Псимаг: Книга 1 - Следы на Воде (общий файл)

Ефанов Сергей

Псимаг: Книга Первая

Следы на воде

(черновик!!!)

Краткое Предисловие

Российская Империя, Москва, XXIII век от рождества Христова, больше двухсот пятидесяти лет прошло после планетарной катастрофы унесшей жизни 90% мужчин Земли.

Из-за катастрофы на каждого родившегося мальчика приходится больше двух родившихся девочек.

Земные государства по большей части уцелели, но миром теперь правят псимаги — люди открывшие в себе сверхъестественные способности. Новый строй называется неомонархизмом.

Тех у кого в детстве не открылись псимагические способности называют простолюдинами. Их большинство, они лишены избирательных прав, но в остальном практически ни в чём не ограничены, живя простой жизнью, мало отличающейся от жизни их предков до Катастрофы.

Глава 1

Всё началось, когда мне было шесть лет. Я как раз возвращался с прогулки, когда увидел ревевшего белугой Дениса, стоявшего между двумя милыми тётеньками, державшими его за руки. Денис ревел, постоянно оборачивался и кричал что-то вроде: "Мама! Мама! Я не хочу уезжать! Пожалуйста, мама!"

Мама Дениса стояла в дверях подъезда и молчала. Вид у неё был какой-то неживой, застывший и отрешённый.

Буквально через минуту Дениса посадили в легковой мобиль, и тот быстро уехал. Я же навсегда запомнил, как он смотрел через стекло. Этот взгляд я помню и сейчас. В нём были страх и отчаяние такого размера, что мне до сих пор становится не по себе. Я оглянулся, чтобы спросить маму Дениса, куда он уехал, но она уже куда-то ушла.

Я узнал всё вечером. Моя мама сказала, что Дениса отправили в интернат для мальчиков с пробудившимися псимагическими способностями. Денис был на год меня старше, а способности у мальчиков обычно проявлялись с пяти до десяти лет. Я вспомнил, как Денис был рад и горд тем, что первая же школьная проверка выявила у него способности псимага. Но, когда его оправляли в интернат, он явно позабыл обо всём этом.

Так мне открылась оборотная сторона жизни.

Помнится, я тогда, с дрожью в голосе, спросил: "Мама, а что, всех детей с пси-способностями отправляют учиться в интернат?" Она ответила, что всех. После чего начала нести какую-то ерунду о том, что это для их же блага, что им нужно учиться контролировать свою силу, что учиться самостоятельно очень опасно, и так далее, и тому подобное...

Мне стало страшно, и, в свои шесть лет, я отчётливо понял, что если у меня тоже обнаружат псимагический дар, то меня, как Дениса, отправят в какое-то жуткое место под названием "интернат", так что я больше никогда не увижу маму.

Эту мою мысль подтвердил и дядя Слава, сказавший, что своих собственных детей дворяне почему-то ни в какие интернаты не отправляют, а учат их сами дома. "Интернат" представился мне чем-то ужасным и мрачным, где детей чуть ли не пытают.

Дядя Слава был моим отчимом. Мама вышла за него совсем недавно, став его второй женой, и он проводил с нами половину времени, а другую половину со своей первой женой. Псимагов он не любил. Считая, что все дворяне по определению живут за счёт нас, простолюдинов, и имеют слишком много привилегий.

Конечно, как и все дети, я буквально через несколько дней забыл обо всём этом.

Но через три месяца случилось страшное.

На лето меня отправили с бабушкой в деревню, там был старый яблоневый сад с очень вкусными яблоками.

Однажды я полез на дерево за ними и никак не мог дотянуться до того, которое было самым большим, самым вкусным и самым спелым из всех. Я тянулся к нему и, как мне казалось, почти касался его пальцами, но не доставал. И вдруг яблоко, как по волшебству, само прыгнуло мне в руку.

Конечно, я тут же вгрызся в него, усевшись поудобнее на толстой ветке. А затем вдруг задумался, что же такое случилось, что яблоко как будто само оказалось у меня в руке? Мне вспомнилось, что я ощутил в тот момент. Я как будто почувствовал яблоко, почувствовал его чуть шершавую кожицу, упруго пружинящую под невидимыми пальцами, и просто потянул его на себя, к себе, в настоящую руку. Вот тут меня прошиб холодный пот, и я жутко, просто до ужаса, испугался.

Яблоко сразу потеряло свой вкус и привлекательность, бросив его вниз, я заплакал. Мне стало страшно, ведь это точно была псимагия. Ведь только псимаги могли перемещать предметы взглядом.

Сколько я просидел на ветке, не помню. Помню, что плакал, думал, что же теперь делать, боялся, что сейчас за мной приедет машина с такими же тетями, как за Денисом, что бабушка придёт и скажет, что мне пора ехать, и много чего ещё.

В конце концов, бабушка и правда разыскала меня, но ничего страшного она не сказала, просто позвала меня есть. За столом я сидел хмурый и угрюмый. Бабушка спросила, не заболел ли я, и мне пришлось ответить, что нет. Потом меня отослали в спальню. Поначалу мне подумалось, а не рассказать ли обо всём маме, всё-таки псимаги были настоящими волшебниками и могли делать то, что простолюдинам было совершенно недоступно. Но, вспомнив всё, что она говорила об отправке в "интернат", я решил, что лучше молчать. Ведь, если мама Дениса не смогла его у себя оставить, то и моя мама не сможет. Меня точно отберут у неё и отправят в это ужасное место. Лучше всего скрывать то, что произошло, и вообще никому об этом не рассказывать.

Так у меня появилась ТАЙНА.

И всё же шила в мешке не утаишь, и мои способности дали о себе знать буквально через пару дней. К нам приехала мама, и вечером она принесла мне выпить горячее молоко. Пить мне его не хотелось, к тому же оно оказалось настолько горячим, что я обжег себе язык. В этот момент я ужасно захотел, чтобы оно вообще превратилось в лёд, и тут же почувствовал, как будто легкая волна прокатилась между моими руками, и, к моему ужасу, буквально через мгновение чашка с молоком стала просто ледяной, а внутри вместо молока оказался кусок молочно-белого льда, из которого тонкими льдинками торчала бывшая пенка. Я тут же подбежал к полураспахнутому окну, поднялся на цыпочки и вытряхнул его во двор. Я весь дрожал и боялся, что этот кусок молочного льда найдут, но мама так ничего и не заметила.

После этого я не спал почти всю ночь, или мне так просто показалось. Но придумать, что делать, так и не смог. Каникулы были испорчены безвозвратно, мои способности проявлялись, как мне казалось, почти постоянно, и только чудом мне удавалось избежать разоблачения. В Москву я вернулся совершенно измученный.

Дениса я встретил в тот же день, во дворе.

Было облачно, солнце, временами выглядывавшее из-за облаков, раскрашивало двор в золотистые цвета, но нагреть ничего не успевало. Стояла обычная августовская тихая прохладная погода. Денис сидел на лавочке и читал пластокнигу[1]. На нём была чёрная похожая на военную форма со странными значками на воротнике, и вид у него был очень серьёзный, так что мне даже подумалось, что, может, это и не мой друг вовсе? Я помнил Дениса весёлым и заводным мальчишкой, которому никогда не сиделось на месте и который почти постоянно над чем-нибудь смеялся. Я подошел к нему и спросил:

— Дениска, это правда ты?

Он оторвал взгляд от пластолиста и, посмотрев на меня, улыбнулся, воскликнув:

— Привет, Серый! Что — не узнал?

— Да нет — узнал, — ответил я весело. — Вот теперь, точно узнал!

— Давно приехал? Я заходил к тебе, и мне сказали, что ты ещё в деревне!

— Только что! А ты давно дома? Тебя насовсем отпустили? — спросил я с замиранием в сердце.

— Нет, — ответил он, и его улыбка как-то сразу увяла. — Меня отпустили только на три недели. Через пять дней придётся ехать обратно.

— Там очень плохо? — задал я самый интересующий меня вопрос.

— Да нет, — ответил Денис хмуро. — Просто нужно привыкнуть, и всё.

Ответ прозвучал для меня как-то неубедительно. Да и вид у него был какой-то мрачный, что наводило на серьёзные подозрения.

— Зато я очень многому научился! — добавил он с несколько наигранным энтузиазмом. — Могу даже показать! Только давай пойдём на наше место!

— Давай!

Мы снова, как в прежние времена, залезли в самую середину густых зарослей сирени в самом дальнем углу двора, и Денис продемонстрировал мне чему он успел научиться. Он взял сухую веточку и минут пять сосредоточенно на неё смотрел. А потом она вдруг вспыхнула на конце небольшим огоньком.

— Видел?! Ты — видел?! — закричал он радостно.

— Угу, видел, — ответил я. Меня этот небольшой огонёк вовсе не впечатлил. Конечно, я так не мог, но ехать ради чего-то подобного в интернат, по моему мнению, явно не стоило.

— Ты просто не понимаешь, насколько это сложно, поджечь что-то! — немного обиженно проговорил мой друг.

Я посмотрел на него и, немного помявшись, сказал:

— Денис, послушай, а ты не знаешь никакого способа скрыть то, что ты псимаг?

— А зачем тебе? — тут же спросил он.

— Нуу... если спрашиваю, значит, надо... — протянул я, смотря в сторону.

Денис посмотрел на меня как-то немного по-особенному, чуть более пристально, чем обычно, а потом, покачав головой, сказал так, как обычно говорят взрослые:

— Ты не сможешь скрыть свои способности. Твоя аура уже изменилась. Первая же проверка в школе тебя обнаружит. Даже если ты ничего не будешь делать.

— И что, нет вообще никаких шансов? — спросил я безнадёжным голосом. Из глаз у меня сами собой стали капать слёзы. Отчаяние поднялось и затопило меня с головой. — Я не хочу уезжать! Понимаешь!!! Не хочу...

— Понимаю... — грустно сказал Денис, смотря в землю и ковыряя палочкой в ней дырку. — Но ты ничего не сможешь с этим сделать. Никто не будет учить тебя дома, если твои родители не псимаги.

Я сидел и бессмысленно смотрел в пространство. Денис тоже молчал. Безнадёжность ситуации стала мне ясна в полной мере. Мыслей не было, я просто сидел уставившись в одну точку. Отчаяние во мне сменилось какой-то апатией. Наконец, Денис сказал:

— Есть один способ, но ты вряд ли сможешь им воспользоваться. Тебе нужно использовать "плащ обывателя".

— Что? А где его взять, этот плащ? Ты мне его сделаешь?

— Дурак! — ответил он. — "Плащ Обывателя" — это такое заклинание!

— Заклинание? А ты его знаешь? Научи меня! Научи, пожалуйста!

— Оно очень сложное. Я и сам его смог сделать всего один раз, — пояснил Денис. — У тебя, скорее всего, просто ничего не выйдет.

— Ну, пожалуйста! Ну, попробуй! Вдруг выйдет!!! — заканючил я.

— Ты даже увидеть его не сможешь! Как я тебя научу?

— А как же ты его видишь?

— Я? Меня этому целых три дня учили! — воскликнул он с некоторой гордостью.

— А может, если ты мне покажешь, у меня тоже получится?

— Ну ладно, давай попробуем. Сначала тебе нужно научиться видеть ауры...

Следующие полчаса Денис объяснял мне, что такое ауры и как их видеть.

Оказалось, что аура — это такое невидимое излучение вокруг тела любого живого существа или растения. И увидеть её оказалось несложно, просто нужно было сначала расслабиться и смотреть как бы сквозь то, ауру чего ты хочешь увидеть, и тогда она проявится. А уже после этого нужно сосредоточиться на ней и постараться удержать это состояние. Денис сказал, что это только сначала сложно, а потом привыкаешь, и даже не тратишь на это никакого времени.

Примерно через три часа моих титанических усилий я всё-таки смог на секунду увидеть его ауру. А потом Дениса позвали ужинать и наши занятия прервались. Дома я не стал терять время зря, начав тренировать эту новую способность на своей маленькой сестрёнке. Аура у неё оказалась нежно-розовой с полосками голубоватых оттенков. Ауру мамы я тоже смог рассмотреть, как и ауру дяди Славы.

У мамы аура оказалась голубой с красивыми красными полосами. А вот аура дяди Славы мне не очень понравилась, она была какой-то грязно-жёлтой с серыми и тёмно-коричневыми полосами.

Я стал размышлять, что же они означают, но долго всем этим заниматься мне не дали, уложив в постель.

Я хотел потренироваться и в кровати, но, как только голова моя коснулась подушки, меня жутко потянуло в сон, и я сразу уснул.

Утром, сразу после завтрака, я уже стоял у Денисовой двери и звонил в его квартиру.

Дверь открыла его мама, а сам он сидел на кухне и доедал овсянку. Я спросил, когда он пойдёт гулять, и Денис, воспользовавшись моим приходом, быстро отодвинул полупустую тарелку и побежал переодеваться. Через десять минут мы уже снова сидели в кустах сирени.

— У меня получилось! — с восторгом сказал я ему.

— Хорошо. Но этого мало. Это — только первый шаг, — проговорил Денис, не разделяя моего энтузиазма.

— А что дальше?

— Теперь тебе нужно научиться видеть энергетические потоки. Смотри!

Он весь напрягся и посмотрел пристально перед собой. Я сделал то же самое.

— Видишь кольцо психической энергии?

— Нет... не вижу... — проговорил я упавшим голосом.

— Дурак! Смотри так же, как ты смотрел на ауры!

— Ааа! Хорошо!

Примерно через пятнадцать минут усилий я всё же увидел перед Денисом что-то вроде туманного бублика.

— Я, кажется, вижу! — воскликнул я радостно. — Оно похоже на колечко дыма! Только большое!

— Правильно! А теперь что это?

Кольцо свернулось в восьмёрку и стало медленно крутиться.

— Это восьмёрка, и она крутится! — ответил я уверенно.

— Хорошо. А теперь самое сложное. Подожди, я воспроизведу энергетическую структуру.

На это у Дениса ушло минут десять, он раза три сбился, но в результате у него получилось что-то вроде пузатого ведра, висящего кверху дном.

— Что это за ведро? — спросил я его тут же.

— Это и есть энергетическая структура заклинания! Смотри внимательно на мою ауру!

Денис сосредоточился, и туманное ведро как будто засветилось, заполнившись серебристыми и золотистыми полосами. Потом оно взлетело и аккуратно накрыло его голову, после чего, замерцав, исчезло. При этом аура Дениса изменилась. Яркие огненные и ядовито-зелёные полосы пропали, заменившись мягкими тонами.

— Теперь у меня аура как у простолюдина, — пояснил он мне. — Если хочешь скрыть то, что ты псимаг, ничего лучше не придумать.

Следующие полдня я пытался скопировать созданную Денисом энергетическую структуру. Выходило у меня плохо, а точнее — вообще никак. В конце концов, нас позвали обедать.

После обеда я продолжил свои попытки. Но лишь на следующий день к вечеру мне, наконец, улыбнулась удача! Я смог в точности повторить не только форму структуры, но и все потоки легли так, как надо. Засмеявшись и запрыгав от радости, я, конечно же, потерял концентрацию и упустил заклинание, так что пришлось создавать его заново. На этот раз мне удалось управиться всего за полчаса.

— Теперь наполни её энергией! — приказал мне Денис.

— Наполнить? Как?

— Эх, блин, этому-то я тебя ещё не научил! В общем, слушай внимательно! Посмотри на свою структуру и представь, как будто заливаешь её невидимой водой. Она засветится, как только у тебя начнёт получаться.

Минут пятнадцать ничего из моих попыток не выходило, так что я уже начал понемногу отчаиваться, но всё же не бросал это дело. Я даже губу себе до крови закусил, почувствовав солёный привкус. А потом это дурацкое ведро засветилось, точно так же, как у Дениса.

— Ух, ты! Молодец! А теперь аккуратно перенеси его на себя. Как будто ты его себе на голову надеваешь.

— А это не опасно? — спросил я его настороженно.

— Нет, ты даже почти ничего не почувствуешь!

Я постарался выполнить его указания и, промучившись минут пять, всё же надел на себя это странное ведро. В тот самый момент, когда его дно коснулось моей макушки, я почувствовал легкое дуновение, и ведро пропало. Точнее, оно не совсем пропало, что-то невидимое и практически невесомое окутало меня, как большая простыня, с ног до головы.

— Отлично! Вот уж не думал, что у тебя и правда получится! — радость Дениса была неподдельной.

— И это всё? Теперь никто никогда не узнает, что я псимаг?

— Нет, конечно! — со смехом ответил он. — Тебе придётся его поддерживать постоянно, но вряд ли ты сможешь.

— Поддерживать?

— Да, поддерживать! Ты ведь чувствуешь заклинание вокруг себя? Так вот, если ты отвлечёшься, то оно развеется!

— Как? Совсем-совсем?

— Да, именно. И тебе придётся создавать его заново!

Денис уехал на следующий день, а я стал тренироваться постоянно и где только мог. Вместо того чтобы гулять во дворе, я сидел дома уставившись в пространство перед собой, и пытался создать "пузатое ведро" заклинания с максимально возможной скоростью, потому что выяснил, что при всем старании у меня не получается поддерживать это заклинание дольше двадцати минут. На большее моих сил просто не хватало. Мама, конечно же, забеспокоилась из-за того, что я постоянно сижу дома, так что мне пришлось заниматься этим на улице. Я забирался в самую гущу сирени, чтобы меня никто не заметил, и всё равно страх разоблачения заставлял меня вздрагивать от каждого громкого звука, разбивая мою концентрацию вдребезги. Каждый раз после этого приходилось собирать заклинание заново, а потом сидеть неподвижно, концентрируясь на его поддержании.

Мои дворовые друзья периодически пытались отвлечь меня от моих занятий, и временами им это даже удавалось, но всё же, большую часть времени я отговаривался чем-нибудь и продолжал тренироваться.

Так прошла неделя, и до первого сентября оставались считанные дни. Мои частые тренировки всё же дали свои плоды, теперь я успевал создать "пузатое ведро" меньше чем за минуту, и после этого мог поддерживать его чуть больше получаса. И с концентрацией у меня стало получше, теперь мне часто удавалось не терять её из-за всяких пустяков. Я попытался ходить, поддерживая заклинание, но получалось не слишком хорошо.

Больше всего меня пугало то, что я тратил не меньше получаса на отдых, после того как мои силы кончались. В это время я был полностью беззащитен, и меня мог разоблачить любой проходящий мимо псимаг, мельком взглянувший на мою ауру. Конечно, псимаги у нас в доме не жили, но я видел как они пролетают над улицами и жутко их пугался. Я старался больше не уходить никуда со двора, и если раньше с удовольствием ходил с мамой по магазинам, выпрашивая у неё что-нибудь вкусное, то теперь каждый раз отказывался.

Оставшиеся дни пролетели в постоянных тренировках по поддержанию заклинания во время ходьбы. Поначалу было сложно, но через пару дней я добился того, что смог спокойно прогуливаться и при этом не сбивать концентрацию на заклинании.

Чтобы никто надо мной не смеялся я уходил тренироваться в ближайший парк. Вот только мама постоянно ругалась, когда находила меня там, она не хотела чтобы я уходил со двора. Каждый раз приходилось что-то придумывать, чтобы оправдать мои отлучки, а потом я всё-таки добился некоторого прогресса и стал бегать по двору вместе с остальными ребятами.

Конечно, как и все дети, я периодически забывал о необходимости тренировок, но при каждом упоминании о псимагах, я вспоминал о них и с новой силой брался за дело.

Первого сентября я пошел в школу, обычную школу для обычных детей простолюдинов, безо всяких признаков псимагических способностей. Уроки и домашние задания стали отнимать у меня кучу времени, так что на мои тренировки оставалось не так уж много. И всё же, я всё равно тренировался. Это казалось мне гораздо важнее, чем ругань мамы по поводу несделанных домашних заданий. Страх разъедал меня изнутри. Всё окружающее казалось мне мрачным, и даже новые знакомства с одноклассниками меня не радовали. Я жутко им завидовал. Ведь у них не было таких проблем, как у меня, их не собирались забирать у мамы и отправлять непонятно куда.

Каждый раз я шел в школу с замиранием сердца, я боялся, что на первом же уроке нам объявят о проверке псимагических способностей. Эта тема интересовала меня просто ужасно, и я расспрашивал всех своих одноклассников, знают ли они, как это происходит. Что-то внятное мне рассказал только Сёма, у которого старшая сестра училась в четвёртом классе. Он сказал, что обычно проверка происходит после последнего урока, что всем раздают деревянные кубики и заставляют на них смотреть. Узнав об этом, я стал вздрагивать каждый раз, когда кто-нибудь входил к нам после уроков. К сожалению, очень часто неприятности сбываются, если о них постоянно думать.

Это случилось через три дня в пятницу. Только-только прозвенел звонок последнего урока, как в класс зашла наша завуч и сказала: "Ребята, не расходитесь. Сейчас придут проверяющие и будут тестировать вас на псимагические способности". После чего она вышла, а в классе поднялся невообразимый гвалт. Половина класса повскакивала со своих мест и стала наперебой спрашивать о том, как это будет. Наша учительница постаралась навести порядок, объясняя, что нам всё расскажут сами проверяющие. Всё это время я сидел ни жив ни мёртв.

Потом я опомнился и стал лихорадочно создавать свежий плащ обывателя, потому что прежний слетел с меня ещё в середине урока. Всё время, что я его делал, я кидал затравленные взгляды на дверь, боясь, что проверяющие зайдут прямо сейчас и тут же покажут на меня пальцем, сказав: "Вот он — псимаг!" Но мне повезло, они задерживались. Я успел создать заклинание и окутаться им.

Кажется, прошло ещё не меньше пяти минут, показавшихся мне вечностью. Но, наконец, ожидание закончилось, и в класс зашли три улыбающиеся женщины средних лет в строгих деловых костюмах, мой взгляд скользнул по ним и снова упёрся в парту. Сосед по парте, Женька Жуков ткнул меня локтем и спросил громким шепотом: "Они что — правда псимагини?" Хоть я и старался не встречаться с женщинами взглядом, но ауры их отчётливо сияли яркими светло-серыми и жёлтыми полосами, выдававшими их с головой. Женьке я, конечно, ничего об этом не сказал.

Одна из женщин, наверное, самая старшая, откашлялась и довольно буднично и немного устало произнесла: "Здравствуйте, ребята. Меня зовут Лидия Варваровна[2]. Сейчас вы все пройдёте проверку псимагических способностей. Не пугайтесь, это не страшно и не больно. Перед каждым из вас положат маленький деревянный кубик, попробуйте мысленно, не касаясь его руками, сдвинуть его с места или поговорить с ним. Вот и всё что вам нужно сделать".

Как только она договорила свою речь, две её подруги пошли между парт и стали класть перед каждым по одному маленькому, примерно в сантиметр или полтора в высоту, деревянному кубику, похожему на те кубики, которыми я когда-то играл в детстве, только поменьше и с замысловатыми чёрными узорами на сторонах. Конечно, несколько ребят не упустили возможности задать Лидии Варваровне по паре глупых вопросов, на которые она ответила с дежурной улыбкой. А потом все стали рассматривать положенные перед ними кубики.

Передо мной тоже положили такой кубик, и я сразу заметил, что у него необычная аура. Кубик как будто светился изнутри каким-то мягким серебристо-жёлтым пульсирующим светом. Я тут же понял, что и сам кубик является ловушкой! Стоит мне его мысленно коснуться, и об этом обязательно узнают. Вот тут меня прошиб холодный пот. Я перенёс взгляд на свои руки и стал рассматривать грязь под ногтями. И всё же, смотреть на руки было как-то слишком подозрительно, и мне пришло в голову, что лучше будет рассматривать парту. Я изучил все её трещины и разводы, как будто видел их в первый раз, но всё равно периодически мой взгляд упирался в ненавистный кубик, лежащий прямо передо мной.

А минут через двадцать, у меня появилась более насущная проблема, чем банальная попытка не смотреть на дурацкий кубик. Мои силы стали истощаться, и поддерживать на себе плащ обывателя стало всё сложнее и сложнее. Я уже просто смотрел в пространство перед собой и держался изо всех сил. На лбу у меня выступили предательские капельки пота.

Это заметила одна из проверяющих. Она подошла ко мне и тихо сказала: "Не стоит так напрягаться, мальчик! Этим ты ничего не добьёшься, только доведешь себя до обморока!" Я чуть не подскочил на месте от испуга. Мне показалось, что она говорит не шепотом, а кричит на весь класс!

Я обречённо подумал, что меня разоблачили, но женщина просто погладила меня успокаивающе по голове и отошла.

Буквально через минуту после этого, когда у меня уже совершенно не осталось сил, Лидия Варваровна хлопнула в ладоши и сказала: "Всё, всем спасибо! Проверка закончена!" Ни у кого из нашего класса проверка ничего не обнаружила, о чём нам, с большим сожалением, и сообщили.

Хотя это и было невероятно сложно, но я продержался ещё пару минут, пока женщины собирали кубики с наших столов, и развеял заклинание, только когда перестал слышать их шаги в коридоре.

Практически без сил, я упал на парту и шумно задышал. В голове у меня шумело, и не было сил даже подвинуть рукой. Я молча выслушал все насмешки, которыми меня наградили ребята за моё "идиотское старание", и встал только тогда, когда в классе никого уже не осталось кроме учительницы.

Она же посмотрела на меня и спросила: "Дмитриев, с тобой всё в порядке? Ты какой-то бледный. Может, тебя отвести в медпункт?" Я ответил ей, что всё нормально, и поплёлся к двери.

Хоть я и шёл довольно медленно, но душа моя при этом просто пела и плясала. "Я выдержал! Я смог!!!" — кричало всё во мне. Добредя домой, я повалился на кровать и заснул, проспав до позднего вечера. Меня разбудила мама, пришедшая с прогулки с сёстрами.

На следующий день я выяснил, что мои усилия вовсе не прошли бесследно. Теперь я смог поддерживать плащ обывателя почти в два раза дольше! И мне сразу стало понятно, как нужно тренироваться, чтобы это время увеличилось ещё больше.

Прошло два месяца. С одноклассниками я более-менее подружился, хотя и слыл среди них немного странноватым. За это время мне удалось научится поддерживать заклинание почти целый день без перерыва. Моя концентрация теперь практически ни от чего не рушилась, что просто несказанно меня радовало. Но мне всё же казалось, что и этого тоже мало, так что я стал пытаться поддерживать на себе заклинание и ночью, когда сплю.

Первые пару недель у меня и вовсе ничего не получалось, я просыпался с полностью рассеянным заклинанием. Но в одно прекрасное утро, примерно через месяц, я проснулся и понял, что всё ещё опутан той невидимой неощутимой простынёй, которая и была заклинанием. Радости моей просто не было предела! Я вскочил с кровати и заплясал по комнате. "У меня получилось! Получилось!!!" — мысленно кричал я. — "Теперь меня никто не сможет найти!"

Таким радостным и прыгающим от счастья и застала меня мама, зашедшая сказать, что пора завтракать. Я подбежал к ней, обнял её и сказал, что я её очень люблю! Мама обрадовалась, рассмеялась и стала меня целовать. Это был один из самых прекрасных дней моей жизни.

К вечеру я выяснил, что мне больше не составляет труда поддерживать на себе это заклинание, я практически не уставал, и моя концентрация не рушилась, что бы я ни делал. Счастью моему не было предела. Я снова стал постоянно гулять с ребятами, бегать, скакать и веселиться в своё удовольствие.

Следующую весеннюю проверку я прошел, даже не напрягаясь, и на несколько лет практически забыл о псимагии, наслаждаясь жизнью обычного школьника.

* * *

Прошло три года. Я успел отпраздновать свой десятый день рождения, хорошо, хотя и не на отлично закончил четвёртый класс и предвкушал поездку на дачу на все долгие летние каникулы.

Я как раз выходил из лифта, когда увидел, что в подъезд зашел молодой парень в красивой форме, и хотя на улице шел тёплый летний дождь, но на нём не было ни капли, а зонтика я у него не заметил.

— Привет, Серёга! — воскликнул он, улыбаясь мне во весь рот.

— Привет! — сказал я ему в ответ, не узнав его сразу. Но тут до меня дошло, кто передо мной, и я воскликнул: — Дениска! Святая Богоматерь[3]! Это ты? А ты вырос! Стал таким большим! Тебя и не узнать вообще!

— Это точно! Как тебе моя форма? Нравится?

— Форма классная! Тебе идёт! Давно приехал?

— Только вчера! Я тут на пару дней, решил погостить у бабушки немного. А ты в каком интернате учишься?

— А? — спросил я недоумённо.

— Тише! — прошипел я на него, когда до меня дошло, о чём он. — Нигде я не учусь! Меня так и не обнаружили!

— Серьёзно? — удивлённо проговорил он почти шепотом. — У тебя правда получилось? Не врёшь? Я думал, тебя просто отправили в другой интернат, их же много.

— Ты же сам научил меня тогда скрывать свою ауру, — полушепотом ответил я.

— А ведь точно! Аура у тебя как у простолюдина! Как же я сразу не заметил! Хотя... если присмотреться то всё-таки что-то просвечивает... — задумчиво добавил он.

— Не врёшь? О чёрт! Но ведь никто из проверяющих так и не смог меня вычислить!

— Ха! Да там же работают одни доходяги, которые только и могут, что видеть ауры. Ну сам подумай, что за интерес ездить по школам и возиться с малышнёй! А я уже почти Везунчик, так что твоё заклинание для меня не особенная помеха.

— Доходяги? Везунчик? — недоумённо переспросил его я.

— А! Ты же не учился и не знаешь ничего! — воскликнул Денис. — Запоминай: "доходягами" называют псимагов класса D, потому что они практически ничего не умеют. Псимагов класса C называют "середняками", потому что их больше всего и они средние во всём. "Везунчиками" называют тех, кто имеет класс B, ведь им и правда повезло.

— А как называют A класс?

— Асами, — ответил Денис серьёзно.

— Как самых крутых лётчиков до Катастрофы?

— Ага! — подтвердил мою догадку Денис.

— Здорово! Слушай, может, пойдём куда-нибудь? А то вдруг кто зайдёт в подъезд!

— Ну тогда пошли на наше место! — подмигнул мне Денис.

— Так дождь идёт! Вымокнем до нитки!

— Не бойся, — усмехнулся он, — не вымокнем! Пошли!

Мы вышли из подъезда под козырёк, и я тут же почувствовал, что от Дениса как будто пахнуло лёгким ветерком. В тот же момент над ним раскрылся полупрозрачный силовой купол, диаметром метра полтора.

— Залезай и пошли! — сказал он мне категоричным тоном.

Я встал рядом, и мы отправились в угол двора, к кустам сирени. Мы всё же немного промокли из-за капель, упавших с мокрых листьев, но в целом дождь нам не мешал. Внутри было более-менее сухо, так что мы уселись на доски и продолжили разговор.

— Это, конечно, здорово, что тебя так и не раскрыли, — проговорил Денис, — но ты явно зарываешь свой талант в землю! Ты уже точно середняк, но мог бы достичь и гораздо большего! Думаю, судя по тому, как быстро ты научился плащу обывателя, ты сможешь добраться даже до Аса! Мне вот так говорят мои учителя.

— Ну не знаю... — проговорил я задумчиво. Перспектива быть псимагом казалась очень заманчивой, но для этого придётся себя выдать, а мне этого вовсе не хотелось. Может быть, через пару лет, но не сейчас. Эх, если бы можно было учиться, не уезжая из дому! Тогда я бы точно согласился!

— Хочешь, я покажу тебе, чего я добился? — заговорщицки спросил он.

— Давай! — с жаром ответил я.

— Смотри!

Денис посмотрел на землю между нами, протянул руку, и полупропел несколько странных звуков. Пару секунд ничего не происходило, а потом земля треснула и в этом месте проклюнулся маленький росток. Он, прямо на моих глазах, стал тянуться вверх, от его боков отделись веточки, на которых появились маленькие листочки, а затем сверху набух зелёный бутон, раскрывшийся в ромашку с лепестками всех цветов радуги.

— Вот! — с гордостью провозгласил Денис. — Легендарный цветик-семицветик! Можешь загадывать желания!

Я оторопело переводил взгляд с цветка на Дениса и обратно, а потом спросил:

— Ты... ты серьёзно? Если я оторву листок и скажу слова из сказки, то моё желание исполнится?

Денис кивнул с самым серьёзным видом, и ожидающе уставился на меня. Я немного помедлил, а потом протянул руку к цветку оторвал красный лепесток, положил его на ладонь и начал говорить: "Лети, лети, лепесток..."

В этот момент Денис всё-таки не выдержал и заржал как конь.

— Ха-ха-ха!!! Купился! Купился! Нет, ну надо же! Вроде уже взрослый, а в сказки верит! Ха-ха-ха!!!

Я обиженно посмотрел на Дениса и отвернулся. Ну надо же было так повестись! Идиот несчастный!

— Ладно, прости, — извинился он, увидев такую мою реакцию. — Но видел бы ты своё лицо! Вот это была умора!

— Угу, — обиженно протянул я, — тебе легко издеваться! Я-то о псимагии ничего не знаю!

— А кто в этом виноват? Ты же сам не захотел учиться!

— Я бы учился, если бы ради этого не нужно было уезжать непонятно куда! — с горечью воскликнул я. — Ты ведь и сам, будь у тебя выбор, никуда бы не поехал! Правда?

Денис посмотрел на меня серьёзно и смеяться перестал.

— Наверное... Ладно, не будем больше об этом. Хочешь, я тебе ещё что-нибудь покажу?

— Лучше объясни мне, как ты это сделал! — заявил я ему.

— Как? Ну, создаёшь заклинание ускорения роста, находишь в земле какое-нибудь семя, их обычно везде полно, и начинаешь его выращивать, контролируя его рост и трансформируя в нужную сторону. Молодые ростки очень податливы, это взрослое дерево изменить сложно...

— Стой-стой! — остановил я его. — Я почти ничего не понял! Как ты нашел семя? Что за заклинание?

— Семя нужно искать по ауре, она у них есть, только очень слабая. А название заклинания я тебе уже сказал, — терпеливо пояснил мне он.

Пока я сидел, пытаясь осознать сказанное, Денис проговорил:

— Да не мучайся ты! Всё равно не поймёшь! Я смог это освоить совсем недавно, а я уже три года учусь. У тебя точно ничего не выйдет, ты же даже основ не знаешь!

— А ты расскажи! — заявил я ему с некоторой злостью.

— Рассказать то, что я три года изучал? Ты что, дурак? Да это просто невозможно!

Я понял что он прав, и злость сменилась унынием. Я и правда ничего не знал о псимагии, всё, что я умел, это видеть ауры и одно заклинание. Сущая ерунда на самом деле. Разговор с Денисом как-то потерял для меня всякий интерес. Я вяло посмотрел, как он сжёг за несколько секунд небольшую доску, а потом сказал, что мне пора домой.

На прощанье Денис мне сказал:

— Ты всё-таки подумай, может, стоит поехать учиться!

— Хорошо, — ответил я хмуро. — Ну пока!

Дома я тут же полез в Сеть и стал искать информацию о псимагии. Информации нашлось много, но толку от неё было, к сожалению, мало. Я перечитал огромное, по тем своим меркам, количество страниц сети, но практических советов нашел буквально всего несколько штук. Единственным плюсом моего чтения явилось изучение основ теории псимагии и запоминание некоторых базовых понятий.

Например выяснилось, что псимаги делятся на пять классов: A, B, C, D и S. Псимагов класса D примерно около трети, и они мало что умеют; псимагов класса C — около половины и они отличаются от класса D тем, что умеют летать; псимаги класса B гораздо сильнее и умеют телепотрироваться на небольшие расстояния в пределах видимости, их гораздо меньше чем остальных, только каждый шестой псимаг имеет этот класс. Одни из самых сильных — псимаги класса А, они умеют открывать проходы между двумя точками на Земле, но их совсем мало, всего около пяти процентов или каждый двадцатый.

Но самые сильные и уникальные — псимаги S-класса, обычно, называемые просто — "Суперы", они могут творить настоящие чудеса и их мощь просто невероятна, их всего восемнадцать на всей планете.

Про псимагов S-класса, конечно же знали все. В России их было двое: князь Дмитрий Георгиевич Михайлов — глава министерства Псимагии, и Матушка Феодора — игуменья одного старого монастыря Пресвятой Богородицы на озере Байкал.

Говорили, что Матушка Феодора непрестанно молится о благополучии и процветании Российской Империи и именно поэтому мы все живём так хорошо. А ещё она была матерью Императрицы Ольги, правящей Россией бессменно вот уже двадцать семь лет.

Также, я кое-что узнал и о псимагической энергии. Она нужна не только псимагам, чтобы колдовать, но использовалась и в двигателях мобилей; для поддержания в рабочем состоянии телепортационных порталов метро; и, конечно же, для создания защитных куполов, накрывавших все стратегически важные объекты. Эту энергию можно было запасать в псикристаллах, которые также служили как преобразователи псимагической энергии в электричество. Обратный процесс был также возможен, но псикристалл при этом быстро портился.

Так вот, основным источником псимагической энергии были псимаги, и чем выше был их класс, тем больше энергии они могли выдать за одно и то же время. Конечно у полюсов периодически возникали псимагические гейзеры, которые также были очень мощными источниками энергии, но их было не так уж и много, и за новые гейзеры постоянно происходили стычки между представителями разных стран, а старые через какое-то время иссякали.

Когда я был ещё совсем маленьким в одной из таких стычек погиб сын Его Светлости Дмитрия Михайлова, молодой князь Александр. Ему посмертно присвоили звание Героя России, и даже есть песня прославляющая его подвиг. Мы пели её в школе, во время ежегодного праздника в день его рождения.

На следующий день я пришёл к Денису вооруженный тем что узнал. Мы опять сидели в кустах сирени, и Денис показывал мне базовые приёмы и упражнения, которым его учили в самом начале. К чести моей, у меня всё это получалось практически с первого раза. Но вот дальше стало похуже, я застрял на зажигании пламени. Это мне не давалось, хоть тресни. Зато у меня отлично получилось охлаждение, чему Денис был несказанно удивлён. Я не стал говорить ему, что проделал это несколько лет назад и запомнил, как это сделал. Просто я напыжился и сказал, что он меня ещё плохо знает, я могу и не такое.

Денис уехал через неделю. И за это время мне удалось у него кое-чему научиться. Но самое главное, что во мне вообще проснулся интерес к псимагии.

Тогда у меня возник вопрос: Как? Как мне заниматься и не попасться при этом?

В общем-то, проблема решилась сама собой. В один из дней моя мама застала меня за чтением книжки по псимагии, и, к моему удивлению, она совершенно спокойно восприняла тот факт, что её сын читает подобную литературу. Я даже немного подыграл ей, сказав, что пытаюсь пробудить свои псимагические способности. Мама восприняла это с большим энтузиазмом, сказав, что было просто чудесно, если бы я стал псимагом, так что теперь мне вовсе не нужно было прятаться и рассовывать книги по псимагии в разные труднодоступные места. Более того, я даже смог под это дело выудить у мамы немного денег на покупку новых книг.

Бабушка тоже приняла моё увлечение без вопросов, только дядя Слава, приехав к нам в очередной раз, пробурчал, что я занимаюсь полной ерундой, и лучше бы подналёг на учёбу или больше помогал матери с сёстрами. Но на это я не обратил вообще никакого внимания. Он и так последние пару месяцев заезжал к нам довольно редко, и каждый раз они с мамой ругались.

Дядя Слава хотел, чтобы мама родила ему ещё одного ребенка, его не устраивали дочери, которых у него уже было пять (две от моей мамы и три от первой жены), а мама говорила, что она уже устала рожать. Дело у них, похоже, шло к разводу.

Когда он снова появился через пару недель, то так допёк меня своим брюзжанием про псимагов, что я повернулся к нему и спросил:

— Дядя Слава! Ну, если вы так недовольны тем, что у псимагов так много власти, почему вы не попытаетесь их свергнуть? Я же читал по Истории о восстаниях против узурпаторов. Почему вы их до сих пор терпите?

Мы в этот момент сидели на диване и смотрели новости по тривизору. Он глянул на меня с какой-то злобой, потом выключил звук и тихо ответил:

— Никогда не говори ничего подобного. Это может плохо для тебя кончится. За теми кто такое говорит, рано или поздно приходят люди из Безопасности и отправляют их лечится.

— Но ведь вы недовольны властью псимагов? — продолжил допытываться я.

— Недоволен. Но в этом нет ничего особенного. Можно спросить почти любого простолюдина и все они будут недовольны.

Он посмотрел на меня серьёзно, а затем вздохнул, покачал головой и добавил:

— Серёжа, ты ещё слишком мал и глуп, чтобы понимать подобные вещи, но я тебе пожалуй, кое-что объясню. Хоть я и недоволен текущей ситуацией, но ничего изменить никто из нас не в силах. Это всё просто досужий трёп и не больше. Мы, простолюдины, просто не сможем жить без псимагов. Какие бы они ни были, но они защищают нашу страну, а сами мы этого сделать никогда бы не смогли. И лучше нами будут править наши русские псимаги, чем какие-то пришлые иностранцы, а может и того хуже — феминистки. А так и будет, если свои псимаги у нас переведутся. Ты понимаешь?

— Да, дядя Слава, — ответил я, кивнув для пущего эффекта.

Дядя Слава потрепал меня по голове и, улыбнувшись, сказал:

— Ты смышлёный парень и, думаю, сможешь много добиться. То что ты не стал псимагом, ещё не означает, что нужно поставить на себе жирный крест. И для простолюдина у нас открыто множество дорог. Ты можешь стать оператором БГСа и защищать нашу Родину от врагов, почти также как псимаг. Или пойти в муниципалитет и в конце концов дорасти до префекта, а может даже и до зама Мэра. Можешь стать учёным, инженером, спортсменом, артистом и Богоматерь знает кем ещё. Не зацикливайся ты на этой псимагии! Нет смысла думать о том, чего ты никогда не получишь. Это просто лотерея — кому-то повезло, а кому-то нет. Но и простолюдином можно жить неплохо. Поверь мне! Куча простолюдинов владеют огромными состояниями и ни в чём себе не отказывают! И я сомневаюсь, что они хоть раз в жизни пожалели о том, что у них нет псимагического дара.

— Да, дядя Слава, я понял, — проговорил я, снова кивнув головой.

— Ну вот и хорошо. А теперь, иди играй! — проговорил он, махнув рукой в сторону двери.

Я больше не стал к нему приставать и вышел, размышляя над тем, что он мне сказал. Для меня стало некоторым открытием, что взрослые не всегда говорят то, что думают.

Всё недовольство дяди Славы, оказалось сущей ерундой. Так можно ругаться на дождь, что застал тебя вышедшим из метро без зонта. Толку столько же. Моё мнение о нём стало ещё хуже.

Самые большие проблемы возникли у меня в школе. Ребята из класса совершенно не приняли моего увлечения псимагией. Просмотрев их ауры, я явственно различил ядовито-жёлтые полосы зависти. Оказывается, все они хотели стать псимагами, даже те, кто постоянно повторял, что лучше быть простолюдином, у них забот в разы меньше. Что с этим было делать, я не представлял. Самой лучшей тактикой стало полное игнорирование их насмешек, так, через некоторое время, издеваться надо мной перестали, и я стал просто безобидным чудаком, а не мишенью для острот. Вот только мнение моё об одноклассниках сильно упало. Я отгородился от них, понимая, что никто из них не примет меня таким, какой я на самом деле. Я отдалился даже от своих друзей, ведь и они оказались не лучше прочих. Теперь большую часть времени я сидел и читал.

Книги по псимагии увлекли меня полностью. До этого я читал в основном всякую фантастику и приключения, совершенно обычное чтиво для ребят моего возраста, но теперь все эти книги были надолго отставлены в сторону. Я проглатывал одну за другой книги по разным разделам псимагии и остановится просто не мог. Как потом выяснилось, это дало мне довольно обширные, хотя и бессистемные знания практически по всем псимагическим дисциплинам.

В общем, через год я стал довольно хорошо ориентироваться в теории, но вот с практикой всё оказалось гораздо хуже. Занимался я в тех же кустах сирени, что обычно служили нам с Денисом, тайным местом, но через полгода меня там чуть не поймали.

Я сидел и тренировался в концентрации, гоняя по кругу три светящихся шарика, занятие это требовало серьёзного сосредоточения, и отвлекаться на что-то было верным способом упустить один из огоньков. Было уже поздно, промозгло и холодно, как часто бывает осенью, я только-только запустил очередной хоровод огоньков по кругу, как услышал удивлённый возглас:

— Ух ты! Красиво!

Я испугался, обернулся и увидел стоящего в двух шагах от меня Семёна Никифоровича со второго этажа. Он слегка покачивался и от него здорово несло перегаром.

— Что это ты тут делааешь? — протянул он. — Петарды жжешь?

Огоньки летающие вокруг меня уже давно погасли, так что я сказал:

— Дядя Сеня, ничего я тут не жгу, вам просто показалось!

— Эээ... нет, парень, ты тут точно что-то жёг! — Семён Никифорович принюхался, пытаясь уловить запах дыма, и продолжил: — Признавайся, с бенгальскими огнями игрался?! Меня не проведёшь!

Мне стало совершенно понятно, что отвязаться от пьяного Семёна Никифоровича просто так не получится. А если он утром отчётливо вспомнит, что я тут на самом деле делал, то меня наверняка раскроют.

Сосредоточившись я ударил по нему псионическим шоком. Семён Никифорович почти сразу закатил глаза и стал заваливаться на кусты, ломая ветви. Я тут же вскочил и, подлетев к нему, попытался его подхватить руками. Сил моих на это, конечно, не хватило, но я воввремя вспомнил о телекинезе, облегчил вес Семёна Никифоровича раза в три-четыре, так что мне без проблем удалось уложить его на землю.

С минуту я стоял над ним и думал, что же мне с ним теперь делать. Конечно, то, что он был пьян, упрощало дело, но шанс того, что завтра он вспомнит, кто сидел в кустах и баловался танцующими огоньками, был довольно высок. Нужно было что-то придумать и быстро. Я лихорадочно перебирал разные варианты, вплоть до убийства, а потом вспомнил, что есть псионический приём вызывающий у жертвы кратковременную амнезию. Это было — то что надо!

В этот момент во двор забрели ещё двое. Это были дядя Мирон и дядя Коля, обычные собутыльники Семёна Никифоровича.

— Семён! Где тебя черти носят! — проорали они. — Тебя только за смертью посылать! Мать твою!

Появление этих пьяниц путало мне все карты. Действовать нужно было быстро, иначе другого шанса просто не будет! Я встал на колени у головы Семёна Никифоровича, положил кончики пальцев ему на лоб и стал быстро ощупывать его голову, пытаясь создать прямой псионический контакт.

Я уже делал подобное со своими сёстрами, когда играл с ними, так что это у меня это получилось без особого труда. А вот дальше всё было сложнее.

Сосредоточившись, я нащупал его последние воспоминания и увидел то, что он видел в последний момент перед тем, как потерять сознание. Я прошел по его воспоминаниям назад и понял, что меня выдал свет от огоньков, хорошо заметный в вечерних сумерках. "И как только никто не заинтересовался им раньше? Вот я дурак!" — посетила меня запоздалая мысль. — "Ладно, не время сейчас думать об этом!" — оборвал себя я. Сделав усилие, я обрезал воспоминания дяди Сени на том моменте, как он шел к подъезду, после чего вытащил отрезанное из его головы и развеял, как дым.

И вовремя! Парочка алкашей уже была практически рядом, метрах в пяти.

— Ты чего это делаешь с Семёном? — пьяно проговорил дядя Коля.

— Я? Да ничего. Вот, он упал, прямо на кусты! И потерял сознание! — пролепетал я испуганно. — И в себя не приходит! Что же делать, дядя Коля?!

В этот момент Семён Никифорович заворочался и открыл глаза.

— Где я? — проговорил он пьяным удивлённым голосом.

— Хватит валяться, Семён! Нас — Ждут — Дела! — чётко произнёс дядя Мирон, подмигивая и хлопая себя по правому карману.

Семён Никифорович понял посыл правильно, он попытался подняться, но не смог, так что сказал мне:

— Пацан, помоги!

Я схватил его за руку, а за другую его потянул дядя Коля. Дядя Мирон при этом схватил его за воротник. Общими усилиями мы сумели поставить дядю Сеню вертикально. Он помотал головой, осмотрелся, а затем, посмотрев на меня, проговорил:

— Спасибо пацан! Ты настоящий мужик! Дай пять!

Он протянул свою ручищу, и мне ничего не оставалось как протянуть свою. Дядя Сеня сжал её чуть не со всей силы, отчего я явственно скривился.

— Ладно, бывай, пацан! — проговорил он, отпуская руку и поворачиваясь к собутыльникам. — Пошли, что ли?

— Пошли!!! — хором ответили они и пошатываясь побрели со двора в сторону лесопарка.

Я облегчённо вздохнул. Никогда я ещё не был так близко к разоблачению. Рука у меня нещадно болела, но, в общем, это была небольшая цена за глупость. Идя к подъезду, я думал, что стоит найти более подходящее место для занятий, чем эти дурацкие кусты.

Дома я основательно задумался над происшедшим.

"Не стоило так делать с дядей Сеней", — думал я. — "Даже если он и пьяница, это не даёт мне право кромсать его воспоминания! Но с другой стороны, а был ли у меня выбор? Зачем он вообще припёрся? Шел бы себе мимо, так нет! Нужно было залезь в кусты, раз там что-то светится! Вот и получил!" — злорадно заключило другое моё я. — "Да и не так уж сильно я ему навредил. Он вечно валяется по газонам после получки, и обычно совершенно не помнит, как он там оказался. Так что одними потерянными воспоминаниями больше, одними меньше, не всё ли ему равно?" И всё-таки, совесть меня грызла. Наконец, я пообещал себе, что больше никогда не буду так делать. Ну, только если уж совсем не будет никакого выбора. И только тогда я, в конце концов, успокоился.

В следующие несколько дней я облазил все окрестности и наконец, нашел то, что нужно — маленькую поляну в лесопарке рядом с нашим микрорайоном. Поляна была окружена кустами и находилась вдалеке от тропинок, по которым обычно ходили прохожие. Но этим я не ограничился, расставив по периметру сторожевые чары. Конечно, любой сильный псимаг их тут же обнаружил, но он бы наверняка почувствовал и то, чем я здесь занимаюсь, а вот если бы к поляне подошел кто-то из простолюдинов, я бы это сразу же понял и успел сбежать.

Несколько раз в год приезжал Денис и учил меня кое-чему из того, чему он сам научился в интернате. Конечно, это было далеко не всё, но кое-что я, как он сказал, освоил совсем неплохо. Жаль, что я не мог переговариваться с ним с помощью Зова[4], когда он учился. Его интернат был накрыт защитным куполом, и телепатия с кем-то извне была невозможна без специального разрешения. Но в то время, когда он гостил у мамы, мы переговаривались практически каждый день.

Глава 2

Её звали Мила, она жила в моём подъезде этажом выше. В детстве мы часто играли вместе во дворе, а в школе учились в одном классе. Потом, в тринадцать лет, у Милы обнаружились псимагические способности, и она ушла из нашей школы, начав учиться в какой-то спецшколе для одарённых девчонок.

Надо сказать, что у девочек псимагические способности пробуждались почему-то позже, чем у мальчиков, у них это происходило в девять-четырнадцать лет. И их обычно не забирали в специнтернаты, а просто переводили в специальную школу, если она была в том городе, в котором они жили. Почему так, для меня до сих пор остаётся загадкой. Может быть, потому, что девочек было в два раза больше мальчиков, а может, были и другие причины.

Мне было уже почти пятнадцать. В один из осенних дней сентября я вышел из своего подъезда и направился в сторону нашего РАРКа[5]. Можно было доехать туда и на ОМе[6], но мне больше нравилось ходить туда через парк, тем более что и идти то было всего минут двадцать.

Особых планов у меня не было, я как раз раздумывал, сходить ли мне в кино или поехать дальше на метро и послоняться по центру.

Погода стояла тёплой, ясной и солнечной, какая обычно бывает только бабьим летом. Народу было мало, я шел по широкой центральной аллее, думая о своём и мало замечая происходящее вокруг.

Но вдруг мой взгляд зацепился за женский силуэт.

Мне навстречу шла потрясающе красивая девушка с роскошными длинными волосами светло-рыжего оттенка. Они лежали волнами на её плечах, и лёгкий ветер чуть покачивал их, создавая феерическое впечатление. Остальное у неё тоже было на уровне. Красивая тёмно-красная форма, явно пошитая по самой последней моде, туго обтягивала её грудь, заставляя зрителей нервно сглатывать, а короткая серая плиссированная юбка нисколько не скрывала её аппетитных ножек в белых чулках. Я остановился и стал любоваться этим чудесным зрелищем.

В этот момент девушка обернулась и сказала:

— Привет, Серёга! Давно не виделись!

Я перевёл взгляд на её лицо и понял, что я её знаю. Это была Мила! Девчонка из моего подъезда. Но как она изменилась! Я помнил её нескладной пацанкой с вечно растрёпанными рыжими космами и вспыльчивым драчливым характером. Но теперь она стала совершенно другой!

— Привет! — сказал я в ответ, почти открыто любуясь её фигурой.

Мила нисколько не смутилась, а как мне показалось, даже довольно сверкнула глазами.

— Как дела? Как учёба? — поинтересовалась она.

— Да так, неплохо, учусь потихоньку. А ты как?

— О! У меня всё отлично! — ответила она гордо. — Я столько всего выучила! Ты не представляешь!

— Да? Ну, покажи хоть что-нибудь!

— Без проблем! — победно улыбнулась Мила, и в её красивых карих глазах заплясали маленькие огненные звёздочки, что обычно являлось признаком веселья или предвещало какую-то безумную проделку. — Смотри!

Она вытянула руки вперёд, ладонями вверх, и через секунду над ними появились четыре светящихся шарика, закружившиеся в сложном красивом танце.

Точно такое упражнение я делал ещё четыре года назад, когда мне было одиннадцать, и это для меня был давно пройденный этап. Разочарование, похоже, слишком явно отразилось на моём лице. Мила тут же сбилась, огоньки на секунду замерли, но почти сразу вновь возобновили свой танец, и всё же она упустила один из них, замигавший и почти сразу исчезнувший.

И мне, и ей стало ясно, что демонстрация успехов не удалась.

Мила прикусила губу, что она делала почти всегда, когда злилась.

— Неплохо! Очень неплохо! — всё же решил поддержать её я. — Только нужно было немного получше концентрироваться.

— Ха! Да что ты вообще в этом понимаешь! Ты же не псимаг! — ответила она со злостью.

— Ну, может, и так, но книг по псимагии я прочёл столько, сколько ты точно за два года не прочитала!

— Да? И что же там написано на этот счёт?

— Во-первых, во время подобных упражнений нельзя отвлекаться на посторонние раздражители. Во-вторых, нужно дышать глубоко и ровно, как будто ты медитируешь или расслабляешься. И наконец, нельзя напрягаться, всё должно идти плавно, как будто само собой. Попробуй! У тебя наверняка получится! Только давай найдём более тихое место.

Я огляделся и мотнул головой в сторону боковой аллеи с лавочками. Мила зло сверкнула глазами, но говорить ничего не стала, молча отправившись в ту сторону.

Она села на ближайшую лавку и, посмотрев на меня, снова попыталась создать танцующие огоньки. И конечно же у неё ничегошеньки не получилось. Огоньки появились и почти сразу пропали.

— Фигня эти твои советы! — заключила она, намереваясь встать.

— Конечно, — подтвердил я, — ты же ни одного не выполнила!

— Как это?..

— А так! Ты отвлекаешься на меня, дышишь неровно и дергаешься, пытаясь управлять каждым огоньком по отдельности!

Это её немного отрезвило, она снова села и, пытливо посмотрев на меня, спросила:

— И что мне делать?

Я зашел за лавку, встав у неё за спиной, и сказал:

— Ну вот, теперь ты не будешь на меня отвлекаться. Сядь поудобнее, твоя поза слишком напряжена. Расслабься! Представь, что ты сидишь в удобном кресле, а не на жесткой лавке! Теперь, начинай дышать! Медленнее, ещё медленнее... спокойнее... вот так! Сейчас я замолчу, а ты начинай.

Мила выполнила всё, что я сказал, и над её руками заплясали не четыре, а пять огоньков. Они кружились по кругу, поднимаясь всё выше и выше, а потом ныряли вниз, начиная всё с начала. Вот теперь всё было совершенно правильно.

— Ух ты! Не может быть! — с придыханием проговорила она. — У меня никогда так легко не получалось раньше!

— Это потому, что ты делала всё неправильно! — утвердительно заключил я. — Если внутренне напрягаться, то ничего путного не получится!

Я снова обошел лавку и сел рядом с ней. Мила чуть повернула голову, но потом восстановила концентрацию и снова стала смотреть вперёд.

Я сидел рядом с ней и любовался тем, что она делает. Её аура сияла торжеством и уверенностью, а лёгкий ветерок донёс до меня мягкий запах её духов. Я вдохнул его, и у меня немного закружилась голова, а сердце забилось чуть быстрее.

— Ну, хватит, — сказала она минут через пять. Мила никогда не отличалась большим терпением. — Может, пойдём съедим по мороженному?

— Давай!

Мы встали и отправились к ближайшей палатке у метро. По дороге разговаривая о всяких пустяках, а потом уселись на лавочку рядом с киоском, в сквере, и её вдруг, прорвало.

— Знаешь, мне так всё надоело! — воскликнула она в сердцах. — Ну почему мой дар пробудился так поздно! Ты знаешь, меня сначала засунули в группу с десяти-одиннадцатилетками! Эти дурочки смеялись надо мной, потому что у меня есть грудь! Представляешь! Они дразнили меня дылдой!

— Но теперь ты ведь уже в другой группе? — спросил я, пытаясь её успокоить.

— Теперь, да! Но, ты знаешь, чего мне это стоило? Я занималась, как проклятая, с утра до вечера! Да и эта группа... там почти одни дворянки! Они вообще со мной разговаривать не хотят! Всё нос воротят, как будто я чем-то хуже их!

— Что, неужели нет никого попроще?

— Ну есть, есть там пара девчонок, с которыми я подружилась, но и они тоже не фонтан...

— А старые подружки? Ты же, помнится, со многими дружила в классе!

— Ты смеёшься? Они мне так завидуют, что аж противно!

— Даа... понятно... — протянул я.

В этот момент у Милы в кармане запел ликом[7]. Она вытащила его и ответила на вызов.

— Ну ладно, мне пора! — сказала она, закончив разговор. — Меня уже мама ждёт, я обещала пройтись с ней по магазинам.

— Ну, пока! — воскликнул я, улыбнувшись и помахав рукой. — Не забывай моих советов, и у тебя всё получится!

— Обязательно! — прокричала она уже на бегу.

* * *

Буквально через три дня Мила снова объявилась в моей жизни.

Я сидел и смотрел по тривизору сериал о войне с феминистками САФР[8] случившейся больше ста лет назад в середине восьмидесятых.

Сериал был старый, и, как говорили, изначально планировавшийся как сериал о Его Светлости Дмитрии Георгиевиче Михайлове[9]. Но, после того как он высказал своё неудовольствие таким раздуванием культа его персоны, сценарий переписали, и вместо "Рождения Русского Медведя" переименовали в "Защитницы Родины".

Сериал был довольно длинным и начинался ещё с конфликта между Россией и Японией за Курилы и Сахалин, затем переросшем в настоящую войну.

Феминистки тогда здорово нам подгадили, вступив в войну на стороне Японского Сёгуната в тот момент, когда Россия уже начала одерживать верх. Вероломное нападение было как раз в их стиле. Через несколько порталов были переброшены значительные силы и оккупирована большая часть страны. Только один Екатеринбургский гарнизон держался, потому что Дмитрий Михайлов, тогда, всего лишь капитан исследовательского отдела Екатеринбургского военного гарнизона, создал первый защитный купол, чуть не убив себя при этом от напряжения, но став Супером[10].

Он поддерживал купол только своими силами в течение года, не позволяя захватить этот последний серьёзный опорный пункт сопротивления. Всё это время, его лаборатория исследовала этот феномен, и в результате, были подняты защитные купола над Москвой, Киевом, Новосибирском и Омском. С этого и началось изгнание феминистских захватчиц. Самым грустным моментом войны являлась потеря Курил, Сахалина и половины Приморья. Их пришлось отдать японцам за заключение мира и выход их из коалиции с феминистками.

Я как раз смотрел, как недавно избранный Император Дмитрий Первый[11] с сожалением подписывает мирный договор с Японией и говорит свой исторический монолог о том, что другого выхода у России сейчас нет...

И в этот момент раздался звонок в дверь.

Оторвавшись от фильма я пошел открывать дверь, мысленно проклиная того, кто припёрся так невовремя.

На пороге стояла Мила, переминающаяся с ноги на ногу. На губах её играла жалобная улыбка. Она как-то робко посмотрела мне в глаза и спросила:

— Можно войти?

Я посторонился и сказал:

— Конечно! Заходи!

Моё раздражение как-то само собой пропало, сменившись удивлением.

Мила прошмыгнула в прихожую, я закрыл дверь и стал ждать, что она скажет.

— Серёж, знаешь, ты, конечно, не обязан, но у тебя так здорово получается... — сумбурно выпалила она. — В общем, ты не мог бы мне помочь ещё разок, а?

Я посмотрел на неё и улыбнулся. Вид у неё был, как у потерянного щенка, стоящего на тротуаре и заглядывающего в глаза каждому прохожему. Одета она была в простое, но изящное бело-голубое короткое платье, сидевшее на ней просто отлично. Я залюбовался ею, и сказал:

— Нет проблем! Конечно! Ты проходи, разувайся. А что случилось?

Мила скинула свои белые туфельки, переобувшись в поданые гостевые тапочки, и прошла в мою комнату.

Там она подошла к журнальному столику, сделала лёгкий жест, как будто доставая что-то, и вывалила из появившегося в её руке мешочка на столик кучку небольших кубиков. Кубики запрыгали по столешнице, рассыпаясь в разные стороны, а пара штук умудрилась даже свалиться на пол. На каждой грани кубика был нарисован его порядковый номер. Номера шли от одного до тридцати.

"Всё ясно", — подумал я. — "Похоже, ей дали следующее задание на концентрацию".

— Вот, — проговорила она, вздыхая. — Классная дама дала их мне, сказав, что теперь мне нужно научиться поднимать их. А тренировки с огоньками для меня уже слишком простые!

— И как твои успехи? — поинтересовался я нейтральным тоном, с сожалением выключая тривизор.

— А вот как! — зло воскликнула Мила, и пять кубиков подпрыгнули над столом. — Всего пять, понимаешь! А нужно, чтобы хотя бы половина! А лучше двадцать или даже двадцать пять!

— Ладно-ладно, успокойся! Не всё так страшно! Тебе объяснили, что нужно делать?

— Да это даже в учебнике написано! Так она мне сказала! Ну, прочитала я этот параграф! А толку? Всё равно ничего у меня не получается!!!

Мила уселась на кровать, закрыла лицо руками и стала явственно всхлипывать.

— Что мне делать? Подскажи, а? Ты же умный! И в псимагии отлично разбираешься! Помоги, пожалуйста!!!

Я вздохнул, успокаивать женские истерики я никогда не любил, хотя, имея двух младших сестёр, избежать этого мне никогда не удавалось. Пришлось браться за дело.

— Ну-ну... — ласково протянул я. — Ну, не расстраивайся ты так... я тебе помогу! Обязательно помогу, только тебе нужно успокоиться... Хочешь, я воды принесу?

— Нет, не надо... я сама... — Мила ещё пару раз всхлипнула, а потом спросила с явственной надеждой в голосе: — Ты правда знаешь, что надо делать?

— Знаю, конечно, знаю! — я вложил в свой голос максимум уверенности. — Только ты должна делать всё так, как я тебе скажу! Поняла?

— Да, да, конечно! Я буду очень стараться! — в голосе Милы, наконец-то, прорезалась надежда.

Остальное было просто делом техники. Я сам делал то же самое, так что точно знал, что нужно не пытаться поднимать эти кубики по одному, а связать их все общей структурой, и поднимать уже саму структуру, а не каждый по отдельности.

На то, чтобы объяснить это Миле, у меня ушли следующие три часа. Я весь вспотел и измучился, она ну никак не желала понимать, что от неё требуется. Но, в конце концов, мне удалось заставить её связать три кубика и поднять их вместе. Дальше стало проще. Мила привязывала к получившейся структуре по одному кубику, поднимала их и радовалась успеху, как маленькая девочка.

Остановилась она на одиннадцати кубиках, когда в комнату в очередной раз зашла моя мама и позвала нас пить чай с пирогом. Мила тут же воспользовалась этим предлогом, чтобы передохнуть. Она здорово устала за это время, наверное, даже больше, чем я.

Мы сидели на кухне, и Мила за обе щёки уплетала бабушкин пирог. Пирог был вкусный, свежеиспечённый, с малиновым вареньем из бабушкиных "стратегических запасов".

С чего это бабушка решила их использовать на простой пирог, я не понимал. Но это нисколько не мешало мне есть вот уже третий кусок.

Мама с бабушкой наперебой расспрашивали Милу о разных пустяках. Об учёбе, о родителях и тому подобном. Каждый раз они ахали и охали, расхваливая её на разные лады. Новость о том, что я помогаю Миле с её занятиями, очень их удивила, и хотя про меня было сказано, что я редкостный оболтус, но если я и правда помог такой умной девочке, то они этому очень рады. И очень хорошо, что от моего изучения псимагии, есть хоть какой-то толк.

В конце концов, Мила встала из-за стола, поблагодарила моих предков, и мы продолжили наши занятия. Сил у Милы прибавилось, так что она сумела поднять пятнадцать кубиков одновременно. На этом мы решили прерваться, продолжив завтра.

Мила была так рада своим успехам, что предложила мне прогуляться, на что я, конечно же, тут же согласился. Мы прошлись по парку до нашего РАРКа, заглянули в небольшое уютное кафе и выпили там по чашке кофе. Всё это время мы болтали о разной ерунде. Мила рассказывала про свою жизнь, я слушал, иногда давал глубокомысленные советы, ну и тому подобное. Расстались мы поздно вечером.

С тех пор так и пошло. Мила приходила ко мне со всеми своими проблемами, я помогал ей, фактически, став её личным тренером по псимагии. Я стал часто бывать у неё дома, а она часто засиживалась у меня допоздна. Мы не только вместе занимались, но и вместе гуляли, и даже несколько раз сходили в кино.

Первая картина, на которую мы пошли, называлась "Сияющий снег". Это была историческая военная драма о событиях столетней давности. Тогда произошло редчайшее событие — сильнейший за всю историю псимагический гейзер забил в Карелии, практически на границе между Скандией и Россией. Сканды конечно же до сих пор твердят что он был расположен на их территории, а не на нашей. Но мы то знаем правду! Гейзер был нашим, и это сканды вероломно напали на нас, пытаясь установить над ним контроль.

Конечно же, главной героиней фильма была полковница Наталья Воронцова. Она тогда была всего лишь капитаной и первая приняла бой с превосходящими силами скандов. В результате, она чуть не погибла, а от её подразделения осталось не больше трети личного состава. Жаль, что кончилось всё тем, что гейзер вышел из под контроля и затопил всё вокруг бушующей энергией, создавая карельскую зону с нестабильным псимагическим фоном. Теперь там никто не живёт, кроме трансморфированных под действием псимагии существ.

Мне картина понравилась, а вот Мила сказала, что лучше бы там было поменьше батальных сцен и побольше про отношения княгини Воронцовой со своим мужем графом Родионом Смирницким, а ещё лучше если бы показали и то, как за ней ухаживал Дмитрий Михайлов. Я ей возразил, что фильм вовсе не о любви, а о войне и в результате мы немного поспорили. В конце концов, я, чтобы закончить этот глупый спор, сказал ей, что в следующий раз, если она так хочет, мы сходим на что-нибудь романтичное, что ей больше нравится.

На том мы и порешили, хотя она и подулась на меня немного, но после того, как мы выпили по чашке кофе с мороженным, настроение её пришло в норму.

В следующий раз мы сходили на романтическую комедию "Нелёгкий Выбор" про молодого графа выбиравшего себе невесту из пяти кандидаток, а, в результате, женившемся на своей личной служанке. А затем на историческую мелодраму о любви между молодой семнадцатилетней наследной принцессой Германии Фредерикой и тридцатилетним кронпринцем Австрии Карлом Дитрихом Вольфом за полгода до того ставшим Супером и потерявшем всю семью, убитую во время последней попытки вампирского восстания в Силезии. Эта история тридцатипятилетней давности была слезливой до невозможности и как писали критики, совершенно далёкой от исторической реальности. Но Миле она ужасно понравилась, так что и мне пришлось сдержано её похвалить.

