Лаковый футляр

Внимание! В романе содержатся откровенные сцены гомоэротического характера, а так же сцены насилия. Кроме того, присутствует гетеросексуальная эротика.

Морак

Лаковый футляр

Эри ополоснул холодной водой саднящее лицо, подумал секунду и опустил голову в бадью целиком. Уши заложило гулкой, ватной тишиной, нарушаемой редкими ударами, свистящими трелями и воем. Вода передавала звуки, но диковинно, словно било и свистело не в десяти метрах, а в десяти километрах отсюда. Если забыть, что всей воды — одна бадейка, то можно попытаться вообразить родной океан на другом конце вселенной. От попытки самообмана стало противно. Эри выпрямился, мокрые волосы отлетели за спину.

Нет родного океана. И свободы тоже нет. Вообще много чего уже нет и никогда не будет.

Парень облизал искусанные губы, привычным жестом выжал отросшие волосы, и начал вытираться после тщательного утреннего омовения. Ему полагалось всегда быть чистым, как снаружи, так и изнутри. Натянув свежий комбинезон, Эри вернулся в палатку. Мельком — чтобы не рассердить излишним вниманием — взглянул на тауруска.

Тот возлежал на дневной кушетке (слуги ещё готовили сборный бассейн для омовения), и читал бумажную книгу, из тех, что тауруски взяли на орбитальной крепости. Тонкие пальцы с осторожностью переворачивали хрупкие страницы, глаза перебегали со строчки на строчку...

Эри невольно залюбовался им. По человеческим канонам тауруск был прекрасен. Сильное, гибкое тело легкоатлета, ровная оливковая кожа, прекрасное, идеально слепленное лицо, высокий лоб мыслителя и длинные пальцы музыканта. Преподаватель, обучавший Эри психологии (упокой Космос его душу), сказал бы, что тот желает быть совершенным во всём исключительно из перфекционизма. И добавил бы пару слов, про завышенную требовательность и самооценку. Вот только преподавателя того уже нет, а сам Эри пробыл в обществе тауруска достаточно, чтобы понять: человеческие мерки к ним применять ошибочно. Господин желает быть совершенным не из стремления достичь идеала во всём. Он просто ненавидит всё, что нарушает гармонию вокруг его персоны. А нарушать её могут и собственное отражение в зеркале, и слишком короткие волосы Эри, и грубая кожа на его пятках, и случайно разлитое слугой притирание.

Тауруск резким движением захлопнул книгу.

— С тебя капает вода, — раздражённо сказал он, не поворачивая головы. — И пахнешь ты слишком по-человечески.

Эри привычно наклонил голову:

— Позволь мне смыть этот запах.

— Не позволяю. — Тауруск положил книгу на пол и мгновенно, одним движением, встал на ноги. Подошёл к сидящему на пятках Эри, запустил пальцы во влажные волосы. — Меня он заводит. — Сжав волосы у самых корней, тауруск рывком поднял парня с пола, вгляделся в застывшее лицо. Эри, мысленно сжавшись в комок, выдержал прямой, глаза в глаза, взгляд.

Собственно, глаз — в человеческом понимании — тауруски не имели. Были горизонтальные щели, сиявшие чернотой, тонуть в которой было жутко и одновременно прекрасно.

Читать продолжение на сайте Obsession