Гарри Поттер и последний хоркрукс (Главы 21-22)

Глава 21. Серое логово.

Гарри мигом вскочил на ноги:

— Что случилось с Гермионой, профессор?

— Ничего хорошего, уверяю тебя. Мы нашли у озера её сумку с книгами. Есть основания полагать, что Грейнджер была похищена.

— Кто же мог это сделать?

— В этом-то и вся проблема, что мы не знаем.

— Тогда нужно это выяснить! Сэр. Я как раз выписываюсь из больницы, а значит, смогу...

— Нет, Поттер, только не ты. В Ордене есть люди постарше и поопытнее тебя, они справятся с поисками быстро и без лишнего шума, который нежелателен именно сейчас.

— Но профессор!..

— На твоём месте я бы не стал в это вмешиваться. И не заставляй меня сожалеть, что я настоял на сообщении тебе этой новости... Да, и с какой стати тебя выписывают? Кто это сказал?

— Я, — глаза Доусона встретились с глазами старого аврора.

— Очень хорошо, но с каких пор Вы стали распоряжаться этим юношей, Доусон? — с ощутимым раздражением поинтересовался Грозный Глаз. — Если я не ошибаюсь, неделя ещё не прошла, значит, Поттеру дышать на эти стены не менее семи дней. Я не прав?

— Вы не правы, мистер Грюм, — нетерпеливо возразил Доусон, желая, видимо, побыстрее закончить разговор. — У меня на руках приказ Министра Магии, Скримджеора. В документе указано, что Гарри следует выписать сегодня, во второй половине дня.

Грозный Глаз с такой настойчивостью впился в боемага обоими глазами, что, казалось, рано или поздно прожжёт в нём дыру. Мгновение спустя старый аврор буркнул: "Буду ждать вас в замке", — и поспешно покинул сад. Прошелестела трава, всколыхнувшаяся от сапог Грюма, и всё снова стихло.

Доусон покинул скамью:

— Гарри, время сборов сокращается до десяти минут.

Перед тем, как выйти из сада, Гарри неожиданно спросил:

— За что же профессор Грюм Вас всё-таки не любит?

На осунувшемся лице боемага на миг проступила тревожная боль:

— Никогда больше не задавай мне этот вопрос, договорились? Будет время — я сам на него отвечу. Мистер Грюм — да ты и сам, наверное, знаешь — из тех людей, что не могут так легко прощать другим их ошибки. Он очень строг к окружающим, но, скажу в его оправдание, не менее строг к самому себе... Поэтому не будем тратить время на разговоры, чтобы он ещё больше не рассердился.

... В палате предчувствующий одиночество Гилас проводил Гарри — тот был уверен — отнюдь не весёлым взглядом.

— Поттер, ты, конечно, радуешься, как ненормальный... — с оттенком зависти проворчал было неудавшийся аврор, но Гарри перебил его: — Ты вылечишься и тоже выйдешь отсюда. Я верю в тебя. Давай, тебе повезло больше, чем Пигги.

Пока Гилас соображал, что бы сказать в ответ, дверь захлопнулась, оставив его наедине с собой.

Доусон дожидался Гарри у двери палаты. Наконец, они спустились вниз и смогли получить палочку. Наконец-то! Гарри тщательно осмотрел её, пытаясь выяснить, как с ней обращались, но придраться было не к чему: целители знали своё дело.

Дальше всё пошло своим чередом: витрина с обшарпанным, выцветшим от времени женским манекеном, холодный, с лёгким морозцем, воздух, озабоченные рабочей спешкой магглы, и, наконец, хлопок трансгрессии и знакомая темнота, сменившая разноцветье изрисованной граффити стены ближайшего проулка...

Что-то не так. Гарри понял это, когда оказался в знакомом коридоре с волшебными портретами, обитатели которых показывали на него пальцами. "Хогвартс"? Не может быть!!! Это бред какой-то! Изумлённый возглас за спиной показал, что Доусон был того же мнения. Оба, не веря своим глазам, как в первый раз, оглядывали стены замка. Да, они хотели сюда попасть, но представляли себе Запретный лес, зная, что трансгрессия на территорию школы волшебства невозможна. Означало ли это, что террастра действительно поселилась в "Хогвартсе", хотя такое поведение было не характерно для неё? Мало, ох, как мало времени было у обоих волшебников, чтобы обстоятельно подумать над этим!

— А сейчас — быстро к МакГонагалл, — напомнил Доусон. — Я разберусь с твоими вещами. Увидимся в кабинете директора.

Гарри кивнул и, не теряя ни минуты, отправился в указанное место. Мелькали портреты: напудренный старик в смешном парике, молодая леди в старомодном платье с розанами, даже кавалерист на бравой, только очень старой, лошадке — все вытягивали шеи и мешали соседям, стараясь рассмотреть чудо-мальчика, появившегося в "Хогвартсе" с помощью трансгрессии. И неудивительно: новости по школе передавались со скоростью пущенной из лука стрелы.

Уже издалека Гарри заметил двух авроров, с этого расстояния чем-то напоминавших новых каменных стражей директорских покоев. Оба волшебника выглядели не очень-то приветливо, и всё же пришлось к ним обратиться:

— Добрый день. Я пришёл к профессору МакГонагалл...

Ближайший мракоборец удостоил Гарри лишь мимолётным взглядом:

— Её нет в замке. Отправилась по срочному вопросу в Министерство Магии. Вы Поттер, так? Профессор Грюм ждёт Вас у себя.

Сообразив, что на него больше не будут тратить время, и в некоторой степени раздосадованный, Гарри развернулся в сторону кабинета своего декана, но в последний момент вспомнил, что Доусон может и не знать об этом. Он решил подождать боемага поблизости от неразговорчивых мракоборцев и остановился у окна. Коридоры "Хогвартса" стали пустынными, отметил про себя Гарри, но это и не удивительно, если вспомнить о последних событиях. Судьба Гермионы оставалась неизвестной, и это сильно будоражило волнение. Как же надоело просто слоняться без дела и чего-то ждать, когда можно было предпринять хоть что-нибудь действительно полезное!

Доусон вскоре показался в дали коридора, вынырнув из-за угла, и сразу же кивнул головой, давая понять, что знает обо всех изменениях, и что им обоим не мешало бы поторопиться.

У старого мракоборца, а ныне декана "Гриффиндора", во вновь перешедшем к нему кабинетике защиты от сил зла, собрался почти весь Орден Феникса. Многим просто не хватило места для того, чтобы сотворить стул, а тем более, сесть на него, и во всём этом столпотворении раздавались громкие возгласы: здесь явно о чём-то спорили.

Гарри скользнул взглядом по стенам, с удовольствием отмечая атрибуты мракоборской деятельности, а потом кое-как различил среди спин размахивавшего руками хозяина этих предметов. Грозный Глаз в этот момент пытался переспорить мистера Уизли, напоминая собою взмокшего от усердия дирижёра большого оркестра, да и звучный голос в этом случае был на стороне Грюма.

Доусон кашлянул. Никакого эффекта, всё поглощал рык старого мракоборца. Тогда боемаг, не долго думая, схватился за ручку и шарахнул дверью.

— Это же Гарри! — раздался в наступившей тишине голос миссис Уизли. — С возвращением, Гарри!

Её слова одновременно подхватило несколько голосов, и сразу множество рук кинулось пожимать ладонь юного Поттера. Гарри стало неуютно от такого повышенного внимания, а ещё оттого, что волшебный глаз Грюма слишком пристально уставился на него.

— Попрошу внимания!, — Доусон за спиной Гарри возвысил голос, и вдруг стало понятно, на кого всё-таки так уставился декан "Гриффиндора". — Что-то происходит с волшебством "Хогвартса". Несколько минут назад мы с Гарри трансгрессировали прямо в коридор, хотя любой из вас знает, что это в принципе невозможно. Надеюсь, что все орденцы — а в особенности мистер Грюм (последний удостоился внимательного взгляда) — уделите происходящему должное внимание. Напомню, в замке дети.

— Не волнуйтесь за меня, профессор Доусон, — холодно пробурчал Грозный Глаз. — Вы лучше за себя переживайте, а я уж как-нибудь постараюсь доверенное мне задание не провалить.

Гарри оглядел обоих и решил разрядить обстановку:

— А как же Рон, Невилл и все остальные? Может быть, у них были какие-то предположения относительно Гермионы?

— Нет, Поттер, — шумно вздохнув, ответил старый мракоборец. — Они, конечно, в курсе произошедшего, но, как и все ученики этой школы, находятся в своей гостиной и пребывают, я бы сказал, в растерянности. Никому из них не разрешается выходить из "Хогвартса", за исключением членов Ордена Феникса, разумеется: мы не хотим, чтобы случившееся повторилось, более того, огласка в нашем случае равносильна смерти школы... Поэтому надо как можно быстрее разобраться в ситуации и оперативно с этим покончить.

— В таком случае, наверное, я должен сходить в башню "Грифффиндора", за Роном...

— Разумеется, но через пятнадцать минут вы двое уже должны сюда вернуться. Ваш долг как членов Ордена — оказывать посильную помощь в его делах. Так что одна нога здесь — другая там!

— Я провожу Гарри, — вызвался Доусон.

Они покинули кабинет Грюма и какое-то время шли вместе.

— Действительно, постарайся не задерживаться у себя. Жду вас у двери твоего декана. Есть у меня одна мысль, которую необходимо проверить, — сказал боемаг и свернул в сторону подземелий. Шелест развевающегося плаща Доусона и звук его шагов вскоре слились в одно целое и постепенно затихли вдалеке.

В гостиной "Гриффиндора" было шумно. На Гарри сразу налетели Дин и Симус, требуя новых подробностей произошедшего. Они уже поразвлеклись, как могли: устроили шоу летающих животных, так что Невилл до сих пор не мог разлучить свою жабу с потолком. Теперь же они маялись от безделья, а точнее, уже с полчаса сидели на ручках кресла, праздно размахивая волшебными палочками, чем изрядно волновали маленькую, бледную первокурсницу, утопавшую в мягком сиденье, и внимательно наблюдали возмущенные кульбиты летающего Тревора. Они не были исключением: атмосфера скуки пронизывала всю гостиную. Появление Поттера несколько оживило гриффиндорцев, но, ничего нового от него не добившись, они опять принялись раздумывать, как лучше всего убить время.

Кое-как отделавшись от настойчивых вопросов чистосердечными признаниями, что он и знать не знает ничего новенького, Гарри с удвоенной скоростью поспешил в спальню. По пути он чуть не столкнулся с Невиллом, раскрасневшимся и возмущённо пыхтящим, словно вскипевший чайник. Пытаясь придать растрепанным волосам более приличный вид, хозяин неугомонной жабы на всякий случай предупредил, что Рон сидит наверху в гордом одиночестве и скверном настроении.

Гарри понимающе кивнул и поднялся по ступеням, морально приготовившись к самому худшему. Едва он открыл дверь, как в грудь ему ударила толстенная книга. Её хозяин, состояние которого не поддавалось описанию, малиново сигнализируя ушами о собственной опасности, стоял у окна, с пугающей решимостью указывая палочкой на дверь. Сообразив, кто явился возмутителем спокойствия, он опустил оружие, смущённо и чересчур пристально оглядел лежащий на полу снаряд.

— Гарри, прости меня, — выдавил Рон, словно в первый раз замечая беспорядок в комнате. — Я сказал им всем, чтобы оставили меня в покое... Лезли с утешениями, видишь ли. Вот я и не потрудился узнать, кто ко мне ломится. Честно говоря, я и не хотел тебя калечить, просто дверь — единственное место, которое ещё не завалено вещами. Отработка Отбрасывающих чар, так, на всякий случай, — закончил он с такой грустью, словно только что сообщил о чьей-нибудь смерти, и другу стало очень его жалко.

— Да всё в порядке, — Гарри перешагнул через ворох разбросанных как попало книг и стал помогать Рону поднимать их. Наконец, учебник заклинаний, часть седьмая, валявшийся у порога, был поднят последним и отправлен в груду остальных вещей Рона, и повисла неловкая тишина.

— Как ты? — наконец, спросил Гарри.

Друг махнул рукой и плюхнулся на кровать. Глаза выдавали его потрясение и бесконечную усталость.

