Ой вей, какой прекрасный мир!

'Ой вей, какой прекрасный мир!' by Demonheart

День 0, сальдо — 500 рублей

— Эй, ты какого хуя тут ходишь?

Ну все, приехали. Как знал, что не надо вечером в магазин идти! Прав был этот Бродский: 'не выходи из дома, не совершай ошибку'. Двачер повернулся и увидел ментовский патруль, который смотрел на него весьма недружелюбно. Четыре здоровенных, откормленных амбала, с мутными глазами и агрессивными рожами.

— Хожу и хожу, — у двачера невольно затряслись поджилки. — Нельзя что ли?

— Э, сука! Ты сотрудника полиции при исполнении оскорбляешь?! — в руках ментов тут же появились резиновые дубинки.

— Я вас не оскорблял, — двачер изо всех сил пытался придать голосу твердости.

— А ну иди сюда, тварь блять!

Он кинулся было бежать... напрасно. От того, что кто-то им не подчиняется, менты натурально озверели и всей толпой кинулись за ним. Дыхалка у двачера была хиленькая, и закончилась всего через сто метров, где его и настигли доблестные стражи порядка. И тут же начали бить ногами.

— Вот тебе, тварь! Вот тебе! — орали они. — Будешь знать, как на митинги за евро ходить! Вали в свою Америку!

Двачер бы с радостью свалил куда угодно, хоть в а Америку, хоть на Чукотку. При условии, что там есть уютная сычевальня, пекарня со свежей видеокартой и выделенный канал на 500 мегабит. И ни на какие митинги он никогда не ходил. Да вообще никуда он не ходил уже три года, как вуз окончил. Только раз в неделю за едой и сигаретами, и только поздно ночью. Сейчас, однако, свалить он никуда не мог — слишком занят был тем, что давился собственными зубами, выбитыми молодецким ударом ментовского сапога. Не сказать, что он был сильно недоволен. Это неплохо отвлекало его от ощущений в расколотой челюсти, сломанных коленях и лопнувшей почке. В нем даже теплилась робкая надежда дожить до приезда 'скорой помощи'.

Ровно до того момента, пока он не заметил не успевшим вытечь глазом, как один из ментов вешает дубинку на пояс и достает откуда-то бутылку из-под шампанского. В этот момент сознание милосердно покинуло двачера, а его душа в свою очередь покинула тело. От страха. Потому что мертвые сраму не имут.

Когда он снова открыл глаза, боли уже не было, а в глаза бил свет. Что могло значить только одно — он умер, и находится на том свете. От этой мысли двачер прибодрился и осмотрелся вокруг. К его вящему разочарованию, вокруг не было ни пеки, ни роутера, ни полной коллекции фигурок Rozen Maiden, ни набитого пиццей и колой холодильника, ни даже сраной консоли. К счастью, котлов с серой тоже не наблюдалось.

Зато был неудобный табурет, на котором он сидел, а еще был большой письменный стол, за которым восседал в краснорожий мужик с бычьими рогами и в криво застегнутом костюме. Судя по стоящей рядом с ним ополовиненной бутылке 'Путинки' — еще и в дупель пьяный.

— Ну що, ик, доскакался? — осведомился мужик ехидно.

— Да я вроде не скакал, — озадаченно ответил двачер. — Это же тот свет, да?

— Тот, этот — тебе-то, ущербному не все равно? Это что-то вроде сортировочного пункта. Ща будем решать, что с тобой делать.

— Эм... а вы кто?

— Конь в пальто, епта! Я — бог, заведующий Россией и странами бывшего СССР, кроме Прибалтики! — мужик гордо выпятил грудь и задрал к верху рога. — Звать меня Молох Яхвевич.

— Эээ... а разве Россией не Перун заведует? Ну или там Иисус какой-нибудь.

— Перун тысячу лет как на пенсии, а Иисуса перевели в другой отдел в прошлом веке, — Молох смачно рыгнул и раскрыл перед собой папку с бумагами. — Тааакс, поглядим. Семен Сосницкий, возраст на момент смерти двадцать четыре года. Не женат, детей нет, не служил... безработный.

— Эй, я фрилансер!

— Был фрилансером.

— Ну, был. Но я этим зарабатывал!

— Да-да-да, триста тысяч в секунду. На двачах пиздеть все горазды, но никто не признается, что на фрилансе своем хваленом больше пятнашки в месяц не подымает. Что там у нас дальше... не привлекался... не состоял... связей порочащих его не имел... чувак, я ни на что не намекаю, но по-моему у тебя и жизни-то не было.

Двачера этот разговор уже начинал бесить. Словно его ле маман вселилась в этого краснорожего бога и начала читать ему одну из своих фирменных нотаций.

— И что такого, что я не хочу пять раз в неделю подниматься в семь утра, потом час тащиться в маршрутке на РАБоту, потом девять часов там РАБотать, потом еще час домой? Одиннадцать часов из двадцати четырех я бы тратил впустую!

— Угу, — Молох кивнул. — Конечно, саморазвиваться с помощью аниме намного интереснее. В общем, ик, суть даже не в этом. Ты умер — на редкость идиотским образом, кстати говоря — и теперь у тебя есть выбор, куда отправляться дальше.

'О, вот это уже интереснее'.

— Вариант первый. Поскольку в рай тебе, ленивому куску дерьма, не сделавшему в жизни ничего хорошего, дорога заказана, а ад и так переполнен, можешь вернуться обратно в Россию. Новорожденным, разумеется, без сохранения памяти.

— А можно выбрать, в какой семье рождаться?

— Нет, это рандом. Но даже не надейся. Богатые семьи потомством обзаводиться летают в Израиль и Лондон, так что тебе, скорее всего, светит быть зачатым по пьяни какими-нибудь стекломойными быдланами из Усть-Зажопинска, ик.

Двачера такая перспектива, мягко говоря, не радовала. Он осторожно сказал:

— Не, отказываюсь. А другой вариант?

— О, так и знал, что заинтересуешься! Короч, смотри, — Молох доверительно наклонился поближе. — Есть один мир, где срочно требуются люди с разнообразным опытом. С любым. Отправишься ты туда в собственном теле, вся твоя память и навыки останутся при тебе. Но это еще не все! В качестве стартового бонуса ты можешь взять с собой что-нибудь из этого списка!

Он протянул двачеру довольно толстый каталог. Тот принялся его листать:

'Ага... волшебный меч, шапка-невидимка... супер-сила, супер-скорость... хрень какая-то... способность создавать магнитные поля, способность делать из мухи слона, способность превратить Хабибулина в Нигматулина, способность превратить Нигматулина обратно в Хабибулина... стоп!'

— Эй, дядя, а какого хера тут все зачеркнуто?!

— Так все разобрали уже! Думаешь, ты тут один такой? Вы же пачками мрете ежедневно, — Молох основательно приложился к бутылке 'Путинки', снова рыгнул и добавил, — ты глянь там на последней странице, вроде еще что-то было.

Двачер перелистнул каталог в конец и увидел последний не вычеркнутый пункт: 'вторая душа'.

— Что за 'вторая душа'?

— А, это, ик? Короче лет так сто назад жил в Одессе один еврей-ростовщик. Старый, злющий и очень жадный. А времена были неспокойные, сплошные революции да погромы, и во время одного из них он от петлюровцев пулю в череп и получил. Определили его сначала в ад, но через два месяца выгнали — эта морда крысиная умудрилась продать чертям их собственные вилы и выкупить себе отдельный котел. Потом объявил его частной собственностью, погасил под ним огонь, собрал самогонный аппарат и принялся спаивать грешников да раздавать ссуды. Когда в дело, наконец, вмешался Сатана, половина баронов Ада уже ходила у него в должниках.

Молох открыл ящик стола и достал небольшую хрустальную сферу.

— Знакомься, — сказал он. — Исаак Мойшевич Шекельман. Люцифер лично притащил его на Суд Божий и потребовал, чтобы, цитирую, 'больше в его ведомстве эту шелупонь не видели'. Ну и что с ним делать-то? В рай жиду нельзя, куда на перерождение отправлять — тоже непонятно, то ли в Россию, то ли в Израиль, то ли на Украину. Вот, лежит тут у меня, пылится... хоть кушать не просит, и то ладно.

— Бля... а без этого нельзя?

— Извиняй, никак. Нарушение протокола-с, — рогатый бог щелкнул пальцами, и под ногами двачера возникло сияние. — Если встретишь синеволосую дуру, которая все время ходит без трусов, передавай от меня привет. Скатертью дорожка и ну и в том же духе.

— Поготь, я еще не соглашался!

— Поздно, епта!

Вспышка.

Тьма.

Свет.

День 1, сальдо — 0 эрис

'Остановись, демон!' — хотел было прокричать двачер.

Увы, уже было поздно. Краткий миг невесомости сменился чувствительным толчком в ноги. Не удержав равновесия, двачер кубарем покатился на землю, и теперь лежа созерцал окрестности.

Вокруг был старомодный город. Язык не поворачивался назвать его старинным, потому что сложенные из камня дома и утоптанная грунтовая дорога выглядели достаточно новыми и используемыми. А люди вокруг, непривычно одетые, не казались в массе своей странными. Обычные обыватели, занятые своими делами. Некоторые из них глазели на двачера, но без особого интереса — лежит себе человек на пузе, ну и пусть лежит, если не ранен и в сознании.

Спохватившись, двачер вскочил на ноги и принялся отряхивать одежду от пыли. Одет он был в то же самое, в чем вышел из дома в злополучный день — пузырящиеся на коленях спортивные штаны, давно нестиранную футболку, надетые на босу ногу кеды и ветровку. Телефона у него при себе не было. В левом кармане куртки обнаружились ключи от дома — которыми уже ничего нельзя отпереть. Однако сунув руку во внутренний карман, двачер не обнаружил там денег, только какую-то странную бумажку. Двачер вытащил ее на свет, развернул.

'ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В АКСЕЛЬ! — приветствовала его бумажка. — ЭТО СТАРТОВЫЙ ГОРОД ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ ПРИКЛЮЧЕНЦЕВ! ВЫБРАЛИ ВЫ ЭТОТ ПУТЬ САМИ, ИЛИ ЕГО ВЫБРАЛИ ЗА ВАС — НАДЕЕМСЯ, ЧТО ВЫ НЕ БУДЕТЕ РАЗОЧАРОВАНЫ! ЕСЛИ ЖЕ ВЫ ИСПЫТЫВАЕТЕ ЗАТРУДНЕНИЯ, ОЗНАКОМЬТЕСЬ С ИНФОРМАЦИЕЙ НА ОБОРОТЕ!'

'Затруднения? — подумал двачер. — О, это как раз про меня'.

Он перевернул бумажку обратной стороной и...

'ФОРМА ЗАЯВЛЕНИЯ НА ВСТУПЛЕНИЕ В КУЛЬТ АКСИС'.

Ниже шли поля для внесения личных данных и пункты принимаемых обязательства. Двачер в ярости скомкал бумажку.

'Ебучие спамеры! — подумал он. — Еще и денег содрали на входе!'

'Кхе-хе-хе'.

Двачер от неожиданности замер. Он определенно слышал какой-то голос, и звучал этот голос прямо у него в голове. Это уже было реально страшно. Сначала голоса, потом сладкий хлебушек и охуительные истории, и вишенка на торте безумия — Египет, женитьба и кредиты.

'К какому же тупому шлимазлу меня подселили! — снова раздался тот же голос. — Шагу ступить не успел, как уже дал себя обстричь!'

А. Точно. Исаак Мойшевич. Молох же говорил про вторую душу. Он что теперь, всегда так будет хихикать?

— Если нечего сказать по делу — полезай обратно в печку, откуда вылез, — пробормотал двачер в полголоса, стараясь не слишком шевелить губами.

— Ой, Семочка, я вас умоляю, — двачер с испугом осознал, что его собственный рот произносит эти слова противным, высоким голоском, вопреки его собственной воле. — За дело мы будем разговаривать, когда у меня будет крыша над головой, потяжелевший кошелек и тарелка цимеса. А сейчас, несчастный гой, таки убери свои загребущие ручонки, и не мешай дяде Изе делать гешефт.

— Вы поглядите, люди, кусок мыла закукарекал заместо 'Авроры', — двачер с усилием перехватил контроль над собственным телом. — Мое тело — мое дело!

Он на миг спохватился, потому что звучала последняя фраза очень уже двусмысленно, но потом махнул рукой. Вряд ли в этом новом мире были феминистки, СЖВ и прочий левый скам.

Прежде всего двачер решил осмотреться, чем и занялся немедленно. Времени на это ушло не так уж много. Весь город, обнесенный крепостной стеной, он обошел меньше чем за час. Выводы напрашивались неутешительные. Ни одного автомобиля. Ни одной линии электропередач. Ни даже фонарей уличного освещения. Похоже, уровень цивилизации здесь был где-то на уровне Нового времени, еще до изобретения паровых машин. А это значило... двачер почувствовал, как в животе сжимается холодный ком ужаса. Больше никаких борд — потому что нет серверов, на которых им хоститься. Никакого больше аниме — его никто не нарисует. Никаких сериалов и фильмов — их никто не снимет. Даже оффлайновые ВНки и консольное мыло запустить просто не на чем.

Где-то в глубине его черепа Изя Шекельман покатывался со смеху, и как ни странно, это придало ему толику доселе невиданного качества — решимости. Как и любой обладающий мозгом человек, двачер был ярым антисемитом, и сам факт того, что какая-то рептилия смеет над ним потешаться, раскалял его анус до температуры реактивного двигателя в режиме форсажа. Он подошел к первому попавшемуся прохожему и сказал:

— Здрасьте, я тут новенький... — и выжидательно помахал помятой вербовочной листовкой.

— А, — скучающе ответил прохожий. — Гильдия приключенцев прямо и второй поворот направо, там увидишь вывеску.

'Уже что-то'.

Что делать в гильдии, двачер не въезжал. Понадеялся на 'авось' и на то, что Молох его послал сюда не для того, чтобы он просто сдох в канаве. Или... нет, это было бы слишком... слишком... тупо. С другой стороны, древние евреи приносили Молоху человеческие жертвы, да и не только древние.

Добравшись до гильдии — которая изнутри чем-то напоминала салун из вестернов — двачер растерянно заозирался. Тут было много столиков, из которых большинство пустовало, а остальные были заняты какими-то сомнительными личностями. У барной стойки о чем-то ворковали девушки в одинаковой одежде — видимо официантки. Первый взгляд на них задерживался, притянутый короткими юбками и открытыми блузками. Со второго взгляда становилось ясно, что женские безопасные бритвы тут еще никто не изобрел. Избалованный высококачественной порнухой и хентаем двачер такого натурализма не воспринял.

— Эй, гражданочки, а подскажете — кто тут главный? — вдруг громко сказал Изя его губами.

Официантки синхронно повернулись к нему, после чего так же синхронно уставились на светловолосую женщину с крупным бюстом, стоявшую за стойкой и что-то писавшую.

— Луна, это к тебе, — сказала одна из них.

Женщина оторвалась от своих записей и подняла глаза на двачера. Тот старательно зажимал себе рот, чтобы чертов жид не сболтнул еще чего. Выглядело это, безусловно, идиотски, из-за чего выражение лица женщины приобрело озадаченное выражение.

— П-простите, — двачер с опаской отнял руку ото рта. — Я новенький...

— Хотите зарегистрироваться в качестве приключенца? — уточнила Луна.

— Эээ... агась.

— Регистрационный взнос, пожалуйста.

— Эмм... сколько?

— Тысяча эрис.

'Эрис — это надо полагать местная валюта'.

— Простите, я скоро...

'Вопрос — где взять денег?!'

'Где взять, где взять... — патетически передразнил двачера Исаак Мойшевич. — Та шо ви такое говорите?! Счастье-то какое, что я помер давно, а то же позора было бы на всю Одессу!'

Двачер вышел на улицу и прислонился к каменной оградке

'Продать мне нечего, — мысленно перечислял двачер, старательно игнорируя жидовскую болтовню. — Быдлокодеры тут вряд ли кому-то нужны. Стать чернорабочим я могу — но сдохну на такой работе через неделю'.

'Не смей! Думать даже смей, проклятый гой! Чтобы еврей работал руками?! Да я лучше обратно в Ад!'

'Еще можно устроиться на мыловаренную фабрику или подмастерьем к печнику, — с нажимом подумал двачер. — Но это долго, а деньги нужны сейчас, потому что чет жрать хочется, а своего холодильника я что-то не вижу. Ну и что в сухом остатке? Разве что гей-шлюхой...'.

Двачер мысленно прикинул возможности своей задницы, уже пораженной геморроем из-за многолетнего сидения за компом, и внешнюю привлекательность — достаточную, чтобы при виде него люди не разбегались в ужасе. После чего с облегчением отмел и этот вариант.

— Вывод — все хуева, — пробормотал он, прислушиваясь к бурчанию в животе. — Разве что сейчас на дороге найду чемодан с золотом, или что тут в ходу.

