Самое страшное оружие

— Самое страшное оружие

— Вижу транспондер!

— Вижу. Экипаж, по местам к бою. Реактор на малый, охлаждение в бутылки.

— Есть на малый, охлаждение в бутылки.

— Что на радаре?

— Расстояние тридцать мегаметров, относительная двадцать два и три, код транспондера 2000, вестальский гражданский свой-чужой, бортовой танго лима фокстрот двадцать восемь пятнадцать, "Морская лилия", порт приписки Лакримоза. По реестру, четырехмачтовый толкач, дедвейт пятьдесят три, парусность два миллиона, только синие, номинал плазма тридцать, пара нет. По транспондеру, ведет баржу с грузом углеродистой фракции квазибрахисто на Москву, брутто тридцать сотен, синие паруса, номинал проградно.

— Тип двигателей?

— Факелы релпроградно, закрыты парусами, плюс засветка от радара. Не определяется.

— Красавчик не соврал насчет коробки. Посмотрим, не соврал ли про начинку. Штурман, расчет импульса на перехват двухступенчатыми.

— Перехват на какой тяге?

— На плазме. Бутылки на нештат.

— Расчет готов. Восемьсот секунд на форсаже, максимальное сближение мегаметр на относительной восемнадцать через полторы килосекунды. Если они начнут уклонение, мы их достанем.

— Расчет вижу. Принято. Бортмеханик, реактор на номинал, охлаждение в бутылки. План А: ускорение на плазме без парусов в радиомолчании, выпуск LPS и радары в боевой режим по моей команде, залп шрапнелью без предупреждения по парусам. Оставим их без парусов, выпустим свои, на номинале догоним и на номинале доедим. План Б: по обстановке. Батареи, приготовить LPS, потом готовим двухступенчатые шрапнельные на два залпа, дальше по обстановке. Экипаж, доложить готовность.

— Штурман к бою готов.

— Бортмеханик к бою готов, реактор на малом и раскочегаривается, кондеры сто.

— Сисадмина к боя готова.

— Второй пилот к бою готов.

— Дальномерная к бою готова.

— Жизнеобеспечение к бою готово.

— Батареи левого борта к бою готовы, LPS загружен, двухступенчатые шрапнельные собираются.

— Батареи правого борта к бою готовы, LPS, двухступенчатые шрапнельные собраны.

— Хвостовая турель к бою готова.

— Абордажная, дрожи мои шпангоуты, вы там заснули?

— Никак нет, командир. Абордажная команда к бою готова.

— Экипаж, пристегнуться по местам к нештатной тяге, закрыть гермошлемы. Стан, взять управление. Ленка, реактор после номинала сразу на форсаж.

— Управление взял.

— Поднять якоря!

— Бвана, какая транспондера включай? Веселая Роджер?

— Мпуди, я тебе покажу такого Роджера, ты под этим роджером будешь черный парус перекрашивать. Кисточкой. По всей площади. Мы капер Её Величества, открыто участвующий в объявленной Парламентом войне. Что якоря?

— Якоря подняты.

— Бвана, транспондера военный?

— Мпуди, военный. Стан, отходи на RCS. Маршевый на автомате по таймеру. Бортмеханик, доклады по давлению в бутылках. Штурман, обратный отсчет по таймеру.

Капер Её Величества "Алиса", трехмачтовый толкач, переоборудованный в ракетно-гарпунный фрегат, плавно отделился от безымянного астероида, в тени которого прятался от радаров своей потенциальной жертвы. Первые несколько секунд можно было ожидать, что вахтенный "Лилии" их не заметит: маленькие астероиды имеют неправильную форму и при вращении часто неожиданно меняют радарную сигнатуру. Но, когда включился маршевый двигатель, навигационный компьютер толкача сам должен был подать сигнал о маневрирующем объекте в поле зрения радаров.

"Лилия" не передала никаких запросов, ни код "свой-чужой", ни по голосовому каналу. Она просто перевела радар в режим сканирования с высоким разрешением и включила форсаж, пытаясь уйти от перехвата. Фрегат, даже отягощенный внешними баками с рабочим телом, превосходил добычу по номинальной тяговооруженности. Второй пилот визуально откорректировал вектор тяги по факелу цели, а потом подоспели и точные данные от дальномерной и штурмана.

Расчетные восемьсот секунд импульса уже прошли, но пилот фрегата не выключал маршевые: цель продолжала уклонение. Компьютер показывал, что скоро караван окажется в зоне досягаемости двухступенчатых ракет.

— Батареи, открыть люки по обоим бортам! — скомандовал капитан. — Действуем по плану А. LPS на двадцать секунд, потом шрапнель, потом включаем всю иллюминацию. LPS по моей команде, шрапнель по готовности, и сразу заряжаем вторую порцию шрапнели, но её только по команде. На всякий случай, на четвертый залп подготовьте декои. Торговцы нынче, бывает, тоже с зубами оказываются.

— Двадцать секунд до зоны поражения двухступенчатыми. — доложил дальномер.

— Давай отсчет.

— ... Десять... восемь... шесть... пять, четыре, три, два, один, ноль, минус один, минус два, минус четыре...

— Оба борта, огонь!

Корабль вздрогнул. Паровые катапульты, выбрасывавшие ракеты из пусковых установок, сами по себе работали почти бесшумно, но на корпус передавались толчки демпферов, останавливавших крюки катапульт в конце разгона.

— LPS выпущен! — синхронно доложили канониры обоих бортов.

Перезарядка катапульт была уже не такой бесшумной. С жужжанием заработали лебедки, возвращавшие крюки в стартовое положение. Потом заскрипели и защелкали сервомоторы манипуляторов, прицеплявших к крюкам следующую партию ракет. Капитан услышал, как манипуляторы с металлическим скрежетом встали на фиксаторы, и приготовился отдать команду, но канониры, как и было приказано, выпустили ракеты сами, по готовности.

— Включить радары и LPS!

Вспыхнули индикаторы на приборных досках, на тактическом и навигационном экранах зажглись дополнительные надписи и маркеры.

Выпущенные первым залпом ракеты взорвали свои боеголовки, разбрасывая облака металлических шариков. Но эти шарики не были простой шрапнелью. Каждый шарик нес лазерные приемопередатчики, мгновенно включившиеся и связавшие облако шрапнели, фрегат и выпущенные им ракеты в единую сеть объектов с точно известными относительными координатами, локальную систему позиционирования. Лучи лазеров быстро нащупали караван с толкачом, и на обзорном экране появилось его детальное изображение.

