Аар комрада Darta

AAR в трех частях,

наполненный громкими победами и тяжелыми поражениями,

загадочной мистикой и мистическими загадками,

неожиданными тактическими находками и изящными оборотами речи,

(и чуть не забыл — ПОТРЯСЯЮЩЕ скромный)

"О Сталине, Гитлере, и об их чудесных превращениях"

Часть первая. Свой среди чужих, чужой среди своих.

Глава первая, в которой описываются нелицеприятные последствия новогодней пьянки, а потом Сталин оказывается в непривычной обстановке и принимает верное решение

Превозмогая боль, Сталин открыл глаза. В голове гудело, словно в трансформаторной будке. О-о-ох... Вождь народов закрыл глаза и полежал еще немного, проклиная свою нелегкую судьбу. Ну почему он не персонаж одного из тех многочисленных AAR'ов, в которых сильные мира сего без труда начинают игру сразу же 1-го января, полные сил и бодрости, готовые к великим свершениям. В реальной жизни так не бывает. Потому что реальная жизнь — она не первого января начинается. И в реальной жизни первому января предшествует тридцать первое декабря — а это значит банкет, пьянка, новогодние каникулы, в конце концов! Но вот незадача — в этой глупой игре нет тридцать первого декабря... а головная боль все же есть.

Сталин принялся вспоминать подробности прошедшего вечера. Куранты, шампанское... все как обычно. Ага, вот это интересно — американский шпион болтал по пьяни что-то о ядерной бомбе. Наверняка просто перебрал... Но все равно, слишком уж красочно он описывал будущее супероружие. Надо будет найти Курчатова...

Приподнявшись на руках, Сталин огляделся, собираясь позвать кого-нибудь. Обстановка была незнакомая. Где это он? Явно не Кремль и не какая-нибудь подмосковная дача. По крайней мере, не дача Сталина. Может, надравшись с Берией, они укатили на дачу к нему? Все равно, здесь должен быть кто-то из обслуги; кто-то ведь должен спасти вождя народов от головной боли.

Рядом с кроватью стоял столик с графином воды и глупым буржуйским колокольчиком вроде тех, которыми в царское время барыни звали своих крепостных. Но не таков был наш герой.

— Эй, есть там кто-нибудь?

Крик отозвался чугунным звоном между ушами и очередным приступом мигрени. Вождь народов без сил упал обратно на кровать. Через несколько минут дверь отворилась, и в комнату заглянула Рожа. На Роже была высокая немецкая фуражка и немецкий же офицерский мундир.

Хлоп-хлоп — удивленно заморгал глазами Сталин.

— Мне бы пирамидону... — севшим голосом попросил отец народов. Рожа кивнул и исчез.

У Сталина было время подумать. Где это он оказался? Неужто его выкрали и переправили в Германию?! Нет, конечно это не так. Ну что за чушь лезет в голову с похмелья! Просто, вождь народов ненароком оказался в немецком посольстве... Вот только обстоятельства прошедшей ночи, приведшие Сталина сюда, никак не желали всплывать из темных глубин памяти.

Разобравшись в происходящем, наш герой успокоился и стал ждать своего пирамидона. Надо будет позвонить Берии, пусть пришлет машину... Сталин еще раз оглядел комнату — телефона не было. Что ж, логично — ничто не должно тревожить сон высоких посольских гостей.

Тем временем Рожа вернулся, неся в руках поднос с упаковкой таблеток — две из них уже были предусмотрительно распечатаны. Сталин присел на кровати.

— Ваш пирамидон, мой фюрер, — произнес Рожа, склонившись в почтительном поклоне.

Такого вождь народов стерпеть не мог. Тяжелый удар в челюсть опрокинул Рожу на пол. Звеня боками, покатился куда-то поднос.

— Как ты меня назвал, падла нацистская? Ну-ка, повтори!

— Что повторить, мой фюрер? — Рожа явно был растерян и сбит с толку.

Страшная догадка вдруг посетила Сталина.

— Ну-ка, подай мне зеркало.

Рожа поспешил выполнить приказ, чтобы не провоцировать новый удар. Зеркало нашлось прямо тут, в комнате. От увиденного в нем у Сталина помутилось зрение. Все оказалось гораздо хуже, чем ночевка в немецком посольстве.

Этот недоумок выбрал не ту страну, когда начинал новую игру!!!

От пережитого потрясения даже голова перестала болеть. Сталин тихонечко распластался на кровати, укрывшись одеялом с головой. Рожа, чуть похныкав, вышел, оставив пачку пирамидона на столике, рядом с графином.

Вождь народов лежал под одеялом и прислушивался к происходящему в комнате. Тихо... Странно, мигрень совсем прошла — как рукой сняло. Но чувство чего-то нехорошего оставалось. Как он мог?! Это ж надо додуматься — играть за Сталина, а выбрать немцев! Наверное, это просто досадная ошибка. Надо немножко полежать, поспать; ОН заметит свою ошибку, одумается... А когда Сталин проснется, то окажется уже в Кремле. Вновь будет первое января, и у вождя народов вновь будет болеть голова...

Размечтавшись, Сталин уснул.

Знаете, что каждый день ест на завтрак Гитлер? Вот Сталин тоже не верил, пока сам не попробовал — омерзительнейшую овсяную кашу. Прислуживал за столом вездесущий Рожа, которого, оказывается, зовут Шульц, и он — личный адъютант фюрера.

{Шульц — персонаж, полностью выдуманный. Прочие персонажи, хоть и имеют имена реально существовавших людей, по большей части взяли от этих людей только... имена — здесь и далее примечания игрока, а также его комментарии и личное мнение о некоторых аспектах игры}

Кусок не лез Сталину в горло. Кошмар продолжался. Чем там думает этот игрок, так его и разэтак? Шульц постоянно пытался вручить Сталину какие-то бумаги. "Это про Кельн. Очень важно", — приговаривал адъютант, но наш герой умело отбрыкивался. У него, мол, каникулы.

После завтрака вождь народов снова залез в кровать и начал хандрить. Он все ждал и надеялся, что игрок одумается и начнет новую игру, но со временем надежда эта таяла, а на ее место приходила такая глухая тоска и обида, что слезы на глаза наворачивались.

Так прошел первый день Сталина на новом месте.

Второй день оказался не лучше. Шульц таки загнал Сталина в душ, и там наш герой испытал настоящее потрясение. Так вот откуда у Гитлера такой дикий комплекс неполноценности...

После душа последовал завтрак — опять овсянка, — а потом Сталин сидел в кресле и слушал радиопередачи, задумчиво крутя ручку приемника. За этим занятием его и застал Вильгельм Фрик, министр госбезопасности. Он долго докучал Сталину докладом о беспорядках в Кельне, жители которого слишком бурно отпраздновали наступление нового года и до сих пор отказывались выходить на работу. А если учесть, что в этом промышленном центре было сосредоточено до одной десятой от всего промышленного потенциала страны, дело принимало серьезный оборот. Необходимо было срочно принимать меры.

— Пошлите в Кельн войска, — буркнул Сталин, руководствуясь скорее своим преотвратным настроением, чем здравым смыслом.

— Но мой фюрер, немецкий народ не заслужил подобного обращения. Прошу вас, выступите с речью, ваши люди послушают вас...

Однако, у Сталина было не просто плохое, а очень плохое настроение, отчего вторым его решением стала немедленная отставка докучающего министра.

В тот день больше никто не рискнул побеспокоить вождя народов. И в последующие дни тоже. Сталин был полностью предоставлен самому себе.

Только пятого января Шульц принес ему доклад о подавлении беспорядков в Кельне, благодаря чему промышленный потенциал этого района вернулся в лоно Рейха. {Событие "Реоккупация Рейна", снимающее штраф -10% ПП за мирное время и дающее +1 ястребов} Сталин молча выслушал Шульца, изредка кивая... Доклад понравился нашему герою. Похоже, вождь народов принял верное решение — ввод войск не только вернул рабочих Кельна на свои заводы, но еще и погасил недовольство, вызванное смещением Вильгельма Фрика.

— Кстати, а кто у нас новый министр госбезопасности? — спросил Сталин.

— Пока никто. Вы ведь никого не назначали.

— Ага... подготовь-ка мне несколько подходящих кандидатур. Я подумаю об этом на досуге...

К Сталину определенно возвращалась тяга к власти, а значит, и вкус к жизни.

Глава вторая, в которой Сталин едет посмотреть на новый корабль, а затем впервые упоминается камрад Dart

Через два дня, рано утром седьмого января, Шульц вошел в спальню Сталина с новеньким мундиром в руках. Вождь народов, все время после своего пробуждения в Берлине носивший халат, очень удивился.

— Мы куда-то едем, Шульц?

— Как, вы забыли, мой фюрер? Сегодня же вступает в строй "Граф Шпее", новейший крейсер! Вы хотели лично присутствовать при этом событии!

— М-м-мда... Ну что ж... — переборов желание выдумать какую-нибудь отговорку, Сталин согласился. — Давай сюда мундир.

Поездка на спецпоезде до Ростока прошла довольно быстро, что было на руку Сталину, утомившемуся от излишнего внимания сгрудившихся вокруг министров, генералов и адмиралов. Но вот наконец они и в порту. Новенький крейсер сиял начищенными боками. Адмирал Редер произнес короткую речь о славных подвигах адмирала Шпее во время Первой Мировой Войны и выразил надежду, что новый корабль не посрамит память героя, в честь которого он назван. Затем Сталин разбил бутылку шампанского о борт крейсера, и корабль под вспышки фоторепортеров спустили на воду. Официальная часть была закончена.

В своем записном блокноте Сталин сделал пометку: "Шпее — адмирал и корабль. Шеер — тоже адмирал и тоже корабль, только побольше. Шпеер — кандидат в рейхсминистры, НЕ корабль, предположительно их внебрачный сын".

На обратном пути Сталину сообщили неприятное известие — министр промышленности, Вернер фон Бломберг подал в отставку. "Эдак я совсем без министров останусь, — подумал Сталин. — Сначала Фрик. Теперь вот этот Вернер..." К счастью, старый министр, уходя на пенсию, посоветовал Сталину своего заместителя — весьма способного и амбициозного человека, некоего Хальмара Шахта {за транскрипцию не поручусь}. "Ну что ж, посмотрим...", — решил Сталин, подписывая прошение об отставке.

Потом, сидя в своем купе, вождь народов просматривал досье кандидатов на портфель министра госбезопасности, предложенные ему Шульцом. Сталин наугад ткнул в одну фотографию.

— Вот этот.

— Это Франц Гюнтер. Отличный выбор, мой фюрер, народ его любит.

— Любит? — с испугом спросил Сталин. Он не любил конкурентов.

— Ну да. Он сможет значительно понизить расходы на социальную сферу, не вызвав недовольства среди населения.

— Вот оно что... Ну ладно, пусть будет. Надо утвердить новые назначения. Созывай совещание кабинета министров.

Сказано-сделано. Шульца не надо было просить дважды.

Уже поздно вечером в Берлине собралось совещание правительства Третьего Рейха. На нем Сталин представил новых министров госбезопасности и промышленности, пожелав им всяческих успехов в работе.

В краткой вступительной речи Франц Гюнтер заявил, что он будет строго придерживаться законов и бороться с преступностью. Это, мол, нравится народу, и позволит простым людям отвлечься от насущных проблем {-5% к потреблению ТНП}.

Затем слово держал новый министр промышленности Хальмар Шахт. Он заявил, что отныне его ведомство будет всецело поддерживать реальный сектор экономики {+10% к ПП}. Также Хальмар представил целую программу конкретных действий — индустриализация и постепенное ужесточение государственного контроля во всех секторах экономики {двигал центральное планирование до упора}.

— Как отмечает камрад Dart в своей статье на форуме Snowball, построенные в 36-м году заводы практически полностью окупают себя уже к 40-41 годам, а потом дают колоссальную прибыль. Тут все дело в...

— Да знаю я, в чем там дело, — неожиданно перебил говорившего Сталин. — Ваш камрад Dart — дилетант, строчащий простенькие статейки и гонящийся за дешевой славой. Советы его — полное фуфло. Знаете, на какой сложности он всегда играет? — Министры молчали, ибо сие им было неведомо. — На 3/3! — торжественно произнес вождь народов.

Члены правительства переглянулись и зашептались. Взгляды их были полны возмущения и праведного негодования. Как так можно? Такой уважаемый человек — и только на 3/3! Ладно бы там 4/4, а то — всего лишь 3/3...

— И сколько заводов вы планируете построить?

— Как советует камрад Dart — 20 штук...

— Я уже сказал вам, куда засунуть его советы! Сколько может потянуть наша промышленность?

Хальмар быстренько прикинул возможности страны.

— В данный момент у нас имеется около 160 заводов. Из них чуть больше трети работает на социальную сферу. Получается, что мы как раз можем построить только 20 заводов. Ну самое большее — 21. Расчеты камрада Dart'а верны...

Сталин призадумался. Все сходилось. В 36-м — заводы. В 37-м — ПВО и авиабазы. Начиная с 38-го, когда ястребы будут максимальны, — армия...

— Да, так мы и поступим. В течение трех лет мы каждый год будем строить по 20 заводов.

Хальмар Шахт даже поперхнулся.

— Но как же другие нужды? — заголосили представители генштаба. — Нам нужно строить армию, флот, авиацию...

Сталин поднял руку, и нестройный хор голосов тотчас же улегся.

— Хальмар, будьте добры, расскажите министрам, в чем там состояла вторая часть статьи камрада Dart'а, которого вы так любите.

— Эм-м-м... Ну, там в общем рассказывалось о конвейерных технологиях, удешевляющих производство танков, самолетов и винтовок, а также о ястребином лобби, повышающем сознательность рядовых граждан и их готовность на самопожертвование. И когда в итоге строительство армии будет удешевлено до максимума, вот тогда заводы и будут работать на полную мощность, что позволит им окупиться за полтора-два года. Проще говоря, в 40-41 годах мы создадим такую же армию или даже больше, чем ту, которую мы создали бы в 36-39, если бы не строили заводы.

Военный министр и начальники штабов успокоились. Воевать они не торопились, а потом, после индустриализации, им обещали еще большую армию, чем прежде. Надо только подождать несколько лет.

Итогом совещания стало директивное постановление правительства, определившее основное направление развития страны в ближайшие годы. Читатели имеют уникальную возможность ознакомиться с ним практически в оригинале.

1. Построить в период с 36-го по 38-й годы 60 заводов {двадцать серий по три штуки}.

2. К 39-му году обеспечить максимальную отдачу от промышленности путем развития соответствующих технологий {станки} и правильной внутренней политики {центральное планирование}.

3. Также к 39-му году обеспечить минимальную стоимость строительства основной военной продукции путем развития соответствующих технологий {в первую очередь конвейеры стрелкового вооружения и военной техники, затем — самолетов, а затем — кораблей} и воспитания массового сознания {ястребиное лобби, добиравшееся событиями}.

В конце совещания Сталин вдруг вспомнил о том радушном приеме, который оказало ему Кригсмарине в Ростоке, и решил порадовать Редера. В результате из госбюджета были выделены средства на создание целой серии из пятнадцати транспортных флотилий...

{Это совещание кабинета министров, как и все последующие, проходило 7-го января, но на самом деле я, конечно же, двигал ползунки и переназначал министров сразу в новогоднюю ночь}

Глава третья, в которой Сталин предается размышлениям и скучает по плану Жукова, а после инспектирует флот

День сменялся днем, неделя следовала за неделей. Постепенно Сталин свыкся со своей новой ролью, и ему даже начало нравиться. "Вести" Германию оказалось не менее интересно, чем Советский Союз. "В конце концов, — рассуждал наш герой, — разве я не вождь народов? Вождь. А немцы разве не народ? Народ, да еще какой! И им, понятное дело, нужен вождь. А австрийцы? Тоже народ. И венгры — народ. И словаки... а ну их... венграм отдам... А поляки, французы, норвежцы — тоже ведь народы, и как они, болезные, без вождя-то? Плохо им, и мой долг — помочь страждущим, а не предаваться унынию!"

С начала Сталин боялся языкового барьера, могущего возникнуть между ним и немецкой канцелярией, но потом успокоился. Все делопроизводство в Берлине, как впрочем и в Москве, а также в Токио, Риме и даже в Анкаре, велось на чистокровном английском, так что с этим проблем не возникло. {Да здравствует серия Originals!}

Но больше всего Сталин скучал по плану Жукова... Эх, как раньше бывало... засядут они в одном из кремлевских кабинетов, запрутся на все замки, раскурят по трубочке — и давай обсуждать план... А ведь Гитлер, собака, даже не курил.

Кстати, что он там делает, в Кремле?

А прекрасно поживает. В начале февраля Сталин предложил Гитлеру обменяться странами, но бесноватый ответил, что ему и в Москве хорошо. Мол, у СССР и армия большая, и резервистов много... Вот погодите, только сойдет весенняя грязь — и привет, Европа, русские идут. На что Сталин ему резонно заметил: "Глупый, посмотри на свой GDE!" {Я конечно знаю, что у AI за СССР GDE с самого начала нормальный, но зато как звучит-то: "Глупый, посмотри на свой GDE..."} После этого Гитлер заткнулся, и видимо, очень обиделся. По крайней мере, на просьбы Сталина прислать Жуковского плана бесноватый неизменно отвечал отказом — не помогали ни уговоры, ни угрозы

Время шло, зима постепенно подходила к концу, пока совсем не кончилась. Второго марта Шульц снова повез вождя народов в Росток — на смотр вступавших в строй новых флотилий подлодок и эсминцев. Сталин остался недоволен — почему это в строятся корабли устаревших моделей, хотя инженерами давно разработаны более совершенные образцы. В итоге было решено проверить весь флот.

Результаты проверки не впечатлили Сталина. Обнаружилась целая флотилия, оснащенная устаревшими прибрежными подлодками, которые не могли удаляться от базы более чем на 500 км. Эта флотилия была тут же расформирована. Не менее удручающие результаты показала проверка надводного флота. По тяжелым кораблям Германия безнадежно отставала от своего основного конкурента — Англии. В случае немедленной войны Сталин мог рассчитывать только на пару устаревших линейных крейсеров. Три тяжелых крейсера, включая и новый "Граф Шпее" были построены по более современным чертежам, но и их было слишком мало. На прочую мелочь Сталин даже не посмотрел.

В итоге немецкий ВМФ был разделен на три группы. В Подводный Флот вошли 3 флотилии подлодок. Кригсмарине был укомплектован всеми линейными и тяжелыми крейсерами, а также наиболее совершенными легкими крейсерами и эсминцами. Силы Балтийской Флотилии составили устаревшие легкий крейсер и три флотилии эсминцев.

Вождь народов был разочарован итогами мартовской проверки. Как с таким флотом можно завоевать мир? "Безусловно, нужно строить больше кораблей, — говорил он Редеру, — и корабли будут построены. Но сначала — индустриализация."

Только внешняя дипломатия порадовала Сталина в марте — Венгрия заключила военный союз с Германией.

