Адмирал

Адмирал

Звезды... Для кого-то они — недостижимо далекие точки, что холодными иглами колют глаза, для кого-то — гигантские шары плазмы, что надлежит изучать и раскрывать их секреты. Для планетников ближайшая к ним звезда — дарующее жизнь солнце, достойное всякого почтения.

Звезда NC35216768-2 древнего шарового скопления, расположенного высоко над диском галактики, за свою долгую историю повидала всякое. Некогда жизнь зародилась сразу на двух ее планетах зоны жидкой воды. За несколько миллиардов лет она поднялась до уровня разумной... но не совсем, ибо разума обитателей достало на выход в ближний космос, но не достало на избежание войны. Спустя пару мгновений по времени звезды жизнь на этих планетах оказалась отброшенной едва ли не на уровень простейших. Еще через какое-то время появились новые гости.

Исполинский силуэт плыл над изъеденной метеоритными кратерами луной четвертой планеты — если расстояние в двести тысяч километров можно считать "над". Достаточно далеко, чтобы с гарантией перехватывать любое кинетическое оружие, запущенное с поверхности луны, и достаточно близко, чтобы ударом турболазерных батарей смести любое возможное сопротивление с минимальным сопутствующим ущербом. Едва заметное мерцание щита показывало, что атаки энергетическим оружием также останутся неэффективными. Корабль неспешно перемещался относительно луны, игнорируя поле ее тяготения. Вытянутый клиновидный корпус с трапециевидной кормой, похожий на наконечник копья, выдавал однозначно военное назначение и мог бы показаться даже изящным, если бы не его размеры. Шестнадцать километров, ровно в десять раз больше, чем корабли типа "Пелеон" — и лишь чуть-чуть меньше "Затмения".

"В этом есть некая ирония — тип одного из самых удачных боевых кораблей назван в честь моего лучшего ученика, которого Исард стоило бы повысить до адмирала гораздо раньше, чем это пришлось сделать Терадоку" — подумал красноглазый чисс в белоснежном мундире.

Адмирал стоял на стальном настиле обзорной галереи и смотрел на разноцветье далеких огоньков, миллиарды которых сливались в исполинский водоворот. Вот Рукав Тингела, вот Лабиринт Риши и Огненный Кулак... совершенная память хранила десятки тысяч названий ключевых точек Галактики. Галактики, куда он собирался однажды вернуться.

1.

Тревожный баззер разорвал тишину условного ночного времени. Коридоры наполнились топотом ног тысяч обитателей лунной базы, спешивших к своим боевым постам.

— Входит командир! — громко произнес дежурный офицер центрального зала боевого управления. Вообще-то, по уставу ему полагалось сказать "Командир на мостике!", однако база кораблем не являлась, пусть ее персонал и сохранял традиции космического флота с изрядным рвением.

— Доклад обстановки. — скомандовал вошедший. Быстрый взгляд на главную голограмму, где отображалась тактическая ситуация в ближнем пространстве, заставил его плотнее сжать губы. Дела обстояли наихудшим образом из возможных.

— В систему вошел звездный разрушитель неизвестного класса, сверхтяжелый, по конструкции нечто среднее между "Экзекутором" и "Затмением". С ним крейсер-заградитель и большой десантный корабль. Эскадру сопровождает три фрегата имперской постройки, тип "Пылкий".

— Довольно странная конфигурация, Рушан, вы не находите?

— Отнюдь, мой капитан, при всей внешней несбалансированности, состав эскадры идеально подходит для выполнения вероятной задачи.

— И в чем же вы видите эту задачу, старший помощник?

— Разумеется, в захвате Наследия, капитан. Звездный разрушитель уничтожит силы противника, десант возьмет под контроль поверхность, ну а заградитель с фрегатами не дадут никому ускользнуть. Но мы этого не допустим.

— Каким же образом? Этот разрушитель способен перемолоть полсотни дредноутов, а у нас не наберется и десятка. На них достало бы одних фрегатов.

— Я имел в виду не удержание базы, мой капитан, а недопущение захвата Наследия. Прикажете активировать заряды?

— Да. Но таймеры пока не выставлять. Подождем. Думаю, они сначала выйдут на связь.

В подтверждение предположения командующего базой, капитана, как упорно продолжали называть его подчиненные, от пультов секции связи обернулся энсин.

— Нас вызывают, сэр... — в глазах связиста плескалось безраничное удивление.

Старший помощник лишь покачал головой, видя столь вопиющее нарушение требований устава. Они торчали на этой забытой всеми луне уже многие годы, и дисциплина постепенно начинала падать. Подумать только, такой, с позволения сказать, "доклад"! Во времена, когда двигатели "Неустрашимого" еще могли поднять его в космос, старпом без раздумий влепил бы энсину пару-тройку нарядов за подобное.

— И кто же? — обманчиво-мягким тоном спросил командующий.

— Звездный разрушитель... э-э, сэр, они идентифицировали себя как "Химера"! Старые имперские коды, сэр.

К чести командующего, он не стал переспрашивать "Кто?", но глаза его, тем не менее, на пару мгновений удивленно расширились.

— Вот как? Хорошо, энсин, переведите вызов на мой терминал.

С нажатием кнопки вокруг рабочего места командующего сгустилось поле, обеспечивающее режим закрытой связи.

— Командующий базой триста один-шестнадцать полковник Мистра... — не договорив, полковник невольно отшатнулся. С распахнувшейся голограммы на него в упор глянули кроваво-красные глаза синекожего гуманоида. Иссиня-черные волосы, тусклая голубая кожа, на вид слишком холодная и неестественная для живого существа, идеально прямая спина, властная посадка головы — а главное, этот взгляд! Его обладатель не корчил лицо в попытке придать ему свирепое выражение, однако спокойный холодный взор нес в себе что-то такое, отчего сразу вспоминались засыпанные азотным снегом горы Каридо.

— Приветствую, полковник. Вы получили коды?

Вернувший самообладание офицер кивнул.

— Получили. Но нам требуется дополнительная идентификация... гранд-адмирал.

Секундное колебание не укрылось от внимания собеседника. Скупо улыбнувшись, он произнес:

— Все необходимые доказательства будут доставлены... Мистрахо-ноа.

Голограмма уже несколько минут как погасла, а командующий сидел в кресле. Прозвучавшее имя оставило мало сомнений в личности собеседника — вряд ли кто-то еще мог узнать, как когда-то называла его соученица, оставившая в душе старого полковника неизгладимый след.

— Сэр? Разрушитель выпустил малый шаттл, он направляется прямо к главному шлюзу базы.

— Впустить. Содержимое доставить сюда. — коротко ответствовал он. Вот и еще одна деталь, шлюз, как и все остальное на поверхности, был полностью замаскирован, и без активной сенсорной разведки обнаружить его было невозможно.

Вскоре адъютант внес в зал два предмета. Взгляды всех присутствовавших немедленно прикипели к ним. В левой руке адъютант держал прямую металлическую рукоять, в правой — старую транспираторную маску. Обратившись к Домену Силы, Мистра ощутил ясный четкий след — эти предметы, вне всяких сомнений, принадлежали Учителю. Мистра чувствовал, как и другие хранители прибегают к Домену, используя дарованные Учителем возможности.

— Сэр, "Химера" снова на связи.

— Вывести на главный.

Голосфера отобразила мостик звездного разрушителя. Он выглядел совершенно иначе, нежели привычный полковнику мостик "Неустрашимого" — ИЗР типа "Империал-1". Но фигура, затянутая в белый мундир, была той же самой.

— Гранд-адмирал, сэр. Мы получили достаточную идентификацию. Все в порядке.

— Прекрасно, командующий. В таком случае, я направляюсь к вам.

— Ожидаем вашего визита, сэр. С нетерпением.

Шаттл сел в первом ангаре. На палубе уже выстроился караул, сам Мистра со свитой находился возле внутреннего шлюза. Не то чтобы он собирался демонстрировать неуважение — все-таки, наличие сверхтяжелого звездного разрушителя над головой может сделать вежливым и самого психованного отморозка, просто тот, кто появился из раскрывшегося люка, при всей разнице в званиях, не являлся прямым начальником командующего базой.

Красные глаза адмирала внимательно оглядели пространство ангара. От них не укрылось ничего — ни некоторая запущенность техники, ни отметины беспощадного времени на металле палубы, ни солидный возраст солдат караула. Чисс сделал первый шаг на ступени трапа, и одновременно с ним двинулся вперед полковник. Он встретил гостя в тот самый момент, когда солдаты вскинули штурмовые винтовки в положение "на караул".

— Гранд-армирал.

— Командующий.

Мистра отметил, что адмирал использовал форму приветствия, указав не на звание полковника, а на его должность, что в данном контексте могло рассматриваться как проявление вежливости.

— Добро пожаловать на базу "Хронозис".

* * *

Выход из гипера был весьма... неожиданным. Точнее говоря, их линкор выбросило из него с такой неодолимой силой, что едва не сгорели контуры гипердвигателя. А причиной этого был...

— Крейсер-заградитель! Два фрегата с ним!

— Принадлежность?

— Не определяется.

— Где мы?

— Посредине между Дронау и Старком. Капитан, к вашему сведению, фрегаты заходят в атаку.

— Не страшно. Охранение свяжет их боем, а мы уничтожим заградитель. Выпускайте истребители.

На тактической голограмме три группы синих огоньков устремились к отметке крейсера. Корабль с четырьмя шарообразными вздутиями гравитационных эмуляторов начал неуклюже разворачиваться, по-прежнему пытаясь удержать тяжелый крейсер Республики в створе луча. Не обладая достаточным вооружением, он не мог противостоять сразу трем атакующим эскадрильям и был, в сущности, обречен, несмотря на то, что занятые разбирательством с фрегатами корветы никакой помощи оказать не могли. Да этого и не требовалось. Голосфера наглядно и красочно отображала картину боя, подсвеченные условными цветами и маркерами корабли были окружены десятками значков, показывающих их текущие параметры. В действительности все было гораздо суше и абстрактнее. Космические бои проходят на огромных расстояниях, хотя они и значительно сократились по сравнению с прошлым тысячелетием. Ранее, в эпоху ракет, дистанции боя достигали десятков миллионов километров, затем с развитием технологий щитов корабли стали вынуждены сходиться все ближе и ближе. На первый план постепенно стало выходить энергетическое оружие. В итоге золотой серединой оказались дистанции от нескольких световых секунд для крупных кораблей до долей секунды для истребителей.

Корветы не особенно наседали, фрегаты типа "Пылкий" являлись очень опасным противником, способным нанести серьезные повреждения даже полноразмерному ИЗР. Они обменивались концентрированными залпами примерно с четырехсот тысяч километров, выписывая в пространстве сложные фигуры. Когда очередной залп приходился в щит, тот красиво вспыхивал на миг, но пробитий до сих пор не было зарегистрировано.

Капитан задумчиво обхватил рукой подбородок. Чутье опытного волка подсказывало — что-то не так. Но что? Противник вел себя слишком... уверенно. Да, уверенно — несмотря на надвигавшуюся юркую смерть в виде его истребителей.

— Зачем он разворачивается? Не успеет же... Збракш-мит! Всем кораблям — отход!

Но было уже поздно. Граница луча подошла достаточно близко для того, чтобы...

— Звездный разрушитель! Поправка — суперразрушитель.

Из ниоткуда, вернее, все из того же гипера в искусно подобранной заранее точке вывалился исполинский корабль, наткнувшись на поле крейсера-заградителя. И его оружейные системы находились в полной готовности. Залп! В голосфере разом погасли все символы истребителей. Тут же последовал еще один, и еще... Замигали и окрасились тревожным алым иконки корветов.

— Хана нам... — севшим голосом просипел кто-то из ямы.

— Как он это делает? С такого расстояния?

Капитан линкора "Туман" грустно усмехнулся.

— Он использует турболазеры в обратном порядке. Старый фокус, не слишком распространенный из-за сложности исполнения. Средними бьет по корветам — с его системами наведения это не так уж сложно, а главным калибром жжет истребители, расфокусированным лучом — просто ометает пространство. Нашим мошкам этого вполне хватило.

Внезапно голограмма корабля в секции живучести запестрела иконками повреждений. Но ведь никакого удара и даже слабой вибрации не было?

— Все щиты снесены, полностью. Генераторы от перегрузки вышли из строя. По-видимому, залп главным калибром, сэр.

Капитан лишь вздохнул. Что ж, противник показал настоящий класс. Навестись и ударить так, чтобы лучи прошли буквально впритирку к корпусу, уничтожив все щиты, но не задев сам корабль — и это при хитрых маневрах уклонения с переменным ускорением... То, что сгорели генераторы, совсем неудивительно, для ГК разрушителя класса "Экзекутор" наличие или отсутствие на пути луча препятствий менее небольшого астероида никакой роли не играло. Собственно, при желании он мог расстреливать цели сквозь "Туман", и никакой дюрапласт удержать подобные мощности не мог. А вот то, что пока такого желания не возникло...

— Сэр, входящий вызов. Имперский звездный разрушитель "Химера".

— Кто?

На мостике "Химеры", который, против обыкновения, располагался в самом сердце корабля и являлся одним из наиболее защищенных мест, ее капитан набирался храбрости для того, чтобы задать давно вертевшийся на языке вопрос. Впрочем, его метания не остались незамеченными.

— Вы хотите что-то спросить, Гилад?

— Сэр, насколько я знаю, раньше вы тяготели к менее... впечатляющим кораблям.

— И вы беспокоитесь, не поменялась ли наша стратегия, вполне успешная для того раза? И да, и нет одновременно. — взгляд красных глаз адмирала принял испытующее выражение, а капитан ощутил знакомый азарт, как всегда, когда адмирал задавал свои загадки. Он давно понял, что его ненавязчиво учат таким способом — а получить пару уроков от самого Трауна... должно быть, Акбар отдал бы правый глаз за такую возможность. Причина оставалась для капитана Гилада Монтро недоступной, если не считать очевидностей вроде необходимости постоянного совершенствования для офицера столь мощной единицы флота. Да что там! "Химера" сама по себе была флотом — а значит, каждый на ее борту должен был все "свободное" время учиться новому. Но Монтро все же подозревал, что основная причина в другом — и время от времени задавался вопросом, не связано ли это с тем, что его имя совпадает с имененем предыдущего ученика адмирала...

— Нет, Гилад, это всего лишь совпадение.

Капитан вздронул — а адмирал негромко рассмеялся.

— Никакой телепатии. Вам стоит научиться лучше владеть лицом. Итак, капитан?

— Последние несколько операций имеют очень разноплановый характер, и не направлены явно к достижению единой цели, хотя я считаю, что это не так. Мой информационный допуск не позволяет увидеть всю картину целиком, поэтому... — не договорив, Монтро пожал плечами. Всем было известно, что адмирал на уровне старших офицеров вполне допускает подобный стиль общения, лишь бы такой отход от дисциплины не превышал некоторой меры, которую он устанавливал лично. Ах да, еще одна незначительная деталь — нужно было продемонстрировать наличие способностей, и, в частности, ума.

— Почему же это не так, по вашему мнению?

Капитан звездного разрушителя помялся, но ответил честно, хотя и вполголоса:

— Потому что вы — Траун.

Упомянутый вновь рассмеялся.

— Ах, Гилад, вы попадаете в ту же ловушку, что и повстанцы во время подготовки операции при Билбринджи. Тогда я предпринял ряд ничем не обусловленных, но весьма запутанных действий, что позволило серьезно снизить темпы реакции системы и затормозить развертывание их флота. Все думали, что раз за этим стоит Траун, то... — и он пожал плечами, в точности скопировав движение капитана. — Но вы действительно не владеете всей информацией, поэтому сообщу вам, что весь последний год мы готовились к недавно проведенной операции "Наследие", которая, в свою очередь, является обеспечительной по отношению к операции "Новый Тантисс". А весь план целиком существует лишь здесь. — и он прижал указательный палец ко лбу.

— Я понимаю. Принцип ортогональности, как он есть. Но меня беспокоит "Химера" — как это ни странно для капитана, командующего этим кораблем, я сомневаюсь в необходимости ее постройки. Мы истратили гигантские ресурсы, а получили, пусть очень большой и мощный, но все-таки один корабль. Который при всем желании не сможет находиться в друх местах сразу.

— Как насчет способности определять исход генерального сражения в минуты?

— Если мы сможем навязать противнику это генеральное сражение. В рейдерской войне он практически бесполезен, вернее, его боевая ценность будет равнозначна ценности какого-нибудь фрегата, и то лишь вследствие очень высокой скорости, а не мощи турболазеров. При этом ресурсов, затраченных на постройку, хватило бы на несколько сот таких фрегатов.

— Вот вы и ответили на собственный вопрос, Гилад. Ваше мышление переросло рамки капитана корабля. Что же до рейдерства, то вам стоит задуматься, каковы вообще наши стратегические цели. Не торопитесь отвечать, это занятие не на один день. Учтите, что ответ в любом случае будет неверным, поскольку вам неизвестна некоторая ключевая информация. В свое время она заставила меня полностью пересмотреть все планы... поэтому можете рассматривать задание как своего рода гимнастику для ума.

— Хорошо, сэр. Я займусь этим. Кстати, докование "Тумана" закончено, абордажные команды приступили к досмотру.

— В таком случае, командуйте к отправлению.

Штурмовики в необычных камуфлированных доспехах, значительно отличавшихся от привычных белых, прочесали весь корабль и вытащили из него всех до единого членов экипажа. После тщательного обыска со сканированием их быстро рассортировали, отконвоировали в тюремный сектор и оставили, наконец, в покое. Вэнс Сигал, сержант-космопех, смачно выругался.

— Эй, "Кок", чего шумишь? — окликнули его сзади. Сарж мгновенно напрягся, он не переносил это заглазное прозвище и произнесший его сильно рисковал получить по морде. Но тут ему на плечо легла тяжелая рука лейтенанта Горна. Лейт обладал поистине впечатляющими габаритами, даже без своей брони он смотрелся очень внушительно, тонкая ткань арестантской робы нисколько не скрывала бугрящиеся мышцы исполосованного шрамами тела.

— Гады, говорю, они. Отобрали все, даже цепуру с медальоном.

— Не бушуй, тут порядок, не то что кое-где. Все вещи упакованы нормально, на твоей ячейке так и написали — "сарж Кок".

Незатейливая шутка вызвала настоящее ржание вокруг. Вроде бы неминуемая смерть в космическом бою, когда от них, пехоты, ничего не зависело, отодвинулась — и оставила после себя отходняк, проявлявшийся по-разному у всех солдат.

— Эй, парни, ваш обед. — раздалось от двери. Все очень удивились, такая манера общения разительно отличалась от привычной молчаливости штурмовиков, да и охране сектора для пленных не очень подходила. Дверь открылась и въехала высокая тележка, толкаемая щуплым парнишкой, на тележке громоздилась гора пищевых рационов. Солдаты загудели.

— Вот сейчас спробуем, чем штурмовиков кормят.

Особой ожесточенности не наблюдалось, все-таки боевые действия закончились довольно давно, к тому же армейский рацион гораздо лучше похлебки из гнилых овощей — а некоторым приходилось едать и такое, о чем они не замедлили сообщить остальным.

До вечера их никто не трогал, еще раз принесли еду, и все. Предоставленные самим себе солдаты спали, слонялись туда и сюда и сплетничали — ну, то есть, вели мужские разговоры.

— А что, я от девчонок из навигаторской слышал, что нас сам Траун отделал.

— Да брось, его ж убили эти, как их, негры, что ли. Наверняка очередной Флим объявился.

Спор продолжался еще какое-то время, потом все дружно обратили внимание на Гаудо Гхтрани, рядового с маниакальным увлечением компьютерами.

— Эй, Гхтроник, кончай отсиживаться у стенки. Ты как думаешь, Траун это или нет?

Долго отнекивавшегося парня все-таки расшевелили, и ему пришлось отвечать.

— Парни, я не знаю точно, кто это. Зато я знаю кое-что другое. Мне в коридоре один ботан из щитовой секции сказал, что мы сдались после того, как нам одним залпом отстрелили все щиты зараз.

— Прогнал он тебе, Гаудо, а ты поверил. Нас ведь и вовсе не трясло.

— В том-то и дело! Все генераторы рванули, там половина смены с ожогами — и ни одного попадания в корпус. Это, чтобы тебе понятнее было, как если бы кто-нибудь тебе подошвы отстрелил с горы, и не поджарил пятки при этом. Понял?

— А ведь точно, я сам видел — несли техов с ожогами. Выходит, вправду адмирал объявился...

Солдаты разом притихли и помрачнели. Не требовалось богатого воображения, чтобы представить себе тяжесть войны с противником подобного калибра.

— А я только кантину на Зеровасе прикупил, мне до отставки полгода всего было... — грустно сообщил в пространство седой сержант. — Теперь не судьба.

Внезапно снова раскрылась дверь и вошел высокий, подтянутый, как все имперцы, офицер. Он обвел людей стылым взглядом голубых глаз и произнес:

— Пехотинцы. Я майор Греван, начальник отдела размещения военнопленных. Поскольку мы еще не находимся в состоянии войны с Республикой, я решил пропустить вас по протоколу два. Завтра, после собеседования сами знаете с кем вы будете снабжены набором средств выживания и высажены на планете Джангр, где будете предоставлены сами себе. Оборудование позволит вам самостоятельно производить пищу, медикаменты и предметы быта, информатека на планете имеется. Там вы останетесь до ближайшего обмена. Вопросы?

Поднявшийся гвалт перекрыл зычный голос Горна:

— Майор, где этот ситхов Джангр?

— В пространстве Четвертой Империи, немного дальше Лвекка.

— В Неизведанных Регионах? Какого черта!?

— Спокойнее, лейтенант. Я обязан известить вас, но и только.

— Условия на планете?

— Вполне подходят для жизни, особенно в тропиках и субтропиках. Планета обитаема, но местные жители находятся на втором уровне развития и угрозы не представляют. Тем более, для таких бравых солдат, как вы. Те же, кто могут представлять проблему, находятся под стационарным щитом города Хониара и не появляются оттуда уже лет двести. Вот датапад с необходимой информацией, не сломайте. Еще вопросы?

— Вы сказали о пехоте. Как насчет остальных членов экипажа?

— Они вскоре последуют за вами. У вас на корабле ведь не было джедаев?

Капитан подошел ко входу в апартаменты адмирала. Неизменный штурмовик в карауле при виде него почти незаметно подтянулся, сам он тоже оправил мундир, после чего произнес:

— Капитан Монтро к Гранд-адмиралу Трауну.

Дверь отъехала в сторону, и командир разрушителя вошел в святая святых корабля. Этот комплекс помещений был заложен в проект изначально и принадлежал к числу самых защищенных, наряду с мостиком, реакторами и вычислительным центром. Десяток шагов по закругляющемуся коридору, и перед ним раскрылись вторые, внутренние двери. Оттуда лился поток яркого света, в сиянии которого тонули размещенные в круг статуи. Сам адмирал находился в центре этого круга в своем любимом кресле, спиной к вошедшему.

— Входите, капитан. Что привело вас сюда?

— У меня появился вопрос, на который я сам не смог найти ответа.

— Давайте обсудим его, но сначала — что вы думаете об этом?

Капитан обвел взглядом статуи — вернее, их голограммы очень высокого качества. Ему приходилось болезненно щуриться от интенсивности света из скрытых потолочных источников.

— Здесь нет картин.

— Именно, Гилад. — адмирал казался довольным ответом. — Эта весьма специфическая культура создала прекрасные статуи... и ни одной картины. Более того, у них отсутствуют изображения как класс — живопись, графика, голофото... ничего. Я провел много часов здесь и уже близок к пониманию их сути.

— Означает ли это, что планируется новая операция?

— Разумеется, капитан. Я все время планирую операции, непрерывно, даже когда сплю. Отвечая на ваш конкретизированный вопрос — тоже да. Вскоре мы атакуем систему Лошфор. Теперь слушаю вас.

— Мы не только оставили экипаж линкора в живых, но и везем его на Джангр. Почему?

— Потому что это расширяет пространство принятия решений. Не удивляйтесь так, Гилад. Знаю, вы ожидали менее формального ответа, чего-нибудь вроде "чтобы затем обменять их на наших людей", однако вам пора учиться думать подобным образом и в подобных терминах. Это более общий разговор... но, думаю, уже пора его начать. Вы ведь изучали аналитическую стратегию, капитан?

— Гкхм, не совсем так, адмирал. Нам преподавали ее.

— Действительно, есть разница. Рад, что у вас хватает духу признаться в этом. Ладно, тогда вот список литературы, изучите на досуге.

— Маул-Тке? Шлип-Фен? Перес... хм-м, Следжн? При чем тут сани? Какие-то совершенно неизвестные авторы. Вы уверены, что...

— Это именно тот список, что я собирался вам дать. Часть результатов экспедиции Греблипса, которую мы перехватили на обратном пути. Смею заметить, крайне интересная часть.

— Если вы так считаете, адмирал, то я, конечно же, изучу все самым внимательным образом.

— И тогда мы вернемся к этому разговору. Жду от вас конструктивной критики и масштабных обобщений. Когда одолеете, вас еще ждет Сунь-Цзы, древний автор, язык изложения мыслей которого подвергнет ваш ум новому испытанию.

Гилад Монтро непроизвольно сглотнул.

* * *

Юниас Махорум, специалист первого класса по двигательным системам, умирал. В принципе, прямо сейчас ему ничего не угрожало, однако тот факт, что он находился в собственной аварийно загерметизированной каюте, снабженной запасом кислорода всего на десять часов, заставлял его лежать неподвижно, расслабив все мышцы, и дышать как можно реже. Каюта вращалась. и это хорошо ощущалось его вестибулярным аппаратом — перед уходом разрушитель всадил в линкор пару залпов средним калибром, отчего несчастный корабль разорвало на куски. В одном из таких кусков и находился Юниас.

Прошли уже бесплодные попытки выбраться наружу через заклинившую дверь, отчаянные поиски чего-нибудь, подходящего для ремонта скафандра или ожесточенные усилия по поднятию сети связи. Все было тщетно. Он не мог этого знать, но пара важных деталей в скафе перегорела совсем недавно, прямо перед тем, как солдаты в странной броне внесли бесчувственное тело в каюту. Искореженная взрывами, но сохранившая герметичность дверь была аккуратно прихвачена сварочным карандашом, а рядом свесился с подволока искрящийся разорванный кабель. Само собой, все передатчики, в том числе и аварийные, не пережили взрывов. И потому инженеру оставалось только одно — умирать.

Уставившись в одну точку, он гадал про себя, кто доберется до него раньше — удушье или холод. И того, и другого вокруг было в избытке. Кусок линкора медленно вращался в межзвездной пустоте, по эргу теряя тепло, а в баллонах заканчивались последние литры кислорода. Уже ощутимо труднее становилось дышать, а сдерживать подступающую панику бунтующего тела — почти невозможно. Тогда он сделал единственное, что ему оставалось. Вошел в кому. Возможно, стоило прервать свою жизнь менее неприятным способом, чем смерть от удушья, скажем, разбить голову об острый угол, кои в его каюте имелись в изобилии, но долгая жизнь приучила его соблюдать одно правило — надеяться. Отец учил его: "Если тебя решат повесить, попроси перед этим стакан воды. Возможно, именно в этот момент примчится кавалерия".

