Брат во Христе: Второе пришествие

Глава 1

Кровососущая тварь была где-то рядом. Примерялась к жертве, желая вонзить в нее свое жало с первой попытки. Рэб звериным чутьем определил, с какой стороны ждать нападения и затаился. Тварь решилась. Ультразвуковой фон ее присутствия сменился полной тишиной.

Рэб звонко шлепнул себя по уху и проснулся. Включил лампу. На ладони остался след убитого комара. В открытом окне ветер мирно шевелил шторку и доносил с улицы стрекот сверчков. Рэб ухмыльнулся. Мгновение назад, во сне, он чувствовал себя зверем, готовым к схватке. Чертов Улей прописал свой код в ДНК, интерпретируя все что угодно, от сна до грозового раската, через призму странного мира.

Адреналиновый выброс заставил сердце учащенно колотиться. Рэб встал, прошел на кухню и поставил чайник. Пока он грелся, вышел на крыльцо. На дворе стояло жаркое оренбургское лето. В июле даже ночью не чувствовалось свежести. На короткое время перед рассветом становилось прохладнее, чтобы дать всему живому передышку перед следующими знойными сутками. Даже ветер в этих местах не приносил облегчения, только обжигал и сушил кожу.

Местные, казалось, не замечали суровости степного климата, каждый день в большом количестве приходили на набережную, гуляли, смеялись, фотографировались, покупали мороженое, катались на гироскутерах и велорикшах. Рэб вздохнул, представив, какая тяжкая участь ждет жителей этого города. Он был уверен, что они этого не заслуживали.

В окнах спальни старухи, сдававшей ему 'летнюю кухню', зажегся свет. Бабке не спалось. Скорая приезжала к ней по нескольку раз в месяц, как правило, по ночам. Рэб был уверен, что доводили ее до предынфарктного состояния собственные мысли, которым она предавалась во время бессонницы. Единственный сынок, алкоголик, жулик, не вылезающий из тюрем, мотал нервы матери. Между отсидками, пытался наложить лапы на имущество матери и пустить ее по миру. Вряд ли старушка выдержала бы такой удар. Рэбу даже пришлось ее защитить однажды от наглого отпрыска. Несмотря на то, что он больше не был мутантом, где-то внутри он все еще ощущал себя им. Одного удара хватило, чтобы отправить сынка в долгий нокаут. После этого наглец не появлялся, но изводил мать звонками.

Рэб глубоко вдохнул ночной воздух, напоенный запахом остывающего дерева, железа и сушеной травы. На плите засвистел чайник. Рэб вернулся в свое жилище. Сердце успокоилось, но томление в душе осталось. Томление по состоянию зверя, в которое он перенесся во сне. Примитивное, но ясное и такое понятное и даже желанное. Рэб считал, что он превратился в адреналинового наркомана, снимающего потребность в естественном наркотике через схватку с мутантами Улья.

Будь сейчас у него связь с его друзьями из 'Затерянного мира', они здорово бы удивились тому, что ему удалось вернуться на Землю, и категорически не поняли бы его желания вернуться назад. А Рэб каждый миг своей жизни мечтал об этом, понимая всю противоестественность своих желаний. Улей изменил его полностью, заменил код в спиральной хромосоме ДНК, очистил от черствого налета душу, заставив ее сиять. Не было у Рэба ничего, что могло его держать на Земле. Ни родных, ни близких, ни какого-то вменяемого смысла. И если после указанной Варном даты этот кусок города не провалится в Улей, Рэба ждало темное бессмысленное будущее.

Рэб понемногу готовился к встрече с Ульем. После продажи имущества денег у него было на маленькую войну. На эти деньги он купил списанный 'бардак', оплатил его капремонт, переоборудование под свои нужды и поставил на консервацию в арендованном гараже неподалеку. Мобильность и бронированные стены на первое время могли гарантировать ему хоть какой-то шанс не попасть на зуб спешащим в перезагруженный кластер мутантам.

С оружием было сложнее. Огнестрел он мог купить только охотничий, и только гладкоствольный, от которого было много шума и мало пользы. Рэб обошел округу, но не нашел ни одной воинской части или нормального отдела полиции. Разжиться нарезным оружием мародерским способом после перезагрузки ему тоже не светило. Рэб все равно оформил охотничий билет и купил себе магазинное ружье двенадцатого калибра. Выглядело оно серьезно, но Рэб знал, что его заряды возьмут только совсем молодых мутантов. Оставалось надеяться на останавливающий шок тяжелой пули.

Из рессоры от грузовика один умелец изготовил Рэбу настоящий меч, тяжелый с ухватистой рукояткой. Меч срубал молодые деревца без усилий и дарил надежду, что оружие последнего рубежа обороны сможет помочь в случае чего. Рэб сделал запас алкоголя, самую дешевую водку, на будущие коктейли 'живца' из споранов.

Как-то поздно осенью, когда Рэб возился в гараже, в гости заглянул пацаненок, лет восьми.

— Здрасьте. — Первым поприветствовал он Рэба.

— Здорово.

— У вас, что, танк? — спросил любопытный мальчишка.

— Ну, почти, — Рэб оглядел свою технику. — Это боевая дозорно-разведывательная машина.

— У папки моего джип. Здорооовый, — пацаненок встал на цыпочки и поднял руки верх, силясь изобразить размер машины. — Он на нем на охоту ездит.

— Так у тебя отец охотник?

— Да. Косулю недавно привез.

— Так косуль нельзя стрелять. Они же в Красной книге.

— Моему папке можно. Он начальник.

Рэб не стал уточнять, начальником чего был отец мальчишки.

— Много у него оружия?

— Завались. Есть с оптическим прицелом, есть помповые и даже двустволки есть. Мамка говорит ему, что он совсем чокнулся со своими пушками.

— Ну, женщины, они всегда так говорят.

— А вы тоже будете охотиться?

— Собираюсь, но как получится, может быть, просто удирать буду.

Мальчишка хохотнул, но ничего не понял.

— Тебя, как зовут? — спросил Рэб бойкого мальчонку.

— Евсеем, — представился пацан.

— Евсеем, — удивился Рэб тому, как смело родители достали из закромов истории старое забытое имя для своего ребенка. — А где твой дом?

— Вооон тот, в конце улицы, — пацаненок махнул рукой. — Самый здоровый.

Рэб вышел из гаража, чтобы посмотреть. В конце улицы выделялся своими размерами и глухим высоким забором трехэтажный особняк. Возле дома стоял 'Крузак' с лебедкой, шноркелем и алюминиевыми сэндтреками на крыше.

— Серьезная тачанка у твоего папки, — похвалил Рэб отца мальчишки.

— Откуда хочешь выедет. Хоть через речку, хоть через гору.

— Вижу. Кем он у тебя работает?

— Начальником, я же говорил уже.

— Извини, просто переспросил, — Рэб закрыл гараж. — Ладно, Евсей, приятно было познакомиться, пойду домой.

— Ладно, иди, — разрешил мальчишка. — А когда ты на танке кататься будешь?

— Не знаю, а что?

— Прокатиться хочу. Сфоткаюсь и пацанам в классе покажу. Возьмешь?

Мальчишка явно не был обучен общению со взрослыми. Непосредственность из него так и лезла. Правда, Рэба это ничуть не смущало.

— Возьму, если папка отпустит.

— Буууу, может не отпустить. Он строгий, особенно когда трезвый.

— Ну, как повезет. Давай.

— Пока.

Мальчишка побежал домой. Рэб несколько секунд смотрел ему вслед, обдумывая новые факты, будто специально преподнесенные ему судьбой. Этот огромный особняк стоило взять на заметку.

Вскоре произошла встреча с отцом Евсея. Рэб в очередной раз наведывался в свой гараж. Часть патронов он решил хранить в 'бардаке', потому что в час пик бегать со всем грузом вряд ли получится.

— Оба-на! Вот это техника! — раздался голос совсем рядом.

Рэб вздрогнул от неожиданности и выглянул из люка мехвода. Перед ним стоял краснолицый мужчина, в шортах, в короткой майке, прикрывающей большой живот только до половины.

— Нахрена он тебе? — беспардонно спросил незнакомец.

— Кто таков? — Не отвечая на вопрос, спросил Рэб.

— Мне сын рассказал, что в этом гараже танк стоит. Я подумал, что у него фантазии детские разыгрались.

— Евсей?

— Ага, мой сын. Меня Валерой зовут?

— Рэ..., в смысле, Анатолий.

— В смысле Анатолий. Скрываешься что ли? — Углы губ у Валеры были опущены вниз, из-за чего его лицо имело презрительное выражение.

— Зачем мне скрываться. Анатолий, могу паспорт показать.

— Я бы глянул, на всякий случай. Без обид, но ты у меня вызываешь подозрение.

— Чем же? — Рэб почувствовал, как внутри него зарождается антипатия к этому наглому красномордому мужику.

— Пока не могу сказать, профессиональное чутье.

— Какая профессия его дает? — поинтересовался Рэб.

— Я замначальника ФСИН (федеральная служба исправления наказаний).

— Мм, понятно. Не привлекался, — ответил Рэб.

— Это мы проверим, — Валера почесал оголенную часть живота. — Паспорт принеси, сегодня.

— Вы при исполнении? — поинтересовался Рэб.

— Я всегда при исполнении. Не люблю, когда рядом со мной появляются мутные личности. Тебе ничего не грозит, если ты ни в чем не замешан. И на 'бардак' документы давай.

Рэб достал свой паспорт, по случаю оказавшийся у него с собой.

— Паспорт держи, сканируй, проверяй на что хочешь, а вот документы на машину не дам. Не твоего профессионального круга обязанности. И не наглей, когда не на работе.

С этими словами он протянул свой паспорт в руки Валере, в мгновение ока ставшему пунцовым. Мужчина молча выхватил паспорт и вышел из гаража. Рэб сплюнул на бетонный пол. Он разозлился на себя за то, что не сдержался. От этих замначальников можно было ждать чего угодно. Пришла идея даже исчезнуть до часа икс, но такой поступок мог навести на него лишние подозрения.

Два дня Рэб жил в дурном настроении и ожидании подлости со стороны государственного человека. В его руках была власть, а Рэбу совсем не хотелось устраивать сейчас бодание с ней. Он, честно признаться, совсем забыл о том, что живет в мире, где существует понятие гражданских прав и ответственности, и что есть службы, зорко следящие за этим. Рэб ощущал себя временным человеком здесь и потому позволил себе действовать неосмотрительно.

На третий день, рано утром, к калитке подъехал тот самый 'крузак'. Из него вышел Валера в полной охотничьей экипировке. Рэб не стал дожидаться, когда он войдет во двор и первым вышел навстречу.

— Здорово, отец Анатолий, — поприветствовал Валера. — Я был уверен, что у тебя другое имя.

— Здорово. Проверил-таки?

— Надо было, сам понимаешь, не потерплю, если на моей улице заведется уголовник.

Рэб взял из рук мужчины свой паспорт.

— Только мне не понятно, зачем ты бросил церковь, продал все, а теперь живешь, как монах, с танком?

— Осознал, что не тем занимался всю жизнь. Не тому служил.

— А 'бардак', как вписывается в эту концепцию?

— 'Бардак' это мое хобби и свобода быть, где хочу.

— Ну, да, пройдет, где хочешь, и броды искать не надо. Может, сгоняешь с нами на охоту, Как-нибудь?

— Спасибо за предложение, я подумаю.

— Бывай, поп-отшельник.

— Давай, удачной охоты.

У Рэба отлегло от сердца. Не таким уж подлым оказался Валера, и не таким краснолицым, как в прошлый раз. Видать, не с похмелья.

Как-то осенью, еще до наступления морозов, Рэб выгнал БРДМ из гаража и спустился к берегу Урала, чтобы проверить свою машину на плаву. Нашел подходящий бережок, чтобы не совсем пляж, но и не обрыв, и нырнул с него в реку. Тяжелая машина ушла носом под воду, пропустив ее во все лючки, но всплыла и даже поплыла, разгоняемая водометным движителем. На противоположный берег 'бардак' спокойно выбрался по илистому дну. Рэб погонял его по пойме реки, распугав спящих бомжей в самодельной палатке.

Машиной остался доволен. Воды за время переправы она набрала немного. Если бы Рэб предварительно хорошо подготовился, смазав солидолом все ответственные за протекание лючки и дверки, то ее могло бы и совсем не быть. Откапиталенный дизель тянул хорошо, гидравлика работала, коробка с хрустом, но переключалась. Возможно, ему было непривычно пользоваться ей из-за того, что первые передачи не были синхронизированы и требовали двойного выжима сцепления для переключения. Все, что Рэбу хотелось от этой машины — имелось, а именно, броня и проходимость.

По возвращении в гараж, Рэб снова наткнулся на Евсея. Пацаненок, насупив нос, смотрел на проезжающий 'бардак'. Рэб остановился, откинул люк и выбрался из него наполовину.

— Здорово! Чего хмурый?

— Ты обещал меня прокатить! — перекрикивая двигатель, высказался мальчишка.

— Ты еще спал, когда я уехал, — отмазался Рэб.

— Не спал. Я слышал.

— Отец не заругает нас? — Рэбу не хотелось испытывать судьбу.

— Нет, он уехал.

— Ладно, забирайся, — пригласил Рэб.

Пацаненок дернулся, но остановился, озадаченный отсутствием привычных дверей. Рэб вначале хотел открыть ему бортовой люк, но решил, что для мальчишки это не будет так интересно. Открыл верхний люк и пригласил Евсея.

— По колесу забирайся!

Мальчишка ловко забрался на броню. Его глаза горели восторгом. Для него разведывательная машина была настоящим танком.

— Влезай, — Рэб кивнул на люк.

Евсей спустился в машину и потянул за собой крышку люка. Огляделся, удивленный простым и откровенно устаревшим органам управления машиной.

— А пушка тут есть?

— Нет, с пушкой гражданским не продадут.

— Понятно, а то захочется пострелять.

— Точно. Куда поедем?

Евсей пожал плечами.

— Ясно, значит, маршрут выбираю я.

Рэб прокатил мальчишку вдоль Урала, заехал в воду, но форсировать не стал. Даже такой демонстрации возможностей машины пацаненку было за глаза. Особенно когда волна накатила на лобовые стекла, он рефлекторно пригнулся, будто она могла плеснуться ему в лицо. А когда 'бардак' проехался вдоль улицы, на которой по выходным собирался стихийный рынок, Евсей высунулся в люк и изображал, как он стреляет по людям из пальца.

— А их-то за что? — спросил Рэб, когда мальчишка вернулся в машину.

— Это зомби, дохляки, они могут прокусить нам колеса.

— Эти? Не. Эти не прокусят.

— А какие прокусят?

— Знаешь, есть такие матерые зомби, их кусачами зовут, вот они могут кинуться на колесо и отсобачить от него кусок, а если элитник...

— Вы что, их видели? — Евсей недоверчиво посмотрел на Рэба.

— Тю, сколько раз, так близко, как тебя.

— И где?

— Ну, в другом месте, — Рэб уклонился от ответа, не желая пудрить мозги ребенку.

— Ха-ха, я знаю, вы врете, зомби только в кино бывают.

Рэб остановил 'бардак' возле роскошного дома Евсея.

— Было бы здорово, чтобы твой дом не зацепило, когда придет время. Беги, а то мамка будет ругаться.