— Семочка, я вам чемодан золота не обещаю, но... ТАКИ ДА!

Исаак Мойшевич резко нагнулся, подхватил с земли небольшую монетку и поднес к глазам так, что можно было рассмотреть номинал — десять эрис. Это много или мало? Если монета просто валяется в пыли, значит, скорее всего, не очень много. Для уверенности двачер подошел к одной из уличных торговок и спросил, сколько стоит каравай хлеба.

— Двести эрис, — ответила та.

'Пиздец', — подумал двачер.

— А сколько в среднем зарабатывает каменщик? — спросил Изя, и указал пальцем двачера на людей, с помощью лебедки затаскивавших каменные блоки на стену строящегося дома.

— Ой, я точно не знаю. Вроде, две тысячи эрис в день.

'Совсем пиздец'.

То есть, чего-то такого стоило ожидать. Нет технологий — нет массового производства. Нет массового производства — себестоимость чего угодно взлетает в небеса, будь то одежда, еда или процессоры. То есть сумма в одну тысячу эрис, которая требовалась для взноса, была весьма невелика. Другое дело, что даже ее добыть было проблемой.

'В крайнем случае можно пойти просить милостыню', — задумчиво произнес Изя.

'А если ее тут не подают? Или все попрошайки должны отстегивать местной мафии? Там же разбираться не станут, ноги переломают и все. А это больно, знаешь ли'.

Двачер подкинул монетку. Выпал аверс. На нем была довольно грубо изображена большегрудая женщина с длинными волосами и в довольно открытом платье. По краю шла подпись: 'Слава госпоже Эрис!'

'Правило 34, — вспомнил двачер. — Если что-то существует, то существует и порно про это'.

Из дверей гильдии вышла компания молодых людей, о чем-то весело беседующих. Через некоторое время в те же двери зашли две девушки, довольно легко одетых. Двачер снова подкинул монетку и с тоской подумал о родной сычевальне, из которой через безлимитный оптоволоконный канал открывались врата в безграничный мир фап-контента. Но это было там, в прошлой жизни, а тут...

— Таки да! — завопил он, словно молнией пораженный неожиданным открытием.

Если нет технологий, сложно не только делать еду и шмотки. Еще очень сложно ковать и распространять контент. Художники в старину ценились не столько потому, что они были гениями, а потому что их было очень мало, а каждая картина была штучным товаром. Оно и верно, одно дело в два клика пятигиговый куклопак на файлообменник залить, и другое — самому срисовывать картину, красками и кистями. Короче, контент тут наверняка дороже золота. А какого рода контент ценится больше всего? Ответ очевиден.

'Мне нужен лист бумаги. И карандаш'.

Через двадцать минут двачер был счастливым обладателем целого одного листа бумаги. На большее монетки в десять эрис не хватило. Карандаш удалось выклянчить у Луны. Встав в гильдии у подоконника, двачер принялся за дело, стараясь не обращать внимания на ежеминутные комментарии Исаака Мойшевича.

'А я говорил, что надо было просить милостыню!'

...

'Что это за овалы?'

...

'Имею сказать, что это похоже на человека'.

...

'Ой вей, какая же похабщина!'

...

'Минуточку, а что у нее с задницей?'

...

'Это груди? Это ты называешь груди? У моей Цилечки были груди, земля ей пухом, а это доска гладильная!'

...

'Где ты видел такие глаза? Да если бы наш ребе крестился, я бы такие глаза не сделал!'

— Замолкни наконец уже, уродец! — возопил двачер, отбрасывая карандаш в сторону.

— Эй, я даю ценные указания!

— Ты болтаешь мне под руку! Я тут заработать пытаюсь!

— Рисуя вот это уродство? Что вообще за извращенные представления о женской красоте? Вот видел бы ты мою Цилечку, когда мы только поженились!

— Просто. Заткнись. Я уже почти закончил. Если ты еврей, лучше подумай, как потом эту картину продашь! Или вся твоя слава дутая?

— Аж два раза дутая! — Исаак Мойшевич, похоже, обиделся. — Да я могу продать собаку кошке!

— Как узнать, что еврей пиздит? Легко! Открыл рот, значит пиздит!

— Слушай, гой, — прошипел жид. — Дорисовывай этот свой ужас. А я берусь продать его за такие деньги, что тебе и во сне не снилось. Но если продам — будешь во всем меня слушаться!

— Аж два раза. Продай сперва, коммерсант недоделанный, а потом поговорим.

Двачер вернулся к работе. К его облегчению, Изя изволил замолчать, и дело начало продвигаться быстрее. Примерно через три часа двачер отложил карандаш и решил, что продолжать смысла нет. С листа бумаги на него смотрела довольно точно срисованная с одного популярного арта практически обнаженная Аска Ленгли.

'Не зря к Мод-тян в /an/ ходил, — довольно подумал он. — У макаки нормальные художники не задерживаются чет'.

— Ну что, Изечка, ваш выход. Вы должны продать этот шедевр эротической живописи. И лучше бы вам поторопиться, потому что жрать уже очень хочется.

— Остается надеяться, что местные обитатели имеют такой же дурной вкус, как у тебя. Хотя я слышал, творчество душевнобольных тоже ценится.

Изя скрутил рисунок в рулончик, перетянул выдернутой из одежды ниткой и решительно двинулся к рядам столов. За окном понемногу темнело, народу в гильдии становилось все больше. Были тут и мужчины и женщины, от почти детей до вполне взрослых. Все как один — вооруженные. Люди тащили какие-то мешки и свертки, дохлых животных, связки каких-то дурнопахнущих предметов, напоминающих зеленые заостренные уши, гремели деньгами, весело и громко разговаривали. Не нужно было гением, чтобы понять — они сейчас получают на руки свой дневной заработок.

Изя тем временем не спешил предлагать, а сосредоточенно всматривался в толпу, вычленяя из нее отдельные компании. Вполуха, но двачер все же мог уследить за его мысленным процессом. Он искал группы молодых людей, не старше двадцати, но главное — тех, кто не заберет деньги сразу и уйдет, а останется просаживать все на выпивку. Таких было несколько. Изя как бы случайно проходил мимо них, вслушивался в разговоры. У некоторых останавливался, бросал пару малозначащих фраз, выслушивал ответ и шел дальше.

Наконец, он подсел к одному столу и непринужденно поздоровался. Его встретили настороженно, но без агрессии, благо улыбался Изя во все тридцать два желтых зуба. Дальнейшие события продвигались настолько быстро, что темп восприятия двачера за ними попросту не успевал. Изя говорил одновременно со всеми четырьмя приключенцами разом, говорил обо всем на свете, от непомерно высоких цен и пожеланий доброго здравия родителям до форм местных официанток. Его нескончаемый поток слов сплетался в какую-то чудовищную липкую паутину, которая не позволяла уследить за какой-либо логикой, и сознанию, попавшему в нее, оставалось только бессильно трепыхаться и медленно тонуть в трясине пустословия.

— Что до меня, я всего лишь скромный художник, — он многозначительно потряс рулоном. — Я давно был наслышан, как неустанными трудами отважных приключенцев, рискующими своими жизнями ради мирного сна простых людей, город Аксель процветает. Как веселит местное вино и как прекрасны и чувстенны девушки, украшающие себя цветами. И вы знаете?

Он заговорщицки наклонился к центру стола.

— Я не был разочарован! — громким шепотом проговорил он. — Одна из них вдохновила меня на этот портрет...

Он развернул лист и продемонстрировал приключенцам рисунок. Те восхищенно присвистнули. Непуганые люди, не знакомые с порнхабом и Браззерс, не способные отличить Сашу Кейн от Мии Малковой по одной лишь части тела... Изя выждал секунду и свернул 'портрет' обратно.

— А с кого рисовал? — привстав, спросил один.

— А это, прошу прощения, коммерческая тайна. Если я буду разглашать имена своих моделей — чего будет стоить мое имя? — Изя любовно погладил рулон. — Этот портрет мне особенно дорог, ведь он первый и единственный, написанный в Акселе. Да еще на листе бумаги, купленном на последние десять эрис. У меня не осталось денег, и я умираю от голода. Когда опустится ночь, моя душа покинет этот прекрасный мир. Но я не буду горевать из-за этого, потому что я сумел узреть подлинную красоту. Мне будет горько лишь от того, что этот прекрасный портрет останется неизвестным миру, сгинет вместо со мной.

Изя поднатужился, и пустил скупую мужскую слезу.

— Я вижу, что вы только что вернулись из-за городских стен, — прошептал он. — Вы рисковали жизнью, смерть дышала вам в лицо, и вы должны меня понять. Нищего вроде меня просто зароют в общей яме. Прошу вас, пожертвуйте немного денег мне на похороны! Не подумайте, я не попрошайничаю! Я... я отдам этот портрет! Часть моей души...

Изя уронил голову на стол и задергал плечами.

— Эй, что тут происходит? — поинтересовались рядом.

— Это художник, он собирается умирать и просит денег на похороны.

— А чем он докажет, что художник а не попрошайка?

— Да вон, у него портрет есть.

— А дай-ка взглянуть.

Изя шмыгнул носом и продемонстрировал рисунок. Теперь восхищенный свист раздался уже из-за нескольких столиков.

— Кто-нибудь помнит, сколько стоит гроб с рытьем могилы?

— Вроде, пять тысяч эрис.

— Ну и куда ты эту картинку повесишь? Ты же в конюшне ночуешь. Эй, художник! Вот восемь тысяч, еще и на надгробие хватит.

— Можно подумать, ты живешь в особняке!

— Ха! А ты знал, что после смерти художника его картины взлетают в цене в десять раз?

— Десять тысяч эрис!

Поднялся шум, который быстро перерос в гвалт. Изя старательно изображал подавленность и безучастность, но двачер чуял, как он фисирует каждое изменение цены и настроение собравшихся людей. Цена росла медленно. Деньги у приключенцев водились, не богатство, но и нищими их назвать было нельзя Однако доставались им деньги нерегулярно и с большим риском, судя по оружию. Короче, нечего было и надеяться на появление мецената с мешком золота.

— Друзья! — Изя встал на стул, и натянул на рожу двачера растроганную мину. — Я глубоко тронут вашим участием. Но я вижу, что заинтересованы многие. Многие мои коллеги, движимые жаждой наживы, продают свои творения богачам, которые прячут картины в своих дворцах. Но я не таков! Я понимаю, что картина живет тогда, когда на нее смотрят! И у меня есть предложение: приобретите эту картину вскладчину, и повесьте ее в вашей гильдии! Это будет намного дешевле, всего пара тысяч с каждого...

Звякнули монеты. Потом еще. И еще. И еще. Через минуту перед двачером уже была небольшая горка денег. Здоровенный бугай с прической под панка, утирая выступившие слезы, бережно взял рисунок и пошел к барной стойке.

— Луна, лапушка! — раздавался оттуда его зычный голос. — Нам срочно нужна рамка!

Изя, не мешкая, стянул куртку, сгреб в нее все деньги, завязал узлом и с невероятной прытью оказался на улице прежде, чем кто-либо успел что-то сообразить.

'Ну и что я говорил?! А?! Что я говорил?!'

'Что это уродство и дурной вкус. А люди одобрили!'

'Они бы и собаку одобрили. Нам таки уже нужно безопасное место, где можно переночевать и пересчитать выручку. Но сначала поедим!'

'О, наконец-то отличная идея. Я видел, на соседней улице продавали пирожки с мясом!'

'Вот еще! Пирожки некошерны! Мы будем кушать рыбу фиш!'

День 2, сальдо — 49 300 эрис

Утро следующего дня двачер встретил замерзшим и с ломотой во всем теле, особенно в шее. Спать на земле с мешком денег вместо подушки было приятно в моральном плане, но малость жестко.

Стоп. Жестко? Не то слово!

Теперь уже бывший обитатель имиджборд шепотом хныкал извинения в адрес своей китообразной мамаши, которая тщетно пыталась заставить его работать и женить на дочке своей подруги с синдромом дауна. За всю ночь он едва смог сомкнуть глаза, потому что из соседней конюшни ветер доносил могучий дух конского и человеческого дерьма, а по телу ползали какие-то насекомые, и дай Эрис, чтобы это были просто клопы с тараканами.

Исаак Мойшевич, между тем, не жаловался. Ему после адской сковородки и заточения в загашнике у Молоха даже такая постель была в радость, особенно после плотного ужина. При мысли о съеденном целиком жареном карасе, двачера начало подташнивать. Рыбу он ненавидел, и все его предупреждения об описторхозе пропали втуне. Только когда он пригрозил гребаному жиду наесться свиного сала в субботу, тот немного успокоился, однако потребовал для себя в будущем мацы.

Плеснув в лицо водой из речки, двачер первым делом наведался в тот же магазин, где вчера покупал бумагу, и взял еще десяток листов, а так же карандаш. После чего снова отправился в гильдию. Не то что бы он собирался присоединяться к стану приключенцев, но что-то ему подсказывало, что лучше иметь хоть какую-то бумажку, чем быть вообще ни с чем.

— Здрасьте, — он махнул Луне, стоявшей за конторкой. — Я принес регистрационный взнос.

— Доброе утро. Это вы нарисовали ту непристойность?

— Это искусство, а не непристойность.

— У нас приличное заведение.

— А в чем проблема?

— И работает много девушек.

— Я видел, а в чем проблема-то?

— Вешать на видном месте такую распутную картину недопустимо.

— Вааай... женщины везде из себя невинность строят. А если бы я нарисовал голого красавчика с рельефными мышцами, круглой задницей и розой в зубах, вы бы так не говорили.

Луна немного помолчала.

— А вы можете?

— Могу. За отдельные деньги. И если вы меня оформите наконец.

— Хорошо. Подойдите к этому устройству и приложите руку.

Она подвела его к какой-то хреновине, выглядевшей как помесь нооскопа с лавовой лампой, с большой светящейся зеленой сферой в центре.

— Сейчас заполним вашу карточку и определимся с вашим классом.

Двачер приложил руку к зеленой сфере и та каким-то лазером начала вычерчивать на куске плотной бумаги строчки букв. Самый удобный способ проводить собеседования, и никаких дурацких вопросов про вилку или продажу ручки. Через несколько секунд все закончилось и Луна принялась изучать содержимое карточки.

— Семен Соси... Сосни... Сос-нис-кий?

— Сосницкий.

— Об ваше имя язык сломать можно... знаете, — она поджала губы, — Я еще никогда не видела отрицательного показателя удачи. Физические характеристики значительно ниже среднего. Сравнительно высокие показатели только у харизмы и интеллекта, но тоже ничего особенного.

— И какой же у меня класс?

— С таким показателем удачи я бы советовала вам вообще не выходить из дома и получать пособие по инвалидности.

'Это было бы круто, но толку от сидения дома, если нет ни дома, ни пекарни в нем, ни интернета?'

— И все?

— Ну... высокий интеллект обычно требуется магам, но важны и другие характеристики. Харизма же вообще авантюристам не требуется, она нужна торговцам... но с таким показателем удачи торговцем вам тоже не бывать.

— Нет, я решил, я буду магом.

'Магом! Настоящим магом! И не надо терпеть до тридцати лет! Бвахахаха, теперь миру трындец!'

— Нет, я таки буду торговцем! — немедленно встрял Изя.

— Магом, однозначно магом!

— Только торговцем!

— Магом!

— Торговцем!

— МАГОМ!

— ТОРГОВЦЕМ!

— Заткни пасть, жертва инцеста!

— Сестру не трахал — не мужик!

— Зато я мамку трахал, твою!

— Трахнуть ты мог разве что свой матрас, потому что тупому гою даже рука не даст!

— П-простите! — испуганно пискнула Луна, с ужасом вжавшаяся в угол и приготовившаяся к обороне подсвечником. — Если в-вам трудно оп-пределиться... можно выбрать класс авантюриста. Он универсален... и можно потом сменить...

— Универсален?

— Д-да. Авантюрист может выучить любой навык.

— А... это сойдет.

Луна выбралась из угла и, не выпуская подсвечника из рук, заполнила карту и передала ее двачеру.

— Вот. У-удачи вам.

И торопливо скрылась в зале.

Двачер проводил ее взглядом, но решил не оправдываться. Если бы при нем кто-то начал на два голоса разговаривать сам с собой — он бы тоже обосрался. В голову тем временем пришла мысль, что лучше бы свалить отсюда подобру-поздорову, пока те приключенцы, что вчера скинулись ему на похороны, не устроили ему маленький Холокост. На цыпочках он покрался к выходу, но был перехвачен у самых дверей.

— Так, это не вчерашний ли художник?

— Точно, он! Эй, ты вроде помирать собрался!

— Ваши пожертвования спасли меня от голодной смерти, — быстро сказал двачер. — А еще я только что поговорил с Луной, и знаю, с кого буду писать следующий портрет.

— И с кого? — два приключенца надвинулись ближе, чем это казалось безопасным.

— Ну, я же сказал. Я проговорил с Луной.

