|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Главный аналитик Том Джонс. 3409.
Том сидел в одиночестве в аналитическом центре, вальяжно закинув ноги на стол и лаская пальцами еще теплую кружку кофе. Взгляд его задумчиво блуждал по стенным экранам, послушно выдающим оперативную информацию.
В самом центре виднелась детальная спутниковая картинка местности с авианосцем посередине. Вокруг корабля, на берегу, на воде, да и на самой палубе наблюдались скопища зеленых точек — экипаж, отпущенный на выходной.
Зеленые точки, еще недавно хаотично разбросанные по местности и перемещающиеся по законам броуновского движения, сейчас в едином порыве стремились к кораблю.
Том с досадой осмотрелся. Никого. Кто-то из отдела болтался на берегу, Сноуграсса переманил к себе оператор, пара человек погибла во время произошедших событий... Мозговой штурм устраивать было не с кем. Пришлось вызывать на связь центр мониторинга.
— Мистер Ливингстон.
— Так точно, мистер Джонс.
— Что произошло в последние пятнадцать минут в окружающей среде?
Оператор задумался на десяток секунд.
— Произошел полный закат. Освещенность снизилась в двенадцать раз. Температура воздуха снизилась на... двадцать семь градусов. Ничего себе.
В голосе невозмутимого оператора послышалось удивление. Джонс встрепенулся.
— Можете составить мне временной график температуры и освещенности с отметкой заката для любой точки местности за последние четыре дня?
— Тридцать секунд, сэр.
Спустя полминуты на одном из экранов рядком выстроились четыре графика. Том нехотя поставил кружку, поднялся и подошел вплотную.
На всех графиках кривая температуры делала резкий провал сразу же после захода солнца, затем медленно понижалась еще в течение часа, после чего оставалась неизменной до утра — после рассвета температура быстро восстанавливалась.
Неприятным было то, что четыре дня назад температура после заката падала на пять градусов, три дня назад — на одиннадцать градусов, а сегодня — уже на двадцать семь.
— Так-так-так...
Последовательность вырисовывалась скорее геометрическая. Том попробовал прикинуть дальнейшее поведение температуры. Получалось, что через пару дней закатное падение температуры будет составлять около семидесяти градусов, а вокруг будет настоящая зима с морозом под минус четыре-пять градусов. Бред.
— Или не бред.
Аналитик задумался. Затем прочертил график дальше. В день наступления рассчитанной компьютером зимы температура на планете, как показывал неумолимый рисунок, должна быть в районе минус двухсот тридцати по Фаренгейту.
— Все же бред.
Аналитик подумал еще немного.
— Мистер Ливингстон, — задумчиво проговорил он. — А какая температура во время зимы рассчитывалась компьютером? И какая температура, по данным компьютера, должна быть прямо сейчас?
В этот раз оператор не отвечал дольше, очевидно, копаясь в глубинах машинной памяти.
— Пиковый минус температуры рассчитывался как минус семьдесят градусов по Фаренгейту, сэр. В данную минуту температура должна быть от плюс шестидесяти до плюс шестидесяти пяти.
— А она, эта температура...
— Плюс тридцать семь градусов, сэр.
— Похоже, не бред, — пробормотал Джонс.
— Простите, сэр?
— Да нет, нет, все нормально...
Том отключился от связи, аккуратно распечатал стопку графиков, собрал их в папку... Мысли лихорадочно вертелись вокруг свежеиспеченной теории. Черт с ней, температурой. Корабль на ядерном реакторе как-нибудь проживет, обогревая себя самостоятельно. Но в диапазоне от минус двухсот пятидесяти до минус трехсот тридцати градусов расположены точки кипения всех подряд газов, составляющих земную, да и здешнюю, атмосферу. Лишние двадцать-тридцать градусов — и огромная куча проблем.
— Но корабль у нас все же может быть практически полностью герметичным... Должен стать таким.
Ноги довели Джонса до мостика, где он, уткнувшись в часовых, внезапно осознал, что стоило предупредить коммандера заранее.
— Э... м... Коммандер Терон на мостике? — обратился он к одному из морпехов, смотрящих на него глазами, лишенными даже искры интеллекта.
— Так точно сэр.
— Не могли бы вы сообщить ему, что у меня к нему очень важное дело? Я Джонс, Том Джонс, аналитик.