Евсей собрал складки на лбу, пытаясь понять, о чем сказал Рэб, но так ничего и не понял. Ловко выбрался в открытый люк и спрыгнул на землю.

— Спасибо! — услышал Рэб звонкий голос через броню.

Зимой Рэб затих. Занимался по большей части рубкой дров для отопления летней кухни. Старушка сама не пользовалась ею зимой, поэтому сэкономила на газовом отоплении. Тонкостенное помещение приходилось топить круглыми сутками. Иногда суровые метели, набравшие силу в ровных степях, не давали возможности протопить скромное жилище. Рэб за зиму дважды заказывал грузовик угля, прилично переплатив за съем неприспособленного для суровых зим строения.

Морозило весь март и только к концу его установилось стабильное тепло. Чем ближе было к дате, отмеченной на записке Варна, тем беспокойнее было на душе Рэба. В первую очередь из-за сомнений по поводу необходимости возвращения в Улей. Во вторую из-за того, что Рэб считал себя обязанным уменьшить, насколько возможно, количество людей в кластере. Зная о том, что случится перенос, он автоматически становился ответственным за это знание.

От глупой идеи оповестить людей накануне грозящей угрозы он отказался, боясь показаться сумасшедшим, со всеми последствиями в виде изоляции. Да и не послушались бы его люди. Мало ли вокруг дураков, вещающих о концах света, геенах огненных и спасении? Он сам никогда бы не послушал человека, призывающего покинуть дом и спрятаться за городом, чтобы не провалиться в Стикс. Для обычного человека, не попавшего в перезагрузку, ничего не поменялось бы, а только укрепило веру в сумасшествие оракула.

Любая идея, приходившая в голову Рэбу, имела огромные недочеты, сулившие проблемы ему лично, либо имела низкую эффективность. Тогда он решил действовать топорно и наверняка. Идея была не нова и отработана столетиями. Рэб решил заминировать предполагаемый размер кластера. Нет, он не собирался минировать по настоящему, достаточно было взорвать одну бомбу, где-нибудь подальше от людей и разбросать по округе муляжи.

Он рисковал. Никакой перезагрузки просто могло не быть и тогда ему грозило заключение по суровой статье за терроризм. Рэб даже представил заголовки: 'Бывший священник решил ускорить жителям города встречу с Богом' или 'Священник что-то знает, поэтому выбирает ад'. Честно говоря, на последствия ему было плевать. Будущего без Улья для него не существовало.

Теплыми весенними днями Рэб мастерил муляжи. Благо, хозяйке было глубоко плевать, что происходит на ее летней кухне, где часть помещения была заставлена подозрительными коробочками с проводами. Одна из них была почти настоящей бомбой. Шумихой, для привлечения внимания.

Рэб зарегистрировался на городском информационном портале. Обучился фотошопу, чтобы наделать фотографий, на которых совместил узнаваемые городские места с жертвами терактов. Получилось вполне правдоподобно. Купил незарегистрированную сим-карту и телефон с рук, чтобы усложнить силовикам его поиск. Познакомился со словом 'прокси' касаемо интернета и теперь выходил через ай-пи адреса, находящиеся в других странах. И все для того, чтобы продержаться тринадцатого мая до шестнадцати часов, двадцать одной минуты. Позже этого времени, любые охотники автоматически меняли статус на жертв.

Рэб много бродил по округе, присматривая места для установки муляжей взрывных устройств. Район у набережной, где он жил, был исключительно частной застройки. Во дворах цвели яблони, вишни, черемуха, распространяя великолепный аромат. Не раз Рэб ловил себя на мысли, а ну его этот Улей в задницу! Вытравить его из себя и попробовать начать жизнь сначала? Сиюминутные сомнения однако проходили быстро, стоило остаться наедине с собой и почувствовать глубокую душевную тягу возвращения в тот смертельно опасный мир. Рэб называл это чувство синдромом Улья, по аналогии с синдромами ветеранов, желающих вернуться на войну.

Накануне знаменательной даты Рэб отправился в гараж, чтобы перегнать 'бардак' во двор. Евсей появился сразу, как только он открыл двери.

— Кататься? — спросил он из-за спины Рэба.

— Черт! Ты чего подкрадываешься?

— Я не подкрадывался.

— К дому подгоню, завтра, может, сгоняю куда, — тут Рэб подумал про судьбу мальчика. — Завтра никуда не едете?

— Нет. Батя только с охоты приехал. Спит. Мамка ушла к бабушке. Не любит, когда батя с охоты злой приезжает.

— Бабушка рядом живет?

— Да, вон там, — Евсей махнул рукой вдоль улицы.

— Ясно. Ты бы подбил их уехать за город куда-нибудь завтра, на дачу там, или в какой-нибудь парк.

— Неее, батя завтра будет откисать, баню натопит, париться будет и пиво пить.

— А ты сам можешь уехать до вечера, а потом вернешься.

— Зачем? — мальчишка удивился.

— Предчувствие нехорошее насчет завтра. Будет лучше, если сделаешь, как я прошу.

— Меня не отпустят. Батя у нас командовать любит, принеси то, принеси это.

— Евсей, лучше получить по жопе один раз от отца, чем смотреть, как он превращается в чудовище.

— Вы о чем? — мальчишка не мог понять намеков Рэба, а Рэб не мог объяснить так, чтобы ему поверили.

— Понимаешь? — Рэб почесал затылок. — Я много чего знаю. Завтра случится нехорошая вещь, большой кусок города провалится в тартарары. Все, кто живут в этом куске, попадут в ужасный мир, а те, кто будут находиться вне куска, для них ничего не изменится, будто ничего и не было.

Судя по выражению лица ребенка, он не спешил верить Рэбу, еще больше убедив его в том, что никакие увещевания на людей не подействуют.

— А мамка с папкой тоже провалятся?

Рэб осекся, чуть не сказав, что провалятся.

— Нет, с ними все будет нормально, — фальшивя, произнес Рэб.

— Фантазер вы истории выдумывать, — Евсей забрался одной ногой на ступицу колеса машины, придерживаясь за скобу.

— Ну, так, большой жизненный опыт. Не веришь мне?

— Не-а. Батя сказал, что вы мутный тип, отступник.

— Бате твоему виднее, через его руки много негодяев прошло. Ну, если не веришь, то хотя бы после тумана, который завтра случится, запрись в комнате и сиди как мышь. Ведь если случится туман завтра, ты поверишь, что я говорил правду?

— Не-а, не будет тумана.

— Какой ты упертый ребенок. Отходи в сторону, я буду выезжать.

Евсей вышел из гаража и встал у ворот. Рэб завел мотор, наполнив гараж солярочным дымом. Не стал долго прогревать мотор, чтобы не задохнуться. Выехал, встал рядом и выбрался наружу, чтобы закрыть ворота. Мальчишка не уходил.

— Я не буду тебя сегодня катать, домой еду, оттуда не вернусь уже.

Евсей картинно опустил плечи и оттопырил нижнюю губу.

— Прости, парень! — Рэб хлопнул мальчишку по плечу, но тот его отдернул. — И не забудь, когда увидишь туман, прячься в комнате, подопри дверь чем угодно и не выходи и не издавай звуков. И жди меня.

— Не буду, — мальчишка сложил руки на груди и попытался носком сандаля выковырять из бетонного отмостка камень.

— Эх, завтра ты будешь думать по-другому. Всё, давай, пока.

Евсей не ответил. Ему удалось выковырять камень. Он взял его в руки. Рэб забрался в 'бардак' и шумно тронулся с места. В зеркало заднего вида он увидел, как Евсей бросил вдогонку камень. По броне разошелся звонкий удар.

— Обиделся, — усмехнулся Рэб.

Он неожиданно поймал себя на мысли, что никогда не испытывал отеческих чувств. Был какой-то суррогат их к Крофт, но у нее был отец, и Рэбу не надо было заботиться о ней как о своем ребенке. Ему подумалось, что если бы у него был сын, как бы он поступил, отправился бы тогда в Улей? Вопрос, заданный самому себе, застал Рэба врасплох. Он заставил его сомневаться в истинной ценности принятого им решения. Почему-то ему показалось, что между родным сыном и Ульем он выбрал бы сына. А если бы у него была полная семья, то вариант с Ульем даже не рассматривался бы. Конечно, его бы тянуло туда точно так же, как и сейчас, но он не смог бы осиротить семью своими хотелками. Чтобы вернуть себе бодрое расположение духа, Рэб заставил себя думать, что отсутствие у него семьи есть божий промысел, данный ему для благородной цели.

Рэб заехал на заправку, залил баки всклянь и набрал пять двадцатилитровых канистр. Пока он управлялся с заправкой, вокруг него собралась толпа из водителей, ждущих своей очереди, и зевак, решивших разглядеть списанный 'бардак' вблизи. Мужики промеж себя отпускали ехидные комментарии в адрес Рэба, но он не реагировал.

Когда Рэб заезжал в ворота двора, на крыльцо дома выползла старушка.

— А что это за трактор? Сирень мне придавил. На трактор мы не договаривались.

— Я доплачу, баб Дусь, — пообещал Рэб.

Старушку этот аргумент успокоил. Она еще немного побухтела и убралась восвояси.

Уснуть в последнюю ночь на Земле Рэбу не удалось. В голове проигрывались варианты развития завтрашнего дня. Малодушная часть характера уговаривала не использовать 'террористический' вариант. Дождаться спокойно условного времени и перенестись вместе со всеми людьми в Улей. Но другая часть характера, воспитанная как раз Ульем, не могла допустить такого варианта.

Когда Рэб понял, что уснуть ему точно не суждено, собрался и вышел на улицу. Ему пришла идея расставить муляжи ночью. Он сделал несколько ходок домой, прежде чем израсходовал весь запас картонных коробок. Расставил их в тех местах, где днем было много людей. Возле административных зданий, магазинов и даже школ. О детях стоило подумать в первую очередь. Настоящую бомбу, снаряженную порохом, он собирался взорвать на набережной. Ее конструкция, целиком выполненная из картона, не должна была нанести вреда никому, даже вблизи взрыва. Бомба управлялась часовым механизмом, выполненным из старого стрелочного будильника. Рэб удалил в нем минутную стрелку, оставив только часовую. В десять утра она должна была упереться в контакт, замкнув цепь и вызвав воспламенение пороха.

Рэб успел 'заминировать' окрестности до рассвета. К утру сон все же сморил его. Рэб не стал ложиться в постель, прикорнул за кухонным столом, положив голову на руки. Где-то в подсознании тикали часы, отмеряя последние мгновения до возвращения домой. Их мерный звук нарушил шум радио и свист нагревающегося электрического чайника. Рэб вместо будильника пользовался программируемым таймером для электросети.

Восемь утра понедельника. Город уже полностью проснулся, активно начиная новую трудовую неделю. Рэба настиг легкий тремор. Кружка с чаем тряслась в руках, как стакан в руках матерого алкоголика.

— Спокойно, дружище, все будет хорошо, и не такое видели, — Рэб уговаривал себя, списывая тремор на слабость тела, не познавшего настоящих испытаний. Ему казалось, что в душе он спокоен.

На самом деле, ему казалось. Он чуть не подпрыгнул, когда открылась дверь на летнюю кухню. В дверях стояла баба Дуся.

— Ты мне когда за свой трактор отдашь? Не пройти, не проехать, загородил все.

— Блин, баб Дусь, ты хоть шаркала бы громче.

— Чего тебе тут бояться, это я женщина одинокая.

Рэб воспринял ее ответ за иронию.

— Пять тысяч хватит?

Старушка задумалась, хотя Рэб посчитал, что предложил денег с запасом. Баба Дуся вздохнула.

— Давай хоть пять, где ж тебе, тунеядцу, взять больше.

Рэб вынул купюру и отдал ее старушке. Та взяла ее, посмотрела на свет и убрала в передник.

— Баб Дусь, я слышал краем уха, тут какая-то операция намечается в наших краях, всех будут эвакуировать, давайте я вам такси найму, съездите к подруге какой-нибудь, посидите до вечера, языки почешете?

Рэб был уверен, что после начала его операции в эту часть города не будут никого пускать, да и не поедет никто.

— Чегоо? Какая эвакуация?

— Такая, антитеррористическая.

— Правда что ль?

— В интернете так пишут.

— Хм, к Люське съездить что ли, может, не померла еще.

— Съездите, я вам денег на такси дам.

— Ты какой-то подозрительно любезный сегодня. Не задумал ли чего?

— Что Вы, баб Дусь, чего у Вас есть ценного, кроме Вас самих. Вы мне еще спасибо скажете.

Старушка замялась. Жизнь приучила ее к подозрительности.

— Ладно, я сейчас позвоню ей, если живая, съезжу, — баба Дуся развернулась и пошаркала домой. — Не знаю чего купить ей, мыла в сундук или тортик?

Через полчаса она вышла в цветастом парадном наряде.

— Эй, Анатолий, вызывай такси! — крикнула она с крыльца.

— Сейчас.

Рэб облегченно вздохнул и набрал номер такси. Через пару минут оно увезло старушку на другой конец города. Рэб открыл ноутбук и приготовился. От волнения подводил мочевой пузырь, набирающийся слишком быстро. Рэб курсировал между туалетом и столом, как челнок. Последние минуты он терпел, боясь пропустить ответственный момент за не совсем потребным делом.

Большое табло часов на экране ноутбука отсчитывало последние секунды. Оно не успело дойти до ровно десяти часов. На набережной раздался взрыв. Из летней кухни он был слышен, как громкий хлопок.

— Поехали, — тихо произнес Рэб.

Окончание томительного ожидания придало уверенности и спокойствия. Рэб набрал номер приемной ФСБ по запасному телефону.

— Алло, это организация 'Тигры освобождения России', мы произвели взрыв на набережной города и заложили три десятка бомб рядом с ней. У нас есть требования и если вы их не выполните, мы приведем свои угрозы в исполнение. Каждая бомба подключена к пульту, при попытке ее разминирования, он будет взорвана вручную. Предлагаю отнестись к нашим требованиям со всей серьезностью.

— Какие у вас требования?

— Об этом мы сообщим вам через некоторое время.

Рэб отключился. Он старался говорить серьезно, но боялся, что немного переиграл. Теперь предстояло посеять хаос в интернете. Рэб вошел на городской информационный портал через прокси-сервер и выложил картинки ужасающего теракта, созданного в фотошопе. Подписи к каждой фотографии были одна страшнее другой: 'Не меньше десяти убитых и десятки раненых', 'Девушке оторвало голову', 'Части тел разлетелись по округе'.

Рэб разлогинился, сменил прокси-сервер и зашел с другого, под другим именем. Теперь он выложил фотографии с другого ракурса, для правдивости информации. Подписаны они были не менее кровожадными текстами: 'Среди убитых есть дети', 'Погибла вся семья', 'Отец закрыл ребенка своим телом, но не смог спасти'. Ему самому даже стало не по себе от той неправды, которую он выложил. Это точно была ложь во спасение. Для жителей города лучше было поверить в откровенное вранье, чем в страшную действительность Улья.

Тут же под фотографиями появились комментарии. Народ клюнул на провокацию. Рэб подлил масла в огонь: 'Я слышал, по всему городу установлены мины. Первый взрыв это только начало. Я сваливаю из города'. Затем добавил с другого логина: 'В нашем дворе лежит штуковина с проводами. По виду СВУ. Забираю семью и еду в деревню'.