— Гермиона не успела даже позавтракать, — глухо сказал Рон, бесцельно уставившись в пространство. — Её точно похитили. Схватили как раз в тот момент, когда все мы шли завтракать в Большой Зал. А учителя сидят там и спорят, от их болтовни никакого толку...

— Слушай, а чего ты тут разлёгся? — рассердился Гарри. — В кабинете Грюма собрался Орден Феникса, и нас все ждут. Каждый из орденцев что-то делает; они хотя бы пытаются использовать все шансы, предложить хоть что-то дельное, и только ты один проминаешь кровать и хандришь! Гермиона сама собой не найдётся, так что соберись и следуй за мной.

— Да, мне следовало бы подумать об Ордене и раньше, — согласился Рон. Судя по всему, его посетила какая-то мысль. — Думаешь, почему я здесь палочкой размахивал? Тренировался на случай, если придётся применять волшебство... Найти бы того гада, который украл Гермиону!.. — он вскочил с кровати. — Ну что, идём или нет? — Казалось, палочка вот-вот сломается в его крепко сжатых пальцах.

— Вот это мне уже нравится, — одобрил Гарри, — Другое дело. Нам некогда страдать, потому что это отнимает силы и время и не приносит результата. Кстати, о времени: мы уже пять минут как должны быть у Грюма.

Дважды Рона упрашивать не пришлось.

Когда они дополнили собой общий состав Ордена, их уже ждали с явным нетерпением. Вернувшийся из подземелий Доусон и Грозный Глаз бросали друг на друга неприязненные взгляды. Остальные присутствующие старались держать нейтралитет, и это им удавалось, однако появилась напряжённая тишина, которой раньше не было.

— Гарри, — Доусон заговорил первым, стараясь не смотреть ни на племянника, ни на Грюма, — нам только сейчас стали ясны подробности похищения мисс Грейнджер. Как ты помнишь, у озера найден обрывок чёрной мантии и разломанная волшебная палочка. Осмотрев её, я понял, что палочку делал не английский мастер. Она толще и не похожа на обыкновенную: белый волос из гривы эвиса усилен обвитым вокруг него рыжим. Словом, у меня есть предположения, кто осуществил похищение ученицы...

— И Вы, конечно же, решили испробовать свою версию на Поттере, — перебил Грозный Глаз.

Доусон усмехнулся:

— Вы почти угадали, сэр. На Поттере и Уизли.

— И, конечно, остальные члены Ордена не должны быть в это посвящены.

— Я не имею права рассказывать обо всём, мистер Грюм. Глава Ордена будет в курсе, и, я считаю, этого достаточно.

— А мы не считаем. Где доказательство, что Вы не привезёте нам останки этих молодых людей?

— Обещаю, никто никого убивать не будет. Мы просто наведаемся в гости к кое-кому в центре Лондона и цивилизованно поговорим. Я не уверен в своей правоте, поэтому не исключаю, что разговор пройдёт впустую.

Боемаг выдержал несколько недоверчивых взглядов.

— Хотите сказать, что приспешники Сами-Знаете-Кого скрываются у нас под носом, когда наши отряды прочесали всю столицу вдоль и поперёк? Кто же эти таинственные враги? — выразил общую мысль Артур Уизли.

— Ну хорошо, — сказал Доусон. — Дайте нам полчаса, и тогда я смогу проверить свою догадку. Повторяю, я возьму Поттера и Уизли с собой, если они пожелают, и верну их в целости и сохранности. Слово боемага.

— За полчаса можно вляпаться в десяток скверных историй, — назидательно проворчал Грозный Глаз.

Гарри оглядел орденцев, желая прочесть ответ в их глазах, и отметил про себя, что среди собравшихся нет Фреда и Джорджа. Как странно... Пропустить Орден? Это на них непохоже.

— ...Почему бы и нет? — говорил между тем мистер Уизли. — Кто-нибудь сейчас способен предложить нечто более действенное? Ничего плохого в том не будет, если профессор Доусон попытается хоть что-то предпринять. А как считают остальные?

— Мне кажется, Доусон знает, что делает, — просто согласилась Ним.

Как ни странно, в защиту боемага высказалась миссис Уизли:

— Если он говорит, что с ребятами ничего не случится и даёт слово, более того, ведёт их в центр города, мне кажется, всё будет в порядке. Кроме того, не забывайте, что мистер Доусон — родственник Гарри и учитель обоих мальчиков, и он не может желать им зла. А вдруг им удастся решить проблему? Ведь это самое главное!

— Идите, Доусон. Большинство за Вас, — сдался Грозный Глаз, подводя итоги голосования. — Но помните всё, что Вам здесь говорили, и не обманите доверие Ордена... И ещё кое-что. У вас в запасе ровно полчаса!..

— Нет, вы слышали этого ревнителя правосудия?! — возмущался в коридоре Рон. — А если мы опоздаем хотя бы на минуту, он что, нас из Ордена выгонит?

— Грюм никогда не был таким жёстким, как сейчас, даже несмотря на свои странности, — с недоумением заметил Гарри. — Такое чувство, что он ненавидит Вас, профессор. Что такого Вы всё-таки ему сделали?!

Он не ожидал, что услышит хоть какой-то ответ, и поэтому очень удивился.

— Я... поверь мне, было несколько причин, по которым я не должен бы находиться в Ордене... Беда в том, что Аластор Грюм живёт прошлым. Он не учитывает того, что люди могут меняться. Я не виню его и стараюсь не вступать с ним в конфликт, хотя день ото дня мне всё сложнее общаться с ним, как будто он напоминает мне о старых ошибках... Впрочем, всё так запуталось, что тебе не стоит забивать этим голову. Пусть наша проблема касается только меня и его. Уверен, у тебя и своих проблем хватает.

— А по-моему, он немного тронулся, в том числе и на подозрительности. Раньше мне не нравилось, что о нём так говорят министерские волшебники, да и не только они, а сейчас... И сам не знаю, — мрачно проговорил Рон, идущий по правую сторону от друга.

Никто не поддержал эту идею, да и возразить тоже не решился. Логично, что у каждого человека может быть своя блажь; было бы просто глупо пытаться всё объяснить с точки зрения разума.

Когда они немного отошли от "Хогвартса", Доусон остановился:

— Пришло время воспользоваться трансгрессией. Мне учить вас этому не надо, скажу лишь, что мы должны попасть в "Дырявый котёл". И будьте осторожны и внимательны по отношению к своим мыслям, постарайтесь не сбиваться с нужных образов: использование около этого замка магии перемещения, как вы помните, теперь является рискованным.

На этот раз им повезло — или, может быть, правильнее считать это закономерностью с досадными исключениями? — без каких-либо проблем все трое оказались в "Дырявом котле". Он не пустовал, скорее, наоборот: все стулья были заняты возмущёнными волшебниками, да и среди стоящих протолкаться в нужном направлении было нелегко. Все собравшиеся активно обсуждали последнюю газетную статью о безобразиях Пожирателей Смерти в нескольких странах Западной Европы, в частности, о возмутительном убийстве нескольких магов, французских граждан, временно проживающих в Болгарии. Большинство ораторов, бравших на себя инициативу, едко отзывалось в адрес нового Министра и его неудачной политики.

Доусон на несколько мгновений остановился, прислушиваясь к эмоциональной беседе, и, прокладывая дорогу, позвал за собой Рона и Гарри. Последний бросил мимолетный взгляд на Тома, хозяина "Дырявого котла", который, съёжившись, сидел в углу на кривоногом табурете. Судя по всему, ему не очень-то нравилось, что его заведение превратили в место встречи нескольких десятков недовольных, но помешать этому было уже невозможно. Кажется, звезда Скримджеора тоже закатилась, и даже раньше, чем это произошло с Фаджем.

Гарри, Рон и Доусон вышли в маггловскую часть Лондона, не обращая внимания на то, как таращатся на них прохожие; боемаг поймал такси, и через несколько минут глазам волшебников предстала старая телефонная будка, у которой столпилось группа одетых в мантии людей.

— Что тут происходит? — поинтересовался Рон, начиная догадываться и с неприязненным удивлением оглядывая собравшихся.

— Как, разве отец не говорил тебе? — откликнулся Доусон. — В связи с последними событиями в Министерстве включен постоянный антитрансгрессионный щит, и теперь волшебники добираются на работу только этим способом. И как только полицейские ещё не заинтересовались нами!

В подтверждение его слов из воздуха появилась ещё парочка магов, и они торопливо заняли своё место за Доусоном, обменявшись с ним приветствиями.

— Эй, ребята, я уступаю вам своё место, — сказал боемаг коллегам и, подмигнув ученикам, направился в самое начало очереди. Гарри и Рон после некоторого колебания последовали за ним, и тут же услышали разговор на повышенных тонах.

— Ну и что, что помощник Скримджеора? — кипятился старик с длинными и редкими седыми волосами, стоящий у самой будки. — Я ведь тоже не со стороны явился. Я работаю здесь с того времени, когда Руфус ещё делал свои первые шаги!

— Но сэр, у нас возникли серьёзные неприятности! Из школы "Хогвартс" похищена ученица, и я просто обязан встретиться...

— Молодой человек! — опять заскрипел старый волшебник. — У меня доклад об убийстве ребёнка! Попрошу Вас не нарушать очередь!

Его слова были встречены одобрительным гулом.

— Да как Вы не понимаете! — рассердился Доусон. — Мёртвому ребёнку уже не помочь, а девушка... если мы будем медлить...

Старик снова категорично мотнул головой, но тут...

— Мистер Грамблер! — Доусон недоумённо обернулся на голос и бросил взгляд на Рона. — Как поживаете? Как Ваше здоровье? Отец постоянно вспоминает Вас!

И сразу же что-то изменилось в колючих глазах старого чародея, словно там выкрутили лампочку:

— О, юный Уизли! Как я рад, как рад! Благодарю Вас, беспокоиться не о чем: досадный насморк, который мучил меня в последние дни, уже исчез и больше не тревожит... Ах, как я неучтив! Позвольте поинтересоваться, как дела в вашей семье. Как ваша учёба в школе волшебства?

— Всё было бы хорошо, — охотно начал Рон. — Но у нас произошло недоразумение. Потерялся мой лучший друг, и дело требует вмешательства Министерства. Сам собой друг пропасть не мог, так ведь? А его до сих пор не могут найти. Боюсь, из-за этих проблем я заработаю себе нервное расстройство...

— Что Вы говорите! Ну, проходите же скорее: по счастью, подходит моя очередь. Проходите передо мной, прошу Вас! Нервное расстройство в таком юном возрасте... Безобразие! Ученики пропадают! — с возмущением обернулся он в очередь, озвучивая новость на весь проулок, а Доусон болезненно поморщился. — Это, я вам скажу, происки тёмных сил. Министр непременно должен об этом знать. Непременно!.. Удачи Вам, юноша, и берегите себя!

— Большое Вам спасибо, сэр. Будьте здоровы, — с пафосом ответил хитрый Уизли, отводя глаза в сторону, потому что в них уже скользили искорки смеха.

Они поспешно вошли внутрь, и Доусон плотно прикрыл дверь телефонной будки.

— Кто это, Рон?

— А, Грамблер, чудной старикашка! Уже давно должен выйти на пенсию, но Министерство для него — дом родной. Боится показаться старым и так дорожит своим здоровьем, что лучший способ подольститься к нему — завести разговор на его любимую тему. Он также хорошо знает моего отца и очень ценит его. Часто помогает с работой, если папе приходится совсем туго. Своеобразный тип, но имеет доброе сердце.

Как только боемаг коснулся последней кнопки с цифрой "два", зазвучал прохладный женский голос, который, казалось, шёл со всех сторон:

— Добро пожаловать в Министерство Магии. Назовите ваши имена и цель посещения.

— Фабиус Доусон, Гарри Поттер, Рональд Уизли. Чрезвычайное происшествие: похищена ученица "Хогвартса".

В щель для монет тут же выпало два значка, а голос заговорил снова:

— Извините, мистер Доусон, но у Вас нет права доступа в Министерство.

— Как это нет? — возмутился боемаг, срывая трубку с аппарата и собираясь набрать номер ещё раз. — Вы что-то напутали! Я же помощник Министра!

