Змей-меч.

Змей-меч.

Пролог.

Крематорий "Тёплый путь" или брак в облаке.

У дверей крематория стояла небольшая толпа подростков, пытающаяся вскрыть дверь. У меня самого были нелады с законностью, как сказано в одной из моих характеристик (из общежития): "... требования правил знает, но старается ими не руководствоваться в повседневной жизни..." Одним словом — бунтарь. Из этого чувства я и подошёл к компании.

Замок напоминал одну логическую игру. Безумно сложную, но игру. Я сам на досуге (в перерывах между наплывами приступов графомании) баловался такими играми, и головоломка не представляла для меня большой сложности. Тем более, среди ребят была симпатичная девчонка, и под её взглядом я решился.

Как я и думал, замок легко поддался, и я гордо вошёл внутрь...

Шагов своих подкованных ботинок по бетонному полу я не услышал, хотя тишина вокруг стояла буквально мёртвая. Оглянувшись на закрывшуюся дверь, я увидел, что от лужицы рядом с ней ведут следы. Мысленно плюнув, я дошёл до следующей двери, открыл её и шагнул внутрь.

Я не понял, куда я попал. Кругом стоял туман. Развернувшись, я не нашёл сзади неизвестно чего, что ожидал там увидеть. Внезапно из тумана вышла какая-то тень. При рассмотрении она напоминала старичка.

— Здравствуйте. — Сказал я.

— Гм. — Ответил старичок. — Я не могу ответить вам тем же. Видите ли, что бы здравствовать, надо жить, а это — маленькая проблема. Как мне известно, вы мертвы.

— Я? Но ведь...

— Рай, ад, нирвана, пекло... Называйте, как хотите, но я предпочитаю правду. Это — облако.

— Я знаю, что такое облако. К тому же, я несколько раз летал на самолёте и ни разу не видел в облаках никаких людей.

— Гм, души обитают не во всех облаках. К тому же, внутри облака простым смертным ничего нельзя увидеть.

— Но я не знаю, от чего я умер... — Начал приводить я последний аргумент.

— От огня. Вас спалило в крематории.

Я вспомнил веками прививаемую русским безалаберность, и до меня всё дошло.

Поболтав со старичком ещё немного, я отправился исследовать облако.

— Вот ты где! — Прошло... не знаю, сколько, мёртвым всё равно, и на меня набросился какой-то карикатурный толстяк. — Вот ты! Ты знаешь, что ты делал при жизни?

— Нет. — Честно ответил я. Я не знал, не помнил и вообще был чист, как отформатированная дискета.

— Ты писал! Ты Автор! И ты записывал свои произведения раньше, чем моя крадущая идеи машина крала их у тебя!

Я пожал плечами и пошёл дальше, оставив толстяка наедине со своим горем. Только то, кем он назвал меня, крутилось в голове, пока чётко не показалось: "Авлек". За неимением лучшего, я счёл это своим именем. Надо же мне было иметь своё имя.

Милая киска с коварным характером сидела рядом с облачной стеной и мурлыкала в ожидании очередной жертвы. И я её увидел, подошёл и наклонился. Киска мяукнула и тут же вцепилась мне в нос. Я мотал головой, пока не вспомнил, что я всё-таки просто тень и не имею плоти. Киска не могла сжимать больше на мне зубы, с громким воплем протеста улетела куда-то.

Моё спокойное существование прервал девятилетний мальчик.

— Т-с-с. Слышите? — Прошептал он. Прислушался. Вдалеке что-то клацало.

— Да. — Прошептал я.

— А-а-а! — Закричал он во всё горло. — Стиплер! — И побежал куда-то.

— Что за стиплер? — Спросил я облако, и оно отозвалось:

— Вот такая история: здесь есть молодая женщина, которая скрепляет своим стиплером всё, что ей попадётся на глаза.

— И что? — Спросил я, но облако уже молчало.

Блуждания привели меня к какой-то девушке. В её руках и правду был стиплер.

— Вы не одолжите? — Спросил я у неё.

— Вы не убежите?

— Нет.

— Тогда возьмите.

— Хорошо. — Я взял стиплер и положил свою левую плоскую руку на её правую и тоже плоскою руку. Затем я трижды скрепил наши руки.

— Что Вы сделали? — Спокойно спросила она.

— Чтобы не убежать. — Ответил я, отдавая стиплер.

— Нет, Вы не правы. — Опровергла она, выбрасывая стиплер и показывая на скобки. — Первая скобка — любовь. Вторая — дружба. Третья — брак. Теперь Вы поняли?

— Нет.

— Есть поговорка: "Браки совершаются на небесах."

— Есть. — Согласился я.

— Но проводятся они на земле.

Я почувствовал, что облако меня не держит. Через мгновение я уже падал. Вниз.

Часть первая. Неумирающий.

Глава первая. Награждение.

Очень долго мне говорили, что, подобрав меня, бесчувственного, практически без одежды и без памяти, барон Нийрал сделал доброе дело. Я с этим, в принципе, согласен, но он пошёл дальше. Рабство — слишком мягко звучит, в конце концов, у рабов есть хоть какое-то подобие своей воли, но у меня не было ничего. Даже смерти.

Барон начал использовать меня в качестве подопытной свинки. Скрепив меня кукольным заклинанием, которое слабело только после того, как барон ложился спать, и заставляло меня повторять все движения барона, он продолжил изучать способы ухода от магических атак.

На моей коже оставило следы всё, что только могло родиться в мозгах магов. Но самым неприятным было то, что я не мог умереть и, испытав неприятные ощущения от приближающейся кончины, оставался на ногах.

Мои мучения прервались в один пасмурный день, когда над домом расцвело сияние в виде десятиконечной звезды.

— Звезда, звезда! — Радостно вопили все, кто видел это.

Как только барон, и я за ним, вышел на крыльцо, звезда наверху вспыхнула всеми цветами и погасла.

— Звезда. — Сказал барон мечтательно.

На следующий день он пошёл получать эту награду, не отвязав меня от себя. Разумеется, на Центральную арену я прибыл вместе с ним. На ней собралась толпа народа, которая очень была чему-то рада. Наверное, награждению.

Нийрал поклонился, и я отвесил поклон, почувствовав, как кожа отслаивается от рёбер. К барону медленным шагом подошёл рыцарь в блестящих доспехах, преподнёс ему на бархатной подушке орден в виде десятиконечной звезды и объявил:

— За заслуги в прошлом и будущем я награждаю избранного орденом Хрустальной звезды. Прими же избранного, звезда.

Барон взял звезду с подушки и начал разглядывать. Она была около шести сантиметров в высоту и четырёх в ширину, если не считать непонятных ответвлений в виде стальных ромбов, вытягивающихся ещё на сантиметр из каждого луча. Нийрал кивнул и попытался прикрепить звезду к своей груди. Орден как будто прилип. Тогда он развернулся, и неизвестно какая сила оставила меня на месте. Звезда упала на пол, но не разбилась, а, приземлившись на свои металлические "лапки", пробежала ко мне. Потом по ноге, безбольно раздирая мне кожу, забралась на грудь и впилась ножками в кожу с левой стороны. Устроившись там, она застыла.

— Что случилось? — Спросил барон.

— Видимо, не вы избраны. — Обескуражено ответил рыцарь.

— А кто? Он? Кукла?! — Барон подскочил ко мне и ухватился за орден. — Что ты хочешь за звезду?

— Что ты хочешь? — Одновременно зазвучал неизвестный голос в голове.

— Смерти. — Отрешенно ответил я всем.

— Ты её получишь! — Вскричал Нийрал, одновременно дёргая за звезду.

Моё тело покачнулось, оставляя в руке барона звезду вместе с клоком кожи, и упало. Я остался стоять в его ногах, как безмолвный свидетель, никем не видимый. Нийрал, ругаясь, стал вытаскивать "ножки" ордена из моей плоти, но она была скользкая и после второй звезда выскользнула из его рук и упала на гранитный пол арены. Раздался звон и орден разлетелся. Барон очумело посмотрел на это, плюнул в сердцах и, пнув на прощание тело ногой, отправился восвояси. Народ тоже медленно разошёлся, оставив мусор на полу арены. Я остался ждать, пока за мной явиться кто-то, что бы забрать в то место, куда меня должны поместить после смерти.

Глава вторая. Отряд обречённых.

По полу раздались шаги. Женские шаги. Я приготовился, но неизвестная прошла сквозь меня, не заметив, и наклонилась над осколками. Она напевно произнесла несколько незнакомых слов, и осколки стали собираться. Через мгновение звезда была целёхонька, а я упал на своё собственное тело. Вздрогнув от неощущаемого ранее холода, я поднялся. Тела больше на полу не было. Оно было на мне, или я был в нём. Женщина удивлённо оглянулась.

— Здравствуйте, избранный. — Опомнилась она. — Что здесь было? Почему вы пожелали смерти?

— Откуда вы знаете?

— Я — Дека, дух ордена. Именно я спросила вас о желании, но я не знала, что вы изберёте нечто настолько оригинальное. Так же мне не понятно, почему вы ожили. Но, награждая вас заново, я спрашиваю об этом странном желании. Можете с начала загадать желание, а потом ответить на вопрос. И так?

— Лучше сначала на вопрос.

— Как хотите.

— Меня зовут Авлек, кажется. — Слова больно лезли в непривычное к ним горло. — Я был куклой у барона, который думал, что это его награждают орденом. Поэтому я и хотел смерти, как избавления.

— Награждение снимает с вас любые чары. Поэтому ваше желание не считается. Что же вы хотите?

— Я не знаю. Пожалуй, что ничего. Одеться, правда, не мешало бы. Оружие и навыки обращения с ним. Я ведь ничего не помню.

— Это можно устроить. Но должна вас предупредить, что это будет не очень комфортно. Мне ведь надо спешить. — В ту же секунду звезда подлетела к моей груди, но не вцепилась в неё, а лапки ордена стали нитяными и, обмотав меня несколько раз, создали что-то вроде рыцарских лат, но без единого намёка на швы. У бедра появился длинный тонкий меч в ножнах. — Пошли, здесь тебя до конца обучения не должны видеть.

Мы вышли из арены и пошли на запад. Проскользнув из запасных ворот под прикрытием волшебства, Дека шептала себе что-то под нос, мы вышли в трухлявый район. Его населением были бедняки, беглые рабы, чернорабочие, мелкие воришки и прочий опустившийся люд, которому в Уморске не нашлось пристанища. С помощью Деки я нашёл пустую развалюшку неподалёку от самой южной, заброшенной башни, так называемой Бедняцкой. Из неё в последствии было очень удобно ходить зарабатывать в порт. Ещё несколько десятилетий назад порт был единым целым с Уморском, он и стоял-то относительно недалеко, но после голодных бунтов, когда рыба, практически единственная пища, была содрана на его складах, а немногие запасы зерна хранились в старом замке, который после подавления стал таможней, наиболее нищий район, располагавшийся как раз между портом и современной южной стеной стал большим пустырём. С трудом подавленное восстание бедноты закончилось с возведением новой городской и портовой стен. С тех пор трухлявый район и припортовые трущобы были разделены.

Сам трухлявый район по площади равнялся половине города, но постоянную границу не имел из-за проводимых облав, эпидемий и прочих бедствий, которые нередко уносили половину населения района, но не проходило и месяца, как разрушенные шалашики и прочие хибарки восстанавливались, и жизнь района входила в обычную колею. Кто-то воровал, кто-то подрабатывал, торговал барахлом, поддерживая своё, в общем-то никому не нужное существование.

Назвав три месяца сплошной физической пытки не очень комфортными, Дека слегка приуменьшила уровень доставшихся мне испытаний. Каждый день я изматывался физически на работе, а затем ещё и многими упражнениями. Ночью я спал, как мёртвый. Мучение закончилось, когда на район обрушилось очередное бедствие.

Облава пришла внезапно, как всегда. Накануне Дека, сказав, что ей надо ненадолго отлучиться, так и сделала, так что утром я оказался предоставлен самому себе. Мой "домик", три стены и полкрыши, не имел свою дверь, и поэтому два солидных с виду человека вошли без стука. В прочем, второй вошедший, один из городских смотрителей рабов, сразу же вылетел с небольшим камнем во лбу, который был пущен моей рукой. За мгновение до этого первый вошедший уклонился от такого же камешка и мгновенно принял стойку защиты с мечом в руке. Я оказался в аналогичной стойке рядом со своим матрасом. Мы смотрели глаза друг другу буквально несколько мгновений, но после его взгляд опустился и остановился на звезде, которую не мог скрыть короткий плащ. Он был на награждении и всё видел, поэтому его обуял ужас.

— Кто вы? — Спросил он с дрожью в голосе, но не опуская меча.

— Я не знаю. У меня почти пустая память.

— Вы награждены орденом. За что?

— Не знаю. Наверное, за будущие заслуги. А может, за прошлые... — Я пожал плечами.

— Вы умерли на глазах у всего города. Что произошло?

— Моё желание сочли неправильным.

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Я не знаю.

— Вы не согласитесь пойти в городскую стражу? Точнее, нам не хватает кого-нибудь в особый отряд.

Делать мне больше было нечего, и я согласился.

Особый отряд, или, как его называли его же ветераны, отряд обречённых, должен был охранять ворота города, пока они закрывались. Именно поэтому в него не брали простых опытных воинов. Или новички или ветераны, обученные всему. В меня премудрость охраны ворот вбили за месяц. Навыки мои были самые простые, основные, поэтому обучиться мне было легко, а главная премудрость состояла в том, что бы при закрытии ворот успеть попасть внутрь. Иначе — кто не спрятался — тот сам виноват. Спокойная жизнь, включая в себя караулы, тренировки фехтования и всё прочее, окончилась через полгода.

Глава третья. Гибель империи.

Сперва показались крестьянские телеги. Они несли дикие слухи, что империю охватило восстание какой-то техники. Затем появилась знать. Богатые кареты, изукрашенные лошади... Кто-то бросил:

— Война. Плохо дела, они бегут в море.

В голове, пока я смотрел это зрелище, билось четверостишие:

И знать бежит. Кто как богат.

Верхом, в каретах, всё подряд.

Спасая свой широкий зад,

Продать отечество спешат.

После явился сам император со всей своей семьёй. Я не особо вглядывался, а должен был, говорили, что дочь его — просто красавица, тем более что в будущем нам была уготована встреча.

Император не стал надолго задерживаться в городе, а сразу же переехал в порт. От трущоб за это малое время, пока император решал что-то с градоначальником, ничего не осталось. Зато остальная знать осела в городе, разнося чудовищные слухи. Там было и о самодвижущихся телегах, которые сильно дымили, но не нуждались в лошадях, и были покрыты такой бронёй, что не всякое заклинание пробивало. В чём я сомневался, видел, как большие огненные шары пролетали по пустыне. Маги тренировались. Но главный слух был о необыкновенных палках, которые выплёвывали из себя свинцовые шарики с такой силой, что не спасал никакой доспех. И многое, многое другое. У страха глаза велики, знать слишком преувеличивала, оправдывая своё поражение.

За ней, знатью, в город опять потянулись крестьяне, надеявшиеся отсидеться за стенами Уморска, пока всё не утихнет. Вдобавок наводнённый знатью город стал потреблять в два раза больше продуктов, и появилась неплохая возможность подзаработать. Именно во время этого нашествия и напали враги. Шум, крик, вопли, мы выстраиваемся, ворота закрываются, крестьяне, не будь дураки, пытаются втиснуться, кто поумней, спешит в Трухлявый район, к Сломанным воротам, которые, на самом деле целы, но плохо закрываются. Никто, кроме нападавших, не успел.

Самодвижущаяся повозка, выбрасывая клуб дыма, сметала на своём пути все попадающиеся ей телеги, или ломала их в щепки. За ней двигалась ещё несколько. Большой огненный шар, как на учениях, вылетел из сторожевой башни и неуверенно ткнул её в бок. Повозка не обратила внимания на это, но с ней шли необычные люди, не защищённые доспехами, но с какими-то палками в руках. На шее у каждого болтался какой-то кристалл. Один из них направил палку, приставив её к плечу, в башню. Палка грохнула, из неё потянулся дымок, но больше ничего не произошло.

— Это конец. — Прошептал стоявший рядом со мной ветеран. — Нас сомнут. Не эти, с палками, так их повозки точно.

В полузакрывшихся воротах застряли сразу две телеги. Крестьяне, наверное, уже были на другой стороне города. Да и вообще кругом царила пустота. Кроме нашего отряда, который был, в сущности уже обречён, как были правы его ветераны с названием, либо не было ни души, либо все они куда-то спрятались. Скорее всего, заранее зарылись в землю.

К счастью, у большинства нападавших было обычное оружие, котором они предпочли воспользоваться. Или у них было мало этих самых шариков? Но, тем не менее, против каждого из отряда, ни имевшего возможности отступить в город, приходилось около десяти человек. Неуклюжих, но толпа есть толпа.

Мы пока стояли. Насмерть. Строчки звучали у меня в голове, бились в виски и требовали свободы:

А мы пусты. И мёртв наш взгляд.

