Попутчица - Закончен!

— Да, Кариш, уже вернулась, точнее на пути к дому. Тачку в смысле ловлю. Папу? Да пока дождёшься, когда он все свои переговоры закончит, не заметишь, как всё лето в саду провела. Слушай, давай созвонимся через часика два? Как-то неудобно с четырьмя тяжеленными сумками на обочине стоять и при этом ещё по телефону разговаривать. Ага, хорошо, я сама тебе наберу, когда приеду.

Засунув мобильный обратно в карман куртки, я ближе подошла к проезжей части и характерно вытянула руку. На горизонте машин не маячило, а тучи на небе уже сгущались. Чёрт, может, и вправду было лучше папу дождаться? Но он со своими вечными совещаниями смог бы приехать не раньше четверга, а сидеть ещё два дня в полной темноте, учитывая, что я с самого детства привыкла спать со светом, ну или хотя бы с ночником....Вот не везёт, так не везёт. В кое-то веки выбралась из города, и на тебе, какие-то неполадки с проводкой. Тимур ещё скотина трубку вечно не берёт. Уже часов пять пытаюсь ему дозвониться, и всё занято. После этого ещё говорят, что женщины болтуньи.

Поёжившись, я ещё раз подняла взгляд на небо, и чуть было не чертыхнулась. Вот ещё полчасика здесь постою и такой дождь ливанёт, что я потом назад до дачи добраться не смогу. Куда все запропастились? По этой дороге, что вообще никто не ездит? Блин, ну вот почему папа машину взять не разрешил? Потом сам ругать будет, за то, что автостопом добиралась. А как по-другому, когда непредвиденно во всём доме свет вырубило, отец ещё два дня приехать не сможет, брат трубку не берёт, а денег на такси нет? Точнее, я, конечно, не с пустым кошельком приехала, но чтобы до города добраться мне явно не хватит.

Когда помаленьку стали покрапывать капельки дождя, я решила больше не ждать у моря погоды. Ничего первую ночь с фонариком телефона посплю, зарядки всё равно ещё на пару часиков хватит, уснуть успею. А вот завтра уже надо будет думать.

Только я подхватила сумки, как на горизонте замаячила машина. Приглядевшись, я поняла, что мимо меня сейчас пронесётся чёрная тойота, которая явно превышала допустимую даже за городом скорость. Вновь поставив на землю пакеты, я начала махать руками, с бешено колотящимся сердцем надеясь, что водитель сжалится, но машина вихрем промчалась мимо меня, даже не снизив скорость.

— Скотина! — в сердцах бросила я, вслед умчавшегося автомобиля.

Вернувшись обратно к груде своих сумок и пакетов, доверху забитых ягодами и овощами, я стала пытаться снова утащить на себе всё это хозяйство. Только долго копошиться не пришлось. Услышав позади себя ужасный скрежет затормозивших колёс, я моментально обернулась, и чуть было рот от удивления не открыла, когда увидела перед собой ту самую тойоту. А уже через пару секунд из неё вышел мужчина. И не просто мужчина, а какой-то амбал, на две головы выше меня, явно перенагружающий себя в спортзале, в одних рваных потертых джинсах и майке, хотя ветер леденящий, все руки покрыты татуировками, а в зубах сигарета.

— Ты кого это девочка, тут скотиной назвала?

От такого басистого голоса, тяжёлого взгляда, каким эта двухметровая скала прошлась по мне от самых пят и до макушки, я нервно вздрогнула. А когда мужчина выплюнул сигарету и притоптал её ботинком, после чего снова приковал ко мне свой взгляд, да ещё и скрестил руки на груди, я вообще чуть в штаны от страха не наделала.

— Я это...я не вам...

— Не мне? — он усмехнулся, взглянув на меня с каким-то интересом, что ещё больше подогрело во мне чувство страха. — Что-то я не вижу здесь никого другого.

— Я...я это, я...

Мужчина продолжал на меня всё также пристально смотреть, а меня уже нервная дрожь пробрала до самых костей. Ещё секунда и я бы драпанула со страха, куда глаза глядят, позабыв обо всём на свете.

— Торгуешь что ли? — неожиданно спросил он, кивнув на сумки позади меня. — Так погодка явно неподходящая. Сейчас ливень хлынет.

— Я знаю, — с трудом, но мне всё-таки удалось побороть дрожь в голосе, хотя я по-прежнему была готова ломануться от этого громилы в любую секунду. — Я просто...я с дачи возвращаюсь, вот машину ловлю...

— Да, это я уже понял, только тачку в другом месте ловить надо было. Здесь мало кто ездит, а вот за посёлком другая дорога есть, там обычно и автостопят.

— Ага,...понятно, спасибо...я туда тогда пойду.

— Куда "туда"? — мужчина опять усмехнулся, глянув на меня уже с нескрываемым интересом. — До посёлка хочешь топать? Через лес, в полном одиночестве? Отчаянные девушки пошли.

Я спрятала за спиной руки, чтобы он не увидел, как они трясутся. Чёрт, конечно, этот громила прав, надо было с самого утра идти ловить машину, а сейчас уже даже на дачу возвращаться небезопасно. Но и стоять тут с этим...

— Ладно, — внезапно мужчина широко улыбнулся, его строгий пристальный взгляд вдруг заиграл какой-то непонятной мне усмешкой. — Так и быть я сегодня добрый, садись, подвезу. И впредь не груби взрослым, так и по попке можно схлопотать.

Поначалу мои щёки вспыхнули, особенно после того как мужчина вновь прошёлся по мне взглядом, на этот раз наглым совершенно до безобразия, но когда я поняла, что сейчас произошло, мне с одной стороны стало намного легче — весь страх как рукой сняло, но вот с другой, меня охватила ужасная ярость. Это получается, что сейчас спектакль был? Этот мужик специально на меня страху нагнал?

— Не такой уж вы и взрослый, и я давно уже не маленькая.

Он в который раз усмехнулся, распахнув дверцу машины.

— Ух, ты, голос прорезался. А-то всё какие-то смятые реплики. "Я...я это...я не виновата...Дяденька отпустите меня, пожалуйста, я больше не буду".

Вот теперь у меня не только щёки покраснели, кажется, всё лицо пунцовым стало. Да как он....Как он вообще смеет?

— Ну и долго ты так стоять будешь? Я вообще-то тороплюсь.

— Так езжайте, я вас не задерживаю!

— Гордая значит, — опять растянув губы в прескверной улыбке, мужчина пожал плечами, развернулся и залез обратно в машину. — Как знаешь, я два раза предлагать не буду. Хочешь рисковать своей шкуркой, что же, твоё право.

— И откуда же мне знать, что с вами я своей шкуркой рисковать не буду? Какие гарантии? Может вы маньяк, насильник, убийца?

— Ну, без товарного чека я никаких гарантий не выдаю. Но даже, если предположить, что я действительно маньяк, убийца, насильник, кстати, насчёт последнего можешь даже не мечтать, ты не в моём вкусе, и всё-таки, если предположить, что я такой мерзавец, согласись, лучше помирать в чистом комфортном салоне машины, чем на сырой грязной земле в мрачном лесу.

Мне как-то даже самой стало смешно после этих слов. Да, он, несомненно, прав, с моим-то везением, я точно на кого-нибудь нарвусь. Но садиться в машину к этому...

— Ну, так что ты решила? Время-то тикает.

Я перевела взгляд с мужчины на целую кипу своих пакетов, потом снова на мужчину, потом снова на пакеты и, закусив нижнюю губу, всё-таки решилась на отчаянный шаг.

— Только у меня тут сумок много...Их можно в багажник?

Усмехнувшись, незнакомец вылез из машины.

— Даже нужно. Заползай внутрь, пока я с твоим багажом разбираться буду. Не боись, ничего не сопру.

Неуверенно открыв дверцу, я с бешено колотящимся сердцем забралась на переднее пассажирское место. Пока мужчина возился с моей поклажей, я лихорадочно начала копошиться в своей сумочке и только, когда нащупала лак для волос, облегчённо вздохнула. Он сильной фиксации, глаза, наверное, хорошо продерёт. В случае чего хоть какая-то защита.

Разобравшись с багажом, громила залез в автомобиль, завёл мотор и обернулся ко мне.

— Ну что, куда едем?

— В город.

Присвистнув, он сцепил пальцы на руле, дал по газам и через несколько секунд мы тронулись с места.

— Ни черта себе. Это же нам часа два пилить, не меньше.

— Я заплачу, — неловко поёжившись, я попыталась вспомнить, сколько именно денег у меня сейчас есть в кошельке. — Нет, правда, заплачу. У меня есть деньги. Немного, но есть.

Мужчина усмехнулся, слава богу, продолжая упорно смотреть на дорогу.

— Естественно заплатишь, это даже без разговоров. Интересно только о какой сумме идёт речь?

— Нуу, а сколько вам нужно?

— Мне девочка много нужно, я может, на грани выживания нахожусь. Но с тебя, по-братски, пятачок возьму.

У меня, наверное, даже глаза на лоб полезли.

— И это "по-братски"? Да на такси было бы дешевле!

— Ну, что поделать, жизнь нынче дорогая, а я жадный.

Покопавшись в голове, пытаясь вспомнить, сколько у меня с собой есть денег, я пришла к однозначному выводу, что мне явно не хватит, чтобы заплатить этому мужику.

— Тогда остановите, пожалуйста. У меня нет столько денег.

Мужчина расхохотался, бросив на меня какой-то усмешливый и даже чуточку поражённый взгляд.

— Ты шуток, что ли совсем не понимаешь или на память жалуешься? Я ведь говорил, я сегодня добрый. Так и быть довезу тебя до твоего города, хотя мне совсем в другую сторону. Кстати, может, хоть познакомимся, путь-то не близкий. Меня Тимуром зовут.

— Тимуром? — удивлённо вскрикнула я, но уже через пару секунд вновь попыталась натянуть на себя маску полного спокойствия и безразличия. — У меня брата так зовут.

— А как зовут сестру твоего брата?

— Чего?

Тимур усмехнулся, чуть прибавив скорость.

— Как твоё имя, спрашиваю?

— Рита.

— Рита? — мужчина вновь усмехнулся, стрельнув в меня загадочный взгляд. — Помню, была как-то у меня одна Рита, такая девка заводная....Но ты ещё маленькая для таких разговоров.

Фыркнув, я отвернулась к окну, на всякий случай сильнее сжав пальцы на флакончике с лаком.

— Ничего я не маленькая. Мне уже восемнадцать исполнилось.

— Это чего, уже, не статья что ли?

Присвистнув, он бросил откровенно похабный взгляд на мои ноги, и я попыталась натянуть юбку пониже, хотя у меня это плохо получилось.

— Очень смешно. Помнится, кто-то говорил, что я не в его вкусе?

— Так и есть. Меня не очень-то привлекают щупленькие девчонки, которым на вид не дашь больше шестнадцати лет. Но ножки ты всё равно прикрой.

Положив сумку на колени, я попыталась сделать вид, что меня вовсе не оскорбили его слова. Щупленькая...ну да, особыми формами не выделяюсь и чего теперь? Вот он, например, громила с обезьянкой рожей, но я же не дразнюсь. Ага, не дразнюсь. Потому что готова в штаны навалить всякий раз, когда он на меня смотрит.

— Зачем это, раз вас такие щупленькие не привлекают?

— А тут уж дело не в том привлекают или нет. Я два месяца на учениях был, за это время ни одной девчонки не видел. Так что теперь как говорится, любая корова аппетитна.

Вот тут мне уже пришлось приложить все свои усилия, чтобы хотя бы внешне оставаться спокойной. Я толком даже не могла понять, какие чувства играют во мне сильнее? Обида, за такие слова, ведь раньше со мной так никто и никогда не разговаривал или всё же страх? А вдруг, правда с голодухи набросится?

— Слушай, может, я лучше тогда выйду от греха подальше?

Тимур улыбнулся, бросив на меня насмешливый взгляд.

— Боишься?

— Ничего я не боюсь!

— Ага, как же. У самой даже зуб на зуб не попадает от переизбытка смелости.

Я покраснела, понимая, что в его глазах, наверное, выгляжу как какая-то наивная идиотка.

— Вовсе нет, просто тут холодно.

— Холодно? — недоверчиво переспросил мужчина, потянулся на заднее сиденье, достал оттуда чёрный пиджак и накинул его мне на плечи поверх куртки.

— Ну, прямо джентльмен.

— И не только. Я ко всему прочему ещё очень красив, обаятелен и привлекателен.

— И скромностью, по-моему, совсем не страдаешь.

— Да одним словом, мужчина нарасхват.

— Потрясающее самомнение.

Я отвернулась к окну, попытавшись скрыть выползшую улыбку. Вот ведь балабол, а с виду такой грозный. Прям страх один.

— Главное, что объективное.

Приблизительно следующие минут десять мы ехали молча. Тимур внимательно следил за дорогой, а я исподтишка разглядывала его вместе с машиной, в которой ехала. Ну что сказать, салон автомобиля мне понравился куда больше чем его владелец. Хоть сразу видно, что машина старенькая, зато всё чистенько, пахнет приятно, видно, что за автомобилем ухаживают. А вот Тимур...нет, он, конечно, не выглядел как бомж, но сразу чувствуется отсутствие девушки. Или она у него совсем не заботливая. Джинсы все потёртые, местами рваные, майка в пятнах, наверняка жрёт в ней постоянно. Только ботинки приличные. Видно, что уже старенькие, зато вычищены чуть ли не до блеска. А вот сам Тимур...внешность у него своеобразная. С одной стороны сразу отталкивающая. Рост слишком высокий, у него голова чуть ли не в потолок автомобиля упирается, телосложение очень мощное, он видно либо из спортзала не вылазит, либо может в секцию, какую ходит, ну и татуировки. Хотя я насчитала только две наколки, но зато большие, одна аж на половину руки. Но с другой стороны он красивый. Можно сказать, что даже очень красивый. Тёмные волосы, почему-то мне кажется, что на ощупь очень шелковистые, глаза голубые, обрамлённые длинными ресницами. И взгляд, вот когда он не пугает, а просто смотрит на дорогу, думая о чём-то своём, взгляд у него просто завораживающий. Какой-то таинственный загадочный и вместе с тем пробирающий до костей.

— Слушай, а может мне и правда тебя высадить от греха подальше? — внезапно он резко обернулся в мою сторону, я даже глаза опустить не успела. Была поймана, что называется с поличным. — Уже минут десять от меня взгляд оторвать не можешь. Слушай, а ты не маньяка часом? Вдруг специально мне на дороге попалась, а этот образ безобидной овечки, только для того, чтобы в машину пробраться?

— Ага, именно так. У тебя самооценка зашкаливает. Я вообще-то не тебя, а машину разглядывала. Кстати, не боишься, что я тебе салон испачкаю?

— Я боюсь? — он усмехнулся, глянув на меня как на сумасшедшую. — Это тебе надо трястись, что ты хоть пятнышко после себя оставишь.

— Не волнуйся, если надо оплачу, чтобы тебе тут всё после меня продезинфицировали.

— О, это, кстати, совсем не плохая идея. А-то видон у тебя...прямо скажем, не очень.

— Чего? — я еле сдержалась, чтобы не нахамить. Это у меня видон не очень? Да у меня вся одежда фирменная, в отличие от некоторых. — На себя бы посмотрел.

— А что я? Я как с обложки журнала.

— Ну, если он рекламирует Секонд Хенд, то да.

— Слушай, я ведь тебя и вправду могу вышвырнуть. Нужна ты мне как корове пятая нога.

По его взгляду я поняла, что он действительно может это сделать. Да хоть прямо сейчас остановит машину и пинком меня погонит. Вот тут мне, в самом деле, стало страшно. Уже стемнело, а по обе стороны дороги — лес.

— Ну ладно, я молчу.

Тимур довольно усмехнулся, вновь прибавив скорость.

— Вот так-то лучше. Знай своё место, Риточка.

Наверное, я была даже рада, что Тимур так гнал машину. Во всяком случае, в город мы успели въехать до того, как наступила кромешная темень. Правда адрес я ему свой называть не стала. Не хватало ещё, чтобы этот ненормальный знал, где я живу. Он остановился на площади и только тогда я, наконец, оставила в покое этот несчастный флакончик с лаком для волос.

— Ну ладно, спасибо, что подвёз...я, пойду тогда.

— И всё? "Спасибо" мало будет.

Мужчина перевёл взгляд на мои коленки и так многозначительно усмехнулся, что у меня по всему телу дрожь прошла. Панический страх снова липкими когтями сковал всё моё существо. Достав из сумочки флакончик с лаком, я поставила его перед собой, в любую секунду готова брызнуть Тимуру в глаза. Только, когда мужчина это всё увидел, он почему-то зашёлся в диком смехе, даже лицо руками закрыл, а потом ещё несколько минут пытался отдышаться.

— У тебя я смотрю, даже оружие имеется. Ритуль, ну вот что ты за девушка? Чуть что, сразу о непристойностях думаешь. Я, конечно, понимаю, что, наверное, очаровал тебя, но это же не повод сразу всё к постели сводить. Я так не могу, мои принципы мне этого не позволяют, надо ведь хотя бы узнать друг друга получше. Может, дашь мне телефончик?

Я спрятала флакончик обратно в сумку, готовая в любую секунду вместо телефончика, дать ему в рожу.

— Да пошёл ты.

Я потянулась к ручке дверцы, в то время как Тимур перехватил меня за ладонь. Всего одно прикосновение, а по моему телу прошёл целый ураган дрожи. Проняло до самых костей, с моих губ даже сорвался прерывистый вздох. Такой реакции я от себя явно никак не ожидала и Тимур, похоже, тоже. Он отнял руку и улыбнулся.

— Ну, я серьёзно. А вдруг, я начну с ума сходить от желания тебя увидеть? Вдруг ты во снах ко мне будешь приходить?

— Вот во сне я тебе свой номер телефона и скажу.

— Рит, ну всего каких-то одиннадцать цифр.

Я поколебалась несколько секунд, а потом решила всё-таки поступить разумно.

— Нет, я незнакомым не даю.

— Ну, так и не надо. Я же говорю, с "этим" пока можно и повременить. Ты мне номер только черкни и всё.

У меня даже руки от злости задрожали. Ума не приложу, как у меня хватило сил не стереть с его лица эту поганую ухмылочку.

— Хам.

Я выскочила из машины, от обиды сильно хлопнув дверцей. Вот ведь....Да как он смеет так со мной разговаривать?

— Рит, — мужчина тоже вышел из машины, посмотрев на меня прямо таки щенячьими глазами. — Ну ладно, извини. Я ведь серьёзно, а вдруг я в тебя влюбился. Вот так вот, с первого взгляда, только сам этого ещё не понял. Вдруг это судьба?

— Ну, если судьба, то мы с тобой обязательно ещё встретимся.

Я развернулась, быстрым шагом двинулась подальше от этой чёртовой машины, про себя добавив: "боже упаси, ещё раз с тобой столкнуться".

Подбегая к дому, я с облегчением заметила, что свет на кухне ещё горит, а значит, родители пока не легли спать. Поднявшись на девятый этаж, я несколько раз нажала на звонок и только в тот самый момент, когда мама открыла дверь, и я зашла в квартиру, меня как обухом по голове стукнуло. Пакеты...все сумки с дачными гостинцами остались в багажнике машины этого Тимура. Он уехал со всем нашим урожаем.

— Ритуль, ты чего уже с дачи, что ли вернулась? Так ведь тебя папа только в четверг должен был забрать, ты почему его не дождалась? И как ты добиралась?

— Я... — с трудом, но мне всё-таки удалось подавить дрожь в голосе. Вот же блин...мы столько на этом огороде пахали и ради чего? Теперь этот увалень будет нажираться нашими продуктами. — Я на такси доехала. Мама тут такое дело...

— Что случилось? — мама с волнение заглянула мне в глаза, помогла мне снять куртку и усадила на пуфик. — Ритуль, в чём дело? Что-то случилось?

— Мама я это...я все сумки с ягодами, овощами, вареньем....В общем, я забыла все гостинцы, которые везла вам.

— Как забыла? На дачи что ли?

Я отрицательно помотала головой, думая, что ответить. Нельзя говорить, что я добиралась автостопом. Папа всегда запрещал мне ездить в машине с незнакомыми, тем более с мужчинами.

— Нет, не на дачи. В такси.

— Да, Господи, а ты меня уже напугала. Ну, позвони в ту контору, обрисуй ситуацию. Вернут нам наши гостинцы.

— Нет, мама, — я лихорадочно соображала, как бы отмазаться. Чёрт, больше всего ненавижу врать родителям. — Я не запомнила, что это была за фирма...

— Ну, у тебя же в телефоне номер сохранился. Перезвони.

— А я не со своего звонила, — больше всего я сейчас боялась, что у меня щёки покраснеют. Тогда точно всё пропало. — У меня денег на телефоне нет, я у какого-то прохожего мобильный попросила.

— Рита, — мама устало вздохнула, присев рядом со мной. — Ну, вот вечно у нас что-нибудь да не, слава богу. Ладно, хоть папы дома нет. Он бы рассердился, если бы узнал, что ты так поздно вернулась, да ещё и все сумки прошляпила.

— Как нет? А где он так поздно?

Мама поднялась на ноги, прошла в кухню и уже оттуда ответила.

— Ну, ты что своего отца не знаешь? Опять на какой-то деловой встрече, обещал скоро вернуться. Ты давай, иди, спать ложись. Отец всё равно рано утром уйдёт, может и не заметит, что ты так поздно вернулась.

Разувшись, я прошла в свою комнату, плюхнулась на кровать, презрительно усмехнувшись. Деловая встреча...интересно мама, правда, в это верит или так, просто поддерживает видимость идеальной семьи? Все переговоры, совещания и деловые встречи проходят днём, в рабочее время. И мама это прекрасно понимает, но молчит, терпит. Ни разу не слышала, чтобы она устроила скандал. Наверное, боится нас травмировать. Думает, мы ничего не понимает. А мы давно уже выросли. И я, и старшие братья прекрасно знаем, что у папы за "деловые встречи" в такое время, разве что только мелкий пока ничем таким не заморачивается. Но это всего лишь вопрос времени. Вырастит и тоже всё поймёт.

Тихонько постучавшись, мама вошла в комнату.

— Рит, ты может, поужинаешь? Голодная, наверное, с дороги.

— Да нет, чего-то не хочется. Я, наверное, уже спать лягу.

Поднявшись с кровати, я стянула через голову кофту, сбросила юбку, убрав все вещи в шкаф.

— Что даже в душ не пойдёшь?

— Завтра, всё завтра, — достав с верхней полки рубашку, я так и замерла с ней перед зеркалом, примостившись взглядом к своему отражению. На меня смотрела худощавая девушка, не очень высокого роста, с длинными каштановыми волосами, ярко-зелёными глазами, довольно симпатичной внешности. Мама, папа, братья, да и вся моя многочисленная родня всегда называли меня красавицей. Я же себя хоть таковой никогда и не считала, но и каких-то комплексов по поводу внешности у меня не было. А вот сейчас, глядя на своё отражение в зеркале, я почему-то нашла массу изъянов. Волосы хоть и длинные, но жидкие, губы тонкие, рост, как по мне, так слишком маленький и фигура...в простонародье это, кажется, называется "доска". Если хоть какие-то очертания попы проглядывают, то грудь — "воробушек два раза клюнул". — Мам, скажи, на сколько лет я выгляжу?

— Ты? — мамины брови удивлённо поползли кверху. — На свои восемнадцать и выглядишь. Ну, может чуточку помоложе.

— Чуточку помоложе, — я усмехнулась, натянула через голову рубашку и юркнула под одеяло. — Мне никто никогда больше шестнадцати не даёт.

Присев на краешек кровати, мама приобняла меня за плечи, поцеловав в лоб.

— Девочка моя, ну а что в этом плохого? Представляешь лет в сорок будешь выглядеть на тридцать. Это же здорово.

— Ага, вот лет в сорок я кого-нибудь и встречу.

— Ты с Алексом, что ли поссорилась?

— Да нет, у нас с ним всё хорошо. Просто надоело выглядеть как десятиклассница.

— Ну, во-первых, ты не так уж и давно была в десятом классе, так что ничего страшного в этом нет. И к тому же, по-твоему, лучше, когда пятнадцатилетние девчонки выглядят на все тридцать? Дочка, не торопись взрослеть. Поверь, всему своё время.

Я улыбнулась, уткнувшись носом в мамино плечо.

— Да, ты, наверное, права. Не буду больше расстраиваться по-пустякам.

— Вот это правильно. Не гонись за возрастом, а то потом придётся от него убегать. Ладно, золотце, спи.

Мама поцеловала меня в щёку, потеплее закутала в одеяло и вышла из комнаты. Сегодня на удивление я заснула практически сразу, как только моя голова коснулась подушки. Хотя обычно я ещё где-то полчасика о чём-нибудь мечтаю, уткнувшись взглядом в потолок. Правда, перед тем как я провалилась в глубокий сон, у меня в голове почему-то всплыла какая-то совершенно безумная мысль: а вдруг встреча с этим Тимуром правда судьба? Ведь, если подумать, я не собиралась уезжать с дачи. Свет вырубило только сегодня утром и именно поэтому мне в такой спешке пришлось сматывать. Может действительно нас кто-то сверху свёл? Ага, свёл и развёл. К счастью, мы с ним больше никогда не увидимся. Правда нет, ещё один раз я его всё же встретила. В своём сне. Да, мне снился очень красочный сон, в котором этот Тимур поедал моё вишнёвое варенье и со злорадной ухмылочкой поглядывал на меня.

Утром, когда я проснулась от трезвона будильника, я подумала, что, наверное, уже совсем сошла с ума от жадности. Ну, чёрт с этими сумками. Папа всё равно ничего не заметит, а мама у меня добрая. Пусть лопает наши продукты, сколько душе влезет, слава богу, мы не бедствуем.

Умывшись, и приняв душ, я сразу решила позвонить Алексу, но в который раз сработал автоответчик. Это меня насторожило. Мы не разговаривали с ним уже больше двух дней, хотя вроде и не ссорились. С другой стороны в этом весь Алекс. Он всегда загружен до головы, ни одной свободной минутки. Мне приходится подстраивать под него своё время, по-другому просто не получается. Мы тогда вообще видеться перестанем. Алекс одержим стремлением как можно скорее "встать на ноги". У него просто какой-то бзиг по этому поводу. Он всегда и во всём старается быть лучшим. Окончил школу с золотой медалью, теперь лучший студент своего курса, побеждает практически на всех олимпиадах. Конечно, это хорошо и я горжусь им, но иногда мне так не хватает банального внимания. В восемнадцать лет хочется гулять, веселиться, жить одним днём. И порой становится просто обидно, когда в очередной раз слышишь: "мне некогда, давай встретимся позже".

Но к счастью, я довольно быстро к такому привыкла. Алекс хороший парень, я его люблю, да мои родители от него просто без ума. Папа так вообще решил, что я обязательно должна выйти за него замуж. Правда, его доводы относительно того, что Алекс для меня идеальная партия, мне не особо нравится. Смущает слово "партия". Как по мне "пара" подошло бы куда больше. Но с отцом лучше не спорить, всё равно он останется при своём мнении.

Я решила зайти в интернет, попереписываться с Кариной, может, погулять вместе сходим, до Алекса мне явно не дозвониться. Правда, когда я не обнаружила ноутбука среди своих вещей, мне прямо так и захотелось себе хороший подзатыльник дать. Забыла. Я оставила ноутбук на даче, вот же....А там ведь работы, которые я должна сдать информатичке к концу недели.

— Мам, — выбежав на кухню, я резко остановилась в самых дверях. Мама сидела за кухонным столом, закрыв лицо руками, а её плечи нервно вздрагивали. Только, когда я нарушила её уединение, она тут же встала из-за стола, отвернувшись к окну, видимо, пытаясь успокоиться. — Мам, что-то случилось? Ты чем-то расстроена?

— Нет, всё в порядке. Просто не выспалась, в комнате как-то душно было. Уже и окна открыла, а всё равно...

Она не оборачивалась, стояла ко мне спиной, тайком утирая ладонями слёзы. Мне вдруг так жалко её стало. Захотелось подойти и обнять, а я даже шага сделать не смогла. Ноги как будто перестали мне подчиняться.

— Мам, а папа дома?

— Нет, он уже ушёл. У него сегодня совещание важное, надо было прийти чуть пораньше.

Да, пораньше. Он просто не ночевал дома, а мама не хотела говорить. Иногда мне кажется, что наша семья потихоньку начинает распадаться. Если так и дальше пойдёт я, наверное, вообще своего отца видеть перестану.

— Мамуль, представляешь, я ноутбук на даче забыла, а там все работы по информатике. Если не сдам их до конца недели, мне такой разнос в институте устроят. Придётся, ещё раз съездить на дачу.

— Ритуль, — мама, наконец, обернулась ко мне, правда красные опухшие глаза, сразу попыталась спрятать. — Ну почему ты у меня такая растяпа? То сумки потеряешь, то ноутбук забудешь. Ладно, дождись отца, пусть он тебя отвезёт.

— Да не надо, я лучше сама. Смотаюсь быстренько туда и обратно, к обеду уже, наверное, успею. Только можно я машину возьму?

— Рит, ну папа же запретил тебе её брать. Ты в прошлый раз так покаталась, что её потом по кусочкам собирали. Давай лучше не будем рисковать. Вот, когда отец разрешит...

— Мам, ну я быстренько. Он ничего не узнает. Я ведь без ноутбука как без рук.

Мама ещё поколебалась несколько секунд, а потом всё-таки сдалась. Порылась в какой-то вазочке и протянула мне ключи.

— Только Рита, к обеду ты уже должна вернуться. Не подведи меня, пожалуйста.

— Не волнуйся, мамуль, не подведу.

Я ведь даже чуть слезу от умиления не пустила, когда снова залезла в свою любимую белоснежную Ауди. Соскучилась по мне моя роднулька. И я без неё уже вся истосковалась. Хорошо, что ещё хоть ремонт был добросовестным. Ни одной царапинки, по крайне мере я не заметила никаких следов аварии. А самое обидное, пожалуй, в том, что я вообще по-сути не виновата в этом ДТП. Я всегда езжу медленно, соблюдая все правила дорожного движения. И конце концов, это не я, а в меня врезлись. Да так врезались, что у папы чуть инфарк не случился, когда он увидел мою машину. Теперь вот неизвестно, сколько времени ещё должно пройти, чтобы он, наконец, разрешил мне на ней ездить. Думаю месяца два пока предётся вот так вот, втихаря кататься.

Я немного расслабилась, когда выехала за город. Приоткрыла окошки, начала напевать себе под нос любимую песенку, хотела даже немного скорость прибавить, но когда вдалеке увидела знакомую мужскую фигуру, сначала даже не поверила своим глазам. Чуть сбавила скорость, присмотрелась повнимательней и умехнулась, когда поняла, что не ошиблась.

Притормозив, я едва было, не рассмеялась, когда ко мне в окошко залезла громадная такая башка и уже через пару секунд, увидев кто водитель, глаза Тимура едва на лоб не полезли. Правда, он быстро взял себя в руки. Растянул губы в широкой улыбке, подмигнув мне.

— Мадам, не подвезёте до дачников?

— Ну не мадам, пока что только мадмуазэль. А так ладно, падайте, я сегодня добрая.

— А не боитесь, что я вам салон испачкаю?

Закусив нижнюю губу, я уже из последних сил пыталась сдержать улыбку.

— Мне-то чего бояться? Это вам надо трястись, что вы хоть пятнышко оставите. И вообще, забрасывай, давай быстрее свои кости, пока я не передумала.

Открыв дверцу, он уже через секунду очутился у меня в машине.

— Куда это с утра пораньше путь держим?

— Могу задать тебе тот же вопрос. Ты, что вообще здесь делаешь?

— Машину ловлю.

Тимур довольно улыбнулся, развалившись в кресле.

— А твоя куда подевалась?

— Да с движком нелады. Вот как тебя в тачку посадил, так она сразу ехать отказалась. Хотя раньше никаких проблем.

— Очень смешно, — я скривилась, стараясь не обращать внимания на противную ухмылку мужчины. Удивительно, но этот Тимур и бесил меня до ужаса, и одновременно поднимал настроение. — А что ты вообще здесь делаешь?

— В каком смысле?

— Ну, что ты в городе делаешь?

— Живу, — хмыкнул Тимур, поёжившись на кресле. — Слушай, как-то неудобно у тебя, тесно. Такое ощущение, что машина для лилипута.

— Тебе просторно только бы в КамАЗе было, — усмехнувшись, я резко повернула голову к мужчине. — Погоди, как живёшь?

— Так же как и ты, а что тебя смущает?

— Да, но вчера, когда ты подвозил меня, ты сказал, что нам совсем не по пути.

— Правда? Я так сказал? Извиняюсь, ошибочка вышла.

Не знаю, как я сдержалась, чтобы резко не остановить машину и не вышвырнуть эту громилу обратно на дорогу. Вот ведь гад.

— Кстати, спасибо за гостинцы. Давно я себя так не баловал. А смородинное варенье...ммм, это что-то. У меня только один вопрос, вишнёвое ведь ты варила? Могу поспорить, что ты. Ничего более отвратительного в жизни не пробовал. Я бы на твоём месте на какие-нибудь кулинарные курсы записался.

Наверное, я уже вся с ног до головы залилась краской дикой ярости. Нет, он, что чемпион мира по наглости?

— Иди к чёрту. Кстати, всё, что ты вчера в своём багажнике утащил, вернёшь обратно. Если ещё, конечно, что-нибудь осталось.

— Да не вопрос, в любое время можешь зайти за своими сумками. Кстати, в этот раз их будет тащить намного легче, — растянув губы в широченной улыбке, Тимур, словно даже не заметил, с какой силой я вцепилась пальцами в руль. А так хотелось проехаться кулаком по его наглой морде. — И не стоит благодарить. Я ведь сразу подумал, что тебе будет тяжело такую поклажу тащить, решил, так сказать помочь.

— Вот спасибо, даже не знаю, чтобы я без тебя делала, — тайком бросив взгляд на Тимура, я подметила, что сегодня он выглядит несколько иначе. Помимо того, что на этот раз он был в чистой футболке и стиранных не порванных джинсах, он ещё выглядел каким-то очень бодрым, не говорю уже об настроение, которое у него похоже всегда на высоте. — А ты я смотрю, выспался. Что на сытый желудок хорошие сны сняться?

— Да знаешь, честно признаться, я ведь только под утро лёг. Просто ночка выдалась хорошей.

Подмигнув мне, Тимур в очередной раз широко улыбнулся. Только на этот раз улыбка была какой-то многозначительной, с явным подтекстом.

— Значит, мне уже не нужно прикрывать коленки? Опасаться больше нечего?

Не знаю почему, но мужчина начинал меня всё больше и больше раздражать. Особенно меня выводила из себя его улыбка, которая, по-моему, вообще никогда не исчезала с его лица.

— Злишься что ли? Так ты ведь мне сама телефончик не дала.

— Быстро же ты нашёл ту, которая 'дала'.

Тимур рассмеялся, как всегда нагло и с какой-то издёвкой.

— Да ты ревнуешь, как я погляжу. Брось, Катюша хорошая девушка, я её уже не первый год знаю. Кстати, ей тоже очень понравилось смородинное варенье.

Я сжала руль с такой силой, что хрустнули костяшки пальцев. Нет, ну и скотина. Мало того что сам чужие продукты навернул, так ещё и какую-то девку ими накормил.

— Слушай, либо мы едем, молча, либо я еду одна.

— Намёк понят. Можно только одну просьбу?

Я бросила на мужчину удивлённый взгляд.

— Какую?

— Прибавь скорость. Что мы как черепахи плетёмся?

— Нормальная скорость. Черепахи с такой только на мотоцикле смогут.

— Я серьёзно. Я к обеду на рыбалку собирался, а если мы продолжим ехать в таком темпе, я туда только к вечеру попаду.

— И я серьёзно. Я всегда так езжу, а если что-то не нравится, то можешь топать на свою рыбалку пешком.

Честно признаться, я и сама собиралась прибавить скорость, но как только меня об этом Тимур попросил,...не знаю, во мне сразу язва заиграла. Хотя ехали мы действительно медленно, а мне тоже к обеду уже дома надо было быть.

— Знаешь, я ведь уже с удочкой на озере мог отдыхать, если бы вчера не повёз в город одну очень вредную особу, которая меня кстати, 'сволочью' обозвала.

— Ты между прочим эту вредную особу не за бесплатно в город возил. На весь год себя обеспечил овощами и фруктами.

Тимур молчал несколько секунд, не сводя с меня пристального взгляда. Мне даже не по себе стало. По телу прошла волна мелкой дрожи, пришлось даже украдкой, сделать глубокий вдох.

— Слушай ты всегда такая?

Усмехнулся Тимур, а я бросила на него удивлённый взгляд.

— Какая 'такая'?

— Зажатая вредная колючая.

— Чего? Мы с тобой второй раз в жизни видимся, а ты уже знаешь какая я?

— Конечно, знаю. А тут и гадать не надо, жизнь, таких как ты всегда идёт по сценарию.

— По какому ещё сценарию?

— Судя по шмоткам и этой машине, могу поспорить, что ты дочка богатеньких родителей. Наверняка окончила школу, если и не с золотой медалью, то в аттестате одни четвёрки и пятёрки. У тебя безупречное поведение, куча грамот за участие во всяких там конкурсах и олимпиадах. Ты гордость семьи, тебя всегда хвалят все учителя и преподаватели. Ты не ходишь по клубам, не водишься в дурных компаниях. Конечно же никогда в жизни не пробовала курить, а из алкоголя можешь позволить себе только бокальчик шампанского на новый год. Вечера ты проводишь дома в обществе родителей, засыпаешь с любимой плюшевой игрушкой — зайцем или медведем, и конечно же у тебя нет парня.

От неожиданности, я чуть было не затормозила. Вся злость куда-то отступила, а на смену ей пришла обида и полное непонимание. Это как это он так...практически в точности описал всю мою жизнь. Даже про Матюшу — моего плюшевого медвежонка, с которым я не расстаюсь с пяти лет, он тоже угадал.

Спрятав эмоции за маской безразличия, я попыталась хоть как-то отвертеться от его слов:

— Слушай, Зорге, ты промахнулся. У меня есть парень.

Тимур растянул губы в презрительной ухмылке.

— Ах, ну да, конечно. Как же я сразу не подумал. Наверняка, это парень с такой же безупречной репутацией, как и у тебя. Он учится в каком-нибудь престижном институте, могу поспорить, что ботаник. Постоянно загружает себя учёбой, ездит на всякие олимпиады, обязательно занимает призовые места. У него постоянно не хватает на тебя времени, но зато от него в восторге твои родители и друзья. Он из такой же хорошей уважаемой семьи, как и ты. И, конечно же, вы должны пожениться через несколько лет.

Мне даже плакать захотелось. От обиды в горле образовался удушливый комок слёз.

— Иди в жопу.

— Значит, я прав.

Тимур усмехнулся, а я уже действительно была готова остановить машину и вышвырнуть его на дорогу.

— Слушай, ещё слово и тобой здесь даже пахнуть не будет!

— Ты и, правда, не хочешь ничего изменить?

— О чём ты говоришь?

— Медленная скорость, всегда и всё по правилам. Так и от скуки умереть недолго.

— То есть ты думаешь, что если я сейчас дам по газам, от этого что-то изменится? В моей жизни произойдут кардинальные перемены?

— Нет, конечно, — Тимур смотрел на меня испытывающе, словно проникая под кожу, въедаясь куда-то глубоко внутрь. — Но ты сделаешь первый шаг, это уже не мало.

— А если я не хочу? — мне вдруг стало смешно. Как легко разговаривать с этим Тимуром. С родителями, друзьями, Алексом всё намного сложнее. Между нами словно стоит какая-то дистанция, которую постоянно надо держать. А с Тимуром нет. Нет, никаких ограждений. Мне вообще кажется, что ещё немного, и мы друг другу душу начнём изливать. — Если я не хочу ничего менять в своей жизни? Если меня всё устраивает?

Он молчал несколько секунд, не сводя с меня пристального взгляда.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. У меня счастливая полноценная жизнь и не надо мне тут задвигать свои теории. У меня всё в порядке, ясно?

— Ясно, — мужчина вдруг резко отвернулся. С его лица исчезла даже тень намёка на улыбку. — Тогда останови, пожалуйста.

— Чего?

Я ошарашенно на него уставилась.

— Останови, я выйду.

Свернув на обочину, я резко затормозила.

— Ты серьёзно? Где ты тут собираешь ловить машину? Давай я хоть до моста тебя довезу, там часто останавливают.

— Знаешь, когда ты вчера обозвала меня сволочью, а потом всю дорогу пыталась выдать что-нибудь колкое, несмотря на то, что боялась, я подумал, что в тебе есть какая-то искорка. Искорка, которая меня привлекла. Чёрт, я ведь правда хотел, чтобы ты дала мне свой номер. Я бы позвонил. Вчера бы позвонил, а сегодня нет. Потому что я понял, что ошибался. Нет в тебе ничего. Ни искорки, ни даже уголька. Ты трусиха, которая вечно и всего боится. Терпеть не могу таких людей.

Не знаю, что со мной произошло. У меня внутри всё взорвалось после этих слов. Когда, я более-менее пришла себя, моя машина уже неслась по дороге с бешеной скоростью. А Тимур улыбался. Сидел рядом и смотрел на меня с триумфом, каким-то восхищением.

— Чёрт, я знал, что у меня получится тебя уболтать, надо было только подход найти. Хотя шумахер из тебя, конечно, хреновый!

Я не сбавляла скорость. Сердце колотилось как сумасшедшее. Мне казалось, что ещё чуть-чуть, и я богу душу отдам. Дьявол, а это страшно...никогда раньше не гоняла с такой скоростью, но в этом определённо что-то есть.

— Что значит 'найти нужный подход'?

Мне хотелось взглянуть на Тимура, но я не могла отвести глаз от дороги. Мне казалось, что отвлекись я хоть на секунду и нас обязательно куда-нибудь занесёт.

— А, ты что правда думала, что я собирался выходить? Ага, разбежался. Я ведь ещё не совсем мозгами поехал. Но тебя надо было как-то растормошить.

Наверное, только из-за огромно количества выплеснутого в кровь адреналина и страха, что машина сейчас куда-нибудь врежется, я сдержалась и не выбросила Тимура на дорогу. Вот ведь скотина, задел очень болезненные струны, а теперь сидит спокойненько и улыбается. Меня охватила дикая ярость. Я увеличила скорость, и теперь мы буквально летели по дороге.

Когда ладонь Тимура легла на мою коленку, я вздрогнула, чуть было даже не отпустила руль и только после того как мою Ауди качнуло в сторону, я заставила себя успокоиться.

— Осторожней, наслаждаться быстрой ездой и гонять как сумасшедшие разные вещи.

Я чуть сбавила скорость, хотя меня по-прежнему не покидало ощущение, что мы вихрем летим по дороге.

— А теперь убери, пожалуйста, руку.

Тимур хмыкнул, но тут же одёрнул ладонь.

— Опять говоришь не то, что хочешь, а то, что как тебе, кажется, нужно сказать.

— Да иди ты.

— О девочка, идти сейчас, похоже, придётся нам вместе. Если ты, конечно, не хочешь пощекотать нервишки?

— Чего?

— Я, конечно, понимаю, что ты взгляд от меня отвести не можешь, но всё-таки попробуй посмотреть на дорогу.

Стоило мне только прищурить глаза и чуть внимательней приглядеться, как я сразу же заметила 'отдыхающее' возле моста ГАИ. Сбавить скорость я не успела, нас заметили раньше и теперь так любезно махали чёрно-белой палочкой.

— Ну, что побегаем от этих зелёных человечков?

— Придурок!

Я сбавила скорость и как только мы поравнялись с полицейской машиной, затормозила.

— А ты трусиха.

Практически сразу после этой реплики ко мне в окошко заглянула отъевшаяся физиономия.

— Добрый день, капитан Сташевский, на ваши документы можно взглянуть?

Я лихорадочно начала рыться в сумочке и уже через несколько секунд мои ладони вспотели, а пальцы задрожали. У меня ведь нет с собой документов. Я первый раз за два месяца села в машину и забыла даже паспорт взять.

Украдкой, я бросила нервный взгляд на Тимура и когда увидела его растянутые в ухмылке губы, поняла, что мне конец. Теперь отец точно узнает, что я брала Ауди и ладно ещё мне влетит, так ведь я маму подставлю.

Выйдя из машины, я опустила взгляд в землю.

— Товарищ капитан, дело в том, что у меня нет с собой документов....

— Мда девушка, я сначала думал, что у вас просто дела плохи, а они у вас оказывается отвратительны. Вы, что не знаете, какая скорость допустима за городом?

— Знаю,...просто я торопилась.

— Ну, это отношения к делу не имеет. Скорость вы превысили, и документов у вас нет. Что же пройдёмте в машину, теперь вам уже точно некуда торопиться.

— Товарищ капитан подождите, — я вытащила из сумочки кошелёк, всё ещё не решаясь поднять взгляд на гаишника. Чёрт, первый раз в жизни приходится пихать взятки. — Может, мы с вами как-то сможем договориться?

Дрожащими от дикого стыда руками я начала расстёгивать кошелёк, как вдруг из машины вышел Тимур. Он в считанные секунды оказался возле меня, перехватил руками мои ладони и отобрав кошелёк.

— Добрый день, старший лейтенант Вербитский.

Тимур протянул гаишнику, по всей видимости, своё удостоверение, а у меня чуть глаза на лоб не полезли. Он что, служивый что ли?

— Ну, допустим, и что с того?

— Капитан, а ты, сколько уже на своём посту?

— Скоро десятку отмечать будем, тебе зачем?

Тимур усмехнулся, положив в карман джинс протянутое ему обратно удостоверение.

— Ну вот, ты не первый день, таких как мы шкодишь. Капитан, ты же должен понимать, что баба за рулём — билет на тот свет. Я ей говорю, куда ты так гонишь, тебе, что жить надоело? А она ни в какую. У неё ведите ли сериал скоро должен начаться. Вот, чтобы я её ещё хоть раз за руль посадил, да никогда! Капитан, может, мы сами эту проблему решим? Чего девчонку мурыжить?

Этот толстопузый мужик глянул на меня с такой презрительной усмешкой, что мне сразу захотелось сквозь землю от стыда провалиться. Ну, Тимур...

— Ладно, давай сами разберёмся.

— Ну чего встала, глухая что ли? В машину живо и чтобы носу не высовывала!

Тимур так рявкнул, что я даже возражать ничего не стала. Сразу заползла в свою Ауди, что называется, поджав хвост. А Вербитский (если я правильно расслышала его фамилию) отошёл с гаишником в сторону. Они скрылись за машиной, так что я толком, и разглядеть ничего не смогла. Хотя единственное о чём я сейчас молилась — чтобы Тимуру удалось отмазаться. Ни дай бог вся эта история всплывёт...

Я и очухаться не успела, как с моей стороны открылась дверца, и Тимур глянул на меня таким взглядом, что у меня чуть сердце не остановилось.

— А ну-ка переползай, я тебя за руль больше вообще никогда не пущу!

Верно смекнув, что мне надо подыграть, я быстро пересела на пассажирское место, протянув Тимуру ключи. Когда мы отъехали на несколько метров, мужчина широко улыбнулся, подмигнув мне.

— Да ладно, не трясись ты. Папочка всё разрулил и даже по попке тебя шлёпать не будет за такую провинность.

— За твою провинность, — я облегчённо вздохнула, откинувшись в кресле. — Кто мне науськивал 'прибавь скорость, прибавь скорость'. Знаешь, чтобы мне за это могло быть, если бы родители узнали?

— Конечно, знаю, — Тимур усмехнулся. — Целый вечер в углу бы стояла.

— Очень смешно, — я всё ещё не могла успокоиться. Сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали, на лбу вообще капельки пота выступили. Вот блин съездила на дачу. — Тимур...спасибо. Я думала дело кранты. Как тебе вообще удалось с ним договориться?

— Да ничего сложного на самом деле. Кстати, 'спасибо' ты скорее себе должна сказать.

Пока я ещё не успела ничего спросить, Тимур бросил мне на колени мой кошелёк. Только через несколько секунд до меня дошло как именно Вербитский 'договорился' с гаишником.

— Тимур, ты очуманел? Какого чёрта ты разыграл весь этот спектакль? Деньги и я могла сунуть.

— Я ему одну штуку дал, а с тебя бы он пять косарей сдёрнул.

Мои брови удивлённо поползли кверху.

— Почему это?

— У тебя лицо больно доверчивое. Грех в пять раз дороже не содрать.

— Слушай, а ты не обнаглел? Зачем я тебя только на свою голову взяла. Сейчас выкину из машины ко всем чертям.

— Ты сначала докажи, что машина твоя. Документов-то у тебя с собой нет, — Тимур довольно усмехнулся, а я даже не сообразила, что ответить. — Вот правильно, сиди и помалкивай. От тебя вообще одни неприятности.

— От меня?!

Я ещё толком не придумала, как бы получше ответить на его выходку, как вдруг Тимур резко свернул на обочину.

— Вылезай.

Ничего не понимая, я вышла из машины и застыла на месте, когда увидела, как у меня из-под капота повалил дым чёрного цвета. Пока Тимур молчаливо копался в автомобиле, я думала, что, наверное, сегодня встала с левой ноги. Ну, вот какого чёрта? Всё не слава богу!

— Короче, тут работы ни на пять минут. Износила ты свою машинку.

— Как износила? Она новая, тем более только что из ремонта.

Тимур усмехнулся.

— Ну вот, умудрилась новую машину в ремонт загнать. Ладно, я позвоню другу, он подъедет, тогда и будем решать, что с твоей 'блондинкой' делать.

— Тимур, мне к обеду уже в городе надо быть, это очень важно! Что делать, а?

Мужчина молчал несколько секунд, не сводя с меня пристального взгляда. А меня уже дрожь начала колотить. Ну, какого дьявола я вообще на эту дачу потащилась?

— Важно, говоришь? Ну, есть у меня одна идейка, но она тебе вряд ли понравится.

— Ты, что совсем двинулся? Я сюда не сяду, понял?!

— Капризная барышня тебе досталась, Тим. Не завидую, брат. Истрепает она тебе все нервны.

Я то и дело переводила ошарашенный взгляд с мотоцикла на двух нахально улыбающихся мужчин. Хотя 'мужчин' это слишком громко сказано. Один жевал жвачку, без всякого разрешения копаясь в моей машине. Другой скверно улыбался, кидая издевательские взгляды на рухлядь за своей спиной.

— Где ты здесь барышню увидел? Так, дитя неотёсанное. Ещё водить не научилась, а уже в дорогие машины лезет. Результат ты и сам видишь.

— Баба! Что с неё взять?

— Тут ты прав, но не мог же я её бросить посреди дороги? Придётся выручать полоумную на свою голову! Поможешь?

— Как не помочь? Сейчас ребят подтянем, думаю, за часика два-три управимся. Ты пока можешь взять ключи от моего дома, чего на улице-то морозиться? А то вон у твоей полоумной уже зуб на зуб не попадает. Заодно будет, чем время занять.

Второй амбал многозначительно улыбнулся, подмигнув Тимуру и нырнул обратно под мою машину. А у меня создалось такое впечатление, что меня здесь вообще не замечают или специально бросают унизительные насмешки.

Я подошла к Тимуру, оттащив его на приличное расстояние от машины.

— Ты кого притащил? Что это за рыжий Кинг-Конг?

Вербитский усмехнулся.

— Серёга мой друг, сосед по дачи и заодно он уже шестой год работает в автомастерской. А вот насчёт внешности и телосложения уж точно не тебе дразниться, шмакодявка.

Я покраснела, потупив взгляд в землю.

— И что, он, правда, может починить машину?

— Не только может, он уже этим занимается. Сейчас ещё ребята с его работы подъедут, так что не боись, оживят твою Ауди.

Я подняла неловкий взгляд на Тимура, сцепив вспотевшие пальцы в замок.

— А сколько они хотят денег? Нет, ну у меня с собой, конечно, есть немного...просто я не знаю, сколько они берут. Если, что я могу с карточки снять, когда в город въедем.

Вербитский рассмеялся, потрепав меня па макушке. В этот момент я и правда почувствовала себя несмышлёным пятилетним ребёнком. Стало куда более чем просто обидно.

— Да не парься ты, у них каждому тысячному клиенту супер акция, в виде абсолютно бесплатного ремонта их колымаги. Считай, что тебе повезло. Кроме того Серёга с детей денег не берёт. Но, я совсем не против, если ты хочешь как-то меня отблагодарить...

Тимур притянул меня к себе за талию, и в ту же секунду его дыхание обожгло мою шею. Я вздрогнула, невольно дёрнулась в его руках и только через несколько мгновений, когда более-менее пришла в себя, оттолкнула мужчину в сторону, при этом приложив ему по груди сжатой в кулак ладонью. Вряд ли он прочувствовал всю 'силу' моего удара, но по крайне мере руки больше не стал распускать. Только стоял и смотрел на меня с извечной улыбкой в пол лица. А я почему-то залилась краской. По телу прошёл разряд дрожи, причём вовсе не отвращения...

— А сколько времени уйдёт на ремонт?

Мой голос чуть подрагивал. Тимур это явно заметил, от чего его улыбка стала ещё шире, а краски на моих щеках ещё больше.

— Ты ведь слышала, часа два-три.

— А пораньше никак нельзя? Я на дачу хотела смотаться только туда и обратно. Мне уже к обеду нужно быть дома. Если, я хотя бы часам к двум не вернусь,...я очень подведу одного человека. С лица Тимура исчезла улыбка, взгляд стал серьёзным.

— Подведёшь человека, говоришь? — повернувшись к своему другу, всё ещё не вылезшему из-под машины, мужчина крикнул. — Серый, а как скоро тачка колесить начнёт?

— Если ребята скоро подъедут, то думаю, через часа два-два с половиной должны закончить.

— А быстрее никак? Тут ребёнок торопится.

— Ребёнок торопится? Ну, тогда передай своему ребёнку, что быстрее только на самолёте. Два часа минимум, да и то если повезёт. Тут дело серьёзное, похоже, машинку уже недавно отправляли на ремонт?

— Да! — невольно я вмешалась в разговор и тут же покраснела. — Я это...короче она только недавно из мастерской.

— Оно и видно. Похоже именно там её и почикали.

— Быть такого не может! Это очень хорошая автомастерская!

— Я знаю только одну хорошую автомастерскую, и, наверное, я вас удивлю барышня, но я в ней работаю. А вот куда вы сдавали свою 'блондинку' даже предположить не могу. Но на вашем месте в следующий раз я бы обходил это заведение стороной.

Серый или в моём понимании рыжая громила, нырнул обратно под Ауди, а я спустилась к лесу. Вот сейчас я действительно чувствовала себя мелким ребёнком, от которого ничего не зависит. Посреди рабочего дня папа может заехать домой только в полвторого. У него в компании обед в это время. И, что-то мне подсказывает, что сегодня он обязательно решит пообедать у нас...Блин, как неохота маму подставлять!

— Эй, мышонок, ты чего нос повесила? Да ладно к двум часам мы по любому успеем.

Тимур сжал пальцы на моих плечах, и я чуть было не согнулась от боли. Отойдя от мужчины на несколько шагов назад, я даже мысленно усмехнулась тому насколько мы разные. В росте пару десятков сантиметров и в телосложении как худощавый котёнок и обожравшийся лев.

— Мне потом ещё обратно домой пилить, а судя по моему везению, я в город только к вечеру вернусь. Тимур усмехнулся.

— Это точно. В машинах тебе ездить видимо противопоказано....Но мы ведь можем выехать прямо сейчас, а Серёга как закончит, подгонит тебе твою 'блондинку'.

— Да? А на чём мы сейчас до города будем добираться?

Тимур широко улыбнулся, кивнув на мотоцикл, на котором приехал его друг. Меня аж перекосило. 'Это' даже на мотоцикл не было похоже. Какой-то полуразваленный драндулет с коляской.

— Нет, я туда ни за что не сяду! Я вообще боюсь на мотоциклах ездить!

— Я тебе и не предлагаю на сиденье трястись. Для таких трусих как ты специально придумали колясочку.

— Тем более. В это полуразваленное корыто я ни за что не полезу!

Тимур прищурился, с его лица исчезла всякая улыбка.

— Знаешь что, ты свои барские загоны оставь для своего принца-ботаника или кого-нибудь другого. Я тебе что, нанимался? У меня, по-твоему, своих дел нет, как профукивать время с какой-то вшивой малолеткой? Сейчас уеду вместе с Серёгой на рыбалку, а ты как хочешь, так и добирайся. Тоже мне, королевна нашлась.

Я смутилась, к моим щекам вновь прилила краска стыда.

— Ну и как я здесь машину оставлю? — Тимур усмехнулся, а я окончательно поняла, что сдалась. Хотя в моём положении других выходов не было. — А в друг этот...Сергей, что-нибудь с моей Ауди сделает?

— Серёг, — Вербитский присвистнул. — У тебя паспорт с собой? Может, оставишь под залог, а то ребёнок боится, что ты с 'блондинкой' что-нибудь сделаешь. Сопрешь, например.

Тимур расхохотался, а я спряталась за его спиной, ущипнув мужчину в бок.

— А расписку твоему ребёнку не дать? Передай, что, если ещё раз пискнет в мою сторону, сама под своей 'блондинкой' возиться будет.

— Я нет,...я вам доверяю.

Тимур опять заржал как конь, ещё и нахально подмигнул мне, бросив взгляд на драндулет с коляской. Выбирать не приходилось. Вытащив из машины свою сумочку с самыми важными вещами, я заползла в это корыто, стараясь не обращать внимания на издевательские смешки Вербитского.

— Серый, мы воспользуемся твоим транспортом? Доедем до города, потом звякнем тебе, где остановились, а ты как с ремонтом закончишь, подгонишь нам тачку.

— Тогда с твоей барышни двойная оплата.

— Замётано!

Пока Тимур ещё не успел сорваться с места, я толкнула его локтем в бок.

— Какая оплата? Ты же говорил, что денег не нужно?

Я перешла на шёпот, надеясь, что кроме Вербитского меня никто не услышит. А сам Тимур, прежде, чем нацепить шлем, игриво мне подмигнул.

— О деньгах речи не шло. Есть масса других способов расплатиться за оказанные услуги.

Нервно постукивая пальцами по столу, я то и дело бросала взгляд на циферблат наручных часов, стрелки которых показывали уже сорок минут второго. Всё тело пробивала волна дрожи. Папа, наверное, уже дома. А значит, пропажу Ауди заметил. Его мерседес и моя, как говорили эти амбалы, 'блондинка', стоят в одном гараже. Если папа и не пришибёт меня, то мама сделает это вместо него. А всё из-за этого Тимура. Не надо было мне его брать в попутчики, уже второй раз, когда мы оказываемся в одной машине, обязательно что-нибудь случается. Правда, Вербитскому, по-моему, всё до фонаря. В то время как я место себе не могу найти и постоянно не свожу глаз с дороги, он спокойно попивает кофе, лазает в телефоне, видимо читая анекдоты, потому как с его лица не сходит нахальная ухмылка, которая меня уже не просто бесит, она доводит меня до такого пика ярости, что мне хочется выплеснуть ему в лицо содержимое своей чашки кофе.

— Блин, ну и где этот твой друг детства? Уже почти два!

— Блин лежит у тебя на тарелке и, между прочим, зря ты не хочешь перекусить, хотя бы успокоилась. А Серёга недавно отзванивался, говорил, что скоро будет.

— Он отзванивался больше часа назад и плёл, что уже подъезжает!

— Плетут лапти, а если Серый сказал, что скоро будет, значит и нечего волноваться. И вообще чего ты боишься? Он тебе под залог свой мотоцикл оставил.

После этих слов я просто не смогла сдержать усмешки.

— Хорошенький такой обмен. Разваленное корыто под залог Ауди. Да, даже когда мы к кафе подъехали на нас все глазеть стали. А, между прочим, сие заведение, — я обвела коротким взглядом весь периметр помещения, — какая-то придорожная столовка. И то у её посетителей транспорт получше.

— Ой, ну и колючка же ты! Я уже сам жду, когда Серый тачку подгонит, так заколебалось слушать твоё нытьё.

Тимур закатил глаза, вновь уткнувшись в телефон, а я через силу заставила себя успокоиться. Вербитский прав, от того, что я хнычу битый час, ситуация не меняется. Я сделала несколько глотков уже успевшего остыть кофе, подметив, что здесь его совсем неплохо готовят. Да и блинчики со сгущёнкой оказались вполне съедобными. Судя по кухне, даже не сразу скажешь, что забегаловка.

Пока Тимур копался в своём мобильном, я украдкой начала разглядывать мужчину. Сегодня он и, правда, выглядел посвежевшим, по крайне мере видно, что хоть душ принял, в отличие от вчерашнего дня. Да и нормальные чистые вещи, как-то сразу убавляли возраст. Сейчас бы я дала ему никак не больше двадцати пяти. Хотя кто знает, может ему столько и есть на самом деле. Ну, не меньше уж точно. Ведь в двадцатку-то не дают 'старшего лейтенанта' или кто он там?

— Слушай, может тебе бинокль дать, чтоб удобней было меня разглядывать? А то всё щуришься, зрение портишь.

Я покраснела, тут же отведя взгляд.

— Да нет, я просто задумалась....Слушай, а ты что в органах работаешь?

Тимур отложил телефон в сторону, бросив на меня, какай-то строгий и в то же время усмешливый взгляд.

— А ты мне даже телефончик зажала.

— Причём здесь это?

Я непонимающе уставилась на мужчину.

— Да притом. Сама какие-то одиннадцать цифр сказать не хочешь, зато свой нос в любую дырку засунешь.

— Никуда я не суюсь. И вообще, если ты и, правда, работаешь в полиции, то тебе бы не составило труда вычислить мой номер.

Тимур широко улыбнулся, в его глазах заплясали чёртики.

— Ну, во-первых, в полиции я не работаю. А, во-вторых, номер твой у меня уже есть.

У меня от шока чуть челюсть не выпала.

— Как это есть?

— Ну, вот так. А ты думала, что я ворон считал, пока мы Серёгу ждали или, когда я твоё нытьё слушал? Скинул номера твоей Ауди одному знакомому, он пробил, ну а дальше уже всё как по маслу пошло, — ладони сами собой сжались в кулаки. Я даже непроизвольно поддалась вперёд, но Тимур вдруг усмехнулся, кивнув мне на дорогу. — Оставь своё красноречие для опоздавшего механика. Это ведь твоя 'блондинка' так эстетично вписалась рядом с разваленным корытом, на котором мы доехали?

Я тут же соскочила с места и бросилась к парковке. Словами не передать, какое облегчение я испытала, когда увидела свою Ауди в целости и невредимости. Никаких следов поломки. Даже не скажешь, что всего несколько часов назад из-под капота валил густой смог дыма.

— Ну, вот барышня, принимайте работу! Надеюсь, вас всё устроило?

Я перевела восторженный взгляд с машины на вылезшего из неё Сергея.

— Да, конечно! Спасибо огромное!

— 'Спасибо' мало будет. Помнится, мы договаривались на двойную оплату.

Мужчина ткнул пальцем сначала в одну, а потом в другую щёку. Улыбнувшись, я уже было потянулась к Сергею, как мне на плечо легла громадная мужская ладонь, буквально пригвоздившая меня к месту.

— Двойную оплату с меня возьмёшь. Она тебе ничего не должна.

— Говорил я тебе, Тим, долгое воздержание до добра не доводит. Ладно, поцелуями я с тебя брать, конечно, не буду, а вот половину своего улова мне отвалишь. Надеюсь, на рыбалку-то мы едем? Мужики уже на озере.

— Конечно, едем. Иди пока минералки купи в дорогу.

Сергей усмехнулся, подмигнув Тимуру.

— Понял, не дурак, уже отваливаю.

Когда мужчина забежал в кафе, Тимур пригвоздил ко мне испытывающий взгляд.

— А меня ты никак отблагодарить не хочешь?

Я усмехнулась.

— Ты фактически обманом достал мой номер и не получил за это по морде. Какая ещё благодарность тебе нужна?

— Что даже до озера не подвезёшь?

— Я сама уже опаздываю. Кроме того у тебя и свой транспорт имеется.

Усмехнувшись, я кивнула на мотоцикл.

— Какая ты всё-таки злючка!

Фыркнув, я отвернулась от мужчины, открыла дверцу автомобиля и уже хотела влезть внутрь, но что-то меня остановило....Как-то не по себе стало. Он ведь и, правда, уже не первый раз мне помогает, а я как-то не очень красиво поступаю.

— Ну ладно, чего ты хочешь?

Тимур молчал. Несколько минут он не произнося ни слова, не сводил с меня взгляда. Даже не испытывающего, а какого-то рентгеновского...он словно проникал мне под кожу, въедался внутрь. Мне стало не по себе, чуть было дыхание не перехватило. Пришлось опустить взгляд в землю, обхватив себя руками. А от его хриплого голоса и слов, которые он им произнёс, меня бросило в жар.

— Поцелуй меня.

Я резко подняла на него взгляд, попыталась взять себя в руки и сохранить маску спокойствия на лице. Хотя пробрало меня сильно. Кажется, что волна какой-то совершенно безумной дрожи охватила всё моё существо. Меня словно цепями сковало. Несколько секунд я даже пошевелиться не могла, хотя по-сути не было в его просьбе чего-то ужасного или уж тем более непристойного.

— Во-первых, это не смешно, а во-вторых, всех благ. Спасибо что помог, надеюсь, больше не встретимся.

Я опять собиралась залезть в машину, но всего от одного слова, которое Тимур произнёс совершенно безразлично, у меня внутри всё перевернулось.

— Ханжа.

Я медленно обернулась к мужчине, встретившись с его вызывающим насмешливым взглядом.

— Может, ты забыл, но у меня есть молодой человек. А если в твоём понимании целоваться с другим мужчиной, находясь в отношениях, это нормально, то да, я ханжа.

— Твоему парню наплевать на тебя!

Тимур усмехнулся, а я окончательно позабыла о том, что мне надо уезжать как можно скорее.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что твоему парню наплевать на тебя. Если он позволяет тебе вечером одной прогуливаться по лесу, при этом ещё и ловить попутку, то ему нет до тебя никакого дела. Несколько минут я молчала, просто не зная, что ему ответить. Меня охватила небывалая волна ярости. Как он смеет? Мы с ним знакомы второй день, а он считает, что у него есть право копаться в моей личной жизни, строить там какие-то теории, ещё и Алекса сюда приплетать.