— Посетители, возьмите, пожалуйста, значки и прикрепите к мантии спереди. Мистер Доусон, покиньте помещение.

— Да пожалуйста! — боемаг ударил кулаком по телефонному аппарату, как будто хотел его снести. — Передайте привет Скримджеору! — Доусон вышел, хлопнув дверью.

— И значки заберите! — Гарри швырнул значок на пол и последовал за дядей.

Рон покачал головой, подобрал значок и попытался засунуть все три обратно в автомат. Это ему не удалось, и тогда он со вздохом забрал их с собой, чтобы выкинуть снаружи в помойное ведро.

Гарри с Роном едва поспевали за размашистым шагом разгневанного Доусона.

— Я знаю, чьи это шуточки! — прорычал тот, внезапно остановившись, так что спутники чуть не налетели на него. Доусон бросил быстрый взгляд на наручные часы. — У нас пятнадцать минут. Так, нам в Сити. Гарри, ты часто бывал в Лондоне?

Гарри неопределённо мотнул головой. Вряд ли несколько случайных прогулок можно назвать постоянными вылазками, а всё это благодаря Дурсли.

— Понятно. Думаю, у Рона даже спрашивать не надо. Ничего, у вас ещё будет время. А теперь... это, конечно, непросто... в общем, тогда хватайтесь за меня и помогайте мне. Нам надо трансгрессировать поближе к центру, точнее, — к серебристому небоскрёбу. Работайте с образами или хотя бы постарайтесь просто думать о нём. Я не мастер множественной трансгрессии.

Друзья взяли учителя за руки, но не успели ничего больше сделать, как их охватила темнота. Гарри добросовестно пытался представить серебристое высокое здание, но в мыслях было только восхищение. Множественная трансгрессия! Вот бы ей научиться!

... небоскрёб вблизи оказался просто серым. Серые стены, стальной блеск зеркальных окон, две полоски аккуратного, невзрачного газона, зажатые со всех сторон внушительными по площади стоянками, простая, строгая дверь. Доусон, жестом пригласив Гарри и Рона следовать за ним, торопливым шагом вошёл в эту узкую дверь, и они огляделись по сторонам. Волшебники стояли в нешироком коридоре, спереди дорогу преграждали массивные двери, походившие своей шириной на ворота, по всей видимости, негостеприимно закрытые. Справа, в окошке, виднелась голова темноволосой женщины, и выглядывал воротничок её белой блузки. Боемаг подошёл к окошку и передал в него прямоугольный квадратик из кармана и свою палочку. После минутной задержки вещи вернулись к своему хозяину, а двери распахнулись сами собой. Привратница проводила посетителей слишком пристальным взглядом. Гарри это очень не понравилось, но, кажется, Рон и Доусон не заметили её любопытства.

Они оказались в длинном коридоре со светло-серым мраморным полом. Здесь было подозрительно безлюдно, и это не наводило ни на какие радостные мысли.

— Идёте за мной. Ничего не говорить, вопросов никому не задавать, — бросил Доусон, обернувшись, и почти бегом бросился через весь холл к лифту.

Когда лифт начал подниматься на двадцать первый этаж, Гарри осмелился спросить:

— Не скажете, что это за здание?

Боемаг одарил его тяжёлым взглядом, но снизошёл до ответа:

— Насколько я могу разобраться в ситуации, принадлежит оно клиническим недоумкам.

Сразу после этих слов лифт остановился на нужном уровне, и Доусон, не дожидаясь полного открытия дверей, бросился вон из кабины. Вторым выскочил Рон, сосредоточенно нащупывая в потайном кармане волшебную палочку.

Навстречу попался первый обитатель странного места — молодой мужчина в строгом чёрном костюме.

— О, мистер Доусон! — напряжённо улыбнулся он. — Какими судьбами? Так рад Вас видеть!

Боемаг проворчал что-то на болгарском. Улыбка мгновенно сползла с лица некогда приветливого типа, уступив место страху. Бедняга быстро затараторил на том же языке, ежеминутно порываясь идти. Доусон, во избежание подобного недоразумения, подхватил парня под локоток:

— Ты же знаешь, Иван, я не выношу лжецов! Не стоит вам что-то скрывать от меня.

Мимо, по тому же коридору, прошла девушка лет двадцати; её костюм был серым, но не менее строгим.

— Мистер Доусон, Вы же говорили Министру... Вы не можете здесь находиться!

— Могу, — отрезал тот. — Вы играете не по правилам. Где девочка?

— Я доложу господину Волкову, учтите...

— Меня это не волнует. Да хоть его брату в "Рагнароке"! — повысил голос Доусон. — Я задал нечёткий вопрос?

— М-мы не знаем, сэр, — слегка заикаясь, проговорил тот, кого назвали Иваном. — Это н-не в нашей компетенции.

— А раскидывать по Англии шпионов — в вашей?! — закричал Доусон. — Ладно, доберусь я до вас!..

Молодые люди восприняли это как сигнал к отступлению, и их словно ветром сдуло.

— Мы должны поторопиться! — напряжённо сказал боемаг, бросив взгляд на часы.

Они ворвались в первую попавшуюся комнату, потом ещё в одну, но не встретили ни души. Всё здесь было оборудовано под обычный офис: столы, компьютеры, ворох бумаг в мусорных корзинах. С третьей комнатой волшебникам повезло больше, потому что здесь находились люди. С виду — обычные работники, усердно стучащие по клавишам на своих рабочих столах. Только с одним отличием: магглы не стали бы вскакивать со своих мест так, словно в дверь ворвались языки пламени, и направлять на вошедших волшебные палочки.

— Добрый день, — ехидно сказал Доусон. — Я вижу, у вас море работы. Какая досада! Значит, вы чересчур заняты, и никто не может сказать мне, куда же подевалась ученица из английской школы волшебства.

— Вы не должны...

— Плевать мне, Бэйкер, на то, что я не должен! — рявкнул боемаг. — У вас две минуты. Если девушки сейчас же здесь не будет, я посылаю весточку мистеру Злобину. Маленькую такую бумажку с подробным отчётом о том, чем вы здесь занимаетесь!

— Вы злоупотребляете своим служебным положением, — прошипел Бэйкер. Его лицо пошло красными пятнами, как у дяди Вернона, когда тот был в сильном гневе, а руки нетерпеливо и зло мяли тонкую, серебристую ручку.

— Это господин Министр решит сам, кто здесь и чем злоупотребляет. Я жду.

Доусон уселся на ближайший стол — дурная привычка со времён "Дармстранга", — подвинув монитор компьютера, а Гарри и Рон, не долго думая, разместились поближе к выходу, навалившись спинами на стену. Сейчас обоих было хорошо видно, и реакция последовала незамедлительно:

— Это же Гарри Поттер! — пронеслось по комнате. — Точно, это он. Со своим лучшим другом, Уизли.

В былые времена, когда имя Гарри употреблялось ещё чаще, чем сегодня, о Роне обычно просто забывали, и тот в глубине души мечтал, что когда-нибудь, совершив хоть что-то незаурядное, он выйдет из тени лучшего друга, сегодня же тот факт, что о нём знают, не вызвал ничего, кроме возмущения.

— Мы ждём, что вы скажете о Гермионе Грейнджер, — напомнил Рон, впиваясь взглядом в глаза Бэйкера. Этот негодяй точно что-то знал — такое у него было лицо.

— Убирайтесь! — тонко вскрикнул Бэйкер и дрожащими руками выставил волшебную палочку прямо на Доусона. Его движение повторили остальные сотрудники.

— Не хотите по-хорошему? — лениво спросил боемаг и полез в карман за своей. Напряжение, повисшее в комнате, сгустилось и стало давить на всех, точно его выковали из металла...

Бэйкер весь затрясся, с выражением панического ужаса на лице уставившись на кончик палочки Доусона, и после нескольких попыток опустился, наконец, на ближайший стул:

— Простите, простите нас, сэр... — убито прошептал он. — Таков приказ... Ведь мы не можем ослушаться, Вы знаете... Сейчас... Пойдёмте со мной. Только, ради всего святого, уберите вашу палочку!.. — его голос сорвался на крике, и он тяжело, судорожно вздохнул.

— Чей приказ? — холодно поинтересовался боемаг, вставая со стола.

— Мистера Андрея Волкова, — снова прошептал Бэйкер. — Мы должны были молчать, пока эти боемаги занимались киднеппингом за нашими спинами. Волков говорил нам, что украсть друзей Поттера — лучший способ заставить его рассказать нам, как нужно бороться с Сами-Знаете-Кем и Пожирателями Смерти...

— Я так и думал. Похищение, шантаж... опять за старое... Обязательно было привлекать серые отряды?! Какой позор! Мне ещё никогда не было так стыдно за коллег! Я уверен, что мистер Злобин об этом не знает... Да разве так нужно добывать информацию?

— Сэр, я всё...

— Довольно болтовни! Где мисс Грейнджер? Вы же не хотите неприятностей?

Когда они шли по коридору вслед за Бэйкером, боемаг прошептал Гарри, указывая на свои наручные часы:

— У нас вышло время. Будем надеяться на милосердие Грозного Глаза Грюма и нашего Ордена.

— Мы всего лишь должны докончить начатое, — возразил Гарри. — Не бросим же мы Герми, особенно сейчас!

Нужная дверь была такой неприметной, что второпях её можно было и вовсе проскочить — вот почему Бэйкер так тщательно оглядел каждую из нескольких одинаковых дверок в конце коридора.

Дверь не поддавалась, и только на заклинания Доусона и Бэйкера, надсадно крякнув, распахнулась.

Глазам волшебников предстал жуткий беспорядок: невероятные нагромождения хромых стульев и столов, битая посуда, дымящийся компьютер, на окнах — разодранные занавески... Всё, что можно было разбить, сломать, разорвать было приговорено к уничтожению, и приговор, судя по всему, приводили в действие со вкусом. Среди этого безобразия с чувством выполненного долга прохаживалось с десяток серых магов, и все настороженно оглядывались на единственный уцелевший — точнее, восстановленный, — стул который занимала девушка в чёрной мантии, с растрёпанной гривой густых волос.

Заметив вошедших, серые маги вытянулись по струнке и едва не отдали честь.

— Как интересно! Всё знакомые лица! — усмехнулся Доусон. — Отряд Волкова?

— Да, сэр! — отрапортовал ближайший маг, впрочем, с явным неудовольствием.

— Отпустите её.

— Но сэр! Мистер Волков...

— Я с ним разберусь на тему превышения полномочий. Через господина Министра. Мне повторить приказ?

— Нет, сэр. Одну минуту.

Когда верёвки оставили в покое рот, ноги и руки Гермионы, она с радостным криком бросилась обнимать Гарри и Рона, на последнем задержалась немного дольше, а потом подняла сияющие глаза на боемага:

— Спасибо Вам, мистер Доусон! Я знала, что вы не бросите меня здесь!

— Не стоит. Получилось, что и я причастен к этому, — отмахнулся он. — Теперь из-за Волкова, едва узнав, что я тоже командир серых, люди будут видеть на мне его вину... Поспешим, у нас не так мало времени. Точнее, его совсем не осталось. Ваш декан наверняка считает минуты до нашего возвращения и не только потому, что соскучился. А вы, господа боемаги, передайте Волкову, что мы ещё встретимся и серьёзно поговорим. В болгарском Министерстве Магии. Александр Злобин разберётся, кто из нас тролль.

У двери Доусон остановился, оглядев потерянного, жалкого Бэйкера:

— А Вы, мистер, передайте своим подчинённым, чтобы не смели распускать языки. Лично проверю их исполнительность... Увидимся, господа.

Гарри, Доусон, Рон и Гермиона направились к лифту. Сквозь окна проникал дневной свет, но на улице не было солнца, хотя, впрочем, его отсутствие внутри здания вполне можно было бы списать на волшебство. Кто знает, чего хотели добиться создатели этого небоскрёба... Серый цвет... Почему именно он? Не тьма, не свет, не разнообразие всевозможных красок и оттенков... В этом что-то было, и Гарри казалось, что он видел ответ на этот свой вопрос, где-то в далёких и туманных снах, но, как ни пытался, так и не смог в них разобраться. Серый вызывал чувство щемящей сердце тоски, которая словно бы родилась вместе с Гарри и никогда не уходила от него насовсем. Она всегда возвращалась...

