Галопом по Европам

1-й день (29 апреля 2015)

Нижний Новгород-Москва-Вязьма-Смоленск

Путешествовать Ромка Мельников любил. Очень любил. Это же так интересно и увлекательно: каждую минуту видишь что-то новое. Или хорошо забытое старое, а значит, все-таки новое. Или не забытое, а значит то, что понравилось и запомнилось, и вот ты видишь это снова. Это же замечательно.

За свои десять лет мальчишка успел пропутешествовать немало. Два раза был в Москве, один в Санкт-Петербурге. На Черном море в Анапе. В далеком Томске, где живут папины родственники. А уж поездки по своей Нижегородской области можно не считать, настолько их было много.

Но вот за пределы России он никогда не выезжал. А это даже круче, чем на море, потому что отдыхать они с мамой ехали только туда и обратно. Сейчас же семье Мельниковых предстояло ехать каждый день, кроме одного дня перерыва. Такой вот обзорный тур по Центральной Европе купили родители на майские праздники, и мальчуган был полон энергии и желания с головой окунуться в омут впечатлений и приключений, которых ожидал от путешествия.

А вот его младшая сестра Катя не была готова ни к чему. Потому что совершенно не представляла себе, что ее ожидает. Предстоящая поездка ассоциировалась у нее с чем-то таким большим, мохнатым и непонятным. Ужасно интересно, вот только как это интересное нужно брать и вообще с какой стороны подойти? Но ничего, рядом родители и старший брат, они объяснят и помогут, и в итоге, конечно, все будет хорошо.

Как ни удивительно, но глава семьи тоже очень слабо представлял себе поездку. Хотя Николай Сергеевич был единственным из Мельниковых, кто бывал за границей бывшего СССР. Но он там оказывался по работе, и все выглядело совсем иначе: аэропорт, отель, доклады, семинары, посещение местного исторического музея для ознакомления с наиболее интересными археологическими экспонатами, банкет, аэропорт. Понятно, что сейчас все будет по-другому. А вот как именно по-другому, кто ж его знает...

И лишь Светлана Максимовна была спокойна. Потому что кто-то должен сохранять в поездке ясную голову, а кроме нее это было делать некому. Дети слишком малы, а Николай никогда не был практичным человеком и, наверное, никогда уже им не будет. Ничего страшного, она любила его не за это. Практичности у Светланы Максимовны хватало на двоих. Хотя, чего греха таить, иногда хотелось сбросить привычную роль. Но уже не получалось: за годы она накрепко приросла.

Так что именно Светлана Максимовна с вечера проверяла, все ли собрано в дорогу и правильно уложено, а утром своевременно разбудила семью, чтобы не опоздать на идущую в Москву "Ласточку". Супругу оставалось лишь довезти семью до вокзала. Светлана Максимовна хоть и имела водительские права, но водить автомобиль не любила и делала это только в случае крайней необходимости.

После того, как в Верхнюю часть города провели метро, Ромка постоянно задумывался о некоторой неправильности: живут они совсем рядом с таким удобным транспортом, а толку чуть. Потому что рядом только метромост, но не станция. Да, на автомобиле стало добираться до вокзала немного быстрее, но только потому, что с Гребешковского откоса прямого поворота на Похвалихинский спуск нет. Надо сделать петлю по Обозной. А был бы поворот, старая дорога была бы быстрее.

Правда, неудобство это настолько маленькое, что Ромка никогда всерьез не переживал. Неправильно? Ведь не могут же все люди жить у станций метро, кто-то же обязательно живет вдоль перегонов. Тем более, что ехать в автомобиле до вокзала удобнее, чем топать с вещами до станции на мосту. А выбирать, по какому мосту переезжать Оку интереснее просто глупо: с обоих вид замечательный.

Так что, легонько позавтракав, собрались, сели и поехали. Минут десять дороги, и Мельниковы были уже на вокзале.

Московский вокзал Ромке не очень нравился: некрасивый. Когда-то давно был красивый, но совсем несовременный.

http://www.tour52.ru/netcat_files/Image/NN/mosk-vokzal-istoriya.jpg

Поэтому его снесли и построили современный, но некрасивый.

От старого только один маленький домик остался — Царский павильон. Потому что когда в Нижний Новгород приезжал царь, то поезд подходил не к вокзалу, а специально к этому домику.

https://prokachu.com/uploads/posts/2016-11/1479584923_pavilon2.jpg

А царь сюда на ярмарку приезжал, Нижегородская ярмарка при царе была знаменита на всю Россию. А сейчас не очень. Хотя и действует.

На вокзале их уже ждал дядя Андрей, папа ему ключи от машины отдал, чтобы он перегнал ее обратно к дому. Дядя Андрей с папой старые товарищи, еще со школы. И постоянно выручают друг друга, когда кому-то из них нужна помощь.

А ещё с дядей Андреем всегда интересно, но сейчас у Ромки не было возможности с ним только пообщаться. Только поздороваться и поблагодарить за пожелание счастливого пути. Дядя Андрей очень торопился. Это с ним часто бывало.

Но долго об этом размышлять было некогда, потому что уже объявили посадку. До Москвы им предстояло ехать на "Ласточке". Это такой скоростной поезд с сидячими местами. С одной стороны не так удобно, как в обычном: нельзя полежать. Но зато заметно быстрее. Не успеешь заскучать, как уже в Москве. Ромка точно помнил, что в прошлый раз он заскучать не успел. А в позапрошлый, когда они с мамой ехали на обычном поезде, в какой-то момент не знал, чем заняться. Правда, длилось это недолго, скоро он нашел себе дело. Только вот сейчас уже и не вспомнить, какое именно.

Погрузились, уселись и поехали. Когда поезд мягко тронулся, Светлана Максимовна почувствовала, как ее отпустило напряжение. Это был переход невидимой границы, настоящее, а не формальное начало путешествия и отдыха. До этого давило опасение, что что-то не сделано или забыто. А как поехали, оно сразу спало. Потому что в любом случае исправлять что-то уже поздно. Но все документы для поездки Светлана Максимовна все равно еще раз пересмотрела, потому что была предельно аккуратным и собранным человеком.

Остальные члены семьи отнеслись к поездке проще. Оккупировавшие места возле окна дети первое время к этому самому окну и прилипли. А сидящий напротив Николай развернул газету. Человеком он был вполне современным, использовать гаджеты умел и любил, но и от привычек прежнего времени не отказывался.

Катьке вскоре надоело смотреть в окно, и она решила немного подремать. А переполненный энергией и ожиданиями Ромка продолжал смотреть во все глаза. Сначала шли места хорошо знакомые, потом просто знакомые, а дальше уже едва знакомые. Дзержинск в окружении сосновых боров, Гороховец, спрятавший свои красивые палаты так, что из вагона их нипочем не увидишь, Ковров, который папа давно обещал показать, но все никак не складывается. А потом Владимир с его знаменитыми соборами над высоким откосом. Их оба из поезда видно, надо только знать, куда смотреть. Ромка знал, он во Владимире был целых три раза. Конечно, за это время весь город не изучишь, но основные достопримечательности запомнились накрепко. Если уж совсем честно говорить, то и в Нижнем хватало мест, в которых Ромка с трудом ориентировался. В Сормово, например. Или в районах Автозавода. Но в центр ориентировался не хуже, чем во дворе. Хотя во дворе одному гулять можно, а в центре нельзя. Но "нельзя" бывает для тех, кто спрашивает. Главное, не давать родителям повода подумать, что он "где-то далеко, очень далеко".

После Владимира места были совсем уж неизведанные, тем интереснее. Ромка был уже не маленьким и понимал, что все запомнить не получится, но очень старался запомнить все. Так больше впечатлений остается.

Но вот, наконец, первый этап путешествия остался позади: "Ласточка" прибыла в Москву, на Курский вокзал. Теперь надо было втиснуться в метро, что Мельниковы и сделали.

У Ромки был опыт поездок в московском метро, и отношение к нему сложилось неоднозначное. Московское более шумное, в нем намного больше людей, поэтому всегда надо быть готовым к тому, что тебя толкнут. Но зато оно намного красивее, тут есть на что поглядеть.

Вот и в этот раз мальчишка сначала получил возможность показать младшей сестренке "каменное дерево", то есть колонну в центре вестибюля "Курской". А потом они проехали самую красивую станцию московского метро, название которой Ромка постоянно забывал. Но саму станцию отлично помнил, потому что там колонны с витражами. Красота необыкновенная!

А в промежутке между этими двумя красотами мальчишка узнал про московское метро и Москву кое-что новое. На очередной станции диктор объявил, что здесь выход "к вокзалам: Ленинградскому, Ярославскому и Казанскому". Сначала пацаненок подумал, что произошла какая-то ошибка, ведь и с дикторами такое бывает. Поэтому спросил у папы:

— Неужели тут правда сразу три вокзала?

— Правда, — подтвердил Николай Сергеевич. — Три вокзала вокруг площади. Ты же их видел.

— Когда? — Ромка изумленно распахнул серые глазищи.

— А помнишь, мы с тобой на экскурсии катались? "Вся Москва за два часа"? Мы проезжали по этой площади. Ее даже так и называли раньше: площадь Трёх Вокзалов.

— Не помню, — грустно признался Ромка.

— Ну, ничего, — папа ободрительно потрепал сына по вихрастому затылку. — Наверняка ты здесь еще побываешь. И не раз!

На этом разговор прекратился, потому что поезд уже несся по тоннелю, громыхая на полную мощность, и для продолжения общения нужно было бы серьезно напрягать голосовые связки.

А вышли они на незнакомой Ромке станции, которая называлась "Белорусская". Тоже очень красивая.

http://karta-m.ru/putevoditel/images/belorusskay.jpg

Мальчишка даже замешкался немного, любуясь светильниками на колоннах. Кованные металлические подставки напоминали чаши питьевых фонтанчиков, только были намного больше и красивее. А из стеклянных или хрустальных лепестков лилась не вода, а потоки света.

Из состояния благоговейного восторга Ромку вывел голос мамы, интересовавшейся, не пострадал ли кто из путешественников в вагонной. Никто не признался, а Ромка первым углядел указатель, где находится выход к вокзалу. Катя снова, как и на "Курской", уверенно, хоть и держась за руку мамы, справилась с тем, чтобы ступить на эскалатор, а потом с него сойти. И вскоре семья Мельниковых стояла на площади Тверской заставы.

У Ромки разбегались глаза от всяких интересностей, а Николай Сергеевич практично искал место для обеда и остановил свой выбор на "Ёлках-Палках". Выбор оказался удачным: они попали на акцию и смогли пообедать за довольно умеренную цену.

Все были очень довольны. Правда, трапеза несколько затянулась, и папа на всякий случай слегка поторопил всех угрозой "поезд без нас уйдет".

Катя, обожавшая играть словами, немедленно отреагировала:

— Пап, он не может уйти, у него ног нет. Он уедет. Но он не уедет, мы на него успеем, правда, Ром?! — по привычке обратившись за подтверждением к старшему брату.

— Обязательно успеем, — успокоил Ромка сестренку, не кривя душой. Сколько времени оставалось до поезда, он представлял себе смутно, зато вокзал-то вот он, рядом. И потом, с ними мама. А мама никогда бы не позволила им тут рассиживаться. если бы возникла опасность опоздать. Мама очень любит точность и порядок. — А про поезд просто говорят, что он уйдет. И про трамвай так говорят. И про автобус. А еще часы ходят, хотя у них тоже ног нет.

И тут очень кстати пришелся стишок с недавнего урока английского языка:

Shoes have tongues — but cannot talk.

Tables have legs — but cannot walk.

Needles have eyes — but cannot see.

Chairs have arms — but can't catch me.

Выбираясь из-за стола, Ромка его с чувством Катьке продекламировал. Правда, сразу понял, что сестренка не поймет.

Так уж получилось, что в юном поколении семьи Мельниковых склонность к иностранным языкам оказалась именно у мальчишки. Он и до школы, на занятиях по раннему развитию, английский учил, и совершенно самостоятельно осваивал чешский. В последнем, конечно, была "виновата" дружба с Иржиком. А вот Катька предпочитала всякие там танцы-пения-рисования и поэтому накануне первого класса с английским языком была еще не знакома. Разве что не очень уверенно знала латинский алфавит.

Папа этот момент тоже подметил и порекомендовал сыну все-таки перевести стишок для сестренки. После того, как будут преодолены оба перехода. Пусть они и со светофорами, все равно на переходах расслабляться нельзя. Но пока мама чуть задержалась, Ромка не упустил возможность полюбоваться входом в метро. Тем самым, из которого они вышли.

http://cs614717.vk.me/v614717826/1935b/Fo3_Y-mkoFk.jpg

Действительно на настоящий дворец похоже. Не зря московское метро папа подземными дворцами называет. Нижегородское, конечно, не такое красивое. Но зато в Нижнем Новгороде есть Чкаловская лестница, а в Москве её нет.

Но вот оба перехода остались позади, и Ромка с чистой совестью обеспечил перевод:

"У ботинок есть языки, но они не разговаривают.

У столов есть ноги, но они не ходят.

У иголок есть глаза, но они не видят.

У стульев есть ручки, но они меня не схватят".

