|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Элизабет Кокс, доктор медицины. 3409.
Элизабет, смотря на экран телевизора, показывающего в прямом эфире полет Тони, непроизвольно закрыла рот ладошкой и замерла.
Увлекательные стрельбы, закончившиеся пусть плохо видным из узкого иллюминатора вертолета, но все равно впечатляющим стеклянным дождем, сменились какой-то неразберихой, руганью в эфире... Затем темная картинка внутренностей кабины внезапно сменилась на изображение неба, моря, парашюта... Снова неразбериха.
Показанное под углом в сорок пять градусов море.
— Везет мне, как утопленнику...
Картинка пропала, сменившись черным экраном — где-то в нескольких десятках километров от авианосца ретрансляционный блок вертолета все же не выдержал превратностей судьбы и утонул, хотя и был в теории рассчитан на длительное плавание и обеспечение коммуникации для выживших пилотов.
Лиззи продолжала смотреть в черный экран.
Капитан Эрик Роджерс. 3409.
— Да вашу мать, уроды, вы что, охренели в край, что ни вылет, то потери?! — первая реакция капитана Роджерса на случившееся была не совсем литературной.
— Беспилотники — на разведку, быстро! — заорал он на некстати подвернувшегося под горячую руку лейтенанта. — Бегом!
Лейтенант, чуть не подавившись булочкой, стремглав выскочил из столовой, в которой их застало окончание репортажа Тони, и помчался в сторону координационного центра авиационного крыла. Капитан, бодро ругаясь, отправился следом.
Притихшие морпехи, завтракавшие за соседними столиками, немного расслабились.
В вотчине капитана все было в идеальном порядке — предупрежденные подчиненные суетились, словно наскипидаренные, целых три беспилотника неслись в сторону крушения вертолета, на отдельном дисплее показывалась переведенная из центра мониторинга картинка со спутника, на которой, правда, ничего толком не было видно... Табло, показывающее статус готовности к вылетам, говорило, что единственный оставшийся самолет уже поднимается на палубу, а лейтенант Гивен, похоже, выдернутый из постели, мчится к нему со всех ног.
— Сэр! Беспилотники легли на курс, время прибытия к месту — восемь с половиной минут! Истребитель выведен на палубу, взлет по пятиминутной готовности! Картинка со спутника получена! Ждем дальнейших распоряжений!
— Вольно всем. Истребитель — отставить. Ждем информацию с беспилотников.
Послышался звук вызова с мостика. Роджерс вздохнул и включил видеосвязь. На экране появилась не до конца проснувшаяся физиономия Найджела Гатлинга.
— Капитан Роджерс.
— Шеф Гатлинг.
— Капитан, я в данную минуту старший на мостике, доложите, пожалуйста, оперативную ситуацию с аварией. И есть ли смысл поднимать коммандера.
Капитан снова вздохнул.
— Шеф, вертолет потерян, пилот предположительно погиб, сопровождающий его гражданский предположительно жив. Последняя картинка и телеметрия показывают, что было столкновение с чем-то непонятным. Природное это явление, разумная агрессия или атака животного — пока неизвестно. Дроны на подходе, через несколько минут будет картинка. Я продублирую на мостик.
Он взял паузу.
— Терона, пожалуй, нет смысла тревожить. Ситуация не несет прямой срочной угрозы кораблю, на данный момент все под контролем.
— Спасибо, капитан, — Гатлинг кивнул и отключился.
Вот, вроде бы, нормальный тип, а все равно какой-то неприятный... То ли сам, то ли должность у него такая... Капитан Роджерс не любил особистов, хоть и признавал их необходимость в команде.
— Сэр, есть контакт с тактическим шлемом второго пилота!
— Выводи на громкую.
— Это база. Вы меня слышите? Прием.
В эфире послышался какой-то треск.
— Ответьте базе, прием.
— О, блин, беспилотники прислали, — послышался недовольный голос гражданского. — Эй вы, я здесь!
— Мистер Хоук, ответьте кораблю, — в нарушение регламента прямым текстом произнес связист.
— Хрена ли вы здесь летаете? Вытащите меня отсюда! — дальше послышалась нецензурная ругань. Роджерс поморщился.
— Или после крушения отказала входящая связь, или этот идиот просто не знает, как ее включить...
На картинке, транслируемой с камеры БПЛА, человек на спасательной платформе, качающейся на волнах, опасно подпрыгивал и махал руками.
