Сердце Хаоса

Изабель вежливо отвернулась. Через минуту вместо продрогшего юноши на снегу стоял светло-серый волк. Оборотень энергично встряхнулся и выглядел довольным собой.

В итоге, они стали двигаться даже быстрее, чем раньше — Изабель была легче и держалась в седле увереннее шаренца. И платить за постой приходилось меньше. Выносливая ункертская лошадь уверенно отмеряла лиги, а впереди нее, поднимая снежную пыль, мчался светло-серый волк. И чем дальше они ехали, тем холоднее и неласковее становилась дорога. Никто не попадался им на пути, никто не ехал навстречу, только сугробы становились выше, а ветер — пронзительней. У каменной стелы, обозначающей начало дороги во владения Икторнов, Изабель остановилась.

Никакой дороги она не видела. Если Великий Тракт хоть как-то можно было различить среди сугробов, то дальше от знака начиналась ровная снежная целина. Было решительно невозможно понять, что находится там — поле, канава или овраг. Девушка была достаточно опытной путешественницей, чтобы понимать, чем кончится сантаррской зимой такое путешествие.

Оборотень с сомнением переводил взгляд с нетронутых сугробов на каменную стелу. Изабель приняла решение.

— Ждать его здесь не будем. Только замерзнем зря и лошадь потеряем. Нашел он нас на границе, найдет и в Горелом.

В обычное время дорога верхом от перекрестка до Горелого занимала не больше часа. Сейчас она тянулась, как проклятье. Лошадь изнемогала, то и дело по брюхо погружаясь в снег, девушка не решалась пришпоривать бедняжку. Дорожные вехи все время куда-то пропадали, а место, где тракт по мосту пересекал глубокий ручей, им удалось заметить только чудом. Ясно было, что в темноте такую дорогу не одолеть. Огни Горелого вынырнули из вечерней мглы как спасение. Изабель сняла комнату в лучшей гостинице (сейчас все комнаты шли по одной цене), зашторила окна, погасила свечи и принялась ждать. Призрак появился почти сразу.

Облако искристой темноты лучилось недовольством.

— Я думал, мы встретимся на перекрестке.

— Там нет дороги.

— Дорогу я покажу. Время не ждет!

Изабель сердито насупилась.

— Ты хоть замечаешь, какая стоит погода? Дороги нет! Лошади придется идти по целине, по грудь в снегу. Будет здорово, если я вообще доберусь до замка. Думаешь, мне позволят оставить там лошадь, шляться где-то полночи, а утром уехать с мечом их повелителя?

— Гм. В подземелье есть другой вход.

— Все равно лошадь надо где-то оставлять, без отдыха скотина не выдержит. Придется разбивать лагерь, устраивать убежище, разводить огонь. Одна я с этим не справлюсь. Сейчас туда добраться можно только на собаках.

Помолчали.

— Кстати о собаках...

Призрак и девушка одновременно повернулись к Натану.

— Оу? — встрепенулся оборотень.

— А что... — призрак задумчиво разглядывал шаренца. — Холод и снег ему не помеха, к тому же, зверь меньше бросается в глаза.

— Я заметила, что по снегу он бежит даже быстрее лошади, — внесла девушка свою лепту.

Не похоже было, чтобы такая идея пришлась Натану по душе.

— Решено! — глаза призрака горели непреклонно. — Отдыхай, питайся. Завтра ближе к вечеру отправишься в путь. С темнотой я тебя встречу и направлю. Туда-сюда обернемся за два дня!

— Гр-р, — звериная форма мешала Натану высказаться, а перекидываться в присутствии девушки он стеснялся.

Изабель обняла его за шею.

— На тебя вся надежда!

Шаренец обреченно вздохнул.

День прошел незаметно, оба путешественника отдыхали и старались согреться про запас. Девушка тоскливо гадала, какие еще сюрпризы преподнесет им зимняя Сантарра, и, с тревогой, пересчитывала оставшиеся у них деньги. Натан, наконец, сменил облик и впервые за много дней спал в человеческом обличии. Принятое решение он обсуждать не стал, но молчал весьма красноречиво. Когда солнце склонилось к горизонту, Изабель вывела оборотня во двор "погулять" и села у камина в общей зале. Ждать новостей.