Зачем я это сделал, я и сам не очень понял. Просто не хотелось с ней ссориться, а это неминуемо бы произошло, если бы я ударился в критику.

Моя мама всегда радовалась появлению Милы у нас, а бабушка так и вовсе всё время предлагала ей что-нибудь вкусное. И обе они всё время её хвалили. Мне это даже стало надоедать, потому что в мой адрес ничего лучше "оболтус" никогда не звучало. Единственное, что мне говорили, что раз уж мы с Милой так хорошо поладили, то я не должен упустить такую хорошую и перспективную девушку.

Для меня это звучало как-то совершено глупо, потому что девушек вокруг был просто вагон и маленькая тележка. Практически любая девчонка из нашего класса, дай я ей хоть намёк на то, что она мне нравится, была бы на седьмом небе от счастья и побежала бы за мной хоть на край света.

Но через какое-то время я понял, в чём тут дело. Мила была псимагиней, и после совершеннолетия она, через несколько лет, практически гарантированно получит дворянство, да к тому же её отец был очень хорошим архитектором, и хотя их семья всегда жила скромно, зарабатывал он, по маминым меркам, весьма и весьма прилично.

Но мне, в отличие от мамы и бабушки, на всё это было наплевать. Мне просто было хорошо с ней, а остальное меня мало интересовало.

Четырнадцатого ноября, на мой пятнадцатый день рождения, мама с бабушкой подарили мне два билета на экскурсию по Василисиной Башне и настояли, чтобы я пригласил Милу, что я и сделал прямо на празднике. Она с радостью согласилась.

Экскурсия оказалась просто потрясающей! Нам рассказали о том, как взамен старой древней уже разваливающейся Останкинской Телебашни было принято решение построить новую с использованием самых последних лучших примагических технологий облегчения веса и увеличения прочности конструкций. Что в Императорском Совете было много споров о необходимости этого проекта, о его невероятной стоимости и огромной технической сложности.

Точку в спорах поставила тогдашняя Императрица Василиса Первая, сказавшая, что России нужен символ её величия и Останкинская Башня, названная в последствии "Василисина", как нельзя лучше подходит для этого.

Строительство продолжалось долгие восемь лет, с 154 по 162 годы[12]. Мы посмотрели голограмму с его этапами, сопровождаемую пояснениями экскурсовода о сложностях возникших во время возведения этой постройки.

В результате, сейчас мы имеем вместо старинной отжившей свой век конструкции современную 274-х этажную башню, возвышающуюся на 768 метров над уровнем земли, ставшую бизнес и развлекательным комплексом, посмотреть на который приезжают туристы со всего мира.

Экскурсия завершилась на обзорной площадке на самом последнем этаже. С этого места можно было увидеть всю Москву и даже разглядеть Царьградский Силовой Купол на юго-западе.

Москва была красива. Из зелёного моря парков и скверов, как скалы возвышались домовые комплексы и районные административные центры, а исторический центр города смотрелся большим островом в этом море зелени плескавшемся до самого горизонта.

На уроках Москвоведения нам рассказывали, что до Катастрофы Москва была больше похожа на огромный муравейник, чем на город в котором приятно жить его жителям. Что в ней умещалось просто невероятное количество людей, до пятнадцати миллионов!

Сейчас же в городе живёт меньше пяти миллионов человек и ещё пара десятков тысяч приезжих. Большая часть старых домов была снесена, индустриальные предприятия вынесены за черту города, а на их месте разбиты парки и созданы лесопарковые зоны.

Жилые районы теперь имели радиальную структуру, с расположенными вокруг РАРКов пятью-шестью домовыми комплексами из трёх-пяти высотных домов с детским садом, школой и поликлиникой в центре комплекса.

Центральные административно-развлекательные комплексы были связаны друг с другом порталами метро[13] и время затрачиваемое для того чтобы добраться из одного конца города в другой исчисляется всего получасом. Что очень удобно для жителей.

Всё это всплыло в моей памяти, пока экскурсовод показывала нам где что расположено внизу.

Потом мы с Милой стояли у самого края смотровой площадки любуясь лентой Москва-реки сияющей в лучах послеполуденного солнца. Это зрелище так захватило нас, что как-то так само собой получилось, что я встал практически вплотную к Миле. Я почувствовал тепло её тела и мне даже захотелось её обнять, но я так и не решился.

Так мы простояли долгих несколько минут, пока нас не позвала экскурсовод. Как оказалось, экскурсия уже закончилась и мы остались на площадке одни.

Всю дорогу назад никто из нас не вспоминал об этом эпизоде, как будто его и не было. Мы делились впечатлениями, смеялись и наперебой рассказывали то, что запомнили.

На Новый Год Мила с родителями уехала кататься на горных лыжах в Швейцарское Княжество, и я затосковал. Сначала я даже и не понял, чего же мне не хватает, а потом меня осенило: Мне не хватало Её!

Может быть, это звучит глупо, но до этого момента я даже не догадывался, насколько к ней привязался. Ещё пару дней я ходил и размышлял, что же мне теперь делать. Потом взял свой ликом и позвонил ей. Сделал вид, что просто хочу её поздравить с Новым Годом и всё такое.

Мила приняла мой звонок с большим энтузиазмом. Я бы даже сказал, что она была мне рада намного больше, чем я ей. Это было ужасно приятно. Мы проговорили почти час, а потом пришла мама и сказала, что пора ложился спать, так что пришлось заканчивать.

Я лёг в кровать и уже стал засыпать, как мне пришел Зов. До этого мне приходил Зов только от Дениса, но этот Зов был незнакомым, каким-то мягким, трепещущим и неуверенным. Я отозвался. Оказалось, что это Мила. Её Зов был неровным, мне даже показалось, что он сейчас прервётся.

В этот момент я себя чуть не выдал, попытавшись перетащить связь на себя, но Мила ничего не заметила. Похоже, что для неё было внове пользоваться телепатией. Мы проговорили ещё часа три. В конце концов, Мила сказала, что совсем-совсем устала и очень хочет спать. Время было что-то около двух ночи по Москве.

С этого дня ни одной ночи не проходило, чтобы мы не общались с помощью телепатии. Милин Зов становился увереннее и увереннее с каждым разом, так что под конец её поездки мы проговорили почти пять часов подряд. В каком-то смысле это был рекорд.

Нам так понравилось разговаривать перед сном, что, даже когда Мила вернулась, мы не бросили этого занятия. Возможно, дело было в том, что во время Зова твой собеседник может слышать не только твои слова, но также ощущать и твои чувства. Это было самое лучшее время в наших отношениях. Ни она, ни я не признавались друг другу в любви, но всё же между нами что-то определённо было.

Я стал гораздо чаще бывать у Милы. До этого по большей части она приходила ко мне, а теперь мы стали сидеть у неё. У неё была своя комната в такой же как у нас четырёхкомнатной квартире, что не удивительно, ведь она фактически жила прямо надо мной. Вот только обставлена она была совершенно по другому. Ну конечно, не совсем уж иначе, тривизор висел у нас на одном и том же месте на стене напротив кровати, но если у меня кроме простой кровати, письменного стола и пары шкафов в комнате ничего не было, то у Милы практически всё пространство было заставлено какими-то пуфиками, мягкими игрушками и тому подобной ерундой. Розовые занавески с рюшами и обои в таких же розовых тонах дополняли общую картину девичей спальни.

Ещё в углу у окна наличествовал мольберт с какими-то набросками, а справа от двери стояло настоящее древнее пианино! Мила, как оказалось, очень неплохо на нём играла.

Её мама всегда была мне рада, а младший брат постоянно приставал с чем-нибудь. Единственное, чего я не мог понять, как ко мне относится её отец. Его звали Николай Павлович, и он практически всегда был занят. Я постоянно видел его сидящим у компьютера с надетым обручем псиинтерфейса[14]. Мила говорила, что он всё время что-то проектирует.

Когда мы встречались, он здоровался со мной и шёл дальше. В его взгляде была какая-то холодность, и мне это было совершенно непонятно, ведь я был парнем, и мне казалось, что он должен был только радоваться тому, что я обратил внимание на его дочь. Тем более что никаких других подружек у меня не было. Мне даже пару раз ужасно хотелось покопаться у него в голове и выяснить, что же он всё-таки обо мне думает на самом деле, но каждый раз я себя останавливал. В конце концов, я на это дело плюнул. Не нравлюсь я Милиному отцу, ну и наплевать, главное, что я нравлюсь Миле, а с остальным мы как-нибудь разберёмся.

Но в начале февраля всё внезапно закончилось. Просто однажды Мила не послала мне Зов перед сном, я подумал, что, наверное, она устала, или ещё что-то подобное. Сам я, конечно, тоже мог с ней связаться, но это бы меня выдало. В общем, в эту ночь я проворочался в постели почти час, а потом всё-таки уснул. На следующий день Мила снова никак не дала о себе знать, и на душе у меня заскребли кошки.

Я позвонил ей через два дня. Она ответила, но сказала, что не может сейчас говорить, и положила трубку. С этого момента так стало постоянно. Я звонил, и каждый раз оказывалось, что ей то некогда, то она занята, то ещё что-нибудь. В конце концов, даже до такого тупицы, как я, дошло, что со мной общаться просто не желают.

Я прекратил звонки и несколько дней просто мучился, постоянно задавая себе один и тот же вопрос: "Что же случилось?" Но ответа так и не находил.

В конце концов, я решил поступить так, как нам советовали на уроках психологии в мужской школе[15]. Нужно просто набраться смелости и выяснить всё лично. Как нам говорил наш психолог-преподаватель: "Любой ответ, который вы получите, будет лучше неизвестности!" Придя из школы, я вышел во двор, сел на скамейку у подъезда и стал ждать Милу. Просидев примерно полчаса я совсем замёрз и решил прогуляться до ближайшего портала метро.

Я встретил её в парке по дороге к порталу. Она шла с парой своих подружек по школе. Увидев меня, Мила почему-то покраснела и стала смотреть в другую сторону, как бы меня не замечая. Может, этот номер и сработал бы пару недель назад, но не сейчас. Я подошел к ней и сказал:

— Привет!

Её подружки посмотрели на меня довольно холодно, а Мила почему-то промолчала.

— Кто это, Мил? Это что, тот простак, о котором ты говорила? — спросила одна из них.

— Н-нет... — замялась Мила. — Это просто мой бывший одноклассник.

Я слегка опешил, но потом всё же взял себя в руки и сказал:

— Мил, нам надо поговорить.

— Давай потом, а? — тут же ответила она. — Мне сейчас некогда, мы спешим.

— Разве? — спросила та же девочка.

У неё было противное, капризное лицо, похожее на кунью мордочку.

— Мы ведь просто хотели посидеть у тебя и попить чаю! Не волнуйся, мы тебя подождём. Да, Саша? — спросила она третью девочку.

— Конечно! — ответила Саша — Мне жутко интересно, о чём он будет с тобой говорить. Наверное, о чём-то очень важном!

Мила как-то сникла, а затем грубо сказала:

— Ну хорошо, говори, чего ты хочешь?

— Давай не здесь, — сказал я, бросив красноречивый взгляд на её подружек. — Отойдём вон туда! — и я показал на заснеженную дорожку, ведущую вглубь парка.

Мила кивнула, вздохнула и пошла за мной. Девушки остались стоять, заинтересованно смотря в нашу сторону. Мы прошли метров десять, после чего я обернулся и сказал:

— Мил, что случилось? Ты не звонишь мне и не присылаешь Зов. Когда я звоню, ты вечно занята. Мил, я тебя чем-то обидел?

— Нет-нет... Всё нормально! Просто я в последнее время действительно очень занята, нам много задают, и я... — она замолчала, лихорадочно пытаясь придумать ещё какие-то отговорки.

— Мил, раньше ты всегда приходила ко мне, если у тебя что-то не получалось, а теперь ты про меня как будто забыла. Но это всё неважно! Знаешь, я не говорил тебе этого раньше, но ты... ты мне очень нравишься!!!

— Мила, я тебя люблю! Давай встречаться! — выпалил я на одном дыхании.

Наверное, от волнения, я сказал это слишком громко. Так как, после этого я услышал, как её подружки противно захихикали, а та, что с куньей мордочкой, сказала громко:

— Это всё-таки он! Ха-ха-ха!

Мила посмотрела на меня, потом на них, лицо её стало как будто каменным и холодным, каким я его никогда ещё не видел. И она сказала:

— НЕТ. Я тебя не люблю! Уходи!

— Ноо... Почему? Мил, нам ведь было так хорошо вместе? ПОЧЕМУ? — в моей душе творилось просто что-то невообразимое.

— Потому!!! — воскликнула зло она. — Ты мне противен, дурак!!! Ненавижу тебя!!! Уходи!!! Меня вообще не интересуют простаки!!!

— Что?.. — спросил я совершенно растерянно.

Последняя её фраза оказалась просто ошеломляющей.

— Что слышал!!!

В следующий момент у меня в голове зашумело, как будто меня стукнули чем-то тяжелым. Я как будто раздвоился. Одна часть меня вся кипела от обиды, злости, ярости и недоумения, а вторая была абсолютно спокойна. Я посмотрел на Милу, и мне ужасно захотелось узнать, неужели она и правда так думает. И тогда я не выдержал. Псимагия во мне закипела, переливаясь через край, и я нанёс ей псионический удар.

Её простенькая защита слетела, как слетает со скамейки старая газета под порывом сильного ветра. Я просканировал её сознание и увидел там такую картину:

Несколько девочек стояли в классе, и одна из них, с куньей мордочкой, говорила:

— Влюбиться в простака? Это надо просто ума лишиться! Они же просто животные!

— Всю жизнь прожить с простачком? Да это надо быть просто полной дурой! Нам ведь не по сорок лет! — поддержала первую вторая её подружка.

— Да-да... — воскликнули другие девочки. — Эти простофили, да кому они нужны! Вокруг столько красивых молодых дворян!

Дальше я смотреть не стал. Меня всего просто заколотило. "Значит, вот в чём дело! Я не псимаг, не дворянин, значит, об меня теперь можно ноги вытирать?"

Медленно я осмотрелся вокруг. То, что вскипело во мне в первый раз, оказалось просто мелкой рябью на воде, теперь же во мне поднялся настоящий девятый вал, он выплеснул наружу Силу, затопившую всё окружающее пространство.

Практически против моей воли, все скамейки и урны в радиусе двадцати метров подпрыгнули в воздух. Мила смотрела на меня широко открытыми глазами и пыталась набрать воздуха в лёгкие. Я услышал, как её подружки завизжали, когда поднятые мною предметы закружились в безумном хороводе.

— Значит, дело в том, что я не псимаг, да?!! — прокричал я в бешенстве. — А какой псимаг тебе нужен?! Думаю, класс D тебя не устроит, правда?!! Тогда, может быть, класс С? — и я поднялся в воздух на полметра.

— Хотя, "C" — это ведь тоже не очень круто?!! Лучше ведь класс B? — во мне что-то будто леденело, я чуть сосредоточился и телепортировался на два метра вверх.

Я услышал, как Мила закричала от ужаса, но остановиться уже не мог.

— Но самое лучшее — это ведь класс A??? — я взмахнул рукой, и рядом со мной появился портал. — Вот только, об одном ты не подумала! А нужна ли ты псимагу класса А?!

— ПРОЩАЙ!!! — крикнул я и вошел в созданный мною портал.

Было тихо... я стоял, а точнее висел в воздухе, над своим укромным местом, где скрытно тренировался. Опустившись на землю и смахнув лёгким усилием воли снег с поваленного дерева, я уселся на него. Сил не было, эмоций не было тоже, только одна тоскливая горечь жгла меня изнутри. Не знаю, сколько я так просидел. Минуту, пять или полчаса.

В какой-то момент я ощутил, как рядом открылись сразу несколько порталов. Из них появились люди в комбезах, расшитых защитными рунами, и даже несколько БГСов[16]. Ещё через секунду на меня накинули АМС[17], а затем перед моими глазами что-то вспыхнуло, и я потерял сознание.

Я очнулся в маленькой комнатушке без окон и дверей, на которую было наложено АПМ-поле[18]. Потом меня долго допрашивал милый женский голос. Раз пятнадцать он спросил, кто я, откуда и как меня зовут. Вопросы были странные, про какое-то задание, разведмиссию и тому подобную чушь. Это было как в дешевом шпионском фильме. В конце концов, мне стало смешно, и вместо ответа на очередной идиотский вопрос я просто рассмеялся. И тут же милый голос пропал, а в голове моей возник жуткий душераздирающий визг. Я попытался заткнуть уши, но это не помогало. В голове запульсировала жуткая боль, и я чуть не потерял сознание.

Я плохо помню, что было дальше, но, в конце концов, меня оставили в покое.

Я просидел в заключении трое суток. Допросов больше не было, еду давали три раза в день, и, в общем-то, всё было не так уж плохо.

Делать было совершенно нечего. Ни тривизора, ни компьютера, ни каких других технических приспособлений я не нашел. В первый день я просто отсыпался, а на второй более-менее пришёл в себя.

Я стал думать, чем же всё это кончится. Неизвестность пугала больше всего. Я стал припоминать законодательство Империи и прикидывать, что мне будет за то, что я натворил. Ничего хорошего мне в голову не приходило. Вторжение в разум другого человека, не важно, был он псимагом или простолюдином, каралось очень строго. Считалось, что это почти тоже самое, что и изнасилование.

Мне очень хотелось узнать, что с Милой. Я чувствовал раскаяние и вину за то, что сделал с ней. Нужно было всё же держать себя в руках. Нельзя было терять контроль.

Ещё мне было горько. Горько от осознания того, что Мила меня не любит. Этот факт просто сжигал меня изнутри. Но я считал что так мне и надо. Это было, как бы, наказанием за содеянное.

Меня бросало из одной крайности в другую. То мне хотелось расплакаться и извиняться перед ней, то наоборот я говорил себе, что она того не стоит и так ей и надо.

Наконец, на третий день, мне приказали встать в центре комнаты на появившийся красный круг и закрыть глаза.

Почувствовав неуловимый сдвиг, как будто дохнуло легким ветерком, я открыл глаза. Меня переместили в комнату немногим больше, чем моя камера, простой без изысков стол и стул были практически единственными предметами обстановки.

За столом сидела средних лет женщина в строгом костюме со значком министерства псимагии на лацкане пиджака и простым бейджиком с надписью: "Её милость Ирина Григорьевна Руднева. Старшая следовательница". Я всё ещё находился в АПМ-поле, так что не мог почувствовать, является ли она псимагом и какова её сила.

— Садитесь, Сергей Александрович, — сказала она, указав на единственный стул у стола.

— Итак, вы, Сергей Александрович Дмитриев, — проговорила она, раскрывая лежащую перед ней папку. — Незарегистрированный псимаг, предположительно А класса. Вы обвиняетесь в сокрытии своих способностей от министерства Псимагии, нарушении Кодекса Поведения Псимагов, нанесении ущерба общественному имуществу, а также в нанесении физических и психических травм лёгкой и средней степени тяжести трём гражданам Российской Империи.

— Я ничего не упустила? — задала она риторический вопрос в пространство. Затем Ирина Григорьевна посмотрела на меня и спросила: — Вы можете что-то сказать по этому поводу? Может быть какие-то смягчающие обстоятельства? Говорите, следствие учтёт всё вами сказанное!

Я молчал, обдумывая, что же я могу сказать в своё оправдание. Последние три дня я только и думал, почему я всё это натворил и зачем вообще мне это было надо. Ответа у меня не было. Всё это было как-то совершенно глупо и бредово, что даже смешно. Наконец, я вспомнил, что ещё мучило меня все эти дни.

— Скажите, Ирина Григорьевна, что с Милой? Она очень пострадала? Травмы средней тяжести — это очень опасно?

— Вам это действительно интересно? Или вы спрашиваете только потому, что боитесь серьёзного наказания?

— Я... я не боюсь наказания, — сказал я, глядя ей прямо в глаза. — Я отвечу за всё, что совершил. Я спрашиваю потому, что она мне небезразлична... как бы глупо это сейчас не звучало.

— Да? Как же вы могли такое сделать, с девушкой, которая вам небезразлична?

Я опустил глаза и посмотрел в пол.

— Не знаю, всё это, как-то слишком быстро произошло, я просто хотел узнать, что же она обо мне на самом деле думает...

— И поэтому влезли ей в голову?

— Да, — сокрушенно подтвердил я. — Я не верил тому, что она мне сказала...

— А что она вам сказала?

— Она... она сказала, что ненавидит меня! И это после того, как я ей признался! И самое главное, она сказала, что дело в том, что я не псимаг!

— И вас это, конечно, задело, да?

— Да! Очень задело! Я просто вне себя был, сила во мне как будто закипела и...

— И вы сломали её защиту. Да ещё и защиту её подружек заодно.

— Правда? Про них я как-то даже и не подумал...

— Сергей Александрович, — устало проговорила Ирина Григорьевна, — если бы вы проходили настоящее серьёзное обучение, вы бы лучше контролировали свою Силу. А так, вы даже не заметили, что ударили по площади. И слава Богоматери, что там больше никого не оказалось, иначе жертвами стали бы и они.

— Я понимаю...

— Понимаете? Навряд ли. Вы дикарь, и, что само прискорбное, вы очень сильный дикарь, плохо контролирующий свои способности, — Ирина Григорьевна сделала паузу, вздохнула и продолжила: — А что было дальше? После того как вы сорвали защиту с Миланы и остальных?

— Я провёл поверхностное сканирование воспоминаний. И увидел ту дурацкую сцену.

— Какую сцену?

— Там группа девочек разговаривала о парнях-простолюдинах...

— И это ещё больше вывело вас из себя?

— Да. Я совсем потерял контроль. Говорил всякую чушь, кажется, поднял в воздух скамейки и урны.

— А потом?

— Потом я открыл портал и ушел.

— И всё? Больше вы ничего не делали?

— Ничего. Мне тогда вообще ничего не хотелось делать. Даже думать.

— Хорошо. С этим всё более-менее ясно. А теперь расскажите мне, почему вы скрывали свои способности?

Я посмотрел на Ирину Григорьевну и, помедлив, ответил:

— Я не хотел уезжать в интернат.

— Да? А почему?

— Потому что хотел остаться с мамой.

— А откуда вы узнали, что вас туда заберут?

— Я... — выдавать Дениса мне не хотелось, поэтому я схитрил. — Просто знал, это ведь никакая не тайна!

— Обычно дети вашего возраста ни о чём подобном не думают. Вы, наверное, увидели, как кого-то увозят, да?

— Не помню... может быть, и видел...

— Можете не увиливать, Сергей Александрович! Мы знаем, кто помогал вам скрываться. Это был ваш друг, Денис Надеждович Лопатин. Это его вы видели уезжающим в интернат, да?

— Да, — подтвердил я, ведь отпираться дальше не имело смысла. — Что ему за это будет?

— Ему? Ничего, он, как и вы, был в таком возрасте, в котором не мог отвечать за свои поступки. В Российской Империи уголовная ответственность наступает, только с четырнадцати лет, если вы не знали.

— Хорошо, — с облегчением выдохнул я.

— Как вам удавалось обманывать проверяющих?

— Я использовал "плащ обывателя".

— В семь лет?

— Да. Денис научил меня ему, я долго тренировался и смог поддерживать его целый день. Никто ничего не обнаружил.

— У вас это превратилось в настоящий талант, Сергей Александрович! Но лучше бы вы направили свои силы на что-то более полезное Родине, — посетовала она. — Что было дальше?

— Дальше? Да ничего, я стал учиться сам, по книгам.

— Денис помогал вам?

— Иногда, когда приезжал в гости к бабушке.

— Когда вы последний раз с ним общались?

— Года два назад... кажется в августе.

— Вы сами освоили телепортацию?

— Нуу... практически сам. Денис показал мне её один раз, а потом я уже сам пытался.

— А Портал?

— Это я уже сам разобрался. Там примерно такой же принцип, просто точка фокусирования вне твоего тела...

— Понятно, — в голосе Ирины Григорьевны послышались нотки уважения. — На ком ещё вы применяли псионику?

— Да в общем, ни на ком. Иногда читал мысли мамы и сестёр, ну и бабушки.

— А на учителях?

— Нет. Пару раз пробовал, но чуть не засыпался, поэтому перестал.

— Хорошо. А на Миле?

— Нет. Она бы это сразу заметила!

— Но вы ведь помогали ей заниматься?

— Помогал.

— И она ничего не замечала?

— Нет.

— И не задавала никаких вопросов?

— Задавала, но только в самом начале.

— И как вы объясняли свою осведомлённость?

— Я сказал, что прочитал много книг по псимагии, гораздо больше, чем она.

— И она поверила?

— Да.

— Хорошо.

— Ирина Григорьевна, так что с ней? — снова задал я, мучающий меня вопрос.

— С Милой? С ней всё более-менее в порядке, специалисты говорят, что у неё лёгкий шок, но это не опасно. Если вы и правда провели только поверхностное сканирование, то, скорее всего, никаких последствий не будет. Но в том вашем состоянии утверждать что-то со стопроцентной гарантией я бы не стала.

— Нет, я не забирался глубоко! Я же сказал, я сразу наткнулся на эту сцену, а потом уже не было смысла копаться дальше.

— Посмотрим. Время покажет, — ответила Ирина Григорьевна, покачав головой.

— А её подружки? Им сильно досталось?

— Ну, им в голову вы не забирались, так что они уже почти в полном порядке.

— Слава Богородице! — вырвалось у меня.

— Вернёмся всё же к вам, Сергей Александрович. Всё, что вы натворили, конечно, не является страшными преступлениями, но в сумме тянет на два-три года исправительного режима в учреждении для социально-опасных личностей с сильными псимагическими способностями. Конечно, если мы передадим ваше дело в суд, — тут Ирина Григорьевна сделала паузу и посмотрела на меня каким-то ожидающим взглядом.

— А разве, вы можете этого не делать? — задал я совершенно идиотский вопрос.

— Нууу... — протянула Ирина Григорьевна. — Если вы чистосердечно раскаетесь в содеянном и добровольно выполните наши требования, то мы можем закрыть это дело, учитывая ваш ещё незрелый возраст.

— Правда?! А какие требования?

— Во-первых, вы должны добровольно пройти проверку ваших способностей, — ответила она.

— А во-вторых, вы должны подписать вот это прошение, — Ирина Григорьевна ловко вытащила пластолист из папки и подвинула его ко мне.

Я взял пластолист и стал его быстро читать. Это было прошение от моего имени о зачислении меня кадетом в Одинцовское Военное Училище. Честно говоря, я застыл в недоумении, потом перечитал бумагу ещё раз и спросил:

— И это всё?

— Да, других требований у нас нет, — ответила Ирина Григорьевна.

— Вы думаете, что это слишком мягкое наказание? — с усмешкой добавила она. — Вы просто не знаете, что за порядки в Одинцовке. Это училище предназначено для социально-неадаптированных молодых людей с сильными и средними псимагическими способностями. Таких, как вы. Но всё же, это не исправительное учреждение, а коррекционное. Мы даём вам, Сергей Александрович, ещё один шанс. Последний шанс стать полноправным членом нашего общества и занять в нём место, подобающее вашим способностям. Воспользуетесь вы этим шансом или нет, решать вам.

Всё встало на свои места. Второй шанс. Звучит красиво, но всё же мне кажется, что эта Одинцовка — то же самое исправительное учреждение, только под другим названием. Эээх... Вот только реально, выбора у меня практически нет. Суд и приговор — это будет настоящий позор для мамы и бабушки. Да и что я потом буду делать? Куда меня возьмут с такой биографией? Ни в какой серьёзный ВУЗ не попадёшь. Да и смысл мне идти в простой ВУЗ, если я псимаг? Мне нужно учиться псимагии, а не заниматься ерундой. А как раз там меня и будут учить, да ещё и без экзаменов примут.

— Хорошо. Я подпишу прошение, — я взял протянутую Ириной Григорьевной ручку и поставил под прошением свою подпись. — Это всё?

— Нет. Теперь вы должны пройти проверку псимагических способностей, — ответила она, вставая. — Пойдёмте.

Я вышел вслед за Ириной Григорьевной из кабинета и прошёл к лифтовой шахте. Тут уже АПМ-поля не было, и я смог рассмотреть её ауру. Как я и думал, она была псимагом. Вот только сила у неё была не слишком велика, самое большее середнячка. Подойдя к шахте, Ирина Григорьевна оглянулась и спросила:

— Левитировать умеете?

— Конечно! — ответил я.

— Тогда спускайтесь за мной, — сказала она и шагнула в пустоту шахты.

Я последовал за ней. Мы спустились этажей на двадцать пять, после чего вышли в практически такой же коридор. Прошли несколько больших железных дверей и оказались в огромном помещении, больше похожем на ангар и заполненном самым разным оборудованием, которое я видел первый раз в жизни.

Нас ждали.

Ирина Григорьевна сдала меня с рук на руки женщине помоложе.

Женщина была одета в белый халат, какие носят лаборанты, а на носу у неё были надеты очки со срезанными сверху линзами, какие часто носят учительницы. Меня подвели к чему-то похожему на огромный вертикально стоящий томограф, приказали раздеться и встать в центр. Слава Богородице, что тут стояла кабинка для переодевания, а то я бы сгорел со стыда. Из всей одежды мне оставили только что-то типа набедренной повязки, еле прикрывающей моё естество. Я встал в середину и прикрылся руками, но мне тут же приказали опустить руки и держать их вдоль бёдер.

После первого исследования было ещё множество других. Меня промучили больше часа. Чего я только не делал. Но, в конце концов, проверка завершилась.

Ирина Григорьевна всё это время наблюдала за мной. И когда мне сказали посидеть и подождать, заинтересованно смотрела за обработкой результатов. Потом она подошла ко мне и сказала:

— Пойдём. Теперь я отвезу тебя в Одинцовку.

— Даже с мамой не дадите попрощаться? Она вообще знает, где я? — спросил я несколько возмущённо.

Ирина Григорьевна остановилась. Посмотрела на меня, покачала головой и сказала:

— Пожалуй, я могу разрешить тебе повидать её. Не нужно думать, что Министерство настолько жестоко.

— Протяни правую руку! — приказала она мне.

Когда я это сделал, на мою руку быстро надели браслет из серебристо-белого металла.

— Это следящее устройство, — пояснила она. — Пойдём!

Ирина Григорьевна повернулась и пошла назад по коридору, на ходу объясняя:

— В принципе, ты можешь попытаться его снять, но это будет означать, что ты разрываешь наше соглашение.

В этот момент мы вышли в большой почти пустой холл, с несколькими охранницами в форме министерства, стоящими у выхода. Ирина Григорьевна кивнула охране и, повернувшись ко мне, сказала:

— Я дам тебе время до утра. Утром в 8:00 ты должен быть в приёмной, или тебя объявят в розыск. Можешь идти.

— Спасибо! — сказал я, кивнув и улыбнувшись. — Завтра в восемь я должен быть здесь? Хорошо.

— Всё правильно, — ответила она утвердительно.

Я не стал больше ничего говорить, повернулся к дверям и вышел на улицу не оборачиваясь.

Как я и думал, я был в Царьграде[19]. Огромный комплекс зданий Министерства Псимагии[20] высился за моей спиной. Я поднял голову и посмотрел в небо, закрытое защитным куполом[21].

В вышине пролетели несколько флаеров[22], а по ближайшей дороге то и дело проносились большие грузовые мобили[23].

Я осмотрелся в поисках портала метро. Прямо передо мной лежала лужайка перерезанная дорожкой вымощенной красной плиткой. Дорожка выходила на широкий бульвар с довольно слабым движением.

Направо от меня метрах в трёхстах высилось здание Имперского Банка, а налево — бульвар упирался в парк перед Императорским Дворцом.

Дворец поражал своим величием. Это был самый высокий и красивый комплекс зданий в Царьграде. Нам показывали его вблизи, когда водили сюда на экскурсию, но сейчас я решил, что не стоит к нему приближаться.

Я просто постоял и посмотрел на его изящные высокие башенки и купола. Ведь неизвестно ещё, когда мне посчастливится сюда попасть ещё раз. Просто так в Царьград не пускали, только по делу или с экскурсией стоившей немало денег.

Минут пять или десять я простоял, смотря на императорский дворец, после чего вздохнул и отправился в другую сторону, к Имперскому Банку. Там рядом, если я правильно помнил, точно была одна из станций метро.

Я шёл и смотрел по сторонам. Всё же Царьград был красив даже зимой. Тут не было снега, а температура держалась около 15 градусов Цельсия. Каждое здание было шедевром архитектуры и идеально вписывалось в городской пейзаж. Мне даже захотелось просто побродить здесь, но мысль о том, что дома меня ждёт мама и волнуется, не позволила мне осуществить моё желание.

Я прибавил ходу и через десять минут нырнул в портал метро.

Сделав несколько прыжков на царьградском метро я добрался до входных ворот[24], где мне пришлось предъявить браслет, чтобы меня выпустили. Потом ещё чуть больше прыжков уже на московском метро, и я оказался рядом с домом. Проходя тем самым заснеженным парком, я подумал, что стоит посмотреть на место, где всё это случилось.

Никаких следов моего буйства там не обнаружилось. Скамейки и урны стояли на своих местах, я даже остаточных аур не нашел, похоже, что кто-то всё тщательно почистил.

"Ну и ладно!" — подумал я про себя и пошёл дальше.

* * *

Мама встретила меня со слезами. Оказалось, что к ней приходили из полиции и сказали, что я задержан за злостное хулиганство. При этом ей задали огромное количество странных вопросов, вроде: "Кто мой отец?", "Уверена ли она, что я её сын?" и тому подобных. Пришлось мне всё ей рассказать.

Известие, что я псимаг, было встречено оханьем и аханьем. Ссора с Милой не вызвала практически никаких маминых эмоций, единственное, что было мне сказано: "А, ерунда! Поссорились — помиритесь! Какие ваши годы!" Больше всего маму взволновала отправка меня в военное училище, тем более, что ещё и бабушка стала причитать: "Да как же ты там? Да ты там пропадёшь!" и так далее... В общем, мама с бабушкой весь вечер собирали мои вещи, и при этом бабушка постоянно бурчала, что, когда она была ещё девчонкой, мужчин вообще в армию не брали, а сейчас, ишь придумали, забрать у неё единственного внука! Мама ей только поддакивала и периодически плакала.

Бабушку понять было можно. У неё никогда не было мужа, и даже маму она родила после посещения спермобанка. Я был первым мужчиной в нашей семье за три поколения и теперь уезжал непонятно куда.

Легче всего к произошедшему отнеслись мои младшие сестрёнки, они только и делали, что просили меня показать что-нибудь "Такое!". Настроения заниматься фокусами не было, так что пришлось терпеть их нытьё. В конце концов, мама прогнала их спать.

Ночью я спал плохо. Меня мучила неизвестность. Но, в конце концов, я заснул и проспал до утра без сновидений.

Утром выяснилось, что мама с бабушкой собрали мне три огромных сумищи, как будто я отправлялся не в подмосковное училище, а как минимум в Антарктиду. Времени потрошить сумки не было, так что я просто оставил две из них дома, что вызвало у них чуть ли не слёзы. И всё же, несмотря на все усилия родных женщин, в восемь утра я стоял в холле министерства псимагии.

Ирина Григорьевна появилась в 8:10. Увидев меня, она удовлетворённо кивнула и подозвала меня взмахом руки. Как только я подошёл, она повернулась и пошла вглубь здания. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Мы прошли несколько дверей подряд, и тут Ирина Григорьевна остановилась и сказала:

— Тебе сюда. Постарайся долго не копаться.

Я кивнул и, толкнув дверь рукой, зашел.

За дверью обнаружился небольшой холл, с несколькими окошечками. Девушка в ближайшем окошке окликнула меня, назвав моё имя и фамилию. Когда я подошёл, мне был вручён новенький псипаспорт, а взамен у меня забрали старый общегражданский. Ещё несколько росписей на бумагах, и я вышел обратно. Ирина Григорьевна посмотрела на меня вопросительно, я показал ей псипаспорт[25], она кивнула, и мы отправились в Одинцово.

Глава 3

До Одинцовского Училища мы добрались без приключений. На входе Ирина Григорьевна сняла с меня следящий браслет, а затем сдала с рук на руки дежурному офицеру.

— Меня зовут Вадим Сергеевич Макаров, — представился он. — Я имею чин капитана российской армии. Обращайся ко мне: господин капитан, господин преподаватель или ваше благородие, и никак иначе.

— Хорошо, господин капитан, — ответил я.

Он поморщился и добавил:

— Не "хорошо", а "так точно"! Ты теперь кадет, а не штатский. Постарайся это запомнить! Иди за мной.

Мы прошли внутрь. Одинцовское Военное Училище было накрыто защитным куполом и состояло из нескольких красивых зданий, окруженных деревьями и кустами в виде длинных изгородей. Мы шли по липовой аллее, идущей от входа к центральной площади. Капитан Макаров не оглядывался и шагал очень быстро. Мне, отягощённому сумкой, пришлось постараться, чтобы от него не отстать.

Наконец, мы дошли до большого центрального четырёхэтажного здания, выкрашенного в красно-розовый цвет. Поднявшись по лестнице мы прошли между колонн и зашли в большой холл. Там оказался пост охраны, но нас пропустили безо всяких проблем, стоило только капитану Макарову кивнуть им.

Затем мы поднялись по широкой лестнице, прошли в левый коридор, миновали несколько дверей и, наконец, остановились перед одной из них. Капитан Макаров постучал в неё и, дождавшись крика "Войдите!", открыл дверь, пропустив меня вперёд.

Я оказался в средних размеров кабинете. За столом сидел крупный, слегка полноватый мужчина в форме офицера российской армии. Он бросил на меня изучающий взгляд, но говорить ничего не стал.

— Михаил Герасимович, это наш новый воспитанник, Сергей Дмитриев, — пояснил капитан Макаров, зайдя вслед за мной в кабинет.

Офицер кивнул ему и, посмотрев на меня снова, сказал:

— Я — Михаил Герасимович Дуралёв, куратор первого курса, майор российской армии. Поставь свои вещи в угол и садись.

Я выполнил его указания и уселся на стул, стоящий перед письменным столом. Капитан Макаров в это время подошел к майору и встал справа от него. Майор, открыл какую-то тонкую папку, молча пролистал её и наконец сказал:

— Я изучил ваше дело, кадет. Все ваши прегрешения остались там, вне купола Училища. С этого момента ваша прошлая жизнь не имеет никакого значения. Если вы закончите наше Училище, все ваши проступки будут забыты, оставшись в вашем личном деле, отправленном в архив. Они не будут записаны в вашу характеристику. Так что считайте, что вам сильно повезло!

Майор сделал паузу и продолжил:

— Теперь о деле. Ваша успеваемость по общим предметам вполне удовлетворительна, но меня больше интересует, что вы умеете, как псимаг, — говоря это, майор взял со стола какой-то пластолист и сказал: — Сейчас я проверю ваши познания по основным дисциплинам. Я буду задавать вам вопросы, а вы постарайтесь на них ответить как можно полнее. Итак...

В следующие два часа, майор Дуралёв и капитан Макаров задали мне больше сотни вопросов по разным псимагическим дисциплинам. На большинство из них я ответов, к сожалению, не знал, или знал весьма приблизительно.

— Что ж... — проговорил, наконец, майор. — Надо сказать, что ваши познания в псимагии меня несколько удручают. Хотя, учитывая, что вы ничему вообще не обучались, ничего удивительного в этом нет.

Майор, немного поперебирал пластолисты со сделанными записями и наконец выдал мне общую картину моих знаний. Проще было перечислить то, что я знал, чем то, чего я не знал. У меня оказались отличные знания по псизащите и хорошие знания по: метафизике, псионике, телепатии, телекинезу и концентрации. Ещё у меня обнаружились средние знания в магии силовых полей, иллюзий, магии огня и воды. Остальное было или ниже среднего, или вообще по нулям.

Когда майор перечислил мне, что я должен был знать, я пришел в уныние. Многие дисциплины я вообще не изучал, а о парочке даже и не подозревал.

— Кадет, вы зачисляетесь на первый курс, и постарайтесь за эти полгода наверстать всё, что вы упустили. У вас хорошие данные, и будет очень обидно, если вы не сможете сдать экзамены за первый год обучения. Капитан Макаров подберёт вам необходимую учебную литературу.

— Да, господин майор, я постараюсь, — только и смог ответить я.

На этом аудиенция у куратора закончилась, и капитан отвёл меня в общежитие.

Меня поселили в комнату с одним из старшекурсников, который, как сказал капитан, должен помочь мне освоиться в училище и подтянуть меня в учёбе. Он появился как раз к тому моменту, как я закончил раскладывать свои вещи.

Я услышал звук открывающейся двери и увидел худого жилистого парня с жёстким, немного злым взглядом, который с интересом меня рассматривал.

— Так ты и есть новенький? — спросил он меня с некоторым интересом, как будто рассматривая чудную зверюшку.

— Да, — ответил я. — Привет, я Сергей Дмитриев, будем знакомы!

Говоря это, я дружески улыбнулся и протянул ему руку для рукопожатия. Парень посмотрел на протянутую руку, но пожимать её не стал. Вместо этого, лицо его приобрело брезгливое выражение, он отлепился от косяка и, оттеснив меня с дороги, прошел, улёгшись на мою кровать прямо в сапогах.

— Слушай, ты, малявка! — проговорил он самым наглым тоном. — Мне совершенно фиолетово, как там тебя зовут! Я Геннадий Воронов, но ты, малец, будешь звать меня господином Вороновым! Понял?!

Говоря это, он зло усмехнулся и продолжил:

— Теперь, так. По утрам, будешь заправлять мою кровать и чистить мои сапоги. И чтобы до блеска! Если скажу сбегать за чем-нибудь, побежишь без вопросов! И вот ещё что, деньги есть? Давай выкладывай на стол!

Всё время, что Воронов говорил, я никак не мог поверить, что он это говорит всерьёз. Я думал, что это такая шутка или испытание. Но похоже ,что всё, что он говорил, было сказано совершенно серьёзно. Потому что, видя что я не реагирую, он встал и, подойдя ко мне вплотную, прошипел:

— Что стоишь, козёл, глаза вылупив? Давай, освобождай карманы!

Вот это было уже слишком, так что я просто отошел от него на один шаг и ответил:

— Нет. Даже не подумаю.

— ЧТО?! — было видно, что для Воронова этот ответ был некоторой неожиданностью. — Ты что, хочешь неприятностей? Ну так я тебе их сейчас устрою!

В следующее мгновение, он сделал замысловатый пасс рукой, и меня тут же впечатало в стену силовым полем.

— Вот так! Будешь тут выёживаться, простоишь так до ужина, придурок! А пока я гляну, что у тебя за вещички.

Воронов спокойно стал потрошить разложенные мной вещи. Я не мог пошевелить ни одним пальцем, и даже дышать было трудно, мысли мои метались в поисках ответа на вопрос "Что же мне делать?", и пока он не находился. Воронов же добрался до сладостей, положенных мне бабушкой, и с аппетитом стал их жрать. Во мне постепенно начала закипать злость.

Примерно минут десять я думал, как же мне избавиться от силового поля. Я видел заклинание силового щита, но как его разрушить? Я не мог найти ничего подходящего. Меня выручил другой кадет, зашедший к нам в комнату. Он сразу оценил происходящее и, одним движением рассеяв щит, сказал:

— Ворона, опять мучаешь новичка? Придурок! Сейчас сюда Макар заявится!

Воронов тут же прекратил пожирать мои запасы, и с совершенно невинным видом, уселся на свою кровать. Я же, слегка пошатываясь, упал на свою. Все мои мышцы затекли, и я с трудом шевелился.

Вошедший капитан Макаров так и застал меня лежащим на кровати.

— Встать, кадет! — сказал он мне. — До отбоя вам не разрешается лежать!

— Воронов! Ты почему не объяснил ему правила? — обратился он к моему мучителю.

— Я объяснял, господин капитан, — тут же ответил Ворона, сделав честные глаза. — Но он сказал, что ему правила пофигу!

— Действительно? — капитан повернулся ко мне и посмотрел на меня изучающе. — Кадет, я сделаю сейчас вид, что ничего подобного не слышал, иначе три наряда по кухне вам будут обеспечены! Вот ваши учебники, распорядок дня и устав. Изучите его в первую очередь.

С этими словами он вышел из нашей комнаты.

— Ну что вылупился, придурок? — язвительно проговорил Ворона. — В этот раз тебе повезло, но будешь гоношиться, и из нарядов не вылезешь. Понятно? Гони бабки, я сказал!

— Пошел ты! Урод! — только и смог сказать я.

— Вот так, значит? Похоже, ты не усвоил урока!

С этими словами Ворона снова сделал пасс руками, создавая силовое поле. Но на этот раз я был готов и, не дав ему закончить, повторил то, что сделал зашедший в комнату кадет. Силовой щит практически сразу рассеялся. А Ворона скривился от отдачи[26].

— Козёл! Ты что, со мной тягаться вздумал?! — проорал он, и его руки снова зашевелились в замысловатых пассах.

Времени терять было нельзя. Но что я мог сделать? Из всего, что я знал, мне пришел на ум только псионический удар. Я пару раз им пользовался раньше, отгоняя одичавших собак на даче. Правда, смогу ли я пробить его защиту? Этого я не знал. "Хватит думать! Бей!!" — сказал я себе и вложил в псиудар всю свою силу.

Я почувствовал, как смялась защита Вороны, в следующий миг его глаза расширились, а затем закатились, и он свалился на кровать без сознания.

— Вот чёрт! — воскликнул я в сердцах.

Я проковылял к нему и дотронулся до его лба. Слава Богоматери, я не выжег ему мозги, но он был в глубоком шоке, из которого, похоже, мне самому и придётся его вытаскивать.

Минут через пятнадцать моих усилий Ворона, наконец, открыл глаза и спросил:

— Что это было?..

— Псионический шок, — ответил я спокойно. — Вот уж не думал, что у тебя такая хилая защита.

— Тттыы!!! Ты меня чуть не убил! — прохрипел он. — Я расскажу всё преподавателям! Сволочь! Гад! Не прикасайся ко мне!!!

Ворона отполз от меня в угол кровати, и, так как его защита была сорвана, я отчётливо почувствовал его страх. Я решил не нервировать его и пересел к себе.

— Ты сам во всём виноват, Ворона, — проговорил я спокойно. — Не стоило меня злить. А если ты расскажешь про меня, я скажу, что просто защищался.

— Ты ещё об этом пожалеешь! — мрачно сказал Ворона и, немного пошатываясь, вышел из комнаты.

Больше Ворона никогда на меня не наезжал, но стал доставать всякими мелкими пакостями. Он воровал у меня мелкие вещи, портил конспекты и вообще досаждал, как только мог. Хуже всего было то, что именно он должен был помогать мне в учёбе. Но было совершенно понятно, что он и палец о палец ради меня не ударит.

* * *

Утро следующего дня началось с построения. Нас всех согнали в семь утра на центральную площадь и устроили гигантскую перекличку. Зачем это было надо, я не понял, ведь сбежать из-под купола просто невозможно.

После этого вперёд вышел худой низкого роста мужчина с полковничьими эполетами на кителе. Он слегка прокашлялся, а затем проговорил усиленным магией голосом:

— Здравствуйте, господа курсанты!

— ЗДРАВИЕ ЖЕЛАЕМ, ГОСПОДИН КОМЕНДАНТ!!! — прокричал строй и я в том числе.

— Рад сообщить вам, что вчерашний день обошелся без серьёзных происшествий, — проговорил он. — Однако, некоторые из вас не удержались от соблазна и нарушили дисциплину. Вот их фамилии...

Комендант зачитал список из пятнадцати имён.

— Данные личности, получают по пять нарядов и лишаются увольнительных на следующие четыре недели.

Послышались редкие грустные вздохи, на которые комендант не обратил никакого внимания. Он продолжил:

"Ещё раз напоминаю вам, господа курсанты, что вы не просто учащиеся — вы будущие офицеры Российской Армии! И вы должны быть достойны этого звания! Быть офицером российской армии — означает быть примером! Примером не только мужества и доблести, но также примером дисциплины, ответственности и чести!

Некоторые из вас думают, что последние три вещи не очень важны. Но они ошибаются! Дисциплина — это одна из важнейших вещей в армии! Без дисциплины, армия превращается в беспорядочную толпу, неуправляемую и небоеспособную!

Помните, что ваш долг служить Родине! Уважать и почитать её как свою мать!

А что такое Родина, господа курсанты? Родина это не просто территория на которой мы живём, это также и люди, это наши соотечественники и соотечественницы!

До меня периодически доходят слухи, что некоторые из вас презрительно отзываются о простолюдинах. Они считают, что псимаги это отдельная, улучшенная ветвь человеческой расы. Это — неверно! В корне не верно, господа курсанты! Мы вовсе не отдельная ветвь — мы неотделимая часть человечества!

Да, нам даны большие способности чем большинству других людей. Но, что это значит? Это означает большую ответственность за себя, свои поступки и за других, котором повезло менее, чем нам.

Господа курсанты, вы должны помнить, что мы псимаги несём ответственность за нашу Родину, за Империю, что наши привилегии даны нам не потому что мы более сильные, а потому что мы находимся на переднем крае борьбы и первыми встречаем врага.

С простолюдинов нет спроса, они могут жить так, как они захотят. А мы с вами отвечаем за безопасность Российской Империи! И именно от нас зависит её благополучие и процветание!

Помните об этом!!!"

— ТАК ТОЧНО, ГОСПОДИН КОМЕНДАНТ!!! — прокричал строй.

— Вольно, господа курсанты! Разойдись! — прокричал комендант.

Общий строй развалился на отдельные кучки, и я присоединился к своей группе.

Мы отправились на зарядку, затем была и пробежка, которая меня изрядно измотала. Я никогда не был спортивным парнем, предпочитая подвижным играм сидение с пластокнигой в руках.

После зарядки я надел выданную мне ещё вчера форму кадета и отправился в класс.

Надо сказать, что форма мне сразу не понравилась. Она была серо-мышиного однотонного цвета, который я всегда ненавидел. Неудобная, жёсткая и колючая, я чувствовал себя в ней, как в тюремной робе. Но поделать с этим было ничего нельзя.

Так постоянно передёргиваясь и пытаясь оттянуть застёгнутый наглухо по уставу воротник, я дошел до кабинета капитана Макарова. Он встретил меня с улыбкой, внимательно осмотрел, поправил что-то, дав совет не дёргаться понапрасну, а просто расслабиться и терпеть. После чего мы отправились в учебную аудиторию. Там капитан представил меня моей группе и удалился.

Преподаватель, старый хрыч, назвавшийся Виктором Семёновичем Пархоменко, сразу мне не понравился. Это был вольнонаёмный, лет семидесяти, но ещё крепкий старик с жёстким хищным взглядом из-под кустистых бровей. Ничего хорошего я от него не ждал. Судя по ауре, он был псимагом класса C, причём довольно слабым даже для своей категории.

Оглядев меня сверху донизу и покачав головой, старик указал мне скрюченным пальцем на пустое место на задней парте у самого окна, куда я и сел. Он же стал монотонным убаюкивающим голосом рассказывать о том, что знал каждый школьник:

... больше двухсот лет назад случилась планетарная катастрофа. Боевой вирус, названный М-минус, вырвался на свободу из одной секретной американской лаборатории в Венгрии. За несколько последующих месяцев от вируса погибло 90% мужского населения планеты. Вся планета погрузилась в хаос, и лишь через 30 лет названных годами М-чумы, некоторые страны сумели хотя бы частично восстановить прежнюю инфраструктуру. Вирус М-минус изменил генотип человека, так что мальчиков стало рождаться в несколько раз меньше, чем девочек...

В этот момент старик прервался и, ткнув скрюченным пальцем в моего соседа справа, спросил:

— Бурмистров! Каково было соотношение полов на планете двести лет назад?

— Один к двенадцати! — немного замешкавшись, ответил тот.

— Сто лет назад?

— Один к 2.7!

— А сейчас?

— Один к 2.3! — уже уверенно ответил Бурмистров.

— Молодец! Садись!

Старик откашлялся и продолжил таким же скучнейшим тоном:

Изменение генотипа человека имело и свою положительную сторону. У некоторых людей стали пробуждаться спящие гены, отвечающие за сверхъестественные способности. Так появились псимаги.

В настоящий момент псимаги составляют чуть меньше одной двухтысячной населения планеты, но их количество постоянно увеличивается, и в перспективе сверхъестественные способности будет иметь подавляющее большинство людей.

Тут Пархоменко снова прервался и спросил скрипучим голосом сидящего спереди здоровенного бугая:

— Гурценко! Что означает термин "псимагия"?

Гурценко встал, потоптался немного, смущенно осмотрел аудиторию, а затем, наконец, ответил басовитым голосом, как будто читая по учебнику:

— Термин "псимагия" сформировался из двух слов: псионика и магия, потому что часть пробужденных способностей имели явную псионическую природу, а другая часть вполне соответствовала определению классической магии.

Старикан улыбнулся и, кивнув ему головой, продолжил урок:

Псимаги по своей силе, изначально делились на четыре категории: имеющие силу ниже среднего уровня получали класс D; имеющие среднюю силу — класс C; имеющие силу выше среднего — класс B; и, наконец, самые сильные получали класс A. Сила псимагов от класса к классу возрастает скачкообразно, за исключением перехода от класса D к классу C, где разница в силе не столь велика. В остальных же случаях правило качественного перехода соблюдается. Так, средний псимаг класса B на порядок сильнее среднего псимага класса C, а средний псимаг класса A на порядок сильнее среднего псимага класса B. Исследователи до сих пор не пришли к единому мнению о причинах подобной зависимости.

Распределение способностей и силы среди псимагов также неравномерно. Псимагов, имеющих класс D около тридцати двух процентов от всех псимагов. Псимагов класса C примерно сорок семь процентов. Класс B имеют около шестнадцати процентов псимагов, и лишь пять процентов имеют класс A.

Основным показателем силы псимага, является его способность создавать определённые заклинания, называемые в просторечье, экзаменационными заклинаниями.

— Дмитриев! — вдруг воскликнул старик, посмотрев мне прямо в глаза, и ткнул в меня пальцем. — Какие это заклинания?

Я встал. Это был лёгкий вопрос, ответ на который я знал, так что ответил не задумываясь:

— Класс D — не имеет экзаменационного заклинания; у класса C — экзаменационным заклинанием является заклинание левитации; у класса B — заклинание локальной телепортации; у класса А — заклинание планетарного портала.

Вот так примерно и прошла остальная часть урока. Старый Пархоменко то убаюкивал нас своим монотонным голосом, то будил вопросами, требующими немедленного ответа.

Как только занятие закончилось и преподаватель, собрав свои вещи, вышел из аудитории, ребята повскакивали со своих мест и обступили меня толпой. Вопросы на меня так и посыпались. Их интересовало всё, но самое главное, почему у меня аура простолюдина.

К счастью, ответить на это было проще простого. Я чуть напрягся и снял с себя плащ обывателя. Обступившие меня ахнули.

— А ты, оказывается, Ас! Ничего себе! — воскликнул мой сосед по парте. У него была озорная улыбка на лице, а вопросы сыпались из него в невероятном количестве. — А я всего лишь везунчик, — грустно добавил он.

— А по-моему, быть везунчиком тоже очень неплохо! — пробасил Гурценко. Он, судя по ауре, скорее всего имел класс C. — Уж точно лучше, чем быть середняком или доходягой!

Ребята зашумели, обсуждая сказанное, и следующий вопрос был о том, где я учился до этого. Признание, что я скрывался от Министерства все эти годы, вызвало у них шок. Все замолчали, а я опустил глаза и тоже не стал ничего говорить. Наконец, Бурмистров первым подал голос:

— Обалдеть! Первый раз слышу что-то подобное, — проговорил он тихо.

— Да, он всё врёт! — воскликнул зло парень с аурой везунчика. Он был среднего роста, прыщавым, чуть полноватым, с острым носом и тонкими чертами лица, имевшего вечно недовольный вид. — Не бывает такого! Просто не может быть! Никто ещё не смог обмануть проверку!

— С таким талантом, как у него, я лично ничего странного не вижу, — проговорил из второго ряда зрителей, серьёзный худой парень в очках, довольно высокого роста. Он протолкался вперёд и добавил: — При его-то силе, если он использовал плащ, то его бы никто из проверяющих не раскусил. Храпа, ты же не думаешь, что проверять по школам ходят Асы? Среди них и среднячек-то не встретишь!

— Ну, пусть так! Но объясни мне, как бы он выучил плащ в шесть лет? Велтистов, ну ты сам подумай! Да он бы даже не смог его скопировать!

— Вот это хороший аргумент, Храпа! Оказывается, и ты иногда можешь шевелить мозгами! — худой парень в очках повернулся ко мне и спросил: — Ну, что ответишь? Как ты смог выучить плащ?

— Не знаю, просто смог и всё, — ответил я, смотря ему в глаза. — Я тогда не знал, что это так сложно. Наверное, мне просто повезло.

— Повезло?! Да ты нам лапшу-то на уши не вешай! — прокричал Храпа. — Не бывает такого везения! Не верю!

— А кто тебя научил плащу? — спросил худой парень, совершенно игнорируя Храпу.

— Один... Ну в общем, неважно кто, — сказал я, смотря в стол. Выдавать Дениса я не собирался. — Просто научил и всё. Не ваше это дело!

— Ну ладно, — ответил худой, вдруг, идя на попятный. — Конечно, это твоё дело. И нам тут фамилии не нужны, да ребята? — ребята согласно закивали головами. — Просто расскажи, как это было.

Я посмотрел на Велтистова и остальных и понял, что выбора у меня особого нет. Пришлось рассказывать про то, как меня учили видеть ауры и энергетические потоки.

Когда я уже практически закончил, зазвенел звонок и все разбрелись по своим местам. Вошедший капитан Макаров принял рапорт дежурного и начал занятие.

Это был урок по общему строению вооруженных сил.

Капитан Макаров встал у доски и стал рассказывать, периодически рисуя на доске несложные схемы:

Основными боевыми единицами в Вооруженных силах Российской Империи являются псимаги и БГС, управляемые простолюдинами.

— Дмитриев! Как расшифровывается БГС? — повернувшись ко мне спросил капитан Макаров.

Вопрос был элементарным, так что я встал и ответил:

— БГС расшифровывается как: "Боевой Големный Скафандр"!

— Хорошо. А теперь поясни каждый термин, — добавил капитан Макаров с улыбкой.

Вот это было уже посложнее, но я решил всё же не сдаваться.

— Боевой — значит предназначенный для боевого применения.

— А "Големный"?

— Эээ... — тут я уже не знал что ответить и просто тянул время.

— Ладно, Дмитриев, Садись! — смилостивился капитан Макаров. — Бурмистров! Что значит "Големный"?

— Големный — означает, что данное устройство создано по технологии создания големов. Оно имеет сильную псимагическую защиту, способно самовосстанавливаться после повреждений и обладает квазиразумом, способным принимать простейшие решения без участия оператора, направленные на собственное выживание, — ответил вставший Бурмистров, — например, убежать от противника, после того как оператор потерял сознание.

— Хорошо. Молодец Бурмистров! Садись.

— А кто скажет причём здесь "скафандр"?

Несколько человек подняли руки одновременно. Капитан Макаров посмотрел на них и, указав рукой на одного из них, сказал:

— Отвечай, Храповников!

— Скафандр — это потому что изначально големные скафандры применялись в космосе.

— И?

Храповников смутился, задумался и наконец добавил:

— И у них есть автономная система жизнеобеспечения! Вот.

— Хорошо, Храповников. Садись. Кто-нибудь хочет добавить ещё что-нибудь? — спросил капитан Макаров, обводя аудиторию взглядом.

Все молчали, только Велтистов и ещё один парень, сидящий на первой парте у двери, подняли руки.

— Семёнов, что ты хочешь добавить? — спросил капитан Макаров указав на сидящего у двери щуплого парнишку остервенело тянущего руку.

— Первые големные скафандры придумали индийцы в 134 году, — затараторил он, ещё даже не успев встать из-за парты. — Изначально они использовались на международной орбитальной космической станции "Небесное Око", а затем, через несколько лет, в тайне от всех, китайцами были разработаны первые боевые модели, которые отлично зарекомендовали себя во время вторжения в Японский Сёгунат в 147 году. И если бы не превращение в Супера Камикуры Кейтаро, лейтенанта Императорской Гвардии, то сейчас Япония была бы сателлитом Китайской Империи. Камикура Кейтаро в битве при Осаке одним мощнейшим ударом уничтожил практически всю живую...

— Спасибо, Семёнов! Садись. У нас сейчас не урок истории, так что не увлекайся, — проговорил капитан Макаров с улыбкой, и снова повернулся к доске.

Вооруженные силы Российской Империи, как и большинства других стран мира имеют иерархическую структуру. Самым малым боевым подразделением является звено, состоящее из пяти БГС и одного псимага — командира звена.

— Велтистов! Почему наименьшим боевым подразделением является звено?

Велтистов встал, и отчеканил:

— Группа из пяти БГС и одного псимага даже класса C или D, способна на долговременные автономные боевые действия, так как псимаг может подзаряжать псикристаллы БГС группы во время отдыха.

— Молодец, Велтистов! Правильно!

Два звена образуют отделение, с командиром и помощником командира отделения, являющихся одновременно командирами звеньев.

Три отделения образуют взвод, с отдельным звеном комвзвода из штурмовых БГС.

Три взвода образуют роту, с дополнительно приданными отделениями связи и разведки, а также с отдельными звеньями штурмовых БГС комроты и его заместителя.

Три роты образуют батальон с дополнительно приданными взводами разведки, связи и обеспечения, звеном командира батальона, звеном заместителя командира батальона, а также с отдельной ударной ротой прорыва, состоящей из десяти псимагов.

Три батальона образуют полк с дополнительно приданными обеспечением, разведкой, штабом полка и несколькими ударными ротами прорыва.

Три полка образуют дивизию, а три дивизии — корпус...

Всё время до перемены я ловил на себе взгляды одногруппников, и мне от них было как-то не по себе. Бурмистров же сказал мне тихо:

— Не дрейфь! Я тебе верю! Ничего они тебе не сделают!

Это меня немного утешило, но не очень сильно. Я прямо чувствовал злой взгляд Храпы, которым тот на меня периодически смотрел. Когда и это занятие подошло к концу, ребята опять меня обступили.

— Я проанализировал твои слова, — негромко, но веско сказал худой Велтистов, сверкнув при этом очками. — Пожалуй, ты и правда не врёшь. Мы, Асы, бывает, практически на лету всё схватываем, в отличие от остальных. Но, всё-таки, тебе просто нереально повезло!

— Велтис! Ты это серьёзно? Ты поверил во всю эту чушь, что можно выучиться видеть ауры за пару часов?

— Я сам так научился, Храпа. Можешь считать меня гением, но мне даже никто не помогал.

Храпа кинул злой взгляд на Велтистова, пробормотал что-то вроде: "Проклятые Асы! Гении недорезанные!" и отошел к своему месту. Остальные проводили его взглядами, но говорить ничего не стали.

Мне задали ещё кучу вопросов о том, что я знаю и умею, так что я через раз слышал разочарованные вздохи. Единственный вопрос, на который я не хотел отвечать, мне так никто и не задал. Тема о том, как я сюда попал, не была поднята никем, похоже, что на подобные вопросы был наложен строгий запрет.

Глава 4

Следующая неделя прошла без особых событий, если не считать ежедневных подлянок моего соседа по комнате. Постепенно я втягивался в режим Одинцовки с её побудками ни свет ни заря, постоянными занятиями физкультурой, ежедневными поверками и утренними походами в храм Пресвятой Богородицы по воскресеньям.

В принципе, в храм можно было и не ходить, это было совершенно не обязательно. Но в этом случае, дежурный офицер всегда находил тебе какое-нибудь занятие, вроде уборки общего зала, или подметания коридоров. Так что проще было сходить и простоять всю проповедь в храме, думая о чём-то своём, чем заниматься чем-то не очень приятным. В конце проповеди нас всех благословляли и довольно милые прислужницы раздавали сладкие хлебцы.

Настоятельница и три её помощницы, были единственными женщинами в училище. Что тоже играло некоторую роль в посещаемости храма.

Храм был открыт всегда, и в любое свободное от занятий время можно было зайти туда и постоять в тишине, обдумывая что-то важное, помолиться Пресвятой Богородице или Её Сыну Христу, или обратится к служительницам за утешением.

Лично я, как и большинство мужчин, был не особо верующим. Всё же Пресвятая Богородица была более близка женщинам, чем нам, мужчинам. Мама, конечно, водила меня в ближайший храм когда я был совсем маленьким, но когда я подрос, то перестала настаивать. О чём я никогда особо не жалел.

В училище нас убеждали, что нам, будущим воинам и защитникам Родины, должен быть ближе Святой Георгий Победоносец, конная статуя которого, побеждающая дракона, была установлена в левом крыле храма. Именно к нему нужно обращать молитвы о даровании победы в бою и именно его именем закрепляется военная присяга.

Но, лично мне, всё же, казался ближе Спаситель, находящийся в правом крыле. Мудрость казалась мне более важной, чем Справедливость или Милосердие, олицетворяемое Богородицей.

Раз в четыре дня нам приходилось подпитывать энергетические накопители училища. Но это было несложным делом, просто ты ложился на специальную кушетку, клал руки на энергоприёмники и направлял в них свою псимагическую энергию, наблюдая за столбиком на дисплее, висящим перед тобой. Когда столбик доходил до верхней черты, зависящей от твоего класса силы, можно было останавливаться и идти отдыхать. Это было что-то вроде донорства, только у тебя забирали не кровь, а энергию.

Официально считалось, что наша энергия идёт на подпитку силового купола, но Велтистов как-то сказал, что по его подсчётам, на поддержку купола достаточно энергии всего лишь одного нашего курса, даже если его будут атаковать снаружи все остальные. Он предполагал, что избыточная энергия банально забирается на государственные нужды. Так это или нет, никто доподлинно не знал, и периодически по этому поводу возникали ожесточённые споры.

Проблемы у меня начались на следующей неделе. Пётр Храповников, выяснивший после общих практических занятий, что я действительно мало что умею, стал надо мной издеваться, подбивая на это развлечение и остальных. Велтистов занял позицию наблюдателя, так что мне пришлось выпутываться самому. Несколько дней я не обращал на всё это внимание, думая, что всё затихнет само собой и им надоест, но становилось только хуже. Егор Бурмистров, с которым мы за это время здорово сдружились, сказал, что мне нужно просто хорошенько вздуть Храпу, и тогда от меня отстанут. Идея была хорошей, но вот только существовала одна проблема. За исключением того случая с Вороной, я никогда не дрался псимагией, так что ещё пару дней я обдумывал, как мне это сделать. А на третий день Храпа меня просто допёк. Он сказал какую-то ерунду, но настолько обидную, что я не выдержал и ответил. Драки в училище были строго-настрого запрещены, и любое применение псимагии в стенах училища тут же фиксировалось детекторами и строго каралось. Так что единственное, что я мог сделать, вызвать Храпу на дуэль:

— Дуэль. Сегодня вечером, за прудом! Пока один из нас не упадёт в воду!

— Как скажешь! — ответил Храпа, и лицо его исказила злая усмешка. — Я вижу, ты очень хочешь искупаться! Ха-ха-ха!

В семь вечера я стоял на дальней стороне пруда вместе с Егором Бурмистровым и Пашей Гурценко, которых я позвал быть моими секундантами. Эта поляна была давно известна как место проведения дуэлей между учащимися. Официально дуэли были запрещены, но преподаватели смотрели на них сквозь пальцы, если всё это не заканчивалось тяжелыми травмами. В последнем случае, обоих дуэлянтов ждало суровое наказание.

У Храпы был большой опыт подобных драк, а на моей стороне была сила А класса, так что, чем закончится дуэль, было не понятно никому. Постепенно стали подтягиваться зрители. Последним подошел Храпа в сопровождении пары своих дружков. Судить дуэль должен был наш староста, Миша Велтистов.

— Господа, — обратился он к нам формальным тоном. — Я даю вам последний шанс к примирению.

— Нет, пусть даже не надеется! — практически выкрикнул Храпа. — Я обязательно его искупаю!

— Дмитриев? — обратился Миша ко мне.