— Минуту, сэр.
Терон ему не поверил. Смотрел на графики, хмыкал, но явно гнал от себя мысль о том, что Том может оказаться прав.
— Спасибо за предупреждение, Том. Но это выглядит уж слишком... фантастично.
Из-за его спины тенью выдвинулся шеф Гатлинг. Взял один из графиков, рассмотрел. Тяжело вздохнул.
— Думаешь иначе? — повернулся к нему коммандер.
— Не знаю я, что думать... — Найджел положил график обратно на стол. — Выглядит убедительно. А на этой планете я уже ничему не удивлюсь.
Терон скривился.
— Ладно, Том. Спасибо за предупреждение... Давайте так — если температура пойдет и дальше по вашему графику, то будем бить тревогу. Через два дня.
Аналитик понял намек и аккуратно ретировался. Уже на выходе услышал слова Гатлинга:
— Если все так и пойдет, что будем делать с этим остолопом-журналистом? Замерзнет ведь...
Хотелось сказать, что, если все пойдет именно так, то замерзнут вообще все, но Том сдержался и вышел с мостика. Хотелось поговорить с кем-то, кто бы понял его опасения. Увы, научный штат корабля был ничтожно мал, а после Инцидента так и вовсе стремился к нулю. Разве что с доктором Кокс поговорить...
Элизабет Кокс, доктор медицины. 3409.
Неожиданно появившийся в госпитальном отсеке аналитик оказался глотком свежего воздуха для Лиззи. Девушка, отпустившая весь остальной персонал на выходной, сама была вынуждена весь день просидеть на дежурстве в пустом госпитале, слушая однообразную болтовню карабкающегося по сопкам Тони и играясь в тупые игрушки. Время от времени на нее накатывали угрызения совести — время можно было бы потратить и на более полезные вещи, например, на чтение медицинских справочников... У совести в итоге ничего не получалось, а мисс Кокс продолжала скучать и бездельничать.
Очкастый аналитик, появившийся в дверях, вызвал у нее приступ нездорового ажиотажа.
— О, мистер Джонс! Заходите! У вас что-то случилось? Отравились или поранились?
Гость заметно смутился.
— Я, собственно, не по этому поводу...
— А что тогда? Да вы проходите, я сейчас кофе сделаю.
— Спасибо. Собственно, я по дороге заглянул на камбуз, попросил собрать небольшой ужин — боялся, что вы здесь проголодались...
— Ужин — это замечательно! Но неужели вы заглянули ко мне только по этому поводу?
Аналитик смущенно махнул пакетом.
— Дело в том, что я внезапно понял, что мне совершенно не с кем поговорить о том, что я сегодня обнаружил. Вот и вспомнил про вас. Вы не заняты?
Лиззи, возясь с кофейником, безмятежно махнула рукой.
— Свободна, как томагавк в полете. Выкладывайте.
— Я сегодня наблюдал за картинкой со спутника...
— Да подождите вы. Из пакета все выкладывайте, сейчас сообразим ужин. Там и расскажете.
Зашедший в гости Джонс, несомненно, был весьма умным человеком, но в плане бытового общения заметно тушевался. И стеснялся резать мясо медицинскими скальпелями.
— Давайте я сама, — Элизабет, отобрав всю инициативу себе, принялась сервировать нехитрый ужин. — Так что там у вас стряслось?
Рассказывать интересно Джонс не очень умел, но Лиззи все равно слушала внимательно, попутно уплетая жареную свинину. По рассказам аналитика получалось, что у корабля осталось всего ничего времени для спокойной жизни.
— А дфеф... — доктор покраснела и торопливо проглотила кусочек мяса. — А днем какая ожидается температура в ближайшее время?
— Температура днем на удивление стабильна, — задумчиво произнес ее собеседник, рассеянно рассматривая мисочку с салатом. — Днем все время от плюс шестидесяти до плюс семидесяти пяти. Утром прохладней, в полдень теплее... Проблема в том, что день с завтрашнего дня будет стремительно сокращаться. Мы уходим в тень погасшей звезды и к вечеру она просто будет перекрывать нам вид на солнце. Еще пять дней — и все, ночь.
— А чем это объясняется? Я помню, нам коммандер говорил, что будет холодно. Но не настолько же.