— Какой веселый стишок, — рассмеялась Катька, но тут же сделала серьезный вид, — Только тут все неправильно. Разве у иголок есть глаза? У них ушки, и они не слышат. И ручек у стульев нет, это какие-то неправильные стулья. А столы в стихах ходят, — и раздувшись от довольства собой, Катя проговорила, — села бы баба за стол, да стол за ворота ушел.

Мальчишка изобразил на лице искреннее недоумение.

— Как? Катька, ты разве не знаешь, что у иголок, которые приезжают в Англию, закрываются ушки и открываются глаза? А когда они оттуда уезжают, наоборот, глазки закрываются, а ушки открываются?

Тут Ромка состроил сестренке шкодливую мордашку.

Рот у Катьки сам по себе открылся и грозил закрыться только в поезде. Переварить полученную информацию её мозг не мог.

— Как это? — наконец спросила девочка, отмирая, потому что мама снова дернула её за руку, чтобы дочка не врезалась в чей-то большой чемодан.

Сестренка была такая забавная, когда удивлялась, однако, розыгрыши должны заканчиваться объяснением, иначе это уже не веселые розыгрыши.

— Это происходит потому, что в разных странах разные порядки. Поэтому наши иголки с ушками, а ихние с глазками. И потом, если бы их иголки были с ушками, то и стихотворения бы не получилось.

Тем более что любопытный Ромка уже обнаружил новый объект для интереса.

http://www.nemiga.info/moskva/vok/bel03.jpg

Переводя взгляд с одного здания на другое, мальчуган недоуменно спросил у отца:

— Пап, а какой из них все-таки настоящий Белорусский вокзал?

— Оба настоящие. Только одно здание старое, а другое новое, — ответил папа и показал рукой для верности, какое из них какое.

— А мы в какое идем? В старое или в новое? — тут же последовал новый вопрос.

— А мы идем сразу на перрон. Там у табло мы должны встретить руководителя нашей группы. Но мы пройдем через старый вокзал.

Довольно часто бывая в Москве, Николай Сергеевич знал, что на перрон можно попасть и через ворота, но они почему-то вечно заперты. Поэтому пройдя немного вдоль фасада вокзала. Мельниковы прошли в подъезд, за которым их ждал широкий, но довольно короткий коридор, выходивший на перрон. По обеим сторонам коридора лепились маленькие торговые точки, предлагавшие разную еду, на которую после "Елок-палок" смотреть уже не хотелось. Поэтому Ромка посмотрел вверх и...

— Ой, какая красота.

Мальчишка даже непроизвольно остановился, залюбовавшись лепным потолком и изящными люстрами.

https://lh4.googleusercontent.com/-naDVJvDfeTQ/Tk6AEMaJ2lI/AAAAAAABIJM/t5fdDvw5pLg/03922.jpg

Сестренка тут же отреагировала:

— Где? — и подняла взгляд туда же, куда был устремлен Ромкин.

Да так запрокинула голову, что она немного даже закружилась. Тем более, что и над головой люстры были круглые.

— Ну вот же: потолок, люстры, картинки... И Георгий Победоносец!

http://lh4.googleusercontent.com/-qFIUGkOzEQ8/Tk6ADAZJDQI/AAAAAAABIJI/jiJWWpAY59k/03895.jpg

— Рома, Катя, не отвлекайтесь! Идем! — поторопила мама.

Конечно, красиво. Конечно, приятно, что дети это чувствуют. Но не в вокзальном переходе, где люди туда-сюда снуют.

Кате показалось, что братик назвал воина с копьем и на лошади очень странно. Почему он Бедоносец, куда, кому и зачем он несет какие-то беды?! Или может она не так услышала, и этот дяденька зовется торпедоносец, как большие корабли в Ромкиных книжках? Тогда где же там торпеды?! Рассмотреть повнимательнее Катюшка не смогла по двум причинам. Первая — у неё все закружилось и поплыло от света люстр "в тыщу свечей", а второе — мама поторопила всех дальше и уже тянула Катю за руку. Так что девочке ничего другого не оставалось, как опустить голову, поморгать глазами и пойти вперед.

А про торпеды Катя в поезде спросит лучше, если не забудет.

— А вот и табло, я его вижу! — радостно воскликнул Ромка, едва они вышли из здания вокзала.

Ошибиться здесь было невозможно: огромное табло стояло прямо напротив здания, там, где кончались тупиком железнодорожные пути.

http://www.oldcity.ru/pictures/bel_vl_big.jpg

— Да, табло на месте, — подтвердил папа. — Осталось отыскать нашего руководителя группы. Идем поближе, что-то я его пока не вижу.

— Пап да вот же он, наверное.

Ромка незаметно указал на мужчину средних лет в джинсовом костюме стоящего чуть в стороне от табло. В руке мужчина держал лист бумаги, на котором было отпечатано крупными буквами:

ТУРИСТИЧЕСКОЕ АГЕНСТВО

"KLEO-ТУР"

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ЕВРОПЕ

Катюшка тоже увидела мужчину с листком. С такими табличками встречали в аэропорту всяких гостей, только поднимали выше, прямо над головами. А тут людей было не очень много, поэтому и лист поднимать не нужно было.

Девочка уже умела читать и легко прочла верхнюю и нижнюю строчки, а вот на средней споткнулась.

— А что там за буква-закорючка после К? — спросила она у кого-нибудь, глянув по очереди на маму и на папу.

— Так, Роман, учи сестру английскому, а я пошел на переговоры, — сказал быстро папа и направился к мужчине с табличкой.

Он подошел поближе и спросил:

— Добрый день. Вы Андрей Аркадиевич?

— Добрый день. Да, это я. А вы, как я понимаю, семья Мельниковых?

Готовясь к поездке, Аркадий Андреевич изучал список группы, и запомнил, что среди туристов будет большая семья: папа, мама и двое детей — мальчик и девочка.

— Точно так, — улыбнулся папа. — Вот супруга, Светлана, и дети, Катюша и Рома.

Он помахал им рукой, чтобы подходили поближе.

Между тем Ромка, получив задание от папы, ответственно принялся его выполнять. Прежде всего он принял чрезвычайно серьезный вид умного старшего брата. Только что из ушей значительность не полилась. А потом объяснил:

— Катя это буква Эл. То есть Лэ. Только латинская. Латинскими буквами пишут почти во всей Европе, так что скоро эта буква будет постоянно мелькать перед нами.

— Клэ... Клео-тур, — прочитала Катюша и посмотрела на брата, тут же найдя в его взгляде одобрение.

Значит, правильно. Значит, она уже немного выучила английский.

Дальнейшее объяснение прервала мама, которая, заметив папин сигнал, повлекла детей к табло.

А руководитель группы выполнял свою работу.

— Очень хорошо.

Кроме таблички в руках у него был планшет, в котором он тут же отметил прибывших.

— Вы едете на брестском поезде, да?

— Да, брестский. Документы нужны? — спросил папа. Семья была уже рядом, и он представил экскурсовода: — Светлана, познакомься, это Андрей Аркадьевич, наш гид. Рома, Катя, слушайте этого дядю, как меня и маму.

Ромка на папины слова чуть наклонил голову, давая понять, что все услышал и осознал, но ничего не сказал. Все-таки он немного смущался.

Для Кати папина фраза "про этого" дядю прозвучала как в мультике, где тоже папа, но не её, а дяди Фёдора, обещал "этому дяде с большими ушами уши-то пооткрутить". Катя внимательно посмотрела на гида и отметила, что уши у него не большие и усов нет. Значит, можно слушаться.

— Очень приятно. Я Андрей Аркадьевич Литвинов, ваш руководитель группы и экскурсовод, — улыбнулся представитель турфирмы. — Я вижу, вы в первый раз в такой поездке? Документы будут проверять только на границе. Ну и проводники в поезде. Мне достаточно того, что вы представились. Значит, смотрите какая ситуация. Сразу после прихода поезда в Брест надо подойти со всеми вещами к седьмому вагону. Там будет контрольная перекличка и сразу же посадка в автобус.

Для Кати это было слишком взросло и сложно. Девочку гораздо больше заинтересовал голубь, смело гуляющий вдоль наставленных и уложенных друг на дружку чемоданов и сумок.

— Ром, а на него не наступят? — спросила она у брата, показывая на птицу, — Давай его прогоним.

И Катя сделала несколько шагов к голубю, приготовив руки для хлопка, чтоб напугать смельчака.

— Очень приятно, Светлана Максимовна, — представилась мама. И ее внимание тут же переключилось обратно на детей, которые собрались прогонять голубя. Младшая даже перешла от намерений к действиям.

— Не пугай животное, Катя. Он местный и к большому числу людей привычный.

— На него? Попробуй, поймай, — усмехнулся Ромка.

Голуби пройдохи еще те, это он знал прекрасно. Поэтому предложение прогнать голубя его не заинтересовало, но и мешать Катьке он не стал. Помешала мама.

Зато благодаря Катиному вопросу мальчишка оглянулся назад, а там...

http://photos.wikimapia.org/p/00/04/09/19/61_big.jpg

Вот это надо было обязательно посмотреть поближе.

Катюшка не очень поняла, почему брат сказал, что поймать голубя невозможно. Она же не собиралась его ловить. Она спасала его от ног прохожих и их чемоданов. Именно поэтому девочка шагнула поближе к птице, которая, впрочем, никак не отреагировала. И пугать животную птицу Катя не собиралась. Только спасти и всё.

Она резко двинулась на голубя и громко пару раз хлопнула вытянутыми вперед руками.

— Кыш, кыш!!

Голубь подпрыгнул, потом неохотно взмахнул крыльями, перенеся свое грузное тело на пару шагов в сторону, и продолжил свою неспешную прогулку.

Поднятый сестрой шум отвлек мальчишку от созерцания памятника. Он повернулся, оценил маневр голубя и пренебрежительно припечатал:

— Бомбовоз.

Уж сколько поколений сменилось со времен войны, но в русских мальчишках словно генетически прописалось восхищение ловкими маневренными истребителями и неприязнь к тяжелым неуклюжим бомбардировщикам.

Слово было такое пузатое и смешное, что Катюшка прыснула от смеха. Но Ромка сразу развернулся, и любопытная девчонка сразу заинтересовалась, что привлекло внимание брата.

— Ром, а что там? Ух ты... — она и сама увидела скульптурную пару.

Между тем взрослый разговор подошел к концу.

— В принципе все понятно. Мы погуляем тут немного, посмотрим вокзал, и подойдем на посадку к седьмому вагону. Мы как раз в нем и едем, — подвел итог папа.

— Значит, мы едем в одном вагоне.

— Андрей Аркадьевич, а Вы не поведаете нам об этой скульптурной группе? — попросила мама. Глаз на затылке у неё не было, но и без этого она успела подметить и шалость дочери, и интерес детей к памятнику.

— Пожалуйста, — улыбнулся экскурсовод. — Эта композиция называется "Прощание славянки" в честь одноименного марша, под который наши солдаты уходили на обе мировых войны. Очень многие уезжали на фронт как раз с этого вокзала, ведь поезда с него идут строго на запад. Памятник открыт почти ровно год назад, 8 мая 2014 года. Композиция создана коллективом скульпторов под руководством Салавата Щербакова.

Ответ заинтересовал всех, включая и маленькую Катю. Она начала слушать про славянку, про военные поезда и про солдат, подчиняясь какому-то общему интересу к этой истории. Название было звучное, но кое-что было непонятно.

А Ромка просто пришел в восторг. Вот это да! Какой у них экскурсовод. Сразу все рассказал. Без подготовки.

— Спасибо Андрей Аркадьевич! Папа! Мама! А давайте подойдем и посмотрим?

И даже слегка потянул родителей за руки. Вот в этот момент он сестре и попался.

— Ром, — шепнула Катя, дернув брата за футболку, — она славянка была? Да? А солдаты кто? А мы кто?

— А мы тоже славяне, — вспомнив уроки истории, уверенно ответил мальчик.

— Мы же руссияне, — удивилась девочка, но эта фраза осталась без ответа.

Под напором детей родители быстро попрощались с гидом и подошли поближе к памятнику.

— Да, здорово сделан, как живые просто... — оценил Николай Сергеевич.

А неугомонная Катя заинтересовалась столбиками со щитами.

— Смотрите, — показала она на первый щит, а потом на второй такой же по другую сторону скульптурной пары, — там цифры местами перепутаны.

Катюшка уже знала цифры, пока не умела читать длинные числа, но порядок отметила, потому что им часто такие задания давали — найти отличия или что поменялось на картинке — на внимательность.

— Это не перепутано. Это годы вступления нашей станы в Мировые войны, дочка, — кратко ответила мама на поставленный Катей вопрос.

Дочка беспомощно хлопнула глазами и перевела растерянный взгляд на папу. Мама наверняка ответила правильно, вот только непонятно.

— Так получилось, Катюша, что наша страна в двух больших войнах принимала участие. Одна из них началась в 1914 году, а вторая в 1941. Действительно, как будто цифры переставили, но на самом деле это совсем разные войны. В школе будешь учить историю, там про это расскажут.

Они еще немного постояли у памятника, а потом папа предложил:

— Пойдем поближе к поезду. Без нас, конечно, не уедут, но лучше загрузиться и обустроиться пораньше.

Никто не возражал, и путешественники отправились на поиски своего вагона.