Когда с улицы послышались частые хлопки дверок автомобилей и шум проезжающих машин, Рэб понял, что его задумка частично удалась. Рэб снова набрал приемную ФСБ.

— Надеюсь, вы поняли, что наши заявления не голословны. В одном из кварталов, рядом с набережной, стоит автомобиль, в котором находится заминированная емкость с зарином. За автомобилем ведется визуальное наблюдение, при попытке разминировать последствия будут ужасными. Тысячи ни в чем не повинных людей погибнут.

— Мы готовы вас выслушать. Назовите свои требования.

— Еще не время. Мы хотим видеть, как поступит власть и достойна ли она снисхождения.

Рэб отключился. Его корчило от высокопарых фраз, взятых будто из посредственного голливудского боевика. В комментариях под его фотографиями началась настоящая война. Слабые голоса очевидцев, пытающихся убедить, что никаких страшных последствий взрыва нет, топились обилием самых страшных предположений и многочисленных перепостов ложных очевидцев, видевших трупы по всей площади. Люди хотели ярких событий и не хотели правды. Рэб даже почувствовал гордость за свой профессионализм.

К полудню на улицах стало гораздо тише. Слышались только звуки сирен и тяжелый рык полицейских броневиков. Где-то орали в мегафон, призывая к спокойствию. Только народ был воспитан по-другому: когда власти призывают к спокойствию, то это лучший повод к панике и бегству.

Рэб позволил себе перекусить. Его отпустило. Тремор конечностей полностью прошел, почки больше не работали на износ. Рэб приготовил яичницу и ел ее с удовольствием, предполагая, что ест в этом мире в последний раз. Одним глазом посматривал в ноутбук, ожидая официальных опровержений. Они не спешили появиться. Рэб был уверен, что власти уже в курсе того, что их разыграли чудовищным образом, но тянули время, чтобы стопроцентно удостовериться в этом, или же пытались найти человека, разыгравшего их. Время играло на стороне Рэба.

Шел третий час дня. Механические шумы в районе набережной почти исчезли. Брехали собаки, изредка каркали грачи и вороны, чирикали воробьи. Рэб вышел на улицу и подставил лицо под теплое майское солнце. Ему пришла мысль, что 'бардак' надо поставить бортом с люком к двери летней кухни, чтобы была возможность после перезагрузки быстро попасть в безопасное место.

Он не стал откладывать дело на потом. Забрался в броневик, немного потарахтел мотором на холостых, и повредив хозяйские грядки с перцем, встал вплотную к стене своего жилища так, чтобы можно было открыть входную дверь. Рэб выбрался и осмотрелся. Старушка, если перезагрузки не случится, не простит ему такого отношения к ее труду ... за бесплатно. За десять тысяч простит точно.

Надо было перенести в машину оружие и оставшиеся боеприпасы. Рэб сделал несколько попыток быстро выбраться из 'бардака' и заскочить назад. Набил пару шишек на голове, пытаясь заскочить в прыжке, и зашиб колено. Его габариты, хоть и уменьшились после сытой жизни в церкви, но до миниатюрности были еще далеки.

Неожиданно над головой загрохотали винты вертолета. Серое тело машины пронеслось над районом. Рассмотреть принадлежность вертолета не удалось из-за слепившего солнца. Смутная тревога заставила сердце заколотиться. Интуиция подавала знаки, что этот вертолет по душу Рэба. Винтокрылая машина сделала разворот и пошла обратным курсом.

Рэб забежал в летнюю кухню. Часы показывали без четверти четыре. Нужно было продержаться чуть больше получаса. Винты загрохотали над головой, сотрясая хлипкое строение. Рэбу почудилось, что машина зависла над домом и спецназ уже спускается по веревкам штурмовать его 'крепость'. Ружье лежало в 'бардаке', благодаря ненужной предусмотрительности. Всё, заходи и бери его тепленьким без шума и пыли.

В отчаянии Рэбу пришла мысль, прокричать в окно о том, что у него в заложниках баба Дуся и выдвинуть требования, чтобы потянуть время. Однако, вертолет улетел и снова повисла тишина. Рэб осторожно выглянул на улицу, ожидая увидеть на себе красные точки лазерных прицелов. Ничего такого не случилось. По-прежнему брехали собаки, радующиеся тому, что кроме них больше никого не слышно. Рэб осмелел и вышел во двор. Прошел в калитку посмотреть, что творилось вдоль улицы. Там было пусто, ни машин, ни детей. Его задумка удалась. Хотя те люди, которых он спас никогда не узнают об этом, Рэба это не сильно беспокоило. Он еще с Улья понял, что многие вещи делаются для себя, а не ради благодарности других.

Рэб вернулся в летнюю кухню. Включил телевизор, радио, поставил чайник и сел в кресло. Он решил не смотреть на часы, чтобы прожить последние минуты в этом мире, как обычно. По телевизору начались новости. Людей серьезно беспокоили проблемы, которые они сами себе создавали. Человечество делало на своем теле болячку, а потом начинало обсуждать на весь мир рецепты ее лечения. Причем методы лечения, обычно были еще радикальнее, чем обстоятельства появления болячки. Люди на Земле жили неэффективно, другое дело в Улье.

Чайник засвистел. Рэб поднялся, не спеша налил кипятка в кружку и бросил в нее пакет с чаем. Поднял скатерку, защищающую его припасы от назойливых мух, которых в летней кухне всегда было предостаточно. Отрезал ломоть хлеба и пошел к холодильнику, достать из него колбасы. Открыл дверку и потянулся за остатками 'Докторской'. Свет в холодильнике внезапно потух, замер на полуслове телевизор и затихло радио.

Ладони у Рэба тут же вспотели, сердце дало несколько несинхронных ударов, отчего в голове закружилось. Часы показывали двадцать одну минуту пятого.

Глава 2

Обстановка жилища поплыла. Рэб, прежде, чем потерять сознание, успел закрыть холодильник и лечь на пол.

Запах. Он сразу его узнал. Кислый запах тумана, зараженного пакостью, разделяющей людей на два непримиримых лагеря, мутантов и иммунных, вынужденных условиями странной игры охотиться друг на друга.

Туман еще полностью не рассеялся, поглощая солнечный свет, поступающий в помещение. Рэба слегка мутило, во рту пересохло, как с глубокого похмелья. Налицо были все признаки хронической болезни иммунных, нехватки живца.

— Охх, — Рэб поднялся на ноги и выглянул в окно. — Добро пожаловать домой, Рэб.

Голос его был сиплым и слабым, как у тяжелобольного человека. Об охоте сейчас было думать совсем преждевременно. Те твари, что первыми пришли на охоту в перезагруженный кластер не оставили бы никаких шансов. Можно было надеяться, что после хитрой уловки Рэба пищи для них будет мало, и они быстро покинут кластер, оставив его для менее развитых собратьев.

Рэб достал из морозилки бутылку водки. Мороз в ней еще держался. Рэб глянул на настенные часы. Он провел в отключке больше трех часов. За это время мутанты должны были заполонить город. Да и пусть себе бегают. У Рэба включился тип поведения, который выработался за время жизни в Улье. То, что не угрожает, тебя не касается. Рэб налил водку в кружку, выпил залпом и запил остывшим чаем. Крепкий напиток согрел внутренности и ослабил симптомы недостатка живца.

— Одно радует, что я не превратился в мутанта, — поблагодарил судьбу Рэб.

Почему-то он был уверен, что прописавшийся в ДНК код Улья не даст ему стать мутантом. Возможно, его уверенность и склонила случай в пользу иммунного варианта. Алкоголь дошел до мозга. Рэб набрался смелости и приоткрыл дверь летней кухни. Выставил ногу наружу и замер. Где-то по городу раскатывалось эхо рыков огромных существ. Твари не ожидали, что попадут на диету, устроенную Рэбом, оттого и злились.

Робко вышел наружу, обошел 'бардак', мешающий разглядеть обстановку на улице. На его улице было тихо, даже собаки притихли. Хотя, притихли они совсем по другой причине. Идти дальше побоялся, считая такой риск неоправданным. Собрался вернуться в летнюю кухню, но услышал шум двигателя легкового автомобиля. Машина набирала скорость на предельных оборотах, передачи менялись мгновенно, как на спортивной машине. Рэб задержался.

По улице пролетела серебристая легковушка, а за ней пронеслись несколько крупных тварей. Догнать машину по прямой у них не было шансов, но и прямых улиц в частном секторе было не так много. Рэб посчитал людей в легковушке обреченными в ближайшие пару минут. В подтверждение своей догадки он услышал глухой удар, рык мутантов, смешавшийся с истошными воплями человека.

Рэб вернулся в летнюю кухню, закрылся на крючок, сел в кресло и собрался ждать. У человека с тренированной 'терпелкой' шансов выжить в Улье было гораздо больше, чем у активного идиота. Удивительно, но Рэб мгновенно перестроился, будто и не было двух лет ожидания в счастливом инкубаторе под названием Земля.

Где-то рядом, на соседней улице, раздалась и быстро затихла стрельба. Неправильный поступок. Шуметь на свежем кластере, верная смерть. Кто-то переоценил мощь своего оружия, а может быть, действовал в панике. Сквозь двор пронесся крупный мутант, даже посуда затряслась на полке. Тварь сломала забор и умчалась на шум, уверенная в том, что и ей перепадет кусочек.

— Твое счастье, что баб Дуси не было дома, — прошептал одними губами Рэб.

Пить хотелось нестерпимо. Рэб помнил, что пить воду совсем бесполезно, она не приносила облегчения. Он встал и пересоединил газовую плиту от газовой трубы к баллону со сжатым газом, запасенному как раз к такому случаю. Вынул свисток из носика чайника и включил газовую плиту. Воды оставил в чайнике на самом дне, на одну кружку. Кипяток быстро приготовился. Рэб заварил себе два пакетика чая и бросил в кружку ложку с горкой растворимого кофе. Ядреный коктейль из кофеина и танина, хотелось верить, сможет заглушить болезненные симптомы живцового голодания. Однако он не особо помог, только сердце заколотилось учащенней.

Туман рассеялся. В окно летней кухни виден был тот же кусок города, что и раньше, с той лишь разницей, что солнце сейчас должно быть на другой стороне небосвода, будто снова начинался новый день. Тишину все чаще нарушали регулярные рыки и рев мутантов, гоняющихся за скудным кормом.

Где-то в глубине души Рэб надеялся, что ему организует теплый прием Варн. Он был уверен, что человек, назвавшийся учеником, сделает такое одолжение своему учителю. Однако Рэб понимал, что из-за несинхронного течения времени в Улье и на Земле эта встреча может не состояться вообще. Что если в Улье за два земных года прошло более десяти лет. По меркам странного мира для жизни человека в нем практически бесконечность. Каким бы ни был умным Варн и подготовленным, такой срок даже для него будет невозможным. Рэб за первый свой срок пребывания здесь не помнил никого, кто прожил в Улье так долго.

С другой стороны, картина могла быть обратной. Что если в Улье прошло всего два месяца. За это время Варн вряд ли успел бы набраться опыта и организовать группу отчаянных парней, чтобы встретить Рэба. Оставалось надеяться только на себя, отсидеться, осмотреться, установить контакт с рейдерами или идти до первого стаба. Повезло, если бы попались нормальные военные, с которыми можно было бы поменяться водкой на оружие, или пристать на время, пока не наберутся силы и не откроется какое-нибудь умение.

В самой отдаленной перспективе Рэб надеялся дойти до своего стаба 'Затерянного мира'. Он знал, что его возвращению там будут рады, хотя поверить в то, что он добровольно вернулся в Улей, будет трудно. Он живо представил эмоции на лице Дизеля, Крафт, Скорняка. Если у них будут сомнения, дочка Дизеля благодаря своему умению сможет легко убедить их в том, что Рэб это Рэб.

Как Рэб собирался найти свой стаб, затерянный среди похожих безымянных кластеров? Самый легкий способ, на который он надеялся, это информация от Варна, который точно знал его местонахождение. Второй — это поймать внешника и добыть через него карту. Третий — через сарафанное радио, пытаясь найти тех, кто располагал информацией о людях и местах, которые знал Рэб.

Буум! Стены летней кухни тряхнуло, зазвенели стекла и посыпался мусор сквозь щели деревянного потолка. Рэб от неожиданности подпрыгнул в кресле, чуть не рассыпавшемся под его весом. Выходить проверять причину взрыва Рэб не решился. Посмотрел в окно, но ничего не увидел. Решил, что за мутантами в город подались серьезные рейдеры на крупнокалиберной технике. Жахнуло точно как из танкового калибра. Рядом заревела раненая тварь. Рэб хорошо помнил этот рев, неоднократно снившийся по ночам. Так кричат смертельно раненые мутанты, достигшие высокого уровня развития. Крик безысходной злости и отчаянья, когда хватает ума понять, что рана несовместима с жизнью.

Рэб сглотнул слюну от мысли о споровом мешке мутанта. Ему захотелось запустить руку в его паутинистое нутро и вынуть из него спораны, источник здоровья, силы и гармоничного развития в смертельном мире Улья. Нет, мечтать об охоте на спораны не стоило так рано. Нетерпеливые долго не живут.

Больше почему-то не стреляли. То ли рейдеры убили вожака, разогнав стаю по окрестностям, то ли за время отсутствия Рэба в Улье произошли кардинальные перемены и люди научились договариваться с мутантами. Нет, это точно были досужие домыслы. Вся природа Улья была устроена на противостоянии людей и мутантов, и вряд ли это когда-нибудь изменится. Тому пример — его превращение в кваза, визуально достигшего уровня элитника. Несмотря на заселенность и изменчивость Улья, аномалия в виде разумного мутанта, оберегающего людей, не осталась без внимания.

Прошло много времени, в течение которого Рэб ждал лязг гусениц танка или хотя бы шум мощного мотора БМП, но так и не дождался. На Улей опускались сумерки, наполненные рыком мутантов, надеющихся еще поживиться на кластере. Где-то на границе слышимости несколько раз выстрелили из ДШК, верном и надежном средстве поражения даже развитых мутантов. Твари, видимо, уже покидали неясно по какой причине обезлюдившей кластер. Рэба распирала гордость за то, что он не поленился организовать провокацию с минированием. Тысячи людей запомнят этот понедельник, как день жуткого розыгрыша, и только сотни, как день, когда они провалились в ад.

Живот скручивало спазмами. Рэб налил в кружку еще не нагревшейся водки, выпил залпом и лег на кровать, свернувшись клубком. В таком положении спазмы переносились легче. Уснуть он не мог, потому что сквозь подушку слышал, как по земле расходятся гулкие шаги тяжелых существ. Иногда они подходили к дому, клокотали глотками и рычали, вынюхивая присутствие человека. Лучше всего они чувствовали страх, когда тело человека интенсивно источало пот и панику. Рэб не боялся, ему было не до того.

По скорости наступления признаков живцового голодания, Рэб догадался, что кластер с периодом перезагрузки всего в несколько дней. Если до следующего вечера не употребить хотя бы глотка его, можно будет и не мечтать об охоте на новоиспеченных мутантов. А их в городе, благодаря его стараниям, будет негусто. Оставалось надеяться на недоразвитых неудачников извне, пришедших подобрать крохи с барского стола.

