Сорвать цветок безумия (Глава 16)

Глава 16

В такой навоз в этом мире я ещё не попадал. Мало того, что дракон не преминёт воспользоваться таким шансом, так ещё и орденские откровенно улыбались, глядя на меня.

Две десятины, я как цепной пёс прожил у дерева. Но, нет худа без добра. За это время успел оценить ситуацию и принять единственно верное решение — бежать. Не знаю, что мне светит в тысяче за то, что не сжёг деревню, может палки, может разжалование, но уж точно не смерть. А вот от ордена.... Сук правильно говорил, надо стать селянином, только не в Северных землях, хлопотно слишком, а в империи. Сделать документы, если попросить отца, полагаю, труда не составит. А там, притулюсь где-нибудь в деревеньке или городке, где о магах только слышали, и буду жить поживать, да магических сил наживать. Ну, а что? Всё лучше, чем пятки в пламени греть. Собственно я даже готовиться к побегу стал, пробуя магией на прочность кандалы.

Именно сейчас я бежать не собирался — одному из Северных земель будет сложно вырваться. Орки опять же.... Поэтому побег я отложил на время, когда будем поближе к обжитым землям империи. Заодно и внимание стражи притупится. Хотя они и так не очень за мной бдели.

Деревню всё-таки сожгли. Как и предполагал Рут, там уже никого не было. Это оказывается частое тут явление, когда деревне рассчитываться нечем, они срываются с обжитого места и уходят в леса, чтобы расчёт живой силой, то есть ими же самими, не взяли. На следующий год, их, конечно, снова найдут, так как земля слухами полнится, но они скажут, что слыхом не слыхивали о той деревне, и заплатят налог только за текущий год. А то и снова уйдут. Говорят, тут полно таких кочевых деревень.

Как только вернулся карательный отряд, сотни стали готовиться к выступлению в обратный путь.

— Держи, — Шрам присел рядом, протягивая деревянную плошку с кашей.

— Спасибо, — принял я у него посуду.

Есть было жутко неудобно — кандалы мешали. Но я за две десятины приноровился. Приходилось подводить кандалы под подбородок, ставить на них посудину придерживая рукой, а второй, движением кисти, брать кашу лопаткой и отправлять в рот.

— Гривый, там, у Хлипкого, вино пьют, — намекнул Шрам стражнику.

— Он мне не нальёт.

— А вдруг?

Гривый, молодой парнишка с торчащим вихром, за что и получил своё прозвище, покосился на Шрама. Затем встал с полена, на котором сидел и отошёл к соседнему дереву, как бы проверить будущих рабов, закованных, как и я, в кандалы — четверых селян и селянку — женщину лет сорока. Их забрали из одной деревни за неуплату налогов. У них, пожалуй, положение было похуже моего — меня хоть кормили более-менее нормально, в отличие от них. Хотя опять как хуже... они однозначно уже знали свою судьбу, а вот я....

— Чего думаешь? — Шрам, глядя на суматоху в лагере, вертел в руках ветку.

— Да тут, куда не кинь, всюду клин.

— Интересные слова, — усмехнулся воин. — И всё же?

— Тебе думаю знать не надо. Чувствую себя рабом, — кивнул я на своих соседей, чтобы перевести разговор со щекотливой темы.

Рассказывать Шраму о своих планах я не хотел — меньше знает — спокойней спит. Да и потом чуть что, ему будет проще сказать, что ничего не знал.

— Да мы все здесь рабы, — философски заметил Шрам. — Да и не только здесь. Северяне вон молодцы — свободный народ.

— Я вижу, — покосился я на соседнее дерево.

— Ну, так за всё своя плата. У них был выбор — могли всем селом уйти.

— Мне то не рассказывай про выбор.

Мы помолчали некоторое время. Вернее Шрам просто помолчал, а я был занят поеданием непритязательной пищи, в виде пустой каши.

— Как погрузимся, — нарушил тишину Шрам, — я скажу, где узел с твоими доспехами. Туда же мешок круп положу, лук, да ещё кой чего по мелочи. Жеребца твоего Рут сегодня забрал, сказал, на время перехода лошади нужны. Отстоять не удалось. Уж извиняй. Ротимур сказал, у него тоже хороший конь.

— За доспех и крупы спасибо. А вот лук не надо — я не умею, — ответил я на совсем даже непрозрачный намёк воина.

