| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Не волнуйся, — ласково сказал Поттер, сверкая глазами. — Убивать тебя не буду.
— Успокоил, — вырвался нервный смешок и Драко подергал за ручку — она не поддавалась.
— Не утруждайся — не откроешь, — Гарри подошел ближе и с наслаждением использовал аналог круциатуса на однокурснике, забирая манящими чарами у него выпавшую из рук палочку, которую он вытащил для защиты. Тот заорал от боли, по его щекам потекли слезы.
Медленно ярость угасала, а с ней и магия смерти. Посмотрев на скорчившегося мальчика у своих ног еще несколько минут, он присел рядом, отменяя заклинание, и схватил его за подбородок, проникая в мысли Малфоя.
Ему надоело играть по правилам. Теперь, когда маг точно знал, после усвоения памяти Чимолы, что его выводы относительно легилименции и окклюменции верны, а артефакты, защищающие мысли, один из которых находился на Драко, не в состоянии защитить от Мастера менталистики, то исчезал смысл сдерживаться. Артефакт был древним и редким, и снять его мог лишь тот, кто его надел. То есть сам Люциус. Конечно, Гарри мог его взломать, но он бы повредился, а знаний, как его починить у него еще не было. Проще обойти, ведь он рассчитан конкретно на легилименцию.
Да, чародей любил больше пользоваться мозгами, а не полагаться на магию, ему нравились игры, в которых нужно напрягать разум, где пешками и соперниками были живые люди. Манипуляция другими доставляла Гарри удовольствие, но сейчас, когда отпала необходимость бояться каждой мелочи — хватит создавать себе ограничения без надобности.
— Твой папаша что-то затеял, а в детали тебя не посвятил? — спросил Гарри, после просмотра его воспоминаний. — И правильно делает. Я бы тоже не доверял твоему умению держать язык за зубами, — добавил он, не давая ему и рта раскрыть, для надежности насылая чары онемения.
Малфой попытался отползти от Поттера, испытывая жуткий страх. Обещанию Гарри не убивать его в этот момент он не слишком верил.
— Ты куда? Мы еще не закончили, — маг обездвижил Малфоя и перенес его на кровать. Сев рядом он посмотрел в полные ужаса серые глаза мальчика и прикоснулся ладонями к его вискам.
Как удачно вышло, что Малфой изъявил желание остаться в поместье Нотта до начала учебного года. Для Люциуса окажется большим сюрпризом, когда его сын превратится в верного пса Гарри.
Маг немного понизил интенсивность испытываемых Малфоем чувств к семье, затем запустил программу переосмысливания: когда он очнется, то начнет копаться в себе и своем отношении к Гарри. В итоге — зависть, злость и сомнения в Поттере исчезнут.
Вообще у Драко было подобное переосмысливание, после разговора с Люциусом, а до этого мальчик на самом деле был привязан к Гарри. Вот чародей и воспользовался этим, немного переделав и сместив акценты. Однако абсолютно все мысли и аргументы были взяты из сознания Малфоя.
С таким подходом через неопределенное количество лет не всплывет, что внезапно, без предпосылок, изменились его чувства. И начнется разбор прошлого и выйдет... А так, Драко сам себя будет убеждать, главное время от времени контролировать этот процесс. Через время он настолько привыкнет придумывать доводы за то, чтобы быть верным Поттеру, что они будут появляться и без магического воздействия.
Гарри стер все воспоминания о своем вмешательстве в разум и наказание — нечего ему такое помнить. Однако он загрузил другие воспоминания с лекцией о правилах поведение, ультиматуме и разговором по душам. Чем-то напоминал последний разговор с Лонгботтомом, с поправкой на личность Малфоя и ценности Слизерина. Итог этого несуществующего диалога: чувством вины и раскаянием со стороны Драко. Причем искренне, ибо Гарри не программировал реакцию, а только воспроизвел все в его разуме. Реплики Малфоя во время виртуального разговора тоже принадлежали полностью ему.
