|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 25. По соображениям совести
С едва слышным шипением створки медотсека замыкаются у меня за спиной. Тело ощущается чужим и ещё деревянным. Это уже привычное чувство после процедуры полной диагностики и обслуживания. Сегодня из меня откачали гораздо меньше всякой не очень аппетитно выглядящей дряни.
Моё тело постепенно перестаёт отторгать инородные части. Не будь я одарённым, реабилитация могла бы быть проще. Для меня было очередным открытием, что биохимия одарённых несколько отличается от нормальных людей.
Нет, не людей, а организмов. Одарённые Силой, встречаются у всех разумных или даже условно разумных видах. Да, в Далёкой галактике, существует шкала мерила разума. И многие, вполне цивилизованные виды, не дотягивают до порога разума. Интересно, а если попробовать измерить по ней наше земное общество? Дотянемся ли мы до планки, хотя бы до условно разумного вида?
Одарённые гораздо более живучи и физически крепки. Однако за это приходится расплачиваться гораздо меньшей восприимчивостью к лекарствам. В обычных ситуациях это только плюс. Сила лечит сама. Вот только повреждения моего тела были настолько огромны, что ускоренное заживление делало только хуже.
Мой организм с ослиным упорством отторгал большинство биомеханических компонентов, рассматривая их как чужеродные, несмотря на то, что именно они поддерживали во мне жизнь. Изменить это способно только время, за которое должна выработаться естественная толерантность к инородным частям. А до тех пор придётся испытывать массу неудобств.
На такую особенность моего организма я натолкнулся случайно, в поисках средства, что могло бы улучшить моё состояние. Положительная динамика даёт надежду, что рано или поздно, можно будет сократить пребывание в медотсеке, хотя бы до одного раза в неделю.
Опускаюсь на массажный стол, разминая ноги, не чувствую под пальцами сочленения, в месте, где нога переходит в протез. Пожалуй, сейчас, сидя и если не знать точно, что это не живая плоть, можно было бы решить, что мои ноги вполне нормальные. Естественного происхождения.
Завершение тяжелого дня. Сегодня его расписание было особенно насыщенным. Утро началось рано, часов в пять по корабельному времени. Асока, бесцеремонно меня разбудила. После утреннего моциона и лёгкого завтрака, примерно в пол шестого по корабельному времени, началась тренировка. И длилась, обычно, без малого, три часа. Три непрерывных часа истязаний, и попыток хоть какого-то освоения Силы.
Уже в десять, после душа, начинается мой рабочий день. Обычно это просто работа с документами, и попытка вникнуть в происходящее в галактике. Усвоение такого количества информации, пока в глазах не начинает рябить. Мой стандартный рабочий день длиться шесть часов.
Это время обычной корабельной смены, именно столько времени я избрал для себя мерой по дневной норме работы. Сегодня к этому ещё добавилась очередная тяжёлая политическая встреча. Согласование договоров будет завтра, но уже сейчас меня можно поздравить. Удалось ещё немного продвинуться в сложной задаче уменьшения издержек на производство.
Козыри отыграны, оставшееся время в ход шла дипломатия, и соревнование, чей "дипломат" толще. Тонкое искусство дипломатии, просто завуалированная, облагороженная форма, древних королевских разборок. Теперь мои рукава пусты, надеюсь у оппонента тоже.
Остаётся только верить, что остальная информация, полученная от Джаббы, окажется полезнее. Изучив данные по Верфям Куата, что предоставил мне хатт, я со смехом понял, что читаю значительно лучше оформленные собственные выводы. Хотя, благодаря устройству, найденному в архивах переданных Джаббой, демонстрация стала нагляднее.
Во мне теплится надежда, что остальной массив информации всё же окупит потраченную на его получение услугу. У меня было слишком мало времени, чтобы внимательно ознакомиться с информацией, равной услуге Великого дона. А поручать, первичную обработку кому-то другому, было как минимум, глупо. Сейчас совершено неизвестно, какие тайны можно будет там найти.
