"Имитация"

Тем злополучным утром Эдвард Бёрд проснулся ровно в шесть утра, по назойливому писку электронного будильника. Он всегда просыпался по будильнику, и даже если иногда забывал ставить тот на звонок, все равно поднимался в одно и то же время, словно был не обычным человеком, а куклой на пружинке, спрятанной в маленькую коробочку, сбоку у которой имелась кнопка мгновенного подъёма.

Сегодня он спал на своём диване в гостиной, не сняв с себя даже брюк и белой рубашки. Ничего удивительного, ведь он часто так поступал, потому что каждый день приходил с работы поздно и, буквально, плюхался на постель, порой забывая раздеться полностью. Усталость, что тут сделаешь! К тому же Эдвард очень не любил шуметь своими громкими шагами, чтобы ненароком не разбудить жену и дочь.

'Пусть спокойно поспят — каждый раз по вечерам думал он, пробираясь на цыпочках в сторону кухни — набегаются ещё за день'.

Невзирая на свою полную занятость, Эдвард, как хороший семьянин, всегда бывал в курсе большинства семейных событий. Сегодня Ингрид и Стефани предстояла дальняя дорога сначала до аэропорта, а затем долгий полёт на Суматру. Несколько дней подряд они обсуждали эту поездку, и даже пару раз спорили с супругой по видеосвязи. Жаль, что в этот раз Эдвард вновь не сможет полететь с ними — у него очень важная и ответственная работа, поэтому отпуск он может позволить себе крайне редко.

Эд выглянул в окно квартиры и поморщился. Начинался самый обычный день, абсолютно похожий на многие предыдущие: за окном стояла пасмурная и промозглая погода, и сквозь сплошные тучи солнце не проглядывало совершенно. Впрочем, серость за окном считалась здесь нормой даже в безоблачную погоду. Эдвард давно жил в этом районе мегаполиса и хорошо знал, что даже если бы не сегодняшний ливень, он вряд ли бы увидел небесное светило, так как высокие серые дома района "Медиа-сити" стоят так плотно друг к другу, что даже в полдень лучи света сюда совсем не проникают.

Времени до начала работы пока что хватало. Через полчаса автоматическое воздушное такси причалит прямо к дому, а пока можно принять душ и сменить мятую одежду на свежевыстиранную. Так он и сделал, стараясь сильно не шуметь в ванной, после чего направился на кухню.

Отхлёбывая из чашечки крепкий каппучино, приготовленный кухонным роботизированным автоматом, Эдвард полистал новости в глобальной сети. Вскоре таймер на руке тихонько пискнул, возвещая о том, что воздушное такси ожидает его у порога.

Сунув чашку в посудомоечную машину, Эдвард Бёрд отправился в коридор, по пути взглянув на себя в зеркало — так себе вид, но для работы вполне годится. Затем привычным движением распахнул входную дверь, бухнулся в салон припаркованного аэромобиля, и пулей полетел на работу.

Эд ещё не успел добраться до места, когда экран видеосвязи отобразил сигнал вызова.

— Привет, папочка! — Дочь выглядела немного заспанной, но вполне жизнерадостной и, как показалось отцу, даже довольной. Её волосы были растрёпаны, в руке она уже сжимала зубную щётку, а со стороны раковины слышался шум воды. На заднем плане экрана интеркома то и дело мелькала фигура Ингрид, которая также проснулась, и теперь сновала по комнате, хлопоча по своим делам.

— Как дела, Стеф? — спросил Эдвард и улыбнулся, радуясь тому, что может хотя бы так, удалённо перекинуться с роднёй парой слов перед работой.

— Всё нормально, па — хихикнула дочь — только... представляешь, мама забыла, куда дела свой красный купальник, который мы привезли в прошлом году из поездки на Гавайи. Просто не знаю теперь, как она будет плавать без него в океане.

Сказав так, Стефания принялась неистово чистить зубы щёткой, но видеосвязь не отключила. Вид её был невероятно озорной, словно это она специально спрятала мамину вещь, и теперь просто устраивает розыгрыш.