— Сэр, тесты проходят нормально, мы работаем с его шлемом, он просто физически не включил или же отключил входящий аудиосигнал.
— Гражданский кретин.
На экране человек снял шлем и со злостью пнул его ногой. Шлем улетел в воду и утонул. Звук ругательств пропал.
— Полный кретин, сэр...
Роджерс некоторое время смотрел на дисплей, где гражданский что-то показывал на пальцах, маша руками во все стороны и эмоционально подпрыгивая.
— Черт с ним... Спишем на шок после катастрофы. Что у нас в целом?
— На берегу странная картина, сэр, — один из операторов беспилотных аппаратов вывел на главный экран изображение. — Судя по последним секундам съемки, то, что берег усыпан битым стеклом, это нормально... а вот эти, кхм... штуки, они непонятны.
Капитан и сам внимательно рассматривал пучок черных нитей, выходивших из воронки, вызванной попаданием бомб, и уходящих ввысь, к облакам. В отличие от обвалившихся стекляшек, эти ломаться и падать точно не собирались.
— Проведи аппарат над пляжем.
— Есть, сэр.
Беспилотник на бреющем полете пролетел над самым песком и беспрепятственно ушел ввысь.
— Хм. Режимы картинки?
Что-то странное виднелось только в инфракрасном диапазоне — пятно, которое засек Тони, так и находилось на своем месте, ничуть не потревоженное бомбами. Впрочем, ярких прожилок, которые были заметны сразу после попадания, видно не было.
— Сэр, что бы это ни было, оно, похоже, сейчас снова в спящем режиме.
— Похоже на то, — Роджерс скривился. Очередная непонятность этой планеты, будь она неладна. — Снимите все, запротоколируйте координаты точки, зафиксируйте картинки во всех диапазонах... И пошло оно к черту, пусть лежит, где лежало. Что мы можем сделать для этого вот красавца?
— Может, его десант заберет, сэр? У нас точно больше нет такой возможности.
— Да у них тоже не очень-то с этим.
Тем не менее, с Лэксби он пообщался. Увы, десантники тоже не имели никакой возможности отправиться за сотню километров и забрать оттуда оператора. Но капитан пообещал прислать десантный шлем, гораздо больше приспособленный для передвижения по местности, нежели пилотный.
— Сбросьте ему с беспилотника еду, шлем, одежду и пусть чешет по берегу. Сотня километров — не слишком много, мои парни за день такие концы мотают, — подытожил жестокосердный десантник.
Тони Хоук, оператор CNN. 3409.
Некоторое время, наблюдая за неспешно летающим над головой беспилотником, Тони просто ругался. Затем шок потихоньку сошел на нет, а способность трезво мыслить — постепенно вернулась.
Оператор, окончательно успокоившись и усевшись по-турецки на качающейся платформе, принялся оценивать обстановку. Лейтенант-весельчак, скорее всего, погиб. Да даже не скорее всего, а абсолютно точно — неподалеку на воде колыхалось несколько обломков от вертолета, но Питера на них видно не было. Большая камера, оставленная под сиденьем, сейчас покоилась где-то глубоко внизу, на дне. Маленькая...
Тони лихорадочно оглянулся и в отчаянии выругался. Маленькая камера, закрепленная на шлеме, отправилась вместе с последним все туда же — на дно, посланная в полет его могучим пинком. Операторское будущее Тони внезапно оказалось под угрозой — из запасных камер у него осталась только одна — такая же малютка. Потерять ее — и все, останется только идти работать уборщиком.
Впрочем, сейчас это все же не показалось ему особо большой проблемой. Больше тревожило пятьдесят метров водного пространства, отделяющего спасательную платформу от берега. В воду лезть Тони не хотел категорически, помня о том, как внезапно из ниоткуда в здешней воде появляются красные водоросли-волоски. Грести было нечем.
А на берегу, вдобавок, пряталось что-то непонятное, только что уничтожившее их вертолет и, возможно, до сих пор имеющее не самые добрые намерения. По крайней мере, толстый жгут тонких черных нитей, уходящий в небо, намекал на это весьма красноречиво.
В конце концов, Тони, понимая, что помощи в данную секунду ждать неоткуда, начал аккуратно грести руками, то и дело со страхом рассматривая воду на предмет красных волосков. Минут через десять ему удалось добраться до плавающего в воде куска пластика от обшивки и дело пошло веселее — получив некое подобие весла, оператор начал чувствовать, что его импровизированное судно, хоть и медленно, но продвигается вперед.