Да, быстрого эффекта не будет, но более глобально не стоит воздействовать на чувства и разум, ведь можно необратимо навредить и Малфой станет для него бесполезен.
Возникает закономерный вопрос, почему он не поговорил с Драко просто так? Ответ довольно банален: пришлось бы потратить больше времени, а ему сейчас необходимо немного покоя, чтобы проанализировать инцидент с некромантским даром. У него из-за ерунды, кстати, ожидаемой, сорвало крышу и появилось нестерпимое желание приложить источник злости хотя бы круциатусом. Не будь он менталистом, то не сдержался бы. И то, только после наказания Малфоя, Гарри смог полностью взять себя в руки. Неприятно, очень.
Гарри поднялся с кровати и открыл собственноручно зачарованный сундук. На обратной стороне крышки он создал тайник с помощью пространственной магии и замаскировал его рунами с замком на кровной магии, куда положил свой рюкзак. Вытащив его, он достал овальные заготовки для амулетов из человеческих костей. Выбрав одну размером с ладонь, остальные маг положил обратно и вынул тонкую кисточку, а также баночку со специальными чернилами красного цвета (одно из их свойств — моментальное высыхание). Аккуратно нанеся нужные символы, он напитал диск золотистой магией — руны засветились и тотчас же погасли. Протянув через заранее сделанную дырку шнурок, Гарри завязал его концы и надел готовый амулет на шею.
Поттера охватило умиротворения, а злость, раздражение впитала кость, при этом немного нагревшись. Вот теперь он был уверен, что не проклянет кого-то, поддавшись эмоциям, но потом нужно подумать о том, как это контролировать. С ростом количества некроэнергии в крови, все сложнее контролировать негативные эмоции естественным путем, но с помощью менталистики подобное легко подавлялось... до сегодняшнего дня.
Ладно, он потом разберется с этим. Взяв под контроль тело Малфоя, он заставил его сесть там, где и в вымышленных воспоминаниях. Закончился разговор на том, что Драко на секунду закрыл глаза.
"Все, он сел там, где нужно, можно приводить его в сознание", — подумал Гарри, стоя напротив него. Взмах руки и Малфой открывает глаза.
— Прости, я все понял, — произнес он, словно продолжая диалог.
Гарри пристально посмотрел на Драко, будто пытаясь понять: врет он или нет.
— Я тебе верю, — наконец заговорил он. — Не разочаруй меня.
— Гарри...
— Хватит уже серьезных разговоров, — перебил его Поттер и улыбнулся. — Вставай, нас, наверно, уже заждались. Сегодня будем веселиться.
— Договорились, — несмело улыбнулся Малфой.
Через минуту они спустились к гостям. Драко поначалу был тих и задумчив, с ним не пытались заговорить.
Пьюси поднял тему квиддича, вызвав стон у девочек и оживление у мальчиков.
— Драко, а ты будешь проходить отбор в команду? — обратился к нему Гарри, показывая другим, что тот прощен.
— Да, — ответил он, решая послушаться Поттера и отложить серьезные размышления на потом. — В этом году другим командам ничего не светит, не в обиду Хаффлпаффу, — добавил Драко воодушевившись.
— Ты так хорошо летаешь? — скептически поинтересовался Джастин, откусывая кусок восхитительного шоколадно-орехового торта.
— И это тоже, — без ложной скромности заявил Малфой. — Но, не всем известно, — выразительно посмотрев на Финч-Флетчли, намекая, что тот входит в категорию незнающих. — Что бывшие ученики часто дарят подарки школе. Так вот мой отец расщедрился на метлы для Слизерина. Но не на простые метлы, — видя, что он сумел заинтриговать, закончил: — на Нимбус две тысячи один.
— Всем? — спросил Пьюси. Как охотника сборной новость его порадовала.
— Ага, — кивнул довольный Драко.
— Так нечестно! — воскликнула Ханна.
— А жизнь вообще штука нечестная, — сказал Крэбб, делая глоток яблочного сока.
— Вас же будет не победить с такими метлами, — приуныл Макмиллан.