— Сам не понимаю. Какая-то аномалия, но я не понимаю, какая. Кстати, при таких температурах не исключено, что у нас на палубе будут образовываться лужицы из инертных газов. Здесь в атмосфере достаточно много ксенона — вполне себе может получиться неплохая роса.
Элизабет внезапно пришла в голову мысль.
— А вы думали, что будет, когда над нами пройдет горячее солнце? Это же будет через несколько дней после того, как мы уйдем в тень, верно?
Аналитик замер, похоже, обдумывая вещь, до которой раньше ему не было дела. Мисс Кокс даже немного возгордилась от осознания того, что подбросила ему эту мысль.
— А вот проход солнца вполне себе может стоить нам всем жизни... — задумчиво пробормотал гость. — Элизабет, я вынужден откланяться! Прошу прощения, но вы затронули очень важную тему. Приятного аппетита.
Четырехглазый исчез, словно по мановению волшебной палочки, оставив удивленную Лиззи в компании недоеденного салата.
— Да и черт с тобой, — мудро заметила девушка, включая звук на телевизоре, где в это время устраивавшийся на ночлег Тони проклинал неожиданный холод и старался как-то согреться в тонюсенькой палатке.
Десантник Фил Скотт. 3409.
Фил, весело проведший целый день в компании пива и барбекю среди деревьев, окружавших береговую базу, расплачивался за это во время второго выходного. Ему выпало оказаться в числе счастливчиков, которые на моторках катали по бухте всех желающих.
Желающих было на удивление много — люди, до этого момента практически не показывавшие носа из стальной коробки, с радостью пользовались случаем познакомиться с природой чужой планеты. Филу, на правах старожила, успевшего даже поучаствовать в высадке к городу аборигенов, приходилось отвечать на десятки идиотских вопросов.
— А вы вблизи чужих видели? — полюбопытствовал молодой матрос в несколько затасканной робе.
— Нет, я дежурил на десантном корабле.
— Здесь вообще опасно? Я думала потом прогуляться по берегу.
Это спросила уже пышнотелая пожилая леди с камбуза.
— Единственная разведанная реальная опасность, угрожающая жизни — это красные водоросли. По берегу можно гулять спокойно.
— Нам можно выйти через пролив к океану? — вопрос прозвучал от довольно милой девушки с офицерскими повадками. Фил мысленно взвыл — в каждой группе, которую он сегодня катал по бухте, находился умник, желающий посмотреть на океан.
— Нет, мисс, запрещено. Слишком сильный прибой.
— Красные водоросли — это вот это? — нервно поинтересовался матрос.
Десантник кинул взгляд за борт лодки и тихонько выругался. Только что бывшая идеально чистой и прозрачной, вода бухты стремительно обретала красноватый оттенок.
— Господа, я, пожалуй, вас отвезу к берегу... На всякий случай.
Красные водоросли, как по мановению волшебной палочки заполонившие бухту, мгновенно выгнали всех, катающихся на лодках, из воды. На берегу выстроилась цепочка морпехов, предупреждающая отдыхающих об опасности. Люди, не обращая на них особого внимания, то и дело собирались на пляже, рассматривая опасную диковинку. Некоторые тыкали в красные волоски палочками, пара особо смелых и особо глупых попробовали потрогать их на ощупь...
Экспериментаторов быстро привели в чувство, а появившийся из ниоткуда шеф Гатлинг выдал распоряжение никого не пускать к срезу воды. Затем снова исчез.
Фил, примостившийся около вытащенной на берег лодки, незаметно для себя крепко заснул. Вокруг шастали люди, неподалеку переливалась и убаюкивающе шелестела красноватая от водорослей вода...
Проснулся десантник от того, что заработал громкоговоритель, сообщивший, что до заката остается всего три часа, а сразу после него вероятно резкое понижение температуры.
Проморгавшись и облизнув пересохшие губы, он, еще ничего толком не видя спросонья, потянулся к фляжке, открутил тугую пробку и запрокинул голову, чтобы глотнуть освежающей водички.
Закашлялся, отставил фляжку и принялся протирать глаза. Снова взглянул в небо.
— Чтоб меня черти сожрали...