— Всё забываю, что ты из знати. Знаешь, Лигранд, не похож ты на сына грандзона. Те как звери... а ты другой. И деревню палить не стал, и девку ту, взять не дал.

— Всё ещё злитесь?

Был у нас в одном из рейдов случай, когда в селе отдавали налог не скопом за всё поселение, а каждый двор за себя. Ну и у одного из мужиков не хватило шкур рассчитаться. Вернее мытари посчитали стоимость того что он отдал так, чтобы не хватило — очень уж у того дочь была симпатичная. Соответственно ему было предложено два варианта — либо дочь отдать под весь десяток, либо дочь в рабство, что собственно кончилось бы тем же. Взятие налоговой недоимки производили в сарае. Меня уведомили уже по факту договорённости — Ильнаса прислали. Вовремя я не успел, но своим не дал насиловать. Мытаря прямо без штанов выкинул на улицу. Десяток тогда дней десять со мной сквозь зубы разговаривал. Мытарь вообще доложить грозился. Хотя куда докладывать — самому бы палок дали.

— Нет, парни бурчат, конечно, до сих пор — красива была зараза, но зла не держат. Только и ты словно девица непочатая мнёшься — и хочется замуж, и дать не могу. И десятник вроде, и клинок не выну.

Воин замолчал на пару минут. Была в нём какая-то усталость в тот момент.

— Ладно, пойду я. Гривый вон мнётся, — Шрам взял из моих рук пустую плошку.

— Давай. Нашим привет.

— Ладно.

Когда Шрам ушёл, вспомнилась та девчушка. Правда, очень красивая. Пока тогда своих разгонял, крамольная мысль воспользоваться проскочила. Эх... Что мы за народ — мужики. К спине палки приближаются, причём во всех смыслах, а перед глазами юбки мелькают.

Караван выдвинулся на следующий день. Ещё через десятину на "бочку" где я восседал, перекочевал тюк с моими вещами. Благо, что лошадь была отдана под поклажи воинских, и никто не контролировал, что на ней везут. С десяток раз, пока мы ехали по территории Северных земель, на караван нападали звери, но поскольку меня везли почти в "голове", где охрана каравана была усиленной, то до меня магические животины добраться не смогли. Ну а уже когда мы вступили на территорию перешейка между океаном и орочьими степями, я вздохнул с облегчением — один из этапов квеста на выживание, пройден.

Основной проблемой теперь стали кандалы. Я был почти уверен, что смог, гоняя магию из запястья в запястье, размягчить укрепление деревянного украшения моих рук. По крайней мере, мои длинные нестриженые ногти оставляли уже на дереве след, чего раньше не было. Только вот в моём деле была важна каждая мелочь и "почти" меня никак даже не устраивало. Ещё у деда мне попадалась книга с описанием действия живой магии на неживые предметы, но на тот момент я был настолько слаб магически, что даже вникать не стал, предпочитая изучение воздействие магии на организм. Теперь бы рад был, только, кто бы научил.

— Зеленомордых чего-то не видно, — произнёс седой воин, шедший рядом с моей лошадью.

— Соскучился что ли? Нет и не надо, — ответил ему мужик зим тридцати — тридцати пяти.

— Дурень. Раз их нет, то что-то задумали. Так бы всё равно на кого-то нарвались. Они здесь постоянно крутятся. А сейчас... тихо уж очень. Встретят вот с того холма, даже построиться не успеем.

— Нее, там только что наш разъезд был.

— То-то и оно, что был. Ты заметил, что сразу с холма едут сотнику докладываться. Не к добру это всё.... Гляди, так к вечеру за древко браться придётся.

Я тоже обратил на этот интересный факт внимание. Если раньше разъезды осмотрев округу подавали знак рукой что всё в порядке, то теперь зачастую кто-то ехал докладываться сотникам. Причём пару раз после таких докладов караван останавливался чуть ли не на час.