Поезд хоть и стоял у платформы, но посадка еще не началась. Самое удивительное, Мельниковы были не первыми, у дверей уже набралась небольшая очередь. Наконец, дверь открылась, и из нее на платформу шагнула пожилая проводница в серой форменной одежде. Она вдумчиво и неторопливо начала проверять посадочные документы, понемногу запуская пассажиров в вагон.

Катюшка с нетерпением ждала, когда подойдет их очередь. Снаружи вагон был обыкновенным, но девочка верила, что внутри окажется необычным. Они же едут путешествовать за гра-ни-цу. Вот и проводница проверяла документы намного дольше, чем утром в Нижнем Новгороде. Там как-то быстро получилось, раз — и уже в вагоне.

В ожидании посадки Катя крутила головой по сторонам, отмечая, то табличку с цифрой семь в первом окне своего вагона, то перемещение голубей под навесом, прикрывающим платформу от дождя и снега, то как в другие вагоны садятся пассажиры. А мама постоянно поддергивала её к себе, потому что очередь хоть и медленно, но двигалась.

Наконец, очередь дошла и до Мельниковых. Когда проводница убедилась, что документы в порядке и разрешила войти, первым на разведку был отправлен, конечно, Ромка.

— Ищи наше купе, — напутствовал мальчишку папа, — потом рукой махнешь.

Отправиться в разведку Ромка был всегда готов.

Тем более что задача была проще не придумаешь. На дверях купе номера обозначались римскими цифрами, которые мальчишка выучил еще в первом классе. Тогда у него вдруг прорезалось желание читать, и он читал почти все, что под руку попадало. К счастью, у родителей в цифровой век сохранилась немаленькая детская библиотека. Вот так и попала в его руки интересная книжка про Древний Рим.

— Галка и палка, это шесть. Сюда!

Стоя в дверях купе, мальчишка призывно помахал рукой.

Катюшка чуть подсогнула коленки, когда мама подхватила её на руки и перенесла через пропасть между поездом и платформой. Сама девочка несколько раз заглядывала в эту щель и, хотя провалиться туда нереально даже такой маленькой девочке, как она, по спине Кати пробегали мурашки.

На какой-то момент Катя обернулась и увидела мужчину с чемоданом, сразу и не поймешь, что или кто из них был больше. Огромный дядька с большим животом и такой же огромный пузатый баул.

В вагоне была легкая толчея, и девочка больше не оборачивалась, хотя вопрос, как тот мужчина и его чемодан пройдут в этом нешироком коридорчике, продолжал интересовать Катюшку.

Но как только они вошли в купе, мама сказала:

— Дети, не выходим из купе, пока не разместятся остальные пассажиры.

Катя глянула в окошко, потом присела на сиденье, но тут же вскочила и высунулась в проход рядом с мамой. Однако увидела только папу.

— Так, добрались, — сказал Николай Сергеевич, входя в купе и мимоходом погладив дочку по голове. — Ну, разбирайте полки, они все наши. Рома, подними полку, я туда чемодан определю. Катюша, не высовывайся в коридор, а то тебя куда-нибудь тоже задвинут, вместе с чемоданами и сумками.

Ромка рад был помочь, тем более что задача была для него совсем не трудной. Парнишка знал секрет: полку можно поставить на защелку и тогда она держится уже сама. А приподнять ее, чтобы на защелку поставить сил у Ромки было вполне достаточно. Он хоть и худой, но на турнике восемь раз подтягивается. А если очень постараться, то можно и десять, только это будет не совсем честно, с рывками.

А Катя представила, как её всовывают в ящик под сиденьем или задвигают далеко под стол, и сразу же вжалась в небольшой уголок у двери, нащупывая спиной сложенную лестницу. Ещё неизвестно, где опаснее, тут или в коридоре. Девочка развернулась и потянула на себя металлическую планку.

— А наверх можно? — спросила непоседа, развернув специальные ступеньки и намереваясь использовать их по назначению.

Потом Катюша взглянула вверх и расстроенно вздохнула — постель там была уже заправлена, в отличие от нижних мест. От мысли о том, чтобы спрятаться пока на второй полке, пришлось отказаться.

— Если хочешь, именно туда, то придётся разуться, Катя. Но спать ещё рано, — по-своему поняла ситуацию мама.

Тем временем мужчины справились с укладкой багажа. Закрыв полку, Ромка тут же уселся на нее и забился к окну. А потом снял с себя рюкзак. Его тоже можно и нужно было отправить под лавку, только сначала вынув из него то, что понадобится в поезде.

Катя прошмыгнула к нему и присоседилась рядышком, поближе к пустому пока столу, на который положила свои ладошки, тут же сдвинув красиво постеленную тканевую салфетку-скатерку.

— Мы скоро поедем? — спросила она нетерпеливо.

— Кать, погоди, дай рюкзак разобрать, — занятый своим делом, мальчишка слегка "бортанул" некстати прижавшуюся сестренку.

— Ой, а мне тоже надо, — тут же засуетилась Катя, убирая ладошки со стола и отодвигаясь от брата.

На то, что тот пихнул её, девочка не обиделась. Она, пошевелив плечами, скинула свой рюкзачок и переместила его на коленки. И так застыла, ожидая, что будет делать Ромка, чтобы повторить его действия. Чего там нужно разбирать-то?!

Из боковых карманов рюкзака мальчишка извлек шлепки, пакетик сухариков и книжку. Шлепки бросил на пол, а сухарики и книжку положил на столик. После этого рюкзак он забил под лавку: ничего важного для путешествия в поезде там не осталось.

А так теперь он мог ходить по вагону в легкой обуви, время от времени грызть сухарики, ведь в поезде вечно хочется чего-то грызть, и читать про приключения профессора Аронакса и капитана Немо. Фильм о них Ромка смотрел уже давно, а вот до книги добрался только недавно и специально взял ее с собой. Как раз прочитать за время путешествия.

Катя, открыв рот, наблюдала за тем, как из рюкзака появляются нужные вещи. Она проводила взглядом книжку и сухарики, чуть убрала ноги в сторону, когда на пол полетела обувь. Потом сама щелкнула замочком своего рюкзачка, глянула внутрь, что там есть похожего, чтобы не отстать от брата и погрузилась во внутренний мир своего рюкзачка. Раскраска с диснеевскими мультиками-сказками, набор карандашей вполне походили на Ромкину книжку, тем более, что в ней были напечатаны крупным шрифтом небольшие фрагменты из сказок. Ничего, заменяющего ей сухарики, не было, и Катюшка "вернулась" в купе. Как раз к отправлению поезда. Вот только придержать рюкзачок Катя не догадалась, и он благополучно шлёпнулся на пол.

— С отправлением, — рассмеялся Ромка.

После чего нагнувшись, вернул Катькин рюкзак на полку. Заодно расстегнул ремешки своих сандалий, а потом пятками затолкал их под полку, до завтрашнего утра.

— Спасибо, — поблагодарила Катя брата, с улыбкой подтягивая мини-ранец поближе к своему боку.

Все вроде было хорошо, но в атмосфере купе явно витало какое-то напряжение. И острее всего его чувствовал, естественно, неугомонный Ромка.

— А чего мы так напряженно сидим? — спросил мальчишка.

— Ждем проводницу, — объяснила мама. — Она сейчас придет и проверит наши билеты. После этого можно будет уже считать, что мы нормально выехали.

— Но ведь она их проверяла, когда мы входили в вагон, — удивился Ромка.

— Да. А сейчас проверит еще раз.

— А в "Ласточке" проверяли только при посадке...

— Сейчас мы едем не в "Ласточке", а в скором поезде дальнего следования, — со значительным видом произнес папа.

Ромка скорчил еще более значительную мордашку и даже головой покачал. И тут в приоткрытую дверь постучали и распахнули до конца, как раздвижную дверцу шкафа. Катька сразу повернулась на звук и увидела проводницу...

— Здравствуйте. Ваши билеты, пожалуйста.

— Коля, покажи наши билеты. Они остались у тебя, — отреагировала Светлана Максимовна.

Николай Сергеевич нашел их быстро, специально положил так, чтобы были под рукой. Проводница просмотрела билеты, сверила их с номерами мест и купе и вернула мужчине:

— Приятного путешествия, — пожелала она и пошла проверять следующее купе.

Ну вот, наконец, они разместились, билеты проверены, поезд тронулся, за окном медленно и величаво проплывает Москва...

Ромка глянул в окно... Медленно это точно, а вот с величавостью у Москвы было пока что не очень: поезд проезжал мимо старых кирпичных построек. Ну ничего, дальше наверняка будет интереснее.

— Пап, я полезу наверх? — спросил мальчишка.

Конечно, у него сейчас и так было лучшее место у окна, но надо же и о Катьке подумать. А сверху и ему удобно, и место внизу свободное.

— Да, конечно, — кивнул папа.

Ромка уже примерился полезть на верхнюю полку, но вдруг вспомнил, что не смотрел расписание. Это упущение нужно было исправить незамедлительно, поэтому мальчишка без лишних слов выскочил в коридор. Расписание, как и должно было быть, находилось в конце вагона. Ромка узнал, что первая остановка будет в Вязьме и совсем нескоро, почти через два с половиной часа.

Вот теперь можно было и отдыхать. Ромка вернулся в купе и забрался наверх.

Катя в итоге решила пока не вынимать свои вещи, потому что на столике места было не так много, а других мест, кроме как под подушку, ей на ум не приходило. Пусть пока в рюкзачке полежат. После того, как проводница ушла, в купе началось движение. Ромка покинул свое место у окна, на которое девочка сразу же передвинулась, ткнув свой нехитрый багаж в уголок, а потом брат и вовсе выскочил из купе.

Ну и какие тут могут быть виды в окошке, если брат где-то гуляет.

Катька, быстро сползла на пол прямо под столиком и, вынырнув из-под него, степенно прошлась до открытой двери. Выглянула, увидела возвращающегося брата. Пропустила его в купе, а сама...

— Я сейчас, — только и вякнула девчонка, быстро выскользнув в коридор к соседнему, не просматриваемому из их купе, окошку.

Родители, конечно, на такой всплеск самостоятельности не отреагировать не могли.

— Света, отдохни, я присмотрю, — сказал папа. И выглянул в дверь, выискивая взглядом дочку. К счастью, ребенок мирно застыл у окошка, а не помчался, сломя голову, по вагону в неизвестном направлении.

Папа неспешно подошел поближе. Коридор был пуст — пассажиры обустраивались по своим купе.

Девочка рассматривала проплывавшие за окном городские пейзажи. Чтобы лучше видеть, она забралась на небольшой поребрик, идущий вдоль всей стенки вагона. Правда, смотрела Катя не только в окошко, но и по сторонам, потому что хотела отметить, в каком вагоне кто будет ехать, и вниз тоже посмотрела, почему-то на полу не было привычного половичка-дорожки.

— Ну, что нам тут показывают? — спросил он. — Нравится?

За балками моста сейчас был виден небольшой грузовой порт, а позади, среди домов и деревьев, словно ракета, поднималась церковная колокольня.

http://www.train-photo.ru/data/media/535/Vovchik2102_30Dtr.jpg

http://historykeeper.ru/images/stories/Usadba/Fili/Fili_3.jpg

Папа сказал так, будто окошко — это экран телевизора, что заставило Катю хихикнуть, но присмотреться, что же папа назвал красивым.

— Пап, а что это за речка? Она такая же большая, как наша Ока.

— Название у этой реки очень сложное, ни за что не угадаешь, — ответил Николай Сергеевич. И продолжил таинственным голосом: — Она называется... Москва-река. Но наша Ока все-таки почти вдвое шире. Вот домой вернемся, сама сравнишь.

— Москва-река, — повторила Катя, провожая взглядом реку и мосты над ней, — а почему нету Нижний-Новогород-река? Почему у нас Ока и Волга? Москвичовцы что, поинтереснее название придумать не смогли? Или просто им это название так сильно нравилось...

Катя любила задавать папе кучу вопросов, потому что он много знает и может всё-всё объяснить, даже то, что не может, все равно обязательно узнает и скажет. Иногда эти вопросы перерастали в размышления и даже в собственные выводы.

Папа тоже задумался над этим непростым вопросом, объяснение в голову пришло только одно.

— Может, у москвичей с фантазией было небогато? — предположил он. — Зачем выдумывать название для реки, если уже есть имя города.

Катя начала передвигаться по выступу, держась за планочку для шторок, машинально глянула вниз, потом в сторону и задала абсолютно не связанный со всем увиденным за окошком вопрос:

— Пап, а для чего дверь в полу?

Мысли у ребенка прыгали, как зайцы на лужайке, и угнаться за ними было сложно. Теперь надо искать таинственную дверь в не менее таинственном полу. Впрочем, пол был прямо перед глазами, в вагоне, а в нем — люк не люк, а скорее полноценная маленькая дверца. Зачем он нужен, папа не знал. Почесав бороду, он сказал задумчиво, подключая логику:

— Может, туда техники спускаются, чтобы колеса чинить. Вдруг на ходу что-то поломается, не останавливать же поезд. А так, заглянул и починил.

