Небо под ногами. Миссия 1: Успеть!

ГЛАВА 1

Особняк в старой части Лунного Лондона был настолько явно статусным, что у Лина заныли зубы. Конечно, хорошо, когда вероятный клиент платежеспособен, вот только таких снобов, как в Старом Лондоне, он не встречал нигде. Даже алмазные магнаты Нуво-Арка, даже красотки курортной зоны Сейталии не были настолько высокомерно-презрительны.

Здесь, среди "шедевров классической лунной архитектуры", "под голубыми лучами старушки-Земли", если выражаться высокопарным слогом гидов, Лин особенно остро ощущал себя не тем, кем был от рождения, а тем, кем стал по собственной воле. Простым человеком, которому не место в кварталах миллиардеров. И все же на личной встрече настоял именно он. Интересно было взглянуть.

Бенджамин Дагни, моложавый, недавно разменявший пятый десяток медиа-магнат в седьмом поколении, меценат — в пятом, владелец самого популярного на Луне музея, завсегдатай крупнейших аукционов. Счастливо женат уже десять лет, двое детей. Коллекционер.

Сумасшедший коллекционер. Лин его понимал: когда деньги на семейных счетах перестали считать еще твои пра-прадеды, нужно же направлять азарт и жажду адреналина в какое-то русло. Желательно — хотя бы условно законное.

Почти равнодушно пройдя идентификацию на входе в поместье, Лин двинулся по дорожке, замощенной земным известняком, между низкорослых плакучих ив, наверняка маскировавших первую полосу охраны, к двухэтажному кирпичному особняку. Кирпич, известняк, натуральное дерево дверей и окон — Лин, пожалуй, ничуть не удивился бы, встреть его на входе живой дворецкий, одетый по земной моде века эдак двадцатого, и непременно в белых перчатках. Но дверь открыл гуманоидный дроид, впрочем, от человека почти неотличимый. Поклонился, спросив:

— Мистер Линкольн Ли?

— Да.

— Мистер Дагни ожидает вас в малом конференц-зале. Прошу следовать за мной.

"Следовать" пришлось долго, сначала бесконечной анфиладой парадных залов, потом вниз на лифте, который маскировался под парковый грот. Даже водопады по бокам присутствовали. По сторонам Лин особенно не смотрел, потому что ничего важного все равно не увидел бы, роскошью его было не удивить, а чужие странные вкусы он давно научился принимать как должное. Хочет какой-нибудь сумасшедший миллиардер жить в сказочном дворце персидского шейха, первобытной пещере или в бункере Гитлера — пусть живет, кто ж ему запретит. В доме Дагни не было хотя бы кричащего буйства красок, и не хотелось выцарапать себе глаза от голубого атласа на раритетном натуральном красном шелке, например, за который на аукционах ценители готовы отдать больше, чем Альянс за оснащенный корабль премиум-класса. Здесь гамма была щадящей, вкус у хозяина явно имелся. И малый конференц-зал, в котором Лин наконец оказался, был выдержан в общем стиле. Снова темное дерево, мягкие кожаные кресла, потертый гобелен на всю стену — что-то античное, с фавнами и гроздьями винограда, наверняка тоже баснословно дорогое, прямиком из музея.

Сам Дагни тоже походил на музейный экспонат. Запонки-бакенбарды-белая рубашка и что-то вроде камзола с золотым кантом. Он с явной неохотой отвлекся от растрепанного фолианта с растопыренными пожелтевшими страницами, поставил локти на стол, пошевелил тонкими длинными пальцами так, что камни в перстнях заиграли всеми цветами радуги, подпер подбородок и кивнул.

— Добрый вечер. Входите, мистер Ли, присаживайтесь. У нас есть пять минут, чтобы познакомиться лично, а потом нам предстоит приватная беседа на троих, вместе с вашим напарником. Осталось совсем мало времени, и я хотел бы как можно скорее обсудить детали.

— Просто Лин, пожалуйста. Мистер Дагни, вы не упоминали, что предполагается напарник. Я привык работать в одиночку и отвечать только за себя.

— Extremis malis extrema remedia. Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — качнул головой Дагни и прикрыл глаза. Вздохнул, как показалось Лину, нарочито скорбно, и посмотрел прямо. Голос у Дагни был негромким, спокойным и даже, пожалуй, чересчур мягким для человека его статуса, но вот глаза — почти белые, с едва заметным сероватым оттенком, смотрели холодно и твердо. Этот человек абсолютно точно знал, чего хочет и как этого добиться. — Уверен, для второй стороны вашего будущего тандема это известие станет еще более неприятной неожиданностью, чем для вас. Но, надеюсь, гонорар, который я вам предложу, сведет любые разногласия к минимуму.

— Отчаянные времена? Вы о чем? Насколько я знаю, времена нынче на редкость спокойные, по крайней мере, в земном секторе. Никаких биржевых потрясений, никаких сенсаций. Или это как раз и есть самое плохое при вашем роде деятельности?

Лин дерзил осознанно: Дагни оказался на редкость закрытым типом и при спокойном разговоре не читался. Лишь то, что лежит на поверхности. Что он сам согласен показать. Однако было ощущение, что как раз нечто такое Дагни и подразумевает под "познакомиться лично": его досье потенциальный наниматель наверняка изучил от и до, прежде чем делать предложение.

— Боюсь, вам не понять, — ответил Дагни. "Не с вашими мозгами", — повисло в воздухе, но ни один мускул на его лице не дрогнул, и эмоциональный фон никак не изменился. Он не реагировал на дерзость никак. И это говорило о многом: о выдержке, о том, что Лина, по большому счету, он ни во что не ставит: "Можешь дерзить, сколько влезет, мальчик, между нами такая пропасть, которую тебе не перепрыгнуть до самой смерти, как ни пыжься. И хоть заорись, на той, другой, своей стороне, до меня тебе не докричаться". — Но я, разумеется, введу вас в курс дела. Как только... Ну вот, уже время.

Над столом, прямо напротив Лина, дрогнул и потек воздух, струясь, размываясь, обтекая контуры и передавая изображение так ясно, будто появившийся собеседник не находился неизвестно где, а въехал в конференц-зал прямо как был, на каком-то умопомрачительном кресле ("Тоже, что ли, из музея спер?" — с раздражением подумал Лин), с ногами, закинутыми прямо на стол, или что там перед ним маячило.

Туфли на этих самых ногах были мягкие, натуральной кожи, сшитые явно на заказ, штаны — узнаваемый с первого взгляда хит от Любавского, а выше белела и пенилась рубашка, вполне достойная визита в особняк миллиардера. Роскошная упаковка, катастрофически не соответствующая содержимому: темное от загара лицо перечеркивал от виска ко рту странный разветвленный шрам, нарочито небрежная, от лучших стилистов прическа очень удачно прикрывала глаза опытного убийцы.

— Добрый вечер, мистер Гард, — все так же мягко поздоровался Дагни.

— Был добрым, пока мне не требовалось в сотый раз повторять, что ты можешь засунуть своего мистера в свою сиятельную задницу, Дагни. Давно не виделись, я почти скучал. А это что за хмырь? Стой-ка, я знаю. Какого черта?

Похоже, на этом совещание окончено, хмыкнул про себя Лин. Гард! Никого другого Дагни не мог найти в напарники человеку, привыкшему работать одному? Только такого же одиночку, нет, поправка, куда более агрессивного одиночку? Никакой, даже самый астрономический гонорар не сделает из них тандем, и будь Лин проклят, если хоть на секунду об этом пожалеет.

Впрочем, можно хотя бы насладиться спектаклем: если сам Лин все-таки соблюдал какое-то подобие манер, то Дон Гард отродясь не был в таком замечен.

— Дон, — голос Дагни впервые за все это время усилился. Вряд ли кто-то со стороны заметил бы изменения, но Лин привык замечать все, мельчайшие детали, из которых постепенно вырисовывалась вся картина. — Я собрал вас здесь не для того, чтобы вы вцепились друг другу в горло.

— Правда? Тогда какого черта он здесь забыл? Или ты объясняешь все быстро и доступно, или я отключаюсь.

— Ты меня знаешь, Дон.

— И ты меня знаешь, Дагни. И, по-моему, для тебя никогда не было тайной, как я отношусь к этому молокососу.

— Поверь, это у вас взаимное.

Лин приподнял бровь. Кажется, он видел невероятное — Дагни тонко, едва заметно, но улыбался.

— Не сомневаюсь, — бросил Гард. Лин кожей чувствовал на себе его взгляд. И ладно бы, если бы сидели в одном зале, но Гард умудрялся прожигать его ненавистью даже на расстоянии.

— Простите, Лин, думаю, вы все понимаете, будем считать, что это техническая пауза...

— Это я пауза? — рявкнул Гард.

— ...пауза, которая немного затянулась, — невозмутимо закончил Дагни. — Теперь о деле.

Хмыкнув, Лин решил молчать и дальше. Во-первых, любопытно все же, зачем понадобилось подключать к общему делу двух искателей удачи, которые один другого на дух не переносят. Что за задание такое? Во-вторых, Гард обеспечит воплей и возмущения за обоих. К тому же Дагни шел напролом, пренебрегая их возмущением, так зачем зря сотрясать воздух? Проще сказать одно короткое "нет" в конце разговора.

