Overlady_part.1

Перевод первой части кросс-фанфика за авторством EarthScorpion:

https://www.fanfiction.net/s/8753582/1/Overlady

(Предстартовое предупреждение: если имеются навыки в английском — не читайте перевод, читайте оригинал.)

"Вы говорите новая повелительница? Она немного мелковата и плосковата, но её нрав определенно злобен. Ну, ладно. Нужда есть нужда. Слишком долго Халкгения жила без настоящего Зла. Пушистые кролики и счастливые пони резвятся кругом! Меня от этого тошнит! Нет, не важно, хочет она этого или нет. Потому что Зло всегда найдет дорожку."

1.Темное и Злобное начало Злой Тьмы

Была темная и дождливая ночь...

Хотя будем честны. Да, погодка была еще та, ветер и дождь хлестали по округе, и небо было затянуто свинцовыми тучами от горизонта до горизонта. Совершенно определенно было темно, кроме тех моментов, когда мир становился негативом самого себя под вспышками ослепительных молний. Но это всё еще был полдень, и где-то над облаками сияло солнце, расцвечивая отдельные участки туч в цвет стали.

Итак, это был темный и дождливый полдень, однако эта фраза не так поэтична и популярна, как её ночная кузина. Впрочем, два признака из трех — не так уж и плохо. Это шестьдесят шесть и шесть десятых процентов. И этого вполне достаточно.

Достаточно для чего?..

Видите ли, всё было на месте, всё, в основном, учтено, так что, по идее, это было время для Злых деяний.

Не простых злых дел, которые легко осуществляются при любом уровне молний и климатических условий. Фактически, некоторые из наиболее злых дел осуществляются сытыми людьми, сидящими в удобных креслах в прекрасно освещенных кабинетах, они заполняют документы и отдают приказы, и всё это без каких-нибудь пылающих жаровен или тронов, сделанных из черепов, в зоне видимости.

Нет, антураж подсказывал, что это будут Злые деяния. Поверьте, некоторая разница здесь есть. Человек, написавший фразу "банальность зла", никогда не встречался с реальным Злом, которое всегда пытается выдерживать стиль. Даже когда оно проигрывает, даже когда ему не хватает подлинной художественности, эти попытки интересны.

По хмурому, неприветливому ландшафту, где кривые скалы поднимались из зловонных болот и темных лесов, двигался одинокий всадник. Сгорбившись над шеей медленно бредущей лошади, Луиза де ла Вальер одной рукой удерживала свой непромокаемый плащ плотно запахнутым, а второй — уверенно сжимала поводья.

Лошадь подрагивала от усталости. Луиза была достаточно хорошей всадницей, чтобы понять, что животное сейчас не сможет двигаться быстрее, чем шагом, да и молнии постоянно сверкали, так что спешка была попросту опасна.

— Давай, девочка, — сказала она, подавшись вперед и погладив мокрую голову кобылы. Еще немного. Еще чуточку дальше. Ты же шла шагом всю дорогу после ланча, а потом еще и поела овса, ты же сможешь пройти еще немножечко, правда?

Ей нужно найти укрытие, спрятаться от дождя. Она не должна была быть здесь. Она не должна была вот так вот ехать во время весенней бури. Она не должна была быть одна, мокрая и замерзшая, на одном из самых мерзких участков северного побережья, где встречались и бандиты, и орки, и Основатель знает, кто еще, ибо много чего водилось в пустошах.

Впрочем, многие вещи не должны были случиться, однако случились.

*

В конце концов, она сумела найти пещеру в одном из скальных выходов. Завела внутрь лошадь и сползла на пол, трясясь от холода. Через несколько секунд она устало поднялась на ноги и вытащила из седельной сумки попону. Хозяйка медленно вытирала лошадь всё еще влажной тряпкой, пока животное не перестало дрожать, потом скормила ей остатки овса. И только после этого она занялась собой. Маленький костер из запасенных дров — заметьте, настоящий маг не должен возиться с кремнем — послушно запылал, и она бросила горшок несколько отсыревших шариков из сушеных овощей и зерна. По крайней мере, она не испытывала трудностей с водой, просто подставила горшок под один из ручьев, стекающих со скалы у входа в пещеру.

Человеком она ощутила себя после того, как ей удалось немного отдохнуть, а в ноздрях затрепетал запах готовящейся пищи. Она разделась до сорочки, пытаясь просушить одежду, и съежилась у огня. Поскольку вчера ей это не удалось, переодеться теперь было не во что.

Однако улучшение ее физического состояния поспособствовало лишь тому, что Луиза глубже нырнула в свою меланхолию. Она провалилась. Она была полной и законченной неудачницей. Бесполезной пустышкой, которая не заслуживала носить имя де ла Вальер.

Сейчас, когда ей не грозило замерзнуть насмерть — или, возможно, утонуть в раскисшей земле, настолько сильным был ливень — она могла обдумать то, что успела узнать за четыре прошлых дня.

С момента ужасных событий Весеннего Ритуала Призыва.

Тот день был совершенно другим. Над зелеными полями Тристейна сияло солнце. Утро было прохладным, хотя и быстро потеплело, а траву всё еще покрывали мельчайшие капли росы. Она вспомнила, что её обувь скрипела. Это было отвратительно, ужасно, кошмарно прелестное весеннее утро, а чистота неба подсказывала, что оно будет еще более приятным. А еще над полем были птицы, какая-то пернатая мелочь в небе и журавли в соседнем пруду.

Луиза отжала свои волосы, чувствуя, как холодная вода стекает по её пальцам. Да, это был благоприятный день. Чистый солнечный свет для Огня, роса для Воды, бриз для Ветра, и, кхм... земля для Земли.

Все было идеальным для удачного ритуала Призыва.

Но не для нее.

Ей пришлось смотреть, как другие призывают жаб, котов, птиц, саламандр (будь проклята эта Кирше и её сиськи, которые способны приманивать даже диких животных) и даже, будь-проклят-Основателем, дракон. А когда попыталась она... ничего.

Вообще ничего.

Не было даже какой-нибудь блохи. Никаких порталов, никакого успеха. Всё, что ей удалось, это измазаться в саже с ног до головы, да так, что она была черна, как полночь.

Какой тип магов делает такое?

Конечно же, она не могла оставаться в Академии. О, безусловно, они были "добры". И "сочувствовали". И говорили ей, что "всё в порядке". Да, конечно, всё было просто прекрасно. Все было прекрасно, замечательно, великолепно, все были счастливы, бодры и приветливы.

Все было просто здорово, кроме того, что она провалилась, что она была нулем, жалкой маленькой девчонкой, которая не смогла правильно сотворить ни единого заклинания. Всё, что она могла, это уничтожать.

Худшей частью был приход Кирше фон Зербст, её старой соперницы, которая была вся такая "понимающая", и пришла "утешить" её, но на самом деле позлорадствовать. Как еще объяснить эту фразочку, что, мол, Луиза, по крайней мере, всё еще может выйти замуж? До провала или после него, ей совершенно не хотелось разделить судьбу простолюдинок, которые имели по 15 детей, потому что ни на что большее не были пригодны.

Мысль пришла как сон ночью. Она не останется тут, и не будет подвергаться насмешкам и издевательствам, служа примером мелкой бесполезной неудачницы. Нет, она не собирается это терпеть. Поэтому она сбежит. У нее всё еще есть деньги на весь семестр. Она соберется, сбежит и будет искать свою славу и будущее. Её мать поступила так же и стала героем, срывая заговоры против Короны, выигрывая битвы и действуя инкогнито.

Это докажет, что и она чего-то стоит. Что она дочь своей матери, а не какая-нибудь ошибка (иногда ей виделось в кошмарах, что настоящая дочь её родителей умерла при рождении, а акушерка, страшась наказания, подсунула другого розоволосого ребенка). Если её мать смогла, то и Луиза сможет — или погибнет, пытаясь.

А если она погибнет, то больше не будет позорить свою семью. Не будет терпеть насмешки. Не будет Нулизой.

Луиза таращилась на огонь, и отблески света отражались в её глазах. Вот только всё пошло не так. Сначала она отправилась в Брюкселль, поскольку именно в столице следовало искать славу и успех. Но потом она поняла, что именно там её будут ловить в первую очередь, и вообще, что это за побег такой, если место, из которого ты сбегаешь, находится в двух часах езды от столицы?

Поэтому она решила устроить небольшое путешествие через страну, избрав своей целью Ла-Рошель.

Вот только славу и богатства найти оказалось чуточку сложнее, чем рассказывали. И когда она решила поехать в горы возле Ла-Рошели, а погода начала портиться очень, очень сильно, она перестала надеяться, что её не найдут, и стала надеяться, что её найдет хоть кто-нибудь.

Но похоже, что никто даже не искал сбежавшую дворяночку. Ха! Сразу видно, как они заботились и волновались о ней. Они же забыли о ней, как только она пропала из виду. Или даже были рады избавиться от неудобной девчонки.

Розоволосая девушка отжала волосы еще раз и содрогнулась, но только отчасти из-за холода и влаги. Потыкала пальцем в свою одежду, но та всё еще была сыроватой. По крайней мере, в этой пещере была вода и кучи сухих веток у входа — вероятно, их сюда принесло ветром. И, раз уж до этого дошло, её магия всегда неплохо убивала диких животных. Ну, по крайней мере, некоторых. Птичек, мышек, котят, щенков, овечек... практически всех, кого остальные могли считать милыми, и за кого можно было от всей души обвинить её в убийстве.

По крайней мере, она могла добыть себе еду, если дождь продолжится.

Луиза сжалась в клубочек возле огня и своих сохнущих вещей и плакала, пока не уснула.

*

Пробуждение было резким: розоволосая девушка поняла, что она не одна. Хотя и не понимала, в каком смысле она не одна. Не было никаких признаков, что в пещере кто-то есть, ну, кроме её лошади, поправила она себя. Поскольку кобыла всё еще была тут и определенно нервничала.

Посмотрев на костер, который прогорел до углей, и почерневший проем входа, она решила, что снаружи, скорее всего, уже ночь. Прошло что-то около восьми часов, по её прикидке, но полночь еще не наступила. И было определенно прохладно, учитывая погасший огонь и её сорочку.

Луиза подняла свой жезл и накинула плащ, наощупь и наскоро выяснив, что все остальные вещи до сих пор слишком влажные, чтобы надеть их и носить с комфортом. Потом, поколебавшись пару мгновений, она сунула жезл в карман и обеими руками обхватила здоровую ветку, приготовленную для костра. Было что-то.... обнадеживающее в тяжести куска дерева, учитывая её потрясающие магические способности.

— Эй! — позвала она слегка дрожащим голосом. — Кто здесь?

Огонь угас, словно свечной фитиль срезали двумя гигантскими когтями. Данная метафора пришла на ум Луизе, поскольку на грани слышимости она услышала звук, ужасно похожий на звук ногтей по грифельной доске. Только громче.

Её лошадь запаниковала и, предательски найдя дополнительные силы, которые она явно не захотела предоставлять своей хозяйке, рванула прочь.

— Вернись, ты, тупая кобыла! — заорала Луиза ей вслед, видя, что та удирает с половиной её седельных сумок. Что-то скользнуло на границе её зрения, и магичка резко развернулась, чтобы встретить это.

— Покажись!

Никакого ответа, только новое мелькание на границе зрения.

— П-покажись!

— Кто посмел войти в мои... темные владения? — спросил голос. — Эта башня.... моя!

Жезл Луизы был выхвачен и направлен в сторону источника звука. Там она заметила две слабо светящихся точки. Две... красных точки. Где-то на высоте головы. Для ребенка.

— Я Луиза де ла Вальер — объявила она, стараясь унять дрожь в голосе.

— О... Де ла Вальер. Я должен быть... восхищен такой компанией.

"Или на высоте сидящего человека", — подумала она, заметив, что точки поднялись.

— Приветствую в моем скромном... жилище.

В темноте, когда её глаза сумели приспособиться к отсутствию огня, она смогла смутно различить стоящую фигуру.

Заверещали летучие мыши, крутящиеся стаей над её головой, заставив девушку содрогнуться.

— Ах, послушай... детей ночи, — сказала темная фигура, двинувшись вперед под аккомпанемент шуршания ткани. — Какую... прекрасную музыку... они создают.

Эти постоянные драматические паузы в диалоге начали беспокоить (и злить) Луизу, поскольку они постоянно разрушали течение беседы.

— Кто ты?

— Moi? Я... Темный Верховный Лорд барон Луис де Боис, а это... моя башня, — заявило нечто, сопровождая свои слова новым шелестяще-скребущим движением вперед.

— Это пещера! — заявила девушка, отступая.

— Нет, — заявила фигура, с легким намеком на раздражение в голосе, — это башня. Правда. Просто она немного повреждена.

Существо кашлянуло, и его голос опять стал сухим и скрежещущим.

— Пожалуйста, не могла бы ты... отобедать со мной?

— Нет, благодарю, — сказала Луиза. — И... кхм, я не знала, что она принадлежит вам, приношу извинения, и...

— Ах, да-сссссссс, — прошипел голос. — Эти слуги ужасно... непослушны, не так ли? Большинство... неумелы... в их работе. Они должны были.... поприветствовать тебя... показать тебе твои... комнаты... Как другим... гостям, которые наведались в мою... башню за эти годы. Мне придется... наказать их за... их непослушание. Сурово... наказать...

Луиза осторожно положила ветку, которую она держала. Она должна была успокоить его, поскольку, согласно записям её матери, только один вид существ бывает таким бессмысленно мелодраматичным и излишне зловещим.

Осторожно, одной рукой она начала нашаривать свой жезл, проклиная ту браваду, с которой она ухватилась за кусок дерева, надеясь, что оно будет лучшим орудием, чем взрывы.

— Благодарю, но я в п-порядке, — сказала она как можно медленнее.

— Ох милая, милая, милаш...ка, — сказал, нет, скорее, выдохнул, "сказал" звучало бы слишком человечно для этого зловещего трупного дребезжания, силуэт. — Бедная, заблудшая, маленькая... девочка.

Существо снова выдохнуло, Луиза ощутила вонь гниющих трупов, затхлых могильников и засохшей крови.

— Бедная маленькая девочка, иди... сюда. Почему бы тебе не... выпить со мной? Ты пахнешь... вкусно. И одета только в... сорочку под этим плащом. Почему бы тебе не... снять его? Ты одета так, будто сама... хочешь...

Пальцы Луизы бездумно скребли по её жезлу. Она хотела, чтобы это существо продолжало говорить, чтобы оно не делало то, чего желает, поскольку от тех, кто так выглядит, так говорит, и, что самое главное, так смердит, нужно держаться подальше.

— Вы-выпить? — выговорила она, запинаясь наполовину от страха, наполовину от холода и сырости. — Вы-выпить чего? Вина?

— Вина? — выдохнула фигура. — Я не пью... вина.

Пальцы Луизы сомкнулись на жезле.

— Тогда... как насчет бренди?

— Я не пью... бренди...

— Шерри?

— Я не пью... шерри...

— Пиво?

— Я люблю... пиво...

— П-правда?

Трупообразная фигура в рваном черном плаще... вот только это был не плащ, а крылья... ухмыльнулась, показав растущие клыки.

— Нет. Попробуй еще разок, бедная, маленькая, заблудшая... девочка...

— Ну... Хм, хм, хм. К-как насчет... Файербол!

Взрыв покрыл стены пещеры сажей, поджег ржавые жаровни и пошатнул вампира. Также раздался звук рушащегося здания, когда часть комнаты рухнула. Луиза закашлялась от дыма — по крайней мере, теперь она высохла — и направила жезл на ободрано выглядящего монстра.

— Ты, мелкая простолюдинка! — заорал ходячий труп более вменяемым голосом, уже не употребляя вроде-бы-зловещих пауз. — Это был мой лучший костюм!

Теперь, когда она могла как следует рассмотреть его в свете зажженных жаровен, она увидела, что вампир был одет в драные одежды дворянина, вышедшие из моды добрых сто лет назад.

— Файербол! — возразила она. — И, — она закашлялась, — я не простолюдинка, ты... Файербол!.. Я могу совершенно точно... Файербол! Отследить свою родословную... Файербол! Намного... намного... Файербол! Дальше, чем ты!

Сбитый с толку непрекращающейся серией ударов, вампир запнулся, пошатнулся и рухнул. Прямиком в одну из свежезажженных жаровен. Которые, в отличие от современных магических светильников или подставок под сандаловые ароматические палочки, были сделаны с длинными, острыми шипами на ободе.

Кровосос вспыхнул, как факел, и орал, пока не превратился в золу.

Кашляя от дыма, грязная и в разодранной — но, по крайней мере, сухой — одежде, Луиза рухнула на колени и проблевалась. Она была истощена, физически и умственно. Она была голодна. Её трясло от адреналина. Часть комнаты рухнула. Она была очень рада, что её мочевой пузырь был пуст во время инцидента. И её лошадь сбежала.

А, и еще она была жалкой неудачницей, и ей следовало просто позволить вампиру убить себя, поскольку ей незачем было жить. И это не изменилось. Впрочем, в списке побед появился убитый ею вампир.

Правда, никто этого не видел.

Так что это, скорее всего, не считается.

— Ты! Девочка! Это была демонстрация сил Зла, которую я не выдел уже долгие, долгие годы!

Фраза сопровождалась звуками жалкого кашля откуда-то сверху.

— Может, поможешь бедному, старому, жалкому, слабому Гнарлу спуститься вниз отсюда, куда меня засадил этот нувориш-любитель вампир?

Луиза медленно огляделась. Теперь, с горящими жаровнями, она могла увидеть, что место, которое она приняла за пещеру, было разрушенными остатками замка или, возможно, башни. Она находилась в развалинах того, что раньше было приемной. В полу зияли дыры, от которых она решила держаться подальше.

А еще там были клетки под потолком. Некоторые из них проржавели, а некоторые были заняты. Впрочем, только один их обитатель был всё еще жив.

Существо было слегка похоже на злобного кота-психопата и значительно более — на гоблина. Впрочем, были некоторые особенности, которых не было у гоблинов. Например, тонкие белые бакенбарды. А также бородка-эспаньолка. И совершенно точно — его взгляд: твердый, холодный и определенно разумный.

— Серьезно, дай человеку жажду свежей крови и пару клыков, и он думает, что должен быть темным властелином ночи, — пожаловался кривой гоблин, которого, вероятно, звали Гнарлом, если Луиза правильно расслышала. — Дерни ручку возле трона и спусти меня. Я проторчал в этой клетке восемьдесят лет, потому что этот тупой вампир заявил, что я должен стать его советником, и вообще иду в комплекте с Башней. Тьфу! — Гоблин сплюнул. — Я никогда не буду служить такому, как он, особенно после того, как он заложил оставшиеся статуи, чтобы купить себе костюмы по завышенной цене. Зло имеет стандарты, знаешь ли.

Луиза трясущейся рукой навела жезл на клетку.

— Успокойся, гоблин, — сказала она дрожащим голосом — Ты видел, что я сделала с тем вампиром!

— Гоблин?! — обиженно воскликнул гоблин. — Гоблин? Я не какой-то там гоблин! Я Миньон, представитель высшей расы!

— А я держу тебя на прицеле! — заявила девушка, игнорируя тот факт, что из-за трясущихся рук на прицеле клетка находилась только половину времени.

— И это очень милый жезл, — великодушно согласился Гнарл, — но моим старым рукам и ногам ужасно тесно в этой клетке. И... — вкрадчивая нотка зазвучала в его голосе, — ... совершенно ясно, что такой могучей темной волшебнице нечего бояться старого усталого Миньона. Который знает несколько секретов о магии, которыми он может поделиться с юной девушкой, если та выпустит его из клетки.

Похоже на правду, она вынуждена была это признать. Гоблин выглядел старым — словно он был ровесником Директора Осмонда. Вполне возможно, учитывая, что он заявил, будто провисел в этой клетке 80 лет. И спасения учитываются как героические деяния, и... может он когда-то был магом, которого превратили в гоблина, поскольку настоящие гоблины с трудом разговаривают, а этот был ужасно многословен.

— Хорошо, но малейший намек на какой-нибудь фокус, и я сделаю с тобой то же, что и с ним.

— О, клянусь светом своего сердца и всем Святым и Добрым, что не причиню вреда даже волоску с твоей головы, — уверил старый гоблин.

Это была серьезная клятва. Успокоенная этим, Луиза подошла и нажимала на старый рычаг до тех пор, пока клетка не спустилась на пол.

— Благодарю, — сказал Гнарл, — а теперь давай откроем клетку. Ключ был у вампира.

Покопавшись в куче пепла, оставшегося в жаровне, Луиза нашла старый железный ключ и взяла его в левую руку. Держа свой жезл направленным на гоблина, она принялась наощупь ковыряться ключом в замке, пока тот не провернулся.

Старый гоблин размылся в движении, заблокировав её руку своей, а второй потянулся куда-то себе за спину и...

...и всё изменилось. Луиза почувствовала, что тяжесть покидает её тело, тяжесть, которую она несла с момента начала Весеннего Ритуала Призыва и никак не могла сбросить. Словно она была компасом, у которого убрали иглу, словно она была мулом, которому удалось сбежать от своего наездника.

Гнарл отшатнулся, расширив глаза. Потом резко вдохнул от внезапной тягучей боли.

— Ваше темнейшество! — потрясенно выдохнул он.

— Что? — Луиза начала раздражаться, и не только от осознания того, что её одурачили, и гоблин определенно собирался её убить. — Как следует испугаться она не успела.— Гнарл сделал шаг назад, обратно в клетку, и её раздражение еще выросло.

Ссохшееся существо молча подняло свою левую руку. На ней болезненным зеленым светом, от одного вида которого Луизу слегка затошнило, горела руническая метка. Потом ощущение пропало, и метка превратилась... в старый шрам.

— И что это значит? — спросила она.

— Это значит, что что-то очень, очень Плохое случилось, — глубокомысленно заявил гоблин.

— Правда? — обеспокоенно переспросила Луиза.

— О да, славно Плохое. Это великолепно!

— Босс! — раздался голос за спиной Луизы, и она крутанулась, наведя жезл на вбегающего коричневого гоблина. — Мы услышали вопли, и это был не ты и не мы! Звучало, будто грязный сосун сдох! А потом рука заболела!

Существо подняло левую руку, продемонстрировав такое же клеймо.

— А потом Шинки разозлился и попытался забрать еду, так я вдарил Шинки сильнее и быстрее чем обычно! Зубы вышиб!

— Действительно, — сказал Гнарл, потирая руки, то ли из-за зловещих намерений, то ли для того, чтобы восстановить циркуляцию крови.

— Миньоны! — продолжил он, повысив голос. — Настал тот день, которого мы так долго ждали! Не только омерзительный вампир снова издох...

Тут речь была прервана радостными воплями коричневых гоблинов, притащившихся вслед за первым, причем у одного из них не было зубов.

— ... но мы обрели господина! Ну, — он сделал паузу, — вернее будет сказать, мы обрели госпожу!

— Ты уверен, что она не господин? — встрял один из гоблинов.

— Нет, потому что она женщина, — авторитетно отрезал Гнарл. — Поэтому Миньоны будут сегодня праздновать, потому что спустя многие, многие, многие годы мы снова стали одним целым!

— Хм, — пробормотала Луиза

— Но она босс боссов, сталбыть, она господин, — заверещал непримиримый гоблин.

— Вылизень, заткнись, или пойдешь на сортирную вахту на год вместо месяца!

— Глаза! Светятся! — встрял еще один гоблин. — Как раньше!

— Да, действительно, и это милое оранжево-желтое сияние радует злое сердце старого Миньона вроде меня, — подтвердил самый старый и самый многословный гоблин. -Хотя её сияние немного розоватее, чем то, что я помню.

— Хм, — снова сказала Луиза, подняв свои руки, чтобы рассмотреть их. Они выглядели, словно что-то их подсвечивало.

— Итак, Госпожа, — продолжил Гнарл. — Мы скорбим. Из-за действий разных людей и ошибок, ими совершенных, к которым я не имел ни малейшего отношения, Ваша сокровищница пуста, а Ваша Башня разрушена. Вы, в вашей мудрости, запечатали нас, обрушив единственный выход. Кроме того, несмотря на громадные и ужасные запасы энергии и магии Зла, Вы практически не обучены колдовству... Вы, похоже, самоучка. Также полностью отсутствует чувство стиля Зла.

Гнарл остановился для нового вдоха.

— И Вы абсолютно не знаете, как сражаться или хотя бы как командовать Вашими Миньонами. Вы практически так же страшны, как злящийся кролик. Зло не повелевало этими землями в течение долгого, долгого времени, поэтому Вы, скорее всего, не знаете, как должен вести себя верховный правитель. И у Вас нет земель во владении. Все четыре улья Миньонов утеряны. Так что Вы не сможете порождать новых верных слуг взамен неизбежных потерь, которые мы понесем в процессе осуществления Ваших мечтаний о темном завоевании.

Миньоны содрогнулись.

— Впрочем, Вы — наша госпожа, мы — Ваши верные Миньоны, так что мы должны просто как-то справляться, пока Вы не натренируетесь.

Он сделал еще одну паузу.

— Ах да, там еще несколько сотен скелетов и зомби на нижних этажах, которых Вам придется уничтожить, пока они не вырвались, чтобы пожирать живущих. Вроде нас. Мерзкий вампир сбрасывал туда трупы людей, которых он убивал все эти годы, и, понимаете, их там скопилось много.

*

Темные и Злые Зловещие Деяния Злобной Верховной Леди Тьмы и Зла, в чьей Злобной Хватке вся Халкгения была Злобно сокрушена Силами Зла и Тьмы

или

Повелительница

*

— Во имя Господа, да что тут происходит! — заорала Луиза прямо в выжидающие лица гоблиноидов, и почувствовала себя после этого немножечко лучше.

2. Часть 1-2.

"Зло всегда побеждает, потому что Добро — тупое. А когда вы смотрите на среднего Коричневого — это о чем-то да говорит"

— Гнарл.

Луиза перевернулась на другой бок под теплым одеялом. Она дремала где-то на границе между сном и явью. Понемногу, с явной неохотой, она просыпалась, поэтому спрятала голову под одеяло, чтобы продлить свой сон как можно дольше.

Она видела такой... странный сон. Очень, очень своеобразный. Ей снилось, что она была чем-то вроде суперагента для Принцессы Генриетты, выполняя секретные миссии, сражаясь с Альбионскими предателями и големами, и она вышла замуж за виконта Варде и...

— Проснитесь, госпожа-ученица! Птички поют, цветочки растут и солнышко сияет! Тьфу! Аж тошнит от всего этого! Ваше обучение Злу продолжается, поэтому мы можем растоптать всё это!

...нет, она была опять в своем абсолютно нормальном и обычном мире, где она была владычицей вонючей разрушенной башни, набитой умертвиями, получала "рекомендации" от наглого гоблина и "помощь" от других гоблинов, которые были не такими наглыми, но значительно более тупыми. А еще её глаза начали светиться желтым. Ну, розовато-желтым. Проблема была не в цвете, а в самом факте свечения.

Она задумывалась, почему именно она во всё это вляпалась, и почему она не может просто уйти.

Стоп, она знала ответ на этот вопрос. Вход всё еще был завален. А даже если его расчистят, она не может вернуться. Если она приползет обратно через неделю, она будет... дважды неудачницей. Она сможет выдержать нравоучения этого гоблина о "зле", если её здесь обучат правильно использовать магию. Если она действительно сможет овладеть своей силой, то сможет потом справиться с чем угодно. А когда она это сделает, она просто уйдет отсюда.

А что если гоблины, которыми полна эта разрушенная башня, и есть её фамильяры? Всё, что ей нужно, — это прихватить одного с собой, и... гоблины ведь тоже являются магическими существами, верно? Следовательно, призыв подобного фамильяра будет таким же впечатляющим, как призыв дракона! Следовательно, все будут так же завидовать ей, как завидуют Табите, а тот, кто с этим не согласится, будет высмеян, потому что если они сумели призвать — возьмем первый попавшийся пример — какую-то тупую жабу, то банальное земноводное ни в какое сравнение не идет с чудесным магическим существом, которому случилось быть конкретно гоблином.

Она очень гордилась подобной логической цепочкой.

В конце концов, "зло" — это не более чем набор пороков и злобности в сердцах человечества. Это противоположность добродетели, моральная слабость и определенно, оно не являлось силой само по себе.

— А что если господин не хочет просыпаться?

— Вылизень, ты настолько тупой, что не в состоянии понять разницу между господином и госпожой? До всех остальных уже дошло, — Гнарл сделал паузу. — А если она не встанет, то мы можем попробовать втереть немного кислоты ей в глаза, для придания бодрости.

— Яужевстала!!! — заорала Луиза, практически взлетев над кроватью.

Два миньона уставились на неё, стоя посреди сырой комнаты, которую она использовала как спальню. Во имя всего святого, она не смогла бы спать там, где раньше спал вампир. Одного только запаха крови и гниения хватило, чтобы убедить её даже не переступать порога этой комнаты, пока её не вычистят. Возможно, используя огонь. Много огня.

— Прекрасно, госпожа, — сказал Гнарл. — А теперь пойдемте. Нам нужно обучиться множеству злых деяний за ограниченное время.

*

Всего несколько дней прошло с тех пор, как она вошла в это темное место, не знавшее солнечного света — три, если верить Гнарлу, и её биологические часы были с этим согласны. Она была одета в довольно грязное черное платье, которое ей достали... откуда-то из столовой, а с помощью своего жезла, который она направляла на любого миньона, который подходил к ней, ей удалось переодеться без их "помощи". Платье было ужасно неудобным, поскольку его шили на кого-то более высокого, обладающего более широкими бедрами, более крупной грудью и вообще... вообще, более напоминающего Кирше фон Зербст. Поэтому Луиза закрепила его ремнями на груди и поясе, а еще ей пришлось применить все свои ограниченные навыки швеи, чтобы подвернуть подол, в результате чего образовался валик пятисантиметровой толщины. Её следующим — сложнейшим — проектом было создание бретелек, чтобы не носить еще и блузку, поскольку само платье не прикрывало.... Практически ничего.

По-видимому, еще ей полагалась странная штуковина, гибрид короны, шлема и тиары, спрятанной где-то в глубинах, рядом с чем-то вроде гигантского каменного сердца или чего-то в этом роде. Это всё, что она помнила из долгих речей Гнарла этим утром.

С самого первого утра он начал её обучение. Или, скорее, он начал расспрашивать её, чтобы выяснить, что она уже знает, а попутно ознакомиться с общей ситуацией в мире. Всё это смешалось в её голове, при том, что из питья была либо слегка затхлая вода, либо удивительно крепкое пиво, которые Миньоны гнали из грибов и всего остального, что попадало им в руки. По крайней мере, она занималась чем-то новым. Сидела на своем троне — какая шутка; это была неудобная разбитая каменная глыба, поверх которой постелили попону — и наблюдала, как Гнарл вышагивает туда-сюда перед ней. Так же там крутилось еще несколько гоблинов, включая....

— Луиза, Убийца Вампиров!

...шута. О да, шута. Жалкое мелкое создание, носящее древний шутовский колпак и трясущий отвратительную палку с колокольчиками. И кое-что из того, что он говорил... она тяжело вздохнула. Стараясь игнорироваться звяканье. Когда Гнарл снова начал говорить, то она испытала облегчение, поскольку она могла хоть что-то послушать.

— Ваша Злобность! Мы получили великолепные новости. Миньоны отбили библиотеку. В основном. Там еще остались очаги сопротивления... злые руки, гигантские нетопыри, говорящие черепа, которые считают себя забавными, но я уверен, что миньоны получат массу удовольствия, сокрушая их, — Гнарл прочистил горло. — И...

— Мы нашли оружие в одном из сундуков! — уведомило одно из коричневых существ. — Нашли два оружия! Для Вас, госпожа!

— Это прекрасные новости, Гринкл, — сказал Гнарл, потирая руки. — Я рад слышать, что хоть что-то избежало внимания этого мерзкого вампира. Мы, конечно же, не держали самые могущественные вещи в библиотеке, зато там хранились наиболее интересные экземпляры. По крайней мере, когда там еще был штат исследователей... И Ваша Злобность, мы не можем позволить Вам гулять повсюду, пока Вы не завершите обретение Вашей силы, то есть пока мы не выбьем вонючую нежить из Сердца Башни и не захватим Перчатку. Гринкл! Иди и закончи вырезание всех в библиотеке.

Несколько миньонов выбежали после получения приказа.

— Перчатка, — повторила Луиза, устраиваясь поудобнее на своем жестком и холодном сидении. Слишком много слов вывалили на неё за последние дни, причем многие из них Гнарл произносил как бы с заглавной буквы, и она частенько теряла нить его мысли. — Это была...а, штука. Штука, которая делает штуки... — она сбилась, — ...с другими вещами.

Старый миньон погладил свою эспаньолку.

— Действительно, госпожа, весьма выразительно описали. Она собирает магию и жизненные силы из трупов Ваших поверженных врагов, позволяет Вам легко и просто связываться с сердцем вашей башни, не используя сложных и изнуряющих заклинаний, и выполняет еще множество других полезных функций.

Ах да. Та штука. Кажется полезной. Вообще, Луиза собиралась терпеть всё это, только пока не обучится колдовать, но эта штука казалась очень полезной.

— Та, Кто Выглядит Ужасно Мило в Сорочке!

Луиза уставилась на грязный потолок и сосчитала до десяти. Она не собиралась беситься перед этими гоблинами. Не будет. Даже если её дразнит этот вонючий шут. Это будет еще более неловко. И будет опасным, поскольку вход всё еще запечатан, и она не сможет сбежать, если эти существа откажутся следовать за ней.

— Нулиза!

Розоволосая девушка вскочила, сжав зубы. Она приземлилась на одну ногу, вторая стремительно описала дугу: за это Луиза точно получила бы выговор от своего учителя этикета, он заверещал бы, что она действует неженственно. Ну, возможно, это было неженственно, но неоспоримо эффективно, поскольку удар пришелся прямо в лицо существа. Шут был отправлен в короткий полет, сопровождавшийся звоном и дребезжанием, отскочил три раза от пола и с криком рухнул в одну из дыр в полу. Луиза триумфально ухмыльнулась, а затем запрыгала от боли в ушибленной ноге. Она была одета в чулки, а этот до... драное существо обладало крепким черепом.

— Вот поэтому, моя госпожа, — сказал Гнарл, подходя сзади, — практически все злые властелины носят разнообразную бронированную обувь. Впрочем, это был определенно злобный пинок. Он заставляет замирать от восхищения даже мое темное сердце.

Он дошаркал до провала и заглянул в него.

— Я думаю, что эта дыра ведет в место, куда вампир сбрасывал свежевысосанные трупы. Ургх. Ужасно негигиенично. И расточительно.

Из глубин доносилось звяканье, которое звучало, словно тяжелой палкой с бубенцами лупили по башке какому-то умертвию.

— И мне кажется, что мы получили день тишины и спокойствия, — радостно добавил Гнарл. — Он, может быть, даже прибьет несколько гулей там, внизу. Кстати, вы можете захотеть сохранить эту дыру, госпожа, даже если мы отремонтируем Башню. И мне кажется, что миньоны хотят видеть нас в библиотеке.

*

Запах мокрой бумаги — ужасная вещь, особенно если дать ей гнить и покрываться плесенью. И это дважды верно для библиотеки, поскольку запах, в ней витавший, был чем-то большим, чем просто запахом гниющей древесной массы. Это было разложение знания, гниение мысли и всепоглощающая энтропия панкриптографии.

Луиза шмыгнула носом. Стоп. Это был кусок гнилого пергамента, вывалившегося из-за огромной двери отмеченной как LIBRVM. Пахло гниющей калькой. И плесенью. И кровью, конечно же. Мерзкие вампиры.

Но, по крайней мере, метафорически выражаясь, пахло разлагающимся знанием.

Она спустилась по изношенной и сломанной лестнице, изо всех сил стараясь не упасть в своем платье, на уровень ниже и двинулась по длинному коридору. С некоторым беспокойством она отметила разбросанные кости и сломанное оружие, валяющиеся кругом. Её беспокойство было... ну, облегчено было бы слишком легковесным словом, и технически неверным, но оно изменилось, когда она увидела состояние своего почетного караула. Некоторые из миньонов теперь были вооружены костями или ржавыми мечами.

Один из них как раз выскочил из-за двери.

— Сокровище! Для Вас! — гордо сообщил он, протягивая ей горсть... она прищурилась, разглядывая монеты... похоже, это была смесь потускневших су и денье. Судя по гербу на су, они были двухсотлетней давности. Что было довольно неплохо, поскольку в старых су было больше серебра, чем в современных. Однако у неё не было карманов или кошелька.

Она кашлянула, а потом и закашлялась от вони.

— Кхм, Гнарл, — произнесла она, когда ей удалось вдохнуть немного воздуха. — У... кхм, у меня есть что-то для хранения всего этого?

— Да-да, — сказал Гнарл. Старый гоблин шел в авангарде, а сияющий кристалл, свисавший с его посоха, давал более чистый и яркий свет, чем её факел. — Но на данный момент, Ваша Злобность, там, на цепи, сидит несколько диких вампиров, готовых атаковать всякого, кто не может их контролировать.

— О!

— Не волнуйтесь на этот счет, — Гнарл взмахнул рукой. — Мы перестали их кормить, поэтому через несколько дней они впадут в спячку, и мы избавимся от них, если Вы прикажете, госпожа. А когда мы вернем Вашу перчатку, то её магия будет собирать такие вещи и отправлять их прямиком в сокровищницу. Это прекрасный инструмент для Зла, поскольку делает грабеж, мародерство, пиратство, воровство и прочие прибыльные вещи значительно более удобными. Я в том смысле, что сколько Повелителей ходило с большим кошельком? Ни одного из настоящих, смею Вас заверить. Это явный признак неполноценного темного лорда или леди, если они носят с собой деньги.

Он прочистил горло.

— Это еще одна из причин, по которой я предвосхитил Ваш приказ и дал высший приоритет на расчистку библиотеки. Не только потому, что тут могли быть сокровища, но здесь еще были и магические тексты.

— Всё это замечательно, — согласилась Луиза, — но что мне делать с этими монетами?

Гнарл задумался и почесал затылок.

— Головоломно, — отметил он. — Аха! Маггат!

Гоблин, несколько более крупный, чем остальные, вышел вперед, неуклюже отсалютовав. Он — минуточку, у них вообще есть пол? — привычно держал ржавый меч в одной руке. Однако это было не самой заметной его особенностью, поскольку он как-то умудрился надеть на себя грудную клетку от скелета вместо брони. Этот болезненный стиль только подчеркивался двумя человеческими черепами, которые служили наплечниками.

— Босс? — вопросительно промычал он.

— Маггат! Ты повышаешься до должности официального кошелька темной госпожи! — Гнарл стрельнул глазами в сторону Луизы. — Будет приемлемым, если другие будут носить деньги для Вас. И Маггат умнее среднего миньона. Он может считать до тридцати четырех.

— Пальцы на руках, ногах и 4 руки от скелетов на поясе для больших цифр, -застенчиво объяснил одетый в костяную броню миньон.

— Настоящий ученный, — согласился Гнарл. — А еще он сильный, так что сможет тягать большие суммы, которые Вы, несомненно, соберете, когда мы отвоюем сокровищницу.