Всего один споран мог вернуть его к полноценной жизни, и даже дать толчок к адаптации организма к новым условиям. Сила, при регулярном употреблении живца, набиралась скорее, чем у атлета на Земле. Рэб хорошо помнил, как он быстро сбросил вес и научился лазать на деревья во время первого попадания в Улей.

Вслушиваясь в ночь, Рэб передумал много мыслей. Искал где-то внутри себя сожаления по поводу поступка и не нашел. Дрогни он перед загрузкой кластера, рвал бы сейчас на себе волосы. Тот мир чужой для него, временный, непонятный. Хоть и вертелся Рэб на кровати ужом от болей, но все равно был счастлив. Это положительное чувство частично гасило боль.

Думал он про мальчишку Евсея, искренне желая ему выполнить его предупреждение. Завтра Рэб собирался посетить их дом, разжиться каким-нибудь оружием, надеясь найти в нем нарезное. Он помнил, что дети в Улье не заражались до какого-то возраста или веса и был уверен, что щуплый пацаненок избежит проклятья Улья.

Думал про 'Затерянный мир', рассчитывая, что его жителям хватило ума сохранить изоляцию, гарантирующую выживание. Думал про Варна, надеясь, что его желание измениться не претерпело изменений. Его острый ум, самодисциплина, вкупе с дарами Улья могли превратить его в сверхчеловека, способного собрать вокруг себя большую силу. Сида дарила власть, и Рэб оправданно опасался, что Варн ей не сможет противостоять. Как наркоман, излечившийся, вроде бы очистившийся от скверны и вдруг снова прикоснувшийся к ней, не в силах снова перебороть зависимость.

По большей части, он заставлял себя думать о чем угодно лишь бы не чувствовать резей в животе, сухого, как наждак, языка и тошноты, волнами подкатывающей к горлу. Едва забрезжил рассвет, Рэб поднялся с кровати. Сгорбленный, как человек с больной спиной, неуверенной походкой подошел к дверям и прислушался. Прямо за дверью, на кусте сирени чирикала стая воробьев, заглушая прочие звуки. Их мирное чириканье могло здорово обмануть человека, посчитавшего привычный звук за проявление мирной обстановки.

Прежде, чем открыть дверь, Рэб в который раз капнул на петли маслом. Взял в руки тяжелый меч из рессоры, которым мог одолеть только научившегося прилично ходить пустыша. Дверь подалась без скрипа, но воробьи заметили это и дружно вспорхнули.

— Черт! — ругнулся про себя Рэб.

Для умеющего думать мутанта любая вещь могла быть подсказкой. Он замер и простоял так не меньше минуты. Никого. Интуиция тоже молчала. Она могла потерять хватку, расслабившись за два года мирной жизни, поэтому огульно доверять ей на первых порах Рэб не собирался. Вгляделся во все кусты, живые изгороди, отделяющие владения бабы Дуси от соседей. Он представлял этот взгляд элитника, режущий лазером по глазам. Тварь могла спрятать тело в листве, но не могла скрыть свой взгляд, алчущий крови, ледяной взгляд абсолютного хищника.

Рэб открыл дверь шире и выставил ногу. Тишина. Тогда он сделал резкий прыжок, сгруппировался и залетел внутрь 'бардака', почти не ударившись и не создав шума. Тут же развернулся и закрыл за собой люк. Только после этого облегченно выдохнул. Первая часть марлезонского балета была сыграна безупречно. Теперь Рэб ощущал себя черепашкой под надежной защитой панциря.

В 'бардаке' он просидел два часа, пока солнце не начало разогревать броню. Все это время он внимательно следил за обстановкой через перископы и прислушивался к звукам. У него было ощущение, что городской кластер почти пуст. Обычно активная фаза пирушки длится не меньше двух суток. Неужели люди покинули кластер в подавляющем большинстве, оставив мутантов ни с чем? Хотелось в это верить.

Рэбу пришла некоторая уверенность в собственной безопасности. Он завел двигатель, шум которого разнесся по округе. Прошла минута, прежде чем показались первые гости. На улице появились пустыши. Их глупое выражение лица соответствовало их умственным способностям. Пустыши лезли на забор, не замечая прорехи в нем, оставленной ночным мутантом. Они клокотали, издавали сипящие звуки на вдохе, бестолково толкались, мешая друг другу.

Большие твари не спешили показаться на глаза, сопоставляя факт шума мощного двигателя с крупнокалиберным оружием, делающим 'бо-бо'. Теперь таиться было незачем. Рэб вывернул руль, включил первую передачу и, мешая бабкины грядки в кучу, выехал со двора, повалив забор и прижав им неловких пустышей.

Направился он к дому зам.начальника ФСИН, не забывая попутно разглядывать обстановку вокруг. Улицы в основном были пустынны. Редкие пустыши, многие из которых еще ходили, как пьяные, заслышав шум мотора, направлялись следом за 'бардаком'. С их медлительностью они быстро теряли ориентир, снова замирали на месте, прислушиваясь к другим звукам.

Пустота на улицах была слишком подозрительной. Одно дело, если бы мутантов выкосили подготовленные рейдеры, но не было и их. Рэбу будто облегчили задачу по адаптации к Улью. Еще бы в конце улицы повесили растяжку: 'Добро пожаловать в Улей' или 'Счастливого возвращения домой'. Однако Рэб не терял бдительности, помня, как многогранен Улей, и что в нем полно ловушек, которые на первый взгляд выглядят, как островки безопасности.

Покореженные машины, заборы, дома не давали забыть о том, как надо себя вести. Рэб вывернул на улицу, на которой находился снимаемый им гараж и дом Евсея. Проезжая мимо гаража, заметил, что ему досталось. Профильный лист железа покрывающего крышу был отогнут. На воротах имелись приличные вмятины и следы когтей. Толстое железо и мощные петли выдержали дикое насилие над собой. Интересно, что было нужно тварям в пустом гараже?

Рэб доехал до дома зам.начальника, сбив по пути двух шустрых пустышей, выбежавших наперерез его машине. Проломил забор и въехал прямо во двор к входной двери дома. Теперь надо было подождать еще, так шум был сильный и мог привлечь тварей издалека. Пока ждал, смотрел в окна дома, надеясь увидеть в них Евсея. Но в них не было никакого движения.

Разглядывая двор, Рэб заметил пустую цепь и следы крови у собачьей будки. Кровавые отпечатки босых ног вели по выложенной дорожке в дом. Пришлый мутант, максимум в стадии лотерейщика, удачно попытал счастья в этом кластере. Рэб погладил ствол ружья. Против лотерейщика его разрушительной силы было более, чем достаточно. Экспансивные пули, которыми оно было заряжено, превращали тело мутанта в отбивную. Жалко было, если тварь добралась до мальчишки.

Рэб открыл люк над головой и высунулся. Шум шел только от пустышей, топчущихся на улице. Рэб нацепил разгрузку, забитую снаряженными магазинами, сунул за спину меч, прицепил к стволу фонарь и выбрался наружу. Ни дать ни взять, охотник на упырей. Любой опытный рейдер упал бы со смеху, глядя на вооружение Рэба. Куда деваться, мирный Оренбург не то место, где можно разжиться приличным огнестрелом.

Клокочущие пустыши мешали прислушиваться. Рэб еще раз огляделся по сторонам и краем глаза заметил дрогнувшую шторку в окне дома. Пригляделся, вроде тихо, решил, что Евсей. Мальчонка теперь и тени своей боится и не станет кричать от радости.

Надо было идти в дом, как не страшно было это делать. Рэб не ожидал застать в нем лотерейщика, но шанс такой совсем не исключал. Выбрался из 'бардака' он неловко, цепляясь всем подряд. Мутило сильно, а в таком состоянии было не до деталей. Перед входом в дом, Рэб взял себя в руки.

Дверь была открыта настежь, со следами удара. Уже в коридоре запахло смертью. В гостиной, в ярких лоскутах одежды, лежали останки женщины, по всей видимости, матери Евсея. Вокруг была ее кровь и следы волочения частей тела. Тварь жрала женщину в разных местах. Рэб прикинул, где хозяин дома мог хранить оружие. Наверняка у него должна быть своя комната-оружейка. Такие властные люди не будут выгораживать уголок под свое хобби.

Рэб обошел комнаты первого этажа. Кроме гостиной там была одна спальня и технические комнаты, одна из которых вывела в гараж. В гараже стоял 'крузак', с которого еще не успели смыть грязь с последней охоты. Машина была открыта. Рэб осмотрел ее, но оружие в ней не нашел.

На второй этаж вела скрипучая деревянная лестница. В мирное время можно было полюбоваться бы искусной резьбой на деревянных балясинах, но только не сейчас. Каждый скрип отдавался спазмом в сердце и электрическим разрядом в мозгах. Ладони, держащие ружье вспотели, особенно палец на спусковом крючке.

Рэб поставил ногу на твердый пол второго этажа и облегченно вздохнул. На скрип никто не вышел, ни мутант, ни Евсей. Осмотр второго этажа ничего не дал. Здесь были только спальни и санузлы. И вновь скрипя ступенями, Рэб поднялся на третий этаж. Детская была пуста и, судя по признакам, опустела после перезагрузки. В комнате царил беспорядок, разбросано так, будто что-то искали, и окно на улицу было открыто.

Евсей сбежал, но как далеко ему удалось убежать в городе, полном охотников на человечину? Осмотр третьего этажа закончился ничем. Кроме детской, здесь находился огромный, по домашним меркам, кинотеатр. Папаша, по внешности которого трудно было в это поверить, явно относился к синефилам? Проектор в одной стороне комнаты, проецировал картинку на идеально белое полотно в противоположной стороне. В комнате находилось несколько вычурных вертикальных колонок с кучей динамиков в каждой. Посередине стоял кожаный диван из добротной кожи и по бокам два кресла.

Рэб обстучал по периметру все стены, надеясь обнаружить скрытую полость, открывающую вход в оружейку, но стены, покрытые специальным звукопоглощающим карпетом, издавали одинаковый глухой звук. Оставался только подвальный этаж, куда Рэб надеялся, не придется спускаться.

С лестницы он увидел, что пустыши нашли дыру в стене и бестолково слоняются по двору. Рэба они не беспокоили, их уровень развития был сопоставим с дистрофиком, третью неделю не притрагивающегося к пище.

Вход в подвал вел из кухни. Темный зев спуска пугал своей мрачной неопределенностью. Рэб перевел свет фонаря в рассеянный спектр и пошел вниз. Бетонные ступени не скрипели, позволяя присушиваться к звукам из темноты. Рэб ступил на пол и первым делом осветил все углы помещения, в котором оказался. А здесь у хозяина дома был бильярдный стол и сауна с бассейном. Отсвет фонаря заиграл неровными бликами на стенах и потолке, отразившись от водной поверхности.

Рэб прошелся вдоль бассейна и подошел к двери сауны. Ему послышались звуки, идущие изнутри. Рэб посветил через матовое окошко. Внезапно в свет попало бледное пятно, искаженными очертаниями похожее на лицо человека. Рэб отшатнулся и выругался. Он был уверен, что в сауне сидит Валера, хозяин дома. Рэб огляделся, увидел ротанговое кресло, взял его и подпер им дверь в сауну. Из сауны забулькало и заурчало. Дверь затряслась под усилиями новообращенного мутанта.

Рэб не стал обращать внимания на его усилия, продолжив поиски. Из сауны он попал в спортзал с тренажерами. По хозяину дома нельзя было подумать, что он часто сюда заходит. Из спортзала был еще один выход, и он был закрыт. Сомнений в том, что за ним находится оружейка, не было никаких. Дверь была сделана из прочной стали и сидела на внутренних петлях. Как победить ее Рэб не знал, но очень хотел.

Он разглядел замок, запирающий дверь, чтобы иметь представление, какой ключ искать. Искать на самом деле не хотелось. Состояние медленно, но верно, ухудшалось, поэтому запас времени был ограниченным. Рэб решил напрячь мозги, чтобы сэкономить время. Такие люди, как Валера любили контролировать всё, поэтому ключ от оружейки, как и от машины, он должен был всегда иметь под рукой, чтобы не дай бог его жена не решила переложить в другое место. Где должно быть это место?

Рэб вспомнил себя в 'лучшие' годы. У него ключи хранились в выдвижном баре в спальне. Бар охлаждал ему алкоголь, к которому отец Анатолий любил иметь доступ в любое время. Хозяин дома наверняка должен был иметь сходную привычку держать ключи там, куда чаще всего наведывался. Рэб вернулся в предыдущую комнату. Валера, почуяв человека, зарычал и зашипел.

— Боишься, что ключики твои найду? — Рэб посветил по стенам.

Двери бара он не увидел, но их и не делали открыто. Рэб прошелся по картинам на стенах, пока не добрался до фотографии, обработанной дешевым приемом под картину маслом в фоторедакторе, на которой Валера попирал тушу косули. Он была закреплена на двери. Рэб придавил ее и отпустил. Дверь отошла, обнажив темные внутренности бара. В свете фонаря блеснули бутылки дорогих напитков. У самого входа лежали несколько ключей. Рэб выбрал те, что были похожи на нужные и вернулся.

Ключ подошел с первой попытки. Массивная дверь открылась, обнаружив за собой небольшое помещение, размером с гардероб. На сетчатой стене, как на выставке, висел целый арсенал. Гладкоствольное оружие, от двустволок до магазинных ружей и карабины, включая огражданенные варианты СВД. Были у него и незаконные пистолеты, но Рэба они не интересовали. Стреляться пока он не собирался.

Для его целей подходил вариант карабина СКС, переделанный под иностранный патрон и гражданская СВД 'Тигр' с оптическим прицелом. На полу стояли пачки патронов. По большей части для гладкоствольного оружия, но были и те, что подходили к выбранному оружию. Рэб нашел тут же охотничий рюкзак со следами частого использования, забил его патронами к новым винтовкам и подходящим к его ружью и надел его на спину.

Вторая часть марлезонского балета была тоже сыграна. Теперь предстояло добыть споран из башки мутанта. Рэб чувствовал, как у него тряслись руки от слабости и боялся, что с большой дистанции не сможет попасть в мутанта.

Валера, почуяв, что его имущество выносят, возопил громче и заколотил в дверь, так что она не выдержала. Рэб едва успел скинуть с плеча свое ружье, единственное снаряженное патронами оружие. Мутант, не раздумывая, кинулся на Рэба, противно урча. Рэб вскинул ствол и выстрелил. В закрытом помещении звук выстрела сразу оглушил до звона в ушах. Пуля выбила фонтан кишок и черной крови из спины Валеры, но не остановила его. Рэб выстрелил навскидку в район головы. От удара голова мутанта запрокинулась, Валера по инерции сделал пару шагов вперед и упал прямо в бассейн.

В комнате повис пороховой дым. Рэб несколько раз сглотнул, желая избавиться от свиста в ушах, но это не помогло. Из дома надо было поскорее убираться, пока пустыши не заткнули выход. Рэб зашел в прихожую, из окна которой открывался вид на его 'бардак'. Рядом с ним стоял один пустыш, по-птичьи резко дергающий головой на каждый звук. Этот был уже не таким слабым. Судя по полным штанам, едва удерживающимся на ремне, пища ему перепала богатая.

