулся к себе, пока собрал вещи, пока добрался до "Амальтеи". Заставить себя сосредоточиться было сложно. Но где-то выручал отработанный годами автоматизм, где-то — дополнительный контроль со стороны Киларэ, Дэрана и Иллинии.

К моменту, как они вышли на курс, шквал эмоций начал стихать, и Арданис впервые за долгое время почувствовал себя счастливым. Он понял, что нашёл ту самую, одну-единственную женщину. Он понял, что любит Беатару.

Глава 13

Всему своё время

Почему он не обращал на неё внимания раньше? Наверное, действительно только лишь потому, что она всегда была рядом, сколько Арданис мог себя вспомнить. Да, пожалуй, это одно из первых его воспоминаний: высокая трава вокруг, сверху печёт, и только присев и спрятавшись среди трав, меньше чувствуешь жар. Становится душно, начинает хотеться пить. Потом трава как-то быстро остаётся позади, он оказывается на каменистой дорожке и видит, как женщина утирает слёзы девочке и ласково уговаривает её, что уже не больно и пора перестать плакать. Она гладит её по голове, а вторая женщина — рядом с первой — смотрит в его сторону, качает головой и что-то ворчит. Он подходит ближе и теперь видит, почему девочка плачет: на ноге у неё ранка. Кровь уже не течёт, но, видимо, девочке ещё больно. Он чувствует вину и неуклюже несколько раз проводит ей по плечу ладошкой. Девочка ещё пару раз всхлипывает и перестаёт плакать. Он не помнит, что говорит первая женщина, но в её голосе слышится одобрение. Она трётся лбом о лоб девочки, щекочет ей зубами скулу — и девочка заливается смехом, а на её голове поблёскивают крошечные белые пластины...

Арданис помнил, почему плакала Беатара. Они бежали по лугу, и она всё никак не могла его догнать. Ведь она была младше на целый год и потому с трудом поспевала за прытким длинноногим мальчишкой. Дело кончилось тем, что она споткнулась и упала на острый камень, поранив ногу чуть ниже коленной пластины. Её мама — тётя Вэ́лери, как он её всегда звал, — быстро справилась с таким пустяком, приложив к ранке пропитанную лекарством ткань. Под неизменное добродушное ворчание своей старой подруги и родной тётки самого Арданиса — Виртады.

Вэлери Ви́дон и Виртада Орэллиус подружились, когда проходили службу в одной штурмовой роте. Виртада была старше на одиннадцать лет, но это совершенно не помешало им после первой атаки, в которую рядовой Видон и сержант Орэллиус шли плечом к плечу, пить вместе гирд. Потом они долгое время были неразлучны — до того момента, когда, сопровождая очередную поставку провизии, у них в части не появился молодой высокий сероглазый унтер-офицер Синсариас Фабэриум. После знакомства Вэлери переписывалась с ним год или два, а он, будучи военным логистом, регулярно навещал её и однажды сделал ей предложение. Она согласилась и, спустя несколько месяцев, подала в отставку.

Переехав на Палавен, Вэлери окончила сельскохозяйственный институт и устроилась в крупное животноводческое хозяйство зооинженером. Через год родилась Беллона, а ещё через пять лет — Беатара.

И тут произошло событие, заставившее оставить военную службу саму Виртаду. Вернее, целых два события, случившихся одно за другим.

Сначала она узнала, что в результате несчастного случая овдовел её родной брат. Спустя четыре месяца, на оборонном предприятии, где он работал, произошла диверсия. Брат погиб, и полуторагодовалый Арданис остался круглым сиротой. Категорически несогласная с тем, что её племянник перейдёт под опеку государства, Виртада подала рапорт об отставке, усыновила Арданиса и, по совету Вэлери, переехала в тот же городок, где жила её подруга.

Арданис рос быстро, и к тринадцати-четырнадцати годам, обогнав больше чем на полголовы свою тётку, вытянулся в долговязого, худощавого, нескладного, как все подростки, но, всё же, весьма симпатичного парнишку. Непоседливый, задиристый, весёлый, всегда полный самых разных идей, Арданис умел быстро завладевать всеобщим вниманием в любой кампании, и только не особо высокое гражданское положение его тётки не давало ему возможности быть командиром в детских игрищах. Вернее, не давали те, чей негласный, зависящий от родительского ранг, был выше. Арданис обижался, когда у него перехватывали инициативу, но потом научился преподносить свои идеи так, что, кто бы ни реализовывал их дальше, все помнили, от кого эти идеи происходили. А потому его звали почти каждый раз, когда требовалось разработать "план" очередной "войнушки".

Росла и Беатара, с возрастом всё больше и больше отставая в росте от своего друга. Невысокая и тощая, больше всего она напоминала фигурой щепку, и на первый взгляд совершенно не производила впечатление редкого здоровья и выносливости девицы. Тем не менее, это было так: Беатара мало болела в раннем детстве, а к подростковому возрасту и вовсе забыла, что такое "болезнь". Синяки, царапины, ссадины заживали на ней, как на варрене. Характером же она была намного более скрытная, чем Арданис, особо больших сборищ не любила, но, тем не менее, почти всегда, везде и во всём, была готова составить своему другу кампанию.

Когда Арданису стало немногим больше тринадцати лет, на него начали заглядываться соседские девчонки (18). Но дальше перемигивания, первых робких пощипываний за отростки мандибул и тисканья, дело не заходило. Ухаживать за девушками, как старшие ребята, Арданис толком ещё не умел, а одной смазливой физиономии барышням было мало. Беатара отчасти понимала его страдания по этому поводу, но тоже считала, что производить впечатление на женщин надо уметь. Ведь, когда тебе двенадцать, начитавшись героических романов и насмотревшись красивых фильмов о чести, доблести и героизме, невольно представляешь себе в мечтах парня, который являет собой нечто заметно большее, чем твой, пускай и бойкий, но пока совсем "зелёный" ровесник.

Конечно же, она не раз говорила об этом Арданису, и, конечно же, тому хотелось поскорее стать большим. Когда в четырнадцать тонкие детские пластины на его голове отпали и на их месте начал расти настоящий взрослый гребень, радости Арданиса не было предела. Однако столь уже близкая взрослая жизнь неожиданно явила себя с совершенно иной стороны.