— Командир, они опускают паруса!

— Пусть, нам же потом... Скрипи мои шпангоуты, это не "Тикондерога"! Перезаряжай на декои, запуск по готовности! Стан, разворот проградно и паровая тяга на форсаж! Попробуем разбежаться на встречных.

Пока командир отдавал эти распоряжения, на обзорном экране было видно, как несостоявшаяся добыча выпустила свои ракеты. На одном только левом борту у нее было втрое больше ракетных установок, чем на всем фрегате.

— Тетраоксидными шарашат... — задохнулся от возмущения дальномерщик.

— Макс, классовое сознание прочувствуешь потом...

— Командир, они вызывают голосом по аналоговому!

— Включай!

— Игорь Селезнев, известный как капитан Дрейк? С вами говорит республиканский крейсер "Корморан". В соответствии с Парижской Морской Декларацией 1856 года, ваши действия по атаке гражданского судна в нейтральном пространстве считаются пиратским актом. Предлагаю вам лечь в дрейф и сдаться по-хорошему. Прием.

— А если по-плохому?

— А если по-плохому, я имею указание командования живыми вас не брать. Для обеспечения чего у меня на борту имеются трехступенчатые ракеты с термоядерными боеголовками. Прием.

— Нам нужно сто секунд на размышление.

— Принято. Размышление без тяги. Время пошло.

Капитан рывком бросил назад РУДы и нажал на гермошлеме переключатель, выключив внешнюю связь.

— Мпуди, что скажешь?

— Прошивка LPS'а сорок два точка одиннадцать би.

— Мпуди, ты думаешь я эти прошивки наизусть помню? Ты что-то можешь?

— Моя.. моя моги. Три минута регламент, две минута сверх регламент. Сверх регламент моги повторяй.

— Три минута чего?

— Три минута сброс вся компьютера. Полная не... полная ничего не моги.

— Сколько на подготовку?

— Моги сейчас.

— Принято. План Б. На пару проградно, расходимся на встречных, веду я. Декои на тридцать процентов с активацией по расходу, я скажу бронебой, не обращать. Мпуди работает по моей команде. Через сто двадцать секунд после Мпуди, выпускаем повторно декои и переходим на бутылки на удаление. Пока они проморгаются, идем на бутылках, дальше по обстановке. — Командир нажал на клавишу внешней связи. — Крейсер "Корморан", как слышите? Прием.

— Слышим хорошо, ваше решение?

— Наше решение еще побарахтаться. Машина, форсаж на пару релретроградно! Оба борта, бронебойными огонь, подготовить перехватчики! Стан, управление!

— Отдал!

— Взял! — командир щелкнул тумблером переключения на паровую тягу и бросил РУДы вперед. Перегретый пар из второго контура реактора вместо турбогенераторов пошел прямо в дюзы. — Мпуди, твой ход!

— Моя ходи!

Индикаторы радаров и сигналов LPS республиканского корабля на тактическом дисплее синхронно мигнули и погасли. На обзорном экране было видно, как маневровые двигатели крейсера вместо коротких импульсов вдруг включились на полную непрерывную тягу. Противник начал было разворачиваться, чтобы догнать убегающий фрегат, но его компьютеры вырубились в самый неподходящий момент, и корабль начал неуправляемо раскручиваться. Выпущенные "Кормораном" ракеты пошли по спиральным траекториям, как будто у них заклинило рули.

Сервомоторы управления парусами, впрочем, продолжили работу. Тонкопленочные солнечные батареи, "синие паруса" крейсера, по прежнему скользили вдоль мачт, складываясь в гармошки. К моменту подлета шрапнельных боеголовок "Алисы" они должны были уже почти полностью сложиться.

— Мпуди, черт бородатый, ай да сукин сын! Ленка, бутылки готовы?

— Должны быть.

— Как я уберу тягу, сразу, без команды, раскупоривай, и глуши реактор. Хвостовая, попробуй пока снять его ракеты, не ровен час проснутся. Мпуди, за двадцать секунд до двух минут дай обратный отсчет.

— Полтора минута!

— Мпуди, я сказал за двадцать! И вообще, когда ты научишься считать в секундах? Думаешь, кто-то умеет в уме твои дурацкие земные минуты пересчитывать?

— Бвана, просто пересчитывай, умножай шестьдесят и всё. Шестьдесят хороший цифра, на все делись...

— Отставить философию! За двадцать секунд, и не отвлекайся!

— Моя слушай бвана...

В пилотской кабине наступила тишина, нарушаемая только шумом вентиляторов наддува скафандров, приглушенным воем насосов циркуляции реактора и редкими хлопками рельсотронов хвостовой турели. Вражеский крейсер на обзорном экране продолжал беспомощно вращаться, слепой и неуправляемый. Шрапнельные ракеты фрегата подошли к нему и взорвались, как положено, но паруса были уже убраны, а бронированному корпусу шрапнель была не особо опасна. Потом в интеркоме снова послышался голос Мпуди:

— Двадцать секунда. Во... шестнадцать... Двенадцать... Десять... Девять... Восемь... Семь... Шесть...

— Береженого Финагл бережет. Экипаж, по местам к нештатной тяге. Радио полный пассив, LPS пассив, на запросы не отвечать. — сказал командир, и плавно повел РУДы назад.

Бортмеханик восприняла это как команду и нажала на кнопку на дополнительном пульте, установленном возле подлокотника её кресла. Раздался гулкий взрыв. Укрепленные на пироштифтах перемычки в горловинах баков взорвались, а пластиковые баки сработали как резонаторы, приглушив и одновременно усилив звук. Перегрузка четыре g вдавила экипаж в ложементы.

Черные баки из армированного пластика, прикрепленные к бортам корабля вместо разгонных ступеней, содержали сотни тонн воды, первоначально предназначавшейся в качестве рабочего тела для высокоэнергетического оверсана. Теплообменники, подключенные к системе охлаждения реактора, нагрели эту смесь почти до трехсот градусов Цельсия. Паровая тяга заставила всю жидкую фракцию переместиться к горловинам баков, а пар вытеснила в носовые части.

