Игра вслепую. Фанфик по Гп. 8 глава.

Глава 8

Пятница. Утро. Я с нетерпением жду третьей пары, на которую назначено время нападения. Второй парой у нас Трансфигурация и я специально задерживаюсь, чтобы задать МакГонагалл несколько вопросов по предмету. Чем всё закончится со слизеринцами я и так узнаю от кого-нибудь, ну и потом — пребывание у МакГонагалл в классе во время нападения — лучшее алиби от подозрений, что я в нем участвовал. Я намеренно задаю сложные вопросы, делая вид, что мало что понимаю в ее предмете. Она объясняет мне всю перемену (наш декан о своем любимом предмете способна распинаться часами, без остановки, особенно если задавать необычные вопросы). О времени она вспоминает только когда звенит звонок на урок и я отправляюсь на третью пару, у нас это Чары. Когда я прихожу туда, то никого из гриффиндорцев там нет. Я объясняю Флитвику, что меня задержала МакГонагалл и что я не знаю почему опаздывают мои однокурсники. Через двадцать минут в кабинет проходят мои очень испуганные и злые однокурсники и вносится злющий Снейп.

— Что случилось? — своим писклявым голосом спрашивает Флитвик.

— Позовите директора и профессора МакГонагалл. Эти... студенты — он явно хотел сказать что-то сильно нецензурное. Снейп всегда защищает своих, даже волнуется за них. Интересно, что было бы, если б я в свое время попал на Слизерин? — напали на учащихся Слизерина.

Я догадываюсь почему он привел их сюда — во-первых подозревал, что здесь окажусь я (единственный, кого он не поймал при попытке нападения), во-вторых до кабинета Чар от кабинета ЗОТС рукой подать, а вот кабинеты МакГонагалл и директора чуть ли не в другом конце здания.

— Поттер, — обращает он на меня внимание, — вы полагаю являетесь автором этого чудного плана?

— Какого плана, сэр? Я ни о чем таком не знаю.

— Вы успели убежать оттуда! Или же вас обеляют ваши однокурсники! Уж вы, Поттер, не могли не участвовать в нападение на слизеринцев! Вам слава вашего драгоценного папочки не дает покоя? — на мое счастье в этот момент входит МакГонагалл.

— Северус, я не знаю, что успело произойти за пятнадцать минут перемены, но на мистера Поттера ты можешь не кричать. Он ничего предосудительного за это время не мог совершить, так как всю перемену был в моем кабинете. — на лице Снейпа ярко выраженное недовольство. А МакГонагалл явно беспокоится за остальных гриффиндорцев.

— Господа, объясните что произошло. — все молчат, у Рона лицо красное, но сомневаюсь, что он покраснел от стыда, скорее уж от гнева и злости. — Северус?

— Ваши студенты, Минерва, напали на мой шестой курс. Напустили на них боггартов и напали из-за спины. Моим студентам повезло, что они успели отреагировать и что они приучены смотреть, кто у них находится за спиной.

— Они не могли так поступить! Гриффиндорцы никогда не стали бы совершать подобную мерзость! — всплескивает она руками. Мда, я в это тоже вчера поверить не мог. Теперь краснеет Гермиона, она не выносит, когда на нее ругаются преподаватели, особенно МакГонагалл. Интересно, сколько баллов с них снял Снейп?

— Вам напомнить, что творили ваши бывшие ученики?!

— Минерва, Северус, не стоит ссорится на глазах у детей. Директора не будет, он еще час назад уехал в Министерство по делам и раньше вечера не появится. — вмешался в начинающуюся перепалку Флитвик. Гриффиндорцы явно погрустнели. Я мысленно злорадно усмехнулся. Мда, теперь их от Снейпа никто не спасет. МакГонагалл, когда всё узнает, сама будет на них зла ничуть не меньше.

— Баллы я с них уже снял, думаю месяц отработок с Филчем умерит их боевой пыл.

— Из ваших кто-то пострадал?

— Двое. Мисс Булстроуд и мистер Гойл. Они не успели отбить проклятья. Кстати, проверьте палочки ваших подопечных, думаю многие из использованных ими проклятий были крайне опасны, особенно если бить со спины.