— Нет. Он должен ответить за свои слова.

— Тогда займите свои места!

Мы с Храпой одновременно поднялись в воздух и зависли в метрах пяти от берега.

— Готовы? Начинайте! — крикнул Велтистов, махнув рукой.

Первое, что я сделал, это сотворил максимально сильный силовой щит. И, как выяснилось, вовремя. Храпа атаковал сразу, из его рук вырвалась молния и ударила в мой щит, зазмеившись по нему, с характерным треском. Похоже, он решил сбить меня первым же ударом.

В следующий момент, пока он пытался создать новое заклинание, я нанес по ему псиудар. Псионика была тем, что я изучил лучше всего, так что не воспользоваться этим было просто глупо. Конечно, я не смог полностью пробить псизащиту Храпы, но я у меня получилось вывести его разум из равновесия, так что он потерял концентрацию и его заклинание рассеялось, так и не создавшись. Храпу здорово хлестнуло отдачей, и он скривился. Именно это и было мне нужно. Я тут же сотворил небольшой огненный шар и метнул в его сторону. Шар летел не очень быстро, так что Храпа попытался уклониться, но я тоже не бездействовал. Я снова ударил по его псизащите, на этот раз на полную мощность. Вот тут Храпа и замер. Ему пришлось сконцентрироваться на отражении удара, и сил на перемещение в пространстве у него просто не осталось. Ещё через секунду мой огненный шар попал в него, разбив вдребезги его слабый щит. После чего он с криком рухнул в воду.

Храпу вытащили его дружки. На животе у него красовалось большое прожженное пятно и он тяжело дышал.

— Сволочь! Ты мне форму испортил! — прокричал он в истерике. С него ручьями лилась вода, а погода была не слишком тёплой.

— Ты извиняешься? — спросил я его. — Или повторим?

— Извиняюсь! — выплюнул Храпа и посмотрел на меня взглядом, полным ненависти.

С этого момента мои отношения с одногруппниками более-менее наладились. Больше меня никто не доставал. Хотя Храпа всё так же меня ненавидел, но делал он это молча, не нарываясь на драку. Проблема была только с Вороной. Этот гад всё также мешал мне жить, как и раньше. Я подумал, что стоит и его вызвать на дуэль, но Егор меня отговорил. Ворона был в друзьях у Валеры Зорькина, а связываться с этим товарищем Егор мне настоятельно не советовал. Валерку называли "паханом" училища, и звание это было заслуженно. Так же, как и я, он был Асом, но, в отличии от меня, его баллы по псимагическим дисциплинам были одними из лучших. А если учесть ещё, что он был третьекурсником, то мне с ним было точно не тягаться. Пришлось терпеть.

Моё дополнительное обучение шло черепашьими темпами, из-за недостатка практики. Ведь помогать мне должен был как раз Ворона. Но я даже и не заикался ему об этом, понимая, что он ничему учить меня не будет. Я думал, что смогу хотя бы наверстать теорию, но и тут у меня всё шло не очень. Ворона мешал мне заниматься всеми доступными способами. Читать в нашей комнате было просто невозможно, так что в конце концов я стал сидеть по вечерам в библиотеке.

Единственными светлыми пятнами на этом мрачном отрезке моей жизни были приезды мамы по выходным. Мы сидели с ней на лавочке у выхода и разговаривали о всякой ерунде. В этот момент я отдыхал и забывал все свои невзгоды. Вот только возвращаться в общежитие после этих свиданий мне совершенно не хотелось.

Так прошло ещё три недели. В один из вечеров меня обнаружил в библиотеке капитан Макаров.

— Сергей? Как твои успехи? — спросил он меня тут же.

— Не очень, господин капитан, — ответил я честно.

— Почему? Что тебе мешает? И почему ты сидишь здесь, а не у себя? Разве Воронов тебе не помогает?

— Воронов? — переспросил я, отводя глаза. Рассказывать всё как есть мне не хотелось, но и молчать было глупо. — Честно говоря, я его не просил.

— Так, — взгляд капитана Макарова стал очень серьёзным. — У вас что с ним, плохие отношения?

— Нуу... честно сказать, не очень, — проговорил я, всё так же смотря в сторону.

— Пойдём! — сказал он мне, и двинулся прочь из библиотеки.

Мы прошли по коридору до его кабинета. Капитан открыл его, приложив руку к сенсорной панели, и впустил меня внутрь. Там он сел за стол, указал мне на стул перед столом и сказал:

— Рассказывай!

— Что? — спросил я его.

— Всё! И с самого начала!

Взгляд капитана был серьёзен и строг, так что я понял, смысла что-то скрывать нет никакого.

Я вздохнул и начал говорить. По мере того, как я рассказывал историю нашего знакомства с Вороновым, лицо капитана Макарова становилось всё мрачнее и мрачнее. Под конец он даже выругался.

Дослушав меня до конца, он произнёс:

— Тебе нужно было сразу прийти ко мне, а не скрывать всё это. Понятно?

— Да, господин капитан.

— Дурак, ты потерял целый месяц времени! — воскликнул он. — Ну, да что теперь говорить! Я переведу тебя к другому старшекурснику. Он хороший парень, и я думаю, вы с ним поладите. А с Вороновым я разберусь, он у меня ещё пожалеет об этих фокусах!

Капитан Макаров отвёл меня в общежитие и сказал постоять около двери комнаты, пока он будет разговаривать с Вороновым. Сам он зашел внутрь. Дверь была чуть приоткрыта, так что я прислушался.

— Воронов! Встать! — сказал капитан, войдя в нашу комнату.

— Ну что, Воронов, значит, ты опять взялся за свои прежние штучки, да? — голос капитана был гневно-саркастичным. — А кто обещал мне, клялся и божился, что он больше никогда и ничего, а?

— Вадим Сергеевич! Пожалуйста! Не знаю, что он вам там наплёл, но я с ним как с младшим братом был! Правда! Поверьте мне! Вадим Сергеевич! — голос Воронова был жалок и жалобен.

— Воронов, ты меня за дурака-то не держи, а? Если бы ты ему помогал, он бы не сидел каждый вечер в библиотеке! Нет, Воронов, я твои штучки хорошо знаю.

Голос капитана был жестко саркастичным.

— Ты меня разочаровал, Воронов. Совсем разочаровал. И теперь, пощады не жди! Если бы я мог, я бы тебя прямо сейчас пинком выгнал из училища, но, к сожалению, не могу. Но вот в характеристику твою я запишу, что тебя к работе с людьми подпускать нельзя. А ты понимаешь, что это значит. Будешь сидеть в подпоручиках всю оставшуюся жизнь.

— Вадим Сергеевич, не губите! Пожалуйста! — я услышал, как что-то стукнуло об пол. Похоже, Воронов бухнулся на колени.

— Нет, Воронов, тебя уже ничего не исправит. Это уже четвёртый случай, и пятого не будет. Конечно, жаль терять такой боевой талант, как у тебя, но лучше тебе подумать о другой карьере. Всё. Я сказал. Зайдёшь завтра к майору Дуралёву.

— Так точно, господин капитан, — произнёс Воронов мрачно.

Капитан Макаров вышел, и мы пошли по коридору.

— Ты меня извини, — проговорил он вдруг тихо. — Это я виноват, поверил ему, дурак старый. А его уже ничего не исправит. Психика исковеркана. Тебе ещё повезло, другим доставалось и похуже.

Мы дошли до одной из дверей, и капитан открыл её без стука. Там лежал на кровати третьекурсник и что-то читал. Увидев капитана, он попытался вскочить с кровати, но Макаров махнул рукой и сказал:

— Вольно, Лещин.

— Вот, принимай нового соседа, — проговорил он, кивая в мою сторону. — Постарайся помочь ему в учебе, ладно? Ему нужно очень многое наверстать.

— Как скажете, Вадим Сергеевич, — ответил парень, садясь на кровати и с интересом меня разглядывая.

— Ну, вот и хорошо, — сказал капитан. Он повернулся, чтобы выйти, но около двери остановился и добавил: — Да, и помоги ему перенести вещи, ладно?

— Так точно! — сказал Лещин с улыбкой. — Не волнуйтесь, Вадим Сергеевич, все будет как надо.

— Молодец! Я на тебя надеюсь.

Капитан наконец вышел, и мы остались одни.

— Лещин Роман Николаевич, кадет третьего курса, будем знакомы! — представился он и улыбнулся.

— Дмитриев Сергей Александрович, кадет первого курса, очень приятно! — проговорил я в тон ему.

Мы крепко пожали руки, и он спросил:

— А с кем ты жил до этого?

— С Вороновым, — ответил я, грустно улыбнувшись.

— Ааа... понятно. Опять Ворона за старое взялся! Скотина!

— Ладно, сейчас я тебя научу одному заклинанию. У тебя какой класс? Выглядишь ты как простолюдин.

Я виновато потупил глаза и развеял плащ.

— Ооо! Ты Ас! Неплохо! Ну, думаю, проблем не будет, мы быстро всё схватываем! Смотри!

Лещин создал перед собой энергетическую структуру, больше всего напоминающую шар из рыболовной сетки, с крупными ячеями. Воспроизвести её оказалось совсем не сложно.

— А что оно делает? — просил я, когда мне это удалось.

— Это заклинание сбора, — пояснил мой новый сосед. — Когда его активируешь, сможешь одним взглядом собрать все свои вещи, перенести их, и потом они сами разлетятся по тем местам, где были раньше, только в другой комнате. В общем, пошли, сам сейчас попробуешь!

Мы отправились в мою старую комнату, где на кровати лежал Ворона. Он вяло посмотрел на нас и отвернулся.

— Что, Ворона, опять попал? — спросил его Лещин.

— Не твоё собачье дело, Лещ, — ответил Ворона глухо. — Значит, его к тебе подселили? Ну, удачи с новым соседом!

— Ты мне не груби, Ворона, я ведь и обидеться могу. И тогда сам знаешь, что будет. Я твоих приятелей не боюсь, я с Валеркой уже пять раз дрался, а надо будет, и шестой раз подерусь.

— Забирай его вещи и проваливайте! — проговорил Ворона глухо. — Видеть вас не могу!

— Ну и хрен с тобой, — сказал Лещин и добавил, обращаясь ко мне. — Давай, начинай, если что я подправлю.

Я создал только что изученное заклинание, и, к моему удивлению, оно и правда отлично сработало. Вещи, на которые я смотрел, быстро взлетали со своих мест и аккуратно укладывались в большой шар силового поля. Там они висели, практически не касаясь друг друга, и совершенно ничего не весили. Все сборы заняли у меня чуть больше десяти минут, и то я, по моим ощущениям, провозился слишком долго. Обратная операция уже в новой комнате прошла значительно быстрее. Уже через три минуты все мои вещи лежали по своим местам, а я сидел на кровати и блаженно улыбался. "Неужели я и правда избавился от Вороны?" — думал я. — "Даже не верится, что этот кошмар закончился".

С Лещиным мы поладили очень быстро, и мой прогресс в обучении, наконец-то, пошел довольно резво. Он тоже был Асом, как и я, и обучал меня с большим удовольствием. Именно от него я узнал, как использовать жестовый и вокальный компоненты заклинания для его быстрейшего создания.

— Послушай, Серёга, — говорил он мне. — У тебя, конечно, хорошая мнемоника[27], так что ты довольно быстро воспроизводишь энергетические структуры, но в бою даже это может быть слишком долго. Именно поэтому придумали смешанные формы активации. При некоторой тренировке, твой мозг сам будет создавать нужную энергетическую структуру, опираясь не только на мнемоны, но ещё и на фонемы[28] и рунные жесты[29]. Тебе даже не придётся напрягаться, энергоструктура сама выпрыгнет из подсознания.

— А почему так происходит? — спросил я его.

— Хороший вопрос, — усмехнувшись, ответил Лещ. — Наши и зарубежные исследователи давно ломают над ним головы. Есть пара теорий, но в целом это неважно. Важно, что это работает!

— А почему нельзя использовать просто жесты или просто слова?

— Можно, и в некоторых магических школах именно так и поступают, но это будет чуть дольше. По одной из теорий, так странно устроено наше подсознание. Оно быстрее всего идентифицирует всё вместе, чем по отдельности.

Мы стали тренироваться, и через некоторое время я на собственном опыте убедился в правоте Романа. Заклинания с помощью фонем и жестов создавались очень быстро, гораздо быстрее, чем я успевал вспомнить мнемон. Конечно, создать что-то новое так не получалось, но в остальном всё упиралось только во время, необходимое для заучивания матрицы заклинания[30] твоим подсознанием.

Именно на это теперь и уходила большая часть моего свободного времени. Я разучивал новые матрицы, когда и где только мог. Что-то получалось выучить очень быстро, а что-то училось просто невероятно медленно. Почему так, Лещин мне ответить внятно не смог.

— Серёга, тут всё зависит от склонности к этому виду магии. Именно в этом и кроется различие между псимагами одинакового уровня силы. У кого-то что-то получается лучше, чем у другого, и никто не знает, почему так происходит. Постарайся сосредоточиться на том, что тебе удаётся, так ты будешь прогрессировать гораздо быстрее.

Я последовал его совету и не пожалел. Учитывая свою склонность к магии стихий воды и огня, я даже создал своё собственное заклинание, названное мной "Огонь и Лёд". Оно создавало две стихийных змеи, одну огненную, а другую ледяную, которые вместе набрасывались на жертву. Главное его преимущество было в том, что защититься от него было совсем непросто, ведь для этого нужно было ставить защиту сразу от двух противоположных элементов.

Самой большой сложностью оказался подбор матрицы для моего нового заклинания. Тут мне помочь никто не мог. Мнемон я, конечно, нашел очень быстро, он практически повторял энергоструктуру, только в немного упрощённом виде, а вот с подбором фонемы и рунного жеста было даже непонятно что делать. Это были совершенно чуждые мне школы. Лещин сказал, что если я буду заниматься банальным перебором, то мне жизни не хватит на то, чтобы найти нужную комбинацию.

— И как мне быть? — спросил я его.

— Я бы вообще оставил всё как есть и пользовался только мнемоном, — ответил он, усмехнувшись. — Ну потеряешь немного в скорости, заклинание всё равно уникальное, и защиту от него построить мало кто успеет.

— Но ведь, по теореме Федорова-Штайнера, для любого заклинания имеется, как минимум, одна матрица!

— Только вот искать её можно годами! — парировал он мой довод.

— А как же находили другие матрицы?

— Если бы ты читал историю магических школ, то знал бы это. Если во всех трёх школах существуют собственные способы активации, то скомбинировать из них матрицу работа не очень сложная. Именно так первые матрицы и создавались.

— А если аналогов не было?

— А вот тут некоторые энтузиасты годами искали нужное сочетание. Или просили адептов разных школ подобрать собственные мнемон, фонему и жест, а потом из них уже комбинировали матрицу. Конечно, есть ещё один способ, но он годится только для создателя заклинания.

— И какой же?

— Считается, что тот, кто придумал заклинание, лучше всего представляет себе его структуру. И может, чисто интуитивно, увидеть его матрицу. Такие случаи были, но их по пальцам можно пересчитать.

— А как они это делали-то? — меня просто разбирало от любопытства.

— Где-то у меня была книжка на эту тему. От одного из таких уникумов. Сейчас поищу!

Лещин полез к себе в шкаф и стал рыться в пластокнигах. Минут через десять его поиски увенчались успехом, и он, с победным лицом, протянул мне одну из них.

— Вот на, читай! Мне лично показалось это каким-то бредом, хотя, может быть, дело в том, что я ни одного заклинания сам не придумал. Вдруг тебе поможет, бери.

— Спасибо! — сказал я и тут же принялся за чтение.

Нужно сказать, что книга и правда была своеобразной. Псимаг, написавший её, явно был с какими-то тараканами в голове. И как его только псионам на растерзание не отдали? Наверное, потому, что он был гений. Книгу я прочитал быстро, а потом перечитал ещё пару раз, слишком уж там всё было мутно и заворочено. Способ, которым искал матрицу этот товарищ, был несколько странным. Нужно было мысленно представить себе, как ты активируешь заклинание, и повторять это раз за разом всё быстрее и быстрее. В конце концов, как он утверждал, тебе захочется сделать какой-то жест и что-нибудь выкрикнуть. Вот тут-то и нужно запомнить, что ты хотел сделать, и воспроизвести.

Я промучился с этим целую неделю. Лежал на койке и представлял. Получалось плохо, а точнее, просто никак. Мозги у меня уже кипели, учёбу я забросил и ходил в полусонном состоянии, автоматически делая всё, что было нужно, но мало об этом задумываясь. На восьмой день измывательств над собой, после очередной неудачной попытки, я плюнул на всё и уснул. И вот тут мне приснился совершенно идиотский сон! Как будто я и во сне делаю то, что делал всю неделю. Во сне я всё ускорял и ускорял активацию своего заклинания, и вдруг я что-то сделал руками, и одновременно из моего горла вырвались какие-то звуки.

Проснулся я в холодном поту. Я помнил сон очень отчётливо. И то, что я там делал, как будто врезалось в мою память намертво. Было уже поздно, и выходить из общежития запрещалось, но я всё же выскользнул и отправился на дальний берег пруда. Там я активировал привидевшуюся мне во сне матрицу, и, к моему глубочайшему удивлению, она сработала! Две змеи, огненная и ледяная, вырвались из моих рук и устремились вперёд. Конечно, я тут же его рассеял, но было поздно. Ко мне уже летел капитан Макаров.

— И что вы здесь делаете, кадет? — спросил он меня, встав на землю передо мной.

— Вадим Сергеевич, извините, — проговорил я виновато.

— И что за заклинание ты тут применил? Я такого никогда не видел!

Пришлось признаваться, что это моя собственная разработка. Капитан выслушал меня молча, а потом приказал повторить активацию. Я повторил, и из моих рук снова вырвались элементальные змеи.

— Дааа... парень, с тобой не соскучишься! Конечно, многие ребята твоего возраста балуются созданием собственных заклинаний, как будто не хватает уже существующих! Но вот подбор матрицы... Да ты вообще представляешь себе, чем это могло для тебя кончиться? Да тебя могло на молекулы развеять! Ведь если ты хоть чуть-чуть ошибся, энергоструктура бы исказилась, и как бы она подействовала, никто и представить бы не смог! Ох ты, чудо везучее! Настоящий дикарь! — проговорил капитан со смехом. — Лезешь, даже сам не знаешь куда!

— Простите, Вадим Сергеевич! — снова повторил я.

В результате всю следующую неделю я провёл на кухне, помогая повару. Но я не жалел. Всё-таки это была настоящая победа! Я добился своего!

Глава 5

Хотя жизнь моя, можно сказать, наладилась, всё равно я чувствовал себя в Одинцовке, как в тюрьме. Да, я приспособился, привык к утренним поверкам, к докладам перед каждым занятием, к дежурствам по кухне и сдаче псимагической энергии, и даже, к ежедневной физкультуре привык. Но никаких увольнительных мне не давали, и выйти за ворота училища я не мог. Мне уже опротивело смотреть на небо, закрытое маревом купола, я хотел увидеть облака и звёзды.

Всё изменилось в один из весенних дней.

Начался май, на деревьях уже вовсю распускалась листва, и весенние ароматы залетали даже в наше казарменное общежитие. Я сидел на уроке истории и украдкой смотрел в окно. Старик Пархоменко со скучнейшим видом вещал об истории Церкви Пресвятой Богородицы, но я слушал его вполуха.

...Точная дата основания Церкви Пресвятой Богородицы неизвестна. По легенде летом 33 года после Катастрофы двум сёстрам из небольшой деревушки неподалёку от Североуральска явилась с Благой Вестью Пресвятая Богородица. Она сказала девушкам, что Суд Божий состоялся и по милосердию своему она уговорила своего Сына даровать всем душам умерших прощение и допустила их в Царствие Господне. Наказала поделится этой вестью со всеми христианами и даровала девушкам Анне и Марии силу исцелять больных и страждущих...

...В те годы Православная Церковь уже совсем утратила былое влияние и власть, прихожанки находились в смятении и былые проповеди не вселяли в них никакой надежды...

...Благая Весть Пресвятой Богородицы бальзамом пролилась в души верующих. Анну и Марию признали пророчицами и возвели их в сан Митресс Всеросийских...

...Заброшенные храмы Православной Церкви перестраивались в соответствии с новыми канонами. В каждом из них, на самом почётном месте устанавливалась статуя Пресвятой Богородицы с младенцем Иисусом на руках...

...К сожалению в 52 году Мария погибла, взорванная фанатичкой-старообрядчицей. Анна же прожила долгую жизнь, в конце концов отойдя к своей покровительнице Богородице в уединённом монастыре в возрасте 124 лет. После своей смерти она была причислена к лику святых, так же как и её сестра Мария...

В этот момент дверь класса отворилась и зашёл наш куратор майор Дуралев, по кличке "Дура". Он окинул класс строгим взглядом, остановил его на мне и сказал:

— Дмитриев! Встать! Выйти из класса!

— Есть! — вскочил я и, как мог, стараясь идти строевым шагом, вышел.

Майор ждал меня в коридоре. Он скомандовал "За мной!" и быстрым шагом, практически бегом, помчался по коридору. Я еле за ним поспевал, но всё же не отстал. Майор остановился только у приёмной коменданта училища. Тут он обернулся, осмотрел меня критическим взглядом, вздохнул, поправил мне воротничок и одёрнул форму. Потом он покачал головой, ещё раз вздохнул, пробормотал "ладно, и так сойдёт", и зашел в приёмную. Я прошёл за ним. Дежурный адъютант, сидевший в приёмной, как только я показался, сказал:

— Дмитриев! К коменданту! — и показал головой на дверь.

— Иди, иди! — подтолкнул меня майор Дуралев, потому что у меня слегка подкосились ноги.

Я плохо помню, как открыл дверь кабинета и зашел. Комендант пользовался в училище самой дурной репутацией, и визит в его кабинет не предвещал для меня абсолютно ничего хорошего. Мысленно я перебирал проступки, за которые меня могли к нему отправить, но действительность оказалась совсем иной.

Комендант стоял у окна в позе глубочайшего почтения, а в его кресле сидела довольно миловидная женщина среднего возраста. На лице коменданта застыло выражение глубочайшего уважения и признательности, а рот был изогнут в подобие елейной улыбки. Зрелище улыбающегося коменданта настолько поразило меня, что я даже забыл проорать доклад о своём прибытии. Комендант же не обратил на это ни малейшего внимания, а ЛАСКОВО сказал:

— Аааа... вот и Серёженька прибыл. Заходи, заходи, не стесняйся!

— Есть, господин комендант! — наконец произнёс я и сделал несколько неуверенных шагов вперед. Было непонятно как вести себя в такой невероятной ситуации.

— Вот он, княгиня! — сказал елейным голосом комендант, обращаясь к сидящей женщине.

— Очень хорошо, Мирослав Егорович, — произнесла женщина слегка покровительственным тоном, — Пожалуйста, оставьте нас наедине.

Такое предложение нисколько не удивило коменданта, и тот, проговорив: "Конечно, конечно, как пожелаете, Ваша Светлость!" — вышел из своего собственного кабинета, при этом он не поворачивался спиной, а пятился задом. Сидящая женщина улыбнулась мне и небрежным жестом подвинула один из стульев, так что он оказался как раз напротив неё:

— Садись, Сереженька, — произнесла она с милой улыбкой.

— Как прикажете, Ваша Светлость! — сказал я громко и сел, выпрямив спину, резонно полагая, что если даже комендант её слушается, то мне и подавно стоит это делать.

— Милый мой мальчик, — произнесла женщина, как будто ко мне приглядываясь. — Меня зовут Елизавета Григорьевна, княгиня Михайлова. Я твоя бабушка.

— Бабушка... — протянул я. Поверить во что-то подобное было довольно трудно.

— Да, мой мальчик. Скажи, твоя мама рассказывала тебе что-нибудь о твоём отце?

Я задумался на долгие несколько минут, а княгиня спокойно ждала моего ответа. Наконец я сказал:

— Мама сказала мне, что он погиб, когда я был совсем маленький. Вот, в общем, и всё, что она говорила. А вы знаете, кто он? — задал я абсолютно глупый вопрос.

— Конечно, Серёженька, ведь он был моим сыном, — сказала княгиня и грустно покачала головой. — Твой отец, светлая ему память, мой сын, князь Александр Дмитриевич Михайлов.

— Это тот, который герой России? Сын князя Дмитрия Михайлова? — переспросил я. Поверить в подобное было просто нереально. — Наверное, вы просто шутите надо мной...

— Нет, Серёжа, — произнесла княгиня. — Вот результат генетической экспертизы, — она протянула мне листок, который я автоматически взял и стал читать.

Листок и правда оказался результатом моей генетической экспертизы, и из него следовало, что я, Сергей Александрович Дмитриев, с вероятностью 99,99999% являюсь сыном князя Александра Дмитриевича Михайлова, а также внуком князя Дмитрия Георгиевича Михайлова и княгини Елизаветы Григорьевны Михайловой . На нём стояла переливающаяся всеми цветами радуги печать Министерства Псимагии и несколько подписей. У меня голова пошла кругом. Это было настолько неправдоподобно, что я подумал, что сплю. Я перечитывал этот лист раз за разом, как заведённый, но от этого слова в нём нисколько не менялись.

— Ну хватит, Серёженька, — мягко сказала княгиня, отбирая у меня лист, — Я понимаю, что для тебя трудно вот так вот сразу поверить в это, но всё же постарайся.

— И что теперь со мной будет? — спросил я, постепенно приходя в себя.

— Ничего, — улыбнувшись, ответила княгиня. — Просто теперь у тебя будут ещё одни бабушка с дедушкой, вот и всё. Разве ты не рад?

— Простите меня, Ваша Светлость, — сказал я достаточно официально, — Спасибо вам за всё, что вы мне рассказали, но мне надо обдумать всё это. Простите...

— Зови меня, пожалуйста, бабушкой, Серёжа, — слегка подмигнув, сказала мне княгиня. Она как будто не услышала того, что я ей сказал.

— Хорошо... бабушка, — сказал я и замолчал, пытаясь прочувствовать эту фразу, но получалось у меня с трудом.

— Вот и замечательно, — улыбнулась она. — Мирослав Егорович сказал, что у тебя не очень хорошая успеваемость, — сменила она тему, — Это неудивительно, учитывая, что ты начал серьёзно изучать псимагию совсем недавно. Я взяла на себя смелость, попросить его назначить тебе дополнительные занятия. Надеюсь, ты не против?

— Эээ... нет... — ответил я, — Большое вам спасибо, Ваша Све... то есть, бабушка.

— Ну вот и хорошо, — ответила княгиня.

— На улице стоит такая хорошая погода, — добавила она, снова сменив тему. — Давай прогуляемся?

— Ва... Бабушка, у меня сейчас занятия, — быстро проговорил я. — Боюсь, меня не отпустят.

— Я всё улажу, — улыбнулась она. — Думаю, сегодня для тебя сделают исключение.

Княгиня встала с кресла и направилась к выходу из кабинета. Я последовал за ней.

В приёмной нас ждали комендант и майор Дуралев, они посмотрели на княгиню явно заискивающими взглядами, а она произнесла:

— Милейший Мирослав Егорович, вы не против, если ваш воспитанник прогуляется со мной немного?

— О нет, нисколько, княгиня! — на лице Мирослава Егоровича снова заиграла елейная улыбка. — Располагайте им, как вам будет угодно! Мы предупредим преподавателей, что он сегодня будет отсутствовать.

— Кадет, вы поступаете в полное распоряжение княгини Михайловой! Выполняйте всё, что она скажет! — отдал мне официальное приказание комендант.

— Спасибо! Я вам очень благодарна! — ответила княгиня и сделала едва уловимый реверанс.

— О, что вы, княгиня! Это честь для нас! Для меня лично и для всего училища! — комендант просто рассыпался в любезностях.

— Спасибо! Не буду больше отрывать вас от ваших важных дел, Мирослав Егорович, — ответила княгиня, выходя из приёмной.

Я последовал за ней, как мне и было приказано.

Мы вышли из здания училища, княгиня осмотрелась и двинулась в сторону липовой аллеи уходящей от главного здания направо. Там она остановилась и, повернувшись ко мне, сказала:

— Как тут красиво, Серёженька. Пожалуй, здесь мы и погуляем.

Мы пошли по аллее мимо казармы младших курсов в сторону пруда, и княгиня стала расспрашивать меня о том, как мне здесь учится, не обижает ли меня кто, и не испытываю ли я в чём нужды. Я подумал и уверил её, что за исключением плохой успеваемости, в которой я сам и виноват, по большей части, всё остальное меня абсолютно устраивает. Конечно, это не было правдой, но говорить что-то иное я был пока не готов. Хоть я и был её внуком, но княгиня Михайлова могла испариться из моей жизни так же быстро, как она в ней появилась, а мне пришлось бы расхлёбывать плоды своей откровенности одному.

Бабушку вполне устроили мои ответы. Она похвалила меня и сказала, что очень рада слышать, что мне хорошо в училище. И ещё более она рада тому, что все ужасные слухи, которые ходят об этом учебном заведении, оказались преувеличением. Потом она сказала, что она, наверно, уже утомила меня своей болтовнёй, и отпустила меня, добавив, что ещё навестит меня на следующей неделе. Я учтиво попрощался с бабушкой и отправился в казарму.

Так как занятия ещё не закончились, то в общежитии было пусто. Я прошёл к себе в комнату, улёгся на кровать и стал размышлять, смотря в потолок.

Конечно, то, что я сын Героя России, было ужасно приятным известием, но вот только, это нисколько не избавляло меня от обязанности учиться в Одинцовке. Конечно, можно было бы пожаловаться своей новоявленной бабушке, но я ей уже сказал, что мне тут нравится, и сразу же говорить обратное было как-то уж совсем глупо. Да и захочет ли она перевести меня куда-то ещё, это был ещё вопрос вопросов. Не стоит торопить события, решил я.

Второй вопрос, который меня сильно занимал: "Почему мама не рассказала мне правду? Неужели мой отец воспользовался своими способностями, чтобы зачаровать её? И за это его сослали в Арктику?" Такое иногда случалось, и у тех молодых псимагов, кто это делал, были большие неприятности, а соблазнённые обманом девушки старались потом не вспоминать о произошедшем. "Может, я плод подобного преступления?" — подумалось мне. Мысли и версии в моей голове рождались, путались и умирали рождая новые.

Так я пролежал почти два часа, обдумывая свою текущую ситуацию. В конце концов, пришёл Егор Бурмистров и прямо с порога сказал:

— Приветствую Вас, Ваша Светлость! — при этом он отвесил самый дурацкий поклон, на который был способен. — Ну как, княжеская корона не жмёт?

— Отвали! — ответил я ему хмуро. Судя по поведению Егора, уже всё училище знает о моей новой родословной. — Я не князь, и вряд ли когда-нибудь им стану.

— Да ладно! — ответил Егор уже серьёзней. — Думаю, ты тут у нас недолго задержишься. Твой дед наверняка признает тебя и переведёт учиться в Суворовское[31] или даже в Пажеский Корпус[32].

— Вряд ли, — сказал я ему так же хмуро, чтобы его оптимизм по поводу моих великих перспектив поиссяк. — Я же тебе рассказывал, как я сюда попал. Ты думаешь, мой дед не знал о том, куда меня отправляют? Я уверен, что это он всё и устроил!

— Серьёзно? — спросил мой лучший друг. — А может, он просто ещё не знал о том, что ты его внук?

— Я видел сегодня лист генетической экспертизы, — сказал я, скривившись. — Её сделали уже на следующий день после того, как меня захватили. Так что не думаю что он не знал, что отправляет в Одинцовку своего родного внука. Непонятно только, как моя бабушка об этом прознала...

— Ну вот! Может, она постарается вытащить тебя отсюда, — оптимизм Егора был неистощим.

— Посмотрим... — только и смог ответить я. — Пока она просто приехала, повидалась со мной и отправилась восвояси.

Мне надоел этот разговор, так что я отвернулся к стене. Егор же пожал плечами и вышел из комнаты. Наверняка отправился обсуждать новости с другими, но мне было уже всё равно.

* * *

Надо признать, что моя жизнь после визита бабушки всё же немного улучшилась. Меня больше не назначали в наряды по кухне, преподаватели стали относиться к моим знаниям с большей снисходительностью, меня стали больше хвалить за успехи и практически не наказывать за неудачи. А ещё со мной стали заниматься дополнительно, чтобы подтянуть мои невеликие навыки. Единственным минусом стало отношение ко мне других кадетов.

Примерно треть тех, кто учился в Одинцовке, были ранетами[33] и не могли похвастать хоть какой-то благородной родословной, а остальные были детьми мелких дворян. Ранеты не любили дворянчиков, и те отвечали им тем же. Они с подозрением и скрытой завистью относились к тем, в ком течёт хоть капля благородной крови. Бастардов в Одинцовке тоже не любили, они были и не ранетами, и не дворянами, поэтому чаще всего они скрывали свои благородные корни и примыкали к ранетам, ведь лучше быть равным среди таких же, как ты, чем низшим среди тех, кто выше тебя. Но мне этот путь был уже заказан. Я со своими княжескими корнями и отцом — Героем России, похоже, возбуждал самые низменные инстинкты и в тех и в других. Думаю, практически любой ранет, и даже дворянчик, хотел бы быть на моём месте, я был принцем из сказки, которая случилась не с ними, и неважно, что, в общем-то, моё положение практически не отличалось от их собственного.

Конечно, у меня и раньше были проблемы с другими ребятами, но сейчас всё это стало принимать совсем уж плохой оборот. Началось всё с мелких пакостей, на которые я, в общем-то, старался не обращать внимания. Ну налил мне кто-то клея на стул, или сказали, что меня срочно позвали в другой конец здания, когда до начала занятий оставалось всего пару минут. Всё это было, конечно, неприятно, но в целом достаточно безобидно.

Дальше всё стало ещё хуже. Бабушка, как и обещала, приехала ко мне на следующей неделе, и не с пустыми руками, а с кучей подарков. Одним из них была новенькая кадетская форма из паушёлка. Вот это был действительно княжеский подарок.

Конечно, мне надо было от неё отказаться, но я просто не смог. Хотя она была такого же серо-мышиного цвета, как и моя прежняя (точнее, она могла принять любой цвет, какой мне захочется), но её ткань была просто фантастически приятной на ощупь, мягкой, тёплой и при этом очень лёгкой. Когда я её надел, я не смог заставить себя её снять.

Я понадеялся, что ребята не заметят, что у меня другая форма, но, как оказалось, это заметили все, просто никто ничего мне не сказал. Через пару дней мелкие пакости, которыми меня донимали, прекратились и начался тихий бойкот. Со мной практически перестали разговаривать, вокруг меня как будто образовалась стена отчуждения. Внешне всё было нормально, но каждый раз, проходя по коридору, я слышал шепоток: "Вон смотри, княженок идёт!" "Княженок" — так меня стали называть в училище, причём произносилось это обычно с глухой ненавистью.

Прошло ещё полторы недели, и нарыв прорвался.

На пороге моей комнаты, весь красный от злости, появился Храпа. Он обвинил меня в какой-то ерунде и предложил "выйти". Я пожал плечами и, думая, что раз ему было мало прошлого раза, то я проучу его ещё раз. Я даже не стал звать секундантов, подумав, что я его и так уделаю.

Но это оказалось ловушкой. Когда мы пришли на дальний берег пруда, из-за деревьев показались ещё семь фигур. При этом Храпа плотоядно заулыбался. "Похоже, я попал", — подумал я, отступая от сомкнувшихся вокруг меня полукругом парней. В этот момент они образовали соединение, и центральный замысловато взмахнул руками и пропел фонему. "Вот теперь мне точно конец", — довольно меланхолично подумал я. Похоже, они подготовились серьёзно.

— Вот ты и попался, княженок! — подтвердил мои мысли центральный. Я наконец-то узнал его, это был Валерка Зорькин.

— Ребята, может, поговорим? — спросил я безо всякой надежды. Я просто попытался потянуть время.

— Раньше надо было разговаривать! — отрезал Валерка, а его товарищи поддержали его невнятными возгласами. — Думаешь, если мы ранеты, то об нас можно ноги вытирать? Получи, княжеское отродье!

Я почувствовал созданный силовой кулак, но защититься смог только частично, потому что оказалось, что кулаков было несколько. Мой щит пробили в двух местах, так что мне здорово досталось по рёбрам и в плечо. Я пошатнулся. Следующая серия ударов пришлась полностью в щит, я постарался уплотнить его максимально сильно, но понимал, что долго мне против восьмерых не продержаться...

Следующую минуту я отчаянно отбивался от разных видов псимагии, при этом потихоньку отступая. В конце концов, я оказался по щиколотку в воде, а мои противники только-только вошли в раж. Не знаю, как я это сделал, но в какой-то момент, попытавшись уклониться от огненной плети, я понял, что не успеваю, и просто до колик и дрожи захотел успеть. И время растянулось.

Я ясно увидел, что огненная плеть стала перемещаться, как будто она была в сладком сиропе. Безо всяких усилий я отошел с её пути, а потом ещё и обогнул пару силовых молотов, которые в меня летели. Моё состояние стало каким-то немного отрешенным, я уклонился ещё от пары заклинаний и случайно, посмотрев себе под ноги, увидел, что я стою НА ВОДЕ! Причём я тут же отпрыгнул на берег, но следы моих ног на поверхности воды заглаживались, как при очень замедленной съёмке.

Я так поразился увиденному, что пропустил удар в спину. Боль вывела меня из состояния изумления и привела в ярость. Я обернулся к своим мучителям, сделал несколько быстрых шагов вперёд, попутно уворачиваясь от их ударов, и оказался рядом с Валеркой. Сил у меня было уже немного, так что я банально коснулся его руками, создав "шоковую хватку" (простейшее заклинание электрического удара). Валерка, как в замедленном кино, задёргался и стал медленно оседать на землю. Я же не стал терять времени и обработал точно так же его соседа справа, а затем слева. На этом, похоже, мои возможности замедления времени иссякли и я вывалился в нормальный поток времени, весь дрожа от напряжения.

Выведя из строя главаря, я разорвал их круг, да и ещё им, похоже, досталось отдачей от моего шока. Так что они просто прыснули в разные стороны, а кто-то из них при этом ещё и заорал со всей дури.

Мне было не до них. Я был практически полностью истощен, так что осел рядом со своими жертвами. И на подлетающего майора Дуру отреагировал весьма вяло. Он приземлился рядом со мной и, ни слова не говоря, подхватил меня на руки, после чего отправился в обратный полёт. Я успел прошептать ему "Спасибо!" и отключился.

* * *

Я пришел в себя на койке в лазарете. В коридоре кто-то на кого-то громко кричал. Прислушавшись, я понял, что это комендант распекает кого-то из целителей. Потом он вошёл в палату и, увидев, что я на него смотрю, расплылся в улыбке:

— Серёжа! Ты уже очнулся! Это просто отлично! — в его голосе слышалась абсолютно неподдельная радость. — Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю... — ответил я.

Я и правда ещё не понял этого. Вроде бы у меня ничего не болело, но в то что всё так легко обошлось, как-то не верилось.

— Эй, там! — крикнул он в коридор. — Живо сюда!

Из коридора галопом прибежали двое целителей и стали меня осматривать. Через минуту старший сказал, облегчённым голосом:

— С ним всё более-менее в порядке. Рёбра срослись нормально. Конечно, у него несколько дней будет сильная слабость, но его жизни ничего не угрожает, — при этом целитель потрепал меня по щеке. — Он молодой и сильный парень, для него это пустяки.

— Хорошо... — проговорил комендант, облегчённо вздыхая. — А я уж думал идти писать рапорт об отставке... Ладно, вы свободны! — сказал он обоим целителям, и те вышли из палаты.

— Перепугал ты меня, Серёжа! Ой как перепугал! — комендант говорил это с улыбкой человека, которого чуть не задавил мобиль.

— Тех, кто на тебя напал, мы уже поймали, — решил проинформировать он меня, — Я уже отдал распоряжение, так что они будут сидеть в карцере до сентября. Можешь не волноваться, их выпустят, только если случится ещё одна Катастрофа.

— Мирослав Егорович, не надо так с ними, — тихо сказал я. — Я сам виноват, надо было понять, что это ловушка...

— Ты их оправдываешь? Зря! Они отъявленные смутьяны и заслужили это наказание, — сказал комендант строго. — Но если ты так хочешь, то, может быть, я их и выпущу через пару недель... Посмотрим... Ну ладно, ты отдыхай, завтра мы ещё поговорим обо всём этом.

Сказав это, Мирослав Егорович вышел из палаты прикрыв дверь.

На следующий же день мы так и не поговорили. Утром примчалась бабушка, устроила всем полный разнос и сказала что забирает меня из этого ужасного места. Я был просто счастлив.

Меня посадили во флаер и мы полетели к ней на дачу.

Глава 6

Бабушкина "дача" оказалась довольно приличных размеров поместьем, расположенным в Орловской губернии. С парой дюжин служанок и десятком охранниц под началом управляющей. Все они выстроились перед парадным входом, когда приземлился флаер.

Меня практически вынесли на руках, чему я упорно сопротивлялся. В конце концов, мне удалось убедить бабушку, что я не настолько плохо себя чувствую, чтобы служанки несли меня на себе. В результате две из них вели меня под руки, а остальные разошлись. Дорогу нам показывала управляющая, очень серьёзная дама средних лет с волосами, завязанными в строгий пучок. Звали её Зинаида Зиновьевна.

Меня довели до моей новой комнаты, где под строгим взором Зинаиды Зиновьевны раздели и уложили в кровать. Отказаться от этой процедуры не было никакой возможности, так что пришлось терпеть.

Через десять минут пришёл пожилой целитель и осмотрел меня. Он представился Аркадием Семёновичем, личным целителем княгини Михайловой. Мне старичок понравился, мы с ним мило поговорили о том, что со мной произошло, и он заверил меня и пришедшую бабушку, что всё у меня будет в порядке. Сказал, что те, кто меня лечил, знали своё дело и последствий не останется.

Бабушка после его слов явно облегчённо вздохнула и увела Аркадия Семёновича из комнаты. Напоследок он сказал, что лучшее лекарство для меня — это покой и здоровый сон.

Минут через пять я последовал обеим его рекомендациям, потому что полуторачасовой перелёт, как оказалось, сильно меня утомил.

Я проснулся от того, что кто-то аккуратно тряс меня за плечо. В полузашторенное окно светило яркое солнце, так что, похоже, проспал я, как минимум, до утра.

Девушка, что меня разбудила, отступила на один шаг от кровати и встала, опустив взор в пол. Она была одета как типичная служанка, в строгое тёмно-синее платье с длинной юбкой и белоснежным фартуком, с аккуратным белым чепцом на голове.

— Молодой господин, княгиня попросила узнать, спуститесь ли вы к завтраку, или вам его принести? — проговорила она, не поднимая глаз. Похоже, мой полуголый вид её немного смущал.

Я с удовольствием потянулся, помотал головой, прогоняя остатки сна, и, наконец, обратил на неё своё внимание.

Девушка оказалась довольно симпатичной. Среднего роста, ни полная, ни худая, всего в меру, с красивыми каштановыми волосами до плеч, она излучала что-то неуловимое, чаще всего называемое женским обаянием. Её милое овальное лицо с чуть курносым носиком показалось мне каким-то очень знакомым.

Я пригляделся получше и, почти сразу, узнал её.

"Это же Саша! Моя соседка по дачному посёлку! Ничего себе!" — мысленно воскликнул я.

Мы с мамой, бабушкой и сестрёнками отдыхали там каждое лето, вот уже почти семь лет подряд. Участок Сашиной бабушки был соседним с нашим, так что мы с ней были практически как брат и сестра.

— Саша? Это ты?! — сказал я со всем удивлением, на которое был способен. — Откуда ты тут?

— Ой! — воскликнула девушка, прикрыв рот от изумления. — Серёжа? О Святая Богоматерь[34]! Это правда ты?! Не может быть! Как ты здесь оказался?

— Я первый спросил! — ответил со смехом я. — Так что давай рассказывай!

— Я... Я здесь служу. У княгини Елизаветы Григорьевны, — проговорила она, чуть смутившись.

— А я, как недавно выяснилось, её внук! — воскликнул я с некоторой гордостью.

— Серьёзно? — Саша почему-то немного покраснела. — Значит, это ты наш молодой господин? О Пресвятая Дева!

— Нууу... наверное... Честно говоря, ты первая, кто меня тут так называет. Я, похоже, проспал почти сутки. Что ты там говорила насчёт завтрака?

— Ой, и правда! — смутилась она. — Я совсем об этом забыла! Княгиня послала меня спросить, как ты себя чувствуешь и сможешь ли спуститься к завтраку!

— Пожалуй, смогу, — ответил я. — Чувствую я себя гораздо лучше, чем вчера. Можно даже сказать, что практически здоров.

— Тогда я пойду, обрадую княгиню, — сказала Саша и двинулась к двери. Уже взявшись за ручку, она обернулась и добавила: — Серёжа, не рассказывай никому, что мы знакомы, а? Пожалуйста! А то у меня могут быть неприятности...

— Конечно! — легко согласился я. — Нет проблем!

— Спасибо! Вы такой добрый, молодой господин! — хитро улыбнувшись, воскликнула Саша и сделала мне книксен. После чего выпорхнула за дверь.

Я встал с кровати, поискал свою одежду, обнаружившуюся в ближайшем гардеробе, быстро оделся (чему меня очень хорошо научили в училище) и спустился в гостиную. Настроение у меня было просто отличное! Ещё бы, я ведь, наконец-то, вырвался из кошмарной Одинцовки, и мои перспективы казались мне совершенно радужными.

В гостиной никого не оказалось. Я прошёл дальше в столовую и обнаружил там сидящую за столом бабушку.

— Садись, Серёженька! — сказала она, взмахом руки отодвинув для меня стул. — Сейчас подадут завтрак.

Я сел на предложенное мне место и с некоторой настороженностью посмотрел на разложенные передо мной столовые приборы. Больше всего меня поразило обилие вилок и ложек самых разных размеров, я и понятия не имел, что их может быть столько.

Пока я разглядывал столовое серебро, Саша принесла мою тарелку. Она поставила её передо мной, сняла крышку, и отступила назад, встав за моей спиной. В тарелке оказался красиво украшенный зеленью кусок омлета. Посмотрев на него, я бросил взгляд на бабушку, которой подали то же самое, и взял, как мне показалось, ту же самую вилку, что и она.

Но, похоже, я ошибся, потому что Саша тут же остановила мою руку, аккуратно вытащила из неё взятую вилку, положила её на место и подала мне другую, соседнюю. Всё это сопровождалось очень милой улыбкой и одобрительным кивком моей бабушки.

— Серёжа, — обратилась ко мне она, когда с омлетом было покончено и нам подали чай с пирожными. — Тебе нужно научиться многим вещам, которые положено знать дворянину твоего положения. Поэтому я решила приставить к тебе личную служанку.

— А? — только и смог сказать я, потому что во рту у меня была половина пирожного.

— Что ты думаешь о Саше? — спросила бабушка, указав на неё кивком. — Она очень хорошая и порядочная девушка, отличная служанка, а главное, совсем недавно с отличием закончила Академию Услуг и Сервиса. Думаю, она самая подходящая учительница для тебя.

Бабушка посмотрела на меня изучающим взглядом и продолжила:

— Конечно, если она тебе не понравилась, то я могу попросить Зинаиду Зиновьевну...

— Нет-нет! — воскликнул я, с трудом проглотив пирожное. — Я вовсе не против Саши! Наоборот, я думаю, что мы отлично поладим!

— Вот и славно! — воскликнула бабушка, широко улыбнувшись.

— А ты, Саша, согласна? — спросила она девушку.

— Да, госпожа. Я буду очень стараться и постараюсь научить молодого господина всему, что ему положено знать, как можно быстрее! — говоря это, Саша приняла самый образцовый вид.

— Я надеюсь на тебя, Сашенька, — проговорила бабушка. — Думаю, вам лучше всего начать прямо сейчас, — добавила она, отодвинув от себя тарелку и вставая.

— Ну, не буду вам мешать, — сказала она и вышла из столовой.

В следующие полчаса Саша прочитала мне целую лекцию о назначении столовых приборов, способе их раскладывания на столе и тому подобной чуши. В конце концов, мне всё-таки удалось уяснить назначение примерно половины разложенного. На этом я решил остановиться.

— Саша, знаешь, целитель сказал, что мне нужно больше бывать на свежем воздухе, давай сделаем перерыв, а? — спросил я её самым жалобным голосом, на который только был способен.

— Хорошо. Пожалуй, мы можем погулять по саду, заодно я покажу тебе поместье, — вздохнув, ответила она.

На некоторое время я был спасён. Мы обошли всё поместье, оказавшееся совсем не маленьким, и остановились в дальней его части. Там обнаружилась красивая беседка со скамейками, на одну из которых я почти сразу же и уселся.

— Давай немного передохнём, — попросил я Сашу, — Что-то я слегка подустал.

— Как прикажете, молодой господин, — ответила она, сделав лёгкий книксен и усаживаясь рядом.

— Саша, я же просил тебя не назвать меня так, когда мы одни! — проговорил я с укором.

— А мне нравится! — со смехом ответила она. — И ты не забыл, что мы друг с другом не знакомы?

— Эээх... — вздохнул я. — Не забыл. Просто не понимаю, чем это так плохо.

— Отношения между господином и служанкой не должны переходить некоторые границы, — ответила она, чуть вздохнув. — Так нас учили. Служанка должна уважать своего хозяина, а дружба между ними ставит её в равное с ним положение, что недопустимо.

— Понятно... думаешь, бабушка, узнав обо всём, может тебя выгнать? — наконец догадался я.

— Нет, выгнать вряд ли, но она может отослать меня в Царьград. Ты ведь не хочешь этого?

— Нет, не хочу, — ответил я твёрдо. — Меня вполне устраивает текущее положение.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся я через секунду. — А помнишь, когда-то у нас уже был подобный разговор? Ты тогда сказала, что хотела бы, чтобы твоим хозяином стал я!

— Конечно, помню! — ответила Саша, почему-то слегка покраснев. — Это просто чудо, что моё желание сбылось... — добавила она тихо. — Просто чудо...

Мне почему-то стало как-то неудобно, и я промолчал.

— Тебя направили сюда по распределению? — решил я сменить тему.

— Что? Нет, что ты! Меня устроил сюда мой дядя. Он работает мажордомом у Михайловых в Царьградском доме.

— Знаешь, — продолжила она чуть погодя, — княгиня сначала мне отказала, и я даже почти подыскала другое место, но тут неожиданно, около двух недель назад, она вспомнила обо мне и взяла меня к себе. Конечно, я была ужасно рада! Ведь служить в таком знатном доме — это великая честь. И даже если придётся уйти, то с рекомендациями княгини найти новое место будет проще простого!

— А как ты вдруг стал её внуком? — спросила в свою очередь она.

— Ну, это долгая история... — ответил я. — Но если хочешь, то я расскажу.

И я рассказал Саше всё. Как в семь лет обнаружил псимагические способности и скрыл их, про Милу и про то, как оказался в Одинцовском училище, про неожиданный визит бабушки, про лист генетической экспертизы и про ту последнюю драку с восемью кадетами. Саша выслушала всё это с большим интересом, а самое большое возмущение у неё вызвала почему-то не драка с Валеркой Зорькиным и его подручными, а то, что Мила меня отвергла.

— Да она просто — безмозглая дура! — безапелляционно провозгласила она, сверкнув своими карими глазами. — Ну и что, что ты не был псимагом! Если любишь, то какая разница! Значит, она тебя не любила! — сделала она вывод, не задумавшись ни на секунду. — Забудь о ней! Она просто тебя использовала! Вот ведь гадина!

— Саш, не надо так о ней, — мне стало почему-то неприятно от её слов. — А вообще, всё. Закрыли тему, — сказал я твёрдо.

В этот момент мне прислала Зов бабушка, позвав меня на обед. Так что неприятный разговор прервался. Больше мы на эту тему не говорили.

* * *

Следующие две недели я усиленно познавал все тонкости этикета и поведения благородного человека. И надо сказать, что мои успехи на этом поприще оказались достаточно скромными, что очень расстраивало бабушку. Она даже сделала несколько лёгких выговоров Саше, из-за чего мои занятия стали в два раза интенсивнее. Правила этикета и поведения в благородном обществе я более-менее выучил, так что за неотёсанного мужлана меня бы уже никто не принял. Гораздо хуже обстояло дело со столовыми приборами. Запомнить, какой из них для чего предназначен, было просто совершенно невозможно.

В один из дней, когда я в очередной раз медитировал над разложенными ложками и вилками, пытаясь вспомнить, для чего они нужны и где должен лежать каждый предмет, в столовую вошла миленькая невысокая рыжеволосая девочка лет двенадцати на вид. На ней было лёгкое короткое зелёно-белое платьице из паушелка, выдававшее благородную особу. Её нос и щеки были щедро усеяны веснушками, а в голубых глазах как будто плясали искры.

— Где твоя хозяйка? — спросила она меня недовольным тоном.

— Эээ... ммм... — промычал я что-то маловразумительное.

— Ты что, немой? Быстро говори, где княгиня, балбес!

— Не знаю... — ответил я, наконец, поняв, чего ей надо, и равнодушно пожав плечами.

— Вот ведь бесполезный дурень! — с досадой воскликнула девочка. Похоже, она была в ужасном настроении.

В этот момент в столовую вошла княгиня, и девочка, тут же просветлев, с криком "Бабушка!" бросилась ей в объятья.

— Настенька! Милая! — проговорила княгиня, обнимая внучку. — Я думала, что ты приедешь только через три недели. Что-то случилось?

— Да так, ничего... — Настасья посмотрела в пол и шаркнула ножкой. — Просто я по тебе очень соскучилась!

— Опять поссорилась с отчимом, да? — прозорливо спросила княгиня.

— Он... он просто несносен! — ответила Настя, притопнув ногой. — Он мне не отец! И я не должна его слушаться! Пусть своими дочерьми командует, а не мной! — ярилась она все сильнее и сильнее.

— Ты хотя бы сказала, куда ты отправилась? — спросила княгиня, но тут же поймала возмущённый взгляд и добавила: — Ну ладно, ладно, я сама ему сообщу.

Бабушка замерла и посмотрела сквозь стену, похоже, посылая кому-то Зов. Я же с удовольствием отвлёкся от своих занятий и стал беззастенчиво рассматривать нежданную гостью. Заметив это, девочка сказала строгим голосом:

— Хватит на меня глазеть, дурак! Займись, наконец, делом! И вообще, выйди отсюда! — она для верности махнула руками, как будто отгоняя голубей.

Я же посмотрел на бабушку и не двинулся с места, что, похоже, только сильнее её разозлило:

— Да что же ты за дубина! — проорала она. — Мне что, тебя самой за дверь выталкивать?

— Бабушка! — обратилась она к княгине. — Где ты взяла такого остолопа? Выгони его немедленно! Он же полный идиот!

Бабушка как раз в этот момент, похоже, закончила разговаривать, так что её внимание сфокусировалось на происходящем, и она проговорила:

— Настя, внученька, ты ошиблась, это не слуга.

— Да? — удивлённо воскликнула девочка и уже вполне заинтересованно на меня посмотрела. — И кто же он тогда?

— Боюсь, что для тебя это может стать не очень приятным сюрпризом, — произнесла бабушка спокойным голосом. — Это твой старший брат, Сергей Дмитриев. Он сын твоего отца от одной простолюдинки.

— Что??! — глаза Насти стали ещё больше, чем они были до этого. — О, Святая Богоматерь! Мама знает?

— Пока что нет, — ответила бабушка. — Ты можешь сама рассказать ей, если захочешь.

В этот момент Анастасия подошла ко мне вплотную и стала разглядывать, как какую-то статую в музее.

— Бабушка, он ведь даже не псимаг, — проговорила она, покачав головой. — Чего ему от тебя надо? Денег? Ну так дай их ему, и пусть валит обратно к себе домой.

— Ты ошибаешься, Настя. Он псимаг и такой же сильный, как и ты. Просто на нём плащ обывателя, скрывающий его истинную ауру.

— Серёжа, пожалуйста, сними его, если тебе не трудно, — обратилась она ко мне извиняющим тоном.

— Хорошо, бабушка, — я немного напрягся и рассеял заклинание.

— Ух ты! — воскликнула девочка. — Он и правда сильный! — она обошла вокруг меня, наклоняя голову то вправо, то влево, говоря: — Ну кто бы мог подумать... Скрывать свою ауру... интересно...

— Настя! Хватит! — произнесла бабушка строго, прерывая осмотр. — Веди себя прилично! Каково бы ни было происхождение Сергея, он всё-таки твой брат!

— Серёжа, прости её. Иногда она бывает совершенно невозможной. Это у неё наследственное.

— А почему я должна вести себя с ним по-другому?! — воскликнула Настя. — Он бастард!!! Бастард моего отца, позорящий его доброе имя! И как я к нему должна, по-твоему, относиться???

— Он никого не позорит! — парировала бабушка. — Он на полгода тебя старше, поэтому не может никого опозорить! Да, Сашенька имел связь с простолюдинкой, до того как женился на твоей маме, но это твоя мама может предъявить ему претензии, а вовсе не ты! — гневно ответила бабушка. — Это не твоё дело, но если это для тебя так важно, то он бросил её до женитьбы, — добавила она ледяным тоном. — Он твой брат, и этого ничто не изменит! Понятно???

— Бабушка, значит, ты знала обо всём? — не успокаивалась Настя, — Знала все эти годы и молчала?!

— Да, я знала, что твой отец встречался с простолюдинкой, — с явной досадой ответила бабушка. — Он даже хотел на ней жениться, если тебе это так интересно. И если бы мы ему это позволили, то тебя бы сейчас даже на свете не было! Но я не знала о существовании Сергея. Кто бы вообще мог подумать, что она родит ему ребёнка... Он уверял меня, что у неё есть татуировка[35]... — задумчиво добавила она. — Неужели ты и правда думаешь, что я могла оставить своего внука жить простолюдином? Да ни за что! — бабушка опять начала закипать. — Настя, ты слишком молода, чтобы судить своего отца или меня! Я жалею лишь о том, что узнала о его существовании только месяц назад, а не когда он родился!!! Понятно??? А БОЛЬШЕ НИ О ЧЁМ!!!

— Да, бабушка, — сказала тихо Настя. — Прости меня, пожалуйста.

Похоже, что Настя здорово испугалась бабушкиного гнева.

— Настя, милая, — бабушка подошла к ней и обняла. — Ты так похожа на Сашеньку! Он тоже мог довести меня до белого каления буквально несколькими фразами! — она погладила её по голове и добавила: — Я больше не сержусь. Но ты должна извиниться перед братом, ведь ты его обидела.

— Прости, — Настя повернулась ко мне и извинилась уже передо мной. — Я вела себя недостойно. Извини меня.

— Да ладно, — махнул я рукой. — Забыли.

— Ну вот и замечательно! — бабушка наконец улыбнулась и добавила: — Настя, Сергей, пойдите погуляйте в сад, я позову вас к обеду. И постарайтесь не ругаться. И вот ещё что, Сергей хоть и силён, но начал серьёзно изучать псимагию совсем недавно. Будь любезна, преподай ему несколько уроков. Ведь ты у нас лучшая в своём классе, правда?

— Что? — похоже, Настю такая перспектива вовсе не обрадовала. — Мне ещё и учить его придётся?! Это что, такое наказание, да, бабушка?

— Можешь считать так, если тебе угодно, — тон бабушки упал ниже нуля. — Настя, ты опять начинаешь?

— Нет-нет! Хорошо, бабушка, — кивнула Настя. — Как скажешь! Я буду его учить, если тебе так хочется.

— Пойдём! — бросила она мне и бегом выбежала из столовой.

— Постарайся с ней подружиться, — сказала мне бабушка тихо. — Она хорошая девочка, но у неё сложная судьба и характер как у Сашеньки. Прости её.

— Я постараюсь, бабушка, — кивнул я головой и тоже вышел из столовой.

Я нашёл свою сестру во дворе, она прямо прыгала от нетерпения.

— Ну сколько тебя можно ждать?! — спросила она, как будто я задержался не на полминуты, а как минимум на час. — Полетели!

Она опять подпрыгнула и взлетела на пару метров над землёй. Я тоже оторвался от земли и полетел за ней. Левитация была одним из моих любимых занятий, как практически у каждого псимага моего возраста. Ведь летать — это просто здорово!

Мы летели невысоко, всего лишь метрах в пяти над садом. Наконец, Настя опустилась на землю. Мы оказались на довольно большой ровной лужайке, покрытой шелковистой травой. Настя обернулась ко мне и устроила полудопрос-полуэкзамен по поводу моих познаний псимагии. Примерно через десять минут она просто кипела от ярости.

— Святая Богоматерь! Ну, что ты за дебил! Ты ведь не восьмилетний несмышлёныш! Тебе почти шестнадцать! Ты же на полгода меня старше! И ты парень! Скажи, ты вообще хоть немного учился? Да тебе нужно давать не пару уроков, а учить с НУЛЯ!!!

— Прости, — виновато сказал я. — Я начал нормально учиться только три месяца назад.

— А до этого что ты делал? Только не говори мне, что твои способности открылись совсем недавно! У тебя абсолютно сформировавшаяся псимагическая аура, да ещё и с многослойной защитой!

— Нууу... — протянул я. — Ты можешь мне не верить, но я скрывал свои способности.

— ЧТО??! — Настя была просто поражена. — Ты хочешь сказать, что скрывался от проверяющих?! Серьёзно?

— Угу, — подтвердил я её догадку. — В семь лет я выучил плащ обывателя, и с тех пор это стало моим талантом.

— Дааа... — только и смогла сказать моя сестра. — Как же ты вообще попался? Ведь даже я не смогла его пробить!

— Да, я немного сглупил. Знаешь, когда эмоции захлёстывают, часто делаешь то, о чём потом сильно жалеешь.

— Ты применил псимагию у всех на глазах? — догадалась она. — Перед девчонкой, наверное?

— Ну что-то типа того... — ответил я. Мне не хотелось снова вспоминать эту историю. — Может, всё же потренируешь меня немного?

— Ха! Ну ладно! Но пощады не жди, сам напросился!

Мы встали друг перед другом и устроили небольшую дуэль. И как я ни старался, но Настя выиграла. Так повторилось ещё пять раз. Наконец она махнула рукой и сказала:

— Святая Богоматерь! Ты что, ничего кроме шаблонных матриц создавать не умеешь?

— А что не так? — недоумённо спросил я. — Разве не этому учатся все псимаги?

— О Святая Богородица! Ты ведь не середняк! Ты Ас! Тебя что, не учили менять параметры матриц?

— Что?! А разве их можно менять?

— Нет, я с тобой просто с ума сойду! Это именно то, что должен уметь любой псимаг А класса! Ты думаешь, мы от низших классов отличаемся только уровнем силы?

— Да, а чем же ещё?

— Нет, ты и правда дикарь! — в сердцах воскликнула Настя. — Хорошо. Слушай внимательно. Псимаги разных классов отличаются не только тем, сколько энергии они могут через себя пропустить. Но и тем, насколько хорошо они видят и чувствуют энергетические потоки. Середняки и доходяги видят только грубую форму энергоструктур, они способны их копировать, но неспособны увидеть и тем более понять, почему энергоструктура имеет такую форму, а не какую-то другую. Псимаги класса B уже могут видеть тонкие детали энергоструктур и могут вносить в них грубые правки, чтобы изменить их. То есть, например, заменить один вид стихийной энергии на другой, чтобы вместо огненного шара получился электрический или ледяной. И только мы, псимаги класса А, можем видеть все детали энегроструктур, а при некоторой практике мы можем даже интуитивно понять, что нужно сделать в чужой структуре, чтобы она сработала неправильно или не сработала вообще. На это, конечно, немногие способны, но такие уникумы есть.

— Ты должен научиться не только применять матрицы заклинаний. Это у тебя как раз уже хорошо получается, но и научиться на ходу менять их параметры, приспосабливая под текущий момент. Понял?

— Кажется, да, — ответил я задумчиво. То что рассказала мне Настя было поразительно, и мне было непонятно, почему никто не упоминал об этом в Одинцовке. Они ведь наверняка знали об этом, не могли не знать!

Следующий час мы усиленно занимались. С меня сошло семь потов, но и Настя, похоже, устала. Наконец она сказала, что хватит, и мы уселись под большим развесистым клёном, растущим на краю лужайки.

— Скажи, — прервала она повисшее на пару минут молчание. — Ты помнишь отца?

— Нет, — сказал я после секундного раздумья. — Я даже не уверен, что он знал о моём появлении на свет.

— А я вот помню, но совсем плохо, — проговорила она, прислоняясь к дереву и смотря в небо. — Когда он уехал, мне было всего два года. Я помню только сильные руки, которые подбрасывали меня, а я смеялась. А вот лицо... лицо я его совсем не помню, — в голосе Насти послышалась явная грусть. Прости, что я говорила о тебе такое днём, — вдруг начала она. — Просто, утром я поругалась с отчимом, и он опять наговорил мне всяких гадостей.

— Хочешь, я вызову его на дуэль? — спросил вдруг я. — Ты ведь моя сестра, и я могу за тебя заступиться!

— Правда? — в голосе Насти послышалась явная радость. — Ты действительно можешь? Но ты ведь только сегодня меня увидел, почему?

— Не знаю... — ответил я честно. — Просто мне почему-то не хочется, чтобы тебя обижали. Вот и всё. Я бы заступился за каждую свою сестру.

— Спасибо! — голос Насти точно повеселел. — А у тебя что, есть и другие сёстры?

— Угу, — утвердительно кивнул я. — Ира и Даша, им семь и девять лет. Они, конечно, временами совершенно кошмарны, но в основном просто настоящие ангелочки.

Я улыбнулся от нахлынувших воспоминаний.

— А у меня только младший брат и ещё две старших сводных сестры, — сказала Настя хмуро. — Но о них я и говорить не хочу, они вечно задирают нос!

— Знаешь, — продолжила она, улыбнувшись, — ему всего пять, и он похож на щенка. Всё время бегает без остановки и шалит. Отец в нём души не чает и мама тоже. Они его балуют и говорят, что так и надо. "Единственный мальчик в семье и мой наследник должен получать всё самое лучшее!" — вечно твердит он.

— Моя мама тоже балует Ирку и Дашку. А бабушка вечно приговаривает: "Они же девочки! Им только полезно!" — выдал я свою порцию воспоминаний.

— Я давно поняла, в семье всё самое лучшее почему-то достаётся самым младшим. И зачем только мама вышла замуж ещё раз. И ладно бы стала первой женой, а то ведь только второй. Да ещё и графиней, а не княгиней. Я вот от своей фамилии не откажусь! Как бы меня ни просили!

— Ну, учитывая, что сейчас в мире на одного мужчину приходится, как минимум, две женщины, быть второй женой — это практически нормально, — глубокомысленно заметил я. — Моя мама тоже вышла замуж за уже женатого, правда, у них так ничего и не получилось. Когда мама отказалась рожать ему третьего ребёнка, он с ней развёлся.

— Вот урод! — только и сказала Настя.

— В каком-то смысле его можно понять, ему очень хотелось сына. Его первая жена родила ему трёх дочерей, и моя мама ещё двух, а мальчика так и не было. Я слышал, как моя мама говорила бабушке, что если ему хочется, чтобы кто-то стал для него матерью-героиней, то пусть он такую дуру и найдёт, а у неё уже есть трое детей и даже сын, и с неё достаточно.

— А почему он не усыновил тебя? — спросила удивлённо Настя.

— Мама предлагала ему усыновить меня, но он не захотел. Он вообще как-то ко мне не проникся. Не знаю почему, но на меня он почти не обращал никакого внимания, только твердил, что моё изучение псимагии совершеннейшая глупость.

— Ты изучал псимагию у всех на глазах? — удивлёно спросила Настя.

— Только теорию! Никакой практики! Я просто читал книги по псимагии и всё. Все думали, что у меня это просто глупое увлечение и не больше! — проговорил я рассмеявшись.

— Ну ты и хитрый лис! Читать книги по псимагии у всех на глазах! Невероятно!

— Ну, мама с бабушкой ничего плохого в этом не видели. Только дядя Слава вечно ворчал, что я дурью маюсь. Но он вообще псимагов не любил. Говорил, что они имеют слишком много привилегий!

— Ха! А про наши обязанности он конечно и не вспоминал, правда? Этим простакам вечно кажется, что у нас "слишком много привилегий", и при этом они всегда забывают что обязанностей у нас ещё больше!