— Хм, — неопределенно отозвалась Луиза, подозревая, что старый гоблин переоценивает её способности на этом поле. — Получи, — распорядилась она, чтобы сказать хоть что-то, передавая монеты её новому официальному кошелькогоблину. — Но... Гнарл. Ты говорил, что миньоны нашли оружие в библиотеке, но... у меня есть мой жезл. И разве магические книги в библиотеке не более важны для нас?

Гнарл сморщил свой нос, глядя на тоненький кусок дерева.

— Моя леди, Вы — Повелительница. От Вас ожидают, что Вы будете носить оружие, которым сможете калечить людей, даже если Вы не в силах использовать даже капли магии. Никогда нельзя быть слишком осторожным. А я не думаю, что у Вас получится пырнуть какого-нибудь залетного рыцаря в глаз этой штукой. Даже если Вы удачно впихнете жезл в эту крошечную прорезь в броне, это не даст надежного результата.

Он снова двинулся вперед.

— О, не волнуйтесь, моя леди. Тут было неисчислимое количество книг. Зло имеет славную историю колдовства и всего такого; Повелительницы вообще более могущественны в магии, чем Повелители.

Луиза вынуждена была отметить, что ей понравилось звучание слова "могущественны". Что ей не нравилось, так это вид библиотеки. Он не был таким плохим, как ей представлялось. Он было значительно хуже.

Библиотека представляла собой несколько ярусов, идущих вдоль стен; пространство в центре было пустым. Действительно, в тусклом свете её факела и кристалла Гнарла она не могла определить, как глубоко уходят ярусы. Перила вдоль ярусов уходили в темноту. Она разглядела сломанные мостики, пересекающие центр, и другие помещения, отходящие от спирали. Но взглянув на книжные шкафы, можно было понять, что кругом — помойка. Те, которые не были пусты, ломились от разваливающихся или обгорелых книг. Это место, эта библиотека, которая была больше той, что в Академии, теперь была её собственностью. Собственной грязной свалкой.

Гнарл, должно быть, услышал её тихий стон, потому что он сказал:

— Вы слишком быстро убили этого мерзкого вампира, моя леди. Один из предыдущих Повелителей очень долго собирал свою коллекцию книг, и...

Он заметил, что разговаривает с воздухом, потому что Луиза уже стояла возле одной из полок, перебирая разваливающиеся корешки книг и издавая горестные звуки.

— Мы использовали одного довольно зловещего призрака, чтобы следить за коллекцией, но... — он покачал головой. — Но защита вся спеклась, поэтому я думаю, что какой-то некромансер освободил его. Возможно, Вы пожелаете найти нового главного библиотекаря, если захотите восстановить коллекцию в её предыдущем виде.

— Где книги о магии? — спросила Луиза спокойным командным голосом, который совершенно случайно прозвучал как истерический визг. — Где они? Они в безопасности?

И сорвалась с места, не дожидаясь ответа.

За спиной догоняющего её кошелькогоблина, Гнарл поднял брови в сторону одного из миньонов.

— Гринкл, где то оружие, что вы нашли?

Миньон, теперь одевший череп вместо шляпы, махнул куда-то рукой и содрогнулся.

— Она побежала в том направлении. Она очень быстро бегает. Мы еще не убили там всех.

Гнарл снова вздохнул.

Издалека донеслись звуки трех мощных взрывов, и, после короткой паузы, еще двух. Они сопровождались радостными воплями миньонов.

— Ну, — начал Гнарл, — по крайней мере...

Еще два взрыва прозвучали, сопровождаемые новыми воплями.

— Ну, она...

Очередь из трех ударов.

— Она... — Гнарл сделал паузу и обождал, считая про себя.

Еще один, более громкий.

— ... четырнадцать, пятнадцать. По крайней мере, она уловила суть своей роли. Хороший лидер всегда готов идти вперед, воодушевляя примером и совершая акты ужасной и безжалостной жестокости. И есть очень немного проблем, которые нельзя решить применением силы, ну, кроме неустойчивых крепей.

Потом был треск, сопровождавшийся негромким клацающим шумом и еще одним взрывом.

— Гринкл, — твердо сказал Гнарл. — Ты какое оружие там нашел? Там случайно не было Стрижающего Копья, Посоха Разрушения или Хлыста Неостановимого Злорадства?

Черепоносный миньон помотал головой.

— Не-а. Это все пропало.

Он прочистил горло.

— Я сделал список, чтобы помочь. Первое. Гигантский Громительный Молот Грабсара Громилы. Я не думаю, что она сможет поднять его, потому что он гигантский, сделан из золота, а еще раскаляется докрасна, когда его пробует взять существо Зла. Жжется! Горячий!

— О да, — сказал Гнарл с намеком на ностальгию в голосе. — Нам тогда пришлось использовать тридцать Красных для его переноски.

— Второе. Посох.

И снова взрыв, сопровождавшийся приглушенным "Положи книгу, ты, проклятый скелет! Хватайте его! Не дайте ему уйти! "

— О, она учится голосу, — одобрительно сообщил Гнарл. — Это так прекрасно, услышать старое доброе "не дайте ему уйти" используемое так, как должно.

Он сделал паузу, задумавшись.

— Гринкл, так что за посох?

— Железный и черный, — доложил миньон. — Никаких блестяшек. Наверное, поэтому его и не продали.

Гнарл пригладил эспаньолку.

— Интересно, — медленно произнес он. — Очень, очень интересно.

Он поковылял вперед, чтобы встретить покрытую сажей Луизу, которая опиралась на свеженайденный посох, держа в одной руке книгу в черной обложке. Её глаза пылали жутким розовато-желтым светом. За ней виднелась компактная орда таких же грязных миньонов, но их было легко отличить по блестящим глазам, горящим зеленым рунам, диким оскалам и, конечно же, по тому, что они были значительно ниже.

— Я остановила... Я остановила... скелет пытался сбежать с этой книгой, — выдавила Луиза. — Я почувствовала магию, исходящую от неё. И она была в хорошем состоянии. Возможно, магия земли в переплете.

Магичка покосилась на книгу. Потом добавила:

— Она не была черной. Это сажа. А еще там был посох, удобный для ударов.

— Взрывы бо-ольше. Бо-о-ольше с посохом, — косноязычно доложил кошелькогоблин. — А еще летучие черепушки разлетались, когда она их била. Она отбила его на Киркита, а тот вдарил дубиной, а он разбился об стену. Смешно-смешно.

— Она хорошая госпожа! — одобряюще сказал Гринкл, повернувшись к Гнарлу. -Большие бабахи. И много.

— Действительно, — задумчиво сказал Гнарл. — Но мне кажется, что, возможно, нам нужно проводить Повелительницу обратно в её будуар. Мне кажется, что мы не сможем пройти так далеко, как я надеялся, но зато она сумела получить том. Мне придется начать её обучение Темным Искусствам Магии, вдобавок к её занятиям по Темным Искусствам Управления Миньонами, Багровым Искусствам Битвы и Темнейшим Искусствам Бюрократии.

Он развернулся и последовал к выходу.

3. Часть 1-3

"Кто знает, какое Зло кроется в сердцах человечества? Ну, я. И должен отметить, что в большинстве случаев оно не дотягивает даже до свеженького Миньона, не говоря уже о тех, кто успел погулять и подобрать парочку блестяшек",

— Гнарл

Луиза захлопнула книгу и подавила желание захихикать. Это действительно было просто. Ей пришлось потратить два дня, чтобы продраться через заумный текст, но вот оно — понимание!

Она осторожно положила том на стол и снова открыла его, поскольку решила, что так будет удобнее сочетать чтение с практикой. Главной проблемой было понимание теории, поскольку девушке требовалось оперировать более сложными понятиями, чем встречались в учебниках Академии. И Луизе пришлось орать на миньонов, пока те не нашли ей книгу, позволившую расшифровать древние руны. Крик помог — они сумели справиться с ее заданием за ночь. Молодая магичка не совсем понимала, почему рунами записывались только заклинания, но это помогало искать их и ориентироваться в тексте.

Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь подавить свой восторг, потом крепко ухватилась за свой посох из темного железа, чтобы его вес придавал ей уверенности. Изобразив левой рукой когтеобразный жест с картинки, она начала произносить само заклинание, особенно уделяя внимание произношению. Оно было более длинным и сложным, чем обычное заклинание, и малопригодным для экстренных ситуаций.

Итак, Луиза де ла Валлиере медленно произносила заклинание. Воздух вокруг её кисти начал скручиваться дымными полосами и насыщаться водяными испарениями от истекающего жара. И с последним произнесенным слогом между её пальцами возник шарик розового огня размером с яблоко, исходящий плотным белесым дымом.

Девушка начала хихикать, а затем смеяться, пока слезы не потекли из глаз. Она смогла! Она действительно сделала это! Это была настоящая магия. С этим она даже сможет выдать себя за мага огня. В конце концов, её дедушка был огневиком!

Завороженная своей собственной магией, она пошевелила пальцами и с изумлением увидела, что шар меняет форму, следуя движениям её руки. Она чувствовала исходящий от него жар — она бы не хотела получить такое в лицо — но её пальцы ощущали лишь легкое тепло. В книге было написано, что эти потоки "темнейшей магии, пожирающие настоящий огонь мира и забирающие что-то из его естества" (что было явной чушью) защищают руку мага, но выглядело это просто сверхъестественным. Возможно...возможно ли управлять формой этого шара? Что-то более сложное, чем то сосискообразное нечто, которое у неё получилось? Сделать из него что-то? Может быть... стрелу? Или меч, или хлыст, или какое-нибудь другое оружие? Впрочем, от этих мыслей её отвлек дым, который заставил её раскашляться и чихнуть.

Инстинкт самосохранения подсказал, что идея почесать нос рукой, держащей шар, была бы крайне неудачной. Но что если... Луиза кашлянула и дунула на него, выдав струю огня, достойную дракона. Пламя омыло один из полусгнивших столов, мгновенно испепелив его. Испуганно вскрикнув, девушка уронила посох, и пламя исчезло.

Точнее, исчезло пламя в её руке. А вот то, что разгоралось в комнате, исчезать не торопилось, оно просто стало нормального цвета и теперь добавляло обычного дыма к магическим эманациям.

— Э-м-м... — выдавила Луиза.

Как ни удивительно, пламя продолжало весело гореть, не обращая на неё внимания. Поэтому девушка поспешно схватила книгу и постаралась отойти подальше от огня.

— Помогите! — закричала она, прикинув, чем можно погасить пожар. Ни взрывы, ни огненные заклинания тут помочь не могли, поэтому ей пришлось рискнуть и позвать миньонов. — Горим!

Шлепанье босых ног по камню возвестило о прибытии небольшой армии миньонов. Которые немедленно начали "помогать" в своей манере.

— Ах!

— Ох!

— Нет, нет, огонь плохо! — завизжала Луиза, чей словарный запас моментально деградировал до уровня Миньонов. — Тушите его! Не стойте столбами! Принесите... воды или чего-нибудь.

Тут она резко развернулась, почуяв неладное.

— Даже не пробуй!! — еще громче заорала она на уже обожженного гоблина, притащившего горящий факел. — Убери это!

Тварь выглядела сконфуженной:

— Но я пытаюсь бороться огнем с огнем, ну, то есть клином с клином, то есть...

Луиза выдала нечто неразборчивое, но ее пылающие глаза были более чем красноречивы. Ближайшие к пироману существа четко поняли, что пытаться, действительно, не стоит. Инстинкты их были так же тупы и неразвиты, как интеллект, однако даже их хватило, чтобы понять: если они будут упорствовать, то будут сожжены собственной госпожой.

В конце концов, после долгой возни и попыток "убить огонь оружием", а также производственных потерь (два второстепенных миньона сгорели, пытаясь запинать огонь), основной очаг возгорания был потушен. Луиза этого уже не увидела, поскольку ушла подальше от дыма, и теперь её отчитывал Гнарл.

Конечно же, старый гоблин назвал бы это по-другому. Это были всего лишь советы, доброе напутствие для Повелительницы, которой не хватало практики и опыта, чтобы она не пошла проторенными путями, которые могли привести её к обезглавливанию каким-нибудь залетным героем.

— Моя леди, — ворчал Гнарл, постукивая своим посохом по полу. — Запомните, пожалуйста, что маниакальный смех — это всегда хорошо, но не только тогда, когда вы выдыхаете огонь.

Луиза покраснела и шаркнула ногой, чувствуя себя напроказившей школьницей:

— Я кашляла, а не смеялась, — пробормотала она.

Несмотря ни на что, это был именно выговор. Теперь она чувствовала обиду на огонь... и на собственную глупость, испортившую ей воспоминания о первом удачном заклинании. А еще ей не давало покоя то, как она чувствовала заклинания из книги. Словно она впервые надела удобную обувь и поняла, наконец, как все остальные умудряются быстро и уверенно бегать. Это было странное, пугающее... но чудесное чувство.

Конечно же, сейчас она носила удобную обувь. Наверное, именно поэтому ей на ум пришла эта метафора. Миньоны нашли полный шкаф женской одежды, и, несмотря на то, что большая часть принадлежала крестьянкам, там нашлось кое-какое наследство и от ее сословия. Одна из дворянок имела тот же размер обуви, что и она.

Луиза вдруг поняла, что лучше бы ей прислушаться к Гнарлу, чем размышлять об удобной обуви.

— ... и моя леди, хотя я и вынужден отметить некоторые трудности, но Вы наконец-то уловили, как правильно управлять миньонами. Громкий крик и точные приказы, вот как это делается. Миньоны прекрасно понимают жестокость, показательные расправы и приказы заниматься тем, что они и так бы хотели сделать. Если Вы не хотите делать что-то одно из вышеперечисленного, Вам следует сосредоточиться на остальном. И, конечно же, всё будет проще, когда Вы получите Перчатку, но я боюсь, что Вам придется возглавить Вашу небольшую орду.

— Или я могу просто найти наемников, которые хотя бы в состоянии потушить огонь, не поджигая всё остальное, — заявила она, выпятив челюсть. — Если уж я стала Повелительницей, то мне нужны слуги получше, чем эти... клоуны!

— Клоуны? — Гнарл был явно шокирован. — Миньоны — это лучшие... ну... миньоны, которых вы можете найти!

— Как будто я в это поверю!

— Ваша злобность, — веско проговорил Гнарл, качая пальцем, — Вы явно чего-то недопонимаете. Давайте вернемся в тронный зал, и я Вас просвещу. Мне кажется, что я слишком долго это откладывал.

*

Её "тронный зал", по крайней мере, стал выглядеть слегка чище после того, как она приказала вымыть полы и сбросить хлам из углов в зияющие дыры в полу. Луиза присела на подушки, лежащие на троне, пристроила посох возле себя и приготовилась выслушивать очередную нудную лекцию.

— Давным-давно, — начал Гнарл, — когда первые и могущественнейшие Повелители Злобно веселились, они прошли Халкгению из конца в конец, грабя и разрушая, завоевывая и оскверняя, с ликованием убивая жалких эльфов и тупых дварфов, устраивая барбекю из единорогов и забивая дубинами детенышей морских котиков на побережьях севера...

Луиза вздохнула.

— Нет, нет, не так. Я точно знаю... — начала придираться она. Она старалась не задумываться о том, что рассказывал Гнарл, особенно это казалось его рассказов о "Зле", поскольку он был совершенно не прав. Да и убийства эльфов не были чем-то плохим. Разве что... ну, убивать людей только за их рост было всё-таки плохо.

— Каттлея когда-то хотела завести одного, но выяснилось, что наш климат им не подходит, а мать отказалась пристраивать ледяной домик к её крылу. В общем, котики не живут на северном побережье.

— Уже не живут, — самодовольно поправил Гнарл. — Нельзя верить морским котикам, знаете ли. Они могут заглядывать в душу. Впрочем, в его величественной тьме Повелитель столкнулся с крохотной проблемкой. Видите ли, его орды людей, вооруженных темным железом и ездящие на очень злонравных пони, несли очень большие потери во время своих совершенно обычных рейдов, а людям нужно много времени, чтобы сделать новых людей. Иногда до двадцати лет! И это было проблемой, поскольку, когда ты пытаешься сделать что-то нужное, вроде сжигания дурацких вонючих эльфийских лесов, набитых существами, ненавидящими всё Злое, и штурмуешь прекрасно укрепленные и бронированные крепости дварфов, выжигая их дотла и забирая себе их золото, их обитатели пытаются возражать различными способами и убивают множество его солдат. Поэтому он начал искать другие способы пополнения своих легионов.

В этом месте Гнарл остановился и поиграл бровями, чтобы заострить внимание госпожи.

— Он испробовал множество разных способов создания расы боевых конструктов. Сперва он накачивал разнообразными веществами пленных эльфов. Первые пробы привели лишь к тому, что мерзкие ушастые нытики жаловались на плохие "трипы". Тьфу! — Гнарл сплюнул в одну из дыр в полу. — Потом он перешел к более сильным средствам, включая восхитительно злое зелье, сделанное из яиц минотавров — чтобы сделать эльфов более мужественными, но получились орки. А орки могут быть большими и сильными, но тупы как пробки. А еще они помешаны на силе. Поэтому из них получились хорошие штурмовики, но это было не то, что ему нужно.

Поэтому эксперименты продолжались. Добавлением чистого Зла в огненную жизненную силу были получены Светляки, но из-за жара их невозможно было содержать. Создав кентавров, он так и не смог заставить их желудочный тракт работать, поэтому все они передохли с голоду. И я даже не знаю, чего он пытался добиться, разрезая людей пополам и присобачивая к ним половинки от рыбы. И водяные, и рыболюди были абсолютно непригодны для завоевания суши. Еще он некоторое время занимался некромантией, но ... Вы же сами видели, насколько жалок скелет по сравнению с Миньоном. А про его попытки заняться договорами и демонологией я и вовсе не желаю упоминать.

Луиза поерзала на своем сидении, заметив миньонов, благоговейно собирающихся вокруг Гнарла. Они жадно слушали. Каждое маленькое лицо было повернуто в сторону старого гоблина.

— В конце концов, был создан первый Миньон. Сперва Повелитель делал их сам, но потом для создания новой сверхрасы он создал ульи.

Луиза слегка улыбнулась, поскольку данное заявление было смешным. Точнее, не просто смешным — слишком самодовольным и откровенно дурацким

— Не стоит смеяться над этим, — серьезно предупредил Гнарл. — Моя леди, у Вас никогда не будет друзей лучше, чем мы. Мы — Ваши самые верные слуги и... дурни верят в Героев. Гений Первого Повелителя, его чистая Злобность позволила ему понять, что совершенно не важно, что Герои могут убить сотню миньонов, когда их атакуют две сотни. Возможно, вчера Вы невнимательно слушали, когда я рассказывал про ульи миньонов. Или Вы просто не обдумали всё это.

Девушка промолчала, поскольку она лишь смутно помнила из его рассказа что-то о месте, где хотели бы жить гоблины, но не хотела показывать свое незнание. Её всё больше раздражало отношение Гнарла, словно она была ничего не разумеющим ребенком. И она злилась бы еще больше, если бы... в большинстве случаев ей действительно были нужны простые объяснения.

Но когда она узнает достаточно, то она уйдет отсюда вместе с приобретенными знаниями, ведь она решила именно так?

— Ульи миньонов — это вершина Злой душе-алхимии, — пояснил Гнарл. — Забираешь жизненную силу убитых врагов и других вонючих существ, вроде овец и пони, соединяешь с чистым Злом, и получается новенький Миньон. Всего существуют четыре улья, по одному для каждого вида Миньонов. И позвольте мне сказать Вам, что даже с одним из них и достаточным запасом жизненной силы Вы могли бы править Тистейном. Коричневый подошел бы лучше других, поскольку Коричневые сделаны из смеси элементальных энергий и не требуют водной специализации, как Синие, огненной, как Красные, или смеси земли, воды и ветра, как Зеленые. Но не обманывайтесь легкостью задачи. Всем ульям нужна жизненная сила. И вы сможете произвести сотни, тысячи и десятки тысяч новых Миньонов.

Маггат поднял руку:

— Скучаю по Красным, — простодушно встрял он. — Легко получить горячую еду, когда они рядом.

— Да, большинство оставшихся в башне миньонов — Коричневые, — явно сожалея об утраченном разнообразии популяции, согласился Гнарл. — Зеленые удрали в леса, Красные.. ну, вампиры никогда не славились любовью к огню, а Синие оказались вкусными, несколько еще осталось, тут и там, но... очень мало.

— Синие полезны, — добавил Маггат. — Если умрешь, они вернут. Меня как-то спросили, миньон, которого вернули, это тот же миньон, который умер, или новый, но с такими же воспоминаниями? Я думаю, что я это я, кроме тех случаев, когда я пьян и ничего не помню.

Гнарл оперся на свой посох:

— И было бы очень мило добавить сюда маленьких веселых лиц, готовых мародерствовать, грабить и убивать, — сентиментально произнес он. — Мы все очень стары по стандартам Миньонов, особенно я. И с прискорбием вынужден отметить, что большинство здешних миньонов созданы из гоблинов.

— Стоп, — моргнула Луиза, медленно подняв руку. В её голове была каша, вся радость от первого удачного заклинания понемногу исчезла во время рассказа Гнарла, а он продолжал про... про все эти смерти, которые нужны для того, чтобы кормить машины для производства Миньонов. Она не хотела этого делать. Ни капельки.

— Гоблины? Я думала... ну, вы же и есть гоблины?

Раздался специфический мокрый шмяк, когда Миньоны дружно сплюнули.

— Нет!

— Ургх!

— Больше нет!

— Я никогда-никогда-никогда не буду этим! Я из настоящего улья!

Гнарл поднял руку, и в комнате воцарилась тишина.

— Это не её вина. Очень уж долго не было настоящего Повелителя, владеющего ульем. Поэтому неудивительно, что она думает, что мы... гоблины, — сказал он с отвращением. — Нет, моя леди, мы не гоблины. Гоблины — это низшие, дешевые, дегенерировавшие, грязные, вонючие, бесполезные и жалкие существа.

— Без обид от тех, кто был создан из них, — добавил он, — но это правда. Настоящий Миньон — это существо из чистого Зла и украденной жизненной силы, созданный могучей и ужасной силой улья. Наиболее злобное, вероломное и подлое существо из всех, известных человечеству. А гоблин лишь слегка злобен и значительно более слаб. Разве пять гоблинов смогут поднять вон тот кусок рухнувшей крыши?

Четверка миньонов рванула в указанную сторону, их маленькие, но жилистые тела напряглись, и они подняли кусок камня весом больше, чем все они вместе взятые.

— Э-м-м, — протянула Луиза, не зная, что сказать.

— Вот поэтому-то назвать настоящего Миньона гоблином будет оскорблением, — с нажимом подвел итог Гнарл. — Вы можете набрать гоблинов, и Вам даже придется это сделать, — когда мы начнем контролировать сердце башни, Вы сможете переделать их в Миньонов — но они всегда будут хуже настоящих Миньонов.

— Угу, — задумалась девушка. — И...

Она опять сбилась

— Итак, гоблины — это дикие Миньоны, которые никому не служат?

— Грубо говоря — да, — пренебрежительно дернул головой Гнарл. — Там еще влияет процесс рождения. Их грубая алхимия, используемая для продления рода, и близко не стояла с ульем. Они стаскивают трупы в кучи и там создают новых гоблинов, что является плохим эрзацем очищенной жизненной силы. Впрочем, нужда заставила. Хотя некоторые из них открыли для себя, — миньон подавился, — романтику, для нужд репродукции.

Луиза открыла рот, затем закрыла его. Потом снова открыла. И снова закрыла.

— Минуточку, — выдавила она. — Элеонора была права? Моя раздражающе чопорная, самодовольная, жестокая старшая сестра, которая постоянно устраивала дуэли с другими исследователями по поводу теорий, была права в вопросе о рождении гоблинов? В том, что они кладут кусочки своих тел в гниющее мясо и всё такое?

— Человек разобрался в этом? — проворчал Гнарл, сузив глаза. — Проклятье. Кто она? Может, это Повелительница-соперник?

— Не думаю, — ответила девушка, выдержав короткую паузу. — Элеонора... ну, у неё то же сложение, что у меня и у матери, но она блондинка, и... хм. Еще она маг-исследователь в Университете Амстелредамма. Я думаю... хм, вряд ли она занимается такими вещами. Это мешало бы её исследованиям.

— Хотя вынуждена признать, что она с большей вероятностью относится ко злу, чем другая моя сестра, — мрачно добавила она. — Я бы не удивилась, если бы Элеонора стала злой, если дать ей хотя бы пол... нет, четверть шанса. По сравнению с ней Каттлея б-болезненная, бледная, и даже не может покинуть дом из-за постоянных обмороков. И... еще она одна из наиболее добрых, нежных людей, которых я когда-либо знала! Я бы хотела быть похожей на неё, — созналась Луиза.

Взгляд блестящих глаз медленно смерил ее несколько раз с головы до ног, из-за чего девушка почувствовала себя слегка виноватой, а в большей мере оскорбленной своим "главным советником". Как он смеет глядеть с таким всё понимающим видом? Как он смеет глядеть так, словно считает, что она не хочет быть больной и слабой и не хочет всего того, от чего страдает Каттлея, но желает иметь такую же внешность! Она не такая мелочная! Ни капельки! Она действительно хочет быть такой милой, как сестра. Она... у неё просто характер и она плохо ладит с людьми. Это всё.

— И конечно же, как Вы напоминали мне несколько раз, Вы — Луиза де ла Вальер. Третья дочь герцога, — сказал Гнарл, поглаживая свою бородку. — Да, это хорошо, традиционно для Зла. Младший ребенок. Тот, на которого всегда смотрят свысока. Тот, которому есть что доказывать. У Вас в семье есть Почтенная, Добрая и Вы... Злая.

Странное существо помолчало, что-то прикидывая и соображая, потом одобрительно продолжило:

— И де ла Вальер, да. О, я хорошо знаю, что Ваш род древний. И приятно традиционалистский. Луиз де ла Вальер был тем, кого я всегда хотел бы встретить, настоящий военный гений. И все те казни и усаживания на кол людей, вставших ему поперек дороги, — в этом есть некий шарм. Отлично разбирался в том, как вселять страх в сердца врагов, вот каким он был. А Ваше имя звучит столь похоже! Я очень надеюсь на Вас, моя леди. До меня доходили слухи, что нынешний герцог размяк, но это были разглагольствования того вампира, у которого я сидел в клетке, поэтому информация не слишком достоверна.

Похвала взбодрила её, пусть даже разум подсказывал, что ей говорят не слишком хорошие вещи. А этом маленький гобл... Миньон, наверное, пытался убедить её при помощи лести.

— И, ну, моя мать, герцогиня Карин, так вот, она была солдатом и чемпионом и служила в ордене Рыцарей Мантикоры...

Раздались судорожные вдохи, и даже Гнарл дернулся.

— Не... только не Карин Шквальный Ветер! — выдавил старый гоблин.

— Минуточку, — возмутилась она. — Ты говорил, что сидел в клетке десятилетиями! Откуда, во имя Бримира, ты мог узнать о моей матери?!

— Ой, да все знают про Карин Шквальный Ветер, Ваша злобность, — слегка удивленно пояснил Гнарл. — Понимаете, она убила Герцога Есташу, который звал себя "Могучим Единорогом Печали", был главой Рыцарей Единорога во время их очень Злобных планов о завоеваниях и трудоустроил множество бедных безработных орков и троллей, и тому подобное. А еще он преуспел в поисках кровожадных единорогов. Очень увлекался лошадьми, насколько я слышал. Очень увлекался. Этот тупица-вампир просто вышел из себя, когда узнал новости, потому что у него хватило дури дать ему денег взаймы. Еще она убила десятки абсолютно невинных культисток в Черном женском Монастыре Тречта. Она убила Керрджо, Черного Поэта Теней. А он был драконом, так что это действительно подвиг. Причем убила только за то, что он был злым, а надо бы за плохие рифмы, в которых он никогда не был силен.

— Очень плох, — добавил один из меньших миньонов, одетый в обвисшую шляпу, которая выглядела, будто её сняли с какого-то торговца. — Однажды он пытался зарифмовать "лимон" с "демон", а когда люди стали возражать, он заявил... — миньон сконцентрировался — ...он сказал, что эта бес-смыслица и нору-шение модели есть умышленное действие. Я думаю, что это вздор, но он — гигантский летающий ящер размером с дом, который плохо принимал критику.

— Фактически, — продолжил Гнарл, — она повсюду уничтожала безвредные маленькие создания Зла своими омерзительно Героическими руками только из-за их цвета шкуры, их вида или только потому, что они Злые.

— Она очень страшная, — прошептал один из миньонов. — Они говорят, что если ты её увидел и ты Злой, то уже слишком поздно. А если не видишь, что может быть умрешь через секунду.

— Я слышал, что она так надула Злого гиганта, что тот взлетел, словно шарик, а потом она лопнула его, — добавил другой. — Все Герои страшные, но она очень страшная. Она не спит. Она ждет.

Луиза грохнула кулаком по подлокотнику.

— Хватит! — приказала она, утомленная этой околесицей.

— У неё нет пальцев, там, под броней. У нее там дополнительные жезлы...

— Хватит!!!

— Однажды она так ударила Повелителя, что он взлетел и оставил только крохотную вспышку в небесах, и даже песню про это сложили, — продолжал незадачливый Миньон в полной тишине.

Луиза молча встала, её глаза горели в плохо освещенном зале словно маяки. Внимательный наблюдатель мог заметить, что она прикусила губу, которая продолжала дрожать, несмотря на её героические усилия, словно девушка собиралась заплакать.

А потом она развернулась и сбежала, забыв свой посох.

— О, я и забыл как сложно обходиться с обучающимися Повелителями и Повелительницами, — вздохнул Гнарл. — Особенно если они подростки. Мальчики всегда больше интересуются написанием паршивеньких стишат, сбором гарема и примитивной местью всем, кто их обижал, а девочки... ну, у них всегда какие-то семейные обстоятельства и даже еще более примитивная месть. А эта... если слухи не врут, то у неё родители — Герои.

— Бедная госпожа, — сказал миньон в обвисшей шляпе. — У неё было неправильное окружение для Злого развития. Неудивительно, что у неё... — существо, похоже, попыталось чирикнуть, но изданный звук больше напоминал звук раздавленного мешка с чипсами, — ...не все дома. Она думает, что она Герой.

— Да, вроде того. Проявятся ли её таланты здесь, вот в чем вопрос. Добро и Зло иногда очень близки. Вы только посмотрите, у скольких настоящих ужасных представителей тьмы дети стали трижды проклятыми Героями, и сколько детей Героев опомнилось. Но если оба родителя являются Героями... нам следует быть более осторожными. Точнее, это я буду осторожным, а все слишком тупые миньоны пойдут в первых рядах на отвоевание сердца башни.

Маггат потер клеймо на левой руке.

— А если она сбежит, Босс? — нервно спросил он. — Без хозяина все опять будет плохо. И не только потому, что больше не будет веселых бабахов.

— Не сбежит. Даже сейчас она дуется в своей комнате и думает, что лучший способ борьбы со Злом — это вызнать как можно больше, а потом использовать против него, и... хм, — Гнарл пригладил бородку. — Да, она думает, что Зла не существует, и что это только вопрос разных этических позиций и относительности истины. Ужасная привычка, поскольку она пытается делать Добро во имя Зла, но думаю, что это пройдет.

— Ты уверен, босс? — спросил другой миньон. — Она хитрая и жестокая. Ты ж только глянь, как она заставила нас влезть в огонь, заявив, что загорелось случайно и что надо его тушить!

— Зло в её крови, — просто сказал Гнарл. — Она может отрицать это, но она рождена быть Повелительницей. А Зло всегда найдет дорожку.

— А еще, Вылизень, — добавил он после паузы, — доложись в пыточной, что я послал тебя туда за феерическую тупость.

4. Часть 1-4

"Луиза, ты должна понять, что быть милой постоянно невозможно. Иногда даже я могу быть настоящей занозой. Но есть люди, которые пытаются быть милыми, пускай иногда это им и не удается, и есть те, кто даже не пытаются. Постарайся быть одной из тех, кто относится к первому типу, хорошо?"

— Каттлея Юветте ла Бауме ле Бланк де ла Вальер.

По сырым и запущенным коридорам башни ковыляла Луиза де ла Вальер, и слезы заливали ее лицо. Мама её убьет. Метафорически, и, как ни грустно было это осознавать, физически тоже. Луиза уже считала себя трупом. Она была обречена. Обречена. И никакого выхода. Её мать настолько прославилась убийствами злых существ, что даже вонючий гоблин, просидевший восемьдесят лет в клетке, и тот слыхал о ней. И она совершенно точно знала, что может выдернуть её мать из отставки. Это будет охота на дочь, которая "опозорила фамилию". Глупую, бесполезную дочь, которая стала злой.

Мать убьет её.

Она может сбежать. Стоп, нет, не сможет. Она уже попыталась и в результате оказалась здесь. А сейчас она обучилась злой магии и почувствовала это ощущение правильности при использовании злых заклинаний, что означало, хоть это и считалось невозможным, что её элементом было зло. Да, конечно, она могла создавать огонь, но это был огонь зла! Нормальный огонь так не горит и не плюется таким обжигающим дымом.

А еще вход до сих пор так и не расчищен. А еще у неё была башня, заполненная гоблинами, которые были её фамильярами, и скорее всего, последуют за ней, и у неё не было нормального фамильяра и... аргх!

Мать убьет её!

Задыхаясь, она сползла по стене, а потом взвизгнула, поняв, что та была мокрой и воняла плесенью. Спина этого платья будет безнадежно испорчена. Она сжала кулаки и устало поднялась на ноги, отправившись искать более удобную стену, по которой можно будет сползти.

И только когда она услышала стук с другой стороны, она поняла, что стена на самом деле была дверью. Тяжелой, литой железной дверью, с белой "V" , намалёванной на ней.

— Эй! — прошептал кто-то с той стороны. У говорящего был весьма грубый акцент, напоминающий о крестьянах севера, обитающих вокруг Ла-Рошели. — Кто там? Это какой-нибудь вонючий гоблин? Луис? Это ты? Выпусти меня, или хотя бы дай поесть! У меня кончилась, и, это, я очень жалею о драке с Клаудиной! Я обещаю, что больше так не сделаю!

Луиза застонала.

— Спорить могу, у тебя был тяжелый день, moi дорогой, — добавила женщина, с отчетливо слышимым отчаянием в голосе. — Хочешь, я сделаю те специальные штуки и ту штуку с другими невестами, которая тебе так нравится? Просто выпусти меня и дай мне еды, и я сделаю всё, что ты скажешь, хорошо? Я даже на гоблина согласная!

Снова поднявшись на ноги и заглянув в прорезь на двери, Луиза увидела, что комната была женской спальней, причем получше той, которую она сейчас использовала. Женщина с той стороны двери выглядела на несколько лет старше неё, была очень бледной и темноволосой, а от черт ее лица веяло экзотикой. На нем, кстати, красовалось некоторое количество макияжа, Луиза разглядела помаду и мазок угля, но выглядело это так, словно косметику наносил слепой клоун в боксерских перчатках.

— Луис? Это ты? Или это очередной гоблин? — снова начала спрашивать женщина, на этот раз с каким-то гнусавым подвыванием.

Луиза сделала глубокий вдох.

— Нет, — медленно произнесла она. — Я Луиза. Луиза де ла Вальер. Я... ты кто? И почему тебя заперли здесь?

— Хозяин этого места, лорд, закрыл меня здесь, потому что я подралась с одной из его невест, — ответила бледная женщина. — А ты кто?

— Я... он мертв, — ответила Луиза. Ей пришло в голову, что мозги у этой крестьянки — не самый острый нож в хозяйстве: она только что назвала себя, а та снова задает этот вопрос. — Так он тебя закрыл здесь и морил голодом?

Женщина съежилась:

— Пожалуйста, не обижайте меня, — принялась молить она. — Вы... вы что-то вроде Героя? — Она прикрыла руками рот. — Я была служанкой в замке, но... но вампир... он собирал невест по окрестностям и забрал меня тоже... — женщина начала всхлипывать. — Я просто хочу домой, — прохныкала она, отвернувшись от Луизы. — Пожалуйста!

Луиза осмотрелась в поисках подходящего орудия. У неё не было ключей, но... ах да. Она может это.

— Отойди! — приказала она и начала читать огненное заклинание. Может, ей удастся расплавить замок, если она сделает так: вроде бы её огонь мог плавить металл при долгом нагреве, а в крайнем случае, она могла просто выжечь дверь, хотя и то, и другое, конечно, требовало некоторого усилия.

Как она и ожидала, металл начал шипеть и покрываться пузырями, когда она приложила к нему огненную сферу, а через несколько мгновений с громким хлопком вылетел замок и заскакал по полу, разбрызгивая металл и плюясь искрами. Пихнув ногой темную филенку, девушка открыла дверь и оглядела комнату.

А поскольку её обзор теперь не был ограничен маленькой щелью, она увидела всё содержимое.

Луиза моргнула. Затем снова оглядела комнату, и её пылающие глаза остановились на крестьянке.

— Я могу объяснить... — начала женщина, блеснув клыками.

Магичка залила комнату потоками розового огня. И еще, и еще, и еще, начав с темноволосой женщины и перенося огонь на другие... вещи. Задыхаясь, кашляя и дрожа от ярости, она не отпускала свой сияющий шар огня, вцепившись в него, словно в талисман, посреди этой затянутой дымом комнаты.

Это... это... это...

Она начала всхлипывать, всё еще поддерживая огонь, словно только он мог защитить её. Снова и снова она подбрасывала огня в комнату, заливаясь слезами, пока не прекратились вопли и пока дым не выкурил её обратно в коридор.

Эта женщина была вампиром. Она убила её. Сожгла заживо. Сожгла замертво. А там были... О Основатель. О Господи.

Там был... — о Господи, ей даже думать об этом не хотелось — ...иссушенный, сморщенный детский труп... и всякий, кто осудит её за это, будет не лучше вампира.

Нет, не было ничего хуже, чем тот серый и жалкий иссохший комок в углу, с туго натянутой на череп кожей и пустыми глазницами, таращившийся на неё. И это была не метафора. Оно... оно всё еще шевелилось.

Луизу вырвало, она очистила свой желудок от завтрака, состоявшего из подозрительного грибного хлеба и странного грибного пива, и её рвало до тех пор, пока не осталась одна желчь.

Это было намного хуже, чем скелеты. Даже если ей и встречались раньше детские скелетики, это были всего лишь чистые кости. Они не были кем-то, умершим неделю назад, кем-то... кем-то, кто был еще жив, когда она вошла в эту покинутую ужасную разрушенную башню.

И, несмотря на все разговоры Гнарла о "зле" и тому подобном, все ее существо отрицало его умозаключения. Именно этот случай заставил Луизу принять окончательное решение. Пока ты веришь и проявляешь милосердие, только твои действия имеют значение. Магия — это не добро и не зло, она просто существует. Нет ни малейшей разницы, называешь ты заклинание "файерболом" и "адским пламенем", особенно для того, в кого оно брошено. Значит, даже если Гнарл говорит, что её сила является чистым злом... ну, она никогда бы не выпила кровь из ребенка и не "подняла" бы потом его труп. Даже если он зовет её "злой", то это его личное мнение, но есть вещи, которые она никогда, никогда не сделает. Потому что либо этот титул означает, что вампир не делал ничего плохого — что было, по ее ощущениям, полным бредом, либо его определение неправильное. Второе было более логично, поскольку она прекрасно знала о существовании коррумпированных и не хранящих верность сюзерену дворян и священников, которые легко оправдывали неприличествующие их положению вещи, называя их добром. Это было одной из вещей, которым учила её мать: что руда намерений должна быть откована действиями в сталь надлежащего поведения. Дворяне, которые совершали недостойные их звания поступки, могли сколько угодно говорить о своей чести, но были недостойны своих титулов. Священники, преступающие клятвы, не были хорошими, пусть даже они и читали священные книги Бримира. Пусть даже кто-то имел наилучшие намерения в мире, если он не подтверждал их действиями, ничего не делая и позволяя злу происходить, преступая клятву королеве и стране... такой человек не был хорошим. Вне зависимости от того, что он говорил.

