Фанф по Warcraft часть 2

Пролог 2

— Сержант Михаэль!

— Я, сэр!

— Вы, с вашим десятком, поступаете в распоряжение уважаемого магистра Сатураса.

— Так точно, сэр! Разрешите исполнять!

— Исполняйте.

Вот блин, не получилось отвертеться. Я сделал всё от меня зависящее, чтобы в экспедицию Академии отправили первую роту стражи, а не девятую, в которой я служу. И у меня получилось! Отправили именно первую. Но когда эти боязливые маги попросили выделить еще десяток для личной охраны, то, конечно же, сразу припахали меня. Еще бы, образцовый десяток, лучшие воины, десятник — чемпион стражи. Кого же еще отправлять!

А ведь мне оставалось отслужить всего полгода и здравствуй Академия! Пожалуй, стоит рассказать, как я очутился в страже.

После ухода из деревни, мы с Кэлси изрядно постранствовали. Девчонка оказалось очень легкой на подъем, и сразу согласилась помочь мне устроиться учиться магии. Правда сразу предупредила, что во взрослом возрасте, да еще и чужака, вряд ли легко согласятся обучать тайнам магического искусства.

Небольшой запас финансов быстро подошёл к концу, но мне часто удавалось расплачиваться за ночлег и запас продуктов кузнечным ремеслом. Ведь далеко не в каждой деревне был грамотный кузнец, а вещи имеют свойство ломаться. Иногда, когда попадалась возможность поработать в нормально оборудованной кузнице, мы задерживались, и я за недельку выковывал партию спиц и иголок, на которые был всегда стабильный спрос. Материала требовалось чуть, а заработок выходил очень приличный.

Таким образом, нам удалось посетить все известные магические академии в Восточных Королевствах. И в каждой получить отказ. Я был в отчаянии, ведь мой план требовал обязательного овладения магией. Все человеческие маги отказали, гномы и дворфы чужаков не обучали, эльфы даже не пустили нас в свои земли, тролли вместо обучения с удовольствием закусили бы супчиком из меня. При всей симпатии Кэлси не могла нарушить запрет и обучить меня тому, что сама знала.

Но отчаянье быстро прошло. Я напомнил себе, что поклялся больше не позволять себе слабости, и поэтому пошёл по второму кругу. Большинство магов крутили пальцем у виска, мол, тебе же сказали, что не примут, но меня это не смущало. Я предлагал устроиться хоть слугой, хоть чернорабочим, в обмен на обучение, искал варианты устроиться неофициально, но результат был один — отказ. Пока однажды мне не повезло. На очередном собеседовании маг долго меня разглядывал, а потом сказал:

— Я слышал про тебя, Мих. Ты посетил каждую академию и получил отказ. Тогда ты пошёл по второму кругу. К сожалению, при всем желании я не могу принять тебя к нам, хоть твоё упорное желание учиться мне импонирует. И во всех других академиях будет такой же ответ. Во всех официально признанных академиях. Ты понял меня?

Под пристальным взглядом мага я кивнул.

— Но я не слышал о неофициальных учебных заведениях в Восточных Королевствах.

Маг поморщился:

— А их и нет на нашем материке. Сообщество магов жестко контролирует распространение магических знаний. Но вот, острова.... Больше я вам ничего не могу сказать. Надеюсь увидеть вас среди своих коллег. Ведь если претендент подтвердит свою квалификацию в Даларане, то может считаться магом, даже если нигде официально не обучался. Конечно, это сделано для детей магов, проходивших домашнее обучение, но и в твоём случае это должно сработать.

Получив наводку, я довольно быстро выяснил следующее. Среди пиратских команд было множество магов, которые точно официально не обучались. Затратив еще немного усилий, я узнал о далеком острове Артугот. Вообще он считался крупным торговым пунктом, вот только торговал он товарами сомнительного происхождения.

Конечно, такое почти официальное пиратское гнездо не могло бы существовать без мощной защиты, которую обеспечивали многочисленная и хорошо обученная стража, собственная Академия магии и, как ни парадоксально, покровительство Кул-Тираса. Попасть на Артугот оказалось несложно, корабли регулярно ходили. А вот в Академию устроиться оказалось гораздо сложнее.

На обучение люди принимались только по рекомендации или за очень большие деньги. А рекомендацию могли дать или очень уважаемые капитаны (считай главари пиратских шаек), или бургомистр Артугота. Проще всего получить рекомендацию от пиратов. Сходить в пару набегов, заключить договор на службу после учебы и здравствуй Академия.

Но вот беда, пиратское ремесло предполагает грабежи и многочисленные убийства невинных людей, а совесть я не готов разменять даже на обучение магии. Рекомендацию бургомистра можно было получить несколькими способами, но мне подходил только один — 5 лет отслужить в страже.

Отслужившим полный контракт предлагались на выбор множество наград, но наибольшей популярностью пользовались три варианта: гражданство с правом торговли, новый контракт с повышенной оплатой и более высоким званием или рекомендации в Академию. Конечно, для последнего нужно было обладать хотя бы минимальными способностями.

Отслужить 5 лет получалось далеко не у всех. Любимая забава отдыхающих пиратов — поножовщина, добавить сюда подвыпивших корабельных магов, разборки между пиратскими капитанами, заказные убийства и еще сотни возможных неприятностей гарантировали высокую смертность среди стражников. Многие не выдерживали и просто уходили, а некоторые не доживали.

Зато желающих попробовать себя в качестве стражника хватало. Раз в 3 месяца проводился набор в учебку. Удачно сложилось, что набор начинался через декаду после нашего прибытия. Кандидатам в стражу разрешалось снимать комнату в большой гостинице возле казарм стражи. Предполагалось, что поступив на службу и большую часть времени обитая в казарме, стражник освободит место для следующего кандидата, но специально никого не гнали. Поэтому, уходя в учебку, я оставил Кэлси жить в своей комнате. Где еще можно снять жильё в хорошем и безопасном районе за такие смешные деньги?

В учебке звероватый сержант (специально, что ли таких отбирают) сразу положил на меня глаз. Среди рекрутов я отличался ростом и крепкой фигурой и на моём примере он решил преподать остальным урок. Во время первого построения, он вызвал меня из строя и приказал 100 раз отжаться. Я отжался. Он хмыкнул и приказал отжаться еще 100 раз. Я даже не запыхался. Но это было только начало.

Отныне все упражнения я выполнял в тройном размере, но и это не составляло мне труда. Промучившись со мной неделю, сержант был вынужден признать, что измотать меня не в его силах. Тогда он позвал на помощь первого сержанта, который командовал учебкой и нагрузка удвоилась. Пока остальные отдыхали, я повторял дневные упражнения, так же три нормы, под присмотром первого сержанта. И пока я не заканчивал, спать мне не разрешалось.

Поначалу было тяжеловато, но пару недель в таком ритме, и я привык. Заметившие это, сержанты погрустнели. Я, конечно, понимаю, что цель такого прессинга не повышение физических возможностей, хоть это и крайне желательный побочный эффект, главная цель-это довести новобранца до полубессознательного состояния крайнего истощения, чтобы использовать появившуюся психическую пластичность для привития рефлекса подчинения командирам и дисциплины. И моя выносливость ломала им всю малину.

Но через пару дней они встретили меня на побудке с сияющими как новенький пятак лицами. Уже одно это меня насторожило, а вот сухонький старичок, стоявший рядом, не насторожил. Как оказалось, зря. Этот милый дедушка был начальником сержантской школы, который всю жизнь тренировал элитных бойцов Артугота. Быстро прогнав меня по стандартным упражнениям, он довольно хмыкнул и ушёл.

А на следующий день меня перевели в сержантскую школу. Уже знакомый дедушка, которого звали Чинкедаж, встретил меня очень радушно. Сразу после заселения он повел меня на тренировочную площадку. Новые упражнения показались мне намного легче, ведь теперь не приходилось выполнять тройную норму. Очень много упражнений в неустойчивом положении или на неустойчивой поверхности, но я справился.

А на следующий день я не смог встать. Болели мышцы, о существовании которых я даже не подозревал. Обжигающая боль напомнила о существовании мышц-стабилизаторов, отвечающих за равновесие и вертикальное положение тела. Стиснув зубы, я все же поднялся под насмешливым взглядом Чинкедажа. Завтрак и снова та же программа, только теперь ранее казавшиеся лёгкими упражнения вызывали нешуточную боль. Но и этот адский день закончился. За зрелищем еле-еле заползающего меня на койку с удовольствием наблюдали давешние сержанты. Заказчик остался доволен.

А на следующий день была растяжка... Лишь к вечеру с моих глаз ушла темнота, вызванная нечеловеческой болью. И лежа в кровати, я с ужасом ждал нового дня. Но, несмотря на все страдания, я не сдавался и не просил пощады. Через силу поднявшись, я похромал на завтрак. На выходе из столовой меня уже встречал Чинкедаж:

— Я вижу, ты подустал, сегодня отдохни. Проходи вот сюда, согни ноги, вытяни руки вперед. Вот тебе для равновесия пару учебных мечей, вот так. Руки выше. Хорошо, замри в такой позиции. Вот, оставляю тебе часы для наглядности. Отдохни пару часов, а потом я к тебе подойду.

Он издевается, два часа в стойке железного всадника с тяжелеными мечами на вытянутых руках — это в его понимании отдых!!! Проклятый старик вроде бы оставил меня без присмотра и можно пофилонить, но наверняка будет присматривать. Не дождется, я выстою!

К тому же тут я опирался на развитые группы мышц, которые даже в такой положении работали уверенно, без перенапряжения. Первые полчаса дались легко, половину времени я выдержал, но усталость начала ощутимо давить. Еще через 30 минут мышцы начали подрагивать от усталости. Последняя четверть времени тянулась и тянулась...

* * *

Старый мастер сидел в тенечке и попивал чай, краем глаза наблюдая за свалившимся на голову учеником. Когда к нему пришёл начальник учебки с просьбой подсобить с аномально выносливым рекрутом, Чинкедаж подумал, что совсем они там совсем обленились, раз не могут умотать одного человека. Но понаблюдав за стараниями сержантов, он согласился, что парень оказался на диво вынослив.

Он демонстративно соблюдал дисциплину, но опытному взгляду было очевидно, что это внешние проявления и к подчинению он не приучен. Но все можно поправить. Конечно, основные группы мышц у парня были на хорошо развиты, но первая же тренировка на малые мышцы показала, что только они. Было видно, что на следующий день он еле поднялся, но пощады не просил. Во время жесткой растяжки он несколько раз терял сознание. Упорство импонировало старому мастеру, но поблажек он не давал никому.

Решив посмотреть, как подопечный будет чувствовать себя под длительной, непрерывной и монотонной нагрузкой, Чинкедаж дал ему заведомо трудновыполнимое задание и как бы оставил без присмотра. И сейчас гадал, упорство ученика — это результат его трудолюбия или цепкого разума, догадавшегося, что без контроля его не оставят.

Растяжка, пластичность суставов, равновесие и координация удручали. Но все возможно привести в норму. Впрочем, пока это не его дело. Еще пару дней помучает парня и вернет в родную учебку. С письменными рекомендациями для его командиров, по физическим нагрузкам конечно. А вот после учебки.... Но пока об этом было рано думать.

* * *

Вредный старикан все же приглядывал за мной, но к счастью я не оплошал. Страшно представить, какую кару он мог выдумать для нерадивого ученика. Последние минуты я еле удерживал трясущиеся руки и ноги, но вот последняя песчинка падает, и я со стоном выпрямляюсь, бросая проклятые деревяшки на землю.

Выскочивший, как черт из табакерки, старый мастер укоризненно посмотрел на валяющиеся учебные мечи, и я на трясущихся, еле ощущаемых, конечностях похромал их поднимать. Кое-как поставив их на стойку для учебного оружия, я ожидающе уставился на сенсея.

— Отдохнул, новобранец? Тогда пойдем, поработаешь. Сегодня у тебя задание разгрузить прибывшие в казармы повозки. Цени, специально для тебя придержал. Разгрузишь и отдыхай до завтра.

Я неверяще смотрел на два десятка больших повозок, загруженных разнокалиберными припасами. Большие бочки, штабели досок, каменные блоки. А я на какое-то мгновение поверил, что старый живодер действительно даст мне отдохнуть. В нормальном состоянии я бы уверенно перекидал даже такой объем груза, но после издевательств вредного старика даже просто стоять требовало усилий.

Проклиная свою судьбу, я начал таскать, катать, волочь, пихать — в общем, всячески радоваться жизни. Но все кончается, и этот день закончился. Уже далеко за полночь я дополз до своего спального места.

Утром на меня снизошло счастье от приветствия Чинкедажа:

— Подъем, рекрут! Сегодня у нас последняя тренировка, поэтому надо хорошо поработать. Сегодня у нас упражнения на укрепление связок и жил. Хорошенько позавтракай, сомневаюсь, что к обеду ты сможешь держать ложку в руках.

Похоже, старикан решил напоследок по полной оторваться на мне, но пофиг. Главное, что я возвращаюсь к таким добрым и родным сержантам. Следуя совету наставника, я умял тройную порцию завтрака. Вообще-то порция была одинаковая для всех, но получивший приказ свыше повар без вопросов наложил мне добавки.

Коротенькая разминка, чтобы растрястись после завтрака и начался очередной круг ада. Вроде бы привычные упражнения, но с зафиксированными в определенной позиции руками, заставляли меня тянуть груз, практически не включая в работу мышцы. Маленькие веса пошли легко, но когда Чинкедаж убедился, что я не покалечусь от серьезной нагрузки, ко мне пришло осознание, что это кульминация моих мучений.

Предсказание старика сбылось. К обеду я не был способен даже соломинку удержать в руках — просто не сгибались пальцы. Вечером на койку меня закинули сослуживцы. Сам я мог только моргать. Тяжелая ночь, наполненная болью, закончилась и утром меня забрал мой сержант.

Надежда на вернувшуюся лафу оправдалась только частично. Теперь стандартные занятия занимали значительную часть времени, но стоило сержанту заподозрить, что я недостаточно утомился, как тут же следовал блок упражнений от дедушки Чинкедажа. А за любой косяк в наказание также выбиралось, что-нибудь заковыристое и крайне болезненное.

Из плюсов нового положения можно назвать постепенную адаптацию к новым нагрузкам, к счастью пополняемый заряд энергий пустоты еще не иссяк, и наладившиеся отношения с сослуживцами. Раньше они относились ко мне холодновато. Им казалось несправедливым, что все упражнения выполняются мной с такой легкостью, а теперь, видя мои нынешние мучения, это чувство прошло. Среди них оказалось немало и коренных жителей Артугота, которые с большим удовольствием и затаенной гордостью рассказывали о своем острове.

Особенно я сдружился с парнем по имени Ларес Моргейн. Если остальные в нашем десятке были простыми ребятами, без особого образования и высокого интеллекта, то Ларес выделялся энциклопедическими знаниями и хорошими манерами. Он был представителем некогда очень богатой и влиятельной семьи. К сожалению, лет 10 назад шторм погубил корабль, везший старших родственников и кучу товара, а вдова, оставшаяся с маленьким ребенком на руках, еле-еле смогла рассчитаться с долгами. От былого богатства остался только большой дом с участком в центре города. Конечно, можно было продать его и переселиться в место попроще, но это было родовое гнездо, которое они стремились сохранить изо всех сил.

Как только Ларесу исполнилось 17 лет, несмотря на уговоры и причитания матери, он записался в стражу. План его был просто и надежен. Уйти с первого контракта он планировал сержантом, а на второй заступить уже офицером. При условии беспорочной службы и благодаря имени семьи, он рассчитывал быстро сделать карьеру. Венцом, которой могла стать должность советника бургомистра, или даже должность главы Артугота.

Несмотря на разницу в возрасте мы находили множество интересных тем для общения. Так в одной из бесед получилось разузнать про моего временного тренера.

Чинкедаж был личностью не особо известной, но в кругах, относящихся к страже, пользовался славой и авторитетом. С раннего детства он проявлял недюжинные способности к искусству фехтования, и к 15 годам на Артуготе не осталось достойных его соперников. Тогда молодой мастер отправился в путешествие в поисках достойных партнеров для спарринга и учителей. В своих странствиях он посещал самые удаленные уголки Восточных Королевств, сражался в сотнях тренировочных и тысячах настоящих схваток. Пока однажды ему не встретился странный путник, напоминающий черно-белого человекоподобного медведя, одетого в странные одежды и соломенную шляпу, по имени По. Он принадлежал к малоизвестной расе пандаренов и у себя на родине считался неплохим воином и пивоваром.

На предложение поспарринговаться По легко согласился и голыми руками раскатал человека в тонкий блин. Пораженный невиданным мастерством, Чинкедаж попросил пандарена стать его учителем, на что добродушный здоровяк легко согласился. Несколько лет Чинкедаж сопровождал пивовара в странствиях. Кстати целью По были необычные рецепты пива и семена редких растений, применяющих в его изготовлении.

Пандарен обучал человека не только навыкам боя, но и своей философии. Идея гармонии нашла отклик душе Чинкедажа, и свою жизнь он начал строить исходя принципов новой философии. Однако ничто не может длиться вечно, и однажды пивовар сказал ученику:

— Мне пора отправляться домой и, к моему глубочайшему сожалению, я не могу взять тебя с собой. Я обучил тебя основам и показал правильную дорогу. Но по этому пути ты должен пройти сам. Возможно, когда-нибудь мы снова встретимся, и я буду гордиться твоими успехами. А сейчас прощай, дорогой друг.

Простившись с учителем, Чинкедаж отправился домой. На родине он открыл небольшую школу фехтования, которая со временем стала пользоваться бешеной популярностью. А сам мастер получил возможность между уроками заниматься совершенствованием собственных навыков. Множество показанных техник и приемов пандаренов требовали адаптации под человеческую физиологию. Фактически перед Чинкедажем стояла нетривиальная задача в разработке нового стиля, которой он со всем упоением занимался.

Но не все было гладко. Некоторые из посещавших его уроки вернулись к пиратской деятельности. Учитель был возмущен и подавлен. На своих занятиях он пытался привить ученикам философию мира и гармонии, а техника боя в его понимании была лишь придатком. Но приходившие учиться в большинстве своем хотели научиться лишь одному — как можно эффективнее убивать и калечить противников. Потерявший иллюзии, что закоренелых пиратов можно перевоспитать, Чинкедаж хотел свернуть практику и уехать с острова, но тут подсуетился бургомистр, успевший оценить резко повысившийся класс бойцов, прошедших обучение. Итогом переговоров стало следующее соглашение. Чинкедаж обучает бойцов стражи и телохранителей бургомистра, а тот в свою очередь гарантирует, что каждый прошедший обучение получит запрет на участие в пиратской деятельности. Нарушившие запрет становятся преступниками, а капитан, принявший такого в свою команду, или платит большие откупные, или лишается корабля.

Хоть это был и компромисс, но мастера он устроил, ведь никто не запрещал ему во время обучения проповедовать свою философию. Как итог появился отдельный центр обучения, подготовку в котором могли проходить офицеры стражи и кандидаты в телохранители. Со временем центр разросся, бывшие лучшие ученики сами стали учителями. Шли годы, мастерство ученика По росло, как росла и база разрабатываемого стиля, но возраст стал брать своё.

Теперь самостоятельно он занимался только элитными клиентами или интересными случаями, вроде моего, а основную работу выполняли другие.

Так же многое удалось разузнать про сам город и академию. Но об этом позже.

Хоть и не с такой легкостью, как рассчитывал, но спустя три месяца я успешно закончил учебку и теперь с гордостью мог носить гордое звание рядового стражника Артугота. Впрочем, это не такое уж и достижение. Из 136 кандидатов отсеялись лишь 17 человек, которые, не выдержав, просто ушли. Учитывая, что в учебке жалованье не платится, их никто не держал. Всем новоиспеченным стражникам дали пару дней выходных перед началом службы.

Соскучившаяся Кэлси с радостью бросилась мне на шею. За время моего отсутствия она успела перезнакомиться с кучей народа и даже подыскать себе работу. Хоть и потеряв возможность оперировать магией, она не утратила знаний и поэтому с легкостью устроилась на довольно уважаемую должность продавца-эксперта магическими побрякушками. Этот бизнес был довольно обширен. Сюда входили торговля поделками студентов академии и шедеврами мастеров, скупка и оценка захваченных артефактов, зарядка и обслуживание, определение свойств неизвестных предметов. Хороших специалистов всегда не хватало, поэтому, оценив квалификацию Кэлси, ей сразу же дали хороший оклад, раза в 3 больше чем у рядового стражника.

К моему возвращению она устроила настоящее пиршество, и мы неплохо посидели в ближайшем трактире. 2 дня пролетят быстро, а нам нужно было определиться с жильем. Поэтому следующим утром я отправился к Ларесу, тем более он меня звал в гости. Застав его дома, я попросил совета. Ларес даже возмутился:

— И слушать ничего не хочу. У нас есть гостевой домик, и твоя подопечная может жить в нём. Да и для тебя найдется там отдельная комната. Заселяйтесь прямо сегодня и живите сколько надо.

— Ларес, но мне неудобно вас стеснять. К тому же ты не сказал, какую плату будешь с нас брать.

— Чушь! Никакого стеснения. Честно говоря, я беспокоюсь, что с моим отбытием на службу мама может захандрить. А судя по твоим рассказам, Кэлси очень весёлая и жизнерадостная девушка. Я бы хотел попросить её присмотреть за матерью, ну может по хозяйству чего помочь. А насчёт платы — забудь. Пусть мы и не так богаты, как раньше, но на достойное проживание денег хватает.

Потратив час на уговоры всё же принять плату, я сдался. Да вариант был очень удачный. Дело было не в деньгах. На Артуготе социальный статус определялся всего по трем критериям. Должность, богатство и место проживания. Работа с магией всегда считалась престижной, денег тоже должно хватать, а поселившись в престижном районе, пусть только и в гостях, Кэлси автоматически получала довольно высокий статус.

Почему это оказалось важно для меня? Дело в том, что хоть самых буйных и отсеивали на выходе из порта, Артугот был все же пиратским гнездом. А это значило множество проблем от морских разбойников. Особенно для девушек, им было довольно опасно передвигаться по городу без сопровождения. Однако если житель, или жительница обладали уважением и высоким социальным статусом, то пираты старались с такими не связываться. Конечно я сгущаю краски -стража четко и жестко пресекала любые намеки на бесчинства, но перестраховаться лишний раз не помешает.

Выходные пролетели быстро, и вот наступил мой первый день на службе. Встать на довольствие, получить место в казарме, доспех и оружие, место в арсенале, отметиться у казначея — только к вечеру я познакомился со своими сослуживцами и сержантом.

В десятке оказались крепкие, серьезные мужики лет за 30. Меня это порадовало, наверняка служить с молодёжью было бы намного проблемнее. Из новичков оказался только я. Как мне рассказали, назначили меня в последний момент. Пару дней назад стража разнимала пьяную драку в порту и одному из моего десятка не повезло— сунули заточку в бок. Пока поняли, что он ранен, бедолага истёк кровью.

Тут стоит немного рассказать об обмундировании стражи. Обмундирование большинства рядовых стражников составляли кольчуги, шлемы с т-образным вырезом и форменные накидки. В случае непогоды выдавались плащи. Вооружение состояло из короткого меча, окованной медью дубинки и щита. Все было не очень высокого качества. Например, кольчуга состояла из крупных колец одинарного плетения, в зазоры которых легко проходила тонкая заточка, что и сгубило того стражника. К неуказанным деталям одежды (поддоспешник, перчатки, сапоги, штаны и т.д.), которые покупались за свой счет, требование было только одно — выглядеть опрятно.

В страже было правило, если в десятке остаётся меньше десяти человек, включая сержанта, то в течение месяца десяток расформировывается. Обычно десяток состоял из 13-15 человек и сержанта. Были отдельные крупные десятки по 20 и даже 30 человек, но таких было совсем чуть. Но мой был не из крупных.

Все дело в командире. Если сержант обладал связями, изворотливостью или авторитетом он мог выбить из предлагаемых нарядов самый безопасный и выгодный. Есть большая разница: разнимать пьяные драки в порту или охранять богатые лавки верхнего города. Соответственно люди шли к сержантам, способным обеспечить наиболее спокойную и сытную службу. Раз в год любой стражник мог перевестись в другой десяток — требовалось только согласие сержанта принимающего десятка. К сожалению, мой командир был не из таких.

Пару лет назад он повздорил с секретарем бургомистра и с тех пор оказался вечным стражником порта. Хоть сам факт ссоры он не скрывал, но на просьбу рассказать о причине буркнул, чтобы я не лез не в своё дело. Вести, конечно, не радостные, но в пользу моего нового десятка говорил тот факт, что, несмотря на опалу, люди держались своего командира и не уходили в другие десятки. Сам сержант, кстати его звали Даррон, не рвался набирать народ, а просто хотел дослужить год, оставшийся ему до окончания контракта.

Но держать минимальный состав подчинённых оказалось неудачной идеей— одно несчастье и десяток под угрозой расформирования. Но дружба с первым сержантом учебки выручила Даррона. В последний момент он смог распределить меня в десяток своего друга. Впрочем, он делал это и ранее, но новички не задерживались. Через 3 месяца, когда можно было подавать прошение о переводе, они уходили в другие десятки. Но 3 месяца продержаться до новой партии новичков так было можно. Повторить это действие еще 2 раза, и сержант Даррон спокойно завершает контракт.

Все это мне рассказал сам сержант в первый же вечер. Мне понравились честность и прямота командира, да и атмосфера в десятке показалась подходящей. Для себя я решил, если сработаюсь — в другой десяток не уйду.

Первое дежурство и сразу драка. Гоблин сцепился с дварфом. Я, разинув рот от удивления, смотрел как мелкий зеленый, 40— килограммовый коротышка, яростно атакует мощную фигуру дварфа, весом за центнер. Несколько секунд замешательства и команда сержанта:

— Рядовой, Мих! Немедленно разнять драку.

Значит, хотите посмотреть на меня в деле? Ладно, я вам покажу. Отдаю щит сослуживцу и строевым шагом подхожу к драчунам.

— Стража Артугота! Немедленно прекратить драку!

Естественно они не обратили на меня внимания и продолжали мутузить друг друга. Но я на это и не рассчитывал. Почти все свободные часы в учебке я тратил на изучение законов и положений Артугота, поэтому знал, что прежде чем начинать рукоприкладство требуется громко и четко озвучить свое требование, что я и сделал. Ухмылявшиеся сослуживцы застыли восковыми статуями, когда я взял драчунов за шкирки и, как нашкодивших котят встряхнул. Затем на вытянутых руках отнес к сержанту. Если гоблин быстро пришёл в себя и пытался брыкаться (видимо был уже такой опыт), то дварф просто потеряно смотрел в пустоту.

Сержант довольно оглядел болтающихся нарушителей и начал разнос:

— Ай-я-яй, опять драка и опять вы двое. Ладно, отмороженный Ржаводыр, но ты же почтенный дварф, Кардомар! Который раз вас разнимаю! Ладно, таксу вы знаете. Или может, хотите недельку провести на работах по чистке канализации?

Именно так, в страже была установлена тарифная сетка штрафов, которые служители закона могли взимать прямо на месте. Треть уходила наверх, а две трети распределялись между стражниками. При этом все официально! Правда за заведомо необоснованный штраф платили уже сами стражники, и в стократном размере! В общем, система была продумана и эффективно работала. Не могло быть того, что где-то начиналась драка, а стража проходила мимо, не желая связываться. Наоборот, десятки наперегонки бежали к своим благодетелям, горя праведным желанием облегчить их кошельки. А если денег на штраф не хватало, то и тут город приходил на помощь. Уборка улиц, очистка канализации, погрузочные работы в доках — в ратуше была организована целая очередь из желающих попользоваться дешевым трудом заключенных. Стражникам из оплаты перепадал их законная часть.

Естественно ни дварф, ни гоблин за гроши разгребать канализацию не собирались и, бурча что-то себе под нос, тут же оплатили штраф. И только после этого я их опустил на землю. Первое дежурство уже принесло в копилку отряда пару десятков серебряных.

Мы продолжили патрулирование, а тем временем сержант продолжал меня просвещать:

— С гоблинами всегда будь настороже, эти коротышки отличаются на редкость непредсказуемым поведением. Сегодня он без вопросов выплачивает штраф в 10 золотых, а завтра кинется на тебя из-за медяшки. Вообще, Ржаводыр вполне вменяемый и обычно не доставляет на проблем, кстати, он держит оружейную лавку в порту. Наши там частенько закупаются. Дварфы поспокойнее, но с ними тоже нужно держать ухо востро.

Спустя пару часов, десяток разогнанных драк, пару пойманных воришек и одно убийство, мы присели отдохнуть и пообедать в припортовом трактире.

— Мих, запомни это местечко. Из всех харчевен и забегаловок портового района, эта единственная, где можно не бояться травануться. Содержит её мой старый сослуживец.

Как оказалось, работа стражника требует множество знакомств с самыми разными людьми, и не только. Главы артелей грузчиков, держатели борделей, лавочники, пираты, контрабандисты, воры, наёмники, шулеры — все они сливались к какой-то неостановимый цветной калейдоскоп. Но хуже всех были работорговцы. Когда мы впервые подошли к занимаемой ими части порта, Даррон сразу помрачнел. Люди как скот сидевшие в огороженных площадках встретили нас равнодушно. Но некоторые, видимо из новеньких, увидев нас, стали звать стражу и просить освободить себя. Сержант сплюнул:

— Запомни, Мих. Как бы тебе не хотелось порой вмешаться, разогнать этих ублюдков и освободить страдающих людей, помни, что ты стражник и должен соблюдать законы Артугота. И раз закон разрешает этой мрази творить свои делишки, ты не можешь идти против него. Как бы порой тебе этого не хотелось.

Быстро пробежавшись по загонам, мы поспешили покинуть это тягостное место. За всю жизнь я не сталкивался с таким количеством смеси грязи, пороков и человеческих страданий. Людская природа отрылась мне с другой, совсем неприглядной стороны. Хорошо, что работорговцы были последней точкой нашего сегодняшнего патруля и можно вернуться в казармы, чтобы хоть немного прийти в себя и переварить увиденное.