По дороге до лифта Гермиона, по просьбе друзей, принялась рассказывать историю своего похищения:

— Утром мне в голову пришла мысль, которую я посчитала превосходной — почему бы не прогуляться возле "Хогвартса"? Я так много времени провожу с книгами, что забываю о собственном здоровье. Погода была хорошая, с утра даже как-то выглядывало солнце, и я решила совместить приятное с полезным. Взяла книгу Джека Драчливого на тему "Использование мирных заклинаний в боевых целях"... Кстати, она безумно интересная. Это нетрадиционный подход к волшебству. Всем советую почитать... Так вот, вышла я к озеру... На улице было тепло, снег не шёл, поэтому я не боялась того, что промочу библиотечную книжку. Не помню, почему я не заметила, как ко мне подошли. Наверное, очень увлеклась чтением. Вдруг поднимаю глаза и вижу неизвестного в серой мантии. Честно говоря, я испугалась — так неожиданно он появился. Говорил он с акцентом, так что местным его не назвать. Самое главное — что он говорил. Какую-то ерунду. Мол, он послан Орденом, и нам надо навестить Гарри в больнице. Посчитал меня наивной дурочкой! Как будто вся школа не знает, что люди в серых мантиях уже так давно прохаживаются около замка, что их нельзя не заметить, и избегают встреч с мракоборцами. В общем, слово за слово, я выхватила палочку... Он всё-таки справился со мной, хотя, я уверена, до сих пор поминает учеников "Хогвартса" недобрым словом. Такие синяки, как у него, скрыть невозможно. Да вы видели его, он у окна стоял! Теперь боится ко мне подходить... После того, как серый маг обездвижил меня, он трансгрессировал вместе со мной поблизости от этого здания — здесь стоит антитрансгрессионный щит — и оставил в той комнате, из которой вы вытащили меня. Серые маги долго и нудно выпытывали у меня, насколько активно я участвую в борьбе Гарри с Волдемортом. Кроме того, они хотели знать, что любит Гарри и чего он не выносит, но я ничего им не сказала и дала волю своему возмущению. Мало того, что они похитили меня, так ещё и не кормили! Я привела свою темницу в более печальный вид. Они так переполошились, эти серые! Позвали ещё нескольких своих коллег и уже собирались звонить начальнику, и тут как раз появились вы.

— Ты молодец, Гермиона, — одобрил Рон, шагая в кабину вызванного лифта. — Теперь они навсегда усвоят правила хорошего поведения... ну, или, хотя бы, перестанут нападать на учеников "Хогвартса"!

— Будем надеяться, — осторожно сказал Гарри. — Хорошо, что они не успели ничего доложить Волкову.

— Да, нам повезло, — согласился Доусон. — Ещё немного, и Гермиона могла быть в Болгарии. Послать запрос и отключить антитрансгрессию на границах — дело часа. Гермиона, ты случайно не помнишь, о чём говорили эти боемаги? — с надеждой спросил он.

— Нет, да как я могла запомнить? Все телефонные разговоры и большинство тех, что затевались между серыми, велись на иностранном языке.

— Вы же командуете серыми отрядами, мистер Доусон — проворчал Гарри, — так, наверное, можете объясниться. Что происходит, сэр? Зачем им следить за нами? А что этим людям надо было у стен "Хогвартса" летом? Там же никого, кроме учителей, не было.

— Это люди Волкова. Они работают в Англии, мои же, в основном, контролируют болгарскую границу. Это здание — вроде неофициального посольства болгарских волшебников в Великобритании. В последнее время у меня всё больше вопросов к моему коллеге, больше оснований ему не доверять... Впрочем, его увольнение, увы, не в моих руках. Похищение — его излюбленный метод ещё со времён бурной пожирательской молодости. Да, Волков, вроде бы, образумился и перешёл на служение своей родной стране, но... впрочем, не стоит мне так часто говорить о своих проблемах, вы всё равно его не знаете... Мы, серые — нечто вроде стражей порядка и одновременно похожи на ваших мракоборцев, охотящихся за проявлениями магического зла. Обязанности боемага несколько шире: он должен выступать против зла как такового и преследовать его всюду, как только появится такая возможность. — Доусон слегка вздохнул, словно его посетили печальные мысли. — Да, раньше были боемаги — настоящие мастера своего дела со светлыми, неподкупными душами и чистыми сердцами. Куда нам до них...

Гарри хотел было возразить, больше для себя, чем для дяди, но бросил взгляд вперёд, в щель между открывающимися дверями лифта, и застыл на месте. Доусон, Рон и Гермиона, как по команде, повторили его движение, и их глазам предстала самая нелепая, неожиданная картина. Двое серых магов волокли через весь холл отчаянно упирающегося, кричащего изо всех сил Аргуса Филча!

Глава22. Два секрета школьного завхоза.

— Мистер Филч? — воскликнул Гарри, недоумённо оглядываясь на Доусона.

Завхоз, когда увидел, с кем имеет дело, затрясся от злости, а его вытаращенные глазки перебегали от одного знакомого лица к другому, буравя их с нескрываемым возмущением.

— Здравствуйте, мистер Доусон. Мы задержали этого на улице, у нашей двери. Судя по всему, он что-то вынюхивал, — доложил один из серых, мужчина средних лет с серьгой-колечком в левом ухе и синими, холодными глазами, заботливо поддерживая Филча под руку.

— Ничего я не вынюхивал! — взвился Филч, брызгая слюной и нервно дёргая локтем в попытке обрести свободу. — Это они всё вынюхивают, серые крысы! А Вы, значит, хорошо знакомы с ними, а, Доусон? — на лице Филча проступило ехидное торжество, отразившись в цепких глазах. — Главе "Хогвартса" будет небезынтересно узнать, куда каждый день летал большой, красивый орёл.

— Вот и нам тоже будет любопытно, — подозрительно мягко ответил Доусон, — послушать Ваш рассказ о том, каким же это образом завхоз школы волшебства оказался так близко от штаб-квартиры болгарских авроров.

Филч упёрся:

— Я не буду ничего говорить при этих шпионах из Болгарии. Болгария... так вот откуда все эти шуты, которые по Вашему приказанию организовали похищение Грейнджер и подняли всех на ноги! Странно, что ученики вообще доверяют Вам, господин Доусон. Я ничего не скажу вам, более того, МакГонагалл...

— Нет, мистер, Вы расскажете всё, — с нажимом возразил боемаг. — А до того времени, когда мы окажемся перед орденским собранием, настоятельно рекомендую помолчать.

— Да как вы не понимаете, Поттер, Уизли, Грейнджер, — завизжал Филч, с удвоенной силой вырываясь из цепкой хватки синеглазого мракоборца, — это же настоящий заговор! Доусону нельзя доверять, он продаст вас Пожирателям! И не говорите потом, что я не предупреждал вас!

— И кто же эти таинственные заговорщики? — ласково, словно у больного, поинтересовался Доусон.

— У вас всех проблемы со зрением? Интересно, кто подговорил нашего нового декана на похищение ученицы Грейнджер? Они же следили за школой больше полугода, они подослали Вас, мистер Доусон. Что ж, признаю, Вы неплохо играли свою роль... Мистер Грюм говорил мне...

— Так Вы пришли от Ордена? — помрачнел Доусон.

— Да! А что, это кажется странным? Они уже обо всём знают. Меня... попросили рассказать о проведенной мною работе. Я почти раскрыл Вас, Доусон, и тут надо же было мне так глупо попасться! А Вы осторожны, выставили дозорных. Но я-то знал, что вашу конуру так просто не накроешь. Обвести Поттера вокруг пальца было делом нескольких правильно сказанных фраз, а я думал, что успею его предупредить. И кто бы мог подумать: именно тогда, когда я был так близок к разгадке тайны Сами-Знаете-Кого и действовал, между прочим, в одиночку... Где уж всем вам!..

К концу доверительного монолога Филча оба боемага уже расслабились и затряслись от беззвучного смеха. Видимо, они решили, что по ошибке поймали известного юмориста, и теперь наслаждались бесплатным шоу. Завхоз же был иного мнения, и через миг синеглазый схватился за живот, а его напарник встретил коленями мраморный пол.

— Впечатляет, — без выражения проговорил Доусон, и усадил Филча на пол рядом с серым магом одним взмахом руки. — А теперь слушай, Геракл. Я тоже давно следил за тобой. В твоём поведении было что-то интригующее. Ночные прогулки по Запретному Лесу, кормление тестралов и беседы с кентаврами... Да мало ли было таких странных дел, столь не свойственных рядовому завхозу! Сам я не мог выходить за пределы "Хогвартса" часто — слишком много глаз следило за мной, в том числе и некоторые союзники. Тогда я послал своих ребят на патрулирование Запретного Леса, и они обнаружили там людей моего коллеги, бывшего Пожирателя Смерти, Андрея Волкова. Я никогда не ему доверял, даже с тех пор, как он стал боемагом, а сейчас в его действиях появились прежние замашки, но я верю своему Министру Магии. Вы, мистер Филч, судя по словам Гарри Поттера, как раз договаривались о чём-то с людьми Волкова. Выходит, что Вы попали в более скверную ситуацию, чем я сам.

— Ни о чём я с ними не говорил! Так, пара фраз. Он спросил меня, знаю ли я всё о "Хогвартсе". Это я-то! Я почти полвека в ней проработал! Тогда серый маг решил держать пари, что Сами-Знаете-Кто проникнет в школу как раз в конце учебного года, когда ученики будут зубрить свои экзамены. Как бы не так! Теперь силы всего Министерства Магии брошены на защиту "Хогвартса", кроме того, у нас есть тайные защитники...

— И Вы рассказали ему? — резко перебил Доусон.

— Я на дурака похож? Нет, конечно. Но сказал о паре защитных волшебных вещичек, которые даже сам мистер Грюм, несмотря на все свои усилия, ни за что не найдёт. Серый маг попросил посмотреть, ну я и сносил ему. Мы же поспорили на пять галлеонов! Поэтому он немного приуныл, расставаясь с денежками, и сказал мне, что теперь "Тёмный Лорд точно будет в ярости". И тут этот Поттер...

— Гарри, Гермиона, Рон — быстро за мной. Алекс, давайте мне мистера Филча, Орден его дослушает. И проверим, на месте ли эти волшебные вещи сейчас.

Синеглазый во второй раз отпустил завхоза, теперь уже по собственной воле, перед этим встретившись с начальником взглядами. Кивнул на какой-то безмолвный вопрос Доусона и сделал знак своему молодому коллеге уходить.

Весь путь до "Хогвартса" Филч угрюмо молчал. Он лишь хмуро взирал на смеющуюся молодёжь и избегал встречаться взглядами с Доусоном. Кажется, он был сконфужен из-за того, что совершенно незаслуженно обвинил боемага в союзе с Пожирателями Смерти; ещё больше переживаний старику доставляла его собственная болтливость. Ещё неизвестно, что скажут орденцы! И Филч плёлся рядом с Доусоном, словно его вели в тюремную камеру, и лишь пару раз что-то пробормотал себе под нос.

Привидения и волшебники на картинах вытягивали шеи и вполголоса переговаривались, наслаждаясь этим прекрасным зрелищем — сопровождением Филча на разбирательство. Многие из них питали к завхозу стойкое, въедливое отвращение. Новость, разумеется, донеслась и до Пивза. Школьный полтергейст тут же бросил своё предыдущее занятие — он старательно крошил мел на пол одной из классных комнат — и, словно пуля, на головокружительной скорости вынырнул из стены. Внимательно пригляделся, опасаясь, что прекрасное видение растает. Даже несколько раз протёр глаза. Убедившись, что зрение его не подводит, Пивз немного поаплодировал, но надолго его не хватило — пакостно хихикая, нырнул обратно в стену. Филч пробурчал какое-то невнятное ругательство: он-то хорошо знал, в чью комнату направился его давний недруг. Впрочем, завхоз подозрительно быстро успокоился.

Перед дверью кабинета Грюма Доусон приостановился, морально готовясь к неизбежному выговору.

— Опоздали больше, чем на десять минут, — прокомментировал боемаг, но вид у него был не слишком удручённый. — Наверняка мистер Грюм сейчас примеряется к двери, прикидывая, каким заклятием лучше меня встретить.