На Земле такие ракеты считаются детскими игрушками. Но дети редко накачивают баки своих ракет больше двух-трех атмосфер, поэтому и тяга получается небольшой. А потом пустая бутылка безуспешно борется с сопротивлением воздуха, поэтому летит существенно хуже, чем следовало бы из расчетов по формуле Циолковского.

В "бутылках", прикрепленных к бортам фрегата, давление составляло более сотни атмосфер, так что они давали удельный импульс, которому могли бы позавидовать некоторые первые ступени космических ракет. Укрепленные на горловинах баков параболические сопла дополнительно увеличивали тягу, улавливая испаряющуюся в вакууме воду и передавая давление паров и брызг на корпус корабля.

Радары фрегата были выключены, но датчики LPS удерживали контакт с крейсером и продолжали передавать его изображение. Пессимистическая оценка Мпуди не оправдалась. Через две минуты после кибератаки, республиканец не смог включить радары и свой LPS, но его пилот смог переложить маневровые двигатели, возможно вручную. Крейсер к этому моменту успел уже так раскрутиться, что одно только восстановление ориентации должно было занять секунд пятьдесят.

— Командир, советую еще радарных подвесить. — подал голос канонир левого борта.

— Принято. Левым бортом, четыре радарные мины веером, на барражирование.

Ускорение от гидропневматических ракет быстро падало. Масса воды уменьшалась, но уменьшалось и давление пара, причем не только за счет расширения, но и за счет его адиабатического охлаждения.

— Командир, надо затыкаться. — сказала бортмеханик. — Уровень подходит к хвостовым перепускным, может закрутить.

— Затыкай. — скомандовал командир.

Бортмеханик нажала еще одну кнопку. Гидравлические клешни на горловинах баков пришли в движение, комкая пластиковые горловины и превращая их в сфинктеры, пережимавшие поток воды. Соединение было не таким герметичным, как переборка на пироштифтах, но основной поток прекратился, остались лишь тонкие струи, создававшие совсем небольшую тягу.

Ровно через сто восемьдесят секунд, как и обещал Мпуди "по регламенту", на экранах вспыхнули индикаторы радаров и транспондера свой-чужой, на этот раз вестальского военного. "Корморан" восстановил контроль над своей системой управления, но включил только радары ближнего обзора. "Алиса" уже ушла на достаточное расстояние, чтобы без парусов эти радары её почти не видели; к тому же, она была закрыта облаком ледяных кристаллов, образовавшимся в вакууме из выброшенной воды. Да и выпущенные активные источники помех должны были изрядно ухудшать обзор.

— Мпуди, можешь повторить?

— Моги попробуй. Ихний админа не много-много умный, но регламента знай.

— Оценка?

— Двадцать к восемьдесят. Наша демаскируй. Командир... я тут эта...

— Что? Мпуди, не тяни.

— Зеро дэй.

— Что зеро дэй?

— Срыв буфера хэндшейк своя-чужая. Удаленная исполнения кода.

— Конкретнее.

— Удаленная исполнения. Полная контроль.

— Полный контроль над их LPS?

— Их комп. Как на "Кентербери".

— Мпуди, скрипи мои шпангоуты! Ты серьезно??? Сколько надо на подготовку?

— Многа нада... Медовый горшка нада... Агент пиши нада... Думай нада...

— Мпуди, меня интересует не план работ, а оценка по времени.

— Четыре часа нада.

— Часа...

— Четырнадцать точка четыре килосекунды — подсказала бортмеханик.

— Понял. Что еще надо?

— Радиоконтакт нада. Нада... нада вестальская военный транспондер.

— На нашем радаре?

— Да... и радар... опасна... Радаа надо к медовая горшка...

— Мпуди, ты перекоммутацию радара в свои четыре часа посчитал?

— Моя... моя не посчитал.

— Лен, сколько надо переключить навигационный радар?

— Физически переключить? А к какому компьютеру?

— Бвана, проблема! Нету компьютера! Моя говорила...

— Скрипи мои шпангоуты... Лен, давайте, пока мы решаем с глобальной стратегией, вы попробуете это порешать. Команда! Предлагаю общее обсуждение.

— Красавчик крыса. — сказал штурман.

— Не обязательно сам крыса, но трубы прочистить ему не помешает. — согласился командир.

— Они нас ждали! Они шли в боевой конфигурации, без жилого отсека и без вращения!

— Вообще-то окно для перехвата с Бригитты довольно узкое, они могли ждать чего-то, но не обязательно нас. Но я предлагал обсуждать не это, а нашу диспозицию. Сейчас у нас тактическое преимущество. Мы его видим. Он нас, скорее всего, нет. И когда он увидит, мы можем его ослепить. Макс, что про него в реестре написано?

— Крейсер военно-космических сил Вестальской Республики "Корморан", типа "Альбатрос", построен на Москве в двадцать третьем году, первоначально под ограничения Церерской конвенции. После выхода Весты из конвенции был оснащен четвертой мачтой, дополнительной ракетной палубой и МГД-пароперегревателями, реактор форсирован до двух гигаватт тепловой. Дедвейт полторы килотонны, боезапас пятьсот условных ракет, кевларово-полиэтиленовая броня, основная капсула три метра, турели и ракетные палубы четыреста миллиметров. Номинал на плазме триста, на пару две килотонны. Наши бронебойные капсулу возьмут только при сближении не менее восьми в секунду. Ракетную дуэль с ним мы не выдержим ни при какой дистанции и скорости, ни по залпу, ни по боезапасу.

— Даже если Мпуди контролирует его компьютеры? — уточнил командир.

— Интересный вопрос. У ракетных палуб должна быть возможность выхода в автоном, то есть они смогут вести огонь, даже если центральный компьютер... Да еще если у него правда есть ядерные...

— А они у него есть? — спросил хвостовой стрелок.

— Ты правда хочешь это выяснить? Так вот, дуэль мы не выдержим, а уйти на плазме можем легко. У нас номинал на плазме полтораста, и при этом мы вчетверо легче.

— А на пару?

— На пару у него дельта-вэ не хватит даже чтобы развернуться за нами. — продолжил дальномерщик. — А пока он разворачивается на плазме, мы будем уже давно тю-тю.

— Десантура, вы что скажете?

— Штат на вестальских крейсерах два взвода пехоты, плюс команда. Я, конечно, понимаю, крейсер с ядерными ракетами — приз соблазнительный, но сил у нас маловато. Если бы был вопрос жизни и смерти, можно было бы рыпнуться, а просто ради приза — ...