— Ну наверное... — проговорил я с некоторой неуверенностью. — Я пока в этом плохо разбираюсь...

— Пошли! — решительно сказала Настя вставая с травы. — Я тебе сейчас это докажу.

Мы взлетели в воздух, пролетели до поместья и зашли в библиотеку. Там Настя достала с полки пухлый том отпечатанный на настоящей бумаге и, протянув его мне, сказала:

— Вот, сам смотри. Это свод законов о дворянском сословии. Открой его и просмотри оглавление.

Я сделал то, что она сказала и прочитал. Первым разделом стояло: "Обязанности и обременения дворянского сословия" А дальше шли конкретные пункты на пару страниц. Вторым разделом были "Права и привилегии" и там пунктов оказалось раза в два меньше. Но я так и не понял что она хотела мне втолковать и спросил:

— Ну да, в "Обязанностях..." пунктов гораздо больше и что?

Она вздохнула, отобрала у меня книгу, и, быстро пролистав её, разделила её на две сильно неравные части.

— Вот! Вот это обязанности, — сказала она, показав на толстую часть, — а это привилегии, — добавила она, показав на часть раза в три тоньше. — Понимаешь теперь?

— Пожалуй, да, — ответил я, вздохнув.

— Вот и хорошо. Ты теперь почти князь, так что постарайся осознать, что это на самом деле значит, — проговорила Настя менторским тоном. — Ответственность и ещё раз ответственность. Понимаешь? Мне это всё объяснил отец, когда мне было лет десять. А до тебя вот только сейчас всё это доходить стало. Да, у простолюдинов гораздо меньше прав, но они ведь вообще ни за что не отвечают! А не существует привилегий без обязанностей.

— Ладно, пошли дальше заниматься, — сказала Настя улыбнувшись.

Мы вышли из библиотеки, но потренироваться нам так и не дали, потому что бабушка позвала нас пить чай.

Она очень обрадовалась тому, что мы нашли общий язык. Так что теперь, кроме уроков хороших манер с Сашей, мне пришлось ещё и заниматься псимагией со своей новой сестрой.

Надо сказать, что Анастасия Михайлова и правда оказалась хорошим учителем, и хотя, временами, мне хотелось её удушить за разные язвительные замечания о моих способностях, мои успехи в освоении псимагии были несомненны.

* * *

Незаметно пролетел почти месяц. Я очень сдружился с Настей, чем она стала беззастенчиво пользоваться, постоянно гоняя меня взад и вперед, как настоящая избалованная младшая сестра. Похоже, что ей эта игра доставляла несказанное удовольствие. При этом всё это подавалось под соусом обучения придворному этикету. "Ты ведь должен научиться галантному обращению с благородными дамами!" — говорилось мне каждый раз, как я пытался поднять бунт.

Но в один из дней всё прекратилось.

Мы сидели на веранде, и Настя услала меня за мороженым на кухню. Когда я вернулся с вазончиком, на веранде кроме Насти обнаружился мужчина в мундире генерала императорской армии. Они спорили. Мужчина был небольшого роста, толстоватый и с залысиной в волосах. Было похоже, что они давно друг друга знают и спорят уже не в первый раз.

На моё появление мужчина не обратил ровным счётом никакого внимания.

— ...А я говорю, что ты должна вернуться со мной! — гневно требовал он.

— Ни за что! Можешь так и передать маме! — ответила Настя, вставая в позу.

— Анастасия! Если ты не уважаешь своего отца, то хотя бы послушайся мать!

— Ты мне не отец! Ты мой отчим, и я ничем тебе не обязана! — Настя ярилась всё больше.

— Ах так! — было похоже, что мужчина просто вскипел. — Конечно, ты вся в него, со своим гадким непокорным характером! И зачем я только поддался на уговоры и удочерил тебя! Ты даже фамилию сменить отказалась! Неблагодарная поганка! Можешь так и оставаться у бабки, живи тут сколько хочешь!!!

После этих слов было видно, что Настя сейчас расплачется. До меня уже дошло, что это её отчим, граф Румянцев. Тот, из-за кого она сбежала месяц назад из дома. Во мне тоже что-то начало закипать. А граф продолжал свою тираду:

— Я вообще не понимаю, что ты всё цепляешься за своего отца! Он бросил вас с матерью и УЕХАЛ!!! Хотя я знаю, что он мог и не уезжать! Ему было наплевать на вас! Тоже мне, Герой России!!! Лучше бы подумал о своей жене и дочке, прежде чем затеял эту идиотскую дуэль во льдах Арктики. И чем всё кончилось? Источник достался какой-то американской шлюшке, а оба идиота погибли, утонув в холодной воде!!!

Вот этого я уже стерпеть не мог. Граф вызвал у меня жуткое омерзение. Поставив вазончик с мороженым на ближайший столик, я, чеканя шаг, подошел к графу и встал перед ним так, что даже наш старый учитель строевого устава, думаю, был бы доволен:

— Граф! Вы хам и подлец! — произнёс я в его оторопевшее лицо. — Я вызываю вас на дуэль! Где и когда Вам угодно встретиться со мной?

— Это ещё что за дерзкий щенок? — спросил граф, придя в себя от удивления. — Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, мальчишка?

— Я Сергей Дмитриев, сын Героя России, которого вы сейчас оскорбили, и брат Анастасии Михайловой, вашей падчерицы, над которой вы при мне издевались, — ответил я, смотря на него со всей возможной злостью. — А вы, я думаю, граф Румянцев.

— Ха! Анастасия, оказывается, твой папочка прижил на стороне бастарда! — весело ответил граф. — Вот твоя мамочка будет рада, узнав об этом!

— Вы ответите на мой вызов? Или мне дать вам по лицу, чтобы вы восприняли меня всерьёз?

— Хорошо!!! — ответил граф. — Если ты так хочешь получить несколько оплеух, то я доставлю тебе это удовольствие! Дуэль будет здесь и сейчас! Оружие — псимагия, в воздухе, без ограничения сил, до того, пока один из нас не попросит пощады или не упадёт на землю. Устраивает?

— Да! Подтверждаю! — я взлетел над верандой, и то же самое сделал граф.

— Настя, дай отсчёт! — крикнул граф. — Сейчас ты увидишь, как твой заступник уткнётся носом с землю!

Настя отсчитала: "Три, два, один, начали!" И дуэль началась. Граф атаковал практически сразу. Из его рук вылетели сотни тонких огненных стрелок и устремились ко мне. Но хоть его удар и был изощрённым, из-за разницы в силе (у меня класс А, а граф, похоже, еле-еле дотягивал до класса В) его атака не достигла результата. Я просто выставил водный щит, и все стрелки, ударившись об него, потухли. Похоже, графа это очень раздосадовало. Он рассчитывал на быструю победу, а не получилось.

— Проклятье! — выругался он.

— Ха-ха-ха! — засмеялся я и крикнул: — Граф, вы допустили серьёзную ошибку в оценке моей силы! И теперь вам придётся несладко! Готовьтесь!

Я сосредоточился и выпустил в графа несколько небольших огненных шаров. Граф уклонился от них с неожиданной для меня лёгкостью. А дальше пошла игра в вышибалу. Кидая в графа всё подряд, я не давал ему ни секунды передышки, а он, или уклонялся, или отклонял мои снаряды.

Это начинало мне надоедать. Мне стало понятно, что я трачу гораздо больше сил, чем мой противник, и если так пойдёт и дальше, то я банально свалюсь на землю из-за перерасхода энергии. Всё-таки, граф оказался очень опытным бойцом и, даже не имея такой же силы, вёл со мной бой практически на равных. Это внушало уважение.

Я выпустил ещё одну серию огненных шаров пополам с шаровыми молниями, не принесших никакого результата, и понял, что попытка задавить графа грубой силой провалилась. Пора было менять тактику. Отлетев назад на десяток метров, чтобы граф не достал меня внезапным ударом, я активировал придуманное мной ещё в Одинцовке заклинание "Огонь и Лёд". Из каждой моей руки вырвалось по стихийной змее, одна была огненная, а другая ледяная. Они обвили силовой кокон, тут же выставленный графом, и закружились по нему в завораживающем танце. Периодически змеи на мгновение соприкасались друг с другом, и тогда раздавался жуткий треск и скрежет. Граф уплотнил свою защиту настолько, насколько это было возможно, и практически потерял подвижность. Настала пора нанести решающий удар.

Я взмахнул руками, выписывая замысловатую геометрическую фигуру, и одновременно произнося фонему. Над графом сгустился небольшой смерч, и из него с шипением вырвалась молния, ударившая сверху по его защите. Послышался громкий хлопок, силовой кокон графа лопнул, как большой мыльный пузырь, и он полетел вниз. Мои змеи при этом обвили его незащищённое тело.

— ААААА!!! — послышался крик, полный боли.

Как только граф коснулся земли, я рассеял змей. Но было немного поздно. Его мундир превратился в лохмотья, а на теле были видны явные обгорелые и обмороженные полосы.

— Папочка! — закричала вдруг Настя и прыгнула к нему прямо с веранды.

— Пресвятая Дева Спасительница! Папочка! Что с тобой? Тебе очень больно? — запричитала она. — Потерпи! Я сейчас!!! Потерпи, пожалуйста! — и Настя стала творить заклинания исцеления одно за другим.

— Ничего... ничего, дочка, — полупрошептал граф. — Мне доставалось и гораздо сильнее...

— Ты идиот!!! — обрушилась Настя на меня, когда раны графа более-менее затянулись. — Ты его чуть не убил!!! Святая Богоматерь! Зачем, зачем я согласилась на эту дуэль! Ты же сильнее его на порядок! Зачем ты вообще полез между нами! — кричала она без остановки.

— Извини, — проговорил я, опускаясь на землю. — Я не думал, что так получится. У него была очень сильная и умелая защита.

— Да ты вообще никогда не думаешь! Болван!!!

— Папочка, тебе больно?! Как ты??? Ну не молчи!!! Скажи что-нибудь!!!

— Я... уже почти в порядке, — проговорил граф, с трудом поднимаясь с земли с помощью дочери. — Доченька, пойдём домой. И не рассказывай маме ничего, ладно? И Светлане тоже!

— Хорошо-хорошо, конечно, — Настя махнула рукой, и рядом с ней развернулся портал, за которым виделся большой особняк, увитый плющом. — Пойдём, папочка!

Граф, поддерживаемый Настей, проковылял в портал, и тот закрылся за ними. А я, как дурак, остался стоять на развороченном нами дворе.

"Мда..." — думал я про себя. — "Не стоило мне лезть в семейные разборки. Никакой благодарности, одни шишки и тумаки". В этот момент на веранду вышла бабушка и строгим голосом поинтересовалась, что тут произошло. Мне пришлось объясняться, после чего досталось ещё раз и от неё. А затем вышла Зинаида Зиновьевна, всплеснула руками и запричитала, что её лучший двор, буквально произведение искусства, превращён наполовину в свалку, а наполовину в военный полигон. В результате всё оставшееся время до вечера я, под неусыпным взором Зинаиды Зиновьевны, исправлял "нанесённые мной разрушения".

Устал я ужасно. Еле добравшись до столовой, я впихнул в себя ужин, под гробовое молчание бабушки, и пошел спать.

Но и поспать мне не дали. Около полуночи меня разбудил зов сестры:

— "Серёжа, ты не спишь?" — спросила она меня мысленно.

— "Уже нет", — язвительно и полусонно ответил я. — "Чего тебе надо?"

— "Прости", — в голосе Насти послышались нотки вины. — "Если можешь, забудь то, что я тебе наговорила. Просто я очень испугалась за папу. Знаешь, он на самом деле совсем не такой плохой, просто вспыльчивый немного. А когда он на взводе, говорит всякую чушь. А так он очень хороший. И заботливый. Знаешь, как бы то ни было, но я очень его люблю. Он заменил мне отца. И он правда любит меня, любит, как родную дочку, иначе он не стал бы так на меня злиться... Ты понимаешь?"

— "Угу... понимаю", — сказал я. — "Насть, давай поговорим утром, а? Я жутко вымотался за сегодняшний день".

— "Прости! Знаешь, я очень рада, что ты за меня заступился. Но в следующий раз не вмешивайся, пожалуйста, мы с папой разберёмся сами. Хорошо?"

— "Без проблем", — ответил я. — "Я уже и так это понял".

— "Ну вот и хорошо!" — в голосе Насти послышались нотки облегчения. — "Знаешь, ты всё-таки самый лучший брат на свете! Я тебя люблю! Спокойной ночи!"

На этом Настя разорвала связь. А я ещё несколько минут лежал и обдумывал её последние слова. Они были очень приятные.

С этой мыслью я и уснул.

* * *

Следующие несколько дней прошли довольно скучно. Вместо Насти меня взялась обучать бабушка, но у неё это получалось гораздо хуже. То есть, не то чтобы она знала меньше, а просто с ней мне было не так интересно. Мне не хватало моей сестры, её капризов и весёлого смеха. Всё-таки я очень сильно привязался к ней за эти четыре недели.

Саша, видя мою грусть, пыталась развеселить меня и даже перестала особо доставать со столовыми приборами. Я так и не запомнил назначение каждого, в лучшем случае, половины. Мы стали много гулять по окрестностям, купались в небольшом лесном озере и разговаривали обо всём на свете. С Сашей было интересно, она много знала, и с ней можно было обсудить практически что угодно, даже то, что я постеснялся бы обсуждать с кем-либо ещё. Она стала мне настоящим другом.

Ещё я стал много читать. Почти сразу после моего приезда бабушка подсунула мне целую стопку старых книжек по этикету и придворным манерам. Они оказались довольно скучными и написанными сухим языком, так что я читал их с большой неохотой. Объявившаяся Настя, просмотрев все эти залежи, просто сунула их подальше в шкаф, сказав что-то вроде "это вообще никто никогда не читал", а на следующий день принесла мне стопку придворных романов. "Эти гораздо интереснее", — сказала она. — "И намного легче запомнить, как ведут себя герои книги, чем мучиться, зубря идиотские правила".

Сейчас я ей был очень благодарен. Пока Настя гостила в поместье, времени почитать у меня практически не оставалось, но теперь по вечерам я сидел у себя в комнате и читал то, что она оставила.

Придворные романы оказались не то что бы сильно увлекательными, никаких погонь и драк там не было и в помине, вместо этого там постоянно происходили какие-то интриги и всякая подковёрная борьба, и по своему это оказалось не менее увлекательно. Я переживал за благородных героев, и злился на всяких беспринципных интриганов, ставящих им палки в колёса. Но обычно кончалось всё довольно хорошо. Интриганы были разоблачены, а благородство и честь одерживали безусловную победу.

Пользу от прочитанного я получил практически сразу, так как бабушка вдруг решила что мне необходимы не только знания псимагии, но и осознание своего нового места в жизни.

— Послушай, Серёжа, — проговорила она после ужина, отставив чашку с чаем. — Ты уже взрослый мальчик и должен понимать, что ты уже никогда не вернёшься к прежней жизни. Пусть ты и незаконнорожденный, но ты всё равно остаёшься сыном своего отца и внуком своего деда. И люди будут тебя воспринимать именно так, как сына Героя России и внука Большого Русского Медведя, а не как простого ранета Сергея Дмитриева. Ты понимаешь?

— Да, бабушка, — ответил я, для верности кивнув головой.

— Хорошо, — сказала она и продолжила: — Серёжа, постарайся так же понять, что это очень большая ответственность. Ты должен не просто соответствовать ожиданиям, но и постараться вообще не давать ни малейшего повода для сомнений в том, что ты достойный член рода Михайловых.

— Но я ведь вовсе не Михайлов бабушка! — проговорил я с некоторым ужасом.

— Только формально, — отмахнулась от моего восклицания бабушка. — Фактически, с тех пор как твоё родство стало достоянием общественности, ты стал одним из Михайловых, хочется тебе этого или нет. Именно это я и хочу тебе объяснить!

— Бабушка, но я же пока даже не знаю, как мне себя вести!

— Ничего, это я тебе сейчас объясню, — ответила она. — Веди себя скромно, но с достоинством. Да, ты пока незаконнорожденный, но в тебе всё равно течёт кровь Михайловых, и не давай никому забыть об этом обстоятельстве!

— Пока? — переспросил я, — Что есть хоть какие-то шансы, что вы меня признаете?

— Давай оставим пока эту тему, Серёжа, — со вздохом ответила бабушка. — Я не хочу сейчас ничего тебе обещать. Это не так просто. Но, если ты будешь вести себя так, как я сказала, то твои шансы обязательно повысятся. Ты меня понимаешь?

— Да, бабушка.

— Вот и славно. Постарайся больше не ввязываться в дуэли, особенно с такими уважаемыми людьми, как граф Румянцев.

— Хорошо, бабушка, — ответил я.

Этот разговор меня уже несколько утомил, так что я сказал что устал и отправился в свою спальню.

На следующий день внезапно приехал дед. Мы как раз возвращались с очередной прогулки с Сашей, когда я ощутил его присутствие. У него была ни с чем не сравнимая, сильная и давящая аура, чувствовавшаяся издалека. Решив не заходить в дом, я отослал Сашу на разведку, а сам пошел вдоль особняка, как будто прогуливаясь. Из открытого окна гостиной слышались громкие голоса. Подойдя поближе, я встал под окном и прислушался.

— Такое нельзя спустить!!! — рычал Дмитрий Михайлов. — Шутка ли, вызвать на дуэль заслуженного генерала! Ты разбалуешь его так же, как разбаловала Сашку!

— Он защищал честь сестры и честь своего отца!!! — парировала бабушка. — Твоего сына, между прочим!

— А мне кажется, что ему просто хотелось подраться! Он слишком легко применяет силу! Он чуть не убил трёх девочек, когда одна из них ему отказала! И в училище он постоянно дрался! А вот теперь ещё и ввязался в дуэль с заслуженным человеком! Пойми, он себя вообще почти не контролирует! Ему нужна дисциплина, и ещё раз дисциплина!

— Я не отправлю своего единственного внука, пусть и от этой хитрой стервы, на съедение всяким отморозкам! Даже и не думай об этом! Его там уже чуть не убили!

— И кто в этом виноват?! Кто раскрыл всем, что он сын князя?! Я ведь говорил тебе обождать, дождаться каникул, и забрать его сюда. Но нет!!! Тебе не терпелось его увидеть! Как же, как же, "Я должна увидеть сына Сашеньки!" — говорила ты, а чем всё кончилось?!

— Да, я совершила ошибку, ну и что! Я не такая холодная, как ты!!! Я ни за что бы не смогла взять и засунуть своего единственного живого внука в училище для всякого отребья! Чтобы там его "перевоспитали"! Можешь говорить что угодно, но обратно он не вернётся!

— И что же он будет делать?! Я не дам ему рекомендаций для поступления в Пажеский Корпус и вообще никуда! А с его оценками его без протекции никуда не возьмут! Ты сама его будешь учить?! Ну-ну... посмотрим, что у тебя выйдет! Пойми ты, наконец!!! Он хитёр и беспринципен, как и его мать, и в Одинцовке ему самое место! Он не пропадёт, он почти десять лет скрывал свои способности! Его смекалки и пронырливости можно только позавидовать!!!

— НИ ЗА ЧТО!!! Ты понял, Дима!? Я ни за что не отдам его туда! — отрезала бабушка. — Всё, разговор окончен! Не хочешь мне помочь, помочь своему ЕДИНСТВЕННОМУ внуку, и не надо!!! Обойдусь!!!

Я услышал, как хлопнула дверь, похоже, бабушка вышла из гостиной. Дед ещё поворчал, поворчал и тоже ушел.

Я простоял под окном ещё минут десять, пока меня не нашла Саша.

Услышанное очень сильно потрясло меня. Саша хотела что-то сказать, но я остановил её жестом, потом подхватил её и взлетел. Я понёсся вперёд с такой скоростью, что она вскрикнула от испуга. Тогда я немного сбавил скорость. Через несколько минут мы были над озером. Там я приземлился, отпустил Сашу, уселся на один из корней огромного старого дуба и стал думать. Саша уселась рядом, но говорить ничего не стала.

Конечно, я чувствовал, что мои бабушка с дедушкой недолюбливают мою мать, но оказалось, что они её просто ненавидят. Я не понимал почему. Моя мама была доброй, милой и очень хорошей. У меня просто в голове не укладывалось, как кто-то может её ненавидеть. Я сидел, размышлял, но ответа так и не находил.

"Может, поговорить с ней? Вдруг она сможет мне что-то объяснить?" — подумал я. Последний раз я разговаривал с мамой больше недели назад. "Да нет, не стоит. Я думаю, она и так знает, как они к ней относятся. Потому мне ничего и не говорила". Мои мысли путались и перескакивали с одного на другое.

Остальное меня так не задело. Пусть дед считает меня хитрым ублюдком, моё мнение о нём не лучше. Плевать. Главное то, что бабушка не даст меня в обиду, пусть всего лишь потому, что я её единственный внук. Этого достаточно.

От одной лишь мысли, что я могу вернутся обратно в Одинцовку, мне стало дурно. Всё что угодно, но только не это! Построить из себя аристократа, говорить всякие ничего не значащие, но красивые слова, я и этому научусь без проблем. Главное, не возвращаться назад, в эту казарму.

Саша, до сих пор сидевшая молча, вдруг прижалась к моей руке и спросила:

— Серёжа, с тобой всё хорошо?

Я покачал головой и сказал:

— Не особо. Прости, что утащил тебя сюда.

— Ничего, — ответила она, всё так же ко мне прижимаясь. — Что случилось?

— Я услышал разговор княгини и Деда. Они ругались из-за меня, — ответил я грустно.

— Они говорили что-то плохое? — спросила Саша участливо.

— Они вообще не говорили ничего хорошего! — проговорил я со злостью. — Дед до сих пор хочет запихнуть меня обратно в Одинцовку! Мне кажется, он вообще хотел бы, чтобы меня никогда не было!

— А княгиня?

— Она меня, вроде бы, защищала. Но я понял, она любит не меня, она любит своего Сашеньку, а меня только лишь потому, что я его единственный сын, пусть даже от простолюдинки, которую она ненавидит. Думаю, если бы вместо Насти у жены моего отца родился сын, она бы обо мне даже и не вспомнила! А так я — это всё, что у неё осталось.

— Серёжа, — Саша погладила меня по голове, как маленького. — Может быть, не всё так плохо, и ей просто нужно больше времени, чтобы полюбить тебя?

— Может быть... — ответил я устало.

В моей голове стало как-то пусто, я почувствовал какую-то жуткую опустошённость внутри. В конце концов, я подвинулся и лёг головой Саше на колени, а она стала меня гладить. Это было так приятно и успокаивающе, что я и не заметил, как уснул.

Я проспал, наверно, около часа. Меня разбудил Зов бабушки, сказавшей что пора ужинать. Когда мы вернулись, деда в доме уже не было, и я сделал вид, что даже не знаю о его приезде.

* * *

Всю следующую неделю бабушка была как на иголках, она часто уезжала, и возвращалась обычно злая и недовольная. Похоже, она пыталась меня пристроить в разные места, но всё неудачно. Наконец, однажды бабушка вернулась в хорошем расположении духа, подозвала меня и сказала:

— Серёженька, внучек, я наконец нашла место, где ты будешь учиться! — с некоторой гордостью сказала она.

— Где, бабушка? — спросил я, снедаемый любопытством.

— В Международной Псимагической Академии! — торжественно произнесла она. — Это очень серьёзное и престижное международное учебное заведение. Там учатся талантливые молодые люди со всего мира! Тебе даже не придётся сдавать экзамены, тебя примут без них!

Новость меня просто оглушила. "Ничего себе! Я буду учиться за границей!" — подумал я, а вслух сказал:

— Спасибо, бабушка! Ты самая лучшая бабушка на свете!

Сказанное мной пролилось бальзамом на бабушкину душу, и она обняла меня, проговорив:

— Спасибо, спасибо, Серёженька! Ты тоже замечательный внук!

Мы ещё немного так постояли, а потом я спросил:

— А где она находится эта Академия?

— В Таллине, это в Прибалтике, в бывшем Эстонском княжестве[36]. — уточнила она. — Я уверена, что тебе там понравится. Говорят, там очень сильные преподаватели.

— Здорово! — сказал я со всем возможным энтузиазмом. — Я тоже в этом уверен!

Конечно, мой энтузиазм был несколько преувеличен, но бабушка ничего не заметила. Я подумал, что стоит выяснить и другие подробности, и спросил:

— А когда мне туда отправляться?

— Дней через пять, — ответила бабушка. — Занятия начинаются первого сентября, но тебе ведь нужно будет ещё обжиться и осмотреться, так что лучше поехать заранее.

— А ты, бабушка, поедешь со мной? — задал я следующий важный вопрос.

— Что? Ааа... нет, — ответила бабушка, чуть смутившись. — Серёжа, будет лучше, если никто не будет знать о твоём происхождении. Чтобы у тебя не было неприятностей. Понимаешь?

Я посмотрел бабушке в глаза и кивнул:

— Я понимаю, бабушка. Я всё понимаю.

— Хорошо, — улыбнулась она, и добавила: — Знаешь, Саше тоже придётся остаться здесь. Личная служанка будет привлекать ненужное внимание и вызывать разные неуместные вопросы.

Вот эта новость меня действительно расстроила. Всё же я как-то привык уже, что Саша сопровождает меня повсюду. У меня немного защемило в груди.

— Неужели ничего нельзя придумать? — с надеждой спросил я. — Бабушка, я же тогда буду совсем один в Академии!

— Прости, Серёжа, это для твоего же блага, — сказала бабушка грустно. — Я понимаю, что ты уже к ней привык, но это ведь ненадолго. Вернёшься к нам на Новый Год, через четыре месяца. Я не буду приставлять её больше ни к кому, обещаю!

— Хорошо, — сказал я и вздохнул. — Бабушка, давай ты ей всё расскажешь, ладно?

— Конечно, Серёжа. Я сейчас её позову, а ты пойди пока погуляй.

Бабушка посмотрела сквозь меня, посылая Зов Саше. А я тихо вышел из гостиной.

Настроение у меня было странным. С одной стороны, я просто прыгал от радости, что поеду в Международную Псимагическую Академию, а не в Одинцовское Военное Училище. А с другой стороны, Саша остаётся здесь, и у меня не получится взять её с собой. И вообще никто из знакомых со мной не поедет. Это было совсем плохо.

Когда я вернулся с прогулки, то увидел, что Саша стоит у дерева. Её плечи периодически вздрагивали, похоже, что она плакала. Накрапывал мелкий дождик, и её платье немного промокло, но она не обращала на это никакого внимания. Я спустился вниз и расширил свой силовой купол, так чтобы и она под него попала. Саша обернулась. Лицо её было заплаканно, но слёз я не увидел. Она улыбнулась мне и сказала:

— Похоже, что скоро нам придётся расстаться, молодой господин. Вы будете вспоминать о своей служанке?

— Конечно, Саша! Я обязательно буду о тебе помнить! Мы всё-таки друзья! Хочешь, я буду присылать тебе Зов? Буду рассказывать, как у меня дела? Хочешь?

— Друзья? — как-то грустно спросила она. — Да, конечно, господин, как пожелаете. Я буду Вашим другом, если Вам так хочется.

Было похоже, что всё остальное Саша пропустила мимо ушей.

— Саша! Ну что ты так раскисла! — сказал я с нарочитой весёлостью. — Такое ощущение, что я уезжаю навсегда, или лет на десять! Я вернусь всего через четыре месяца, к Новому Году!

— Правда? — голос Саши явно повеселел. — Вы вернётесь сюда? Обещаете?

— Обещаю! — с чувством сказал я. — Клянусь, что вернусь сюда к Новому Году!

— Хорошо. Помните об этом, пожалуйста, — сказала Саша уже более уверенным голосом. — Я буду Вас ждать.

Саша вдруг подошла ко мне вплотную и уткнулась лицом в мою грудь. Я как-то чисто автоматически обнял её и погладил по голове, говоря:

— Я правда вернусь, Саша. И мы снова будем гулять здесь. Всё будет хорошо...

Мы так простояли несколько долгих минут. А потом Зинаида Зиновьевна позвала меня обедать. Когда же я подошел вместе с Сашей, она отослала её на кухню, а мне сказала:

— Молодой господин, вы скоро уезжаете, постарайтесь не делать ничего такого, о чём потом можете пожалеть.

После этого она повернулась и с достоинством удалилась, оставив меня гадать о смысле сказанного.

Через четыре дня я уехал.

Глава 7

Международная Псимагическая Академия встретила меня шумом и гамом. Такого количества молодых людей и девушек, собравшихся в одном месте, я ещё ни разу не видел. Одинцовка по количеству учащихся тут и рядом не стояла.

Нас, курсантов первого курса, встретили ещё в большом зале МТТ[37] Таллина. Собрали всех вместе и отправили прямым порталом к воротам Академии. Как оказалось, Международная Псимагическая Академия расположена на большом острове к северо-западу от Таллина, и добраться до неё можно либо порталом местного метро, либо на грузовом судне, идущем из порта Таллина на остров.

Защитный купол Академии поразил меня своими размерами. Он накрывал большую часть острова и был не меньше трёх километров в диаметре. Под этим куполом были расположены не только все здания Академии, но и сады, рощи и парки разбитые между ними. Вообще, большая часть территории под куполом, за исключением центра, была покрыта самой разнообразной растительностью, а за куполом рос густой и тёмный хвойный лес, занимавший всю северную часть острова.

Меня поселили в мужском общежитии для ранетов и мелких дворян. Отведённое мне помещение представляло из себя большую комнату, являющуюся одновременно — спальней, кухней и гостиной. Также при входе была небольшая прихожая, справа от неё туалет-ванная, а слева кладовка. Это, конечно, были вовсе не шикарные апартаменты для высшего дворянства, больше похожие на пентхаус в дорогой пятизвёздочной гостинице, но меня они вполне устроили.

Разобравшись с вещами, я вышел в коридор и отправился на поиски столовой. Как нам сказали, она была расположена где-то на первом этаже. Я дошел до воздушной шахты и уже собирался слететь вниз, как мимо меня пролетела смутно знакомая фигура. Этот парень был очень похож на Дениса, друга моего детства!

Не теряя времени, я нырнул за ним. Денис вынырнул из шахты двумя этажами ниже. Я окликнул его, когда он уже шел по коридору.

— Денис! Это правда ты? — закричал я со всей возможной радостью.

Он обернулся, серьёзно посмотрел на меня сквозь очки, и его лицо расплылось в улыбке узнавания.

— Серега! Не может быть!!! Откуда ты взялся? — проговорил он слегка ошеломлённо.

— Приехал учиться! А ты здесь как?

— Направлен на обучение, по Стокгольмскому договору[38]! — с улыбкой пояснил он.

— Неплохо! — только и смог проговорить я.

— Ага! И я уже на втором курсе! А тебя почему сюда? Тоже по Договору?

— Ну... это долгая история... — сказал я, замявшись. И, решив сменить тему, спросил: — Слушай, а где здесь столовая?

— Столовая? — переспросил он. — На первом этаже, по центральному коридору до конца, не заблудишься. А впрочем, давай я тебя провожу. Заодно всё и расскажешь, — добавил он, подмигнув.

Мы спустились вниз и, пройдя по центральному коридору, оказались в большом зале. Там я набрал целый поднос еды и сел за один из столов в углу зала. Денис присоединился ко мне со стаканом сока и булкой.

Я стал есть, попутно рассказывая всё, что случилось со мной, с тех пор как мы последний раз разговаривали Зовом. Денис хмыкал, улыбался и вставлял ехидные комментарии. Когда я дошел до жизни в Одинцовке, его лицо посерьёзнело и он сказал:

— Серега, ты и правда там был? Нас пугали этим училищем чуть не с первого дня в интернате! Не повезло тебе!

Я только пожал плечами и продолжил рассказ. Денис больше не шутил, просто слушал, не говоря ни слова. Когда же я рассказал про визит бабушки-княгини, он хмыкнул и тихо прошептал, пару раз оглянувшись через плечо:

— Ты серьёзно? Не заливаешь? Ты внук самого Большого Медведя?

— Да, — ответил я, кивнув. — Только вот толку от этого не очень-то много. Он меня ненавидит и признавать не хочет.

— Я всегда знал, что с тобой что-то не так! — с жаром проговорил он. — Вот просто чувствовал!

— Ты будешь дальше слушать или нет? — спросил я его, допивая компот.

— Конечно, буду! Только пошли ко мне. Так будет лучше!

Я молча кивнул, мы отнесли подносы на мойку и отправились в его комнату. Остаток своих приключений, я рассказывал, сидя в кресле.

— Интересная история, — проговорил Денис, когда я закончил. — Попасть в Одинцовку, выбраться оттуда, а потом ещё и с генералом Румянцевым подраться! Серёга, твоя жизнь просто полна приключений! Хоть книгу пиши!

— Ага, — сказал я, грустно улыбнувшись. — Такую книгу приятно читать лёжа на диване, а не являясь её героем...

— Это точно! Одна Одинцовка чего стоит! — подтвердил моё мнение Денис. — Но самое главное, что ты оттуда вырвался и теперь здесь! Поздравляю!

— Спасибо! А как тут вообще? — спросил его я.

— Да нормально! — ответил он весело. — Учиться не очень трудно, преподаватели хорошие, рассказывают по большей части интересно. А главное, тут есть девчонки! Причём на любой вкус! Европейки, азиатки, арабки, мулатки и даже негритянки! И большинство не прочь слегка поразвлечься! — у Дениса явно разгорелись глаза. — Я вот на первом курсе времени даром не терял и перегулял, наверное, с дюжиной, не меньше!

— И как?

— Да, по разному... если честно, то поднадоело. Я сейчас с одними сестрицами[39] встречаюсь, полькой и венгеркой. Заводные девчонки! Может даже и женюсь на них, когда закончу Академию. Мы с ними просто обалденно провели это лето! Ты даже не представляешь, как было здорово!..

Я улыбался, слушая его откровения, но сам думал, что как-то мне не хочется ни с кем ничего затевать. Может быть, это и здорово, но каждый раз, как я думал о девушках, мне почему-то вспоминалась Мила. И каждый раз мне становилось немного больно и тоскливо. Конечно, не так больно, как было сначала, те боль и обида давно прошли, просто я как будто скучал по ней. А ещё она мне пару раз снилась, так, как будто она ищет меня и плачет. Эти сны были какими-то слишком реальными, и я каждый раз просыпался со щемящим чувством в груди. Это было глупо, скучать по девушке, которая отказалась от тебя, но сделать с этим я ничего не мог.

— Ладно, хватит-хватит! — воскликнул я, когда Денис дошел до совершенно откровенных подробностей своих отношений с сестрицами Иреной и Ханной.

— Извини, я немного увлёкся, — проговорил он виновато. — Но ты не зацикливайся на своих проблемах! Если тебе одна отказала, это ещё не конец света, найдётся десяток других, которым ты понравишься!

— Да знаю я, — ответил я, махнув рукой. — Просто пока, я думаю, мне бы лучше приналечь на учёбу, а не на девушек!

— С этим я тебе помогу, не волнуйся! Можешь на меня рассчитывать! — сказал Денис, подмигнув. — Я, у себя в училище, учил первокурсников, не думаю что с тобой будет сложнее.

— Спасибо! Ты настоящий друг! — ответил я, рассмеявшись.

Мы ещё поговорили о том о сём, вспомнили детские годы, посмеялись над некоторыми случаями, а потом Денису прислали Зов его сестрицы, и он отправился к ним.

— Да, кстати! — сказал он, когда мы уже прощались. — В нашем землячестве отличные ребята! Я тебя с ними обязательно познакомлю! Ну бывай!

Следующим утром я стоял на площади перед главным зданием Академии и слушал речь ректорессы. Она рассказала почти столетнюю историю Академии, потом перешла к её традициям и принципам, из которых я запомнил только девиз "Будь тем — кто ты есть!", ну и наконец, она выразила уверенность в том, что мы, первокурсники, продолжим славную череду выпускников Академии, ставших её гордостью. Из всего сказанного я понял, что тут не очень важно, кем ты был и откуда ты приехал, гораздо важнее, что ты знаешь и умеешь в данный момент.

После ректорессы выступила глава студенческого совета Лайза Доршильд, шикарная высокая блондинка с огромным бюстом, как будто сошедшая с заглавной страницы модного портала. Большая часть парней при виде неё испустила восторженный вздох, к которому я присоединился.

— Здравствуйте, первокурсники! — практически прокричала она глубоким и сильным голосом. — Я приветствую вас в нашей Академии и надеюсь, что вам здесь понравится настолько, что вы сможете называть это место своим вторым домом, как я! Мы же, члены студенческого совета, поможем вам в этом!..

Дальше мисс Доршильд рассказала о том, чем занимается студенческий совет. В основном это была организация разных праздников и других мероприятий для студентов, а также, что меня немного удивило, поддержание порядка на территории Академии. Закончила она призывом вступать в студенческий совет и всячески ему помогать. Мы все похлопали ей, и на этом всё завершилось. Ещё через пятнадцать минут я стоял на пороге аудитории своей группы 1-G5.

Аудитория оказалась большой светлой комнатой с расставленными четырьмя рядами столами на одного. На стене висело что-то вроде большой школьной доски, а вдоль стен стояли шкафы с разными учебными материалами. Мебель была добротной, но без изысков, такую можно было встретить в любом приличном офисе.

Я огляделся и увидев свободное место в последнем ряду у окна, быстро устремился к нему. Усевшись на облюбованное мной место, я стал рассматривать своих одногруппников. А посмотреть было на что. Здесь были представители всех рас Земли: европейцы и европейки, азиаты и азиатки, мулаты и мулатки, арабы и арабки, а также негры и негритянки.

Пока я рассматривал своих одногруппников, а они точно так же рассматривали меня, в нашу аудиторию зашла средних лет дама с тугим пучком волос на затылке и одетая в строгий коричневый костюм. Она встала около доски, окинула нас серьёзным изучающим взглядом и сказала на новоангле[40]:

— Меня зовут Маргарет Уинфрид. Запомните и не переспрашивайте по двадцать раз! М-А-Р-Г-А-Р-Е-Т У-И-Н-Ф-Р-И-Д! — проговорила она по слогам, и на доске проявились буквы, составляющие её имя. — Можете звать меня — мисс Уинфрид или госпожа Преподавательница, как вам больше нравится. Я ваша кураторесса и буду помогать вам в учёбе. Также я буду вести у вас семинары по магии Земли.

— А теперь давайте познакомимся друг с другом! Вставайте по одному и представляйтесь! — проговорила она, сделав паузу. — Начнём с тебя!

Мисс Уинфрид указала на молодого высокого шатена с породистым лицом, сидевшего на первой парте у окна.

— Ричард Мансфилд, мэм! — выкрикнул он, вставая. — Псимаг класса А!

— Хорошо, откуда ты, Ричард?

— Из Великобритании, мэм! — добавил он с гордостью.

— Хорошо, садись, — на лице мисс Уинфрид, впервые за всё время, появилась лёгкая улыбка. — Следующая!

Следующей оказалась высокая красивая брюнетка с гордым профилем, сидевшая справа от Ричарда.

— Пилар Эсперанса Суарес Коронель. Псимагиня класса А, — проговорила девушка мягким контральто. — Я из Испании.

— Хорошо, Пилар. Следующая!

— Лу Лан, псимагиня класса В. Из Поднебесной Империи, — представилась прелестная маленькая китаянка с чёрными, как смоль, волосами и чуть хищным разлётом бровей, придававшим её лицу экзотический, но довольно красивый вид.

После китаянки поднялся высокий статный азиат, сидевший прямо за ней.

— Ту Куан, королевство Таиланд, псимаг класса В, — проговорил он спокойно, окинув всех присутствующих равнодушным взглядом. Было явно видно, что в его крови есть доля европейской, смягчающей азиатские черты.

Затем из-за парты встала хорошенькая блондинка среднего роста со вздёрнутым носиком в веснушках.

— Жозефина Шаньон, псимагиня класса В, француженка, — проговорила девушка очаровательным, чуть томным голосом.

— Гуинто Лерма, класс В, Содружество Океании, — представилась довольно миленькая филиппинка. На её лице играла чуть извиняющая улыбка, и было похоже, что она явно робеет перед нами.

— Бараса Нтанда, псимагиня класса В, Южноафриканский Доминион! — гордым голосом проговорила статная абсолютно черная негритянка. Правда, общее серьёзное впечатление подпортило её добродушное улыбающееся лицо со сверкающими белыми зубами.

— Глорис Уилсон! Псимагиня класса В! Северо-Американская Фемократическая Республика! — практически выкрикнула молодая мулатка, сидящая передо мной. Выражение её лица при этом было такое, как будто она сейчас бросится в бой.

— Бакари Бадру, псимаг класса В, Египетский Халифат, — тихо произнёс молодой тёмный араб. Лицо его обезображивал шрам, идущий наискось от левой брови до подбородка и придававший ему жестокое выражение.

Наконец, очередь дошла до меня, и я представился:

— Сергей Дмитриев, псимаг класса А, Российская Империя.

Моё заявление не вызвало никакого удивления, так как я с самого утра поддерживал свой плащ обывателя в деактивированном состоянии. Это, конечно, создавало некоторые неудобства, но зато избавляло от целого вороха глупых вопросов.

После меня не представленной осталась только ещё одна мулатка цвета кофе с большим количеством молока с короткими слегка вьющимися светло-коричневыми волосами, сидевшая на последней парте в углу аудитории. Я как-то упустил её из вида, рассматривая остальных, но сейчас обратил на неё внимание и чуть не присвистнул. Она была огромна! То есть даже так: ОГРОМНА! С трудом выбравшись из-за парты, она встала, и стало понятно, что выше неё у нас просто никого нет. Её рост составлял не меньше двух метров, а шириной плеч она могла потягаться с гренадёрами времён Екатерины Великой!

Девушка поправила свои очки с круглыми стёклами, как у интеллигентов в старых двумерных фильмах времён коммунизма, и представилась неожиданно тихим, низким, но нежным голосом:

— Селеста Мария Лусия Амарейос, псимагиня класса В, королевство Бразилия.

Все вокруг зашептались, послышались возгласы: "Ничего себе, великанша!" "Обалдеть! Как она головой о потолок не скребёт!" И тому подобные. Селеста же села на место и постаралась вжаться в парту, стараясь занять как можно меньше места. Лицо её покраснело от смущения.

— Всё! Теперь внимание! Послушайте меня! — громко сказала мисс Уинфрид, для выразительности ещё и хлопнув пару раз в ладоши. — Вы наверное знаете, что обучение в Академии длится пять лет. Первые два года вы будете учиться все вместе, невзирая на ваши внутренние склонности. При переходе на третий курс вам будет необходимо выбрать один из факультетов для более углублённого изучения. К этому нужно будет отнестись очень серьёзно, потому что от этого будет зависеть вся ваша дальнейшая специализация, как псимага.

Мисс Уинфрид ещё минут пятнадцать распиналась о важности выбора специализации и его последствиях, после чего сказала:

— Для того чтобы вы уже сейчас начали думать о том, чем вы будете заниматься через два года, мы устроим для вас экскурсию по всем факультетам Академии. Пожалуйста, следуйте за мной!

По аудитории пробежал возбуждённый шепот, а мисс Уинфрид отправилась к выходу. Мы встали и гурьбой вышли из класса следом за ней.

Экскурсия оказалась весьма интересной. Сначала мисс Уинфрид провела нас по главному зданию, объясняя, где находятся лекционные залы и учебные аудитории разных курсов. Оказалось, что каждый курс занимает свой собственный этаж. На этажи старших курсов нас не повели, чтобы не мешать занятиям, зато мы прогулялись по факультету метафизики, расположенному в главном здании на первых трёх этажах. Нас даже провели в лабораторию призыва, где на полу была выложена настоящая пентаграмма вызова.

Затем мы вышли из главного здания и отправились на огненный факультет. Наша кураторесса пояснила, что изначально все стихийные факультеты были всего лишь кафедрами на общем факультете стихий, но затем из-за постоянных разногласий между кафедрами, доходящих чуть ли не до потасовок, четыре стихийные кафедры были преобразованы в отдельные самостоятельные факультеты. Им даже здания построили как можно дальше друг от друга. Огненный факультет расположен на юге от главного здания, водный — на севере, воздушный — на западе, а земли — на востоке. Мы обошли их все, но лично я особых отличий не заметил, кроме разной отделки зданий, они все были совершенно одинаковые.

Следующим мы посетили факультет светлых сил, рядом с которым оказался академический госпиталь, организованный при кафедре целительства. Как нам сказали, тут работают одни из самых лучших целителей и псиоников планеты.

На факультет псионики мы тоже заглянули. Здание было построено в восточном стиле, напоминая большую пагоду. У входа нас ждала миленькая девушка-азиатка. Она пояснила, что на территории факультета принято говорить исключительно с помощью телепатии. После чего пригласила нас внутрь. Тут было тихо. Обстановка располагала к размышлению, толстые ковры заглушали шаги, а люди двигались, как бесшумные тени. Больше всего это напоминало восточный храм или монастырь. Девушка показала нам комнаты для медитаций и рассказала о важности работы с собственной аурой и силой воли.

Дальше мы отправились на факультет Жизни. Вот где было шумно и весело! Факультет располагался в нескольких огромных деревьях, соединённых качающимися подвесными мостками. На ветвях деревьев пели птицы, а за гигантской рощей обнаружился экзотический зоопарк. Там содержались практически все распространённые трансморфы[41] из зон с нестабильным псимагическим фоном[42]: фантомные коты[43], гигантские электро-ежи[44] и даже небольшая стая мерцающих гончих[45], содержащаяся в небольшом силовом куполе с АТП-полем.

Жемчужиной коллекции являлась пара радужных дракончиков. Их вывели из яиц, добытых в одной из экспедиций в карельскую зону[46]. Вот уж поистине это были чудесные создания! Размером с бульдога, они левитировали над землёй помогая себе маленькими чисто декоративными перепончатыми крыльями. При этом их чешуя переливалась всеми цветами радуги, а тонкие хвостики забавно мотались из стороны в сторону. Казалось, что дракончики исполняют чудесный танец в воздухе. Нам даже удалось пообщаться с ними телепатически. Они оказались братьями с практически непроизносимыми именами, состоящими из щёлканий и криков. Мы по очереди пытались воспроизвести эти звуки, под неуёмное веселье их носителей. Наконец, братья сжалились над нами и сказали, что мы можем называть их: Ням и Ним. На вопрос Селесты, не хотят ли они на волю, Ням и Ним фыркнули и сказали, что им и тут хорошо, что с людьми очень весело и интересно. В этот момент к вольеру дракончиков подошла следующая группа студентов, и нам пришлось идти дальше.

Мы посетили и Тёмный факультет, здание которого было построено в мрачном готическом стиле, с горгульями на фасаде и облицованном чёрным мрамором. Но внутри гнетущее впечатление развеялось, и если бы не сопровождающий нас гид-зомби, то я бы, наверное, забыл, где нахожусь. В общем, ничего особо интересного внутри не оказалось. Ну, может быть, только парочка злых духов, сверкающих красными огоньками глаз, навела страху на девушек.

Последним мы посетили самый маленький факультет в Академии — факультет Оценки и Изменения Вероятностей, а если по-простому, то факультет предсказателей. Он располагался в центре большого старого парка в небольшом аккуратном здании. Так же, как и на факультете псионики, тут было тихо, толстые ковры устилали коридоры, повсюду стояли кадки с растениями и мягкая удобная мебель. Немногочисленные студентки и студенты сидели в креслах и на диванах, закрыв глаза, или ходили с отрешенным видом. Никаких пророчеств или предсказаний, к явному огорчению некоторых девушек, мы не услышали. Было сказано, что подобные вещи должны говориться индивидуально, в приватной обстановке.

На этом наша экскурсия была закончена, и мисс Уинфрид отпустила нас, сказав, чтобы завтра мы не опаздывали на первое занятие.

Мы, всей толпой, полетели к общежитиям, на ходу обсуждая увиденное. Ричард был просто без ума от огненного факультета и рассказывал всем, что он очень сильный огненный маг, и наверняка будет одним из лучших на факультете. В ответ Пилар сдержанно высказала, что лично ей больше нравится магия земли, и они тут же заспорили. Жозефина в этот момент объявила всем, что у неё есть дар предсказания, но, когда я попросил её что-нибудь мне предсказать, она пронзительно посмотрела на меня и сказала то же, что и женщина, водившая нас по факультету: "подобные вещи делаются с глазу на глаз". Я понял, что если дар у неё и есть, то не очень сильный.

Наша группа, как-то сама собой, разбилась на несколько компаний. Я, Жозефина, Пилар и Ричард оказались в первой, Лу Лан, Ту Куан и Гуинта Лерма — во второй, Бараса, Глорис и Бакари — в третьей, и только Селеста летела одна позади всех. Я окликнул её, спросив:

— Селеста, а тебе какой факультет больше понравился?

Она смутилась, но подлетела ближе, проговорив тихим голосом:

— Мне очень понравился факультет Жизни. Там невероятно красивые растения и цветы, — говоря это, она покраснела и опустила глаза.

— Ой! Ну кто бы мог подумать, что наша гигантша так сентиментальна! — съязвила Жозефина, стрельнув взглядом в мою сторону.

Ричард и Пилар практически проигнорировали появление Селесты, увлечённые жарким спором о преимуществах магий земли и огня.

— А мне это не кажется странным, ведь она тоже девушка, — сказал я в пику Жозефине. — А тебе разве не нравятся цветы?

— Нравятся, конечно! — мило проворковала Жозефина, завлекательно мне улыбнувшись. — Особенно если мне их кто-то дарит.

— Я думаю, это всем девушкам нравится, — глубокомысленно заметил я. — Правда, Селеста?

Селеста снова смутилась и тихо ответила:

— Да.

Жозефина же, как мне показалось, бросила в сторону Селесты злобный взгляд, но, повернувшись ко мне, стала само очарование.

— Я привезла с собой очень красивую вазу, — кокетливо проворковала она, — вот только поставить туда нечего...

Я понял, что Жозефина явно намекает на то, чтобы я подарил ей букет, и решил поддержать её игру. Ведь она была очень привлекательна, и я подумал, что было бы неплохо познакомиться с ней поближе.

— Правда? Ну, может быть, я и смогу что-то сделать...

— Ой! Ты серьёзно? Это было бы так мило с твоей стороны! — воскликнула она, придвинувшись ко мне почти вплотную.

Я уловил аромат её духов, и у меня быстрее застучало сердце. Чтобы скрыть смущение, я стал разглядывать землю. И, как оказалось, не зря! Мы как раз пролетали над лужайкой с всё ещё цветущими полевыми растениями. Я быстро снизился и тут же нарвал неплохой букет.

— Вот! — воскликнул я с гордостью, подлетев к Жозефине. — Теперь твоя ваза не будет пустовать!

Я ожидал явной похвалы, но Жозефина почему-то скривилась, и лишь через полсекунды её лицо приняло довольное выражение.

— Ты настоящий кавалер! Это так мило! — воскликнула она, поощрительно мне улыбнувшись. — И, конечно же, ты достоин награды! — Жозефина тут же подлетела ко мне вплотную и поцеловала меня в щёку.

— Спасибо! — прошептала она мне на ухо. — Только я думала о чем-то более серьёзном. Например, о розах. Я очень люблю розы, ярко алые, как кровь!

Голос Жозефины был таким томным, что у меня здорово скакнуло давление.

— Розы? — переспросил я. — Конечно, в следующий раз я обязательно их тебе подарю...

В этот момент наша группа наконец остановилась, потому что дальше девушкам было направо, а парням налево. Мы распрощались с ними и отправились к себе в общежитие.

— Пока! До завтра! — крикнула мне Жозефина, на прощанье подарив мне воздушный поцелуй.

Как только мы отлетели метров на десять, Ту Куан подмигнул мне и сказал с легким акцентом:

— А эта француженка очень мила! Ты счастливчик! И с цветами отлично придумал!

— Да ладно! — весело воскликнул я. — Просто повезло! Ты ведь тоже не зря проболтал с Лу Лан!

— Лу Лан? Да, она хорошая девушка, но по мне так слишком независимая.

— Ха! Да ничего вы оба не понимаете! — встрял в наш разговор Ричард. — Вот Пилар, это да! Она настоящая королева! А остальные, по сравнению с ней, просто курицы!

— И поэтому вы с ней проспорили всю дорогу? — саркастично усмехнулся я.

— Просто женщина должна знать своё место! — отрезал Ричард. — Но то, что я с ней не согласен, вовсе не отменяет того, что она очень красива.

— Слова не мальчика, но мужа, — провозгласил Бакари, ухмыльнувшись так, что его лицо приняло зловещее выражение. — Хватит о женщинах! Давайте подумаем, что будем делать дальше! Или так и разойдёмся, даже не поговорив друг с другом?

— А что ты предлагаешь? — заинтересованно спросил Ричард.

— Можно пойти в какое-нибудь тихое место, выкурить кальян, поговорить, поесть чего-нибудь вкусного. Много чего можно сделать!

— Идея хорошая! — поддержал Бакари Ту Куан. — Куда пойдём? Я тут ничего ещё не знаю.

— А, не страшно! Я тут уже три дня и всё разведал! — воскликнул Бакари. — Полетели за мной! Я знаю отличное место!

Мы переглянулись и отправились вслед за Бакари.

Место и правда оказалось неплохим. Бакари привёл нас в небольшое кафе в восточном стиле, мы заказали по тарелке плова и стакану вина, Бакари заказал кальян, и разговор потёк в самом доброжелательном русле.

В свою комнату я вернулся только к вечеру. Я узнал откуда у Бакари шрам на лице, узнал, что Ричард внебрачный сын барона, а Ту Куан сын простой тайской крестьянки, уехавшей на заработки в город, зачатый от какого-то европейца, о котором его мать наотрез отказывалась говорить. О себе же я так и не рассказал. Сказал просто, что моя мать простолюдинка, а отца я никогда не видел. Конечно, Ричард после этих откровений стал посматривать на нас с Ту Куаном свысока, но мне лично было на это наплевать. Ричард мне не понравился, слишком уж он был высокого мнения о себе.

Вечером ко мне зашел Денис. Он, как обычно, был весел и излучал неподдельный энтузиазм.

— Пошли! — прямо с порога сказал он.

— Куда?

— Ну, я же обещал познакомить тебя с ребятами с нашего землячества! Так что пошли!

Я пожал плечами, накинул форменный пиджак и вышел вслед за ним.

— А куда мы всё-таки идём? — спросил я, когда мы спустились вниз, на первый этаж.

— Сегодня же первый учебный день! — пояснил он очевидное. — По традиции, народ устраивает большую вечеринку!

— И где?

— Да тут недалеко... сам увидишь. Да расслабься ты! Уже близко! — проговорил он уже на лету.

Я перестал задавать вопросы и просто полетел за ним.

Мы и правда летели недолго. Вскоре впереди показалось что-то вроде коттеджного посёлка. Дома были двухэтажные и довольно большие, примерно одинаковые по дизайну, с огромной прилегающей территорией, что-то около полгектара. По краям участка росли деревья, высаженные двумя линиями. У входа обнаружилась большая заасфальтированная площадка со столами, лавочками и даже грилем. За домом же виднелись корт для игры в теннис и баскетбольная площадка с двумя кольцами.

Перед домом на лавках уже сидело больше десятка парней, а на столах стояли бутылки и закуски. Увидев нас, ребята замахали приветственно руками.

— Привет! — сказал один из них, когда мы приземлились на площадке.

— Привет, Димыч! — отозвался Денис, подавая ему руку, — А это тот парень, о котором я тебе говорил, — добавил он, кивнув в мою сторону.

— Ну что ж, добро пожаловать в наше общество! — весело воскликнул он, подавая мне руку. Рукопожатие его было сильным и твёрдым.

— Здравствуйте! — ответил я, улыбнувшись в ответ.

— Не стоит так официально! — усмехнулся он. — Мы все здесь друзья и на ты. Меня зовут Дмитрий Симонов, я глава общества Ценителей Русской Классической Литературы, — он подмигнул мне. — Предлагаю сразу присоединиться к нам, ты ведь читал в школе Толстого и Пушкина?

— Читал, — ответил я чуть ошеломлённо.

— Ну вот! Значит, вполне можешь стать одним из нас! — сказал Дмитрий, громко рассмеявшись.

— Да? Так просто?

— Ну, не совсем. Нужна ещё рекомендация одного из действительных членов общества, но она у тебя уже есть.

— Ага! Я тебя рекомендовал! — весело откликнулся Денис.

— А чем вы занимаетесь? — спросил я, всё ещё раздумывая.

— Ха! А ты серьёзный парень! — воскликнул Дмитрий. — Слыхали? — обратился он к остальным. — Товарищ интересуется, чем мы занимаемся!

Остальные ребята, с интересом слушающие наш разговор, дружно засмеялись.

— В общем, официально наше общество занимается изучением русских классиков... — серьёзно пояснил Дмитрий.

— А неофициально это просто удобный предлог, чтобы получить помещение для встреч и тусовок нашей компании! — воскликнул, рассмеявшись, здоровенный парень, сидящий на ближайшей скамейке.

— Мыкола, ну что ты мне всю интригу ломаешь! — возмутился Дмитрий.

— Ну вибач, вибач! Більше не буду![47] — пророкотал он, по-украински.

— В общем, ты всё понял? — спросил меня Денис, подмигивая. — Будешь вступать, или нет?

— Буду! Конечно, буду! — заявил я, широко улыбаясь. Компания мне понравилась практически с первого взгляда.

— Вот и отлично! — заявил Дмитрий. — Тогда давай представься!

Я представился, а затем представились и остальные ребята. Высокий худой кавказец, назвался Гошей Джургиди, и тут же предложил мне выпить с ним вина. Здоровенный украинец оказался вовсе не Мыколой, а Николаем. Ещё в эту компанию затесался русский кореец Ким, одесский еврей Саша Цукерман, толстый лоснящийся казах Исмет Асланов и смуглый молдаванин Йон Абулеску. Также тут были русские Василий из Мурманска и Даниил из-под Воронежа. Вот такой вот, как раньше говорили, "интернационал".

Мы выпили за знакомство, потом немного поболтали, а потом прилетела стайка девчонок из сообщества ценительниц Романтической Поэзии. Их было не меньше двадцати. Сразу стало шумно и весело. Зазвучали задорные тосты, весёлые анекдоты и тому подобный трёп ни о чём. Музыку включили погромче, и почти сразу, в воздухе закружились танцующие пары.

Я тоже принял посильное участие в этом веселье. Рассказал пару бородатых анекдотов и станцевал три или четыре танца. И когда я уже решил чуть передохнуть, передо мной возникла Жозефина.

— Привет! — весело воскликнула она, задорно засмеявшись. — Потанцуем?

Выглядела она очень соблазнительно, в бело-розовом кружевном коротком платьице, с открытым верхом, полностью открывающим плечи и верхнюю часть груди. У меня чуть перехватило дыхание, и я, конечно же, не отказался от её предложения.

Мы кружились в танце, Жозе болтала без умолку о всякой ерунде. Попутно я выяснил, что она только сегодня вступила в общество Ценительниц Романтической Поэзии, что туда её привела соседка по общежитию, что соседка у неё отличная девчонка, что она третьекурсница и так далее и так далее... Жозе говорила много, и практически не делая пауз. В конце концов она всё же поинтересовалась, как я тут оказался, но удовлетворилась объяснением, что меня сюда привёл друг.

Мы оттанцевали танцев пять, после чего отправились немножко передохнуть, выпить и перекусить. Жозе повисла у меня на руке, явно показывая остальным девушкам, что я уже занят. Меня это, в общем, устраивало. Я вообще не очень любил подобные шумные сборища, а уж назойливое внимание девушек мне надоело ещё в школе. Держаться одной девушки, показалось мне лучшей идеей, чем собирать вокруг себя трёх или четырёх, как это сделали Йон и Вася. Но им подобное было, похоже, в кайф. Что ж, о вкусах не спорят.

Мы с Жозе набрали полную тарелку еды, взяли кувшин красного и отошли за дом. Там уселись на скамейку и стали есть и болтать о всякой ерунде. Мне было весело и приятно, вино разогрело кровь, я ласкал Жозе в районе талии, периодически спускаясь чуть ниже, и она вовсе не была против подобного оборота событий. Ещё через пару минут мы поцеловались, и это тоже оказалось очень неплохо.

Когда наши взаимные ласки и поцелуи стали переходить в нечто вполне определённое, Жозе прошептала мне: "Полетели к тебе!"

Мы быстро привели себя более-менее в порядок и тихо, по-английски, покинули вечеринку.

Всю дорогу до моей комнаты мы целовались в воздухе, а там уже дали себе волю.

Заснули мы только около трёх.

Глава 8

Утром мы еле встали, и на занятия, конечно же, опоздали. Нам здорово досталось от мисс Уинфрид, и единственное, что утешало, то, что не нам одним. Большая часть группы была в примерно таком же состоянии.

Первой по расписанию оказалась лекция по "Введению в теорию устойчивых гармонических энергетических структур" или ВТУГЭС. Когда мы вошли лектор уже говорил. На нас он не обратил никакого внимания, увлечённый своим рассказом. Мы с Жозе уселись наверху, и я, наконец, вслушался в рассказываемое.

Я как-то сразу и не сообразил, но лекция читалась по-русски! Я даже чуть помотал головой, не сплю ли я ещё в самом деле? Ведь нам сказали, что все занятия в Академии ведутся на новоангле!

Лектором был мужчина лет сорока с всклокоченной шевелюрой, как на фотографиях Эйнштейна, и высоким лбом, выдававшим в нём интеллектуала. Говорил он отрывисто, эмоционально и с некоторым нажимом:

"...так что это за Устойчивые Гармонические Энергетические Структуры? Давайте разберём термины!

Итак, что такое структура в общем, вам, надеюсь, объяснять не надо? Теперь добавим ещё один термин и получится: энергетическая структура. Энергетические структуры — это структурированная энергия, и она бывает совершенно разных видов.

Один из этих видов гармонические энергетические структуры — структуры, способные трансформироваться в другие структуры, без потери энергетической составляющей. И, наконец, последнее.

Из всего класса гармонических энергетических структур выделяются устойчивые гармонические энергетические структуры — те, которые не распадаются за ничтожно малое количество времени, а способны принимать несколько устойчивых форм, переходящих одна в другую.

Это то, что в просторечье называется "заклинание". Да-да! Именно: ЗАКЛИНАНИЕ! Но если я хоть от одного из вас услышу это слово, можете попрощаться с моим курсом! Я у вас зачёта никогда не приму!

Мы не шарлатаны и не фокусники, чтобы напускать таинственность и заниматься гаданием! Мы — учёные! И как учёные должны пользоваться соответствующим терминологическим аппаратом!

Запомнили? Не заклинание — а Устойчивая Гармоническая Энергетическая Структура или УГЭС!.."

Меня услышанное просто поразило, даже сон пропал, я стал с увлечением слушать лектора, которого, как я потом выяснил, звали Логинов Станислав Робертович, профессор, доктор наук, Почётный Член..., Академик..., и прочее, и прочее, и прочее... Это был один из самых известных теоретиков псимагии на планете.

В отличие от меня, Жозе лекция нисколько не заинтересовала. Она зевала и через минут десять безуспешных попыток завязать со мной разговор улеглась на моё плечо и сладко заснула. Профессор Логинов не обратил на это никакого внимания, его, кажется, мало что вообще интересовало, кроме изложения его теорий.

После лекции, на перемене, я попытался рассказать Жозе о том, что она проспала, но Жозе совершенно не впечатлилась, сказав, что её всякая заумная муть мало интересует. Она и так умеет творить заклинания, а все эти теории — полная фигня. Спорить я с ней не стал, тем более что нужно было торопиться на следующую лекцию по Общей Физике.

Да-да, в Академии преподавали не только псимагию, но и обычные общеобразовательные дисциплины. Зачем? "Потому что это стыдно для псимага, не знать основ физического мира, хорошо разбираясь в более сложных областях", — так сказал нам физик на первой же лекции.

Жозе и здесь попыталась поспать, но это ей не удалось. Лектор-физик гаркнул на неё и чуть было не выгнал. Пришлось ей старательно делать вид, что она его внимательно слушает.

Наконец, наступило время ланча, и Жозе потащила меня в одно из самых дорогих и престижных кафе в главном корпусе академии. Более всего оно походило на ресторан с официантками в строгой форме и дорогим меню в красивой обложке.

Поели мы отлично, и отправились на семинар по высшей математике. Затем был семинар по метафизике, и, наконец, мы оказались свободны до завтра. Жозе стала жалобно ныть, что очень проголодалась. Я предложил сходить в столовую, но Жозе сморщила свой прелестный носик и сказала, что хотела бы что-то более романтичное. Кафе её тоже не устроило, пришлось лететь в Таллин.

Там мы зашли в один из больших ресторанов в центре и поели от души. Обстановка и правда была соответствующая, накрахмаленные скатерти, тихая музыка и предупредительная обслуга создавали впечатление чего-то красивого и возвышенного. Жозе была в полном восторге. Она мурлыкала себе что-то под нос, хвалила меня не переставая и пару раз поцеловала. Мы погуляли по старому городу, выпили кофе в одном из исторических заведений, а потом снова отправились на ужин в тот же ресторан. Закончилось всё бурной ночью любви в гостинице.

Так прошло три дня. Как-то так получалось, что за все наши походы по ресторанам и кафе расплачиваться приходилось мне. Не то чтобы это пробило сильную брешь в моём бюджете, но всё же я прикинул, что такими темпами мне точно не хватит денег до следующего месяца. Бабушка назначила мне, как мне казалось, огромное пособие в пятьсот рублей в месяц, но, как выяснялось, это не так уж и много. Жозе явно нравилась такая красивая и весёлая жизнь, да и мне она понравилась тоже, но я понял, что бабушкиных денег мне хватит максимум ещё на неделю.

Выход нашелся в субботу. Мы с Жозе отправились на очередную вечеринку в Литературное сообщество. И хотя Жозе не очень нравилась эта компания, она предпочитала более крутые тусовки, я всё же смог её уговорить.

Уже на месте, после пары бокалов вина, настроение у Жозе явно улучшилось, она флиртовала со всеми напропалую и танцевала практически без перерыва. А я смог посидеть и отдохнуть с друзьями. Мы болтали о том о сём, разговор перескакивал с одной темы на другую и, наконец, зашел о деньгах.

Как выяснилось, денежные проблемы большинство ребят интересовали мало, хотя им родственники ничего не присылали, и на мой вопрос, как им удаётся выкручиваться, мне со смехом пояснили, что имея даже псимагический класс B, заработать не проблема, а уж у Асов проблем с деньгами и вовсе быть не может. Оказалось, что все они подрабатывают в корпорации ВТС[48] и платят им там просто шикарно.

Конечно же, я стал спрашивать подробности, и Ким тут же спросил:

— Хочешь подработать? У меня в группе как раз вакансия образовалась.

— Вакансия? — переспросил я.

— Да, одна из наших Ас перешла в другую группу с более удобным для неё расписанием.

— Если хочешь, завтра сходим и всё сам увидишь! — предупредил он все мои вопросы.

На том мы и порешили.

На следующий день мне пришлось выдержать целый допрос Жозе, о том, куда это я собираюсь без неё. Мы уже жили вместе в моей комнате, и она ласково называла меня "пусик".

— Пусик! — обиженно протянула она. — Куда это ты собрался?! Разве мы не собирались сегодня сходить по магазинам? Ты же обещал!

— Жозе, милая, ну извини, тут у меня срочное дело образовалось. Я вчера договорился! — стал оправдываться я. Говорить, что я устраиваюсь на работу мне не хотелось.

— Что это за дело? Разве мы не договаривались с тобой раньше?! Давай я пойду с тобой! Или вы идёте туда, куда со мной идти нельзя?! — тон Жозе постепенно повышался.

Я вздохнул, похоже, придётся признаваться.

— Милая, понимаешь, я тут подумал, что мне нужно найти какую-нибудь подработку, вот Ким и предложил мне устроиться в ВТС. Хочешь пойдём вместе? Думаю и для тебя что-нибудь найдётся!

— Подработку?.. Ой нет, это так скучно... Ладно, ты иди, я сама пройдусь по магазинам. И ты ведь купишь мне чего-нибудь с первой зарплаты, правда? — лицо Жозе расплылось в широкой улыбке. — Что-нибудь особенное? Да?

— Конечно-конечно, милая, — облегчённо поговорил я, — обязательно куплю!