Неба над планетой больше не было видно. Гигант, в тень которого потихоньку забирался их новый дом, занимал собой две трети небосклона, деля его своей тенью на день и ночь. На светлой стороне все еще светило обычное ясное солнышко, дальше виднелась своеобразная сияющая корона — подсвеченные контровым освещением пыль и астероиды, скопившиеся возле потухшей звезды, а дальше начиналась непроглядная чернота.
— Что, брат, первый раз увидел? — смутно знакомый чернокожий морпех, сидевший на травке неподалеку, весело улыбнулся. — Все самое интересное проспал. Когда эта штука только на небо вползать начала, здесь у некоторых чуть крыша не поехала.
— Могу себе представить, — хрипло произнес Фил и огляделся в поисках фляжки.
— Главное, — быстро ведь идет, зараза. Солнце догоняет только в путь. Мне вот вообще кажется, что закат у нас сегодня не через три часа будет, а через часик-полтора, когда догонит окончательно.
— А что там про похолодание говорили?
— Ты вчера на берегу не был?
— Да, но ничего такого не слышал.
— Значит, вовремя на корабль убрался. В общем, вчера сразу после заката знатная холодрыга накатила. Народ ломанулся на корабль, отогревать шары. Ну, в принципе, ничего такого, но один из головастиков это заметил, чего-то там насчитал и у него получилось, что сегодня может образоваться очень даже неплохой минус. Пока что это неофициальная информация и подтверждения ей нет, но по кораблю объявили предупреждение, чтобы, если что, все были в курсе.
Скотт глянул на небо. Черная тень, казалось, приблизилась к солнцу еще ближе. А корона так и вовсе практически дотянулась до него.
— Ладно, брат, пойду я на корабль. И тебе советую. Черт его знает, что здесь на самом деле произойдет после заката.
Морпех ушел, а неподалеку послышались радостные женские визги — как понял Фил, кому-то посчастливилось поймать в лесу местную ящерицу и теперь счастливчик вовсю пользовался женским вниманием.
Ящерицы после недавнего трагического эксперимента были признаны условно безопасными, названы с чьей-то легкой руки игуанами космическими и нашедшему одну из них рекомендовалось просто поймать ее и принести в госпиталь или к аналитикам. Увы, до сей поры пресмыкающиеся никому не встречались.
— А что будет, если ее засунуть в воду к водорослям?
— Не смейте, посмотрите, какая она милая!
Мимо валяющегося у лодки десантника прошла небольшая толпа, бурно обсуждающая пойманную рептилию. Само животное Филу разглядеть не удалось. Ну и не больно-то и хотелось.
Он снова принялся изучать небо. Солнце, уже зашедшее за корону потухшей звезды, светило заметно слабее и уже не заставляло щуриться при взгляде на себя. Оставалось совсем немного времени до того, как тень поглотит его окончательно.
Скотт поежился и осмотрелся вокруг. Народ все также болтался по берегу, но то один, то другой отдыхающий нет-нет, да и посматривали наверх. И потихоньку собирались в надежное брюхо авианосца.
Медленно и неотвратимо крошечный сияющий диск прикоснулся к исполинскому черному, помедлил мгновение, а затем начал уходить в тень.
Разговоры на берегу стихли. Кто-то снимал затмение на фотоаппараты, телефоны и компьютеры, кто-то просто глазел в небо.
Солнце спряталось. Народ напрягся, помня предостережение про похолодание.
Фил тоже на всякий случай поднялся на ноги и прикинул, как, в случае чего, будет ловчее смыться на корабль. До конца смены оставалось еще больше часа, но, как говорится, непредвиденные обстоятельства и все такое.
На лагерь внезапно опустилась тишина — люди настороженно ждали чего-то, отложив все дела, природа безмолвствовала.
Морпех поежился — легкое дуновение ветерка принесло прохладу. Пришлось надеть и застегнуть лежащую рядом куртку.
С борта авианосца поднялся и стремительно улетел куда-то вдаль беспилотник.
— Смотрите, лед! — послышался чей-то удивленный и немного испуганный голос.
Фил огляделся, пытаясь рассмотреть окрестности во внезапно быстро наступившей темноте. Зажегшееся неподалеку на территории базы освещение погоды хоть и не сделало, но все же помогло. Льда он не увидел, зато иней, обильно проступивший на пластике лодочного баллона, бросился в глаза сразу же.