Катька даже рот открыла в изумлении, это же страшно, дверь открывают, а там колеса грохочут, а если туда техник упадет, это же ... ой, даже думать о таком девочке не хотелось. Она бы так и стояла-висела, застыв с удивленно-испуганной моськой, если бы мимо не проплыла проводница с большим тряпочным мешком. Она повелела всем прижаться к стенке или зайти в купе, дать дорогу. Катька вжалась в окошко, подтянув себя все на той же тонкой планочке, практически уткнулась животом в стекло, а головой при этом вертела, провожая женщину с тюком.

И вот она подошла к двери в полу, поставила мешок, наклонилась, ухватилась за ручку и ка-ак дернет... дверь и открылась, а там — тканевые мешки, такие же, как и тот, что рядом стоял.

Проводница подтянула его к дыре в полу и скинула на остальные тюки, потом ногой утрамбовала, утоптала хорошенько и дверью прихлопнула...

Катюшка наблюдала за действом во все глаза. Проводница точно не была техником и колеса не чинила.

Когда женщина проверила, хорошо ли закрыла дверцу, и ушла в сторону своего купе, Катя повернулась к папе:

— Пап, а что в этих мешках?

Николаю Сергеевичу очень хотелось пошутить про непослушных девочек, которых проводница собирает по вагону в эти мешки, но решив, что шутка покажется чересчур правдивой для впечатлительной Катюшки, он ответил:

— Проводница собирает использованное белье по всем купе и в них складывает. А потом эти мешки отвезут в прачечную.

Сама Катя предполагала, что если есть мешки, то внутри должны быть коты, но, во-первых, где проводница столько котов найдет, а во-вторых, они бы мяукали. Поэтому папино объяснение было принято на ура. А ещё девочка точно знала, что скажет братику, когда вернется в купе, или когда он сам выйдет.

— Понятно, — кивнула Катюша головой.

Она чуть-чуть попрыгала на приступочке, и одна нога в сандалете с гладкой подошвой соскользнула на пол.

— Ой! — пискнула девочка, ловко забираясь обратно.

Папа автоматически дернулся, чтоб подхватить дочку, но она и сама справилась с непослушными ногами.

— Пойдем прогуляемся, что ли? — предложил он. — А то скучно на одном месте стоять. Во-он туда, до конца вагона.

Катюшка легко спрыгнула с выступа, удерживаясь за планочку, и повернулась к папе.

— Пойдём, — быстро согласилась девочка, вложив ладошку в его руку в полной готовности к прогулке.

Она вспомнила того бо-ольшого дядьку и его чемодан, а ещё хотела посмотреть, кто из детей где обосновался. Многие купе были приоткрыты, из них доносились приглушенные звуки: чавканье раскрываемых чемоданов, щелчки, стук по столу столовых приборов, шипение газировки, голоса и негромкая музыка.

Чтобы растянуть путешествие подольше, папа шел не спеша. По одну сторону вагона были окна, по другую — открытые купе. Мало кто спешил закрыться в самом начале пути, и теперь папа поглядывал на соседей по поездке.

Катюшка тоже никуда не торопилась, как и папа, шла медленно, чуть пружиня в коленках ногами, но прицельно искала того великана с громадным чемоданом. А ещё представляла, что место ему досталось на второй полке, как Ромке и папе. Ведь все же мальчики и мужчины обязательно забираются наверх. Но картинка не получалась. Да и мужчины в открытых купе не оказалось.

— Пап, пойдем в наше купе. Там, наверное, мама с Ромка уже жаждались.

Слово получилось необычное, будто кто-то испытывает жажду кого-то увидеть, но оно вот так исказилось само. Или "шамо", как иногда говорила Катюша, когда была совсем маленькая и путала звуки "з, с, ж и ш".

Даже самые простые слова у Катюши получались весело и забавно. А уж когда она научилась связывать их во фразы, хоть с диктофоном за ней ходи. И книжку потом издавай. Но папа был не Чуковский, и о карьере писателя не задумывался.

Потому он только улыбнулся и сказал:

— Пойдем. Погуляли немножко и хватит.

Между тем, в купе тоже времени зря не теряли. Ромка привыкал к верхней полке. Улегшись на живот и положив под подбородок ладошки, он смотрел в окно в надежде увидеть что-нибудь интересное. И его ожидания были вознаграждены станционным домиком с множеством маленьких башенок и зубчатым бордюрчиком на крыше.

— Мама, смотри какая красота.

http://photos.wikimapia.org/p/00/01/81/79/29_big.jpg

— Где? — не сразу сообразила мама, что сын смотрит в окно, но как только поняла, посмотрела то же:

— Прямо настоящий замок... — с нотками удивления произнесла вслух Светлана Максимовна, — действительно, красиво.

— А завтра мы увидим настоящие замки! — восторженно развил тему мальчишка.

Свесившись с верхней полки, он дотянулся до рюкзака и потащил его наверх.

— Рома, осторожнее! — напряглась женщина.

— Мам, не волнуйся. Всё под контролем! — заверил озорник.

Это было правдой. Ромка был мальчишкой ловким, гибким и цепким и прошел большую практику лазания по деревьям.

В определенных границах родители с этим соглашались. Преступать эти границы было запрещено, но Ромка, конечно, втихаря их преступал. Если родители узнавали об этом, то ему, естественно, влетало. Но мальчишка не унывал. Правда, понапрасну не рисковал и глупо не лихачил. Но если надо было спускать вниз забравшегося на дерево кошака, то как можно пройти мимо и не помочь? Спасатели, кончено приедут, но нескоро, а бедняга так и будет все это время сидеть наверху и орать от страха? Это неправильно!

Втащив рюкзачок наверх, Ромка извлек из него уже изрядно помятый лист с ксерокопией программы турпоездки и зачитал вслух:

— Прибытие в Варшаву. Обзорная экскурсия по городу. Краковское предместье, Президентский дворец... Ага, вот. Королевский замок. Мам, мы ведь в него зайдем, да?

— Не знаю, Ром. Но увидим мы его точно.

— Для желающих за отдельную плату экскурсия в Варшавскую крепость ( 8 злотых ). А туда мы сходим? Мам, вы ведь обещали подумать.

— Обещали. Мы думаем, — подтвердила мама.

— А когда надумаете?

— До Варшавы еще есть время.

Ромка вздохнул.

Вот всегда так. Нет бы сразу согласиться, тянут до последнего времени. А упрашивать не просто бесполезно, но просто вредно. Могут ведь и отказать "за то, что всё время ноешь".

Родителей Ромка любил, очень любил, но даже и у них были недостатки.

В этот момент с шелестом отъехала дверь купе.

— Мы вернулись, — сообщил папа заводя дочку внутрь и представляя ее маме живой и здоровой.

Ромка изогнулся на полке так, чтобы видеть папу и сестренку.

— И нашли что-то интересное? — поинтересовался мальчишка. Нельзя же сразу говорить, что они с мамой видели почти настоящий замок, как-то это недружелюбно получается.

— Нашли, — тут же отозвалась живая и здоровая Катя, — дверь нашли. Я теперь знаю, зачем делают двери в полу вагона. Ром, а ты знаешь? Мам, не подсказывай, — тут же повернулась Катя к маме... и села рядышком с ней, моментально прижавшись к её боку.

— И ты, пап, тоже. Пусть Ромка сам ответит.

— Дверь в полу вагона? — переспросил мальчишка. — Разыгрываешь? Нет там никакой двери. Мы же все шли по коридору и в полу никакой двери не видели. Только двери купе.

— А вот и нет, а вот и есть! — Катя победно взглянула на брата и на папу. Он же тоже сам не заметил тот люк, — её обычно не видно, потому что дорожкой прикрыто. Она даже открывается, только это нельзя, наверное.

Кате не сиделось на месте, она вскочила и позвала брата:

— Пойдем, покажу, если не веришь!

Естественно, после такого предложения Ромка не мог улежать на месте и тут же принялся спускаться с верхней полки.

Но вмешалась мама:

— Мне тоже интересно посмотреть, что там за дверь. Пойдемте вместе.

Скажи она строго: "Одни вы никуда не пойдёте, дети", Ромка бы непременно побурчал, что ничего с ними в вагоне не случится. Они ведь уже не маленькие и самостоятельные. Особенно сам Ромка. Но раз маме интересно посмотреть, то разве можно против этого что-то возразить?

— Правда, мам? Тебе тоже интересно! Да? — обрадовалась Катя. На такую удачу она даже не рассчитывала.

— Да. Представь себе, я ни разу не видела дверей в полу вагона.

— Ну, Катя, показывай нам свою находку, — предложил мальчишка сестре, на ходу заталкивая ноги в шлепки. — Сейчас мы посмотрим, что там к чему.

До конца в существование этой таинственной двери он не поверил. Катька та ещё фантазёрка.

— Это там, в коридоре, — потянула девочка маму из купе, точно зная, что Ромка не отстанет от процессии, поэтому пока не оборачиваясь.

— У этой двери даже ручка есть, настоящая, за которую её открывают, вот она, — победно ткнула в крышку люка Катя.

— И что там? Как ты думаешь, Ром? — глаза девчонки выдавали скрытое торжество, ведь она точно знала, что там, а остальные могли только догадываться.

И все же девочке хотелось, чтобы братик догадался. Он же у неё такой умный.

Ромка озадаченно уставился на указанную сестренкой дверь в полу вагона. Катька говорила правду. Но вот для чего эта дверь может быть нужна? Багаж прятать? Глупости. Если уж багаж везут отдельно, то в специальных почтово-багажных вагонах.

Светлана Максимовна молчала. Дверь была. Идей не было.

— Наверное, это люк, в который спускаются механики для технических работ, для доступа к механизмам, которые под полом, — предположил, наконец, мальчишка.

— А вот и нет, — победно воскликнула Катька, которая уже знала, и ей не терпелось поделиться этим знанием, — а вот и не угадал. Папа тоже думал, что это, чтобы колёса чинить.

Мама молчала, поэтому девчонка, по-прежнему весело поблескивая глазами, снизила таинственно голос и поведала, путаясь в формах слов, не успевая правильно и вдумчиво оформить фразы:

— А это.. а там.. туда мешки складывают, проводница складывает. А в мешках, угадайте, что?!

Вот значит как, подумал Ромка. Проводница складывает мешки. Что у нее может быть в мешках? Ничего кроме...

— Использованное белье?

А ведь действительно, где его хранить? Ну, ни в купе ж проводника....

Прозаический ответ сына Светлану Максимовну даже немного расстроил. Она не знала, что сказал Катюше папа, но по её виду почему-то хотелось думать, что что-то сказочное. И сейчас мама осторожно наблюдала краем глаза за дочкой. За её реакцией.

Катя даже поморщилась от того, как прозаично прозвучал ответ на её вопрос у Ромки. Она бы больше обрадовалась, если бы брат предположил, что там клады, которые проводница выкопала в какой-нибудь сибирской тайге, про которые, вернее про кладоискателей, поэтому про которых, папа иногда смотрел кино. Но все-таки брат дал правильный ответ.

— Да, мам, Ромка прав, — очень серьезно подтвердила девочка, — а я сперва на котов подумала, в мешке которые, но проводница мешки эти утаптывала, вот так прямо, — и Катя показала, как это делала работница купе, потопав об пол одной ногой, — а они не мяукали.

— Ну вот, Катя, сегодня ты узнала о поездах такое интересное, что мало кто знает, — подвела итог мама. — А теперь пойдём обратно?

— Пойдем, больше дверей интересных нету, ни на потолке, — девочка взглянула вверх, — ни где-то ещё, — в купе не считается, а между вагонами тоже. Выходило, что ничего интересного больше и нет.

В начале коридора показалась проводница, она небрежно бросила на пол какой-то сверток и стала его разматывать, раскатывать. В итоге он начал превращаться в длинную дорожку.

— Ой, нас сейчас ковриком задавит, — пискнула Катюшка и вперед всех шмыгнула к их купе, где остался папа.

Ромка с мамой последовали за нею.

Дальше пошел обычный вагонный вечер: с лесами, полями и телефонными столбами за окном, со станциями и полустанками, мимо которых скорый поезд проносился, не снижая скорости, с походами в коридор к расписанию и высчитыванием времени до ближайшей станции, с горячим чаем из стаканов в тяжелых металлических подстаканниках, с кроссвордами и игрой в города.

Время от времени родители рассказывал что-то интересное про те места, мимо которых проходил поезд. Оказывается, в Кубинке находится танковый музей, в котором собрано больше сотни танков из самых разных стран мира. И любимые Ромкины машины из "Мира Танков" там тоже есть.

А потом они проезжали рядом с Бородинским полем, на котором в 1812 году произошла знаменитая Бородинская битва.

А ещё потом через город Гжатск, в котором родился Юрий Гагарин. Точнее, родился он не в самом городе, а в деревне рядом. Но город все равно считается его родиной. Его даже переименовали, и теперь он называется не Гжатск, а Гагарин.

Нижний Новгород тоже переименовывали, в честь писателя Максима Горького, который в нем родился. Только потом переименовали обратно. Ромка не знал, хорошо это или плохо. Просто сразу вспомнилось...

В общем, было весело и интересно. И уже начало смеркаться, когда поезд приблизился к первой остановке — Вязьме. Ромка, конечно, предусмотрительно заранее уговорил родителей на то, чтобы его выпустили из вагона. Стоянка ожидалась длинная, двадцать семь минут. Без трех полчаса. Ни в коем случае нельзя было упустить такую возможность размяться и хоть чуть-чуть, в пределах вокзала, познакомиться с неизвестным городом.