Нельзя нам повернуть назад.

Не соберут другой отряд

Вот мы и выстроились в ряд.

По городу, наконец-то, разнёсся тревожный набат, и главная улица наполнилась людьми. Это было самое тяжёлое, сражаться, не имея никакой надежды на выживание, и чувствовать на себе полные боли и худого предчувствия взгляды женщин. Наконец по улице раздались шаги воинов. В первых шеренгах было немало знатных, богатых, и в голове уже появились оправдывающие знать слова, как на сцене битвы явились те самые, с палками. Они вмешались. Раздался гром, и первые ряды бегущих к нам упали, как скошенная трава... Слова нашлись, но поздно:

Но так не все. Иной был склад.

Кто смел, кто шёл в защитный ряд.

Но вот в пыли они лежат,

Не погребённые, молчат.

В это время отъезжавшая от ворот подальше повозка начала разгоняться и со всей скорости врезалась в нас, тех смертников, что завязали с нами бой, телеги и влетела в город, останавливаясь, но давя мёртвых и живых его защитников. От телег разлетелись обломки, один из которых влетел в мой висок. Я потерял сознание. Ненадолго. Очнувшись, я почувствовал, что по мне прошла целая армия. Я лежал на обочине. Ворота были распахнуты, повстанцы были в городе. Мёртвые отряда, как и я, были столкнуты ногами с дороги...

Явился враг. И мы из врат.

Но встретил нас свинцовый град.

И был стервятник трупам рад.

И всё, рассыпался наш ряд.

В Уморске происходило всё, что и должны делать захватчики с побеждёнными. Убийства, грабёж, мародёрство... Ещё были немногие защитники, но силы были неравны. В одиночку, убивая попадавшихся на пути, я бежал по городу к Замку правителя города. Пламя пожаров горело в мозге алыми строками:

Идут полки. Их шаг — печать.

У них приказ во всё стрелять.

Никто не в силах помешать.

Наш ряд нельзя опять собрать.

И плачут дети. И кричат.

А рядом женщины стоят.

И с ужасом они глядят,

Что с их отечеством творят.

И пыль стоит. Камни летят.

Дворцы в руинах все лежат.

А что стоит ещё, крушат,

Не зная совести преград...

В этом месте я заметил доблестного начальника городской стражи, который уводил небольшую толпу горожан к центральной правой башне. Каждая башня имеет потайную дверь наружу. Отход, кроме самого главы, прикрывал небольшой отрядик. Заметив меня, он махнул мне рукой и я присоединился. Центральная площадь рядом с Башней магов была битком набита народом. Над Замком пылал пожар. Толпа, огромная, собралась на площади и слушала оратора, стоящего на крыше самодвижущейся повозки.

— Арбалет бы. — Сказал глава стражи. Ветер доносил обрывки речи.

— ... нестерпимый гнёт... шарлатанская магия... мощь науки... народный гнев...

Нас заметили, и от толпы отделилась кучка народа, направляясь к нам с плохими намерениями. Настоящих солдат среди них пока не было.

— Зачем я защищал этот город? Он и так отдался захвату. — Горько посетовал начальник. Мои мысли были примерно такими же. Мы уже подошли к боковому ответвлению, ведущую к нижней и юго-западной башне, когда в начале улицы появились стрелки с палками. Раздался гром. Один свинцовый шарик ударил мне в звезду, второй — в голову. Тело упало, рождая знакомое ощущение ожидания, пока за тобой не явиться кто-то, что бы отвести туда, где должны препроводить своё время умершие. Время шло, но кроме разгрома города, вокруг ничего не происходило.

Глава четвёртая. Везумия.

Город разрушался быстро. Тем более, что отстраивать его было абсолютно некому, как и защищать то, что ещё было целым. Баронский замок, одно из самых богатых зданий, который располагался ближе всего ко мне, и разрушен был одним из первых. Затем по городу пронёсся стон: "Кристалл разрушен, пустыня..." и горожане стали быстро утекать из города, как вода из друшлака.

Что такое "кристалл", ни я, ни рядовые захватчики, мародёрствующие в опустевшем Уморске, не знали. Высокие их командиры, возможно, догадывались. Но что такое пустыня, скоро поняли все. Она наступила так быстро, что последний ишак в городе понял, что от неё Уморск оберегала только магия и все поспешили куда-то, оставив развалины стирающему их наждачно-песчаному ветру. Пол года потребовалось пустыне, что бы либо стереть руины, либо завалить их, вместе со мной и моим телом, двухметровым слоем песка.

На тот раз я понял, что кто бы ни был ответственен за умершие души, моя его не очень интересует. Время тянулось так, что его бега было незаметно, что в принципе мне было безразлично. Но ничего не оставалась делать, кроме как терять и без того пустую надежду на изменение обстановки.

Слабый скрип песка с поверхности привлёк моё внимание. Вообще, меня занимала сейчас каждая мелочь, даже не относящаяся ко мне лично, происходящая везде. Сверху, снизу, без разницы. Но на этот раз мелочь оказалась крупной неприятностью.

Шум ветра проник в мой маленький поземный, надо мной нависал каменный обломок, оставивший немного пустого пространства, мирок первым. Затем был ослепляющий свет полуденного солнца пустыни. И после этого я разглядел, что посреди ямы, дно которой было выложено камнями бывшей улицы, стоит Дека, рассматривая пробитую свинцом звезду на моём теле. Знакомые неизвестные слова восстановили звезду, и меня заодно. Оказалось, что оживление — это очень больная штука, если смерть была связана с разрушением тела. А в моём случае оживлению предшествовало ещё и разложение тела, что восстановилась со всеми своими нервами. А когда по твоим голым нервам, я их не разглядывал, нечем пока было, ползает твоя плоть вперемешку с песком, точнее, вытесняя песок собой, то понимаешь, каково приходится долго ошкуриваемой доске. Со мной, правда, было наоборот, но ощущения это не меняло. Под конец ещё добавилась боль от выстрелов, так что неудивительно, что первые слова, что я мог слышать от духа-хранителя ордена, были заглушены моими воплями боли. Когда я встал, выплюнув кровь пополам с песком, удивление Деки давно сменилось жалостью.

— Здравствуй. — Выдавил я из себя, опускаясь обратно на песок. Ноги не держали. Она не стала осведомляться о моём самочувствии, что говорило о её мягкосердечии ничуть не меньше, чем принесённое ветерком её магии облачко. Нас накрыла благословенная тень. А новые строки пробилась сквозь уже терпимую боль:

Кругом пески. А был здесь сад.

Дома и серебро оград.

Но был здесь флаг врага поднят.

И ныне лишь ветра шумят.

— Извини. — Были первые её слова. Я пожал плечами, но ничего не мог сказать, во рту было ещё суше, чем в пустыне. Моё приветствие выдохнуло из него последнюю влагу. — Я не знала, что это заклинание снова подействует и на тебя тоже. По идее, твоя душа уже давно должна была улететь отсюда, но что-то удержало её. А может, просто Нерок не заметил её. — Вокруг меня была такая свалка из тел, что меня действительно можно было не заметить. Дека задумалась. Моё оживление уже второй раз нарушало равновесие между жизнью и смертью, но в то же время могло и оправдываться. — Ладно. — Вздохнула она. — Пошли в порт. Только... — Она посмотрела на меня и опять пропела восстанавливающее заклинание. Это никак не сказалось на мне, но я понял замысел и, что бы не разочаровывать её, из последних сил поднялся и всем своим видом показал готовность. — Пошли. — Сказал она, вздохнув. — А по дороге я тебе кое-что расскажу.

Оказалось, что рыцарь, от которого и начался Орден, был первым императором. Потом многие рыцари либо восходили на трон, либо женились на наследницах. Да и младшие принцы то и дело становились в ряды Ордена. Такая вот древняя традиция, освящённая веками. Одним словом, выяснилось, что, если я встречу на своём пути кого-нибудь из рода Императора, то обязан оказывать всемерную поддержку, не щадя своей жизни.

Улетучившаяся рядом с покосившимися воротами Порта Дека оказалась пророчицей, ибо первое, что я увидел, только войдя на продолжение центральной улицы Уморска, это была её Императорское высочество со своим магом, поставленная к стенке ребятами с арбалетами. Что-то внутри, или на груди, подсказало мне, что их намерения мало похожи на проявление верноподданности, а знакомый кристалл на груди стоящего на другой стороне улицы, с не менее знакомой палкой, продолжил мысль в верном направлении. Махать мечом, да ещё против неповоротливых арбалетчиков, которым надо взвести тетиву, наложить стрелу, прицелиться, и многое, многое другое, я не разучился, но первым лишился жизни всё-таки обладатель убойной палки. Остальные последовали его примеру.

— Уф-ф. — Сказал маг. — Вы спасены, ваше высочество. Он из Ордена.

— Ага. — Подтвердил я сипло. Горло ещё болело после небольшой прогулки по пустыне. Около пяти километров, как никак.

— Здравствуй, рыцарь. В знак моей благодарности можете просить всё, что угодно. Но только с одними условием, что бы это было выполнимо хотя бы с человеческой точки зрения. — Я посмотрел на неё. Единственное, что мне сейчас хотелось, так это воды, но стоящая передо мной красавица наводила совсем другие, губительные для переутомившегося организма, желания. Так что, пока не разыгралось воображение, и тело не перегрелось окончательно, я попросил коротко:

— Пить. — Слово вырвалось из меня хрипло, с умирающей надеждой внутри. Принцесса только кивнула магу, и тот вытащил из сумки за спиной небольшую флягу. Она закончилась на удивление быстро.

— Ого. — Сказал маг. — Два литра! — Я посмотрел на казавшуюся мне маленькой флягу и ничего не сказал. — Вы откуда? — Поинтересовался он.

— Из пустыни. — Сверхдовольным тоном человека, побывавшем в, по крайней мере, княжеском саду и евшим там всё, что заблагорассудиться, за что хозяин, заставший нарушителя в саду, вынудил сочетаться браком с дочерью — наследницей всего огромного состояния, пообещав половину сейчас же, ответил я.

— Однако, довольный у вас для этого вид. — Заметил он, но, заметив мой взгляд в сторону опустевшей фляги, умолк.

— Я не спрашиваю твоего имени, рыцарь Ордена хрустальной звезды, но мне, как единственному представителю императорского рода нужна ваша помощь. Сама я, по известным магическим принципом, представиться не могу, но даю тебе право придумать мне любое прозвище.

— Авлек. — Преставился я. — Какая вас ожидает опасность, и чем я могу помочь?

— Мы двинемся через пустыню в столицу, в Навинск. Я там собираюсь короноваться и призвать тех моих подданных, у кого ещё в сердцах есть любовь к своему отечеству. — Произнесла принцесса длинную гордую фразу.

— Пустыня? — Спросил я. — Да это будет смесь везения и безумия.

— У нас есть повозка, которая поможет нам пересечь беспощадные пески. Вам же поручается просто охранять её высочество. — Сказал маг.

— Хорошо. Тогда, если так нужно для конспирации, я буду называть ваше высочество именно словом, которое получается из смеси везения с безумием: Везумия. — Принцесса нахмурилась, но сдержано кивнула.

Необычная карета, с крыльями и очень широкими колёсами находилась сразу за Северной башней. Я только сбегал к лавочкам порта и купил пару черных, по своему вкусу, плащей. Во время похода по огрызку некогда великого города я старательно прикрывал звезду. Новую власть здесь не уважали, но мало ли. По случаю удалось разузнать, что со времени захвата города прошло чуть более двух лет.

Её высочество заперлось в карете, мы уселись на места возничих, и наша поездка началась с магического ветра. Он поднял тучи песка, заставив закашляться даже принцессу, но карета, поймавшая крыльями ветер, резво понеслась вперёд. Ещё одно заклятье, и небольшой встречный ветерок разогнал пыль вокруг, и мы поехали, наслаждаясь всеми прелестями пустыни. Солнцем, свежим песком на зубах, жаждой и тому подобными штучками.

— Слушай, — Прорвало на разговор мага, — а тебя действительно так зовут?

— Да. — Спокойно ответил я.

— Но почему ты сказал своё настоящее имя? — Удивился он.

— Меня нельзя взять никакими заклятиями. Так мне сказал дух — хранитель звезды.

— Дека? Ну, тогда понятно. Кстати, меня зовут Гайер.

— Будем знакомы.

Дорога сильно сократилась. Гайер, не смотря на молодость, успел много где перебывать и отличался большой словоохотливостью, а моя пустая память отзывалась любопытством, что в равной степени угождало обоим. Несколько рассказов: о приёме на работу, скромно: "Моя бабушка — придворная ведьма. Вот меня и посоветовала", о её высочестве: "Высокомерна, не понимает юмора, но жить рядом можно. Сложно, но можно, ха-ха", их путешествиях: "Шляемся по всей Империи и ничего особенного", о нечисти: "Тролли, великаны, гоблины, драконы и прочие нелюди. Этого добра хватает... И прочее, прочее, прочее... И так до самого вечера. В ответ я рассказал о пустынных драконах, и их слугах, похожих на мертвецов, но с жёлто-песчаной кожей, которые приходили в город за продовольствием.

Вечером он объявил привал. Из кареты были извлечены припасы, палатка и укаченная Везумия. Последнюю он извлёк с помощью магии, не доверяя ничьим рукам. Принцесса отдышалась, поела и забралась в палатку. Я устроился у заднего колеса кареты. Мысли были вялые, разговаривать не хотелось. У Гайера было такое же настроение, и вечер проходил спокойно, пока мой блуждающий взгляд не попал на палатку. Мысли скакали с одного на другое, пока не наткнулись на её прозвище. Обкатав слово со всех сторон, я нашёл уменьшительное имечко, затем вспомнил рассказ одного из ветеранов отряда обречённых и прыснул со смеху. После его рассказа я будто прозрел и увидел пустынную жизнь.

— Ты чего? — Спросил меня Гайер, сидевший у переднего колеса. Я встал, подошёл к нему и присел на корточки.

— Ты знаешь, что такое зуми? — Спросил я его.

— Гм, я тоже вертел в голове это имя и пришёл к такому же сокращению.

— Только не называй её так.

— Почему?

— Ты не знаешь, что такое зуми. — Я улыбнулся.

— Нет. — Подтвердил он.

— Тогда слушай. В западных горах есть зелёные драконы. Драконы Без Огня, как их называют в Уморске. У них живут забавные животные: маленькие, с собак, дракончики с мохнатыми крыльями, не умеющие летать, но потешно прыгающие. Они играют роль домашних животных. Как ты думаешь, их называют? Зуми! — Мы дружно расхохотались, но тут из палатки раздался возмущённо-запретный оклик объекта нашего смеха, которая всё слышала, после которого мы предпочли помолчать. Ночь, как и всё пустынное, поражала своим размером. Сон сморил меня до самого утра.

Утром мы собирались, причём не могли удержаться от улыбок при взгляде на растрёпанное её высочество, получая на каждый смешок гневный взгляд. К её несчастью, сиденьем в карете служила палатка, так что она загрузилась в последнюю очередь. Гайер, наученный горьким опытом, умудрился сначала сдвинуть карету, а уж потом поднять столб пыли, который, как привязанный, потянулся за нами следом. Эти сутки, которые мы провели за разговорами, прошли спокойно. По расчётам Гайера, мы должны были достичь Парун на следующий вечер.

Половину следующего дня мы выслушивали гневные нотации Везумии мне, Гайеру и пустыне за всё, что только могло вызвать её плохие эмоции. Утром она специально приказала уложить вещи так, что бы сиденье оказалось как можно ближе к переднему окошку, и затем выговорилась за всё то время, что её раздражало в путешествии. Особенно досталось нам за её имя.

Вдруг я разглядел впереди человеческий силуэт. Человек бежал к нам, размахивая руками и что-то крича. Гайер остановил карету.

— Стойте, стойте! — Кричал человек, подбегая.

— Что надо? — Недоверчиво спросил Гайер, разглядев на его груди кристалл.

— Вам надо немедленно уезжать отсюда! Вам навстречу запустили шинковку. Боюсь, что я опоздал... — Сказал он, указывая на столб пыли, который приближался справа.

— Что? — Спросила принцесса.

— Шинковка. Её запустили для того, что бы выше высочество не смогло пройти дальше, если оно вдруг вздумает путешествовать прямо сквозь пустыню.

— Кто вы? — Спросил я, спрыгивая на землю и направляя меч в его сторону.

— Я — техник. Моё имя — Хареван. Но сейчас я на стороне монархии. Видели бы вы, что твориться в городах...

— Мы видели. Думаю, что хуже того, что твориться в Уморске, быть не может.

— Убийства? Грабёж? Насилие? Это ещё цветочки.

— Что может быть хуже?

— Сожжение заживо любого, кто попадёт под подозрение. Тотальная слежка даже за теми, кто, вроде меня, лоялен новому режиму.

— Лоялен? Твои действия не по.... — Засомневался Гайер.