— Принято. Какие еще мысли? Нет мыслей? Тогда я скажу. Смотрите, чем они сейчас занимаются. Если бы у них была задача нас взять, они бы дали тягу в нашу сторону. Даже если они нас не видят, направление они представляют довольно точно. И знают, что запас дельта-вэ на пару у нас недостаточный, поэтому быстро мы никуда не денемся. Потом они включили бы мазерный радар на сканирование. А чем они занимаются?

— Стреляй наша LPS. — сказал Мпуди.

— О! То есть у них нет задачи поймать нас. У них задача отогнать нас. И они стараются это сделать, по возможности, без шума. Вывод?

— Красавчик не соврал, и караван с грузом где-то поблизости?

— Именно. Они, скорее всего, идут параллельным курсом на небольшой дистанции в радиомолчании. Когда мы тут нашумели, они должны были убрать паруса и выключить тягу. И сейчас где-то тут же у нас под боком висят и ждут, пока мы уберемся.

— Вы предлагаете их взять?

— Не сейчас. Я бизнесмен, а не самоубийца. Я предлагаю просто потрепать им нервы. Если я прав, "Корморан" нас преследовать не сможет, они не могут далеко уйти от каравана. Да и убежать от них мы всегда успеем. Макс прав, на пару у них не хватит дельта-вэ, а на плазме мы шустрее. Я предлагаю лечь в дрейф и смотреть, что они будут делать. Можно поискать караван пассивными сенсорами, но с нашим оборудованием я на это не особо рассчитываю.

— Мы удаляемся от "Корморана" со скоростью двадцать километров в секунду, наше облако LPS — около восемнадцати. — сказал штурман. — Мы потеряем с ними LPS-контакт меньше чем через килосекунду, и они это знают. Я не думаю, что они будут сильно нервничать. Но если мы не уйдем, они поймут, что мы что-то заподозрили. Нам это нужно?

— Наверное, нет. Принято. — резюмировал командир. — Предлагаю: включаем транспондер, выпускаем синие паруса и уходим на номинале в сторону Бригитты. Если крейсер отреагирует, действуем по обстановке. Потом разворачиваемся брахиацией и догоняем их без тяги в молчании, ищем факел двигателя цели. Потом по обстановке.

— Командир, я бы на бизань поставила черный. Баки надо охладить, и реактор совсем глушить опасно, вдруг они все-таки начнут преследование.

— Принимается. На бизань черный, на фок и грот синие. Когда будет ясно, что преследования нет, или когда остынем, что произойдет позже, бизань перетягиваем тоже на синие. Штурман, оптимальный по времени курс на Бригитту под синим парусом на номинале. Потом сразу планируй разворот брахиацией с этого курса, ориентируйся на восемь камэ в секунду сближения. Гермошлемы открыть, не отстегиваться до команды. Батареям зарядить LPS и декои пополам, приготовить перехватчики. Реактор переводим на холостой.

— А если Красавчик все-таки нам наврал?

— В худшем случае, возьмем крейсер в качестве приза. Но каков все-таки наглец! Идет в нейтральном космосе под гражданским транспондером, а меня пиратом называет!

* * *

— Вижу транспондер! Проградно на час тридцать, азимутально десять, сближение восемь и три.

— Вижу. Экипаж по местам к бою! Напоминаю план: нам надо сделать три действия, каждое из которых нас демаскирует. Поэтому их надо делать слаженно, и шансов что-то исправить практически не будет. Момент Т на удалении один точка шесть мегаметра, или запрос свой-чужой от крейсера, что произойдет раньше. Мпуди включает на навигационном вестальский транспондер и делает свое вуду. Бортмеханик поднимает черные паруса и раскочегаривает реактор. Электричества нам понадобится много. Нед выпускает гарпун и ведет по подсветке навигационника. Оружейный радар не включать до последней возможности. Левый борт, по команде Неда перехватчики на прикрытие. Стану готовить коррекцию по командам гарпунщика, а сейчас попробовать скорректировать сближение RCS'ом. Штурман, доклад за двадцать и обратный отсчет за десять секунд до момента Т. Макс, видишь двигатели?

— Вижу три факела. Одна "Тунгуска", совмещена с транспондером, два "Челябинска" на час пятнадцать. "Тунгуска" — это, надо думать, наш знакомый баклан. "Челябински"... Командир, что ты там говорил про "Тикондерогу"?

— Макс, уточни тягу "Челябинсков". Неду нужны точные данные по классу брони.

— Высокий импульс, около полста процентов номинала. Они идут в строю с крейсером, это нам дает...

— Корвет класса "Файрфлай"?

— Или конструктор, но Красавчик предполагал, что вряд ли. Нед, понял? Бери гарпун на штатную броню "Файрфлая".

— Понял!

— Экипаж, пристегнуться по местам к нештатной тяге! Закрыть гермошлемы!

Фрегат сближался с конвоем в радиомолчании с убранными парусами. Рыхлая броня-теплозащита из диэлектрика затрудняла его обнаружение радарами на большом расстоянии.

Лететь без радара было опасно — объектов с неточно определенными орбитами или вообще неизвестных в Поясе множество, а большинство полетов как раз и проходит в той области, где объектов больше всего. Но включенный радар демаскирует. По этой же причине, вестальский конвой не мог включать на полную мощность свои радары — и это давало шанс подкрасться к ним незамеченными.

Крейсер многократно превосходил "Алису" по боевой мощи, а сейчас "Алиса" сближалась с ним в крайне невыгодной для себя конфигурации: относительная скорость была мала, а воды на борту фрегата не хватало для сколько-нибудь значительного маневра на паровой тяге. Если бы кибератака провалилась, крейсер мог бы навязать им полноценную ракетную дуэль, не позволяя поднять паруса и уйти на электрореактивных двигателях. Дальномерщик был совершенно прав — в такой дуэли у "Алисы" не было ни малейшего шанса, даже если бы крейсер не стал применять ядерные заряды.

Видимо, поэтому "Корморан" сканировал своим радаром, главным образом, свою проградную полусферу, откуда мог бы приближаться астероид. Конечно, тут было некоторое пространство для игры: "я тебя вижу, но делаю вид, что не вижу", и такая игра была бы выгодна крейсеру. Но выбирать не приходилось. Гарпун — оружие ближнего боя на малых относительных скоростях.