— Ты бы поскорей заканчивала свой утренний туалет, да помогла мне — откуда-то из дальней комнаты послышалось недовольное ворчание Ингрид.

— И вправду, Стеф — неодобрительно покачал головой Эдвард — зачем так шутить, ты же знаешь, маму нельзя нервировать. Сядьте и вместе подумайте, что ещё нужно не забыть в дорогу, а то вы так будете полдня собираться.

В этот момент таксист начал причаливать к входу в офисный центр, и Эд поспешил закончить разговор.

— Ладно, детка, отключай связь, я уже прибыл на место. Начальство ждать не любит. Поцелуй за меня маму и будь паинькой.

— Хорошо, папа! — с набитым зубной пастой ртом произнесла Стефания и улыбнулась. Улыбка получилась жутковатой, но всё равно милой — Мы привезём тебе сувениров. Чего бы ты хотел?

— Не знаю... Давай свяжемся, когда вы будете в аэропорту. Пока, радость моя — он мигом отключил интерком и пулей вылетел из машины на широкую ровную площадку перед входом в огромное здание.

* * *

Спустя всего минуту Эдвард Бёрд уже двигался на быстроходном лифте к двести восемьдесят шестому этажу, а ещё через две удобно устроился на своём рабочем месте, где мгновенно погрузился в привычные для него строчки таблиц и графиков.

Эдвард любил свою работу. Он считался хорошим специалистом, и поэтому всегда окунался в дела с головой. Начальство ценило своего сотрудника, выделяя его среди остальных членов большого коллектива, и всячески поощряло трудовой пыл. Оклад Эд получал неплохой, — выше, чем у других служащих своего отдела — поэтому доходы позволяли ему и его семье жить в элитном районе города. Втроём со Стефани и Ингрид они снимали очень даже приличные по площади апартаменты и в целом ни в чём особо себе не отказывали. Семья Эда могла покупать одежду и продукты в дорогих супермаркетах, а ещё время от времени путешествовать на разные курорты. Впрочем, как уже говорилось, отдыхать Эду приходилось очень редко, поэтому супруга с дочерью летали на море, исключительно, вдвоём, в то время как их отец даже во время своего очередного отпуска не упускал возможности побыть дома, чтобы немного насладиться спокойствием и коротким периодом одиночества.

Эдвард Бёрд любил свою жену, и ещё больше любил свою дочь. Из-за плотного рабочего графика он крайне мало виделся с ними. Считалось непозволительной роскошью провести с семьёй хотя бы одни выходные, не говоря уже о вечерах после работы. Но и здесь Эд не видел никаких проблем, ведь под рукой всегда имелся незаменимый интерком. Благодаря современным технологиям связи Эдвард в любой доступный момент мог дозвониться как до Ингрид, так и до Стефании, чтобы перекинуться парой добрых слов, дать мужской или отеческий совет в любой трудной ситуации или просто поболтать о чём-нибудь отвлечённом. Больше всего на свете ему нравилось, когда близкие сами звонили ему. В такие минуты он чувствовал себя нужным и заботливым отцом семейства.

Эд взглянул на результаты проделанной за сегодня работы и остался вполне доволен увиденным. Он откинулся в удобном кресле, чтобы размять мышцы спины, а затем посмотрел на часы. Наступал полдень.

'Жена с дочкой, наверное, уже сели в самолёт — подумал он — Они обязательно свяжутся со мной, но только после перелёта. А сейчас, пожалуй, настало время пойти и немного перекусить'.

Эдвард Бёрд не очень любил обеденные перерывы. Пищеблок, расположенный всего четырьмя этажами ниже, всегда в это время заполнялся большим количеством людей. Это вызывало у Эдварда чувство невольного раздражения, к тому же там постоянно возникали очереди, и, невзирая на то, что процесс подачи еды являлся полностью автоматизированным, людям приходилось толкаться и испытывать неудобства вплоть до того момента, пока они, наконец, не рассядутся с подносами за своими столиками.