Ещё несколько мгновений я позволил себе слабость, просто посидеть на кушетке. После чего, нетвёрдым шагом отправился в душ. Прохладные струи настоящей воды, отлично действуют на кажется, горящую огнём, кожу.
— Ваша форма, милорд... — стального цвета протокольный дроид услужливо протягивает сложенную обычную чёрную офицерскую форму. Один из многих моих помощников, я уже так привык к их присутствию, что почти перестал замечать. В этом мире дройды повсюду, и давно перешли в разряд мебели.
Нет никакого желания запаковываться в китель, да и особого смысла. Поэтому выбираю из комплекта только брюки и нательную рубашку. Хотя, если честно это не совсем рубашка. Пожалуй, это нечто среднее между футболкой и классической форменной рубашкой.
Голографические часы на стене показывают первый час ночи. Учитывая длинную дневную встречу и короткую вечернюю тренировку, сегодня удалось закончить пораньше. Надо бы идти спать, но кровать не очень активно манит меня. Почему-то невыносимо хочется кофе.
Насколько помню, никогда я не был особым любителем этого напитка, а теперь поди ж ты. И пусть количество видов стимуляторов, доступных в далёкой-далёкой галактике, превосходит все разумные пределы. Но тут нет такой простой вещи как кофе. Хотя остается, конечно, каф, — но к его вкусу я так и не смог привыкнуть, есть шоколад, точнее почти точный его аналог. Возможно, где-то и кофе можно будет найти. А пока придётся довольствоваться чаем.
— Железный, сделай-ка мне Айта... — попросил я протокольного дроида, что неживой статуей застыл в углу комнаты.
— Сейчас будет исполнено, милорд... — протараторил гнусавым голосом андройд. Он засеменил к расположенному в баре агрегату. Это новомодное многофункциональное устройство способно готовить множество различных горячих напитков. Просто я ещё не удосужился освоить тонкость управления им.
Несколько мгновений и по кабинету распространяется тонкий черничный аромат. Именно эту ягоду, напоминает мне запах и вкус этого весьма полезного протеинового напитка. Хотя делают его далеко не из ягод, он заваривается скорее из толчёных орехов.
Дверь приоткрылась, и некто сунул в дверной проём свой любопытный нос. Этот некто принюхивался, словно пытаясь попробовать воздух на вкус. Это зрелище невольно заставило меня улыбнуться.
— Мастер, вы ещё не спите? — голос без сомнения принадлежал Асоке, да и кто вообще в такое время, мог показаться в моих личных покоях. Разве что, какой-нибудь незадачливый убийца.
— Нет, железный, готовь ещё порцию, и послаще, тебе с сиропом или с мёдом, Асока? — спросил я, опускаясь в своё удобное рабочее кресло.
— А можно и с тем и с другим? — робко спросила ученица, проникая в помещение уже целиком. Она была одета в легкие, доходящие до колен шортики и нечто, отдалённо напоминающее земную майку. Плечи этот предмет гардероба прикрывал лучше, грудь хуже.
— И можно без Айта, Лакомка? — переиначил я немного, знаменитую фразу. Асока была той ещё сладкоежкой. Впрочем, ничего удивительного, у тогрут и так ускоренный метаболизм, а уж с её нагрузками, кушать она хочет почти постоянно.
— А так можно? — в этом вопросе проскользнуло недоверие, удивление и понимание. Похоже, уплетать мед, или сироп без напитка, ей в голову никогда не приходило. Неудивительно, у джедаев, насколько я знаю, не поощряется чревоугодие.
— Можно... — я на мгновение задумался, — Но не на ночь. Жестяныч, сваргань вторую порцию с двойным мёдом и сиропом, пожалуйста, — попросил я протокольного дроида.
Я не жадина, просто не хочу сейчас проверять, действует ли на некоторых гиперактивных тогрут сахар так же, как на земных детей. Сегодня хотелось бы всё же ещё поспать.
— Сию минуту будет исполнено, милорд... — отозвался тот.