— Итак, — Дагни сплел пальцы в замок, камни в перстнях вновь вспыхнули искрящимся светом. — Полагаю, вы оба знаете о Мадшерри. В конце концов, настолько провальной попытки колонизации в истории человечества еще не бывало. Население уже эвакуировано, к счастью, их было не так уж много, — это "к счастью" прозвучало так, что Лин ни на секунду не усомнился: даже останься все полтора миллиона колонистов на поверхности обреченной на гибель планеты, Дагни лишь дал бы команду своим журналистам непременно заснять катастрофу во всех возможных ракурсах. А желательно и невозможных. — Однако люди на редкость бестолковые существа. Обнаружив следы древней цивилизации, эти идиоты просто бросили все!

— Стой, стой, — перебил его Гард. — Я помню эту историю. Ты финансировал какие-то дурацкие раскопки на этой забытой даже тараканами помойке.

— Эти раскопки вовсе не были дурацкими, я попросил бы тебя проявить хоть немного уважения. Но суть ты уловил верно. Так вот, весь штаб археологов при первой возможности улетел на Эхну. С образцами грунта и несколькими рельефами! Вдумайся! — воскликнул вдруг Дагни — Образцы грунта! И это специалисты высочайшего класса!

— То есть до нужного места они не дорылись, — как-то очень понимающие ухмыльнулся Гард. — Унесли собственные задницы, положив на твои миллиарды. Правильные ребята, одобряю.

— Дон!

— Трагедия вселенских масштабов. Понял. Проникся. Сочувствую. Что ты собирался там вырыть? И далеко ли еще копать?

— Да нет же! — Дагни вдруг вскочил. Пробежался по ковру, выламывая пальцы. Потер виски. Лин с интересом наблюдал за внезапным преображением. Оказывается, ледяной магнат все-таки способен на непритворные страсти. — Там храм, Дон! Храм рептилоидов! Возможно, единственный во всей вселенной уцелевший храм разумных рептилоидов! И его вот-вот сметет с лица земли ураган, или накроет извержением вулкана, или смоет цунами, или, в самом лучшем случае, он разлетится по космосу вместе с осколками чертовой планетки!

— Святилище отрыли? — невозмутимо спросил Гард. Они с Дагни вдруг будто поменялись ролями. И эмоциями.

— Да! Буквально перед эвакуацией. И это самое ужасное! Я ничего не знаю. Ни одного образца, снимка, описания! Данные сканирования ничего не проясняют. Там сплошные помехи.

— Выпей водички, — посоветовал Гард. — Или слетай туда сам. Будет отличный аттракцион и натюрморт. Допотопные руины и ты на фоне взрывающегося вулкана. Непередаваемые ощущения. Внукам будешь рассказывать.

Дагни вздохнул и снова сел. Действительно выпил воды. И стал выглядеть немного более вменяемым.

— Прошу прощения, Лин. Я...

— Двинутый на всю голову, но это все и так знают, — перебил его Гард. — Говори уже, что конкретно ты ищешь. И с чего тебя так припекло, что ты додумался притащить сюда еще и его? — Гард ткнул в Лина пальцем и скривился. — С каких пор тебе стало мало меня?

— Что ты знаешь о рептилоидах, Дон? — печально спросил Дагни.

— Они чешуйчатые, — невозмутимо ответил Гард.

— Они не выживают в одиночку. Поправка: не выживали. И не выжили. Люди тоже стайные существа, изначально, но мы в ходе эволюции успешно справились с этим недостатком, ты тому живой пример. А их погубило то, что, по идее, должно было быть эволюционным преимуществом — невозможность оставаться в здравом рассудке без пары, без семьи, без друга. Один рептилоид — сумасшедший смертник, отщепенец, изгой, в храме ему делать нечего. Двое — тот минимум, который пройдет охранный контур. Сочувствую, Дон, Лин. Мне нужны двое, вы лучшие.

— Мы — не они, — Гард скрестил руки на груди. — Мое эволюционное преимущество — невозможность оставаться в здравом рассудке рядом с ним, — он дернул подбородком, указывая на Лина. — Я помрачусь разумом и грохну его, и суд меня оправдает. А тебе припаяют подстрекательство.

— А вы почему молчите, Лин? — Дагни резко повернулся к нему. — Вы согласны?

— Во-первых, я пока так и не услышал конкретных условий, а мне любопытно. Во-вторых, если я с кем сейчас и согласен, то с ним, — Лин отзеркалил Гарда, указав на того небрежным движением подбородка. — Мне тоже дорог мой здравый рассудок. Так что я с радостью выслушаю все, что вы скажете, мистер Дагни, но от напарника откажусь. В конце концов, никто не мешает выбранному вами человеку взять с собой того, кого он сам сочтет нужным. Если второй нужен лишь за тем, чтобы первый преодолел защиту, разумно брать того, кто не станет раздражителем.

— Нет. Не разумно. — Дагни отпил еще воды и, кажется, окончательно пришел в себя. Перевел взгляд с Гарда на Лина и заговорил: — Во-первых, Лин, Дон никого никогда не возьмет с собой. Единственное исключение из этого правила — вы.

— Что? — Гард рывком скинул ноги со стола и встал, сжимая и разжимая кулаки. Высокий, даже без намека на сутулость, скорее жилистый, чем худой. Опасный, каждой мышцей готовый к драке. Лин был уверен — находись он сейчас здесь, непременно дошло бы до рукоприкладства. Только вот неизвестно, на кого из них двоих обрушилась бы его ярость, потому что на Дагни он сейчас смотрел куда выразительнее, чем на Лина до этого.

Дагни вскинул ладони.

— Не кипятись, Дон. Дай договорить. Так вот. Вы исключение. Почему? Все просто. Вы — лучший. Единственный, на кого Дон так или иначе реагирует. Единственный, чье имя он вообще помнит. Остальные — мусор, он ни за что не согласится работать с ними.

— А с этим, значит, соглашусь? — сквозь зубы процедил Гард.

— С ним есть шанс, — кивнул Дагни. — Но это не все причины. Барьер — не самое неприятное. Планета гибнет. Думаю, нет нужды объяснять, что это значит. Там сейчас такой рассадник всевозможного отребья, и ни одного представителя ни земного альянса, ни альянса систем. Нет законов. Нет порядка. В таких условиях кто-то вроде вас наверняка может выжить в одиночку, я ничуть не сомневаюсь в этом. Но поймите и меня — я хочу получить все, что еще возможно достать из того храма. И желательно вас обоих назад живыми. Я хочу максимально увеличить шансы на благоприятный исход.

— Это все? — мрачно спросил Гард.

— Нет. Третья причина, — Дагни снова посмотрел на Лина, внимательно, пристально, будто пытался залезть ему в голову. — Мы знаем о рептилоидах еще кое-что. У них были некоторые способности. Пусть, вероятно, в зачаточном состоянии, но они были, и это нельзя сбрасывать со счетов. Мне нужен человек с вашими возможностями, Лин. И тебе тоже, Дон. У тебя масса достоинств, но ментальные умения в их число не входят. Однако все перечисленные мной причины объясняют, зачем это мне, поэтому вы имеете полное право спросить, зачем это вам.

— Да уж имею, — заметил Гард, опираясь на спинку своего чудовищного кресла. — И спрошу. Не боишься, что эта идиотская идея тебя разорит?

— Этого точно не боюсь, Дон. Даже ты не попросишь столько.

— У меня больше нет на это времени. Пришлешь цифру на коммуникатор. Если она меня устроит, я полечу. Но запомни — в этом случае я сделаю тебе огромное одолжение, Дагни. Будешь должен.

— Я этого не забуду.

— До связи, — заявил Гард и отключился.

Лин хмыкнул: в столкновении двух не умеющих сворачивать с пути танков Дон Гард все же умудрился оставить последнее слово за собой. Стоило хотя бы попытаться повторить это достижение.

А может, и не стоило. Задание, по меньшей мере, любопытное. Еще более любопытно взглянуть поближе на такую одиозную фигуру, как Дональд Гардиан — который, как слышал Лин, впадал в неконтролируемую ярость, если кому-то вдруг приходило в голову назвать его полным именем. Бывший пират, бывший контрабандист, наркокурьер и торговец чем угодно, если оно запрещено, бывший номер три в списке заочно приговоренных Дозором, а ныне — купивший себе амнистию вольный рейнджер и номер один в топе самых результативных наемников. Читать по дальней связи совсем не так эффективно, как при личном контакте — никакого ментала, только внешние реакции, но Лин был почти уверен, что Гард согласится. Даже нет, без всякого "почти" — уверен.

Дагни осторожно, едва касаясь кончиками пальцев кожи, потер виски, будто у него адски болела голова, потом повел плечами, вздохнул и посмотрел на Лина.

— А что мне ответите вы?

— А что вы мне предложите? — Лин подбавил в голос скепсиса, так, чтобы слышалось: "А что вы можете мне предложить?" — Как вы сами сказали, мистер Дагни, все ваши причины объясняют лишь то, зачем это вам. Что касается меня, я не интересуюсь ни археологией, ни исчезнувшими расами, меня не манят приключения на вот-вот готовых взорваться планетках, и мы с Гардом не выносим друг друга.