Вечером, лежа на жесткой кровати, я размышлял. Можно продержаться три обязательных месяца и подать заявку не переход в другой десяток, где служба полегче и побезопасней. Но кто-то же должен делать эту работу? Пока не было опального десятка, патруль в порту был нечастым гостем. По рассказам парней, когда они начали регулярно обходить дозором портовые закоулки, то каждый выход сопровождался стычками. Множество ранений и несколько трупов — вот та цена, которую пришлось уплатить страже за приведение кипящего котла припортовых районов в нынешнее, относительно спокойное состояние. Если десяток распустят, то патрули снова станут редким явлением и вернется кровавая вакханалия. Да и доход неплох. За день мы насобирали чуть больше 3-х золотых. Треть ушла наверх, десятая от полной суммы часть по традиции сержанту, а остальное поделили поровну между нами. Мне кстати положили полную долю — никаких разводов типа 'испытательного срока' как у нас. В десятке реально держались друг друга.

Через три месяца я решил никуда не переходить, хоть предложения были, и служба пошла своим чередом. В порту я, кстати, пользовался определённым уважением. Вообще к стражникам было пренебрежительное отношение, характерное для мест, где цвёл криминал, но после одного случая задирать нас уже не рисковали.

Прибыла в порт шайка дезертиров из флота Кул-Тираса на 3-х битком набитых кораблях. Всего их было под 400 хорошо вооруженных и обученных головорезов, которые сразу же начали наводить в порту свои порядки. На их счастье свою деятельность они начали, когда наш десяток отбыл на учения, и порт на неделю остался без присмотра.

По возвращению шагая по знакомым улочкам, мы сразу почувствовали висящее в воздухе напряжение. Короткая команда сержанта и из-за спины вытаскиваются щиты, одеваются шлемы, готовится к бою оружие. Мы успели вовремя. На подходе к магазину Ржаводыра нам перегородили путь пару десятков незнакомых, но явно готовых к бою людей.

Даррон не медлил:

— Стража, к бою!

Выстроившись в ряд, мы выставили вперед щиты и занесли мечи в атакующей позиции. А сержант продолжал драть свою луженую глотку:

— Стража Артугота, бросить оружие и выстроиться по одному для досмотра. В случае неповиновения атакуем!

В ответ полетели камни и бутылки. От моего щита с визгом отскочила стрела. Судя по траектории стреляли откуда-то сверху. Может они хотели нас отпугнуть? Не знаю, но кончилось все плохо. Для них.

— Десяток, в атаку! Держать строй!

Ширина улицы как раз позволяла нам спокойно перекрыть её, но не тереться плечами о стены. Несмотря на прилетающие гостинцы, мы четко дошли до толпы и начали колоть её мечами. По щитам стучали вражеские мечи и топоры, но замуштрованные насмерть стражники работали четко. Закрыться — удар! Прикрыть соседа, толчок щитом и добивающий укол, а затем повторить. Очередная стрела скользнула по шлему сержанта, вызвав у него яростный рык:

— Мих, отойди назад и доставай арбалет. Чтобы через минуту я не видел ни одной стрелы сверху!

Отработанным движением я шагнул назад, и парни сомкнули строй. Удачно, что я взял с собой арбалет, поскольку обычно он оставался в казарме. Но на учениях я из него хорошо пострелял и хотел сегодня отдать его Ржаводыру для обслуживания. Меч в ножны, щит за спину и арбалет в руки.

Про арбалет расскажу отдельно. Когда я поближе познакомился с Ржаводыром, тот оказался вполне вменяемым, для гоблина конечно, существом и очень интересным собеседником. Слово за слово, и вот почти в каждом патруле я умудрялся заскакивать проведать вредного коротышку в его магазине. Чего только там не было, но все же основное место принадлежало гоблинскому оружию, часть которого изготавливал сам Ржаводыр. Его кстати очень заинтересовал мой арбалет. Он сразу признал, что это не гоблинская работа, хоть и очень качественная. На просьбу продать, я ответил отказом, ссылаясь на то, что это подарок друга. Но вот на предложение дать его на время, чтобы скопировать понравившиеся узлы, я согласился. В качестве платы попросил немного переделать арбалет под свои новые возможности. В частности, переделать взвод и присобачить обойму с болтами. В оригинале механизм натягивался несколькими движениями для снижения нагрузки на руки. Но это сильно резало скорострельность, а мои физические возможности позволяли делать это одним движением. Добавляем обойму в 5 болтов с автоматической подачей и скорострельность растет на порядок.

Сейчас все эти улучшения были как никогда кстати. Щелчок — обойма вставлена, щелчок — арбалет взведен, щелчок — первый беспечный лучник падает с болтом в груди. 3 секунды на прицельный выстрел— вот результат десятков затраченных на тренировки часов. Потеряв троих подельников, лучники стали пытаться прятаться. Но лук— это не ружьё или арбалет, скрючившись из него не постреляешь. Итого в соревновании по стрельбе со счетом 5-0 побеждает стража Артугота. Вставив запасную обойму, я переключился врагов перед строем. И так изрядно обескураженные потерями и бесплодностью усилий продавить строй, получив за 20 секунд 5 болтов, они обратились в бегство, бросив своих раненых и убитых.

Быстрый и жесткий допрос самого целого из валяющихся противников прояснил ситуацию. Сегодня у Кул-Тирасцев была запланирована показательная карательная акция. В списке жертв был и Ржаводыр. Но вредный коротышка не дал себя зарезать как беспомощную овцу. Магазин гоблина был хорошо укреплен, и нападавших встретили мощные металлические двери и болты, летящие из узких бойниц. Нападающие вместо быстрой расправы были вынуждены сесть в осаду. Отряд разделился на 3 части по 30 человек. Первые следили, чтобы гоблин не сбежал из ловушки, вторые отправились за горючим, чтобы выкурить сидельцев, а третьи, контролировавшие подходы, попались нам. Всего в короткой схватке ребята положили 11 человек. Еще 8 догнали мои болты, оставшиеся 11 убежали за подкреплением.

Это прекрасно понимал и сержант. Древнейшая дилемма — беги или дерись. Но не таков был наш командир, чтобы его могла испугать кучка разбойников:

— Десяток, 2 минуты чтобы перевязать раны и подобрать сопли. Потом выдвигаемся разблокировать магазин коротышки.

Пока мы ощупывали себя в поисках незамеченных в адреналиновой горячке ран и обрабатывали обнаруженные, Даррон придирчиво осматривал результат наших действий. Одного бойца, самого пострадавшего, он оправил в штаб с докладом. Остальные же были признаны боеспособными и пошагали дальше.

Я, успевший повыдергивать болты из врагов и до снарядить обоймы, получил приказ держаться чуть позади строя и присматривать за тылом, попутно обеспечивая прикрытие от лучников. Таким образом мы вышли к магазину гоблина.

Нас встречала озлобленная толпа в 4 десятка человек. На время забыв про свою цель, они с воплями кинулись на строй стражников. Команда сержанта, и мы чуть отступаем в более узкое место, чтобы неполным десятком можно было перекрыть улицу.

Видимо все лучники получили по болту еще в первую нашу встречу, поэтому сейчас я мог сосредоточиться на пехоте. Заскочив на уличный прилавок, я получил прекрасный обзор и удобный сектор стрельбы. К сожалению, болтов у меня осталось немного — всего 15 штук. Поэтому тратить их надо было с умом. О, вот первый лауреат премии Дарвина— самый голосистый бандит, который пытался организовать озлобленную толпу, замолк с подарком в горле. Перезарядка. Один из стражников получил мощный удар по шлему и на секунду растерялся, но воспользоваться появившейся возможностью ловкачу помешал болт, пробивший голову. Дальше смертельные гостинцы улетели к парочке здоровяков, выглядевших наиболее опасными. Обойму я добил в непонятно как затесавшегося в толпу копейщика.

Больше примечательных персон мне в глаза не бросилось, так, что следующую обойму я просто выпустил в толпу. Потеряв десяток человек от болтов и еще несколько от мечей стражи, Кул-Тирасцы потеряли и былой задор. Мгновенно почувствовавший это Даррон, тут же отреагировал:

— Стража! По моей команде шаг вперёд! Раз! Раз! Раз!

Каждый шаг сопровождался толчком щитами. Враги начали неуверенно пятиться. Очередная порция болтов окончательно подавили их желание сражаться. Однако все же враги не разбегались, а начали потихоньку оттягиваться назад. Стражники технично оттесняли их прочь от магазина Ржаводыра. Оставшийся у меня последний болт я решил приберечь на крайний случай, поэтому закинул арбалет за спину и, взяв на изготовку меч и щит, поспешил занять свое место в строю. Вот мы тесним врагов, и через секунду картина полностью меняется.

Из улочки за нашей спиной вываливается третий отряд, который уходил за горючим. Мгновенно разобравшись в происходящем, дезертиры дружно бросаются на помощь подельникам, а воспрянувшие духом остатки первых отрядов начали активно теснить нас. Кажется, вот-вот нас зажмут с двух сторон и раздавят, но проходит секунда, другая, а мы все еще живы. Выгадываю миг, чтобы бросить взгляд назад и замечаю следующую картину. Тройка гоблинов во главе с Ржаводыром яростно режутся с подоспевшим подкреплением, но их смели бы за секунду, если бы не серокожий гигант, в котором я с трудом узнал Кардомара. Мощь гор, кажется так называется эта способность. Вот только я думал, что только подгорные короли ей обладают, но сейчас не до размышлений.

Все замечавший сержант видел, что несмотря на колоссальную мощь дварфа, подкрепление держится из последних сил:

— Мих, отходи назад и помоги союзникам.

Кивнув, я аккуратно вышел из строя, давая прорехе затянуться и кинулся на выручку. Меч в ножны, щит на спину и вот я выцеливаю командующего отрядом. Выстрел и его силуэт падает. Уже хочу закинуть арбалет за спину, но на секунду отвлекшийся Ржаводыр кидает мне полную обойму.

Я и забыл уже, что заказал ему парочку запасных обойм. Видимо он успел сделать только одну. Хорошо, что для проверки механизма я выдал ему 5 болтов. Три щелчка и арбалет снова готов к бою. Мысленно даю себе обещание озадачиться боезапасом. Если бы у меня было еще пару десятков выстрелов, нам было бы на порядок легче, но эту задачу буду решать после. Если доживу.

Пять выстрелов, и пятерка противников отправляется в страну вечной охоты. Наконец добегаю до гоблинов и вовремя успеваю подставить щит, под колющий удар, грозивший пропороть бок зазевавшемуся коротышке. Чуть впереди буянил каменный гигантский дварф. Уже десяток врагов пал под его сокрушающими ударами. Еще немного, и враги побегут. Но в самый неудобный момент у Кардомара кончилась батарейка. Глядя как гигант начал быстро уменьшаться, Ржаводыр крикнул:

— Мих, прикрой его. Сейчас он будет слаб, после использования своей способности.

Кивнув, за шкирку вытягиваю потерявшего сознание дварфа. К сожалению, отступить в магазин было невозможно, и мы затолкали бесчувственное тело в угол между зданиями, а сами встали стеной перед ним. Уже не сдерживаемая нами часть врагов пошла в сторону моего десятка. Держитесь ребята, мы сделали, что смогли.

В принципе все было довольно неплохо, и спустя минуту мы были хоть и поголовно раненые, но все живые. Я работал как заведенный, выпад, закрыться, удар щитом, прикрыть коротышку слева, махнуть мечом и дать секунду на восстановление равновесия гоблина слева. Казавшиеся легкими щит и меч стали наливаться свинцом, зрение сузилось до ближайшего окружения. Вот первый гоблин теряет сознание от кровопотери. Махаю щитом наотмашь и пользуясь секундной передышкой перекинуть бесчувственное тело к Кардомару. Еще через какое-то время, зевнувший гоблин пропускает удар по куполу и ложится отдохнуть. Мы остаемся вдвоём с Ржаводыром. Коротышка держится на одном упрямстве, я сам уже давно не понимаю, какими силами стою на ногах. Но вот силы окончательно покидают моего последнего соратника. Теряя сознание он падает назад.

Теперь на ногах остаюсь я один. Так хочется упасть и хоть секунду отдохнуть, но не могу. Парни вышли из укреплённого магазина, прикрывая нас, и сейчас я последнее препятствие на пути жаждущей их крови толпы. Держаться, хотя бы еще немного. Против воли мои движения стали замедляться, вот в шлем прилетает один удар, второй. Бок опаляет болью, враги не спешат, они развлекаются. Хотят страданиями отплатить мне за смерть подельников. Лезвие пронзает правое плечо, и меч выскальзывает из обессилевших пальцев. Еле шевелящаяся левая рука не успевает и с неё от мощного тычка слетает щит. Тянусь к кинжалу, понимая, что всё тщетно. На секунду проясняется зрение, и я вижу злую усмешку, на губах врага. Она предлагает мне потрепыхаться в тщетной борьбе. Пытаюсь что-то сказать, но пересохшее горло способно исторгнуть лишь хрип.

Мир тонет в хороводе теней, и я понимаю, что теряю сознание. Последней увиденной картинкой был метательный нож в глазу пытающегося добить меня врага. Погружаясь в тёмные пучины слышу клич стражи Артугота. Подкрепление пришло.

* * *

В себя я пришёл уже в лазарете. Подошедший целитель загадочно поводил руками над забинтованным боком, пощупал руки. Хмыкнул и сказал:

— А ты крепкий парень, стражник. Я еще не видел человека способного выжить после потери больше 3/4 крови. Впрочем, тебе надо еще поблагодарить друзей, которые очень быстро тебя ко мне доставили. Но это еще успеется. Самочувствие нормальное? Тогда освобождай койку. Бинты можешь снять сам.

На выходе меня встречали парни из десятка, Ларес и , к моему удивлению, Ржаводыр с Кардомаром. Под радостные похлопывания по плечам мы всей компанией отправились в кабак. Там, сидя за столом, я уже расспрашивал друзей о новостях.

Из их рассказов складывалась следующая картина. Прибежавший гонец поставил на уши всю стражу. Мол в порту происходит крупная разборка и всю эту вакханалию пытается сдержать только один десяток стражи. Периодически случающиеся бунты приучили стражу оперативно реагировать на подобные угрозы. Через 5 минут после получения известий в порт выдвинулся крупный отряд.

Несмотря на всю спешку, стража успела только к развязке. Наш десяток, поголовно раненый, держался из последних сил, а я валялся без чувств. Пытавшегося меня добить приголубил Ларес. То-то мне показалась знакомой рукоятк, да и он как-то хвастался, что неплохо метает ножи. Окруженные бандиты безропотно сдались. Раненым оказали первую помощь и отправили в лазарет. Но на этом история не завершилась. Поскольку принадлежность бандитов определили сразу, то вызвав подкрепление, 4-мя ротами отправились наводить беспорядок и причинять справедливость. Итогом короткой, но жаркой схватки были 3 сотни новых золотарей и уборщиков, 3 трофейных корабля и восстановленный статус-кво.

Подлечившиеся гоблины с дварфом пожелали узнать, что произошло после их отключки, а поскольку я в то время валялся бесчувственной тушкой, то опросить они пожелали уцелевших нападавших. Стража не стала препятствовать, только общались они через решетку, во избежание сокращения поголовья бесплатных рабочих. С их слов получалось, что я полчаса героически закрывал своей изрядно пораненной тушкой их бесчувственные тела. Впечатленные рассказом они сейчас благодарили меня за спасение своих жизней. Мне стало неудобно и, чтобы перевести тему, я спросил:

— А где шляется сержант и остальные парни?

Народ резко посмурнел, и мне стало понятно, что выжить удалось не всем. Охрипшим голосом спросил:

— Сколько?

Ларес, сочувственно положил мне руку на плечо:

— Даррон, Вершус, Винедон. И Мэттиому отняли правую руку по плечо.

Казавшимся таким радостным день сразу потерял краски. Эх парни, что же вы себя не сберегли. Нас осталось всего восемь.

— Их уже похоронили?

-Да, пока ты был в отключке.

— Что будет с десятком?

Народ начал загадочно переглядываться. Наконец Ларес заговорил:

— Конечно по правилам десяток должен быть расформирован, с таким-то недобором народа и отсутствием сержанта. Но поскольку вы сейчас герои, то распускать такой отряд не комильфо. Поэтому решили пока вас не трогать, а с пополнения доукомплектовать новичками. Но есть один нюанс. У десятка должен быть сержант.

Я удивленно посмотрел на него:

— Так в чем проблема? У нас народа, который по выслуге спокойно может получить должность.

Тут слово взял Грифрен, который был старейшим членом стражи и неофициальным заместителем Даррона:

— Послушай, Мих. Нам всем осталось меньше 2-х лет контракта и продлевать его мы уже не будем. А если получить повышение, то служить нужно не меньше 3-х лет. Мы с ребятами посовещались и решили, что тебе надо идти в сержанты.

— Но каким образом? Я служу меньше полугода!

Тут в разговор вступил Ларес:

— А вот способ мы нашли. Все просто. Во-первых, за тебя попросит десяток, во-вторых — рекомендация уважаемых Ржаводыра и Кардомара, в-третьих моя рекомендация, в-четвертых тот факт, что ты обучался в сержантской школе у самого Чинкедажа. Но это только для начала. Главное, тебе нужно стать чемпионом стражи. Кстати соревнования начнутся через 2 месяца.

* * *

Посиделки в кабаке не затянулись. Помянув чаркой вина погибших товарищей народ стал расходиться, а я, Кэлси и Ларес отправились домой. Ребята мне не докучали, понимая, что мне необходимо переварить свалившиеся новости.

Дома я заперся в своей комнате и стал думать, как дальше жить. Денег, которые нам причитались за последнее дело, хватало. Вообще нам щедро отсыпали, включив даже часть стоимости трофейных кораблей. И это хорошо, поскольку жалованье совсем небольшое, а неполный десяток, да еще без сержанта, на патрулирование никто не выпустит. Значит будем стоять в караулах во всяких скучных местах.

Сейчас главная задача — подготовиться к чемпионату. Вообще это было довольно интересное явление, преследующее несколько целей. Проводится он раз в год и состоит из 3-х этапов. Первый — это внутренний отбор стражи. Заявиться на него может любой стражник, хоть сразу из учебки. Но если ты не покажешь себя достойным, то на люди тебя не выпустят. Нечего позорить светлый образ стражника Артугота. Он включал в себя кроссы по пересечённой местности в полном доспехе, отжимания, приседания — в общем проверку физухи. Нужно кстати уточнить, что с приходом Чинкедажа разнообразие этих испытаний значительно выросло, и каждый год было что-нибудь новенькое. Плюс короткие схватки с инструкторами сержантской школы отсеивали явных неумех. Одной из целей этих соревнования было укрепление авторитета стражи и напоминание вольнице пиратского гнезда, о том, кто самая крупная акула в этом пруду.

Второй этап — это поединки с желающими. Каждый участник должен провести не менее 10 поединков. Этот этап был самым любимым у местных. Как правило криминальный элемент не любит представителей закона, даже довольно лояльных к нему. Со временем копятся обиды и недовольство, как давление в котле паровой машины. А возможность безнаказанно отмутузить стражника в поединке — прекрасный способ реализовать это недовольство, не доводя до бунта. Благодаря присмотру магов, такие поединки редко кончались смертью, но из стражников, вышедших во второй этап, только треть преодолевала эти 10 поединков. Причем подрезать стражника в схватке 1 на 1 было крайне полезно для авторитета.

В среде пиратов было негласное соревнование, кто сколько стражников оприходует. И были признанные лидеры, которые выходили против самых выдающихся воинов стражи. Иногда такие схватки происходили с попеременным успехом каждые соревнования. Это соперничество, а иногда и открытая вражда, могло тянуться годами. Тотализатор и билеты на лучшие места, обычные места были бесплатными, приносили хороший доход в копилку стражи.

Третий этап — дуэльные схватки между победителями второго этапа. В него мог выйти и не член стражи. Для этого нужно было в схватке победить 10 стражников. На такое было огромной редкостью. Если первый этап проходил без зрителей со стороны, на второй собирались в основном плебеи, то на третий традиционно приходили все шишки острова и приглашались почетные гости. Бои происходили по олимпийской системе — проигравший выбывал. Победитель третьего этапа получал титул чемпиона стражи, повышение и ценную награду, каждый год новую. Дом в центре Артугота, артефакт, имение с земельным участком, корабль и пр. Если награда не подходила, можно было заменить её просто на крупную сумму денег,

Стать чемпионом Артугота было очень почётно, и схватка была жаркой. Хотя я превосходил большинство людей по физической силе и выносливости, в третий этап, судя по рассказам старожилов, выходили такие монстры, что сейчас шансов на победу у меня не было. Но я знал, как это исправить.

У Даррона были какие-то дела с Чинкедажем, и вообще отношения между ними можно было назвать дружбой. На моей памяти мы в патруле сталкивались со старым мастером неоднократно, и всегда он находил время перекинуться хотя бы парой слов с сержантом. Да и мне дал пару советов по развитию гибкости. Сейчас если кто и мог подтянуть мою технику до нужного уровня, так это Чинкедаж. С этими мыслями я отправился спать.

На следующий день я встал с первыми лучами солнца. После часовой зарядки, нужно сразу настроиться на интенсивный тренировочный процесс, я отправился в штаб стражи, чтобы уточнить график дежурств. Но на подходе меня перехватили мужики из десятка. На вопрос о моей доле караулов, мне посоветовали не маяться дурью и сосредоточиться на подготовке к соревнованиям. Грифрен, взявший на себя командирские обязанности до появления нового сержанта, так мне и заявил:

— Мих, сейчас твоя главная задача набрать форму. У нас с парнями единственный шанс нормально дослужить контракт — это твоя победа. В противном случае наш 'друг' в секретариате бургомистра засунет нас в самое глубокое болото на Артуготе. За караулы не переживай. Станешь сержантом — проставишься, и мы в расчете.

Получив такое напутствие, я отправился в сержантскую школу. Утро было в самом разгаре, и я надеялся, что старый мастер будет на своем рабочем месте. Но ни в администрации, ни на тренировочных площадках его не было. На все расспросы инструкторы пожимали плечами, пока один не посоветовал посмотреть за зданием администрации.

В небольшом закутке, огороженном каменной оградой располагался ухоженный садик из каких-то невысоких деревьев похожих на бонсай. Над кадкой с одним из саженцев увлеченно шаманил Чинкедаж.

На предупредительное покашливание он приглашающе махнул рукой:

— Проходи, Мих. Я ждал тебя. Твои друзья заходили на днях, рассказать о вашей непростой ситуации. Знаешь, я долго раздумывал, но к окончательному решению так и не пришёл. Может ты сам попробуешь убедить меня взять тебя в ученики?

Я растерянно почесал затылок:

— Вы, мастер. Мне трудно предположить какие аргументы могут повлиять на ваше решение. Гадать не буду, скажу, как есть. Это будет неправдой утверждать, что я хочу выиграть грядущие соревнования, только, чтобы помочь своему десятку. Есть у меня и честолюбие, и амбиции, да и цели на стороне тоже есть. Но если бы это желание шло во вред моим сослуживцам, то я ни секунды не раздумывая, отказался бы от него. И даже не сожалел об этом. Все сложилось, как сложилось. И сейчас от вашего решения зависит не только моя карьера, неповрежденное самолюбие и прочие радости жизни. От вашего решения зависит благополучие моих товарищей и их семей.

Мастер кивнул каким-то своим мыслям и вновь вернулся к прерванному моим появлением занятию. Пару минут стояла тишина, прерываемая лишь шуршанием садовых инструментов. Наконец мастер заговорил:

— Посмотри на эти деревца, Мих. В природе они вырастают до огромных размеров, но благодаря расположению в тонком слое земли и правильному уходу их потенциал роста уходит на разветвление и расширение корневой системы. Это требует много труда вырастить даже одно такое растение. И каково же бывает разочарование, когда дерево засыхает, так и не достигнув задуманной мастером формы. Многие часы трудов и частичка души садовника погибают вместе с неудачным творением. Или бывает так, что достигнув требуемой формы, дерево не может дать даже цветов, не говоря уже о плодах. Ведь принять форму не значит принять суть.

Для меня стали ясны опасения старого мастера:

— Я давно принял для себя кредо: если берешься — делай, если не будешь делать — не берись. Растущий саженец не знает будет ли благоволить к нему небо, дающее дождь, или солнце дающее свет и тепло. Не может знать саженец в какое дерево у него есть потенциал вырасти. Все, что может саженец — это стремиться ввысь изо всех сил, в надежде, что опытный садовник позаботится о достаточной крепости его корней.

Чинкедаж закончил окучивать деревце и принялся поливать его из лейки. Нарочито неспешные действия требовали от меня какой-то активности. Времени оставалось все меньше и тратить его на наблюдение за стариком мне было невыносимо жалко. Видимо это понимал и мастер. Первое испытание на терпение и умение сдерживать свои порывы. С осознанием этого факта мне стало полегче, но все же 15 минут поливать тоненькой струйкой меньше 3-х литров— это перебор. Наконец, поставив лейку, он продолжил:

-Уже много лет я топчу эту несчастную землю и начинаю чувствовать, что время берет свое. Пришло время задуматься о наследии, но я не встречал еще саженца, который имел бы шанс дать плоды. До недавнего времени. Но робкий проблеск таланта ничто без терпения, смирения, послушания и трудолюбия. Что ж, первое качество ты проявил. Если хочешь стать моим учеником, то докажи наличие оставшихся трех. Если ты готов, то мы можем испытать их прямо сейчас.

Я кивнул, и мастер повел меня к тренировочным площадкам. На краю одной из них стояло странное приспособление, представляющее собой деревянную конструкцию к которой крепились 4 бочки литров по 200 каждая. 2 снизу и 2 сверху. Между верхними бочками располагалась перекладина с ремнями. К этому агрегату мы и подошли. Чинкедаж ловко забрался наверх приспособления и убедился, что верхние бочки пусты, а нижние полны до краев. Довольно кивнув, он повернулся ко мне:

— Вот твое испытание. Залезай ко мне, фиксируем твои ноги и спокойно висни. Так, молодец, держи вот эти 2 пиалы и при их помощи тебе нужно переместить воду из нижних бочек в верхние.

Я висел головой вниз с ногами, привязанными к перекладине, руками я доставал до дна нижних бочек. Скользкие пиалы вмещали в себя максимум грамм 100 жидкости каждая. Нехитрый расчет подсказал, что перемещать воду наверх я буду долго. Неловко дернувшись, я расплескал воду из пиал и наверх не попало ни капли. Со второй попытки у меня получилось лучше, нужно только поднимать корпус не рывком, а медленно и плавно. А я и забыл, с какой легкостью вредный старикан может сделать жизнь невыносимой.

Несмотря на все мои старания вода все же проливалась и окатывала меня. Всего через десять минут испытания я промок насквозь, а в верхних бочках жидкости плескалось на донышке. Если бы не твердое обещание сослуживцам, то я махнул бы рукой на старого садиста и нашёл тренера попроще. Но раз обещал...

Спустя час, я болтался безвольной тряпкой, а в нижние емкости не опорожнились и четверть. При каждом подъеме сводило мышцы пресса, от воды и усталости меня бросало то в жар, то в холод. Забросивший тренировки народ собрался вокруг и с оживлением обсуждал моё испытание:

— Мастер решил отшить очередного глупца, попросившегося в ученики. Сколько таких олухов ломались спустя полчаса испытания. Этот видать поглупее, до него еще не дошло, что это задание невыполнимо. Эй, чудак, бросай это дело — надорвешься ведь.

Еле сдерживаясь от ругательств в адрес доброхотов, я продолжал монотонно опрокидывать пиалы. Горевшие огнем мышцы онемели, и половина корпуса потеряла чувствительность, но инстинктивно направляя теплые сгустки энергии я как-то заставлял мышцы сокращаться. Спустя 3 часа мучений пиалы наконец заскребли по дну нижних сосудов.

— Мастер, я закончил.

Попивающий чай Чинкедаж летящей походкой подошёл к моему пыточному агрегату. Ловко подтянувшись, он заглянул в верхние емкости.

— Ай-я-яй, молодой человек. Как не стыдно обманывать учителя. Ты заполнил только половину верхних бочек, а остальное разлил. Но не расстраивайся, ребята сейчас принесут воды и дольют.

Меня начала душить ярость. Этот проклятый старикан дал мне своё идиотское невыполнимое задание, которое я выполнил! И сейчас выкобенивается, выдумывая всякие дополнительные условия. Ну держись, гад!

По жилам потекла жгучая энергия, и мышцы, бывшие на последнем издыхании, налились силой. Пусть каждое движение отзывалось болью во всем теле, я, приноровившись, как заведенный переливал воду. Войдя в подобие транса, я перестал замечать время.

А затем пришла темнота. Последним проблеском было ощущение сухощавой ладони, легшей на лоб.

Разбудил меня приглушенный разговор за стенкой:

Звонкий голос Кэлси был наполнен праведным негодованием:

— Вы и так довели его до беспамятства, а теперь пришли закончить начатое и добить его?!

Голос её собеседника был более спокоен и тих, поэтому приходилось прислушиваться, чтобы уловить его:

— Ваш друг очень упорный молодой человек. Никто из проходивших это испытание не доводил себя до такого исступления. Если бы я не остановил его, он пострадал бы гораздо серьезнее. А нынешнее легкое истощение пройдёт за пару дней. Все травмы излечил приглашенный мной целитель, с этой стороны вам не стоит ждать беды. Но есть и плохая новость. Мих неосознанно использовал такие силы, которые в следующий раз без, должного понимания, могут довести его до смерти. Именно поэтому так важно, чтобы я мог с ним поговорить. Кстати я чувствую, что он проснулся. И если вы позволите я пойду к нему.