Еще через десять минут, сумев побороть легкий прибой, он все же добрался до берега. Что немаловажно — за пределами области, покрытой стеклянными осколками.
И тут же постарался еще сильнее увеличить это расстояние. Находиться рядом с похожей на обвитое сосудами сердце штукой, скрытой под песком, было немного неприятно.
Беспилотник продолжал бесстрастно наблюдать за ним с высоты. Это, с одной стороны, раздражало, с другой — придавало ощущение защищенности. Хотя Тони предпочел бы взвод морпехов, высадившихся, чтобы его забрать.
Морпехи в итоге так и не появились, зато прилетел еще один беспилотник, сбросивший ему здоровенный рюкзак с примотанным сверху десантным шлемом. Рюкзак, покачавшись полминуты под куполом миниатюрного парашюта, упал на песок совсем рядом с оператором.
— Это еще что?
На шлеме виднелась примотанная скотчем бумажка с надписью "Надеть на голову, НИЧЕГО не трогать!!!"
— За идиота меня, что ли, держат...
Судя по разговору, произошедшему вслед за тем, как он надел шлем, — да, именно таковым он и предстал в глазах армейских специалистов. Тони даже стало немного стыдно.
Полученные инструкции не радовали — присылать к нему за сто километров помощь просто не на чем, так что оператору предлагалось надеть шлем, прочитать инструкцию к нему, затем взять мешок и протопать сотню километров до бухты с авианосцем. Очень рекомендовалось сделать это до того, как на планете наступит давно ожидающаяся зима.
Спорить было не о чем, так что Тони повиновался. Небольшим утешением невольному туристу стало то, что высшее командование не собиралось складывать с него полномочия шоумена и картинка с камеры шлема уже начала транслироваться вживую на весь корабль.
— Итак, дорогие телезрители, после того, как наш вертолет потерпел крушение, в живых удалось остаться только мне. Мир праху лейтенанта Кройца, погибшего на этой негостеприимной планете.
Тони выдержал подобающую приличиям паузу и продолжил:
— Теперь в прямом эфире вы увидите небольшое путешествие по местной природе, которое, надеюсь, закончится через несколько дней на палубе нашего корабля. Мне предстоит пройти около ста километров и это будет настоящее испытание на выживаемость человека в здешней природе. Итак, в путь!
Первый час Тони прошагал весьма бодро, держась лесной опушки и счастливо избегая как блуждания среди деревьев, так и ходьбы по неудобному песку. Затем пляж постепенно начал исчезать, сменяясь каменистыми россыпями, а лес аккуратно придвинулся почти к самому срезу воды. Берег медленно, но неуклонно пополз вверх, превращаясь в скалистый обрыв над бьющимся о камни прибоем. Тони, не так давно взбегавший на такие горки одним порывом, сейчас был вынужден заметно снизить темп и даже пару раз остановиться на привал, про себя проклиная отравившую его ракету.
Безжалостный шлем показывал, что с момента начала путешествия было преодолено всего четыре с половиной километра.
— Итак, господа, мы видим, что рельеф местности... сильно изменился... Ух. Вместе с тем, состав флоры остался практически неизменным — лес все тот же. Чешуйчатые пальмы в качестве превалирующего вида... Трава обыкновенная...
В конце концов, ему пришлось замолчать и добираться до вершины молча, лишь изредка позволяя себе сосредоточенное пыхтение.
Оказавшись же на вершине подъема, Тони не сдержал легкого ругательства. Впереди, насколько хватало глаз, тянулся лес, покрывающий собой множество сопок. Оператору на пути домой предстояло преодолеть еще немало подъемов.
Наскоро перекусив и в очередной раз глянув на неутешительные цифры пройденного расстояния, он отправился в долгий спуск к подножью холма. К его несказанному удивлению, дорога вниз оказалась заметно мучительнее, чем наверх. Уже через полчаса все мышцы на ногах превратились в один безвольный, ноющий кусок мяса, просящий отдыха.
Остановившись в нижней точке и посмотрев на все еще далекое море, бьющееся о скалы десятью метрами ниже, Тони всерьез задумался о том, успеет ли он за оставшиеся семь... — или уже шесть? — дней добраться до корабля. Такими темпами, пожалуй, стоит немного подвернуть ногу, — и прощай, уютный авианосец, здравствуй, непонятная зима.