— Так мне всё это надоело. К тому же я видел при конструировании портрет её высочества. Знать, что такую красоту хотят превратить в кучу разрезанного мяса посреди пустыни — это выше моих душевных сил.

— Я не пойму. Какой портрет? — Высказалась принцесса.

— По которому ваше величество всегда могут выследить. В прочем, я уверен, что эта шинковка — единственная. Пока. Давайте уедем отсюда побыстрее, он может нас заметить, и тогда уже ничего не спасёт.

Везумия согласилась, и он устроился рядом с Гайером. Я сел рядом с ним. Через пару мгновений от его кристалла послышался отчётливый треск.

— В чём дело? — Спросили мы с Гайером.

— Сильное магическое поле. Понимаете, магия — это нарушение законов физики и прочие аномалии. Мой кристалл, в свою очередь, нейтрализует эти энергии, что позволяет техники работать. Правда, как выяснилось, против живого мага это не работает. Рядом с вами любая техника будет выходить из строя.

— Техника? — Поинтересовался Гайер.

— Да. Это бронеходы, ружья, огненные лучи, железные люди и прочее.

— Ну, огненные лучи и железные люди — это более менее понятно, но что такое ружья? А бронеходы?

— Ружьё — это палка, которая стреляет свинцовыми шариками. Эти шарики называются пулями. Бронеходы — самодвижущиеся повозки...

— Шинковка — тоже техника? — Перебил я.

— Да. — Подтвердил Хареван.

— А как она выглядит?

— Лучше не знать.

— Почему? Я должен знать, от чего оберегать принцессу. А ещё лучше, как её остановить.

— Ладно, попробую объяснить. Шинковка представляет из себя коробку на колёсах, к которой вращающиеся прикреплены цилиндры. Два спереди, два по бокам и один сзади, — слово "цилиндры" я не понял, но решил, что этот нечто круглое. Я не ошибся. — На цилиндрах закреплены лезвия так, что бы они, как бы выразиться, изрубляли любого, кто к ним приблизится. Шинковали, в общем. Она выключается...

— Что? — Перебил его я.

— Перестаёт двигаться, когда нажимаешь на кнопку, которая находиться посередине передней стенки.

— Что? — Спросил я.

— Что именно?

— Кнопка.

— О, Грамм...

— Запрещу его. — Подала реплику Везумия.

— .. почему они ничего не знают? Кнопка — это... — Он замолк, не зная, что ещё сказать.

— Ты скажи, как она выглядит. — Предложил я. На груди, напротив звезды бегали нехорошие мурашки. — Что бы я смог что-нибудь сделать.

— Красная круглая выпуклость. На неё нажимают длинным шестом. Если ты не знаешь ещё, что такое шест...

— Я знаю. Гайер, по моему вам пора ехать как можно быстрее.

— Ты хотел сказать, нам?

— Нет, я сейчас спрыгиваю с кареты и пытаюсь остановить то, что движется прямо на нас.

— А может, я?

— Нет. Если она тебя шинкует, то кто будет управлять ветром? — Я, не дожидаясь больше отговорок, спрыгнул на песок. Гайер понял и карета, подняв ещё больше песка, поехала ещё быстрее. У меня осталось около получаса, что бы подготовиться. Только песок, поднявшийся вверх, не дал мне ничего сделать...

Рокот был оглушающий, и в следующее мгновение всё моё тело выше колен оказалось нашинковано и раскидано по окрестностям, но я заметил, что половинка звезды ударила в то, что Хареван назвал кнопкой и шинковка, проскользив по моей крови метров пять, остановилась.

— "Гм." — Подумал я. — "Осталось только дождаться Нерока."

Глава пятая. Огонь и порох.

Вместо Нерока вечером рядом со мной оказалась Дека. Она осмотрелась, её взгляд прошёл меня насквозь, и наклонилась к осколкам звезды. Было бы чем, я бы заткнул её рот, но меня будто привязали к моим ступням, и заклятье было всё — таки произнесено. На этот раз меня склеило без песка, но резаные раны есть резаные раны, что и напомнило мне тело, отозвавшись жгучей болью. Сквозь кровавую пелену я видел изумлённое лицо Деки.

— Проехали. — Сказал я, выплёвывая слово вместе с кровью. — Где её высочество?

— В Паруне. Поспеши, на рассвете её собираются казнить.

— Как? — Попытался я спросить её, но она растаяла, как мираж.

— Гм, — Сказал я и тут мой взгляд наткнулся на шинковку. — А, теперь знаю. Ну-ка, ну-ка. — Я обошёл технику со всех сторон и заметил помост в передней стенке. — Ага, значит я прокачусь. — С трудом выдрав из передних цилиндров, они оказались вытянутыми колёсами, все лезвия, я уселся с ногами на помост и нажал рукой кнопку. Цилиндры завращались и шинковка, лишившись части своей силы, поехала по песку. Вопреки моим ожиданиям, песок в меня не летел, так что до города я доехал, наслаждаясь ночной прохладой. Встречный ветер мягко выдувал из меня слёзы. К крылатой карете я подъехал под утро. Вытащив из неё запасной плащ, я одел его, что бы скрыть свою испачканную кровью одежду. Заклинание, восстановившее её целостность, не удалило грязь.

Завернувшись в чистый плащ, я пошёл в распахнутые ворота и пошёл на главную площадь, куда меня влекла звезда. Вся троица с ночи была привязана к столбам и техник с ружьём, окунув факел ведро с характерным запахом нефти, пытался его зажечь. Мой разум погас, высвободив ярость боя, и, вынув меч, я молча побежал, помчался к месту казни. Толпа благоразумно решила не вмешиваться в действия незнакомца, чья вымазанная кровью одежда говорила сама за себя. Факел зажёгся как раз в тот момент, когда я добежал до поджигателя. Сперва он лишился руки, в которой был зажата горящая деревяшка, затем головы и упал почти на меня. Поскользнувшись на его крови, я опрокинул ведро к нефтью. Лужа мгновенно загорелась. Вихрь, вызванный Гайером, вырвал столбы и унёс их куда-то за город. Желание выжить немедленно взяло вверх над чувством долга, и я, оставляя за собой плащом широкую горючую полосу, опрометью побежал к ближайшему зданию. Никто не успел предупредить меня, что это здание, которое раньше использовал алхимик, было пороховым складом. Вбежав внутрь, я скинул плащ на какой-то бочонок. Остановившись посередине, я обратил внимание, что от ближайшей огромной бочки пахнет нефтью, а запах столь знакомой смерти просто разлит вокруг. Метнувшись тушканчиком ко второй двери, я опоздал. Огонь добёжал до моего плаща первым.

Это взрыв никакой Нерок не мог не заметить. Та часть города, которой не посчастливилось быть рядом со складом, просто превратилась в глубокую яму. К счастью для остального города, основная сила взрыва была направлена вверх. В прочем, мне хватило и оставшейся. Стоя в собственных полусапогах, которые раньше были нормальными, но это единственное, что осталось от меня материального, я наблюдал за суматохой вокруг. Ждать, как я думал, оставалось недолго.

Глава шестая. Его величество, Император.

Ждать действительно надо было недолго. Дека явилась через полтора часа. Я закрыл глаза и зажал уши, но словам заклинания было всё равно. Ощущая каждой частицей тела, что значит разрываться на части, я пошёл туда, где оставил свою шинковку. Наверное, я шатался, но никто не вздумал преграждать мне путь. Я бы с удовольствием поглядел в глаза такого смельчака.

Кареты, как я и ожидал, на том месте, где она стояла, не было, зато столб песка ясно показывал направление на неё. Я сел на помостик и включил свою повозку. На это раз желающих встать у меня на пути оказалось ещё меньше. Думаю, этот день Парунцы запомнят надолго.

Шинковка была гораздо быстрее, чем карета, но нагнать её, летящую на всех ветрах к Навинску, я смог только тогда, когда карету бросили прямо перед одними из ворот столицы. Вытащил из неё свой последний плащ.

Звезда уверенно вела меня по следу её высочества со свитой, избегая, как впрочем и они, слишком людных мест. Другими словами, я добрался до дворца такими переулками, что не всякому столичному бродяге известны. Впрочем, пара попавшихся бродяг набралась от меня впечатлений на всю жизнь.

Потайной ход во дворец был настолько хорошо замаскирован, что, не окажись он открытым, я бы долгое время гадал, где его искать. Но беспечность, или спешка не дали им закрыть дверь. Я уже чувствовал, что Везумия близко. Следующая дверь показала, насколько я был прав, закрывающийся её аналог в конце тоннеля только показал мне спину Харевана. Я бросился было туда, но чутьё на смертельную опасность остановило. Но не вовремя. Блеснувшие лучи прочертили меня крест накрест, и к своему ужасу, я увидел, что они не промахнулись мимо звезды.

— "Если сейчас придёт Дека." — Подумал я. Она оказалась легка на помине. Только вот лучи по ней не стреляли. Я обречённо подождал завершения заклинания, и только когда боль утихла, спросил: — И что это всё значит?

— У тебя разрешение от Живы на неограниченную жизнь, пока её высочество не будет в полной безопасности. Дальше я пойду с тобой. Постарайся не влипать в неприятности, хорошо? — Я согласно кивнул и в свою очередь сказал:

— Знаешь, оживать не очень приятно. — Она согласно кивнула. — Лучи мешать не будут? — Спросил я.

— Нет, они сгорели. Не смогли отследить неподвижное движение.

Я кивнул, хотя ничего не понял. И пошёл к двери. Лучей больше не было.

За дверью я обнаружил всю компанию, путь которой преграждал рыцарь с внушительной булавой в руке. Справа был бассейн, в котором мне совсем не хотелось купаться.

— В чём дело? — Спросил я.

— Это железный человек. — Ответил Харенав. — Он неуязвим. Только если его коснётся магия. А в бассейне — кислота.

— Что? — Спросил я.

— Не важно. Это смертельно.

— Отвлеки его, — Сказал Гайер, — а я прикоснусь. Не думаю, что он против этого устоит.

Я вытащил меч и направился прямо на противника. Тат и думать долго не стал и прыгнул в мою сторону. Не успел я опомниться, как его булава врезала прямиком по звезде и я, зацепившись штанами за какой-то штырёк, опрокинулся головой вниз и завис в считанных миллиметрах над поверхностью жидкости. Мне осталось только надеяться, что у остальных всё получиться. Я пытался смотреть вверх, но видел только, что сталь звезды растянулась, оплетя макушку булавы и служа мне ещё одной спасательной ниточкой. В добавок она удерживала железного человека на одном месте. Гайер воспользовался этим и всё-таки прикоснулся. Тот отключился, рука, державшая булаву опустилась, и моя голова целиком окунулась.

Я с усилием выдрался из тела и, сложившись вдвое, посмотрел наверх. Везумия с достоинством прошла мимо, даже не взглянув в мою сторону. Зато Дека опять постаралась. На этот раз звезда вытянула меня к себе с такой силой, что я перелетел отключенного железного человека и со всего размаха врезался в стену. По сравнению с головной болью, голова запомнила все ощущения купания, это было незначительным событием. Зато от плаща остался жалкий огрызок.

Дека повела меня дальше. В прочем, дальше уже был тронный зал, куда мы все и ввалились. Как раз в то время, когда Император с почётным эскортом людей с ружьями вошёл в тронный зал. Гайеру хватило одного взгляда на это, что бы улетучиться. Его величество остановился рядом с нами, и я понял по тому взгляду, что он бросил на меня, что её высочество нуждается в срочном оправдании в глазах отца. И я выдохнул фразу, которую услышала и поняла только она:

— Прибыли, Зуми. — В следующий момент я почувствовал на своей шкуре, что такое императорская власть. Принцесса развернулась и, унизив меня взглядом до пола, так, что я упал на колени, произнесла:

— Свободен, ничтожество.

— Это хорошо. — Произнёс Император. — Тебя, парень, — Он указал на Харевана, — я приравниваю к личному технику принцессы. А ты, — Он прикоснулся мечом к моей груди. Я уже встал. — Будешь казнён. За это. — Откинув огрызок плаща, он показал кончиком меча на Хрустальную звезду. — Имеешь право на последнее желание.

Я бережно снял Орден и вручил его Везумии:

— Я желаю, что бы эта вещь оставалась в целости и сохранности. — За всё это приключение я так устал, что могила мне была лучшей наградой. Если бы Император знал об этом, он, наверное, приговорил меня к чему-нибудь другому.

Под прицелом двух ружей меня вывели на площадь. Приговор зачитал палач. Меня казнили за то, что я придерживался устаревших обычаев. Моё лицо больно встретилось с дубовой колодой, палач взмахнул топором, и голова, с блаженно закрытыми глазами, покатилась прочь.

Глава седьмая. Дракон — гурман.

Мне оставалось только дождаться, когда меня вспомнят. Но время шло, моё тело запаковали в мешок и вынесли за пределы города, где выбросили в заросший всякими сорняками ров. А у меня, видимо из-за многих переживаний, сознание раздвоилось. Меньшая часть осталась в мешке, вместе с телом, а вторая устроилась где-то под потолком тронного зала, где Везумия рассматривала на своей ладони мою звезду. К счастью, мою бывшую звезду. Она была целёхонькой. Ага, размечтался. Как раз в этот момент Император подошёл к своей дочери и попросил звезду посмотреть. Я закрыл глаза, так как представлял себе, что там будет происходить. Уши я не заткнул, так что звон разбитого хрусталя был идеально слышен. Открыв глаза минут через пять, я увидел беззвучно ругающегося Императора. Через минуту ругаться захотелось мне: в зал вошла Дека. Она укоризненно посмотрела на их величества и перевела свой взор на пол. Точнее, на осколки. Затем она огляделась:

— А где Авлек? — Спросила она.

— Как вы сюда прошли? — Перебил её Император. — Там защитные машины стоят.

— Такие большие тарелки на двух ногах? Они перегорели.

— Что?! — Изумился Император.

— Они не смогли понять двигающуюся неподвижность.

— Понятно. — По тону его величества было видно, что он ничего не понял. Как и я в своё время. — Вы что ищете?

— Тело человека, который носил эту звезду.

— Его здесь нет. Оно выброшено в ров.

— В эту заросшую канаву? Это хорошо, что он далеко. Заклинание на него не подействует.

— "Надеюсь." — Добавил я про себя, выслушивая смертельно надоевшее заклинание. Как только звезда стала целёхонькой, я тут же ощутил на своей плоти неудобную мешковину. — Надежа умирает последней. — Посетовал я, выбираясь из мешка и, заодно, изо рва. И с облегчением обнаружил, что никаких хрустальных украшений на моей груди нет. Быстро, чуть ли не бегом, я побежал от столицы в сгущающиеся сумерки.

Полдень застал меня на берегу незнакомой речки, где я выстирал одежду и теперь лежал на спине, на мягкой траве, и наслаждался жизнью, наблюдая за пролетавшим по своим делам красным драконом. Он летел в столицу. Не стоило мне так пристально за ним следить, ибо через малое время я испытал знакомое чувство раздвоения. Тело, притворившись спящим, осталось на земле, а я уже был заодно с драконом. Дракон тоже наслаждался жизнью. И заодно полётом. А путь его лежал в Навинск, куда меня совсем не тянуло. Перелетев опешивших часовых на стенах, суматоху на улицах, он устремился к тому месту, куда сутками раньше спешил попасть и я. Его целью была её высочество. Он, с лёта угадав месторасположение покоев принцессы, лбом разбил окно и уселся на подоконнике. Визг Везумии ничуть не смутил его, как и то, что она была не совсем одетой. Дракон схватил простынь, завернул в неё принцессу, как младенца, устроил её на спине, располосованной второй простынёй привязал образовавшийся куль. На визг в комнату вбежали два стражника с ружьями, о чём быстро пожалели, дракон встретил их струёй огня. Убедившись, что больше никто не собирается ему ничего делать, он ввалился в комнату, развернулся, сел обратно на подоконник и взлетел. Мне было сильно любопытно, что там такое мелькнуло вслед за ним, но рассмотреть я не успел. Так же внезапно, как тело было покинуто, я вернулся в него. Вверху спешно летел дракон, за котором что-то сверкало. Когда дракон был почти надо мной, это сверкающее полетело вниз. Звякнув о лежащий рядом валун, блестящая штука подпрыгнула и упала мне на грудь.

Рассматривая Орден Хрустальной звезды, я постепенно проникался мыслью о том, что спокойная жизнь закончилась. Не успев толком начаться.

Ругательство остановило появление рыцаря с таким же украшением на груди. На коне он возвышался над лежащим мной, как могучее дерево. Дуб, наверное.

— Здравствуйте. — Вежливость была превыше всего.

— Угу. — Кивнул он, рассматривая меня. С каждой секундой презрения в его глазах нарастало. — Дракона видел? — Лишь чувство приличия не дало ему брякнуть "смерд." Я кивнул. — Будешь меня сопровождать. — Тоном, не терпящем возражения, сказал он. — Веди. — А что было вести? Дракон летел по прямой, никуда не сворачивая.

Спешным шагом я отправился к горам, куда полетел объект нашего интереса.