— Сдался вам этот квиддич, — фыркнула Сьюзен. — Лучше так полетать, без опасения получить удар от бладжера.
— Много ты понимаешь! — встал на защиту игры Эрни. — Но все равно — это несправедливо.
— Ой, да ладно? — подключилась к беседе Пэнси. — Вот...
— Честно или нет — вопрос спорный, — взял слово Гарри, перебивая Паркинсон, чтобы она не наговорила лишнего. — Но несколько лет назад, отец Малькольма Приса сделал подобный подарок Хаффлпаффу.
— Помню тот случай, — встрял Шафик. — Мы тогда на втором курсе были. Совы во время завтрака принесли свертки с новыми шестыми Чистометками на следующий день после начала учебного года.
— Флинт тогда особо зверствовал на тренировках, — отстраненно произнес Пьюси, ковыряясь в тарелке и размышляя: не станет ли ему плохо от еще одного кусочка торта. — Кажется, у кого-то даже истерика случилась от такой нагрузки.
— У Дерека Тренса, — напомнила Фиби, откинувшись на стуле. — Он с команды ушел, не смог привыкнуть вставать в четыре утра и летать в любую погоду.
— Усиленные тренировки — это адекватная реакция, — произнес Поттер. — Хотя да, Флинт бывает перегибает палку, если дело касается квиддича... — добавил он. — Однако новые метлы, в отличие от упорного труда, не дали сильного преимущества над другими командами Хаффлпаффу в том году и в следующем... Напомните мне, кто получил Кубок? — поинтересовался Поттер, обведя всех взглядом.
— Слизерин, — ответил за всех Гойл. — Последние семь лет наш факультет держит первенство во всех соревнованиях.
— Так что не все решают скоростные метлы, — поставил точку в споре Гарри, поскольку нечего было на это возразить.
Нотт встал из-за стола и подошел к граммофону, привлекая внимание собравшихся. Теодор вопросительно посмотрел на Гарри, ожидая разрешения его включить — тот кивнул головой. Тео покрутил ручку музыкального инструмента, чтобы завести пружину, а когда пластина начала вращаться, поставил на нее иголку — помещение наполнилось звуками музыки.
— Вы позволите пригласить вас на танец? — обратился Гарри к Софии стандартной фразой из книги по этикету, подавая руку.
— С удовольствием, — зарделась Роупер.
Он повел ее в центр, медленно кружа в танце. Шафик последовал его примеру, пригласив Фиби. Она пренебрежительно фыркнула, однако согласие дала. Эдриан подал руку Дафне, а Малфой Паркинсон...
После танцев ребята вышли на улицу, посмотреть на фейерверки. Дул легкий ветер, принося запах гардений из сада и остужая разгоряченные тела волшебников. Наблюдая за разноцветными фигурами в бархатном небе: то возникала желтая лилия, то синяя звезда... Каждый думал о своем.
Этот вечер позволил им почувствовать себе взрослыми и ощутить общность друг с другом. Месяца отчужденности растаяли, словно снег под палящими лучами августовского солнца. Казалось странным, и в то же время таким естественным, что для того, чтобы испытать эти эмоции им нужен Гарри Поттер.
* * *
О дне рождения Невилла, казалось, все забыли. Миссис Лонгботтом весь день провела с заболевшей тетей Энид. Так сказала бабушка, однако он знал, что она недоговаривает. Невилл подслушал разговор Августы с дядей Элджи незадолго до начала учебного года в школе. Его отправили наверх в приказном порядке, но он ослушался. Невилл затаился возле двери, пользуясь тем, что взрослые сидели к нему спиной.
— Мальчик, — никогда гриффиндорец не видел своего дядю настолько несчастным, казалось, он едва сдерживает слезы, сгорбившись на диване. — У нас должен был быть мальчик.
— Вы молоды, у вас еще будут дети, — испытывая неловкость от такого открытого проявления эмоций, попыталась поддержать своего родственника.
— Целители говорят, что вряд ли, — понуро сказал он. — Осталось уповать на Йольские обряды.