И Юниас боролся. Как только он понял, что все обычные способы спасения исчерпаны, он прибег к необычным. Когда-то давно он почти стал джедаем. Его способности к Силе были невелики, но позволили из юнлингов перейти в падаваны... однако никто из рыцарей не выбрал бесперспективного ученика. Все, что ждало его — сельхозкорпус. Расставание с детскими мечтами было болезненным, однако при поддержке родителей он сумел не сломаться и найти себе новое призвание. Так появился на свет хороший инженер, не забывший, впрочем, кое-чего из изученного в Ордене. Юниас Махорум, специалист первого класса по двигательным системам и бывший падаван, звал. Используя все свои невеликие силы, он упорно посылал в пространство зов о помощи... не особенно надеясь, что сможет достигнуть даже ближайших звезд. Но теперь его воля к жизни, подтачиваемая медленным удушьем, слабела, и на последних остатках былой гордости он нырнул в джедайскую кому.

Вскоре все было кончено. В каюте еще оставались следы кислорода, которых хватило бы для поддержания жизнедеятельности бессознательного тела, однако на кусок космического корабля властно наложил лапу его величество Холод. Когда в лопающихся клетках стала замерзать вода, агонизирующий мозг испустил последний сигнал огромной мощности. Небольшой куб, дрейфующий в обломках линкора, подхватил его и, автоматически подорвавшись в процессе накачки, усилил еще более — до такой степени, что тот пронзил огромное пространство и достиг системы Дронау, где принявший его темный джедай лишь презрительно усмехнулся. Дальше... дальше... зов распространялся среди звезд — и на одной из планет Отрога Ширитоку, что расположен на самой границе с Неизведанными Регионами, нашлось существо, отозвавшееся на этот зов.

— Что за...! — проснувшаяся в холодном поту Юкка Малори, джедай-тень, с трудом подавила нецензурный возглас. Сон... Или это был не совсем сон? Чуткий разум ощущал некое движение в Силе, схожее с тем, какое издает умирающий адепт. Да, точно, где-то погибал джедай, где-то очень далеко — но она чувствовала точное направление. Неизбывная тоска, почти угасшая надежда, жажда жизни и медленно подступающая смерть от чего-то очень неприятного... Это было невыносимо!

Малори грациозным движением гибкого тренированного тела подхватилась с постели, быстро оделась, прицепила к поясу длинную рукоять своего меча и направилась к мостику. Корабль "Звезда Воналы" висел на орбите Бакуры уже две недели. Скучнейшая миссия по продлению контракта на поставку репульсорных двигателей... какого ситха Совету потребовался джедай, тем более, джедай-тень в этом месте?

— Капитан, как обстоят дела у нашей делегации?

Голубокожий дурос неторопливо повернулся к вошедшей, оглядел ее своими большими глазами и криво усмехнулся:

— А, мастер Малори, доброе утро. Делегация... Если так можно назвать это сборище жирных котов. Вчера они достигли согласия с представителями корпораций Бакуры по следующему пункту контракта — и отметили свой успех. Очень хорошо отметили. Было видно с орбиты. Не думаю, что переговоры возобновятся до завтрашнего полудня, а ведь в третьем томе остается еще с полсотни пунктов...

— Очень хорошо! Капитан, известите главу делегации о том, что в связи с возникшими неотложными обстоятельствами я должна отправиться по делам Ордена. Нас не будет приблизительно в течение недели. Для охраны делегации на планету высаживается полурота пехоты, все, кто есть на борту. Снимаемся с орбиты немедленно!

Улыбка капитана была настолько широкой, что он даже не поинтересовался, куда и зачем реквизируется его корабль.

— Это здесь. Выходим из гипера. — произнесла джедай, с закрытыми глазами сидящая в кресле второго связиста.

Когда полосы света превратились обратно в звезды, сенсорам корабля предстала самая обычная пустота. Получасовое сканирование не выявило абсолютно никаких объектов. Так, пара атомов водорода на куб.

— Микропрыжок — вот туда, примерно шесть световых часов. — показала рукой Малори.

— Уверены?

— Да. Тот, кто звал, уже умер, но малое возмущение в Силе я все еще чувствую.

— Хорошо.

Искомое обнаружилось на втором прыжке. Обломки космического корабля неторопливо разлетались в стороны, собираясь в ближайшие пару тысяч лет сформировать общий центр масс. Опознать тип корабля в искореженных кусках удалось только при помощи специальной компьютерной программы.

— Это довольно распространенный линкор типа "Республика", вернее, процентов семьдесят от него. Кто-то очень сердитый мелко нашинковал его и расплющил всмятку.

— Что он тут делал? Это место глубоко в Регионах, слишком далеко от обычных маршрутов.

— Кто знает... — глубокомысленно пожал плечами дурос. — Думаю, это можно выяснить только при непосредственном обследовании. Я не поведу корабль в это крошево, слишком опасно.

— Значит, высадим абордажную партию. Готовьте боты, я пойду сама.

Вскоре из ангара корабля вылетели два десантных бота. Осторожно маневрируя среди обломков, они пробирались вглубь.

— Смотрите! Вон там! — воскликнул молодой радарщик. Впереди в свете мощных прожекторов бота показался почти неподвижный оплавленный кусок борта солидных размеров. Какая-то сила беспощадно вырвала его из структуры, однако все еще можно было различить название.

— "Туман"...

Это название ни о чем не говорило ни джедаю, ни членам экипажа. Слишком много было построено кораблей этого класса, чтобы упомнить их все. Галактика велика...

— А это что такое?

Мимо бота проплыл крутящийся сразу по трем осям кусок надстройки.

— Похоже на сенсорную башенку, только эта модель слишком мощная для такого корабля, и гораздо новее. — с сомнением произнес техник. Вот это было уже интересно. В течение следующего часа они нашли еще несколько деталей, чье наличие на этом линкоре наводило на определенные мысли. Очень мощный современный узел связи стоимостью почти в сам линкор, станция постановки помех, маскировочная станция, поодаль дрейфовали оплавленные до неузнаваемости обломки трех или четырех эскадрилий истребителей, гипердвигатели высокого класса — словом, корабль прошел капитальную модернизацию с глубокой разборкой, возможную только на полноценной верфи, а состав оборудования соответствовал некой очень узкоспециальной задаче.

— Это разведывательное судно. — после короткого переглядывания с увязавшимся старпомом заключила Юкка. Экипаж бота разом помрачнел. Теперь по возвращению вместо посиделок в кантине им придется иметь долгие беседы в некой невзрачной конторе, дать массу подписок, а то и подвергнуться медико-детекторному тестированию.

— И здесь был джедай.

— Да. Он где-то там.

Еще десять минут осторожного продвижения — и боты достигли вымороженого куска структуры.

— Здесь. Вот вход в межпалубный переход, дальше начинаются коридоры. Следов атмосферы нет.

Вместо ответа джедай загерметизировала скафандр. Как бы там ни было, идти внутрь придется.

Утвердившись ботинками скафа на палубном настиле, Малори замерла и полуприкрыла глаза. Прощупывание в Силе дало странные результаты. На следующем уровне находились каюты экипажа — теперь она могла уверенно опознать расположение этого куска в структуре линкора, довелось в свое время полетать на таких. Однако рядом с куском и внутри него имелись две области, куда она по какой-то причине не могла "заглянуть". В принципе, эти области ничем не отличались от окружающего вакуума, это на планете они были бы хорошо заметны, но тренированная джедай-тень все же смогла по ряду крохотных признаков ощутить их. Опасность? Вообще, предварительное сканирование показало отсутствие всех форм жизни, да и незачем было кому-то оставлять здесь сюрпризы — это затерянное меж звезд место никто не посетил бы еще миллионы лет. С другой стороны, разведкорабль... Ей никогда не нравились темные игры служб, в которых так легко запутаться, однако регулярно участвовать в них приходилось хотя бы просто в силу подготовки.

— Здесь есть непросматриваемые области. Внимание и осторожность. Ни к чему не прикасаться! — три фигуры втянулись в темное жерло перехода.

На ходу, успевая тщательно просматривать окружающее, Юкка размышляла. Что за области? Контейнеры из нейраниума? Но сканеры не выявили гравитационных аномалий. Из бескара? Ерунда, один такой вышел бы дороже всего этого корабля вместе с начинкой. Какое-то поле? Но что могло блокировать Силу? Ситхова срань! Иса...

Внезапно тишина расцвела ослепительными вспышками и не менее ослепительной болью. Долгих пять секунд держалась Малори под лучом алгогена, но всему есть предел, и даже ее тренированное сознание было вынуждено уступить, погружаясь в спасительную тьму.

— Вы очнулись.

Голос, произнесший эту фразу, был холоден, спокоен и абсолютно уверен. Он не спрашивал, а информировал. Юкка открыла глаза, чтобы рассмотреть того, кого не обманула джедайская техника контроля над телом. Она была не менее уверена, что не выдала себя ни единым движением. Веки не дрожали, пульс не ускорился, ни одна мышца не сократилась. Как тогда?

Глаза открыть не получилось. Нервы послали команду, но свет не появился. Она что, находится в темноте? Против собственной воли Юкка дернулась... попыталась дернуться. Никакого эффекта. Теперь до нее дошло, что она вообще ничего не чувствует. Ладно, мышцы можно отлежать, хотя отлежать все тело было бы затруднительно даже джедаю, но где ощущения от внутренних органов? Где ритм сердца? Ничего... она словно бы висела в пустоте одним чистым разумом. Нет, пустота — ерунда по сравнению с тем вязким ничто, где она находилась сейчас. К ней начала подступать паника... подступать, почему-то не переходя некого барьера и не захлестывая ее с головой. Стоп, она же джедай! Малори воззвала к Силе — и через секунду запаниковала уже по-настоящему. Сила не отвечала. Она словно бы разом лишилась всех способностей и превратилась в обычного человека. Но все же воля и опыт взяли свое. Мало-помалу Юкка заставила себя успокоиться и возвратила контроль над своим разумом. Ответ оказался до безобразия простым, если бы она могла сейчас покраснеть, то запунцовела бы до кончиков ушей. Исаламири. Захватившие ее просто поместили ее в поле этих ситховых ящериц и каким-то образом заблокировали телесные ощущения. А все эти ухищрения могли означать только одно. "Меня боятся".

— Неверно. Всего лишь приняты адекватные меры для надежного удержания джедая-тени.

Малори хотела послать говорившего к ситху, но не чувствовала рта. Тем не менее, мысль возымела действие, и она услышала свой собственный, хотя и немного искаженный голос.

— Иди к ситху, придурок.

Во тьме раздался сухой смешок.

— Всему свое время, джедай-тень Юкка Малори. Рад, что вы пребываете в бодром расположении духа. Оно вам понадобится.

— Ты что, маньяк-садист, который любит резать беззащитных девушек?

— Отнюдь. Я иногда должен отдавать подобные приказы, но это не доставляет мне удовольствия. Скорее, наоборот. Хорошая попытка. — признал голос. — Однако неэффективная.

— Почему? — невольно спросила джедай.

— По двум причинам. Во-первых, "беззащитная девушка" уже сорок три года имеет ранг джедая-тени и носит двухклинковый световой меч. Ее личное дело содержит такие неаппетитные подробности, как резня на Тууке-четыре, проникновение в секту ксеносексофилов Амос-роа и убийство Вогга-хатта. Во-вторых, ваш нынешний вид полностью нивелирует ослабляющий эффект словосочетания "беззащитная девушка".

— Ты на общем можешь выражаться?

— Джедая вашего ранга практически невозможно удержать обычными методами. Как показывает практика, даже нахождение в одиночной камере, помещенной в поле исаламири, рано или поздно заканчивается побегом. Сбоит техника, охрана проявляет вопиющую некомпетентность, либо случается нечто совсем невероятное. Сила, да. Поэтому приходится применять методы необычные.

— Что ты со мной сделал, ублюдок?

— Ваш мозг и часть периферической нервной системы были извлечены из тела и помещены в поддерживающий агрегат.

— Что?

— Это наиболее эффективный в данном случае метод. Мозг, висящий в питательной жидкости, бежать не может.

Юкка некоторое время переваривала эту информацию. Хотелось кричать, но громадным усилием воли она сдерживала себя. Ублюдок, какой ублюдок!..

— Назови себя, чтобы я знала, кого убить.

— Гранд-адмирал Митт'рау'нуруодо.

— Вот как... — почему-то у нее не возникло сомнений в сказанном. — Почему ты жив?

— Ногри, при всех их достоинствах, никудышные заговорщики. Вейдеру стоило бы обращаться с ними по-другому... да и мне тоже... Но что сделано, то сделано.

Малори не поняла последней фразы, но задумываться над ней не стала.

— Зачем я тебе? Никаких тайн ты от меня не узнаешь.

— Разумеется, поскольку таковые вам не известны. Мне нужен был джедай вообще.

— Зачем?!!

— Скоро узнаете. Доктор Мергель, вы можете приступать. Да, отключите там интерфейс.

Щелкнуло, и Юкка Малори повисла посредине нигде, чистый разум в бесконечной пустоте. Все, что ей оставалось — это мыслить. Существовать.

* * *

Капитан Монтро стоял на мостике звездного суперразрушителя "Химера". Окружающие офицеры занимались своими обязанностями, но все же изредка бросали взгляды на главный экран. Впереди важно шествовала по орбите белая планета. Белый цвет преобладал на большей части ее поверхности. Белые облака, белый снег, белый лед. Черными были лишь ее орбитальные кольца. Основное кольцо располагалось в центре пояса Кларка на стационарной орбите. Несомненно, это астросооружение превосходило по масштабам все, виденное капитаном ранее. Даже "Химера" не казалась теперь такой уж большой. Не в сравнении с этим. Кольцо имело около трехсот тысяч километров длины и издали казалось тончайшим черным волоском, хотя при ближайшем рассмотрении волос имел бы диаметр в семьдесят километров.

Система Лошфор. Когда Траун упомянул о ней, да еще в контексте скорой операции, Монтро перерыл весь корабельный информаторий. Тщетно. Нашлось лишь единственное упоминание об этой системе в отчете стародавней картографической экпедиции. Восемь планет, одна пригодная для жизни, следов разума не обнаружено, бедна всей таблицей химических элементов за исключением неона и железа. Военного значения не имеет. Бесперспективна.

— Капитан.

— Адмирал?

— Что вы думаете об этой операции?

— Такая таинственность... Думаю, по крайней мере, один пункт в этом отчете фальсифицирован — тот, что об отсутствии следов разума.

Ощутив на себе спокойный взгляд Трауна, Гилад с трудом подавил желание поежиться. Вокруг гранд-адмирала распространялась почти физически ощутимая аура, он буквально излучал всей своей фигурой ум, компетентность — и власть. Монтро никогда не слышал, чтобы Траун кричал или просто повышал голос, и никто из расспрошенных им офицеров тоже, однако повиноваться негромким четким приказам не просто приходилось — хотелось.

— Очень хорошо, Гилад. Действительно хорошо. — и без всякого перехода: — Обстановка?

— Никакого сопротивления. Пространство чисто, кораблей и зондов не обнаружено. Вообще ничего, если не считать колец. Данные по планете пока не получены, слишком далеко, но разведывательные платформы уже высланы. Я приказал удвоить их количество. Орбитальные кольца функционируют, в них фиксируется непонятная активность, довольно высокая. У меня все.

— Хорошо. Как вы лично оцениваете опасность?

— Не уверен, что понял вас, адмирал.

— Нет никаких данных, свидетельствующих о какой-либо опасности. Это довольно распространенное явление перед началом непосредственных действий. В такой ситуации одним из выходов является вывод на первый план прогностических способностей командующего. Интуиции, если угодно.

— Гхм, вот как. Тогда могу заявить, что мне не нравится идея атаковать планету. Я предпочел бы сперва провести переговоры, если тут есть, с кем проводить их.

Взгляд гранд-адмирала немного потеплел, насколько к лучу рубинового лазера вообще применимо это понятие.

— Предлагаете выслать дипломатический бот, капитан?

— Было бы неплохо. С соответствующим эскортом, разумеется.

— Действуйте.

Вскоре крохотная искорка вылетела из носового ангара разрушителя и направилась к планете. Бот цвел гроздьями огней, фонил опознавалками в разных диапазонах и вообще всячески старался привлечь внимание. Его тихими тенями сопровождала пара старых имперских СИДов, шедших в режиме полной маскировки. Едва ли это кого-то обмануло бы, зато протокол соблюдался до мелочей.

Приблизиться боту так и не удалось. За триста тысяч километров до внешнего кольца в носовые дефлекторные щиты уперся слабый луч, поначалу годный только на то, чтобы заставить их сверкать и переливаться. Однако мощность луча постепенно росла. За несколько секунд до того, как он пробил бы щит, бот был вынужден остановиться. Генераторы щитов находились на пределе мощности, и лишь отход назад вызвал пропорциональное ослабление луча. Он вновь пропал на том же расстоянии.

— Любопытно... — негромко произнес гранд-адмирал. Видя вопросительный взгляд подчиненного, он счел нужным добавить: — По-прежнему никаких кораблей. Луч шел из нескольких сменявших друг друга источников на внешнем кольце.

— И это очень необычный луч, простой турболазер для такого не приспособлен, только специальные модели вроде наших могут работать в непрерывном режиме. — отметил Монтро. — Гостям они явно не рады.

— Вежливый отказ, так сказать. Ну что ж, давайте спросим по-другому. Статус основного вооружения?

— Все системы в норме, сэр. Накопители заряжены, суперлазер к стрельбе готов.

— Поразите вот этот куб, Гилад.

Капитан молча ввел команды, твердо вознамерившись не удивляться тому, что адмирал собирается затратить количество энергии, достаточное для того, чтобы испарить небольшую луну, на совершенно пустой объем околопланетного пространства. Импульс! Короткий мягкий толчок шатнул палубу под ногами — это содрогнулась вся структура гигантского корабля. Созданная с широким использованием тяжелых и специальных сплавов, она сама по себе имела массу свыше ста десяти миллиардов тонн, а активные ядра двух главных реакторов увеличивали ее почти до триллиона. Таким образом, выстрел суперлазера создавал силу отдачи, остаток которой, не поглощенный гравикомпенсаторами, был значим даже для тератонной суперструктуры "Химеры". Если в указанном кубе кто-то таился под маскировочными полями, Монтро не завидовал ему. Абсолютно.

Однако ничего не произошло. Не расцвела ослепительная вспышка из-под сорванных покровов невидимости, не обрисовался контур щита непредставимой мощности — хотя Гилад отказывался даже думать о том, каким должен быть щит, чтобы удержать выстрел основного вооружения "Химеры". Капитан несчастного "Тумана" ошибался — те турболазеры, что смели его истребители, являлись лишь главным вспомогательным калибром.

На мостике корабля после выстрела воцарилось напряженное молчание. Нечасто экипажу разрушителя доводилось применять столь, хм, разрушительное оружие, и внезапное осознание звездного порядка энергий, проносящихся в каком-то километре от собственной задницы, заставило офицеров покрыться непроизвольными мурашками.

— Похоже, никакой реакции, сэр. Активность в кольцах слегка понизилась, но это все. Всплеск энергии они не могли не зафиксировать, но, возможно, они решили, что это шунт?

Красные глаза командующего обратились к капитану, и он вдруг почувствовал себя совершенно по-идиотски. В свою очередь, полоснув ледяным взглядом подчиненного, выдвинувшего столь "блестящую" идею, Монтро прочистил горло и произнес тщательно контролируемым голосом:

— Не думаю. Разве что мы бы использовали всю суперструктуру "Химеры" в качестве шунта — но и тогда нам бы не хватило испаряемой массы. Мой адмирал, полагаю, вы не без причины нацелились именно на этот куб?

— Верно, Гилад. Все дело в том, что соседний объем обладает очень своеобразными характеристиками низкоэнергетической эмиссии. Взгляните, — движением пальцев он вывел в голосферу указанный участок и сменил тип наложения. — Это сложнейшая суперпозиция слабых полей и частиц, настолько сложная, что все мегатонны компьютеров разведкорабля не в состоянии расшифровать ее. В сущности, мы даже не можем понять, насколько она сложна, тонкость этой системы выходит далеко за рамки возможностей наших сенсоров. Разведке понадобилось построить новые, совершенно особенные сенсоры, чтобы только ощутить ее. И таких объемов много. — планета в голосфере скачком уменьшилась, демонстрируя сине-зеленое сияние, простиравшееся почти над всей ее поверхностью за исключением полюсов.

Капитана внезапно осенило.

— Изображения! — вскричал он. Единственным, кто понял этот крик души, оказался гранд-адмирал. В скользнувшей по его лицу улыбке таился призрак... довольства?

— Совершенно верно, капитан.

Пораженный собственным открытием, Гилад тихо прошептал:

— Именно поэтому им нет нужды кого-либо изображать. Они все там, все время — от начала и до скончания времен.

— И единственный вид искусства, который они приемлют — это скульптура. — столь же тихо ответил Траун. — Хотел бы я знать, какова их музыка. Должно быть, это нечто божественное...

— Но ведь вы можете! Теперь я понимаю, почему почти четверть поверхности корабля занимают сенсорные массивы, причем специальной разработки... — тут Гилад снова почти задохнулся, обратив изумленный невероятной догадкой взгляд на адмирала: — "Химера"... Она что?.. — всегдашняя четкость формулировок изменила ему, и он оказался не в состоянии даже толком произнести свой вопрос.

Траун усмехнулся.

— Не стану отрицать, что подготовка этой операции явилась важным фактором, в значительной мере обусловившей особенности конструкции разрушителя еще на стадии проектирования. У меня ушло восемь лет, чтобы подобраться к разгадке тайн системы Лошфор. Но не стоит думать, что "Химера" целиком и полностью была выстроена для этого. Обычно своими действиями я стараюсь достигать нескольких целей сразу, капитан, тем более, в отношении корабля такой стоимости.

Краска начала заливать лицо капитана, он мысленно отвесил себе хороший подзатыльник, кляня себя за несдержанность, однако гранд-адмирал улыбнулся:

— Ваш суперлазер еще пригодится Империи, Гилад. А сейчас взгляните — они верно поняли наше послание.

Укрупненный участок основного кольца призывно мигал габаритными огнями, обозначая створ огромного причального порта, куда целиком вошел бы крейсер мон-каламари. Заработали приводные маяки, немного на другой частоте, но аппаратура адмиральского шаттла мгновенно подстроилась под них. Шаттл мог совершить посадку в полностью автоматическом режиме, но пилот, один из лучших во всем флоте, предпочитал управлять лично. В створ он вошел на опасно большой скорости и эффектно-лихим маневром погасил ее до нуля за сантиметр до касания палубы.

Несмотря на все уговоры Монтро, Траун отправился с визитом лично.

— Капитан, в случае моей смерти вы превратите эти кольца в груду обломков и сметете их в атмосферу, снабдив сверху розочкой в виде содержимого ваших радиоактивных гальюнов. Они это прекрасно понимают. Нет оснований для волнения.

Офицер охраны лишь грустно скривился в ответ на этот пассаж.

Встречали их довольно агрессивно. Едва на палубу ангара опустился пандус шаттла, от шлюза к нему двинулась небольшая процессия. Впереди в развевающихся белых одеждах шел высокий гуманоид... человек, если не считать овального, вытянутого вверх и назад черепа. При появлении в люке шаттла гранд-адмирала он громко, на весь немалый ангар рявкнул:

— Что мне мешает вас немедленно расстрелять, чужаки?!

Траун спокойно изучил встречающего, причем было видно, что алый взгляд произвел на того изрядное впечатление, окинул взором свиту, солдат в разных концах ангара и вновь вернулся к говорившему. Счетверенные лазерные пушки под потолком, нацеленные на шаттл, гранд-адмирал заметить не соизволил.

— То, что вы потеряете больше, чем Империя. — голосом, холодным, как жидкий гелий, наконец ответствовал Траун.

— Неужели? Лишившись вас, адмирал...

— Гранд-адмирал. — прервал гуманоида чисс. — Обращайтесь ко мне именно так. Что вы хотели сказать?

Короткая пауза. Гуманоид выглядел так, словно вот-вот взорвется от ярости.

— Итак, адмирал...

Траун скучающе произнес в пространство:

— Я не заинтересован в эскалации конфликта, однако, если вы так настаиваете... — и спокойно повернулся спиной, намереваясь войти обратно в люк.

Капитан Монтро с большим удовольствием, смешанным с некоторой долей тревоги, наблюдал за тем, как багровеет и едва не лопается лицо гуманоида. Когда гранд-адмирал уже почти скрылся в шлюзе шаттла, он, наконец, проскрежетал:

— Что-то быстро удираете, Траун.

Чисс остановился, потом начал медленно поворачиваться. Монтро с холодком по спине загадал, какую степень ярости будет выражать лицо гранд-адмирала, однако проиграл сам себе, поскольку оно было совершенно спокойно. Оно не выражало ни малейших эмоций, а взгляд был скучающе равнодушен, словно... словно он смотрел на мертвеца, по какой-то странной причине еще знающего об этом.

— Мне всего лишь не терпится отдать приказ флоту. Я не ограничусь простым уничтожением орбитальных колец и сбросом их на поверхность планеты. Я... — на этом месте Траун сделал тщательно рассчитанную паузу, — сотру самую память о вашей расе. Суперлазер "Химеры" и магнетарные бомбы остальных кораблей эскадры разорвут Поле Единения в такие мелкие клочки, что они не удержат в себе памяти ни о чем крупнее бактерии. После этого поверхность планеты будет расплавлена на сотню метров вглубь, а затем "Химера" превратит ее в новый астероидный пояс. Когда я закончу с вами, никто во Вселенной не вспомнит, что вы вообще когда-либо существовали.

Никто не шевелился, пока гранд-адмирал произносил эту короткую речь. Монтро подумал, что самое страшное — это интонации. Отсутствующие, словно Траун мысленно уже покончил с цивилизацией Лошфора и обратился разумом к другим задачам, уверенные, что все озвученное вполне реально и будет выполнено с имперской тщательностью, обрекающе-спокойные, словно речь шла не об уничтожении неизвестного количества разумных существ, а о прополке сорняков... Нет, не "словно". Он и был уверен в своих словах. Во флоте упорно ходили слухи, что некогда гранд-адмирал уничтожил уже одну расу, чье искусство ему не удалось разгадать... и капитан Монтро отныне был склонен верить им.

В полной тишине, повисшей в ангаре после слов Трауна, раздались шаги. Из шлюза вышли еще двое лошфорцев, один явно телохранитель, а второй, еще более высокий, чем встречавший, имел столь властную и величественную осанку, что сразу стало ясно, кто тут главный. На ходу он бросил короткую фразу, охранник скользнул вперед и одним плавным движением всадил невесть когда выхваченный нож в грудь оратора. Пока тот опускался на палубу, подоспел субъект с манерами слуги и серебряным на вид подносом в вытянутых руках. Охранник опять же одним невероятно ловким движением, что свидетельствовало о немалой практике, отрезал голову и водрузил ее на поднос. По знаку главного слуга двинулся впереди него, склонившись и неся свою ношу так, словно это был торт на день рождения. Все произошло так быстро и... отработанно, что Гилад даже не успел толком удивиться.

— Приветствую, гранд-адмирал Траун. Мы, решет-цхафн Единения Лошфора Митобала Гафис-Науно, преподносим вам извинения нашего нерадивого цервала. Кровь смывает пятна. — голос властителя был глубок и звучен. Казалось, он не испытывает страха перед могущественным имперским военачальником, а лишь сожалеет о невежливости подчиненного.

— Кровь смывает пятна. — эхом отозвался Траун. Коснувшись кончиками пальцев кровавой лужи на подносе, он отер их о странный головной убор цервала в виде крохотной круглой шапки с вышивкой и кивком велел передать голову выступившему сбоку офицеру.