Я долго думала как ему лучше ответить. Послать к чёрту или просто развернуться и уехать? Но в итоге я пошла на какой-то совершенно безумный шаг. Не знаю, что меня к этому подвигло, но я в секунду преодолела разделявшее нас расстояние, встала на носочки и, обхватив его лицо ладонями, поцеловала мужчину в колючую щёку.

— Теперь ты доволен?

— Так нет, — я чуть было не вскрикнула, когда одна громадная ладонь сжала мою талию, а вторая легла мне на затылок. — А вот так да.

Он резко рванул меня на себя и уже через мгновение мои губы оказались во власти его губ. Жёстких твёрдых порабощающих. В первую секунду я даже не поняла, что произошло. И только потом, когда меня всю с ног до головы прошила волна убийственной дрожи, я испуганно открыла глаза, уперлась ладонями в грудь мужчины, попытавшись оттолкнуть его. Безрезультатно. Всё равно, что скалу пробовать с места сдвинуть. Именно тогда меня охватила паника. Какой-то совершенно безумный дикий страх и даже непонятно перед чем. То ли перед этим поцелуем, который обрушился на меня как ураган, сметающий всё на своём пути, то ли перед собственными чувствами. Помимо дикого шока, каждую клеточку моего тела разразил пожар, смертоносное огненное пламя неизведанных до этого момента ощущений. В горле начало драть. Почему-то я испытала неимоверное желание ответить на поцелуй, углубить его, разомкнуть губы. Но меня словно парализовало. Я стояла упершись ладонями ему в грудь, не в силах даже пошевелиться. Всё это продлилось лишь несколько мгновений. Потом Тимур прервал поцелуй и прежде чем разжать руки, провёл пальцем по моей нижней губе, хрипло прошептав мне на ушко:

— Ты смотришь на меня так потрясенно,...словно это первый поцелуй в твоей жизни.

Я попятилась назад. Ноги меня совершенно не держали, повезло, что Ауди оказалась практически прямо за моей спиной.

— Рита? — меня и без того колотила волна необузданной дрожи, а после того как он хрипло произнёс моё имя, мне показалось, что на несколько секунд я вообще перестала что-либо соображать. — Вчера наша встреча могла быть обычной случайностью,...но сегодня нет. Второй раз ничего не происходит просто так.

Забравшись в машину, я нервно дрожащими руками завела мотор и через несколько секунд сорвалась с места, даже не обернувшись назад. Я гнала машину на огромной скорости, не особо поглядывая на дорогу. В висках пульсировала только одна фраза: 'Ты смотришь на меня так потрясенно,...словно это первый поцелуй в твоей жизни'. Нет, не первый. Конечно, не первый. Мы с Алексом уже почти полтора года вместе, да и до него у меня были отношения, но...так меня ещё никто не целовал. Никто и никогда.

Стоило мне только въехать в гараж, как вся надежда на то, что папа сегодня решил пообедать в каком-нибудь ресторане и не заметил пропажу Ауди, моментально развеялась. Его машина была здесь, а значит, мне предстояла очень хорошая взбучка.

Я не стала оттягивать неминуемое. Перед смертью, как говорится, не надышишься.

Открыв дверь своим ключом, я повесила плащ в шкаф и прошла в кухню, откуда доносился смех мамы. Надо сказать, что я была немного удивленна, когда увидела, как родители обнимаются, а мама то и дело пытается увернуться от папиных поцелуев, при этом на её лице играет лучезарная улыбка. Не то чтобы родители никогда не нежничали между собой, но я себя уже морально настроила на серьёзный разговор, поэтому такая весёлая атмосфера в доме меня мягко, скажем, удивила. А уж когда отец, заметив моё присутствие, усмехнувшись, подмигнул мне, я вообще впала в своеобразный транс.

— О, а вот и шумахер вернулся! Я уж думал, тебя только к ночи ждать надо было. Ну, барышня, где мы гуляли?

Я покраснела, бросила мелький взгляд на маму и, встретившись с загадочной улыбкой, так и не поняла, что происходит и что мне нужно отвечать.

— С Кариной гуляла. А ты на обед решил заскочить?

— И твоё счастье, что я ещё не уехал, хотя уже собирался. Кстати, я почему-то не досчитался в нашем гараже одной машины, не знаешь, случайно какой?

Я замешкала. Стало совершенно понятно, что произошло что-то явно хорошее, раз у родителей такое прекрасное настроение. Но я всё ещё не решалась сказать правду, боясь подставить маму.

— Это я её взяла. Не выдержала, очень захотелось покататься.

— Неужели? То есть сама взяла, никому не сказав?

Тайком я ещё раз бросила взгляд на маму, и окончательно смутилась, когда она мне подмигнула.

— Ну да...Просто мы с Кариной решили по магазинам проехаться.

— Правда? А где же ты ключи надыбала?

— В вазочке, которая на верхней полке стоит, нашла.

Отец усмехнулся, крепче прижав к себе маму.

— Видишь, Ксана, как тебя дети любят. Горой стоят. Меня даже белая зависть пробирает, — мама усмехнулась, хлопнув полотенцем по руке отца. — Ноутбук-то хоть взяла?

Мне еле удалось сдержать рвущийся из груди облегчённый вздох. Значит, папа уже обо всём знает. Зачем тогда надо было ломать эту комедию? Странно только, что у отца такое хорошее настроение. Он обычно не любит, когда, что-то происходит за его спиной. Тем более, когда он узнал об аварии, мне дома такой разнос устроили, что я боялась, что меня больше вообще ни к одной машине не подпустят.

— Взяла.

Я подумала, что лучше будет обмануть. Тем более что это ложь во блага. Сомневаюсь, что родителям понравился бы рассказ о моём сегодняшнем путешествии.

— А где так долго разъезжала? Мама сказала, что ты ещё утром умчалась.

— Говорю же, с Кариной по магазинам проехались...Родители, а что случилось? Почему вы прямо-таки светитесь от счастья?

— А что мы плакать должны? Вот лично у меня нет никаких поводов для грусти, если, конечно не учитывать, что дочь машину без спроса увильнула.

— Костя, хватить морочить ребёнку голову! Давай не тяни, рассказывай!

Усмехнувшись, папа кивнул мне на кресло, где я и очутилась через пару секунд.

— Я сегодня виделся с Алексом.

Поначалу, я даже не сразу поняла, о чём речь.

— С каким Алексом?

Папины глаза округлились до размера блюдец.

— Мескини. Обсуждали его переход в 'Спартак'. Рит, не тупи. С твоим Алексом, кем же ещё?

Я тут же подскочила на месте, ошарашенно уставившись на отца.

— Как виделись? Когда?

— Сегодня. Он заезжал ко мне на работу пару часов назад.

— Заезжал на работу...зачем?

— Ты надеюсь, помнишь, что я один из спонсоров Гранд-турнира? Угадай, чей проект занял призовое первое место?

Я чуть не опрокинула стул и сама едва ли не грохнулась на пол, когда резко вскочила на ноги.

— Он победил?!

— Победил, — папа усмехнулся. — Когда он мне сегодня своей проект показал, уже полностью в законченном виде, у меня у самого чуть челюсть не отвалилась. Толковый парень, очень толковый.

Я даже не понимала, какие чувства меня сейчас переполняют сильнее. С одной стороны безумная радость за Алекса, он ведь так мечтал об этой победе, несколько месяцев практически без сна провёл за своими чертежами, поверяя каждую циферку, каждую запятую. Но с другой...он ведь даже не сообщил мне, что едет на финал. Сказал, что результаты прошлого турнира ещё не пришли, и он сам не знает, едет ли он на финальную часть или нет. Оказывается, он уже давно обо всём знал.

— А почему я об этом узнают только сейчас и от тебя? Почему он мне сам не позвонил?

— Ну, наверное, просто не успел, замотался, в конце концов. Он ведь ко мне в офис, практически сразу с самолёта приехал. Чемоданы ещё даже домой не завёз.

— С какого самолёта? Он, что куда-то улетал?

Папа усмехнулся.

— Хорошие у вас отношения. Друг о друге совершенно ничего не знаете. Конечно, улетал. Финал турнира проходил в Канаде. Он вернулся только сегодня.

Я чуть было обратно не грохнулась в кресло. Вот это здорово. Я до него, какой день не могу дозвониться, уже начала переживать, всё ли в порядке, а он выходит в Канаде, на финальном турнире, который между прочим, как мне помнится, должны были по телевизору транслировать. Чёрт, он, что не мог даже сообщить, на каком канале и когда будет этот выпуск?

— Ладно, я поеду уже, итак мой обед затянулся на два с лишним часа. Рит, ты только на четверг ничего не планируй. Будет большой банкет в 'Сицилии', помимо финалистов, спонсоров и журналистов там будут ещё очень много важных людей, которые в будущем могут раскрутить твоего Алекса. Я хочу, чтобы в этот вечер ты от него ни шаг не отходила. И не вздумай устраивать никаких разборок, лучше позвони и поздравь парня.

К тому времени, когда я хоть что-то начала понимать, отец уже ушёл.

— Мам, что происходит? Какой ещё банкет?

— По случаю окончания турнира и победы Алекса. Кстати, папа прав, тебе не мешало бы поздравить его.

— Поздравить? — я едва сдержалась, чтобы не сорваться на крик. — Ты серьёзно? Он не сообщил мне, что прошёл в финал турнира, не сказал, что улетает в Канаду, он не только не позвонил мне за всё это время, но ещё и сбрасывал мои звонки. Даже о его победе я узнала от отца. Он не потрудился набрать банальную смс-ку. А я должна мчаться поздравлять его с оркестром и цветами?

Мама обняла меня со спины за плечи.

— Ритуль, ну будь терпимее. Да я согласна, у тебя действительно есть поводы на него обижаться, но может парень, просто боялся сглазить? Ты ведь сама говорила, как он зациклен на этом проекте. Может просто не хотел тебя заранее радовать, пока не объявили победителя?

— Да? Тогда почему он поехал к папе, а не ко мне? Почему не позвонил, сейчас-то ему уже всё известно?

Мама тяжело вздохнула, поцеловав меня в лоб.

— Ритуль, я думаю, сейчас он празднует победу со своей семьёй.

— А я ему, что совсем чужой человек?

— Дочь, не драматизируй. Ты должна гордиться Алексом, он у тебя такой молодец.

Парень ведь из обеспеченной семьи, без труда мог пойти работать в компанию отца, а он своим делом хочет заниматься. И, между прочим, не только хочет, но и делает для этого всё возможное. А победа в Гранд-турнире это вообще что-то знаменательное. Помимо одного призового фонда в двести тысяч рублей, на банкет приедут люди из правительства. Ты представляешь, какой надо проект выкрапать, чтобы люди 'сверху' им заинтересовались? Где сейчас можно ещё найти такого целеустремлённого умного парня? В его годы, твой отец не знал даже правила 'жи-ши'. Держись за него Ритуль. Я не прошу тебя становиться тряпкой и во всём ему потакать, но на какие-то его странности можно закрыть глаза. Вы ещё так молоды, будьте друг к другу чуть терпимее.

Мама поцеловала меня в щёку и вернулась обратно к плите, готовить ужин. Она что-то говорила о победе в Гранд-турнире, о предстоящем банкете, а я думала над её словами. Быть чуть терпимее,...Что именно это значит? Я вроде итак стараюсь на многое закрывать глаза. Никогда не устраивать скандалов, если он долгое время не звонит мне, не пишет. А он? Интересно, он вообще когда-нибудь задумывался о чём-нибудь кроме своих Грандов?

Спустя неделю

— Скажите, как вам далась эта победа? Было трудно, может, возникало желание бросить всё и просто зажить обыкновенной жизнью ваших сверстников? Ведь, насколько нам известно, вы самый молодой участник турнира.

— Да, соперники в Гранде, действительно меня старше, — Алекс крепче сжал меня в объятиях, и буквально через секунду нас ослепила вспышка фотокамер. Мне еле удалось сдержаться, чтобы не зажмуриться и сохранить фальшивую улыбку. — Но нет, у меня никогда не возникало желания выйти из турнира. Я вообще не привык бросать дело на полпути. Всё надо доводить до конца, как бы трудно это ни было.

— Вы с самого начала рассчитывали только на победу или вам было важно участие?

— Конечно, попасть в Гран-турнир не просто. И я действительно был очень удивлён и конечно, обрадован, когда узнал, что мой проект так высоко оценили, но я не буду лукавить. Я не отношусь к тем людям, для которых важна не победа, а участие. С самого начала я был настроен на первое место.

— То есть, любой другой результат показался бы вам неудовлетворительным?

— Не совсем так. Но определённо мне бы было над, чем работать и к чему стремиться.

— А сейчас, когда вы получили Гранд, перед вами нет никаких целей?

— Разумеется, есть! Сейчас у меня столько планов, что думаю, придётся работать в несколько раз больше и усердней, чем это было раньше. Уровень теперь совсем другой. Благодаря финансовому фонду, у меня появились возможности воплотить своей проект в реальность.

— То есть деньги полученные на Гранде вы будете использовать для развития своего проекта?

— Только часть. Больше половины суммы переведут в детский дом нашего города.

Я чуть было не уронила бокал с шампанским. Огромными усилиями мне удалось сохранить улыбку и не выдать переполнявших меня чувств. Он это серьёзно? Надо же, не ожидала такого от Алекса....После этих слов моя злоба на него, за то, что он до сих пор так и не объяснился за своё поведение, как-то резко спала.

— Ого, вы хотите пожертвовать больше ста тысяч рублей детскому дому? Вы сами так решили?

Алекс улыбнулся, крепче прижав меня к себе и поцеловав в щёку.

— Если быть до конца откровенным, то не скрою, это не только моё решение. Мы приняли его вместе с моей семьёй, родителями и, конечно, моей любимой девушкой. Надо сказать, что это именно она предложила такой вариант, с которым, конечно же, ни я, ни мои родители не могли не согласиться.

Алекс поцеловал меня в губы, и в эту же секунду нас ослепили множественные вспышки фотокамер. Журналисты задавали ещё какие-то вопросы, Алекс что-то отвечал, время от времени нежно на меня поглядывал и нас снова запечатлевали в кадрах. Только я уже не участвовала в процессе. До меня никак не могло дойти, что сейчас происходит. О чём Алекс вообще говорит? Мы с ним вообще никогда не касались темы призового фонда, и о детдоме я слышу в первый раз.

Когда журналисты, начали понемногу расходиться, наконец, оставив нас в покое, Алекс практически сразу же разжал руки, отстранившись от меня.

— Ты не хочешь мне ничего объяснить?

Сделав глоток шампанского, парень перевёл на меня удивлённый взгляд.

— Ты о чём?

— Ну не знаю. Может, хотя бы скажешь, почему ты столько времени не брал трубку? Почему мы с тобой встретились только сейчас, ты ведь вернулся уже неделю назад?

— Ритуль, — Алекс усмехнулся, а вот улыбка с моего лица окончательно исчезла. — С этой победой столько всего навалилось. У меня не было ни одной свободной минуты. Я одну речь мусолил три дня.

— Какую ещё речь?

— Которую мне надо будет зачитать вон перед теми дяденьками в строгих костюмах. Мне кровь из носу надо привлечь их к своему проекту или ты думаешь, что двухсот тысяч хватит, чтобы я смог реализовать хотя бы малую часть своего плана?

— Погоди, каких двухсот тысяч? Ты ведь сказал, что большинство денег пойдёт в детдом?

Алекс усмехнулся, проведя ладонью по моей щеке. Мне вдруг стало как-то очень скверно.

— Милая, не глупи. Ну, сказал бы, что все деньги пойдут на проект, у кого бы это вызвало интерес? А так только представь, какие заголовки будут. Кроме того раскручусь, может и правда потом пожертвую пару тысчонок сироткам.

Алекс взял у подошедшего к нам официанта две канапе, с большим аппетитом отправив их в рот. А я даже не сразу нашла, что ответить. У меня было такое ощущение, что я совсем не знаю вот этого парня со светлой шевелюрой, в строгом чёрном смокинге, постоянно улыбающегося всем вокруг.

— Ушам своим не верю. Ты это серьёзно? Алекс, скажи, а зачем ты меня к этому приплёл?

— Репутация должна быть идеальной. Мой отец владелец крупной сети гипермаркетов, мама выпускает собственную линию одежды, твои родители тоже не последние люди в нашем городе, а пока у тебя нет особых достижений, в каком бы то ни было роде деятельности, сделаем вид, что ты активно занимаешься благотворительностью. Это сейчас модно.

Алекс сделал ещё один глоток шампанского, а я еле сдержалась, чтобы не плеснуть содержимое своего бокала ему в лицо. Я совершенно не могла понять, кто этот парень, который сейчас стоит передо мной? Откуда столько лицемерия?

— Ты сам слышишь, что говоришь?

— Ритуль, постой здесь немного. Я пойду, разыщу твоего отца, он обещал познакомить меня с одними очень важными людьми из правительства. Я скоро, не скучай.

Я даже ничего не успела ему ответить, он исчез всего через несколько секунд, оставив меня в полном одиночестве. Точнее людей то, конечно, было полно. Чего стоили только одни журналисты, которые, по-моему, были повсюду, но никого из моих знакомых. Одни непонятные серые лица, от которых меня уже начинало тошнить. А эта музыка...как будто мы на приёме английской королевы. Я не продержалась и пары минут. Выскочила на улицу, с огромным облегчением сделав глоток свежего воздуха. А уже через несколько секунд меня охватила безумная волна ярости. Я сорвала заколку, вышвырнув её в урну. Мне хотелось отправить туда же, и это чёртово платье, которое мне в качестве подарка из Канады передал Алекс. Причём не сам заехал и презентовал, а прислал посылочку через отца. Ужасная вещь. Никогда не любила ничего подобного. Чувствую себя как в клетке. А вот папе понравилось. Только мама, по-моему, так же как и я была не в восторге. Но она решила промолчать. Конечно, ей-то везёт, она осталась дома, с мелким. А я здесь на этом банкете, в этом чёртовом платье, которое я сразу же вышвырну, как вернусь домой.

— Рита? — я резко обернулась, и чуть было рот от удивления не приоткрыла, когда увидела позади себя Алекса. Он что, ушёл с банкета? Ради меня...? — Я тебя уже везде обыскался. Ты куда пропала?

Я обхватила себя руками, поёжившись от холодного ветра. Губы невольно растянулись в слабой улыбке. Он искал меня...всего лишь ради таких слов, можно вытерпеть и это платье, и этот банкет.

— Да так, голова разболелась, решила подышать слабым воздухом.

Алекс облегчённо вздохнул.

— Ну, слава богу, я уж думал ты ушла. Не теряйся пока никуда. Через полчаса у меня будут брать ещё одно большое интервью, ты должна быть рядом. В этот раз тебе тоже будут задавать вопросы. Не волнуйся, ничего страшного. Главное, улыбайся, будь естественной и не забудь, что идея с детдомом принадлежит тебе.

И всё. Он исчез сразу же, как отрапортовал свой указ. Именно указ, не просьбу. Я резко развернулась и бросилась бежать. Меня колотила волна адской дрожи. В лицо бил поток ледяного ветра, а в моих глазах застряли мелкие кристаллики слёз. Я, наконец, поняла, зачем мне так нужно было присутствовать на этом банкете. Я кукла. Кукла, которая должна исполнить свою роль, чтобы не сорвать спектакль.

Я остановилась. Дыхания стало не хватать. Всё тело покрылось мурашками от леденящего холода. Ещё никогда я не чувствовала себя так паршиво, так одиноко.

— Вау, золушка сбежала с бала. А где же потерянная туфелька?

Я резко развернулась и на несколько секунд забыла даже как надо дышать, когда увидела Тимура. Всего в паре шагов от себя. Мужчина стоял оперившись о свою машину, скрестив руки на груди.

— Ты что здесь делаешь? Следил за мной?

— Ну, что ты, просто мимо проходил. А вообще, если гора не идёт к Магомету, значит, мне придётся отрывать свою жопу.

Тимур усмехнулся, как всегда нагло, жутко раздражающе. Сделав один шаг вперёд, мужчина прошёлся по мне обжигающим взглядом. У меня даже в глазах помутнело. Он смотрел на меня дерзко, раздевая взглядом, совершенно не скрывая мыслей, которые вертелись у него в голове.

— Ну, так прилепи её обратно, туда же, откуда оторвал.

Я развернулась, хотела идти обратно в ресторан, но вдруг почувствовала, как холодные пальцы обхватили моё запястье.

— Брось, ты ведь хотела, чтобы я пришёл. Наверняка никак не можешь забыть наш поцелуй.

Меня бросило в жар. И даже непонятно от чего: то ли от его прикосновения, которое будоражило в венах кровь, вызывало целый ураган дрожи по всему телу, то ли от этих слов, которые он произнёс так низко, так призывно....Да чёрт его подери, я действительно не могла забыть наш поцелуй. Ни днём, когда просматривала фотографии с Алексом и не знала, куда себя деть от стыда, ни ночью, когда металась по кровати и просыпалась вся мокрая от пота, ни даже в душе, когда медленно, спускалась ладонью вниз по животу, проклиная себя за эту слабость, за такие скверные постыдные чувства...Я никогда прежде не занималась ни чем 'таким'. Да я даже подумать о подобном не могла, сразу краснела. Но всё это было до того момента, как я встретила его. Как он жёстко смял мои губы своими губами на той чёртовой трассе.

— Оставь меня в покое, не то...

— Не то, что? Пожалуешься своему ботанику? Кстати это случайно не тот белобрысый пидр, который выбегал пару минут назад?

Я замахнулась, одержимая желанием стереть с его лица эту дьявольскую усмешку, но он перехватил мою руку и с силой рванул меня на себя. Его ладонь легла на мой затылок, горячее дыхание обжигало губы, яростный взгляд гипнотизировал меня, вызывал ураган, бурю безумных совершенно противоречивых эмоций по всему телу. Я забыла, как надо дышать. Сердце забилось где-то в горле, готовое в любую секунду вырваться наружу. Меня раздирали испуг, панический страх перед этим мужчиной и какой-то дикий дьявольский восторг. Не знаю, наверное, примерно, то же самое чувствуют наркоманы, когда принимают очередную дозу. Боятся, чем это может для них закончатся и одновременно испытывают дикий кайф...удовольствие, которое их убивает.

Я не знаю, чем это могло закончиться, если бы Тимур не разжал руки и не отошёл от меня на несколько шагов в сторону. Я тут же жалостливо обхватила себя за плечи, сгорая от дикого стыда, то ли из-за того, что только что произошло, то ли из-за того, что не последовало продолжение...

— У тебя есть выбор. Можешь сейчас вернуться на свой бал, натянув на лицо лицемерную улыбку, а можешь поехать со мной.

— Куда поехать?

— А это важно? Может, я просто хочу покатать тебя по городу?

— Это невозможно...меня будут искать...

Тимур усмехнулся, открыв дверцу машины.

— Никто не будет тебя искать. Никто даже не заметит твоего исчезновения.

— Нет,...я должна идти...у меня будут брать интервью, я не могу с тобой поехать!

Меня трясло как в лихорадке. К горлу подступил удушающий комок слёз. Вот она...та самая свобода, то самое дуновение свежего ветра, которого мне так не хватало, стоит только рукой подать, но....Но есть это чёртово 'но', которое постоянно диктует мне свои правила.

— Я тебя уговаривать не буду. Ты либо сейчас садишься в мою машину, либо я выполню твоё желание. Оставлю тебя в покое. Навсегда. Заманчиво, правда? Так, что ты выберешь?

Я лихорадочно начала бросать взгляды то назад на ресторан, то снова на Тимура, совершенно не понимая, что со мной происходит. Надо быть благоразумной. Надо возвращаться.

— Я не могу,...Тимур я, правда, не могу, мне надо быть там.

Он молчал несколько секунд, не сводя с меня пристального взгляда. Потом усмехнулся, развернувшись обратно к машине.

— Хорошо. Ты выбор сделала. Не волнуйся, я никогда не нарушаю своего слова. Исключения не будет даже для такой очаровательной шмакодявки, как ты.

Он сел в машину, захлопнул дверцу, завёл мотор и через несколько секунд автомобиль тронулся. А в меня словно сам дьявол вселился. В какую-то секунду я даже сама испугалась вырвавшегося из груди крика:

— Стой! Тимур, стой!

Послышался ужасный скрежет колёс и в то же мгновение машина резко затормозила. А я сорвалась с места. Дрожащими руками открыла дверцу, забравшись внутрь автомобиля.

— Поехали! Чёрт тебя подери, поехали!

Тимур завёл мотор, машина снова тронулась с места, выехав на оживлённую дорогу. Сцепив дрожащие ладони в 'замок' я исподтишка глянула на мужчину. С одной стороны, он оставался совершенно спокойным, я бы даже сказала безразличным ко всему происходящему. Ни одна мускула не дрогнула на его лице и как не странно даже губы не растянулись в излюбленной им усмешке. Но вот с другой, его взгляд, в котором плясали дьявольские чёртики и искорки какого-то совершенно безумного восторга, выдавали мужчину с головой. Он явно прибывал в хорошем, очень радостном настроении. Ещё бы это ведь не он драпанул с вечера, который освещали практически все журналисты города.

Господи, ведь через полчаса у меня должны брать интервью....А сейчас интересно сколько времени? Я уже хотела было достать из сумочки мобильный, как только в этот момент очухалась, что никакой сумочки у меня с собой нет. Она осталась в ресторане. Блин...вот же дура! Теперь мне точно кирдык. Отец даже разбираться ни в чём не будет, сразу вкатает в асфальт. А Алекс...для него ведь так важен сегодняшний вечер, чёрт он ведь посвящён его победе в Гран-турнире, он столько сил на всё это потратил и в такой ответственный момент я должна быть рядом с ним, а не с этим неотёсанным громилой, от которого я никак не могу отвязаться.

— Тимур, останови машину, — я попыталась успокоиться. В конце концов, полчаса ещё точно не прошли, может никто и не заметил моего исчезновения. В крайнем случае, можно будет соврать, что я бегала в аптеку, я ведь как раз совсем недавно сказала Алексу, что у меня разболелась голова. Правда, долго держать себя в руках мне не удалось. Тимур совершенно никак не отреагировал на мою просьбу. Он продолжал всё также спокойно вести машину, сосредоточенно смотря на дорогу. — Ты, что меня не слышишь? Останови машину немедленно или отвези меня назад!

— Любой каприз за ваши деньги.

— Чего?

Тимур усмехнулся.

— Дамочка, если вы решили, что я таксис, который будет развозить вас по всему городу, то гоните мани-мани.

Вербитский совершенно спокойно, с довольной мордой продолжал вести машину, увозя меня всё дальше и дальше от ресторана. А я даже на несколько секунд решилась дара речи от такой наглости.

— Громила, ты совсем что ли....Да у меня даже слов нет!

— Не хочу хвастать, но должен сказать, что ты не первая девушка, лишающаяся дара речи в обществе такого мужчины как я.

Наверное, у меня сейчас из ушей пар должен был пойти, а ладони сами бы по себе сжались в кулаки, но Тимур произнёс это таким голосом, бросил на меня такой обескураживающий взгляд, что вместо того, чтобы воспылать пламенем ярости, мне еле как удалось сдержать улыбку.

— Слушай, я серьёзно, останови, пожалуйста, мне действительно нужно быть там.

— Где 'там'? В обитель лицемерия и убийственной скуки? Брось, я ведь видел твоё рыльце, когда ты выбежала из ресторана. Могу поспорить, что ещё пара минут такого время препровождения, и ты бы повесилась от скуки!

— Ну, во-первых, это у тебя рыльце, а меня лицо. А, во-вторых, я вышла просто потому, что мне стало душно. И всё.

— Неужели? А сбежала ты тоже просто так?

— Я не сбегала! — в моём голосе слышались нотки протеста, хотя сама я прекрасно понимала, что Тимур наверняка прав. Я действительно сбежала....Но это было каким-то минутным помутнением! — Это ты меня уболтал.

Уже через секунду после этих слов, Тимур бросил на меня ТАКОЙ взгляд, что кровь прилила не только к щекам, но, по-моему, даже в самый кончик носа отдала.

— Девочка, если бы я, правда, пытался тебя уболтать, мы бы сейчас с тобой не в машине разъезжали, а проводили время в каком-нибудь весьма укромном местечке, на мягкой поскрипывающей поверхности, и поверь, скучать бы тебе не пришлось.

Всё моё тело покрылось капельками пота. Тайком бросив взгляд на Тимура, я тут же попыталась оттянуть платье ниже, прикрыв оголённые коленки, к которым были прикованы его глаза.

— Сейчас у меня с собой, конечно, нет флакончика с лаком, но чтоб ты знал, я и сама смогу дать отпор.

— Ну, вот опять всё на непристойные темы переводишь. Девочка, может тебе к психиатру записаться? Это же ненормально постоянно думать о сексе.

Я с силой вцепилась пальцами в сиденье, прикусив нижнюю губу. Прикрыв на несколько секунд глаза и досчитав про себя до десяти, мне удалось хоть немного успокоиться и подавить захлестнувшую меня с головой волну ярости.

— А ты дай мне телефончик этого психиатра. Могу поспорить ты у него постоянный клиент?!

— Да ладно, чего ты, не обижайся. Я ведь всё понимаю. Трудно сдерживаться, когда рядом такой мужчина. Но ты это, учти,...я тоже кое-какие боевые приёмчики знаю. В случае чего тебе мало не покажется.

Наверное, всего лишь за пару минут езды с Тимуром, я исчерпала годовой запах злости. Поэтому вместо того, чтобы бросить ему в ответ что-нибудь колкое, меня хватило только на усмешку.

— Слушай, ты когда-нибудь бываешь серьёзным?

— Естественно. С нормальными людьми я всегда предельно сосредоточен.

— А, значит я какая-то особенная? Ты поэтому никак не можешь от меня отвязаться?

— Ну, знаешь не совсем так, хотя ход мыслей в принципе верный. Просто был в моей жизни такой период, когда я полностью разочаровался в девушках. Мне казалось, что они все одинаковые — пустышки, которых интересуют от мужчин только деньги. Но потом я вдруг понял, что все женщины, с которыми у меня были отношения — однотипны. Длинноногие, с большой грудью, подкаченной попкой, стройными ножками, симпатичной мордашкой. Я вот и решил, что может быть у другого, совершенно противоположного типа прекрасного пола и окажется этот самый богатый внутренний мир, о котором все говорят. Ну, это что-то вроде того, что если внешностью не наделён, так может вместо этого преобладает ум и душевная красота.

— Ну, ты-то явно и с тем и с тем пролетел.

Я попыталась сделать вид, что меня никак не задели его слова, хотя на самом деле в душе остался какой-то неприятный осадок. С фигурой может и правда мне не очень повезло, пускай даже и не доска для серфинга, но чего он к внешности то прицепился? Можно подумать сам копия голливудского красавчика.

— Да ладно, чего губки-то надула? Совсем шуток не понимаешь?

— Вот и найди себе ту, которая по достоинству оценит твоё чувство юмора. А меня оставь в покое.

— Не могу.

Тимур загадочно улыбнулся, а я бросила на него удивлённый взгляд.

— Почему?

— Любовь с первого взгляда, — мужчина улыбнулся, совершенно искренне, по-настоящему. А я почувствовала, как начинаю краснеть. Какое-то приятное, отдающее даже слабым отблеском эйфории чувство разлилось по всему телу. Правда только до того момента, как Тимур не закончил свою фразу. — Вот увидел твою Ауди и с самого первого взгляда влюбился в эту очаровательную 'блондинку'.

Я рассмеялась. Громко, от всей души. В этот раз просто не удалось себя сдержать.

— Знаешь Тимур, ты такой невыносимый тип и ты прокололся. Если бы тщательней подготовился к слежке, то понял бы, что моя Ауди сегодня ночует в гараже, и увидеться вам не удастся.

— Какая досада! А я себе, какой день уже места не могу найти. Знаешь, она мне практически каждую ночь снится....И кстати, ты ошибаешься, никакой слежки не было. Я просто решил прогуляться вечерком, проходил мимо одного захудалого ресторанчика, потом совершенно случайно тебя встретил, ты со слезами бросилась мне на шею, умоляя увести тебя куда-нибудь подальше. Ну как я мог отказать?

— Нет, ну ты и балабол, — я усмехнулась, прикусив нижнюю губу и исподтишка бросив взгляд на Тимура. — Мне теперь от тебя никак не отвязаться?

— Никоим образом.

— Ладно. Тогда, если я вынужденна терпеть твоё присутствие, ты обязан меня хотя бы накормить. Раз уж не хочешь вести обратно в ресторан.

— Накормить? Без вопросов. Выбирай любое место!

— Любое? Тебе хоть на Макдональдс хватит?

— И даже на шашлычную. Ради тебя я готов раскошелиться на два чебурека и бутылку 'Дюшеса'.

— Невиданная щедрость!

— Ну, так, цени.

— Интересно, здесь хоть когда-нибудь убираются?

Протерев поверхность стола, я брезгливо скомкала грязную салфетку.

— Опять бурчишь? Ты, по-моему, вечно всем недовольна!

Тимур усмехнулся, сняв джинсовку и плюхнувшись на стул.

— И это твоё 'шикарное место'? Ресторан с изумительной кухней?

— А чем ты недовольна? Здесь действительно потрясающе готовят.

— Не смеши меня! Да это же какая-то захудалая столовка. Уверенна здесь еду из ближайшего ларька покупают!

— Ваш заказ, — я вздрогнула, когда за моей спиной прозвучал сердитый женский голос. Поставив передо мной тарелку с двумя чебуреками и бутылку 'Дюшеса', официантка прошлась по мне не самым дружелюбным взглядом. Правда, долго на мне она задерживаться не стала. Как только её глаза зацепились за Тимура, губы девушки сразу растянули в лукавой призывной улыбке. — Тим, милый, я сначала даже не поверила, когда Светульчик сказала, что ты к нам заглянул....Давно я тебя что-то не видела с тех пор, как ты вернулся. Ты так и не позвонил, а ведь обещал. Что, совсем не соскучился?

Тимур широко улыбнулся, обведя девушку плотоядным взглядом. Я резко почувствовала какую-то волну неприязни к этой официантке. Надо сказать красивой официантке. Даже в весьма неприметной форме она притягивала взгляды. Мужские взгляды.

— Как не соскучился? Да ты мне каждую ночь снишься. Просто у меня твоего нового номера нет, а старый наверняка уже сменился за два года.

— Для тебя он всегда останется прежним. А ты я смотрю не один? Может, познакомишь меня со своей спутницей?

Девушка усмехнулась, не удосужившись даже повернуть голову в мою сторону. Я в свою очередь тоже в долгу не осталась. Перекинув ногу на ногу, отвернулась от этой крашенной барби с выпирающими на три километра сиськами. Открыв бутылочку 'Дюшеса' я совершенно спокойно начала потягивать лимонад.

— Обязательно Каришь, познакомлю, но как-нибудь в другой раз.

Тимур улыбнулся, подмигнув этой Памеле Андерсон.

— Если что, я тут каждый день до восьми работаю. Забегай, если будет время, — девушка взяла салфетку, достала из кармана джинс помаду и начала что-то писать. При этом она так низко наклонилась, что её вываливающийся из блузки бюст, буквально прилипал к нашему столику. Думаю, не нужно даже говорить, куда всё это время был прикован взгляд Тимура. — Это мой домашний. Для тебя он доступен в любое время дня и ночи. Позвонишь?

Вербитский взял салфетку, бережно свернул её пополам, поднеся к губам.

— Считай, что с этой минуты ты попала под наблюдение самого жестокого телефонного маньяка в истории!

Тимур произнёс это таким голосом, что официантка сразу засмеялась, хрипло так, раздражающе. А я только закатила глаза, стараясь, лишний раз не смотреть на эту сладкую парочку.

— И всё-таки ты свинья Вербитский!

Уже после того как эта надоедливая особа исчезла, я поставила на столик наполовину пустой лимонад, поджав губы.

— Я смотрю, ты пользуешься успехом у девушек такого круга?

— Вот чем-чем, а женским вниманием я никогда не был обделён. А тебе, по-моему, Кариша не понравилась?

Тимур хитро улыбнулся, бросив на меня насмешливый взгляд.

— Ну, что ты. Такая замечательная девушка. Кстати с её последней фразой я совершенно согласна! Только можно один вопросик? А эта Карина, случайно не та девушка, которая помогала тебе уничтожать моё варенье?

— О, ты даже её имя запомнила? — Тимур многозначительно усмехнулся. — По-моему, здесь кто-то ревнует?

— Если ты намекаешь на меня, то я не вижу поводов для ревности. Ты мне кто, чтобы я беспокоилась, с какими бабами ты водишься?

— Как кто? Любовь всей жизни. Ты ведь запала на меня с первого взгляда!

Я чуть было не подавилась этим чёртовым чебуреком, который, кстати, действительно оказался не таким уж и отвратительным. Не успела я сообразить, что ответить, как за столиком, который находился совсем недалеко от нас, раздалась отборная ругань и мат. Мужик, побритый на лысо, с громадными татуировками на обеих руках, вцепился, по всей видимости, в своего собутыльника. Слава богу, до драки не дошло. Их разняли парни, сидящие за соседним столиком.

— Ну, здесь и публика! Ты специально меня сюда приволок?

— Здесь можно хорошо, а главное недорого покушать. Я так прикинул, что тратить на тебя больше ста рублей, как-то уж совсем за гранью....А чем тебя публика не устроила? Подумаешь, сцепились мужики из-за карт, с кем не бывает.

— Со мной не бывает. Со мной и моими друзьями. А ты я так думаю, к подобным зрелищам привык?

— Я тебе больше того скажу, иногда сам в них участвовал. Карты дело такое...игра не всегда бывает честной.

— И что? Это повод для драки?

— Ты вряд ли это можешь понять. Могу поспорить, что ты даже карты в руках не держала.

Я усмехнулась.

— Ещё чего! Чтоб ты знал, меня папа играть учил и я его даже пару раз обыгрывала!

— О, ну раз ты даже папу обыгрывала...

Тимур противно усмехнулся, а мне подстегнула волна злости.

— Да я бы и тебя в два счёта сделала.

Ухмылка с лица мужчины моментально исчезла. Несколько секунд мы напряжённо смотрели друг другу в глаза, после чего Тимур резко встал из-за столика, удалился к этим самым, чуть было не начавшим драку мужикам, и вернулся через пару минут уже с колодой карт.

— Ты что серьёзно?

Тимур усмехнулся, бросив на меня издевательский взгляд.

— Струхнула? Боишься без штанов остаться?

— Ещё чего. Это как бы тебе не пришлось до дома в трусах бежать. Я играть умею!

— Неужели? Что даже не надо объяснять правила 'дурака', сама всё знаешь?

Я резко поддалась вперёд, сцепив руки в замок.

— Ну ладно, сам напросился. На что будем играть?

— У, как мы разошлись. На что играть, говоришь? Даже не знаю,...деньги сразу отпадают. Ты мне продуешь не меньше лимона зелёных и что мне, потом до старости ждать, пока ты долг возвращать будешь? Хм, озадачила....Ну а у тебя какие предложения?

— Давай на желание!

Первые несколько секунд Тимур не сводил с меня удивлённого взгляда, а потом в его глазах появились искорки интереса. Я понимала, что рискую, но у меня был свой интерес в этой игре.

— Детский сад младшая группа....Ну и что же ты хочешь?

— Если я выиграю, ты отстанешь от меня. Так сказать избавишь меня от удовольствия лицезреть твою морду.

Тимур усмехнулся, теперь он смотрел на меня уже с совершенно нескрываемым интересом.

— Ну, договорились!

— А ты? Какое твоё желание?

— Вот, если выиграю, точнее, когда выиграю, ты и узнаешь.

— Нет, так не пойдёт! Учти, я не буду воплощать твои извращённые фантазии!

Тимур засмеялся, перемешав колоду.

— Сколько раз говорить: перестань постоянно мечтать о сексе. Тебе это пока точно не светит.

— Очень смешно, я прямо сейчас описаюсь.

— Не сомневаюсь. Небось, уже лужу от страха напрудила, — Тимур опять заржал. Может до этого момента я ещё и колебалась, но теперь была твёрдо настроена на игру. Точнее на выигрыш. — Ну, что шмакодявка, может, передумаешь?

— Ещё чего! Раскладывай!

Образовавшаяся вокруг нас толпа гудела громче, чем фанаты на футбольном ложе. В основном абсолютно все 'болели' за Тимура, подбадривая его всякими колкостями в мою сторону. Хотя Вербитский прекрасно обходился и без их поддержки. Когда он с довольной мордой, положил мне карты на плечи, я готова была разрыдаться от обиды.

— А это тебе на погоны, заинька.

Тимур и ещё человек пятнадцать зашлись в совершенно омерзительном хохоте, а я прикусила нижнюю губу, стараясь сдержать навернувшиеся на глаза слёзы. Да как так-то? Я ведь действительно умею играть в преферанс. Я даже пару раз обыгрывала и папу и его друзей...или они все мне поддавались?

— Тим, красава! Как ты её, а?!

— Молодец, друг, я в тебе не сомневался!

— Да ладно, тоже мне наука. Я бы девчонку на раз-два сделал, а он долго возился!

— Ты даже Потапу проиграл, так что помолчи. А Тим, красавец. Всё очень профессионально сделал.

Отовсюду доносились восторженный гул и смех, видимо надо мной. Мне огромными усилиями удавалось хоть как-то сдерживать нарастающую с каждой минутой обиду. Ну, вот как я могла так позорно проиграть? Шесть взяток на мизере проглотить это же надо ещё постараться!

— Ну, что мужики с победой! Кариш, по такому случаю разлей всем пива за мой счёт!

Довольно усмехнувшись, Тимур многозначительно подмигнул противно ухмыляющейся сиськастой барби. Та сразу же поспешила исполнять просьбу, по всей видимости, своего любовника, ну или бывшего любовника.

Ещё около минут пяти, пока не принесли пиво и не расставили его на столики, вокруг нас теснилась толпа довольных мужиков. Все они, как я поняла, очень хорошо знали Тимура, насвистывая ему реверансы, по случаю выигрыша и кидая язвительные колкости и усмехающиеся взгляды в мою сторону. Когда все начали потихоньку расходиться, один парень шепнул мне на ухо:

— Да ладно, не расстраивайся. У Тима ещё никто не выигрывал. А ты держалась вполне неплохо для девчонки.

На меня накатила волна возмущения. 'Вполне не плохо ДЛЯ ДЕВЧОНКИ?'. У них тут что, клуб зазнавшихся мужиков?

— Ну, что котёнок. Издеваться я не буду, хотя очень даже хочется. Надеюсь, только ты не думаешь, что я жульничал? Блефовать не начнёшь?

— Успокойся, я умею проигрывать.

— Конечно, умеешь, притом очень хорошо. Я в этом только что убедился.

Тимур противно расхохотался, довольно подмигнув мне. А я в который раз попыталась заглушить накатившую с новой силой волну обиды.

— А говорил, не будешь издеваться. Давай говори, что ты хочешь и разойдёмся.

— Вот так сразу? Что даже с победой не поздравишь?

— Обойдёшься, больно жирно будет. Тебя итак уже человек пятнадцать поздравило. Говори, что тебя надо?!

— Мне много чего надо, — сделав задумчивое выражение лица, Тимур начал раздражающе постукивать пальцами. — Квартиру, где-нибудь в элитном районе рублёвки, новую машину, желательно спортивную, приличный счёт в каком-нибудь надёжном банке...

— А яхту и личный самолёт тебе случайно не нужно?

— Знаешь, не отказался бы. — Тимур открыл 'Дюшес'. Сделал несколько глотков лимонада, продолжая смотреть на меня с извечной усмешкой. — Ну, так что, с чего начнём?

— Начнём с того, что если ты сейчас же не прекратишь паясничать, я уйду.

— Э нет, девочка. Карточный долг дело чести!

— Ну так и говори, что ты хочешь! Только без всяких там твоих извращённы фантазий!

— Сколько раз повторять, не суди о людях по себе. Хотя знаешь, было бы у меня в запасе ещё одно желание, ты бы уже голышом сидела. Отвратительное платье. Выглядишь в нём как закомплексованная бабенция!

Я даже не сразу нашла, что ответить на такую наглость

— Спасибо за комплимент. Ты так вежлив и учтив.

— Это правда. Я с детства отличался хорошими манерами!

Тимур противно улыбнулся, а уже через секунду наше 'прекрасное' уединения нарушала Карина. Девушка поставила на стол бутылку пива и тарелку с чем-то похожим на рыбу.

— А это подарок победителю от нашего скромного заведения, — она поцеловала мужчину в щёку, призывно улыбнувшись. — Кстати, Тимурчик, если хочешь, получить ещё один трофей...дождись, когда у меня смена закончится.

Вербитский проводил девушку хищным пожирающим взглядом. Не знаю почему, но с каждой секундой я начинала ненавидеть эту Карину всё больше и больше.

— Знаешь, а может, ты меня просто так отпустишь? По-моему, Кариша с удовольствием исполнит любое твоё желание!

— Нее, — Тимур лениво зевнул. — Карина пройденный материал. А ты чебурек свежий. Можно сказать только с духовки.

После этих слов он взял с тарелки чебурек и за считанные секунды с жадностью уничтожил его. Я заплыла краской. По всему телу прошла волна мелкой дрожи. Я встретилась с его взглядом, с его наглым бестыдно усмехающимся взглядом, и покраснела ещё больше, отведя глаза в сторону.

— Ты можешь просто сказать, чего ты хочешь?

— Могу. Конечно, могу, — внезапно с его лица исчезла усмешка. Несколько минут он смотрел на меня как-то очень странно...раньше на меня так никто не смотрел. А потом произнёс фразу, от которой у меня внутри всё перевернулось. — Проведи со мной ночь.

Меня буквально окатило волной жара. Каждый сантиметр тела сковала судорожная дрожь. Я чувствовала на себе его взгляд, который бродил по моей шее, оголённым плечам, буквально 'утопал' в неглубоком вырезе на груди. У меня перехватило дыхание. Кровь огненным потоком забурлила в венах, а краска стыда прилила к щекам. Мне показалось,...на какую-то самую малую долю секунды мне почудилось, что этот самый взгляд вместо должного отвращения, вызывает совсем иные чувства...

Я вскочила на ноги и бросилась прочь из этой забегаловки. Стоило мне только выбежать на улицу, как ударивший в лицо холодный поток ветра, смог хоть немного привести меня в чувства. Секундное и какое-то совершенно безумное помутнение спало, а на смену ему пришла необузданная ярость. Даже не столько к Тимуру как к самой себе. Что я вообще творю? Сбежала из ресторана, бросила Алекса в такой вечер, подвела отца, да и вообще всех! И ради чего?

Я выбежала к дороге, надеясь, что кто-нибудь сжалится и подберёт меня. Хотя я прекрасно понимала, что сейчас совершаю ещё один глупый и совершенно безумный поступок. В таком виде ловить вечером машину — абсолютно дикое занятие. Но как по-другому добраться до дома?

— Рита? — за моей спиной послышался запыхавшийся мужской голос и буквально через секунду Тимур схватил меня за руку, развернув к себе. Я тут же брезгливо отстранилась от мужчины, демонстративно отвернувшись, продолжив ловить попутку. — Золушка опять сбежала, только теперь не с бала, а грязной конюшни? Даже не попрощалась, это невежливо.

Я усмехнулась, резко развернувшись обратно.

— Кто бы говорил о вежливости. Слушай Тимур, что тебе вообще надо? Я твоих шуток идиотских не понимаю. Оставь меня в покое!

— Конечно, оставлю. Но перед этим кое-кто должен вернуть должок за проигрыш.

Тимур нагло усмехнулся, а еле сдержалась, чтобы не проехаться ему по зубам.

— Если ты нарываешь на пощёчину, то знай, я не доставлю тебе такого удовольствия!

— Вообще-то я совсем на другое удовольствие нарывался.

Его очередная усмешка меня окончательно доконала. Плюнув на всё, я решила вернуться в эту столовку и выпросить у кого-нибудь телефон. Если повезёт, может Карина сможет приехать и забрать меня отсюда.

Правда, Тимур опять схватил меня за руку, развернув к себе.

— Слушай, объясни мне, что тебя так возмущает в моём желании? Ты, между прочим, сама предложила на это играть.

— Я предложила играть на нормальные адекватные желания. А ты пустил в ход свою извращённую фантазию!

Брови Тимура удивлённо 'поползли' вверх. А сам мужчина глянул на меня так будто это не он мне, а я ему предлагаю...провести вместе ночь.

— И что же такого 'извращённого' в моём желании?

Я усмехнулась, отдёрнув руку.

— Ты ещё спрашиваешь?!

— Да я спрашиваю, потому что мне действительно интересно, что извращённого ты видишь в ночной прогулке? Хочешь сказать, ты никогда раньше не слонялась по всему городу ночь напролёт?

Я замерла, на несколько секунд вообще лишившись дара речи.

— Погоди,...какая ещё прогулка? Ты ведь говорил, что хочешь провести со мной ночь...

— Ну да. Я хочу пройтись с тобой по набережной, скверу. Вообще как-то узнать тебя получше....А ты о чём подумала?

Взгляд Тимура хищно блеснул, губы растянулись в дерзкой усмешке, и только тогда я поняла, что происходит. Вот ведь...скотина. Специально всё это устроил.

— Знаешь что, Тимур. Карточный долг может быть, и дело чести, но ты ее, по-моему, совершенно не имеешь. Последний раз говорю: оставь меня в покое. Я твоих шуток не понимаю. Хватит меня везде подкарауливать, и лезть в мою жизнь.

Я даже развернуться не успела. Вербитский опять схватил меня под локоть.

— Каких шуток? Я предложил тебе всего лишь прогуляться по городу, это ты уже себе там нафантазировала. 'Каждый думает в меру своей испорченности'. Сама из этого выводы сделаешь?

Тимур усмехнулся, а я в очередной раз отдёрнула руку, фыркнув:

— Ты ведь всё это специально подстроил! Сразу нельзя было про прогулку сказать?

— Я думал, ты итак поймешь,...Кто же знал, что у тебя только одно на уме.

Я даже не нашла, что ему ответить. Несколько секунд молчаливо вглядывалась в его наглую морду, а потом решила больше не тратить нервы и время. Пошла к этой забегаловке, всё ещё подпитывая себя надеждами, что кто-нибудь всё-таки одолжит мне на пару минут мобильный. Только до столовки я так и не дошла. Тимур перегородил дорогу.

— Слушай, ладно, ну что ты сразу дуешься? Извини, я даже не думал тебя обижать. Я, правда, хочу провести с тобой эту ночь, в самом приличном смысле этих слов!

Он округлил глаза до размера блюдец, прижал руки к груди и сделал такое печальное лицо, что я не выдержала. Помимо воли мои губы всё-таки расплылись в улыбке. Но я по-прежнему была на него зла.

— Зачем? Чтобы до утра слушать твои скверные подколки?

— Вот клянусь тебе, даю самое-самое честное слово, что с этой минуты и до конца всей ночи, никаких подколок!

Я всё ещё продолжала с опаской поглядывать на мужчину. Что-то мне совсем не верилось, что он хоть несколько минут может прожить без своих шуточек.

— Рит, ну давай так. Если тебе совсем не понравится время, проведённое в моём обществе, даю слово, что больше не буду терроризировать тебя своим присутствием!

Мои брови удивлённо поползли кверху, а губы растянулись в усмешку.

— Что действительно навсегда избавишь меня от удовольствия лицезреть твою физиономию?

— Если не понравится — да.

Я помедлила ещё несколько секунд, вглядываясь в лицо Тимура, которое было совершенно спокойным. Мужчина не прятал глаза и выглядел абсолютно серьёзным.

— Ну ладно, так и быть. Только всю ночь я никак не смогу. Максимум час-полтора, а потом ты довезёшь меня до дома!

Губы Тимура растянулись в улыбке довольного, обожравшегося сметаной кота. Взяв меня за руку, мужчина протащил меня к своей машине, открыв передо мной дверцу 'Тойоты'.

— И ещё, — прежде чем залезть в машину, я сердито глянула на Вербитского. — Не хватай меня больше за руки!

Мужчина усмехнулся, проведя ладонью по моей талии, и как бы совсем ненароком скользнув по бедру. От этого движения по всему телу прошёл целый ураган дрожи. Я даже незаметно чуть отшатнулась в сторону.

— Замётано. С этой секунды буду хватать тебя за что-нибудь другое, — пока я ещё не успела испепелить его взглядом, Тимур тут же добавил. — Ладно-ладно, всё с этой минуты больше никаких шуток! Давай залезай уже!

Тимур сдержал своё слово. Мы целый час гуляли по городу, и он умудрился не выпустить ни одной колкости в мой адрес. А я была ужасна разочарована. И не только разочарована, я злилась на то, что Вербитский опять в какой-то степени выиграл. Он обещал отвязаться от меня только в том случае, если мне не понравится проводить с ним время, но мне понравилось чёрт подери! Да я смеялась каждый раз, когда он тайком передразнивал прохожих, строил всякие смешные рожицы, рассказывал весёлые истории из жизни. А уж когда он едва в фонтан не свалился, меня вообще чуть пополам от смеха не согнуло. Но самое ужасное было в том, что помимо веселья, мне было с ним просто хорошо. Вот именно хорошо. В душе разлилось какое-то тёплое чувство, когда он купил мне мороженное, накинул на плечи свою куртку, стёр с лица крошки от булочки с повидлом и щёлкнул по носу. Я, конечно, могла соврать Тимуру, что этот вечер стал самым ужасным в моей жизни,...но мне не хотелось этого делать. Да мне просто казалось, что у меня даже язык не повернётся.

Когда мы сидели на мосту, точнее я сидела на перилах, а Тимур удерживал меня за талию, легонько так, едва касаясь, и вместе с этим я чувствовала, что в любую минуту, при малейшей опасности он вцепится в меня как тигр, мне всё-таки пришлось подавить волну разочарования, повернувшись к мужчине со словами:

— Мне уже пора. Родители итак убьют за то, что я из ресторана сбежала, а если не вернуться в ближайшие полчаса, то меня вообще в бетон закатают.

Тимур усмехнулся, уткнувшись носом в мою щёку.

— Маленькую девочку не отпускают гулять со взрослыми дядечками?

— Тимур я серьёзно! Мне и, правда, нужно идти.

Я постаралась сдержать разочарованные нотки в голосе, но мужчина, похоже, их всё равно уловил. Довольно улыбнувшись, он уже крепче прижал меня к своей груди.

— Боишься рассердить родителей? Какой же ты всё-таки ещё ребёнок.

— Я не боюсь их рассердить, просто мне не хочется, чтобы они волновались. И никакой я не ребёнок!

— Ребёнок-ребёнок, — тихо усмехнулся мужчина, легонько, едва уловимо прижавшись губами к моей шее, от чего я чуть было не перестала держаться за перила и не сорвалась вниз. — Сексуальный умопомрачительный, но всё-таки ребёнок.

После этих слов я действительно чуть не полетела с моста. Всё тело свела судорога, какой-то непонятной, ранее совсем неизведанной дрожи....А ещё низ живота...там болезненно заныло, и я знала отчего. Знала и заплывала краской, проклиная своё тело.

— Рит? — от этого хриплого шёпота, меня проняло ещё больше. Пришлось даже украдкой сделать глубокий вдох. — А может ты мне авансом ещё одно желание выполнишь?

Я подняла на мужчину удивлённый взгляд.

— Авансом?

— Ну, я просто подумал, что как-нибудь мы ещё захотим в картишки перекинуться. Может, тогда сразу желание исполнишь?

Мои губы невольно расплылись в улыбке. Когда пошёл наплыв холодного ветра, я поёжилась и тут же болезненно скривилась, как только Тимур обхватил меня за плечи. В его руках я была какой-то невесомой пушинкой, которую он легко мог уничтожить, стоило только обнять чуть посильней....Только высвобождаться из его рук мне почему-то совсем не хотелось.

— И чего же твоей душеньке ещё угодно?

— Поцелуй меня, — пока я не успела окончательно заплыть в краске и ничего возразить, Тимур тут же добавил, — в щёчку.

Мужчина повернул голову, подставив мне свою щёку и зажмурив глаза. А мне пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы в очередной раз не расплыться в глупой улыбке. Несколько секунд поколебавшись, я всё-таки собралась с духом и потянулась к мужчине. И когда я уже почти коснулась губами его щеки, он резко повернул голову, обхватил меня за затылок и жадно накрыл ртом мои губы. Нельзя передать даже грамма эмоций, которые я испытала в это мгновенье. Шок. Конечно же, первые несколько секунд я испуганно моргала ресницами, упиралась ладонями в грудь Тимура, пытаясь отстраниться....Но потом. Потом произошёл взрыв. Я даже сама не поняла, в какой момент я стала отвечать на его поцелуи. Сначала робко, едва касаясь дрожащими пальцами его лица, а потом всё более страстно, жадно. Я царапала его затылок, с каким-то совершенно диким упоением пила прерывистые вздохи, жаркое дыхание. Сердце билось как у загнанной в угол птицы. Казалось ещё несколько секунд, и оно разорвётся на части, бахнет вниз с бешеной высоты....И я. Я тоже сорвусь, упаду, разобьюсь как фарфоровая кукла. Ведь я больше не держалась. Я сидела на перилах моста, а мои ладони были вплетены в волосы Тимура, я вздрагивала каждый раз, когда он чуть сильнее сжимал пальцы на моей талии, проникал в разрез платье, оставлял невидимые ожоги на покрывшейся испариной коже. Я была в его руках. Сама того не понимая, но я всецело доверилась ему. Он мог всего лишь отступить на полшага назад, а я бы уже полетела вниз....Только я не боялась. Я знала этого мужчину всего несколько дней, но почему-то так легко доверила ему свою жизнь.

 Тимур целовал меня не просто жадно. Дико. Исступленно. Он пил мои хриплые вздохи, прерывистое дыхание. Он пил меня всю. До последней капли. А я испытывала шокирующий приступ наслаждения. Адреналин огненным потоком плескался в крови. С глаз сыпались искры. Руки дрожали, и я уже почти не соображала, что вообще происходит. Но я хотела ещё. Ещё и ещё. И только, когда ладонь Тимура начала подниматься выше, скользя по оголённой спине и вызывая безумную дрожь удовольствия во всём теле, я нашла в себе силы остановиться. Я резко прервала поцелуй и даже слегка оттолкнута мужчину, в тот же момент чуть было, не сорвавшись вниз. Но Тимур этого не допустил. Он вцепился в мою талию с такой силой, что с моих губ невольно сорвался болезненный стон. Не знаю, сколько прошло времени — может секунда, а может и несколько минут, но я не выдержала его взгляда, который проникал под кожу, въедался в каждую клеточку моего тела, парализовывал меня. Я перелезла назад, спрыгнула с перил и, обхватив себя руками, бросилась бежать прочь. В лицо бил ледяной поток ветра, с глаз невольно скатывались слёзы, всё тело пробивала безумная волна дрожи, а я продолжала бежать, не взирая ни на что. Правда далеко я всё же не ушла. Каблук сломался, да и силы меня несказанно подвели. Я опять вцепилась в перила моста, пытаясь отдышаться. И когда мне практически удалось привести дыхание в норму, меня снова прошибла волна сумасшедшей дрожи. Стоило только почувствовать его руки на своей талии, как всё полетело к чёрту. Опять невыносимо сильно захотелось развернуться, и захватить в плен его губы, вплести ладони в его волосы, вдохнуть в себя его запах...

 — У тебя реакция немного замедленная. Я думал, ты мне сразу врежешь, — его тихий голос обжёг, испепелил меня дотла. Я незаметно дёрнулась в его руках, умирая от желания развернуться, послать разум к чертям,...но всё же сдержалась. Неимоверными усилиями подавила в себе этот всплеск сумасшедших эмоций. — Знаешь, а ты неплохо целуешься. Но всё же не мешало бы потренироваться. В принципе, я бы мог преподать тебе пару частных уроков,...кстати, первое занятие совершено бесплатно.

 Он тихо рассмеялся, очертил подушечкой большого пальца контур моего лица и снова попытался поцеловать, но на этот раз я не позволила. Понемногу, но я всё же стала приходить в себя и разум начал брать вверх над чувствами. Всё это неправильно...Игра игрой, но это уже переходит грань. Я поступаю мягко сказать 'некрасиво' по отношению к Алексу. Не думаю, что зашлась бы в диком приступе восторга, если бы узнала о нём что-то подобное...

 — Тимур, — я медленно обернулась к мужчине, прикусила нижнюю губу, когда встретилась с его взглядом...переполненным нежностью и лаской. — Отвези меня, пожалуйста, домой...

 Он молчал несколько секунд. Его взгляд изменился. Но когда он проложил дорожку нежных, совсем невесомых поцелуев на моей шее, я едва сдержала рвущийся из груди стон. Дикий прилив восторга едва не заставил меня поступиться абсолютно всем. И наверное, я бы не выдержала этой нежной убийственной пытки, если бы Тимур сам её не прекратил. Он отстранился, вновь накинул мне на плечи свою куртку, и молчаливо повёл к припаркованной неподалёку машине.

 

 

 

 

 За всю дорогу мы не произнесли ни слова. Наверное, потому, что я даже не решалась подняться взгляд на мужчину. Мне было стыдно. Ужасно дико стыдно. И за своё поведение...и за чувства, которые возникли, словно из неоткуда и обрушили на меня настоящее цунами, ураган совершенного безумия. Как я могла это допустить? Что теперь делать? Это ведь...может и не измена, но не самый красивый поступок. До сегодняшнего вечера для меня он считался недопустимым. Да и сейчас я своего мнения не изменила. Просто на том мосту...не знаю. Даже предположить не могу, что со мной случилось. Это какое-то безумие, безрассудство, сумасшедшие...но большего восторга я не испытывала никогда в жизни.

 Тимур остановил машину прямо у подъезда моего дома. Откуда он узнал мой адрес я спрашивать, конечно, не стала. Зато с моих губ слетел другой, совершенно не нужный сейчас вопрос:

 — Тимур, а сколько тебе лет?

 Мужчина обернулся, бросив на меня удивлённый и немного насмешливый взгляд.

 — Да по-больше тебя буду, Шмакодявка.

 Я пропустила его ухмылку мимо ушей.

 — Нет, ну серьёзно, сколько?

 Он молчал несколько секунд, не сводя с меня какого-то уж больно хитрого и довольного взгляда.

 — Помнишь памятник возле фонтана на площади? Знаешь, сколько лет он уже там стоит? Так вот прибавь к этой цифре 10, а потом то, что получится, раздели на три.

 Тимур довольно ухмыльнулся, а я вспылила.

 — Издеваешься? А просто, без этих загадок, ты сказать не можешь?

 — Даже не знаю, с чем у тебя больше проблем. С математикой или историей? Позор. А ведь ещё девочка из такой благополучной семьи...

 Восторг и все эти безумные ощущения от недавно, как мне казалось волшебного вечера, вмиг улетучились.

 — Ты, кажется, обещал, что будешь вести себя нормально, без этих издёвок?

 — Как я понял, наше прекрасное свидание подошло к концу. Уговор перестал иметь свою силу. Тимур вернулся.

 Вербитский широко улыбнулся, подмигнув мне. Прикусив нижнюю губу, я постаралась подавить подымающуюся во мне волну ярости.

 — Жаль, а я уже думала, что ты начинаешь превращаться в нормального человека, — прежде чем выйти из машины, я всё же не сдержалась, резко обернулась к мужчине с гневным вопросом. — В нашем городе больше шестисот тысяч девушек, а ты прицепился именно ко мне! Почему?!

 Тимур улыбнулся на этот раз, ответив совершенно просто, без всякого сарказма.

 — А я в тебя влюбился.

 Сначала мне показалось, что я что-то не так расслышала или поняла. Потом до меня дошло, что он просто издевается.

 — Почему ты не можешь, хотя бы на один мой вопрос ответит серьёзно, без этих твоих подколок?

 Внезапно с его лица исчезла всякая ухмылка. Взгляд стал совершенно серьёзен.

 — А я никогда не шучу о таких вещах и не разбрасываюсь подобными словами. Я сказал тебя правду. Я в тебя влюбился.

 

 

 

 

 Открыв дверь своим ключом, я вошла в квартиру и чуть не вскрикнула, когда резко загорелся свет, и я практически нос к носу столкнулась отцом. По его лицу я сразу поняла, что пришёл конец дней моим.

 — Всего один вопрос и не дай бог, ты сейчас соврёшь. Где шлялась?

 Прикрыв дверь, я спрятала чуть подрагивающие руки за спиной и всеми силами попыталась, подавить улыбку. Господи, я сейчас должна состроить щенячье лицо и задобрить отца чем-нибудь, а не лыбиться как последняя идиотка, раздражая его ещё сильнее. Но так трудно было изобразить чувство вины, когда хотелось петь на весь дом и кружится по квартире в безумном танце.

 — Папулечка, ну не злись, пожалуйста, — я обняла отца за шею, уткнувшись носом в его плечо. Я знала, точнее, почувствовала, что он немного смутился. Раньше, когда он меня ругал, я всегда стояла с опущенной в пол головой и даже не пыталась, что-то пикнуть в своё оправдание. — Я знаю, что виновата и готова понести любое наказание. Только давай завтра? Сейчас так спать хочется!

 Я клюнула отца в щёку, разулась и сразу же, быстрым шагом направилась к себе в комнату. Я успела только переодеться в пижаму и включить "мульт", прежде чем папа оказался в моей комнате, видимо с него уже успел схлынуть лёгкий приступ удивления.

 — Так я не понял. Рита, ты в своём уме? Я чуть весь город на уши не поставил, а она спать хочет? Ты где моталась?!

 Я лениво растянулась на кровати, всё-таки не сумев побороть глупую улыбку в половину лица.

 — Папуль, ну не злись. Я виновата, но и вы тоже. Бросили меня там...мне же скучно! Да ещё и голова разболелась, решила прогуляться. А потом встретила Дашку — мою бывшую одноклассницу. Ну, мы разговорились, посидели в кафешке....Прости, пожалуйста, я так больше никогда-никогда не буду!

 Я свернулась в клубочек, уткнувшись лицом в подушку, попытавшись скрыть так не вовремя выползшую улыбку и подавить рвущуюся волну смеха.