Отец Конрад, капеллан. 3409.
— Бросьте, падре. Я никогда не был особенно верующим и сейчас, мне кажется, довольно поздно меняться. Я вас пригласил к себе по делу.
Терон, перестав расхаживать по каюте, остановился у бара.
— Вам налить чего-нибудь? Понимаю, вера и все в этом духе, но все же?
Отец Конрад чуть поколебался, но не стал вставать в позу.
— Немного виски, если можно. С содовой.
— О, старая школа, — хмыкнул коммандер, доставая пузатую бутыль. — Сейчас так никто и не пьет, пожалуй.
Капеллан покатал в руках прямоугольный стакан с янтарной жидкостью и задумчиво посмотрел на старшего офицера корабля.
— Итак?
Терон задумчиво отхлебнул напиток и поднял глаза к потолку.
— Даже не знаю, с чего начать, падре. Хотел попросить у вас совета, но не понимаю, какой нужно задать вопрос.
Он снова отхлебнул виски и примолк, рассматривая белую поверхность над головой. Конраду пришлось подождать. Впрочем, на исповедях случались паузы и подольше, а, как ему казалось, коммандер позвал его сюда именно для исповеди. Что бы при этом не говорил.
— Скажем так, я не очень понимаю, что сейчас происходит с экипажем. Мы попали в непонятную, безвыходную, практически смертельную по факту ситуацию. Потеряли множество товарищей. Потеряли треть корабля. Как намекает курс психологии, уже давно должны были начаться какие-то истерики, марши недовольных или что-то в этом духе. Но ничего этого нет и в помине. Более того, я прямо сейчас сам ощущаю, что меня не очень сильно все это заботит. Такое впечатление, что разум все понимает, а эмоций, чувств — их нет.
Снова пауза. Отец Конрад попытался вспомнить что-то истеричное в своих прихожанах, но не смог. Они вели себя примерно так же, как и при обычном переходе из порта в порт. Людская глупость или что-то еще? Он вспомнил свои недавние размышления, но ответа в них не было.
— Так вот, хотелось бы услышать ваше мнение на этот счет, святой отец.
Мимо них, из спальни на кухню, прошла какая-то смутно знакомая капеллану девушка, поприветствовавшая его доброй улыбкой на милом личике.
— Коммандер, я сам размышлял на эту тему... Немножко. Я... я не знаю, чем это может быть вызвано, но у меня очень схожие с вашими мысли. Взять хотя бы нашего журналиста, — он махнул рукой в сторону дисплея, работающего в беззвучном режиме. — Он, насколько я помню, с час назад посчитал в эфире, что с такими темпами, как он сейчас продвигается, он вполне может и не успеть на корабль до наступления зимы. Вы думаете, он испугался? Пошел быстрее?
На экране журналист, судя по картинке, беззаботно спал, валяясь на травке.
— Вот и я про то же, — мрачно ответил Терон. — Причем вспышки негативных эмоций однозначно присутствуют, в том числе и у Хоука того же. Когда упал вертолет, он ругался так, что краснели бывалые матросы. Но прошло десять минут — и все, тишь, да благодать. Я уже намекнул аналитикам, что, возможно, это станет проблемой в будущем. Правда, непонятно какой. Теперь вот хочется поговорить с вами.
Капеллан осторожно отхлебнул напиток, пытаясь понять, что же именно от него хочет коммандер. Массовую проповедь, что ли, устроить? Хотя...
— Мистер Терон, если это не военная тайна... Какая у нас прогнозируемая обстановка в ближайшее время? Что-то опасное предвидится?
Собеседник криво усмехнулся.
— Да на этой проклятой планете настоящий рай. Не суйся в воду к красным водорослям, да успевай прятаться раз в неделю от горячего солнышка — вот и все. В остальном — делай, что хочешь. Хищников нет, враги в данном регионе уничтожены, катаклизмов особых нет, разве что очередной метеорит свалится прямо на голову. Можно всей командой валяться на пляже и загорать...
Коммандер замер, задумавшись. Отец Конрад улыбнулся — он только что подумал о том же самом.
— Судя по вашей улыбке, падре, вы тоже решили, что неплохо бы выдать экипажу увольнительную?
Тихо подошла девушка, поставила перед ними по блюду с нарезкой, снова улыбнулась и скрылась.