Несколько минут томительного ожидания, и вот дройд ловко поставил на стол поднос с двумя массивными глиняными чашками. От тёмно-коричневого напитка медленно поднимался сизоватый дымок. Между чашками, услужливый агрегат поставил небольшую плетёную корзиночку с печеньем.
Асока успела забраться с ногами в кресло напротив. Она уцепила свою чашку с удивительной скоростью, после чего, шипя и забавно отдуваясь, принялась пить, довольно причмокивая. Я пригубил напиток, горячая тягучая жидкость обожгла нежное нёбо, поэтому я отставил свою чашку. Придётся немного подождать...
— Так что мы празднуем, мастер? — с явным сожалением тогрута отставила наполовину пустую чашку, растягивая удовольствие.
— Празднуем... — я на мгновение задумался. В теле ощущалась какая-то предательская лёгкость. — Пришли окончательные документы от правления верфей Куата, так что, мы празднуем провал моей миссии. Наверное, этого следовало ожидать...
— Провал? Но как же? Я думала... — затараторила Асока. Я прервал её, не дав закончить.
— Восемьсот тридцать четыре корабля — столько мне удалось заказать по новым ценам. Ну и осталось некоторое количество свободных средств. — Да, можно было побиться немного головой об стену? Но какой в этом будет смысл?
— Возможно, стоит продолжить переговоры? — несколько неуверенно спросила ученица, задумчиво повертев свою чашку в руках, и вздохнув вновь, отставила в сторону.
— В этом не будет никакого смысла... мне устно дали понять, что дальнейшее снижение стоимости принципиально невозможно. Мы и так едва не переступили ту черту, за которой была граница рационального компромисса, — усмехнувшись, я просто процитировал слова Онары. Да, цену удалось сбить даже немного сильнее, чем я рассчитывал. Однако этого было недостаточно.
— Что же нам теперь делать? — от Асоки на мгновение повеяло страхом.
— Ничего... мне придётся принять последствия. Не думаю, конечно, что император будет меня убивать, однако, я уже отдал распоряжение открыть необходимые банковские счета в Пространстве хаттов, — ответил я, с сожалением поглядывая на свою чашку.
— Зачем? — голос Асоки, прозвучал как-то глухо.
— Страховка, ты получишь над ними полный контроль, не думаю что твоё присутствие на Корусанте оправдано, — ответил я, помешивая напиток. Думаю так он должен остыть быстрее.
— Мастер... — но я не слышал.
— Таким образом, мы выведем тебя из-под возможного удара... — продолжил я.
— Учитель...
— Возможно, император и будет недоволен, но это не важно, — я вновь пропустил её возглас мимо ушей.
— Энакин, дерьмо банты, ты будешь меня слушать, или нет! — Асока буквально взвыла, подскакивая со своего места, и почти перевалившись через стол, заглянула мне в глаза.
— Что? — я словно очнулся от транса. В который сам себя загнал мыслями и нудным речитативом. Отличный ведь план, в чём дело?
— Я тебя не брошу! — воскликнула тогрута, её грудь быстро вздымалась, она тяжело и быстро дышала, щёки залил шальной румянец.
— Это опрометчиво... ты подставляешь под удар и себя, и меня. Пойми... — Договорить мне не дали, просто заткнули мне рот ладонью. Рука Асоки была тёплая, хотя нет, даже горячая.
— Второй раз, я не совершу ту же ошибку — я уже один раз уходила! И что из этого вышло, мастер? Мне вновь нужно будет найти тебя? Но на этот раз уже без головы? Нет, так не пойдёт... совершенно... , карк, почему ты ничего не понимаешь... — она почти кричала.
Это было неправильно, нелогично. Не могу даже предположить, какое наказание может придумать император. Но, нет сомнения, в тот момент Асока не должна быть поблизости. Потому, что я предполагаю, каким может быть это наказание. И пусть император последнее время производит впечатление здравомыслящего человека, но у меня нет полной уверенности.