Пройдя в какое-то большое, красиво отделанное помещение явно представительского назначения, все расселись по удобным креслам. Кресла были совершенно одинаковыми, в том числе у решет-цхафн, и располагались вокруг длинного овального стола. С имперской стороны кроме самого Трауна присутствовали капитан "Химеры", одна из аналитиков штаба, человек из отдела логистики и второй зам из Управления верфей.

Митобала Гафис-Науно не спешил начинать разговор и просто ждал, даже не глядя в сторону имперцев. Адмирал сидел, полуприкрыв веки, аналитик — красивая рослая блондинка — полировала ногти, ощутимо ерзали только оба снабженца. Спустя минут десять ровной тишины открылись вторые двери, и в зал вошло существо, один-в-один схожее с только что обезглавленным гуманоидом. Красные глаза адмирала блеснули. Гуманоид осторожно уселся в свободное кресло, и Гафис-Науно придвинулся ближе к столу.

— Итак, начнем. Гранд-адмирал Митт'рау'нуруодо, что привело вас в силах столь тяжких в нашу маленькую скромную систему?

Голос у говорившего оказался глубокий и звучный, мелодичный и музыкальный, словом, голос оратора. После него обычный голос гранд-адмирала прозвучал подобно карканью вороны, но Траун, насколько мог видеть Гилад, не обратил на это никакого внимания. Впрочем, тут же поправил сам себя коммодор, адмирал замечал все и всегда, вопрос был лишь в том, считал он нужным показать это, или нет.

— Я хочу предложить взаимовыгодный договор...

Полгода спустя восьмерка буксиров медленно втягивала гигантское тело корабля в ажурную вязь труб вакуумного дока. Адмирал с затаившейся вокруг глаз усмешкой посмотрел на своего ученика. Броня ледяного самообладания на лице последнего на первый взгляд полностью соответствовала стандарту идеального офицера Империи, но от алого взгляда не смогла укрыться крошечная трещинка на ней. Капитану уже не терпелось испытать новые возможности своего корабля — хотя "Химера" еще даже толком не встала в док на переоборудование.

— Похоже, вы будете лично контролировать весь ход работ, Гилад, не так ли?

— Я не собираюсь стоять над душой у главного инженера, если вы об этом, адмирал, но совать свой нос во все щели — моя прямая обязанность. Кстати, разрешите вопрос?

— Разумеется.

— Не слишком ли велика плата?

— Нет. Биотехнологии йуужань-вонгов для них являются лишь побочной ветвью пройденного этапа развития. В силу определенной психологической и культурной направленности этой расы они не стали развивать их, хотя и имеют представление об этом. Мы экономим им массу времени, сил и средств — но и только. В сущности, пожелай того Лошфор — они стали бы гораздо более опасны, нежели вонги. Но этого не произойдет, скульптуры ясно говорят об этом.

— Я бы сказал, вера в понимание чужого искусства — довольно шаткое основание для стратегического планирования. — осторожно заметил Монтро.

— Сложившаяся ситуация вынуждает меня использовать решения, не могущие быть описанными в рамках аналитической стратегии. Вам ведь знакомо понятие "тени"? Видите ли, Гилад, то, что мы собираемся предпринять, может быть представлено в общем виде, как планирование наступления ограниченными силами из оперативной тени в оперативную тень же.

Лицо коммодора перекосилось. На его памяти Траун впервые отзывался о перспективах их... деятельности в настолько черном свете. Понятную обоим высшим офицерам фразу можно было расшифровать, используя текст академического учебника: "Тень". Этот термин носит синтетический характер и описывает воздействие на устойчивую позицию эвентуальной угрозы оперативного маневра. Пусть существует класс ситуаций, при которых одна из сторон не может помешать противнику захватить — в рамках одной операции — определенную территорию. Тогда эта территория "затенена" возможной операцией противника, причем коэффициент затенения определяется отношением мощности множества пространства решений, в котором оккупация происходит, к общей мощности пространства решений. Как правило, об "оперативной тени" говорят лишь в том случае, если коэффициент затенения близок к единице.

Оперативная тень называется существенной, если она отброшена на узлы связности позиции противника. Если тень отброшена на центр позиции, позиция действиями, остающимися в рамках аналитической стратегии, удержана быть не может (первая теорема об оперативной тени). Наступление из существенно затененной области или в эту область не имеет перспектив на успех (вторая теорема об оперативной тени).

Таким образом, адмирал предполагал возможным опровергнуть обе первых теоремы — и явно видел к этому некие предпосылки. Какие — сожри его ранкор, Монтро не понимал. Мощь любого из крупных государственных образований галактики неизмеримо превосходила силы пятидесяти шести миров самопровозглашенной Четвертой Империи. Поистине, это название могло бы являться насмешкой над самим его смыслом — полсотни планет, скученных в древнем шаровом скоплении на обочине галактики, собирались бросить вызов миллионам миров Альянса. Или... не собирались?

— Ну наконец-то, капитан! — медленно произнес чисс. — Несомненно, мы должны собрать или создать мощные оборонительные силы, в перспективе достаточные для контроля всего объема Бардо, нашего домашнего скопления, но возможность достижения военной победы над всей галактикой... на сегодняшний день это идея утопическая.

Монтро молча кивнул. Спрашивать, в чем же тогда заключается основная идея плана адмирала, он не стал по вполне понятным причинам. Кое о чем он догадывался, но известные ему детали во что-то цельное складываться пока не спешили. Скажем, это переоборудование его корабля... Лошфорцы имели впечатляющие верфи, очевидно, ранее использовавшиеся для постройки планетарных колец, а затем законсервированные. Сенсорные массивы "Химеры" зафиксировали следы бурной деятельности — похоже, аборигены взорвали и разобрали на запчасти пару небольших планетоидов, использовав их как строительный материал. Одним из пунктов договора, заключенного с решет-цхафн, являлось как раз размещение заказов на строительство кораблей — сборочные ячейки в кольцах, каждая из которых превосходила по мощности стапели знаменитых кореллианских верфей, могли выпускать корабли практически нескончаемым потоком, были бы материалы.

Биотехнологии. Здешние стапели были устроены гораздо проще и вместе с тем неизмеримо сложнее, нежели аналоги в других системах. Простая трубчатая конструкция, по и внутри которой перемещались потоки некой странной полуживой массы. Грубо говоря, сине-зеленая желеобразная субстанция заполняла док целиком, а все манипуляции происходили внутри нее и посредством нее же. Вместо сотен тысяч рабочих и монтажных дройдов — кубические километры вакуум-стойкой протоплазмы. Кто и как управлял невообразимо сложным координированным процессом стройки, оставалось только догадываться.

Вторым пунктом достигнутого соглашения являлось переоборудование "Химеры". Единение Лошфора и Бюро исследований Флота за эти полгода сумели совместно разработать нечто, что в будущем станет причиной революционных преобразований в конструкциях космических кораблей.

В голосфере капитан в подробностях мог разглядеть процесс демонтажа внешнего оборудования и обшивки. Его корабль, который с великим напряжением всех сил сумели построить пятьдесят шесть обитаемых миров за восемь лет, был разобран до средних палуб буквально за пару суток. Эффективность протоплазмы поражала — монтажные операции велись ею сразу во всех местах, одновременно. В середине "спины" суперструктуры, без обшивки напоминавшей тело какого-то фантастического зверя со снятой шкурой, появился небольшой, в полкилометра, кратер — глубина разборки там достигла центра, святая святых корабля, в которой находились реакторы, капитанский мостик, адмиральский комплекс и информаторий. Пользуясь случаем, флотские инженеры модернизировали множество отдельных узлов и агрегатов "Химеры", с тем, чтобы флагман Империи все время оставался ее самым совершенным и мощным кораблем, Лошфор же занимался только двумя вещами — обшивкой и информаторием.

Вокруг кратера обозначилось множественное слитное движение. Все агрегаты и детали внезапно начали быстро удаляться от него, расчищая дорогу медленно опускающейся транспортной вакуоли, гигантской капле с поистине бесценным содержимым. Ничто не должно было воспрепятствовать ей, ни случайный взрыв сварочного оборудования, ни струя газа или жидкости из гипотетически могущего лопнуть трубопровода. Капля исчезла в жерле кратера, и лишь спустя десять минут, огромное по меркам верфи время, вокруг него вновь закипела работа.

— Адмирал, инсталляция комплекса "Рми-лам" завершена. — произнес Монтро, работавший с капитанским терминалом. Он просматривал десятки и сотни бланк-сообщений, помеченных разными уровнями приоритета, вникал в отчеты и ведомости, подписывал приказы, в некоторых случаях отправлял суд и порой даже совершал церемонии бракосочетания, своей властью первого после бога на корабле скрепляя союзы подчиненных.

— Нам стоит присутствовать на активации, как вы считаете, Гилад?

— Разумеется, сэр. — и они направились к лифту.

В помещениях информатория появился новый уровень, своеобразная палуба в палубе. Мощная физическая защита, защита от несанционированного доступа, множество экранированных кабелей, ведущих прямиком к главным процессорным сборкам — и десятки параллелепипедов систем жизнеобеспечения, в окошках которых виднелись характерные разводы коры бонсаи-олбио.

Присутствовали главный инженер, один из разработчиков Бюро, а также пара лошфорцев, среди которых находился и некогда обезглавленный гуманоид, ведший себя предельно вежливо и корректно.

— Все готово к запуску. — доложился старший техник. — Тестовые прогоны периферии в норме, осталось лишь активировать ядро системы.

— Вам и запускать, как виновнику торжества. — отозвался Траун, отчего лицо того отразило крайнюю степень радости и волнения. Техник пробарабанил длинную последовательность команд на своем терминале и, непроизвольно задержав дыхание, тронул символ ввода. Одновременно оба лошфорца закрыли глаза, а протоплазма дока, хотя собравшиеся и не могли этого видеть, отпрянула от суперструктуры на десять метров, прекратив всякий физический контакт с кораблем.

Голосфера информатория отобразила несколько непонятных графиков, линии на которых начали медленное восхождение вверх. В почти полной тишине раздавались лишь голоса операторов, на своем тарабарском жаргоне отмечавших стадии долгого многоступенчатого процесса. Понаблюдав за этим несколько минут, Траун повернулся к капитану:

— Пойдемте, тут нам пока нечего делать, процесс займет около суток. Что вы можете сказать о состоянии наших легких сил в районе Спироса?..

Ночью коммодор Гилад Монтро внезапно проснулся и сел на койке с жутко бьющимся сердцем. Что-то вторглось в его сон, ощущение странного удара, как если бы воздушный шарик лопнул внутри жестяной банки. Он на миг ощутил себя кораблем — своим собственным кораблем, "Химерой", перед мысленным взором предстал каждый закоулок, каждый кабель и агрегат, каждый шов и заусенец в металле палуб и суперструктуры. В это время в голосфере информатория статус всех показателей достиг верхней планки ста процентов, после чего все разом свернулось, а в объеме медленно протаяло изображение женского лица, поразительно прекрасного и бесстрастного, неподвижностью черт напоминавшего мраморную скульптуру.

В своей каюте грустно улыбнулся гранд-адмирал Траун. Название флагмана его флота обретало свое истинное значение. Темно-синие, почти черные губы тихо-тихо прошептали:

— Прощай, Юкка Малори. Здравствуй, Тенши Укэдао. Тенши Укэ.

И шепот смолк. Еще одно слово губы так и не произнесли.

* * *

Лайм Колис, бывший директор шестнадцатого департамента Управления разведки сектора Варада Юго-юго-западной Зоны Внешнего Кольца, досадливо поморщился, в который раз вспомнив подробности трехмесячной давности скандала. Приказ, подписанный почему-то не непосредственным секторальным начальником, а зональным, "директором шестого часа" — диск галактики для ряда целей удобно было делить радиально. Срочная отправка со спешной и секретной миссией линкора "Туман", только-только прошедшего полное переоборудование. И, как гром с ясного неба — новости, принесенные ситховой "Звездой Воналы", чтоб ей из гипера не выйти! Одна из самых ценных единиц флота сектора превратилась в бесформенные ошметки, Малори, за каким-то рикритом попершаяся в Неизведанные Регионы, похищена неизвестно кем — это джедай-тень-то, которых на всю галактику и тысячи не наберется! Жирные коты с Бакуры, которым было абсолютно наплевать на чужую секретность, подняли невероятный шум и два месяца бесстыдно пиарились, пресса тоже урывала свой кусок пирога, испражняясь так называемыми "аналитическими программами". Нарушены негласные договоренности с чиссами, и те не замедлили продемонстрировать неудовольствие — останки трех агентов, изъеденные плавиковой кислотой, обнаружились под дверью одной из явочных квартир.

На него свалили всю ответственность, его сразу же отстранили от дел, а затем и вовсе уволили. Кое-какая информация, имевшаяся у Лайма, спасла его от печальной участи бесследно исчезнуть или стать вечным заготовителем тибанна, а кресла в советах директоров пары корпораций обещали неплохой достаток, но дело было в другом. Лайм Колис привык служить, и делал это на протяжении вот уже тридцати с лишним лет. Как он сам вполне обоснованно считал, служил он хорошо. Брал, но без рвачества, рвал, но без фанатизма, вовремя и без лишнего шума гасил центробежные стремления в неспокойных системах, принимал меры, чтобы не прошляпить внешнюю угрозу, всяких контрабандистов и прочий теневой люд держал в черном теле — ну или на коротком поводке, это как посмотреть, и вообще успевал везде в своей сфере ответственности. Особенным удобством для начальства не отличался, но это вполне окупалось тишиной и спокойствием в его департаменте.

Так почему его все-таки сожрали? Ответа на вопрос он не находил, и от этого с каждым днем мучился все сильнее. Возможно, дело было в новом директоре? Тот взялся за дело с настоящим рвением, развив потрясающую активность и суя нос повсюду, где нужно и не нужно. Старые договоренности, налаженные связи и молчаливые пакты о ненападении трещали по швам. Обширные досье, собранные людьми Колиса, начали реализовываться — с треском, шумом, с громкими интервью в прессе и всей возможной поспешностью, словом, потрясающе бездарно. Масса драгоценной информации использовалась не по назначению, и то, что во времена Лайма позволяло прижать к ногтю мафиозных боссов, оборачивалось пафосной отправкой на рудники десятка-другого мелкой сошки.

Подобный скальпелю ум бывшего директора расценивал происходящее, как дымовую завесу. Фарс — причем, очень дорогостоящий в плане сжигаемых наработок фарс — призванный скрыть что-то гораздо более важное. Возможности Колиса по добыче информации изрядно просели после увольнения, но ежедневная оперативная сводка исправно продолжала ложиться к нему на стол. Плюс сведения от его мальчиков — его, не Службы! — и картина происходящего по-прежнему оставалась достаточно свежей и детализированной. Новый директор занимался... странным. Вроде бы полностью обоснованные перемещения кораблей на новые маршруты, немного изменившиеся графики патрулирования, косвенные признаки активизации среднесрочных "спящих" разведсетей... и много чего еще в том же духе.

Создавалось такое впечатление, что в некотором будущем наступит такой момент, когда сойдутся чуть-чуть смещенные графики плановых ремонтов и модернизаций, начнет отказывать устаревшее оборудование, станут уходить в отставку, в отпуска и на переквалификацию самые опытные и умелые сотрудники, и в достаточно развитой и плотной сети государственной воли, накрывавшей все пространство сектора, образуется... дыра?

Если он прав, то в ближайшее время вся эта шумиха начнет стихать. Новостные заставки запестреют другими шокирующими сообщениями, дождь наград и поощрений заткнет рты наиболее активным, а к самым влиятельным теневикам с тихим визитом приедут невзрачные серые люди — договариваться. Вот только делать это придется уже с новых, более шатких позиций, то есть как минимум плоды десятилетней работы ухнут к ситхам. И все из-за чего? Чтобы через полгода-год-полтора в секторе произошло некое единственное крупное событие, должное остаться незамеченным для Службы? И для этого требовалось задействовать такие возможности — например, смещать директора департамента, далеко не самую мелкую сошку? Что-то не вязалось. Сильно не вязалось. Лайм Колис профессиональным чутьем ощущал здесь нечто большее. Казалось, процессом руководит какой-то мощный холодный ум, который вязью сложных комбинаций достигает разом множества разноплановых целей, одинаково ведущих к исполнению единого замысла. Вообще говоря, наиболее оптимальная стратегия — планомерно уменьшать противнику размерность пространства решений до вырожденного, а то и сингулярного состояния, создавая так называемую стратегическую воронку, в идеале — фатальную. Но кто бы это мог быть? По известным Лайму признакам, пространство взаимодействия стало носить черты инновативности, то есть, обладать свойствами, не могущими быть достигнутыми в рамках использования известных внутренних ресурсов. Иными словами, где-то прорвало. Может, кто-то совершил технологический прорыв, может, нашел ресурсы на стороне или заключил секретный договор... но лично Колис склонялся к мысли, что в игру вступила новая сила, цели и намерения которой оставались пока непонятны. Исходя из этого, бывший директор стал планировать свои действия.

— Удивительно. — без выражения произнес гранд-адмирал, ознакомившись с очередным донесением. Капитан "Химеры", присутствовавший в каюте, с трудом подавил желание вздрогнуть. Когда Траун говорил подобным тоном, это означало, что появились непредвиденные проблемы — а непредвиденные проблемы он воспринимал несколько... болезненно, как некий вызов своему таланту, хотя обычно и решал их с привычным блеском. — Директор Колис оказался гораздо умнее, чем считал нужным демонстрировать миру.

— Адмирал?

— Сомневаюсь, что у него имелась непосредственная информация, наши агенты так не работают, да и Юхио тщательно там подчистил. Он вычислил наличие нашего влияния чисто умозрительно, абстрактно-теоретическим путем.

— Он не представляет большой опасности, находясь в отставке, нет?

— Он представляет собой еще большую опасность. На службе его можно одернуть сверху, завалить другой работой, перевести с повышением, наконец. Сейчас он никак не контролируем, а его возможности снизились не так значительно. Я прогнозирую его возврат на прежний пост максимум в течение двух лет, когда ставленник Нго'Ро окончательно дискредитирует себя и развалит работу настолько, что это начнет мешать интересам сектора. А начать мешать нам он сможет гораздо раньше, как только консолидирует свободные средства подконтрольных корпораций.

— Простых решений вы принимать не хотите, верно?

— Лучшим выходом стала бы работа столь выдающегося ума на благо Империи... и не скажу, что эта цель совершенно недостижима. С другой стороны, следование известному профессиональному сценарию только усложнит все дело. А посылать взвод диверсантов сейчас, когда ни одной из официальных действующих сил не выгодно устранять Колиса — значит собственноручно расписаться в своем присутствии, что явно преждевременно. Идеально было бы завершить операцию тихо, раз уж мы не намереваемся вторгаться в сектор, но психологический профиль директора не позволяет надеяться на такой исход дела. Он служит верой и правдой, Гилад, и это самое печальное в сложившейся ситуации.

С холодком в груди Монтро понял, что адмирал только что вынес приговор директору. Однозначно несчастный случай — отравление рыбой в ресторане, публичное самоубийство, или еще что-нибудь подобное, в меру богатой фантазии Трауна. Впрочем, долго раздумывать ему не дал голос командующего.

— Ну а пока, капитан, начнем маневры. Каков статус наших сил?

— Оперативная группа "Эскалот" в полной боевой готовности! — вытянулся Монтро.

— Приказываю начать сценарий по достижению заданного времени.

— Так точно, адмирал!

Четко провернувшись на каблуках, капитан суперразрушителя покинул апартаменты командующего.

Поднявшись на мостик, он обнаружил картину, милую сердцу любого флотского офицера — экипаж занимался своими обязанностями спокойно и деловито, на мостике царила рабочая атмосфера, чуть разбавленная неистребимым предстартовым волнением. На главную голосферу был выведен таймер обратного отсчета, истекали последние минуты перед началом больших маневров. Группа "Эскалот" состояла из девятнадцати вымпелов: самой "Химеры" в виде флагмана, четырнадцати ИЗР, двух огромных толстых "сосисок" — москитных носителей, монитора и плоского ската десантно-штурмового фрегата. Две последних единицы являлись экспериментальными, специально разработанными для атак на планеты с наземной обороной, и еще не проходили проверку боем, но в ходе испытаний показали настолько высокие результаты, что адмирал решил привлечь их к операциям, не дожидаясь окончания приемки.

Носители тоже были новыми кораблями — Монтро помнил, какие лет пять тому назад в Адмиралтействе кипели баталии по поводу общей концепции развития флота. Замшелые адмиралы отстаивали строительство мощных универсальных единиц, навроде ИЗР, причем упорно пропихивали прямые, как луч турболазера, модификации прежних проектов с гигантскими экипажами. Ну зачем на ИЗР тридцать, а то и сорок тысяч дройдов? Валы крутить? При имевшихся технологиях поднять уровень автоматизации на порядок было легче легкого, на два — вполне реально, на три — возможно. Оставалось лишь изжить из чиновничьих душ намертво въевшийся страх перед ведущими себя кораблями. Конечно, приснопамятные восстания "Алеко" и "Голема" до сих пор аукались пахнущими страхом строчками инструкций и приказов... но Монтро верил в гений своего адмирала. Он знал, что Траун пару лет назад создал некое суперзасекреченное подразделение под названием "Skunkhole Yards". Собственно, название — это все, что достоверно знал коммодор, однако он предполагал, что именно это подразделение, снискавшее лютую ненависть Бюро исследований Флота, ответственно за появление ряда необычайно смелых проектов кораблей, каковые проекты вызвали самые бурные дебаты в Адмиралтействе со времени его создания.

Взять хотя бы десантно-штурмовой носитель, абсолютно новый тип корабля, для которого во флоте с присущим ему изяществом пришлось вводить новый класс фрегата. Попытки создать что-то подобное предпринимались и раньше, но никогда они не достигали такого совершенства. "Манта" несла великое множество аппаратов класса земля-орбита и могла практически одномоментно десантировать до полного легиона со всей техникой и средствами усиления, причем надежно прикрывая их тройным комплектом обманок и запасных пустых капсул и ботов. Вооружение корабля позволяло предварительно подавить любую оборону, кроме планетарного щита, и поддерживать войска в течение всего времени операции. Поразить же его с поверхности было практически невозможно. Этот, с позволения сказать, "фрегат" был больше иного тяжелого транспорта, и уже делом доказал свою эффективность. Элитный "пятьсот второй" размещался как раз на "Манте", штурмовикам носитель пришелся настолько по вкусу, что они наотрез отказались передвигаться на чем-либо ином. Шутка ли — на корабле решительно все было приспособлено для нужд именно наземных войск, от разметки палуб в ангарах до специальных держателей для шлема в гальюнах. А большие москитные носители? Трехкилометровые сосиски в один старт извергали из своих недр девяносто девять больно жалящих малявок — против шести-восьми у ИЗР, а всего несли на борту до шестисот новейших аппаратов со всем обеспечением и припасами.

Надо сказать, сам Траун придерживался диаметрально противоположной концепции, нежели ставка на ограниченное число сверхтехнологичных кораблей, но его гений в том и состоял, что, ругаясь и плюясь, он находил все новые способы скомпенсировать громадный разрыв в силах между Четвертой Империей и основными галактическими игроками. Вот и сейчас...

— "Химера" на позиции.

— Сил "красных" не наблюдаю. Продолжаю сканирование.

— Множественные следы торможения. Десять... поправка, двенадцать вымпелов.

— Боевая тревога!

— Разведывательным платформам 1-20 начать движение в направлении засечки. Ордер сеть.

— Вымпелы определены как десять звездных разрушителей, тип И-2, значительно модифицированных, и два тяжелых корабля неизвестного класса. Внешний вид — цилиндры со скругленным торцом, длина три километра.

— Фиксирую удаленное сканирование. Начато противодействие.

В буре помех связь с платформами стала неустойчивой, но их интеллект позволил продолжить разведку самостоятельно. Пошла телеметрия. Пара платформ смогла подобраться настолько близко, что стали просматриваться внешние структуры кораблей.

— Стартовые ангары! Это москитные носители!

Словно в подтверждение сказанного, толстые цилиндры извергли тучу красных искорок.

— Фиксирую массовый старт. Около двухсот малых кораблей. Еще волна. Еще...

Кто-то поперхнулся, но тут же вспомнил, что вообще-то служит на "Химере".

— Противник начал перестроение.

Голосфера отобразила, как разрушители шустро сформировали боевой порядок, оставив позади оба носителя.

— Противник в зоне действия суперлазера.

— Отставить! Даю вводную — в результате диверсии на борту суперлазер выведен из строя. Ориентировочное время ремонта — шесть часов.

— Принято. Разворот тридцать градусов. Начать зарядку бустеров. Истребителям старт из ангаров дальнего борта. Оставаться в тени до прохода первой волны.

— Фиксирую пуск торпед, до семисот единиц. Подлетное время девятнадцать секунд.

Неслышно заработали системы противоракетной обороны, и в накатывающемся рое торпед стали протаивать настоящие дыры. Ни одна не добралась даже до рубежа десяти секунд, однако это дало возможность москитам проскочить дальнюю зону ПРО. Торпы разошлись красивым цветком, охватывая "Химеру" ломаными лепестками со всей передней полусферы...

— Пуск!

— Буст!

Две команды почти слились, изображение в голосфере резко смазалось, и на том месте, где только что был флагман, в межзвездной пустоте расцвели красочные шары маркерных взрывов. Тысяча сто восемьдесят восемь торпов атаковало "Химеру", на рубеж атаки вышло шестьсот семнадцать, каждый из которых выпустил из двух барабанных пусковых по семь протонных торпед — итого восемь тысяч шестьсот тридцать восемь единиц. Одновременно десять атакующих ИЗР синхронным залпом разрядили носовые турболазеры. Этого бы с лихвой хватило для того, чтобы перегрузить какой-нибудь сегмент лобового щита флагмана... но за секунду до удара корабль активировал импульсные ускорители. Сдвинуть с места почти триллион тонн виртуальной массы, и сдвинуть быстро... "Химера" в результате прыжка "похудела" почти на миллион тонн, а накопители бустеров просели до нуля. Под вывернутые наизнанку стационарные разгонники пришлось отдать два больших ангара, по одному в носу и на корме, и проложить для них чудовищные энерголинии от реакторов, но результат стоил того. Монтро с легкой ухмылкой представил себе выражение лиц командиров "красных", когда до накачки турболазеров оставалось еще восемь секунд, а флагман внезапно оказался гораздо ближе, чем им хотелось бы, и с уже развернутой суперструктурой, что позволяло открыть огонь всем бортом — немедленно!

— Цель один уничтожена. Цель два уничтожена. Цель три...

А позади, на месте неудачной атаки, заранее выпущенные истребители вершили самую настоящую резню среди беззащитных торпов, которым до перезарядки пусковых на легкие ракеты оставалось почти двадцать секунд. Огромное время, учитывая, что истребители до последнего получали целеуказание с флагмана и начали стрелять едва ли не раньше, чем массивная клиновидная туша перестала загораживать обзор.

— След торможения по правому борту. Одиночный, тяжелый класс. Крейсер-заградитель!

— Разворот лево десять. Вся мощность на щиты правого борта.

Следом за заградителем, чьи генераторы, к слову, находились уже в активном состоянии(!), из ниоткуда вывалились еще четыре звездных разрушителя и дали слаженный залп. Индикаторы щитов "Химеры" прерывисто замигали, зажглись красным несколько секций корпуса.

— Попадание в стык кормовых дефлекторов, пробит щит. Уничтожены турболазеры 206-210.