Рэб резко открыл дверь и с ходу выстрелил в пустыша. Энергия пули сбила мутанта с ног. Остальные его товарищи только начали медленно разворачиваться на звук, когда Рэб уже заскочил на машину. Он открыл верхний люк, спустил в него свое оружие и забрался следом.

— Здрасти.

Рэб чуть ракетой не выскочил назад. Среди ящиков с водкой и прочим хламом сидел испуганный Евсей.

— Я...я, увидел тебя и ..., вот..., тут не страшно, в танке, — сбивчиво пояснил мальчишка.

— А ты где был-то? — спросил его Рэб, удивленный тем, что Евсей жив и здоров.

— Я у вас в гараже прятался.

— Зачем? Я же просил тебя сидеть у себя тихо и не высовываться.

— Я испугался. Я видел его. Он такой большой и страшный, Бобика съел и домой пошел. Я у себя был. А мамка внизу. Кричала. А потом..., я слышал, как он съел ее. Откуда вы знали?

— Про то, что так получится?

Мальчишка коротко кивнул.

— Знал. Мне сказали. Как ты себя чувствуешь?

— Плохо. Болею. А вы за мной приехали?

— И за тобой, и пушками твоего бати.

— А батю видели?

— Он уже не твой батя, — ответил Рэб и запустил мотор.

Мальчишка, кажется, понял, о чем шла речь и переспрашивать не стал.

— А как ты в гараж-то мой попал, он ведь закрыт?

— Я, только не ругайся, ага?

— Ага.

— Я давно там на крыше шурупы выкрутил и лазил, чтобы танк поглядеть и полазить по нему.

— Ясно, малолетний хулиган.

Рэб выехал на улицу и остановился. Куда ехать он не знал, это и не имело значения, потому что мутанты со споранами в голове могли быть где угодно. Рэб решил ехать на набережную, оттуда свернуть на Советскую и спуститься по ней вниз до границы кластера. Главная пешеходная улица города была удобна для маневрирования и гонок, а так же для стрельбы на дальние дистанции.

Рэб вылетел на набережную в районе исторического музея, боднул брошенные машины и помчался по площади, остановился у памятника Чкалову, чтобы посмотреть вдоль улицы через прицел 'Тигра'. Улица просматривалась от начала и до конца. Редкие автомобили, развозные фургончики, брошенные прямо у кафе, пустота и ветер на перекрестках, гоняющий мусор. Рэб насчитал семь пустышей собравшихся у подпиленного по весне карагача. Мутанты задрали вверх головы и не сводили с кого-то, засевшего в ветвях, взгляда.

— Как в кино всё, — Евсей встал рядом с Рэбом и смотрел в открытый люк.

— Слушай, Евсей, я завидую твоей выдержке. Ты хоть понимаешь, что теперь как было, никогда не будет? — Рэб посмотрел на мальчишку, на лице которого не было выражения вселенского горя.

— Я хотел, чтобы так было, — неожиданно ответил он.

Рэб чуть не поперхнулся.

— Вот так? Когда люди жрут друг друга?

— Мамку жалко, батя ее достал со своими пьянками и охотой, бил еще. А так, нет. Даже весело, что мы с тобой в танке. Давай вон тех, под деревом, постреляем. Они, кажется, кошку хотят съесть?

— Какой ты, постреляем? Тут не кино, есть такие твари, которые нас из этой скорлупы выковыряют и ох не скажут.

— Да?

— Да.

— Покажешь?

— Ё-мое, нам бы хоть один споран найти, чтобы не загнуться до вечера, а ты хочешь, чтобы я тебя, как по зоопарку поводил. Увидишь еще, и гарантирую море впечатлений. Поехали, натуралист.

— Кто?

— Натуралист. Любитель природы, — Рэб шлепнул себя по лбу. — Кстати, тебе же надо кличку придумать. Тут в Улье без нее нельзя, быстро загнешься. Она, как позывной у солдата. Хочешь, будем звать тебя Натуралистом?

— Нет, не обидно, но как-то непонятно, — Евсею явно не понравилась кличка, предложенная Рэбом. — А вот у тебя уже есть позывной.

— Есть, Рэб.

— Круто, а кто тебе ее придумал?

— Да, люди одни, которые меня нашли. Там, в общем, обстоятельства ее появления были не совсем героическими, — Рэб не стал распространяться.

Пустыши под деревом заволновались и расступились.

— Тааак, — Рэб приложился к оптическому прицелу, — а вот и кое-кто постарше.

Мощная тварь, похожая издалека на атлета, выращенного на ГМО продуктах, подбежала к дереву и прыжком оказалась на нем. Схватила что-то в листве и запихала себе в рот.

— У папки винтовка хорошо пристреляна? — спросил Рэб, прицеливаясь в верхнюю часть торса лотерейщика.

— Думаю, да. Он же чокнутый был на охоте.

— Сейчас это скорее достоинство, чем недостаток. Особенно для нас с тобой. Заткни уши, сейчас будет 'ба-бах'.

Рэб выстрелил. Тварь дернулась после попадания, резко соскочила с дерева и побежала. Ума ей еще не хватало, бежать за дома, она выбрала прямую дорогу, на которой могла реализовать свое преимущество — скорость. В сравнении со скоростью пули, это, конечно, преимуществом не было. Рэб выстрелил повторно и зацепил ногу. Тварь крутануло через правый бок. Она упала и прокатилась несколько метров. Рэб выстрелил еще раз, но пуля только высекла рядом с тварью искры, не задев ее.

Лотерейщик снова вскочил и, хромая на одну сторону, продолжил убегать. Даже с простреленной ногой он бежал гораздо быстрее человека. Рэб замер, удерживая руки от нервозной трясучки, вспомнил Пирата, как тот умел превращаться в статую перед выстрелом, попробовал и сам застыть. Четвертая пуля ударила лотерейщику под левую лопатку. Тварь упала мордой в асфальт, перекувыркнулась, попыталась встать, потеряла равновесие и упала снова.

— Залазь, — приказал Рэб мальчонке и сам нырнул в 'бардак' и закрыл за собой люк.

Евсей закрыл люк и вопросительно глянул на Рэба.

— Зачем?

— За лекарством.

Рэб разогнал 'бардак' под горку. Пустыши, глупо рискуя, направились на шум приближающейся машины, и пара даже попала под колеса, глухо ударившись о броню.

— Ого! — в глазах Евсея не было и намека на страх. Кажется, его восхитила возможность давить монстров бронированной машиной.

Рэб догнал ползущего лотерейщика, наехал ему колесом поперек спины и остановился. Тварь еще подавала признаки жизни, когда он выбрался из 'бардака'. Рэб огляделся и не увидел никакой другой опасности, кроме плетущихся пустышей. Мутант уже перерастал лотерейщика. Челюсти разрослись, из них торчали мощные клыки, ногти загрубели и больше напоминали когти. Кожу подернули грубые пятна образующейся на ней хитиновой брони.

Руки Рэба помнили каждое движение, необходимое для вскрытия споровой сумки. Острым ножом проделал аккуратное отверстие, запустил в него пятерню и вынул два спорана. Евсей смотрел на действия Рэба со смешанным чувством страха и брезгливости.

— А ну назад! — прикрикнул на него Рэб. — Команды вылезать не было.

Мальчишка скрылся в машине и хлопнул люком. Рэб забрался через боковой люк.

Раскрыл ладонь и показал Евсею два шарика, добытых из головы лотерейщика.

— Вот, это то, что даст нам сил и здоровья.

Евсей скривился.

— Я видел, откуда ты достал их. Я не буду их есть.

— Будешь, иначе помрешь. Хотя, если ты собрался помереть, выбирайся из машины и уходи, долго ты не протянешь среди новых жителей твоего города.

— Мм, не, я пока останусь.

— Хорошо. Я тут покашеварю немного, а ты смотри по сторонам.

Евсей кинулся к люку.

— Нет, балбес, по смотровым приборам, если не хочешь, чтобы тебе башку откусили.

Мальчишка промолчал и принялся выглядывать в смотровые щели триплекса, задерживаясь у каждой на пару секунд. Рэб достал бутылку водки, вылил ее в приготовленный для растворения и фильтрации споранов прибор, изготовленный по его чертежам. Внешне он походил на шейкер, в котором бармены готовят коктейли. Только внутри его прибора имелись два отделения, одно для растворения споранов, и отделенная от него фильтром емкость для слива приготовленного живца. На шейкере имелся клапан, соединяющий обе половины прибора.

Рэб положил два шарика в водку и сглотнул слюну в предвкушении. Он знал эффект и потому был в предвкушении. Закрыл прибор крышкой и принялся активно трясти им. Евсей отвлекся на него.

— Коктейль готовишь?

— Ага, панацею от всех болезней.

— Мой батя тоже всякую ерунду мешал, хотел, чтобы наутро не болеть.

— Жаль, что ему не пришлось попробовать такую ерунду, которую я приготовил.

— Не жаль, — коротко ответил пацаненок, по его ответу Рэб понял всю суть взаимоотношений с отцом.

Рэб не стал строить из себя нравоучителя, понимая, что ни черта не смыслит в воспитании детей. Открыл 'шейкер' чтобы проверить, как растворились спораны. В нос ударил отвратительный знакомый запах, который все равно казался притягательным. Спораны почти растворились. Рэб потряс еще с полминуты и открыл клапан. В нижнюю емкость зажурчала тонкая струя отфильтрованного живца. Рэб досчитал до ста, закрыл клапан, раскрутил 'шейкер' и сделал большой глоток получившегося напитка.

Тепло пошло по телу живительными струями. В голове прояснилось до звона, брюшные мышцы расслабились, тошнота отступила.

— Ааах, — Рэб утерся. — Кайф. Держи, полегчает.

Рэб протянул Евсею живец. Мальчишка взял в руки металлическую емкость и понюхал напиток. Его скривило и передернуло.

— Воняет гадостью.

— Это поначалу. Как только ты поймешь, что дает живец, ты полюбишь этот запах и вкус. Смелее. Смотри, как я сразу расцвел.

Рэб почувствовал, как задорно потекла по жилам кровь, как выровнялись удары сердца.

— Я нос зажму?

— Зажимай, но только проглотить не сможешь с закрытым носом. Я тебе забыл сказать, живец со временем откроет в тебе суперспособности.

— Не ври, — не поверил мальчишка. — Я не малыш, чтобы меня на такое разводить.

— Как знаешь. Один раз ты мне не поверил, а все случилось, как я сказал.

Евсей задышал, как алкоголик перед рюмкой, которую надо выпить, чтобы снять симптомы.

— Знаюхать есть? — неожиданно спросил он.

— Блин! — Рэб подскочил и кинулся к своим припасам.

Вынул из них банку кильки в томате, пробил ножом крышку, отогнул ее и отдал банку мальчишке. Евсей понюхал кильку, задержал дыхание и сделал глоток живца.

— Ээээ, бррр, фуууу, — его скорчило, словно он съел целый лимон.

— Заешь скорее, — Рэб протянул мальчишке ложку.

Евсей взял ее, зачерпнул с горкой и закинул в рот. Потом вторую ложку, третью и так пока не доел все. Когда он отложил банку в сторону, на лице его застыло удивление.

— Я не болею, — произнес он неуверенно. — Совсем.

— Вот, а ты не верил. Теперь надо хорошенько подкрепиться, только свалить отсюда, а то мы с тобой, как три тополя на Плющихе, у всех на виду.

Рэб отогнал машину во дворы и поставил ее носом в сторону дороги, чтобы иметь возможность сбежать по-быстрому. Пока они ели с Евсеем, нафильтровалось еще немного живца.

— По глотку и все, а то с непривычки потравимся.

— Как скажешь, я уже тебе верю.

Рэб усмехнулся. Они выпили по глотку. Евсей пил живец гораздо смелее.

— Так что, как будем называть тебя в Улье? — спросил Рэб.

— Каком Улье?

— Таком. Мы теперь в другом мире, который называется, промеж тех, кто в него попал — Ульем. Это не Земля, мы теперь в каком-то другом месте Вселенной. Здесь происходит непонятное: то ли эксперимент какой ставят на нас, то ли игра продвинутая, то ли что-то такое, что нашими человеческими мозгами не понять.

— А мы-то как туда попали, это же наш город?

— Кусок города и скоро мы отсюда съедем, потому что сюда снова подгрузят свежих людишек.

Евсей молча жевал, пытаясь переварить еду и информацию.

— Мамка называла меня Бубка Гоп, за то, что любил прыгать, откуда попало.

— Бубка? Почему бы и нет. Хороший спортсмен. Рад знакомству, Бубка, — Рэб протянул ладонь.

Пятерня новоиспеченного обитателя Улья утонула в ладони Рэба.

— И я.

— Ну, теперь ты не просто человек, которого занесло сюда, а настоящий выживальщик, который каждую секунду помнит о том, что вокруг смертельная опасность.

— Угу, — согласился Бубка.

— Что, угу? Давай, к приборам, глазей по сторонам, обо всем подозрительном докладывай.

— А? Ага. Я понял, — мальчишка подскочил и прильнул к приборам наблюдения. — Никого.

— Хорошо, что пока никого. Запомни, долго хорошо в Улье не может быть по определению. Обычно, хорошо — это когда ты не видишь, откуда к тебе приближается плохо. Так что хорошо — это момент счастливого неведения. — Рэба под влиянием алкоголя, основного ингредиента живца, потянуло на философствования.

— А куда мы поедем? — спросил Бубка, не переставая перескакивать от прибора к прибору.

— А без разницы. Куда дорога выведет. Улей большой, возможностей погибнуть хоть отбавляй. — Рэб осекся, опасаясь неосторожной иронией напугать юного товарища.

— Прикольно, — ответил совсем не напугавшийся мальчишка. — Да кто нам в танке страшен?

— Тю, тут такие кобыздохи иногда попадаются, что и на настоящем танке страшно, а у нас консервная банка, по сравнению с ним. Чего там? — Рэб заметил, что Бубка замер у прибора наблюдения по правому сектору обзора.

Мальчишка обернулся. Лицо его было бледным, а глаза сделались по пятаку. Рэб сразу понял, в чем дело и приложил палец к губам. Бубка еле заметно кивнул и присел на корточки. Рэб, перегнувшись через него, прильнул к окуляру. Посреди двора, между пятиэтажками, прямо на детской площадке заросшей кленами, ходил кусач. Он явно примерялся к 'бардаку', обдумывая способ нападения. То, что он услышал в нем людей, было очевидно, иначе пустая железка его не заинтересовала.

— Это кусач, — шепотом произнес Рэб. — Помнишь, я говорил про него, что он может нам откусить резину с колеса?

Бубка кивнул. Похоже, он находился в прострации. Местные развитые мутанты и впрямь на первых порах вызывали у новичков схожие чувства. Природа словно знала, как перекроить тело человека, чтобы оно начало вызывать неконтролируемый ужас. Рэб сел на место мехвода.

— Садись и держись крепко. Пора нам отсюда валить.

Глава 3

Тварь сразу почувствовала, что добыча собирается сбежать от нее. В несколько прыжков догнала 'бардак' и с ходу запрыгнула на него, молотя когтистыми лапами по крыше. Удары гулом раздавались по корпусу машины, будто били кувалдами. Рев мутанта перекрывал шум двигателя. Рэб завилял на полном ходу, пытаясь скинуть его, но 'бардак' был еще той машиной. Он слишком медленно выполнял команды.