— Так, пойдем, дело есть, — приключенцы взяли его под руки, и поволокли за собой. Но, к удивлению двачера, не наружу в темный переулок, а в зал гильдии, за один из столиков. Затем водрузили перед ним кружку пива (это с самого утра!) и заговорщицки переглянулись.

— Короче, малевальщик. Вчерашний твой портрет Луна повесить не позволила — сказала, что слишком откровенно. Но не пропадать же добру? В общем, мы решили, что если он не будет висеть тут, то пусть висит в другом месте, где мы тоже часто бываем.

— И это место... — осторожно начал двачер.

— В курсе, что в Акселе есть ресторан суккубов?

— Теперь в курсе. То есть, пьете вы тут, а ужинаете там?

— Ужинаем здесь. А туда ходим... ну, ты понял, зачем ходят к суккубам.

— Предположим. То есть, портрет вы повесили там?

— Да. В ресторане у суккубов ты, когда оформляешь заказ, заполняешь анкету. Ну там, обстановка, роли, характеры... но мы там подумали — а что если добавить каталог с портретами? Ну, типа твоего.

— Предлагаете мне проиллюстрировать их каталог?

— Типа того.

— Ну, хммм... — жопой двачер чуял, что отказываться не только глупо, но и опасно. — Ну что же, выглядит интересно, хотя и не особо прибыльно. Тогда услуга за услугу — я гляну, что тут можно сделать, а вы мне объясните, как эта ерунда работает.

Он помахал своей карточкой. Его собеседники переглянулись.

[Ролл на Убеждение. C(p)d6-WP(t)d6. Успешно.]

— Погоди, ты зарегистрировался как приключенец?

— Ага.

— И какой у тебя класс?

— Авантюрист.

— Ааа, — лица этих двоих приобрели выражение людей, только что узнавших что их товарищ вложился в МММ. — Короче смотри, вот тут твои статы, вот тут уровень, это список твоих умений. Как изучать знаешь?

— Неа.

— Даст, покажи что-нибудь простое.

— Ну ладно, пошли на улицу. Покажу 'Спринт'.

— Это что?

— Низкоуровневое, но довольно полезное умение. Позволяет некоторое время немного быстрее бегать. Впрочем, уставать ты меньше не будешь. Очень пригодится, когда будешь с воплями ужаса убегать от монстров.

Приключенцы заржали.

— Ладно, давай сюда свой 'спринт'. Глядишь, до ресторана суккубов этого быстрее дойду...

Час спустя двачер вяло тащился по улице. Выучить 'Спринт' у него не вышло, потому что на него требовалось одно очков навыков. А в наличии было ноль. Тот так и остался на карточке в серой зоне недоступных умений.

Не меньшее уныние вызывали сорок восемь тысяч эрис наличными. Удалось разменять их на монеты большего номинала, и теперь вместо увесистого мешка меди карман тянули несколько серебряных монеток. От этого только яснее становилось, насколько мала такая сумма.

Сорок восемь тысяч эрис — это доход неквалифицированного рабочего за двадцать четыре дня. Ровно за четыре недели, потому что выходной день тут был только один. Если перевести в рубли, выйдет в районе двадцати тысяч. На такие деньги можно жить месяц, если не приходится думать о жилье и одежде. Когда не болеешь, потому что не выходишь из дома. Когда есть водопровод, канализация, центральное отопление, электричество, интернет...

Нужно больше денег! Намного больше! Чем больше денег, тем больший уровень комфорта можно себе позволить! Двачер в порыве решительности сжал было кулак, и тут же сник. Конечно, можно и дальше передирать по памяти арты с обнаженкой. На какое-то время даже хватит. Жить, наверное, на это можно будет. Разбогатеть — нет.

'Эй, Мойша! — подумал он. — Куда вот эти деньги пристроить можно так, чтобы приумножились? Под проценты давать?'

'Здрасьте вам через окно! — отозвался старый жид. — Какие еще проценты? А если не вернут, что делать будешь?'

'Ну... что там по закону обычно делают...'

'По закону, я вас умоляю! Ха! Запомни главную заповедь — никогда не давай денег в долг тому, у кого не сможешь их потом вытрясти силой'.

'Ты сам-то как должников тряс? Ты же старый'.

'Я-то старый, а вот крепкие ребятки с Дерибасовской — совсем не старые. И они были очень даже не прочь всю ночь отрезать от какого-нибудь гоя по кусочку, за половину-то процентов'.

'Ясно. Вот как коллекторы появились. Но тут пролет. Я в гильдии взял свод правил, и там написано, что они не принимают заказы на людей'.

'Значит, с ссудами пока повременим'.

'И твои предложения?'

'Пока иди куда шел. Не знаю, что там за суккубы, но если они держат ресторан, то у них есть деньги, а если есть деньги, то можно им что-нибудь продать. Мазню твою, например'.

'Это не мазня, это искусство!'

'Аж два раза. О чем это мы... ах да. Для хорошего гешефта нужен стартовый капитал. Чем больше, тем лучше. Чтобы и оборот со старта взять хороший, и не кидать все средства в одно направление'.

'Ясно-ясно. Диверсификация рисков'.

'Откуда слова такие знаешь?'

'Я не только кодил на фрилансе, еще и 1Ску админил немного'.

Ну что же... суккубы так суккубы. Не объяснять же Мойшевичу, что ресторан тот скорее всего простой бордель.

Как и ожидалось, вывески на борделе не было — кому надо, те и так знали. Маскировался он под обычный двухэтажный жилой дом, из каких преимущественно Аксель и состоял. Двачер припомнил свой единственный опыт посещения борделя дома. Тот шалман находился квартире обычной хрущевки, в подъезде воняло мочой и не горело ни одной лампочки, а сами проститутки были как на подбор — черноволосые, кареглазые, жирноватые и с воняющими дешевым куревом ртами. Если бы не недельный нофапон, так бы листвой и остался.

Двачер толкнул тяжелую дверь и вошел внутрь. Хотя в прихожей тоже было довольно темно, здешнее заведение ощутимо выигрывало. Во-первых, приятно пахло какими-то ароматическими курениями. Во-вторых, к нему тут же подскочила девица, одетая в какие-то символические ниточки, а формами готовая поспорить не только с порнозвездами, но и с героинями хентайных додзей. Дополняли картину рожки на голове и длинный черный хвост.

'Нормально, — подумал двачер. — После монстродевок это вообще ерунда полная'.

— Вы у нас впервые? — проворковала суккуб.

'Вот это голосок... Юи Ишикава и рядом не стояла'.

'Не поддавайся! — взмолился Изя. — Думай о деньгах!'

— Да.

— Пожалуйста, пройдемте сюда, — она взяла его за руку и повела за собой.

Глаза уже успели привыкнуть к слабому освещению, и двачер смог осмотреться. Выглядел бордель как-то странно. В обширном зале вдоль стен были выстроены столы и лавки, а на столах почему-то стояли чернильницы, лежали листы бумаги и перья.

'Это для чего? Отказ от претензий надо что ли заранее составлять? Ну там, СПИДом заразят, или еще чем...'

— Обычно в это время дня у нас почти не бывает посетителей, — суккуб усадила его за один из столиков и пододвинула лист. — Пожалуйста, заполните эту анкету, чтобы мы могли составить для вас наилучший сон.

'И причем тут сон?'

— Прошу прощения, — двачер смотрел прямо в глаза суккуба, не прилагая усилий, чтобы опустить взгляд. — Я не клиент.

— Не клиент? — голос рогатой девицы моментально похолодел.

— Могу я поговорить с управляющим? Я, кхм, по делу.

Все еще недоверчиво косясь, суккуб куда-то ушла. Двачер от нечего делать принялся изучать анкету. Вопросы были какие-то странные: 'желаемый пол', 'желаемый статус', 'желаемая собственная внешность'. Были и чуть более понятные, вроде 'обстановки', 'количества' и 'типажа партнера'. Хотя, если суккуб говорила про сон... двачер сложил два и два, после чего сделал вывод:

— Пресвятая Эрис, и тут наебалово!

— В каком смысле? — не понял Изя.

— Они тут не трахаются, а просто сны показывают! — двачер перевернул анкету, на оборотной стороне которой находился прейскурант. — А деньги берут как за групповуху с МБР и аналом.

— Уважаю, — коротко сказал Изя. — Думаю, с мамкой мы тут найдем общий язык.

— Что делать-то будем? Кажется, здесь картинки никому не нужны.

— Картинки может и не нужны... но ведь не только картинки чего-то стоят, верно? Я, знаешь, не всегда процентщиком был. За конторкой тоже постоять пришлось по молодости.

— Только не говори, что собрался РАБотать!

— Работа работе рознь... трудиться позорно, по найму работать позорно. А вот управлять чьим-то делом — это таки совсем другое дело. Конечно, лучше всего давать деньги в рост или быть посредником. Деньги на то и деньги, что их нужно делать, а не заРАБатывать. У того, кто весь день РАБотает, времени делать деньги нет.

— У вас ко мне какое-то дело? — рядом неслышно появилась другая суккуб, чуть старше на вид и повыше ростом.

Двачер поднял на нее глаза.

— Да, именно дело, — сказал его губами Изя. — И имею вам сказать, что я принес вам решение всех ваших проблем.

— И каких же? — иронично поинтересовалась суккуб.

— Это так говорится, — успел перехватить контроль над языком двачер. Он пошарил взглядом по стенам и обнаружил искомое. — Симпатично тут у вас. А вон так картина вообще к месту. Даже не ожидал, что так хорошо смотреться будет. Если не ошибаюсь, у вас ее повесили приключенцы из гильдии?

— А откуда вы знаете?

— А вы угадайте, кто художник.

[Ролл на очарование: C(p)d6+L(p)-WP(t)d6+Bt(t). Неудачно.]

— А так это ваша работа, — суккуб оглянулась на висящее на стене изображение Аски Ленгли. — Довольно необычный стиль.

— Ребятам тоже понравилось. Настолько, что предложили дополнить ваши анкеты рисованными каталогами.

— Ну, если вам так хочется, то пожалуйста...

За дело снова взялся Исаак Мойшевич.

— Увы, мечты художников всегда разбиваются о суровую реальность, — он покачал пальцем. — Мы бы рады отдать себя целиком служению Искусству и Красоте... но реальный мир всегда напоминает о себе в самый неподходящий момент. Приключенцы охотно спускают свои награды на спиртное и ваши сновидения, но когда речь заходит о творениях гениев, их кошельки усыхают на глазах. Думаете, почему я так грязен? Разве я осмелился бы говорить с леди в таком неприбранном виде, будь у меня выбор? Но выбора не было! Я, мастер уникального художественного стиля, был вынужден ночевать под забором, словно бездомный нищий! И счастье, что сейчас тепло, иначе бы я уже умирал от воспаления легких!

[Ролл на очарование: C(p)d6+L(p)-WP(t)d6+Bt(t). Неудачно.]

— Весьма вам сочувствую, — не похоже, чтобы суккуба это трогало. — Но боюсь, мы не нуждаемся в картинной галерее. Наша стихия — сны и грезы. Разве могут с ними сравниться плоские изображения на бумаге или холсте, пусть даже исполненные с мастерством?

— Охотно верю, — сухо ответил двачер. — И, как я уже сказал, реальный мир напоминает о себе постоянно, и всегда не вовремя. Если бы я зарабатывал на жизнь только рисованием, давно бы умер с голоду. У меня есть иное предложение.

Он встал со скамьи, обошел суккуба и деловито огляделся.

— Охраны я у вас не вижу, а ни один бордель без нее не может — следовательно, вы защищаете себя сами. Вы управляющая, но одеты так же, как местные работницы, то есть трудитесь наравне с ними. И при этом еще ухитряетесь вести дела? Работа на две ставки — это очень тяжело. И еще, — двачер взял анкету с прейскурантом. — Пять тысяч эрис за трехчасовой сеанс. При продолжительности сна около семи часов, за ночь одна ваша девушка сумеет обработать двух человек, если впритык. Десять тысяч эрис за ночь. Не самые плохие деньги, конечно... но это работа в ночь, работа с людьми, при ненормированном графике, еще с постоянным риском — хотя бы в виде ревнивой жены, которая сама мужа не удовлетворяет, и другим не дает.

— К чему вы клоните?

— Я люблю рисовать обнаженку, не спорю, — тут инициативу перехватил Изя. — Но ни чуть не хуже умею организовывать чужую работу. И готов предложить вам свои услуги. Я берусь взять на себя ваши заботы по делам, увеличить выручку не менее чем в полтора раза, сделать ваше заведение не просто хорошим, а истинной жемчужиной. При этом девочкам придется работать даже меньше чем сейчас. Для себя я прошу сущую мелочь — четыре тысячи эрис в день плюс двадцать процентов от суммы, на которую увеличится ваша средняя суточная выручка. Ну и еще койку для сна, или хотя бы матрас. Клопов, если таковые есть, вытрясу сам.

[Ролл на Убеждение. C(p)d6-WP(t)d6. Успешно.]

Суккуб какое-то время молчала, двачер терпеливо ждал, прислонившись к стенке и борясь с желанием скрестить руки.

— Две тысячи в день. На первое время, — сказала она наконец. — Я бы вообще не наняла человека, только что зашедшего с улицы, но мне кажется, вы справитесь, потому что мой навык Очарования на вас вообще не действовал.

— А вы ожидали, что я буду пялиться на вашу грудь и пускать слюни? — двачер хихикнул в кулак. — Вы плохо представляете, что я за человек. Я дрочил на такое, что вам не приснится даже в кошмарном сне. Чтобы охмурить меня, нужно перебить и мою извращенность, и мое желание делать деньги.

— Вы задеваете мою профессиональную гордость.

— Простите, не хотел вас обидеть. Так когда заступать?

— Сейчас.

День 10, сальдо 105000 эрис

'Потолок, — подумал двачер. — Да это не потолок даже'.

Он лежал на тонком матрасе, постеленном прямо поверх досок, глазел на крышу, и печально думал о том, что РАБота его все-таки настигла. А все из-за чертовой рептилии, без спросу поселившейся у него в голове. Всю последнюю неделю ему казалось, что перерождение в России, право слово, было не худшим вариантом. Даже в стекломойных быдланов из Усть-Зажопинска. Счастье, в конце то концов, не абсолютно, а относительно. Даже бомж какой-нибудь может быть счастлив, если его все устраивает.

Честно говоря, жизнь и работу в борделе двачер представлял себе несколько иначе. Для начала, поселили его на чердаке, отдельно от комнат суккуб. Во избежание происшествий, так сказать. Кроме того, какая-то его часть, путь и небольшая, продолжала в тайне надеяться на повышенное женское внимание, пусть и со стороны суккубов. Но женщины везде одинаковы, даже если они имеют рога с хвостом, и питаются чужой энергией. А значит, относились к нему примерно как к предмету мебели. Кроме мамки, разумеется, которую, кстати говоря, звали Фриной, и которая была работодателем и непосредственным начальником. Она была единственным существом, питавшим к двачеру подобие теплых чувств, точнее даже не к нему, а к Исааку Мойшевичу, который взялся за дела в борделе решительно и без колебаний.

Первое, что он сделал — это полностью перекроил прейскурант. Упоминание о времени сеанса было вычеркнуто, но фактически сократилось с трех часов до полутора. Мотивировал это он тем, что во сне все равно времени не замечаешь. При этом цена снизилась с пяти тысяч эрис до трех с половиной тысяч.

Кроме того, выслушав от двачера нюансы работы проституток в прежнем мире, Изя обрадовался как ребенок новой игрушке, и теперь в стандартный сеанс входила только самая минималистическая программа: во сне клиент оставался в собственном облике, снилась ему только одна девушка, причем типовой внешности, происходило все в условной спальне, и ни о каких извращениях и речи быть не могло. Если без доплаты, конечно. За доплату — что угодно, причем двачер даже существенно расширил список возможных фантазий, выплеснув на бумагу весь многолетний опыт просмотра эдалт-контента.

Как итог — уже со второго дня работы клиентов в борделе прибавилось, в первую очередь за счет тех, кто раньше не мог ходить сюда из-за цен, или не мог ходить слишком часто. Постоянные же посетители стали оставлять больше денег, поскольку эти могли спокойно платить и раньше, а оставаться без полюбившихся фетишей не желали. Как заметил двачер, тут были не только приключенцы, но и простые горожане но, как ни странно, они были скорее в меньшинстве. На взгляд двачера, это было объяснимо, ведь какой смысл тратить свой дневной заработок на простое сновидение, пусть даже очень приятное? А возможностей для накопления у местных жителей было поменьше — очень уж дорого стоили продукты и повседневные предметы. Однако, проходя по улицам, он видел множество лиц мужчин, молодых и в возрасте, который отражали неудовлетворенность жизнью. Что тоже было объяснимо — средств барьерной контрацепции здесь не водилось, а следовательно никаких тебе вписок, ни каких тебе клубасиков, а любой перепихончик скорее всего закончится залетом.

'Столько гешефта мимо проходит', — подумал тогда двачер и испугался самого себя. Не хватало еще самому превратиться в еврея.