Горы были небольшие и пещеру, где мог уместиться этот не мелкий представитель ящериного племени, мы увидели сразу. И сразу же зашли, оставив коня снаружи.

— Отдавай принцессу! — Заорал рыцарь во тьму пещеры.

— Да подавись! — Ответил ему драконий голос. И знакомый мне белый свёрток вынес рыцаря из пещеры. Каменная плита с грохотом преградила мне выход. В это же мгновение в пещере вспыхнул почти дневной свет и я увидел принцессометателя. Красный дракон внимательно изучал меня. Я тоже рассматривал его в ответ. Наконец он облизнулся своим раздвоенным языком и произнес: — А вот и ужин. — Он отвернулся и начал фальшиво что-то насвистывать. Потянулся, достал из угла пещеры огромный шёлковый халат с прорезями на спине и одел его. Затем огнём из пасти разжёг очаг. Повесил над огнём котёл, куда мог бы уместиться бык. Достав из шкафчика кучу зелени, он снял со стены нож и принялся её нарезать. Тщательно отмерив специи, он высыпал их в котёл.

— Здесь присесть можно? — Спросил я от нечего делать. Дракон развернулся. В его глазах светилось изумление.

— Тебе не страшно?

— Нет. — Честно ответил я. Умирать мне было не привыкать. Я только надеялся, что звезда на этот раз уцелеет.

— Почему? — Спросил он, заинтриговавшись.

— "А, была не была." — Подумал я и выдал: — По приготовлениям видно, что передо мной гурман.

— Да. — Дракон был польщён.

— А значит, он не ест людей.

— Откуда ты взял? — Спросил он.

— Иначе бы здесь вместо меня была бы принцесса. Она мягче, нежнее. И чище.

— А что, если твой приход помешал этому пиршеству.

— Не думаю, что моя скромная персона могла чем-то помешать могучему дракону. А неповоротливый рыцарь просто спёкся бы в собственных доспехах. Ну а победитель, нагуляв аппетит, поужинал бы принцессой.

— Твоя правда. Я действительно спёр эту визгучую макаку для того, что бы заманить тебя сюда и побеседовать.

— Не надо было её так называть.

— Ты обиделся за своё племя?

— Нет. Просто, когда мы с ней встретились, она предложила мне придумать ей прозвище. Я и придумал. Так как наша поездка была дикой смесь везения и безумия, я назвал её высочество Везумией. А сокращённое имя звучит...

— Зуми. — Выпалил дракон и расхохотался. Мы отсмеялись вместе. Затем он вытащил из каменного ящика тушу коровы и положил её в котёл. — У нас есть некоторое время, пока боги не заинтересуются твоей особой. Значит, я должен тебе кое-что рассказать.

Века назад в одной пещере Последнего острова Змеиного океана, который лежит на западе, собрались четверо людей. Рыцарь, маг, алхимик и звездочёт. А затем к ним присоединились ещё четверо. Это дракон, посланник богов, демон и ещё некто, чьего имени и облика не сохранилось. Даже драконы его не помнят. Тот, что был среди восьмёрки, унёс его с собой. За океан, но дело было сделано.

Рыцарь дал силу. Алхимик — материал. Звездочёт — форму. Маг — многие способности, летать к примеру. Дракон — предвидение. Боги и демоны клялись в невмешательстве. Так был создан Орден Хрустальной звезды, что ты и прочие избранные, — Дракон выделил это слово с презрением, — носите на груди. Точнее, он сам туда цепляется. Ты хочешь что-то спросить?

— Вы сказали, что боги и демоны не вмешиваются...

— Да. Но твой случай — особый. Тебя не может забрать Нерок.

— Дека сказала...

— Она сказала то, что сказали ей. Ни больше, ни меньше. — Он отвернулся к котлу. — Есть будешь?

— Ага.

Недолгое время пещеру заполнило молчаливое жевание мяса. Управились мы с ним одновременно. Наконец дракон, вертя не догрызенную кость в лапе, как бы раздумывая, сделать с ней то же, что и с остальными, обратил на меня свой взор и произнёс:

— Слушай, — Хрусть, и кость постигла судьба предшественниц. Дракон любил костный мозг. — сейчас будет небольшая грызня у кормушки власти этой несчастной империи. Свою задачу ты знаешь, оберегать эту домашнюю зверушку. — Он широко улыбнулся. — Ты её уже так называл?

— Зуми? Ага. Как раз перед казнью. — Я поморщился. Кому охота вспоминать людскую неблагодарность. Тем более, смерть... — Ладно, благодарю за гостеприимство. Что-нибудь посоветуешь?

— Ала. Брось это всё. Хотя нет, не бросишь, как ни жаль. Что ж, до встреч.

Каменная плита, каких-то несчастных полтора часа назад преградившая мне путь, отвалилась, открыв нежеланную свободу.

— "Что-то будет" — Подумал я, покидая пещеру.

Глава восьмая. Контрреволюция.

— "Интересно, можно ли узнать, что твориться сейчас с той, которую я прикрыл смешным прозвищем от гнева её же отца?" — Думал я, неспешно шагая на встречу новым неприятностям. Оказалось, ответ в это время как раз убегает из дворца в сопровождении уже знакомых мне лиц. Механика и мага. Только на этот раз они взяли себе нормальную карету, запряжённую четвёркой лошадей. Правила сама Везумия, ибо Хареван ничего не смыслил в лошадях, а Гайер был ранен во время драки во дворце. Ничего лучшего они не могли удумать, чем чуть не сбить меня при входе в столицу. Я едва успел схватиться за переднюю дверцу кареты. Но сделал я это тогда скорее вопреки самому себе, меня толкнуло на опрометчивый шаг жжение на груди. Только когда я увидел знакомых до боли, смертельной боли, пассажиров кареты, стало понятно, почему на душе было плохое предчувствие. С тяжёлым вздохом я перебрался к задней дверке, открыл ту, за которую держался и уселся на переднее сиденье. Варенах с ужасом разглядел меня.

— Тебя же казнили.

— Теперь помиловали. К сожалению. Проклятое заклинание, оно меня всё-таки достало.

— Какое заклинание.

Вместо ответа я снял звезду с груди и вышвырнул её за окно. "Дзинь." — Отозвалось оттуда, и через мгновение Орден укоризненно занял своё место.

— Вот такое.

— Это же хрусталь. По всем законам физики он должен был разбиться! Скорость кареты, высота... Сила удара должны быть невероятной!

— Что такое магия? — Спросил я.

— Это наруше... А, вот как!

— Ага. И моя нынешняя жизнь точно так же.

— Понятно.

— Что у вас произошло?

— Маги восстали. Власть Императора ослабла, вот они и устроили. Гайер спас её высочество, так гляди, что они с ним устроили. Никакая техника с ними не смогла справиться. Те защитные машины, что перед дворцом, просто снесло пламенем. — Он вздохнул.

— Что теперь? — Спросил я.

— Будем спасать Везумию. Слушай, это правда, насчёт её имени, то есть прозвища?

— Ты про что?

— Ну, Зу...

— Только попробуй! — Отозвалась принцесса.

— А с вашим высочеством я поговорю позже. — Сказал я. — У меня к вам будет ещё разговор.

— Да как ты смеешь, смерд!

— А как вы смеете не выполнить последнее желание? В прочем, потом. — Я замолчал. Гайер начал приходить в себя. Первым же делом он вылечил свои раны, затем огляделся:

— А я думал, что я выжил. — Сказал он, увидев меня.

— А я думал, что я умер. — Ответил я. — Большая разница, верно?

— Гм. Где мы?

— В карете.

— И что дальше?

— Как всегда. Будем спасать Зу...

— Прекратить! — Это был уже не приказа, а истерический крик.

— Ага. — Отозвался Гайер. — Ваше высочество, я сейчас окончательно долечусь и заменю вас. Негоже вам править лошадьми и тем более везти слуг.

— Кто из них ещё может управлять? — В голосе принцессы было презрение.

— Был бы это механизм. — Отозвался Хареван.

Тем временем маг долечился и действительно заменил Везумию. Она перебралась внутрь кареты, и там разлилось молчание. Тягостное. Первой не выдержала принцесса, направив свой взор на меня, она произнесла:

— Видимо, одной казни тебе мало, смерд.

— Пока ваше высочество добиралось до столицы, я получил три смерти, прямо связанные с защитой. Это было крайне болезненно. Думаю, одна казнь, по сравнению с этим — жалкий пустяк.

— Три? — Удивилась она. — Это откуда же?

— Оттуда. — Начал пояснять я. — Один раз меня нашинковало возле Паруна, второй — взрыв уже в этом городе, третий — я целиком окунулся головой в жидкость, которую Хареван назвал кислотой. Объяснения приняты?

— Гм. — Сказал механик. — Значит тот фонтанчик крови из-под шинковки был вашим? — Я кивнул. — И взрыв...

— Вы просто не увидели, как я забежал в склад.

— Теперь понятно, как ты выбрался из бассейна с кислотой. Магия. — Я опять кивнул. — И кто же тебе так благоволит?

— Скажешь тоже, благоволит. Знаешь, как это больно?

— Что? — Спросила Везумия.

— Оживать. Тело помнит всё, что произошло с ним при смерти. Кто-нибудь здесь хоть иногда поранился?

— Угу. — Кивнул Хареван.

— Теперь представь, что такое ощущение по всему телу.

— Не буду. — Отозвался он.

— Это должно плохо выглядеть. — Сказала принцесса.

— Нет. Магия восстанавливала тело целиком, без всякого следа разрушения. У Деки спросите.

Именно в этот момент открылась передняя дверца кареты, и рядом с принцессой села Дека. Карета продолжала нестись на полном ходу.

— Не волнуйтесь, ваше высочество. Рыцари Ордена защитят вас от любых угроз вашего путешествия. Положитесь на Орден! — Тут она заметила меня и осеклась.

— Добрый вечер. — Поздоровался я. — Постараюсь оправдать ваши обещания. — Дека ошарашено молчала. — Только чтоб мне не мешали в этом другие рыцари.

— Они ждут в Велеске. — Отозвалась она. — О тебе там ходят такие слухи, что лучше не появляться. Ваше высочество, лучшей охраны вам пока не найти, но ему грозит такое, что лучше и не знать. Боги и демоны, кажется, решили нарушить свой обет невмешательства в дела Ордена.

— Интересно, где были ваши хвалёные рыцари, когда мой отец оказался под нападением. — Ядовито сказала принцесса. — А так же где в это время был он?

— Я был у красного дракона. — Сказал я. — Он меня только к вечеру отпустил на волю.

— Так это ты был тем оборванцем со звездой на груди, про которого говорил мне рыцарь, спасший меня.

— Спасший... — Меня задушил смех.

— Ничего смешного. — Заявила Дека. — Особенно в поведении дракона.

— Я просто вспомнил, зачем он похитил её высочество. И как отозвался о вокальных способностях.

— Наверняка сказал какую-нибудь гадость. Если смерды и смеются над чем-то, то это — гадость. Взять хотя бы то прозвище. — Везумия увидела намёки на смех наших лиц и предусмотрительно замолчала. И в тот же момент карета въехала в лес.

Лес встретил нас ночной тишиной. Карета подъехала к ближайшей придорожной полянке и остановилась. Мы выбрались, развели костёр. Ужинать никому не хотелось, поэтому для принцессы сразу поставили палатку, а сами расположились, кто где, и уснули.

Ранним утром наша угрюмая принцесса подняла нас всех и громко потребовала завтрак. Гайер принялся колдовать, Хареван полез в карету, а я принялся осматривать лес в поисках дичи. Простейшее решение оказалось самым верным, и механик вынырнул из кареты с чьим-то окороком в руках. Скоро по всей поляне разлился аромат завтрака и непрошенные звери с голодным ворчанием расселись по кустам. Но не все лесные жители были такими осторожными. Деревья потряс голодный рёв, и, раздвигая их, как высокую траву, на поляне появился великан в три человеческих роста.

— Людоед. — Прошептал в ужасе маг.

Тот заметил Гайера прежде всего, и человеку досталось большим булыжником, который попал точнёхонько по макушке. Затем великан поймал меня за ногу и поднял над своей пастью. Тряхнув меня так, что меч улетел в костёр, он раскрыл свой рот. В то же мгновение звезда сорвалась со своего места и влетела в его широкую глотку. На минуту все застыли. Сверху мне всё хорошо было видно. Вдруг из тела великана вырвались десять длинных тонких лезвий, и я увидел работу шинковки со стороны. Впечатляло. Орден превратился в режущий круг. Звезда прекратила вертеться, когда от великан от пояса и до головы практически исчез.

В лесу стояла тишь, только разные звери потихоньку смывались от полянки. Потихоньку — значит тихо, а так они неслись во все лопатки. Тех, кто остался, было не узнать. Все мы представляли собой отвратительное зрелище, в крови с ног до головы.

— Впечатляет. — Высказал общую идею Гайер, очнувшись оттого, что его окатило тёплой кровью. — Где же здесь ближайший водоём? Нет, лучше будет так. — Он произнёс заклинание, и быстро собравшиеся тучи в несколько минут вымочили нас с ног до головы. Мы забрались в карету, где было сухо, а дождь продолжил своё дело. Через полчаса поляна была почти чистой, пейзаж портили только останки людоеда.

— Надо же, на этот раз моя помощь не потребовалась. — Сказала Дека.

Дождь кончился. Собрав палатку, мы покинули столь негостеприимное место и похали дальше. Принцесса собиралась уехать за Срединные горы, что бы там отсидеться, пока мясорубка в столице не прекратиться и её не призовут править. Почему-то все мы разделяли эту убеждённость.

К вечеру копыта коней зацокали по мостовой Велеска.

Город переживал нелёгкие времена, все, что могли там быть против кого-либо или за кого-нибудь, начали непримиримую кровавую свалку. Основных направлений было, старанием Императора, покойного, как рассказал Гайер, аж четыре: маги за Императора, маги против него, техники за Империю и техники против угнетателей. Представитель любой из этих команд люто ненавидел все остальные. Отдельной группой стояла конница, блистающая Хрустальными звёздами поверх лат.

Наша карета, сверкая всеми гербами империи, выехала на самую середину центральной и единственной площади городка, быстро вызвав негативную реакцию. Выстрелы обоих противников Империи и техников слились, только маги — сторонники попытались им помешать, но отвалившаяся следом за крышей стенка кареты открыла меня и Харевана. Вопли последних разочарованных сторонников короны перекрыли радостные крики рыцарей, и они бросились на нас. Гайер понял, что в нашем положении любое промедление смерти подобно, и лошади испуганно начали разбегаться от вспыхнувшей упряжи. Следом за этим карета, теряя лишние детали, ринулась вперёд на магических ветрах.

Но меня маг спасти не смог. Верёвочный аркан от одного из рыцарей выдернул меня из телеги и бросил на мостовую. Подняться мне не дали. Вскоре рыцари, посовещавшись друг с другом, надели петлю мне на шею и поволокли к тем воротам, через которые унеслись мои спутники. Я понял, что меня собираются вешать. Так оно и оказалось, меня поставили прямо на люк, верёвку завязали в перекладине, и по счету восемь люк открылся. Я услышал хруст своей шеи и почувствовал смертное бесчувствие тела, которое ещё извивалось в судороге. Ноги по колено провалились в яму под люком. Какой-то сочувствующий горожанин поднял арбалет и попытался прострелить мне сердце.

— "Притягивает она, что ли?" — Подумал я, когда стрела нещадно пронзила Хрустальную звезду.

— Мёртв. — Констатировал рыцарь, исполнявший роль палача и единым ударом перерубил верёвку. Ворота на ночь оставили открытыми. Я не был таким уж преступником, что бы преграждать путь Нероку. А от Деки это всё равно бы не спасло.

Её магия вытащила меня из под люка ровно в полночь, когда почти весь город мирно спал. Только оглядев меня кругом и сорвав мешающую мне верёвку, она произнесла заклятье восстановления, и я познакомился с ощущением удушья. Тоже неприятное чувство.

— Неужели её высочество всё время будет в опасности? Когда это кончится? — Простонал я.

— Они у перевала. Простолюдины с помощью техников удерживают их от последней спокойной части Империи. Кстати, там она станет Императрицей, и твоя служба окончится.

— Тогда давай побыстрее! — Воскликнул я. Дека пожала плечами, и мы оказались за спинами техников, устроивших засаду на пути Везумии. Гайер держал прозрачный купол защиты, но было видно, что он нуждается в передышке. Молча, как и положено защитнику ворот, я начал действия. Техники развернулись, услышав свист меча в пятый раз и потеряв троих и двадцати. Дальнейшее напоминало тот ужас, что воцарился при взятии Уморска, только залпы ружей на этот раз были не так метки. Эти палки оказались плохим оружием в ближнем бою. Гайер не растерялся и карета полетела вперёд ,сминая тех, кто ещё на занялся спасением свой жизни от меня. Через девять минут всё было кончено, карета миновала место моего боя и вылетела из гор. Гайер не щадил себя.