Орки были не дураки. Далеко не дураки. Началось всё во время переправы через небольшую лениво текущую реку. Рут вроде сделал всё правильно. Сначала мы остановились перед бродом раскинувшимся несколько шире остальных основного русла, и разъезды проверили лес на противоположенном берегу. Затем, разослав разъезды на стражу, на тот берег переправились арбалетчики, и копейщики, вставшие в круг оцепления на сравнительно небольшой поляне. И только потом началась переправа. Ошибка была одна — основной руководящий состав, то есть оба наших сотника, переправлялись вместе, причём из-за узкого брода без бокового охранения. Когда они достигли середины, вальяжно раскинувшейся в этом месте реки, из ветвей склонившегося прямо к воде одинокого дерева ниже по течению, вылетели четыре стрелы. Моего "скакуна" как раз готовили к переправе, поэтому я прекрасно рассмотрел эту сцену. Не знаю, куда попала стрела Руту, но он практически сразу мешком свалился с лошади. Второй сотник оказался везучее — стрелы срикошетили от доспеха. Но, везение на этом закончилось. Стрелы второго залпа, были направлены только на него. Воины личной охраны, ехавшие впереди, немного не успели прикрыть щитами. Одна стрела впилась в бедро сотнику, а вторая, воткнувшись в круп жеребца, заставила его встать на дыбы. Раненый сотник не удержался и полетел вниз. Но, запутавшись в стремени, потащился, рассекая воду, за обезумевшей лошадью. Буквально вылетевшая из кустов лодка с четырьмя машущими вёслами бугаями в это время уже отдалялась от брода.

Дальнейшие события развивались с неимоверной скоростью. Сзади каравана раздались крики локотской сотни:

— Орки! Орки!

Наверное, если бы локотский сотник дал команду встать в оборону от показавшихся сзади них зеленомордых, то всё было бы не так плачевно. Но, сотня полным составом рванула через брод. Резон, конечно, тоже был. Река, как ни крути — преграда, и встречать врага при переправе через узкий брод удобнее. Только вот позднее стало понятно, что это лишь отвлекающий манёвр, посеявший панику. Орков сзади локотских было всего десятка два.

Мечущиеся воины стеснили в сторону вьючных тяжеловозов, стараясь переправиться как можно быстрее. Вместе с ними оттеснили и меня. Когда наплыв вояк стал спадать, я попытался сдвинуть с места груду мяса подо мной, но этот увалень имел свой взгляд на стечение обстоятельств и довольно шустро побрёл по берегу в сторону. Для побега это был почти идеальный вариант. Только вот я тоже считал, что на этом берегу орда орков и, спрыгнув, перехватил повод лошади, потащив животное в воду. Можно было бы и без него, но мне было видно, как орочьи стрелы летят в спину переправляющимся. А я был без доспеха.

Спрятавшись за тяжеловозом, я брёл уже по шею в воде — мы были метрах в двадцати от брода. Когда голову пришлось задирать, чтобы не нахлебаться, я остановился, дёргая повод моего скакуна вперёд. Он вроде понял, что от него требуется, и побрёл дальше, а я, зацепившись за поклажу, повис на нём. Где-то в середине этот увалень взбрыкнул, потеряв под ногами дно, но тут же, по-видимому, достал его, потому как успокоился и стал двигаться в сторону берега несколько быстрее.

Когда я добрался до берега, последние воины локотской сотни, бросив часть тяжеловозов на том берегу, уже пробегали сквозь оставленные между щитами "ворота". На взбаламученной глади реки оставались лишь скованные между собой рабы, тащившие либо мёртвого, либо раненного товарища и пара "бочек", шедших по привычке за ними, тем самым, прикрывая от стрел орков. Орки весело галдя, гарцевали на оставленном нами берегу. Изредка кто-то из них посылал в нашу сторону стрелу. Их было всего то пара десятков. В основном они восседали на крепких лошадях, казавшихся по сравнению с ростом седоков, приземистыми, но трое... Трое сидели на лохматых животных. Подробно рассмотреть издалека было сложно, но судя по прыжкам и выкрутасам одного из всадников — очень опасная пара. Животное, делало по-кошачьи несколько впечатляющих прыжков в длину, после чего почти ложась на бок и вцепившись в дёрн когтями — разворачивалось. Но главное не это. Главное что всадник словно предугадывал движения. Они были как одно целое и это при отсутствии узды! По крайней мере, я не видел, чтобы орк тянул поводья. Более того, он держал в обеих руках по прямому клинку.

Наши арбалетчики пытались изредка выстрелить, но орки точно вымеряли расстояние и болты подлетали к ним уже на излёте, тогда как их стрелы щёлкали изредка по нашим щитам.

Дальше глазеть на представление противника я не стал, так как откуда-то со стороны наших войск вновь раздались пронзительные крики...

Первыми под мечи основной части орочьих войск попала локотская сотня. А нечего было прятаться в тылу наших. Конечно, жаль было людей, но толика злорадства над локотскими проскользнула, когда до меня дошло что к чему — орки тупым обманом рассеяли наше внимание и напали с этого берега.