Вопреки возмущенному писку Кэлси дверь приоткрылась и в неё проскользнул Чинкедаж, ловко задвинув засов. Он присел возле кровати и внимательно меня осмотрел сверху донизу. От его взгляда по моему телу пронеслась волна физически ощутимой тяжести. Довольно хмыкнув, он обратился ко мне:

— А ты упорный парень. В этом испытании ученик должен показать свою способность как преодолевать трудности, так и вовремя смиряться в случае неизбежного поражения. Но ты выбрал третий путь. Помереть в процессе испытания. Стиль, которому я буду тебя обучать, называется Путь пяти колец. Кольца земли, воды, огня, воздуха и пустоты образуют ступени, по которым ученик поднимается к вершинам мастерства. Но каждая ступень таит в себе множество опасностей. Техники условно делятся на 2 типа: внешние и внутренние. Во время испытания ты интуитивно прибегнул к подобию внутренней техники из Кольца огня. Даже правильно выполненная техника наносит определенные повреждения телу, а после твоей импровизации за то, что осталось от твоего тела взялся бы далеко не каждый магистр целительства.

Чинкедаж пристально посмотрел на моё лицо, убеждаясь, что до меня дошла вся серьёзность произошедшего и продолжил:

— Я уж думал отказаться от такого бестолкового ученика, который готов угробиться применяя без должного понимания смертельно опасные силы, но потом я подумал: 'С таким подходом этот недоумок не проживет и года, а я буду чувствовать себя виновным в его смерти'. Исключительно из нежелания предаваться моральным терзаниям после известия о твоей смерти, я берусь обучить тебя. Но смотри, еще раз попробуешь играться с неизвестными силами, и я сам тебя прибью, чтобы ты не мучился.

Жестом прервав мои попытки что-нибудь сказать в свое оправдание, он поднялся и пошёл к выходу:

— Сейчас сюда ворвётся твоя подопечная. Успокой её, перекуси и через час я жду тебя на тренировочной площадке. Времени у тебя осталось не так много.

Стоило только отодвинуть засов и в комнату впорхнула кипящая негодованием Кэлси. Быстро вытолкав взашей несопротивляющегося Чинкедажа, она принялась хлопотать вокруг меня. Видать и правда я выглядел неважно, когда меня принесли домой, раз она так распереживалась. Оказывается, пока я валялся без сознания, она успела пообщаться с целителем и по его рекомендациям приготовить для меня какой-то абсолютно полезный, но крайне несъедобный суп. С внутренней дрожью вливая в себя получившееся варево, я стал подозревать, что целитель придумал рецепт супа, только чтобы отделаться от суперактивной гномы и заодно, пусть и заочно, поиздеваться надо мной. Но чтобы не обидеть Кэлси, с умилением наблюдавшую как я поглощаю приготовленное ею, я решил держать свои догадки при себе.

Чуть позже я торопливо бежал в сторону тренировочных площадок — отделаться от заботы Кэлси заняло несколько больше времени, чем я рассчитывал, а мастер явно не любит опозданий.

* * *

Геевард считал себя счастливчиком. Пусть он родился в очень небогатой семье, зато природа одарила его богатырским здоровьем и незаурядным умом. Конечно среди портовой бедноты неоткуда было взяться хорошему образованию и воспитанию, но пытливый ум, подкрепленный природной сметливостью не раз выручал молодого парня из всяческих передряг. И он же позволил осознать простой факт — оставаясь в порту, он никогда не сможет выбраться со дна жизни. Поэтому он начал искать себе применение. И нашёл. Самым перспективным вариантом было, как ни странно, вступить в стражу. Но этот ход имел очень серьёзные последствия. Фактически Геевард противопоставлял себя всем своим бывшим друзьям и знакомым, и путь обратно для него наглухо закрывался. Клеймо бывшего стражника было смертным приговором для обитателя порта. А значит карьера в страже должна была начаться и завершиться крайне успешно.

И тогда родился план, который наверняка обеспечит максимально благоприятный старт. Геевард поступил в стражу в последний набор перед чемпионатом. Он не сомневался, что первый этап он пройдёт успешно, но чтобы получить возможность поступить в хороший десяток, нужно преодолеть и второй этап — а это намного сложнее. Но и для этой задачи у него есть решение, а сейчас пришло время начала первого этапа.

Он и несколько десятков стражников на рассвете стоял перед казармой и ждал прихода начальства, которое должно было дать отмашку для начала испытаний. Вот открывается дверь и перед стройными шеренгами бездоспешных стражников оказывается капитан со свитой. Раздаются команды сержантов 'Равняйсь! Смирно!' и капитан начинает свою традиционную речь:

— Стражники! Сегодня, как и каждый год, начинаются испытания на право представления стражи на чемпионате. Любой желающий добиться этой привилегии должен доказать, что достоин. Даже заслуженные бойцы и бывшие чемпионы не освобождаются от этой обязанности. Выложитесь полностью и завоюйте уважение окружающих. Для начала традиционный кросс вокруг Артугота. Все, кто не успеют вернуться до полудня отсеиваются. Приготовились!

Тут к капитану шагнул наставник сержантской школы и что-то шепнул. Капитан улыбнулся и кивнул. Повернувшись к шеренге он скомандовал:

— Стражник, Мих! Выйти из строя!

Сквозь ряды стражи протиснулся молодой парень и вытянулся в уставной стойке перед начальством. А капитан продолжил:

— Впервые за долгое время наш уважаемый мастер Чинкедаж взял себе ученика — вот этого молодого мужчину. Подходящих кандидатов на эту роль немного и поэтому мастер попросил о привилегии для своего подопечного.

Геевард внутренне скривился, и здесь оказывается связи решают все. Даже суровый капитан Спарфрак подвержен влиянию, хотя про него говорили, что на подобные попытки договориться он реагирует очень сурово. А тем временем речь капитана продолжалась:

— Опасаясь за жизнь и здоровье стражника Миха, мастер попросил обеспечить их сохранность. Выносите кольчужку!

Обливаясь потом двое слуг вынесли полный доспех конного рыцаря. Гееварду показалось, что глядя на него Мих немного позеленел. Он сам почувствовал себя неуютно глядя как фигура стражника срывается под тяжелеными латами.

* * *

Я так и знал! Еще, когда, за день до испытаний, Чинкедаж заботливо посоветовал отдохнуть, что-то тревожно ёкнуло внутри меня. И вот такой гостинец! Рыцари одевают этот доспех непосредственно перед посадкой на коня, поскольку ходить в нем тяжкая задача. По ощущениям килограмм 60-70 чистого веса.

Когда меня облачили в 'кольчужку', была дана команда на старт. Двигаясь экономной рысцой я рассуждал. Маршрут известен заранее, поскольку никогда не меняется. 20 км. по пересеченной местности и еще 2 это перевал, а значит 1 км. круто вверх и 1 км. круто вниз. Проклятье, я же не смогу в доспехе переплыть речку, а значит еще 2 км. до моста и обратно. Подкинул дедуган задачку, и все это я должен успеть не больше чем за 3 с половиной часа? За размышлениями я добежал до первой контрольной точки. А вы как думали? По всему пути были посты на которых нужно было отмечаться, а иначе дисквалификация с позором. Хитрованов в этом деле не любили.

Спустя час, 9 километров и литр пота я добрался до поста перед речкой. Отметившись и печально вздохнув, глядя как остальные в несколько сильных гребков перебираются на другой берег, я в ровном темпе потрусил в сторону моста. Вернувшись на маршрут я удивился, несмотря на такой крюк и тяжелый доспех я не был последним. Из почти трёх сотен человек, вышедших на маршрут, несколько десятков оставались за моей спиной. Все же я изрядно прибавил в выносливости. До обучения у Чинкедажа я бы помер еще на третьем километре от таких нагрузок, а сейчас бегу и ноги не дрожат.

Такого самоуспокоения хватило до перевала. Если на равнине я еще мог сохранять присутствие духа и капли благодарности старому садисту, то при подъёме я держался только на упрямстве, злости и выдумывании заковыристых проклятий в адрес учителя. Преодолев перевал, я понял, что мечты об отдыхе неосуществимы. До финиша оставалось больше 4-х километров, а времени, я навострился довольно точно определять его по солнцу, не больше 20 минут. Значит нужно ускориться. Конечно можно применить кое-что из моих новых умений, но старик обещал меня лично покалечить, если я обращусь к ним до финальных поединков. А слов на ветер он не бросает, я уже успел в этом убедиться.

Втопив так, что на секунду у меня потемнело в глазах, я помчался к финишу. Вот я вижу площадь и отметку, которую надо пересечь. 300 метров, 200 метров, 100 метров. Улыбка начинает расползаться по моему лицу и тут начинает бить колокол, отмеряя последние секунды до полудня. Рванув изо всех сил, я с предпоследним, 11-м ударом колокола, пересек финишную черту. Еле держась на ногах, я прислонился спиной к стене и пытался восстановить дыхание.

А тем временем по приказу капитана ворота гарнизона закрылись, оставляя опоздавших снаружи. Уставшие и расстроенные, они побрели кто по домам, а кто и заливать неудачу в ближайший трактир, который манил их бесплатной едой и скидками на спиртное. Трактирщик знал, что сегодня, как и каждый год, у него будет много посетителей. Проигравшие стражники, друзья пришедшие их поддержать, недоброжелатели, желающие позлорадствовать, зеваки лезущие с расспросами — в общем трактир был переполнен и даже столы, предусмотрительно выставленные снаружи были заняты полностью. Ушлый трактирщик, как я подозреваю, за день делал месячную выручку.

Стоило только засову лечь на место, как раздалась команда построиться. Те, кто прибежал заранее, успели отдохнуть и привести себя в порядок. Те же, кто прибыл в последний момент, представляли собой жалкое зрелище.

Капитан неспешной походкой прошёлся вдоль строя, похмыкал над внешним видом прибывших в последнюю минуту и, заняв привычную позицию перед центром строя, начал свою речь:

— Поздравляю всех прошедших первое испытание. Далеко не все успели к финишу. Как я вижу треть претендентов отсеялась. Что ж до конца отсеется намного больше. Построиться в колонну по пять человек! К полосе испытаний шагом марш!

Стройными рядами мы пошагали к началу тренировочной полосы, которая по случаю, была изрядно модернизирована. Обычно она представляла собой полосу препятствий в виде вертикальных стенок, рвов с водой, вращающихся бревен и прочих милых сердцу любого матёрого садиста вещей. Однако сейчас к этому хозяйству добавились многочисленные ловушки в виде веревочных силков, качающихся маятников из бревен, стенки подозрительно блестели, явно натертые чем-то скользким. И это только на первый взгляд, сколько сюрпризов нам откроется в процессе прохождения знают только сержанты, которые несколько дней с подозрительно довольными рожами шаманили над привычными тренажерами.

Дав нам проникнуться нехорошими предчувствиями, капитан развернул колонну спиной к полосе испытаний и продолжил свою речь:

— Сейчас вы пятерками по команде заходите на старт и как можно быстрее проходите маршрут. Не задерживайтесь, через 30 секунд за вами выходит следующая группа. Остальным запрещено оборачиваться, пусть сюрпризы остаются сюрпризами. Можете пользоваться чем угодно, и проходить полосу любым способом. Запрещается только её покидать до финиша — за это сразу дисквалификация. Всем всё ясно?

И под дружный рёв 'Так точно!' испытание началось. У меня закралась робкая мысль, что доспех был единственной подлянкой обожаемого учителя, но просуществовать ей было суждено всего несколько минут.

— Стражник, Мих! Выйти из строя!

Не ожидая ничего хорошего, я предстал перед светлыми очами начальства. А капитан разливался соловьём:

— Коварный враг планировал подло погубить подающего надежды стражника! Но предусмотрительно надетая кольчужка не дала свершиться трагедии. Однако и бесследно нападение не прошло. Сержант! Перевязать раненого бойца!

Ухмыляющийся сержант крепкой тканью сноровисто примотал пою правую руку к корпусу. Секунду задумчиво посмотрел на результат, окинул меня взглядом, словно прикидывая, что бы еще можно перевязать, но, к моему облегчению, он просто довольно кивнул и вернулся на своё место.

— Стражник, Мих! Встать в строй!

Заняв свою позицию, я немного перевел дух. Хорошо, что я пойду в последней партии, будет хоть несколько минут, чтобы восстановиться. Хотя расслабиться не получалось. Латы давили на плечи и немилосердно грелись под полуденным солнцем, а крики и хруст, доносившиеся из-за спины нагоняли черную меланхолию. Но вот подошла очередь, и наша пятерка разбрелась по своим дорожкам.

Первое препятствие было относительно простым, для разминки. Это был канат, натянутый над ямой с грязью, по которому нужно было пройти на руках. Первая подлянка была видна сразу — обычно туго натянутый трос сейчас заметно провисал. Благодаря тому, что 'травмированная' рука была примотана кистью вверх, так чтобы ладонь находилась возле лица, я имел шанс преодолеть эту преграду. Эх руки уносите мою ж..., хм, в общем уносите.

Мышцы заскрипели, удерживая под 2 центнера веса, и тогда выяснилась вторая подлянка. Трос был очень упругий и под моей массой провис почти до земли. Перебирая руками, я двигаюсь вперед, при приближении к середине препятствия ноги начинают задевать грязь, и приходится их подтягивать к груди. Я почувствовал, как от напряжения пульсирует жила на лбу, но руки продолжали методично работать. Зацепиться правой, вытянуть левую, передвинуть корпус к ней, зацепиться правой и повторить цикл еще 100 раз. Вот заканчивается спуск и начинается подъём, еще немного, и я могу вытянуть ноги, расслабляя мышцы пресса. Последние метры и финиш.

Следующие испытания прошли полегче. Тонкий брусок, по которому нужно было пройти, сохраняя равновесие и уклоняясь от качающихся бревен, я преодолел сходу. Правда в какой-то момент все бревна пропали, а на уровне колен на меня полетела горизонтальная железная штанга, но мне удалось её перепрыгнуть, и даже не свалиться при приземлении.

Испытание на силу мне далось особенно легко. Для прохождения этого этапа нужно было перенести 20 каменных шаров, весом килограмм по 50, с одного края площадки на другой. Очевидно первый человек переносил их справа налево, второй слева направо, третий справа налево — такой вечный армейский двигатель. Но для меня это не вес, даже с одной нормально работающей рукой.

А впереди меня ждало, как впоследствии оказалось самое неприятное испытание. Лабиринт из металлических прутьев, по которому надо было ползти. Организаторы испытаний заботливо обеспечили отсутствие скуки в этом упражнении, попросив магов организовать чувствительный удар молнией, от каждого прикосновения к металлу лабиринта. Моя тушка, обладающая из-за лат повышенными габаритами, обеспечила мне удар тока при каждом движении. Сволочи! Я вам покажу!!

* * *

Геевард со стоном вывалился из последнего пыточного агрегата, почему-то называемого полосой испытаний. Как хорошо, что он неплохой бегун и смог полчаса отдохнуть. Иначе наверняка бы помер, не дойдя до финиша. На дрожащих ногах он поднялся и по команде сержанта встал в строй. Прошедшие испытание выстраивались в шеренгу вдоль полосы и могли наблюдать за прохождением следующих участников. Все пролетевшие оперативно выводились за стену казармы и отправлялись кто домой, а кто и присоединялись к заливающим неудачу в трактире.

Все испытания проходились примерно одинаково, хотя и были оригиналы. Например, один парень вместо того, чтобы проходить канат на руках, ловко подтянулся и зацепился за него ногами. Никакие придумки не запрещались, считалось, если ты сумел облегчить себе жизнь, работая головой, то это твоё преимущество. Поначалу увлекательное зрелище скоро наскучило. Но интерес вернулся, когда на старт вышла последняя пятерка, в которой был злополучный стражник Мих.

Гееварду было очень интересно, как он будет проходить полосу в тяжёлом доспехе и всего с одной полноценно работающей рукой. Но парень справлялся хоть и не показывал никаких особых чудес. Все изменилось, когда Мих дошёл до железного лабиринта. Геевард вздрогнул, вспомнив бодрящие укусы от прикосновений к железу. Ему хватило поры ударов, чтобы остаток пути пройти предельно аккуратно.

Сейчас, наблюдая как сотрясается тело Миха после каждого движения, Геевард поймал себя на мысли, что бросил бы это занятие через минуту такой пытки. Но вот Мих преодолевает лабиринт и подходит к скользкой стенке. Сколько он сам намучался, пока перелез через неё!!!

С одной рукой её точно не переле....!!

Мих и не собирался её перелезать! Тяжелой походкой подойдя с стене, стражник размахнулся и ударом латной перчатки проломил толстенный деревянный брус, из которого состояло препятствие. Несколько секунд жалобного хруста дерева в воцарившейся тишине, и стражник переходит к следующему препятствию. Вращающееся горизонтальное бревно на железной оси тоже постигла печальная участь. Несколько нечеловечески сильных ударов и одна из опор разлетается на куски, а Мих спокойно шагает по заклиненному бревну. Несколько минут хаоса и разрушения и из руин полосы испытаний выходит фигура латника, покрытая смолой и щепками. Оглядевшись, стражник занимает место в строю, пока онемевшие сержанты пребывают в прострации.

* * *

— Выкусите сволочи! Шиш вам, а не комиссарского тела! — мысленно говорю я себе, занимая место в строю.

Вот последний из моей пятерки финиширует и присоединяется к нам. К строю выходит капитан Спарфрак:

— Стражники! Вы доказали своё упорство и смекалку. Но приходит время, когда эти качества отходят на задний план, и ты остаёшься один на один с врагом. И только твои навыки и мужество остаются с тобой. Сейчас начнутся ваши поединки с сержантами. И им дана команда не жалеть вас. Декан целителей лично просил обеспечить его студиозусам достаточно практики, и, поверьте, она у них будет. Сейчас я даю шанс тем, кто не ощущает в себе достаточно сил для продолжения испытаний с достоинством и безболезненно уйти. Это не будет трусостью, а здравой оценкой ваших сил. Все, кто хочет завершить испытания — выйти из строя!

К моему глубочайшему изумлению нашлись люди, которые решились принять это предложение. Но потом я понял почему они на это пошли. Из вышедшей пятерки один, скривившись, держался за бок, второй баюкал руку, у третьего лица было почти не видно, так сильно перебинтовали его голову, и еще пара человек устало хромала.

Подержав паузу еще несколько секунд, капитан продолжил:

— Осталось последнее испытание. И я решил внести небольшое дополнение.

* * *

...... дополнение.

У Гееварда зародились нехорошие предчувствия. Раньше забота капитана обрушивалась только на одного человека. А сейчас похоже к Миху добавится компания.

— Вас осталось 77 человек, а сержантов-экзаменаторов только 10. Ровно не делится. Я тоже поучаствую в вашем экзамене. И пользуясь служебным положением выберу себе жерт.. эээ, подопечных.

И не бросая слов на ветер, он быстро выдернул 7 человек из строя. Среди которых был и Геевард. Тем временем сержанты так же распределили людей и начали пытать.

Первым в семерке Гееварда на ринг пошёл здоровяк. Геевард еще поразился, как такая туша смогла протиснуться сквозь полосу испытаний. Перед началом трёхминутного поединка стражник должен был за 30 секунд натянуть форменную кольчугу и шлем. И это было совсем непросто — уставшие руки плохо слушались, взгляд невольно срывался та песочные часы, отмеряющие время, да и нервное напряжение сказывалось.

Но здоровый стражник успел. Подхватив щит и меч, он встал напротив капитана. Экзаменатор, оставшийся в одной рубашке и холщовых штанах, вооруженный легким мечом уже жестом приказал атаковать. Но здоровяк явно робел. Дав десяток секунд на раздумья, капитан легкими движениями кисти заставил здоровяка опустить щит для защиты ног и , небрежно отведя вскинутый в паническом жесте меч, врезал рукоятью по челюсти противника. Непрошедший здоровяк отправился к довольным целителям.

Следующим на ринг вышел молодой парень, который был полной противоположностью предыдущего кандидата. Невысокий, жилистый — он производил впечатление резкого и быстрого бойца. Что сразу и подтвердилось. Полминуты капитан только защищался, наблюдая и оценивая яростно атакующего стражника. Обозначив несколько атак, и не дождавшись реакции от забывшего о защите бойца, он знакомым ударом эфеса по челюсти закончил второй поединок.

Третий стражник так же не мог похвастаться ни возрастом, ни статями. Оробевший от результатов первых поединков, он нерешительно топтался по рингу, удерживая максимальную дистанцию. Капитану это надоело:

— Парень или атакуй, или сдавайся.

Набравшийся отчаянной решимости стражник кинулся в безнадежную атаку, и был счастливо отправлен ударом эфеса в беспамятство. Следующим на ринг вышел Геевард.

Было очевидно, что в поединках капитан не применял никаких сверхъестественных способностей или запредельной сложности приёмов. Наоборот, он демонстративно ограничивал свой арсенал теми умениями, которые приобретались стражниками в учебке.

Геевард решил, что не будет ни отсиживаться в защите, ни бросаться в безоглядную атаку. Начало поединка показало правильность выбранного пути. Четкие, аккуратные выпады вызвали у капитана одобрительный хмык. Спустя пол минуты атаки капитана заставили молодого стражника уйти в глухую оборону. Через тридцать секунд в непрекращающемся ливне атак стали появляться просветы, будто предлагающие использовать их для ответа. И Геевард не сплоховал. Каждая увиденная возможность была использована на 100 процентов. Казалось прошла вечность, а на самом деле началась всего третья минута отчаянного спарринга для одного и легкой разминки, совмещенной с изучением способностей оппонента, для другого.

Геевард поймал себя на том, что невольно копирует связки экзаменатора. Нет, ничего нового он не увидел, но простейшие приёмы в исполнении мастера заставляли глубже погрузиться в логику поединка. Стражник осознал, что этот короткий спарринг дал ему намного больше чем многие часы самостоятельных занятий. Только эта мысль успела окончательно оформиться, как последние песчинки отсчитали конец поединка.

В туже секунду у Гееварда, державшегося только на азарте и силе воли, подкосились ноги. Капитан удивительно доброжелательным жестом поддержал стражника, не давая рухнуть на месте.

— Ты молодец. Конечно зелень зеленью, но голова у тебя варит. Каждому прошедшему назначат тренера из командования, чтобы за оставшееся время подтянуть слабые места. Если хочешь, твоим тренером на это время буду я.

Онемевший Геевард мог только растерянно кивнуть. Конечно он слышал, что капитан Спарфрак частенько берет себе подопечных, чтобы подтянуть перед вторым этапом, но никогда не думал, что сам попадет в их число. По слухам, ни один из прошедшись тренировку капитана не срезался на втором этапе, все выходили в финал.

— Только учти, что я не смогу уделять тебе столько же времени как другой тренер, ведь меня от обязанностей, как какого-нибудь сержанта, никто не освободит. Даже на пару дней. Всё, на что ты можешь рассчитывать — это два часа на рассвете и два часа после отбоя. Еще не передумал? Ну тогда иди отдыхай. Ты сегодня это заслужил. А перед рассветом жду тебя на плацу.

— Спасибо, капитан! Я вас не подведу!

Однако сразу Геевард не ушёл. Во-первых, нужно было хоть немного отдохнуть, а во-вторых понаблюдать за поединками своих будущих соперников. Ведь следующим в очереди на приём к капитану был Глок Полутроль. При мысли о возможном поединке у Гееварда зашевелились волосы на затылке от ужаса. Долговязая фигура Глока будто излучала агрессию и желание чьей-нибудь смерти. Этот стражник был хорошо известен в среде коллег, тем, что его посылали в самые горячие места. Если требовалась максимально кровавая и устрашающая расправа — то приходил Полутроль. Ему не требовалась ни поддержка, ни командиры. Ему просто показывали место — и там начиналась кровавая вакханалия. Говорят, что раны у него зарастали прямо на глазах, а чудовищная сила позволяла одним взмахом гигантского молота сметать целые ряды противника. И в это легко верилось, глядя как долговязая и чудовищно мускулистая фигура Глока, и впрямь чем-то схожая с внешностью представителей племён троллей, с легкостью вращает двухпудовый молот.

Но против Спарфрака это не работало. Скупыми движениями капитан с легкостью уклонялся от могучих взмахов молота, чем приводил противника в полнейшее исступление. Почти весь поединок заключался в яростных атаках Полутроля и спокойной защите экзаменатора. Очевидно капитан не хотел срезать такого сильного бойца, поэтому только после последней секунды регламентированного времени поединка он показал свою силу. Легко уйдя от промелькнувшего молота, капитан нанес свой коронный удар рукоятью в челюсть и пинком опрокинул на секунду потерявшегося Глока. Пока Полутроль не пришёл в себя, Спарфрак поставил ему ногу на грудь, не давая подняться и подобрать улетевший молот. Ревущий стражник несколько секунд рвался продолжить поединок, но потом пришёл в себя.

А капитан подвёл итог прошедшей схватки:

— Сколько раз тебе говорить, Глок! Не теряй рассудка, не поддавайся ярости! И как всегда ты в своём репертуаре. Не будь ты такой здоровой не убиваемой махиной, я бы тебя завернул. Ладно, иди отдыхай. От наставника ты как обычно отказываешься?

Недовольно ворча, стражник поднялся и широкой, уверенной походкой пошёл на выход, будто не было могучего удара капитана, после которого трое его сослуживцев до сих пор валялись в тенечке.

Следующим на поединок вышел стражник, которого можно было описать только одним словом — неприметный. Средний рост, средний возраст, обычное лицо — в нём не было того, за что мог бы зацепиться взгляд. А полуприкрытые глаза и расслабленная поза привели к тому, что Геевард вспомнил о нём только когда пришла очередь выходить на ринг.

Капитан поприветствовал очередного участника:

— Я удивлён, что решил ты участвовать в этом чемпионате. Неужели, будучи трижды чемпионом стражи, ты не уверен в том, что доказал свою силу, мастер Арториус?

— Поверьте, капитан, у меня есть веская причина еще раз кое-кому напомнить о себе и своей силе.

Говоря это, Арториус покосился на как-то демонстративно скучающего Миха. Но развить свою мысль ему не позволили перевернутые песочные часы, отмеряющего время поединка.

В этом поединке всё было иначе. Спарфрак и Арториус переткали из одной стойки в другую, маневрировали и лишь раз в несколько секунд разрешались стремительными, еле уловимыми глазом, атаками. 3 минуты завораживающего зрелища пролетели мгновенно. Уважительно кивнув друг другу мастера разошлись.

На сладкое капитан оставил Миха. Геевард обратил внимание, что Арториус остался и с каким-то нездоровым интересом наблюдает за тем, как Мих готовится к поединку, облачаясь за отведенное время в доспехи.

Отмашка, и начинается поединок. Геевард отметил, что Мих действует по тому же принципу, что и он. Стандартные связки, правда выполняемые более профессионально, и несколько незнакомых финтов.

— Так он и служит дольше, чем я. Интересно, чему он учился у мастера Чинкедажа, если сейчас не показывает ничего выдающегося? -С внезапно вспыхнувшим чувством ревности подумал Геевард.

Заканчиваются 2 минуты, которые капитан давал новичкам на раскачку и рисунок поединка кардинально меняется. На Миха обрушивается ураган стремительных атак. Кажется, сейчас усталая фигура стражника будет безвозвратно погребена под стальными валами, но проходит секунда, другая, а звон металла не прекращается. Геевард заметил, что Мих практически не двигается, а лишь точными движениями подставляет меч под стремительные удары капитана. На последних секундах атаки капитана изменились и вместо легких и точных выпадов экзаменуемому доставались размашистые и мощные удары. Но Мих стоял как скала. Раззадоренный Спарфрак раскручивается вокруг своей оси и всю накопленную энергию, как и массу, вкладывает в последний чудовищный удар. Мих остался верен своей тактике и не стал уклоняться или отводить удар, а принял его на жесткий блок. Меч на меч, сила на силу. От фигур бойцов разошлась ощутимая волна воздуха, поднявшая клубы пыли, а ноги Миха заметно погрузились в землю.

Капитан задумчиво осмотрел треснувший меч оппонента, а затем перевел взгляд на него самого:

— Что ж, навыки обороны у тебя неплохи. Но с такой атакой до финала ты дойдёшь, а затем без козырей тебе не на что рассчитывать. Да, и найди себе оружие получше.

И только от удаляющейся фигуры Арториуса донёсся презрительный смешок.

* * *

Смеётся он, козлина. Знал бы он, чего мне стоило пережить эти три минуты и не показать ничего лишнего. Капитан реально монстр. Будь он чуть посерьезнее и имей он такое желание, то размазал бы меня за пару секунд, даже сопротивляйся я изо всех сил. Но на мое счастье меня задело только краешком его истинных способностей. А этого Арториуса я с особым удовольствием отоварю в финале! И плевать, что он трижды чемпион! Но сейчас важно другое. Я сделал это, прошёл это чертово испытание! И даже вопреки выкрутасам учителя! Кстати, надо пойти и высказать ему своё 'спасибо' за его 'заботу' и 'облегчение' экзамена.

Но вредного старикашки нигде не было. Поэтому приняв поздравления от сослуживцев и друзей и, дав клятвенные заверения, что присоединюсь к ним попозже, отправился к дому учителя.

Когда я пришёл, Чинкедаж сидел на веранде, попивал чай и задумчиво смотрел на морские просторы. Я думал он хоть сделает вид, что ему неудобно за мои неприятности, но старый мастер похоже считал иначе. Жестом показал сесть рядом и налил мне чаю.

Первым порывом было потребовать объяснений, но общение с мастером сразу отучило меня от импульсивных поступков. Поэтому присев, я позволил лишь один вопрос:

— Почему?

Чинкедаж недовольно шевельнул бровью:

— Ты спрашиваешь, почему я затеял усложнение твоих испытаний? Странно, я думал это очевидно. Ты мой ученик, и поэтому к тебе всегда будут повышенные требования. Но это не главная причина. Ты претендуешь на то, чтобы после соревнований получить звание сержанта. Просто стать чемпионом недостаточно, нужно заслужить уважение. Готовься, я позабочусь, чтобы и второй этап не показался тебе легкой прогулкой. Знай, я верю в тебя, но нужно чтобы и те, кто принимает решения поверили. Однако самое важное для меня — это чтобы ты сам поверил в себя. Воин должен быть непоколебимо уверен в себе, своей победе, своей правоте, своём праве. Ты или взрастишь это в себе, или даже целители не смогут помочь тебе на втором этапе.