— Знаешь, я тут позавчера проходила мимо ювелирного и увидела такое миленькое-миленькое колье! Я даже его примерила! Оно так мне идёт! Правда! Камни как раз под цвет моих глаз! Продавец так его хватил, но у меня просто не хватило денег его купить... — голос Жозе становился всё жалостливее и жалостливее. — Я тебе его покажу завтра! Такая тонкая работа...

— Да-да... обязательно! — сказал я уже на ходу, закрывая дверь. О всяких побрякушках Жозе могла говорить часами.

Мы встретились с Кимом у главного выхода из Академии и отправились в главный офис ВТС в Таллине, расположенный в центре, рядом с Таллинским МТТ. По дороге я задал Киму целую кучу вопросов, на которые он добросовестно ответил.

Картина складывалась примерно такая. Для бесперебойного функционирования порталов необходимо постоянно держать их под контролем, подпитывая энергией. Первое делали портальные операторы или портопы, и просто так на эту должность никого не брали, а вот вторым занималась связанные с портопом энергодоноры. И для энергодоноров никаких особых навыков не требовалось, нужно было просто исправно питать оператора своей энергией. Вот и вся премудрость.

Платили энергодонорам в зависимости от выдаваемой ими мощности. Середняк получал примерно двадцать рублей в час, везунчику платили около сотни, а особо мощным Асам могли и до пятисот рублей в час давать. Но в среднем Асам платили около трёхсот пятидесяти рублей. Я, услышав эти расценки, аж присвистнул. Моя мать получала чуть больше сотни в месяц, и это была зарплата немного выше среднего, а тут можно получить втрое больше всего за час! Перспективы вырисовывались самые радужные.

Когда мы пришли, Ким отвёл меня в отдел кадров, где я заполнил какую-то нереальную кучу анкет и всяческих обязательств. Затем пришлось пройти тест мощности, где было выяснено, сколько же энергии я могу выдавать без особых проблем долгое время и какова моя "пиковая мощность". Для чего им нужна была вторая цифра, я так и не понял. У меня оказался класс мощности А5, чуть ниже среднего показателя для псимага моего класса.

Вернувшись обратно в отдел кадров, я был обрадован новостью, что моя текущая часовая ставка составляет триста сорок рублей. Немного ниже среднего, но тоже неплохо! Я подписал контракт и вышел из кабинета кадровицы.

В коридоре меня уже ждала незнакомая мне смуглая симпатичная девушка лет двадцати в форме работницы ВТС — закрытом пиджаке и короткой юбке голубого цвета с белой полосой наискосок вдоль тела и с вышитой эмблемой компании на правой стороне груди.

— Арджанапайа Вишнувидат, можно просто Джана, псимагиня класса C, — представилась она, протянув мне для приветствия руку. — Я буду вашим портальным оператором, — добавила она с мягкой улыбкой.

Я осторожно пожал её маленькую изящную ручку. Девушка говорила на новоангле с лёгким почти неуловимым акцентом, и, получше рассмотрев черты её лица, я догадался, что она из Соединённых Королевств Индии. Ростом ниже меня примерно на полголовы, у неё были округлые, мягкие и довольно аппетитные формы. Даже просто смотреть на неё доставляло мне удовольствие.

— Сергей Дмитриев, псимаг класса A, — представился я в ответ.

— Что ж, Серж, пойдёмте, я покажу вам где мы работаем, — проговорила она развернувшись и идя направо по коридору. — Ким рассказал вам о том, что вы должны делать?

— Да, в общих чертах, — ответил я, пристраиваясь рядом. — Мне сказали, что я должен буду подпитывать Вас энергией во время работы с порталом.

— В принципе, верно, — улыбнувшись, подтвердила Джана, — но вы будете не один, так что придётся научиться работать в команде.

— Хорошо, я постараюсь научиться побыстрее, — ответил я с улыбкой.

— Вы умеете соединяться в круг?

— Да, хотя делал это всего пару раз.

— Хорошо, это совсем несложно.

— А теперь самое важное, — сказала она, подходя к двери и не оборачиваясь. — У нас запрещены личные отношения в рабочее время. Если захотите за кем-то приударить, поищите повода вне ВТС.

С этими словами Джана открыла дверь, и мы вошли в комнату, больше напоминающую номер какого-то отеля, чем служебное помещение преуспевающей корпорации. Тут стояли мягкие диваны и кресла, в углу расположилась небольшая кухня и несколько столиков со стульями.

В комнате находился Ким и ещё три девушки. При виде нас они все встали и поздоровались. Джана представила меня как нового сотрудника, после чего девушки по очереди назвали свои имена. Маленькая подвижная улыбчивая азиатка оказалась вьетнамкой Фам Тхи Хуан, а её среднего роста подружка со строгим выражением на лице камбоджийкой Сим Тхай Эн. Последней представилась блондинка слегка ниже меня ростом, она оказалась аргентинкой с длиннющим именем Мария Анхелес Инмакулада Оливера Сориано, но тут же попросила называть её просто Анхи. Все они имели класс B, как и Ким.

После представления мы расселись на диванах и креслах в углу и девушки, конечно же, задали мне полсотни вопросов о том, кто я, откуда и есть ли у меня девушка. Последнее кажется больше всего заинтересовало Анхи и мой ответ "есть" вызвал у неё лёгкий разочарованный вздох. Заодно мы выпили по чашке ароматного чая, после чего отправились на рабочее место.

Операторская оказалась расположена в соседней комнате, куда можно было попасть как из комнаты отдыха, так и из коридора. Там стояла дюжина удобных кресел по кругу двумя рядами, по типу тех, которые ставят в поездах. Ещё там было что-то вроде пульта управления с большим экраном на стене, рядом с которым стояло вращающееся кожаное кресло с мягкими подлокотниками. Это было место портопа. Джана села в него и сказала мне, что я могу занять любое свободное.

Я выбрал крайнее левое в первом ряду, после того как Ким и девушки заняли свои места. После этого Джана стала собирать нас в круг соединения. Начала она с меня, и с третьей попытки у неё это получилось. Я почувствовал её мысли и ток энергии, которым она управляла. Пока он был небольшим, просто достаточным для того, чтобы наше соединение не разорвалось. Джана быстро подключила и остальных, так что энергетические потоки усилились. Я с удивлением понял, что так как я оказался самым сильным в круге, то мог с лёгкостью отобрать у Джаны роль ведущего, но, конечно, не стал этого делать.

— "Спокойнее — спокойнее!" — протелепатировала она с мягкими успокаивающими нотками в голосе. — "Не напрягайся так, расслабься, пусть энергия течёт как бы сама".

Я сделал так, как Джана сказала, и бурлящий поток в круге успокоился. Практически сразу стало ощущаться ободряющее тепло, пришедшее ко мне по связи.

— "Молодец! Так и продолжай!" — прошептала она.

— "Хорошо", — ответил я, устраиваясь в кресле поудобнее.

Дальше Джана включила пульт и положила руки на энергоприёмники.

— "Время есть, так что сейчас мы немного потренируемся".

В следующую секунду я почувствовал, как Джана потянула от меня энергию, отдавая её в энергоприёмник. Ощущения были почти такие же, как тогда, когда я подпитывал энергокристалы в Одинцовке, но там я сам управлял энергопотоком, а тут это делала Джана. Мне оставалось только расслабиться и ничего не предпринимать. И это оказалось не так-то просто. Через пару минут я поймал себя на том, что пытаюсь контролировать исходящий от меня поток. Джана мысленно укоризненно покачала головой. Я снова расслабился. В общем, через десять-пятнадцать минут мне удалось, если не полностью отдать ей всё управление, то хотя бы не делать серьёзных попыток перехвата контроля. Только после этого она проговорила:

— "Хорошо. Наш сегодняшний канал: "Рим — Турин". Работаем!"

Экран на стене осветился, и на нем появилась карта Италии с двумя точками, соединёнными красной выгнутой линией. Через секунду линия позеленела и справа от неё развернулось окошко со столбиком каких-то параметров. Я же почувствовал, как от меня к Джане бурным потоком потекла энергия. Самого портала я, конечно, не чувствовал, но некие отголоски её ощущений явно просачивались в мою сторону. От скуки я стал ловить их и анализировать.

Через некоторое время я понял, что канал стабилен и по нему идёт слабый пассажиропоток. Что, в принципе, позволяло расслабиться. Но Джана была сосредоточена и собрана, что меня несколько удивило.

Полчаса нашей первой вахты прошли без каких-либо происшествий и после десятиминутного отдыха мы отработали ещё полчаса. На этот раз нам дали портал "Париж — Милан".

Ещё через две вахты у нас наступил получасовой перерыв. Мы переместились в комнату отдыха, где выпили ещё по чашке чая с пирожными и поболтали о всякой ерунде. После чего мы отработали ещё три вахты с десятиминутными перерывами, и наша смена закончилась.

Всё это заняло в сумме чуть больше четырёх часов, из которых оплачивались только три.

Я заработал тысячу двадцать рублей, перечисленных на мой счёт сразу после окончания смены. Следующая моя смена наступала только через три дня.

Тепло распрощавшись с Джаной, Кимом и девушками я вышел из здания ВТС, насвистывая весёлую мелодию. Жизнь налаживалась! Проблемы с деньгами отпали сами собой. Я послал Зов Жозе, и мы с ней отправились покупать присмотренное ею колье.

Колье и правда оказалось очень красивым и жутко дорогим. На него ушла почти вся моя сегодняшняя зарплата, а остатки мы прокутили вечером в ресторане. Жозе была в полном восторге, она красовалась в обнове, поминутно обнимала меня, целовала и говорила, что я самый лучший парень на свете. Мне это было просто до ужаса приятно слышать.

До следующего рабочего дня я еле дотянул, мне даже пришлось занять стольник у Дениса, чтобы сходить с Жозе в один престижный и дорогой клуб.

В подобных заведениях мы теперь бывали практически ежедневно, веселились до двух-трех ночи, а иногда и до четырёх утра. У Жозе появились новые подружки, такие же красивые и весёлые девчонки, как она. Но лично я уже стал немного уставать от этих каждодневных ночных тусовок.

Проблема была в том, что мне было не о чем поговорить с завсегдатаями этих заведений. Их интересы не выходили за пределы обсуждения новенькой модели флаера, личной жизни знаменитостей и высшей аристократии, и тому подобной, на мой взгляд, сущей ерунды. Жозе эти темы тоже интересовали, а на меня они наводили тоску.

Ну вот скажите, что интересного в том, чтобы обсуждать, кто в чём пришёл на бал в Новый Тауэр? И что с того, что тебе туда удалось пробраться по поддельному приглашению? Но, по мнению остальных и Жозе — это было просто неимоверно круто! Нет, я тоже любил потанцевать в воздухе, хотя, как выяснилось, не очень-то хорошо это делал, так что Жозе в основном танцевала не со мной, а с какой-нибудь из подружек. Но, на мой взгляд, танцевать в клубе или на открытой площадке ничуть не хуже, чем в огромном королевском бальном зале, на виду у всей высшей аристократии.

Я попытался объяснить это Жозе, но она просто отмахнулась от меня, сказав: "Ты просто не понимаешь!"

На этом фоне мой второй рабочий день показался мне выходным, после всех этих суматошных вечеринок и крутых тусовок. Я посидел с Джаной и остальными, поболтал о порталах и псимагии, спокойно попил вкусного чая, а не сумасшедший коктейль из непонятных ингредиентов. Потом мы поработали, а после этого я ещё посидел со всеми около получаса. Помещения ВТС были экранированы от телепатических воздействий, так что Жозе не могла до меня добраться Зовом.

На этот раз я решил придержать большую часть полученных денег, хотя Жозе все уши прожужжала мне про новую очень красивую шубку из серебристой шиншиллы, которую она присмотрела.

Конечно, это решение Жозе восприняла в штыки.

— Ну, пусик! Она такая миленькая! Прямо как будто на меня сшита! Ну пожалуйста! — затянула она.

— Жозе, ну хватит! — сказал я устало. Мне было ужасно неудобно, но пришлось говорить как есть. — Понимаешь, я уже и так должен кое-кому, а если мы купим эту шубку, то следующие три дня придётся просидеть в комнате! Ни на какие развлечения денег не останется! А ведь с завтрашнего дня начинается Осенний Фестиваль!

— Ну почему у тебя такая маленькая зарплата! — обиженно проговорила она, надув губки.

Я нахмурился. "Может, и правда начать работать через день?" — подумал я. "Хотя, если подумать, то моя мама получала в восемь раз меньше и при этом содержала меня и сестёр!"

— Милая, ну давай купим эту шубку через три дня, а? — предложил я компромиссное решение.

— А вдруг её за это время купят? Я этого просто не переживу! Может, ты займёшь немного у друзей? А отдашь через три дня! Ну пожалуйста!!!

Честно говоря, занимать мне ничего не хотелось, но Жозе смотрела на меня такими жалостливыми глазами, что я просто не выдержал.

— Ну хорошо, но это в последний раз! — сказал я твёрдо.

— Милый, ты такой замечательный! Я так тебя люблю! — даже не дослушав меня, она бросилась мне на шею и стала целовать.

"Всё-таки она такая чудесная!" — подумалось мне. — "А деньги — ерунда, заработаю и отдам!" После чего послал Зов Денису.

Шубка и правда оказалась совершенно прелестной. Жозе смотрелась в ней, как настоящая принцесса. Жаль только, одеть её пока было некуда, погода стояла тёплая, даже жаркая.

Глава 9

Утром мы отправились на Осенний Фестиваль. Это был грандиозный праздник, устраиваемый в Академии самими студентами. Мы, как первокурсники, участвовали только в качестве зрителей, старшие же курсы построили разные аттракционы, устроили концерты, тематические кафе, представления и тому подобное.

Мы с Жозе бродили в толпе от одного аттракциона к другому. Мне было весело, я хотел попробовать всё, что только можно. Жозе же почему-то быстро наскучило, и она ходила за мной с кислой миной. Пришлось поискать что-то другое.

Этим чем-то оказалось представление, дававшееся в большом восточном шатре. Мы купили билеты и зашли внутрь. Представление как раз должно было вот-вот начаться.

Зал был полон примерно на три четверти. Мы заняли места сзади, и как только более-менее устроились на длинной лавке, представление началось. Конечно, артисты не были профессионалами, это были такие же студенты, как мы, из театрального сообщества, но играли они с душой, в тексте не путались, и в целом мне пьеса очень понравилась. Это была весёлая сатирическая комедия про похождения одной блондинки, пытавшейся удачно выйти замуж. Местами я смеялся просто до слёз, как и все остальные зрители в зале.

Но Жозе пьеса не увлекла. Когда мы вышли, она заявила, что если уж мне так приспичило зайти в театр, то лучше было сходить в настоящий, в Париже или в Лондоне, или, на худой конец, в Берлине. А не смотреть любителей, которые даже в тексте путаются! Последнее было явным поклёпом, так что мы с Жозе здорово поспорили, но потом я повёл её в ближайшее кафе и мы помирились.

После этого мы решили посмотреть на первый тур соревнований по псимагическим боевым искусствам, проходивший на большой дуэльной арене[49].

Зрителей оказалось немного, ведь пока проходили чисто отборочные турниры, но в целом меня это заинтересовало. Жозе тоже увлеклась, она с жаром болела за одного красавчика-блондина со шпагой, а мне лично больше приглянулась его противница, японка в традиционном кимоно и с выгнутым двуручным мечом. Их бой был недолгим, красавчик проиграл практически вчистую, и Жозе возмущённо топала ножками и улюлюкала, как и большая часть присутствующих девушек. Но правила есть правила, красавчик выбыл, последний раз артистично поклонившись публике.

Мы посидели ещё, но никого хоть как-то сравнимого с проигравшим блондином на арену больше не выходило. Схватки происходили по большей части между девушками, а парни были или перекачанными качками туповатого вида, или мелкими щуплыми азиатами. Жозе заскучала, и мы ушли.

Я хотел ещё погулять по фестивалю, но Жозе сказала что совсем устала и мы отправились ко мне. Там она полежала немного, пока я готовил горячие сендвичи, а затем послала кому-то Зов. Пока она болтала, сендвичи успели совершенно остыть, так что пришлось их разогревать ещё раз. Мы поели, и Жозе сказала, что её подружка Вика, достала приглашения в один известный клуб, так что мы встречаемся в восемь у портала метро на центральной площади.

— Милая, но мы же хотели сходить вечером потанцевать на фестивале? — попробовал я напомнить ей о наших прежних планах.

— Пусик! Ну что ты говоришь! Разве можно сравнивать эти деревенские танцы с крутейшим тусняком? Ты вообще представляешь, как трудно туда достать билеты? — заявила она.

— Но...

— Ну пожалуйста, ну, пусик! Ну я так хочу туда пойти! Ну такой шанс! Ну пожалуйста! — Жозе пододвинулась ко мне и стала гладить меня и целовать, покусывая ухо.

— Ну хорошо, пойдём, — сдался я. — А почём билеты?

— Ой, сущие копейки! По семьдесят литов[50]! — сказала она, улыбаясь и махнув рукой.

— Сколько?! — только и смог выдохнуть я. — Жозе! Да это же хороший обед на двоих в дорогом ресторане!

— Ой, пусик, ну что ты мелочишься! Это же очень крутое заведение! Туда приглашение достать практически невозможно! Ну, пусик! У нас же есть ещё деньги?

— Ну есть... — кивнул я головой хмуро. — Но такими темпами у нас их снова не будет.

— Ну займёшь у друзей! — решительно сказала она. — Ты ведь не жмот, да? Я ужасно не люблю жмотов!

— Нет, милая, что ты! Для тебя мне ничего не жалко! — только и смог ответить я.

Домой мы вернулись в четыре и сразу завалились спать. Сил ни на что уже больше не было. У меня к тому же ещё и здорово болела голова. В клубе было жутко накурено, и не только табаком, но и ещё всякой дрянью.

Проснулись мы поздно. Я успел приготовить завтрак, когда проснулась Жозе. Мы поели, а потом она стала ко мне ластиться, как похотливая кошка. В результате следующие два часа мы провели в постели. Обедать мы отправились на фестиваль.

После обеда мы снова пошли на арену, смотреть второй тур соревнований. На этот раз зрителей оказалось много, трибуны были заполнены процентов на девяносто, так что стало понятно, что вечером на финал нужно приходить заранее, иначе и места не найдём.

Мы застали всего четыре последних схватки, но это уже и правда было зрелище! Противники показывали всё мастерство, на которое были способны, и все схватки закончились обездвиживанием участников за мгновение до нанесения последнего удара. Трибуны просто ревели!

Мы с Жозе тоже влились в этот рёв, нас захватило происходящее, так что, когда окончилась последняя четвёртая схватка, нашему разочарованию не было предела. Мы тут же пошли покупать билеты на финал, но оказалось, что они уже все раскуплены. Жозе, конечно, нашла девушку, готовую втридорога продать нам пару билетов, но мне пришлось выложить за них ещё по шестьдесят рублей.

И всё же, я не пожалел об этой сумме. Финал действительно того стоил! Мы просмотрели все схватки, и это были просто шедевры мастерства. Последняя финальная схватка произошла между уже знакомой мне японкой, победившей блондинистого красавчика, и суровым японцем со скупыми движениями и совершенно каменной физиономией. Длилась она всего каких-то несколько секунд. Мечи сверкнули несколько раз, а затем противники замерли, и объявили, что победила Коиши Камикура.

Ничего более красивого я в жизни своей не видел. Трибуны взорвались аплодисментами и криками. Мы тоже кричали изо всех сил. Мисс Камикуре вручили большой кубок победителя, и народ стал потихоньку расходится. Через пару часов на арене должен был состояться большой молодёжный концерт.

Всё оставшееся до концерта время мы с Жозе обсуждали поединки. Жозе считала, что самурайке просто повезло, а на самом деле должен был победить её противник. Я же склонялся к мнению, что всё было честно. К согласию мы так прийти и не смогли. Кончилось тем, что Жозе стала опрашивать всех проходящих мимо знакомых, а потом и не знакомых, пытаясь узнать их мнение на этот счёт. Мнения, конечно, разделились, и в результате наш с ней спор перерос в спор пары десятков человек. К тому же мы ещё и на концерт опоздали.

Концерт мне не очень понравился. Я вообще не любил жуткий шум, сверкание огромных голограмм и толпы визжащего народа. Но Жозе была в полном восторге. Особенно когда на сцену вышла очень популярная французская молодёжная группа. Пришлось мне терпеть всё это так же, как я терпел столпотворения в клубах. Я позволил Жозе делать всё, что она хочет, а сам переместился назад, на трибуны, и погрузился в виртуальность.

Жозе нашла меня где-то через час и утащила танцевать в воздухе. Мы поднялись повыше и стали выкручивать разные безумные фигуры, согласно последней моде. Жозе смеялась и веселилась, я понял, что она ещё и немного выпила. На вопрос: "Кто это её угостил?" она, засмеявшись, ответила, что нужно было не оставлять её одну, а быть рядом! Я вздохнул и замял этот разговор, почувствовав свою вину в том, что, и правда, оставил её одну. Действительно, ну какое я теперь имею право спрашивать её хоть о чём-то?

Следующим утром мы снова встали довольно поздно. Фестиваль закончился, и спешить было особо некуда. Мы поели, а потом просто погуляли по набережной Таллина, зашли поесть в ресторан, сходили в кино, на только что вышедший боевик, снова поужинали в ресторане и отправились в очередной клуб, который порекомендовала Жозе одна из её новых подружек. На этот клуб ушли почти все мои оставшиеся деньги, но завтра была снова моя смена, так что я особо не беспокоился.

Гром грянул на следующий день, в понедельник. Я отлично поработал, и настроение у меня было самым замечательным. Я, Ким, Джана и девушки вышли из офиса ВТС, и я приятно удивился, увидев, что меня встречает Жозе. Она подскочила ко мне, обняла меня за шею и поцеловала.

— Милый, я так рада тебя видеть! — проговорила она чуть томным голосом. — Пойдём прогуляемся?

— Конечно! — ответил я и мы отправились по улице, под удивлённые взгляды Кима, Джаны и остальных.

— Пусик, ты знаешь, пока ты работал, я тут прошлась по магазинам, — проговорила Жозе сладким голосом, — и я нашла просто потрясающее платье! Оно из настоящего кейптаунского паушелка! Из новой коллекции Жюля Батиста Матье! О! Ты должен его увидеть, милый! Пойдём! Пойдём я тебе его покажу!

Мы прошли ещё метров тридцать под непрерывные возгласы и вздохи Жозе и зашли в один из дорогих бутиков. Там и правда на самом видном месте висело довольно красивое платье.

— Вот! Вот оно, пусик! — практически прокричала Жозе. — Ну разве оно не прелесть?! Ну посмотри, оно мне точно пойдёт! Пусик!

Я подошел поближе, обошел витрину со всех сторон и, наконец, посмотрел на ценник. Цена была в литах, и по текущему курсу, оно стоило невероятную сумму в девятьсот сорок рублей. Я просто присвистнул.

— Милая, давай выйдем, — проговорил я, когда смог немного прийти в себя.

— Ну пусик! Ты же только что получил зарплату! — заканючила Жозе. — Ну оно такое красивое! Ну что тебе стоит! Ну пожалуйста!

Продавщицы бутика, конечно же, тут же подбежали и стали его расхваливать. Но я просто развернулся и вышел.

— Ну, пусик!!! — догнал меня голос Жозе. — Ну куда ты убежал?!

Жозе схватила меня за руку и потянула обратно.

— Жозе! Нам надо поговорить! — твёрдо сказал я и оглянувшись, взлетел вверх, потянув её за собой.

Мы взлетели на пару этажей и пронеслись над улицей до ближайшего парка. Там я опустился и сказал:

— Жозе! Ты понимаешь, что ты делаешь?

— Ну, пусик! Ну ты чего! Ну не жмотись! У тебя ведь есть деньги! — плаксиво проговорила она. Было понятно, что она просто не понимает, в чём же дело.

— Жозе, послушай, я уже и так залез в долги, чтобы три дня назад купить тебе шубку! Теперь у меня нет денег! То, что я получил, я отдам тем, кому я должен!

— Ну пусик! Но ведь платье! Оно такое красивое! А мне ну просто уже совсем нечего надеть! Ну что ты жмотничаешь! Я этого не люблю! — голос Жозе постепенно из плаксивого становился жёстким.

— Жозе, я всё сказал. У меня нет денег на это платье, и давай закончим этот разговор. В конце концов, мы можем купить его через неделю!

— Но оно же последнее! Его могут забрать в любую минуту! Ты просто жмот! Ненавижу тебя! Твои друзья могут подождать ещё неделю! А платье нет!

— Жозе, ты то же самое говорила и в прошлый раз, когда просила шубку! Я обещал, что отдам деньги сегодня! Я и так уже два раза это оттягивал! В конце концов, если тебе так нужно это платье, ты можешь и сама на него заработать! Уверен, что тебя возьмут энергодонором, их всегда не хватает.

— Я? Работать? — удивлённо спросила Жозе. — Да ни за что! Пусть работают всякие дурнушки! Понятно?! Если ты не можешь мне купить такую ерунду, я найду кого-нибудь другого, кто это сделает! Почему бы тебе не работать чаще, если ты видишь, что нам всё время не хватает?

Жозе развернулась и пошла от меня в сторону выхода из парка. "Ну что я в самом деле? Платье — такая мелочь! Она ведь такая красивая! И такая страстная! Я её люблю!!!" — заговорило что-то во мне.

— Жозе, ну что ты! Ну пожалуйста! Я вовсе не хотел тебя обидеть! — побежал я за ней, спохватившись.

Потом мне пришлось её минут пятнадцать уговаривать меня простить, и, конечно, после этого мы пошли и купили это идиотское платье. А потом ещё и в ресторан сходили. Все деньги, что я заработал, я спустил. Зато вечером меня ждала просто незабываемая ночь.

На следующий день после занятий я послал Зов Джане и поинтересовался, нельзя ли мне устроиться в ещё одну группу. Джана сказала, что можно, и больше того, оказалось, она сама работает через день и с удовольствием возьмёт меня к себе. Проблема была решена!

Единственное, оставалось уговорить Дениса потерпеть с деньгами ещё пару дней. Я послал ему Зов и спросил об этом, но он почему-то сказал, чтобы я зашел к нему.

— Привет! — встретил он меня на пороге.

— Привет! Слушай, может, ты потерпишь ещё пару дней, а? — решил я не тянуть резину.

— Ты заходи-заходи! — сказал он мне, улыбаясь. — Не стой на пороге.

Я зашел, и Денис, указав мне на кресло, сам уселся на кровать и сказал:

— Я, конечно, потерплю, но ты ведь вроде вчера получил зарплату?

— Ну да, получил, — протянул я, — но понимаешь, Жозе приглянулось одно платье и... в общем, это был последний экземпляр какой-то эксклюзивной коллекции...

— Серёга! Знаешь, мне не жалко денег, но мне просто жалко на тебя смотреть!

— Почему?

— Да потому, что мне обидно, что моего друга обирают как липку! И кто? Какая-то жадная глупая стерва!

— Эй! Денис, не надо так о ней говорить! Она очень хорошая!

— Да? А почему ты тогда весь в долгах? Тебе что, не хватает? Я уверен, ты и работать пошел только ради того, чтобы на неё хватало! Серёга! Ты пойми, она тебя просто использует!

— Ты ошибаешься! Она меня любит! — сказал я безапелляционно. — Не хочешь подождать, я тебе отдам! Но гадостей про Жозе слушать не хочу!

— Ну ладно, ладно! — примиряюще проговорил он. — Успокойся, я подожду. Но ты всё же подумай над тем, что я тебе сказал. И ведь я не один так думаю, так думают и остальные ребята!

— Спасибо. Ну, я тогда пойду, — сказал я немного сухо.

Денис посмотрел на меня, покачал головой и просто махнул рукой. После чего я вышел.

Всю дорогу до своей комнаты я думал о нашем разговоре. "Ну это же чушь! Ерунда! Да быть этого не может! Она меня и правда любит! Она такая красивая, хорошая, милая, добрая! Ну и что, что она любит покупать всякую ерунду, у всех ведь есть недостатки, к тому же я могу себе позволить её побаловать! В конце концов, это моё дело!" — решил я, открывая дверь своей комнаты.

Как только я вошёл, Жозе кинулась мне на шею и стала меня целовать. Я пронёс её до кровати, и мы вместе на неё рухнули.

Наши тела переплелись и...

На следующий день я сказал Жозе, что иду на работу, и поехал в офис ВТС. Джана познакомила меня с моей новой группой, в которой было трое парней и пять девушек, я стал девятым. В общем, новая работа ничем не отличалась от старой, просто порталы были пошире, вроде "Москва-Таллин". А так, всё то же самое.

В этот раз Жозе не нашла себе никаких обнов, так что я спокойно отдал долг Денису и решил, что он, наверное, мне просто завидует. Ведь Жозе была просто красавица, не чета его сестрицам. Которые, конечно, были миленькие, но на красавиц с главных страниц модных порталов совершенно не тянули.

Единственный момент, который меня напрягал в Жозе, это её отношение к Селесте. Жозе помыкала ею, как только могла. Да и остальные наши одногруппники вели себя не лучше. Мне было ужасно жалко эту огромную и смешную девушку.

Она ходила по аудитории так осторожно, как будто боялась, что от одного её неверного шага всё тут просто развалится на части. И ведь не сказать, что она и правда была неуклюжей! В ней, при всех её невероятных размерах, была какая-то кошачья грация. Но иногда она и правда что-нибудь случайно задевала, и это что-то падало с сильным грохотом.

Обычно в таких случаях вся группа начинала смеяться, а Селеста краснела до кончиков ушей и долго извинялась. У неё был очень застенчивый, тихий и безотказный характер, чем пользовались все кому не лень. И главными её эксплуататорами стали Ричард, Пилар и Жозе.

Ричард постоянно просил её принести учебные пособия, за которыми ему было лень идти. Пилар заставляла её убираться в классе после занятий, а Жозе ещё и беззастенчиво списывала у неё домашние задания.

Я долго молчал, считая, что, в конце концов, у Селесты кончится терпение и она всех пошлёт. Но я ошибся, терпение кончилось у меня. В один из дней, когда Пилар в очередной раз сказала Селесте убраться после уроков, я не выдержал и сказал:

— Пилар! Это просто уже ни в какие ворота не лезет! Селеста и так постоянно убирается после занятий! Совесть у тебя есть?

— Ха! — воскликнула она и добавила язвительно: — Ты хочешь убраться вместо неё?

— Я? — опешил я от такого вопроса. — Нет... Я хочу, чтобы всё было по справедливости! Нужно сделать список дежурных и дежурить по очереди, а не сваливать всё на одного человека!

Остальные ребята посмотрели на меня, как на идиота, и я понял, что моё предложение мало кто поддержит. Я посмотрел на Жозе и подумал, что уж она-то, должна меня поддержать.

— Жозе, а ты что скажешь? — спросил я её. — Это ведь несправедливо!

— Ну, если она сама не против, то почему мы должны что-то менять? — резонно ответила она.

— Жозе, но ты ведь каждый день у неё списываешь! Ты могла бы ей помочь, хотя бы из чувства благодарности!

— Вот ещё! Тебе надо, ты и помогай! — заявила она мне. — Она мне никогда не говорила, что ей это не нравится!

Я вздохнул и понял, что моя девушка такая же эгоистка, как и все остальные.

— Значит, больше никому до этого дела нет? — спросил я возмущённо.

— Да что ты так развозмущался? — недоумённо спросила меня Лу Лан. — Она что, просила тебя за неё заступаться?

— Нет, не просила. Она вообще ничего не просит. Но это же неправильно!

— Смотрите, какой поборник справедливости нашелся! — язвительно произнес Ричард. — Может, она тебе понравилась? И ты поэтому за неё вступился?

Я посмотрел на Ричарда, и внутри меня поднялась злость.

— А что, заступаться можно только за того, кто тебе нравится? — мрачно проговорил я. — Просто так нельзя?

— Пожалуйста, не спорьте! — сказала вдруг Селеста. — Мне совсем нетрудно убираться! Серхио, не надо из-за меня со всеми ссориться! Пожалуйста!

Я посмотрел на Селесту и понял, что её и саму это всё устраивает. Я снова вздохнул, а потом сказал:

— Сегодня я уберусь вместо тебя. Мне не трудно.

— Спасибо, — тихо поблагодарила меня Селеста, и мне даже показалось, что она слегка улыбнулась.

— Милый, пойдём выйдем на пару слов, — ласково попросила меня Жозе.

Мы вышли в коридор и встали в нише у окна.

— Ну зачем тебе это надо! — повернувшись ко мне, Жозе зло сверкнула глазами. — Тебе она что, правда нравится?

— Нет, конечно, — ответил я, — но это же несправедливо, что она одна за всех убирается!

— Ха! Да хватит тебе! Что ты всё заладил: "справедливо — несправедливо"! Жизнь вообще несправедлива! И если кто-то позволяет на себе ездить, это его личные проблемы, а не твои! Этим нужно пользоваться, а не требовать непонятно чего!

— Пользоваться? Так ты поэтому списываешь у Селесты, да?

— Да! Потому что она такая безотказная дура! Ну и что?

— Да ничего... — проговорил я грустно. — Ладно, пойду убираться.

— Да оставь ты это! Зачем оно тебе нужно? Селеста всё уберёт сама!

— Я дал слово, — сказал я спокойно и молча пошел в класс.

Всё время, пока я убирался в классе, я думал.

Жозе предстала для меня в каком-то ином, странном свете. Я думал, что она благодарна Селесте за списанные домашние задания, но в её голосе я никакой благодарности не почувствовал, там было презрение и ничего больше, даже небольшого сочувствия не было.

А ведь и со мной она ведёт себя практически точно также, подумалось мне вдруг. "Да нет! Не может быть! Она ведь меня любит!" — ответил я сам себе. — "Ерунда это, с тобой она ведёт себя совсем по-другому, ведь ты её парень!" А если бы я не был её парнем? Она бы тоже меня использовала? Эта мысль так и не давала мне покоя.

Я вернулся в свою комнату совершенно измученным своими мыслями. Жозе встретила меня с улыбкой, обняла меня и поцеловала так, как она это обычно делала. Я почему-то отметил, что она всегда делает это одинаково, как будто это ритуал какой-то.

Потом мы пошли обедать в ресторан, и мне вдруг подумалось, а почему она никогда не готовит? Я вспомнил, что практически всегда, когда мы ели в комнате, готовил только я. Странно, может, она просто готовить не умеет? Когда мы вернулись, я спросил Жозе, умеет ли она готовить, и получил ответ, что готовить должны кухарки, а не господа! Позиция Жозе мне стала совершенно понятной.

После ужина мы снова отправились в клуб. Но мне было как-то совсем тоскливо, и я сказал Жозе, что у меня болит голова, я жутко устал и пойду домой. Мне показалось, что она даже не очень расстроилась этому обстоятельству. Дома я лёг в кровать и не мог заснуть ещё около часа, постоянно вспоминая, как ведёт себя Жозе в разных ситуациях.

Примерно с этого момента я и стал от неё отдаляться. Если раньше я терпел все эти разговоры о шмотках, звёздах и высшей аристократии, то теперь мне стало совершенно противно. Я попытался перевести наши разговоры на какую-то другую тему, но, как оказалось, никаких общих тем для разговора у нас нет.

Осознание этого погрузило меня в ещё большую депрессию и привело к вопросу: "А что же у нас вообще общего?"

Ответ на этот вопрос я искал следующие несколько дней. Я перебрал практически всё, чем мы занимались, и не нашел ничего кроме учёбы и секса. И то учёба интересовала Жозе постольку-поскольку и не больше.

В результате подобных размышлений настроение моё стало вовсе не радужным, а по большей части мрачным. И если раньше Жозе без труда удавалось мне его поднять, то теперь её жалкие потуги не вызывали у меня никакого энтузиазма. Мы даже сексом стали заниматься реже и без особой страсти.

Развязка наступила в субботу. Жозе, как обычно, встретила меня после работы и с большим энтузиазмом стала рассказывать об очередном замечательном, эксклюзивном и прелестном платье, уже пятом или шестом по счёту, которое я ей купил. Мне совершенно не хотелось опять покупать ей очередную тряпку, так что я сказал:

— Милая, у тебя уже пять или шесть этих платьев! Может, уже хватит?

Жозе посмотрела на меня, похоже, что она почувствовала моё настроение, так что лицо её стало каким-то холодным и злым.

— Ты снова начинаешь? — ледяным тоном сказала она. — Я тебе уже говорила, что если ты не хочешь мне его купить, найдётся кому это сделать! Ты понял?

— Ну вот пусть этот кто-то тебе его и купит! — воскликнул я с облегчением. Я почувствовал, что с меня как будто упала какая-то ужасно тяжелая ноша.

— Да? Ну как хочешь! Не пожалей потом!!! — рявкнула она и, развернувшись, зашагала прочь.

Я посмотрел ей вслед и подумал, что наконец-то всё это разрешилось. И какое же это счастье. Я тоже развернулся и пошел в противоположную сторону.

Три дня после этого мы с ней не разговаривали, полностью игнорируя друг друга. А на третий день Жозе стала на моих глазах открыто флиртовать с Ричардом. Мне стало смешно. За эти три дня я полностью осознал, каким же я был идиотом, так что меня её дешевые фокусы вовсе не трогали. А вот Пилар восприняла всё совершено всерьёз и закатила Жозе дикий скандал. У них с Ричардом дела шли как-то странно, они то обнимались друг с дружкой, то ругались аж до хрипоты, не разговаривая после этого день или два. Мне было не до разборов чужих проблем, так что я во всё это особо не вникал.

В конце концов, когда Жозе поняла, что я её совершенно не ревную, она решила дать задний ход.

Вечером, когда я уже ложился спать, она объявилась у меня на пороге.

— Я подумала и решила тебя простить, — заявила мне она.

— Да? С чего бы это? — спросил я её язвительно.

— Ты что, совсем меня не любишь? Ты меня обманывал, да? Ты же говорил, что будешь любить меня всегда?

— Жозе, прости. Но давай не будем ворошить прошлое. Что было, то прошло, — сказал я твёрдо.

— Ну почему ты такой чёрствый? Я пришла просить у тебя прощения, а ты как каменный!

— Прощения? — переспросил я. — Что-то я не слышал пока ни одного "извини".

— Ты хочешь, чтобы я перед тобой поунижалась, да? Ты такой извращенец и любишь издеваться над девушками?

— Жозе, хватит! Я не извращенец. Просто между нами всё кончено, и ты сама от меня ушла!

— Ну вот, теперь ты меня во всём обвиняешь! Да, я сделала глупость, прости меня... — из глаз Жозе стали капать настоящие слёзы. — Теперь ты доволен? — всхлипывая, проговорила она. — Я извиняюсь, я была не права, прости!

В этот момент у меня в душе что-то зашевелилось и я подумал, что, может, и правда мы просто погорячились оба? Может, она всё же любит меня? Я смотрел на плачущую девушку, и что-то во мне снова потянулось к ней.

Но в этот момент, к моему счастью, терпение Жозе закончилось. Её слёзы высохли и она сказала ледяным тоном:

— Ты просто урод! Я никогда тебя не любила! Просто мне нужен был какой-нибудь простачок-Ас, и ты оказался как раз рядом! И я жалею только о том, что не смогла забрать у тебя свои шмотки!

Я стоял и не верил своим ушам. Вот она, настоящая Жозефина, а то, что плакало только что, было просто очередной маской.

— Тебе нужны твои тряпки? — сказал я стальным голосом. — Да забирай! Мне они не нужны!

— Отлично! — оскалилась она. Отодвинула меня с прохода и пройдя в комнату, стала собирать своё шмотьё.

— Какой же ты всё-таки благородный дурак, — проговорила она удовлетворённо. — Тебе и правда лучше подойдёт эта громадная дура Селеста. Вы прямо созданы друг для друга: благородный дурак и безотказная дура!

— Ты всё собрала? — спросил я. — Если всё, то проваливай!

— И даже не думай, что я останусь! — парировала она и вышла, неся в силовом коконе свои вещи. Уходя, она напоследок сильно хлопнула дверью.

Наступила абсолютная звенящая тишина. Я сидел на кровати и думал: "Наверное, я и правда дурак, раз купился на эту красивую обёртку!" Я посмотрел в сторону закрытой входной двери и расхохотался. А внутри у меня разливалась горечь.

Глава 10

Следующие несколько дней прошли в каком-то забытьи. Я ел, спал, ходил на занятия, но ничего из этого меня не трогало. Во мне что-то как будто надломилось, после визита Жозефины. Она же вела себя как ни в чём не бывало, веселилась, шутила и было ощущение, что она совершенно про меня забыла. Теперь она напропалую флиртовала с Ричардом, и стало понятно, что это всерьёз.

Пилар ревновала и закатывала скандалы, а Ричард делал вид, что ничего особенного не происходит. К Пилар он, похоже, уже охладел. Я же старался не обращать на всё это внимания, но получалось у меня не очень.

Я сам себя не понимал. С одной стороны, я наконец чувствовал себя свободным от всего что меня доставало все эти недели, а с другой, мне было как-то грустно и одиноко. Я понял, что сильно привязался к Жозе, что мне её не хватает. Не хватает её смеха, поцелуев и объятий. Это было то, что мне очень сильно нравилось.

Ребята из сообщества пытались меня развеселить, за что им огромное спасибо. Но мне как-то лучше не становилось. Пару раз я здорово напился и утром сильно жалел, что перебрал, так что решил больше не переходить черту, за которой уже мало что соображаю. Я здорово приложился плечом о стену, когда приземлялся на свой балкон, не стоило мне летать таким пьяным.

Но на встречи с парнями я ходить не перестал. Сидеть у себя в комнате было совсем уж тоскливо.

Я пытался читать, но чтение меня не сильно отвлекало. Книги с любовной линией вызывали во мне тоску и зависть к удачливым героям, а всякие приключения как-то не цепляли, заставляя тосковать о романтике.

Денис попытался познакомить меня с одной венгеркой, подругой его сестриц. Она была красивой длинноногой шатенкой и так явственно напомнила мне Жозе, так что я вежливо дал ей от ворот поворот. Другие ребята тоже знакомили меня с разными девушками, с таким же результатом.

Ни одна из них мне не понравилась. В них всё было как-то не так, я даже и сам не мог объяснить что.

Обычно я сидел на наших сборищах где-нибудь в углу и потихоньку цедил бокал вина, предаваясь грустным размышлениям.

Я вспоминал Жозе и почему-то Милу. С Жозе было всё понятно, а вот к чему мне в мысли постоянно лезла Мила, я не понимал. У нас с ней, если подумать, ничего и не было! Но она всё равно не выходила у меня из головы. Я сравнивал её с Жозе, и результат был вовсе не в пользу последней, хотя по внешности Мила ей явно проигрывала. Но Мила была другой, с ней можно было поговорить о чём угодно, псимагия была ей так же интересна, как и мне, и вообще, она никогда не заявляла мне, что её что-то из того, что я говорю, совершенно не волнует.

Я понял, что жалею о том, что между нами тогда случилось. Жалею, что не сдержался и оборвал все ниточки, которые нас связывали. "Может, зайти к ней, когда приеду в Москву?" — подумал я. — "Хотя бы, чтобы извиниться, а там мало ли..." Примерно такие мысли лезли мне в голову.

Пару раз мне присылала Зов Настя. Мы болтали о разном, она расспрашивала меня о моей учёбе, и вообще о жизни в Академии. Я бодрился, говорил, что у меня всё хорошо, и скрывал свои личные проблемы. Мне не хотелось, чтобы она меня жалела. Это было как-то не по-мужски, жаловаться на неудачи на любовном фронте своей младшей сестре.

Ещё я поговорил с мамой и расспросил, как у них дела. Мама сказала, что у них всё хорошо, и очень интересовалась, всё ли в порядке у меня. Я уверил её в том, что со мной всё нормально, и быстро свернул разговор. Потом я подумал, что надо бы послать маме денег. Мне всё равно девать их было теперь некуда, а ей они точно пригодятся.

Долго оттягивать я не стал, залез в Сеть и перечислил ей четыре тысячи со своего счёта.

Мама, конечно же, позвонила мне на следующий день и стала отказываться от денег, но я сказал, что это ей мой подарок, что я устроился на подработку и денег у меня теперь просто полно.

В конце концов она стала меня благодарить и призналась, что после моего отъезда им и правда стало труднее, потому что пособие на меня ей больше не полагалось. А ведь пособие на мальчика в три раза больше, чем на девочку! Я выслушал всё это и сказал маме, что теперь буду посылать ей деньги регулярно, чтобы ни она, ни сестрёнки больше ни в чём не нуждались. Мама попыталась спорить, но я был тверд, и она нехотя согласилась, сказав, что я стал уже совсем взрослым. Я решил отправлять им половину заработанного, а половину оставлять себе и копить. В конце концов, деньги лишними не бывают.

Чтобы хоть как-то отвлечься я решил попробовать избавится от плаща обывателя, постоянно возникавшего на мне, стоило мне хоть немного расслабиться. Приходилось всё время напрягаться и держать защиту деактивированной иначе все встречные псимаги принимали меня за простолюдина.

К сожалению из этой затеи ничего не вышло. Я даже попросил о помощи нашего председателя, Димку Симонова. Он считался лучшим псионом в своём потоке, а может даже и из всего четвёртого курса.

Увы, как он мне объяснил, моя защита оказалась настолько глубоко встроенной в моё подсознание, что выкорчевать её оттуда, без неприятных последствий для моей личности, было практически не реально.

В результате, после нескольких дней размышлений, я решил зайти с другой стороны. Если я не могу избавится от плаща обывателя, то нужно попробовать его модифицировать, добавив в свою маскировочную ауру цвета моего псимагического дара. Конечно, это было полным идиотизмом, маскировать свою настоящую ауру иллюзорной аурой псимага. Но ничего лучшего мне в голову не пришло.

Как ни странно, но эта задумка мне всё же удалась, хотя и частично. После нескольких дней постоянной деактивации и повторной активации моей защиты, мне удалось добиться того, что в моей иллюзорной ауре появились яркие цветные полосы присущие аурам псимагов. Вот только каждое утро я просыпался с той же самой скромной аурой простолюдина, что и всегда. После чего приходилось усилием воли менять её на иллюзорную псимагическую ауру снова.

Конечно, временами я совершенно забывал это делать, но теперь поправить свою ауру на нужную занимало у меня всего пару минут времени, а хватало этого на весь оставшийся день.

На этом я и остановился, решив, что я в общем-то добился нужного эффекта, пусть и довольно странным образом.

С того времени, как я расстался с Жозе, я стал подолгу засиживаться после работы в кафетерии ВТС. Идти к себе не хотелось, там меня никто не ждал, а в зале всегда было полно народа и щемящее чувство одиночества, как будто отступало. Вот я и сидел в углу, пил кофе и просто слушал шум разговоров за соседними столиками, делая вид, что что-то читаю на своём ликоме.

Однажды в кафетерий зашла Джана, она оглядела зал, увидела меня, взяла себе кофе с пирожным и решительно направилась в мою сторону.

— Привет! — сказала она, усаживаясь рядом. — Можно я присяду?

— Можно, — ответил я, убирая ликом в карман.

— Разве ты сегодня не спешишь домой? — спросил я её, так как обычно она убегала сразу после окончания нашей смены.

— Нет, сегодня я свободна до позднего вечера, — с мягкой улыбкой ответила она. — А что ты тут делаешь? Разве тебя не ждёт твоя девушка?

— Нет, — ответил я сухо. — Мы расстались ещё неделю назад.

— Почему? Она мне показалась довольно милой.

Я посмотрел Джане в глаза и ответил:

— К сожалению, это была только видимость. И не больше. Её интересовал вовсе не я.

— А что?

— Мой статус и мои деньги, — пояснил я, отпивая глоток полуостывшего кофе.

— Но разве у тебя было много денег? Хотя, конечно, зарабатываешь ты прилично, не спорю.

— Вот именно. И она всегда была готова это потратить. На какие-нибудь дурацкие тряпки.

— Ну, все девушки любят красиво одеваться. В этом нет ничего такого.

— Понимаешь, Джана, я ведь только из-за неё сюда устроился! У меня самого есть пособие, не очень большое, но мне его вполне хватало! А тут даже тысячи раз в четыре дня оказалось мало! И меня всё время называли жмотом!

— Ладно-ладно, успокойся, — мягко сказала она. — Понимаю, что тебе обидно, ты старался, а она этого не оценила. Вы совсем расстались?

— Да. Совсем.

— Значит, ты теперь уволишься? — спросила она с какой-то грустью .

— Уволюсь? Да нет, хотя, может, и уйду из одной группы, всё-таки работать через день немного тяжеловато. Не понимаю, как ты это выдерживаешь?

— Я? Да я уже привыкла за пять лет. Это поначалу было тяжело, а через год совсем освоилась, — на губах Джаны заиграла лёгкая чуть грустная улыбка.

— Джана, слушай, — набрался я смелости, — а зачем тебе столько денег? Ведь ты получаешь не меньше меня! Неужели тебе не хватает?

— Ну просто... просто у меня есть некоторые расходы, довольно большие расходы, в общем, это неважно... — Джана явно смутилась от моего вопроса. — Знаешь, я, пожалуй, пойду. Мне пора.

— Э, подожди! — спохватился я. — Я не хотел тебя обидеть! Прости, я больше не буду спрашивать!

— Да нет, всё в порядке! — снова улыбнулась она. — Мне и правда пора! Пока!

Джана помахала мне ручкой и быстро вышла из кафетерия. Я посидел немного и тоже вышел. Похоже, я всё-таки её обидел этим дурацким вопросом.

В следующую смену я узнал, зачем нужно измерять максимальное значение выдаваемой мной энергии. Дело было уже к концу четвёртой вахты. Мы с Кимом и девушками, как обычно, подпитывали Джану понемногу энергией, портал был средней ширины, и никаких серьёзных нагрузок не предвиделось, и вдруг Джана потянула из нас больше, гораздо больше, чем обычно. Я подумал, что пошёл какой-то большой груз, почувствовав, что Джана напряглась. Но потом через нашу связь я ощутил боль, ей было больно, она как будто дрожала, попутно вытягивая из нас всё, на что мы были способны.

"Проклятье, Резонанс!" — услышал я её голос. — "Постарайтесь, ребята! Или канал разорвётся!" Разрыв поддерживаемого телепортационного канала был серьёзным происшествием, чреватым большими энергозатратами на его новую установку. И, за исключением возникновения угрозы Астрального Шторма[51], телепортационные каналы старались не обрывать.

Что такое "резонанс", я ещё не знал, но постарался выдать максимально возможный поток энергии. Конечно, долго я бы такой поток не продержал, банально потерял бы сознание от истощения, но понадеялся, что сумею продержаться до конца этого "резонанса". Остальные тоже усилили выдачу энергии, но даже в сумме не смогли перекрыть мой уровень. Всё же они были везунчиками, а не Асами.

Через Джану я практически вплотную ощущал, что в данный момент, телепортационный канал вёл себя, как потерявший управление мобиль с забарахлившим левитационным приводом. Так прошло, наверное, секунд десять-пятнадцать, я был почти на пределе, а справа от меня Фам Тхи внезапно закатила глаза и обмякла в кресле.

Поток, идущий от неё прервался.

"Проклятье!" — мысленно выругался я, стиснув зубы. — "Если ещё кто-нибудь отвалится, мы точно не выдержим!" Но остальные вроде держались. Тогда я сделал ещё усилие и перекрыл недостачу из-за выбывания вьетнамки. Это далось мне нелегко, но я как будто чувствовал, как Джана умоляет нас продержаться ещё чуть-чуть.

Ещё через пять долгих секунд я уже практически ничего не видел перед глазами, держась только на силе воли, и когда я уже почти поплыл, то ощутил, что канал стал стабилизироваться. Джана ослабила поток, и я смог слегка передохнуть. Остальные были так же на пределе, поэтому через пять минут, когда канал полностью пришел в норму, мы передали его другой группе.

— Что это было? — спросил я, с трудом утирая пот со лба. Сил на то, чтобы встать, у меня просто не осталось.

— Резонанс! — ответила Джана сиплым голосом.

— Это такое редкое явление, когда два телепортационных канала непонятно почему накладываются друг на друга, — усталым голосом пояснил за неё, Ким.

— Да, именно, примерно так и есть, — подтвердила его слова Джана.

В этот момент в зал забежали сестры из медперсонала. Две из них подбежали к Фам Тхи и стали приводить её в чувство, а ещё две стали по очереди осматривать остальных. Меня попытались осмотреть одним из первых, но я запротестовал, сказав, что со мной всё практически в порядке и кивнул в сторону девушек. В результате первыми осмотрели их, а нас с Кимом последними.

У меня и у остальных констатировали сильное истощение, а вот вьетнамку увезли на каталке. Но сестра сказала, что это неопасно и через пару дней она наверняка встанет на ноги, вот только работать ей будет можно не раньше чем через две недели.

Пока длилась вся эта кутерьма, я более-менее пришел в себя, и у меня хватило сил доползти до кресла в комнате отдыха. Остальные также переместились туда. К нам зашёл дежурный региональный координатор, поинтересовался нашим самочувствием и сказал, что руководство решило выписать нам премию в размере двойного дневного оклада. После чего удалился. Мы посидели ещё немного, а потом разошлись.

Я снова сидел в кафетерии и пил сладкий эспрессо, постепенно приходя в норму. Сахара я положил в два раза больше, и теперь кофе был совершенно приторный, а не горьковатый. Я успел выпить уже половину чашки, когда в зал вошла Джана. Она взяла себе чай с двумя пирожными и направилась прямиком ко мне.

— Привет! Можно? — задала она дежурный вопрос и, не дожидаясь ответа, присела.

Я не стал отвечать, просто кивнул, сделав ещё глоток.

— А ты молодец! — сказала она, широко улыбнувшись. — Не думала, что ты так долго продержишься!

— Ну, просто так получилось, — ответил я скромно.

— Не прибедняйся, я чувствовала всё, что чувствовал ты!

— Да? — удивился я.

— Именно. Такова природа связи, ты разве не знал? Ты ведь тоже меня чувствовал.

— Но я чувствовал тебя не так уж и сильно, как будто ты была за ватной стеной.

— Это потому, что я приглушала контакт. Не самая хорошая идея, давать почувствовать всем, что ты в данный момент ощущаешь. К тому же это мешает сосредоточиться на управлении каналом.

— Понятно. А в тот момент ты перестала это делать, да?

— Сил уже ни на что не оставалось, тем более на такую ерунду, — констатировала она. — Зачем ты так долго держался? Ведь ты мог потерять сознание как Фам! И тогда провалялся бы с истощением недели две!

— Не знаю, — просто ответил я, — взяла какая-то злость, да и ты сказала, чтобы мы постарались.

— Сказала, но я же не думала, что ты поймёшь это так, как будто это что-то крайне важное.

— А это не было таким уж важным?

— В принципе, было, но не настолько. Меня, конечно, отчитали бы за потерю контроля и обрыв канала, ну, может, лишили дневной зарплаты, да и то вряд ли. Резонанс ведь, совершенно непредсказуемая штука!

— Но ведь могли? А ты сама говорила, что тебе нужны деньги!

— Да, это верно, — Джана вдруг опустила глаза и посмотрела на свою тарелку.

— Ну, значит, я не зря старался! Теперь тебе ещё и премию дадут.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Спасибо тебе большое.

Джана взяла с тарелки оставшуюся половинку пирожного, быстро кинула её в рот и запила чаем. Потом она встала, попрощалась и быстро ушла.

С этого дня как-то само собой стало получаться так, что мы с Джаной пили кофе или чай вместе после работы. Обычно она подходила ко мне прямо там, а потом и просто спрашивала: "Пойдёшь вниз?" Я отвечал: "Конечно!" И мы шли в кафетерий.

Джана оказалась очень интересным собеседником, много рассказывала о своей работе, о том, как управлять порталами, и вообще о телепортации как таковой. Выяснилось, что на самом деле мы очень мало об этом знаем, да и то, что знаем, больше похоже не на стройную теорию, а на инструкцию, данную прохожим: "Пройдите налево до большого дерева, там поверните направо и идите до поворота, а затем спуститесь вниз и пройдите по подземному переходу..." Ну и так далее. Теории, объясняющей все факты, никто так пока и не придумал.

Мне было приятно с ней разговаривать, от неё веяло чем-то домашним, тёплым и мягким. Как от матери. Один раз я даже сказал ей об этом, произнеся что-то вроде: "Джана, ты такая мягкая и домашняя, мне кажется, ты была бы очень хорошей матерью!" Но она почему-то очень смутилась, сильно покраснела и быстро перевела разговор на другую тему. Больше я ей ничего подобного не говорил.

И всё же, несмотря на некоторую её загадочность, мне очень нравилось проводить с ней время после работы. Жаль только, что больше я ничего позволить себе не мог, просто за неимением свободного времени.

Всё моё свободное время теперь съедала учёба. Я и так-то сильно отставал от остальных, да ещё и месяц потратил на роман с Жозе, практически всё забросив. И в результате на промежуточных тестах я занял последнее место во всём потоке, о чём, конечно, громко и на всю аудиторию заявила мисс Уинфрид.

Жозе не упустила случая пустить в мою сторону шпильку, сказав, что всегда подозревала, что я тупой. Но на это я махнул рукой. А вот махнуть рукой и на учёбу было совершенно невозможно.

Конечно, Селеста пришла мне на помощь, предложив списать у неё всё, что я захочу. Но от этого щедрого предложения я отказался. Мне нужны были собственные знания, а не готовые ответы.

С этого момента я твёрдо решил взять себя в руки, забросил походы на вечеринки и всякие увеселительные мероприятия, погрузившись с головой в океан знаний, и даже не стал праздновать свой шестнадцатый день рождения.

Я очень надеялся на помощь Дениса, но увы, он оказался не лучшим репетитором, постоянно отнекиваясь то одним, то другим. Конечно, кое-какая польза от него всё же была, но вовсе не в том объёме, на который я рассчитывал.

Сначала я занимался у себя в комнате, но потом понял, что там не самое лучшее место. Меня отвлекали от учёбы разные посторонние мысли, вроде воспоминаний о Жозе или о том, как было бы сейчас неплохо залезь в холодильник и нарезать себе пять-шесть бутербродов. Так что я стал оставаться в нашей аудитории. Там было тихо, и никто мне не мешал. Конечно, пару раз я натыкался на не успевшую закончить уборку Селесту, но она мне ничего не говорила, она вообще старалась вести себя так, чтобы никто её не замечал. Как она этого добивалась при своих габаритах, для меня всегда оставалось загадкой.

В один из дней, примерно через неделю после начала моих интенсивных занятий, Селеста, закончив уборку, не ушла молча, а подошла ко мне и тихо, стесняясь, спросила:

— А что ты делаешь?

— Занимаюсь, — лаконично ответил я, подняв взгляд от голограммы, проецируемой над столом.

— А почему ты занимаешься здесь, а не у себя? — снова спросила она меня, таким же тихим голосом.

— Просто здесь мне удобнее. Тут тихо, спокойно и всё настраивает на учёбу, — пояснил я, снова оторвав взгляд от страницы на голограмме.

— Я тебе мешаю, да? — спросила она, опустив взгляд, и добавила, не дожидаясь моего ответа: — Прости, я сейчас уйду!

Селеста прошла к выходу, а затем остановилась, как будто в чём-то сомневаясь. Потом она решительно развернулась и, подойдя ко мне, вдруг спросила громким голосом:

— Хочешь, я тебе помогу? Я ведь хорошо учусь! Меня всегда хвалят!

Я посмотрел на неё, во всей её позе читалась какая-то решительность, и ответил:

— Я же уже сказал, что не буду списывать! Мне нужны собственные знания!

— Нет! Я не это хотела сказать! Я хочу помочь тебе разобраться! Ты ведь уже минут пять смотришь на эту схему!

Я действительно никак не мог сообразить, в чём тут дело, и помощь мне бы не помешала, но всё же я спросил:

— Селеста, зачем тебе это? Зачем тебе мне помогать?

Она посмотрела на меня как-то беспомощно, потом взгляд её заметался по аудитории, и наконец, упёрся в стол.

— Потому что, ты заступился за меня... — ответила она, всё так же тихо. — Никто за меня не заступался, а ты заступился.

— Понятно. Но ведь это не помогло! Совсем! Ты ведь до сих пор убираешься после занятий!

— Это неважно... Ты хотя бы попытался... Остальным вообще всё равно, — Селеста подняла на меня взгляд и добавила: — Давай я лучше объясню тебе эту схему! Вот здесь самое важное место. Если принять его за...

Она начала рассказывать и объяснять, и до меня наконец дошло, в чём тут дело! Селеста пододвинула стул к моей парте и просидела со мной до вечера, объясняя мне самые сложные места.

Так теперь стало повторяться каждый день. После уборки мы с Селестой усаживались рядом и она со мной занималась. Получалось у неё очень хорошо. Кажется, у неё был просто талант к обучению. Но самое главное, она стала помогать мне и с практикой тоже. Тут у меня был совсем завал. Если теорию я ещё более-менее освоил, то на практике у меня всё получалось гораздо хуже.

Мы с Селестой по вечерам забирались на одну из малых арен, и я пытался сделать всё, что нам задавали.

Хуже всего дела мои обстояли с вызываниями всяких элементалов. Похоже, у меня вообще не было в этом никаких способностей. Но без вызова хоть какого-нибудь даже самого мелкого стихийного духа зачёта по вызываниям мне было не видать, как своих ушей.

Каждый вечер я пытался освоить это умение под чутким руководством Селесты, у неё вызовы духов земли получались легко и непринуждённо. А вот я не мог вообще ничего вызвать, как я ни старался. Меня этому и в Одинцовке не учили, там вызовы элементалов преподавали только на старших курсах. В общем, я мучился уже третий день и никак не мог понять, что же я делаю не так? В конце концов, Селеста сказала:

— Ну хватит! От того, что ты будешь кривляться и пыжится ещё сильнее, толку будет столько же, что и сейчас! — голос у неё при этом был каким-то властным, разительно отличающимся от того, каким она говорила со всеми в классе.

Она сверкнула своими очками и, надвинувшись на меня, прорычала:

— Я же тебе говорила, что тут нужна УВЕРЕННОСТЬ! А ты постоянно сомневаешься! Вот духи и не отзываются! Ты же сам не знаешь чего хочешь!

— Да я стараюсь, стараюсь! Но постоянно в голову разная ерунда лезет! — оправдывался я.

— Ладно, давай ещё раз и спокойно, — проговорила она уже тише.

Я снова сосредоточился и, создав пентаграмму вызова, активировал призывающее заклинание. Я пытался настроиться на то, чтобы вызвать духа огня, но в голову постоянно лезла какая-то чушь, вроде глупых стихов про блуждающие огоньки или картинки фейерверков. Минут через пять я бросил попытки и рассеял пентаграмму.

— Нет. Не получается. Прости, Селеста, наверное, это совсем не моё, давай на сегодня закончим, а?

— Серхи, ну пожалуйста! Ну попытайся! Я же чувствую, ты можешь! — стала уговаривать меня она.

— Селеста! Ты же видишь, это всё бес-по-лез-но! Ну не получается у меня, ну хоть ты тресни!!!

Селеста посмотрела на меня грустно и спросила:

— А кого ты вызываешь? Какого духа?

— Ну не знаю... какого-нибудь духа огня, всё равно какого. Мне лишь бы хоть кто-то появился!

— Дурак! — грубо воскликнула она. — Ты просто полный дурак! Ты же читал теорию! Нельзя вызвать "кого-нибудь"!!! Можно вызвать только кого-то определённого!

— Да? Правда? А я-то думаю, что у меня в голове такая каша... Ладно, и кого лучше вызвать? Как ты думаешь?

— Кого-нибудь послабее, конечно! Например, простого огневика[52]!

— Ладно, попробую.

Я снова сотворил пентаграмму вызова и на этот раз представил, что в ней появляется пламя, такое, как в камине. Я как будто потянулся куда-то, а затем, как рыбак, дёрнул за невидимую удочку.

В тот же момент в пентаграмме взревело пламя. Оно поднялось до моего роста, а затем опало, превратившись в ярко-оранжевый костёр, достающий мне где-то до колена.

— Ух ты! — воскликнул я. — Селеста! У меня получилось, Селеста! Смотри! Вот он! Огневик!

— Молодец! — похвалила она меня. — Теперь отзови его и вызови снова. Одного раза мало, нужно, чтобы бы он появлялся каждый раз, когда ты его позовёшь.

Я отозвал огневика, чуть помедлил и спросил:

— А может, мне вызвать теперь что-нибудь помощнее?

— Нет! Потренируйся пока так! Тебе сейчас нужно отработать сам вызов, а не замахиваться непонятно на что! Потеряешь уверенность и всё! Будешь снова целый день биться головой в стену!

— Ладно-ладно, я понял, — сказал я и грустно вздохнул.

Следующий час я занимался тем, что вызвал и отзывал этого несчастного огневика. Получалось не очень, сначала он приходил в лучшем случае на один вызов из трёх, но под конец я добился того, что огневик появлялся три раза из четырёх, хотя он уже при появлении просто шипел и трещал, как сырое смолистое полено. Это был очень хороший результат, можно сказать, даже почти отличный!

Наконец Селеста сжалилась надо мной и сказала, что хватит. И мы полетели в ресторан ужинать.

С тех пор как Селеста взялась мне помогать, я стал в благодарность кормить её обедами и ужинами. Так я хотел её хоть как-то отблагодарить, ведь от денег она отказывалась наотрез. Ещё я помогал ей убираться в аудитории. Я возвращался, когда все уже расходились, чтобы никто об этом не знал. Мне и так хватало насмешек над моей тупостью.

Поначалу Селеста очень стеснялась ходить со мной в дорогие заведения, она каждый раз краснела и спрашивала, удобно ли мне, что я сижу с ней за одним столом, похоже, она жутко стеснялась своей внешности. Но я каждый раз говорил, что всё нормально и что мне абсолютно наплевать, что там о нас кто подумает из посетителей или обслуги. Конечно, гигантский рост и огромные размеры Селесты вызывали некоторое оживление у публики, но смеха я ни от кого ни разу не услышал, а уж официантки вообще вели себя совершенно нейтрально.

Постепенно Селеста перестала стесняться, хотя всё ещё немного краснела, входя со мной в ресторанный зал.

В этот раз я был в совершенно приподнятом и благодушном настроении, ведь дело с вызовами наконец-таки сдвинулось с мёртвой точки! Я заказал кучу дорогих деликатесов и даже бутылку шампанского, несмотря на все протесты моей подруги.

— Селеста, если ты не хочешь пить шампанское, я тебя не заставляю! — сказал я весело. — Но я-то могу отметить то, что мне, наконец, удалось хоть кого-то призвать!

— Хорошо. Если ты будешь пить сам, то пожалуйста. Но мне не наливай, — проговорила она серьёзно.

Нам принесли еду, бутылку дорогого шампанского и один бокал для меня. Селеста ограничилась лимонадом. Мы поели, я ополовинил бутылку и, набравшись смелости, спросил:

— Селеста, ну почему ты так себя ведёшь с остальными? Ты ведь не должна позволять им тобой помыкать!

— Мне это не трудно, — ответила она, смотря в тарелку. — Я люблю помогать людям.

— Селеста! Но это уже не помощь! Это просто самое настоящее рабство!

— Серхи, ну не надо снова, пожалуйста. Мы уже об этом говорили! Я следую Белому Пути[53] данному нам Святой Франциской[54], а она говорит нам о смирении и помощи ближнему! — в голосе Селесты послышались явные фанатичные нотки.

— А зачем ты тогда вообще сюда приехала? Почему не стала послушницей в одном из монастырей Белого Пути?

— Я... — Селеста явно была смущена моим вопросом. — Это неважно! Просто, так сложились обстоятельства! Я не хочу об этом говорить! — в её голосе прорезались явные нотки ярости, которых я никогда раньше не слышал.

— Ну ладно-ладно! Прости! Это твоё дело, почему ты тут оказалась, у каждого есть свои секреты. Я понимаю, — примирительно ответил я, махнув руками.

— Да, секреты... — тихо прошептала она. — У тебя ведь тоже они есть, правда? И ты мне их не расскажешь, я понимаю.

— Да, в общем, может и расскажу, но только не сегодня, — ответил я благодушно.

— Правда? Ты обещаешь, что расскажешь мне когда-нибудь?

— Да. Обещаю. Ты ведь всё-таки моя подруга! — с улыбкой ответил я.

— Подруга? Да, конечно, ты тоже мой хороший друг, Серхи! — сказала в ответ Селеста.