 — Это Дашка тебя так развеселила? Ты прямо вся светишься!

 Отец скрестил руки на груди. С каждой секундой его взгляд становился всё тяжелее и тяжелее.

 — Ну, а чего грустить-то? Жизнь, она ведь прекрасна!

 Я растянулась на кровати, и ничего не смогла поделать с растянувшимися в улыбку губами. Мне невыносимо сильно хотелось, то ли вопить от какого-то совершенно безумного восторга, то ли расцеловать отца, то ли пойти на кухню и вообще чего-нибудь наконец-то похавать!

 — Тааак, дожили, — отец сел на краешек кровати, взял с тумбочки кружку и поднёс её к моим губам. — Дыхни!

 Я расхохоталась, обняв родителя за плечи.

 — Ну, папулечка, брось...

 — Дыхни, я сказал!

 Состроив недовольную рожицу, я всё-таки дыхнула в эту кружку, и плюхнулась обратно в кровать.

 — Пахнет шампанским...

 — Конечно, шампанским. Ты ведь сам в ресторане мне бокальчик принёс!

 — И это тебя так с одного бокальчика развезло? Показывай руки.

 Недовольно фыркнув, я зарылась с головой под одеяло, но его сдёрнули с меня уже через несколько секунд.

 — Либо ты показываешь руки, либо мы едем к врачу!

 Вынырнув из-под одеяла, я протянула отцу руки. Буквально через мгновение послышался облегчённый вздох. Присев рядом с папой, я положила голову ему на плечо.

 — Ну, ты что правда думал, что я стала наркоманкой или алкоголичкой?

 — Скажи, а вот, что я ещё должен думать, когда ты сначала шляешься где-то полночи, а потом приходишь домой с улыбкой до ушей и поёшь какую-то хрень, в стиле 'жизнь так прекрасна'?

 — А разве я не правда?

 Отец усмехнулся, приобняв меня за плечи.

 — Сказал бы я тебе, в каком месте прекрасна эта жизнь... — поцеловав меня в макушку, папа укутал мне одеялом ноги. — Правда с Дашей гуляла?

 — Ага.

 Я поцеловала отца в щёку, плюхнувшись на подушки.

 — 'Ага'. Вот ты врать совершенно не умеешь! У тебя даже нос покраснел! — поверх одеяла, накинув на меня плед, папа встал с постели. — Ладно, спи, давай. Но учти завтра, тебе предстоит серьёзный разговор. И не вздумай матери проболтаться!

 — А где она кстати?

 — С Митей в поликлинику ходили, а там до дома Игоря два шага. Решили у него остаться заночевать. Всё, спи!

 Отец уже собирался выходить из комнаты, а я сама не поняла, как из меня вырвался этот вопрос:

 — Пап, а ты маме, когда в любви первый раз признался?

 Мужчина остановился в самых дверях, бросив на меня удивлённый взгляд.

 — Чего?

 — Ну,...когда ты первый раз сказал маме, что любишь её?

 Я замялась. Стало как-то совсем неловко. С кем, с кем, а вот с папой я никогда о таких вещах не говорила.

 — А тебе это зачем?

 — Да так...интересно просто стало. А что это секрет?

 — Ну почему секрет? — видимо папу мой вопрос тоже слегка обескуражил. — Сейчас уже и не вспомню правда...ну месяца через два, после того как встречаться начали...

 — Так поздно?

 — Я такими словами, дочка, не разбрасываюсь. А всё-таки, зачем тебе это?

 — Говорю же, просто интересно.

 Судя по папиному взгляду, он мне не особо поверил.

 — Не забивай себе голову всякой ерундой. Я понимаю, что тебе всего восемнадцать, но всё же будь благоразумной. Завтра утром позвони Алексу, извинись. Не вздумай портить с ним отношения! Ты даже не представляешь, какие надежды подаёт этот парень!

 Я усмехнулась, почему-то в этот момент на душе стало ужасно паршиво. Но возражать отцу я не стала. Ссориться мне сейчас совсем не хотелось.

 — Ладно, пап, спокойной ночи!

 — Спокойной. И выключай, давай свои мультики.

 Я потянулась за пультом, но прежде чем выключить телевизор по привычке пощёлкала пару каналов. Ничего интересного. Заезженные сериалы и очередной выпуск новостей, с подтекстом криминальной хроники:

 — 'Сегодня окончательно стало известно, что осуждённый за убийство предпринимателя Бориса Волконского, а также мошенничество в особо крупных размерах, Владимир Шахновский будет освобождён из-под тюремного заключения уже в ноябре этого года, а это на двенадцать лет раньше первоначального срока...'

 Я выключила телевизор, положив пульт на тумбочку, но уже через пару секунд подскочила на кровати, когда экран вновь загорелся. Увидев отца, практически сросшегося с этим ящиком, я мягко, скажем, удивилась. Он ведь вроде уже вышел из комнаты...

 — '...Напомним, что компания Шахновского находилась практически на грани банкротства, но за несколько прошедших лет ситуация значительно изменилась. Сейчас компания активно развивается, в основном благодаря упорному труду единственного сына Шахновского — Вербитско...'.

 Экран резко погас, а отец отбросил пульт на кровать. Я несколько секунд сидела, не произнося ни слова. Папа...я никогда ещё не видела в его глазах столько холода и какой-то глухой, совершенно безумной ярости.

 — Пап, что-то случилось? Кто этот мужчина?

 Отец молчал несколько секунд, всё ещё не сводя глаз с уже потухшего экрана, а потом словно вышел из ступора. Поцеловал меня в лоб и вновь погасил в комнате свет.

 — Да так, мразь одна, не заморачивай себе этим голову. Спи.

 

 

 

 

 — Да ладно, ты всего одну работу не сдала, а она уже хочет настучать декану и повесить тебя на доску позора?

 — Представляешь, какая стерва? И ведь я ей всё объяснила, сказала, что к концу недели обязательно сдам презентацию, так ведь нет блин, ей приспичило к завтрашнему дню! Представляешь, мне сегодня придётся тащиться на дачу, потратить практически полдня на дорогу и это только ради того, чтобы перебросить несколько файлов на флешку! А самое обидное, что Шелепову, который вообще на её пары не ходит, не сделал ни одной работы, она автоматом поставила зачёт!

 — И ты этому ещё удивляешься? — усмехнувшись, Карина застегнула пальто на верхние пуговицы, вслед за мной выйдя из университета. — Бабе скоро сорокет, она, по всей видимости, уже на кого угодно готова кинуться: хоть на преподавателей, хоть на студентов. Знаю я таких училок — 'Я жирная и уродливая. Мужа нет. Детей нет. Дома только кот ждёт. Так что отыгрываться я буду на вас — молодых и красивых'.

 Рассмеявшись, мы с Кариной, наконец, отыскали её машину на парковке.

 — Похоже, я стала очередной жертвой этой маньячки.

 — Так в чём проблема? Сведи её с кем-нибудь и все твои проблемы канут в небытия!

 Усмехнувшись, я устало закатила глаза, скрестив руки на груди.

 — Опять свою шарманку завела? Я не буду её знакомить с братьями!

 — Почему? Они же у тебя в тройном экземпляре?

 — Да? Артур уже десять лет как женат и у него двое детей. Митю я вообще во внимания не беру, ему только в ноябре девять стукнет. Остаётся только Тимур — альфо-самец всех времён и народов. Даже, если этот мачо каким-то чудом согласится приударить за нашим Жиропотамом, он не продержится и пары дней. А потом эта ведьма найдёт способ, как извести меня и выкурить из института.

 — Ну почему ты сразу думаешь о плохом? — рассмеявшись, Карина достала телефон из кармана пальто. — Может они влюбятся друг в друга с первого взгляда и наша Жиропотамина станет твоей прямой родственницей? Тогда-то точно с оценками всё будет в ажуре!

 Брезгливо поморщившись, я ткнула Карину локтем в бок.

 — Да ну тебя, лучше уж тогда из института вылететь!

 — Или всё-таки героически вытерпеть её нападки. Осталось-то всего два курса, и прощай наш милый жирный слоник.

 Карина опять звонко рассмеялась, обратив на себя внимание проходящих мимо студентов. А мне захотелось застонать от бессилия. Целый день коту под хвост. Но кой дьявол мне вообще эта информатика сдалась?

 — Главное, всё вовремя! Придётся опять четыре часа в такси трястись. После вчерашнего папа мне точно машину не даст.

 — Кстати, ну ты и выдала! Сбежать с такого вечера....А я ведь ещё даже не узнала истинной причины! В историю с Дашкой мне как-то не очень верится! Тебе повезло, что сегодня я с Андрюшей встречаюсь, и у меня совершенно нет времени, но завтра ты расскажешь мне всё в самых мельчайших подробностях!

 — Мне бы ещё дожить до завтра!

 Отпив из стаканчика кофе, я скривилась только от одной мысли, что сейчас надо будет заезжать домой за ключами, потом вызывать такси, потом переться на дачу, потом возиться с ноутбуком, потом обратно домой и оставшийся день потратить на эту чёртову презентацию.

 — А почему ты Алекса не попросишь помочь? Он же на машине, да и с презентацией может повозиться. Или вы после вчерашнего на ножах?

 Удивлённо уставившись на подругу, я ещё несколько секунд думала, почему мне самой в голову не пришла эта идея?

 — Да нет, я позвонила ему утром, объяснилась. Черт,...почему я сама до этого не додумалась?

 — Потому что у тебя мозгов нет! Чтоб ты без меня делала? Давай звони своему благоверному, а я поехала. Хочу заскочить в магазин, накупить всяких вкусностей и приготовить Андрюшке романтический ужин с многообещающим продолжением. Это единственный способ раскрутить его на те серёжки, которые он зажал.

 Карина залезла в машину, и через несколько секунд автомобиль сорвался с места, а я усмехнулась, подумав, что её серёжки, наверняка, стоят дороже подаренного папой на минувшее день рождение Citroen C3.

 Воодушевившись идей подруги, я набрала номер Алекса. После длительных гудков парень взял трубку, но хватило всего чуть больше минуты нашего диалога, чтобы моё немного поднявшееся настроение опять поползло в рутину.

 — Слушай, у тебя ведь сегодня день свободен, почему мы не можем провести его вместе? Я отпрошусь у родителей. Останемся на даче с ночёвкой. Только представь мы одни в домике у озера. Можем пройтись по аллеи, нажарить шашлыков, устроить романтический ужин. Разве тебя это не привлекает?

 — Милая, меня всё очень привлекает. Но я же объясняю, завтра я представляю свой проект в университете, мне нужно подготовиться.

 — Да у тебя каждый день какой-нибудь проект! Вспомни, когда мы последний раз куда-нибудь выбирались вдвоём?

 — Если забыла, то мы только вчера были в ресторане, из которого ты впрочем, благополучно сбежала.

 В голосе Алекса слышался явный упрёк. Я невольно вспыхнула, вспомнив, куда и с кем я вчера сбежала...и что делала последующие несколько часов.

 — Это не считается, было полно людей, нам даже поговорить нормально не удалось, — я немного смягчилась, быстро свернув тему. — А сегодня мы могли бы остаться совсем наедине...Алекс, ну может всё-таки...

 — Солнце, я не могу больше разговаривать. Мне звонят на домашний, наверняка по поводу завтрашней встречи. Всё, целую.

 Я даже ответить ничего не успела, он сразу же сбросил вызов. Стало обидно просто до ужаса. Я огромными усилиями сдержалась, чтобы не швырнуть телефон со всей силы об асфальт.

 — Вау, — за спиной прозвучала довольная усмешка, и я резко обернулась, чуть ли не пригвоздив челюсть к земле, увидев перед собой скрестившего руки на груди Тимура. — А я смотрю, у тебя совсем отношения плохи с твоим ботаником....Хотя, тебя можно понять. Если парень отказывается провести романтический вечер со своей девушкой, которая явно намекает на возможное продолжение,...наверное, у него проблемы...по мужской части.

 Тимур довольно оскалился, а я мысленно приказала себе успокоиться и попытаться не обращать внимания на этого громилу.

 — Ты за своими проблемами следи!

 — Вот здесь притормози. У меня с этим делом всё в порядке, никто ещё не жаловался. Не веришь? — мужчина усмехнулся, окинув меня наглым откровенным взглядом. — Могу доказать.

 — Спасибо, я лучше у твоей официантки спрошу.

 — Нет, серьёзно. Если приспичит, не стесняйся — обращайся. Тяжело, наверное, жить с импотентом.

 Я буквально приказала себе собраться со всеми силами и не накинуться на Вербитского.

 — Я так понимаю, ты о себе говоришь? Только не совсем поняла, с каких-то пор мы начали жить вместе?

 — Да ладно, ну чего ты его так защищаешь? Итак, всё понятно. Если парень отказывается от секса со своей девушкой ради каких-то там курсовых или прочей дребени, диагноз один — импотент. И я совсем не издеваюсь. Мне тебя искренне жаль. Поэтому и предлагаю совершенно бескорыстную помощь. Кроме того, я тут краем уха слышал, что у тебя дача сегодня пустует? Смотри, как всё удачно складывается!

 — Слушай ещё пара таких шуточек, и ты будешь удачно коротать несколько недель в больнице!

 Тимур расхохотался, протянул, ладонь к моему лицу и я тут же отшатнулась в сторону. Почему-то меня стали очень пугать его прикосновения...

 — Ну, вот чего ты из себя буку строишь? Научись жить проще! Я тебе нравлюсь, это сразу понятно. Ты мне...ну под стопарик водки сойдёшь. Рожица у тебя ничего, фигура тоже более-менее терпимая. А, если два стопарика хряпнуть, так и вообще красавицей станешь!

 — В твоём случае хоть весь бутыль сожри, всё равно от обезьяны не отличишь!

 Я развернулась, быстрым шагом направившись к выходу с парковки. Меня пробивала дрожь какой-то совершенно звериной ярости. Ну почему же он такой кретин? Почему он не может вести себя нормально? Ведь вчера его вполне можно было принять за нормального адекватного человека, а сегодня опять громила с 'отменным' чувством юмора.

 Тимур догнал меня в два счёта, и, схватив за локоть, развернул к себе.

 — Ну, вот опять чуть, что так губки дуть. Шмакодявка, я ведь, правда, хочу тебе помочь. Сегодняшний день у меня совершенно свободен. Моя старушка, — Тимур, кивнув на припаркованную неподалёку 'Тойоту', — вполне пригодна для долгой дороги. Как тебе идея?

 — Ужасна. Каждый раз, как мы оказываемся, в одной машине что-нибудь происходит, то менты останавливают, то машина глохнет...Я уж лучше на такси.

 — Ну ладно. Тогда удачной тебе дороги....А забыл, вчера в новостях передавали — в нашем городе пропала ещё одна девушка. Ушла с вечеринки и больше её никто не видел. Друзья говорят, что она такси собиралась вызывать. Водителя кстати не нашли.

 — Очень ценная информация. И к чему ты это мне говоришь?

 — Да так, просто вспомнилось, — Тимур пожал плечами, растянув губы в самой невинной улыбке. — Может, всё-таки не будем рисковать?

 Я замялась. С одной стороны, вариант неплохой. Деньги на такси сэкономлю, да и вообще....Но с другой, после вчерашнего, мне страшно оставаться с ним наедине. Я совершенно не знаю, что я теперь могу ожидать...от самой себя.

 — Не знаю...мне вообще-то ещё домой надо заехать, за ключами.

 На несколько секунд глаза Тимура подёрнулись дымкой интереса, но потом тут же погасли.

 — Ну и отлично. Заодно с родителями меня познакомишь! Всё, поехали! А то так только к ночи назад доберёмся! Хотя, если ты хочешь устроить мне романтический вечер в домике у озера...я не против.

 Взяв меня за руку, Тимур потащил меня к своей машине, а я как безвольная кукла поплелась за ним. Разум не просто твердил, он кричал, чтобы я, наконец, опомнилась, остановилась. Но почему-то, уже в который раз, я не стала его слушать.

 Когда мы подъезжали к дому, я намеренно попросила Тимура припарковать машину в соседнем дворе. Не задавая лишних вопросов, мужчина выполнил мою просьбу, но потом всё же бросил на меня насмешливый взгляд.

 — Не хочешь знакомить с родителями? Наверное, боишься, что они от радости сознания лишатся, когда узнают, что на их дочь наконец-то обратил внимание нормальный мужик?

 — Ага, прямо в точку, — я усмехнулась, проехавшись по Тимуру оценивающим взглядом. Рубашка помята и не заправлена в джинсы. На воротнике красуется ярко красное пятно то ли от кетчупа, то ли корзину с помидорами на себя опрокинул. Волосы взъерошены, а под глазами синяки. Такое ощущение, что он лёг уже под утро, а проснулся около получаса назад. — Вот сижу и думаю, как им такого...мужика показать. Уверенна, ты действительно сможешь произвести на моих родителей впечатление. Смертельное.

 — Да ладно, — мужчина отмахнулся, растянув губы в стеснительной улыбке. Мою усмешку он, конечно, понял, но предпочёл не выходит из образа. — Не смущай меня. Я итак знаю, что идеален!

 Закатив глаза, я попыталась скрыть выползшую на лицо улыбку. Тимур, конечно, бесспорно придурок, но всё-таки отчего-то бывают такие моменты, когда его тупые шуточки могут в одночасье поднять мне настроение.

 — У меня сейчас мама должна быть дома. Так что не вздумай ничего выкинуть и не выходи из машины!

 — Ладно-ладно, буду самым послушным мальчиком, — Тимур вытянул перед собой руки, сделав прямо-таки ангельские глаза. — Кстати, передавай от меня привет будущей тёщи!

 Прежде чем выйти из машины, я хорошенько вдарила Вербитскому в бок. Состроила хмурое серьёзное лицо, но отчего-то начинающая расползаться всё шире и шире улыбка, не придавала убедительности моему образу.

 

 

 

 

 Взяв ключи, я предупредила маму, что приеду либо поздно вечером, либо уже завтра утром, благо мы начинали учиться только с третьей пары. На случай, если мама вдруг выглянет в окно, я сначала направилась в сторону остановки, а уж потом свернула в соседний двор. Забравшись в машину, мне пришлось растормошить Тимура, так тот уже успел прикорнуть, пока мама заставляла меня давиться супом. И хотя мне адскими усилиями удалось сдержать улыбку, когда Тимур разлепил сонные глаза и зевнул во весь рот, при этом смешно высунув кончик языка, я всё же постаралась, чтобы мой голос звучал как можно строже.

 — Давай сразу обо всём договоримся. Ты хотя бы на время дороги забываешь о своих дурацких шутках или...или больше вообще ко мне никогда не подходи! Понятно?

 — Ладно, мелкая, сегодня буду играть по твоим правилам, — Тимур завёл машину и через несколько секунд мы выехали на дорогу. — Тем более, пора уже как-то переходить от введения к мощной атаке. А то так вечно собачиться будем. А жениться ведь как-то надо...

 Пока я ещё не успела хорошенько вдарить ему локтем в бок, Тимур 'завязал губы в замок' и сдержал своё слово до самого конца поездки. Когда мы подъехали к дому, я даже не знала, правильно ли я поступила вообще сев с Вербитским в одну машину. С одной стороны, у меня уже живот от смеха болел. Никогда не знала, что у кого-то может быть столь насыщенная жизнь. Причём насыщенная какими-то совершенно безрассудными, порой глупыми и абсолютно безбашенными поступками, а не светскими тусовками, торжественными приёмами и гламурными вечеринками. Тимур словно перенёс меня в какой-то другой мир, о котором прежде я была совсем другого мнения.

 Но с другой стороны, мне опять стало страшно. Мы словно повторяли с ним прошедший вечер. Мне опять было так легко и хорошо с этим мужчиной, что я начала бояться саму себя. Я совершенно не знала, что случилось вчера, но была почему-то абсолютно уверенна, что это может повториться вновь. К счастью, Тимур не позволил мне окончательно потерять голову и поддаться его каким-то дьявольским магнетическим чарам. Когда он еле как, но всё же отыскал мой дом, лёгкий и непринуждённый разговор медленно начал переходить совсем в другую колею.

 — Так вот значит, где твоя берлога? Если честно, домишка так себе. На троечку.

 Я рассмеялась, глядя на скривившееся лицо Тимура.

 — А у тебя что, есть лучше?

 Мужчина фыркнул.

 — Ещё спрашиваешь! Ты даже не представляешь, каким имением я владею, — по мере перечисления Вербитский начал загибать пальцы. — Шесть соток — раз, огород с четырьмя грядками картошки и моркови — два, просто шикарный палисадник с немного прогнившей оградой — три, ну и наконец, баня, это же просто шедевр, пару кирпичиков разве что отвалилось, а так загляденье!

 Я расхохоталась, чувствуя как внутри разгорается что-то отдалённо похожее на эйфорию.

 — Нет ну по сравнению с твоим коттеджем, мой трёхэтажный домишка, с закрытым бассейном, огромным участком и даже небольшим баром, так...окольничий домик для барби. В нём только от скуки подыхать.

 Тимур загадочно улыбнулся, проведя ладонью по моему лицу. Я вздрогнула, но почему-то не смогла оттолкнуть его...не захотела.

 — Знаешь, а мне кажется, я смогу найти, чем тебя можно занять.

 Мужчина положил ладонь на моё колено, не сильно, практически едва ощутимо сжав пальцы. Всего одно прикосновение. Один взгляд, поддёрнутый дымкой каких-то новых, словно находящихся под запретом чувств, а у меня перехватило дыхание. Всё внутри взорвалось от какого-то бешеного желания. И я знала, что это. Я знала, что со мной происходит, чего я хочу...

 Резко оттолкнув его руку, я выскочила из машины, буквально, прокричав:

 — Не подходи ко мне больше!

 

 

 

 

 Я стояла у дверей дома несколько минут и просто пыталась отдышаться. У меня было такое ощущение, будто я бежала стометровку. Сердце билось где-то в горле. Перед глазами всё плыло. Дыхание ужасно не хватало, а тело пробивала нервная дрожь. Я не могла понять,...у меня совершенно не укладывалось в голове, как такое могло произойти? Второй раз, чёрт подери уже второй раз! Что со мной происходит? Это же какое-то безумие! Разве я могу к нему что-то чувствовать,...что-то от чего низ живота сводит сладкой тянущей болью, от чего каждую клеточку тела пробивает какой-то абсолютно сумасшедший восторг, а сердце стремится проломить грудную клетку?!

 Более-менее успокоиться я смогла только когда его машина отъехала от дома. До тех пор пока она стояла у ворот, меня терзал ужасный страх,...что я сорвусь. Брошусь обратно...к нему. Ведь хотелось, до одури хотелось вернуться и позволить...позволить ему прикасаться, возможно более смелее, более откровенней....Прикасаться и целовать — губы, шею, плечи...

 Я резко отогнала от себя такие мысли. Бред какой-то! Позор! То, что я вытворяю,...даже у меня самой в голове ничего подобное не укладывается! Господи, надо брать этот чёртов ноутбук, вызывать такси, возвращаться домой и больше никогда, НИКОГДА не подпускать к себе этого мужчину! Когда я собиралась войти в дом, меня словно обухом по голове ударило. Сумка. Чёрт подери, сумка осталась у него! А там ключи, мобильный, деньги....Да твою же....От бессилия я застонала сквозь стиснутые зубы, зачем-то дёрнула входную дверь и чуть не онемела от удивления, когда та поддалась. Я, что забыла в прошлый раз закрыть дом? Тут же вбежав внутрь, я на несколько секунд вообще лишилась дара речи от увиденного. Всё перевёрнуто. Всё либо разбито, либо валяется на полу, либо вообще пропало! Я кинулась к своей комнате, но не решилась даже переступить её порог...Такое ощущение, что там побывали вандалы! От прежнего вида остались только обои, и то где-то ободранные. Вот теперь мне по-настоящему стало трудно дышать. Господи, если это я в прошлый раз забыла закрыть дом и к нам,...хотя нет, дверь из дома я может, и могла закрыть, но ограда! Там же всё на автомате! Надо вести специальный код, чтобы попасть на территорию!

 Я спустилась обратно на первый этаж, дрожащими руками налила себе воды из графина и буквально за несколько секунд осушила бокал. А, когда за спиной раздался какой-то крадущийся звук, я резко обернулась и чуть не лишалась сознания, увидев всего лишь в нескольких сантиметрах от себя, направленное на меня дуло пистолета. Да, сначала я увидела оружие, а уж потом того, кто его держал. Мужчину, в каких-то садовых перчатках, грязной одежде и с сейфом...металлическим сейфом моего отца, который был за часами в их с мамой спальне!

 — Одна?

 Меня прошибло током. Но лбу выступили капельки пота. Всё тело окутал какой-то липкий, разрывающий своими когтями страх. Страх смерти. Господи, он же может...он может выстрелить!

 — Я спрашиваю, есть с тобой кто?

 Он начинал злиться. Его пальцы сильнее сжались на пистоле, а руки стали подрагивать. Он нервничал. Ужасно нервничал. А я уже вся заледенела даже не от страха, а от какой-то совершенно безумной паники! Едва различимо кивнув головой, я почувствовала, как на глаза выступили слёзы.

 — Как открыть этот ящик?

 Мужчина стукнул пальцами по сейфу, а я уже с трудом различала мелькающие передо мной картинки. По щекам заструились слёзы. Я не дрожала, я сотрясала от дикого панического ужаса. Он сейчас нажмёт...спустит курок....И это всё...всё!

 — Как открыть эту хрень? Говорю мразь!

 Я начала задыхаться. Я действительно начала задыхаться, судорожно глотая беспрерывно струящиеся слёзы. В голове неразборчивым потоком вертелись спутанные мысли. Сейф...как открыть сейф? Код...код знает только папа!

 — Я не знаю...

 Его глаза подёрнулись дымкой какой-то совершенно звериной ярости.

 — Как открыть эту дребедень?!

 Я отступила назад, и когда-то под ногами что-то хрустнуло, сердце чуть было не остановилось от дикого ужаса.

 — Я не знаю,...не знаю кода...

 Пистолет в его руках дрожал. Он сцепил палец на крючке и из моего горла едва не вырвался дьявольский крик. Я уже не плакала. Я рыдала, молчаливо сотрясаясь в продирающей каждую клеточку тела панике.

 — Я считаю до трёх. Если ты не скажешь, как открыть этот ящик, я прострелю тебе башку! — после этих слов я всё же всхлипнула, тут же закрыв себе рот ладонью. — Раз!

 У меня внутри всё заледенело. Я не могла сдвинуться с места. Не могла сделать ни одного движения. Не могла даже, что-то произнести!

 — Два!

 Правду говорят, что перед....перед страхом смерти, человек всего за секунду перематывает в голове самые яркие моменты в своей жизни. Вот мама ловит меня с горки, крепко прижимает к себе и целует в щёчку, а папа бежит к нам с корзиной мороженого и букетом пионов. Вот я первый раз беру на руки свою маленькую племяшку, которую старше всего на шесть лет. Вот папа учит меня играть в карты, а потом мы вместе, в наказание от мамы моем гору посуды. А вот Тимур...целует меня на том мосте, жадно поглощает ртом мои губы, пробуждает во мне чувства, которые прежде я никогда не испытывала...и теперь, наверное, уже не испытаю.

 — Три!

 Когда дверь с грохотом отворилась, я с такой силой вцепилась зубами в свою руку, что ещё немного и на ней наверняка выступили бы капельки крови.

 — Эй, недотрога, ты ничего не забыла? Или решила мне в подарок свою сумочку...

 Тимур замер в самых дверях. Его взгляд. Его взгляд всего лишь на секунду задержался на мне, а потом сразу же переметнулся к грабителю. Только одно мгновение всё происходило как в замедленной съёмке, а потом мужчина резко развернулся к Тимуру и в этот же миг раздался оглушительный звук выстрела, который почти удалось затмить даже не криком, а каким-то дьявольским воплем. Моим воплем.

 Закрыв лицо руками и до боли вцепившись зубами в ладонь, я рухнула на пол, непроизвольно сразу скрывшись за углом стола. Я скулила в зажимающую рот руку, содрогаясь от пробивающей всё тело панической волны ужаса. По щекам беспрерывно струились слёзы. Всего лишь в нескольких шагах от меня происходило то, что раньше я могла видеть только по телевизору в какой-нибудь криминальной хронике. Я слышала крики, стоны боли, доносившиеся звуки очевидной борьбы. Всё это продлилось совсем недолго. Хотя для меня каждая секунда казалась вечностью. Но всё закончилась быстро. Я даже сознания не успела лишиться и не захлебнулась в собственных слезах. Раздался какой-то душераздирающий вопль и всё прекратилось. Мат, доносившиеся звуки ударов, неразборчивые крики, борьба. Тишину в доме разрушали только приглушённые стоны боли и тяжёлые шаги. С каждой секундой всё приближающиеся и приближающиеся шаги. Когда чья-то мужская ладонь легла мне на плечо, а после очень осторожно убрала мои руки с лица, я сначала несколько секунд из-за туманной пелены перед глазами вообще не могла ничего рассмотреть, а потом, когда в сантиметрах от меня чётко начал очерчиваться профиль Тимура, сидящего передо мной на корточках...живого и казалось даже не раненного, я с каким-то бешеным визгом бросилась мужчине на шею, с силой обхватив его за плечи. Меня колотила адская дрожь. Я всё сильнее и сильнее прижималась к Тимуру, боясь отстраниться от него хоть на сантиметр. Мужчина успокаивающе гладил меня голове, плечам, шеи. Укачивал в своих руках как беззащитного ребёнка, тихо нашёптывая на ушко:

 — Всё хорошо, малыш, успокойся. Всё уже закончилось....

 Какое-то я время я вообще его не слышала, а точнее не слушала. Комкая в руках его рубашку, я уткнулась лицом в шею мужчины, то и дело, продолжая жалобно всхлипывать и шмыгать носом.

 — Ну же, девочка, всё хорошо. Не бойся, ты в безопасности. Слышишь? Тебя никто не обидит! — осторожно, но всё же настойчиво, Тимур заставил меня немного отстраниться. Обхватив моё лицо руками, мужчина очень долго вглядывался в мои глаза, бережно стирая каждую слезинку с моего лица. — Всё в порядке, всё уже хорошо...

 Он вновь прижал меня к себе, зарывшись пальцами в моих волосах. Я продолжала всхлипывать, судорожно цепляясь за его плечи. Меня всё ещё пробивала волна дрожи. Казалось вот сейчас Тимур исчезнет, а перед глазами снова возникнет дуло пистолета...

 Непроизвольно сразу пожелав отделаться от таких мыслей, я зажмурилась до разноцветных кругов перед глазами, а когда вновь распахнула веки, взгляд сам собой пал на тихо хрипящего у лестницы на верхний этаж мужчину, который судорожно сжимал на горле пальцы, меж которых струились кроваво-бардовые капли...

 

 

 

 

 — Слушай, ну куда ты её собрался в таком состоянии везти? Она два слова связать не может. Что ты у неё хочешь выпытать? Дай девчонке прийти в себя! Я тебе обещаю, что завтра к обеду подъеду к вам в контору и можете из меня хоть всю душу вытрясти!

 — То есть девчонку свою ты вообще впутывать не собираешься? А она между прочим единственный свидетель! Ты хоть понимаешь как трудно будет без её показаний доказать, что это была самооборона? А если Митяев придёт в себя и напишет на тебя заявление? А может того хуже, вдруг он кокнется?

 — Ты можешь заткнуться или хотя бы не орать на весь дом?!

 Я буквально каждой клеточкой своего тела ощутила взгляд Тимура. Встревоженный взгляд, обеспокоенный. Он боялся, что я услышу. Узнаю, что произошло и чем может закончиться этот скандал...Смертью. Смертью этого грабителя, на месте которого могла быть я! Сказать, что эта мысль не давала мне покоя — всё равно, что просто промолчать. Я пока только на каком-то подсознательном уровне начинала понимать, что если бы Тимур пришёл на пару секунд позже, если бы он вообще не пришёл....

 Я притворялась, что сплю. Свернувшись в калачик на краешке дивана, я с головой закуталась в свой 'кокон' — шерстяное одеяло, которым меня укрыл Вербитский. Мне хотелось спрятаться от всего мира. Забыть, вычеркнуть из головы сегодняшний день.

 Когда тёплая мужская ладонь нежно погладила меня по голове, а потом сильные руки бережно подхватили меня, прижав к крепкой, часто вздымающей груди, я только едва слышно шмыгнула носом, положив голову на плечо мужчины. Тимур был, пожалуй, единственным человеком, кого бы мне сейчас хотелось видеть. Не знаю, наверное, из-за того, что сегодня произошло, я чувствовала себя с ним в безопасности. Мне казалось, что рядом с этим мужчиной мне нечего боятся. Всё действительно закончилось. А в его руках было так уютно и спокойно, что когда мужчина аккуратно усадил меня в кресло своей машины, я недовольно сморщилась. Тихо рассмеявшись, Тимур щёлкнул меня по носу, обогнув 'Тойоту' и заняв водительское место.

 — Да ладно тебя, Шмакодявка, я же знаю, что ты не спишь. Что, захотелось на ручках покататься? И как не совестно! Я ведь мог грыжу получить. Итак, чуть не надорвался такую тушу до машины тащить!

 Тимур усмехнулся, заведя мотор и выведя машину на дорогу. Я знаю, что он хотел меня успокоить, как-то отвлечь. И у него это получилось. Я даже смогла немного улыбнуться. Правда, продлилось это совсем недолго. Уже через пару секунд меня вновь охватила паника, а мелкая дрожь опять начала всё ближе и ближе подбираться ко мне.

 — Куда мы едем?

 Я перевела на мужчину остекленевший взгляд, огромными усилиями удержав спокойствие в голосе.

 — Домой тебя отвезу. Так и быть, побуду сегодня личным водителем!

 Тимур усмехнулся, а я вдруг с такой силой вцепилась в его руки, что мужчина невольно свернул руль, и нас качнуло в сторону.

 — Только не домой! Пожалуйста, там же родители! Я не хочу, чтобы они что-то узнали....по крайне мере сейчас! Пожалуйста, Тимур, пожалуйста....

 В моих глазах заблестели слёзы. Меня действительно коробила одна мысль, что родители обо всём узнают....Это что же начнётся! Папа, наверняка, примет всё на свой счёт. Решит, что это что-нибудь заказное и обязательно приставит ко мне охрану! А потом, как мне объяснить появление Тимура... Мужчина с невозмутимым выражением лица и непоколебимым взглядом продолжал вести машину вперёд. Казалось, он меня либо совсем не слышал, либо не хотел менять решение.

 Я отцепилась от него. По телу прошёл леденящий холодок дрожи. Прижавшись к окну, я пыталась заглушить рвущиеся из груди рыдания, но сегодня мою выдержку просто растерзали в пух и прах. Всего через пару минут мои щёки были уже мокрые от беспрерывно струящихся слёз.

 — Прекрати мне здесь, этот фестиваль ужаса устраивать! Слёзы еще, куда не шло, но вот размазавшаяся на пол лица тушь... Успокойся, сегодня переночуешь у меня. До моей дачи всё равно намного быстрее, чем до города. Но родителям ты всё-таки позвони. Предупреди, что ночевать не приедешь.

 Проглотив вновь образовавшийся в горле комок, я утвердительно кивнула, вытер тыльной стороной ладони щёки.

 

 

 

 

 До дачи Тимура мы действительно ехали недолго. Уже минут через двадцать были на месте. Выйдя из машины, мужчина придержал мне дверцу, открыл калитку и помог пройти внутрь дома. Всё ещё мало что, соображая и продолжая трястись как сурок, я даже не стала рассматривать помещение. Просто прошла следом за Тимуром и уселась на краешек мягкой кровати, куда он кивнул мне. Пару минут мужчина копошился в стоящем в углу комнаты деревянном шкафу, а после достал из него какую-то серую рубашку, протянув её мне.

 — Не Армани, конечно. Но одну ночку, думаю, вытерпишь, — приподняв моё лицо за подбородок, Тимур долго вглядывался мне в глаза, словно пытаясь там что-то вычитать. И даже если ему это удалось, он остался, явно недоволен. Нахмурившись, мужчина отвернулся и прежде чем выйти, коротко бросил, — Я сейчас вернусь, а ты пока давай обустраивайся. Переодевайся, умойся обязательно. Душа нет, а до бани, я думаю, ты не доползёшь. Тогда к твоим удобствам только ведро с ледяной водой. Оно в сенях.

 Тихо прикрыв за собой дверь, Тимур оставил меня в полном одиночестве. Уже через несколько секунд я была готова взвыть. Мне казалось, что я слышу какой-то странный шелест за окном, освещение в комнате какое-то не такое, и из шкафа, наверняка, выползет...он. Тот мужчина. Перед глазами до сих пор стояла эта лужа крови, с которой его поднимали...и нож, мне казалось, что я до сих пор выдела протыкающий шею нож...

 Быстро переодевшись в рубашку мужчины, я выскочила в сени, еле отыскала в темноте ведро с водой, наскоро умылась и бросила обратно в комнату. Зажавшись в угол кровати, я вцепилась в одеяло как в спасательный круг, и бог знает, как смогла дождаться Тимура, который вернулся со стаканом и бутылкой какого-то конька. Присев рядом со мной, мужчина налил янтарную жидкость в бокал и протянул его мне.

 — Шикарный напиток. Ты себе даже представить не можешь, сколько я на него копил, а потом берёг для особого случая. Вот сейчас он, кажется, и настал.

 Тимур усмехнулся, а я отрицательно помотала головой, чувствуя, как новая волна дрожи начинает разгораться в моём теле.

 — Нет...не надо...я не буду пить, я не люблю...

 — Боишься, что мамочка с папочкой будут ругать? Не дрейфь, они ничего не узнают. Кстати, я отправил смс-ку, что ты останешься сегодня на даче, твоей маме, с твоего телефона, конечно. Так что можешь расслабиться, — Тимур вновь усмехнулся, настойчиво пытаясь всунуть мне бокал, но я всё также упрямо воротила нос. Не то чтобы я брезговала,...просто я боялась своей собственной реакции под действием алкоголя. Я и сейчас-то была на грани нервного и эмоционального срыва, а уж после коньяка... — Надо, Рита. Под него знаешь, как хорошо засыпаешь? До полудня дрыхнуть будешь....

 Ещё пару минут поколебавшись, дрожащими руками я взяла стакан, сделала сначала пару глотков, но потом, под строгим взглядом Тимура заставила себя опустошить всё до последней капли. Поморщившись, я натянула шерстяное одеяло, чуть ли не до самых ушей. Дрожь в теле набирала уже не шуточные обороты.

 — Только мне до двенадцати не надо...Мне презентацию завтра надо сдать, по информатике. Кстати, она в ноутбуке, а ноутбук на даче...надо вернуться...мне надо забрать его....

 Я попыталась приподняться, но не смогла даже принять сидячее положение. Меня шатнуло, и если бы не Тимур, я бы ударилась головой о спинку кровати.

 — Тише, успокойся. Ты сейчас закроешь глазки и попытаешься заснуть. Если не получится — хряпни ещё стопарик. Хочешь, я посижу с тобой пока?

 Утвердительно кинув, я забралась обратно под одеяло, закрыла глаза, попыталась уснуть,...Правда, хватило меня максимум на минуту. Вновь подскочив на кровати, я как обезумевшая вцепилась в плечи мужчины.

 — Тимур, он мёртв да? Скажи мне, он умер? Господи, Тимур, на его месте ведь могла быть я! Ты понимаешь? Если бы я не забыла сумочку в твоей машине, если бы ты пришёл на пару минут позже, если бы вообще забил и не стал возвращать...Тимур!

 Мужчина несколько раз ощутимо встряхнул меня. Обхватил моё лицо руками и заставил посмотреть в его глаза.

 — А если бы Земля была диском, лежащим на спинах слонов? Рита, не задавай тупых вопросов! Зачем ты себя накручиваешь? Всё с этим неудавшимся грабителем будет нормально. Если бы он откинулся, я бы об этом уже знал. А ты давай прекращай себя изводить! Иначе я выключу свет и начну рассказывать пробирающие до костей страшилки. Под одну из них я в детстве даже описался, — Тимур ухмыльнулся, нежно обведя ладонью контур моего лица. — Кстати, я вроде как герой-спаситель....По-моему, мне какая-то благодарность полагается?

 Растянув губы в довольной улыбке, мужчина наклонился ко мне, подставив свою щёку, а я не знаю, что произошло. Сдерживалась, пыталась успокоиться и не смогла. Уже через секунду комнату оглушил такой рёв, что я поначалу сама даже испугалась. Обхватив Тимура за плечи, я обрушила весь град беспрерывных слёз на его грудь. До самых кончиков волос меня обволакивал липкий удушливый страх. Я хотела всё забыть. У меня в голове вообще не укладывалось, как такое могло произойти? Грабитель в нашем доме! Драка, пистолет, выстрелы....Перед глазами не исчезала картина судорожно сжимающего пальцы на окровавленной шее мужчины...Господи, а если он умрёт?

 — По правде говоря, я ожидал немного другой благодарности, — усмехнувшись, Тимур обхватил ладонями моё лицо, бережно стёр с него каждую слезинку, с какой-то проникновенной нежностью заглянув мне в глаза. Он хотел меня успокоить. Хотел, чтобы я поняла, что всё уже позади. Я в безопасности. И я это понимала. Именно рядом с этим мужчиной я действительно чувствовала, что мне ничего не грозит. Когда мне наконец удалось успокоиться и вместо надрывного плача, тишину в комнате разрушали только тихие шмыганья носом, Тимур бережно заправил пряди волос мне за ушко и постепенно, его взгляд как бы сам собой начал сползать всё ниже и ниже....Пока не дошёл до оголённых ног, которые практически не прикрывала съехавшая рубашка. — А ты всё-таки нашла способ пробраться ко мне в кровать...

 Усмехнувшись, мужчина практически сразу же отвёл взгляд, но я успела уловить чувства, которые промелькнули в его глазах. Я знала этот взгляд. Я много читала про него в книгах, листая ночью с фонариком под одеялом странички любовных романов. Я видела его в фильмах, в ТЕХ САМЫХ сценах, которые обычно вызывали румянец на моих щеках. Но я никогда не чувствовала его на себе. Никогда и никто ранее не смотрел на меня так. В глазах Алекса не было даже намёка на этот дьявольский огонь, бешеное, какое-то просто звериное желание....Не знаю, что произошло после. Возможно, меня просто замкнуло. Подстегнуло вот это самое запретное желание познать неизведанное, но очень манящее...Нежно обведя подушечками пальцев контур его лица, у меня перехватило дыхание, когда с его чуть приоткрытых губ сорвался тихий, практически беззвучный стон....По телу прошла дрожь. Ни страха. Ни волнения. Ни холода или чего-либо другого. Дрожь ужасного эгоистичного желания переступить черту, вычеркнуть из своей жизни все запреты, о которых я раньше даже помыслить не могла....И я вычеркнула. Обхватив его лицо ладонями, я очень неуверенно робко накрыла губами его всё ещё приоткрытые губы. Я боялась. Очень боялась быть отвергнутой. Дрожащими пальцами, вырисовывая какие-то незамысловатые рисунки на его затылке, я боялась, что в любую секунду он может отстраниться, возможно, даже рассмеяться. Но, когда Тимур с силой стиснул мою талию, и накинулся на мои губы с какой-то просто звериной яростью, я обо всём забыла. Вышибло все планки. Внутри меня взорвался шквал острых, граничащих с безумием эмоций. Я всхлипывала, вздрагивала от каждого его прикосновения. Его жадно терзающий мои губы рот, его руки, забравшиеся под рубашку и оставляющие ожоги на каждом сантиметре кожи, его бешено колотящееся сердце, которое казалось, в любую секунду готово проломить грудную клетку — всё это не просто сводило меня с ума, это лишало всяких ориентиров, выбивало почву из-под ног, превращало меня в какую-то изголодавшуюся бесстыдную развратницу. Я стонала, покрывала поцелуями его лицо, шею, плечи. Забиралась ладошками под ворот его рубашки, чувствуя, как внизу живота разгорается сладкое, причиняющее лёгкую боль томление только от одних прикосновений к его коже.

 Внезапно, Тимур резко оторвался от моих губ. Обхватив ладонью мой затылок, мужчина заставил меня заглянуть в его глаза. Глаза, которые полыхали дьявольской страстью, желанием. Глаза, которые обещали мне безумие, неземное удовольствие. И глаза, которые спрашивали,...которые боялись причинить мне боль и в какой-то степени даже просили остановиться. Только я уже не могла. Меня лихорадило. Каждую клеточку тела разрывало, испепеляло бешеное желание. Я уже не могла и не хотела останавливаться.

 Опустившись на спину, я, не в силах отвести взгляда от его глаз, дрожащими руками начала расстёгивать пуговички на своей рубашке...

 Он смотрел на меня бесконечно долго. Его взгляд, кажется, проникал в каждую клеточку моего тела. Я вспыхнула. Кровь прилила к щекам, а руки предательски задрожали. Ещё никогда я не раздевалась перед мужчиной. Тем более, перед мужчиной, которого я практически не знаю. Это пугало меня. Я боялась и вместе с тем, когда с губ Тимура сорвался судорожный вздох, а радужка глаз подёрнулась дымкой испепеляющей страсти, я запылала. Внизу живота болезненно заныло. А когда он легонько, едва ощутимо провёл кончиками пальцев по шее, ключицам, в невесомой ласке задев камушек груди, я всхлипнула. Из горла вырвался тихий стон, и я тут же вцепилась в его руки. В моих глазах горела мольба. Мольба сейчас же всё прекратить и вместе с тем не останавливаться. Я не знала, что со мной происходило. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Тепло, сползающее все ниже и ниже, начинало причинять уже какую-то нестерпимую сладостную боль. Что это? Разве так бывает? Разве боль может граничить с наслаждением? Диким наслаждением, совершенно не подающимся никакому описанию.

 Внезапно всё прекратилась. Судорожно глотнув воздух, Тимур с силой сжал челюсти, резко поднявшись с кровати. Мужчина моментально очутился в другом конце комнаты, и я вздрогнула, когда он с каким-то дьявольским остервенением впечатал кулак в стену, тихо выругавшись сквозь сжатые зубы. Я тут же натянула простынь до подбородка, вжавшись в самый угол кровати и обхватив коленки руками. Все мысли смешались. Сквозь пелену перед глазами я смотрела на Тимура и не понимала, что происходит. Почему он остановился? Что произошло, почему он так зол?

 Тимур не дал ответ ни на один из моих вопросов, которые я впрочем, так и не решилась произнести вслух. Более того, мужчина даже не посмотрел на меня. Взяв с тумбочки бутылку, он несколько секунд помедлил, плеснул виски в бокал, оставив тот на столике, и всё так же продолжая избегать меня взглядом, вышел с бутылкой из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. А я сразу же опустошила бокал, дрожащими руками застегнув пуговички на рубашке, свернувшись клубочком на кровати. Я долго не могла уснуть, терзая себя мыслями, как такое могло произойти...и что дальше?

 

 

 

 

 Первым делом, после того как я разлепила глаза и кое как встала с кровати, я с жадностью вдохнула витающий в воздухе аппетитный аромат, судя по всему жарящейся в соседней комнате яичницы. А вот потом, буквально через несколько секунд пришёл стыд. Ужасный раздирающий. Я даже не могла найти в себе силы осмыслить то, что я вчера натворила...Господи, ведь сама всё начала! Первая полезла целоваться, распахнула рубашку, под которой кроме трусиков ничего не было, так ещё и была готова....А если бы Тимур не остановился?

 Прежде чем войти в кухню, я ещё около получаса нервно ходила из одного угла комнаты в другой, силясь перебороть волнение. Замявшись в самых дверях, я с трудом решилась поднять взгляд на мужчину, который в фартуке что-то варганил у плиты, подпевая себе под нос какую-то песенку. Завидев меня, он улыбнулся, так широко и заразительно, совершенно просто, без тени, какой бы то ни было усмешки, что с моих губ невольно чуть не сорвался облегчённых вздох. С души, словно камень упал. Даже самой улыбнуться захотелось.

 — Проснулась? Ну, ты и лежебока, уже одиннадцать скоро! Ладно, садись, будем завтракать. Надеюсь, не побрезгуешь яичницей моего приготовления?

 Усмехнувшись, я отрицательно помотала головой, сев за кухонный стол. Уже через секунду передо мной оказалась тарелка с двумя кусками горячей ароматной яичницы. В желудке заурчало.

 — Не знала, что ты умеешь готовить!

 Я уничтожала завтрак, чуть ли не причмокивая от удовольствия.

 — Теперь ты понимаешь, какой тебе мужик достался? Цени!

 Улыбнувшись, я почувствовала, как щёки опять заплыли краской. Перед глазами встал вчерашний вечер, а точнее самый его конец. Хотя мой поезд на дачу, тоже картины не красил.

 — Тимур, а что там с тем мужчиной? Он...

 — Жив, — сняв фартук, мужчина сполоснул под краном руки. — Состояние тяжёлое, но угроз для жизни уже нет.

 — А когда надо будет...в участок ехать?

 Меня передёрнуло от собственной мысли, что, наверное, уже сейчас придётся ехать в полицию, давать какие-то показания...

 — Тебе никогда. А я вечером заеду, окончательно всё утрясу. Хотя проблем итак быть не должно. У тебя домик хорошенький, камера наблюдения имеется. Так что доказать, что это была самооборона не составит никакого труда. Да и не думаю я, что этот неудавшейся грабитель захочет заяву катать. Ему самому столько светит. Он оказывается, уже был, судим за мелкую кражу и разбой, так что даже не заморачивайся на эту тему.

 — А если он...потом появится?

 — Появится? — мужчина усмехнулся. — Если и появится, то очень не скоро. Ему знаешь, сколько впаять могут? Бог с этим неудавшимся ограблением, но вот покушение на убийство — дело не шуточное. Ствол-то настоящий был. Правда, я думаю, он его в руках раза два от силы держал. Мне можно было даже не уворачиваться, всё равно пуля в метрах двух от меня пролетела.

 — А как он вообще в доме оказался? Там же калитка на авто замке и...

 — Я тебе умоляю, перелез через забор с обратной стороны дома. Ты даже не накручивай себя этим. Обычный алкаш, который захотел поживиться у богатеньких. Это у вас, на горке, элитные коттеджы, а тут, близ ручья, одни халупы. И живут в них самые отбросы.

 — А ты откуда знаешь?

 — Так я сам здесь живу! — Тимур рассмеялся, а я, когда через несколько секунд вникла в смысл его слов, тоже не смогла сдержать улыбки. — Такой тонкий подстёб самому себе!

 Сделав несколько глотков горячего чая, я подняла на мужчину смущённый взгляд.

 — Тимур, спасибо тебе.

 — Ерунда! — мужчина отмахнулся, пустив в рот несколько карамелек. — Говорю же, перестань об этом думать.

 — Нет, я не только о даче, а в целом, о вечере... — щёки заплыли в краске. Подрагивающими пальцами я выводила какие-то нелепые узоры на поверхности стола, не решаясь поднять взгляд на Тимура. — Спасибо, за то, что остановил меня.

 Я боялась, что эти слова могли его обидеть. Вроде как я делала вид, что вчера всё произошло из-за алкоголя, и я ничего не соображала....Но это не правда. Я отдавала себе отчёт в своих действиях. А виски, просто помогло мне раскрепоститься.

 Только Тимур, кажется, даже не стал ни о чём таком заморачиваться. Мужчина ответил как всегда, со свойственным ему юмором.

 — Да ладно, что я дурак что ли? Ты бы меня потом всю жизнь пилила, что я, мол, воспользовался твоим состоянием. Наш первый раз произойдёт в более красивой и романтической обстановке, чтоб ты потом даже придраться ни к чему не могла!

 Не сдержав усмешки, я легонько толкнула мужчину в бок.

 — Какой же ты всё-таки невыносимый!

 — Не переживай, у тебя будет ещё лет пятьдесят, чтобы изменить меня.

 — Почему пятьдесят?

 — Думаешь, я проживу больше? А мне кажется, ты меня в первый год совместной жизни отравишь.

 Я рассмеялась, вытерев с подбородка мужчины крошки. Вот так я даже сама не заметила, в какой именно момент наши, если можно так сказать, отношения, кардинально изменились. Я перестала обижаться на его шутки. Наоборот, от его подколок в душе разливалась какая-то теплота.

 — Это кстати тебе, — Тимур протянул мне своеобразный букет из пожелтевших листьев, перевязанных несколькими швейными нитками. — Извини, поляны с цветами по близости не нашлось.

 Мужчина улыбнулся, тут же отведя взгляд, но я успела уловить промелькнувшее в нём смущение. Вот теперь мне самой едва удалось сдержать рвущуюся улыбку. На душе отчего-то стало так хорошо и радостно. Захотелось даже завопить от восторга. Я чувствовала себя полной идиоткой. Но почему-то очень счастливой идиоткой.

 

 

 

 

 До города меня довёз Тимур, а вот до института я уже на такси добиралась. Мужчине срочно надо было ехать на работу, да и я собственно не хотела, чтобы он меня подвозил. Мало ли кто мог увидеть. Мне отчего-то было стыдно за себя. Как будто я его смущалась. Но пока я точно не была готова знакомить его с кем-то....Да и как его представить?

 

 

 

 

 На первую лекцию я, конечно, опоздала, но самое главное, что успела на математику. Отсидев пару, я решила сразу идти к информатичке. Зачем тянуть до вечера, если я всё равно неготова. Лучше уж сейчас всё от неё выслушать. Надежда была только на то, что она будет в хорошем настроении. Не оправдалась. Когда я постучалась и вошла в кабинет, она орала на свою аспирантку. Причём орала так, что та уже чуть не плакала. Дождавшись за дверью пока она хоть немного успокоиться, я снова вошла в кабинет, морально настроившись на самое худшее. Но, когда я уже хотела начать свои объяснения, она вдруг заговорила первой:

 — Я получила твоё письмо, просмотрела работу. Вот скажи, неужели сразу нельзя было всё так сделать? Обязательно надо было дотянуть до последнего? Пока не нашпыняешь, ничего делать не хотите! Ладно, четвёрку я поставила. Работа, конечно, хорошая. Особенно последняя часть, с которой ты так долго тянула. Можно было поставить и 'отлично', но в следующий раз будешь приносить всё вовремя. Ясно?

 Только через несколько секунд, я смогла закрыть рот и невнятно кивнуть. Выйдя из кабинета, я даже не сразу поверила, что всё это происходит наяву. Может, я ещё сплю? Как такое возможно? Я даже не преступала к последним слайдам, чёрт, я ведь вчера и до ноутбука-то не добралась!

 Пока я пыталась переварить образовавшуюся в голове кашу, мне на телефон пришло смс. Номер неизвестный, зато по самому первому слову 'Шмакодявка' я поняла, кто автор.

 Завернув за угол института, я сразу же увидела опирающегося на припаркованную 'Тойоту' Тимура. Увидев меня, мужчина широко улыбнулся, достал спрятанный за спиной букет пионов и протянул его мне. Я едва смогла сдержать восторженный стон. Очень нежная скромная композиция. И пионы — одни из моих самых любимых цветов.

 — Второй букет за день, с чего такой размах?

 На этот раз я даже не захотела прятать, растянувшуюся в пол лица улыбку. В глазах мужчины промелькнул озорной, какой-то совсем мальчишеский блеск.

 — Девушек вообще надо баловать. Особенно тех, с которыми собираешься связать свою дальнейшую судьбу.

 Возможно ещё вчера утром, эта усмешка ужасно бы меня разозлила. Но сейчас моё настроение продолжало стремительно расти вверх. Пришлось даже признаться себе, что я ужасно обрадовалась, когда увидела Тимура.

 — А, что ты здесь делаешь? У тебя ведь работа?

 — Сбежал. Уж очень захотелось тебя увидеть, — губы Тимура растянулись ещё шире. Мужчина вдруг резко выпрямился, протянув мне руку. — Прогуляемся? Погодка хорошая!

 Мои брови удивленно поползли вверх.

 — Прогуляемся? С ума сошёл? У меня ещё две пары. Я и к тебе-то выскочила на пять минут!

 Соврала. Я вообще и думать позабыла об учёбе, когда увидела его сообщение и с застывшей на губах глупой улыбкой как ненормальная выбежала из института.

 — Мда, сложный выбор. Сидеть на скучных парах в душной аудитории или гулять по городу в такую солнечную погоду и объедаться мороженным?

 Тимур состроил задумчивое лицо, а я хлопнула его по плечу, попытавшись скрыть вновь рвущуюся улыбку.

 — Нет, я, правда, не могу уйти, это важная лекция!

 — Не можешь?

 — Нет.

 Тимур фыркнул.

 — Ладно, я помогу!

 Не успела я опомниться, как мужчина закинул меня на плечо, и легко, словно я пушинка, пошёл со мной по улице. Конечно, уже через пару секунд я начала бить его кулаками по груди, пытаться вырваться. На нас оглядывались все прохожие, и большинство из них почему-то просто улыбались. А я была уже вне себя от злости. Мужчина поставил меня за землю, только когда мы вошли во двор какого-то дома. Причём когда он это сделал, моё платье задралось, чуть ли не до пояса. Когда я его отдёрнула, Тимур уже довольно присвистнул:

 — Красивые трусики. Люблю зелёный горошек.

 Я вспыхнула и тут же со всей силы толкнула Вербитского в грудь. Правда, он даже не пошатнулся.

 — Тимур, ты совсем сдурел?

 — Ну, ты ведь не могла решиться, вот я тебе и помог. Кроме того, ты, наверняка, уже опоздала на свою лекцию. Я предлагаю залечить душу по такому трауру, скажем, в парке на аттракционах. Как тебе?

 Я ещё несколько секунд зло смотрела на мужчину, но после того как он вытянул губы в самой невинной улыбке, не смогла больше на него обижаться. Вот же засранец. Даже позлиться на него долго не получается!

 — Ты ненормальный!

 — А ты носишь трусики в горошек. Мы с тобой идеальная пара!

 Я рассмеялась, просто не смогла сдержаться после этих слов. Посмотрев на наручные часы, я обречённо вздохнула. Опоздала.

 — Ну, так что, идём в парк? Вашу руку мадам.

 — Вообще-то мадемуазель!

 — Ну, это мы быстро исправим! Тут кстати загс недалеко есть, у тебя паспорт с собой?

 Хлопнув Тимура по плечу, я сдалась, вложив ладонь в большущую лапу мужчины.

 — Я точно рехнулась! Никогда раньше не прогуливала!

 Когда руки Тимура легли на мою талию, по телу прошла волна дрожи, а в груди поселилось какое-то безумное чувство, готовое в любую секунду взорваться бешеным восторгом.

 — Знаешь, когда люди совершают самые безумные поступки? Когда они влюбляются! Сильно, так, что дух захватывает. Я, конечно, ни на что не намекаю. Но факты говорят за себя.

 Я тогда вдарила Тимуру по плечу, сделав вид, что даже не обратила внимания на его усмешку. Но на самом деле, я уже начинала догадываться, что происходит. Эта догадка пугала меня, и одновременно как-то очень влекла. Я не знала, что со мной происходило рядом с этим мужчиной, но мне всё сильнее и сильнее хотелось, чтобы минуты, проведённые с ним, тянулись как можно дольше.

 

 

 

 

 Не чувствуя себе от страха, я вышла через калитку аттракциона, пытаясь отдышаться. Меня до сих пор трясло, а от раздающихся за спиной оглушительных визгов, перед глазами всё меркло. Не знаю, что было сильнее: не прекращающаяся с самой первой секунды, как я заняла своё место на 'Стелле' паника или безумный оглушительный восторг. Сегодняшний день стал для меня каким-то открытием. Сначала прогуляла пары, потом как будто под действием какого-то наркотического средства поплелась в парк...и залезла на 'Стеллу' — аттракцион, который я всегда обходила стороной. Во-первых, потому что с самого детства до жути боялась высоты, а во-вторых, где-то лет семь назад я услышала историю, что у одной девочки волосы запутались в механизме, и когда этот адский аттракцион резко полетел вниз, у неё сорвало скальпель. Сейчас я даже и не вспомню от кого такое узнала. И, наверняка, эта история не имела ничего общего с правдой, но всё-таки до сегодняшнего дня, я так ни разу и не решилась купить билет на 'Стеллу'. Да, если честно я понятия не имела, как Тимуру удалось меня сюда затащить.

 Почувствовав горячие мужские ладони на своей талии, я вздрогнула, и невольно пролила на себя газировку.

 — Слушай, если бы я знал, что ты так орать будешь, отсел бы от тебя хотя бы на пару сидений дальше. На меня всё косились как на идиота. Будто это я, а не ты, визжал так, словно меня режут, — Тимур развернул меня к себе, крепче сжал ладонями мою талию и бросил усмешливый взгляд на появившееся на платье пятно. — Ууу, какая растяпа. На белом тяжело будет отстирать. Но я как всегда готов прийти на помощь. Может, поедем ко мне...и забросим твоё платьишко в машинку?

 Вербитский многозначительно усмехнулся, опустив взгляд в неглубокий вырез на груди. Я почувствовала, как щёки залились краской. С одной стороны, меня мягко, скажем, смущал пожирающий взгляд Тимура, а с другой, тело пробивала дрожь какого-то феерического восторга. Я сама не знала, почему моё сердце заходится в бешеном ритме, когда он смотрит на меня...как на женщину.

 — Нет уж. Я итак сейчас чуть не умерла. А ты предлагаешь мне испытать ещё больший кошмар?

 Без усмешки всё же не обошлось. Наверное, потому, что я просто не знала, что ещё можно ответить,...как выкрутиться. Ведь мне не хотелось с ним расставаться. Его прикосновения вызывали пожар в моём теле, который осел внизу живота, и с каждой секундой пламя разгоралось всё сильней и сильней.

 — Чуть не умерла? Брось, ты ведь сама хотела попробовать, что-то новое. Я видел это по твоим глазам!

 Тимур провёл кончиком пальца по моей нижней губе, и я вздрогнула, почувствовала, как перед глазами начинает всё меркнуть лишь от одного нежного прикосновения. Не выдержав, я обвила руки вокруг его шеи.

 — Ты умеешь читать мысли?

 Мужчина усмехнулся, очень легко, едва ощутимо, притянув меня ближе, так, что я практически касалась его груди...своей грудью. Краска стыда бросилась мне в лицо, когда соски свернулись в твёрдые горошинки. Я нервно прикусила нижнюю губу, не зная, куда себя деть от раздирающего смущения, но отвести взгляд всё же не посмела. Не смогла. Я тонула в его бездонных голубых глазах, которые порабощали, окутывали меня какими-то невидимыми нитями.

 — Желания. Я без труда, могу определить по взгляду человека, что он хочет больше всего. И ты, кстати, не являешься исключением. Не веришь? Могу доказать.

 Когда Тимур притянул меня ещё ближе, мои ноющие твёрдые как камушки соски коснулись его часто вздымающейся груди, и в этот момент с моих губ едва не сорвался протяжный стон, а взгляд мужчины затуманился. Теперь он уже смотрел на меня совершенно откровенно, не скрывая бешеного дикого желания.

 — Для этого мне сначала нужно загадать желание?

 — Зачем? Оно итак уже горит в твоих глазах.

 Тимур очень медленно склонился к моему лицу, обхватил ладонью мой затылок и замер на несколько секунд. Словно не решаясь переступить эту черту. Словно спрашивая у меня разрешения. Только я не смогла ничего ответить. Все слова застряли в вмиг пересохшем горле. Когда раздался оглушительный раскат грома, и небо озарила яркая вспышка молнии, я вздрогнула, непроизвольно сильнее сжала ладони на шее мужчины и в этот самый момент, он жадно накинулся на мои губы, смял их своим ртом, с какой-то дикостью выпив вырвавшийся из моего горла стон. Я не знаю, что со мной произошло. Просто в эту секунду я перестала, что-либо соображать. Мне вдруг стало совершенно наплевать, что мы стоим посреди парка и целуемся как ненормальные, жадно исследуем ладонями тела друг друга, когда мимо нас проходит куча людей, наверняка косящихся в нашу сторону. Кто-то с пониманием и усмешкой, кто-то с упрёком. Только мне было абсолютно до седьмого столба на всё это. Я дрожала, льнула к мужчине, жадно комкая в ладонях его рубашку, выпивая губами его горячее прерывистое дыхания, сотрясаясь от каждого его прикосновения. Я сходила с ума, слыша его хриплые вздохи, чувствуя горячие ладони на шее, плечах, спине...и ниже. Он прижимал меня к себе всё сильнее и сильнее, и я чувствовала,...как сильно он меня хочет. Он пробуждал во мне тёмные неизведанные желания. Никто ещё не целовал меня так. Так жадно, так дико, по-хозяйски. Словно я его вещь, его собственность. Это никак не оскорбляло. Наоборот, я сходила с ума от бешеного восторга, на каком-то подсознательном уровне чувствуя исходящий от него невероятный поток порабощающей меня власти.

 Мы целовались бесконечно долго. Мне уже практически нечем было дышать. Воздуха катастрофически не хватало, но я всё равно продолжала исступленно отвечать на его поцелуи, подогревая его безумие своим. И только когда прогремел ещё один оглушительный раскат грома, а вслед за ним на нас обрушились первые капли, с каждой секундой набирающего оборота дождя, Тимур оторвался от моих губ, посмотрев на меня каким-то затуманившимся взглядом. В это же мгновение я запрокинула голову, жадно собрав с губ капли дождя. Я пыталась отдышаться, пыталась прийти в чувства, прекратить это безумие, но чёрт подери, уже через пару секунд я вновь обхватила ладонями его шею и прильнула к его губам. Мне хотелось ещё и ещё. Я словно первый раз в жизни попробовала наркотик, который обрушил на меня такой водоворот безумных будоражащих ощущений, что мне хотелось попробовать его вновь.

 Тимур оказался сильнее. Со стоном он прервал наш поцелуй, прижался, лбом к моему лбу, хрипло прошептав:

 — Дурочка...ты ведь замёрзнешь, заболеешь....Пошли в беседку пока не промокли...

 Мужчина взял меня за руку и потянул за собой. Ничего не понимая, я просто шла за ним следом, и если честно, единственным желанием было вновь прильнуть к его сильному телу, впиться в его манящие, вызывающие пожар в моём теле губы. Плевать на дождь, молнию, гром. Плевать на всех людей в этом парке, да и на сам парк. Есть только он и я. Вот в это мгновение, в эту самую секунду кроме нас больше никого не существует.