На вошедших обрушился шквал громких, радостных возгласов. К вызволенной пленнице наперерез всем бросилась миссис Уизли, обняла её и расцеловала:

— Милая моя, как хорошо, что с тобой всё в порядке! Как же мы волновались за тебя!

Гермиона, смущённая, обернулась на Гарри и Рона, но те уже отвечали на вопросы орденцев, даже не успевая уследить, кто их задавал. Доусон, окружённый толпой волшебников, с Артуром Уизли в роли главного слушателя, делился подробностями на свой лад, художественно их приукрасив. По словам боемага выходило, что он прыгал со стола на стол и, посылая в негодяев лучи заклинаний, сбрасывал ногами мониторы. Разумеется, орденцы поняли всё так, как и следовало понять, а комната через несколько мгновений наполнилась таким гулом и смехом, что стало трудно разбирать слова рассказчиков.

— Тихо! — рявкнул Грюм. В полной тишине подошёл к боемагу, глянул обоими глазами...

— Неплохо, Доусон, неплохо. Но нам нужны объективные подробности, которые услышали бы все орденцы без исключения. Филча, я думаю, оставим "на сладкое", поэтому очередь Ваша. — Он снова оглядел лицо Доусона. — Я рад, что Вы всё-таки выбрали нашу сторону в этом поединке.

Тем временем рука Грозного Глаза поймала решившего удрать втихомолку Аргуса Филча.

— Большое спасибо, — улыбнулся Доусон, принимая завхоза, точно ценный приз. Тот обречённо глядел в пол, словно хотел проделать в нём дыру и туда провалиться — только бы сейчас ни о чём не рассказывать.

— Все, внимание! — Грюм снова возвысил голос. — Сейчас сюда с минуты на минуту появится Минерва (Филч бросил на него тревожный взгляд) и вместе с нами послушает мистера завхоза. Он уже давно намеревается нам что-то сказать, видите?

— Я не... — быстро начал Филч, но в этот момент дверь открылась, пропустив взбудораженную, запыхавшуюся МакГонагалл в дорожной мантии. Повеяло уличной прохладой.

— Добрый день, — сразу начала она, стараясь отдышаться между фразами. — Я от Министра и сразу к вам... Слышала, нашли Грейнджер... Очень хорошо... Что всё-таки произошло?

— Доусон, Вы первый, — напомнил Грюм.

Боемаг при виде МакГонагалл сразу оставил все свои шуточки и уложился в полминуты.

— Прошу простить моих коллег, — в заключение повинился он. — Мы с Министром Злобиным обещаем, что такого больше не повторится.

— Принято к сведению, — кивнула директриса. — Но я всё-таки вынуждена донести ситуацию до Скримджеора...

— Очень прошу Вас этого не делать, — поспешно перебил Доусон.

— Не волнуйтесь, — мягко сказала МакГонагалл. — Мы с Руфусом всё уладили. Теперь Вы снова его полноправный помощник, и не в его интересах вредить Болгарии. Хотите знать, почему он Вас не принял? Видите ли, один мракоборец, мистер Уокер... держит на меня обиду, что я, как он выражается, "прогнала" его из "Хогвартса", попросту отстранив от вмешательства в наши дела. Он рассказал всему Министерству о Вашем родстве с Гарри. Руфус решил, что вы действуете заодно и, быть может, попытаетесь как-то повлиять на него. Не правда ли, как мелочно? Не думаю, что это пришло бы вам в головы... но власть ослепляет людей. Доусон, он ждёт Вас завтра у себя. Наверное, собирается извиниться. Инцидент исчерпан?

— Да, полностью, — кивнул Доусон, но его выдал настороженный тон.

— Рада слышать. Теперь Ордену предстоит кое-что обсудить. Это касается нашей безопасности, — МакГонагалл бросила за спину Гарри пристальный взгляд. — Будем решать, останется ли Аргус Филч в должности завхоза школы чародейства и волшебства "Хогвартс".

Филч резко подался вперёд, словно его ударило током, чуть не наскочив на Гарри.

— За что? — отчаянно выкрикнул он и заговорил громко и обиженно, боясь, что его перебьют: — Я работаю в "Хогвартсе" не первый десяток лет, и директор Дамблдор был мною доволен... Разве вы не понимаете, что мне некуда идти?! Вы... вы не можете так со мной поступить! Я ничего тёмного не сделал! А вы хотите выгнать меня на улицу!

— Зачем же сразу выгонять? Мы назначим другого завхоза, а Вы живите себе...

— Издеваетесь?! — отчаянно возопил Филч, суетливо оборачиваясь вокруг своей оси и заглядывая в лица орденцев в попытке найти хоть какую-то поддержку. — И как я буду жить рядом с этим... этим... — он досадливо махнул рукой и как-то весь съёжился, опустил голову. Помолчал пару мгновений — воцарилась тишина — потом снова вскинул глаза на МакГонагалл. Его голос был уже тих, но Гарри почему-то сразу вспомнил Рона в те моменты, когда они с Гермионой были в ссоре: — Вы можете хотя бы сказать, чем я не угодил?

Директриса медленно, словно нехотя, заговорила:

— Как завхоз Вы нас вполне устраиваете, однако настораживает Ваше странное, ничем не объяснимое, поведение, особенно в последнее время. Как директор учебного заведения, в котором Вы работаете, и глава Ордена Феникса, я должна заботиться о вверенных мне людях. Это касается, прежде всего, их безопасности, поддерживать которую стало вдвойне тяжелее в последние годы. С кентаврами Вы говорили по моей просьбе, но что Вам потребовалось возле здания, в котором прятали мисс Грейнджер? Что за странные встречи с серыми отрядами в Запретном Лесу? И, наконец, почему Вы приняли два года назад сторону Амбридж, хотя Министерство, которое назначило её инспектором "Хогвартса", явно не преследовало никаких благородных целей относительно школы, её учеников и директора? Может быть, Альбус и доверял Вам несмотря ни на что, но мне, как новому директору, все эти причуды кажутся странными. Ваша враждебность не может не бросаться в глаза. Может, объяснитесь?

Филч при упоминании имени Дамблдора бросил полный надежды взгляд в сторону директорского портрета, но тот, о ком сейчас говорила с такой грустью МакГонагалл, тихонько посапывал в своём нарисованном кресле, словно, кроме сна, для него ничего не существовало. Тогда завхоз крепко задумался; в его голове созревало некое решение — единственный выход из сложившейся ситуации.

— Мерлин с вами, я всё расскажу... Я-то думал, с работой не справляюсь, а это что... пустяки. Слушайте, — к Филчу вместе с уверенностью в том, что ему удастся избежать наказания, возвращалась и привычная ворчливость. — Ничего в этом запутанного нету, а вы, похоже, думали, что это целая загадка, да? Плевать я хотел на вредителей из Министерства! А с госпожой Амбридж сотрудничал потому, что только она могла по достоинству оценить моё умение обращаться со школьным имуществом и за работу предлагала реальную награду, — портрет Дамблдора удостоился выразительного взгляда. — Кто из вас отказался бы от этого? Не секрет, я думаю, что Дамблдор взял меня из жалости — куда ещё сквибу податься? А Амбридж смотрела на меня, как на человека, который выгодно — заметьте, выгодно! — отличался от всяких там остальных... магов, вроде этих шумных, невоспитанных, бестолковых детей, которые учатся у нас в школе...

— Зря Вы так, Аргус, — покачал головой Дамблдор с портрета, а завхоз втянул голову в плечи и на шаг отступил. — "Хогвартс" может гордиться своими учениками. Кроме того, вспомните, какой потом оказалась мисс Амбридж. Как она описывала Вас перед Министром Магии...

— Но она... да, я знаю... не надо, профессор.

— Она назвала Вас грязным тараканом, который вечно пытается выслужиться. Всем нам тогда досталось, — улыбнулся Дамблдор; ему это казалось забавным. — Но её можно понять. В то время она как раз лечила душевные и телесные раны, нанесённые ей в окрестностях "Хогвартса"... Продолжайте, Аргус. Что там у нас с серыми отрядами?

— Серые отряды... — повторил Филч, собираясь с мыслями: он понимал, что за общение с ними нельзя ждать от Ордена ничего хорошего, и тянул с ответом. — Вы, профессор МакГонагалл, и Доусон тоже, уже знаете об этом. С одним из серых магов — я встретил его во время кормления тестралов — мы поспорили... — Филч с тревогой оглянулся на Доусона, который, переговорив о чём-то с директрисой, бесшумно покинул грюмовский кабинет, и продолжал свой рассказ.

Гарри слушал завхоза и злился на него. Старый обманщик! Ну какой нормальный человек будет направо и налево разбрасываться тайнами "Хогвартса" в такое опасное время? Не иначе как он хотел помочь кому-то проникнуть внутрь замка. Гарри хорошо помнил, что случилось в прошлом году, когда Пожиратели Смерти, забравшись в школу, убили обессиленного директора. Хоть бы нарисованный Дамблдор сейчас запретил Филчу говорить неправду! Но нет, он подался вперёд, сидя в кресле, и внимательно слушает бред завхоза, поблёскивая стёклами очков-полумесяцев. Ну, хоть кто-нибудь!.. Должны же они понять, что тут больше половины — неправда! Грозный Глаз, встретив взгляд Гарри, угрюмо покачал головой. Мистер Уизли нахмурился. Нимфадора толкает Люпина под локоть и что-то шепчет... Очень хорошо! Сейчас орденцы разберутся, что к чему.

— ...что касается Грейнджер, — продолжал вещать Филч, — то я, пообщавшись с серыми, догадался, ради чего они пасутся у школы с самого лета. Кто-то отдал им приказ во что бы то ни стало связаться с Поттером, даже ценой похищения его друзей, как мы все потом узнали. Честно говоря, сначала я подумал на Доусона, но, судя по его словам, их мракоборцы и сами не понимают, чего им надо. Одни не знают того, что делают другие. Вот я и пошёл Грейнджер выручать. Я ведь завхоз, с меня спрашивают за недостачу школьного имущества, так кто знает, может, это относится и к детям, — грубовато закончил Филч.

— Зачем Вы занялись не своим делом? Это опасно, и, кроме того, есть же Орден Феникса, — осуждающе сказала МакГонагалл, глядя на Филча, словно на капризного ребёнка.

— Орден? Да он ничего не делает! Только бюрократию разводит! Видите ли, бумажки, семинары... — едко возразил Филч, а Гарри впервые посмотрел на него с уважением. Жаль, Доусона нет. — Вот встретится вам Сами-Знаете-Кто — вы бумажку перед ним вертеть будете? Нет, тут надо смотреть в оба и бить врага туда, куда больнее.

— А Вы что-то делаете для уничтожения Волдеморта или умеете только хвастать? — под стать завхозу съязвила директриса.

Филч даже не заметил упоминания имени Тёмного Лорда: в нём боролись два противоречивых чувства. На лице можно было прочесть "это строгий секрет", но не надо долго изучать завхоза, чтобы догадаться, как же хотелось ему доказать всем свой ум и изворотливость. Задетый за живое, Филч, наконец, сдался.

— И вы ещё спрашиваете?! — разразился он гневной тирадой. — А чем я, по-вашему, в последние годы занимаюсь?! Как будто каждому нормальному человеку, знающему о Тёмном Лорде, не хочется от него избавиться! Мы... то есть, я, конечно же!.. Но и мой помощник тоже... — смутился завхоз, но бойко продолжил: — Мы выслеживали этих чернокнижников, начиная с того года, когда вернулся Сами-Знаете-Кто. До него, конечно, мы не добрались, но кое-что, всё же, успели выведать. Ну-у-у... это так... ничего особенного...

Филч оглядел орденцев и прикусил язык: уж очень не хотелось ему продолжать дальше, да и лица слушателей были насторожены. Его явно собирались взять штурмом и допрашивать до последнего, поэтому он решил не сдаваться без боя.

— И какие же это факты? — поторопил боемаг.

— Подождите, Доусон, — остановила директриса. — Что за таинственный помощник, о котором Вы только что упомянули?

— А вам обязательно это знать? — вскинулся Филч. — Он не предатель, это точно!

— Я хотела только сказать: можно ли положиться на его слова? — осторожно сказала глава Ордена.