Всё началось с очередной банальной шалости. После военной службы у Виртады, как и у многих турианцев, остался неплохой арсенал из пистолетов, штурмовых винтовок и разного рода боеприпасов. Хранилось всё это, как и полагалось, в сейфе, пароль от которого знала только сама Виртада, да ещё, хоть это было не положено по технике безопасности, Вэлери — на правах близкой подруги.

К этому самому сейфу Арданис подбирался уже давно. Одно дело, когда тебе дают пострелять по мишеням под чутким контролем взрослых, и совсем другое — пострелять самостоятельно, попробовать повторить то, что много раз видел в кино. И вот однажды, пока тётка была занята какими-то своими делами, ему удалось утащить её инструментон. На счастье Арданиса, ключ был сохранён в памяти аппарата, и потому ему оставалось лишь воспроизвести подсмотренный алгоритм нажатия кнопок.

Открыв сейф, мальчишка с восторгом окинул взглядом тёткину коллекцию оружия. Глаза разбегались, и он долго не мог выбрать, что же взять на пробу. Но время поджимало: в любой момент Виртада могла обнаружить пропажу инструментона или увидеть племянника перед открытым сейфом. Тогда хорошая трёпка была бы неминуема. В конечном итоге Арданис остановился на пистолете, из которого ещё ни разу не стрелял. Закрыв сейф и положив инструментон на место, он выскользнул из дома и поспешил к единственному другу, который поддержал бы его в такой авантюре и которому можно было доверить любой секрет — к Беатаре.

Городок, в котором они жили, был небольшим (немногим более двух с половиной тысяч жителей) и вырос вокруг крупного животноводческого хозяйства, где работала добрая четверть населения городка. Здесь не было огромных небоскрёбов и суеты большого города. Основная часть построек представляла собой двух-четырёхэтажные аккуратные домики, как правило, неброского серо-стального цвета, в каждом из которых проживала одна, максимум — две-три семьи.

Беатара жила на соседней улице — добежать до неё было делом нескольких минут. Комната её располагалась на первом этаже, и оставалось только ухватиться за подоконник и чуть подтянуться вверх, чтобы заглянуть к ней в окно.

Беатара лежала на кровати и слушала музыку, когда в окне появилась голова Арданиса.

— Тари, ты одна? — прошептал мальчишка.

— Ш-ш-ш! — шикнула она на него, давая понять, что он ей мешает.

— Тари, забей. У меня идея.

— Очередная?

— Да ты глянь только, — Арданис показал ей пистолет.

— Он что, настоящий? — спросил после короткой паузы девочка.

— А то!

Беатара выключила музыку, подошла к окну, взяла пистолет в руки, осмотрела.

— Где ты его взял?!

— Стянул у тётки из сейфа.

— Стянул?!

— Ага. Не хочешь пойти пострелять?

Беатара покачала головой.

— Это плохая идея.

— Почему?

— Потому что нам опять попадёт.

— Брось! — Арданис прищёлкнул мандибулами. — Никто ничего не узнает. Мы всего на пару часиков, а потом я положу пистолет обратно. Пойдём!

Беатара колебалась. С одной стороны, ей хотелось пострелять из боевого оружия, с другой, она прекрасно знала, что будет, если их застукают взрослые.

— Нет, — сказала она. — Если хочешь, иди один. Я не пойду. У меня отец дома. Узнает — шкуру спустит.

— Да с меня тётка тоже. Если узнает, конечно... — Арданис многозначительно подмигнул. — Мы же не скажем.

— Если спросят, придётся сказать, — возразила Беатара.

— "Если". Но они не спросят. Мы всё успеем.

Беатара всегда ворчала, когда Арданис предлагал ей очередную авантюру. От наиболее рискованных ей удавалось его отговаривать, но в большинстве случаев она после недолгого сопротивления соглашалась. И довольно часто их авантюры заканчивались родительскими санкциями. Дети винились, покорно сносили праведный гнев, какое-то время вели себя пристойно — и всё повторялось снова.

В этот раз Беатара сопротивлялась, как и всегда, недолго. Скинув короткое серенькое домашнее платьице, она переоделась в просторные штаны и рубаху. Потом заглянула на кухню, где мать готовила обед, и сказала, что пойдёт погуляет вместе с Арданисом.

— Далеко? — спросила Вэлери.

— Не знаю, — честно пожала плечами Беатара. — Скорее всего, до леса — и обратно.

— Ладно. Подожди! Вон там, видишь? — Вэлери указала на стоявшее на столе блюдечко с четырьмя небольшого размера округлыми камешками. — Съешь.

Девушка послушно проглотила камни.

— Теперь можно?

— Можно, только недолго.

Беатара упорхнула, не дожидаясь дальнейших напутствий.

Лес начинался сразу за полями с кормовыми злаками. Чтобы дойти до него, нужно было потратить не менее часа. Время близилось к полудню. Лучи Требии палили немилосердно, но в лесу, в тени листвы было хорошо. С толстых ветвей свисали лианы, усыпанные десятками огромных сиреневых цветов. Воздух был наполнен сладким благоуханием. Пёстрыми коврами покрывали лесные цветы любое место, где сквозь густые кроны деревьев пробивался хоть один луч света.

Тропинка, по которой шли Арданис и Беатара, вывела к неглубокому овражку, дно которого густо заросло папоротниками и высокими — по пояс взрослому турианцу — хвощами. Ещё чуть ниже, где овражек переходил в широкую заболоченную впадину, всё было усеяно крошечными нежно-голубыми соцветиями нессены.

— Предлагаю остановиться, — сказал Арданис. — Здесь нас никто не увидит.

Но активизировать незнакомое оружие оказалось непросто. Когда пистолет из неактивного "брикета" развернулся в боевой режим, от него отскочил один из элементов надствольной части. Приладить его обратно не получилось.

— Как думаешь, он работать будет? — спросил Арданис.

— Может и будет,— ответила Беатара. — Единственное что: это, случайно, не радиатор?

— Непохоже. Радиатор, обычно, чуть вперёд вынесен.

— Хорошо, а то без радиатора мы много не настреляем.