Но если эта формула верна для добра, то почему она будет неверна для зла? Почему бы злым существам не делать добрые дела, но оправдывать их как злые, поскольку именно так их воспитали? Их взгляд на мир может быть инвертирован, искажен и грешен, но если человек может пасть... то почему бы гоблину не вознестись?

Луиза усмехнулась про себя. Да. Она может гордо заявить Гнарлу, что она будет Злой Повелительницей Самого Зла, но только она будет знать, что она под этим подразумевала. Ну и что, что её магия якобы злая? Когда она убила вампира розовым дымным пламенем, чем это отличается от к Кирше фон Зербст, проделывающей то же самое оранжевым бездымным огнем? Вампир всё также мертв, а мир от этого стал немножечко лучше.

"Правило Стали", — прошептала она про себя.

Она будет учиться быть "злой". Она обучится владению магией и её применению. Она подчинит миньонов и поработит диких гоблинов, которые не смогут больше нападать на деревни, поскольку будут повиноваться ей. Но она будет действовать так, как сама считает нужным и должным, и не позволит какому-то старому гоблину определять её сущность. Она знала, что есть добро, а что — зло, и знала разницу между ними. А то, что сделали с тем ребенком, никогда, никогда, никогда не будет правильным, вне зависимости от того, что там себе думает старый гоблин. А убийство вампира, сделавшего это, никогда не будет злом.

Она будет действовать так, как действовала бы в этих обстоятельствах её мать, и Карин Шквальный Ветер будет ею гордиться.

Вне зависимости от того, с чем ей придется столкнуться.

Луиза взмахнула своим посохом, отправив голову скелета в полет. Сделав шаг назад, она создала пылающий розовым шар. "Назад!" — рявкнула она на миньонов, которые с энтузиазмом пробивались через нежить, и швырнула огонь в качающегося гнилого зомби, вспыхнувшего как факел. Кольца пушистого белого дыма закрутились вокруг него и другие зомби стали на глазах обугливаться от жара. "Жаль, что им не нужно дышать", — подумала девушка.

Краем глаза она уловила шевеление на потолке, которое стало заметно благодаря пылающим зомби. Паукообразный человек на потолке... нет, вампир, поняла она, глядя в пылающие красным глаза... был мускулист и когтист, с полной пастью острых клыков и...

"Файербол!"

Ударная волна сбила его с потолка, руку защемило рухнувшей глыбой, а потом его облепили миньоны...

Неважно, какие неприятные вещи ей придется выполнять.

Луиза сложила руки и бросила на миньонов замечательно-злобный взгляд.

— Даже и не думайте! — рыкнула она. — Живо встали, все вы! Вы не будете отдыхать, пока не отбелите всю левую стену главного зала. Декорациями займемся позже, но двор Повелительницы не будет находиться в комнате, покрытой пятнами крови!

— Ваша злобность, — запричитал Гнарл, — так не пойдет! Что это будет за Повелительница в чистенько выбеленном зале? Вы должны, по крайней мере, вычернить его! Белый цвет плохо сочетается со злом! Ну, кроме тех случаев, когда он цвета кости. Но это...

Луиза подняла руку.

— Маггат, — просто произнесла она.

— Да, да, — радостно заговорил черепоносный миньон. — Мы с госпожой пересчитывали деньги, и она заметила, что на покраску стен и такое прочее денег нету. Так что я пошел к Игни, а он кой-чего смешал, и бахнуло. А потом я притащил Скила, и тот вернул Игни из мертвых. Потом мы много чего опробовали, вспомнили о кучах костяшек, валяющихся без дела, и выяснили, что можем сделать краску из костей. Я рассказал об этом госпоже, а она меня похвалила и пожаловала пивом! Так что краска сделана из костей жертв!

Гнарл поджал губы.

— Это... приемлемо... — медленно сказал он, словно ему приходилось выдавливать слова из себя.

Луиза изо всех сил старалась не ухмыляться, сидя на своем троне.

Не важно, какие ужасы ей придется встретить.

— А сейчас, — сказал Гнарл, — мы приступим к финансам и учету. Одно из главнейших правил для темного лорда... или леди, в вашем случае... это иметь достаточное количество копий жизненно важных документов. Это то, чего не понимают разные недоделанные повелители-аматоры, вроде того омерзительного вампира. Если вы не учитываете поступления налогов, даней и награбленного, а так же всяческие расходы, вы можете не заметить, что какой-нибудь Герой упер от вас вашу же гигантскую золотую статую. А это, моя леди, просто недопустимо.

Гнарл кашлянул и щелкнул пальцами, вызвав четырех миньонов, груженных тяжелыми книгами.

— Я бы посоветовал Вам, моя леди, посвятить свое время этим книгам. Начать с "Основ учета" перед тем как переходить к более сложным текстам, вроде "Внедрение тройной схемы учета в крупных организациях". "Руководство фон Нюхера" — это неплохая книга про контракты с демонами, хотя и для начинающих — и моя любимая "Учет и таблицы курсов обмена для невещественных ценностей" Ужасно захватывающее чтиво. И это только первый том, там есть еще четыре. И я надеюсь, что они выкупили новое издание, пока я был в заточении!

Её родители будут ею гордиться.

*

Вот так вот время шло, и спустя три месяца Луиза де Вальер опустила руку, глядя, как падает сшитый из трех "поднятых" орков монстр. Вокруг неё потрескивали файерболы нескольких Красных, стонала нежить, и доносились звуки бодрого насилия, когда миньоны забивали зомби до смерти — до упокоения, до уничтожения, не суть важно — его собственной рукой.

Шум утих. Луиза игнорировала трескотню миньонов, которые начали стаскивать награбленное к Маггату, который откуда-то достал — и Луиза вряд ли хотела узнать, откуда — здоровенный пеньковый мешок для переноски таких вещей.

— Сокровище! Для Вас! — сообщил миньон, протягивая ей золотое ожерелье. Существо где-то успело добыть оперный плащ для себя и горело желанием продолжить мародерствовать.

— Сунь в мешок, — приказала Луиза, со вздохом рассматривая зал. Её уже тошнило от этой фразы, равно как и от "Для Вас", "Для Повелительницы", и особенно от "Для Повелителя" от тех миньонов, до кого медленно доходила разница между полами.

Это был первый раз, когда она смогла спокойно рассмотреть захваченную — с четвертой попытки и с большими потерями — комнату. Удивительно, но всё еще горящие трупы не были главным источником света. Основное освещение осуществлялось сияющей синим цветом сферой, парящей в воздухе, между почти сомкнутыми сталактитом и сталагмитом. А еще по краям комнаты были гигантские разрушенные статуи, одни только головы которых были больше её самой. Однако либо скульпторы были болванами, либо статуи уже раз чинили, поскольку как минимум одна мужская голова была приделана к женскому телу. Уцелевшие глаза статуй светились желтоватым, подобно её собственным глазам, добавляя свой свет к тому, что шел от сферы и от тел.

Пол был покат, шел с уклоном к пропасти, поэтому большое количество нежити и случайные миньоны свалились с края платформы.

Луиза не думала, что ей хочется узнать, что там внизу. За последние месяцы миньоны пробились на пять этажей вниз. Осознание того, что это место идет еще глубже, было неприятным, особенно если учесть, что чем глубже, тем опаснее и... рукотворнее становились умертвия. Вроде этой штуки, сшитой из орков.

— Когда-то это было тронным залом, моя леди, — сообщил Гнарл, подойдя со спины, из-за чего Луиза чуть было не получила разрыв сердца. Древний гоблин аккуратно двигался к ней, педантично обходя куски тел нежити.

— Тринадцатая Повелительница перенесла его. Или четырнадцатая? Память слабеет со временем. Впрочем, это было её единственное разумное действие, поскольку долго она не протянула. Да, тут более впечатляющий вид, но сюда слишком долго добираться. Впрочем, вот это вот является сердцем башни. Слегка повреждено, но работоспособно. А это... — он ткнул своим костлявым пальцем, — это, моя леди — Перчатка.

Практически затерявшись в голубом сиянии сердца башни, парил маленький шарик кроваво-красного света. Внутри него что-то было, что-то, напоминающее кулак.

Медленно и осторожно Луиза двинулась к сфере. Ею руководила не страсть к драматическим эффектам. Дорожка, мостик или что-это-за-штука, которая вела к ней, была усеяна телами, а еще была очень узкой. Ей бы не хотелось поскользнуться и упасть. Это было бы ужасно неловко.

А еще фатально, поскольку падать пришлось бы в темноту. Которая простиралась дальше, чем доставал свет сердца башни, от одного взгляда туда её зашатало, и она решила, что сейчас не время для головокружения.

Почему здесь нет поручней? Почему, почему, почему?

К счастью платформа становилась шире возле сердца башни, охватывая его, и Луиза смогла вздохнуть свободнее — даже несмотря на дым. Вблизи она смогла рассмотреть повреждения, нанесенные сердцу. Оно было потрескавшимся, и целые куски были из него выбиты. Исходящий от него свет оказался таким же, как тот, что обволакивал перчатку, хотя и отчего-то менял спектр возле неё. Но этого же быть не должно! Она сделала еще шажок вперед и сияние, исходящее от перчатки, омыло её лицо.

Вся конструкция издала звук, который она смогла бы описать только как "в-в-у-у-у-у-м".

И она заметила, что звук пульсировал. Пульсировал с той же скоростью что и её сердце. Осознание этого ускорило их темп.

Ей же нужно надеть перчатку, правильно? Она для левой руки и выглядела великоватой.

А если она отвергнет её? А если она неправильная Повелительница, так же как она была неправильным магом? А если она опять провалится, очередная неудача в цепи неудач длиною в жизнь? Нулиза, Луиза Бесполезная, Луиза Жалкая.

— Скорее, — позвал Гнарл. — Скоро уже обед!

Девушка сделала глубокий вдох, а потом, не выдыхая, еще один. Зажмурив глаза, она ткнула левую руку в красное свечение.

Прохлада омыла её руку, и с резким выдохом она открыла глаза. Она просто собиралась схватить её, но перчатка сама наделась на её руку и изменила размер. Теперь её левая рука была закрыта сталью по самый локоть. И сама броня выглядела определенно более ... женственной, чем она была раньше. Это всё еще была латная перчатка, но пальцы были тоньше, а когти на пальцах словно бы эволюционировали до ногтей.

Луиза де ла Валлиере согнула руку. Она практически не чувствовала веса, но когда она сжала кулак, то явственно расслышала клацанье металла пальцев об ладонь. Она почувствовала фундаментальную правильность этой брони, как и тогда, когда она впервые создала огненное заклинание, и она медленно подняла руку.

Словно рог загудел из глубины под ней, только звук исходил из её руки. По всей комнате миньоны прекратили свою возню, мародерство и попытки приспособить части трупов как шляпы и стали стекаться к ней. Странная кристалообразная штуковина на тыльной стороне перчатки засияла зеленым, и руны на руках миньонов на секунду вспыхнули ярче, заставив их дергаться от боли, пока свет не изменился на такой же желто-розовый, как и её глаза.

— Госпожа, — одобряюще произнес Гнарл, — теперь я могу по праву называть Вас так, и если позволите, то я первый поздравлю Вас с обретением Перчатки. Пожалуй, это главный признак Вашей должности, и она прекрасно Вам подходит. Теперь! Вот теперь-то Злые деяния действительно начнутся.

5. То, что мы делаем каждую ночь

"Правило номер один в демонологии: никогда не позволяйте нахальному мерзавцу думать, что он может вам указывать, только потому, что у него есть рога и вилы. Знаете, кто еще имеет рога? Овцы!"

— Гнарл.

— Итак, — громко сказала Луиза, изо всех сил стараясь не заикаться. Она опиралась на свой посох и держала на виду шар огня. — У вас есть два варианта выбора: легкий и... легкий. Правда, второй подразумевает больше огня.

Она сделала паузу и заглянула в шпаргалку, спрятанную в рукаве, стараясь игнорировать вопли птиц. Антураж ей категорически не нравился. К сожалению, ей приходилось заниматься этим в омерзительном болоте, в котором наверняка водились жабы - о Основатель, она так ненавидела жаб! — а еще ей ужасно хотелось принять ванну и... сосредоточиться, сосредоточиться, сосредоточиться.

— Вы можете сдаться и подчиниться. Или я могу швырнуть в вас файерболом, а потом мои миньоны вырубят вас и отволокут в мою... кхм... башню.

За ней стояла сборище её миньонов, преимущественно вооруженных ржавым железом или кусками снова мертвых немертвых, которые делали угрожающие жесты, грубые жесты или сочетали их. А стоящее на противоположной стороне прогалины племя гоблинов отвечало им тем же.

Сейчас, когда она провела какое-то время со своими миньонами, она могла заметить разницу между ними и гоблинами. Гоблины представляли собой... нет, Луизе было трудно классифицировать, но слово "мешанина" наиболее точно описывало их. Они выглядели более тощими и слабыми, чем коричневые, шкуры их варьировались от темно-желтого до грязно-зеленого, глаза казались более тусклыми, чем у миньонов, а сзади она заметила небольшую кучку тех, кто имел рожки, как у красных. Они выглядели почти как рисунки в различных бестиариях Академии, что только упрощало дело. Самый крупный гоблин вышел вперед, и что-то проорал на каком-то корявом языке.

Маггат, стоящий за Луизой, прочистил горло.

— Кхм, — сказал он. — Вождь гоблинов сказал, что страшноглазая леди не пугает его сейчас и не испугает в будущем. Она имеет страшные глаза поработителей, но не носит брони. Он говорит, что убьет её и заберет её блестящую руку себе, — Маггат сделал паузу. — Он еще много чего говорит, но в основном это похвальбы и грубости в нашу сторону, — добавил он.

— О! — Луиза пососала свою нижнюю губу. Вождь гоблинов был крупнее других и носил лучшую броню — она выглядела, словно её сняли с королевского стража дорог. Это подтверждалось сушёной человеческой головой, свисавшей с пояса, что само по себе всё сильно упрощало.

"Моя леди, придерживайтесь плана", — прозвучал в её голове голос Гнарла.

Она кивнула.

— В э-этом случае я вызываю тебя... на дуэль! — объявила она, сжимая свой бронированный кулак. — Если я выиграю, то все его последователи будут служить мне!

Среди гоблинов началось перешептывание, а вождь пролаял одно-единственное слово и вытащил свой "меч", который оказался краденым мясницким тесаком.

— Идет, — без особых хитростей перевел Маггат.

Луиза сглотнула.

— Убивал ли он людей до этого? — спросила она своего прислужника, лениво подняв свою левую руку так, чтобы огонь подсвечивал её лицо.

Короткий обмен фразами на гоблинском языке.

— О да, — перевел Маггат. — Он говорит, что убил множество, два из двух людей. Он говорит, что убьет тебя и использует для...— коричневый миньон сбился. Причиной этого была Луиза, дохнувшая на огонь, послав вперед мощный поток пламени. Он пожрал вождя, который успел лишь вскрикнуть. А когда развеялся плотный белый дым, от него остались только обугленные кости и раскаленные остатки металлических вещей.

— Есть еще придурочные гоблины, желающие сразиться с Повелительницей? — гордо поинтересовался Маггат.

Общее мнение было "нет", а слишком тупых гоблинов с особой жестокостью избили до потери сознания миньоны. Еще одна куча гоблинов была выловлена в болотах, а теперь их ждал долгий и неприятный путь обратно в башню, где им предстояло присягнуть ей. А ей, кстати, пришла в голову отличная идея сделать паланкин, поэтому она даже ног не замочит.

*

Луиза была в отвратительном настроении, когда они вернулись.

— Выпороть их! Дополнительно! — рявкнула она на охрану в конце концов расчищенного входа в башню. — Да, я именно этого хочу! Я х-хочу видеть, как они страдают за это!

Надувшись, она потопала в свою новую спальню. Она умудрилась найти это место на частично разрушенном втором этаже, где кто-то приладил к оконному проему ставни. Эти последние выглядели так, словно их когда-то отодрали от крестьянского дома — зато сквозь них проникал настоящий дневной свет. Спальня была значительно лучше того жалкого места, где ей приходилось жить в начале. Однако, хоть условия стали лучше, чем выгоревшие дотла стены, это всё еще были руины, и она понимала, что живет на развалинах.

Показателем того, насколько ей пришлось понизить свои стандарты, могло служить то, как страстно она мечтала о своей неглубокой ванне, которую миньоны уперли из комнаты, полной отрезанных и оживленных рук (причем у всех них был прекрасный маникюр, что само по себе довольно странно).

Луиза набрала в ванну дождевой воды из бочки, стоящей в комнате, и сунула в воду файербол, чтобы та нагрелась. Потом сняла с себя мокрую и смердящую болотом одежду, швырнув её подальше. И еще одна одежда пришла в негодность, при том, что последние несколько месяцев ей пришлось носить только то, что она нашла здесь. Вещи её размера были довольно редки, к тому же существовали моральные проблемы, заключавшиеся в том, что сложно носить вещи вероятных жертв вампира, или в том, что большинство принадлежало крестьянам и не соответствовало её вкусам.

Попытки стирки силами миньонов были... неудачны. Она закричала от злости, и от этого ей стало чуточку легче. Один из захваченных гоблинов попытался сбежать, и её паланкин был сброшен в болото. Она была вся мокрая и вонючая, и она снова закричала. Единственной вещью, которая не промокла, была перчатка, которую она теперь не снимала. Её было приятно носить и... честно говоря, теперь она ощущала себя голой без неё. Даже более голой, чем сейчас. Со вздохом она погрузилась в горячую воду, поклацывая металлическими пальцами по краю ванной.

А еще эти отвратительные мелкие гоблины начали смеяться над её башней. Они говорили: "Мая не видеть башни", "Башня Повелительницы такая же плоская, как её грудь", согласно переводу Маггата.

О, их бы пороли, пока они не оказались бы в сантиметре от смерти, если бы у неё было право голоса в этом деле. Она погрузилась глубже в свою тесную ванну, выдувая темные пузыри гневного отмщения.

Хотя она ненавидела признавать это, но в её... не слишком большом росте были свои преимущества. Ей удавалась, если она плотно сжималась, почти погрузить голову под воду и избавиться от запаха болота, пока он не смешался с запахом сырой башни.

Открыв под водой глаза, она уставилась на потолок. Когда она вернется к цивилизации, она никогда не будет жаловаться на мелкие неурядицы, вроде слуг, опаздывающих принести полотенца. Боже. Как её не хватает таких мелочей. Или лимонного мыла. Или... мыла, которое не делают миньоны из крыс и грибов. Она съела слишком много грибов и крыс за последние месяцы. Есть крыс. Фу!...

Ну, хорошо, возможно rat au vin был неплох.

Она осознала, что на неё таращится пара круглых глаз, и села в ванной, подняв тучу брызг.

— Ах, Ваша Злобность. Я вижу, что Вы в довольно жестоком и мстительном настроении сегодня. Прекрасно, — сказал Гнарл, выпрямившись на своем месте. Старый миньон показывал свое привычное восхищение её норовом, до тех пор, пока он был достаточно экстравагантным, что... ну, честно говоря, когда она успокаивалась, она чувствовала легкий стыд за это одобрение. — Я должен выяснить, желаете ли Вы обзавестись пыточной камерой для этих моментов, хотя это, конечно же, зависит от наших финансовых обстоятельств.

Опомнившись, Луиза взвизгнула, сжавшись в комок, и постаралась прикрыть себя.

— Ты ч-что здесь делаешь? — спросила она своего старшего советника, пока шут — который, к сожалению, пережил всё, что она на нем испробовала — скакал вокруг них. Её щеки были ярко-красные от стыда.

— Я пришел поговорить с Вами, моя...

— Я в ванной, пошел вон!

Она была уверенна, что Гнарл на неё таращится с вожделением.

— Но Ваша Злобность, предыдущие Повелительницы получали массу удовольствия, проводя совещания и в менее одетом состоянии. Иногда на них была только кровь и внутренности их врагов, а другие подходили к этому вопросу творчески, или...

— Это непристойно! Я не собираюсь подражать этим дешёвым шлюхам! И...

— Эксгибиционистка! — встрял шут, который был вознагражден взрывом в лицо. Миньон был вбит головой в стену и валялся там, подергиваясь, но Луиза не обращала на него внимания. Она... она только что... использовала перчатку как жезл.

Ух. Это значит что... ух! Это было действительно...

В родном языке Луизы не использовали слово "круто", чтобы описать вещи, не относящиеся к температурному режиму или углу горных склонов. Но вне зависимости от этого, она подумала "круто." Это была горячая, извивающаяся мысль, а отблеск в её глазах говорил о взрывах в будущем. Она думала, что для этого нужен посох, но если и перчатка могла... нет, возможно, лучшим было иметь при себе длинную железную палку для случаев, когда ей не нужны были большие взрывы или фатальные ожоги.

Впрочем, подумала она, во всем этом была своя логика. В конце концов, были же мечи-жезлы, посохи-глефы и другое оружие, а перчатка была мощной магической вещью, сделанной для мага, правильно?

Потом ход её мыслей был прерван осознанием того, что шут вроде бы пытается встать. Поэтому она снова подорвала его.

— Ты говорил про пыточную, Гнарл? — сладко пропела она, всё еще скорчившись и прикрывшись правой рукой.

— Да, упоминал, моя леди, но не из-за этого пришел я сюда. Нет, — сказал старый миньон. — Я пришел доложить, что мы закончили подсчитывать награбленное из гоблинского лагеря, а самих тварей мы переделали в правильных миньонов, которыми они всегда должны были быть.

— Очень хорошо, — прямо сказала Луиза, — но я сейчас принимаю ванну. Ты не можешь просто входить сюда. Я... я поговорю об этом, когда найду новую одежду и... и оденусь...

— Собственно, я на тему одежды и хотел поговорить, — сказал Гнарл, приглаживая бородку. — Моя леди, Ваша одежда не соответствует Вашему статусу. Честно говоря, Вы не можете быть Повелительницей в этих старых изношенных тряпках. А с награбленным вашими миньонами богатством мы наконец-то можем позволить себе лучшее качество, необходимое вашему положению. — Старый миньон надул губы. — Я встречусь с Вами в комнате сердца башни, когда вы будете готовы к путешествию, моя леди.

Гнарл выскользнул из комнаты, вытащив за собой шута за уши. Луиза погрузилась в ванну, всё еще красная от стыда. Ей надо придумать, как заблокировать дверь. Она не была уверенна, были ли миньоны мужчинами или женщинами там, под набедренными повязками, но Гнарл определенно звучал как мужчина, и это было ужасно.

*

Комнату сердца башни очистили от разбросанных трупов, кровь на полу давно высохла, но помещению всё также не хватало аксессуаров, которые могли бы воспрепятствовать падению в пропасть. Луиза изо всех сил старалась не смотреть вниз, когда она шла к Гнарлу, стоящему возле самого сердца. Она всё еще сердилась на него за вторжение в её ванную комнату, но сейчас она была вымыта, высушена, не пахла болотом и была одета в чистое, почти подходящее платье, что улучшило её настроение. Темное облачение было широковато в груди, и его снова пришлось стянуть ремнем, но, по крайней мере, оно не было скроено на кого-то вроде Кирше фон Зербст. Еще Луизе пришлось поддеть штаны, чтобы у неё не мерзли ноги из-за разрезов внизу, но, как уже было сказано, ее стандарты существенно сместились.

— Мммм, моя леди. Да, относительно племени гоблинов, девять из них после переработки стали коричневыми, семеро — зелеными, четверо — красными и один — синим, -сказал Гнарл, словно ничего не случилось, — что очень полезно для нашего дела. С ними общее количество миньонов достигло ста тридцати, после потерь, понесенных нами во время захвата сердца башни.

Луиза кивнула в знак согласия.

— Возможно, Вы пожелаете проверить запасы жизненной энергии, — добавил Гнарл, — но без улья Вы не сможете использовать её. Нам следует приложить усилия для получения хотя бы одного, а кроме того, мы можем платить энергией определенным клиентам.

— Понятно, — сказала Луиза, хотя на деле, не поняла ничего. Теоретически она знала, что из этой сияющей жизненной силы, которую она смогла увидеть, когда надела перчатку, может создавать новых миньонов, но не представляла, как она будет ею расплачиваться с кем-либо.

— Это относится к вопросу получения достойных одежд для Вас, — заключил Гнарл, потирая руки, — сейчас в вашей столице есть один мой старый друг, для которого я собрал жизни.

Луиза удивленно подняла брови. Гнарл был, если сказать прямо, злобным гоблинообразным существом, который десятилетиями сидел в клетке. Как-то это не вязалось с представлением магички о друзьях, тем более, живых и здравствующих.

— Твой друг, живущий в Брюкселле? — уточнила она со скепсисом.

— О, так теперь называется этот город? — спросил он. — Да, это то, что я выяснил. Я бы вызвал его прямо сюда, но... ну, вы же знаете что сердце башни повреждено, Ваша злобность. Вам придется проделать большую часть пути самостоятельно, поскольку оно не сможет отправить Вас на расстояние больше двадцати миль или что-то около того. И...

Девушка вздохнула.

— Что такое "миля"?

Гнарл удивленно моргнул.

— ...моя леди? — переспросил он, внезапно потеряв дар речи.

— Миля. Что это? Старомодное название метра?

— Что такое "метр"?

Они таращились друг на друга, запутавшись в единицах измерения.

— Это большое расстояние? — спросила Луиза.

— Миля это... миля, — беспомощно произнес Гнарл.

Она потянулась и встала.

— Ну, я где-то чуть выше, чем полтора метра ростом, — так же беспомощно сказала она.

Круглые глаза миньона тщательно изучили её.

— Хорошо, похоже, это ваш "метр" — что-то около ярда. Возможно, назван в честь какого-нибудь самодовольного Героя, решившего увековечить свое имя в мере измерения, вместо того, чтобы пользоваться старым добрым ярдом. А в миле одна тысяча семьсот шестьдесят ярдов.

Луиза вытаращилась на него

— Ты издеваешься, — решительно заявила она. — Это глупо. Почему, Бога ради, такое глупое число?

— Ах, оно очень оккультное и мистическое...

— А я говорю, глупое! В километре — тысяча метров. Это просто, легко и не требует запоминать дурацкие цифры, — она сложила руки на груди. — Вот так-то!

— ...да, моя леди, — пробормотал Гнарл с намеком на недовольство в голосе. — Но, Ваша Злобность, сердце башни работает в милях, поскольку она — старое, плохое, традиционное устройство и не использует эти ваши дурацкие новомодные меры. Оно не поймет этих ваших "метров".

— Значит мы разберемся с этой помехой, когда придумаем, как, — высокомерно заявила Луиза, выпятив челюсть.

— Ваша Злобность, я рад видеть, как Вы отрабатываете это королевское "Мы", — почтительно заметил Гнарл, — даже если оно растрачивается на такой ничтожный предмет, как обозначение длины пути.

Девушка моргнула.

— Нет, я имела в виду, что ты мне поможешь с этим!

— Как пожелаете, Ваша Злобность, — сказал Гнарл в безупречной манере, перед тем как вернуться к предыдущей теме. — Мой... знакомый относится к демоническому виду, но не стоит беспокоиться за свою добродетель, поскольку он ушел в отставку из инкубов. Он теперь известен тем, что может найти людей, которые предоставляют услуги для специальных клиентов.

Луиза надула губы. Это было серьезным моральным испытанием для неё. Убийство или порабощение гоблинов было... ну, фактически это было хорошее дело в глазах Господа, в конце концов, был папский эдикт на эту тему и всё такое. Сношения с демонами — а в случае с инкубами речь идет именно о сношении — были настолько далеки от добра, насколько это вообще было возможно.

— Ушел в отставку? — повторила она.

— Да, согласно слухам, — уверенно кивнул Гнарл. — И поверьте, даже если бы он всё еще был в деле, он бы Вами не заинтересовался.

Вероятно, у Гнарла были причины сказать это, подумала Луиза, а следовательно, возможно была причина, по которой она не должна подорвать его парой файерболов. Пока что.

— И почему же? — прошипела она.

— Отличное шипение, Ваша Злобность, — отметил Гнарл. — Причина невозможности для Вас стать его клиентом заключается в том, что Вы — женщина.

Луиза оторопела.

— Мне казалось, что ты говорил, что он — инкуб?

— Да.

Отлично. Она не собиралась об этом думать.

— И он узнает, где достать нужные нам вещи? — спросила она, оставив скользкую тему.

Гнарл кивнул, и светильник, болтающийся за ним, закачался вверх и вниз.

— Да, моя леди. Он или предоставит нужное сам, или укажет на тех, кто сможет это достать. Кроме того, его имя всплывает так часто, что я думаю, он обзавелся даже более обширной сетью связей, чем раньше. А значит, он может знать о судьбе сокровищ из башни или о том, где находятся кусочки сердца башни. И поэтому, — в голосе Гнарла появилась угроза, — нам следует поддерживать с ним хорошие отношения.

Луиза кивнула. Хорошо. Да. Она не будет любезничать с инкубом. Она просто... ищет источник информации. И не было ничего страшного в общении со злыми торговцами информацией, просто гляньте на Гнарла.

— Я поняла, — сказала она. — Так что... я могу отправиться с помощью сердца башни?

— Действительно. Вылизень! — рявкнул Гнарл, после чего на голос прискакал миньон, несущий массу темной ткани в руках.

— Для господина! — гордо объявил миньон.

Гнарл дал ему подзатыльник.

— Для госпожи, Вылизень, — вздохнул он. — Да, подходящее одеяние для Повелительницы, которая собирается на тайную вылазку в земли Добра и пушистости, и зайчиков, и всего такого прочего.

Луиза встряхнула одеяние, которое оказалось длинной, хорошо сшитой и удивительно чистой черной мантией. Она казалось теплой и удобной, и даже подходящей по размерам.

— Где вы это достали? — осуждающе спросила она.

Гнарл пожал плечами.

— Мы нашли еще одну невесту, она оказалась Вашего размера.

— Кровь отстиралась, — заботливо добавил Вылизень.

Розоволосая девушка вздрогнула, но надела вещь. Она была именно такой теплой и удобной, какой казалась. Длинна мантия с капюшоном достигала колен, однако рукава были чуточку длинноваты, впрочем, это было легко исправить даже с её навыками шитья.

— Я помогу с переговорами, — сказал Гнарл, — но останусь здесь. Я стар и не люблю путешествовать, кроме того я не думаю, что наших маленьких милашек стоит оставлять одних, особенно когда мы заняты ассимиляцией крупного гоблинского контингента.

Возможно, это была хорошая идея, мысленно согласилась, Луиза.

— Итак, как же Вам воспользоваться сердцем башни? Да, Вы изучали теорию. Но это не так уж и необходимо, хотя и помогает. Просто положите руку на сердце башни и представьте себе нужное место. А потом сделайте шаг вперед, — подсказал Гнарл.

Девушка вздохнула. Конечно же, нельзя так просто выполнить такое магическое действие, при том, что даже сильнейшие маги квадрата могли с трудом перемещаться на короткие дистанции.

*

Был поздний полдень, когда Луиза прошла сквозь сердце башни и вышла в центре древнего круга камней, частично поваленных, на поросшем травой склоне холма.

Именно так просто это и оказалось.

"Эта штука работает? Отлично, Вы меня слышите? Я Вас слышу. Я беспокоился, что повреждения сердца могли сказаться на его радиусе действия", - сказал Гнарл, чей голос раздавался прямо в её разуме. "Злые новости! Это значит, что Вы сможете вернуться в башню через эти врата! А если найдете другие фрагменты, мы сможем увеличить дальность! А еще если Вы сумеет обнаружить другие башни или усилители, то мы сможем перебрасывать Вас между ними. И..."

— Я слышу тебя, — сказала Луиза, просто чтобы убедиться. На земле рядом с ней была лужа, и она нагнулась над ней, чтобы рассмотреть себя. Сконцентрировавшись, она притушила свет своих глаз, пока он не стал совсем незаметным. Хотя её радужка осталась желто-розовой, она не была уверена, что сможет что-то с этим сделать. Это маленькое заклинание для сокрытия света было слабым, и книга предупреждала, что при сильных эмоциях оно разрушается, но это лучше чем ничего.

"Презлобно! Эта башня использовалась для присмотра за южной дорогой... Вы все еще там?"

Девушка огляделась. Пышные зеленые поля с резвящимися на них пони сильно контрастировали с болотами вокруг башни и той местности, которую она разглядела во время бури, загнавшей её туда, но она узнала это место.

Фактически, да, узнала. Это был древний круг камней, который она заметила на пути туда, и то сгоревшее дерево, в которое когда-то ударила молния. Следовательно, внизу была дорога, ведущая на юг и... да, там была деревня в восьми километрах отсюда, что было изрядным расстоянием для пешехода, но там были трактир и гостиница, следовательно, она могла купить там лошадь для поездки в Брюкселль.

Она бросила взгляд на диких пони. Кто-то незнакомый с верховой ездой мог бы попытаться поехать на одном из них, только для того чтобы быть сброшенным на землю и корчиться там от боли. Весьма сильной боли. Нет, лучше оставить их в покое, подумала она, опираясь на посох и размышляя, куда ускакала её кобыла.

Вдруг что-то боднуло её в спину. Она обернулась и уставилась на лошадь, которая явно не слышала её мыслей относительно "оставить их в покое".

— Кыш! — приказала она. — У меня нет для вас яблок!

Она запнулась.

— О, Основатель, как бы я хотела съесть яблочко, — добавила она. — Или любой другой фрукт. Или овощ. Лишь бы он не был грибом, или плесенью, или... а ведь в трактире есть еда. И я понятия не имею, зачем я это говорю лошади.

Пони ответил на это укусом за рукав. Она сумела выдернуть свою руку у него из-под носа — она привыкла к хитрости этих тварей — но тот сумел вцепиться в рукав. И отказывался отпускать, несмотря на её возмущенные вопли.

Поэтому Луиза заехала ему по морде бронированным кулаком.

И словно единый организм, все пони развернули свои морды к ней.

— Хорошие пони? — попробовала Луиза.

Твари были с этим не согласны.

Барменша в "Толстой хрюшке", трактире при деревушке Радис, вполуха слушала жалобы одного из владельцев пони, полируя полотенцем вымытые кружки.

— А п`ка я туда д`брался, всё было в дыму и мои лошадки сг`рели. Эт не`стественно. Не быват пожаров весной. Эт всё тот круг камней, все знают, что он приносит нещастья. Или гоблины запл`тили эльфам за это. Я потерял одно из своих меньших стад, и мне придется тяжко осенью, — бухтел Ст`рый Фил со своим кошмарным северным акцентом. -Де теперь брать молоко и шерсть, как не с моих лошадок?

Барменша отвлеклась от старого пьяницы, когда темная фигура в капюшоне открыла дверь и вошла внутрь. Лицо путешественника было неразличимо в слабо освещенном баре, а в левой руке он держал посох из темного железа. На секунду ей показалось, что из-под капюшона исходит странное свечение, но это явно был обман зрения. Возможно, свеча отражалась от оловянной кружки.

Фигура была бы значительно более зловещей, если бы не была такой маленькой.

— Бармен, — прохрипела фигура, добравшись до стойки, а потом закашлялась. -Гадский дым, — пробормотала фигура. — Бармен, — повторила она, оказавшись довольно молодой женщиной. — Мне нужна комната на ночь и еда.

— А... ну, да, -сказала ошеломленная барменша. — Два денье.

— Минутку, — сказала путешественница, подняв правую руку и спрятав её от барменши. — Мне надо... — она копалась в глубинах левого рукава, — ... надо было больше практиковаться, перед тем как...аха!

Она развернулась к стойке, протянув два серебряных денье.

— Беру, — сказала она.

Судя по её акценту и голосу, а также по произношению отдельных слов, барменша поняла, что это была высокородная и образованная персона, поэтому постаралась быть с ней повежливее.

— Благодарю, моя леди, — сказала она. — Я пошлю служку, чтобы он показал Вам Ваши комнаты.

Путешественница кашлянула

— А что на ужин? — поинтересовалась она.

— Хм... — задумалась барменша, вспоминая меню. — Тушенка из соленой свинины и... репа, морковка и капуста. Это не пища для благородных людей, но они так редко здесь останавливаются.

— Там же нет грибов, в блюдах? — спросила девушка. — Или, ух, крыс?

— Крыс? О Боже, нет, — удивленно ответила женщина. — Вы знаете, мой муж изо всех сил ст`рается держать м`рку, И... нет, грибов там тоже нет.

— Чудесно! — выдохнула Луиза.

*

Утром Луиза продолжила путь верхом на купленной лошади. Она двигалась по дороге в Брюкселль.

А следующим вечером возле ворот трактира была потасовка. Cт`рый Фил был жестоко избит, причем он клялся, что не видел нападавших, и что те напали со спины. Они отобрали его деньги, бороду, пояс, нож и коллекцию счастливых подков, которые защищали его от эльфов.

А пока люди были отвлечены, кто-то украл всех цыплят, разнес и поджег курятники. Местные винили гоблинов и вывесили объявление для Героев. Это ведь помогло, когда в подвале завелись гигантские крысы, правда?

6. Часть 2-2

"Когда дело доходит до Злых ритуалов, то нет места верней столицы. Они даже более надежны, чем истекающие кровью алтари в глубине лесов, потому что намного проще найти город, чем нужный алтарь из пророчества, невнятно описанный каким-нибудь неучем".

— Гнарл.

Копыта черной лошади цокали по гладкому камню дороги. К седлу был приторочен посох из черного железа. Несмотря на начало лета, всадник был замотан в полночно-чёрный плащ и натянул капюшон. Утренний туман убегал от одинокой фигуры, и вороны следовали за ней.

Луиза поежилась. Утром было довольно прохладно, а чистое небо намекало, что ночью было еще холоднее. С отвращением на лице она покосилась на преследующих её птиц. Эти проклятые существа охотились за её завтраком и преследовали её, пока она пыталась его съесть.

Нет, она не собиралась делиться. Девушка захихикала, потом запнулась на минуту, осознав, что это глупое хихиканье она издает из-за того, что не поделилась завтраком с птицами. Похоже, она начала сходить с ума после трех месяцев затворничества с единственным разумным собеседником в лице Гнарла. Она не считала миньонов за разумных собеседников, потому что, ну... они не были ими. Ей не стоило так ликовать от этого.

Но это был хлеб, в котором не было грибов или плесени. А еще у неё имелся бекон, из настоящей свиньи, а не из крысы. А еще масло. В башне, кстати, тоже было масло, и сейчас она задумалась, откуда бы ему там взяться. У неё не нашлось разумного объяснения, в роли источника на выбор были либо летучие мыши, либо крысы. Причем технология получения была непонятна. Как они доят грызунов в количествах, достаточных для создания сыра, столь обожаемого миньонами?

— Вы этого не получите, птицы, — прошептала она, вгрызаясь в бутерброды, сделанные ею лично перед выездом из трактира и завернутые в вощеную бумагу.