— Я доверяю ему как самому себе, а его сведения достоверны. Но его имя я разглашать не собираюсь!

— Нет, ты его назовёшь! — все вздрогнули от хриплого рыка. Грюм, не отрывая взгляда от Филча, достал из кармана волшебную палочку.

— Аластор! — резко вмешалась МакГонагалл, нервно опуская ладонь в карман своей мантии.

— Пусть он скажет... — уже тише потребовал Грозный Глаз. — Иначе мне самому придётся делать предположения. Минерва не зря поручила мне слежение за школой... — старый мракоборец наступал на Филча, убрав в карман палочку, но и без неё он оставался для завхоза крайне опасным. — Шутки он вздумал шутить! Не понимает, чья судьба решается на собрании!

Завхоз мелко затрясся, но не отступил:

— Ладно, скажу я, скажу! Так и быть... — забормотал он, из последних сил оставаясь на своём месте. — Это она, вы угадали! Моя сестра... — он умолк и, растолкав орденцев, в том числе и Гарри, поспешно забился в угол. Нервы завхоза не выдержали.

Грюм со странным торжеством на лице повернулся к МакГонагалл, а та улыбнулась, словно услышала крайне приятную новость.

— Я догадывалась, конечно, но чтобы сестра... — и она продолжила очень тихо, но её голос слышали все: — Наконец-то мы узнали тайну Элизабет Норрис.

Гарри чуть было не подпрыгнул на том месте, на котором стоял. Миссис Норрис! Старая, тощая кошка завхоза — анимаг?! Не может быть, она не смогла бы столько лет и так ловко прятаться в кошачьем обличии!

— Она так и жила всё это время? — удивлённый не менее Гарри, спросил мистер Уизли, стараясь отыскать взглядом лицо Филча, по-прежнему прячущегося за орденцами, в углу.

— Ну не всегда же она кошкой была, — сварливо пояснил Филч из-за спин Кингсли и Мундугнуса. — Блажь ей такая в голову пришла, глупышке. Она же у меня волшебница... — уже мягче сказал он. — А потом оказалось, что мысль-то была здравая! Профессор МакГонагалл сама анимаг, кроме того, кое-кто из вас наверняка слышал, что у меня есть сестра... в том числе профессор Грюм... Нетрудно было догадаться...

— И как же Вы шпионили за Тёмными Слугами? — продолжала расспросы МакГонагалл.

— Известно как... Я выпускал Элизу погулять, она и приносила мне необходимые сведения.

— И какие же, интересно знать?

— Например, Доусон, она говорила, что этим летом, прогуливаясь в дальней части Запретного Леса, набрела на стоящий в котловане старый, полуразвалившийся замок. Из него никто не выходил, никто не входил внутрь, но по вечерам за его окнами всегда горел свет, слышались человеческие голоса. Иногда было видно, как в замке передвигаются люди. Редко, очень редко, только лишь ночью они выходили в лес, но тогда Элиза уходила: она не собиралась смотреть их тёмные ритуалы... Миссис Норрис говорит — странное место. Кажется, оно насквозь пропитано чёрной магией. А мы с сестрой терпеть её не можем, да и вы, я думаю, с этой мерзостью тоже не в ладах.

— Замок? — задумчиво переспросил Доусон, старательно о чём-то размышляя — Когда я летал над лесом, там не было никакого замка.

— Доусон, Вы как будто первый день на земле живёте, — ехидно произнёс Филч. — Общеизвестно, что предмет можно скрыть от посторонних глаз при помощи магии. Тем более, если в этом тёмном дельце участвуют десятки, а то и сотни волшебников.

— Я скажу аврорам, чтобы прочесали Запретный Лес ещё раз, — сказала директриса. — Что-то ещё? Не стесняйтесь, Филч, Вы уже и так многое нам сообщили.

— Ещё мы сделали парочку ловушек для Пожирателей Смерти. Так, ничего серьёзного, — с деланной небрежностью вспомнил завхоз, раздуваясь от гордости. — Правда, никто в них ещё не умер, но некто Макнейр, помнится мне, не так давно, накануне Рождества, чуть не лишился ноги, пытаясь освободиться.

МакГонагалл переглянулась с орденцами. Доусон, встретив её взгляд, отчаянно зажестикулировал. Легко кивнув, директриса обратилась к Филчу:

— Как устроены Ваши ловушки?

— Маггловские штучки. От начала и до конца. Несколько замаскированных глубоких ям, на дне которых близко друг к другу расположены колья. Это я придумал их. Волшебник даже не успеет Levioso сказать. Раз — и на дне! Откуда же им знать, что их поджидает не магическая опасность — где им, бедолагам! Маги часто не видят ничего дальше своих заклинаний и волшебных книжонок, — голос Филча не содержал язвительных нот и даже слегка прерывался; видно было, что наружу прорывалась его давняя боль — отсутствие магических дарований. — Миссис Норрис с помощью волшебства расставила их вокруг замка, в котловане. Как я уже говорил, Пожиратели выходили в Лес крайне редко. Но мы умеем ждать... Попались четверо, и Элиза почувствовала это, потому что она снабдила ямы оповестительной магией. Она бросилась наружу, трансгрессировала за пределами "Хогвартса" и тихонько подобралась к замку, чтобы проверить добычу, — на губах Филча в этот момент появилась отвратительная довольная ухмылка. — Все, кроме последнего, выбрались сразу. Они отделались лишь глубокими порезами. Очень жаль... Миссис Норрис не хотела засветиться перед разозлёнными чернокнижниками, поэтому могла только наблюдать... Макнейр был, кажется, пьян или одурманен... Неважно, всё равно его нога была в отвратительном состоянии. Лохмотья мяса. Зрелище не для слабонервных, — завхоз усмехнулся, словно уже записал в слабонервные более половины присутствующих.

— И Вы молчали! — воскликнула МакГонагалл, выражая общее мнение Ордена. — Надо было сказать об этом гораздо раньше, мы придумали бы что-нибудь более действенное. Что толку убивать и калечить Пожирателей, если мы всё равно не можем обезопасить себя и своих близких? Надо обезглавить эту стихию, неужели не ясно! Мы не можем действовать теми же методами, что и они сами. Если повсюду будет литься кровь, то тьма и свет смешаются в одну серую массу. Профессор Дамблдор поддержал бы меня...

— Да, Минерва, ты абсолютно права, — подал голос бывший директор на портрете. — Только не осуждай Филча. Он делал всё, что считал нужным. Разумеется, это не означает, что надо продолжать в том же духе.

— Разумеется, — кивнула директриса. — В следующий раз Вам следует сообщить Ордену. Как Вы не понимаете, теперь Пожиратели стали осторожнее; они поняли, что кто-то разузнал про их тёмное гнездо, и лишний раз теперь носа не высунут!

— Конечно, я сообщу Ордену, а все почести опять достанутся волшебникам и их Господину Избранному Поттеру! Нам же с миссис Норрис...

— Почему "миссис Норрис"? Кажется, время маскировки прошло, — напомнил Доусон. Он только что кончил шептаться с Люпином и Нимфадорой, и сейчас многозначительно посматривал на мистера Уизли.

Филч уже настолько осмелел, что в течение разговора выбрался из-за своего укрытия за широкой спиной темнокожего мракоборца и занял место возле директрисы, благодарно посматривая на портрет Дамблдора. Завхоз выдал некое подобие улыбки, но этого было практически незаметно, только пара морщин возле углов рта обозначилась чуть порезче:

— У неё прозвище такое... Этот Норрис, с которым Элиза связала судьбу, поначалу мне не нравился. Дело было не в том, что он маггл... ну не нравился, и всё. Мне доставляло удовольствие постоянно напоминать ей о том, чьей женой она является... А потом его убили Пожиратели Смерти... Пьяная потасовка, а он лишь случайно оказался рядом... Элиза им никогда этого не простит...

Голова Филча была опущена: он безнадёжно пытался скрыть необычайно человечное выражение своего лица и боль, отразившуюся в глазах. Этот отнюдь не сентиментальный старый сухарь на две секунды погрузился в собственные воспоминания, и это так поразительно изменило его, что Гарри даже снял очки и тщательно протёр их краем мантии. Нет, это определённо не было иллюзией.

— Хорошо, не стоит об этом вспоминать, — почти ласково сказала МакГонагалл. — Ответьте на последний вопрос, и мы отпустим Вас...

Внезапно Филч вскинул голову. Его бледные щёки покрылись красными пятнами румянца.

— Ничего я вам больше не скажу! — вдруг резко, отрывисто крикнул он, точно пролаял. — Вы и так всю душу мне вымотали! Оставьте меня в покое!

Он выбежал вон, слегка прихрамывая, с силой громыхнул дверью, оставив орденцев в растерянности. Если раньше ситуация с допросом выглядела комично, то в этот момент у каждого из волшебников, находящихся в кабинете Грюма, появился неприятный осадок на душе.

— Жаль... — непонятно, что имела в виду МакГонагалл. Она многозначительно посмотрела на Дамблдора, а тот печально покачал головой.

— Не надо было Филча отпускать, — загорячился Доусон, по-своему истолковав эти знаки. — Притворился несчастным и ушёл от ответственности...

— Я бы не сказал, что это притворство, — осадил боемага, как это ни странно, Грозный Глаз. — Он не умеет обманывать и отдал бы всё за то, чтобы остаться в "Хогвартсе".

— Но Филч говорил о миссис Норрис. По-моему, неплохо было бы её увидеть, — подала голос Гермиона, до этого времени не вступавшая в споры.

— О, это случай ещё более безнадёжный... — сказала директриса. — Она невероятно упряма и очень любит своего брата, а после того, что мы Филчу устроили, Норрис и разговаривать с нами не станет. Кроме того, по его словам, она только и думает, что о мести. Лучше оставим в покое этих двоих... Хотя бы до поры до времени.

— Нет, этого так оставлять нельзя... — не выдержал Доусон. — Я же говорил Вам, профессор МакГонагалл...

— Поступайте, как считаете нужным, — отмахнулась директриса. — Главное, что Вы убедились — в школе ничего не пропало.

— Очень хорошо, — обиделся боемаг. — Гарри, ты со мной? Надо навестить одно местечко в "Хогвартсе".

Тот переглянулся с Роном и Гермионой. Они не выглядели обделёнными — уверены, что у друга нет от них секретов.

— Опять впутываете Поттера? — проворчал Грюм.

— Да, я с Доусоном, — Гарри выдержал пристальный взгляд обоих глаз своего декана и решительно подошёл к дяде. — Пойдёмте, профессор.

— Если никто не хочет ничего добавить, я закрываю наше собрание, — устало сказала директриса, опускаясь в кресло. — Гарри, Доусон, если найдёте что-нибудь интересное, я буду рада выслушать вас.

Они вышли из кабинета и направились вдоль по коридору.

— Ты в курсе, куда мы идём?

— Не имею ни малейшего представления.

— Неужели? Вспомни болтовню Филча. О чём он хвастался перед людьми Волкова?

— Кажется, догадываюсь! Это те вещи, которые, по словам завхоза, поддерживают защиту школы?

— Да. Он запрятал их в Выручай-комнате. Правда, ловко?

— В прошлом году именно оттуда пришли Пожиратели Смерти. Логично, что именно этому месту при укреплении защиты "Хогвартса" авроры уделили больше внимания!

— Да, и именно Филч натолкнулся там на кое-что... Мне посчастливилось узнать от него об этом. Помнишь, он как-то рассказывал мне, что ты применил Империус? Тогда, ночью? Я сразу почувствовал в его словах какой-то подвох: Филч чего-то недоговаривал. Пришлось надавить на него — поэтому, может быть, он так сейчас ко мне относится — и даже МакГонагалл не знает то, что знаю я. Да, она слышала об Империусе, но не более того.

— Что это за тайны? И почему директриса не может о них знать?

— Я не хотел тревожить Орден... Видишь ли, Выручай-комната...

— Что с ней такое?