 Неудивительно, что идя за мужчиной практически 'вслепую', совершенно не разбирая дороги, я запнулась о порог на входе в беседку и сломала каблук. Если бы Тимур вовремя меня не подхватил, я бы заодно и коленки расшибла, когда падала. Правда, лучше бы мужчина этого не делал. Как только он вновь дотронулся до моего тела, перед глазами всё померкло. Казалось, я окончательно слетела со всех тормозов. Мне захотелось забраться за воротник его рубашки, почувствовать под ладонями его разгорячённую кожу, вновь накрыть губами его губы...

 Мужчина усадил меня на перила, присел на корточки, взял с пола туфлю, несколько раз дотронулся до каблука и тот отвалился. Тимур присвистнул:

 — Да, тут уже точно ничего не поделаешь.

 С трудом, но я заставила себя перебороть пробивающую тело дрожь. Украдкой сделав несколько жизненно необходимых глотков воздуха, мне титаническими усилиями удалось взять себя в руки и хоть немного скинуть нахлынувшее наваждение.

 — А как же мне теперь домой идти?

 Мужчина молчал несколько секунд, задумчиво смотря то на туфлю, то на отделившийся от неё каблук. А потом, передав и то и другое мне, он вдруг снял свои кроссовки, присел на корточки, и буквально через несколько секунд на мне была новая обувка, которая спадала, даже будучи завязанной так туго, как только возможно.

 — Ты с ума сошёл? Собрался босиком идти по лужам?

 — Я сошёл с ума, когда оставил машину у твоего института. К тому же, почему босиком? В носках. Посмотри, какие они у меня крутые. С машинками. Да все прохожие обзавидуются, — Тимур усмехнулся, щёлкнув меня по носу, а я, было, хотела возразить, но мужчина тут же, нежно накрыл ладонью мои губы. — Будешь возникать, кроссовки не достанутся никому. Я их выброшу в придачу с носками. Вместе босиком по лужам будем шлёпать.

 Он смотрел мне прямо в глаза и улыбался. Так искренне и открыто, что я не выдержала. Прильнула к его сильному телу, спрятав лицо у него на груди. В этот момент я была настолько счастлива, что даже самой становилось страшно.

 

 

 

 

 Наверное, я сошла с ума. Если бы кто-нибудь ещё месяц назад сказал мне, что я буду наперегонки бегать по лужам в мужских кроссовках, целоваться под дождём на глазах у всех прохожих, без стыда прижиматься к мужчине, вздрагивая от его прикосновений, вызывающих сладостное томление внизу живота, мои глаза округлились бы от ужаса. А сейчас, я пыталась обогнать Тимура в наших 'гонках', перепрыгнуть больше луж, чем он, и не сойти с ума от бешеного восторга, всякий раз, когда он прижимал меня к себе, вновь и вновь захватывая в плен мои дрожащие губы.

 Я даже не заметила, как мы добрались до моего дома. Кажется, мы топали до него часа два, наверное, потому, что останавливались через каждый пять секунд и целовались как ненормальные. Мне казалось, что я сошла с ума, просто лишилась рассудка. Разве можно творить такие безумства и при этом чувствовать себя невероятно счастливой?

 Когда Тимур оторвался от меня, со свистом прервал поцелуй и зарылся лицом в мои волосы, я кажется, уже окончательно перестала соображать, что происходит. Мне было настолько хорошо, что до моего разума даже не сразу доползла мысль, что мы стоим у подъезда моего дома, из которого в любую минуту может выйти кто-то из знакомых или может быть даже родители...

 Эта мысль отрезвила меня в одночасье. Дрожащими руками я уперлась в грудь мужчины, осторожно высвободившись из его объятий. Глаза Тимура удивлённо расширились. Он явно не понимал этот блеск страха в моём взгляде. А я не могла объяснить...Чёрт, я даже себе ничего не могла объяснить не то, что уж ему.

 — Мне уже пора...Завтра рано вставать и....

 Я не знала, что ещё сказать. Прикусив нижнюю губу, я с трудом выдерживала взгляд мужчины. Такой нежный, такой...искренний, чувственный, влюблённый...

 — Ты столько раз за время нашего знакомства пыталась затащить меня в постель....Сейчас я бы совсем не отказался от чашечки горячего чая.

 Мужчина усмехнулся, растянув губы в улыбке. Настолько заразительной, что мне пришлось зажмуриться, чтобы не улыбнуться в ответ. Восторг и вся эта сумасшедшая эйфория растворились под занавесом угнетающих чувств. Только сейчас я, наконец, начала осознавать, что творю.

 — Родители дома...

 — Ну и отлично, по-моему, пора познакомится!

 Тимур усмехнулся, а я растерянно отвела взгляд. Что сказать? 'У меня есть парень и мои родители, в особенности отец, просто с ума сойдут, если узнают, что я сегодня творила'. Меня передёрнуло от такой мысли. В этот момент я почувствовала себя самой последней тварью.

 — Эта не лучшая идея...по крайне мере пока.

 Его взгляд потух. В нём промелькнуло, что-то похожее на разочарование, правда, всего на несколько секунд. Потом мужчина всё также ласково улыбнулся.

 — Хорошо, не буду наставить.

 По занавесу барабанили крупные капли дождя. Казалось, что с каждой секундой ветер становился всё холоднее и холоднее. А мы просто стояли и смотрели друг другу в глаза. Никто не решался первым сказать 'пока'...или 'прощай'.

 — С презентацией...это ты помог?

 Я так и не решилась поднять взгляд на мужчину. Спросила первое, что пришло в голову, потому что повисшее между нами молчание, уже стало невыносимым.

 — Ну, помог это громко сказано. Так, сделал пару слайдов.

 Теперь уже мне захотелось усмехнуться. Пару слайдов? Да, если бы он так хоть одну цифру не на то место поставил, информатичка бы меня убила.

 — А как ты... ты разве умеешь? У тебя специальность с чем-то таким связанна? Кстати, ты про меня уже практически всё знаешь. А я про тебя, только твоё имя. По-моему, пора восстанавливать баланс?

 Мужчина улыбнулся, хитро прищурившись.

 — Конечно, восстановим. При следующей встрече ты получишь на меня полное досье.

 — А, когда мы с тобой...вновь увидимся?

 Сейчас я была очень рада, что мокрые пряди волос свесились мне на лицо, и Тимур не увидел, как заплыли в краске мои щёки.

 — Завтра у меня весь день забит, но тебе я вижу невтерпёж? — мужчина ухмыльнулся, а я покраснела ещё больше. — Ладно, попытаюсь, что-нибудь придумать.

 Я кивнула, всё так же, не решаясь поднять взгляд на Тимура, сняла промокшие кроссовки, протянула их мужчине, а из его рук взяла свои туфли.

 — Думаю, я вполне смогу доковылять на них до квартиры.

 Я так и не смогла сказать ему 'пока'. Не знаю почему, просто это слово упорно не хотело срываться с моих губ.

 Открыв подъездную дверь, я собиралась переступить порог, зайти внутрь,...но сама толком не поняла, как так получилась, что уже через несколько секунд я резко обернулась обратно, обхватила руками шею мужчину и дрожащими губами коснулась его холодных властных губ. Это было безумие. Просто какое-то сумасшедшее наваждение. Я понимала, что в любую секунду нас может кто-нибудь увидеть, и тогда всё. Просто ВСЁ. Но меня пробивал озноб. Какое-то дьявольское желание побыть с ним ещё немного, ещё секунду...

 — Приходи завтра, ладно? Я буду ждать...

 Тимур резко, с силой сжал руки на моей талии, буквально вдавив меня в своё тело. От его хриплого шёпота меня пробрало до самых костей.

 — Теперь точно приду. Не отпустят, так уволюсь, но приду обязательно!

 

 

 

 

 Сняв туфли, я попыталась на цыпочках проскочить в свою комнату незамеченной, но строгий голос отца заставил меня развернуться и с опущенной головой пройти в кухню.

 — Пап ты уже дома? — я вытянула губы в самой невинной улыбке, стрельнув на маму взгляд, молящий о спасении. Но та лишь растянула губы в усмешке и обхватила за плечи, сидящего во главе стола отца. — А чего так рано?

 — Хотел бы я тебя спросить о том же. Что-то ты сегодня как-то быстро.

 — Так у меня пары закончилась!

 — Неужели? — папа усмехнулся. — А мне вот, минут двадцать назад звонил Алекс, говорил, что заехал за тобой в институт, хотел сюрприз устроить, но тебя там не оказалось, хотя у тебя ещё должна была быть пара информатики. Или ты хочешь сказать, что твоей парень не знает твоё расписание?

 'Ага, как же, он ведь у нас всезнайка'. В этот момент я пропиталась к Алексу такой злобой, что даже сама испугалась. Как отцу моему позвонить и настучать, так он первый, а как меня на дачу отвести, так ему отдохнуть хочется. Внезапно в моей голове всплыл с одной стороны совершенно абсурдный, но с другой, заставивший меня глубоко задуматься вопрос. А если бы вчера на месте Тимура был Алекс,...стал бы он меня спасть, рисковать ради меня своей жизнью?

 — Ну, правильно, просто информатичка меня отпустила. Я сдала ей презентацию, она поставила зачёт и разрешила мне уйти с лекции. Всё равно половина группы свалила.

 — Неужели? Ну-ка покажи мне свою зачётку.

 — А я её сегодня дома забыла!

 Сначала ответила, потом уже сообразила, что сказала.

 — И куда же тогда информатичка тебе зачёт поставила?

 Я покраснела, понимая, что теперь уже не выкрутиться. Больше всего меня сейчас, пожалуй, напрягала так и рвущаяся на лицо улыбка. Чёрт, меня ведь ругают. Надо состроить виноватую мордочку, опустить взгляд в пол. А не хихикать себе под нос как идиотка.

 — Костя ну прекрати, ты совсем уже уморил ребёнка!

 Мама шутливо щёлкнула отца по носу.

 — А она, по-моему, уже совсем завралась. Вон, уши даже покраснели! — отец обхватил маму за талию, и по его строгой улыбке, я поняла, что он хоть и сердится, но особых неприятностей у меня не будет. — Ты почему в таком виде? В луже, что ли решила искупаться? И каблук сломала....Вот же свинка! Давай быстро переодевайся и в кровать. Так и простыть недолго!

 Кинув, я хотела быстренько смыться к себе в комнату, но почему остановилась в самых дверях кухни, резко развернулась и босыми ногами прошлёпала к отцу, обхватила его за шею, нежно поцеловав в щёку.

 — Папуль, ты у меня такой вредный....Но я всё равно тебя люблю!

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Уснула?

 Когда уже немолодая, но очень хрупкая и приятная на лицо женщина вошла в кухню, тихо прикрыв за собой дверь, Самсонов отложил газету, откинувшись на спинку кресла.

 — Нет, в телефоне сидит, что-то пишет, пишет. Их сейчас вообще из этих гаджетов не вытянешь!

 Усмехнувшись, Оксана хлопнула мужа полотенцем по руке, когда тот попытался притянуть её к себе.

 — Слушай, тебе не кажется, что с ней в последнее время, что-то происходит?

 — Ты о чём?

 — Ну, ведёт она себя как-то странно....Знаешь, я что-то не припомню, чтобы она раньше прогуливала.

 — Ой, Кость, я тебя умоляю, — женщина отмахнулась от мужа, встав к плите. — Ты себя в её возрасте вспомни. Сколько раз за весь год появлялся в институте? Один, два?

 — Ну, знаешь, я может и прогуливал, но потом не возвращался домой с улыбкой в пол лица, и на шею к отцу тоже не кидался!

 Оксана бросила на мужчину удивлённый взгляд.

 — Ты расстроился из-за того, что твоя дочь сказала, что любит тебя?

 — Издеваешься? А, между прочим, тогда, с приёма, она вернулась точно так же. Вот с этой вот улыбочкой на губах. Тебя это, ни на какие мысли не наводит? Вот с кем она сейчас, по-твоему, переписывается?

 — Понятия не имею. С Кариной или Алексом, наверное.

 — Ага, или с кем-то ещё. О ком мы с тобой не имеем ни малейшего понятия!

 Обернувшись обратно к мужу, Оксана скрестила руки на груди.

 — Вот на что ты сейчас намекаешь?

 — Ты не думаешь, что она могла связаться с какой-то компанией? Может они ей уже что-то предлагали...

 — Боже, Костя, ну что ты говоришь? Неужели ты, правда, ничего не понимаешь? Да, по-моему, девочка просто влюбилась!

 Самсонов усмехнулся.

 — Влюбилась? Они с Алексом, если мне память не изменяет, уже давно встречаются. И я что-то не припомню, чтобы она раньше себя так вела.

 Загадочно улыбнувшись, женщина подошла к мужу, обхватив его со спины за плечи.

 — Костик, ну какой ты всё-таки иногда...тугодум. Твоей дочери всего восемнадцать лет. Неужели ты думаешь, что в этом возрасте для неё весь свет сошёлся на одном парне?

 Повернув голову, мужчина бросил на жену непонимающий взгляд.

 — На что ты намекаешь?

 — Ни на что я не намекаю! Просто мне кажется, у них с Алексом не всё в порядке.

 — Дьявол, — сжав от злости кулаки, Самсонов на несколько секунд прикрыл глаза. — Думаешь, у неё кто-то есть? Ты, что-нибудь знаешь?

 — Ничего я не знаю! Рита в этом плане очень закрытый человек. А вот твоя реакция мне совершенно непонятна! Даже, если они с Алексом разойдутся, какая в этом трагедия?

 — Большая! Я уже столько планов на этого парня поставил. Мы с его отцом начали серьёзно задумываться об объединении бизнеса, и сейчас только не хватало, чтобы Ритка какой-нибудь фокус выкинула, — внезапно, мужчина потянул жену к себе на колени, уткнувшись носом в её шею. — Ксюшенька, а может, ты поговоришь с ней? Ну, по-вашему, там, по-женски. Разузнай всё. Вдруг у неё и вправду кто-то есть?

 — Слушай, даже если и есть, что ты собираешь делать? Киллера наймёшь?

 — Брось, ну какого киллера? Просто хочу знать, с кем проводит время моя дочь. А тебе это что, не интересно?

 — Мне-то как раз интересно. Только я боюсь, что ты всё испортишь.

 — Как это я могу что-то испортить?

 — Как и всё остальные отцы. Из лучших побуждений.

 Усмехнувшись, Самсонов нежно поцеловал жену в губы.

 — Ксан, ну я серьёзно. Узнай, что да как. Не дай бог у неё, правда, кто-то появился. Сейчас, только этого не хватало.

 — В смысле? Что-то случилось?

 — А ты сегодня разве новости не смотрела? Ну, тогда у меня для тебя не очень приятное известие. Шахновский вышел из тюрьмы. Эта тварь снова на свободе. А самое поганое, что его компания опять на подъёме. Чёртов сынок. Подготовил подарочек к возвращению своего папаши на волю.

 

 

 

 

 

* * *

*

 Я не знала, когда именно всё изменилось. Наверное, с того самого дня, как мы потащились в парк, а потом ещё часа два топали домой, останавливаясь через каждые пять минут и исступленно целуясь под проливным дождём. Именно с того самого дня, как бы высокопарно это не звучало, но всё моя жизнь разделалась на 'до' и 'после'. С одной стороны, я по-прежнему продолжала поддерживать видимость той, прежней Риты. Старалась учиться на "отлично", больше не пропускала занятий, не приходила домой позже девяти вечера, всячески пыталась избегать конфликтов с родителями. Но с другой, я практически каждый день совершала такие безумства, о которых раньше, и помыслить не могла. Приходить-то, я приходила раньше девяти вечера, но вот потом, когда родители засыпали, я на цыпочках выбегала из квартиры, сходя с ума от восторга, когда всякий раз, стоило мне только выпорхнуть из подъезда, Тимур подхватывал меня на руки и кружил как совсем невесомую пушинку. Мы гуляли ночи напролёт. Иногда просто ходили по улицам, особенно по полюбившейся нам набережной, иногда забегали в то самое кафе, где Тимур обыграл меня в карты, и я проспорила ему желание. За прошедший месяцев счёт в игре у нас был 15:0 в его пользу. Я бесилась всякий раз, когда он с довольной ухмылочкой клал мне 'на погоны', а его дружки хохотали, посвистывая мне. Хотя жаловаться мне особо было не на что. Благодаря этим ночным забегам в придорожную кафешку, я, наконец, смогла лучше узнать Тимура. И хотя сам мужчина был совсем немногословен о своей жизни, его друзья оказались болтливее всех моих подружек. Я узнала, что Тимур учился в СВУ, затем поступил в Московское командное. Дослужил до звания старшего лейтенанта, но всего несколько месяцев назад решил завязать с военной карьерой. От самого Тимура я узнала, что он всерьёз намерен открыть своё собственное дело. Какое именно мужчина так и не сказал. Постоянно уклонялся от темы. Я поняла только, что это связанно с какими-то физическими технологиями. По-правде говоря, у меня чуть челюсть не отвисла, когда я узнала, что Тимур закончил суворовское с золотой медалью. Хотя сам Вербитский только фыркнул, когда я у него это спросила. Вообще мне не сложно было догадаться, что он как-то не очень любит говорить о себе, о своей семье. Старается не касаться этих тем. Зато вот про меня мужчина, кажется, знал всю подноготную. Причём он всё выяснил через свои "каналы", а потом довольно ухмылялся на мои фырканья, с сияющими глазами утверждая, что он должен знать всё про свою будущую жену. Я, конечно, колотила его за такие фразочки, но в душе всё равно всё переворачивалось от какого-то безумного совершенно неконтролируемого восторга.

 Прелесть наших ночных свиданий омрачала только официанта-Карина, которая постоянно строила глазки Тимуру и кидала на меня презрительные надменные взгляды. Всякий раз, когда она игриво улыбалась Вербитскому, совершенно не стесняясь моего присутствия, а ведь мужчина уже давно представил меня как свою девушку, мне хотелось её убить. Просто разорвать на мелкие кусочки. Тимур посмеивался надо мной, называл 'ревнивой тигрицей'. Его тигрицей. А я ничего не могла с собой поделать. Понимала, что веду себя как идиотка, но осознание того, что в прошлом у этих двоих был пускай и скоротечный, но всё-таки роман, не давало мне покоя. Хотя в целом, если не брать во внимание эту сиськастую барби, мне очень нравились эти походы в придорожную забегаловку. Тимур покупал мне чебуреки и бутылочку 'Дюшеса', практически сразу вокруг нашего столика собирались его друзья, которые в принципе, если не считать их дурацких пошлых подколок, мне очень даже понравились. Открытые смешные парни, очень простые в общении. А больше всего я любила делать ставки. Тимур ведь не только меня в карты обставлял, за карточный стол к нему постоянно выстраивалась очередь. Ещё бы, кто не хотел первый обставить до сих пор непобедимого игрока? Признаться, я совершенно не могла понять, ну как он так играет? Его ведь действительно никто не мог обойти. Даже те же самые приятели, которые запасаясь пивом, располагались у нашего столика, как только мы начинали играть, сами всегда ему сливали. Тимур был самым настоящим карточным королём. Наверное, даже мой отец не смог бы у него выиграть,...хотя для начала ему не мешало, просто бы с ним познакомиться.

 Я понимала, что рано или поздно о моих 'ночных свиданиях' станет известно. Да и сам Тимур, уже практически в открытую начал говорить, что устал прятаться. Красть меня по ночам, потому что днём я боялась с ним куда-то выходить. Один раз меня пронесло, но кто знает, вдруг в следующий нас кто-нибудь увидит...Я понимала, что эта трусость просто унизительна. Я больше не могла обманывать себя. Всё изменилось. Моя жизнь вошла совершенно в другое русло. Появился новый круг общения, который признаться, нравился мне намного больше, чем старый, где все парни то и дело, что кичились своими новыми тачками, которые им подарили родители, а девчонки обсуждали, что модно в этом сезоне. Из старых подруг осталась только Карина, но даже она ничего не знала о Тимуре. Я действительно боялась поставить вот эту точку в прошлой жизни. Ведь я прекрасно понимала, как воспримут Тимура родители, в особенности отец. Кроме того перед этим мне предстоит расставание с Алексом, который на два месяца уехал со своим проектом в Чехию и у меня оставалось уже совсем немного времени, чтобы придумать, как помягче сгладить все перемены, которые несомненно произойдут. Я сама уже начала уставать от этой неопределённости и вечной скрытности. Мне хотелось, чтобы Тимур забирал меня из института, мы бы с ним спокойно гуляли по городу при дневном свете, а потом я бы шла к нему...Мужчина ни разу за всё это время не настаивал на физической близости. Он никогда не скрывал, что хочет меня. Его красноречивые взгляды и жаркие поцелуи говорили всё сами собой. Но Тимур знал, что я девственница и не давил на меня. Хотя по-правде, мне казалось, что я уже готова. Я точно знала, что Тимур станет моим первым мужчиной. Наверное, со стороны это могло выглядеть более чем странно. За два года отношений с Алексом я так и не смогла перебороть себя. Меня не тянуло к нему. Всякий раз, когда он намекал на что-то такое, я испытывала какую-то неприязнь, отторжение. Зато всего за месяц полноценных отношений с Тимуром, я устала заливаться краской всякий раз, когда от его поцелуев или особо смелых ласк, внизу разгорался пожар желания. Наверное, так происходит со всеми. Каждая девушка, может быть даже ещё совсем в юном возрасте, подсознательно чувствует своего мужчину. Того человека, которого она не просто подпустит к себе, а которого возжелает, захочет подчиниться, принадлежать ему в самом примитивном смысле этого слова.

 

 

 

 

 — Ритка, если мне опять придётся полтора часа ждать тебя у подъезда, пока ты там марафетишься и, затаив дыхание удираешь из квартиры, вот клянусь, я тебя убью!

 Рассмеявшись, я крепче прижалась к мужчине, вздёрнув нос, который тут же удостоился нежного поцелуя.

 — Это как же?

 — Ну, вариантов-то много, — обхватив меня за талию, Тимур прикусил мочку моего уха. — Либо в объятиях задушу, либо зацелую до потери пульса, либо...просто схомячу как голодный зверь!

 Тимур накинулся на меня с поцелуями, а я, едва сдерживая смех, потихоньку сместилась вместе с мужчиной ближе к углу здания. Я понимала, что рискую, позволив Тимуру заехать за мной в институт, когда у меня было окно, а у него обеденный перерыв. Но разве можно было отказать, когда я сама почти до боли желала его увидеть?

 — Слушай, я так уже скоро в зомби превращусь! Можно мне хоть одну ночь выспаться?

 — Конечно, можно! Но только в моих объятиях.

 Тимур зарылся лицом мои волосы, а я, как бы и не хотела подольше насладиться его объятиями, всё же осторожно отстранилась от мужчины.

 — Мне уже пора. Лекция начнётся через пять минут. -

  Неа, — Тимур вновь привлёк меня к себе, поцеловав в шею, вызвав тем самым волну, осевшей внизу живота дрожи. — Никуда я тебя не отпущу. Я ведь так и не пообедал!

 Тимур жадно набросился на мои губы, а я, уже не в силах сдержать смех, пыталась вырваться из его стальных объятий.

 — Тимур, нет, не ешь меня, я не вкусная! Ты же сам говорил, что во мне одни кости?!

 — Ещё какая вкусная! Вкусная притягательная и безумно аппетитная. Кроме того ты неплохо отъелась на моих чебуреках!

 Давясь от смеха, я вдарила Тимуру по плечу, но мужчине это никак не помешало и дальше терзать мою шею, вжимая меня в своё тело.

 — Наглец! Разве можно такое говорить девушке?

 Обхватив ладонями моё лицо, Тимур жарко выдохнул в приоткрытые губы:

 — Права. Вдруг, ты потом ещё откажешься за меня замуж идти?

 Еле вырвавшись из рук мужчины, я усмехнулась:

 — Вот возьму и откажусь!

 Показав Тимуру язык я, обхватив плечи руками, бросилась к институту, всеми силами пытаясь подавить восторженную улыбку. Наверное, это безумие, но меня просто разрывало от счастья. Мне казалось, что так не бывает. Разве можно сходить с ума всего от одной улыбки? Одного взгляда? Одного прикосновения?

 Я не чувствовала земли под ногами. Просто бежала к входу в здание, прокручивая в голове каждую секунду встречи с Тимуром. Меня остановил прозвучавший за спиной голос. Очень знакомый голос. Знакомый настолько, что я вернулась с небес на землю, резко развернулась и в момент, когда взгляд Алекса ненавистно прожёг меня, мне показалось, что бездна разверзлась у меня под ногами. Черт,...какого дьявола он здесь делает? Он ведь ещё две недели в Чехии должен был быть...

 — Ну, привет, любимая, — он усмехнулся, скрестив руки на груди. Его взгляд горел огнём. Первый раз видела в глазах Алекса столько ненависти. Сомнения в том, видел ли он меня сейчас с Тимуром или нет, развеялись сами собой. — Даже не поздороваешься?

 — Привет, — огромными усилиями мне удалось проглотить образовавшийся в горле ком. Чёрт. Я, конечно, знала, что этот разговор должен был быть, но точно не здесь и не сейчас. Я не готова. Дьявол, я совершенно к этому не готова. — А что ты здесь делаешь? Ты ведь должен быть в Чехии...

 — Ну, как видишь я здесь.

 Он усмехнулся. Зло. Не по-доброму.

 — А...давно приехал? Почему не предупредил, я бы встретила...

 — Часа два назад из самолёта вышел. Даже домой, ещё не заезжал. Чемоданы в машине. Ты ведь в прошлый раз обиделась, что я не сообщил, что приехал. Вот и решил сюрприз сделать. Правда, по-моему, это ты мне его преподнесла?

 Я всё ещё не могла поднять взгляд на парня. Как же чётко в его голосе проскальзывало презрение и ненависть. Я чувствовала себе виноватой. Не из-за того, что произошло между мной и Тимуром. А из-за того, что я сразу всё не прояснила.

 — Я думала финал кубка только через две недели...

 — Финал да. Но мне не было никакого смысла дожидаться его. Я не вошёл даже в первую десятку.

 Ещё один болезненный укол совести. Вот дьявол. Чёрт, ну почему всё так? Этот разговор должен был состояться совсем по-другому.

 — Алекс, я...

 — Загуляла.

 Парень усмехнулся, а я, наконец, решилась поднять на него взгляд. Всё. Хватит. Да, это неправильно. Да, я думала, что всё будет совсем по-другому, но раз уж так сложилось, больше тянуть нельзя.

 — Послушай, я просто...

 — Ты просто шлюха, Рита.

 Как плевок в лицо. Лучше бы даже пощёчину влепил, и то было бы не так унизительно.

 — Алекс, — сжав ладони в кулаки с такой силой, что ногти больно впились в кожу, я с трудом смогла сдержать навернувшиеся на глаза слёзы. — Давай поговорим. Я хочу объясниться...

 — Раньше надо было объясняться, — усмехнувшись, парень окинул меня таким презрительным взглядом, что я не выдержала, потупила глаза в землю. — Теперь итак всё понятно. Ладно, гуляй себе на здоровье! Всего хорошего, Ритуль!

 Перед тем как развернуться и пройти обратно к своей машине, Алекс несколько раз присвистнул, на пару секунд припечатав ко мне ненавидящий и уничижительный взгляд. На нас обернулись проходящие мимо студенты, а я, наконец, поняла, что вот именно с этого дня, всё действительно по-настоящему изменится.

 

 

 

 

 — Слушай, ну я просто в шоке! — разлив чай в кружки, Карина с выпученными от удивления глазами уселась в кресло напротив меня. — Ты меня, конечно, огорошила! И время ещё нашла для таких новостей. Я когда узнала, чуть со стула не грохнулась. На меня половина группы смотрела как не безумную!

 Тыльной стороной ладони, вытерев мокрые от слёз щёки, я прижала колени к груди, обхватив их руками.

 — Мне кажется, что это я сошла с ума, — всхлипнув, мне с трудом удалось сдержать вновь навернувшиеся на глаза слёзы. — Скажи, что мне теперь делать?

 — Что делать? Понятия не имею. Ты ведь мне толком ещё даже ничего не объяснила! Я так поняла, вы с Алексом расстались, причём не очень хорошо?

 — 'Не очень хорошо' это ещё мягко сказано. По-моему, он едва сдержался, чтобы не убить меня...

 — Вот это дела! Признаться, я такого просто не ожидала!

 — От меня?

 Усмехнувшись, я хотела сделать несколько глотков чая, но не решилась даже взять кружку. Руки ужасно дрожали.

 — Не скрою, и от тебя тоже...Рит, ты, что правда всё это время...была с другим? — я не ответила. Только потупила взгляд, крепче обхватив колени. — Ну и дела! И кто он, этот Тимур?

 — А какая сейчас разница? Лучше посоветуй, как теперь поступить?

 — Да, что я могу тебе посоветовать? — Карина уставилась на меня ошарашенным взглядом. — Ты до сих пор мне практически ничего не объяснила. Ну, хорошо, не хочешь говорить, кто этот мужчина, скажи хотя бы, у вас с ним всё серьёзно или так...от скуки?

 — От скуки? — усмехнувшись, я подняла на подругу усталый взгляд. — Ты тоже считаешь, что я просто загуляла?

 — Вот только обижаться не надо, ладно? Я ведь не осуждаю. Тебя тоже можно понять. Алекс вечно в каких-то разъездах. Постоянно у него куча всяких дел, а времени на тебя практически нет. Я уже не помню, когда последний раз видела вас вместе. Даже совместные фото у вас и то полугодичной давности. Но это ведь всё равно не повод...Рит, вот хочешь знать, что я думаю? Если ты действительно устала от таких отношений, тебе захотелось чего-то нового, каких-то свежих чувств и при этом ты не собиралась расставаться с Алексом, тогда тебе не не нужно было так светиться. Притаскивать своего Тимура к институту и целоваться у всех на глазах. А, если действительно какие-то чувства нахлынули, и ты поняла, что прошлые отношения себя исчерпали, надо было сразу всё разъяснить. А то как-то не очень красиво получилось...

 — Да что уж там, паршиво получилось! — усмехнувшись, на несколько секунд я закрыла лицо руками. — Я ведь и сама всё это понимаю. Просто...не знаю, как-то страшно было всё перечёркивать. Я понятия не имела, что сказать Алексу, родителям...

 — Да уж, родители у тебя, это вообще отдельная песня, — Карина усмехнулась. — Твой отец вас, по-моему, уже чуть ли не поженил?

 — Я даже не представляю, как буду всё объяснять!

 — Да ладно, — подруга отмахнулась. — Ты особо-то не накручивай. Можно подумать, корову проиграла. Ну, разошлись и разошлись. Да в нашем возрасте все только и делают, что влюбляются, встречаются, расходятся, снова влюбляются и так по кругу. Кроме того, твой Алекс далеко не предел мечтаний. Если честно, у меня в последнее время сложилось ощущение, что ты в его жизни какой-то второстепенный персонаж. Какой смысл цепляться за парня, которому ты в принципе не очень-то и нужна? И кстати, он, что правда тебя шлюхой назвал? — после моего утвердительного кивка, Карина чуть ли кулаком по столу не ударила. — Вот сволочь! Можно подумать, сам кристально чист!

 Подняв на подругу удивлённый взгляд, я даже сама не заметила, как перестала трястись.

 — В смысле?

 — Да так, просто к слову.

 — Нет, раз уж начала, так продолжай. Ты что-то знаешь?

 Неловко поёжившись, Карина скрестила ладони в замок.

 — Да не то чтобы знаю, просто...Вы же с ним уже почти два года вместе и за это время, насколько мне известно, дело до 'дела' не дошло? А он постоянно в разъездах, у него совершенно другой круг общения, и кто в него входит ты, наверняка не знаешь. И кроме того...не хотела тебе говорить, но раз уж такой разговор пошёл, то примерно месяц назад, незадолго до его отъезда в Чехию, я случайно увидела его в кафе с какой-то девушкой. Я не знаю, кто она. Может быть, просто подруга...Они только смеялись, за руки держались...ну и поцеловались один раз.

 Отведя смущённый взгляд в сторону, Карина вдруг внезапно замолчала, и теперь уже настала моя очередь не сводить с неё шокированного взгляда.

 — И ты мне говоришь об этом только сейчас? Карин, ты вообще...ты нормальная?

 — Рит, ну извини! Просто у вас в последнее время итак всё как-то не очень гладко шло. Я не хотела добавлять масло в огонь. К тому же я совершенно не уверенна, в том, что видела. Мало ли кто это могла быть. Подруг иногда тоже в губы целуют.

 — Потрясающе! Всё, теперь я окончательно запуталась в этой Санта-Барбаре!

 — И как намерена распутываться?

 — Для начала поговорю с родителями, надо им всё объяснить, пока это не сделал 'кто-нибудь другой'.

 — А, по-моему, ты уже опоздала.

 Карина бросила усмехающийся взгляд на дисплей моего завибрировавшего телефона, на котором высветился номер отца. Закатив глаза, я чуть было матом от злости не выругалась.

 — Дьявол! Представляю, что меня теперь дома ждёт!

 — Да ладно, не дрейфь. Мама твоя особо против наверняка не будет. А папа перебесится и смирится. Куда ему деваться-то? Ну, если ты только, конечно, не решишь отступить....Скажи, а как у тебя с этим Тимуром? Он тебе хоть нравится?

 Потупив взгляд и заплыв в краске, я тихо произнесла:

 — Хуже. По-моему, я его люблю.

 

 

 

 

 Я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть, когда отец резко занёс руку, и я практически нутром ощутила его желание хорошенько вдарить мне по голове. Наверное, он бы всё-таки это сделал, если бы между нами не оказалась подлетевшая в секунду мама.

 — Костя, не смей!

 — Отойди! — отец безуспешно попытался сдвинуть маму, которая буквально вросла в пол. — Я хочу поговорить с ней!

 — Тогда какого чёрта ты замахиваешься, если хочешь только поговорить?! Я не позволю тебе бить ребёнка!

 Первый раз я видела маму в таком разъярённом состоянии. Обычно, она никогда не вступала в наши с папой конфликты. Конечно, она практически всегда поддерживала меня, но делала это, в основном молча. А тут...

 Не знаю, что меня заставило отойти в сторону и совершенно спокойно принять на себя разъярённый взгляд отца, который явно из последних сил сдерживался, чтобы просто не раскатать меня по стене. В чём-то я его, конечно, понимала, хотя вот именно сегодня, чтобы он не говорил, я точно знала, что ни на какие уступки не пойду.

 — О чём ты хотел со мной поговорить?

 Отец рассмеялся. Как-то истерически, ужасно зло.

 — Нет, она ещё спрашивает! Я час назад разговаривал с отцом Алекса, и знаешь, сколько нового узнал о своей дочери?

 С трудом мне удалось сдержать так и рвущуюся усмешку. 'Уже успел настучать своему папочки'. Именно в этот момент все мои сомнения окончательно развеялись. Появилась даже какая-то уверенность в том, что я всё делаю правильно.

 — Наверное, он сообщил тебе, что я шлюха?

 Отец даже замолчал на несколько секунд. По его глазам я видела, что он ожидал от меня совсем другой реакции и совсем другие слова.

 — Нет, Ксан, ты слышала, она ещё и хамит?! Ну-ка живо рассказывай, что происходит?! Что ты творишь, чёрт подери? Кто этот Тимур? Как далеко у вас зашло?

 — Далеко, — не смотря на всё ещё теплящейся в душу страх, я смотрела отцу прямо в глаза. — Но какой смысл тебе сейчас что-то объяснять? Ты же сам ничего не хочешь слушать. Если ты боишься за меня, я могу познакомить тебя с Тимуром. И кстати, сделала бы это давно, если бы точно не знала, как ты отреагируешь на моё расставание с Алексом.

 — Как я отреагирую на что? На расставание? — в глазах отца проскользнула такая ярость, что мне всё-таки с огромным трудом удалось подавить новую волну страха. Никогда раньше отец не замахивался и уж тем более не бил меня. А сейчас он явно был готов это сделать. — Так, вот что. Ты права, я не хочу слушать этот бред. Мне плевать перед кем ты там юбкой своей вертела. Чтобы сегодня же порвала с этим...Тимуром. А прежде, ты позвонишь Алексу. Плевать мне, как ты будешь извиняться, но всё должно вернуться на свои места. Мы с его отцом уже более десяти лет бок о бок работаем. Только собрались такую грандиозную сделку заключить, как ты...задницей своей малолетней решила повертеть. Я не допущу, чтобы из-за твоих выходок, все мои планы полетели к чертям!

 После этих слов, меня не только подстегнула волна злости, стало ещё ужасно обидно. Просто до слёз. Никогда прежде я не чувствовала себя товаром. Чьей-то вещью.

 — Я не буду этого делать.

 Большими усилиями, мне удалось сохранить спокойствие. Чего нельзя сказать об отце. Его взгляд подёрнулся пеленой ярости.

 — Что прости?

 — Я не буду никому звонить и извиняться. Мы с Алексом расстались и это окончательно. Я люблю другого мужчину, и хочешь ты того или нет, но тебе придётся с этим смириться.

 Папа замолчал. Наверное, целую минуту в квартире царила абсолютная тишина, пока мама вновь не встала между нами, тихо и очень вкрадчиво произнеся:

 — Давайте мы сейчас все успокоимся. Вам двоим точно надо немного остыть...

 — А мы спокойны, Ксаночка. Твоя дочь, по-моему, совершенно ни о чём не переживает. Да и я тоже не волнуюсь. Ну, подумаешь, отменил важную сделку с поляками, контракт на несколько миллионов баксов висит на волоске, главное, что в нашей семье теперь царит полное спокойствие и гармония, — отец улыбнулся. На первый взгляд совершенно радостно и искренне, но абсолютно точно чувствовалась фальшь, скрытая ненависть. Смотря мне прямо в глаза, он совершенно спокойно и безразлично произнёс. — Давай сюда ключи, собирай свои шмотки и выметайся из моей квартиры. Хотя нет, шмотки оставь. Они на мои деньги куплены. Выметайся, в чём есть.

 

 

 

 

 Не отпуская палец со звонка, я уже минут пять безуспешно барабанила в металлическую дверь. Никто не открывал. Нельзя даже описать, как сильно я боялась, что Тимура не окажется дома. Тогда мне придётся ночевать на улице, больше не к кому идти. Карина живёт за городом, а у меня даже нет денег на такси. Я выбежала из дома, в чём была, не взяв с собой сумку, а в ней были и кошелёк, и мобильный.

 Изо всех сил я пыталась сдерживать, рвущиеся из груди рыдания, но когда дверь, наконец, отворилась, и на пороге появился заспанный, удивлённо смотрящий на меня Тимур, я сорвалась. Бросилась мужчине на шею с жалкими воплями. Не знаю, как ему хватило терпения, не обращая внимания на мои всхлипы и беспрерывные слёзы занести меня в спальню, а потом ещё, наверное, около часа укачивать на руках как маленького ребёнка. Тимур даже ничего не спрашивал. Он только покрывал нежными поцелуями моё заплаканное лицо и крепко прижимал меня к груди, успокаивающе поглаживая по голове. И только, когда первая волна, нахлынувшей с головой истерики, немного спала, я сама, буквально на одном дыхания, всё рассказала. Причём во всех красках и мельчайших подробностях. Я не стала ничего скрывать. Ни встречу с Алексом, ни разговор с родителями, ни уход из дома. Мужчина выслушал всё абсолютно молча. По мере того как дальше продвигался мой рассказ, его лицо становилось всё мрачнее. А, когда я, наконец, замолчала, Тимур задал только один вопрос:

 — А почему ты не позвонила мне? — повисла небольшая пауза, входе которой я даже не сообразила, что ответить. Тяжёлый и почему-то упрекающий взгляд мужчины выбил меня из колеи. — Выходит, что ты топала одна через весь город, да ещё и ночью? Рит, я, конечно, всё понимаю, но мозги-то тоже надо включать. Каждый день в новостях, то убийства, то изнасилования. Неужели так сложно было набрать мой номер?

 Шмыгнув носом, я вытерла мокрые от слёз щёки.

 — Просто я телефон дома оставила. Да и чего тебя было по таким пустякам беспокоить, ты вон спал уже давно...

 Лучше бы молчала. Тимур глянул на меня таким взглядом, что мне в эту же секунду захотелось просто исчезнуть.

 — Ну да, гениальная отмаза. Ты ведь наверняка думала, что я отвечу тебе: 'отвянь, уже поздно, добирайся сама, я спать хочу'. Рит, я бы приехал за тобой хоть в час ночи, хоть в два, хоть в пять утра. Потом бы, конечно, задницу надрал, но вот клянусь, если ещё раз решишь без меня ночью прогуляться, красная попка — минимум, чем ты сможешь отделаться.

 Усмехнувшись, Тимур щёлкнул меня по носу, а я, обвив руками его плечи, спрятала мордочку у него на груди.

 — А что теперь делать? Я совсем запуталась. Мне ведь теперь даже идти некуда...

 — Иди тебе никуда не надо. Ты уже дотопала. Удобства у меня, конечно, не такие, как, наверное, у тебя дома, но ты ведь у меня не привередливая, Шмакодявка? — отрицательно помотав головой, я устало положила голову на плечо мужчины. — Скажи только, ты не жалеешь? Не хочешь всё вернуть назад, помириться со своим ботаником?

 Он смотрел на меня очень внимательно, со скрытым волнением взгляде. Кажется, Тимур и правда думал, что я могла хотеть вернуть всё назад.

 Смотря прямо ему в глаза, я ответила совершенно серьёзно:

 — Если я о чём-то и жалею, так это только о том, что не встретила тебя раньше.

 — Ну, нет, раньше бы я с тобой точно не стал встречаться, — Тимур усмехнулся. — Ещё чего не хватало малолеток совращать.

 — Тоже мне, мужчина в самом расцвете сил, — ткнув его в бок, я игриво прикусила нижнюю губу. — Кстати, я узнала с какого года на площади стоит памятник. Прибавила к этой цифре 10 и разделила на три. В итоге получилось, что тебе двадцать шесть лет. Или я ошиблась?

 — Да ладно, ошиблась она. На калькуляторе ведь считала?

 Не обратив внимания на усмешку, я уткнулась носом в шею Тимура.

 — Громила, мне страшно. Я не знаю, что теперь будет. Что меня ждёт....Как быть, а?

 — Ну, об этих глобальных вопросах мы подумаем завтра, — обхватив ладонями моё лицо, Вербитский усмехнулся. — Хочешь чаю? Как-то давно одна очень добрая девочка подарила мне столько банок просто изумительного варенья: вишневого, смородинового, земляничного, черничного. Угостить тебя?

 Такой голос невинный. Я даже не стала пихать этого наглеца в бок. Проведя ладонью по его щеке, я прерывисто вздохнула. По телу прошла волна мелкой дрожи от внезапно всколыхнувшегося желания. Я смотрела в его невозможно голубые глаза, легонько, совсем невесомо, водила подушечками пальцев по его лицу, и почему-то мне начало казаться, что с каждой секундой в комнате становится всё более душно.

 — Нет, чаю я не хочу.

 — А чего хочешь?

 Его хриплый голос и вот этот взгляд, который пробивал меня до самых костей, окончательно разрушили все запреты.

 — Скорее кого, — перекинув ногу через его бёдра, я оседлала мужчину, в самом прямом смысле этого слова. Медленно очертив кончиком пальца контур его лица, я слегка оттянула нижнюю губу Тимура, уловив промелькнувшее в его глазах удивление. — Я хочу тебя.

 Первые несколько минут мужчина совсем не отвечал мне. Опрокинув его на кровать, я стянула с него футболку, медленно начав прокладывать дорожку влажных поцелуев на его шее, груди и ниже...Я задыхалась от собственной дерзости, безумия, на которое неизвестно как решилась. Ещё никогда я столь нагло не осмеливалась его ласкать. Обычно это он заставлял мне краснеть, нервно хватать губами воздух, своими особо смелыми прикосновениями и поцелуями. Я же лишь нерешительно, сотрясаясь от нервно пробивающей всё тело дрожи, отвечала, разжигала в нём ещё больший огонь. А сегодня я сама могла испепелить его дотла. Не знаю, что со мной произошло. Но я сходила с ума от восторга, слыша его хриплые вздохи, чувствуя, как под моими ладонями напрягается каждый мускул его тела. Впрочем Тимур не дал мне долго властвовать. Когда я подцепила пальцами резинку его штанов, мужчина с силой схватил меня за плечи и резко перевернул на спину, грозно нависнув надо мной.

 — Хватит, — голос жёсткий, стальной, совершенно не терпящий возражений. Первый раз Тимур смотрел на меня с какой-то холодной яростью. Возбуждение и игривое настроение испарились за несколько секунд. Я не понимала, чем могла его разозлить?

 — Почему? Разве ты не хочешь?

 Я пыталась, очень пыталась держать голос ровным и спокойным, но дрожь всё равно проскальзывала. Я чувствовала, как в горле начинает образовываться удушливый ком.

 — Хочу. Но сейчас этого не произойдёт.

 Как бы я не пыталась сдерживаться, а слёзы на глаза всё-таки навернулись.

 — Ты отталкиваешь меня...уже второй раз. Почему? Ты просто не хочешь? Я не возбуждаю тебя?

 Несколько секунд он неотрывно смотрел в мои глаза каким-то совершенно безумным взглядом, а потом со свистом впился в мои губы. Я даже понять ничего не успела, прежде чем почувствовала его ладони на своей груди. От того как он сжал пальцами свернувшиеся в тугие горошинки соски, меня выгнуло дугой. Тело прострелила дрожь невыносимого наслаждения. Я обхватила ногами бёдра мужчины и тем самым, наверное, только сильнее поддёрнула его. Забравшись ладонью под подол моего платья, Тимур, подхватив пальцами резинку трусиков, потянув их вниз. Мои щёки вмиг заплыли краской. Я задохнулась, до крови прикусила губу, когда почувствовала, как он надавил на тугой бугорок, осторожно ввёл один палец в горячую распалённую плоть. В его действиях не было ничего нежного. Только какая-то порывистая, едва сдерживая грубость. Когда он навалился на меня всем телом, и я почувствовала, как головка его члена упирается в самый низ моего живота, первый раз в жизни я испытала такой панический страх. Возбуждение и какое-то совершенно неконтролируемое желание получить всё и прямо сейчас никуда не растворились. Но почему-то каждую клеточку моего тела сковал леденящий совершенно первобытный страх. Упершись ладонями в его грудь, я с какой-то жалостью заглянула в его глаза, прикусив нижнюю губу.

 — Боишься? Тебе страшно да? — его голос дрожал. Мужчина был взчинчен до самого предела. Я чувствовала, что он из последних сил сдерживается, чтобы не отбросить мои руки и не взять меня, не обращая внимания на всякое сопративление. — Теперь ты понимаешь, почему я пытаюсь сдерживаться? Ты возбуждаешь меня как дикое животное. Сейчас я уже неспособен ни на какую ласку и нежность. Я просто возьму тебя. И то, что я буду с тобой делать, тебе вряд ли понравится. Неужели ты хочешь, чтобы таким был твой первый раз? Не торопись, малышка. Это обязательно произойдёт. Но только тогда, когда ты сама, по-настоящему будешь к этому готова. Меньше всего на свете я хочу причинить тебе боль.

 

 

 

 

 Удивительно, вроде прошла всего неделя, а всё так кардинально изменилось. Я переехала жить к Карине. Да, наверное, логичнее было бы остаться у Тимура, тем более что мужчина сам несколько дней с обидой поглядывал на меня из-за того, что я уехала, толком ничего не объяснив. Наверное, он решил, что я не захотела жить в его однокомнатной квартире. Глупый. Если бы дело было только в этом, то я бы и в коммуналке святилась от счастья, только от того, что он рядом. Но как бы я смогла объяснить ему, что ушла из дома совсем без ничего? Мобильный, кошелёк, кредитная карточка — всего этого я лишилась в одночасье. У Карины я хотя бы банально могла привести себя в порядок, накраситься, стрельнуть учебники, тетрадки. Мы вместе ехали в институт и иногда, когда Тимур из-за работы не мог меня забрать, она довозила меня обратно до дома. По правде говоря, расстаться с прежней жизнью оказалось тяжелее, чем я думала. И дело было не только в финансах. Всякий раз, когда звонила мама, у меня перехватывало дыхание, сердце болезненно сжималось. Я помнила, как она плакала, умоляя отца в тот самый день не выгонять меня. Наверное, именно поэтому, я пулей вылетела из дома. Не хотела, чтобы она унижалась.

 С Алексом я встретилась ещё один раз. Подъехала к нему в универ и очень быстро расставила все точки над 'I'. Я не стала извиняться, молить о прощении, просто объяснила, что между нами всё кончено. Он мне тогда даже ответить ничего не успел, зато в этот же день везде добавил в чёрный список. Повёл себя прямо как ребёнок. Хотя очень скоро он убрал меня оттуда. Наверное. Только для того, чтобы я могла видеть его новые фотографии, где он обнимается с какими-то девицами. Это рассмешило меня ещё больше. По правде говоря, я начала испытывать к нему отвращения, даже удивлялась, как раньше могла быть с ним.

 Наверное, всё бы и дальше продолжалось так. Я бы устроилась на работу, перебралась бы к Тимуру, и бог знает, сколько бы ещё не разговаривала с отцом, если бы он сам не позвонил и не предложил встретиться. Наверняка, мама надавила, но я не стала отказывать. В конце концов, я прекрасно понимала, что, чтобы между нами не произошло, мы всё равно одна семья.

 Подсев к нему за столик, я ещё несколько минут просто бездумно переворачивала странички меню, пока отец, наконец-таки не заговорил первым:

 — Ну как поживаешь?

 У него был такой голос, словно он сделал мне какое-то одолжение, назначив встречу, да и вообще заговорив со мной.

 — Как видишь, с голоду не помираю.

 Я тоже не собиралась идти на уступки. В конце концов, мы оба виноваты в том, что произошло.

 — Я рад, что твоему Тимуру хватает денег хотя бы накормить тебя. Ты, кстати, сейчас у него живёшь, да?

 Встав из-за стола, мне с трудом удалось подавить нахлынувшую злость.

 — Знаешь папа, если ты позвал меня, чтобы опять поскандалить, то лучше не нужно. В последний раз мы итак много друг другу наговорили.

 — Рита, подожди, — схватив меня за руку, отец не дал мне уйти. — Ладно, прости, я действительно не хочу с тобой ссориться. Сядь, пожалуйста.

 С минуту помедлив, я всё-таки опустилась обратно в кресло.

 — А что же ты тогда хочешь?

 — Поговорить и...извиниться. Прости меня, я действительно перегнул палку в прошлый раз,...но чёрт, я думал, что хотя бы на правах отца, могу знать, что происходит в твоей жизни.

 После этих слов я тоже немного смягчилась.

 — Знаю, и прости меня, что я сразу всё не рассказала. Но я с самого начала знала, как ты отреагируешь.

 — А как я, по-твоему, должен был отреагировать? Ты знаешь, что я всегда считал и до сих пор считаю, что Алекс для тебя лучшая партия. К тому же мы с его отцом такую сделку...

 — Папа, я прошу тебя, не начинай. Мы же сейчас опять поссоримся. С Алексом у нас всё кончено. А, что касается этой вашей сделки, то если она и правда такая уж выгодная, то его отец, навряд ли станет терять деньги из-за нашего расставания. Ты ведь сам говорил, что весь бизнес — это холодный расчёт. Или я не права?

 — Да, права, права, — отец устало вздохнул, по всей видимости, начав сдавать позиции. — Только ведь помимо бизнеса, гораздо больше меня волнует твоя жизнь. Я действительно считаю, что с этим парнем...

 — Пап, всё, давай сменим тему. Или ты хотел со мной встретиться, только чтобы поговорить об Алексе?

 После длительного молчания, отец накрыл ладонью мою ладонь, тихо, заговорив:

 — Рит, возвращайся домой. Ну, я действительно понимаю, что перешёл черту. Поверь, я уже какой день себе места не могу найти. Да и мама...она очень переживает. Давай помиримся а?

 Ещё немного построив из себя буку, я всё-таки не смогла сдержать улыбки. На душе сразу стало как-то хорошо. Всё-таки этот недельный бойкот мне тоже не особо понравился.

 — Ладно, я вернусь домой, но только при двух условиях. Первое — ты, наконец, должен смириться, что между мной и Алексом больше ничего нет, и не будет. И я не хочу, чтобы ты каждый день сотни раз напоминал мне, какую огромную ошибку я совершила. А второе — ты должен принять Тимура. Я хочу быть с ним. Это мой выбор и я действительно очень хочу, чтобы ты его принял.

 Отец долго ничего не отвечал. Не сводил с меня тяжёлого, хмурого взгляда, видимо до последнего надеясь, что, в конце концов, я передумаю, и всё будет по-старому. Но в итоге, он, кажется, понял, что ничего уже не изменится.

 — Ладно, я приму твои условия, но позволь тогда и я выставлю свои. Точнее оно будет всего одно, но разбитое на три части. Первая — у твоего Тимура должна быть нормальная работа, со стабильной, хотя бы средней зарплатой. Вторая — наличие хоть какой-то, более-менее пригодной для жизни квартиры обязательно, и ещё было неплохо, чтобы и машина прилагалась, желательно не 'тазик'. Ну и третья — нормальная семья. Я не рассчитываю, что его родители будут аристократами с многомиллионным состоянием, но мать алкашка и отец зек, меня крайне не устроят. Если твой Тимур, подходит под всё вышеперечисленное, то чёрт с вами, встречайтесь. Но если хотя бы что-то, а, пожалуй, самое главное, третья часть, не будет совпадать с тем, что я сказал, не обижайся Рита, но в таком случае я не позволю ему приблизиться к тебе, если он, конечно, не хочет себе проблем.

 

 

 

 

 — Только Тимур, я прошу тебя, давай хотя бы на несколько часов ты забудешь о своих шуточках? Родители их могут не понять, особенно папа.

 Усмехнувшись, мужчина щёлкнул меня по носу.

 — Не поверишь, но сейчас мне точно не до шуток. Я ещё даже не до конца осознал, что тебе всё-таки удалось заставить меня знакомиться с твоей роднёй.

 — Заставить? — еле как, я смогла сдержать возмущённый вопль. — Вообще-то это ты всё подбивал свести вас!

 — Ну, я же не думал, что ты всё настолько буквально воспримешь. И вообще, кое-кто явно не понимает шуток.

 Тимур рассмеялся, за что уже через несколько секунд получит щелбан.

 — Да? А вот, если кое-кто сейчас же не замолчит, то знакомство с родителями будет далеко не самым худшим, что случится сегодняшним вечером.

 — Куда уж хуже-то, — недовольно и очень тихо пробубнил Вербитский.

 — Ты там что-то сказал?

 — Ага, говорю, что тебе бы пора, наконец, нажать на звонок. Мы так и будем стоять у дверей?

 Закатив глаза, я собственно и собиралась сообщить родителям о нашем приходе, пока мой взгляд случайно не зацепился за пятно на рубашке Тимура.

 — Господи, ну вот как ты умудрился заляпаться?

 Достав из сумочки влажные салфетки, я тщетно несколько секунд пыталась стереть ярко красное пятно с белоснежной рубашки, в итоге, просто решила застегнуть пиджак на все пуговицы.

 — Ел хот-дог на работе. Но если бы знал, что ты без какого-либо предупреждения явишься в офис и буквально силком меня оттуда вытащишь, то конечно, облепил бы себя салфетками.

 Потупив взгляд, я виновато улыбнулась. В голосе Тимура, хоть и довольно уклончиво, но всё же проскальзывал некий упрёк. Да я и сама понимала, что мужчине есть на что злиться. Конечно, надо было предупредить его о таком событии, но я решила, что лучше не тянуть. Пока папа ещё более-менее задобрен нашим примирением, надо их познакомить. Хотя перед этим совсем не помешало бы обсудить всё с самим Тимуром, решить, что можно сегодня говорить, а о чём лучше умолчать....Впрочем, нам ведь особо вроде нечего скрывать?

 Дверь открыла мама и практически тут же мои плечи с силой сжали такие родные, такие любимые руки. Честно признаться, к горлу даже подступил комок. И ведь всю эту неделю мы созванивались по нескольку раз на дню. Она до мельчайших подробностей знала, как я живу, что со мной вообще происходит. А позавчера мама даже подъехала к моему университету, только всё это конечно не сравнится с сегодняшней встречей. Здесь. Дома.

 — Мам, — осторожно отстранившись, я смущённо кивнула на мужчину, который так и застыл в самых дверях. — Вот, познакомься, это Тимур — мой парень. Тимур, это моя мама.

 — Очень приятно, — слегка прокашлявшись в ладонь, немного хрипло произнёс мужчина, положив руки на мои плечи.

 — Да мне тоже, — по взволнованному взгляду и чуть подрагивающему голосу мамы было видно, что ей едва удаётся держать себя в руках. — Ну и чего вы в самых дверях-то застыли? Пойдёмте в гостиную, там уже всё готово.

 

 

 

 

 Когда мы, наконец, расселись за стол, я взяла в руки столовые приборы, правда на большее, чем просто поковыряться вилкой в салате меня всё равно не хватило. Если, пусть и немного испуганный, но всё же ласковый, а главное миролюбивый взгляд мамы разбавлял напряжённую обстановку, то папа, похоже, даже не собирался идти на мировую. Хотя я очень надеялась, что после утреннего разговора, он хоть немного оттает. Но тяжёлый, буквально пробивающий до костей взгляд отца, развеял все мои надежды, что сегодняшняя встреча пройдёт мирно, без лишнего стресса. Правда Тимур, на которого собственно и был направлен этот суровый, скорее даже какой-то яростный взгляд, совсем не терялся. Мужчина вёл себя абсолютно спокойно. И как ни странно, но, похоже, у него даже разыгрался аппетит. Он довольно быстро опустошил всю тарелку и сделал маме несколько скромных, но явно приятных для неё комплиментов. Кроме того, время от времени, мужчина, чувствуя, моё мягко скажем взволнованное состояние, чуть крепче сжимал в руке мою ладонь, видимо пытаясь успокоить. И на удивление у него это прекрасно получалось. Наверное, если бы не всё тот же тяжёлый взгляд отца и сам факт того, что за весь вечер он не произнёс ни слова, в то время как маме с Тимуром удалось выстроить нормальный, абсолютно непринуждённый разговор, я бы уже, наконец, смогла полностью расслабиться.

 — Тимур, — голос мамы всё ещё подрагивал от смеха из-за шуточки Вербитского, от которой он всё-таки не смог удержаться. — А я ведь так и не знаю, как вы познакомились с Ритой?

 — Да, ничего особенного. Я просто подвёз её до дома.

 Исподтишка я бросила взволнованный взгляд на отца, прикусив нижнюю губу, когда заметила упрёк, проскользнувший в его глазах. Он всегда запрещал мне ловить попутки.

 — А ваши родители в курсе ваших отношений? Кстати, если не секрет, то кто они у вас?

 — Почему же это должно быть секретом? Мама — врач, работает в городской больнице, правда не здесь, а в Иркутске, где собственно и проживает. Я кстати тоже родом из этого города. О наших отношениях она, конечно, знает, но с Ритой они не знакомы.

 — А какая именно у вашей мамы специальность?

 — Патологоанатом.

 — Надо же! — удивлённо и вместе с тем восторженно воскликнула мама. — Она, наверное, у вас очень отважная женщина. Вот у меня точно бы ни нервов, ни мозгов не хватило для такой профессии. А папа у вас кто?

 Почему-то после этого вопроса мой отец как-то презрительно усмехнулся. На несколько секунд на него были обращены все наши взоры, но Тимур видимо решил не зацикливать на этом внимание и сгладить ситуацию.

 — Он занимается бизнесом. Но по-правде говоря с отцом, мы практически не общаемся.

 — От чего же? — первый раз за весь вечер к разговору подключился папа. Правда, с какой-то совершенно недоброжелательной ухмылкой на губах.

 — Просто так сложились обстоятельства.

 — И что же это за обстоятельства?

 — Костя!

 — Папа!

 Мы с мамой практически одновременно набросились на отца.

 — Да, всё нормально, — Тимур сразу же попытался сгладить ситуацию, хотя я интуитивно ощутила, что мужчина тоже заметно напрягся. — Если интересно, я отвечу. Здесь никаких секретов нет. Просто мои родители никогда не были женаты, да и живут они в разных городах. Отец целиком погружён в работу и в силу всех обстоятельств видимся мы с ним крайне редко.

 — Даже сейчас?

 — В каком смысле?

 — Но сейчас ведь, как я понял вы переехали в наш город, стало быть, появилось больше возможностей увидеться.

 На несколько секунд в комнате повисло молчание. Я, если честно, совершенно перестала понимать, что происходит. Отец смотрел на Тимура не просто со злобой, а с какой-то презрительной, совершенно не скрываемой усмешкой. Я очень боялась, что он может отпустить какую-нибудь колкость. Тимур никогда не стерпит оскорблений. Да и по взгляду мужчины я понимала, что он уже крайне напряжён. В этот момент я больше всего жалела, что всё-таки пошла навстречу отцу. Не надо было их знакомить. По крайне мере сейчас.

 — Нет, в данный момент он в отъезде.

 — В отъезде? Что, отдыхает где-нибудь?

 Я абсолютно не понимала, к чему клонит отец. Но судя по его усмешливым вопросам, он явно ждал какой-то реакции от Тимура.

 — Можно и так сказать. Хотя повторюсь, мы не особо поддерживаем связь.

 — Тимур, а вы в семье единственный ребёнок да?

 Как же я была благодарна маме, что она хоть как-то пыталась предотвратить нарастающий конфликт. Я же просто уткнулась носом в тарелку и мысленно молилась, чтобы никто не вышел за рамки.

 — К сожалению, да.

 — А вот у Риточки один младший брат, и два старших. Один, кстати тоже Тимур, скоро университет заканчивает, а другой — Артур, уже совсем взрослый, у него жена, двое детей. Знаете, я вообще люблю вот такую большую дружную семью. Это ведь так замечательно, когда много детишек. Риточке особенно повезло. Два старших брата, тем более оба занимались боевыми искусствами, это мне кажется мечта любой девчонки. Они ведь постоянно за Ритулю заступались.

 — А что кто-то обижал?

 Тимур бросил на меня ласковый и вместе с тем насмешливый взгляд, его глаза подёрнулись дымкой интереса.

 — Да постоянно кто-нибудь да прицеплялся! Как-то за ней один парень ухлёстывал, вообще прохода не давал. Она из-за него даже в школу боялась ходить, а самое обидное и возмутительное, что мы с отцом об этом вообще ничего не знали, пока Артур не сходил с ним разобраться и нас потом не вызвали в школу.

 Усмехнувшись, Тимур незаметно опустил руку под стол, положив ладонь на мою оголённую коленку. И пускай он совсем не сильно её сжал, мне всё равно с большим трудом удалось сдержать рвущийся из груди стон. По телу прошла мучительная волна дрожи, уже через мгновение осевшая внизу живота. Наверное, из-за того, что с каждой секундой напряжение разгоралось всё больше и больше, чувства особенно обострились.

 — Ну, теперь-то к ней точно уже никто не привяжется.

 — Ага, зато я так думаю, понадобится очень много времени, чтобы кое-кого отвязать, — отец усмехнулся очень нагло, совершенно не скрывая своего отвращения.

 Я абсолютно точно знала, что если сейчас не вмешаться, Тимур ответит и ответит так, что не останется никакой надежды, хоть как-то сблизить их с отцом. Только я собралась, наконец, сгладить развязывающийся конфликт, как мама меня опередила.

 — А может, вино откроем? Тимур знаете, у нас в баре буквальная целая коллекция просто потрясающих вин!

 — Был бы рад, но я, к сожалению, за рулём. Может быть, как-нибудь в другой раз, — неожиданно Тимур встал из-за стола. — Оксана Сергеевна, огромное спасибо вам за ужин, всё было очень вкусно. А утка в гранатовом соусе — это больше, чем просто бесподобно. Ещё раз спасибо, я очень рад знакомству, но, к сожалению, мне нужно идти.

 — Уже?

 Мама практически одновременно со мной встала из-за стола. Папа только где-то через минуту лениво поднялся вслед за нами.

 — Да, я собственно только на два часа отпросился, мне нужно вернуться в офис.

 — Кстати, если не секрет, где вы работаете?

 Пускай вопрос был вполне нормальным, но папа как всегда произнёс его с весьма недружелюбной ухмылкой.

 — На охранном предприятии.

 — Сторожем что ли?

 После этих слов меня уже просто затрясло от злости.

 — Папа прекрати!

 — Рит, всё нормально, успокойся, — слегка приобняв меня за талию, мужчина нежно улыбнулся, глядя в моё испуганное лицо. Правда, когда он перевёл взгляд обратно на отца, ни о какой улыбке уже не шло и речи. — Не волнуйтесь, я конечно не миллионер, но у меня хватит денег обеспечить вашу дочь, когда вы в следующий раз выставите её из дома, — пока ещё никто не успел опомниться, Тимур коротко чмокнул меня в губы и улыбнулся маме. — Ещё раз спасибо за ужин. Искренне рад знакомству.

 Я выбежала вслед за мужчиной в подъезд, совершенно не обратив внимания на запрет отца.

 — Тимур, прости, пожалуйста, — прикрыв входную дверь, я неловко прижалась к мужчине, спрятав лицо у него на груди. — Мне так стыдно, если бы я знала, что всё так получится...

 — Малыш, всё хорошо, правда, — поцеловав меня в лоб, Тимур обхватил руками мою талию. — Это ты меня прости. Не сдержался.

 — Я даже не думала, что после того как мы сегодня поговорили, папа начнёт...

 — Котёнок, — мужчина обхватил моё лицо руками, заставив посмотреть ему в глаза. — Всё в порядке. Для первой встречи всё прошло не так уж и плохо. Не злись на отца. Его тоже можно понять. Уверен, он желает тебе только самого лучшего, а я ведь далеко не идеал.

 — Для меня идеал, — уткнувшись носом в грудь Тимура, я почувствовала, как постепенно напряжение начинает спадать, губы даже вновь стали невольно растягиваться в улыбке. — Ты точно не злишься?

 — Ну, разве что немножко. И то только потому, что ты ещё до сих пор меня не поцеловала.