— Я не могу поверить, господа, что вы могли участвовать в таком безобразии! Где ваша честь и порядочность? Я не верю, что весь мой факультет, за исключением одного человека, мог сотворить такое! Впрочем, думаю проверка палочек всё покажет. — так, некоторым явно стало стыдно, но большинство похоже просто досадует на то, что их поймали. Кто-то боится, кто-то думает как избежать ответственности. Рон абсолютно точно думает о последнем, он не понимает, что их поступок очень далек от благородства. Гермиона... Не знаю о чем она думает, явно смущена, но чем — собственной подлостью, нарушением правил или тем, что об этом узнали преподаватели — мне неизвестно.

— Я бы так быстро не записывал Поттера в невиновные. — злорадно говорит Снейп.

— Он всю перемену был у меня в кабинете. Впрочем, думаю мистер Поттер не будет возражать, если я прямо здесь проверю его палочку. — я киваю в ответ и протягиваю ей свою палочку. Priori Incantem не показывает ничего, кроме набора заклинаний за высший курс трансфигурации. — Замечательно. Остальные, пройдемте со мной, в мой кабинет, там я у всех проверю палочки.

В этот момент в кабинет влетает запыхавшийся Блейз Забини и говорит, пытаясь отдышаться:

— Профессор Снейп, у нас двое первокурсников пропали!

— Когда?

— С этого урока, сэр.

— Вы можете предположить куда они ушли? Ну, что вы мнетесь, Забини?!

— Подозреваю, что они могли пойти к Визжащей хижине. Им кто-то наплел о каких-то великих тайнах с ней связанных.

— Ясно. Минерва, забирайте ваших львят, а я пойду в Хижину.

— Я, пожалуй, с вами схожу. Мало ли. Да и урок всё равно пропал. — это говорит Флитвик. Я в панике смотрю на Снейпа. Ему туда нельзя. Хотя он ведь уже знает, что его там ждет и наверняка понял, что двоих первокурсников туда отправили как приманку. Ничего плохого не случится, убеждаю я себя. Снейп ведь уже знает про чары иллюзии. А иррациональный, необоснованный страх всё равно не желает исчезать. Заметив мой взгляд он чуть заметно кивает, давая понять, что помнит моё предупреждение. А потом разворачивается и уходит. Я остаюсь один: гриффиндорцы ушли с МакГонагалл, Снейп и Флитвик — проверять Визжащую хижину, а я на полчаса предоставлен сам себе. Меня так и тянет пойти вслед за Снейпом, но я себя останавливаю. Я там точно не нужен. МакГонагалл моим однокурсникам сейчас устроит, в таком деле она страшнее Снейпа. Лишать Гриффиндор баллов она не будет, но думаю к отработкам, назначенным Снейпом, прибавит еще и от себя. Она не переносит двуличия и подлости.

На обеде я узнаю всё меня интересующее, а именно — как прошло нападение на слизеринцев. Кстати, наш факультет не досчитался двухсот баллов, что понятно никому хорошего настроения не прибавило. Слизеринцы вовсю ухмыляются и явно радуются маленькой победе. Впрочем, думаю многие из них понимают, что в произошедшем весьма мало смешного. Насколько я понял из гуляющих по всем факультетам слухам, когда слизеринцы наткнулись на боггартов, то, сыграв невероятный испуг, часть из них сразу же весьма вовремя обернулась назад, выставив самые мощные щиты, которые знали. Остальные достаточно быстро успели справиться с боггартами. Гриффиндорцы, не ожидавшие такого приема, вместо того, чтобы обстреливать их заклятьями из засады или просто тихо уйти, ввязались в открытую драку. Спустя пять минут обмена заклятьями и оскорблениями туда пришел Снейп, видимо заблаговременно предупрежденный слизеринцами, остановил драку, снял баллы с Гриффиндора, отправил пострадавших в Больничное крыло и привел гриффиндорцев в кабинет Чар, который находился в пяти минутах ходьбы от места нападения. Кстати, не я один не участвовал в нападении. Невилл в этом тоже не участвовал, хотя, я думаю, он прекрасно знал, что задумали однокурсники. Он просто мирно ушел в библиотеку, зная, что урока Чар всё равно не будет. Я не зря сомневался в логичности Рона — он быстро додумался обвинить меня в том, что они попались Снейпу, и не он один. Идею быстро подхватили. Пожалуй только Гермиона, Невилл и Парвати не высказывались против меня. Хотя я уверен, что Гермиона как раз подозревает, что я причастен к провалу их плана, в конце концов она достаточно умна и наблюдательна, а я не великий актер, просто не может понять как именно я мог им помешать. Так что из Большого зала я стараюсь уйти побыстрее. По пути к кабинету ЗОТС меня догоняет Снейп.