— Чертовщина...
Качнув вершины чешуйчатых пальм, в бухту залетел легкий ветерок. Окатил морпеха потоком холода и улетел дальше. Со стороны базы послышались возмущенные женские крики. Скотт помимо воли улыбнулся. Женщины — везде женщины...
Рядом с его физиономией пролетела одинокая снежинка. Словно разведчик, идущий впереди армии — когда Фил взглянул на небо, оттуда уже плавно и неспешно падало белое кружащееся покрывало.
Ожил громкоговоритель, настоятельно рекомендуя всем отдыхающим проследовать на корабль. Как дважды подчеркнул металлический голос, непосредственной опасности не предвидится, но температура в ближайшее время станет совсем неприятной.
Выловив основную информацию, а именно, что угрозы для жизни пока что нет, Фил неспешно направился к понтонному мосту, рассматривая быстро окутывающуюся снегом местность. Впрочем, усиливающийся холод быстро заставил его ускориться.
Мимо пробегали отчаянно ругающиеся и не в пример более легко одетые люди, решившие, похоже, испытать изменение погоды на своем опыте. Вприпрыжку промчался огромный негр, сжимающий в руке кусок жареного мяса. Фил постарался не заржать в голос.
Перед достаточно узким мостом образовалась небольшая толкучка. Люди стремились пробраться к теплу и не стеснялись высказывать все, что думают, о конкурентах. Морпех, чуть подумав, остался чуть позади — в конце концов, у него есть куртка, лишние пять минут ничего не решат.
Из скопившейся толпы послышался дикий, тут же оборвавшийся вопль, а следом за ним — многоголосая ругань. Людская масса забурлила, кто-то пытался выбраться наружу, края, наоборот, давили в центр, стремясь попасть на мост. Раздался испуганный женский визг.
— Да что там происходит? — удивленно пробормотал он, вглядываясь в происходящее.
Криков вдруг стало больше, а затем масса народа бросилась врассыпную. Какой-то человек чуть не сбил его с ног, пытаясь отбежать подальше, кто-то спрыгнул на темный лед бухты...
— Не прыгайте на лед! — раздался чей-то крик.
Поздно. Только что схватившийся тонюсенькой корочкой лед, само собой, не выдержал бы и ребенка. Послышались крики проваливающихся в воду.
— Бежим!
— В сторону!
— Вытащите их!
Фил стоял, как дурак и ничего не понимал в происходящем.
Со стороны корабля на берег уставились прожекторы. Взвилась пара осветительных ракет. И он, наконец, увидел всю картину.
Испуганные люди вокруг. Черная пустая полынья, уже начинающая затягиваться новым ледком. Чья-та пилотка, бесхозно валяющаяся на самом краю проломившегося льда. И три тела, сломанными куклами лежащие на понтоне.
Фил невольно сделал шаг назад. На одном из тел гордо восседала пойманная недавно игуана космическая. А из под ее лапок вокруг медленно растекался белый налет. Сначала он закрыл тело под самой ящерицей, затем перебрался на остальные два, дошел до метала моста и остановился. Ящерица, до этого сидевшая неподвижно, встрепенулась и уставилась в сторону толпы.
Люди, которые до этого, словно загипнотизированные, наблюдали за рептилией, дружно отшатнулись.
Ящерица соскользнула на мост, неожиданно шустро пробежала пару ярдов, затем остановилась, подняв голову и рассматривая людей.
Толпа бросилась в рассыпную. Несколько человек выхватили оружие. Фил, вспомнив, что у него тоже при себе пистолет, вытащил его и прицелился.
Ящерица забавно наклонила голову набок и сделала осторожный шаг вперед. У кого-то не выдержали нервы и хлопнул первый выстрел, повлекший за собой целую канонаду. Лично Фил выпустил все восемнадцать пуль из обоймы и теперь плохо слушающейся от холода рукой нащупывал запасную.
Выстрелы стихли. Все напряженно смотрели на не имеющую никаких внешних повреждений тушку ящерицы, отброшенную пулями обратно на мост.
Рептилия оправдала все самые нехорошие ожидания — приподнялась на лапках, встряхнулась, словно собака, а затем разгневанно зашипела на стрелявших.