— А я же говорила, что вам нужно их проводить, — проворчала Августа. — А вы: "Пережиток прошлого", "Не успеваем..." Как будто работа и вечеринки важнее детей.
— Вы были правы, — с неохотой признался Элджи и не очень тонко попытался перевести тему. — Мне немного завидно, что у вас есть Невилл. Хорошо, что он оказался волшебником, а не сквибом... Наверно сейчас он такой же бесшабашный гриффиндорец, как и его отец?
— Невилл? — переспросила она. — Он ничуть не изменился, только внешностью похож на Фрэнка, а по характеру мальчик полностью пошел в мать. Со слизеринцами водится. Представляешь? Да еще и думает, что я не знаю об их "тайном общении". У него же все на лбу написано. Одно разочарование... — тяжело вздохнула миссис Лонгботтом.
Невилл почувствовал, что ему трудно дышать, он закрыл себе рот ладонью, чтобы не выдать себя звуком. Глаза застелила пелена слез и, стараясь не шуметь, он направился в свою комнату. У него не было сил дальше слушать их разговор.
— ...Они же его сожрут и не подавятся, — села рядом с Элджи Августа.
— Я слышу в ваших словах "но", — заинтересовался собеседник.
— Верно, мне стыдно признаться, но я слишком сильно зациклилась на воспоминаниях и невольно идеализировала своего сына. Просто все плохое забылось под влиянием горя. А ведь Фрэнк не обделен недостатками. Он горяч, несдержан, смел, но до безрассудства, а сколько он мне нервов потрепал, когда решил приударить за девицей Рочвильдав... Вот поди ж ты, через год она стала его женой, — покачала головой престарелая леди.
— Вы, вроде, хотели сосватать ему Сильвию Фоули? — припомнил Элджи.
— Да, жаль у них не сложилось... Ну да ладно, может, все сложилось к лучшему... — поднялась с дивана Августа. — Однако я опять за старое... Знаешь, кто меня заставил взглянуть по-новому на Фрэнка?
— Кто? — спросил он, с любопытством глядя на родственницу.
— Энид, — усмехнулась она. — Не побоялась высказать мне все в лицо...
* * *
Невилл завалился на кровать, не в состоянии сдержать слез. Все лето он ощущал жуткое одиночество: ни Трэйси, ни Гарри... Ему никто не писал. Родственники его игнорировали, даже тетя Энид, которая всегда уделяла ему внимание. Он знал, что бабушка считает его никудышным волшебником, но знать — это одно, а слышать подтверждение собственными ушами — очень больно.
"Кому я нужен? — подумал он, вытирая слезы ладонями. — Без меня всем будет лучше".
Решительно встав с кровати, он полез в сундук, где находился новый инвентарь для зельеварения. Если бы сейчас в комнату зашла Августа, она была бы удивленна, насколько он сейчас напоминал Фрэнка своим выражением лица.
Вытащив новый нож: очень острый и из качественной стали, Невилл закрылся в светлой ванной и, глядя на себя в зеркало, прикоснулся холодным лезвием к запястью.
"Они еще все пожалеют, что меня игнорировали" — мелькнула мысль, отдававшая злорадством.
Подслушанный разговор стал последней каплей и он выполнил то, о чем думал последний месяц... Из нанесенной сталью пореза потекла кровь, пачкая лезвие и пол.
Во рту появилась сухость и его дыхание немного участилось. От вида собственной крови его замутило, он ощущал головокружение, только осознавая, что вся эта красная жидкость вытекает из его тела. Нож выпал из ослабшей руки, со звоном ударившись об мраморную плитку.
Он сел на пол, прислонившись спиной к ванной, чувствуя, как жизнь постепенно покидает его тело. Все сложнее становилось держать глаза открытыми, и Невилл прекратил бороться со слабостью. Он вспотел, но по телу пробежали мурашки, будто от холода. Его сердце учащенно билось, борясь за жизнь. Цвет его кожи сравнился с белой плиткой на полу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