— Почему? — глупый и совершенно неправильный вопрос. Я понял, это уже в следующее мгновение после того, как задал его. Понял, увидев взгляд Асоки. Но слов было уже не вернуть.
— Эни... — на мгновение она запнулась... — Я люблю тебя... — выдох, мир словно остановился. Кажется, сейчас я мог почувствовать, как тикают кванты времени. Время шло, она всё ещё зажимала мне рот ладонью, а я молчал.
— Ну скажи ты хоть что-нибудь! Скажи, что я дура, что я эгоистка, как я могу, так скоро, но Эни, я ничего не могу с собой поделать. Падме... она... она умерла. Да ты даже её не помнишь... — она лепетала что-то на границе слышимости.
А я думал, цепочки складывались в моём бесстрастном, в этот момент, мозгу. Телом завладел лютый холод, кажется, даже кожа покрылась инеем. Всё вставало на свои места. Вот она, причина моей неадекватной реакции. Она одарённая, и невольно транслирует своё светлое чувство, а я просто медиатор. Блядь, блядь, блядь.... Когда это произошло, в какой момент это случилось.
Как же не вовремя на меня обрушилась эта чистая правда. Выбор, есть ли у меня выбор?! Может об этом каждую ночь долдонят мне голоса в моём сне. Я могу сейчас принять её чувства, чувства, направленные, скорее всего к другому человеку, не имеющему ко мне никакого отношения. Достаточно сказать всего несколько слов.
Чувствую, в это момент, это не будет неправдой. Я не умею закрываться, она затопляет мой разум своим безумным чувством. Хочется сказать в ответ "да", хочется улыбнуться и ответить. С каждым мгновением, сопротивляться этому страшному чувству становится всё труднее. Девушка ждала моего ответа, заполняя пространство своими эмоциями, затопляя и сокрушая, словно волною цунами. И чем дальше меня затопляло, тем больше надежды появлялось в больших голубых глазах.
Мои губы шевельнулись, и вместе с тем, во мне поднялось раздражение. Потом пришла злость, её сменила ненависть, бесконечная ненависть к себе. Что я, блядь, хотел сейчас сделать?! О нет, эта ложь будет не просто ложью, это будет... предательством.
Предательством единственного существа в этом мире, которое для меня что-то да значит. И с моих губ сорвалось признание, не вовремя и не к месту, но давно назревшее признание.
— Я не Энакин Скайвокер, — мой голос показался мне чужим, а Асока ещё несколько мгновений, словно по инерции лепетала всякую чушь.
— Нет... — она смогла выдавить из себя только одно слово. — Нет... — это уже было похоже на рык. Обуревающие меня эмоции отхлынули, и вместо них пришло отчаянье.
— Энакин Скайвокер мёртв — уже полгода, — чашка в моей ладони взорвалась, облив меня и Асоку своим содержимым. Но она даже не заметила прикосновения ещё горячей жидкости.
— Как? — это было больше похоже на рык.
— Чуть больше полугода назад, я осознал себя... — попытался объяснить я, понимая всю глубину допущенной мной оплошности.
— Нет... — никогда не мог подумать, что живое существо может произнести слово так. — Это не правда... Нет...
Асока отскочила от стола, удерживая меня в поле своего зрения. Изогнувшись, словно готовящаяся к прыжку кошка. Я ощущал могильный холод, просачивающийся с кожи куда-то вглубь, а в безупречно голубых глазах Асоки заплясали янтарные искорки.
— Нет! Я верну тебя! Это не может быть правдой, — шипела она, раскачиваясь из стороны в сторону. Из её глаз, с удивительной скоростью исчезал разум.
— Асока, успокойся... — эта фраза была ещё одним, не лучшим, решением. Вся эта глупая ситуация была не лучшим решением.
— Где он, куда ты дел его!? — совершенно потусторонним голосом спросила тогрута, обходя стол справа.
— Никуда я его не девал, Асока...— сделал я последнею попытку её образумить.
— Замолчи, если надо, я выбью из тебя, где он! Самозванец! — это уже было похоже на вой, и она прыгнула, прямо с места, нанося удар мне в голову.