Станислав Д'Огерон спешил и нервничал. Он был раздражителен в общении и жесток с лошадьми, Инвин понимал состояние друга и не пытался его одергивать. Они бросили почти все вещи и одну из ослабевших лошадей, но, что бы они ни делали, девушка с серой собакой по-прежнему скакала далеко впереди. Благо было лишь в том, что дорога в этих местах одна — куда направляется Изабель, гадать не приходилось. Но дальше, за Горелым, Тракт начинал ветвиться...

Ирвин первым обнаружил цепочку волчьих следов, тянущуюся вдоль дороги. Собственно говоря, чтобы распознать в занесенных поземкой ямках следы зверя, нужно было обладать некоторым опытом. Маг окликнул уехавшего вперед друга.

— Смотри! Похоже, Натан отправился замок Икторнов. Интересно, зачем?

— Плевать! Обратного следа нет, значит, мы попадем в Горелое раньше него. Уверен, теперь мы ее перехватим!

Мастер Лезвий пришпорил коня и погнал его по едва намечающейся в снегу дороге. Ирвин сокрушенно покачал головой. Он опять не успел задать Станису давно мучавший его вопрос: что тот собирается делать, когда нагонит дочь? Понимает ли, что им предстоит сложный разговор? Или думает, что сможет ухватить Изабель подмышку и утащить домой, как пятилетнюю девочку? Мастер Лезвий настроен по-боевому, а, учитывая, что упрямством и своеволием папа и дочка друг друга стоили... Ирвин вспомнил, как мало денег осталось у них в кошельке, и начал мысленно прикидывать сумму возможного ущерба.

Если бы снег в тот день начался немного позже, а измученные дорогой кони могли двигаться немного быстрее, оставленный Натаном след привел бы их прямо к убежищу Изабеллы. Но, когда разгневанный отец добрался до Горелого, ничто вокруг не напоминало о волке. Не мудрствуя лукаво, Мастер Лезвий начал объезжать все постоялые дворы подряд (естественно, начиная с самого дешевого) и спрашивать о девушке с собакой. В итоге, они проехали буквально в двух локтях от плетня, за которым укрылась Изабель, нетерпеливо поджидавшая возвращения оборотня.

— Вот холера! Принесла ж его нелегкая, — прошипела в кулак юная цыганка.

Мысли Изабели побежали очень быстро. Станет ли отец слушать ее объяснения? Да ни в жизнь! Дядя Ирвин, конечно, помешает ему спустить шкуру с Натана, но и только. А как же их миссия, как же спасение мира? Ха! Если дать папе возможность что-то решать, господину Икторну можно прямо сейчас заказывать цветочки на могилку. Что же делать? — Не давать папе права выбора!

Потребовались все ее обаяние, вся самая наглая ложь и все оставшиеся деньги на то, чтобы убедить хозяина отослать с порога "грязных бродяг". Пять гривенных как один грош! Девушка изгрызла ногти, пытаясь сообразить, на какие шиши они будут путешествовать дальше. Давать представления? А еще можно факелом помахать... Под окном робко заскулили. Изабель поспешила вниз, чтобы забрать с улицы "свою загулявшую собачку". Оборотень притащил с собой длинный сверток, заляпанный мороженной слюной.

— Сердцем прошу, Натан, перекинься, разговор есть.

Через минуту юноша вернулся, завернувшись в свою шубу (по странному совпадению — волчью).

— Мне показалось, что...

— Да! Мой папа здесь. И дядя Ирвин тоже. Мы пропали...

Шаренец не понимал.

— Он не позволит нам ехать дальше. И не будет ничего слушать. А если мы начнем спорить, он тебе хвост оторвет и зубы обломает. Ты не представляешь себе, какой он, когда сердится!

Натан напряженно покосился на дверь.