— Так ли это на самом деле? — спросил Дагни. — Разумеется, Дон не испытывает к вам симпатии. Его еще никогда так серьезно не подпирали снизу. И кто? Желторотый пацан, выскочка, тупой миротворец и пацифист. Прошу прощения за грубость, но вы же понимаете, кого я цитирую. Насколько известно, вы действительно не склонны к бессмысленным авантюрам, не эпатируете публику, как это обожает делать Дон. Ваш уровень агрессии гораздо ниже среднего. И все же... — Дагни слегка прищурился. — У вас есть нечто общее. Вы оба так или иначе интересуетесь друг другом. А насколько я знаю, вам, Лин, очень свойственно здоровое любопытство. Готов поспорить, вам наверняка интересно взглянуть на главного конкурента в деле. И, как мне кажется, именно вы Дона вполне в состоянии вынести. Но это было отступление. Теперь об оплате. Во-первых, — Дагни скользнул пальцами по коммуникатору на запястье, и коммуникатор Лина пискнул оповещением. — Это сумма, которую я могу предложить. Вы получите половину, независимо от результата вашего рейда. И всю, если вам с Доном удастся доставить мне артефакты в любом количестве. Во-вторых, у меня есть для вас подарок. Не спорьте, я вручу его вам вне зависимости от того, согласитесь вы на мое предложение или нет. Считайте это авансом за будущие сделки. Я думаю, рано или поздно мы встретимся вновь.

Сумма... впечатляла. И половина впечатляла настолько, что Лин проглотил бы свое "нет", даже если бы Дагни не угадал насчет любопытства. Однако сдаваться совсем уж сразу... как говаривала в таких случаях одна его знакомая, "я же порядочная девушка и должна немного поломаться".

— Подарки в качестве аванса за будущие дела? Боюсь, я вынужден отказаться, мистер Дагни. Я принимаю авансы, только согласившись на дело, и не подписываюсь вслепую. А насчет этого рейда... — он выдержал паузу, вновь попытавшись скользнуть за ментальные щиты Дагни — безрезультатно. Уголки губ магната едва заметно дрогнули.

— Уверяю вас, Лин, прорвавшись в мой мозг, вы не найдете там подвоха. Я действительно заинтересован в сотрудничестве с вами, желательно — долговременном, и готов вкладываться в него уже сейчас. Видите ли, мой подарок повысит ваши шансы в этом деле. Впрочем, лучше один раз увидеть, — он вновь отправил сообщение, которое принял коммуникатор Лина. — Посмотрите, прошу вас.

Лин хмыкнул и развернул проекцию. Присвистнул, не выдержав; впрочем, Дагни наверняка ожидал от него реакции. Трудно, в самом деле, удержать покерфейс, когда тебе практически за так, в знак гипотетического пока желания сотрудничать — "жест доброй воли", как говорят политики, — дарят последнюю, судя по обводам корпуса, модель "Чайки" — дозорного корабля класса дальней разведки. Да она стоит больше, чем весь его будущий гонорар!

— Модель отличается от стандартной, — с идеальным чувством момента пояснил Дагни. — Полагаю, в лучшую сторону, но я, признаться, не специалист. Посмотрите сами.

Лин вывел теххарактеристики. Дальность рейдерского полета, жизнеобеспечение, системы связи и навигации, вооружение, грузоподъемность...

— Не знал, что вы склонны к кокетству, мистер Дагни. Или это, наоборот, скромность? "Полагаю"... Вполне очевидно, что это штучный заказ, Дозор не может позволить себе таких характеристик для кораблей, потери которых составляют около семидесяти процентов в год. Что ж, вы меня сделали. Свинством будет отказываться.

— Я рад, что мы все уладили, — сказал Дагни, помолчав. — Точные координаты храма, последние дешифрованные данные с места раскопок и из святилища я отправлю вам, как только Дон подтвердит свое согласие. Думаю, слишком много времени это не займет. Дальше я полностью полагаюсь на вас двоих. У меня нет привычки вмешиваться в запущенный процесс и в чужую работу. Ваш новый корабль ждет в городском порту, причал "А". Пока вы до него доберетесь, я утрясу оставшиеся формальности с реестром и передачей его в вашу собственность. Надеюсь, наше сотрудничество будет долгим и плодотворным. И если позволите один совет, Лин, — не слишком усердствуйте в попытках читать Дона. Он ничего не понимает в ментальных практиках, но у него поистине звериное чутье на любые попытки влезть в его личное пространство — неважно, физическое или метафорическое. Осторожность значительно облегчит жизнь вам обоим.

— Учту, — Лин задержал кивок, обозначая вежливое подобие поклона. Поднялись они одновременно, и Дагни первым протянул руку для прощания. Видимо, проверял, насколько Лин склонен терпеть посягательства на личное пространство. — Ответный совет, мистер Дагни, — он задержал пожатие, слегка сдавив пальцы, — это не афишируется, но при тактильном контакте и взгляде глаза в глаза читать собеседника проще всего. Сейчас я вас не читаю, но учтите, подавая руку менталисту, вы практически приглашаете его к себе в голову.

Дагни чуть приподнял уголки губ в намеке на улыбку.

— Осторожность — мое второе имя. После "Двинутого на всю голову", выражаясь цветистым языком нашего общего знакомого. Иначе бы я не был тем, кем являюсь. До встречи, Лин. Надеюсь, вам удастся исправить на Мадшерри нынешнюю плачевную ситуацию, которая меня крайне огорчает.

— Я не настолько силен, чтобы предотвращать планетарные катастрофы, — серьезно ответил Лин. — С вашей личной можно попробовать справиться. Приятно было познакомиться, мистер Дагни.

Как ни странно, в этом он не солгал: знакомство и впрямь оказалось интересным. Куда более интересным, чем Лин ожидал, получив приглашение.

ГЛАВА 2

Ничего странного не было в том, что Дону хотелось как можно скорее разобраться с этим идиотским заказом. Быстрее начнешь — быстрее закончишь. И думать забудешь о навязанном напарничке, при одном взгляде на которого возникало непреодолимое желание срочно кого-нибудь убить. По-хорошему, конечно, не кого-нибудь, а его самого. И плевать, что непрофессионально. И плевать, что малолетний наглец с трогательным ежиком русых волос и обманчиво наивными карими глазами, честно говоря, ничем подобного отношения не заслужил. Ну разве тем, что возник из ниоткуда и сразу попер напролом, иногда даже умудряясь увести из-под носа неплохие заказы. То, что Дон наверняка за них не взялся бы, потому что с некоторых пор выбирал только дела помокрее и помасштабнее, ничего, по большому счету, не меняло. Лин Ли постоянно попадался на глаза, в сводках и реестрах, в разговорах с клиентами. Он имел наглость существовать с Доном в одной галактике и при этом не сидеть тихо, забившись в какую-нибудь задрипанную щель, а лезть прямо вверх, к звездам, вторгаться на территорию, которую Дон не собирался ни с кем делить. В общем, этот сопляк отчаянно нарывался на неприятности.

С другой стороны, доводы Дагни были обоснованными. Как бы ни хотелось Дону возразить, крыть было нечем — влезать в чужие мозги он никогда не умел, не дано ему было от рождения такого таланта. Не то чтобы Дон об этом когда-нибудь жалел: на кой черт морочиться с этой ерундой, если есть оружие, сила, и голова работает как надо? Действуй, убивай, пока не убили тебя, отрабатывай гонорар, не подставляйся, выживай, вот и все, что нужно для успеха. Никаких секретов и навороченных умений. Пара-тройка имплантатов не в счет — "производственная необходимость", как любил говорить Большой Эл, крупнейший дилер черной пыли с Марса, пока Дон однажды не снес ему башку за очередную подставу.

Коммуникатор пискнул входящим сообщением. Дон взглянул и поморщился: молокосос скинул координаты. Из графика он не выбился. Неудивительно, Дагни снабдил его отличной пташкой. Тем лучше — не придется болтаться на орбите в ожидании чуда. Отработать и забыть, как страшный сон. Правда, как именно он будет отрабатывать с раздражающим довеском за плечами, Дон пока не представлял. Но раздумывать над этим было так же бессмысленно, как сидеть тут, оттягивая момент. Мадшерри могла в любой момент взлететь на воздух — данные с поверхности не радовали, а утешительным прогнозам о том, что агония будет длиться еще как минимум трое местных суток, Дон не особенно доверял. Идиотом надо быть, чтобы верить прогнозу, точность которого — "от трех суток до трех месяцев".

— Спускаемся, — буркнул он.

Коммуникатор мигнул подтверждением. Протокол сопляк знал и соблюдал, лишним связь не засорял, и то хлеб.

Челнок скользнул с орбиты вниз. Курс в автопилот Дон ввел заранее, сейчас оставалось отслеживать обстановку. Было бы что отслеживать — дым, пар, тучи вулканического пепла, сернистые облака, визуальная видимость — ноль целых хрен десятых, локаторы показывают неизвестно что, вот так врежешься в какую-нибудь гору и успеешь понять, только подыхая. А храм чешуйчатых ушлепков как раз в горах. Странно, если подумать. Рептилоидам было бы логичнее плескаться в болотах. Ну да что взять с ошибки эволюции. Дон хмыкнул и покрутил головой — вымереть из-за невозможности перекантоваться в одиночку, это кем надо быть?

Коммуникатор мигнул красным и мерзко запищал.

— Что?! — рыкнул Дон. Если та ошибка эволюции, которую навязал ему Дагни, лезет с ерундой, пусть скажет "прощай" своей никчемной жизни.