 Усмехнувшись, я положила ладони на плечи мужчины, поднялась на цыпочки и накрыла чуть приоткрытые губы Тимура своими губами. Мужчина тут же выдохнул мне в рот хриплый стон, с силой стиснув в ладонях мою талию. Правда, как бы я не желала продлить поцелуй, осознание того, что в любую секунду наше уединение могут разрушить, всё-таки отрезвляло меня.

 — И это всё?

 Тимур недовольно скривился, когда я слегка отстранилась от него, всеми силами стараясь не показывать, как меня пробивает от его близости.

 — Это аванс, — усмехнувшись, я разгладила появившиеся на лбу мужчины складочки. — Остальное получишь вечером. Ты ведь не против, если я приеду к тебе? Приготовлю ужин, куплю свечи, вино...устрою самый незабываемый вечер в твоей жизни.

 Тимур рассмеялся, глянув на меня с какой-то грубоватой нежностью.

 — В следующий раз, даже не спрашивай разрешения....Хотя нет, лучше, наверное, всё-таки

 предупреди. Ну, мало ли, может у меня планы какие-нибудь будут. Может ко мне подруга забежит...

 — И не боишься с фингалом под глазом на работу идти?

 В эту минуту напряжение окончательно развеялось. Тимур еле сдерживал смех, глядя в моё сердитое лицо, а у меня у самой дрожали губы, вот-вот наровясь растянуться в широкой улыбке.

 — Да ты грозная, я смотрю?

 — Нет, я очень даже милая и нежная. Но, если застукаю тебе с какой-то девкой, вывезу на кладбище и закопаю в тот же день.

 — Не волнуйся, не застукаешь. Я сама верность, ты же знаешь, — прежде чем двери лифта закрылись, Тимур высунул на пару секунд свою довольную рожу, нагло подмигнув. — Кроме того я отлично умею шифроваться. В органах как-никак работал.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — ...не кричи, Рита услышит!

 — Вот и отлично, пусть слышит! Пусть знает, с кем связалась. Или ты собираешься всё оставить как есть?!

 — Совсем сдурел? Да ты ещё толком сам ничего не знаешь, а уже нагоняешь панику! Ты ведь ни разу не видел его сына вживую, как ты можешь при первой встрече утверждать, что это Тимур? Или ты уже на всё готов, чтобы рассорить с ним нашу дочь и снова свести её...

 Женщина резко замолчала, когда в комнату вошла Рита и тут же бросила гневный взгляд на отца.

 — Папа, скажи мне, пожалуйста, какая муха тебя укусила? Я думала, мы обо всём поговорили. Ты ведь сам настоял на знакомстве. А в итоге кроме скверных подколок я от тебя так ничего и не услышала! Скажи, под какие из твоих критериев не подходит Тимур?

 — А под какие подходит? Когда мне было двадцать шесть, я уже занимал высокий пост в компании, а этот твой Тимур, похоже, до конца жизни собирается торчать в своей вшивой охранной конторке!

 — Ты занимал высокий пост в компании своего отца, благодаря которому ты туда собственно и попал. А Тимур сам идёт по жизни, без чьей либо помощи!

 Сжав кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев, Самсонов, бросил на дочь взгляд какой-то совершенно яростной злости.

 — Идёт по жизни? Да он ползёт в говне и очень скоро тебя в нём утопит! Как ты видишь перед собой ваши отношения? Что он тебе может дать, кроме затюканной квартирки в каком-нибудь спальном районе и поддержанной иномарки?

 — Может, я тебя разочарую, папа, но я даже не думала, что нас ждёт через месяц, год и несколько лет. Мне важно, что сейчас я с ним счастлива и меня совершенно не интересует, сколько денег у него в кошельке, и на какой машине он ездит! Не знаю, расстроит ли это тебя, но твоя дочь не шлюха, которая раздвинет ноги перед парнем, чей отец имеет многомиллионный счёт в банке!

 Поддавшись вперёд, Самсонов неимоверными силами смог сдержаться, чтобы не ударить дочь.

 — Ты как с отцом разговариваешь, сопля?!

 — Так же как и ты со мной!

 — Всё хватит, — встав между мужем и дочерью, Оксана, наконец, вышла из состояния некого транса, поспешив разрешить конфликт. — Посмотрите на себя, вы же готовы разорвать друг друга. Опять хотите кучу гадостей наговорить, а потом неизвестно, сколько в бойкот играть? Рита, пожалуйста, погуляй где-нибудь часик, мне с твоим отцом нужно поговорить.

 — Замечательно! Я как раз собиралась к Тимуру.

 — Только не забудь в аптеку заехать, купить средство от вшей, там наверняка ими каждый квадратный метр кишит! — Самсонов произнёс это уже вдогонку выбежавшей из квартиры дочери.

 — Ну, вот и чего ты добился? Знаешь, мне кажется, Рита тебя уже просто ненавидит.

 — Зато ты у нас такая добренькая и хорошая, — усмехнувшись, мужчина зло глянул на жену. — А то, что твоя дочь встречается с парнем, который её просто использует, это ничего да?

 — Господи, тебе кирпич на голову упал что ли? Да с чего ты решил, что Тимур сын Шахновского? Ты хоть не забыл, что он работает в простой охранной конторе?

 — Да? А, по-моему, мы это только с его слов знаем. Конечно, если бы ты так яростно не настаивала на том, чтобы я не вмешивался в личную жизнь своей дочери, нам бы уже была известна вся подноготная об этом типе.

 Отмахнувшись, Оксана отошла к плите.

 — Хорошо, если ты после этого успокоишься, то выискивай всю информацию на Тимура.

 — Ну естественное, что после того как его рожа показалась мне очень похожей на физиономию сыночка этого гниды, я нарою каждую мелкую деталь на этого ухажёра. Нравится тебе это с Ритой или нет.

 — Да я уже привыкла, что ты никогда не считаешься ни с моим мнением, ни с мнением дочери! Думаешь только о себе, ещё и семьёй прикрываешься. Даже, если Тимур окажется кристально чист, ты всё равно приложишь все усилия, лишь бы развести его с Ритой. И дело вовсе не в заботе. Ты грезишь породниться с семьёй Алекса. Ну, ещё бы, ты и его отец самые богатые люди не только в городе, но чуть ли не во всей области. И признайся, что построить совместную империю — для тебя просто идея фикс. А счастьем дочери прикрываться не нужно. Ты в первую очередь думаешь только о себе, а семья, по крайне мере я-то точно, на каком-то второстепенном месте.

 — Ты это к чему?

 — Утром я прослушала автоответчик. Вчера тебе какая-то Жанна звонила....Думаю, суть сообщения ты и без меня поймёшь?

 На несколько минут в комнате воцарило молчание. Заметно растерявшись, мужчина тихо подошёл к жене, обняв её со спины за плечи. Зарывшись лицом в её волосах, он с жадностью вдохнул в себя их запах.

 — Это пиарщик, мы с её компанией много лет сотрудничаем. У меня с ней ничего нет... было, уже очень-очень давно. В тот самый злополучный период, когда Миры не стало, с Артуром вся эта заварушка началась...

 — Я прошу тебя, давай сменим тему. Кроме того, у нашего сына постоянно что-нибудь, да случается.

 — Как там у них кстати дела? Ты уже разговаривала с Артуром?

 — Нет пока. Да и разве он, с его тяжелейшим характером, который, кстати, от тебя достался, будет жаловаться или уж тем более просить помощи? Надеюсь только, что Юле удастся его смягчить. В любом случае, на выходных я точно к ним поеду.

 — Давай, а я как раз всё узнаю про этого Тимура. Надеюсь, ты понимаешь, что если мои подозрения окажутся правдой, его на пушечный выстрел нельзя будет к Рите подпускать?

 — Да, конечно, понимаю, — устало вздохнув, женщина откинула голову на плечо мужа. — Чувствую, на нашу семью накатывает вторая чёрная полоса.

 

 

 

 

 

* * *

*

 Поставив букет в вазу, я невольно улыбнулась, ещё раз вспомнив, как Тимур заехал за мной сегодня в институт. На самом деле я никак не могла привыкнуть, к его совершенно неожиданным подаркам. То букет моих любимых пионов, то коробка шоколадных конфет с орехами, к которым я ещё с детства питаю страсть, то просто пожелание с добрым утром, конечно, не без вечных подколок мужчины. Но, пожалуй, самым ценным для меня стало его внимание. Может быть, звучит немного неискренне, но вот лично я даже не могу передать восторга, когда Тимур, несмотря на то, что ему каждое утро рано вставать, заезжает за мной без всяких просьб, если знает, что в этот день пары поздно заканчиваются. Не знаю, как он достал расписание моих занятий, наверняка, не без помощи Карины, которая впрочем, так и не созналась, но теперь мужчина был полностью вкурсе того, как проходит каждая минута моего дня. И если честно, хоть я и делала вид, что ужасно злюсь на него за излишний контроль, но чувство какой-то совершенно безумной эйфории, не покидало меня уже на протяжении многих дней.

 — Откуда цветы?

 Когда за спиной раздался голос мамы, я невольно вздрогнула, тут же вышла их своих мечтаний и резко обернулась.

 — Я не заметила, как ты вошла...Цветы? От Тимура конечно, откуда же ещё?

 — Ну да действительно, — как-то странно усмехнувшись, мама взяла вазу с цветами, переставив её сто стола на подоконник, за шторы. — Рита, скажи, а что ты здесь делаешь?

 — В каком смысле? — поначалу я даже не поняла вопроса.

 — В прямом. У тебя, кажется, сейчас пара физкультуры или я ошибаюсь?

 Помедлив несколько секунд, я так и не смогла сообразить, что происходит. Откуда этот холодный тон и упрекающий взгляд?

 — Нет, не ошибаешься. Просто у меня болит живот, и я решила пойти домой.

 — В пятницу у тебя тоже живот болел? — несколько минут я не знала, что ответить. В пятницу я ушла с двух последний пар и теперь, мама, похоже, намекала, что знает об этом. Только вот откуда? — Мне звонили из твоего института. Сказали, что это уже не в первый раз. Ты может, что-нибудь скажешь?

 — У Тимура скоро день рождения, мы с Кариной ходили выбирать ему подарок.

 — Скажи, а это обязательно было делать во время занятий? Что магазины работают только в эти часы?

 Я просто не могла узнать маму. Откуда эта усмешка, холод во взгляде?

 — Англичанка болеет, её заменяет практикантка, которая просто даёт нам задания для пятиклашек, а когда мы выходим из аудитории, мы благополучно выкидываем его в урну. Не понимаю, что такого важного я пропустила? И с каких пор из института начали звонить за прогулы двух занятий?

 — Ну, может быть звонила я, это как-то меняет дело?

 — Зачем?

 — А, что я не могу поинтересоваться, как учится моя дочь?

 — Ну, раньше ты об этом спрашивала у меня.

 — Раньше ты ничего не скрывала, — единственное, что я сейчас понимала, так это то, что мама, мягко скажем, не в духе. — Рита, у меня такое ощущение, что тебе стало просто наплевать на семью.

 — Чего?

 Кажется, я даже невольно вскрикнула, а глаза на лоб полезли.

 — Не надо так удивлённо смотреть на меня. И не делай, пожалуйста, вид, что ничего не понимаешь. Ты стала врать, увиливать, пытаться как-то хитрить. Но это ещё ладно. Я могу закрыть глаза на то, что ты съехала в учёбе. Но вот то, что тебе наплевать на проблемы собственного брата...Ты в курсе, что у Артура Мира заболела? Он снова устроился на вторую работу, практически перестал спать. А Юля? На неё даже смотреть страшно. Я не знаю, отдыхает она вообще когда-нибудь или нет. Зато в это время ты вся сияешь и думаешь только о себе!

 — Да, что за бред?! Какая муха тебя укусила? По-твоему, мне наплевать на Артура? Я только сегодня созванивалась с ним, не раз предлагала приехать, но он сказал, что им этого не нужно, они справляются сами.

 — Надо же, позвонила она! Скажи, а ты правда думала, что Артур будет умолять тебя приехать? Да у него характер ещё более отвратный, чем у его отца. И давай теперь этим пользоваться. Делать вид, что помогаем, как можем, и при этом только развлекаться.

 Похоже плохое настроение очень заразно. Во всяком случае, маме удалось мне его передать буквально за несколько минут.

 — Если ты не в духе, отрывайся на ком-нибудь другом. Ты прекрасно знаешь, как я люблю Артура и всю его семью. И, если им нужна моя помощь, я хоть сейчас соберу вещи и поеду к ним!

 — Успокойся, — первый раз на моей памяти, губы мамы растянулись в какой-то грубой, совершенно несвойственной ей ухмылке, — понадобишься — поедешь. Я вообще-то о другом хотела поговорить. Вчера я в супермаркете твоего Алекса встретила. Он был не один. С девушкой. И судя по их нежным взглядам и объятиям, они далеко не друзья.

 — Мам, — невольно, с моих губ сорвалась усмешка, — ну, во-первых, Алекс уже не мой. Во-вторых, я искренне рада, если он нашёл себе хорошую девушку. А, в-третьих, я немного не понимаю, зачем ты мне об этом говоришь?

 — Как зачем? Рита, вы почти два года встречались, неужели всё можно так легко разорвать?

 — Мама, да что с тобой? Мы ведь вроде уже давно обо всём поговорили и ты, кажется, всё поняла. Или случилось что-то, о чём я не знаю?

 Потупив взгляд, мама недовольно фыркнула.

 — Нет, ты как раз всё знаешь, а вот я практически ничего. Объясни мне, какие у вас с Тимуром отношения? Я не понимаю, у вас вообще серьёзно? Просто когда ты была с Алексом, я совершенно не волновалась. Хотя бы потому, что знала, что в случае чего ты одна не останешься...

 — Я не понимаю, о чём ты говоришь?

 Всё ещё не поднимая взгляда, мама прикусила нижнюю губу, сцепив ладони в замок.

 — Рита, твой Тимур не сопливый пацан. Он старше тебя на восемь лет, а это не так уж и мало. И знаешь, может я, конечно, неправа, но мне почему-то кажется, что одних поцелуев ему явно недостаточно.

 Наверное, потому, что раньше никогда таких тем мы не касались, я не сразу поняла, о чём она говорит.

 — Мам, я не ребёнок. Перестань, пожалуйста, разговаривать со мной какими-то намёками.

 — Вот именно, что ты не ребёнок. И я прекрасно понимаю, что между тобой и Тимуром...просто я бы очень не хотела, чтобы из-за какого-то мимолётного удовольствия, ты сломала себе жизнь.

 Только тут до меня дошло, о чём идёт речь.

 — Мам, ты с ума сошла? Если хочешь знать, у нас с Тимуром ещё вообще ничего не было!

 — И не будет? Рит, ты ведь сама понимаешь, что рано или поздно это всё равно произойдёт...

 — Да произойдёт, но прости, конечно, это слишком личное и я не хочу это ни с кем обсуждать....К тому же, я ведь не с луны свалилась. И знаю, что нужно,...чтобы обезопаситься...Детей я точно не собираюсь заводить, как минимум ближайшие лет пять.

 — Рит, хорошо, конечно, что ты сама всё понимаешь, но ведь всякое может произойти....Скажи, вы с Тимуром говорили о ваших отношениях? У него вообще серьёзные на тебя планы? Может, вы как-то затрагивали тему свадьбы...

 В эту секунду я совершенно точно поняла, что мама юлит. Она явно хотела сказать, что-то другое, но всё уклонялась от темы.

 — Ты сама себя слышишь? То есть заниматься сексом в восемнадцать лет рано, а вот жениться самое то? Я не собираюсь ни за кого выходить замуж, по крайне мере до того времени, как не закончу институт. Я не знаю, какие у Тимура на меня планы, но думаю, с родителями 'подружки на пару дней' он бы не стал знакомиться. Хотя мне кажется, что ты явно уклоняешься от темы. Скажи, о чём ты действительно хочешь поговорить?

 Ещё пару секунд мама молчала, а потом, наконец, подняв на меня взгляд, выдала фразу, от которой у меня сердце бухнуло в пятки.

 — Я хочу, чтобы ты рассталась с Тимуром. Мне не нравится этот парень. Вы с ним слишком разные и ничего хорошего у вас не выйдет.

 — Мам, ты серьёзно? — наверное, только через несколько минут я смогла прийти в себя, и ко мне вернулся дар речи. — Что на тебя нашло? Ты ведь сама поддерживала меня перед отцом?

 — Да поддерживала, но сейчас понимаю, что напрасно. Тимур не тот парень, который тебе нужен. Ты сама это потом поймёшь, но я боюсь, что перед этим ты успеешь наделать много ошибок. Поэтому лучше будет порвать сейчас. Поверь, я знаю, о чём говорю.

 — Так, а теперь, пожалуйста, послушай меня, — я старалась сдерживаться, подавлять пробивающую меня волну яростной дрожи. — Не знаю, какой кирпич упал тебе на голову, но запомни и передай отцу, я не собираюсь расставаться с Тимуром, только потому, что он вам видите ли не нравится. Я бы ещё могла понять ваше недовольство, если бы он был наркоманом, преступником или пьяницей, но ты сама прекрасно понимаешь, что Тимур далёк от всего этого. А посему у вас нет никаких поводов указывать мне, с кем можно встречаться, а с кем нет.

 — Рита, — голос мамы был абсолютно спокойным, даже каким-то отстранённым. — Два дня в поезде пока я ехала от твоего брата, меня просто убили. Я вся вымотана и лишена каких-либо сил с тобой спорить. Поэтому просто прими как факт: с Тимуром ты должна расстаться и вообще держись от него как можно дальше. Поверь, потом ты нам будешь даже благодарна.

 Меня добило это спокойствие, эта уверенность в том, что я обязательно подчинюсь.

 — Мне всё равно, что вы думаете и хотите. Я буду с ним встречаться!

 — Нет, не будешь.

 — Буду!

 — Не будешь или в противном случае твоему отцу придётся вмешаться. И тогда твой Тимур сам тебя бросит, уверенна, он не хочет лишних проблем.

 Я переваривала эту фразу очень долго. У меня просто в голове не укладывалось, что мама могла такое сказать. Моя мама. Самый понимающий добрый и чуткий человек во всей вселенной. Она всегда понимала и поддерживала меня.

 — Знаешь что, мне кажется вам с отцом лучше покопаться в своих отношениях. У вас ведь тоже далеко не всё идеально. А ты вместо того, чтобы рыться в моей жизни, лучше внимательно следи за отцом. Мало ли, может у него появилась новая секретарша?

 Я даже не сразу поняла, что произошло после этих слов. Сначала раздался хлопок, а потом щёку начало жечь. Наверное, только через несколько минут до меня дошло, что мама первый раз в жизни подняла на меня руку. Ещё какое-то время мы молча смотрели друг другу в глаза, а потом, прикрыв ладонью щёку, я бросилась прочь из дома.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Ты понимаешь, у меня просто в голове всё это не укладывается! Мама была последним человеком, от которого я могла такое ожидать!

 Бережно стерев каждую слезинку с моего лица, Тимур крепко прижал мою голову к груди, поцеловав в макушку. А я вцепилась нервно-дрожащими ладонями в его рубашку, не прекращая прерывисто вздыхать. Я уже, который час не могла прийти в себя, снова и снова прокручивая в мыслях утренний разговор.

 — Тсс, успокойся, маленькая. Ну же девочка, прекрати плакать. Вот вся тушь растеклась. Тебе нельзя показываться мне в таком виде, по крайне мере до свадьбы. Это потом, ты уже наверняка начнёшь ходить по дому в трениках с немытой головой, а сейчас будь хитренькой лисичкой и улыбнись. Ты ведь знаешь, как я люблю твою улыбку.

 Наверное, Тимур единственный человек, который сможет поднять мне настроение в любой ситуации. Даже, несмотря на то, что я чувствовала себя как выжатый лимон и всё ещё не могла поверить, что опять фактически ушла из дома, губы всё-таки невольно, как бы сами собой растянулись в слабой улыбке.

 Ещё крепче прижавшись к мужчине, я обвила его шею руками.

 — Ты не понимаешь, я думала, что всё уже утряслось. Отец вроде как смирился. Он, конечно, продолжал недовольно и почему-то настороженно поглядывать на меня, всякий раз, когда я разговаривала с тобой по телефону, но он уже не пытался что-либо возразить. Я была уверенна, что ещё чуть-чуть времени и всё окончательно наладится. И тут такое...Я просто не могу понять, что нашло на маму? Она всегда меня поддерживала, всегда была на моей стороне. Да и ты ей вроде как понравился....Слушай, а может вы пересекались на днях? Ты что-то не так сказал или она неправильно тебя поняла...

 — Шутишь? — Тимур усмехнулся. — Да я твою маму видел два раза в жизни. Первый — когда мы знакомились, и второй — когда заехал за тобой, чтобы увести куда-нибудь, поужинать. Тут одно из двух: либо ей так ужасно сильно не понравилась моя машина, либо она просто решила встать на сторону твоего отца.

 — Нет, этого быть не может! Мама всегда была за меня! К тому же, я думала, что и папа постепенно начинает свыкаться. В конце концов ты ведь подошёл под все его критерии!

 — Критерии?

 Усмехнувшись, Тимур приподнял моё лицо за подбородок, заставив меня взглянуть в его сверкающие интересом глаза. Буквально сразу же, я уткнулась носом в плечо мужчины, спрятав свою покрасневшую мордочку. Дьявол, вот кто за язык дёргал?

 — Ну... — теребя в руках края его футболки, я всё не знала, как же начать. — Просто папа поставил условия....Там собственно ничего особенного. Ты не должен быть наркоманом, преступником, бездомным, безработным...Ты только ничего плохого не подумай, отец же, наверное, как лучше хотел, ну или просто из вредности. В любом случае, в его понимании ты должен полностью подходить под кандидатуру моего парня. У тебя ведь и семья хорошая. Мама врач, папа вообще бизнесмен....Слушай, а может твой папа как-то с моим отцом пересекался? Может, они что-то не поделили?

 Нахмурившись, Тимур довольно грубо усмехнулся:

 — Не болтай чепухи. Твой отец даже не знаком с моим отцом.

 — Ну и что?! — обиженно фыркнув, я отстранилась от мужчины. — Ты моего папу просто не знаешь. Он наверняка нарыл и на тебя, и на всех твоих родственником полную информацию. Может и правда они когда-то с твоим отцом, что-то не поделили? Вот каким конкретно бизнесом твой папа занимается?

 Резко встав с кровати, Тимур подошёл к окну. На несколько минут в комнате повисла абсолютная тишина. Даже находясь в нескольких метрах от мужчины и не видя его лица, я понимала, что он сильно напряжён. Я хотела было подойти к нему, но вдруг всего одна единственная фраза, разрушавшая тишину в спальне, не позволила мне сделать и шага.

 — А может, твои родители правы?

 Если честно, я не сразу смогла ему ответить. Какое-то время мне просто казалось, что я ослышалась.

 — Что?

 — Может нам правда стоит расстаться? — Тимур не оборачивался. Его голос был холоден и абсолютно спокоен. А значит, он полностью отдавал себе отчёт в том, что говорил. — Я, наверное, действительно тебе не пара. Во всяком случае, уж точно не иду ни в какое сравнение с твоим ботаником.

 Он усмехнулся, а я почувствовала, что все эмоции просто перешли грань. Я медленно поднялась с кровати, огромными усилиями пытаясь унять, пробивающую каждую клеточку тела дрожь.

 — А знаешь, наверное, ты прав. Конечно, давай расстанемся. Всем ведь от этого будет лучше? Ты долго тосковать явно не станешь. Уверенная та официантка из забегаловки быстро скрасит твоё одиночество. Я вернусь к Алексу, мы снова будем вместе. Мои родители наконец-то успокоятся. Всё вернётся на свои места. Кстати, чего тянуть? Может, я прямо сейчас назначу Алексу встречу, а ты меня подвезёшь?

 По-правде, я даже не поняла, как всё произошло. Тимур резко развернулся и уже через секунду оказался возле меня. А в следующее мгновение он вцепился в ворот моей блузки, и я даже вскрикнула от неожиданности, когда мужчина жадно смял ртом мои губы. Он набросился на меня с такой силой, с такой порывистой дикостью, что я не удержалась на ногах. Ещё бы секунда и я бы непременно грохнулась на паркет, если бы Тимур не подхватил меня, а следом сразу же не бросил на кровать, пригвоздив к ней своим телом.

 Когда мужчина с силой, до болезненных отметин на коже, сжал ладонью моё бедро, а его губы с каким-то неутолимым голодом стали исследовать моё тело, меня словно прошиб заряд электрического тока. Дыхание перехватило. Я сотрясалась словно в лихорадке, и каждое прикосновение его грубых палец, жадных губ, отзывалось волной дьявольской дрожи. Казалось, в кровь проник какой-то дурманящий, сносящий все преграды наркотик. Я стонала, выгибалась в его сильных руках, цеплялась зубами в подушку, изо всех сил пытаясь сдерживать рвущиеся из груди крики. Но когда я почувствовала его губы на свернувшихся в тугие горошинки сосках, комнату оглушил какой-то болезненный вопль. Я тут же вцепилась в его плечи, потянула его к себе, жалобно застонав. Когда Тимур, наконец, сжалился и вновь навис надо мной, я попыталась стянуть с него футболку, жадно пройдясь ладонями по его разгорячённой коже. С губ мужчины сорвался судорожный вздох. Его глаза почернели, на скулах проступили желваки. Нас обоих просто до какого-то дьявольского сумасшествия возбудила самая первая серьёзная ссора, чуть не перешедшая в расставание.

 Заведя мне руки над головой, Тимур буквально прорычал в мои губы:

 — Хочешь?

 Я прекрасно понимала, что означает этот вопрос. Если соглашусь, он уже не остановится. Сегодня нам уже ничто не помешает. Только удивительно, неужели он всё ещё думал, что я могу отказаться? Когда тело пробивал озноб, меня трясло как в самой страшной лихорадке, а желание отдаться ему, наконец, почувствовать его внутри себя, разрывало каждую клеточку тела? Дотянувшись губами до его губ, я хрипло, еле слышно выдохнула:

 — Да!

 Осторожно, не торопясь, он расстегнул каждую пуговичку на моей блузке, отбросив её в сторону. А уже через несколько секунд вслед за ней полетела и юбка. Оставшись в одном нижнем белье, я заплыла краской и попыталась стыдливо прикрыться руками, но Тимур не дал этого сделать. Он удержал ладони над головой, а его нежные губы, коснувшиеся чувствительного места за ушком, смогли хоть немного унять, пробивающую меня дрожь.

 Наверное, он бесконечно долго рассматривал моё тело. Для меня каждая секунда казалась вечностью. Ещё никогда я не раздевалась перед мужчиной. Никогда не чувствовала на себе его пронизывающего взгляда, и никогда не испытывала такой безумной эйфории, видя как сужаются его зрачки, глаза темнеют от необузданной страсти и совершенно неконтролируемого восторга.

 Подцепив пальцами лямку бюстгальтера, Тимур очень осторожно, видимо боясь меня спугнуть, начал стягивать её вниз. Когда я осталась в одних трусиках, щёки снова опалила краска стыда. Непроизвольно тут же вновь захотелось прикрыться руками или забраться под одеяло, но в этот раз я сама сдержалась. А стоило увидеть в его глазах всплеск восхищения и какого-то бешеного, просто звериного желания, стыд отошёл на последнее место. Воодушевлённая его реакцией, я осмелилась провести ладонями по его разгорячённой коже, как бы совершенно невольно задев твёрдые соски и спустившись вниз, к поясу брюк. Судорожно вздохнув, мужчина резко завёл мне руки обратно за голову, ясно дав понять, что сегодня он главный. Он будет контролировать каждый мой вздох, каждое движение. А мне остаётся лишь подчиниться.

 Когда губы Тимура обхватила затвердевшую вершинку груди, мне показалось, что горло разорвалось в немом крике. Выгнувшись дугой, я попыталась дотронуться до мужчины, но он крепко держал мои руки, совершенно не давая даже чуточку власти. Подцепив пальцами трусики, Тимур в одно движение стянул их с меня. Когда его губы проложили дорожку влажных поцелуев к низу живота, а голова склонилась между моих разведённых бёдер, я протестующе застонала, дёрнувшись под ним.

 — Нет!

 — Да, — нависнув надо мной, твёрдо произнёс Тимур, но заметив, промелькнувший в моих глазах страх, мужчина нежно поцеловал меня в губы, уже мягче добавив. — Не бойся. Доверься мне, девочка. Я только хочу подарить тебя наслаждение. Пожалуйста, позволь мне...

 Доверилась ли я? А разве можно было отказать? Порой, мне кажется, что стоит ему о чём-то вот так меня попросить — низко, с пробивающей каждую клеточку тела хрипотцой в голосе — и я на всё соглашусь. Правда, уже через несколько мгновений после того, как Тимур вновь склонился меж моих ног, а его язык, отыскал в складочках влажной плоти чувствительный бугорок, меня пробила такая мощная волна бешеного, скорее даже дьявольского наслаждения, что все мысли выветрились в тот же миг. Я не понимала, что он делает. Точнее, я, конечно, знала, как это называется, да и подружки часто болтались о подобном, но я просто отказывалась осознавать, как он может творить такое с моим телом? Меня трясло словно в лихорадке. Воздух разрывал лёгкие в немом крике. Я металась по кровати как ненормальная, царапая его кожу до кровавых узоров. Теперь Тимур уже не сдерживал меня. Он лишь мучительно медленно подводил меня к пику наслаждения, заставляя судорожно впиваться в его плечи, охрипшим голосом выкрикивать его имя. Я не была таким уж и чайником. Я смотрела фильмы с возрастными ограничениями. Нередко сдерживала судорожные стоны в душе, и знала, что такое оргазм. Точнее, мне так казалось до сегодняшнего дня. До того момента, как моё тело не разлетелось на части. До того как я сорвала голос в безумном диком крике, как мои руки судорожно вцепились во влажную простыню, а глаза широко распахнулись в немом изумлении. Но всё это продлилось не дольше нескольких секунд. А потом, я почувствовала, как что-то большое, очень твёрдое начинает растягивать меня изнутри. Я всё ещё дрожала после первой волны, нахлынувшего наслаждения, но вместе с ней теперь пришёл страх. Прочитав его в моём взгляде, Тимур замер и глядя мне в глаза, серьёзно произнёс:

 — Я могу остановиться прямо сейчас. Если ты не готова, мы попробуем в другой раз.

 Другой раз? Нет! Ни за что! Я хочу стать его прямо сейчас, в эту секунду. Хочу подарить ему ещё большее наслаждение, чем он мне. Хочу услышать, как он прокричит моё имя, увидеть, как помутнеет его взгляд, а пальцы оставят болезненные отметины на моём теле.

 — Я не боюсь. Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты сделал меня своей. Сейчас.

 С его губ сорвался судорожный вздох. Удерживая свой вес на одной руке, второй, Тимур вцепился в моё бедро и очень медленно, внимательно вглядываясь в лицо, погрузился в моё тело. Я не закричала. Только закусила губу и сильнее вцепилась пальцами в его плечи. Спустя пару мгновений он начал двигаться, всё так же внимательно следя за моей реакцией. Он был очень осторожен, нежен, нетороплив. Я и представить не могла чего стояла ему такая выдержка. Его взгляд почернел от желания. На теле напрягся каждый мускул. С губ срывались судорожные хриплые стоны, а кожа начала блестеть от выступивших капелек пота. Сильнее обхватив ногами его бёдра, я сама поддалась вперёд, давая понять, что готова. Мне действительно не хотелось, чтобы он сдерживался. В эти минуты я хотела увидеть его настоящим. Таким, какой он есть. Возможно, сейчас я не испытывала всего того урагана удовольствия, которое Тимур бы хотел мне подарить. Пускай, его более резкие несдержанные движения доставляли не столько боль, сколько некий дискомфорт, но из груди всё равно рвался вопль восторга. Я видела, как меняется его взгляд, как вены вырисовываются на сильных руках, как сжимаются скулы, а меж них проступают желваки. Я хотела провести ладонью по его лицу, собрать со лба, выступившие капельки пота, но Тимур не позволил прикоснуться. Перехватив руку, он, не прекращая всё более ускоряющихся толчков, дрожащим голосом прошептал мне на ухо:

 — Какая ты тугая, горячая, влажная....Как сильно ты сжимаешь меня...

 Мужчина сделал ещё несколько толчков, прежде чем спрятал лицо, задрожал всем телом, заглушая срывающееся с губ рычание.

 

 

 

 

 Нежно вырисовывая пальцами узоры на его блестящей от капелек пота груди, я даже не пыталась сдержать счастливой и, наверное, совершенно глупой улыбки. Подумать только, сколько раз я представляла, как это может произойти? Переживала, волновалась, порой довольно сильно боялась. Мне казалось, что эта черта бесповоротно разделяет отношения на 'до' и 'после'. Листая статьи в интернете и слушая рассказы подружек, я была уверена, что первый раз весьма болезненный и ничего кроме дискомфорта почувствовать нельзя и это, конечно, весьма подпитывало мой страх. Но вот сейчас, когда всё уже произошло, я просто лежала на груди своего мужчины и с замиранием сердца слушала его мирное дыхание, исподтишка старалась уловить его взгляд, понять, что он чувствует в это мгновение. Счастлив ли он, так же как и я? Да, не было расставленных по всей квартире свечей, разбросанных на кровати лепестков роз, и не играла романтическая музыка, но его нежные прикосновение и покрывающие поцелуями лицо губы, заставляли меня позабыть обо всём мире. Именно в эти минуты для меня никого не существовало кроме него.

 — Я люблю тебя, — прошептала очень тихо, слегка подрагивающими губами, но он услышал. Нежно провёл большим пальцем вдоль контура лица, оттянув нижнюю губу. Он улыбнулся, щёлкнув меня по носу как маленького шаловливого котёнка, своего котёнка. Но я ждала другого. Я впервые призналась ему в своих чувствах и конечно хотела в ответ того же.

 — Маленькая, не морщь носик и не смей забивать свою очаровательную головку всякими бредовыми домыслами. Ты ведь и сама знаешь, что я к тебе чувствую? Но, если хочешь ещё и услышать, то я обязательно это скажу, только не сейчас. Не знаю, мне почему-то кажется, что в постели, после секса от мужчины эти слова звучат, как-то...немного неискренни.

 — Ты часто слышал после секса признания в любви от мужчин?

 Не успела ещё сойти с моих губ усмешка, как я невольно охнула, когда Тимур довольно болезненно шлёпнул меня по попе.

 — Шмакодявка, не борзей! Да я старался быть нежным, но не советую будить во мне зверя.

 — Это угрозы?

 — В любой момент готовые воплотиться в реальность, — устрашающе зарычав, Тимур набросился на меня с поцелуями, пытаясь захватить в плен мои губы, которые дрожали от смеха. — А что теперь?

 — Теперь? Я вообще думала, это женщины обычно задают такой вопрос, а мужики отвечают примерно так: 'дорогая, всё было прекрасно, но понимаешь, я тут понял, что нам, наверное, лучше сделать передышку...проверить чувства...гуляй вообщем, лохушка'.

 — Ну, к твоей безграничной фантазии я вообщем привык, но сейчас ответь серьёзно. Что ты намерена делать...с родителями, с бывшим?

 — Ну, бывший, останется бывшим, — уже без тени усмешки ответила я. — А домой я больше точно не вернусь.

 — Рит, если ты...

 — Нет, это не из-за тебя, точнее не только. Тимур, мне восемнадцать лет. Я, конечно, понимаю, что взрослой жизни, может пока ещё не видела, но в том-то и дело, что родители, не дают мне такого шанса. Они, по-моему, не понимают, что я уже не ребёнок. За меня не надо ничего решать. В конце концов, мне просто стало казаться, что я для них полезная вещь, которая при правильном применении может дать хорошие результаты. Правда, раньше мне так казалось, только насчёт отца, а теперь, когда и мама...Я больше не хочу жить с ними в одной квартире. Они опять будут пилить, пытаться подавить моё мнение, мой выбор. Я не хочу, чтобы мы ссорились и кричали друг на друга каждую секунду. Ты меня понимаешь?

 — Понимаю, — губы Тимура растянулись в улыбке, хотя было видно, что мужчина переживает не меньше, а может даже и больше меня. По-видимому, он действительно считал, что является причиной моего раздора с родителями. — Тогда завтра в обеденный перерыв я заеду за тобой в институт. Ты вещи будешь забирать или так, только тетрадки покидаешь?

 Неловко улыбнувшись, я попыталась объяснить Тимуру, что опять, скорее всего переду к Карине, но на этот раз мужчина уже был абсолютно категоричен в своём решении перевести меня к себе.

 — Нет. Какая необходимость вставать в шесть утра и только два часа проводить в дороге? Ты переедешь ко мне. Я, конечно, понимаю, что, наверное, ты привыкла к совсем другим условиям,...зато со мной удобно. Я буду довозить тебя до института, а когда удастся ещё и забирать. Кроме того, ты ведь знаешь, я неплохо готовлю. Каждые выходные провожу в квартире генеральную уборку,...да и вообще, где ты ещё такого мужика найдёшь?

 — Сама скромность, — усмехнувшись, я несильно припечатала Тимуру кулачком по плечу. — Только уверена, что ты взвоешь уже через неделю совместной жизни. Утром тебе придётся, ждать меня целую вечность, потому что мне нужен хоть бы час, чтобы подняться с кровати. Готовить я люблю, но от моей еды почему-то даже тараканы дохнут. А об уборке я, пожалуй, лучше вообще промолчу. По сравнению с моей комнатой, свинарник отчищен до блеска.

 — Ну, ничего, противоположности, как известно, притягиваются, да и трудности меня не пугают, — нежно поцеловав меня в носик, Тимур, нагло улыбнувшись, шепнул мне на ухо. — Кроме того на твоём фоне я буду хорошим мальчиком.

 — Слушай, хороший мальчик, хватит лыбиться, иди, давай лучше кофе мене принеси. А то глаза просто слипаются...

 Зевнув, я лениво потянулась на кровати и буквально через несколько секунд вскрикнула от неожиданности, когда Тимур легонько прикусил сосок и даже не поморщился от боли, после того как я двинула ему в грудь.

 — Эй, сначала кофе, потом всё остальное!

 — А может, лучше душ примем? Ты не представляешь, как это бодрит!

 Тимур опять попытался наброситься на меня с поцелуями, но мне удалось скрыться от этого маньяка под одеялом.

 — Нет, я хочу кофе! С зефирками, печенюшками и шоколадными конфетами.

 Жалобно застонав, мужчина устроился у меня на коленях, обхватив меня за талию. Рассмеявшись, я нежно погладила насупившегося Тимура по голове, всё ещё не веря, что это реальность. Он мой. Теперь я каждое утро буду просыпаться с ним в одной постели, целовать его сонную мордочку, гладить ладонями разгорячённую кожу, выгибаться в его сильных руках и срывать голос от безудержных криков...

 Чтобы хоть как-то отвлечься от вызвавших волну сладостной дрожи во всём теле мыслей, я взяла с тумбочки какую-то книгу в уже изрядно потрёпанной обложке, и, наверное, всего через пару секунд восторженно вскрикнула:

 — Тимур, это что твой альбом? Это ты маленький, да? Громила, каким же ты был пупсиком, просто загляденье! А какая у тебя тут рожица смешная...

 — В детстве мы все выглядим как смешные дебилы. Нас в таком возрасте и фотографируют-то только, чтобы потом было над кем поржать.

 Похоже, Тимур был не очень доволен тем, что я разглядывала фотографии, где он валялся на полу в ползунках с полным ртом каши.

 — А это твоя мама да? Такая красивая...

 — Мама у меня вообще самая лучшая.

 Улыбнувшись, мужчина поудобней устроился на моих коленях, а я всё никак не могла отвести взгляд от старой, сделанной наверняка больше десяти лет тому назад фотографии. Я нисколько не слукавила, сказав, что мама у него очень хороша собой. Белокурые длинные, струящиеся локонами волосы, точёная фигурка, правильные черты лица и невысокий рост делали её настоящей миниатюрной красавицей. Но ещё больше меня привлёк обнимающий её со спины мужчина. В том, что это отец Тимура не было даже сомнений. Они похожи друг на друга как две капли воды, но это-то как раз понятно, только....Судя по этой фотографии, родители Тимура были вполне счастливы, хотя бы в тот период времени, когда их сыну было всего годика три-четыре. Странно, что у Тимура сохранился только один снимок, где они все вместе. По крайне мере в этом альбоме я не нашла других фотографий подобного типа.

 — Тимур, а у тебя только один снимок с твоим отцом?

 Резко поднявшись, мужчина хоть и осторожно, но очень настойчиво взял у меня из рук альбом, убрав его в ящик. Встав с кровати, он натянул боксёры вместе с брюками, не оборачиваясь, ответив:

 — Не знаю, может ещё где-то есть. Тебе кофе с одной или двумя ложками сахара?

 Последний вопрос Тимур задал уже из кухни, ясно дав понять, что на эту тему разговаривать не желает.

 — С двумя.

 Завернувшись в простыню, я ещё несколько минут терзалась догадками. Почему он так странно себя ведёт? Нет, я понимаю, у каждого человека, есть какие-то моменты в жизни, которыми он ни с кем не хочет делиться,...но ведь можно хотя бы вкратце что-то рассказать? В конце концов, я вроде как его девушка...

 Попытавшись отвлечься, я включила телевизор, в надежде наткнуться на какую-нибудь интересную передачу. Но, конечно, по закону подлости, на всех каналах шла какая-то белиберда. Только я уже собиралась обратно выключить, как моё внимание зацепила возникшая на экране картина, которую, по всей видимости, транслировал выпуск новостей.

 — Противостояние братьев Самсоновых — одних из самых влиятельных людей нашего города и освободившегося несколько месяцев назад из-под тюремного заключения Олега Шахновского, который двенадцать лет отбывал наказание в колонии строго режима за убийство и крупные финансовые махинации, пока идёт с победным счётом Шахновского. Его адвокатом удалось добиться не только его освобождения, но и фактически снять со своего клиента все обвинения. Да и сам Шахновский характеризует себя, как человек, полностью отошедший от преступного мира. В своём недавнем интервью он признался, что в скором времени собирается снова заняться делами своей компании, которая, как стоит отметить, смогла не только удержаться на плаву, но в последнее время начинает активно расширяться, создавая серьёзную конкуренцию 'империи' Самсоновых. Впрочем, всё может измениться. Ведь поднятию компании Шахновский обязан своему сыну — двадцатишестилетнему Тимуру Вербицкому, который ещё год назад ясно дал понять, что больше не собирается заниматься делами компании своего отца.

 

 

 

 

 — Я тебе ещё сверху зефирками посыпал. Надо же их куда-то девать. А то мама у меня их обожает, постоянно, как наведывается в гости, приносит целую коробку. А я зефир, ни в каком виде не люблю...Рит, ты меня вообще слушаешь?

 Понятия не имею, сколько уже прошло времени, но я всё так же продолжала пялиться в телевизор, держа в руке пульт.

 Несколько раз, пощёлкав у меня перед глазами, Тимур усмехнулся:

 — Не знал, что ты так баскетбол любишь. Что настолько интересный матч, что даже на секундочку не можешь оторваться?

 И действительно, новости уже закончилась. По телевизору шло спортивное обозрение какого-то баскетбольного матча. А я едва нашла в себе силы перевести ошарашенный взгляд с экрана на мужчину.

 — Тимур...ты знаешь, что я сейчас в новостях увидела?

 — Ну, судя по твоей поражённой мордочке, что-то явно важное, — усмехнувшись, Тимур поставил кофе на тумбу, укутав меня в одеяло. — Неужели какой-нибудь бутик закрывается?

 Хотела бы я сейчас перенять у него это игривое настроение. Потому что кроме шока и почему-то с каждой секундой всё более возрастающего страха, я сейчас ничего не чувствовала.

 — Там, кажется, сейчас только что был выпуск про наших родителей,...а точнее про отцов.

 Теперь и с лица Тимура исчезла улыбка. Мужчина резко переменился в лице.

 — В смысле? Какой ещё выпуск?

 Я сконфузилась под его тяжёлым взглядом. По телу прошла волна дрожи. А может, не стоило затевать этого разговора? Может мне просто всё почудилось? Ведь иначе какой-то бред получается! Отец Тимура уголовник, да ещё и воюющий с моей семьёй....Но бред-то оно бред, но ведь я чётко слышала фамилию 'Вербицкий'. Или у меня уже галлюцинации?

 — Только что передавали выпуск о неком Шахновском — владельце какой-то там компании...Возможно мне показалось или послышалось...Ты можешь просто сказать, это ведь не твой отец?

 — Не знаю, о ком именно ты видела выпуск, но если в нём рассказывалось о человеке, который недавно вышел из тюрьмы, то да, это мой отец.

 

 

 

 

 Затаив дыхание, я на цыпочках подошла к Тимуру, на несколько минут так и, застыв за его спиной, не решаясь просто обнять мужчину. Он, наверное, уже больше часа стоял у приоткрытого окна, выкурив с десяток сигарет. Всё это время я не только обдумывала его слова, но и никак не могла свыкнуться с мыслью, что всё это происходит на самом деле. Какая-то несусветная ерунда. Разве в реальной жизни такое может быть? Конечно, с одной стороны, я теперь вроде как должна была лучше понять родителей, но почему-то у меня возникло ещё больше вопросов.

 — Тим, — обхватив мужчину за пояс, я прижалась к его спине. — Ну что мы так и будем молчать? Может поговорим?

 — О чём? — произнёс совершенно безэмоционально, как будто он сам с собой разговаривал.

 — А ты считаешь не о чем? Скажи хотя бы, почему ты никогда не рассказывал о своём отце?

 — Ты не спрашивала, вот и не рассказывал.

 — Хорошо, вот сейчас спрашиваю!

 Меня начинало раздражать это его безразличие. Такое ощущение, что ему было на всё наплевать. Правда уже через пару секунд, когда мужчина резко развернулся и до боли вцепился в мои плечи, рванув меня на себя, я испугалась. По-настоящему испугалась блеснувшей в его глазах какой-то звериной ярости.

 — И что же ты хочешь знать? Сидел ли мой отец на нарах? Да сидел. И больше того, он провёл там больше десяти лет. Теперь ты довольна? Ты это хотела услышать?!

 Его голос был пропитан такой злобой, а руки настолько сильно сжимали мои плечи, что на глаза невольно выступили слёзы. Даже не столько от боли, сколько от полного непонимания. Неужели мужчина, который сейчас стоит передо мной и есть мой Тимур? Такой добрый нежный ласковый.

 — Прости, — ослабив хватку, Тимур прижал меня к себе, зарывшись лицом в мои волосы. — Извини, не знаю, что на меня нашло.

 Подавив поступающий к горлу ком, я заставила себя успокоиться. Правда, даже не смотря на ставшие нежными объятия мужчины, неприятный осадок всё же остался.

 — Тимур, я, конечно, понимаю, что все твои шуточки про совместную жизнь нельзя рассматривать, как серьёзное намерение построить со мной семью. Но мне казалось, что хотя бы на правах твоей девушки, я могу, хоть что-то знать о твоей жизни. И причём было бы лучше, если бы ты сам делился со мной какими-то вещами, чем я узнавала их от твоих друзей или вообще из телевизора.

 — Я понимаю, — губы мужчины растянулись в виноватой улыбке, хотя было видно, что этот разговор даётся ему куда труднее, чем мне. — Но я... ведь тебя никогда не обманывал. Если ты что-то спрашивала — я отвечал, пускай о чём-то и, не договаривая,...Я действительно собирался тебе всё рассказать, только не знал как. Мы с отцом никогда не были близки. Не то чтобы мы совсем не поддерживали связь, но виделись не чаще одного-двух разов в год. Они с мамой, правда, никогда не были женаты, хотя всегда поддерживали приятельские отношения. Когда я ещё был маленьким, мы практически жили вместе. Но потом, отец целиком ушёл в бизнес, переехал в другой город. Мы не потеряли связь, но видеться и общаться стали значительно реже. Иногда он мог приехать, иногда я к нему....Что бы кто ни говорил, я никогда не вмешивался в его рабочие дела. Меня это не интересовало. Был один единственный случай, когда пару лет назад пришли его партнёры и попросили помочь с бумагами. Перед тем как отца посадили, он фактически переписал на меня компанию. Но до совершеннолетия, я, конечно, не мог заниматься никакими делами. А когда мне стукнуло восемнадцать, от него пришли люди, им было нужно, чтобы я переоформил документы....Вообщем это очень сложная схема, не думаю, что ты поймёшь, да этого и не нужно. Я ни одного часа не потратил, чтобы как-то восстановить дела отца. Это делали его люди, правда, особо не афишируя. Я же в то время как в прочем и сейчас, был совсем далёк от бизнеса. К тому же жил в другом городе.

 — А со службы ты тоже...поэтому ушёл?

 — В частности, — слегка улыбнувшись, Тимур положил подбородок мне на макушку. — Но вообще я просто заинтересовался другим делом.

 — Каким?

 — Через пару месяцев отец моего друга открывает научную лабораторию. Признаться, я ещё со школы был одержим физикой. Правда, потом как-то загорелся идей службы, но сейчас, когда появилась возможность попробовать себя в очень интересных проектах, я решил её не выпускать.

 — Вот это да! — присвистнув, я подняла на мужчину восторженный взгляд. — Так ты у меня учёный? А почему раньше не говорил?

 — Шмакодявка, не болтай ерунду. Какой я тебе учёный? А не говорил, потому что не хочу ничего загадывать. Пока ещё нет никакой лаборатории, а даже когда она откроется, большой вопрос — возьмут ли меня туда? Ты мне лучше объясни, что там с твоим отцом. Про моего-то всё понятно. А вот что там, в новостях о твоём говорили, я так и не понял.

 — Да я сама ничего не поняла! По-правде думала, что это ты мне всё расскажешь.

 — Ясно, — усмехнувшись, мужчина отстранился, подойдя к письменному столу и открыв крышку ноутбука.

 — Что ты делаешь?

 — Ищу ответ там, где он точно есть.

 

 

 

 

 Наверное, мы уже минут двадцать сидели в абсолютной тишине. Я не видела лица Тимура. Он обнимал меня со спины, и по его прерывистому дыханию казалось, несколько раз хотел заговорить, но видимо не решался. Да я и сама не знала, что сказать.

 — Мы с тобой получается как Ромео и Джульетта,...хотя ты и не отдалась мне в первые дни знакомства.

 Тимур усмехнулся и если честно, мне самой стало как-то весело. Я даже влепила мужчине щелбан.

 — Лучше скажи, что теперь делать?

 — Жить, что же ещё? Ну, если более конкретно, то лично для меня ничто не изменилось. Я всё так же хочу видеть тебя рядом, целовать тебя, заниматься с тобой сексом. Хотя по-правде, иногда побаиваюсь. Ты ведь этим делом одержима. Но я человек отважный. Готов пойти на риск. А ты?

 Повернувшись, я вопросительно взглянула на Тимура.

 — Ты всё ещё хочешь того, о чём мы с тобой разговаривали всего пару часов назад...ну до того, как ты меня в постель затащила.

 Тимур явно хотел разрядить обстановку или просто не мог жить без своих подколок. Хотя в любом случае между нами точно не было никакого напряжения. Мне вообще почему-то было весело. И если честно, вопрос мужчины меня немного удивил. Неуежли он сам не знает на него ответа?

 

 

 

 

 — Рита... — чуть отойдя в сторону, мама позволила мне пройти в квартиру. Правда ещё пару минут я мялась на пороге, не решаясь заговорить. Первый раз между мной и мамой было такое напряжение. — Рит, ты голодная? Я котлет твоих любимых пожарила, разогреть?

 — Нет мам, не нужно, — похоже не одной мне было не по себе. — А где отец?

 — Ещё на работе, скоро должен прийти, — её голос едва ли не дрожал. Вероятно, ей было ещё более неловко. — Ну что ты в дверях стоишь? Пойдём на кухню, я хотя бы чайник поставлю...

 — Мам я хотела извиниться. Прости за всё, что наговорила утром. Понятия не умею, что на меня нашло. Мне очень стыдно и...

 — Это ты извини, — мама неловко улыбнулась. — Я сегодня тоже выдала. Такого нагородила....Потом весь день мучилась.

 Ещё секунду потоптавшись на месте, мы как-то одновременно бросились друг друга обнимать. И сразу же, как будто камень с души свалился. Мне действительно стало намного легче. Хотя я и знала, что самое тяжёлое ещё впереди.

 — Ритуль, ну, правда, чего мы в прихожей-то топчемся?! Пойдём на кухню. Сейчас ведь папа уже придёт, будем ужинать. Я столько всего наготовила. А потом, по телевизору какой-то ужастик показывать будут. Вы ведь с отцом обожаете всю эту бредятину. В кое-то веки проведём вечер все вместе, а то уже совсем чужими стали.

 — Мамуль, — чуть отстранившись, мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы ни при каких условиях не пойти на попятную. — Мы обязательно как-нибудь все вместе снова проведём вечер у телевизора, с тарелкой твоих фирменных пирожков, но сегодня точно не получится. Уже поздно, я собственно, только на минутку забежала.

 Пройдя в свою комнату, я, чувствую, как с каждой секундой напряжение вновь начинает возрастать, стала складывать в сумку тетрадки и учебники.

 — Что значит 'на минутку'? И куда ты столько учебников собираешь? Что, хочешь их сжечь?

 Мама усмехнулась, но эта усмешка вовсе не скрыла, проскользнувшего в её голосе волнения.

 — Нет, я всего лишь переезжаю.

 — Как это переезжаешь? Куда?

 Теперь мамин голос сорвался на крик, а что творилось с её взглядом, я даже не знала. Просто не решалась поднять глаза.

 — К Тимуру. Мы решили жить вместе.

 

 

 

 

 Собрав все учебники и тетрадки, я несколько секунд поколебалась, думая, взять ли что-то ещё? В прошлый раз, папа, мягко, скажем, 'настоял', чтобы я ушла без всяких вещей. Тогда он, конечно, был 'чуточку' зол, но думаю, что и сейчас, когда узнает о моём переезде, его особо не прошибёт волна радости.

 В итоге, я положила в сумку ещё пару самых любимых платьев, пальто и сапоги, а всё остальное, помимо телефона, оставила. Даже ноутбук не стала брать.

 Мама всё это время стояла у самых дверей и молча, наблюдала за мной. Я ждала, когда она что-нибудь скажет, но взволнованный взгляд женщины так и кричал, что я сама должна объясниться. А точнее распаковать обратно сумку и остаться дома. Но, когда я всё же, окончательно собравшись с духом, направилась к выходу, мама, наконец, прервала затянувшееся молчание:

 — Рита, пожалуйста, ты же не можешь сейчас уйти? Дождись хотя бы отца...Что я ему скажу?

 — Скажи как есть. От родных не нужно ничего скрывать.

 Невольно в моём голосе проскользнула нотка упрёка. Мне всё же было обидно, что я до сих пор ничего не знала, да собственно и не знаю.

 — Нам действительно надо поговорить...Рита, ты не можешь к нему переехать! Пожалуйста, выслушай меня!

 — Мама, — поставив сумку на пол, я устало выдохнула. — Я бы осталась, если бы точно не знала, чем закончится наш 'семейный вечер'. Очередным скандалом, ссорой и упрёками. А всё, о чём как я полагаю, ты сейчас хочешь мне рассказать, я уже узнала.

 — Как узнала?

 Мамин голос дрогнул. Лицо побледнело. Мне тут же стало не по себе. С одной стороны, я продолжала злиться, а с другой всё же испытывала чувство вины. Я сама понимала, что поступаю неправильно. Так от родителей не уходят. Точнее не сбегают. Ведь я сбегала, за пять минут покидав все самые необходимые вещи в сумку, и постоянно себя, подгоняя, боясь столкнуться с отцом.

 — Смотрела сегодняшний выпуск новостей....Потом мы с Тимуром поговорили и пролазили весь интернет. Так что я теперь в курсе.

 Мама молчала несколько секунд, а потом, уже полная решимости, серьёзно произнесла:

 — Ну, тогда ты точно не можешь сейчас никуда уйти. Нам просто необходимо поговорить. Не хочешь с отцом, я сама тебе всё расскажу. У нас ещё есть около получаса до того как он не вернулся.

 — Мы, конечно, обязательно поговорим, но теперь уже не раньше чем через неделю. А пока я хочу съездить к Артуру. По той неразборчивой информации, что я нашла в интернете, выходит, что мой брат больше всего замешан в этой истории. И мама, пожалуйста, не звони пока Артуру. Я хочу сама с ним обо всём поговорить.

 Опять устремив на меня волнительный взгляд, мама в нерешимости застыла у двери. Обхватив её лицо ладонями, я нежно поцеловала её в румяную щёку, пытаясь успокоить не только её, но и себя, что разговор с Артуром сразу решит все проблемы. Брат ведь всегда меня поддерживал. И этот раз не станет исключением. По крайне мере я была уверенна в этом. И как позже выяснилось, напрасно.

 

 

 

 

 Уговорить Тимура отпустить меня на неделю к брату оказалось не так сложно. Правда, пришлось для этого немного схитрить. С трудом, но всё-таки приготовить вкусный ужин, расставить свечи, открыть бутылку шампанского и пока мужчина, обводит ошарашенным взглядом всю комнату, подобраться к нему со спины в одном нижнем кружевном белье, которое, увы, уже через минут пятнадцать превратилось в разорванные лоскутки.

 Конечно, всё ещё пытаясь выровнять дыхание и успокоить бешеный ритм сердца, Тимур недовольно бубнил, всё крепче прижимая меня к груди, что я пользуюсь запрещёнными методами. Но, так или иначе, перед тем как мужчина захрапел на всю квартиру, мне удалось отпроситься к брату. Правда, на утро, всё ещё делая вид, что он сердится, Тимур поставил свои условия. Уезжаю я действительно на неделю и ни на день дольше, обязательно беру трубки, захожу в интернет, и пока еду в поезде не смею ни с кем говорить. Хотя об этом Тимур позаботился очень хорошо. Полагаю, что именно его стараниями, я все два с половиной дня ехала в купе одна. И чуть не подохла со скуки, потому что даже книжку с собой никакую не взяла.

 Зато, когда я, наконец, добралась до квартиры брата и с взвизгами бросилась ему на шею, вся утомительная поездка как-то сразу позабылась. Артуру пришлось со смехом вырываться из моих объятий и отбиваться от бесконечных поцелуев.

 — Ну, всё, Ритка, хватит. Я тебя, конечно, тоже рад видеть, но дай хотя бы дверь закрыть, а то все соседи на твои взвизги сбегутся!

 Артур пытался состроить сердитое выражение лица, но радостный блеск в глазах и поневоле растянувшиеся в улыбке губы, выдавали мужчину с головой. А я еле сдерживалась, чтобы снова не броситься ему на шею. Если честно, сама даже не думала, что так соскучилась по этому оболтусу. А ведь он изменился. Совсем уже мужчина, возмужалый статный. Хотя трудно сказать, что ему совсем скоро исполнится сорок.

 — Папа, папа, кто пришёл? — нам навстречу, в коридор, выбежала белокурая девочка шести лет в розовом смешном платьице и с перемазанной шоколадом мордочкой. Уже через секунду глаза племяшки восторженно загорелись, и с ещё большими воплями она бросилась мне на шею. — Тётя Рита, тётя Рита приехала! Папа, почему ты не сказал?

 Катюша перевела обидчивый взгляд на Артура, который продолжал смеяться, глядя на нас.

 — Малыш, не сердись на папу. Он сам ничего не знал. Я решила устроить вам сюрприз. Ты ведь рада?

 — Конечно! Я так скучала, так скучала! — котёнок продолжал расцеловывать моё лицо, обнимая своими тонкими ручками мою шею. — Тётя Рита, а ты мне что-нибудь привезла? — последнюю фразу она пролепетала тихо, очень смущённо, вызвав тем самым ещё большее умиление.

 — Вот ведь корыстное создание! Постоянно ждёт подарков! Хотя чему я удивляюсь? Вся в маму! И кстати в свою тётю, которая в детстве, тоже постоянно трясла со всех презенты, — Артур взял у меня Катюшу, поцеловав девочку в румяную щёчку и тут же поставив её на пол. — Ну, долго будем в дверях стоять? Пошлите на кухню. Рит, Юля прям как знала, испекла шоколадный торт. Иди хоть попробуй, пока одна особа, не будем показывать на неё пальцем, всё не схомячила!

 

 

 

 

 Усадив меня за стол, Артур сразу начал обо всём расспрашивать. А Катюшка этим неплохо воспользовалась. Делая вид, что ест кашу (на самом деле просто размазывая её по тарелке), она втихаря уплетала конфеты из моей сумки.

 — Ну, ты и красавица стала! Прям налюбоваться не могу! Ты не обижайся сестрёнка, но всё-таки, твой Алекс, со всем своим громадным мозгом не достоин такой девушки. Он, небось, всё такой же зануда?

 После этих слов я чуть чаем не поперхнулась. Он не в курсе? Значит, мама не звонила...По-правде, я думала, она всё-таки не выдержит. Но тем даже лучше.

 — Не знаю. Мы с ним расстались.

 Брови мужчины сошлись на переносице. Он внимательно смотрел на меня.

 — Давно?

 — Не так уж...

 — И из-за чего ты его кинула?

 — А почему ты не предполагаешь, что это он мог меня бросить?

 Артур рассмеялся.

 — Нет в этом мире такого чересчур смелого мужика, который бы посмел бросить мою сестру. Давай признавайся, твой зануда окончательно тебя задолбал? Или просто его кто-то потеснил с места?

 Вот и настал тот самый напряжённый момент, которого я всё это время старалась избежать. Пока я судорожно соображала как бы лучше начать разговор, тихо проскользнувшая мимо нас Катюша дала мне небольшую отсрочку.

 Усадив девочку на колени, Артур усмехнулся ей на ушко:

 — Котёнок, а помыть за собой?

 Надо было видеть, каким взглядом малышка уставилась на папу.

 — Я женщина, а не посудомойка!

 Следующие минут пять мы всё пытались отойти от смеха, а Катюшке, всё-таки удалось ускользнуть, оставив тарелку с размазанной кашей на столе. Артур видимо хотел пойти за дочкой, но я остановила брата.

 — Не нужно, я сама помою, — поставив посуду в раковину, я, пользуясь моментом пока можно не смотреть Артуру в глаза, снова начала налаживать разговор. — А где Юля с Мирой?

 — По магазинам пошли. У вас ведь девчонок, самая большая радость в жизни — скупить все шмотки и продырявить кошелёк мужа.

 — А как Мира? Мама говорила...

 — Всё уже хорошо, — в голосе Артура слышалось явное облегчение. — Слава богу, диагноз не подтвердился. Так что никакой операции не нужно.

 — Может мне остаться? Я могу взять в универе...

 — Прекрати эти глупости! Я же говорю, всё в порядке. А мама любит драматизировать. Помнишь случай, когда одна девочка, опять же не будем тыкать пальцем, не могла в туалет 'по-большому' сходить, и мама целую бригады скорой вызвала, чтобы ей клизму правильно сделали.

 Артур снова рассмеялся и я, хотя и немного вспыхнула от злости, решила, что сейчас самое время спросить о том, ради чего я собственно и тряслась столько времени в поезде.

 — Артур, я тут с тобой кое о чём поговорить хотела...Ты можешь рассказать мне об одной истории, с которой, ты, по-моему, как-то связан...

 — Что за история?

 — Ну,...я точно ничего не знаю, это произошло уже больше десяти лет назад...Я только поняла, что она как-то связана с тобой и...неким Шахновским.

 На несколько долгих минут в комнате повисло молчание, а потом Артур, со стальными нотками в голосе спросил меня:

 — Вот именно, что это было уже давно, нечего в этом копаться. И вообще, ты-то чего туда свой нос суёшь?

 Разозлившись, я резко обернулась.

 — А того, что я встречаюсь с сыном этого самого Шахновского. И хочу, наконец, понять, почему все так этому препятствуют!

 То, что происходило последующие минут сорок, у меня, наверное, очень долго не сможет уложиться в голове. Я ожидала, что Артур наконец-то ответит на все мои вопросы, но в итоге получилось, что говорила одна я. Брат заставил меня рассказать всё до самых мелочей. Кто такой Тимур, при каких обстоятельствах я с ним познакомилась, давно ли мы вместе, что у нас за отношения, как отреагировали на это родители и всё подобное. И только потом, когда у меня уже в горле пересохло, Артур соизволил, наконец, ответить всего на один мой вопрос. И то очень уклончиво.

 — Когда ты была ещё маленькая, я вляпался в весьма неприятную ситуацию. Начал работать на...не очень хорошего человека. Он проворачивал много махинаций, которые впоследствии повесил на меня. Мне пришлось не один месяц провести в СИЗО и была реальная угроза, что я сяду за решётку, лет так на пятнадцать. Ты не представляешь, сколько усилий пришлось приложить всей нашей семье, чтобы этого не произошло, и в тюрьме оказался настоящий преступник.

 — А настоящий преступник это и есть Шахновский? Поэтому папа его так ненавидит и запрещает мне встречаться с Тимуром?

 — Если честно Рит, то я просто в шоке. Никак не ожидал, что эта история может когда-нибудь тебя коснуться, да ещё и таким образом. И отец тоже хорош, — после слов Артура я испытала неимоверное облегчение. Слава богу, я знала, что брат меня поддержит! Хоть один здравомыслящий человек в нашей семье! Правда радость моя была совсем недолгой. — Как он вообще мог допустить эту связь? Как разрешил тебе уйти из дома? Не понимаю, он, что совсем с ума сошёл?

 Первые несколько секунду я даже не могла найти, что ответить. Мне стало настолько не по себе. Я просто отказывалась верить, что и брат тоже не сможет меня понять.

 — Артур, ты это серьёзно? Ты что тоже считаешь,...что я не права?

 — Я считаю, что ты просто совершаешь ошибку по неопытности и незнанию. А вот кто не прав, так это отец. Он, наверное, ничего тебе и объяснять не стал. Просто сразу начал давить, да ещё и, небось, в грубой форме.

 С каждой секундой соображать, а точнее переваривать в голове слова брата становилось всё труднее. С трудом, но осознание, что я, похоже, лишаюсь последней поддержки, начинало до меня доходить.

 — Погоди,...то есть ты тоже против моих отношений с Тимуром?

 Взгляд брата стал тяжёлым. Артур попытался меня приобнять, но я отшатнулась от него.