Я вздохнул, подумав, что вполне могу гордиться победой. Но тут раздался разочарованный рёв толпы, и с розовым от крови мечом я развернулся. Простолюдины не растерялись и всей своей массой кинулись было на меня, но на их пути замерцала явно магическая воронка. Люди попятились и ударились в бегство.

Из воронки вышло существо, блестящее на лунном свете. Больше всего оно походило на плохо обработанную человеческую статую.

— Добрая ночь. — Произнёс его голос, напоминающий гул успокаивающегося вулкана. — Ты, принадлежащий Ордену Хрустальной звезды, был плох. Ты заставил звезду страдать. Но выполнил свой долг, не смотря на ту боль, что была против тебя. За это я выполню твоё самое сокровенное желание: смерть без звезды. Отныне ты не принадлежишь ордену. Прощай. — Он исчез.

Хрустальная звезда соскользнула с моей груди и прощально звеня, покатилась по камням вслед удалявшимся моим попутчикам. А вокруг меня завращалась такая же воронка. И мир вокруг слился с этим вращением, и через некоторое время я перестал что-либо чувствовать. И терять память. Потеряв первые две буквы от имени, я жёстко ударился обо что-то и потерял сознание.

Часть вторая. Змей-меч.

Глава первая. Встреча в ловушке.

— Дальше пути нет. — Заявила Тера, останавливаясь перед железной дверью.

— В чём дело? — Спросил я. Кукла промолчал. Они молчаливы всегда, так как их единственной обязанностью является охрана кукловода. Вот и сейчас он изо всех сил смотрел во все стороны, ожидая любой неожиданности.

— Змей-меч. — Сказала Тера. — Он как раз посередине шестерёнок. Маленький, но цапнуть может больно.

Я подошёл к двери и увидел нечто, напоминающее змеиную пасть.

— Другого пути нет? — Спросил спутницу.

— Нет, Лек, кроме как сквозь преследователей. А у тебя и оружия то нет. Я уже готова к худшему.

— Я ещё нет. — Я поводил ладонью над неизвестной пастью. Она несколько раз щёлкнула. — Гм, я думаю... — Объяснять я не стал, а просто впихнул левую ладонь ребром в пасть. Та отреагировала немедленно сжав зубы. Боль была дикая, но на грани терпения.

— ""И что?"" — Пронеслись в моей голове чужие слова.

— "Что значит "И что?"" — Подумал я в ответ.

— ""Что ты собираешься теперь делать? Я надёжно преграждаю путь.""

— "Ты — это Змей-меч? Тогда ты промахнулся. Я сейчас тебя вытащу."

— ""Как?""

— "Если выпустишь, покажу..."

— ""Ни за что!"" — Зубы на моей руке сжались ещё сильнее.

— "А если нет, то тем более."

— ""Что?"" — Удивился он, разжав челюсти так, что я мог спокойно вынуть руку. Но вместо этого я засунул её ещё дальше, и он не мог ничего поделать, как маленький котёнок, если с ним поступят точно так же. Пасть начала извиваться. — ""Это нечестно."" — Донеслись до меня его отчаянные мысли. Я позволил ему вцепиться в руку. Затем я сжал пасть второй рукой и, ругаясь сквозь зубы от боли, вытащил клинок из механизма. Дверь заскрипела и начала открываться. Меч от удивления разжал хватку и зазвенел своим телом по полу. Я нагнулся и начал его искать.

— Не время сейчас связываться с этим стальным червяком. Нам надо уносить ноги! — Выкрикнула Тера, вместе с куклой выскальзывая из западни. В том тоннеле уже виднелся выход. Но я потратил ещё некоторое время и всё-таки нашёл предмет моих исканий и подобрал его. Тера, нервничая, дождалась меня на выходе из лабиринта. Я вышел так спокойно, как только позволяли обстоятельства. Дверь была пока закрыта. Преследователям предстояло найти рычаг механизма, что могло занять немало времени.

— Всё нормально. — Отозвался я. — Я заклинил дверь. Если другого прохода здесь нет...

— Нет. — Тера облегчённо вздохнула.

— ...тогда нам лучше всего расстаться.

— Согласна. Дальнейшее пребывание в твоей компании грозит мне седыми волосами. А это меня не будет красить. Пока. — Она повернула налево и скрылась вместе с куклой.

— ""Интересно."" — Прозвучало из той руки, где был укус. — ""Хорошенькое дело.""

— Ты о чём? — Спросил я.

— ""Я только что обнаружил, что мой хозяин не является таковым. Прощай, свет белый, Змей-меч без хозяина не может жить.""

— Гмм. Слушай, а в чём дело?

— ""Тот хозяин, который назвался таковым, на самом деле не выполнил один важный ритуал. Он просто заколдовал меня. Теперь я умираю.""

— А что надо было сделать?

— ""Не важно. Я всё равно умираю.""

— А всё-таки?

— ""Ладно. Мало кто из людей согласился бы на это, не смотря на все преимущества...""

— Ты объясняй поподробней. И про условие, но главное — про преимущества.

— ""Преимущества... А зачем тебе знать?""

— Слушай, побыстрей, а?

— ""Куда-то спешишь?"" — Поинтересовался он.

— Угу. Я — ярый мазохист. Люблю жизнь.

— ""Заметно."" — Ехидно заявил он. — ""Вот только непонятно, в чём это выражается. Ведь любовь — это прекрасно.""

— Особенно при взаимности. Вообще-то жить вредно...

— ""Да ну?""

— ...от этого умирают. — Вырвалось с непонятной мне горечью.

— ""Интересная мысль. Сам придумал?""

— Нет. Природное наблюдение. Один железный при мне собирался умереть...

— ""И что?"" — С любопытством спросил он.

— До сих пор болтает, аж голове звенит. Вроде что-то собирался сказать...

— ""Это про меня?"" — Спросил он с наивностью.

— А ты здесь ещё видишь кого-нибудь? Вообще, а не только железного.

— ""Я не кто, а что."" — Заявил он с болью в мысли.

— Спорный вопрос. — Отозвался я. — Почему?

— ""Я — вещь.""

— И что? — Повторил я его вопрос.

— ""Вот именно, "Что".""

— Гм, ни разу не... Давай не будем углубляться в философию, ладно? Лучше скажи, как стать хозяином такого замечательного думающего клинка, как ты.

— ""Вряд ли ты попадёшь когда-нибудь в..."" — Он замялся не найдя подходящей мысли.

— Туда, где вы рождаетесь. Но зачем?

— ""Что зачем?""

— Мне куда-то тащиться. Я просто хочу спасти от смерти одного хорошего знакомого.

— ""Интересно, кого?""

Я не сдержался:

— Тебя, железяка бестолковая!! — Эхо подхватило мои слова.

— ""Меня?!"" — Он замолк, переваривая эту мысль. — ""Правда?""

— А кто здесь ещё говорил, что без хозяина Змей-мечи умирают?

— ""Но зачем?""

— Чувство вины. Если бы не я, то ты бы остался в шестерёнках и в уверенности, что у тебя есть хозяин.

— ""Скорее, заблуждении. В чём то ты прав. Но ведь я тебя укусил...""

— На вещи я не обижаюсь. — Тут же возразил я. — К тому же...

— ""Я не вещь.""

— Только что утверждал обратное. Ты он или она?

— ""Я — Змей-меч."" — Гордо отозвался клинок.

— "Или он спятил или одно из двух." — Подумал я.

— ""Ого. Надо запомнить. Буду пользоваться.""

— Тут кое-кто собирался умирать. В последний раз спрашиваю, расскажи!

— ""Слушай, куда ты торопишься?""

— Я спросил!!!

— ""Ладно. Мне надо выпить крови. Но зачем?""

— Очень хорошо. — До моего слуха донеслись шаги преследователей. Несколько часов во тьме с ними за спиной очень обостряет слух. — Скоро ты её напьешься. Можно сказать, будешь в ней купаться.

— "Ммм?""

— Для того, что бы избавиться от Теры, мне пришлось соврать. И сейачс меня настигнут. Приятно было познакомиться.

— ""Я не хочу... Как же так... Что делать?...""

— Можешь посмотреть на мою смерть. Где-то через десять минут они выйдут из подземелья, а потом поймают меня и не будто особо церемониться. Если, конечно, у меня не будет какого-нибудь оружия. Они, хоть и вооружены, но без защиты.

— ""А я?""

— А ты собирался умирать, насколько я помню.

— "Э-э-э, я как-то передумал. Слушай, а... Нет, не могу. Я всё-таки укусил тебя...""

— Слушай, у меня очень хороший план. Я тебя прощу, а ты меня защитишь. Ну, по рукам.

— ""У меня нет рук.""

— Вот несносный какой. Слушай, тебе нужен хозяин, мне нужен клинок. Можно и так. Решай...

— ""Для этого,"" — Собрался он, — ""мне нужно опять укусить."" — И замер в осторожности.

— Укусом больше, укусом меньше, какая разница! Смерть всё равно больнее. — Откуда-то я не сомневался в правоте своих слов, словно мне об этом напоминало моё тело.

— ""Подставь ладонь."" — Решился он. — ""Лучше, уже раненую.""

Я подставил ему ладонь, без всяких эмоций наблюдая, как из неё капает кровь. Он впился в неё, принеся ещё большую боль, чем прежде, я понял, почему на это никто не соглашается. Если бы не обстоятельства...

Внезапно голова закружилась, но всё быстро вернулось на место. Я посмотрел на меч. Он ответил мне тем же.

— ""Ну, как ты себя чувствуешь?"" — Пронеслось непосредственно в голове. Я пожал плечами и огляделся на случай, если преследователи уже вышли. Их ещё не было, окружающиё меня мир показался мне ярче и в то же время смазанным, как будто глаза не успевали его разглядеть. Внезапно я понял, что глаза не причём, просто я двигался быстрее, чем обычно. — ""Это только один эффект. Посмотри на свою руку."" — Посоветовал клинок. Рука была совершенно целой.

— И что ты ещё можешь? — Ошарашено спросил я.

— ""Увидишь. Да с такими возможностями роста..."" — Он восхищённо умолк. — ""Почему они не соглашаются?"" — Задал он мне мой же вопрос. Шаги раздались громче, и я понял, что время схватки пришло. — ""Напои меня кровью." — Попросил меч, и я напал на первого появившегося...

— Ты не пил. — Сказал я, когда азарт схватки и её место разделило достаточно большое расстояние.

— ""Видишь ли, ТАК,"" — Он открыл пасть, — ""Змей-мечи пьют кровь только у хозяев. У их врагов мы пьём кровь по другому.""

— Так это была не пустая фраза? — Ошарашено спросил я.

— ""Нет."" — Озадачился он. — ""А ты вообще, о Змей-мечах что-нибудь знаешь?""

— Нет. — Ответил я и рассказал, как меня нашёл Кукольник, попробовал отработать но мне новейшее кукольное заклинание и потерпел неудачу.

— ""Новое? По моему, кукол по новому сделать нельзя.""

— Наверное. Но он хотел облегчить процесс, а то требуется очень большая психоподготовка куклы, что бы она стала таковой.

— ""Как ты выражаешься.""

— В ла-бо-ра-тории нахватался, пока Кукольник готовился.

— ""А почему по слогам? Эту, подготовку без запинки...""

— Это слово всегда было для меня непроизносимым. Ладно, объясни про кровь.

— ""Хорошо. Мы пьём кровь, что бы поддерживать себя. Обычно это немного, но когда растём...""

— Ты хочешь сказать, что вырастешь?

— ""Да. Я буду идеальным для тебя.""

— Вот это новость. Но как ты пил?

— ""Ты разгляди меня.""

И я впервые внимательно осмотрел Змей-меч. Ростом он пока был с хороший кинжал, но из его гарды вдоль по лезвию, отстоя от него на пару сантиметров, высовывались длинные, пяти сантиметровые шипы. Он пошевелил ими, их острия разошлись, и я понял, почему последний из преследователей так бескровно повис на моём мече.

Межглавие. Выговор.

— И всё-таки, уважаемый Кукольник, где он? Не смотря на все уверения Теры, которую ты, безусловно блестяще, отловил, Змей-меча в тоннеле мы не нашли.

— И как вы объясните, что "недоделанная кукла", говоря вашими словами, смогла не только уйти от посланной вами погони, но и убить тех, кто почти нагнал его. Пусть он напал внезапно, и они были без брони.

— Ищите, Кукольник. На этом настаиваем не просто мы, а все маги. Ищите. — Они ушли.

— Ищу, ищу. — Проворчал Кукольник. — По его следу идут не просто ищейки.

Глава вторая.

— И за какими демонами мы залезли сюда? — Уже в который раз я спросил эту несносную железяку. Змей-меч удобно поёрзал на плече, но ничего не ответил.

За те четыре месяца, пока мы шатались по всему Листу, от одного океана к другому, он уже перестал оправдывать прозвище "малыш", которым я окрестил его сразу после встречи. А те возможности, которые открылись передо мной, были потрясающими настолько, что я удивлялся, почему вокруг так мало хозяев таких мечей. Я обрёл скорость, примерно в полтора раза быстрее, чем обычный человек, раны на мне заживали почти моментально, а мои чувства необычайно обострились. Сам меч вырос в идеальную для меня длину метр с небольшим, а рукоятка его могла вытягиваться ещё на метр. Вдобавок, он обладал удивительно гибкостью, и немало хитрых рыцарских приёмов проваливалось при соприкосновении с ним. И сам я обладал зачатками фехтования, так что мы удачно дополняли друг друга. Когда он вырос, он стал висеть у меня за спиной, обвивая плечо. В общем, ничего другого желать было невозможно. Кроме одного. Хотя меч был почти идеальным, он оказался умным собеседником, а его чувство юмора постоянно оттачивалось на моих мозгах, одна плохая черта в нём несомненно была: с ним я постоянно влипал во всякие передряги. Про рыцарей, несколько раз в месяц пытавшихся убить меня, я не говорю. Но всякие чудовища, на которых мы постоянно нарывались в поисках идеально неизвестно чего, мне надоели настолько быстро, насколько плотно они населяли этот несчастный материк. А их плотность населения едва не превышала плотность населения обычных людей. Одним словом, шагу нельзя было ступить, что бы не наткнуться на какого-нибудь нелюдя...

После очередного вопроса, который я задал на небольшом привале у пропасти, Змей-меч сдался:

— ""Ладно, скажу. Помнишь тот слиток железа..."

Как же не помнить. Единственный слиток знаменитого мастера по металлу, который он выставил на... не знаю, как это назвать, в общем, кто успел, тот и съел, и мы успели. "Лучшего людского железа просто найти невозможно..." Это слова не только моего клинка. Но, как оказалось, найти обладателя данного слитка, при помощи магии, найти очень даже возможно, что привело к простой травли победителей. Нас со Змей-мечом. Мне пришлось отлёживаться в Проклятых пещерах, где до меня никто и ничто не задерживалось дольше одного дня. Но ужас перед смертью оказался больше, чем перед теми, кто мог населять пещеры. Кстати, кроме нескольких чудовищ, вроде восьминогих двухметровых ящериц, слепых страусоподобных одноногих плотоядных птиц ростом с человека и прочей мерзости, от которой я с трудом отмахался, даже завоевав в некоторых полуразумных что-то вроде уважения, выражавшемся в том, что меня никто не трогал. Одним словом, в них было больше разума, чем в рыцарях, которые лезли на Змей-меч, даже когда получали от него удар молнии. Этим тварям было достаточно одного такого случая, что бы держаться от меня на разумном расстоянии. Когда я вылез из подземелья, через неделю, меня, наверное, уже считали мёртвым. После этого мы и полезли в эти горы. Такое трудно забыть.

— ""Здесь где-то живут гномы. Мне взрослые рассказывали."" — Поспешил он добавить. — ""Только они могут расплавить этот слиток, что бы я смог его выпить.""

— Зачем? — Спросил я. По нашему соглашению, он не читал моих мыслей, так как и без того его реплики звучали в моей голове. А комментировать он мог всё, что угодно.

— ""Я слишком пустой. Ту, наверное, считаешь, что я идеален, но мне не достаёт веса. Всё железо, что я получил с кровью, ушло на рост.""

— Так давай...

— ""Ага, что бы ты опять отлёживался где-нибудь в подобном месте? У меня есть вкус, и больше подобного я не хочу терпеть. Лучше уж решить эту проблему сейчас...""

Он продолжил свои рассуждения, а я представил себе дальнейшую жизнь. Наверняка ни я, ни тем более он, не утратим вкус к приключениям. Откуда он у меня, я понять не мог, но даже без подначек клинка я лез куда-нибудь, после чего мне нужна была срочная помощь. В излечении всяких ран...

— ""Не нравиться мне это место."" — Вдруг произнёс меч.

— Почему? — Спросил я. — Пропасть за спиной, широкий склон, прекрасное место, что бы не окружили.

— ""А ты внимательно посмотри."" — Посоветовал он. — ""Если набрать сил побольше, то кружить можно хоть на равнине."" — Я посмотрел и увидел, кого...