— Двадцать секунд до момента T! — доложил штурман.

— Открыть гарпунный порт! Десятисекундная готовность!

Вестальский конвой не демонстрировал никаких признаков того, что они заметили фрегат.

— Десять... Восемь... Шесть... Пять... Четыре... Три... Два... Один!

— Поехали!

Массивный сигарообразный гарпун вылетел из шахты, вытолкнутый давлением разлагающейся перекиси. Кевларовые фалы натянулись, разворачивая черные паруса. Мпуди нажал "энтер" на клавиатуре реквизированного у Маши ноутбука, включая транспондер.

Гарпун пшикнул вернорами и слегка развернулся, чтобы не ударить струей прямо в шахту. В его хвостовой части раскрылось и встало на фиксаторы трехсекционное сопло, похожее по конструкции на складной стаканчик. Струя разлагающейся перекиси водорода хлынула в звездообразный в сечении канал, выточенный в топливной шашке из сплава натрия с литием. Образующиеся перегретый пар, оксиды и гидроксиды металлов и непрореагировавший водород вырвались из сопла. Медленно — очень медленно, по сравнению с обычными ракетами — гарпун начал ускоряться в сторону цели. За ним разматывался мономолекулярный углеродный трос. Катушка троса была устроена по принципу безынерционных спиннингов.

Навигационный радар был отключен от всех остальных систем корабля, поэтому оружейные и навигационные компьютеры могли использовать его только как пассивную подсветку. Но даже в режиме пассивной подсветки обе цели, идущие под полными парусами, были хорошо видны.

— Мпуди, статус!

— Бвана, не знай. Моя внутри, но может в горшка..

— Так проверь это!

— Бвана, страшно... Никогда такая большая...

— Мпуди, что ты творишь... Время...

— Бвана... Моя твори...

Отметка крейсера на экранах вдруг вспухла.

— Вижу залп обоими бортами! — закричал дальномерщик.

Он еще не успел договорить, когда стало понятно, что происходит что-то необычное. Облако ракет выглядело как-то неправильно. Пока командир сформулировал, в чем неправильность, ракеты уже разошлись на достаточное расстояние, чтобы выглядеть как отдельные отметки. Вместо того, чтобы разворачиваться и брать курс на цель или цели, ракеты разлетались радиально, как искры от фейерверка. А потом их отметки одновременно вспухли, сделав аналогию с фейерверком совсем точной.

— Не горшка! — невероятно довольным голосом сказал Мпуди. — Это крейсер "Корморан"? Мпуди говорит. Командира хочу.

— Вижу самоподрыв! — доложил с некоторым опозданием дальномерщик.

В наступившей тишине стал слышен звук из динамиков машиного ноутбука: нечленораздельные возгласы, неразборчивые команды и синтезированный женский голос, произносящий: "Объект Танго Лима Альфа принял код активации".

— Коммодор Чжан слушает.

— Коммодор? Мпуди говорит. Моя имей твой боеголовка. Выключи комп — большой бадабум. Полный елдырма. Как понял?

Пока продолжался этот диалог, батареи крейсера выпустили в белый свет еще одну порцию ракет.

— Вас понял.

— ОК. Моя вас поставь в дрейф, ждать дальнейших распоряжений.

— Мпуди, скрипи мои шпангоуты, черт бородатый!!! Только ты эта... звук выключи.

— Слушай бвана! — было слышно, как над креслом Мпуди захлопнулся звукозащитный колпак.

— Нед, статус!

— Гарпун идет в пассиве, прикрытие на курсе, можно включить оружейный?

— Подожди пока.

Крейсер был выведен из строя, но главной целью был корвет. Сейчас их экипаж был в сложном положении: в космосе вокруг них явно что-то происходило, но они не могли понять, что именно, не включив свой радар. А поскольку они не знали точно, обнаружены они или нет, у них была причина его не включать. Командир рассчитывал, что, поскольку они везут секретный груз, и уже пересидели одну стычку в радиомолчании, они будут придерживаться этой тактики до последнего. И, похоже, они и планировали ее придерживаться, потому что выключили двигатели и начали спускать паруса.

— Командир, финальная коррекция, без оружейного никак! — закричал гарпунщик.

— Включить оружейный!

Дисплеи расцветились наложенными данными: относительные скорости, датчики транспондеров, точные координаты. Гарпун снова пшикнул вернорами и дал короткий импульс тяги, корректируя вектор скорости. Ракеты прикрытия прошли мимо него, готовые захватить своими радарами и уничтожить противоракеты, которые корвет мог бы выпустить по гарпуну.

— Команда, к нештатной ориентации! — закричал гарпунщик.

Все это время катушка с тросом раскручивалась, пытаясь уравнять скорость вращения со слетающим с нее тросом, и сейчас она превратилась в супермаховик. Теперь ее необходимо было развернуть в поперечное положение. Гиродины никак не могли справиться с компенсацией возникающих гироскопических сил, необходимо было задействовать химический или паровой RCS, и даже его момента было недостаточно, чтобы избежать нарушения ориентации.

Ни один объект, связанный молекулярными силами, не способен пережить столкновение на скорости восемь километров в секунду. Но гарпун обязан сохранить после столкновения с целью не только форму, но и механическую прочность. При этом же, он должен подлетать к цели достаточно быстро, чтобы цель не могла вывести его из строя или просто уйти в сторону.

Оптимальный режим использования гарпуна на относительны скоростях более полутора километров в секунду выглядит так: на достаточно большом удалении, гарпун выпускают в сторону цели. Потом, когда гарпун достаточно удаляется от корабля, его начинают тормозить тросом, сначала подтормаживая катушку, а потом и раскручивая в обратном направлении. Последние секунды гарпун не удаляется от корабля, а приближается к нему со скоростью, которая равна скорости корабля относительно цели минус те самые полтора километра в секунду.

Способность гарпуна к маневрированию в этом режиме сильно ограничена инерцией катушки, но все равно, после финальной коррекции уйти от гарпуна может лишь очень хороший пилот. Корвет шел под синими парусами, то есть с холодным реактором, поэтому он не мог быстро выдать ни паровую тягу, ни сколько-нибудь значительный импульс на плазме, а тяговооруженность его маневровых двигателей была недостаточна.

На радаре было видно, что весталец разворачивается бортом к гарпуну, пытаясь снизить площадь прицеливания (это была серьезная, но от того не менее распространенная ошибка), и поднимает паруса. Но было уже поздно.