 — Рита, пойми меня правильно. Ты моя сестра. Моя единственная самая любимая на свете сестра. Не знаю, есть ли в этом мире ещё хоть один человек, который бы так искренне хотел, чтобы ты была счастлива. Я, конечно, не знаком лично с этим парнем...

 — Вот именно, что ты с ним не знаком! Никто из вас толком его не знает, зато...

 — А ты знаешь? Сколько вы встречаетесь? Месяц, два? И ты уже решила, что понимаешь его как никто другой? Малыш, пойми, и я, и отец, и вся наша семья хотим тебе только самого лучшего. Тебе всего восемнадцать лет. Знала бы, какие я безумства вытворял в этом возрасте. И между прочим, если бы меня вовремя остановили, возможно, не было бы всего этого кошмара с СИЗО и уголовщиной.

 — То есть ты хочешь сказать, что встречаясь с Тимуром, я в один прекрасный момент захочу кого-нибудь грохнуть или ограбить банк?

 — Я хочу сказать, что ты ещё слишком молода и неопытна. В тебе играют одни эмоции. Ты принимаешь желание быть самостоятельной и независимой за любовь. Я не хочу, чтобы ты наломала дров. Не обижайся, но в данной ситуации я полностью за отца. Тебе действительно лучше расстаться с Тимуром. Попробуй посмотреть на эту ситуацию с другой стороны...

 Я не стала смотреть на ситуацию, ни с какой стороны. Я даже не дослушала Артура. Пулей вылетела в коридор, схватила валяющуюся у дверей сумку с вещами и выбежала из квартиры. И только уже в поезде, прижав ноги к груди, раскачиваясь из стороны в сторону, я ещё раз перебрала в голове каждое слово брата. Если честно мне хотелось и смеяться и плакать одновременно. Я осталась полностью одна. И теперь у меня только два выхода: либо сдаться, либо действительно, как сказал Артур, начать жить самостоятельно. И если говорить абсолютно честно я даже не стала особо думать по этому поводу. Для меня всё было слишком очевидно. Я права и точка. Конечно, нормальные здравомыслящие люди так не поступают. Они обдумывают всё до мелочей, смотрят на ситуацию здраво, с разных сторон. Для меня же всё итак было ясно. Я вообще не думала, что перечеркнув всю прежнюю жизнь, могу столкнуться с какими-то трудностями. Не думала, что по-сути, все свои восемнадцать лет я жила на всём готовом. Я никогда ни в чём не нуждалась, а соответственно и не задумывалась, что же со мной будет, если в один момент я всего разом лишусь. А зря.

 

 

 

 

 Открыв дверь и впустив меня в квартиру, Тимур взял мои сумки, удивлённо спросив:

 — Не понял? Ты ведь говорила, что тебя только через два дня нужно ждать? Опять всё переиграла? Я даже не удивлён. С тобой, по-моему, надо быть готовым ко всему. Но могла хотя бы позвонить? Я бы встретил.

 Недовольно бурча, Тимур прошёл в кухню, встав у плиты и начав что-то готовить. Судя по запаху, на сковороде жарилась яичница.

 — Ладно, как хоть добралась? В купе одна была? Никто не цеплялся?

 — Нет, — ответила спокойно, хотя в голове уже третий день царил хаус. Не было ни одной связной мысли. Я даже не знала с чего начать разговор.

 — А что так рано вернулась? С братом поссорилась?

 Тимур усмехнулся, видимо даже не задумываясь, что попал в самую точку.

 — Я разговаривала с ним о нас с тобой. Я хотела узнать его мнение.

 Несколько секунд помолчав, Тимур выключил конфорку, отложил посуду и медленно обернулся ко мне. Не знаю, как точно описать его взгляд. Вроде и не злой и не сердитый,...но какой-то настороженный что ли.

 — Помнится, ты говорила, что просто хочешь повидаться с братом? Соскучилась по нему, по его жене, по своей племяннице. Или я что-то путаю? — не выдержав его взгляда, я опустила глаза в пол, прикусив нижнюю губу. Хотя в голосе Тимура и не было упрёка, я понимала, что мужчина всё равно немного злится. — Ладно, проехали. Скажи лучше, ты поговорила с ним? Что он думает насчёт нас?

 Всё время пока я ехала в поезде, я только и делала, что ломала голову, совершенно, не зная нужно ли говорить Тимуру всю правду. И только сейчас, чувствуя на себе его пронзительный взгляд, решила, что нужно. Иначе, зачем тогда вообще встречаться, если с первых дней отношений врать друг другу?

 — Он против. Он тоже считает, что нам не нужно быть вместе.

 — Из-за моего отца?

 — Я думаю да.

 Трудно было понять, какие мысли сейчас вертятся у него в голове. Взгляд Тимура был ужасающе холодным, не выражал совершенно ничего.

 — А ты? Рита, если ты боишься, не хочешь портить отношения с семьёй, то я всё понимаю. Родители — это святое. И по-правде говоря, я могу их понять. Даже, если бы не было этой ситуации с отцом, я, наверное, не лучшая для тебя пара. По крайне мере сейчас я точно не смогу дать тебе такую жизнь, к которой ты привыкла.

 Нельзя даже передать какая волна злости нахлынула на меня после этих слов. И Тимур туда же? Что теперь мне и его придётся убеждать, что плевать я хотела и на его отца и на количество денег в его кошельке?!

 — А что я думаю, чего хочу, вообще никого не волнует?! Это неважно да?

 — А чего ты хочешь?

 В одну секунду преодолев разделявшее нас расстояние, одной рукой я обхватила мужчину за шею, другой вцепилась в ремень его брюк, выдохнув Тимуру в самые губы:

 — Я хочу сама решать, как мне жить, кого любить и с кем встречаться. А ещё я хочу заняться с тобой сексом. Прямо сейчас.

 Пока мужчина ещё ничего не успел ответить, я с жадностью набросилась на его губы, расстегнув пряжку ремня. В меня, наверное, бес вселился, а может и сам дьявол. Но вот это его сомнение по поводу наших отношений, яростной волной пробило каждую клеточку моего тела. И похоже каждая наша ссора или хотя бы намёк на неё, будет заканчиваться подобным образом.

 Тимур прибывал в шоковом состоянии всего пару секунд. А потом, оторвавшись от моих губ и обхватив ладонью затылок, заставив заглянуть в его глаза, пылающие ещё большей страстью, он уже через пару секунду смёл со стола всю посуду, усадив меня на него. И хотя в любовных делах я была совсем ещё новичок, я старалась перенять инициативу у Тимура. Сейчас мне даже не нужны были ласки и его нежность. Не знаю, почему нас так заводили ссоры, но мы целовались как бешеные, срывая друг с друга одежду и жадно вырывая голодные стоны.

 Уже после, когда мы оба валялись на полу, я, пытаясь восстановить дыхание и немного привести в порядок, творившийся на голове кошмар, осторожно прикладывала ватку к спине мужчины, там, где особо ярко были видны следы от моих ногтей и выступали капельки крови. А Тимур совершенно наглым образом смеялся, видя как заплывают краской мои щёки. Одно дело сходить с ума во время секса, а совсем другое, наглядно рассматривать следы своего 'безумства'. Чёрт, даже не думала, что я такая...бешеная. Хотя по-правде, мне совершенно не было стыдно. Наоборот, появилось желание ещё краше расцарапать спину Тимура, чтобы он, наконец, прекратил смеяться.

 — Ну, ты всё-таки и маньячка! Я из-за тебя опять на работу могу опоздать.

 — А кто тебе мешал уйти? — лукаво улыбнувшись, я устроилась на груди мужчины.

 — Уйти? Каким образом? Ты зажала меня у плиты, вцепилась в ремень брюк, начала яростно дёргать ширинку, а в нескольких сантиметрах от твоей руки находился нож. Я, знаешь ли, как-то не рискнул отказать тебе при таких обстоятельствах.

 Хорошенько приложив мужчине по плечу, я всё-таки не смогла сдержать улыбки.

 — Ты невыносим!

 — Главное, что ужасно тобой любим!

 — Знаешь, когда-нибудь я тебя точно придушу! — после того как Тимур рассмеялся, я перебралась к нему на живот, вцепившись ладонями в шею мужчину. — Вот, правда, порву, как Тузик грелку!

 Вербицкий расхохотался ещё сильней, да и я, из-за того, что даже руки дрожали от пробивающего всё тело смеха, не смогла привести свой план по убийству в действие. Правда, 'минутка юмора' продлилась недолго. Обхватив ладонями моё лицо, Тимур, глядя мне в глаза, уже совершенно серьёзно спросил:

 — Скажи, ты, и правда всё для себя решила? Не пожалеешь?

 — Решила, а пожалею или нет, зависит, наверное, от нас обоих. Во всяком случае, если мы и расстанемся, то это будет наше решение. Ты прав, родители — самые близкие люди и я их очень люблю. Но это всё-таки моя жизнь и я сама решу, как ей распорядиться.

 Нельзя даже описать какой прилив восторга я чувствовала в последующие несколько дней. Я действительно прибывала в небывалой эйфории только от одного, кружащего голову ощущения свободы, полной самостоятельности. Я сходила с ума от того, что не нужно было прятаться, мы с Тимуром могли спокойно идти вместе по улице, держась за руки, и целуясь, через каждые пять секунд. И эту идиллию не смог нарушить даже разговор с отцом, который состоялся дня через три после того, как я вернулась от брата. Хотя это и разговором-то назвать было трудно. Всего лишь пара фраз. На вопрос отца, не поменяла ли я своё решение после встречи с Артуром, я ответила твёрдое 'нет'. Дальше он поинтересовался всё ли брат рассказал мне и, узнав, что я в курсе всей истории, замолчал на несколько долгих минут. В итоге я сама возобновила разговор, пытаясь донести до родителя, что я очень люблю и его, и маму, но хочу жить самостоятельно. Почему-то именно на этом слове глаза отца загорелись. Причём...не очень радостным блеском. Он ответил только, что больше не будет ничем мешать моей 'самостоятельности' и сразу же уехал. А я, ещё несколько дней прибывая в лёгком волнении, постоянно ожидая какой-то подвох, в итоге успокоилась и опять окунулась в эту бездну какого-то совершенно ненормального счастья. Когда Тимур был рядом, для меня действительно переставал существовать весь мир. Я жила этим мужчиной, порой, даже утирала слёзы какой-то просто болезненной радости, когда просыпалась в его объятиях и ещё минут пять, до того как прозвенит будильник, вырисовывала совершенно нелепые узоры на его груди.

 Мне казалось, что всё наконец-то устаканилось. Родители смерились с моим решением. И теперь я, конечно же, должна была быть счастлива с Тимуром до конца своих дней. Вообщем фантазия моя разбушевалась. Да и мечты с каждым днём намеренно заводили в безвыходный лабиринт. Правда, наверное, самое парадоксальное во всей этой ситуации, что я в итоге получила то, что и хотела. Отец не стал, как я боялась, устраивать нам какие-то препятствия. Он всего лишь позволил мне жить абсолютно самостоятельно. Со всеми отсюда вытекающими. И поняла я прелести этой самостоятельной жизни, только примерно через месяц. Когда бежала в институт, ужасно опаздывая на пару, и пыталась дозвониться до Карины, чтобы та предупредила, что я немного задержусь. Но мой телефон почему-то был заблокирован. Я впрочем, сразу и не предала этому особого значения. Решила даже, что он просто сломался. Но когда в коридоре наткнулась на декана и тот попросил меня зайти к нему в кабинет, уже минут через пять нашего разговора весь мой сказочный мир рухнул.

 — Опаздываем, Самсонова? Что-то в последнее время студенты уже совсем распоясались.

 Декан усмехнулся, а я стыдливо потупила взгляд.

 — Извините, я буду выходить из дома пораньше.

 — Это, конечно, замечательно, но боюсь, скоро в этом просто не будет необходимости. То есть я хочу сказать, что ваше обучение в нашем институте может завершиться с началом нового семестра.

 Подняв на мужчину ошарашенный взгляд, я даже не сразу сообразила, что ответить. Он, что серьёзно? Судя по голосу, шутками здесь и не пахло.

 — Простите, пожалуйста....Я больше никогда не буду опаздывать, честное слово...

 — Самсонова, ну о чём ты? Кто отчисляет студентов за опоздания? Всё намного более серьёзно. Ко мне приходил твой отец. Он сообщил, что больше не намерен платить за твоё обучение. А как ты сама понимаешь, если не поступит платёж за следующий семестр, ты, к сожалению, больше не сможешь числиться в студентках нашего университета.

 — Как? — мой голос дрожал. Я совершенно ничего не могла понять. Это что...это правда? Папа...нет, он бы так со мной не поступил! — Погодите, он, что просто сказал, что не будет платить за учёбу? И всё? Даже никак не объяснил?

 — Увы, нет. Добавил только, что не хочет мешать вам жить самостоятельно. Как я понял, вы даже были не в курсе решения вашего отца? Я понимаю, что вы сейчас, наверное, мягко скажем, удивленны, но мне нужно знать, будете ли вы теперь самостоятельно платить за учёбу или намерены её прекратить?

 Самостоятельно...самостоятельно оплачивать обучение? Боже, на что? Папа...нет, он ведь не такой жестокий! Он не мог со мной так поступить!

 — Я не знаю,...у меня нет денег,...но я не хочу бросать учебу...

 — Даже не знаю, что вам и посоветовать, — в глазах мужчины промелькнуло сочувствие, может быть ложное, но я даже не заморачивалась по этому поводу. Сейчас я в любую секунду была готова разрыдаться. — Наверное, вам стоит поговорить с отцом. Может быть, он переменит своё решение.

 

 

 

 

 — Папа, ты, что правда хочешь, чтобы я бросила учёбу?! — как не старалась, а голос всё равно сорвался на крик. Я понимала, что сейчас, наверное, выглядела очень жалко, тем более в глазах отца, который сидел в своём кожаном кресле, продолжал что-то печать на ноутбуке, лишь изредка переводя на меня взгляд, при этом спокойно попивая кофе.

 — Я? Боже упаси. Ты прекрасно знаешь, как важно для меня образование моих детей. Но при этом, я ведь не могу не брать во внимание их желания. Ты, кажется, хотела жить самостоятельно, без вмешательства родителей? По-моему, я предоставил тебе для этого прекрасную возможность.

 — Прекрасную возможность? — теперь в голосе ко всему прочему начала проскальзывать ещё и дрожь. Для полноты картины не хватало только рыданий, которые впрочем, уже подступали к горлу. — Ты ведь знаешь, что я не смогу оплатить обучение, по крайне мере за этот год точно. Я не смогу сразу накопить столько денег!

 — Милая, — на этот раз, отец отложил бумаги в сторону, чуть поддавшись вперёд. — Это твои проблемы. Ты у нас девочка самостоятельная. Нужны деньги? Заработай. Если ты думаешь, что я в твои годы жил на всём готовом, то ты, родная, ошибаешься. Да, мой отец был не бедным человеком, но он, в отличие от меня, всегда держал своих детей в ежовых рукавицах. Если он обеспечивал нас, значит, мы должны были беспрекословно ему подчиняться. При этом мы жили в институтской общаге, и отец оплатил нам только первые два года обучения. Дальше мы уже обеспечивали себя сами. Да мы работали у отца на предприятии, но мы сами зарабатывали деньги и сами себя содержали. Вот это, девочка моя, и значит жить самостоятельно. А ты это себе, как я понял, по-другому представляла?

 — Пап, — глубоко вздохнув, я постаралась успокоиться, хотя сдерживать подступающие к глазам слёзы, удавалось всё трудней. Но я пыталась. Потому что, если я всё же разрыдаюсь сейчас, то это будет, наверное, самый унизительный день в моей жизни. — Признайся, ты ведь сделал это специально, чтобы я бросила Тимура и вернулась домой?

 — Может и так. Но, по-моему, я не перешёл никаких границ. Хочешь, чтобы я не вмешивался в твою жизнь? Хорошо. Но в таком случае, и проблемы свои будешь решать сама. А если не получается, так ведь из дома тебя никто не выгонял. Возвращайся когда захочешь. Но жить будем, как и раньше. По моим правилам.

 Ещё несколько секунд я неподвижно стояла напротив отца, кусая дрожащие губы и чувствуя себя самым ничтожным существом в мире. А, когда всё-таки собралась с силами, развернулась, направившись к выходу из кабинета, загоревшись проскользнувшей в голове идей, отец остановил меня в самых дверях, тут же вновь загнав в тупик:

 — И даже не смей вмешивать сюда мать. Сама прекрасно понимаешь, что она здесь ни при чём. Итак, из-за твоих выходок на одних таблетках живёт. Я всё равно не позволю ей ни в чём тебе потакать, не береди ей нервы лишний раз.

 

 

 

 

 — Котёнок, перестань плакать, вся мордочка уже чёрная, — Тимур улыбнулся, хотя на сей раз меня это никак не успокоило. По щекам продолжали беспрерывно скатываться слёзы, а с губ срывались жалостливые всхлипы. — Давай ещё раз. Отец отказался платить за твою учёбу и сказал, что ты должна жить самостоятельно, поскольку сама так решила? — кивнув, я ещё крепче обхватила, согнутые в коленях ноги, скрыв за копной растрепавшихся волос, свою заплаканную физиономию. — Слушай, ну я тогда, если честно не понимаю, что тебя удивляет?

 — Как это что? — от удивления я даже перестала всхлипывать, утерев слёзы. — Ты меня не слышишь? Папа больше не будет платить за моё обучение! Разве ты не понимаешь, что это значит?

 — Да я прекрасно тебя слышу! И всё хорошо понимаю. Твой отец по-сути всего лишь выполнил твою просьбу. Ты сама мне рассказывала, что когда последний раз с ним разговаривала, попросила его не вмешиваться в твою жизнь. И ты что, правда не предполагала, что он может исключить финансовую поддержку? Вот лично меня здесь ничего не удивляет, да и собственно даже не возмущает. В действиях твоего отца нет ничего предосудительного.

 Я собственным ушам не верила. Он это серьёзно? Нет, конечно, в какой-то степени я тоже понимала, что отец не перешёл грань, но я была уверенна, что нельзя делать всё так резко и грубо. Он ведь даже не даёт мне шанса.

 — Тимур, ты серьёзно?

 — Естественно! Малыш, если честно, я ожидал от твоего отца какой-нибудь подлянки, а он поступил весьма разумно и даже честно. Он и вправду позволил тебе жить самостоятельно. Не понимаю, что в этом плохого?

 — Что плохого?! — второй раз за день я срывала себе голос. — Тимур я учиться теперь не смогу! За год мне нужно выплатить порядка двухсот тысяч, ну, если вычесть уже оплаченную отцом сотку, то остаётся ещё столько же. Где я, по-твоему, возьму такие деньги? На бюджет меня никто не переведёт. Можно только попробовать со следующего года подать документы в другой вуз, но тогда придётся переезжать, в нашем городе нет ещё одного института с той специальностью, которую я выбрала!

 — Успокойся! — несколько раз встряхнув меня за плечи, Тимуру всё же удалось заставить меня замолчать, тем самым прекратив истерику, сразу после чего, мужчина крепко поцеловал меня в губы, прижав к себе. — Я всё прекрасно понимаю. И поверь, ты чересчур драматизируешь. Успокойся, поспи немножко, потом обязательно покушай, я утром приготовил макароны с котлетами. А когда я вернусь, мы ещё раз всё обсудим.

 — Что значит, когда ты вернёшься? — я уставилась на Тимура ошарашенным взглядом. — Ты что куда-то уходишь?

 — Котёнок, мне нужно в офис. Ты выдернула меня прямо посреди рабочего дня. И это не в первый раз. Пойми, меня так и уволить могут.

 — Но я...я не могу сейчас остаться одна...Мне нужна твоя поддержка...Тимур, пожалуйста!

 — Рит, поверь, моей поддержкой ты будешь обеспечена всегда. Я вечером приду, и мы всё обсудим. Тем более, я кажется, уже знаю, что делать...

 — Да что ты знаешь? — по-правде говоря, в этот момент я перестала контролировать свои слова и действия. Наверное, на какое-то мгновение я просто лишилась рассудка, иначе бы я просто не могла нагородить всего того, за что потом ещё неделю ходила с опущенными в пол глазами. — Что ты можешь знать? Ты толком и не учился нигде! Сначала армия, потом твоё военное, которые ты так быстро кинул. А сейчас эта холопская охранная конторка! Я так не хочу...я...я...

 Я заткнулась. Слава богу, через пару секунд рассудок прояснился, только назад время уже нельзя было вернуть, как и все мои слова. Взгляд Тимура изменился. Сколько раз он смотрел на меня с усмешкой? Но никогда с обидой. Такой горькой, очень плохо скрытой обидой.

 Когда мужчина вышел из комнаты, я вновь была готова разрыдаться или даже вырвать себе язык. Уже намереваясь броситься вслед за ним, я так и осталась стоять на месте, когда Тимур вернулся обратно, бросив какой-то белый конверт на кровать.

 — Там деньги. С каждой зарплаты я откладываю понемногу. До сотки там не хватает тысяч десять, не больше. Но это не проблема. До начала следующего семестра время ещё есть, я поднакоплю то, что не хватает. Ну а на следующий год, что-нибудь придумаем. К счастью, время не поджимает.

 Ещё несколько минут мы так и стояли друг напротив друга, а когда я поддалась вперёд, Тимур остановил меня жестом руки.

 — Вечером. Мы всё обсудим, когда я вернусь. А сейчас мне и правда нужно работать, хотя точнее будет сказать — прислуживать. Холопы ведь прислуживают.

 

 

 

 

 — Я в шоке....Вот это страсти! Рит, как тебя угораздило-то такое наболтать?

 — Да я не знаю! — натянув на себя одеяло, я зажалась в самый угол кровати. — За меня словно говорил кто-то другой. Понятия не имею, как я смогла нагородить всё это,...у меня ведь даже и в мыслях никогда ничего подобного не было.

 — Никогда? — уклончивый голос подруги насторожил меня и заставил обернуться к ней лицом. Карина не сводила с меня пронзительного взгляда, словно чего-то от меня ждала. — Рит, я твоя подруга, мне ты можешь говорить правду.

 — В каком смысле?

 — Ну просто...такие слова вдруг ни с того ни с сего с губ не срываются. Признайся, хоть один раз, но ты ведь задумывалась, что Тимур...не так удачлив, как скажем Алекс.

 — Причём здесь Алекс?! — все мои старания, которые мне пришлось приложить, чтобы хоть немного успокоиться, прошли даром. — Ты хочешь сказать, что я жалею, о том, что ушла от него? Ты тоже на стороне моих родителей?!

 — Господи, успокойся, с каких пор ты стала такой нервной? Я всего лишь хочу понять, что с тобой происходит? Твои последние поступки совершенно не укладываются у меня в голове. Рит, я ведь знаю тебя с детского сада и это скорее от меня стоило ожидать чего-то подобное. Ты же знаешь, я всегда любила выкидывать какие-нибудь фортели. Но ты....Не обижайся, но мне всегда казалось, что ты такая домашняя девочка. Совсем не бунтарка. Ты ведь всегда слушалась родителей. Старалась делать всё, чтобы они тобой гордились. В классе училась лучше всех, столько грамот получала. Никогда не курила, да и из выпивки на моей памяти позволила себя лишь один бокал шампанского на выпускном. Ну, праздники вроде Нового года, конечно, не в счёт. И, если честно, вот лично я была уверенна, что вы с Алексом через несколько лет обязательно поженитесь. А тут...тебя словно подменили. Этот Тимур...я никак не могу понять, что ты к нему чувствуешь?

 — Не знаю, — снова закутавшись в одеяло, я положила голову на колени подруги. — Первый раз, увидев его, я ужасно испугалась этого амбала, потом со своими шуточками он меня до чертей раздражал, но вместе с этим...не знаю, в груди всегда что-то щемило. А сейчас...Карин, мне так хреново от того, что я нагородила. Он так на меня посмотрел...Господи, я ведь даже не извинилась. Надо позвонить...

 — Э нет, — Карина забрала у меня сотовый. — Мне кажется по телефону, такой разговор не уместен. Ты лучше хорошенько подготовься к его приходу. Устрой романтический ужин. Приготовь его любимые блюда. Расставь везде свечи, включи какую-нибудь романтическую мууузычку....Ну и сама оставь на себе одежды по минимуму. А потом, когда он уже без сил будет валяться на кровати, хотя может и не на кровати, я ведь ваших вкусов не знаю, прижмись к нему крепко и тихо извинись. Я всегда так делаю, когда сильно накосячу. Поверь, оттает твой Тимур и напрочь обо всём забудет. Главное, чтобы и ты сделала свои выводы.

 — В смысле?

 — В прямом. Ты ведь должна понимать, что такие фразы для любого человека приходятся очень болезненно, тем более, когда их слышишь от второй половинки.

 — Карин...ты хочешь сказать, что я, сама себе не признаваясь, действительно думаю о Тимуре...

 — Мне вообще трудно что-то говорить в этой ситуации. Я к счастью, в такой заднице никогда не была. Мои родители любят моего парня, по-моему, даже больше чем я. Но знаешь, говоря по-правде, мне кажется, что и у тебя всё не так катастрофично. Вот ты помнишь Светку Баялдинову?

 — Какую Светку?

 — Ну, вообще-то она в нашей компании была, только уже два года назад из школы выпустилась.

 Мне пришлось сильно напрячь память, чтобы понять о ком говорит Карина.

 — А, ну и чего? Что с ней не так?

 — Да всё так! Она вообще отчаянная баба. Я её тут на днях встретила, она на неделю к родителям приезжала, так у меня чуть волосы дыбом от её истории не встали. Ты же помнишь, она с Лёшкой Иванцовым встречалась? Так вот её родители тоже были против этих отношений. Ещё бы, у неё папочка в мэрии сидит, мама несколькими салонами красоты владеет, а у Лёши вообще родителей нет. Его одна бабушка воспитывала, и жили они практически только на её пенсию. Но пока Светка в школе училась, её семейство ещё хоть как-то терпело выбор дочери, а когда она выпустилась и решила вслед за своим Лёшкой в Уфу податься, вот тут её конкретно прижали. Так же как и тебе, оборвали всю материальную поддержку и вообще чуть ли из семьи не вычеркнули. И между прочим, у неё ситуация намного тяжелей. Они же с Иванцовым ровесники. Школу в один год окончили и поступать вместе поехали. У обоих не было ни денег, ни жилья. Поселились в институтской общаге. Причём, если Лёшка, к счастью, поступил на бюджет, то Света по баллам не прошла. В итоге они оба на двух работах пахали, и её обучение напополам оплачивали. И только сейчас, спустя два года, родители Светки сами начали потихоньку налаживать с ней отношения. А сначала-то с ней вообще кроме Лёхи рядом никого не было.

 — А к чему ты мне это говоришь?

 — К тому, что у тебя всё намного проще. Твой Тимур уже работает, у него есть квартира и, судя потому, что он сам, без всяких твоих просьб вызывался платить за твоё обучение, намерения у него серьёзные. У тебя есть на кого положиться. Так что Рит...тут давай решай сама. Если ты хочешь быть с ним, то никаких существенных препятствий лично я на пути к этому не вижу, хотя карман, конечно, придётся затянуть потуже. А если ты не готова расстаться с тем, что у тебя всегда было, то мне кажется, ты должна себе в этом признаться. В конце концов, ничего уж постыдного в этом нет.

 На несколько секунд я действительно озадачилась словами подруги, хотя потом сразу же отмела от себя мысль, что могу променять Тимура на прежние блага жизни. Фу, даже думать об этом противно.

 — Ты права...да чёрт, ты права. Надо, наконец, взять себя в руки.

 — Вот это правильно, а то разнылась как не знаю кто! Только...скажи, а ты долго ещё собираешься с родителями воевать? Нет, понятно, что в ближайшее время вы явно не найдёте компромисса, но мне кажется, враждовать-то тоже не стоит. По крайне мере с мамой. Она-то вообще наверняка здесь не причём.

 — Она тоже поддерживает отца, хотя...конечно, я сама понимаю, что надо помириться. Они ведь мои родители. Только как? Даже, если я сделаю первый шаг, как только наш разговор перейдёт на тему Тимура, а отец обязательно её затронет, мы опять разругаемся в пух и прах.

 — Ну, попробуй поговорить с кем-нибудь, кто имеет влияние на твоего папу. У вас же много родственников. Да вон хотя бы твой дядя, Игорь кажется. Вдруг он как-то поможет сгладить ситуацию?

 — Да вряд ли. После разговора с Артуром мне кажется, что от меня уже все отвернулись. Хотя попробовать, конечно, надо. Дядя Игорь хороший мужик. Может хоть он меня поймёт.

 — Ну вот, что-то уже начинает проясняться. Осталось дело за малым. Найдёшь себе работу и...

 — Работу?

 Сама не знаю, почему это слово вызвало столько удивления в моём голосе. Мне даже стыдно из-за этого стало. А Карина посмотрела на меня с какой-то настороженностью.

 — А ты разве об этом не думала? Невозможно жить самостоятельно, нигде не работая. Кроме того, тебе теперь нужно не только самой оплачивать обучение, но и хоть как-то себя содержать. Вы ведь с Тимуром не так давно встречаетесь. Не знаю...мне было бы неудобно брать у него деньги на одежду, косметику и всё прочее. Ты ведь ему не жена, не думаю, что он обязан тебя полностью обеспечивать. Да и если говорить откровенно, то мне кажется, что ты должна вернуть ему деньги, которые он дал на учёбу. Не сразу конечно, но хоть спустя какое-то время. Всё-таки сама подумай, он наверняка откладывал их на что-то нужное себе. Вообще странно, что ты до сих пор этим не озаботилась. Рит, не обижайся только, но мне кажется, что тебе надо ещё раз хорошенько подумать,...а стоит ли ввязываться в эту самостоятельность? Ты готова к ней? Потому что в противном случае, ты можешь не только себе, но и Тимуру жизнь испортить.

 

 По-правде, в тот момент меня задели слова Карины. Мы с ней разругались, и я буквально выставила подругу из квартиры. Конечно, через пару дней мы помирились, только я так и не сочла нужным задуматься над тем, что она мне сказала. А ведь по сути, Карина во всём, действительно просто во всём оказалась права.

 

 

 

 

 К счастью, оказалось, что я зря так сильно переживала насчёт ссоры с Тимуром. Слава богу, что мой громила оказался таким отходчивым. Правда, во многом, наверное, всё-таки помог совет подруги. Я приготовила какой-никакой, но вроде бы съедобный ужин, создала романтическую атмосферу в квартире и по-минимуму оставила на себе одежды. Когда вернулся Тимур, мне, если честно показалось, что он сильно удивлён и никак не ожидал подобного сюрприза. А самое главное, что мужчина, по-моему, не держал на меня никакой обиды. Во всяком случае, взгляд его загорелся, как только я открыла входную дверь в одной полупрозрачной рубашке, а после, голышом развалившись на кровати, он за обе щеки уплетал мой плов. Видимо и, правда, был сильно голоден, раз так набросился на мою еду. Правда, от разговора убежать не удалось. Но Тимур и словом не обмолвился о моей утренней истерике.

 — Ритуль, тебе, когда надо будет за следующий семестр платить?

 Покончив с пловом, мужчина разве что довольно не заурчал, притянув меня к себе на грудь.

 — Уже скоро...в конце этого месяца.

 Нежно перебирая меж пальцем пряди моих волос, Тимур видимо сильно над чем-то задумался, замолчав на несколько секунд.

 — Ну, это ерунда. До конца месяца скопить десятку вообще никаких трудов не составит. А следующий взнос уже только через полгода?

 Кивнув, я сильнее прижалась к мужчине, спрятав лицо у него на груди.

 — Тим, я хотела...извиниться, за то, что утром наговорила. Поверь...

 — Малыш, — нежно накрыв ладонью мои губы, Тимур улыбнулся, глядя в моё обеспокоенное лицо. — Забыли. Сгоряча всякого можно нагородить. Лучше скажи, сейчас-то успокоилась? Ритуль, всё не так страшно на самом деле. Будешь ты учиться, и скопить деньги — не такая уж большая проблема. Ты ведь, к счастью, не миллион отдаёшь.

 — Да, не миллион... — я всё-таки нашла в себе силы поднять взгляд. Мужчина улыбался, взгляд как всегда весёлый, хотя я чувствовала, что Тимур всё же немного напряжён. — Только...те деньги, которые ты хочешь дать мне на учёбу...скажи, ты ведь на что-то их откладывал?

 — Ритка, не забивай себе этим голову, лучше...

 — Нет, ты скажи. На что ты хотел потратить эти деньги?

 — Да я ничего особо не планировал! Так, если всё-таки откроется лаборатория и меня туда пригласят, просто нужны деньги на первое время. Да ты не думай об этом, всё ещё слишком призрачно.

 — Тимур, — приподнявшись на кровати и удержав на груди простынь, я совершенно серьёзно, словно пытаясь убедить не только мужчину, но и себя, произнесла. — Я тебе обязательно верну все деньги. И за учёбу тоже сама буду...

 — Шмакодявка, ну давай уже закроем эту тему? Конечно, ты всё мне вернёшь, только не деньгами. Я согласен взять сексом, вкусной едой, твоим хорошим настроением даже во время месячных и сексом.

 — Ты что секс два раза назвал?

 — Увы. Стар я уже. На три в день меня не хватит. Да и ты пока ещё свои кости не откормила, чтоб настолько меня возбуждать.

 Уже в следующую секунду Тимур зарылся под одеялом и смеясь в голос, то и дело уворачивался от моих бесконечных снарядов из подушек.

 

 

 

 

 — Ритка, Господи, как я соскучился! Совсем меня уже забыла!

 Подхватив меня на руки, мужчина закружил меня по всей комнате. Кое-как вырвавшись из его объятий, я ещё несколько секунд не могла унять рвущийся из груди радостный смех.

 — Забыла? Дядя Игорь, как вас вообще можно забыть?

 — А что такое?

 — Как будто сами не знаете? Ни одна нормальная женщина, если хоть раз с вами встречалась, уже никогда не сможет об этом забыть. Вы ведь с ума всех сводите!

 — Я?! — глаза мужчины так округлились, словно он был шокирован до глубины души. — Женщина да вы о чём? Я невинен как младенец! Как вы смеете посягать на мою честь?

 Скорее уж, как я смела, так давно не приезжать к Игорю?! Обожаю его! Он, наверное, идеал мужчины. Просто убивает своими шутками, чертовским обаянием и дьявольской харизмой. И ведь ему уже очень давно 'за сорок', а всё равно подтянутый, статный и сводящий с ума своим нереальным парфюмом. Даже лёгкая седина шла ему к лицу. По-правде, сложно и предположить, сколько в действительности женщин сохли по нему. Да и он был ещё тем дамским угодником. Хотя после смерти своей жены так и остался один, а ведь прошло уже больше десяти лет.

 — А где Антон?

 У меня даже глаза от наслаждения закатились, когда я обхватила ладонями кружку своего любимого какао с маршмэллоу.

 — Да шляется опять с какой-то девчонкой. Вместо того чтобы об уроках думать уже одноклассницам под юбки заглядывать начал.

 Рассмеявшись, я хитро прищурилась.

 — Что-то мне подсказывает, что он явно походит на кого-то из своей родни.

 — Так вот без намёков здесь! — в голосе Игоря проскользнули наигранные сердитые нотки. — Опять смеешь посягать на моё достоинство? Да я был самым целомудренным парнем в его годы и с девушками себе ничего 'такого' не позволял.

 — Да? А мама мне говорила...

 — Всё закрыли тему. Знаю я, что твоя матушка могла обо мне рассказать. Мы в своё время друг друга терпеть не могли. Она для меня такой занозой в известном месте была. Только, когда твой старший брат на свет появился, Ксанка более-менее стала походить на человека. Хотя может было бы лучше, если бы характер её не менялся. Раньше она не была такой мягкой, — отпив чай из кружки, мужчина на несколько секунд кажется, о чём-то задумался, и, по-моему, даже взгрустнул, правда, уже через мгновение вновь взбодрился. — Ну, а у тебя как дела? Совсем всё хреново?

 — Почему хреново? — мои щёки невольно заплыли в краске, стало как-то неловко. — Всё нормально и...

 — И кому ты врёшь? Знаю я, как у тебя 'нормально'. Твой отец ведь, если честно тот ещё кретин непробиваемый. Что-то происходит не так, как он хочет? Значит, он идёт напролом. И не говори мне, что это не так.

 — Ну, может в какой-то степени и так,...но папа, он уже, похоже, успокоился и практически не препятствует моему выбору.

 — Практически?

 — Ну, только за учёбу перестал платить, а так вообще...

 — Он перестал платить за твой институт?

 Если честно, в этот момент я удивилась так же, как и Игорь.

 — А вы что не знали?

 — Первый раз слышу... — судя по его шокированному взгляду, мужчина и, правда, ничего не знал. — Да...батя твой мужик суровый. Я бы так не смог со своим ребёнком. Тем более дочкой. Ну а ты что? Справляешься? Парень помогает?

 — Помогает, — смущённо отведя взгляд, я почувствовала, как щёки вновь заплыли в краске. — Он меня во всём поддерживает. Игорь, хоть вы мне скажите, неужели только из-за того, что Тимур сын давнего врага нашей семьи, вы все будете его ненавидеть? Никогда не примите?

 — Ритусь, я никогда не ставлю клеймо на человека, с которым лично даже не знаком. Да, не скрою, я был 'слегка' шокирован, узнав о твоём избраннике, но....Скажи, ты хоть любишь его?

 — Люблю, — опять эта чёртова смущённая улыбка и краска в пол лица. — Он очень хороший. Он вообще, он...во всём мне помогает. Он даже обучение моё оплатил...

 Брови Игоря удивлённо поползли вверх.

 — Обучение оплатил? Хотя...при деньгах его отца это, наверное, не составило труда.

 — Он ни копейки не получает от отца, они с ним даже не общаются! Он живёт от зарплаты до зарплаты и деньги зарабатывает честным трудом! Пожалуйста, ну хоть вы не смотрите на него как на мерзавца! Он очень хороший, он любит меня...

 — Ну, всё-всё, — Игорь обхватил ладонями мои ладонями, нежно улыбнувшись. — Успокойся, малыш. Ты, конечно же, права. Я действительно ничего не знаю о твоём Тимуре,...кстати, а почему бы нам ни познакомиться? Мне как-то совсем небезразлично, узнать, кто же так сильно вскружил голову моей племяннице?

 — Вы серьёзно? — я как-то вмиг встрепенулась. В голосе прорезались радостные нотки. — Вы, правда, хотите с ним познакомиться? Он вам понравится, Тимур очень хороший и вы с ним безумно похожи!

 — Так, — Игорь состроил возмущённое лицо. — Попрошу без сравнений. Я в своём роде один — неповторимый неподражаемый князь Игорь. Может быть даже император. А с твоим Тимуром охотно познакомлюсь. Если он и правда, как ты сказала, живёт на собственные средства и при этом ещё и на обучение тебе денег дал, значит, он, наверное, действительно дельный парень и скорее всего, любит тебя. Только...неправильно это как-то, что ты такую сумму от него приняла....Знаешь, как мы с тобой поступим? Прямо сейчас поедем в банк и решим все твои финансовые проблемы.

 — Погодите... — я даже не сразу сообразила что ответить, когда мужчина с таким воодушевлённым взглядом поднялся со стула и кажется действительно, прямо сейчас собирался ехать в банк. — Не нужно...Я сама справлюсь. Мне Тимур поможет и...

 — Рит, я, правда, рад, если твой Тимур окажется таким хорошим бескорыстным, любящим тебя парнем. Но вы, насколько я знаю, не так давно с ним знакомы. Знаешь, мне кажется это не совсем правильно, что он решает твои материальные проблемы. Да и согласись родному дяде торчать куда лучше. Я так и быть стрелки тебе назначать не буду. Сам, если что в подворотне по-родственному накостыляю.

 — Игорь, — с губ сорвался нервный смешок. Меня колотила волна какого-то совершенно безумного восторга. Я не сплю? Всё это действительно происходит в реальности? Дядя на моей стороне?

 — Но как же...там ведь много надо, я...

 — Племяш, я на нищего похож? Поверь, мой карман это никак не потревожит. Если получится и захочешь, можешь потом как-нибудь вернуть деньги. Нет — считай, что ничего и не брала. Я тебе не в долг даю.

 — Вы...серьёзно?

 — Так всё, поехали в банк. Меньше слов — больше дела.

 Взяв меня за руку, Игорь потащил меня в коридор, а я, кусая губы, едва сдерживала рвущийся из груди радостный вопль. Господи, как всё просто! Зря только себя столько накручивала! Всё так хорошо разрешилось. И Тимуру сразу деньги смогу вернуть. Он, наверное, тоже безумно обрадуется такому повороту!

 

 

 

 

 — Ты взяла их? — мужчина смотрел на меня таким взглядом, слово я прямо сейчас на его глазах кого-то расчленила. — Ты приняла эти деньги?

 — Да, — сама не знаю, почему мой голос вдруг неожиданно дрогнул. Я так и продолжала стоять на месте, сжимая в руке толстый белый конверт, и непонимающе смотрела на Тимура. Он что не рад? — Тим, в чём дело? Ты разве не рад?

 — Рад? Чему?

 Его абсолютно шокированный голос и безумный взгляд окончательно убили моё восторженное настроение.

 — Ну как же...Игорь на моей стороне. Он дал денег...много денег. Здесь не только на все годы учёбы, но и вообще...Он, кстати, с тобой познакомиться хочет. Обещал, что если ты ему понравишься, он поможет тебе с нормальной работой...

 Теперь он смотрел на меня таким взглядом, что горло уже начал душить комок подступающих слёз.

 — Что прости? Если я ему понравлюсь, он мне нормальную работёнку подгонит?

 — Ну, в смысле... — ногти до боли впились в кожу, голос предательски дрожал. Я не понимала, не хотела понимать, что Тимур может быть против...против помощи. Что в этом такого? — Он обещал, что устроит тебя в свою компанию. А там перспективы, и зарплата и...тебе, кстати, машина будет по статусу полагаться...

 Господи, лучше бы я уж заткнулась. Мне казалось, что ещё пару секунд и Тимур меня просто в линолеум своим взглядом вобьёт.

 — То есть тебя ещё и машина моя не устраивает?

 — Нет...нет, ты не так понял!

 — Да я вообще ещё ничего не понял! Рит, мы ведь всё обсудили, что сейчас происходит? Нет, я рад, что твой дядя оказался адекватным понимающим человеком и конечно, я хочу с ним познакомиться. Но мне ничего не нужно. Работа моя меня устраивает, как и машина. А ты, в конце концов, объясни, зачем взяла деньги? Рит, ты, что ничего не понимаешь?

 — Что я должна понять?

 — Да какой смысл в наших отношениях тогда? Твой отец меня терпеть не может, и ты что хочешь, чтобы так продолжалось и дальше? А, если ты будешь брать деньги от своих родственников, твой папа будет смотреть на меня как на ничтожество. Это никогда не изменится. Чтобы исправить ситуацию, мы должны вместе доказать, что вдвоём со всем справимся. Без чьей-либо помощи. Ты, правда, этого не понимаешь?

 — Тимур, но...Игорь, он ведь от чистого сердца, он хороший, он...

 Меня душили слёзы. В любую секунду я была готова разрыдаться. Преодолев разделявшее нас расстояние, Тимур обхватил ладонями моё лицо.

 — Рит, я всё понимаю. Поверь, я очень рад, что у вас с дядей такие тёплые отношения. Но я хочу, чтобы такие же отношения у тебя были и с отцом, и с мамой, и с братом. Понимаешь о чём я?

 — Игорь...он никому не скажет. Я попрошу, чтобы он ничего не говорил отцу и...

 — Так всё, закрыли тему. Эти деньги надо вернуть и точка.

 

 

 

 

 Конечно, я могла отказаться, оставить себе деньги, но это бы привело к очередной ссоре и нам бы не удалось вновь помириться с помощью секса. Уже на следующий день я вернула Игорю все деньги, точнее мне пришлось буквально силой впихивать их ему. И ещё, краснея и отводя взгляд, я попросила дядю ничего не рассказывать родителям. Хотя, как и думала, он даже не собирался этого делать. В итоге, пускай мы вроде как не поссорились, ещё недели две я тайком бросала на Тимура обидчивые взгляды, хотя в какой-то степени прекрасно понимала, что он всё сказал правильно. Но понимать это одно, а мириться совсем другое. Теперь мне всё-таки пришлось устраиваться на работу, и это оказалось совсем не так просто и весело, как я думала. Ничего нормального в моём возрасте найти было невозможно. Либо зарплата только кур смешить, либо надо ждать чёрт знает сколько пока пройдёт стажировка и ещё неизвестно возьмут ли тебя на постоянную основу, либо вообще весьма сомнительные предложения, от которых за версту попахивает эскортом. В конце концов, уже окончательно отчаявшись, я просто устроилась в Subway, который был прямо за углом нашего дома. Правда, изначально думая, что хоть там-то никаких проблем не будет — смена два через два и до квартиры пять минут ходьбы — выяснилось, что я просто в болото влезла, и с каждым днём меня туда всё больше затягивает. Сначала пришлось бегать и получать всякие чёртовы бумажки, чтобы меня взяли на полную ставку, потом сдавать этот треклятый тест, который просто необходим, если я, конечно, не хотела зависнуть на вечной стажировке. А уж, сколько было недостачей....В итоге за месяц я получила меньше пяти тысяч! Хотя пахала как ломовая лошадь, потому что даже, несмотря на то, что официально мой график был два рабочих дня и два дня отдыха, я проводила в Сабе чуть ли не полную неделю, вечно всех подменяя, так как, находясь на стажировке, отказывать, было практически невозможно, в противном случае меня бы просто выставили за дверь. Но тяжелее всего, оказалось, совмещать работу с учёбой. Если раньше я думала, что ничего особо сложного в этом нет, и мне даже хотелось самой попробовать зарабатывать деньги, сейчас, я иной раз, просто дожидалась, когда Тимур заснёт, шла в ванну, включала воду и рыдала, зажимая рот ладонью. Я к дьяволу скатилась просто по всем предметам. Нахватала кучу долгов, стала просто по жёсткому прогуливать, а точнее убегать на работу, с которой я могла вернуться только к часу ночи. Да, Тимур сам, без всяких просьб и отвозил и забирал меня, чуть ли не каждый день, и вообще постоянно старался поддерживать, но он всё равно начинал меня всё больше раздражать. Меня опять стали бесить его шуточки, улыбки, даже просто поцелуи. Я понимала, что это, наверное, просто какая-то временная депрессия, стоит потерпеть ещё немного, и я со всем свыкнусь, но....Но чёрт как же меня трясло каждый раз, когда я натыкалась взглядом на тумбочку возле кровати. Я знала, что в верхнем ящике лежат все деньги, которые зарабатывает Тимур. Он сам мне об этом сказал практически сразу же, как только мы начали жить вместе. А ещё, он не просто разрешил, но буквально настоял, чтобы я брала оттуда столько денег, сколько мне нужно. Только вот...как понять, соизмеримы ли наши затраты? Если бы я, правда, взяла столько, сколько мне нужно, в этом ящике бы почти ничего не осталось. Потому что у меня закончилась практически вся косметика, и мне срочно надо было её купить, а дешёвой я никогда не пользовалась и не собиралась начинать. А ещё вещи...я ведь практически налегке ушла из дома. Мне нужны были платья, юбки, брюки, весенние сапоги и пальто, да и ещё кучу всего. Каждый раз, проходя мимо своих любимых бутиков, я чувствовала себя просто самым мерзким ничтожеством. Я стала избегать собственного отражения в зеркале, мне начало казаться, что я медленно превращаюсь в какое-то чудовище с ужаснейшим маникюром, практически полным отсутствием макияжа, в дешёвой одежде и сто рублями в кошельке. Я понимала, что если постоянно буду загружать себя такими мыслями, точно рано или поздно свихнусь. И я действительно старалась как-то держать себя в руках, никогда не показывать Тимуру, что со мной происходит и наконец, приспособиться к новой жизни, но буквально в один день всё перечеркнулось. Когда я готовила очередной саб, ко мне подбежала Аня — девушка, которая сегодня стояла на кассе, и сказала, что меня спрашивает какой-то посетитель. Я сначала удивилась, но потом довольно быстро смекнула, что это, наверное, Тимур, он должен был передать мне ключи. Правда, когда я окинула взглядом весь зал и наткнулась глазами на сидящего за столиком у окна папу, меня передёрнуло. Даже ноги подкосились, и по всему телу прошла волна дрожи. Пока я лихорадочно соображала, как поступить, он меня заметил, и бежать было уже поздно.

 — Ну и как тебе самостоятельная жизнь? Справляешься? Удаётся совмещать работу с учёбой? — после нескольких минут затяжного молчания отец первым начал разговор.

 — Да, я со всем справляюсь. У меня всё хорошо.

 Я старалась вложить в голос как можно больше уверенности, но судя по усмешке отца, он не особо мне поверил.

 — Обманываешь. У тебя круги под глазами и вид до жути уставший. Как будто из гроба только что встала.

 — А ты зачем пришёл? Поиздеваться? — меня разозлила и его усмешка и этот взгляд, который просто кричал, что-то на подобии: 'Я же говорил, что так и будет. Я ведь знал, что ты ни с чем не справишься'. — Или может ты полюбил пищу быстрого приготовления?

 — Да нет, я, знаешь ли, предпочитаю обедать в более приличных заведениях. И помнится, ты раньше тоже не особо любила все эти сабы, гамбургеры. Но пришёл я сюда вовсе не за этим. Скажи мне, ты совсем из своей жизни вычеркнула родителей? Ну ладно я, но мама-то в чём провинилась? Почему ты так наплевательски к ней относишься? Она вон извелась уже вся, ночами не спит, всё думает, как ты там живёшь, чем питаешься!

 — Она знает, и как я живу, и чем питаюсь. Мы с ней по телефону общаемся.

 — По телефону они общаются! Ты звонишь раза два в месяц, только чтобы отметиться, что вообще жива. Зайти-то не судьба? Хотя бы, когда меня дома нет, если уж я так тебе противен.

 — Я одинаково люблю и тебя и маму. Только почему вы всё на меня вешаете? Сами-то чего не заходите? У вас, что нашего адреса нет?

 — Куда заходить? В квартиру этого твоего....И каждый раз с его рожей сталкиваться?

 — У него не рожа, а лицо, — я едва сдержалась, чтобы не перейти на крик. Опять назревал скандал. — Прекрати говорить о нём в таком тоне. И пожалуйста, если это всё, что ты хотел сказать, давай просто разойдёмся...мы же опять сейчас наговорим друг другу кучу лишнего.

 — Рит, — голос отца смягчился. Он взял меня за ладонь. — Ну ладно прости, не сдержался. Ты права, давай оставим эту тему. Я вот тут узнал, что вы с группой планируете в июне на две недели в Прагу съездить. Помню, когда мы были там в прошлый раз, тебе очень понравилось. Скажи...ты хочешь поехать туда летом вместе с однокурсниками?

 Вдруг, в одну секунду с меня резко спала и злость, и усталость, и раздражение. Прага...я действительно влюбилась в этот город, когда мы отдыхали там с родителями. И конечно я хотела поехать туда ещё раз, тем более что все ребята нашей группы чуть ли уже не паковали чемоданы, но учитывая своё нынешнее материальное положение, я настроила себя, что эта поездка мне не светит, а теперь....Неужели папа сам готов сделать первый шаг?

 — Да хочу...очень хочу.

 Заметив румянец на моих щеках, папа улыбнулся, щёлкнув меня по носу.

 — Я оплачу, конечно, оплачу. До сих пор помню, как ты визжала от восторга чуть ли не на каждой экскурсии и вместе со своей матерью скупала во всех магазинах абсолютно всё, что под руку попадалось, — я ещё больше покраснела, как-то только перед глазами всплыла эта картина. Да...папа тогда с нами намучился. Зато таких сумасшедших эмоций я не получала ни от одной другой поездки. — Только у меня есть условие. Ты переезжаешь обратно домой. Всё Рит, хватит. Перестань издеваться и над собой и над нами. Ну не для тебя эта жизнь. Кому ты, что хочешь доказать? Если мне, то не надо. Я уже всё понял. И...я тобой даже горжусь. Правда, не ожидал, что ты вот так вот сможешь всё бросить, от столького отказаться. Даже на работу устроишься. Только...ну не надо тебе этого. Посмотри на себя. Вся бледная, вечные круги под глазами, раздражительная стала, в учёбе скатилась. И что скажешь, что ты счастлива от такой жизни? Дочь, не обижайся, но ты такой же упрямый баран, как и я. Давай будем исправляться? Ты переберёшься обратно домой, уволишься из этого общепита, возьмешься, наконец, за учёбу. На каникулах не только в Прагу, но и куда-нибудь греться полетишь. В Испанию, например, или всей семьёй на Кубу рванём. Что скажешь? Я прям от одной такой мысли загорелся. Ну, а со своей стороны обещаю, что никакого давления не будет. Больше не буду навязывать тебе никаких отношений, и тема Алекса закрыта. К тому же, я тут подумал, ну куда тебе спешить? Сначала институт закончи, получи образование, поезди по миру, а уж потом найдёшь себе хорошего обеспеченного парня, выйдешь за него замуж, детей родишь. Ты ещё такая молодая. Не надо торопить время.

 — Пап, — у меня даже в горле пересохло. Я не сводила взгляда с дрожащих ладоней, лихорадочно прокручивая в голове каждое слово отца. — А, если я вернусь домой...ты по-прежнему будешь против наших с Тимуром отношений?

 — Прости Рит, но здесь я своего мнения не меняю. Этот парень...да достаточно взглянуть на его отца...

 — Ты опять про отца?! Но ведь Тимур...

 — Ладно-ладно, извини. Давай действительно ненадолго забудем, чей он сын. Но ведь всё равно, посмотри, как ты живёшь. Что хочешь сказать, что всегда мечтала работать в этом подвале за три копейки? Он даже тебя обеспечить толком не может. А ты подумай, что будет, если у вас, не дай Бог, потомство появится? Вы, конечно, может, этого и не планируете, но поверь, очень часто такие вещи случаются крайне неожиданно и совсем не вовремя. А если и не мыслить столь масштабно, то вот скажи мне, тебе сейчас-то эта самостоятельная жизнь нравится? Ну, отбрось ты все обиды и здраво всё оцени. Ты для этого не приспособлена. Наверное, это во многом наша с мамой вина, но как бы там ни было, ты не готова к такой жизни. Сама мучаешься, и Тимур с тобой ещё настрадается. Вот я больше чем уверен, что ты на него срываться начнёшь, если уже не начала. И кому такое счастье, такая любовь нужна? Рит, прекрати из кожи вон лезть, чтоб кому-то что-то доказать. Возвращайся домой и живи как раньше. Только забудь ты этого Тимура, пока вы ошибок каких не наделали. Я тебя очень прошу. Поверь, со временем ты поймёшь, что так и для тебя и для него было лучше.

 — Пап, — в горле будто появился ком. Каждое слово давалось через силу. — Спасибо, что ты первым решил пойти навстречу, я бы, наверное, не смогла, но...с Тимуром я не расстанусь. Я скучаю по дому, по вам с мамой, только ты никак не можешь понять, что я люблю...

 — Да какая любовь в твоём возрасте? Выдумала себе сказку и совершенно не хочешь возвращаться в реальность!

 — Когда я встречалась с Алексом, ты не считал это сказкой...

 — Тоже мне сравнила. Это совсем другое и...

 — И давай закончим, — я резко обернулась на недовольный крик Ани. Она уже, кажется, совсем зашивалась одна на кассе, тем более что народа значительно прибавилось. — Мне идти нужно...

 — Рита не глупи, — отец взял меня за руку, когда я собиралась вставать. — Возвращайся домой. Давай положим конец этой вражде.

 — Никакой вражды нет. Мы одна семья и...прости, мне нужно работать. На этот раз папа не стал останавливать. Я вернулась к работе, хотя совершенно ничего не соображала и даже толком не слушала, что мне говорят. Я всё смотрела на пустующий столик, за которым совсем недавно сидел отец, и почему-то мне очень сильно хотелось плакать.

 

 

 

 

 Войдя в квартиру, я тихо прикрыла за собой дверь, убрала в шкаф одежду и на цыпочках проползла в спальню. Из кухни доносился будоражащий аппетит запах жареной картошечки, но я нашла в себе силы, только чтобы завалиться в кровать. Уже через пару минут услышала, как дверь в комнату тихо отворилась, а спустя всего мгновение почувствовала сильные мужские ладони, обвившие талию, и горячее дыхание на шее.

 — Почему ты меня не забрал? Я как дура ждала почти два часа.

 — В смысле? — мужчина приподнялся на локтях, в его голосе слышалось явное удивление, но я не только не обернулась, даже глаз не открыла. Хотелось то ли зарыться мордой в подушку и три дня не вылезать из постели, то ли опять беспричинно выплакаться кому-нибудь в жилетку. — Я ведь прислал тебе сообщение, что сегодня не смогу заехать. Ты разве его не получила?

 — Ничего я не получала. У меня вообще телефон разрядился. Почему ты не приехал?

 — Да там, на работе просто...Малыш, тебе ведь до дома пять минут ходьбы, вот я и подумал...

 — Пять минут, — я понимала, что сейчас своим бурчанием походила на какую-то противную вредину, но ужасное настроение делало своё дело. — Между прочим, даже за пять минут с девушкой, которая возвращается одна глубоким вечером, может много чего случиться.

 — А кстати, почему ты так поздно вернулась? У тебя ведь смена давно закончилась?

 — Почему?! — я, наконец, открыла глаза, повернувшись к мужчине, хотя сейчас меня опять начало раздражать его присутствие. Захотелось даже руки с талии скинуть, но я смогла себя перебороть. — Во-первых, тебя два часа ждала. Я ведь не знала, что ты уже давно дома и даже не собираешься за мной ехать. Во-вторых, какой-то безмозглый толстый мужик, пол вечера не мог выбрать, чем набить своё пузо. В итоге заказал столько, что чек разве что до пола не вытянулся, а потом выяснилось, что он кошелёк дома забыл. А ещё у меня из зарплаты 630 рублей вычтут, за недостачу. Короче я, похоже, в этом месяце вообще ничего не получу.

 Сейчас я была уже в таком состоянии, что ещё немного, и я бы точно разрыдалась. Когда Тимур нежно потёрся носом о мой нос, а потом крепко-крепко прижал к себе, поцеловав в макушку, на глаза всё же выступили слёзы. Хотя я продолжала героически сдерживать рыдания.

 — Бедная моя бедная. Устала да? А у меня для тебя хорошие новости. Точнее по закону жанра одна хорошая, а другая вроде как должна была быть плохая, но мне наоборот сыграла на руку. Я тебе не говорил, что неделю тому назад какие-то умники с чулками на башках и почти игрушечными пистолетиками пытались наш офис грабануть. Понятно дело, задницу им сразу надрали. А как позже выяснилось, в тот самый день хозяин конторы оставил в своём сейфе крупную сумму денег, которую на следующее утро хотел в банк везти. Ну, вообщем если бы эти молодцы добрались до его кабинета, крутой бы номер получился. Короче, за нашу добросовестную работу, мне и ребятам, которые в ту ночь дежурили, хорошую премию выписали. И, кроме того, я, наконец, договорился о второй смене. Теперь будет больше дежурств, так что...увольняйся ты со своей работы. Вон вся убитая уже ходишь. Даже на запах жареной картошечки не отреагировала. А раньше тебя ночью из кухни невозможно было вытащить. Тимур усмехнулся, а я подняла на него ошарашенный взгляд.

 — Нет,...я не могу. Итак, ведь с трудом устроилась...

 — Ну и на черта тебе это? Денег почти нет, а нервы и силы выматывает. Для тебя сейчас самое главное учёба. Вот нам наш препод говорил, что первые три курса надо работать на зачётку, а уже потом она будет работать на тебя. Да и поверь, в деньгах нет необходимости. Вообще не думай об этом. Учись и только попробуй нахватать долгов. А то ведь мне придётся наказать тебя. Кто-то может не хило получиться по своей маленькой белоснежной попке, — ладонь Тимура медленно поползла вниз по бедру, и с моих губ невольно сорвался томный стон. Тело отреагировало моментально. Соски свернулись в тугие горошинки и мужчина явно почувствовал это своей грудью. В его взгляде тут же загорелись чёртики. — Э нет, какое же это наказание, когда ты уже вся дрожь в предвкушении? Маньячка. Блин мне точно надо учиться спать с открытыми глазами.

 — Кто бы говорил. Сам весь вечер взгляд с моей груди не сводишь.

 — Неправда, я себе такого не позволяю. Тем более что у тебя там и смотреть-то не на что...

 Кто бы сомневался, что этот мерзавец в две секунды пресечёт мои попытки зашвырять его подушками.

 — Тимур ты такой свинья, но я тебя всё равно люблю.

 — Со свиньёй категорически не согласен, ну, а всё остальное, само собой разумеется.

 Сильнее прижавшись к мужчине, я поцеловала его в шею, едва сдержав довольную усмешку, когда почувствовала, как по его телу прошла волна дрожи, а с губ сорвался приглушённый стон.

 — Тим, только, я, наверное, всё равно работу не брошу...

 — Не геройствуй. Если так хочешь работать, то лето для этого лучшее время. С учёбой намного легче будет. А сейчас увольняйся и возвращай мне мою вредную обжористую Шмакодявку.

 — Тимур, — усмехнувшись, я приподнялась на постели, всё думая стоит ли делиться с мужчиной совершенно неожиданно вспыхнувшей в моей голове мыслью. — А вот если...с деньгами всё в порядке, можно я тогда продолжу работать,...чтобы накопить на поездку.

 — Какую поездку?

 Переведя на меня удивлённый взгляд, мужчина тоже приподнялся на кровати.

 — Ну, у нас весь курс летом в Прагу на две недели едет. Я очень люблю этот город и...

 — А сколько стоит эта поездка?

 — Порядка девяноста тысяч.

 — Девяносто тысяч? За две недели?

 Я ужасно смутилась, когда Тимур взглянул на меня с каким-то безумным удивлением.

 — Просто там уже все экскурсии включены, плюс какая-то очень хорошая развлекательная программа. Проживание в шикарном отеле в центре города. И все завтраки, обеды, ужины уже предусмотрены.

 Тимур молчал несколько минут, не сводя с меня задумчивого взгляда, а потом осторожно привлёк к себе на грудь.

 — Маленькая, я не против отдыха. Но девяносто тысяч всего за две недели, да и плюс в самой Праге вы наверняка будете меньше. До неё ведь ещё добраться надо. Я тебе другой вариант хочу предложить. У меня друг с работы летом собирается на целый месяц в Абхазию ехать. У него там дядя держит хорошую гостиницу, прямо фактически в двух шагах от моря. Я думаю, может и мне похлопотать? Там итак в принципе цены щадящие, а нам может, ещё и скидку сделают. Представь, целый месяц будем валяться на пляже, объедаться шашлыком и дегустировать вина. Но самое главное, что мы будем вместе. Ты и я. Как тебе такое предложение?

 — Абхазия? Ты серьёзно?

 Взгляд Тимура помрачнел, видимо, когда он уловил усмешку в моём голосе.

 — Серьёзно. А, что тебя так смешит? Считаешь, что это хуже твоей Праги?

 — А ты, то есть, нет? Да как эти два места вообще можно сравнивать? Ты был в Праге? Ты видел архитектуру этого города?

 — Не был и даже не горю желанием. А вот ты, как я понял, уже туда ездила. Везде побывала, всё рассмотрела. Так может, нет смысла опять туда мотаться? Лично мне кажется, что летом лучше отдыхать на море.

 — Ну, лучше-то может и лучше. Только смотря где. Давай вообще в Геленджик смотаемся.

 — Да можно и в Геленджик, я ничего против не имею. И совершенно не понимаю, откуда в тебе такое...Ладно, не хочешь в Абхазию, предлагай свои варианты. Куда можно ещё поехать? Турция и Египет сразу по известным причинам отпадают. Я вот лично и не знаю, где можно ещё отдохнуть...

 — Где? Да вариантов масса! Вьетнам, Греция, Испания, Куба, да мало ли...

 — Много-много. На свете действительно много мест, где можно хорошо отдохнуть. Откуда деньги взять? Прости, конечно, но твои желания не соответствуют моим возможностям, — после этой фразы на несколько минут между нами повисла тишина. Я понимала, что не права. Действительно понимала, что пора заканчивать выпендриваться. Нужно извиниться или по крайне мере больше не болтать лишнего. Но в меня словно дьявол вселился. Ничего не могла с собой поделать. — Ладно, если ты так грезишь Прагой, давай летом туда рванём. Только вдвоём. Пускай это будет даже больше девяносто тысяч, но мы хотя бы проведём время вместе.

 — А я не хочу вместе, я хочу с однокурсниками.

 — Рит, — по-моему, первый раз за всё время, что мы встречаемся, Тимур повысил на меня голос. — Может, я ошибаюсь, но у меня складывается впечатление, что ты либо просто вредничаешь, либо я тебя уже так достал, что каждый мой поступок вызывает в тебе волну протеста.

 — Знаешь, — Господи, ну почему в этот момент у меня не было пробки, чтоб заткнуть себе рот? Нет же, меня фонтаном прорвало. — Может ты и прав. Может меня действительно всё достало. Может, я не хочу так жить, может...

 — Может, ты хочешь домой? Так я не держу. Испытание любви деньгами проиграно? Твои вещи в шкафу. Я хоть сейчас могу увезти тебя к родителям.

 

 

 

 

 Тимур уже минут двадцать стоял у окна, молчаливо уничтожая свою пачку сигарет. Затаив дыхание, я на цыпочках приблизилась к мужчине, нежно и если честно, немного боязливо обняв его за пояс со спины. Он на моё прикосновение никак не отреагировал. Только выкинул в створку окна очередной окурок, после чего ещё минут пять в комнате висела полная тишина. Тимур так и не обернулся. Не обнял меня в ответ. И я чувствовала, что он злится. Даже не просто злится. Он сильно на меня обижен.

 — Прости, — прошептала в самое ухо, стыдясь собственной дрожи в голосе. Столько гадостей наговорила, а теперь и извиниться нормально не могу. — Я не хотела, я...

 — Рит, — а вот голос Тимура был совершенно спокоен, казалось даже, что мужчина сейчас полностью безразличен ко всему. — Я уже всё сказал. Собирай вещи, я отвезу тебя домой.