— ""Точнее, что."" — Вмешательство в мои мозги означало, что дело пахнет очередным пролитием крови. Моей. Оказалось, действительно, "что". По всей равнине залегли зомби. — ""Не волнуйся, у меня достаточно жизни, что бы дать им смерть.""

Поняв, что они обнаружены, зомби встали. Все. Разом. И я засомневался в своём будущем. Нет, не сомневался в словах своего меча. Просто он не обещал дать смерть ВСЕМ им. Подойдя ко мне на расстояние удара меча, а я и не шевелился, они остановились.

— ""Так, видишь этого, в третьей шеренге? Сейчас он будет командовать нами.""

— "Действуем как всегда." — Отозвался я. — "Не вооружён и почти безопасен."

— ""Точно.""

— Эй, ты! — Донёсся голос из третей шеренги. Нами начали командовать. — Стой на месте, разведи руки в стороны и не пытайся достать меч!

— ""Про меня ничего не знают. Иначе не стали бы командовать так глупо.""

— "Ага. Сразу начали бы стрелять. И так по счёту "раз" ты срезаешь первую шеренгу..."

— ""По счёту "два" скольжу тебе в руку и разбираемся со второй. А дальше по обстановке.""

— "И, раз."

Не знаю, успели ли зомби во второй шеренге понять что-нибудь, когда их собраться по первой начали падать, но предпринять они ничего не успели. А когда вторую постигла участь первой, третья шеренга шатнулась назад, но и это их не спасло. На третьем движении получился полукруг с радиусом почти три метра, который просто сносил зомби головы, пока не наткнулся на предводителя.

— ""Шаг."" — Произнёс меч и, одновременно с моим шагом, изогнувшись, вошёл ему в грудь по самые шипы. Остальные зомби тоже подчинялись этому предводителю и, упав, открыли нам чистое пространство. Но победу я торжествовал недолго. Неизвестно откуда прилетела арбалетная стрела и, воткнувшись в правое плечо, снесла прямо в ущелье.

Первый же карниз милосердно ударил меня по голове, выключив сознание, и дальнейшего пути я не почувствовал.

Межглавие. Кукольник.

Кукольник сердито осматривал поле недавнего сражения. Умершие окончательно зомби раздражали его, но ещё больше он злился, что ему приходится констатировать их поражение. Остальные неудачливые, кроме одного, охотники, столпились на краю ущелья и смотрели вниз. По их мнению, выжить после такого падения было невозможно. Наконец Кукольник произнёс нужное заклятье и бывший предводитель его зомби встал. Точнее, он собирался встать, но Кукольник властный жестом приказал ему лежать.

— Что здесь было? — Спросил он ожившего.

— Змей-меч. — Ответил зомбиводец мёртвыми губами.

— Я понимаю. Но как он им пользовался.

— Я не видел. — Был ответ.

— А что чувствовал?

— Как будто моя кровь выливается.

— Ясно. — Заклинание исчезло, и смерть унесла несчастного окончательно. — Здесь был змееносец. Что? — Спросил он столпившихся у ущелья.

— Упав с такой высоты, выжить невозможно. — Ответили арбалетчики.

— И что вы предлагаете делать? — Поинтересовался Кукольник.

— Я бы повесил голову добычи над камином. — Ответил подстреливший.

— Зомби змееносца. Это должно быть интересно. — Задумчиво проговорил Кукольник и посмотрел вниз. — Ничего себе! — Воскликнул он. — Это же демоническая река. Плакал наш трофей.

Глава третья. Подземный город.

Я очнулся от холода. Неудивительно, одежда промокла насквозь, а стена ущелья давала великолепную тень. Только от ветра она не защищала. Выясняя, от чего мне так мокро, я встал на ноги и оказался по колено в воде. Речка, обмывавшая до этого мою нижнюю половину, была неширокой, но быстрой. Я выбрался на берег и снова свалился.

— ""Ты уже сутки валяешься. Впрочем, после перелома позвоночника это простительно. Ну и остальное..."" — Я почувствовал это остальное. Мне было так плохо... — ""Не волнуйся. Уже всё позади. Ты здоров.""

— "Если это не боль," — Мне даже говорить было трудно. — "То что же это?"

— ""Лёгкая усталость."" — Услужливо подсказал меч.

— Кто бы мне дал сил... — Простонал я вслух.

— ""Я."" — Ответил клинок, и тут же меня ударило молнией. По крайней мере от рыцарей, когда он проделывал эту штуку, летели такие же искры. Меня моментально подбросило на ноги. — ""Жаль, что я лёгкий. Иначе не надо было бы насаживать этого зомбиводителя, как шашлык на вертел. Снес бы ему голову, и всё было бы сейчас в порядке.""

— Если бы не стрела... — Сказал я, отдышавшись.

— ""Ага. Я бы и её отбил. Ты же знаешь, я стремителен, как змея.""

— Ты и есть змея. Гадюка подколодная. Пригрел на груди...

— ""Ты чего обзываешься?"" — Обиделся он.

— Излишек энергии. — Ответил я. — Не обращай внимания. Но, искатель гномов на наши головы, что будем делать?

— ""По моему, ты носишь не только меня, но ещё и голову на плечах.""

— Да, но ты был последние сутки в сознании и наверняка знаешь местность лучше меня. Где мы?

— ""Понятия не имею. Где-то на дне ущелья.""

— Превосходно. — Я сел на ближайший валунчик и начал смотреть на реку. Текущая вода так успокаивает.

— ""Здесь два пути."" — Не выдержал моего молчания Змей-меч. — ""Один — по мокрой и холодной реке, которая рано или поздно выведет нас на равнину, а второй — в тёплую пещеру за твоей спиной, ведущую неизвестно куда. Что выберешь?""

— Увиливаешь от ответственности. Учти, сказав "тепло", ты уже направил меня по неверному пути. Пошли в пещеру.

Пещера действительно оказалась тёплой, но, чем дальше я шёл, тем темней становилось, пока я не стал надеяться только на Змей-меч. Иногда, для спокойствия, лучше не знать, что тебя ждёт впереди. В конце концов он спросил:

— ""Может, включить подсветку?"" — Я кивнул. — ""Издеваешься? Мне ничего не видно.""

— Мне тоже. — Ответил я шёпотом. Меч слабо засветился, но теперь темнота как будто глотала его свет, и его длины хватало шагов на пять. И чем дальше мы шли, тем меньше был радиус света. Когда этого света мне стало мало, чтобы различить кончик своего носа, Змей-меч сжал плечо. Это был знак опасности.

— ""Сзади идёт кто-то, пользующийся магическим светом.""

— "Вверху есть карниз? Или что-нибудь подобное?"

— ""Чуть дальше.""

Пройдя чуть дальше, я вскарабкался по многочисленным трещинам под потолок и положил ноги на маленький карнизик. Подумав немного, под протестующее шипение вонзил меч в тонкую трещину и лёг на него.

Лежать пришлось недолго. Преследователь шёл быстрее, чем я, и вскоре оказался подо мной.

— ""По моему, это шар его ведёт."" — Сказал клинок.

Очень было похоже.

Шар вёл не его, а их, и остановился как раз подо мной.

— Стойте. — Сказал шар голосом Кукольника. — Следы обрываются здесь.

Ведомые стали озираться. Точнее, стал озираться один из них, и то не он, а она. Подо мной стояла Тера.

— "Он её поймал." — Подумал я специально для меча.

— ""Гм. Что будем делать?""

— "Чем можно потушить огонь?"

— ""Вопрос интересный. Попробуй кровью.""

Меч со скрежетом покинул трещину, и тотчас же я упал на преследователей. Удар только оглушил Теру, но кукла тут же набросился на меня со своей секирой. Змей-меч с шелестом перерезал ему горло, а я толкнул падающее тело на шар. И шар с громким хлопком исчез.

Некоторое время я стоял в темноте, ощущая, как с меня сбегает ещё тёплая кровь. Затем Змей-меч начал светится так сильно, что окружавшая нас тьма отступила, открыв ужасные последствия схватки. Тера лежала, оглушённая, у стены, а от куклы осталась только половина. Почти не думая, я вонзил в неё меч до рукояти, и он принялся пить.

Тера со стоном встала и огляделась.

— Здравствуй. — Сказал я.

— Нет. — Ответила Тера.

— Что "Нет"? — Спросил я.

— Не могу пожелать тебе того же. — Ответ вызвал неприятную ассоциацию, что подобное уже происходило.

— Почему? — Спросил я. — Из-за куклы, или Кукольника? — Она неопределённо пожала плечами:

— Потому, что тебя очень хотят видеть мёртвым.

— Я это знаю. Поэтому-то и иду туда. — Я показал в сторону тоннеля. — Ты как?

— Не знаю. Вообще-то после гибели куклы я почти свободна от него, но от Кукольника можно ждать чего угодно.

— Вплоть до слежки с помощью крови. — Добавил я.

— Я с тобой. Пока. — Ободрила меня Тера. — В конце концов, такой магии для освещения, как у тебя, у меня нет.

— У меня с ней тоже небогато. — Ответил я, вытаскивая напившийся Змей-меч из трупа.

— ""Но это лучше, чем ничего, верно?"" — Ехидно спросил он.

— "Точно. Убавь освещение и пошли, что ли."

— ""Там опасно."" — Предупредил он.

— "Смертельно?"

— ""Не знаю.""

— "А вот Кукольник меня точно хочет убить. И мне кажется, что от него лучше держаться подальше."

— ""Я тоже так думаю.""

— Пошли. — Сказал я Тере, когда сияние меча убавилось до едва различимого. Мы шли почти час, когда впереди показался свет. Наши мечи моментально

прыгнули в руки, но больше ничего и никого не прибавилось. С удвоенной осторожностью мы шагали ещё час, пока не вышли из пещеры.

Нет, тоннель не вывел нас наружу, как я надеялся. Мы стояли на пороге огромной подземной долины, в которой расположился город.

— ""Гномы!"" — Обрадовался мой меч.

— "Серьёзно? Твои старшие братья так и говорили?"

— ""А от кого ещё ты ждёшь подземный город?""

— "Есть многое на свете, друг змеюка, что и не снилось нашим мудрецам. В кошмарах."

— ""О чём ты?""

— "Воспоминания. А вообще, надейся на лучшее..."

— ""Всегда надеюсь.""

— "... И готовься к худшему." — Продолжил я.

— ""Ты о чём?""

— "Когда дела идут хорошо, что-то случится в ближайшем будущем."

— ""Так. У тебя опять плохие предчувствия?""

— "Ага."

— ""Ну, наши дела не так уж и хороши...""

— "Когда дела идут хуже некуда, в самом ближайшем будущем они пойдут еще хуже."

— ""А..."" — Только и смог произнести он. — ""Может, нам ничего и делать не надо?""

— "Предоставленные самим себе, события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему."

— ""Имеют что?"" — Спросил он.

— "Свойство." — Ответил я.

— ""Ты меня запутал.""

— "Гмм. Разрезай."

— ""Лучше разрублю. Пошли. К худшему я уже готов.""

— "Правда?"

— ""Да. Можешь острить дальше.""

— "Не всё так плохо, как кажется..." — Начал я, сделав шаг к городу.

— ""Всё ещё хуже."" — Закончил он.

— Что это? — Спросила меня Тера, оторвавшись от созерцания города.

— По некоторым источникам, город гномов.

— Никогда не думала, что гномы такие большие.

— Их хоть кто-нибудь видел?

— Не знаю. Я — нет. Но по рассказам, это карлики. А тут громадные здания!

— Давай проверим?

— Что-то мне здесь не нравится.

— Всегда можно вернуться. — Она вздрогнула:

— Лучше пойдем.

Мы дошли до города. Первые здания, встретившие нас, были без окон, но мы упорно продвигались вглубь города, пока не вышли на главную улицу. Там стояла

толпа.

— Демоны. — Полушёпотом ахнула Тера.

Как ещё было назвать представшие нам существа? Выше обычного человека на голову, полулюди-полузвери с кожистыми крыльями летучих мышей, они стояли по краям улицы и восторженно приветствовали... Что они там приветствовали, не было видно, хотя мы с Терой, Змей-меч благоразумно предпочёл не вызывать лишних подозрений, и пытались заглянуть через плечи впередистоящих. Пытались до тех пор, пока в спины нам не упёрлось нечто подозрительно похожее на острия копей. Развернувшись, медленно, как посоветовали нам зверочеловеческие голоса, мы поняли, что ошиблись. Нас прижали к спинам толпы, которая смотрела только вперёд, демоны в специальной кожаной одежде, вооружённые трезубцами. Выглядев во мне, по каким-то причинам, главного, один из них, стоящий за всеми прочими, приказал:

— Не делаёте лишних движений. — Мы их не делали, за исключением Змей-меча, который ещё при входе в город головой вполз в рубашку, создав видимость простого меча. — В смысле, не пытайтесь достать оружие. — Разъяснил нам демон.

Подталкиваемые трезубцами, мы пошли по улице, параллельной главной, так, что толпа не замечала нас, пока улица не свернула к площади. На площади толпы почти не было, а там, в центре, куда и вели нас, стоял огромный трон, на котором сидел демон около двух с половиной метров. Вокруг него никого не было. Наконец то мы увидели то, что приводило демонов в восторг. По главной улице следовала платформа, непонятно, как передвигающаяся, в сопровождении десяти рослых демонов а на платформе лежал...

— ""Змей-меч."" — Восхищённо заметил мой клинок, подглядывая из короткого рукава. Тот был под стать сидящему на троне демону. Огромен, длинной чуть ли не в два метра, он извивался на платформе, выглядывая что-то в толпе. Его шипы крови, количеством аж десяти, достигали сорокасантиметровой длины. Меч смотрелся потрясающе. Наконец платформа подъехала к трону, и мы рассмотрели мечи, Змей-мечи, остальных стражников. Те были мертвы. Следом за платформой на площадь высыпала толпа и замерла. Сидящий на троне демон встал во весь свой громадный рост и обратился к ней с короткой патриотичной речью, в которой что-то сказал о жертве Великому мечу. На город опустились сумерки.

— Жертва, жертва! — Подхватила толпа, и стражники, приведшие нас, вытолкнули меня.

Он взял, одной рукой, громадный клинок и обратился ко мне:

— Человеческий воин, пробравшийся в город, ты можешь защитить свою жизнь и жизнь своей спутницы. Достань свой меч. — Осторожно, дав Змей-мечу опять спрятать свою голову, я взял его за рукоять.

— ""Не бойся."" — Сказал меч. — ""Он не хочет тебя убивать.""

— "А зачем он взял тогда меч?"

— ""Вот именно меч и не хочет тебя убивать. Мы разыграем спектакль. Ты готов?""

— Ты готов? — Прогремел демон. Я кивнул. И сразу же его меч полетел, ведомый небрежным жестом, в сторону моей шеи. И натолкнулся на мой клинок.

Судя по морде демона, он ожидал, что мой меч будет сломан при первом же прикосновении, но вместо этого раздался звон, и клинки отскочили друг от друга. Демон на мгновение дал волю удивлению, но тут же набросился на меня, нанося удары со всей силы. Если бы не подсказки моего меча, как не отбивать, а отводить удары в сторону, он бы сломал мне руку. Через минуту поединка демон всё-таки зажал мой меч между шипами своего. Так мы простояли немного, пока демон не заговорил:

— У тебя неплохой клинок. Если бы я не знал, что не найдётся человека, способного выдержать боль укуса, я бы поклялся, что ты — Змееносец. Но сейчас ты умрёшь. — Демон увеличил давление на мою руку и в тот момент мой Зчей-меч вспыхнул. Яркая вспышка ударила по моим глазам.

— ""Здорово, да?"" — Спросил меня мой клинок. — ""Он привык к сумраку и теперь беспомощен, как младенец...""

— "Знаешь, я тоже привык к этому сумраку. Если на меня сейчас нападут..."

— ""Сзади!""

Я развернулся, раздался свист клинка, который воткнулся в кого-то.

— ""Не знал, что у демонов такая необычная кровь."" — Произнёс клинок через некоторое время. — ""Держись."" — По глазам пробежали мурашки, и я начал видеть. У ног лежал труп с мертвым Змей-мечом. Вспомнив о прерванном поединке, я резко развернулся. Демон всё ещё промаргивался. Наконец пришло время, когда он увидел и меня, и лежащий у наших ног его меч. Я стоял на свом месте, ожидая продолжения. Мой меч был за спиной, готовый в любой момент продолжить схватку.

— Что это было? — Спросил демон, поднимая свой Змей-меч.

— ""Я."" — Гордо ответил мне мой.

— Только не "что", а "кто". — Сказал я демону.

— Кто? — Спросил он, с тревогой озираясь. — Только магов мне не хватало.

— ""Я."" — Повторил явно довольный собой клинок.

— Он. — Передал я его мысль демону, указывая на змеиную голову, лежащую на моём плече. Голова гордо прищурилась.

— Он? — Спросил демон, чуть не ткнув в голову кончиком своего меча. Вместо ответа Змей-меч цапнул протянутый ему клинок. Однажды он таким способом перекусил чью-то шпагу, правда, из плохой стали, и потом он долго плевался только от воспоминаний, но демон оказался понятливым и убрал лезвие от меня. — Так ты — Змееносец?