— Не волнуйся, никто посторонний через неё не проникнет. Дело лишь в том, что может находиться в этой комнате. Филч сказал мне, откуда он достал вещи, которые охраняют "Хогвартс". В Выручай-комнате — я сам узнал о ней от Филча — появляется то, что тебе необходимо, не так ли? Увлёкшись игрой в противостояние Волдеморту, Филч от всего сердца пожелал найти древнюю магию школы, которую не может победить даже Тёмный Лорд. Об этом, по словам завхоза, говорил ещё Дамблдор. Фактически, это единственная сила, способная заставить Риддла трепетать. Летом наш завхоз нашёл вещи, в которых эта магия воплотилась, и, конечно же, думал, что сохранит всё это в тайне.

— И что это за вещи? — Гарри вдруг почувствовал волнение, будто вскоре должно было произойти нечто такое, что изменит всю его жизнь.

— Что конкретно, я и сам не знаю. Он говорит, пара книжек, котлы, парты — всё, что раньше принадлежало первым ученикам школы и её основателям. Я не очень-то верю в волшебство старого котла и прочей рухляди, вот и хочу убедиться, можно ли Филчу доверять. Он сказал, что мне, как преподавателю, комната откроется. Если бы этого пожелал ученик, ничего бы не случилось.

Они поднялись на восьмой этаж и остановились возле каменной кладки. За их спинами волшебник с мечтательным взглядом и отнюдь не маленьким брюшком отставного учителя танцев бегал по всему гобелену, пытаясь спастись от парочки здоровенных троллей, своих последних учеников. Брюшко не мешало танцору Варнаве Вздрюченному удирать от своих воспитанников так резво, словно на нём горели штаны.

— Гарри, отойди. Комната не должна почувствовать мысли ученика.

Тот послушался и стал следить за дядей взглядом. Доусон, напустив на себя задумчивость, ходил взад и вперёд от первого окна до высокой вазы. После третьего рейса дверь послушно отобразилась прямо в каменной стене. На этот раз она была из чёрного дерева, с мастерски выполненными резными узорами и тяжёлым чугунным кольцом, вставленным в нос такого же льва с оскаленной мордой. Когда боемаг ухватился за кольцо, из-за двери отчётливо послышалось рычание.

Гарри выхватил палочку:

— Как Вы думаете, она меня пропустит?

— Вот это мы сейчас и узнаем. Но я пойду первым, — Доусон повторил движение племянника.

Он приоткрыл дверь, и оба протиснулись внутрь, ожидая встретить в комнате разъярённого хищника.

...В полутьме горели факелы, открывая взгляду помещение, похожее на подземелье: почерневшие не то от времени, не то от сырости стены, по стенам — хромоногие резные стулья и покрытые пылью столы, в углу стоял высокий старинный шкаф, щедро обвешанный паутиной, на котором тускло поблёскивало что-то маленькое и округлое. Вокруг шкафа, точно придворные возле короля, столпились приземистые котлы, сплошь покрытые чернейшей копотью. Вот и всё. Если не считать того, что паутина здесь была практически повсюду, и сразу же зацепилась волшебникам за палочки и намоталась на них, прильнула к волосам.

— Тьфу... Это и есть древняя магия? — с некоторым разочарованием поинтересовался Гарри, брезгливо стряхивая паутину с висящими на ней дохлыми пауками, крупными, словно вишни.

Доусон ничего не ответил. Он направился к шкафу, внимательно оглядывая бронзовую фигурку, сидевшую на верхней части левой дверцы. Она была выполнена в виде совы, маленькой сплюшки, так точно выполненной из бронзы, словно она была живой. Птица была не больше фута высотой. Она держала в когтях крохотный клочок пергамента, который свешивался на дверцу. На нём было написано: "Ничего не уноси отсюда, если не хочешь отравить себе жизнь неприятностями".

Гарри взялся за ручку с правой стороны шкафа, и тут же сквозь дверцы изнутри старой мебели вспыхнул мягкий свет. Внутри оказались книги — десятки книг. Большинство из них было старыми учебниками, но две книги сразу привлекли внимание Гарри и Доусона. Они лежали как бы в стороне от остальных и выглядели древнее простых учебников. Их обшарпанные кожаные переплёты были схвачены фигурными полосами из проржавевшего от времени железа. Но самая главная ценность заключалась в их названиях. Волшебники почему-то сразу потянулись к разным книгам. Доусон взял ту, что стояла в самом углу, но была помассивнее. "Дневники Хельги Хаффлпафф" — гласила книга, взятая Гарри. Он торопливо открыл её. На пожелтевших, почти рыжих страницах темнели неведомые знаки.

Послышался короткий вскрик, и Гарри резко поднял голову. Книга Доусона вдруг вспыхнула и запылала таким буйным пламенем, словно её облили бензином. Боемаг инстинктивно заслонился от огня, отшвырнув книгу прочь. В одно мгновение она сгорела, а на полу не осталось даже пепла.

— Гарри, что там у тебя? — поинтересовался Доусон, подходя к племяннику.

— Дневники основателей, — рассеянно ответил тот, с недоумением таращась на странные символы, заполнявшие страницы снизу доверху, словно кто-то рассыпал их по бумаге. — Только нам это явно не прочитать. Кажется, они зашифрованы. Взгляните, профессор, вам знаком этот язык?

Доусон вгляделся в ближайшую к нему страницу и вдруг рассмеялся:

— Ловко, ничего не скажешь!

— Что там такое? Профессор?

— Гарри, не зови меня профессором. Ну, хотя бы вне классной комнаты... Можешь положить эту книгу туда, откуда взял, нам она не поможет.

— Но почему? Если Вы не можете это разобрать, нам стоит обратиться за помощью к кому-нибудь другому. Может быть, МакГонагалл...

— Повеселится от души. Гарри, это детские считалки, написанные руническим языком. У вас ведь был курс древних рун?

— Гермиона на него ходила...

— Вот и плохо, что вы с Роном его не выбрали. Руны очень похожи на те, которые преподают в школах волшебства, но эти имеют более долгую историю и не приспособлены для изучения школьниками. Мне посчастливилось научиться им у одного давнего знакомого. Посмотри, как разбросаны строки по всем страницам. Эту книгу явно писали второпях, желая сбить нас с толку. Ставлю на что угодно, настоящих дневников здесь нет.

— Почему...

— Сам подумай: стал бы ты зашифровывать собственный дневник, словно это переписка Пожирателей Смерти?

— Если бы у меня был такой сосед, как Салазар Слизерин, я бы ещё и на замок свои вещи запирал!

— Ладно, мы можем предоставить эти дневники мистеру Грюму, он у нас специалист по шифрам. Только сначала стоит сообщить обо всём МакГонагалл: видишь эту сову? Мне не нравится надпись на её пергаменте. Лично мне не хотелось бы столкнуться с очередным проклятием... Кроме того, одна книга уже сгорела в моих руках. Нам повезло, что это были лишь "Сто малоизвестных заклинаний". Нечто похожее есть у нас в Закрытом секторе.

— Что это? — Гарри заметил отсвет на дне одного из котлов, и, запустив туда руку, извлёк тонкий серебристый кинжальчик не более полуфута длиной. Вокруг него обвивалась такая же змея с изумрудами вместо глаз. Кинжал блестел так, будто его выковали несколько минут назад. Сбоку змеиного туловища, от головы, лежащей на перекрестии, до кончика хвоста, прильнувшего к вершине клинка, шла надпись на английском языке.

— А, кинжал какой-то, — отмахнулся Доусон. Он как раз оглядывал языки пламени, вырвавшиеся из котла после того, как кинжал его покинул. — Наверное, жертвенный. Только я вот не понимаю...

Гарри взялся за рукоять, и тотчас же змеиные глаза вспыхнули, а надпись засияла так, что стала резать глаза.

"Задай мне любой вопрос — получишь ответ". Он поспешно отвернулся, чтобы не привлечь внимание дяди. Но тот, похоже, увлечённо исследовал котёл, поглаживая его края волшебной палочкой. Временами из палочки вырывались искры, на мгновение заставлявшие пламя в котле вспыхивать сильнее.

На языке Гарри вертелся один такой вопрос, который непременно стоило узнать. Ему показалось, что даже воздух замер в ожидании... Скорее, пока Доусон, не потерял интереса к котлу!

— Скажи мне, кто победит в нашем противостоянии с Волдемором? — шепнул Гарри змее, а изумрудные глаза вспыхнули ещё ярче, превратившись в два маленьких огонька. Её рот резко раскрылся, выпустив наружу трепещущий раздвоенный язык.

— Победит лишь один, — прошипела змея, — но этот несчастный ещё сотни раз пожалеет, что остался в живых.

Она снова замерла, а её глаза постепенно потухли, словно угли костра...

— Что это было? — резко произнёс Доусон.

— Я... всего лишь спросил, кто победит — я или Волдеморт, но даже не получил ответа.

— Спросил? Как ты спросил?!

— Обыкновенно! — рассердился Гарри, не понимая, в чём его вина. — Что-нибудь не так?

— Ты разговаривал с кинжалом на змеином языке, — воскликнул Доусон, — и ещё спрашиваешь, что случилось! Я знал, конечно, что ты им владеешь, но чтобы вот так, запросто...

— Я не знал об этом!

— А чего ты ожидал, обращаясь к змее? Честно, меня чуть удар не хватил, когда из твоего рта вырвалось змеиное шипение. Что она тебе ответила?

— То же, что и сказано в пророчестве, которое сделала Трелони: выживет лишь один. Кинжал ничего не прояснил! Сразу видно, что его делали слизеринцы! — Гарри швырнул кинжал обратно в котёл, и пламя с громким хлопком погасло. Он не стал распространяться по поводу судьбы победившего: на душе было и так слишком скверно.

— Всё, пошли отсюда! — поморщился Доусон. — У нас Грюм уполномочен на то, чтобы возиться со школьным старьём, — он с выражением отвращения на лице отряхнул руки от плотной серой пыли, прилипшей к пальцам. — А Ордену... Ордену всё-таки надо узнать обо всех замыслах нашего ловкого завхоза. Из его слов всё это казалось таким безобидным. Всего лишь старые вещички с возрастом около тысячи лет!.. — боемаг возмущённо фыркнул. — Да тут всё пронизано магией! Чувствуешь?

Гарри изо всех сил сосредоточился, даже сморщил лоб. Ничего не выходило. Только... Мантия слегка потрескивала при каждом движении, словно от электричества, слегка шевелились и без того непослушные волосы... И ещё появилось непонятное чувство страха и одновременно — мощи.

— Мы обязаны найти Филча, — сказал он. — Пусть он откроет все свои тайны! Вот уж не думал я, что в Выручай-комнате сосредоточится столько магии... Эй, ты чего? Пошла прочь!

Глухой, шелестящий звук — и бронзовая сова, слетев со шкафа, набросилась на Гарри, крича и хлопая крыльями. Доусон тотчас же направил на неё волшебную палочку, но Парализующие чары не подействовали на птицу, а никакие другие применить он не успел. Вскоре ему тоже пришлось спасаться от острых когтей странной совы. Странным было то, что она казалась на ощупь холодной, словно действительно была сделана из металла, и в то же время отнюдь не твёрдой.

Гарри и Доусон кое-как выбрались наружу, прикрывая руками лица, сова выпорхнула вслед за ними, пролетев сквозь щель между приоткрытой дверью и стеной и мягко задев головы волшебников маховыми перьями.

— Теперь нам точно не избежать неприятностей, — с тревогой заключил Доусон, проследив за тем, как птица скользнула в открытое окно.

— И что нам будет от одной глупой совы?

— Это зависит от фантазии того, кто придумал эту дурацкую охранную систему. Но что-то мне подсказывает, что древние волшебники отличались извращённым чувством юмора и повышенной обидчивостью... Быстро к Филчу!

Спустя десять минут дверь завхоза школы волшебства чуть было не просела под градом энергичных ударов. В пространстве между дверью и камнем стены наметилось хмурое, посеревшее лицо хозяина комнаты.

— Вам же сказано: убирайтесь и оставьте меня в покое! — рявкнул он и захлопнул дверь.

Доусон снова ударил по ней кулаком:

— Мистер Филч! Мы к вам насчёт Выручай-комнаты.

В ответ из-за двери донеслись приглушённые ругательства, и вскоре наступила тишина. Обитатели комнаты не собирались даже обращать внимания на новую партию ударов, обрушенных волшебниками.

— Мистер Филч! — крикнул Гарри, потирая левой ладонью правый кулак. — У нас сова улетела.