Опасения, надо сказать, были небеспочвенными. Когда через несколько дней процент с ежедневной выручки стал ощутимым, Изя настоял на том, чтобы пойти купить новую одежду. На счет этого двачер не возражал, потому что носить ветровку 'Abibas' и проперженные штаны с кедами было, прямо скажем, не удобно. Однако Изя начал выбирать одежду по своему усмотрению, загоняв вусмерть всех купцов. В итоге через полчаса двачер посмотрел на себя в зеркало и чуть не сел на землю. Провел рукой по вискам, повернулся боком, но к его вящему облегчению, пейсы не отросли и нос не увеличился. Остальное было печально. Дешевый, но опрятный костюмчик с рубашкой, длинный черный сюртук, и черная же широкополая шляпа, во-первых, сидели как влитые, во-вторых, словно подталкивал сплясать семь-сорок, сунуть в рот мацу или кому-нибудь что-нибудь продать по завышенной цене. Влетела покупка, конечно, в приличную сумму, но Изя уверял, что это хорошая инвестиция. Дескать, прилично одетому человеку открыто куда больше дверей.

Надо заметить, возвращаясь из торговых рядов обратно в бордель, двачер несколько раз ловил на себе заинтересованные взгляды от местных девушек, но быстро убедил себя, что просто померещилось.

'Ну, идем работать...' — подумал он невесело.

Двачер оделся, плеснул в лицо водой из рукомойника и пошел вниз. Еще совсем недавно необходимость мыться вызывала у него только раздражение, отнимая драгоценное время, которое можно было потратить на кодинг, скроллинг борд или просмотр аниме. Сейчас же его бесила дикая (с его точки зрения) стоимость посещения общественной бани. Такой переворот в мировоззрении произошел после того, как он краем уха услышал на улице обсуждение способов избавиться от вшей.

Фиксированного рабочего дня, к счастью, у него не было — это было условием, на котором двачер худо-бедно сумел настоять — так что можно было не особо следить за временем. Для начала стоило сходить за какой-нибудь едой на завтрак. Суккубы в пище не нуждались, нужную энергию они получали от клиентов, так что в борделе даже не было предусмотрено помещений ни под кухню, ни под кладовку. С общепитом в Акселе тоже было печально. Трактиры, конечно, имелись, но все они были совмещены с соответствующими гильдиями. Проще говоря, эдакие заводские столовки для своих. С той лишь разницей, что в гильдии приключенцев стоимость даже простого завтрака была сильно завышена. Большинство приключенцев не могло позволить себе собственное жилье, и как следствие, им тоже негде было хранить запасы и готовить самостоятельно. Ценовая же политика гильдии была ориентирована на то, чтобы как можно больший процент заработка приключенцев оставался в гильдии. Когда двачер осторожно расспросил немного о внутренней бухгалтерии, то невольно присвистнул.

Для начала, гильдия предоставляла услуги посредничества. Собственно, никто не мог просто прийти и повесить на доску объявление. Это делала Луна, после того, как оформляла заказ. Она же получала предварительную оплату. Из предварительной оплаты сразу удерживалось десять процентов, приключенцам же предлагалось довольствоваться остатком. Но это было только начало. Приключенцы брали заказы и шли их выполнять. Была то простая работа на стройках и мощении дорог, и прочая не требующая особых навыков работа, или же сложные высокоуровневые задания, заключающиеся в уничтожении особо опасных чудовищ. В сухом остатке оставалось то, что все издержки приключенцы несли на себе — оружие, одежда и доспехи, лекарства и услуги лекарей и магов-целителей в случае ранений. Похороны тоже, чего греха таить. Да даже элементарная транспортировка добычи. Все это гильдия была способна предоставить и предоставляла. За деньги. Которые, конечно же, вычитались из гонорара. Если же, не дай Эрис, при выполнении заказа пострадал мирный житель или его имущество, мертвые бы позавидовали участи такого приключенца. Возмещение ущерба в полной мере ложилось на него, а если он пытался оспорить штраф, то даже в случае победы судебные издержки так же оплачивал он.

Еще присутствовала такая подлость, как занижение закупочных цен. К примеру, именно сейчас проходил сезон охоты на гигантских жаб и, разумеется, приключенцы получали заказы на них. Двачер поспрашивал в гильдии на счет расценок. Оказывается, за тушу одной жабы, весившей около тонны, гильдия платила семь тысяч эрис. Минус оплата телеги с лошадьми-тяжеловозами и пары грузчиков с лебедками. Итого пять тысяч эрис за тонну мяса. Ну окей, пусть половина уйдет на кости и требуху. Пять тысяч эрис за пятьсот килограммов мяса! Стейк из жабы присутствовал в меню гильдейского трактира, весил меньше полкилограмма и стоил семьсот эрис! Да ладно бы стейк, но то же самое мясо потом поступало на продажу в мясницкие лавки, и килограмм нежнейшего филе обошелся бы в тысячу эрис. Когда двачер на пальцах подсчитал масштабы царящей в Акселе эксплуатации, то первым его порывом было поднять красный флаг и идти делать революцию. Чуть остыв, однако, он вспомнил, что презирает пролетариат, и желает ему всех мыслимых бедствий. А значит, сложившееся положение нужно не исправлять а использовать для своего обогащения. Исаак Мойшевич был с ним полностью согласен.

'Не учился — так ворочай, в жопу ебаный рабочий!', — подумал двачер и засмеялся злодейским смехом. Но про себя, чтобы не портить о себе впечатление.

Рацион получился скромным. Двачер купил в пекарне (нет, не в той, а в той где хлеб пекут) три лепешки — по одной на завтрак, обед и ужин, у торговки на рынке приобрел кусок домашнего козьего сыра — кислого и странно пахнущего, но вроде бы съедобного. Подумал было о пирожках, но вспомнил что собирался еще купить бритву, а значит сегодня нужно экономить, чтобы уложиться в спланированный бюджет. С тоской подумал о чае — ради дозы кофеина можно было и дыру в финансах проделать — но ему не в чем было его заварить, и не из чего пить.

В подавленном настроении двачер вернулся в бордель. В главном зале, по понятным причинам, он не появлялся, и его рабочим местом была небольшая каморка со столом и стулом. Через единственное окошко даже днем света проникало слишком мало, так что приходилось жечь свечи для освещения. Усевшись за стол, двачер быстро сжевал треть купленной провизии, остальное завернул в бумагу и отложил в сторонку. После чего подтянул к себе стопку бумаг.

Как Фрина и говорила, коньком суккубов были сны и грезы. А не бухгалтерия. Радовало хотя бы то, что налогов они не платили, что несколько облегчало дело. В остальном же в борделе творился полный финансовый бардак. Это было очевидно даже двачеру, который благодаря прошлому опыту работы дебет от кредита отличить мог, а вот пассивный счет от активного — уже нет. Записи о доходах и расходах велись от случая к случаю, какая-либо система в распределении денег среди самих суккубов отсутствовала. Вдобавок почти все закупки происходили через посредника. Последнему, по крайней мере, нашлось рациональное объяснение — со слов Фрины, суккубы жили в Акселе на нелегальном положении. Если бы их присутствие было бы обнаружено властями, случился бы в лучшем случае погром, а то и весь город сровняли бы с землей.

'У нас бы так миграционная служба работала, — с оттенком зависти подумал тогда двачер. — Ни одной немытой чурки бы не осталось'.

Но сейчас условные 'чурки' выступали его работодателями, а потому нос воротить было поздно. Как мудро заметил Изя, даже вывалянный в дерьме шекель пахнет розами, если он твой. Так что они вдвоем взвалили на себя труд привести в порядок учет, и если с доходами все было более-менее понятно, то с расходами пришлось повозиться. Не мудрствуя лукаво, все было разделено на две основные части: выплаты самим суккубам и содержание заведения, куда двачер без зазрения совести включил и себя. С содержанием тоже была отдельная история. Просматривая немногочисленные записи о том, в какую цену были куплены, к примеру, столы стоящие в главном зале, или свечи, двачеру не давала покоя мысль, а действительно ли все это стоит столько? Про распилы и откаты он знал не понаслышке.

'Надо будет навести справки. Изя, ты же мне напомнишь?'

'Я-то напомню, — отозвался жид. — А только смысл?'

'Ну, что значит смысл? Мы же подрядились вроде прибыль им нарастить'.

'А что помешает им нас выпнуть после того, как мы все дела в порядок приведем? Наши-то результаты никуда не денутся, а вот отдавать солидный процент выручки Фрине вряд ли приятно. Нет-нет-нет, надо действовать в другом направлении. Расширяться. Замыкать все на себя, чтобы незаменимым оставаться'.

'Поц, мама дома? — скептически отозвался двачер. — Куда расширяться-то? В Акселе населения и десяти тысяч человек не наберется. Мы и так охватываем всю доступную аудиторию. Денег у местных в большинстве своем тоже не сказать что много, чтобы они на сновидения начали больше тратить. Да и суккубы не горят желанием напрягаться, они все затеяли-то чтобы безопасно иметь кормовую базу'.

'Если какое-то дело уже не может приносить больше денег, нужно найти еще какое-то'.

'Твои предложения?'

'Таки подумай для разнообразия, чего все на старого бедного еврея все валишь?'

'Ты сейчас не старый, потому что живешь в моем теле. А я не менее беден, чем ты'.

'В душе я все равно умудрен сединами! Но ладно... давай-ка глянем, что у них за посредник был'.

Двачер встал со стула и потянулся. Снял со спинки стула сюртук, надел на голову шляпу. Пока его дела шли намного лучше, чем он опасался, но все же куда хуже, чем хотелось бы. Для себя он, однако, вынес один урок.

Делать деньги не так трудно, как решиться на это.

— 'Магазинчик волшебных вещей', — прочитал двачер на вывеске. — Ну охуеть теперь. Это точно тут?

— Адрес совпадает, — отозвался Изя.

— Что-то не выглядит этот магазин как серьезное заведение.

— А ты чего ждал? Трехметрового забора и толсторожих громил с дубинами на входе?

— Ну, что-нибудь вроде мрачной грязной лавки, которой управляет уродливый плешивый старикан, до сих пор живой только из-за собственной жадности.

— Я таки вас попрошу!

— Правда глаза колет, христопродавец?

— Шлимазл был ваш Христос, вот кто. Лодку шатал, народ на митинги несанкционированные выводил, на серьезных людей кукарекал.

— Зато теперь он уважаемый человек и вообще божество, а вы растопка для печи. Учись, как надо идти к успеху!

— Видал, в рукомойнике сегодня вода была? Так вот, я туда нассал.

— Пиздишь, сука. Я что, свою мочу по запаху не отличу что ли?

Двачер толкнул дверь и вошел внутрь. Изнутри магазин выглядел мирно, чем-то напоминая сувенирную лавку. В витринах и на прилавке были разложены разные причудливо выглядящие товары. Часть была снабжена описаниями, выглядевшими довольно заманчиво, но к чему-то прикасаться он поостерегся — еще магазинную кражу пришьют, потом не оправдаешься, а с приключенцами особо не цацкались. Штраф в зубы и привет долговая яма до конца дней.

— Эй, есть кто?

Откуда-то из глубин магазина раздался торопливый топот, потом грохот и глухой вскрик. Потом снова шаги, и наконец из-за занавески появилась девушка лет двадцати с виду, в длинном фиолетовом платье и спадающими на лицо волосами. Вид у нее был растрепанный. Похоже, она только что споткнулась и упала.

'Так это и есть посредник у суккубов?' — удивился двачер.

— Добрый день, — сказал он вслух. — Я тут мимо проходил, решил заглянуть. В Акселе недавно, так что не знал, что тут есть такой магазин. Что у вас вообще продается?

— Невероятно, — изумленно прошептала девушка. — Это же клиент... настоящий клиент!

— Клиент, клиент, — успокоил ее двачер. — Скажите, а нет ли у вас часом магической зубной щетки, чтобы у нее щетина не вылезала через неделю?

— Н-нет, — девушка заметно оживилась. — Но есть вот такая зубная щетка.

Она подошла к одной из витрин и достала из нее товар.

— Вот, взгляните. При чистке зубов она накладывает заклинание, от которого зубы начинают неконтролируемо расти, и перестают помещаться во рту. Я уже давно не могу ее продать...

— Мне кажется, и не продадите, — скептически отозвался двачер. — Кому нужна щетка, которая необратимо его изуродует? А может у вас есть магическая бритва? Такая, чтобы не тупилась, и не было риска перерезать себе горло?

— Такой тоже нет, — девушка смутилась. — Но зато есть вот что.

Она извлекла из под прилавка деревянную коробочку, в которой оказался полный набор для бритья — опасная бритва, помазок, мыльница и зеркальце. Выглядело все новеньким, блестящим, так и хотелось попробовать эти вещицы в деле...

— Этот набор заказал один аристократ, который часто забывал побриться. Чтобы не выглядеть на приемах неопрятно, он специально попросил сделать бритву, которая сама будет напоминать о себе. Если вы один раз ею воспользуетесь, то уже не сможете остановиться, и будете бриться до тех пор, пока не сбреете даже мышцы с черепа.

— Этот набор вы тоже давно не можете продать? — на всякий случай уточнил двачер.

— Ну... да.

— Что за придурок мастерит такие вещи?

— Хейзабуро из деревни Багровых Демонов.

— А зачем вы их покупаете, если это очевидно бесполезные и опасные вещи?

— Ну... — девушка замялась. Похоже, у нее у самой не было идей, на кой черт она вообще купила этот хлам. — Я была уверена, что кому-то они придутся по вкусу. Кроме того, высокоуровневая магия часто сводит на нет негативные эффекты.

— Сколько людей в среднем владеет высокоуровневой магией? Я не смеюсь, мне правда интересно.

— П-примерно один на три тысячи.

— Ясно, можете не продолжать. В общем, я к вам по делу, — двачер придвинулся поближе. — До меня тут дошел слух, что вы торгуете с суккубами, тайно живущими в городе.

— Какими еще с-суккубами?

'Врать она не умеет. Вообще'.

— Вот такими, — двачер положил на прилавок накладную на стулья.— И ладно бы они просто были слугами Короля Демонов, или как там вашего Гитлера величают. Бизнес есть бизнес, верно? Нет, голубушка, проблема, куда серьезнее.

— Проблема? — спросила девушка, пряча за спину одну руку. Что-то там начало светиться. Ой плохо, ой плохо!

— Цена! — отчаянно взвизгнул Изя. — Двадцать стульев из аркарентийского дуба! Приобретены в 'Магазинчике магических предметов' по данному адресу! По цене пятнадцать тысяч эрис за штуку! Вы только вслушайтесь в эти цифры! ПЯТНАДЦАТЬ! ТЫСЯЧ! ЭРИС! Да им красная цена десять тысяч, да еще такой большой партией! У вас совесть есть вообще так цены накручивать?!

— Я ничего не накручивала! Фрина попросила меня найти стулья, я наша, купила их, передала Фрине. Она вернула мне деньги. Вот и все!

— То есть вас надули! — патетически возвестил Изя. — Как девочку надули. Хотя вы девочка и есть.

— Я не девочка, — машинально ответила владелица магазина, и тут же сообразила, что ляпнула, залившись краской.

— Нет так нет, я вас не замуж беру, — сухо согласился двачер. — Кажется, закупками придется теперь заниматься лично мне.

— Простите, а вы знакомы с Фриной?

— Я новый управляющий в ее заведении. Что же, приятно было пообщаться, — двачер направился к выходу, и у самой двери остановился. — Мой вам совет. Бесплатно. Смените поставщика.

Возвращался в бордель он с четким ощущением, что только что побывал на краю. Продавщица определенно собиралась его чем-то жахнуть, и кто знает, собрал бы он костей, если бы она была чуть менее впечатлительной простофилей. Уже в своей каморке двачер достал свою карточку приключенца и решил просмотреть список навыков. Все они были бледно-серыми, на них не хватало очков навыков. Но вот список почему-то стал намного больше.

Вот 'Оглушающий импульс'. Он первый сверху и, похоже, что именно им его собиралась припечатать владелица магического магазина.

Вот 'Спринт', который уже не выглядит таким уже полезным. Блин, а ведь всего одного очко нужно.

О, а это что за ерунда? 'Тян не нужны'? Да еще пассивный? В справочной информации написано, что это полный резист к ментальным воздействиям ценой вечного обнуления характеристик харизмы и привлекательности. И тоже всего одно очко.

'Жид-локатор'. Активное умение продолжительного воздействия, позволяет приблизительно определить область, где можно сделать гешефт.

'Ви таки антисемит'. Если верить описанию, мощное атакующее заклинание ментального свойства. И внизу примечание: в отличие от любой другой магии игнорирует магическое сопротивление, однако эффект слабеет пропорционально интеллекту цели.

'Ой вей, я таки обг'онил этот шекель!' — это уже не атака а контроль по области. Все цели в большом радиусе, не прошедшие проверку на интеллект, начинают искать на земле оброненный шекель.