— Поттер, скажите, это вы предупредили студентов моих студентов о готовящемся нападении?

— А они вам не пожелали ответить на этот вопрос? — я не понимаю зачем ему нужно это знать.

— Поттер, отвечайте на вопрос.

— Да, я. — говорю я с вызовом, я уже не жду ни от кого ничего хорошего.

— Почему вы так поступили?

— Я вам, кажется, вчера уже отвечал на подобный вопрос, сэр. Я не понимаю подобной подлости и я не хочу в этом участвовать. — я так устал со всеми ругаться, кому-то что-то объяснять, при том, что эти объяснения никто не слышит. Он сейчас скажет очередную гадость, чтобы снова причинить мне боль. Я так устал от всего.

— Что ж, Поттер, могу сказать, что вы действительно не так уж похожи на своего отца. Он бы никогда не пошел против своего факультета ради своих соперников. — я удивленно смотрю на него и просто не знаю что сказать. Еще вчера я считал, что он никогда не поймет, что я вовсе не похож на отца, которого даже никогда не видел. — Вы просили прощения за то, что влезли в мой думосброс. Можете считать, что извинения приняты. — он уходит прежде, чем я нахожу что сказать. Никогда не думал, что такое может случится. Неужели до него наконец дошло, что я не копия Джеймса Поттера? Видимо мир перевернулся. Я стою в коридоре еще минут пять, соображая зачем же я шел к кабинету ЗОТС. Потом иду выполнять задуманное. Я шел пригласить Тонкс пойти завтра в Хогсмид со мной. Она единственный оставшийся у меня друг и с ней можно говорить о том, что я думаю. Она меня никому не выдаст. К тому же она способна понять мои сомнения и мысли.

Суббота. В вечер пятницы я всё-таки успел окончательно разругаться почти со всем факультетом. До дуэли дело не дошло, но было близко к тому. Гермиона, когда мы ругались в гостиной очень долго просто молча смотрела на меня. Не знаю, что она желала увидеть. В конце она сказала, громко, так, что все слышали:

— Ты серьезно ошибаешься, Гарри. Я не знаю кто тебе так запудрил мозги, но ты не прав и я сделаю всё, чтобы вернуть тебе адекватное мироощущение. — на что я фыркнул и сказал, что не нуждаюсь в её помощи. По-моему она меня даже не услышала. Мне иногда интересно, что дает Гермионе такую уверенность в правильности своих действий? То, что она всегда поступает по правилам и по справедливости в её собственном понимании? Она совершенно не желает понять, что не всё можно вычитать в книгах и что более взрослые и сильные люди тоже могут ошибаться как раз потому что они тоже люди. Теперь я совсем один. Но на время я стараюсь забыть об этом. Мы с Тонкс посидели вместе в кафе, выпили сливочного пива, после чего зашли в Сладкое Королевство и как дети напокупали кучу сладостей. А после этого пошли на озеро. Сегодня один из немногих солнечных деньков, иногда даже можно забыть, что уже близится к концу сентябрь. Мне не верится, что веселая девушка, сидящая рядом со мной, ведет у нас ЗОТС и что по профессии она аврор и ,наверное, видела немало смертей. Откуда она только черпает силы, чтобы так искренне и беззаботно смеяться? У меня так не получается. Она чуть ли не поминутно меняет окраску своих волос и цвет глаз. Вот сейчас она смотрит на меня глазами цвета зеленой травы, а ветер треплет её темно-бордовые волосы.

— Тонкс, — спрашиваю я, — как ты ухитряешься оставаться веселой? Ты ведь видела намного больше, чем я, но у меня уже не получается просто так смеяться.

— Я просто радуюсь всему, что есть, Гарри, радуюсь ветру, солнцу, дождю, радуюсь, когда вспоминаю маму и папу, радуюсь, когда думаю, что на Рождество я уеду домой, я радуюсь, что я живая и почти свободная, что война до сюда еще не добралась. — она врет, по крайней мере про войну, она лучше многих понимает, что от войны не удастся спрятаться и до Хогвартса эта война докатится в ближайшие месяцы, особенно если учитывать, что именно здесь нахожусь я. Хотя я верю, что она радуется редким мгновениям тишины и покоя здесь.

— Ты врешь мне про войну, Тонкс.

— Вру. — легко соглашается она, улыбаясь. — Я и себе бывает вру. И даже верю. Но про всё остальное я не вру. Надо уметь радоваться мгновениям, Гарри. Я радуюсь, потому что не знаю доживу ли я до завтра.