Когда она покончила с ними, столичный город Тристейна замаячил на горизонте. С этой возвышенности было видно, как трущобы и пригороды, выстроенные вне стен, расползаются и охватывают город. Их нищета была заметна по выбору стройматериалов, представленных деревом и булыжниками. На севере города к небу возносился плотный черный покров, подсвеченный огнем. Домишки жались к мрачным серым внешним стенам и реке Сенне, словно дети к материнской юбке, но им недозволенно было войти в обустроенное и охраняемое пространство.

Внутри стен стандарты построек хоть как-то соблюдались, хотя доходные дома опасно возносились на три, четыре и более этажей, самые высокие были построены компетентными магами земли из камня и стояли островками богатства и вкуса посреди моря построек простонародья. Это были приличные кварталы Брюкселля, столицы Тристейна, но их простонародная бедность была легко заметна в сравнении с городом за внутренними стенами, где селилось настоящее дворянство и богатейшие из торговцев.

Внутренние стены были значительно выше и лучше содержались, а также были отделаны мрамором. Будучи свежеочищенными и отремонтированными, они резко контрастировали с другими, меньшими стенами. Несколько бывших королей и королев потратили массу времени и денег на перестройку старейшей части города, проложив там широкие бульвары и отделав всё мрамором. Соборы, церкви и дворцы, созданные без единого шва и без помощи раствора магами земли, которые придали им красоту и прочность, недостижимую для обычных зданий, радовали глаз. Белый камень венчали шпили и купола из полированного мрамора и лазури, и наверху даже были разбиты сады. С такого расстояния можно было разглядеть даже чары, отводящие дым от внутреннего квартала. Дворец находился точно в центре, сам размером с город, и со стенами, по высоте превосходящими даже внутренние. Эти укрепления были украшены золотыми орнаментами, сияющими под солнцем.

"Мои глаза", — проворчал Гнарл, его голос разносился эхом в голове Луизы. — "Он стал еще более безвкусным и отвратительно Добрым с прошлого раза, а это о чем-то да говорит. Меня от него блевать тянет. Собственно, именно этим я и думаю заняться после такого отвратительного зрелища".

Было слышно звяканье и шебуршение, и отдаленный кашель перед тем, как Гнарл вернулся. "От этого города меня тошнит", — заявил старый миньон. — "Лицемерие Добра здесь довольно очевидно. Посмотрите, как много ужасно блестящих вещиц у богатых, пока бедняки живут в восхитительной грязи и убожестве! Иногда Добро вырабатывает способы по подавлению, контролю, порабощению и унижению, которые и не снились предыдущим Повелителям. А поскольку все богатства сосредоточены в руках немногих, это упрощает грабеж и разорение! Посмотрите на этот дворец! Какие возможности!"

Луиза побледнела. — Я не собираюсь грабить дворец Принцессы Генриетты!" -прошипела она в свою перчатку. — Ни в коем случае. Она — одна из моих старейших друзей!

По совести говоря, она вообще была единственным человеком, которого Луиза могла хотя бы приблизительно назвать другом, но она не собиралась говорить этого Гнарлу.

— Вы уверены? Если его хранилища похожи на те, что я помню, то они очень большие и очень полные. Ну, разве что они перевели всё золото на украшение стен. А еще они могут хранить там артефакты из башни. Но если Вы желаете проявить осторожность относительно политических вопросов и склонить корону на свою сторону... ну, я уверен, что должны быть непопулярные и богатые дворяне, с которых стоит сбить спесь, чтобы Ваша принцесса при том осталась довольна.

Пожалуй, артефакты принадлежат ей по праву, а некоторые из дворян подозревались... нет! Она не должна поддаваться искушению. — Эта тема сейчас не обсуждается! — огрызнулась Луиза. — А дворяне являются законными правителями, поэтому владеют богатствами! Ты говоришь, что я являюсь Повелительницей, что означает, что я отношусь к одному из видов дворян! Ничего не изменилось!

Она хлестнула поводьями свою лошадь, которая воспользовалась паузой и принялась общипывать куст, и продолжила движение.

*

В некотором отдалении от начинающей Повелительницы двигалась группка из пяти детей. Они совершенно определенно были детьми, поскольку были одеты как дети. Кроме того, они пинали цветы, крали цыплят и ломали вещи просто ради того, чтобы послушать звуки разрушения, издаваемые в процессе, а иногда напрыгивали на прохожих, избивали их до потери сознания и отбирали всё ценное, что лишний раз подтверждало, что им было не более шести лет. Жители Тристейна знали, что дети чисты и невинны. Безотносительно чистоты, их невинность была разнообразна. Например, эта кучка озорников была совершенно невинна в отношении принципа "уважай чужую собственность" и "будь добр к людям".

Однако, как ни странно, они не были детьми, но фактические они были миньонами ужасных темных сил. Следовательно, отсутствие человеческой доброты можно было расценивать как часть их природы, а неуважение относительно чужой собственности считать частью их работы.

Маггат поправил свой капот и зыркнул на своих компаньонов.

— Нам не нужно больше клуш. У нас их уже много.

— А что нам было делать? — спросил Игни и почесал свои рожки. От красного миньона ужасно несло разнообразными алхимическими реагентами и еще сильнее — взрывами. — Мы не можем их вернуть. Их домик горит.

— Так ты же его и поджег, — резонно возразил Максимилиан, который получил это имя от предыдущего Повелителя, который считал, что звучные имена, данные миньонам, увеличат их верность. Его обвисшая шляпа корчилась и подпрыгивала, словно один из упомянутых цыплят сидел внутри. С сосредоточенным выражением на лице коричневый миньон ударил себя по шляпе и ухмыльнулся, когда шевеление под шляпой прекратилось.

Маггат сложил руки.

— Мы ждем Скила, который должен выудить Феттида из пруда. Не стоило ему гоняться за утками, — недовольно проворчал он, глядя как мокрый синий миньон в платочке выволакивает из воды дохлого зеленого. — А потом мы двинем дальше, и ты, Игни, сможешь сжечь клуш, и мы пообедаем. А потом пойдем за Повелительницей. У меня есть план, и мы будем ему следовать, потому что это неправильно, когда Повелительница ходит без миньонов, и некому грабить для неё.

— Мы поможем, ага, — ухмыльнулся Максимилиан.

— Ага, — согласился Маггат, лениво глядя, как синий миньон воскрешает зеленого. -Ну, это всё, что нам надо делать.

Игни поднял руку

— А можно я сожгу дом?

Маггат мотнул головой

— Не, мы ведь скрываемся. А теперь мы скрытно скроемся отсюда, будто мы все зеленые. И может быть, Феттид в этот раз не утонет.

— Я не виноват, — встрял мокрый зеленый. — Утка удирала, и я влетел на ней в воду.

— Вода обманчива и хитра, — согласился Максимилиан. — Нужно быть осторожными с ней... Вы знаете, как говорилось в одной из моих поэм...

— И никаких поэм. Вообще никаких, — приказал Маггат, угрожающе подняв свой ржавый клинок.

*

Она никогда не была в этой районе Брюкселля, отметила Луиза. Он был построен на берегах Сенны, и относился к умеренно-благополучным районам, несмотря на свою близость к внутреннему городу. Возможно, на цену жилья повлиял вид сияющих стен, поскольку простолюдины не любили, когда их тыкали носом в их бедность, она точно не знала. Она просто следовала размытым указаниям Гнарла, пока ей не надоело блуждать и она не выдавила из него название цели, после чего спрашивала дорогу у прохожих.

Это почему-то расстроило старого гоблина. Судя по всему, Повелительница не должна была спрашивать дорогу, а предыдущему Повелителю такая мысль даже в голову не приходила. Луиза предположила, что это из-за того, что он был Повелителем — т. е. мужчиной — и Гнарл заткнулся. Что не могло не радовать.

В конце концов, она нашла трактир "Прелестные феечки". Это было крупное здание из серого камня, крупнее, чем окружающие здания, и выглядело оно более процветающим, чем встреченные ранее подобные заведения. Луиза с одобрением отметила растущие у входа розы и наемную охрану. По крайней мере, это не какая-нибудь дыра, в которых, как она читала в романах, обычно обитают таинственные информаторы. Она вошла, снова скрыв приметные волосы под капюшоном.

Её встретило жужжание голосов вместе со слабым запахом вина и пива. Впрочем, она этого и ожидала от трактира. Тут кто-то толкнул её, поскольку она продолжала стоять в проходе, и она наорала на них, забыв, что должна таиться.

"Попробуй найти кого-нибудь из прислуги и спроси их", — посоветовал Гнарл.

"Я знаю!" — прошипела Луиза. — "Думаешь, я никогда такого не делала?" И действительно, там была небольшая кабинка в нише стены, возле двери в главную залу. Отсюда она могла заметить женщину — довольно раздетую, с неудовольствием отметила она — наливающую напитки клиентам. Стоп, нет, это был раздетый мужчина. И... нет, ей нужно сконцентрироваться.

Женщина за стойкой была... нет, она точно была женщиной. Она была бы определена женщиной на любом языке, включая Брайля. Особенно Брайля. А любое её описание на языке жестов включало бы в себя круговые движения и, возможно, жест "эти штуки вываливались из платья". Луиза подняла взгляд на уровень глаз, изо всех сил стараясь не завидовать, и выдавила из себя:

— Я о-от Гнарла.

— Гнарл, — повторила женщина с интересной ужимкой — подпрыгнула и как-то сладко содрогнулась. Говорила она с галлийским акцентом. Заглянув в книгу, лежащую перед ней, она добавила:

— Да, у нас зарезервировано место для человека по имени Псевдо Ним. Правильно?

Девушка кивнула.

Женщина открыла проход для Луизы, проведя её в дверь, находящуюся за ее спиной.

— Проходите, мадмуазель Ним, и пожалуйста, выберите себе место.

Ступени вели куда-то под землю. Судя по чувству высоты, которое развилось у неё после трех месяцев пребывания в разрушенной башне, Луиза была уверена, что она спустилась глубже подвала такой постройки. Она нахмурилась, поскольку это здание было построено рядом с рекой. Определенно, бизнес процветал, раз они могли позволить услуги магов, сделавших постройку водонепроницаемой. Свет в глубине становился краснее, а в воздухе проплывали облака ароматизированного дыма.

Идя по облицованному деревом коридору, она внезапно остановилась, увидев — ну, она была неправа, назвав обслуживающий персонал наверху скудно одетыми. Она была не права. По сравнению с этими... Луиза почувствовала что краснеет, когда двое мужчин поклонились, приглашая её тем самым в главный зал.

"Гнарл", — зашипела Луиза в перчатку, — "ты что, привел меня в место... в место... с сомнительной репутацией?"

"Нет. Нет, нет, нет.", — возразил тот.

"Действительно? Потому что..."

"Я совершенно уверен, что люди прекрасно отзываются о нем".

Луиза надула губы. Это не то, что она хотела услышать. Юные леди вроде неё самой не должны были даже знать о существовании таких мест — хотя, конечно же, они знали — и они определенно не должны были в них находиться. Вне зависимости от наличия или отсутствия сопровождения. И для неё присутствовать здесь в роли клиента было немногим лучше, чем быть здесь работником!

Она подтянула свой капюшон. По крайней мере, она постарается, чтобы её тут не заметили. Она огляделась и заняла один из столиков в углу. Место, в котором — о Господи! — она не будет привлекать внимания обслуги в этом смысле, поскольку скандалить ей не хотелось. Она уселась, убедилась, что её спина упирается в стену, и сложила руки на коленях так, чтобы была незаметна сталь на её левой руке, и удалось избежать вопросов на эту тему. Она принялась ждать, задумчиво оглаживая кристалл на перчатке.

— Пссс! — зашипел на неё кто-то, вырвав из её мечтаний. Она подпрыгнула и принялась дико озираться, что, впрочем, было скрыто капюшоном.

Перед ней стояла небольшая группка. Мужчина с ярко-голубыми волосами явно был дворянином, его меч-жезл был на поясе, а под одеждой угадывался нагрудник. Хотя сама компания была смешанной. Возле него стояла подозрительная женщина с грязно-русыми волосами и мушкетом, болтавшимся за спиной, а на заднем плане маячила женщина, одетая в одежды монашки — отмеченные знаком целителей — и вооруженная простым посохом. Еще присутствовал какой-то мужлан, покрытый шрамами, с... Луиза запнулась... двумя штуками, выглядевшими, как помесь меча и тесака мясника, на поясе. У всех был весьма выжидательный вид.

— В чем дело? — осторожно спросила она.

Мужчина наскоро осмотрелся.

— Рыцарственная сова ухает в темноте, только когда хочет быть услышана, — прошипел он. — Иначе она сражается с трусливыми мышами.

Луиза вздохнула. Что это за псих?

— Изыди, незнакомец, не тебя я ожидаю, — властно заявила она. — Кому какое дело до деяний сов?

Вместо того чтобы уйти, мужчина кивнул.

— Хорошо, — заявил он. — Я принес черные вести. Совет набирает силу, и Семикратное Братство обнаружило, что не может остановить волну перемен. Мадам де Монтеспан у нас на хвосте, и мы боимся, что она захватит наши владения, несмотря на то, что у неё нет верных доказательств того, чем занимается наша ветвь в Амстелредамме. Водное Наследие не в безопасности от её ищущих глаз. Мы прибыли немедля после получения вести, что у Вас есть новое задание для нас.

— Простите, что? — переспросила ошеломленная девушка. — Кто вы такие, и почему не ушли, хотя вас об этом попросили?

Мужчина моргнул и переглянулся со своими сконфуженными компаньонами.

— Но у тебя же был отзыв? — медленно сказал он.

— Какой отзыв?

Женщина с мушкетом застонала:

— Я же говорила тебе, что эта гребаная фраза слишком похожа на то, что тебе ответит любой нормальный человек, — зашипела она на своего компаньона. — Во имя Основателя, это же трактир "Прелестные феечки", откуда тут возьмется таинственная фигура в капюшоне...

В этот момент из промежутка между сиденьями возникла фигура, облаченная в черный плащ с капюшоном.

— Вы чем тут занимаетесь, идиоты? — зашипела она. — Живо дуйте туда!

Дворянин сконфужено шаркнул ногой.

— Простите, простите, спутал Вас, — смущенно сказал он. — Если Вас не затруднит, забудьте всё, что я сказал.

Луиза со страхом наблюдала, как группа уходит. Это было... очень странно. Возможно, ей следует выпить, чтобы успокоить нервы. Нет, это плохая идея. Наверное, ей нужно снять капюшон и моргнуть обслуживающему персоналу, и ведь она правда не хотела, чтобы её поняли не так, и...

Кто-то справа от неё откашлялся. Это оказалась женщина, одетая во всё черное, с темными глазами, что создавало резкий контраст с её бледной кожей. Её волосы были укорочены до практичного "ёжика", а тихое позвякивание, раздававшееся, когда она двигалась, выдавало наличие спрятанных острых железок. Она молча взяла стул и нагнулась к Луизе, упершись руками о столешницу.

— Темный господин, — обратилась она к девушке, — епископ Нанта мертв. Приказывайте мне, о пылающеглазый.

— Что??

Бледнокожая женщина залилась краской.

— Простите, простите, — зачастила она, — я должна была встретиться с мужчиной. Эм... я не поняла, что вы женщина, с этим вашим капюшоном.

Она вскочила на ноги и отодвинулась от стола с грацией акробата, бросив денье на столешницу.

— Купи себе выпивку за беспокойство, — сказала бритоголовая женщина, исчезая в толпе.

...да. Ей нужно выпить, и плевать на последствия. Стоп. Пылающегла... её глаза светились? Проклятье, проклятье, проклятье! А она не может использовать эту мелкую магию, пока не успокоится, так что... Луиза оглянулась по сторонам и прикрыла глаза правой рукой, стараясь глубоко дышать. Она старалась не думать о том, что она находится в сомнительном месте или о том, что к ней постоянно пристают странные незнакомцы — что она ненавидела — или что...

— Ах, мадемуазель, — произнес голос, явно снова обращаясь к ней. Со вздохом Луиза посмотрела сквозь пальцы и ахнула, шокированная тем, что увидели её сияющие глаза.

Мужчина был... ну, он был. Он был. Он существовал, вне пределов и ограничений таких вещей как "здравый смысл" и "приличия". Его могучие плечи, тонкая талия с явно выраженными мышцами пресса и выпирающие бицепсы, пожалуй, были бы даже привлекательны, поскольку его сложение напоминало древних героев Романии, о которых Луиза сохранила некоторые приятные воспоминания, замешанные на девичьих фантазиях. Однако что-то в его лице беспокоило девушку — что-то, что её пугало.

А его одежда! О, его одежда! Она была абсолютно непристойна. По её мнению, это было даже хуже, чем если бы он был голый. Его штаны были слишком коротки и слишком обтягивающи, Луиза искренне надеялась, что там был пришит гульфик, поскольку это... эта штука, к которой притягивало её взгляд, вызывала желание сжать ноги и заскулить. Он носил рубашку без рукавов и с вырезом по центру, что было хуже, чем если бы он был вообще без рубашки. И... да, подумала Луиза, глядя вниз — её глаза автоматически пропустили вздутие — он явно носил женскую обувь.

А еще он был нарумянен, напомажен, и его усы были навощены и искусно уложены, но данная кроха нормальности — всё же это был писк дворцовой мужской моды — не компенсировала одежду.

"А вот и он", — довольно заявил Гнарл. — "Я везде узнаю эти усы. С`карерйеон, Принц Бездны, Хозян Лжи, Совратитель Мужей, как ты?"

Мужчина просиял, кончики его губ поползли выше, чем это было бы естественным для человека.

— Ах, tres bien, — сказал он с четко различимым галлийским акцентом, — Гнарл, старый ты гоблин! Я про тебя не слышал уже, да, восемьдесят лет! Я думал, что ты бросил меня и нашу маленькую дружбу. И называй меня Скарроном!

Ответом ему был пристыженный кашель из перчатки.

"Всё не так просто..." — начал Гнарл.

— Да, я уверен, mon ami, что у тебя есть масса интересных историй для меня про твои великие и Злые деяния! Я даже представить себе не могу, какие секретные и злые дела ты провернул за эти годы, разве что ты застрял на восемьдесят лет под землей.

"Ну да", — со вздохом признался Гнарл. — "Вампир убил предыдущего Повелителя, украл башню и закрыл меня в клетке."

— Ах! Надеюсь, это был один из тех ослепительно-прекрасных вампиров, с чудесными вьющимися волосами и...

"Нет. Это был ограниченный, приземленный, мелочный тип".

— О, это ужасно! Нам обязательно следует встретиться, mon ami, для маленького tete a tete.

Луиза нахмурилась. Были странности в его произношении, поэтому она подозревала, что он на самом деле не говорит на галлийском, а всего лишь вставляет несколько запомненных фраз, когда считает нужным. Но тут он обратил свое внимание на неё.

— Ах, Гнарл, так ты с подарком! Кто эта милая маленькая девочка с сияющими глазами? Дочь твоего нынешнего повелителя? Ну и ну, кто-то хочет, чтобы его маленькая девочка рано созрела!

Гнарл кашлянул.

"Э..." — начал он, но слишком медленно. Луиза уже нацелила жезл и перчатку в лицо мужчине. Впрочем, через несколько секунд она их немного опустила.

— Нет, — заявила Луиза, подымаясь на ноги и случайно сдернув при этом свой капюшон. — Гнарл, да как ты посмел отправить меня сюда... к этому отвратительно неотесанному мужлану! Я... Я не буду сидеть и терпеть оскорбления!

— Sacre bleu! — возопил С`карерйеон, Скаррон. — Это Карин уменьшилась и прокралась сюда, чтобы устроить мне погром! Я же шестьдесят лет не делал ничего плохого! Пощади меня!

"..." — не сказал Гнарл, вовремя включив цензуру. — "Нет, С`карерйеон, тебе повезло. Это новая Повелительница, довольно многообещающая в её мастерстве жестокой величественности, и обладательница мерзкого характера. Она бьет, жжет, пинает или еще как-то наказывает шута при каждой возможности!"

Мужчина вытер лоб.

— Как же хорошо, что я ошибся, — сказал он. — Я ужасно боюсь, что эта кошмарная женщина придет и сдерет с меня шкуру своими ветрами за все те мелкие прегрешения в прошлом.

"О, не нужно себя недооценивать", — прокомментировал Гнарл. — "Ты верховный принц Инкубов и лорд вздымающейся башни, хозяин одноглазых гигантов Ангарока и пурпурношлемных стражей глубин В`ханемсав. Твои прегрешения никак нельзя назвать мелкими".

Скаррон взмахнул рукой в сторону Луизы.

— Ах ты, льстец, — сказал он, улыбаясь. — Но, увы, меня так же постигли неудачи за прошедших шестьдесят лет. — Он грустно покачал головой. — Ты говоришь, что просидел последних восемьдесят лет в заключении под землей, но и мои дела шли не лучше. Но... ах! Это не разговор для общей залы.

Он поклонился Луизе, причем этот жест заставил его сложиться невозможным образом, так что голова коснулась голеней.

— Моя темная леди, — любезно обратился к ней он, — я обязан извиниться с предельной искренностью за мою кошмарную ошибку, ведь я не распознал вашу силу, и обвинил вас в том, что Вы — Карин Шквальный Ветер, использующая Ритуал Карманный Тигр и хитро прокравшаяся сюда.

— Ух, — произнесла Луиза, не уверенная, что ей еще стоит что-то сказать.

— Пожалуйста, пойдемте со мной, я думаю, что нам следует беседовать в более подходящем месте, — добавил он. — Гнарл, старый ты гоблин, я слышал, что ты запустил несколько petit пробных шаров в поисках моих услуг, а следовательно, я думаю, что... как бы это сказать, мы заключим договор.

"В этом-то и была идея", — сказал старый миньон, пока Луиза следовала за мужчиной — демоном — через еще одну дверь вниз и вниз по ступеням, причем у неё появилось тошнотворное чувство, словно она топчется на месте, не сдвигаясь при этом даже на миллиметр.

В конце концов, они вошли в комнату, похожую на ту, которую они покинули. Похожую, но не идентичную. Свет здесь был краснее, а дым гуще. Сквозь окна, выходящие, видимо, в другие помещения, можно было разглядеть какие-то огни и полуразмытые фигуры.

Но основное различие было в клиентуре. В предыдущей комнате была куча неопрятных твердолицых мужчин, вооруженных женщин, таинственных незнакомцев в черных плащах, сидящих по углам, и других личностей, которые взаимодействовали с социумом различными способами — в основном в области преднамеренных преступлений, заговоров и ограблений логов драконов. В этой комнате присутствующие были более демоническими, хотя в остальном разница была невелика. Грудастая рогатая женщина, увешанная пистолетами, играла в кости с мелкими импами, вдыхавшими дорожки пороха, пока мужчина с черно-синей кожей жонглировал глазными яблоками на сцене.

Кругом было слышны разговоры, шипение и взвизгивания, а также грубый смех. Несколько обитателей обернулись, чтобы посмотреть на вошедшую темную фигуру со светящимися глазами, но Луиза не показалась им слишком интересной или необычной, чтобы отвлечься от своих занятий.

— Ох, — слабо выдохнула Луиза. Это место выглядело, словно картина с описанием судьбы грешников после смерти, и... она торопливо ощупала себя, чтобы проверить, нет ли на ней каких-нибудь пробитых ран, полученных по пути сюда, поскольку с её везением её вполне мог кто-нибудь убить, и в результате она попала сюда.

— Ah! Mi mademoiselle! — сказал подскочивший к Скаррону рогатый слуга. — Добро пожаловать обратно. А кто эта Злоглазая леди рядом с вами? Она первый раз здесь? Как чудесно!

— Знаю, знаю, дорогой, — ответил мужчина, добавив к своим словам экстравагантный воздушный поцелуй. Скаррон взял Луизу за руку в дворцовой манере. — Добро пожаловать в ту часть трактира "Прелестные Феечки", которая находится в Бездне, — сказал он, с улыбкой от уха до уха. — Друзьям Гнарла всегда рады здесь, и я позабочусь о том, чтобы Вам дали членский пропуск. Но пойдем, пойдем! Мы должны выпить, а потом перейти к делу! В эти сложные времена, когда наследница престола находится под арестом и Совет регентствует, помогая бедствующей Королеве, всегда есть шанс для Зла отыскать свою маленькую прибыль.

Луиза остановилась. Моргнула. Моргнула снова.

— Подождите. Что?

Скаррон распахнул глаза:

— Вы не слышали? Где вы пропадали последних два месяца? Сидели в подземелье?

— Да!!!

7. Часть 2-3

"Страх — это единственный этичный метод контроля общества. Взгляните на это селение. В связи с тем, что я казнил всех, кто был старше тридцати, посадив их на колья, а выживших заставил пить кровь их родителей и запретил им снимать трупы, они испытывают боль и страх, они боятся меня и боятся за свои души. Однако теперь они не восстанут против меня, поскольку знают, что с ними случится, если они проигнорируют мое мягкое предупреждение. Так оно добрее, поскольку если бы они восстали, мне пришлось бы их всех казнить, медленно и жестоко, растянув казнь на несколько недель. Но я иногда думаю, что я излишне мягкосердечен".

— Луис де ла Валлиере, Кровавый Герцог.

— Это началось два месяца назад, — сказал Скаррон, усаживаясь в невероятно роскошное кресло в одной из приватных комнат. Луиза примостилась на краю кресла, ей этот вычурный образчик мебели не показался удобным. Оно было теплым, и ей показалось, что оно дышит. Мужчина закинул одну ногу на другую под таким углом, что любому другому человеку после такого этюда пришлось бы говорить очень высоким голосом, и опустил подбородок на сложенные руки. Раскрытую пару иссиня-черных крыльев Луиза изо всех сил представляла всего лишь тенью на стене.

"Минуточку, я сейчас...". С хлопком появилось изображение Гнарла, дрожащее и окрашенное в синие цвета, парящее над землей. "Видали! Как новенький, после того как со старого хрустального шара вытерли плесень. Вы меня видите?"

Скаррон просиял.

— О, oui, ты, старый овцененавистник. Ты совсем не постарел! Ну, может быть немного, борода выглядит длиннее. — Инкуб стал более серьезным. — Вы, конечно же, слыхали про Гражданскую Войну в Альбионе? — риторически спросил он.

— Конечно, — ответила Луиза. — Я была только... только три месяца вне досягаемости, в конце концов.

— Ах, отлично, отлично. Ну, Республиканцы победили. Король Альбиона и Принц Вельс мертвы. Принцесса Гиберния, по слухам, удрала в Германию, но поскольку ей всего девять лет, то толку от этого не будет еще долго. Но это всё не важно. Шок! Скандал! Позор!

— Что? — спросила начинающая раздражаться Луиза.

— Ну, выяснилось, что Принцесса Генриетта обручилась с Принцем Вельсом и даже послала своих людей, чтобы доставить своего возлюбленного в Тристейн! Пообещала ему свою руку и принесла священные обеты Богу и Основателю! Скандал и позор, особенно если учесть брачный договор, подписанный с Германией!

Ой.

— Эм-м... — сказала покрасневшая Луиза. Это... поэтому то... а потом это... и если добавить даты... да. О боже. Она была слегка ответственна за всё это, поскольку именно она прикрыла её на том большом балу и позволила свой подруге удрать на... какую-то секретную встречу. Несколько раз. Ночью. И принцесса вернулась в весьма встрепанном виде, в платье, одетом задом наперед и мокрая. Она сказала что плавала, но...

О боже.

— Генриетта, — грустно прошептала она, уже понимая, к чему идет дело.

"Хмм", — задумался Гнарл — "а она скороспелая. Уже два мужа в её возрасте. Напомню, что она происходит от Королевы Изабеллы III, которая была... её пра-пра-пра-прабабушкой. Или пра-пра-пра-пра. Я иногда начинаю теряться в потоке времени. В любом случае, она обычно принимала гостей в ванне, наполненной кобыльим молоком, и баловалась демонологией. Помнишь её, Скаррон?"

Инкуб ухмыльнулся.

— О да, она была скороспелой маленькой девочкой. Она впервые призвала меня, когда ей было всего пятнадцать, и была ужасно разочарована, узнав, что меня не интересуют женщины. И ей было шестнадцать, когда она приказала суккубу убить её старшую сестру и родителей. И было trХs разочарование, когда её сын заточил её и запечатал её магию. Но это были для нас прекрасные двадцать лет. Хорошие времена. Разве твой Повелитель тогда не захватил приличный кусок севера?

"Да, это были отличные деньки", — согласился Гнарл.

Тут разговор был прерван ненадолго грудастой женщиной с рожками и крыльями, одетой в эквивалент трех носовых платочков, принесшей напитки.

— Пожалуйста, mi mademoiselle, — сказала она с поклоном, после чего удалилась, покачивая бедрами.

Луиза отхлебнула и немедленно выплюнула обжигающе-крепкий алкоголь обратно в кружку. Естественно, этот факт она постаралась скрыть, поскольку не без оснований подозревала, что потеряет голову даже от нескольких глотков того, что тут подавали пинтами.

— Меня не интересуют те дни! — резко заявила она, отвлекая внимание. — Хватит воспоминаний, и расскажите мне, что произошло!

— О-о, только послушай, какой характер, — одобряюще сказал Скаррон. — Она неистова, Гнарл, хотя этого и стоило ожидать от рода де ла Вальер. Ну ладно.

Скррон разгладил усы.

— Итак, когда все узнали эту новость, тут же началась неразбериха. Конечно же, германцы были в ярости. Их выставили дураками. Да и Церковь была не в восторге. Поэтому одно вело к другому, они попытались и успешно осудили наследную принцессу за двоемужество и прелюбодеяние.

Луиза сглотнула.

— Они... они не могли... нет!

— Еще как смогли! — радостно возразил Скаррон. — Она всего лишь наследная принцесса, даже не королева, а её мать не помешала этому. Слухи из дворца говорят, что она обезумела от ярости. Она была виновна, в конце концов, по её собственному признанию, pacta sunt servanda в двоемужестве, поскольку она принесла священные клятвы сразу двум мужчинам. Что же касается прелюбодеяния... ну, она не смогла доказать, что она не занималась этим с Принцем Вельсом, опять же, существует презумпция, и всегда считалось, что если невеста не сможет доказать обратного, то происходит консумация брака, а поэтому — поскольку известно, что они встречались с Принцем Вельсом по крайней мере раз, пока проходили переговоры о свадьбе с германцами — прелюбодеяние было добавлено к её грехам. — Инкуб фыркнул. — Что очень глупо, конечно же, — добавил он.

— Ну конечно же! — взорвалась Луиза.

— Я знаю. Прелюбодеяние — это почти что и не грех, кому как не мне об этом знать. Иногда, особенно если всё проходит по согласию, оно почти не пятнает душу, что делает всё это бесполезным для порока и проклятия.

Луиза молча таращилась на него, а потом вспомнила, с каким существом она имеет дело. Ну, пока что она не вела с ним дело, поскольку было запрещено иметь дела с демонами, но она... да, она просто добывает информацию, а заключать сделки будет Гнарл. Да. Вот так вот. Это окольное умопостроение добавило ей сил и остановило от нападок на Скаррона, поэтому она сделала глубокий вдох и заставила себя успокоиться. Откинувшись назад, она скрестила руки.

— Итак, они обвинили её в двоемужестве и прелюбодеянии, — мягко сказала она, спрятав свое напряжение. — Но разве Кардинал Мазарин ничего не сказал по этому поводу?

Скаррон слегка сдвинулся в своем кресле, и его штаны протестующе скрипнули.

— Кардинал Мазарин брошен в самое глубокое подземелье за измену, поскольку вскрылось, что он пытался отдать принцессу замуж за императора Германии из личной выгоды — по слухам, там было больше тысячи экю взятки. Что, — мрачно добавил инкуб, — ужасно меня радует. Старый дурак заслуживает гнить там за то, что он сделал со мной и за те случаи, когда он мне помешал, о oui. Королева Марианна была не слишком способным правителем, если вы простите мне это высказывание...

Луиза была вынуждена признать, что это было правдой. Королева сильно сдала после смерти принца-консорта. Все это говорили.

— ...но теперь говорят, что она чокнулась от стресса, она целыми днями разговаривает со своим мужем и бранит свою "бесполезную безответственную дочь". Поэтому Совет коллективно выступает как регент, правя именем Королевы, пока она не оправится. Также они пытаются найти нового мужа для неё, любого, кто сможет зачать ребенка, поскольку с таким пятном на репутации немыслимо, чтобы принцесса заняла трон и... ну, вопрос с наследованием теперь неясен, однако есть вероятность, что трон займет Король Жозеф Галлийский. Они заключили мир с новым правительством Альбиона и подняли налоги, чтобы выплатить компенсацию Германии за деяния принцессы.

— Совет, — сказала Луиза тихим низким голосом. — Кто в нем?

Мужчина встал и достал из шкафа четыре рисунка. Перетасовав их, он разложил их перед ней.

— Un. Александер Николас де Мотт, граф де Мотт. Он...занятный человек, — сказал Скаррон с дьявольской ухмылкой. — Мы с ним провели несколько сделок в прошлом, несмотря на то, что он считал меня всего лишь человеком. Он человек больших аппетитов, больших страстей и проводит отличные вечеринки. Я уверен, что другие члены Совета его презирают, но он популярен среди дворян, и его праздники, карнавалы и другие маленькие развлечения принесли ему поддержку населения. Он самоуверен, общителен и прекрасный любовник.

Она побледнела, представив, что имел в виду Скаррон, и постаралась не сглотнуть.

— Понятно, — сказала она. — Я думаю... мать упоминала его как бесполезного щеголя, который не в состоянии даже одеть штаны без посторонней помощи, — поправилась она. Это не совсем то, что сказала мать, и если бы она знала, что её дочь подслушивает, то она бы выбрала другие слова.

— Щеголь? Ну да. Щеголи, как Вы изволили высказаться, имеют наилучшее чувство моды. Но бесполезный? — Скаррон прикрыл рот рукой. — О нет. Он умелый маг, и он более чем располагающ. А это необходимо, чтобы противопоставить его другим. Например, deux. Франсуаза Атенаис де Мортемарт, маркиза де Монтеспан. Она...

— Я плохо знаю её, — сказала Луиза. — Моя старшая сестра дружит с ней. Ну, они проводят совместные чтения, а однажды устроили дуэль из-за какой-то теории. Хотя нет, больше чем однажды. Это наиболее близко к тому, что Элеонора называет "другом".

— М-м-м, oui, oui. Она из первых красавиц страны, но кроме этого, она очень умна... возможно, слишком умна. Её называют "Алебастром", и это прекрасно описывает как внешность, так и характер. Она захватила сокровищницу и начала перерабатывать налоговый кодекс. Она спокойна, точна и холодна. Говорят, что жизнь людей, не повинующихся её приказам, она превращает в ад. Что смехотворно, поскольку жить в аду не так уж и плохо. — Он содрогнулся. — Она контролирует деньги, а следовательно, контролирует чиновников. И множество других вещей.

"Она мне нравится", — прокомментировал Гнарл. — "Красива и любит искусство бюрократии? Я думаю, что я бы реформировал её налоговый кодекс и расширил бы с ней мандат для крупных индустриальных построек, облегчив доставку товаров городскому населению. И обмазал бы расплавленным шоколадом."

Луиза открыла рот. Луиза закрыла рот. Открыла. И закрыла.

— Дальше...— торопливо выдавила она. — Как можно дальше, кто там третий?

— Trois? Это Арманд Жан дю Плессис, герцог де Ришелье.

Блеснуло понимание.

— О, ну конечно же, — горько произнесла Луиза. — Главный Судья. Конечно же, он замешан во всем этом. Без всякого сомнения, это он выдвинул обвинения против Генри... против принцессы. Следовательно, любой судья, которого он назначил с... Основатель, он же служил там десятилетиями, любой судья и магистраты в королевстве служат ему или, по крайней мере, верны. Он придает всему сияние законности, — насмешливо сказала она. — Все мило и... хорошо.

Подергивающееся голубоватое изображение Гнарла ухмыльнулось. "Действительно", — сказал он с ухмылкой кота, который не просто сожрал сливки, а сожрал все сливки в доме. — "Именно так поступает Добро, нет?"

— Не могу сказать, что что-то имею против него, — лениво произнес Скаррон, — потому что это именно он засадил Мазарина в самое глубокое подземелье, которое нашлось в королевстве.

— Амбициозный, доминирующий, наглый и энергичный, — мрачно произнесла девушка, игнорируя собеседников. — Да, совпадает. Не думаю, что его пришлось подкупать для этого, он вполне мог сам стать инициатором.

Покачав головой, она впервые внимательно взглянула на рисунки. А четвертым был... о нет.

— Oui, и последний quatre. Это Жан-Жак де Варде, виконт де Важоу.

— Мой жених, — произнесла Луиза, пока её мир беззвучно рушился.

Скаррон кашлянул.

— Насколько я знаю, обручение было разорвано после того, как Вы были признаны мертвой, — внёс ясность он. — Вашу лошадь нашли, измотанную и израненную, блуждающую по пустошам севера. А от Вас не осталось и следа. Oui, да, рыцарь-капитан Рыцарей Грифона, а сейчас рыцарь-генерал всех трёх орденов. Он сказал, что был обманом принужден помогать принцессе в её греховных деяниях, но как только узнал правду, то, во имя своей чести, сразу же доложил герцогу де Ришелье. Как человек чести, вы понимаете, — Сарказм просто сочился из темноволосого мужчины. — Ну, этот "человек чести" горд, одинок и самодоволен. В некотором роде это тот тип, в котором я не смог разобраться. Все остальные получили то, что хотели. Я не знаю, чего хочет он, несмотря на то, что он собирает военных для какой-то цели.

— Не может быть, — прошептала Луиза. — И.. я мертва. — Она прикусила губу. -Каттлея, должно быть, чувствует себя ужасно, — грустно сказала она. — Мне следовало сообщить ей... но нет, я... угх, — Она пнула свое кресло, и оно взвизгнуло, перепугав её.

— Возможно это был вопрос чести для него, но... я не думаю, что это приемлемо! Даже если и так, он не должен был помогать этим... этим ужасным людям!

— А еще говорят, что он спит с мадам де Монтеспан, — заботливо добавил Скаррон.

— Да как он посмел! — завизжала Луиза, заставив инкуба инстинктивно закрыться крыльями. — Как он посмел! Он должен быть в трауре! Его невеста погибла при трагических обстоятельствах... он не должен был немедленно прыгнуть в постель к какой-нибудь дешевой шлюхе! Да как же он посмел! И... и кроме того, из-за него арестовали Генриетту... этого лживого, лицемерного, трусливого, бесчестного, невоспитанного, свинского, нечувствительного, неверного, изменяющего, ужасного, мерзкого, тупого пса!

С пылающими глазами и развевающимися от невидимого ветерка полосами, она вцепилась обеими руками во что-то невидимое, словно душила кого-то, видимого только ей — что было правдой.

— Он за это заплатит! И она тоже!

*

На улицах Брюкселля банда из пяти абсолютно нормальных детей занималась абсолютно нормальными вещами, вроде воровства белья, очистки чужих карманов и бросания собачим дерьмом в проезжающие мимо экипажи. К последнему с удовольствием присоединились совершенно-реальные-человеческие дети, но в воцарившемся хаосе скрывающиеся миньоны быстро заскучали и продолжили свой путь, ведомые зеленым, который постоянно принюхивался.

— Тут! — объявил он, показывая на крупное каменное здание, стоящее на набережной.