Двачер озадаченно почесал затылок.

'Изя, шозанах?'

'Знал бы прикуп, жил бы в Ницце'.

А ведь он же магом стать собирался. А тут вот такой набор... только скилл-поинтов не хватает. Как вообще тут уровень поднимать, э?

День 11, сальдо 120000 эрис

— Ну и что это за образина?

— Тут же написано — 'канализационный плотоядный червь', — двачер провел пальцем по странным буквам местного алфавита, который неведомым образом воспринимался им так же легко, как русский. — 'Молодая особь поселилась в сточной канаве на окраине города, требуется уничтожить'. Ну и мерзость, даже на картинке. Я похожую хуйню как-то в 'Dark Souls' зарубил.

— И награда всего пятьдесят тысяч эрис.

— Ну, так молодая особь же. Вон там награда побольше, миллион. Но там что-то вообще мерзкое. И уровень требуется минимум двадцатый.

— Ну и охота тебе ерундой маяться? Время делать гешефт, гешефт сам себя не сделает.

— Изя, отъебись. Мне нужен левел-ап.

— На кой ляд он тебе? На этом можно заработать?

— Ты за деньгами вообще ничего не видишь? Магия! Настоящая магия! И чтобы ее изучить, нужны очки навыков! А они выдаются только за подъем уровней.

Двачер вернулся к изучению списка квестов. Их было довольно много, и ни один его не устраивал. Где-то был риск для жизни и здоровья, для других требовались специфические навыки, которые негде и некогда было приобрести, третьи оказывались сопряжены с тяжелым физическим трудом.

— О, это же художник!

Двачер обернулся. Это были те приключенцы, что дали ему наводку на ресторан суккубов. На этот раз они были не вдвоем а вчетвером — к ним присоединился еще один крупный парень с щитом за спиной и девушка, державшая в руках посох.

— Что, нарисовал еще что-нибудь? — беспардонно спросил белобрысый. Вроде, звали его Даст? А впрочем, хуй с ним.

— Работа все время тратит, не до рисования, — буркнул двачер. Конечно, это был пиздеж. Ему было просто лень.

— А, понятно. Что значит, в соло караешь? Это же нереально почти.

— Нереально. Поэтому вот ищу чего полегче, чтобы хоть пару уровней поднять.

— Но у тебя же работа есть, зачем тебе квесты? — уточнила девушка.

— Не понял связи, поясни.

— Ну, если у тебя есть хороший доход, можешь просто покупать еду, богатую очками опыта. Вот и все. Правда, на это нужно довольно много денег.

— Так, — двачер почувствовал, что поймал струю. Нет не ту, что вы подумали, маленькие извращенцы. — Вот с этого места поподробнее. Какая еда, каков диапазон цен и какой примерно выхлоп?

— Я не особо интересовалась. Очки опыта содержат любые свежие овощи, но только свежие, и довольно мало. Есть несколько особых видов, которые содержат много, летающая капуста например. Но она стоит дорого, до пятидесяти тысяч эрис за кочан.

— Допустим. И сколько я получу опыта, если съем один такой кочан?

— Зависит от качества и свежести. У тебя какой уровень?

— Первый.

— Тогда одним кочаном поднимешься до третьего.

— Уже неплохо. А еще какие-нибудь варианты? Ну, для тех, кто не любит капусту.

— В наших краях иногда встречаются луковичные утки, — сказал парень со щитом. — Они содержат огромное количество очков опыта, но и стоимость у них такая, что позволить их себе могут единицы в Акселе.

— Они настолько редкие или их так трудно добыть?

— И то и другое.

— Понятно, спасибо.

'Итак, Семочка, что мы таки будем делать?'

'То же, что и всегда, Изя. Мы будем делать гешефт'.

— Фрина, лапушка, ты сегодня не занята?

— Нет, выходной же... ты не мог бы меня отпустить?

Больше всего на свете двачеру хотелось выполнить ее просьбу. Он пытался репетировать, заучивать вероятные фразы, но стоило ему переступить порог комнаты суккубы, весь план вылетел из головы. Если бы не загодя принятый эликсир храбрости (состав: спирт, ингредиенты), он бы и слова вымолвить не смог.

— Я сгораю от страсти.

— Серьезно? А я уж боялась, что ты педик или импотент.

— Сегодня я разговаривал в гильдии о капусте, и сразу вспомнил о тебе.

— Это самый странный комплимент, что я слышала в своей жизни.

Если говорить о странностях, то это был самый странный поступок в жизни двачера. Начать хотя бы с того, что суккуба сидела за своим гримерным столиком. Двачер же стоял сзади и обнимал ее обеими руками, лицом наполовину зарывшись в волосы. Указанную позицию даже двусмысленной нельзя было назвать, если бы не одно 'но'.

— Я тут подумал... последнее время ты какая-то уставшая и рассеянная. У тебя не началось случайно профессиональное выгорание?

— Какое выгорание?

— Профессиональное. Знаешь, когда люди работают практически без отдыха на одном и том же месте, ежедневно общаются с большим количеством людей, постоянный стресс, груз ответственности... все это копится и начинает разъедать изнутри. А на тебя все сразу навалилось — на тебе забота и о заведении, и обо всей общине суккубов. Вдобавок ты и сама вылетаешь наводить сны, а днем часто принимаешь заказы в зале. Не думала о том, чтобы передохнуть?

— Нууу... а с чего это ты решил поднять такую тему?

— Как с чего? — двачер с долей сожаления вынырнул из волос Фрины и заглянул ей в лицо с другой стороны. — Я же беспокоюсь. Если вдруг с тобой что-нибудь случится — кто будет платить мне мои проценты?

— Все-таки, ты неисправим.

— Если бы я сказал что-то другое, ты бы не поверила.

— Ну, и что ты задумал?

— Ну, я собирался завалить тебя в койку, но раз уж ты так ставишь вопрос...

— Я тоже люблю рисковать, но вынуждена разочаровать: если сейчас я тебя отымею, то, скорее всего, останусь без бухгалтера. Это во сне я могу сдерживаться и брать столько энергии, чтобы не навредить, а вот ты отправишься прямиком к Эрис. Счастливым, правда, но стоит ли оно того?

— Ты обо мне заботишься, я так тронут... — эликсир храбрости все еще действовал, и двачер, повинуясь внезапному озарению, куснул суккубу за заостренный кончик ушка. — Раз уж не можешь ответить на порыв моих чувств, пусть утешением мне будет прибыль. Слышала про летающую капусту?

— Конечно.

— Напомни, почему ее не выращивают, а только ловят?

— А как ты вырастишь летающий овощ? Она улетит с грядки, вот и все.

— А если привязать или закрыть в теплице?

— Капуста довольно сильная. Легкое строение стая может просто разнести в труху. Чем ее привязать, я тоже плохо представляю, она же круглая.

— Хм... — руки двачера как-то сами собой мигрировали к груди Фрины, и начали подбираться к ее соскам. — А если поливать ее чем-нибудь, от чего она не будет улетать?

— Это чем?

— Ну, спиртом скажем.

— Я мало что в этом понимаю, но мне ка-ах-жется, это будет слишком дорого. Вино... ах!.. стоит от тысячи эрис за бутылку, даже самая дешевая кислятина. Пиво дешевле, но все равно...

— А мешок пшеницы крестьяне торгуют всего по пять тысяч эрис... весит один мешок килограммов пятьдесят или около того. Пусть будет сорок с учетом потерь и примесей. Сорок килограммов пшеницы — это двести литров браги, а двести литров браги это два ведра самогонки. Двести пятьдесят эрис за литр крепкого алкоголя. Ну, пусть будет триста, с дополнительными компонентами и амортизацией оборудования.

— Что... хххааа... ты задумал?!

— Если капуста летает, сбивается в стаи, значит она до этого додумалась. А если капусте есть чем думать, значит эту думалку можно залить бухлом. Заодно привив алкогольную зависимость, так что даже не нужно будет держать ее взаперти или на привязи. Решено, Фрина! Вставай, мы идем за капустой!

Суккуба угрожающе зашипела.

— Нет, Семочка. Я-то пока сижу, а у тебя уже встал. Так что сейчас мы пойдем на кровать.

— Эээ? А разве ты только что не говорила, что не сможешь сдерживаться?

— Вини в этом себя и свои ручонки!

Суккуба с нечеловеческой прытью вдруг вывернулась у него из рук и с силой оттолкнула. Двачер попятился и упал на кровать. Фрина тут же его оседлала, одной рукой зажав обе его руки, а другой принялась расстегивать его рубашку и брюки.

— Все, хватит! — прошептала она ему на ухо. — С диетой покончено! Признавайся, ты это специально добивался? Столько времени на одних скудных пошлых снах...

— С... с тобой точно все в порядке? — тут двачер понял, что эффект эликсира храбрости только что закончился.

— Нет, не в порядке! Я хочу настоящий хер! — Фрина щелкнула пальцами и ее и без того скудная одежда исчезла полностью. — И мне уже без разницы, что это ты, и что с тобой будет!

'Не к ночи я помянул Dark Souls, — подумал двачер. — Ну, что же... по крайней мере, я умру счастливым... наверное'.

День 13, сальдо — 150'000 эрис

Утро своего очередного дня в этом прекрасном мире двачер встретил в чужой постели, не имя сил встать, сказать хоть слово и даже открыть больше одного глаза. Что с ним вытворяла эта чертова суккуба, он, к вящему своему сожалению, помнил довольно смутно. Задница не болела, что уже радовало. Зато болело все остальное, особенно мышцы бедер и спины.

'Никогда, — подумал он вяло. — Никогда. Больше. Никакого секса. Тни не нужны! Не нужны, яскозал! Особенно рогатые и с хвостами'.

'Жиза, братишка, — так же вяло поддакнул Исаак Мойшевич. — Селедки не нужны. И срать они не умеют...'

'Ты где слова такие выучил?'

'У тебя нахватался, лолка'.

'Все, приплыли...'

В этот момент дверь распахнулась и в комнату вихрем влетела Фрина с подносом в руках.

— Проснись и пой! — прощебетала она. — И поставь на место канделябр.

— Я подам на тебя в суд, — прохрипел двачер, заслоняясь своим оружием. — За изнасилование.

— И пойдешь на виселицу за сотрудничество со слугами Короля Демонов, — Фрина присела на край кровати и сняла с подноса крышку. — Зато теперь ты знаешь, что бывает, если слишком настойчиво клеить суккуба. Как говорится, бойтесь своих желаний, ибо они могут исполниться. Открой-ка ротик!

— Что это? — с подозрением осведомился двачер. Пахло очень аппетитно, но мало ли...

— Луковичная утка, с капустным гарниром, — Фрина нанизала на вилку кусочек и протянула двачеру. — Дела у нас последнее время пошли в гору, так что я решила выписать тебе небольшую премию. За старания.

Она лукаво улыбнулась.

'Я бы на твоем месте съел, — пробормотал Изя. — Бесплатно же'.

'Ты и так на моем месте, шлимазл'.

Двачеру ничего не оставалось, как послушно открыть рот. На вкус луковичная утка ничего особенного из себя не представляла, мало чем отличаясь от куриной грудки из 'Пятерочки'. Однако через минуту и несколько проглоченных кусочков он почувствовал, как все тело буквально наливается энергией. Настолько, что он смог сначала самостоятельно взять вилку, а затем даже встать.

— Говоришь, у тебя был первый уровень, когда ты только пришел? — спросила Фрина. — Глянь, сколько сейчас накапало.

Двачер вытащил из кармана висевшего на стуле сюртука свою карточку приключенца и посмотрел на значение уровня.

— Седьмой, — севшим голосом сказал он.

— Это из-за низкого старта. Первые десять-пятнадцать уровней берутся довольно легко, а дальше уже рост серьезно замедляется.

— Так-так-так... это все упрощает! Напомни, на чем мы там остановились?

— Собирались попробовать анал, но тут ты вырубился

— Да я не про то! Я про капусту, — двачер вскочил с кровати и принялся загибать пальцы. — У меня сейчас полтораста тысяч эрис. Сколько нужно пшеницы? Ну, пусть для начала пять мешков. Тысяча литров браги — думаю, этого хватит на первое время. Не знаю, сколько там капусте нужно. Двадцать пять тысяч эрис. Дальше, нужна посуда. Бочки, вот! И корыта для проращивания. Потом нужна ткань для фильтра. Дрожжи... дрожжи можно купить, нужно выяснить, у кого их закупает булочник. И с цельным зерном будет сложновато, его нужно как-то перетереть. На мельницу что ли отвезти? Не, слишком дорого. О, идея! Через гильдию можно нанять пару долботрясов, которые перетрут пшеницу руками. Мдауш. Получается, расходов тысяч на сто может вылететь.

— Сема, это все очень интересно, но раз уж ты снова можешь стоять на ногах, не мог бы вернуться к своим обязанностями? Нужно сделать кое-какие покупки, список у тебя в каморке. И помочь девочкам с чисткой дымохода, — суккуба махнула у него перед носом кусочком утки, который затем отправила себе в рот. — Я знаю, о чем ты подумал, извращенец, но речь о дымовой трубе. И не думай, что я с тобой закончила.

— Фрина, знай меру. Ты же суккуб, — двачер принялся одеваться. — Будешь много трахаться — растолстеешь.

— А я понемногу.

— Ты еще не забыла, что твой бухгалтер после единственного перепиха двое суток в отключке валялся?

— После четырех палок? Не удивительно. От такого ты и умереть мог. Но, похоже, душа у тебя за тело прочно держится, так что не забудь сегодня помыться.

— Я за покупками. Пока.

Выйдя на улицу, двачер первым делом изучил список требуемого. Ничего особенного — мыло, свечи, новый веник, писчая бумага и перья. Справедливо рассудив, что дело не горит, он направился к гильдии приключенцев. Седьмой уровень — это, как-никак, седьмой уровень. Это целых шесть очков навыков. Которые можно потратить на что-то полезное. Воображение двачера рисовало заманчивые картины, того, чего можно сотворить с помощью могучей магии, которая вот-вот окажется у него в руках. Может, можно будет призвать фекального монстра? Или создать кучу цветных коней, которые будут помогать в ловле и приручении капусты своим копытокинезом? Или наколдовать какую-нибудь карманную вселенную, где есть и борды, и все аниме, снятое в прошлом и будущем, и выход в Интернет без трижды проклятого Роскомнадзора. Чтобы и цопе на торрентах гигами лежало, и любые наркотики — в интернет-магазинах с доставкой на дом, и инструкции по изготовлению бомб на тематических сайтах с пошаговыми иллюстрированными мануалами. И плевать, что ничего это двачеру не было нужно — важен был сам факт свободного распространения чего угодно.

Но тут он заметил проходивших мимо городских стражников, и инстинктивно прижался к стене, надвинув шляпу на глаза.

'Ууу, псины цепные!' — подумал он с неожиданной ненавистью.

И хотя местные стражники отличались поразительной порядочностью, решительно ничего общего не имея с российскими ментами, сломанные в прошлой жизни кости и отбитые до состояния каши органы принимать это решительно не желали.

'Точно. Нужно выучить какой-нибудь навык для самозащиты'.

'Лучшая самозащита — не оказываться там, где бывает опасно, — возразил Изя. — На худой конец, быстрый бег. Вон 'спринт' выучи'.

'Успеется, — двачер снова достал карточку, и принялся просматривать список доступных умений. — Неизвестно, как скоро капустный проект начнет давать прибыль. Надо вложиться так, чтобы получить максимальную прибыль'.

— Вот именно! — Изя вдруг перехватил контроль над телом. — Начнем вот с этого.

И тыкнул пальцем в навык 'Жид-локатор'.

Количество доступных очков уменьшилось на два, а навык исчез из списка.

'Ну как, подействовало?' — спросил жид.

'Черт знает. Сейчас попробуем'.

Двачер на всякий случай постучал по голове пальцем, но похоже, навыки применялись не так. Тогда как?

— Эм-м. 'Жид-локатор'.

На секунду он почувствовал, как по округе во все стороны расходится невидимая волна, после чего возникло стойкое ощущение, что нужно не медлить, и поскорее идти к гильдии.

'Кажется, работает, — довольно заключил Изя. — Я уже чувствую хороший гешефт!'

Через пару минут двачер уже был возле входа в гильдию, где происходило что-то непонятное. У дверей стояло трое — высокая блондинка в доспехах, какая-то белобрысая девчонка лет пятнадцати в коротких шортиках и карлик-азиат в спортивном костюме. Последний выглядел настолько чужеродно относительно окружающего мира, что двачер сразу решил, что это еще один попаданец. Пока карлик о чем-то разговаривал с девчонкой, он бочком подошел к девушке в доспехах и осторожно спросил:

— Простите, а что тут происходит?

— Тут? Ничего особенного. Моя подруга учит этого человека навыку 'кражи'.