Бубка вцепился в свое кресло, испуганно глядя на Рэба. Вид у старшего товарища сейчас был не самый обнадеживающий. Рэбу никак не удавалось скинуть тварь. Он решил наскочить на клумбу правым колесом, искренне желая верить в то, что военная техника выдержит такое надругательство.

— Держись крепче, сейчас прыгнем, как твой Бубка! — крикнул Рэб.

Бардак налетел правым колесом на белую гипсовую клумбу, в центре которой торчали кусты кучерявой розовой герани. Машина подскочила, но на удивление мягче, чем ожидал Рэб. В маленьком лобовом окошке на мгновение мелькнула крыша здания педуниверситета. 'Бардак' проехался на левой стороне несколько метров, серьезно напугав своих пассажиров возможностью завалиться набок, но все-таки вернулся на четыре колеса. Рэб налетел грудью на руль, но не почувствовал боли. Адреналин полностью ее нейтрализовал. Бубка не удержался и ударился о железную поверхность, разбив в кровь лоб.

Тварь слетела с крыши прямо под колеса. 'Бардак' перепрыгнул через нее. Рэб, не останавливаясь, проехал метров сто, остановился и развернулся посмотреть, что сталось с кусачом. Твари не было видно. Вряд ли ее задавишь даже такой тяжелой машиной, подранить, переломать кости можно, но не настолько, чтобы убить.

Рэб не знал, как лучше поступить, остаться и добить кусача, разжиться споранами на перспективу и горохом, или же уезжать из этого кластера, как решил раньше. В Улье как-то было принято не поддаваться на слишком очевидные вещи, потому что все легкое часто становилось началом тяжелых проблем.

— Держаться сказал, как следует, — Рэб протянул кусок тряпки Бубке, чтобы вытереть кровь с лица.

— Грязная, — мальчишка взял в руки тряпку, которой Рэб вытирал окошки в 'бардаке'.

— А чистых нет. Не бойся, столбняка в Улье не бывает, вытри и приложи, пока не остановишь.

Бубка смял тряпку в кулаке и приложил.

— Голова не кружится? — спросил его Рэб.

— Нет, ни капельки. Мы его задавили? — с надеждой в голосе спросил мальчишка.

— Не совсем. Они живучие. Пока в черепушку не залезешь, лучше считать их ранеными. Страшный?

— Вообщеее. Он на меня глянул, я чуть из танка не выбежал.

— Запомни, из танка никогда никуда не выходишь, пока я тебе не разрешу. Там, — Рэб махнул рукой в сторону, где должен был лежать кусач, — голодные твари, а ты слишком вкусный, чтобы пройти мимо. Запомнил?

— Да, — Бубка втянул воздух через зубы. — Болит.

— До свадьбы заживет, а точнее, через пару часов забудешь, что ударился.

Рэб поехал дальше. Свернул на улицу Горького, чтобы выехать к Уралу в районе автомобильного моста. Как он и думал, имея большой опыт жизни в Улье, кластер обрезало по руслу реки. Мост ровненько обрывался на противоположном берегу, так что по нему покинуть кластер не представлялось возможным. Берег в этих местах был пологим, с пляжем, на котором до сих пор лежали чьи-то вещи. Рэб сходу пустил БРДМ в реку. Проехал до половины, прежде, чем колеса перестали доставать дна.

В зеркале заднего вида отразилось движение, Рэб присмотрелся внимательнее. Могучая тварь провожала их с берега взглядом. Мутанты не жаловали воду из-за тяжелых доспехов, выросших на них и тянущих ко дну. Грозный противник был старше кусача, не младше рубера. Его скинуть с крыши 'бардака' было бы гораздо тяжелее.

— Чего? — Бубка заметил встревоженный взгляд Рэба.

— Да вон, провожающий один не успел вовремя. Теперь жалеть будет.

Бубка забыл про боль и тряпку, привстал, чтобы разглядеть в зеркале провожающего, да так и замер, когда это ему удалось. Вид шипастого мутанта, словно вывалившегося из игры про адских созданий, парализовал его волю безотчетным страхом.

— Смотри на них, привыкай, а то так и будешь впадать в ступор. Этот называется рубером, очень опасный, его нашими винтовками только пощекотать можно.

— Рубероид?

— Рубер.

— Он плавать не умеет?

— Слава богу, не умеет. У них природная водобоязнь, тяжеленькие, топориком ко дну идут.

— А там, впереди, нет таких?

Рэб набрал воздух в легкие и медленно выпустил его через раздутые щеки.

— Они теперь везде будут. Здоровые, как этот, не так часто. Но мелочи всегда будет столько, что не расслабишься. Особенно там, где происходит подгрузка свежих кластеров мутантов всегда много. Если бы не моя придумка с минированием города, здесь бы сейчас кишмя кишело всяких тварей.

— Ха, так это ты? — удивился Бубка.

— Я, — сознался Рэб.

— А мой батя догадался, даже позвонил куда-то, чтобы тебя проверили.

— Серьезно? — теперь пришла пора удивляться Рэбу.

— Да. Он сказал, что ты мутный тип и от тебя можно ждать всякого и еще назвал тебя хрипострадальцем.

— Христопродавцем?

— Наверное, я не запомнил.

— Несмотря на все недостатки твоего бати, чутье у него было замечательное.

— А зачем ты это сделал?

— Людей прогнать, чтобы поменьше перенеслось сюда. Не райское местечко, поди.

— Ааа, понятно, — Бубка снова вытер грязной тряпкой выступившую на ссадине кровь. — Значит, ты хотел лучше сделать?

— Ну, да. И тебя хотел за пределы кластера выгнать, но ты упертый, не захотел.

— А я и сейчас не хочу. Тут прикольно.

Рэб засмеялся. Реакция ребенка удивила его.

— Тогда считай это тебе на день рождения подарок.

— А ты знаешь, когда у меня день рожденья?

— Когда бы не был, другого я тебе не подарю.

— Послезавтра.

— Да?

Бубка коротко кивнул.

— Ну, если повезет, я тебе живчик не из водки, а из коньяка сделаю.

— Я не буду пить, как батя.

— Правильно, как батя не пей, только для здоровья. К сожалению спораны в газировке не растворяются, придется пить их алкогольный раствор.

Мальчишка повернулся спиной к Рэбу и уставился на берег. 'Бардак', колесами с грубым протектором, поднимал вверх брызги темного ила, выбираясь на берег. За Уралом начинался другой кластер с нетипичной для степных краев густой растительностью. Почти сразу за берегом начинался лесной подпушек, обильно поросший борщевиком, папоротником и белеющими над ним зонтиками болиголова.

Рэб высмотрел едва заметную колею посреди сомкнувшейся кроны разнолесья и направил БРДМ по ней. Колеса попали на влажную скользкую почву, но это ничуть не остановило машину, приспособленную к передвижению и по намного худшим дорогам. Бубка смотрел по сторонам, завороженный сумраком настоящего леса. Рэб приоткрыл люк над головой, чтобы в салон попал влажный лесной воздух.

— Здесь грибы, наверное, есть? — предположил Бубка.

— Должны быть, но и грибники здесь конкуренцию не любят. Вообще, лучше в таких местах, где плохой обзор, не останавливаться.

— Ага, — согласился парнишка.

— А тебя отец стрелять из оружия не учил? — поинтересовался Рэб.

— По пьяни давал заряженное ружье, но мамка отбирала, боялась, что его застрелю.

Рэба ответ мальчишки смутил, и он решил больше не касаться темы его семьи.

— Как-нибудь поучу тебя, нам лишний стрелок не помешает. Я бы рулил, а ты отстреливался.

Глаза у Бубки загорелись. Видимо идея пострелять в мутантов пришлась ему по душе.

— Да, я научусь быстро, я хваткий.

— Хорошо, хорошо, для начала надо место найти спокойное, где пострелять можно.

БРДМ ухнул вниз. Из-за травы Рэб не сразу разглядел, что впереди лощина. На дне ее была лужа. Брызги разлетелись далеко в стороны. 'Бардак' чуть не ткнулся в землю носом, но благодаря форме корпуса только слегка проутюжил грязь. Рэб переключился на пониженную и полез на склон. Машину возило из стороны в сторону, но она карабкалась, не давая усомниться в своих внедорожных способностях.

'Бардак' перевалился через край лощины и сразу уперся в поваленное дерево. Его можно было бы перескочить ходом, но скорость была слишком мала. Рэб сразу почувствовал подвох. В такие совпадения в Улье никто не верил. Останавливаться тоже было нельзя, подожгут или прошьют из чего-нибудь крупнокалиберного. Рэб взял вправо и поехал вдоль дерева.

Машина спокойно справлялась с кустарником и мелкими деревцами, не замедляя ход. Объехал дерево, отметив ровный спил у корня, и снова вернулся на дорогу. Здесь не ждали такого транспорта, скорее всего надеялись поймать беглых горожан. Место и в самом деле было удобным для организации засад. На такой поступок шли в основном мелкие банды муров, всяких неудачников, не надеющихся на свои силы и прочей швали, чудом не съеденной в первые дни после переноса в Улей.

Удалившись на метров сто от поваленного дерева, Рэб позволил себе расслабиться. Почувствовал, как вспотели руки, удерживающие руль. Снова захотелось глотнуть живца. Спораны из головы лотерейщика были какими-то не нажористыми.

— Дай-ка мой термос, — термосом Рэб называл свой 'шейкер' для приготовления живца.

Бубка соскочил с кресла и подал Рэбу тяжелый 'термос'.

— Открой, — попросил Рэб.

Мальчишка с трудом, сопя, открыл крышку. Рэб взял термос и сделал глоток. Спустя несколько секунд все признаки недавнего напряжения сил тут же растворились в согревающем тело напитке.

— Спасибо. Ты не хочешь?

— Нет еще. Мне хорошо. Тебя напугало упавшее дерево?

— Вообще, да, напугало, только оно было не упавшим, его подпилили и уронили на дорогу.

— Кто? Мутанты?

— Нет, не видел еще ни одного мутанта с пилой. Люди, конечно же.

— Да? А им зачем? Они, что за мутантов? — ребенок размышлял еще простыми категориями, предполагая, что Улей разделен на два противоборствующих лагеря, людей и мутантов.

— Не, что ты, они тоже против мутантов, но и не за людей. Эти ублюдки сами по себе, грабят, кого не боятся. Мерзкое отродье без моральных принципов и сочувствия. Таких здесь много, их никто особо не любит, поэтому убивают при любой возможности.

— Они тоже убивают?

— Да, на потеху себе, без всякой нужды.

— Мой батя был бы с ними заодно.

— Слушай, Бубка, давай про семьи больше говорить не будем. Я понимаю, что у тебя было трудное детство, но оно закончилось. Теперь началась новая жизнь, не стоит за ней тащить из прошлой всякие неприятные воспоминания.

— Ладно. Про батю больше не буду. Он тебя тоже не любил.

— В курсе. Всё, сменили тему. Вперед смотри, а то опять в лощину влетим на полном ходу.

Бубка присел на край кресла, чтобы ему было удобнее смотреть вперед. Он молчал минуты три.

— А как отличить хороших людей от плохих? — не выдержал он.

— Хм, хороший вопрос. Я, например, по повадкам человека вижу, что он задумал против меня что-то нехорошее. Или когда он целится в тебя из оружия, тоже считай, дурной знак.

Бубка засмеялся, оценив шутку.

Лесной кластер внезапно закончился. Влажная, размякшая дорога состыковалась с нормальным сухим проселком, идущим сквозь луг, пестрящий цветущим разнотравьем. Рэб сбавил скорость, чтобы оглядеться. Впереди дорога поднималась в холм. Налево обзор закрывал лесной кластер, зато направо было видно довольно далеко. Там лоскутный мир Улья состоял из четких кластеров, разделенных либо рекой, либо дорогой.

'Бардак' поднялся на холм и остановился. Рэб открыл люк, высунул в него 'Тигр' и осмотрел в оптику панораму, открывающуюся с вершины холма. Эта часть Улья насколько хватало взгляда, состояла из безлюдных кластеров. Деревенские домики были замечены на нескольких, но они не меняли восприятие.

— Ты пока не вылазь, я один, выберусь, огляжусь, — предупредил Бубку Рэб.

— Угу, ладно, — согласился паренек.

Рэб выбрался и первым делом проверил следы на дороге перед машиной. На дороге имелись следы от протекторов легковой машины. В десяти шагах единственный след крупной лапы поперек дороги. Видимо мутант бежал. Рэб зашел в траву и нашёл еще один отпечаток лапы. Сломанные старые стебли остались лежать впечатанными в землю, а молодая поросль успела отрасти. Рэб оценил возраст отпечатка в три дня. Тварь могла спешить к перезагрузке оренбургского кластера, но, вероятно, просто гналась за кем-то.

Ему вспомнился рубер, провожающий их на берегу Урала. Это вполне мог быть и он. Размер лапы подходил. Местный царек, судя по количеству безлюдных кластеров, питался в основном с городского, и в этот раз Рэб устроил ему продовольственное эмбарго на поставку человечины. Стоило опасаться за свои тылы. Голодная тварь вполне могла пойти по следу осязаемой добычи. Рэб глянул через оптику в сторону раскинувшегося на несколько километров в ширину леса. Даже если тварь и была там, он все равно бы ее не увидел. Мысленно Рэб поблагодарил людей, устроивших засаду. Мутант, если пойдет по следу, обязательно наткнется на них.

Проселок опускался с холма, переходил в новый кластер и менял свой серо-коричневый цвет на терракотовый глиняный. И растительность изумрудно-зеленый оттенок меняла в сторону желтого, будто начала подсыхать. Рэб решил, что привязываться к дорогам на его 'бардаке' совсем необязательно, наметил себе прямолинейный маршрут к кластеру с куском реки и полез в люк. Со стороны леса донеслась беспорядочная стрельба. Его предположение насчет твари, идущей по пятам, подтвердилось. Несчастные организаторы засады могли задержать мутанта на несколько часов

— Стреляют? — спросил Бубка, когда Рэб уселся в кресло мехвода.

— Угу. Не рой, как говорится, другому яму.

'Бардак' мягко катился по неровностям поля. Проехали мимо трех домов, отрезанных от деревни. Во дворе одного стояла раскидистая яблоня, сверкающая красными спелыми яблоками. Рэб чуть не остановился возле двора с яблоней, завороженный ее плодовитым урожаем. Откуда не возьмись, выскочил тощий бегун и с ходу влетел в БРДМ. От удара он отлетел на землю, вскочил и кинулся вновь, пачкая машину черной кровью из разбитой морды. Его внешний вид и необузданный голод напрочь отбили весь аппетит. Можно было бы уложить тварь с одного выстрела, но Рэб не хотел поднимать шум, давая наводку прочим мутантам.

Кластер с рекой был огорожен оврагом, будто нарочно затрудняющим попадание в него. Это была отличная возможность проверить 'Бардак' на способность преодолевать крутой подъем. Отвесные стены с осыпавшейся почвой и почвообразующей породой внушали сильные сомнения. Рэб ехал вдоль оврага, пока не нашел более-менее пологий спуск, истоптанный коровьими копытами и обильно усыпанный засохшими 'лепешками'. Дно оврага в этом месте было мокрым, болотистым, поросшее рогозом.