Неизвестно, что бы произошло дальше, но тут в морозном воздухе послышался громкий треск, сменившийся звонким стаккато. По понтону побежала плотная цепочка миниатюрных пробоин, завернула к ящерице...
Рептилию швырнуло вниз, крутануло и поволокло, немилосердно крутя, в сторону берега. Пару мгновений тушка сохраняла свои очертания, а затем все же разлетелась неаппетитными ошметками.
— Опасность устранена, всем предписывается проследовать на борт корабля, — ожил ближайший громкоговоритель.
Тони Хоук, оператор CNN. 3398.
Тони, не стесняясь ругаться в прямом эфире, как мог быстро лез на дерево. Именно туда угодил сброшенный беспилотником тюк с зимней одеждой и набором для выживания в условиях зимы.
Пальма скользила под непослушными руками и, казалось, старалась отобрать у оператора последние крохи тепла. Но тюк был уже совсем рядом...
Листья дерева, вероятно, реагируя на усиливающийся холод, начали аккуратно сворачиваться и подгибаться ближе к стволу в тот момент, когда оператору до цели осталось совсем чуть-чуть. Тюк, потеряв опору, не удержался, пролетел мимо древолаза и шлепнулся на землю под деревом.
Тони, несколько секунд ошалело смотрел ему вслед, затем снова выругался и полез обратно.
В зимней одежде и обуви, толстой, теплой и с дополнительным подогревом, жить стало заметно легче. Пожалуй, даже палатка для ночевки не нужна.
В лежащем рядом шлеме пиликнул сигнал вызова. Пришлось оставить на время мысли о ночлеге и выйти на связь.
Капитан Роджерс церемониться не стал и вывалил на него всю информацию с самого начала.
— Слушайте меня очень внимательно, мистер Хоук. Вы сейчас находитесь почти в пятидесяти милях от корабля. И вам нужно будет пройти эти пятьдесят миль максимум за двое суток.
— Но...
— Не перебивайте. Я в курсе, что вы после отравления, в курсе, что по маршруту очень сложная для передвижения местность. Но это все не играет роли, если вы хотите выжить. Сегодня ночью, согласно расчетам нашего аналитика, температура будет держаться в районе десяти-пятнадцати градусов по Фаренгейту. Завтра днем снова будет тепло. Но ночью завтра будет уже мороз около пятнадцати градусов. И это будет последняя ночь, которую вы сможете пережить. Мистер Хоук. У вас есть две ночи и два дня на то, чтобы пройти эти несчастные пятьдесят миль. Потом вы умрете и мы не сможем вам помочь.
Тони тихо шмыгнул озябшим носом, осознавая реальность.
— У вас в карманах куртки четыре дозы армейских стимуляторов. Принимать можно раз в двенадцать часов. Бросайте все, что у вас было до этого — палатку, еду, остальное. Оставьте только воду. Принимайте стимулятор и бегом вперед.
Капитан чуть помолчал и добавил чуть теплее:
— Давай, сынок, у тебя получится.
После чего отключился.
Тони потребовалась пара минут, чтобы до конца осмыслить ситуацию. Затем еще минута, чтобы найти упаковку прозрачных тюбиков с красноватой жидкостью.
— Вот так люди и становятся солдатами, — неизвестно к чему пробормотал он и опрокинул в рот один тюбик.
— О-ля-ля...
Препарат впитался в кровь практически мгновенно. Черный лес вокруг оператора сделался заметно светлее. Кружащиеся снежинки на мгновение словно полыхнули недобрым багряным огнем. По жилам пробежал кипяток, а затем вырвался наружу с обжигающим горло выдохом. Кулаки невольно сжались от желания действовать.
Оператор мотнул головой, стараясь собрать в кучу разбегающиеся мысли. Включил фонарик на шлеме. С сожалением осмотрелся — палатку бросать было жаль, равно как и еду... Впрочем, от мысли о пище его замутило и чуть не вырвало. Понятно, организм пищу пока что явно не хочет.
Тони подпрыгнул на месте, а затем сорвался на бег по ночному лесу. Шлем исправно рисовал на забрале две надписи, информирующие его о том, что осталось пройти еще сорок девять миль, а времени на это осталось всего сорок два часа.