Некоторую сумятицу в планы мальчишки внесла сестренка, которой тоже захотелось на прогулку. Осторожная мама вполне могла это запретить, а заодно и лишить прогулки самого Ромку, чтобы Кате не было обидно. Но, к счастью, по случаю начала путешествия мама была настроена благодушно и согласилась отпустить на прогулку обоих детей, под строгим папиным присмотром. Услышав такое, Ромка незаметно улыбнулся. Присмотр в семье Мельниковых бывал "строгий", бывал "папин", но вот чтобы "строгий" и "папин" одновременно — такого не случалось.

Так что проказливый мальчишка пребывал в отличном настроении и своевременно позаботился о том, чтобы Катя подготовилась к прогулке.

— По расписанию через пять минут Вязьма. Катька, ты не передумала выходить? А то уже темнеет.

Ромка был уверен, что сестренка не откажется, а, наоборот, мобилизуется.

А Катька в этот момент была очень занята. Она досматривала в папином планшете очередную серию про приключения неугомонных Флипера и Лопаки, многоногого лилового Декстера с кучей прихвостней акул, хотя, каких прихвостней, у Декстера только щупальца... и мудрого черепаха или черепаху, но мужского рода точно. И ее очень интересовал вопрос:

— Ром, вот если есть хвост, то могут быть прихвостни, а если нет хвоста, а только щупальца, то кто у него?

Но тут девочка осознала всю важность момента.

— Нет, не передумала, — поспешно ответила она, спуская ноги с сидения и начиная сборы. Надо было срочно обуться. А еще надеть куртку-ветровку. Майские вечера, как говорила мама, очень обманчивы.

— У кого? — нависнув над серединой купе тотчас заинтересовался Ромка.

А заодно и оперся рукой о дальнюю полку, чтобы спуститься.

Катя осенью собиралась в первый класс, поэтому училась отвечать полным ответом. А сейчас как раз подвернулся подходящий случай.

— У Декстера. У него есть голова и восемь ног со щупыльцами, — обстоятельно пояснила она брату, — а хвоста совсем нет... зато есть акулы.

— А у Декстера прислужники, — предположил Ромка, который прекрасно знал этот мультик. — Они же ему служат, хотя он и без хвоста. Я слезаю.

— А ты, значит, "Флиппера и Лопаку" смотришь?

— Прислужники, — повторила Катька, наконец высмотрев под сиденьем свои сандалии.

Услышав, что брат спускается, Катюша быстро убрала свою голову с двумя двойными косичками, искусно заплетенными мамиными золотыми руками, из прохода.

— Ага, "Флиппера и Лопаку" смотрю. Прыгай.

С верхней полки можно слезть и с помощью откидной лесенки, но мальчишка ее категорически не признавал. Только на руках. И вверх, и вниз. Вот и сейчас он завис над проходом, затем встал ногами на нижнии полки, а потом спрыгнул на пол.

Папа воспользовался подходящим моментом тишины и вставил свое слово:

— Катя, только уговор — от нас ни на шаг. А старший брат за тобой присмотрит, я надеюсь.

И выдержал многозначительную паузу.

Катюша оценила папино предостережение как абсолютно лишнее.

Кто же захочет остаться на платформе в чужом городе, когда остальные будут гулять по неизвестным пока Кате странам, где люди говорят на непонятных языках.

— Ни на шаг, пап, обещаю.

Папа не слишком обольщался обещаниями детей, зная, как быстро забываются подобные добрые намерения. Но уже сам факт такого послушного настроя, конечно, следовало всячески приветствовать.

Внизу Ромка быстро сунул босые ноги в шлепки.

— Конечно посмотрю, пап, — пообещал мальчик, уже давно привыкший к тому, что смотреть за Катькой его обязанность, и не столько почетная, сколько беспокойная. Сестра проявляла просто поразительную способность находить приключения в самых разных местах. Ну вся в брата.

Доставать ветровку Ромка не собирался, и как с утра был в футбольной форме "Барселоны", так сейчас и вышел в коридор. Вечером. конечно, попрохладнее, но это же уже майский вечер.

А в коридоре у соседнего окна в коридоре стоял экскурсовод.

— Андрей Аркадьевич, а сейчас будет Вязьма, да? — спросил Ромка.

— Да, мы уже почти подъехали, — кивнул мужчина.

— А что-то интересное в Вязьме есть?

Экскурсовод улыбнулся энтузиазму любознательного мальчишки.

— Интересного в Вязьме немало. Но оно далеко от вокзала, а отходить от поезда ни в коем случае нельзя. Так что стоит посмотреть вокзал снаружи и внутри, он очень красивый. И на этом, наверное, все.

Ромка как-то быстро ускакал вперед, а Катька все копалась со всякими обувалками-одевалками. Она-то надеялась, что мама ей поможет, но та предоставила девочке возможность собраться самостоятельно. Конечно, если попросить, то мама в помощи не откажет. Но просить Катя не хотела, это только маленькие все время просят.

— А у меня застежки тягомотные, — пробурчала почти некапризно девочка, подтянув коленку к себе и на весу застегивая сандалию. Одна поддалась, потом вторая...

Катюшка была рада, потому что она уже переживала, вдруг сейчас поезд остановится, а она не готова, и папа скажет, сиди тогда тут.

А она не была согласная сидеть тут, когда папа с Ромкой там. Правда, папа тоже был ещё тут.

— Пап, ты готов?

Папа, конечно, был давно готов, но с интересом наблюдал, как дочка возится с застежками. А попробуй сунься на помощь! Тут же "я сама, я большая". Нет уж, пусть "большая" привыкает к самостоятельности.

Дочка не подвела, сама справилась. И вовремя: поезд замедлял ход, готовый вот-вот остановиться.

— Я готов, — сказал Николай Сергеевич, поднимаясь. — Идем нашего Рому искать.

— Пойдем скорее, — подхватила Катя, буквально вытаскивая за руку папу в коридор. — А то он сейчас без нас Вязьму будет смотреть.

— Ничего, и нам немного достанется, — улыбнулся папа и выходя вслед за девочкой из купе. — Та-ак, и где же наш непоседливый Рома гуляет? А вот и он!

— А я тут, — Ромка выглянул из-за взрослого собеседника. — Я Андрея Аркадьевича спрашивал, что в Вязьме есть интересного.

Поезд совсем сбавил ход, за окном показалась платформа. Широкая и пустынная.

— Очень любознательный у вас сын, — улыбнулся экскурсовод.

— Это точно, — улыбнулся папа. — Он вас не замучил расспросами?

— Нет, мне наоборот, очень приятно, когда задают вопросы. Ведь рассказывать об интересных местах, это моя работа.

Катя успела посмотреть в окно, в котором пыталась рассмотреть загадочную Вязьму, но картинки были какие-то безрадостные, и спросила:

— Это совсем маленький город, да?

О том, что здесь может быть что-то интересное, она, конечно, верила. Но лучше увидеть самой, а времени у них будет совсем немного. Таинственное слово "проездом" не оставляло надежды на возможность что-то рассмотреть или купить.

— Пап, а мы будем гулять по платформе? А вокзал увидим?

Словно нарочно после слов сестренки за окнами медленно поплыл вокзал: невысокий, старинный и довольно красивый. И Ромка заторопился к выходу из вагона.

— Идем-идем. Катюха, вот твой вокзал. Пап, а мы внутрь зайдем? Андрей Аркадьевич сказал, что самое красивое там внутри.

Вопросов, конечно, хватило не только экскурсоводу. но и папе.

— Вязьма небольшой город, — начал объяснять Николай Сергеевич по пути на выход. — Наш Нижний намного больше. А Вязьма... Даже меньше Дзержинска. Как Бор или Кстово.

Честно говоря, он имел отдаленное представление о величине Вязьмы, но из общих соображений напрашивался именно такой ответ.

— А в вокзал мы, конечно, заглянем. Если уж он прямо перед нами, то зачем же упускать такую возможность.

Фраза была сказана уже в тамбуре. Правда, Николай Сергеевич уже понимал, что слегка преувеличил. Локомотив протащил их вагон немного вперед, так что к зданию вокзала надо было немного вернуться. Но это ерунда, даже приятно. Папе сейчас как раз хотелось пройтись. Хорошо было чувствовать под ногами твердую почву, которая не трясется и не стучит в такт стыкам рельс.

Катя папиным ответом была полностью удовлетворена. Конечно, заглянут. Ещё и заглянут! На вокзалах часто бывают всякие ларьки с пирожками и газетами. А ещё там бывают всякие раскраски в дорогу.

Правда у Катюшки уже было их штук пять припасено, но ведь пять штук — не так и много, когда есть хороший набор карандашей и фломастеров.

— И маме журнал... — озвучила только последнюю мысль девочка.

— Купим, если там не разбежались продавцы, все таки поздновато уже, — пообещал папа.

А Ромка уже пританцовывал от нетерпения. Пожилая обстоятельная проводница загородила весь тамбур, протирая поручни. Потом степенно выплыла на платформу, освободив проход для мальчишки. Пацаненок резво выпрыгнул следом, подошвы шлепок звонко щелкнули по асфальту. Ромка обернулся и протянул руку сестренке.

— Катька! Давай руку и шагай смело.

Очень смело не получилось. Катя держалась одной рукой за вытянутую руку брата, а второй не отпускала поручень. И только с последней ступеньки тоже спрыгнула, сразу же увидев здание вокзала с острой крышей, как у домика, которые рисовала сама девочка, только длиннее и с очень интересными, полукруглыми окнами.

Папа солидно вышел последним и с удовольствием вдохнул свежий вечерний воздух. После купе это было очень приятно. Ромка взял на себя заботу о сестре, это было неплохо, но присматривать все равно надо — причем, за обоими.

Пустынная платформа начала заполняться людьми: из вагонов выходили пассажиры размяться и подышать свежим воздухом. Местная тетка с большой сумкой, вроде тех, в которых спортсмены носят свой инвентарь шла от тепловоза вдоль поезда, зычно покрикивая:

— Поесть! Попить!

От хвоста эхом доносились такие же крики другой тетки.

Между тем шустрая Катя быстро осмотрелась по сторонам. До вокзала было ещё несколько метров, а на низкой оградке висел желтый знак — не оставляйте детей без присмотра — со схематическими фигурами мужчины и маленькой девочки.

— Смотри, пап, это мы с тобой, — воскликнула Катюшка, ткнув в знак пальцем, — правда, Ром?!

Однако брать папу за руку девочка не спешила.

— Похоже, — улыбнулся папа. — А знаешь, что он означает, этот знак? Чтобы я за вами смотрел как следует. А послушные девочки не убегали никуда.

Ромка хихикнул от Катиного предположения, но тут его взгляд упал на то, что за забором. И сразу стало не до вокзала: за забором перпендикулярно платформе стоял настоящий паровоз. А широкий проход в заборе просто откровенно манил.

— Па-ап, а я к паровозу сбегаю, ладно? — попросил мальчишка.

Папа поглядел на паровоз, стоявший за оградой, подумал немного и решил, что ничего страшного не случится, если непоседливый сын разомнется.

— Ладно, беги. Но оттуда чтобы ни шагу. А мы с Катей пока в вокзал заглянем.

Конечно, Катя была полностью согласна с папой, и про присмотр, и про послушных девочек. Она готова была покивать головой на каждое слово, но лишь до тех пор, пока Ромка не указал Катюшке на то, что там — за забором.

— Ух ты!!

А уж когда Ромке разрешили пойти к паровозу, вокзал потерял свою привлекательность. Катя вильнула, чтоб папа не успел её ухватить за руку.

— Я тоже к паровозу, — шмыгнула мимо брата, в проход и к черному монстру на постаменте.

Катька всегда была такой: как увидит что-то интересное, сразу ищет возможность туда рвануть. Но Ромка отлично знал все уловки сестренки. Поэтому ее рывок для него неожиданностью не оказался. А ноги у него были куда длиннее Катькиных, хотя, конечно, в шлепках не так удобно бегать, как в сандалетах. Знал бы, что так получится, то сандалии бы обул. Но и так мальчишка в момент оказался рядом с сестренкой и сказал:

— Катька, ты куда летишь? Поезд стоит двадцать пять минут, везде успеем.

— Вон тот? — спросила Катька, показав на черный паровоз, но тут же сообразила и протянула, — ааааа, нааааш... Всё равно побежали, — девочка потянула брата за ограду.

Кто бы сомневался! Эта парочка всегда вместе, куда один, там уже и другая. Папа улыбнулся, но спорить не стал — под присмотром старшего брата Катюша в безопасности. Особенно, когда оба спят...

— Ладно, развлекайтесь, — сказал папа. — Я за вами скоро вернусь, только схожу все-таки в вокзал. А если наиграетесь тут раньше, приходите. Не думаю, что там будет очень много людей, не затеряетесь.

Он с завистью посмотрел на детей — и сам бы по паровозу полазил с удовольствием, но... Детство осталось в далеком прошлом.