В двадцати метрах от внешнего слоя брони в системе управления гарпуна сработал датчик, подорвавший кумулятивный заряд из обогащенной окислителем взрывчатки. Сфокусированная струя прожгла внешний слой теплозащиты. Затем, в точно рассчитанный момент, сработал еще один заряд, отделивший от головной части гарпуна боек из карбида вольфрама, и дополнительно затормозивший сам гарпун. Боек пробил остатки рыхлой теплозащиты и вошел в титановый внутренний слой брони. Потом гарпун ударил по хвостовику бойка, вытолкнув его в пространство между броней и герметичным корпусом. Головная часть гарпуна прошла через внутренний слой брони и раскрылась, как цветок, вцепившись в броню и силовые элементы крючьями из композита на основе нитрида бора с титановой матрицей. Катушка на борту "Алисы" выбрала слабину троса и оба корабля сотряс страшный удар.

— Трос держит! — доложил гарпунщик.

— Реактор на форсаж! — скомандовал командир.

Начиналась та самая фаза операции, когда им нужно было много электричества. Задача состояла в том, чтобы подтягивать трос, создавая такое ускорение, чтобы корвет не мог предпринять никаких осмысленных действий. Это было несложно: "Алиса" была вдвое тяжелее, так что, если она испытывала ускорение один "же", то корвету, в соответствии с законами сохранения, при этом должно было доставаться два "же". При этом, у фрегата трос был натянут в штатной ориентации, вдоль вектора тяги, так что для всех пристегнувшихся к бою членов экипажа перегрузка действовала в самом комфортном направлении, грудь-спина.

Корвету же гарпун достался в борт, поэтому на пилота и командира перегрузка должна была действовать вбок — не очень страшно, боковины у противоперегрузочных кресел высокие. Зато на других членов экипажа, в зависимости от рассадки, перегрузка могла действовать в направлении от головы к ногам или, еще хуже, от ног к голове. Если бы пилот корвета не стал разворачиваться, трос был бы направлен ближе к вектору тяги, и всей команде пришлось бы висеть на ремнях — болезненно, но не так вредно для кровообращения.

Командир включил голосовой вызов:

— Эй, на корвете! Говорит капитан Дрейк, как слышите?

— Слышим. — раздался в динамиках придушенный голос.

— Понимаете свою диспозицию?

— Да.

— Дайте доступ по двадцать второму порту, и ни одно животное не пострадает.

— Не можем. Его с крейсера контролируют.

— Аполлонские катафоты! Мпуди... Троорл, говорите громче, у меня в ушах банан. Стукните там его по колпаку!

— Да, бвана?

— Мпуди, они говорят, что ими управляют с крейсера. Можешь переключить управление на нас?

— Минута... — стало слышно, как Мпуди стучит по клавиатуре ноутбука. — Попробуй юзер один два три цифра, пароль маранга латиница.

— Маранга... — командир открыл на своем экране окно текстовой консоли и набрал предложенные данные. На экране появилось приглашение:

"Корвет Мэйфлай республиканского военного флота

Консоль удаленного управления"

— Вроде, зашел. Аполлонские катафоты, так что ж ты не сказал! Нам же можно было и гарпун на них не тратить!

— Бвана, твоя не скажи, моя бы и голова... в голову не пришло!

— Скрипи мои шпангоуты! — командир набрал команду и переключил управление корветом на свой штурвал. Чтобы проверить доступ, он покачал штурвалом. На обзорном экране были видны факелы RCS, вылетающие из портов корвета.

— Корвет "Мэйфлай", управление у нас. Если чего удумаете, помните про нашу лебедку и про то, что она может с вами сделать. Стан, Нед, гасим вращение. Стан, как пройдем сближение, форсаж по оси на плазме, насколько можешь ориентируй против вращения связки. Я сейчас попробую их сориентировать и дать тягу против вращения. Нед, твоя задача натяжение троса, держи ноль пять "же". Конец связи. — командир отключил голосовой канал. — Мпуди, если они что удумают на крейсере, доклад немедленно! Макс, следишь за крейсером, Тимур, за корветом. Если они хотят говорить, говорите. Если что необычное, доклады. Начинаем по готовности!

— Может, воду в левый внешний бак перекачать? — подала голос бортмеханик.

— Соображаешь! Стан, понял? Координируй с механиком, чтобы тяга была против вращения связки.

— Ноль пять же для нас? — уточнил гарпунщик.

— Для нас.

Корабли приближались к позиции наибольшего сближения на расстоянии четыреста километров друг от друга. Скорость вдоль троса быстро падала. На минимальном расстоянии скорость упала до нуля, а потом начала расти в обратном направлении. Электромоторы были переключены в режим генерации. Маршевые двигатели не могли поглотить поступающую энергию, пришлось заглушить реактор и инвертировать турбогенераторы, чтобы сбросить избыток энергии через паруса.

Связка вращалась вокруг общего центра тяжести, а этот центр удалялся от крейсера со скоростью 5.53 километра в секунду. На крейсере даже не видели, что происходит: захватив контроль над их компьютерами, Мпуди первым делом отключил все радары и пассивные сенсоры.

Гашение относительной скорости требовало около пятисот секунд, и корабли должны были удалиться друг от друга на расстояние около двух мегаметров, в пределах длины троса на катушке, но довольно близко к этому пределу.

Если бы командир мог доверять экипажу корвета, то, после гашения скорости, можно было бы начать сближение с ослабленным тросом. Но у него было только удаленное управление, а не полный контроль над компьютерами корвета. У вестальцев оставалась теоретическая возможность что-то придумать. Ослаблять натяжение было нельзя. Командир рассчитал маневр так, чтобы сохранить вращение связки.

Теперь скорость сближения кораблей ограничивалась мощностью реактора "Алисы" и способностью корвета компенсировать рост скорости вращения — то есть, в конечном итоге, мощностью его реактора.

Абордажного боя не потребовалось. "Алиса" двукратно превосходила корвет по мощности залпа. К тому же, пользуясь возможностями удаленного управления, командир выгрузил ракеты из пусковых шахт. Первый выстрел гарантированно был за капером, и этим выстрелом он мог оставить корвет без парусов, а значит и без энергии. Возможно, вестальцев также деморализовало то, что они внезапно остались без поддержки крейсера.