Лучше бы я не спрашивал.

* * *

Он приплыл в Артугот относительно недавно. Один из партнеров по бизнесу, ранее скупавший товар, перебрался на этот остров и неплохо поднялся. Когда удача отвернулась от него и его людей, он понял — пора завязывать. Последнее дело, чуть не ставшее последним в этой жизни, грозным набатом возвестило начало новой жизни. Из всей команды в живых остался только он. Кое-какие сбережения, накопленные вопреки разгульной жизни, и без зазрения совести опустошённый общак, ведь мертвым деньги ни к чему, позволяли начать новую жизнь и до её конца не знать нужды.

Однако жить и радоваться жизни не получалось. Когда-то давно на их деревню напала шайка бандитов. Они творили бесчинства, насиловали и убивали. После их ухода на месте, где некогда счастливо жили люди, осталось лишь пепелище. И на этом пепелище остался шестилетний мальчик с потухшими глазами. Но его апатия длилась недолго, до первой ночи. Во сне к нему пришли кошмары, в виде повтора увиденных сцен насилия. Он проснулся от своего крика — повезло, чаще ему приходилось досматривать кошмар до конца. Ужас, поселившийся у него в груди, отравлял существование долгие годы, за которые он успел изрядно поскитаться, послужить в армии, поработать учеником кожевника. Пока однажды он не решил:

— Хватит! Я больше не буду бояться! Я сам стану тем злом и ужасом, которые терзают меня! И больше никогда не буду бояться!

Легко сказать. У него ушёл не один год, прежде чем удалось претворить свои планы в реальность. Он бросался в самые опасные авантюры, не жалея ни своей, ни чужой жизни. Где-то в глубине черепа тлела мысль, что даже смерть будет избавлением, если не удастся вытравить ужас из души. Приложив нечеловеческие усилия он стал квинтэссенцией своего страха. Теперь другие боялись его. Спустя годы из шайки, напавшей на его деревню, остались в живых единицы. Каждого он нашёл, и живые позавидовали мёртвым. На сладкое остался главарь — он умирал дольше всех. И впервые за долгое время он провёл ночь без кошмаров.

Вжившись в новую роль, он отстраненно наблюдал за течением жизни. Его репутация и холодное выражение, будто мертвого лица, наводило ужас на подчинённых и способствовало жёсткой дисциплине, крайне нехарактерной для вольнолюбивой разбойной братии. Благодаря хорошей организации и светлой голове, он слыл удачливым атаманом и желающих вступить в шайку хватало.

Так он и жил бы, пока на очередном деле не словил бы кусок острой стали в брюхо, но судьба распорядилась иначе. Новый заказ, большое дело, мысли об уходе на покой. Но поход обернулся кошмаром. Какие-то человекоподобные твари с головами животных порвали его людей на тонкие кровавые ленточки. Спастись удалось только ему, и то благодаря нечеловеческой удаче. И кошмары вновь вернулись, только теперь с другими персонажами.

Взятая предоплата, свои запасы и общак сделали его очень богатым человеком, а небольшая, относительно его нынешних финансов, сумма позволила бесследно исчезнуть для всех. За редким исключением.

Попутешествовав в поисках успокоения, он осел в порту Артугота, заливая душевные муки привычным дешёвым и кислым вином. И вновь появилась определённость — окончательно спиться, ибо другого пути он для себя не видел. Пока однажды партнёр не попросил его составить компанию в одном мероприятии. По дороге он входил в курс дела:

— Дружище! Сегодня великий день! Как и каждый год эти крысы из стражи дают нам возможность пустить себе кровь. Я слышал, что в этом году на удивление богатый выбор. Я специально нанял пару отменных рубак, чтобы выставить их на бои. Сейчас будет короткое представление, чтобы желающие могли ознакомиться с ассортиментом мяса. Дарю тебе право выбрать одну жертву для них!

Но собеседник уже не слушал. В строю стражи он увидел лицо, которое являлось ему в кошмарах. Единственный человек в толпе чудовищ. Даже брошенного мельком взгляда хватило, чтобы его черты запечатлелись навечно. Он смотрел на стражника и вновь переживал ту кошмарную ночь.

-....... айн!

Сквозь вату, забившую уши, стали доноситься звуки:

— Кармайн! Ты живой? Замер будто помер. Так, что насчет жертвы?

Он повернулся к партнёру и сказал:

— Знаешь, есть у меня идейка. Я и сам поучаствую. Помнишь ты говорил про какой-то дорогущий эликсир из сердца дракона, способный дать невиданную силу?

* * *

Легко сказать — готовься! Нет, конечно я понимаю, что за оставшиеся две недели ничего нового я изучить не успею, но просто отправить с напутствием 'Готовься, отрабатывай уже изученное.' — это перебор. Даже крайне занятый капитан взял себе подопечного. Ладно, в принципе я действительно знаю, что мне надо отработать. Но пренебрежение учителя моей подготовкой оказалось неожиданно болезненным.

Вчера знатно погуляли, отмечая моё прохождение во второй этап, поэтому сегодня на тренировку мог бы выйти или конченный мазохист, или самоубийца. Даже дома сколько было случаев — здоровый парень, спортсмен побухал хорошенько, а на следующий день по привычке в зал. И всё! Инфаркт в 20 лет! Так, что сегодня никаких нагрузок.

Тем более, что надо прибарахлиться. По традиции стражники, за редким исключением, выступали в форменном доспехе, а вот оружие каждый выбирал по своему вкусу. Мне пока не нужна никакая экзотика — освоить бы на достойном уровне классическую пару щит-меч. Щит у меня кстати хороший, долго из интенданта его вымораживал, а вот меч сломался в поединке с капитаном. Из торговцев оружием достаточно хорошо я знал только Ржаводыра. Конечно холодное оружие не его профиль, но может хоть посоветует к кому подойти.

Гоблин обрадовался мне как родному. Мигом поняв в каком я состоянии, отмечали вчера вместе, он накапал мне какой-то настоечки, которая вернула мне радость жизни. А узнав цель моего визита, он заторопился:

— Эй, лентяи! Оставляю магазин на вас, а я пока с моим другом отойду по делу.

Вредный коротышка отмалчивался, как партизан, и не признавался, куда мы так спешим. Впрочем, довольно скоро мне, истоптавшему не одну пару сапог по этим улочкам, стало ясно, что идём мы в кузнечный квартал. Стоящий немного на отшибе, чтобы шум и гарь не мешали другим, а главное, опасаясь пожара, он был образцом спокойствия и правопорядка. А если кто-либо из припортовой швали пытался там бузить или наводить свои порядки, то суровые мускулистые мужики в кожаных фартуках быстро объясняли им всю глубину их морального падения. Поэтому хоть он и располагался в нашей зоне патрулирования, но бывали мы там крайне редко — тут успеть бы обойти все проблемные места.

На территории квартала на Ржаводыра посматривали с нескрываемой неприязнью, но связываться с злопамятным коротышкой очевидно никто не хотел. Гоблин притащил меня к навесу из которого раздавались ругань и проклятия. Кардомар, ругаясь как пьяный сапожник, распекал нерадивого подчиненного.

Еще на подходе гоблин начал вопить:

— Эй, лосяра! Выходи, разговор есть!

Закончив свою речь эффектным подзатыльником, Кардомар повернулся к нам:

— Не выёживайся, козявка. Чего припёрся? Да еще и Миха с собой притащил?

Ничуть не обиженный Ржаводыр, оставив меня, подбежал и начал энергично что-то шептать на ухо дварфа. Поскольку разница в росте была существенная, а Кардомар наклонятся не хотел, то Ржаводыр смешно подпрыгивал, стараясь донести до уха собеседника свои мысли. По мере рассказа на лице дварфа проступило понимание. Пригласив нас присесть за стол, стоящий тут же под навесом, он ненадолго удалился. Когда он пришёл в руках у него был свёрток.

— Мы с коротышкой давно поняли, что рано или поздно тебе понадобиться оружие получше. Поэтому зелёная сопля напрягла свою многочисленную родню и раздобыла немного мифрила, а у меня был небольшой кусочек тория. В общем я сварил по семейному секрету великолепную сталь, из которой впоследствии выковал его!

Ловким жестом фокусника, но притом удивительно нежно, на стол был водружен меч. И какой меч! Это было что-то среднее между карфагенской фалькатой и турецким ятаганом. Ухватистая рукоять заканчивалась мощным и очень надежным на вид эфесом, обычно нехарактерным для такого вида оружия. Лезвие, расширяющиеся от эфеса к последней трети клинка, заканчивалось острым кончиком, метал которого отливал немного другим цветом.

Сделав несколько пробных махов, я влюбился в это оружие. Сделано было явно под мою руку.

— Как вы умудрились так точно изготовить меч, ведь с меня никаких мерок не снимали?

Кардомар хитро заулыбался:

— Мы сняли размеры с твоего старого меча, а для точной подгонки сняли размер позже. Мы попросили Чинкедажа умотать тебя до беспамятства, и пока ты валялся бесчувственной тушкой, сделали с тобой все, что было нужно.

С такими изобретательными друзьями лучше не ссориться, а то, кто знает, во что в следующий раз воплотится их больная фантазия.

* * *

На первый поединок я вышел уверенно. Конечно, когда местные бандюки узнали о моём участии в боях, желающих поковырятся в моей тушке острым железом нашлось преогромное количество. В правилах был предусмотрен и такой пункт, если на бой записывалось больше десяти человек, то стражник мог выбирать своих соперников из них. Но не в моём случае. Дорогой учитель любезно взял на себя этот нелегкий труд.

Итак, первый противник. Местная знаменитость, даже я слышал об этом парне. Невысокий, щуплый, с добрым лицом и расслабленной позой — он производил впечатление безобидного интеллигента. И я легко повелся бы на эту маску, не знай я о том, что на счету этого внешне приятного человека три зарезанных стражника и пара десятков бандитов, которым не посчастливилось перейти дорогу его нанимателям. Наёмные убийцы не любят щеголять своими навыками, но схватки со стражниками являются своеобразным подтверждением квалификации. Пропустишь один турнир — не беда, второй — и у заказчиков появляются сомнения, третий — гонорары заметно сократятся. Если и после этого, человек ничего не делает для утверждения своего авторитета, то доверия к нему не остаётся вовсе. Волчья жизнь, волчьи законы. Слабого добивают.

Конкретно этот экземпляр в честной схватке стоил немного, но нетривиальная изобретательность и сверхчеловеческая меткость делала его крайне опасным противником. Он мог метать все, что угодно. Причиной смерти его противников становились такие необычные вещи, что оторопь брала. Странная татуировка в центре лба в виде концентрических кругов, перечёркнутых крестом, дополняла его образ.

Для меня, он представлял некоторую опасность, но и опыт сражения с таким необычным бойцом будет бесценным. На поединках я решил не выделяться и выступать со стандартным снаряжением стражи. Новые же игрушки лучше приберечь для финала.

Со щитом, ему будет трудно попасть в жизненно важные органы, но и догнать бездоспешного противника будет непросто.

Пока распорядитель турнира объявлял наш бой, убийца сказал сквозь зубы:

— Знаешь, мне пришлось прилично заплатить, чтобы получить возможность подрезать тебя. Мой младший братишка выгодно устроился к ребятам с Кул Тираса, пока не получил от тебя болт в печень. Простой знай, живым ты точно отсюда не уйдёшь.

Я недоуменно почесал затылок. Кому можно было заплатить если учитель сам ..... Бросив взгляд на трибуны, я увидел сидящего в первых рядах Чинкедажа, который, подмигнув, показал мне пухлый кошель. Чёрт побери! Я натренируюсь и уработую этого старпера!!!!

Тем временем глашатай закончил вступительную речь и дал команду бойцам разойтись в разные концы арены. Место проведения боёв представляло собой овальный каменный амфитеатр в римском стиле на пару тысяч человек. По центру вытянутых сторон располагались ложи для аристократии и богатейших купцов, все остальные размещались на каменных лавках. Впрочем, это было довольно удобно, ведь и иные аристократы предпочитали наблюдать за боями из народа, наслаждаясь пьянящей энергией кровожадного безумия толпы.

Заиграли горны и бой начался. Как я и думал, убийца, имя которого я прослушал, сразу решил рвать дистанцию. Прошло всего пару секунд с начала поединка, а я уже отбил щитом пяток непонятных снарядов, похожих на вязальные спицы, только слишком тяжелых, для такого небольшого объема металла. При попытке сорвать дистанцию на меня обрушился шквал метательных ножей, уже знакомых игл и даже пара метательных топориков, изрядно отсушивших мне руку со щитом. Но все это было лишь отвлекающим манёвром. Пока я закрывал верхнюю часть корпуса мне прилетело по игле в зазор между кольчужной юбкой и наголенниками. Два укола — неприятно, но ничего страшного, если бы не странное онемение, начавшее расползаться по ногам. Я похолодел, это точно яд. Вряд ли смертельный, ведь яд запрещен, и если один из участников в корчах загнется прямо на арене у устроителей и его противника будут серьезные проблемы. А вот обездвижить и добить железом — это вполне безопасный вариант.

Убийца тем временем перестал тратить метательные снаряды и с злорадным любопытством наблюдал за моими попытками удержаться на теряющих чувствительность ногах. Вот они подкашиваются, и я падаю на колени.

* * *

Геевард за прошедшее время успел многое. Подтянуть свои навыки, набраться ума и проникнуться глубочайшим почтением к капитану Спарфраку. Одним из советов тренера, которые молодой стражник воспринял как праведный свет истины в последней инстанции, был насколько возможно лучше узнавать своих будущих противников. Конечно небогатый стражник не мог себе позволить купить билеты на все поединки чемпионата, но на три билета его накоплений хватило. И вот он сейчас сидит и наблюдает за поединком запомнившегося ему стражника.

Сегодня Мих выглядит на удивление беспомощно, впрочем, и сам Геевард не знал, как бы он действовал против подобного противника. Вот не нанесший ни одного удара стражник обессиленно падает на колени. Зрители замерли в предвкушении кровавой расправы. Противник начинает неспешно обходить жертву по кругу, словно выбирая самый лакомый кусок.

Мих обреченно повесил голову, а убийца легкой походкой стал подходить с левой стороны. 'Все же опасается, раз держится подальше от вооруженной руки.' — Геевард поймал себя на мысли, что отчаянно болеет за собрата, но шансов спастись не видит.

Но внезапно все меняется. Мих резким движением метает щит в ноги противника, и тот как подкошенный валится на песок. Гееварду послышался хруст раздробленных костей, да он и сам помнил какой нечеловеческой силой обладает ученик Чинкедажа. После броска стражник не стал терять инициативу и кривым перекатом, видимо ноги совсем не работали, переместился к воющему противнику. Используя инерцию переката он нанес рубящий удар. По песку покатилась отсеченная голова с застывшим выражением боли, обиды и невероятного удивления.

* * *

Это было чертовски близко. Как только мой противник лишился головы, на арену выбежали дежурные целители. Они как стая голодных волков накинулись на мою бренную тушку, радостно обсуждая редкую возможность поработать помимо банальных травм с необычным ядом. Я притянул к себе одного из студентов, ассистировавших маститым целителям, и шепнул ему пару слов, для наглядности потирая большой и указательный пальцы. Парень оказался смышлёный и без лишних вопросов незаметно улизнул с арены.

А тем временем служители уже унесли тело убийцы и даже присыпали следы крови свежим песком. Пока меня несли вглубь служебных помещений для полноценного лечения, я подумал, как равнодушно люди принимают чужую смерть. Вот и случись мне погибнуть на арене, служители так же привычно присыплют следы крови, а тело передадут друзьям и родным. И уже через пару минут, когда закончатся обсуждения прошедшего поединка, мало кто вспомнит поверженного гладиатора.

Но долго предаваться меланхолии мне не дали. Парни из десятка, Кэлси, Ларес — все ждали меня, чтобы поздравить с победой и справиться о самочувствии. Под заботливый щебет Кэлси я поймал взгляд Лареса и, получив утвердительный кивок, расслабленно откинулся на подушки. От противоестественного союза яда и противоядия меня клонило в сон. Раны мне уже подлатали, так, что немного поболтав с народом, я позволил себе заснуть.

На следующий день я проснулся отдохнувшим и полным сил. После беглого осмотра целителя меня отпустили домой. Но туда мне было рано идти. На выходе меня ждал скучающий Ларес:

— Ну, что болезный, полегчало тебе?

Приветственно махнув рукой, я не стал обращать внимание на его подколки:

— Всё получилось?

Мгновенно утратив жизнерадостное настроение, Ларес кивнул:

— Да, он ждёт тебя на складе в порту. Там вы можете не спеша пообщаться, а потом концы в воду.

Через полчаса я сидел перед дрожащим от страха человечком.

— Ну что, кайся человече.

Но тот только смотрел на меня вытаращенными глазами и от испуга икал. Заткнув ему рот кляпом, чтобы не мешал, я начал сам:

— Ладно, раз сам не можешь, я тебе подскажу. Вчера перед поединком дежурный смотритель проверял оружие участников на наличие запрещённой магии, ядов и прочих радостей жизни. Поскольку маги люди занятые, то сами они этим заниматься побрезговали и состряпали артефакт, способный исполнять эти функции за них. И этим артефактом вчера было проверено оружие моего противника. Поскольку их магичества люди разумные, они понимали, что управление артефактом надо сделать как можно проще, чтобы даже дебил не мог запутаться. Скажи ты тупее дебила?

Человечек испуганно отрицательно замотал головой.

— Хорошо. Тогда может артефакт был сломанный или разряженный? Ларес, ты обещал проверить его.

Ларес с грохотом пододвинул деревянную чурку на которую уселся:

— Неа, все артефакты перед турниром настроили и зарядили.

Я приблизил свое лицо к лицу пленника и сказал:

— Тогда послушай меня. Сейчас с тебя снимут кляп и единственное, что я хочу услышать, каким образом у моего противника оказалось отравленное оружие. Никаких оправданий, просьб и уверений. Только одно— как? И если первой же фразой не будет дан ответ на мой вопрос, то я оставлю тебя наедине с джентльменами, пригласившими тебя сюда. И пару часов вы будете вместе весело проводить время. Тебе все ясно? Тогда убираю кляп.

Джентльмены демонстративно доставшие напильники, клещи, иглы и прочий нужный в хозяйстве инструмент, начали ласковым взглядом осматривать пленника. Тот понятливо закивал.

-Ребята, погуляйте пока снаружи, а мы пока пообщаемся.

Кинув на пленника многообещающий взгляд, ребята удалились. Ларес резким движением вынул кляп, а я тяжелым взглядом давил пленника:

— Ну?

Прокашлявшись и мелко подрагивая, тот начал говорить:

— Я п-п-пропустил. Не было осмотра вашего оружия.

— А почему? Неужели обычная лень?

Пленник начал мяться, но Ларес ухватил его за подбородок и развернул в сторону разложенных пыточных инструментов.

— П-п-приказ. Не осматривать никакое оружие для поединков стражника Миха.

— Чей приказ? Ты уже начал говорить, мы все равно узнаем. Разница только в том, останешься ли ты целым или нет.

— Канцелярия бургомистра. Была бумага с печатью и его подписью.

Ларес недоверчиво покачал головой:

— Ты хочешь сказать, что бургомистр ОФИЦИАЛЬНО приказал тебе не исполняться свои обязанности?

— Нет, все было не так. От канцелярии пришёл человек у которого была бумага, обязывающая нас ему подчиняться. А уже он на словах отдал это распоряжение.

— Ты знаешь этого человека?

— Я в тот день впервые с ним общался.

Но мне почудилась уклончивость в его ответе:

— Я не спрашивал о вашем общении или дружбе. Ты знаешь этого человека?

— Я-я не знаю его имени.

— Ты вешаешь мне лапшу на уши. Я ясно вижу, что ты что-то знаешь, но пытаешься это укрыть за словесными кружевами. Давай так. Или ты мне говоришь свой секрет или я зову мальчиков. У тебя три секунды. Раз, двааа, тр...

— Ладно, ладно. Я скажу. Это человек первого секретаря Гнидаса. Он часто выполняет его поручения.

— Вот, умничка. А теперь контрольный вопрос— чем я насолил секретарю?

— Не знаю, знаю только, что он мутит какие-то дела с десятком Глока Полутроля. Но это всё, я клянусь! Я ничего больше не знаю! Я маленький человек, пожалуйста не убивайте меня!

Ларес вопросительно посмотрел на меня.

— Я думаю, что наш новый друг понимает, сдав начальство, он подписал себе смертный приговор. Если конечно об этом станет известно. Поэтому, друг мой, обсуди с многоуважаемым... как там тебя? Альюр? С многоуважаемым Альюром правила нашего дальнейшего сотрудничества.

Ларес казался обычным раздолбаем, но это была лишь маска. Парня воспитали патриотом, который заботился о городе, основанном его предками. Как я с удивлением узнал, к нему регулярно подходили люди со своими проблемами, и он умудрялся как-то их решать. Более того, несмотря на не слишком большой достаток, Моргейн все свободные деньги жертвовал на детский приют при храме света, который никогда не пустовал. Коварное море сделало сиротами не одну тысячу детей.

Тем временем Ларес взял служку в оборот:

— Слушай, Альюр, а правда, что у вас на арене куча левых заработков?

Пленник настороженно ответил:

— Кое-где получается подзаработать, но особо не пожируешь.

— Да ладно не прибедняйся, вот, например, у тебя сколько в кубышке припрятано?

Пленник начал мяться, но Ларес и не таких раскалывал:

— Да ты не тушуйся. У меня к тебе есть прибыльное дело, если конечно ты хочешь заниматься делами, а не лежать себе спокойно на морском дне.

— Т-триста золотых. Все, что я накопил за жизнь. Заберите, только не убивайте.

— Ого, триста золотых! А ты богач мой друг. Тогда поступим таким образом. Мы сейчас идём с тобой за деньгами. Потом прямиком к купцу по имени Дарум. Знаешь такого? Нет? А зря, замечательный человек. Решил торговать продовольствием в обход перекупщиков. Но увы, эти негодяи сговорились и не дают ему заниматься любимым делом. И тут появляешься ты, благородный муж. И скупаешь у него продовольствие на год вперёд!

— Но, что мне делать с такой кучей продуктов? Я чиновник и не могу официально заниматься торговлей!

— Правильный вопрос! Но я об этом уже подумал. Ты жертвуешь все эти продукты детскому приюту!

Альюр как рыба разевал рот, не в силах поверить в своё мгновенное разорение. Но Ларес еще не закончил:

— И знаешь, этот благородный жест не останется без награды! Я тут же пойду к своему троюродному дяде, кстати епископу света, и расскажу о таком замечательном человеке. А он донесет весть о тебе до бургомистра. И знаешь, я думаю, что быть тебе распорядителем арены после этого. А это уже совсем другие возможности. Отобьёшь деньги за пару лет. И мы можем спокойно тебя отпустить, ведь, что подумает Гнидас посмотрев на это со стороны?

Только оживший Альюр снова обмер:

— Что я продал его в обмен на повышение.

Ларес довольно хлопнул его полечу:

— Именно, мой мальчик! Поэтому гарантия твоей безопасности— это сокрытие факта нашей сегодняшней беседы!

* * *

Оставив Лареса крутить свои схемы я отправился поговорить с учителем, но к сожалению, того не оказалось на месте. И, странное дело, никто не мог сказать где его можно найти. Решив оставить все непонятки до завтра, я отправился домой, где меня уже заждалась Кэлси.

Вообще, чем больше я с ней общался, тем больше ценил её ненавязчивую заботу и деликатность. Другая на её месте закатила бы скандал, с требованием объяснений. Кэлси же просто приготовила вкуснейший ужин и ждала меня сколько требовалось. На меня накатила волна нежности:

— Знаешь, Кэлси. Ты прости, что тебе достался такой непутевый, вечно занятый и порой черствый названный брат.

Та только замахала руками:

— Ой да ладно тебе заниматься самоуничижением. Меня все устраивает. Конечно хотелось бы проводить вместе побольше времени, но я всё понимаю. Да и скучать мне доводится редко. То работа, то хозяйство, да и с мамой Лареса мы сдружились. Та, что не переживай, братик!

Тем не менее, впервые за долгое время, я решил посвятить вечер своей подопечной. Ведь неизвестно, будет ли у меня еще возможность это сделать. Прекрасно проведя время под весёлый щебет Кэлси, я сладко уснул в своей постели, убаюканный звуками начавшегося дождя.

Пробуждение было совсем несладким. Мокрая и холодная рука зажала мне рот, из распахнутого окна врывался промозглый ночной ветер вперемешку со струями дождя. Секунда на оценку ситуации и моё напрягшееся тело расслабляется. Меня почтил ночным визитом мой пропавший учитель.

Тем временем Чинкедаж, убедившись, что я не подниму шум, отпустил меня и тяжело уселся в кресло в углу комнаты. Бесшумно поднявшись я аккуратно закрыл окно, задернул шторы и уселся напротив учителя.

Чинкедаж несколько минут собирался с мыслями и наконец заговорил:

— Я должен извиниться за произошедшее. Человек, помогавший мне в подборе твоих противников, внезапно пропал и заняло некоторое время найти его. Уже довольно давно мы находимся в конфронтации с секретарем бургомистра Гнидасом. Сам бургомистр неплохой человек, вот только к своему секретарю он испытывает какое-то нездоровое доверие. Чем тот пользуется в своих целях. Странные недосматриваемые грузы, пропадающие дети, показательные убийства — под его влиянием варится какая-то чудовищная каша в портовом квартале. Мы с Дарроном пытались вывести его на чистую воду. Ах, да, ты же не в курсе. В общем место в порту хоть и беспокойное, но довольно хлебное и без моей помощи там всем заправляли бы другие люди. Например, десяток Полтутроля, они связаны с Гнидасом давней и нежной любовью. И тебя в десяток направили по моей рекомендации, и как оказалось чрезвычайно удачно. Ведь без тебя весь десяток наверняка полёг бы. Надеюсь ты уже догадался, что неспроста к вам так долго шло подкрепление, и неспроста именно в ваше дежурство началась заварушка? Теперь держать тебя в неведении просто опасно. Даррона не стало, и теперь ты должен продолжить его дело. Но вернемся к твоим поединкам. Как оказалось, мой консультант уже давно работал на секретаря и за возможность почти официально обеспечить твоё устранение ухватился обеими руками. Первый поединок должен был пройти легко, чтобы усыпить нашу бдительность. Но на наше счастье твой противник решил схитрить, и всё вскрылось. Теперь протащить на арену отравленное или магическое оружие у них не выйдет. Я лично буду проверять каждую железку. Но беда в другом. Все твои будущие противники— это матёрые мастера своего дела. А дело у них одно — забирать человеческие жизни. Каждый бой — это огромный риск. Если конечно не раскрывать все твои таланты. Но если ты раскроешься — в финале тебе делать нечего. А значит Гнидас снова в выигрыше. А если ты не станешь чемпионом — не видать тебе сержантского звания. Ваш десяток раскидают, и у нас больше не будет такой возможности противостоять секретарю. Скорее всего, через некоторое время мы будем вынуждены или бежать, или присоединиться к его многочисленным жертвам. Поэтому мне очень важно услышать твой ответ. Больше никаких игр, никаких испытаний — только общее дело. Ты готов рискнуть и все же попытаться выиграть?

Вот это новости! Будят среди ночи, вываливают кучу информации и требуют немедленного решения! Лихорадочный блеск глаз Чинкедажа заставил получше к нему присмотреться. Обычно невозмутимы мастер пребывал явно в сильнейшем волнении. Прошедшая пара дней сильно сказалась на его самочувствии. Потрепанная одежда с кое-где заметными пятнами крови, взлохмаченный вид и неестественно прямая осанка довершали картину. Видать учитель отчаянно нуждается в моём ответе, раз не смог дождаться утра, несмотря на раны и усталость. А я сам? Мне — это надо? Если влезать в любую заварушку, то не останется времени и сил на мою основную цель. Да и эти манипуляции! Ненавижу, когда мной пытаются манипулировать. Вот прямо сейчас, подпишись на смертельно опасное задание. Ты только не задумывайся, а сразу соглашайся!

Порыв выпроводить Чинкедажа был так силён, что я вскочил и уже было открыл рот... Но тут мне вспомнился Даррон и погибшие парни. Они жили, любили, строили планы на будущее. И тут какая-то сволочь из-за своих интересов хладнокровно решает, что кому-то надо умереть. Нет, пока я жив, тварь виновная в гибели парней спокойно жить не будет. К черту здравый смысл!

— Учитель, я в деле!

* * *

— Итак твой второй противник — мастер копья. Обычно он промышляет вдали от города, поскольку для его оружия нужен простор. На арене же будут для него самые удачные условия. Кроме того, говорят, что он изрядный акробат, и мастак удивить противника.

— Учитель, вы это уже сто раз мне говорили. Идите уже проверять его оружие и амуницию. А я пока настроюсь на поединок.

Что-то недовольно бурчащий Чинкедаж ушёл. А я остался ждать команды распорядителя. В принципе план на бой был ясен. Вместо привычного меча я взял короткий гладиус. Идея была проста — войти в клинч с противником и не отпускать, делая копьё практически бесполезным.

Снова ослепительный песок арены, снова распорядитель объявляет бой, и снова я его не слушаю. Однако горны, возвестившие начало боя, вернули меня на землю. Привычно ссутулившись за большим щитом, очень похожим на римский скуттум, я начал обходить застывшего противника по кругу.

Копейщик производил сильное впечатление. Рослая жилистая фигура, почти без доспехов, наверно заставила биться учащенно не одно женское сердце, а белозубая улыбка на темном, то ли от природы, толи от сильного загара, лице дополняла этот образ. Удивительное дело, но даже зная о принятом заказе на мою голову, я все равно вместо ненависти чувствовал симпатию к этому человеку.