Но после первого же выстрела стало понятно, что отскочившая деталь всё же была радиатором. Пистолет сильно нагрелся и отказался стрелять дальше. Все попытки установить радиатор на место успеха не имели.

— Вот не везёт, — вздохнул Арданис.

— Может, оно и к лучшему, — сказала Беатара. — Пойдём домой. Пока нас не хватились.

Но их уже хватились.

Виртада обнаружила пропажу довольно быстро: за неумением нормально пользоваться инструментоном Арданис не смог подчистить ему память, и его тётка сразу увидела, что сейф с оружием кто-то открывал. Скорее из желания перепроверить, не было ли сбоя, чем подозревая шалость, она полезла в сейф...

Не прошло и получаса, как она была на пороге дома Вэлери.

— Лира, ты моего охламона не видела? — с ходу спросила Виртада.

— Они с Тари ушли гулять около часа назад. А что?

— Представляешь, стащил паршивец у меня из сейфа пистолет.

— Как стащил?

— Очень просто: взял инструментон и стащил.

— Великие Духи! А какой именно?

— То-то и оно. Модель редкая. Мой наградной — помнишь? Пользоваться им уметь надо. Куда они хоть пошли?

— Тари сказала, что до леса.

— Бежим!

День был выходной, народа на улицах хватало, и Виртаде с Вэлери не составило труда узнать, в какую сторону направились их дети.

Ребята шли обратно в город, когда впереди них на дороге показались идущие им на встречу две женщины, и Беатара разглядела, что это её мать и тётя Виртада Она указала на них Арданису, но сворачивать куда-то с дороги было уже поздно: женщины тоже успели их заметить.

— Та-ак! — протянула Виртада голосом, не предвещавшим ничего хорошего, лишь только расстояние между ними сократилось настолько, что дети могли её слышать. — Вы двое, бегом сюда!

— Тётя, мы... — начал, было, говорить Арданис, когда они подошли, но Виртада резко оборвала его.

— Цыц! Тебе слово не давали. С тобой разговор дома будет.

— С тобой тоже, — сказала Вэлери Беатаре.

— Тётя Вэлери, не надо наказывать Тари, — Арданис умоляюще посмотрел на мать Беатары. — Это ведь я её подбивал.

Но Вэлери была непреклонна.

— Ты не под дулом этого самого пистолета её подбивал. У неё своя голова на плечах должна быть. Если однажды ты её станешь подбивать дезертировать из армии, она тоже согласится?

Больше возражать дети не пытались.

— Это всё лирика, — сказала Виртада. — Сдать оружие!

Арданис протянул ей пистолет и радиатор.

— А это почему отдельно?

— Мы не смогли его прикрепить.

— Но стреляли?

— Да, только он после первого же выстрела перегрелся и перестал работать.

Виртада и Вэлери переглянулись и внутренне с облегчением выдохнули: видимо, сегодня Духи решили проявить благосклонность к двум малолетним обалдуям, отсоветовав им продолжать эксперименты с неисправным оружием. Но наказание дети заслуживали.

Виртада молниеносным, доведённым до автоматизма движением установила на пистолет радиатор и инактивировала оружие.

— Ох, и дурные же вы! Малейшего замыкания хватило бы, чтобы отправить на ту сторону вас обоих. А ну, марш домой! Живо!

Приговор обжалованию не подлежал, и дети покорно пошли, куда было велено.

— Я говорила, это плохо кончится, — прошептала Беатара.

— Тари, прости меня.

— Всё нормально. Ты не виноват. И мама права, что голова должна быть своя.

* * *

Беатара сидела в экстранете и переписывалась с Арданисом: до конца следующих выходных это оставалось для них едва ли не единственным способом общения, если не считать коротких встреч в школе.

— Тебе сильную взбучку закатили? — спросил Арданис.

— Ну, как тебе сказать?.. Отец со мной особо долго не разговаривал. Меня выпороли и посадили под домашний арест на неделю. А у тебя как?

— Аналогично.

— Как нам теперь быть? Через неделю вечеринка.

— Отпросимся. За неделю всё шесть раз забудется.

— Не уверена. Мой отец никогда ничего не забывает.

Опасения Беатары оказались не напрасны. Виртада была хоть и вспыльчивой, но отходчивой, и Арданису после недолгих уговоров и уверений вести себя хорошо удалось убедить тётку отпустить его к другу на маленькое торжество по поводу возвращения того из учебного лагеря. Беатаре повезло меньше.

— Нет, — отрезал отец, когда она спросила, можно ли ей пойти. — Ты наказана до завтрашнего дня.

Спорить с отцом было делом бесполезным, и Беатара вернулась к себе в комнату.

— Как-то ты чересчур суров, мне кажется, — сказала Вэлери, когда дочка ушла.

— Ничуть, — ответил Синсариас. — Мала она ещё на ночные гулянки ходить. В "учебку" пойдёт — будет вести себя как угодно. Если ей позволят...

— Как мы с тобой себя вели в том возрасте? — Вэлери положила руку на плечо мужа.

Синсариас усмехнулся, посмотрел на жену.

— Я ей на четырнадцатилетие пистолет подарю. Настоящий. И научу им пользоваться. А то, что это — не суметь установить радиатор? Позорище какое!

Вэлери засмеялась, ущипнула его за отросток скуловой пластины. Синсариас нежно обнял её.

— Всему своё время, любимая. Всему своё время.

* * *

Арданис расстроился, когда узнал, что Беатаре придётся остаться дома. Он понимал, что виноват, и поначалу хотел тоже не пойти, но потом она его уговорила всё же сходить. Мо́нитем был его хорошим другом, и Арданис стал одним из первых, кого он пригласил на свой скромный праздник. Пре́милиты (19) нечасто возвращались в родные места после учебного лагеря. В подавляющем большинстве случаев они предпочитали продолжать службу или дальнейшую учёбу в соответствии с рекомендацией, которую получал каждый курсант по окончанию "учебки". Но Монитэм видел своё будущее несколько иначе. Он любил рисовать, картины из-под его пера выходили совсем недурные, и молодой турианец, мечтая стать художником, готовился к поступлению в Сипритинскую Академию искусств. Отправив прошение в местный Комитет по культуре, он ожидал ответа, а пока решил устроить для своих друзей вечеринку. Родители его были в отъезде по служебным делам, младшая сестра (с которой Арданис учился в одном классе и через которую они с Монитэмом подружились) была только рада мероприятию, поэтому ничто не мешало устроить его дома.