— Не психуй! Я денег дала — хозяин сказал ему, что нас здесь нет. И денег тоже нет. Что делать будем?

Оборотень прокашлялся и вытащил из-под шубы матерчатую колбаску, которую девушка раньше разглядела на волке, но приняла за украшение. Колбаска приятно звякнула.

— Тут, это... Дух сказал, чтобы я взял немного.

— Ты спер у Икторнов деньги?!

Оборотень обиделся.

— Что значит "спер"? Я взял на время. Взаймы.

— Не парься! Ты все верно сделал, — девушка уже вытряхнула содержимое свертка на стол и перебирала блестящие желтые кругляши. — Ух, ты, блин, золото! Купим лошадь. Нет, двух лошадей. И сани. Фиг они нас догонят!

В ту ночь Изабель почти не спала. Призрак объяснял ей завтрашний путь, а она заучивала последовательность ориентиров, одновременно пытаясь понять, как выглядит описываемое духом на человеческий лад.

— Помни, жизненно важно проделать весь путь до темноты. По землям Икторнов бродит одна из этих новых тварей. Против нее не каждый защитный периметр устоит, а про одинокого путника на дороге и говорить нечего.

Девушка послушно кивала, радуясь, что шаренец спит. Услышав о близости тварей, Натан запросто мог заложить ее отцу.

— По моим расчетам, время у вас еще есть, но не больше месяца. В идеале, до Сент-Араны вам следует добраться дней за десять, и оставить не меньше недели не то, чтобы проникнуть во Внутренний город. Это отдельная задача, не менее сложная. Я могу предупредить о появлении Дэвида максимум часов за пятнадцать, а скорее — за десять. То есть, возможности маневра не будет.

Изабель слушала и скептически поджимала губы. Она не стала напоминать духу, что до города еще надо добраться. Зато ей стали известны обстоятельства путешествия Натана, о которых шаренец распространяться не стал.

— А он сообразительный парнишка! Там, в замке засела пара магов, и пришло же им в голову поглядеть на окрестности как раз в этот день. Собралось с ними десятка два олухов на конях и с собаками, типа, для охраны и — вперед. Не знаю как насчет темной твари, но волка они затравили бы с удовольствием. Так этот наш сначала по дровяной дороге шел, а когда пришло время сворачивать, зачистил свои следы лапником. Полчаса работал на морозе без всего! После такого я просто не мог не пойти ему навстречу в вопросе о деньгах. Все равно о той кубышке уже никто не помнит.

Изабели подумалось, что при мысли о воинственных магах шаренец был готов провести нагишом на морозе целый день.

— Насчет твоего родича, — призрак многозначительно мигнул. — Если не хочешь с ним встречаться — уезжай с первым светом. У него здесь друг оказался, из местных. Он ему девушку с собакой в два счета найдет. Утром, естественно, когда проспится. А если все-таки не разминетесь, — глаза-угольки предостерегающе вспыхнули. — Не упоминай обо мне ни ему, ни чародею. Ясно?

Девушка быстро закивала. С тем и разошлись.

Утром за хорошие деньги хозяин гостиницы уступил им пару лошадей и дровяные сани. Изабель обвязалась платком на крестьянский манер, а вожжи доверила Натану. Вещи спрятали в санях под сено, девушка надеялась, что издалека они сойдут за селян. Конечно, запасная лошадь, трусящая за крестьянскими санями — зрелище необычное, но чего в мире не бывает. В слабом утреннем свете было видно, как кто-то шныряет между домами на другом конце Горелого. Изабель готова была заложить Меч Лун за то, что это либо Мастер Лезвий собственной персоной, либо упомянутый призраком "друг".