Тем временем, я занял позицию чтобы солнце светило в глаза противнику, давая хоть небольшое преимущество. Пришло время действовать. Я начал медленно сближаться с оппонентом. Дойдя до определённого места, я резко кинулся вперёд, закрываясь щитом от встречного удара копьём. Вот я уже преодолеваю удобную для противника дистанцию, а удара все нет. Я уже плотную к нему и предвкушаю победу, когда копейщик неожиданно совершает сальто вперёд, и на выходе вкладывает всю массу в удар двумя ногами в мой щит.

И вот я лечу в одну сторону, щит в другую, а противник, подхватив копьё, воткнутое секундой ранее в землю, уже делает глубокий выпад для нанесения добивающего удара. Лишь чудом я успеваю перекатится в сторону, и копьё, разрубив кольчугу, оставляет глубокую царапину на моём плече. Пока копейщик восстанавливает равновесие после своих кульбитов, мне удаётся подняться. С тоской смотрю на лежащий на песке щит, очевидно так просто поднять его мне не удастся. Перехватываю насмешливый взгляд наблюдающего за мной противника и у меня неожиданно перехватывает дыхание от вспыхнувшей ярости. Думаешь уже победил? Ну ну.

Левой рукой достаю висящий у пояса кинжал и скользящей походкой иду на черножгучего копейщика. Тот перестаёт улыбаться и внимательно наблюдает за моими действиями. В этот раз он справедливо считает, что преимущество дистанции на его стороне и подпускать меня близко он не хочет. Стоит только пересечь невидимую черту, как следует укол копьём. Делаю пол шага назад, на всякий случай контролируя наконечник копья широкой плоскостью гладиуса. Еще один заход — и снова укол, с тем же результатом. Снова заход — укол — отступление. Наконец противнику надоедает повторяться и при следующем подходе меня встречает горизонтальный рубящий удар с оттягом. Блокировать такой сущее безумие, но я и не собирался, подныриваю под удар срывая дистанцию. Противник предвкушает победу, сейчас он переведёт удар в вертикальный и разрубит дерзкого глупца. Но теперь пришла пора мне удивлять. Метаю кинжал, и копейщик вынужден отбивать древком летящий в него снаряд. Но он всё равно успевал нанести решающий удар. Если бы я не сделал величайшую глупость, которую можно только совершить в поединке. Я метнул в него гладиус— своё последнее оружие. Он так удивился этому, что только в последний момент успел закрыться от моей атаки.

Теперь я был безоружен, но этот факт ни капли не противоречил моим планам. Рыбкой ныряю вперёд. Левой рукой захватываю его икру и резко тяну на себя, одновременно вкладывая всю инерцию тела в толчок правой руки в бедро. Копейщик от ошеломления не успевает сгруппироваться и падает плашмя. Такой удар надёжно выбивает дух даже из самых крепких людей. Отталкиваюсь руками от земли и нависаю над потерявшимся соперником. Коленом контролирую руку с так и не выпущенным копьём, правой рукой придавливаю дернувшееся тело, а левой не спеша вытягиваю кинжал из чужих ножен и приставляю к горлу. Одно движение и фонтан крови оросит арену.

Смотрю в глаза поверженного убийцы и не вижу страха. Лишь спокойное принятие своей судьбы. Не похож он на матёрого киллера. Те с легкостью отбирают чужую жизнь, но когда дело доходит до их собственной — проявляют редкостное малодушие. Ладно, живи человече. Может для чего и сгодишься. Медленно убираю кинжал и поднимаюсь. Копейщик отпускает своё оружие и тоже поднимается. Слышатся радостные крики поставивших на меня, выкрики друзей, но основной тон гудения толпы — неодобрительный. Она не получила кровавого зрелища. Меня наконец объявляют победителем, и я ухожу с арены.

* * *

— Я не понимаю, чего ты опасаешься?

— Твое предложение слишком выгодно, чтобы быть без подвоха.

— Да брось, я довольно известен на острове. И если ты поинтересуешься моей репутацией, то сразу поймёшь, что левыми разводами я не занимаюсь. К тому же чем ты рискуешь? Победишь и у тебя в кармане бонус в 50 золотых, проиграешь и потери будут точно такие же. Зачем тебе вообще будет нужен этот некондиционный товар?

— А тебе он тогда зачем, раз такой негодный?

— А это уже моё, и только моё дело. Решай, да или нет? В конце концов это не единственный вариант. Нынче такого товара на острове навалом. Ну что, по рукам?

— Ладно, бес с тобой. По рукам.

* * *

Третий поединок обещал быть одним из самых зрелищных в моём исполнении. В этот раз против меня выступал таурен. Несмотря на могучие мышцы и гордую осанку было видно, что он знавал и лучшие времена. Один из рогов отсутствовал, причем срезан он был очень ровно. Учитель разузнал про моего нынешнего соперника.

Несколько лет назад шторм забросил пиратский корабль на самый край земли, к берегам Калимдора. Обессиленная команда, стоило кинуть якорь, тут же повалилась спать, даже не оставив часовых. Ночь прошла спокойно и наутро пришло время решать накопившиеся проблемы. После шторма судно требовало ремонта, мачты держались на честном слове, трюм был полон воды из пусть и небольших, но многочисленных течей, но самое неприятное — это отсутствие пресной воды.

К счастью берег обильно поросший лесом обещал не только дерево для ремонта и воду для питья, но и свежатину на обед. Пока большая часть команды приступила к ремонту, десяток человек чудом сохранившаяся шлюпка отвезла на берег. Воду удалось найти хоть и не сразу, зато недалеко от берега, что избавляло от утомительной переноски тяжелых бочек. Тут команде пришлось разделиться, пара человек отправилась к шлюпке, чтобы перегнать её поближе, еще пара принялась чистить и наполнять водой бочки, остальные пошли заготавливать древесину. Спустя какое-то время, когда бочки с водой были загружены, на берег выбежал один из лесорубов и в панике стал кричать, что нужно срочно отплывать.

Шлюпка как на крыльях долетела до корабля. И через полчаса капитан хмурясь слушал торопливый доклад:

— Эта, когда мы того, разошлись, делянку не сразу присмотрели. Но потом эта, мы нашли хорошее место и начали рубку. Рубим мы, значиться, а потом как налетят из-за леса конелюди и давай вязать нас. Я как раз оттаскивал сучья в сторону и успел за кустом заныкаться. Ползком, ползком и к шлюпке выбрался и сразу к вам.

Капитан недовольно повёл плечами:

— И много конелюдов на вас напало?

Матрос отрицательно замотал головой:

— Не, их десяток всего было или около того. Мы бы и сами может отмахались, если б они неожиданно не налетели.

Капитан провел рукой по эфесу сабли и сказал:

— Ладно разберемся.

Спустя три часа на фоне пылающего стойбища кентавров команда радостно встречала освобождённых товарищей. Но люди были не единственными пленниками. Среди освобождённых выделялась трехметровая фигура таурена. Живым товаром пираты почти не занимались, но раз тут добыча сама пришла в руки решили не отказываться. Тем более за такой выдающийся экземпляр должны были заплатить хорошие деньги.

Здоровяк не сопротивлялся и смирно загрузился на корабль. Среди команды нашёлся один пожилой пират, который раньше имел дело с подобными существами:

— Капитан, заставлять этих бычар работать дело бесполезное, больше сломают, чем сделают. Но у нас то совсем другая ситуация. Мы его спасли от конелюдов, с которыми у них страшная вражда. Судя по его татуировкам, он изрядный воин. Я думаю, что арены Пиратской бухты или Артугота немало заплатят за возможность показать такую диковинку. В качестве благодарности, мы легко уговорим этого таурена сражаться от нашего имени.

Решение и впрямь оказалось на редкость удачным. Могучий воин собирал толпы зрителей, на бой с ним выходили звезды арены, но он неизменно выходил победителем. Недюжинная сообразительность, приправленная огромной физической силой рождала несокрушимую машину разрушения. Когда дело дошло до поединков в высшей лиге, пираты справили таурену отличный доспех, благо он обещал окупиться очень быстро. Получив отличную защиту таурен стал практически непобедим. Это и стало началом больших проблем.

Против получившейся машины уничтожения не хотели выходить даже самые известные бойцы, и организаторы решили разнообразить кровавое зрелище. Против закованного в латы могучего воина выпустили плохо вооруженную толпу пленников. Толпа неистовствовала предвкушая невиданно кровавое зрелище. Но тут нашла коса на камень. Увидев против себя испуганно жавшихся оборванцев, таурен просто сел на месте и отказался сражаться со столь слабым противником. Устроители боёв и пиратский капитан были в бешенстве. Жалкий раб посмел проявить строптивость. Но ничто, ни унижения, ни голод, ни пытки не смогли сломить его решение. Отчаявшийся капитан пошёл на крайние меры, собственноручно спилил один из рогов таурена, что считалось в их племени самым унизительным наказанием, применяемы только к самым страшным преступлениям. Но таурен был непоколебим. В конце концов его смогли вывести на арену пообещав достойного противника и свободу в случае победы, или славную смерть в случае поражения.

Таков был мой нынешний противник и я не мог не испытывать глубокого уважения к этому благородному, но глубоко несчастному созданию. Помимо истории Чинкедажу удалось кое-что узнать о традициях тауренов. И я собирался на полную использовать полученную информацию.

Тем временем прозвучал сигнал возвестивший начало боя. Таурен, чтобы привлечь мое внимание, легонько ударил молотом по земле, вызвав небольшое землетрясение. С таким противником мне еще не приходилось сталкиваться. Бронированный, не уступающий мне в силе и превосходящий по массе — этот парень был крепким орешком. На этот бой я вышел бездоспешным, подвижность важнее. В качестве оружия я взял небольшую, но очень массивную дварфийскую секиру.

Таурен не стал рассусоливать и сразу в могучем прыжке нанес горизонтальный удар. Я не дремал и молот с гудением пронесся в сантиметре от моего тела. Однако я не учел возникшей ударной волны, и чтобы не упасть мне пришлось сделать несколько быстрых шагов. Это дало время таурену вновь вздернуть молот в атакующую позицию.

Больше так просто я не позволил им размахивать. Быстрые, но мощные удары моей секиры таурену приходилось принимать на рукоять молота. Благодаря бычьей силе моего оппонента, он мог с легкостью обращаться с поистине монументальным оружием. Даже рукоять была сделана и толстого стального прута. Однако дварфийская секира — это дварфийская секира. И от каждого удара на рукояти появлялась новая зарубка. Таурен был опытным воином и совершенно справедливо считал, что такой темп долго не сможет поддерживать ни один человек, в то время как на блокирование он расходовал силы очень экономно. Он явно рассчитывал дождаться пока я выдохнусь, и уже тогда начать контратаку. Жалкий глупец, у мастера Чинкедажа я мог часами заниматься подобными упражнениями.

Спустя некоторое время, таурен начал что-то подозревать. Рукоять уже вся в зарубках, а противник даже не запыхался. Идея ожидать усталости соперника перестала быть для него привлекательной. Я ясно видел, что у таурена кончается терпение и следующий шаг его был очевиден.

Широкий взмах, заставляющий меня немного отойти. И тут же удивительно быстрый для такой туши горизонтальный удар. Этого момента я и ждал. В ту секунду, когда молот ударил в песок и силой упругости был отброшен назад, я в прыжке, чтобы меня не снесло ударной волной, нанес удар по рукояти, как раз в то место, которое так старательно рубил последние полчаса.

И вот таурен с уморительным выражением удивления на коровьей морде смотрит на обрубленный кусок рукояти, оставшийся в его руках. Толпа неистовствует и скандирует моё имя. Затем он переводит взгляд на меня, уже успевшего восстановить равновесие и в его глазах я читаю уважение и готовность пойти в последнюю, очевидно безнадежную атаку, чтобы погибнуть смертью воина.

Но у меня другие планы на него. Отбрасываю секиру в сторону и хлопаю перед собой, затем по бедрам, одновременно топнув правой ногой. Это ритуальный вызов на поединок за старшинство. Если бы я топнул левой ногой, то это был бы вызов на смертный бой. Таурен повторил мои действия, принимая вызов. Думаю, следующий шаг порадует экзальтированных дамочек. Ритуальные поединки у тауренов проходят без оружия, доспехов и даже одежды. Чистое и честное соревнование. Впрочем, в древней Греции многие соревнования проводились так же между обнаженными атлетами.

Толпа удивленно замолкла, когда мы начали синхронно снимать доспехи и одежду. Посыпались скабрезные шутки и советы, но я не позволял себе отвлечься. Если я хотел получить абсолютно преданного подчиненного, на которого у меня уже были планы, мне следовало досконально соблюсти ритуал. А значит такая мелочь, как отсутствие одежды не должна меня смущать.

Правила поединка были близки к нашей спортивной борьбе, что-то среднее между самбо и греко-римской. Удары запрещались, а вот броски и удушения наоборот поощрялись. Поэтому первое, что я сделал, когда таурен показал, что готов к продолжению, это попробовал провести банальную вертушку, но 150 кило разницы позволили таурену не особо напрягаясь удержаться на ногах. А я из нырка оказался в крепком удушающем захвате. К счастью я прекрасно знал, как выбираться из такой позиции. Защищая шею от травмы, я подбиваю локоть, чтобы мой кадык попал в изгиб руки, а затем всей массой рвусь вверх, чувствуя, как на плечи обрушивается масса противника. Но этого мне и надо. Из рывка перехожу в нырок вперед, как бы скручиваясь к коленям, и надо мной пролетает таурен, судорожно размахивая руками. Освободившись, я на полную использовал полученное преимущество. Не чувствуя земли, подлетаю к поднимающемуся противнику и захватываю шею ногами, тогда как руками фиксирую локоть, не давая подняться. Несколько секунд жесткого родео и тело подо мной обмякает.

* * *

Где-то во внутренних помещениях арены.

— Кулрок Кровавый Рог приветствует тебя вождь. Отныне я в твоем отряде, пока смерть или твоя воля не освободит меня.

-Приветствую тебя, Кулрок Кровавый Рог. Можешь называть меня Мих, для меня честь принять присягу от такого достойного воина. Клянусь, отныне тебе не придется биться на потеху толпе. У меня для тебя гораздо более почетное, хоть и более хлопотное задание.

— Я понимаю тебя, вождь Мих. Но я должен сказать, что не совсем свободен. Человеки считают, что я их вещь. И у тебя могут быть проблемы....

Тут я заметил подходящего Лареса, которые с довольным видом демонстративно подбрасывал пухлый кошель:

— Об этом не беспокойся.

— Мих, всё прошло отлично. Просто как конфетку у ребенка отнять. Этот парень, его оружие и броня твои. К тому же я традиционно сделал несколько ставок и наше общее благосостояние выросло на приятную величину.

— Спасибо, Ларес. На тебя всегда можно положиться. Еще одна просьба. Можешь сходить в магистрат и оформить вольную Кулроку? Сегодня он станет свободным чело.. хм, тауреном. А как закончите приходите вместе к нам, Кэлси обещала сготовить шикарный ужин.

— Договорились! Ну что, здоровяк, потопали.

* * *

— Надеюсь все было вкусно?

— Конечно, малышка! Твое кулинарное мастерство как всегда непревзойденно. А изобилие позволило накормить даже нашего нового друга.

— Ларес, дурак! Я не малышка, я уже взрослая гнома! А ты Кулрок не смущайся, мне приятно, что ты откушал с таким аппетитом.

— Мне долгое время не доводилось вкушать вдоволь пищи, а уж такой вкусной — никогда. Я не смог сдержаться извините.

— Да не беспокойся. Как твой командир, я должен заботиться о твоем пропитании. Так, что это часть твоих обязанностей — вкушать деликатесы Кэлси. А то меня только тренировки Мастера спасают от набора пары десятков кило лишнего веса. Кстати, раз уж мы все закончили с едой, пришло время обсудить дела. Кулрок, твоей главной и единственной задачей будет оберегать мою названную сестренку. Нынче в городе настали неспокойные времена. На работе и дома она в безопасности. А вот каждая прогулка несет определенный риск. Поэтому ты должен её сопровождать в полной боеготовности.

— Эй, а меня ты спросить забыл! Если такая груда железа будет за мной повсюду таскаться, то прохожие будут разбегаться. И вообще я сама могу за себя постоять!

— Это не обсуждается! И предупреждаю, Кулрока бесполезно будет уговаривать. Он поклялся мне в верности и исполнит приказ любой ценой. Так, что не усложняй всем нам жизнь.

Кэлси надулась, и демонстративно начала собирать посуду, мол держат её на положении бесправной прислуги. Я подмигнул окружающим и начал ей помогать. Тут же подорвались и Ларес с Кулроком. Вместе мы быстро убрали со стола и помыли посуду. Кэлси, которой не удалось почувствовать себя золушкой, все еще дулась, но незлобивый характер брал своё. И уже через пяток минут она включилась в беседу, позабыв обиды.

* * *

Чинкедаж нервно расхаживал по комнате, и с несвойственной ему горячностью говорил:

— Мих, я хорошо успел тебя изучить! Ты очень мягкий человек и всегда ищешь возможность оставить жизнь своему противнику. Но пойми, это не всегда возможно! Я не люблю это признавать, но иногда единственное решение -это насилие. Рано или поздно тебе придется проявить жестокость, а добрые люди, переступив через себя, становятся самыми жестокими палачами. Сегодня твой шанс начать учиться дозировать его. Ты должен убить своего противника. Без злости и гнева, просто потому, что так надо. Этот человек недостоин жизни! И каждая его следующая жертва будет на твоей совести! Как его прошлые жертвы мертвым грузом давят мою.

Противник в этот раз мне достался и впрямь препоганый. Бывший сержант стражи по имени Игюр долгие годы крутил делишки с портовыми отморозками. Но это ему бы простили, в конце концов почти у каждого десятка был свой левый приработок. Но однажды польстившись на большой куш он нарвался. Во все времена на черном рынке ценились магически одаренные дети. Самых удачливых и талантливых выкупал Кирин-Тор, остальные тоже пользовались недюжинным спросом: маги-отступники, культы, чернокнижники — всем требовались перспективные ученики, рабы и материал для ритуалов. И случилось Игюру прознать, что сын одного из стражников его десятка проявляет все признаки потенциально сильного мага. Незаметно убедившись в ценности ребенка, Игюр соблазнился ценой. Однако незаметно выкрасть дитя у него не получилось. Пусть и ценой жизни, но отец отогнал похитителя, а когда подоспевший десяток вступил в бой, удачный выпад сорвал маску, и стражники узнали своего сержанта. В ярости они бросились в атаку, но Игюр не зря занимал свой пост. Хоть и не без повреждений, но он отбился, убив и ранив многих своих сослуживцев. Не теряя времени, он покинул Артугот, тогда как в городе началось расследование его деятельности. От вскрывшихся фактов волосы вставали дыбом, убийства неугодных, грабежи — это были цветочки. Выяснилось, что многочисленные пропажи детей в городе организованы именно им.

Бургомистр даже был вынужден ужесточить законы по транзиту рабов, чтобы успокоить население. Отныне ребенок жителя острова не мог ни под каким соусом быть рабом, а если даже его привозили уже закованным в цепи откуда-то, то попадая на Артугот, он автоматически становился свободным. А пойманные на подобном деле подлежали казни.

Шли годы, но Игюр упорно избегал карателей. В итоге, скрепя сердце, ему гарантировали безопасность на период турнира, в надежде, что в очередном поединке его прирежет удачливый стражник. Но до этого дня именно он с презрительной легкостью расправлялся со своими противниками. Помимо великолепной школы и громадного опыта, он каким-то образом обрёл нечеловеческие силу и выносливость. Поговаривают, что это стоило ему почти всего накопленного состояния, поэтому он вынужден поправлять свои финансы участвуя в боях и играя на тотализаторе.

Что ж, теперь моя очередь попытаться решить эту проблему. Песок арены привычно скрипит под моими ногами, впереди ждет враг и все лишнее уходит на задний план. Противник ждёт, он уверен в себе и никуда не торопиться. Сколько таких как я бросали ему вызов и были убиты с изощренной жестокостью. Еще одна жертва на его бесконечном кровавом пути.

Встряхиваюсь и сбрасываю с себя наваждение. Похоже одной из причин побед Игюра было неуловимое подавляющее воздействие, которое, судя по разочарованному виду, применялось вполне сознательно. Что ж это не самый подлый из его поступков.

Что удивительно, хотя он был стражником, обученным владеть классической парой: меч-щит, сейчас он предпочитал парные мечи и легкую кожаную броню вместо кольчуги. Скользящей походкой Игюр начал обходить меня по кругу. Я же изначально решил строить свою тактику на глухой обороне и контратаках. Кардомар немного доработал мой щит, и теперь я надеялся удивить своего противника, но до этого еще надо дожить.

Наконец работорговцу надоело кружить, и он нанес легкий, прощупывающий удар правым мечом, который я плавным движением отвел в сторону. Второй, третий, десятый — Игюр атаковал только правой рукой, словно приучая беречься только её. Наконец игры кончились, и подключилась левая рука. Крутя мельницы и нанося удары со всех сторон, Игюр будто закрывал от меня свет стальным ливнем. Я вовремя заметил неладное, количество мечей, кружащих вокруг меня явно превышало максимально возможные 2 штуки. Зацепив краешком щита один из кружащих мечей, я понял, что это иллюзия. А иллюзии насколько мне известно относятся к Кольцу Воды. Жаль, что пока я коснулся только Кольца Земли, имея лишь смутное представление об остальных 4-х кольцах. Становится понятен выбор оружия и доспехов. Кольцо Воды, или его аналоги из других школ, не дает ни силы, ни выносливости, однако кардинальным образом повещает гибкость и пластичность, попутно позволяя использовать иллюзии, по качеству не уступающие лучшим образцам магического искусства.

Однако против лома нет приёма. Пока Игюр выгадывал момент для смертельного удара, использую уже опробованный приём. Незаметно пальцами левой руки передвигаю рычажок и щит издаёт еле слышный щелчок. Рывок левой рукой под 45 градусов и щит, слетая с креплений, врубается любовно заточенной нижней кромкой в голень моего противника. Резкая боль заставляет его на мгновенье опустить руки, в инстинктивном желании схватиться за пострадавшее место, и мне хватает этого мгновенья, чтобы нанести один точный и смертельный укол в горло. И следующую минуту я наблюдал как захлебывается собственной кровью человек, немало проливший её у других. Есть в этом какая-то справедливость.

* * *

Мы с Ржаводыром и Кардомаром сидели в таверне и обсуждали мои бои. Дварф и гоблин засыпали меня 'ценными советами', и я, чтобы не обидеть их, смиренно внимал их жизненной мудрости. Вообще приглашение посидеть стало неожиданностью, ведь из-за напряженного графика боев у меня оставался минимум свободного времени. Однако отказать друзьям я не мог, да и не стали бы они по пустякам дергать меня в такое время.

Наконец мои собеседники выговорились и возникла неловкая пауза. Было видно, что пришло время озвучить истинную причину сегодняшней встречи, но обычно решительные, сегодня они проявляли непривычную робость. Наконец Ржаводыр решился:

-Мих, мы попросили тебя встретиться из-за твоего следующего боя. Твой следующий противник, а вернее противница....

Тут дварф стукнул кулаком по столу и рявкнул:

— Да, что ты телишься! В общем Мих, твой следующей бой будет с сестрой нашего зеленокожего друга. Эта самовольная девка сбежала из отчего дома и пошла наемничать. Несколько лет от неё не было вестей, а теперь она нарисовалась. Коротышка мнется, потому, что мы пришли просить тебя сохранить её живой и по возможности целой.

Гоблин забормотал:

— Я понимаю, что в бою всякое бывает. Да и сохранять жизнь, тому кто пытается её у тебя отнять, дело неблагодарное. Это может стоить тебе раны и даже жизни, но это же моя сестра...

Я хлопком по плечу прервал его словоизлияния:

— Да не парься. Конечно я позабочусь о её безопасности, в крайнем случае просто сдамся. Думаю, ребята меня поймут. Кстати, а как она собирается сражаться с противником больше себя раза в 4?

— А мы тебе не сказали? Сиф оператор гоблинского резака.

* * *

Вообще-то гоблинский аналог экзоскелетов не являлся прямо разрешенным для использования на арене. А если быть точным, то под параметры разрешенного оружия не подходил ни под каким соусом. Однако ради пущей зрелищности организаторы все же допускали такие отступления, но при двух условиях. Во-первых, это должно обеспечить соотвествующий уровень зрелищности, во-вторых, противник должен согласиться на использование оппонентом подобного оружия. Что мастер Чинкедаж с удовольствием и сделал.

И вот я стою на арене и любуюсь конвульсивно дергающимся и воняющим дымом агрегатом. И как мне выковырять из неё гоблинскую тушку, желательно без повреждения оной? Надежды на то, что как в промышленном варианте оператор будет сидеть в открытом гнезде не оправдались. А взломать бронированную капсулу, так, чтобы пилот остался цел не взялся бы даже мастер Чинкедаж. Что ж, придётся пойти по трудному пути.

Кардомар по-братски подогнал мне козырную секиру, однако сразу предупредил, что дает на время. Это реликвия его клана была выкована в незапамятные времена из неизвестного сплава. Века заняло нанесение рун на неподатливый метал, но результат стоил того. Получившееся оружие невозможно было даже поцарапать, не то что затупить. Латные доспехи прорубались этой секирой на раз.

Стоило только прозвучать сигналу, как я по прямой помчался на своего противника. Однако, Сиф не дремала. Навстречу мне ударила струя пламени из левого манипулятора. Пришлось кувырком уходить в сторону.

Интересно, а насколько подвижна эта туша. Начиная оббегать резак по кругу, стараясь зайти в спину, но и тут неудача. Несмотря на массу, гоблинское изобретение уверенно крутится вслед за мной. Ладно резвости тебе не занимать. А вот как ты справишься с инерцией? Резко бросаюсь в противоположную сторону, и тут выясняется, что на смену направления вращения резаку нужно секунды 3 и еще целая секунда, чтобы набрать скорость, позволяющую поспевать за мной. Бездна времени! Продолжаю кружить, постепенно сближаясь с крошером. Резко торможу, пропахивая борозду в песке арены и наконец выхожу в спину проклятой железке. Мощный удар секиры практически отрубает ногу машины, и я уже мысленно праздную победу. Но внезапно на уровне низа спины открывается люк из которого вылетает стальная сеть, оплетая моё тело и отбрасывая на пару метров.

Глядя, как резак выравнивает равновесие и кое как, опираясь на покалеченную ногу, начинает медленно, но верно разворачиваться в мою сторону, я понял, что выбираться надо как можно быстрее. Не успей я рубануть, и резво развернувшаяся машина в секунду располовинила меня своей дисковой пилой, но повреждение дало мне сколько десятков драгоценных секунд. Отпустив рукоять секиры, я кое-как подтянул руки на уровень груди и просунул их сквозь крупные ячейки сети. Взявшись поудобнее, я начал разводить руки. Хорошо, что одел тяжелую броню, включающую латные перчатки, иначе мог бы разрезать руки стальной проволокой до кости. Делаю рывок — ничего. Ладно, тогда начинаю медленно разводить руки как в изотонических упражнениях. Давлю так, что темнеет в глазах — но проклятая сетка держится. Даже моя почти нечеловеческая сила не способна преодолеть её прочность. Хорошо подготовились, такая прочность возможна только если над металлом пошаманили, например, применили эссенцию земли. Поскольку магическое действие выработало энергию, дав результат, то и при проверке артефакт ничего не показал.

Что ж, думаю у меня нет выбора — придется немного приоткрыть карты. Обращаюсь внутрь себя и нащупываю ощущение сокрушающей мощи, с которой у меня всегда ассоциировалось Кольцо Земли. Но сейчас не время прибегать к его помощи. Сохраняя контакт с силой земли обращаю внимание на опутывающую меня сеть и сразу ощущаю печать энергий, укрепляющую её. Одно волевое усилие и укрепление спадает, и мне не составляет труда рывком разорвать ставшую податливой сталь. И тут же я чудом успеваю откатиться, а дисковая пила, лишь окатившая меня волной воздуха, врезалась в песок. И это было последним успешным действием моей противницы.

Когда я поднялся на ноги, мне не составило никакого труда вначале полностью обезножить крошер, а затем обрубить ему и верхние манипуляторы. Толпа затихла, ожидая, что я буду делать с оставшейся практически невредимой бронекапсулой. Но тут все было заранее предусмотрено. Достав из чехла на бедре набор инструментов, любовно подготовленный Ржаводыром, я за пару минут демонтировал крышку. Стоило её открыть, как мне в лоб уперся взведенный пистолет. Не знаю, каким чудом я успел убрать голову с траектории выстрела. Пистолет был последним козырем Сиф, и поэтому, когда я её схватил за шкирку и на вытянутой руке пошел по кругу арены, показывая ревущим от восторга зрителям свой трофей, она могла только возмущенно дрыгать конечностями да невнятно ругаться на гоблинском.

* * *

Во внутренних помещениях арены меня уже ждали болевшие за меня друзья. Кардомар одобрительно похлопал меня по плечу, не забыв, однако, прибрать свою секиру. Ржаводыр даже прослезился, когда жал мне руку. А Кэлси просто обняла и поздравила с победой.

Но идиллия продолжалась недолго. На меня налетел рассерженный зеленый вихрь с криками:

— Ах ты тупая дылда! Как ты посмел сломать моего Крошу!!!

Но тут неожиданно гоблинша получила отпор:

— Отстань от моего брата, коротышка!

-Сама ты коротышка! Я уж точно повыше такой мелочи как ты!

— Да ты просто старуха! Я в твоём возрасте буду повыше тебя!

-Мелкая дрянь! На получи!

И сцепились в яростной и бессмысленной схватке. Но продолжалась она недолго. Кулрок четко знал свою задачу и уже через секунду драчуньи трепыхались в его руках, схваченные за шкирки. Кэлси освещала сумрак помещения шикарным фонарём, а Сиф могла похвастаться разбитой губой и художественным набором царапин на лице.

Оценив ситуация, я предложил:

-Так девочки, хватит ссориться. Кулрок отгрузи нашу зеленокожую знакомую её брату, а Кэлси поставь на землю, но придержи на всякий случай.