— Огонь! Огонь!

Сейчас уже было не до хитрых маневров. Корабли сошлись практически борт в борт — по космическим меркам, конечно же — и ожесточенно обменивались залпами в упор, когда уже не спасают никакие щиты, когда победу или поражение определяет лишь прочность корпуса, мощь генераторов — и готовность умереть на посту...

— Мои поздравления, коммодор Бентам. Еще два разрушителя — и вам удалось бы полностью уничтожить "Химеру". Даже так подтвержденные разрушения превышают шестьдесят процентов. При этом прогноз на бой был обратным — уничтожение всей вашей группы ценой пяти-десяти процентов боеспособности корабля. Расскажите же нам, как вам это удалось?

— Благодарю, мой адмирал. Итак, во время рейда на Эспанолу в результате... ммм... стечения обстоятельств нам стало известно, что если в гипере включить масс-генераторы, то есть возможность "уцепиться" ими за какой-нибудь массивный объект или объекты, и вытормозиться со сверхсвета в непосредственной близости от них.

— Прежде чем генераторы расплавятся, не так ли?

— Ну... при стандартной системе охлаждения — около минуты. Потом или выключать, или действовать. При этом перемещение в любом случае сбивается, так что в пункт назначения уже не попасть.

— И вы сумели натренировать экипаж так, что ваши люди могут использовать эту недокументированную возможность весьма точно. Офицеры, обращаю внимание — коммодор Бентам только что вручил Флоту новый способ ведения боевых действий. Сорок три генератора списываются на научно-исследовательские работы. — и Траун хищно ухмыльнулся.

Кают-компания наполнилась сдержанным одобрительным гулом. Джошуа Бентаму кивали, и не приходилось сомневаться, что сразу после того, как закончится совещание, ему придется выдержать не один десяток рукопожатий и хлопков по плечам. В конце стола поднялся Ингра Барнэм, самый молодой и дерзкий капитан во Флоте, и с тщательно скрываемым ехидством спросил:

— Адмирал, а если бы у Джошуа ничего не вышло?

— Стоимость генераторов вычли бы из его жалованья.

На лицах присутствовавших расцвели широчайшие улыбки. Если бы не тот факт, что в кают-компании шел официальный разбор полетов, народ от смеха рухнул бы под столы. Это была шутка, понятная лишь для своих. Каждый крейсер-заградитель нес на борту четыре громадных генератора, настолько больших, что для них не нашлось штатного места и пришлось делать вздутия в суперструктуре. Генераторы могли моделировать массы, сравнимые с планетарными, питались прямыми линками от сверхмощных реакторов и стоили, как половина звездного разрушителя каждый. Ха, жалованье коммодора! Фактически, Траун предложил продать Бентама в рабство... лет эдак на тысячу. А если серьезно, то гранд-адмирал признал, что был в курсе всей затеи с самого начала — в чем никто и не сомневался — и верил в успех, иначе не позволил бы истратить столь громадные суммы.

С трудом спрятав улыбку, Бентам ответил:

— "Химера" тоже оказалась полна сюрпризов. Фокус с бустерами я понял, но, Гилад, каким образом вы сбили столько торпед и самих торпедоносцев? Ваше ПРО — это просто зона смерти какая-то.

— О-о, мой старший артиллерист будет рад услышать эти слова. Технологии Лошфора, горы Тантисс и вонгов, творчески переосмысленные молодыми гениями из Бюро исследований. Скоро и на ваших кораблях будет нечто подобное... если в галактике хватит для них джедаев. — офицеры коротко и зловеще рассмеялись. Неожиданно Траун отрезал:

— Предпочитаю не зависеть от столь ненадежного источника биологических компонентов. КЦС, исаламири и материалы, обретенные на Тайнике, позволили доктору Мергелю развернуть линию по поточному производству биопроцессоров JK-14. Я планирую, что в течение года все корабли пройдут переоборудование. Тесты показали, что эффективность применения оружия возрастает от восьмидесяти до шестисот процентов, в зависимости от ряда вторичных факторов. Ну а когда в Сканкхоле доведут до ума проекты "Кифаред" и "Артемида"...

— То мы вобьем круссам их джедов гравипривод прямо в глотку!

Адмирал лишь усмехнулся в ответ на горячность Ингры.

— Наш конфликт с круссами — в сущности, лишь местечковое толкание плечами. Галактике ни холодно, ни жарко от того, кто именно будет властвовать в скоплении Бардо. Не стоит тратить эмоции на это. Круссы до недавнего времени являлись помехой в возвышении Империи... а теперь они всего лишь полигон для обкатки новых технологий в условиях, приближенных к боевым.

После речи адмирала в кают-компании наступило задумчивое молчание. Капитаны давно привыкли, что Траун никогда ничего не говорил просто так. И то, что он назвал довольно-таки жаркие схватки с флотами круссов, небольшой, но агрессивной и развитой расы с оригинальными технологиями, обкаткой даже не в боевых — всего лишь в приближенных к боевым условиях... наводило на некоторые мысли.

— Не сомневайтесь, господа. Третьего дня в Кельрод явилось посольство Домиархии круссов, похоже, Круг сообразил, что конфликт исчерпал себя, и просит заключить хотя бы временное перемирие.

— А... мы?

— Думаю, кельродским старцам стоит пойти им навстречу — хотя это никоим образом не отменяет разных...м-м, неизбежных в космосе случайностей.

— Ха!

— Ха! — откликнулись хищные голоса.

После обсуждения еще нескольких вопросов совещание было окончено на оптимистической ноте. Нарожденная Четвертая Империя ковала свой бескаровый кулак, и мощь ее прирастала буквально на глазах.

* * *

Капитан флагмана флота звездного суперразрушителя "Химера" коммодор Гилад Монтро предавался довольно странному для его деятельной натуры занятию — отключив тяготение в каюте, он неподвижно завис в воздухе напротив десятка марактианских песчаных этюдов и созерцал их на протяжении вот уже более трех часов. Зумм входящего вызова заставил его губы досадливо скривиться. Впрочем, эта гримаса мгновенно исчезла, когда Монтро понял, что вызывает его абонент номер один.

— Да, мой адмирал?

Траун оглядел кусок каюты капитана, что попал в поле зрения голосферы, и улыбнулся:

— У вас гигантская сила воли, Гилад. Заставить себя настолько глубоко погрузиться в дело, вызывающее почти что отвращение... — заметив, как дернулся собеседник, чисс остановил его коротким жестом. — Это похвала.

— Как вы это делаете? — страдальчески возопил офицер, избавленный от необходимости держать маску. Траун пожал плечами:

— Особое строение мозга, я полагаю. Только и всего. Кто-то медитирует над разведсводками, кто-то курит помет ранкора, ну а я разглядываю предметы искусства. Нечем хвастаться.

— Главное — результат, а он у вас обычно имеется. Желаете выслушать мои соображения по поводу этих вот..? — Монтро широким жестом обвел этюды, исполненные всех градаций серого.

— Нет. Это первая основная ошибка, Гилад — пытаться облечь в слова ваше понимание чужого разума. Попробуйте найти ответ в самой глубине собственного "Я", там, где слова ничего не значат, а есть только суть. Возможно, потребуется долгое время, чтобы ощутить хоть что-нибудь, но когда это произойдет, вы поймете, насколько бесполезным и даже вредным является вербализм в столь тонких материях.

— Не могу сказать, что все понял, но, по крайней мере, я теперь знаю, куда двигаться. А вторая ошибка?

— То, что для вас "это вот", для кого-то — прекраснейшие произведения искусства. Попытайтесь осознать, что ваши представления о прекрасном далеко не всегда разделяются даже людьми, не говоря уже об иных расах. Я называю это "взглядом младенца" — состояние, в котором разумный может отбросить любые предварительные оценки и суждения, и начать наполнять увиденное смыслом с чистого листа. Полагаю, вы никогда не были на Маракте, но дыхание сверхзвуковой песчаной бури в полной мере сможете ощутить из этих картин... если найдете силы отбросить скуку и презрение к "дикарской мазне". И тогда вы поймете душу этого народа, гордого и сурового, чьи предки, состарившись, уходили в бурю, чтобы крупицы их костей слились с песком и таким образом пребывали в постоянном движении — вечно... И лишь тогда, преломив это понимание в призме тактического, оперативного и стратегического мышления, вы сможете нащупать те точки, рычаги и векторы, воздействуя на которые, можно достичь требуемого результата.

Гилад пораженно смотрел на Трауна. Столь длинная речь была необычна для адмирала, взгляд его красных глаз утерял обычную пронизывающую остроту, а мысли сейчас явно витали где-то далеко.

— Или не сможете... — очень тихо произнес, почти прошептал чисс, и темно-синяя кожа на его лице потемнела еще больше. Призрак давнего поражения снова встал перед ним, однако секунду спустя гранд-адмирал уже опомнился и решительно отбросил его прочь.

— Итак, Гилад, к вечернему совещанию попытайтесь понять, почему я собираюсь атаковать Маракту силами целого штурмового шаттла с полувзводом лайонских ногри и одним гранд-адмиралом на борту. — голограмма погасла, оставив коммодора в "крайне растрепанных чувствах".

Йоннгир Уммасх, Плавящий киноварь, отшельник из отшельников, сидел близ входа в свою пещеру, что скрывалась в изгибе отполированного до блеска бока гигантской горы. На ее вершине размещался планетарный узел гиперсвязи и большая площадка для приема летательных аппаратов, практически космодром, что, впрочем, совершенно не мешало Уммасху в его Движении. Заслышав новый необычный источник шума, он неторопливо поднял тяжелую рогатую голову к небу, навстречу рушащемуся из зенита угольно-черному треугольнику. Тяжелая машина падала почти отвесно, зримо вырастая в размерах, казалось, столкновение и последующий взрыв неизбежны, но ничто не шевельнулось в неподвижных глазах отшельника. За пятьдесят метров до валунов шаттл непостижимым образом сбросил скорость, полностью и без каких-либо внешних эффектов, а посадочные опоры коснулись камня совершенно беззвучно. Если бы запись произошедшего узрел любой военачальник Альянса, получасовое отвисание челюсти ему было бы обеспечено.

Раскрылся бронелюк, на площадку перед пещерой выдвинулась аппарель, и по ней без излишней спешки, но достаточно быстро спустился затянутый в серый комбинезон без знаков различия человек. Впрочем, отсутствие шлема позволяло распознать в нем представителя иного вида. Синяя кожа, иссиня-черные волосы и невероятные алые глаза — на некоторых планетах им могли бы пугать непослушных детей. На некоторых пугали. Следом двигались шесть фигур невысокого роста, однако с такой грацией движений, которой позавидовала бы прима монкаламарского балета. Откровенно хищный и угрожающий вид им придавали боевые скафандры специального исполнения, чем-то похожие на мандалорские доспехи, но более гладких и обтекаемых форм. Визитер приблизился к отшельнику, встав так, чтобы тень от его фигуры не задевала последнего, помедлил несколько секунд и гибким текучим движением уселся напротив, невозможным образом скрестив ноги, так, что пятка одной лежала на бедре другой. К слову, сам отшельник сидел в аналогичной позе. Немного поерзав, чисс наконец нашел удобное положение, положил руки на колени ладонями вниз, выпрямил спину и замер. Взгляд его все время оставался опущен вниз.

Тягуче и неспешно текли секунды, превращаясь в минуты, а те — в часы. Впрочем, в этом месте некому было тяготиться ходом времени, ждать нетерпеливо. Одни несли службу, полностью погрузившись в исполнение своих обязанностей. Случись непредвиденное — огонь мог быть открыт в течение пары тиков*. Неважно, когда произошло бы нападение — эти солдаты отреагировали бы столь же молниеносно и со смертельной точностью как в начале, так и в конце вахты. Отшельник в Движении воспринимал мир по-своему, смотря на многие вещи с иной точки зрения, ну а о том, как воспринимал мир гранд-адмирал, ходили совершенно дикие слухи.

Солнце клонилось к закату, когда Плавящий киноварь шевельнулся. Сухие карминовые губы словно треснули, открывая узкую щель рта:

— Ты терпелив, Траун. Умеешь не ждать. Держишь тело в строгости. Хотя подсушить еще нужно.

— Каждый час в тренировочном зале — потерянный час для управления. Трудно найти баланс.

— Каждому свое Движение.

Очередная пауза, полная невысказанных мыслей.

— У твоих воинов интересное оружие.

По знаку адмирала одна из фигур протянула отшельнику свою винтовку. Тот неторопливо, тщательно осмотрел, вплоть до неполной разборки, в несколько движений собрал обратно, вернул.

— Умм... Даллорианский сплав, стелс-тибанна, сверхмощная батарея — должно быть, эта штука стоит почти как ААТ.

— Гораздо больше, Уммасх. При этом прицельный комплекс втрое дороже самой винтовки.

— Расскажи о ней, Траун.

— Многоканальный прицел, интеграция в боевую сеть, стрельба по ненаблюдаемой цели, подавитель сигнатуры выстрела, режим питания от переносного реактора...

— Радиус действия — кликов пятнадцать?

— Гхмм...

— Что, двадцать?

— Мммм...

— Не томи, имперец.

— Сверхускорительные микрокольца...

Невозмутимость отшельника дала трещину, сменившись открытым удивлением.

— Ваши ученые сумели впихнуть их в винтовку?

Траун, лишь теперь поднимая алый взгляд на Йоннгира, с дьявольской скромностью произнес:

— Тяжелая бластерная винтовка DLT-26 опасна в пределах прямой видимости. Для всего.

* Тик — сотая доля стандартной секунды.

Капитаны с тщательно скрываемым недоумением смотрели на зависший в голосфере документ, украшенный витиеватой подписью и огромной восьмиугольной печатью. Наконец, Монтро, как капитан флагмана, решил взять на себя обязанность задать волновавший всех вопрос командующему.

— Сэр, вы хотите сказать, что Маракта присоединилась к нам после одного разговора и демонстрации одной винтовки? Целая планета?

— Да. — невозмутимо ответил Траун, прохаживаясь вдоль стола.

— В чем же причина столь невероятной покладистости?

— Он увидел все, что ему было нужно.

— Хотите сказать — в отличие от нас, сэр?

— Повторяетесь, Гилад, но — да.

Отшельник Уммасх, Плавящий киноварь, стоял в окружении вопрошающих взглядов. Крепкие еще старцы недвижно восседали на неудобных каменных ступенях, полукольцами ниспадающими к арене, шерсть их была бела, как яростное солнце Маракты, рога черны, как окружающая тьма, лишь тонкая серебряная вязь оттеняла цвет благородной зрелости, глаза же были холодны, как лед полярных шапок.

— Почему, храгари? — раздался мощный хриплый голос.

— С ним были ногри. Они по-прежнему служат ему. Их оружие несет новые черты — и я думаю, оно уже перешло Линию.

— Ну а сам Траун?

— Я видел его глаза. Это он.

— Уверен?

— Я видел его глаза. — размеренно повторил Йоннгир.

— И все-таки? — настаивал голос. — Это важнее всего, ты же знаешь! А если его душа недостаточно устремлена?

— У него нет души. Он — разум, холодный, как кристаллы гелия, и страстный, как пейзажи Эректины. Когда такая сущность обретает Цель... Выбирая между тем, отдать ли кости Матери бурь, или стать частью ее Движения — я выбрал очевидное.

— Хочешь подправить путь хартаханы, храгари?

— Нет. Невозможно. Это Траун, поймите же. Лишь идти вместе с бурей, благо наша Цель так становится ближе. И я думаю...

— Не мнись, как годовалый хараг, говори, раз начал!

— Возможно, мы идем не просто в одну сторону...

* * *

Тишину ночного периода на крейсере Альянса "Ливада" взорвал рев баззеров боевой тревоги. Экипаж бросился по местам, на ходу протирая глаза и натягивая форму. Капитан крейсера слыл изрядной задницей, зато "Ливада" уже несколько лет являлась лидером флота сектора по боевым показателям. Вот и сейчас выдрюченные на славу комендоры развернули оружейную секцию, превысив норматив в полтора раза. Один за другим загорались на капитанском пульте символы готовности секций, сначала почти одновременно комендоры и двигателисты, следом с минимальным отрывом щитовики, потом прочие, не столь жизненно важные, наконец, зажглась последняя, особистская, в который раз уступив даже госпиталю. Впрочем, никто секретчика не ждал. Капитан, отметив себе списать того при первой же возможности, сдвинул корабль с места уже на третьей минуте. Структуру колотило крупной дрожью — непрогретые двигатели давали сильную вибрацию, генераторы надсадно выли, постоянно грозя сгореть, но так и не осуществляя угрозы. Высший пилотаж, экстренный запуск с одновременным стартом, мало кто во флоте мог повторить это, но главный инженер и капитан сработались настолько, что уверенно шли по лезвию ножа, избегая как аварии в двигательном, так и потери тяги.

— Пять минут назад в системе сошла со сверхсвета группа неизвестных кораблей. Шесть тяжелых вымпелов, восемь средних. Ими сразу предприняты враждебные действия — уничтожена обогатительная фабрика во внешнем кольце. По данным сенсоров фабрики, минимум два тяжелых корабля являются носителями, зафиксировано не менее двадцати эскадрилий истребителей. Остальные корабли не опознаны, подобные сигнатуры в базах данных отсутствуют.

Седой тактик скривился. Неизвестные корабли. Так же было и на Сернпидале, и на Бакуре, и на Бфасше... словом — это словосочетание не несло в себе ничего хорошего. Впрочем, соотношение сил выглядело вполне оптимистически. Шесть и восемь против семи и сорока трех — кроме сил самообороны Скайе, в системе Марат удачно оказалась эскадра Альянса, зашедшая по пути на Плинтер, что в системе Мефаут. Профессиональный параноик в душе шепнул — "а что, если время выбрано не случайно?" За вопросом скрывалась такая бездна черных предположений и следствий, что тактик невольно поежился и начал подчеркнуто тщательно исполнять свои обязанности.

Сенсоры корабля собирали все больше данных о нападающих, компьютеры обменивались информацией с другими кораблями, и момент, когда они будут опознаны, приближался с каждой секундой. Подгоняя события, тактик запустил собственноручно разработанную программу, созданную на основе общедоступного астрономического ПО. Она позволяла создать нечто вроде виртуального телескопа с разнесенной базой, иначе говоря, объединяла оборудование нескольких кораблей в режиме интерферометра. С подключением каждого нового корабля угловое разрешение скачкообразно увеличивалось, позволяя все точнее определять размеры наблюдаемых объектов. Наконец, проснулась астровахта "Афин", имевшая в бортовой обсерватории трехметровый телескоп.

— Тысяча восемьсот метров! Это треугольники*!

Сдавленный гул пронесся по мостику.

— Что со средними? — голос капитана разом отрезвил экипаж.

— Все еще не хватает разрешения, но по верхнему пределу не более четырехсот. Фрегаты или легкие крейсера.

— Что-то не так. — сказал старпом. — На что они надеются? Большие парни снесут их, пускай Норбанку и придется слегка напрячь ягодицы.

Упомянутый не замедлил объявиться. Лейтенант из секции связи доложил:

— На связи "Бальтазар". — и тут же на мостике крейсера загремел уверенный голос:

— Эй, "Ливада"! Держитесь подальше и наблюдайте, как бьют Большие Парни. Смотрите, не пропустите мимо себя истребители, а разрушителями и прочим хламом я займусь лично!

Тень гримасы на лице капитана была практически не заметна... но экипаж слишком хорошо знал своего командира. Когда адмирал Артур Норбанк соизволил отключиться, тот негромко, но с чувством произнес:

— Латунная шляпа!

* Flying triangles или triangles - сленговое название звездных разрушителей из-за их характерной формы.

Эскадры сходились все ближе. Норбанк не усидел у Скайе, направившись всем кагалом навстречу незваным гостям. Действительно, мудрить тут было особенно нечего, соотношение сил позволяло без затей навалиться массой и размазать врага по всей системе. Пусть по количеству тяжелых кораблей стороны были примерно равны, но вот по качеству... Брейд-вымпел адмирала нес "Бальтазар", суперлинкор типа "Булварк", и ближайшим в строю шел его систершип "Афины". Летающие горы металла длиной шесть с половиной километров, могущие в одиночку сражаться с пятком ИЗР типа "И-2" — и это не считая еще четырех сильно модернизированных мон-каламарских MC90. В общем, типичная эскадра Ядра, скопища старых и богатых миров, что только и могли позволить себе такие корабли.

Со средним классом ситуация выглядела несколько по-другому. Восемь наконец-то рассмотренных целей имели вид того же вытянутого треугольника, наконечника копья, как и их старшие собратья. Однозначно, тип "Пылкий". Противостояли им тридцать два "Небулона-Б" разных модификаций, старых, но все еще довольно опасных жестянок, принадлежавших ССОС, силам самообороны Скайе, и лишь одиннадцать нормальных "Карраков". Все, что смогла всеми правдами и неправдами приобрести у KDY либо вовсе из-под полы у перекупщиков захолустная система Внешнего Кольца. По отдельности — просто мясо для имперских хищников, но при грамотном управлении они могли скомпенсировать недостатки одного типа достоинствами другого. Неповоротливые, хорошо бронированные "Небулоны" несли трудно сбиваемые щиты и могли поглощать массу урона, а несколько тяжелых турболазеров не позволяли полностью игнорировать эти фрегаты. Скоростные и маневренные "Карраки" же обладали впечатляющей огневой мощью и сбалансированным вооружением, равно пригодным как для борьбы с малоразмерными целями, так и кораблями схожих классов.

В целом, тактик оценивал шансы в чистой схватке средних сил как один к одному. Компьютер выдавал примерно тридцатипроцентное превосходство ССО... но тактик служил уже не первый десяток лет, многое повидал и прекрасно помнил, что во времена Империи капитанами "Пылких" становились исключительно люди с титановыми яйцами — безотносительно их пола. Прорывы через бушующий огонь защитных линий и заградительных заслонов выковывали несгибаемые характеры, возводили все качества личности в превосходную степень. Если хладнокровие — то такое, которому позавидовал бы большой крайт-дракон, если агрессивность — то как у лилека, если стойкость — то не уступавшая ледовой хризалии.

Эскадры сходились...

— Противник перестраивается в кильватерную колонну! — действительно, покончив с последним заводом во внешнем кольце, звездные разрушители очень быстро совершили маневр, спрятавшись в тени головного, и начали разгон навстречу накатывающей из глубины системы лавине. На мостике флагмана эскадры Альянса компьютеры обрисовывали в голосфере мерцающий перед первым разрушителем ромб.

— Напряженность дефлекторного щита противника в два раза выше стандартной!

Норбанк нахмурился. Очевидно, эти корабли были модифицированы, подобно его собственным МС90, но даже двукратного повышения мощности было все же недостаточно, чтобы держаться под огнем новых суперлинкоров. Эскадра шла строем пеленга, имея головными кораблями "Булварки", чтобы комендоры могли корректировать огонь, вовремя концентрируя усилия на тех противниках, чей щит будет сбит или потеряет устойчивость под выстрелами десятков мощных турболазеров "Бальтазара" и "Афин". Нет, никакие ухищрения не помогут сегодня противнику — они просто в разных классах. Он раздавит этих ублюдков! Адмирал набрал воздуха в грудь и решительно скомандовал:

— Ого...

Договорить ему не удалось. В голосфере ромбик атакующего звездного разрушителя на миг расплылся десятком призрачных силуэтов — красиво, словно бабочка взмахнула крыльями — и палуба под адмиралом страшно ударила в ноги. Его швырнуло его на холодный дюрастил, рот мгновенно наполнился кровью из прокушенного языка, а из прорванных штанин мундира высунулись сахарно-белые осколки берцовых костей. Корабль словно встал на дыбы, вектор скорости в голосфере поехал куда-то вправо-вверх, задираясь над строем и подставляя под огонь весь борт. В ушах бился неописуемый звук — стон, визг, рев, хруст — это рвались семиметровой толщины бронеплиты обшивки и сминались исполинские шпангоуты суперструктуры. Боли адмирал не чувствовал. Уже поняв, приняв спинным мозгом, что это конец, он словно бы воспарил чистым духом над бренным телом, бесстрастно взирая на творящийся на мостике ужас.

Потомственный военный в энном поколении, Артур Норбанк мгновенно понял произошедшее — и восхитился невероятным уровнем, который продемонстрировал противник. Это уже был даже не профессионализм — искусство. Элегантное изящество, с которым в считанные минуты было разгромлено весьма сильное соединение. Адмирал еще успел улыбнуться красоте следующего биения "крыльев бабочки", после чего его поглотил огромный, бесконечно яркий Свет...

Капитан "Ливады" тоже наблюдал это. Крейсер, хоть и считался тяжелым, не участвовал в основном построении, а двигался в некотором отдалении позади — его вооружение было оптимизировано для борьбы с легкими силами. Он мог жечь истребители пачками, даже крестокрылы, если ими не управляли форс-юзеры, и обычно выполнял частные, специальные задачи в рамках общего боя. Скажем, сбить несколько сот протонных торпед и защитить от налета какую-нибудь верфь для "Ливады" было плевым делом, зато даже одиночный "Пылкий" представлял для крейсера смертельную угрозу.

— Дерьмо банты! Как?! Ими что, очередной К'баот управляет? — выражение лица остолбеневшего старпома подсказало капитану, что он в самом деле видел, как идеально синхронным маневром звездные разрушители на миг вышли из тени впереди идущего, каждый своим вектором, образовав в плане пятилучевую звезду, и столь же синхронно разрядили погонные турболазеры в головной "Булварк" — чуть раньше его залпа, ровно к тому моменту, когда он "моргнул" носовыми секциями дефлекторного щита, пропуская собственные выстрелы. Вся передняя часть суперлинкора утонула в облаке плазмы, в которую обратилась его же броня, гигантский корабль повело вбок, как быка после удара молотом в лоб. Следом по левой скуле частой дробью промолотили взрывы подошедших торпед, раскрывая нутро "Бальтазара" чудовищным перекрученным цветком. А вот эффект от залпа кораблей Альянса оказался ничтожен — в целеуказании сидел только один ИЗР, и залп целиком ушел в его щит. Щит почти сорвало, он просел до двух процентов — однако показатели тут же поползли вверх с совершенно неправдоподобной скоростью. Системы наведения захватили остальные разрушители, но те столь же быстро ушли обратно в тень, и захват сорвался. Спустя восемь секунд и еще один "взмах крыла" изувеченный "Бальтазар" окончательно превратился в гору мертвого металла, продолжавшую путь просто по инерции. Он не распался во взрыве на куски только потому, что был слишком велик даже для турболазеров звездных разрушителей. Еще девять секунд. Перезарядились орудия кораблей Альянса, но не нашлось на них командира, который смог бы вовремя понять ситуацию. Залп. Поразивший пустоту залп — за миг до удара вся колонна ИЗР разом сдвинулась вбок, не меняя генерального курса. Ответным огнем был выбит из строя второй и последний "Булварк", после чего началось форменное избиение. Разрушители резко затормозили, перестроились, два корабля оттянулись назад, а оставшиеся четыре пали на мон-каламарские линкоры, как коршуны на цыплят. Те ожесточенно отстреливались, и, благодаря новым системам наведения, часто попадали, вот только щиты разрушителей отказывались не то что сбиваться, их сегменты начинали мерцать только при одновременных попаданиях пяти и более выстрелов, а восстанавливались практически сразу.

Когда второй линкор исчез в ослепительном шаре взрыва, от приотставших носителей стартовало облако мелких красных точек, и было их гораздо больше двухсот сорока — скорее, ближе к пятиста.

