|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Безлюдье. Книга третья — Подмосковье.
Памятник.
Сквозь легкие занавески пробивались лучи яркого солнца. Осень видимо где-то задержалась, и здесь все еще царило лето. В окно проглядывались зеленые листья раскидистого дерева, растущего прямо около двухэтажного дома. Зеленый же деревянный забор уже почти не просматривался сквозь кустарник. Небольшой чисто выметенный двор был также залит солнечными лучами. Солнце еще не встало высоко, и приподнятое крыльцо отбрасывало длинную тень.
У окна стоял высокий мужчина. Он еще не был стар, широкие плечи выдавил в нем немалую силу, еще не истраченную временем. Поступь крепких ног, уверенные движения рук и легкий поворот головы говорили о хорошем здоровье и регулярных физических упражнениях. Мужчина повернул голову на шум, и стало видно его лицо. Гладкая кожа, ровный загар, высокий без морщин лоб, широко расставленные глаза сделали бы его лицо приятным, если бы не пара косых шрамов: один во всю щеку и один мелкий на скуле. Резко очерченные носогубные складки и подернутые сединой волосы предательски указывали на возраст.
А властный и пронизывающий насквозь взгляд буквально приковал к месту вошедшего в комнату молодого парня.
— Атаман, Владычица прибыла — юноша говорил глухо, видно, что волновался.
Мужчина кивнул головой и подошел к открытым настежь двойным дверям. Прямо из солнечного света, бьющего из входа в дом, возникла женщина. К ней сложно было применить понятие возраста. Взрослая, но с легкой девичьей походкой, голова гордо сидит на длинной шее. Легкое одеяние показывало прямую спину, чуть расширенные бедра и невысокую грудь. Чуть оголенные плечи и свободные руки покрыты легким летним загаром. Пшеничного цвета волосы сложены в круглую прическу, в открытых ушах висят длинные серьги с капельками желтого камня, некогда называемого янтарь. Гладкое лицо, слегка припудренное веснушками, было формой похоже на лицо стоящего мужчины. Только глаза василькового цвета сияли намного ярче, раздавая миру радость цветущего бытия.
Женщина подошла вплотную к поджидавшему ее мужчине.
— Здравствуй, сестра.
— Доброе утро, брат.
Они взялись за руки, и некоторое время смотрели в глаза друг друга.
— А ты не меняешься, сестра — у атамана слегка разгладились черты лица, он на глазах помолодел.
— А у тебя новая седина на висках — женщина вздохнула.
— Жизнь.
— Так ли? — васильковые глаза с тревогой смотрели на такое родное лицо.
— Не начинай! — мужчина слишком резко отдернул руки и повернулся к окну.
Женщина взглянула на него, но быстро смахнула печаль с лица, ее глаза стали сиять по-прежнему. Она подошла к старомодному буфету и протянула руку к старой, потертой кружке.
— Святые источники — воскликнула она — столько времени прошло, а она тут.
Атамана обернулся и неторопливо подошел к сестре.
— Точно, она, его любимая кружка. Помнишь, мама все ругалась, замени, говорит, новую, "видеть ее не могу".
Мужчина вздохнул и внимательно оглядел большую комнату. Его глаза на миг заволокло слезой, но он умел держать себя в руках. Владычица же только покивала головой.
— Ты все такой же кремень, брат.
— А как иначе, сестра? — голос сильного мужчины чуть дрогнул — Не те времена, чтобы сопли жевать. Но не будем об этом, у нас сегодня важный день.
Послышались шаги и в открытые двери вошли двое. Кряжистый мужчина в форме воина: зеленая ткань, вставки на коленях и локтях, сверху накинута замысловатая разгрузка, на поясе висит ремень с кобурой для пистолета. Натруженные руки сжаты в кулак, а голова вертится туда-сюда, примечая и замечая все вокруг. Привычка опытного разведчика. Вместе с ним вошла женщина. Очень светлые волосы коротко подстрижены, красивое лицо покрыто маской холодного отчуждения, ее синие глаза становятся просто ледяными, когда она поворачивает голову в сторону воина. Женщина одета в легкие брюки и подобие жакета с множеством карманов. Ее стройное тело выглядит тренированным, а легкая поступь на движения тигрицы. На первый взгляд на ней нет никакого оружия, но мужчина-воин парой брошенных взглядов отметил интересующие его места в одежде воительницы.
— Все готово? — старший мужчина вышел вперед.
— Да, атаман — коротко ответил воин и отошел в сторону, давая дорогу. Женщина-воительница коротко обменялась взглядами с владычицей и также отошла в сторону.
— Ну что, сестра, нас ждут — мужчина подал руку, и пара вышла на залитый солнцем двор. Также под руку они двинулись по дороге. Она была засыпана мелким красным гравием и чисто подметена. Высаженные вдоль дорожки деревья и кусты шелестели все еще зеленой листвой. Только березки выдавали приближение осени и холодов несколькими желтыми листками. Гордо неся головы, держа друг друга за руки, мужчина и женщина приблизились к небольшой площади.
Залитое солнечными лучами пространство было окружено подстриженным кустарником. В круг им образованным вела всего одна дорожка. По обе ее стороны находились вооруженные люди. С одной стороны мужчины в зеленой форме и большими черными винтовками, стоящими у их ног. Они были разных возрастов и ранжировались по росту. Здесь можно было увидеть и безусого юнца, старавшегося выглядеть совершенно серьезно, так и старого вояку, с выбеленными волосами и расписанным шрамами лицом. Напротив их стояла шеренга девушек и молодых женщин, одетых как воительница, пришедшая за Владычицей. Они все были похожи друг на друга своими белесыми волосами и сияющими открытыми лицами. Часть воительниц держала в руках короткие карабины, у остальных за плечами висели луки.
Атаман и Владычица прошли мимо своих воинов и оказались на открытой площадке. Посередине ее высилось нечто, укрытое пока светлым покрывалом из брезента. А по бокам стояли люди, справа те, кто походил внешним видом на командиров и начальников. Главы основных человеческих поселений этой стороны мира. С другой стороны находилась небольшая группа, состоящая из глубоких стариков и пожилых людей, некоторые из них сидели в инвалидных креслах.
Вперед вышел атаман и сначала повернулся налево, отвесил вежливый полупоклон, группа справа удостоилась только легкого кивка головы. В ответ раздались глухие восклики. Женщина приветствовала всех поднятыми руками, как будто она хотела всех обнять. Атаман поднялся на небольшую трибуну, привычно огляделся, сделал паузу, дождавшись полной тишины. Казалось, что даже листья на деревьях перестали шелестеть и замерли в ожидании.
— Друзья, сегодня у нас значительный день! Ровно тридцать лет назад от нас ушел великий человек, первый Атаман Этого Мира. Это ему мы обязаны существованием наших свободных поселений и нашему образу жизни. Это он сохранил часть прошлой человеческой цивилизации и показал нам путь вперед. Это был мой отец — Михаил Бойко. Он — мужчина чуть споткнулся — он навсегда остался в наших сердцах. Еще пять лет назад мы захотели увековечить его память, но обстоятельства нам помешали.
Люди, стоявшие внизу, чуть загудели, мужчины нахмурились. По щекам пожилой женщины пробежали слезы, однорукий старик, стоявший рядом, слегка приобнял ее. Легкая тень пробежала и по лицу атамана. Ох, тяжело ему дались эти годы!
— Но мы смогли все-таки выполнять задуманное, и теперь в нашей старой столице будет стоять памятник Первому Атаману! Сестра!
Он повернулся к Владычице, а та стояла уже лицом к закрытому брезентом постаменту. К ней подошли две белобрысые девочки и заняли место по бокам. На площади все замерло. Люди затаили дыхание, не каждый день можно увидеть подобное зрелище.
Я, Огнейя, дочь твоя! — запела глубоким голосом женщина, девочка повторяли ее слова — Я Владычица сил природных и земных, призываю тебя, мой отец, яви миру свой памятный лик, посей в наших сердцах тепло умиротворения и радость познания!
Голос Владычицы становился все выше и сильнее. Верхушки деревьев вдруг зашумели, свежий ветерок погнал по дорожкам летнюю сухую пыль. Люди вздрогнули, они вдруг ощутили здесь присутствие чего-то немыслимого. Какая-то неведомая сила вошла в этот мир, подняла на площадке пыль и смахнула покрывало с памятника. Затем воздух снова успокоился, пыль улеглась, и взорам предстал каменный человек из светлого камня. "Атаман, атаман" — прошелестело рядам. Сейчас не было места пафосным словам и высокопарным речам. Безмерное уважение и преклонение, оно легко прочитывалось в глазах всех присутствующих.