Только подошедший Ларес воскликнул:

-О, я пропустил девчачью драку! Как несправедливо, не могли меня дождаться!

И под рассерженное шипение участниц потасовки довольно рассмеялся. Все же Ржаводыр не дал конфликту разгореться и утащил свою сестру домой, конечно же в сопровождении неизменного Кардомара, а мы отправились в таверну отметить мою победу.

Сидя за кружкой травяного чая, ибо надо быть в форме, я понял, что за всей суетой и тревогами, так и не поинтересовался, как у нас дела на финансовом фронте. Еще только когда я записался на турнир у меня появилась идея заработать на ставках. Зная свои возможности я был практически уверен в победах в отборочном туре. Но жесткий график тренировок не давал свободной минуты. К счастью, у меня был пронырливый друг, который чувствовал себя в середе букмекеров как рыба в воде. Ларес у удовольствием взялся за организацию этого процесса. И сейчас мне стало интересно, каков получился результат.

Ларес обрадовался моему интересу:

-Смотрите, кто проснулся! Уже прошла половина поединков, ты впервые интересуешься, что мы заработали? Ладно, слушай. Хоть похвастаюсь. Самый вкусный коэффициент был на твой первый бой 1:3. Как ты помнишь, мы тобой наскребли с премиальными, сэкономленным жалованьем и трофеями 10 золотых. После первого боя их стало 40. На второй бой ставки были 1:1, все же тот копейщик был не особо известен на Артуготе. Итого 80. Мих, я должен тебе сказать, что рискнул поставить на бой и деньги Альюра — все 300 золотых. Мы договаривались, что весь выигрыш делим пополам, но тут же особый случай. На 600 золотых детский приют рассчитается с долгами, наконец сделает нормальный ремонт, прикупит мебели, утвари, одежды и пару лет будет жить не впроголодь, а по-человечески. Поэтому я прошу оставить эту ставку за скобками нашей договоренности.

Но я нарочито сурово сказал:

— Нет, Ларес. Я так не согласен. Договорились напополам, значит напополам. Так вот, распоряжаясь своей половиной, я жертвую её на детский дом и прошу тебя это организовать.

Напрягшийся было Ларес, расслабился и с улыбкой продолжил:

-Я знал, что ты не сквалыга. Хотя большие деньги способный вскружить голову многим, но я рад, что ты не из таких. Кстати, хочешь прикол? Все 600 золотых как-бы пожертвовал Альюр, и теперь у многих появился вопрос — откуда у него такие деньги.

— Слушай, а на нас не выйдут? Все же крупные суммы довольно заметны.

Ларес отрицательно качнул головой:

— Не беспокойся, поскольку на твой второй бой даже неофициальные букмекеры давали ставку 1:1, то идти к ним не было смысла, и я ставил через арену по её фиксированной ставке. А чтобы не привлекать внимания, я раскидал эти 300 золотых на ставки по 10-15 монет и попросил своих друзей, мужиков из твоего десятка, Кэлси поставить их от своего лица. По крупной сумме на нас не выйдут. Кстати Кэлси, азартная девочка у же успела поднять на ставках неплохую сумму.

Конечно же упомянутая любительница азартных игр не могла промолчать:

— Ларес, дурак! Сколько тебе повторять, я не девочка, а взрослая гнома! И вообще, зачем ты рассказал? Я хотела сделать сюрприз для братика, теперь из-за тебя не получится!

Моргейн примирительно поднял ладони на уровень груди:

— Извини, извини. Не знал, что это будет сюрприз. Предупредила бы, что ли. Ну да ладно. Давай к делу. Третья схватка все же нагнала интригу, и неофициальные букмекеры принимали ставки с коэффициентом 1:2. Но всю сумму через них ставить было опасно. Поэтому 40 золотых у нас прошло под 1:2, а оставшаяся половина через арену 1:1. Итого 120 золотых мы получили. Но на меня начали как-то нехорошо коситься, и поэтому все остальные ставки шли только через арену. По проверенной схеме я раскидывал их через друзей, правда с ними пришлось немного поделиться. Но безопасность дороже. Четвертый бой повысил наши капиталы до 230 золотых, 10 ушло тем, кто делал ставки. Крошер вернул интерес, но коэффициент не изменил, как итог 440 золотых нам, и 20 на распределение ставок.

— Слушай, Ларес, а ведь совсем неплохо получается. Даже с тратами, 440 монет прокрученные еще 5 раз по этой схеме дадут нам где-то 12000 золотых, по 6000 на брата. Да мы станем богачами!

-Не хочу тебя расстраивать, Мих, но не все так просто. Думаешь почему я заморачиваюсь, раскидывая ставки? Если слишком наглеть, то к везунчику, посмевшему ощутимо снизить наполненность привычной кормушки, владельцы арены легко организую несчастный случай. А выигрыш уплывет в неизвестном направлении. Поэтому ставки больше 200 золотых большой риск. Разок другой провернуть можно, но потом лучше поберечься. В общем рассчитывай еще где-то на тысячу монет сверх уже полученного. По 600 на брата, тоже очень прилично.

-Ну и ладно. Для начала это очень хорошие деньги. Хватит о делах. Отдыхаем!

* * *

Следующие два поединка прошли на удивление легко. Пару обманных финтов и противник, получив неопасную рану, с облегчением сдается и под презрительный свист трибун покидает арену. Это потом уже мне мастер Чинкедаж сказал, что так и было задумано. Чтобы я мог отдохнуть и восстановиться перед финальной тройкой бойцов.

Первым из них был заскучавший высший эльф по имени Битэльрель. Представитель военной аристократии на протяжении десятилетий оттачивающий свое мастерство. Конечно конкретно про Битэльреля говорили, что хотя он и силён в поединках, каких-либо значимых военных побед за ним не водится. Турнирный боец, вот только хоть у нас и турнир— его правила допускают применение любых приёмов, в отличие от классических соревнований в которых он мог принимать участие.

Высшие эльфы традиционно считали себя пупом земли. Из всех рас будущего альянса они отличались наибольшим долголетием. Конечно, ночные эльфы со своим чудо-бревном превосходили собратьев в этом качестве, но до их выхода из самоизоляции было еще далеко. Благодаря влиянию Солнечного Колодца высшие эльфы поголовно обладали магическими способностями, и даже не идя по стезе мага или жреца, находили им применение. У их аристократии пользовались популярностью два пути: рейнджеры и ведьмаки. Традиционно женщины чаще шли в рейнджеры, а мужчины в ведьмаки. Именно ведьмаком был мой сегодняшний противник, на что указывали его доспех и оружие. Латы с характерно вытянутым шлемом, двулезвиевая глефа, высокий и узкий щит.

Сильной стороной этого пути являлось мощное сопротивление магии, способность обращать вражеские заклятья себе на пользу и атаки, выжигающие ману. Вроде бы все вышеперечисленное мне не страшно, однако на этом арсенал ведьмаков не заканчивался. Еще они мастерски обращаются со щитом и двулезвиевой глефой. При этом их совершенно не беспокоит, что это как бы двуручное оружие и не предназначено для метания.

На этот бой я не смог заранее придумать тактики, поскольку слабо представлял себе способности оппонента, поэтому решил вооружиться наиболее привычным для себя образом: щит-меч. Только оружие было с небольшим секретом, это не бросалось в глаза, но меч был чуть длиннее стандартного и заметно массивней, а щит из-за толщины металла весил втрое больше обычного. Плюс стандартные латы стражи. Хоть тактики у меня и не получилось, но несколько фишек, могущих помочь, я приберег. Во-первых, ведьмак видит перед собой классического стражника, и вряд ли будет ожидать чего-то необычного. Даже если ему рассказывали о моих боях, он слишком высокомерен, чтобы обратить на это внимание. Во-вторых, высшие эльфы никогда не отличались особой силой и крепостью, и я жажду посмотреть, как он будет держать мой удар.

Дебют остался за эльфом. Стоило только распорядителю объявить начало боя, как от моего щита с гулом отлетел пропеллер, в который превратилась глефа. Только я обрадовался, что противник из-за неосмотрительного броска лишился главного оружия, как глефа прямо в воздухе изменила направление и влетела в руку Битэльреля. Гребаный читер!

Не успел я мысленно проговорить все, что я думал о своем противнике, как мне снова пришлось щитом отбивать летающий снаряд. Бах! Бах! Бах! Проклятый эльф развлекался осыпая меня ударами, причем его глефа летала с такой скоростью, что об увороте не могло быть и речи, я еле-еле успевал подставлять под удары щит. Пока щит держался, но на нем уже появилось немало зарубок и вмятин, было очевидно, что несмотря на увеличенную толщину долго он не протянет. Но щит был не самой большой моей проблемой, как-то странно начала чувствоваться левая рука. С каждым ударом по ней расползались онемение и слабость. Вдруг меня осенило— выжигание маны! Хоть я и не маг, но способности есть, а значит в моем теле циркулирует какое-то количество магической энергии. Понятия не имею, что будет если выжигать ману в теле, но явно ничего хорошего.

Затягивать бой нельзя, нужно рисковать! Получив очередной удар, пользуюсь тем, что снаряд потерял силу вращения и скорость и, бросив меч, хватаю отлетающую глефу. Битэльрель делает неуловимое движение ладонью и глефа испаряется, оставив синие искры телепортации. Пока я тупо пялюсь на опустевшие руки, глефа уже подлетает к моей тушке, и лишь в последний момент успеваю подставить под удар щит, но не по касательной, а под прямым углом. Глефа врубается в метал, отсушивая руку. Эльф пытается вернуть своё оружие, но глефа накрепко засела в металле щита. Рывок! Другой! И вновь она испаряется в синей вспышке. За эти секунды я успеваю прийти в себя и подобрать с песка меч.

Замечаю, что ведьмак сбледнул с лица и тяжело дышит. Точно! Не зря он так упорно пытался вернуть глефу именно телекинезом, видать телепортация оружия к себе требует гораздо большего напряжения. Пользуясь секундной заминкой противника, я все же срываю дистанцию и щитом прижимаю глефу к телу Битэльреля, одновременно пытаясь мечом нащупать брешь в его обороне. Но видать я не первый, кто пытался провернуть фокус с блокировкой оружия, и ответка была известна заранее. Чуть присев и повернув корпус, эльф полностью скрылся за плоскостью щита, тогда как мне пришлось сделать подшаг, чтобы продолжать блокировать его оружие. На нем ведьмак меня и поймал. Стоило перенести вес на правую ногу, как в неё врубилась нижняя кромка щита, опрокидывая меня на спину. Чудом успеваю подставить под добивающий удар щит, но лезвие глефы пробивает его, и я фокусирую глаза на острие вражеского оружия которое медленно ползет к моему лицу, но каких-то сантиметров до него не достает.

В который раз меня выручают крепления щита. Резко дергаю левой рукой, выворачивая рукоять оружия из пальцев противника и щит, вместе с намертво застрявшей в нём глефой, улетает в сторону. Забавно, тактика римлян наоборот. Те перед боем метали тяжелые пилумы, которые, застревая в щитах, делали их тяжелыми и неповоротливыми, заставляя или тратить время на их вытаскивание, или отбросить щит и идти в бой без него. Хороший пинок кованым сапогом, прилетевший мне в голову, заставил отбросить посторонние мысли и следующую минуту я ужом уворачивался от пинков и рубящих ударов щитом. Наконец Битэльрелю надоела эта забава, и он отвлекся на попытки вернуть свое оружие. Но толстый металл щита так заклинил лезвие глефы, что все попытки выдернуть её оказались бесполезны.

Я же не терял время зря. Очевидно, что без щита моим спасением могла быть только скорость. Поэтому я по полной воспользовался предоставленной возможностью. Я не только успел подняться, но и скинуть кольчугу. Поскольку мы много работали в порту, многие стражники, и я в том числе, модифицировали свою броню на случай, если придется в ней неожиданно искупаться. С добавлением пары дополнительных швов на кожаных ремешках кольчуга снималась за пару секунд. Что и было мною проделано. Эльф, уже обнаживший короткий меч, похожий на гладиус, с интересом и демонстративной ленцой наблюдал за моими телодвижениями. Приготовившись, я решил пойти ва-банк. Ведьмак очевидно ждал прелюдии в виде неопасных атак и изучения его стиля работы с мечом, но я пошёл по другому пути. Без глефы он уже не мог держать меня на дальней дистанции. Наношу вроде бы пробный удар, но стоило эльфу закрыться щитом, как в него прилетел мощный пинок. Едва избежав позорного падения, ведьмак был вынужден защищаться от моего следующего удара. В этот раз он решил парировать его мечом. Ну, ну. Отведай-ка силушки богатырской.

Следующую пару минут я с большим удовольствием и наблюдал как Битэльрель кривится от боли, парируя утяжеленный меч, или летает от пинков при попытке укрыться за щитом. Но вот пластика его движений поменялась, он явно что-то задумал. Взгляд, брошенный украдкой на торчащую из щита глефу, выдал его планы. Судя по вернувшемуся румянцу, эльф восстановил силы для телепортации оружия. И это мой шанс. Я заметил, что для телепортации ему нужно на пол секунды сосредоточиться. Бездна времени. Вот он метает в меня гладиус, чтобы освободить руку и начинает концентрироваться, но я вместо блока или уворота подставляю под летящий меч левую руку, тогда как правой наношу мощны удар по голове, но шлем выдерживает. Тем временем ведьмак уже сжимает своё грозное оружие. Набираю в горсть кровь и бросаю ему в глаза. Пока он потеряно мотал головой, пытаясь проморгаться, бросаю меч и в обход щита правым хуком в челюсть отправляю его в царство Морфея.

* * *

После боя надо мной долго колдовали штатные целители, но вылечить толком не смогли. Раны, нанесенные мощным магическим оружием с трудом поддавались обычной магии. Но они сообщили, что на мою удачу, сейчас в храме света гостит делегация их Кэль Таласа. Эльфы Кэль Таласа славились как лучшие целители Восточных Королевств, и их частенько приглашали дать урок мастерства. Стоило это удовольствие недешево, но учили они на совесть и очередь на мастер-класс была расписана на десятилетия вперед. Сейчас Артугот имел сомнительное удовольствие принимать их. Кстати в свите одного из магистров и приехал Битэльрель.

Раз уж меня покалечил их сородич, ради которого кстати сделали исключение на использование магического оружия, то они взялись, редкое дело, ЗАБЕСПЛАТНО вылечить нанесенные им повреждения. Впрочем, их благородства не хватило на то, что самим дойти до пациента.

Перевязанный, в сопровождении Чинкедажа и Лареса, я отправился в храм света. Нас встретил хмурый послушник, которому поручили составить нам компанию. Как оказалось, пришли мы в самый разгар лекции, которую ради какого-то стражника никто прерывать не стали. Я, уставший после боя и ослабший от приличной кровопотери, почти не принимал участия в разговоре, тогда как Ларес наоборот разошелся. Молодой парень, которого звали Мильтен, неохотно отвечал на расспросы Моргейна:

— И как тут харчи?

— Слуге Света не престало предаваться излишествам. Наше питание достаточно для поддержания сил.

— А как тут у вас с развлечениями?

— Идущие по пути служения должны сосредоточиться на конечной цели, не отвлекаясь на преходящее.

Наконец Ларес не выдержал:

— Да ладно тебе, Мильтен. Сколько лет не виделись, и вот ты превратился из живого человека в какого-то сухаря. Взбодрись и вспомни как мы отрывались, когда были моложе!

Послушник только покачал головой:

— Слишком много времени утекло. Да и жизнь, сам понимаешь, как поменялась. Нет уже ни твоих родных, ни моих. Тебе повезло, у тебя осталась мать. Да и дальняя родня кое-какая. Я же остался совсем один. Спасибо епископу, что принял послушником. Выбор был или сюда, или на помойку. Так, что я теперь образцовый послушник Церкви Света. Кстати скоро буду проходить посвящение в младшие жрецы. Приглашаю на церемонию.

Ларес, растерявший своё воодушевление ответил:

— Конечно приду, мы же почти родня. Знаешь, как бы оно не повернулось, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Даже если раньше у меня не было возможности как-то повлиять на твою судьбу, то это не значит, что её нет теперь. Если тебе невмоготу среди церковников, то мы найдем тебе занятие по душе.

Мильтен лишь печально улыбнулся:

— Уже поздно сходить с этого пути, да и привык я уже. Но мне приятно осознавать, что наша дружба не угасла.

Наконец лекция завершилась и меня провели к целителю. За время ожидания мне совсем поплохело и Чинкедаж с Ларесом практически внесли меня в кабинет и уложили на койку. Осматривали меня, как я потом выяснил, эльфийский магистр и глава местных целителей. Не снизойдя до приветствия, они вели беседу между собой. А поскольку разговаривали они на эльфийском, то в выражениях не стеснялись:

— Этот человек ранил моего воина?

— Да, уважаемый магистр. Стражник из предпоследнего набора, зовут Мих. Имеет хорошие отзывы, а еще говорят он лучший ученик самого Чинкедажа!

— Избавьте меня от лишних подробностей. Мне интересно, как он смог выжить, будучи раненым ведьмачьей глефой? Это оружие, стоит ему коснуться крови, тут же отправляет разрушительный импульс, который бьёт по всему организму. А этот даже смог победить? Впрочем, я это сейчас сам узнаю.

Магистр начал водить светящимися руками надо мной:

— Хм, интересно. Такое ощущение, что на него когда-то уже воздействовали, чтобы улучшить организм. Некоторая устойчивость к магии, улучшенная регенерация, увеличенные сила и выносливость. Вроде в Даларане были исследования, может это один из подопытных? Но я слышал, что эксперимент не удался и все образцы погибли. Неуправляемые мутации, гибель клеток — нежизнеспособные уродцы. Или кто-то еще ведет подобные исследования? Клинок? Нет, это тупые фанатики. Удачное стечение обстоятельств? Благотворное влияние выброса какой-то энергии? Или регулярное её воздействие на организм? Возможно, но маловероятно. Воздействие сущностей второго порядка? Эй ты, как там тебя, спроси у этого стражника встречались ли ему какие-нибудь духи, демоны или другая магическая нечисть.

Главный целитель угодливо закивал:

— Стражник, господин магистр интересуется, не встречалось ли тебе каких-либо духов, демонов или магических существ?

Как я мог забыть про энергию пустоты?!! Пусть она уже почти выветрилась, но изменения организма никуда не делись. Чёрт бы побрал этого любопытного эльфа!! Нужно соврать что-нибудь убедительное, чтобы он отвязался. Но только, чтобы он не заинтересовался и не начал копать.

— Нет, господин целитель. Да и вряд ли у них было желание со мной встречаться. А демонов я не боюсь — у меня раньше был амулет, старинная семейная реликвия, который отгонял всю нечисть. Он передавался от отца к старшему сыну, и что интересно, когда я начал его носить, то стал заметно сильнее, как и мой отец, и дед. Жаль, что когда я плыл на Артугот, на корабль внезапно налетел шторм и меня смыло за борт. К счастью мне вовремя бросили канат и вытянули на палубу, но амулет утонул. Может у вас можно прикупить что-то подобное?

Видимо эльф знал человеческий язык, раз перевод ему не потребовался. Тем не менее похоже он брезговал на нем общаться, поэтому разразился раздраженной речь на эльфийском:

— Проклятые монкеи! Вам ничего нельзя доверить! Похоже это был амулет эпохи до катаклизма! Какое сокровище и так бездарно утрачено. Или хуже того! Оно может уже оказаться в сокровищнице этих рыбоподобных тварей! Наверняка они даже не поняли, для чего служил древний артефакт. Но, что горевать о несбывшемся? Сейчас я исцелю этого стражника, и надеюсь он больше не попадется мне на глаза!

Подлатал он меня и правда на славу, сразу виден высокий класс, намного выше чем у всех прежде встреченных мной целителей. Жаль только, что такой талант достался козлу и расисту. После лечения нас быстро вытолкали взашей, и мы отправились праздновать.

* * *

Из тренировочного зала вынесли очередного инструктора. Уже четвертого за эту неделю. Этому повезло, вроде живой. Впрочем, благодаря щедрой оплате на пороге топталась целая толпа желающих заработать за день месячное жалованье какого-нибудь работяги.

Делирий стал откровенно побаиваться своего гостя. С тех пор как Кармайн собрался поучаствовать в избиении стражников, его будто подменили. Из тихого и неконфликтного пьяницы он превратился в машину разрушения. Еще эликсир этот. Продавец честно предупредил, что хоть эта штука и мощная, с постоянным и очень качественным эффектом, но был у неё и серьезный недостаток. В качестве основы было использовано сердце сильного огненного дракона. Путем сложных алхимических преобразований получилось средство, способное приблизить человеческое тело к драконьему. Укреплялись кости, изменялись глаза, мышцы, кровь — эликсир комплексно улучшал организм. И быть бы ему самым популярным средством если бы не три недостатка. Редкость ингредиентов, большой процент брака, даже у грандмастеров алхимии он не опускался ниже 50%, и многодневные мучительные боли, от которых сходили с ума и кончали жизнь самоубийством.

Но Кармайн, одержимый идеей убийства того стражника, наплевал на все. Немаленькое состояние, способное обеспечить безбедную жизнь до глубокой старости, без сомнения было потрачено на этот эликсир, а остатки денег без раздумий уходили на оплату инструкторов/спарринг-партнеров. Осваивать новые возможности Кармайн начал сразу, как смог держаться на ногах, хотя пик трансформации к этому моменту и прошел, но серьезные боли терзали его еще декаду. И всю эту декаду он до изнеможения тренировался. Рыча от боли, падая от усталости, со спутанным от бессонницы сознанием, он рвался к своей цели.

И сейчас Делирий не знал, как сказать партнеру, что скорее всего бой, ради которого он прошёл такие мучения, не состоится. Наконец он собрался с духом и зашел в зал. Кармайн жадно пил воду из кувшина. Делирий кашлянул, чтобы привлечь его внимание:

— Привет, партнер. Я смотрю ты задаешь жару. А я с вестями. Тот стражник перешёл дорогу очень серьезным людям. И его заказали. На следующий бой против него выйдет БРЕТЕР,,,,,, а он работает с гарантией. Похоже не придётся тебе выйти на арену против этого Миха. Но ты не переживай, я договорился ты сможешь выбрать любого другого....

Делирий чудом увернулся от летевшего ему пря в голову кувшина:

— Заткнись! Мне нужен только он! Только его смерть мне поможет! Ты лучше узнай, где обитает этот наемник....

* * *

Вторая часть турнира подходила к концу и в строю остались только самые лучшие или удачливые стражники. Если вначале бои шли один за другим, то финальные сражения начинались четко по расписанию и с большими зазорами по времени, чтобы благородная публика могла выбрать бойцов себе по душе. Поэтому я успел неплохо восстановиться, однако предпоследний бой меня удивил.

В назначенное время я вооруженный ждал у выхода на арену, а вот мой противник почему-то задерживался. Его отсутствие начало напрягать не только меня, но и распорядителей турнира. Персонал забегал разыскивая его, даже ко мне подходили, но никто его не видел и не слышал. Подходило время начала поединка и вокруг царила тихая паника. Высокое начальство не похвалит за срыв поединка, на который собрались почти все хоть сколько-нибудь влиятельные люди. Но вот броуновское движение приобрело некоторую осмысленность и ко мне подбежал распорядитель. Кстати, это был наш новый 'друг' Альюр.

— Мих, такое дело. Похоже этой ночью какие-то отморозки прирезали твоего противника. Выручай, бой отменять никак нельзя. К счастью на трибунах отирался твой десятый соперник, и он согласен перенести бой на сегодня. И если ты согласен, то мы можем зачесть тебе победу сразу в 2-х боях. Я уже договорился, начальство согласно. Дело только за тобой. Что скажешь?

Хитрый жук, он наверняка знал, что я специально готовлюсь к каждому противнику. И оружие подбираю соответствующее. Выйти в бой с незнакомым противником — это сильно снизить свои шансы на победу. Но в конце концов я тварь дрожащая или человек, право имеющий? Да и бой за два приятно. Альюр кстати сильно подобрел в последнее время, видать хорошо поднял денег, как получил должность. Я до сих пор удивлен, как Ларесу удалось провернуть смену распорядителя арены почти в середине турнира. Видно, что условия максимально хорошие. Эх, была не была.

— Идёт, только скажи, какое оружие носит мой противник?

Альюр с облегчением выдохнул:

— Не знаю, какое он предпочитает, но за спиной у него висят двуручные меч и молот.

Что ж, значит иду без доспеха. От двуручки лучше уворачиваться.

* * *

Геевард все же наскреб денег на четвертый билет. Успешно выиграв 10 поединков с портовой шпаной, которые кстати прошли на удивление легко, поскольку в противнике к нему в первую очередь набились бывшие дружки, которые не могли похвастаться ни особой силой, ни умением, он понял, что если не хочет сразу слиться в первом же поединке с собратом по страже, ему нужно придумать что-то экстраординарное. Вероятных противников было трое. Глок Полутроль, Арториус и Мих. Если на поединке Арториуса он ничего не понял — секунда и противник лежит, истекая кровью, то после поединка Глока его неделю мучали кошмары, настолько кроваво и жестоко тот расправился с противником. Для себя он решил, что если попадет на кого-то из этих двоих, то сразу сдастся. Когда он озвучил эту позицию капитану Спарфраку, то тот на удивление легко с ней согласился:

— На редкость разумное решение. Пока, что ни Глок, ни Арториус тебе не по плечу. Впрочем, так будет не всегда, ты быстро прогрессируешь. Если не забросишь наши тренировки, то через пару лет сможешь биться с ними на равных. А сейчас только зря покалечиться. А, что ты думаешь про Миха?

— Ну, он тоже не очень опытный стражник. Конечно он служит дольше меня, но такого разрыва как с остальными у нас нет. Против него думаю у меня неплохие шансы.

Спарфрак одобрительно кивнул:

— Не рассчитывай на легкую победу, но шанс на победу у тебя определенно есть. Однако если попрёшь в лоб, то однозначно проиграешь. Используй голову, и нестандартные решения.

Однако, сколько ни ломал голову Геевард, светлая идея никак не рождалась. Наконец он собрал остатки финансов и решил еще раз сходить посмотреть на бой Миха. Может тогда его осенит. И вот сейчас он с нетерпением ждал начала. Но почему-то бой задерживался, а по трибунам начал расползаться неодобрительный гул.

Наконец спустя какое-то время бойцы вышли на арену и заиграли горны, объявляя начало боя.

На удивление, ни один из них не одел никакой брони — лишь легкая, не стесняющая движений одежда. Противник Миха, которого объявили, как 'могучего Кармайна', был вооружен двуручным молотом, а за спиной висел массивный двуручный меч. Мих так же за спиной нес двуручный меч, а вот в руках он держал посох, отливающий металлом.

Кармайн сделал первый ход, размахивая молотом как пушинкой, он обрушил град ударов на стражника. Однако несмотря на чудовищную силу, молот все же был очень массивным оружием. Поэтому резкая смена направления движения была невозможна, и Мих уверенно уклонялся от могучих замахов, изредка посохом подправляя движение вражеского оружия. Наконец особо могучий выпад развернул противника боком к Миху, и он по полной воспользовался возможностью. Тут же полетел удар в голову, который Кармайн блокировал рукоятью молота, но план был в другом. Воспользовавшись снижением обзора, Мих нижним концом посоха подрубил ноги противника.

Геевард помнил жуткую силу стражника, и внутренне поморщился, представляя какую чудовищную боль сейчас доставляют раздробленные конечности. Однако опрокинутый на спину Кармайн и не думал сдаваться. Из положения лёжа он метнул молот во врага, а пока не ожидавший подвоха Мих был вынужден перекатом спасаться от неминуемой смерти, он успел подняться и вытащить меч из-за спины.

* * *

А он ловок! Проклятье, я совсем не ожидал встретить кого-то с силой, не уступающей моей. Ладно таурен— там была огромная туша. Но в этом, не отличающимся особой статью теле, откуда такая мощь? Да, что мощь! Когда я отрабатывал удар по ногам, то дробил им гранитные столбы! Этот же только поморщился, и вскочил, как ни в чем не бывало! Видать посохом его не проймешь. Ладно! Хочешь смахнуться на мечах — смахнемся!

Отбрасываю посох и вооружаюсь мечом. В ту же секунду парирую удар, который чуть не разрубил мне ключицу. Мне полюбилось перетяжелённое оружие, которое давало значительный прирост к силе удара. Да и прочность у более толстого металла позволяла не бояться, что лезвие не выдержит моей полной силы. Но не только у меня родилась подобная идея. Этот Кармайн также не пожалел металла на свой дрын, да и махал им весьма ловко. С огромной силой и чудовищным грохотом наши мечи сталкивались в беспощадной рубке. Не осталось места ни для хитрости, ни для мастерства — только остервенелое противостояния силы и металла. Прошло всего несколько минут, хотя и показавшихся мне часами, а руки от такого напора начали подрагивать. Но долгие тренировки на пределе возможностей приучили меня не обращать внимания на такие мелочи.

Сквозь стальную стену мелькающих мечей мне бросилось в глаза какое-то бездонное отчаяние с которым мой противник отдавался поединку. Словно на кону стояло нечто большее чем банальная выгода, или даже жизнь и здоровье. Человек с таким выражением лица будет биться или до безоговорочной победы, или до смерти. Интересно, чем вызван такой накал страстей? Мы вроде не сталкивались. По слухам, он не местный и особых связей на острове не имеет, значит и тут мимо.

А тем временем руки начали совсем отваливаться. Кто работал ломом без перчаток поймет. Вибрация от столкновения клинков с каждым разом все большей болью отдавалась в горящих ладонях, еще немного и рукоять просто выскользнет из непослушных пальцев. Соперник же махал мечом как заведенный, не высказывая никаких признаков усталости или неудобства. Он словно впал в некий транс. Что ж, раз выносливостью его не перещеголять, будем изворачиваться. Следующий удар принимаю на скользящий блок, заставляя Кармайна провалиться вперед. Резко прокручиваюсь и вкладываю всю массу в удар локтем в затылок противника. Обычного человека этот удар не только бы убил, он в труху размозжил бы череп. Этот же только кувыркнулся вперед и тяжело затряс головой. Не давая ему прийти в себя от оглушения, я пинком выбиваю меч из его рук.