Глава четвертая, в которой Геринг подает жалобу, и что из этого вышло

В апреле Хальмар Шахт доложил о первых успехах индустриализации — компанией "Фарбен" были разработаны новые улучшенные станки. Сталин тут же дал распоряжение продолжить исследования в этой области, невзирая ни на какие штрафы. Одновременно был дан приказ вести разработки в сельском хозяйстве, но поскольку лучшие КБ были направлены на решение индустриальных задач, данной проблемой озаботилось одно из авиационных КБ Геринга, имевшее неплохие наработки в смежной области {если конкретно — то в химии}.

Геринг терпел до лета, а в июне заявил решительный протест. Авиационные КБ должны заниматься авиацией, а не в земле ковыряться! Рожденный летать ползать не должен! Но Сталин был непреклонен. Геринг настаивал.

В конце концов, это привело к конфликту, и вождь народов приказал провести смотр всех авиационных частей. Это напугало Геринга и направило его энергию в нужное русло — на подготовку к предстоящей инспекции.

Смотр прошел 5-го июня в Берлине, где были собраны все авиационные части Рейха. Как оказалось, всего в Германии насчитывается восемь авиадивизий тактических бомбардировщиков и три авиадивизии перехватчиков. Сталин был доволен организацией авиационных частей и их количеством. Но все же вождь народов сделал два замечания Герингу. Во-первых, все авиадивизии были укомплектованы устаревшими самолетами, на что Геринг ответил, что авиационные КБ не разработали новые модели, так как заняты черт те чем. Во-вторых, авиадивизии были нерационально собраны в воздушные армии — ближние перехватчики здорово уменьшали радиус действия дальних бомбардировщиков. По итогам смотра были образованы две ударные воздушные армии, состоящие из четырех авиадивизий бомбардировщиков каждая, и два авиакорпуса ПВО, прикрывшие Киль, главную базу Кригсмарине, и Берлин.

В общем, Геринг еще дешево отделался.

А через полтора месяца, 18-го июля, в Испании началась гражданская война.

Глава пятая, в которой Франко сначала проигрывает, потом выигрывает, а потом все уходят на зимние каникулы

Гражданская война в Испании всколыхнула общественное мнение. Тысячи добровольцев отправились на Пиренейский полуостров воевать за ту или другую сторону. Однако, Франция и Великобритания поспешили заявить о своем нейтралитете — безопасность своих солдат эти трусливые демократии ставили превыше национальных интересов. Иначе поступили храбрые диктатуры.

Через три дня после начала войны Италия послала Франко свою помощь. В ответ на это СССР послал военных советников и вооружение республиканской армии.

Сталин пребывал в раздумьях... Германии нужны были союзники в будущей войне, и помощь одной из сторон могла дать такого союзника. Но на кого делать ставку? Сталин предпочел бы республиканцев, но он помнил, как они предали его в прошлый раз. Он тогда "вел" СССР и объявил войну франкистам. В последний момент советские танки спасли республику от окончательного разгрома, и Испания вошла в Коминтерн. Однако, через пару дней после окончания войны испанцы подло ударили в спину своим недавним союзникам, усыпив всех солдат и офицеров трехсоттысячного корпуса интернациональной помощи и отправив их в опечатанных вагонах через всю Европу домой, в СССР. Из Коминтерна, понятное дело, республиканцы вышли. Конечно, они с радостью войдут в Ось в обмен на немецкие танки и самолеты, но ожидать, что они останутся в союзе с нацистами после войны — глупо... А Сталину позарез нужен в будущей войне этот чертов Гибралтар.

Таким образом, особого выбора у нашего героя не было.

Первым шагом Германии стало признание режима Франко. Немецкое министерство иностранных дело дало твердые гарантии независимости новому, неокрепшему государству. Затем, через несколько дней, в Испанию были направлены военные советники, танки и самолеты, а также добровольцы, изъявившие желание воевать на стороне Франко. На этом Сталин решил пока ограничиться, однако дал МИД установку на последовательное сближение с испанскими националистами.

Однако, 6-го августа, на внеочередном совещании кабинета министров, Сталин услышал плохие вести — Франко проигрывал. Из доклада Вильгельма Канариса, главы немецкой разведки следовало, что война для националистов не заладилась с самого начала. Войскам Франков так и не удалось взять Мадрид — политический и промышленный центр Испании. В данный момент положение складывалось нешуточное — националисты удерживали в своих руках только небольшую полоску земли на северо-западе страны. И прогноз разведки был печальным — хотя Франко и имел больше танков {три дивизии против одной}, у республиканцев было в два раза больше пехоты {8 и 16 соответственно}. Учитывая же промышленный потенциал контролируемых националистами районов, их преимущество в будущем будет только расти. Скорее всего, Франко не переживет эту осень.

— Мы поставили не на ту лошадку, — закончил доклад Вильгельм Канарис.

— Ну так давайте пристрелим другую! — воскликнул Сталин.

На следующий день, подтверждая гарантии независимости, данные Франко, Германия объявила войну Республиканской Испании. Единственный союзник Германии — Венгрия тоже осудила реакционный режим республики, не признающий право на самоопределение мятежной армии и вступила в войну на немецкой стороне.

Сталин располагал двумя транспортными флотилиями из 15-штучной серии, заказанной еще в январе, вместе с заводами. Третья флотилия должна была быть готова в середине сентября — к этому времени МИД была поставлена задача заключить с Франко военный договор. Однако в сентябре, когда Кригсмарине уже было в полной готовности, экспедиционные корпуса собрались в Киле и ждали только приказа об отплытии, договора еще не было. 15-го числа Франко отклонил еще одно предложение Сталина о союзе. И только 23-го, видимо, потерпев особо разгромное поражение от республиканцев, Франко презрел свою гордость и сам попросился в Ось, куда его с радостью приняли, пожурив немного за нерешительность.

Тут же из Киля вышел транспортный флот под прикрытием Кригсмарине, и уже 27-го сентября в Овьедо разгружался артиллерийский корпус генерала Рунштедта {три пехоты с артиллерией}. Ровно через неделю в Испанию прибыл танковый корпус генерал-лейтенанта Хауссера {все три танкетки}, и уже через три дня воины Рейха одержали первую победу над республиканцами в провинции Сарагоса. Последним, 17-го октября, в Овьедо прибыл инженерный корпус генерал-лейтенанта фон Клюге {две пехоты с инженерами — итого, восемь дивизий, из которых три — танковые}.

Немецкая помощь, прибывшая как раз во время, склонила чащу весов в пользу националистов. И уже через месяц после того, как Франко вошел в Ось, его войска взяли Мадрид. В ноябре фронт окончательно рухнул, и началось безостановочное движение немецких войск и их союзников на юг.

Двадцать второго декабря республиканцы были окончательно разгромлены, и в многострадальной Испании наконец наступи мир. На радостях Сталин объявил новогодние каникулы на три дня раньше положенного срока.

Глава шестая, в которой военные наконец-то делают заказы, а всевидящее око Сталинской инспекции добирается, наконец, и до армии

— Итак, господа, — начал свой доклад Хальмар Шахт, министр промышленности Германии, если вы вдруг забыли, — ровно год назад в этом же самом кабинете нами была принята трехлетняя программа развития Рейха. И сегодня я имею четь представить вам ее первые итоги... В конце прошлого года были сданы в эксплуатацию первые двадцать заводов из запланированных шестидесяти. Разработки наших ученых смогли значительно повысить эффективность их работы {открыл Basic и Improved Machine Tools — получил +10% к ПП}. К сожалению, или к счастью, никто в мире пока не приблизился к подобным результатам, и нашим инженерам и изыскателям приходится работать в полном одиночестве, что серьезно снижает скорость исследований {штрафы за опережение сроков открытия Advanced Machine Tools были просто огромны... но я плевал на них. Главное — быстрее добраться до конвейеров}. Также за прошедший год мы сделали большой шаг по направлению к централизованной экономике {два раза двинул к плановой экономике — получил +15% к ПП}. Итого, наш промышленный потенциал оценивается сейчас в 225 условных единиц. Из них 55 заняты удовлетворением нужд населения, 100 — работают на продолжение индустриализации и еще 20 — производят товары военного потребления {сопли}. В итоге мы имеем порядка свободных 50 единиц ПП... правда, из них 5 заняты строительством серии транспортов...

Хальмар Шахт сел. Сталин немного откашлялся, прежде чем начать говорить.

— Отлично, Хальмар, вы полностью оправдали мои надежды. Итак, господа, у нас есть целых 45 халтурящих заводов. Необходимо срочно загрузить их работой. Но какой? Прошу высказываться.

Ой, что тут началось... Каждое ведомство тянуло бюджетное оделяло на себя. Даже Шахт, тихонько попросил средств на новые заводы, но его никто не расслышал — громко спорили друг с другом Редер, фон Фриц и Геринг, решавшие, сколько именно завододней в будущем году получит каждая ветвь Министерства Обороны. И никто не мог остановить их спор, потому что сам министр обороны, Людвиг Бек , был освобожден Сталиным от занимаемого места буквально накануне... Никто, кроме самого вождя народов.

В конце концов, после долгих прений, были размещены следующие заказы: серия танков, две серии фронтовых штурмовиков и три серии пехоты. Кригсмарине к вящему неудовольствию Редера ничего не получило, если не считать продолжавшееся строительство серии транспортов.

Под занавес заседания Сталин представил уставшим и вспотевшим от жарких споров министрам нового главу МинОбороны — Эриха Хоепнера {за транскрипцию опять не поручусь, но то, что этот перец дает бонусы к строительству артиллерии и соответствующим исследованиям — это точно}.

На этом заседание закончилось, и все отправились отдыхать от новогодних каникул.

Успехи Германии на внешней арене — союз с Венгрией и удачная война в Испании — побудили Сталина активнее работать в этом направлении. В итоге уже в середине января МИД Рейха ждал большой успех: был подписан важнейший договор между Германией, Италией и Японией — антикоминтерновский пакт, который, впрочем, главным образом был направлен против засевшего в Кремле бесноватого, клепающего пехотные дивизии одну за другой.

На этом мытарства фон Нейрата не закончились. Индустриализация требовала все больше и больше ресурсов. Новым заводам нужно было сырье, и уже месяц Рейх жил за счет накопленных ранее запасов. Торговая политика была пересмотрена. По прямому приказу Сталина в феврале МИД заключил разорвал несколько старых сделок и заключил новые. В результате промышленность Германии вновь была обеспечена всем необходимым, и даже наблюдалось некоторое увеличение стратегических запасов.

Немецкие войска, помогавшие Франко в наведении порядка, гостили в Испании еще месяц после окончания боевых действий, пока не пришел приказ возвращаться на родину. Тройка транспортов плавала из Киля в Овьедо без перерыва, и ко второму марта последний корпус вернулся в Германию.

Родина встречала своих защитников, как героев. Пятого марта в Киле был проведен парад в честь воинов-интернационалистов. Сталину парад понравился, хотя размах был маловат — по главной площади города прошагали всего три дивизии, вернувшиеся последним рейсом. Тут же было решено провести такой же парад в Берлине, свезя туда все сухопутные части Германии. Ну а заодно провести и ревизию.

Парад прошел в апреле. Организация была на высшем уровне, и военный праздник удался на славу. Проверка же показала наличие у Рейха целых 3 танковых и 39 пехотных {три только что построились} дивизий, а также целой бригады штабников-дармоедов. Сталин с удовольствием отметил современнейшее вооружение пехотинцев, не уступающее или превосходящее аналогичное в других странах. Но вот танки подкачали. Так себе... не танки, а танкетки...

По итогам ревизии было сформировано тринадцать пехотных и один танковый корпус, тотчас же направленные из Берлина направлены на охрану границ Рейха, которые вскоре обещали стать необъятными. Штабная дивизия стала основой для 1-ой Армии, включившей в себя пехотные корпуса с четвертого по восьмой, а также танковый корпус. Остальные войска пока не были приписаны к штабам по причине отсутствия оных.

Итак, продолжение.

Глава седьмая, в которой время летит незаметно

И установилась в Германии тишь, гладь, да божья благодать. Делать было совершенно нечего, и Сталин целыми днями дрых у себя на даче. Тем временем с заводов исправно выходили новые танки и самолеты, тотчас же преобразуясь в корпуса и воздушные армии. Из казарм стройными толпами валили свеженабранные пехотные дивизии. Ученые без остановки проводили свои исследования, и уже в мае 37-го года совершили очередной прорыв в области промышленности {Advanced Machine Tools — технология 38-го года!}. Далее разработки в этой сфере несколько застопорились {штраф за опережение сроков}, но Сталин не унывал. Он знал, что эти яйцеголовые непостоянны — сегодня они сидят без дела в своих лабораториях, а завтра в светлый ум вдруг придет какая-нибудь идея, и они с удвоенной энергией приступают к работе.

Но в мире было неспокойно. В начале лета милитаристская Япония напала на раздробленный и ослабленный гражданскими войнами Китай. Мировое сообщество, в том числе и Германия, дружно осудили этот акт агрессии. США пошло дальше, послав в Поднебесную материальную помощь и своих военных специалистов. СССР в долгу не остался. Уж кто-кто, а Гитлеру в Кремле было гораздо выгоднее видеть японцев, застрявших в Китае, а не в Сибири.

А МИД Рейха в тайне от других стран слал свои симпатии императору Хирохито. "Поскорее разделайтесь с этими вонючими узкоглазыми", — писал Сталин в каждой телеграмме. — "Германии позарез нужны ваши солдаты на советском Дальнем Востоке, а ваш флот — в Индийском и Атлантическом океанах". Фон Нейрат услужливо правил текст, заменяя "узкоглазых" на "чанкайшистов", не докучая фюреру лишними объяснениями насчет разреза глаз самих японцев.

21-го сентября умер видный политический деятель Германии Людендорф. Сталин, присутствовавший на похоронах, так и не понял, в чем состояли заслуги усопшего, но все равно прослезился. Нашему герою вдруг пришло в голову, что умри он сейчас ненароком, и его похоронят, как тирана и самодура Гитлера, а не как освободителя и просветителя Европы Сталина. От этих мыслей у вождя народом разыгралась такая депрессия, что он не появлялся на работе целую неделю. За него отдувался Шульц, ловко приноровившийся пародировать голос Гитлера по телефону.

2-го декабря была сдана в эксплуатацию вторая партия из 20 заводов.

Глава восьмая, в которой принимается судьбоносное для австрийского народа решение, и наконец становятся ясны истинные причины отставки фон Бломберга

7-го января нового, 1938 года, на очередном ежегодном совещании кабинета министров Хальмар Шахт привычно уже пел дифирамбы своему любимому детищу — индустриализации Третьего Рейха... Месяц назад "испеклись" новые двадцать заводов. А в мае прошлого года наука совершила очередной рывок в разработке станков. Не отставало и промышленное министерство, последовательно проводящее политику централизации. Все это дало в итоге промышленный потенциал Германии в 273 единицы в пересчете на январь 38-го года.

Однако, и на солнце есть пятна. Во-первых, ученые все же отставали от плана {трудно конвейеры изучить в 38-м... невозможно}. Во-вторых, Хальмар отметил главное препятствие на пути дальнейшего роста промышленного потенциала Рейха — нехватка внутренних ресурсов полезных ископаемых. Конечно, часть дефицита можно покрыть за счет торгового баланса, но для этого придется продавать за границу военную продукцию.

— Мы не для того строили заводы, чтобы они работали на вероятного противника, — сказал, как отрезал, Сталин. — Подумайте, что еще можно предпринять.

— Может, попросить помощи у наших союзников? — неуверенно спросил фон Нейрат. — У той же Испании, к примеру, есть излишки весьма ценного дефицитного сырья, а Франков нам много задолжал во время войны...

— Отлично, действуйте, — похвалил Сталин. — несколько договоров с союзниками по выгодным для нас ценам очень помогут. Однако, это не решит нашей проблемы. Излишки дефицитного сырья у Испании и стали у Венгрии не покроют все нужды нашей промышленности. Жду ваших предложений.

Сталин нервно барабанил пальцами по столу, но никто не вызывался. Тогда вождь народов встал и принялся шагать взад-вперед.

— Мы — великая нация, — на ходу рассуждал наш герой, невольно перенимая некоторые привычки бесноватого. Видимо, память на уровне рефлексов... — И мы ставим перед собой великие задачи по установлению мира по всей земле. Поэтому... мы не можем отвлекаться на какие-то там сантименты... на какие обычно отвлекаются так называемые демократии... на совесть, короче, — наконец нашел нужно слово Сталин. — В общем, если Рейху чего-то не хватает, Рейх может считать себя вправе взять это у соседей. Взаймы, конечно же.

Министры тут же зашуршались, обсуждая услышанное. Фон Нейрат высказал общую точку зрения.

— Но мой фюрер, Германия до сих пор не смыла с себя несправедливое клеймо разжигательницы Первой Мировой Войны. Если мы сейчас начнем новую, агрессивную войну, на нас ополчится весь свет. Франция с запада, Польша с востока, Англия — с северного моря... Мы пока не готовы к войне, и вновь окажемся в изоляции...

— Хм... Но если у нас не будет ресурсов, мы не будем готовы к войне никогда... Видимо, все же придется воевать, если конечно не найдется такая глупая страна, которая сама, добровольно не войдет в состав Рейха, принеся с собой все накопленное добро...

— Австрия! — хором закричали министры, так что Сталин аж испугался.

— При чем тут Австрия? — спросил он.

— Ну как же, — снова говорил за всей фон Нейрат. — Связи между немецким и австрийским народом традиционно тесны. А после краха Австро-Венгерской Империи австрийцы поражены комплексом неполноценности и видят свое будущее только вместе с великой Германией. К тому же Австрия — это ваша родина, и там вас помнят, любят и уважают... И осмелюсь вам напомнить, разве не вы провозглашали в 33-м году политику собирания немецких земель, в которые вы включили и свою родину?

— Ага, вот оно что... — Сталин достал из внутреннего кармана блокнот и сделал несколько записей. — Австрия... — бормотал он себе под нос, что-то старательно выписывая, — родина... собирание немецких земель... точка. Может, кто напомнит, как моя настоящая фамилия?

— Шикльгрубер, — подсказал Франц Остер, министр внутренних дел, который по долгу службы должен был знать это.

— Отлично... Шикль... грубер...

Блокнот снова исчез в кармане.

— Что ж, товари... э-э-э, я хотел сказать, господа, приступайте. К весне Австрия должна быть в составе Рейха.

Работа закипела. Недавно вошедшие в строй заводы получали новые заказы на производство самолетов, пушек и винтовок, как только разрабатывались соответствующие модели. Тем временем объединенными усилиями МИД и внешней разведки подготавливалась почва для аншлюса Австрии. В общем, обычная мирная скучная предвоенная жизнь. Ничто не предвещало скандала...