Слова возымели волшебное действие. Дверь резко распахнулась — Доусон едва успел отскочить — и завхоз накинулся на Гарри:

— Что ты опять натворил, негодный мальчишка? Я знал, я говорил директору, что от тебя одни неприятности — и вот, пожалуйста! Выпустил Бронзового Стража! Нам придётся снова его ловить, а всё из-за тебя...

— Успокойтесь же! Скажите лучше, как его поймать? — перебил Доусон, чувствуя, что разговор становится похожим на разборки.

— Да не знаю я, как! — пробурчал Филч. — Сестра моя должна быть в курсе. Слышишь, миссис Норрис? — повернул он голову в комнату. — Страж опять улетел из Выручай-комнаты!

В недрах комнаты завхоза послышались быстрые, лёгкие шаги, и к непрошеным гостям вышла пожилая женщина в старомодном платье и сапогах. Черты её лица были острыми, в глазах хорошо просматривался холодный блеск, а движения оказались быстрыми, но без суетливости. Тёмные с проседью волосы были компактно уложены в уже растрепавшуюся причёску, а правая рука сжимала палочку.

— Что вы унесли из комнаты? — не здороваясь, спросила она, в упор глядя на Доусона. У обоих волшебников создалось впечатление, что миссис Норрис давно знает их обоих. Впрочем, в случае с Гарри так оно и было.

— В том-то и дело, что ничего, — произнёс Гарри, во все глаза разглядывая старую знакомую в её новом обличье. Видно было, что пребывание в кошачьей шкуре изменило её: в отличие от Филча, который любил вообразить из себя Цицерона, Элиза была немногословна, очень проворна и не растрачивала энергию попусту, как это делают люди. Её сухая фигура и большие, неопределённого цвета глаза напоминали о прежней миссис Норрис, сером, невзрачном, но очень пронырливом создании.

— А может быть, вам показалось, что вы ничего не взяли? — спросила Норрис, выходя из комнаты и настороженно оглядываясь по сторонам. — Магическую защиту обмануть сложнее, чем человека.

— Нет, слово боемага, — покачал головой Доусон. — Нас впечатлила надпись, которую сова держала в когтях.

Но миссис Норрис его уже не слушала — она что-то бормотала себе под нос.

— Так чего вы ждёте? — вдруг вскинулась она. — Следуйте за мной! Я знаю, где сейчас Страж... Аргус, а ты куда собрался?

— Но я же должен убедиться...

— И не думай! То, что я младше, не даёт тебе право меня пасти!

Побранившись, брат и сестра сошлись на том, что Филч пойдёт в качестве простого наблюдателя и не будет ни во что вмешиваться.

Все четверо вышли из "Хогвартса". Начинало темнеть, и в пространстве уже разливались мягкие сумерки; всё отчётливее стали выделяться золотистые прямоугольники окон. Норрис бежала впереди, и огонёк света на её палочке нетерпеливо мельтешил перед своей хозяйкой. Вторым прихрамывал Филч, а за ним наравне следовали Гарри и Доусон. Волшебница остановилась:

— Слышите?

Где-то вверху, около одного из окон, вертелся едва различимый блестящий комочек, раздавался шорох и мягкие, упругие стуки. В окне зажёгся свет, и людям внизу стало видно, как бронзовая сова упорно бьётся о закрытое окно.

— Знаете, зачем она это делает? — спросила Норрис, закинув голову. — Страж должен доносить директору, когда из Выручай-комнаты что-то унесут. В прошлый раз некоторые, — она покосилась на брата, — вздумали заработать на спорах с каким-то проходимцем, и бросились доказывать совершенство школьной защиты. Аргус утащил одну из книг, а Страж, естественно, не собирался терпеть такую наглость. Хорошо ещё, что я поймала сову у директорского кабинета, и Минерва её не видела... И Аргус вернул книгу обратно... Accio, сова!

Страж заверещал, а встревоженное лицо МакГонагалл, показавшееся в окне, прибавило ему сил. Птица лишь чуть-чуть подвинулась вниз, отчаянно хлопая крыльями.

— Поздно, она уже всё увидела, — проворчал Филч. — Элиза, отпусти Стража.

Но глава Ордена уже открыла окно, и сова, невероятно взбодрившись, сделала последний рывок и оказалась у МакГонагалл в руках. Она возбуждённо что-то верещала, поминутно оглядываясь на нарушителей спокойствия.

— Я жду вас у себя! — крикнула вниз директриса.

— Ну, мистер Филч!.. — с чувством произнёс боемаг и первым отправился к директорскому кабинету. За Доусоном потянулись и остальные. Шествие замыкал понурый Филч, представлявший себе нового завхоза школы чародейства и волшебства "Хогвартс". Представлялся почему-то только лысый громила, на котором рубашка трещала по швам — этакий охранник с троллеподобным лицом. Этот, во всяком случае, ничего бы не утаил от директора, потому что ему не хватило бы сообразительности выступить против Волдеморта. Филч заранее ненавидел всех претендентов и ещё больше начинал жалеть себя. Во всяком случае, доковыляв до места назначения, завхоз уже свято поверил в свою невиновность.

— "Слёзы феникса"! — крикнул Доусон на бегу каменной горгулье, игнорируя стражей-авроров. Те осуждающе глянули на него и снова застыли изваяниями. Члены Ордена имели право входить к директору без доклада.

МакГонагалл ждала их сидя в кресле. В руках у неё без устали вертелся Бронзовый Страж. Появление остальных людей он отметил резким криком.

— Я пришла в свой кабинет, чтобы поручить Фоуксу одно задание, — директриса заговорила первой, придерживая Стража обеими руками, — и уже с порога услышала, как кто-то бьётся в окно, да так, что я всерьёз опасалась, что оно этого не выдержит. В темноте можно было видеть, что это сова... не совсем обычная сова. Я открыла окно, и эта птица бросилась на меня, как будто хотела напасть, но потом стало ясно: ей что-то от меня нужно. Как вы это объясните?

Все, не сговариваясь, посмотрели на Филча, а он вдруг возмутился:

— Опять я, да? А как насчёт Поттера? Кажется, в этом он был замешан, а не я!

— Тогда я и расскажу, — предложил Гарри, — иначе обо мне Мерлин знает что подумают! Мы с профессором Доусоном узнали, что мистер Филч благодаря Выручай-комнате отыскал вещи, принадлежащие основателям "Хогвартса". Разумеется, сохранив это в тайне. Мы с профессором исследовали эти вещи. На первый взгляд ничего особенного — какие-то старые котлы, парты, книги. Но они — или, может быть стены за ними, трудно сказать, — прямо-таки излучают магию. Там же, на шкафу и сидела эта сова, Бронзовый Страж. Я взял в руки кинжал в форме змеи. На нём было написано, что можно получить ответ на любой заданный ему вопрос. Я спросил, кто победит, я или Волдеморт, и это случайно вышло на змеином языке. Но не получил вразумительного ответа. После этого Страж набросился на меня, потом вылетел из Выручай-комнаты и оказался здесь. Мистер Филч, между прочим, однажды уже испытывал терпение Стража. Не так давно он поспорил с одним из серых магов...

— Позволь, Гарри, об этом рассказать мне, — вмешался Доусон.

МакГонагалл слушала его, с изумлением глядя на бронзовую птицу. Страж прекратил своё верещание и, как заведённый, кивал круглой головой.

— Прошу прощения, Доусон, — наконец, сказала директриса. — Я не уделила этому должного внимания на собрании Ордена. Это полностью моя вина. Вы предоставили нам очень ценную информацию и ответили на некоторые вопросы. Сдаётся мне, что группа Аластора обыскивала "Хогвартс" не в том месте. Сегодня же я им всё передам. Что до Выручай-комнаты... Думаю, мы всё-таки сможем наложить на неё охранные чары, чтобы никто, кроме членов Ордена, туда не попадал. Доступ будет обеспечен только тем орденцам, которые в настоящий момент являются преподавателями: слишком специфична магия этого отражения комнаты. Остальные отражения по-прежнему будут доступны для всех, кто находится в школе волшебства. Таким образом мы избежим полного запрета на Выручай-комнату и никакие господа Филчи не смогут больше выносить из неё вещи исключительной важности.

Бронзовый Страж вырвался из рук МакГонагалл и радостно запрыгал на столе.

— Маленький кляузник!.. — пробрюзжал завхоз, неприязненно оглядывая птицу.

— Можете забрать его, Доусон, — сказала глава Ордена. — Страж уже добился своего... Жаль только, что он не умеет говорить. Мы бы узнали сейчас очень много интересного. Раньше ученики "Хогвартса" в обязательном порядке овладевали начальными знаниями совиного языка. Потом, наверное, пятьсот лет назад, его исключили из программы: он очень неоднозначен, на его изучение тратилось много времени. Да и совы-то сначала носили устные послания, а в наши времена волшебники предпочитают письма.

"Только совиного языка не хватало! — подумал Гарри. — Как будто у нас не пропасть уроков и не горы домашних заданий".

— Гарри, ты чего такой загруженный? — словно услыхав его мысли, спросил Доусон. Он взял Стража на руки — сова стала очень спокойной, только, оглядываясь на Гарри, снова принималась волноваться — и направился к выходу. — Знаешь, мне кажется, тебе лучше отдохнуть, пообщаться с друзьями... заняться домашним заданием. Написал сочинение по зельеделию? Легендарные ингредиенты — одна из самых важных тем вашего курса. Не забывай, что уже скоро в твоей жизни состоится такое важное событие...

— Знаю, знаю, — буркнул Гарри. Достали уже своими напоминаниями о предстоящей аттестации!

— Ну что Вы, Доусон, не стоит сейчас об этом, — укоризненно сказала МакГонагалл, удачнее других догадавшись, что творится в душе у Гарри. — Мистер Филч, Вы свободны. Надеюсь, больше не будете ничего предпринимать без Ордена. Миссис Норрис, было приятно познакомиться ещё раз. Надеюсь, мы будем хорошими друзьями. И, пожалуйста, не показывайтесь никому на глаза в человеческом обличье. Сохраним нашу маленькую тайну.

— Я согласна с Вами, профессор МакГонагалл. Благодарю за понимание... Что ты стоишь? — совсем другим, требовательным и резким тоном обратилась она к брату. — У тебя языка нет? Где твоя учтивость?

— До свидания, — буркнул Филч, поспешно ретируясь вон из кабинета.

— Прошу простить его. У Аргуса не всегда хватает такта... — миссис Норрис, не договорив, превратилась в кошку и бросилась догонять своего ворчливого братца.

Гарри вышел последним. Он задумался, что бы значили слова змеи на серебряном кинжале, и не сразу услышал, как директриса окликнула его.

— Доусон очень волнуется за тебя. Хочет, чтобы ты сдал последние экзамены на высший балл. Но всё же не забывай и отдыхать. Тебе это нужно гораздо больше, чем остальным учащимся. И не забывай, что есть не менее важные вещи, чем учёба.

— Я знаю, профессор. Благодаря защитным зельям мои сны пока не тревожат меня. Но именно это мне и не нравится. Волдеморт не собирается дожидаться, пока я увижу его, он будет действовать...

— Это похвально, конечно, что ты постоянно помнишь о Тёмном Лорде, не теряешь бдительности. Но помимо борьбы у нас есть обычная жизнь, полная простых человеческих радостей. Я не хочу, чтобы она обошла тебя стороной. Ты сам себе этого не простишь.

— Волдеморт уже лишил меня многих радостей, и я не успокоюсь, пока он не умрёт!

МакГонагалл всмотрелась в лицо Гарри. Похоже, что-то в его глазах испугало её.

— Мы не повторим своей ошибки и больше не пустим его сюда. Каждый фут школы охраняется аврорами и орденцами. И хватит об этом, Гарри. У тебя и здесь, в "Хогвартсе", помимо экзаменов, есть ещё дела, — она заставила себя улыбнуться. — Например, квиддич. Сейчас я директор и не должна выделять ни одну из команд, но профессор Грюм... мы оба будем очень разочарованы, если вы не покажете "Слизерину" в седьмой раз!

Они улыбнулись, на этот раз — совершенно искренне.

— Пока я в "Хогвартсе", "Слизерину" не видать кубка, — совершенно серьёзно заверил директрису Гарри.

8