Маггат с сомнением посмотрел на Феттида, и его скепсис разделяли все миньоны, кроме Игни, который сосредоточенно счищал птичье дерьмо с подоконника и складывал его в мешочек на поясе.

— Это потому, что оно стоит возле реки? Учти, Скил не хочет еще раз оживлять тебя. Я думаю, что в тебя попало немного голубой жизненной силы. Но ты не можешь плавать, Феттид.

— Ага, — добавил Максимилиан. — Феттид иногда бывает тупой. Хотя и не так, как гоблин, но близко к этому.

— Послушайте, я чую это, — прошипел обиженный миньон. Он ткнул пальцем в свой нос. — Хотите поспорить с этим носом? Нос лучше чует, чем вы.

— Ты сам смердишь, — возразил Скил, перевязывая платок. — Хотя мы можем попробовать, Маггат. Что плохого может случиться?

Маггат зыркнул на синего.

— Нас поубивают злые люди, а ты не успеешь удрать и спрятаться, чтобы потом оживить нас, и мы умрем навсегда? Кроме того, Повелительница и Гнарл нам устроят, если обнаружат. Особенно Гнарл.

— Ну, да, — согласился Скил, — а кроме этого возражения есть?

— Послушайте, — сказал Феттид, принюхиваясь. — Я чую это. Это здание смердит злом, совсем как Игни смердит горючим. Зло и Бездна, и пот человеков, и рогатые, выпивка и шерсть, и огонь, и...

Максимилиан застонал, шлепнув себя по лбу своей четырехпалой рукой.

— Идиот! Почему ты сразу не сказал, что тут пахнет рогатыми! Мы же их ищем, потому что друг Гнарла из них. Ты тупой, как человеки, которые не умеют говорить.

— А разве не умеющие говорить человеки тупые? — удивился Игни.

Коричневый мотнул головой.

— Не, понимаешь, "тупой" на самом деле означает...

Тут он получил подзатыльник от Маггата.

— Ты опять начинаешь разводить свой пое-тизм, Макси, — уличил его крупный миньон, — поэтому тебе пора заткнуться. А нам надо зайти внутрь и выпить, пока Феттид будет искать рогатых и Повелительницу.

*

— Это надолго? — прошептал Скаррон Гнарлу, пока оба наблюдали за бесящейся Повелительницей, которая выдавала всё более длинные цепочки ругательств, описывая своего бывшего жениха. — Ты же говорил, что она этим занимается всего несколько месяцев? Однако она прекрасно освоила начала разглагольствований! Я подобного уже несколько лет не слыхал.

"О, она обычно довольно долго вещает, а потом дуется", — поделился наблюдениями Гнарл. — "В её наследии было столько Зла, что не удивительно, что она имеет природный талант. В любом случае, С`карерйеон, я думаю что нам нужно вернуться к делу".

Инкуб снова уселся, однако постарался не попадаться на глаза Луизе.

— О, конечно, mon ami. Я думаю, что ты хочешь купить информацию, по обычным расценкам. Потому что мы с тобой старые друзья и потому что я надеюсь на новые сделки с вами. Я поделюсь базовой информацией о событиях бесплатно, поскольку было бы глупо платить за то, что легко можно добыть на улицах.

"Ты временно полезный союзник, С`карерйеон "

— Ах ты, льстец.

"М-м-м. Итак, несколько вещей. Несколько пропавших из башни артефактов, и я подозреваю, что они прошли через твои руки, но они имеют низкий приоритет. Есть две более важных вещи. Первая, этот мерзкий вампир сумел повредить сердце башни и выщербить оттуда несколько кусочков."

Рука Скаррона в ужасе метнулась к его губам.

— Zut ahors! Это же...

"Оно стабильно", — уверил его Гнарл, — "и не собирается взорваться. Пока что. Но раз оно повреждено, то оно много чего не может делать, как должно. Я думаю, что было выбито три или четыре фрагмента. Поэтому вернее будет сказать, что оно едва стабильно".

Мужчина надул губы.

— За это я сделаю тебе скидку, — объявил он. — Взрыв дикой магии, который сотрет северный Тистейн, если какой-нибудь идиот-герой стукнет киркой по сердцу и повредит его, не входит в мои планы. Поэтому если я сообщу тебе это, я надеюсь на ваши быстрые действия.

Гнарл оскалился.

"Я могу обещать тебе это", — согласился он. — "И второе. Грязный вампир заложил почти все доспехи Повелительницы. Она не может злодействовать в таком виде — в лучшем случае, она может красться тут и там и быть зловещей личностью в черной мантии. А этого не достаточно. Особенно если учесть, что она явно относится к буйствующим Повелительницам, а не к неуловимым Осквернительницам. Следовательно, я хочу заключить договор на комплект брони, подходящей к перчатке."

— А какую перчатку она использует? — спросил Скаррон. — Это Коготь Кститины? Или Зубец Оасаки? Или...

"Это Перчатка".

— Однако, — Скаррон глянул на Луизу, которая прекратила орать и теперь ритмично сжимала и разжимала кулаки, что-то бормоча себе под нос. — Я тут знаю кое-кого, и она будет счастлива поработать над таким проектом. Она всегда хотела сделать что-то грандиозное с этим её хобби, но увы, ей изредка перепадали заказы на кирасы или что-то в этом роде, а всё прочее приходилось на ювелирные изделия.

"Я думаю, что ты захочешь свои комиссионные", — цинично предположил Гнарл.

— Я думаю, что обойдусь в этот раз, — ответил Скаррон, вставая и расправляя крылья. — За первое я возьмусь лично. А что до второго, то я просто хочу, чтобы моя маленькая девочка была счастлива, — он сделал паузу. — Но даже не надейся, что это станет нормой, — добавил он. — А когда мы поставим твою Повелительницу на ноги, тогда мы, ты и я... ну, сможем восстановить знакомство как следует, а?

"И ты даже сможешь рассказать, почему ты тут открыл бар и занимаешься торговлей информацией, вместо правления обширными владениями в Бездне..."

Мужчина надулся

— Не стоит увлекаться и настолько испытывать свою удачу, — предупредил он. — По крайней мере, купи мне выпивку.

8. Часть 2-4

"О-о, нет, никогда не верь никаким эльфам, понимаешь. Они странные и кошмарные тварюшки, ужсна извращенные. Они смердят смолой, `меют остроконечные головы и боятся чеснока. Эт поэтому я ем столько чеснока, так что клятские эльфы не придут и не украдут моих л`шадок. Я всего один день этого не делал и поглядите, что они наделали. Эт эльфы подожгли мое стадо своими злыми лучами с неба, и эт они наняли гоблинов, которые украли моих цыплят и отлупили меня".

— С`трый Фил, необразованный пастух.

Луиза де ла Валлиере взбиралась всё выше и выше по длинной спиральной лестнице в глубинах Бездны. Она поднималась? Спускалась? Большую часть времени ей казалось, что она движется вверх, но были моменты, когда она не была уверенна. За окнами можно было разглядеть затянутый дымом пейзаж и пылающие вдалеке огни. Когда она была возле земли, она разглядела давящихся от чада демонов.

Следуя указаниям Скаррона, она добралась до конца лестничной клетки и постучала в обитую бронзой дверь.

— Входи, — донесся до неё голос.

Он не звучал... демоническим. Возможно, это должно было её ободрить.

За дверью была вполне нормальное жилое помещение с продуманной обстановкой. Магичка не ожидала увидеть тут комнату, так похожую на комнату Элеоноры в их имении, со всей этой бумагой, разбросанной по всем поверхностям и пришпиленной к стенам, однако что было, то было. А строгая стильность черного базальта и бронзы была изрядно испорчена побелкой и переводными картинками котят, пони и тому подобного, наклеенных на стены.

Мужчина, сидящий в кресле, наверное, был самым прекрасным мужчиной, которого Луиза когда-либо видела в своей жизни. Его длинные черные волосы, и то, как они подчеркивали его островатый подбородок, заставили её почувствовать слабость в коленках. Во рту стало сухо, словно посреди жаркого лета, когда она разглядывала его, отмечая мощные бедра, талию, крупную грудь и...

Стоп. Минуточку.

Луиза влепила себе пощечину той рукой, на которой не было перчатки, и прищурилось на это воплощение мужественности, которое наконец-то раскрыло рот и заговорило. И сказал он:

— Вот пидорство. Я опять забыла его включенным?

Потом был момент неуверенности, а затем, без малейшего изменения внешности, он стал абсолютно и точно женщиной. Она встала и разгладила складки на своей юбке.

— Извини, — опять извинилась она. — Я опять опаздываю? Уже моя смена в верхнем мире? Я думала, что на сегодня не назначена работа в баре!

Пока она говорила это, пара толстеньких рожек втянулась в её лоб, как и четверка атрофированных крыльев а-ля летучая мышь.

— Что, демон его побери, это было? — выдавила Луиза, стоя с широко распахнутыми глазами.

— ...так, ты не от Па, раз не знаешь про это, так что... Хм...

Темноволосая девушка помассировала шею. Она выглядела лет на двадцать, фигуристая и слегка пухленькая, причем в основном в области бюста, а её волосы были грубо стянуты повязкой.

— Полуинкуб. Иногда это случается, когда я чем-то слишком увлекусь. Я становлюсь привлекательной и всё такое. Это ужас как неудобно.

— Но... — Луиза облизнула губы. — Ты была... Я... ну, таким мужественным и...

— Нет, — ответила она сухим тоном человека, которому часто приходится объяснять одно и то же. — Я же сказала, полуинкуб, а не суккуб.

— Но...

— И да, я женщина, — девушка вздохнула. — Ты даже не представляешь, как тяжело найти себе парня, когда твоя внешность излучает чистую мужественность. Девушки таращатся на тебя с открытыми ртами, а парни пугаются. Гадским полусуккубам проще... ну, по крайней мере, женщинам, — она покачала головой. — Но хватит об этом. Кто ты и почему ты в моей комнате?

— Скаррон... твой отец сказал, что бы делала броню и... я новая Повелительница и... — о, Основатель его побери, её язык завязывался узлами, и она выставляла себя полной дурочкой, гадство, гадство, гадство.

Она попробовала еще раз.

— Я хочу заказать комплект брони у тебя.

— Правда? — с внезапным энтузиазмом спросила девушка, широко распахнув глаза. — Правда, правда? Я, кстати, Джессика. Правда?

Луиза оглянулась. В голосе слышалось... как-то чуточку чересчур желания.

— Да? — рискнула она.

Джессика развернулась и бросилась к столу, покрытому рисунками. Луиза была поражена, когда разглядела некоторые наброски, которые были либо плодом горячечных и извращенных фантазий, либо девушка использовала некоторых демонов снизу как натурщиков, чтобы набить руку.

— Честно говоря, это мой первый настоящий заказ на броню, поэтому мы всё сделаем с нуля! — счастливо объявила Джессика. — Да! Это мой шанс сделать себе имя. Если Повелительница захватит страну, одетая в мою броню, это определенно разрекламирует мой бренд! И даже если ты этого не сумеешь, то ты натворишь дел, а это значит, что ты — а следовательно, и моя работа — войдете в историю! Мы еще покажем этим бездушным адским кузням, которые не хотели брать на работу дизайнера-полукровку, что они потеряли!

*

В надземной части бара "Прелестные Феечки" было жарко и шумно. Нормальная толпа отщепенцев, наемников и прочих оппозиционеров была разбавлена женщинами, одетыми в платья с щедрым вырезом, и мужчинами в обтягивающих штанах. Что было необычным, так это группа совершенно нормальных детей, занявших стол и заказавших выпивку. Все посчитали, что детям лучше пить здесь, где они были под присмотром ответственных взрослых. В конце концов, никто не хотел, чтобы пьяные дети бушевали на улицах. Мелкие засранцы и так всех достали, даже будучи трезвыми.

Миньоны дружно опорожнили свои кружки пива и с облегчением выдохнули. После дискуссии они решили, что будут тут инкогнито, а вместо когнито наденут то, что носил кто-нибудь, уже заплативший за пиво. Правда, Феттидом был поднят один маленький вопрос относительно этики, поскольку он напомнил, что оплата чего-нибудь нарушила бы Кодекс Миньонов, но после напряженного спора была решено, что если они украдут больше, чем потратят, то они не сделают чего-то Правильного. Наилучшим решением было бы украсть уплаченные деньги, но это был бар демонов, а демоны славились своим недружелюбием к тем, кто проводил этичные грабежи. А еще их было сложно убивать всего впятером, что сильно повлияло на арифметику морали.

Поскольку они не собирались драться, а просто ждали шанса помочь госпоже, они заказали еще по порции.

— Герой! — пропел менестрель, тренькая на своем инструменте. — Да, здесь я, чтобы спеть песнь о герое!

Внимание сместилось на него, поскольку за неимением лучшего развлечения люди решили послушать.

— Тоска-а-а, — проскулил Феттид, на что Максимилиан ответил подзатыльником.

Чем дольше пел менестрель, тем громче становился скрежет зубов Максимилиана, которого бесило издевательство над поэзией.

В конце концов, из зала раздался голос:

— Эй! — Оказалось, что кричал какой-то мелкий ребенок, одетый в рваные тряпки и с дубиной. — Ты ужасный поэт! Зачем ты всунул в каждый ряд столько разных слогов, а? Слишком туп, чтобы работать с размерностью. И ты рифмуешь несочетаемые слова, болван!

Маггат закрыл руками лицо.

— Цт, — пробормотал он. — Вот поэтому мы и не берем в бары Макси. — После чего вскочил. -Ладно, скоро драка. Игни, я думаю, у нас будут проблемы, если мы подожжем это место, это же бар рогатых. Если Гнарл об это узнает, он сделает с нами что-то ужасное. Поэтому только лупила. Никаких тыкалок или яда, понял, Феттид?

Он оглянулся, стараясь разглядеть исчезнувшего зеленого.

— Похоже, мы нашли проблем на свою голову, — пробормотал он, глядя, как Максимилиан напрыгивает на обреченного — и также недостаточно умелого — барда и начинает охаживать его дубиной.

К его сожалению, аудитория согласилась с мнением этого мелкого вонючего ребенка, да и сама драка была более интересной, чем выслушивание очередной паршивенькой песни про подвиги Гиша де Грамонта. В конце концов, все уже неоднократно слышали про то, как он остановил Фуке Рушащуюся Грязь, учитывая, что это было три месяца назад. "Придумай что-то новенькое" — было общее мнение. Все-таки это был не единственный его подвиг с той поры.

И это счастливое время продолжалось, пока Феттид не пырнул какого-то дворянина и не украл его жезл-меч, после чего драка в баре стала серьезной.

*

— Это?

— Слишком откровенно.

— А это?

— Я просто не смогу надеть это без корсета.

— Хм... Это?

— Мне нравятся каблуки... Но с этими шипами я даже сесть не смогу, чтобы не пораниться. И снова слишком откровенно. И острые части.

— Хорошо, как насчет этого?

— Полуголая. Не пойдет. Мне нужна броня не только на руках, голенях и... мхм, определенных частях торса. Нет.

— Это?

— Две трети обнажены. Дважды нет.

— Это?

Луиза отшатнулась, прикрыв глаза.

— Одень хоть что-нибудь! — взвизгнула она, отводя глаза от полуинкуба и заливаясь краской.

Джессика надулась:

— Скучная ты, — обвиняюще заявила она, пока тени изменяли свою форму, превращаясь в простое зеленое платье. — Всё, всё, уже можно смотреть. Я сделала это только потому, что ты целиком забраковала то, что я предложила.

— Всё, что ты предложила, было... ужасно неприличным, — выдавила Луиза, всё еще краснея. — Я не могу такое надеть. Просто не могу. Даже если бы оно было приемлемым... а оно неприемлемо... я... у меня просто нет фигуры для них, понятно? — слабо сказала она. — Это ты в них щеголяешь... ну, создавая иллюзии вещей. Катт... моя старшая сестра могла бы их надеть, если бы не была еще более скромна, чем я. Она фигуристая. Я — нет, и... не нужно над этим издеваться! Я... я еще расту!

Джессика воздела руки к потолку и снова бросилась к своему столу с рисунками. Порыскав в них, она извлекла из-под бумаг несколько книг. Луиза вздохнула, когда увидела состояние их корешков. Они были почти стерты от частого использования. Темноволосая девушка разложила их и поманила Луизу.

— Глянь, — указала она, — я использую классические решения как источник вдохновения. Вот смотри... вот это с каблуками носила Леди Асамаерес, которая подняла орды мертвецов по всей Галлии шесть сотен лет назад. А в то, что ты назвала "полуголым", одевалась антипапесса Луксурия. И...

— Минуточку, — медленно произнесла Луиза, глядя в книгу. — Перелистни одну страницу назад. — Она уставилась на фигуру, изображенную там. Судя по сложению, это был мужчина, но он был полностью скрыт под броней, так что это вполне могла быть мускулистая и плоскогрудая женщина. Его лицо было неразличимо, только глаза зловеще горели в тени шлема. Он держал две брутальных палицы, чьи навершия были выполнены в виде драконьих голов. На плечах покоилась медвежья шкура.

— Кто он? — с придыханием спросила она.

Джессика пробежалась глазами по странице.

— Это... Вильям Кровавый. Не слишком значительный адепт Зла из Альбиона, падший рыцарь, — она провела пальцем по странице, — пропал при таинственных обстоятельствах, после того, как задолжал денег вампирам.

— Мне нравится, — сказала Луиза. — Нет, не та часть, что про вампиров, а вид. Эти шипы. Это, — она ткнула пальцем в страницу, — то, что все эти твои женские штучки не прикрывают. В прямом смысле! Зато тут! Эта броня пугает людей и защищает тебя! Это то, что выглядит темным, зловещим... и хорошо смотрится!

Темноволосая девушка безучастно глянула на неё.

— Неа. Она совершенно скрывает твою фигуру.

— Да нет у меня никакой фигуры! — зарычала Луиза, а потом закашлялась. — Пока что. Но будет. И... — она сделала паузу, листая страницы. — Да! Вот! Глянь на эту, с пустой маской, двуручным мечом и комбинацией стали и кожи. Это намного лучше, чем... — она перелистнула несколько страниц, — да, она использует этот же меч, но сочла себя обязанной прикрыть т-только нижнюю часть лица и ничего не надела на ноги.

— Но у тебя симпатичные ноги, — сказала Джессика, наблюдая с рисунками в руках. — Твои ноги... как там это слово? Гибкие? Это именно то, что я подразумеваю? И глянь, если мы используем для обуви стиль Вестальфазза, взгляд сам будет к ним притягиваться. Мне правда нравится этот вариант. Это отличный способ их продемонстрировать.

— Я ими дорожу! И не хочу, чтобы они обгорели, если кто-то швырнет в меня огнем, или когда... когда кругом летает картечь или что-то в этом роде, — возразила Луиза, сложив руки. — И только глянь на эту штуку! В ней же холодно! Неудивительно, что можно увидеть её... кхм... ну, ей действительно очень холодно в этой одежде! Я отказываюсь!

Она сделала глубокий вдох. В её голове начал формироваться план. Слегка гадкий план, который кое-кто даже назвал бы Злым, но он определенно был лучшим вариантом из всех возможных. Все же ей нужна была броня, позволяющая ей оставаться неузнанной. Луиза выпятила челюсть.

— Я собираюсь выступить против совета предателей и экс-жениха, который, во-первых, тоже изменник, во-вторых, любитель подонков и просто пёс. Я хочу, чтобы меня боялись. Я хочу, чтобы они видели страшную темную леди, которая размажет их своими м-металическими сапогами. А не кого-нибудь... кто вызовет у них п-похотливые мысли!

А теперь нижняя губа задрожала у Джессики, и общее недоверие явно чувствовалось в старшей девушке. Луиза медленно выдохнула.

— Послушай, — более мягко сказала она. — Эти рисунки платьев и всего такого, они... симпатичные, пусть даже они и слегка... — она кашлянула — дерзкие. А у меня сейчас нет большого количества подходящей запасной одежды, так что когда я получу свой доспех, мы сможем поговорить о вещах, которые я буду носить без него... потому что, Основатель мне свидетель, я не хочу носить латы постоянно. Фактически, — добавила она, — мне определенно понадобятся платья, потому что... ну, я не умею шить... — да, вот так, сделать осторожное признание. — "И ты когда-нибудь видела, как миньоны пытаются шить? Они ужасны. Они сшивают рукава вместе, а потом прорывают новые дыры при малейшей возможности.

Джессика невольно засмеялась, оживилась и, разбросав свои бумаги, взяла свежий уголек.

— Хорошо, — сказала старшая девушка, хрустнув пальцами. — Да! Именно так! Я была слишком привязана к умирающей старой моде! Я им покажу! Я возьму классический мужской образ и придам ему неоготические женские черты! Я смешаю старомодную школу Стали-и-Крови с новыми пост-Имперскими тенденциями!

— Эм-м, — сказала Луиза, которая поняла все слова по отдельности, но упустила, что получится в сумме. Она решила поднажать.

— В конце концов, — добавила она, — Карин Шквальный Ветер определенно величайший герой прошлого поколения, и... она носила полный доспех, так почему бы не и-использовать её, как источник вдохновения? Вроде того как можно забронировать кого-то, но не забыв надеть на него броню?

— Классика! Пост-феодальный падший рыцарь! Да! Повелительница новой эры, эры пороха и кровавых завоеваний! — объявила Джессика, пока её уголек скрёб по пергаменту, словно очень шустрый сумасшедший паук.

— ...ты поняла, что мне понравились те каблуки?

— Ага! А еще оно сыграет с женскими темами, четким выражением, что — "Нет, я не какая-нибудь сучка-полусуккуб, которая может обзавестись парнем, всего раз взмахнув своими дурацкими длинными ресницами, вместо этого у меня достаточно мощи, чтобы сжечь твое лицо, и я не позволю играть со мной". Напористая гиномагократия, сила брать то, что ты хочешь, вместо того, чтобы надеяться на какого-нибудь мелкого идиота, который втюрится в первую попавшуюся блондинистую рогатую козу, которая вальсирует, пока у вас все неплохо идет, определенно так! Оно выглядит адски. — Она сделала паузу. — Но мне придется наложить кое-какие чары, чтобы помочь с балансом, который... да, это получается... да!

Луиза вздохнула и пошли искать, где бы присесть. Процесс явно затягивался, это она поняла, так что она могла воспользоваться паузой и привести свои мысли в порядок.

*

Игни ходил от одного стонущего тела к другому, опустошая их кошельки. Когда его красная рука сомкнулась на кобуре с пистолетом, его глаза вспыхнули. Так же как и руны на его левой руке.

— Игни нравится, — он, только что не пуская слюни, собрал весь порох, который смог найти на избитом человеке.

Выдержав небольшую паузу, он оглядел комнату. Там всё еще продолжалась драка, применялись тяжелые предметы, а скупо одетые барменши хватали взрослых мужчин за головы и сосредоточенно сталкивали их лбами.

Игни сделал в уме отметку, что те, вероятно, относились к рогатым, а значит, их следовало избегать.

Маггат, конечно же, мародерствовал, даже в более систематической и эффективной манере. Он притащил с собой свой мешок, и тот уже был порядком набит. Феттид опять пропал — никто не знал, куда он мог отправиться, оставалось разве что искать его по запаху, Скил восседал на балке, драматически запахнувшись в свой новенький плащ. А Макси...

Маски держал невезучего барда за воротник.

— Говори! — требовал коричневый у перепуганного мужчины. — Говори!

— Я... я... я...

— Скажи это правильно. Ты не заикался, когда делал это!

— Я... Я искренне клянусь, что...

— Никогда-никогда...

— Н-никогда, никогда не буду рифмовать два... — он закашлялся, когда коричневый усилил свою хватку, два или более слов, которые не... которые не рифмуются.

— И?

— И.. я... к-клянусь, что б-буду соблюдать размерность стихов и песен, — произнес человек высоким от ужаса голосом. — А если и сделаю это, то только потому, что не смог не согрешить и придумать лишний слог для короткого слова!

Миньон ударил его по голове и избавил от кошелька, лиры и жакета одним плавным движением. Максимилиан тренькнул на лире и кивнул.

— Ну, я думаю, что мы здесь почти закончили, — весело сказал он. — Злой день для денег и музыки.

*

Луиза стояла в своем нижнем белье, ужасно счастливая от того, что выстирала его вчера и высушила своим розовым огнем. Подпалины были почти незаметны. Джессика делала с неё зарисовки, пробуя различные конфигурации из книги. Луиза не была уверена, чем всё это закончится, но она точно знала, что у неё в этой позе затекли руки, и искренне надеялась, что полуинкуб немного ускорится.

Наконец, довольная темноволосая девушка ей кивнула.

— Уже закончила? — с надеждой спросила Луиза.

Джессика выглядела шокированной.

— Нет, конечно же нет, — ответила она. — Это я закончила базовый профиль тебя и твоей фигуры и... ну ты знаешь, всего прочего. Сейчас, — она выудила более тонкие листы бумаги, — сейчас я начну рисовать модели брони. О, и не надо одеваться, потому что как только я закончу рисовать, мне нужно будет снять с тебя мерки.

Луиза застонала. По крайней мере, здесь было тепло. Честно говоря, ей было даже комфортнее находиться здесь в одной сорочке, чем в длинной толстой мантии. Но не в этом суть! Суть была в том, что она сидит здесь в одном нижнем белье! А настоящие леди так не делают!

— Там есть одеяло, если ты вдруг замерзла, — добавила Джессика.

Преисполненная благодарности, Луиза нашла указанный предмет и плотно завернулась в него, после чего вернулась в свое кресло. Через несколько минут разглядывания комнаты, облаков плотного смога за окном и краснения при виде рисунков над рабочим столом другой девушки, она прокашлялась.

— Ну... эм-м? — спросила она. — Я не думаю, что это было бы очень грубо. Поэтому я... как бы... вроде, хотела спросить... как ты?... Ты понимаешь. Эм-м. Ну, про это.

— Ой, да ты знаешь, как это, — даже не отрываясь от работы, ответила Джессика.

Луиза не знала как это, о чем прямо и сказала.

— Ах. Ну, понимаешь, — Джессика посмотрела вверх, вытянув правую руку и работая запястьем, — что-то около шестидесяти лет назад темный лорд Бездны решил захватить верхний мир. Ты знаешь, порталы, буйствующие демоны, довольно стандартно. Однако, эм-м, блуждающая команда Героев, которые только что убили Мясника Иберии, оказались рядом с одним из первых порталов, и их засосало в Бездну. Они там поубивали большинство его генералов, сожгли его цитадели, а потом сразились с ним. Он начал разглагольствовать, что он-де всегда возвращается, поэтому они запечатали его в теле одного из своих товарищей, а именно... какого-то, вроде, бродячего лучника с Мистического Востока. Так что лорд Бездны оказался заперт в смертном теле, причем главным в нём был человек, а вторжение окончательно провалилось. А лучник женился на Героине, и они осели в её селении.

— А-а, — произнесла Луиза с намеком на понимание. Она знала, как это бывает, когда из-за независящих от тебя причин ты причисляешься к силам Зла. — И у них были дети, на которых была демоническая порча, следовательно, твой отец и ты...

Джессика выглядела, словно ей было немного неловко.

— Не совсем так, — медленно произнесла она. — Лет двадцать спустя отец попытался объединить земли Бездны, чтобы начать еще одно вторжение и освободить своего отца и... все полетело в помойную яму. А моя мать, которая была племянницей предыдущих Героев, прокралась в его башню и... ну, так и появилась я. Он правда хороший отец, — поспешила добавить она, — он просто... ну, иногда немного странный. А, еще он связан кровью, поэтому он такой, но если освободится, то опять попытается сокрушить мир за это унижение. Это стоит держать в уме.

Она немного помолчала.

— Но серьезно, я не могла бы просить у судьбы лучшего отца. Он всегда поддерживал мои амбиции, и у меня никогда бы не было таких возможностей, если бы я родилась простой крестьянкой! Я живу намного лучше, чем мои кузины!

*

— Она... она же была одета, как мужчина, — выдавил Скаррон, рухнув на гору пустых бутылок. Изображение Гнарла висело рядом с ним, стараясь выглядеть скорее сочувствующим, чем довольно злорадствующим над чужими страданиями. — Она соблазнила меня! А когда я собирался скользнуть в более удобное место, она... она оказалась воровкой! Она украла мои... два моих великих сокровища из их хранилища в основании Вздымающейся Башни. Без них, я... мои силы пропа-али, — взвыл он.

"Ювелирные изделия привели к падению многие великие силы Зла", — согласился Гнарл.

Скаррон с отвращением глянул на него сквозь слезы.

— К-как ты можешь т-такое говорить? — выдавил он, снова рухнув на стол. — Б-без моих... моих драгоценных, Вздымающаяся Башня пала, и таковой остается с той поры. И... она использовала одно из них, чтобы забеременеть, и этим связала меня моей же кровью! Меня! Именно меня! Хотя я... я так старался избегать всего этого!

"Ну, ну, успокойся".

— ... а потом она заставила последовать за ней в её город, когда она родила, и... когда Джессике было пять, она сбежала с каким-то сияющим паладинчиком, забрав мое второе сокровище с собой! — взревел Скаррон, схватив полную бутылку, и снес ей горлышко голыми руками, после чего выпил из зияющей дыры содержимое. — Оставив меня с ребенком! Которого я вынужден беречь из-за кровной связи!

После горестной паузы он добавил:

— А самое худшее.. самое худшее — это то, что Джессика делает мою... мою слабость, мое выхолощенное рабство чуточку приемлемыми. И она же держит меня скованным, потому что... потому что она моя плоть и кровь. Я ненавижу это, но не могу ненавидеть её. Она... она напоминает мне мою старшую сестру, которую убила моя младшая сестра. Ты знаешь, Гнарл, я никогда не любил младшую. Тупая мелкая хихикающая пустышка, заноза в заднице, которая думает, что суккубы занимаются только сексом. Бедная С`сюзанна была совсем другой. Она знала вещи вроде... вроде интеллектуального соблазнения, и что... что правильно подобранная одежда выглядит лучше, чем простая обнаженка, и... и как вести интеллигентную беседу про искусство, и такое прочее. Мне так нравились наши беседы. Знаешь, это даже забавно, насколько Джессика похожа на неё, — усы Скаррона обвисли от горя. — Темные боги, я так по ней скучаю.

Гнарл уставился на него, поглаживая бородку.

"Старый друг", — сказал он, — "произошедшее с тобой ужасно. Почему бы тебе еще не выпить, чтобы успокоиться, а потом мы обсудим вопрос оплаты твоих услуг".

*

Луиза дремала под теплым одеялом, пока радостный вопль Джессики "Готово!" не разбудил её. Открыв глаза, она увидела девушку, держащую в руках серию сложных рисунков с комментариями и пометками на незнакомом языке. Луиза сонно протерла очи:

— А?

Это было пока всё, что она сумела выговорить. Сколько она проспала? Похоже, прошлой ночью магичка сильно не выспалась.

— Готово! — повторила девушка с тем же выражением энтузиазма на лице. — Смотри!

Тени сомкнулись вокруг неё, и перед Луизой встал...

"Ох ты ж!!!" — подумала Луиза, вскакивая на ноги и даже не заметив, что с неё свалилось одеяло. Это было ошеломляющее зрелище.

Перед ней стояла бронированная фигура в мантии. Именно мантия первой приковывала взгляд, и, похоже, Джессика подметила покрой той одежды, в которой Луиза прибыла на встречу. Её вариант, впрочем, был кроваво-багровой расцветки, длиной до колена и с более короткими рукавами, а мастерски размещенные разрезы не стесняли движений. Капюшон был глубже и оставлял лицо в полутени, оставив на обозрение только низ лица. Наклонившись поближе и скосив глаза, Луиза отметила, что мантия искусно лжет: казалось, что на груди есть вырез, причем эта самая грудь весьма приметно выпячивается. Что же касалось узких частей, то тут одежда была вполне реалистична, точно повторяя изгиб ее тонкой талии.

А вместо обнаженной кожи под ней была сталь. Блеклая, испятнанная сталь, отражавшая адские огни из окон. Она плотно обнимала конечности, но не стесняла. Даже каблуки были бронированы. Захихикав над выражением лица Луизы, Джессика отбросила капюшон, продемонстрировав шлем под ним. Тени продолжали как-то цепляться за него, так же закрывая половину лица в рогатом шлеме, который одновременно напоминал о тварях и коронах.

— Я бы рекомендовала красную помаду, если ты собираешься так одевать шлем, -посоветовала она Луизе. — Тебе стоит показать губы, поскольку я использовала тканные тени на половину шлема, потому что ты хотела оставить женственные черты, и... ну, эти тени довольно дорогие, знаешь ли.

— Это... это превосходно, — выдохнула Луиза. Перед ней стояла фигура террора, благоговения, темной и властной величественности. Она была женственна, но женственна в кровавой и царственной манере.

Это было словно темное отражение Матери. И это было чудесно.

Взмахом руки убрав иллюзию, Джессика достала веревочный метр.

— А теперь приступим к скучному делу измерений, — сказала она с ухмылкой. -Оно... оно правда превосходно?

— Да. Да, именно так.

— Это чудесно! Это будет великолепно! Я просто это знаю! И... ах да, сейчас я тебя измерю, и мы сможем поговорить и о платьях!

Джессика развлекала себя болтовнёй, измеряя Луизу и записывая полученные значения. Луиза же стояла молча. Эти доспехи. Это было последней необходимой частью. Частью, нужной для её плана. Это будет славно, правда будет.

Шаг Первый — собрать силы и средства, нападая на предательские силы Совета. Получить небольшую известность как темный злой безымянный лорд.

Шаг Второй — "выкрасть" Принцессу Генриетту из дворца и доставить её в свою секретную, изолированную башню, где её никто не сможет найти. Написать письмо, в котором потребовать от Совета сдаться, в обмен на освобождение Генриетты. Конечно же, они не выполнят это требование. При этом не только Генриетта будет в безопасности, но и ей будет с кем поговорить, кроме миньонов. Основатель, это было бы прекрасно.

Шаг Третий — сокрушить всех членов Совета которые-не-Виконт-Варде. Медленно или быстро не имеет значения. Как будет проще.

Шаг Третий-с-точкой — потратить массу времени, сокрушая Варде за то, что он был неверным псом, который даже не выждал трех месяцев после её смерти, перед тем как прыгнуть в постель другой женщины. Медленно, болезненно и мстительно. Стоп, возможно, ей стоит уделить больше времени Мадам де Монтеспан, поскольку она могла его соблазнить.

Шаг Третий-и-еще-немного — стереть всё, что от них останется, и сокрушить всё, что она пропустила в третьем пункте. И сделать остальные нужные вещи, возможно, включающие сокрушение. Она к этому времени разберется.

Шаг Четвертый — попирая своими стальными каблуками троны мира, захватить Брюкселль и поднять свое знамя над дворцом, возможно, пользуясь случаем, напасть на врагов своей страны под личиной, и так далее, и тому подобное.

А потом... ну. Было бы потрясающе, если бы безликий тиран, контролирующий весь Тристейн, был бы свергнут одной из своих пленниц, храброй и отважной Принцессой Генриеттой, захваченной им в заложницы. Эта храбрость, этот героизм в победе над монстром, убившим весь Совет особо жестокими и полностью ими заслуженными способами, легко затмит все маленькие ошибки, совершенные ею в прошлом. Особенно если учесть, что все её обвинители будут мертвы. А если принцесса спасет свою подругу, Луизу де ла Вальер, которая была давным-давно захвачена в плен... Ну, Каттлея будет счастлива, когда узнает, что её сестренка жива, а мать никогда не узнает, чем занималась Луиза.

Это был превосходный план.

Луиза начала посмеиваться.

— Эй! — зыркнула на неё Джессика. — Что смешного? Из-за своего смеха ты сбиваешь мне измерения, а ведь это тебе будут натирать кожу стальные пластины, не мне.

— Ничего, — спокойно ответила Луиза. — Абсолютно ничего.

9. Налогообложение.

"Миньоны так любят мародерствовать. Вы же не хотите, чтобы эти маленькие милые лица были грустными, не так ли? Поэтому грабьте, воруйте и расхищайте! Для собственной пользы, кончено же".

— Гнарл

Красный лунный свет струился сквозь узкую дыру, прорезанную в крыше. Поскрипывало колесо, и свет на мгновение был перекрыт, когда вниз спустилось что-то небольшое и удивительно острое. Приглушенные голоса и вспышка темного фонаря легко затерялись в шуме улиц.

— Ниже, — послышался шепот. — Давайте, вы, лентяи.

Колесо опять заскрипело.

— Феттид, ты их видишь? — спросила одна из крутящих фигур.

Свет лампы пробивался через дыру, танцуя в недрах мощного каменного здания.

— Да, — прошипел в ответ исследователь. Свет отражался на слитках золота и крепких ящиках. — Блестяшки тут.

— Отлично, — произнесла самая крупная фигура, — мы делаем то, что запланировала Повелительница. Феттид, берешь по одному слитку за раз, и подымаем тебя. Игни?

— Ага? — произнесла другая фигура, стоящая возле набора трубок. С легким хлопком на конце его пальца зажегся огонек.

— Запускай небесную бабаху, чтобы госпожа знала, что мы нашли ей золото.

— Ща, — довольно произнесла фигура, ткнув своим горящим пальцем в конец одной из трубок.

С треском и воем четыре ракеты выстрелили вверх, а их выхлоп случайно поджег поджигателя. Что совершенно не отвлекло его от восхищения взрывами в небесах. Которые, кстати, совпали с громовыми раскатами взрыва в другой части города. По мнению уже-очень-пьяных жителей, это было красиво, хотя бьющий набат и мечущиеся стражи слегка отвлекали от празднования.

Однако это просто пример повествования, распространенного в средствах массовой информации, где рассказ начинается с середины. Никто точно не знает, почему авторы выбирают этот способ. Возможно, это профессиональная деформация заставляет их ненавидеть обычный способ подачи информации о событиях, особенно когда их можно подать по-настоящему бессмысленно и тупо. Общеизвестен факт, что некоторые авторы маниакально хохочут, когда они делают это, после чего подкручивают усы и отступают в свои гостиные, где накачиваются дорогим абсентом. А если абсента не остается, то всегда есть ром.

Стоп, это относится к поэтам. Авторы же — это упорные, но недооцениваемые работники, которые трудятся в поте лица, пытаясь создать интересный сюжет. Совершенно другая разновидность людей, чем эти поэты, которые колдуют с жестким размером и рифмами. А сейчас, когда наживка заброшена, мы вернемся на два дня назад, к началу этой истории.

*

— Кошелек или жизнь? — сакраментально вопросил разбойник, размахивая пистолетом перед кучером. — Твой кошелек или твоя жизнь!

Он был в идеально завязанном галстуке и в полночно-черном плаще. За ним стояли трое чуть менее стильных, но определенно хорошо причесанных и прилично выглядящих разбойника. Они отбрасывали длинные тени на дорогу, и заходящие солнце мелодраматично подсвечивало их силуэты.

Кучер замер, а рука его медленно потянулась к чему-то за его спиной.

Разбойник снова взмахнул пистолетом.

— Нет, сэр, не стоит даже думать об этом. Или мне придется пристрелить тебя, а я уверен, что у тебя дома жена и дети. Сэр, подумай о них. Просто слезай и ложись на землю, и никто не пострадает.

— Я не для тебя достаю мой блундербасс , ты, мудило, — прошипел кучер. — Меня уже грабили, и я знаю, что и как. Оглянись!