— Тикайн! Разруби! — Крикнул я воину из соседнего десятка мчащемуся куда-то.

Вообще вокруг стоял хаос. Все что-то орали. Кто вставал в боевую позицию в сторону криков локотских, кто в сторону реки. Арбалетчики вообще растерянно стояли — десятники не могли дать команду куда стрелять.

Тикайн вроде сначала проигнорировал мой крик, но потом развернулся:

— Чем?

До меня дошло, что у него только щит и копьё.

— В тюке мой клинок, — кивнул я на тяжеловоза.

Парень с сомнением огляделся вокруг, потом мельком глянул на меня и, опустив стыдливо глаза, попятился:

— Не могу, десятник. Тебя же Рут велел...

— Духи тебе в грызло! Орки вокруг! Меня же убьют! А так ещё один воин...

Договаривать я не стал. Подошвы воина уже мелькали в сторону муравейника сотен.

— Ротим! Ротим! — Увидел я скачущего друга и замахал кандалами над головой.

Услышать он меня в общем гаме точно не смог бы, но каким-то чудом, не смотря на шлем ограничивающий зрение, увидел. Сориентировался он быстро. Развернув на месте свою лошадь, Ротимур, чуть не затоптав зазевавшегося мытаря, рысью подъехал к одной из обозных и, нагнувшись, вынул из кучи вещей топор.

— Ставь на землю! — таким серьёзным и немногословным этого баламута я ещё не видел.

Встав на колени, в позорную для мужика позу "кошечки", как говорила Светка, я вытянул руки как можно дальше вперёд. Не самые приятные, скажу я, ощущения, когда тебе долбят промеж рук топором. Пару раз кандалы так сыграли, что содрали в кровь кожу на запястьях. Наконец звонкий удар топора известил о том, что верхняя половина уз разбита.

— Сейчас лошадь найдём, — ровно произнёс Ротимур.

Его спокойствие каким-то непостижимым образом передалось и мне. Встав и вытерев руки рукавом засаленной рубахи от крови, я направился к тяжеловозу. Сняв и развязать тюк, заботливо приготовленный для меня Шрамом, я развернул его. Сзади раздался топот копыт. Ротимур кинул мне узду какой-то клячи. Я, поглядев на доспех, грустно вздохнул — одеть не успею — долгая это процедура. Вынув из кучи блестящего металла, шлем и перевязь с клиноком, запрыгнул на лошадь.

— Надо свободных лошадей собрать, — ставя ногу в стремя, произнёс Ротимур. — Мытарей и обозных выдёргиваем из сёдел. Я, молча, ударил пятками под рёбра своему транспорту, пытаясь успеть за другом, чем изрядно напугал лошадь.

— Получше не мог найти? — Проворчал я.

Ротимур улыбнулся. Пока забирали у обозных лошадей, он рассказал мне создавшуюся ситуацию. Оказалось, всё было не так уж плачевно. По крайней мере, с имперскими сотнями. Локотские воины, сами не понимая, спасли положение. После того как они сбежав с того берега оказались в тылу наших сотен, на них пошла лавина конницы орков, превратив тыл в передовую. Локотские толи от испуга, толи, продолжая начатое бегство, попытались уйти вдоль реки. Большая часть орков села им на хвост, с азартом рубя убегающих людей. Та же небольшая часть зеленомордых, что атаковала наши сотни, получила хоть и не слаженный, но отпор. В итоге мы получили недолгую передышку.

— Ладно, я этих уведу к Охрону, — забирая у меня повод только что изъятой у мытаря лошади, произнёс Ротимур, — а ты дальше собирай.

— Хорошо.

— Куда?! Сучьи дети! — Орал тот самый седой воин, что обратил внимание на отсутствие орков.

Мужик, хотя уже даже старик, пытался поймать убегающих воинов за рукава.

— Куда? Они же так всех порубят. Воротайтесь!

Тут ему пришлось отскочить, так как младший воин Рута пронёсся на своём жеребце чуть ему не по ногам. Я, направив лошадь наперерез парню, попытался остановить его, но тот вовремя заметил.

— Стой! Зарублю! — Закричал я, удивившись своему голосу.

Зычно. Громко. Беспрекословно. Парень чуть не выпал из седла. Его конь крутанулся на месте.

— Слазь!

— Это, чего это? — попытался выкроить время для раздумий воин.