— Восемь "корзин с яйцами**"! — удивленно воскликнул кто-то

— Уходим! — сквозь зубы произнес капитан крейсера. — Штурман, рассчитайте короткий прыжок со сменой курса. Они наверняка пойдут за нами, нужно сбить их со следа.

"Ливада" на максимальном ускорении рванула в сторону от побоища. Офицеры темнели лицами и в бессилии сжимали кулаки, видя, как "Карраки" и "Небулоны" подходят к месту неизбежной и бесславной гибели. Максимум, что они смогут — это сбить несколько яичных скорлупок, ну, может, поцарапать краску на зазевавшемся "Пылком". Участие крейсера абсолютно ничего не изменит, просто атака фрегатов начнется именно с него, только и всего. А вот доставить собранные сведения, данные сенсоров и записи перехвата связи было жизненно важно. Умом они понимали... а чувства рвали сердца, и лишь многолетняя привычка к дисциплине удерживала их в узде. Здесь догонят вряд ли, скорость и фора не позволят сделать этого даже истребителям, от которых крейсер был хорошо защищен, а там и подавно — "Ливада" обладала очень приличным гипердрайвом, лишь чуть уступая в гипере курьерским судам. Но как жить потом с таким грузом, зная, что оставил умирать тысячи других мужчин и женщин?

К чести флота Скайе, не отвернул никто. Они так и шли вперед, в огонь, и значки бортов гасли один за другим под невероятно точными и согласованными ударами имперцев. Но вдруг картинка в голосфере мигнула, и многоцветье тактических значков боя сменилось на странную красную плоскость, которая заняла чуть ли не весь объем.

— Ма-а-маааа... — совершенно по-детски протянул молодой лейтенант-связист. — Мамочка...

В обзорном режиме стало ясно, что именно обозначала эта плоскость. В черной беззвездной пустоте крейсер медленно плыл вдоль борта исполинского корабля, совсем близко, так, что тот бесконечной серой стеной нависал над ним. Казалось, во всей вселенной были только они вдвоем. Ни кванта излучения не проникало снаружи сквозь Незримый Щит "Химеры", и ни кванта не вырывалось вовне. Потом на миг под щитом стало нестерпимо светло, и "Ливада" перестала существовать, превратившись в беспорядочное излучение и полностью ионизированный газ.

** Egg Basket (корзина с яйцами) — на сленге пилотов Альянса авиакрыло СИД-ов. Авиакрыло в имперском флоте было двух типов — 36 и 72 летательных аппарата. Авиакрылья из 36 СИДов, как правило, включали в себя машины одной модели, а вот авиакрылья из 72 чаще всего представляли собой смешанные подразделения. Например, авиакрыло звездного разрушителя (до Эндора) состояло из четырех эскадрилий СИД-Истребителей, одной СИД-Перехватчиков и одной СИД-Бомбардировщиков.

Вскоре все было кончено. Перестроившись, эскадра направилась к Марату-пять, то есть Скайе. Перед нею распространялся регулярно повторяемый сигнал из свода правил вооруженных конфликтов, который обозначал ультиматум о сдаче, запрет на гиперсвязь и активное сканирование. Разумеется, нашлась масса не-разумных, либо игнорировавших передачу, либо вообще не подозревавших о существовании Свода, но, как известно, незнание закона... Залпы нескольких эскадрилий истребителей разнесли вдребезги спутники, подававшие признаки неуместной активности, потом подошедшие фрегаты нанесли несколько кинетических ударов по поверхности планеты — откровенно слабых, однако точных настолько, что практически не пострадали даже соседние с целями здания. Паре дюжин панически стартовавших яхт, пакетботов, грузовиков и прочей шушеры отстрелили движки и оставили болтаться в космосе. Брать их на абордаж никто не спешил, двухметроворостые мускулистые пираты с большими дубинками так и остались предметом тайных мечтаний некоторых пожилых девушек — пассажирок означенных яхт.

Вместо этого фрегаты зачистили остатки орбитальной инфраструктуры, наводнив ближние орбиты тысячами спаскапсул с персоналом. Быстрое, но крайне основательное изъятие всего интересного, затем запуск реакторов в закритическом режиме или минирование — и пять минут спустя очередной завод или фабрика пополняли облако обломков, захламившее все орбиты Скайе. Гигантские планетарные орудия почему-то молчали, все восемнадцать, хотя фрегаты весьма нагло подставляли брюхо, а их дефлекторные щиты мерцали едва на десяти процентах мощности. Вскоре с поверхности стартовало несколько вакуум-плотных флаеров, в которых сидело по десятку темнокожих зубастых существ. Флаеры почему-то совершенно беспрепятственно прошли зону ограничения доступа и пристыковались к фрегатам, после чего те дали заключительное шоу, яркое и красочное, расстреляв, как в тире, остатки спутниковой группировки. И за всем этим светопреставлением никто не обратил внимания на то, чем в это время занимались крупные корабли.

Разбор полетов был долгим и тщательным, но никто не роптал, все понимали, что из первых, наименее опасных боестолкновений следовало извлечь максимально возможную пользу, прошерстить все действия на предмет упущений и ошибок, и наоборот — отметить и перенять показавшие наибольшую эффективность приемы и тактики. Матти Глосс, высокая белокурая женщина, заместитель начальника штаба и глава аналитического отдела, начала свой доклад:

— Подводя итог сегодняшнему собранию, перечислю выработанные тезисы. Оборудование внешней накачки щитов показало себя отлично. Линкорам мон-каламари не удалось добиться падения щита ни на одном разрушителе. Вместе с тем, требует доработки программное обеспечение комплекса "Eve 2.0", в ряде ситуаций накачка производилась неоптимальным образом. Режим посредника пока что сырой, транзит энергии проходил со значительными потерями и биениями. Конфигурация и сечение энерговодов недостаточны, в кильватерной колонне шедший замыкающим "Дер Дриззт" не смог принять участие в накачке щитов головного ИЗР.

Незримый Щит по-прежнему эффективен — в отсутствие КГЛ, разумеется. Но мы работаем над этим.

Биопроцессоры JK-14 — невероятны! Именно на них строился весь рисунок боя, без их помощи либо раскрывалось присутствие флагмана, либо мы теряли бы от двух до четырех звездных разрушителей. Только JK-14 позволили синхронизировать залпы с появлением "окон" в дефлекторных щитах кораблей противника. Объединение биопроцессоров в сеть еще более повышает эффективность действий наших сил.

Элементы сверхускорительной системы, внедренные в конструкцию модернизированных турболазеров ИЗР "Бегун", показали себя в целом достаточно хорошо. Бригады приданных сотрудников КБ собрали массу данных о поведении своих изделий в полевых условиях и уже предложили более двухсот доработок, в комплексе могущих значительно улучшить надежность, эргономику и боевую устойчивость систем. Силами корабельных ремонтных цехов реализовано шестнадцать.

Траун, внимательно слушавший докладчика, оживился:

— Как отмечены осуществившие внедрение служащие?

— Э-э... — замялась она. Ей на выручку пришел эсбэшник. Совершенно нейтральным тоном он произнес:

— Главный инженер составил наградные листы, однако капитан "Бегуна" удалил все, кроме номерного титульного. Таким образом, в готовящийся приказ по флоту войдет только восемь фамилий.

В наступившей мертвой тишине взгляд гранд-адмирала обратился к упомянутому капитану разрушителя.

— Кэптен Барр, как вы объясните свой поступок? — голос Трауна также был сух и нейтрален.

В дальнем конце стола вскочил и вытянулся в струнку Мердок Барр — человек, как и большинство более-менее видных офицеров флота. Капитан "Химеры" подумал, что в этом можно найти своеобразную иронию, отражение изначальной ситуации, когда чисс был единственным экзотом среди гранд-адмиралов, подчиняясь Императору Палпатину, тоже человеку — и изрядному ксенофобу.

— Гранд-адмирал, сэр. — рявкнул Барр. — Стандартным месяцем ранее поименованные лица уже были поощрены премией в размере двухмесячного жалованья по должности.

— За что же?

— В связи с досрочным окончанием работ по монтажу элементов сверхускорителя в турболазеры главного калибра.

— То есть, сейчас ваши люди предполагались к поощрению за новое достижение? — осведомился адмирал.

— Д-да, сэр. Но...

— Иными словами, вы, кэптен, взяли на себя ответственность решать, возможно ли во Флоте Империи награждать проявивших себя достойным образом?

Тот хотел что-то сказать, но издал лишь нечленораздельный звук, напоровшись на удивительно спокойный взгляд чисса. Коммодор Монтро, в силу своего положения несколько лучше изучивший характер командующего, видел, что спокойствие не носит даже предгрозового оттенка, и это было совсем нехорошо. Похоже, что...

— К вашему сведению, мистер*** Барр, — тот вздрогнул — постоянство в отличиях — повод для более весомых поощрений, но никак не для поступков, подобных вашему. Или вы считаете, что экипаж нужно душить и угнетать, чтоб служба медом не казалась?

— Гхк...

— Кармаим! — не дослушав, произнес Траун, и издал следом короткую мяукающую трель.

Слева вдоль стола скользнула какая-то тень. В большом помещении было светло, однако почти никому из присутствовавших не удалось толком разглядеть ее. Так, некое размытое движение, не более того. Зато тонкий узкий нож, по рукоять вошедший в шею человека, отлично увидели все. Мердок Барр запнулся на полуслове, руки нелепо мотнулись в воздухе, словно пытаясь отогнать кого-то, выпученные глаза завращались в орбитах, и через пару томительно долгих секунд он упал навзничь, как столб, не сгибаясь. Затылок кэптена с глухим деревянным стуком ударился о палубу — и это был единственный звук в поистине мертвой тишине, повисшей в зале. Капитан звездного разрушителя повторил судьбу некоего новобранца Питерсена, причем по той же самой причине. Кое-что неистребимо... Впрочем, крови было на удивление мало. Неужели?..

Над телом склонилась широкая фигура в легком комбинезоне с нашивками телохранителя, ногри аккуратно извлек нож, вытер лезвие о мундир кэптена и убрал непонятно куда. Воздух с неприятным сипом вышел из трахеи, пробитой в районе голосовых связок. Тело конвульсивно дернулось.

— В медчасть его, потом в карбонит — и на Кушку

* * *

. Лейтенант Горина научит мистера Барра, как нужно сапог на свежую голову надевать. — с ноткой отвращения в голосе скомандовал Траун и обвел офицеров алым взглядом.

— Коммодор Брандей.

Справа поднялся немолодой мужчина, сидевший через несколько мест от Монтро.

-Да, адмирал?

— На время следующей операции принимаете командование "Бегуном". Это, конечно, не ваш "Вершитель", но пора вам снова почувствовать палубу под ногами.

— Есть, сэр. Действительно, что-то я засиделся на этом джедовом комке грязи. Заодно и лейт-коммандера Триш аттестую.

Траун улыбнулся:

— По крайней мере, ваши пинки придали директорам изрядное ускорение, коммодор. Хорошая работа. Сейчас вы фактически идете на понижение, но...

— Не беспокойтесь, мой адмирал, я все понимаю. Операция "Данай" слишком важна и ответственна. Возможно, настало время наконец отплатить за "Догму". — черты лица Брандея исказила хищная усмешка.

— Верно. И на этот раз я не стану вас сдерживать.

*** Мистер — обращение к лицу, не имеющему званий и титулов. Англоязычный аналог перехода от "товарища" к "гражданину" в некой далекой-далекой стране — и примерно с теми же последствиями.

*

* * *

Кушка - форпост Четвертой Империи на границе с межгалактическим пространством, наиболее удаленная от цивилизации "точка". Бессменный командир — пехотный лейтенант Альфа Горина, известная четырнадцатью вкладными листами в разделе "залеты" личного дела.

* * *

Корабль висел в межзвездной пустоте. На вид совершенно мертвый, не работали двигатели, не горели даже швартовочные огни, и он куском металла дрейфовал в нескольких парсеках от ближайшей звезды. Молчали маяки, локаторы, был погашен щит и бездействовала гиперсвязь, и только небольшое количество тепла, рассеиваемое в пространстве, выдавало чуть теплящуюся внутри него жизнь. Тепла было совсем немного, ровно столько, сколько могло выдавать тело одного человека и работа систем жизнеобеспечения для него.

Потом что-то изменилось. На вид все осталось как прежде, космос был по-прежнему хладен и молчалив, однако в единый миг сдвинулось что-то в самой основе мироздания, и то, что с начала времен пронизывало каждый атом и каждый кубический миллиметр пространства этой галактики — исчезло.

Внутри корабля, отделенная от вакуума лишь метром слоеной обшивки, на широкой роскошной кровати, снабженной собственным гравигенератором, вскинулась женщина. Дико оглянулась. Сердце ее бешено колотилось, красивый рот жадно хватал воздух, а грива рыжих волос разметалась по плечам. В зеленых глазах полубессмысленное выражение быстро уступало место ледяному самообладанию. Женщина привыкла сражаться со своими кошмарами — и побеждать. Сильное тело, едва прикрытое простыней, было совершенно — длинные прямые ноги, высокая грудь, безупречные линии бедер и живота. Внимательный и понимающий взгляд мог бы отметить еще развитые мышцы предплечий, очень характерно развитые, такое бывает от тысяч часов тренировок с увесистым бластером. Совсем уж искушенный, ведающий наблюдатель поразился бы прорисовке чуть иных мышц, не наращенных тупым качанием железа, а обретенных в прыжках и ударах — ударах оружием, которое должно было бы давно умереть в эпоху лазеров и ионных пушек.

Женщина сунула руку под подушку и вытащила длинную металлическую рукоять с парой кнопок. Выставила перед собой, нажала. Неверяще распахнула и без того большие глаза, нажала еще раз. В пару движений разобрала рукоять, сноровисто проверила каждый элемент, снова собрала — и... ничего. Прислушалась к себе, кивнула головой каким-то мыслям, встала с постели и отправилась в рубку, не удосужившись одеться. Темнота ей нисколько не мешала. Босые ноги привычно бесшумно внесли ее в святая святых корабля, и кресло пилота приняло в себя круглый упругий зад женщины.

Шелчок главного рубильника вызвал к жизни тусклую подсветку приборов, нажатия еще нескольких кнопок — гул разгоняющихся генераторов в корме. Звуки на глазах оживающего корабля заметно успокоили владелицу. Еще полминуты, и развернулась голосфера, пошли данные от систем ориентации и позиционирования. Маяки Галнасса, ярчайшие цефеиды, эхо далеких возмущений гиперпространства от известных аномалий. Все было в порядке.

— Кроме одного. Что за ситхова срань?! Я будто снова на Миркаре, вонскр его сожри... — задумчиво произнесла женщина себе под нос.

Ближнее сканирование не выявило никаких объектов, данные с разведывательных зондов, предусмотрительно размещенных далеко окрест перед отключением систем корабля, нисколько не прояснили ситуацию. За двое суток транса через контролируемый объем пролетело несколько песчинок, и все. Ни кораблей, ни аномалий — ничего. Но Сила по-прежнему отсутствовала. Должно быть, так чувствует себя жужелица в коробке с ватой — глухо, тесно и душно. СЖО исправно чистила воздух, но грудь сдавливало чувство странной потери. То, что десятилетиями вело ее по жизни, служило источником самых жутких испытаний и самых ценных наград — исчезло! Когда-то Каррд затащил ее на свою базу на Миркаре, в то время она только начинала подниматься в его организации. Это был... пугающий опыт. Ситховы ящерицы создавали непроницаемый для Силы пузырь вокруг всей планеты, и полуджедаю находиться там было весьма... неприятно. Конечно, она держала себя в руках — женщина улыбнулась невольному каламбуру — Руку Императора специально учили действовать и сражаться без применения особых способностей... если честно, то их почти и не было, если не считать способности ощущать волю Императора в любой точке Галактики. А вот Скайуокер... выражение его лица, когда он осознал, что лишился доступа к Силе, тогда изрядно позабавило ее. "Добро пожаловать в мир обычных смертных" — она как сейчас помнила ту фразочку. Впрочем, он все-таки сумел удивить ее... удивить, а потом и покорить ее сердце, пройдя путь от ненависти к любви со свойственным ему спокойствием и самообладанием.

Женщина вздохнула. Не время предаваться воспоминаниям. Пусть Силы нет, но корабль исправен, значит, нужно убираться отсюда. Она покинула эскадру адмирала Норбанка на полпути между Сумпом и Такваа, ближе к последней. Старый голокрон, добытый извилистыми и порой не совсем законными путями, содержал описание одной занимательной техники, усовершенствованного Сокрытия в Силе. Отсутствие этого навыка серьезно осложняло жизнь, а противостоять разного рода одаренным приходилось все чаще и чаще. Однако, несмотря на достаточно подробное описание, навык ей не давался. То ли секрет какой был, то ли она делала что-то неправильно... Времени, чтобы плотно заняться им, как всегда, не хватало, и только сейчас она смогла выкроить несколько дней между заданиями Совета. Это была отличная мысль — сойти со сверхсвета в межзвездном пространстве, а не в границах планетной системы. Между системами располагалась безграничная пустота, в которой разыскать корабль и нарушить уединение могли только наиболее сильные джедаи. Три дня медитаций несколько продвинули ее на пути к пониманию, но об успехе говорить пока что не приходилось.

Навикомп известил об окончании расчетов. Так, переход до Сумпа обсчитан, потом, по идее, на очереди нырок в латеральный гиперпространственный маршрут Липсек — Исде Наха, у последней системы поворот к радиусу на Кореллианский торговый путь, а там дело нехитрое, мимо Кореллы прямиком до Трех Нулей. Однако перед докладом Совету хорошо бы заиметь, о чем, собственно, докладывать. Да-да, бруаллки и менкуру, вот именно. Ладно, на Сумпе она посмотрит, что да как. Женщина тряхнула головой и решительно потянула рычаг управления гиперприводом. Звезды знакомо вытянулись в сверкающие полосы, корабль перешел на сверхсветовую скорость.

... добраться до пункта назначения не удалось. Уже через час нахлынуло потрясающе прекрасное ощущение, словно она вынырнула из затхлого дагобанского болота, словно проткнула на флаере толщу темных туч и добралась до их серебристой изнанки... Сила вновь была с ней! Мара тут же врубила торможение, "Тень Шейд" встала на дыбы, вываливаясь в обычное пространство. Пауза на "осмотреться". Триста семьдесят светолет от Такваа. Хммм... чтобы это ни было, оно зверски сильно — распространяется как минимум на сто восемьдесят световых лет, не меньше.

И тут нахлынуло. Сила словно взбесилась — никогда в жизни Мара еще не встречала такого. Волны невероятно далеких от всего известного ощущений накатывали, затмевая разум. Женщину швыряло бы по всей рубке, если б не привязные ремни. Казалось, нечто непредставимо огромное взглянуло с горних высот на букашку и поделилось с нею каплей переживаемых чувств. Мара кричала, не слыша сама себя, билась в паутине ремней, едва не разрывая прочнейшие полотнища. Сознание словно растягивали во все стороны разом, оно кипело, тонуло в лаве чудовищных по силе эмоций, большей части которых у Мары не было названия, и над всей этой какофонией доминировали два исполинских чувства — огромное удивление и еще более огромный Гнев. Потом она потеряла сознание.

Очнувшись, Мара помнила все — четко и ясно то, что могла в полной мере осознать, более расплывчато — то, что выходило за пределы ее опыта, и совсем уж на грани сознания тлело под спудом пережитое, но пока что абсолютно непостижимое для нее. Шевелиться не хотелось. Тело было словно из легчайшего пуха, оно с трудом удерживало кристально чистое, будто продутое ураганным ветром сознание. Мысли текли равнинной рекой, неспешно и безмятежно. Через какое-то время, наверное, часа два спустя в их ламинарное течение вторглась струйка жажды, это тело робко напоминало, что все-таки живо и хотело бы таким оставаться и впредь. В зажиме слева возле пульта торчала емкость-непроливашка, но сил поднять руку не было. Мара с трудом повернула глаза и потянула емкость к себе. Пух! Свет померк. Рубка наполнилась коричневым туманом с характерным запахом кофе, а мельчайшие обломки пластика песком усеяли палубу. Рефлекторно отпрянув и заслонившись рукой, Мара оттолкнула от себя липкую взвесь. Чавк! Серый металлик пульта испещрило сотнями метин — это пластиковая крошка от емкости впаялась в материал. Ошеломленно глядя на зависший перед ней коричневый шар размером с кулак, Мара осторожно нащупала за креслом термос, подставила его под шар и отпустила его. Кофе рухнул на дно. Механически завинтив крышку и убрав термос на место, Мара глубоко задумалась. Жизнь одаренного наполнена тысячами ежедневных обращений к Силе — придержать дверь, не дать стечь зубной пасте со щетки, защититься от масла при жарке андиго, ощупать окружающее на предмет угроз... Эти обращения порой даже не осознаются, настолько они обыденны и привычны. Но теперь нужно быть очень, очень осторожной. Сила с ней, с дверью, можно вставить новую. И масло оттереть со стен. Но что, если брызги лужи от проносящегося мобиля догонят его со стократной скоростью и пробьют насквозь, или при рукопожатии ладонь очередного самонадеянного ботана превратится в кровавый фарш? А сколь часто она желает страшной смерти через марапупу всяким интендантам, снабженцам и прочим хомякам? "Мара крушить, Мара ломать!" Джедай ведь всегда на виду. Она представила себе заголовки новостных лент и скривилась, как от зубной боли. Предупреждающе-громко затрещали носовые шпангоуты, мелко завибрировала палуба, и она опомнилась. Что ж, придется вспомнить старые времена, когда она часами и сутками тренировала самоконтроль. Под взглядом женщины взлетел и завис напротив первый кусочек пластика, затем второй, третий... Пожалуй, пока все. Мара вытерла взмокший лоб. Ей требовалось поддерживать серьезную концентрацию, чтобы удерживать в неподвижности три несчастных однограммовых кусочка. Не в том смысле, чтобы оторвать от дюрапласта палубы — пожалуй, она сейчас легко повторила бы подвиг Йоды на Дагобе — а чтобы не придать обломкам вторую космическую. Космический корабль — очень прочная штука... снаружи, и крайне хрупкая изнутри. Ей очень не хотелось видеть пробитые колпаки концентраторов или сбившийся с настройки тяговый луч. Мара страдальчески вздохнула. Впереди ожидали долгие недели тренировок...

При этом думать о возвращении не приходилось. Скачкообразно возросшие возможности были одновременно результатом глубочайшего погружения в Силу и своеобразным авансом за предстоящее. Судя по всему, Силе очень не понравилось то, что случилось в периферийном секторе Галактики, и следовало как можно скорее разобраться с этим. Ближайшим к месту событий джедаем была как раз Мара...

Воля Силы давила на разум подобно небоскребам Корусканта. "Ты убьешь того, кто сделал это. Ты убьешь того, кто сделал это..." — без конца крутилось в мозгу. Интересно... Выходит, природа явления искусственна, а сама Сила... Что ж, она сделает это. В прошлом ей уже приходилось исполнять подобное повеление. Мара решительно вскинулась и развернула корабль на обратный курс. А некую странную мысль она постаралась загнать так глубоко, как только могла.

Автономность корабля подходила к концу. Выносливость джедайки тоже. Девяносто прыжков позволили очертить грубый контур объема, в котором отсутствовала Сила. Он занимал почти весь сектор Варада и затрагивал пару соседних — половину Тунки и краешек Сейтии. Масштаб явления поражал воображение. Сто восемьдесят светолет, как Мара прикидывала поначалу? Ха! Центр сферы находился отнюдь не в районе Такваа, нет — он располагался где-то аж возле Скайе, именно там сходились воображаемые векторы. Почти шесть тысяч световых лет — и это был только радиус! А ведь эскадра Норбанка ушла туда же, хоть и транзитом. Нехорошо... Вообще, вся эта история начинала дурно пахнуть. С чего бы Ядру раскошеливаться на отправку такой груды смертоносного железа в подобную глушь? Это при том, что суперлинкоров типа "Булварк" в строю находилось всего шестнадцать — на всю Галактику. И что теперь, ей рубить световым мечом задаваку Артура, если это его рук дело? Так он наверняка лишь исполнитель, а решение принималось где-нибудь в кабинетах Кореллы, Муунилинста или даже Корусканта. И вообще, почему сразу рубить? Нет, стоп! Мара внутренне похолодела и одним рывком вогнала себя в состояние безмыслия, как учили когда-то. Есть вещи, которых лучше не касаться... пока... Она идет убивать. Когда-то она уже выполнила последний приказ и убила Люка, теперь она сделает нечто подобное еще раз. Даже если это будет Арти Норбанк.

Ладно, предварительная разведка закончена. С периферии более ничего не выяснить, а значит, нужно идти дальше. Вглубь. Мара активировала голосовой интерфейс и скомандовала компьютерам частично дройдированного корабля:

— Рассчитай прыжок в систему Марат. И кофе мне налей. С сахаром.

Возле Марата было людно. И тви'лечно, и забрачно, и тогрутно, и даже муунно. Куча кораблей сновала по системе туда и сюда, две рейдовые эскадры ходили в прикрытии планет средней зоны , а над самой Скайе висело несколько судов тяжелого класса с транспондерами МГБК. Во внешней зоне клубилась огромная туча обломков, вокруг которой вилась мошкара буксиров, малых транспортников, легких грузовиков и прочей шушеры явно военной принадлежности. Квартет эсминцев лениво расположился на подстраховке — вроде как, потому что Маре было решительно непонятно, чем именно из такой позиции они могут помочь как от атаки извне, так и от неприятностей изнутри. Она успела дважды облететь облако обломков, прежде чем на пульте запиликал сигнал входящего вызова. Бардак! Ладно, "Тень Шейд" отнюдь не последний по части маскировки корабль, но работу активного сканера-то уж можно было засечь! И это несение службы по тревоге, при ЧП — а что же тогда творится здесь на обычном раслабоне? Ребята почувствовали бы угрозу своей заднице только когда чей-нибудь хер уже вторгся бы в нее под корень, не иначе.

С каждым новым просканированным обломком лицо Мары становилось все жестче, а горькая складка в углу изогнутых губ все глубже. Опознать "Бальтазар" в горе страшно перекрученного и сплавленного металла помогла только специальная программа, используемая военными "мусорщиками". Каких-то две недели назад суперлинкор был самым мощным, самым новым и самым дорогим кораблем Альянса, а теперь он превратился в кучку бантхового дерьма — серия невероятной силы взрывов вывернула его внутренности наизнанку. С носа он просматривался до самого мидель-шпангоута, если не дальше. Ужасное зрелище. Целые секции корпуса были вырваны и летели рядом, соединяясь лишь кабелями, трубопроводами и прочей непонятной паутиной.

В напряженной тишине послышалась трель входящего вызова. Мара ответила без промедления. В голопроекторе высветилось суровое усталое лицо какого-то лейтенанта. Судя по мешкам под глазами, он давно забыл, что такое сон.

— "Тень Шейд", вызывает патрульный фрегат "Альтран", ССО Скайе. В системе объявлено чрезвычайное положение. Приказываю лечь в дрейф и приготовиться к приему досмотровой партии.

— Стреляете вслед улетевшему СИДу, лейтенант?

Глаза забрака мрачно сверкнули.

— Не усложняйте мне жизнь, мисс. Я имею право открывать огонь на поражение, а досмотр может ведь и затянуться. Крайне затянуться, я бы сказал. Итак?

Мара тронула несколько клавиш на пульте, отправляя узким лучом сжатую кодовую последовательность. Лицо собеседника отразило еще большую усталость.