С нарастающим беспокойством мужчина обернулся и увидел, что он и его люди окружены толпой вонючих зеленокожих гоблинов. А от опушки двигалось еще больше этих созданий с пестрой коллекцией оружия в руках. Которая включала пару пистолетов, которые они держали вполне профессионально. Их дикие крики распугали всех птиц в округе.

— Кошелек и жизнь!

— За Повелительницу!

— Яарр!

— Дебил! "Яррр" — для пиратов, не для разбойников.

А за ними стояла фигура. Подсвеченная кроваво-красным светом заходящего солнца, она источала угрозу. Сталь сверкала в свете умирающего дня, а под капюшоном можно было разглядеть лишь пылающие глаза.

Вопреки ожиданиям, этот ходячий кошмар оказался не массивным титаном, а всего лишь полутора метров ростом.

— Слезайте с лошадей, — приказала фигура, чей голос был определенно женским, — и ложитесь на землю. Бросьте ваше оружие и снимите плащи. Пока вы делаете, что вам сказано, никто... эм-м, не пострадает.

— Что? Отлипни, мелочь, — ответил разбойник. — Я не собираюсь ни для кого тут раздеваться, даже если ты женщина под этими твоими железками.

Тут он услышал щелчок и уставился на маленького гоблина, поигрывающего курком пистолета. Ствол был направлен точно в его голову, и грабитель сглотнул.

— Ха! — сварливо огрызнулась незнакомка, большая часть угрозы исчезла из её голоса. — Сейчас для кой-кого разденешься!

— Что? — переспросил мужчина — Я просто... послушай...

— Слазь с коня, или я тебя сожгу, — сказала она, и шар розового огня возник над её рукой.

Вот такой разговор он понимал, даже если обращались к нему с дворянским выговором. И сейчас он был абсолютно уверен: это не какой-нибудь прыщ в красивеньких латах, незнакомка вполне может выполнить свою угрозу. Даже если он как-то вырубит гоблина, то его сожгут. А если попытается сбежать, то его тоже сожгут. А если он попытается спрятаться за почтовой повозкой, учитывая, что придется пробиться через гоблинов, окруживших их, он, скорее всего... да, тогда он тоже будет сожжен.

Проклятые дворяне, угнетают простого человека вроде него. Вообще не честно. Почему разбойник не может спокойно ограбить проклятую повозку в тиши и спокойствии, без каких-нибудь придурков-магов, срывающих его ограбление?

Но в конце дня он уже не был уверен, что было хуже. Может быть, то, что вонючие гоблины отобрали его треуголку. Может быть, то, что они также отобрали всю его одежду, кроме штанов. Может быть, то, что они бросили его в компании с таким же полуголым кучером и его подручными бандитами, которых он нанял для этого дельца. Или то, что они украли его лошадь. Или даже то, что гоблины уволокли повозку с собой.

Случилось столько всего плохого, что он даже не знал, что хуже.

В глубине леса завыл волк. И его поддержали другие.

О. Прекрасно.

Проклятье!

*

Двумя километрами дальше по дороге, свернув на вырубку, миньоны сгрузили на землю повозку и бессознательных лошадей, которых они несли. Животные возражали против своей кражи, поэтому их вырубили, применив только умеренные количества кипучего энтузиазма и ненужной жестокости.

Выдохнув, Луиза сняла шлем и расправила свои волосы. Вытерев бровь, она опять осторожно надела шлем.

— Вот так вот проводятся ограбления на дорогах, — с хихиканьем объявила она миру. — Я... Я ограбила грабителей и украла повозку! И у нас теперь есть лошади. Причем когда я говорю "у нас", я подразумеваю "у меня".

— И новые шляпы! — с умным видом покачивая головой, сказал синий миньон, одетый в длинный черный плащ и треуголку. Луиза подозревала, что он сознательно имитирует Гнарла, что только подтвердилось, когда он попытался пригладить несуществующую бородку. — И сокровище для Вас, госпожа.

"Отличная работа, моя леди" — весело произнес Гнарл. — "В обычных обстоятельствах я бы предложил сжечь повозку, поскольку даже летом по вечерам становится прохладно, но я думаю, что есть смысл красть повозки для личного пользования, я имею в виду, по назначению".

Девушка ухмыльнулась.

— Не только поэтому, — самодовольно сказала она. — На борту есть королевский герб, следовательно, это королевская почтовая повозка, а значит, там не только налоги внутри... которые нелегально собраны Советом под вымышленными предлогами, — то, что поэтому она совершенно легально могла забрать их себе, осталось невысказанным, — ... но там, скорее всего, будут разные сообщения и такое прочее!

"А еще вы взяли заложников! Мы сможем разместить их в комнатах, где мерзкий вампир держал своих "невест", пока не заведем нормальную тюрьму".

Упс. Луиза покраснела под шлемом. Дура, дура, дура. Конечно же, кто-то будет в повозке! Даже несмотря на то, что она закрыта во время путешествия, там всегда сидит или охранник, или курьер, просто на всякий случай. И... проклятье, проклятье, проклятье! Она должна была это предусмотреть! Она должна... нет. Но что если они... аргх!

— Сейчас выясню, есть ли там кто-нибудь, — сказала она так властно, как только смогла, — а если там кто-то есть, то выясню, лояльны ли они Совету. Если да, то они станут пленниками. А если нет, то я отпущу их, чтобы они разнесли весть, что Совет — предатели.

"О-о! Разделяй и властвуй, и подрывная деятельность! Подло!" — восхитился Гнарл.

Луиза посмотрела на повозку. Практически бездумно она создала шар огня, больше для освещения, чем для чего-то другого. Миньоны выглядели довольно странно при таком освещении, отметила она — не помогло даже то, что несколько красных зажгли свои огни. Ей лучше поспешить и закончить с этим делом, пока красные не сожгли эту местность, что было практически неминуемо, если она не поторопится.

— Миньоны, — приказала она, — окружите повозку! Если там кто-то есть и попытается сбежать, схватить их и удерживать! Хм. Не убивать, пока я не прикажу. Даже случайно, — добавила она, поскольку за эти месяцы она довольно неплохо изучила повадки миньонов и ход их мыслей.

— Мы готовы, госпожа, — сказал Маггат, стоя со своим мешком наготове. Луиза сохранила его должность даже после того, как обрела перчатку, потому что ей никак не давалась фигура из пальцев, которая собирала деньги, и, честно говоря, так оно было значительно удобнее: миньон собирал всё еще до того, как она вспоминала о сокровищах. — Только прикажите.

Луиза кивнула. Она уже открыла рот, чтобы приказать миньонам выломать двери и достать содержимое повозки, но запнулась. Может быть, это не слишком хорошая мысль. Она подумала, что сломают не только двери. Поэтому она повернулась к Маггату и приказала:

— Открой дверь, но ничего больше не ломай. Это будет моя повозка, и я буду зла, если её повредят.

Маггат подошел к двери, дважды стукнул в неё, и сказал:

— Можно выходить! Монстры уже мертвы!

Девушка уронила челюсть от удивления, но ничего не сказала. Миньон оказался хитрее её? От того, что Маггат изо всех сил подмигивал другим миньонам и скалился, словно незаконнорожденная смесь волка, кота и обезьяны, она почувствовала себя еще хуже.

— Там безопасно? — раздался дрожащий женский голос изнутри.

— Да, да, — сказал Маггат, корча рожи для своей скалящейся аудитории. — Безопасно, как дома!

— Забавно, ведь дома совсем не безопасны, когда мы... — начал один коричневый, перед тем как быть оглушенным ударом дубин своих слегка-быстрее-соображающих товарищей.

— Хорошо! Я открываю дверь! — И дверь повозки действительно открылась. А спустя долю секунды оттуда вырвались пылающие воздушные лезвия, прореживая толпу миньонов.

Постойте, кто бы ни сидел там, внутри, он на это не купился. Уже лучше. То есть хуже, поскольку неизвестный маг продолжал атаковать заклинаниями, а Маггат и некоторое количество других миньонов валялись мертвыми, а следовательно, требовали некоторой медицинской помощи. По крайней мере, мир оставался логичным: миньон был не хитрее своей госпожи. Луиза воткнула свой посох в щель перед тем, как дверь успели закрыть, и налегла на него, распахнув её настежь, после чего сунула внутрь руку с огненным шаром.

— Ты в деревянной повозке! — заорала Луиза, добавив в голос свирепости. — А у меня тут огонь! Сдавайся, и с тобой обойдутся достойно.

...не слишком ли она увлекается поджогами? Нет, наверное, нет. Фактически, вовсе не увлекается! Никто же не возражает против Кирше фон Зербст, которая является магом огня, причем само её существование крутится вокруг огня в прямом, и в переносном смысле? А все знают, что огненные маги занимаются поджогами! Эта женщина в повозке только что проделала нечто похуже! А значит, её протесты против действий Луизы будут сплошным лицемерием.

Успокоив себя подобной мыслью, Повелительница уделила внимание повозке и её пассажиру, которая опустила свой жезл, понимая, что файербол ударит быстрее, чем она начнет произносить заклинание. Это была женщина, которая выглядела на несколько лет старше неё, шатенка с волосами, увязанными в две косы дорогими на вид алыми лентами. Она была одета в платье, выбранное в тон лент, отделанное красной с золотом парчой у горла, с белыми рукавами и прочей кричащей отделкой. Луиза, как представитель высшей аристократии, определила, что это вульгарное одеяние было типичным для среднего класса дворян.

— Итак, — сказала она, а её акцент уверил Луизу в правоте своих догадок, — я теперь Ваша пленница? А Вы определенно хотели захватить меня живой, иначе бы Вы просто сожгли меня... чего мне не хотелось бы. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не сжигайте меня. Я... что угодно! Только не убивайте!

... с другой стороны, эта женщина была не намного выше, чем она сама, и почти того же сложения. Поэтому у Луизы возникла капелька сочувствия. И... минуточку, а зачем это она начинает расстегивать платье? Что тут вообще происходит?

Видимо, потрясение, которое она испытала, как-то проявилось, поскольку женщина остановилась.

— Или Вы желаете обождать, мой лорд? Вы желаете забрать меня с собой и продемонстрировать Вашу темную башню? Я уверена, что она... хм, очень высокая.

Луиза де ла Валлиере, чья башня была не совсем башней, а скорее подземельем, спрятанным в потайном темном месте, сказала первое же, что пришло ей на ум. А это было:

— Что? "Мой лорд"? Ты что, дура? Или слепая?

За этим последовал момент взаимного замешательства.

— Так ты девушка?— переспросила женщина, выпучив глаза. Её рука неуверенно зависла возле ворота платья.

Луиза зыркнула на неё пылающими глазами и ткнула себя пальцем в грудь.

— Как ты думаешь, что это? — прошипела она. — Конечно же, я девушка!

Женщина надула щеки.

— Послушай, честно, ты одета как мужчина!

— Нет!

— А я говорю, да, — надулась она. — Женщины Зла так не одеваются. У тебя же закрыто всё, кроме рта. И... и хотелось бы добавить, что любой сделал бы такую ошибку!

— И что это ты пытаешься сказать? — заорала Луиза, и шар огня в её руке засиял ярче.

— Послушай, если уж одеваешься как мужчина, то хоть намек сделай на свой пол. Вроде... ну, в виде брони. Или в цветовой гамме.

— А моего голоса тебе мало? И на броне есть выпуклости на груди! И каблуки! И сталь с красным хорошо смотрятся!

Женщина задумалась, а потом её глаза вспыхнули "пониманием".

— Понятно, — томно сказал она, откинувшись обратно в повозку. — О да, понятненько.

Луиза не поняла, что она там поняла, но использовала шанс выбросить чужой жезл из повозки своим посохом. Он покатился по земле, но был быстро подхвачен одним из синих, которые собирали сожженных и искалеченных миньонов. Некоторых из них приходилось собирать по кускам для воскрешения, что усложнялось играми и шутками уцелевших миньонов с оторванными головами.

— Я, Ребекка де Гент, второй ребенок маркиза, на службе у Короны, и я сдаюсь на Вашу милость с ожиданием, что ко мне будут относиться с честью и уважением, как того заслуживает мое положение в обществе, — внезапно произнесла женщина, после чего вновь принялась расстегивать свое платье. — Я надеюсь, что не буду вовлечена во всякие греховные и... ужасающе извращенные вещи, — она прервалась и облизнула губы. — Я, всё же, добрая дочь Церкви, и быть вовлеченной в греховные деяния страсти и похоти было бы просто ужасно.

Луиза кивнула.

— Само собой. Тебе не следует опасаться за свою добродетель.

Сейчас, когда женщина сдалась и её слово чести связало её, она погасила огонь. Довольно просто.

Однако, похоже, это был не тот ответ, которого ожидала леди де Гент.

— Я сказала, — пояснила она, снимая верхнее платье, — что не хочу, чтобы какие-нибудь силы зла и тьмы воспользовались моей непорочностью. О, чувствовать на себе руки другой женщины, ласкающей меня против моей воли, до тех пор, пока я не буду вынуждена присоединится к её темным удовольствиям....

— Я же говорю, что ты в безопасности — повторила Луиза, чье раздражение просачивалось в голос. — Я не какой-нибудь мужчина... фактически, я спасла тебя от тех мерзавцев, которые первыми пытались ограбить вас.

— О ужасы, темные ужасы насилия темной королевы ночи!

— Да. Ты. В. Безопасности.

Тут, наконец, ее собеседница переключилась от своих фантазий к реальности и бросила на Луизу недоумевающий взгляд:

— Ты темная леди, которая ходит в мужской одежде и с мальчишеским телосложением, и ты пытаешься убедить меня, что ты не предаешься декадентским удовольствиям с другими женщинами? Я... я что, тебе не нравлюсь или как?

— Ты хочешь, чтобы я что сделала? — возопила Луиза, сама испугавшись своего понимания. — Это... это отвратительно! Я... я же девушка! Я думаю, что ты слегка повредилась умом от шока!

Она определенно не собирается делать эту женщину пленницей, решила Луиза. Иначе та сочтет это каким-нибудь намеком. И вообще, это была ненормальная реакция на пленение темной личностью в доспехах и её толпой вонючих гоблинов. А даже если и не сочтет... нет, проще держаться от неё подальше. И побыстрее.

*

— ...и она хотела, чтобы я попользовалась ею! — жаловалась Луиза, воткнув вилку в кусок мяса на своей тарелке. Провернув её, она вытащила зубцы, а потом вонзила вилку еще глубже. — Я! Девушкой! Какими еще декадентскими извращениями занимается современное дворянство? Я... Я еще могу понять, почему глупенькой смазливой девочкой мог увлечься какой-нибудь симпатичный темный лорд, но другая девушка?..

С громким хлюпаньем она допила свое вино и грохнула чашкой по столу. Удар пошатнул древний стол и заставил танцевать пламя свечей. Основатель, она не могла дождаться момента, когда она сможет обедать в месте с нормальными окнами или хотя бы с нормальными маголампами. Факелы слишком вонючи, чтобы их терпеть за едой — Бог знает, из чего их делают миньоны — а свечи слишком тусклые.

— Вот! Вот это нужно изменить! Ведь существуют люди, которые хуже, чем Кирше фон Зербст! По крайней мере, та сохраняет свой... разврат для мужчин! Как... как она посмела заставить меня чувствовать себя не в своей тарелке, если это я захватила её в плен, и она... это она должна была быть обеспокоена и потом почувствовать облегчение, что я не какой-нибудь монстр! Она же сняла свое платье! Да, я забрала его, потому что там был спрятан пистолет, но она... аргх! Это было ужасно! Я была совершенно права, связав её и оставив возле станции в мешке и с запиской, потому что я никогда, ни секунды не проведу рядом с ней! Никогда!

— Действительно, моя леди, — вежливо поддакнул Гнарл, поедая тараканов из своей миски. Луиза старалась игнорировать треск, исходящий от его манипуляций.

— И вот что еще! Такие предположения возникают только оттого... оттого, что я хочу быть в тепле и защите, и поэтому ношу нормальную броню, а они думают, что я должна быть одной из тех женщин, которые хотят делать мужские вещи. И речь идет не о завоеваниях, или терроре, или тому подобном, нет! Не о том, чего вы ждете от кого-то, одетого в полный доспех. Нет, почему-то все сразу думают о вещах, для которых этот доспех придется снять!

— Это же вы заказали доспех, выполненный в классическом мужском стиле, моя леди, — ответил Гнарл, не прекращая хрустеть. — Я думаю, что вас будут путать с мужчиной, если вы спрячете волосы и будете ходить по вашей столице в мужской одежде. Так это и происходит, — он кашлянул. — И я думаю, что обычно шлем носят не в руках.

— Я не хочу этого знать! — возопила Луиза. На этот взрыв, похоже, ушла большая часть её ярости, потому что она обмякла в своем кресле и надулась.

Совершенно невозмутимый Гнарл доел своих тараканов и крысу соте, а потом приказал миньону в парике вновь наполнить его бокал. Подняв с пола папку с бумагами, он аккуратно пролистнул несколько листков, с выражением, которое, вероятно, было мягкой удовлетворенностью, на лице. Он сделал несколько пометок, после чего отдал документы другому миньону, а сам вынул небольшую записную книжку в кожаном переплете.

— Моя леди, — сказал он, после того как Луиза добрых четверть часа варилась в своем гневе, — желаете ли Вы узнать, что мы нашли в той повозке?

— ...давай, — обижено ответила Луиза. Она слегка выпрямилась, и изменения в её позе показывали, что она довольна сменой темы.

— Итак, первое, — сказал Гнарл, листая свою записную книжку, — там были магически опечатанные сундуки с налогами. Дорогие маленькие миньоны сумели вскрыть их с потерями не выше нормы, и почти все искалеченные, изувеченные, изуродованные или изрубленные на кусочки големами уже возвращены к жизни. Наша сокровищница выглядит немного лучше после добавления сотни Ваших золотых монет.

— Сотня экю? — переспросила Луиза, шумно втянув носом воздух. — Изрядно.

— Определенно, приемлемая сумма за день Злой работы, — согласился Гнарл. -Приемлемая, или что-то около того.

— И я рискну предположить, что раз ты Злой, то ты начнешь изготовлять свои монеты, добавляя в них разные... разные секретные алхимические смеси, которые не отличаются по весу от золота, — добавила девушка с намеком на легкое неодобрение. — Так их станет даже больше.

— О, нет, нет, нет! — ответил ужасно шокированный Гнарл. — Я могу быть темнейшим Злом, но кое-чего даже я не посмею содеять, и подделка валюты — это одно из таких дел. Это только навредит Вам потом, потому что когда Вы начнете править всем, потеря веры в Вашу же валюту будет ужасна. А еще это значит, что у людей будет меньше ценностей, потому что так деньги теряют цену, и в результате при ограблениях доход с человека будет меньше.

— А... — начала Луиза, но остановилась. — Хорошо. Понятно.

— Но лучший кусочек пришел с платьем той женщины, которое вы так хитро украли, — продолжил Гнарл.

Луиза, которая забрала его только потому, что оно бы подошло ей, и ей очень нужна была одежда, сделанная не из стали, промолчала. И вообще, разве это было кражей, если владелица сама с такой охотой сняла его? Это было скорее... подарком, да. А может быть, даже намеренной взяткой. А поскольку взяткодатель получил совсем не то, чего хотел, то Луиза не может считать себя подкупленной, то есть с этим вопросом всё в порядке, не так ли?

— Видите ли, в карманах была записная книжка, зашифрованная. Не слишком сложный шифр, должен сказать, тьфу! Шифр, основанный на замене, стоит меньше, чем гигиена зеленых, когда речь идет о сокрытии информации! Особенно если автор настолько туп, что начинает каждую запись с даты! Что только облегчает выяснение замены, применяемой в данном документе. Оно может помешать случайному любопытствующему прочитать написанное, но легко ломается при попытке расшифровки кем-то со злобными и враждебными намерениями — вроде меня!

— А может, ты перейдешь прямо к сути? — огрызнулась Луиза.

— Да, моя леди. Как я уже говорил, — начал Гнарл, листая записную книжку, — там была зашифрована серия секретных распоряжений от Графа де Мотта. Пленница была на службе у Короны, а следовательно и Совета, она — королевский посланец, если желаете. Там еще отмечено, что она должна была не записывать это, а запомнить, но это стандартные ходы для самопоражения у Добра и Света. Там сказано, что они собирают налоги с этой провинции в городе Ловене, в секретном здании, отделенном от обычных хранилищ. Которое, Вы только посмотрите, наш дорогой друг заботливо отметил.

— Она не мой друг, — рефлекторно возразила Луиза, наклонив голову в раздумье. — Итак, мы знаем, где оно находится... там описано количество охраны?

— Нет, моя леди, но если оно секретное... тамошняя защита будет меньше, чем в обычных сокровищницах. И... — Гнарл перелистнул несколько страниц, — похоже, что Граф де Мотт лично планирует посетить это место через несколько дней, во время фестиваля, который он устраивает в Ловене для повышения престижа Совета.

Луиза выпятила челюсть.

— Входим, берем золото, оставляем его с пустыми руками и униженным, — сказала она. — Или мертвым. Не важно. Хотя он маг треугольника... ну, это зависит от того, сколько людей он приведет с собой.

— Превосходный план, Ваше Темнейшество, — произнес Гнарл, соскальзывая с кресла. — Я начну подготовку к штурму города.

— Нет, — услышал он тихий голос. — Пока что нет.

Старший миньон остановился, светящийся кристалл на его посохе закачался от удивления.

— Простите? — переспросил он.

Луиза вцепилась в подлокотники своего кресла, чувствуя холод камня под ладонями.

— Сначала я сама туда пойду, завтра, — сказала она. — Замаскировавшись, снова в той черной мантии. Осмотрюсь там, разведаю. Посмотрю, где спрятана сокровищница. Еще куплю немного еды. И немного свежих фруктов и овощей. А еще запущу несколько слухов про себя, где я совершенно определенно укажу, что я не люблю женщин вроде той!

Старший миньон вздохнул.

— Как пожелаете, моя леди, — сказал он, ковыляя к выходу.

10. Часть 3-2

"Остерегайтесь зла, таящегося в злых женщинах! Отвергайте их извращенные пути и сохраняйте добродетель! Они могут выглядеть безвредными с этими их восхитительными, фигуристыми телами и красными манящими губами, которые на вкус как вишни и другие сладкие вещи, и с кожей мягкой словно бархат, которая заставляет вздрагивать при их ласкающем прикосновении. Ничто не может быть дальше от праведности! Дайте им долю шанса, и они пошлют мерзких демонов, чтобы они творили с вами ужасные вещи в ваших снах, всю ночь напролет! А потом они соблазнят вашего секретаря и будут делать с ним ужасные, аморальные вещи, пока вы будете вынуждены смотреть на это! А еще они будут смеяться над вами и обвинять в том, что вы разрушили их жизнь и отправили на путь зла, потому что они любили вас, а вы оставили их беременными и выбрали присоединение к Церкви, вместо того чтобы жениться! А потом они начинают рыдать и заявляют, что вы предавали их даже в детстве, когда вы были лучшими друзьями, и этим заставили их изучать черную магию, чтобы отомстить вам! Поэтому отвергайте их! Их злобные, лживые пути не знают ни конца, ни края!"

— Папа Аегис Х, "Лекции о Порочности Женщин, Часть XXIV".

Луиза, сложив руки, разглядывала потолок своей спальни. Мерзкое ощущение нервного напряжения поселилось где-то в животе.

Это... это была точка невозврата. Прямо сейчас она может просто вернуться в цивилизованное общество, рассказав о разрушенной башне и... и она может выдумать историю о своем пленении или что-то в этом роде. Но после того как она атакует один из городов государства, разграбит его, даже убьет другого дворянина... пути назад не будет до самого конца игры. Не будет, пока она не сможет честно сказать себе, что это были необходимые жертвы, и что добро в итоге перевесило содеянное зло.

Но нет. Сейчас она не могла так поступить. Не могла, пока эти люди держат принцессу Генриетту в заточении, ведь её жених — бывший жених — оказался предателем-псом. И не тогда, когда возвращение означало, что она упустит шанс спасти свою страну от предателей.

Кстати, её мать не решилась действовать по какой-то причине, а следовательно... было решительно невозможным представить, что она считает это приемлемым. Видимо, что-то останавливало её от того, чтобы улучшить положение в стране. Возможно, они даже угрожают Каттлее!

Следовательно, она, её младшая дочь, должна сделать это за неё.

Луиза де ла Вальер выпятила челюсть и глянула в потрескавшееся зеркало, которое миньоны нашли в башне. Гнарл сказал, что оно принадлежало любовнице бывшего повелителя, и в этом был смысл, потому что... Ну, вампиры никогда не славились любовью к зеркалам. В любом случае, это было милое зеркало, даже несмотря на обсидиановые шипы на раме, пусть и декоративные, но — это она уже выяснила — достаточно острые, чтобы пораниться до крови. Оно было подарком небес, поскольку теперь она могла нормально расчесать свои волосы. Шлемы ужасно влияют на прически.

Однако вернемся к делу. Что ей надеть для выхода в разведку? По-прежнему имелась мантия, которую она надела в Брюкселле, но раньше у неё не было доспехов и платья, которое она забрала у той... той распутной женщины. А сейчас она столкнулась с ужасами выбора.

Ну, она определенно не собиралась оставлять Перчатку дома. Девушка запнулась на секунду, осознав, что только что назвала эту гнилую, вонючую башню "домом", а потом покачала головой. Ну, поправила она себя, она определенно не собирается оставлять Перчатку в башне. С её помощью она могла переговариваться с Гнарлом, она могла быть использована как жезл, и она служила её кошельком. Было бы глупо оставить такую вещь.

Но опять-таки, следует поддеть кирасу под мантию, решила Луиза, надев её и начав затягивать ремни. Что если на неё кто-нибудь нападет? А может, ей еще следует надеть бронированные ботинки, поскольку они были очень удобны, делали её выше и были чудесно водонепроницаемы. И...

...и так дело не пойдет, поняла она час спустя, глядя на почти полный доспех, надетый на нее и послушно отражающийся в зеркале. Не хватало только шлема. Со вздохом она начала всё снимать. Ну, возможно кроме кирасы. Или ... нет, нет, нет! Иначе это снова повторится!

Через полтора часа Луиза де ла Валлиере двинулась в сторону сердца башни. Она была одета в ту же черную мантию, в которой она ездила в Брюкселль. Через дыры в верхних уровнях можно было заметить, что солнце было уже выше, чем ей бы того хотелось. Она передернула плечами. По крайней мере, использование магии означает, что ей придется долго идти. Просто спуститься вниз по бесконечным ступеням и через выбеленные залы, мимо её советника и....

— Моя леди? Вы слегка позвякиваете.

— Заткнись, Гнарл.

Внутри она кипятилась. Одной из главных причин, по которой она отправлялась днем, была возможность обойтись без этой... неуёмной, неуважительной, полезной предупредительности! Которая раздражала её больше всего!

— И, — добавила она, проходя мимо, — я не хочу, чтобы за мной следовали. Если мне понадобится помощь миньонов, я призову их! Мне нужен выходной, после всей этой беготни по болотам за гоблинами!

Когда она пройдет через сердце башни, она вырвется из этого мирка, из холодной, сырой, заплесневевшей развалины!

Возникнув из портала и щурясь от солнечного света, Луиза обнаружила, что окружена маленькими лошадками. Насколько животные, которые были лишь слегка умнее овцы, могли показаться праведно гневающимися, они выглядели праведно гневающимися.

— Кыш! — приказала Луиза, махнув на них рукой.

Вожак выдохнул и ударил по земле копытом.

*

Пламя трещало и ревело. Надоедливый тяжелый белый дым стелился по земле.

— Вы вынудили меня, пони! — рычала Луиза на обугленные куски мяса перед ней. — Я не хотела этого делать, но вы сами напросились.

Топая своими железными ботинками, она пошла прочь от поля, а по здравому размышлению и побежала. Пока её не застали на месте пожара, она всегда сможет спихнуть вину на огненного дракона. Точнее, она просто скажет людям, что видела одного мельком, пока шла по дороге. Так она избавится от подозрений. Совершенное прест... совершенный акт самозащиты от неспровоцированной агрессии глупых животных!

Плюс, они предоставили ей изрядное количество жизненной энергии. Нагнувшись, Луиза подхватила последнюю оставшуюся сферу золотистого света, размером с яблоко, своей рукой. Или, по крайней мере, постаралась. Оно не было твердым. Оно напоминало смолу и прилипало ко всему. Она видела её только тогда, когда надевала перчатку, а когда она ею трогала этот липкий свет, то он всасывался внутрь, причем в уме возникали ассоциации с резким вдохом. Она изо всех сил старалась не думать, что это может означать.

Насвистывая про себя, счастливая от летнего тепла — хотя с этой ее мантией и броней становилось жарковато, о чем ей следовало бы подумать — Луиза де ла Вальер двигалась по дороге. Ей нужно было пройти около двух километров от леса, где стоял круг камней, до стен города Ловена, и она собиралась рассказывать всем встречным о якобы замеченном драконе.

— ...что, еще один? — ругнулся здоровенный торговец в шляпе. — Простите, миледи, но та молодежь заявила, что они уделали его! И у них был свой дракон, знаете ли, и они сказали что прибили того земляного дракона.

Луиза закашлялась и моргнула.

— Это был огненный дракон, — уточнила она. — Он плюнул в пони... огнем.

Мужчина шумно вздохнул.

— Два дракона подряд? Ужасное невезение. Я думаю, вам лучше рассказать это городскому совету, миледи. Они должны узнать об этом! — он покачал головой. — Я думаю, что лучше двигать отсюда побыстрее, пока дракон ест!

...по крайней мере, он ей поверил. Луиза выкинула этот случай из головы за то время, пока перебиралась через каменный мост и проходила сквозь врата города на рыночную площадь. Внимательно оглядываясь, она заметила, что через город проходят баржи, нагруженные товарами.

И это был определенно торговый город. Везде стояли разноцветные палатки торговцев, улицы были битком набиты мелкими лавками, а шум и выкрики людей наполняли воздух. По сравнению с Брюкселлем город мог показаться миниатюрным, но зато тут было меньше вони и чище воздух. А еще тут были прилавки с нормальной едой, которую она сможет купить!

Темная леди щурилась на один прилавок, поглаживая подбородок. Да. Ей определенно стоило воспользоваться шансом и прикупить как можно больше этого мягкого сыра, однако он не сможет долго храниться. Она так скучала по кусочку хорошего сыра. Тот, который делали миньоны из крысиного молока, был пресным и твердым. Она не ждала этого, учитывая, что он был сделан из, ну, крысиного молока, но так оно и было.

*

Прогуливаясь по городу, Луиза де ла Вальер не забывала про свою основную миссию и сделала несколько заметок. Практически-первым-после-некоторых-мелких-дел делом она сходила туда, где, согласно заметкам, было секретное хранилище. Это было мощное, приземистое каменное здание, на котором висел знак, сообщающий, что здесь хранят ветрокамни. Ну, это объясняет, почему здание такое мощное, подумала девушка. А еще на нем был герб де Моттов. Кроме того, повсюду была охрана, что не позволило девушке всё толком рассмотреть. Но это точно было то самое место, где хранили налоги.

Она энергично кивнула головой. Да, учитывая, что рядом был причал для воздушных кораблей, логика размещения сокровищ становилась еще понятнее. Конечно же, Совет перевезет налоги на воздушном судне, а если они сделают это тайно, то никто об этом даже не узнает. Что... она ухмыльнулась... возможно означает, что они вообще могут не признать, что у них что-то украли. Конечно же, такая кучка предателей не могла не запустить слегка руки в казну! А может и не слегка, а на всю глубину и от души. Или деньги вовсе до казны не доходят, оседая в их карманах.

В конце концов, это стая предательских псов, которые запрыгивают в постель к другой женщине, несмотря на то, что их невеста только что умерла, и которых жестоко накажут, как и положено наказывать псов! Не исключая и той женщины, в чью постель запрыгнули, следовательно, она тоже су... самка собаки.

Нет! Девушка ущипнула себя. Не время злиться на это! Она должна думать четко, рационально и здраво, чтобы правильно отомстить! Вроде... о, баржа пришвартована возле похожего соседнего хранилища, и тоже с гербом де Моттов. Так дело становится понятнее! Да, она пошлет миньонов разграбить их, и это будет более адекватное наказание, чем просто воровство, а, следовательно, будет более приемлемым деянием в глазах Бога. И даже если миньоны разнесут там всё и подожгут оставшееся, вместо того чтобы именно грабить, это не будет иметь значения, поскольку это всё равно будет заслуженное наказание.

Девушка начала посмеиваться, и смех странно звучал из-под её капюшона.

— Эта, что такого забавного, леди? — спросил маленький грязный ребенок. Его пол был неопределим под грязью, но в любом случае, это представляло лишь академический интерес.

Луиза прекратила смеяться и сунула ребенку монетку — в обмен на информацию, включающую сведения о местонахождении ратуши. Которую сейчас как раз чинили, потратив на ремонт кучу денег, учитывая все эти краны, леса, магов земли и... прочие вещи, которые применяются при постройках. Девушка не слишком разбиралась в таких вещах. Вместо того чтобы ломать себе голову о причинах происходящего, она просто спросила ребенка.

— Эта? Эта `мляной дракон, — сказал ребенок, пытаясь говорить поучающим тоном. — Он был большой, змеиный и бронированный, проломился по улицам и сожрал собаку Вилли, и...

— Другие тоже говорили о драконе, — сказал Луиза, не слишком вслушиваясь в детскую болтовню. — Можешь идти.

— Это было классно, — продолжал ребенок, дико жестикулируя. — Он такой зарычал, а по нему со всех сторон полетели куски камня, и герой такой говорит: "Темный дракон, ужасная сила зла, я одолею тебя силой розы, наипрекраснейшей из цветков, во имя правды, справедливости, любви, надежды и розы", а когда дракон развернулся к нему, был такой "вшшш", и ветер, и огонь, а потом он сделал супер-дупер-мега-обалденную вещь, где он...

— Уйди, мелочь, — повторила Луиза, особо не прислушиваясь. — На тебе денье и не мешай мне.

Она была занята размышлениями, как ей попасть в ратушу. Флаг Тристейна был поднят, а следовательно, шло заседание Совета, а ей хотелось узнать, что они там обсуждают. Дворяне всегда могли посетить заседание Совета, таков был закон. Аргх! Будь проклята необходимость в маскировке! Она была де ла Вальер, дочерью одного из высших дворян государства, и если бы она могла объявить, кто она такая — её конечно же пустили бы внутрь. Но это всё разрушит!

— Гнарл, — прошептала она. — Слышишь меня? Можешь придумать план, как мне попасть внутрь, не открывая своего имени и не выглядя подозрительно?

"Ну, я бы предложил незаметно что-нибудь или кого-нибудь поджечь", -посоветовал Гнарл. — "Все отвлекутся, и Вы сможете проникнуть внутрь без особых проблем".

— Я могу это сделать, — пробормотала Луиза в Перчатку, но тут к ней в голову пришла идея, которая была намного умнее плана поджигать что-то для отвлечения внимания. — Или я могу сделать по-другому.

После чего она, чеканя шаг, проследовала прямиком к охраннику, дежурившему возле двери.

— Крестьянин! — рявкнула она. — Ты! Живо открыл дверь!

Из Перчатки донесся звук шлепка, словно старый миньон ударил себя рукой по лицу. Охранник же, в свою очередь, встал по стойке смирно.

— Миледи, — начал он, — боюсь, что не могу...

Луиза выпрямилась во весь рост и глянула сверху — точнее, задрала нос перед ним.

— Что? Что?! — зарычала она. — Почему эта дверь всё еще не открыта, простолюдин? Ах ты нахал! Ты разве не знаешь, кто я?

Мужчина занервничал:

— Простите, миледи, но... мне приказано...

— Я прикажу, чтобы тебя выпороли! Наглый пес! Где твое начальство? Если ты немедленно не впустишь меня, я клянусь всем святым, что ты неделю не сможешь сесть! Нет, месяц! Нет...

С легким звяканьем охранник отдал честь так, что заработал легкое сотрясение.

— Пожалуйста, моя леди, я уже открываю, — быстро сказал он. — Я ужасно извиняюсь за грубость, простите меня, миледи. Простите, простите меня.

Луиза фыркнула.

— Вовремя одумался. Почти, — произнесла она, проплывая в дверь.

"И нехарактерное для вас отсутствие огня", — констатировал Гнарл с разочарованием. — "Вы хорошо себя чувствуете, моя леди?"

*

— ...значит, решено, — сказал мэр, нагнувшись над столом. — Мы отправим девушек разбрасывать гирлянды под ноги Графа де Мотта, перед тем, как он войдет в город, и этим избегнем маленькой проблемы, связанной с выгребной ямой рядом с воротами.

Леди Эммануэль пригладила свои длинные блондинистые волосы.

— Прекрасно, — объявила она, игнорируя позвякивание, с которым в комнату вошел задрапированный в черное дворянин и факт того, что он уселся сзади.

— Пожалуйста, постарайтесь прибыть вовремя, я лично проверила, что уведомления были напечатаны и доставлены, — сказала она с намеком на недовольство. — Я уверена, что мы обязательно выиграем награду Города Года, впечатлив Графа де Мотта.

Подчеркивая свои слова, она скрестила руки на груди.

От задрапированной фигуры донеслись приглушенные извинения, а внимание сместилось на обсуждение напитков и на то, будет ли хорошей идеей — как кто-то заметил, в последний момент и по завышенной цене — купить еще вина у речных торговцев.

Однако мирный процесс мелкой бюрократии был прерван дважды. Сначала на крыше раздался грохот, когда рабочие начали чинить дыру с утроенной скоростью. А затем... Практически сразу после того, как грохот прекратился, в комнату ворвалась престарелая женщина.

— Зло! — завизжала она. — Зло пришло! Мы все обречены! Мы обречены! Обреченыыыы!

— О, Основатель, — пробормотал барон Жоплан, — сегодня, видимо, среда. И графиня тут.

Все в Совете сморщили носы, глядя на престарелую леди, у которой, похоже, в прическе застряла половинка осиного гнезда, и чья мантия была уделана птичьим пометом. Она могла быть самой богатой женщиной округи, которая владела почти всеми лесами — да и городом тоже, хотя это они старались не упоминать — но она также была более чокнутой, чем пристрастившийся к ртути шляпник.

— Я разговаривала с птицами в лесах, с рыбой в реках, с оленями в лугах и с коровами, тоже в лугах, — начала она дребезжащим старческим голосом, — и все они сказали мне одну и ту же вещь! Что великое злоооооо пробудилось в этих землях!

Мэр прочистил горло.

— Что? — переспросил он.

— Зло!!! — повторила престарелая леди, надеясь, что множество восклицательных знаков поспособствуют удлинению этого слова. — Племена гоблинов делают налеты в лесах, и птицы говорят, что они бесчинствуют кругом, грабя и воруя. Крысы в городе сообщили, что гоблины просочились даже в столицу, распространяя подлость и ужасы!

— Мы тут говорим про одних и тех же гоблинов? — поинтересовалась леди Эммануэль. — Мелкие, вонючие и тупые? Мадам, гоблины не смогут прокрасться в средний город, если у его обитателей есть нюх, не говоря уже про столицу. Пожалуйста, вы...

Но старую женщину было не остановить.

— И тролли! Они спустились с северных гор! А орки убивают и калечат, и приносят свою злую магию, и свой злой голод, и свою ужасную силу на наши земли!