А он таки случился. Старый пердун фон Бломберг женился. И на ком? На некоей Еве Грун, девушке облегченного поведения, да к тому же уличенной в краже. Наконец-то стала ясна истинная причина его отставки два года назад... "Он предал идеалы нацизма! Променял Рейх на потаскуху! Расстрелять мерзавца!!!" — кричал вне себя от бешенства Герман Геринг. Сталин был не согласен с такой точкой зрения. "Фон Бломберг оказался честнее многих, добровольно уйдя в отставку в 36-м... Мы не будем его расстреливать, просто вышлем из страны". Геринг затаил злобу, но вынужден был подчиниться.

Это было уже второе серьезное разногласие между главой люфтваффе и вождем народов.

Глава девятая, в которой Геринга отправляют в отставку, а Гитлер реагирует на это неадекватно

1-го марта Сталин вызвал к себе Германа Геринга и спросил, почему люфтваффе до сих пор не заказали партию новых многоцелевых истребителей, разработанных еще несколько месяцев назад. Геринг же спросил в ответ, зачем нам истребители? Они нужны для оборонительной войны, в то время как наши бомбардировщики в первые же часы сражений разбомбят аэродромы противника вместе со всеми самолетами на них — это, мол, лучший способ быстро завоевать превосходство в небе. Под конец министр авиации в довольно резких выражениях добавил, что нечего лезть в люфтваффе, мол, он, Геринг, сам во всем прекрасно разберется и без неумных подсказок сверху.

Сталину надоела излишняя самостоятельность заносчивого главнокомандующего люфтваффе, и он тут же его уволил. Новым министром авиации стал Карл Фридрих фон Сименс, пообещавший наладить не только выпуск многоцелевых истребителей, но также и перехватчиков, и истребителей сопровождения, если вдруг понадобится {бонусы к строительству и эффективности всей истребительной авиации}.

Гитлер отреагировал мгновенно. Уже на следующий день, 2-го марта, десятки тысяч советских офицеров, любимцев Сталина, которых он воспитывал и готовил к войне не один год, были арестованы по сфабрикованным обвинениям в измене родине и сосланы в Сибирь {чистки в армии}. Наш герой в ярости метался по своей даче под Берлином, но сделать ничего не мог. "Ну погоди, гнида фашистская, я до тебя еще доберусь", — успокаивал он самого себя. И лишь много позже до Сталина дойдет весь ужас произошедшей трагедии...

Отставка Геринга тем временем почти не повлияла на внутреннее положение Рейха и на проводимую им политику. МИД заключило несколько удачных контрактов с Испанией и Венгрией по обмену немецких чертежей на сталь и дефицитное сырье. Эти вливания существенно пополнили запасы Рейха.

Подготовка к намеченному в январе аншлюсу подходила к своему логическому завершению. Последовательная политика Министерства Иностранных Дел и ряд умелых провокаций Внешней Разведки сделали свое дело. 6-го марта, когда вермахт пересек границу, австрийская армия даже не сопротивлялась. Австрийские немцы со слезами на глазах встречали своего соотечественника, не зная, что на самом деле он родился за тысячи километров отсюда — в солнечной Грузии.

Австрия официально и без единого выстрела вошла в состав Рейха. Мировому сообществу осталось только проглотить эту пилюлю.

Вермахт пополнился тремя прекрасно оснащенными для боя в горных условиях альпийскими дивизиями, семью пехотными дивизиями, правда с устаревшим вооружением, шестью гарнизонными дивизиями и одной штабной частью, куда за различные провинности ссылались австрийские офицеры. Люфтваффе получил 3 авиадивизии перехватчиков {В первый раз такое вижу. Обычно Австрия строит 6-8 тактических бомбардировщиков, которые и достаются Гитлеру}. Напрасно Редер искал хоть одну точку на карте, где Австрия выходит к морю. Такой точки не было, и Кригсмарине ничего не досталось.

"Вот так надо делать дела, — послал Сталин телеграмму Хирохито. — Чего вы там до сих пор в Китае возитесь?"

Глава десятая, в которой немецкие авианосцы строятся, а китайский дракон падает

Поскольку Редеру ничего не досталось по итогам Аншлюса, Сталину захотелось как-то утешить своего морского министра. Удобный случай подвернулся спустя два месяца — в мае немецкие инженеры разработали новую модель авианосца {IV-й уровень}. Сразу же были заложены два таких корабля, которые в будущем должны были стать основой морской мощи Германии. Подрядчик обязался спустить корабли на воду уже в марте 1940-го года.

А в июле DAIM преподнес свой первый сюрприз. Китайский дракон упал {в оригинале Япония застревает в Китае, и теперь понятно почему — из-за искусственно ограниченного AI}. Непривыкший к такому Сталин очень обрадовался. Теперь можно было брать японцев в братскую семью властителей мира... Ага, разбежался. Непонятное государственное образование чуть пониже Монголии — Синг-Кан — не сложило оружие и продолжало в одиночку биться против завоевателей.

Японское правительство благосклонно приняло безоговорочную капитуляцию чанкайшистов, оставив за собой только узкую прибрежную полоску. Во главе объединенного Китая встало марионеточное правительство, контролируемое из Токио. Мировое сообщество по разному оценило такое решение. США, например, стали готовиться к войне, хотя было уже поздно. Сталин же поздравил Хирохито и его народ-воин с тем, что с завоеванием Китая наконец-то покончено с ужасными гражданскими войнами, сотрясавшими эту многострадальную страну. Японская армия принесла долгожданный покой в этот азиатский регион. В конце послания Сталин выразил надежду, что с Синг-Канским недоразумением будет вскоре покончено, и намекнул на возможность военного альянса.

Окрыленные успехом, уже через две недели после подписания мира с Китаем, японцы попробовали на крепость советские границы в районе озера Хасан. Границы оказались не очень крепкими, но тем не менее Сталин предостерег Хирохито от неосторожных шагов. Вождю народов была выгодна война между Японией и СССР — так бесноватому в Кремле придется значительно распылять силы. Но ударить нужно вместе, скоординированно, а Германия пока не готова к большой войне с Советским Союзом.

Глава одиннадцатая, в которой Судетский кризис благополучно разрешается. По крайней мере, для Германии

Германия не могла спокойно смотреть на то, как три миллиона ее сынов и дочерей страдают от национальной дискриминации. И где? Совсем рядом — в Чехословакии! В свою очередь немцы, оказавшиеся на чешской стороне по итогам Версальского Сговора, с воодушевлением и надеждой наблюдали за восстановлением своей исторической родины.

И только Сталину было все равно. Ведь он не был ни немцем, ни даже австрийцем, а самым настоящим грузином... Однако, Аншлюс многому научил нашего героя. Внимательно изучив историю вопроса, Сталин начал внимательнее присматриваться к соседям — чего бы еще урвать на халяву...

Судетская область подходила как нельзя лучше. Со всех сторон ее окружала немецкая территория. Население — преимущественно немцы, с радостью приветствует воссоединение с Рейхом. А попытки чехословацких властей подавить недовольство силой можно использовать как дополнительный козырь на переговорах... Естественно, не с Чехословакией. Англия и Франция — вот кто вершит судьбы европейской политики. Пока...

Рейх начал бряцать оружием. Благо, его было много — политика Сталина по наращиванию военной мощи принесла свои плоды. Подавленный 11-го сентября с помощью оружия мятеж этнических немцев, спровоцированный, впрочем, агентурой Рейха, стал только предлогом для разворачивающейся политической травли молодой Чехословакии. Свои решительные протесты выразили Испания, Венгрия, Италия и Япония. Уж насколько решительным был протест самой Германии, и говорить не приходиться — Сталина с трудом отговорили тотчас же начать войну.

Прогнившие западные демократии поддались на эти уловки и принялись уговаривать чехов отдать Судеты Рейху. А когда президент Бенеш заупрямился, британская дипломатия перешла на язык запугивания. Перед угрозой немецкого вторжения Чехословакия оказалась в международной изоляции. Передать Судеты Германии требовали уже четыре крупнейшие европейские страны — Англия, Франция, Италия и сама Германия. К их голосу присоединялись Испания и Венгрия.

Чехам ничего не оставалось, кроме как подчиниться. 1-го октября Судетская область со всеми сооружениями и укреплениями, фабриками и заводами, а также прочим имуществом, вошла в состав Рейха. Судетский кризис благополучно разрешился. Возвращаясь домой из Мюнхена, премьер-министр Англии Чемберлен хвастливо заявил: "Я принес мир этому поколению".

"Дулю с маслом ты им принес, а не мир", — мысленно ответил ему Сталин.

3-го октября из США пришли новости о новых приготовлениях к войне. Не иначе как Рузвельт хотел поддержать Германию в Судетском кризисе... Но как всегда, американская мировая полиция действовала с опозданием.

Промышленный потенциал Германии с учетом новых приобретений в Австрии и Чехословакии значительно возрос. Это позволило выделить дополнительные средства на подготовку высшего офицерского корпуса {заказал серию штабов II-го уровня}. Также 4-го октября Кригсмарине получил значительные бюджетные средства на постройку только что разработанного сверхтяжелого линкора {VII-й уровень}. Сталин не прогадал — корабль будет спущен на воду в июне 1940-го года, в самый разгар битвы за Англию.

А 14-го ноября закончилась эпопея с масштабным строительством заводов. Счастливый донельзя Сталин отправил всех в досрочные новогодние каникулы.

Глава двенадцатая, в которой на расширенном заседании кабинета министров подводятся неоднозначные итоги индустриализации

С приходом к власти Сталина у министров и высших военных чинов Рейха сложилась такая традиция. Каждый год, седьмого января, они устраивали совещание...

В этом году министры с любопытством смотрели на своего нового коллегу — Ганса Остера, сменившего Вильгельма Канариса на посту главы внешней разведки. Новенький сидел пока тихо, внешне ничем не проявляя своего беспокойства.

В комнату вошел Сталин. Министры встали, приветствуя своего вождя. Ответив им кивком головы, Сталин прошел к своему месту и сел. Не откладывая в долгий ящик, он дал слово Хальмару Шахту.

— Господа, за последние три года Германия сделал огромный скачок вперед, — начал министр промышленности. — Благодаря строительству новых заводов, самоотверженной работе наших ученых, четким действиям правительства по централизации экономики, а также территориальным приобретениям Рейха в Австрии и Чехословакии, наш промышленный потенциал вырос по сравнению с 36-м годом более чем в два раза и составляет на данный момент 361 единицу! С чем я, собственно, и поздравляю вас, великий немецкий народ и самого себя.

{Базовый ПП был 227. эффективность — 60%, из которых 25% приходилось на долю централизованной экономики, 15% — разработки ученых, 10% — способности самого Хальмара Шахта, и по 5% обеспечивали "рабочая лошадка" Рудольф Гесс и новый глава внешней разведки Ганс Остер. Нетрудно подсчитать, что из 361 фактического ПП 96, то есть четверть, были получены в итоге индустриализации}

Министры зааплодировали. Хлопал и Сталин — он был очень доволен результатами.

— Теперь, господа, позвольте мне представить вам моего помощника, — продолжал Хальмар. Новенький встал. — Знакомьтесь, это Ганс Остер. Рекомендую. Весьма способный человек, специалист по промышленному шпионажу. Его способности отныне будут приносить пользу Германии {+5% ПП}.

Ганс Остер кивнул в ответ на приветствия своих новых коллег и сел. Но это были не все новости Хальмара.

— К сожалению, это еще не все. Во-первых, возросшая промышленная мощь требует все больше ресурсов, нехватку которых уже не могут возместить наши союзники. Во-вторых, мы выполнили только первые два пункта поставленной три года назад задачи — отстроили 60 заводов и обеспечили максимальную отдачу от промышленности Рейха. Однако, хотя умелыми действиями отдела государственной пропаганды общественное мнение целиком поддерживает наши военные устремления {ястребизм на максимуме}, ученые не справились со своей задачей. Конвейеры стрелкового вооружения и бронетехники, определенные в качестве первоочередной задачи, будут готовы только в конце этого года.

{Парочка комментариев. План мой был прост — построить 60 заводов к 39-му году. И примерно в это же время я рассчитывал открыть конвейеры стрелкового оружия и техники, чтобы в огромных количествах клепать мотопехоту. В мае 37-го у меня уже были Advanced Machine Tools — технология 38-го года. Далее разработка в этой ветке проводились без остановки, а когда мог, я вел и параллельные исследования, используя крутые немецкие КБ. Но, как говорится, чем дальше в лес, тем толще партизаны — то есть, штраф за опережение сроков. Ни разу мне не удалось открыть тех, более чем на год раньше, чем это предусмотрено игрой. Assembly Line Experimentation был изучен в начале 39-го, а далее я одновременно запустил Vehicle Assembly Line и Small Arms Assembly Line. Это трудные для изучения мощные техи, и готовы они были только к концу 39-го.

Мораль — поспешишь, людей насмешишь. Из-за гонки за конвейерами я прилично отстал от Японии — она потом снабжала меня техами. Но все же, хотя главной задачи, получить конвейеры к 39-му, я так и не достиг, изучить целых три теха 40-го года (Assembly Line Experimentation, Vehicle Assembly Line и Small Arms Assembly Line) хотя бы к концу 39-го — это большое достижение. По крайней мере к войне с Советами я был полностью готов, понастроив целую орду на колесах.}

Закончив доклад, Хальмар Шахт сел. Сталин откинулся на спинку кресла. Что ж, похоже, войну придется отложить на годик. Но это вроде неплохо — можно будет попытаться еще что-нибудь отобрать, что называется, "на шару". Авось опять прокатит? Но в любом случае, необходимо пересмотреть план военного строительства.

Следующими докладывали главнокомандующие вермахта, люфтваффе и Кригсмарине.

Лучше всех дела обстояли в ведомстве фон Сименса. Имея 28 авиадивизий, люфтваффе были самой многочисленной воздушной армией во всем мире. К сожалению, вся тактическая авиация была оснащена устаревшими самолетами. Также до сих пор не прошли модернизацию половина авиадивизий перехватчиков. Зато в частях, оснащенных многоцелевыми истребителями и штурмовиками, стояли на вооружение сплошь новейшие машины, о чем фон Сименс не преминул с гордостью сообщить.

Адмирал Редер был не столь оптимистичен. За три года его ведомство получило только транспорты! Но строящиеся на верфях два авианосца и сверхтяжелый линкор внушали оптимизм.

Последним выступал Вальтер фон Браухич — самая большая шишка в вермахте и апологет маневренной танковой войны. Он доложил, что в случае немедленной войны Рейх может рассчитывать на 20 пехотных и 3 танковый корпуса. Причем 7 пехотных австрийских дивизий до сих пор не прошли переоснащение и вооружены винтовками образца Первой Мировой Войны, а один из танковый корпусов укомплектован только на треть и на самом деле представляет собой всего лишь танковую дивизию... Из частей специального назначения Германия располагает двумя полностью укомплектованными горными альпийскими корпусами, шестью гарнизонными и двумя штабными дивизиями. Все. Больше у Рейха ничего нет. В конце доклада фон Браухич выразил надежду, что закончившаяся индустриализация позволит направить большие мощности на нужды армии, иначе с 81 имеющейся дивизией Германии трудно придется в предстоящей войне.

Сталин заверил присутствующих, что уж теперь-то на обороноспособность страны будут работать все силы Рейха. Тотчас же был подписан приказ о большой морской программе. К строящимся авианосцу и линкору присоединились серии эсминцев, легких и тяжелых крейсеров. У Германии будет сильный океанский флот! Кроме того, были заложены шесть серий подводных лодок дальнего радиуса действия.

Люфтваффе получал мощный заказ на одновременное строительство четырех авиадивизий многоцелевых истребителей в дополнение к уже имеющимся сериям штурмовиков, перехватчиков и все тех же многоцелевых истребителей.

Вермахту были выделены средства сразу на три серии новейших танков {III-го уровня}, а также на две танковые дивизии, должные доукомплектовать неполный танковый корпус. Основные средства вермахт получит в марте, сразу после разработки доктрины маневренной войны, которая даст возможность посадить пехоту в грузовики {технология Basic Motorized Division} — к тому времени как раз закончится строительство четырех мультироликов.

Также в течение года будут выделены средства на обновление парка истребителей-перехватчиков и тактических бомбардировщиков, а также на переоснащение австрийских пехотных дивизий.

Через несколько дней после совещания в Берлин пришло известие о том, что Япония замирилась с Синг-Канем. В тот же день фон Нейрата на посту главы МИД сменил Риббентроп {бонусы к Influence}, которому была дана четкая установка на скорейшее сближение с Японией и ее чертежами.

Но сначала новому иностранных дел мастеру пришлось решать торговые задачи. У Германии больше не было возможности удовлетворить свои потребности в ресурсах, кроме как продавать за границу военное имущество. В итоге с СССР было заключено больше соглашение по поставкам 80 металла и 50 "рара" в обмен на 35 единиц военных припасов.

Глава тринадцатая, в которой Сталина преследует навязчивая мания, но политика Антанты приводит его в чувство

Раз уж повоевать в виду малочисленности вермахта пока не получалось, Сталин снова начал присматриваться к соседям, у кого что плохо лежит. Плохо лежала болезная Чехословакия, которой Судетский кризис вовсе не прибавил стабильности. Вождь народов решил воспользоваться этим. К тому же, на Чехословакию, точнее, на словацкую ее часть, заглядывался верный союзник Германии — Венгрия.

По достигнутой с Миклошем Хорти договоренности предполагалось одновременным вводом немецких и венгерских войск оккупировать Чехословакию с дальнейшим ее разделом. Удобный случай представился вскоре. 15-го марта в Берлине был задержан президент Чехословакии, и воспользовавшись неразберихой и хаосом власти, Сталин отдал приказ начать операцию.

Немецкие и венгерские войска входили в Чехословакию под предлогом возвращения национальных земель Венгрии. О судьбе Чехии никто не упоминал, но уже через несколько дней стало ясно, что вермахт вовсе не собирается покидать занятые позиции. Чехия была официально включена в состав Рейха. Словакия, как и договаривался Сталин с Хорте, досталась Венгрии.

"Я — бог! — подумал наш герой. — Нет, иначе и быть не может. Сначала Австрия, затем Судеты. Теперь вот — Чехия. И все без единого выстрела. Зачем я вообще армию строю?"

Чтобы проверить только что сделанное открытие, Сталин 25-го марта потребовал от Литвы передать Рейху порт Мемель с прилегающими территориями. Литва тотчас согласилась! Какие еще могут быть сомнения?

Снедаемый завистью Муссолини потребовал того же от Албании. "Куда ты лезешь, сынок? — думал по этому поводу Сталин. — Ты же не бог". Вождь народов оказался прав. Дуче богом не был, и маленькая страна, у которой даже не было армии, в грубой форме отказала итальянскому диктатору в его необоснованных притязаниях. Началась война.

Опьяненный безнаказанностью, Сталин потребовал у Польши передать ему Даньцигский коридор для надежной связи Кенигсбергского анклава с Рейхом. К превеликому удивлению вождя народов, Польша не только отказала его притязаниям, но и обратилась за помощью к Антанте. Самое мерзкое заключалось в том, что Польша получила такую помощь, став 30-го марта одним из полноправных членов Антанты, и теперь война с поляками автоматически означала войну с Францией и Англией.