Мой меч упёрся ему в доспех. Потянув поводья, он сдал назад.

— Слазь ссыкун!

— Ага, сейчас! — парень попытался пришпорить лошадь, но тут же его кто-то выдернул из седла в противоположенную от меня сторону.

— Стоять! — Преградил я дорогу убегавшим копьеносцам.

— Уйди Лигранд, — поднял один из них копьё.

Я не помнил, как его зовут, но он меня узнал и то ладно. Я, спешившись, пошёл на него.

— Так, Лигранд, там сотников нет, командовать некому — свара. Так и так порубят, — затараторил он, отступая. — Тут може схоронимся где...

Воины расходились в стороны, пропуская его и меня. Тут кто-то из его десятка попытался ударить меня. Увернувшись, я провёл ему такой свинг левой, так как в правой всё ещё был клинок... Несколько переборщил в запале, так как отчётливо услышал хруст челюсти. Воин упал и замер. Не факт что не насмерть. Почти два десятка мужиков расширенными глазами смотрели на меня не смея пошевелиться, хотя если бы захотели... Тут я осознал, что часть воинов смотрит мне за спину. Я обернулся. Сзади, восседая на жеребце младшего воина Рута и держа, нацеленный на несостоявшихся дезертиров арбалет, находился Анри.

— Куда бежите? Ясно же вам сказано — развернуться! Отец! — Обратился я к седому воину, пытавшемуся остановить бегунков и только что поднявшемуся с земли — кто-то из воинов уронил его. — Принимай десяток.

— Так я...

— Если кто-то его... — я ткнул в старика рукой. — То ...— теперь мой палец указал на поверженного нападавшего. — Назад! В строй!

Не скажу, чтобы с большим восторгом, но мужики стали разворачиваться.

У подножия подъёма из устья реки, несколько хаотично, сотни разворачивались в строй, готовясь принять бой. Метрах в двухстах впереди, среди деревьев мелькали орки. Вернее всего собирались в кучу после преследования локотских.

— Шрам! — Увидел я своих. — Воины вокруг обернулись.

По всей видимости, магические силы, когда надо могут усиливать не только скорость и силу, но и голосовые связки, поскольку голос был очень громким.

— Расставь эти десятки, — слегка качнул я головой в сторону ведомых мной воинов — я всё таки не решился оставить седого наедине с бежавшими.

Шрам кивнул:

— Плотнее строй. В две шеренги меж оглобель вставайте. У кого нет копий, берите топоры, вон в куче, и вставайте позади оглобельных.

Я уже развернул свою клячу, чтобы продолжить сбор лошадей, как сбоку раздался молодой голос:

— Кто командует, то?

— А вон, Лигранд за сотника, — ответил кто-то ему.

— Сотник Лигранд, — тут же подлетел ко мне паренёк на вид чуть старше Ильнаса. — Я от десятника Порита. Сколько десятков оставлять на охрану брода?

Я глупо смотрел на парня, лихорадочно думая куда, вернее к кому бы, его отправить. И на ум особо никто не шёл. Сотников нет. Вот у дракона есть назначенный приемник, а у сотников не положено. А из знати... А из знати только я. Охрон разве что ещё.... Насколько знаю, он отпрыск балзона, как и Ротимур. Но это всё ниже, чем лигранд. Десятников копейщиков даже вспоминать не буду. Понимая, что пауза затягивается и, ловя боковым зрением, взгляды, направленные на меня, я понимал, что пора бы что-то ответить. Но ответить надо так, чтобы не создавать анархии в войсках.

— Сколь...— я закашлялся, и усилием убрал приток магии к горлу. — Сколько сейчас у брода? — Уже более спокойным голосом спросил я.

— Десяток арбалетов и два с половиной десятка копий! — Незамедлительно отрапортовал парень.

— Оставляйте полтора десятка копий и пять арбалетов, — прикинув ширину брода, ответил я ему.

— Понятно сотник Лигранд.

Парень уже развернулся и чуть не убежал, когда я засомневался в своём решении.

— Стоять.

— Да, сотник Лигранд, — вновь повернулся ко мне мальчишка.

— Доложишь Париту, сам встанешь вон у того дерева, — указал я на корявое подобие ивы, торчащее одиноко между бродом и нами, от которого должен был просматриваться противоположенный берег. — Если орки пойдут на переправу, доложишь мне. И копий оставляйте не полтора десятка, а десяток.