Первый Атаман был изображен в полный рост, и в движении. Лицо и все его тело устремилось куда-то вперед. Туда, к Новому миру. Одетый в старую форму Того Мира, с множеством карманов, биноклем на шее и верным Калашниковым на согнутой руке. Владычица вздрогнула, искусный мастер мастерски изобразил отца по старым фотографиям. Она его помнила таким еще в Городе, в том городе Тех, который она уже никогда не увидит. Молодое озорное лицо, чуть приподнятые брови, еще не сжавшиеся в тонкую линию губы. Крепкое тело еще не старого мужчины, скульптор создал из Михаила Бойко просто былинного богатыря, искусно спрятав огромную силу внутрь, выдавая ее только буграми мускулов на руке и мощной шеей. А она-то помнила, что ее отец был достаточно сухощав, это его сын стал знатным здоровяком. Но видимо люди только так могли представить себе героев тех легендарных уже времен. Когда в одночасье рухнул весь прошлый мир, и оставшимся в живых людям пришлось принимать непростые решения.
— Сестра — она увидела рядом лицо брата — Я его еще помню таким. Эх, чтобы я только не отдал, чтобы очутиться Там и Тогда.
— Понимаю тебя — очень тепло ответила Огнейя, ее лицо заслонила грусть — Мы были маленькими детьми, у нас были семья и друзья.
— И весь мир — тихо добавил атаман. Потом он оглянулся, и на лице опять появилась приятная улыбка.
— Тетя Наташа и дядя Юра — однорукий старик ловко поздоровался с высоким мужчиной, которого он знал с пеленок — Ну, как вы? Как здорово, что добрались сюда!
— А как же, разве мы можем пропустить такое. А ты возмужал, атаман! Эх, и седых волос у тебя изрядно прибавилось. Судьба атаманская, она такая. Но ничего, лихие времена миновали.
— Вы так думаете, дядя Юра? — светлые глаза женщины, казалось, вонзались в самую душу старика.
— Эй, Огнейка! Прекрати так смотреть! Уф, ты как ведьма стала — старик недовольно зыркнул в сторону женщины.
— Не ведьма, а ведунья, дядя Юра.
— Да хоть как назови — вступилась за мужа пожилая дама — В самом деле, Огнейка, прям мурашки по коже, когда ты так начинаешь.
— Колдовать? — Огнейя рассмеялась — Это не колдовство, тетя Наташа, это сила природы, надо только ею овладеть.
— Ох, девка, лезешь ты, куда не след — по-стариковски проворчал Юрий Ипатьев.
— За нами будущее — снова расхохоталась Владычица и игриво посмотрела на брата. В их сторону молодой крепкий мужчина продвигал инвалидную коляску с высоким, крепким на вид стариком.
— Здравствуйте, дядя Толя — вежливо вышел вперед атаман — очень рад, что и вы смогли приехать.
— Да вот спасибо внучку — кивнул старик на молодого парня — Он из рейса вернулся и подговорил. Сам я, как видишь, уже не ходок.
— Понятно — атаман внимательно присмотрелся к молодцу — Одежда у тебя хорошая, откуда?
— В Амстердаме прикупил, а тамошние говорят, что с юга ткань поставляют.
— Значит, хлопок стали снова производить — задумался Петр, потом встрепенулся — Дядя Юр и дядь Толь, к нам то перебраться не желаете?
— Спасибо, Петя — ответил за всех Ипатьев — сам видишь, климат то меняется. Больно жарко у вас там, у моря. А мы все-таки народ северный, да и сами у моря живем. Сам видишь, мало нас осталось стариков.
— Понятно — кивнул головой атаман и повернулся к Рыбакову-младшему — как там вообще у вас? Давно с вашими не общался, у меня на югах дел полно.
— Да нормально, атаман — вежливо ответил молодой крепыш — Корабли собираем совместно с финнами и шведами. Я пока шкипером, лет пять прохожу и стану капитаном. Торговля вон опять налаживается, без войны то проще жить.
— Еще бы — криво ухмыльнулся Петр, от чего его шрам стал выпуклее.
— Это тебя там так?
— Да, жестко мы тогда сцепились. Западники крепкие ребята оказались. Много наших потеряли.
— Артемка — всхлипнула Наталья Ипатьева, а Юрий снова положил на ее плечо здоровую руку.
— Мы за него отомстили — на лицо атамана опустилась лютая зима, а Ипатьев понимающе кивнул.
— Проклятая война — прошелестел тихо Анатолий Рыбаков — Нас и так мало осталось, а все людям неймется. Может и права Огнейя, людишки просто так не меняются.
Атаман оглянулся, его сестра прогуливалась посреди приглашенных и всех одаривала улыбкой и словом. Среди людей как будто солнечный луч протекал, согревая и даря тепло. Он залюбовался своей сестрой, не смотря на возраст, она выглядела моложе многих знакомых женщин.
— Мне надо идти — виновато посмотрел атаман на старых друзей отца — сами видите, важные люди пожаловали, вечером еще увидимся.
— Заматерел, совсем мужчина стал — старик с совершенно седой бородой тяжело вздохнул.
— Он давно уже мужчина, отец — проговорила светловолосая женщина, она была печальна.
— А ты чего грустишь?
— Когда увидела этот памятник, даже поверила, что тебя уже нет.
— А меня и нет — улыбнулся старик — меня давно здесь нет.
Женщина встревожено поднялась и подошла к окну, было время полнолуния, и двор оказался ярко освещен. Откуда-то из глубин памяти вдруг поднялись дворы ее детства, независимо от луны, всегда освещенные большим лампами, стоящими на больших опорах. И где-то теперь дворик ее детства? Где вообще их город?
— Ты не жалеешь?
— Что ушел? — мужчина задумался — А знаешь, иногда да. Но подождешь, посмотришь вокруг .... А правильно! Можешь, делай!
— А друзья? — Владычица обернулась.
— Друзья ... — старик тяжело вздохнул и задумался — Огнейя, зачем трогать мое самое больное место? Все можно пережить, всему найти замену, но им — то замены нет. С одной стороны жалко их, с другой ... Ну, как им объяснить, что я так медленно старею? Что еще полон сил и энергии, что мои дети еще живы и защищены моим даром. Они уже многих потеряли, ушли их товарищи, кто-то из детей и даже внуков.
Старик встал с кресла и твердым шагом двинулся к белокурой женщине.
— Ты ведь знаешь, что на кону! Это выше нас и наших желаний!
— Знаю, папа — взрослая и умудренная жизнью женщина просто упала в объятья человека, некогда ласкавшего ее еще маленьким ребенком, и замерла на его плече. Ей тут было хорошо и спокойно. Она боялась признаться, что до сих пор чувствует себя рядом с ним маленькой девочкой, со смешной ребячьей походкой и застенчивой улыбкой. А ведь она Владычица, глава большого клана и командир целой армии воительниц. На ее плечах висит будущее человечества. А может быть и хорошо — вот так вот скинуть хотя бы на пять минуток такое тяжкое для женщины бремя. Видимо старик понял ее состояние, поэтому прижал к себе покрепче и погладил по волосам, в которых даже не было наметок на седину.
— Все никак не привыкну к твоему новому образу — проговорил он тихо — у тебя же в детстве были золотистые волосы и веснушки, а сейчас они больше похожи на платину.
— У моих девочек тоже. Папа это же не сложно, управлять своим телом мы учимся еще с пеленок. Ты бы видел ежедневные упражнения наших воительниц — женщина усмехнулась — как-то, раз к нам приехали сотники от Петра. Их хватило только на пару дней. А похвальбы то было! Уважать стали после этого нас по-настоящему.
Она посмотрела на отца и тихо спросила
— Может, все-таки ко мне переберешься? И мы под приглядом и встречаться будем чаще.
— Не могу, Огнеюшка. Я буду мешать, да на глаза кому не надо попадаться.
— А на Урале хорошо?
— Да. Много озер, чистые леса. Наш ученый городок хорошо снабжают и не мешают.
— Еще бы они помешали — улыбка у Владычица была лучезарная, хотя глаза грустные — Тогда иди, не хочу лишних слез. Там машина стоит и локомотив уже под парами.
— Спасибо — старик еще раз обнял свою уже взрослую дочь и сразу повернулся к дверям.
На улице ее ожидала светловолосая воительница, она молча открыла пассажирскую дверь, а сама села за руль. Не смотря на возраст, ее движения были энергичны, лицо с остатками былой красоты спокойно.
— Как поживаешь, Оля?
— Я живу, Атаман, у нас все хорошо.
Суровая воительница позволила себе улыбнуться. Старик понимающе кивнул головой. Он знал ее еще молоденькой тоненькой девочкой, а теперь это взрослая женщина, чуть потяжелевшая после пяти родов. Но с такой же высоко поставленной головой и чудесными синими глазами.
— Не жалеешь?
— Нет. Девочки со мной, а сын — она внимательно смотрела на дорогу, освещенную только автомобильными фарами — Это его выбор, он хотел отомстить за братьев. Мы сами выбираем свой личный путь, спасибо вам, что дали нам такую возможность. Пусть и наши дети выбирают сами. Это возможности Этого мира, нельзя их у них отбирать.
— Ну, тогда хорошо. Все идет, как надо — старик немного помолчал, рассеянно вглядываясь в некогда очень знакомую дорогу до станции — Просто так странно видеть вас такими большими. Наверное, все старики живут больше своим прошлым, соотнося его с нынешним.