Но праздновать победу оказалось рано. Не растерявшийся соперник вместо капитуляции намертво вцепился в лезвие моего меча. Двуручные мечи редко затачиваются, ведь из-за огромной кинетической энергии они тупыми в легкую прорубают и доспехи, и плоть. У своего меча я заточил только верхнюю треть клинка, а этот кадр вцепился посередине. Удобство хвата за рукоять нивелировалось рычагом, который он получил, давя предплечьем на лезвие. Мы замерли в противостоянии, кто первый не выдержит. Первым не выдержал меч.

* * *

Геевард зябко повел плечами. Как хорошо, что ему не попались подобные экземпляры. Но как они это сделали! Эти проклятые мутанты умудрились загнуть дугой ДВУРУЧНЫЙ меч! Да еще такой здоровый! Они вообще люди?! Голой силой победить будущего соперника можно и не рассчитывать. Техника у них сопоставимая. Яд? Магия? Гееварду был симпатичен Мих. Он был в курсе причин, побудивших его так рваться к победе в турнире. Хоть Геевард и вырос в среде портовой швали, детство и раннюю юность о провел в совсем других условиях. Воспитатели привили ему понятия чести, подлинной дружбы, самоотверженности. Все эти годы, проведенные среди подлости и предательства, эгоизма, вызванного чудовищным по силе желанием протянуть хоть еще один день, в глубине души он тосковал по светлым воспоминаниям детства. И сейчас, наблюдая как Мих отчаянно, с немалым риском для жизни, рвет жилы ради своих товарищей, он не мог не испытывать к нему симпатии.

Резкое движение на арене вывели стражника из раздумий. Отбросив окончательно испорченный меч, бойцы перешли на рукопашную схватку. Мих смотрелся гораздо техничнее соперника, однако, не смотря на многочисленные пропущенные удары, Кармайн не выказывал никаких признаков слабости. Геевард с дрожью подумал, что было бы с ним, пропусти он удар от Миха в полную силу, а вот Кармайн принимал все удары как несокрушимая каменная стена.

Наконец стражнику надоело осыпать противника градом ударов и их количество резко сократилось. Теперь Мих лупил только в одну точку — правый бок, район печени. 5 ударов, 10, 20, 30 — Кармайн даже не морщился. На сотом ударе его все же пробрало, и он начал пытаться закрывать правый бок, но тут против него играла слабая техника рукопашного боя. И несмотря на все старания он методично получал удары в печень. И вот он не выдерживает и распахнув объятья с ревом кидается на ненавистного стражника, желая его раздавить. И именно этого момента как оказалось и ждал Мих.

* * *

Наконец-то он открылся. Просто непробиваемый какой-то. Однако даже если у него бронированная шкура, все равно по его сосудам течет кровь. И стоило ему открыть шею, как моё ребро ладони нанесло хитрый удар по сонной артерии, от чего мощный гидродинамический удар прошелся по его мозгу. Обычный человек или слег бы с инсультом, или помер от кровоизлияния в мозг. Этот же отделался краткосрочным обмороком. Когда он пришёл в себя, то увидел лезвие клинка, упирающееся в горло. Обреченно прикрыв глаза, он сказал:

— Добей уже меня. Чего ты ждёшь? Жалеешь, что ли? Тогда ты со своими зверьми никого не пожалел. Лишь чудом я спасся. Долго меня преследовали кошмары, как твои полуволки и полумедведи рвут на части моих бойцов. Вроде только ожил, а тут снова ты. Решил и здесь устроить резню? У меня уже не будет нормальной жизни, так что окажи услугу — добей.

Так значит это главарь той шайки, которую мы с помощью Велеса одолели. Мда, видать конкретно натерпелся человек страху, раз его до сих пор колбасит. Разбойник, грабитель и убийца, слишком много знающий обо мне. Одно движение клинка и проблема решена. Кто потом будет разбираться с очередным мертвым бандитом, когда их пачками выносят вперед ногами с арены. Ну же, тебе не впервой убивать! Это будет возмездием за все его прегрешения. Он заслужил уже десять смертей! Однако я смотрю на него и не вижу уже ни злобы, ни ненависти. Лишь усталость и боль. Нет, я не убийца. Да от моей руки пал не один разумный, но всегда не было другого выхода. А здесь он есть. Решено.

Медленно отвожу лезвие от его горла и выпрямляюсь.

— Если ты, Кармайн, хочешь кардинально изменить свою жизнь и выбраться из того ада, который создал для себя, найди меня позже, и я укажу тебе путь. Если же нет, то с обрыванием своего существования справляйся сам.

* * *

Все же пришёл. На следующий день, когда я прогуливался по городу, меня окликнул тусклый голос. Темные круги обрамляли сверкающие безумным блеском глаза, а лихорадочный румянец дико смотрелся на изможденном лице. Коротко переговорив, я убедился в его окончательной и бесповоротной решимости изменить жизнь. Конечно было бы наивностью полагаться исключительно на заверения, высказанные в эмоционально нестабильном состоянии, но у меня был способ гарантировать их исполнение. Давненько я не беспокоил патрона просьбами, хотя положенные ритуалы умудрялся исполнять почти регулярно, да и не особо напряжными был их походный вариант.

В окрестностях порта было множество укромных бухточек, где можно было бы расположить небольшое капище. Вот только не один я был такой умный. Эти места давно и прочно были облюбованы рыбаками, купцами, экономившими на плате за постой в порту и конечно же контрабандистами. Рано или поздно кто-нибудь наткнулся бы на непонятную конструкцию, фонящую силой, а там засады, разборки, еще жрецов подтянут. В общем мне нужно было укромное место, но недалеко от города, иначе длительные и непонятные отлучки могли привлечь лишнее внимание. К счастью у меня было на примете подходящее место.

Старый садюга в одно время занялся укреплением моих рук, а чтобы было интереснее, совмещал это со скалолазанием. Невдалеке от входа в порт в море выступала мощная скала, нависавшая над водой. Идеально для тренировок, тут тебе и приличная высота, и отрицательный уклон, а если ученик сорвется, то падать ему не на камни, а в относительно безопасную воду. Когда я более-менее освоился, Чинкедаж оставлял меня тренироваться, а сам отчаливал по делам. Поскольку лазать по одному склону было скучно, вскоре я стал менять маршруты. Так я и наткнулся на крохотную долину, окруженную скалами. Она представляла собой почти правильный прямоугольник с скругленными углами примерно в сто квадратов. Мох, пучки травы и пара чахлых деревьев — вот и все на что можно было обратить внимание. Над половиной нависал каменный карниз дающий драгоценную тень в самые жаркие часы. Идеальный укромный уголок имеющий только два недостатка — крайне трудный подъем, осилить который смогут очень немногие, и отсутствие питьевой воды. А порой на жаре так не хватало глотка живительной влаги.

Когда я немного освоил Кольцо Земли и научился делать камень мягким и податливым, то устроил удобные упоры, значительно облегчавшие подъем. Но поскольку делал я их минимального размера, то даже случайно наткнувшись, посторонний не смог бы по ним пройти, не зная всего маршрута. В недолгие часы отдыха я частенько выбирался сюда, чтобы побыть в одиночестве и собраться с мыслями, и изрядно обжился. В тени каменного карниза я устроил себе шикарное каменное ложе, застелив его плотной шерстяной тканью. Пяток ходок с мешком жирного чернозема за спиной и часть долины превращается в аккуратный газон, а чахлые деревца наливаются силой и начинают цвести. Однако без воды они бы быстро загнулись, пришлось озадачится и этой проблемой. Тут мне здорово помогла Кэлси. Как-то за ужином она обмолвилась, что им втюхали партию бракованных артефактов, среди которых был один особенно 'удачный'. Охранный оберег для дома с функцией морозного удара по вору, редкая и дорогая штука, собираемая из редких и дорогих материалов. И вот все это великолепие оказывается пригодно только для выдачи направленного потока холода способного разве что заморозить стакан воды за пару минут. С поставщиков конечно же выбили уплаченные деньги, а бракованные артефакты решили просто распылить на ингредиенты для зачарования. Кэлси не составила труда выкупить заинтересовавший меня артефакт по цене пары порций пыли души. Дальше все было просто — Кольцо Земли и в долине появляется трехметровый каменный столб со спиральным желобом, опускающимся к основанию. На вершине я установил оберег, таким образом, чтобы он не спеша морозил сердцевину столба. Получившаяся конструкция оказалась на диво эффективной во влажном прибрежном воздухе. Уже за первый час работы в подставленную емкость набрался почти литр сконденсированной жидкости. Еще немного манипуляций с камнем, и вода стекает в небольшой бассейн объемом с пол куба, а когда он будет переполняться, излишки по тонкому желобу будут стекать к корням деревьев, подпитывая их.

Поскольку изначально предполагалось, что магический накопитель оберега будет использоваться для напитки мощных боевых чар, то он легко мог обеспечить тысячу часов работы в режиме холодильника. А если учесть, что после наполнения бассейна я настроил артефакт на работу в течении всего одного часа в сутки, с одной зарядки он мог работать почти три года.

Именно в этом укромном месте я решил сделать малое капище Велеса, в которое и пригласил Кармайна. Клятвы, принесенные под сенью могучего божества под силу нарушить далеко не каждому, а без последствий и вовсе невозможно. Получив гарантии лояльности нового подчиненного, я выдал ему инструкции и отпустил отдыхать и восстанавливаться.

* * *

Вот оно сражение, к которому Геевард готовился долгое время. Пусть он молод и неопытен, но уже стоит среди восьмёрки счастливчиков, отобранных на финальные бои, на которых будет присутствовать вся элита Артугота. Проявить себя сейчас, и успешная карьера практически неминуема. Да вот только выделиться на фоне монстров, прошедших мясорубку, а некоторые и не по одному разу, было той еще задачкой. К счастью сейчас ему предстоял бой с шансом на победу. И он собрался использовать этот шанс на все сто. Капитан Спарфрак будет гордиться своим учеником.

В первый день должно было пройти 4 поединка, во второй 2 между победителями и финальный бой, совмещенный с награждением и торжественным закрытием чемпионата.

Хоть жеребьевка и считалась случайной, Геевард подозревал, что это далеко не так. Во-первых, фавориты никогда не сходились в поединке в первый же день, во-вторых пары всегда формировались так, чтобы сохранить максимальную интригу.

Вот трубит горн, и остальные участники турнира уходят с арены, оставляя Гееварда практически наедине с Михом, не считая конечно полного стадиона зрителей.

— Не сочти за неприязнь, ты мне симпатичен Мих, но проигрывать я не собираюсь. Будь уверен, я сделаю все возможное для победы.

В ответ противник улыбнулся:

— Ты смелый парень, да и старания с силой воли тебе не занимать. Но все же сегодня у меня более веские причины для победы, а значит я не могу проиграть. Но поверь, я серьезно отнесусь к твоему предупреждению.

Кивнув друг другу, соперники разошлись. Начало боя и две закованные в сталь фигуры устремляются навстречу. В мелькании схватки их легко можно было перепутать: одинаковая стандартная броня стражи, одинаковые щиты. Разница была лишь в оружии, если Геевард вооружился стандартным прямым мечом, то Мих был вооружен изогнутым клинком. Некоторое время они упражнялись в чистом фехтовании, но решительного преимущества никто не смог получить. Наконец Миху надоели малопродуктивные танцы, и он перешёл в наступление. Вместо изящных финтов на щит Гееварда обрушились тяжелые удары, заставляющие его сдерживать их мощь всем телом. Дело усугублялось тем, что благодаря изогнутой форме оружия, Мих концентрировал импульс удара на кончике меча, оставляющем огромные зарубки. Геевард осознал план противника: вывести из игры щит, а потом додавить, пользуясь преимуществом в вооружении. К счастью, это никак не противоречило его планам. Минута и Геевард скидывает остатки щита на землю. Мих приостановился, словно давая противнику подумать о капитуляции, но его ожидал сюрприз.

* * *

Капитан Спарфрак прохаживался перед почтительно внимающим учеником:

— Запомни, мощь воина определяется не физической силой, выносливостью или даже мастерством. Все вышеперечисленной важно, но совершенно бесполезно без главного — силы характера. Сила характера состоит из двух частей: стойкости, как способности переносить трудности, боль, неудачи и ярости. Воин черпает энергию в гневе. Гнев дает второе дыхание, силу ударам, скорость телу. Сама земля содрогается от поступи человека, овладевшего своей яростью. Но помни главное — воин управляет яростью, а не ярость воином. Черпай ярость в своей душе и направляй её для своих целей. Вот, например, простенький удар грома.

И капитан топнул вызвав волну земли, которая опрокинула и оглушила не ожидавшего подвоха Гееварда. Когда ученик пришёл в себя и поднялся на дрожащие ноги, Спарфрак продолжил как ни в чём не бывало:

— Удар грома хорошо работает на не ожидающем его противнике, но если он успеет подготовиться или будет ждать его, эффект будет намного хуже. Что я сейчас и продемонстрирую. Приготовься. Три, два, один.

И он снова топнул, повторно вызвав волну земли. Однако Геевард вполне успешно спружинил толчок коленями и избежал падения с оглушением.

— А теперь попробуй повторить. Просто направь ярость к ноге, которой собираешься топать. Почувствуй баланс, подашь мало и эффекта не будет, подашь слишком много и травмируешь ногу. Пробуй добавляя понемногу пока не получится.

Дав ученику немного попрактиковаться Спарфрак продолжил:

— Однако при высоком мастерстве противника этот удар может послужить разве что для отвлечения внимания. Вот следующий вполне может стать козырем, способным принести победу...

* * *

Геевард оказался крепким орешком. Сомневаюсь, что Спарфрак успел его обучить каким-нибудь серьезным приёмам. Для них нужна соответствующая физическая форма, иначе можно остаться инвалидом, а с мелочевкой я справлюсь. Если поначалу я побаивался в полную силу лупить подаренным мечом, то после убедился, что он с легкостью выдерживает даже самые размашистые удары, а об обычную сталь даже не тупиться. Пару минут рубки и от щита противника остаются лишь жалкие обломки, и он скидывает их на землю. Пора задуматься о сдаче парень. Но Геевард видать был не из робкого десятка. Вместо сдачи, он устремился в отчаянную атаку. Несколько секунд блокирую и отвожу его удары, выжидая удобного момента для контратаки, вот я замечаю брешь в его обороне и мой меч летит ему в бедро. Верная победа, с поврежденной ногой от станет легкой добычей. Но не успевает сталь достичь вожделенной плоти, как он легонько топает по земле, и прокатившая волна опрокидывает меня на спину.

Выигрывая драгоценные секунды, уже привычным метаю щит в Гееварда, а освободившейся рукой рывком отталкиваюсь от земли, поднимая себя на ноги. Однако, судя по довольной улыбке противника, это было в его планах. Легким движением стражник увернулся от летящего щита. Жаль, я думал, что этот приём будет моим козырем, но похоже его полезность исчерпана.

Стоило мне принять вертикальное положение, как Геевард резко ускорившись влетает мне плечом в грудь, вышибая дух. Но в этот раз я устоял, правда пришлось применить небольшую хитрость из Кольца Земли. Но если мне пришлось нелегко, то моему противнику было еще хуже. Как я и думал Геевард еще не дорос до использования таких приёмов как воинский перехват. Чтобы получить шанс меня ошеломить ему пришлось заставить меня избавиться от щита. Воины, достигшие определённого уровня мастерства, могли ударом плеча из перехвата дробить камни, сталь, плоть. Однако новичку врубаться в щит было верхом безрассудства. Даже нанеся удар в кольчугу, Геевард на секунду замер, переживая острую вспышку боли не только в плече, но и будто облитых кипятком ногах.

Наконец сумев затолкнуть комок воздуха в легкие, я успел подставить левое предплечье под уже прилетающий удар эфеса в челюсть. Пусть и сквозь преграду, но удар прошёл, и я поплыл. Следующую минуту я, полуоглушённый, вяло отбивался от града ударов, которые наносил Геевард, выжимая из себя все силы. Все же чуть-чуть, но ему не хватало мастерства, чтобы меня добить. Тут наверно стоило поблагодарить садизм Чинкедажа, который частенько доводил меня до полубессознательного состояния и заставлял отбиваться от самых заковыристых атак. Через минуту я пришёл в себя, и картина боя кардинально поменялась. Теперь уже я гонял соперника по арене как хотел, а выдохшийся Геевард вяло отбивался.

В отчаянии стражник попытался еще раз использовать перехват, но дрожащие ноги не позволили ему развить достаточную скорость, и я легко увернулся, вдогонку приласкав его кольчужной перчаткой по затылку. Трибуны взвыли от восторга, когда его бесчувственное тело пропахало песок арены.

* * *

Геевард со стоном втянул в себя воздух, возвращаясь в сознание. Голова раскалывалась, как никогда ранее, а плечо и ноги пульсировали вспышками боли. К счастью ему недолго пришлось находиться в этом состоянии. Лоб ощутил легкое касание чьей-то руки, и блаженная прохлада растеклась по телу, избавляя от страданий. Стражник наконец смог сфокусировать взгляд. Сводчатые потолки сразу дали понять, что это внутренние помещения арены. Он успел удивиться, что на него тратил время и силы целитель, ведь их услуги стоили немало. Бесплатно они помогали только если ранение было опасно для жизни, или бойца нужно было поднять на ноги к следующему бою, в остальных случаях стражников оставляли лечиться самостоятельно. Впрочем, причина такой заботы выяснилась очень скоро.

Смутно знакомый голос произнес:

— Благодарю вас, мастер. Ваше искусство как всегда выше всяческих похвал.

— Стражник, мне нет дела до твоих реверансов. Если бы не распоряжение управляющего арены, я не стал бы тратить силы на рядового стражника. Впрочем, раз у тебя такие знакомства, не удивительно, что ты вышел в финал.

Голос заледенел:

— Осторожнее, целитель. Уж кому как не тебе знать, какой ценой для меня оборачивался каждый поединок. И уж точно, никто не стремился облегчить мне путь к победе. Свои оскорбительные намеки можешь засунуть себе....

Другой голос прервал его речь:

— Да ладно тебе, Мих, не горячись. Мастер всегда был известен своим неуживчивым характером и злым языком. Но это наша удача, иначе никогда целитель такой квалификации не оказался бы на должности штатного лекаря арены.

Целитель презрительно фыркнул и раздраженным шагом вылетел из помещения, оставив Гееварда наедине с посетителями. Кряхтя как столетний дед он донял с топчана и сел, привалившись к стене. Несколько секунд длилось неловкое молчание пока его не разорвал голос Миха:

— Ты извини, что я тебя так отоварил. Боялся нанести слишком слабый удар. Честно говоря, сил у меня оставалось немного и, промажь я последней атакой, шансов выиграть у меня осталось бы немного.

Геевард досадливо сморщился:

— Ничего, в конце концов я все же остался жив, а зная твою силу, это уже достижение. Кстати, спасибо за целителя, сам бы провалялся пару месяцев.

Ларес тоже внес свою лепту в разговор:

— Нам это почти ничего не стоило, так что не беспокойся. Да и глянулся ты моему товарищу, наверняка будет сманивать к себе, когда станет сержантом.

Мих недовольно насупился:

— Вечно ты лезешь не свое дело! Я еще не стал сержантом, и Геевард только пришёл в себя, а ты уже грузишь его по полной. Мой несдержанный на я язык друг прав, действительно я был бы рад видеть тебя в своём будущем десятке, но помог я не поэтому. Сам нанес вред, сам исправил, так, что ты мне ничем не обязан. Выбирай, что тебе по сердцу. Напоследок хочу сказать, что это был непростой и интересный бой. Надеюсь еще поспарингуемся как-нибудь.

Пожав на прощание руки, стражники вышли, оставив задумчивого Гееварда.

* * *

— Мастер, мой следующий поединок с вашим учеником. Арториус говорят чертовски силён, да и мотивация накостылять мне по полной присутствует. Кстати, не расскажете, что такого между вами произошло?

Из Чинкедажа будто вынули стержень. Если обычно он выглядел подтянуто и внешне тянул максимум лет на сорок, то сейчас годы явно проступили в его облике. Взгляд его затуманился, а плечи ссутулились под грузом тяжелых воспоминаний:

— Когда я только открыл свою школу, бургомистр обратился ко мне с просьбой подсобить в некоторых делах. Я, с моими учениками, частенько участвовал в антипиратских рейдах, спасал людей из рабства, карал преступивших законы Артугота. Нынешний статус кво куплен большой ценой, и немалая её часть уплачена кровью. Ты не представляешь, как тяжело говорить ученикам о мире и гармонии, а потом вести их бой, с задачей зачистить очередное пиратское логово. Но долг не давал мне возможности избежать этих заданий. Костяк нашей группы составляли три человека и пара десятков в поддержке. Я, Арториус и Найлус. Два брата, два самых талантливых моих ученика. Арториус крайне одаренный юноша сразу же с легкостью овладел кольцом воздуха. Техники, над которыми я корпел месяцами, Арториус изучал за несколько дней. Найлус был одарен не меньше младшего брата, вот только талант у него был в кольце земли. Невероятно добрый, он был щитом нашей группы. Несмотря на тяжелые испытания, перенесенными ими в детстве, он не озлобился, а наоборот остался отзывчивым и великодушным человеком. Из нас троих, рейды давались ему тяжелее всего. Но он не мог оставить без присмотра своего младшего братишку. Арториус всегда хотел превзойти брата, но это не было соперничеством в привычном смысле. Он хотел доказать, что не хуже, и сам может заботиться об их семье. Что брату можно подумать и о себе. Овладев воздухом, он захотел изучить остальные кольца. Вот только я встречал таланты 2-х типов. Те, кто уверенно по очереди, ступень за ступенью овладевают каждым приёмом стиля пяти колец и те, кто мгновенно овладевают одним кольцом, и лишь постигнув его на всю глубину, сквозь его призму овладевают остальными. К сожалению, Арториус этого не понимал и хотел с такой же легкостью овладеть остальными кольцами, отказываясь тратить время на доведение до совершенства уже имеющихся навыков. Всего за пару лет мы добились того, что количество преступлений на Артуготе упало в разы. Каждый пират знал, что нет такого места, где его не могла бы настигнуть кара. Казалось еще немного и можно будет оставить эту нелегкую ношу...

Тяжелый вздох на секунду прервал рассказ:

— Тогда у бургомистра появился новый секретарь. Талантливый, с блестящими рекомендациями — он сразу показал себя лучшей стороны. Бургомистр и сам не заметил, как часть нелегкой ноши по управлению Артуготом оказалась на плечах его нового помощника. В том числе и деятельность нашего отряда. Это потом мы узнали, что новый секретарь — ставленник пиратских капитанов, которым надоело нести потери и захотелось получить свой кусочек влияния на острове. И его главным обещанием было прикрыть нашу деятельность. Вот только просто распустить нас было невозможно, но этому талантливому человеку не составило труда найти решение. Нас отправили на очень ответственное задание и конечно же прямо в подготовленную засаду. Но они недооценили выучку и силу духа нашей команды. Ничто, ни гоблинские мины, ни замаскированные пушки, ни толпа отборных головорезов не могли нас остановить. Мы выполнили задачу, но из всего отряда остались лишь 2 человека я и Арториус, рыдающий над телом брата, сумевшим ценой своей жизни закрыть нас от взрыва последнего сверхмощного фугаса. Потерянный от горя, мой уже бывший ученик, обвинил меня в том, что я прятал он него знания. И если бы он был сильнее, то мог бы спасти брата. Чувствуя свою вину за гибель товарищей, ведь я не смог предвидеть предательства, у меня не нашлось слов чтобы оправдаться. Арториус ушел в стражу, чтобы иметь возможность хоть изредка пускать кровь пиратам, а я углубился в дела школы, оставив активную деятельность другим. Вот только мне не давал покоя наш последний рейд, и я смог докопаться до правды. Мне в этом кстати очень помог Даррон, светлая ему память, у которого были свои счеты с Гнидасом.

На несколько минут воцарилось молчание. Я обдумывал услышанное, а мастер предавался воспоминаниям. Наконец он встряхнул головой:

— Но сейчас не время копаться в прошлом, нужно обеспечить твою победу в следующем поединке. И я знаю верный способ. Для начала тебе нужно продержаться достаточно долго, чтобы у Арториуса лопнуло терпение...

* * *

Я сладко спал, набираясь сил перед завтрашним поединком, когда меня разбудил грохот пинком распахнутой двери. В проеме, освещаемый ярким светом луны, стоял Ларес:

— Мих, у меня беда. Мильтен попал в серьезные неприятности. После посвящения его нашли старые враги наших семей и выкрали прямо из собора. Он последний из своего рода, и если погибнет, для Артугота не останется надежды. Обещаю тебе все потом рассказать, но сейчас нужно действовать. Ты со мной?

Согласно мотнул головой приходя в себя:

— Конечно. Дай мне секунду очухаться. Кулрок, все в порядке. Можешь вернуться к себе.

Ворвавшийся в полной боевой готовности таурен только упрямо мотнул своей огромной головой:

— Ты не прав, вождь. Ты идёшь в бой, моё место рядом. Малышке тут ничего не грозит, а значит я тоже иду.

Тратить время на споры было глупо, поэтому через несколько минут мы втроём уже на всех порах мчались по улицам под ярким диском полной луны. Путь привёл нас к большому двухэтажному особняку в предместьях города. На подходе к нам скользнула бесшумная тень ( пс, я буду твоими глазами) при ближайшем рассмотрении обернувшаяся крепким молодым человеком в легкой льняной одежде темно зеленых цветов. За плечами у него висел большой лук. Ларес представил нас:

— Знакомься Мих, это мой друг Рэм. Рэм это Мих, а здоровяка зовут Кулрок. За особняком сейчас наблюдает его брат-близнец Ромул. Оба прекрасно обращаются с луками. Да ладно, тут все свои. Браконьеры они, но браконьеры матерые. Для них и выследить цель, и скрыться от преследования никаких проблем. Давай, друг, рассказывай, что вы успели высмотреть?

Рэм, присев на корточки, начал чертить на земле диспозицию:

— Тут особняк, пара охранников скучает перед центральным крыльцом, черный вход стерегут еще двое. Один ходит по кругу. К тому же секрет затаился в кустах с восточной стороны, чуть не попались кстати. Логично было бы расположить секрет и с западной стороны, но удобного подхода мы не нашли, а издалека высмотреть не получилось. Плюс за то время, что мы тут внутрь зашли 23 человека. Пяток важных господ, остальные охрана.

Ларес невесело усмехнулся:

— Мильтена брала слаженная пятерка головорезов, к тому же наверняка внутри дома есть еще охрана. Пол сотни бойцов, как же мы хоронить их замучаемся.

Рэм жестом прервал его:

— Это еще не все. Мне кажется подозрительным вот этот небольшой сарайчик. Для хозяйственных нужд он неудачно расположен, да и выглядит очень капитальным. Поверьте мне, что-то с ним нечисто.

Ларес сокрушенно покачал головой:

— Пятьдесят человек нам не вырезать. Если это те, про кого я думаю, то бойцы у них серьезные. Как бы мне ни хотелось выручить друга, но вас парни я на верную смерть не поведу. Надо возвращаться и как-то подключать стражу. У меня есть идеи кого еще можно привлечь. Если не смогу спасти Мильтена, то отомщу за его смерть по полной.

Я внезапно осознал, что имею в голове почти завершенный план штурма этого особняка. Удивительно, но факт. Чинкедаж любил прохаживаться перед учениками во время выполнения какого-нибудь особенно тяжелого упражнения и изливать на них потоки своей мудрости. В этих рассказах было полно житейских хитростей, которые накопил за жизнь наставник, оказавшийся матерым штурмовиком. И видимо масса этих знаний копилась в подсознании, чтобы вырваться готовым и реально выполнимым планом.

— Ларес, погоди, не горячись. У меня есть идея как нам при удаче решить задачу, а при провале спокойно утечь прочь. Смотри, вначале Ромул и Рэм снимают секрет на востоке, я их страхую с арбалетом, затем режем патруль, зачищаем черный вход и баррикадируем дверь, затем расстреливаем из луков охрану главного входа. Если западный секрет проявляет себя, то задача Лареса его закидать ножами, Кулрок тебя подстрахует, если они прорвутся в ближний бой. Зачищаем территорию и будем думать, как брать здание. Если хоть один этап не получается, то утекаем в лес, а я прикрою отход. Думаю, пяток арбалетных болтов притормозит любую погоню...

В принципе план сработал неплохо. Вот только пара бойцов из западного секрета вместо героической гибели в неравном бою, рванула к примеченному Рэмом сараю и скрылись внутри, пока мы добивали охранников главного входа. Не прошло и полуминуты, как они выскочили из него в сопровождении десятка неплохо вооруженных бойцов. Стрелы, прилетевшие от близнецов притормозили их атакующий порыв, заставив двух неудачников прилечь отдохнуть вечным сном. Однако даже потери вызвали лишь секундную задержку, но её хватило, чтобы их отряд разметал ревущий таурен. Удар молота отбросил в сторону изломанное тело, тычок рукоятью в лицо опрокинул еще одного. Какой-то ловкач почти зашел в спину нашему рогатому другу, но был упокоен моим болтом. Тем временем Кулрок отправил в страну вечной охоты еще троих. Хорошо иметь на своей стороне мохнатого чемпиона арены. Оставшаяся пятерка почувствовала себя неуютно и решила смыться, но с кинжалами от Лареса в бедре это оказалось невозможно сделать. Еще несколько секунд и всё было кончено.

Жаль только, что мы не оставили языка для допроса. А, нет. Боец получивший от Кулрока рукоятью еще дышал. Струйка воды из фляги привела его в чувство, а кинжал Лареса у горла должен был удержать от опрометчивых поступков. Я склонился к нему:

— Ну что, дорогой друг. Поведай нам о своих тревогах и печалях. Расскажи и про печали своих друзей. Уверяю тебя, мы постараемся избавить их от всех забот.