Если привстать на стременах, то мне и самому брод виден был бы, там всего-то метров сто, только всё время оглядываться не хотелось.

— "Оглобли" упёрли. Копья меж "оглобель". Арбалеты на три шага вперёд копий! — Орал я, создавая стандартный строй.

Как-то, взвалив перед лицом воинов бремя сотника, отступать, было уже стыдно, и командование само по себе перешло под мою руку.

— Охрон, бери кого нужно себе. Верховых должно быть как можно больше. За спину не оглядываемся! Там заслон!

Собственно тем оркам, что атаковали на том берегу, было не до нас — они собирали разбредшихся тяжеловозов.

Десятка четыре орков, вернувшихся после преследования локотских, пытались с наскока атаковать нас, но, потеряв троих от арбалетных болтов, и видя, что их встречают лицом, а не задницей, развернулись обратно и теперь вновь хаотично мелькали в листве деревьев на холме, пуская в нас стрелы.

Орки ждали остатки своих войск, а я не мог решиться — идти в атаку или занять оборону. И там, и там были плюсы и минусы. Идти в атаку можно, только орки вернее всего уйдут, а мы рискуем получить удар в спину от той части, что ещё не вернулась. К тому же позволим переправиться ещё двум десяткам. Обороняться же — значит принять полноценный бой, что учитывая мой опыт ведения средневековой битвы, тоже не хорошо. Я попытался спросить совета у Шрама, но тот только плечами пожал — я ж воин, не дракон. Чем слегка вывел меня из себя.

Чем ближе становился час икс, тем сильнее приходило понимание, что шапка не по мне. Даже глаз стал слегка подёргиваться. Тут ещё ощущение взгляда... Я огляделся, выискивая, кто такой внимательный? И нашёл...

Орденские. Оба прислужника Гнутой горы сидели на своих лошадях в сторонке и нагло рассматривали затихающую суету построения. Так по-детски захотелось им чем-нибудь напакостить, чтобы сбить спесь... Я задумчиво отвёл от них взгляд и натолкнулся на глаза Шрама. Тот проследил, куда я смотрел, потом снова посмотрел на меня.

— Охрон! — подозвал я своего зама по кавалерии. — А чего у них лошадей не забрал? — Указал я на орденских.

— Так...— замялся десятник верховых.

— Забирай! И копья им выдай. Чуть не забыл — Резвого мне верни.

Охрон хмуро посмотрел на меня, и потянул повод в сторону орденских.

— Десятник, мне сказали, что ты распорядился... — ко мне подъехали орденские.

— Теперь уже сотник, — перебил я орденского. — И на вы, ко мне — мы с тобой настойку не пили вместе.

— Сотником тебя никто не ставил и наших лошадей мы...

Орденский несколько замялся, когда я начал вынимать клинок.

— ... мы не отдадим, — закончил он фразу.

— Отдадите. И в строй встанете. Разве орден не должен помогать Империи?

— Воина с орками не предус...

— Мне плевать! — Я решил зарываться так по полной. — Либо вы отдаёте лошадей и встаёте в строй, либо... раз не хотите биться на нашей стороне, едете к оркам. Здесь есть всего две стороны, и отсидеться в кустах у вас не получится. Сдохнем так вместе.

— Тогда мы...

Я слегка подал кобылу вперёд:

— У меня нет времени играть с тобой. Слазь, — я упёр в грудь орденского меч.

— Это нападение на орден, десятник, — сквозь зубы прошипел он.

Второй потянулся было к рукояти своего меча, но, тут же в его сторону был направлен арбалет одного из воинов и орденский отказался от опрометчивого поступка.

— А мне так и так...— тихо прошептал я. — Только если вы умрёте, то никто не узнает...

Тот в чью грудь упиралось остриё клинка побледнел.

— Ты не посмеешь... На глазах у всех.

— А я потом скажу, что это вы навели на нас орков.

— Тебе...

— Слазь, тварь! — во мне вдруг взыграла дикая злоба.

Не знаю, что он рассмотрел в этот момент в моих глазах, но с жеребца спустился. Я, ткнув клинком в сторону второго, указал на землю и ему.

— Оружие у вас есть, так что в строй!

Шрам! Охрон! И вот ты! — указал я на седовласого, пытавшегося остановить дезертирство, — Идите сюда.

Сам я дуб дубом в стратегии и тактике средневекового боя. Нет, принцип знал — всё-таки уже прилично служу, но одно дело теория с рассказов вояк, а другое реальный бой.