Народу собралось не так много: несколько его бывших товарищей по учебному лагерю, у которых получилось выделить время на то, чтобы к нему приехать; около десятка друзей из желторотой молодёжи, да две или три местных девицы лет семнадцати, которые тоже вернулись в родной город после лагеря и которым просто нечем было занять этот вечер.

В молодые годы знакомство завязывается быстро, особенно после пары бокалов вина и под хорошую музыку. Они оказались в одной кампании случайно: девушка опоздала к началу вечеринки и подошла к Монитэму с поздравлениями, а Арданис, которому только предстояло отправиться в учебный лагерь через несколько месяцев, расспрашивал своего друга о том, что там будет. Волати́сса присоединилась к их беседе. Ей явно доставляло удовольствие подтрунивать над мальчишкой. Пусть он был на голову выше неё, но коротковатый пока гребень, тонкое туловище и само его поведение выдавали в нём подростка. Арданис это понимал, и, стараясь не ударить в грязь лицом перед девчонкой, пытался компенсировать недостаток в возрасте своей наглостью и бравадой.

— Хорошо, — говорила Волатисса, — а кем ты потом хочешь стать?

— Ну, я обдумываю разные варианты...

— И который тебе больше нравится?

Арданис задумался. Была одна тема, которая сильно увлекала его, и которой он действительно очень бы хотел заниматься.

— Мне звездолёты нравятся.

Волатисса сделала вид, что удивлена.

— Хочешь проектировать боевые звездолёты?

— Нет, я хочу быль пилотом, — глаза парня озорно сверкнули. — Поступлю после "учебки" в Высшее лётное училище.

Девушка закатилась высоким звонким смехом.

— Ну, ты развёл мандибулы. Я не слышала, чтобы туда поступали сразу после лагеря. Там надо иметь реальный лётный опыт.

Арданис насупился.

— А я поступлю.

Волатисса продолжала хихикать, чем только провоцировала Арданиса ещё больше перед ней выпендриваться.

— Кстати, ты зря хихикаешь, — сказал Монитем. — Знаешь, как у него здорово на симуляторах получается? Я думаю, что ему вполне могут дать рекомендацию. Не туда, куда он нацелился, конечно. Но...

Такого Арданис от друга не ожидал. Нет, разумеется, тот сказал всё честно, как оно есть, но зачем?! На кой здесь была нужна эта объективность, когда он, видя интерес девушки, так хотел произвести на неё впечатление?

Видя, как Арданис стушевался, Волатисса пожалела его и немного сменила направление разговора.

— Хорошо, — сказала она, — но ведь это опасное занятие.

Арданис мгновенно воспрянул духом. Кем-кем, а трусом он себя никогда не считал.

— А! Ничего опасного. Я так выучусь — никто ничего со мной поделать не сможет.

Лихость и озорные огоньки в янтарных глазах мальчишки забавили девушку всё больше. Хмельное вино брало своё. Заиграла музыка для парного танца. Волатиссе захотелось потанцевать с Арданисом.

— Не хочешь пригласить меня на танец? — спросила она.

В первый момент Арданис растерялся. Не сказать, что он совсем плохо танцевал, но сейчас настолько испугался, что она сочтёт его умение неважным, что забыл почти всё, что умел. Сердце яростно колотилось, сбивая дыхание. Почти не чувствуя ног, Арданис подошёл к ней, неуклюже приобнял, и они закружились по комнате.

— Ты что? Не умеешь танцевать?

— Умею! — упрямо ответил парень.

На этот раз улыбка её была совсем необидной, скорее... понимающей.

— Ладно, сейчас научу, — сказала Волатисса. — Ты, главное, расслабься.

Наблюдая за ними, Монитэм всё больше и больше хмурился. То, что поначалу выглядело как невинная шутка, теперь грозило обернуться большой бедой.

У Волатиссы был друг, с которым она встречалась. Турпус не отличался тихим нравом, и соперника на любовном фронте бы не потерпел, пусть даже этим соперником мог оказаться четырнадцатилетний мальчишка.

Когда танец закончился, и Арданис, чувствуя, что у него в горле совсем пересохло, ушёл в поисках чего-нибудь попить, Монитэм отозвал Волатиссу в сторонку.

— Слушай, что ты делаешь? — спросил он. — Прекрати. Сама подумай: для тебя это забава, а ему Турпус башку оторвёт.

Настроение было слишком хорошим для того, чтобы выслушивать нравоучения.

— Я тебя жить не учу, — ответила девушка, — не учи и ты меня.

Арданис вернулся с коктейлем, протянул его Волатиссе и, пока она пила, украдкой рассматривал её. На ней было платье тёмно-синего цвета с рисунком в виде редких длинных тонких серебристых капель-подтёков, слегка приталенное, лёгкое и просторное, с короткими широкими рукавами и декоративным полупрозрачным шарфиком. Добавляя её и без того плавным движениям ещё больше грации и изящества, оно очень шло ей. Ей и её глазам — таким же синим, с тончайшими расходящимися от зрачка серебристыми линиями. Набравшись смелости, он осторожно прикоснулся пальцами к углу её мандибулы.

— У тебя такие необычные пластины. Тонкие. Красивые. Мне нравится.

Она не отвела его руку от своего лица. Арданис почувствовал одобрение с её стороны, и это добавило ему смелости продолжить. Мысли тут же уплыли куда-то в сторону, смешались, а то, что раньше казалось ему сильным сердцебиением, не шло ни в какое сравнение с бурей, которая сейчас разразилась у него внутри.

— Мы как-то ездили с классом на горные озёра, — продолжал он. — Там почти ничего не растёт — такая большая каменная долина. Дул холодный ветер, но... вода в тех озёрах была синяя-синяя... как твои глаза.

Его комплимент, путанный, неуклюжий, но искренний глубоко тронул её. А ещё, она увидела, что Арданис больше не прячет смущённо взгляд. Напротив, он, позволив себе с её молчаливого согласия дерзость, буквально пожирал её глазами. И ждал ответа...

Внутри неё назрело решение, и она, тоже набравшись смелости, спросила:

— А ты не хочешь познакомиться поближе?