— Так лето же. Они этим каждое лето занимаются, потому что урожай поспевает на полях. Для этого-то и существуют стражи дорог — чтобы гонять их.

— Бандиты бесчинствуют, и драконы летают над нами, хотя до этого их не видели уже сотни лет!

— Э... что? — переспросила ужасно удивленная блондинка. — Да, мы в курсе, что наш город атаковал проклятый дракон, простите мой галлийский. А вы не знали? И... вы говорите о сотнях лет, но разве Рыцари Дракона не проводили выступления во время весеннего фестиваля?

— Возможно, её расстроила та кучка школьников с ручным драконом, когда они самовольно напали и остановили земляного вирма, — предположил кто-то. — Графиня, они на нашей стороне.

— Мне кажется, что она ест слишком много грибов у себя в лесу, — сказал седой советник, посмеиваясь. — Эсмеральда, ты позоришь и себя, и нас. Если ты не можешь остановить это... безумие, то, по крайней мере, не приходи на празднование. Мы не можем позволить себе быть выставленными дурнями перед Графом де Моттом, поскольку это будет выглядеть плохо. Очень плохо.

— Силы Тьмы и Зла движутся! — продолжала визжать старушка. — Уже сейчас ходят истории про верную слугу короны, которую бессердечно вышвырнули на обочину, будто использованный кусок мяса... и содеял это великий прислужник зла! Возможно даже.... повелитель тьмы! Это зло крадется по земле, охотясь за добродетелью и душами, и не успокоится, пока не осквернит нас всех своими нечистыми прикосновениями, это я вам говорю!

Один из присутствующих вскочил на ноги.

— Всё было не так! — возразила юная девушка — та, которая прибыла с опозданием, в темной мантии. Мэр не одобрял современную молодежь с этой их модой на мрачные темные одежды, тесные штаны и их занятия такими опасными вещами, как балет, но он сдержался. — Всё, что случилось, это... что она... она, да, что-то вроде темной злой леди... захватила кого-то в заложники, ненадолго! А потом освободила, засунув в мешок!

От некоторых присутствующих мужчин раздались смешки.

— Это и я слышал, — сообщил один из них, краснолицый джентльмен в широкополой шляпе. — Но вы, возможно, слишком юны, чтобы понять, что к чему.

— Слишком юна? — огрызнулась девушка в темной мантии.

— Я думаю, что вам не хочется узнать, на что способны злые женщины. Разве вы не читали проповедей Папы Аегиса Х, — сказал священник. — У них есть ужасающие уловки, да. Я слыхал, что бедную девушку оставили практически голой на обочине, после того как темная леди раздела её и — без сомнений — проделала с ней массу ужасных вещей. — Он поправил слегка запотевшие очки. — Приличия заставляют меня воздержаться от дальнейших деталей, — добавил он.

Девушка издала звук, напоминающий о кипящих чайниках.

— Прошу, прошу вас, — начал жестикулировать священник. — Смирите свой праведный гнев. Пути зла многочисленны и подробны, но лучше вам оставаться в неведении, чтобы ваша жажда отмщения не завлекла вас в ловушку Зла. Действительно, разве не было сказано...

Мужчина в шляпе похлопал священника по плечу:

— Она уже ушла, — сообщил он.

Священник покачал головой.

— Я буду молиться за её душу, чтобы она не нашла то зло, которое ищет. Если такое зло объявилось, то юная дворянка, вроде неё, будет в лучшем случае травмирована ужасом злой женщины, которая, как говорят, носит мужскую одежду, остригла волосы и делает прочие греховные вещи. А в худшем её поглотит искушение, и она ступит на скользкую дорожку.

— Я говорю вам, это зло на наших землях! — продолжала графиня, её движения выгнали несколько ос из прически. — Остерегайтесь! Остерегайтесь! Остерегайтесь зла!

— Порядок, соблюдайте порядок! — приказал мэр. — Ну, ну. Да, мог быть единичный случай, что какая-то мелкая темная личность напала на одинокую женщину, но... но такое везде происходит! Это ужасно, конечно же, поэтому нам стоит отправить больше патрулей на дороги, но пока что я думаю, что нам не стоит говорить о таких вещах, — многозначительно произнес он. — Мы же хотим выиграть награду! Завтра приедет граф де Мотт, инкогнито, как он любит, в разгар праздника. Он хочет поучаствовать, перед тем как официально прибудет в город завтра...

— Зло гуляет среди нас! Оно таится в тенях и...

— Графиня, пожалуйста, помолчите!

*

Пускай тронный зал и был побелен, но сейчас в нем царил пещерный мрак, тени удлинялись и принимали пугающие формы. Кошмарные создания играли в углах. В колодцах света возле серных факелов можно было разглядеть их уродство, как и то, что они напяливали на голову всё, что могли найти.

На троне развалилась темная и злая личность, одетая в темную и злую броню, которая смотрелась на ней темно и зловеще. А в своей зловещей руке она держала вилку с наколотым кусочком мягкого сыра. Со скоростью атакующей змеи кусочек оказался у неё во рту, а на вилку был наколот следующий. Повелительница тихонько хихикала.

Гнарл откашлялся.

— Моя леди, Вы говорили, что собираетесь рассказать нам свой план, но отвлеклись на поедание сыра.

Луиза сбросила ногу с подлокотника трона и села ровно.

— Знаешь ли ты, как прекрасно надеть броню, которая не выполнена в виде юбки? -радостно спросила она. — Я могу развалиться на кресле! Могу сесть на верхом подлокотник и не беспокоиться о непристойности! Это чудесно! Как смеют мужчины скрывать этот секрет от женщин! Я обязана прикупить себе пару брюк и чулок.

— Ваша злобность, — умолял Гнарл.

— М-м-м? — промычала Луиза с полным ртом.

— План?

— Мммм. Мммм мхммм, — она проглотила. — А, да. Это, — она откашлялась. — Всё довольно просто. Для начала мне нужна баржа и... да, желательно груженная алкоголем или мукой. Или большими ящиками. Еще нам понадобится моя повозка и... кстати, а куда вы дели моих лошадей?

— В конь-серванте! — встрял Маггат, сидящий у основания трона.

— ...ясно. Ну. Хм. Если они живы... а что вообще такое конь-сервант? Нет, даже знать не хочу. Если они еще живы — достаньте их или украдите новых! — выражение лица Луизы, насколько его можно было видеть под шлемом, стало мрачным, и она жестоко наколола на вилку еще один кубик сыра. — И, — сказала она, отправляя его в рот, — они все зплтят и всё взместят....Они прклянут днь, кгда они, — девушка сглотнула, — когда они посмели встать на моем пути и распространять непристойные слухи про меня, и смеяться надо мной. Вообще, им предстоит много насчет чего раскаяться. И хорошо бы им сохранить каплю жалость для де Мотта!

Она сделала паузу.

— А еще нам предстоит грабеж, мародерство и еще какое-то слово на "П" которое я не могу вспомнить. Потому что они заплатят!

В рядах миньонов наметилось радостное оживление.

— А неплохая речь, — отметил Максимилиан, — кроме того, "Пиратство" начинается на "П" и... ай!

Маггат дал ему еще один подзатыльник.

— Меньше слов, больше восторга! — прошипел он.

11. Часть 3.3

"Прикажите вашей служанке принести четыре листка пурпурного базилика, веточку розмарина, свежей Галлийской мяты и 4 дорогих импортных оливки из Романии. Пошлите гибкого и симпатичного служку на ледник за мандариновым ликером с Мистического востока и спиритусом ледяной очистки с Руси. Достаньте бутылку джина из своей личной коллекции, ключ от которой имеется только у вас — я рекомендую одну из оставшихся тринадцати бутылок из Темного Аббатства Толоу. Заставьте скудно одетую служанку смешать напитки из расчета 5 частей ликера к трем частям Русского спиритуса и одной части джина, пока ваш алхимик растирает растения и наносит смесь на оливки, и добавляет порошок ветрокамня для пузырьков.

Процедить в бокал через китовый ус, добавить льда и можно пить".

— "11 Очень Декадентских Напитков и 23 Несколько Более Скучных"

за авторством графа де Мотта.

Если смотреть издалека, то стены города этим поздним вечером пылали всеми огнями. Фонари висели вперемешку с разноцветными флажками, а длинные алые драпировки свешивались почти до самой земли. Тарахтение экипажей и цоканье копыт — а кроме того, бурчание кучеров и слуг — заполняло округу вокруг пробки в воротах. Дворяне и простолюдины-купцы собирались изо всех окрестных местечек и городов на летний фестиваль.

Старая женщина наблюдала, как повозки проезжают сквозь ворота. Её старые скрюченные руки так крепко вцепились в палочку, что начали трястись, а костяшки побелели. В конце концов она не выдержала:

— Обречены! Мы обречены! И город этот обречен! Даже сейчас оно скрывается среди нас! — завывала графиня, которую отмыли и почистили, но не смогли вернуть ей ясности ума. Она ткнула пальцем в толпу. — Там! Демон среди нас! Остерегайтесь!

— Это мой кузен! — очень обижено заявила леди Эммануэль. — Графиня, вы ослепли? Может, у него и есть Альбионская кровь, но это не делает его демоном!

— О господи, — вздохнул мэр, — где её лекарства? Мы не можем допустить повторения одного из её... маленьких инцидентов, как в прошлый раз. И... — тут он отвлекся на то, чтобы поприветствовать только что прибывших благородных гостей. — Ах, мадам де Молессон! Как хорошо, что вы посетили наш фестиваль! И... — снова отвлекся он, — я не узнаю вас, но у вас очень страшный костюм для столь юной девушки!

— Я и не хочу быть узнанной, — заявила низкорослая женщина в доспехах, её ярко-красные губы явно улыбались под затененным шлемом.

— У вас прекрасный костюм, — добродушно продолжил мэр. — Это намного лучше, чем просто надеть маску! А кто это должен быть? Нет, постойте, не портьте удовольствие! Ведь намного интереснее самому разгадать загадку! Так, так, так, это...

— Прошу прощения, — сказала молодая женщина, — но мне нужно встретиться с другом. Но если вы хотите угадать, кто я... хм, в приглашении сказано, что в конце фестиваля все маски будут сброшены, не так ли? Вот тогда вы меня и увидите...

Следует отметить, что последние предложение было немного мелодраматичным, и что таинственная леди ухмыльнулась. Но мэр всего этого так и не заметил.

— Да, конечно же, конечно же... — тут мер повернулся, заметив старого друга. — О, лорд де Пенетион, лихой волк!

Под весь этот шум и гам низкорослая женщина нырнула в свою свежеокрашенную повозку, которой правил мелкий и вонючий кучер, замотанный, несмотря на жару, в плащ, и экипаж двинулся в город.

*

Теоретически, им следовало отправиться на стоянку для повозок. Для этой цели было выделено поле за стенами, где прибывшие гости могли оставить свою повозку и лошадей. А следовательно, то, что повозка таинственной бронированной гостьи отправилась в город, было необъяснимо и не должно было произойти. Это было против всех правил.

Однако всё это совершенно не помешало этому совершенно обычному кучеру наплевать на прекрасно заметные знаки, на которых кроме буков были картинки для неграмотных. Вместо этого он углубился в кривые улочки за стенами, где и заблудился. К счастью, совершенно обычные человеческие дети в повозке, как всегда, помогали ему оскорблениями, проклятиями и, изредка, полезными советами.

Повозка докатилась до места назначения и остановилась перед зданием, где якобы хранились собранные налоги. Возле здания, пришвартованный к мачте, стоял воздушный корабль, но все огни были погашены, а на борту никого не было видно, в отличие от стражи возле здания. Проницательный наблюдатель мог бы решить, что наличие такого количества охраны во время праздника явно указывает на то, что внутри здания есть что-то действительно ценное. Однако кучер не был проницательным наблюдателем, он просто делал то, что ему приказали.

Следует отметить, что тот, кто отдавал приказы, был достаточно проницателен, чтобы предупредить кучера, что если там есть охрана, то, скорее всего, есть и сокровища. И даже если там окажется что-то другое, это другое всё равно следовало украсть. Потом командир вздохнула и осознала, что последнее ее бравой команде можно было и не говорить.

В конце концов, всё пришло в движение, когда один из охранников подошел к повозке.

— Привет-привет, — бодро сказал он. — Вам нужно покинуть это место, сэр.

Кучер поправил шарф, в который он был замотан, несмотря на жару, рукой в перчатке и кашлянул.

— Но мне приказали ехать сюда, — возразил он.

— Меня это не интересует. Проезжайте дальше, а там поговорим.

Кучер что-то буркнул, но повиновался. Повозка проехала мимо здания, а потом кучер спросил:

— Так почему мне нельзя остановиться там?

— Правила, — пожал плечами охранник. — И вообще, разве всем вам не нужно оставлять повозки за городом?

— А, так я перевожу кучку больных сирот. Их тоже отправили на праздник.

Охранник дернулся, когда открылась занавеска.

— Ага! Мы больные!

— Кхе! Пчхи!

— О, гигантский тюлень!

— Вампиры сожрали моих детей! В смысле, родителей!

И действительно, повозка была набита обычными, хотя и попахивающими, детьми. Но это было ожидаемо, поскольку все знали, что после смерти родителя возникал странный запах от ребенка. И пусть те жалкие философы из Амстелредамма заявляли, что это из-за бедности, настоящие мужчины знали, что это признак чего-то более зловещего. Он прищурился на кучера.

— А зачем кучку сирот...

— Они часть развлечения, дурень!

Звякнув железом, страж расслабился. Да, в этом был смысл.

— А, так это тебе надо к секции снабжения и реквизита.

— Так тип возле ворот отправил меня сюда. У него была шикарная шляпа и цепь, поэтому я не стал спорить.

Охранник цыкнул зубом. Если мэр приказал, то... ну, это не его забота.

— Хорошо, хорошо, если он так приказал, то станешь вон там, на другой стороне улицы, — заявил он, надув грудь. — Это охраняемая территория, поэтому сюда мы тебя пустить не можем.

Кучер сгорбился, а потом выудил бутылку.

— Начальство, — вздохнул он, делая глоток. — Они такие болваны. Я тут работал у одного тупого в... человека, несколько месяцев назад. Вот же был кровосос, никогда нам не давал выходных, даже когда сам отдыхал. И срабатывал нас прям до костей.

— Именно, — согласился страж, опершись на древко. — Вот ты мне скажи, разве это честно, что меня сунули охранять это место во время фестиваля? А они мне заявили, что дадут выходной потом. Но тогда праздник уже закончится, и это нечестно! Совершенно нечестно.

— Выпить хочешь? — спросил кучер, в духе сострадающего пролетариата.

— Не откажусь! — радостно ответил страж.

Маггат со всей силой треснул его по голове бутылкой, что положило конец разговору. Миньон быстро оглянулся, но вырубленный и залитый дешевым вином страж был с других постов невидим.

— Отлично, парни, — прошипел он, — выбирайтесь! Оттащите его в проулок и соберите всё ценное. И помните, мы милые сиротки. Поэтому никаких убийств, пока мы не утащим золото, или Повелительница будет очень зла на нас. А Гнарл будет очень разочарован, а это больно и может продолжаться несколько дней, пока он успокоится. Так что не облажайтесь. Особенно ты, Феттид.

Зеленый миньон поднял взгляд от свеженайденного меча, которым он играл, и шлема невезучего стража.

— ...Макси, Игни, Ларго, Боб, если вам покажется, что Фетид собирается убить кого-то, кого не должен, и этим создаст нам проблемы с Повелительницей, или того хуже, с Гнарлом, то убейте его. А потом мы его вернем, да? Так оно будет менее болезненно и для нас, и для него.

*

Стальные каблуки клацали по камню, а темно-красная мантия развевалась, пока Луиза де ла Вальер продвигалась по улицам города. Она старалась успокоиться, чтобы иллюзия, наложенная на её глаза, не выдала её, но всё равно в животе от нервного напряжения трепетали бабочки.

— Может выпьем, сладкая? — спросил высокий мужчина в вычурном дорогом костюме и маске кота. Насколько она могла судить по открытой части лица, у него были усы, аккуратно подстриженные по последней дворцовой моде, и больше никакой неподконтрольной растительности. Судя по покрою и общему виду его одежды, можно было также определить, что этот джентльмен явно не из местного захолустья.

... с одной стороны, это было ужасно невежливо — в такой манере навязываться женщине. С другой, это был маскарад, а следовательно, нормы этикета были ослаблены. А с третьей, ей не понравилось, что её назвали "сладкой", да еще и таким тоном. И с четвертой, он выглядел довольно симпатичным, хотя и слишком разнаряженным — вроде того, как одевался Скаррон, хотя тот и слишком увлекся в своей демонической манере — и ей было довольно жарко в броне. Поэтому она приняла напиток.

— Искренне благодарю, — любезно ответила она и выдавила из себя смешок. — Я немного сожалею о выборе костюма, кто бы мог подумать, что в нем будет так жарко!

— Вроде того, вроде того, — мужчина щупал ее взглядом сверху донизу, и Луиза подавила легкое раздражение и желание поджечь его. — Возможно, к следующей вечеринке вы можете не захотеть одевать ненужные части — я уверен, что вы великолепны под этой кирасой, и совершенно не нужно прятать фигуру под этим металлом.

Луиза де ла Вальер, которая прекрасно осознавала, что её кираса делает всякие интересные вещи с углами, формами и изгибами, решила не реагировать на это.

— Мне нравится ваша кошачья маска, — сказала она, решив сменить тему.

— О, нет! Это не кошачья маска, per se, поверьте, это не кот, — ответил он с легким смешком, пока они прогуливались по улице. — На самом деле, это шкура великого тигра из Инда, импортированного через Руб ал Кхали. Папье-маше слишком примитивно, знаете ли. Вы знаете, тут слишком скучно... судя по вашему акценту, вы относитесь к настоящим дворянам, да, а не к каким-нибудь захолустным купчишкам, чья кровь разбавлена больше, чем здешнее вино?

Девушка кивнула. Действительно, сложно было быть более благородным, чем она, это факт. Но что-то шевельнулось в её животе. Она не была уверена, это от гордости или от стыда, за то, что имя де ла Вальер встречалось в книгах в башне, причем упоминалось оно как в отношении героев, так и злодеев. Причем чаще в отношении последних. Но хоть так!

— Ну, да, х-м-м, — продолжил он, понизив голос. — Я вынужден признать, что разочарован. Фестиваль... — он деланно зевнул, — нудный. Напитки, жонглеры огнем и танцы, подумать только. И должен сказать, что самые симпатичные женщины приехали со мной... о, спасибо, моя сладкая, — сказал он женщине в маске, одетой в эквивалент трех платочков. Она казалась замерзшей, даже не смотря на летнее тепло. — Однако то, что я вижу под вашей броней, весьма заманчиво! Ваш костюм действительно интересный, в нем есть новизна, в отличие от этих захолустных провинциалов с их бумагой и крашеными деревяшками. — Он мелодраматично вздохнул. — А эта броня и её изгибы столь многообещающи, что мне ужасно хочется убедиться лично в реальности того, что они скрывают! И мне очень нравятся каблуки. В том смысле, что обычно они мне действительно нравятся.

Щеки Луизы вспыхнули. К счастью он не смог этого заметить на той небольшой части лица, которая была видна, но судя по блудливому блеску глаз, он догадался, что смог ее смутить, будь он проклят! Мужчины! Они ужасны! Жалобы Монтморенси тогда, когда они еще жили в Академии, становились намного более понятными.

— Благодарю вас, сэр, — выдавила она, но тут ей пришла в голову мысль. — Простите, но я была на обучении, вне контакта с цивилизованным миром последние несколько месяцев, а вы столь красноречивы. Возможно, вы поделитесь последними придворными слухами?

Мужчина в кошачьей маске сначала лениво ухмыльнулся, а потом тихонько засмеялся, словно она сказала что-то забавное.

— Конечно же, — сказал он. — Фактически, могу сказать, что я один из самых информированных о придворной жизни людей. Я знаю, кто, с кем, чем занимается и всё такое.

Он протянул свою руку в перчатке, но она отступила, выдавив улыбку.

— Это... ну, я ходят слухи, что... Виконт де Ваджоу, Жан-Жак де Варде... ну, я слыхала, что его невеста трагически умерла, и... ну... он такой..., — выдавливала она слова, — ... такой храбрый и героический со всем этим, и... ну, мне интересно... Вы не знаете, он с кем-то?..

Она отхлебнула вина, которое оказалось весьма приличным.

Он широко улыбнулся.

— Как умилительно наивно, — сказал он. — Да, после смерти невесты бедняга был сломан. Да, формально он не заключал никаких договоров, но, — тут мужчина сделал паузу, — ... ну, вам не следует строить ваши милые маленькие надежды, по слухам он сошелся с Франсуазой Атенаис де Монтемарт, маркизой де Монтеспан.

Луиза понурилась — и в этот раз жест не был игрой. Это было подтверждение от придворного, а не какого-то демона. Не то чтобы она лелеяла надежду на то, что Скаррон соврал или ошибся. Это было просто...ну. Не важно.

— Благодарю вас, сэр. Но к сожалению, сейчас мне нужно встретиться с другом. Надеюсь, что мы еще увидимся с вами, — она изо всех сил постарается уклониться от такой перспективы, однако нужно было отдать дань вежливости. — Приятного вечера.

— Уже уходите? — спросил он, усевшись на край фонтана. — Но я наслаждался нашим чудесным разговором.

— Мне действительно нужно идти, правда! — пискнула она, рванув в толпу и потеряв в спешке свой бокал. Причиной этой спешки было то, что она заметила знакомую шатенистую голову с красными лентами. А следовательно, ей нужно было исчезнуть отсюда.

С колотящимся сердцем Луиза нырнула за угол. Что она здесь делает? Что эта грязная, развратная, неправедная женщина делает на этом фестивале? Только потому, что она и так сюда собиралась? После того, как её атаковали темные силы Зла, она должна была вернуться домой, заливаясь слезами, а не шастать тут! Ее недавняя жертва могла распознать, что Луиза не в маскарадном костюме, а явилась сюда — в прямом смысле слова — как представитель сил Зла, чтобы грабить и уничтожать.

Она потратила достаточно времени на подготовку. Ей нужно сделать то, что должно, а потом уже будет неважно, узнают ли её люди. Грабя канапе и новые напитки, Луиза де ла Вальер двинулась в сторону реки в поисках нужной пристани.

*

Группа миньонов карабкалась на крышу, их длинные обезьяньи руки очень помогали в этом деле. Некоторые из них тянули тяжелые мешки и оборудование, привезенное с собой.

На крыше была охрана.

Но довольно быстро, после того, как группа зеленых под предводительством Феттида, сделала свою работу, охраны там не стало. Или, может, всё же она была. Это зависит от конкретного философского воззрения vis a vis на природу смерти, считается ли человек, которого вонючие гоблины проткнули отравленными клинками и которому перерезали горло, всё еще человеком. Но увы, в связи с отсутствием конкретных эмпирических свидетельств относительно личности и смерти — ну, разве что вы спросите некроманта, а они мутные типы, которые излишне увлекаются мертвыми телами, — можно было лишь сказать, что на крыше образовалось много трупов, которых уже дочиста ограбили.

— А мы довольно незаметные, — довольно заявил Скил. Синий стоял на краю крыши, в своем черном плаще. Эффект портил женский чепчик, который он надел на голову. — Сейчас?

Макси кивнул.

— Второй этап, — сказал он. — Незаметно, как маленькие мышки, мы пробьем дыру в крыше кирками.

— И мне хотелось бы сказать, — добавил Маггат, — что если кто-то из вас начнет слишком шуметь — особенно те, которые и раньше не слишком-то скрывались — тот получит в зубы. А я тут самый крупный, и Повелительница сказала, что я всё правильно делаю, так что я надеюсь, что все всё поняли?

Остальные миньоны сглотнули.

— Сейчас, — продолжил он. — Игни, устанавливай фейерверк. Госпожа хотела узнать, нашли ли мы золото. И...

Скил перебил его.

— Эй, Маггат? Как думаешь, на том корабле есть золото? — спросил он, ткнув пальцем в темный воздушный корабль.

— Я думаю, что нам платят не за мысли, поэтому нам нужно найти золото, пока Повелительница не разозлилась и не сожгла нас, — грубо ответил коричневый. После чего добавил. — Но я думаю, что мы должны глянуть, что там есть и что там можно взять. Типа бонуса в нашем задании. А как мы все знаем, если мы радуем Повелительницу, то она награждает нас. Это называется "кнут и пряник". Если ты плохо справляешься, то тебе дают пряник вместо оружия, но если ты хорош, то дают кнут. Может, даже с шипами.

— Не думаю, что оно работает так, как ты сказал, — попытался объяснить незадачливый Макси, но получил удар по голове и кирку в руки.

— А раз так, то будешь копать первым, — прорычал Маггат. — Это было по-етичное мышление.

*

Тихо, с потушенными огнями и сброшенными в реку телами предыдущего экипажа, речная баржа дрейфовала к причалу. Склады и высокие заборы скрывали всё от взглядов с улиц. Управлялась баржа темными фигурами, одетыми в краденые, слишком большие матросские костюмы. Фигуры старались держаться потише, пока работали веслами. В воде им помогали синие силуэты. Как все они и ожидали, их встретила закованная в сталь фигура.

С фонариком, болтающимся над его головой, Гнарл посмотрел на свою госпожу, длинные тени легли на его лицо.

— Моя леди, — начал он. — Всё прошло по плану. Трюм набит миньонами, готовыми грабить и мародерствовать, и всё, что Вам нужно, это погрузить сюда строительное оборудование, — он кивнул на следующий причал, где стояли скелеты кранов, ожидающих перевозки. — Мы спустим его по течению и доставим в башню.

А пока он говорил это, орда мелких, вонючих гоблиноидов уже начала выгружаться.

— Хорошая работа, Гнарл, — сказала Луиза.

— Во имя Зла, — отозвался он с полупоклоном.

Девушка оставила его и махнула миньонам, указывая на обнаруженный ею склад. Взмах руки, и они облепили двух охранников у входа. Очевидно, количество стражей было уменьшено в связи с праздником. Часть её противилась убийствам... она была ответственна за смерть этих людей, но они работали на графа де Мотта. По закону Бримира, они были предателями. Или, по крайней мере, они такими станут, когда она спасет Принцессу Генриетту, восстановит её правление и весь Совет будет объявлен виновным в предательстве.

Но суть оставалась та же, даже если технически они еще не были изменниками, то они оставались предателями, которые избегли праведного суда, поскольку глава королевского суда был в их рядах. Что делало это более приемлемым... нет, оно просто делало это хорошим делом, поскольку наказания предателей всегда были хорошим делом.

Пока эти мысли проносились в её голове, а миньоны ссорились из-за мушкетов — а разве одного этого не было достаточно, чтобы доказать коррупцию де Мотта, поскольку где это он взял столько денег, чтобы вооружать складскую охрану мушкетами? — она шла к дверям. Её попытка открыть их не увенчалась успехом, но, к счастью, у неё была универсальная отмычка, известная как "толпа миньонов".

— Сейчас, — сказала Луиза, злобно улыбаясь, — вы можете заметить — как заметила я, исследуя город — что торговый дом, которым владеет граф де Мотт, специализируется на определенных огнеопасных маслах и парфюмерии, которые он перевозит по реке в Германию. Это очень выгодный бизнес, поскольку, как мы все знаем, германцы не слишком заботятся о гигиене и едят слишком много сосисок, поэтому хорошо платят за качественную парфюмерию. Поэтому на этом складе, как я и надеялась, находится немало товара. А теперь, кто скажет мне, что это значит?

В рядах миньонов возникло массовое замешательство.

— Товар — это то, что ты кладешь в воду, чтобы сварить суп, — встрял один миньон в поварском колпаке. — Оно ничего, но без пива плохо идет. Или вина.

И опять Луиза поняла, что переоценила интеллект своей аудитории. Особенно после того, как ей пришлось отослать практически универсальных, более сообразительных старших миньонов на задания, она осталась с тупыми, даже по меркам миньонов, особями. Которые были бы признаны тупыми даже по стандартам, скажем, овец. Или плесени на сыре.

Но не пони. Не так уж много есть на свете существ, которые тупее пони. Тупых существ, которые никак не оставят её в тиши и покое. Поэтому ей пришлось сжечь их! Для их же п... нет, это не правда. Для её собственной пользы, что было гораздо более весомой причиной, чем желания кучки глупых животных — в чем бы они там не заключались.

— Я говорю, — начала она со вздохом, — что этот склад полон горючими вещами.

Она выдержала паузу.

— Э-э-э, так это...

Она выразилась еще проще, просто на всякий случай.

— Огонь случится? — рискнула задать наводящий вопрос она.

— Большой огонь?

— ... да, — подтвердила девушка, отметив, что месяцы общения с нормальными миньонами сотворили с её терпением чудеса. Раньше её взбесила бы такая выдающаяся тупость. Но злиться на миньонов за их тупость было столь же разумно, как злиться на воду за то, что она мокрая. Впрочем, иногда она всё равно не могла совладать с раздражением, особенно когда эта самая тупость ей мешала. В остальном это было просто естественное состояние мира, и было бы ужасно глупо, если бы она орала на реки за их сырость.

Она взмахнула перчаткой, хитро выгнув пальцы, и созвала обратно миньонов, которые уже собрались заняться вандализмом.

— Но огонь будет позже, — пояснила она. — Сейчас, когда мы убедились, что парфюмерия на месте, вы занимаетесь погрузкой оборудования на баржу. И вы должны закончить до того, как другая группа запустит фейерверк или я прикажу вас выпороть. И не разрешу любоваться пожаром. И я лично прослежу за конфискацией награбленной экипировки у тех, кто подведет меня!

*

Красный лунный свет струился сквозь узкую дыру, прорезанную в крыше. Поскрипывало колесо, и свет на мгновение был перекрыт, когда вниз спустилось что-то небольшое и удивительно острое. Приглушенные голоса и вспышка темного фонаря легко затерялись в шуме улиц.

— Ниже, — послышался шепот. — Давайте, вы, лентяи.

Колесо опять заскрипело.

— Фетид, ты их видишь? — спросила одна из крутящих фигур.

Свет лампы пробивался через дыру, танцуя в недрах мощного каменного здания.

— Да, — прошипел в ответ исследователь. Свет отражался на слитках золота и крепких ящиках. — Блестяшки тут.

— Отлично, — произнесла самая крупная фигура, — мы делаем то, что запланировала Повелительница. Феттид, берешь по одному слитку за раз, и мы подымаем тебя. Игни?

— Ага? — произнесла другая фигура, стоящая возле набора трубок. С легким хлопком на конце его пальца зажегся огонек.

— Запускай небесную бабаху, чтобы госпожа знала, что мы нашли ей золото.

— Ща, — довольно произнесла фигура, ткнув своим горящим пальцем в конец одной из трубок.

С треском и воем четыре ракеты выстрелили в небеса, а их выхлоп случайно поджег поджигателя. Что совершенно не отвлекло его от восхищения взрывами в небесах.

Которые совпали с громовыми раскатами взрыва в другой части города, возле реки. Огненный шар расцвел во тьме, возносясь к небу в окружении жирных языков пламени. По мнению уже-очень-пьяных жителей это было красиво, хотя бьющий набат и мечущиеся стражи слегка отвлекали от празднования.

*

Вот видите! Прошло два дня с момента "два дня назад". Мы догнали in media res часть из предпредыдущей главы. И это забавно, что мы говорим о "догнали", поскольку внимание наблюдателя следует сосредоточить на Луизе де ла Вальер, которая злорадствовала возле очень ароматного горящего склада, который принадлежал графу де Мотту. Против огня она казалась темным силуэтом, её глаза сияли из-под шлема. Среди этого ада горящие гоблины бегали и играли, наслаждаясь жаром, швыряясь огнем и получая больше удовольствия, чем за все предшествующие годы. Ниже по реке плыла баржа, груженная строительным оборудованием и управляемая миньонами.

Пристойность не позволят нам заметить, что темная леди глупо хихикала.

Впрочем, её прервал вопль "Мой склад!". Его издал высокий, мускулистый мужчина, носящий маску кота, который — несмотря на то, что задыхался от быстрого бега — всё же сумел создать заклинание, которое потянуло воду из реки, чтобы усмирить пламя.

— О, — сказала Луиза. Потом:

— О. О. О-о-о-о!

Она ухмыльнулась. Это была чудесная вечеринка, без всякого сомнения. Тихонько она начала читать заклинание. Шар огня возник в её руке, спрятанной за спиной.

— О господи, — начала она, медленно приближаясь к магу — графу де Мотту. — Не знаю, что тут случилось...

— Ты! — струя воды распалась, когда мужчина развернулся и направил свой жезл на неё. — Ты! Это ты сделала! Ты зло! Это же не обманка! Это знак зла в твоих глазах!

А. Глаза. Да. Она слишком увлеклась, и иллюзия разрушилась.

Проклятье.

12. Часть 3-4

"Огонь. Некоторые считают его наиболее злым элементом. Некоторые люди думают, что раз огромное количество злых повелителей использовали огонь своим основным элементом и адская Бездна пылает темными огнями, то с огнем что-то не так. Как же они далеки от истины! Подумайте, я жгла еретиков, и грешников, и ведьм, и схизматиков, и нежить, и проклятых, и Зло, и демонов, и вервольфов, и крылатых людей, и богохульников, и детей, которые не уважали своих родителей, и тех, кто работал во время священных дней отдыха, и орков, и гоблинов, и колдунов, и духов воды, и минотавров, и драконов, и мантикор, и великих котов, и летающих змей, обитающих на Мистическом Востоке, и прочих до смерти — иногда до повторной смерти — каждый день! И так выполняла священную работу Добра! Так что выступать против священного элемента Огня есть ни что иное как богохульство!"

— Святая Пирена из Помпеи

Пламя пылало в ночи. Склад благовоний превратился в костер, посрамивший прочие зрелища празднества, в столб огня, излучавший жар. А на улице стояли две фигуры. Одна из них, в броне из темной стали и кроваво-красной мантии, держала в левой руке шар странного розового огня. А вторая, в кошачьей маске, вынуждена была метнуться в сторону, чтобы избежать попадания этого шара, который прошипел мимо и врезался в другое здание.

— Упс! — сказала Луиза. Именно об этом говорил Гнарл. Целься в ноги, когда бросаешь шар огня в людей. Так их накрывает взрывной волной, и — по крайней мере, так он сказал — потом очень весело смотреть, как они скачут с подожженными ногами.

— Морская Дуга!

А потом ей пришлось нырнуть под секущий горизонтальный удар сине-зеленой воды, который просвистел на высоте её головы. Если бы она была чуть выше... проклятье, проклятье, а он быстрый, учитывая с какой скоростью он бросает свои заклинание. Она снова начала произносить свое заклинание, создавая новый шар огня в руке, но мужчина пролаял новое слово, и сбил её с ног волной.

Ударом из неё вышибло весь воздух, словно опять повторился инцидент в литейной, и только быстрый перекат спас её от новой атаки. Перекатываясь снова и снова, она пыталась встать, а её мышцы живота надрывались от усилий.

Что-то взорвалось в складе, разбрызгивая приятно пахнущее горящее масло вокруг и на близлежащие дома. Ударная волна снова сбила её с ног, а горячий воздух заставил закашляться. Луиза почувствовала теплые шлепки по броне и прикрыла рукой открытую часть лица. Основатель, она была так благодарна, что не была полуголой. Очень, очень благодарна, думала она, пока по шлему и наплечникам стекали горящие капли масла. Она отряхнулась, словно собака, разбрасывая капельки огня по мостовой, и так уже усеянной тлеющими углями.

Было очень жарко, а ароматизированным дымом было трудно дышать, и если там еще было чему взрываться, она хотела оказаться подальше от него. С надеждой, что граф де Мотт был убит...

Раздалось шипение пара, и струя воды ударила из огня, разорвав завесу дыма. К счастью, она не была нацелена в неё, или, возможно, мужчина не слишком хорошо стрелял. Или его чуточку отвлек огонь.

— Подлый прихвостень Зла! — заорал граф. Она смогла его увидеть, вымокшего — видимо, так он защитился от огня — и обожженного. — Ты хоть знаешь, сколько оно стоило? И мой склад! И мои... Сокрушающая Волна!

Луиза увидела приближающуюся стену воды. Это будет больно.

И она оказалась очень прозорливой.

*

— О-о-о-о! Красивый бум! — сказал коричневый, таращась на город, где возле реки расцветала огненная роза.

— Работать!

— У меня руки устали!

— Продолжайте крутить, идиоты, — проворчал Маггат, ударив ленивца, пока из дыры вылезал Фетид, груженный слитками золота и мешками монет; добыча была у него изъята, а миньон тут же отправлен назад. — Если мы достанем всё золото, мы сможем пограбить для себя и посмотреть на огни повелительницы.

Макси прочистил горло.

— Эй, Магги, может, я помогу им, спев для них? Для мотивации.

И немедленно получил по голове за свою заботу.

— Вы слышали Макси, — сказал Маггат, — если вы не поторопитесь, то он начнет играть музыку, и все мы будем страдать.

Под ворчание и несколько новых подзатыльников из дыры снова возник Феттид с двумя мешками монет в руках — каждый размером с него самого.

— Усё! — заверещал он.

— Уверен? — с подозрением спросил Маггат. — Ты у нас туповат, но я надеюсь, что не настолько, чтобы оставить золото.

— Не разграбить всё, что можно — это против кодекса Миньонов, — согласился Макси.

— Кроме тех случаев, когда есть приказ, — добавил Игни, который с высунутым языком жонглировал фейерверками.

Маггат содрогнулся.

— Ага. Приказы есть приказы и... Игни, а где это ты взял фейерверки? Я думал, мы их уже запустили.

— Они тут валялись, неподалеку, — пожал плечами красный. — Пока вы тут корячились, я прогулялся тихонечко вокруг. Подумал, что мы потом можем поджечь это здание.

— И почему он бездельничал? — спросил один из коричневых возле подъемника.

— Он красный, поэтому он хлипкий и не может подымать, — проворчал Маггат, — а еще потому, что мы старше и опытнее, чем вы, гобы, а значит умнее и можем проявлять инцеста-тиву. А Игни отлично находит бабахи.

Игни оскалился.

— Я заминировал здание, так что у нас будет отвлечение внимания при отступлении. Повелительница — лучшая госпожа или господин за прошлые годы, потому что она понимает, что огонь лучше всего для всего.

Макси надул губы.

— Мне кажется, мы отвлеклись. Теперь нам просто нужно всё вынести, правда? Я думаю, что нам нужно загрузить повозку, а потом мы сможем помочь Повелительнице.

Скил слетел с того места, откуда он наблюдал за городом. У него, как у представителя синекожего вида, интеллект — насколько мы можем говорить о такой вещи относительно миньона-не-Гнарла — был даже больше расфокусирован, чем у остальных видов, и, как следствие, он часто блуждал мыслями.

— Маггат, — медленно сказал он, — я думаю, что они забрали нашу повозку и лошадок. Они связали им ноги железками и утащили, потому что... — он старательно сосредоточился, — мы припарковались вне-положенном-месте.

Маггат заворчал и бросился проверять.

— Но мы не парковались вне каких-то там мест, — пробормотал он. — И ты должен был присматривать за повозкой, Скил.

— Я смотрел, — возразил синий. — Всё время смотрел, пока они не утащили её туда, где её уже не было видно.

— Может, они просто были болванами, — предположил Макси, подойдя поближе. — Но что теперь? У нас нет повозки, и мы не можем выполнить план.