— Что думаете?

Мои военные советники не проронили ни слова в ответ, тупо смотря на меня.

-Что молчите? Может первыми пойти?

— Первыми нельзя, — ожил Шрам. — У них луки дальше наших арбалетов бьют. Начнут навесом стрелять выкосят много.

— Как думаете, когда они начнут?

— Сложно сказать. Могут и ночи дождаться. Зеленомордые ночью лучше видят.

— На верховых зря надеешься, — подключился седой. — Они на хрумзах встретят. Десяток таких могут полсотни верховых за сто ударов сердца разорвать.

Я посмотрел на Охрона. Тот кивнул, подтверждая слова седого.

— А зачем тогда лошадей собирал?

— Прорваться хотел сквозь них, и уйти, — ухмыльнулся Шрам. — Пока нас добивают.

— Ты! — Охрон схватил за ворот Шрама. — Я тебе за такие слова корень вырву!

— Тихо. Тихо, — взял я за руку Охрона.

— Чего? Не так что ли? — Огрызнулся Шрам. — Слышал я разговор твоих!

— Это которых? — Отпустил Шрама десятник.

— Рыжего и ещё одного. Рябой такой.

— Тикулт! — Повернулся назад Охрон.

К нам спешно подошёл грузный воин.

— Найдёшь Ирита и Рыжего. Делай что хочешь, но узнай, кто ещё дёру дать собирался. Всех спешить! Вместо них с копейщиков наберёшь.

— С этими что потом? — Спокойно спросил воин.

— Смогут копья держать — в строй. Нет — подвесь на дереве.

-Не собирался я бежать, — когда от нас отошёл Тикулт, объяснился десятник. — Хотели в хвост оркам ударить.

— Это как?

— Они вернее всего во фланг пойдут — обычно так поступают — врубаются и вдоль строя идут. Хотел когда они вклинятся, обойти сзади и ударить. Орки на хрумзах всегда впереди. Сзади не должно быть.

— А то они слепые идиоты. Сколько у тебя сейчас верховых?

— Почти пять десятков.

— Орки! — Подбежал Ильнас.

Дальше думать, уже не было времени. Я вскочил на Резвого, приведённого ко мне.

— Лигранд! Я не знаю, кто побежит! — Охрон уже был в седле.

— Не успеют. Выводи своих по центру. После того как хрумзы пойдут на тебя, уходи...— я приподнялся на стременах разглядывая надвигающуюся сотню, даже наверно меньше, орков. — Уходи направо! Давай прямо сейчас! Шрам разведи в стороны!

Двойное превосходство в численности над орками, это не серьёзно. Очень не серьёзно. В любом случае два человека не могут справиться с одним. Думать некогда. Зеленомордые действительно шли на фланг, и их надо было любым путём оттянуть оттуда. В любом случае по навязанным правилам играть сложнее.

Смерть обдала своим дыханием. В мышцах появилась какая-то вялость, но тут же сменилась зудом — словно у подростка, когда растёшь. Суставы прямо выворачивало на изнанку. Я отпустил зрение. Магические линии, образуясь из тумана света, словно копья стремились ко мне. Тело требовало действий. Самопроизвольно я вдруг резко наклонился к гриве Резвого. Резкий и сладкий запах лошадиного пота ворвался в лёгкие. Над головой прошелестела стрела.

— Сними шлем! — Крикнул Отон. — Они в него бьют.

— А корень им под хвост! — Я ударил по сгибу правой руки, одновременно поднимая её — межмировой жест, понимали все — уверен, орки тоже. Воины засмеялись выпуская напряжение.

Сзади слышался топот копыт.

— Расходись! — Крикнул я, хотя Шрам уже давно организовал коридор для кавалерии среди копейщиков.

Орки шли двумя группами. Впереди, со всё увеличивающимся отрывом всадники на хрумзах, размахивая клинками, и следом за ними обычная кавалерия. Ну, как обычная.... Сами седоки делали её сказочной. Дать последние указания Охрону я не успевал. Сблизив ладони, я показал ему, что надо подвести как можно ближе. Может и показалось, но он кивнул мне.

— Арбалеты! За первый ряд! Будете бить оттуда! — В голос снова вселилась магия. — Стрелять по команде!

Охрон вёл своих в "хвост" потоку орков. Головная часть орды, вдруг стала разворачиваться на них.