— В смысле?

— В смысле, совсем поближе? Не желаешь проводить меня до дома?

Арданис был готов подпрыгнуть до потолка. Конечно же он хотел. Оставалось решить один очень важный вопрос. Уединившись в глубине сада, где никто бы не мог его слышать, он активировал инструментон.

— Тётя, привет!

— Привет. Ты когда домой собираешься?

— Вот я, собственно, тебе и хотел сказать. Можно я не приду сегодня ночевать?

— Как не придёшь? Подожди, мы так не договаривались.

— Тётя, ну пожалуйста. Здесь так весело.

Виртада задумалась.

— У тебя всё в порядке?

— Да.

— Ты не голодный?

— Нет.

— Пил?

— Немного...

— Хорошо, — согласилась, чуть помедлив, Виртада. — Но утром чтобы дома был!

— Так точно! — радости мальчишки не было предела. — Обещаю!

Уже почти перед выходом Арданис подошёл к Монитэму и, немного помявшись, спросил:

— Мона, можно задать тебе вопрос?

Монитэм печально крутил в руках кружку с горячим напитком из гирда.

— Попробуй.

Арданис был настолько сильно перевозбуждён, что не обратил внимания на сухой тон друга.

— Волатисса собирается домой, просит, чтобы я её проводил. Я спросить: как мне это лучше сделать?

— А ты уверен, что это надо делать?

— Ещё бы! Она же сама предложила.

— Ард, послушай меня сюда очень внимательно. У неё есть парень. Они встречаются, похоже, что серьёзно.

— Она бы меня не позвала, если бы это было серьёзно.

— Ты просто не понимаешь, что в жизни многие вещи обстоят сложнее, чем кажется. Хорошо, пускай она не считает, что это серьёзно, но ты ведь не знаешь, насколько это серьёзно для Турпуса.

— Слушай, Мона, я нашёл себе девушку. Она мне нравится, я ей нравлюсь. В чём проблема?

— Арданис, я понимаю, вечер с красивой девкой — это классно. Но у каждого поступка есть последствия.

— А я не боюсь последствий.

— Как хочешь. Я тебя предупредил.

— Спасибо. Так как провожать девушку?

Монитэм вздохнул. Отвечая на вопрос Арданиса, он становился невольным соучастником, но не ответить было ещё хуже.

— Просто провожаешь и всё. Можешь купить бутылку вина. У тебя деньги есть?

— Сколько-то есть.

— Хотя, погоди. Тебе не продадут алкоголь. Сейчас...

Монитэм ушёл в сторону кухни и скоро вернулся с бутылкой.

— Держи. Денег не надо. Но я бы на твоём месте бы ещё раз подумал.

Арданис взял вино.

— Я уже подумал. Спасибо!

— Ну, как знаешь, — Монитэм снова вздохнул. — Да, ещё такой момент. Раз уж вы там... словом, если у вас дойдёт... ты не забудь её спросить, действительно ли она этого хочет. В большинстве случаев это только ритуал, но всякое бывает. Не захочет — её дело. Ровно, как и она не может тебя заставить. Принуждать к близости — это плохо. Очень плохо. Поэтому, не забудь. Удачи!

Как они пришли к ней домой, Арданис помнил плохо. Как и то, что произошло потом. Помнил только, что он спросил у неё то, что велел спросить Монитэм, как она спросила у него то же самое, как посоветовала расслабиться и сказала, что подскажет, что нужно делать. А потом понимание происходящего ушло, оставив лишь ощущение бесконечного восторга...

Он проснулся от саднящей боли в левом плече. Пошевелившись, Арданис понял, что саднит не только плечо, но и левая часть поясницы, правый бок и шея. Посмотрел на плечо — крошечные ранки от когтей Волатиссы уже давно слиплись и за ночь успели почти полностью зарубцеваться. Арданис прислушался к своим внутренним ощущениям и не смог их себе описать. Всего было понемногу: торжества, некоторой неудовлетворённости, общая неопределённость.

Почувствовав, что он не спит, проснулась Волатисса.

— Доброе утро! — улыбнулась она. — Ты как?

Арданис вдруг понял, что не знает, как сформулировать то, что он сейчас чувствует. Если бы турианцы могли краснеть, он бы покраснел. А так, Волатисса всё поняла по выражению его глаз. Нежно провела рукой ему по скуле, прижалась лбом к его лбу и тихонько лизнула Арданиса кончиком языка.

— Тебе понравилось?

— Да. Только я мало что понял, — Арданис осознавал, что несёт околесицу, но состояние расслабленной неги совершенно не располагало к вчерашней браваде.

— Это не страшно. Поймёшь. Ты хочешь есть?

— Очень, — до парня внезапно дошло, что он голоден так, словно не ел дня три.

Волатисса бесшумно засмеялась.

— Пойдём, накормлю.

Домой Арданис летел, как на крыльях. Мир вокруг был другой: цвета, звуки, запахи — всё было ярче и острее, чем всегда. Он старался запомнить каждый миг этого утра. Всё получилось! Теперь он — взрослый.

— Ты что? Подрался? — первое, что спросила у Арданиса тётка, увидев его расцарапанную шею.

— Нет, — Арданис прошёл на кухню, налил себе стакан воды.

— А шея почему разодрана?

Он выдержал паузу и со всей торжественностью, на какую только был способен, сказал:

— Тётя, я теперь мужчина.

— В каком смысле?

— У меня был секс с девушкой.

Виртада оторопело смотрела на племянника, вникая в смысл его слов. Когда до неё дошло, она, начиная представлять себе предстоящий разговор с Вэлери и Синсариасом, уточнения ради задала следующий вопрос:

— С Беатарой?

— Почему? — Арданис несколько сбился с мысли, не понимая, как может быть секс с лучшим другом. — С Волатиссой.

Ещё пару минут Виртада вспоминала, кто это, а когда вспомнила, посмотрела на Арданиса с некоторым недоверием.

— Это которая...

— ...которая с тётей Вэлери работает, — подтвердил Арданис.

Волатисса училась на генетика и сейчас проходила практику на той же зооферме, где работала мать Беатары.

— А чего это она?

— Я ей понравился, — Арданис пожал плечами.