Сопляк скинул картинку. То ли локаторы на его пташке были получше, то ли ракурс удачней, но посадочная площадка у храма, та самая, с которой свалили в безопасность умники-археологи и на которую должны были приткнуться они оба, видна была почти хорошо. Достаточно хорошо для того, чтобы заметить, как появляется трещина в почве, как в эту проклятую трещину осыпается земля, как от площадки остается все меньше, меньше — не то что два челнока, один не удержится.

Дон выругался, а сопляк уже передавал вид другой площадки, пока целой. И координаты. Почти шесть километров в сторону от цели. Поправка — почти шесть километров по прямой, без учета склонов, осыпей, трещин, камней и уцелевшей растительности. Хотя от растительности той осталось — Дон повертел изображение — обожженные корявые стволы и пепел. Очень много пепла. Соваться туда без нормального визора и скафандра последней модификации — все равно что сразу подписать себе смертный приговор. Хотя, судя по тому, что говорил Дагни, жадных до дармового добра стервятников, слетевшихся на гибнущую планету, это не остановило.

Он быстро задал новые координаты. Пилотировать челнок вручную при такой видимости он стал бы, только если от этого зависела его жизнь, но контролировать курс и почти вслепую отслеживать препятствия все равно пришлось. Современным технологиям Дон, конечно, доверял, но себе он доверял больше.

— На месте, — сообщил напарничек, и Дон медленно выдохнул сквозь зубы. До радостной встречи лицом к лицу, вернее, шлемом к шлему, оставалась от силы минута. Можно было начинать обратный отсчет.

Два пистолета, винтовка и снайперка — на всякий случай. Из засады, по-тихому, Дон убивать не любил, но иногда другого выхода не оставалось. Ножи, гранаты, запасные обоймы и детонаторы. Стандартный набор для наземной зачистки и длительных переходов. Задерживаться здесь он не собирался, но предпочитал всегда быть готовым к любым неожиданностям.

Челнок мягко тряхнуло, и Дон, перекинув через плечо рюкзак, выпрыгнул наружу. Спасибо хоть с притяжением и давлением здесь все было в полном порядке. Не пришлось напяливать на себя ничего тяжелее и неповоротливее привычной защитной брони. Сразу стало прохладнее — система терморегуляции подстраивалась под местный ад. Обзор тоже прояснился, хотя дальность хромала на обе ноги. Дон вытянул руку, кончики пальцев просматривались с трудом. Похоже, снайперку он взял все-таки зря, ну разве что придется снимать кого-то уже в храме. Здесь, на поверхности, предстояло стрелять в упор и ввязываться в рукопашную. Сплошное веселье.

Напарничек, в такой же броне, как у него, и все равно хлипкий, проявился среди пепла и вместо "здрасьте" спросил с дебильным удивлением:

— Я не понял, ты что, пешком идти собрался?

Дон многое мог бы ему ответить. И про идиотов, которые задают идиотские вопросы, и про то, что подрабатывать ишаком и тащить на горбу артефакты Дагни он не нанимался, но сдержался: вообще промолчал. Просто активировал пульт управления. В челноке открылся задний шлюз, и Малышка, подпрыгивая, выкатилась по трапу.

Боевой модифицированный наземно-воздушный вездеход класса "Шмель" Альянс не устроил по вполне понятным причинам, главной из которых была сложность управления. Малышка не признавала никакой автоматики. Только руки, только хардкор. Дон такие вызовы всегда любил. Поэтому покорял машину с настойчивостью и рвением. Почти год. Потом модифицировал. Пять спецзаказов, лучшие инженеры, предоставленные Дагни, и на выходе получил именно то, что хотел. Легкую, маневренную, компактную машину, которая не раз выносила его из любых передряг. Правда, была с норовом, но это Дон даже одобрял. Угнать ее пытались раз десять, не вышло ни разу.

— Это Самба. Знакомься и лезь внутрь, — сказал Дон, одобрительно похлопывая по внешним закрылкам — здоровался. — Шлем можно снять, но не вздумай заблевать мне салон. Танец будет не для слабаков.

— Хорошо, — кивнул напарничек, — приятно познакомиться. Тогда, будь добр, прицепи куда-нибудь, — и хлопнул рукой по оказавшейся вдруг с ним рядом воздушной доске. Дон проглотил рвавшееся на язык "у сопляка и игрушки сопляческие" и спросил:

— Ты что, собирался лететь на ЭТОМ?

— Не настолько я псих, — спокойно ответил тот. — Но вдруг понадобится.

Дон хмыкнул. Что ж, будет кого послать на разведку при случае. Если то, что он слышал, правда, этот недоделанный наемник предпочитал как раз не светиться и работал тихо. Вот и пусть работает. Тихо.

Закинув доску внутрь, Дон забрался в кабину. Еще одна причина, по которой Альянс не признал Малышку — размер. В стандартную группу высадки обычно входили три человека, а это значило, что и в кабине должны умещаться трое — если, конечно, не запихивать никого в "багажник". Малышка была комфортна для одного, максимум — для двоих. Системы жизнеобеспечения выдерживали тоже двоих. О броне проще было вообще не упоминать. Она была, да только такая, с которой не то что под беспрерывный огонь, даже под пару залпов тяжелого вооружения попадать не стоило. Маневренность и скорость требовали жертв.

— Пристегнись, — бросил Дон, запуская герметизацию.

Малышка Самба почти не умела летать. Она умела планировать и замечательно прыгать. Вихлять корпусом в воздушных потоках, дергаться с крыла на крыло, закладывать мертвые петли в паре метров от земли и уходить от любого снаряда. Перепрыгивать разломы с кипящей лавой, пикировать на ненадежные пласты породы и поваленные деревья тоже было ей по силам. Вопрос — по силам ли напарничку пережить такое захватывающее веселье. Именно это Дон и собирался проверить.

— Попляшем, — усмехнулся он, включая двигатели.

Первый прыжок вдавил в спинку кресла, тут же швырнуло вбок, Дон выправил курс и наддал. Прыжок, позади рушатся обугленные деревья и шлейфом вздымается пепел, впереди скала — вверх отвесно, ускорение, кувырок, внизу разлом, еще ускорение, оттолкнуться от ненадежного края, тут же рухнувшего вниз, короткий разгон по земле, по обнаженному скальному склону метров на двадцать, прыжок и планирование, снова разлом, ускорение, еще быстрей, перепрыгнуть широкий язык селя, и тут же влево, в ущелье. Влево-вправо-влево-вправо, отталкиваясь от почти отвесных стен, чувствуя себя мячиком для пинг-понга, и вот она, долина. Теперь по прямой, купол святилища угадывается исполинским мыльным пузырем сквозь пепел, как только не провалился, сплошные трещины, прыжок-прыжок-прыжок, планирование, разворот и — дюзами вперед сквозь пролом в стене, если есть что живое — выжжем, и обратно проще будет. Дон никогда не парковался носом в тупик: если ты садишься за руль, должен иметь возможность мгновенно рвануть вперед. На Малышке, конечно, можно было рвануть и назад, но зачем, если есть выбор.

Дон обернулся к пассажиру. Тот улыбался — не вымученной, больше напоминавшей маску безликой улыбкой, какую Дон привык видеть у немногих, сумевших не блевануть от катания на Самбе, а широко, от уха до уха.

— Три минуты двадцать две секунды, — сообщил он. — Супер!

— Ну еще бы, — хмыкнул Дон. — Она знает свое дело.

"Ладно, — подумал он с внезапным благодушием, — ладно, живи пока, молокосос". Малышкой он гордился, любил ее, как, наверное, любил бы норовистую лошадь, если бы она у него когда-нибудь была, и готов был даже простить какую-нибудь мелочь тем, кто мог оценить ее по достоинству.

Он заблокировал системы управления и снова надел шлем. Вывел на коммуникатор схему храма. Они приземлились на верхнем ярусе, и теперь предстояло петлять вниз по спирали, до самого святилища. На своих двоих, не имея понятия, что тем временем творится наверху. С риском вернуться к свежему завалу, погребенной под пеплом Малышке, а то и вовсе вместо возвращения утонуть в лаве.

— Все, как я люблю, — процедил себе под нос Дон, увешиваясь оружием. Хотел еще сказать, чтобы Лин сам выгружал свою доску, но напарничек стоял с тем отрешенным видом, на который у Дона еще с прежних бурных времен остался вбитый в подкорку рефлекс: "Убить, пока еще помнишь, кто ты". Менталист, чтоб его, за работой.

Словно почуяв угрозу, Лин обернулся, посмотрел в упор и сказал:

— Внизу как минимум трое. Может, больше. Слишком далеко для оценки и воздействия.

— Так сделай так, чтобы стало близко, — ухмыльнулся Дон. — Если собираешься тихо и чисто вырубать их по одному, иди вперед. Потому что когда до цели доберусь я, тебе лучше убраться из зоны поражения и не отсвечивать, чтобы не получить пулю в задницу или в затылок. Возиться с уродами — не мой вариант. И это я сейчас первый и последний раз предупредил — не путайся под ногами, если хочешь вернуться живым.

На самом деле ни о чем предупреждать Дон не собирался, как не собирался и позволять Лину делать тут что-то по-своему. Расщедрился совершенно неожиданно даже для самого себя. Но все-таки Малышка была одной из немногих его слабостей, и напарничек заслужил маленькое поощрение.