— Это вы то живете прошлым? — воительница усмехнулась — Это для остальных вы памятник, а для нас свет, озаряющий путь. Даже не представляете, атаман, как вы нам всем помогли.
Старик улыбнулся глазами, он узнал все, что хотел узнать, и теперь был спокоен. Также спокойно они попрощались на станции. Он уверенным шагом подошел к одинокому дизельному локомотиву и залез внутрь. Чуть попыхтев, скрежеща железом, железнодорожная машина, потихоньку разгоняясь, двинулась в ночь.
Ольга Шестакова-Потапова еще долго смотрела в след красному огоньку, уносящему далеко на восток самого важного для нее человека, первого Атамана Этого мира Михаила Бойко. Раз за разом она переживала страницы минувшего, то, ярко улыбаясь, то плача. Воительница не стеснялась своих слабостей. Сейчас она просто обычная женщина, оплакивающая своего мужа, детей и друзей, и трепетно вспоминающая лучшие мгновения своей жизни, связанные с этим человеком, ставшим навечно самой большой легендой Этого мира.
Подмосковье.
Михаил стоял на краю глубокого и странного котлована, сплошь залитого водой. Его лицо было мрачно. Им досталась очередная загадка, осилить которую было не по силам. Вообще вся эта поездка выходила странной. Буквально все шло не по плану, через пень колоду. С таким трудом вычисленная изначальная база "черного генерала" в природе просто не существовала. Вместо нее, блин, они нашли вот этот, со стадион размером, котлован в глинистой почве и острыми краями. Как и кем, он был создан, куда делась база, что вообще происходит? Проклятые вопросы, просто рвущие мозг! Все оглядываются на атамана, а он ломает голову, совершенно ничего не понимая. Но никто же не подойдет к нему напрямую с этим непростым вопросом. После того случая на шоссе М1 между атаманом и его людьми пролегла невидимая черта. Мысли вернулись к этому проклятому дню.
Он тогда со сборной группой прочесывал трассу. "Пионеры" и "владимирские" ушли далеко вперед, стараясь быстрее нагрянуть на промежуточную базу бандитов Ордена. А остатки карательного отряда все еще находились возле их анклава. Вот и пришлось организовать подобные сборный команды. На обочине дороги Михаила и настигла страшная новость.
Их группа только что выкурила тыловиков Ордена, пережидавших кровавые события в придорожном кафе. Пьяную компанию "новых рабовладельцев" повязали тепленькими. Они даже сопротивления толком не оказали. Вдруг на дороге появилась машина Николая Ипатьева. Михаил удивленно оглянулся. Коля работал с соседней группой, проблем с сообщением не было. После уничтожения основных сил Ордена они восстановили радиосвязь. Из машины мешком вывалился всклокоченный Аресьев.
— Миша — его голос был хриплым — мне твоя только что сообщила.
Бывший милиционер вдруг замолчал, его кадык ходил, а пальцы тряслись.
— Да говори толком, что случилось! — Михаила охватил знакомый до одури озноб, по позвоночнику мгновенно пробежала ледяная волна.
— Толькин Ваня — Андрей глотал слова — его же ранило в самом конце, ночью открылось кровотечение, он в реанимации был пару часов, потом ... потом сердце не выдержало. Нет больше Ваньки, Миха.
По грязному лицу Аресьева протекла слеза, оставляя фактурную борозду. А Михаил в оцепенении замер. И снова вокруг него закрутилась черная воронка, и предательски подкосились ноги. Атаман заметил, что Аресьев быстро отшатнулся в испуге, по шоссе же побежала волна песка и пыли, люди вокруг заоборачивались. А ему остро захотелось подчинить эту необузданную воронку зла, и направить ее на что-то постороннее. Или кого-то. Михаил обратил свой взгляд на сидящих у обочины трех пленных и выплеснул на них весь свой затаенный в глубинах души гнев. Он уже совершенно ясно представлял, каким образом это осуществить. Усилием воли атаман превратил начавшуюся крутиться воронку в черную, клубящуюся молнию. Бывшие орденские вояки страшно закричали, что-то поняв, но через миг от них осталась только серые хлопья пыли. Михаил упал на колени и закашлялся, все нутро горело, как будто он противной пыли наглотался. Ему даже показалось, что из горла вырвался серый дым. Он сразу потянулся за флягой и начал жадно глотать ключевую воду.
— Это что было, Миха? — рядом буквально упал Андрей.
— Не знаю. Это сильнее меня, но, кажется, я научился этим управлять.
Аресьев повернул к другу разом посеревшее лицо и кивнул.
— Дела ... Мы воюем, у друга убивают сына, а ты изрыгаешь молнии. Дальше идти некуда.
— Атаман, с вами все в порядке?
Бойко обернулся, к ним подошли три ополченца из десятка Шлекты. Сам Ингвар словил в руку пулю, преследуя бандитов уже после Полигона, и поэтому уехал в госпиталь.
— Все нормально, парни. Заберите пленных и возвращайтесь в поселок.
— А вы?
— Я с Аресьевым заеду на блокпост.
Это были ополченцы из группы приехавших к ним еще той осенью с Гатчины. Еще раз они взглянули в сторону сгоревших орденских, и пошли забирать оставшихся. Некоторые из тех уже бились в истерике, но Михаилу было все равно.
Потом были похороны. Несмолкаемый плач женщин, сжатые кулаки мужчин, сгорбившийся как-то сразу Анатолий Рыбаков, бледное лицо Ольги Туполевой. Атаман в этот раз не стал произносить речь. Один из новгородских добровольцев, клирик по званию, произнес положенные молитвы, ополчение произвело последний салют. На покрытые тканью гробы полетели жесткие комья земли, поднялся бьющий в сердце вой зашедшихся в истерике женок, навзрыд заплакали дети. Сердца людей кровоточили от нежданных потерь, души плавали в озерах печали.
Атаман же молча стоял на краю могилы. Он снова и снова вопрошал себя: "А стоило оно того?" И не находил на этот проклятый вопрос ответа. Также в молчании он сидел за столом, выпил две рюмки водки, а затем поднялся с места и поплелся в правление.
К его удивлению там он застал Ольгу Шестакову и деда Потапова. Молодая жена выглядела радостной. Могучий организм командира разведчиков брал свое и шел на поправку. Но Иван Николаевич, взглянув на смурного атамана, отправил невестку домой, отдыхать.
Выпроводив девушку, дед достал из тумбочки пузатую бутылку настойки и молча разлил содержимое по стаканам. Выпили без слов, налили и снова выпили.
— Коришь себя?
Михаил мазанул затуманенным взглядом по старику и пробормотал.
— Есть такое. Мудрый ты человек, Николаич, тебе ничего объяснять не надо.
— Мне нет, а другим надо. Много людей загибло, Миша. Так вот: теперь надо будет каждый день людям объяснять, за что они умирали, и не словами, а делами и поступками.
Атаман подумал, взялся за третий стакан.
— Да, так и есть. Только потом, сейчас все это залить надо, а то из меня всякая дрянь прет.
— Наслышан — Потапов искоса взглянул на атамана — Вот ведь как по тебе лихоманка то прошлась.
— Да ничего, я уже ее не боюсь. Понял, как Этим управлять.
— Ну, тогда ладно — дед крякнул и махнул стакан, пододвинув Михаилу тарелку с нарезанными огурцами. Овощи сей год перли, как на дрожжах — Кажись твоя идет — кивнул он в сторону окна — И правда, шел бы ты отдохнуть. Большое дело атаман провернул, а мелочь твои люди доделают.
То знаковое июльское сражение многое поменяло в их жизни. С одной стороны люди поверили в свою силу, стали заметно активней в повседневной жизни. Война сплотили анклавы, пролитая вместе кровь стоит намного дороже любых слов. Сильней пошла и взаимная миграция. Михаилу пришлось выслушать немало нелицеприятных слов от руководителей Орши и Шклова, заметно охладились отношения с Тозиком. Он вдруг посчитал, что Михаил начал перетягивать одеяло на себя. Странный он был временами человек. Русый также косился, но пока помалкивал. Авторитет Атамана играл на него сам, сложно было бы объяснить своим людям недружественные действия против своих союзников. Опытные хозяйственники и так понимали, что их мелкие нестыковки сейчас — это обычные рабочие моменты, поэтому не придавали подобным проблемам большого значения. Русское лето коротко, а у них и так отняли почти пару месяцев горячей страды. По этой же причине, не смотря на увещевания Стеценко и десятских, объединенное ополчение было распущено. Некоторое время окрестности Капли патрулировали три совместных десятка. А у взвода разведки Капли появились во множестве лиц новые стажеры. Главы безопасности других анклавов оценили по достоинству выучку парней Потапова-младшего и направили в отряд своих людей. Некоторые из новобранцев уже прямо заявили желание остаться у Атамана насовсем.
Сами же разведчики, ребята из Владимирской группы, люди Мелехова и Ростоцкого по очереди группами уходили в дальнюю разведку. Они достаточно быстро обнаружили промежуточную базу Ордена, она уже было оставлена и разорена. Но Михаил строго запретил им подходить близко к Москве, ограничившись пока наблюдением и установлением контактов с другими анклавами выживших людей.