— Она же на три года тебя старше.

— И что?

Надо было как-то сменить тему, чтобы спокойно подумать.

— Так, ладно, — встряхнула головой Виртада. — Ты... есть хочешь?

— Она меня покормила.

— Надо же, какая заботливая... — женщина с трудом удержалась от готового сорваться с языка "ме́реташш (20)". — Ну, тогда иди к себе, "мужчина".

Недоумевая, почему тётка столь резко отреагировала на его первый подобный опыт, Арданис поднялся в свою комнату.

Причину беспокойства Монитэма и тётки он понял только через пару дней, когда возвращался с Беатарой вечером с прогулки. Сегодня после школы было решено устроить игру в штурм крепости, роль которой исполнял самодельный форт, построенный детворой среди холмов сразу за посёлком. Штурм, несмотря на упорное сопротивление "защитников", был удачным, и Арданис и Беатара, воевавшие на стороне "атакующих", возвращались домой в приподнятом настроении.

Неожиданно прямо перед ними появились четверо взрослых турианцев, среди которых Арданис узнал Турпуса. Мгновенно вспомнился недавний разговор с Монитэмом. Но вместо того, чтобы испугаться, Арданис гордо приосанился, не подозревая, что ожидает его впереди.

— Ты, что ли, Орэллиус? — спросил Турпус.

— Я.

— Поди сюда.

— Зачем?

— Разговор есть.

— Какой разговор? — не поняла Беатара.

— А ты, мелюзга, проваливай. Не то вместе с ним огребёшь.

— Ард, кто это?

— Помнишь, я тебе вчера говорил про Тиссу? Ему обидно.

— Что?! Ты сам понял, что сказал, желторотый?

— Что тебе обидно, что девушка тебя не любит.

Расстояние в десяток шагов, разделявший их, Турпус преодолел за долю секунды. Они с Арданисом были примерно одного роста, но Турпус был почти вдвое шире его в плечах.

— Да ты что, желторотый, совсем страх потерял? Ты не понял, куда не надо лезть? Гуляешь со своей мелкой, — он кивнул на Беатару, — и гуляй.

— Она меня сама выбрала.

— Она себе развлекуху искала.

— А, может, я ей просто больше приглянулся? Может, у меня есть что-то такое, чего нет у тебя?

Ответом был хлёсткий удар с размаху по скуле. Не успевший среагировать Арданис упал на землю. Из-под лопнувшей пластины потекла кровь. Громко вскрикнула Беатара, подскочила к Арданису, а потом зарычала и ринулась на его обидчика с кулаками. Турпусу не составило труда схватить её за запястья и скрутить.

— Присмотри за девкой, чтобы не мешала беседе, — он передал её одному из своих спутников. — А вы, — сказал он двум другим, — держите желторотого. Малышу захотелось поиграть во взрослые игры. Сейчас мы с ним поиграем...

Напрасно Арданис пытался выскользнуть из крепких рук, державших его. Удары сыпались один за другим, и увернуться от них было невозможно.

— Это бесчестно! — кричала Беатара.

Державшему её парню стоило всё больших и больших усилий не давать ей вырваться от него. Она извивалась всем телом, царапалась и всё норовилась укусить его. Наконец, ей это удалось. Парень взвыл от боли и отвесил ей такую оплеуху, что у девушки зазвенело в ушах.

— Тварь! Достала-таки, прыткая! Парень, — крикнул он Арданису, — чего же тебе не хватало? С такой горячей девкой я бы сам был бы не прочь погулять!

— Придержи язык! — оборвал его Турпус. — А не то мы все из-за тебя огребём.

Избиение продолжалось, и Арданису пришлось бы совсем плохо, не подоспей им на помощь взрослые.

Не сумев отговорить его от рискованной затеи, Монитэм старался, насколько это было возможно, присматривать за Арданисом первое время после той ночи. Заметив, как Турпус, сначала о чём-то расспросив одного из одноклассников Арданиса, направился в сторону детского форта, Монитэм понял, что дело плохо, и поспешил связаться с Виртадой. А та, в свою очередь, сообщила Синсариасу, Вэлери и их общим знакомым.

Турпус замахнулся для очередного удара, когда над поляной раздался громогласный рёв:

— Отставить!

— Папа! — Беатара узнала голос отца.

Полудюжине здоровых взрослых мужчин, многие из которых имели за плечами реальный боевой опыт, не составило труда растащить и скрутить четверых девятнадцатилетних отморозков. Несколько крепких пощёчин утихомирили их окончательно.

— Синсариас, куда их? — спросил один из мужчин.

Самоорганизация произошла с фантастической скоростью. Отлично зная уровень гражданства каждого из них, что не мешало в обычной жизни быть хорошими друзьями, сейчас, автоматически определившись с ролью каждого из них, мужчины и женщины посмотрели на старшего среди них — Синсариаса, бывшего тогда уже в чине капитана.

— В участок сдать гадёнышей, — ответил он, но тут увидел Беатару, в изодранном комбинезоне и со следами побоев на лице.

Первое, о чём он подумал, привело его в бешенство.

— Нафарг! Это ещё что такое?!

— Я её только держал! Скажи, что я тебя только держал! — завопил парень, ударивший её.

В следующее мгновение ему заломили руки так, что он заорал от боли. Случившееся с Арданисом тут же отошло на второй план, уступив место подозрению в покушении на гораздо более тяжкое преступление.

Синсариас и Вэлери подошли к Беатаре, осмотрели её раны.

— Они что-то хотели от тебя? — спросил отец.

Заданный ровным, твёрдым тоном вопрос произвёл эффект не хуже громкого окрика. Вокруг стало так тихо, что было слышно, как под лёгкими дуновениями вечернего ветерка шелестят травы. Те, кто напал на Арданиса и Беатару, помертвели от одного осознания того, что может произойти дальше. Что скажет девчонка, и как её слова будут истолкованы её родителями и окружающими — от этого зависела их дальнейшая судьба.

Беатара плохо понимала, что именно ждут от неё взрослые, только чувствовала, что это важно.

— Ничего, — ответила она тихо. — Они на Арда напали.

— Только говори правду, Беатара, — сказала Вэлери. — Говори правду и ничего и никого не бойся. Что тут произошло?