Лин кивнул, сказал:

— На связь не выходи, сбить можешь. — И, вспрыгнув наконец на свою доску, скрылся с глаз.

Дон, прежде чем пойти следом, решил осмотреться, но смотреть оказалось не на что. Огромный круглый зал, неровная мозаика на полу — разглядывать рисунок Дон не собирался, а если бы ему и пришла такая блажь, у Дагни наверняка есть записи. Сейчас важней то, что пол не скользил и не норовил уйти из-под ног. Рельефы со стен вывезли археологи, оставив неровные дыры. Добавить пролом, сделанный Малышкой, и стоит ли удивляться дыму и пеплу. Дон мысленно плюнул, изготовил пистолеты и пошел вниз. Кто знает, сколько сопляку понадобится времени на ментальные штуки и на всех ли он "воздействует". Старые добрые пистолеты — надежнее.

Пологий пандус закручивался улиткой, уходя под землю — чем глубже, тем меньше круги спирали. Так, по крайней мере, обещала сброшенная Дагни информация. На деле верхний круг был диаметром с два стадиона, так что вряд ли внизу дойдет до тесноты винтовой лестницы.

Рептилоиды, похоже, строили на века, с заделом на будущие поколения. Лучше бы занялись собственными странностями и как следует приспособились к жизни. Ну не смешно ли? Сами давно стали пыльной историей, которая и интересна разве что чудикам вроде Дагни да стервятникам, которые суют свой нос везде, если пахнет хоть какой-то наживой. А храм до сих пор стоит почти целый и, если бы не катаклизм планетарного масштаба, наверняка простоял бы еще столько же.

Спуск был пологим, шлось по нему легко, и даже свет пробивался непонятно из каких щелей, и все же этого света с каждой минутой становилось все меньше и меньше. Дон усилил настройки визора и глубоко вдохнул, будто мог почувствовать через фильтры удушливую затхлость. Неповторимый дух старины. Ха.

Спускаться пешком, да еще не слишком торопясь, было откровенно скучно. Хотя мысль о том, что все здесь в любой момент может взлететь на воздух, добавляла приятной остроты, но терпение все равно заканчивалось, а Лин на связь не выходил. От нечего делать Дон успел насчитать двенадцать витков спирали — мог, честно говоря, с таким же успехом считать овец, не помогало ни скуку разогнать, ни перестать думать о всякой ерунде. Например, о том, как рептилоиды ходили тут парочками, подсвечивая дорогу допотопными факелами: день вниз, день вверх, еще день на помолиться-помедитировать, или чем они занимались в этом своем святилище. Какой только бред не полезет в башку, когда нельзя ни расслабиться — тело напряжено до каждой мышцы, настроено на внезапную стрельбу и тихое нападение, готово к любым неожиданностям, — ни ускориться. Хотя ускориться как раз можно.

Он прикинул: Лин не подавал признаков жизни уже минут сорок. На скорости, даже учитывая время на разборки, даже если врагов там оказалось не трое, а больше, ему должно было хватить за глаза. Запредельная фора.

Поразвлекался и хватит, решил Дон, прибавляя шаг. Не сдох же он там по-тихому, на самом деле. С одной стороны, с точки зрения Дона, это было бы слишком хорошо, с другой — слишком по-идиотски, если видеть картину в целом.

За двенадцать витков Дон привык смотреть больше вперед, чем по сторонам: толку ли пялиться на голые стены? На тринадцатом, не будь у него привычки отслеживать обстановку в фоновом режиме, даже не задумываясь, это могло бы стоить ему — не жизни, конечно, всего лишь капли самоуважения. Потому что Лин обнаружился внезапно и совсем не там и не так, где ожидал его увидеть Дон.

В первый момент показалось — в стене.

Коридор шел правее, и пять теплых пятен в визоре горели там, где, по идее, был сплошной камень.

Повернувшись, Дон увидел глубокую, довольно большую нишу, вырубленную, естественно, прямо в камне, с каменными же широкими лавками по трем стенам. На одной из лавок валялся Лин, судя по данным визора, живой, но с ненормально частым пульсом и дыханием. На полу были аккуратно сложены четверо ушлепков — в отключке.

— Долго проваляешься? — спросил Дон, подцепив носком сапога одно из тел. Поморщился — смысла в том, чтобы оставлять по пути недобитых, он не видел. Если вырубило их надолго, то, скорее всего, убраться с планеты они не успеют, а если нет, никто не гарантирует, что снова не придется тратить на них время. — Добей их сам. Или я добью. Мысль о полудохлых идиотах за спиной меня не греет.

Лин сел, привалившись к стене.

— Не так все плохо. Иди, догоню. А эти... как хочешь. Я думал, вдруг сам решишь допросить. Я глубоко не лазил. Здесь они одни, грузовой бот с северной стороны храма, корабль... я взял координаты. Но с корабля не только эти на поверхности.

Дон присвистнул. Грузовой бот, две группы по четыре человека. Если две. Совсем не невнятная кучка мародеров получается, а вполне укомплектованная группировка, неплохо оснащенная технически. Веселье.

— Чем меньше возни, тем лучше, — сказал он, выпуская по пуле в каждого. Отличная смерть — ничего не понял, выключился и уже не включился. Всем бы такую. — Бот хорошо бы взорвать, но сейчас не до этого. Идем, если выяснится, что в святилище тоже что-то типа контрольного пункта на две особи, не хочу торчать там и ждать, пока ты доползешь.

Лин поднялся без возражений. Ничего, на ногах держится, и ладно. Отдыхать на вулкане — немного слишком экстремальное удовольствие. Потерпит до корабля.

ГЛАВА 3

Влезть на доску Лин не решился, для идеального равновесия слишком сильно болела голова. Но идти рядом с Доном и держать темп мог. Доска летела рядом — Лин закинул на нее свой рюкзак, тоже польза.

Пандус шел вниз все круче, круги сужались, ниши в стенах появлялись чаще, но в целом спуск оказался на редкость скучным. Схватка с мародерами была слишком короткой для того, чтобы присвоить заданию ярлык "приключение", а не "хорошо оплаченная нудятина". Полет на Самбе вызвал куда больше эмоций, за него Лин даже почти простил Дагни навязанного напарника. Магнат-коллекционер был прав, посмотреть на Дона Гарда вблизи оказалось интересно. Хотя у Лина и мысли не возникло прощупать того ментально — даже без предупреждения Дагни не возникло бы. Есть люди, которых отчего-то тянет принимать, как есть, не пытаясь разложить на составляющие. Разве что в прямом смысле — на молекулы. Дон был из таких. Лин смотрел, слушал, запоминал и не пытался анализировать.

Манера вести переговоры, пилотировать вездеход, говорить о своем согласии или недовольстве, убивать. Все это в исполнении Дона Гарда должно было раздражать, а то и бесить, но — не бесило. Как ни странно, одиночке Лину Ли оказалось очень легко рядом с таким же одиночкой Доном Гардом. Все недостатки, все раздражающие манеры компенсировались огромным достоинством — он не лез в душу. Да и вообще не лез. Сводил общение к необходимому минимуму. Даже взглядами лишними и то не донимал.

Вот и сейчас — убедился, что напарник на ногах держится, занял позицию ведущего и прет вперед так же неостановимо, как его вездеход. Ни опеки, ни контроля. Идеально.

Лин привычно, на автомате контролировал пространство вокруг. Тихо и пусто. Четыре трупа позади, Дон впереди, и ни людей, ни чешуйчатых рептилоидов. Хотя насчет последних — кто знает, может, там, на глубине, найдется на радость Дагни чудом сохранившаяся мумия?

Трупы Лина не волновали. Хотя, чего таить, он был рад, что не самому пришлось добивать.

Применять менталку в бою всегда казалось читерством. Не то чтобы Лин был чистоплюем или сторонником "чистой игры", но в той власти, которую получает над противником одаренный и хорошо обученный менталист, чудилось самое мерзкое превосходство из всех возможных. Хочешь — вынешь из головы все нужные сведения, хочешь — заставишь стрелять по своим, а после пустить себе пулю в лоб. О том, что можно вытворять с пленными, вообще лучше не думать.

Может, и по этой причине тоже четыре года назад кадет Линкольн Ли, лучший на потоке, внук адмирала в отставке и сын героя, погибшего при исполнении, подстроил себе увольнение из кадетского корпуса Дозора со скандалом и волчьим билетом. А может, достало дедово "ты должен". Должен быть достоин отца, должен быть лучшим, должен выполнять приказы. Прикажут стрелять в мирное население? Все равно должен, командованию виднее.

Жизнь вольного рейнджера ничуть не была похожа на романтические клише из сериалов, грязи в ней хватало. Но эту грязь, по крайней мере, никого не заставляли жрать насильно. Теперь Лин сам выбирал, за что браться, и никто не мог ему приказать. На волне азарта он и не заметил, как взлетел в верхние строчки рейтинга, как его имя обросло самыми нелепыми слухами, среди которых правда казалась такой же нелепой. Внук самого Гранта Ли — наемник? Ха-ха. Придумайте байку поинтереснее.

Свобода ударила Лину в голову. Свобода пьянила. Дед требовал, скандалил, грозил — Лин смеялся в ответ и улетал на очередное задание, никак не связанное с Дозором и высокой миссией поддержания правопорядка.