'Кража'? Интересно. С одной стороны, воровать двачеру не хотелось. Виной тут было и воспитание, и боязнь опять попасть в мусорские лапы. С другой стороны, все, что давало возможность получать доход без приложения труда, определенно заслуживало внимания. Тем временем девчонка протянула в сторону карлика руку и произнесла:

— 'Кража'!

И уже спустя мгновение с довольным видом подбрасывала на ладони кошелек. Двачер поспешно заглянул в карточку и обнаружил там только что добавленный навык. Тот стоил всего одно очко, так что, недолго думая, он тыкнул в него, давая команду на изучение. Карлик проделал то же самое и теперь, похоже, был полон решимости вернуть украденное имущество.

— 'Кража', — почти выкрикнул он. А через несколько секунд восторженно завопил, — Ю-ху-ху, джекпот!

И принялся крутить над головой белоснежные трусики.

— Верни мне их! — истошно закричала девчонка, пытаясь прикрыться непонятно от чего.

'Дурдом какой-то, — подумал двачер. — Ну ладно трусы спер. Но где джек-пот? Они же стоят от силы тысячу эрис. А кошелек и оружие все еще при ней'.

— Позвольте, — он шагнул вперед. — Я стал невольным свидетелем, так что прошу разрешения и мне попрактиковаться.

И, не давая никому опомниться, вытянул руку в сторону девчонки.

— 'Кража'!

В каком-то смысле, своей цели он добился. В его руке сам собой возник странный кусок ткани. Двачер развернул его перед собой и его чуть не стошнило. Не выбросил он эту дрянь только потому, что увидел возможный гешефт.

— Это твои труханы? — спросил он у карлика.

Вместо ответа тот запустил руку в штаны.

— Похоже, мои, — подтвердил он через секунду.

— Как так вообще? — вслух подумал двачер. — Я же даже не на тебе 'кражу' использовал.

— Успех 'кражи' зависит от удачи, — заметила девушка в доспехах. — Думаю, у тебя он недостаточно высокий.

'А точнее отрицательный'.

— Эй, девочка, у меня есть мысль, — сказал двачер. — Этот карлик-извращенец взял в заложники твои трусики, но у меня есть его белье. Оно конечно с дыркой на заднице и с чиркашами, но ты можешь выменять его. Цена — символическая.

— Нет там никаких чиркашей! — возмущенно заявил карлик. — А эти лохмотья можешь себе оставить, у меня вон что есть!

В подтверждение своих слов он снова крутнул на пальце девчачьи трусики.

— Он блефует. Сейчас ты можешь взять его трусы, отнести в гильдию и там показать девушкам-приключенцам. Пусть все знают, что этот маньяк не стирает свое белье. Давай, всего пятьдесят тысяч эрис.

— Пойдет, — девчонка быстро бросила двачеру мешочек с монетами и буквально вырвала трусы у него из рук. — Так, Казума, пришло время сравнять счет!

Чем все закончится, двачеру уже было не интересно. Для себя же он решил, что 'кража' — на редкость отстойный скилл, а воровство — убогое занятие для червей-пидоров.

Вопреки большому соблазну, двери он распахнул все же не пинком, а руками.

— Эй, народ! — проорал он на весь зал. — Где тут самый крутой маг?

— А ты кто вообще? — донеслось из-за дальнего стола.

— Я человек, которому нужен самый крутой маг в гильдии.

— Доска для объявлений в углу висит, балбес!

— А ты умный что ли?

— Поумнее некоторых!

— А если ты такой умный, почему ты такой нищий? — применил двачер ультимативный аргумент и заметил, как к нему направляется какая-то миниатюрная девчонка в огромной широкополой шляпе и в коротком красном платье. В руках она держала деревянный посох, размером больше нее самой. На вид ей было лет двенадцать-тринадцать, и в этом сборище агрессивных мужланов она смотрелась дико.

— Пади ниц перед могуществом величайшего архимага из рода Багровых Демонов! — заявила она напыщенно. — Моя магия взрыва не знает себе равных, мою безграничную силу сдерживает лишь печать...

— Девочка, — проникновенно сказал двачер. — Кыш отсюда, а не то в шляпу насру. Мне нужен крутой маг, который обучит меня самым имбовым спеллам, а не дурная малявка.

— Круче меня мага ты в этом городе не сыщешь! — малявка, ни сколько не смущаясь ткнула ему под нос свой посох. — Нет, даже во всем королевстве! Имя мне — Мегумин!

— Ну, валяй, сколдуй чего-нибудь.

— Если я сейчас применю свою магию, весь город будет разрушен.

Двачер закатил глаза.

— Понятно все с тобой... — он попытался обойти навязчивую малолетку, но тут на его пути выросла еще одна девица, с длинными синими волосами. Одежда у нее тоже была синих и голубых тонов, а на лице гуляла дебильная наивная улыбка. Двачер нахмурился. Ему казалось, что он вспомнит сейчас что-то важное.

— Магия взрыва бесполезна, — заявила она, махнув у двачера перед носом веером. — Все равно людей, у которых хватит маны даже на одно заклинание, можно по пальцам пересчитать. Но тебе несказанно повезло, потому что только сегодня у тебя есть возможность обучиться водной и исцеляющей магии у самой Госпожи Аквы. Одно заклинание — сто тысяч эрис.

— Не дороговато?

— Это еще дешево! — синеволосая дурында схватила его за грудки. — Лучше тебе поторопиться, потому что завтра будет вдвое дороже!

— Слушай, для меня это большая сумма. Где там эта твоя Госпожа Аква?

— Это я и есть, кретин!

— С этого и надо было начинать. Тогда покажи, что у тебя есть. Может, ты только языком чесать умеешь.

— Я заставлю тебя пожалеть об этих словах, ничтожество, — Аква скорчила возмущенную рожи и раскрыла в обеих руках по вееру. — Смотри! 'Красота природы'!

Из вееров забили маленькие фонтанчики воды. Двачер скептически приподнял бровь.

— Что, и все? Магия где?

— Это и была магия! Специальная магия для вечеринок!

— В такую магию и я могу, сейчас покажу. Дай-ка мне монетку.

Обиженно сопя, Аква протянула ему монетку в сто эрис. Двачер положил ее на ладонь, прижав пальцем, потом свел ладони, встряхнул, резко развел в стороны.

— Ахалай-махалай-Ашот-иди-труба-шатай! Иии... монетки нет, — он продемонстрировал пустые ладони.

— В смысле нет? Куда она делась.

— Это заклинание называется 'невидимая рука рынка', — пояснил двачер, незаметно скатывая зажатую между пальцев монету в рукав, а оттуда — в карман. — Мгновенно заставляет бесследно исчезнуть любую сумму денег. Ладно, еще что-нибудь знаешь? Или одни фонтанчики пускать умеешь?

— Ха! Казума, а ну иди сюда!

Она обращалась к давешнему карлику, который вместе с двумя другими девушками подошел к Акве и Мегумин. Вид у него был довольный, чего нельзя было сказать о светловолосой девчонке. Но стоило ему встретиться взглядом с синеволосой, как он моментально насторожился.

— Стой, бесполезная богиня! Что ты опять удумала?!

— Замри и не шевелись! Это жертва во имя моих доходов! — с этими словами Аква с размаху разбила об голову карлика глиняную тарелку, после чего торжествующе обернулась к двачеру. — Я лучший мастер исцеляющей магии во всем Акселе! 'Исцеление'!

С этими словами она положила руку на голову Казумы, и из-под ладони забил слабый золотистый свет.

— Вот так, от синяка ни следа не оста...

Остаток фразы потонул в сдавленном хрипе, потому что карлик, разозленный таким обращением, взял Акву в удушающий захват. Попутно он осыпал ее ругательствами и проклятиями, синеволосая трепыхалась, пытаясь вырваться. Остальные приключенцы никак на это не реагировали — похоже, дело было обычным.

— 'Продвинутое исцеление', ок... — пробормотал двачер, проверяя карточку. — Целых пять очков нужно. Оставим на потом, но выглядит полезным. А оно только на травмы работает, или можно ангину тоже лечить?

Он повернулся к Акве, все еще пытавшейся вырваться из цепких рук карлика. В какой-то момент она резко дернулась, и ее юбка задралась. Открывшимся зрелищем двачера, пропустившего через свой мозг терабайты порнухи, смутить было невозможно, зато он наконец-то вспомнил.

— Эй-эй, хватит уже ее душить. Слушай, как там тебя... Аква! Тебе Молох передавал привет.

— Что, Молох? — взгляд синеволосой приобрел подобие осмысленности. — Стой, ТЫ ЧТО, РУССКИЙ?

— Настоящий г'усский, по отцу и по матушке, — подтвердил Исаак Мойшевич. — А почему ви спг'ашиваете, ви так антисемит?

— Почему рогатый паршивец отправил русского в этот мир?! — завопила Аква и снова яростно вцепилась двачеру в одежду. — Специально для вас выделена целая куча огороженных миров, сюда вас пускать просто нельзя!

— Ну, он что-то говорил, что у него отчетность горит. Слушай, я тут против своей воли! Я хотел попросить перерождение! Но он ничего не стал слушать, и просто вышвырнул меня сюда!

— Что ты с собой взял?! — зарычала синеволосая.

— Н-ничего! — теперь уже двачеру стало страшно. Он вдруг осознал, что помогать ему никто не собирается, и что Аква, несмотря на разницу в росте, намного сильнее него. — Каталог был пустой! Все разобрали!

— Может и такое быть... А ТЕПЕРЬ ГОНИ МНЕ МОИ СТО ТЫСЯЧ ЭРИС!

— С какой это стати?

— Я обучила тебя 'Продвинутому Исцелению'! Как договаривались, сто тысяч за заклинание!

— Ничему ты меня не учила! — двачер попятился, пытаясь отодрать от себя ополоумевшую дуру. — Я попросил просто показать, что ты умеешь. Уговора о том, чтобы я тебе платил, не было!

Аква отвела назад кулак, который тут же окутался холодным желтым огнем.

— А ну раскошеливайся, гребаный еврей! Или познаешь мощь 'Божественного удара'!

Перспектива лишиться большей части накоплений подействовала на двачера даже лучше, чем эликсир храбрости. В руке он все еще держал свою карточку, на которой оставалось три свободных очка навыков. И он выбрал изучение единственного скилла, который мог ему помочь...

— Ви таки антисемит! — громогласно провозгласил он, тыча в Акву пальцем.

Мощнейший навык ментального подавления, бьющий в обход всех резистов и защит, и ослабляемый только интеллектом, сработал идеально. Синеволосая мешком осела на пол и замерла неподвижно, таращась глазами в пустоту и только еле слышно всхлипывая.

— Ближайшие пару часов ее будет мучать совесть, — пояснил двачер. — А от 'Исцеления' ее все равно никакого проку, свободных очков у меня не осталось, и когда будут — неизвестно. Нет, что за люди, что за люди! Все норовят ограбить бедного художника!

Кажется, остальные не возражали. Казума, с лицом человека, которого все на свете достало, принялся затаскивать Акву на ближайшую скамью. Обращался он с ней не нежнее, чем с мешком картошки. Блондинка в доспехах наблюдала за этим с таким выражением лица, будто собиралась отдаться ему прямо здесь. Мегумин молча дулась в стороне — скорее, из-за того, что ее назвали дурной малявкой, а не из-за Аквы. Двачер собирался продолжить поиски крутых магов, но тут взвыла сирена.

— Внимание всем приключенцам! — разнесся из громкоговорителей голос Луны. — Всем немедленно явиться к главным воротам! Начинается сбор капусты! Мирных жителей просим оставаться дома, запереть окна и двери. Повторяю: всем приключенцам явиться к главным воротам.

Капуста? Это то, что надо! Похоже, сегодня даже отрицательная удача улыбалась двачеру во весь рот. Вместе со всеми он направился к выходу из города. Там уже собралась порядочная толпа приключенцев — все в полной готовности, вооруженные до зубов. А тем временем горизонт темнел с каждой минутой. Казалось, что на Аксель надвигалась туча, но вскоре стало ясно, что это не туча, а огромная стая дикой летающей капусты.

'Идите сюда, мои сладенькие!' — умильно подумал двачер.

Он обвел взглядом приключенцев, напряженно сжимающих в руках мечи и секиры. Прикинул в уме собственные физические возможности. Вспомнил, что всей душой презирает труд...

Через несколько минут ловля капусты была уже в разгаре, а двачер сидел у ворот с табличкой 'Скупка капусты'. Он флегматично жевал травинку и наблюдал, как приключенцы в поте лица сражаются с озверевшими кочанами. В отличие от них, он читал 'Искусство войны' за авторством Сунь-Цзы.

День 15, сальдо 500'000 эрис

— Без усилий, без особенных затрат, — напевал двачер себе под нос, — создан этот самогонный аппарат. А приносит он доход, круглый год! А приносит он доход...

Он немного отступил назад, осматривая получившуюся конструкцию. С виду выходило неплохо, да и Исаак Мойшевич, крепко разбиравшийся в самогонном бизнесе, подсказывал на счет деталей.

— Значит, стенки у нас толстые, держать можно хоть на огне, хоть на углях, герметичность обеспечиваем за счет просмоленного холста, но если мы проделываем

отверстия для конденсатора... так, падажжи ебана...

Двачер деловито щелкнул пальцами и скомандовал:

— Ассистент, змеевик!

Кочан капусты, до этого беззаботно катавшийся по матрасу, взмахнул листьями, схватил лежащий рядом медный змеевик и, пища от усердия, положил его в протянутую руку хозяина. Двачер принялся прикручивать змеевик к трубке, а его новый питомец вернулся к дуракавалянию.

Последние несколько дней выдались напряженными. Если бы не баснословные барыши, уже идущие прямо в руки, он бы вряд ли смог вообще встать с матраса. Но прибыли... прибыли манили. Видение аккуратных стопок ассигнаций и золотых монет словно отращивало крылья за спиной.

На скупку капусты ушла почти вся наличность, из-за чего пару дней пришлось сидеть на блокадном пайке. С голодухи двачер чуть было не сжевал одну штуку, но жадность вовремя его остановила — каждый кочан обошелся ему в среднем в десять тысяч эрис. В итоге он оказался счастливым обладателем целой кучи капусты, которую с трудом доволок до борделя. Стоимость этого добра была баснословна, но немедленное обогащение порешал рыночек. Только что прошел сбор урожая, а значит в Акселе появился избыток предложения. Конечно же, нечего было и думать продать капусту здесь. В смысле, продать-то можно было. Но навар бы вышел процентов сто пятьдесят, не больше, потому что партия была маленькой, а гильдия контролировала рынок.

Оставлять все два десятка кочанов на рассаду тоже было не особенно мудро. Идеально было бы продать большую часть в соседних городах, которые миграция капусты обошла стороной, и куда не успели бы добраться купеческие повозки... но путь был неблизкий, полсотни километров по кишащей монстрами равнине. На помощь пришла Фрина, посоветовавшая обратиться к Виз. Уломать же ту на применения заклятия телепорта оказалось несложно — в результате Исаак Мойшевич в тот же день распродал почти всю капусту с четырехсотпроцентной прибылью. Значительную часть выручки, впрочем, пришлось тут же потратить на пшеницу и оборудование, которое в соседнем городе оказалось немного дешевле, чем в Акселе.

Обратно двачер и Изя возвращались вместе с хорошо охраняемым купеческим караваном — и в компании одного кочана капусты, который обоим чем-то приглянулся. Наверное, из-за повадок, напоминающих котенка. А может от того, что один кочан все равно нужен был для экспериментов и семян. Как бы то ни было, по возвращении в Аксель в борделе его уже с распростертыми объятиями встречала Фрина и потребовала свою долю — за посредничество. К счастью, расплатиться можно было и натурой, на что двачер и согласился, пересилив страх смерти.

'Бабы. Бабы нева чейндж, — подумал он. — Просто так только на джамшутов с ахмедами всяких прыгают, а если уж до нормального человека снизошли — так явно что-то им надо. Не кошелек так кровь высосут, не кровь так жизненную энергию'.

Будто услышав его мысли, на чердак без стука вошла Фрина. Двачер поднял на нее измученный взгляд.

— Че, опять? — спросил он обреченно. — Изыди, демон, во мне и так жизнь на соплях держится.

— Кобель озабоченный, только об одном и думаешь.

— Кот бы говорил.

— Я по делу. Сейчас осень, до зимы осталось немного совсем, так что будет тихий сезон — в это время слабые монстры прячутся, а приключенцы редко выбираются из города и живут на сбережения. Тратить будут, соответственно, меньше, чтобы хватило на аренду комнаты. Так что грядет спад клиентуры.

— Так... и ты решила затеять ремонт?

— Угадал.

— Расписание работы сменить надо. Чтобы до трех часов пополудни двери закрыты были. Я, кстати, давно это предлагал.

— Просто тебе лень рано вставать.

— Суккубы тоже не 'жаворонки'. Это называется 'оптимизация'.

— 'Оптимизация' — это не вот эта ли странная бандура? — Фрина кивнула на полусобранный самогонный аппарат.

— Нет, это машина, которая сделает меня богатым, если ты раньше не высосешь из меня душу.