Выйдя в коридор, Эдвард направился к лестнице, которая по старинке соединяла между собой все этажи здания. Таким древним способом перемещения почти никто никогда не пользовался, ведь все сотрудники, в отличие от Эда, предпочитали ездить на лифтах. Он же любил пройтись пешком, считая за пользу любую физическую нагрузку.

— Эй, Эд! — вдруг раздался голос за спиной и послышались чьи-то громкие шаги — Ты не против, если сегодня я присоединюсь к твоей пешей прогулке?

Запыхавшийся голос принадлежал сотруднику из отдела финансов Франко Пирелли и Эдвард вынужден был отреагировать на реплику коллеги коротким приветствием. Являясь итальянцем по происхождению, Пирелли давно уже адаптировался в новой для себя среде обитания. Он почти без акцента тараторил на здешнем наречии не хуже местных, чем вызывал симпатии со стороны одних сотрудников офиса и полную антипатию у других. Эдвард не очень любил этого весельчака и любителя поговорить 'обо всём и ни о чём'. Однако теперь ему, похоже, не отвертеться от безудержного потока ненужных новостей и прочей словесной белиберды.

Не дожидаясь одобрения со стороны сотрудника, Пирелли первым подошёл к проходу, ведущему на лестницу, и услужливо открыл дверь, пропуская Эда вперёд.

— Прошу — проговорил он и нырнул на площадку вслед за вошедшим туда коллегой.

Спутник Эда не был бы самим собой, если бы тут же не начал рассказывать о том, что считал наиболее важным или заслуживающим внимания, совершенно, конечно же, не считаясь с мнением слушателя. Всю дорогу длиной в целых четыре этажа на бедную голову Эда сыпались обрывки новостей и сплетен, которыми с самого утра переполнялась глобальная сеть. И, слава Богу, что за годы работы с этим типом у Эдварда выработался некий иммунитет, иначе он бы не выдержал и кубарем спустил Франко Пирелли на пару этажей ниже положенного.

— Представляешь, Эдди — эмоционально декламировал возбуждённый итальянец — наши сотрудницы совершенно от рук отбились! Нет, ты подумай! Мало им всяких дополнительных прав, которые они себе сами напридумывали, приравняв себя к мужчинам! Эти вертихвостки теперь всерьёз требуют выделять им по два часа из рабочего времени, чтобы посещать виртуальные магазины, примеряя там всевозможные наряды. Им, видите ли, не хватает выходных, чтобы самим бегать за покупками!

До пищеблока предстояло идти ещё целых три лестничных пролёта. Пока они миновали первую площадку ступенек, Эдвард молча шёл, пропуская мимо ушей всё то, что выливал на его несчастную голову назойливый спутник. Однако когда речь Пирелли вдруг зашла о разработке электронного мозга, сравнимого по характеристикам с человеческим разумом, Эдвард, отчего-то вдруг стал идти медленней. Ему показалось, что однажды он уже слышал подобные вещи, вот только где?

Франко, безусловно, заслуживал того, чтобы кто-нибудь однажды надавал ему по физиономии за его навязчивость и длинный язык, но сейчас, чтобы отвлечься от странных, тревожных мыслей, Эдвард Бёрд отчего-то решил поддержать разговор.

— Скажи мне, дружище, а что именно тебя удивило в той новости про электронный мозг? — задал он вопрос итальянцу — В наших домах уже давно существуют 'умные' системы обслуживания, по улицам ездят и даже летают всевозможные виды транспорта, где нет водителей. Даже основную физическую работу давно делают всякие роботы, а не люди. И не говори мне, что ты против того, чтобы посуду за тобой мыл автомат, а не твоя любимая супруга.

Пирелли немного опешил от слов Эда. Он, видимо не очень привык к тому, что к его словам прислушиваются или вообще как-то реагируют на потоки его словесного мусора. Франко вдруг замолчал, а затем театрально всплеснул руками и произнёс с улыбкой:

— Автомат, конечно пусть и дальше моет за мной посуду, тем более, что я не женат!