А дети уже были возле локомотива. В сгустившихся сумерках громада паровоза смотрелась особенно внушительно. Ромка полюбовался им спереди, потом зашел сбоку. На борту будки машиниста было намалевано белой краской Эш 43290, а на тендере прикреплена мемориальная доска. Мальчишка предположил, что это заслуженный паровоз, подбитый во время войны, но оказалось, что нет, просто паровоз, один за всех.

http://prv3.lori-images.net/parovoz-pamyatnik-esh-4290-gorod-vyazma-smolenskaya-0004937683-preview.jpg

По-детски прагматичная Катя интересовалась конкретикой и сразу заметила лесенку, по которой можно забраться на сам паровоз.

— Ромка, а наверх можно? Не заругают? — нетерпеливо притаптывая сандалетами, спросила девчонка.

Она, как братик, если он полезет, то и она с большим удовольствием.

Наверх вело две лесенки. Одна в самом носу, к котлу, вторая к двери в будку, но сама дверь, похоже, была заварена.

— А кто заругает? — хитро поинтересовался Ромка.

Вечерняя привокзальная площадь была пустынной, лишь на противоположном конце, у автобусной остановки было видно несколько человек. Происходящее у паровоза их явно не интересовало, к тому же паровоз и остановку разделял сквер.

Поэтому Ромка без колебаний скинул шлепки, шагнул на постамент, на котором на рельсах стоял паровоз и полез по лесенке к котлу.

Катюшка могла вспомнить и назвать, например, полицейского или сторожа, или охранника, или просто работника станции... но как можно стоять и вспоминать, когда Ромка уже лезет наверх. Нет! Нельзя!

— Погоди, я тоже... я с тобой! — и Катя, ухватившись за узкие боковины черной лестницы, тоже покарабкалась к котлу, не зная, что это котёл.

Ромка задержался возле лесенки, готовый помочь сестренке, если понадобится. Но не понадобилось, Катька и сама отлично справилась.

— Смотри, какой большой фонарь наверху... а труба тут зачем? А вон те две шишки? а тут, как на корабле, палуба, да? — посыпались из девочки вопросы, разбегаясь резиновыми прыгучими мячиками по этой самой "палубе".

— Конечно, большой. Он же ночью освещает дорогу вперед, чтобы машинист все видел. У нашего тепловоза тоже мощный фонарь вперед светит, — уверенно, как и положено старшему брату, объяснил Ромка. — А труба... Катька, ты правда не знаешь, зачем паровозу труба?

Мальчишка, разумеется, на поездах, которые тащили паровозы, никогда не ездил. На них даже папа с мамой не ездили. Только дедушки и бабушки. Но в кинофильмах-то дымящих паровозов навалом.

— Из неё дым идет, — быстро ответила Катя, которая в мультиках, конечно же, видела паровозы разного вида — от совсем игрушечных до похожих на настоящие.

— Но ведь без дыма лучше. Труба открытая, а эти две, — девочка показала пальцем на те самые шишки, — не для дыма. А зачем тогда?!

Снедаемая любопытством, Катюшка не могла стоять на месте и пошла по бортику исследовать махину дальше, топая подошвами своих сандалий.

— Он такой огро-омный!!! — с восхищением протянула девочка.

— Это у него такой большой котел, — пояснил Ромка. — Туда внутрь воду заливают. А под котлом печка. Из нее дым выходит через трубу. В печке горит уголь, вода нагревается и кипит. А пар толкает поршни и вращает колеса. Поэтому и называется: "паровоз". Пар везет.

Вывалив на сестренку все имеющиеся знания, мальчишка очень наделся, что Катька не станет переспрашивать про две шишки наверху. А если переспросит, то придется признаться, что он понятия не имеет, зачем они нужны. Неприятно, конечно, но зато честно.

Но свалившихся знаний Катьке хватило до самой макушки, которой она задорно тряханула, и побежала к окошку... в кабине поезда. Это она так подумала, что у машины кабина и у паровоза тоже должна быть именно она, поскольку там сидит водитель-машинист. И в мультфильмах она видела, как в боковое окошко высовывается человек в картузе, будто осматривая пути, а рукой в это время дергает за ручку на веревке, и раздается гудок.

Вот бы забраться туда и дернуть!

Ромка поспешил вслед за сестрой. Чтобы подстраховать если понадобится. Катюшка в плане ловкости вполне заслуживала высокое звание обезьянки, но подстраховка еще не вредила никому. А вот помогала многим.

— Ром, а в машинисты девочек брали? — спросила девчонка, ловко и бесстрашно забираясь на бортик, чтобы заглянуть внутрь кабины.

— Конечно, брали, — уверенно ответил мальчик, хотя имел об этом очень смутное представление. — Женщины же водят троллейбусы и трамваи. А чем паровоз хуже?

Нет, паровоз не хуже, хотя года два назад у Катьки была мечта стать водителем трамвая, возить пассажиров по рельсам, будто по нарисованным кем-то дорожкам, давать звонки на поворотах и стрелках.

Девочка приподнялась на носочки, чтоб заглянуть поглубже в кабину.

— А где там печка, Ром? Я не вижу...

— И не увидишь через это окошко. Печка внизу, под котлом. А в будке темно, — констатировал Ромка, продолжая исполнять обязанности всезнающего старшего брата.

— А уголь где брали? — продолжала расспрашивать Катя, спускаясь с импровизированных перил.

Чего таращиться в окошко, если все равно ничего не увидеть. А вот по самому паровозу можно побегать, пока время есть. Катюшка проскользнула мимо мальчишки и, обернувшись, предупредила:

— Я посмотрю, что с той стороны, ты без меня не уходи, — после чего побежала, гулко шлепая подошвами сандалий, по узкому бортику на ту сторону. Но тут девчонку подстерегала подстава: перебраться вдоль "морды" паровоза на противоположную сторону было невозможно, не было там прохода.

— Уголь возили в специальном вагончике позади паровоза. "Тендер" называется. Он тут стоит, только чтобы его увидеть слезать надо, — сообщил остановившейся в раздумьях сестренке Ромка. — Давай я сначала слезу, а потом, если нужно будет, помогу тебе.

Мальчик ни на секунду не забывал о том, что Катька очень ценила свою самостоятельность, и поэтому страховать ее надо было очень осторожно. А то еще надуется, что с ней как с маленькой. Никак не желала понимать разницу межу "маленькой" и "младшей". Так что помнить про это приходилось Ромке, птому что н старший.

— Давай, — быстро согласилась Катя, выпрямляясь, и потопала одной ногой по "палубе", — смотри, как громко.

И правда, железка под ногами гулко заухала.

— Катька, не дури, только взрослых нам сейчас тут не хватает, — уже снизу зашипел мальчишка.

— Ой!

Сестренка сразу оценила всю ошибочность поступка и торопливо полезла с памятника. Спускаться Катюша тоже уже умела, вот только на последней ступеньке, держась за края лестницы, обернулась и посмотрела вниз, высоко ли там прыгать.

Уже успевший засунуть озябшие лапы в шлепки Ромка заметил колебания сестренки и посоветовал:

— Не прыгай. Тяни ногу, ты достанешь.

Он бы мог и просто снять Катьку с лестницы, но это решение оставалось на самый крайний случай. И не потребовалось.

Тянуть так тянуть. Катька развернулась и спустилась до самой нижней ступеньки, после чего одну ногу спустила вниз и, нашарив шпалу, встала на неё, соскочив и второй ногой тоже. Вроде низко, когда наверх поднимаешься, а оказывается, высоко, даже коленка почти в подбородок упирается при спуске.

Быстро отряхнув ладошки, хлопнув ими друг о дружку, Катя присоединилась к брату.

— Побежим папу искать? — спросила она, явно готовая рвануть с места в карьер.

Про уголь Катя уже забыла, ей не терпелось рассказать и папе, и маме, как там здорово, на паровозе, что там есть две шишки, что в кабине темно и ничего не видно, что ступеньки высоко, но Ромка прыгнул, потому что он смелый и ловкий, и что она тоже так научится.

— Рванули! — охотно согласился Ромка и тут же подал сестренке пример.

Катька тормознула буквально на секунду, а потом тоже стартанула, отбивая подошвами об асфальт темп бега и усиленно помогая себе локтями.

До вокзала было не очень далеко, поэтому устать или запыхаться Катюшка не успела, однако и догнать Ромку ей никак не удавалось, что не удивительно, ведь он же старше и ноги у него длиннее... и вообще, по физкультуре пятерка.

— Дай я открою, — крикнула Катя брату, когда они уже добежали до двери.

Двери обычно были тугие, но когда мамы рядом не было, девчонка любила с ними тягаться.

И сейчас Катюшка открыла бы, но дверь распахнулась сама, и весь проход закрыл огромный тюк, в каких возят вещи на рынок. Его толкала женщина почти таких же габаритов. Проскользнуть между поклажей и косяком двери было не возможно, и Катя нетерпеливо затопталась чуть в сторонке, то немного наклоняясь в сторону, то поднимаясь на носочки, пытаясь разглядеть внутри здания папу.

— Ром, а он точно там ещё? А вдруг уже ушел?!

— Никуда он без нас не уедет, — уверенно ответил мальчишка, ни на секунду не усомнившийся, что сестренка думает о поезде. — Здесь ему плечо меняют.

Про плечо папа объяснил Ромке еще в прошлом году, когда возил его в Петербург. Мальчишка запомнил. Это было интересно. И разумно. А сейчас это знание придавало уверенности и спокойствия.

Катюшка зависла, что-то в её голове не сошлось, пазлы не совпали.

"К-кому меняют? Папе?" — подумала Катька и широко распахнула глаза, повернувшись к брату.

Но он этого не заметил. Женщина с тюком миновала дверной проем, и Ромка проскользнул в зал. Зал как зал. Ничего особенного. Ну, люстра, конечно, красивая... Мало ли где красивые люстры. К примеру, в усадьбе Рукавишниковых они еще красивее. Ромка там бывал на новогодних елках. И в этом году ходил, с Катькой. Хоть он уже и большой, но все равно было интересно.

— Погоди, — крикнула ему вслед девчонка и забежала туда же.

— Зачем папе плечо менять? Как это? — спросила Катюшка, подскочив к брату.

Ромка изумленно вытаращил на сестренку глазищи.

— Катька, ты чего вообще? Поезду плечо меняют. Причем тут папа?

Тут до него дошло, что у папы тоже есть плечо, причем о нем Катьке известно совершенно точно. А вот о плече у поезда скорее всего нет.

— Ну ты вообще... — только и повторил Ромка, растеряно повернулся и тут увидел папу за стеклянным углом киоска с сувенирами.

— Смотри вот же папа!

Поезду плечо — это было ещё не понятнее, но всё же девчонка успокоилась, что с папой ничего плохого не случится.

— И ничего и не вообще, — тихо возбухнула Катюшка, повернувшись в ту же сторону, что и Ромка, и тоже заметив папу.

— Папа, — радостно кинулась она к родителю, задорно шлепая подошвами сандалет по гулким плитам пола, чтобы поделиться своими впечатлениями, — а мы на паровоз лазили, и Ромка мне там все рассказал. Там есть две шишки на котле, а в кабине темно и ничего не видно.

Папа оглянулся на звонкий голос и, увидев обоих "ребенков" в целости и сохранности, улыбнулся. Подхватив бегущую Катюшу, он сказал:

— Здорово, значит, все изучили? Я уж думал, вы его даже завести сумеете!

Дочка отреагировала с присущей младшему возрасту прямолинейностью.

— Не всё-оо, — протянула девчонка и хихикнула на папино предложение завести стоящий на постаменте паровоз. — Он же прикрепленный, он не поедет.

А подросший сын в ответ состроил хитрую физиономию.

— Завести это долго, до отхода нашего поезда мы бы не управились. Да и зачем, ведь нас электровоз везет, он же мощнее, верно?

Катя согласно кивнула. Ромка верно сказал, поедет их поезд, который мощнее.

— Убедили, поедем дальше на нашем поезде, — согласился Николай Сергеевич и переключил энергию детей в полезное русло: — А я тут разглядываю разные вещицы. Как думаете, может, купим что-нибудь, погляди. Пару журналов я купил уже.

— Обязательно надо купить магнитик, — тут же загорелся Ромка. — Раз мы здесь столько видели, то можно считать, что мы в Вязьме были. Значит, магнитик нужен.

Мальчишка понимал, что впереди у них еще много городов, в которых обязательно будут куплены более серьезные сувениры.

— Точно, пап, купим магнитик, тогда и мама увидит, какая она — Вязьма, — поддержала хорошую идею Катюшка.

— Магнитик, магнитик... — задумчиво произнес папа, окидывая взглядом прилавк. Глаза разбежались, выбор был слишком велик. И он решил предоставить дело детям: — Вы сами выберите, а то мне все нравятся.

Магнитиков на витрине было много, самых разных. Но большинство из них с церквями. Ромка это как-то не очень понимал. Поэтому выбрал из остальных. Сначала ему захотелось магнит с паровозом, который они облазили вместе с Катькой, был и такой. Но потом он остановил свой выбор на фотографии белой крепостной башни.

http://www.temples.ru/private/f000306/306_0018545b.jpg

— Пап, давай вот этот, а?

Катя нетерпеливо пританцовывала рядом, и тоже интересовалась магнитиками. Они были яркими с названием города, гербом и разными достопримечательностями.

— Мне тоже нравится. А что это? И почему она белая?

В Нижнем Новгороде башни Кремля были из красного кирпича.