Коровьих следов на той стороне не было, потому что овраг стал местом стыка двух кластеров. Видимо, на другом кластере коров через него не гоняли. Хотелось понять, к какому из кластеров относилось дно оврага? Если через него ходили коровы, то и для 'бардака' преодолеть его будет раз плюнуть.

Рэб решил попытать удачу. Набрал на спуске скорость и с ходу влетел в заросли рогоза. Волна грязи окатила лобовые стекла. Машина резко затормозила, но не остановилась. Все четыре колеса потащили ее вперед. Со стороны БРДМ был похож на жука, вздымающего над собой струи черной грязи. Полз он почти на 'пузе', натужно рыча двигателем, пока передние колеса не зацепились за берег. Машину рвануло вперед, она выскочила из болота и уже гораздо веселее поднялась вверх по склону. В, и без того маленьких, лобовых стеклах остались только бойницы, прочищенные дворниками.

До реки больше никаких препятствий не было. Рэб подъехал к берегу, заглушил мотор и некоторое время сидел молча, прислушиваясь к звукам снаружи. Потом открыл люк, высунул в него карабин с оптикой и огляделся по сторонам. В салон снаружи закапала грязь, которая даже на крыше лежала толстым слоем. Рэб успел запачкаться в ней. Он спустился внутрь, нашел в куче вещей складное ведро и выбрался из машины, через боковой люк.

— Ты, пока не вылазь. Сейчас ополосну свою ласточку, огляжусь, только потом.

— Угу, — у мальчишки уже посасывало под ложечкой, жутко хотелось есть, но он не решался сказать об этом Рэбу.

Рэб окатывал речной водой 'бардак' пока не смыл всю грязь. При этом он не забывал глядеть по сторонам. С этого кластера открывался вид на однообразный ландшафт, будто его специально подбирали: холмы, степи, редкие кустарники и рощицы по оврагам. Хорошо, что пространство вокруг просматривалось, но плохо, что они сами были у всех на виду.

— Вылезай!

Бубка открыл боковой люк и выбрался наружу. В руках у него был отцовский карабин СКС. Мальчишка сам был чуть больше карабина.

— Грозен, — пошутил Рэб. — Тебя отдача с ног не собьет?

Бубка снял с плеча оружие, встал, правильно расставив ноги и уперев приклад в плечо, и изготовился к стрельбе.

— Беру свои слова назад, — поспешил с признаниями Рэб, не уверенный в том, что мальчишка не зарядил карабин. Выстрел был бы сейчас ни к чему. — Раз уж ты такой подготовленный для жизни в Улье пацан, садись на броню и бди на триста шестьдесят градусов, а я пока ужин нам сварганю.

Бубка ловко, несмотря на вес оружия, взобрался на 'бардак' и присел на башню. Рэб даже почувствовал себя в некоторой безопасности, поверив в то, что его юный товарищ серьезно отнесется к порученному делу. Он сам вынул из бардака плитку, газ, консервы, воду и собрался готовить.

Странное солнце Улья уже опускалось к горизонту. От запаха варева подводило желудок. Рэб и не собирался долго готовить, извращаясь в гурманных тонкостях. За десять минут горячая похлебка из пшена, тушенки и овощей была готова. Рэб налил ее в металлическую миску и подал Бубке вместе с ложкой.

— Не обожгись, — предупредил он.

— Угу, ладно, — мальчишка сразу застучал ложкой по миске.

Он дул, пыхтел, но все же обжигался и очень торопился есть. Рэб подумал, что он не рассчитал с детским метаболизмом, более быстрым, чем его и решил, что кормить Бубку надо гораздо чаще.

— Запить дашь? — донеслось с 'бардака'.

Рэб еще не успел управиться с половиной миски.

— Ого, ты скорый. Может, добавки?

— Давай. А потом запить. Что-то в горле запершило.

— Так не надо глотать горячее. Ты обжегся, поди?

— Ладно, не буду. Половинку налей.

Рэб налил больше половины, уверенный, что и это осилит тощий товарищ.

— Рэб! — крикнул Бубка.

— Что? Доел?

— Не, иди сюда.

Рэб поднялся и подошел. Закатное солнце светило в глаза, мешая разглядеть то, что показалось Бубке подозрительным. Рэб приложился к прицелу Тигра, взяв под обрез солнечного диска. По полю, в цепь, друг за другом, передвигались темные силуэты, горбатые под весом тяжелых ранцев и оружия.

— Люди? — спросил Бубка.

— Да, солдаты удачи, рейдеры, барахольщики. Охотятся за всем, что можно продать. В первую очередь, содержимое черепушек мутантов, потом оружие, артефакты всякие из другого мира, фильмы, музыку.

— Они опасные?

— Если уверены в своем преимуществе, то да.

— Они нас не заметили, — предположил Бубка.

— А то, если мы их заметили, то они нас и подавно. Я же тебе говорил, Улей со временем обнаруживает в человеке сверхспособности и развивает их. Там в группе, стопудово есть сенсы, которые чуют за километр присутствие человека или мутанта. А может, есть и такие, как мой знакомый Пират, земля ему пухом, тот умел единственным глазом, как биноклем пользоваться. Мы с тобой новички, у всех на виду.

— Так ты же был здесь. У тебя не сохранилось?

— Я был не так, как ты думаешь. В этом теле я еще не был.

Бубка свел брови вместе, пытаясь понять сказанное.

— А я смогу получить сверхспособности?

— Поживем — увидим.

Расхожая фраза для Улья подходила намного лучше, чем там, где была придумана.

У Бубки обнаружились следы живцового голодания раньше, чем у Рэба. Рэб глянул в свой сосуд для его приготовления и вздохнул.

— Один глоток и до утра.

— Ладно, — Бубка сделал большой глоток, уже совсем не морщась.

— Вкусно?

— Ага. Мамка квас такой делала.

— О, сочувствую, квас с таким вкусом я бы не стал пить.

Стемнело. На душе Рэба было тревожно из-за группы рейдеров. Если они определили в них новичков, то ночью вполне могли явиться, позарившись на его 'бардак' и припасы. Мутанта Рэб боялся даже меньше. Прежде, чем забраться в БРДМ на ночевку, Рэб выставил перед ним с каждой стороны по фотоловушке со вспышкой и динамиком, издающим короткий, но сильный высокочастотный звук. Задача его была не пугать, а будить, если караул пойдет не по плану. Ловушка срабатывала от датчика движения, настроенного на расстояние в пять метров при большом угле обзора, позволяющем перекрыть подход к бардаку через мертвую зону. А вот вспышка могла на время дезориентировать противника, без разницы, мутанта или человека. Рэб лично на себе проверил ее действие ночью, что даже утром не мог избавиться от оставшихся на сетчатке световых пятен.

— Ты, Бубка, ложись спать, а я встану на караул. Утром поменяемся, — Рэб вынул из своих припасов небольшое стеганное одеяло с синтепоновым наполнителем, сложил его вдвое и положил за креслами. — Спи.

Бубка будто этого и ждал, сразу упал на него, свернулся калачиком и, кажется, мгновенно уснул. Рэб посмотрел на него и подумал о том, что реакция пацана на то, что с ним случилось, довольно нестандартная. Обычно Улей на первых порах корежит людей, заставляет их истерить, впадать в крайности, что способствует массовой гибели новичков. Бубка вел себя так, будто не потерял родителей, а попал в сказку.

Рэб закрыл передние окна бронещитками, пробрался в центр машины и сел на подвесное кресло стрелка, вращающееся заодно с башней. Взял в руки крутилку, отвечающую за поворот башни, и сделал полный оборот. Тьма опустилась такая, что видимости не было никакой. Рэб решил больше положиться на слух. Замер, затаив дыхание. Бубка сопел во сне, снаружи шумели сверчки, где-то далеко громыхнуло, как во время грозы, может быть подгрузился кластер с ней, а может, просто перезагрузился так шумно. В Улье часто бывало и такое.

Рэб дернулся, потеряв равновесие, уснул и сам не заметил когда. Похлопал себя ладонями по щекам, потер уши, затем крутанул башней 'бардака' на всякий случай. Усталость и переутомление давали о себе знать. Звездное небо подсветило подлунный мир. Теперь он стал похож на декорацию из театра теней, черные силуэты на чуть более светлом фоне. Как говорил дед, на войне каждый куст на немца похож, так и в Улье -каждый силуэт был похож на мутанта.

Рэб достал наощупь из коробки с едой шоколад, чтобы приободриться. Почему он не подумал о приборе ночного видения? Сейчас бы ему было гораздо спокойнее. Ненужные переживания только утомляли и без того уставший организм. Рэб приложил кружку к броне и приставил к ее дну ухо. Улей не спал. Сотни разных звуков смешивались в общий фон, из которого сложно было выделить интересующий. Рэбу послышался топот, но видно, только послышался. Остывающее железо могло давать такие звуки. С прибором ночного видения было бы гораздо спокойнее.

Время тянулось медленно. Рэб выдержал всего час, но по внутреннему таймеру прошло все пять. Сон накатывал волнами, подавляющими волю. Рэб тер уши, стучал себя по щекам, прикусывал губу. Эффект от упражнений длился несколько минут, а потом сон с новой силой принимался душить в своих объятьях уставшее тело.

Рэб собрался покуситься на остатки живца, чтобы получить свою порцию бодрости, но остатками воли отказал себе в этом. Напитка оставалось слишком мало, а без имеющегося запаса на день-два хлебать живец по первому желанию — полное малодушие. Можно было попробовать выпить кофе, хотя его кофеин действовал только на тех, у кого и без того бессонница. Рэб нашел банку с растворимым кофе, высыпал себе три ложки с горкой на железную кружку и разбавил холодной водой.

Рэб приложился к кружке. От кофе исходил ядреный аромат, а на вкус он сильно горчил. То, что надо в его ситуации. Вдруг, яркая вспышка, как молния сверкнула сквозь щели в бронещитках. Тут же раздался короткий визг и почти сразу осветился экран телефона, уведомляя о передаче снимка с фотоловушки.

Рэб выронил кружку прямо на спящего Бубку и бросился на кресло мехвода. Сознание заработало по заранее выработанному алгоритму. Если на снимке имелся мутант, надо было уходить в реку, если люди, то просто удирать, куда глаза глядят. Рэб завел 'бардак' подсознательно ожидая либо удара, либо взрыва. Вынул телефон и трясущимися, непослушными руками добрался до снимка. На экране, на контрастном черно-белом снимке запечатлелся мутант-рубер. Его глаза светились адским светом, отраженным от сработавшей вспышки.

Рядом с бардаком раздался рев и тут же удар сотряс его. Бубка подпрыгнул и вытаращился на Рэба, но тому было не до мальчишки. Он выставил волноотражательный щиток и съехал в реку, спасаясь от мутанта. Тварь еще раз ударила вдогонку по машине. Показалось, что ей удалось смять бронированный корпус военной машины.

Бардак мягко поплыл. Рэб включил водомет, но там что-то затрещало и пришлось его выключить. Машина двигалась только за счет колес.

— Это кто? Это что было? — Затараторил Бубка, все еще не понимая, что случилось.

— Старый знакомец, пришел-таки за нами по следам. Если бы не ловушки, застал бы нас врасплох.

— Он нам машину помял?

— Да, кажется, крышку водомета придавил.

— Что нам делать теперь?

— Будем от берега к берегу плавать, пока кому-то из нас это не надоест. Тут по кругу километра три вокруг реки бегать, так что, я думаю, тварь запалится первой. Когда рассветет, мы ее еще из винтовочки пощекочем.

— А почему бы не удрать совсем. Мы же быстрее? — с надеждой в голосе спросил испуганный мальчик.

— На пересеченке не быстрее, еще и вговнякаемся в какой-нибудь овраг впотьмах. Плавать будем туда-сюда, пока этого рубера не вырвет от головокружения.

Тварь дала мощного ревака с берега. Бубка испуганно зажал уши руками. Рэб чертыхнулся. Ему не хотелось, чтобы мутант поднял на уши всю округу. Хотелось уладить конфликт полюбовно, сам на сам, без лишних зрителей, мешающих выполнить заранее продуманный план. Рэб включил передние фары. Берег неширокой реки был уже в нескольких метрах. 'Бардак' загреб вправо и двинулся вдоль реки.

Мутант двигался параллельным курсом, не отставая от машины, надеясь перекусить спрятавшимися под ее панцирем деликатесными человечками. Можно было шугануть его из Тигра, но Рэб решил в темноте зря не тратить боеприпасы. С рассветом, если рубер все еще не передумает, можно будет выцелить ему живот или гортань и попробовать отбить меткими попаданиями неуемный аппетит.

Рубер не передумал. На его рев сбежались мутанты помельче. Они расселись вдоль реки, боязливо разбегаясь при приближении крупного сородича. Рубер, как одержимый, носился вдоль берега, исступленно ревя и делая попытки забраться в воду. Жидкая среда его пугала к большой радости Бубки, держащегося побелевшими пальцами за спинку кресла.

— Вот тебе и в гостях у сказки. — Рэб вспомнил свои мысли насчет Бубки, принявшего Улей, как хорошую замену обычной жизни. — Отцепись от него, лучше чаю мне согрей.

Бубка поднял испуганные, ничего не понимающие глаза на Рэба. Он не собирался разогревать чайник или делать еще что-то, кроме сидения в кресле. Кажется, настоящий смысл жуткого мира, в который его занесло, начал открываться ему во всей своей пугающей сути.

Рэб задумался над тем, как вывести мальчишку из ступора, дать ему подзатыльник или же попытаться увещевать словами, что он умел профессионально.

— Мы в безопасности, Евсей. — Рэб посчитал, что привычное имя сработает, как ключик, открывающий дверь в прошлую безопасную жизнь. — Тварь нас не достанет здесь, а с рассветом мы ее шуганем из винтовки твоего папаши. У меня все под контролем.

Словно в насмешку над его увещеваниями, в борт машине прилетел какой-то предмет, гулко ударивший в корпус. Бубка замер, а потом мелко задрожал. Взгляд его совсем не изменился. Рэб сам испугался не на шутку, не ожидая никаких сюрпризов, кроме запланированных. Он открыл люк над головой, чтобы разглядеть причину удара, и чуть не поплатился за это. Бледная лапа, вылетевшая из тьмы, попыталась вцепиться Рэбу в лицо. Хорошо, что люк был открыт на несколько сантиметров. Рефлексы позволили Рэбу успеть закрыть люк. Следом мощные удары заколотили по крыше 'бардака'. К ударам примешивался знакомый клокочущий звук, исходящий из глотки голодных мутантов.

Рэб упал в свое кресло. Теперь и его взгляд немногим отличался от взгляда Бубки.

— Он ими бросается что ли? — Рэб не мог поверить, что рубер нашел выход из ситуации.

Других вариантов, связывающих удар о броню и появление мутанта, Рэб не придумал. Жестокая, но умная тварь решила достать их живыми бомбами. Если бы Рэб носил шляпу, он снял бы ее перед рубером, признавая его сообразительность.

— Ничего страшного, — успокоил Рэб Бубку. — На наши планы одна тварь со слабыми ручками никак не повлияет.

Совсем рядом в воду плюхнулось что-то тяжелое.

— Недолет! — обрадовался Рэб.