Он надеялся, что так будет и дальше.

Конечно, в жизни вольного рейнджера прокачанная менталка тоже не была лишней. За четыре года Лин успел счет потерять, сколько раз эта способность спасала ему жизнь, не говоря уж о деньгах. Но одно дело — защитить себя и свои вложения, прощупать аккуратно, с кем имеешь дело, и совсем другое — то, чему мальчишек со способностями к менталистике учили в Дозоре.

Сейчас пришлось вспомнить именно то, из спецкурса. Нейтрализация нескольких вооруженных противников, ментальный экспресс-допрос и быстрое приведение себя в порядок после неизбежного при таких делах отката. Лину еще повезло — его дар был силен от рождения и не требовал нейростимуляции. Ребята с нейрочипами редко доживали до тридцатника, а ему что — ну, поломает с полчаса, голова сутки поболит. Как поболит, так и перестанет.

Жаль только, что обратный путь на откате не доставит удовольствия. Когда еще доведется проехаться с ветерком, заимев личным шофером самого Дона Гарда. О его Самбе ходили легенды, ничуть не уступавшие в бредовости самым диким слухам о Лине, и оттого Лин не принимал их всерьез. Оказалось — правда. Лин тоже любил водить сам, не доверяя автопилоту, и мастерство оценил, как и класс машины.

Может, если они задержатся внизу, откат успеет пройти.

Лин усмехнулся. В самом деле, разве не глупо хотеть задержаться в жерле готового взорваться вулкана — только ради того, чтобы получить в полной мере удовольствие от полета?

— Стоп, — сказал Дон и остановился. Лин выглянул в темноту из-за его плеча. Кажется, они были на месте. Спуск закончился, и впереди под массивной каменной аркой маячил черный провал.

— Все чисто, — Лин подправил настройки визора — здесь, в святилище, было гораздо темнее, чем на подходах. — Можно входить.

Дон молча пошел вперед. Лин — следом. Визор справлялся, но все же с внешними источниками света было бы лучше, а раз никого нет... Он оглянулся по сторонам, а Дон — если бы Лин не знал точно, то заподозрил бы чтение мыслей, — уже зажигал первый факел.

— Твои — по левой стороне. Темно, как в заднице моей бабки.

Факелы и правда были везде. Даже слишком много. Хватило бы не просто осветить огромное помещение, но и залить его светом до рези в глазах. В два, нет, в три, а кое-где и в четыре ряда. Они усеивали стены и занимались с первой попытки поджечь — Лин подумал, что обязательно надо взять хоть один для анализа, никакая современная лампа не сохранит работоспособность несколько сотен, а то и тысяч лет.

Сразу стало гораздо комфортнее, и Лин невольно запрокинул голову. Свод терялся где-то в высоте, до которой не добирался человеческий глаз. Монументально и угрожающе. Все здесь было именно таким. Археологи не успели сюда добраться — у Дагни были записи только "прихожей" и нескольких верхних ярусов. Иначе истерика двинутого коллекционера была бы на порядок масштабней, ведь он представлял бы, как много потерял. На стенах остались росписи, рельеф, мрачноватые фрески с поплывшими, но сохранившимися до сих пор красками. Бледно-алый, бледно-синий и много черного. Обломки странных уродливых статуй и целые статуи. Крупные нечеловеческие провалы глазниц, грубо вытесанные тела — вряд ли местные рептилоиды выглядели именно так, но было в этих статуях что-то отталкивающее и притягательное одновременно. Да уж, в музыкальном салоне или в курительной такое не поставишь — все гости разбегутся. Хотя наверняка найдутся ценители и такой извращенной красоты.

— И где тут вход? — спросил Дон. — А, вижу. Давай сюда.

Он исчез в еще одном проеме. Снова арка, снова темнота за ней. Но это помещение было совсем небольшим и идеально круглым.

И тревожащим.

Лин сначала даже не понял, что не так, но с каждым ударом сердца, с каждым вдохом тревога перерастала в панику. Как будто кто-то смотрит в спину, буравит пристальным взглядом затылок, а обернуться не можешь. Ментальная атака, вот только некому здесь атаковать, они одни.

Дон отшатнулся:

— Что за?..

— Жрецы! Закрывайся! — Лин даже забыл, что Дон не менталист и закрыться не сможет — занят был собственной защитой. Мгновенное понимание, догадка — именно здесь, в самом сердце храма, жрецы что-то такое делали, какое-то ментальное воздействие, и не сами, а чем-то усиливая — и этот усилитель пережил своих создателей в полной исправности. Даже, наверное, не просто усилитель, если в отсутствие хозяев начал атаковать чужаков. Программа? Выходит, эти рептилоиды были не такими уж дикими?

— Чем? — заорал Дон. От усилий перед глазами поплыло — блоки требовали предельной концентрации, и Лин с трудом различал силуэт напарника, но, кажется, тот справлялся, во всяком случае, все еще был на ногах. — Это ваши проклятые штуки? Выруби их!

Если бы все было так просто. Лин уловил движение — Дон куда-то шел, придерживаясь за стену. Куда-то? Лин прищурился, смаргивая выступившие слезы. Сосредоточиться сейчас, вот так запросто прекратить вторжение, остановить чужой, чудовищный по силе натиск, было не просто сложно — почти невозможно, даже ему, и талант, и опыт не могли совершить чудо, требовалось время. А чертов Дон Гард, пират по профессии, убийца по призванию, тяжело, очень медленно шел. И Лин вдруг осознал, куда. Дон не мог точно знать, что происходит, он не мог ощущать вторжение в разум так, как ощущает его менталист, но он чувствовал источник угрозы и, кажется, видел цель.

Лин укрепил блоки — отбив первую волну атаки, сделать это было уже проще, и включил фонарь. Да, вон оно! Дон кивнул, не оглядываясь — Лин скорее угадал его рваное, словно механическое движение — и ударил по стене, размахнувшись, словно боксер, отправляющий противника в нокаут. Отчего-то Лин точно знал, что угадал напарник верно — но удар цели не достиг, а только, по всей видимости, включил дополнительную защиту жреческой установки. В точности по схеме "лучшая защита — бить на опережение". С ослепительной, обжигающей нервы вспышкой рухнули блоки. Лин успел поймать точное направление и структуру атаки, теперь он знал, где и как выключить проклятую установку, но от "знать" до "суметь" было сейчас не меньше, чем от этой планетки до особняка Дагни на Луне. Пешком. Чудовищным молотом смяв защиту, отправив личность и сознание Линкольна Ли в черное, вязкое ничто, в его голову ворвалось чужое.

Он бежал. Дым и душная, липкая вонь разъедали горло. Сердце лихорадочно билось там же, и казалось, еще секунда, еще шаг на пределе сил, еще рывок, и он останется здесь навсегда. Ужасом обожгло до самых костей. Лин споткнулся и рухнул вниз, лихорадочно облизывая ссохшиеся в соленую корку губы. Колени и руки по запястья утонули в липкой жиже. Черная, мутная, она воняла так, что желудок скрутило болезненным сухим спазмом. Лин стоял на четвереньках и содрогался всем телом, но изо рта текла только горькая, пропитанная желчью слюна. Когда он ел в последний раз? А, да, вчера был засохший кусок пайкового мяса и сухарь, Бородатый Бен всегда платил за помощь жратвой. Теперь Бена нет. Его кровь до сих пор ощущалась на пальцах, еще горячая. Лин зажмурился и помотал головой. Сверху загрохотало.

Гроза? Откуда-то издалека доносились крики, скрежет металла о металл и вой сирен. А сверху, с разорванного яркими всполохами неба, падали звезды. Горячие и алые, они рассекали воздух, вспарывали землю и вспыхивали уже здесь, совсем рядом, ослепительными пожарами. Пламя растекалось, взвиваясь вверх. Лин знал, как это — огненные языки слизывали беспорядочно настроенные бараки, трещала, сгорая, древесина, дымил пластик, корежился и мягко гнулся потекший металл. Это было даже красиво. Не так, как с людьми. Люди — орали. Метались между горящими домами, катались по земле и орали, орали, не затыкаясь. Какой-то урод открыл шлюз, и из старого, заброшенного водозаборника потекло все, что могло течь. Перегнившие помои, протухшая дождевая вода — Лин не помнил, когда в этой дыре в последний раз шел дождь, должно быть, очень давно — и остатки нефти с закрытой пару лет назад скважины. Это их всех и добило. Паника-паника-паника. В каждом глотке обжигающего воздуха. В каждой клетке непослушного тела.

Лин затряс головой. Хватит! Трус, недоразвитый идиот. Ты встанешь, тряпка, встанешь и побежишь так, как никогда не бегал. Ты выживешь, даже если жизнь придется выдирать зубами у лоснящихся, затянутых в блестящий металл с ног до головы десантников, которые все еще здесь — Лин точно знал, он видел — или у шайки Горбоносого Дика. Те еще не вывезли свое добро. Чего потребует Дик за билет до ближайшей колонии? Да плевать. Что бы ни потребовал, ты все сделаешь или размажешь его лысую башку по стене, пока тебя не прикончат парой пуль в затылок. Ты сделаешь все, даже невозможное. Ты сможешь. Встал и побежал, чертов слабак. Сейчас!

"Встал и побежал, — повторил Лин. — Капля ночи в звезде, третий луч, на солнце — усилить, против солнца — ослабить. Вперед".