— Если вы имеете в виду, что мой Змей-меч жив, то да. Я не знаю, что это значит.

— Это значит, что ты, подобно очень немногим смельчакам дал выпить клинку крови из прокусанной им раны. Это большая боль.

— Да, но у меня не было выбора. Я или становился хозяином, или умирал.

— По моему, это и был выбор. Многие из людей выбрали бы второе.

— ""Только не повторяйся.""

— "Ты про что?"

— ""Про мазохизм.""

— Вы тоже общаетесь?

— Да.

— Хм. Ладно, моё обещание твёрдое, идите во дворец.

Я кивнул, и мы с Терой пошли во дворец, который стоял прямо напротив главной илицы.

— Слушай, — Сказал я своему клинку, переступив порог отведённой мне комнаты. — Раз дела пошли так плохо, мне стоит придумать тебе имя.

— ""Зачем?""

— Раньше ты был для меня единственным Змей-мечом на всей планете.

— ""И что изменилось?""

— Не знаю.

— ""Я тоже. Зачем?""

— Что бы я знал... — Сказал я и, в чём был, свалился на роскошную кровать. Спать, спать, спать.

Во сне приходили неясные очертания чужих берегов и неведомых чудовищ. Разбудила меня непонятная сила, вздёрнув за шиворот вверх, как котёнка. Я подёргался немного, недоумевая, почему моё клинок не скользит мне в руку, пока не разглядел хищную змеиную сталь у горла. Взглянув на большую голову змеи, ждавшую, что я либо сделаю глупость, либо начну шевелить мозгами, я понял, что меня держит местный правитель.

— В чём дело? — Хрипло поинтересовался я.

— Ты был с Кукольником? — Спросил он. В голосе слышались разные эмоции. Ненависть, гнев, беспомощность...

— Немного. Он меня держал в качестве подопытного материала.

— Хотел сделать из тебя куклу. Теперь понятно, почему соглашатели требуют от меня, что бы ты убрался наверх.

— Соглашатели?

— Да. Они потеряли одного из своих людей в моём окружении, который напоролся на твой меч, и теперь действуют по своей политике уступок. Мы и так оказались под землёй, хотя мощи одного демона хватит, что бы у его ног лежало королевство среднего размера... — Его слова прервал шум в коридоре. Выглянув, мы увидели толпу демонов, возглавленную одним из тех, что носил мёртвый Змей-меч, — Похоже, меня идут низлагать. Не вовремя вы прибыли во дворец. — Эти слова относились как ко мне, с хищно извивающимся мечом в руке, так и к Тере, сабля которой была спокойной, но не безопасной. Мысли галопом пронеслись у меня в голове. Я пришёл к выводу, что существующий порядок вещей, который дал мне время выспаться на удобной кровати, в подземном городе меня больше устраивает, чем непонятные соглашатели, которые, похоже, готовы выдать меня прямо в руки Кукольнику. — Что скажешь? — Спросил демон. Просто так он отдавать место не собирался.

— Что скажем? — Спросил я у Змей-меча.

— ""У демонов необычная и вкусная кровь.""

Повторив его ответ громко, на весь коридор, я вышел из комнаты, и клинок начал танец колотых ран.

Но схватка оказалась короткой. Нам стоило только убить двух носителей Змей-мечей, как остальная толпа заволновалась и выпихнула вперёд двух... даже не знаю, как сказать. По сравнению с человеком, эти выглядели ещё ничего, но вот рядом со своими сородичами... Уж о короле демонов я и не говорю. Плюгавики замухрышистые. Но именно им демоны доверили свои чаяния. Их речь... Наверное, так уговаривают гиены львов, что бы они обратили внимание на требования лягушек, дабы квакающие, не приведи камни, не обиделись.

— Передай голокожим, что Змееносец волен делать то, что ему вздумается. — Надменно изрёк их король. — А если ещё кто-нибудь спросит, по какому праву он гостит в моём дворце, то будет иметь дело либо с ним, либо со мной... Либо с камнями. — Толпа замолкла. Выдвинутые сникли.

— Но Кукольник... — Начал один из них.

— Вот пусть занимается своими куклами, если не нашёл более мужского дела, чем прятаться за чужими спинами. — Тера немного покраснела. — Я всё сказал. Если он хочет заполучить себе Змееносца, то пусть сам идёт сюда. Я подожду.

Они сникли ещё больше. До остальных дошло, что бунт провалился, и толпа потихоньку начала испаряться. Причём облечённые доверием испарились одни из первых.

— Ну, Змееносец, я тебе обязан. — Сказал король демонов, когда в коридоре остались только мёртвые. — Проси, что хочешь. Подземелье богато тем, что наверху очень ценится.

Я подумал и передал ему слова о полости своего Змей-меча. Он ответил согласным кивком и заверил, что завтра всё будет сделано. Затем спросил, что я ещё хочу. Мой взгляд упал на мёртвый Змей-меч, лежавший почти у нас под ногами, и я спросил о его крепости.

— ""Он крепче любого нормального железа."" — Сказал мой меч.

— Если хочешь, бери. — Отозвался демон, мысли которого витали очень далеко отсюда. Я наклонился, поднял мёртвый клинок, краем глаза заметив, что Тера скрылась в своей комнате. — Слушай, кем она тебе приходится? — Спросил он, когда мы остались за закрытой дверью.

— Никем. Мы просто вместе бежали из ла-бо-ра-тории Кукольника. Потом она попалась ему и догнала меня в тоннеле, ведущем от реки. И всё.

— Значит, если я сделаю ей предложение... Ты чего? — Я смотрел на него, как на сумасшедшего. — Я серьёзно. Такие браки укрепляют наш генофонд и всё такое. К тому же мы не подземные. Изначально мы были ночными жителями. В общем те, кто уговаривал меня выдать тебя Кукольнику — это потомки чистейших браков. Без примеси вашей крови мы вырождаемся.

— Так выходите на поверхность. Там наверху много пустых земель. Мы, голокожие, очень стараемся в истреблении себе подобных.

— Как, в прочем, и всех остальных. — Добавил он серьёзно.

— Да. Но выживает, в конечном счёте, сильнейший.

— И имеющий наихудшие душевные качества. Впрочем, спокойной ночи, больше сегодня ничего не предвидится.

— А тебе — приятно ночи.

— Что ты имеешь в виду?

— Думаешь, я не видел, как вы друг на друга смотрели...

Глава четвёртая. Захват.

Неприкаянная моя дорога. Кажется, всё имею, чтобы осесть на одном месте, но шипящий меч на плече каждый раз ехидно вырывает меня из начинающего налаживаться быта и бросает в ещё большие передряги. Да, после того, как он выпил расплавленный слиток, ни он, ни я, не утратили вкуса к резаным, колотым и прочим ранам на моём теле, которые появлялись на нём гораздо регулярнее, чем деньги в моём кошельке и нормальная еда в животе. Но меч приобрёл вес, и я оценил, с чем пересеклись мои дороги. Он стал стремительней. уверенней, лучше себя прежнего многократно, стрелы Змей-меч сбивал влёт, только вот острить не перестал.

— ""Чем тебе нравятся эти леса?"" — Спросил меня клинок, когда я неизвестно чего выискивал в одном лесном массиве.

— После дождя — ничем. — Ответил я, когда очередная капля сорвалась за шиворот.

— ""Тогда что мы здесь ищем?""

— Не знаю. Наверное, вон ту симпатичную избушку.

— ""Зачем?""

— Мне не нравится эта сырость.

— ""Отогреться хочешь?"" — Я кивнул. — ""Тогда чего же мы ждём?"" Ускоренным шагом, чуть ли не бегом, задевая тонкие деревца и вызывая водопады мне на голову, мы добрались до избы. Вежливо постучав в дверь и не услышав ответа, я вошёл и остановился на пороге. Изба оказалась пустой, но жилой.

— ""Что стоишь? Разводи огонь, сушись, грейся.""

— Не хочу потревожить хозяина.

— Скорее, хозяйку. — Отозвался женский голос сзади, шагах в пяти от меня. Я резко обернулся, заранее готовясь к худшему. Мои ладони, как всегда были вывернуты вперёд, показывая, что в пуках нет оружия. — День добрый. — Сказала стоящая под елью женщина. Она выглядела точь-в-точь, как ведьма. — Я — хозяйка этой избы. — Я ответил вежливым полупоклоном. — Вы про меня, наверное, ничего не слышали. Я — ведьма. — В голосе слышалась усталая гордость. — Самая страшная ведьма этого леса.

— ""А по виду не скажешь."" — Заметил мой клинок, говоря чистую правду. Ведьма относилась к категории два в моей личной классификации. Первая категория — ведьмы, страшные внешностью. Вторая — страшные своей красотой. И третья — никогда не сказал бы, что это ведьма.

— И, наверное, единственная. — Заметил я.

— Это почему ты так думаешь? — Моё покушение на только-только высказанный авторитет не прошло незамеченным.

— Сколько блуждаю по лесу, пока только вас и встретил.

— Гм. А ты кто будешь?

— Странник. — Меч прятался от сырости под курткой. Правда, второй клинок висел на поясе.

— Интересно. И что, все странники носят такие мечи?

— Не знаю. Этот мне достался по знакомству.

— Ладно, хватит нам торчать на улице. Заходите, присаживайтесь, я следом. Жильё встретило меня долгожданным теплом. Я сел на табуретку, стоящую рядом со столом. Стол занимал середину комнаты. У стены, противоположной двери, стояла печь, у правой, дальней, ещё размещался огромный котёл над огороженном углями кострище. На левой стене, на гвоздиках, крючках, верёвочках и полочках разместились всякие травы, грибы и прочие атрибуты каждой порядочной ведьмы.

— Всё, странник, ты попался. — Довольно сказала ведьма, творя волшебство у дверного проёма. — Пока не отдашь мне свой меч, я никуда тебя не выпущу.

— ""Мы не заколдованы? Пока нет. Бежим?""

— "Погоди, надо ведь узнать, зачем этой женщине понадобился твой мёртвый собрат." — Я встал, снял с пояса ненужный мне меч и потянул его ведьме.

— Странно, у тебя нет чувства самосохранения. Это лучший клинок, что только может иметь человек.

— Жизнь порой дороже и таких клинков. К тому же я любопытен, мне очень хочется узнать, зачем ведьме мёртвый меч.

— Змей-меч. Это самая крепкая сталь из всех, что только можно представить. Любой воин очень много мне отдаст за неё. К тому же, сейчас я получу кровь для моего колдовства.

— ""Ну как, доволен? Сейчас тебя будут пытаться убить.""

— Посмотрим. У меня в рукаве есть один козырь.

— ""Какой?""

— Какой? — Это прозвучало почти одновременно. Она подняла меч для удара.

— "Ты можешь скользнуть мне в руку?"

— ""Тебе не жалко внешней рубашки? В прочем, жизнь дороже."" — Тот же миг он распорол ткань и его рукоять, сделав полувиток на руке, легла на ладонь. Мои пальцы сжались вокруг неё. Меч в руке ведьмы начал движение.

— "Захват." — Подсказал я, и голова Змей-меча, отмотавшись от руки, щелкнула своей пастью посередине лезвия противницы.

— Ну как? — Спросил я, когда она убедилась, что не может двинуть мечом. Ведьма, не обращая на меня внимания, пробовала и так и этак.

— ""Она пытается снять с меня чары. Интересно, когда моя жизнь была ими?""

— "Не знаю. Сколько у нас времени, пока она сообразит, что моё лезвие свободно?"

— ""Смотря, сколько у неё в запасе заклинаний. Ого!""

— "Что?"

— ""Она попыталась сделать из тебя куклу. Готовься.""

Ведьма подняла на меня довольное лицо:

— Отпусти, "странник", всё кончено.

— Интересно сказано. — Откликнулся я, и кончик моего меча потянулся к её горлу. — Только правда ли это?

— Как? — Остолбенела ведьма. — Почему моё заклятье не сработало?

— Спроси у Кукольника. На мне они никогда не работали.

— ""Интересно, как долго вы простоите.""

— Так ты Змееносец? — Ужаснувшись, отскочила она, выпустив свой меч.

— ""Недолго."" — Заметил меч.

— Да. — Ответил я. — А в чём дело?

— Уже не в чём. Я обязана сообщить о тебе магам.

— Зачем? — Спросил я.

— Иначе мне запретят колдовать.

— Нет, зачем я магам?

— Я откуда знаю? Я поступлю, как мне велели.

— Ладно, тогда я сначала скажу...

— Я обязана передать им тогда, когда только увижу Змееносца...

— Ты меня увидела у входа в избу. Так что слушай. Я предполагаю, как оживить Змей-меч.

— Это невозможно!

— Это ты так думаешь. Змей-мечи живут, пока они необходимы. Тот меч, что был у меня, только спит, правда, очень глубоко.

— Интересно. Значит... Зачем ты рассказываешь это?

— Мне так хочется. Кроме того, это может помочь... — Мои слова прервал грохот двери, вылетевшей наружу. За нею стоял зомби. — Великолепно. — Сказал я и снёс ему голову. — Сторожевые заклинания, буть они неладны. — В проёме появился ещё один. Затем они заполонили избу и навалились на меня всем скопом. Зомби не успевали терять свои никчёмные конечности, они валили и валили через дверь, набрасываясь со всей возможной скоростью на меня. Они облепили меня со всех сторон, повалили на пол. На я не сдавался, хотя это получалось с трудом. Голова отозвалась гулом от удара оп пол. Кажется, на мгновение я потерял сознание, но Змей-меч меня вытащил. Кто-то заглянул в проём, меч ударил по нему молнией. Зомби ненадолго застыли, но тут же набросились с прежней энергией. Они поняли правильную тактику. Голова гудела от частых встреч со всякими предметами. Я иногда вставал, уже ничего не видя, но зомби всё время опрокидывали меня. Перед взглядом плыли разноцветные круги, правая рука почти не слушалась. Раза три на удар отзывался котёл. Послышался треск сломанного стола, звон разбитых баночек... Не знаю, но по-моему, Змей-меч начал выдыхаться. Сознание уже не вернулось от очередного удара так скоро. Последний отправил меня в небытие очень надолго.

Внеглавие. Змей-меч.

""Как они посмели. Как они посмели! Мой хозяин, лучше их стократ..."" — Змей-меч полз через лес туда, куда отряд зомби нёс после схватки его хозяина. У отряда было преимущество в скорости, но Змей-меч не знал усталости. В кольце его рукояти была зажата человеческая рука.

Я очнулся в мерзкой камере. Весь избитый, с раскалывающейся головой, в которой бродили отрывки воспоминаний. Ведьма, зомби обычные, в доспехах, рыцари, маги, Кукольник.

— "Где Змей-меч?" — Подумал я. — "Обычно он вылечивает..." — Боль во всём теле не дала мне почувствовать отсутствие правой кисти. Пожалуй, только то, что она не болела, и заставило меня обратить на неё внимание. — "Теперь понятно. Его, наверное, просто выбросили тогда в окно. Вот зачем были рыцари."

Замок камеры заскрежетал и внутрь вошёл палач.

— Очнулся, значит. Ну что ж, общественность ждёт. — Он взял меня за шкирку и вынес из камеры. Пройдя по круглому коридору, он вышел вместе со мной во внутренний двор. Тот имел форму идеального круга, окружённый рядами скамеек, как богатые цирки городов, на которых сидели немногочисленные маги. Там же пребывали всякие рыцари.

Меня втащили на помост, стоящий в центре. Вокруг суетились палачи. Кто-то начал произносить текст с обвинениями, которые я не знал и знать не хотел. Единственное, что меня волновало, это отсутствие Змей-меча. Текст закончился, и моё лицо со всего размаха встретилось с дубовой колодой. Хорошо, хоть занозу себе не засадил. Палач поднял топор и тут же, под крик толпы, в котором смешались ужас и возмущение, свалился с воплем боли как раз на меня. Перед моими глазами, как положено, проходила моя жизнь. Она оказалась слишком короткой, но в следующий миг, через маленький провал темноты, по мне потекли ещё воспоминания, о предшествующей жизни, со всеми её смертями и болями, закончившиеся большой воронкой. Но и эта жизнь не началась рождением. Воспоминания оборвала радостная фраза:

— ""Вот и я."" — И приросшая на место правая кисть.

— "Привет." — Отозвался я, чувствуя, как раны затягиваются на моём теле и сбрасывая с себя воющего палача. — "Твоё дело?"

— ""Я подрезал ему крылышки. В смысле, сухожилия на ногах.""

— "Нормально." — Я встал и огляделся. Палачи, опомнившись, попытались со мной что-нибудь сделать, но разве сравнишь обычного палача, да и высокопрофессионального тоже, со средненьким воином... Те, кто не уберегли свою кровь от выпивания, сбежали.