— Вот видишь, дружище! — победоносно произнёс Эдвард, хлопнув того по плечу — Если наши очкастые умники действительно создали искусственный интеллект, равный человеческому, поверь, они тебе скоро и электронную женщину сделают. Облепят её синтетической кожей, придадут красивые формы. И тогда тебе не надо будет вообще жениться!

Франко отчего-то притих и всю дальнейшую дорогу ничего не промолвил, может, задумался от таких слов своего коллеги. Они уже добрались до нужного этажа, и вышли с площадки в коридор, ведущий прямиком к столовой, когда сам не зная отчего, Эдвард, вдруг, повеселел.

— Смотри, — сказал он, указывая кивком головы в сторону огромной толпы — вон, сколько желающих перекусить. Если не хочешь сегодня остаться без обеда, советую занять очередь!

Он оставил Пирелли у самого входа в пищеблок, а сам, словно рыба, нырнул в гущу человеческих тел, чтобы постараться оказаться как можно ближе к раздаче. Эду больше не хотелось видеть этого вездесущего итальянца, по крайней мере, до конца обеденного перерыва.

* * *

Беда случилась во второй половине дня, спустя пару часов после того, когда Эд вернулся из столовой. В эту минуту он уже заканчивал производить основные аналитические расчёты, как вдруг увидел сигнал вызова. Красный огонёк замигал и едва слышно просигналил, требуя отреагировать на сообщение.

Краем глаза, чтобы не отвлекаться от монитора компьютера, Эдвард пробежал глазами по кодовой строке — входящий номер не принадлежит ни Ингрид, ни Стефании.

— Здравствуйте — произнёс незнакомый голос какого-то человека, образ которого тут же возник на экране — вы Эдвард Бёрд?

— Да — ответил Эд.

Человек немного замялся, опустил глаза, затем снова поднял их на собеседника, и несколько сдавленным голосом продолжил:

— Мы вынуждены вам сообщить, что... ваша супруга и дочь погибли в сегодняшней авиакатастрофе, которая произошла над тихим океаном. Самолёт потерпел крушение по невыясненным пока причинам. Все пассажиры и экипаж... В общем, не выжил никто...

Человек на экране говорил что-то ещё несколько минут, но Эдвард его не слышал. Перед его глазами вдруг встала пелена какого-то багрового тумана, руки и ноги сделались ватными, язык словно отсох. В голове, словно бесконечная заезженная пластинка, звучала только одна фраза: '...ваша супруга и дочь погибли сегодня в авиакатастрофе'.

Эд медленно поднялся с рабочего кресла, и ни слова не говоря, поплёлся в сторону ближайшего окна. Хотелось вдохнуть свежего воздуха

— Мистер Бёрд? С вами всё в порядке? — голос в интеркоме стал взволнованным, видимо, собеседника на другом конце связи насторожил тот факт, что Эд вышел из поля зрения виртуальной камеры и исчез из виду.

Эдвард не слышал этого голоса. Он был раздавлен, опустошён, уничтожен.

Начальство встретило новость о кончине родных Эдварда холодно, но достаточно уважительно.

— Видите ли, мистер Бёрд, вы ценны для нас, как очень хороший сотрудник. К сожалению, мы не можем предоставить вам даже несколько дней, чтобы оплакать родных, но наша компания сделает всё для того, чтобы вы ни в чём не нуждались. Представители наших ведомств займутся доставкой тел вашей жены и дочери, а также процедурой их кремации.

Конечно, эти меры показались ему совершенно не достаточными. Абсолютно не достаточными! В этот жуткий для него день Эд самостоятельно готов был мчаться на другую сторону Земли, чтобы даже из самой глубокой впадины океана достать и вынести на собственных руках истерзанные тела Ингрид и Стефани. Ему никак не верилось, что ещё несколько часов назад он видел их, общался с ними. Сейчас Эдвард почему-то вспоминал смешную физиономию дочери, когда та чистила зубы и хитро при этом улыбалась, веселясь над забывчивостью матери, которая не помнила местонахождения своего купальника. И пускай тогда рот дочери скалился и белел от зубной пасты, всё равно её улыбка казалась такой живой и милой...