— Хм, неплохо, — пробормотал папа, разглядывая выбранный магнитик. — Ну, берем. Башня белая, потому что ее побелили. А вот что это за башня... Наверное, сторожевая. Надо будет потом в интернете почитать про нее.

Побелили — это от слова побелка, но ведь побелка же смывается, Катя уже пробовала слюнявить пальцы и растирать побеленную часть стены. Она была высоко, поэтому пришлось встать на стул, но не это главное. А вот если дождь?! Он же смыть должен всё. Однако не смыл.

Про сторожевую башню девочка уже слышала, и снова, как в тот раз, представила одинокого стража с ружьём, который не покидает свой пост ни в какую погоду.

Пока Катя рассматривала картинки своего воображения, папа оплатил покупку и аккуратно спрятал магнитик.

— Надо Андрея Аркадьевича спросить, — предложил Ромка.

Экскурсовода рядом не было, но мальчишка уже твердо решил, что по дороге его можно спросить о чем угодно. Если уж он про новый памятник на Белорусском вокзале столько знал, то про башню в Вязьме знает точно.

— Хорошая идея, — согласился папа. Но у него была и своя идея: — Я тут кое-что посмотрел, а сейчас хочу и вам показать. Думаю, вам будет очень интересно. Идем!

И он повел детей в зал ожидания, где на стенах были развешаны впечатляющие картины с видами Вязьмы. Было бы просто непростительно не показать сыну и дочери эту бесплатную картинную галерею.

— Мы идем, — радостно поддержал Ромка.

Кстати, Андрей Аркадьевич говорил, что в здании вокзала есть что-то интересное. И наверняка он имел ввиду не киоск с сувенирами.

Внутри вокзал казался еще меньше чем снаружи. Несколько шагов и они были уже у противоположных дверей, ведущих на платформу. Но выходить папа не стал, он свернул налево, там оказался зал ожидания. Совсем небольшой. Но зато на стене висели большие красивые картины. На одной из них была изображена городская площадь, какой она была, наверное, лет двести тому назад.

http://na-progulke.ru/photo/vyazma100.JPG

— Ух ты... — тихо и восхищенно произнес Ромка.

Катя, все еще в мыслях о побелке и стороже, молча шла за папой и братом. Но увидев такую красоту, проскочила мимо Ромки к следующей картине.

— Смотри, Ром, тут ещё картины, — обернулась к восхищенному братику непоседа.

http://cs3.livemaster.ru/zhurnalfoto/b/9/9/140923104709.jpeg

Но тут она окинула взглядом противоположную стену и восхитилась ещё больше: — Ой, а тут прям, как в театре, — выдохнула она, увидев собранные, как в опере, белые шторы во всё окно.

Ромка посмотрел, куда показывала сестренка. Широкие окна были занавешены большими белыми занавесками. А за окнами широкая платформа и освещенные окна их поезда. Театр? Да не особо похоже на театр.

Мальчишка озадаченно взлохматил пятерней волосы на затылке. Что же Катька имела ввиду?

Катюшка сразу заметила замешательство брата и показала на занавеси пальцем.

— Вон, смотри как висят, я такие же в театре видела. И в клубе на окнах.

И девочка двумя руками в воздухе нарисовала что-то МММ_образное, размахивая руками, как дирижер в оркестре.

И правда, было похоже. что-то такое Ромке припомнилось. Вот это у Катьки наблюдательность. Между прочим, мальчишку тоже часто за наблюдательность хвалили, но не за занавески, конечно.

Папа важно кивнул головой. Он, кстати, тоже не сразу понял, что имела ввиду дочка, но после её объяснения всё встало на своё место.

— А вон там башня, как на магните, — быстро переключилась Катя на историческую картину.

— Да, это она, — подтвердил папа, уже знакомый с картиной. Но профессиональная скрупулёзность заставила его уточнить. — Или очень похожая.

— А я понял, — воскликнул Ромка, от избытка чувств слегка пританцовывая на месте, — Вот эти картины подряд как бы история города.

Потом, погрустнев, добавил.

— Жаль, что у нас в Нижнем такого нет...

— А почему ты думаешь, что нет? — возразил папа. — На вокзале нет, но ведь вокзал это ещё не весь город. В краеведческом музее наверняка есть. А может где ещё. Мы ведь не все знаем даже в нашем городе.

— В музее не так интересно, — вздохнул мальчишка. — А тут ведь люди приходят совсем не в музей. Просто чтобы в поезд сесть. И такая красота.

— Да, пожалуй, — согласился с доводами Николай Сергеевич. — Так действительно лучше. Вот только есть одна опасность...

Тут он сделал многозначительную паузу, подманивая сына в ловушку. А непоседливый Ромка, естественно, в неё не просто угодил, а влетел со всего размаха.

— А какая?

— Засмотреться на картины и пропустить свой поезд. Так что давайте-ка возвращаться, а то мама без нас уедет.

Поглядев еще раз на живопись, папа решительно взял детей за плечи и развернул к выходу.

Катюшка испуганно обернулась на папу, её взгляд будто спрашивал, разве такое может быть, чтобы мама без них куда-то уехала.

Впрочем, ни задавать вопросы, ни ждать ответа на них девчонка не стала, она бегом рванула к двери, которую в этот момент пытались открыть, чтобы войти в здание.

Катя шмыгнула, пригнувшись, в образовавшуюся щель, под рукой другого пассажира, и вымелась на прохладную улицу.

После теплого вокзала девочку сразу же пробрало сквозняком. И она запрыгала на месте, согреваясь.

По ощущениям Ромки у них оставалось еще много времени. Минут десять. Но папе виднее, он взрослый и опытный. К тому же они все что было интересного уже видели. Так чего же тут топтаться, надо скорее поделиться радостью с мамой.

Мальчишке тоже показалось, что за те несколько минут, пока они были в здании вокзала, здорово похолодало. Голые руки и ноги покрылись мелкими пупырышками.

— Пап, мы с Катькой добежим побыстрее до вагона, хорошо?

Будь Ромка один, он бы ни за что холодку не поддался. Но рядом была Катька, младшая и любимая. Значит, он должен был о ней заботиться, ведь он старший брат.

— Бегите, конечно, — разрешил папа.

Поезд вот он стоит, платформа просматривается, всё под контролем.

Кате очень понравилось, как брат хорошо придумал. И пробежаться она была очень даже не прочь. Но на всякий случай девочка спросила:

— А ты знаешь, куда бежать?

— Конечно! — уверенно ответил Ромка и рванул вдоль поезда.

Во-первых, он просто помнил, напротив чего выход из их вагона. А раз так, то во-вторых тут уже было просто ненужно.

Ну, если брат так уверен, то можно бежать за ним, тем более, что его ноги уже мелькали впереди. Однако сначала обернуться и посмотреть, а где папа, а потом уже пускаться во все лопатки.

— Погоди, я не успеваю, — крикнула Катя в спину Ромке, — и папа... тоже!

Мальчишка, естественно, тут же сбавил скорость. Так чтобы Катька могла его догнать. А когда догнала, то почти сразу выяснилось, что они уже добежали.

— Видишь, в окне табличка с семеркой? Ты же знаешь цифру семь. Значить, это наш, седьмой вагон, — не упустил он случая разъяснить сестренке свое решение.

Катька цифры отлично знала, а вот сопоставлять их с номерами маршрутов еще не научилась. А Ромка умел, вот только когда именно он научился, совершенно не помнил.

Цифру семь Катя, конечно, знала. И на что похожа, и в тетрадке её писала, и число знала, на картинках считала козлят и гномов.

— Вижу, — подтвердила Катя, одновременно жалея, что сама не смогла догадаться, и гордясь сообразительным братиком, — я просто не знала, где он, вначале или в конце поезда. С головы или с хвоста считать.

Катю очень забавляли эти фразы дикторов на железных дорогах — нумерация вагонов начинается с головы поезда. Что нумерация — это счет по порядку, девочке уже объяснили, а вот то, что у поезда бывает голова и хвост — это было смешно. Будто поезд — это удав, который ползет по рельсам, делая вид, что направляется по своим делам.

"Хорошо, что нам не попались два девятых вагона, — улыбнулся про себя подошеддший папа, вспомнив известный рассказ. — Это было бы весело..."

— Ну, забирайтесь, — сказал папа и одним движением перенес Катюшу, котрая ловко подогнула ноги, чтобы папе было удобно, с перрона в вагон. С Ромкой такой фокус провести было бы затруднительно, "он уже большой".

Ромка не знал, о чем подумал папа, но сам думал примерно о том же. Из возраста, когда его так переносили в вагон он, конечно, уже вырос, а вот до возраста, когда мог бы так перенести в вагон Катю, еще не дорос. Поэтому, добежав до вагона, мальчишка и остановился. Нужно было дождаться, пока подойдет папа, а не заходить в вагон одним самим. На всякий случай.

Ромкиной взрослости хватило только на то, чтобы когда папа перенес Катьку самому ловко запрыгнуть в тамбур. Это было совсем просто, главное только чтобы шлепки с ног не свалились. А то упадут вниз на пути, и все... Останутся в Вязьме. Ведь нельзя же лезть под вагон, когда поезд вот-вот тронется.

Но пацаненок знал, что и как делать, поэтому шлепки остались на ногах.

Катя, оказавшись в тамбуре самой первой, открыла дверь и нырнула в коридор, вернее его начало, где стоял титан с водой и была немного приоткрыта внутрь дверь купе проводницы.

Катя сунула туда нос, сразу отметив на белом ящике лоток со всякими вкусняшками к чаю, и так же быстро вынырнула, чтобы первой пробежать и по коридору.

Однако коридор не был пуст, как ожидала девочка. У второго окна стоял, задумчиво глядя вдаль, их экскурсовод.

Катя негромко мявкнула:

— Здрасти, — и бочком просочилась мимо, заняв место у третьего окна.

Андрей Аркадьевич улыбнулся и приветливо кивнул девочке. В свой черед папа тоже кивнул Андрею Аркадьевичу, но на долгую беседу он не был настроен. Катюша помогла, и папа быстро прошел по коридору вслед за ней.

— Идем в купе, — сказал он дочке. — А то мама соскучилась.

Пользуясь правом взрослого, он не стал дожидаться ответа и повел девочку в купе.

А вот Ромка мимо гида тоже молча не прошел.

— Андрей Аркадьевич, а вы еще не уходите, будете здесь стоять?

— Да, я собирался еще немного постоять, — кивнул экскурсовод.

В дверях купе папа услышал короткие фразы сына и гида и хмыкнул про себя: "Ну всё, попал Аркадьич. Наткнулся на благодарного слушателя." Но спасать руководителя группы он не ринулся, прошел внутрь и закрыл дверь.

— Всё, нагулялись, набегались, паровоз осмотрели, магнит купили, — доложил он маме и сел на свободную полку. — Ромка в коридоре, с Андрей Аркадьевичем.

— Не замёрзли? — заботливо спросила Света у дочки и мужа, попутно прислушиваясь к происходящему в коридоре. Запертая дверь надежно блокировала звуки. Но неожиданно она отворилась и в проеме обозначилась фигурка Ромки.

— Па-ап, а дай пожалуйста магнитик с башней, я его Андрею Аркадьевичу покажу.

— А, да, конечно, — ответил папа и, пошарив в кармане, отдал сыну свежекупленный магнитик. — Расскажешь потом, чего выяснишь. Нам тоже интересно.

— Обязательно! — пообещал Ромка и с покупкой в ладошке ускакал обратно в коридор. Не забыв за собой дверь.

Светлана Максимовна успокоенно вздохнула: этот живчик замерзшим точно не выглядел. А вот дочка... И она перевела взгляд на младшую.

Катя действительно немного замерзла. Поэтому вместо ответа она села рядом с мамой и а потом и прилегла, прижалась к ней, в поисках естественного тепла.

— Там так хорошо, — поведала она с чувством, — там паровоз и вокзал, и внутри картины, люстры и как в театре.

В одну фразу уместились все впечатления от прогулки.

Почувствовав мысли дочери, Светлана Максимовна приподняла одеяло, чтобы пусть Катю в прогретое пространство:

— Залезай. А что там было нарисовано?

Вот насчет паровоза мама пребывала в счастливом неведении. О том, что дети могли на него забраться, она как-то даже не подумала.

Катюшка с удовольствием забралась под теплое мамино... одеяльное крылышко и ответила:

— Вязьма, в разное время просто, — на этих словах девочка вывернула шею так, чтобы увидеть папу, — так, пап? — уточнила она выданную версию.

— Да, точно. Картины из истории города, — подтвердил папа и добавил, поглядев на любимых девушек: — Надо бы чай организовать, Перед сном съедим что-нибудь вкусное. На всех заказывать? Или вы уже спать настроились?

Именно при этих его словах поезд стронулся с места.

— Поужинать обязательно нужно, — практично решила мама. — Но давай немного подождем, чтобы Ромка вернулся.

А Ромка тем временем выяснял ужасно интересные подробности.

— Андрей Аркадьевич, мы вот такой магнитик купили, — показал он сувенир экскурсоводу. — А вы не знаете, что это за башня?

— Знаю, — улыбнулся экскурсовод. — Это Спасская башня. Всё что осталось от Вяземской крепости.

Ромка хлопнул глазами.

— "Всё, что осталось?" А как же остальная крепость? Почему ее нет?