— Не делай вид, будто тебе не нравится, — взгляд суккубы упал на кочан, который успел взобраться на подоконник и теперь грелся на солнышке. — Ой, ты не все продал? Отлично, можно сделать рагу!

— Так, не трогай Пыню! — двачер резво выхватил капусту из рук хозяйки борделя. — Он не для рагу, он мне помогает!

— Пыню? — Фрина удивленно вздернула бровь. — Что значит 'пыня'?

— Ну, я решил, что так его назову.

— Какое странное имя. Это случайно не в честь какого-нибудь Багрового Демона?

— Нет. Смотри сама. Во-первых, он маленький. Во-вторых, круглый и блестящий.

Кочан вылетел из рук двачера и упорхал на матрас, где валялась пара мелких монеток. Схватив добычу, он снова перелетел на подоконник, взгромоздился на него, словно дракон на груде сокровищ, и сонно заурчал.

— А в-третьих, он постоянно ворует мои деньги, — подытожил двачер. — Ну и кто он, если не Пыня?

— Ладно, речь не о том. Для ремонта много всего нужно, и работники в первую очередь, а к нам простую бригаду не пригласишь.

— И где водятся работники, готовые работать в ресторане суккубов, и при этом не разболтать?

— Не знаю. Но думаю, ты таких найдешь.

— Я их наколдую что ли?

— Как ты их наколдуешь, если ты не архимаг?

— Вот и я о том же.

— Однажды я куплю твой ресторан и превращу его монастырь, а ты будешь носить закрытое платье и заниматься чтением священных текстов.

— К тому времени я стану новой Королевой Демонов, превращу тебя в лича и посажу караулить свои сокровища.

— А лич — это же живой мертвец, так?

— Именно.

— И сердце у него не бьется?

— Его зачастую и нет.

— То есть, и кровотока тоже нет?

— Конечно.

— Значит, хер стоять не будет. Вот ты и прокололась.

— Очнись, Сема, я буду Королевой Демонов. И зачем мне какой-то тощий прыщавый недо-приключенец с кривыми ногами и впалой грудью? Я смогу позволить себе лучших наложников со всего света.

Это был удар ниже пояса во всех смыслах. Двачер поперхнулся заготовленным было остроумным (как ему казалось) ответом, побледнел. А потом молча взял на руки Пыню и вышел вон. Пока он спускался по лестнице и выходил на улицу, воображение являло ему картины страшной мести проклятой демонице и всей ее шайке. По дороге в гильдию он немного остыл, и думал, куда можно за недорого переселяться и чем заняться, чтобы был регулярный доход.

Когда он отворил двери, ушли даже эти мысли.

Двачер уселся за самый дальний стол, посадил Пыню рядом с собой и от нечего делать принялся жалеть себя. Он вдруг осознал, насколько сильно устал. Сколько он тут уже? Недели две? Или три? Счет времени двачер потерял, а по ощущениям прошел, по меньшей мере, год.

Две недели без единой секунды в интернете. Две недели питания таким дерьмом, рядом с которым родной сыр из пальмового масла, фуражный хлеб и колбаса из говяжьих анусов были изысканными деликатесами. Две недели сна на жесткой подстилке вместо привычной пружинной кровати отзывались постоянной болью во всем теле, особенно в шее.

Ради чего все? Денег ради? Не важно, сколько он сможет заработать. Даже за миллиард эрис он никогда не купит себе самую обычную пекарню с самым обычным доступом хотя бы в зону '.ru'. И дело было даже не в контенте, который содержался в сети. Играя с кочаном капусты и получив струю мочи в лицо (образно) от Фрины двачер вдруг осознал, что впервые за много лет ему совершенно не с кем поговорить. Пусть прежде он годами не выходил из дома больше чем на полчаса, но всегда у него были борды, и всегда был собеседник — анонимус.

Безликий, вездесущий, знающий и помнящий все, одновременной туповатый и мудрый, порой жестокий и бесконечно циничный, он всегда был рядом. Всегда поддерживал в момент хандры — по-своему, грубо и бестактно, но давал надежу жить дальше. Всегда был готов развеселить остроумной шуткой или забавным коллажем. Заставлял призадуматься очередной морозной былиной или меткой копипастой. Выбешивал порой — как выбешивают близкие родственники своими безобидными, но заколебавшими привычками.

Теперь его нет.

С кем теперь можно поговорить? Кто поймет так, как никто никогда не понимал? Был только гребаный жид Исаак Мойшевич Шекельман — существо из иной эпохи, с иными приоритетами, даже при жизни не являвшееся человеком.

— Что будете заказывать? — спросила подошедшая официантка без особой радости.

А, ну да. Он же все-таки двачер. Существо, вобравшее в себя все, что женщинам отвратительно.

— Кружку эля мне и блюдце эля моему другу, — ответил двачер громким шепотом, чтобы не выдать подступивший к горлу ком. — И десяток листов бумаги.

Девушка быстро принесла требуемое, двачер залпом выдул треть кружки, достал из кармана карандаш и подтянул к себе первый лист. Скупыми движениями он принялся наносить на бумагу штрихи, складывающиеся в очертания знакомого интерфейса. Вот здесь у нас навигационные ссылки, вот тут шапка треда и место для оп-пика. Обязательно стилизуем меню под куклоскрипт — ведь как в наше время без него? Баннер добавим верхней части... да хотя бы /ussr/, они там забавные, какой-то запорожский шизофреник рисовал. Помер поди уже, или в дурке сгнил... И ведь не сосчитать, сколько народу вот так на глазах погибло. Бывало, заходил человек, узнавали его по стилю постов. А потом раз — и исчезал. На бордах памятников не ставят, при жизни имен не спрашивают, а умершему имя — Сергей Кириллов. Может, и про него, про двачера Семена Сосницкого, так же кто-нибудь написал, где нибудь в /pa/? 'Его имя — Сергей Кириллов', и ведь никто за пределами узкого круга не поймет, что это не просто отсылка к 'Бойцовскому клубу', а кристаллизованная битардская судьба.

Двачер вздохнул, потыкал пальцем в нарисованную ссылку 'Ответ', но чуда не произошло, форма с полем ответа не открылась. Постучал кончиком карандаша по крестику, но тред не свернулся. Тогда он под первым постом дорисовал еще один, с сажей, и для верности дописал в нем: 'скрыл и зарепортил'. Потом немного подумал, и дорисовал ответ к посту с сажей: 'это такой тонкий реквест куклотреда?'. Но Шинку, которую двачер поместил в поле пикчи, показалась ему слишком грубо нарисованной, что можно было счесть оскорблением богини, поэтому оставалось только взять еще один лист, и начать рисовать пятую куклу Мастера Розена уже основательно, на совесть. Стоп, а почему только ее?

Пустела и вновь наполнялась кружка, заканчивались чистые листы. Их как раз хватило на всех Розен Мейден, включая Барасуйшо и Киракишо, при этом Суйсеисеки и Соусеисеки он не поленился изобразить дважды — по отдельности и вместе. На последнем оставшемся листе двачер, уже успевший с непривычки немного захмелеть, изобразил суетливую блохастую необучаемую макаку с феской на голове, с компьютерной клавиатурой в лапах и бутылкой в анальном отверстии, на которой красовалась надпись 'ФСБ'. После чего с наслаждением изорвал лист в мелкие клочки.

И впервые за несколько часов осмотрелся.

Зал гильдии был полон людей. Все занимались своими делами — принимали задания, отчитывались о результатат, пересчитывали деньги, обсуждали что-то. Пили и ели. Веселились.

Двачер ощутил, как в нем вскипает ненависть. Не только ко всем приключенцам, которых он даже по именам почти не знал, но ко всему людскому роду.

Как?! Как они смеют быть счастливыми, когда ему так плохо?! По какому праву?!

Так быть не должно! Пусть каждый страдает так же, как он! Пусть все разделят с ним боль! Пусть... тут краем глаза двачер заметил, что упившийся элем Пыня лежит без движения, а один из его листьев вообще отвалился. Плохо соображающий от выпитого, двачер схватил капустный лист, сунул в рот и моментально проглотил.

Опустим завесу сострадания над дальнейшей сценой.

Ограничимся лишь упоминанием того, что в себя он пришел только на следующий день. Трезвый, злой, и с четким понимаем того, что трава не наркотик, а пьяная капуста — очень даже.

День 25, сальдо 430'000 эрис

— Ну и как это понимать? — с нажимом произнес двачер, охуевая от собственной наглости.

— Это...— стоявший перед ним здоровенный приключенец, чей бицепс был толще битардского бедра, виновато сжался. — Я ведь всего на десять минут опоздал!

— Всего десять минут! — патетически возвестил двачер, воздевая кверху руки. — Всего! Десять минут! Райнхард, пойми меня правильно. Я проворачиваю огромную, невероятно тяжелую работу. Я организую производство. Я продумываю технологию. Я ищу покупателей, отслеживаю коньюктуру рынка, осуществляю общее руководство. Я буквально разрываюсь на части — и при этом ежесекундно рискую всем, что имею! Чтобы хоть как-то облегчить свою участь, я нанимаю людей, которым доверяю самые простые вещи. Самые! Простые! Но от этого не менее важные. И если что-то нарушается в отлаженном механизме, значит под ударом оказывается все дело. Райнхард, ты понимаешь, что ты натворил?! Для тебя это всего лишь десять минут опоздания — но ты подверг всех нас страшному риску! Благодарение Эрис, что в твое отсутствие не случилось ничего страшного! Пусть моя жалкая жизнь ничего не стоит, и никто не прольет по мне слез, но могли пострадать твои товарищи!

И двачер ткнул пальцем в еще нескольких приключенцев, отвлекшихся от работы и с интересом прислушивавшихся к разговору. Их они с Изей наняли через гильдию, чтобы не заниматься богопротивным ручным трудом.

— В общем, Райнхард, ты глубоко ранил меня. Я удерживаю из твоего дневного заработка двести эрис. Я совершенно этому не рад, и заставляю себя сделать это в надежде, что отныне ты будешь более ответственно относиться к своим обязанностям. Можешь приступать к работе, и пожалуйста, без косяков.

Верзила понуро направился к мешкам с зерном, которое должен был смолоть на ручной мельнице, а двачер вышел на улицу. В голове он уже делал пометку, что для соблюдения нормы прибыли нужно в течение дня оштрафовать еще одного работника, но решил отложить это на вторую половину дня, когда нанятые приключенцы немного расслабятся. Известная двачеру народная мудрость гласила, что доебаться можно даже до столба, а чтобы в ответ на штраф ему не проломили кистенем голову, нужно было заставить работников чувствовать себя виноватыми.

'Мазлтов, Семочка, я тебя люблю! — промулылкал Изя. — Ты наконец-то показал, что не просто какой-то там гой! Я совершенно абсолютно уверен, что у тебя в роду таки были евреи!'

'Изя, если бы у меня в роду были евреи, я бы не закончил свою прежнюю жизнь в такой жопе. Жил бы себе в Израиле, стрелял арабов и кушал сало в шаббат'.

'Сало не кошерно'.

'А если бесплатно?'

'Ну, ты же этого не уточнил, а так же смотрит ли кто, и вообще...'

'Хехе...'.

Повод для оптимизма определенно был. Кочан Пыня, к глубокому сожалению двачера, умер после давешней пьянки в гильдии от алкогольного отравления. Горевал он, впрочем, не долго. После себя Пыня оставил семена — в достаточном количестве, чтобы засеять рассаду и полить ее первой порцией браги. А еще ценнейшее уникальное знание, способное принести миллиарды.

Сама по себе летающая капуста была довольно дорогим и опасным овощем, который содержал много очков опыта. Однако будучи напоенной спиртным, она превращалась в легкий галлюциногенный наркотик, который не вызывал ощутимого привыкания. Недолго думая, двачер решил устроить отважному Пыне погребение викингов, и набил солидных размеров косяк, предусмотрительно разделив его с Фриной и Виз. Последнюю пришлось пригласить, чтобы защититься от возможных домогательств со стороны суккубы.

Результат превзошел все ожидания.

Если грезы двачера ограничились довольно невинной экскурсией в Эквестерию, то Фрина принялась отдавать приказы воображаемым слугам и генералам, видимо, видя себя состоявшейся Королевой Демонов. Что до Виз, то нежить дурь пробрала не так, как ожидалось. Она вся ушла в себя, и следующие пару дней была еще более неуклюжей и рассеянной, чем обычно. А потом попросила еще один косяк про запас, чтобы 'как-нибудь еще раз встретиться с друзьями'.

В общем, цель была определена, задачи поставлены, и мысленно двачер уже примерял на себя регалии главного наркобарона Прекрасного Мира. О проблемах с законом он не волновался. Перед тем, как основательно заняться дурью, Исаак Мойшевич пролистал местный свод законов. Там не говорилось ни слова о наркотиках. За бизнес без герцогского разрешения можно было схлопотать штраф или тюрьму — в зависимости от объемов. За производство ядов с целью отравления — виселицу. За производство и продажу заведомо некачественного алкоголя полагалась каторга и конфискация имущества. С облегчением двачер заключил, что его будущая деятельность не попадает ни под один пункт, и его воображение уже рисовало перед ним картины будущей жизни в роскоши и праздности. И, отстояв очередь за разрешением у местного помещика, начал свой первый бизнес.

И кто виновен в том, что он в своей жизни видел только такие способы вести дела?

Он штрафовал работников по любому поводу. Он на ходу выдумывал придирки, убивающие самооценку. С каждым он побеседовал с глазу на глаз, намекая на золотые горы и долю в бизнесе в обмен на работу с удвоенным усердием, но каждый думал, что приз обещан только ему. И, разумеется, не забывал намекать, что желающих заниматься простой и безопасной работой пруд пруди, и что кто если кто-то недоволен — может отправляться кормить собой монстров, а замена найдется через час.

Что? Налоги? Какие еще налоги? Никак невозможно заплатить налоги, потому что налог платится с прибыли — а уж как надо прятать прибыль за фиктивными накладными, двачер знал прекрасно. Безопасность труда? Социальные обязательства? Вей мне вей, не смешите мою шляпу. Здесь и слов-то таких не знали.

В общем, спустя неделю, двачер мог искренне сказать слова:

— Черт побери, как же охуенно быть капиталистом!

Но часть его упорно сопротивлялась соблазну легких денег, и продолжала настойчиво требовать чего-то очень странного: походов на задания с другими приключенцами, поднятия уровня, изучения более мощных и сложных чар. И подкатить к симпатичной горожанке, не довольствуясь самоубийственными отношениями с суккубой. И вечером опрокинуть кружечку-другую пива в веселой компании, а не всухомятку глотать дешевый холодный ужин. Все эти мысли двачера пугали до чертиков, и он старательно их от себя гнал. В его картине мира становление 'нормальным' человеком находилось где-то между инвалидностью и пожизненным тюремным заключением.

Глушил крамольные помыслы он уже ставшим привычным способом — деньгами. Тяжесть золота, оттягивающего кошелек, не просто приносила удовлетворение сама по себе, но и успокаивала. Деньги были щитом, который огораживал бренное и хлипкое тело от бесчисленных опасностей, от блох и вшей до голодной смерти. Деньги же были осязаемым мерилом, позволявшим двачеру свысока поглядывать на приключенцев, каждый день толпящихся в гильдии возле доски с заданиями.

'Быдло, — думал он злорадно. — Что мешало им просто начать с себя?'

Но быдло быдлом, а гильдия была единственным местом в Акселе, где можно было питаться горячей едой за посильную цену. Не потому, что там было дешево, а потому что в любой другой таверне содрали бы три цены, как с не входящего в соответствующую гильдию. Так что направлялся двачер именно туда. По дороге он встретил компанию, знакомую ему по недавнему нашествию капусты. Шляпа, Поехавшая, Дура и Карлик куда-то направлялись с телегой, на которую была погружена большая клетка.

'Охотятся', — подумал двачер.

Он прошел вглубь гильдии и уютно устроился в темном уголке с пивной кружкой чая, тарелкой рагу и куском чего-то напоминающего мацу, справедливо предполагая, что сейчас уютненько позавтракает, потом пойдет в бордель разобраться с текущими делами, а потом обратно в сарай, штрафовать работничков. Но, как известно, человек предполагает, а Эрис располагает — а к чему может располагать богиня удачи и денег, когда у нее плохое настроение? Правильно...

— Семен, вот ты где! Наконец-то я тебя поймала!

Перед двачером появилась Луна. Вид у гильдейского администратора был решительный, хотя и немного напуганный — память о споре двух угнездившихся в одном теле личностей была еще жива.

— А что я уже преступник, чтобы меня ловить? — осторожно поинтересовался двачер, отгораживаясь кружкой.

— Ну, не преступник, но... — Луна собралась с духом. — Скажи, ты ведь в гильдии уже давно?

— С месяц где-то, а что?

— Знаешь, это гильдия приключенцев...

— Да, и?

— И приключенцами становятся, чтобы зарабатывать, выполняя задания...