— Альфа-три, подтверждаю. Но это ничего не меняет. Согласно директиве 1137 мы досматриваем и альфа-два. Челнок уже вышел к вам.

Мара коротко кивнула и отключила тягу. Забрак качнул рогатой головой, нечто похожее на благодарность мелькнуло в его глазах. Должно быть, его изрядно достала вся эта суета. Допуском категории альфа обладали только весьма влиятельные разумные, и довеском к влиянию обычно шли высокомерие, напыщенность и крайняя ограниченность во времени. Словом, все то, что может затруднить всего лишь лейтенанту должное отправление служебных обязанностей.

— Признателен за содействие, мисс. — произнес он и отключился.

Вскоре отшлюзовалась досмотровая группа. Корабль Мары был слишком мал, чтобы иметь челночный дек, поэтому им пришлось стыковаться через рукав-переходник. Вошли трое — человек в комбезе со знаками различия сержанта ПДС ССО, и два рядовых в боевых скафандрах третьего класса. В узком коридоре им было тесновато, но какого-нибудь богатея они бы впечатлили. Для мастера-джедая, по могуществу практически аналога лорда-сита, все трое были на один зуб.

Группа странно медлила. Мара нахмурилась — что-то было не так. Командир неторопливо осмотрелся по сторонам, словно бы узнавая обстановку, потом вгляделся ей прямо в глаза и внезапно... поклонился.

— К чему это, сержант?

— Мое имя Хулидан Морани. Я был при Дуро, мистресс Джейд. Моя дочь была эвакуирована на этом корабле.

— Ах-х-х... — она вспомнила. Точно! Тогда система жизнеобеспечения "Тени" подверглась суровому испытанию — в каюты, рассчитанные на десять пассажиров и трех человек экипажа, набилось шестьдесят восемь детей и двадцать шесть взрослых. Работники орбитального терминала и случайно оказавшаяся там экскурсия с планеты. Все то время, что они ковыляли до ближайшей системы, им приходилось стоять, держа самых маленьких на руках. Как назло, в арсенале не было сонного газа, чтобы избавить их от мучений, впрочем, нет, он вряд ли бы помог, все равно лечь было некуда, разве что класть тела в пять слоев.

— Остальная семья — вторая дочь, жена и младший муж находились на борту "Уррдорфа". Корабля-города, который вы защитили.

— Многие погибли тогда, но многие выжили. Как они, сержант?

— Хорошо. Мы нашли пристанище здесь, на Скайе, подальше от войн. Но...

— Но война сама пришла к вам.

— Да, мистресс.

— Не будем стоять в коридоре, пусть ваши люди досмотрят корабль, а я бы с удовольствием услышала здешние новости.

Он замотал головой.

— Нет-нет, мастер-джедай Мара Джейд вне претензий и подозрений. Просто ответьте, имеется ли на борту что-либо из запрещенного списка?

— Нет.

— Пассажиры, дройды?

— Только два астромеханика. Они входят в комплектацию корабля.

— Цель визита?

— Дела Ордена.

— Принято. — внеся данные в деку, он повернулся к товарищам. — Вы ждите в челноке, пока я доложу о произошедшем. Сообщите диспетчеру, еще пятнадцать минут, и вылетаем.

— Так адмирал Норбанк жив?

— Да, его вовремя засунули в спас-капсулу, а после боя ее подобрал один из тральщиков, некто Маркус Кромвелл. Слышал, его поместили на корабль-госпиталь МГБК — мууны привели три таких, и все сейчас забиты под завязку.

— Кто сейчас командует?

— Сначала была Мажестик Скайе, Деверен, но ее быстро задвинули с прибытием эскадр. Теперь даже не знаю, возможно, кто-то из Дамасков или командующий силами Альянса, контр-адмирал Ресонг.

— Ресонг... — задумчиво протянула Мара. Не самый лучший вариант. Они были знакомы, но отношения имели довольно напряженные из-за пары инцидентов в прошлом. Стоп, Дамаски?

— А что забыли здесь мууны?

— Кто же их знает? Ходят самые дикие слухи, начиная от того, что МГБК хочет подгрести под себя всю планету, и до того, что... Нет, ерунда. Простите, мистресс Джейд, я простой сержант, мне об этом ничего не известно.

Мара вздохнула. Ей очень не хотелось этого делать, однако так она будет возиться слишком долго. Она взглянула на собеседника и мягко сказала:

— Это не те... Тьфу, Оби-Ван, чтоб тебя! Скажи мне, Хулидан, что там за слухи?

Морани неожиданно усмехнулся:

— В этом нет нужды, мастер-джедай. Я бы все рассказал и так, тем более, что теперь эти трюки не действуют. Говорят, что адмирал Норбанк чем-то досадил клану Дамаск, и те прижали его к ногтю.

— Но причем тут планета? Зачем было уничтожать ее орбитальную инфраструктуру?

— Не могу знать, мистресс Джейд. Возможно, имперцы сочли это приятным бонусом к контракту, ведь они успели выгрести все подчистую.

— Что за имперцы?

— Наверное, очередной Осколок. Нападавшие явились на звездных разрушителях. Именно ИЗР расколошматили все наши силы, истребители пошли позднее. Шесть тяжелых разрушителей и восемь средних.

— И они смогли уничтожить "Булварки"? — недоверчиво спросила Мара. — Как?

— Не знаю. Вам лучше узнать это у вышестоящего командования.

Справившись с собой, женщина продолжила:

— Почему люди думают, что мууны наняли имперцев?

— Не знаю, мистресс. Просто слухи.

Мара досадливо поморщилась.

— Понятно. А что с Силой?

— Ее нет. — просто ответил сержант. — У нас тут есть парочка одаренных, так вот, они полностью обессилели. Никто не знает, почему, но точно известно, что Сила ушла в момент налета. По мне, так и хрен бы с ней. Ох, простите...

— Ладно. — сказала Мара, поднимаясь. — Благодарю тебя, Хулидан, за новости.

— Рад был помочь, мистресс Джейд. Мне уже пора.

Проводив служивых, Мара услышала из рубки трель очередного вызова. На этот раз передача шла с орбиты, с одного из массивных грузовиков Межгалактического банковского клана.

— Мара Джейд, слушаю. — бросила она в проектор.

Высокий худой муун со сложенными на груди руками коротко поклонился.

— Каар Дамаск Третий, магистр МГБК. Приветствую прославленного мастера-джедая в этом захолустье!

— Что вам нужно, магистр?

— О, ничего особенного. Я всего лишь хотел лично засвидетельствовать свое уважение к столь значительной фигуре в иерархии Ордена...

— Ближе к делу, магистр Дамаск.

— Узнаю вашу решительность, что известна всей Галактике, мисс Джейд. — рассмеялся муун.

— Миссис Скайуокер, если на то пошло. — резко ответила Мара. — Но я здесь по делам Ордена, так что используйте обращение "мастер-джедай".

— О, разумеется. Как вам будет угодно. Не желаете ли подняться на борт "Оссалаха"? Вам будут оказаны все приличествующие почести.

— Нет. Если это все...

— Возможно, тот факт, что в нашем распоряжении имеется запись недавнего боя, сможет изменить ваше решение?

Мара задумалась. Мууны вызывали у нее глубокое недоверие, смешанное с личной неприязнью, однако возможность заполучить ценную информацию перевешивала чувства. Приняв решение, она встряхнула гривой рыжих волос и фыркнула:

— Обрывки с сенсоров какого-нибудь подслеповатого рудовоза? Это ерунда не стоит потерянного на нее времени!

Каар Дамаск Третий вежливо улыбнулся. Мара удержала лицо, однако внутри себя сникла. Действительно, что ее детские уловки существу, которое сделало торговлю своим призванием. Искусством. Своей жизнью, наконец.

— Мууны обычно не тратят время на ерунду, мастер-джедай Джейд. Мы располагаем полной записью боя... из самого центра событий.

— Вы сняли аварийный регистратор с "Бальтазара"! — выдохнула Мара, осененная внезапной догадкой. — Это незаконно! Вы обязаны передать его флоту!

Муун улыбнулся снова.

— Боюсь, что это только домыслы. Нет никаких оснований считать так. Впрочем, мы могли бы обсудить ряд вопросов за бокалом задарианского бренди — дядя как раз прислал мне отличную партию столетнего "Hors d'age".

— Пить эту кислятину? — вздернула нос женщина. — Вот еще! Как насчет к'васа?

На мгновение муун казался ошарашенным, однако очень быстро взял себя в руки.

— А почему не к'умыса? Впрочем, для вас на борту "Оссалаха" найдется все.

— Хорошо. Ждите.

— Мы вышлем за вами челнок.

— Нет! Никто не коснется моего корабля! — отрезала Мара. — Я прилечу сама.

Вскоре от яхты отделился Z-95 "Охотник за головами", как раз на такой случай носимый на внешней подвеске у аварийного шлюза. Истребитель быстро преодолел расстояние до орбиты и заложил крутой вираж, заходя на грузовик совершенно по-боевому. У кого-то из операторов не выдержали нервы, потому что на корабле вдруг ожили зенитные установки, а в кабине истребителя заверещал датчик радарного облучения. Мара ухмыльнулась. Впрочем, нервным быстро дали по головам, система наведения отключилась, и вместо нее приветливо раскрылся ангар для малых кораблей. Z-95 ворвался в него на скорости втрое выше разрешенной, погасил ее одним коротким импульсом и с филигранной точностью коснулся опорами палубы ангара посредине стояночной разметки.

— Ваше мастерство пилота впечатляет, мастер-джедай Джейд. — сказал муун, ведя их по длинным светлым коридорам грузовика. Впрочем, грузовика ли? Мара еще на подлете отметила, что маршевые движки на нем гораздо мощнее, чем полагалось этой модели, а лес разнообразных систем связи занимает почти треть "спины" судна.

— Большая практика, знаете ли. — отмахнулась женщина. — Ваше судно изрядно перестроено.

— О, нет. — принял подачу муун. — Специальный проект, полностью адаптированный под нужды МГБК. "Оссалах" позволяет все время держать руки на пульсе дел, где бы я ни находился.

— "Я"? Фактически, вы только что признали, что являетесь главной шишкой на этом празднике жизни.

— Ах, всего одна маленькая оговорка! — удрученно развел руками Каар Третий. — Вы очень наблюдательны, мастер-джедай Джейд.

— Ладно, можно просто Мара. — сдалась женщина. Придраться к мууну было невозможно, однако это растянутое, аристократически-утонченное произношение ее звания изрядно утомляло.

— Как скажете, Мара.

Миновав нескольких секретарей-муунов, они вошли в большое помещение. Против ее ожиданий, здесь виделся вкус, а не помпезная аляповатость. Строгая простота, что лучше всякого шика говорила о неисчислимых деньгах, управляемых из этого места. Стены были задрапированы дорогими тканями кремовых оттенков, под ногами переливался лаковый паркет благородной древесины барлионских дубов, а потолок... потолка не было. Вместо него чернело беззвездное небо, в котором наискось протягивался узнаваемый из тысяч объемный силуэт "Экзекутора" — синеватая сталь исполинского наконечника копья...

— Как вам обстановка? — вежливо поинтересовался Каар Третий, отодвигая перед ней кресло.

— Вполне. У вас хороший дизайнер. — честно ответила Мара, тут же, впрочем, уязвив. — Должно быть, лучший из тех, кого можно нанять за деньги.

— Богатство — лишь способ, а не самоцель, так учил меня мой отец, а его — мой дед.

— Председатель клана, первый Каар? В чем же он видел свою цель, как не в деньгах?

— О, уверяю вас, Мара, на вершину пирамиды клана не могут подняться очарованные блеском денег — лишь те, кто видит в них инструмент. Для всех прочих есть вполне уютные загоны — да, загоны, даже если они размером с Корускант. — сардонически улыбнулся муун. — Я беру на себя смелость полагать, что в этом смысле мы схожи с вашим Орденом.

— Гхм...

— Не понимаете? Я объясню свою позицию. Вы, джедаи, декларируете, что следуете воле Силы...

— Так и есть.

— И вы, Мара, в том числе. Однако те из вас, кто входят в Совет мастеров — насколько они следуют ей?

— Я...

— Да, вы. Убийца, контрабандистка, Рука Императора, наконец. Кип Дюррон, убивший двадцать пять миллионов разумных и уничтоживший целую звездную систему. Кайл Катарн с Полуночным черным копьем, Кам Солусар — темный джедай самого Палпатина... Вы меняете стороны Силы, как перчатки, вызываете огромные разрушения, становитесь причиной гибели миллионов — и что же? Вас гладят по головке! Грозят пальчиком! И прощают... — муун резко сбавил тон, видимо, вновь вернув самоконтроль. Длинные пальцы судорожно сжались раз, другой, вытянутое лицо разгладилось, обратилось в мраморную маску... и только учащенное дыхание выдавало, что Дамаск чувствует хоть что-то.

— Кто у вас погиб? — мягко спросила Мара, изо всех сил сдерживая клокочущий гнев. Как смеет он... этот... говорить такое?

— Страдаете ли вы?

— Это ведь гнетет вас? Давно? Это был ваш... дядя, верно?

— О да, вы страдаете. Моральные терзания — неотъемлемый спутник джедая. Испытывая душевную боль, вы тем самым как бы получаете искупление, индульгенцию на свои действия. Это ведь так легко — пасть на Темную сторону, сотворить нечто чудовищное — и раскаяться, "вернуться к Свету". — издевательски протянул муун, не замечая страшно искаженного гримасой собственного лица. — Раскаяться искренне, от всей души — как вы отлично умеете — и получить полное прощение от вашего гранд-мастера Люка Скайуокера.

— Молчать! — слово хлестнуло, словно кнутом, однако Дамаск не обратил на это ни малейшего внимания.

— Мара Джейд, вы когда-нибудь задумывались, как Сила терпит все эти выходки? Сколько раз Реван менял стороны, сколько раз он предавал? Падаваны и рыцари-джедаи еще могут верить в сказочки о Светлой и Темной сторонах, но те, кто стоит выше — уже нет! Сила едина — а значит, дозволено все! Все! Вам дозволено все!

— И потому вы решили сделать так, чтобы ничего не было... — пораженно прошептала Мара, глядя на кричащего мууна. — Убить саму Силу...

— Ты наконец прозрела. Да! Мы уже начали.

— Малакорская ересь... Дело Дарт Треи все еще живо. Невероятно...

— О, как много тебе ведомо, Мара Джейд. А ведь раньше это было известно лишь Йоде, да еще нескольким членам прежнего Совета. Вот она, близость к вершине, не так ли?

Вместо ответа Мара плавным движением вынула бластер из кобуры на лодыжке и выстрелила в Каара Третьего. Бластер был крохотным, с мизинец, и имел всего два заряда, однако каждый мог пробить штурмовика в броне насквозь. Щелк! И — ничего. Дамаск остался сидеть, нисколько не испугавшись.

— Глупо было бы думать, что я не позаботился о собственной безопасности. Поле подавления превращает ваш бластер в стилос. А их — нет.

Правая переборка скользнула вниз, за ней обнаружились две дройдеки, развернутые в боевое положение, и отделение штурмовиков.

— Взять ее.

Вечером, суда по потускневшим лампам, Дамаск навестил ее. В камере было особенно нечем заняться, поэтому Мара тренировала суплес. Она как раз стояла в вертикальном шпагате и скручивала позвоночник, когда лязгнул замок тамбура. Вошел муун.

— Вы интересовались. — протянул ей датапад.

— Что там?

— Запись боя.

— Держите свое слово, Дамаск? Хотя бы формально?

— Да. Всегда.

— А если бы я оговорила беспрепятственный возврат?

— Я бы согласился. Дройды-диверсанты уже пробрались на ваш корабль к моменту вызова.

— Так досмотровая группа...

— Нет, они были использованы втемную. Дройды просто проехались на корпусе их челнока.

Мара скривила губы.

— Что ж, предусмотрительно. А меня вы не боитесь? Сейчас? — она хищно взглянула на мууна и подобралась.

— Мне известно о ваших талантах убийцы, однако... я не планирую в отношении вас ничего ужасного и потому надеюсь, что вы не станете приводить их в действие.

— В любом случае, Совету вскоре станет известно, что вы меня захватили.

— Отнюдь. Вы и ваш корабль уже покинули систему после короткого визита.

— Вот как? — с легким любопытством спросила Мара, хотя внутри все заледенело от ярости. Ее корабль!

— Вернее сказать, в гипер перешел корабль с сигналом вашего транспондера, отправив перед этим пару не слишком сложно зашифрованных сообщений. В них вы выражаете полное удовлетворение приемом и намереваетесь лететь прямиком к Корусканту. Сама же "Тень Шейд" погружена на борт "Валленхайма", систершипа "Оссалаха". Отправка через час.

— И... куда же мы направляемся?

— О, я обещал устроить встречу с вами кое-кому. — муун быстро отступил в дверь. — Наш союзник долго искал этой встречи. Он с нетерпением ждет.

— Ублюдок! — удар ноги пришелся точно в то место, где секунду назад располагалось лицо Дамаска, однако сотряс лишь дюрапласт двери. Даже вмятины не осталось.

Судно шло в гипере третьи сутки. Мара перебесилась и уже раз двадцать просмотрела запись боя на датападе, выучив ее едва ли не наизусть. Запись... поражала. Будучи Рукой Императора, Мара прошла обучение у лучших специалистов, затем в течение своей жизни участвовала во в множестве космических сражений, так что, хотя и не являлась непревзойденным тактиком, могла по достоинству оценить то, что попало ей в руки.

Мощнейшие суперлинкоры Альянса были походя сметены с доски, словно картонные коробки. Легкость и изящество, с которыми это было проделано, наводили на определенные размышления. Идеальная синхронизация, выверенная точность, план, казалось, включавший в себя все мыслимые движения противника... Она еще раз включила воспроизведение. Тактические диаграммы были сильно обрезаны, но главное разглядеть можно. Разрушители перестраиваются в кильватер с потрясающей грацией аврилов. Звезда. Удар. Добивание линкоров, дожигание мелочи... Быстро, четко, решительно, опережая противника не на шаг — минимум на три. Бедный, бедный Норбанк! У него не было ни единого шанса. Пожалуй, из военачальников Альянса подобное мог бы сотворить Акбар. Бел Иблис. Додонна, если бы был жив. Пелеон. Вот, пожалуй, и все. К талантам остальных командиров Джейд испытывала не то чтобы недоверие... Просто названные были титанами, на голову превосходя всех прочих. Взять того же Сиена Совва — "лучший главнокомандующий мирного времени", как о нем когда-то отозвался Бел Иблис... Стоп. Мара прижала кулаки к вискам. Ну была же мысль, вот только что мелькнула ведь! Ситх! О чем она думала? Военачальники... Она вновь начала перебирать знаменитые имена. Акбар. Бел Иблис. Додонна. Пелеон. Пелеон! Вот оно... Лицо женщины внезапно побелело, в огромных зеленых глазах плеснуло страхом. Нет! Не может быть! Он мертв!

Маре потребовался почти час, чтобы взять себя в руки. Час времени и триста отжиманий на кулаках. Она смогла даже усмехнуться — надумала невесть что, напугала сама себя. Мастер-джедай! Вот бы Люк посмеялся... От этой мысли повеяло знакомым, родным теплом. Посмеялся бы — и обнял, вжал в себя, утешил, разогнал все страхи своим световым мечом. Он сильный. А она — она тоже будет сильной, достойной своего гранд-мастера! Ладно, ничего страшного пока не случилось. Клан захватил ее, это да, однако Дамаск ведет себя достаточно дружелюбно. О личности же союзника муунов задумываться пока не имеет смысла. Будет встреча — будет и все остальное. Успокоившись таким образом, Мара незаметно заснула. И все же улыбка выглядела достаточно жалко на ее лице...

— Мара Джейд! С вещами на выход! — рявкнул вокодер солдата в тяжелом боевом скафандре. Мара недоуменно моргнула.

— Но у меня нет вещей, только датапад.

— На выход, я сказал! — солдат сопроводил слова движением станнера, и она сочла за лучшее подчиниться.

В коридоре обнаружилось еще четверо солдат в аналогичном снаряжении. С потерей доступа к Силе все джедайские приемы стали неэффективны, но Руку Императора учили не полагаться на одну лишь Силу. Она была отличным рукопашником и могла бы попробовать потягаться даже с пятью солдатами... однако тот, кто разрабатывал порядок обращения с задержанными, не зря получал свое жалованье. Тяжелая броня с мускульными усилителями делала борьбу просто бессмысленной — все уязвимые места надежно прикрыты, а сдавить грудь или сломать позвоночник, защищенный такой броней, не смог бы и вуки. К тому же, их пятеро, а из оружия — только станнеры, отлично действующие на нее саму, но абсолютно бессильные против ситховой брони.

— Лицом к стене! Руки за спину! — Мара послушно прислонилась лбом к холодному металлу, пока солдат застегивал силовые наручники. Сразу две пары — одни на запястьях, другие на больших пальцах рук. Застрекотал портативный сканер. Проведя им вдоль всего тела, конвоир удовлетворился зеленым сигналом и подал следующую команду.

— Следовать за мной. Молчать. На всякий случай — у нас есть нейрохлысты и право их применять, так что не создавайте проблем. Вперед.

Коридоры привели их к ангару. Вернее, к летной палубе. Она была достаточно большой, чтобы вместить с десяток корветов, и проходила через все судно насквозь, от одного борта к другому. Створки были раскрыты, ровно мерцал атмосферный щит. Сквозь него виднелись звезды — совершенно незнакомые созвездия, край диска какого-то газового гиганта и швартовые огни точно такого же грузовика, как и этот. Видимо, это был "Валленхайм". Определенно, они прибыли в какую-то систему.

Конвой направился к челноку, располагавшемуся у самой стены. Он казался совсем крошечным в сравнении с размерами летной палубы. Мару пристегнули к откидному сиденью без спинки, так что скованные сзади руки не мешали. Снимать наручники никто не собирался. Легкое ускорение — челнок стартовал. Обзорные экраны были выключены, поэтому о пункте назначения оставалось только догадываться. Полет продлился недолго, минут десять. Значит, это корабль, располагающийся неподалеку, или станция. Не планета. Ну, хоть что-то. Тренированный разум женщины запоминал малейшие подробности окружающей обстановки и анализировал каждый клочок информации, что удавалось урвать. Сдаваться она не собиралась. Это было не в ее натуре.

Наконец, последний толчок. Зашипел герметизатор шлюза, солдат открыл люк и откинул аппарель.

— На выход! — послышалось из вокодера. Мара шагнула из люка наружу... и потрясенно застыла. Это место она узнала сразу. Ярко освещенная, вокруг простиралась палуба носового ангара для легких кораблей. Носового ангара звездного разрушителя. У женщины едва не подкосились ноги, она крепко зажмурилась, постояла секунду и вновь открыла глаза. Ничего не изменилось. Техники в знакомой униформе возились с СИДами — неизвестной модификации, но это точно были СИДы. Автоматические платформы подвешивали тяжелое вооружение к консолям истребителей, заряжали внутренние пусковые. Дройды что-то ковыряли в технических лючках и заводили разноцветные шланги со всякими жидкостями. Куда-то бежали строем штурмовики, около роты — они всегда передвигались бегом. На флоте шутили — увидел идущего штурмовика, убей его, это явный шпион противника. На флоте, да. Имперском флоте.

— Мара Джейд, какая честь. — раздался хорошо поставленный, богатый обертонами холодный голос. В нем слышалась непреклонная воля, привычка приказывать и быть уверенным, что приказы будут исполнены дословно. Кошмарно знакомый голос. Она судорожно сжала кулаки и собрала всю свою волю, чтобы не дать подогнуться коленям. Кровь отхлынула от лица, превратив его в белоснежную маску. Мара медленно повернулась.

У носа шаттла стоял он — тот, кого она боялась больше Императора. Да, боялась — почему-то признаться в этом самой себе было сейчас ничуть не стыдно. У Палпатина была Сила. У того, кто стоял напротив — был разум. И это было тысячекратно опаснее, чем любая Сила. Он нисколько не изменился за прошедшие годы. Узкое лицо с не вполне человеческими чертами, бледно-синяя кожа, странно контрастирующая с ослепительно-белым мундиром, и красные, светящиеся яркими углями глаза, взгляд которых был физически плотен и тяжел. Она с невольным содроганием встретила этот давящий поток внимания, все вокруг вдруг стало неважным, отдалилось, померкло, в мозгу осталась лишь одна мысль — выдержать, устоять, вытерпеть эти рубиновые криолазеры, что с холодным любопытством препарировали ее, словно бактерию на предметном столике микроскопа...

Внезапно все кончилось. Мара не сразу поняла, что взгляд исчез, сместился, все ее силы были направлены на то, чтобы плотно, до боли сжимать челюсти, не давая застучать зубам. С мурашками, стянувшими кожу, она даже не пыталась бороться.

— Добро пожаловать на борт "Химеры". — дружелюбно сказал Траун, продолжая рассматривать Мару. Внезапно страх женщины сам собой переплавился в ярость.

— Чтоб ты сдох!

Чья-то стальная лапа сдавила шею, позвонки в которой разом вспомнили о том, как они хрупки. Мяукающий голос прошипел над ухом:

— Будь осторожна в выражениях, пища.

Мара замерла, подобно таунтауну в когтях вампы. Страх вновь разгорелся внутри — она узнала эти интонации! Так значит, все ложь. Ногри по-прежнему служат Трауну, а о качествах этих непревзойденных бойцов она была осведомлена в достаточной мере. И... они едят людей?

— Оставь ее, Кармаим. Она все поняла.

Лапа чуть помедлила и нехотя убралась. Мара осторожно мотнула головой, ей казалось, та совсем непрочно сидит на шее. Впрочем, в какой-то мере так оно и было.

Ее поселили не в камере. Их она навидалась — оборудованные с имперской основательностью устройства полного психического подавления включали в меню такие прелести, как ребристый пол, мигающий красный свет, регулируемую атмосферу и многое другое, что только могла изобрести пытливая мысль психологов и специалистов по извлечению информации.

Дипломатические апартаменты, практически верх комфорта, с поправкой на размещение на космическом корабле. Сверхнавороченная ванная комната с вертикальным бассейном-хайболлом, гравимассажером, ионным душем и массой иных приспособлений, остальные помещения как минимум не уступали в роскоши. Один развлекательный комплекс стоил больше иного эсминца. Единственное, что здесь отсутствовало — это связь. Позолоченная кнопка вызова и сиротливая решетка пехотного коммуникатора под ней — вот и все.

Ах да, выбраться тоже было невозможно. Вычурная пышность оформления входа маскировала самый настоящий вакуум-затвор, пульт управления которым размещался, разумеется, снаружи. Мара не была бы собой, не попытавшись, однако все испробованные способы окончились ничем. Под стенными панелями не имелось потайных ходов, вентиляционные каналы отсутствовали как класс, их заменяла ФРУ, фильтрорегенеративная установка от тяжелого страйдера АТ-АТ, а входной люк мог на пару минут задержать рыцаря-джедая.

Сутки она предавалась ничегонеделанию. Валялась на постели, нежилась в ванной, пила и ела от пуза, вернее, от плоского и твердого, как доска, пресса, спала безмятежным сном — а внутри нее шла тщательно скрытая и непрерывная работа. Мара готовилась. Свою дальнейшую участь она полагала очень долгой и совершенно незавидной, потому что по пути сюда в одном из коридоров навстречу попался доктор Мергель, достойный ученик старшего мастера допросов Мурано Ибуки. Доктор мельком взглянул на нее и прошел дальше, однако тень улыбки в уголках губ и плотоядно сверкнувшие очки не оставили сомнений в том, что ее узнали, а встреча состоялась отнюдь не случайно. Потом ее провели через тюремный блок, где из-за глухих дверей неслись запахи и слышались звуки столь страшные, что можно было жидко обделаться от каждого.