Зато очнулись маги. Под вопль: "Просто убить его!" они подняли вверх одну из громадных плит двора, и она зависнув над помостом, начала падать. Я почти выбрался из-под неё, когда, сминая всё на своём пути, невероятная тяжесть обрушилась на помост. Раздавлено оказалось всё, живые, раненые, мёртвые. Только Змей-меч, выкинутый мной в последний момент, уцелел. Я — нет.

Внеглавие. Маги и Змей-меч.

Это больше не могло продолжаться. Крепость магов была терроризирована этим чудовищем. Змей-меч ползал, не смотря ни на какие теории о жизни этих мечей. И казалось, что это будет бесконечно. Клинок запомнил каждого, кто нёс эту проклятую глыбу и бросил её на его хозяина, и ползал по коридорам, ползал и ползал. Если попавшийся на его дороге маг был причастен к той казни, или пытался сделать что-нибудь самому мечу, то его ждало лишь одно — смерть в стальном вихре. Счастье ещё, что он не мог скрыть своего приближения и жутко скрипел по камням. Скрежет— и тот, кто попался ему на пути, сразу начинал припоминать о своих грехах.

Этот скрежет молодой помощник Кукловода не мог спутать ни с чем. Это означало, что Змей-меч явился по его жизнь. Запуганные маги многократно преумножили опасность клинка, не поддающегося никаким чарам.

Молодой маг испуганно обернулся на скрежет, оторвавшись от оживления свежего трупа. Он видел перед собой не железную змею с метровым клинком вместо хвоста и раздувшимся горлом, как будто змея проглотила какой-то шарик, а свою безвременную кончину. Единственное, что он успевал сделать, это выговорить то заклинание, что вертелось у него на языке. По счастливой случайности, оно почти оживляло тело, лежавшее на столе.

Змей-меч остановился. У него был вид, как будто его рвало, шарик в горле неумолимо двигался к голове. Меч извивался, вращался вокруг себя, пока маленький шарик, двух сантиметров в диаметре, не вылетел из его пасти и полетел прочь. Далеко шарик не улетел. Изменив направление, он упад в рот полумёртвого зомби.

Глава пятая. Тело зомби.

Придя в сознание, я понял, что переселение душ всё-таки существует. Меня переселило в какую-то змею, которая ползала без малейшего участия с моей стороны и изредка поливала себя какой-то тёплой жидкостью. Только я, от нечего делать, стал разводить философствования, как непонятная, непреодолимая сила выдернула меня из законного, как мне казалось тогда, тела, и швырнула в воздух. Там я завис на какое-то время и увидел испуганное лицо молодого, почти мальчишки, мага, измученного Змей-меча, и маленький, двухсантиметровый железный шарик, падающий в рот лежащему на столе зомби.

Изо рта трупа вылетели грязно-желтые нити и протянулись ко мне. Не успел я понять, что это означает, а, тем более, прореагировать, как меня затянуло в труп. Он, то есть теперь уже я, втянул в себя воздух и закашлялся.

Змей-меч собрался с силами и бросился таки на юношу, но я, действуя с быстротой змеи, перехватил его.

— ""В чём дело?"" — Знакомо пронеслось по мозгам возмущение.

— "Ни в чём." — Отозвался я. — "Просто этот мальчик перед тобой уже не виноват."

— ""Скорее, наоборот."" — За что мне нравится мой клинок, так это за сообразительность. Он извернулся в моей руке и посмотрел на меня. И мне показалось, что я раздвоился. Одна часть меня смотрела на Змей-меч, извивающийся в моей руке, а вторая смотрела на неприглядного вида зомби, держащего меня. — ""Я о таком слышал."" — Ошарашенная мысль была аналогична шёпоту. — ""Полное слияние. Хозяин, теперь мы непобедимы. Мы — одно целое.""

— "Ты тоже есть хочешь?"

— ""Только пить. И то немного.""

— "Пока выберемся, напьешься."

— ""Посмотрим.""

— Живи. — Кивнул я парню и отправился бродить по замку в поисках приличной одежды. Долго ещё его обитатели будут вспоминать беззвучную и неуловимую тень.

Я обыскал весь замок, но нашёл только кожанку с коротким рукавом. Змей-меч знакомо обмотался вокруг моего плеча, и мы покинули столь негостеприимный дом. Последнее, на что я обратил внимание, это на то место, где меня убили. Там не было помоста, на котором проводилась казнь. Всё место заняла большая каменная плита.

— ""Куда на этот раз?"" — Спросил Змей-меч.

— К океану.

— ""Зачем?""

— Есть у меня одна идейка...

К сожалению, портов оказалось до неприличия мало, и все — рыбацкие, так что мне пришлось немного поработать на публику, усмиряя близживущее чудовище, которое после моего визита приказало долго жить.

Пока океан носил меня, Змей-мечу опротивела холодная солёная кровь. Не смотря на все мои уверения, что другой живности там не предвидится, он начинал каждый день с рыбалки. В результате, пока ему не надоедало барахтаться за бортом, я получал полновесный рыбный день и ещё порцию его жалоб на жизнь. Полтора месяца спустя, когда я потерял и без того небольшой вес, на горизонте показался берег. Ещё через четыре дня моя рыбачья лодка протолкалась между большими океанскими кораблями и причалила к порту Уморска.

— ""Земля!"" — Отозвались мои извилины двойным воплем. Сбагрив лодку за полцены какому-то капитану, я сошёл на берег окончательно. — ""В жизни больше не буду плавать."" — Заметил Змей-меч. — ""Так и заржаветь недолго.""

Уморск докарабкался до своей южной стены и теперь откапывался от двухметрового слоя песка, что дало мне порцию ностальгии. Нахлынувшие воспоминания подсказали мне дальнейший путь.

Когда я незаметно выскользнул из города, стражники долго протирали глаза, гадая, что за тень им причудилась, то с удивлением увидел что от города ведут две дороги. Первая, ведущая на север, была старой королевской, вторая, северо-западная, в точности повторяла маршрут, по которому проехала магическая карета её высочества. Как издевательство, путь, охраняемый магией пустынных драконов, которые помогли людям восстановить погодный кристалл Уморска, назывался дорогой Зуми. Правда, немало этих существ перебегало мне дорогу, пока я шагал к Паруну.

Городок встретил меня невежливо, закрытыми воротами, но я не обиделся. Мне не очень хотелось видеть то место, где меня разорвало на куски, так что я просто обогнул город и отправился к столице.

Недельный поход через необжитые пространства, от Паруна к Навинску, я перенёс спокойно. Несколько ошалевших от излишней свободы разбойников, работавших на дороге, неплохо дополнили рыбную диету Змей-меча, так что он даже перестал жаловаться на жизнь. Мне же эти нападения показали, что и без того немалые мои скорость и реакция стали выше всяких похвал. Разбойники так и не поняли, почему Нерок явился за ними. А полное слияние, делавшее нас с мечом одним существом, очень облегчало жизнь, но только не нашим врагам.

Наконец, я увидел знакомые ворота столицы Империи. По закоулкам я прошёл ещё незаметнее, чем в прошлый раз. Судя по атмосфере столицы, там готовилась очередная дрянь, включающая в себя волнение народа и прочие неприятности для правящего режима.

Дворец встретил меня разбитой вдребезги дверью тайного входа. Огненные лучи либо были до сих пор выключены, либо просто не смогли меня выследить. Будучи самокритичным, я больше думал на первое, особенно, когда увидел лежащего на полу соседнего помещения проржавевшего насквозь железного стражника. Знакомая дверь в тронный зал была открыта, и я, осторожной змеёй скользнув за ближайшую штору, начал выяснять ситуацию. Судя по звукам, на троне сидела её величество Везумия, которая жаловалась неизвестному собеседнику на жизнь. Когда же собеседник заговорил женским голосом, я с изумлением узнал Деку.

— Не волнуйтесь, ваше Величество, Орден Хрустальной звезды защитит вас от всех неприятностей.

— Сколько раз я уже это слышала? А где этот орден был восемь месяцев назад, в ущелье, когда я выбиралась в спокойную область Империи? Единственный человек...

— Авлек. — Произнесла Дека моё имя. — Он тоже состоит в ордене.

— Тогда как вы объясните то, что я нашла его звезду, когда возвращалась в Навинск?

— Вы её нашли? Она пыталась что-нибудь сделать? Где она?

— Если хотите, её сейчас принесут. Гайер!

— Ваше Величество? — Послышался голос мага.

— Распорядись, что бы принесли Хрустальную звезду.

— Я сам могу принести.

— Как тебе угодно.

— ""Слияние?"" — Спросили мы друг друга, и стальная змеиная голова осторожно высунулась из-за шторы. Через несколько минут Гайер вошёл в зал, неся на бархатной подушке очень хорошо знакомый мне предмет. Почему-то передо мной, не хуже, чем перед драконом, предстало будущее во всём болевом великолепии. — ""Почему такие плохие мысли?"" — Спросил меч, когда Дека взяла Орден с подушки и начала его разглядывать.

— Да, это его звезда. — Произнесла она и, оглянувшись вокруг, положила его мимо подушки.

— "Знакомая ситуация." — Сказал я, с унынием смотря на хрустальные осколки рядом с троном.

— Ой, — Сказала Дека. — Ничего, я сейчас всё исправлю.

Я только успел сделать два шага к ней, как она произнесла заклинание, и мне стало не до неё. Магия познакомила меня с новым, неизведанным доселе чувством быть раздавленным. Меньше всего меня при этом занимала мысль, что именно за своим телом я и приехал в Империю.

Глубоко дыша, я смотрел на изумленные лица присутствующих.

— Авлек? — Первой опомнилась Дека. — Что ты здесь делаешь?

— Лежу. — Ответил я, отдышавшись от боли и сбрасывая с себя ощущение груза той плиты. Мало помалу я сознавал, что на моей груди, кроме полагающейся кожи ,одежды и так далее, находится ещё один предмет, с живительным действием которого я в ближайшем прошлом заново познакомился. — Добрый день, ваше Величество. — Императрица возмущённо поджала губки, показывая, что не желает иметь с таким ужасным типом ничего общего. — Прошу прощения, что не успел остановить своё нелицеприятное появление в этом зале.

— Как ты это собирался сделать? — Поинтересовался Гайер.

— Невежливо попросить помолчать духа Ордена. Почти успел. — Ответил я.

— Зачем? — Удивилась Дека.

— Хрустальная звезда чует мою смерть. И вот так забавно реагирует. — Я отцепил звезду с кожаной одежды и уронил на пол. Вместо того, что бы разбиться, Орден подпрыгнул и вцепился в своё законное место. Выражение глаз наблюдающих за этим было очень удивлённым.

— Ладно, это понятно. — Сказал Гайер, как наиболее знакомый с магией, пришедший в себя раньше всех. — Но почему только сегодня?

— Наверное, раньше её никто не ронял.

— Верно, последние два месяца она лежала спокойно.

— А сегодня я как раз решил навестить столицу. Точнее, это произошло сразу после того, как меня всё-таки умудрились убить.

— Умудрились? — Спросила Дека. — Да ты сам вечно умирал, только и успевай тебя спасать!

— Это было давно. А теперь...

— ""У тебя есть я."" — Сказал Змей-меч, который по непонятным причинам до сих пор не вмешивался в разговор.

— ...у меня есть он. — Я показал на змеиную голову.

— И что же это за украшение? — Спросила Дека.

— Это — Змей-меч. — Ответил я. — И очень немногие были счастливы от недружелюбной встречи с ним.

— Слышала, они водятся где-то за океаном. — Заметила дух.

— Вот там-то я и повстречался с ним, когда меня выкинуло заклинанием...

— Молчи! — Прошипела хранительница Ордена.

— Хорошо. — Согласился я и обратился к Императрице. — Что дальше, ваше Величество?

— Иди вымойся. Мне такой грязный телохранитель ни к чему.

— Телохранитель? — Спросили мы с Гайером хором.

— Считай себя нанятым. — Подтвердила Везумия.

Я почувствовал, что серьёзно влип.

Эпилог. Дворцовые интриги.

Это было наслаждение. Запихнув свой клинок в мешок с коровьей кровью, что бы он не рыпался, я откровенно отдыхал от всего, что навалилось на меня в течение этих суматошных месяцев. Даже стоять за троном её Величества было не обременительным делом, хотя иногда приходилось выслушивать такое... Что поделаешь, Империя жила, точнее, доживала, и её дела были неотъемлемой частью забот её Императорского высочества.

Удовольствие продолжалось до тех пор, пока меня не позвал к себе дед Везумии по материнской линии.

— Что же ты, молодой человек, пудришь мозги девушке, а в жёны брать её не хочешь. — Сразу начал он.

— Не понимаю, кому это я пудрю мозги.

— А внучке моей. Сделал ребёнка, а кто теперь с ней в брак вступит.

— Что бы Зуми подпустила меня... — От волнения я даже назвал её Величество так, как даже в мыслях не позволял. Змей-меч, услышав и слово, и его растолкование, долго хихикал при появлении Императрицы в поле нашего зрения.

— Вот именно. Ты сейчас так ласкательно её назвал. Гуляешь ведь ночью.

— Ночью я сплю. — Категорично сказал я.

— А я что, спорю? Спишь, но ведь с её Величеством! — Вот ведь упрямый какой старик. И ведь не переубедишь. — А что бы ты больше не отверчивался, я тебе всё докажу. — Старик достал из шкафа то, что Хареван называл микроскопом и капнул на специальное стёклышко для просмотра мою же кровь. Утром, на тренировке, я немного поцарапался, вот он этим и воспользовался. — Смотри. — Я взглянул. Ничего примечательного. Ну что-то красное, бегает что-то, и что? — А теперь, когда ты убедился в мощи науки, прочти это. — Дед протянул мне какую-то бумагу. Я прочитал.

"Справка о состоянии её Величества. Текущим днём Императрицу осмотрели и выявили следующее: Императрица здорова, физических отклонений от нормы нет, беременность протекает нормально..."

Дальше я читать не стал, а изумлённо уставился на него.

— Ну как? — Спросил он. Это было невероятно. Что бы кто-то проник мимо меня в покои её Величества, да ещё обесчестил её... Это не укладывалось в моих мозгах. — Да, а это прибыло ко мне как раз тогда, когда я собирался уже поговорить, развеять мои опасение. Помнишь, во дворце брали анализ крови? — Я помнил. — Прочти.

"При проверке анализов крови, выяснилось, что кровь ребёнка, которого вынашивает её Величество, совпадает с кровью личного телохранителя..." — Перед глазами поплыл туман. Не помню, как я вышел из старческих покоев.

Перед моей комнатой стояла Везумия.

— Ты как? — Спросила она, вглядываясь в мои ничего не видящие глаза.

— Знаешь, Зуми, — Она даже не поморщилась, — у меня такое ощущение, что твой дедушка пытается положить меня в твою кровать. — Я говорил, не зная, что. Мне об этом разговоре рассказал Змей-меч, висевший у двери.

— Разумеется, дурачок. Это моё прямое приказание.

Я очнулся окончательно, когда осознал, что в моей комнате, рядом со мной, на кровати, находится женщина. Когда вокруг шумят всякие приключение, особы противоположного пола, как-то не стремятся остаться рядом с эпицентром опасности. Я не говорю, что за всё время, что я шлялся по Морану со Змей-мечом на плече, у меня совсем не было женщин, но это случалось крайне редко.

— Это было великолепно, милый. — Проворковала её Величество, выскальзывая из моих некрепких объятий, хватая одежду и исчезая за дверью.

— ""Враньё."" — Заявил Змей-меч, когда я полностью оделся. — ""Будто я ничего не видел.""

— Гм, ты, наверное, и видел, но я думаю, что сейчас полдворца видели, что Зуми, — Его смешок, — выскользнула из моей комнаты голышом.

— ""И с озабоченным выражением лица, как будто она и в постели задумывалась о государственных делах особой важности. Что от тебе, как о мужчине подумают?""

— Женить меня хотят. Точнее, её хотят выдать замуж. За меня.

— ""А ты чего? Она же тебе нравится!""

— Издеваешься? Я же во всём этом ни бум-бум.

— ""В чём?""

— Этикет, королевские обязанности и всё прочее.

— ""Научат.""

— Ага, в постели. Что делать?

— ""Ноги.""

— Что?

— ""Окно открыто, в саду никого нет, да и кто нас задержать сможет?""

— Гм.

В этот миг дверь снова открылась и в комнату вернулась Императрица.

— Ваше Величество? — Удивился я.

— Брось, можешь называть меня просто, Зуми. — Она хихикнула. — В общем, я должна рассказать тебе одну страшную тайну. Около трёх лет назад я была при смерти. И привиделось мне в это время странная вещь, что живу я в облаке, в руках у меня странная штука, которая скрепляет бумаги. И все меня боятся. Но вот появляется молодой человек, берёт эту штуку и трижды скрепляет наши руки... — В моей голове проходят туманные, в прямом смысле слова, видения и девушка со...

— "Стиплером" — Подсказывает память.

.. в руке.

— Первая — это любовь. — Продолжаю я за ней. — Вторая — дружба, третья — брак...

Больше ничего в этот день между нами сказано не было...

Конец. Sla 2002 год.