Ещё бы, какую-то неделю назад она бы мне черепушку снесла подобным ударом, но сейчас я отшатнулся всем телом, падая вместе с креслом. Смертоносная собранная щепотью ладонь, взъерошила мои волосы, лишь выдернув клок.
Едва не приложившись затылком об стену, я единым усилием поднял кресло в воздух, мысленно благодаря бога, что стол не был придвинут вплотную к стене. Удар сотряс кресло, и оно улетело в сторону. Я откатился к двери...
В глазах застывшей на столе Асоки плескалась яркая контрастная желтизна. Она некрасиво щерила губы, её обычно зубастая улыбка превратилась в натуральный оскал. Короткое силовое усилие — и дверь кабинета заблокирована. Апартаменты опечатаны, теперь никто не войдёт и не выйдет.
Нечто, что только недавно было Асокой, растянуло свои губы ещё шире, видимо заметив, как цветовая индикация замка сменила свой цвет с зелёного, на красный. Она неспешно поднялась, расправляя плечи. Я тоже встал, и насколько это было возможно, подготовившись к неожиданному бою.
— Так где же... где-е-е же-е-е... мой учитель? — пропело нечто, делая короткий шаг вперёд.
У меня есть только один шанс привести её в чувство. Техника отрешения, что так неудачно у меня получалась. Оглушить её, не убив, при всём желании у меня не получится. Слишком неуклюже я дозирую усилие.
Она прыгнула, не дав мне закончить размышление. И даже слегка подвинувшийся у неё под ногами стол, не помешал ей преодолеть разделявшее нас расстояние. Мой силовой фокус пропал втуне. Удар ноги я успел заблокировать левой рукой, локоть протеза отозвался жалобной болью. Рука словно отсохла.
Я поймал её за ворот майки, и с силой отбросил от себя в строну бара. Ткань треснула, и часть её осталось у меня в пальцах. Асока, перекувырнувшись, плавно приземлилась на ноги.
— Ты хотел это увидеть? Самозванец? — её грудь была оголена по самый пупок. — Ну так наслаждайся, пока можешь!
Пользуясь короткой передышкой, я выдавливал из себя одно чувство за другим, нужна всего пара мгновений, чтобы использовать эту простую, по сути, технику. Время — всего в три удара сердца. Но этого времени не дали.
Асока исчезла, неожиданно появившись прямо передо мной, и увернувшись от неуклюжего захвата, ударила меня по правой ноге. Внизу, что-то хрустнуло, протез отдался болью, но я его всё ещё чувствовал, чувствовал ногу. Лучше бы я её не чувствовал, неожиданная боль сбила всю концентрацию.
Я едва успел отшатнуться от растопыренной ладони, летящей мне прямо в глаза, когда пришло понимание. Она не даст мне использовать отрешение. Я в её власти, даже сейчас, с затуманенным разумом, она быстрее и сильнее меня. Будь она в ясном сознании, я бы не выдержал и секунды.
Она отскочила, вновь, разрывая дистанцию, уходя от моих сильных, но абсолютно бесполезных рук. В этот момент, всё встало на свои места, я понял, что должен сделать: это было похоже на озарение, короткую вспышку единственно правильного решения.
Короткий укол ужаса, она прыгнула, не дав мне времени на раздумья, выбор был сделан, я не стал защищаться. Удар в левое плечо, вспышка боли, тревожный писк зуммера. Удивлённый взгляд близких жёлтых глаз. Её рука погрузилась в мою плоть почти по локоть, и застряла в плече.
Боль затопила сознание, это было больнее, чем тысяча ежедневных процедур. Чем десяток ожогов. Боль, и чувство неотвратимой смерти, затопили меня. Затопили, на мгновение притушив в глазах Асоки смертельно жёлтый огонь.
Я едва успел мотнуть головой, удар в лоб, правый глаз залило красным, вспышка, — кажется, у меня что-то отвалилось. Неважно, каким-то чудом я успел поймать её руку, и зажать в своей. Левой рукой я прижал её к себе.