Рука Императора знала много тайн, и значительная часть из них не потеряла убийственной остроты даже спустя все эти годы. Собственно, некоторые были настолько горячи, что будут жечься еще два-три века, не меньше. Мара не сомневалась в дальнейших действиях Трауна. Ее выпотрошат, вывернут наизнанку и заставят вспомнить даже виденное мельком двадцать лет назад. Неприкосновенность Руки спала с нее со смертью Палпатина, а события времен первой кампании гранд-адмирала наверняка лишь укрепили его решимость добыть из нее всю возможную информацию. И потому сейчас Мара сидела в медитативной позе на роскошной постели и вглядывалась в глубины собственной души...

Люк мог бы гордиться ею — когда тихо скрипнуло от входа, ничто не дрогнуло в точеном лице женщины. Михаил Мергель боком протиснулся в люк, с сомнением оглядел изящные стулья из безумно дорогого натурального дерева и уселся на тахту. Снял очки. Его живые серые глаза с интересом оглядели безупречную фигуру, широкоскулое лицо с полными чувственными губами, встретились со спокойным бестрепетным взглядом огромных зеленых глаз Мары. Долгое молчание, потом мужчина уважительно кивнул.

— Вы сильная личность, Мара Джейд. Знаете, что вас ждет — и полностью готовы, не так ли?

Она не ответила. Тогда он продолжил:

— Вижу, моя маленькая шутка не удалась. Иные, послабее, при виде всей этой роскоши начинали еще острее чувствовать в своем воображении запах паленой плоти — своей плоти. К моему приходу они превращались в комки протоплазмы, раздавленные собственной фантазией.

Снова молчание.

— Впрочем, трудно было ожидать иного от Руки Императора. Вам известно обо всех методах подавления, и пытка ожиданием пытки не стала для вас сюрпризом. Вы полностью собраны, но не стараетесь скрыться за ледяной броней, которую я ломаю на счет раз. Ваше лицо текуче и дышит жизнью, вы не тешите себя иллюзиями и не убегаете в поля грез. Понимаете, что боль превратит вас в скулящее животное, лишит гордости и характера... и вы заранее смирились с этим. Отбросили все, как шелуху, как змеиную шкуру, оставив лишь намерение максимально затруднить мне работу. И знаете что? Я ничего не смогу с этим поделать. Только один раз мне встречался человек, похожий на вас — и он заставил меня по-новому взглянуть на все, что я делал до этого. Да, он исправно корчился и выл на станке, но как только уровень боли спадал, в его глазах вновь появлялся тот самый огонек, что я вижу сейчас в ваших прекрасных омутах. Я мог сделать его сколь угодно тусклым и слабым, но не мог затушить совсем, как ни старался — и он всегда разгорался вновь... У этого пламени два цвета, Мара. Назовите мне их.

Губы женщины чуть раскрылись:

— Воля и Разум.

— Верно. — почти прошептал мужчина, именем которого пугали друг друга агенты разведок Альянса.

— Но ты неправ.

— В чем же?

— Цветов три.

Доктор Мергель грустно рассмеялся.

— В этом есть почти божественная ирония — меня понимает человек, на котором я должен буду показать все мое искусство. Да, Мара, их три. Я могу потушить самый острый разум, могу сломить самую твердую волю — но перед третьим я бессилен.

Внезапно он вонзил в нее ставший подобным скальпелю взгляд:

— Вопрос лишь в том, есть ли это третье у вас, Мара Джейд.

Траун пил чай. Со вкусом прихлебывал ароматный напиток из большого блюдца и заедал твердыми хлебцами кольцевидной формы, обмакивая их в чашку с густой белой субстанцией. Мара сидела напротив и делала то же самое, то и дело закатывая глаза от удовольствия. Напряжение, сгустившееся на их дне, было готово в любую секунду прорваться отчаянным броском, с тем, чтобы намертво сомкнуть зубы на горле гранд-адмирала, прикрытом высоким стоячим воротником белоснежного мундира. Но тени, стоявшие за правым плечом обоих сотрапезников, делали затею бессмысленной. Мастер-джедай знала — как бы ни была она тренирована, в отсутствие Силы ногри были лучше. Ее привели в соседние апартаменты сразу после беседы с Михаилом Мергелем, и она не совсем понимала, для чего. Понятно, что ужин в любом случае окончится в камере форсированного дознания, но зачем адмиралу было лично глядеть на то, как она ест? И как всегда, Мара начинала испытывать сомнения по поводу планов Трауна. При изучении его блистательных операций прошлой кампании, когда штабисты Альянса после года мучений смогли, наконец, свести некоторые концы воедино, она не уставала поражаться их дьявольскому великолепию. Уровни вложенности, рекурсивность, вариативность, тонкое использование особенностей психики и психологии противника... Гадать о замыслах великого адмирала — все равно что идти по топкому болоту. Возможно, план состоял именно в этом? Лишить ее уверенности, сбить настрой и концентрацию...

— Не гадайте, Мара.

Голос Трауна действительно — сейчас она не лгала себе даже в малом — поколебал ее решимость.

— Реальность порой превосходит наши самые смелые ожидания. Вместе с тем, все гораздо проще, чем вы думаете.

— О чем вы?

— Когда-то я уже имел с вами дело, Мара, и принял тогда неверное решение.

Она фыркнула:

— Лучше сказать, предал меня.

— Предают союзников, — возразил адмирал — однако в чем-то вы правы, я нарушил дух нашего договора. Сейчас я намерен вернуть этот долг.

— При помощи хирургических инструментов доктора Мергеля?

— Нет. При помощи этого. — и мастер-джедай ощутила, как в шею сзади вонзилась игла пневмоинъектора. Тело мгновенно стало ватным.

— До встречи, Рука Императора...

* * *

Плинтер, единственный обитаемый мир системы Мефаут, столица одноименного сектора, едва ли не самого удаленного от метрополии. Сто пятьдесят миллионов разумных, неплохо развитый аграрный сектор, жалкое подобие перерабатывающей промышленности и гипертрофированная добывающая. Система изобиловала редкими ископаемыми и являлась сырьевым донором мегакорпораций центральных миров, конкретно — ГКМ, Горнорудной компании Майгито.

Управляющий ГКМ в системе Мефаут Ластор Плаин был самой большой лягушкой в местном болоте. Когда он приказывал прыгать, все прочие руководители, даже "законно избранные", спрашивали лишь как высоко. Неудивительно, что спущенный по цепочке приказ был исполнен, и даже не вызвал особенного удивления — в систему частенько заходили суда и корабли, интересоваться делами которых было... неразумно.

Огромный транспорт класса "Тариан", масса которого превышала двести миллионов тонн, с грацией носорога развернулся и замер у терминала номер три орбитальной станции Плинтера, первой и единственной. Вообще-то, это было необычно, подобные транспорты обычно наполняли свои трюмы концентратом у богатых ископаемыми внешних планет и сразу же уходили в прыжок по нескольким нахоженным векторам. Компания ценила время и деньги, поэтому процесс был отлажен до секунд. Громадные, полностью автоматизированные грузовые терминалы перемещали почти миллион тонн концентрата в час, причем даже этого было недостаточно. Поэтому "Тарианы" имели погрузочные порты со всех четырех бортов гигантского параллелепипеда корпуса. Пятьдесят часов у стенки — и восемь суток в гипере. Пять транспортов полностью "закрывали" одну обогатительную фабрику, которых у компании только в системе Мефаут насчитывалось свыше семидесяти.

Диспетчерская служба изрядно попотела, прежде чем буксиры смогли уравнять скорости транспорта и орбитальной станции. Маневры при помощи его собственной двигательной установки исключались, малейшее неосторожное движение, и обшивка станции лопнет с легкостью мыльного пузыря. К замершей угловатой туше пошел раскладываться стыковочный рукав — несмотря на простецкое название, это была сложная многофункциональная конструкция, способная обеспечить безопасное вакуум-плотное соединение кораблей. Посредством рукава можно было не только осуществлять сообщение, но также и подавать внешнее питание, топливо и припасы, различные технические жидкости, удалять мусор, создавать защищенные каналы информационного обмена, и многое другое. Короткая процедура проверки, и шлюзы обоих бортов раскрылись, образовывая со стыковочным рукавом прямой переход. Вскоре оттуда показалась длинная процессия, возглавляемая очень высоким дуросом. Почти два с половиной метра роста позволяли ему в буквальном смысле смотреть свысока на встречающую делегацию.

— Рад приветствовать вас на станции Плинтер-один! — преувеличенно-радушно воскликнул бульдогообразный лутриллианец.

— Действительно.

— Я — главный управляющий директор Таггл Норме...

— Нет.

— Простите?

— Уже нет. Теперь этот парень я. — дурос возвысил голос: — Меня зовут Элсар Дамаг Хунхийо, последнее можно опускать. Час назад решением мэтра Плаина я назначен главным управляющим директором вместо присутствующего здесь мистера Норме.

— Час назад?! — возопил лутриллианец. — Но протокол, процедура!.. Вы это специально!..

— Разумеется. — холодно ответствовал Элсар Дамаг. — Учитывая ваше пристрастие к нек...

— Нет! Не надо! Я понял! Все понял! Вот все коды... — бывший директор трясущимися руками вынул из внутреннего кармана дорогущий датапад "Секретарь-16" производства MDT и протянул его дуросу. Тот небрежным движением сунул его кому-то из свиты и, более не обращая никакого внимания на смещенного чиновника, двинулся вглубь станции.

— Нам предстоит много работы. К двадцати трем часам я ожидаю докладов о замещении всех постов по списку А, к утру же...

Только трое из множества исполнительных директоров Норме сохранили свои должности. Собравшись в курительной комнате, мужчины устало развалились в удобных креслах и пускали бело-сизые кольца.

— Вот и польза от нашей безнадежной добросовестности... — отрешенно произнес первый.

— С давним прицелом эта операция... — добавил второй.

— И с точным расчетом... — усмехнулся третий. — Ювелирная работа. Но меня тревожит кое-что.

— Оружие.

— Да. Двести мегатонн тяжелого вооружения, снаряжения и припасов. При помощи этого можно сформировать десяток полноценных планетарных корпусов, а противокосмического вооружения хватит, чтобы прикрыть "зонтиком" ПКО большую часть Плинтера.

— Корпусов? — криво улыбнулся второй. — Скорее, легионов...

— Думаешь?

— Практически уверен.

Комната погрузилась в молчание. После долгой паузы первый сказал:

— Изящно. Но мне больше нравится работа с риском под рукой умного, чем плеск в затхлом болоте.

Двое медленно кивнули.

— Послезавтра приходит еще транспорт. По спецификациям там четырнадцать автоматических комплексов, составляющих единую гибкую производственную цепочку — от обогащения руды до брусков рафинированных веществ и конечной продукции.

— Так не бывает. Сверхконцентрация просто нецелесообразна. Заводы ведь разносят по многим причинам.

— Нет, так уже было. Вспомни.

— Ты говоришь об... Опустошителе?

— Да. О Левиафане, если точнее. Кое-что показалось мне знакомым, а потом я просто узнал несколько комплексов. Без сомнений, это начинка Левиафана, только немного адаптированная.

— М-мм, легионы, точно. Интересно, кто же стоит у руля всего этого?

— Думаю, скоро увидим...

В час дня заставка правительственного сообщения появилась на экранах всех средств коммуникации по всей системе Мефаут. Наивысший приоритет позволил затмить все остальное, кроме небольшого числа самых безумных рекламных баннеров. Их создателями позже займутся компетентные службы. Вскоре заставка сменилась знакомым каждому лицом президента системы.

— Дорогие сограждане! — раздался хорошо поставленный голос. — У меня есть для вас крайне важное сообщение! Как известно, Альянс, а в особенности, его центральный аппарат, настолько погряз в бюрократии и коррупции, что не может решать даже собственные проблемы. Судьба окраинных систем в таких условиях еще печальней. Вот уже несколько лет, как поддерживать наши темпы развития стало невероятно трудно, практически невозможно. Мы являемся сравнительно благополучным миром, но и мы уже находимся на грани. Наша экономика начинает демонстрировать признаки стагнации — а ведь долгая остановка всегда сменяется откатом! В этой галактике нужно бежать со всех ног, только чтобы оставаться на месте.

Сограждане! Именно поэтому я и все правительство упорно искали любые возможности для предотвращения такого негативного сценария. Я с радостью говорю вам — решение найдено! Мы с вами, Мефаут, являемся одним из самых развитых миров Внешнего Кольца, и пора бы нам начать жить своим умом, не оглядываясь на погрязших в роскоши и разврате чиновников из Ядра! Большая часть их ни разу в жизни не была дальше Абрегадо, они понятия не имеют о том, как живут отдаленные регионы, и хотят управлять тем, чего никогда даже не видели. Не лучше ли, если власть будет располагаться не за половину галактики, а гораздо ближе к нуждам простого народа? Со всей очевидностью, это так. Ответственно заявляю — Мефаут более не потерпит некомпетентной, неповоротливой и неэффективной власти Альянса! Мы достойны лучшей судьбы, и наши могущественные союзники помогут в этом. Единогласным решением...

Касание сенсора прервало речь президента. Изображение свернулось в точку. Человек откинулся на спинку кресла и мрачно взглянул на похожего на замшелый пень собеседника.

— Напоминает времена КНС, не правда ли?

— Почти, да не совсем. У конфедератов был Дуку. — проскрипел тот.

— Здесь видна почти столь же искусная рука.

— Отнюдь. Ряд просчетов говорят о некоторой... политической инфантильности кукловода.

— Думаешь, охватил весь замысел? Я бы не был столь уверен в этом.

— Как бы там ни было, это начинающий игрок. Без сомнений.

— Размах и проработка говорят об обратном.

— Выводы?

— Игрок является начинающим лишь на этом поле. С хорошей вероятностью он захочет решить исход дела на своем, где он силен и искусен.

— Но ведь политический конфликт может перерасти только в одно.

— Значит, наш игрок — военный. Скорее всего, флотский. Армейские генералы несколько более... ограниченны.

— А высший флотский офицер, обладающий подобными ресурсами и правом распоряжаться ими по своему усмотрению...

— Наверняка носит белую форму. Тринадцатый?

— Или кто-то из Круга уцелел и возвратился, накопив силы.

— Прошлый удар, нанесенный почти чисто военными методами, лишь по нелепой случайности не сокрушил Республику. Теперь, когда некто, по меньшей мере, сравнимый, использует комбинированные атаки...

— Боюсь, Альянс ждут трудные времена. — и оба собеседника рассмеялись долгим злым смехом.

* * *

"Лю-ю-юк... Лю-ю-юк... Лю-ю-юк..."

Гранд-мастер Нового Ордена джедаев проснулся с первыми лучами солнца. Разум привычно стряхнул оцепенение сна. В Силе же мастер-джедай присутствовал инстинктивно и постоянно. Не открывая глаз, Скайуокер знал, что находится в апартаментах гостиничного комплекса "Сатрап" на Руусане. Он чувствовал всех живых в значительном радиусе, их эмоции и основные намерения. Люк находился здесь по делам Ордена, вернее, Академии — нескольким ученикам был нужен световой меч. Неудивительно, что именно их Люк в здании и не чувствовал — должно быть, полные энтузиазма, они встали еще до рассвета и уже умчались на поиски. Пока что нужды сопровождать их не было, пусть освоятся и хлебнут самостоятельности. В итоге у Скайуокера выдалась редчайшая возможность выспаться вдоволь, чем он и воспользовался сполна. Настроение джедая было подстать утру — в чистом, словно умытом безоблачном небе плыло руусанское солнце, сотни и тысячи разумных вокруг предавались радостям жизни, и все это создавало настоящую светлую симфонию, в полной мере ощутить которую мог, пожалуй, лишь джедай.

Но глубоко внутри что-то кольнуло душу, будто на горизонте показалось темное облачко, самый краешек, легкий флер мглы. Тренированный разум Люка легко отличил бездумную радость, порожденную хорошо отдохнувшим телом от ощущений, вызванных тонкими движениями Силы, и от этого открытия настроение стало стремительно падать. С некоторых пор мастер-джедай старался доверять своим видениям, поэтому быстро встал, совершил утренние процедуры и, вернувшись обратно в комнату, погрузился в медитацию.

Знакомое ощущение присутствия в Силе наполнило разум. Люк искал первопричину, источник снедающего его беспокойства. Но беспокоился не только он. Сила тоже была... встревожена. Устремившись "вдаль", джедай постарался определить, что же произошло — а событие наверняка было весьма значительным, чтобы вызвать такое возмущение. Некоторое время ничего не получалось, потом Люк внезапно почувствовал себя микробом — в него хлынул гигантский поток странных ощущений, будто на него взглянула вся Галактика. Огромный, слепой, никакой взгляд был подобен лучу прожектора, рассекающего ночное небо. А в центре него плясала до боли знакомая изящная фигура. Его жена. Мара. Все вокруг разом потеряло значимость, остались только любимые зеленые глаза. Глубокие, манящие и вместе с тем полные непонятного страдания, какого-то внутреннего смятения, словно... давние воспоминания всколыхнулись в ее душе, ломая гладкую корку спокойной жизни. Опять?!

Волна чистого гнева поднялась изнутри. Люк стиснул зубы, ноздри его широко раздулись. Мастер-джедай уже давно не был тем неуравновешенным подростком, чью верность избранной стороне Силы могли поколебать эмоции, нет, Люк нынешний прошел через слишком много испытаний, побывал с обеих сторон и вернулся. Теперь он знал силу, даруемую страстью, и ценность спокойствия, сохраняемого несмотря ни на что. Но Мара... Прямая опасность ей не угрожала — Сила показала это определенно, но что-то все равно было неладно.

Люк потянулся к ней со всей мощью, обретенной в долгих годах тренировок и схваток. Еще сильнее, еще... Скайуокер вкладывал в зов такую силу, что, пожалуй, превзошел даже Палпатина, который, как известно, мог говорить со своими Руками через всю Галактику. И... ничего. Тем, кто мог видеть в Силе, Руусан представлялся сейчас вспыхнувшим ярче Новой, но даже этого было недостаточно. Все, что почувствовал мастер-джедай — пустоту, в которой растворялся его зов. Нечто подобное он встречал и раньше — в Галактике достаточно много мест, лишенных влияния Силы — и каждый раз это ничем хорошим не заканчивалось. Мара вряд ли полезла бы туда одна... не послав сообщения, а раз так, то это могло означать только одно — она в беде.

Люк тяжело откинулся на кровать. Лоб обильно покрыли бисеринки пота, сердце медленно успокаивало бешеный ритм. Что ж, Йода был бы доволен — вбитое им стремление к самосовершенствованию дало свои плоды. Долгие утомительные тренировки полностью окупились этим утром. Будь Люк хоть чуть-чуть слабее, он не получил бы никакого результата вообще.

Палец нажал несколько сенсоров на комлинке. После эскапад с Силой откровенно не хотелось никакого телекинеза и прочих "джедайских штучек".

— Эр два? Готовь корабль, скоро вылетаем.

Обычный джедай сразу рванул бы во Внешнее Кольцо, поближе к месту событий, однако Скайуокер за свою наполненную испытаниями жизнь поднабрался кое-какого опыта и потому поступил с точностью до наоборот. Короткий разгон, звезды привычно расплываются полосами, корабль входит в гипер курсом, ведущим к началу координат. На Корускант.

Глава Нового Ордена не испытывал проблем с трафиком — у Ордена имелась собственная диспетчерская служба, свои коридоры и места на парковочных орбитах. Так что от входа в систему до приземления шаттла на посадочной площадке Храма прошло всего несколько часов. Можно было лететь сразу к комплексу правительственных зданий, но накопилось столько срочнейших и неотложных дел, что Люку волей-неволей пришлось уделить им пару минут. Вновь вынырнуть из водоворота приказов, распоряжений, накладных, сводных планов, графиков и отчетов удалось лишь, когда за транспаристилом окон начало темнеть.

С досадой Люк прикусил губу. Большинство чиновников уже покинули рабочие места, а те, кто еще оставались, не представляли для него интереса. Впрочем... Быстрая улыбка осветила хмурое лицо джедая. Сила вела его — тот, о ком он только что вспомнил, в это время только-только выбирался из своей берлоги. Набранный номер породил целую череду пиликающих переключений в динамиках комлинка. Скайуокер даже не пытался прикинуть, через сколько систем связи и защиты прошел его вызов, сколько раз облетел вокруг планеты, чтобы достигнуть адресата, возможно, в какой-нибудь сотне миль от него. Причем, зная специфику работы этого человека, Люк полагал, что сотня миль была бы в основном вниз.

— О, мистер Скайуокер, имеющий задолженность по транспортному налогу, неоплаченный штраф за аварийное пилотирование флаера и просроченные счета за канализацию. Местоположение установлено, ожидайте, за вами вылетели.

Джедай на миг потерял дар речи.

— И я рад тебя слышать, Гент. Вижу, стал ты остер на язык. — наконец произнес он, неосознанно копируя учителя.

— Ох, простите, мастер, оно само как-то вырвалось! — жизнерадостно воскликнул ледоруб. — Но с моими только так и приходится, а то сразу на шею сядут. Я уже выслал флаер, он будет через... э-э, сейчас!

Перед Люком с неба рухнул аппарат неприметной модели и расцветки и гостеприимно раскрыл вход. Но рванул с места он так, что сразу стало ясно — начинка в нем совсем не гражданская. Буквально через десяток минут флаер влетел в какой-то отнорок транспортного тоннеля, попетлял по запутанному лабиринту и наконец приземлился на небольшой парковке глубоко в недрах правительственного комплекса. Его встречали. Шеф отдела криптографии службы разведки Альянса лично вышел приветствовать старого знакомого. Захари Гент остался почти таким же, лишь чуть погрузнел и обзавелся черточками морщинок в углах глаз.

— Вижу, твой секретарь следит за твоим питанием! — пожимая руку, сказал Люк.

— Адъютант. У нас погоны, знаешь ли. Но вообще-то этим занимается стюард, а он мне не положен по рангу. Питаюсь в ведомственной столовой.

Люк искренне удивился.

— Это целому начальнику отдела-то? Что за ситхова срань?

— Всего лишь бюрократия. Древние положения, замшелые приказы... и абсолютно никакой возможности их преодолеть.

— Скучаешь по временам, когда был простым ледорубом?

— Не то слово, Люк! Можешь представить себе лист согласования на шестнадцати страницах для каждой копеечной правки? Мне давно в кошмарах снятся не турболазеры разрушителей, а ряды канцелярских столов, уходящие в бесконечность.

— Иди к нам, у нас веселее.

— Я и так у вас каждый день. Сети Ордена... прозрачны, скажем так. Не для всех, но кому надо — знают.

— И много таких... квалифицированных?

— Было много. Потом я нарастил зашиту. Остались несколько личностей, от кого нужно полностью менять систему, но у нас с ними уговор.

— Вернусь, накручу хвост Солиски.

— Не стоит, он хоть и не из этих самых, но крепкий профессионал. Да что мы стоим, идем ко мне!

— Кстати, о бюрократии. Я прилетел, чтобы посетить несколько скучных организаций, о существовании которых большинство жителей и не подозревают — всякие там коммунальные бюро, счетные отделы, статистические и отделы проездных... Но заработался и не успел сегодня, но это и к лучшему — ведь есть ты.

Гент приосанился:

— Действительно, я лучше. Я понял, нужно поработать с сетью. Пошли вниз.

— Как, еще ниже? — поразился Люк.

— А то. Ты не представляешь, куда тянется все это. Думаю, никто не представляет. Если ученые когда-нибудь откроют новую цивилизацию и выяснится, что она все время существовала прямо здесь, на Корусканте — я нисколько не удивлюсь. Вспомни "Лусанкию".

— Да уж...

Гент занес пальцы над клавиатурой с видом хирурга перед операцией.

— Кого ищем?

— Мару.

— Прости, Люк, но ничего нет. Мара не совершала покупок, не консервировала апартаменты, не заказывала запчасти для "Тени". Никаких стоянок в портах с централизованной системой учета, заправок или ремонтов. Последний след — старт эскадры адмирала Норбанка с Сумпа, сектор Корадин. Заправка и техобслуживание корабля за счет Флота, сумма уже предъявлена, причем эти хитрые жуки в финупре предъявили ее дважды — и Ордену и правительству, поскольку Мара занимает должности и там и там. И все. К Скайе Мара уже не прибыла.

— Ясно. Что ж, спасибо и на том, Гент. Никто бы не смог отыскать это так быстро и прямо отсюда.

— А-а, Люк. Это же разведка. Еще раз прости, что не смог помочь.

— Ладно. Я пойду.

— Слушай, такое дело...

— Что?

— Понимаешь... ну... Я теперь часть системы, поэтому есть всякие обязанности и границы полномочий...

Люк вздохнул и использовал Силу, чтобы выудить хоть какой-то смысл из невнятных менжеваний Захари. Все оказалось проще некуда — гениальный ледоруб просеял частым ситом всю Галактику, но при этом значительно превысил лимиты на гиперсвязь, выделенные его отделу.

— Орден оплатит. Вернее, я оплачу.

— Люк...

— Все нормально, Гент. Я каждый день сталкиваюсь с этим. Иногда хочется просто плюнуть, зажечь световой меч и пойти драться с каким-нибудь ситхом, чем день-деньской подписывать документы в кабинете. Эх-х... Ладно, я сегодня вылетаю к Сумпу.

— Надеешься взять холодный след?

— Сила подскажет.

Гент покачал головой — ему, порой даже думавшему на ассемблере, а то и прямо в машинных кодах, подобные пассажи всегда казались чем-то завиральным.

— Используй мозг, Люк. Он круче, я точно знаю.

Джедай криво улыбнулся.

Впрочем, сразу улететь Скайуокеру не дали. Фигурой магистр был значительной, даже по галактическим меркам, поэтому о появлении его корабля астроконтроль оповестил по списку целую кучу народа. Как следствие, множество разумных искало встречи, чтобы решить вопросы, уладить дела и обстряпать делишки. Иные даже хотели "перетереть темы" — тот суд в кантине до сих пор аукался джедаю. К вечеру Люк вымотался настолько, что готов был посылать всех жаждущих общения в такие места, куда с начала времен не заглядывал луч света. Но некоторых игнорировать было просто невозможно.

— Доброй ночи, мастер Скайуокер. — лапа ботана была неприятно влажной и рыхлой. Однако влияние, которым тот обладал, делало встречу практически неизбежной. — Мои извинения за столь поздний визит. Вам уже доложили последние новости?

— Нить вашей мудрости ускользает от меня, советник Дрей-лиа.

— С окраин галактики доносятся странные слухи, мастер.

— Например?

— Эскадра одного из Кхоммских флотов не выходит на связь. Контрольные сроки истекли трижды.

— Эта безделица стоит вашего внимания? Горе-командующий запил, забыл или забил.

— А если учесть, что ее обломки захламляют половину системы Марат? — вкрадчиво произнес ботан.

— Марат...

— Даже не пробуйте. Это во Внешнем Кольце, юго-юго-западная зона. Страшнейшее захолустье, вероятно, жители там еще чуть ли не с каменными топорами бегают.