Эта неудача обескуражила Сталина. Как так можно? Неужели он не бог, а всего лишь везучий выскочка? "Ну уж нет, я покажу им, кто тут выскочка, — беседовал сам с собой наш герой. — Я еще сварю им адово зелье".

Глава четырнадцатая, в которой Сталин варит адово зелье

Все началось с попытки договориться с Гитлером. Мол, СССР и Германия должны быть друзьями, сферы влияния очень легко поделить — и тому подобная лапша, какую обычно вешают на уши в таких случаях. "Фигушки, — ответил Гитлер, — Хочешь воевать с Францией и Англией — пожалуйста. Но я гарантий никаких не дам. Если что, пеняй на себя".

Не особо огорчившись, Сталин вызвал к себе Риббентропа и спросил, как там дела с Японией. Дела обстояли очень даже ничего — Хирохито был одним из лучших друзей Сталина в мире. "Вот и отлично, действуйте".

21-го мая Япония, а вместе с ней Манчжурия, Менгуко и Китай торежственным маршем вошли в Ось.

Работы у дипломатов это ничуть не убавило. Необходимо было как можно скорее наладить обмен технологиями между двумя передовыми державами Оси, и в то же время снова начать переговоры с бесноватым.

В этот раз Гитлер серьезнее отнесся к предложению Сталина, но переговоры тормозились аналогичными посулами со стороны Антанты. СССР мог спокойно выбирать себе союзника. Гитлер сидел в Кремле и тешил свое самолюбие, ожидая, пока кто-нибудь не предложит устраивающую его цену.

Чтобы поторопить бесноватого, Сталин попросил японцев устроить несколько провокаций на советской или монгольской границе. И хотя сражения у Халкин-Гола закончились плачевно для японской армии, Гитлер призадумался. Тут Сталин сделал новое предложение, еще более выгодное, и лидер СССР согласился.

По секретному договору, заключенному 24-го августа, Советский Союз получал в свою сферу влияния всю Прибалтику, Финляндию, Бессарабию и восточную часть Польши. Германия же получала благожелательный нейтралитет СССР и стратегические поставки нефти. Что характерно, оба афериста считали, что оставили своего партнера в дураках.

Теперь у Рейха были развязаны руки, и Сталин мог начинать боевые действия против Польши, не опасаясь затяжной войны на два фронта. Наш герой довольно потирал руки.

Итак, как сказал камрад Блицкриг, "Дипломатические игры закончилися, началась война"

Часть вторая. Галопом по Европам.

Глава пятнадцатая, в которой Польша живет две недели, а DAIM преподносит еще один сюрприз

Война началась, словно по расписанию — 30-го августа 1939-го года, ровно в полночь. Оскорбительный ответ поляков на ультиматум Сталина не оставлял Германии выбора. Утром, как только рассвело, вермахт перешел польскую границу на всем ее протяжении. Пограничные сражения были выиграны малой кровью, и мобильные танковые корпуса, а также 5-й бронетанковый армейский корпус {в каждом таком корпусе не три, а девять дивизий — 3 танка и 6 мотопехоты} без помех рванули вперед.

Люфтваффе действовал превосходно, с первых часов захватив превосходство в небе. Немецкие штурмовики стали сущим проклятием для отступающих в беспорядке польских частей. Большую часть урона наносили не бомбы, а паника — заслышав звук приближающихся самолетов, поляки в ужасе разбегались, кто куда, бросая технику и военное имущество.

Уже через двадцать шесть часов была захвачена Ченстохова, а неделю спустя немецкие танки взяли Лодзь. Варшава была окружена с трех сторон и взята штурмом восемнадцатого сентября. Спустя сутки Польша пережила {вернее, не пережила} четвертый раздел. Восточная часть до реки Висла досталась СССР, согласно пакту. Краков и Перемышль отошли расторопным Венграм. Все остальное досталось Германии.

Тем временем на море Дёниц одержал свою первую победу. Выйдя в поход 30-го августа с пятнадцатью флотилиями подводных лодок, он перехватил 5-го сентября крупный флот противника в Бискайском заливе. В ходе разыгравшегося сражения, в котором принимали участие и испанские корабли, подводный флот Германии недосчитался трех флотилий субмарин. Англичане потеряли два линкора, три линейных крейсера, 5 легких крейсеров и четыре флотилии эсминцев. Испанцы были потоплены в полном составе — легкий крейсер и два транспорта. На обратном пути Дёниц встретил еще одну эскадру противника и принял бой, потеряв четыре субмарины, но отправив на дно еще два эсминца и авианосец.

10-го сентября Подводный Флот с триумфом вернулся домой и встал на прикол — ремонтироваться и дожидаться пополнения новыми подлодками.

Но коварный AI не дремал. Кремниевые генералы, принявшие озверин из добрых рук дядюшки DAIM'а, день и ночь строили вероломные планы вторжения в Германию...

Рано утром, тринадцатого сентября, когда тяжелый сапог вермахта топтал польскую землю, а Сталин тихонько спал в своей постели и видел последний, самый сладкий сон (угадайте, о чем... с одного раза), французские милитаристы, возжелавшие мирового господства, неожиданно напали на мирно вкалывающий во благо родины немецкий стройбат во Фрайбурге.

Сон вождя народов был бесцеремонно прерван завываниями Шульца.

— Мой фюрер, проснитесь! Французы атакуют! Проснитесь, мой фюрер! Да проснитесь же...

— А? Что случилось?..

— Французы атаковали нас во Фрайбурге!

— Брешешь, гнида! С чего бы лягушатники вдруг так осмелели...

— Вот те крест! — божился Шульц, и Сталин, зная о набожности своего адъютанта, засомневался.

А положение меж тем складывалось нешуточное. Против шести дивизий немецких военных строителей ополчились до двадцати дивизий французских вояк, прекрасно вооруженные и злые, словно черти.

Защитники Рейха дрались отчаянно, не жалея ни себя, ни тем более врагов. Но силы были неравны. Необходимо было срочно принимать меры.

В соседнем Штутгарте окопались два пехотных и один танковый корпус, а также штабная дивизия, координирующая оборону всего сектора. Последовательно все три корпуса были направлены в обороняющийся Фрайбург. Танковый корпус первым прибыл на место и сходу вступил в оборонительные бои. Принявшие на себя первый удар корпуса отступили. Их заменили подошедшие чуть позже из Штутгарта шесть пехотных дивизий.

Но и враг был не промах и постоянно вводил в бой свежие силы. Потерявшие боевой запал французские дивизии отступали от Фрайбурга по окольным дорогам, чтобы не пугать своим видом и рассказами свежие части, бездумно бросаемые командованием альянса в мясорубку.

Корпуса в Штутгарте были единственным ближайшим резервом немецкого командования. Тем не менее в терпящий бедствие Фрайбург были направлены горный корпус неполного состава, проходивший тренировки в Альпах, и только что сформированный в Касселе 6-й бронетанковый армейский корпус. Успей этот армейский корпус вовремя, и сражение завершилось бы в пользу Рейха. Но не судьба.

Три дня и три ночи длилась это кровопролитная битва. В последние часы немецкие части удерживали свои позиции только благодаря ночной тьме, и рано утром на четвертый день командование приказало отходить.

Впервые после Наполеона нога завоевателя вступила на немецкую землю.

Но уже девятнадцатого сентября, когда в Берлине подписывались последние бумаги, включающие Польшу в состав Германии, на захваченный врагом Фрайбург была организована контратака, в которой участвовало в общей сложности двенадцать пехотных, шесть мотопехотных, шесть танковых и две горные дивизии. Командовавший наступлением Гиммлер показал себя с лучшей стороны {просто другого фельдмаршала под рукой не оказалось}, и на следующий день Фрайбург был возвращен. Окрыленный победой, Гиммлер попытался на плечах бегущий французов взять линию Мажино, и поначалу ему сопутствовал некоторый успех {отступавшие враги поодиночке занимали Мюлуз и, ослабленные предыдущим сражением, с легкостью оттуда выбивались}. Но затем на этот участок были переброшены свежие подкрепления, и немецким солдатам пришлось прекратить наступление.

24-го сентября на совещании генштаба было решено передать 2-ой армии, держащей оборону по линии Зигфрида, еще один танковый корпус и формирующийся горный корпус. На этом эпопея с Фрайгубром закончилась.

{11 дней, а какой накал страстей, сколько событий... И это — не считая Польши, где продолжалось наступление}

Покончив с шляхетской Польшей, вермахт обратил свои взоры на запад. Туда же направились и его стопы... Две недели длилась передислокация, а потом еще неделю войска готовились к решающим сражениям.

На востоке остались только шесть пехотных корпусов, призванные хоть на пару часов задержать советское наступление, буде Гитлер ударит вдруг в спину, и штабная дивизия.

Глава шестнадцатая, в которой Франция живет еще меньше, чем Польша

Итак, к 10-му октября вермахт был готов к новым победам. На границе с Бенилюксом были сосредоточены значительные силы: 3-я и 4-я армии (в каждой от 4 до 6 пехотных корпусов), а также 6-й и 7-й армейские корпуса — главная ударная сила вермахта. Кроме того, на линии Зигфрида продолжали держать оборону шесть пехотных и два танковых корпуса.

Война Бельгии и Нидерландам была объявлена в ночь с 10-го на 11-е октября. Тотчас же правительства этих стран попрали взятые на себя обязательства о нейтралитете, отправив прошения о вхождении в Антанту, которые были немедленно удовлетворены.

В отместку рано утром следующего дня вермахт перешел в наступление.

Пехоте 3-ей армии была поставлена самостоятельная задача по оккупации Нидерландов. Ввиду обилия рек и болот на театре боевых действий, эта задача была выполнена только 1-го ноября.

Тем временем два бронетанковых корпуса, прорвав фронт в Бельгии, рванули во Францию. Пехота 4-й армии чапала следом, добивая случайно уцелевшие вражеские дивизии и расширяя прорыв.

Уже через четыре дня части 6-го армейского бронетанкового корпуса вступили на французскую землю, оккупировав Реймс. Чуть позже 5-й армейский бронетанковый корпус занял Валансьен. Если учесть, что все французские войска занимались обороной линии Мажино, да месили испанцев на юге, немецкие генералы могли записать в своих дневниках — фронт прорван.

Далее началось безостановочное наступление на запад. Часть французских дивизий в срочном порядке передислоцировались с линии Мажино на север, но немецкие танки с легкостью уходили от преследующей их пехоты. 19-го октября Гиммлер во главе 6-го армейского корпуса занял Париж. А 23-го октября вермахт вышел к атлантическому океану в районе Бреста.

К концу месяца весь север Франции был под контролем солдат Рейха. А на горизонте — ни одной значительной группировки французских войск, могущей помешать наступлению вермахта на юг. Судьба лягушатников была предрешена.

Это понимали лидеры Антанты. Это понимал и Сталин. В министерство пропаганды уже поступил заказ на газетные статьи, плакаты, тексты радиообращений и патриотические кинофильмы, посвященные новой победе германского оружия. Ориентировочный срок — весна 1940-го года, когда предполагалось окончательно разбить блокированные на линии Мажино войска противника.

Но судьба распорядилась иначе. В двадцатых числах октября во Франции был произведен военный переворот, и к власти пришел пронемецки настроенный маршал Петэн. 27-го октября он объявил о безоговорочной капитуляции Франции. Это заявление шокировало и обрадовало всех. Радовался Сталин. Радовались немецкие генералы и солдаты. Испанцы, настрадавшиеся от лягушатников в пиренейских горах, — так были вовсе счастливы. Не радовались, пожалуй, только англичане и их прихлебатели, да халтурщики из министерства пропаганды. Кто ж знал, что Франция падет так скоро? Даже эскизы плакатов еще не были готовы, не говоря уже о кинофильмах.

Условия мира оказались чрезвычайно мягкими для Франции. Рейх оставлял за собой лишь северное и атлантическое побережье; вся южная часть страны, а также колониальные владения, оставалась под контролем правительства Петэна. "Германия обретет сильного союзника в лице новой Франции!", — сделал программное заявление Сталин сразу после подписания мирного договора.

Через три дня в Ось вошла Италия, имеющая сильный океанский флот. Поняв всю тщетность сопротивления, Нидерланды и Бельгия сдались на следующий день.

А 4-го ноября с возвращавшимся домой 15-м танковым корпусом приключилось люксембуржское недоразумение. По отчетам командира танкового корпуса Сталин так и не понял, кто там к кому на огороды заехал. Однако только что отпечатанную партию новых политических карт Европы все равно пришлось сдать на макулатуру.

18-го ноября — новое потрясение для Европы и немецких картографов. Финская война.

Глава семнадцатая, довольно длинная, но в ней читатель знакомится с героем Французской кампании — Генрихом Гиммлером

И началась с тех пор в Европе жизнь мирная, но скучная. Лишь точили ножи за морем коварные англичане, да изредка тревожили своими налетами бомбардировщики RAF.

Сталин не любил такое вот послевоенное, а точнее, междувоенное время. Вроде и заняться нечем, ан нет: и пляжи занять надо, и аэродромы — надо, и промышленные центры — тоже надо, а противовоздушную оборону организовать — так это вообще в первую очередь. Толпы немецких солдат и стада танков ползают по всей Европе, и каждый корпус, каждую дивизию надо куда-то приткнуть на зимние квартиры. Да не просто так — а с прицелом на будущее... Тут соображалка нужна, а всю ее Сталин потратил на польскую и французскую кампании.

В итоге пляжи были оккупированы пехотными дивизиями — из расчета одна дивизия на один пляж. Там, где не было угрозы с моря, аэродромы заняли гарнизонные части. Оставшиеся пехотные корпуса сосредоточились на севере Германии для броска на Данию и Норвегию. Во Франции же собралась мощная группировка вторжения — все бронетанковые армейские корпуса {общим числом три штуки}, горные части и штабы. "Пограничники" на востоке были усилены пятью танковыми дивизиями. На все эти передвижения вермахт затратил больше времени и топлива, чем на Польшу и Францию вместе взятые.

Тем временем взлетные поля Парижа, Шербурга, Бреста и Лилля облюбовали немецкие МЦИ и штурмовики. По мере обновления летного парка к ним присоединялись тактические бомбардировщики. Перехватчики же сосредоточились на обороне воздушных границ Рейха.

Кригсмарине, за исключением Подводного Флота Дёница, из портов не выходил, сберегая корабли и нервы нашего героя.

7-го января, как обычно, немецкие министры после продолжительных новогодних каникул собрались на дружеский опохмел в рейхсканцелярии. Отличный повод, чтобы выпить, похвалиться перед товарищами личными достижениями, помянуть канувших в лету и познакомиться с новыми коллегами... Все были в сборе, за исключением самого Сталина и Франца Гюнтера, министра госбезопасности. И пока фон Сименс {люфтваффе} и фон Браухич {вермахт} спорили, кто же все-таки круче — танки или штурмовики, Хальмар Шахт и его протеже Ганс Остер делали ставки — Франц Гюнтер просто опоздал на совещание, или же Сталин отправил его в отставку.

Победил Ганс Остер, утверждавший, что время полумер прошло. Идет война и необходимо потуже затянуть пояса. Мягкая политика Остера уже не актуальна.

Сталин вошел в комнату в сопровождении еще одного человека, в котором присутствующие без труда опознали героя французской кампании, в трудную минуту возглавившего контратаку на Фрайбург, а после взявшего Париж.

— Знакомьтесь, господа, Генрих Гиммлер. Да вы и так его знаете... Настоящий боевой офицер, не кланявшийся пулям, привыкший к танковой броне больше, чем к мягкому министерскому креслу. Но теперь, видимо, ему придется отвыкать... Я решил назначить его новым министром внутренних дел. У Гиммлера есть интересная программа по освоению вновь включенных в состав Рейха территорий. Прошу...

Сталин сел. Генрих Гиммлер отпил немного воды из стакана, прочистил горло и начал.

— Господа министры, господин рейхсканцлер... Как новый глава МВД и госбезопасности, я вижу перед собой прежде всего две задачи. Во-первых, Рейх не должен забывать рабочий класс — свою истинную опору. Я полагаю нужным, просто необходимым, всячески расширить социальную часть бюджета, направив большие средства на пропаганду. Новые патриотические кинофильмы и газеты, радиопередачи отвлекут внимание наших граждан и снизят их недовольство войной. Пособия и льготы инвалидам войны покажут, как государство заботится о своих защитниках... Во-вторых, я считаю прямой обязанностью своего ведомства скорейшее налаживание отношений между оккупационными властями и местным населением во Франции и Польше. Народы этих стран должны как можно быстрее понять, что немцы пришли к ним всерьез и надолго, что Рейх протянул им руку помощи в самый трудны момент, что объединенная Европа не за горами, и пора отринуть старые националистические принципы и добросовестно вкалывать на благо великой Германии... Обязательные уроки немецкого в школах и дошкольных учреждениях, обмены студентами, укрепление культурных взаимосвязей — все это должно показать французам и полякам, как сильно Рейх заинтересован в развитии своих национальных меньшинств...

— Нежнее, Генрих, еще нежнее... — неожиданно прервал речь нового министра Сталин.

Ободренный похвалой, Гиммлер разошелся еще сильнее.

— Германия должна заботиться о благе своих новых подданных! Каждый должен почувствовать на себе опеку фюрера! Для этого я уже приказал начать строительство на всей территории Рейха оздоровительные лагеря. Путевки в них будут совершенно бесплатны — не только летом, но и зимой!

— Э-э-эх, — мечтательно протянул Сталин. — Всегда любил физический труд на свежем воздухе... Но сколько это будет нам стоить?

Тут Гиммлер немного стушевался.

— Для наших дорогих французов и поляков Германия ничего не должна жалеть... В общем, затраты на невоенные нужды придется повысить процентов на 10. Если не считать, конечно, результатов работы моего предшественника... Но я гарантирую по крайней мере на 15% повысить эффективность использования оккупированных территорий!

— Вот и отлично! — воскликнул Сталин, и пока министры пытались прибавить сначала 5% ушедшего Франца Гюнтера, а потом еще добавить 10% Генриха Гиммлера, вождь народов размашистой подписью утвердил новое назначение.

— Поставьте старым числом, пожалуйста, — попросил заглядывавший ему через плечо Гиммлер. — Я имел смелость уже отдать некоторые распоряжения... относительно лагерей...

Сталин неопределенно хмыкнул и исправил дату.

С тех пор во Франции и Польше настала совсем другая жизнь. Программа нового министра госбезопасности выполнялась неукоснительно, даже с некоторыми перегибами. В школах и детских садах отныне говорили только на немецком языке, что не могло не способствовать приобщению молодежи к истинной немецкой культуре. А что в институтах, спросите вы? А ничего. Все немецкие студенты и так уже были во Франции и Польше — кто на танках, а кто в грузовиках мотопехотных дивизий. Так что пришлось французским и польским студентам отправляться "по обмену" в Германию... Все должно быть честно! Также согласно плану протекало и укрепление культурных взаимосвязей. К примеру, в обмен на старье из Лувра Франция получила новейшие первоклассные плакаты и кинофильмы о подвигах вермахта во имя единой Европы...