Однако стоило только взгляду пленника приобрести осмысленное выражение, как он с улыбкой мертвеца сказал:

— Мы не умираем. Мы не живем. Мы вне цикла.

И рывком перерезал себе горло о кинжал Лареса. На минуту воцарилось растерянное молчание. Но время терять было нельзя:

— Отлично, парни. Мы без потерь зачистили мощный охранный отряд. Если так пойдет и дальше, то мы наверняка справимся с задачей. Дальше действуем, как договаривались. Ты , Кулрок не сдерживаясь, несешься вперед, правые двери и проходы контролирует Рэм, левые Ромул, за тылом присматривает Ларес, отдайте кстати ему аптечку, если что перевязка тоже на нем. Я в центре в резерве, помогаю где нужно. Готовы? Пошли!

И мы ворвались в особняк, но все предосторожности оказались напрасны. Дом был тих и пуст. Ни одного из вошедших внутри не оказалось.

Ларес задумчиво потер подбородок:

— А не могли они зайти и выйти из черного входа?

Ромул обидчиво ответил:

— Десятки человек? Один, два могли незаметно уйти, но такую толпу только слепой бы не углядел. Да и какой им смысл в этих маневрах, если территория под охраной?

Ларес согласно кивнул:

— Твоя правда. Значит они где-то внутри. Ищем скрытые двери. Если сюда приезжают важные птицы, то вряд ли они протискиваются в какие-нибудь узкие щели. Проход должен быть достаточным, чтобы в него уверенно прошел человек. Зеркала, шкафы, стенные панели — простукиваем для начала большие и лишь потом мелкие.

Проход нашелся на удивление быстро. Видимо хозяева не особенно заморачивались с его маскировкой. Логично, ведь если к тебе пришли с обыском, то не найти могут только какую-нибудь мелочь. А что-то большое как ни прячь, результат будет один. Одна из полок в подвале при простукивании выдала глухой звук. Скорее всего был какой-то механизм, которые открывал проход, однако мы не имели понятия как его запустить, зато мы имели таурена. А таурен с молотом круче любого специалиста по взлому. Пару уверенных махов и наш отряд входит в узкий, выложенный камнем, подземный проход. Тут нам пришлось немного изменить порядок движения. Вместо Кулрока, чья немаленькая туша могла двигаться исключительно боком, первым шёл я, так, как единственный догадался захватить с собой щит. Спину мне прикрывал Ларес, затем шли братья, повесившие временно бесполезные луки за спину и вооружившиеся большими кинжалами. Последним, обтирая плечами стены, шел Кулрок. Ему мы доверили нести наш единственный волшебный фонарик.

Оказавшийся нереально длинным, не меньше километра, коридор вывел нас в огромную подземную полость. Потолок терялся в темноте, впрочем, как и стены. От коридора вглубь пещеры тянулась цепочка светильников. Видимо дорожка, чтобы не плутать в темноте в поисках выхода. После короткого совещания вдоль неё скользнули легким шагом Ромул и Рэм. Мы же, как более шумная часть отряда, двигались с небольшим отставанием. Через сотню метров такого передвижения нам навстречу выскользнул один из братьев:

— Нашли. Они что-то делают с Мильтеном и очень этим заняты. Охрана бдит, но больше для галочки, наше нападение будет неожиданным. Командиры впятером стоят в стороне и общаются между собой. Если первыми уберем их, может начаться полезная неразбериха. Господа нацепили балахоны и сосредоточены на каком-то ритуале. Мне показалось, что они опасаются нападения не со стороны, а изнутри. Видимо не так уж доверяют друг другу.

За пару минут я набросал план атаки и отправил всех по местам. Сам я остался с Кулроком. Пришло время использовать кое-что из науки Чинкедажа:

— Присядь, Кулрок. Мне нужно дотянуться до твоей головы.

Касаюсь ладонью его широкого лба и обращаюсь к Кольцу Земли. Пыль и мелкие камушки с негромким шорохом начинают двигаться к фигуре таурена и обволакивать её.

— Вообще-то это прием для захвата пленников, но что такое пара-тройка центнеров камня для такого здоровяка! Твоя задача дождаться завершения процесса и молча напасть на охранников. Еще раз повторю, очень важно, чтобы ты не произнес ни звука.

— Да, вождь. Я все сделаю.

Хлопнув его по плечу, я присоединился к остальным. Буквально через пару минут с противоположной стороны на врагов напала массивная каменная фигура. Раздались панические крики 'Каменный голем! Спасайтесь'. Охрана начала спешно разбегаться. Это в игре можно было заковырять ножичком любую тушу, в реальности же, без хорошего молота с таким противником совладать было нереально. А поскольку големы очень плохо поддавались магии, то дела охраны становились совсем кислыми. Им бы организоваться, отступить, выманить противника в сторону от подопечных. Но пяток стрел и один болт поставили крест на этом варианте развития событий. Пользуясь неразберихой мы с браконьерами как в тире клали одного врага за другим. Наконец кто мог сбежал, а кто не мог лежал, и пришло время заняться фигурами в балахонах.

Стоило первым стрелам слететь с тетивы, как колдуны прервали свой ритуал и окутавшись магическими полями повернулись к нам:

— Вы, жалкие смертные, не имеете понятия во что ввязались. Но вам и не надо, вам лишь надо осознать, что здесь, в кошмарных мучениях, закончится ваша жизнь. Познайте же проклятие агонии.

От их синхронного взмаха руками мои спутники стали кататься по полу, страдая от невыносимой боли. С меня же проклятие соскользнуло, хоть и успев на мгновенье опалить мои нервы страданием. В итоге из нашей группы я остался один перед пятью разъяренными чернокнижниками. Что-то у меня нехорошие ощущения.

Главарь, судя по поведению остальных, с интересом оглядел мою фигуру с ног до головы. Потом сделал несколько пассов рукой и меня будто окатило легким ветерком. Кивнув своим мыслям он сказал:

— Какие забавные стражники нынче встречаются на Артуготе. И где же ты успел хапнуть заряд энергий пустоты? И почему она тебя не изуродовала? Удачно ты мне попался. Можно будет провести множество опытов. Если я смогу научиться усиливать своих бойцов энергиями пустоты, то перспективы открываются просто фантастические. Может добровольно расскажешь, где таких делают, или пойдем по сложному пути?

Но его слова ушли на второй план по сравнению с ощущением угрозы, морозом проскребшейся по моей спине, которое вызвала медленно поднимающаяся фигура Мильтена.

— Не о том вы думаете ребятки. Я бы на вашем месте не забывал приглядывать за своей спиной.

На мою реплику они лишь презрительно заулыбались, но усмешка немедленно сползла с их лиц, когда из-за спин раздался глухой голос, наполненный такой ненавистью, что проняло даже регулярно общавшихся с демонами чернокнижников:

— Хана вам, твари.

Факелы, освещавшие ритуальную площадку будто потускнели, по магической пентаграмме заплясали тени. И из этих теней стали вырастать уродливые бесформенные фигуры. Единственной их ясно видимой частью была огромная пасть, наполненная кинжалами зубов. Поток этих фигур устремился к чернокнижникам. Налившаяся силой защита остановила их, а вспышки заклинаний успешно растворяли то одну, то другую тень. Однако на место одной уничтоженной приходили две новые. Вот уже колдуны скрылись под валом копошащихся чернильных клякс. Несколько секунд и из глубины раздается приглушенный крик боли, ему вторят другие. Наконец все кончено. Тени начинают с нехорошим интересом поворачиваться ко мне.

— Мильтен, надеюсь ты понимаешь, что мы пришли сюда, чтобы спасти тебя?

Но он меня не слышал. Пребывая в неком подобии транса он был готов вот-вот дать команду своим миньонам. Мне оставалось лишь отчаянно пытаться воззвать к его разуму:

— Мильтен, очнись! Очнись дружище! Это я, Мих. Помнишь?! Мы приходили вместе с Ларесом.

На имя старого друга у окутанной темной энергией фигуры появилась хоть какая-то реакция.

— Ларес, он тут, со мной. Лежит раненый. Знаешь, ему и нескольким нашим друзьям не помешала бы помощь целителя. Ты же вроде жрец?

Лицо Мильтена приобрело осознанное выражение:

— Ларесу нужна помощь? Где он? Что с ним?

— По нам долбанули каким-то проклятием, заставляющим испытывать невыносимую боль. Меня успело только обжечь, прежде чем соскользнуть. А вот парням досталось по полной. Вон они в рядок лежат. Вроде дышат, ты уж подлатай их.

Немного заторможенный жрец кивнул:

— Ага, я сейчас, конечно. Так, убрать Форму Тени. Свет, дай мне силу!

Фигура Мильтена наконец обрела краски, утратив жутковатую темную дымку. С его рук в лежащих людей и таурена полетели вспышки света. Несколько секунд и мои товарищи уже на ногах, тогда как обессилившая тушка Мильтена болтается на плече таурена. На разговоры не осталось ни времени, ни сил, поэтому мы в молчании отправились восвояси.

* * *

Темная фигура на фоне тьмы пещеры осталась незамеченной ни чернокнижниками, ни призванными созданиями бездны, ни вторгшимся отрядом. Она стояла и не спеша размышляла.

Это было... познавательно. И пусть несколько подчиненных расстались с жизнями, его это нисколько не волновало. Гораздо важнее была полученная информация. Не зря он решил из тени понаблюдать за ритуалом. Изначально особой надежды на него не было, а вот клюнувшая рыбка могла позволить достигнуть цели. Как же удачно, что именно сейчас, когда идеальный момент для корректировки плана, он узнал о маленьком секрете древних родов Артугота. Может даже и кинжал не потребуется. Хотя, пускай все равно остается как запасной план. А пока пусть они порадуются своей победе, не зная, что ей они приблизили свое падение намного больше, чем усилия его подчиненных за сотню лет.

* * *

Мы на всех парах мчались к городу. Окружающий мир уже начал наливаться предрассветной серостью, а нам оставалось преодолеть еще немалое расстояние.

— Ларес, ты веди всех к себе, а я помчусь сразу на арену, а то боюсь опоздаю на поединок.

Мой друг отрицательно качнул головой:

— До дома пусть бегут Кулрок с близнецами, они позаботятся о Мильтене. А я с тобой. Ты сразу заваливайся спать, может успеешь перехватить пару-тройку часов сна. А я пообщаюсь с нашим другом, Альюром. Может удастся поменять очередность поединков, чтобы тебе удалось побольше отдохнуть.

— Согласен. Мне и правда потребуются все силы для следующего боя.

* * *

Чинкедаж с тревогой ожидал боя между своими учениками. Хоть Арториус и отрекся от него, он все равно продолжал считать его своим учеником. За прошедшее время горе от потери брата немного утихло и к нему должен был вернуться разум. Но проклятая гордыня никогда не даст ему возможности примириться с учителем. Поэтому так важен этот поединок. Если Арториус победит, то он так и замкнется в своей скорлупе, скрывая за надменностью душевные страдания. Эта битва должна изменить это. Во всяком случае это была его последняя надежда.

Увидев Арториуса, Чинкедаж решил правильно настроить его для боя. Надо его раззадорить, тогда и Миху будет полегче, и урок нагляднее.

— Приветствую тебя, ученик. Надеюсь ты хорошо подготовился к этому бою?

— Я уже не твой ученик, старик! Я сам постигаю глубины мастерства, которые ты от меня скрыл. И не твоему зеленому ученичку заставлять меня серьезно готовиться к бою!

Чинкедаж печально вздохнул:

— Гордыня ослепляет тебя. Мих много тренировался, и поверь он серьезно относится к предстоящему бою. Он даже пораньше пришел на арену и сейчас за этой дверью наверняка настраивается на поединок.

Тут Чинкедаж открыл дверь, показывая на своего старательного ученика.

'Хрр-рр'— раздалось в ответ. Развалившийся на лавке Мих дрых без задних ног, сладко похрапывая. У Арториуса задергалось левое веко, у Чинкедажа ,зеркально, правое. Старый мастер прикрыл дверь. На секунду задумался, потом снова открыл, чтобы убедиться, что ему не почудилось. Снова закрыл. Хотел что-то сказать, но только махнул рукой, отправившись на трибуны. Ученик сделал всю работу за него. Такого пренебрежения Арториус не простит и будет наливаться злостью вплоть до начала боя.

* * *

Рев трибун, палящее солнце, горячий песок арены, раскалывающаяся после короткого сна голова. И нетерпеливо притопывающий противник. Голосящий конферансье заставлял меня морщиться от вспышек боли, которые сопровождали самые громкие его фразы.

'Истинные чемпионы' 'Доказали свое право' 'Невероятная битва'. Громкие и пустые слова. Нужно собраться. Есть я и мой противник. Надо сделать все, чтобы стереть пренебрежительную улыбку с его лица. К счастью это предпоследний бой и можно почти не сдерживаться. Если на втором этапе чемпионата неодобрительно смотрели на использование магических способностей, артефактов и прочего плохо сочетающегося с понятием 'честная схватка', то в финале ограничений почти не было. Считалось, что если ты вышел в третий этап, то должен быть готов ко всему. Или отказаться от участия.

'...бой!' слышу краем уха и Арториус срывается в атаку. В этот бой он не одел броню, не взял щита. Только меч, только подавляющая нечеловеческая скорость. Еле успеваю блокировать удар мечом в ножнах, не было даже пол секунды, чтобы извлечь его. А ведь я чувствовал, что он не прибегал к помощи кольца воздуха. Это была его родная скорость. Стальной ветер со свистом летал вокруг моей фигуры. Пока меня спасал башенный щит, с которым моя сила позволяло достаточно резво управляться, и долгие тренировки с мастером именно против этого стиля боя. Минута, другая и пулеметная дробь ударов на секунду прерывается. Арториус уже не улыбается. На его лице осталась лишь жажда крови и нарастающая ярость. Видимо он осознал, что на голой технике он со мной не расправиться.

Потоки ветра завихрились вокруг его фигуры и в следующую секунду он пропал. Мастерски исполненный приём кольца воздуха — невидимость. Что ж пора и мне начать доказывать, что я не хуже него усвоил науку Чинкедажа. Обращаюсь к кольцу земли и еле заметная волна пробегает по песку. Теперь я чувствую каждые его шаг и с легкостью предугадываю сторону с которой он будет атаковать. Поэтому следующий через секунду удар из невидимости я уверенно принимаю на щит. Арториус снова пропадает, и я вынужден отражать удар с совсем другой стороны. Удар-уход в невидимость-обход. Каждый его удар направлен в смертельную точку, он не хочет ранить, ибо тогда сразу бой будет остановлен. По коже скребется его желание моей смерти. Накал сделал это чувство физически ощутимым. Но невидимость не принесла ему желаемого результата. В ход пошел следующий аспект кольца воздуха. Теперь фигура Арториуса стала еле различима, но не из-за обволакивающий потоков воздуха, а из-за чудовищной скорости, за которой не успевает уследить глаз.

Мало того, он скомбинировал скорость с воздушной акробатикой. Арториус с легкостью менял направление прыжка, отталкивался от воздуха и осыпал меня ударами со всех сторон. Но и к этому приему я был готов. Топаю ногой, и за моей спиной вырастает скала к которой я прижимаюсь, ограничивая маневр Арториусу. Еще секунда и песок обволакивает мою фигуру, даря надежную защиту. Удары Арториуса прорубают её, но оставшейся силы не хватает на преодоление доспеха, так что вместо ран я получаю лишь синяки. Наконец стальной шквал стихает, но не успеваю я перевести дух, как мою песчаную броню сдувает звуковым ударом. Еще один прием кольца воздуха, предпоследний в этом бою. Если противник ожидал, что я буду оглушен, то он просчитался. Загодя вставленные в уши затычки, для верности залитые воском уберегли меня.

Припавший на одной колено, я поднимаюсь и посылаю в адрес Арториуса улыбку, которая приводит его в неистовство. На секунду воздух замирает, чтобы колоссальным вихрем окружить моего противника. В этом вихре он пропадает, чтобы через секунду на меня обрушилась яростная мощь воздушного океана. Краем глаза замечаю, как маги лихорадочно подпитывают защиту зрительских трибун и вип лож. Этот прием — вершина мастерства кольца воздуха. Его удар способен разметать незащищенную магией крепость по камешку, раздробить скалу, в щепки разнести целый флот. Но мало этого, вся накопленная мощь, подчиняясь несокрушимой воле создателя, концентрируется на моей фигуре. Обычного человека расплескало бы в брызги, окатив трибуны кровавым дождем. Но я был и к этому готов....

* * *

Чинкедаж расхаживал по тренировочной площадке, заложив руки за спину. Наконец он собрался с мыслями и повернулся ко мне:

— В честном поединке сейчас у тебя практически нет шансов против Артириуса. Он превосходит тебя во всем: знания, опыт, навыки, даже мотивация. И он прекрасно об этом осведомлен. Но такое положение дел и даст нам шанс на победу. Его злость слишком сильна и ему будет мало тебя просто победить. Нет, он захочет показать свое превосходство, а когда наиграется покалечит или убьет. Данная стратегия сводит весь доступный ему арсенал техник всего к 4. Кстати, коротко перескажи, что ты усвоил из моих лекций.

— По кольцу воздуха?

-Давай вначале кольцо воздуха, а потом остальные.

Я собрался с мыслями. Чинкедаж обожал будто между делом проводить неожиданные экзамены. И горе было тому, кто не сможет ответить хоть на один вопрос, сразу же в дело вступала любимая палка учителя. Впрочем, в моем случае он менял её на тонкий стальной ломик. Видя, что рука наставника привычным движением потянул к заткнутому за пояс средству воспитания, я поспешил начать свой ответ:

— Кольцо воздуха дает своему адепту способность манипулировать окружающим воздухом. Чем больший объем воздуха берется под контроль, тем сложнее удержать над ним контроль. И энергии потребляет массу. Техники разделяют на 2 типа. Малые манипуляции — тонкая работа с небольшим объемам. Сюда относятся: невидимость, скорость, воздушная акробатика, звуковые атаки. Большие манипуляции — более грубая работа с значительными объемами воздуха. К ним относятся — полет, шквал, шторм, вихрь.

Чинкедаж довольно кивнул:

— Высшие техники?

При мысли, что скорее всего мне доведется испытать одну из них на своей шкуре у меня по спине пробежал ветерок:

— Известны две высшие техники. Воздушный колодец и око шторма.

— Ладно, о кольце воздуха ты имеешь представление. Видимо угроза жизни неплохо стимулирует обучаемость. Нужно будет взять на вооружение. Коротко прогись по остальным кольцам.

— Кольцо воды — манипуляции водой, целительные техники, иллюзии, подводное дыхание. Самое безопасное для самостоятельного освоения. Кольцо огня — призыв и управление огнем, управление и преобразование энергии. Сочетаясь с остальными кольцами кратно усиливает их техники. Второе по опасности и сложности освоения. При неправильном использовании способно нанести ужасные и трудноизлечимые увечья. Кольцо земли, мой профиль. Думаю, подробно можно не раскрывать. Кольцо пустоты — самое опасное и сложное в освоении. Малейшая ошибка несет опасность разрушения не только тела, но и повреждения души. Освоение связано с риском потери разума. Позволяет управлять пространством, мгновенные перемещения на любые дистанции. Ощущение пространства, блокировка магических телепортов. Последний известный мастер, полностью овладевший кольцом пустоты император Шаохао, которые сумел при его помощи ценой жизни и души скрыть целый континент.

Чинкедаж понятливо покивал:

— Да, эта легенда произвела на тебя сильное впечатление. Ты даже прослезился. Не ожидал от тебя подобной чувствительности. Впрочем, вернемся к главной теме нашего разговора. Арториус. Адепту кольца воздуха сложно сражаться с адептом кольца земли. Это верно и наоборот. Скорость против силы и защиты. Нанести друг другу вред очень проблематично. Но это верно только без учета высших техник. И зная моего ученика он выберет самую эффектную — око шторма. Знаешь, не проходит ни дня чтобы я не вспомнил Найлуса. Такое редкое сочетание невероятного таланта и безграничной доброты. Он смог улучшить высшую защитную технику кольца земли. Ей он нас и закрыл от последнего удара на том роковом задании. Запомни, Мих, никогда не используй высшие техники в истощенном состоянии. Это смерти подобно. В будущем, когда ты овладеешь кольцом огня, ты сможешь часть сил брать извне, или на худой конец воспламенением крови подпитать технику. Найлус сознательно разменял свою жизнь на нашу, применив своё лучшее творение — Гранитную Жемчужину.

* * *

Медленно выдыхаю. Именно сейчас происходит мой главный экзамен на право называться адептом кольца земли. Мое тело окружает мощная сфера песка, первый и самый этап прошёл без проблем. Второй этап — песок начинает сжиматься приобретая колоссальную, не предусмотренную природой плотность. Третий шаг — и моя защита приобретает вид идеального шара, а её поверхность становится нереально гладкой и скользкой. Наконец последняя, и самая трудная стадия, которая и делает эту технику высшей. Сфера слой за слоем преобразовывает кристаллическую решетку чередуя колоссально прочные конгломераты кристаллов с жидкими кристаллами способными к пластическим деформациям. Процесс охватывает последнюю молекулу и техника принимает законченную форму — Гранитная Жемчужина.

И тут же в неё устремляется вся накопленная мощь техники Арториуса. Но потоки воздуха лишь обтекают гладкую поверхность моей защиты, не находя даже микротрещины. От напора ветра весь песок арены поднялся в воздух, сточив грунт до скального основания. Наконец давление на сферу достигает пика и начинает быстро спадать. Моя защита выдержала удар воздушной стихии. Выжидаю еще немного, чтобы в атмосфере арены можно было безбоязненно дышать и отпускаю технику. Несокрушимая броня с легким шорохом рассыпается в песок из которого и была создана.

Передо мной стоит Арториус. Применение техники не прошло для него даром — осунувшееся лицо, запавшие глаза, пот, насквозь пропитавший его одежду. Видно, что держится он только на силе воли. Я нахожусь в чуть лучшем состоянии, все же на защиту тратится меньше сил, чем на такую атаку. Злой хрип не дал мне предаваться раздумьям:

— Ты-ы-ы, как ты посмел украсть технику моего брата! Как ОН посмел тебя ей учить! После всего, что было!

Видать его это действительно сильно задело. Но жалеть я его не собирался:

— Мастер долгое время щадил твои чувства. Но я не он. И я скажу тебе правду, как бы хреново тебе от неё не было. На самом деле, в смерти Найлуса виноваты совсем другие люди. И вместо того, чтобы найти и покарать их, ты предпочел малодушно обвинить первого попавшегося под руку! Но знаешь, что? И тут ты трусливо прячешься от правды! Ведь по-настоящему, в глубине души, ты думаешь, что вина лежит именно на тебе! Даже не верится, что учитель тратил время на подобное ничтожество, боящееся заглянуть правде в глаза!

Лицо Арториуса почернело от ярости:

— Старик тебя хорошо подготовил. Еще бы он не знал каждый мой приём, которому сам же и научил! Ты думаешь, что на этом все? Ты победил?! Смотри же, я кое-что освоил и сам!

Багровый свет просочился сквозь его кожу, прорисовывая узор его артерий и вен. 'Вот упрямый дурак!' успел я подумать, проваливаясь под землю, чтобы избежать летящего в меня воздушного тарана. Толком не освоив кольцо огня, он решил применить одну из сложнейших и опаснейших техник — воспламенение крови. Часть крови сгорает прямо в кровеносной системе, кратковременно наполняя тело энергией. Чем чревата ошибка, понятно и дураку. Выжечь себе сердце или мозг как нефиг делать!

Только я начинаю продумывать новую тактику, как сверху раздается нечеловеческий крик боли. Осторожно выглядываю и вижу, как фигура Арториуса корчится в языках пламени, просвечивающегося сквозь кожу. Но страшнее всего выглядели сполохи огня, прорывающиеся сквозь распахнутые веки. Глаз у него уже не было. Мгновение и из воздуха возле Арториуса материализуется Чинкедаж, окутывая его пленкой целительной техники.

Победа. Но почему я не радуюсь?

* * *

Зайдя в, уже практически ставшую вторым домом, раздевалку арены, я со стоном стянул с себя броню и поддоспешник. Все мое тело было густо изукрашено узором из синяков. Причем я мог бы служить неплохим пособием для изучающих уязвимые точки человеческого тела, ибо синяки четко группировались возле жизненно важных органов. Единственный целитель нескоро найдет на меня время, в ближайшие часы от Арториуса ему не отойти.

Чертов идиот! Чинкедаж буквально палкой вколачивал мне в голову опасность применения неотработанных приемов. Сомневаюсь, что он был менее старателен в процессе обучения других учеников.

Мои размышления прервал ворвавшийся Ларес:

— Мих, мы богачи!! 12 кусков золота, как с куста! Представляю, как кривится рода Гнидаса, когда ему доложат о таких выплатах!

Я с трудом заткнул фонтан его красноречия:

— Погоди, погоди. Мы же договаривались не светиться. И не ставить на финал крупных сумм. Я так понимаю, ты все переиграл?

Ларес пренебрежительно фыркнул:

— Толку нам от той осторожности! Мы сегодня ночью так засветились, что смысла в маскировке уже нет. Или ты думаешь Гнидас не поймет, кто нарушил его планы? Нет уж! Сейчас я смог хорошенько ударить по его финансам.

— Так значит это помощник бургомистра стоит за похищением Мильтена?

Мгновенно утративший веселое настроение Ларес произнес:

— Давай не будем сегодня об этом. Просто порадуемся победе и хорошенько отпразднуем твой выход в финал!

Забывшись, он хорошенько хлопнул меня по спине. Глядя на моё скривившееся об боли лицо, он пробормотал извинения и сбежал 'готовить чествование героя'.

* * *

Финал. Сколько сил и времени было потрачено для его достижения. Последний рывок. За друзей, за учителя, за всех обиженных Гнидасом.

Не успел прозвучать сигнал начала боя, как Глок ударил молотом по земле и бросился ко мне. По яркому сиянию, окутавшему его оружие, я понял— дело плохо. Гранитная Жемчужина! Выдыхаю. Мою сильнейшую защиту ему не пробить.

Грохот! По стенам убежища начали расползаться трещины. Судорожно приоткрываю проход с противоположной от противника стороны. Только я успел выкатиться, как мощнейший удар разметал каменную сферу.

Раз так, то мне сдерживаться нельзя! Топаю ногой, и выскочившая скала подкидывает Глока в воздух. Внизу его ждала гостеприимная яма с каменными шипами.

'Зря ты пренебрег броней.' злорадно подумал я, сдавливая его уплотнившимися стенами ямы. Сверху роняю огромный валун и еще сильнее сжимаю каменную ловушку.

Крак! С хрустом пробивает каменную корку рука. На ней нет ран, она окутана еле заметной дымкой, которая с легкостью выдерживает удар моего меча. Секунда и Полутроль полностью выбирается наружу.

У меня появилось неуловимое ощущение узнавания. Словно я где-то видел эту дымку и ощущал привкус её силы. Велес! Точно, в его чертогах!

Где-то вдалеке Глок яростно атакует меня, а моё сознание отстраняется от реальности.

— Печальное зрелище.

Я обернулся на голос. Мой патрон, кто же это еще может быть?

— Приветствую тебя, о могучий Велес!

Древнее божество с неожиданной грустью оглядело моего противника:

— Две загубленные судьбы. Ты видишь перед собой продукт экспериментов с самой запретной магией. Она калечит не тело, не разум — саму душу. Дух, оставшийся верным мне. Скованный, забытый, сломленный. Он был заключен в тело испуганного мальчишки. Годы издевательств и пыток, экспериментов и вивисекций. Осколок памяти и чувств древнего духа, и сломленный разум несчастного человека. Подари им покой. В тебе моя кровь, в тебе моя сила, в тебе моя воля. Повели и он безболезненно уйдет.

С каждым словом я все четче ощущал связь с Глоком. Один волевой посыл и его не станет. Coup de grace. Удар милосердия. Ведь он совсем не знал жизни! Только боль и жестокость! Нет, я сделаю не так.

Каким-то образом передаю свое намерение и принимаю в ответ согласие и благодарность. От меня льется поток энергии, который впитывается в фигуру Глока. Напряжение возрастает, и я чувствую нечеловеческую усталость. Тело Полутроля начинает деформироваться. Лишь сильнейшая регенерация не дает ему умереть.

Наконец процесс завершается хлопком освобожденной силы. На грани чувствительности слышу: 'Теперь мы едины!'.

Истощенный Глок проваливается в беспамятство. Победа!

* * *

Бургомистр зычным голосом толкал речь перед толпой:

— ... удивительный бой. Наш победитель доказал свою силу в сражениях с чемпионами прошлых лет. Он полностью заслужил свою награду в качестве которой выступает мощнейший и редчайший артефакт!

Тут к бургомистру скользнула фигура помощника:

— Дражайший господин, мне только, что пришла великолепная идея. К чему такому славному воину никчемные магические побрякушки? Может стоит наградить его чем-то уникальным. Например, уже долгие годы пустует замок герцогов Артугота. Это поистине знаковое место. Право собственности на замок и прилегающие земли станет идеальной наградой для такого могучего воина!

Бургомистры восхитила эта идея:

— Прекрасная мысль, Гнидас! Твои советы всегда к месту. Это будет поистине достойной наградой! Жители Артугота и гости нашего прекрасного острова! За небывалую доблесть стражник...

Я подсказал:

— Мих.

Бургомистр нахмурился:

— Это что? Собачья кличка? Скажи полное имя.

— Михаэль, господин бургомистр.

— Стражник Михаэль награждается правом владения замком Великий Предел и прилегающими землями на 3 поприща. Кроме того, мы передаём ему артефакт — Клинок Темной Империи!! Воздадим же должное новому ЧЕМПИОНУ СТРАЖИ АРТУГОТА! МИХАЭЛЬ ЭТИ ОВАЦИИ ПОСВЯЩАЮТСЯ ТЕБЕ!

На словах про клинок Гнидаса перекосило, видать надеялся, что щедрость бургомистра ограничится лишь замком. Принимаю почести и наконец покидаю арену. Надеюсь, что навсегда.