В ушах бил набат, перекрывая вопли заживо горящих людей, сухо трещали выстрелы, под закрытыми веками плыло огненное марево. Смрад выжигаемых трущоб скручивал внутренности в узел, каждый вздох приходилось вталкивать в себя осознанным усилием. А воздух был чистым, и тихие шаги отчетливо слышались, заглушая и вопли, и взрывы, и рев пожара. Шаг, второй, третий, поймать силовую линию, она приведет, еще шаг, еще, стена, капля ночи в звезде — черный огонь в серебряном сиянии, видимый не глазами, глаза закрыты, и не разумом, разум занят видениями, а шестым, седьмым, десятым чувством. Подхватить за кончик третий луч, крутануть до упора влево, как выворачиваешь руль, уходя от неизбежного столкновения.

Лин открыл глаза, придя в себя от тишины — внутренней, особенной тишины, когда не то что чужих, даже собственных мыслей не слышишь. Он стоял у стены, положив ладонь на тусклый серебристый рисунок. Тусклый? Отчего-то Лин был уверен, что мгновение назад серебряные линии полыхали нестерпимо ярко, ограняя и ограждая столь же нестерпимый сгусток тьмы. Наполняющая храм агрессивная сила не уходила, нет — засыпала, уступая место чему-то иному, тихому, вкрадчиво-ласковому, как шепот прибоя в полный штиль.

У стены, откуда-то с пола, глухо застонал Дон. Он лежал на спине и, кажется, приходил в себя. Пошарил рукой вокруг, потом, уже увереннее, нащупал шлем и рывком содрал его. Жадно задышал, как будто ему на время перекрывали кислород. И смачно, от всей души, заковыристо и цветисто выругался. Детство в крошечной, забытой ветрами и дождями колонии явно не прошло даром. Хотя, может, и не детство, послужной список Дона Гарда был длинным, даже тот, что маячил в общем доступе, а уж то, что оставалось за кадром, было наверняка еще длиннее.

— Что это, провалиться мне до самой чертовой магмы, только что было? — спросил он хрипло.

— Испытание? — предположил Лин. — Инициация? Проверка на лояльность?

Он не хотел знать, что видел Дон, и надеялся, что тот не спросит о видениях Лина. У каждого в жизни хватает того, чем не делятся, о чем предпочитают забыть, грязи и мрази. Зачем ящерам понадобилось вскрывать потаенную в памяти прихожан грязь? Что ж, проверка на лояльность — вполне годное объяснение. А может, здесь есть и настройка на определенные эмоции? И можно было пережить не самые отвратительные, а счастливейшие моменты? Кнут и пряник, как и положено для паствы?

— Не хочу знать, — пробормотал Лин. — Давай демонтируем здесь все, я, похоже, понял, как. — И тут же пришла другая мысль, куда более эмоциональная и заманчивая. — Или лучше оставим как есть, пусть взрывается? Зачем людям эта дрянь?

— Понятно, — помолчав, сказал Дон. — Только не говори, что нас просто взяло и зашвырнуло в мозги друг другу. Лучше вообще ничего не говори. Чтоб я, чтоб еще хоть раз...

Он с видимым усилием сел, схватился за голову и снова невнятно выругался.

— Что за ублюдочная система? Чего им надо было, этим чешуйчатым тварям? Хотя плевать. Не хочу ничего знать. Вымерли, и отлично.

Он поднялся. С сомнением оглядел стену.

— Где здесь главная штука? Катализатор или что? Не по стенам же оно размазано. Выдерем к чертям и отвезем Дагни, пусть хоть в задницу ее себе засунет и сдохнет от счастья.

Лин задрал голову к потолку — там, на высоте в три или четыре человеческих роста, висел на цепях исполинский обруч с зубцами, словно перевернутая корона. Он отчетливо видел исходящее от зубцов остаточное сияние, такое же, как у звезды на стене, и так же отчетливо ощущал вызванный этим сиянием внутренний зуд в голове. Как будто неведомое шестое-седьмое-десятое чувство, единожды запустившись, прорастало теперь в его разуме, пускало там корни, отвоевывало нейроны и синапсы под свои нужды. Подумалось вдруг: хорошо, что этот храм не нашел Дозор в спокойные времена начала колонизации. Под эту конструкцию как раз поместилась бы стандартная учебная группа... Лин тряхнул головой, отгоняя непрошеное видение, и скривился — резкие движения отдавались приступом тошноты и дезориентации.

— Концентратор, — сказал он Дону, терпеливо (невероятно!) ждавшему ответа. — На стенах — управляющие модули. Думаю, каждый под свою программу. А через эту хрень идет облучение. Согласен, с Дагни хватит.

— Взлетай, посмотри, что там за крепления, — сказал Дон. — Если снять целиком не получится, разрезай на куски, доставим ему груду металлолома на дом, пусть сам разбирается. Надеюсь, оно не включится снова. Мне моя голова дорога как память, — он огляделся. — Я осмотрюсь тут еще. Может, какой ценный хлам валяется. Для двинутых на костях и всякой доисторической ерунде.

Лин кивнул, запустил доску и занялся наконец тем делом, ради которого они сюда явились. Это успокаивало... успокаивало бы, не поселись в его голове, помимо пакостного зуда, вполне понятная тревога, явственное предчувствие, что времени осталось всего ничего — а может, уже и вовсе не осталось. Обычно предпочитавший действовать аккуратно, Лин готов был чуть ли не с мясом выдирать концентратор, и в Доновом "режь на куски" ему чудилось то же самое — твердое знание, что времени не осталось вовсе.

Резать сам агрегат он все же не стал, а вот с креплениями не церемонился, попросту обрезав цепи. Подхватил громоздкую конструкцию и пошел на снижение, крикнув:

— Дон, подстрахуй! — Обруч сбивал равновесие, опасно креня доску, и вообще был слишком большим и тяжелым. Не говоря уж о том, что зубцы оказались двусторонними, а металл — то ли грубо обработанным, то ли, наоборот, слишком искусно покрытым острыми выступами, заусенцами и гранями.

— Ох ты ж... Тяжелый, зараза, — Дон перехватил его почти на подлете. Но вовремя — затормозить удалось без происшествий. — Адское колесо какое-то, — пробормотал он, разглядывая конструкцию. Обруч и впрямь вблизи напоминал колесо. Зазубренный круг со спицами-лучами, сходящимися в центре к сердцевине в металлической оплетке.

— Посмотрим, — Дон уложил устройство на пол и как раз добрался до центра. Не церемонясь, разогнул держатели — голыми руками вряд ли бы справился, но в перчатках у него получалось, хотя и с явным усилием. В центре, на металлическом ложе, лежал прозрачный, слабо пульсирующий в свете факелов кристалл. Небольшой, уместился бы в ладони. Или слишком большой, если это натуральный камень: чистая вода, ярко и весело играет свет в гранях. Дон поднял голову. Шлем он так до сих пор и не надел, но, судя по данным, воздух здесь был гораздо чище, чем на поверхности, хотя наверняка затхлый и спертый. Лину проверять не хотелось. — Это оно?

— Да, — слишком резко ответил Лин. — Мерзость.

— Да ну? — Дон повертел кристалл в пальцах, словно любуясь, и уставился с исследовательским интересом на Лина.

— От него зудит, — непонятно даже для себя самого ответил тот. — Вблизи — сильно. Засунь его куда-нибудь, что ли. И заэкранируй, если есть во что.

Новообретенное чувство аж заходилось, посылая в мозг сигналы, которые Лин не умел понять. Может быть, Дон Гард видел всего лишь красоту драгоценного камня чистейшей воды, а Лина слепили стянутые к камню нити, дрожащие или дергающиеся, натянутые или провисшие.

— Паук, — сказал он. — Центр паутины. Надо предупредить Дагни, чтобы держал эту дрянь подальше от менталистов.

— Понял, — хмыкнул Дон. — Вот что, распиливай эту хреновину пополам, все равно в машину целиком не влезет. А я за Самбой сгоняю. Ну ее, на себе переть.

— Доску возьми, — неожиданно для себя самого предложил Лин. Оставаться здесь не хотелось, тревога нарастала, уверенно переходя в панику, и уже не понять было, наведенное это чувство, или интуиция подает сигналы. Но работу стоило сделать как можно скорее, даже если всей работы осталось — погрузиться и взлететь.

ГЛАВА 4

Дон успел подняться на несколько витков вверх, когда осознал — что-то не так. Затормозил так резко, что доску занесло на повороте, и он, чертыхаясь про себя, с трудом удержался на ногах. Спрыгнул на камни и пошел медленно, пригибаясь и прижимаясь к стене. Кристалл в одном из карманов на бедре ощущался явственно, как будто нагревал кожу даже через слои защитного материала. На самом деле не нагревал, но отвязаться от навязчивой ассоциации не получалось. Из-за этой распроклятой штуки Дон до сих пор не пришел в себя. В голове стоял равномерный гул. Как в древних мультиках землян — Дон однажды видел такой на сотню раз переписанной, перешифрованной, переложенной на современные носители записи. Кто-то не слишком умный с разбегу натыкался на столб или дерево, и вокруг пострадавшей башки летали в диком хороводе кривые звезды, двоилась и троилась реальность. По ощущениям оказалось очень похоже.