Про оздоровительные лагеря вообще молчу — прозорливый читатель сам обо всем догадался.

Военное строительство тем временем шло своим чередом. На 1-е января 1940-го года вермахт располагал 117-ю дивизиями, из которых 60 было пехотных, 18 мотопехотных и 14 танковых. Особое "напряжение" немецкого генштаба вызывали размеры советской армии — 302 дивизии, из которых, правда, всего 4 танковых и 15 мотопехотных. Но Сталин не унывал. Только что были разработаны нужные конвейеры, и немецкие грузовички принялись размножаться делением. К лету 1941-го года (то есть, за полтора года) планировалось выпустить 120 мотопехотных дивизий (12 серий по 10 штук). Также началось серийное производство новейших танков, которых вермахт рассчитывал иметь примерно к той же дате порядка 40 штук.

Внимательно изучив итоги войны в Европе, США приняли единственно верное решение — не вмешиваться. 28-го января Сенат отказался рассматривать сделку с Британией о предоставлении устаревших эсминцев в обмен на военно-морские базы, а 8-го февраля Конгресс принял решение о том, что "Ситуевина(с) в Тихом океане не позволяет направить лишние ресурсы в Атлантику".

Сталин радовался недолго. Ровно через месяц, 8-го марта, из США в Англию прибыли первые корабли с ленд-лизом, несшие в своих трюмах значительные запасы военной продукции, станки для заводов и редкое минеральное сырье. Хотя эти поставки были замаскированы, как подарок английской принцессе на Международный Женский День 8-е марта, Сталин отлично понимал, в чем дело. И не мог оставить это безнаказанным...

Через неделю гнев вермахта испытали на себе Дания и Норвегия, как и страны Бенилюкса, в последний момент презревшие свои собственные лживые заявления о нейтралитете. Дания держалась совсем недолго — 23-го марта датское правительство капитулировало. Стервятники из Вашингтона отреагировали моментально, оккупировав Исландию и Гренландию. Норвегия промучилась чуть дольше, капитулировав 2-го апреля.

И примерно в это же время победой советского оружия закончилась Финская война.

Глава восемнадцатая, в которой коса реально находит на камень, но камрад Dart спасает положение

Авианосцы были спущены на воду в самый разгар Северной кампании. Но как всегда, Сталин забыл об авиагруппах — в итоге они были готовы только 19-го мая. К тому времени все части вермахта и люфтваффе, которые были задействованы во вторжении, заняли свои места и ждали только сигнала.

Морская кошка, грациозно выгнув спину и выпустив когти, рванула вперед...

... и в кровь разбила свою усатую-мохнатую мордашку о непробиваемую английскую защиту. Пляжи в Портсмуте охранялись тремя дивизиями англичан, легко отбивавшими все атаки немецкой морской пехоты, которой на тот момент было две дивизии, пускай и усиленных артиллерией. Несолоно хлебавши, немецкие коммандос отступили в порт и вызвали авиаподдержку.

Несколько дней штурмовики и тактики самовольно бомбили Дувр, сточив там организацию до 10 единиц. 9-го июня — новая попытка высадки, и опять неудачно. Тут Сталин окончательно озверел и приказал штурмовать английский берег непрерывно. Из портов вышли три группы транспортов, каждая из которых несла по горному альпийскому корпусу. После соответствующей бомбовой подготовки начался очередной штурм Туманного Альбиона. Как только первый немецкий корпус отступил, в бой пошел второй. За ним — третий... Поначалу эта массированная атака имела успех, но затем противник стянул в Дувр подкрепления. Свежие части англичан, в том числе и танковые, с легкостью отбили атаки немецких спецназовцев.

12-го июня в строй вступил сильнейший в мире линкор "Бисмарк". Но что с него толку, если вермахт никак не может зацепиться на острове?

Долго Сталин сидел в своем кабинете, запершись и размышляя о создавшейся ситуации. Что делать? Решение пришло само собой. Тактикам было дано задание разбомбить дороги в Дувре, в то время как штурмовики должны будут как можно сильнее ударить по организации противника. Такой двойной удар должен принести успех... Так бы, несомненно, и произошло, если бы люфтваффе слушался верховное командование. Штурмовики начали терроризировать противника в Портсмуте {после мощной атаки англичане стянули в Дувр до 7-ми дивизий}, а тактики — так и вовсе летали в то в Лондон, то в Норвич. Разлад был полнейший, и вождь народов окончательно потерял аппетит и сон, отчаявшись изменить положение в свою пользу.

13-го июля, видимо совсем осмелев после неудачных попыток вермахта высадиться в своей стране, англичане сами пошли в атаку, захватив норвежский Берген. Обнаглевшая пехотная дивизия вместе с приданными ей частями народного ополчения была уничтожена лишь к концу лета. Но это будет позже, а пока — настоящая паника в верховном командовании Рейха. Англичане не только крепко держат свой остров, но и сами идут в атаку!!!

Делать было нечего. 14-го июля Сталин поднял трубку телефона спецсвязи с реальным миром.

— Эм-м-м, да? — спросил голос на том конце провода, явно всю ночь проигравший в HoI и абсолютно не выспавшийся.

— Камрад Dart, у меня тут проблема... — смущенно произнес Сталин.

— Мням-эм-м-м... Что за проблема?

— Англичане. Никак не получается высадиться на их остров. Два месяца уже бьемся, раз пять пытались. Но ни в какую...

— Что? — хрюкнула трубка, — DIAM нравится?

— Да будь ты проклят со своим DAIM'ом! Что мне делать-то?

— Люфтваффе звал? Пробовал организацию англам сточить?

— Ну конечно, звал!

— Не вышло, значит... А по инфре пробовал бить?

— Что ты меня за лоха держишь? Кончено бил! Вот только тактики бомбят Норвич, а штурмовики — Портсмут! Может, подскажешь, где та волшебная кнопка, позволяющая расстрелять министра авиации? Я искал — не нашел!

— Нет такой кнопки, — просветил Сталина камрад Dart. — Будем играть тем, что есть... Ну ладно, я тут подумаю на досуге. Может, у камрадов спрошу. Я перезвоню.

И связь оборвалась. Сталин водрузил пикающую трубку на место и задумался. Ему оставалось только ждать...

Три дня и три ночи ждал вождь народов. Без сна сидел он у телефона, встречая беспокоившихся о нем домашних и министров красными глазами и громогласным ревом. На четвертый день телефон наконец зазвонил.

Сталин быстро схватил трубку и поднес ее к уху.

— Так, значит... Сначала уточняющий вопрос — как бомбил организацию?

— Ну... как обычно. Сковывание действий...

— Днем?

— Ясен пень! Не ночью же!

— А высаживался с утра?

— Естественно! Когда же еще?

— В этом-то все и дело. При хорошей инфре противник успевает восстановить 5-7 единиц организации за ночь. А дороги-то разбомбить и не получается... Попробуй вот что: половина штурмовиков пускай бомбит днем, а половина — ночью. Так противник не успеет восстановить силы...

— Ага!.. Вот оно что... — словно прозрел вождь народов.

— Ага... — гнусаво передразнил нашего героя камрад Dart. — Кстати, я тут наконец Думсдэй приобрел. Может, ну его, этого Гитлера? Попробуем новый баланс, сбросим парочку царь-Бомб на Вашингтон... Помнишь, как мы пощадили этот оплот плутократии в прошлой игре, а?

— Да... Было времечко... DD — хорошая игра. Она правдиво показывает всю милитаристскую суть прогнившего капитализма. Ведь кто там первый нападает? Янки! И они же наносят предательские удары атомным оружием по мирному населению! Естественно, мы должны отомстить... Только, знаешь что... я бы хотел сначала отомстить бесноватому за свой генералитет. Да и к тому же Думсдэй пока слишком сыроват. Баланс нужно подправить немного, не находишь?

— Нахожу...

— Ну вот и отлично. Подождем хотя бы 1.2. А я пока займу Кремль...

— Ну как хочешь... Все, чао, мне пора...

Сталин сделал все так, как ему советовали. День и ночь враг подвергался жесточайшим бомбардировкам. 24-го июля начался новый штурм. Бой был жарким, но поле боя осталось за немцами. Двое суток продолжалась десантная операция. За это время противник успел вернуться на оставленный было пляж, но вовремя вступивший в бой второй корпус альпийских стрелков решил дело {Что удивительно, на пляж вернулись именно те дивизии, которые я оттуда выбил. Если бы подошли свежие силы — опять бы ничего не вышло}.

26-го июля Портсмут был оккупирован немецкими войсками. Тотчас в порт -направились транспорты, везущие пятый армейский бронетанковый корпус. Но враг не спал — шесть альпийских дивизий сутки напролет отбивались от целой толпы англичан, и не жить бы немецкому спецназу, если бы Кригсмарине промедлил хотя бы час...

28-го июля в Портсмуте разгрузился еще один армейский бронетанковый корпус, а к 30-му числу общая численность вермахта на острове составила 37 дивизий, из которых 9 — альпийские, 9— танковые, 18 — мотопехотные, и одна штабная дивизия под командованием фельдмаршала Гиммлера.

2-го августа экспедиционный корпус перешел в наступление. Судьба Англии предрешена.

Неделю спустя был взят Лондон. 21-го августа немецкие войска окружили Бирмингем. С этого момента фронт был прорван, и вермахт неудержимой волной устремился вперед. Избежавшие котлов вражеские дивизии подверглись массивному прессингу со стороны люфтваффе и таяли просто на глазах. Лишь в сентябре англичане получили некоторую передышку — далеко ушедшие вперед танки дожидались возле Глазго альпийских стрелков, которым отводилась решающая роль в будущих боях за горную Шотландию. 6-го сентября — последний рывок...

Глава девятнадцатая, в которой Англия пробует сдаться, но жадничает

Захват метрополии не поколебал решимость кровавого тирана Черчилля бороться до конца, несмотря ни на какие страдания его народа под "нежным" гнетом Генриха Гиммлера. Тогда решено было ударить по Суэцкому каналу, а через него — и по Индии. Помощь итальянцам в Африке была определена в качестве первоочередной цели на зиму 40-41 годов.

Первым шагом стала отправка мощного флота под командованием Рёдера на Средиземное море {Гибралтар был взят в самом начале войны альпийским корпусом, переброшенным в Испанию заранее}, благо, два авианосца и сверхтяжелый линкор значительно усилили за последний год Кригсмарине. Этот флот занял итальянский порт Торонто, любезно предоставленный дуче Рейху в качестве военно-морской базы. Через австрийские горы в Венецию прошел 8-й армейский бронетанковый корпус, который и был переброшен в Бенгази 13-го ноября. Впоследствии эта группировка была усилена двумя пехотными и двумя альпийскими корпусами. Началось наступление на восток.

Потеряв метрополию, английские войска потеряли стремление к победе. И то верно — по большей части их дивизии были укомплектованы индусами и египтянами, чья лояльность вызывала большие сомнения. Только трения с союзниками-итальянцами тормозили немецкие танки, но нет таких вопросов, которые не могли бы решить братские народы за бутылочкой шнапса, и в конце концов Александрия была взята 18-го декабря. Спустя неделю был взят и Порт-Саид, а еще через два дня немецкие и итальянские оккупационные власти перекрыли Суэцкий канал для кораблей Антанты.

Потеря Британской Империей {смех, да и только} такого важного стратегического пункта не могла не отразиться на международной обстановке. Немецкие и итальянские войска теперь полностью контролировали Ближний Восток и Северную Африку. С надеждой наблюдая за приближением вермахта, иракские сепаратисты 14-го января подняли восстание против "владычества" английской короны. Сталин не преминул воспользоваться этим, поддержав восстание добрым словом и оружием. Британия потеряла Ирак, а вместе с ним и ценный источник нефти.

В эти же дни Петэн принял решение — Вишистская Франция вошла в Ось.

Однако, и это не убедило Черчилля. Тогда, захватив с помощью альпийских стрелков промежуточную базу в Эфиопии, немецкая морская пехота высадилась 30-го января в Бомбее.

В этот же день глава люфтваффе фон Сименс был найден мертвым в своем кабинете. Пока специальная комиссия разбиралась, что к чему, его место занял непотопляемый Герман Геринг. Сталин махнул на это рукой, хотя внезапная смерть фон Сименса и расторопность Геринга наводили на вполне определенные подозрения...

12-го февраля самолет RAF с уполномоченными парламентерами на борту прибыл в Берлин. Начались трудные переговоры.

Англичане сразу поставили непременное условие — ни пяди земли метрополии не будет уступлено немцам. Под молчаливое согласие Сталина, Риббентроп устроил такой разнос парламентерам, что те в конце концов согласились отдать под морские базы Скапа-Флоу и южное побережье Англии. Скрепя сердце, Сталин согласился.

Но вот Гибралтар и Суэц англичане ценили много больше, чем свою исконную территорию. Уговорить их отдать канал итальянцам стоило нашему герою изрядно попорченных нервов и сорванных голосовых связок. Гибралтар решено было оставить за англичанами, превратив его демилитаризованную зону и разрушив там все укрепления.

Отдельно ставился вопрос о предоставлении независимости Индии и Египту. И здесь не обошлось без некоторых уступок со стороны Сталина. Индию парламентеры согласились освободить, а вот Египту выделили слишком мало территории — и то без выхода к морю.

"Ну ладно, — решил наш герой, — мне через полгода все равно бесноватого валить, а с этими пижонами я всегда успею расквитаться".

Напоследок Сталин прозондировал почву насчет вступления Великобритании в Ось. Дипломаты хитро улыбались и кивали головами, как китайские болванчики... И только вождь народов уже собирался подписать нужные бумаги, как вдруг зазвонил телефон спецсвязи.

— Сдаются? — спросила трубка.

— Ага, — самодовольно ответил Сталин.

— Не соглашайся, обманут.

— Это почему? — удивился наш герой.

— Я проверял. Через неделю на почве общей войны с Петэном Англия возвращается в Антанту. А значит — снова война, и снова все с начала.

Вождь народов не знал, что сказать.

— Мда-а-а... Точно?

— Сказано же тебе — я проверял!

— Ну ладно, спасибо...

В трубке запикало. Английские дипломаты со страхом и недоумением переглядывались.

— Так, господа парламентеры! У меня есть новое требование! К мирному договору должен быть приложен документ об официальном и немедленном вхождении Великобритании в Ось!

— Но это никак невозможно! Нам нужно некоторое время, восстановить силы, собрать хоть какую-то армию! Потом мы обязательно войдем в ваш военный альянс! Но только не сейчас!

— Сейчас, или никогда! — сказал, как отрезал, Сталин.

Дипломаты грустно переглянулись, но ничего не ответили. Так и сидели молча, словно плохие студенты, не выучившие урок и стеснявшиеся признаться в этом преподавателю.

— Мне кажется, мы тут зря теряем время, — прошептал на ухо Сталину Гиммлер. Уж кто-кто, а этот кадр был заинтересован в продолжении войны. Ведь он совмещал должность главы госбезопасности с верховным военным комендантом Острова, и уже давно рассматривал Туманный Альбион, как свою частную собственность.

В итоге переговоры закончились ничем.

{Сначала я и вправду согласился с предложением Великобритании. Конечно, оно мне не понравилось — за десятки тысяч жизней немецких солдат был куплен только Плимут, Портсмут и Скапа-Флоу. Италия получала Суэц, но это было слабым утешением... Скрепя сердце, я не стал перезагружаться, рассчитывая втянуть Англию в Ось. Но каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что данная кнопка неактивна! Все дело было в общей войне, которую Великобритания продолжала вести вместе с Канадой-со-товариши против Виши. И из-за этой войны англичане вновь вошли в Антанту спустя дней десять. Все, ради чего погибали немецкие солдаты, пошло прахом... Я перезагрузился под предлогом того, что такое в принципе не могло случиться в реальном мире.}

Продвижение Африканского корпуса остановилось. Куда продвигаться-то? Пускай итальянцы жарятся в своей Эфиопии, а немцам и на севере приходится несладко! Высадка в Индии имела своим следствием ноту протеста от японцев. Они-то считали Индию своей будущей колонией... Решено было и на этом фронте заморозить боевые действия.

11-го марта прошла целая серия государственных переворотов по всему миру — в Перу, Венесуэле, Сиаме и даже в Манчжурии. Сталин тотчас приказал Гансу Остеру разобраться в ситуации — не все же советскую индустриализацию изучать! Быстренько было сфабриковано дело, по которому виновные в подрыве мирового спокойствия нашлись в Югославии. Ей и была объявлена война 14-го марта. Длилась она больше месяца и закончилась аккурат ко дню рождения Ленина — 22-го апреля.

Тут Гиммлер опробовал свою новую программу по привлечению местного населения в ряды вермахта. В Хорватии были набраны три пехотные дивизии в обмен на независимость этой маленькой балканской страны. Такой шаг, однако, вызвал бурю недовольства среди немецких солдат и мирного населения {диссент подскочил на 5%}. Решено было впредь от подобных экспериментов отказаться.

С досады Сталин объявил войну Греции, которая, однако, так и не была завершена по причине наличия у греков звезданутого острова Крит и полного отсутствия у макаронников желания штурмовать вышеозначенный клочок суши.

Со всеми этими балканскими перипетиями война с бесноватым все откладывалась. Но к концу мая вермахт и люфтваффе наконец заняли свои позиции. Генералы получили приказы и планы на первый период войны. Передовые склады ломились от вооружения, боеприпасов, ГСМ и провизии, чем не преминули воспользоваться вороватые интенданты. Все ждали только сигнала из генштаба.

Вечером 1-го июня Сталин поставил свою закорючку (в которой, если приглядеться, можно было прочесть по-русски "Долбаный Адик") под приказом о вторжении в СССР, которое должно было начаться 3-го июня. И со спокойной совестью пошел спать.

Часть третья. Из Берлина в Москву, и обратно.

Глава двадцатая, в которой Сталин оказывается временно недееспособен, и тяжелое бремя правления падает на мужественные плечи камрада Dart'а

Проснулся Сталин в отличном настроении. Завтра начнется война, которая подарит ему весь мир. С бесноватым будет покончено, а братские народы Германии и СССР, слившись в экстазе завоевания, будут править всем миром!

Но сначала было бы неплохо одеться. Сталин протянул руку за колокольчиком, чтобы позвать Шульца, но буржуйского инструмента не оказалось на привычном месте. Наш герой замер. Неужели...

Сталин встал и осмотрелся. Так и есть. Он в Москве, точнее — на своей даче под Москвой... Нет, ну что за западло?! Когда от полной победы его отделяло всего несколько месяцев! И такой удар!!! Неужели придется начинать все сначала, с первого января 1936-го года, только из-за того, что ЕМУ, видите ли, захотелось попробовать новый Думсдэй? А как же его, Сталина, желания? Если рожа грузинская, так все — можно, пинать бедного диктатора, как вздумается?