— Гм, советник, поправьте, если я ошибаюсь, но вы хотите сказать, что эскадра одного из миров Ядра за каким-то... э-э, каким-то образом очутилась на окраине Галактики и...

— Была уничтожена.

— Уничтожена?

— Оставьте, мастер, вы гораздо умнее, нежели прикидываетесь. Да, именно уничтожена — целиком и полностью. При этом в ее составе находилась пара "Булварков". Вдумайтесь, "Булварков"! Но и это еще не самое странное.

— Что же тогда?

— Никаких сведений. Полный вакуум. Кем уничтожена, как, почему. По своим каналам я выяснил, что администрация Скайе в такой панике, что не может застегнуть ширинку без риска отрезать себе член. Они там все вместе мочатся мимо писсуара — причем исключительно кипятком. Но странным образом ни одна петиция не доходит до Сената. Ничто не омрачает безмятежный сон наших многоуважаемых политиканов...

— А Кхомм?

— Молчит. У них там, конечно, своя вечеринка, но кое-что раньше узнавать удавалось. Теперь — как отрезало. До того, как был опущен занавес, прошла непроверенная информация, что в их флоте какие-то перестановки, летят погоны и даже головы, но в чем причина этого — неизвестно. Кроме того...

После визита ботана Скайуокер в состоянии крайней задумчивости отменил вылет и вместо этого направился обратно в Храм. Следовало обдумать все услышанное, в особенности — цели, которые мог преследовать Дрей-лиа. Еще Люк собирался заглянуть в одно из самых неоднозначных отделений Ордена — Корпус звездочетов. Если нельзя добыть информацию административными методами, возможно, неисповедимые пути Силы приведут к искомому?

* * *

Войдя в апартаменты гранд-адмирала, коммодор Гилад Монтро испытал навязчивое чувство дежа-вю. Траун стоял у стены, настроенной на обзорный режим, и смотрел на звезды. Современное человечество, тысячи лет бороздящее космос, уже не испытывало того трепета, который чувствовали их прикованные к поверхности планет пращуры перед ликом Вселенной. Но где-то в глубинах сознания, там, где скрываются самые темные и древние напластования архетипов, что-то продолжало трепетать и ужасаться. Монтро многое бы отдал, чтобы узнать, чувствует ли нечто подобное адмирал.

— В этом смысле чиссы ничем не отличаются от хомо, Гилад.

Последний вздрогнул.

— Думаю, все, чьи предки зародились на поверхности планет, испытывают сходные чувства. Космос... ужасающе великолепен, а мы, несмотря на все наше могущество — не более, чем микробы на песчинках бесконечности. Именно поэтому так трудно для понимания искусство аэров, плывущих в атмосферах газовых гигантов, а нейтринные песни эсфиль, призраков войдов, разум планетников осознать вообще не в состоянии.

Коммодор все-таки удержал выражение вежливого внимания на лице, но чего это ему стоило! Траун что-то понял в грохоте молний — основного средства коммуникации аэров, громадных газово-коллоидных образований Голма и Ганаша? И хочет сказать, что они не только разумны, в каком бы то ни было понимании, но еще и обладают искусством?

— Но к делу. — Траун удостоверился, что капитан "Химеры" освободился от флера его лирического настроения и вновь собран и внимателен. Парой команд выведя на стену карту Аноата, спросил: — Что вы думаете о возможности атаки и Обессиливания этого сектора?

Монтро подпер подбородок рукой. Вопрос был весьма сложным. Геррентум, столица сектора, располагался на пересечении Кореллианского торгового пути и Нотоиинского коридора — основных гиперпространственных маршрутов данной области. Это означало, что система процветала, независимо от того, кто правил Галактикой в это время. К югу располагалась система Исде Наха, точка пересечения еще трех латеральных маршрутов. Территориально система принадлежала другому сектору, но с военной точки зрения стратегически относилась к общему узлу связности этой области пространства. Контролируя обе системы, можно было сравнительно легко и быстро перемещать собственные силы, в то время как противнику требовалось бы идти в обход, более мелкими и неудобными маршрутами со множеством дополнительных точек поворота, либо ломиться напрямую, бесполезно тратя ресурс кораблей. Это можно было сравнить с рокадой — дорогой вдоль линии фронта в планетарных боях древности.

Однако привлекательность в качестве цели имела и оборотную сторону — доходы от грузопотока позволяли содержать очень приличные оборонительные силы. Системы были буквально утыканы пикетами, наблюдательными станциями, планеты в обязательном порядке оснащались генераторами щита и имели на орбитах кучу основательно модернизированных боевых станций. Соваться туда без хорошей поддержки и тщательно проработанного плана было бы просто самоубийством.

Монтро вспомнил недавний разведрейд в системы Кореллы и Куата — и ощутил, как кожа стягивается крупными мурашками. Разведывательный корабль был оснащен генератором Незримого Щита, и только поэтому остался незамеченным. Все остальные виды маскировки оказались бы бессильны перед громадными сенсорными полями, протянувшимися на сотни тысяч километров. Правительства систем и владельцы верфей придирчиво относились к безопасности своих Рогов Изобилия. Очень, очень придирчиво! Весь экипаж разведчика пришлось на полгода отправлять в санаторий, люди испытали такое психическое напряжение, что буквально валились с ног.

То, что они там обнаружили... Монстры, чудовища — по-другому и не скажешь. Исполинские внутрисистемные корабли, не эскадры — целые флоты таких кораблей стояли на защите домашних рубежей. Тщательно замаскированные, так, что опасность смогли выявить только суперкомпьютерные центры Кельрода, многократно обработав каждый бит информации из записей разведчика. Подобно сарлаккам, спящие левиафаны притворялись частями верфей и заброшенными фабриками, таились в недрах астероидов и спутников, просто годами дрейфовали на окраинах — с отключенными системами, насмерть промороженные вакуумом, с практически нулевой сигнатурой. Корабли-дройды, корабли-убийцы. Каждый мог съесть "Булварк" на завтрак, а их общее количество исчислялось сотнями. Без гипердрайва они могли перемещаться только в пределах системы, зато уж там солоно пришлось бы любому противнику.

KDY, как и другие крупные производители, весьма осторожно подходило к прогрессу в кораблестроительной области. Любая новинка сначала поступала на вооружение домашних флотов, а уж затем выпускалась в широкое обращение. Можно было считать, что почти все, что имелось в вооруженных силах Альянса, представляло собой экспортный вариант технологий, отставая от передовых образцов минимум на поколение. Лучшее приберегалось для себя.

Геррентум, разумеется, был защищен не столь основательно, однако и он мог пребольно укусить в неосторожно подставленный зад.

— Не думаю, что атака сектора целесообразна. Если незаметно разместить источник Обессиливания к юго-востоку от Хота, мы сможем накрыть обе системы разом. А в межзвездном пространстве искать можно годами. Галактика велика. Флот Катаны мы смогли найти, только выдавив сведения из...

— Ваша точка зрения ясна, Гилад. По-вашему, мы еще не вышли из периода скрытой экспансии?

— Верно. Я до сих пор не могу придумать внятной причины выхода из тени и начала открытого противостояния силам Альянса. Да, Альянс — весьма рыхлое и недостаточно устойчивое образование, но в военном отношении мы просто несоизмеримы. Прошу прощения за прописные истины, но это лишь вопрос времени, когда они придут в себя, соберутся и наденут сапог достаточно тяжелый, чтобы выпнуть нас прямиком в межгалактическое пространство.

— Ни одной причины, капитан? — прищур алых глаз едва не заставил коммодора сбиться с речи. Монтро пожал плечами:

— Разве что у вас в кармане найдется парочка Звездных Кузниц, мой адмирал.

Бесконечно долгую минуту гранд-адмирал Траун смотрел на своего ученика, затем темно-синие губы неторопливо разошлись в узкой, как лезвие ножа улыбке.

* * *

Пробуждение было... обыденным. Не болела голова, не саднили раны, не звенели баззеры боевой тревоги. Организм воспринимал это как манну небесную и отчаянно не хотел вставать. Ласкающие прикосновения шелкового белья к коже, теплые дуновения летнего воздуха, несшие ароматы свежайшей выпечки, солнечный луч, медленно путешествовавший от пятки к кончикам пальцев,— все это навевало такую негу и расслабленность, что женщина несколько минут лениво размышляла, вставать прямо сейчас или понежиться еще немного... этак час-другой. Затем окончательно проснувшееся сознание сложило два и два — и резко оборвало поток гедонистических мыслей. Не шевельнув ни единым мускулом, женщина перешла в состояние холодной спокойной собранности. Органы чувств заработали с утроенной интенсивностью, собирая всю доступную информацию, фильтруя помехи и ища потенциальные угрозы. Но угроз не было. Вокруг не чувствовалось ни единого живого существа — ни шороха движений, ни звуков дыхания, ни запахов.

Привычное обращение к Силе внесло первую диссонирующую ноту в море благолепия, окружавшее женщину. Сила не отзывалась. За последние годы, наполненные тренировками и сражениями, Сила прочно вошла в ее жизнь, не раз спасая от верной гибели. Яд и бластерный выстрел в упор, багровые световые клинки и синие разряды молний, залпы турболазеров и обвалы пещерных сводов... смерть шествовала мимо, забирая других, не столь подготовленных, не столь находчивых и решительных. Не столь удачливых, наконец. А она в очередной раз избегала, защищалась и поднималась на ноги — избитая, израненная, но живая.

Впрочем, миг растерянности был краток. Многочисленные испытания закалили дух, содрали все наносное, оставив лишь железную волю и характер. Ей не требовалось искать опору вовне — женщина обладала таким запасом стойкости, что сама могла поддерживать павших духом даже в самых безнадежных ситуациях. Вот и сейчас, лишенная Силы, она немедленно вспомнила имперские тренировочные лагеря, где будущую Руку готовили действовать в самых разных ситуациях, зачастую специально без использования Силы. Пустив по телу медленную волну мышечных сокращений, она окончательно выяснила состояние организма. Все было в норме. И только тогда Мара Шейд открыла глаза.

Ее взору предстала средних размеров комната, оформленная с роскошной минималистичностью. Транспаристаль в овальном окне, стойка с мощным терминалом, кашиикский паркет, шкура вуки на стене, на шкуре — перерубленный пополам лучевой арбалет. Мара не вздрогнула, но в душе поднялась волна... неприязни. Кто бы ни владел всем этим, он явно происходил из Старой Империи.

Из окна лился яркий свет непривычного спектра, несколько пылинок танцевало в его лучах. Возле кровати стояли мягкие тапочки характерной расцветки эвока, но Мара их проигнорировала и босиком прошла к приоткрытому встроенному шкафу. Да, в нем обнаружилась аккуратно сложенная в стопку ее одежда, а рядом — рукоять светового меча. Неторопливо одевшись и повесив рукоять на пояс, она управилась ровно к тому моменту, когда в дверь негромко постучали.

На брошенное "Да" вошла молодая твилечка и сообщила, что завтрак готов и ждет Мару внизу. Та хмыкнула, принимая — пока — правила игры, и последовала за провожатой. На первом этаже обнаружилась столь же дорого и аскетично обставленная гостиная, на натурально-деревянной двери которой сверкала начищенной медью табличка "Комната приема пищи". Стол из эбеново-черного массива манил россыпью квадратных тарелок и судков, а чуть приотставленный стул столь же монументальных пропорций готовился принять великолепный круглый зад женщины.

Мара повела плечами, босые пятки понесли ее к столу. Сбоку тенью метнулась та самая твилечка. Боевые рефлексы мгновенно просчитали веер решений — от мягко-останавливающих до безусловно убийственных, колени сами собой подогнулись, разворачивая тело в оптимальную для взятия на прием позу... Через полсекунды разум остановил движение, но цели хватило и этого. Твилечка на ходу рухнула на колени, проехавшись ими по натертому паркету, судорожно прижала руки ко рту. Ее огромные глаза распахнулись во всю ширь, мгновенно наполнившись влагой, на лице застыло выражение неизбывного ужаса — так замирает туппа в пасти балора. Девушку буквально придавило смертоносной хищностью, плеснувшей от всей фигуры Шейд.

— Госпожа... я... я только... стул... простите...

Мара скривилась, словно у нее разом заболели все зубы.

— Встань. Не бойся, я тебя не трону. Как тебя зовут?

— Белья, госпожа.

— Садись рядом. Вот сюда.

— Нам не поло...

— Садись, садись. И рассказывай.

— Что?

— Кто я, где я, что это за место — в общем, все рассказывай.

Темнело. Мара стояла на крыше трехэтажного дома, опираясь на толстые стальные перила. Заходящее солнце этой системы окрашивало небо в фантастические оттенки, отчего бескрайняя равнина вокруг казалась сошедшей со страниц какой-то сказочной книги. Качали метелками высокие травы, сокрывшие бы Мару даже с вытянутой вверх рукой. Вдали медленно двигались митмас, мясные горы — огромные полусферы колышущейся плоти, понизу увешанные бахромой полуметровых шаров, почти созревших отпочкований нежнейшего мяса и жира. Громко стрекотали какие-то насекомые. И все — иные проявления жизни отсутствовали, равнина была странно пуста.

Пуста... Мара с силой сдавила полированные трубы, давая хотя бы такой выход бешенству. По рассказу Бельи, на планете кроме этого ранчо не было ничего. Вообще. Никаких фабрик, заводов, космодромов и узлов связи. На тысячу миль вокруг в любую сторону простиралась равнина, лишь у края материка переходя в старые оплывшие горы. Идеальная тюрьма — чтобы сбежать, нужно сначала построить корабль, заново пройдя весь путь технологического развития от каменного рубила. Мара понимала, что на такое не способна даже она.

Дом был построен на века — стены из трехметрового керапласта, подземное убежище, скважина, собственный реактор серии "Пилигрим" — что означало, что его не мог сломать даже колонист или колонизируемый им або. Мягкий климат без особых перепадов температур, стада митмас вокруг... даже дождь, казалось, шел по расписанию — каждый вторник и пятницу.

То немногое, что было необходимо, доставлялось сверху. Мара покосилась на крупную яркую точку над головой — станция висела над домом на стационаре. Раз в неделю — ну, или по вызову — со станции прилетал дрон и загружал в системы дома расходники. Сбежать на нем было невозможно — весь груз размещался снаружи в навесных контейнерах, трюм же отсутствовал как класс. Конечно, можно было уцепиться за что-нибудь... но даже джедай не мог выжить при прорыве атмосферы и получасовом пребывании в вакууме, пока дрон добирался до станции. Да и та наверняка была полностью автоматической, а из движителей оснащена лишь системой астрокоррекции.

Безнадежно. Впрочем, мастер-джедай не собиралась предаваться унынию. Должны были быть иные пути. В ее разуме проносились десятки известных способов побега, рассматривались все, даже самые безумные и фантастические. Из глубин памяти всплыло воспоминание о голокроне Дарта Кануса — в инфотеке Палпатина встречались и такие, шестнадцатитысячелетней давности сокровища.

"Сила суща во всем. Именно поэтому неважен размер или вес, когда союзник ваш — Сила. Этой мысли тяжело поместиться в большинстве разумов... но почему бы еще не расширить ее, хе-хе? Неважно время — призраки Коррибана опасны ныне живущим, как не каждый лорд-ситх. Неважно расстояние — с каждым шагом вы можете ступать на твердь нового мира. Неважно все — значение имеет лишь Сила."

Вообще-то, Дарт Канус Исчезающий был выжившим из ума старикашкой с наклонностями маньяка — но он чуть ли не единственным из ситхов умер в своей постели. И его прозвище... Возможно, в этом бреде имелось какое-то рациональное зерно? Мара вздохнула. Силы здесь не было. По крайней мере, в окрестностях ранчо. Да! "С этой стороны дом белый"... Вот и ответ, чем заняться в ближайшее время. Мара решительно повернулась к лестнице в дом.

— Белья! Здесь есть какой-нибудь рюкзак?

* * *

"Химера" плыла в межзвездном пространстве, сопровождаемая только двумя обычными разрушителями. Но вот и их капитаны закончили финальный брифинг. Треугольники быстро перешли на сверхсвет и оставили исполинский корабль в одиночестве.

— Неудобство. Ведь это вы ощущаете, Гилад?

— Да, адмирал. Многие экипажи ИЗР уже имеют больший боевой опыт, чем мои люди. Боюсь, когда "Химере" придет время выступать, концерт может сорваться просто потому, что никакие тренировки не заменят участия в реальном бою. Какая-нибудь мелочь — и...

— Конечно. Но ведь была "Ливада", был "Туман"?

— Расстрел, не бой. — махнул рукой Монтро. — Пять-десять офицеров из лучших могли что-то вынести из него, а остальные... Так можно окончательно уверовать в...

Траун усмехнулся:

— У меня нет в кармане "Затмения", чтобы отвесить вашим людям живительную оплеуху, в которой они так нуждаются. Но я предоставлю иную возможность для этого.

— Вы все же решились на ротацию?

— Нет. Еще рано. Обычные учения.

— Но ведь большинство кораблей заняты на текущих операциях! Если сгрести все вымпелы в базе и даже привлечь обе "сосиски", сняв с ходовых испытаний, то все равно сил этой сводной группы не хватит, чтобы заставить "Химеру" волноваться.

— В самом деле. — поддакнул Траун, но что-то в его голосе заставило коммодора насторожиться. — Однако я намереваюсь доказать вам обратное. Вечером я переношу брейд-вымпел на "Ромодановского", а завтра лично займусь выбиванием пыли из моего флагмана.

Монтро побледнел. Потом потряс головой. Потом застыл на месте, пока в его глазах крутились шестеренки расчетов и прикидок. Наконец он посмотрел на гранд-адмирала:

— Не понимаю. Нет такого способа.

— И тем не менее. — мягко произнес Траун. Внезапно губы его дрогнули в полуулыбке. — Гилад, держите разум открытым. Эта моя речь тоже была средством давления на вас. Поймите, что я не всезнающ и не безупречен. Я собираюсь проверить ряд концепций, и будет гораздо лучше, если они не сработают на учениях, нежели в реальной схватке. Если вы найдете способ противостоять им — тем лучше. Для Империи, для меня, для всех нас. В конце концов, должен же кто-то когда-то надрать мне задницу?

— Однако вы видите возможность победить при таком соотношении сил. Это решительно ускользает от моего понимания.

— Гм, я сказал, что вижу. Но так ли это? Возможность победы заключена в противнике, непобедимость заключена только в вас самом, Гилад. Готовьтесь. У вашего штаба сегодня будет много работы.

Гигантский корабль двигался во тьме, полностью изготовившись к бою. Ходовые огни были потушены, сенсорные массивы на "спине" и "брюхе" развернуты на максимум чувствительности. Здесь, в почти абсолютной пустоте межзвездного пространства, им не грозила быстрая деградация, как в случае движения через газовые или пылевые облака. Все узлы и агрегаты были прогреты и могли в любой момент поставить щит или выплеснуть лавину энергии зелеными росчерками турболазеров. Экипажи авиакрыла находились в кабинах своих СИДов, с подвешенным к машинам вооружением и на стартовых позициях. Две дежурные эскадрильи находились снаружи и двигались довольно странным образом — за кормой чуть "ниже" кильватерной линии, в очень плотной группе, едва ли в десятке метров одна машина от другой.

Сценарий сегодняшних учений подразумевал свободную охоту в зоне пространства с высокой навигационной сложностью. В голосфере на мостике отображались условные аномалии, введенные в информационную систему корабля посредником. Сам он присутствовал тут же, но старался "не отсвечивать", притворяясь молчаливой тенью.

— Шесть минут до "поводыря", мой капитан. И кто только придумал этот джедов слоеный пирог?

— Тот, кто был в гостях у адмирала Даалы, я полагаю. Интересно, насколько эффективно сможет действовать в таких условиях наш адмирал?

— Гм. Весь Флот сходится на мысли, что Гранд-адмирал может действовать в любых условиях с предельно возможной эффективностью.

— Итак, наша задача на сегодня — сравниться с ним в этом. Подавляющее превосходство в силах должно облегчить нам путь.

— Ну да, ну да... — протянул старпом.

Внезапно в голосфере зажглись желтые символы засечек. БИЦ работал профессионально-стремительно, уточняя данные с каждой секундой. Дистанция, зенитный и азимутальный углы, скорость, эмиссия, десятки иных параметров, позволявших надежно идентифицировать цели. Поразительное для любого другого корабля расстояние, с которого удалось засечь их, было заслугой громадных сенсорных массивов "Химеры".

— Два корвета серии "Элбом" и эскадрилья "ашек". — последовал уже через минуту доклад.

Монтро нахмурился. Откуда их взял адмирал? Ничего подобного на базе не было. Может, это вообще не свои? Но располагались они, прикрывшись виртуальным препятствием, созданным программой симуляции учений. Да и делать тут кому-либо еще было решительно нечего. В объеме голосферы отметки мелких целей роились вокруг пары более крупных. Шел бой. Корветы умело маневрировали и отстреливались, не собираясь уступать мошкаре. Наметанный глаз коммодора сразу схватил разницу в конфигурации кораблей. Один вел себя очень уверенно и даже нагло — явно был "заточен" под противоистребительное прикрытие, что-то вроде модели Р-5 или Р-7. В памяти всплыла картина густо утыканного поворотными лазерными спарками борта. Второй был оснащен более тяжелым вооружением, менее подходящим для борьбы с весьма маневренными "ашками", и ловко прикрывался своим собратом.

— Очень ловко. — одобрил старпом. На глазах офицеров очередной маневр поставил несколько нападавших в неудобное положение. Чтобы выйти из-под огня первого "Элбома", им пришлось выполнить серию головоломных кульбитов с предельным ускорением, и в какой-то момент угловая скорость относительно второго оказалась нулевой. Четко, как в тире, тот расстрелял зависшие мишени одним точным залпом. Картина сразу переменилась. Перевес в силах теперь был у корветов, и те мгновенно осмелели, но истребители почти сразу вышли из боя, порскнув в разные стороны.

— Фиксирую множественные слабые сигнатуры. — прорезался БИЦ. — Вероятно, обломки.

Капитан и старпом переглянулись. Ситуация обоим не нравилась, и чем дальше, тем больше. Все было очень странно. Для чего Трауну был это спектакль? Да и спектакль ли? Обломки... Они означали, что только что кто-то там превратился в прожаренный фарш. Или нет?

— Отправить первую дежурную на разведку?

— Нет необходимости. За корветами можно наблюдать и отсюда. Переориентировать верхние сенсорные массивы.

— Есть.

К этому времени слимы уже скрылись в гипере. Корветы сбросили и уравняли скорость, по всей видимости, занявшись первоочередным ремонтом. Повысившие чувствительность в этом направлении сенсоры видели даже несколько снующих между ними искорок — ботов или астродройдов.

— "Элбом" с туннельником парит. — доложил оператор. — Спектральные линии кислорода и азота, похоже, нарушена герметичность обитаемых отсеков.

— И все? — удивился Монтро. — Легко отделались, против корзинки слимов-то.

— Да, парни хороши, но все-таки им попало. Вон, второй берет его на жесткую сцепку, скорее всего, разбит Г-привод.

— Та-ак, а ведь это шанс! — хищно подобрался коммодор. — Как считаешь, Олдрен?

— Я бы отпустил. Пусть их. Стелс-носитель не справится, они ведь оба могут стрелять, а СИДы дают бешеную сигнатуру во всей сфере. Тот, который ПВО, посшибает на подлете.

— Наши СИДы?

— Не всех, разумеется, но пару штук — точно.

— А давай уинг-коммандера спросим. — Монтро коснулся пары сенсоров, в голосфере протаяло суровое рубленое лицо Уилфреда Мерфи, лидера авиакрыла суперразрушителя

— Капитан?

— Уилфред, могли бы твои парни схватить этих парней за задницы?

Собеседник посуровел еще больше.

— Запросто, сэр, но только ценой минимум одного звена.

— Вот и я так думаю. А если не только схватить, но и удержать?

— Это очень скользкие задницы, сэр, особенно когда они вдвоем. Боюсь, парням легче "случайно" разнести все на кусочки, чем снайперски отстреливать им яйца.

— Ну а если на одного из них наступит крайт-дракон?

— Тогда никаких проблем.

— Отлично. Мы используем "Реднек". Как сшибем зенитный корвет — ваш выход, Мерфи.

— Будет сделано, сэр.

Тупоголовая угольно-черная торпеда величаво покинула пусковую противокорабельного комплекса скрытого применения "Реднек" и начала неторопливый разгон в сторону противника. Торпеда ускорялась на порядок медленнее своих протонных товарок, имела на порядок большую массу и на два порядка большую стоимость. Фактически, она стоила дороже, чем ее нынешняя цель. Даже "Химера" несла всего два таких комплекса по двенадцать торпед в каждом. Ниша применения была очень узкой из-за суровых ограничений по скорости. Зато засечь торпеду было практически нереально. Что говорить, сама "Химера" видела ее только потому, что находилась на острых кормовых углах. Еще одной особенностью было отсутствие всякой телеметрии с торпеды. Молчаливую смерть нельзя было отклонить, перенацелить или подать команду на самоуничтожение. Раз запущенная, она неотвратимо настигала свою цель и исчезала вместе с ней в огромном взрыве — при таких размерах, обусловленных стелс— и РЭБ аппаратурой, мощность боеголовки тоже соответствовала.

Гилад Монтро не спрашивал мнение посредника. Если происходящее — часть постановки, то у того имелся собственный доступ к системам "Химеры", позволявший превратить боевой пуск в учебный.

* * *

Коммодор улыбнулся.

— "Химера" — изрядно толстопопый корабль, но знаешь ли ты, почему?

— Суперлазер, естественно. — уверенно ответил собеседник.

— Да не совсем. Дело в концепции. Нынешний флагман задумывался как своего рода рейдер, корабль с максимально возможным сроком автономии. Абсолютно каждая система, каждое устройство в нем сконструировано настолько надежным и долговечным, насколько могли имперские ученые и инженеры. А могли они очень многое. Например, в обоих главных реакторах нет ни единой движущейся детали. Активные ядра не требуют замены как минимум лет восемьсот. Многократное дублирование всех мало-мальски важных систем, модульная СЖО для каждой группы отсеков, и куча других прекрасных штук. Да что там, даже турболазеры на самом деле вовсе не являются таковыми.

— Это как?

— "Химера" потребляет тибанну только для оружия планетарных сил и авиакрыла. Ее собственное вооружение работает на реакторной накачке, поэтому длительность стрельбы ограничена только техническими возможностями установок. Но за все нужно платить. Тибанна — очень удобная штука, и без нее габаритные размеры вооружения возросли в разы. Возрос забронированный объем, масса суперструктуры, что потребовало более мощных двигателей...

— Я не инженер, но даже мне понятно, что графики могли сойтись в гораздо меньшем масштабе, чем нынешняя "Химера".

— Да, действительно. Фактически, гранд-адмирал приказал проектировщикам игнорировать три нижних точки оптимума. Не знаю, где он сумел достать такое фантастическое количество весьма дорогостоящих материалов, но зато при таких размерах удалось впихнуть суперлазер в качестве главного калибра.

— Думаю, это было дорого...

— Даже я не знаю точно, насколько дорого. Верфи Кельрода полностью заморозили строительство всего остального на шесть полных лет. Если бы нас тогда кто-то нашел, даже какие-нибудь эвоки, то мы могли бы только идти на таран на орбитальных буксирах.

— Эк... Рисковый парень ваш адмирал!

— Гранд-адмирал, с вашего позволения.

— Простите, оговорился, конечно же — гранд-адмирал. Вы так его уважаете?

— Вам будет сложно это понять. Флот... это он.