Взгляды обоих коричневых миньонов притянулись к воздушному кораблю, пришвартованному неподалеку, а через несколько секунд к ним присоединился Скил, который сумел-таки собраться и привести свое сознание к общему знаменателю.

*

Мокрая, немного подпаленная и с болящим, после того как волна вбила её в стену, телом, Луиза де ла Валлиере со стоном заставила себя встать на ноги. Сквозь стиснутые зубы она проскрежетала заклинание, создав шар огня в одной руке. После секундного размышления, она повторила его, и с удовлетворением увидела, что может создать файербол и во второй руке. Почему она не взяла свой посох?

Ах да. Потому что он тяжелый, и она не собиралась больше драться. Ну, эту ошибку она больше не повторит.

Ха. Ха. Ха. И, о Основатель, новая стена воды уже приближалась, и... она дунула на один из файерболов, выдав струю розового пламени, которая столкнулась с волной. Девушка дернулась, когда горячий туман омыл её и начал конденсироваться на броне — которая становилась неприятно горячей — но огонь ослабил основную атаку.

А её тело, которое решило, что её ум слишком глуп и начал решать теоретические задачи, когда нужно было сражаться, снова дунуло на файербол. Пламя ударило сквозь туман, добавив розовых цветов в испарения, пока не было отбито новым водяным заклинанием.

— Я собираюсь выколотить все, до последнего экю, чтобы покрыть убытки, из твоей шкуры! — прорычал Мотт, между атаками. — Ты, проклятая вертихвостка! Довести мужчину до такого!

— Я никогда не просила обращать на меня внимание! — заорала Луиза в ответ, швырнув файербол, который пробил ледяной щит и был в последний момент пойман стеной воды.

— А чего ты ожидала, так одевшись? Мужчина не может контролировать себя при встрече с кем-то в такой интересной и многообещающей броне! Зло! Зло!

И так началась дуэль огня и воды, посреди пламени и дыма, которые лишь раздувались штормом и волнами силы, когда они сталкивались. Луиза не знала, почему никто не вмешивается, но исходя из условий, похоже, что более слабые маги пытались сдержать пожар на складе — который быстро распространялся — а простолюдины не могли сражаться в таких условиях.

Она, обливаясь потом, увернулась от куска льда и снова отступила. Шаг за шагом её оттесняли в сторону улицы, и происходило это из-за её неопытности и нехватки магических навыков. У неё было одно-единственное заклинание, и она не могла справиться с постоянными залпами быстрых точечных заклинаний водяного мага.

— Пссст! — зашипело что-то из подворотни. Что-то оказалась группкой миньонов.

— Гнарл спрашивает, что задержало... постойте, вы сражаетесь с боссом города, да?

— Да! — рявкнула Луиза, бросаясь в подворотню.

Коричневый миньон — она его не узнала — надулся.

— Не честно! Почему нас не позвали? Нужно было позвать, мы любим драться в драках!

Луиза завопила от злости.

— Гнарл, — заорала она в Перчатку, — помоги мне! Тут граф де Мотт! Срочно!

"...нет, Вылизень, положи весло... о, моя леди! Прекрасная работа! Вы нашли одну из Ваших целей! "

— Он слишком силен! — прошипела Луиза между судорожными вдохами. Она чувствовала умственное истощение, чувствовала свою усталость, которая говорила, что у неё осталось слишком мало сил для боя, а граф де Мотт — будь он проклят — был магом треугольника. Он мог продержаться дольше неё.

"О, не стоит загружать Вашу Злую маленькую головку", — посоветовал Гнарл. — "Он драматический, предопределенный противник! А это значит, что у него, как и у всех подобных существ, есть критическое слабое место. Вам просто нужно найти его, и после того, как Вы его найдете... ну, победить его будет очень просто. Вроде как с огненными драконами, когда они открывают пасть для того чтобы выдохнуть огонь — они становятся уязвимыми. То же относится и к их подбрюшью. Кто-то может спросить, почему у летающей ящерицы, которая нападает на людей с неба, такое слабо бронированное брюхо... но, опять же, драконы ужасно спроектированный существа. Иначе почему бы они взрывались, если им скормить красных?"

— Это был абсолютно бесполезный совет, — закричала Луиза, после того как высунулась из укрытия, только чтобы снова нырнуть туда, спасаясь от града ледяных ножей. — Он человек! У людей нет удобных слабых мест!

"Тогда цельтесь в голову", — спокойно сказал её советник. — "Этого должно хватить".

— Я пробовала! Не получается! Он продолжает блокировать удары!

"Есть интересный факт, касающийся большинства существ, которые меньше дракона", — отметил Гнарл. — "Этот факт заключается в том, что у них возникают проблемы с концентрацией, когда их облепят миньоны. И только драконы достаточно тупы, чтобы не заметить, что их бьют по голове острыми предметами. Мозг размером с горошину".

Хорошо, хорошо, хорошо. Думай, думай... да. Если он стреляет по миньонам, он не стреляет по ней. Она глянула на миньонов в подворотне... четверо коричневых и двое рогатых красных. И они были даже-более-некомпетентны, чем обычные, поскольку у них не было ни украшений, ни оружия, ни даже случайного хлама, который был у более опытных.

...было очень странным то, что надетая на голову тыква делала миньона более сообразительным, но Луиза не собиралась возражать против результатов. Даже если результат был дурацким.

— Отлично! — выкрикнула она. — Красные, стоять за углом и швырять файерболы в графа де Мотта, когда он не смотрит на вас! Если смотрит — прячьтесь! Злите и отвлекайте его... и да, подожгите его голову! Коричневые, за мной!

После небольшой паузы она добавила:

— В смысле, коричневые, впереди меня!

Нет смысла подставлять голову первой. А для лучшей мотивации она добавила:

— Если убьете его, сможете оставить себе его одежду! И носить её, или что вы там еще с ней делаете!

Один из миньонов шаркнул ногой.

— Даже его масочку?

— Да! Просто идите! В атаку!

*

Тело охранника ударилось о землю, а секундой позже за ним последовала его голова — которая далеко не укатилась, из-за того, что человеческие головы вообще плохо катятся. Феттид, впрочем, не задерживался и принялся карабкаться на мачту, потом оттолкнулся от неё и вбил свои кулачные клинки в череп дозорного, который вышел выяснить, что там шумело.

Гоблиноидное существо бессмысленно улыбалось, пока его глаза осматривали палубу. Руны на его руке светились темным, раздражающим светом, который наблюдатели не замечали, зато их присутствие наполняло разум существа. В основном способами убийств, увечий и прочим причинением вреда при помощи тех нескольких орудий, которые оно добыло.

Окей, оно наполняло его только этими знаниями. Нельзя сказать, что идеи там мощно боролись за пространство.

А чтобы усилить эту точку зрения, Фетид выудил два кинжала из-под вонючих подмышек — что усиливало шанс занести инфекцию тем, кого он ранил — и метнул их в человека на палубе, который вышел, чтобы отлить. "Слить кровь из вен" с правого борта было, наверное, не тем, что планировал охранник, но судьба решила иначе. Или то, что сошло бы за судьбу при плохом освещении.

— Пьянь, — прошипел миньон в сторону якорной цепи. — Я всех убил.

— Наверное, ты хотел сказать "Пссст". Не думаю, что там есть выпивка, — прошептал Макси, перед тем как вскрикнуть от удара Маггата. — По крайней мере, хорошая.

По цепи миньонов всё награбленное было перенесено с крыши на воздушный корабль, минуя стражу, которая еще не была мертва и ограблена до нитки. Был еще один неприятный момент, когда корабельный кот начал возражать против присутствия миньонов на борту, но он был пойман и ошляпован при потере всего одного миньона. Впрочем, невезучего новичка-коричневого немедленно вернули, так что оно не считается.

— Так, — заявил Маггат. — Мы захватили летучку. Как на ней лететь?

— Болотник знал, но его сожрал проклятый вампир, — встрял Макси. — Бедный Болотник. Предлагаю сообща разобраться, что тут и как.

— Я могу летать на этом, — заявил Скил, взявшись за штурвал. Руны на его руке начали медленно пульсировать, когда он драматично завернулся в свой черный плащ. — У меня есть знание! Это как водяная плавалка. Только в небе.

Игни пожал плечами.

— Ты синий, и если ты говоришь, что все плавалки одинаковые, я тебе верю. А сейчас, мушкетон на нос! Он будет главным калибром!

— Нету его там, — возразил Макси.

— Это пока нету, — ухмыльнулся рогатый миньон. — Но у меня есть несколько хороших идей.

— Обожди..., — Маггат запнулся, а потом начал считать, используя руки скелетов со своего пояса, — обожди шесть-десять моментов! Ты синий! Ты вечно в облаках и плохо думаешь, про вещи перед собой и...

— Мне нужны миньоны слева и справа... нет, руны говорят мне, что оно называется правым бортом и батареей, — сонно произнес Скил. — У них дружелюбный голос, это мой друг. И мне нужны друзья у пушек.

— Я! — одновременно заорали Маггат и Макси.

— Остальные, делайте, что я вам скажу. Сначала нам нужно выбрать якорь.

*

— Пошли, пошли, по...урк! — вопил первый миньон, покинувший укрытие. Звук "Урк" он издал, когда водяное лезвие смахнуло его голову, оставив на полу корчащийся труп. Луиза двигалась за ними, стараясь не смотреть на дергающееся тело, вместо этого занявшись чем-то более полезным. Вроде броска файербола в графа де Мотта, который... ну, вынуждены отметить, что она промазала, поскольку пыталась целиться, одновременно пересекая улицу с максимальной скоростью, но, по крайней мере, тот упал перед графом. Что вызвало двойной эффект выброса толстой, белой, похожей на снег, спицы, и отмены читаемого заклинания, которое он пытался произнести, из-за выжигающего легкие жара.

— Вы двое, влево! — приказала Луиза на бегу, а красные с энтузиазмом принялись швыряться огнем в сторону графа. Не то чтобы от их усилий стало больше огня, но чем могли — помогли. А свист и взрывы их файерболов отвлекают, когда вы пытаетесь прочесть заклинание.

Жар горящей улицы бил в лицо, когда она изо всех сил бежала, стараясь уворачиваться от всего, что могло быть нацелено в неё через дым и пар. Её бронированные ботинки клацали и разбрызгивали горящую парфюмерию, которая залила сточные канавы. Лед появился из ниоткуда, и она перепрыгнула ледяную стену, которая возникла перед ней, несмотря на то, что миньон, следовавший за ней, врезался в неё лбом.

"Ву-ху!" маленький коричневый снаряд ударил в спину де Мотта. Вопя, мужчина дико вертелся, пытаясь защитить голову от ударов дубиной, которыми осыпал его миньон. Врезавшись спиной в стену, он оглушил миньона, и этого хватило, чтобы ткнуть жезлом в его сторону. Струя воды отправила его в полет, а когда граф обернулся в поисках противника, он получил в отчаянный удар стальной перчаткой в грудь.

Он был не таким эффективным, как надеялась Луиза, поскольку мужчина не рухнул, как оглушенная свинья. Вместо этого он задохнулся от боли. А потом опустил плечо и метнулся на неё.

Это было некоторой проблемой, поскольку она была небольшой, тоненькой, хрупкой и все прочие женские комплименты на эту тему, а также всего полутора метров ростом, тогда как он был взрослым двухметровым мужчиной. Так что неудивительно, что она была сбита с ног. А потом и прижата к земле.

— Я в школе борьбой занимался, не знала? — проскрежетал граф. — Мускулистые мужчины, обмазанные маслом, хватающие друг друга, сжимающие в объятьях, сражающиеся за превосходство... о, я много изучил в те дни.

Он сместился так, что теперь его предплечье лежало на горле Луизы, там, где только кольчуга защищала её.

— Не так бы я хотел лежать с тобой, — сказал он, почти обыденным тоном, — но ничего не поделать. — Показателем того, насколько сильнее он был, было то, что он сумел дотянуться до своего жезла, продолжая удерживать Луизу одной прижатой к земле одной рукой.

В её голове была пустота. Она честно, действительно, определенно не знала, что ей делать. Он был сильнее, и её руки были заблокированы, и она не могла думать, и...

Луиза де ла Валлиере сделала то, что считала естественным. Её облаченное в сталь колено погрузилось в пах графа де Мотта.

Металл ударил мясо.

Мужчина издал звук, который в текстовом виде был бы наилучше отражен как "гхнииии".

Он так скосил глаза, словно бы внимательнейшим образом исследовал кончик своего носа, насколько этому не мешали слезы боли. Он обмяк и поник, свалившись с неё. Несмотря на вес, она вывернулась из-под него и откатилась подальше.

Но несмотря на боль, у него хватило контроля, чтобы проделать то же самое. Он был быстрее. Пока её файербол смог долететь до его скрюченной фигуры, противника подхватило длинное водяное щупальце и перенесло на крышу, на которой почти не было огня.

— Ну! — огрызнулся он. — У тебя есть временное преимущество! Но услышь это! Я не побежден. И силы добра увидят твое падение! Да! И твоим телом, женщина, я возмещу все оскорбления и потери, которые ты нанесла, я...

Его речь была прервана ревом орудия. И верхняя часть тела Александера Николаса де Мотта, графа де Мотт, неожиданно пропала. Возможно, у неё произошел развод с ногами. Может быть, ноги решили, что с них хватит угнетения высшей аристократией, и убедили всё, что ниже пояса, избавиться от своих угнетателей. Сейчас, когда его голова пропала, им уже нечего было терять.

Луиза просто смотрела на это. Она была... практически уверена, что не она сделала это. Наверное. Если она ошибалась с заклинанием, то вещи взрывались, а не разрывались пополам!

— Я говорил тебе, что ядро-с-цепью было правильным выбором! — заявил миньон громко и очень самодовольно. — В следующий раз слушайте Игни, когда я вам говорю про пушки!

— Госпожа! — кто-то орал на неё сверху, вопли сопровождались веревкой. Которая почти ударила её. — Хватайте веревку, и мы уходим отсюда!

— Разве что у Вас тут есть еще дела, потому что мы может отправляться, когда... — начал другой миньонский голос, завершившийся вскриком.

Луиза глянула вверх и увидела воздушный корабль. Даже на таком расстоянии она могла различить голову Маггата и его наплечники из черепов.

— Где вы это взяли! — заорала она.

— Сперли! Стражи украли повозку, поэтому мы взяли корабль, чтобы Вы не злились на нас! Готовы отправляться! Мы подожгли кой-чего по дороге, а Игни засунул фейерверки в караулки, так что они там все заняты, а мы сможем полюбоваться на огни по дороге домой!

Другие миньоны на земле, которые были... ну, еще живыми, уже карабкались по веревке. Учитывая состояние улицы и новый взрыв внутри склада, Луиза де ла Вальер почувствовала, что присоединиться к ним было бы отличной идеей. И когда воздушный корабль двинулся от города — показывая неплохие навыки для чего-то, управляемого миньонами — она осела от боли и усталости, глядя в расцвеченное заревом небо за ней.

*

Крепко держа в руке уголек, Луиза смотрела на нарисованное лицо графа де Мотта, висевшее в выбеленной комнате, которую она называла "комнатой для рисования". Медленно и вдумчиво она перечеркнула его.

— Итак, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал бодро, — один готов. Осталось трое, да?

— Вы правы, Ваша Злобность, — подобострастно сказал Гнарл. — Кроме того, Ваша сокровищница выглядит намного лучше — должен отметить, что там теперь приличная сумма — баржа с оборудованием благополучно прибыла, и можно начать работу над ремонтом, а также Вы теперь владеете воздушным кораблем.

Это было чудесное везение, вынуждена была признать девушка. Она должна проследить, чтобы проделавших это миньонов наградили. Поощрение, так учил поступать её отец! Награди человека, спасшего твою жизнь, потому что это сподвигнет его сделать это снова. И хотя они не спасли ей жизнь, они остановили Мотта и добыли ей корабль и золото — и вряд ли покупка нескольких новых шляп, или что там любят миньоны, обойдется слишком дорого.

Гнарл прочистил горло.

— Однако, моя леди, не думаю, что кто-то из нас захочет повторить этот сценарий. Он почти провалился на нескольких уровнях.

— Это был хороший план, — возразила Луиза. — Только проклятый Мотт объявился не вовремя.

— Как насчет стражи, забравшей повозку, на которой должны были везти золото? — осторожно поинтересовался Гнарл.

— У меня был план и на это! Они могли просто сбросить деньги в реку, а потом мы бы вернулись позже и забрали их. Это неплохой запасной вариант!

— Всё же, Ваша Злобность, та часть, где Вы одна атаковали графа, тоже прошла неважно. Вы Повелительница, а не задира в стальном костюме. И мы — Ваши верные миньоны. Мы Ваши вторые руки и ноги. Вам нужно прекратить всё делать самостоятельно и положиться на нас.

— Да, да, конечно, — сказала девушка. Луиза сделала вдох и спросила то, что не давало ей покоя:

— Мне... действительно нужно было убить его? Ну, позволить его убить. Может... стоило его отпустить с письмом с предупреждением или что-то в этом роде? Я чувствую себя... немного опустошенной. Я не... смогла убить его, и... оно было так быстро, и... — она сбилась, не желая выдавать личные чувства брезгливости и вины за то, что она сожгла приличный кусок города.

— О нет, конечно же нет, моя леди, — сказал Гнарл, с обычным намеком на раздражение в голосе. — Некоторые повелители ошибочно считали, что им стоит позволять Героям сбегать, чтобы они поварились в своих неудачах и разочаровании. Это неплохая теория, должен отметить, но жестокий опыт учит нас, что они просто идут и убивают дракона, или вождя орков, или что-то в этом роде, добывают новый магический меч, тренируются, а потом возвращаются и убивают Повелителя. Обычно "магическим мечом по лицу".

— А, — сказала Луиза. Нет, такого бы ей не хотелось. И граф де Мотт был той еще свиньёй, еще и неприятно смазливой.

— Это очень раздражает, — продолжал старый миньон. — Ты думаешь, что они, как порядочные люди, будут убиты драконом или хотя бы станут инвалидами, после того, как ты им отрежешь руку, но нет! Нет, они всегда умудряются убить дракона и добраться до сокровища, которое позволит им убить Повелителя, или находят магическую руку, которая прекрасно заменяет старую! Какой смысл их калечить, если они, фактически, не калечатся, вот что я хочу спросить? Магические протезы ужасно раздражают, а они их раздают побежденным героям как ириски! Где они их берут в таких количествах?

Луиза пожала плечами, скульнув от боли в мышцах.

— Думаю, они их делают в Амстелредамме. Очень продвинутое место, из-за университета, что значит, что там очень и очень много магов. Вроде Элеоноры. И что означает, что там есть куча гениев с паршивым характером, которые занимаются странными делами. Вроде Элеоноры.

— О, тогда помните, что нужно убивать своих врагов, — заявил Гнарл с сердитым вздохом. — Такие места обычно существуют около сотни лет или около того, пока их не разрушат силы Добра или Зла, но они раздражают до последнего момента. Нет ничего хуже, чем какой-нибудь маленький философ, играющий с молниями, который воскрешает давным-давно умершего Героя, от которого вроде бы как избавились. У Зла есть намного более надёжные способы возвращения из мертвецов, и это не честно, что Добро крадет их.

— Понятно, — вздохнула Луиза. — Итак, Гнарл, я уверена, что ты хочешь пойти и лично пересчитать деньги, и начать планировать, как мне начать ремонтные работы...

— Собственно говоря, — немедленно начал старый миньон, — так уж случилось, что я...

— ...но, — продолжила Луиза, — это обождет до утра. Или, возможно, до завтрашнего утра. Неважно. Я рассчитываю, что ты нарисуешь план. Я еще не спала, а сейчас уже, кажется, рассвет. Поэтому я иду на кухню за сыром, а когда я дойду до своих комнат, я рассчитываю на подготовленную горячую ванну, потому что я пахну ржавчиной и дымом, и сгоревшей парфюмерией ну слишком сильно. Если она не будет готова, я буду очень недовольна. А после ванной я иду спать.

Она зевнула.

— И просто к твоему сведению: если кто-то меня побеспокоит по меньшему поводу, чем атака башни, он будет высечен до полусмерти. А если их можно вернуть к жизни, то он будет запорот до смерти, потом его вернут, а потом выпорют почти до смерти. Я понятно выражаюсь?

— Злонамеренно, Ваша Злобность, — с поклоном произнес Гнарл. Его глаза следили за ней, пока она не вышла из комнаты. "Мне кажется, что она начинает цвести", — сказал он про себя. — "Как колючая, зловещая, шипастая, ядовитая роза".

13. Героическая интерлюдия

Тьма старой гробницы пахла могильной плесенью и гниением. Маленький круг света в центре был доблестной точкой праведности во мраке ночи, держащийся против ковыляющих умертвий и злобных гоблиноидов.

— Я говорила вам, что не стоило сюда идти посреди ночи! — прорычала Монморенси де Монморенси сквозь стиснутые зубы. — Я говорила! Разве нет? Говорила же! Нам нужно было дождаться утра!

Раздался звук, словно целый литейный цех свалился со ступеней, и небольшая группа бронзовых големов врубилась в нежить. Целостность сухих костей и пыльной плоти немного нарушалась, когда в них влетали бронзовые статуи и втаптывали их в землю.

— Ага! Почувствуйте красоту розы, подлые монстры! — крикнул Гиш де Грамонт, размахивая своим жезлом и направляя свою сияющую орду в атаку.

И совершенно не имело значения то, что из-за своих слабых навыков в фехтовании они больше затаптывали противников, чем поражали их оружием.

Огонь расцвел во тьме, омыв стену и оставив на ней лишь тени цвета сажи.

— Мон! — крикнула Кирше фон Зербст, запуская маленькие файерболы дальше по коридору и шинкуя ближних противников своим изогнутым лезвием. — Лед на пол в правый коридор! — Гоблин завопил, когда она отрубила ему руку. — Там еще зомби!

— Двигаю големов к вратам! — встрял Гиш, его толпа металлических воинов бросилась к темному входу и провернула рычаг, который закрыл массивную дверь.

— Спасибо! Табби, умертвие прямо! Уничтожь.

Синеволосая, с мертвыми глазами, девушка, которая называла себя "Табаса", подняла длинную жердь, запас которых школьники принесли с собой, и стукнула по ней своим посохом, пробормотав короткое заклинание. Она вылетела из её рук, словно из пушки, проткнув трех гоблинов, перед тем как влететь в шатающуюся фигуру, носящую дорого декорированный шлем с давно сгнившим плюмажем.

— Тсель уничьтошена, — тихо сказала синеволосая девушка с сильным галлийским акцентом, перед тем как снесла группу удирающих гоблинов залпом льда.

И после этого не осталось ничего живого или неживого в коридоре, кроме самих подростков и их големов. Кирше положила свой меч и полезла в поясной кошель за платком, чтобы вытереть свое лицо от пота, крови и сажи.

— Отлично, — сказала она, — похоже, что золотолиственная дверь, о которой говорил старик, прямо перед нами. — Она потянулась под протестующий скрип своей кожаной брони и сунула платок обратно в кошель. — Кого-то ранили?

Гиш поморщился, похлопав по нагруднику:

— Похоже, будут синяки, один из гоблинов выстрелил в меня. Поцарапал броню. Подкладка приняла на себя основной удар, но завтра будет болеть. Нет, — поднял он руку, побереги свою магию, Монмон. У нас тут еще остался лич, а он опаснее.

— Хорошо, — ответила блондинка. — Но может, мы вернемся на поверхность и подождем утра? Мертвецы ослабнут, а мы сможем отдохнуть.

Парень покачал головой.

— Нет, мы должны спасти графа до того, как лич сможет осуществить свои зловещие планы. Если он погибнет, пока мы отдыхаем, это будет наша вина.

— Я с Гишем, — согласилась Кирше. — За живого нам дадут вдвое больше, чем за мертвого.

Монморенси вздохнула, и было слышно, как она бормочет что-то про "жадных германцев".

— А как насчет тебя, Табаса? Нужно нам вернуться и ждать утра?

Девушка оторвалась от найденной книги.

— Не важно, — тихо сказала она. — Сильфида сама найдет сьебе еду.

— Решено! — объявил Гиш. — Пойдем и остановим это зло раз и навсегда!

Но там не было никакого злого лича, за этими дверями, несмотря на то, что они ворвались достаточно драматично, с почетной стражей из големов по бокам. А было там только пустое пространство, эхо и точно такие же, но закрытые двери напротив. В центре комнаты стояли три колонны, которые, кажется, были сделаны из белого мрамора. На левой было четыре золотых кольца. Самое нижнее было самым широким, но чем выше, тем уже они становились. Это были прекрасные, классические образчики мастерства прошлой эры, украшенные ветрокамнями, внутри которых плясали молнии.

Сухой скрежет немертвого варлорда разнесся по древнему вестибюлю.

— Ах вы глупцссссы, — прошипел он, его голос намекал, что он заплевал бы всю комнату, если бы его слюна не высохла давным-давно. — Вы смогли победить моих предыдущщих чемпионов! Но они были ссслабы! Всссего-лишшь привратники! Но здесссь я защищен магией и своей силой! Я здесь выссссший!

— Сейчас мы тебя! — закричал Гиш. — Вот только обожди немного!

— Не выйдет, — с кудахтающим смешком возразил лич. — Я в безопассности, и время на моей сссстороне! А вы — как сссухие листки под ветром моей сссилы! Никто не пробьет мою последнюю защиту!

— Скучно, — пробормотала Кирше.

— Смотрите! Я вложил великие силы в свою финальную защиту! И только решив загадку, вы сможете пробиться через неё, но единственная ошибка — и вся комната наполнится молниями!

Труп опять засмеялся, создав в комнате эхо. А четверо подростков уставились на четыре кольца на колонне.

— Что... — медленно сказал Гиш. — Простите, но... разве эта проблема не относится к математике? Двигаешь кольца и... случается разное. И это должно быть хитрой ловушкой?

— Ну, — сказала Монморенси, переложив жезл в другую руку и разминая пальцы, — это не займет много времени. Правда. Этот шипящий мешок костей раздражает.

— Верно говоришь, — согласилась Кирше. — Табби, реши эту штуку, и мы сможем поджечь этого идиота и спасти симпатичного графа.

*

— ... и еще раз, храбрый Гиш де Грамонт, я благодарю Вас за спасение моего племянника, — произнес дядя означенного племянника под аплодисменты окружающих. — И ваши прекрасные спутницы, конечно же, также заслужили нашу сердечную благодарность. Я бы попросил вас задержаться, но конечно же, мы понимаем, что ваши умения требуются по всему Тристейну. Вы захватили гадкую Фуко... она украла у меня украшенный самоцветами кубок три года назад, вы убили орочьего варлорда Ан Мака, а сейчас сокрушили короля-лича и спасли графа де Маас, и я лично удостоверюсь, чтобы вся страна узнала о ваших деяниях.

Гиш запрыгнул в седло, затем поклонился.

— Вы слишком добры, мой лорд, — сказал он. — В такие смутные времена, с этим политическими дрязгами и прочими ужасными вещами, самое меньшее, что мы можем сделать — это провести свои летние каникулы, помогая нашей стране.

— Нонсенс, мой дорогой мальчик. Я служил с твоим отцом, ты не знал? И я горд видеть, что, несмотря на разговоры, что твоя семья сдала в связи с трудными временами, героизм де Грамонтов всё так же ярко пылает! Он даже способен пробудить огонь Германии и Галлии, чтобы сражаться сообща! — Он сунул небольшой кошелек в руку парню. — Небольшая надбавка, в знак искренней благодарности.

— Мне нравится огонь, — сказала Кирше, перед тем как взгромоздиться на свое животное. Её глаза пробежались по толпе, задержавшись на юном графе, стоящем рядом с упитанным мужчиной. Её глаза вспыхнули, а он зарделся и что-то изобразил ртом — видимо, достаточно огненное.

Стоящая за германкой Монмон вздохнула.

— Мы должны ехать, если не хотим попасть под дождь, а он явно надвигается.

— Да, да, конечно, — сказала женщина с внушительной грудью и со слегка кислым выражением глаз. — Большое спасибо за спасение моего единоутробного брата. Живым. Я в неоплатном долгу. Правда. Спасибо.

Гиш поклонился и ей.

— Мы сделали то, что должны, прекрасная леди. Как я мог позволить погибнуть брату такой красавицы. Я бы не хотел, чтобы такая прекрасная женщина, как вы, скорбела.

Её взгляд смягчился, и она улыбнулась.

Чисто случайно в этот момент лошадь Монмон врезалась в лошадь Гиша, и тот чуть было не вылетел из седла. И группа учеников под аплодисменты, пришпорив коней, двинулись к месту встречи с Табасой, которая отправилась за едой для своего фамильяра-дракона.

— А неплохо всё прошло, — довольно произнес Гиш, откинувшись назад в седле и скрестив пальцы на затылке. — Мы прибили короля-лича, спасли графа, получили награду, положили наши тяжко заработанные эм... заработки в банк и продали несколько вещей из склепа. — Тут он помрачнел. — И мне пришлось заплатить за рихтовку нагрудника. А они могли бы и бесплатно обслужить.

— Вот поэтому я и ношу кожу — с ухмылкой сказала Кирше. — Легче и удобнее. — Она положила одну руку на свою грудь. — А еще они не делают доспехов, которые подошли бы мне, — добавила она, игнорируя бормотание Монморенси. — Однако он не был "королем", несмотря на все его хвастовство. Так... барон, в лучшем случае. И сгорел как факел. — Она дунула на свои пальцы. — Чудесно.

— Гиш, чисто случайно, — добавила Монморенси, — я увидела кошелек, который тебе дали. И ты собираешься поделиться содержимым с остальными? На тот случай, если это вылетело из твоей головы.

Парень покопался в кармане и начал пересчитывать монеты. Раздался рев дракона, и все покрепче перехватили поводья. Лошади немного привыкли к присутствию дракона, но всё еще сильно нервничали. Особенно когда, как сейчас, он питался. Драконья пасть всё еще была испачкана кровью, когда он приземлился рядом с ними. Табаса даже не оторвалась от своей книги.

— Коровы, — сказала она. — Заплатите за них.

— Отлично! — объявила Кирше, потянувшись. — Гиш, мы собираемся...

— Судя по карте, — начал парень, — мы сможем добраться до Сант-Генри до ночи. В путеводителе сказано, что там неплохой трактир и есть горячие купальни. Также он рядом с руинами Имения Бесшендаал, и, по слухам, там в подвале живут монахи, пожиратели плоти.

— Чудесно! — дружно произнесли Кирше и Монморенси. Они запнулись, а потом блондинка продолжила:

— Хорошо. Я взяла уведомления у глашатая в городе, так что мы можем узнать, что тут творится в округе.

— Передай мне несколько, — ответила рыжая. — Не доверяю я твоим расчетам относительно оплаты человеко-часов.

— Мои результаты всегда идеальны!

— Я бы хотел, чтобы мы не занимались этим, — вздохнул Гиш. — Убогие ощущения, когда мы вычисляем наилучшую сумму, которую получим за наше потраченное время. Разве не так, Табаса?

Он посмотрел на девушку на драконе. Дракон посмотрел на него. Через несколько секунд на него посмотрела и наездница.

— Нет, — сказал она. — Ты... `ак бы это сказать... хочешь быть `ероем. Главным. Но ты им не являешься.

— Хорошо! — пробормотал он, отъезжая и слегка надувшись. После чего группа какое-то время ехала в тишине, разбавляемой только бормотанием Кирше и Монморенси, пока они высчитывали маршрут, время на него потраченное, факторы риска и возможные прибыли. Было уже почти время обеда, когда громкий голос блондинки разрушил покой.

— У тебя нет стандартов, — язвительно заявила Монморенси. — Не могу поверить, что ты сделала... это! С графом! Хватит требовать от меня учета возможности спасения симпатичных мальчиков!

— Но они так благодарны и экспрессивны в своей благодарности, когда ты их спасаешь! — возразила Кирше.

— Это не делает твои расчеты допустимыми!

— Я знаю, — ответила Кирше, грустно покачав головой. Она легонько шлепнула себя по лицу. — Плохая Кирше! Очень плохая! Такие ужасные стандарты.

— Не надо дразнить меня только потому, что ты германская шлюха, — сообщила ей блондинка. — Внутри ты же та еще сучка, ты знаешь?

— Но у меня же нет стандартов! — сказала Кирше, прикрыв одной рукой свой рот. -Он мог выглядеть симпатичным, но он был девственником. А девственники бесполезны, пока они не выяснят, куда им тыкать их штукой, — она опять грустно покачала головой. -Но я позволила своей слабой, женской похоти превозмочь меня! Такой стыд! Такой позор!

— Нет смысла с тобой разговаривать, когда ты так себя ведешь, — резко заявила Монмон, отъехав в сторону.

— Но я действительно сожалею, — озорно добавила Кирше, — ведь у него действительно неплохие владения. — Тут она выдержала паузу. — И большие способности.

Монморенси издала недовольное ворчание.

— Правда, — сообщила Табаса, отвлекшись от книги. — Граф де Маас есть богат. Собирает налоги с... река. `го родители мертвы. Перспективный жених.

Повисла неловкая тишина.

— Послушай, Табби, — ласково сказала Кирше, — просто продолжай читать, хорошо? Но да, он не был хорош в этом. Нет смысла иметь способности, если не знаешь к чему их приложить.

— Плохие инвестиции плохо сказываются на статусе и деньгах, — согласилась синеволосая девушка, вернувшись к чтению.

Кирше вздохнула.

— С вами ужасно скучно, вы знаете? — грустно сказала она. — Ты слишком фригидная, чтобы с тобой было весело, Монмон, Гиш заткнул уши, потому что ему неудобно, когда я говорю такое, а Табби меня вообще не понимает.

— Ничего я не затыкал, — возразил Гиш откуда-то из-за дерева. — Я просто... читаю карту.

— Ага, конечно, — весело согласилась Кирше.

Синеволосая девушка снова оторвалась от книги и нахмурилась. После минуты размышлений её глаза расширились:

— А. Не `го земли? Наследство от матьери? Ты об этом?

Рыжая ухмыльнулась.

— Ну, я видела его сестру и семейные портреты, и стоит сказать, что это она получила два больших наследства от матери, а не он! — отметила она.

— О. Передача состояния только по женской линии. Это... это есть необычно. Это поэтому она была `едовольна, что мы спасли `го, нет?

— Читай книгу, Табби, — вздохнула Кирше. — Вообще не смешно. Никто из вас не взрывается от возмущения как Л... Я словно огонь без топлива. Как кузня без железа. Как тролль без её любимого забавного козлика.

— Или как шлюха без достоинства, — протянула Монморенси.

— Это не одно и тоже. Это просто не то, — она покачала головой. — Обед? — предложила она в качестве утешения.

Все согласились, что это была хорошая идея. А за едой они обсудили свои возможности. И что им делать дальше.

— Вето, — сказала Табаса.

Гиш удивленно поднял брови.

— Но... отдаленный замок, который терроризируют призраки, предлагает хорошую оплату тем, кто избавит их от этой напасти? Определенно, что сочетание героизма и хорошая оплата...

— Вето.

— Но...

— Отстань от неё, Гиш, — лениво посоветовала Кирше, разлегшись на траве. — Она пользуется своим правом вето. Оно у всех нас есть.

Она подняла другую брошюрку.

— Семья из Табре или Тарде? Не могу прочитать, тот, кто писал это, был явно неграмотен. Не важно. Так, их... тым-дым-дым, старшая дочь пропала, готовы заплатить. Да, дешевка. Меньше экю и дальше на север. Не стоит оно того.

— Но если мы поедем туда, то стоит посмотреть, — заявил блондин через плечо, пока шел к коням, чтобы угостить своего фамильяра-крота.

— ...ну, если придется, — неохотно сказала Кирше. — Оно должно быть или очень-очень близко к нашей цели, или очень-очень простым, потому что за наши усилия мы получим меньше экю.

— Я уверен, что они просто не могут себе позволить большую награду, — громко сказал Гиш, чтобы перекрыть звуки, с которыми его фамильяр засасывал в себя Юго-Восточный черный суглинок. — Но да, ты права. Если бы это было что-то большее, чем пропавшая девушка, вроде какого-нибудь некромансера или демона, похитившего её, то это было бы совсем другое дело.

— Определенно, — согласилась рыжая. — Эй, раз ты возле сумок, то брось мне немного сушеной конины, если нетрудно?

Монмон оглянулась, оторвавшись от увязывания вещей.

— Сложно назвать это поведением, достойным леди, — чопорно сказала она. -Можешь хотя бы сейчас жевать молча? Гиш, Кирше специально ест с открытым ртом, чтобы позлить меня!

Табаса вытерла руки об землю.

— Еду в Сант `енри, — сказала она. — Встречу вас позже. Должна кое-чьто сделать.

— До встречи, — сказала Кирше с широко открытым ртом, лениво махая рукой, пока Табаса карабкалась на своего дракона. Тот резко взлетел, создав порыв ветра.

Потом Кирше сунула своему фамильяру кусок мяса.

— Что тут у нас еще? О, тут пишут, что мадам де Монтеспан заплатит тысячу экю, если кто-то предоставит информацию об открытии чего-то, под названием Огнесердце. И... — тут она присвистнула, — десять тысяч экю тому, кто доставит его в Амстелредамм.

— А мы знаем, что это? — спросил Гиш. — Огнесердце... звучит знакомо. Это не та штука, которую похитила антипапесса Луксурия, перед тем как Хьюго Храбрый сбросил её с самой высокой башни Джаникулума?

— Это... довольно расплывчато, — отметила Кирше. — И нет. Нет, она заменила свое сердце на Сердце Страсти. Я точно знаю, потому что всегда увлекалась рассказами о ней и её свершениях. Ужасной женщиной она была, обратив пламя страсти во Зло!

— Помогла, — протянула Монмон. — Правда.

Она вытянулась на травке.

— Похоже, что дождя всё же не будет, — сказала она, глядя в небо. — Смотрите, тучи уходят на север. И... — она дернула плечами, — кто-то почувствовал холод? Нет? Нет? — Она вздохнула. — Похоже, только я.

— Мне нужно найти кусты, — заявил Гиш, вставая на ноги. — И мягких листьев.

— Большое тебе спасибо за то, что ты нам это сказал. Слишком много говоришь! -рявкнула Монмон.

*

Оторвавшись от травяных полей, заполненных травой, цветами, кроликами и другими признаками Доброты, мы поднимемся в небо. А потом, согласно механизму изменения перспективы, откроется что, ага! Весь мир заключен в хрустальный шар.

Синий миньон, назначенный следить за шаром, нахмурился. Используя весь свой ум и концентрацию, высунув от напряжения язык, он начал писать мелом на доске перед собой.

ЖЛТЫЙ+КРАСНЫЙ+ЖЛТЫЙ ГРР РОИ ТРЕПЛТСЯ ПР СЯКОЕ. СНИЙ ГРОЙ УЛТЕЛ НА ДРКОН.

Я ХОЧУ МСА

Гнарлов Проект Наблюдения за Героями был... наверное, чуточку недоработан, чтобы сообщать Повелительнице о его существовании. Там всё еще было немного мелких недоработок, вроде использования миньонов в роли наблюдателей, и то, что у него был только один хрустальный шар, и, конечно же, то, что на эту группу они наткнулись чисто случайно.

Однако Зло всегда найдет себе дорожку. А если и нет... ну, он не говорил Повелительнице про свой новый план, а значит, с определенной точки зрения, Зло — или он — не потерпят поражения или чего-то подобного.