На носу была уборка урожая, подготовка к зиме, запуск минигидроэлектростанции и водопровода. Атаман рьяно окунулся в текущие мирские заботы, даже суд и наказание боевиков Ордена прошли второпях. Михаил лично настоял на маленьком количестве казненных. "Нам и так смертей хватит" — твердо заявил он на общем собрании представителей анклавов. Поэтому в этот раз повесили только взятых в плен нацистов, и откровенных садистов из числа охранников лагерей. Большую же часть арестантов отправили в Оршу, там было достаточно грязной и тяжелой работы. Тозик и Подвойский взялись плотно за строительство нефтеперегонного заводика. К весне инженеры обещали вполне сносный бензин и солярку. Что делать с тяжелыми фракциями нефтеперегонки, об этом уже будут думать химики Капли. Ирина Владимирова собрала неплохой коллектив, она нашла пару специалистов даже в Новгороде. Оттуда в Каплю переехало несколько десятков семей и молодых мужчин. Они посчитали, что здесь больше "цивилизации". Между анклавами летом вообще пошла активная миграция. Грозная опасность отступила, люди понемногу пришли в себя от жутких переживаний и начали обустраиваться в новом мире. Женщины находили мужей и отцов своим детям, молодые парни новых друзей и подруг. Кому-то просто хотелось поменять образ жизни, стряхнуть с себя старое и наносное, кто-то ехал учиться или работать. Команде Вязунца пришлось много потрудиться, не все приезжие сразу вписались в жизнь Капли и Алфимово. Сразу после Сражения пришлось разобраться с землячками, приехавшими в июне с Варавино, отдаленного спального района Архангельска. Эта теплая группка тунеядцев никак не хотела вписываться в дружный коллектив Капли. Поначалу они еще промышляли по соседним заброшенным поселкам и деревням, привозя оттуда полезные для хозяйства вещи. Во время нападения Ордена было не до них, пока не хватились свежих запасов продовольствия. Шериф тогда сильно разозлился и в кутузке применил форменное рукоприкладство. И было от чего! Их же земляки с Верхней Тоймы клали животы за новую родину, а эти уроды жрали и пили в три горла. Михаил коротко бросил тогда "Гнать в три шеи" и всю компашку отвезли за Днепр, где и оставили, пообещав при следующей встрече просто пристрелить. Бойко эта нехорошая история оставила еще один рубец в напоминание.
А в конце августа от разведки пришли интересные новости — Орден, оказывается, рассыпался полностью и без следа. Куда делся "черный генерал" и его ближайшие приспешники было пока не ясно. Под Москвой заново образовывались новые анклавы во главе с крепкими "Хозяйственниками". Многие из бывших рабов уезжали подальше от злосчастной столицы. Поток сих беженцев не миновал и Каплю. Но Атаман к удивлению Совета с неохотой принимал новых людей из Подмосковья. Шел жесткий отбор, прошедшие его и оставшиеся в поселке не становились сразу гражданами, в отличие от тех же новгородцев и украинцев, а ставились на годовой испытательный срок. На возмущенные вопросы от бывших лагерников Ордена атаман не отвечал, предлагая недовольным сразу уезжать. Он вообще в последние недели стал нелюдимым. Меньше встречался со старыми друзьями, не посещал общие мероприятия. Его часто можно было увидеть на озере в лодке, где он молчаливо смотрел на набухающий красками закат или сверкающую воду. Среди людей сразу поползли различные слухи.
Август в этом году выдался жарким, а сентябрь очень теплым. Температура за двадцать держалась почти до конца первого осеннего месяца. В народе сразу заговорили об изменении климата. Урожай был собран не просто отменный, а чрезвычайно богатый. Туполева прикинула, что его им бы хватило лет на шесть. Они щедро поделились продовольствием по взаимозачетам с Оршей и Шкловом. С агроанклавом Зубково также шел взаимовыгодный обмен. Там сохранилось больше скота, поэтому из Капли ушли фуры с комбикормами, а обратно в начале зимы обещали привезти свежее мясо и телят. Шкловчане завели знатную свиноферму, и к Новому Году обещал первую партию свежей свинины. Коники Ружникова также шли нарасхват, даже из Новгорода пришла заявка на хорошего жеребца. Рабочие Капли достроили четыре хранилища долговременного хранения и пару ангаров для техники, и теперь неспешно заполняли их. Четыре цистерны, врытые в километре от поселка, по пути от железки, обещали зимой отсутствие проблемы с топливом. Инженеры из Орши наладили несколько самодельных линий по производству овощных консервов. Да и сами жители активно занимались закаткой и консервированием. По этой же причине каникулы у детей затянулись до октября. Уборка урожая, сбор ягод и грибов. Здесь здорово пригодились руки детей и подростков. Как говорят в народе "Как потопаешь, так и полопаешь". Хочешь сладкого варенья, будь мил собрать ягоды и помочь маме в его приготовлении.
Совет и Правление установили, наконец, денежный эквивалент, приравняв его единицу к килограмму пшеницы. Новую валюту, которая ходила в безналичном варианте, в народе метко обозвали "батоном". Так как "хлеб всем голова", трудозатраты на его производство и поставили во главу угла. Расчеты, конечно же, были примерные, но стало намного легче находить курс обмена. Хотя и трудодни в анклаве не отменили, урожай убирался всем поселком. Сам Атаман не раз подставлял плечо под мешок картошки или корзину со свеклой. Но все когда-нибудь кончается. Вот и урожай был собран и уложен на хранение. В сторону Орши и Шклова ушли несколько эшелонов с пшеницей, фуражным ячменем, картофелем и прочими овощами. Во вновь созданной "промзоне" заработал небольшой спиртоперегонный заводик. Деловая активность наблюдалась и у озера, здесь возводился целый микрорайон новостроек. Народу то в поселке изрядно прибавилось!
Казалось бы, живи и радуйся! В войне победили, планы на лето выполнили и перевыполнили, но Михаила что-то продолжало грызть изнутри. Он и сам не мог понять, что с ним случилось. Споры с женой переходили в долгие размолвки, с сыном все пошло как-то не так. Петька стал упрямым, заносчивым и мало находился в доме, предпочитая ошиваться на базе разведчиков. Только с Огнейкой все оставалось по-прежнему. За лето она вытянулась, загорела, лицо стало каким-то более фактурным, детская припухлость на нем исчезла напрочь. А самое странное произошло с волосами: из светло-русых они стали белесыми. Странно, обычно с возрастом волосы темнеют, а тут даже не похоже на обычное летнее выцветание под солнцем. Вечерами они много разговаривали, беседуя зачастую о странных вещах. Дочка стала очень избирательно подходить к обучению, выбрав для себя биологию, химию и напрочь отказавшись от математики и физики. Один раз Михаил заметил ее за очень толстой, старинной на вид, книгой. Он только заметил, что это репринтное издание, с дореволюционным шрифтом и странными рисунками.
В последний месяц он больше общался с узким кругом правления, часто передвигался с "пристяжными", так в народе обозвали боевую двойку Алексея Акишина и Володю Пряслина. Они так и остались в Капле. Бывший спецназовец стал заместителем у Потапова, не вылезая в августе из дальней разведки. Они и привели в сторону их анклавов множество беженцев. Володя же стал кем-то вроде офицера связи и доверенным лицом Атамана, ну и заодно телохранителем. По поводу "пристяжных" у Михаила даже вышла как-то размолвка с друзьями. Вообще он стал осознавать, что странное ощущение пустоты и отчуждения окутало его с недавних пор. Лучше было пережить такое состояние с посторонними людьми. Хотя Володя стал практически своим, подружился с Петькой и Ниной.
Постоянное присутствие рядом с Атаманом вооруженных людей, героический ореол боевой славы над головой, незримое присутствие настоящей власти — все это вместе поставило Бойко на другую ступеньку, чуть выше остальных людей. Плата за власть и победу.
Михаил по привычке отправил Пряслина домой, а сам зашагал к озеру. Прекрасный теплый вечер для долгих раздумий. Неожиданно рядом загрохотал мотор и на тропу выскочил запыленный квадроцикл.
— Миха, прыгай! — раздался знакомый голос Васи Михайлова.
— Куда? — только успел крикнуть Бойко, мотор снова загрохотал, и машина повернула направо. Они обогнули строящийся поселок и вывернули на рабочую дорогу, идущую через "промзону". За осень грузовики сильно разбили здесь полотно, поэтому на обычной машине проезд был бы невозможен. Но эта тарахтелка легко переваливалась через колею и бугры вспученной земли. Затем Васильев снова свернул, и они понеслись по тропе, ведущей к той стороне озера. Минут через пять кусты расступились, и машина подъехала к самому урезу воды. Михаил огляделся, они оказались на западной стороне преддамбового озера. Он здесь еще ни разу не был. Берега здесь густо заросли кустарником, но чуть левее виднелся небольшой лужок, оттуда слышались голоса, и вкусно пахло жареным мясом. Мясом?!