— От меня ничего не хотели, — девушка посмотрела в глаза отцу. — Мы просто шли домой. Они нас остановили, начали доматываться до Арданиса. Потом вон тот стал его бить, а двое других держали. Этот держал меня.

— Только держал?

— Ещё ударил пару раз, но я тоже его покусала.

— А почему разодрана одежда?

— Я сильно вырывалась — порвалась от его когтей.

— Хорошо. Что-то ещё?

Беатара помедлила.

— Ещё он сказал: "Чего же тебе, желторотый, ещё надо было? Я бы с такой горячей девкой сам погулял..."

— Это всё?

— Больше ничего.

Ещё несколько секунд Синсариас смотрел ей в глаза, пытаясь определить, не утаила ли она каких-то подробностей. Но Беатара сказала всё, и он, убедившись в этом, немного расслабился. Как и четвёрка подонков — они едва ли не повисли на державших их руках.

Синсариас подошёл к обидчику его дочери, раздумывая, как ему поступить. Особо злого умысла у парня не было, но оставлять дело так просто тоже не хотелось.

— Погулял бы, значит... — проговорил он и посмотрел на того, кто его держал. — Ну-ка, отпусти эту сволоту.

Мужчина кивнул и разжал руки. Удар был молниеносный и настолько сильный, что его одного оказалось достаточно, чтобы парень рухнул на землю в состоянии, близком к нокауту.

— Вернёмся к изначальной задаче. Что с этим делать? — Синсариас указал на Турпуса.

— Разрешите? — подала голос Виртада. — Я бы хотела сама...

Получив разрешение, она продолжила, уже обращаясь к Турпусу:

— Как же тебя на такое хватило, ублюдок?

— А нехрена было выделываться. Захотелось поиграть во взрослые игры, так пусть тогда и отвечает по-взрослому.

— Не ругайся, а то я так ругнусь, что тебя сдует. Значит, по-твоему, избивать ребёнка, да ещё втроём — это достойный турианца ответ?

Турпус молчал.

— Тебя самого надо поучить, как отвечать по чести. И я тебе преподам урок, который ты не забудешь. Поединок чести!

Взгляды снова устремились на Синсариаса. С одной стороны, Виртада была полноправным гражданином Иерархии и опекуном Арданиса и по общетурианским понятиям имела полное право потребовать подобное, но с другой стороны, без согласия старшего это могло быть расценено как самоуправство. И Синсариас, беря ответственность на себя, дал это согласие.

— Турпус Ра́стиум, ты поступил бесчестно, совершил подлое нападение на несовершеннолетнего. Я, Виртада Орэллиус, требую от тебя сатисфакции, здесь и сейчас, в присутствии этих граждан, и призываю их быть свидетелями и арбитрами того, что поединок пройдёт в полном соответствии с кодексом чести. Отказаться ты не можешь, ибо тогда ты потеряешь лицо. Бой будет продолжаться до нокаута одной из сторон. Бой без оружия, разрешены все приёмы, кроме тех, что ведут к смерти или тяжёлому увечью. Я всё сказала.

Она могла бы сказать то же самое короче, без лишнего пафоса и церемоний, но урок хотелось преподнести не только и не столько этим мерзавцам, сколько детям — как это "поступать по чести". Потому Виртада бросила вызов по установленной форме, с соблюдением всех положенных формальностей.

— Пусть будет так, — подытожил Синсариас.

Незамедлительно вокруг поединщиков образовался круг. Виртада сняла с себя куртку и рубашку, раздеваясь по пояс. Турпусу не оставалось ничего другого, как сделать то же самое.

Медленно бойцы пошли по большой окружности, не спуская друг с друга глаз. Потом синхронно выскочили в центр, схлестнулись, обменялись быстрыми хлёсткими ударами и, снова отскочив назад, закрутились вокруг друг друга. Впервые в жизни, что Арданис, что Беатара увидели, что такое настоящий поединок. Дружеские спарринги, состоящие больше из рычания и взаимных пошлых шуток, чем из серьёзных приёмов, не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Такого количества мата и крови подростки не слышали и не видели никогда. Бой продолжался не более полутора минут и закончился, когда Виртада, поднырнув под очередной замах Турпуса, вышла на максимально короткую дистанцию и одним коротким мощным ударом уложила его.

— В медсанчасть, — распорядился Синсариас.

— А этих куда? — кто-то спросил его по поводу оставшихся двух парней.

— Отпустите. По-моему, они уже достаточно обделались, чтобы усвоить урок.

Синсариас подошёл к Виртаде и Арданису. У женщины вид сейчас был едва ли не хуже, чем у мальчишки: ей сильно досталось от длинных когтей Турпуса.

— Вам обоим бы тоже к медику надо.

— Заживёт, — отмахнулась Виртада, накидывая на плечи куртку, стараясь скрыть, что ей тяжело дышать и что она едва держится на ногах.

— Я отведу их домой и перевяжу, — сказала Вэлери.

— Хорошо. Тогда я тебе помогу.

Виртада поправлялась больше двух недель — необычно долго для турианки её возраста. Вэлери навещала её почти каждый день, обрабатывая и перевязывая раны ей и Арданису. Вместе с ней приходила и Беатара. Когда Арданис поправился, они всякий раз почти тут же уходили гулять, оставляя Виртаду и Вэлери одних и давая им возможность болтать о чём угодно без риска, что ненужные слова будут услышаны теми, кто не должен их слышать.

— Обормоты, — как-то проговорила с улыбкой Виртада, глядя им вслед.

— Да уж, — вздохнула Вэлери. — Обоим скоро в "учебку", а они...

— Образуется. Помнишь, какими мы были?

— Такими — не были.

— Да, ладно? — Виртада хитро прищурилась. — Тебе напомнить, главный генератор идей четвёртого взвода? Гауптвахта — наш дом родной, да?

— Им об этом знать не обязательно.

Виртада засмеялась. Но её смех быстро прервал надрывный кашель. Она прижала руку к груди, унимая боль. Вэлери с тревогой посмотрела на подругу.

— Плохо всё? — спросила она.

— Ну, то, что не хорошо — это точно.

— Что сказали медики?

Виртада опустила голову.

— Почему?! — охнула Вэлери. — Вир?!