"Ну уж нет! — в ярости думал наш герой, — В этот раз я ЕМУ покажу дискриминацию лиц кавказской национальности! Никакой индустриализации!!! Всю армию распущу!!! Производить буду только припасы, а дарить их буду Германии!!! Кстати, а чего тут так жарко?"

В комнате и впрямь стояла духота. Раньше такого не было — прислуга знала, как нужно топить зимой, чтобы спальня не превращалась в баню. Сталин подошел к настежь раскрытому окну. В до боли знакомом саду зеленели уже отцветшие деревья...

Подлетев к телефону на столике, Сталин схватил трубку. На том конце ответил приятный женский голосок.

— Чего желаете, Иосиф Виссарионыч...

— Э-э-э... Барышня, будьте добры, какое сегодня число.

— Второе июня... — с плохо скрываемым удивлением отвечала "барышня".

— А год? Год какой?!

— Тысяча девятьсот сорок первый, — на этот раз собеседница даже не пыталась скрыть свое изумление, а потом издевательски спросила: — Может, вам еще и точное время сказать? Пить меньше надо!

И повесила трубку.

Сталин был потрясен. Остались всего сутки — и вся стальная орда вермахта, хищно урча моторами, устремится в СССР по его собственному приказу. Впервые за всю свою жизнь Сталин не знал, что ему предпринять...

Из его глаз катились крупные слезы, застревая в пышных усах.

— За что? — вопрошал наш герой у потолка. — За что ты ополчился на меня? Я все делал по твоим заветам. Я строил заводы, которые так нравятся тебе. По желанию твоему я ставил армию на колеса. По рецепту твоему клепал и клепал штурмовики... Что я сделал не так? Пощади... кровью искуплю вину свою...

Голос Сталина был тих и полон смирения. Наш герой раскаивался за грехи, о которых не знал... И был ему ответ свыше.

— А кто возгордился, и говорил, что он Бог? Ведь из-за пустяка — отобрал у маленькой Латвии Мемель...

— Каюсь, каюсь... — шептал Сталин, бия поклоны.

— И кто продал бесноватому Прибалтику и Финляндию? — продолжал голос.

— Каюсь, каюсь... — отвечал наш герой, радуясь, что голос не вспомнил про Румынию.

— Кто поставил Гиммлера угнетателем Европы, прикрываясь лживыми лозунгами об "обмене студентами" и прочей непотребностью?

— Завтра, завтра же расстреляю гада...

— Кто говорил, что я играю только на 3/3?

— Прости, — умолял Сталин, — прости, великий...

— И наконец, кто поднял Германию из пепла Версальского Сговора и подготовил ее к походу на свою Родину?! Нет этому прощения, и не будет!!! Попробуй, разбей построенную тобой орду, — голос вдруг стал полон змеиной язвительности и желчного сарказма. — Это будет не проще, чем играть на 5/5, согласен?..

Если наш герой и имел другое мнение, то благоразумно умолчал об этом. Он вообще молчал, продолжая бить лбом об пол, к сожалению, покрытый толстым мягким ковром (пол покрытый, а не лоб). В таком состоянии его и нашла прислуга. Все лето Сталин провел в кремлевской психиатрической лечебнице с диагнозом легкая шизофрения и слуховые галлюцинации.

Пришлось мне самому спасать СССР.

{Небольшое примечание. В первоначальном варианте слова "ты", "тебе", "твоему", а также "голос" и "великий", были написаны с большой буквы. Однако принюхавшись, автор уловил запашок богохульства. Опасаясь в своем AAR'е задеть чьи-либо религиозные чувства, а также страшась конкуренции со стороны реальных богов (Элвиса Пресли и ВВП), Он сделал заглавные буквы строчными}

Глава двадцать первая, в которой камрад Dart оценивает ситуацию

Первым делом, естественно, я заглянул в верхнюю часть экрана, брезгливо обозванную в официально мануале "строкой состояния". Так, стали и рара вроде хватает... Нефти — 180 К... Ого! Энергии — 777 К!

Идем дальше. 10 К припасов (негусто), 44 бакса (прописью — сорок четыре; сначала я долго ругался, а потом подумал — нафига мне сейчас бабки?), призывников — 2437.

ПП — 373 при базовом 276 и диссенте 0,00%. Транспортная сеть — 620/671.

Негусто...

Тут я увидел кнопку "Статистика" и ткнул по ней. А бесноватый-то времени зря не терял... Всего СССР имел 367 дивизий, из них 318 — пехота (примерно треть — 39-го года, остальные — 41-го), 15 — мотопехота (I-й уровень), 15 танков модели БТ-7М (III-й уровень), 5 дивизий бронекавалерии, 11 горнострелков и всего один (!) штаб образца 39-го года. Организация — 52 единицы при ползунке профармии ровно посередке. Много бригад — ими укомплектована почти половина всех дивизий. Почти все бригады, за единичным исключением — последней модели (особо порадовали ПТО-III с хард атакой 5).

Для сравнения Гитлеру досталась высокопрофессиональная армия (одного шажка нет до максимума) общим числом 263 дивизии, из которых только 63 — устаревшая пехота 36-го года (думаю, AI быстро довел ее до нужной кондиции). Основной массой вермахта были мотопехотные дивизии, коих насчитывалось 126 штук (через несколько дней должны были закончится еще 12 серий). Танков у Гитлера было чуть поменьше — 42 дивизии. Альпийских стрелков — 15. Штабов — 8... Организация у фрицев — 86 единиц, и уже на 98,8 процентов была изучена доктрина, дающая еще 10% организации.

По авиации ситуация чуть получше, хотя тоже не блеск. Люфтваффе мог поддержать вермахт 8-ю тактиками и 24-мя штурмовиками (III-ей и I-ой модели соответственно). Советские асы могли противопоставить им 7 авиадивизий Як-7 и 8 — И-15 (перехватчики IV-ой и I-ой модели). Зато немецкие 12 авиадивизий МЦИ (I-ой модели) и столько же перехватчиков (III-ей модели) могли здорово порезвиться, отлавливая 7 советских штурмовиков (Ил-2, II-я модель) и 4 тактика (Туполев СБ-2, I-я модель).

Посмотрев на море, я заплакал. А чего, собственно, было ожидать? Бесноватый с трудом нашел ресурсы, чтобы довести подводный флот до 23-х флотилий... Для сравнения — у немцев их 44. На надводные корабли я вообще не стал смотреть. Чего стоит один только Кригсмарине, возмужавший благодаря предательской деятельности Иосифа Виссарионыча? А ведь есть еще итальянцы и японцы.

Далее я обратил свой взор на науку. Мда... Полный застой. Хотя, в некоторых областях все не так плохо. В пехоте, например, в бронетехнике и индустрии... Авиация также радует. И хотя некоторых ключевых технологий все еще нет (ветку снабжения в пехоте Гитлер даже не начинал, а в индустрии все еще не было важных конвейеров стрелкового оружия, бронетехники и авиации), нагнать противника все же можно. Те же конвейеры — изучены практически на 70-80%. Правда, КБ, которым розданы задания, внушают тихий ужас своими перками... А чего вы хотели — изучать параллельно три конвейера!

Василевский не спеша изучает "Глубокую Оборону" — первую пехотную доктрину СССР в 41-м году... Напомню — у нас организация 52, у немцев через пару дней будет под сотню. Кстати, морские доктрины бесноватый даже не трогал, а вот авиационные трогал, но чуть-чуть. Не понравилось, видимо.

Смотрю вкладку производства. Неплохо... строятся танки, штурмовики, перехватчики. Все проекты, которые будут готовы позже сентября — отменяю. Оставшиеся проекты, если они серийные, также отменяю по мере готовности очередного танка-самолета. Скоро будут готовы конвейеры, тогда и начну массовую штамповку. А пока заказываю серию транспортов — дивизии возить, еще серию транспортов — для ресурсов, и серию конвойных эсминцев. Чувствую, пригодятся.

Напоследок залез в дипломатию. Сдвинул ползунок к профармии. Почему ползунок? Потому что ползет медленно, как черепаха! Затем заменил Берию Урицким, вместо Ворошилова поставил Тимошенко, проповедника эластичной обороны, а сидящий в кремлевской психушке Сталин уступил свое место Кагановичу. Вернулся в производство, перераспределил ПП — на проекты выделил, сколько следует, немного на снабжение, остатки — на ТНП. Хотел сбить 3% диссента, хотя, видимо, зря я это сделал. Недовольство можно было уменьшить и зимой, когда все утихнет.

Осталось самое простое — разобраться с армией в 367 дивизий...

Первый приказ по всем армиям — отмена всех предыдущих приказов. Нечего шляться где попало без ведома верховного командования... Далее объединяю все дивизии, стоящие в одной провинции, в кучи, чтобы затем удобнее было разбить их на армии по своему усмотрению. Параллельно снимаю командиров и отправляю их в пул. Мне не нужен Рокоссовский, командующий гарнизоном на Командорских островах.

Проделав сии операции (около часа реального времени), начинаю нарезать кучи на армии. В результате процесса рождается четкая стандартизация. Основной тактической единицей советских войск становится армия из 9 пехотных дивизий, оснащенная 5 артиллерийскими и 4 противотанковыми бригадами.

Также вводится такое понятие, как армейский корпус — 3 пехотные дивизии, 2 артиллерии и 1 ПТО. Основные задачи таких корпусов — поддержка армий и маневры. Все они были сосредоточены на европейском ТВД. Впоследствии почти все эти корпуса были расформированы или преобразованы в армии.

Отдельные пехотные корпуса. Полная копия армейских, за тем исключением, что действуют они на Дальнем Востоке против Манчжурии и Японии. Так как там не было армий, чьи действия можно было бы поддерживать, такие корпуса и получили статус "отдельных". Впоследствии эти структуры были упразднены.

Просто корпуса — соединения по две или три дивизии, сформированные для защиты пляжей. Оснащаются артиллерией и ПТО в пропорции 2 к 1 или 1 к 1.

Особые горнострелковые армии — 12 горнострелковых дивизий, оснащенных инженерными бригадами.

Ударные артиллерийские армии — 12 пехотных дивизий, оснащенных артиллерией. Всего таких армий было две штуки.

Ударные бронетанковые армии — 6 танков и 6 мото/мехпехоты. Танки оснащаются бригадами своих тяжелых собратьев, мото и мехи — самоходной артиллерией.

Кавалерийская армия — пережиток прошлого. Пять бронекавалерийских дивизий, усиленных САУ. Поскольку вся советская кавалерия была разбросана по необъятным просторам нашей страны, армия была сформирована только в июле.

После создания всех корпусов и армий начинаю назначать генералов. И тут выясняются две вещи. Во-первых, чистки убрали почти всех "старых гвардейцев". Во-вторых, те же чистки убрали Жукова и Конева...

К сожалению, пока все это было только на бумаге. Армии формировались из того, что есть в конкретной провинции. Например, границу с Финляндией охраняли армии, имеющие только 4-6 дивизий против 9, положенных по штату. Через два года войны у СССР было уже 3 горнострелковые армии, но в каждой из них насчитывалось только по 7-8 дивизий.

Полная неразбериха была и с бригадами. Ударные артиллерийские армии, оснащенные положенными им частями усиления на 70-80%, считались образцовыми в РККА. Очень много было лишних инженерных частей, что привело к созданию армейских инженерных корпусов и целых инженерных армий. Что, впрочем, очень даже неплохо — эти армии и корпуса прекрасно проявили себя в операциях при форсировании рек, а также в тех случаях, когда требовалось как можно скорее занять провинцию.

Отдельно стоит упомянуть о бронетанковых армиях, которым предстояло стать основной ударной мощью РККА. С самого начала их было сформировано 2 штуки — во Львове и Ковеле. Именно там обнаружились большие "залежи" подходящих дивизий. Позднее, в первые два месяца войны, в районы Гомеля и Измаила подтянулись танки и мотопехота, и там были сформированы еще 2 армии. Все эти 4 армии были очень разнородны по своему составу. Если в одной, например, было 6 танков и 2 мотопехоты, то в другой — 2 танка и 6 мотопехот. Бригад тяжелых танков было мало, САУ не производились вовсе.

А вообще, такая диспозиция — три бронетанковые армии на юге, в Украине, и только одна, причем не самая сильная, на севере — сильно сказалась на рисунке будущей войны... Но главную роль в разгроме вермахта сыграли все же не танки, и не мотопехота, а одна единственная дивизия — штабная. Кстати, а где она? Найти мне ее удалось только через статистику. И знаете, где она была? На Сахалине.

Вот вам и DAIM.

Напоследок скажу, что я сделал, прежде чем отправить Сталина из рейхсканцелярии в Кремль. На границе с СССР вермахт сосредоточил в каждой провинции (всего их было шесть) по 6 танковых, 18 мотопехотных и 1 штабной дивизии. Больше половины были укомплектованы бригадами (тяжелые танки, САУ и СПТУ), но не все, о чем жалею. Ведь были же возможности успеть и понастроить бригад... В тылу, чуть поближе к Берлину, располагался резерв — 6 мотопехотных, 6 горных и 18 пехотных дивизий. Все пляжи в Германии, Франции, Англии и Норвегии были оккупированы. Кроме того, по 3 танковых и 6 мотопехотных дивизий дислоцировались в Англии и Индии.

На 10-ти уровневых аэродромах в Кенигсберге, Варшаве и Замосьце я расположил 5 пачек штурмовиков и 2 пачки МЦИ. К сожалению, AI авиацией почти не пользовался, иначе РККА пришлось бы несладко...

Перед тем, как пересесть за СССР, я покопался немного в файлах DAIM. Изменил даты, чтобы DAIM включился для Германии, и поколдовал с оффсетами и рандомами, чтобы Гитлер объявил войну в первый же день, а не ждал прихоти генератора случайных чисел.

Все, загружаю игру. Выбираю СССР. Отжимаю паузу... 3-го июня ровно в 0:00 вылезает сообщение — DAIM успешно инсталлирован для Германии, а поверх него — Германия объявила нам войну.

Глава двадцать вторая, в которой время течет очень медленно

Началось. И вечный бой, покой нам только снится... Корпус сюда, армию туда, поддержать оборону, отступить... О наступлении даже не думаю. Враг лезет со всех сторон. Без шуток — нажав "OK" в окне "Германия объявила нам войну" (естественно на паузе), я тут же увидел штуки четыре треугольничка вражеских атак.

Противник наступал сразу на нескольких направлениях. Уже 4-го июня были сданы Бельск, Елгава, Шауляй и Алитус. Только мобильные резервы (две бронетанковые армии) позволили удержать Львов на юге.

Неудачи пошли уже на второй день войны. Когда началась атака на Елгаву, ударная артиллерийская армия под командованием Тимошенко, дислоцировавшаяся рядом в Виндаве, контратаковала противника во фланг, вместо того, чтобы отступать в Елгаву и выходить из намечающегося котла. Оба сражения были проиграны, и в итоге армия Тимошенко вместе с корпусом усиления оказалась прижата к морю и блокирована. Маршал получил приказ приготовить свою армию и оказавшийся поблизости армейский корпус к обороне. Немногочисленные конвои принялись завозить на "малую землю" припасы и нефть. Тимошенко постоянно вызывал Москву, буквально вымаливая армии для поддержки его прорыва. Но резервов не было — все армии поблизости откатывались на линию Рига-Полоцк, чтобы занять удобную оборонительную позицию на реке.

Бои в Виндаве шли двое суток — шутка ли, там держала оборону целая ударная артиллерийская армия. Но 6-го июня армия в котле капитулировала. Тимошенко бежал, переодевшись в женское платье.

7-го июня началось наступление в Финляндии. Финны продержались две недели, а затем перешли на сторону СССР. Три пехотные дивизии в Норвегии, зачем-то пожалованные Гитлером Маннергейму, так и остались верны Финляндии. Они умудрились захватить всю южную часть Норвегии, и держались там до конца лета, пока не были уничтожены.

Тем временем на главном фронте дела обстояли значительно хуже. 10-го июня в Прибалтике была потеряна еще одна армия из 9 дивизий. Проиграв сражение, она отступала в соседнюю провинцию, но враг оказался там раньше.

В середине июня окончательно оформились два независимых фронта — севернее Припятских болот и южнее их. 15-го числа началось новое мощное немецкое наступление сразу по обоим направлениям. И если Ковель еще удалось отстоять благодаря все тем же бронетанковым армиям, то на севере враг уже через десять дней взял Минск.

Выправить ситуацию на севере удалось только к 3-му июля, когда начали прибывать армии с финского фронта. Свежие подкрепления перевесили чашу весов, и я начал контратаку. Минск был возвращен 5-го июля, а через четыре дня в Молодечно была окружена группировка противника из 7 танковых дивизий, но на этом моя контратака захлебнулась... Минский прорыв дорого дался немцам. На севере до августа инициатива переходила из рук в руки, но ни у меня, ни у немцев не было сил, чтобы надолго удержать ее.

Зато на юге Гитлер отыгрался. Мощная атака на Львов имела успех. Противник было устремился в прорыв на Станиславов, но контратаки советских войск не позволяли ему закрепиться в этой провинции, которая несколько суток оставалась ничейной.

13-го июля по войскам было распространено положение о "Глубокой обороне", ныне известное, как знаменитый приказ "Ни шагу назад". Это положение определяло наличие в глубине советской обороны заградотрядов, которые должны были пропустить через себя свою отступающую пехоту, после чего расстрелять наступающих немцев из засады в упор пулеметами. Эта неожиданная тактическая находка значительно усилила РККА... {технология "Доктрина глубокой обороны", дающая +10% к организации}

18-го июля — в Могилев наконец-то добрался штаб из Сахалина. Тотчас был сформирован 1-й Белорусский Фронт. Вот с этого момента инициатива прочно удерживается в руках РККА.

На юге тоже успех — отбита массированная атака на Ковель. Почти 50 дивизий противника вынуждены были отказаться от своих планов после значительных потерь в организации и живой силе. К тому времени противник взял уже не только Львов, но и Брест-Литовск, и Пинск. Возникла реальная угроза окружения группировки в Ковеле, но приказа об отходе не последовало. 3-го августа немцы сами нас "отошли" мощной атакой с 5-ти сторон. Но к тому времени на юг прибыли 3 армии с северного участка общей численностью до 15 дивизий, что значительно усилило возможности нашей южной группировки в обороне... Новыми центрами обороны стали Тарнополь и Бельцы, а спорной провинцией — Станиславов. Упорные бои за нее шли с переменным успехом вплоть до ноябрьских морозов. Пару раз врагу все же удавалось пробиться в Могилев-Подольский, но через несколько дней его передовые отряды отрезались от основных сил и уничтожались. Также немцами предпринимались попытки выбить мою группировку из Тарнополя, но все они заканчивались неудачей.

С прибытием на северный участок единственного советского штаба для немцев настали черные дни. Наконец-то я получил возможность полноценно наступать своей огромной армией! Чем и не преминул воспользоваться.