Думать о том, что именно видел, пока валялся в отключке, не хотелось. Когда-нибудь потом, возможно, он хорошенько выпьет и где-нибудь в шезлонге под пальмой попробует осознать, и решит, как ко всему этому относиться. Но сейчас стопориться на живописном прошлом напарничка не место и не время. Надо решать проблему с собственной головой, забирать груз и убираться отсюда как можно скорее. А еще — разобраться с тем, что подкрадывалось сверху. Вернее, с теми.

Их больше, чем один, на это Дон мог, не задумываясь, поставить собственную шкуру. Гадать, кто такие и что здесь забыли, не было желания. Скорее всего, дружки тех добитых уродов. Может, пришли за своим грузовым ботом, может, решили проверить, что случилось с остальными. А даже если не они — невелика разница. Все равно избавляться придется от всех. Не разгибаясь и не останавливаясь, Дон вытащил пистолет. Подумав, вытащил и второй. Стрелять с двух рук было не только веселее, но еще и надежнее. От камня в кармане можно было ждать любой гадости — Дон бы уже не удивился ничему, а рисковать по-глупому он не привык. Лин не предупреждал ни о чем таком, и вряд ли часть будет работать без целого, но все равно.

Врагов он почувствовал за пару мгновений до того, как те вошли в зону видимости. Прижался к стене, поднял пистолеты. Мысль о том, что надо бы хоть одного допросить, пришла в тот самый миг, когда пули отправились в полет. Да и черт с ними, решил Дон. Лин сейчас вряд ли способен на свои ментальные штучки, а традиционными методами некогда возиться.

Спокойнее не стало, значит, еще не все. Дон ушел в кувырок за мгновение до раздавшихся выстрелов, перекатился, оказываясь точно в очередной попавшейся по пути нише, вжался спиной в боковую стену и осторожно выглянул. Стрелявший ублюдок засел где-то выше и не высовывался. Вопрос — он один или его страхуют? Два тела валялись поперек спуска, и Дон рывком подтащил одно ближе. Добротные ботинки, отличная броня и подозрительно новое оружие. Эти выглядели еще меньше похожими на обычных мародеров. Интересно, какой у мерзавцев корабль. Координаты Лин вытащил, но картины это не проясняло.

Как будто среагировав на мимолетную мысль, активировалась связь.

Дон, к собственному удивлению, не почувствовал раздражения. Может, потому что напарничек не отвлекал болтовней, просто был в эфире.

— Что? — быстро спросил Дон.

— Присутствие, — не слишком уверенно отозвался Лин. — Показалось?

— Нет. — Дон подумал, не спросить ли про оставшихся, сколько их там, но не стал. — Разберусь.

— Двое, — раздалось скорее в голове, чем в ушах, и связь отключилась.

Дон хмыкнул, собрал с трупа оружие и, вскочив на ноги, рывком поднял мертвеца — как щит. Дальше все решала скорость. Бежать по крутому пандусу наверх, зигзагами, прикрываясь тяжелым трупом — забава из тех, которые должны заканчиваться быстро. И в твою пользу. Целиться Дон не стал. Ощутив, как мертвец дергается от пуль, выпустил на звук короткую очередь и тут же шарахнулся вбок. Пули с визгом отрикошетили от стены над головой, Дон пригнулся, швырнул на противника труп его дружка и выстрелил снова — следом.

Теперь, похоже, зацепил — вражеский выстрел ушел в молоко, а Дон наконец подобрался вплотную и добил — контрольным в лоб, ногой сшибив щиток шлема.

И тут же снова — кувырок к ближайшей нише, на долю секунды разминувшись с пулей.

Последний.

Этому не хватало выдержки. Дон ему даже посочувствовал, сам терпеть не мог отсиживаться в укрытиях, но придурок, если не совсем тупой, уже должен был понять, с кем связался. На его месте Дон, улучив удобный момент, просто закидал бы себя локальными гранатами. Да и не на его месте — тоже. Когда вдоль пандуса метнулась тень, Дон выглянул из ниши, одновременно сдергивая с пояса одну из своих любимиц. У сотрудничества с Дагни имелось очень много минусов, и все же плюсов было больше. О таких вот универсальных, лишь недавно сошедших с лабораторных столов мелочах он давно уже не думал, за него думал Дагни и его спецы.

Граната, звякая, прокатилась по полу, раскрылась, как цветок, и вспыхнула мутно-зеленым облаком. Дон врубил на полную мощь очистительные системы и на всякий случай активировал инъектор. Игла ткнулась в предплечье, впрыскивая антидот. Из темного, не просматривающегося угла соседней ниши ритмично застучало. Дон выглянул, разгоняя рукой ядовитый дым. Без пары минут труп колотился башкой об пол так, будто тестировал на прочность свой новенький шлем. Усилить системы защиты и фильтрации он, конечно, не успел, расчет был верным, а ядовитая зараза действовала мгновенно.

Дон выпустил в него два оставшихся заряда, сменил обойму и вернулся за доской. До Малышки оставалось всего ничего, но сначала он собирался разобраться с транспортом. Вторая группа тоже наверняка явилась сюда не на своих двоих.

Наверху было... мягко говоря, опасно. Дым и пепел окончательно перекрыли видимость, анализатор атмосферы, до спуска в храм горевший желтым, а в самом храме — тускло-зеленым, теперь мигал смертельным алым, а еще здесь отчетливо чувствовался низкий, почти неслышимый гул, от которого вибрировали кости и ныли зубы. Странно. Почему-то в подземелье — ни шума, ни вибрации, и воздух нормальный. Недурная защита была у древних замшелых жрецов, до сих пор действует. Как и все прочее. Дон передернулся, снова ощутив, как оттягивает карман камень. Вымершие рептилоиды нравились ему все меньше.

Грузовой бот обнаружился там, где и ожидалось, с северной стороны храма. Два бота — одинаковые, со знаком Альянса на бортах, новехонькие, как с конвейера, разве что серийные номера не проставлены. Или закрашены. Торчать на обреченной планете могли сейчас только самоубийцы, и, спрашивается, какого черта здесь понадобилось отлично оснащенной и организованной шайке? Да еще именно в этом храме? В совпадения Дон не верил, Дагни привычки сливать информацию не имел. Кто? Не мародеры, точно. Не Дозор — те работают открыто, на своей технике. Не десант и не СБ одной из корпораций — с теми Дон так легко не справился бы. Чья-то частная инициатива, причем денег у заказчика больше, чем возможностей быстро нанять людей.

По-хорошему, стоило влезть в рубку одного из ботов и как следует там пошарить на предмет информации. Но за это Дону не платили, а земля горела под ногами вовсе не в фигуральном смысле.

И понятно было, что жизни тем ботам осталось всего ничего. До первого разлома, из которого вспучится кипящая лава. Но Дон бы никогда не стал тем Доном Гардом, о котором травят байки и слагают страшные небылицы все, кому не лень, от грузчиков в доках задрипанных периферийных колоний до дозорников на перекурах, если бы он хоть когда-нибудь оставлял за собой хвосты и надеялся на цунами или спятившие вулканы.

Он укрылся в храме и активировал взрывчатку. Грохнуло отлично. Боты разорвало в клочья, смятый в гармошку кусок обшивки умудрился даже залететь внутрь. Просвистел мимо и грохнулся почти у пандуса. Дон отпихнул его в сторону и включил связь.

— Я возвращаюсь.

Никто не отозвался.

— Лин!

Тишина.

Накрыть ядом из гранаты напарничка не могло: до него было достаточно далеко, к тому же в атмосфере отрава за пару минут разлагалась на условно безвредные компоненты. А вот жреческие штучки и каверзы — не исключались. Мало ли, что подозрительный камень тихо лежит у Дона в кармане, он мог там быть и не в единственном экземпляре.

Все-таки Дагни был неправ — от таланта Лина здесь больше проблем, чем пользы.

Лезть под еще одну ментальную атаку и смотреть еще одно кино из чужой жизни, да и своей делиться — не хотелось. Может, подождать здесь? Что там ему, интересно, показывают, если не с кем обменяться глюками?

Внезапная мысль заставила выругаться и садануть кулаком по стене: не из-за таких ли штук чешуйчатые твари съезжали с катушек? И еще — он вышел за охранный контур. Один. Ничего особого не чувствовал, и в голову не пришло, что нельзя разделяться. Или теперь уже можно? Дон снова окликнул Лина — безрезультатно, выругался и рванул к Малышке. Толку гадать, выясним по ходу дела.

По стене побежала трещина — сначала даже показалось, от его удара, но тут земля под ногами низко загудела и дрогнула — раз, другой, как будто кто-то исполинский долбал по ней кулаком снизу.

— Спятивших вулканов долго ждать не придется, — пробормотал Дон, дергая люк Малышки.

Она не раз спасала ему жизнь и помогала выпутаться из смертельно опасных передряг, и сейчас они вместе должны были пройти еще одну проверку на прочность. Дон окинул взглядом мониторы и выругался. Планету раздирало изнутри и трясло уже не переставая. Похоже, у них совсем мало времени.

— Давай, девочка, — выдохнул Дон, запуская двигатели.

— — — — — — — — — — —

Книга полностью — на "Призрачных Мирах": https://feisovet.ru/магазин/Небо-под-ногами-Миссия-1-Успеть-Виктория-Светлая-Алена-Кручко