— Это редкое умение, наверное, как твоя метаморфность. Мне этот дар не присущ. Жаль. Почему ты думаешь, что можешь не дожить до завтра? Ты ведь не бываешь на заданиях, всё время в школе.

— Потому что, — говорит она уже без улыбки, в её волосах теперь появляются зеленые пряди, глаза не меняют цвета, но становятся невозможно серьезными, — потому что я не знаю кто меня убьет. Не знаю убьют ли меня сторонники Лорда или его противники.

— Почему? — теперь я вижу в её глазах тень страха.

— Я нарушаю приказы, Гарри. Более того, фактически, я против Ордена Феникса и его методов. Я не за Сам-Знаешь-Кого, но и не за Дамблдора, уже не за него. Не спрашивай о причинах, думаю о многом ты сам догадываешься, а остальное касается только меня. Меня могут посчитать опасной, потому что я слишком много знаю и не согласна с моими бывшими соратниками и с Дамблдором.

— Почему... Почему ты думаешь, что тебя убьют?

— Я не говорю, что убьют. Я говорю, что могут убить, если кто-то решит, что я слишком мешаю в реализации задуманного. А почему такое может случится? На войне, как на войне, Гарри. Здесь нельзя сохранить нейтралитет. И смерть одного человека на войне — это всего лишь мелочь. Это одна смерть среди многих тысяч.

— Так нельзя!

— Не нам это решать, Гарри. Я сама, по своей воле ввязалась в эту войну, как только мне исполнилось семнадцать. Я знала, что иду не в игрушки играться. И не надо больше об этом. Не порти мне выходной! — она снова улыбается, а в ее уже голубых глазах прыгают смешинки. Похоже она умеет менять настроение так же быстро как внешность. — Если не смотреть по сторонам и не думать, то можно представить, что уже весна! Я так хочу, чтобы сейчас была весна! — ее волосы становятся ярко-розовыми, потом рыжими, потом снова красными. Ну, почему когда я общаюсь с ней у меня полное ощущение, что она старше меня едва ли на год? И при этом на уроке она строгий преподаватель и никогда не скажешь, что она тоже может дурачится, с упоением есть купленные сладости и улыбаться просто так.

— Можно тебя спросить о твоем даре? — начинаю я. Мне в голову пришла очень интересная мысль — я ведь никогда не видел Тонкс настоящей.

— Валяй. — кивает она.

— Как ты выглядишь по-настоящему?

— Знаешь, а ты первый, кто об этом спросил. Обычно спрашивают насколько я могу изменяться. А настоящая я вот такая. — она быстро меняется, волосы резко темнеют и становятся длиннее, лицо бледнеет, чуть вытягивается, глаза меняют цвет на карий. Когда она заканчивает изменение я не выдерживаю и отодвигаюсь от неё, мысленно уверяя себя, что это всё-таки Тонкс.

— Гарри, ты чего? — в её голосе участие, а на лице явное беспокойство. Нет, у той такого выражения лица точно не могло быть. Да, она явно на неё похожа, при чем очень сильно, но другая мимика, чуть другой изгиб бровей, чуть более полные губы. Я завороженно смотрю на Тонкс, и не выдерживаю, дотрагиваюсь до её лица. — Да что с тобой, Гарри? Ты будто привидение увидел. — она чуть меняет своё лицо и теперь это незнакомая мне женщина с черными волосами и глазами.

— Ты когда-нибудь Беллатрикс Лестрейндж видела? — вопросом на вопрос отвечаю я.

— Нет, мы не встречались. Мы что похожи? — догадывается она.

— Очень. Я думал, я ее увидел. Не сказать, что ты её копия, но перепутать можно запросто. Это точно ты настоящая?

— Да. Впрочем, не удивительно, что я на нее похожа. Как никак я — наполовину Блэк, моя мать ведь приходится сестрой Беллатрикс и Нарциссе.

— Знаю. Просто не ожидал. — Тонкс меняет свою внешность на обычную, которую я привык видеть. Странно, я как-то забыл, что она имеет отношение к семье Блэков, иначе бы давно заметил некоторые схожие черты. Тонкс вытягивается на траве и её волосы не различишь на зеленом фоне.

— Как твои дела, Гарри? С друзьями еще не помирился?

— Нет, — отвечаю я, — и вряд ли помирюсь.

— Ничего. И это когда-нибудь пройдет. — она смеется, глядя в совсем не осеннее небо. Впервые за долгое время мне становится по-настоящему весело.