28-го июля был замкнут котел из трех провинций в районе Свеянцев. Противник метался туда-сюда, но ему так и не дали пробиться к своим. После ликвидации котла началось новое наступление, в ходе которого в августе были окружены еще 11 вражеских дивизий.

На северном участке враг окончательно выдохся и перешел к обороне. 28-го августа советские воины впервые вступили на вражескую территорию, взяв Мемель. Все советские земли севернее Брест-Литовска были освобождены.

Чтобы восполнить потерю 24-х пехотных дивизий, заказал 16-го августа 6 серий пехоты. После открытия "Глубокой обороны" и "Конвейера стрелкового вооружения" пехота стоит 4 IC и строится всего за 53 дня.

А на востоке... Что на востоке? Японцы там, и причем не очень много. Советские войска бодро шли вперед. Корея была захвачена без особых проблем. К тому же, из 11 горнострелковых дивизий, имевшихся к началу войны, 10 были сосредоточены на ДВ. Эти дивизии, усиленные инженерами, значительно ускорили продвижение РККА по маньчжурским холмам и горам. К концу лета Манчжурия была почти аннексирована. Я рассчитывал дойти до линии Таншань — Эрен-Хото и остановиться, оставив ДВ-фронт до разгрома Германии.

Но не тут-то было. 17-го августа DAIM преподнес очередной сюрприз. Японцы на Дальнем Востоке попытались высадиться сразу в трех провинциях. К счастью для РККА, высадка производилась ночью и в горах, так что моим двухдивизионным корпусам удалось сдержать по 3-4 наступавшие дивизии противника.

Однако, это была только первая волна. На следующий день, не успели солдаты даже почистить свое оружие (непременный атрибут восстановления организации), японцы вновь пошли на штурм в Хабаровске. На этот раз в высадке участвовали сразу 9 дивизий противника, из которых 6 были элитными частями морской пехоты. Несмотря на горы {-40%} и пенальти за стек {-60%}, двум дивизиям РККА не удалось сдержать натиск врага, хотя они и сражались до последнего. В итоге японцы овладели Хабаровском. Я аж прослезился от счастья... Однако, этот мимолетный успех дорого дался самураям, и вскоре все высадившиеся дивизии противника были сброшены в море тремя корпусами с соседних пляжей.

Глава двадцать третья, в которой читатель подробнее узнает о кремлевской психушке, а затем на всех фронтах наступает затишье

Кремлевская Краснознаменная Психиатрическая Лечебница Љ1 имени Карла нашего незабвенного Маркса ордена Ленина и Октябрьской Революции была основана в январе 1936-го года. Первым ее пациентом стал некто Иосиф Джугашвили, вдруг возомнивший, что он — Адольф Шикльгрубер, канцлер Германии. Диагноз врачей был однозначен: злоупотребление планами и тяжелые последствия новогоднего банкета. С большим трудом пациента удалось убедить в том, что на самом деле он никто иной, как генеральный секретарь ЦК КПСС Сталин. Но несмотря на все старания врачей, излечение было неполным. Хотя Сталин и вернулся на свой высокий пост, его поведение разительно изменилось...

В последующие годы в кремлевской психушке побывали Каганович, Молотов, Ворошилов и другие высокие гости. Почти все они попали в это прекрасное заведение после общения с "новым" Сталиным. Особо тяжелый случай приключился с Ворошиловым, на полгода загремевшим в желтый дом после того, как Гитлер в личине Сталина приказал репрессировать офицерский корпус... Однако следует отдать врачам должное — после соответствующих воспитательных бесед и положенных процедур все больные вернулись к службе на благо своей родине.

2-го июня 1941-го года, когда до вторжения вермахта в СССР оставалось меньше суток, Сталин вновь попал в кремлевскую психушку. Люди несведущие сказали бы: рецидив. Но доктора были иного мнения — вместо мании величия вождь народов теперь страдал шизофренией и галлюцинациями. Приступ этот был гораздо продолжительнее и продолжался все лето. Под конец наш герой впал в бредовое состояние и все твердил: "Плану мне, плану! Жуков спасет меня!" Только в конце августа ему решились сказать правду: Жуков наравне со многими видными военачальниками был репрессирован по его, Сталина, приказу еще в 37-м году. После чего вождь народов пребывал в прострации целые сутки, а потом произнес: "Сволочь. Я ему отомщу." И вылечился.

В сентябре я вернул ему командование страной.

Едва сняв смирительную рубашку, Сталин созвал на совещание командующих фронтами. Первый взгляд на ситуацию показал, что все не так уж и плохо. Наш герой просто смалодушничал три месяца назад, испугавшись собственноручно созданной армады.

Итак, на северном участке западного фронта немецкие войска хоть и не были разбиты, но окончательно лишились наступательного пыла. РККА прочно удерживала инициативу, могла и развивала успех, наступая на Кенигсберг.

На южном фланге дела обстояли не так важно. Противник здесь предпринимает одну атаку за другой, и только переброски танковых резервов помогают удержать фронт. Сил для наступления {читай — штабов} нет.

На Дальнем Востоке японские войска полностью вытеснены из Кореи. Манчжурия почти пала. Но расслабляться рано. Японцы сильно давят на наших монгольских союзников, и без немедленной помощи те долго не протянут.

Ну, анализ анализом, но что делать-то? Генералы в один голос твердили, что надо продолжать наступление на северном участке фронта, развивая успех. Но Сталин имел иное мнение. Основные ударные танковые части находились на юге, именно там и следовало ударить. Учитывая, что севернее Припятских болот противник фактически был лишен возможности вести наступление, Сталин решил, что здесь можно перейти к обороне, и в то же время необходимо перебросить единственный штаб на южное направление, чтобы и тут разбить немцев.

Так и поступили. В середине сентября фронт был стабилизирован по линии Кенигсберг-Слоним, после чего штаб с приданной ему инженерной бригадой и с усиленным снабжением отправился в обход болот до Киева. На первый взгляд переброска своим ходом показалась быстрее, чем по железным дорогам. Однако сначала штабистов чуть не убили вражеские штурмовики, но к счастью, истребители вовремя разобрались с обидчиками. Потом их атаковали из болотных провинций немцы. Штабу пришлось отступить в соседнюю провинцию, а затем сделать большой крюк. В итоге после всех приключений в Киев он прибыл только 4-го октября, когда уже были отмечены первые заморозки.

Тем временем Манчжурия была аннексирована 4-го сентября. Часть ее территории получила союзная Монголия, которая, впрочем, сама еле держалась. В помощь ей была отправлена 24-я Армия, сформированная из двух Отдельных Армейских корпусов. Эта армия, последовательно перемещаясь из провинции в провинцию и активно используя поддержку монгольских частей, стабилизировала фронт и удерживала его в течение полутора лет.

4-го ноября Менгуко перестал(ла? ло?) существовать. После этого все горнострелковые дивизии общим числом 10 штук погрузились в вагоны и отправились на Украину — готовить зимний удар по Румынии. Основная часть советских сил на востоке остановилась на линии Таншань — Эрен-Хото {в 36-м это японский участок суши между Манчжурией и зелеными китайцами}. По большей части японцы шалили в Монголии, где их успокаивала 24-я Армия под командованием генерала Петрушевича. Но несколько раз, накопив приличные силы, самураи пытались прорвать фронт в Чандэ, однако обычно бывали остановлены фланговыми контратаками. Один раз им удалось-таки прорваться, но это было уже ближе к концу, когда Германия была разгромлена, и десятки советских дивизий уже направлялись по железным дорогам на восток.

Но оставим на время замерший в ожидании восточный фронт, и вернемся на западный.

В Москве генералы совсем разошлись, всячески понося Сталина и мешая его светлое имя с... грязью. И действительно — вместо того, чтобы содействовать наступлению на северном участке, самая ценная дивизия в РККА — штабная — две недели месила колесами осеннюю слякоть, добираясь до южного фланга. Но вот штабисты в Киеве... и что? Еще пару дней им потребуется, чтобы достичь непосредственно линии фронта (к счастью, она не прилегала вплотную к Киеву), а меж тем уже сейчас замечены первые заморозки, и по прогнозам метеорологов, дальше будет только хуже. Через четыре дня снега покрыли большую часть театра военных действий. Наступать в таких условиях было решительно невозможно.

"М-м-мда, западло", — сказал Сталин.

В итоге на западном фронте воцарилось затишье. Стороны зализывали раны, маневрировали и готовились к новым сражениям.

24-го октября США вступили в войну — их атаковали японцы. Вот только самурайские авианосцы почему-то продолжали бомбить Владивосток, и никак не желали гибнуть в героических атаках на перл-харборы. Чтобы помочь им верно выбрать направление, решено было сдать тихоокеанский флот (те две посудины, что от него остались). Дождавшись момента, транспорты и эсминцы вышли на прорыв и взяли курс на Мурманск. Однако, через несколько дней они были перехвачены и уничтожены в районе Курильских островов...

19-го ноября покончил жизнь самоубийством Эрнст Удет. Видимо, пертурбации с переселением душ Сталина и Гитлера оказали негативное влияние не только на советский генералитет.

А 21-го ноября в Ось вошла Болгария.

Очередные главы. К сожалению, последние...

Глава двадцать четвертая, в которой Сталин отправляет письмо и получает ответ

Было уже темно, и кремлевские ворота ярко освещались электрическими лампами, выставляя напоказ двух гвардейцев с карабинами, прячущихся в будках от проливного дождя, мерзкого и промозглого, каким и должен быть настоящий последний дождь в конце осени, после которого — только снег.

Из ворот вышла фигура в теплой шинели и низко сдвинутой на глаза кепке. Гвардейцы четко исполнили воинское приветствие. Остановившись на секунду в освещенной зоне, человек в шинели раскрыл зонт и скрылся в пелене дождя.

Он пересек Красную площадь, прошел два квартала затихшего ночного города и остановился у трамвайной остановки. Подойдя к почтовому ящику, незнакомец сунул туда письмо с норвежским адресом, после чего спрятался под навесом остановки, где его ждали древняя старушка и офицерик с перевязанной рукой, флиртующий с двумя симпатичными молодыми девушками.

Минут десять наш герой слушал фронтовые истории раненого старшего лейтенанта и восхищенные вздохи девушек, потом наконец-то подошел трамвай. Несмотря на позднее время, сидячих мест не оказалось, но незнакомцу в шинели было не привыкать. Каждый вечер он проделывал этот путь от Кремля до своей загородной дачи. Впереди у него поездка через всю Москву, две пересадки, а потом еще надо такси поймать. Поди, попробуй купить себе личный автомобиль на скромную зарплату вождя народов, даже с доплатой за тиранию.

Держась за поручни в трясущемся трамвае, Сталин с грустью вспоминал о том, как его бесплатно катали на поезде, когда он был немецким канцлером...

Шульц получил письмо несколько дней спустя. Норвежские почтовые марки на нем перемежались с советскими. Заинтригованный, Шульц вскрыл конверт.

"Дорогой Шульц, — начиналось письмо, — пишет тебе твой давний друг. Тысячи километров и страшная война разделили нас, но я не забыл про тебя. Надеюсь, ты тоже меня помнишь.

Прежде всего, хочу сообщить тебе, что рядом с тобой самозванец. Он называет себя отцом немецкого народа и повелителем Европы, но на самом деле это не так. Ты не должен ему верить. Во имя тех лет, когда мы с тобой поднимали Германию, во имя наших побед в Польше, Франции и на Острове, ты должен отринуть его ложь.

Я не могу тебе сказать, как и почему я оказался в роли генерального секретаря Советского Союза, ты просто должен поверить мне. А если сомневаешься, то спроси своего "фюрера" о том, что можем знать только мы с тобой. И ты увидишь его лживую сущность. А когда увидишь, вспомни наши беседы о будущем коммунизма и о братстве немецкого и советского народов, и ты поймешь, что я прав.

Ты должен помочь мне, Шульц. Мне нужен свой человек рядом с Гитлером. Но самое главное — во что бы то ни стало разузнай, что он сделал с Жуковым..."

Сталин ждал ответа. Каждый день толстый почтальон с красными лоснящимися щеками, которого в армию не взяли только из-за плоскостопия, приносил ему мешок писем со всей страны, и наш герой нетерпеливо просматривал их все. Наконец, ему в руки попал конверт из Германии, попавший в СССР через нейтральную Норвегию.

"Здравствуйте, мой вождь. Позвольте мне теперь называть вас так, потому что после того, как я узнал правду, слово "фюрер" мне претит.

Когда я получил ваше письмо, я очень удивился. У меня даже была неприятная беседа с гестапо, но я солгал им что-то насчет моей бабушки-еврейки из Москвы, и меня отпустили.

Поначалу я вам не поверил, но потом как-то между делом пожаловался Гитлеру, что сломался мой любимый "Мерседес", тот самый, который он якобы подарил мне в честь рождения моего сына в 37-м году... Самозванец, незаслуженно прибравший к рукам вашу славу покорителя Европы, тотчас выписал мне чек на новый автомобиль. Ну откуда ему было знать, что в день рождения моего сына я был с женой в роддоме, и поэтому не явился на работу? В тот день вы не только не подарили мне машину, но даже выписали штраф за прогул, для уплаты которого я продал свой старенький "Фольцваген" и еще несколько месяцев получал половинную зарплату. Зато теперь у меня есть "Мерседес"..."

Читая эти строки, Сталин плакал. У Шульца, безродного адъютанта, есть личный автомобиль, "Мерседес". А ему, вождю народов, приходится добираться на работу на трамвае с двумя пересадками...

А далее Шульц хвалился, как ему ловко удалось обвести простофилю-Гилтлера вокруг пальца и выведать сведения о судьбе Жукова. Знаменитый генерал был жив! В своем письме Шульц подробно описал, как его можно найти, и указал не только номер концлагеря, но и его точные координаты.

Сталин тотчас приказал доставить Жукова в Москву.

А на фронте было неспокойно. Затишье, вызванное наступлением холодов, неожиданно прервалось в конце ноября — начале декабря мощным ударом немцев через Станиславов. Они и раньше ходили в эту калитку, но немногочисленные прорвавшиеся дивизии противника быстро блокировались и уничтожались. Однако, в этот раз враг бросил в прорыв от 15 до 20 дивизий. Вскоре эти части были отрезаны от своих, но серая чума быстро расползалась по Украине, достигнув 5 декабря своей крайней точки — Днепропетровска.

После этого вражеские дивизии остановились, лишенные топлива и припасов, замерзающие в голой заснеженной степи. Однако, уничтожить их было не так-то просто ввиду их многочисленности. Советское командование не желало отвлекать для этих целей силы с фронта, поскольку это неминуемо привело бы к новому мощному наступлению гитлеровцев. Поэтому для ликвидации прорыва решено было задействовать пляжные корпуса, прикрывавшие Черное море, и две горнострелковые армии, которые должны были прибыть с Дальнего Востока к концу декабря. Окончательно блокированные в степях Украины немецкие дивизии были уничтожены только в январе.

Несмотря на военное время, новый год в Кремле праздновали с размахом. Никто не сомневался в скорой победе. Даже вечно пессимистичный "Советский диссидент" предсказывал разгром Германии не позднее лета 43-го года. Генералы же хвалились и обещали управиться уже в новом 42-м году.

Праздничные салюты разноцветными шарами расцветали над Москвой, шампанское лилось рекой, повсюду слышались тосты во здравие родного-нашего-вождя-любимого-товарища-Сталина и непобедимой РККА.

Итогами года стал разгром немецких бронетанковых войск (уничтожено более 30 танковых дивизий противника) и, согласно донесениям Шульца, истощение запаса призывников {загрузился посмотреть за немцев — менповер меньше 50}. Однако враг еще силен и имеет в общей сложности 325 дивизий против 341 советской.

Также радостным событием для Сталина стало возвращение Жукова. К сожалению, сей доблестный муж отказался служить генералом, сославшись на подорванное здоровье (странно, а Сталин всегда думал, что сибирский воздух укрепляет...), но предложил свои услуги в качестве начштаба. {Когда я стал просматривать новых министров 1-го января 1942-го года, я вдруг увидел Жукова. Возможно, он был там и раньше, просто я не замечал. Как генерал, он в армию так и не вернулся}

Глава двадцать пятая, в которой СССР обретает двух неожиданных союзников, а Ось трещит по швам

Зима 41-42 годов выдалась кровавой. Помимо декабрьского самоубийственного прорыва через Станиславов, 23 января немцы преподнесли еще один сюрприз — аналогичный прорыв через Барановичи. Осуществленный примерно теми же силами, он привел к тем же результатам. Спустя три недели в котле были уничтожены 16 дивизий противника.

Советский Союз также понес потери. Несмотря на плотный огонь ПВО и мощное истребительное прикрытие, в порту Севастополя итальянским корпусом морских бомбардировщиков были утоплены "Гангут" и "Красный Кавказ".

Но это все так, мелочи...

Главным событием зимы 41-42 годов стало наступление РККА в Румынии, начавшееся 1-го февраля. Помимо переброшенных с Дальнего Востока двух горнострелковых армий, южный фланг был укреплен двумя пехотными армиями, переброшенными с северного участка, и еще одной, сформированной из черноморских пляжных корпусов. Сложная холмистая местность, пересеченная многочисленными реками, и плохие погодные условия не стали серьезной помехой для доблестных советских горнострелков, оснащенным лучшим инженерным оборудованием. Вслед за ними, неся в разы большие потери, устремились стрелковые дивизии. Не выдержав мощного напора РККА, румынская оборона лопнула, как гнилой орех. Оставляя за собой обескровленные стрелковые части, горнострелки устремились на юг, в глубь страны.

14 марта в Румынии произошел просоветский переворот, и новопровозглашенное правительство страны заявило о безоговорочной капитуляции. К счастью для румын, у Сталина было хорошее настроение, и сдавшейся стране была сохранена государственность, а Коминтерн пополнился новым членом. Однако, немцы продолжали удерживать в своих руках западную часть Румынии, в том числе и горные провинции.

26 марта правительство Болгарии, хотя советские солдаты даже не угрожали границам этой страны (пока!), обратилось к Советскому Союзу с просьбой о перемирии. Сталин пошел навстречу вовремя одумавшемуся болгарскому народу, и теперь в Коминтерне насчитывалось уже 6 стран.

Непосредственно перед наступлением в Румынии, РККА пополнилась двумя новыми дивизиями штабистов, что значительно усилило возможности советской армии в наступлении. В марте-апреле были проведены несколько локальных операций по улучшению линии фронта на севере, а также более масштабное наступление на юге, которое привело 4 апреля к взятию Стрыя. Отныне вся территория Советского Союза была под контролем РККА! Наступившая весенняя распутица помешала немцам нанести контрудар. Советское наступление продолжилось на Замосць, который был взят 16 апреля. Однако в этой провинции было довольно сухо, и ответный удар немцев заставил РККА вернуться на прежние позиции. Для перегруппировки.

К 30-му апреля в генштабе окончательно оформился план разгрома Венгрии.