"Алиса" выпустила жилой отсек и всю команду корвета отконвоировали туда. Если бы они подняли восстание, и даже если бы оно имело успех, отсек можно было отстыковать, прицепить к кораблю тросами и отбуксировать к Бригитте.

Последним с захваченного корабля уходил его командир. Селезнев вышел в шлюзовой коридор встретить его лично. Пока его команда по одному переходила на фрегат, весталец успел снять скафандр и переодеться в парадную форму. Строгую гармонию внешнего вида нарушал рюкзак с личными вещами, надетый на одно плечо. В левой руке побежденный нес кортик в ножнах. "Пижон" — отметил про себя командир. Весталец сориентировался поперек прохода и приложил руку к фуражке:

— Лейтенант-коммандер Васильев.

— Капер Ее Величества Селезнев.

Васильев торжественно вручил командиру свой кортик. Командир пожал плечами и засунул его в карман для инструментов на бедре — больше его девать было некуда.

— Господин лейтенант-коммандер, может быть вы скажете, что вы такое везли?

Весталец помрачнел:

— Сами посмотрите.

— Хорошо. — командир еще раз пожал плечами. — Рюкзак отдайте, вам его передадут после досмотра. Вас сейчас проводят, скажете — я разрешил занять мою каюту. К нам перешло восемь человек, считая вас. Это все, кто были на борту?

— Сами посмотрите.

— Лейтенант-коммандер, вы не в том положении, чтобы говорить загадками. Кто-то остался на борту корвета?

— Один человек. Он... нетранспортабелен.

— Вам, наверное, следовало бы запросить медицинскую помощь.

— Вряд ли вы ему сможете помочь.

— Так все-таки, где он и что с ним?

— Он в трюме. Сами увидите. Я только хочу сказать, это не мы с ним сделали. Нам его на борт доставили таким.

— Лейтенант-коммандер...

— Я правда... Вам правда лучше самому это увидеть.

— Ничего не понимаю. Ну хорошо, самому так самому. Алекс! — обратился Селезнев к командиру десантников. — Отведите лейтенант-коммандера. И отправь своих людей проверить приз. Особое внимание этому... нетранспортабельному. И... — командир переключился на гарнитуру внутренней связи. — Мпуди, ты можешь оставить крейсер без присмотра на некоторое время? Или Тимуру передать? Надо их компьютеры проверить.

Затвор стыковочного узла закрыли и открыли корабельную дверь шлюза, чтобы выпустить пленника. Навстречу ему и его конвоиру в шлюз перешли четверо десантников. Селезнев и командир десантников вышли из шлюза в корабль: лучше не рисковать, если вестальцы все-таки подготовили какую-то диверсию.

В корабельной двери шлюза не было окон, но через камеры наблюдения было видно, как десантники с обнаженными шпагами двумя парами нырнули в переходный тоннель. Топология внутренних объемов корвета была неудобна для досмотра одной парой.

Командир включил громкую связь:

— Команда, обсуждение! С корветом пока разбираемся. Жду от вас идей, что делать с крейсером.

— А что с ним делать? — оптимистически сказал Стан. — Брать его надо! Ракет у него не осталось, компьютеры у нас...

— Брать... — скептически сказал командир десантников. — Взять-то мы его теперь, наверное, сможем. Но когда пленных в пять раз больше, чем призовой команды, и они про это знают...

— Аргумент. И есть еще одна проблема. — сказал командир. — Если мы его возьмем, у нас получится два пилота на три корабля. Не уверен, что управимся.

— И что вы предлагаете?

— Предлагаю позвать на помощь. Мне тут Красавчик номерок подкинул, куда звонить в случае проблем.

— Предлагаете отдать крейсер с ядерными боеголовками???

— Вы будете смеяться. Если груз то, о чем говорил Красавчик, мы получим за него больше, чем могли бы за крейсер.

— Красавчик нас уже подставил, вы ему правда верите?

— Судя по развитию событий, он не намеревался нас подставить. Туман войны, все такое. И есть еще одна проблема. У нас после всех этих опытов с паровой тягой воды осталось маловато. Корвет тоже не под горловину заправлен. А Красавчик просил доставить груз на Цереру. Боюсь, нам придется поживиться рабочим телом на крейсере.

И тут раздался голос одного из десантников, ушедших на корвет:

— Командир, вам необходимо это видеть!

— Вы что, сговорились все сегодня? — командир поглядел на Алекса.

Тот пожал плечами: если десантников захватили, они обязаны были использовать ключевые слова, но сейчас они этого не делали. Формально, не было причин подозревать ловушку. Но здравый смысл говорил иное.

— Алекс, дай мне двух человек в усиление. Стан, если что, остаешься за главного. Пойду посмотрю, что мне там хотят показать.

Командир нащупал в кармане сданный вестальцем кортик. Немного подумав, он достал его и извлек из ножен. Он чувствовал себя глупо — фехтовальщик из него был никакой — но все-таки, если пойдет какой-то нештат...

Усиление прибыло довольно быстро. Они закрыли гермошлемы и перешлюзовались в корвет. Доклад был из трюма — как раз оттуда, где, по словам командира корвета, находился "нетранспортабельный". И где должен был находиться груз.

Командир приблизительно представлял себе структуру гермообъемов "Файрфлая". Отталкиваясь левой рукой и правой ногой от стен тоннеля, он быстро добрался до трюма. Там был включен свет, и висели двое десантников. Под гермошлемами невозможно было разглядеть выражения их лиц, но в позах можно было предположить растерянность.

В центре трюма стоял зонд в стандартном восьмигранном сорокадюймовом корпусе со сложенными солнечными батареями. Он был расчален по всем правилам, и даже с некоторым избытком.

— Привет. — послышался лишенный интонаций голос, похожий на примитивный речевой синтезатор. В гермошлеме командир не мог точно определить направление на источник звука, поэтому он невольно заозирался.

— Это я говорю. — зонд пошевелил одной из антенн, как будто помахал рукой. — Надеюсь, вы не будете меня подвергать полноценному тесту Тьюринга.

Командир похолодел. Судя по всему, зонд был предназначен для автономного полета, и Красавчик говорил про "не боится вакуума", но объем корпуса был явно недостаточен для гермокабины. Даже без кабины и скафандра, упихать человека в такой объем... Груз, который я узнаю, если увижу, и который то, что мы думаем... И который стоит два миллиона. Нетранспортабельный человек, которому мы не сможем помочь...