— Что-то подобное, коммандер. Мне кажется, что бы ни творилось с людьми, некий отдых пойдет всем на пользу. Если есть какие-то конфликты, возможно, они откроются. Лучше сейчас, в спокойной обстановке, чем потом, неизвестно в какой момент. Если кто-то скрыто паникует — наоборот, успокоится.
— Вдобавок, можно устроить спортивные соревнования, — подхватил Терон. — Как сброс лишней энергии. И устроить нечто вроде пресс-конференции с руководящим составом — пусть люди смогут спросить о наболевшем.
— Можно отпустить всех желающих погулять по берегу. Судя по мистеру Хоуку, там вполне себе безопасно.
— Если, конечно, там нигде не прячется что-то, подобное тому, что сбило вертолет, — мрачно добавил коммандер.
Капеллан смутился и глотнул виски. Закашлялся, попробовал аккуратно закусить беконом, но получилось все равно не очень изысканно. Впрочем, Терону явно было не до него.
— Но в целом, я думаю, это хорошая мысль. Вы сможете провести проповедь на берегу? Мы устроим вам уютное местечко.
Отец Конрад внезапно с кристальной четкостью понял, что он имеет шанс стать первым священником, читающим проповедь на земле чужой планеты.
— Для меня это будет честью, коммандер.
Джиллиан Ван Вейк, помощница штурмана. 3409.
Валяться одной на кровати в своей каюте было невыразимо скучно. Не помогал даже телевизор, в котором пробирающийся по вечерним зарослям сиэнэновский оператор пытался донести до зрителей всю тяжесть и бедственность своего положения. С одной стороны, Джиллиан уж точно не хотелось бы оказаться на его месте — в сотне километров от корабля, на чужой неизведанной планете... С другой — ничего особо бедственного в его положении не наблюдалось. Агрессивной флоры и фауны в местных лесах замечено до сих пор не было, погода стояла теплая, до наступления зимы, которой пугал спутник, оставалась еще почти неделя. Вдобавок, все, необходимое для комфортного выживания, было Хоуку сброшено, а сверху постоянно болтался беспилотник, обеспечивая связь и прикрытие.
Оператору, похоже, надоело плутать по темному лесу и он принялся разбирать палатку. Мисс Ван Вейк, мысленно сплюнув, переключилась на другой канал. Здесь шла какая-то выдернутая из глубин корабельной библиотеки передача, где отважный ведущий плутал по джунглям далекой Земли, попутно добывая себе пищу собирательством. И не жаловался, в отличие от своего здешнего коллеги.
На третьем канале нонстопом шли клипы. Уже успевшие надоесть почище ползающего по лесам оператора.
Девушка приглушила звук и достала планшет. С минуту задумчиво смотрела на него. Играть в глупые игры ее не тянуло. Читать она не любила никогда. Что ей делать с этим чертовым планшетом?
Бросив бесполезный девайс на кресло, она откинулась на подушки и некоторое время тупо пялилась в потолок.
— Так и свихнуться недолго.
Светлой искрой промелькнула идея сходить в развлекательный центр. Но искра тут же погасла — в такое время он уже, скорее всего, закрыт.
Мысли Джиллиан, совершив нехитрый финт, аккуратно затормозили возле тупицы-Найджела.
— И чего тебе, придурку, еще нужно? — пробормотала она.
За последнее время на долю "придурка" выпало с ее стороны столько обольстительных улыбок, нечаянных прикосновений и прочих милых женских хитростей, сколько он за всю свою жизнь, наверное, не видел.
Девушка подскочила на кровати, метнулась в ванную и критически уставилась на себя в зеркало. Миловидная стройная шатенка с симпатично выступающей под туго затянутым халатиком грудью, длинными, слегка вьющимися волосами, аккуратным, чуть вздернутым, носиком и выразительными глазами.
— Может, он гей? — задалась вопросом Джиллиан, любуясь собой в зеркале. — Да нет, не может быть.
Рассматривать себя, в конце концов, ей тоже надоело. Пришлось возвращаться в кровать. Некоторое время пролежав там в безуспешных попытках заснуть, она снова поднялась, решительно направилась к мини-бару и выудила оттуда початую бутылку старого-доброго Джека.
— И пусть весь мир подождет! — торжественно заявила мисс Ван Вейк, рассматривая янтарную жидкость на свет.
Дэн Соссьо, матрос первой статьи. 3409.