— Вся честная компания в сборе — пробормотал Михаил, таща сунутую Василием сумку.
— А ты как думал? — выскочил сбоку Николай и хлопнул старого друга по плечу.
— Мы тута — отвлекся от раскладного стола Сергей Туполев, а от мангала помахал рукой Аресьев.
— По какому поводу собрание? — Бойко подошел к Андрею, на решетке лежали куски настоящего мяса. Смачные такие куски, они шкворчали и шипели, впитывая от углей порцию жара. Бывший гаишник оглянулся на атамана и весело подмигнул
— Хочешь узнать, откуда мясо? Коле ребята из рейса подогнали, которые в Новгород ездили. Они на псковской трассе встали, им целый кабаний выводок из лесу выскочил.
— А кто Николаю не должен из наших? — Туполев протянул Михаилу стеклянную стопку с желтым напитком — Короче он с мясом, я с салом. Представляешь, столько лет его не ел, боялся лишнего веса, а теперь засолил, лежит в леднике, своего часа дожидается, ням-ням.
— А это что? — Михаил подозрительно поднял стопку.
— Дык наше же производство, решили вот пробу снять.
— С нашего завода чистый спирт идет — Бойко с интересом нюхнул.
— А это Николай настойку на нем делал — Туполев кивнул в сторону Насонова, поднесшего друзьям тарелку с нарезанными огурцами.
— И тебя, Коля, значит, эта компания в оборот взяла? — Михаил вдруг почувствовал, как его руки потеплели, и из горла ушел комок.
— А как же, мы архангельские, завсегда вместе — Насонов засмеялся — Ну что, атаман, пробу снимем?
Он с любопытством смотрел, как Михаил пьет, проверяя реакцию.
— А что — Бойко закусил малосольным огурчиком — очень даже ничего! Не очень крепко, травки любопытные.
— Я специально градусы убавил. А трав по лесам, полям тут изрядно. Меня тетка научила их собирать, я и дома настоечками баловался.
— Наш человек! — Туполев хлопнул товарища по плечу.
— А тож!
Аресьев уже снимал решетку и махнул рукой.
— Парни, давай налетай. Вот и Васька с Пашей подъехали.
Вскоре у стола собралась вся компания. Из кустов вышли Юра и Анатолий, они тащили свой улов, нанизанные на ветки рыбины. Не тушуясь долго, друзья разлили насоновскую настоечку, разложили по тарелкам куски мяса и свежую зелень. После первой и второй пошли неспешные разговоры. Благо теплая погода и не поздний еще вечер к этому вполне располагали.
— Мясо это здорово — Туполев впивался зубами в зажаристый кусок свинины.
— Да и не говори — Юра одной рукой держал вилку и с мясом, и свежим огурцом.
Михаилу же было просто хорошо вот так, как раньше, стоять рядом с друзьями, впитывая в себя вечер, закат и зеркало лежащего рядом проточного озера. Когда вот так они выбирались? Точно, в мае. Не зная еще, доведется ли собраться вновь. Слава богу, все живы. Все? Михаил оглянулся на Анатолия Рыбакова, тот был спокоен и сосредоточенно жевал.
— Хорошо — выдохнул довольный Сергей и начал разливать по-новой — Давайте, парни, за нас. Чтобы вот так вот собираться иногда и разговаривать.
— Ага — скосил глаза Николай — а то некоторые стали старых друзей чураться.
Михаил неспешно выпил и закусил, потом ответил на выпад.
— Времена такие, парни. Вспомните, как в мае собирались и что говорили. Теперь уж осень, мы снова здесь. Хотя не все... Радости это не прибавляет, столько смертей за спиной осталось.
Рыбаков спокойно посмотрел в лицо Бойко.
— А ты, Миша, нас раньше времени не списывай. Да, есть потери, но память мертвым, жизнь живым.
— Да, атаман, ты уж слишком загрузился — Аресьев стоял напротив — Мы знали, на что шли, и те, кто Там остался, тоже знали.
— Но это я их на смерть посылал, парни.
— И что, теперь будешь себя до конца жизни изводить?
— Да как-то ....
— Миха — поднял свой бокал Василий — ты слишком близко к сердцу все принял, нельзя так.
— А я знаю почему — в разговор вступил Юра — когда сразу после Катастрофы, помните, мы городу чохом носились, своих искали. Это ведь ты, Миша, уже один был, ни родителей, ни брата. А мы-то всех в одночасье потеряли: я отца, Наташка родителей, сестру и племянников. Да почитай все тогда кого-то потеряли. А это сразу, знаешь, как пыльным мешком по голове. Ничего не понимаешь, и внутри пустота.
— И это тебя сих пор гложет, Юра? — Михаил задумчиво взглянул на друга, остро почувствовав вину, но ответил Анатолий.
— А как же? Это тогда ведь некогда вздыхать было, надо было семьи спасать, потом вообще все как-то быстро завертелось, закружилось. А сейчас вот всплывает, и долго будет вспоминаться — он нагнул голову — и Ванька тоже.
Все замолчали. Потери этой проклятой войны для анклавов были чувствительные. Погибли их родные, друзья или знакомые. Бездушный рок добавил в жизнь вдов и сирот, щедро плеснул в человеческие дома горя и несчастий.
— Давайте, парни, помянем всех — Туполев налил еще по одной, друзья молча опрокинули стопки.
Понемногу все снова разговорились, не в человеческой природе долго горевать. Обычно люди загоняют горе и беду куда-то в дальние уголки подсознания, ведь им и дальше жить в этом бренном мире. Растить детей, совершать поступки, шевелить маховик человеческой цивилизации. А Михаил почувствовал, что жесткая корка, наросшая по краям его души, вдруг как-то ослабла, истончилась, задышала порами. Она стала похожа на мембрану органической клетки, которая позволяет впитывать полезную энергию и питательные вещества, но охраняет этот живой организм от вторжения чужеродных и опасных элементов.
Он тоже вступил в разговоры и даже с кем-то поспорил. Друзья обсуждали недавнее прошлое, делились планами и думками.
— Ну что, Вася, когда на спирту поедешь? — Туполев явно ерничал.
— Как только, так сразу — ответил немногословный Василий. Ему поддакнул младший Михайлов.
— Когда ваша мастерская заправку подготовит, тогда и мы начнем.
— А что, парни, решили все-таки попробовать? — Михаил не успевал вникать в каждую новость в их сильно разросшемся анклаве.
— Да, зиму проездить, и весной уже решать, стоит ли это того — ответил Павел. Он был более деловой, чем его брат — Мало ли, какие нюансы всплывут. Мы, чай, не Бразилия.
— И то верно.
— А ведь твой друг Тозик собирается нефтеторговлю начать — подсел поближе Николай.
— Да, они с Оршой к весне готовый продукт собираются выдать. С Новополоцка нефть и готовый продукт эшелонами уже таскают. Кое-что и нам ведь перепало?
— Да, Миха, на зиму мы полный запас сделали, и соляра в это раз зимняя, лучшей пробы. Белорусы ведь и бензин лучший выпускали, я проверял — октановое число до сих пор на уровне.
— Вот и ладненько.
— Дык мы же не за так. Половина моего гаража у них сейчас работает, и зимой работяг к себе Подвойский просит.
— Просит, дай. Будут вахтами работать. Все равно нам трассу постоянно в рабочем состоянии держать.
— Значит, сделаем — Ипатьев протянул Михаилу еще одну стопку — Давайте, парни, за наши планы, чтобы они сбылись. Война, будь она не ладна, окончена, теперь о будущем надо думать.
Разговор живо свернул в сторону совместных задумок и планов.
— Миша, тут Коля Насонов предложил нам строительство Нового поселка поставить на промышленные рельсы.
— Это как это? — атаман повернулся к работящему мужчине, чудом спасшемся из пригорода Архангельска — Вы ведь там и так за эти месяцы столько домов успели отстроить.
— А сколько еще надо, Михаил Петрович? — глаза Николая пьяно блестели — Вон скока народу в нашу сторону прет, а зима уже не за горами. Да и я слышал, к Сергею две бригады со Шклова просится работать. Им там делать просто нечего, а мародерить уже надоело.
Бойко нахмурился. Тозик опять будет недоволен, но что поделать — люди ищут, где лучше. Шкловская полуказачья вольница тоже не всем по нраву. Хотя и сам Михаил послал соседям немало переселенцев из Подмосковья, грех уж жаловаться то.
— Тогда, Коля, давай послезавтра на Правление выноси свои планы. И ты, Серега, не тихарься, подходи. Я же не могу за всем уследить, вы тоже впрягайтесь, братцы.
— Не боись, атаман — весело хлопнул его по плечу Ипатьев — На нас всегда можешь рассчитывать.
Аресьев притащил новую порцию шашлыков, и мужчины с удовольствием впились зубами в сочное мясо. Уже стемнело, они расселись вокруг небольшого, но яркого костра. От воды несло свежестью наступающей осени, подул легкий ветерок, качая тихонько кусты.