 Эти слова подействовали на меня как самый сильный удар в солнечное сплетение. Я вздрогнула, едва сдержалась, чтобы не отшатнуться. На глаза тут же навернулись слёзы. Понятия не имею, как удалось подавить рвущиеся из груди рыдания. Неужели это всё? Мы вот так расстанемся...

 — Тимур, пожалуйста, прости меня...Я не хотела...Я...не бросай меня...

 Сдерживалась, сдерживалась, а слёзы всё-таки заструились по щекам. Даже договорить не успела. Хотя, что говорить? Опять извиняться? Так ведь уже не в первый раз я на него все эти гадости навешиваю.

 Только слёзы видимо всё-таки подействовали. Мужчина обернулся, как-то очень неуверенно, даже слегка подрагивающими руками прижав меня к себе.

 — Да не обижаюсь я на тебя, пойми, не обижаюсь. Дело ведь в другом. Думаешь, я не вижу, что с тобой происходит? Тебе тяжело. Тяжело даже не столько физически, сколько морально. Когда мы сошлись...меня окутало какое-то совершенно эгоистичное счастье. Я ведь совершенно не подумал о том, какого тебе будет вот так всё бросить, резко от всего оказаться. Я же никогда...не жил, так как ты. Не ходил в дорогие клубы и рестораны, не одевался в фирменную одежду и на Ауди не разъезжал. Я и подумать не мог, что по всему этому можно скучать...

 — Я не скучаю!

 — Да, но тебе тяжело перестроиться...

 — Это пока, — обхватив его лицо ладонями, я встала на цыпочки, прислонившись дрожащими и уже мокрыми от слёз губами к его щеке. — Дай мне ещё немного времени.

 — Рит...

 — Тимур, я прошу тебя. Дай мне последний шанс. Я обещаю...всё будет по-другому. Только не бросай меня, пожалуйста, не бросай...

 — Как же, бросишь тебя, — усмехнувшись, с долей какой-то горчинки в голосе, Тимур прижал мою голову к своей груди. — Ты так крепко ухватила меня за яйца, что теперь, если я и посмею тебя кинуть, ты мне тут же всё хозяйство за собой выдерешь.

 Мы опять рассмеялись одновременно. Тимур начал очень нежно гладить меня ладонью по голове, при этом, не позволяя даже на миллиметр от себя отодвинуться. А я чувствовала, как постепенно начинаю успокаиваться. Дрожь проходит, и сердце сжимается от какой-то тихой, но совершенно безумной радости.

 — Так значит забыли?

 — Забыли. Тем более что у меня нет выбора. Кто ещё будет будить меня по утрам запахом горелой яичницы, прожигать все мои рубашки и петь перед зеркалом в расчёску в одних труселях, причём, иногда и в моих труселях? Только у меня одно условие.

 Чуть отстранившись, я подняла на Тимура испуганный взгляд, а он тихо рассмеялся, щёлкнув меня по носу.

 — С работы ты всё-таки увольняешься. Это даже не обсуждается. Для тебя сейчас самое главное — получить хорошее образование. А летом мы рванём в твою Прагу. Только хрен ты меня, на какие экскурсии затащишь. Мы из номера вообще не вылезем и сломаем там все кровати.

 Сказал, как отрезал. По голосу сразу было понятно, что возражать нет никакого смысла. Он уже всё решил.

 — Тимур....Знаешь что?

 — Что?

 Ещё крепче прижавшись к мужчине, я тихо, едва сдерживая до жути радостные нотки в голосе, шепнула ему на ухо:

 — Я тебя обожаю.

 

 

 

 

 — Вот, что ты ржёшь? Что ты ржёшь? Посмотри на эти ляхи! Ещё месяц назад они были в два раза меньше. Вот кто, по-твоему, меня так откормил?

 Продолжая терзать губы в тщетной попытке скрыть свою мерзкую довольную улыбочку, Тимур обхватил меня за талию, взглянув на наше отражение в зеркале.

 — Откормил? Может, лучше вспомнишь, кто каждую ночь пас наш холодильник?

 — Да? Ну, это же ты постоянно нашёптываешь мне, чтобы я свои кости откармливала?!

 — Откармливала, а не перекармливала. Почувствуй разницу. Кстати, всё не так уж и плохо. Вот, например, глянь, — с совершенно невинными глазами, Тимур пустил руку в вырез моего платья, сжав ладонью грудь. — Раньше, даже у меня больше было. А сейчас, пускай и два козьих шарика, но хоть что-то появилось.

 Появилось, как же. После этих слов у него чуть фингал под глазом не появился, правда, этот мерзавец успел увернуться. Да и я сжалилась. Не идти ведь на День рождение друга с такой физиономией.

 — Вербицкий, не беси меня. Давай лучше, одевайся. Долго ещё в трусах будешь бегать? Между прочим, мы уже опаздываем. И не говори мне потом, что это я медлительная. Сам минут сорок копаешься.

 — А я от шока не мог отойти,...когда твои ляхи увидел.

 На этот раз я всё-таки швырнула в Тимура первым, что под руку попалось. Правда, когда через несколько секунд выяснилось, что это было моё платье, мне пришлось ещё минут двадцать бегать за Вербицким, который не хотел его отдавать, ещё и на себя пытался натянуть.

 

 

 

 

 — Я тебе говорил, что я в смокинге, и ты в вечернем платье будем здесь смотреться как два барана? — недовольно шикнул мне на ухо, практически сразу как мы вошли в квартиру. И надо признаться, что он был прав. Все гости были в джинсах и футболках, совершенно простых повседневных нарядах. И мы с Тимуром, наверное, правда, смотрелись не очень уместно.

 — Да ладно,...зато мы на общем фоне выделяемся.

 — Ага, — наклонившись, мужчина усмехнулся мне куда-то в шею. — Психи тоже всегда выделяются на общем фоне.

 Пока я соображала, что бы ответить, к нам подошёл какой-то рослый мужчина, с бутылкой шампанского в руках и каким-то смешным ободком на голове.

 — Тимоха, дружбан, рад тебя видеть! Сколько времени-то уже прошло?

 Пока мужчины пытались закинуть друг друга себе на плечи, я тихо затаилась в самом уголке.

 — Да давненько, года два уже. Я смотрю, ты своей хатой успел разжиться. Поздравляю. Маринка, небось, рада была?

 — Рада! Когда мы въезжали, её визг был слышен за три квартала отсюда. Но ты мне зубы не заговаривай. Давай, где мой презент?

 — Да держи, держи, — Тимур протянул другу большую, красиво упакованную коробку. Судя по радостно блеснувшим глазам этого Стаса, я не зря возилась с ней полночи. — Если честно, я тебе жвачку хотел впендюрить. Это меня моя Ритка уболтала....Так, а где она кстати? — окинув взглядом прихожую, Тимур усмехнулся, заметив меня в самом углу у дверей. — Шмакодявка, иди сюда, — притянув меня к себе, Тимур крепко обхватил ладонями мою талию. — Вот, знакомься, это моя малявка. Малявка, это Стас — армейский друг.

 Наверное, около минуты мужчина пристально меня разглядывал, из-за чего я сжалась ещё больше. Не то чтобы у него глаза были какие-то недобрые, просто...я действительно здесь чувствовала себя малявкой. Откуда же мне было знать, что всем друзьям Тимура и их спутницам около тридцати?

 — Премного рад знакомству, — я смутилась ещё больше, когда мужчина поцеловал мою ладонь. — Вот вечно так, этому засранцу всегда всё самое лучшее достаётся. Правда, я не знал, что вы вместе придёте....Наверное, не надо было Каринку звать.

 — А она здесь?

 Я заметила, как взгляд Тимура немного помрачнел.

 — Здесь. И уже раза три о тебе спрашивала....Ой, а вон кстати...

 Договорить Стас не успел, да и не нужно было. Пока я пыталась очухаться, эта Барби с сиськами до Северо-Запада, проехалась своей дешёвой помадой с рынка по всему лицу Тимура. И когда я была уже в том состоянии, чтобы вцепиться в её крашеную башку, мужчина одной рукой крепко сжал меня в объятиях, а второй отстранил от себя эту...особу.

 — Привет, Карин, ты тоже здесь? Вот и мы с малышкой решили забежать на полчасика. Нехорошо ведь старых друзей забывать.

 — Верно, нехорошо. Правда, ко мне это, похоже, не относится? А ты я смотрю, всё ещё встречаешься со своей...Кирой?

 — Ритой, — на этот раз я ответила сама, притом сквозь сжатые зубы.

 — Ах да...прости, запамятовала, — девушка премило улыбнулась и я тут же почувствовала, как к горлу подступила тошнота. Стерва лицемерная. Ничего она не запамятовала. — А мы с тобой ведь уже встречались? В кафе? Правда...с того времени, ты, по-моему, слегка поправилась, но ничего, тебе это даже к лицу.

 — Спасибо. Меня тоже в себе всё устраивает. Хотя со своим весом мне до твоего ещё далеко,...но ничего, как-нибудь наверстаю.

 — Милая, — губы Барби растянулись прямо-таки в змеиной улыбке. — Ты знаешь, а наверстать не получится. Такими формами награждает только природа. Правда, кого-то награждает, а кого-то обходит стороной.

 — Неужели? А я думала, такие формы в Макдональдсе наедают.

 Теперь, по-моему, мы уже обе были готовы наброситься друг на друга. Тимур это явно почувствовал. Похоже, даже собирался, меня за свою спину затолкнуть, правда, его друг вовремя вмешался.

 — Дамы, дамы, спокойно. Только не ломайте свои ноготки. В этом доме, если и можно из-за кого-то драться, то только за меня. Исключительно.

 Да, Стас был прав. Дракой здесь явно попахивало. Даже музыка, весёлый смех, танцы, не смогли меня расслабить. Эта выдра постоянно крутилась возле нас, точнее возле Тимура. Хихикала, как бы случайно вспоминала прошлое...их прошлое, недвусмысленно намекая, что была бы не прочь, всё возобновить. И хотя мужчина смирял её холодным взглядом, ни на секунду не выпуская меня из объятий, долго я всё равно не выдержала. Выскочила на балкон и в какое-то мгновение даже пожалела, что не курю.

 — Ты чего сбежала?

 Обхватив меня за талию, Тимур уткнулся носом мне в шею, и как не странно, это разозлило меня ещё больше.

 — Наскучило смотреть, как ты утопаешь взглядом в её сиськах.

 Тихо рассмеявшись, Вербицкий, не обращая внимания на моё сопротивление, поцеловал меня в шею, ещё крепче прижав к себе.

 — Я не пялился на её сиськи.

 — Конечно, ты не пялился на её сиськи, у тебя всё внимание было на её задницу. 'Мне кажется, ты немного поправилась...' — овца, на себя бы посмотрела. Скоро из-за своих доек даже в двери не пролезет.

 — Малыш, ты ревнуешь?

 Я всё-таки высвободилась из объятий, на этот раз, не сдержав гневной дрожи в голосе:

 — А что, есть повод?

 — Никакого. Ну, подумаешь, грудь у неё больше. Размер не имеет никакого значения. Даже, если вообще ничего нет.

 Взяв Тимура за ладонь, я не обращая внимания на громкую музыку, пьяный смех и какие-то тосты, поволокла мужчину за собой. Меня колотила прямо какая-то адская волна дрожи. Сейчас, я была одержима одной единственной мыслью. Правда, Тимур, смеясь, и пытаясь меня остановить, явно не понимал, что происходит.

 — Малыш, ну ладно, прости, я же пошутил. Ну, куда ты меня тащишь?

 Когда мы оказались в тесной комнатке под названием 'туалет', я захлопнула дверь, тут же вцепившись в ремень мужчины.

 — Рит...ты чего делаешь?

 Когда я расстегнула молнию на ширинке и до колен стащила с Тимура брюки вместе с трусами, его взгляд помутнел, а вот мой, наверняка, подёрнулся пеленой восторга.

 — А я сейчас докажу тебе, что размер действительно не имеет никакого значения, — обвив ногами пояс Тимура, я отодвинула полоску уже мокрых трусиков, обхватив ладонью окаменевшую плоть мужчины. С его губ моментально сорвался хриплый стон. Он тут же упёрся ладонью в стену, попытавшись меня отстранить, но я не позволила, — по крайне мере, для женщины.

 После этих слов я попыталась сама насадиться на его твёрдый налитый кровью член, но Тимур не позволил. Он всё ещё сдерживался, хотя его лицо исказилось как от боли. Ума не приложу, чего ему стоило такая выдержка.

 — Малыш, у меня с собой даже нет...

 — Я хочу тебя....А ты меня разве нет? — выдохнула в самые губы и в следующую же секунду задохнулась от восторга, когда мужчина яростно ворвался в моё тело. Это был вызов. Вызов, на который Тимур не мог не ответить. Он пригвоздил меня к стене, и уже через секунду я поняла, насколько его разозлила. Он двигался во мне как одержимый, сжимал ладонями мои ягодицы, терзал губами соски поверх платье. Я стонала в его ладонь, пыталась сдёрнуть рубашку и прикоснуться к его коже. Не знаю, что именно называют одержимостью, но сейчас, именно в это мгновение, я бы просто умерла, если бы он отстранился хоть на полсекунды.

 — С ума сошла, — хрипло прошептал в самые губы и не позволил поцеловать. Намотал на кулак прядь волос, оттянул мою голову назад, нежно прикусив кожу шеи, и в это же мгновение ворвался в меня так яростно, что я едва ли не сломала ногти о его спину, до крови прикусив, всё ещё накрывающую мои губы ладонь. — Нас ведь могут увидеть...

 Он продолжал обжигать горячим дыханием шею, двигался во мне как одержимый, не давал даже секунды передышки, но я...мне казалось этого мало. Я сама поддавалась вперёд, насаживалась на его плоть ещё глубже, желая свести его с ума, заставить показать свою настоящую сущность. Я знала, что он сдерживается. Конечно, сдерживается. Если бы это было иначе, он бы просто убил меня, разорвал на самые мелкие кусочки.

 — Тебя не заводит чувство опасности?

 Усмехнулась, когда он убрал ладонь с моих губ, упершись ею в стену, и тут же неистово закричала в его рот, когда он проник в меня так глубоко, что глаза закатились от наслаждения. Тело тут же пробили судороги мощного сокрушительного оргазма. Если бы Тимур не заклеймил мои губы жадным поцелуем, мой дикий вопль заглушил бы доносящуюся из квартиры музыку.

 Зарычав сквозь стиснутые зубы, мужчина с силой сжал пальцы на моих ягодицах и, сделав ещё несколько судорожных толчков, уткнулся носом в мою шею. Обхватив его за плечи, я едва могла сдерживать рвущиеся из груди восторженные крики, чувствуя, как он содрогается всем телом, как его горячее семя разливается внутри меня.

 Когда мы оба рухнули на пол, лихорадочно пытаясь отдышаться и хоть немного прийти в себя, я положила голову ему на плечо, чувствуя, как губы растягиваются в победной улыбке. Плевать какие женщины бывали у него до меня. Пускай они все могли похвастаться шикарной фигурой или нереальной внешность, но такой — порывистый жадный изголодавшийся — он только со мной. Это мой зверь. Мой мужчина.

 — И только попробуй, — дёрнув его за ворот рубашки, простонала в самое ухо, — ещё хоть раз пошутить над моими 'козьими шариками'.

 

 

 

 

 Месяц спустя

 

 

 

 

 Захлопнув за собой дверь, я повесила пальто в шкаф, с удивлением заметив валяющиеся возле него ботинки. Тимур разве дома? Словно в ответ на мой вопрос, мужчина вышел в коридор с перекинутым на плечо полотенцем. И судя по его взгляду, он тоже был крайне удивлён нашей встречи.

 — А что ты здесь делаешь? — спросили одновременно и через пару секунд вместе рассмеялись.

 — У меня обеденный перерыв, зашёл перекусить, — Тимур объяснился первым.

 — А мне плохо стало, поэтому я просто свалила. Но Каринка предупредит преподавателей.

 — Плохо? — взгляд Тимура помрачнел. В секунду преодолев расстояние между нами, мужчина убрал свисающие на лицо волосы и через пару секунд нахмурился ещё больше. — Бледная...Ты давно вообще ела?

 — Часа два назад, хотя лучше бы этого не делала.

 — В смысле?

 — Да купила по дороге в институт свои любимые пирожки с грибами, а потом подарила их унитазу. Минут сорок в туалете провела. Убила бы тех гадов, которые несвежую еду впихивают.

 — Опять тошнило?

 Прикусив нижнюю губу, Тимур, наверное, уже минут пять не сводил с меня пристального взгляда.

 — Ну да, говорю же, пирожки несвежие попались. Но сейчас уже лучше. Пока до дома шла — отпустило. Кстати, сейчас погода такая хорошая. Давай вечером куда-нибудь сходим? Тимур...

 Потрепав мужчину за волосы, я усмехнулся, глядя в его уж больше серьёзную мордаху.

 — А, да, обязательно сходим...Ты пока иди, приляг. А я сейчас в магазин за продуктами сгоняю и сразу вернусь.

 — Ну, Тимур, у тебя перерыв ведь всего час....Давай его вместе проведём?

 — Обязательно, — поцеловав меня в щёку, мужчина натянул на себя куртку. — Я быстро. Одна нога здесь, другая там.

 И он действительно сказал правду. Я ещё только в халат успела переодеться, а мужчина уже вошёл в комнату с тарелкой фруктов.

 — Вот держи, я твои любимые бананчики купил. Тут ещё апельсины, яблоки и киви, — не успела я даже поблагодарить, как Тимур, отведя взгляд, достал из кармана какую-то белую коробочку. — Ты, когда покушаешь,...сделай, пожалуйста, тест.

 — Какой тест? — взяв в руки коробку, я около минуты пыталась разобраться, что к чему, а потом с моих губ невольно сорвалась усмешка. — На беременность что ли? Тимур, ты серьёзно?

 — Малыш, ну сделай на всякий случай. Ладно?

 Пустив в рот дольку банана, я удивлённо уставилась на отчего-то сильно смутившегося мужчину.

 — Тим, ну что с тобой? Это всего лишь несвежие пирожки или банальное расстройство желудка. Откуда ребёнку-то взяться, если мы с тобой всегда следим...за безопасностью?

 — Не всегда.

 — Горилла, ты шутишь? — толкнув озадаченного до крайности мужчину в бок, я даже с трудом смогла сдержать усмешку, глядя в его слегка побледневшее лицо. — У тебя пол зарплаты на презервативы уходит.

 — Ну, естественно, я вообще удивляюсь, что живя с такой ненасытной маньячкой, не трачу на них всё до копейки, — слава богу, хотя бы чувство юмора он не утратил. Устроившись на моих коленях, мужчина как-то тихо, в мгновение севшим голосом, произнёс, — только, когда мы были в гостях у Стаса, у меня с собой не нашлось...

 — Тим, ты серьёзно? Это когда вообще было?

 — Да не больше месяца. А у тебя, кстати,...только тошнота? Или...ну перебои в этих ваших... женских днях.

 Хотя Тимур и спрятал лицо на моих коленях, судя по его запинающемуся голосу, я могла поспорить, что мужчина весь заплыл в краске. С губ даже невольно усмешка сорвалась:

 — Боже мой, да не накручивай себя. Из-за того, что меня кто-то славно откормил, мне теперь приходится сильно урезать себя в питании. Вся калорийная пища в ограниченных количествах и только до двенадцати утра, потом уже какие-нибудь творожки и нежирные йоргурты, а после шести вообще о еде можно забыть. Кроме того я раз в неделю стала устраивать разгрузочные дни. А, когда у меня происходит такая резкая смена в питании, мой организм всегда на это реагирует.

 — Значит...задержка есть?

 Встретившись с пробивающим до костей взглядом, я даже чуть не подавилась долькой апельсина.

 — Так...скажи, если я сделаю этот твой тест, ты успокоишься?

 Утвердительно кивнув, мужчина окончательно ошарашил меня последующими словами:

 — Только ты прямо сейчас сделай.

 — Тимур, ну ты совсем свихнулся? Дай мне хоть апельсин доесть.

 — Ритуль, — губы Вербицкого растянулись в улыбке, хотя было видно, что ему это прямо через силу далось. — Просто мне идти уже скоро надо. А я нормально работать не смогу, если не буду точно знать.

 — Ладно-ладно, — поставив тарелку с фруктами на тумбочку, я встала с кровати, взяв с собой маленькую коробочку. — Сделаю я твой тест, параноик.

 Напрасно я думала, что Тимур будет мирно ждать меня в спальне. Он сначала перерыл пол кухни в поисках чистой подходящей баночки, а потом проводил меня до самых дверей ванны. Слава богу, что хоть за мной не пошёл, впрочем, наверное, его только защёлка и остановила. Во всяком случае, когда я вышла обратно в коридор, он всё так же стоял в самом проходе, стараясь скрыть, проскальзывающее во взгляде напряжение. Только, если ещё пару минут назад открывая упаковку с тестом, я усмехалась, думая про себя, что Тимур точно немного свихнулся, сейчас... действительно совершенно никак не могла понять, почему на приборе появилась вторая полоска. Нет, я даже не волновалась. И истерики никакой подавно не было. До меня просто не могло дойти...как такое вообще возможно?

 Тимур всё понял то ли по моему растерянному взгляду, то ли по прибору, который он тут же взял из моих рук. Не знаю, какие именно мысли сейчас завладели его сознанием, но поцеловав меня в лоб, мужчина достал из шкафа свою куртку, поспешно начав её натягивать, перед этим произнеся всего одну короткую фразу:

 — Я вернусь через пятнадцать минут.

 Спрашивать, куда именно он уходит, я не стала. Итак, всё было понятно. Когда мужчина вернулся в квартиру даже раньше, чем обещал, я без всяких вопросов взяла у него пакет с многочисленными тестами и поплелась обратно в ванную. А вот вышла из неё, наверное, даже бледнее трупа. Приборов у меня с собой не было, но Тимур и не стал спрашивать, что они показали...наверное, и без того всё понял, а я...а я только растерянно моргала, потрясённо смотря ему в глаза.

 

 

 — Рита, — обняв меня за талию, Тимур прижался ко мне со спины. — Ты всё молчишь и молчишь,...скажи, что-нибудь.

 Сказать? Я уже, наверное, час лежала на кровати, зарывшись чуть ли не с головой под одеяло, и всё думала,...а что мне сказать? Что вообще происходит?

 — Нет, — голос дрогнул, хотя я и не пыталась скрыть переполнявших меня чувств. Повернувшись к мужчине, я обвила ладонями его шею, спрятав лицо на груди. — Ты скажи...скажи мне, что это всё не точно...они ведь могут ошибаться? Это же не стопроцентная гарантия?

 — Наверное, нет...Я не знаю Рит, — в его голосе проскальзывали виноватые нотки, он словно за что-то извинялся передо мной. — Я вообще в этом ничего не понимаю. Но зато Стас, у которого мы как раз и были на празднике, специалист в этом деле. Я с ним буквально только что разговаривал...он будет ждать нас в субботу.

 — Где ждать?

 — На работе. Я думаю, что тебе надо узи сделать...или как там это называется?

 Я чувствовала, что Тимур пребывал в таком же состоянии, как и я. А именно — совершенно ничего не понимал, но находился явно на грани нервного срыва. Хотя, если мужчине удавалось держать себя в руках, то вот я...не знаю, как ещё не разрыдалась в голос.

 — Ты сказал...он будет ждать нас в субботу? А почему так долго? Раньше что нельзя?

 — Можно...только я уже звонил своему напарнику с работы, попросил его заменить меня сегодня. Ты же не против,...если я останусь сейчас с тобой? — против? Я прижалась к мужчине с такой силой, что он понял меня без всяких слов. Если честно даже ума не приложу, как ему могла прийти в голову такая мысль,...хотя сейчас мы, наверное, оба находились в каком-то пространстве. — Только мне потом, конечно, придётся его смену отработать и вообще получится так, что до субботы у меня все дни по часам будут расписаны. А я не хочу,...чтобы ты без меня шла.

 В этом наши желания совпадали. Меня передёрнуло только от мысли, что его не будет рядом....Нет, одна я точно свихнусь. Хотя судя по тому, что сейчас творится в моей голове, я уже на пути к этому.

 — Тимур...я боюсь...

 Прижав меня к себе ещё сильней, мужчина начал нежно успокаивающе гладить меня по голове, тихо прошептав куда-то в шею:

 — Я рядом. Слышишь? Я всегда рядом. Ты, пожалуйста, не думай о чём-то плохом. Если, всё-таки выяснится, что у нас с тобой будет малыш...

 — Тимур, — кажется, я даже вскрикнула, вцепившись в плечи мужчины и подняв на него перепуганный до ужаса взгляд. — Я прошу тебя, не говори пока ничего. Мы же ещё точно ничего не знаем....Давай не будем касаться этой темы.

 Меня трясло. Лихорадочно комкая в ладонях воротник его рубашки, я смотрела на Тимура умоляющими глазами, как будто...как будто ждала от него какого-то спасения.

 — Хорошо. Ты права, наверное. Давай подождём.

 И мы действительно ждали, точнее совершенно не касались этой темы и жили, как и раньше. Тимур работал, я училась. В наших отношениях не было никаких перемен. Он всё так же отпускал какие-то шуточки, я даже порой обижалась на него. Мы успевали, и ссориться по нескольку раз на дню и практически сразу же мириться...только кое-что всё-таки изменилось. Хоть и пытаясь делать это совсем незаметно, Тимур стал следить чуть ли не за каждым моим шагом. Он всегда отвозил меня в институт, даже если мне надо было к первой паре, а у него смена только с двенадцати начиналась. В обязательном порядке забирал обратно домой, и наверняка отгребал за это на работе. Он абсолютно не позволял мне ничего делать по дому. Я, если честно, и раньше-то не шибко перетруждалась, а сейчас вообще жила как в гостинице. Было такое ощущение, что Тимур боится позволить мне сделать лишнее движение. И это напрягало. Я старалась гнать от себя мысли...о том, о чём даже думать не хотелось. Успокаивалась, читая на разных форумах комментарии, что тесты по беременности не всегда точны и ошибки случаются. Ко всему прочему меня радовала улучшившееся самочувствие, полностью прошедшая тошнота. Беспокоила только всё та же задержка, но и этим я старалась себя не накручивать. У меня вообще частенько случались перебои в таких делах, причиной чего всегда были какие-нибудь диеты.

 Поэтому, когда мы в субботу пошли на узи, я уже практически полностью заверила себя, что всё нормально. Беспокоиться не о чем. Зато, когда я вышла из кабинета и ещё несколько минут ждала, задержавшегося там Тимура, я медленно, очень медленно переваривала в голове каждое слово Стаса. Правда, по-существу, запомнила только одну фразу 'срок около пяти недель'. Дальше мой мозг не пропускал ни одной буквы.

 До самой машины мы с Тимуром шли, молча, держась за руки, а вот, когда оказались внутри...меня просто прорвало. Не знаю, сколько я ревела. По крайне мере, когда, наконец, удалось хоть немного успокоиться, я уже чувствовала себя измельченным овощем. А мужчина всё это время прижимал меня к груди, целуя в висок, нашёптывая мне что-то нежное на ухо, пытаясь тем самым успокоить.

 — Как? Как такое возможно? Мы же только раз...один единственный раз...

 Сейчас меня не просто трясло, каждую клеточку моего тела раздрабливало на мелкие части. Я цеплялась за рубашку Тимура, не отрывала взгляда от его лица, словно действительно ждала ответы на совершенно бессмысленные вопросы.

 — Тсс, котёнок мой, успокойся, — Тимур посадил меня к себе на колени, начав укачивать как маленького ребёнка. Ребёнка... — И прекрати, наконец, реветь. Ты ему только хуже делаешь.

 — Кому? — я, конечно, не видела себя сейчас со стороны, но предполагаю, что у меня глаза просто на лоб полезли. Я даже на самом деле прекратила всхлипывать. — Кому ему?

 — Ну, кому... — его лицо сильно побагровело, Тимур даже отвёл ужасно смутившийся взгляд в сторону и, наверное, в любой другой раз меня бы это рассмешило,...но никак не сейчас. — Малышу нашему...Рит, ты...

 — Я боюсь...Тимур, я ужасно боюсь! Я не хочу...я не знаю, как смогу это сделать! Я...

 — Маленькая, — прислонившись губами к моему лбу, Тимур всё так же продолжал укачивать меня в своих объятиях. — Я с тобой. Я рядом. Девочка моя...

 — Я всё равно боюсь! Тимур...как же так? Я не хочу...он ведь живой...он там внутри меня....Как я смогу это сделать? А если потом...если забеременеть больше не получится?

 — Стоп, — я даже вздрогнула, уловив жёсткие нотки в его голосе и встретившись с его взглядом...отчего-то внезапно почерневшим. — Ты...про что это сейчас говоришь?

 Повисла пауза. В первый раз с того самого момента как мы оказались в машине между нами повисло молчание. Мы смотрели друг другу в глаза, и кажется, только сейчас начинали понимать, какие мысли вертятся у каждого в голове.

 — А ты...? Погоди ты что...хочешь, чтобы я родила этого ребёнка? Тимур, а как же,...как же я жить буду?

 — Как и раньше. Точнее, конечно, многое изменится, но...я не позволю тебе сделать аборт.

 

 

 

 

 Вырисовывая какие-то нелепые узоры на стекле, я куталась в свой мешковатый свитер, дрожа от холода. По-хорошему надо было бы слезть с подоконника и плюхнуться в кровать, спрятавшись под пуховым одеялом. Но мне было так лень. Каждое движение давалось, словно через силу. Я, наверное, уже несколько минут беспрерывно смотрела на лежащую у плиты пачку сигарет и, по-моему, первый раз в жизни испытывала такое бешеное желание сделать затяжку. Кто знает, может это хоть как-то бы помогло снять напряжение. Пускай всего и на пару секунд, но вдруг я бы смогла забыть обо всём...

 — Чёрт, Рит...ну почему у тебя всё через одно место? — Карина, наконец, усадила свою пятую точку на стул и перестала меня раздражать, как маятник метаясь из одного угла комнаты в другой. — Я думала, что когда люди начинают самостоятельную жизнь...у них всё как-то налаживается, устаканивается что ли. Они становятся более серьёзными ответственными. А у тебя почему-то всё с точностью до наоборот вышло. Вот, что ты теперь делать собираешься? Продолжишь целыми днями торчать в этих четырёх стенах? А как же учёба? Ведь неделю уже не ходишь! Не понимаешь, что тебя так и турнуть могут?

 — И без того турнут, — усмешка как-то сама собой слетела с губ. Прислонившись лбом к холодному стеклу, я закрыла глаза, на какую-то долю секунды, наверное, даже выпав из реальности. В последние дни со мной такое часто случилось. Я тупо пялилась в какую-то точку и думала просто ни о чём. — Кому нужна студентка с пузом, которая в скором времени вместо того чтобы лекции учить, будет пелёнки стирать да по ночам ребёнка нянчить?

 — Ну, ты уж так-то не драматизируй. Что, по-твоему, преподаватели совсем звери? Возьмёшь академический отпуск, первое время будешь посвящать себя исключительно заботе о малыше, ну а потом уж как-нибудь...

 — Вот именно, 'как-нибудь'. У меня, похоже, всё скоро будет 'как-нибудь'. Как-нибудь рожу, как-нибудь воспитаю, как-нибудь молча просру свою жизнь...

 — Да подруга, вот это оптимизм, — усмехнувшись, Карина перевела на меня настороженный взгляд. — Ты вешаться случайно не собралась?

 — А что? — мои губы невольно растянулись в саркастической улыбке. — Неплохая мысль. Сразу все проблемы решатся.

 — Так всё, прекрати вгонять себя в эту депрессию! — спрыгнув со стула, подруга в две секунды оказалась возле меня, легонько растормошив за плечи. — Ситуация, конечно, непростая, но никакой катастрофы я не вижу. При желании можно и в институте учиться, и с малышом возиться. Тимур твой, насколько я поняла, готов тебя во всём поддерживать. И вообще, знаешь, что я думаю? Ты себе такого мужика отхватила, что тебя вообще грех жаловаться. Мало того, что поддерживает тебя во всём, впахивает как ломовая лошадь, чтобы лишнюю копейку в дом принести, так ещё и хватает сил с твоими тараканами разбираться. Ты хоть знаешь, как он за тебя переживает? Это ведь ты должна была мне всё рассказать, а не он бегать и выискивать меня по институту, прося поговорить с тобой, успокоить?! Как будто у него других дел нет? А вот, если его с работы попрут? Ты об этом подумала?

 — То есть я во всём виновата? — наверное, первый раз за последние несколько дней меня охватил такой всплеск эмоций. Я была готова то ли в истерике биться,...то ли послать всё к чёртовой матери, и действительно с окна сигануть. — Конечно! Я даже спорить с тобой не буду, потому что ты права! Я безмозглая дура, которая всем только одни неприятности доставляет. Я сама во всём виновата и...ну, что мне теперь делать? Скажи, что?!

 — Успокойся, — из Карины уже едва ли пар не валил. Она яростно сжимала ладони в кулаки, как будто из последних сил сдерживалась, чтобы не вцепиться мне в волосы. — Не заставляй меня повышать голос на беременную женщину, даже если она по совместительству ещё и безмозглая дура. И прекрати, наконец, винить во всём только себя. Как бы я не относилась к твоему Тимуру, но он виноват нисколько не меньше. В конце концов, взрослый же мужчина, мог бы, и подумать о последствиях...

 — А он и подумал, — как-то истерически усмехнувшись, я медленно сползла по стенке на пол. — Мы всегда предохранялись. А в этот вечер я сама к нему полезла....Он пытался меня оттолкнуть, но в меня словно дьявол вселился...

 — Да уж, — опустившись рядом со мной, Карина обняла меня за плечи, прижав к себе. — Вот не поверишь, но первый раз в жизни я совершенно не знаю, какой можно дать совет...Я, конечно, не сторонница абортов, но...Чёрт, Рит, прости меня, но я даже слов нужных подобрать не могу! — Карина начала рассеяно гладить меня по голове, и я чувствовала, как тело девушки стала пробивать волна мелкой дрожи. — А может...уже пора всё рассказать родителям?

 Резко отпрянув от подруги, я вцепилась в её плечи, посмотрев на неё каким-то, наверное, совершенно обезумевшим взглядом.

 — Нет,...пожалуйста, не делай этого! Не выдавай меня!

 — Успокойся, я ничего не скажу, конечно. Но...ты ведь не можешь вечно от них это скрывать? Да и кто знает, может они тебя поддержат? Ну, покричат, конечно,...только всё равно ничего уже не изменишь. Они это поймут и...помогут. В конце концов, ты их дочь.

 — Ага, а ещё ужасная головная боль. Они никогда не поймут и уж тем более не помогут. Я это теперь точно знаю.

 — А мама? Она ведь у тебя такая добрая....Неужели ты думаешь, что она отвернётся?

 — Мама... — кажется, на этом слове у меня даже голос дрогнул. Устроившись на коленях подруги, я всё-таки не сдержалась. По щеке скатилась одна единственная одинокая слезинка. — Мама не отвернётся....И я виделась с ней несколько дней назад. Хотела всё рассказать,...но не смогла. Она бы проболталась отцу. А я как представлю, что будет, когда он узнает...Ты даже не догадываешься, как я боюсь этого. Если он меня и не убьёт, то вот с Тимуром точно что-нибудь сделает.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Константин Сергеевич, значит завтра встреча состоится? Ничего не переносить?

 — Нет, все, как и намечалось, должны успеть. Если что, Игорь подстрахует. Здесь проблем нет. А ты мне лучше скажи, что там с Михаевым? Он принял решение?

 — Принял. И, к сожалению, не в нашу пользу.

 — Ну почему же, к сожалению? — усмехнувшись, мужчина, наконец, оторвал взгляд от бумаг, переведя его на помощника. — Как раз наоборот. Ты ведь знаешь, как я отношусь к предателям. А Михаев, на мой взгляд, именно предатель. И фишка в том, что руки об него марать нам не придётся. Он сам завлёк себя в западню. Шахновский сначала высосет из него всё, что ему нужно, а потом тихо, без шума, отправит на покой...вечный.

 — Всё-таки падла этот Шахновский, — тихо процедил сквозь сжатые зубы Олег — рослый мощный парень, в строгом чёрном костюме, всегда обдающий собеседника настороженным изучающим взглядом. — Может его...того?

 — Ну, дерзай, только учти, я тебя из тюряги доставать не собираюсь. А ты туда загремишь, потому что за всю свою жизнь Шахновский успел обзавестись немалым количеством нужных друзей. Как на воле, так и на нарах.

 Усмехнувшись, Самсонов вновь вернулся к бумагам и по его, даже слегка весёлому взгляду, можно было подумать, что мужчина не сильно-то, и озадачен всей этой ситуацией.

 — Но ведь он сволочь, специально наших людей к себе переманивает...

 — И надо сказать ему за это большое спасибо. Потому что крысы мне в команде не нужны. Хотя он сам большая жирная крыса, которую я никак раздавить не могу. Как и сынка его... — последнюю фразу мужчина произнёс настолько тихо, что Олег её даже не расслышал.

 — Что?

 — Да так, ничего...мысли вслух. А кстати, что это ты мне про дочь мою, давно ничего не рассказывал? Забыл, что контроль над ней, а не над Шахновским, твоя основная работа? — мужчина резко выпрямился в кресле, когда заметил как побледнело лицо его помощника. — Так...и в чём дело? С ней что-то случилось? Этот Тимур...этот ублюдок обидел её?

 — Я не в курсе их личных отношений. Вы передо мной другую задачу ставили...

 — И ты, похоже, с ней не справляешься. Я тебе сказал, что если заметишь хоть малейшую опасность для Риты...

 — Ничего такого нет! Если вы про Шахновского, то не стоит даже беспокоиться. Похоже, он действительно не общается с сыном. Там в другом дело...я всё думал, надо ли вам это говорить. Насколько я понял, вы ведь хотели, чтобы я только обеспечивал безопасность вашей дочери...

 — Не тяни кота за яйца! В чём дело?!

 Теперь мужчина и сам побледнел, уже несколько минут, не сводя с Олега убийственный взгляд.

 — Ну, вообщем...похоже, что ваша дочь в положении.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Привет моя радость, это тебе.

 Обняв меня со спины за талию и поцеловав в ушко, Тимур протянул красивый букет из роз и лилий. Взяв цветы, я на несколько секунд погрузилась в терпкий нежный аромат. Осторожно высвободившись из объятий, я поставила букет в вазу, вздрогнув, когда вновь почувствовала руки Тимура, на этот раз несильно стиснувшие мои плечи. Мужчина уткнулся носом мне в затылок и так мы, наверное, в полном молчании простояли несколько минут, пока я не обернулась и не заметила ссадину на его скуле. Осторожно проведя ладонью по яркой отметине, я тут же вздрогнула, когда Тимур перехватил мою руку и нежно поцеловал каждый пальчик.

 — Это откуда?

 Усмехнувшись, мужчина клюнул меня в нос.

 — Да так, один пень неадекватный в офис ломился. Пришлось немножко применить силу, но не волнуйся. Жить буду.

 С губ Тимура не сходила ироничная усмешка. Мужчина продолжал держать меня в объятиях, медленно перебирая меж пальцами пряди моих спутанных волос.

 -Ты ведь сейчас обманываешь? — произнесла совершенно спокойно, без какого-либо упрёка, а Тимур мгновенно напрягся. — Это отец да? Он приходил к тебе? Вы подрались?

 Пускай мужчина и сделал удивлённое лицо, хотя в первые секунды ему всё же не удалось сдержать испуганных искорок во взгляде, я прекрасно понимала, что права. Даже последующий вопрос не разубедил меня в этом.

 

 — Ты о чём?

 — Сам прекрасно понимаешь, о чём. Отец в курсе. Он звонил мне пару часов назад. А с тобой видимо уже даже встречался? Это он тебя ударил?

 Два моих последних вопроса Тимур либо не расслышал (справедливости ради, из-за севшего голоса мне требовался микрофон), либо просто не захотел оправдываться.

 — Звонил тебе? И что сказал?

 Мужчина обхватил моё лицо ладонями, пытаясь уловить мой взгляд, но я высвободилась из его объятий, повернувшись к Тимуру спиной.

 — Что сказал? Да собственно всё то, что я и ожидала от него услышать. Хотя в какой-то момент всё же понадеялась, что он поймёт, не говорю уже о поддержке, но, увы...

 — Рит, — крепко прижав меня к своей груди, Тимур зарылся лицом в моих волосах, вдохнув в себя их запах. Наверное, я сейчас не разрыдалась только потому, что за весь день уже просто исчерпала годовой запас слёз. — Ты не волнуйся ладно? Вообще не думай об этом. Всё в порядке...

 — В порядке? — я попыталась вновь выскользнуть из объятий, но на этот раз Тимур не позволил. Видимо он чувствовал, пробивающую каждую частичку моего тела дрожь. — А ссадина на твоей щеке? И ведь наверняка она не единственная? Мой отец ясно дал понять, что...Я боюсь за тебя Тимур!

 Ну вот, думала, что ещё как минимум год не буду наматывать сопли на кулак, а в итоге к горлу снова подступил тошнотворный комок рыданий. Уже, какой час, пытаюсь забыть, весь этот кошмар, все эти ужасные слова....Хотя как такое забудешь? 'Я убью этого урода!', 'тупая скотина, как ты могла с ним связаться?', 'добилась чего хотела? Это и есть твоя самостоятельная жизнь, в которой ты только одним местом и думала?'.

 — Вот бояться я тебе категорически запрещаю. Не забывай, что я всё-таки в охране работаю и защищать людей, тем более любимых людей — моя работа. А так как я больше себя самого никогда не люблю, поводов для волнений нет никаких.

 — Ты когда-нибудь бываешь серьёзным?

 — Всегда, — поцеловав меня в щёку, Тимур потёрся носом о мой нос. — Я всегда предельно серьёзен. Так что будь уверенна: в случае чего, свою жопу от пули даже воланчиком прикрою.

 — С тобой невозможно разговаривать, — всё-таки высвободившись из объятий, я села в кресло у стола, прижав к груди ноги. — Ты не понимаешь, что спокойной жизни теперь не будет? Всё пойдёт наперекосяк! Этот ребёнок...он нас всех погубит! Есть только один способ решить проблемы...

 — РИ-ТА! — я вздрогнула. Даже чуть было не вскрикнула, когда Тимур в секунду подлетел ко мне, обхватив ладонями моё уже заплаканное лицо и заставив поднять на него взгляд. — Ну, вот что ты говоришь? Ты вообще себя сейчас слышишь? У тебя срок уже не маленький. Одними таблетками не отделаешься. Тебе под нож придётся ложиться. Из тебя ребёнка будут выскабливать. НАШЕГО ребёнка. Соображаешь ты или нет?

 Он замолчал на несколько секунд, видимо давая мне возможность прорыдаться в голос. Правда, совсем недолго. Взяв меня на руки, опустившись в кресло и усадив меня себе на колени, Тимур начал укачивать меня в объятиях как маленького ребёнка, нашёптывая на ухо:

 — Всё хорошо будет. Ты не бойся. Это ведь только пока страшно,...а ребёнок родится, и ты вообще забудешь, что когда-то так боялась его появления. Плакала постоянно. Настроение ему, между прочим, портила. Вот он тебе на родах отыграется. А, что ещё хуже — потом по ночам нам обоим спать не будет давать, хотя я здесь не причём. Малыш, ну чего ты так трясёшься? Из-за учёбы боишься? Так я уже всё узнал. Можно взять академический отпуск. Спокойно родить ребёнка и немного повозиться с ним, пока он маленький. А, когда в ясли отдадим, продолжишь учиться. Ну, в конце концов, один ребёнок это вообще не помеха для достижения каких-то великих целей. А насчёт отца...придёт время и он сам всё поймёт. Даже нянчиться будет помогать. Вот увидишь. Ты главное помни — твой Горилла всегда рядом и бояться тебе нечего.

 

 

 

 

 Кое-как заставив себя оторваться от дивана, я вползла в тапочки, и уже было направилась в коридор, но вовремя спохватилась. Сначала ведь нужно было спрятать коробки из-под пиццы и засунуть в нижний ящик стола пустую упаковку сухариков. У Тимура в последнее время пошёл бзик о моём питании. Только правильная еда и никаких быстрых перекусов. Все приёмы пищи — в соответствии со строжайшей диетой, которую выписал врач. А я даже и листок этот посеяла. И пока Тимура не было дома, со спокойной совестью наедала себе бока. Чего уж теперь о фигуре беспокоиться? Всё равно через пару месяцев разнесёт.

 Спрятав все улики, я лениво доползла до двери. В глазок даже не стала смотреть. Это либо Карина, которая сегодня обещала зайти, либо Тимур, наверняка, опять скупивший пол фруктового отдела. Меня развеселила одна только такая мысль. Правда, когда я открыла дверь, всякая усмешка сползла с лица, от которого моментально отхлынула кровь. Не знаю, как я удержалась на ногах и не закричала, когда увидела отца на пороге. Понятия не имею почему,...но мне стало так страшно. Я была уверенна, что он меня сейчас ударит. Просто размажет об стенку. И когда мужчина сделал какое-то резкое движение рукой, я вскрикнула, отшатнувшись на несколько шагов назад.

 — Не трогай,...не бей, пожалуйста... — чёртовы слёзы. Сама понимала, что уже просто в плаксивую корову превращаюсь, но, наверное, это просто была защитная реакция. Ужасно, но я действительно стала бояться собственного отца как огня. Особенно после вчерашнего разговора. — Если, ты ударишь меня...я закричу, и сюда все соседи сбегутся...

 — Рита, не будь дурой, прекрати истерику, — произнёс спокойно, но с явным раздражением в голосе. Войдя в квартиру, он прикрыл за собой дверь. — Я хочу поговорить. Спокойно. Без эмоций.

 

 

 Уже минут пять пыталась успокоиться, а руки всё равно тряслись. Еле смогла достать упаковку чая с верхнего ящика.

 — Тебе заварить?

 — Я не очень люблю чай, тем более такой дешёвый — хоть усмешка была и недоброй, она меня всё равно успокоила. По крайне мере, драться папа, по-моему, действительно не собирался. — Сядь, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

 — Разве? А вчера ты ещё не всё сказал?

 — Рита, — произнёс с нажимом, бросив на меня хоть немного и виноватый, но всё же в большей степени раздражённый взгляд. — Я действительно вчера перегнул. Прости. Не сдержался. Но знаешь...меня тоже можно понять. Только сам факт, что я узнал столь 'прекрасную' новость не от тебя, служит мне оправданием.

 — Я бы сказала тебе, если бы ты...

 — Хватит. Давай оставим эти пустые слова. Я пришёл за другим. Рит, я прошу тебя, я тебя умоляю, чёрт возьми, не будь идиоткой. Не ломай себе жизнь. Ты что, правда рожать собралась? Ты хоть понимаешь, что тогда произойдёт? Ты ведь свяжешь себя с этим...Тимуром навсегда. Ты уже никак от него не отделаешься. Причём, я больше чем уверен, что вы максимум вместе года два протяните. А потом разбежитесь ко всем чертям. Нет, конечно, будете общаться, поддерживать связь ради ребёнка, но у каждого будет своя жизнь. И знаешь у кого какая? Он себя через месяц новую бабу найдёт. А ты кому нужна с чужим отпрыском? Мужик с ребёнком и баба с ребёнком вообще несовместимые понятия. А даже если предположить, что вы всё-таки будете терпеть друг друга, ты представь, что тебя ждёт за жизнь? Ты запрёшь себя в этой конуре и единственное, что тебя будет волновать в ближайшие годы — это какие подгузники покупать и какого цвета какашки у твоего карапуза. Тебе восемнадцать лет. Да я в твоём возрасте отрывался по полной. Нет, учился, конечно, подрабатывал, но у меня жизнь бурлила. Да я такие безумства вытворял,...а ты? Для тебя всё закончится. Вот здесь. В этой халупе.

 — Пап, — его речь была долгой, а я всё пропустила мимо ушей. Наверное, правильно. Я не должна себя этим накручивать. Я не должна об этом думать. — Ты напрасно тратишь время. Мы с Тимуром решили оставить ребёнка.

 — Что? Что ты сказала?

 Я даже глаза закрыла, лишь бы не видеть его взгляда...Его, пробивающего до самых костей взгляда.

 — Я не буду делать аборт.

 — Дура! — не знаю, как с моих губ не сорвался крик, когда я почувствовала, как кулак отца вдавился в стену, всего в паре сантиметров от моей головы. — Ну, какие к чёрту роды? Ну, подумай ты мозгами, хоть в кое-то веки ими пошевели! Тебе учиться надо, тебе жить надо, а семью и всё остальное ты ещё успеешь. Я тебе обещаю, что найду лучшего врача. Никаких последствий. Потом, когда действительно придёт время, всё будет в порядке...

 — Папа! — я, если честно сама опешила, когда сообразила, что невольно оттолкнула от себя отца, сорвавшись на крик. — МЫ ВСЁ РЕШИЛИ. РЕБЁНОК БУДЕТ. ЭТО НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ.

 — Я не позволю, — сказал спустя несколько минут затянувшегося молчания. Причём голос его был абсолютно спокоен, будто он говорил о деле уже решённом. — Я не позволю тебе сломать свою жизнь.

 — Да? И как ты мне помешаешь?

 Наверное, на какое-то мгновение моё сердце действительно остановилось. Оно просто замерло под этим...нечеловеческим взглядом.

 — Увидишь.

 Не знаю, как описать состояние, в котором я пребывала, когда выбежала в коридор. Я действительно никогда прежде не испытывала тех чувств, что овладели мною в тот самый момент, когда я просто бросилась в ноги к отцу, вцепившись в него как в спасительный круг. Я не слышала себя. Понимала только, что сквозь слёзы, дрожащими губами лепечу какой-то несусветный бред,...унижающий меня бред, но остановиться не могла. Никогда прежде я не испытывала такой паники. Такого раздирающего липкого страха, который вцепился в сердце грязными острыми когтями и с каждой секундой сдавливал его всё сильнее. На меня словно накатывала чёрная волна, и я совершенно не понимала, как от неё укрыться.

 — Хватит, — только когда отец несколько раз несильно, но вполне ощутимо встряхнул меня, одним рывком подняв с колен, я смогла хоть немного прийти в себя. — Собирайся, и поехали домой. Прекрати это сумасшествие.

 — Я не могу,...Тимур...я не могу вот так сбежать...

 — А я тебе переезжать обратно и не предлагаю,...хотя это было бы самое разумное решение. Но сейчас нам просто нужно поговорить. Всей семьёй.

 

 

 

 

 Конечно, вся наша родня на этом семейном совете не собралась. Не было ни одного моего брата, ни дяди Игоря. Только я, отец и мама. И сейчас я была этому безмерно рада. Давления со стороны всех своих родственником я бы точно не выдержала. А так психовал только папа. И то, в присутствии мамы он хоть как-то старался держать себя в руках. Ходил из угла в угол, выкуривал одну сигарету за другой и тихо матерился сквозь сжатые зубы.

 — Ты можешь сесть? Голова уже кружится, — мама тоже пребывала не в лучшем расположении духа, хотя и старалась этого не показывать. Вертела в руках разломанную сушку, иногда подливала воды себе в стакан и практически не поднимала на меня взгляд. По-моему, она пыталась отыграться на отце, который так и продолжал измерять комнату нервными шагами. — Костя, да успокойся ты, наконец! Сядь за стол и прекрати курить!

 Чертыхнувшись, папа смял пачку сигарет и выкинул её в урну. Значительно сложнее ему удалось унять собственные нервы. Было видно, что он еле заставил себя сесть с нами за один стол. В итоге после затяжного молчания (никто не решался первым начать разговор), он открыл бутылку водки, налил жидкость в рюмку и залпом её осушил.

 — Ну, может, кто-нибудь уже что-нибудь скажет? Нет, я, конечно, мог бы и сам, но боюсь, вам двоим это опять не понравится.

 — Пап, — с большим трудом, но я смогла хоть как-то взять себя в руки. Удалось даже поднять вполне спокойный взгляд на отца. В конце концов, я начала понимать, что это не зал суда, а я не обвиняемая. — Как ты вообще узнал о ребёнке?

 — Нет, ну ты слышала? — отец издевательски усмехнулся, покосившись на маму. — И это всё, что её в данный момент волнует?

 — Нет не всё. Но мне бы очень хотелось знать, откуда такая осведомлённость? Всё это время...ты следил за мной да? А говорил, что у меня теперь началась самостоятельная жизнь...

 — Замолчи! — когда он стукнул кулаком по столу, даже мама вздрогнула, а я просто забыла, как надо дышать. Правда, через пару секунду вновь заставила себя успокоиться. — Слышать больше ничего не хочу об этой самостоятельной жизни. Не знаю, где были мои мозги, когда я вообще позволил тебе затеять эту хрень. Посмотри, чем в итоге всё закончилось?

 — А чем всё закончилось? Я не понимаю, какая катастрофа произошла?

 — Нет, ты слышала? Ксан, ты вообще слышишь, что она сейчас говорит? Какая катастрофа? Да ты...

 — Так, — не знаю, что именно хотел сказать отец (предполагаю, что ничего нового бы я не услышала), но в разговор, наконец, вмешалась мама. — Прекратите оба. Мы, кажется, договорились, что постараемся разговаривать спокойно, без эмоций. Сейчас только очередного скандала не хватало. В сложившейся ситуации нам всем необходимо научиться, хотя бы банально слышать друг друга. Рит, папа сказал мне, что ты собираешься оставить ребёнка? Это так?

 — Да. Мы с Тимуром решили, что так будет правильней.

 — Нет, ты слышала да? Они уже всё решили. А наше мнение просто до фонаря.

 Папа не унимался, но и мама, похоже, сегодня тоже была настроена решительно.

 — Костя, замолчи. Я прошу тебя, хотя бы пять минут посиди спокойно, — отец, похоже, собирался что-то возразить, но убийственный взгляд жены видимо хоть немного, но утихомирил его. Если честно, я была удивленна. Всё-таки обычно, мама никогда особо своего мнения не высказывает. Только соглашается во всём с отцом. Но сегодня видно был другой случай. — Рит,...а как вы дальше собираетесь жить? Ты планируешь учиться?

 — Конечно. Я обязательно закончу институт. Ну, разумеется, придётся сначала взять академический отпуск, но как только родится ребёнок, я сразу восстановлюсь.

 После этих слов папу просто пробила волна смеха. Какого-то истерического и явно издевательского.

 — Боже мой,...вот девятнадцать лет скоро стукнет, пузо уже вот-вот на лоб полезет, а мозгов ни на грамм. Восстановится она. Ну, конечно. На второй день после родов сразу в институт. А ребёнка куда? Бабушке с дедушкой?

 — Почему бабушке с дедушкой? Мы в ясли отдадим.

 По-моему, папа сматерился. Только очень тихо и сквозь застывшую на губах презрительную усмешку.

 — Ксюшенька, родная моя, я прошу тебя, скажи сейчас сама что-нибудь своей дочери или я просто не сдержусь.

 Бросив на отца упрекающий взгляд, мама взглянула на меня... и я не сразу поняла, почему в её глазах появилось столько грусти и боли.

 — Грудного малыша никто в ясли не возьмёт. Минимальный возраст — хотя бы девять месяцев и то, обычно берут не раньше полутора года. А до этого времени, да и много позже с ребёнком должны быть рядом мама и папа, — и хотя всё было сказано очень мягко, и на этот раз даже отец воздержался от комментариев, я всё равно на несколько секунд впала в ступор. А ведь, правда,...кто будет сидеть с малышом? — Дочка, а что родители Тимура? Вы с ними говорили на эту тему?

 — Нет,...они пока ничего не знают.

 — Мне это нравится, — усмехнувшись, отец ослабил узел галстука, налил в рюмку ещё водки и вновь осушил всё до последней капли, даже не поморщившись. — Никто ничего не знает. Его родителям насрать. Эти двое вообще без мозгов и нихрена не соображают. Одни мы должны рвать на себе волосы и думать, что же делать. Круто. У меня ведь других забот вообще нет. И у тебя Ксан тоже. Ритка ведь у нас единственный ребёнок. Всё внимание должно быть только ей. Слушай, а может мне Шахновскому позвонить? Вот это будет номер. Мы же породнимся скоро. Пора решать, кто будет подгузники менять, распределить график прогулок с ребёнком и вообще, надо уже и об имени думать.

 — Кость, — несколько секунд мама молча, как-то безразлично глядела в усмехающееся лицо отца, но зато от её последующих слов, даже у меня чуть челюсть не выпала. — Пошёл вон.

 — Чего?

 Отец так и замер с поднесённой к губам рюмкой.

 — Я говорю, выйди из комнаты и закрой за собой дверь. У тебя нормально разговаривать не получается.

 — За-ши-бись, — проговорил по слогам, медленно поднявшись со стула. — То есть я, как всегда остался крайним? Хорошо. Просто замечательно! Тогда сама во всём разбирайся. А я пойду, прогуляюсь.

 — Вот и замечательно, заодно мозги проветришь.

 — О да, — усмехнувшись, отец вышел из комнаты, бросив мне напоследок. — Слава богу, что в отличие от некоторых, мне есть что проветривать.

 После того, как в коридоре захлопнулась дверь, ещё несколько минут в комнате висела напрягающая тишина. Я не знала, что сказать. Да и мама...тоже пребывала в растерянности, хотя в итоге, она всё-таки начала разговор первой.

 — Рит, почему ты сразу мне ничего не сказала?

 — Потому что об этом бы тут же узнал отец. А я не хотела, чтобы началось то,...что собственно итак началось.

 — Да, но я бы смогла...

 — Смогла, что? Переубедить отца? Брось, ты ведь всегда была за него. И вообще...

 — Что вообще? Хочешь сказать, что от моего мнения здесь ничего не зависит?

 — А что? Разве зависит? — не знаю, что со мной случилось в этот момент, но я просто перестала соображать, что говорю. Слова будто бы сами начали слетать с губ. — В нашей семье всегда всё зависело от отца. Как он сказал, так и будет. А ты со всем соглашаешься. Ты же...ты словно его тень. Ты всё терпишь. Со всем миришься. А я не хочу. Не хочу жить, так как ты, мама!

 Я, наконец, замолчала. Точнее заревела, закрыв лицо ладонями. Я понимала, что обидела её, оскорбила,...но разве я не права?

 — Дочь, — голос мамы был абсолютно спокоен и это било по совести. Просто раздрабливо и без того развинченные нервы. — А что же я, по-твоему, терплю? Чем так ужасна моя жизнь? По-сути, у меня всё есть. Дети, муж, достаток. Твой отец...он обеспечил нас всех на несколько жизней вперёд. Ты вспомни, мы ведь каждое лето куда-нибудь ездили отдыхать, могли позволить себе всё, что захотим. Да и вообще. Дело не только в деньгах. Он замечательный муж. Если мне нужна какая-то помощь, он всегда рядом. Я знаю, что мне есть на кого положиться, а это многого стоит. Так скажи, что же я такого терплю? Побои, оскорбления, унижения? Ты хоть раз такое наблюдала по отношению ко мне? Нет. Потому что этого и близко не было. И в чём же тогда ужас моей жизни?

 — Он тебе изменяет, — я продолжала всхлипывать, закрывая лицо ладонями, и была просто не в силах поднять взгляд на маму. — Ты прекрасно знаешь, что у него были,...а может и есть другие женщины, но ты это терпишь.

 Я, наконец, решилась. Заставила себя успокоиться, вытерла слёзы, дрожащими руками вцепилась в стакан, сделав большой глоток воды и наконец, подняла глаза на маму. Если честно, я просто впала в ступор, когда увидела улыбку на её лице.

 — И это всё? Это всё, что тебе так тревожит? Ты считаешь мой брак неудачным из-за того муж изменяет мне? То есть...ты думаешь, что Тимур не такой? И он, разумеется, всегда будет тебе верен? Рит, знаешь, по статистике восемьдесят процентов мужчин изменяют своим жёнам. Но я бы с этим не согласилась. Как по мне, так все сто, ну может за исключением одного единственного процента. И я бы на твоём месте так не надеялась, что Тимур окажется в числе этого одного процента. Знаешь, а ведь твоей отец не всегда...интересовался другими женщинами. Первые годы брака прошли как в сказке. Всё началось уже потом. Когда у нас появились дети, бизнес как-то пошёл в гору, всё устаканилось. Вот тогда я перестала быть для него центром вселенной. А теперь спроси меня, почему? Что изменилось? Просто прошла любовь. Да, представь себе это чувство далеко не вечно. По крайне мере страсть угасает очень быстро. А, когда следом за этим ещё появляются дети....Поверь, не успеешь оглянуться, как рутина уже оплела ваши отношения. Нет, сначала, конечно, очень больно...прилагаешь какие-то усилия, чтобы вернуть всё назад, а потом просто свыкаешься. Твой отец, к счастью, никогда не делал этого в открытую и его любовницами мне в лицо никто не тыкал. Конечно, я могла не прощать, уйти, начать всё с начала. Только чего начинать? Мне было уже за сорок, когда я первый раз узнала об измене. И знаешь, я тогда была готова собрать чемоданы и уйти от него навсегда. А потом подумала,...что идти-то мне некуда. И незачем. Когда я Артуром забеременела, я бросила институт. Специальность не получила и никогда не работала. И знаешь, это очень печально в сорок лет осознавать, что вся твоя жизнь сосредоточенна на одном человеке...который тебя предал и тебе придётся простить. Хотя бы, потому что уже нет смысла ничего менять. Правда, некоторые считают, что всегда всё можно начать с чистого листа и поздно никогда не бывает, но поверь мне, дочка, бывает. Ещё как бывает. И я очень хочу, чтобы это 'поздно' не наступило в твоей жизни. Я очень хочу, чтобы ты не повторила моих ошибок и когда-нибудь твоя дочь, не сказала тебе, что не хочет такой жизни. Ты меня понимаешь?

 

 

 

 

 Я потушила сигарету, выкинула её в форточку, пустила в рот пару долек жвачки и вышла с балкона, как только увидела, что Тимур входит в подъезд. Поэтому, когда мужчина открыл своим ключом квартиру и, разувшись в прихожей, вошёл в комнату, он не застал меня врасплох. Единственное, наругал, за то, что открывала балкон и устроила сквозняк.

 — Ты сегодня поздно вернулся и на обед не забегал, что-то случилось?

 — Да, — улыбнувшись, Тимур обнял меня со спины, положив ладони мне на живот. — Я был у тебя в институте и обо всём договорился. Нам нужно будет только принести ещё пару справочек, и ты можешь брать академический отпуск.

 Мужчина улыбнулся, поцеловав меня в шею, а я...я даже не смогла ему ответить. Мне было так погано. Я чувствовала себя предательницей. Хотя бы из-за тех мыслей, что вертелись у меня в голове.

 — Надолго?

 — В смысле?

 — Сколько продлится этот отпуск?

 — Ну, сначала пока не родишь,...а потом ещё какое-то время...

 — Какое-то время, — усмехнувшись, я вдруг поняла, что должна всё сказать. Не имею я право на такое лицемерие. Ведь я уже всё решила,...а нет смелости признаться даже самой себе. — Скажи честно...ведь, скорее всего я вообще не продолжу учёбу?

 — Рит, ну ты чего? Конечно, продолжишь...

 — Каким образом? Кто будет сидеть с ребёнком? Мои или может твои родители? Они кстати в курсе?

 — Ну, отцу это и не обязательно знать. А мама в курсе, — Тимур широко улыбнулся, глядя в моё испуганное лицо. — Рит, по-моему, она очень рада. Правда, чуть по телефону не убила, за то, что я всё от неё скрываю и она до сих пор с тобой не знакома...Малыш, мне, наверное, на недельку придётся домой сгонять. Иначе мама нагрянет сама, а я хочу поберечь наши нервы. На работе я уже договорился,...а ты как? Не против?

 — На неделю? К маме?

 Я поняла, что это, наверное, просто роковое стечение обстоятельств. Или чья-то злая насмешка. Проверка моей совести, которую я, конечно же, проиграю. Неделя. Без Тимура.

 — Ну да. Нам просто необходимо встретиться. Мы с тобой, разумеется, можем вместе поехать, но...я не хочу, чтобы ты тряслась в поезде. Да и лишние волнения тебе сейчас ни к чему. Только, оставлять тебе здесь одну...

 — Я не одна, — испугавшись, что Тимур может что-то заподозрить, я тут же добавила, — со мной Карина. Так что я не пропаду. А ты езжай.

 — Правда?

 Похоже, Тимура, что-то всё-таки насторожило. Моё сердце сжалось от дьявольского страха, когда мужчина обхватил моё лицо ладонями, пытаясь поймать мой взгляд.

 — Конечно, — не знаю как, но я смогла выдавить из себя совершенно искреннюю улыбку. Привстала на цыпочки и поцеловала мужчину в слегка небритую щёку, едва сумев сдержать облегчённый вздох, когда почувствовала, что он расслабился. — Езжай. Это ведь нужно.

 — Да, нужно....Но тогда пообещай мне, что всё будет хорошо. Ты не подпустишь к себе всякие дурные мысли, а будешь только веселиться, объедаться фруктами и исключительно полезной пищей, и много-много гулять. Обещай, малыш.

 Вот он. Мой предел. Предел моей совести и любви к Тимуру. Всего того, что я сейчас так безжалостно растоптала одним лишь единственным словом.

 — Обещаю.

 

 

 

 

 Пять дней спустя

 

 

 

 

 Мужчина уже больше получаса сидел на лавочке и то и дело поглядывал либо на мобильный, либо на дорогу. Некоторые прохожие удивлённо и даже испуганно косились на него, а точнее на его просто мертвецкое лицо. Одна старушка даже поинтересовалась, не плохо ли ему, нужно ли вызвать скорую и только тогда он нашёл в себе силы кое-как улыбнуться, ответив, что всё в порядке. Хотя о каком порядке шла речь? Он уже, который день едва ли успокоительные не глотал. Ни одного звонка. Ни одного принятого вызова. Квартира пуста. Её вещей нет. Телефон молчит. Дома у родителей дверь никто не отрывает и их сотовые тоже недоступны. В институте никто ничего не знает. И, наверное, если бы он, наконец, не увидел остановившийся у подъезда чёрный мерседес, из которого вышел её отец, а следом и она, он бы пошёл в полицию.