В то время, как помощница штурмана дегустировала виски у себя в офицерской каюте, двумя палубами ниже и на пятьдесят метров ближе к носу корабля точно так же тосковал в одиночестве матрос первой статьи Дэн Соссьо по прозвищу Алкоголик.
Что характерно для таких "позывных", горячительные напитки Дэн терпеть не мог с детства. И это, возможно, делало его сейчас на порядок более несчастным, нежели скучающая Ван Вейк.
С учетом же того, что девушка всего-то отсидела штурманскую вахту в удобном кресле на мостике неподвижно стоящего корабля, а матрос Соссьо весь день валил бензопилой деревья на берегу, расчищая место вокруг временной базы, различие в их настроении было радикальным.
Дэн откровенно злился. Сейчас объектом его злости был журналист, который вел умные речи по телевизору, рассказывая о невзгодах своего путешествия обратно к авианосцу.
— Да чтоб ты сдох на том берегу, дрищ штатский, — злобно проговорил матрос.
У него были серьезные сомнения в том, что, попади он в такую ситуацию, к нему за сотню километров гоняли бы беспилотники, а потом, доставив вещи для выживания, еще и транслировали бы круглосуточно его приключения.
— Проклятые журналюги.
Его негодование вполне можно было понять. Дэн давным-давно смирился с тем, что есть люди гораздо умнее или, по крайней мере, образованнее его, служащие офицерами и инженерами. Смирился с тем, что есть гораздо более сильные и тренированные, которые тянут лямку в десанте или летают пилотами на самолетах. Да, черт возьми, даже более успешные матросы, уходившие на повышения, не вызывали у него никакого гнева или зависти — ведь он сам видел, как они старались ради этого. Но пришлый журналист, который, на взгляд Дэна, не приносил кораблю никакой пользы, раздражал его неимоверно.
То, что коммандер Терон и остальные офицеры носятся с ним, как курица с яйцом, раздражало его еще больше. И мысль о том, что репортер действительно работает, обеспечивая какое-никакое, а развлечение для команды, тщательно изгонялась им из головы.
— Ничего, припрет нас еще эта планета к стене, тебя, бездельника, первого за борт отправят.
Журналюга в телевизоре, высокомерно игнорируя Соссьо, демонстрировал, как выглядит окружающая местность в различных режимах работы десантного шлема.
Мысли Дэна оторвались от болтающего журналиста и зацепились за сказанные им только что слова.
А ведь действительно. Чертова планета с чертовыми здешними обитателями уже успела, образно выражаясь, хорошенько вломить их непобедимому кораблю по печени. А сегодня добавила еще одну пощечину, размолотив последний имеющийся в строю вертолет. Что будет дальше?
— А дальше будет жопа, — с мстительными оттенками в голосе произнес матрос, нехорошим взором поглядывая в сторону экрана.
Интуиция подсказывала ему, что, в случае возникновения на горизонте этой самой части тела, полезность человека на борту корабля точно будет определяться не его умением работать с видеокамерами.
Впрочем, скрепя сердце, Дэн вынужден был признать, что самой нужной частью экипажа в условиях, когда всем им придется бороться за выживание, будут десантники, боевые пловцы и прочие тренированные люди. Но следующим звеном уж точно пойдут те, кто умеет и любит работать руками — техники и такие, как он, работяги.
Соссьо задумался — а нужны ли вообще будут в такой ситуации офицеры? Поразмыслив, пришлось признать, что все же нужны. Дураком он не был и понимал, что руководить людьми тоже нужно уметь.
На некоторое время Дэн, попав в логический тупик, размышлял, кого же все-таки можно заранее списать в утиль. Но, как он ни старался, оказывалось, что все или почти все члены экипажа несли пользу кораблю. Кроме журналиста.
Телевизор удостоился еще одного неприязненного взгляда.
Адам Кошрайбер, боевой пловец. 3409.
Могучий удар швырнул Адама на палубу корабля, выбив воздух из легких. В глазах потемнело, мяч вывалился из ослабевших рук.
— Да, детка, да!!! — послышались совсем рядом чьи-то вопли. Издалека донесся одобрительный гул.
Он очумело поболтал головой, пытаясь привести мозги в порядок и сфокусировать хоть на чем-то взгляд.
Совсем рядом с ним вопил и исполнял какой-то странный танец отвратительно жирный негр в футбольной амуниции. Рядом с ним обнимались его товарищи по команде.