К сожалению, капитан, привыкший к измерению расстояний в чистом небе, не учел, что за счет постоянных подъемов и спусков путь несчастного оператора чуть ли не удваивается. А сам Тони, в голове которого сейчас гулял легкий наркотический экстаз, об этом не думал в принципе, грациозным оленем несясь сквозь ночной лес и наслаждаясь неожиданной мощью своего тела.
Откат пришел далеко за полночь. Сильные и неутомимые ноги, несколько часов несшие его по склонам сопок, стали наливаться свинцом и заплетаться. Голова начала слегка кружиться.
В конце концов, Тони банально повело в сторону и он со всей дури приложился головой о ствол очередной пальмы. Шлем выдержал, хоть и укоризненно пискнул, регистрируя попадание.
Тут же прошел вызов от дежурного оператора с корабля.
— Мистер Хоук? У вас все в порядке?
— Я... Да... Похоже, чертов стимулятор прекра... прекращает действовать. Голова к-кружится.
— Это нормальное явление. Вам сейчас желательно выпить воды, затем заснуть минимум на четыре часа. Поставьте будильник. Когда проснетесь, первые два часа новую порцию стимулятора принимать крайне нежелательно. Затем компоненты предыдущей дозы окончательно разложатся в крови и тогда сможете снова ускориться.
Тони старательно напился, затем, после нескольких попыток, заставил шлем включить будильник, врубил подогрев в одежде и почти мгновенно заснул прямо на заснеженной земле.
Цифры на забрале показывали, что пройти осталось еще тридцать четыре с половиной мили. Если считать по прямой.
Механик Джон Картер. 3398.
Джон проснулся среди ночи от внезапной вспышки боли в груди. Сел, массируя грудную клетку, за которой заполошно билось сердце. Поморщился. Называется, накатила старость — никогда никаких проблем с сердечком не было, а вот на тебе.
Рядом загорелись знакомые кошачьи глаза.
— Привет, Черный... Бывает такое у людей. Фигово мне что-то.
Необычно слабой рукой он дотянулся до выключателя и каюту залил свет.
В грудной клетке снова стрельнуло.
— Да чтоб тебя, — поморщился Картер. Кот заинтересованно повертел головой и подобрался поближе. Боль внезапно почувствовалась заметно ощутимее.
— Не понял, это что, твои проделки? — с удивлением и возмущением спросил человек.
Кот виновато зашипел и чуть отодвинулся, продолжая смотреть на Джона изучающим взглядом.
— Так, слез с кровати, быстро! — Джон слабой рукой указал коту на пол. Тот оскалился, зашипел хищно и протяжно, но с кровати все же спрыгнул. Картер почувствовал, как на спине выступили крупные капли холодного пота. Но слабость и боль немножко отступили. А мозг механика заработал очень быстро и четко.
— Ну-ка, пойдем, котяра, — стараясь говорить дружелюбно и не делать резких движений, Джон слез с кровати и аккуратно подошел к двери. Кот потянулся следом. На мгновение Картеру показалось, что его тело слегка размазалось и потекло туманом, но наваждение тут же пропало.
Черный, подойдя к человеку, замурчал и потерся шеей о ногу. Джон почувствовал, что нога начинает отниматься и как можно быстрее открыл дверь.
— Кс-кс! Тебе туда, — убежденно проговорил он, показывая взглядом коту на уходящий вдаль коридор и стараясь удержаться на одной ноге. — Давай-давай, там вкусные негры... Черные такие, совсем как ты...
Кот с сомнением посмотрел на него, словно раздумывая, стоит ли менять общество хорошо знакомого доброго человека на каких-то негров. Но тут в глубине коридора кто-то куда-то прошел, спеша по своим делам и решение было принято. Черный кот, текучим движением перемахнув через порог, растворился в легких тенях, то здесь, то там лежащих в коридоре.
Джон с облегчением захлопнул дверь и защелкнул замок. Затем привалился спиной к двери и с минуту смотрел на трясущиеся руки.
— Мать твою.
Слабость потихоньку отступала, а сердце снова начало работать спокойно и размеренно
— Мать твою за ногу.
Джон пытался осознать достаточно простую мысль — что он только что прошел по самой грани, а выжил, по большому счету, только потому, что успел немного подружиться с инопланетной тварью. Впрочем, если бы не подружился, то и опасности, скорее всего, сегодня никакой бы не было...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