— Уходи. Уходи, — сам не понимая, что говорю вслух, шептал я.

За "ведущими" хрумзами хотели развернуться и остальные, но... один из головной группы вдруг что-то прокричал и перенастроился на прежний курс — основная масса пошла за ним.

Практически перед носом полутора десятков орков, Охрон стал разворачивать кавалерию. Прежде чем до орков дошло, они уже попали в зону прицельной стрельбы арбалетов. Толи тупые, толи азарт... только орки на хрумзах продолжили погоню.

— Лигранд. Сейчас, — нервно теребя мою штанину, тихо причитал Шрам.

Ему было плохо видно разворачивающуюся на поле битву, и он привставал на цыпочки.

— Залп! — Заорал я.

Показалось, что даже орки вздрогнули.

Пять-шесть точно были либо выбиты из сёдел или что там у них, либо хрумзы орков "скопытились", то есть "слапились". Арбалетчики словно мыши из пшеничного поля вылетали в последний ряд на перезарядку. Если честно, то я предполагал, что орки начнут уходить от нас, но... они повернули прямо в центр нашего строя....

Когда-то, рассматривая у деда картины боя орков с людьми, я удивлялся, почему маги идут в атаку без доспехов и с мечами. Ну, действительно, почему? А вот теперь понял. Доспех сковывает, а главное оружие мага — скорость. Выпустить прицельно молнию не возможно, а вот если касаешься клинком и пускаешь, то цель с вероятностью процентов в семьдесят — мертва. Даже если нет — добьют. Для этого и нужен антураж из воинов вокруг тебя. Это был уже пятый. Пятый орк! Что там творилось на левом фланге, я уже контролировать не мог, потому, как хрумзы вошли в строй точно рядом со мной, и я невольно оказался вовлечён в сражение.

Прыжок хрумза. Стандартное падение под него со скольжением и прикосновение клинка к брюху. Бился я пешим — Резвого растерзали практически сразу. Хрумз падает в конвульсиях — дальше уже не моя проблема — за мной хвост копейщиков. Где следующая цель? Ага! Вон он! С этим проще — не видит меня. Разбег с лавированием и удар клинка под рёбра животному — главная опасность именно он. В первой схватке я был нацелен на седока, как оказалось это ошибка — после смерти орка, хрумз просто зверел. И так, где следующий?..

Тишина.... После битвы, размеренные перекрики воинов, казались тишиной. Орки бежали. Разделение их сил вкупы с самоуверенностью дало неожиданный результат: зеленомордые не ожидали мага, и по счастливому стечению обстоятельств вывели основную ударную силу прямо на него, то есть на меня, тем самым, погубив свой козырь. Ну а после уничтожения хрумзов, мы уже совместно навалились и на простых орочьих всадников. Те страшны, пока не завязнут в строю, а там уже наши ссаживать их приноровились.

Да, нас осталось меньше сотни, но мы выстояли. Орков вообще ушло только десятка три. Нет, спокойствия не настало — средневековые раны, это не дырка от пули. Проткнутые животы, отрубленные руки, снятые скальпы, раны через всё лицо.... Первых можно было добивать смело — чтобы не мучились — не выжить. Битвы на мечах и копьях, это в первую очередь увечья. Из моего десятка осталось в живых лишь четверо: Шрам, Анри, Отон и Ильнас. Вернее три с половиной — Анри потерял левую руку. Я тоже слегка пострадал — в конце орки поняли, откуда исходит опасность, и попытались взять меня вдвоём. Уйти от первого хрумза я смог, но второй достал меня лапой — разодранная спина теперь пылала болью.

Я остановился, разглядывая мёртвого хрумза, рядом с которым один из воинов перевязывал единственного выжившего орденского.

— Лигранд, помоги. Знаю, можешь...— орденский лежал с распластанным лапой хрумза брюхом.

— Зачем? — Честно спросил я его.

— Я никому не скажу...

Ложь. Я не знаю, чем им там промывают мозги, но даже на пороге смерти, он лгал. Теперь я понимал Дайнота — когда тебе врут, это... очень ощущается — словно собеседник строит тебе гримасу, только ни мимикой, а ... эманациями силы, что ли....

— Конечно, помогу, — махнул я рукой воину, рядом с орденским.

Тот, поняв жест, пошёл искать других выживших.

— Конечно, помогу, — прошептал я, кладя руку ему на грудь и выпуская из истощённого тела разряд....