Адам повертел головой и ругнулся от досады — до зачетной зоны оставалось всего ничего. Но, увы, нереализованный четвертый даун и, в итоге, проигрыш, вылет. Не повезло. Не хватило совсем чуть-чуть...
Он тяжело поднялся, морщась от боли в ребрах, получил пару утешительных хлопков по плечам от друзей и отошел в сторонку, смерив по пути еще раз недобрым взглядом веселящегося негра.
Без наплечников и шлема жизнь сразу стала заметно приятнее. А переодевшись в нормальную одежду, он даже снова начал радоваться погожему деньку.
На палубе царило небывалое со времен Инцидента оживление. Корма корабля была отдана любителям баскетбола, на огрызке носа, где он сейчас находился, было расчерчено футбольное поле, в центре, около надстройки, вяло шел обмен вопросами и ответами между экипажем и офицерским составом. Там же, неподалеку, виднелись нехитрые аттракционы, неизвестно как притащенные на палубу из зала отдыха, а также палатки, в которых можно было получить прохладительные напитки и приготовленные на скорую руку сэндвичи с хот-догами.
За бортом корабля по бухте носились надувные лодки, на время переквалифицировавшиеся из десантных в прогулочные. На пляже народ играл в волейбол и жарил барбекю. Адам, помассировав ноющие ребра, признался сам себе, что на скорую руку устроенный праздник-выходной получается очень неплохим.
Болтаться на палубе и смотреть на футбол дальше ему не хотелось, так что, захватив по дороге хот-дог и банку колы, он отправился вниз, на десантную палубу, откуда можно было перебраться на берег. Поплутав чуть по внутренностям корабля, он вышел на легонько качающийся понтонный мост и, неторопливо жуя, потопал к суше.
На земле его встретил патруль, выдавший идентификационный браслет и строго-настрого запретивший ходить куда-либо без него.
— Территория под роботизированной охраной, так что без браслета вас нашпигует свинцом в секунду, сэр. Зато с ним можете гулять где угодно и как угодно далеко. Если заблудитесь, мы вас отыщем. Приятного отдыха!
Перебросившись парой слов со знакомыми, валяющимися на пляже, Адам стащил с гриля кусок жареного мяса, пару бумажных салфеток и отправился, куда глаза глядят.
С неба светило ласковое солнце, веселыми зайчиками пробиваясь сквозь кроны чешуйчатых пальм, легкий ветерок, пробирающийся между древесными стволами, приятно гладил кожу, постепенно, по мере отдаления от лагеря, наступала все большая тишина...
— Идиллия, мать его, — задумчиво произнес он, откусывая кусок чуть подгоревшего жилистого мяса и осматриваясь.
На стволе неподалеку виднелся незаметный коричнево-зеленый нарост, представляющий собой не что иное, как замаскированный датчик охранной системы. Адам невольно скосил глаза на браслет — но тот умиротворяюще светил зеленым огоньком, сигнализируя о том, что его обладатель учтен в системе и классифицирован, как дружественный.
Немного дальше ему попалась небольшая просека, устроенная для проезда машин к опорным пунктам. Чуть подумав, Адам все же свернул на нее. Почему бы и не глянуть на тот самый пункт, в конце-то концов.
Через десять минут подъема он оказался на месте. Увы, легкий блокпост был без людей — настороженно шевелили стволами два пулемета, между которыми примостилась, собственно, база, собирающая данные с расположенных вблизи датчиков.
С открытого пространства была неплохо видна бухта с авианосцем, можно было спокойно различить людей, веселящихся на пляже.
— А репортеришка сейчас, точно так же, как и я, где-то в лесу, один.
Почему ему вспомнился оператор, Адам не знал, да и не стал задаваться размышлениями на эту тему. Вместо этого он улегся на мягкую траву, оперся головой о крепление пулемета и принялся нежиться на солнышке, постепенно впадая в дрему.
Разбудил его шорох чьих-то шагов неподалеку. Быстро сообразив, что ситуация мирная и опасности не предвидится, он не спеша зевнул и сел, потирая отдавленный железкой затылок.
— Ой, я не знала, что здесь кто-то есть! — послышался сзади женский голос. Адам обернулся.
Рядом со вторым пулеметом, опасливо на него косясь, стояла симпатичная девушка в легкомысленном наряде и с рюкзачком в руках. Девушка перевела взгляд на его лицо и тут же прыснула от смеха.
— Вам никто не говорил, что загорать нужно аккуратно?