— У нас дубак уже, небось — задумчиво пробормотал Юра. Кто-то вздохнул, посмотрел вверх на звезды. Они ведь одинаково светят всем в этом мире.
— Надо будет послать людей на севере следующим летом. Обстановку разведать, может, и найдем кого.
— Думаешь, Миша, стоит? — Рыбаков сегодня сидел тихо и задумчиво.
— В Неноксе народ точно сидит, да в Ярославле был. Кто жив остался, наверняка скучковался.
— Хочешь к нам звать?
— А что, нас ведь не так и много. Под Москвой народу намного больше спаслось. Разбрелись сейчас после краха Ордена, ищут место под солнцем.
— Да, вчера оттуда новая партия пришла — протянул Юрий Ипатьев.
— Да? — атаман взглянул на друга — Что-то я пропустил, на складах сидел с Ольгой.
— Молодые там ребята. Вроде как специалисты по электричеству и сетям. Сегодня их Складников мучил, завтра Прокопьев пощупает.
— Давно его не видел. Нормально нога у него после ранения?
— Разрабатывает. Наш морпех какие-то упражнения хитрые с ним использует.
— Да они оба ведь морпехи — рассмеялся Николай — вот и спелись.
— Молодежь это хорошо — задумался Михаил — У нас народу даже прибавилось. Считай, после битвы уже семь детишек родилось, здоровые малыши растут.
— Так что, атаман, строй еще одни ясли и школу расширяй! Мои найденыши тоже растут!
Все весело рассмеялись. Ведь дети это один из самых приятных предметов для разговоров. Иначе, зачем нужна эта жизнь без продолжения рода?
На следующий день Михаил с новыми силами принялся за работу. С самого утра он успел побывать на многих точках его беспокойного хозяйства. Заглянул на ферму к Ружникову, где заканчивали последние приготовления у зиме. После майской бойни здание полностью восстановили и заново построили домик для персонала. Скотина была еще на полях, погода нынче их баловала.
Затем Михаил проехался по складам, заглянул и в парники. Посетил он и находившиеся рядом цеха по производству консервов. Еще весной оборудование для них им доставили сотрудники Подвойского, ведущего инженера из Орши. Работники сейчас укладывали банки с готовой консервацией в специальные ящики. Часть из них пойдет на склады длительного хранения. В августе они построили еще два таких. Теперь все три анклава, в случае непредвиденных катаклизмов обеспечены продовольствием минимум на три года. А по чаю, сахару, маслу, специям показатели еще выше. Атаман прихватил один из ящиков с огурцами домой, положено на "представительские". Одна из немногих его привилегий.
У школы он перехватил спешащую на обед Наташу Ипатьеву. Оказалось, что они не виделись пару месяцев.
— Атаман, опять наших мужиков спаиваешь? — подколола она его.
— Иногда ведь, Наташенька, надо вожжи то отпускать.
— Если только иногда. Давно тебя не видела, Миша. Что-то ты похудел, черный весь.
— Сама понимаешь, работы было.
— Собраться нам надо бы как-то, старой компанией. Тут скоро Женьку Потапова выписывают.
— А что? — задумался атаман — Хороший повод, да я и Ольгу давно не видел. Вот ты намекнула, ты и организуй, голуба.
Наталья засмеялась в ответ. "А ведь совсем молодые глаза у нее" — подумалось Михаилу. Он оглянулся, окружающий мир стал как-то чище и светлее. Вот березки с начинающими желтеть листьями, покрытая легким багрянцем рябинка. В воздухе пахнет одновременно осенней свежестью и летней прелостью. В огородах жгут ненужный бурьян, кто-то там махает лопатой, или чинит забор. По дорожке бегут домой маленькие ученики. Пока тепло у них короткие уроки, чтобы на улице успели погулять. Длинной зимой их время займут напряженной учебой, физкультурой и прочими интересными занятиями. Вдали слышна работа техники, где-то еще убирают овощи или пашут поля под озимые. Вдоль главной улицы ставят новые столбы под провода, теперь электричество в домах бывает намного чаще. Вот мимо прогрохотал грузовик со стройматериалом. В Новом Поселке продолжается строительство жилых домов. Мелькают малознакомые или совсем незнакомые лица, уважительно приветствуя атамана.
"Значит, живем, и все было не зря" — Бойко тряхнул головой и взялся за мобильный телефон — Это первый, организуйте мне связь с Тозиком на пятнадцать часов, пожалуйста.
— Будет сделано, первый.
— Ой, Михаил Петрович! — атаман обернулся, рядом с правлением стояла Марина Кустова, чуть поддерживая выпуклый животик.
— Мариночка! — они не виделись еще с лета. Поселок вроде небольшой, а все потеряться можно — Да я погляжу, ты у нас на сносях.
— Умеете вы, Михаил Петрович, словечко завернуть — молодая женщина, некогда подобранная в пригородном дачном поселке Архангельска, выглядела совершенно счастливой.
— А почему без свадьбы? — продолжил разговор Михаил.
— Да как-то все некогда.
— Ничего не знаю, сейчас в октябре будем собирать, и ты у меня не отлынивай.
— Да уж, постараюсь. Просто Василий сейчас в отъезде, в Новополоцке.
— Понятно. Ну, мы и без него все подготовим?
Михаил присел и приложился ухом к животу.
— Рано еще, атаман — раздался рядом грудной голос. Бойко оглянулся и увидел над собой выступающий далеко вперед бюст знакомой молодки.
— Давно не виделись — улыбнулся Михаил и, показывая на живот беременной женщины, спросил с намеком — А ты когда?
— А я от вас хочу, атаман — повела старую игру грудастая брюнетка. Михаил поперхнулся, а Марина заливисто засмеялась.
— Людмила, ты опять атамана смущаешь?
— Не смущаю, а завлекаю — женщина играла глазками. Бойко уже и сам захохотал.
— Ох, Людочка, столько ведь мужчин вокруг.
Чуть позже, уже на крыльце правления, он оглянулся. "А ведь чертовка хороша и спереди и сзади!". Нахлынуло знакомым жаром, пришлось даже покрутить головой и встряхнуться. Ох уж эта вторая молодость!
Тогда они хорошо так поговорили с главой Шкловского анклава, договорились о личной встрече. Тозик передал настоятельную просьбу белорусских руководителей. Атаману надо было ехать в Подмосковье и выяснить тамошние расклады, для того чтобы потом строить их совместные планы. И вот сейчас он стоит у края огромного котлована и ломает голову. "Ох, нечистая!".
— Командир, нас ждут!
Атаман бросил взгляд на Пряслина и кивнул головой, затем шагнул к зеленому Лендроверу, машине дальней разведки, и сел на пассажирское сиденье. За рулем находился Валера Мурашевич, уроженец Алфимово. Прошедшие боевые испытания сильно его закалили, он уже не был похож на того востроносого паренька из прошлого лета. На загорелом лице спокойно синели внимательные глаза. Пряслин запрыгнул на заднее сиденье, где уже расположился Сергей Миленников. Наверху у вездехода был расположен люк, над ним пристроена турель с ПК. За сиденьем находились крепления для пары "Мух". Разведчики были готовы к любому повороту событий. Следом за машиной Атамана на дорогу вырулил второй Лендровер с АГС поверх кабины. Неплохие от Ордена обломились подарунки.
Они двигались по второстепенной дороге, основные магистрали Подмосковья встали во время часа Х навечно в мертвой пробке. Только в некоторых местах она была расчищена стараниями выживших в катастрофе людей. Небо нахмурилось в предвкушение осеннего затяжного дождя, также смурно было и на душе Атамана. Благодаря группе капитана Мелехова они смогли выйти на новых "Боссов" Подмосковья и назначить встречи. Около Вязьмы оборудовали опорный пункт разведчиков, где Мелехов и базировался. С ним были члены его старой группы прапорщик Петухов, Трапезников и Кашин, а также часть людей Ростоцкого с ним самим. Эти бывшие военные Ордена решили не искушать судьбу и служить Атаману лично. Такое сотрудничество позволило анклаву Капли в меньшей степени задействовать собственных разведчиков, и в то же время иметь в Подмосковье собственные глаза и уши. "Пионеры" во главе с Алексеем Акишиным были нередкими гостями на вязьменской базе. Понемногу настороженные отношения между бывшими невольными врагами сменились на боевое товарищество. Глобальная катастрофа сильно повлияла на человеческую способность к адаптации. Ее рамки стали намного шире. Хотя не сказать, что всем в Капле понравилось, что у Бойко появились собственные "опричники". Так всем и не угодишь.
Не всем и в бывшей вотчине Ордена нравилось присутствие рядом людей Атамана, но пока они помалкивали. Мелехов между тем частенько направлял в сторону Капли новые и новые партии переселенцев, и безжалостно отстреливал мелкие группы вновь появившихся бандитов. Поэтому до сих передвигаться лучше было под военной охраной.