Удар в пах сотряс меня всего. Чувство удивления пробилось через обуявшую её ярость, впервые, за долгое время, я порадовался своему увечью. Но это было уже неважно... Чувства и мысли, одно за другим уходили на второй план, они притухли... и растворились. Даже боль в плече, будто бы притупилась.
Она вырывалась из моих объятий, существо, ещё каких-то пять минут назад, бывшее моей ученицей. Что я делаю? Мир, кажется, застыл, перестав двигаться. Всё стало кристально ясно и понятно. Зачем? Что я делаю?
Этот простой вопрос не находил правильного ответа, зачем я удерживаю это существо? Мне достаточно просто посильнее сжать руки, и только останется убрать останки. Мне нужно срочно в медотсек. Зумер пищит, сигнализируя, что время уходит. Энергопривод реактора в плече, видимо, перебит. Под такой нагрузкой запасных элементов питания хватит ещё секунд на десять.
Нет времени... я... я должен себя спасти... тело в моих руках захрипело, стоило мне лишь чуть-чуть увеличить усилие.
— Стой! — голос в голове? — делай, что я задумал, ты не успеешь добраться до камеры. Подумай сам...
Время всё ещё едва текло. Да, мне не успеть, я слегка ослабил хватку. А значит, нет никакого смысла в том, чтобы удавить её. Это не рационально. Уже восемь секунд, каюта заблокирована. Успею сделать только одно, этот эмоциональный червяк загнал меня в угол!
Если убью её, помощь не успеет прибыть вовремя. Если разблокирую каюту и позову на помощь, она убьёт меня. Нет выхода, а значит, надо полагаться на то, в чем больше шансов. Если она придет в себя, она, возможно, окажет мне такую нужную помощь... решено.
Словно невидимая волна прошла сквозь меня, и бьющееся в объятиях тело обмякло. Время пошло, я смог сделать ещё пять шагов, опустив удерживаемое бесчувственное тело на пол, и время кончилось. Руки-ноги перестали слушаться, я завалился навзничь, слыша, как всё тише бьётся моё сердце. Последней мыслью этого рационального бесчувственного робота было... "Интересно, что же такое она повредила"?
* * *
Стена. Первое, что я увидел, это стену — она была деревянной. Справа от меня было окно. Стол, на столе маленькая треугольная табличка. Дверь, ковёр на полу. Моя рука сжимает карандаш, обычный жёлтый карандаш. Кажется, я только что делал какие-то пометки.
На столе лежит документ, вполне обычный документ. Почему я держу карандаш левой рукой? Где я? Я только что был на космическом корабле, дрался с Асокой. Я резко встал... Мир покачнулся, потому что совсем неожиданно я оказался ниже. Руки были другими, точнее рука, левая, она была меньше и изящнее той механической клешни, что я помнил.
Мне что, собрали новое тело? Но где я? Где доктора? Что вообще происходит? И почему, если левая рука — высокотехнологичный протез, то правая, просто набор из пластиковых пальцев. Зеркало, на стене я увидел зеркало, и окно, окно было рядом с зеркалом.
С трудом, заплетающимися ногами, я преодолел расстояние до зеркала, кажется, проще было ползти. Ноги совершенно не слушались меня. Из зеркальной серебряной глади, из роскошно обставленного кабинета, на меня смотрел человек из сна.
Человек, что почти каждую ночь мучил меня одним единственным вопросом. Окно, за окном была красная зубчатая стена, и башенка, с такой же красной звёздочкой на шпиле. Ниже, пролегала аллея, эту стену я бы узнал из тысячи. Вот только в ней было что-то нет так. И в этот самый момент, я понял, что... до этого момента я ни разу не видел эту стену изнутри.
Спотыкаясь, и торопясь, словно боясь спугнуть, я похромал к столу. Почему-то ноги всё ещё плохо меня слушались. На треугольной красной табличке золотыми буквами была написана фамилия и инициалы "Химмель С.К."