Адам провел рукой по лицу. Точно... Вот тебе и ласковое солнце. Кожа легонько зудела и, наверняка, была уже гнусного красного цвета. А через денек ему предстоит увлекательнейший процесс линьки... Он поднялся на ноги, машинально отметив, что ребра по-прежнему побаливают. Как бы трещины не образовалось какой-нибудь после удара гадского негра.
— Позвольте представиться, прекрасная незнакомка, — насколько возможно более галантно произнес он. — Адам. Адам Кошрайбер. Нечто вроде подводного спецназа на этом симпатичном корытце.
Он махнул рукой в сторону авианосца. Девушка улыбнулась и плюхнулась на траву, принявшись расшнуровывать кроссовки.
— А я Джул. Джульетта, если быть точной, но лучше просто Джул, — представилась она, стаскивая правый кроссовок. — Я с беспилотниками вожусь... О, боги, как же хорошо без обуви. У тебя попить есть что-нибудь?
— Нет, к сожалению... — Адам внезапно понял, что и сам чертовски хочет пить.
— Ну и ладно. Там неподалеку ручеек какой-то есть, можно оттуда воды будет набрать. Ты какими судьбами сюда забрался? Дежуришь здесь?
— Я? Нет, просто гулял по лесу, наткнулся на просеку, дошел в итоге до пункта, да и заснул здесь. Местечко приятное.
— А самое классное — нет мошкары, — заметила Джул, сбрасывая второй кроссовок и вытягивая на траве длинные ноги. Адам некстати вспомнил, как давно был лишен женского внимания со всеми этими инцидентами, сражениями и прочим.
— Так чем ты именно занимаешься? — из рюкзака были извлечены два апельсина, подвергнуты придирчивому осмотру, после чего один был метко брошен в его сторону.
— Ну, последнее, что я делал, это взорвал наш корабль, — похвастался подводник, ловя фрукт.
— Это как? — Джул перевернулась на живот и принялась чистить апельсин.
— Ну... Ты, случайно не была на дежурстве во время боя?
— Была.
— Помнишь, наверное, что пришлось отрезать нос корабля, чтобы пожар и радиация не перекинулись на остальную часть? Вот наша команда этим и занималась.
— Не, нам тогда было немного не до корабля... Чуть не поубивало всех совсем. Так что, когда отошли от всего этого, все уже закончилось.
Апельсин был восхитительно вкусным, общество девушки — неизмеримо приятным, природа — чудесной, хоть и не очень разнообразной. Адам и сам не заметил, как за беспечной болтовней пронеслось время.
— Ух ты. Это всегда так выглядит? — к своему стыду, он первый раз воочию наблюдал, как из-за верхушек деревьев появляется исполинская тень потухшей звезды и начинает погоню за убегающим к горизонту солнцем. Телевизор-телевизором, а, когда ты вживую видишь, как бесконечный небосклон начинает исчезать за огромным силуэтом... Адам почувствовал, как по коже пронеслись мурашки.
— Да, я уже видела. Здорово, правда? И жутко.
— Жутко — не то слово...
— Кстати, странно, раньше она появлялась в более позднее время. Наверное, это из-за того, что мы сейчас потихоньку уходим в тень планеты.
Увидев лицо мало что понимающего собеседника, Джул постаралась объяснить особенности здешней системы. Адам понял главное — скоро будет темно и холодно.
— Ну, темно — это не факт... Здесь столько звезд, что на три наших Луны хватит...
Шли минуты. На тускнеющем кусочке неба, еще не закрытом гигантским темным диском, действительно начали россыпями вспыхивать прятавшиеся до этого звезды.
— Красота... Интересно, завтра она уже догонит солнце или еще нет...
Адам поежился. Погасшее за горизонтом светило принесло неожиданно сильную прохладу.
— Холодно становится... Может, того, на корабль?
— Смотри... — Джул кивком головы указала на пулемет. Тот медленно, но неотвратимо покрывался белесым налетом.
— Что за черт... — Адам осторожно коснулся ствола. — Да это же иней...
Окружающий лес внезапно показался чужим и недружелюбным. Ветерок, еще недавно теплый и ласковый, продолжал терять температуру.
— Ничего не понимаю, — поежилась Джул, обхватывая себя за плечи озябшими руками.
Далеко внизу едва просматривающиеся в наступивших сумерках люди шустро убирались на корабль.
— Мне кажется, нам стоит поторопиться...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