На этом разговор как-то увял, и мы молча доели десерт, а потом отправились по домам.

Глава 11

Прошла уже половина ноября, и до окончания первого семестра оставалось чуть больше двух недель.

Отношения Ричарда и Жозефины уже дошли до стадии воркования, поцелуев и подарков. Жозефина строила из себя счастливую влюблённую, а Ричарда просто раздувало от гордости, что у него такая красивая девушка. Наверное именно поэтому он решил, что является самым крутым в классе и может командовать Селестой как хочет.

Я зашел в аудиторию после ланча и увидел что Ричард с Жозефиной гоняют Селесту, как служанку, прося её принести им по банке колы, да ещё и разлить её по стаканам.

Меня это просто взбесило, так что я подошел, взял Селесту за руку и оттащил к задним партам.

— Селеста, посиди пожалуйста здесь! — сказал я указав на её место.

— Эй! Она не успела налить мне колы! — возмущенно воскликнул Ричард.

— Обойдёшься! — огрызнулся я. — Из банки попьёшь, от тебя не убудет!

Ричард покраснел, а потом встал и гневно воскликнул:

— Ты похоже слишком много о себе возомнил, русский дикарь! Но я с удовольствие поставлю тебя на место!

Я посмотрел на него удивлённо.

— Ты что, хочешь вызвать меня на дуэль?

— Именно! И если я выиграю, ты до конца этого курса будешь чистить мои сапоги и говорить мне: "Сэр!"

Я хмыкнул и ответил:

— Хорошо! А если выиграю я, то ты извинишься перед Селестой, вы с Жозе перестанете донимать её просьбами, и до конца курса будете по очереди убирать вместо неё аудиторию. Идёт?

Ричард посмотрел на Жозефину, а она кинула на меня злобный взгляд, но встревать между нами не стала.

— Что, уже засомневался? — со смехом подначил я его.

— Вовсе нет! — ответил он также злобно. — Но я не могу отвечать за неё.

— Хорошо, тогда пусть она просто от неё отстанет, а убираться будешь ты один!

— Договорились! — выкрикнул он. — Готовься прийти завтра за моими сапогами!

— А ты ведро и тряпку не забудь! — парировал я.

В этот момент, прозвенел звонок и в аудиторию зашла преподавательница.

Всё оставшееся время до конца занятий я продумывал свою тактику. Ричард был очень сильным огненным магом и тут бороться с ним было совершенно глупо, хотя мои способности в стихии Огня были выше среднего, но до его умения я совершенно не дотягивал. Но зато в остальных стихиях Ричард был в лучшем случае середнячком, а я в воде и воздухе был не слабее чем в огне, и это нужно было использовать. И тут возникала проблема, Ричард не дурак и наверняка понимает свои слабости, и скорее всего ожидает атак водой и воздухом, а мне нужно придумать что-то неожиданное, что не так тривиально.

Уже на последнем занятии, в мою голову пришла интересная мысль: Если Ричард думает что я буду атаковать его всеми стихиями кроме огня, то скорее всего он сильного щита от огня держать не будет! Ведь это глупо, атаковать огненного мага — огнём? И вот тут Ричарда может ждать неприятный сюрприз! Я конечно не смогу с ним тягаться огне, но я не так уж и плох в этой стихии!

Дуэль должна была начаться сразу после занятий, на одной из боевых арен. Сюрпризом для меня стало то, что нам отдали большую арену, а не одну из малых. Но в общем это не имело особого значения для моих планов.

Мы оба вышли на арену с разных сторон и зависли в воздухе. По сигналу начала дуэли, мы могли начинать действовать. Я решил в первую очередь выставить защиту от огня, потому что скорее всего Ричард попытается ударить, как только прозвенит гонг.

И я не ошибся!

В тот же момент как прозвучал сигнал, вокруг меня полыхнула стена огня, но мой огненный щит накрыл меня всё же на пару мгновений раньше! Я быстро отлетел назад, вылетев из бушующего пламени и стал накладывать на себя остальные щиты. Закончил я силовым коконом.

Ричард, понявший что его попытка выиграть первым же ударом провалилась, рассеял огненную стену, и тут же начал кидать в меня пачки огненных шаров. Я не стал от них даже защищаться, просто уклонялся, маневрируя по арене. В ответ я тоже стал атаковать его связками ледяных и электрических шаров, убеждая Ричарда, что никаких сюрпризов от меня ждать не стоит. Ричард выпустил в мою сторону несколько огненных колец, парочка из которых сумели таки меня задеть, я же чуть не сбил его водной волной.

Так мы с переменным успехом долбили друг друга в течение десяти минут. Конечно, поначалу мне пришлось туговато, Ричард как с цепи сорвался, кидая одно огненное заклинание за другим, так что от моей защиты пару раз оставались одни ошмётки, и я еле успевал её восстанавливать. Но Ричард скоро понял, что такими темпами даже он очень быстро останется без сил, и сбавил темп.

В результате, никто из нас не достиг хоть какого-то преимущества. Моя защита поглощала его огненные атаки, а наносимые мною удары не причиняли ему никакого особого урона. Но всё же позиция Ричарда была лучше, он тратил меньше энергии на свои заклинания, а значит в перспективе выигрывал, просто потому что у меня скоро начали бы кончаться силы.

Теперь следовало использовать мою задумку.

Я создал небольшой пылевой смерч, и направил его на Ричарда. Конечно, он не причинил ему практически никакого урона, но я на это и не рассчитывал. Я просто хотел затруднить ему видимость, что у меня отлично получилось. Пока Ричард пытался избавиться от смерча, который окружил его со всех сторон, я сотворил своё фирменное заклинание "Огонь и Лёд". Две змеи, огненная и ледяная бросились на него, обвив его защиту. Конечно ледяная змея не смогла пробить его водного щита, но вот огненная постепенно сжимала силовой кокон Ричарда, и я надеялся, что надолго его не хватит.

Но похоже я просчитался. Силовой кокон Ричарда был мощным и если я быстро не предприму чего-то ещё, он сориентируется и поставит огненный щит, который мне уже не пробить. Я мучительно думал, что же ещё сделать. Времени на особые размышления не было, так что я сделал первое что пришло в голову. Я создал защитную пентаграмму и четыре пентаграммы вызова, рассчитывая на то, что хотя бы парочка огневиков отзовётся на мой призыв.

Мне невероятно повезло, во всех пентаграммах полыхнул огонь и остался в виде огневика! Я тут же освободил их и дал приказ атаковать Ричарда.

Огневики бросились на него с четырёх сторон, и через пару секунд раздался громкий хлопок. Это силовой кокон Ричарда лопнул от напряжения. И в тот же момент всё что находилось на арене замерло, как будто попав в вязкий сироп. Это сработала защита арены. Все заклинания были рассеяны, после чего вязкое желе пропало, а бесстрастный голос духа арены объявил меня победителем.

Я устало опустился на поле, а ко мне с поздравлениями подлетели одногруппники. К Ричарду же подлетела только Жозефина, которая бросила что-то вроде: "Неудачник!" И в гневе улетела прочь.

Самым поразительным было жаркое поздравление от гордой Пилар, до этого момента не обращавшей на меня никакого внимания. Она даже предложила отметить мою победу "над этим надутым типом", при этом , как мне показалось, состроив мне глазки. Но я, помня их с Ричардом перепалки, подумал, что мне такого "сокровища" и даром не надо.

Селеста поздравила меня последней, а я сказал, что наконец-то ей не нужно будет убираться за всеми, теперь это будет кому делать за неё. На что она только кивнула и тихо ушла. Большое количество людей всегда её смущало.

Всю оставшуюся неделю до начала сессии я ломал голову, как бы мне отблагодарить Селесту за помощь. Отличную идею мне подкинула Джана, когда я поделился с ней этой проблемой, во время одного из наших обычных чаепитий после рабочей смены.

Джана сказала, что лучше всего подарить ей что-нибудь красивое и небольшое, вроде заколки или брошки. Такая идея мне в голову почему-то не приходила. Наверное потому, что, из-за её внешности, я воспринимал Селесту, как друга, а не как девушку. Я горячо поблагодарил Джану за идею, и решив, что не стоит откладывать дело в долгий ящик, сегодня же пойти выбирать Селесте подходящую вещицу.

Проблема была только в том, что до этого я ничего подобного не покупал. Я конечно знал, где тут расположены ювелирные магазины, но вот в остальном, был полным профаном. Можно конечно было выбрать то, что наверняка купила бы Жозе, что-нибудь кричащее и вычурное, но скорее всего, такой подарок Селесту бы не обрадовал.

Своими сомнениями я снова поделился с Джаной, и она согласилась составить мне компанию в моём походе по ювелирным. При этом она подробно расспросила меня о внешности и характере Селесты.

С внешностью всё было просто, я сотворил её голограмму в полный рост по свежим воспоминаниям, а вот характер мне пришлось описывать довольно долго и Джана просто замучила меня уточняющими вопросами.

Наконец, она сказала, что всё поняла и мы отправились по магазинам.

Мы обошли три или четыре, когда Джана указала мне на очень красивую и довольно крупную заколку для волос в виде распустившейся бело-желтой орхидеи. Вещица была очень красивой и изящной, и как оказалось довольно дорогой, примерно в полторы моих ежедневных зарплаты. Но это было не важно, даже учитывая что половину денег я отсылал маме, с деньгами у меня проблем не было совершенно. Я тут же купил эту заколку и попросил упаковать её во что-нибудь красивое и подарочное.

В результате у меня в руках оказалась белая бархатная коробочка, размером с кулак, перевязанная розовой лентой с красивым бантом сверху. Я осмотрел упаковку, после чего убрал её в межразмерный карман.

Я решил сделать Селесте сюрприз в последний день занятий. Мы, как обычно, сидели в пустой аудитории и разбирали последнее домашнее задание. Наконец, я с удовольствием потянулся, выключил голограф и сказал:

— Ух! Ну наконец-то закончили!

Селеста не стала ничего отвечать, просто молча встала, собрала тетради и улыбнувшись проговорила:

— Надеюсь тебе это поможет на послезавтрашнем зачёте.

— Селеста! Знаешь, я так тебе благодарен! Ты мне очень помогла! Я даже не знаю, чтобы я без тебя делал! — завалил я её комплиментами.

— Не преувеличивай! — оборвала она мою хвалебную тираду. — Ты очень хорошо соображаешь, и схватываешь всё даже быстрее меня!

— Нет, без твоей помощи, я бы точно завяз! И даже не спорь! — воскликнул я, вставая из-за парты. — Поэтому я хочу преподнести тебе этот скромный подарок!

Театрально взмахнув рукой, я вытащил перевязанную розовой лентой коробочку и протянул ей её на вытянутой руке.

Селеста, как-то так вздохнула, потом покраснела, а потом тихо спросила:

— Это что, мне?

— Да, тебе! Бери! — сказал я протянув руку ещё дальше.

— Ну хорошо, — проговорила она, беря наконец коробочку. — Спасибо! А что там?

— Открой и сама увидишь! — ответил я, улыбнувшись во всю ширь.

Селеста повертела коробочку в руках, а затем подняла крышку. Внутри засияла, купленная мной, заколка.

— Ой, какая прелесть! — выдохнула Селеста, разглядывая её со всех сторон. — Но, она ведь, наверное, жутко дорогая! Нет! Я не могу её принять! Ты что! Она же стоит кучу денег! — стала отказываться Селеста, протягивая мне её обратно.

Я же спрятал руки за спиной, и твёрдо сказал.

— Я её не возьму. Если не понравилась, можешь выбросить, но забирать её обратно я не стану!

— Нет-нет! Она очень красивая! Просто, зачем же такую дорогую?!

— Да не такая уж она и дорогая, Селеста! — соврал я с честными глазами. — Я купил её по случаю, на распродаже, сейчас много всего распродают перед Рождеством.

— Правда? Она просто так выглядит, да? Ну тогда ладно, я её возьму. Спасибо тебе!

Селеста вдруг наклонилась и, не успел я и глазом моргнуть, как она быстро поцеловала меня в щёку. При этом она почти сразу покраснела, отвернулась и стала прилаживать заколку к своим волосам.

Вот тут я совершенно явственно осознал, что Селеста — девушка. Она достала небольшое зеркальце и стала рассматривать в нём, хорошо ли сидит заколка. После того, как до неё дошло, что в маленьком зеркале ничего особо не рассмотреть, она подошла к большому зеркалу, висящему у входа в аудиторию, и стала рассматривать себя там. Она поворачивалась и так, и этак, поправляла заколку, затем снова смотрела как теперь стало. В общем, минут десять или пятнадцать я стоял и с улыбкой наблюдал за тем, как Селеста из огромной неуклюжей медведицы превращается в юную милую девушку.

— Можно я буду ходить с ней всегда? — спросила она меня, наконец. Лицо её при этом заливал лёгкий румянец.

— Конечно! Это теперь твоя вещь, и ты можешь носить её когда захочешь!

— Хорошо. Большое тебе спасибо! Мне ещё никогда ничего подобного не дарили!

Сказав это, Селеста снова опустила глаза и сказав ещё раз "Спасибо!" Выбежала вон из аудитории, оставив меня одного.

Позабытая коробочка от заколки так и осталась лежать на парте.

Глава 12

Я стоял на балконе, продуваемом холодным ветром, а за дверью, в главном зале Академии, бушевал Рождественский Бал.

Зима в Академии накрытой защитным куполом не была, ни снежной, ни особенно холодной. Температура не опускалась ниже +5 градусов Цельсия, это, конечно, вовсе не московские морозы, но я был вовсе не в шубе, а в парадной форме из паушелка, так что мне было слегка зябко.

Но холод вокруг был досадной мелочью, по сравнению с тем разочарованием и обидой, что правили бал сейчас в моей душе. Я сидел на промерзшем стуле на балконе, и думал, почему же мне так не везёт в жизни?

Дуэль с Ричардом хоть и добавила мне очков среди одногрупников, обернулась настоящей враждой с Жозефиной. Она стала бить по самому больному — по моей успеваемости. А тут ещё я, на волне удачного вызова четырёх огневиков сразу, попытался на зачёте вызвать большого огненного элементала, и с треском провалился. Конечно потом, на пересдаче, мне удалось без проблем вызвать большого огневика, но всё же балы мне срезали до минимума.

С теорией УГЭС тоже возникли проблемы. Профессор Логинов оказался на редкость авторитарным человеком, совершенно не терпевшим отклонений от своих стройных теорий, которые, к сожалению, в некоторых местах всё же были явно слабоваты. Моё апеллирование к труду его соперника профессора Де Кастелло из Мадридского университета, было воспринято в штыки. Мы здорово поспорили с Логиновым и в результате я получил за экзамен низший бал. Оспорить эту оценку было просто нереально, так что пришлось смирится.

Да и остальные экзамены у меня как-то тоже не задались.

В результате, по сумме набранных баллов, я оказался на последнем месте среди всех студентов первого курса. Можно сказать, что это был грандиозный провал.

Но самое неприятное мне сообщила Жозе. Оказывается, я не просто набрал самый низший бал, у меня был самый низший бал за всю историю Академии! Вот это пережить оказалось гораздо труднее. Не так ужасно быть просто самым тупым студентом на курсе, но быть самым тупым за всю историю Академии, это, даже для меня, было уже слишком.

Вот поэтому я и сидел на балконе второго этажа, жалея себя и думая, а не бросить ли мне всё к чёрту, если всё чего я добился, занимаясь с утра до ночи, это звание "самого большого тупицы за всю историю Академии"?

Внезапно на балкон выбежала симпатичная девушка в красивом бело-голубом платье с оборочками, курчавыми белоснежными волосами и широкой белой повязкой с черной окантовкой на глазах.

Она оперлась на парапет и не оборачиваясь, бросила:

— Мальчик[55], принеси мне чего-нибудь выпить!

Я слегка оторопел, но потом глянул на стол рядом с собой, на котором лежал забытый кем-то из слуг поднос, и догадался, что, за грустными мыслями, я совершенно забыл утром поправить свою ауру, и меня конечно же в очередной раз приняли за простолюдина.

Сначала я возмутился, но потом с горечью подумал: "Вполне закономерный конец этого поганого вечера. Похоже, кроме как быть слугой, я больше ни на что не годен."

Взяв поднос со стола, я поклонился девушке, как меня учили на уроках этикета в обычной школе, и сказав: "Как прикажете, госпожа!" — вышел в зал.

В зале было шумно и весело, гремела музыка, пары танцевали на танцевальной площадке в середине зала и в воздухе над ней, выписывая самые замысловатые па самых последних новомодных воздушных танцев.

Я быстро спустился по лестнице вниз, по пути, усилием воли, поправив свою ауру на псимагическую, подошел к столам с едой и напитками, нацедил два стакана розового пунша и, поставив их на поднос, поднялся обратно.

Когда я появился на балконе, девушка всё так же стояла у парапета. Её изящные плечи чуть вздрагивали, так что мне показалось, что она плачет.

Я подошел к ней и протянул ей поднос со стаканами. Она не глядя взяла ближний, и отхлебнула. Чуть помедлив, я взял второй, встав рядом и отправив поднос на стол телекинезом. Этот совершенно автоматический жест, вывел её из задумчивости, и она, повернувшись ко мне, удивлённо воскликнула:

— Ты псимаг! Ну надо же! Я первый раз вижу такую сильную защиту!

Потом она как будто что-то вспомнила, и произнесла, чуть виноватым голосом:

— Простите. Я приняла Вас за слугу. Обычно я не делаю таких ошибок, но тут...

— Да ладно... — ответил я, махнув рукой, — Мне было не трудно принести вам пунша, леди. Заодно и отвлёкся.

Хотя глаза у девушки были завязаны белой повязкой с чёрной атласной каймой по краям, но мне отчётливо показалось, что она посмотрела на меня пронзительным взглядом.

— Что, паршивый день? — полуутверждающе спросила она.

— День? — я вздохнул и продолжил, — Я бы сказал, это был самый паршивый семестр в моей жизни! Сергей Дмитриев, самый тупой студент Академии за всю её историю, к вашим услугам, леди!

Я сделал шаг назад, и отвесил самый изысканный поклон, на который только был способен.

— И главное, что я добился этого звания учась денно и нощно в течение всего семестра, — грустно добавил я.

— О! Это очень странный результат, — сказала задумчиво девушка, — Вы возбудили моё любопытство. Расскажите в чём тут секрет?

— Тут нет никакого секрета, леди, — ответил я устало, — Просто, очень трудно за один год освоить то, что другие изучают лет за десять. И будь ты хоть самый распроклятый гений, догнать других практически невозможно.

— Невероятно! Вы начали изучать псимагию всего год назад?

— Практически да. У вас в Протекторате, таких как я называют дикарями. По некоторым причинам, которые сейчас не очень важны, я скрывал свои способности. И только год назад, когда я себя выдал, меня направили на учёбу. Но я так и не смог догнать своих сверстников.

— Какая интересная история, — задумчиво проговорила девушка.

Мне показалось, что она смотрит на меня изучающе. Затем, она легонько коснулась моей руки, после чего воскликнула:

— Вы говорите чистую правду! Удивительно! Не могли бы вы рассказать мне вашу историю?

— Почему бы и нет! — воскликнул я с горечью, — Если вам это интересно, леди, то слушайте.

И я в подробностях, не знаю даже зачем, рассказал ей историю своей жизни. О своём друге Денисе, о том как скрывал свои способности, о Миле, о жизни в Одинцовке, о появлении бабушки-княгини, и так далее...

Рассказ занял много времени. Но когда я закончил, я испытал какое-то странное облегчение. Девушка же, так заинтересованно меня слушала, что я даже поразился. Она задала мне целое море вопросов, и больше всего её почему-то интересовала жизнь простолюдинов. Я, как мог, удовлетворил её любопытство.

Когда рассказ закончился, она сказала:

— Просто чудесная история! Какая оказывается интересная бывает у людей жизнь! Не то что у меня...

Эти слова навели меня на мысль о том, что я даже не поинтересовался тем, кто моя собеседница, и что за неприятности выгнали её на балкон. Решив загладить свою оплошность я сказал:

— Леди, если я чем-нибудь могу вам помочь, только попросите!

Девушка, как мне показалось, посмотрела на меня задумчиво и ответила:

— Пожалуй, я воспользуюсь вашим любезным предложением, сэр. И пусть этот идиот поймёт, что я могу обойтись и без его дурацкой помощи! — девушка даже притопнула ногой от возмущения, и продолжила, — Сэр, окажите мне честь потанцевать со мной!

— Как скажете, леди! С удовольствием! — ответил я весело. — Пойдёмте!

Я подал ей руку и мы спустились в зал.

Моя партнёрша танцевала просто замечательно, не то что я. Но мои ошибки вызывали у неё лишь смех, так что я не чувствовал себя неловко. В конце концов я втянулся, и практически перестал их совершать.

Во время танца, я постепенно выяснил, кто же вызвал её бурное возмущение.

Оказалось, она злится на своего двоюродного брата Сэма, который, в тайне от неё, подговорил своих друзей, чтобы они приглашали её на танец по очереди.

— Вот идиоты! — возмущалась она, — То, что я лишена зрения, не означает что я — слепая! Я вижу лучше их! И не только сегодняшнее, но и прошлое, и даже будущее! Неужели они надеялись скрыть от меня этот глупый заговор?!

Через пару танцев, мне удалось погасить её возмущение. Она смеялась над моими шутками, и рассказами из жизни обычных школьников. Мы так весело протанцевали ещё несколько воздушных танцев, а потом наконец прервались.

Я предложил ей пойти чего-нибудь выпить. И мы отправились к столам с закусками.

Я как раз предлагал своей новой подруге грушевого вина, когда услышал ехидный смех Ричарда и Жозефины. Они тоже подошли к столу, и Ричард сказал:

— Ха! Какая прелестная подружка у нашего тупицы! Самый тупой студент Академии и слепышка! Отличная пара! — полупьяным громким голосом провозгласил он.

Все вокруг замерли, а я просто похолодел от ярости. Ричард же, не переставая смеяться собственной дурацкой шутке, отправился дальше. Жозе смеялась с ним в унисон.

Целую долгую секунду я стоял не двигаясь, обдумывая произошедшее, а затем сделал несколько шагов вперёд, догоняя Ричарда, схватил его за плечо, развернул, и дал ему в морду со всей силы.

Удар был такой мощный, что Ричард пролетел пару метров и упал не шевелясь. Жозе закричала в ужасе и бросилась к нему. Ричард похоже был в нокауте.

— Ааааа!!! Ты убил его!!! — заорала она, — Целителя! Позовите целителя! Кто-нибудь!!!

— Ничего с ним не сделается! — сказал я спокойно, разминая кулак. Похоже, я отбил себе костяшки пальцев, — Полежит, полежит и встанет. Не надо было быть таким идиотом. Вот и схлопотал по зубам.

В этот момент, к месту действия протиснулся высокий красивый парень вместе с тремя своими друзьями. На нём была синяя парадная форма академии, выдававшая в нём студента третьего курса[56]. Парень подошел к моей партнёрше, и проговорил:

— Сестра, что тут случилось? Мне показалось, что какой-то пьяный мужлан оскорбил тебя.

— Всё в порядке, брат. Этот идиот уже наказан моим кавалером.

Она показала на меня, а потом на лежащего Ричарда, который, не без помощи Жозе, уже сидел, мотая из стороны в сторону головой.

Парень сделал несколько шагов по направлению к нему и громко спросил:

— Кто ты такой, что посмел оскорбить наследную принцессу Скандии[57]? Ты знаешь что подобное у нас в стране карается смертью на месте? Я вызываю тебя на дуэль, наглец!

— И мы! Мы тоже! — подхватили, сопровождавшие его, молодые люди.

На Ричарда было больно смотреть, он весь съёжился и залепетал что-то вроде извинений. Язык его заплетался, но общий смысл был в том, что он ужасно извиняется, просит прощения и тому подобное. Парень, выслушивал всё это с кислой миной на лице. Потом подошла принцесса, и сказала:

— Оставь его, брат, я принимаю его извинения, он своё уже получил. Давай я лучше представлю тебе своего нового друга!

Она увлекла его в мою сторону и сказала:

— Брат, позволь представить тебе моего друга Сергея Дмитриева. Он из России.

— Сергей, а это мой двоюродный брат, виконт Самуэль МакГвайр.

Она назвала также имена сопровождающих виконта, а затем увлекла меня к остальной своей кампании. Там меня снова представили, и я познакомился ещё с дюжиной высокородных господ и леди, в основном из Скандии. Мы обменялись вежливыми фразами, и принцесса увела меня снова танцевать.

Мы успели оттанцевать всего пару танцев, как праздник закончился. Было видно, что она немного расстроена эти обстоятельством.

— Как жаль, я только-только вошла во вкус...

Все окружающие её поддержали, говоря, что им тоже ужасно жалко. И тут виконт МакГвайр предложил:

— А почему бы нам не продолжить у меня на вилле? Что ты думаешь, Илли?

— Отличная мысль, братец! — ответила она, повеселев. — Кто хочет с нами?

Все на перебой стали выражать своё согласие, а я промолчал. Честно говоря, мне тоже хотелось ещё повеселится, я уже давно так весело не проводил время, но я явно не очень вписывался в эту высокородную компанию, так что решил потихоньку уйти.

Я уже отошел на пару шагов, как принцесса меня окликнула:

— Серж, а ты разве не пойдёшь с нами? — спросила она. — Пожалуйста! Будет весело! Правда, брат?

Виконт утвердительно кивнул и сказал:

— Будет очень весело, обещаю! Танцевать будем, как минимум, до утра!

— Конечно, Ваше Высочество, — ответил я галантно. — Если вам угодно, я составлю Вам компанию.

Я отвесил изысканный поклон, принцесса тепло мне улыбнулась и сказала:

— Вот и чудесно! Так чего мы ждём? Пора отправляться!

Она подхватила меня под руку и потянула из зала.

* * *

Вилла МакГвайра оказалась большим особняком, стоящим на северном берегу Балтики, к западу от Хельсинки. Мы вывалились из портала, открытого виконтом, и быстро пробежали по заснеженной дорожке к дверям, где нас уже ждали.

Оказалось, виконт уже оповестил слуг, и они разожгли огромный камин в гостиной, накрыли столы с закусками, и даже открыли вина.

Как только мы зашли, заиграл живой оркестр.

Принцесса быстро скинула свой песцовый полушубок, и потянула меня за собой в воздух. Через мгновенье мы уже кружились в небесном вальсе[58]. Илли, смеялась и подшучивала, когда я ошибался. Было похоже, что ей очень весело.

Так мы оттанцевали, наверное танцев десять. Наконец я не выдержал и запросил пощады. Принцесса милостиво приняла мою капитуляцию, и я отошел к столам.

Набрав полную тарелку закусок и бокал вина я присел в уютное кресло в углу.

Я сидел, блаженно отдыхая, и наблюдая за танцующими в воздухе парами. Там были пары, и парень-девушка, и девушка-девушка. В воздухе то и дело мелькали красивые женские ножки, совершенно не скрываемые короткими плиссированными юбками парадной формы академии. Принцесса танцевала с бароном Ван-Холленом. У него, как мне показалось, получалось гораздо лучше чем у меня, хотя вёл он себя почему-то довольно-таки скованно. Наверное поэтому Илли не выглядела такой же радостной, как во время танца со мной.

В этот момент ко мне подошел виконт и спросил:

— Как вам вечеринка? Я не обманул ваших ожиданий?

— О нет! Всё просто чудесно! — весело ответил я, поднимая бокал с вином и улыбаясь.

Настроение у меня было самым благодушным, так что я добавил:

— Пожалуй, это самая лучшая вечеринка, на которую меня когда либо приглашали!

— Рад это слышать, — ответил виконт с улыбкой. — А как вам моя сестра? Правда она прелестна?

— О да, виконт! Принцесса, само очарование! — сказал я абсолютно искренне.

— Я так и не поблагодарил вас за то, что вы наказали этого пьяного нахала, — продолжил учтивую беседу виконт. — Хотите я покажу вам особняк?

— О, спасибо! Был бы вам очень признателен.

Я встал, поставил бокал на столик, и двинулся вслед за виконтом. Он повёл меня куда-то внутрь дома, на ходу говоря:

— У меня просто удивительная оранжерея! Вы должны увидеть её в первую очередь!

С этими словами он открыл дверь и мы действительно оказались в огромной, просто невероятных размеров оранжерее, больше всего напоминавшей кусок дикого тропического леса. Здесь было влажно. Ароматы экзотических растений защекотали мне нос, и я чуть не чихнул. Виконт же спросил со скрытой гордостью:

— Ну как вам? Правда чудесно? Эту оранжерею сделал ещё мой прадед! Пойдёмте, пойдёмте, — потянул он меня дальше. — Я покажу вам нечто удивительное!

Мы прошли по извилистой тропинке вглубь, по дороге я крутил головой, оглядывая всё вокруг.

Мы зашли, как мне показалось, в самую середину, и там обнаружилась большая круглая площадка выложенная камнями, в центре которой стоял небольшой фонтан с искрящейся водой, а по краям стояли красивые мраморные скамейки. Журчание падающей воды складывалось, как мне показалось, в чудесную чарующую музыку.

— Прислушайтесь! — воскликнул виконт, — Это — фонтан умиротворения! Подойдите поближе, встаньте, закройте глаза и познаете самое настоящее блаженство!

Я последовал совету виконта и выполнил все его рекомендации. Музыка заиграла у меня в голове.

Это было и вправду чудесно.

И вдруг, меня как будто ударили по затылку большим мешком с шерстью. Я на полсекунды потерял ориентацию, а когда пришел в себя уже висел в нескольких сантиметрах над землёй, а в моей голове копошились чьи-то холодные щупальца.

Виконт уже не улыбался, он смотрел на меня отстранёно и холодно, как на какое-то насекомое.

— Как тебя зовут? Какое у тебя задание? Кто тебя послал? — проговорил он, чеканя слова.

Каждый раз, как они доходили до моего сознания, у меня в голове рождался целый рой образов, а холодные щупальца просеивали их и копошились в них, вызывая у меня непроизвольные приступы тошноты.

Мне показалось, что допрос длится целую вечность. Виконт всё спрашивал и спрашивал, у меня болела и кружилась голова, в горле стоял ком и я понял, что если он меня отпустит, меня точно вырвет.

В конце концов, лицо виконта выразило чувство крайней досады, он отпустил меня, и я упал безвольной куклой на плитки у фонтана. Меня стошнило.

— Проклятье! — сказал он зло. — Ты и правда простой дикарь! Вот досада...

Я с трудом встал, опираясь на фонтан, зачерпнул из него воды и умыл лицо. Постепенно я начал приходить в себя. В душе моей росла даже не злость, а просто какая-то горечь и разочарование. Сказка в которую я почти поверил, оказалась полным дерьмом.

— Ваше гостеприимство виконт, просто поразительно! — сказал я с самой возможной желчью. — Вы всех гостей так принимаете?

— Да что ты понимаешь, мальчишка, — ответил он зло. — Кто тебя вообще просил навязываться моей сестре!

— Я понимаю только одно, — сказал я уже холодным и злым тоном. — Вы абсолютно безо всяких провокаций с моей стороны, совершили надо мной насилие. Это вам даром не пройдёт. Я вызываю вас на дуэль! Здесь и сейчас!

— Хорошо! Если ты такой непроходимый и тупой болван, то стоит тебя проучить!

Я не стал больше ничего говорить, а просто выпустил в него огненный шар самой большой мощи, на которую был способен. Виконт отбил его играючи, но я тут же отправил ещё один, потом молнию, затем несколько электрических сгустков. Останавливаться я не собирался.

Всё это не возымело никакого эффекта, кроме того, что на шум и треск рушащихся деревьев сбежались остальные гости и Илли.

— Что здесь происходит? — прокричала она.

— Ничего особенно, — ответил виконт, отбивая очередную мою атаку. — Просто твой кавалер решил со мной поиграть.

— Это просто благодарность, за проявленное радушие и гостеприимство! — воскликнул я, выпуская целый рой ледяных игл.

Виконт похоже чуть отвлёкся, потому что пропустил две ледяные иглы, и они вонзились ему в бедро и в ногу, а одна пропорола рукав. Он поморщился и процедил сквозь зубы:

— Пожалуй, игра затянулась. Я щадил тебя, но и моему терпению пришел конец.

В следующий момент, защищаться пришлось уже мне, виконт атаковал очень умело, так что каждая вторая его атака попадала в цель. У меня зашумело в голове. Мне стало понятно, что этот бой я проиграю. Я был уже весь в порезах, а мой парадный мундир превратился не пойми во что. Ещё через несколько ударов, я понял что теряю сознание и падаю. Дальше наступила тьма.

"Бездарно, совершенно бездарно проиграл", — было моей последней мыслью.

* * *

Очнулся я в большой и сделанной под старину кровати с балдахином и столбиками. Комната, в которой она стояла, была отделана деревянными панелями, кажется из настоящего дуба. Я попытался встать, но всё что мне удалось это сесть, и то, с большим трудом. Я осмотрел себя и обнаружил свежезажившие следы недавней схватки. Их было порядком. Похоже меня лечил хороший целитель.

В этот момент дверь открылась, и в комнату зашла принцесса с тазиком и полотенцем. Увидев меня она воскликнула:

— Не вставай! Тебе ещё нельзя двигаться!

— Принцесса... — только и смог проговорить я.

Она была просто очаровательна в своём бежевом платье с юбкой чуть выше колен, из под которой виднелись кружевные панталоны, и в белом переднике.

— Где я? — задал я, как мне казалось, самый важный вопрос.

— В поместье этого болвана, моего брата, — ответила она нехотя.

Леди Иллири поставила тазик на стул рядом с кроватью и попыталась положить меня на подушку. У неё были нежные и тёплые руки. Я воспротивился и попытался освободиться.

— Простите за беспокойство принцесса. Я больше не буду обременять вас и сейчас же покину это место.

— Ложись! — сказала она мне строго, толкнув меня так, что я не удержался и упал назад на подушку. — Не хватало ещё, чтобы все мои старания пошли насмарку из-за твоего упрямства! Тебе ещё, не то что ходить, тебе даже вставать не рекомендовали!

— Зачем? — спросил я, отворачиваясь и смотря в угол комнаты. — Зачем вы меня спасли, принцесса? Я уверен, что меня тут оставили только из-за вас. МакГвайр бы и пальцем не пошевелил замёрзни я в сугробе.

Мне показалось, что она посмотрела на меня виновато, а потом сказала:

— Это ведь я попросила тебя поехать с нами... Прости... Я не думала что мой брат окажется настолько параноиком, что заподозрит тебя. Он... Он на самом деле не такой плохой. Понимаешь... у него были основания так поступить, серьёзные основания.

Принцесса замолчала, и мне показалось, что она смотрит на меня изучающе. Я же всё так же смотрел в угол и не говорил ни слова.

— Я понимаю, у тебя нет причин мне верить, — сказала она. — Хорошо...

Леди Иллири стянула с себя повязку закрывающую глаза, и сказала:

— Пожалуйста, не рассказывай никому об этом.

Я скосил свой взгляд и просто обомлел. Под повязкой оказалось совершенно невообразимое нечто, больше всего напоминающее плотную ленту сотканную из маленьких разноцветных переплетающихся змеек. Лента обвивала голову принцессы, закрывая её глаза и прячась в волосах. Самих глаз не было видно совсем.

— Я вовсе не слепая, — проговорила Иллири тихо. — Меня прокляли ещё до моего рождения. То что ты видишь, называется проклятье Имперской Короны. Его создал Великий Русский Медведь.

— Что?! — я даже привстал от удивления. — Это мой дед наложил его на тебя? Почему???

Она грустно кивнула, и начала рассказывать:

— Это долгая история. Мой отец, граф Аркадий Васильевич Шувалов — русский. Его послали в Скандию с заданием внедриться в высший круг дворянства. Там он встретил мою маму, принцессу Рогнеду. Так случилось, что они полюбили друг друга, но их любовь была запретной! Отношения между Скандским Королевством и Российской Империей в те годы были практически на грани войны. Отец рассказал ей обо всём, она его простила, и они тайно поженились. Но в России его посчитали предателем. Они наслали на него проклятье Имперской Короны. Моя бабушка, предвидя это, постаралась заранее защитить отца. Она сделала так, что проклятье посчитало его мёртвым. Казалось, что всё получилось. Но когда родилась я, та в ком течёт его кровь, проклятье пало на меня. Чтобы не обострять и так напряжённые отношения между нашими странами, всем объявили что я родилась слепой. Я ношу эту повязку, скрывающую проклятие, уже шестнадцать лет. И буду носить её до самой смерти.

Иллири замолчала, а я не знал что сказать. Всё услышанное плохо укладывалось в моей голове. Это было похоже на какой-то кошмарный сон.

— Теперь ты понимаешь, почему МакГвайр тебя заподозрил? Он побоялся, что тебя подослала Имперская Безопасность. Когда он понял, что это и правда совпадение, он обозлился. Больше на самого себя, чем на тебя, но признаться и извинится, ему не позволила его глупая гордость.

Илли вдруг повернула лицо к двери и громко сказала:

— Заходи! Хватит подслушивать!

В комнату вошёл виконт, и вид у него был очень смущённый и виноватый.

— Может, всё-таки не стоило всё это рассказывать, сестра?

Илли обернулась на его слова, и мне показалось, что она что-то сказала ему мысленно.

— Нет, нет, как скажешь! — добавил он через секунду.

— Простите меня, сэр! — обратился он уже ко мне. — Я наверное и правда параноик, но очень уж всё складно получалось... неизвестный никому ранет из России очаровывает мою сестру настолько, что она даже берёт его с собой на вечеринку...

— Ой! — вдруг вскрикнул виконт, потому что Илли заехала ему по ноге. — Молчу, молчу!

— Простите меня, — снова проговорил он. — Я понимаю, что сделанное мной невозможно исправить словами, поэтому я приму любое наказание, которое вы мне назначите!

МакГвайр замер, и ожидающе на меня посмотрел.

Я вздохнул. История рассказанная принцессой, потрясла меня до глубины души. По сравнению с ней, поступок МакГвайра показался мне сущей ерундой, тем более, что у него, если подумать, и правда были все основания меня подозревать. Он защищал свою сестру, и кто я такой, чтобы судить его? В общем, я улыбнулся и сказал:

— Ладно, давай забудем эту неприятную историю. Будем считать что её никогда не было. Хорошо?

— Хорошо, — с чувством облегчения прознёс МакГрайр. — Спасибо! Знаешь, я похоже понял почему ты так ей понравился!

Говоря это, виконт попытался отодвинутся от ещё одного пинка, но не смог, нога Иллири оказалась именно там, где он остановился.

— Уууу!!! — прошипел он, потирая ушибленную ногу. — Сестра, так скоро и я слягу в кровать!

— Жаль, что я не попала по твоему длинному языку! — парировала она.

— Не обращай внимания, на этого болвана, — сказала она мне, — Он больше притворяется, чем ему действительно больно.

— Похоже с вами не соскучишься! — воскликнул я весело, моё настроение улучшилось, я почувствовал себя как будто в кругу старых друзей, — Вы прямо как родные! Если бы не знал, никогда бы не подумал что вы, двоюродная родня.

— Мы с Иллири, с самого детства росли в вместе, — пояснил виконт, потирая ушибленную ногу, и шутливо добавил. — Представляешь, что мне пришлось вытерпеть?

— Не только ты один был пострадавшим! — парировала принцесса. — Вспомни, кто в семь лет принёс мне букет искусственных некрашеных роз, и сказал что они настоящие? А???

— Ты до сих пор помнишь этот случай?

— Ещё бы! Ты сделал меня посмешищем всего дворца!

Они ещё минут пять так переругивались друг с другом, а потом Илли сказала, что мне пора отдохнуть, и вытолкала МакГвайра за дверь. Я и правда почувствовал себя уставшим, так что через несколько минут крепко уснул.

* * *

Мне разрешили вставать только через день. Всё это время принцесса ухаживала за мной, как за маленьким ребёнком, кормила с ложечки, проверяла моё состояние и развлекала разговорами, когда я не спал. С одной стороны, мне было приятно такое внимание, но с другой, мне очень не нравилось чувствовать себя беспомощным калекой. Так что, когда целитель сказал, что мне было бы полезно немного походить, я выполнил его рекомендацию почти сразу. Илли пыталась протестовать, но я даже слушать её не стал. Поначалу немного кружилась голова, но уже на следующий день всё прошло.

Так как мне рекомендовали свежий воздух, Илли повела меня в оранжерею. Это место не вызывало у меня приятных воспоминаний. Но всё меняется. Всё-таки Илли была чудесной, она так радовалась цветам и растениям, что меня постепенно отпустило.

Мы подолгу сидели на скамейке у фонтана и разговаривали о всякой ерунде. Илли рассказывала о жизни королевского дворца в Стокгольме, а я о том как живут простые люди в Москве. Временами к нам присоединялся МакГвайр, он мало говорил, больше слушал, и оставался ненадолго, отговариваясь разными делами. Мне даже показалось, что ему неприятно находиться в оранжерее даже больше чем мне. Может он чувствовал свою вину за происшедшее?

Слава Богоматери, ещё через день мне разрешили выходить на улицу. Вот тогда и пошло самое веселье! Мы играли втроём в снежки, катались с горок, и даже вылепили с дюжину снеговиков. Время за этими занятиями пролетело совершенно незаметно.

А на следующий день Илли уехала. Я, честно говоря, тоже собирался уезжать. Буквально через пару дней уже наступал Новый Год, а я обещал к этому времени вернутся в Москву.

Но принцесса меня не отпустила. Она совершенно серьёзно взяла меня за руку и заставила пообещать, что я её дождусь. Выбора у меня просто не осталось.

Мы с МакГвайром всё утро просидели в гостиной. Без принцессы дом как будто опустел. Слуги ходили по нему бесшумными тенями, и мне почему-то стало немного грустно. Потом МакГвайр напомнил, что мне нужен свежий воздух, и мы пошли на улицу.

Немного походив по заснеженному двору, и посмотрев на результаты наших вчерашних игр, МагГвайру пришла в голову отличная идея поучить меня дуэльному бою.

— Ты совершенно бездарно дерешься, — сказал он мне безапелляционно. — Нельзя просто закидывать противника заклинаниями, надеясь на свою силу. Я научу тебя кое-чему, чтобы ты больше не был лёгкой добычей!

Мы провели несколько учебных боёв, потом МакГвайр долго объяснял мне мои ошибки, потом мы опять сражались, и так прошёл весь день. Следующим утром мы продолжили наши занятия. К обеду я наконец, "что-то начал понимать" по его выражению, и мы отправились в дом.

Честно говоря, я всё ещё не был с отличной форме, так что Сэм после обеда сказал, что стоит немного передохнуть.

Мы посидели молча у камина, а потом он вдруг спросил:

— Ты помнишь своего отца?

Вопрос был столь неожиданным, что я помедлил с ответом. Сэм же спокойно ждал, смотря на огонь.

— Практически нет, — ответил я, наконец. — Ты же знаешь, моя мама простолюдинка, я не уверен, что он вообще обо мне знал.

— Понятно... — протянул он и продолжил, — А я своего отца помню. Это он научил меня большинству того, что я умею, — МакГвайр сделал длинную паузу и продолжил. — Жаль что все его уловки не помогли ему в той роковой дуэли с твоим отцом.

— Что?! — спросил я удивлённо. — Подожди! Ты хочешь сказать, что тогда на Северном Полюсе, мой отец, дрался с твоим отцом???

— Я думал ты понял... — Сэм кинул на меня острый взгляд. — У нас о той дуэли знает каждый школьник.

— Ну, я знаю, что он дрался с Кевином МакГвайром, — проговорил я потрясённо, — но мне и в голову не приходило, что он может быть твоим отцом!

— Ха-ха! — он как-то не очень весело усмехнулся. — А то, что у нас одинаковые фамилии, тебя на правильные мысли не навело?

Я смущённо промолчал, так что Сэм продолжил:

— Ладно, дело прошлое. Тем более, что оба они там погибли. Давай лучше выпьем! — вдруг предложил, он. — Помянем наших отцов, и постараемся, чтобы с нами ничего подобного не случилось.

МакГвайр встал, подошел к бару и достал бутылку старого Шерри. Он плеснул его в два толстостенных стакана, один подал мне, а второй взял сам, и уселся обратно в кресло.

Мы помолчали, выпили не чокаясь, а потом я спросил:

— Какой он был?

— Какой... — задумчиво повторил Сэм. — Наверное больше серьёзный, хотя он часто улыбался когда меня видел, но всё равно, для него прежде всего было дело. Он обучал меня всему, что должен знать человек моего положения. Наверное это правильно... Я тоже буду учить своего сына, как только он чуть подрастёт. А ты?

— Не знаю, — ответил я честно. — Пока я ещё и сам учусь, и непохоже что в ближайшее время я обзаведусь семьёй. Я всего-то на первом курсе... там видно будет.

Сэм как-то хитро улыбнулся моим словам, и неожиданно спросил:

— Тебе нравится моя сестра?

— Илли? Конечно! Она просто очаровательна! Знаешь, эта повязка на глазах её совсем не портит! Мне даже иногда кажется, что я чувствую её взгляд... хотя как такое может быть, не понимаю...

— Я тоже его чувствую, — подтвердил он. — Просто она смотрит не глазами, вот и всё! Я давно это заметил, ещё когда мы были детьми.

— Серьезно? Вот оказывается в чём дело... — задумчиво протянул я.

— Да, именно так. Но всё же, — вернулся он к прежней теме. — Ты никогда не думал, что вы с Илли хорошая пара?

— А? — надо сказать, эта мысль и правда не приходила мне в голову. — Сэм, о чём ты говоришь! Она принцесса! Наследная принцесса!!! А кто я?! Бастрад, безо всяких перспектив и состояния? У меня даже титула отцовского нет! Дед меня ненавидит и никогда не признает, а бабушка, я уверен, придёт в ужас, если я ей скажу что влюбился в скандку. Пусть даже она наследная принцесса.

— А ты влюбился? — полюбопытствовал он с хитрым выражением лица.

Вопрос застал меня врасплох. Действительно, что я чувствую к Илли? Да, она мне нравится, она вообще, как мне казалось, не может не нравится. Но люблю ли я её? Вот на этот вопрос, я ответить не мог.

— Не знаю... — ответил я задумчиво. — Честное слово, не знаю. Я как-то не задумывался об этом. Она мне конечно очень нравится, но... не знаю...

— Всё, хватит разговоров! — сказал Сэм вставая. — Пошли заниматься! Иначе, тебе нечему будет учить твоих детей и это придётся делать мне, а у меня и так забот хватает.

Он подмигнул мне, и мы отправились на свежий воздух.

Мы занимались до вечера. А вечером вернулась Илли. Она обеспокоенно поинтересовалась, не устроили ли мы тут ещё одну дуэль, но когда мы ей объяснили чем занимаемся, она тут же решила к нам присоединиться. МакГвайр удручённо покачал головой и сказал, что мне ещё рано с ней драться.

— Почему это? — спросил я обиженно.

— Потому что ты продуешь! — только и ответил он. — Ну, если хочешь то, пожалуйста! Начинайте!

Мы начали, но драться с Иллири и правда оказалось совершенно безнадёжным делом. Ни одна моя атака, как я ни старался, не достигала цели, а вот её не очень сильные контратаки, напротив, всегда попадали прямо в меня. Я продул три боя подряд, после чего мне дали передохнуть.

— Даже и не пытайся! — сказал мне поучительно Сэм. — Это бесполезно! С её способностями предвидения ни у одного из нас нет никаких шансов!

— А может попробуете вдвоём? — насмешливо произнесла принцесса. — Давайте! Неужели так просто сдадитесь?

Мы с Сэмом переглянулись. "Давай попробуем!" — мысленно сказал он мне. — "Вдвоём у нас может и получится." Я кивнул, и мы разошлись по позициям.

Но всё оказалось тщетно. Даже будь нас тут четверо, это бы я думаю не помогло. Мы всё равно проиграли.

— Сестра! Ты стала сильнее с тех пор как мы с тобой последний раз сражались! — удивлённо воскликнул МакГвайр.

— А может, это ты стал слабее, братец? Как насчёт ещё одной попытки?

— Начинай! — крикнул он

Мы начали новую схватку, но примерно с тем же успехом. Нас били по всем фронтам, и я понял, что мы сейчас опять продуем. В меня уже летел рой ледяных сосулек, увернутся от которых не было никакой возможности.

И всё же, я попытался. Мне не хватало совсем чуть-чуть, буквально одного мгновения. И как тогда у пруда, я до дрожи захотел, чтобы у меня было время увернуться. И в тот же момент, я почувствовал, что как будто нырнул во что-то вроде плотной воды. Всё вокруг меня замедлилось, сосульки приближались ко мне, медленно плывя в воздухе.

Я без особого труда переместился мимо их траектории, я даже подумал что могу схватить одну, но не стал этого делать. Вместо этого я послал в Илли гроздь шипящих электрических сгустков. Что самое удивительное, Илли не успела от них уклонится и чуть не половина из них вонзились в её защиту. Илли басовито вскрикнула, и я вывалился в нормальный поток времени.

— Что это ты сделал? — спросил меня Сэм. — Мне показалось, ты как будто размазался в воздухе!

Не дожидаясь ответа, он быстро подлетел к Илли и осмотрел её повреждения.

— Ничего, я в порядке! — ответила она, чуть наиграннее, чем следовало.

— Ну, вроде да, — проговорил Сэм, внимательно её осмотрев. — Щит тебе не пробили, так что всё это ерунда. Сестра, ты теряешь хватку! — весело добавил он.

— Ничуть! — ответила она, как мне показалось, гневно сверкнув глазами. — Просто, вот он — сжульничал!

И она показала на меня рукой.

— Я? Как я мог сжульничать? — удивлённо спросил я.

— Ты сделал что-то со временем! — обвиняюще заявила она. — Из-за этого я не смогла правильно определить момент твоего удара. И от моих ледяных игл, ты уклонился слишком быстро! Человек не может двигаться с такой скоростью! Ты сжульничал!

— Ээээ... сестра, ты уверена? — серьёзно спросил Сэм.

— Абсолютно! Я могу просмотреть наш бой ещё раз, и даже показать его тебе!

— Давай, — ответил Сэм. — Только пойдём в дом, тут как-то холодно.

Мы вернулись в дом. Там Сэм и Илли уселись на диван, она взяла его за руку и они оба закрыв глаза, просидели несколько минут. Потом они открыли глаза, и Илли спросила:

— Ну — убедился?

— Да, он действительно явно ускорил для себя время. Хотя это не называется сжульничать. Просто он применил что-то новенькое и вот и всё.

Сказав это, Сэм посмотрел на меня серьёзно и спросил:

— Как ты это сделал?

— Не знаю, как-то само получилось... — ответил я пожав плечами. — Я уже делал так однажды, когда дрался в училище, а вот теперь и ещё раз смог.

— Ты действительно ускорил время? — в голосе Сэма сквозило явное любопытство.

— Не знаю... Я бы сказал наоборот — замедлил. С моей точки зрения всё стало происходить гораздо медленнее, чем должно было.

— Но ты в этом замедленном времени действовал как обычно?

— Практически. Хотя каждое действие там даётся тяжелее, как будто ты в воде плывёшь.

— Интересно... — Сэм задумался на пару секунд, а потом спросил. — Ты можешь показать, как ты это делаешь?

— Попробую... но не знаю, получится ли...

— Постарайся! — сказал мне Сэм, откидываясь удобно на диване. — Мы тебя не будем торопить. Правда, сестра?

— Попробуй! У тебя всё получится! — заверила меня, до сих пор молчавшая Илли. — Я в тебя верю!

Я сосредоточился и попытался вспомнить как я входил в это состояние. С первой попытки у меня конечно ничего не вышло, так что я пару раз прошёлся туда-сюда по гостиной, вспоминая, что я чувствовал тогда, а потом попробовал ещё раз.

В этот раз, всё получилось на удивление легко. Я, как будто нырнул в плотную воду, звуки стали глухими и низкими, а Илли и Сэм стали двигаться как в замедленной съёмке. Я подумал, чтобы такое сделать, и не придумал ничего умнее, чем подойти к бару и налить себе шерри в стакан. Мне удалось это сделать, только вот жидкость лилась ужасно долго, так что получилось что я плеснул себе совсем чуть-чуть. Я прошел обратно в центр комнаты, и вывалился в обычный поток времени, тяжело дыша. Всё-таки, сил это требует изрядно.

— Ну как? — спросил я отхлёбывая из стакана.

— Поразительно! — сказал Сэм — Я не видел ещё ничего подобного!

— Серьёзно? — спросил я с явным интересом. — Ты хочешь сказать, что я сделал что-то особенное?

— Ну, можно сказать и так, — ответил Сэм язвительно. — Всё же, вы дикари, совершенно уникальны. Даже не знаете, что делаете! Сергей, ты сделал то, что на всей планете могут сделать всего пару сотен человек. Темпоральная магия — очень редкий талант, и у большинства псимагов практически неразвита. Ни я, ни Илли не сможем и близко проделать ничего подобного! Правда сестра?

Илли хмуро кивнула, и подтвердила:

— Да, на такое мало кто способен.

— Вот видишь! — весело сказал Сэм и подмигнул мне.

— И что же мне с этим теперь делать?

— Как что? Развивать эту способность! Раз уж в тебе открылся такой редкий талант, то не использовать его просто глупо!

— Пожалуй ты прав, — согласился я с ним. — Только я пока не понимаю, как мне это делать.

— Ну, это просто! — воскликнул он. — Тебе нужно провести ещё дюжину боёв с Илли. И тебе тренировка, и она разомнётся, — говоря это, Сэм подмигнул мне ещё раз.

— Ты просто хочешь посмотреть, как я проигрываю, да брат? — было похоже что Илли начинала злится. — Почему бы тебе самому не провести с ним пару схваток?

— От схваток со мной не будет так много толка, как с тобой, сестра! — парировал возражения Сэм. — Ведь именно сражаясь с тобой Сергей использовал эту способность.

— Ну хорошо. Я согласна, — сказала она чуть подумав. — Но только если мы будем драться ним по очереди!

— Договорились! Тогда не будем терять времени! Пойдём!

Мы снова отправились на улицу и начали учебный бой. На этот раз мне везло гораздо больше, чем раньше. Используя свои нырки, я в двух случаях из трёх выигрывал у Илли, что её только раззадоривало. В конце концов, ей как-то удалось подстроиться, так что мы стали идти вровень.

А дальше я сражаться не смог. Всё-таки темпоральная магия отбирала колоссальное количество сил. Мы провели всего девять схваток, а я уже чувствовал себя как выжатый лимон.

Когда мы вернулись в дом, я устало осел на диван. Я наверное не уставал так лет с семи, с того времени, как осваивал плащ обывателя.

Илли подсела ко мне, и заботливо отёрла платком мой лоб.

— Владычица Зимы, да ты совсем обессилел! — проговорила она. — Сэм, скажи чтобы заварили свежего чаю и подали его с мёдом! И побыстрее!

Сэм кивнул и отправился на кухню.

— Серёжа, не надо было так перенапрягаться! — проговорила она, качая головой. — Надо было раньше сказать, что ты устал! Ты же ещё не совсем оправился!

— Да, ничего, — проговорил я, улыбаясь. — Не так уж я и устал. Вот только немного посижу тут, и буду снова как огурчик!

— Хорошо, посиди, а я схожу за чаем, — в голосе Илли читалось явное сомнение.

Она убежала на кухню, а я откинулся на диван. Он показался мне восхитительно мягким, так что я устроился поудобнее и подумал, что не будет большой беды, если я на пару секунд прикрою глаза...

* * *

Проснулся я в своей комнате на кровати. Судя по всему, время было к полудню.

"Вот и закрыл глаза на минутку..." — подумал я про себя. Похоже меня аккуратно перенесли наверх и раздели.

Я сел, и прислушался к своему состоянию. Оно было не таким уж плохим. Усталости не было, нигде ничего не болело и не ныло. Можно сказать, что я чувствовал себя хорошо.

Я оделся, привычным усилием воли поправил свою ауру и спустился вниз.

Внизу я обнаружил Сэма, сидящего в кресле у камина и ворошащего кочергой дрова.

— Привет, спящий красавец! — весело проговорил он. — Надо сказать, вчера ты нас немного удивил. Уснул прямо на диване! Надо же! Ха-ха-ха!!!

— Извини, — сказал я немного смущённо. — Я думал, что только на минутку прикрою глаза и всё.

— Ха-ха-ха!!! — Сэм не переставал смеяться. — На минутку? Ха-ха-ха!!! Когда Илли вернулась, ты лежал на диване, свернувшись калачиком, и сопел как младенец! Вот это было зрелище, честное слово! Ха-ха-ха!!!

— Наверное, я просто сильно устал, — продолжал я оправдываться. — А кто меня перенёс наверх?

— Кто? Я конечно! — Сэм вытирал слёзы от смеха. — А ты довольно тяжёлый, между прочим! Вот почему мне вечно приходится тебя таскать?

— Тяжёлый? — проговорил я с сомнением. — Ты хочешь сказать что тащил меня на руках, а не с помощью телекинеза?

— Эээ... — Сэм понял, что переборщил с враньём. — Ну да, но всё равно, мне показалось что ты ужасно тяжёлый!

— Да-да-да... Верю. Я ужасно тяжёлый, — проговорил я, вложив в эти слова максимальный сарказм. — А где Илли?

— Она поехала к прабабке, — ответил он. — Скоро уже должна вернутся.

В этот момент входные двери распахнулись и в гостиную вбежала Илли. Она была просто прелестна, в своём коротком полушубке из песца и красивых белых полусапожках. Щёки её пылали от мороза, а в белых волосах запутались снежинки.

Я залюбовался этой чудесной картиной. Илли же сбросила полушубок, и подбежала к нам.

— У меня всё получилось! — воскликнула она, весело приплясывая. — Вот держи!

Она протянула мне небольшой листок из настоящей бумаги, сложенный пополам. Я взял его, бумага на ощупь оказалась тёплой и плотной, не то что дешевый пласт[59].

— Что это? — спросил я.

Илли вся просто светилась от счастья.

— Раскрой и прочитай! — ответила она лукавым голосом.

Я так и сделал.

Это оказалось официальное приглашение на Новогодний Бал в Королевский Дворец Стокгольма. В самом верху красивым незнакомым почерком было написано моё имя, а внизу стояла королевская печать.

— Я выпросила его у бабушки! — сказала Илли. — И это было вовсе непросто!

— Эээ... — только и смог сказать я. — А когда состоится этот Бал?

— Завтра, конечно же! Ведь завтра Новый Год!

— Как? Уже завтра?! — только и смог воскликнуть я. — О, Спаситель! Я же обещал к Новому Году вернутся!

— Ты хочешь уехать? — в голосе Илли послышалась такая грусть, что у меня защемило в сердце. — Ты правда хочешь уехать в Москву? А я так старалась, добывая это приглашение...

Мне показалось, что Илли сейчас расплачется.

— Ну... я могу задержатся ещё на денёк другой, — тут же дал я задний ход. — Уеду после Нового Года.

— Правда? Обещаешь? — тут же переспросила она.

— Обещаю! Я останусь ещё на два дня.

— Замечательно! — воскликнула она, и добавила деловым тоном. — Тогда иди собирайся!

— Куда? Бал ведь только завтра!

— Как куда?! Конечно в Хельсинки! Тебе нужно заказать новый костюм! — ответила она безапелляционным тоном. — Ты ведь не собираешься идти на Королевский Бал в этом рванье?

Конечно, мундир у меня сильно пострадал после стычки с Сэмом, но, как мне казалось, я очень аккуратно срастил все нити паушелка, так что выглядел он почти как новый. И вот теперь выясняется, что, по мнению Илли, это просто рваньё. Я был обижен.

— А что с ним не так? — ответил я с вызовом, оглядывая мундир. — Вроде он выглядит почти как новый.

Илли издала совершенно явственный вздох и ответила:

— Конечно он неплох, если ты хочешь провести несколько тренировочных схваток или дуэль, ведь будет совсем не жалко, если в нём понаделают ещё дырок, но для Новогоднего Королевского Бала он никак не годится!

— Даже и не спорь с ней! — весело воскликнул, молча наблюдавший за всем этим Сэм. — Если уж сестра достала тебе приглашение, она не отвяжется пока ты не будешь выглядеть, как минимум, как принц крови. Соглашайся на всё. Тебе же будет проще!

Илли ,как мне показалось, бросила на Сэма острый взгляд, и стукнула его по ноге.

— Ай! Ай! Ай! — только и проговорил он. — Ну не надо так больно, сестра! Я просто решил тебе помочь!

Сэм попытался отпрыгнуть от ещё одного пинка, но не очень удачно.

— Всё! Молчу, молчу! — прокричал он.

— Вместо того чтобы трепать языком, шёл бы ты одеваться! — произнесла Илли грозно.

— Как скажешь, сестра! Уже ухожу!

Сэм взлетел по лестнице и скрылся.

— Пойду и я одеваться, — проговорил я обречённо.

Вся эта канитель с заказом подходящего мне костюма затянулась часа на три. Илли отвела меня в одно из самых дорогих и престижных дизайнерских ателье Хельсинки. И там она часа два выбирала подходящий для меня фасон.

Я думал, что рехнусь. Она отвергала один вариант за другим, а мы с Сэмом просто стояли и ждали, когда же наконец она выберет что-то, что её удовлетворит. В конце концов этот долгожданный момент настал и мне предъявили настоящий шедевр дизайнерского искусства.

Костюм и правда был создан, как минимум, для принца крови, он был весь в тонких кружевах и манжетах. Единственное что мне в нём понравилось это его цвет. Он был синий, с коротким небесно-голубым плащом. Поэтому я вздохнул и одобрил его. В конце концов, провести в ателье ещё час или даже два, пока Илли найдёт другой вариант, мне вовсе не улыбалось.

Костюм был доставлен на следующий день после обеда и я его сразу надел.

Из зеркала на меня смотрел слегка полноватый среднего роста улыбающийся молодой человек с весёлым взглядом глубоких синих глаз, вовсе не похожий на простолюдина.

Костюм сидел на мне идеально, и если бы не обилие кружев, то я бы наверное ходил в нем каждый день. Я пригладил рукой слегка топорщащиеся тёмные волосы, постоянно выбивающиеся из причёски, и подмигнул самому себе.

"Ну что, в таком виде, ты вполне подходящая пара для наследной принцессы?" — спросил я своё отражение. Оно утвердительно промолчало.

Моё глупое самолюбование было прервано вошедшей принцессой. Она посмотрела на меня и улыбнувшись, захлопала в ладоши.

— Серёжа! Тебе так идёт, так идёт! — воскликнула она.

Я вздохнул и сказал:

— Да, пожалуй... Хотя по мне, так с кружевами небольшой перебор.

— Ну что ты! Это всё по самой последней моде! В этом костюме, ты выглядишь почти как принц! Тебе не нравится? — спросила она меня озабоченно.

Я посмотрел в её грустное и тревожное лицо и понял, что у меня нет выбора.

— Нет-нет, всё в порядке! Он просто идеально на мне сидит! Спасибо Илли! У тебя просто потрясающий вкус!

— Я так рада! Так рада! — проговорила она, весело подхватывая меня под руку. — Пойдём вниз?

Я утвердительно кивнул и мы вышли в гостиную.

Глава 13

Бал начинался в 20:00, но мы собирались туда немного пораньше.

Когда Илли спустилась вниз в своём бальном платье, я не смог отвести от неё глаз. Оно оказалось совершенно новым, не тем в котором она танцевала на Рождественском балу в Академии. Бело-розового цвета, с переливающимися от красного до нежно-розового прожилками и короткое, по современной моде, оно совершенно не скрывало её соблазнительные ножки в тонких белоснежных чулках с кружевами. На ногах у Илли блистали изящные розовые туфельки, а голову украшала кружевная диадема из какого-то белого металла с бриллиантами.

Я так и стоял бы разинув рот, если бы Сэм не произнёс:

— Сестра, мне кажется, он сейчас потеряет сознание!

— Эй, парень! Ты ещё с нами? — спросил он и ткнул меня в бок кулаком.

Мне показалось что Илли смутилась, и как будто опустила глаза.

— Тебе правда нравится? — спросила она тихо.

— Ты... ты просто ослепительна! — только и смог выговорить я. — Ты — настоящая принцесса!

— Вот это комплимент! Ха-ха-ха!!! — рассмеялся Сэм.

Илли даже не обратила внимание на брата, она покраснела до корней волос и зашаркала ножкой, как маленькая девочка.

— Пожалуйста, не смотри на меня так! — воскликнула она. — Нам уже пора отправляться! Пойдёмте!

Она быстро махнула рукой, создавая портал, подхватила нас с Сэмом под руки и утащила в него.

Стокгольмский королевский дворец ещё называли Подводным Дворцом, потому что он находился под водой, в бухте Стокгольма. Его защитное силовое поле удерживало воду, но для пущей надёжности дворец был дополнительно накрыт специальным стеклянным колпаком. Попасть в него можно было только через специальные шлюзы.

Нас с Илли и Сэмом пропустили безо всяких проблем через главные дворцовые ворота. Что было, конечно, не удивительно, учитывая что Иллири являлась наследной принцессой Скандии и правнучкой королевы Сигизмунды, а Сэм — её правнуком.

Мы прошли в огромный главный зал и глашатай, усиленным псимагией голосом, произнёс:

— Наследная принцесса Иллири в сопровождении виконта МакГвайра и Сергея Дмитриева!

В зале было уже полным полно народу, мы пошли по ковровой дорожке и мне показалось, что практически все взгляды присутствующих, устремлены на меня, по всему залу пронёсся шёпот сливающийся в тихий гул.

"Не обращай на них внимания, веди себя естественно!" — мысленно сказала мне Иллири, её голова при этом была направлена прямо вперёд. Я перестал смотреть по сторонам и сосредоточился на тех, кто ждал нас в самом конце зала.

Там, на небольшом возвышении, стоял изящный трон, больше похожий на раскрытую раковину морского моллюска, чем на сиденье. На нем аккуратно сидела красивая женщина средних лет. Её красота была зрелой и преисполненной силы и величия. Можно сказать, что она была ослепительна, из-за окружающей её ауры.

Это была королева Сигизмунда, одна из восемнадцати псимагов S-класса на Земле. Её главным талантом было ясновидение, говорили, что лишь один раз взглянув на человека, она может увидеть всю его жизнь от рождения до самого момента смерти.

Справа от трона стояла женщина чуть помоложе, с белоснежными волосами, как у королевы. Одетая в белое короткое платье с алыми тонкими полосами по краям, на её голове лежала почти такая же изящная диадема, как у Иллири. Я сразу догадался что это её мать, принцесса Рогнеда. Отца Илли видно не было.

Как только мы приблизились к трону, королева Сигизмунда встала и, сойдя с возвышения, обняла замершую правнучку.

— Внученька! Как я рада тебя видеть! — проговорила она со всей возможной теплотой. — Ты просто ослепительна в этом платье! Оно тебе очень идёт!

— Что вы бабушка! Вы как всегда мне льстите! — проговорила Илли, чуть порозовев.

— Здравствуй, внук! — сказала королева повернувшись к Сэму и целуя его в щёку. — Ты, как всегда, безупречен!

— Рад стараться, Ваше Величество! — громко прокричал Сэм и вытянулся по стойке смирно.

— Ну хватит, хватит! — королева махнула рукой. — Ты не на параде!

— Так точно, Ваше Величество! — сказал он меняя позу на более расслабленную.

— Илли, представь мне своего друга! — сказала королева поворачиваясь ко мне и окидывая меня пронзительным взглядом.

— Это Сергей Дмитриев, бабушка, он из России, учится на первом курсе Академии.

Королева оглядела меня с ног до головы, а потом почему-то замерла, и я отчётливо увидел удивление в её расширившихся глазах. Это длилось буквально секунду не больше, потом взгляд её стал таким же слегка холодным и отстранённым как и был до этого. Она чуть помедлила, и вежливо сказала:

— Приветствую Вас в моём дворце, сэр! Надеюсь, вам тут понравится!

— Я уверен в этом, Ваше Величество! — ответил я и учтиво поклонился. — Спасибо за ваше приглашение!

— О, не стоит благодарности, — ответила она махнув рукой. — Благодарите принцессу.

Королева кивнула в сторону Илли, а та в ответ сделала лёгкий реверанс и сказала:

— Ну что ты, бабушка! Это ведь ты хозяйка этого вечера!

— Ну, не будем спорить, — ответила королева, и добавила. — Веселитесь! Не буду вас больше задерживать.