В голове словно что-то переключилось, воспоминания ярким калейдоскопом вливались в меня. Теперь я вспомнил всё, теперь я осознал, насколько был ущербен. Воспоминания приходили. Я вспомнил детство, маленькое беззаботное для меня детство, так ярко, словно никогда его не помнил. Серых от усталости и нависших на них проблем, родителей. Для меня же это было беззаботное детство.
Я вспомнил юность, долгие годы отрочества, перемноженные буйством гормонов и школьных проблем. Поступление в институт, первую свою девушку, вторую... настоящую любовь, что мне, надеюсь, удалось испытать, и ту, что я потерял.
Я вспомнил работу. Министерство, не очень важное, но делающее вполне конкретное дело. Мой небольшой отдел в пять человек, вечерние посиделки за чашкой чая. Сотрудники, что порой меня огорчали, но не мне привередничать. Я даже помнил проблемы с изыманием средств — век бы их не помнить.
А затем я вспомнил, как очнулся на красной от жара земле. Как я горел, как невыносимо пахло горелой плотью, и было ужасно больно. Как я проклинал бородатого человека, что стоял надо мной, и что-то говорил, вместо того, чтобы помочь. Память, вся моя память, вернулась. Но я не помнил того самого момента — как я мог оказаться здесь?
— Ты вернулся, брат? — пожалуй, я бы испугался меньше, если бы это сказали у меня за спиной. Но голос звучал из моих собственных губ.
— Ты сейчас напуган, понимаю, не бойся, нас просто всегда было двое... Просто, в один несчастный день, ты покинул меня, оставив меня одного, — говорил незнакомый мне, но всё же мой голос.
— Брат, как я рад, что ты вернулся! Вдвоём... вдвоём нам будет проще, посмотри! — протез моей правой руки обвёл комнату. — Чего я успел добиться, всего за полгода. Всё, как мы мечтали, брат! Теперь, вместе, мы сможем... мы прорвёмся, изменим этот прогнивший мир! Светлое будущее! Для всех, брат!
— Кто ты? — едва смог выдавить из себя я. Губы были словно отмороженные.
— Я — это ты... хотя не знаю, когда ты исчез, меня не было, но потом, я понял, что нас всегда было двое... просто, мы не видели разницы... ты — это я... Куда ты уходил брат?
— Я видел сон, я был в далекой-далекой галактике... это был очень долгий сон. Мне кажется, мне не стоило просыпаться, — меня обуял страх, сейчас всё случившиеся со мной казалось бредом. Неужели я просто сошёл с ума? Это было слишком страшно, чтобы быть правдой.
— Нет, ты в своём уме. Да я всегда знал, просто не понимал этого... ты, думаю, не помнишь... только, когда я остался один, я смог осознать. Я всегда был обычным, но ты... ты был одарённым, ты отмечен Силой! Да, мне пришлось изучить немало истинного бреда, чтобы отличить вымысел от правды.
— Ты Одарённый и своим присутствием невольно одарил и меня! Да, я слаб, меня едва хватает на обычные слабенькие манипуляции... но этого достаточно! Посмотри, чего я добился... — гордость, в этом усталом голосе, я слышал гордость.
— Откуда ты знаешь? — мной завладело недоверие, слишком долго я слышал во сне этот голос, заставляющий меня сделать какой-то совсем непонятный мне выбор.
— Ты оставил мне это — знание, но оно неполное... подожди, сейчас я попробую вернуть его тебе... Я умею, я практиковался. Вместе оно должно обрести целостность.
В голове зашумело, мир покачнулся, в глаза прыгнула тьма. И во тьме, светился человек, с каштановыми кудрявыми волосами, и довольно смазливым лицом. На меня смотрел желтоглазый призрак Энакина Скайвокера.
Потом пришло знание, крохотная песчинка знания, что разорвалась у меня в голове, словно взрыв. На одно мгновение я ощутил, что нас двое. Ощутил ту пропасть, что разделяет нас двоих, пусть мы и делим одно тело. И я ощутил тень, кого-то третьего, но лишь тень. Она принесла в себе знание. Песчинку, крохотную, но драгоценную, скрупулёзно сохранённую тенью, в моём брате.