Запряженный в сани мерин недовольно всхрапывал. Умной скотине не нравилось то, что они удаляются от жилья. Погода была ясной, но холодной. Призрак очень серьезно подошел к выбору дороги. Да, приходилось петлять, зато лошадь не так уставала — ветер сдул снег с открытых мест и мерин ни разу не провалился глубже, чем по колено. После нескольких недель верхом, езда в санях казалась почти прогулкой, и можно было легко забыть, как мало времени осталось до заката. Один раз им пришлось объезжать какую-то корягу, валяющуюся посредине дороги. Оглобля задела ее вскользь и Изабель взвизгнула — то была мертвая лошадь. Животное замерзло, не успев упасть на землю, стоя на коленях, от заиндевевшего хомута дальше в сугроб тянулись оглобли. Никто не решился выяснять, что (или кто) лежит там под снегом, но с этого момента Натан ни разу не позволил мерину перейти на шаг.

Селянам они представлялись братом и сестрой, покинувшими дом после смерти родителей. "Тятя в лесу замерз, а матушка о том узнала и не снесла. Так вместе и похоронили, — вздыхала Изабель. — А дома боязно одним. К дяде едем, в город, до весны" Сердобольные крестьяне понимающе качали головами (в эту зиму часто кто-то замерзал) и денег за постой не брали. Они почти уложились в обещанные призраку десять дней, но снова начались метели. Два дня пришлось пережидать ненастье на постоялом дворе, потом Изабель решилась бросить сани и снова пересесть в седло. Снег не прекратился, но вблизи города дороги были шире и наезженей, чем Западный Тракт, и опасность заблудиться им не грозила. Прибытие в Сент-Арану состоялось как-то незаметно: вот вдоль дороги тянутся кусты и перелески, а вот их уже сменили заборы и тени домов. Городские звуки и запахи, приглушенные непрекращающимся снегопадом, обступили путников со всех сторон, и Изабель постаралась отогнать тяжелые мысли. Она надеялась, что с отцом ничего не случилось. Он ведь не отправится за ними без дороги, ведь нет? Видение замерзшей лошади все еще преследовало ее в снах.

Что хуже — прибытие в город не развеяло страхи, наоборот, этой зимой Сент-Арана казалась гораздо страшнее, чем холодный и пустой зимний Тракт.

Глава 10

Надежды Икторна на знакомства сержанта полностью оправдались.

Племянник Дюрока впал в ступор, обнаружив в своем доме любимого дядю в компании толпы вооруженных людей, но быстро опомнился и с большим энтузиазмом отнесся к предложению подыскать им другое жилище.

— Есть хорошее место. Это в северном районе. Там у двоюродной тетушки моего товарища дом, вполне приличный. Да только народу вокруг почти не осталось, вот и она съехала к родственникам. Боязно женщине, одной-то.

— Тут везде теперь... гм... боязно.

— Одно плохо — лошадей там держать негде. Если хотите, можете их оставить здесь, или я конюшню подыщу. Вопросов задавать никто не будет — у меня часто чьи-то кони.

— Лучше, если через лошадей нельзя будет выйти на вас, уважаемый.

— Тогда оставляйте здесь. Забрать сможете в любое время.

В тот же вечер отряд перебазировался на новое место. Из окна дома тетушки товарища открывался отличный вид на северную стену Внутреннего города. Теперь у графа была возможность оценить неприступность сантаррских укреплений с необычной стороны. Слов нет, крепость была построена хорошо, но теперь это не радовало.

Фернадос гонял сержанта по всему городу, наводил справки, прощупывал почву. Итоги его бурной деятельности были неутешительны.

— Все даже сложнее, чем я думал. Ворота открываются каждый день, но движения через них практически нет. Вся торговля ведется на мосту. Торговцы за стены ехать боятся, а прислугу из Внутреннего города теперь не выпускают, чтобы не разбежалась. Говорят, там люди замерзают прямо в домах, есть чего напугаться. Господа готовы платить золотом, но желающих работать нет, все, кто успел — смылись. Даже по одному мы тут же привлечем внимание, а о том, чтобы где-то там жить, можно забыть совсем. Это все равно, что звонить в колокол.

— Хреново.

— Это все, что ты можешь сказать?

Граф примирительно поднял руку.

— Ну-ну, дружище, что-то ты нервный стал.

— Я провел в этом проклятом городе на этом проклятом морозе целый проклятый день! И, после таких трудов, что я слышу?!