Через полминуты гулкий удар о броню и последовавшее за ним клокотание и удары, добавившиеся к тем, что уже были, дали понять, что огромная тварь преуспела в метании сородичей. По классике боя, пора было уже дать хоть какой-нибудь ответ. Облепленный мутантами 'бардак' через десять метких бросков мог пойти на дно.

Рэб направил машину на противоположный руберу берег. Выскочил на земную твердь и закружил на ней восьмерками. Твари сорвались, но снова бросились на броню. На этом берегу их было много и некоторые уже переросли стадию лотерейщика. Запрыгнуть и удержаться на броне не удалось никому, а вот попасть под острый нос 'бардака' и колеса многим. 'Бардак' глухо встречался с препятствиями и мягко перескакивал через них колесами.

— Всё, пора возвращаться, скоро и рубер будет здесь.

Рэб снова заехал в воду. Рубер, поняв, что его надули, заревел. Однако рев его донесся издалека. Видимо он находился на самом краю кластера, пытаясь обогнуть полосу реки. Рэб без страха откинул люк и выбрался в него вместе с Тигром. Полоса рассвета озарила горизонт. Ее свечения хватило, чтобы разглядеть 'зоопарк' на берегу. Хотя, они с Бубкой были больше похожи на животных в клетке.

Рэб выцелил орущего лотерейщика и выстрелил ему в голову. Тварь запрокинула ее и рухнула. Реву на берегу поубавилось. Рэб взял в прицел топтуна, пытающегося быть главным до прихода рубера. Кости на голове у него разрослись достаточно, чтобы выдержать попадание пули от автомата, но не более. Топтун бегал вдоль берега, мешая прицелиться. Рэб выстрелил твари в грудь, под руку, когда она стала боком. Топтун не понял, что произошло. Закричал, замахал лапами, но все слабее, пока не повалился навзничь. Рэб, скорее всего не убил его. У тварей была прекрасная регенерация, но вывел из противостояния надолго.

Прибежал рубер и с ходу схватил в лапы мелкого спидера. Рэб успел выстрелить в несчастного, прикончив его во время замаха. Рубер все равно бросил тварь. Она безвольно ударилась о броню машины и свалилась в воду. Пришло время заняться непосредственно рубером. Рэб навскидку выстрелил ему в живот. Тварь заревела и повернулась к Рэбу защищенной спиной.

— Ничего, мы и в спину тебе постреляем.

Мутант, постоянно двигаясь, не давал выцелить ему слабобронированные места. Рэб пожалел припасы для Тигра и крикнул в нутро машины.

— Бубка, подай мне СКС!

В салоне загремело, и вскоре Рэб ощутил в руках ствол карабина. Мальчишка, кажется, вышел из ступора.

— Снаряжай обоймы! — Крикнул Рэб, целясь в темный силуэт рубера.

Три выстрела подряд заставили тварь перейти на дикий рев. Он смёл ударом двух, случайно попавших под лапу лотерейщиков, схватил и швырнул их в машину. Но крупные мутанты не захотели лететь, упали у самого берега. Бессилие привело рубера в ярость. Он принялся молотить всех, кто был рядом. Напуганные твари прыснули в стороны, понимая, что им ничего, кроме оплеух здесь не светит.

Рэб выстрелил в живот мутанту, потерявшему осторожность. Темное брюхо окрасилось черной кровью. Тварь было бросилась в воду, ослепленная яростью и больше жаждой мести, чем голода, но Рэб прицельным огнем в морду заставил ее выскочить на берег. Взвизгнув на прощание как раненая свинья, рубер рысью побежал в сторону лесного кластера.

Рэб облегченно выдохнул.

— Всё, кажись, отбились, — произнес он в темное нутро 'бардака'.

— А я тут обоймы снарядил, — ответил Бубка слегка трясущимся голосом.

Заря занялась, осветив окрестности красноватым светом. Мутанты, распуганные рубером, возвращаться не спешили. Рэб выкатил 'бардак' на берег, чтобы собрать разбросанные фотоловушки и проверить повреждения, нанесенные рубером. Заслонка, закрывающая гребной винт на самом деле оказалась вмятой и задевала за него. Бубка сидел на броне с отцовским СКС и контролировал ситуацию.

— Страшно было? — спросил Рэб, складывая фотоловушки в салон.

— Я, блин, я половину не помню. Я как во сне был. У нас, когда отец пьяный буянил, мамку бил или меня, я тоже мало помнил. Мамка говорила, что у меня защитная реакция.

Ответ мальчишки покоробил Рэба. Кажется, Валера серьезно повредил психику своему сыну.

— Ты это, Бубка, должен понимать, что здешние мутанты это не злой отец. Отцу ты не мог дать сдачи, потому и терпел и придумал себе защитную реакцию, и мамка твоя терпела, не смея пойти против отца. В Улье терпеть не надо, бояться можно и нужно, но не терпеть. Мутанта можно и нужно убить, поэтому будь готов применить против него оружие. Пусть лучше он впадает в оцепенение при виде тебя.

— Пссс, меня? — переспросил пацаненок. — Я же мелкий и не страшный.

— Как сказать, не страшный. По-моему, даже очень. В смысле, опасный, с этой винтовкой. Обещай, что ты без раздумий выстрелишь в мутанта, который будет представлять для нас опасность?

— Угу, ладно, обещаю. — Неуверенно ответил Бубка.

— Что-то не чувствуется боевого задора.

— Ладно, выстрелю.

Рэб огляделся по сторонам и увидел ползущего лотерейщика, которому рубер переломал все кости. Тварь, еле живая, все равно пыталась ползти к людям.

— Вон, видишь эту полудохлую тварь, — Рэб показал на лотерейщика, — пристрели ее.

Мальчишка привстал.

— А куда стрелять?

— В голову, если не хочешь поиздеваться над ней.

— Не, не хочу. Мне ее жалко даже.

— Мне тоже, но когда она доползет, то захочет съесть тебя, поэтому нам придется убить ее, в смысле, тебе.

Бубка встал на коленки, расставив их под прямым углом, уверенно упер карабин в плечо, целился несколько секунд и выстрелил. Пуля пробила череп мутанту и вышла из подбородка, подняв фонтан земли, смешанной с кровью. Лотерейщик дернулся и замер.

— Поздравляю, ты завалил лотерейщика, не самого мелкого мутанта.

— Спасибо.

— Пойдем завтракать, проголодался, поди?

— Жутко. Живец дашь?

— Конечно, теперь у нас есть несколько черепушек, в которых завалялись спораны.

Рэб нашел в убитом лотерейщике один споран. В другом, убитом рубером, еще два. Остальные убитые мутанты были слишком молоды для этого. Раненый топтун исчез, оставив надежду получить сразу большое количество споранов. Пока кипятился чайник, Рэб в своем 'шейкере' взболтал раствор из споранов и поставил фильтроваться. Оставшийся на утро глоток вчерашнего живца они разделили с Бубкой пополам. Жидкость придала сил и аппетита.

Следов ночного переживания на мальчишке не осталось совсем. Он активно стучал ложкой по миске, громко сопел и хлебал, поглощая еду с большим удовольствием. Рэб смотрел на него и верил, что Улей, даст бог, воспитает из мальчишки настоящего бойца.

Бубка первым услышал шум и замер.

— Что? — заметил Рэб его напряженную позу.

— Шум, от двигателей.

Рэб выглянул из люка. Поднял в него Тигр и приложился к прицелу. В полукилометре от них по проселку ехали пять машин, две из которых были вооружены крупнокалиберными пулеметами. На машинах имелся серьезный обвес для тарана мутантов. Мысли заметались в голове, бежать или остаться? Рэбу стало жаль, если у них отожмут 'бардак'. Без него они, как черепахи без панциря. Бежать тоже было поздно.

Рэб залез внутрь машины.

— Кто там? — спросил Бубка, пытаясь понять по выражению лица Рэба степень опасности.

— Сиди тут и не вылезай, даже если услышишь выстрелы. Обещаешь?

— Угу. Только ты это, не строй из себя гордого, — дал неожиданный совет Бубка.

— Хорошо, — Рэб выбрался наружу через боковой люк, оставив оружие в машине.

Глава 4

Правило золотой середины Варн, ставший в Улье Миражом, постигал на собственном горьком опыте. Преисполненный трогательного поклонения Рэбу и его вере в жертвенность, как смысл жизни, он чуть не лишился головы. С первых дней в Улье Варн стал собирать новичков в общину, по образу и подобию общины Рэба. Народ, напуганный смертельным миром, послушал его, доверился и поначалу всё шло, как надо.

Благодаря жемчужине из головы Рэба-мутанта, Варн быстро развил в себе дар, позволяющий создавать двойников-призраков, за что его прозвали Миражом. Этот дар здорово помогал во время разборок с врагами из числа людей и мутантами. И все шло хорошо, община вооружилась, построила укрепления на выбранном стабе, заработала себе репутацию опасного противника, и казалось, впереди ждет вполне определенное будущее, лучшее, чем у большинства людей в Улье.

В определенный момент Мираж почувствовал натренированным за годы службы чутьем, что в его приближенном окружении затевается какой-то заговор. Только случай помог ему избежать смерти. Миража хотели убить во сне те люди, которых он считал своей опорой и даже друзьями. Вера в жертвенность во имя блага других дала трещину.

Мираж сбежал из стаба и некоторое время перебивался тем, что нанимался в рейдеры, выступая в группе в качестве голографической наживки. Как-то ему попался один из тех, кто предал его. От него Мираж узнал, что после его бегства стаб просуществовал два месяца, интриги и дрязги доконали общину. Кто-то открыл ворота врагам, и община перестала существовать.

— А меня-то за что вы хотели убить?

— Мы думали, что ты слишком мягкий лидер, но присвоивший себе много власти. Добровольно ты бы не отказался от нее, вот мы и решили...

— Ясно, значит, лучше убить человека, чем спросить?

Мираж организовал вторую общину, но, уже используя те навыки, которым был хорошо обучен за время службы во 'внешке'. Он все так же был уверен в том, что делает людям добро, только другими методами. Эта община просуществовала еще меньше, чем первая. Народ, в удавке из жестких правил и наказаний за их нарушение, быстро пришел к мысли устроить покушение. Миражу опять повезло, и он остался жив, хотя и был ранен.

Отлеживаясь в одном вонючем стабе-притоне, Мираж размышлял о том, что делает не так. Ему очень хотелось поговорить об этом с самим Рэбом, но времени до его возвращения было еще слишком много. Да и вернется ли он в Улей снова? Что если он забыл его, как страшный сон и крестится теперь и просит Бога не возвращать его обратно. Мираж не хотел в это верить и потому не уходил далеко от кластера, в который должен был загрузиться его сэнсэй.

Был и второй вариант: отправиться в стаб, созданный Рэбом, и расспросить его обитателей о том, как удалось этому человеку объединить их, сдружить, превратить в настоящее общество, способное противостоять вызовам смертельного мира. Только стаб, организованный Рэбом, находился очень далеко, и дорога к нему была опасна. К дате возвращения Рэба можно было и не успеть.

Иногда Миражу хотелось плюнуть на это неблагодарное занятие, делать добро людям и жить так, как хочется. Выбор предпочтений в Улье, правда, был не велик, да и не хотелось особо ничего из этого бедного списка. В душе Мираж иногда ловил себя на том, что чувство соревновательности в нем никуда не исчезло. Что все его попытки организовать общину не что иное, как желание перещеголять Рэба, чтобы показать тому по возвращению в Улей свой процветающий стаб, в котором он добрый и справедливый бог, окруженный любящей паствой.

Случилась и третья попытка организовать общину. В целом — удачная, с учетом предыдущего негативного опыта. Мираж просто собрал людей и сказал им, что если они не будут слушать его и держаться вместе, то скоро все станут закуской для мутантов. Он дал им на размышление сутки, серьезно решив по их истечении бросить новичков. Не прошло и десяти часов, как они на коленях бросились умолять его взять их под крыло.

Не считая мелких дрязг, Миража слушались и почитали, но до уровня Рэба он все равно не дотягивал, так, обычный начальник, которому в глаза делают вид, что уважают, а за глаза сочиняют басни. Община разрослась до двух сотен человек. В ней наметилась иерархия и распределение обязанностей по подобию медицинской службы внешников. Тут Мираж не стал ничего выдумывать, просто взял работающую версию и перенес ее в общину.

Эгоистом Мираж быть не перестал. В общине он был окружен людьми, среди которых не было друзей. Он и не стремился их завести, не чувствуя в этом надобности. Однажды он понял, что не видит для себя разницы быть с людьми или быть одному и решил подготовить общину к своему уходу. Возвысил одного из своих помощников, чтобы передать ему бразды правления и тихо скрылся.

Как оказалось, сделал он это вовремя. Прошлое, о котором он уже успел забыть, напомнило о себе. За Миражом началась охота и, судя по почерку, ищеек тренировали внешники. Они не могли отследить его по ДНК, будучи офицером, Мираж сумел подменить сведения о себе. Ищейкам приходилось искать его по фотографиям.

Тот холеный, гладко выбритый Варн не слишком походил на Миража, заросшего бородой, одетого в грязную разгрузку. Может быть, глаза остались теми же, серыми колючими, сканирующими. Улей полон людей, одаренных разными способностями и нашелся среди них свой Шерлок с развитой дедукцией, он и навел на Миража ищеек.

После третьей попытки создать общину Мираж загрустил. Не было никакого смысла в его нахождении в Улье, и эта мысль вгоняла его в депрессию. Мираж пристрастился к алкоголю и часто пропадал в баре на стабе под названием 'Колючка'. Его основатели, видимо, не испытывали недостатка в колючей проволоке и оградили ею поселение в несколько рядов.

Когда спораны подходили к концу, Мираж нанимался к рейдерам, благодаря его способности, группа всегда была с уловом. Так что возвращался он в 'Колючку' с полным рюкзаком споранов, гороха и нередко с жемчужиной. Часто он угощал всех, кто находился в баре, ему доставлял некоторое удовлетворение вид искренне счастливых физиономий завсегдатаев бара.

Как-то вечером, отоспавшись после хорошего гуляния накануне, еще почти трезвый, Мираж почувствовал к себе пристальный интерес. Двое, новенькие, сидели в плохо освещенном углу бара, думая, что их интерес к Миражу не заметен. Мираж тоже делал вид, что ничего не замечает, хлестал водку, как в последний день жизни, но только на публику. Он пил обычную воду, заменив водку в бутылке.

Он сделал вил, что надрался, осмотрел бар одним глазом, как допившийся до расфокусировки зрения алкаш и неверной походкой направился к выходу.

— Я..., освежиться, — громко произнес он, проходя мимо бармена.

В дверях сильно врезался плечом в косяк, чтобы иметь возможность незаметно разглядеть реакцию подозрительных типов. Они не спускали с Миража взгляда. Теперь он был уверен, что кому-то зачем-то понадобился и не совсем по хорошему поводу, иначе зачем весь этот спектакль с подглядываниями, куда проще было подойти и спросить.

Мираж вышел из бара. На дворе уже была ночь. Над дверью висел фонарь, но за границей его света царила непроглядная темнота. Мираж спрятался за баром, за кустом акации. Не прошло и минуты, как дверь бара хлопнула и послышались голоса. Мираж закрыл глаза и выпустил фантома двойника самого себя. Когда он зажмуривался, то мог видеть мир глазами призрака.