А я ошибся, я всё же Энакин Скайвокер. Это я сдал канцлера джедаям, это я привёл магистров. Это я отрубил руку Винду. Это я наблюдал, как канцлер отдаёт приказ, на уничтожение джедаев. Это я вырезал большую часть одарённых в Храме, включая младшие группы юнлингов. Это я убил свою жену. Это я проиграл схватку своему старому учителю. Это всё был я... там, чувствуя, как медленно сгорает моя плоть, я ощутил, как Сила коверкается в агонии.
Сила, словно живое существо, билась в конвульсиях от смерти каждого Одарённого в галактике. Именно в тот момент я ощутил, как внутри что-то надорвалось. Именно в этот момент, я понял, что всё было напрасно. Именно в тот момент, умирала та, ради которой я совершил всё это.
И в тот момент Одарённый, полубезумный от сжигающей его боли, умирающий, пытающийся вытянуть себя заевшим от жара протезом, взмолился Силе.
Взмолился, в одном единственном Желании. Он просто хотел всё изменить. В тот момент, когда он понял, что сотворил, у меня, хватило мужества, применить ту технику. Сила с радостью подчинилась мне. Сила, усмотрела в Избранном ею, возможность всё изменить, спасти тысячи и тысячи своих детей.
Всё изменилось. Сложно сказать, что именно поменялось, следуя обезумевшей от боли и отчаянья воле. Но всё изменилось, и этот кусочек меня, безумно радовался всеми сохранёнными им, остатками сути. Видя, что джедаи выжили, выжил Совет, дети в Храме не умерли от его руки. И этому кусочку было совершенно не важно, как именно это случилось. А затем, я исчез. Искорка погасла, растворилась без следа. Оставив толику грусти о своей жене, и совсем чуть-чуть ненависти.
— Теперь ты понял? — спросили чужие губы. Губы человека, с кем все эти годы я делил тело.
— Да... — это всё, что я смог сказать... — я должен вернуться.
— Брат, ты там больше не нужен! Ты видел, ты исправил свою ошибку, ты больше ничего не должен тому миру. Оставайся, здесь... — умолял меня человек, часть чьей жизни я бессовестно украл.
— Нет... — был мой короткий ответ.
— Хорошо, я был готов к этому... — совершенно неожиданно он согласился, хотя я чувствовал обуревающее его смятение.
Искусственные пальцы, с удивительной для протеза ловкостью, выдвинули нижний ящик стола. Сверху лежала коричневая папка без названия. Здоровой рукой я вытащил её и раскрыл. В папке было множество точек.
— Запоминай! — короткая команда прозвучала неожиданно властно. Чувствовалось, что этот человек привык приказывать.
— Что это? — не мог не спросить я.
— Это? Это расположение ближайших галактик, красным кругом отмечена наша. На втором листе, основные ориентиры, чтобы найти Землю... — ответил мне мой собственный рот.
— Но... — я попытался возразить, что не смогу запомнить это.
— Молчи, я не знаю, сколько у нас ещё времени, ты уже всё решил, а значит, прибудь тогда уже лично. Ты нужен мне, брат... я не уверен, что справлюсь один, — в голосе, появились едва заметные нотки страха. — Нет никакой гарантии для нашей повторной встречи. Одни двери закрываются...
— Хорошо, я попробую — я бросил последний взгляд на изображение и мир закружился...
— Зарисуй... — это было последнее, что я услышал. Это сказали уже чужие губы, я пожелал ему удачи, прежде, чем тьма настигла меня.
Примечание
Оставляем оценки и комментарии, вам недолго мне приятно.
Нисколько не требую, но в нашем мире слишком много вещей измеряться деньгами. И благодарность, выраженная в материальной форме, существенно облегчает муки творчества.
Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 ЯндексДеньги 410013918188095
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