В животе двачера неприятно похолодело. Инстинктом пережившего школьную травлю омегана он уже понял, куда дует ветер, и теперь лихорадочно пытался подобрать слова, чтобы вывернуться.

'Семочка, таки что нужно этой женщине?'

'Она пытается заставить нас работать!'

'Азохен вей... только не это...'

'Изя, спасай положение! Я же приключенцем оформлялся! Если из гильдии выпрут, будет плохо!'

— Луна, моя дорогая, — прощебетал Исаак Мойшевич, пытаясь придать двачерским глазам щенячье выражение. — Войди уже в мое положение. Взгляни на меня — я слабый человек! Я какой-нибудь меч не подниму даже, не говоря уже о том, чтобы рубить им всякую пакость!

— Класс авантюриста может владеть так же и магией, — напомнила администратор. — Возьми пример с Казумы. Он тоже низкоуровневый авантюрист, а его команда — кучка придурков. Однако они не опускают рук и сегодня взяли важное задание на очистку озера.

— Послушай, есть еще один важный момент, — Изя понизил голос и заговорщицки наклонился поближе. — Когда-то давно я был тяжело ранен, и теперь мне трудно даже просто передвигаться. Для группы я буду просто обузой.

— Как интересно. И что же случилось?

— Поклянись самой страшной клятвой, что никому не расскажешь. В общем... сижу себе я в синагоге, никого себе не трогал, слушаю себе раввина. Вдруг меня пихнули в спину, кинули меня в темницу, запихнули кол в задницу... И главное ни за что, а за просто так!

— Э... это... весьма печальная история. Я, правда, не совсем понимаю, что такое синагога... — Луна ненадолго растерялась, но быстро взяла себя в руки. — Но это ничего не меняет. Или ты сегодня же отправишься на задание, или твое членство в гильдии будет аннулировано.

— Но... — двачер отчаянно пытался найти хоть какую-то лазейку, чтобы увильнуть от работы. — Ты же знаешь, я человек необщительный, плохо схожусь с новыми людьми. Команду себе даже найти не смог, во! Ну, куда я в одиночку пойду? Это же верная смерть!

— Это не проблема, — казалось, поколебать решимость Луны отправить его в поле невозможно было ничем. — Я уже договорилась с одной командой, чтобы взяли тебя с собой.

— Я не могу так обременять незнакомых людей! — в отчаянии возопил двачер. — Ведь им придется отдать мне часть своего законного заработка!

— Не волнуйся, за это задание денег тебе не положено.

Луна нанесла добивающий удар и удалилась. Двачер окончательно сник и теперь механически ковырялся в тарелке с рагу.

'Семочка, надо что-то делать!' — Исаак Мойшевич и вовсе был в панике. Перспектива осквернить себя трудом действовала на него не хуже, чем угроза печки.

'Сам знаю, что надо'.

'Так делай уже!'

'Погоди, давай успокоимся. Что на этот счет говорит Сунь-Цзы? Сядь у берега реки... нет, не подходит. Грабить во время пожара... да вроде ничего не горит, кроме моей жопы. Если слаб, притворись сильным, а если силен, притворись слабым... уже близко. Война это путь обмана... Блин, да кого я обманываю!!! Все пропало!!! Мне конец!!! Меня сожрут чудовища, а то и вовсе прикопают в овраге!!!'

К столику подошли несколько человек. Двачер поднял на них отчаявшиеся глаза.

— Ребят, может договоримся? — кисло выдавил он. — Я готов обеспечить материальный вклад в выполнение вашего задания, но при условии, что мое участие ограничится только этим вкладом.

— Чего только люди не придумают, лишь бы поотлынивать, — пробурчал один из приключенцев. — Откуда у тебя деньги возьмутся, если ты не работаешь? Давай доедай быстрей и пошли. Мы идем зачищать пещеру от гоблинов, и хотим управиться до вечера.

— Гоблины... — истерично хихикнул двачер.

'Эрис, помоги мне...'

День 25, сальдо 430'000 эрис (продолжение)

— Вон там, там! Я видел, что-то шевельнулось! — проорал двачер, тыча пальцем в сторону кустов. — Там гоблины!

Приключенцы кисло возвели глаза к нему. За час, что заняла дорога от города до пещеры, в которой завелись гоблины, двачер с упорством, достойным лучшего применения, сумел заебать абсолютно всех.

— Хватит трусить, — сказала девушка с магическим посохом в руке. — Во-первых, мы бы заметили их гораздо раньше. Во-вторых, это всего лишь гоблины.

— Всего лишь? — истерично хихикнул двачер. — Всего лишь гоблины, да-да. Много вас таких по весне оттаяло. Тебе-то что, тебя они просто пустят по кругу и заставят рожать новых гоблинов, а меня убьют, разорвут на части и сожрут! И хорошо, если в такой последовательности!

— Ты где такой чуши нахватался? — удивленно спросил лидер группы, рослый мужик с кистенем за поясом.

— Да так, читал кое-что...

— Гоблины в человеческих женщинах заинтересованы не больше, чем мы в них, — нравоучительно заявила магичка. — Сожрать могут, конечно...

— Вот мне от этого ни сколько не легче!

-...орки раньше подобным занимались, но сейчас самцов-орков в природе не осталось...

— Ну, это норм.

— ...зато самки похищают и насилуют мужчин.

— ЧТО?!

— Не волнуйся, тебе это не грозит. Они предпочитают тех, у кого первоклассные гены.

На этот раз двачер промолчал, потому что не знал, радоваться ли ему исключению из группы риска или горевать о своей генетической ущербности. Поэтому перевел свое нытье в другое русло.

— Откуда тут вообще взялись гоблины?! Ведь всю мелочь в округе перебили еще сто лет назад!

— Недавно где-то поблизости появился один из генералов Короля Демонов. Вот с ним всякая мелочь и понабежала, — ответил лидер группы. — Кстати, с гоблинами могут быть и тролли. Если тебе встретится тролль, можешь попробовать загадать ему загадку. Скорее всего, он не сможет ее отгадать, и у тебя будет время сбежать.

Он помолчал и добавил:

— Хотя я бы на это не рассчитывал. Кстати, мы пришли.

Перед приключенцами высился большой холм, у подножья которого виднелся уходящий вглубь темный провал. Над входом в пещеру висел череп. Вроде бы, козлиный. Двачер украдкой пощупал штаны, но они пока были сухими и ничем не пахли.

— Ну, отлично, — сказал он, стараясь не допускать дрожи в голосе. — Значит, вы пойдете внутрь, а я покараулю лагерь?

— Нет, не так. Мы покараулим лагерь, а ты пойдешь на разведку.

— Еще чего! Твое задание — ты и иди!

Лица приключенцев неуловимо переменились. Теперь в них читалось желание сполна расплатиться за целый час нытья и брюзжания. Их руки пришли в движение, как бы случайно ложась на оружие.

— Приятель, ничего личного, — проникновенно сказал лидер группы. — Ты сейчас немного не в том положении, чтобы условия ставить. Нам тебя навязали как балласт, так пусть хоть от тебя какая-то польза будет.

— Вас всех повесят, — упавшим голосом промямлил двачер. — Я вам все припомню!

— Припомнишь, припомнишь, — согласился лидер группы и протянул ему факел. — Если жив останешься. Я тогда даже тебе сам пинту эля поставлю. А не останешься, так и плакать по тебе никто не будет. Репутация у тебя такая... подмоченная.

— Чтоб вас всех орки перетрахали, с-суки, — прошипел двачер, но под давлением жаждущих крови лиц на негнущихся ногах направился в пещеру.

Факел в его руке вспыхнул сам, стоило только ему углубиться в темноту.

'Специальная долговечная модель, на пять часов горения, — сообразил двачер. — Тысяча семьсот эрис за штуку, если нелегально брать с рук, две тысячи — если в гильдии'.

Теперь оставалось изобрести способ сбежать из подземелья так, чтобы потом не возникло неудобных вопросов. Желательно, избежав при этом встречи с гоблинами.

'Но как?'

Искать другой выход — не вариант. Если он и есть, то заблудиться под землей проще, чем всучить провинциальным лохам черствую мацу на Песах. Спрятаться и подождать, пока приключенцы не пройдут мимо, а потом выйти тем же путем? На первый взгляд логично, но... двачер приподнял факел повыше. Вокруг были только голые скальные стены, схорониться было решительно негде, а навыков маскировки он не учил.

— Подведем итог, — пробормотал двачер. — Я один в пещере, кишащей гоблинами, единственный выход закрыт бандой приключенцев, использующих меня как приманку. У меня нет никаких припасов, никакого оружия кроме этого факела, ни одного боевого заклинания. Не погрешу против истины, если такое положение называется 'полный пиздец'. Кажется, сейчас самое время поступиться честью ради жизни, вернуться ко входу, попросить прощения и... опа, чирик!

Двачер резко нагнулся и подобрал с земли небольшую монетку. Ой нет, поправил он себя, очень даже большую. Полновесный золотой, номиналом в тысячу эрис.

— Семочка, — задумчиво произнес Исаак Мойшевич. — Вы таки думаете о том же, о чем и я?

— Ага, — рассеяно произнес двачер.

Где одна монетка, там тысяча. Произведя в уме нехитрые вычисления, он быстро пришел к выводу, что прямо сейчас ему ничего не грозит, а cледовательно можно пойти на оправданный риск. Запас маны пока полон, значит...

— Жид-локатор! Ммм... двести метров прямо примерно. И вглубь. Ну что, двинули?

— Надеюсь, мы тут не заплутаем, как Моисей в пустыне.

— Моисей сорок лет по пустыне ходил, потому что шекель там потерял. А у меня все в кошельке, а кошелек цепью к телу привязан. Когда у каждого второго выучена 'Кража', приходится предохраняться.

Тоннель постепенно уходил все дальше и глубже. Держать направление оказалось несложно, боковые ответвления значительно отличались по размеру, и двачер никуда не сворачивал, позволяя заклинанию вести себя. То и дело по пути попадались следы присутствия гоблинов — обглоданные кости, кусочки ткани и кучки дерьма. Самих гоблинов пока видно не было, что не могло не радовать.

Наконец, туннель расширился, и взору двачера предстала довольно обширная пещера. Ее потолок терялся в темноте, но стены по периметру освещались факелами, а в центре тлел костер. Над костром висела нанизанная на вертел полусъеденная свиная туша. Вокруг валялись кучи соломы — видимо, лежанки. У стен было сложено примитивное оружие, каменные топоры и копья, слишком маленькие для человека, а также какие-то сундуки. И никаких гоблинов.

Сундуки-то и привлекли внимание двачера. Он осторожно подошел к одному из них и попробовал открыть крышку, но та не поддавалась.

'Заперто, — подумал он. — Чем бы поддеть...'

Двачер схватил валявшиеся рядом копье, и попробовал просунуть его в щель под крышкой. Тоже без толку.

'Не выйдет... придется уносить с собой'.

Он попытался поднять сундук и охнул. Хлипких мускулов, не поднимавших ничего тяжелее магазинного пакета, хватило только чтобы оторвать сундук от земли. О том, чтобы тащить его с собой несколько километров до Акселя, и речи не шло. Вернуться к приключенцам у входа и попросить помочь? Нет, ни в коем случае, делиться тогда придется. Что же делать...

Ничего толкового двачер придумать не успел. Из тоннелей донесся топот множества ног, а через несколько секунд в пещеру повалили гоблины. Их было по меньшей мере два десятка, и если с одним двачер справился бы и в одиночку, то толпа могла разорвать его в два счета. Однако, нападать они не спешили, только столпились у входа, фырчали, хрюкали и тыкали в незваного гостя своими копьями. Двачер тоже с места не двигался, в основном от того, что от страха у него отнялись ноги.

'Семочка, чего им надо?!'

'Чего меня спрашиваешь, я не знаю!'

'Они нас сожрут! Точно говорю! Вей мне вей, да у них же рожи как у петлюровских молодчиков, особенно у того справа!'

'Да в пень твоего Петлюру! Надо что-то делать!'

'Я не знаю!'

'Я тоже! В рот мне ноги!'

Тем временем гоблины зашебуршились, потом расступились, пропуская вперед куда более громоздкую и устрашающую фигуру. Сердце двачера упало. В брошюрке для начинающих приключенцев тролли значились как весьма серьезная угроза, с которой в одиночку справиться почти нереально. Если только повезет, можно попытаться...

Тролль шагнул вперед и угрожающе взревел.

Двачер остатками мужества сжал анус, чтобы не обосраться на месте, и ткнул в него пальцем.

— Эй, тролль! — громко крикнул он. — А ну отгадай сперва мою загадку!

Чудище замерло и посмотрело на двачера взглядом, до боли в печени напоминающим русского мента.

— За-гад-ка! — по слогам пробубнило оно. — За-га-дай.

Двачер собрался с духом, зажмурился и выдал:

— Есть два стула: на одном пики точены, на другом хуи дрочены. На какой сам сядешь, на какой Короля Демонов посадишь?

— Где два стула? — не понял тролль и огляделся. — Нет два стула.

— В загадке!

— Какой загадке?

— Которую я тебе загадал, про два стула.

— Где два стула?

— В загадке.

— В какой...

— Вон в той! — в голове двачера внезапной вспышкой возник отчаянный план, и он указал на сундук. — Вон там два стула.

— Это сундук господина Вер-ди-и, — с натугой возразил тролль. — Там два стула?

— Да-да, два стула. На какой сядешь?

— Куда сядешь?

— Не надо никуда садиться. Бери сундуки и пошли к господину Вердии.

— К господину Вердии нельзя, — поучительно заявил тролль. — Господин Вердия велел не ходить к нему.

— Мне можно, я слуга господина Вердии. Господин Вердия велел доставить к нему стулья.

— Какие стулья?

— Которые вон в тех сундуках.

— Ага... — на каменной морде тролля отразилась напряженная работа мысли. Гоблины вокруг настороженно притихли. — А почему ты не скелет?

— А почему я должен быть скелетом?

— А господину Вердии служат только скелеты.

— Меня еще не успели превратить в нежить. Пошли быстрее, господин Вердия будет злиться, если мы заставим его ждать.

— А может ты при-клю-че-нец?

— Ну не прикидывайся дурачком, — двачер как мог изобразил умилительную улыбку. — Где это видано, чтобы приключенцы в одиночку ходили по пещерам?

Словно в издевку над этими словами, у него над ухом свистнула стрела, воткнувшаяся троллю в глаз. От оглушительного рева двачер попятился, споткнулся и упал. После чего мудро решил прикинуться мертвым, пока команда приключенцев, пришедшая по его следам, расправлялась с гоблинами.

Примерно через пять минут он, наконец, осмелился открыть один глаз и осмотреться. Тролль валялся рядом, оплавленный и однозначно мертвый. Пол всей пещеры был устлан трупами гоблинов. Приключенцы с довольным видом протирали оружие от крови и осматривали добычу. Сердце двачера упало. Все шло к тому, что несколько часов унижений и несколько минут смертельной опасности останутся ничем не возмещенными. Волшебница тем временем накладывала на сундуки заклятие левитации. Этого сердце двачера уже не вынесло. Он вскочил на ноги, простер руку на манер Ленина и громко произнес:

— Ой вей, я таки обронил этот шекель!

Приключенцы тут же побросали свои дела и переключили внимание на пол. Все, кроме волшебницы — та за счет своего класса обладала достаточным интеллектом, чтобы отрезистить АОЕ-навык.

— Стоп, какой еще шекель... — крикнула она, тыча в двачера посохом. — Эй, что это ты тут устроил?

— Брысь с дороги, селедка! — прорычал тот, трясясь одновременно от злости и страха. — Срать сперва научись, хотя бы не снимая свитер!

— Ты их заколдовал!

— Никто не смеет встать между мной и моей прибылью!

— Это наша добыча, согласно заданию!

— Я почти уговорил тролля отдать мне сундуки, так что технически она моя! Вы просто вломились не вовремя!

— Еще чего! Ты просто отвлекал внимание!

— Тайное движенье в небе без конца, — пропел в ответ двачер, разминая кулаки и делая шаг вперед. — Вижу отраженье твоего лица...

Аксель, вечер того же дня, ресторан суккубов

— Сема, пойми меня правильно, — Фрина, казалось, с трудом подбирала слова. Она промокнула кусочек ваты йодом и ткнула им в щеку двачера. Тот только испустил сдавленный сип. — Ты мужчина незаурядный, и я ни разу еще не пожалела, что наняла тебя. Если бы ты вел себя чуть более дружелюбно, давно бы оброс ценными знакомствами, и купался в золоте. Но я вижу, что ты не понимаешь, когда нужно остановиться.

Суккуба вздохнула и налепила поверх ссадины пластырь. Двачер испустил тихое клокотание. Он сверлил глазами пустоту и прокручивал в памяти все самые унизительные и постыдные воспоминания, но провалиться в благословенное забытье не удавалась.

В тот день он вошел в историю Акселя, как первый человек, избитый волшебницей.