Илли сделала реверанс, Сэм и я поклонились, и мы отошли к гостям.

Королева поднялась на возвышение, села на трон, и герольд объявил следующих важных персон.

Мы простояли в одиночестве совсем недолго. Через пару минут к нам спустилась мать Илли, принцесса Рогнеда. Она поцеловала свою дочь, вежливо справилась как наши дела, и повела ничего не значащий светский разговор. Выяснилось, что отец Иллири не любит шумных мероприятий, и поэтому остался дома.

Что ж, для меня это было к лучшему.

Примерно через час все гости наконец собрались, и начался Новогодний Бал. Мы много танцевали, пили шампанское и ели разные вкусности разносимые стюардами. Я к тому же переговорил с целой толпой народа, интересующихся на разные лады, кто я такой, и какие отношения у меня с принцессой.

Отвечал я уклончиво, так что все они ушли разочарованными.

Время было уже к полуночи, когда я сказал Илли, что устал от всей этой суеты, и она повела меня осматривать королевский дворец. Сэм с нами не пошёл. Ему было просто не до нас, он вовсю флиртовал с окружившими его плотным кольцом молодыми дворянками.

Дворец и правда оказался чудесным и очень красивым. Мне показали множество скульптур и картин, различные панно и фрески, всё было очень изящным и эстетичным. Периодически до нас доносился шум Королевского Бала, но, в основном, было тихо.

Как-то так само собой получилось, что мы с Илли держали друг друга за руки. Её рука оказалась маленькой, нежной и тёплой, а иногда вдруг становилась горячей, когда мы оказывались совсем близко друг от друга.

В какой-то момент, когда мы стояли и рассматривали картину изображавшую одну из средневековых битв, нас нашла мать Иллири, принцесса Рогнеда.

— Извините, что отвлекаю вас от вашей экскурсии, сэр, но мне нужно поговорить со своей дочерью, — проговорила она несколько холодно, при этом очень серьёзно посмотрев на Илли.

— Конечно, я пока пройдусь вперёд и посмотрю всё сам, — ответил я. — У вас тут просто замечательная коллекция!

— Да-да, идите... — рассеяно ответила мать Илли. — Если заблудитесь, спросите у кого-нибудь из слуг дорогу, — добавила она.

Я кивнул Илли, которая всё это время молчала, как мне показалось, задумчиво рассматривая свою мать, и прошел дальше по коридору свернув за ближайший угол.

Там я прижался к стене и прислушался. Мне было ужасно интересно, что же скажет своей дочери принцесса Рогнеда. Почему-то мне подумалось, что это должно быть связано со мной.

И я не ошибся. Буквально через несколько секунд, после того как я скрылся из виду, послышался голос матери Иллири:

— Илли, — проговорила она строгим тоном, — ты ведёшь себя совершенно неприлично. Нельзя так явно уединятся со своим кавалером! Подумай о своей репутации!

— Почему, мама? Мы просто гуляли и осматривали достопримечательности! В этом нет ничего такого!

— И при этом держались за руки, да? — саркастично проговорила мать Илли. — Милая, все и так гадают, кто же этот молодой человек с которым ты пришла на Новогодний Бал, а увидев вас держащимися за руки и вовсе начнут распускать разные сплетни.

— Мама! Ну, прости! Я не думала, что здесь нас хоть кто-то увидит. Ведь все собрались в Главном Зале!

— Илли, ты же знаешь, что во дворце глаза и уши повсюду. А ты ведёшь себя, как наивная провинциалка!

— Ну хорошо, мама! Я буду вести себя осторожнее, — проговорила Илли чуть обиженным тоном. — Это всё, что ты хотела мне сказать? Тогда я пойду.

— Нет, подожди. Я хотела поговорить с тобой вовсе не об этом. Расскажи мне об этом Сергее Дмитриеве. Кто он? Какое у него происхождение? Мне кажется он простой ранет, и он вовсе не пара тебе, доченька.

— Он вовсе не ранет! — проговорила Иллири упрямо. — Он сын князя Александра Михайлова и простолюдинки...

— Подожди! — прервала Рогнеда свою дочь. — Он — внук Большого Русского Медведя?! — с ужасом в голосе воскликнула она.

— Ну да... — ответила Иллири спокойно. — Что тут такого? Конечно он бастард, но это гораздо лучше, чем быть безродным ранетом...

— Илли! Ты что забыла, кто источник всех наших неприятностей?! Хозяйка Зимы! Ты ещё более легкомысленна, чем я думала!

— Так, здесь совершенно не место для подобных разговоров! — добавила Рогнеда понизив тон. — Зайдём сюда!

Через пару секунд я услышал как открылась и захлопнулась дверь, и в коридоре стало тихо.

Подходить к двери я не стал. Во-первых, потому что это было бы настоящее подслушивание, а не так... просто случайно услышанный чужой разговор. А во вторых, и это причиняло мне самые настоящие страдания, я вполне представлял, что я услышу.

Было и так понятно, что ничего хорошего мать Иллири ей не скажет. И все мои надежды и мечты рухнули в бездонную пропасть. Как же хорошо было, когда мы были только втроём: я, Илли и Сэм. Никто не напоминал мне, что я внук того, кто создал такие огромные неприятности королевской семье Скандии.

Так думал я идя по коридору куда глаза глядят. Я поворачивал наугад, то в одну сторону, то в другую и совершенно не обращал внимания, куда же я иду. Мысли и эмоции затмили ненадолго мой разум.

"Ну, почему?! Почему мой дед и тут мне нагадил? Только-только я подумал, что нашёл наконец своё счастье, прекрасную девушку, которая меня полюбила. И тут... Бац и всё кончилось."

"А что ты хотел?" — спросил я сам себя с горечью. — "Тебе же уже давно всё показали и объяснили. Ты же не думал, что внука Дмитрия Михайлова тут встретят с распростёртыми объятьями? После всего, что он сделал? Твои шансы, парень, были с самого начала совершенно нулевые. Что бы там Сэм не говорил."

Злость и обида на Деда кипела во мне и бурлила, грозясь перелиться через край. Я понял, что мне нужно успокоится иначе я опять понаделаю каких-нибудь глупостей.

Я огляделся и заметил вход в какой-то полутёмный зал.

Место оказалось вполне удачным. Полутёмное, похожее на подземный грот, оно просто завораживало своим очарованием. Его дальняя стена была стеклянной и за ней плескалось море. Там плавали самые разные рыбы и росли кораллы. И всё это было подсвечено неярким светом идущим откуда-то снизу.

Я подошёл к стеклу и стал завороженно смотреть на открывшуюся мне подводную жизнь.

Мысли мои постепенно успокаивались и приходили в порядок. И постепенно у меня росло чувство того, что именно я должен исправить то, что сделал мой дед.

В этот момент меня и нашла Илли.

— Вот ты где! — воскликнула она, подбегая. — А я тебя повсюду ищу! А ты оказывается здесь спрятался!

— Что это за место? — спросил я вполголоса, не поворачивая головы, чтобы не выдать обуревающие меня чувства.

— Это — Морской Зал, — пояснила Илли. — Его построила моя бабка, принцесса Бритт-Мари, она очень увлекалась океанологией. Жаль только, что она так рано погибла...

Иллири замолчала на некоторое время, а потом продолжила, встав рядом:

— Прабабушка очень любила её, ведь она была её единственной дочерью. Она распорядилась оставить тут всё как оно было, когда бабушка была ещё жива...

Иллири снова замолчала, осторожно взяла меня за руку, и добавила:

— Знаешь, когда я была совсем маленькой я часто приходила сюда, и представляла себя русалочкой из сказки... Правда, у меня злая волшебница отняла не голос, а зрение, — добавила она тихо и грустно. — Я представляла, что когда-нибудь придёт прекрасный принц и освободит меня от проклятья, и мы заживём с ним счастливо...

Рука Илли вдруг сжала мою руку.

Я повернулся к ней, сердце моё стучало, как будто выпрыгивая из груди, и молча стянул с неё повязку, закрывающую ленту из переплетающихся змей.

Илли попыталась мне помешать, воскликнув придушенно:

— Нет! Не надо! Даже у бабушки не получилось! Если ты даже просто прикоснёшься к ним, проклятье убьёт тебя!

— Я не буду их касаться, — ответил я, вложив в свой голос максимальную уверенность и спокойствие. — Я просто хочу их получше рассмотреть.

Затем я замолчал и стал пристально изучать змей, пытаясь понять, как же можно их разрушить.

Мне мешало то, что они постоянно двигались, так что не было даже понятно, где кончается одна и начинается другая. Я подумал, что хорошо бы их как-то остановить, тогда всё стало бы гораздо легче...

И тут меня осенило!

Я нырнул в поток времени, и движение змей замедлилось. Я повторил это действие несколько раз, погружаясь всё глубже, и глубже, и глубже. Примерно раз на пятый или шестой, змеи вообще перестали шевелиться, и я смог рассмотреть их с совершенной точностью. Правда двигаться в этом потоке оказалось ужасно трудно.

Я понял, что нужно действовать быстро, иначе меня просто выбросит обратно, как пробку из бутылки.

Я присмотрелся и обнаружил место соединения у одной из змеек. Приложив усилие я разъединил её, и она тут же обмякла, начав медленно-медленно рассыпаться. Затем пришел черёд следующей, а затем и ещё одной. И тут я понял, что меня выталкивает наверх. Мои силы почти кончились, а я не сделал и половины работы!

"Это конец. Как глупо, у меня ведь почти получилось", — подумал я отстранёно. А потом осознал, что если я сейчас прервусь, то проклятье уничтожит не только меня, но и Илли. Эта мысль обожгла меня, как калёным железом. Сам я мог погибнуть, но допустить чтобы погибла и она, я не мог. Я вцепился, как зубами, во что-то, не знаю даже во что, я сказал себе, что мне нужно отыскать ещё силы!

Нужно! НУЖНО!!! Н У Ж Н О!!!

И тогда, как будто прорвалась невидимая перегородка, отделяющая меня от безграничного океана энергии. Я стабилизировался в потоке времени, с лёгкостью разорвал оставшихся змеек, и со смехом вынырнул обратно.

Проклятье вспыхнуло и осыпалось золотыми, серебряными и медными блёстками, а по дворцу прокатился тихий рокот. И я, наконец, увидел глаза своей любимой. Они были глубокого синего цвета, и смотрели на меня очень удивлённо.

— Белая Мать[60]... — прошептала Илли. — Белая Мать... Я... Я ВИЖУ!!! — прокричала она.

Потом она слегка пошатнулась, я подхватил её на руки, и стал кружить.

— У МЕНЯ ПОЛУЧИЛОСЬ! — кричал я от радости. — ПОЛУЧИЛОСЬ!!!

Я и сам не заметил, что оторвался от земли и закружился по воздуху. Меня переполняла Сила, мне казалось, что сейчас для меня не существует никаких границ, что, чуть пошевелив пальцем, я могу обрушить гору или даже целый континент.

— Серёжа, у меня голова кружится... — сказала Илли тихонько. — И я вижу всё перевёрнутым. Так и должно быть?

— Нет, — озабоченно сказал я, останавливаясь. — Тебя надо показать целителю.

Я поставил её на пол и попытался отпустить, но Илли обняла меня и прижалась ко мне крепко-крепко.

— Не отпускай меня, пожалуйста, — проговорила она посмотрев мне в глаза. — Я хочу чтобы ты всегда был рядом. Всегда обнимал меня, как сейчас.

Я посмотрел в её глаза, потом на её губы, и меня как будто потянуло к ним. Я нагнул голову и мы первый раз поцеловались.

Поцелуй был очень долгий. Я плохо помню, что в этот момент происходило, потому что мысли мои смешались, осталось только восхитительное чувство которому нет названия.

Когда мы закончили, то услышали деликатное покашливание. Оглянувшись, я увидел в дверях четырёх дворцовых охранниц, три из них смущенно смотрели в пол и на стены, а старшая сделала несколько шагов вперёд, и озабоченно спросила, не поднимая на нас глаз:

— Ваше Высочество, с вами всё в порядке?

Потом её взгляд остановился на валяющейся на полу повязке. Она подняла глаза и посмотрела на Илли. Изумление прокатилось волной по её лицу и она сказала:

— Ваше Высочество... Вы, уронили вашу повязку...

— Мари! Мари!!! Я избавилась от проклятья! Мне она больше не нужна! НЕ НУЖНА! — прокричала Илли и счастливо засмеялась.

Все четыре охранницы, посмотрели на неё и зашептались, а Мари, придя наконец в себя, сказала:

— Я должна обо всём доложить королеве. Пожалуйста оставайтесь здесь, Ваше Высочество.

Она развернулась, и чеканя шаг вышла из зала. За ней вышли и другие охранницы, они прикрыли двери и мы снова остались одни.

Илли не отпускала меня из объятий, а я обнимал её.

— Мне кажется, что это всё сон, — прошептала она мне. — Я боюсь что проснусь, и всё будет так же как раньше. Я уже видела такие сны...

— Нет, это не сон, — ответил я ей, гладя её по волосам. — Попробуй закрыть глаза и дотронуться до них руками.

Илли отпустила меня и сделала как я сказал.

— Ой! — сказала она. — Я чувствую их! Я чувствую свои ресницы!

Она снова открыла глаза и прижалась ко мне ещё крепче.

— Знаешь, я не говорила тебе и никому, но моя бабушка однажды сказала мне, что меня избавит от проклятья тот, кто полюбит меня больше своей жизни. Ты правда, так меня любишь, да?

— Да, — ответил я тихо. — Я люблю тебя больше своей жизни.

Услышав это Илли закрыла глаза, и я понял что нужно сделать. Я поцеловал её, и этот поцелуй снова смешал все мои мысли, оставив только одно большое чувство, которое я теперь знал как назвать.

Когда мы закончили, я обнаружил в зале королеву. Она посмотрела на Илли, затем на валяющуюся на полу повязку и сказала:

— Ну рассказывайте дети, как вам это удалось.

— Бабушка, — сказала Илли смутившись, — Сергей снял с меня проклятье! Он, мой принц!

Королева улыбнулась своей внучке и мягко проговорила:

— Я очень рада девочка моя, но вы чуть не разрушили весь дворец. Отдача от того, что вы сделали, прокатилась по главному залу, и мне с трудом удалось успокоить гостей. Хорошо ещё, что это случилось как раз в полночь,и большинство восприняли это как новогодний сюрприз...

— Прости, бабушка, — виновато сказала моя любимая, — но всё так неожиданно получилось...

— Это я виноват, Ваше Величество! — сказал я, делая шаг вперёд. — Я приношу Вам свои самые искренние извинения за случившееся. Принцесса ни в чём не виновата! Это всё я затеял! Я готов понести любое наказание за содеянное.

— Хорошо, — сказала королева, улыбаясь. — Единственный вопрос, который меня интересует, как тебе это удалось?

— Я... я не очень хорошо всё помню, Ваше Величество, — ответил я весьма искренне. — Просто мне очень захотелось и всё получилось. Как-то так... может потом я что-то и смогу объяснить получше...

Не знаю, почему я не сказал ей правду. Что-то неуловимое вдруг, как будто запечатало слова готовые сорваться с моего языка, заставив нести эту ерунду. Как бы какое-то предвидение, или что-то вроде этого.

— Может быть, может быть... — королева явно разочарованно вздохнула. — Значит это было просто чудо. Что ж, чудеса бывают хорошие и плохие, я рада, что это оказалось из первых.

— Бабушка, я хочу рассказать обо всём маме, где она? — спросила Илли. — Я думала, что она придёт с тобой.

— Она ждёт за этой дверью, — ответила королева. — Сейчас я её позову и ты сможешь её обрадовать.

Буквально через пару секунд открылась дверь и вбежала принцесса Рогнеда. Они с Илли обнялись, было много слов, слёз, смеха и тому подобного. Я стоял и спокойно смотрел на них, а королева Сигизмунда смотрела на меня не отрывая взгляда. Мне даже показалось, что она пытается обнаружить дыру в моей защите, но у неё ничего не получалось.

Наконец принцесса Рогнеда обратила внимание и на меня. Мне достался целый водопад благодарностей, а в конце она обратилась к королеве:

— Бабушка! Может ты тоже скажешь несколько слов избавителю твоей правнучки?

— Да-да, конечно, — ответила королева выходя из задумчивости.

Она посмотрела на меня серьёзно и сказала официальным тоном:

— Мы очень рады тому, что наша правнучка избавилась от проклятья. Наша благодарность поистине не имеет границ. Мы официально объявляем Вас другом нашей Короны, и вы можете просить у Нас всё что пожелаете, в знак нашей благодарности.

Я помолчал обдумывая сказанное... всё что пожелаю... я посмотрел на королеву, на принцессу Рогнеду и на Илли. И я понял чего я хочу!

— Ваше Величество, — сказал я, максимально официальным тоном. — Спасибо вам за добрые слова. Я буду вечно хранить их в своём сердце. И, я официально прошу у вас руки принцессы Иллири.

Сказав это, я повернулся к Илли, встал на одно колено и сказал:

— Принцесса, вы выйдете за меня?

Илли охнула, потом оглянулась на маму, потом на прабабушку, потом она повернулась ко мне, повторила это несколько раз, и наконец, как будто взяла себя в руки. Она сделала мне учтивый реверанс и сказала:

— Я согласна, сэр!

Королева, до этого момента хранившая полное молчание и каменное выражение лица, вдруг улыбнулась и сказала:

— Я даю вам своё благословение, дети мои!

Она подошла, обняла Илли и, погладив её по голове, сказала:

— Милая, я и не заметила как ты выросла, кажется ещё вчера ты бегала по дворцу в коротком платьице и играла с куклами, а сейчас ты уже невеста!

— Доченька! — произнесла оправившаяся от такого поворота событий мама Илли. — Как я за тебя рада! Будьте счастливы! Я тоже даю вам своё благословение! Жаль, что отец этого не видит, он тоже был бы очень рад!

— Ой! Папа! — воскликнула Илли. — Мама, а ты рассказала папе о том, что случилось?

— Ох! Я не успела! Владычица Зимы! Нужно же ему всё рассказать! Бабушка, доченька, и вы Сэр, простите, но я вынуждена вас оставить. Нужно сообщить обо всём мужу!

Принцесса Рогнеда быстрым шагом направилась к двери. Илли догнала её и сказала:

— Мама! Я поеду с тобой! Отец наверняка захочет сразу меня увидеть!

— Серёжа, извини пожалуйста, но мне надо идти! — сказала она, повернувшись.

— Ничего, ничего... — ответил я с улыбкой. — Я подожду пока ты вернёшься.

— Спасибо! — Илли улыбнулась, послала мне воздушный поцелуй, и пошла к двери.

Но, когда дверь открылась и яркий свет пролился из коридора, Илли вскрикнула, и прикрыла глаза руками.

— Свет! Он такой яркий, что мне даже больно! — проговорила она отворачиваясь.

Принцесса Рогнеда, сразу закрыла дверь.

— Бабушка, что с ней? Неужели проклятье не полностью исчезло?

Королева подошла к Иллири, и внимательно осмотрела её.

— С тобой всё в порядке милая, — сказала она с явным облегчением. — Просто твои глаза никогда не видели яркого света, и не привыкли к нему.

Королева подобрала с пола брошенную повязку, подошла к Илли и снова завязала ей глаза.

— Прости милая, но тебе придётся ещё какое-то время с ней походить, пока твои глаза полностью не привыкнут к свету. И знаешь, это даже к лучшему, потому что нам ещё нужно будет придумать подходящее объяснение твоему чудесному исцелению.

— Хорошо, бабушка, — сказала Илли со вздохом, — но я могу снимать её, когда буду одна?

— Конечно, только не делай этого при ярком свете, — сказала королева и добавила. — Идите, расскажите обо всём графу. Думаю он будет очень рад этой новости.

Принцесса Рогнеда кивнула, открыла дверь и они с Иллири вышли из зала.

Королева проводила их тёплым взглядом, повернулась ко мне и сказала:

— Что ж, пойдём зятёк.

Мы вышли из Подводного Зала и пошли по светлому дворцовому коридору.

— Может ты расскажешь мне что-нибудь о себе, мой мальчик? — проговорила она на ходу. — Скажи, каково твоё происхождение?

— Эээ... Я не очень благороден, Ваше Величество, — не стал врать я. — Моя мать простолюдинка, а отец... как я недавно узнал, мой отец князь Александр Михайлов.

— Значит ты бастард? Ну, не так уж и плохо... — задумчиво проговорила королева. — Хотя...

Она внезапно остановилась, посмотрела на меня, и на её лице промелькнуло сначала удивление, а потом, как будто, даже испуг. Но она не дала эмоциям долго владеть собой, через мгновение лицо её снова приняло безмятежное и величественное выражение, как и до того.

После этого она уточнила:

— Князь Александр Михайлов, да? Тот самый Герой России, что дрался с Кевином МакГвайром? Хммм... Получается, что ты внук самого Большого Русского Медведя? — спросила она полуутвердительно. — Интересно...

— Да, — ответил я. — Но дед вряд ли меня признает. Мы с ним не в лучших отношениях.

— Мальчик мой, — с улыбкой сказала королева, сделав пару шагов дальше по коридору. — Тебе не стоит стеснятся своего происхождения. Оно уже достаточно благородно. Быть внуком Большого Русского Медведя, пусть даже незаконнорожденным внуком, это уже очень и очень много.

Мы вышли на большой балкон Главного Зала и разговор прервался.

Королева оглядела Главный Зал. Там гремела музыка, пары танцевали на полу и в воздухе, слышался весёлый смех и крики. На самом балконе никого кроме нас не было, так что королева продолжила разговор:

— Мы объявим о вашей помолвке завтра. Конечно, пойдёт много разговоров, но с этим ничего уже не поделать. Мальчик мой, постарайся чтобы никто не узнал о том, что действительно произошло. Это вызовет совершенно ненужные сплетни.

— Хорошо, Ваше Величество, — согласился я и утвердительно кивнул для верности.

— И вот ещё, что тебе нужно знать, — сказала королева серьёзным голосом. — Иллири моя наследница, и если со мной что-то случиться, она станет следующей королевой Скандии.

— Почему? — моё удивление было неподдельным. — Я думал, что следующей должна быть принцесса Рогнеда...

— О, мой мальчик, — с улыбкой произнесла королева Сигизмунда и покачала головой, — конечно, моя внучка Рогнеда следующая после меня, но она не обладает, ни большой силой, ни таким же сильным даром предвидения, как Иллири. Ей будет очень тяжело нести эту ношу. Это не её Судьба.

— Значит Иллири будет следующей королевой... — задумчиво проговорил я.

— О, это будет ещё не скоро, — успокоила меня королева Сигизмунда. — Я пока ещё вполне справляюсь со своими обязанностями. Но рано или поздно этот день придёт. Понимаешь?

— Да, Ваше Величество!

— Ну, вот и хорошо. Ты будешь принцем-консортом при моей правнучке, а дети ваши станут наследниками. Именно поэтому, у меня к тебе просьба, — королева сделала лёгкую паузу и продолжила. — Я хочу чтобы вы жили здесь, в Стокгольме, когда поженитесь. А если вам здесь не понравится, то где-нибудь в провинции. Но ни в коем случае не в России. Понимаешь?

— Кажется да, Ваше Величество.

Учитывая отношения между нашими странами, это было вполне разумно.

— Хорошо. Запомни то, что я тебе рассказала, — сказала королева, и кивнув головой на происходящее внизу, добавила. — А теперь можешь идти веселиться, мой мальчик. Ты это заслужил!

— Спасибо, Ваше Величество, — вежливо поблагодарил её я, — но я бы лучше пошел спать. День был не из лёгких, и меня уже клонит в сон.

— Как пожелаешь, — ответила королева. — Я скажу чтобы тебя проводили в твои покои.

Примерно через минуту подошла фрейлина, и отвела меня в гостевые комнаты.

Я практически уже валился от усталости. Поэтому я разделся по пути к кровати, побросав вещи на пол, и повалился на неё.

Уснул я в тот же момент, как моя голова коснулась подушки.

* * *

Следующим утром я проснулся вполне бодрым. Одежда моя лежала чистая и выглаженная на стуле. Я быстро оделся, поправил свою ауру, чтобы не выглядеть простолюдином, и вышел в коридор. Там я остановил какую-то служанку, и попросил отвести меня в покои принцессы Иллири. Служанка кивнула, и через пару минут я уже стучался в двери её апартаментов.

После того как мне разрешили войти, я открыл дверь и зашел в большую гостиную. Там оказалось довольно скудное освещение, оконные панели светились мягким тусклым светом, а люстры под потолком были и вовсе погашены. Я постоял, привыкая к полумраку, и наконец разглядел свою невесту сидящую рядом с матерью.

У стены на диване сидел и что-то читал мужчина средних лет с проседью в волосах и совершенно седыми висками. Он посмотрел на меня вопросительно и встал.

— Серёжа! — закричала радостно Илли, вскакивая со стула. — Наконец-то ты проснулся!

Она подбежала ко мне, и целомудренно чмокнула меня в щёку.

— Серёжа, это мой папа! — через секунду добавила она, показывая на вставшего мужчину.

— Папа! Это мой жених, Сергей Дмитриев!

Отец Иллири подошел ко мне, и протянул мне руку.

— Очень рад знакомству! Я не могу найти слов, чтобы выразить вам мою благодарность! Вы просто вернули меня к жизни! Спасибо!!!

Отец Иллири, как-то немного стушевался, я заметил что в уголках его глаз блеснули слезинки. Я молча пожал его руку, а он продолжил:

— Знаете, то что вы сделали, это Чудо! Правда! Я уже давно распрощался со всякой надеждой поправить то, что случилось с дочерью, но вы сделали это! Если я могу для вас хоть что-нибудь сделать, только скажите!

— Граф, — ответил я почти официальным тоном, — я просто исправил несправедливость допущенную когда-то. Это не стоит благодарности. Знаете, я ведь внук того, кто наложил это проклятье на вашу дочь. И я рад, что именно мне удалось избавить её от него. Мой дед конечно никогда не извинится перед вами, но за него это сделаю я. Простите!

— Не надо! Не надо извиняться! — проговорил отец Илли и добавил понуро. — Это я во всём виноват. Я это знаю. Я никогда не говорил тебе этого дочка, но, прости меня, пожалуйста! Это я должен был нести это проклятье, а не ты!

Илли сделала шаг к отцу, обняла его и воскликнула:

— Папа, папа! Это Судьба! Не надо! Теперь всё хорошо, давайте радоваться! Хватит грустить!

— Ты права, дочка, — сказал граф снова вытирая украдкой выступившие слёзы, — дело прошлое, надо забыть плохое и радоваться новому дню.

— Ну хватит, хватит... — проговорила мать Иллири, подходя к графу с другой стороны. — Опять ты за своё, Аркаша. Успокойся!

В этот момент в дверь постучали и зашедшая служанка позвала всех на ланч.

Нас привели в малый обеденный зал. Не знаю почему он назывался "малым", по мне так он был достаточно обширен чтобы вместить полсотни человек. Кроме нас практически никого и не было, только один незнакомый мне мужчина, лет так тридцати, и Сэм.

Сэм шумно меня приветствовал:

— О! А вот и наш герой! Как жаль, что я вчера пропустил самое интересное! Может повторишь на бис?

— Хватит! — воскликнула Иллири. — Вечно ты всё превращаешь в цирк!

— Ну что ты, сестрёнка! Я просто искренне выражаю своё восхищение произошедшим, — парировал он. — Я очень рад твоему излечению! Буквально, безумно рад!

— Успокойтесь оба! — строго сказала принцесса Рогнеда. — Постеснялись бы, хотя бы дядюшки Густава!

— О, простите дядя! — серьёзно сказал Сэм. — Я просто до сих пор не могу прийти в себя после этого невероятного события.

— Ничего, ничего... — проговорил мужчина. — Я...

Он хотел ещё что-то сказать, но прервался, потому что в зал вошла королева Сигизмунда. Все встали и приветствовали её. После того как она села, подали еду и мы стали есть.

Разговор за столом свёлся к простой светской болтовне, а после мы с Илли и Сэмом вышли, оставив взрослых обсуждать "важные государственные дела" за чашкой кофе.

Весь остаток дня мы провели вместе, осматривая дворец. А если точнее, мы с Илли выискивали укромные уголки, где можно без помех целоваться, а Сэм стоял на страже, чтобы нас никто не застукал. Мест таких мы нашли немало, так что день прошёл достаточно весело. Вечером выяснилось, что на завтра назначен большой приём в честь нашей помолвки.

Глава 14

За час до назначенного времени начала приёма, мы с Илли стояли на возвышении в Большом Тронном Зале рядом с королевой и принимали бесконечные поздравления от гостей. Это оказалось безумно скучно, но я даже зевнуть не мог. Илли подбадривала меня телепатически, ей то всё это было не в новинку, и она привыкла к таким мероприятиям ещё с детских лет.

Примерно через час, поток гостей наконец-то стал иссякать, и я облегчённо вздохнул. Ещё немного и должны пройти последние гости.

В этот момент, двери зала распахнулись и глашатай объявил:

— Полномочный посол Российской Империи графиня Александра Мерицкая!

Затем он сделал паузу и продолжил:

— И княгиня Елизавета Михайлова!

Эти слова отдались эхом по залу и всё стихло. Похоже было, что мою бабушку тут никто не ожидал увидеть. Обе женщины в полной тишине прошли до возвышения. Впереди шла вовсе не посол, а княгиня. Бабушка улыбнулась и приветствовала королеву:

— Рада видеть вас в добром здравии, Ваше Величество!

— И Мы рады видеть вас, княгиня! — ответила ей в тон королева Сигизмунда. — Добро пожаловать во дворец!

— Спасибо, Ваше Величество! — учтиво ответила бабушка.

— Ваше появление было несколько неожиданно для Нас, — почти сразу взяла быка за рога королева, — ваш муж Великий Русский Медведь прибыл вместе с вами?

— О нет! Он был слишком занят чтобы приехать, — подтвердила бабушка очевидное.

— Какая жалость, я так давно его не видела... Что же привело вас, княгиня, на наше торжество?

— Ну, не могла же я пропустить помолвку собственного внука? Было бы в вышей мере неучтиво, не поздравить его с этим событием.

После этих слов, по залу пошла волна шепота. Все явно стали обсуждать услышанное.

— Серёжа! — обратилась ко мне бабушка. — Я поздравляю тебя и твою невесту! Будьте счастливы дети!

— Спасибо, бабушка! — только и смог ответить я. — Мне очень приятно, что ты приехала ради меня.

— Я была бы просто ужасной бабушкой, если бы этого не сделала, — ответила княгиня и тепло мне улыбнулась. — А ещё мне хотелось посмотреть на твою избранницу.

— Милочка, вы просто прелестны! — сказала она Илли через секунду. — Вам очень идут эти цвета! Теперь я понимаю, почему мой внук не смог устоять перед вашим очарованием.

— Спасибо, бабушка! — Илли сделала самый очаровательный реверанс на который была способна, и спросила — Можно я буду вас так называть?

— О конечно, милая! Мы ведь уже почти родственники! — проворковала та в ответ.

— Спасибо, бабушка! Вы так добры! — Илли была само очарование.

— Я пожалуй не буду вам больше надоедать, ведь праздник вот-вот начнётся, — сказала княгиня, а потом добавила, как бы вскользь. — Серёжа, мы с тобой поговорим попозже, если ты не против.

— Обязательно!

Бабушка отошла к другим гостям вместе с послом, которая не проронила ни слова. Меня посетило нехорошее предчувствие, как перед грозой.

— "Твоя бабушка очень мила, — сказала мне мысленно Илли. — Почему ты не сказал мне что она приедет?"

— "Я не знал этого. Она мне ничего не сообщила."

— "Странно..." — голос Илли стал задумчивым и она замолчала.

Приём продолжился балом. Молодые люди стали танцевать, а те кто постарше отодвинулись к стенам. Мы с Илли открыли бал первым танцем, но на этом конечно не остановились. Мы кружились и кружились, пока наконец, я не решил передохнуть.

Илли пригласил Сэм, а я поймал проходящего стюарда и взял с его подноса бокал. И так, прихлёбывая шампанское, стал медленно обходить зал по кругу, выискивая бабушку. Я решил, что лучше я сам её найду, чем она это сделает, когда я буду к этому не готов. Я чувствовал, что она явилась неспроста. И мне было жутко интересно, что же она мне скажет.

Бабушка нашлась в обществе всё той же графини Мерицкой, хрупкой женщины пожилого возраста с лицом похожим на голову птицы-секретаря. Они о чём-то спокойно беседовали, но когда я подошёл, графиня оставила бабушку и пошла разговаривать с какой-то серьёзной леди в форме генералы французской армии.

— Серёжа! Я не ожидала встретить тебя так быстро, — сказала мне бабушка. — Я думала мне придётся отбивать тебя у твоей очаровательной невесты!

— Просто я по тебе соскучился, бабушка! — ответил я со всей возможной теплотой в голосе. — Спасибо, что приехала!

Бабушка, посмотрела на меня, а потом вдруг обняла меня очень крепко.

— Серёжа! Ты так быстро вырос! Вот ты уже и жених, ну кто бы мог подумать! — сказала она, отпуская меня из объятий. — Единственное, чего я не понимаю, почему ты всё мне не рассказал заранее. Мог бы обрадовать свою бабушку сам, а не заставлять узнавать всё из новостей. Твой дедушка между прочим, был просто шокирован.

— Извини, бабушка, — проговорил я, с некоторым чувством раскаяния в голосе. — Я сделал предложение принцессе только вчера, как то не было возможности тебе всё сообщить. Прости.

— Эх молодость, молодость... — сказала бабушка вздыхая. — Всё вы куда то спешите, всё у вас дела, а про нас забываете... Ну да ладно, я ведь всё-таки здесь.

— Прости, бабушка, — ещё раз извинился я.

— Кстати, Серёжа, а ты не собираешься в Москву? — сменила она тему. — Ты ведь кажется обещал приехать ещё до Нового Года. Ты наверно забыл, да?

— Не забыл, — ответил я грустно. — Я собирался вернутся, но столько всего произошло...

— Обещания нужно выполнять, внучек! — назидательно проговорила она. — Дворянин, всегда держит слово, запомни это.

— Я знаю, знаю. Наверное мне и правда стоит вернутся. Я поговорю с принцессой, надеюсь она меня отпустит ненадолго.

— Вот и хорошо! — сказала бабушка, с лёгким вздохом облегчения. — Вот, кстати, и она!

Я обернулся и увидел, что Илли вместе с Сэмом спускаются к нам после танца в воздухе.

— Ты уже отдохнул? — спросила меня она. — Давай ещё потанцуем, всё-таки это наш праздник!

— Хорошо, хорошо... — сказал я. — Прости бабушка, мы ещё поговорим попозже.

С этими словами я взлетел, увлекаемый Илли, и мы снова закружились в вихре танца.

— Илли, — сказал я ей, чуть погодя, — знаешь, я ведь тебе говорил, что собирался вернутся в Москву, ещё до Нового Года?

— Ты хочешь уехать? — спросила она грустно.

— Не то чтобы очень хочу, просто я обещал.

— Ну хорошо, можешь ехать, если тебе так надо! — сказала она немного обиженным тоном, а потом добавила с явной грустью в голосе. — Я буду по тебе скучать. Очень скучать. Ты ведь быстро вернёшься?

— Я постараюсь вернутся через пару дней, хорошо?

— Хорошо! — в голосе Илли послышались радостные нотки. — Пару дней я как-нибудь переживу без тебя. Но не больше!

— Ладно, ладно... я обязательно вернусь. Ты ведь моя невеста!

— Я думала, что ты это уже забыл! — весело ответила она. — Ты ведь не уедешь прямо сейчас, нет?

— Конечно, нет! Только после того как всё закончится. Надо будет ещё поговорить с бабушкой, когда она хочет вернутся.

Мы с Илли продолжили танец, а затем начали ещё один, и ещё. К концу приёма мне казалось, что мы оттанцевали больше тысячи раз.

Наконец, когда было уже за полночь, приём закончился. Я попрощался с Илли и королевой Сигизмундой, после чего отправился с бабушкой в Москву.

* * *

Москва встретила нас праздничными новогодним огнями. В Международном ТП Терминале[61] было тихо, народу было мало. На одном из огромных экранов похоже транслировали новогодний репортаж из Императорского Дворца, звука не было, попеременно мелькали картинки гостей и лицо диктора.

И вдруг я замер. На огромном экране в красивейшем бальном платье блистая во всей красе стояла Мила! Она что-то говорила, и улыбалась мне с трёхмерного экрана. Я помотал головой, а когда снова посмотрел на экран, там уже снова был диктор.

— Серёжа, ты идёшь? — спросила меня ворчливо бабушка. — Я уже стара, и у меня не столько сил как в молодости, а день был долгий.

"Померещилось..." — подумал я про себя.

— Да, да, я уже иду! — крикнул я ей, ускоряя шаг.

Мы без особых приключений добрались до её царьградского дома.

Войдя в гостиную, бабушка с явным удовольствием уселась на мягкий диван и приказала служанке подать чаю.

— Ну, наконец-то добрались, — проговорила она вздыхая.

— Садись Серёженька! Я хочу в тобой поговорить об очень важных вещах.

Я сел. Бабушка взяла поданную ей чашку чая, блаженно отпила от неё, и поставила её обратно на поднос.

— Знаешь, ты меня удивил, — начала она разговор. — Я думала, что ты больше интересуешься учёбой, чем девушками. Я понимаю, что твой возраст располагает к романтическим приключениям, но зачем же сразу связывать себя обязательствами? Тебе ведь всего шестнадцать!

— А что в этом плохого?

— Конечно, принцесса Иллири — это хорошая партия. Но всё же, даже если не брать в расчёт то, что она скандка, она ведь слепа, Серёжа! И много ли ты вообще о ней знаешь? Навряд ли тебе сказали всю правду...

— Ты о проклятии, наложенном на неё дедом? — спросил я холодно. — Я о нём знаю.

— Правда? — бабушка показалась мне несколько обескураженной.

Она взяла чашку с чаем, покрутила её в руках, но отпивать не стала.

— Серёжа, ты должен понимать, — сказала она с некоторым нажимом, — это очень серьёзно. Это проклятье должно было пасть на её отца-предателя, но оно перешло на неё. Возможно оно перейдёт и на ваших детей, и тогда весь ваш род будет проклят!

— Оно уже ни на кого не перейдёт, бабушка, — ответил я как можно спокойнее. — Я снял его с принцессы. Вчера, во время Новогоднего Бала. Она несправедливо его носила, — добавил я с жаром голосе. — Кем бы ни был её отец, она ни в чём не виновата! Дети за родителей не в ответе!

— Что??? — бабушка, кажется, была потрясена. — Повтори, что ты сказал?!

— Я разрушил проклятье, бабушка. Илли теперь может видеть.

— Но повязка на её глазах? Она ведь до сих пор на ней!

— Просто её глаза не привыкли к свету и сильно болят, поэтому она её пока носит. А ещё, её внезапное излечение вызовет массу вопросов. Ведь ты же не хотела бы, чтобы открылась правда?

— Нет-нет! — воскликнула бабушка с неприкрытым ужасом в голосе. — Если откроется, что твой дед проклял наследную принцессу, это будет иметь самые ужасные политические последствия! Это никому сейчас не нужно! Но, как это у тебя получилось, Серёжа?! До сих пор считалось, что снять Имперскую Корону невозможно!!!

Я помедлил, а потом всё же рассказал бабушке всё, как было.

— Темпоральная магия... Да, это могло бы сработать... — задумчиво проговорила она. — Остановить движение нитей... над этим стоит подумать...

Бабушка ещё пробормотала что-то себе под нос, уже совсем маловразумительное, она как будто ушла в себя. Я тоже молчал. Наконец, она вернулась из своих мыслей, посмотрела на меня и сказала:

— Ладно, Серёжа, иди спать! Уже совсем поздно.

— Саша! — крикнула она.

Буквально через секунду после этого дверь в гостиную открылась и вошла Саша. Она была всё в той же одежде служанки, как и раньше, и вид у неё был всё такой же безупречный.

— Саша, покажи Сергею его комнату, пожалуйста! — попросила княгиня.

Саша бросила на меня быстрый взгляд, и встав, как положено служанке, сказала:

— Хорошо, госпожа. Как прикажете. Пойдёмте, молодой господин.

Она уже повернулась чтобы выйти, как бабушка остановила её жестом:

— Ах, да! Саша, теперь ты опять становишься личной служанкой моего внука. Серёжа, ты не против?

— Как прикажете, госпожа, — Саша поклонилась бабушке, а потом мне. — Я приложу все усилия, что бы быть вам полезной, хозяин!

— Спасибо, Саша! — сказал я и добавил, обращаясь к княгине. — Конечно я не против, бабушка!

— Ну, вот и славно, а теперь идите! — отпустила нас она.

Я прошел за Сашей по коридору, поднялся по лестнице, затем мы прошли несколько дверей, и наконец она остановилась, распахнула очередную, и сказала:

— Вот ваша комната, хозяин!

Я зашел и осмотрелся. Комната была среднего размера с двумя окнами и большой кроватью, стоящей у правой стены. Несколько шкафов, стульев и большое трюмо, расположившееся у левой стены в углу, дополняли обстановку. Саша зашла следом за мной, и стала показывать мне, где что находится. Затем она спросила:

— Хозяин, вам что-нибудь ещё нужно?

— Саша, — сказал я, усаживаясь на кровать, — я же просил тебя не называть меня так, когда мы одни. Как твои дела?

Саша минуту постояла, как будто ко мне присматриваясь, а потом спросила обиженным голосом:

— Почему ты не приехал до Нового Года? Ты ведь обещал!!!

— Прости. Я как раз собирался, а потом много чего случилось, и вообще... Прости.

— Много чего случилось? — немного язвительно спросила она. — Да-да, я видела в новостях. Ты женишься! Это — "много чего", да?

— Не совсем так, — ответил я спокойно. — Я просто помолвлен, а когда будет свадьба... ещё не знаю. Думаю, что нескоро, может быть летом. Почему тебя вообще это так интересует?

— Простите, хозяин, — спохватилась она. — Я ваша служанка, и не должна обсуждать ваши личные дела. Простите.

Саша сделала легкий поклон, опустила глаза и повернулась, чтобы уйти.

— Саша! Ну, хватит! Пожалуйста! — дал я задний ход. — Ты можешь обсуждать со мной, всё что захочешь! Ну хочешь, я тебе всё расскажу? Всё что со мной случилось за то время, что я проучился в Академии? Хочешь?

— Хочу! — сказала она, хмурым обиженным голосом.

— Тогда садись, рассказ будет долгим, — сказал я ей, и хлопнул рукой на место рядом с собой.

Она села, и я начал рассказывать.

Рассказ занял у меня больше часа. Я рассказал Саше всё, как мне было трудно учится, про одногрупников и проблемы с ними, про то, как ужасно я сдал тесты и экзамены, про встречу с Илли, и про то, как Сэм на меня напал, и даже о том, что я снял с Илли проклятие.

Единственное о чём я умолчал, это о романе с Жозе, мне было ужасно неприятно вспоминать эту глупую историю.

— Только ты не должна никому рассказывать об этом! — сказал я в конце. — Это секрет! Об этом вообще знает очень мало людей.

— Серёжа, я твоя личная служанка, а служанки обязаны хранить секреты своих хозяев, — ответила Саша назидательно. — Не волнуйся, я никому ничего не расскажу. Даже княгине!

— Спасибо! Ты и правда замечательный друг!

Настроение Саши явно улучшилось, так что она спросила:

— Ты её очень сильно любишь, да? Свою принцессу?

— Да, Саша. Я её очень люблю. Больше жизни!

Услышав это Саша почему-то слегка вздохнула, и сказала:

— Ладно, тебе давно пора уже спать. Время четвёртый час!

Она встала, пожелала мне спокойной ночи и вышла, прикрыв за собой дверь.

* * *

Проснулся я ближе к обеду. Встал, умылся и привёл себя в порядок, не забыв поправить свою ауру. После чего решил, что неплохо было бы позавтракать, ну, или пообедать.

Когда я спустился вниз в гостиную, там сидел дед. Он удобно расположился на диване, попивая чай с большими свежими баранками и просматривая новости на большом экране на стене. Бабушки в гостиной не наблюдалось. Дед бросил на меня хмурый взгляд, после чего продолжил читать, делая вид, что меня вообще не существует. Я хмыкнул, и решил сделать тоже самое.

Я уже прошёл практически через всю гостиную, когда услышал его тихий злой голос:

— Подонок! Спутался со скандской шлюхой! Никакого уважения к Родине!

Я остановился, обернулся и посмотрел на него. Во мне закипела злость.

— Она не шлюха! Ты вообще не имеешь никакого права так говорить о ней! Ты — тот, кто причинил ей столько страданий! — зло ответил я.

— Ха! — воскликнул дед, поднимаясь. — Она — дочь предателя и получила по заслугам!

— Дети за родителей, не в ответе! Ты разве никогда не слышал об этом?! Это не я, это ты подонок, проклявший невинного ребёнка!!!

— Да, как ты смеешь так говорить, мальчишка!!! — дед был просто в ярости.

— Ну, что?! Что ты сделаешь?!! Проклянёшь и меня тоже?! Ничего! Я снял то проклятие, сниму и это! Я тебя не боюсь!!!

Дед выпучил на меня глаза, и недоверчиво сказал:

— Что?!! Ты снял проклятье Имперской Короны?! Как ты смог?!! Этого быть не может!!!

— А вот так! Взял и снял! Это было не так уж и сложно! Сдаёшь старик, твои заклинания теряют силу!

Дед ничего на это не ответил, он молча рассматривал меня несколько долгих секунд, а потом выдохнул и сказал ледяным тоном:

— Уходи! Видеть тебя не желаю! Ты мне не внук! Я отказываюсь от тебя!

— Ну и ладно! Ты ведь всё равно меня бы никогда не признал! Хотя других внуков у тебя нет! Прощай!

Я вышел из гостиной, сильно хлопнув дверью.

За дверью стояла Саша. Она ничего мне не сказала, просто пошла на шаг позади меня.

— Саша, я ухожу из этого дома, — поставил я её в известность.

— Я слышала. Вас было слышно во всём доме, — сказала она, чуть передёрнувшись. — Но это ничего не меняет, я пойду туда, куда пойдёшь ты. Я ведь твоя личная служанка.

— Саша, может, тебе лучше остаться? — спросил я. — У меня ведь ничего нет, я даже жалования не смогу тебе платить.

— Ничего, — ответила она с улыбкой, — ты ведь псимаг класса А! Не думаю, что деньги для тебя будут проблемой. Но, если тебя это так волнует, я буду аккуратно вести записи сколько ты мне должен, — Саша подмигнула мне одним глазом. — Отдашь, когда сможешь.

— Ну, хорошо, — вздохнул я, поняв, что мне её никак не отговорить.

Мы уже спустились до первого этажа и стояли в прихожей.

— Я вижу, ты всё уже для себя решила.

— Да, — ответила она с некоторым вызовом.

В этот момент входная дверь открылась, и в прихожую зашла бабушка. Лицо её имело озабоченный вид. Она посмотрела на нас и спросила:

— Серёжа, ты решил прогуляться?

— Нет, бабушка, — ответил я, уже спокойно, — я ухожу.

— Почему?! Что случилось?! — она стала не на шутку взволнованной.

— Мы поругались с дедом, и он меня выгнал, — ответил я просто.

— Вот ведь упрямый старый пень! Серёжа, подожди немного, я всё улажу!

Бабушка ринулась в дом и стала быстро взлетать вверх, но я её остановил:

— Не надо, бабушка! Не надо из-за меня ругаться! Я всё равно здесь не останусь. Поживу у мамы, ничего страшного. Я пришлю тебе Зов или позвоню. Пока!

— Пойдём, Саша! — сказал я и вышел, не дожидаясь пока бабушка начнёт меня уговаривать.

Мама, очень обрадовалась моему появлению. Было много слёз, объятий и тому подобных сантиментов. Меня перецеловали все: мама, бабушка, сестрёнки.

Известие о том, что Саша моя личная служанка, сначала было встречено немного настороженно, но потом мама с бабушкой стали наперебой давать ей советы, как и что нужно делать, при этом они выдали все мои привычки и маленькие тайны, чего делать совсем уж не стоило. Надо сказать, что Саша держалась молодцом. Она спокойно выслушивала всё что ей говорили, и даже делала записи в ликоме.

Нас накормили, и рассказали все последние новости.

Основной новостью было то, что моя соседка Мила оказалась наследной принцессой. Оказывается её отец, сын самой Императрицы, у которого так и не раскрылся дар псимагии, и он остался пустоцветом[62]. Он женился на такой же девушке, графине Волошиной, и они, изменив внешность, стали жить как простолюдины. Недавно Милу призвали во дворец и её бабушка, Императрица Ольга[63], объявила всем о своей внучке.

Новость была сногсшибательной. Значит тогда мне не показалось, и это действительно была Великая Княжна Милана.

Что ж, подумал я, вот ведь гримаса судьбы, в одном доме на соседних этажах жила принцесса и внебрачный сын князя! Смешно! Прямо как в романе.

— Ах да, Серёжа! — прервала мои размышления мама. — Я совсем забыла! Тут тебе письмо прислали! Уже давно, ещё два месяца назад, как раз на твоё шестнадцатилетие!

Мама полезла куда-то на холодильник и достала простой конверт из дешевого пласта. Надо сказать, что оно меня несказанно удивило. Это было первое настоящее письмо, которое мне прислали, раньше я получал только электронные письма.

Письмо оказалось из царьградской нотариальной конторы. В нём сухим канцелярским языком, меня просили явится по важному для меня делу. Там был указан адрес и телефон, так что я практически сразу позвонил, в полной уверенности что делаю это зря, потому что в праздники практически никто не работает.

Но мне повезло. Мне ответил сухой старческий голос, и, после того как я объяснил ситуацию, предложил мне подъехать. На мои расспросы, по телефону собеседник отвечать отказался, сказав:

— Вы очень нетерпеливы, Сергей Александрович, как и все молодые люди вашего возраста. Подъезжайте, и всё узнаете.

Делать было нечего, я сказал маме, что отъеду на часок, и вместе с Сашей, которая не захотела оставаться дома, отправился к нотариусу.

Едва мы с Сашей вышли на улицу, как к нам тут же подбежали две молодые женщины, сидевшие на скамейке перед подъездом. У одной из них, более красивой, в руках был микрофон с логотипом, а другая несла камеру и похоже снимала всё происходящее.

— Сергей Дмитриев? — быстро спросила первая и почти без паузы продолжила: — Портал Российские Новости! Можно задать вам пару вопросов? Скажите, вы действительно внук Большого Русского Медведя? Это правда?

Я несколько опешил от такого напора, потом вздохнул и ответил, не видя смысла скрывать правду:

— Да, это правда.

— А как ваш дед отнёсся к вашей помолвке? Вы ведь его видели? — тут же спросила журналистка.

— Без особого энтузиазма, — ответил я вздохнув.

— Что он вам сказал? Вы можете это повторить?

В этот момент Саша дёрнула меня за рукав и сказала:

— Серёжа, ты не забыл, что мы спешим?

— Да-да! Точно! — воскликнул я и тут же проговорил — Извините, но мы спешим! Больше никаких вопросов.

— Спасибо! — ответила разочарованно женщина и добавила: — Мы не могли бы поговорить с вами позже, Сергей? Вот вам моя визитка!

Женщина протянула мне свою визитную карточку из простого пласта, которую я машинально взял, и добавила:

— В любое удобное для вас время! Пожалуйста! Мне очень-очень нужно с вами поговорить!

— Я подумаю, — ответил я уклончиво.

После чего развернулся и пошёл в сторону портала метро. Саша пристроилась на шаг позади меня.

После того, как мы удалились от прессы шагов на двадцать, она сказала:

— Серёжа, это конечно твоё дело, но мне кажется тебе не следует сильно откровенничать с прессой. Не стоит ставить весь мир в известность о том, что с тобой происходит.

— Пожалуй, ты права, — проговорил я задумчиво. — Какой мне прок от разговора с ней? Меня и так уже разок потерзали, после объявления о помолвке с Илли. Всё что я хотел, я тогда рассказал. Думаю, на этом можно и поставить точку.

— Вот и правильно! — воскликнула Саша, улыбнувшись.

Я посмотрел на визитку в своей руке, смял её и выбросил в ближайшую урну.

Мы без проблем добрались до нотариальной конторы в Царьграде и сразу зашли внутрь.

Нотариусом оказался маленький сухонький старичок, на вид лет семидесяти. Он пригласил меня в кабинет, попросив Сашу подождать снаружи. Там он достал большой конверт из толстой коричневой бумаги, обвязанный бечёвой, и опечатанный несколькими сургучными печатями. Нотариус внимательно осмотрел конверт, проверяя сохранность печатей, потом предложил мне сделать тоже самое.

Я, для виду, повертел конверт в руках. На нём были надписи: "Запечатано 24 марта 224 года от оМЧ[64]. Хранить до 14 ноября 237 года от оМЧ." И несколько незнакомых мне подписей. Дата вскрытия оказалась датой моего рождения, чему я немало удивился. Точнее, в этот день мне исполнилось ровно шестнадцать лет.

Я отдал конверт. Старичок взял его, достал нож для бумаг и аккуратно вскрыл.

В конверте лежали несколько листов бумаги и небольшой конверт поменьше. Нотариус достал бумаги и стал их читать вслух.

Бумаги оказались написаны моим отцом. В них он признавал меня своим сыном и наследником. Они были по всей форме подписаны и нотариально заверены.

— Что ж, поздравляю вас, молодой человек, — сказал старичок бесцветным голосом. — К сожалению, после смерти вашего отца, по закону всё его имущество перешло к его законной жене и дочери. Вы же можете получить только его титул, если конечно подадите прошение об этом в геральдическую палату.

— Вот ваш экземпляр, — протянул он мне один лист. — Другой по закону останется у меня. И ещё. Вот это письмо лично вам.

Старик протянул мне стандартный конверт, на котором было написано размашистым почерком: "Моему сыну, Сергею. Лично."

Всё время, что нотариус читал бумаги, я молчал. Мысли путались, и только одна билась как птица залетевшая случайно в квартиру: "Мой отец признал меня!"

Я, чисто автоматически, взял в руки конверт, повертел его, не зная что с ним делать, затем взял со стола нож и аккуратно его разрезал сбоку. Внутри оказался лист настоящей пожелтевшей бумаги, сложенный два раза. Я развернул его и стал молча читать:

"Мой дорогой сын!

Я решил написать тебе, потому что отправляюсь далеко на север охранять границы нашей Родины. Недавно у меня возникло странное предчувствие, и я решил, на всякий случай, завершить все свои дела. Если ты читаешь сейчас это письмо, то скорее всего, меня уже нет в живых.

Я подписал все необходимые бумаги, подтверждающие что ты мой сын и законный наследник. Нотариус отдаст тебе их вместе с этим письмом.

Прости, что тебе пришлось так долго ждать. Но я подумал, что тебе лучше прожить тихое счастливое детство, не обременённое множеством обязанностей благородного отпрыска.

Ты можешь распорядится этими бумагами так, как считаешь нужным. Я не буду на тебя в обиде за любое твоё решение.

Знай, что я всегда любил и буду любить твою маму. И очень жаль, что обстоятельства сложились так, что я не смог на ней жениться. Постарайся не повторять мою ошибку, выбирай любовь, а не долг. Передай мои слова маме. Думаю, ей будет приятно.

Ещё знай, что у тебя есть сестра. Она прелестная маленькая малышка. Надеюсь она вырастет красавицей. Если сможешь, постарайся навесить её. Может быть вы даже подружитесь.

Моему отцу, твоему деду, передавай мои извинения за то, что его сын так и не смог стать таким идеальным, как ему хотелось. У него не самый лёгкий характер, но я надеюсь вы найдёте общий язык. Если не сразу, то хотя бы со временем.

Моей маме, твоей бабушке, скажи, что я её очень люблю, и ни за что на неё не обижаюсь.

Прощай!

князь Александр Дмитриевич Михайлов

24 марта 224 года

PS: Я оставил небольшой вклад на твоё имя в Имперском Банке, чтобы ты ни в чём не нуждался. Вот номер счёта: 8576 3244 4428 8742."

Несколько минут я просидел совершенно молча. Потом я встал, поблагодарил нотариуса, забрал бумаги и вышел из кабинета. Саша что-то спросила меня, но я махнул рукой, сказал: "Потом!", и направился к выходу.

Выйдя на улицу, я быстрым шагом прошёл до ближайшего парка, сел на лавочку и просидел там несколько минут, собираясь с мыслями. Саша молча стояла рядом со мной.

Знаете, иногда наступает такое состояние, когда переполняющие тебя чувства вдруг уходят, как будто провод какой-то внутри перегорает от сильного напряжения. Так примерно случилось и со мной. Я был совершенно спокоен. Отец признал меня. Я прочитал его письмо и кое-что понял о его жизни. Но это всё было как будто уже не со мной.

Я посмотрел на Сашу, потом кивнул ей на место на лавочке рядом с собой, а когда она послушно села, протянул ей письмо отца.

Саша прочитала письмо, перечитала его ещё раз и сказала:

— А где бумаги, которые тебе должен был дать нотариус?

Я молча вытащил их из межразмерного кармана, и протянул ей. Саша их внимательно изучила и сказала:

— Да, всё правильно. И что ты теперь будешь делать?

— Не знаю... Наверное, нужно будет сходить в геральдическую палату и подать прошение. Правда вряд ли они сегодня работают.

— А что ты будешь делать с деньгами?

— С деньгами? — Я вспомнил о постскриптуме. — Стоит сходить и посмотреть сколько их, а потом уже думать, что с ними делать!

— Тогда пойдём? — спросила Саша вставая. — Имперский Банк вон там! — и она показала на одно из высоких зданий справа.

Имперский Банк работал. Мы зашли внутрь. Я подошёл к ближайшему окошку, назвал девушке-кассиру своё имя, подал псипаспорт, и продиктовал номер счёта. Она задумалась, связываясь с банковской базой данных, и через секунду сказала:

— Такой счёт существует. Размер вклада: 250 тысяч рублей. Проценты за все годы составляют: 971 тысяча 778 рублей и 7 копеек. Текущее состояние счёта: 1 миллион 221 тысяча 778 рублей и 7 копеек. Будете проводить операции по вкладу?

Я задумался. Цифра счёта была невообразимой, но я как-то даже не особо этому удивился. Наверное, лимит удивлений на сегодня был исчерпан. Я просто попросил девушку перевести 100 тысяч на мой личный счёт, проведя рукой над сканером аур. Потом я поблагодарил её и отошел.

Мы с Сашей снова сидели на скамейке в парке. Я рассказал сколько у меня теперь денег и она посоветовала мне не держать их в банке, а умело вложить в разные места.

Я подумал и ответил, что, так как я совсем в этом не разбираюсь, смысла в этом немного.

В результате мне прочли целую лекцию о финансовых вложениях, и сказали, что это совсем не сложно и это может освоить даже ребёнок. Я спросил Сашу откуда она всё это знает, и выяснил что в Институте Сервиса им целый год преподавался курс "Финансы и Инвестиции".

У меня тут же появилась чудесная мысль, которую я сразу высказал:

— Саша, раз уж ты во всём этом так хорошо разбираешься, то ты и займись моими финансами! Я дам тебе доверенность на управление моим счётом, и ты сможешь вложить деньги туда, куда посчитаешь нужным.

— Нет, нет, нет! — запротестовала она. — А если я тебя обману и сбегу с ними?! Ты представляешь, что будет?!

— Я тебе полностью доверяю! Ты ведь моя личная служанка, и заниматься моими финансами твоя обязанность!

— Хорошо, как прикажете, хозяин, — проговорила Саша хмуро. — Но, если, в один прекрасный день, вы проснётесь нищим, не удивляйтесь!

Мы вернулись в банк, и я оформил все необходимые бумаги, сделав Сашу поверенной своих финансов.

После всех этих волнений мне жутко захотелось есть. Время было обеденное и я, не долго думая, решил зайти в ближайший ресторан. Заведение, судя по его виду, было очень дорогое, но я теперь был миллионер, так что решил: "Почему бы и не поесть в хорошем месте?"

Мы зашли, учтивая женщина метрдотель спросила меня, где я хочу сидеть. Я подумал и выбрал отдельный кабинет. Нас проводили туда. Всё было очень уютно и красиво. Официантка принесла мне меню, я посмотрел на Сашу и выбрал сразу на двоих. После чего изобразил изнеженного аристократа, и сказав что хочу, чтобы мне прислуживала моя личная прислуга, с чем тут же согласились.

Когда мне принесли первую перемену блюд и Саша расставила всё на столе, я взмахом руки запечатал дверь, чтобы войти или выйти мог только я или она, и сказал ей:

— Садись! Я заказал на нас двоих. Ты ведь тоже голодная?

Саша кивнула, присела на краешек стула и стала есть. В процессе обеда, она несколько раз вставала и приносила следующую перемену. А в конце она меня даже похвалила за пользование столовыми приборами. Оказалось, что я ещё помню её уроки.

Наконец, я наелся, откинулся на спинку стула, и решил послать бабушке Зов.

Она откликнулась почти сразу, спросила "как я", сказала что уладила всё с дедом, и пригласила меня обратно. Я отказался, и рассказал ей о письме, и моём визите к нотариусу.

Бабушка меня выслушала не перебивая, после чего задала вопрос:

— Серёжа, ты сейчас где находишся?

— В ресторане, рядом с Имперским Банком, — ответил я. — Зашёл пообедать.

— Отлично! Я сейчас приду! Никуда не уходи!!!

Она разорвала связь и я понял, что мой обед похоже закончился. Саша как раз доедала десерт, так что, когда бабушка появилась, мы уже спускались на первый этаж.

— Пойдём, — только и сказала мне она, взяв меня за руку и потянув за собой.

— Куда мы? — спросил я её на ходу.

— К главе геральдической палаты, конечно! — проговорила она так, как будто я и сам должен был об этом догадаться. — Я послала ему Зов. Он нас уже ждёт.

Глава Геральдической Палаты оказался плотным мужчиной в красивом шелковом халате зелёного цвета с вышитыми на нём птицами, похожими на цапель, и остроносых восточных мягких туфлях. Звали его, князь Андрей Никифорович Задунайский-Липич. Он безо всяких предисловий взял мои бумаги от нотариуса, изучил их, а затем, покивав одобрительно головой, сказал:

— Ваши бумаги в порядке, молодой человек. Думаю, проблем с присвоением вам титула князя не возникнет. Подпишите это прошение на имя Государыни Императрицы. Я составил его по всей форме, прямо перед вашим приходом.

Говоря это, он взял со стола бумагу и подал её мне, вместе с ручкой. Я прочитал написанное, и поставил внизу свою подпись.

— Бумаги ваши пока побудут у меня. Я сообщу вам результат, как только он появится.

Мы с бабушкой поблагодарили Андрея Никифоровича за всё, и вышли на улицу.

Бабушка ещё раз попыталась уговорить меня остаться у неё, и я ещё раз отказался. Потом мы пошли в сквер, и я показал бабушке отцовское письмо.

— Бедный, бедный Сашенька, он предчувствовал что погибнет, но ничего никому не сказал, — проговорила прочувствованно бабушка и расплакалась.

Я, как мог, пытался утешить её, но без особого результата. Наконец она немного успокоилась и мы распрощались.

Дома я показал письмо маме примерно с тем же результатом.

Мама плакала и рассказывала мне каким чудесным человеком был мой отец, как они любили друг друга, и как он радовался моему появлению на свет. До этого момента она никогда мне ничего подобного не говорила, что меня немного удивило.

Известие о том, что я теперь миллионер, не вызвало у неё особых эмоций, она просто порадовалась за меня и сказала, что теперь ей, Слава Богоматери, не придётся больше заботиться о моём будущем. Я подумал, и попросил Сашу перевести на мамин счёт сто тысяч. Мама стала отказываться, и говорить что это мои деньги и мне они нужнее, но я сказал, что не хочу чтобы она или сёстры хоть в чём то нуждались, и разговор был окончен.

За всеми этими хлопотами наступил вечер. Мы поужинали. Ирка и Дашка опять стали приставать ко мне чтобы я им что-нибудь показал. И я уступил их напору, устроив небольшое цирковое представление. Сестрёнки были в полном восторге, но тут же попросили повторить. Я отказался, и всё кончилось тем, что из меня вытянули обещание, что я и завтра устрою тоже самое. Похоже, что спокойной жизни мне уже не будет.

Весь оставшийся вечер я рассказывал Саше, как это здорово что отец меня признал, и о том как это замечательно, что я скоро стану князем. Меня немного несло от радости и открывающихся перспектив.

— Знаешь Саша, это прямо как в сказке! Я буду князем, женюсь на принцессе и стану ещё и принцем-консортом. Разве не здорово?

Она покивала и согласилась, но я услышал некоторое сомнение в её голосе.

— Саша ты не веришь? Но ведь всё уже практически решено!

Она посмотрела на меня так, как будто не хотела меня расстраивать, немного помялась, а потом спросила:

— Серёжа, а ты читал Свод Законов о дворянском сословии?

— Нет, только пролистал один раз, у бабушки, — ответил я честно. — А что там такого?

— Я могу ошибаться но, кажется, там есть пункт, что дворянин твоего ранга, не может жениться на иностранной подданной без согласия Императорского Двора.

— Что?! Чёрт! Не может быть! — только и смог воскликнуть я. — Я сейчас сам посмотрю!

Тут же подключившись к Сети и найдя этот документ, я стал внимательно его изучать. Свод Законов оказался довольно обширен, так что мне пришлось прочитать довольно много, прежде чем я нашёл нужный пункт. Заодно я убедился, что Настя мне нисколько не соврала, обязанностей у дворян было просто огромное количество, я бы даже сказал, что в некоторых случаях они даже чихнуть без разрешения не имели права. Я даже дал себе слово изучить Свод Законов от начала и до конца, как только у меня появится свободное время. Просто, на всякий случай, чтобы избежать неприятных сюрпризов в будущем.

Тот пункт, о котором говорила Саша, нашёлся ближе к концу. После чего меня прошиб холодный пот. Отношения между Скандским Королевством и Российской Империей хоть и потеплели за последнее десятилетие, но, к большому моему сожалению, оставляли желать сильно лучшего. У России и так с Европейским Протекторатом[65] были натянутые отношения, но со Скандией, нашим ближайшим северным соседом, они были ещё хуже.

Я сосредоточился и определил сколько сейчас времени. Было без десяти девять. "Ещё не поздно", — подумал я, и послал Зов Андрею Никифоровичу.

Он отозвался почти сразу. Я извинился за то, что его побеспокоил, и спросил, передал ли он моё прошение во дворец.

Андрей Никифорович радостным голосом заверил меня, что он не просто передал его, а вручил его Императрице лично в руки. И теперь, буквально завтра-послезавтра, я обязательно стану князем.

"Хуже некуда", — подумал я про себя, но всё же в самых учтивых выражениях поблагодарил Андрея Никифоровича за заботу и старание.

Когда все легли спать, я заснуть так и не смог. Лежал в кровати и думал, что же мне теперь делать. Настроение у меня было совершенно паршивым, все радужные перспективы, которые я себе в уме нарисовал, разбились о гранитные скалы реальности.

Я не сомневался что мне не дадут разрешения на брак с Иллири Скандской. Получалось, или я становлюсь князем, или женюсь на любимой девушке. Эта дилемма разрывала меня напополам. Я думал, и так, и этак, пытался найти какое-то другое решение. Но тщетно. В конце концов мне вспомнилось письмо отца. Я тихо встал, взял его, пошел на кухню и перечитал ещё раз. После этого я уже не сомневался, как мне поступить.

Конечно, отцовский титул был для меня очень важен, это была связь с ним, та связь, которой у меня никогда не было. Но я прожил без титула шестнадцать лет, и в общем, нисколько без него не страдал. И раз уж обстоятельства складываются так, что мне его не носить, что ж нет смысла плакать по тому, чего я на самом деле и не имел.

Единственная трудность была в том, как сказать об этом Императрице. Она конечно обидится, и может быть даже заключит меня под стражу. Хотя, это конечно вряд ли, отказаться от титула вовсе не преступление. Но если подумать, то женившись на принцессе Иллири, я всё равно вызову большое неудовольствие Двора. Тут, куда ни кинь, всё одно кого-нибудь да обидишь. Так что нет смысла и переживать из-за этого.

С этими мыслями я вернулся в кровать и заснул.