— Вы кто?

— Официально я называюсь объект Каппа 16. Но команда называла меня просто "груз".

— А... раньше? Вы человек?

— В некотором роде.

— Вы... вы киборг?

— Мне не нравится это слово. Но оно хорошо отражает суть дела.

— Как... что с вами сделали?

— Я не хирург, и мне даже картинок не показывали, поэтому я не смогу толком объяснить. Но, как я понимаю, от моего человеческого тела мало что осталось.

— Но... зачем???

— Дрон, удаленное управление правление которым нельзя перехватить. Разве не круто. Так мне говорили. Формально... — объект сделал паузу. — Я доброволец. Но, как выяснилось, я не очень понимал, на что подписался.

— Вы испытываете боль?

— Боль нет. Дискомфорт да, безусловно. Здесь, в трюме, еще и сенсорный голод.

— Мы можем что-то сделать?

— Сомневаюсь. Вы могли бы меня отключить, но я не уверен, что это то, чего я хочу.

— Ваше право. У меня заказ доставить вас на Цереру, желательно в рабочем состоянии.

— Ну, я догадываюсь. Кстати, вы не представились.

Командир посмотрел на газоанализатор на запястье рукава скафандра. Анализатор ничего опасного не показывал, да он уже и надышался корветного воздуха, попавшего на фрегат при шлюзовании. Он открыл забрало гермошлема.

— Капер Ее Величества Игорь Селезнев.

— Понятно. Наслышан. Кстати, давно удивлялся. Почему капитан Дрейк.

— Это как раз просто. Drake по-русски селезень. А фамилия моя...

— Селезень...

— Самец утки. Знаете, птица такая на Земле была... Да, наверное, и сейчас осталась.

— Забавно. Я почему-то всегда думал, что это связано с драконами...

— Как видите, все гораздо прозаичнее. Так что вы скажете насчет Цереры?

— Я думаю, я был бы этому рад. Говорят, у вас там были некоторые успехи в медицинской регенерации.

Командир задумался. Он лично знал одного человека с выращенной рукой, и читал в новостях про успешный опыт выращивания всей нижней половины тела, даже с функционирующими половыми органами. Но...

— Говорят. Знаете, мне понятен ваш интерес. Но я знаю об этом только по новостям, и я не специалист. И... честно говоря, когда мне делали заказ, я вообще не знал... А вообще, мы вас до Цереры-то довезем?

— По проекту, я должен быть способен к нескольким десяткам мегасекунд полного автонома. Заявлена полная регенерация всех биологических жидкостей, было бы только электричество.

Сколько на самом деле... говорят, мозг собаки десять мегасекунд прожил, и жив до сих пор.

— Электричество... — командир оценил толщину кабеля питания и площадь батарей. Батареи были сложены, но это были две стандартные четвертушки, по два с половиной киловатта на нижней границе ледяного пояса. — Электричество-то найдем...

В гарнитуре раздался голос второго пилота:

— Командир, у вас там все в порядке?

— У меня все в порядке. Тут... как бы объяснить...

— Мне это тоже необходимо видеть? — нервно хихикнул Стан.

— Да нет, можешь мне поверить на слово. Тут действительно груз, который может стоить два миллиона.

— Командир, ну хоть вы-то не играйте в шарады.

— Ну, попробую без шарад. Тут у нас киборг с человеческим мозгом в корпусе на один юнит. И он не против прокатиться с нами до Цереры. — не дожидаясь, пока Стан проявит эмоции, командир подключил щтурмана. -Штурман, прикинь быстренько варианты до Цереры.

— У нас воды хватит разве что на гоман.

— А если посчитать все запасы на всех трех кораблях?

— Сейчас попробую. Вообще, формула Циолковского диктует нам взять самый легкий из кораблей, то есть корвет. Опять же и TMR получше. Но у него баки маловаты.

— А если наши бутылки перецепить?

— Это уже может быть интересно. Сейчас... Ага. Как-то хреново получается, что проградный оверсан, что ретроградный. Нисходящий почти в самом перигелии, а мы довольно нормально, что над эклиптикой, что над Церерой.

— Ну да. — согласился командир. Он закрыл гермошлем и вывел на стекло диаграмму орбит — При смене плоскости эффект Оберта работает против нас.

— Командир, ну что ты за человек! Я у тебя совета прошу, а ты мне...

— Я думать пытаюсь. — извиняющимся тоном сказал командир.

— И для этого тебе надо говорить банальности?

— Может и не надо, но полезно. Да, чистый оверсан какой-то неудачный. Но смотри, как Земля хорошо стоит.

— От шара предлагаешь?

— Ну да. И плоскость можно поменять, и траекторию спрямить. И все на халяву.

— Да, от Земли можно довольно дешево по дельта-вэ пройти. Можно было бы даже одной бутылкой обойтись.

— Если бы ее можно было симметрично прицепить. Да, вижу твою картинку. Выглядит хорошо. Короче, Стан, слышишь? Предлагается план. Мы сейчас формируем призовую команду, ты на "Алисе" остаешься за главного. Перецепляем на приз бутылки и идем на сближение с крейсером. С крейсером не стыкуемся, просто шлангом к бакам подключаемся, и заливаем в приз воду отовсюду, откуда можно. Потом мы уходим на призе на Цереру. Вы ждете "Нивена", берете крейсер и вместе с ним малым ходом идете на Бригитту. Если с крейсером какой нештат, оставляете его разбираться с "Нивеном", а сами идете на Бригитту одни. Там бьете морду Красавчику, нанимаете вакансии в команде, покупаете новые бутылки и идете на Цереру загружать реактор.

— Так очередь на реактор протухнет!

— Я об этом говорил с Красавчиком, он обещал договориться, чтобы нас пустили без очереди.

— А если мы ему морду побьем?

— Ну, не знаю. Тогда мордобитие на ваше усмотрение.

— А кого мы сейчас наймем на Бригитте? Бичей каких-нибудь?

— Бичи тоже люди. Если Красавчик будет приставать с новыми заказами, шли его в пень, говори у нас команда неслетанная.

— Я верно понял, что "Нивен" — это тот номерок, который тебе дал Красавчик на нештат?

— Да, верно.

— Я бы предпочел, чтобы ты с ними поговорил, перед окончательным принятием плана.

— Аргумент.