Глава двадцать шестая, в которой происходят две катастрофы — одна на востоке, и одна на западе

Первая катастрофа случилась в Монголии 29 апреля. В Юсун-Булаке погиб во время очередного наступления командующий 24-й Армией генерал Петрушевич. Генерал проводил инспекцию передовых позиций, но погиб он не от вражеского снаряда. Инспекция проходила ночью, при плохой видимости, и водитель не справился с управлением, в результате чего машина генерала упала в кювет и перевернулась. Петрушевич скончался от потери крови по пути в госпиталь.

Лишившаяся командования армия сорвала наступление. Но японцы не упустили свой шанс и пошли в контратаку. 24-я Армия была разгромлена в считанные часы {я даже не успел нового командира назначить!} и начала беспорядочное отступление. Монгольские части поддержки также разбежались, кто куда. В результате этого поражения начался цепочечный обвал фронта по всей линии от Сайн-Шанды и до Кобды (южная кромка Монголии, короче). Один бой перечеркнул многомесячные усилия РККА. Генералу Собенникову, назначенному на место Петрушевича, пришлось все начинать по новой.

Вторая военная катастрофа случилась за тысячи километров далеко на западе, и началась она наступлением РККА на Дебрецен

1 мая 1942 года советские дивизии рванули через Прешов в направлении Венгрии, обходя с запада Карпаты, за которые продолжал цепляться противник. С юга карпатский котел уже подпирали горнострелковые дивизии при поддержке румынских товарищей. Но скорое окружение и разгром нескольких дивизий еще не был катастрофой для немцев.

10 мая ударом на Стрый началось мощное наступление на южном фланге. Оборона противника была смята. Советские войска вошли в Словакию, оккупированную Венгрией еще в 39-м году, и пересекли Вислу. К 20-му числу верному союзнику фрицев пришел конец, а советские ударные бронетанковые армии вышли на оперативный простор, обходя мощную польскую группировку врага с юга и запада. Оппельн стал первой исконно немецкой провинцией, которую оккупировала РККА.

В это же время командование приняло решение о наступлении на северном участке фронта. Итогом наступления стало поражение в Торуни и взятие Сувалок, приведшее к контратаке, которую с трудом удалось отбить. 24-го мая поражением закончились бои за Варшаву. Этот город-крепость решено оставить "на потом". Направление главного удара было смещено на север, вдоль балтийского побережья — по Эльбингу и далее на Данциг.

Одновременно продолжалось наступление советских бронетанковых войск вдоль правого берега Одера. 26 мая взятием Штеттина завершилось окружение польской группировки противника. В котле оказались от 50 до 100 немецких дивизий, снабжение которых осуществлялось только через порт в Данциге. Этот город был взят ударом с двух сторон через три дня.

1-го июня враг предпринял отчаянную попытку прорвать кольцо в Эльбинге, чтобы восстановить снабжение по морю. Противник рвался к берегу, несмотря на потери, и только благодаря беспримерной стойкости и мужеству обороняющихся советских частей, а также отвлекающим фланговым контрударам, удалось удержать кольцо. К концу дня это отчаянное наступление полностью обескровило немецкие дивизии, а в окружении они уже не могли восстановить свои силы, пополнить личный состав и получить боеприпасы. С этого момента судьба оказавшейся в котле группировки была предрешена.

В течение недели РККА сжимало кольцо, и 6-го июня последние немецкие части капитулировали в Варшаве.

Глава двадцать седьмая, в которой ничто не может остановить советскую армию

2-го июня 1942-го года Гитлер в ярости метался в рейхсканцелярии. Ровно год назад он вернулся в Берлин из этой проклятой Москвы, чтоб ей провалится. Ровно год назад начался великий поход против красной чумы. А теперь? Русские уже неделю пьют свою водку на его загородной даче! Берлин вот-вот будет окружен!!!

С нетерпением ждал Бесноватый известий о судьбе контрнаступления на Эльбинг, последнего шанса окруженных в Польше немецких частей. Дивизии должны прорваться! Они прорвутся! Прорвутся и ударят этим зарвавшимся русским, оккупировавшим его дачу, прямо в тыл!!!

В дверях неловко мялся Шульц.

— Мой фюрер...

— А, Шульц, дружище! Ну что?

— Только что пришла радиодепеша из Варшавы. Наступление на Эльбинг провалилось. Русские контратакуют.

Гитлер замешкался лишь на мгновение.

— Пошлите новый приказ! Варшава должна стать городом-крепостью. На Одере будет создан неприступный защитный вал, который остановит продвижение красной орды. Но для этого нужно время, и оказавшиеся в окружении войска должны дать нам его. Нет места отчаянию! В это тяжелое время каждый немецкий солдат должен сражаться до конца! Варшава задержит врага на несколько месяцев и даст нам время, чтобы создать новую линию обороны и превратить берега Одера в огромное кладбище русских солдат...

— Мой фюрер, — перебил его Шульц, — русские уже форсировали Одер и наступают на Штральзунд...

В этот раз замешательство Гитлера продлилось чуть дольше.

— Они хотят окружить Берлин... Но как я тогда спасусь? Нужно перенести ставку — в Париж, в Лондон, если будет необходимо! Сейчас, как никогда, Европа должна тесно сплотиться перед лицом красной угрозы. О прошлых разногласиях необходимо забыть. Немец, француз и англичанин вместе, лицом к лицу спасут мир от красного зверя... Я уезжаю немедленно.

— Но мой фюрер, как же страна? Кто будет руководить рейхом во время переноса столицы?

— Я об этом не подумал...

— Позвольте мне остаться в Берлине, мой фюрер! Я неплохо научился пародировать ваш голос по телефону, и могу заменить вас, пока рейсхканцелярия не начнет свою работу в Париже...

Гитлер был глубоко тронут такой преданностью. Он подошел к Шульцу и обнял его за плечи.

— Спасибо, мой дорогой друг. В минуту высшей опасности ты думаешь не о себе, но о Рейхе. Не мне ты приносишь эту жертву, но своей стране.

Шульц ел своими собачьими глазами фюрера, а сам уже думал о первых указах, которые он издаст в качестве лидера ГДР, когда сюда придут русские.

В последний момент фюрера отговорили переезжать в Париж, наполненный инсургентами и коммунистами, только и ждущими прихода РККА, и новой столицей стал Эссен.

Берлин был окружен 7 июня. Через неделю город пал. Германия лежала перед советскими танкистами, как на блюдечке. Повсюду, насколько хватало глаз, не было ни одного немецкого солдата. Взревев моторами, красная армия неудержимой волной помчалась на запад... Немецкие солдаты все же изредка встречались — те, которые были пешими и не могли убежать от советских танков.

К 22-му июня передовые части РККА вышли на линию Вильгельмс-Хаффен — Франкфурт-на-Майне и были остановлены дивизиями вермахта, скопившимися в Голландии и западной Германии. Решено было дождаться пехоту, выровнять линию фронта и вообще — передохнуть после мощного рывка на запад. Несмотря на эту временную остановку, рейх переживал последние дни.

К июлю была освобождена Чехословакия. Началось наступление в Австрии. В Югославии итальянские войска могли организовать хоть какое-то подобие сопротивления только в горах, и то — только до подхода советских горнострелков. К 20-му числу РККА достигла линии Мажино и вторглась в северную Италию. Эссен, новая столица рейха, была окружена вместе с оборонявшими ее 16 дивизиями. Противник удерживал свои позиции только в Бенилюксе — благодаря обилию рек и болотистой местности.

В итоге Эссен был взят 6 августа. В этот же день был взят Париж. Немецкая столица переехала в Лондон, а Гитлер занял один из загородных дворцов Гиммлера. "Ни один советский солдат не должен пересечь Ла-Манш, — требовал бесноватый, — Кригсмарине должно позаботиться об этом! У нас есть два суперлинкора и два авианосца, а у советов всего три устаревших линкора, из которых один — на дне! Мы должны продержаться. Заграница нам поможет..."

Надежды Гитлера рухнули 10 августа, когда Маринеску одержал фантастическую победу над Кригсмарине, потеряв 7 подводных лодок и потопив авианосец ПетерШтрассе, суперлинкор Тирпиц, крейсер Дойчлянд, и еще 4 мелких корабля. Остатки великого флота рейха отступили во французский Брест, где и были уничтожены советской штурмовой авиацией. Морской штурм Туманного Альбиона частями красной армии стал вопросом времени.

Казалось, выхода у бесноватого нет. Пора стреляться.

Глава двадцать восьмая, в которой Гитлер заключает сделку с дьяволом, но даже это не спасает рейх

24 августа Гитлер пришел сдаваться. Предложение его казалось очень заманчивым. Полное разоружение немецкой армии (ее остатков), СССР передавались вся Германия и Франция, а в довесок к ним — Остров, Норвегия, Италия, которую еще надо было очистить от итальянских войск, а также обширные территории, которые продолжали удерживать немцы в Африке и Индии.

Но Сталин сомневался. А что скажет мировое сообщество? Как США отреагирует на это? Усовестился вождь народов на склоне лет... побоялся. Так много — и все сразу? "Чего задумался, пердун старый, — поторапливал его Молотов, — такой шанс бывает раз в жизни! Чего оглядываться на этих америкашек?"

Однако, наш герой не зря был вождем народов с многолетним стажем. Он чувствовал подвох. Гитлер даже не торговался...

— Вот здесь подпишите... — ткнул Риббентроп пальцем в документ и улыбнулся противной белозубой улыбкой.

Делать нечего... Успокаивая себя, что таким образом он прекращает ужасную войну и спасает жизни советских солдат, Сталин потянулся за ручкой.

— Нет-нет! — остановил его Гитлер. — Надо кровью!

— Кровью?! — переспросил удивленный Сталин.

— Традиция-с, — уточнил Риббентроп.

"Черт бы побрал этих нацистов. Все у них, не как у людей," — думал Сталин, снимая с пояса свой кинжал. От иголки, предложенной ему Гитлером, он отказался. А ну как отравленная? Бесноватый лишь пожал плечами, притворившись обиженным этим недоверием, и сам проткнул себе палец своей же иголкой.

Когда кровь Сталина и Гитлера соединились на документе, символизировавшим новый мировой порядок, массивный дубовый стол задрожал. Еще бы ему не задрожать, когда вся комната ходила ходуном. Сталин, Гитлер, их министры и адъютанты, репортеры и журналисты — все попадали на пол, аки кегли. Из окон повылетали стекла, и в комнату ворвался ледяной ветер.

— Бу-ха-ха-ха, — раздался под потолком чей-то смех, от которого кровь стыла в жилах. — Теперь я свободен! Склонитесь перед своим повелителем, ибо конец света близок...

И мир рухнул. Прямо в "винду".

Откат назад более чем на месяц. Еще не взяты Париж и Рим, а столица рейха до сих пор в окруженном Эссене, а не в Лондоне. Победа Маринеску над Кригсмарине тоже потеряна... Но самое страшное, событие о капитуляции Германии не удается обойти — игра вылетает. После анализа была выявлена причина, коей оказалась строчка command = { type = inherit which = GER } в событии для СССР. По крайней мере, если ее закомментировать, все работало...

Почему не получалось аннексировать Германию? Как я предположил, дело было в том, что немцы продолжали оккупировать обширные территории в Африке и Индии, а также до сих пор удерживали Великобританию. Ну что ж, дело за малым... вооружившись читом и WordPad'ом, я стал править сейв. Немецкие завоевания в Индии я отдал Японии вместе с тамошними дивизиями, коих, впрочем, было немного; довольно обширный африканский корпус (дивизий 25-30) достался макаронникам — в придачу с Эфиопией, Сомали и нижним Египтом, которые контролировались рейхом. В Британии, типа, случилось восстание, и немцы были изгнаны оттуда — я милостиво отдал англичанам их родину, а оккупационный корпус уничтожил.

Ну что ж, все довольны, всем досталось по кусочку...

Теперь рейх не оккупировал чужих территорий. Я снова запустил игру... и опять вылет. В отчаянии, я передал все оставшиеся немецкие провинции (Франция и Норвегия) Советскому Союзу и в первый же день попробовал аннексировать немцев без всяких событий, через дипломатию. Ага, разбежался. Снова вылет.

Я уже подумывал бросить эту партию, но решил попробовать еще раз. Закомментировал строчку ...inherit... и загрузил тот сейв, в котором территории рейха были переданы японцам, итальянцам и англичанам. Вылез ивент, я продолжил игру. Когда, наконец, 17 сентября была взята последняя звездная провинция немцев в Нарвике, я полез в окно дипломатии и, скрестив пальцы, нажал "Аннексировать". К моему удивлению, проклятые "форточки" так и не появились. Я быстренько записался.

P.S. Кончина рейха в ивентах была безальтернативной — как со стороны Германии, так и со стороны СССР. Выбор в событии для Советского Союза заключался в судьбе послевоенной Европы — восстановить прежние границы или сохранить свои завоевания. Я поначалу выбрал "Восстановить государства". Но когда за 10 новых стран мне щедро отсыпали 50% диссента, я призадумался... Советский народ негодовал. Горе ужасной войны затронуло каждую семью. И теперь вот, вместо того, чтобы наслаждаться победами, мы раздаем независимость налево и направо. За что, спрашивается, проливалась русская кровь?! Я перезагрузился. Шиш вам, а не независимость.

Глава двадцать девятая, последняя, и в ней автор извиняется

Итак, Германия была аннексирована 17 сентября 1942-го года. СССР теперь простирался от Камчатки до французского Бреста. Во всей Евразии только Япония с марионеточным Китаем могли оказать хоть какое-то подобие сопротивления. Но ничего, до них еще дойдет очередь...

18 сентября Берия сменил Урицкого на посту министра внутренних дел — в отместку за угнетателя Европы Гиммлера... Вот только отдуваться почему-то снова пришлось французам и полякам, так как немцы и итальянцы получили широкую автономию в составе Коминтерна. На месте бывшей Германии была образована ГДР, а итальянцы отныне стали жить в Социалистической Республике Италии (по понятным соображениям приводится полное наименование, а не аббревиатура).

При 11% недовольства, у СССР 539/445 ПП.

Шульц, как и было обещано, стал серым кардиналом в новой стране. Однако, "Мерседес" у него конфисковали... Сталин написал заявление в наркомат снабжения с просьбой предоставить ему эту автомашину в личное пользование в связи с бедственным материальным положением. Поездки на трамвае проели солидную брешь в бюджете нашего героя, а поскольку он продолжал работать, то о пенсионных льготах ему можно было только мечтать. Несмотря на это, наркомат отказал Сталину со следующей формулировкой: "Поскольку в последнее время советская промышленность сосредоточилась на производстве вооружения и оснащения для механизированных частей, ощущается острая нехватка запасных комплектов для мотопехотных дивизий. Автомашина "Мерседес" с таким-то госномером отправлена на оснащение такой-то мотопехотной дивизии".

От этого вежливого отказа у бедного вождя народов снова разыгралось воображение. Ему почему-то стало казаться, что СРИ, созданной на территории итальянского сапога, правит Муссолини — после падения Гитлера враг Коминтерна номер один. Своими подозрениями он поделился с домашними. Насилу его уговорили, что это галлюцинации. Не желая снова примерять смирительную рубашку, наш герой сделал вид, что все в порядке.

Зима 42-43 гг. выдалась довольно спокойно. Советское командование занималось в основном перестроением армии. Новой основой РККА стали бронетанковые армии, которые теперь, в отличие от июня 41-го имели полный или почти полный состав как по дивизиям, так и по бригадам. Старые пехотные армии были в большинстве своем преобразованы в мелкие пляжные и полицейские корпуса. Остались только две ударные артиллерийские армии и несколько инженерных.

А, чуть не забыл, в феврале СССР аннексировал Испанию.

Пехотные армии в своем первозданном виде сохранились на дальнем востоке. Причем не только сохранились, но и были усилены, постепенно доводя свою численность до положенной по штату. Благодаря этому удалось приструнить осмелевших японцев, которые, накопив за полтора года солидное преимущество, проводили в Монголии одно наступление за другим.

Также на дальний восток перебрасывались новые войска. К апрелю там были сосредоточены: 8 полных пехотных армий, из которых три защищали Монголию; 8 дивизий, прикрывавших Казахстан; 2 неполные пехотные армии общей численностью 17 дивизий, дожидавшиеся доукомплектования; 2 полные бронетанковые армии (6 танков + 6 мехов + бригады); одна неполная бронетанковая армия (трех танков не хватало); и одна ударная артиллерийская армия. С воздуха РККА поддерживали 12 авиадивизий штурмовиков.

Понятное дело, что у японцев не было и шанса.

Наступление было запланировано на май, когда с на Дальний Восток прямо с конвейеров должны были прийти новые танки для доукомплектации третьей бронетанковой армии, которая должна была участвовать в наступлении. Но 1 апреля адъютант Рокоссовского, осуществлявшего общее командование наступлением, разыграл своего командира фальшивым приказом из центра. "В связи с изменением международной обстановки... опасаемся американской высадки на юге Китая..." Когда обман раскрылся, Рокоссовский стал апрельским дураком, адъютант получил два наряда вне очереди. Но японцам от этого было не легче.

9 апреля был окружен Пекин. Танковые армии рвались дальше, оставив зачистку города пехоте, которая и уничтожила через два дня 27 дивизий противника. Фронт был прорван, и под несмолкаемый гул советских штурмовиков, танки рвались на юг...

Никто не пытался остановить разошедшихся советских танкистов — ни генштаб СССР, ни китайцы. Используя громадное преимущество в скорости, армии рвались на юг, к морю. Изредка одинокие китайские дивизии осмеливались перекрыть снабжение советским танкам. Но даже лишившись боеприпасов, красные бронеармады одним своим видом разгоняли противника, выбираясь из окружения.

14 июля 11-я Ударная Бронетанковая Армия Рокоссовского взяла Цинчжоу {самая западная китайская приморская провинция}, разделив Китай на две половины и отрезав западную его часть от моря, а значит и от японской помощи. А в одиночку слабая китайская промышленность конечно же не могла обеспечить всем необходимым японские дивизии, оказавшиеся в огромном котле. Дни Квантунской армии были сочтены...

* * *

А впереди было еще столько интересного! Разгром Китая, выделение КНР, высадка в Японии. Строительство ПЛ и морбомберов, подготовка к противостоянию с США... Но за три дня до госэкзамена я решил сосредоточиться на учебе. Потом это событие надо было отметить с друзьями... А потом начались военные сборы, растянувшиеся на целый месяц. После сборов — Might&Magic VII и Jagged Alliance 2, в результате чего мечты о высадке на американском побережье в очередной раз остались мечтами.

Наполовину дописанный AAR пылился на винте, дожидаясь своего часа. И дождался! — вернувшись из Арулько на ставший для меня родным форум, я снова погрузился в мир любимой игры. Ту партию я уже не доиграю (хотя сейв остался), но AAR таки добил. Прошу прощения у всех, кто верил в меня и надеялся на красный флаг над Нью-Йорком.

Надеюсь, вам понравилось.

И еще раз спасибо, что прочитали все это.