Недоуменный вид мальчишки выглядел очень забавно, Андрей Аркадьевич с трудом сохранил серьезность.

— Скажи, Рома, а вы в школе проходили Отечественную войну 1812 года?

— Конечно. Это когда Наполеон напал на Россию и даже взял Москву. Хотя и не смог победить в Бородинской битве, но Москву все равно взял. Только ему же хуже: потом он из России еле убежал, а армию его наши разбили.

Ромка говорил уверенно, не опасаясь что-то напутать. Ну, напутает, ничего страшного. Это же не урок, двойки ему Андрей Аркадьевич не поставит.

— Все верно. Но в этой войне была не одна только Бородинская битва. Вязьма стоит на Старой Смоленской дороге, вдоль которой наступали основные силы армии Наполеона. Город французы взяли почти без боя, но уже тогда в нем случился сильный пожар, повредивший и уничтоживший значительную часть застройки. А когда Великая Армия Наполеона отступала из России, за Вязьму разгорелось настоящее сражение. Все это привело к тому, что крепость превратилась в руины. А поскольку военного значения она не имела, то и восстанавливать ее на стали. Хорошо еще, что каким-то чудом уцелела Спасская башня.

— Понятно, — кивнул мальчишка. — Андрей Аркадьевич, а можно вас тогда еще спросить?

— Да, спрашивай конечно.

Поезд уже набрал ход и несся уже через вполне ночную тьму. Вязьма осталась позади. Точнее в стороне, потому что вокзал находился на окраине города.

— Андрей Аркадьевич, а мы завтра правда увидим настоящий замок?

Сейчас Ромка специально рожицы не корчил, но вид у пацаненка был самый умоляющий. А ещё во взгляде светилась надежда, что экскурсовод сейчас это авторитетно подтвердит. Такой неподдельный интерес Андрею Аркадьевичу попадался не часто. Поэтому экскурсовод не стал отделываться дежурным ответом, а постарался получше удовлетворить любопытство мальчугана.

— Замки? Скажи, Рома, ты, наверное спрашиваешь о замках-крепостях? Чтобы с воротами, башнями и все такое прочее?

— Конечно. А как же иначе? Другим замок быть не может! — убежденно сказал мальчишка.

— Почему же не может? В позднее Средневековье и особенно в Галантный век новые замки строились все менее похожими на крепости и все больше на дворцы. Хотя и сохраняли в себе черты своих военных предков. Как быть с ними? Считать их замками или не считать?

Андрей Аркадьевич с интересом ожидал ответа. Ромка хлопнул глазами. Экскурсовод его всерьез спрашивает? Как-то это непривычно. Понятно, когда спрашивают мама и папа. Или бабушки, или дедушка. Но вот посторонним взрослым обычно знать, что думают дети неинтересно, они спрашивают чаще всего только для вида. Однако, экскурсовод, судя по всему, всерьез интересовался его мнением, и после короткого раздумья Ромка ответил:

— Считать. Раз их называют замками, и они сохранили черты.

— В таком случае, замков завтра у нас будет целых три штуки. Один в Варшаве и два в Познани, — с улыбкой пообещал Андрей Аркадьевич. — И плюс ещё один виртуальный.

— Это как? — изумился мальчишка.

— Видишь ли, когда замок сносят, и на его месте строят что-то другое, называть такую постройку замком уже неправильно. Согласен?

— Конечно, — а что тут можно было возразить.

— Но если рядом с новой постройкой стоит информационный стенд, рассказывающий о замке, который раньше стоял на этом месте, то уже нельзя сказать, что мы с этим замком не встретились.

Мальчишка хитро улыбнулся.

— Значит, будет новая постройка и стенд?

— Обязательно! — пообещал экскурсовод.

Ромкино лицо просто вспыхнуло радостью.

— Правда? Ура!

Конечно, мальчишка не заорал на весь вагон. Но и негромкое "Ура!" передавало ощущение абсолютного счастья.

Андрей Аркадьевич снова улыбнулся. Невозможно было безучастно наблюдать за таким энтузиазмом.

А Ромке, конечно, хотелось бы побольше выведать о предстоящем путешествии. Но многократные напоминания родителей, что в поездке надо быть тихим, скромным и не надоедать взрослым излишними разговорами ещё не успели выветриться из лохматой головы. Поэтому мальчишка вежливо поблагодарил экскурсовода, попрощался и вернулся в купе. И очень вовремя, потому что сразу начался разговор на очень важную тему.

— Ну вот, все в сборе, — бодро заявил папа. — Пора подумать насчет ужина. Какие будут пожелания?

И посмотрел на Катю. Младшие традиционно высказывали свои пожелания первыми, чтобы старшие моги принять их во внимание.

А Катя посмотрела на маму. Самостоятельно представить себе, что такое вкусное может заказать в поезде папа, ей не удавалось. Но мама хранила молчание.

— Мне вафельку, если там есть, — сделала свой заказ девочка и посмотрела на дверь, — или что-нибудь печенистое, — придумала Катя новое слово, снова посмотрев на маму.

— А не мало ли для ужина? — с сомнением произнес папа.

Идеи выкормить маленькую пышечку его никогда не посещали, но все-таки детей надо хорошо кормить. Что Катя, что Рома самостоятельно способны только пропустить прием пищи, но не устроить его. Разве что только если совсем оголодают.

Мама тоже решила, что предложение дочери слишком уж скромное и взяла инициативу в свои руки:

— У нас еще остались куриные грудки, — вспомнила мама. — Вот сейчас мы их и съедим. Дорогой, достань пожалуйста продуктовую сумку.

Обычно в поезде пассажиры сразу достают продукты, но Мельниковы вошли в купе настолько сытыми, что мама совершенно забыла про еду. И до самой Вязьмы никто и не вспомнил.

— Хорошая идея, — кивнул папа, — надо доесть, А то ведь пропадут. Так, освобождаем сидение.

Чтобы добраться до "продуктовой" сумки, пришлось поднимать полку. А когда сумка была водружена на стол, Николай Сергеевич продолжил стратегическое руководство.

— Девочки, с вас сервировка стола. А с нас чай и вафельки. Идем, Роман.

Ромка с улыбкой до ушей тут же выскочил в коридор, довольный доверенной ему ответственной миссией. Нести стакан чая в вагоне — это дело непростое. Вагон ведь движется и качается. Надо быть очень аккуратным, ведь кипяток это очень опасно. Но Ромка был уже большим мальчиком, который понимал, что нужно быть очень осторожным. А то, что папа это признает и ему доверяет, наполняло душу мальчишки радостью и гордостью.

Надо ли говорить, что чай был доставлен в купе без происшествий. А там всех уже ожидал накрытый стол. Мама с Катей разложили по пластиковым тарелкам куриный грудки и, оказывается, не забыли захватить в дорогу порезанные соленые огурцы. Или сейчас уже успели порезать. А ещё были бутерброды с сыром и копченой колбасой. Вкуснотища!

В общем, ужин удался на славу. Несколько бутербродов с колбасой даже осталось, их убрали обратно в пластиковый контейнер, чтобы доесть на следующий день.

А после ужина родители вернулись к теме, что следует ложиться спать, хотя время, конечно, ещё "совсем детское". Ведь вставать завтра очень рано. Катя, подуставшая за день, не протестовала. А вот Ромка возражал.

— Ну, пожалуйста, — умильно упрашивал он родителей. — Я еще Смоленск хочу посмотреть.

— Что ты там увидишь? Ведь темно совсем.

Николай Сергеевич кивнул на окно, за которым разлилась чернильная темнота, лишь местами проткнутая искрами далеких огоньков.

— Увижу! — упрямо не сдавался мальчишка. — Это же город! Там освещение.

— Хорошо, — согласилась мама. — Если ты хочешь, то не спи. Мы не будем опускать шторку. Сможешь сам ее опустить после Смоленска.

Ромка окончательно понял, что выйти на платформу ему не светит. Это было плохо. Но с другой стороны, родители пошли на компромисс, это радовало. Только теперь и он должен был показать себя договороспособной стороной.

— Попробую.

И тут же попробовал. Получилось неудачно. Чтобы опустить шторку, нужно было приложить усилие, а Ромка не мог удобно взяться за замок: не хватало длины рук.

На помощь пришел папа, решивший тоже бодрствовать до Смоленска. В итоге Катя и мама легли спать, а папа и Ромка просто улеглись на верхних полках. Свет в купе, конечно, погасили, но мальчишка включил маленькую лампочку над изголовьем своей полки и погрузился в "Двадцать тысяч лье под водой".

Книга увлекла. Но мальчишка чутко прислушивался к происходящему и, как только поезд сбрасывал скорость, сразу тянулся к окну. Первую пару раз это оказалось преждевременной тревогой, но на третий Ромка увидел за окном городские дома: поезд втягивался в Смоленск. Тогда мальчишка погасил лампочку, чтобы не мешался смотреть, и подался еще ближе к окну, чтобы увеличить сектор обзора.

Сначала не было ничего интересного. Потом почти рядом с железной дорогой Ромка увидел темную гладь реки. Небольшой, куда более узкой, чем Ока в Нижнем, но все-таки это было уже кое-что.

— Пап, а на какой реке стоит Смоленск? — шёпотом спросил мальчишка.

— Гм... — Николай Сергеевич напряг память. — Кажется, на Днепре. Да, точно.

— Не может быть! — горячо зашептал Ромка. — Днепр же широкий. А тут так себе речонка.

Николай Сергеевич улыбнулся, ему нравилась горячая непосредственность сына.

— Конечно, Днепр широкий. Но только где он широкий? В нижнем течении. Или хотя бы в середине.

Мельников-старший в молодости не раз бывал в Киеве и ширина Днепра там его не впечатлила. Красота — да, а в ширине — ничего особенного. Любая ворона не то что долетит до середины, на тот берег перелетит. Конечно, ширину скрадывают острова. Не было бы их, впечатление было бы совсем другим... Но они же есть.

— А Смоленск стоит недалеко от истоков Днепра, здесь река еще не набрала силы. Так всегда бывает. Даже Волга начинается с родничка.

Ромка вздохнул. Папа был прав, все это они на уроках "Окружающего мира" проходили. Но как-то не вязался в сознании Днепр с маленькой речкой. И Волга родничком-ручейком тоже не вязалась.

Но тут мальчишке стало не до речки. Потому что он увидел позади реки, на холме, в лучах подсветки стоял удивительно красивый пятиглавый собор.

— Ой! Папа, смотри скорее! Какая красота!

— Что?

Честно говоря, Николай Сергеевич просто ждал, пока они проедут Смоленск. Никаких красот он увидеть не рассчитывал, поэтому просто лежал на спине и размышлял о том, как оно будет завтра в Польше.

Но судя по реакции сына, за окном и правда было что-то необычное. Папа перевернулся к стеклу...

Да, на это, конечно, стоило посмотреть.

https://img-fotki.yandex.ru/get/166206/96588419.55/0_c36d3_9f41fab0_XL.jpg

— Да, Ромка, не зря ты засыпать не стал, — признался Николай Сергеевич.

— Жалко, что мама с Катькой спят, — вздохнул парнишка.

Действительно, с нижних полок доносилось только ровное дыхание. Шепот наверху не разбудил Светлану Максимовну. А уж упрыгавшуюся за день Катьку и подавно.

Собор то прятался за подступавшими к железнодорожным путям постройками, то снова появлялся. Поезд двигался еле-еле, словно почтенная черепаха. Ой, а вот уже и платформа внизу. А Ромка и не заметил, как она появилась. Лязгнув буферами, состав остановился. Храма отсюда видно не было. В полумраке проступала колокольня церкви, стоящей совсем рядом с вокзалом. Довольно красивая, но после собора она казалась невзрачной.

— Эх, надо было сфотографировать, — вздохнул Ромка. — Пап, а фотоаппарат у тебя далеко?

— Далеко, на ремне.

Парнишка только вздохнул. С самого начала без шансов. В темноте шарить по висяшей на вешалке одежде в поисках фотоаппарата... то ещё развлечение.

— Ничего, найдем в интернете и им покажем, — пообещал Николай Сергеевич.

— В интернете не то...

— Почему не то? Там много очень хорошие снимки попадаются. Профессионалы снимают. И аппаратура у них профессиональная, не то, что наша мыльница.

Ромка снова вздохнул. Папа был прав, но... Самая хорошая фотография из интернета плоха тем, что не дает чувства сопричастности. Это кто-то другой видел и снял, а тебя там не было.

Но тут ему в голову пришла замечательная мысль.

— Пап, мы его на обратном пути сфотографируем. Подготовимся заранее и сделаем снимок. Верно?

— А что... — задумчиво протянул Николай Сергеевич. — Это вариант. Смоленск мы будем проезжать днем, снимок даже лучше получится. Главное только не забыть.

— Я не забуду! — пообещал Ромка.

И теперь он уже спокойно принялся рассматривать станцию, другие поезда, соседние дома и церковь с колокольней. Ведь это тоже интересно. Правда, очень быстро все оказалось внимательно осмотренным. Но тут закончилось время стоянки, и их поезд тронулся.

— Все, — сказал Николай Сергеевич, опуская штору. — Спокойной ночи, Рома.

— Спокойной ночи, папа, — ответил мальчик и отвернулся к стене. Надо было хорошенько выспаться, ведь завтра очень рано вставать...