— Говорят, метастазы уже не остановить. Типа это клетки кожи, и они очень быстро делятся. Время упущено — болезнь можно немного замедлить, но не вылечить.

— Сколько?

— Максимум — два года.

Повисла гнетущая тишина. Видя, насколько глубоко шокирована её словами Вэлери, Виртада постаралась вернуться к своему привычному бодрому тону.

— Да, не грусти ты, подруга! Самое главное, до призыва Арданиса я дотяну, а там уж...

— Виртада...

— Всё нормально.

— Арданис знает?

— Нет. И незачем ему знать.

— Как это всё... ужасно.

— Да, не боись. Я вырастила двух своих младших братьев — выращу и его.

* * *

Виртада не была полностью откровенна даже с подругой, но понять это Вэлери смогла только через месяц после того, как Арданиса направили в учебный лагерь. За короткое время организм Виртады словно осознал, что выполнил свою главную задачу и впервые за все эти тринадцать лет позволил себе "выдохнуть". Не помогли никакие ни операции, ни лекарства. Женщина угасала на глазах. Спустя два с небольшим месяца Виртады не стало.

По внеочередному отпуску приехал из лагеря Арданис. То, что он узнал, потрясло его до глубины души.

— Почему? — был его единственный вопрос.

— Она не хотела тебе говорить, — ответила Вэлери. — Никому не хотела. Я сама узнала случайно. Когда тебе было года два, у неё заподозрили редкую форму онкологии, но она как-то смогла отвязаться от общегражданских врачей и прошла обследование в частной клинике с подпиской о неразглашении диагноза и, в случае его подтверждения, без постановки её на учёт. Если бы о болезни узнали органы опеки, тебя бы забрали в госучреждения. Она этого не хотела. Хотела, чтобы у тебя было нормальное детство, чтобы ты рос пусть в неполной — из-за того же диагноза Виртада не хотела выходить замуж — но семье.

Но никакие объяснения или утешения не действовали на Арданиса. На прощании в крематории он стоял отдельно от всех, почти у самого лафета, не желания ни с кем общаться, а потом прорыдал дома всю ночь.

Обида... Страшная, невыносимая обида, невозможность получить ответ на вопрос: "За что?", — непонимание (в чём он был уверен) со стороны окружающих побудили его к тому, что, вступив в наследство, Арданис тут же продал дом и почти всё остальное имущество, вернулся в учебный лагерь и практически без всяких раздумий последовал рекомендации поступить на обучение в одну из находившихся на Таэтрусе лётных школ, хотя с тем же успехом мог бы поступить в лётную школу на Палавене. Но оставаться на родной планете он не мог. Пережив на здесь самое страшное предательство, какое он только мог себе вообразить, Арданис не захотел там оставаться. Впоследствии он бывал на Палавене лишь проездом, по служебным делам. Из всех старых знакомых он сохранил переписку только с Беатарой, но и та потеряла его из виду, как только он ушёл из эскадрильи в испытатели.

Потребовалось много времени, чтобы заставить себя забыть то, что случилось. Оставаясь с виду простым весёлым парнем, у которого никогда ни в чём не бывает проблем, Арданис замкнулся в себе, не допуская в свой внутренний мир никого. До того дня, когда во "Всполохе" появилась Беатара.

__________________

1. Корвет — здесь, корабль, рассчитанный на 15-25 человек экипажа. Не найдя среди описанных в игре и дополнительных источниках нужного мне по размерам корабля, я взяла на себя наглость ввести дополнительный. А поскольку мне нужно было судно, несколько уступающее размерами фрегату, я взяла название "корвет", поскольку среди морских судов он действительно по тоннажу стоит аккурат перед фрегатом (прим. авт.).

2. На́фарг — турианское ругательство, аналогичное человеческому "проклятье" (прим. авт.).

3. Нессе́на — травянистое растение Палавена, ягоды которого внешним видом напоминают земную морошку.

4. Заагхе — азарийский струнный инструмент наподобие человеческих гусель, только по ширине не уступает роялю, а на концах струн дополнительно имеются крошечные колокольчики. Звучанием напоминает шум волн.

5. Харгоякш — азарийское ругательство (прим. авт.).

6. Вена́та — охотница (тур.) (прим. авт.).

7. Чи`накса — саларианское ругательство (прим. авт.).

8. Кифа — турианский струнный инструмент, похожий на человеческую гитару, но с двумя широкими грифами, на верхнем — три струны, на нижнем — четыре. Ладов на грифах нет.

9. Па́лхар — красавец (тур.).

10. Нецензурное турианское выражение.

11. Солкуута́ш — ник Джанека, под которым он начал свою кракерскую деятельность. На человеческом языке аналогичным ником был бы "Транзакт" (прим. авт.).

12. TCA — Team of crazy anonymous (прим. авт.).

13. СГБ (СГБТИ) — Служба государственной безопасности Турианской Иерархии (прим. авт.).

14. Чи`кха — буквально: "забираем, пакуем" (бат. сленг), (прим. авт.).

15. Вира́тус — воин, витязь (тур.).

16. УВР (ТИ) — аббревиатура от Управление военной разведки (Генерального штаба Турианской Иерархии) — аналог человеческих ГРУ РФ, РУМО США и пр.

17. Ра́кса — жадина, жмот (тур.).

18. На всякий случай, дабы не быть обвинённой в педофилии... Путём несложный арифметических вычислений и логических умозаключений, я грубо прикинула, и у меня вышло, что коэффициент между общегалактическим (и, в частности, турианским) и человеческим времяисчислением равен, примерно, 1,2. Следовательно, их пятнадцать лет — это наши восемнадцать. И далее, следовательно, Арданису на момент основных описываемых здесь событий на человеческий манер было где-то к семнадцати годам, а Беатаре — пятнадцать с половиной лет (прим. авт.).

19. Пре́милит — (букв. "недорядовой") курсант, окончивший учебный лагерь, получивший третий, "формальный" уровень гражданства и готовящийся к процедуре тестирования на присвоение реального гражданства (прим. авт.).

20. Ме́реташш — шлюха, но не в классическом человеческом понимании этого слова, а скорее в смысле "женщина или мужчина, добивающиеся каких-то личных выгод, в том числе служебных, через постель" (тур.).