Человек с начисто облысевшей головой и широкими плечами бывшего борца взглянул искоса на стоявшего у края площадки гостя. Человек был из новых "боссов", некогда занимавший в этих краях немалый пост в администрации. Природная хитрость и помощь тестя двинули его далеко на карьерной лестнице. А карьера в те времена обозначала и значительное повышение благосостояние. Чиновники в капиталистической России жили не по средствам, а кормлением и загребанием всего и вся. Если не жадничать и не зарываться, то жить можно было вполне припеваючи. А вот такие вот "представители народа", Иван Дмитриевич Набиев снова скосился в сторону человека в военной форме, в те времена даже на порог кабинета не пускались. Таких он "проглатывал" на завтрак, совершенно не поперхнувшись. Очередной "романтик", решивший облагородить свихнувшийся мир. Разведка Набиева ведь также не спала, представив боссу людей, сбежавших из "коммунизма" Капли.
Хотя с другой стороны... Иван Дмитриевич поежился. Проскваживало в настоящей ситуации нечто странное. Вокруг Атамана ходили очень неясные слухи, да и события этого лета говорили о многом. И этот странный взгляд, казалось пронизывающий тебя насквозь. "Неужели он и в самом деле умеет читать мысли? И метать молнии? Нет, это бред. Хотя кто полтора года мог думать о том, что сейчас происходит?".
Набиев закончил колдовать у мангала и теперь помогал сервировать столик. Привычных уже в этом времени служанок здесь не было, не то место, а личный телохранитель особым умением в сервировке не отличался. "Ну ладно, если надо, мы и сами спину погнем. Нам не привыкать". Набиев был вполне доволен судьбой. Ему удалось выжить в катастрофе, найти во внезапно обезлюдевшем городе знакомых и верных людей, а затем занять в новом обществе достаточно большую ступеньку. Не главную, но все же ... Его бывшая должность позволяла ему получать доступ ко многим ресурсам. Он обладал ценной информацией и умел управлять людьми, поэтому ко времени столкновения с Орденом собрал вокруг себя вполне сплоченную группу верных людей. Сам Орден Иван Дмитриевич воспринял вполне философски. Раз есть новый мир, значит, будет и его новая самоорганизация. Несправедливая и жестокая? Так и раньше речи о справедливости можно было услышать или от юродивых, или от желающих хапнуть от уже разделенного пирога. А тут все строго и просто: наверху самые полезные и сильные, а вся остальная масса внизу и подчинена общей цели. Шаг влево, шаг вправо — пуля в затылок или рабочие отряды. Хочешь успеха — служи новому хозяину. И он служил и честно. Набиев быстро устранил бывшего главу их анклава, обвинив его в неуважении к новым порядкам. Да и в самом деле тот дедок был слишком мягок к людям, старая совковая закваска. Поэтому он и поехал мух кормить в рабочий лагерь с группой таких же строптивых. Ребята из охранников Ордена были людьми деловыми, словами не бросались. Ну и что, что пришлось отдать на "съедение" нацистам старых партнеров из армянской диаспоры. Времена такие. Потом Набиев встретил дочку одного из знакомых армянских дельцов в прислуге новоявленного "фюрера". О его гареме ходили достаточно страшные слухи. Ну и что? Человек получил власть, пусть пользуется.
Да и сам Иван Дмитриевич завел двух молодых "прислужниц", которые не только постель ему стелили, но и сами туда ложились. А еще были вооруженные охранники, начальники рабочих десятков и несколько сотен рабочего "быдла" в анклаве Королева. Страх перед Орденом заставлял их терпеть выходки Набиева, который впрочем, особой жестокости и не проявлял, а умело использовал их труд на благо сообщества "черного генерала". Ну а то, что иногда в его дом приводили молоденьких девочек подростков, то кто не без греха?
И что же случилось с такой мощной организацией, с ее могучими военизированными отрядами, группой настоящего спецназа, до зуба вооруженной когортой новых нацистов? С продуманной системой управления и подавления, где от каждого требуют по возможностям, и дается по разумным потребностям. Где нет ни одной силы, бросившей вызов и еще непокорной воле нового владыки. Весной уже поползли слухи, что группа дальних рейдеров потерпела полное поражение, что само по себе являлось делом неслыханным. Еще больше все окружающие Москву анклавы поразила новость о мощной армии, посланной на запад. Тогда были собраны в кулак невиданные для нового мира ресурсы, обескровлены почти все охранные подразделения. Личным телохранителям Набиева пришлось самим заниматься сопровождением новых рабов, а также сопровождать торговые конвои. И вот просто гром с небес — Орден разгромлен! Разгромлен наголову! Вернулись с западного похода только жалкие остатки той армии. Нет больше ни спецназа, ни верной когорты нацистов. Структура нового мегагосударства сразу же затрещала по швам. Набиев тут же закрылся в своем Королеве, собрал вокруг себя верных людей и начал выгребать ресурсы. Вскоре появились новости о стрельбе в главном анклаве Ордена и о странном исчезновении самого "черного генерала". Мир опять перевернулся, приходилось его снова налаживать.
И ведь кто разрушил его? Группа смоленских фермеров! Во главе с каким-то самочинным Атаманом! Никто из серьезных людей Подмосковья не мог поверить, что обычные мужики и работяги победили профессионалов. Такого в их мире не бывает. Что-то здесь было не так. Но вот появились с западного направления крепкие ребята в современной форме, обвешанные всяческим оружием, имеющие отличную выучку. Личный телохранитель Набиева, в первый раз увидевший разведчиков Капли, сам бывший офицер МВД, отнесся к ним предельно серьезно.
— Конкретные, пацаны, босс, это явно вояки. Скорей всего контрактники — коротко бросил высокий и крепкий телохранитель.
Иван Дмитриевич отнесся к словам верного человека также серьезно и согласился на встречу с Атаманом.
— Михаил Петрович, прошу к столу!
Человек в военной форме обернулся, поправил кобуру и направился к беседке. Здесь на столе уже стояли тарелки с жареными свиными ребрышками, мягким круглым хлебом, соусами и овощами. Хозяин здешних мест расстарался. Набиев покосился на открытую кобуру гостя, такие они видел у спецназовцев. Он еще не знал, что на бедре у атамана висит вдобавок метательный нож, а внизу под штаниной спрятан маленький дамский револьвер. Таково было условие охраны Бойко. Молчаливый телохранитель Набиева и Володя Пряслин покинули прогулочную площадку этого особняка и сейчас стояли у лестницы. Люди в этих местах были мутные, доверия не вызывали, поэтому неподалеку расположилась и снайперская пара разведчиков. Один из Лендроверов группы с АГС стоял, если что, готовый выдвинуться.
— Может по одной? — спросил Иван Дмитриевич.
— Почему нет.
Ответ хозяину понравился, Набиев не доверял совершенно непьющим людям. Странности в этой стороне человеческого характера обычно перекидывались и на остальные мотивации. А кому нужны непонятные партнеры?
— Хороший коньяк — кивнул Михаил — Иван Дмитриевич, а откуда свининка?
— Тут у Фрязино умные люди свиноферму не дали забросить. Поголовье, конечно, уменьшилось, но и то хлеб. Мы им фураж доставляем в обмен на мясо.
Михаил кивнул головой. Как же, "умные люди". Очередные деловые хмыри наловили "офисного планктона" и заставили работать. А ситуация с продовольствием в Подмосковье уже аховая. Год жители бывшей столицы и пригородов проедали наследство, оставленное цивилизацией. Когда опомнились, ситуация здорово поменялась: поля заросли, фермы заброшены, скот вырезан, специалистов и то нет. Максимум на что способны некоторые анклавы — посадить картошку и овощи.
Набиеву взгляд приезжего атамана не понравился, он, по-видимому, сразу просек, что, откуда и как. По спине местного божка пробежал мерзкий холодок. После второй стопки Иван Дмитриевич осмелился спросить
— И как вам у нас, Михаил Петрович?
— Да так себе, Иван Дмитриевич — спокойно ответил человек в военной форме. Он отдал должное закускам и теперь задумчиво осматривал окрестности — Прошлым живете. Да ладно, поговорим о делах.
Набиев подался вперед, такой переход был ему по нраву. Чего о порожнем то болтать? Его в суп не положишь.
— Так уж получилось, что после некоторых событий — Михаил позволил себе кривую улыбку — наши западные анклавы являются самой большой силой в этой части страны. Поэтому нам и ставить свои условия по сотрудничеству. Ведь так, Иван Дмитриевич?
Набиев молча кивнул, тут и в самом деле ничего не прибавишь. Его разведка уже видела бронированные машины приезжих и даже пару летающих дронов. Также дошли до них слухи, как приезжие разделали "под орех" попытавшихся быковать ментов из анклава в Мытищах. А сколько еще этот Атаман может выставить воинов ему не известно, да и не в количестве дело. Орден вон выгреб всех подчистую, а итог?
— В наших условиях нет ничего особенного: запрещается рабовладение, излишняя жестокость, разрешается свобода передвижения и свобода переселения.
Набиев опять кивнул, требования вполне приемлемые. Совершенно дикие методы принуждения Ордена вполне заменяются обычными, буйных держать рядом тоже незачем. Открытые дороги хороши для торговли и обмена. И если есть сила, гарантирующая это, то почему бы и нет.