Утром мне прислали депешу с фельдегерем. В ней мне предписывалось к одиннадцати часам прибыть в Императорский Дворец. Я перечитал её ещё раз, вздохнул и стал собираться. Я осмотрел свой костюм, он был как новый, но я всё же прошелся по нему чистящим заклинанием. Потом я послал Зов Саше. Конечно, это немного глупо разговаривать телепатией с человеком, стоящим в двух шагах от тебя, но то, что я собрался ей сказать, не должен был услышать никто.

— "Саша, переведи на мамин счёт ещё сто тысяч, но ничего ей не говори. Если она всё-таки спросит, скажи, что это я приказал."

— "Хорошо", — ответила она.

— "Жди меня здесь", — продолжил я. — "Если я не вернусь до вечера, езжай в Академию одна. Не надо меня искать, или спрашивать у бабушки где я. Хорошо? Просто езжай в Таллин и жди меня там. Я сам тебя найду. Да, и на всякий случай, переведи все мои деньги в европейские банки".

— "Что ты задумал?" — спросила она, глядя на меня с тревогой.

— "Собираюсь сказать Императрице, что отказываюсь от отцовского титула."

— "Святая Богоматерь, Серёжа! Она ведь наверняка обидится!"

— "Вот именно. Поэтому ты и должна уехать. Здесь ты мне ничем не поможешь, только обратишь на себя ненужное внимание. Вряд ли меня посадят под арест надолго, ведь отказаться от титула не преступление. Но, если я не появлюсь через три дня, найди принцессу Иллири в Стокгольме и расскажи ей обо всём. Она наверняка сможет помочь."

Саша вдруг подошла ко мне и обняла. Она спрятала лицо у меня на груди и мысленно сказала:

— "Серёжа, ну зачем ты это делаешь? Это очень опасно! Я за тебя боюсь!"

Саша подняла лицо и я увидел, что она плачет. Я погладил её по голове и обнял.

— "Саша, я ведь тебе всё уже говорил. У меня нет другого выбора. Но может быть всё обойдётся... Не стоит переживать заранее."

Она ничего мне не ответила, только прижалась ко мне ещё сильнее. Мы постояли так несколько долгих минут, а потом я высвободился и ушел.

Императорский Дворец был самым большим и величественным зданием во всём Царьграде. Возвышающийся над всеми остальными зданиями он был виден с любого места в городе. Со всех сторон его окружали лишь парки и скверы, обрамляющие его красоту, но не затеняющие её.

С тяжелым сердцем я подошел к воротам и предъявил охране депешу. Оказалось, что за воротами меня ожидала фрейлина. Она сказала мне, чтобы я шёл за ней, и на ходу стала объяснять как обращаться к её Императорскому Величеству, что можно делать, а чего делать нельзя. Эта лекция затянулась на всю дорогу, так что я даже немного отвлёкся от своих тяжёлых мыслей.

Дворец был просто огромен, я легко потерялся бы во всех этих коридорах и переходах. Мы шли, сворачивали, поднимались и так несколько раз. Я понял, что без проводника мне точно отсюда не выйти. В конце концов, мы добрались до Малой Императорской Приёмной.

Тут фрейлина попросила меня подождать и исчезла за дверью. Я мог сесть, но как-то не сиделось. В приёмной никого не было, только перед дверями стояли две женщины в форме Императорской Гвардии. Они не обращали на меня ни малейшего внимания, так что я немного походил туда-обратно.

Минут через десять двери приоткрылись и меня позвали.

Внутри оказалась средних размеров зала, обставленная красивой мебелью. Справа на диване перед небольшим кофейным столиком сидела женщина, как сказали бы, в самом расцвете лет — это была Императрица Ольга. Рядом с ней, к немалому моему изумлению, сидела моя бабушка. Позвавшая меня фрейлина встала за диваном слева от её Императорского Величества.

Я, как и положено, поклонился и проорал как меня учили в училище:

— Здравия желаю, Ваше Императорское Величество!

Императрица чуть поморщилась и сказала:

— Не надо так громко, кадет. Вы не на плацу.

— Как пожелаете, Ваше Императорское Величество! — проговорил я уже гораздо тише.

Императрица внимательно на меня посмотрела, смерив меня несколько раз взглядом и сказала обращаясь к бабушке:

— А он и правда очень похож на Александра, Лиза.

— Да, он вылитый Сашенька! — ответила бабушка совершенно умильным голосом.

— Я рассмотрела ваше прошение, Сергей Александрович, — проговорила Императрица официальным тоном. — И решила его удовлетворить. Надеюсь вы будете служить мне так же преданно, как и ваш отец. Вы готовы принять присягу?

— Ваше Императорское Величество, разрешите задать вопрос! — гаркнул я, вытягиваясь по стойке смирно.

— Да, пожалуйста, спрашивайте, — ответила Императрица слегка удивлённо.

— Ваше Императорское Величество, — начал я. — Вчера я читал Свод Законов о дворянском сословии, и случайно наткнулся на пункт о том, что дворянин ранга князя, не может женится на иностранке без разрешения Императорского Двора. Так вышло, что я помолвлен с принцессой Скандии, Иллири. Ваше Императорское Величество, вы дадите разрешение на этот брак?

Императрица бросила быстрый взгляд на бабушку, потом взяла в руки стоявшую на низком кофейном столике чашечку из тонкого фарфора, повертела её в руках и, наконец, проговорила:

— Этот вопрос, Сергей Александрович, требует более тщательного рассмотрения. Мы не можем пока дать на него ответ. Наши отношения со Скандией достаточно сложные, и я должна посоветоваться со своим кабинетом, прежде чем приду к какому либо решению.

— Серёжа, — сказала бабушка с нажимом. — Это можно будет обсудить потом! Сейчас важнее получение титула князя.

— Нет бабушка, — ответил я, глядя ей прямо в глаза. — Как раз это сейчас самое важное.

Я снова вытянулся по стойке смирно и, глядя Императрице прямо в глаза, отчеканил:

— Ваше Императорское Величество, простите меня, но я отказываюсь от отцовского титула.

Послышался явный вздох бабушки и стоящей сзади фрейлины.

— Если бы я заранее знал обо всех обстоятельствах, я бы не стал отнимать ваше время. Простите.

— Серёжа! — гневно воскликнула бабушка. — Что ты такое несешь! Как ты посмел отказаться от титула своего отца! Ты, ты... я просто не знаю кто ты после этого! — бабушка похоже не на шутку разъярилась. — Если ты сейчас же...

Императрица, до сих пор молчавшая и изучающе на меня смотрящая, вдруг положила свою руку на руку княгини, и тихо сказала:

— Хватит Лиза, помолчи.

Бабушка посмотрела на Императрицу и прервалась на полуслове. Императрица же взглянула на меня довольно холодно, покачала головой и произнесла:

— Ах молодость, молодость... Молодой человек, ваш порыв очень романтичен, по подумайте, может быть он сделан лишь под действием сиюминутного чувства? Я не думаю, что ваш отец одобрил бы ваш выбор.

— Нет, Ваше Императорское Величество, я думал об этом всю ночь. Я решал, что для меня важнее, и именно письмо отца подтолкнуло меня к этому выбору. Мой отец в нём очень сожалеет, что в своё время выбрал долг, а не любовь, и просил меня не совершать подобной ошибки. Моё решение твёрдо и обдумано.

Я смотрел прямо в глаза Императрице, и не отводил взгляда.

— Хорошо, — сказала она, отпивая из чашки. — Я вижу в вас твёрдость духа вашего отца и деда. Значит, единственным препятствием принятия вами титула, является желание жениться на принцессе Иллири... Но почему вы думаете, что вы не получите разрешение на брак с ней?

— Ваше Императорское Величество, — проговорил я слегка ошеломлённо. — Вы ведь сами только что сказали, что наши отношения со Скандией довольно сложные...

— Но это не значит, что это препятствует вашему браку с принцессой, — с улыбкой парировала Императрица. — Нам давно пора было улучшить отношения с нашим северным соседом, и ваш брак вполне мог бы послужить этой цели.

Императрица задумалась и сказала:

— Хорошо. Я дам вам разрешение на этот брак.

Она обернулась к стоящей сбоку фрейлине и сказала:

— Надюша, подготовь соответствующую бумагу, я подпишу.

— Как скажете, государыня, — ответила фрейлина делая реверанс.

Взяв лист бумаги со стоящего в углу письменного стола и взмахнув рукой, она заставила стило, лежащее рядом, строчить какой-то текст.

— Ну вот, проблема и улажена, — вздохнула Императрица и, посмотрев на меня, добавила: — Надеюсь, теперь вы примете присягу и титул?

— Да, Ваше Императорское Величество! Спасибо, Ваше Императорское Величество!

— Тогда не будем терять времени.

Я встал на одно колено, как и положено в подобных случаях, и стал произносить текст присяги, повторяя его за Императрицей. Это заняло некоторое время. Наконец, Императрица произнесла заключительные слова и поздравила меня:

— Поздравляю Вас, Князь! Можете встать!

— Спасибо, Ваше Императорское Величество! — ответил я с облегчением.

— Ну хватит уже этих Величеств. Зовите меня Государыня, так короче.

— Спасибо, Ва... Государыня.

В этот момент фрейлина подала Императрице написанную ею бумагу, она просмотрела её и подписала.

— Вот ваше разрешение на брак, князь. А это рескрипт о присвоении вам княжеского титула. Держите, — и подала мне обе бумаги. — Ну, не буду вас больше задерживать.

— До свиданья, Ваше Императорское... то есть Государыня, — сказал я, пятясь к двери.

— Ах да! — остановила меня она. — Я решила устроить большой приём по случаю присвоения вам княжеского титула. Он состоится завтра в два часа дня. Ваша явка обязательна!

— Как скажете, Государыня!

— До завтра! — сказала она мне, и повернулась к фрейлине. — Надюша, проводи князя Михайлова, пожалуйста.

Меня вывели из дворца и пожелали доброго пути. Фрейлина ничего не сказала мне по дороге, чему я был только рад.

Всю дорогу я размышлял о том, как всё отлично получилось. Я стал князем и при этом получил разрешение на брак с Илли. Императрица оставила у меня самое хорошее впечатление. В отличии от бабушки. Ну да, родственников не выбирают.

Глава 15

Как только я вышел из дворца, то сразу послал Зов Иллири. К сожалению в Императорском Дворце невозможно связаться с кем-то извне с помощью телепатии, из-за установленной защиты. Конечно, есть специальные гостевые браслеты разрешающие Зов, но мне такого не дали.

Илли была очень рада меня слышать, хотя и отругала меня за то, что я не вспомнил о ней раньше. Я рассказал ей последние новости. О том, что стал князем, и о полученном разрешении на брак. О подробностях я, предусмотрительно, умолчал. Илли радостно меня поздравила, и спросила, когда же я вернусь в Стокгольм. Пришлось рассказать о завтрашнем приёме. Потом мы с полчаса говорили о всякой ерунде, а в конце Илли пожелала мне удачи и разорвала связь.

После этого я послал Зов Саше, и сказал ей, что всё в порядке, что я жив, здоров и на свободе. В ответ я услышал глубокий вздох, а потом Саша спокойно поинтересовалась, когда меня ждать и что приготовить на обед.

Дома меня ждал праздничный стол. Я показал всем полученные бумаги, и мама с бабушкой заахали, сестрёнки же спросили, действительно ли это подпись и печать самой Императрицы. Когда я им это подтвердил, они сказали "КРУТО!" больше их ничего не заинтересовало.

В конце концов, этот суматошный день кончился и я отправился спать.

Я уже стал раздеваться, когда в дверь моей комнаты постучали, и тихо зашла Саша.

— Ты ещё не спишь? — спросила меня она.

— Ещё нет, но уже собираюсь, — ответил я, снимая рубашку через голову.

В этот момент, я вдруг ощутил, что Саша прижалась ко мне всем телом. Она была в тонкой ночной рубашке, и я явственно почувствовал, что под ней у неё ничего нет.

— Саша... — только и смог произнести я, краснея.

— Никогда! Никогда так больше не делай! Дурак! — прошептала она сквозь слёзы. — Чего я только не передумала за эти два часа! Я просто не знаю, чтобы со мной было, если бы с тобой что-нибудь случилось!

— Саша! Саша... — я обнял её, стянув с себя наконец рубашку. — Всё же обошлось! Не переживай ты так!

Она прижалась ко мне ещё сильнее, и посмотрела полными слёз глазами.

— А если бы не обошлось?! Если бы тебя приказали бросить в тюрьму или даже казнить?!

— Ну... это было маловероятно, — ответил я, успокавающе поглаживая её по голове.

Меня постепенно начинало волновать то, что я чувствовал сквозь тонкую ткань Сашиной ночнушки. Это было одновременно, и приятно, и возбуждающе.

— Саша, ну хватит-хватит, — протянул я, попробовав мягко освободиться из её объятий, но тщетно.

— Я больше так не могу, — проговорила она, каким-то решительным голосом, и прижалась ко мне полностью.

Я почувствовал как Сашина нога начала тереться о мою промежность. Это дико возбуждало.

— Серёжа, пожалуйста, я ведь чувствую, что я тебе нравлюсь, — прошептала она. — Не сдерживайся, сделай это со мной.

Её рука скользнула вниз по моему животу и через пару секунд я сдался.

Последующее я помню не очень хорошо. Мы занялись любовью, а потом я уснул.

Когда я проснулся утром, Саши в кровати не было. Я вспомнил произошедшее и мне показалось, что всё это было сном. Но потом я принюхался. Подушка чуть-чуть пахла Сашиными духами, и на ней осталось несколько её волос.

Я понял, что всё это случилось на самом деле, и покраснел. Сильно покраснел. Конечно я не был девственником, с четырнадцати лет, как только получил паспорт, я стал ходить в Дома Свиданий[66], да и с Жозе мы по ночам вовсе не в ладушки играли. Но всё же, в этот раз я сделал это со своей служанкой. Честно говоря, я просто не знал, как мне теперь себя с ней вести.

Но Саша сама развеяла мои опасения и страхи. За завтраком она вела себя так, как будто между нами ничего не произошло. Я принял эту игру и тоже стал вести себя, как будто ничего и не случилось.

И тут мне прислала Зов Илли. Она радостно сообщила мне, что они с мамой в Москве, и уже подлетают к Императорскому Дворцу.

Это была ошеломляющая новость. Я хотел задать кучу вопросов, но Илли кокетливо сказала, что мы можем наговориться вдоволь когда увидимся, и прервала связь.

Я быстро стал собираться во Дворец, на ходу рассказав о приезде своей невесты. Саша конечно же сказала, что она поедет со мной, я и не возражал особо, все мои мысли были об Илли.

Едва выйдя за дверь, я одним движением раскрыл портал к Царьградским вратам, и мы прошли прямо туда.

Всю дорогу я периодически смотрел на Сашу. То, что случилось, никак не шло у меня из головы. Мы уже шли через большой парк, окружающий Императорский Дворец, когда я решил, что нам всё-таки стоит поговорить.

— "Саш, насчёт вчерашнего", — мысленно сказал я. — "Прости. Я всё-таки мужчина, и мне иногда трудно сдерживаться."

Она кинула на меня быстрый взгляд и чуть сбилась с шага.

— "Всё в порядке, я твоя служанка и должна удовлетворять все потребности господина. Не надо делать из этого проблему".

— "Саша!" — мысленно крикнул я. — "Ты не обязана заниматься со мной сексом, только потому что мне этого захотелось! Это неправильно!"

— "Почему?" — спросила она удивлённо. — "Я знаю, что практически все молодые люди твоего положения, спят со своими служанками. Конечно, это не афишируется, но ничего страшного в этом нет. Многие матери, даже специально нанимают для своих сыновей молодых красивых девушек, чтобы они не таскались по всяким злачным местам и не спали с кем попало."

То, что сказала Саша, стало почти откровением для меня. Я конечно слышал о подобном, но она сказала это таким будничным тоном, что я понял — для неё это в порядке вещей.

И тут меня вдруг посетила одна очень противная мысль. Я остановился, повернулся к ней, и мысленно спросил:

— "Саш, я вдруг вспомнил. Ты говорила, что бабушка сначала тебе отказала, сказав, что не нуждается в твоих услугах, а потом вдруг передумала. Это ведь из-за меня, да?"

— "Да", — ответила она, глаза её при этом смотрели в землю. — "Княгиня сказала мне, что у неё появился внук, которому нужна умелая служанка и я как раз подхожу на эту роль."

— "Понятно... Значит для тебя это просто работа", — подтвердил я свои мысли и двинулся дальше.

— "Нет!!!" — она схватила меня за рукав и остановила. — "Дурак! Для меня это не просто работа! Служанка вовсе не обязана спать со своим хозяином, если он ей не нравится!!!"

— "Значит, я тебе нравлюсь?" — задал я совершенно идиотский вопрос.

— "ДА! Ты и правда думаешь что, то что произошло, было из-за тебя?! Ты просто тупица!!! Я сама этого захотела! Я больше не могла ждать, вот и всё!"

— "Саша..." — только и смог протянуть я.

В этот момент мне прислали Зов. Я ответил. Это оказалась Илли, она спросила где я, и почему я до сих пор не во Дворце. Пришлось сказать ей, что я уже рядом и скоро буду. Она же пояснила, что ждёт меня в розовой гостиной, и отключилась.

— Это она, да? — спросила меня Саша.

— Да... Она ждёт меня в розовой гостиной.

— Ну так пойдём! — сказала Саша решительно. — Нельзя заставлять влюблённую в тебя девушку ждать! Тем более, если она принцесса!

Мы быстрым шагом двинулись до дворец. Больше мы не говорили. Я обдумывал то, что Саша мне сказала и мысли мои путались. Я даже сделал то, чего обещал себе никогда не делать, посмотрел на Сашину ауру. Конечно, это было очень некрасиво с моей стороны, но мне нужно было убедиться, что она мне не соврала.

Я сосредоточился, искоса на неё посмотрев, и Сашина аура заиграла яркими цветами. Основным цветом в ней, как я и надеялся, оказался нежно-розовый, периодически, когда Саша бросала на меня взгляд, вспыхивающий ярко-алым. Мне всё стало совершенно ясно. И я подумал, что надо будет поговорить с ней ещё раз, но потом, в более спокойной и тихой обстановке.

Илли действительно сидела в розовой гостиной. Там же находилась её мать, принцесса Рогнеда, и несколько фрейлин. Они вели светскую беседу, и, когда я вошёл, над чем-то смеялись.

Едва увидев меня, Илли вскочила со своего места и, с улыбкой, подбежала ко мне.

— Серёжа! Почему ты так долго? — спросила она, чуть обиженным голосом.

— Извините, принцесса, — ответил я немного официально. — Так получилось, что я не мог прибыть раньше.

— Пожалуйста, зови меня по имени, — прошептала она. — Мы ведь помолвлены.

— Хорошо, Илли, — поправился я и улыбнулся.

В тот же момент она подошла ко мне ближе, поднялась на цыпочки, и поцеловала меня в щёку.

— Может быть и ты поцелуешь свою невесту? — спросил она, подставляя мне свою щёчку.

— Обязательно! — ответил я, и поцеловал её в ответ.

Фрейлины, увидевшие это, зашептались, а принцесса Рогнеда, сказала обращаясь к ним:

— Не могли бы вы показать мне ваш сад? Говорят он у вас тут просто невероятно красив!

— Конечно, Ваше Высочество! — отозвалась одна из них. — Мы с радостью покажем вам всё самое лучшее!

Мать Илли, увела за собой фрейлин и мы остались одни. Тогда, я повернулся и сказал:

— Илли, почему ты вдруг так внезапно приехала?

— Ты разве не рад меня видеть? Я хотела сделать тебе сюрприз!

— Ааа... Хорошо, а то я уж подумал, что что-то случилось. Как там твоя бабушка?

— Отлично, — ответила Илли слегка упрямым тоном. — Жива, здорова и чувствует себя превосходно. А кто это с тобой? — в ответ спросила она, показав на Сашу.

— Это моя личная служанка, Саша, — ответил я и продолжил представление. — Саша, это моя невеста, принцесса Иллири Скандская.

— Рада видеть Вас, Ваше Высочество! — сказала Саша и сделала глубокий реверанс. — Мой господин, много рассказывал мне о вас.

— Надеюсь, только хорошее? — спросила Илли со смехом.

— О да, Ваше Высочество! — ответила Саша и снова сделала реверанс. — Только хорошее и ничего больше!

— Как замечательно! Очень рада это слышать, — проговорила Илли, хотя по тону было понятно, что не особо то она и рада.

— Саша, не могла бы ты принести нам чего нибудь прохладительного? — добавила она.

— Конечно, Ваше Высочество! Что вам принести: холодного вина, квасу или чая со льдом?

— Пожалуй, чаю, — ответила Илли, на секунду задумавшись.

— А вам, хозяин? — учтиво спросила меня Саша.

— А мне квасу, пожалуйста!

— Как прикажете, господа, — Саша сделала ещё один реверанс и быстро вышла из зала.

— С каких это пор у тебя появилась личная служанка? — спросила меня Илли, как только Саша ушла.

— Нууу... ещё летом, — ответил я, задумавшись. — Я же рассказывал тебе о ней! Она учила меня обращаться со столовыми приборами.

— Так это она! — воскликнула Илли немного успокаиваясь. — Твоя подруга детства... А она хорошенькая, правда?

— Что? — спросил я, немного смутившись. — Ну да, наверно, — продолжил я максимально нейтральным тоном.

Илли изучающе посмотрела на меня, а потом сказала:

— Ну, да, Хозяйка Зимы с ней. Я приехала сюда не для того чтобы обсуждать твоих слуг.

— А для чего?

— Официально, для того чтобы быть на приёме в честь присвоения тебе титула князя.

— А неофициально?

— Для того, что бы тебя увидеть конечно! — тут Илли подошла совсем близко и прижалась ко мне. — Я очень-очень соскучилась! А ты как будто и не рад меня видеть!

Я обнял её, и вместо того чтобы что-то отвечать, просто поцеловал. Когда мы закончили, я спросил:

— А теперь, что ты думаешь?

Она обняла меня ещё крепче, прижала голову к моей груди и ответила тихо:

— Не знаю, у меня в голове что-то всё перемешалось... Поцелуй меня ещё раз, пожалуйста.

Я с удовольствием выполнил это её желание, а потом сделал это ещё раз и ещё.

* * *

Начало приёма в мою честь напомнило мне приём в честь нашей с Илли помолвки. Та же толпа гостей, только вместо королевы Сигизмунды с нами стоит Императрица Ольга. Играла музыка, служанки и слуги разносили бокалы и закуски, все пили, сначала за меня, потом за Императрицу, потом за Российскую Империю, а потом я уже и не запомнил за что.

Императрица увлекла меня за собой в самую гущу гостей, и мне пришлось говорить целую кучу ничего не значащих слов, под одобрительные кивки собеседниц и собеседников. Я даже не старался запомнить всех к кому мы подходили, и кто подходил к нам. Единственное о чём я думал, "поскорее бы всё это закончилось". Я уже понял, что быстро устаю от большого скопления народа и их внимания к моей персоне. Похоже что такие грандиозные мероприятия не по мне.

Наконец, официальная часть приёма закончилась и объявили танцы. Илли конечно же оказалась тут как тут, и мы с ней были среди первых пар, закружившихся под звуки музыки.

Мы оттанцевали несколько танцев подряд, и это довольно сильно подняло мне настроение. И тут музыка почему-то прервалась, а по залу прокатился тихий шёпот. Я осмотрелся, чтобы понять в чём причина такого переполоха. И увидел ЕЁ.

По залу в ослепительно красивом нежно-розовом платье в нашу сторону шла Мила. Точнее, Великая Княжна Милана. Я замер, просто замер от удивления и восхищения. Мысли как то спутались, а подошедшая к нам Мила, произнесла:

— Здравствуй Серёжа!

— Привет... — только и смог выдавить я из себя.

В этот момент вновь заиграла музыка и Мила, схватив меня за руку, увлекла меня в круг танцующих, со смехом бросив Илли:

— Вы не против, если я украду вашего жениха, принцесса?

Илли и ответить ничего не успела, а мы уже кружились в танце почти под самым потолком.

Мила весело рассмеялась, а затем спросила:

— Ну, как я выгляжу?

— Восхитительно! — ответил честно я, с трудом приходя в себя.

Я чисто автоматически повторял все движения танца, а сам пытался сообразить, что со мной такое происходит. Милино появление разбудило во мне те чувства, о которых, как мне казалось, я давным давно забыл.

До этого момента я думал, что во мне всё давно перегорело, что я уже не чувствую к Миле ничего особенного, ни любви, ни злости, ни обиды, но похоже я себя обманывал. Сейчас во мне всё пылало, сжигая меня изнутри. Я как будто вернулся на год назад, в то время когда только-только осознал свои чувства и они во мне разгорелись со всей силой. Я обнял Милу покрепче и закружился ещё быстрее.

— Мила... — восхищенно произнёс я. — Ты просто красавица! Ты такая красивая, что кажется, как будто ты светишься изнутри!

— Правда? — она вдруг опустила взгляд и захлопала ресницами. — Ты правда считаешь меня красивой?

— Не то слово! — ответил я со смехом. — Мне кажется, ты самая прекрасная девушка на свете!

Я был как будто пьяный, меня совершенно явственно несло, я уже плохо замечал что происходит вокруг, для меня существовали только Мила и танец.

— Серёжа... — сказала она, подняв на меня свой взгляд и обжигая меня им. — Серёжа, скажи, ты всё ещё любишь меня?

— Да! Да!! Да!!! — ответил я со смехом. — Да, я люблю тебя! ЛЮБЛЮ!

Я прокричал это, практически на весь огромный зал.

— НЕЕЕЕТ!!! — вдруг раздался жуткий крик Илли.

Мы с Милой остановились, а она подлетела к нам и прокричала:

— Зачем??? Зачем ты это сделала!!! Ты не шутила, да?!!

— Ты... Ненавижу!! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!!! — проорала она мне.

И, подлетев вплотную, влепила мне звонкую пощёчину, от которой у меня даже в ушах зазвенело. Потом Илли развернулась и быстро вылетела из зала.

Я замер на несколько долгих секунд. В голове у меня постепенно стало проясняться. Я крикнул:

— Илли! Подожди! Постой!!!

И бросился её догонять, оставив Милу висеть одну посреди пустого пространства для танцев.

Я догнал Илли в каком-то из дворцовых залов, я бы наверное заблудился среди этих бесконечных коридоров, переходов и лестниц, но что-то, как будто вело меня по следу. Я очень хотел её догнать и у меня это получилось.

Увидев впереди её развевающееся кремовое платье, я, сделав ещё один рывок, схватил её за руку. Она попыталась вырваться, но я держал крепко.

— Предатель!!! Оставь, оставь меня!!! — закричала она, а из под повязки на глазах у неё лились слёзы.

— Илли! Илли, послушай!!! — прокричал я. — Прости меня! Прости! Я сам не знаю, что на меня нашло. Я просто как будто вернулся на год назад. Прости! Прости пожалуйста!!!

Илли наконец стала понемногу успокаиваться.

— Отведи меня в мои покои, — проговорила она ледяным тоном.

— Хорошо.

Я развернулся несколько раз, пытаясь сориентироваться, а потом заметил служанку, идущую быстрым шагом по каким-то делам. Остановив её, я сказал, твёрдым не терпящим возражений голосом:

— Отведи нас в покои её Высочества!

— Конечно, конечно, — испуганно сказала она, делая реверанс. — Идите за мной, пожалуйста!

Пока мы шли по коридорам и лестницам, Илли не проронила ни слова. Она была холодной и отстранённой, как будто между нами всё было кончено.

Когда мы оказались у дверей её покоев, она отпустила служанку, и сказала мне сухим тоном:

— Спасибо, князь. Больше я в ваших услугах не нуждаюсь. Прощайте!

Илли с силой захлопнула дверь перед моим носом, оставив меня размышлять о том, какой же я болван.

— "Вот и всё", — подумал я. — "Похоже, мне дали от ворот — поворот..."

Мыслей не было. Мне казалось, что всё это происходит как будто не со мной. Я немного постоял у закрытой двери, потом подумал, что может стоит постучать, но отбросил эту глупую мысль.

Наконец, я решил, что стоять перед закрытой дверью просто глупо, и отправился вперёд по коридору.

Я вышел в какой-то небольшой зал. Сел в одно из стоящих там кресел и стал размышлять, что же мне дураку делать дальше.

Было понятно, что Илли не простит меня. Извинятся я уже пытался, но это не помогло. Что ещё? Ползать на коленях и умолять меня просить? Можно попробовать, но толку наверное будет столько же, что и от извинений. Похоже, что меня опять бросили.

Пресвятая Дева, и что на меня нашло?!

Я не понимал.

Примерно через десять минут бесплодных размышлений, меня нашла одна из фрейлин. Она подошла ко мне и сказала, что меня хочет видеть Императрица.

"Ну вот", — подумал я. — "Теперь мне и от неё достанется. Может, сбежать по-тихому?" Но я отбросил эту глупую мысль. Во-первых, это было и правда глупо, во вторых, конечно, я наговорил Свет знает чего, но можно попробовать всё списать на отсутствие у меня манер и воспитания.

"Может и выгорит. Извинюсь перед всеми, все посмеются и забудут", — подумал я, следуя за фрейлиной.

К моему великому удивлению, Императрица вовсе не была разгневана. Она просто светилась от счастья.

— Ваша Светлость, — сказала она мне ласковым голосом. — Ваше признание удивило не только меня, но и весь двор.

Я хотел проговорить заранее придуманные извинения, но Императрица остановила меня одним жестом.

— Князь, я очень рада тому, что Ваши чувства к моей внучке нисколько не угасли. Но всё же, Ваши слова должны быть подкреплены соответствующими действиями.

— Какими, Ваше Императорское Величество? — спросил я, совершенно не понимая к чему она клонит.

— Я же просила называть меня "Государыней", — укоризненно поправила меня она.

— О, простите, Государыня! — извинился я. — Но я всё ещё не понимаю, каких действий вы от меня ждёте.

— Князь, — всё также укоризненно произнесла Императрица. — Ваша недогадливость просто удручает. Вы при всех признались девушке в любви, но не сделали ей предложения! Это очень оскорбительно с Вашей стороны.

— Государыня? — переспросил я от удивления. — Но Государыня, я ведь уже помолвлен с принцессой Иллири! — выдал я самое банальное возражение, что сразу пришло мне в голову.

— Мы это знаем, — ответила Императрица немного холодно. — Но ведь это не мешает вам сделать предложение и моей внучке, правда?

— Я думал, что вы не приветствуете многожёнства, Государыня.

— Всё зависит от обстоятельств, князь... Всё зависит от обстоятельств... — проговорила она поучительно. — В данном случае, лучше пусть моя внучка будет второй женой, чем будет навсегда опозорена Вами.

Я чувствовал, что меня последовательно загоняют в угол, но сделать ничего не мог. Да и честно говоря, мне было уже всё равно. После того, что случилось, после потери Илли, это уже не имело никакого значения. Я подумал, что раз Императрица хочет чтобы я сделал предложение Миле, то пусть будет так. Я вздохнул и сказал:

— Хорошо, государыня. Если вы так этого хотите, я сделаю предложение Миле, то есть, Великой Княжне Милане, — поправился я.

— Вот и прекрасно! — воскликнула она и прокричала: — Миланька, солнышко, выйди к нам, пожалуйста!

Дверь в боковую комнату открылась, и оттуда вышла Мила. Лицо её было чуть розовым от смущения.

— Мила, этот молодой человек, хочет тебе что-то сказать! — проговорила Императрица и выразительно на меня посмотрела.

Моя бабушка при этих словах, быстро закивала и заулыбалась. Я понял, чего от меня хотят, и встав перед Милой на одно колено, сказал:

— Ваше Императорское Высочество, вы будете моей женой?

— Да, — ответила Мила смущённо, и подала мне руку.

Она опустила при этом глаза, но я заметил лёгкую улыбку на её губах. Похоже она вовсе не была удивлена таким поворотом событий.

— Благословляем вас, дети! — практически хором воскликнули Императрица и княгиня Михайлова.

Наконец, я встал и сказал:

— Можно мне поговорить со своей невестой наедине, Государыня?

— Конечно! — улыбнулась Императрица.

Она показала глазами на дверь из которой вышла Мила, и сказала:

— Можете поговорить там. Вас никто не побеспокоит!

Я взял Милу за руку и буквально втащил её в комнату. Мне было уже как-то не до сантиментов, я наконец догадался, что попал в какую-то хитрую интригу.

Как только Мила зашла, я закрыл дверь, одним взмахом руки наложил на неё запирающее заклятье, а затем наложил защиту от подслушивания и подсматривания на всю комнату. Я влил в эти заклинания максимально возможное количество энергии, так что они даже чуть-чуть затрещали.

Мила молча наблюдала за моими манипуляциями, а потом наконец спросила:

— Зачем это всё?

— Не хочу чтобы нас подслушали, — ответил я, заканчивая заклинание. — Мне кажется наши бабушки большие мастерицы по этой части. Но теперь, вряд ли у них хоть что-то выйдет.

Мила ничего на это не ответила, а я продолжил:

— Мил, скажи мне, зачем всё это было надо?

— Что?

— Зачем твоя бабушка заставила меня сделать тебе предложение? Что ей от меня нужно?

— Я... я не знаю... — проговорила Мила опуская глаза.

— Не знаешь? Точно не знаешь??? — спросил я с нажимом.

Мила только отрицательно покачала головой.

— Ты не хочешь на мне жениться? — спросила она меня тихо. — Но ты ведь сказал, что любишь меня...

— Прости... — ответил я. — Честное слово, не знаю что на меня тогда нашло... ты была такая красивая и такая привлекательная... Не знаю, может, я выпил лишнего?

— Вот как... — задумчиво проговорила она, — Значит теперь я вовсе не такая привлекательная и красивая, да?

В голосе Милы прорезались опасные нотки.

— Нет! Нет! — тут же воскликнул я. — Я вовсе не имел это ввиду! Ты и сейчас очень красивая! Правда! Просто я не понимаю, почему я тогда всё это сказал...

— Не понимаешь, да?! — крикнула она зло. — Жалеешь теперь, да?!! Ну хочешь, я разорву помолвку! Хочешь?! Раз ты меня не любишь и я тебе безразлична, то зачем это нужно!!!

Мила сделала несколько шагов к двери и попыталась её открыть. У неё конечно же ничего не вышло. Тогда она сотворила заклинание рассеивания, но оно не возымело никакого эффекта. После этого, она топнула ногой, повернулась ко мне, и сказала грозным голосом:

— Открой! Открой сейчас же!!!

Я посмотрел на неё, и в душе моей как-то само собой стало расти что-то тёплое. Это была та, прежняя Мила, которую я так любил. Всё с тем же вспыльчивым и диким характером.

Мила опять повернулась к двери и из её рук вырвался огонь. Он облизал дверь, но та даже не обуглилась. Всё-таки я наложил очень сильное заклинание.

Затем она развернулась и с криком: "Открой, я сказала!!!" выпустила в мою сторону язык пламени. Я чисто рефлекторно поставил щит, и огонь облизав его, пролетел дальше. После этого, на меня обрушился весь Милин арсенал. Похоже было, что она не на шутку разъярилась.

Сначала я просто отбивал её атаки, а потом понял, что она сейчас устроит грандиозный пожар, и стал ликвидировать последствия её буйства, параллельно поглощая то, что в меня летело.

Наконец, минут через десять, она устала, и прекратила кидаться в меня огнём. К этому моменту в комнате уже был настоящий разгром: драпировки горели, стулья у стены в углу тлели, в воздухе явственно пахло гарью, и по всей комнате летала сажа.

— Ну, почему!!! Почему ты опять сильнее?! — закричала она, а потом вдруг села на пол и расплакалась как маленькая. — Почему, ты всегда сильнее?! Почему?..

Я промолчал, боясь что это лишь временная передышка.

— Я так старалась, — проревела она сквозь слёзы. — Я сутками занималась, я поднялась с класса C, до класса А, всего за полгода! А ты всё равно... всё равно сильнее меня! Я тебе такая не нужна, да?! Ты ещё тогда сказал мне, что тебе не нужна такая слабачка. Я так хотела сравнятся с тобой, и всё равно...

Мила сидела на полу и ревела. Я наконец вышел из лёгкого ступора, и подойдя к ней, встал на одно колено, достал платок, и стал вытирать её слёзы. Во мне сама собой поднялась мягкая волна нежности.

— Мил, ну хватит, хватит говорить глупости, — сказал я мягким, успокаивающим голосом. — Мало ли, что я тогда говорил. Это всё ерунда.

— Правда? — спросила она, поднимая своё красивое, но заплаканное и испачканное сажей лицо.

— Да, — ответил я, улыбнулся и утвердительно кивнул головой. — Честно говоря, я уже плохо помню, что я тогда тебе наплёл. Я просто был не в себе.

— Серёжа! Серёженька! Прости меня! Я тогда... Я тогда тебя очень сильно обидела! Прости! Прости пожалуйста!!!

Она посмотрела на меня таким взглядом, что во мне что-то как будто перевернулось.

— Знаешь, — быстро затараторила она. — Я потом хотела тебя найти, но ты уехал в училище. Я даже приезжала в Одинцово, но меня к тебе не пустили. Сказали, что посещения запрещены. Я несколько раз пробовала, но бесполезно! Тогда я стала ждать пока ты не вернёшься. Ты ведь должен был вернуться летом! Хотя бы ненадолго. Я даже сторожа на твою дверь поставила! Но ты не приехал... А потом я узнала, что ты уехал учится в Таллин. Ну почему, почему ты не заехал домой?

— Так получилось, — сказал я виновато. — Просто подумал, что не стоит приезжать, чтобы прощаться.

— Дурак! — только и сказала Мила. — Дурак... но я... я всё равно люблю тебя...

В глазах Милы стояли слёзы. Я посмотрел на неё и это получилось как будто само собой. Я подвинулся к ней ближе и обнял её. Я гладил её по голове, волосам, спине и говорил:

— Мила! Миланька! Теперь всё будет хорошо! Я ведь сделал тебе предложение! Я люблю тебя! — последние слова, как будто сами слетели с моих губ.

Мила прижалась ко мне всем телом, и заплакала ещё сильнее, говоря сквозь слёзы:

— Правда?! Ты правда меня всё ещё любишь? Я тебе правда нужна?

— Да! Да!! Да!!! — ответил я с жаром, — Ты мне нужна! Я тебя люблю, Мила!

Так продолжалось ещё несколько минут. Наконец, Мила успокоилась и сказала уже не плача:

— Я дура, да? Разревелась, как маленькая. Прости!

Она опустила глаза, а потом подняла на меня взгляд и я почувствовал как моё сердце заколотилось в десять раз сильнее. Мила улыбнулась мне, потом лицо её посерьёзнело, наши лица оказались совсем близко и она вдруг прикрыла глаза. Её губы просто манили меня, и я коснулся их своими губами. В этот момент Мила обвила меня руками и прижалась своими губами к моим, приоткрыв немного рот.

Мы первый раз поцеловались по-настоящему.

Не знаю как долго это продолжалось, даже не скажу сколько раз мы поцеловались, но в конце концов, всё закончилось. Мы просто сидели на полу, и обнимали друг друга. Мила улыбалась и больше не плакала:

— Теперь ты мой! — сказала она с весёлыми и игривыми нотками в голосе. — Мой! Мой! Мой!

— Мила... — только и смог сказать я. В голове у меня постепенно прояснялось. — Может быть пора выйти? Думаю нас уже заждались.

Я встал и подал Миле руку:

— Ваше Высочество?

— Да, князь! — ответила она, беря меня за руку и поднимаясь. — Пойдёмте!

Когда мы вышли из комнаты обе бабушки всплеснули руками.

— Пресвятая Дева! Миланька! — проговорила Императрица. — На кого ты похожа!

— Милая, ты как будто с пожара! — воскликнула моя бабушка. — С тобой всё в порядке?

— Быстро, быстро приведите её в порядок! — сказала она одной из присутствующих фрейлин.

Вид у Милы и правда был кошмарный. Растрёпанные волосы, сажа на лице, платье в нескольких местах прожжено. Я выглядел гораздо лучше. Всего лишь несколько пятен на костюме и всё.

Милу увели куда-то, а Императрица сказала мне:

— Князь, я собрала небольшую пресс-конференцию, чтобы объявить о вашей помолвке. Постарайтесь ничего не испортить! Журналисты уже ждут.

— Хорошо, Государыня! — сказал я. — Что я должен им сказать?

— Об этом подумайте сами, князь! — сказала Императрица строго. — Просто, постарайтесь не вызвать ещё одного скандала.

— Я постараюсь, Государыня! — ответил я самым искренним голосом на который был способен.

В этот момент вернулась Мила. Её платье было совершенно новеньким, волосы уложены в красивую сеточку, а сажа с лица исчезла.

— Пойдёмте! Нас уже ждут! — сказала Императрица, и двинулась к дверям.

Мы прошли куда-то вниз по коридорам и переходам, и оказались в довольно большом зале. У левой стены обнаружилось небольшое возвышение, на котором стояла трибуна, а сам зал был примерно наполовину заполнен журналистами.

Императрица поднялась на возвышение и встала перед трибуной. Все замерли.

— Я собрала всех Вас здесь, — начала она, — для того чтобы с радостью объявить о помолвке моей внучки Великой княжны Миланы и молодого князя Михайлова.

— Дети мои, — проговорила она обращаясь к нам. — Выйдите к нам, пожалуйста!

Мы с Милой вышли к журналистам, встали на возвышение и замерли. Честно говоря, я первый раз оказался перед такой большой толпой представителей прессы.

Из толпы послышались крики. Нам на перебой пытались задать вопросы. Императрица подняла руку и в зале снова наступила тишина.

— По-одному, пожалуйста! — сказала она. — Вот вы!

Императрица указала на женщину, стоявшую слева от возвышения, и одной из первых поднявшей руку.

— Императорский Вестник! — громко сказала женщина. — Скажите князь, Ваше признание на балу было очень неожиданным. Чем оно было вызвано? Это любовь с первого взгляда?

— Нет, — ответил я. — Я давно знаю принцессу Милану, мы выросли вместе. И я давно испытывал к ней сильные чувства, а вот сейчас признался ей в них.

Мои слова вызвали целый шквал новых вопросов. Известие о том, что я оказывается знаю Милу с детства вызвало просто фурор. Нас стали спрашивать, о том не судьба ли это, и тому подобную чушь.

В конце концов, тема была исчерпана и мне задали тот неприятный вопрос, который я надеялся мне уже не зададут.

— Московские Новости! — выкрикнул мужчина из задних рядов, — Скажите князь, Ваши отношения с принцессой Иллири закончены? Вы разорвали помолвку?

Я помолчал, собираясь с мыслями, а потом слегка вздохнув ответил:

— Нет, я не разрывал помолвку с принцессой Иллири, и...

Я хотел продолжить, но в этот момент дверь через которую мы вошли открылась и вошла Илли. Она прошла на возвышение, как ни в чём ни бывало, и, повернувшись к журналистам, с улыбкой сказала:

— Сергей до сих пор является моим женихом. И он останется им и дальше!

Снова поднялся шквал выкриков, Илли переждала его и продолжила:

— Нет, я не собираюсь разрывать помолвку с князем Михайловым. И хотя, меня немного расстроило произошедшее, я решила не придавать этому такого серьёзного значения. В конце концов, учитывая, что нас девушек в два раза больше, чем молодых людей, глупо надеяться быть единственной женой своего избранника.

Илли как будто кинула быстрый взгляд на Милу и добавила:

— Раз уж нас связала судьба, я надеюсь мы найдём общий язык с принцессой Миланой.

Мила бросила на Илли достаточно холодный взгляд, а потом ответила также улыбнувшись:

— Я постараюсь найти с вами общий язык, принцесса.

Императрица, до сих пор стоявшая молча, подняла руку и немного поспешно сказала:

— На этом мы закончим нашу встречу господа. Всем спасибо за внимание!

Мы вышли из зала и Императрица сказала, обращаясь к Илли:

— Вы очень вовремя появились, моя дорогая. У вас похоже просто талант.

— Я старалась, Ваше Императорское Величество, — ответила Илли, делая лёгкий реверанс. — Спасибо Вам за помилование моего отца! Оно очень растрогало нас с мамой.

— О, не стоит благодарности! — с улыбкой ответила Императрица. — Мы ведь теперь почти родственники. Передавайте привет от меня Вашей прабабушке, королеве Сигизмунде!

— Обязательно, передам! — ответила Илли.

— Ну, не буду вас задерживать, дети! — сказала Императрица обращаясь ко всем нам. — Думаю вам есть о чём поговорить.

Она кивнула нам, повернулась и ушла. Мы же остались в коридоре втроём.

Я посмотрел на Милу, а потом на Илли. Они обе смотрели друг на друга с явной неприязнью, но при этом мило улыбались.

Обстановка потихоньку накалялась.

— Серёжа, — сказала вдруг Илли. — Я хотела бы поговорить с принцессой Миланой наедине. Ты не оставишь нас ненадолго?

— Ну... хорошо, — ответил я.

— Нам не стоит говорить в коридоре, — проворковала Мила. — Давай зайдём сюда!

Мила повернулась, прошла несколько шагов и открыла ближайшую дверь, за которой оказалась совершенно пустая комната.

— Да, это отличная идея, принцесса! — так же мило ответила Илли.

Она зашла вслед за Милой в комнату и захлопнула двери прямо перед моим носом.

* * *

Мила прошла на середину комнаты, и, повернувшись к Иллири, сказала уже вовсе не милым тоном:

— Ну, и чего тебе надо?

Иллири наложила на дверь волшебный замок, повернулась к ней лицом, и ответила, так же холодно:

— Нам надо всё выяснить до конца. Не знаю, откуда ты такая взялась, но даже и не думай, что тебе удастся отобрать его у меня! Понятно?

— Это тебе не удастся заграбастать его себе! — злобно ответила Мила. — Ты и знакома с ним не была, когда мы уже любили друг друга!

— Ха-ха-ха!!! — рассмеялась Иллири. — Ты думаешь я не знаю эту историю? Сергей мне давно всё рассказал! Ты его бросила!

— Я не бросила его! Просто, мы немного поссорились! И это вообще не твоё дело! — голос Милы постепенно переходил на крик.

— Да-да-да... теперь ты конечно скажешь, что это была всего лишь небольшая размолвка. Вот только Сергей так не считал почему-то... — голос Иллири был сладко-саркастичным.

— Да, что ты вообще понимаешь!!! Ты, обманом поймавшая его в свои сети! Я его ЛЮБЛЮ!!! И я не отдам его тебе!!!

— Ты не имеешь на него никаких прав, — констатировала Иллири. — И если уж кто и говорил об обмане, так это не ты. Ты думаешь я не знаю, как так получилось, что он тебе признался? "Свет былой любви"[67], да? Самое действенное заклинание, которое применяют женщины из вашей семьи к охладевшим мужьям! Вот только действует оно недолго! Несколько дней и он забудет о тебе снова!!!

— Ах ты мерзавка!!! — только и смогла ответить Мила, закипая, — Ненавижу тебя!!!

Она вся засветилась от обуревающих её чувств. Вокруг неё закружилось пламя, оно вырвалось и как будто само бросилось на Иллири.

Но Иллири в этот момент уже не было на том месте куда оно попало. Она одним движением сместилась немного левее, и пропев пару слов на древнескандинавском, выстрелила в Милу веером сосулек...

* * *

Я стоял перед закрытой дверью и думал. Я думал, кого же я на самом деле люблю, Милу или Илли? В голове у меня всё смешалось. Я видел образ, то одной, то другой. Я пытался оценить разумом мои чувства к ним, и разум меня подводил. Ещё вчера, если бы меня спросили, кого я люблю, я бы не задумываясь ответил что Илли, а сейчас я не знал что сказать. Чувства к Миле, вспыхнули и не гасли. Оказалось, она так же дорога мне, как и год назад.

Я бы, наверное, и дальше размышлял о том, кто же мне дороже, но то, что происходило за дверью, отвлекло меня. Я ощутил сначала неистовую огненную ауру Милы, а потом холодную и ясную ауру Илли.

"Чёрт! Они там похоже сцепились не на шутку!" — промелькнула у меня мысль.

Я перестал заниматься бесплодной ерундой и толкнул дверь. Дверь не подалась. Тогда я просто сотворил в два жеста заклинание рассеивания, а потом заклинание удара.

Дверь разлетелась на облако мелких щепок, и я вошёл.

Картина, представшая перед моим взором, была вполне ожидаема. Мила, окружённая жгутами пламени, похоже готовилась обрушить на Илли шквал огня. А Илли в этот момент выпускала веер своих любимых ледяных игл в Милу.

— ХВАТИТ!!! — проорал я и, в сердцах, топнул ногой.

Не знаю, как это вышло, но мой удар разбил плитки пола и создал слегка голубоватую призрачную волну, прокатившуюся по комнате и рассеявшую всю магию на своём пути. Ледяные иглы испарились не долетев, и Милины жгуты огня пропали так же.

Обе девушки застыли в некотором недоумении. Похоже, больше они ничего сотворить не могли.

Я вздохнул и сказал:

— Вам обязательно было нужно поубивать друг дружку?

Они обе почему-то смутились и покраснели.

— Прости... — сказала Илли первой. — Но я просто защищалась. Это она на меня первая напала!

— А ты просто вывела меня из себя!!! — парировала Мила.

— Ну всё — хватит! — сказал я немного сурово.

Я посмотрел сначала на одну, потом на другую и продолжил:

— Наверное, это я во всём виноват, — проговорил я грустно. — Простите меня! Я не знаю как так получилось, и я даже не знаю, кого из вас я люблю больше... Но я не хочу чтобы вы из-за меня передрались!

Я сел на чудом уцелевший стул у стены и посмотрел в пол. Девушки подошли ко мне и первой спросила Мила:

— Ты ведь говорил недавно что любишь меня! Ты врал, да? — голос Милы был озабоченным и каким-то безнадёжным.

— Нет, Мил. Я не врал. Я и правда тебя люблю. Просто я и Илли люблю тоже. Что мне делать? Я не знаю...

— Ничего, — ответила Илли взглянув на меня сквозь повязку. — Просто, подожди пока всё само не прояснится.

Она погладила меня успокаивающе по голове. Мы немного помолчали, а потом Илли сказала:

— Кстати, ты не забыл что послезавтра начинаются занятия в Академии?

— Правда? Уже послезавтра?! Вот чёрт! — это известие встряхнуло меня и мои мысли потекли совсем в другую сторону.

Я и правда, за всем произошедшим, забыл о том, что вот-вот начнётся новый семестр.

— Серёжа, тебе вовсе не обязательно там учиться! — воскликнула Мила. — Бабушка сказала, что тебя зачислят в Пажеский Корпус!

— В Пажеский Корпус? — переспросил я. — Серьёзно?

— Да! — Мила улыбнулась, и продолжила. — Ты ведь теперь князь, не забыл?

— Нет, — ответил я, и грустно добавил: — Мил, прости, но я хочу и дальше учится в Академии.

— Почему? Ну, почему?! — в Милином голосе послышалось удивление и недовольство. — Чем там в этой Академии лучше?

— Может и ни чем. Но, понимаешь, я, за последний год, сменил уже три учебных заведения. Переходить в четвёртое, как-то уже совсем чересчур. Тебе так не кажется?

— Серёжа, ну пожалуйста, ну останься! — проговорила Мила умоляющим голосом.

— Хватит! — воскликнула вдруг Илли ледяным тоном. — Если ты действительно его любишь, то ты должна думать прежде всего о нём, а не о себе! Или тебе на самом деле важно, только, чтобы тебе было хорошо?

Мила опешила от такой неожиданной атаки, она зло сверкнула глазами на Илли, немного помолчала, а потом вздохнув сказала:

— Ладно, езжай в свой Таллин, если тебе так хочется. Я не буду тебя удерживать. Только обещай, что будешь приезжать ко мне! Обещай!

— Хорошо, — ответил я спокойно. — Я буду приезжать к тебе каждые выходные. Честное благородное слово!

В ответ Мила быстро подошла ко мне, обняла и прошептала:

— Не забывай меня! Я тебя люблю!

После чего, поцеловала меня в щёку и быстро вышла.

— Пойдём собирать вещи? — спросила меня Илли, как ни в чём не бывало.

Голос её при этом был весёлым и беззаботным, как будто ничего и не случилось.

— Пожалуй... — ответил я задумчиво, вставая со стула.

Мы вышли из наполовину разгромленной комнаты и отправились в её апартаменты.

Приложение 1

Социально-политическая структура Российской Империи.

Российская Империя была провозглашена в 79 году от оМЧ, взамен упразднённой Российской Конфедеративной Республики, её последним президентом Надеждой Михайловной Родионовой-Карповской. Она же стала первой императрицей под именем Надежды I.

Население Российской Империи делится на два сословия: простолюдинов — так называемых "простых граждан" и дворян — по большей части псимагов.

Простолюдины не имеют никаких избирательных прав и не могут занимать никаких важных должностей в Империи. В остальном они подчиняются тем же законам что и дворяне

Дворяне — высшее сословие Империи. Только дворянин может стать Императором или Императрицей и занимать высшие административные должности Империи. Имеют много прав и привилегий, но так же и много обязанностей, одна из которых — военная служба.

Дворяне делятся на две категории: полные дворяне — те кто имеет псимагический дар, и наследственные дворяне — не имеющие псимагического дара, но имеющие в родословной псимагов. (Наследственные дворяне составляют около 20% всего дворянства.)

Неофициально дворянство делится на высшее или титулованное (великие князья, князья, графы и бароны) и низшее (нетитулованные дворяне).

Большая часть титулованного дворянства имеют, отданные им в управление и заботу, населённые пункты (обычно небольшой городок или город). Правитель такого населённого получает с него часть налогов, и на эти средства содержит свою семью, свою резиденцию и небольшой отряд ополчения.

Титулы и именование Российской Империи:

Императрица/Император — именуются "Ваше Императорское Величество" или "Государыня Императрица"/"Государь Император".

Великая Княгиня/Великий Князь — именуются "Ваше Высочество".

Княгиня/Князь — именуются "Ваша Светлость".

Графиня/Граф — именуются "Ваше Сиятельство".

Баронесса/Барон — именуются "Ваша Милость".

Дворянка/Дворянин — именуются "Ваше Благородие".

Титул Дворянина жалуется всем псимагам поступившим на военную службу Империи и прослужившим не менее трёх лет, по представлению начальства. Прослужившие на службе Империи в течение 12 лет могут передать свой титул по наследству своим потомкам.

Титул Барона может быть пожалован за серьёзные заслуги перед Империей, а также жалуется тем, кто получил чин не ниже капитаны[68]. Получившие чин майоры могут передавать баронский титул своим потомкам, а также по выходу на пенсию получают в управление и заботу небольшой городок с населением в 10-25 тыс. человек.

Титул Графа может быть пожалован за выдающиеся заслуги перед Империей, а также жалуется тем, кто получил чин не ниже генералы. Получившие чин маршалы могут передавать графский титул своим потомкам, а также по выходу на пенсию получают в управление и заботу городок с населением в 30-50 тыс. человек.

Титул Князя может быть пожалован только за самые выдающиеся заслуги перед Империей. Получившие этот титул могут передавать его своим потомкам.

Титул Великого Князя получают члены Императорской семьи, их потомки и бывшие Императоры. Получившие этот титул могут передавать его своим потомкам.

Должность Императора Российской Империи выборная, а не наследственная. Императора выбирает Высшее Дворянское Собрание, состоящее из представителей всех губерний Империи. Императоры избираются пожизненно, и никаких ограничений срока правления не имеют.

Офицерские звания Российской Империи:

Маршала (жен.)/Маршал (муж.) — командир(а) корпуса.

Генерала (жен.)/Генерал (муж.) — командир(а) дивизии.

Полковница (жен.)/Полковник (муж.) — командир(а) полка.

Майора (жен.)/Майор (муж.) — командир(а) батальона.

Капитана (жен.)/Капитан (муж.) — командир(а) роты.

Лейтенанта (жен.)/Лейтенант (муж.) — командир(а) взвода.

Поручица (жен.)/Поручик (муж.) — командир(а) отделения.

Подпоручица (жен.)/Подпоручик (муж.) — командир(а) звена.

[1] Пластокнига — усовершенствованная электронная книга. Представляет собой лист пластика толщиной в 2-3 миллиметра, на передней стороне которого появляется текст, если его взять в руки. При нажатии на углы листа, можно перелистывать страницы. Информация, содержащаяся в пластокниге, встроена в её структуру и не поддаётся перезаписи или исправлению. Пластокниги очень дёшевы в производстве, поэтому используется повсеместно.

[2] Лидия Варваровна — после планетарной катастрофы, многие женщины стали давать своим детям в качестве отчеств собственные имена, названные матчествами.

[3] Святая Богоматерь! — аналог восклицания "Господи!" для верующих Церкви Святой Богоматери (преобразованной после катастрофы из Русской Православной Церкви).

[4] Зов — краткое название телепатической связи между двумя людьми. Практически все псимаги умеют "посылать Зов" другим людям.

[5] РАРК — сокращение от "районный административно-развлекательный комплекс".

[6] ОМ — общественный мобиль. Продвинутый вариант автобуса без водителя, автоматически ездящего по определённому маршруту.

[7] Ликом (сокр.) — личный коммуникатор. Прибор объединяющий телефон, видеофон и портативный компьютер.

[8] САФР (сокр.) — Северо-Американская Фемократическая Республика. Страна возникшая после Катастрофы на месте США и Канады.

[9] Князь Дмитрий Георгиевич Михайлов — бессменный глава Министерства Псимагии. Псимаг S-класса. Также зовётся "Большой Русский Медведь" за способность оборачиваться в огромного бурого медведя. Легендарная личность. Приблизительный возраст около 200 лет.

[10] Супер — прозвище псимагов S-класса.

[11] Дмитрий I — император Российской Империи (полное имя Дмитрий Георгиевич Михайлов, псимаг S-класса) избранный на эту должность в 87 году оМЧ и правивший до своего отречения в 117 году оМЧ.

[12] С 154 по 162 годы — здесь и далее все даты приведены от даты окончания М-чумы и образования Совета Земных Наций, преемника ООН, что соответствует приблизительно 2050 году от Рождества Христова.

[13] Портал метро — локальный портал (до 5 км. длиной) соединяющий две станции метро друг с другом. Метро состоит из целой сети подобных локальных порталов. (Старое московское метро превращено в действующий музей.)

[14] Обруч псиинтерфейса — прибор для связи мозга человека с компьютером, погружающий человека в виртуальную реальность. Замена клавиатуры и мыши. Бывают проводные и беспроводные модели. Применяется в основном простолюдинами. Псимаги ради этих целей используют заклинания интерфейсной связи.

[15] Мужская школа — специальное учебное заведение где учат мальчиков отдельно от девочек. Преподают там исключительно мужчины. По официальным заявлениям оно предназначено для воспитания в мальчиках стереотипов мужского поведения. Основные предметы: физкультура, психология, социология и сексуальное воспитание. Обычно занятия в ней проходят раз в неделю, в так называемый "день раздельного обучения".

[16] БГС (боевой големный скафандр) — скафандр, изначально проектировавшийся для автономной работы в космосе, в последствии доработанный для боевого применения. Размер от 3.5 метров в высоту. Может быть нескольких классов, от Д (полицейские) до А (спецназ и элитные штурмовики).

[17] АМС (антимагическая сеть) — заклинание не позволяющее жертве применять псимагию и ограничивающая её движение. Выглядит как сверкающая сеть с мерцающими узлами.

[18] АПМ-поле (антипсимагическое поле) — заклинание в котором невозможно использовать псимагию.

[19] Царьград — город рядом с Москвой, накрытый защитным куполом (население около 120 тыс. человек). Столица Российской Империи и главный административный центр. В Царьгаде расположен Императорский Дворец.

[20] Министерство Псимагии занимается всем, что связано с псимагией и псимагами.

[21] Защитный Купол — стационарное защитное силовое поле, которым накрывается важное поселение или объект для его защиты от внезапного нападения. Без специального маяка невозможно телепортироваться, ни внутрь купола, ни наружу из него.

[22] Флаер — передвижное лёгкое летающее транспортное средство с псиэнергетическим двигателем. Время работы от одного псиэнергетического кристалла (псикриса) порядка недели. Очень дорогая и престижная игрушка.

[23] Грузовой мобиль — тяжёлое транспортное средство с гибридным двигателем (электропсимагическим). Может левитировать на небольшие расстояния (100-200 метров), но в основном движется по дорогам как обычный автомобиль.

[24] Входные Ворота в Защитный Купол — специальные сооружения через которые можно попасть в область накрытую защитным куполом.

[25] Псипаспорт — документ удостоверяющий личность псимага. Содержит отпечаток ауры и имеет серьёзную защиту от подделки. Заменяет общегражданский и загранпаспорт.

[26] Отдача — постэффект от рассеивания чужого заклинания. Особенно сильна при рассеивании сотворяемого заклинания.

[27] Мнемоника — способ создания заклинаний с помощью ментальных образов. Известен как Ментальная или Русская магическая школа.

[28] Фонема — звук или короткая комбинация звуков, служащая для активации заклинания. Фонемы изначально были придуманы католическими монашками как краткие формы молитв и псалмов. Школа активации заклинаний с помощью фонем, называется Итальянской школой.

[29] Рунный жест — жест повторяющий написание руны или нескольких рун. Эта техника быстрой активации заклинаний была придумана в Скандии и получила название Северной школы.

[30] Матрица заклинания — уникальная связка из нескольких компонентов активации заклинания: мнемона, рунного жеста и фонемы. Доказано, что для каждого заклинания существует минимум одна матрица.

[31] Суворовское Императорское Училище — одно из старейших мужских военных учебных заведений Российской Империи. Созданное ещё до катастрофы, оно было закрыто более ста лет, но потом возродилось, как место обучения псимагов с детского возраста. Попасть туда невероятно сложно, если твои родители не дворяне.

[32] Пажеский Корпус — высшее учебное заведение для молодых дворян из высшего сословия.

[33] Ранет — молодой псимаг не имеющий в родословной других псимагов. Чистые ранеты очень редки (примерно один на десять тысяч детей), чаще всего ранетами называют и незаконнорожденных детей псимагов.

[34] О Святая Богоматерь! — аналог восклицания "О Господи!" для верующих Церкви Святой Богоматери (преобразованной после катастрофы из Русской Православной Церкви).

[35] Противозачаточная татуировка — специальное заклинание предохраняющее от беременности. Выглядит как замысловатая татуировка и обычно наносится на спину женщины чуть ниже пояса.

[36] Прибалтика и Эстонское княжество — после объедения Литовского, Латвийского и Эстонского княжества в Прибалтийское Королевство все княжества в него входящие были упразднены.

[37] МТТ — международный телепортационный терминал.

[38] Стокгольмский договор — международный договор подписанный всеми странами входящими в Конгресс Наций в 149 году, по которому страны, члены Конгресса, давали обязательство направлять часть своих молодых псимагов классов A и B, на обучение в Международную Псимагическую Академию. "Для увеличения и развития дружбы, взаимопонимания и сотрудничества между всеми странами мира."

[39] Сестрицы — так называют девушек вместе ищущих или уже делящих одного парня.

[40] Новоангл [newangl] — язык основанный на английском, но с переработанной и упрощённой грамматикой. На новоангле говорят в Северо-Американской Фемократической Республике. Из-за своей простоты, де факто, он является языком международного общения. Преподавание в Академии ведётся именно на нём.

[41] Трансморфы — животные изменившиеся под действием нестабильных псимагических полей.

[42] Зоны с нестабильным псимагическим фоном (ЗНПФ) — области оставшиеся после воздействия сильнейших псимагических заклинаний или опасных псимагических экспериментов. Имеют самую разную форму и размеры, от нескольких сотен метров в диаметре до десятков и даже сотен километров. Характеризуются повышенным нестабильным псимагическим фоном. Животные и растения в таких зонах подвергаются трансморфологическим мутациям, приобретая необычные свойства.

[43] Фантомный кот — трансморфологическое существо по виду чуть крупнее амурского тигра, обладает способностью создавать иллюзорные фантомы.

[44] Гиганский электро-ёж — трансморфологическое существо по виду похожее на гигантского ежа. При опасности создаёт сильный электрический разряд.

[45] Мерцающая гончая — трансморфологическое существо по виду чуть крупнее гиены. Обладает способностью телепортироваться на небольшие расстояния.

[46] Карельская ЗНФП — область около сотни километров в диаметре, образовавшаяся на месте Большого Карельского Гейзера, после его взрыва в результате военных действий между Россией и Скандией.

[47] Ну вибач, вибач! Більше не буду! (укр.) — Ну извини, извини! Больше не буду!

[48] ВТС (Всемирные Телепортационные Сети) — корпорация эксплуатирующая планетарную сеть телепортационных порталов.

[49] Дуэльная Арена — специально созданное сооружения для проведения дуэлей между псимагами. Наложенные на неё специальные заклинания предотвращают смертельные исходы и серьёзные травмы.

[50] Лит — денежная единица в Прибалтийском королевстве. 70 литов примерно равны 50 рублям.

[51] Астральный Шторм — малоисследованное природное явление, периодически происходящее в Астрале, и характеризующееся полной нестабильностью процесса телепортации. Фактически во время Астрального Шторма нет никакой гарантии, что телепортируемый объект достигнет точки назначения. Обычно Астральные Штормы длятся от пары часов до нескольких суток, хотя последнее большая редкость, и случаются примерно два-три раза в год.

[52] Огневик — небольшой дух огня, размером с кошку и выглядящий как два-три лепестка пламени.

[53] Белый Путь — религиозная организация основанная на христианских традициях, проповедующая смирение и благочестие, как главные добродетели человека. Основана Святой Франциской Аргентинской.

[54] Святая Франциска Аргентинская — бессменная глава Белого Пути, псимагиня класса S. Самая сильная целительница планеты.

[55] Мальчик! — типичное обращение к слуге. На самом деле девушка употребила слово garson, потому что в Академии говорят на новоангле.

[56] Цвет формы студента Академии зависит от курса на котором он учится: 1 курс — жёлтая, 2й — зелёная, 3й — синяя, 4й — красная, 5й — белая.

[57] Скандия или Скандское Королевство — страна образовавшаяся после слияния Дании, Норвегии, Швеции и Финляндии.

[58] Небесный вальс — популярный парный танец исполняемый в воздухе. Отличается быстрым темпом и замысловатыми движениями.

[59] Пласт или пластобумага — заменитель бумаги изготавливающийся по сложной технологии. Очень дёшев, и используется повсеместно.

[60] Белая Мать — одно из имён Снежной Королевы, культ которой очень силён в Скандии.

[61] Международный ТП терминал — терминал компании ВТС (Всемирные Телепортационные Сети) объединённый с таможней, через который осуществляется перемещение людей в другие страны. Международные соглашения запрещают псимагам открывать порталы в другие страны в обход международных терминалов.

[62] Пустоцвет — термин употребляющийся по отношению к детям псимагов, не проявившим никаких псимагических способностей. Таких детей не очень много, примерно около 15%.

[63] Императрица Ольга — Императрица Российской Империи Ольга Владимирская (псимаг класса А) правит с 208 года от оМЧ. по настоящее время. Она взошла на престол после того как её мать, Ирина Владимирская (псимагиня класса S), больше известная как игуменья Феодора, отказалась от своих прав в пользу дочери.

[64] от оМЧ — сокращение выражения "от окончания М-Чумы". Принятая в большинстве стран новая датировка после планетарной катастрофы.

[65] Европейский Протекторат — официальное название стран Европы, подписавших договор о совместной обороне и долгосрочном сотрудничестве. В него входят: Скандское Королевство, Объединённое Королевство Австро-Германии, Польское Королевство, Королевство Франция, Объединённое Британское Королевство и так далее...

[66] Дом Свиданий — место куда мужчины и женщины приходят ради того чтобы заняться сексом со случайным партнёром. Обычная клиентура, мальчики-подростки (14-16 лет) и женщины в возрасте (от 30 лет и старше).

[67] "Свет былой любви" — легендарное фамильное заклинание Российской Императорской Семьи, помогающее вернуть любимого мужчину. По легенде было создано графиней Натальей Воронцовой для того чтобы вернуть мужа, ушедшего жить к одной из любовниц. Не обнаруживается стандартными средствами и действует опосредованно, из-за чего, некоторые псимаги-мужчины сомневаются в его существовании.

[68] Капитана — женский род звания капитан. Склонение званий в женском роде началось после того, как в армии стали служить исключительно женщины и через какое-то время оно стало нормой русского языка.