— В свою очередь мы обещаем поставки свежего продовольствия, впоследствии и нефтепродукты собственного производства.
— Михаил Петрович, а что включают в себя поставки продовольствия?
— Зерно для хлеба и фуража, а также овощи: картофель, морковь, свекла и прочее. Сами знаете, без витаминов сложно выжить. С мясом пока и у нас проблемы.
— Вот как? — у Набиева блеснули глаза — А мы можем помочь, у нас на востоке области партнеры образовались, сейчас как раз активно развивают свиноводство.
— Это было бы неплохо, организуем ближе к зиме обмен. Зерно на мясо, его легче везти по холодку.
— Понял вас, Михаил Петрович.
Ну что же, атаман вполне себе деловой человек, а не "романтик у костра".
— От вас же требуются два вида поставок: во-первых, нам необходима информация, в книжном варианте лучше, но сгодится и в электронном. Во-вторых: специалисты. За каждого найденного вами спеца мы платим бензином и солярой. Держите — Бойко протянул черную флешку — Здесь список всего необходимого. И еще, у нас работает Академия, там есть медицинский факультет при Клинике, имеется даже стоматологический кабинет. Будут желающие учиться, пусть приезжают. Поселим, накормим, потом сочтемся. Подумайте, Иван Дмитриевич, без образования лет через дикарями пять прыгать будем.
Набиев только что не скорчился, ох не любил он ученых людишек. Хотя опять же, врачи и стоматологи.... стоит подумать.
— И последнее. Не службу, а в дружбу — Михаил достал из сумки планшет — Сможете мне показать на карте, с кем еще стоит здесь переговорить.
Набиев напрягся, но пару меток на развернутой карте оставил. Людей, с которыми уже работал, можно и уважить. "Делись, и к тебе еще придет" — девиз умных чиновников.
— Спасибо, спешу откланяться. Хотим кое-куда добраться засветло — Бойко кивнул на хмурое небо и встал.
"Вот ведь какой он — этот атаман" — задумался Набиев, разглядывая хвост небольшой милитаризованной донельзя колонны — "Стелит мягко, а шею уже ломит. Поставил себя сразу над всеми, и ничего с этим не поделаешь. Ладно хоть не дурак полный или самодур. Хотя опять же — он далеко, нашим гешефтам мешать не будет. Но как глядит! Просто до печенок пробирает, тут всем слухам поверишь. Пожалуй, Шкария бледнее смотрелся" — вспомнил он заместителя "черного генерала".
— "Так, так. Ласковый теленок двух мамок сосет".
Набиев воровато оглянулся и подошел к вентиляционной трубе, из жестяного кожуха он достал небольшой портфельчик, раскрыл его, развернул небольшую антенну. Спутниковая группировка на орбите еще работала, как и космические телекоммуникационные системы. Надо только нужный код знать. Вскоре сообщение было отправлено, а аппаратура водворена обратно. Об этом тайнике знал только личный телохранитель Набиева, он же личный информатор Шкария, о чем Иван Дмитриевич знал давно. Так что ответ будет скоро. А ему сейчас надо подумать, что взять со свиноводов. Говорят, у них много молодых девочек в поселке.
Три человека удобно расположились в раскладных креслах и смотрели на заходящее солнце. Они были разными, но волею судьбы стали соседями в этом новом жестоком мире. Им незачем было враждовать. Пример одной недавней организации, поставившей ставку на жестокость, был показателен. Просто нашлась другая сила, поломавшая первую.
— Ну и что кто может сказать — повернулся к компаньонам пожилой тучный человек кавказской внешности. Он был одет в теплый свитер, а голову спрятал в шерстяную шапку.
Высокий и здоровый на вид мужчина, чуть покряхтывая, приподнялся и потянулся к столику, достав стильный стакан с янтарным наполнителем. Его голова отсвечивала на заходящем светиле обширной лысиной. Полувоенная форма, на ногах крепкие ботинки, флисовая куртка и бандана диссонировали с большими золотыми печатками.
— А что сказать, Арам. Сильный и волевой человек, этот Атаман. Но сразу скажу, не из военных. Те обычно как топором рубленые, среда у них такая.
— Из ваших что ли? — подозрительно посмотрел на соседа третий, больше похожий на университетского профессора. Аккуратный пуловер и хэбэшная модная куртка с высоким воротником от ветра. Не смотря на возраст, на голове роскошная шевелюра.
— Нет, Анатолий не из наших. Да и даже скажу он не из конторских.
— Откуда же?
— Не знаю — бывший начальник уголовного розыска в центральной префектуре столицы был задумчив, а уж он то повидал всякого на службе, да и после нее. Служба безопасности нефтяной корпорации это то еще место в волчьей свалке нового капиталистического рая.
— Интересно — "профессор" фыркнул. Его бывшая незаметная для общества работа референтом в правительстве Москвы приучила относиться к остальным с оттенком превосходства.
— А сам то, что думаешь, умник? — мент был несколько раздосадован. Он мог конечно же, этого Анатолия прихлопнуть как муху, но ... подобные мухи всегда с говнецом, потом проблем не оберешься.
— Очередной прожектер. Сколько их на моем веку было... Это я еще в исследовательском центре работал ....
— Это не тот, который амеровское посольство курировало? — срезал "профессора" мент, ехидно улыбаясь.
— Но, но! Тогда все деньги зарабатывали, как могли. Почему человек с двумя высшими образованиями должен жить на нищенскую зарплату! Думаете, я не знаю, какие вы там гешефты поднимали, Михаил Сергеевич? И почему вас, ментов, граждане ненавидели?
Высокий человек налился багрянцем и крикнул в запале
— Зато я родину не продавал!
— Э, друзья, потише! — между спорящими встал Арам, бывший хозяин местного оптового рынка, привыкший за долгие годы жизни в этой суровой северной стране обходить острые углы. Горячие споры, да перестрелки, они хороши только для горных абреков, а бизнес, бизнес он тишину любит.
— Ну, как, командир? — обернулся с переднего сиденья Алексей Акишин. Именно он возглавлял этот дальний рейд. Бойко поднял голову, его немного сморило. Эти три дня прошли в напряженных переговорах и разъездах.
— Давно столько говнюков разом не наблюдал.
В кабине "Тигра" заржали. Вел бронированную машину Семен Иволгин, справа от него сидел "прикрепленный" Пряслин. Внутри отечественного броневика было хоть и просторно, но по военному аскетично.
— Москва как будто проклята — продолжил Михаил — ненадолго они все тут. Ресурсы закончатся, магистрали окончательно встанут, предприятия опасные в негодность придут и все — финита ля комедия.
— Тогда зачем мы тут мечемся?
— А надо все ценное отсюда успеть выжать, да людей полезных вывезти.
— Что-то совсем недавно не сильно вы новеньких привечали — Иволгин был как всегда прямолинеен.
— Был, значит, не прав.
— Да не гони, Семен, отошел наш батька — Володя улыбался.
— Так? — Акишин смотрел серьезно.
Атаман ничего не ответил, только кивнул головой, а затем полез за планшетом, затем кивнул назад
— У нас есть связь с базой?
— Сейчас — Алексей взялся за рацию, у него был собственный канал с кунгом Садко, шедшим позади, который заодно исполнял роль КШМ. На нем стояла мощная армейская рация, трофей от ордена — А у нас новости, командир. Мелехов сообщает, что гости у него с Тулы.
— С Тулы это хорошо — улыбнулся атаман — народ там серьезный. Леша, поворачивай колонну.
На ближайшем перекрестке автомобили из далекого западного анклава развернулась в западном же направлении. Четыре машины ловко пробирались сквозь хаос остановившегося навечно автомобильного движения. Впереди и позади колонны шли Лендроверы разведчиков, вторым двигался командирский Тигр, за ним Садко. Еще одна машина-техничка с буксируемой цистерной находилась сейчас на дальней базе разведки Мелехова. Автомобили были на дизельной тяге, солярой в этих краях еще можно было разжиться. На случай ближней разведки, на крыше кунга были принайтованы два легких мотоцикла.
Михаил смотрел в мутное бронированное стекло на мелькающие мимо запущенные поля и серые здания многочисленных пригородов. Что-то его тяготило, плохая аура у здешних мест, мерзкая. Атаман, обладающий новыми сенсорными способностями, ощущал сейчас какую-то мерзкую, липкую смесь страха и смерти. Очень неприятное ощущение. Хотелось скорее выбраться на просторы широких полей и под уютные своды бескрайних лесов. Вздохнуть живительного воздуха русской вольной воли и ощутить прилив жизненных сил, идущих из русской земли от самого начала времен. Михаил вдруг осознал, что будущее не за городами и промышленностью. Они обязаны найти новый путь для человечества. Ну что ж, значит, будем искать!
Атаман расслабился на жестком сиденье и заулыбался. Понемногу его настроение передалось всем, сидящим в броневике. Алексей даже засвистел что-то песенное, а Володя замурчал знакомую мелодию. Колеса тяжелых автомобилей стремительно пожирали пространство, неся своих хозяев куда-то вперед, к неведомой цели.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