 Спрыгнув со скамейки, Тимур даже чуть было не пошатнулся. Сердце пронзила какая-то острая, совершенно безумная радость, отозвавшаяся даже лёгкой болью. Только увидев её — живую и здоровую, мужчина испытал такой бешеный восторг, что не обратил внимания на бледное, почти мёртвое лицо её отца, который зачем-то очень крепко ухватил свою дочь за талию и чуть ли не на руках донёс до этой самой скамейки. А потом он обернулся к нему, и взгляд его пропитался такой яростью...такой жгучей ненавистью, с которой Тимур, пожалуй, раньше никогда не встречался.

 — У тебя не больше двух минут. Понял? Две минуты.

 Мужчина, если честно, даже не обратил внимания ни на эти слова, ни на этот взгляд. Когда захлопнулась подъездная дверь, он тут же опустился на корточки перед девушкой, вцепившись ладонями в её колени.

 — Рита...с ума сошла? Ты с ума сошла? — по-правде, он с трудом сдерживал желание ударить её. Первый раз в жизни действительно хотел поднять руку на девушку. На любимую девушку. Но дьявол...ещё никто и никогда не заставлял его так нервничать. — Это что было? Ты почему так поступаешь? Я тебе сколько раз звонил? Чёрт тебя подери, сколько раз я звонил? Какого дьявола ты не отвечала? Почему твоих вещей нет дома? Ты что к родителям переехала?

 Девушка молчала, спрятав взгляд за длинной чёлкой. Сев рядом, Тимур притянул её к себе, поцеловав в макушку.

 — А мне сказать? Думаешь, я был бы против? По-твоему я не понимаю, что нам всем нужно как-то налаживать отношения? Хотя мне кажется, что вещи перевозить было необязательно. Ты ведь всего на неделю к ним собиралась перебраться, а теперь всё назад тащить надо. Хотя...чёрт с этими вещами. Ты почему трубку не брала? Ни одного раза за пять дней, это как, по-твоему, называется? — обхватив ладонями лицо девушки, Тимур вздрогнул, когда встретился с её абсолютно стеклянным неживым взглядом. — Рит, что-то случилось?

 — Почему ты так рано приехал? — спокойный голос и нежное прикосновение её ладоней к щекам, немного успокоили мужчину. — Через два дня ведь только собирался...

 — Какие два дня? Я из-за тебя даже до матери не доехал. Сошёл с поезда и купил билет обратно до дома. В итоге с мамой только по телефону и поговорили. Но у меня хорошие новости, — мужчина улыбнулся, поцеловав девушку в лоб. — Представляешь, она собирается продавать у себя квартиру и небольшой дачный участок, перебираться к нам и нянчиться с ребёнком. Кстати, до его рождения надо успеть продать ещё мою квартиру и на совместные деньги купить большую трёшку. Ты не волнуйся, моя мама никогда ни во что не встревает. Вы с ней легко поладите. Но можно купить и отделённые прихожей квартиры. То есть, мы например, возьмём двушку, а мама однушку и наши квартиры будут отделены только тамбуром. Так вроде получается, что у каждого своё жильё и при этом можно хоть каждые пять минут друг другу в гости ходить. Но самое главное, мама с малышом будет нянчиться. Так что тебе совершенно не нужно бросать институт. Всё в порядке. Ты будешь учиться, — поцеловав девушку в губы, Тимур несколько секунд ждал её ответа, которого так и не следовало. Она продолжала молчать. А взгляд оставался всё таким же холодным бесчувственным. — Рит, ну ты чего? Не рада, что ли?

 Нежно погладив мужчину по щеке, девушка, наконец, улыбнулась,...но как-то горько, даже обречённо.

 — Тимур...никакого ребёнка не будет.

 Прошло, наверное, около минуты, прежде чем до мужчины вообще дошёл смысл этих слов. Вцепившись в плечи Риты, он произнёс твёрдо, с нажимом:

 — Не смей этого делать, даже думать об этом не смей!

 — Тимур, — приложив палец к его губам, девушка вновь улыбнулась, а через несколько секунд по её щекам заструились слёзы. Прижавшись к груди мужчины, она поцеловала его в шею, тихо прошептав, — всё уже сделано, любимый. Всё уже сделано.

 Практически минуту они оба сидели в тишине. Точнее, со двора доносился весёлый детский смех, совсем неподалёку слышался жаркий спор двух мужчин, склонившихся над врезавшейся в столб машиной, да и сама девушка постоянно всхлипывала, всё так же продолжая обнимать Тимуру за шею. Какое-то время она ни то, что боялась, просто не могла себя заставить поднять на него взгляд. Но в какое-то мгновенье, в неё словно сам дьявол вселился. Вцепившись в плечи мужчины, она начала жарко, с пылом и при этом сбивчиво, то и дело прерываясь на судорожные всхлипы, шептать ему на ухо:

 — Ведь я не могла...Я испугалась, понимаешь? Чтобы я делала? Как бы дальше жила? Я думала...я просто побоялась, что оставив,...его...я перечеркну всю свою жизнь. Ведь я хочу учиться...я не могу круглыми сутками стирать пелёнки и ждать тебя у окошка...Я жить хочу, понимаешь? Ну, какая из меня сейчас мать? — Рита продолжала судорожно комкать в ладонях его футболку, беспрерывно покрывая мокрыми от слёз поцелуями лицо мужчины. — Тимур...милый...любимый мой, ну скажи ты хоть что-нибудь! Умоляю, не молчи, пожалуйста...

 Всё это время, кажется, оставшийся абсолютно равнодушным мужчина вдруг резко поднялся на ноги и, вцепившись в воротник куртки девушки, с силой рванул на себя. Она успокоилась и прекратила жалобно всхлипывать ещё после того, как он яростно, несколько раз встряхнул её, оторвав от земли. А уж когда Рита встретилась с этим взглядом...она, наверное, на несколько секунд выпала и реальности. Показалось, что даже сердце замерло, остановилось. В этих глазах не было ненависти, презрения, даже банальной обиды. Он смотрел на неё так,...словно она его предала. Нет, даже не просто предала, а с корнями вырвала всё то хорошее, что было в его душе. Возможно, отняла даже саму жизнь. Это не удар в солнечное сплетение. Это нож в спину.

 — Что я должен сказать? Что ты хочешь услышать? Ведь это всё, понимаешь, всё?! — он сжимал её плечи с такой силой, что она, наверняка бы закричала, если бы просто могла пошевелить губами. — Если бы ты только знала, как мне хочется тебя ударить,...просто уничтожить. Лучше бы ты...слышишь? Лучше бы ты сама,...чем он.

 Его дрожащая ладонь всего на несколько секунд прислонилась к её животу, а потом он сразу её отдёрнул, так быстро и яростно, словно обжёгся. А ещё через мгновение мужчина и сам исчез. Девушка даже не успела заметить, как осталась одна. Совсем одна.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Покушай, что-нибудь, я тебя очень прошу! — я плохо различала голоса, каждое слово расплывалось, путая и без того бессвязно бродящие в голове мысли. И всё-таки я знала, что это мама сейчас сидит на моей постели и кажется, пытается меня чем-то накормить. — Ну же, Риточка, всего одну ложечку, тебе нужно сил набираться!

 Она, похоже, уже давно так сидела, склонившись надо мной, с тарелкой чего-то съестного. Хотя я заметила её присутствие всего несколько минут назад. И то, даже не сразу смогла её узнать. Сначала мне казалось, что надо мной возвышается какой-то тёмный силуэт, разглядеть черты которого было совершенно невозможно. Мне хотелось спрятаться под одеяло и вжаться в стену, но вместо этого я продолжала качаться на кровати, совершенно не пытаясь унять пробивающую всё тело дрожь.

 — Костя, давай скорую вызовем? Её нужен врач, она абсолютно невменяема...

 Какое-то совершенно дикое удовольствие нахлынуло на меня, когда я поняла, что меня наконец-то оставили в покое. По крайне мере мама вышла из комнаты, а значит ещё хоть несколько минут, меня бы точно никто не тормошил. Родители наверняка сейчас ругаются на кухне. Мама уже третий день рвётся за мной врачебный надзор организовать. А папа, по-видимому, против. Скорее всего, не хочет, придавать этому делу огласку....По крайне мере всё происходило в частной клинике, в обстановке 'строжайшей секретности'. Представляю, как отец боится, что эта история всплывёт....Хотя я знала, что он не только об этом переживает. В самую первую ночь, когда меня ужасно лихорадило и кидало из одного края постели в другой, он, по-моему, ни на секунду от меня не отходил. Мерил температуру, пытался заставить меня что-то выпить, кажется, даже успокаивал,...только я не слышала его слов. В голове пульсировала одна единственная фраза, которая не покидала меня ни днём, ни ночью. Она никуда не исчезала, даже когда я тряслась будто в самой страшной лихорадке, когда иногда, на какие-то секунды приходила в сознание и практически сразу же погружалась в глубокий неспокойный сон. Она была со мной всегда и теперь мне, наверное, уже просто невозможно от неё избавиться. 'Лучше бы ты сама,...чем он'. Тимур не договорил,...не сказал то, что было у него на уме,...но разве можно было не понять? Лучше бы я умерла, чем ребёнок. Лучше бы меня не стало и да, он абсолютно прав. Так было бы лучше. Лучше! ЛУЧШЕ!

 Кажется, родители даже не заметили, как я проскользнула в ванну. Они были слишком заняты, крича и ругаясь друг на друга. По-моему, все эти три дня они только и делали, что пытались выяснить, кто из них больше виноват, на кого можно переложить всю ответственность.

 Закрыв за собой дверь, я сначала хотела скинуть одежду и пойти в душ, встать под холодную воду, кто знает, может, смогла бы, хотя немного прийти в себя? Но что-то меня задержало....Не знаю, какое-то странное волнующее чувство подтолкнуло меня к шкафчику, стоило открыть который, как мой взгляд сразу же упал на верхнюю полку. Там стояли какие-то баночки. Взяв одну из них, я на удивление быстро смогла сообразить, что это снотворное. Странно...может у меня пробелы в памяти, но я не помню, чтобы оно раньше здесь стояло? Наверное, мама начала принимать, после того...как меня привезли из больницы.

 Не знаю, как правильно описать чувства, которые в этот момент овладели мною. В голове вновь проскользнула фраза: лучше бы ты, чем он...и уже через секунду в моей ладони оказалась горсть таблеток.

 

 

 

 

 

* * *

*

 Два мужчины сидели на кушетке возле дверей палаты, и никто не решался первым начать разговор. Да и зачем? Ещё полчаса назад катаясь по полу, вцепившись друг в друга как дикие животные, они в сердцах выговорили всё, что хотели. А теперь наступил самый сложный момент. Им обоим хотелось курить, но для этого надо было хотя бы выйти из больницы, а никто даже подумать не мог о том, чтобы отлучиться от палаты.

 — Когда её выпишут, она переедет ко мне, — решимость в голосе брата взбесила Самсонова.

 — С какой это стати? Она моя дочь.

 — Да, твоя, — с губ Игоря сорвалась злая усмешка. — И заслуга того, что она теперь лежит в этой палате тоже твоя. Пытаясь сохранить видимость идеальной семьи, ты хочешь добить её окончательно?

 — Чего там сохранять? Итак, уже все газеты пестрят скандальными заголовками, — прислонившись спиной к стене, Самсонов-младший на несколько секунд прикрыл глаза. — А осуждать всегда легко. Посмотрел бы я, чтобы ты сделал на моём месте...

 — На твоём месте? То есть, по-твоему, я там не был? Тринадцать лет назад моя дочь забеременела от парня, который на тот момент находился в СИЗО.

 — Это совсем другое! — резко подскочив на месте, рявкнул Костя, бросив на брата взгляд полный злости.

 — Да какая к чёрту разница?! У меня никогда даже мысли не было послать своего ребёнка на аборт. Ты её отец. Ты первый, кто должен был поселить в ней уверенность, что, чтобы не случилось, ты будешь рядом. Ей есть, на какого положиться. Так какого же дьявола всё это произошло? Ещё и втайне от всех родственников. Мать твою, я из газет узнал, что моя племянница пыталась покончить собой. И знаешь,...у меня до сих пор руки чешутся, чтоб ещё раз тебе морду начистить!

 — Ну, попробуй, — сквозь зубы процедил Костя, вслед за братом поднявшись с кушетки. — Если сил хватит.

 — Сил-то хватит, только желания снова здесь цирк устраивать нет. Ничего, мы с тобой всё обязательно выясним, но в другой обстановке.

 Самсонов собирался что-то ответить брату, но стоило только увидеть приближающегося к ним Вербицкого, как все мысли сразу свернули в другое русло. Сжав ладони в кулаки, он чуть было не бросился на мужчину. Хотя точнее всё же бросился, но его удержал брат.

 — Какого дьявола? Ублюдок, ты, что здесь делаешь?

 — Она там? К ней можно? — Тимур обращался скорее к сдерживающему Костю мужчине, хотя они до сих пор не были знакомы.

 — Пошёл вон отсюда! Даже не смей к ней приближаться!

 В этот момент Игорь с такой силой оттолкнул брата, что тот от неожиданности, едва удержался на ногах.

 — Да она там, только к ней не больше чем на пару минут можно. Её совсем недавно из реанимации в палату перевели.

 Кинув, Тимур и теперь проигнорировал последовавшие оскорбления от Самсонова-младшего, который попытался перегородить мужчине путь в палату и на этот раз был отброшен в сторону уже самим Вербицким.

 Правда, он сам ещё несколько секунд помедлил, стоя у самых дверей. Но в итоге всё-таки нашёл в себе силы, войти внутрь, пытаясь скрыть разрывающие его изнутри чувства.

 

 

 

 

 

* * *

*

 Когда я увидела, застывшего на пороге Тимура, мне, если честно показалось, что я либо просто сошла с ума, либо опять впала в лихорадку. Но когда мужчина сел на краешек моей кровати, осторожно, даже как-то боязливо накрыв ладонью мою руку, из груди стали рваться рыдания. Здесь...Он здесь...

 — Тимур...

 Я попыталась приподняться, дотронуться до его лица, убедиться, что всё это происходит наяву, мне ничего не мерещится, но мужчина не позволил.

 — Лежи, — сказал мягко, даже растянул губы в улыбке, а в глазах злость. И не просто злость. А скорее уже ярость, просто дикое желание то ли ударить,...то ли убить. — Как себя чувствуешь?

 — Нормально...Врачи говорят, быстро иду на поправку, скоро уже выпишут.

 — Хорошо. Я тебе вот тут фруктов принёс. Бананы твои любимые, апельсины... — мужчина поставил чёрный пакет возле тумбочки и вдруг разжал руку, чуть отстранившись от меня. — Поправляйся, Рита.

 'Рита'...Господи, как ножом по сердцу. 'Шмакодявка, малявка, пигалица...'. Раньше меня раздражали эти прозвища, а сколько бы я отдала сейчас, лишь бы он хоть ещё один раз меня так назвал?

 Почему-то в этот момент я ужасно испугалась, что он уйдёт. Не обращая внимания ни на какую боль, я резко выпрямилась на кровати, обхватив ладонями лицо мужчины, пытаясь поймать его взгляд.

 — Прости меня....Слышишь? Я умоляю тебя, прости. Я не знаю...я...я ненавижу себя, а самое главное, что и ты меня ненавидишь. И ты прав....Было бы лучше, если бы я сама умерла...

 — Замолчи, — резко рванув меня на себя, Тимур с силой, причиняя лёгкую боль, сжал в кулаке мои волосы, прошептав куда-то на ухо, — Замолчи. Если ещё хоть раз...хоть один раз попытаешься что-то подобное сделать...мать твою, клянусь, я собственноручно тебя на тот свет отправлю. Ясно? Придушу, на части разорву....Хотя возненавидеть так и не смогу. Слышишь? Не ненавижу я тебя. Не могу. Пытался заставить себя. Все эти дни пытался, только ничего не получилось. Люблю я тебя дуру. Наверное, ещё тогда, первый раз, на дороге увидев и взяв попутчицей, я голову потерял. Не знаю почему. Не знаю, что в тебе особенного. Ведь дура же. Ужасная непробиваемая дура, а всё равно люблю. Убить тебя хочется, послать ко всем чертям, а как представлю, что рядом не будет...

 Он резко встал с постели, отойдя к окну. Невыносимо сильно хотелось подбежать к нему, обнять, закричать,...а что закричать? Что жалею? Что люблю? Что в отличие от него ненавижу, презираю себя за то, что сделала?

 — Тимур...

 — Молчи, — он тут же вновь оказался у постели, присел на корточки и обхватил руками мои колени. — Скажи только почему? Почему ты так поступила? Зачем ты это сделала? Ведь я...я думал, что ты тоже этого хочешь. Боишься — да, но хочешь,...Что изменилось за те пять дней, которые меня не было? Почему ты это сделала?

 — Не знаю! — я закричала, вцепившись в плечи Тимура, и чувствуя, как к горлу подкатывается тошнотворный комок слёз. — Не знаю, чёрт, не знаю!

 — Не знаешь, — он усмехнулся одними губами, спрятав лицо на моих коленях. — Избавилась от ребёнка и не знаешь почему? То есть вышла в магазин за бананами, и вдруг тебе в голову взбрело, что надо бы аборт сделать?

 — Нет! Нет, Тимур, нет,...я...я...

 — Тсс, — в одну секунду Тимур вновь очутился рядом со мной, прижав мою голову к своей груди и начав укачивать как ребёнка... — Всё. Давай больше не будем об этом. Не сейчас. Рита...я попрощаться пришёл. Я уезжаю.

 Тут же подняв на мужчину какой-то совершенно дикий взгляд, я вцепилась в его плечи.

 — Как уезжаешь? Куда?

 — Помнишь, я тебе говорил о лаборатории, которую собирались открывать? Так вот её открыли. Причём, довольно давно, просто меня туда не звали, вот я и думал,...что ничего не получится. А позавчера мне позвонили, предложили место. Хорошее место, перспективы большие. Вообщем к следующей субботе я уже должен быть там, — как же мне сейчас хотелось, чтобы он ушёл. Не видел моих слёз. Не слышал диких истерических воплей, рвущихся из груди. И я была уверенна, что он сейчас встанет и уйдёт. Только перед этим ещё скажет, что всё кончено. Но, когда я услышала его последующие слова,...у меня внутри всё разорвалось. То ли безумие, то ли ужасный, совершенно нечеловеческий восторг затопили каждую клеточку моего тела. — Я купил два билета. Слышишь? Два. Поезд отходит в четверг ровно в десять утра. Я буду ждать тебя на час раньше, в девять, у главного входа на вокзал. Если придешь,...мы всё начнём сначала. Я клянусь, что никогда не вспомню о том, что произошло, а ты в свою очередь перестанешь оглядываться назад, сможешь отделаться от родительской опеки. А если не придёшь...тогда итак всё ясно.

 Я, наверное, несколько минут пребывала в полном пространстве, и опомнилась, только когда мужчина был уже в самых дверях.

 — Я приду, — закричала изо всех сил, что вообще были. — Я приду, слышишь? Тимур, я обязательно приду...

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Куда ты собираешься? — я даже вздрогнула, когда услышала за спиной голос отца. Он стоял, облокотившись о дверь, с настороженностью смотря на меня. Странно. Он же на работу уехал? — А где Оксана?

 — Мама в магазин вышла. А ты, что здесь делаешь? Ты ведь должен быть в офисе?

 — Забыл кое-какие документы. Почему ты встала? Тебе надо лежать.

 — Мне надо бегать и прыгать, так, кстати, врачи говорят. Пап, а ты мой паспорт случайно не видел?

 Если честно, я даже не понимала, что сейчас веду себя 'немного' по-хамски. Я даже не понимала, что сама сгущаю тучи над своей головой. Я просто пихала вещи в сумку и по-правде, умирала от разрывающего сердца счастья. Совсем скоро... Господи, через полчаса я уже буду на вокзале и...

 — Зачем тебе он?

 — Я уезжаю, пап, — в этот момент я запнулась об какую-то валяющуюся на полу игрушку, чуть не грохнулась, но зато нашла, валяющийся у тумбочке паспорт. — О, нашла!

 — Рит, я не понял...что происходит?

 Старательно уложив оставшиеся вещи в сумку, я еле как смогла её застегнуть. Чуть замок не сломала.

 — Пап, ну я же сказала, я уезжаю. Чего тут непонятного?

 — Ты рехнулась что ли? Куда ты к чертям уезжаешь?

 — Не к чертям, а в очень хороший город. Правда куда именно, пока не скажу, мало ли что. Но ты не волнуйся, я дяде Игорю всё рассказала. Он в курсе.

 — В курсе чего? — отец перегородил мне дорогу, когда я собиралась выйти из комнаты. — Что происходит? Что вы тут устроили за моей спиной? Твоя мать тоже в курсе?

 — Нет, — обречённо вздохнув, я свесила тяжёлую сумку с плеча. — Мама ничего не знает, я правда сначала хотела ей рассказать, но потом решила, что дядя Игорь единственный адекватный человек в нашей семье. Ты можешь позвонить ему, он тебе всё объяснит. А мне некогда. У меня поезд скоро, отойди, пожалуйста, с дороги.

 В этот момент в коридоре хлопнула входная дверь, а ещё через пару секунд к нам вышла мама, переводя удивлённый взгляд то на меня, то на отца.

 — Не поняла? Кость, а ты что здесь делаешь, ты ведь на работу уехал?

 — На работу? Да я скоро всего бизнеса лишусь из-за выходок нашей дочери! Ты слышала, что она собирается делать? Она, оказывается, уезжает в другой город!

 — Что? Рита?

 Мама бросила на меня взволнованный взгляд, а с моих губ сорвался обречённый стон.

 — Господи, ну что непонятного? Мы с Тимуром уезжаем в другой город, ему там работу предложили. На какое время точно не знаю, но надеюсь, что навсегда. Остальную информацию узнаете у дяди Игоря. А теперь посторонитесь, мне пройти надо.

 По-моему, отец настолько ошалел, что его поднятая вверх рука замерла в воздухе. Он, конечно, непременно собирался меня ударить, но видимо его несколько обескуражили мои последние слова.

 — Какого дьявола? Опять этот Тимур? Рита, что происходит? Послушай, мы ведь...

 — Я тебя один раз уже послушала, — вновь перекинув сумку через плечо, я изо всех сил попыталась сдержать дрожь в голосе. — Больше не собираюсь. Уйди с дороги.

 На этот раз от удара отца сдержала мама, которая тут же встала между нами.

 — Господи, да что опять происходит? Рита, куда ты собралась? Ты же ничего нам не говорила...

 — Да я и не собиралась, кто же знал, что вы оба в это время дома будите?

 — Нет, ты слышала? — да, похоже, ещё секунда и отец непременно вспыхнет как спичка. — Она даже не хотела нам ничего объяснять. Надеялась сбежать как трусливая крыса.

 — Трусливая крыса? — меня эти слова никак не задели, наоборот, с губ даже усмешка сорвалась. — Если бы я была трусливой крысой, я бы сейчас соврала тебе что-нибудь, дождалась, пока ты уйдёшь и сама спокойно бы свалила. Но я говорю тебе правду. Я ухожу, точнее, уезжаю с любимым мужчиной, и останавливать меня нет никакого смысла. Пап, отойди с дороги, ты только время тянешь.

 Ещё минуту в комнате висела полная тишина. Мама вся побледнела, испуганно косясь то на меня, то на отца, который всё это время смотрел на меня с ужасающей злостью. Но меня это не особо волновало. Я уже мечтательно представляла, как мы встретимся с Тимуром, накупим еды в дорогу, а потом три дня только он и я. Нам никто не помешает.

 По крайне мере так было в моих мечтах. А очнулась я, когда отец выхватил из моих рук паспорт.

 — Да никуда ты не поедешь, — я ещё не успела сообразить, что произошло, как он откинул изорванный паспорт в сторону. — Разгружай сумки.

 

 

 

 

 

* * *

*

 Выкурив уже третью сигарету, мужчина выкинул окурок на землю, притоптав ногой. В который раз он взглянул на циферблат наручных часов и заставил себя унять волну мелкой дрожи. Огляделся по сторонам — её нет. Может, не увидел? Народу много! Огляделся ещё раз и точно понял, что её здесь нет. Он бы обязательно заметил её фигурку даже среди тысячи людей. Но ничего. Время ещё есть. Она придёт. Она обещала.

 — Тимур, привет, а ты чего здесь стоишь? Чего к поезду не идёшь?

 Мужчина вздрогнул, резко обернулся и едва сдержал разочарованный стон, когда увидел перед собой Карину.

 — Жду кое-кого, а ты...Ты сама-то чего здесь делаешь?

 — А я к родителям решила съездить, уже чёрт знает, сколько не виделись. А ты, что тоже в Иркутск намылился? Вот это совпадение! Помнишь, мы примерно одновременно уехали оттуда, а теперь вот вместе путь домой будем держать...Может, пойдём уже на платформу?

 — Иди.

 Достав из кармана очередную сигарету, мужчина вновь начал незаметно оглядываться по сторонам.

 — Ты её ждёшь, да? А я думала, что вы уже расстались...

 — С чего ты взяла? — произнёс грубо, даже не пытаясь скрыть, что присутствие Карины его раздражает.

 — В газетах писали, что...

 — Не стоит верить всему, что пишут в газетах.

 Затянувшись, Тимур выдохнул серый клубок дыма, в который раз бросив взгляд на часы.

 — Ну да, конечно, ты прав. Извини, — виновато улыбнувшись, девушка ещё несколько секунд стояла рядом, видимо не решаясь чего-то сказать. — Тим, ну я тогда уже к поезду пойду....Да и ты бы тоже шёл, зря тут стоишь. Не придёт она. Ей другая жизнь нужна, другой мужчина....А я тебя ждать буду. У поезда.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Сука!

 Не знаю, правда не знаю, как сдержалась, чтоб не ударить его, изо всех сил не врезать по лицу.

 — Что? Что ты сказала?

 — Сука! Мразь! Ненавижу!

 Подняв с пола паспорт, я тут же пошатнулась и чуть было не упала от болезненного удара, пришедшегося на голову. Хотя эта боль была просто пылью по сравнению с тем, что я чувствовала, глядя на изорванные листы.

 — Костя не смей!

 Мама опять возникла между нами и сейчас я сама едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть её. Ухватившись взглядом за маленький складной ножик, что лежал на столе, я тут же схватила его, вытянув перед собой.

 — Рита...Господи, ты что?

 — Брось, Оксана! — отец рассмеялся, отодвинул жену в сторону. — Это она для меня. Да ведь, дочка? Убить меня хочешь?

 — Я тебя ненавижу. Слышишь? Никого так не ненавижу, как тебя. Только ты не угадал. Я сейчас себя убью. Раскромсаю все вены, ясно?

 Открыв нож, я в каком-то припадке прислонила лезвие к запястью. Мама вскрикнула, попыталась подбежать ко мне, но отец грубо оттолкнул её.

 — Да? Готова умереть из-за своего Тимура? Ну, давай, реж!

 Наверное, он просто брал меня на понт, но я в этот момент уже ничего не соображала. Меня разрывала волна адской дрожи, все внутренности выворачивало на части. Только представив, что я теперь не смогу уехать, никто не пустит меня на поезд, я проехалась лезвием по запястью, с каким-то диким наслаждением увидев выступившие капли крови. В этот же момент нож из моих рук вырвали. А ещё через секунду отец порвал на себе рубашку, перемотав мне запястье, хотя я толком не позволила это сделать. Вырвалась, просто нечеловеческим голосом прошептав:

 — Если остановишь меня, если не позволишь сейчас уйти, я из окна выброшусь, повешусь, что угодно с собой сделаю, ясно?

 Я прежде никогда не видела таких глаз. Такого взгляда....Если честно, он потом мне ещё не раз мерещился. Отец прежде никогда так не смотрел: поражённо, дико, обречённо, с ужасающей болью. Но сейчас для меня это значила только одно — я свободна.

 

 

 

 

 — До железнодорожного вокзала? Срочно!

 Я села в такси ещё до того, как услышала ответ. Кажется, водитель назвал сумму в триста рублей, я протянула всё, что было в карманах. По-моему, не меньше тысяч трёх, но при этом поставила железное условие, чтобы он гнал, что есть мочи. Без пятнадцати! Дьявол, без пятнадцати десять!

 Таксист выполнил свою работу. Мы проскакивали чуть ли не на всех светофорах, нам, по-моему, каждая машина сигналила, а мне было нужно, чтобы мы не просто быстро ехали, я хотела, чтобы мы летели по воздуху. Окончательно раздрабливал мои нервы ещё и тот факт, что я забыла дома мобильный, который стоял в коридоре на зарядке, а потому и с Тимуром связаться не могла. Господи, а если он не дождётся? Если он уйдёт? Ведь билеты же у него....Нет, он непременно дождётся! Он обещал.

 Я неслась по станции с огромной сумкой на плечах, сбивая всех, кто попадался мне на пути. В итоге я врезалась в какую-то тётку, что-то зло прокричавшую мне на ухо и ухватившую меня за рукав куртки.

 — Совсем с ума сошла? Куда несёшься?

 — Пустите, я опаздываю!

 — Да куда опаздываешь? Куда собираешься?

 — Иркутск...— не выдержав, я скинула сумку на землю, лихорадочно пытаясь отдышаться.— Поезд до Иркутска, он сейчас отходит...

 — О, — эта тётка как-то совсем неприятно рассмеялась. — Я тебя поздравляю, ты уже опоздала. Поезд тронулся минут десять тому назад.

 Вот в этот момент перестало существовать действительно абсолютно всё. Я грохнулась на землю вслед за своей сумкой, прокручивая в голове всего одно слово. Одно единственное слово. Опоздала. Опоздала! ОПОЗДАЛА!

 

 

 

 

 — Ведь они не пускают, не пускают! Я уже и деньги предлагала, и часы свои вместе с серёжками золотыми и...и...

 — Успокойся, — обхватив ладонями моё лицо, Игорь мягко улыбнулся, глядя в мои затуманенные пеленой слёз глаза. — Давай ещё раз, без эмоций, ты мне всё объяснишь. Так я понял, что из-за отца ты опоздала на поезд?

 — Если бы только опоздала, — всхлипнув, на этот раз я всё-таки взяла протянутый мне стакан и сделала несколько жадных глотков воды. — Он уже разорвал мой паспорт. Понимаете? Я ведь теперь вообще не смогу уехать. Ни на поезде, ни на самолёте...Что мне делать?

 — Для начала успокоиться, — на губах всё та же мягкая улыбка, хотя голос мужчины предельно серьёзен. — Слезами здесь точно никак не поможешь. Да и вообще....Тут за углом одно очень неплохое, по крайне мере, с первого взгляда кафе, иди туда. Закажи себе чего-нибудь, поешь, ведь наверняка ещё не завтракала? У тебя деньги-то есть?

 В полном непонимании я уставилась на мужчину, даже похоже немного приоткрыв рот от удивления.

 — Как? Я ведь...я же говорю вам, что у меня паспорта нет, и я уехать теперь никуда не могу...

 — Это я понял. Но Риточка, к сожалению, как бы ты не хотела, сама ты сейчас ничего сделать не можешь. Разве что своё положение усугубишь. Это ведь надо, додумалась, взятки в открытую совать, ещё и вопить как ненормальная на весь отдел. Хорошо ещё, что тебя в этот участок загребли, у меня здесь знакомый следак имеется. Так что я сам попробую всё разрулить. А ты давай и вправду иди, набей чем-нибудь свой желудок. Как только новости появятся, я сразу к тебе подойду, хорошо? Кинув, я со всей силой, на которую только была способна, обняла дядю, уткнувшись ему в шею.

 — А у вас получится?

 — Ну, я конечно, не волшебник, — усмехнувшись, Игорь мягко, но настойчиво отстранил меня, щёлкнув по носу, — но очень постараюсь. К счастью, кое-какие подвязки имеются....Да и кто мне откажет? Поверь, в своё время не такие дела проворачивали. А ты пока пережди меня в кафе и постарайся всё-таки успокоиться. Ничего ещё не потеряно. Объяснишь всё своему Тимуру, я уверен, что он поймёт.

 — Дядя Игорь, а вы не могли бы дать мне телефон? А то я свой мобильный дома забыла, а мне срочно надо ему позвонить, понимаете?

 — Понимаю, конечно, — достав из наружного кармана пиджака сотовый, мужчина протянул его мне. — Всё я пошёл. Буду обольщать весь женский коллектив отдела, ну а мужской...к чёрту, он итак от зависти передохнет. А ты не вешай нос, ясно? Всё хорошо будет. Это я тебе обещаю.

 Я почему-то не послушала Игоря. Не пошла в это кафе, а так и осталась сидеть у самых дверей, делая вид, что не замечаю странных взглядов, косящихся на меня следователей. Хотя по-сути, так и было. Я действительно в эту минуту думала только о Тимуре. Мне надо было услышать его голос. Надо было немедленно объясниться с ним, пока он не успел ничего надумать. Дрожащими пальцами я даже не сразу смогла набрать отпечатавшийся в каждом уголке памяти номер, буквально прилипнув ухом к мобильному. Трубку мучительно долго не брали. Каждый новый гудок буквально раздрабливал моё сердце, но когда на вызов ответили, и я услышала бодрый женский голос,...понятия не имею, что именно почувствовала в тот момент. Наверное, всё же удивление. В самую первую секунду просто обычное удивление и больше ничего.

 

 

 

 

 

* * *

**

 — Привет, ты уже разместился?

 Подняв абсолютно сухой равнодушный взгляд на застывшую в проходе девушку, Тимур уже через пару секунд перевёл его обратно на окно, даже не постаравшись скрыть тот факт, что появление Карины вызвало в нём волну какого-то глухого раздражения.

 — Читаешь да? — она кивнула на лежащую, на столике раскрытую книгу, которая принадлежала пожилому полноватому мужчине, куда-то впрочем, удалившемуся практически сразу, как Тимур вошёл в поезд на станции. Другого пассажира в его купе на удивление не было, хотя весь вагон был забит так, что невозможно было и вздохнуть свободно. — А я вот тоже хотела чем-то время убить, но три здоровенных мужика, играющие в карты и поминутно отбрасывающие...не самые культурные выражения, не дают мне такой возможно. Чёрт, а ведь как представлю, что мне с ними ещё столько дней ехать, они, по-моему, тоже в Ижевск направляются....Слушай, Тим, а может, я к тебе переберусь? У тебя самое крайнее и самое спокойное купе. Кроме того, твоя Рита ведь не пришла, значит, одна полка точно свободна, а с проводницей я договорюсь! — Карина словно и не заметила, с какой злостью и совершенно не скрытым презрением глянул на неё Вербицкий. — Ну, так что, возьмёшь меня попутчицей?

 — Попутчицей? — зло усмехнувшись, Тимур достал из валяющейся на полу сумки пачку сигарет, обогнув девушку и даже не бросив на неё взгляд. — Извини, но попутчицей теперь уж точно никого не возьму.

 — Ты куда? — как-то слишком волнительно вскрикнула Карина, ухватив мужчину за локоть и тут же отдёрнув руку.

 — Покурить, — ответил мрачно, даже не обернувшись, и уже через секунду вышел в тамбур.

 Сев на левую нижнюю полку, которая, по-видимому, принадлежала Тимуру, девушка закрыла глаза, и в это же мгновение с её губ сорвался облегчённый стон. Чёрт, ей до сих пор не верилось, что она смогла, решилась...Дьявол, и ведь самой смешно. Всего-то дней пять назад узнала, что он уезжает и как бес её попутал. Уволилась с работы, обманом, через знакомых выведала, что написано у него в билете и ведь сразу рванула на вокзал. Одного только боялась...вдруг эта курица бы всё-таки поехала? Хотя нет. Она почти не сомневалась, что эта неженка никогда на такое не решится. Девушка, если честно, вообще была в глубоком шоке от того, что он позвал её с собой...и это после аборта? По крайне мере, не могут ведь о таком врать в газетах?

 Вздрогнув, Карина перевела испуганный взгляд на завибрировавший телефон. Мобильный Тимура, который он забыл на столике. Она, если честно, сама не совсем поняла, как взяла его в руки и, увидев появившуюся на экране фотографию, непроизвольно ответила на вызов.

 

 

 

 

 

* * *

*

 Я узнала этот голос, конечно, узнала. Правда совсем не поняла,...откуда он вообще появился?

 — Где Тимур? — это был единственный вопрос, который сейчас вертелся у меня на уме. Я даже пропустила мимо ушей сквернейшую усмешку этой...особы.

 — Вышел. Ему не очень захотелось присутствовать при нашем разговоре, он даже предлагал вовсе не отвечать на вызов, но мне кажется, будет порядочно всё же объясниться, так? — она опять усмехнулась,...хотя было в её голосе что-то такое, что явно скрывалось за этим ехидством...возможно страх? Не знаю, я не могла разобраться. В эти секунду все мысли в голове перемешались. — Послушай меня, девочка голубых кровей, ты свой выбор сделала, а издеваться над Тимуром я не позволю. Считаешь его своей собачкой? Ты, аристократка хренова, даже мизинца его не стоишь. И, слава богу, что он это, наконец, сам понял.

 Я молчала, наверное, очень долго, потому что напряжение возрастало. Я буквально чувствовала, как дрожит каждый мускул на её теле, она сейчас явно трясётся как полоумная. Почему? Чего-то боится? Вполне логично было бы это предположить, но мой мозг, именно в эти минуты, когда надо было работать с тройной силой, отказался мне помогать. Я просто сидела на стуле и вообще не соображала, что сейчас происходит.

 — Дай ему трубку.

 — Я уже всё сказала, — её голос сорвался, в эту минут, я, наконец, абсолютно точно и ясно поняла, что она боится. Да непременно она чего-то ужасно боится. — Делай и дальше аборты, сколько хочешь и от кого хочешь, а про Тимура забудь. Тебя больше нет в его жизни, и никогда не будет! Всё, аривидерчи!

 Она сбросила вызов как раз тогда, когда ко мне вернулся дар речи и сознание прояснилось. Сейчас бы я ей ответила, ох как бы ответила, только прежде, я всё-таки собиралась добиться разговора с Тимуром. Что это значит? Как эта кукла к нему присосалась? Неужели...он сам её позвал? Быть такого не может. Мы ведь созванивались,...я говорила ему, что приеду, обязательно приеду,...так что же получается? Они хотели надо мной посмеяться? А может это мне в отместку? Ну, конечно...то-то она упомянула об...аборте. Значит,...он это нарочно...Он не простил. И всё это...обман, месть, ложь...

 Игорь вышел из кабинета как раз в тот момент, когда я набирала номер Тимура. Да, я хотела объяснений. Его объяснений. Пусть сам...сам мне всё скажет. Но, когда дядя, увидев меня, так и остановился в проходе, я тоже невольно замерла. Его лицо...от чего оно было таким бледным, а взгляд абсолютно безжизненным?

 — Рита, — голос мужчины дрогнул, было видно, что он, похоже, сам не понимает или не верит в то, что говорит. — Твой отец...его на скорой увезли. Кажется,...у него инсульт и,...похоже, он умер.

 

 

 

 ~ — — — — — — — — — — — — — — — — ~

 Конец первой главы (Рита)

 

 

 

 

  ЧАСТЬ ВТОРАЯ (ТИМУР)

 

 

 

 

 Поправив воротник, и крепче повязав шарф на шее сонного малыша, женщина поцеловала кроху в румяную щёчку, и выпрямившись, огляделась по сторонам. Несмотря на то, что на часах не было ещё и девяти, всё здание аэропорта было переполнено. Такое ощущение, что все спешили немедленно покинуть границы города или страны. Что вполне возможно. Кто же не хочет насладиться последними деньками лета на берегу моря, валяясь на горячем песке и лениво потягивая из трубочки какой-нибудь фруктовый фреш? В этом году лето в столице, кажется, выдалось не слишком тёплым? Во всяком случае, чувствовалось приближение осени. Всё реже можно было встретить деревья, украшенные зелёной листвой, шорты, сарафаны и юбки укладывались обратно на дальнею полку шкафа, а на смену им приходили джинсы и пока ещё лёгкие ветровки. Хотя женщина, одной рукой прижимая к себе уже мирно посапывающего сынишку, другой придерживала воротник тёплого пальто, ёжась от холодного посвистывающего ветра. Скорее всего, это было просто с непривычки. Во Франции температура редко опускалась ниже десяти градусов. А каждое лето (и это вовсе не стало исключение) она могла позволить себе и вовсе забыть о таких вещах как куртки, плащи, свитера и тому подобное. А теперь снова перестраивать? Даже как-то странно, прошло всего вроде только пять лет, а сейчас, оглядываясь по сторонам, женщине казалось, что она не была здесь как минимум вечность, а то и две.

 — Привет, не успели замёрзнуть?

 Когда ладони мужа легли на её талию, губы сами собой растянулись в улыбке.

 — Успели, — осторожно, боясь разбудить, женщина усадила малыша на скамейку, обеими руками обхватив мужа за шею, даже не пытаясь скрыть немного грустной улыбки. — Почему ты так долго?

 — Разбирался с багажом. Представляешь, я думал, что уже немного подзабыл русский язык, но как только выяснилось, что наши чемоданы куда-то исчезли, все родные словечки прямо сами с губ начали срываться, — усмехнувшись, мужчина поцеловал жену в лоб и его взгляд на несколько секунд зацепился за сына, который уже во всю мирно посапывал, казалось, совсем не замечая снующих и что-то кричащих мимо людей, да и вообще всей этой суетливой обстановки. — Вымотался бедняга. Всё-таки надо было его раньше спать укладывать.

 — Ничего, сейчас в гостиницу приедем, там и отоспится. Я бы, кстати, тоже не отказалась немного покемарить.

 — Поддерживаю, только ни в какую гостиницу мы не поедем. Ты же знаешь, как я не люблю, когда чужие люди постоянно под боком шмыгают и по-сути даже расслабиться нельзя.

 — Ну, а что делать? Ты ведь говорил, что у нас в квартире ещё отделка не законченна? Там где-то обои надо подклеить, и мебель ещё вся не завезена?

 — Ничего. Ремонт скоро закончат. А мы пока поживём на съёмной квартире. Ты я надеюсь не против? Она кстати в самом центре города. Окна в гостиной выходят прямо на красную площадь.

 — Да мне если честно всё равно где, главное, что ты и Сашка рядом, — прижавшись к груди мужа, женщине едва удалось скрыть промелькнувшее в глазах разочарование. Она знала, что он непременно рад этому возвращению, хотя и старается не выдавать себя. А для неё самой новость о переезде обратно на Родину стала ударом. Женщина сама не знала, чем это вызвано, но последнее время какой-то странный, с каждым днём всё более волнующий страх...страх именно этих перемен, которые неизбежны, и которые, как ей почему-то казалось не принесут ничего хорошего, не давал покоя. — Ну, что пойдём?

 — Пошли, — осторожно отстранив от себя жену, мужчина бережно взял, забеспокоившегося сына на руки, укачал его и, дождавшись, пока малыш снова закроет глазки, выискал взглядом, припаркованный неподалёку чёрный мерседес. — Вон наша машина. Жаль, что Санька спит. Он был бы в восторге, ещё бы и за руль полез. Хотя всё успеется. Я вас как-нибудь сам покатаю по Москве. Этот город ждёт нас. Ну что Кариш, будем покорять его?

 — Зачем? Он итак уже у твоих ног. И не только кстати он.

 

 

 

 

 Разбирая чемоданы, женщина бережно перекладывала вещи в шкаф, оставляя на кровати только рубашки мужа, которые ещё надо было тщательно выгладить и какие-то даже не помешало бы и снова постирать. Если честно, она сейчас была готова приняться за любую работу. Чем меньше свободного времени, тем реже в голову лезут всякие дурные мысли, которые и без того уже давно не дают нормально спать. Да и к тому же, может удастся заглушить тоску по дому? Господи, как же она успела полюбить этот пускай и большой, но безумно уютный особняк, с каминной на первом этаже, своей банькой, из которой муж по выходным просто не вылазил и наконец, изумительным садом. А теперь, если ей и удастся уговорить Тимура не продавать дом, то возвращаться они туда будут лишь на лето и не больше чем на несколько недель. Но по правде это было не так и пугающе. Карина не была так зациклена на доме, но ей почему-то казалось, что с ним уходит и вся прежняя, безумно счастливая жизнь. Хотя...может это как раз, наоборот, к лучшему? Ведь были и в той жизни минусы. Вспомнить хотя бы эту молоденькую переводчицу, которая чуть было, не разрушила её семью...

 — Санька заснул?

 Услышав за спиной голос мужа, Карина вздрогнула и тут же заставила себя отогнать все эти мысли. В конце концов, она сама давно запретила себе вспоминать об этом. Что было, то прошло. Главное не допустить, чтобы такое снова повторилось.

 — Да, мне даже укладывать не пришлось. Мгновенно отрубился. Посапывает кстати точно так же, как и ты.

 — Ну, мы-то с ним безобидно и даже очень мило посапывает, а вот кто-то временами хорошенько похрапывает.

 — Не поняла? — отложив очередную рубашку на кровать, Карина изо всех сил постаралась состроить возмущённое лицо, хотя улыбка так и рвалась наружу. — На кого это ты здесь намекаешь?

 — Я намекаю? — всё-таки с губ женщины сорвался смешок, когда мужчина состроил совершенно удивлённое лицо. — Да я прямо говорю, ты иногда так храпишь, что кровать трясется, и я просыпаюсь уже в воздухе.

 — Вербицкий, — швырнув в мужа рубашку, Карина уже едва сдерживала рвущийся из груди смех. — Вот не буди во мне зверя.

 — А он разве в тебе когда-то засыпает? — произнёс тихо, но женщина услышала.

 — Ты что-то там сказал?

 — Да. Говорю, что тебе выспаться надо. Устала.

 Поцеловав жену в макушку, Тимур встал перед зеркалом, сняв с себя футболку и отбросив её на кровать.

 — Ну, я вообще-то думала, что мы вместе завалимся, — Карина хотела провести ладонями по спине мужа, но на несколько секунд так и замерла в удивлении, увидев, как она надевает рубашку.

 — Ты разве куда-то собираешь?

 — Да, хочу съездить, посмотреть на офис.

 — Зачем? Ты ведь сказал, что он ещё не открыт?

 — Ну, вот именно, хочу посмотреть, как идёт работа. Тем более, на следующей неделе у меня очень важная встреча. Хотелось бы, чтобы она прошла на моей территории. Слушай, я поздно, наверное, вернусь, приготовишь чего-нибудь?

 — Конечно, — обняв мужчину со спины за плечи, она с грустью взглянула на их отражение в зеркале. — А я думала, что мы вечером по Москве погуляем? Ты ведь обещал нас с Сашкой покатать.

 — А я от своих обещаний никогда и не отказываюсь, — завязав узел галстука, мужчина, слегка обернувшись, поцеловал жену в висок. — Но позже. Сейчас немного с делами разберусь, и весь город вам покажу. Да хотя ты и сама его знаешь не хуже меня. Мы ведь здесь полгода жили.

 — Да, но тогда это были трущобы, а в двухэтажной квартире, с евроремонтом и шикарным балконом, где открывается вид на самую знаменитую площадь страны, я не была ни разу.

 — Ну, значит привыкай. Мы здесь надолго осядем. А вот в трущобы, — лицо мужчина сразу изменилось, в мгновение с него сошла улыбка, и оно стало абсолютно серьёзным, — мы больше не вернёмся никогда. Это я тебе обещаю.

 

 

 — А ты скоро вернёшься? — застегнув молнию на куртке, Карина положила ладони на плечи мужа, заглянув ему в глаза и даже не попытавшись скрыть, промелькнувшей во взгляде тоски. — Может, я всё-таки с тобой?

 — Ну, а Саньку с кем оставим? Да и что тебе там делать? Будешь смотреть как я ору на рабочих?

 — Почему орёшь? Ты ведь ещё даже ничего не видел? Вдруг, они всё хорошо сделали?

 — Эх, совсем ты отвыкла от Родины. Ну разве у нас кто-нибудь что-нибудь делает хорошо, не получив перед этим пендель?

 — Ну, я бы просто где-нибудь посидела рядышком. А Саньку можно оставить...

 — Ни с кем мы его не будем оставлять. Кариш, это лишнее. Я вернусь, как только смогу, обещаю.

 — Ладно, но я всё равно буду ужасно скучать, — уткнувшись носом в шею мужа, Карина тихо прошептала. — Я тебя безумно люблю. Приходи поскорее, ладно?

 — Конечно, — произнёс ласково, но всё-таки тут же, возможно даже как-то слишком торопливо, отстранил от себя жену, оставив её признание без ответа.

 

 

 

 Однако, к его большому удивлению, и к счастью удивлению вполне приятному, Карина оказалась права. Всё уже было почти готово, и именно так как он и хотел. Абсолютный стиль деловой роскоши — благородство и лаконичность, а главное полное отсутствие лишних деталей. Конечно, кое-где были определённые недочёты, но в целом, мужчина остался вполне доволен. Важно, что уложились в сроки. Оставалось, правда, доделать его кабинет, но по заверению рабочих всё должно было быть готово в течение пары дней, да и сам Тимур в этом не сомневался. Подумал даже, что когда работа будет выполнена, надо бы немного накинуть бригаде.

 После офиса, мужчина хотел заскочить к Стрельцову, взять у него бумаги, убедиться, что всё идёт как надо, но в итоге передумал. Он решил, что начнёт разгребать все дела (коих накопилось очень немало) с завтрашнего дня, а сегодня...сегодня он просто гулял по Москве. Первый раз, наверное, за лет пять ходил по вечернему городу и позволил такому чувству как ностальгия полностью завладеть собой. Боже мой,...знал ли он тогда, возясь целыми днями с чужими автомобилями, а затем полночи разгружая вагоны, что всего через каких-то пару лет, сможет позволить себе купить любую машину, и теперь уже на него будут работать сотни, да что там, тысячи людей?! Ведь не так много времени прошло. Тимур совсем не забыл как в драных джинсах бегал из кабинета в кабинет, унижаясь, пытаясь представить свою работу, доказать, что он никакой не грузчик и его проект действительно стоящее дело. Сколько тех жирных рож, что теперь приветливо улыбаются ему при встрече и сами из кожи вон лезут, чтобы наладить связь, тогда хохотали в лицо, отбрасывая презрительные усмешки?! Уже прошло то время. И Тимур всегда старался лишний раз об этом не вспоминать. Он не зацикливался на прошлом. Его намного больше волновали новые идеи, новые разработки, которые нужно воплощать в жизнь, а для этого надо пахать. Пахать как проклятый.

 Мужчина сам не знал, почему не заехал за женой и сыном и не захотел разделить этот вечер с ними. Он даже не стал звонить, хотя на часах было уже восемь. Карина наверняка волнуется. По крайне мере от неё семь пропущенных. И Тимур почему-то не хотел перезванивать. Нет, он, конечно, не будет испытывать её терпение и скоро вернётся, да и, кроме того, он купил ей подарок. Она как и все женщины повёрнута на украшениях, особенно с дорогими камушками. Наверняка, это переливающееся брильянтами колье, произведёт на неё впечатление. Тем более что это действительно подарок от чистого сердца. Тимур и, правда, хотел сделать ей что-то приятное, хотя конечно, во многом это было вызвано одним чувством вины. Нет, он не испытывал каких-то особых угрызений совести из-за измены. Да и к тому же она далеко не первая. Он не держал верности перед женой, более того, никогда ей этого не обещал. Но он также не позволял себе с кем-либо особо долгих отношений и не вносил это в семью. Поэтому он сам не мог объяснить, как так прокололся в этот раз? Ведь знал же, что уже давно пора рвать, нет, всё чего-то медлил, вот и получил. Конечно, Карина обо всём узнала. И по правде его даже удивило, что жена не устроила скандал, хотя она всегда была ревнивой. Но у них состоялся довольно спокойный разговор, который в принципе всё и разрешил. Разумеется, Вербицкий бросил эту переводчицу, но надо признать, что время сделало из него порядочного циника. Возможно пару лет тому назад, он бы сделал несколько иные выводы из этой истории, а сейчас, мужчина просто решил, что будет аккуратней. Верность он хранить не собирался хотя бы потому, что Карина уже мало привлекала его как женщина. Пускай красоты своей она не утратила, но отношения их постепенно сползли на дружеские. Да и особой страсти никогда не было. Но Тимур всё же любил её. Любил как верного друга, помощника, как замечательную мать. При одной мысли о сыне мужчине почувствовал давно уже забытое трепетное волнение в груди. Ведь до сих пор не верилось, что он отец. Честно, Тимур этого вовсе не планировал. И когда Карина сказала, что беременна, не было даже радости, одно удивление. Зато сейчас жизнь без ребёнка невозможно представить. Сашка кстати стал ещё одной причиной, по которой Тимур принял решение вернуться на Родину. Он хотел, чтобы сын рос здесь, дома, а не мотался по заграницам, вечно сменяя школы и круг общения.

 Спустившись в подземку, мужчина, наверное, ещё минут пять, как полнейший идиот, оглядывался по сторонам и едва сдерживал улыбку. Метро. Господи, как давно он не был в этом метро. Уже даже успел забыть, какое это удовольствие, когда толпа вносит тебя в вагон, какая-нибудь нервная тётка орёт, что ты наступил ей на ногу, а тот момент, когда тебя на твоей или не твоей станции эта же толкучка вышвыривает обратно? Боже мой, да ни один мерс никогда в жизни не вызовет такие ностальгические чувства.

 И всё-таки, посмотрев на циферблат наручных часов, Тимур решил, чтобы пора закругляться с этим 'свиданием с прошлым'. Мужчина уже даже собирался уходить и вдруг замер. Ни с того ни с сего. Просто застыл как вкопанный на месте и в ту же секунду почувствовал, как по спине скатилась холодная струйка пота. Мгновение. Всего одно мгновение, когда ты ещё не понимаешь, что происходит, но само осознание, что именно сейчас, вот в эту самую минуту случится что-то эпохальное судьбоносное, что-то, что возможно в корне изменит всю твою жизнь, вызывает страх. Да сначала это вызывает страх и только потом приходит бешеное волнение, а сердце то бьётся в совершенно диком ритме, то наоборот затихает, будто готовое сейчас же остановиться.

 Тимур резко обернулся и просто врос в землю. Она. Никаких сомнений. Эта девушка с заплетёнными в тугую косу русыми волосами, в чёрной кожаной куртке, светло-синих джинсах и в тёмных полусапожках на небольшом каблучке...это она. Тимур сам не осознал, как понял это. Ведь девушка стояла спиной, временами исчезла от его взгляда, когда мимо наплывала толпа, но он точно знал, что это она, чёрт подери, ОНА! И он стоял. Он продолжал стоять всего в паре шагов позади...и не мог сдвинуться с места. Кто нибудь когда-нибудь испытывал что-то подобное? То дьявольское чувство, когда ты знаешь, что нужно что-то делать. Срочно. Прямо сейчас. Что-то очень решительное смелое, может быть даже безумное, но ты не знаешь что. Не знаешь и поэтому продолжаешь вот так стоять. Всего лишь в шаге...в нескольких сантиметрах...

 Когда двери вагона разъехались, и она вместе с остальной толпой вошла внутрь, его словно током шибануло. Он не слышал своего голоса, но должно быть заорал так громко, что напугал даже далеко стоящих людей.

 — Рита!

 Она услышала. Да, вероятно услышала, потому что сразу оглянулась. Так же молниеносно, как он ощутил её присутствие. Только её взгляда он так и не увидел. Двери закрылись. А ещё через секунду вагон, казалось, с совершенно бешеной скоростью сорвался с места.

 

 

 

 

 Когда ладони жены легли на его плечи он вздрогнул, потушил сигарету о пепельницу и выкинул окурок в приоткрытую створку окна.

 — Где ты так долго был? Я уже даже уснула.

 — Да так, — Тимур по-прежнему не оборачивался, продолжая смотреть будто и совсем невидящим, но вместе с этим безумно завороженным взглядом на мерцающие огни ночного города. — Сначала в офис заехал, посмотрел, как идёт работа. А потом просто слонялся по Москве...знаешь, такая ностальгия накатила.

 — Ну почему ты меня с собой не взял? — сонно и совершенно притворно возмутившись, Карина обхватила мужа за плечи, прижавшись к его спине. — Понастальгировали бы вместе. Столько ведь всего вспомнить можно? Помнишь, когда я была Сашей беременна, мы гуляли в сквере возле нашей трущобы, лопали стаканчики с пломбиром, ты рвал цветы с клумб...Мы были такими бедными, но такими счастливыми...

 — А сейчас ты разве не счастлива?

 — Ну, счастлива, конечно...Просто всё как-то изменилось.

 — А я? — когда Тимур, наконец, обернулся, Карина даже вздрогнула, уловив какой-то странный блеск в его взгляде,...прежде она такого никогда не видела. — Между мужчиной, который сейчас стоит перед тобой и тем парнем, что разгружал вагоны, сильная разница?

 На несколько минут в комнате повисло молчание. Обхватив ладонями шею мужа, Карина смотрела прямо ему в глаза и вместе с этим, прокручивала в голове показавшейся ей странным и уж конечно совсем неожиданным вопрос. А Тимур всё это терпеливо ждал. Видимо ему и, правда, было важно услышать ответ.

 — Ну, изменился, конечно. Время ведь не стоит на месте. Столько всего произошло...Я тоже уже не такая, как была раньше.

 — А ты бы смогла в меня снова влюбиться? Вот если бы тогда, лет шесть тому ты бы встретила меня теперешним, а не тем весёлым парнем...Ты бы смогла меня полюбить?

 Тимур смотрел на жену таким взглядом, словно от её ответа зависела вся его жизнь.

 — Конечно,...Я тебя любым люблю...Тимур, а в чём дело? Что-то случилось?

 — Нет, — ответил спустя несколько секунд затянувшегося молчания, притянув Карину к себе за талию и постаравшись сбавить возникшее напряжение. — Просто мысли разные в голову лезут. Ладно, малыш, иди спать. Я выкурю ещё пару сигареток и тоже приду.

 — Может, чего-нибудь покушаешь? Я котлет нажарила. Тебе наложить?

 — Нет, я ничего не хочу. Иди, Кариш...

 Поцеловав жену в макушку, Тимур слегка оттолкнул её, вновь потянувшись к пачке сигарет.

 — Ну ладно, ты тогда тут тоже не задерживайся... — открыв дверь, Карина собиралась выйти в коридор, как вдруг замерла на месте, а следом резко развернулась. — Тим, а ты так и не рассказал про офис! Как там дела идут? Надавал пендюлей рабочим?

 — К счастью, не пришлось. Удивительно, но ты оказалась права. Всё почти готово. К среде точно должны успеть.

 — К среде? А что будет в среду?

 — Как что? Мы открываемся. А по этому случаю закатим грандиозный банкет.

 — И ты только сейчас мне об этом говоришь? — казалось, сонливость развеялась в один миг. Карина бросила на мужа злостный взгляд. — У меня даже платья подходящего нет. Чёрт, Вербицкий, ну ты в своём репертуаре! Кто хоть будет на этом банкете?

 — Да чего ты так трясёшься? Все свои. Наша команда, партнёры, просто хорошие друзья,...кстати, ещё Стрельцов обещал заглянуть.

 — Стрельцов? — женщина в мгновение оживилась и повеселела. — Слушай, здорово! Мы с ним, сколько уже не виделись? Года три, не меньше. Может нам, кстати, его к себе домой пригласить? А то мне как-то даже неудобно. Он ведь столько для нас сделал.

 — Пригласим. Как раз, наверное, после банкета все вместе к нам рванём. Правда,...я, если честно, не очень бы хотел его на открытие звать.

 Выкинув в открытую форточку очередной окурок, Тимур едва сдержал, чуть не сорвавшееся с губ ругательство.

 — Почему?

 — Да он за какого-то парня всё трясётся. Хочет, чтобы я его 'гениальные' работы посмотрел, а что ещё лучше, в компанию устроил, причём на какую-нибудь ответственную должность, — мужчина зло усмехнулся, прислонившись спиной к стене. — А там, по-моему, какой-то спившийся неудачник, который привык жить за счёт денег своего отца, а как отца не стало, сразу и сдулся.

 — А почему тогда Стрельцов за него просит?

 — Да он, по-моему, дружил с батей этого Колесникова. Вот теперь и хочет спасти от пьянства и безработицы эту бездарь.

 — Ну почему сразу бездарь? Может, толковый парень?

 Ухмыльнувшись, Тимур бросил на жену взгляд с откровенной насмешкой.

 — Знаю я таких толковых. Только и умеют из родителей деньги высасывать. А сами ни на что неспособны.

 — Ну, знаешь, — зевнув, Карины прикрыла рот рукой, устало глянув на мужа, — как бы там ни было, ты всё равно должен ему помочь, хотя бы из уважения к Стрельцову. Он столько для нас сделал: сначала в лабораторию устроил, потом по достоинству оценил твою работу, отправил в Москву, как узнал, как мы здесь живём, помог устроиться, посоветовал, с чего нужно начинать и потом с Европой вроде тоже посодействовал. Мне кажется, после всего этого ты не можешь ему отказать в такой мелочной просьбе. Устрой ты этого парня, от тебя ведь не убудет? Ладно, любимый, я буду ждать тебя в спальне.

 Карина уже минут пять, как ушла, а Тимур всё думал над её словами. Да, наверное, она права. Стрельцову нельзя отказывать. Но так не хочется пропихивать эту блатату....Впрочем, может он и правда толковый парень? Чёрная полоса-то в жизни у всех бывает. Ладно, хрен с ним. Пусть работает. Посмотрим, может на что-то и сгодится.

 Гораздо больше мужчину мучил совсем другой вопрос. Неужели он не обознался? Неужели это действительно была она? Но как такое возможно? Как они могли встретиться? В этом громадном городе, с многомиллионным населением...как они могли столкнуться на этой чёртовой станции? Ошибка. Да должно быть ошибка. Просто похожа. Он ведь видел только со спины. Мог и перепутать, но...нет. Ложь. Не мог. ЕЁ не мог перепутать. Ни с кем и никогда. И что же теперь делать? Дьявол. Ведь не один месяц, даже не один год понадобилось, чтобы заставить себя...забыть? Нет, хрен там. Не забыл. И не забудет. Но зато ему удалось отделаться от навязчивых мыслей, воспоминаний. Больше не хочется до дрожи в костях набрать её номер, услышать её голос, узнать как она теперь, с кем....Для этого понадобилось немало времени и сил. Сил в особенности. Потому что сначала всё наизнанку выворачивало, легче уж было с себя живьём кожу содрать, чем смотреть на этот проклятый сотовый и запрещать набирать эти дьявольские одиннадцать цифр. Но он справился. Он отделался от этой мании. Ему удалось даже почти не думать, не вспоминать,...а теперь? Что теперь? Судьба решила посмеяться. Пожалуй, даже против своей воли, но он всё же узнал, что она в Москве...Возможно, скоро уедет, но сейчас она здесь и...Что и? Найти её? Назначить встречу? А что потом? Она свой выбор сделала. И наверняка ни капли о нём не жалеет. Так какого хрена он теперь как желторотый пацан сидит и наматывает сопли на кулак? Вспоминает мгновения давно минувших дней. Пошли к чёрту эти чувства, которых впрочем, и нет уже давно. Жизнь не раз показывала, что не стоит тормошить прошлое. Так и на черта тогда всё это? Их пути давно разошлись. И больше не сойдутся. Никогда.

 

 

 

 

 — Тимур, ну ты даёшь, такую империю отгрохал! Поздравляю! Когда порадуешь новыми открытиями?

 — Как только так сразу, — рассмеявшись, Тимур крепко обнял друга. — Команде сейчас катастрофически не хватает смелых решительных бойцов. Не хочешь восполнить их ряды?

 — Да я бы с удовольствием. Но, к сожалению, ещё в школе понял, что физика и всё, что с ней связанно совершенно со мной несовместимо, — рассмеявшись, мужчина похлопал по плечу Вербицкого, взяв с поднесённого подноса бокал шампанского и проводив симпатичную официантку жадным взглядом. Сам он был довольно неплох собой. Ростом чуть выше среднего, темноволосый, с приятными чертами лица, но, правда, чуть полноват, хотя это никак не мешало ему производить на женщин неотразимое впечатление. Вот и сейчас, Олег через каждое слово отвешивал комплименты, уже даже немного смутившейся Карине. Хотя сегодня не один он, восхищался её красотой. Практически каждый мужчина тайно бросал на женщину жаждущие взгляды. В этом чёрном, элегантном платье, безупречно скрывающим все лишние складочки полноватой фигуры она и правда выглядела изумительно. — А пацаненка своего вы дома оставили?

 — Ну не тащить же его было сюда. А ты, кстати, всё же подумай над моим предложением. Мне такие кадры очень нужны.

 Когда мужчина, после нескольких минут непринуждённого разговора отстранился, Карина прижалась к мужу, шепнув ему на ухо.

 — Ну и каторга! Я себя на таких мероприятиях чувствую как в клетке со змеями. Блин, у меня такое ощущение, что на меня все смотрят! Особенно в эти, интеллигентные мужчины с благородной сединой, которым уже просто как-то неприлично разглядывать женщин такими глазами.

 — Кариш, мужчина в любом возрасте мужчина. А кого им ещё разглядывать-то? Своих спутниц, которым уже давно за пятьдесят, а своими подтяжками, этим ужасным макияжем и тоннами силикона, они себе ещё лет десять добавляют. Как по мне, старость должна быть благородной.

 — Это ты сейчас так говоришь, а вот пройдёт лет двадцать и тебе всё также будет охота видеть рядом с собой красивую женщину с гладкой, а не морщинистой кожей.

 — Ну, через двадцать лет у меня уже будет как минимум четыре жены и хотя бы одна из них будет красива и молода.

 — Да ты что? — ухмыльнувшись, Карина незаметно ущипнула мужа в бок. — А дряблого старичка хватит ли на четырёх жён?

 — А ты за меня не беспокойся, — обхватив жену за плечи, Тимур отпил шампанское из бокала, нагло усмехнувшись. — Я и к пятидесяти своей сноровки не потеряю.

 — Знаешь дорогой, с такими шутками ты до пятидесяти можешь и не дожить.

 Тимур явно собирался что-то ответить, но увидев приближающего к ним Стрельцова, мужчина резко вытянулся, передав бокал жене, тем самым освободив руку для крепкого рукопожатия.

 — Тимур, чертяга, как, однако рад тебя видеть! А ты изменился. Итак, как скала был, а сейчас ещё вытянулся, возмужал! Прости, что немного опоздал, просто два часа ждал, пока моя Маринка соберётся. Женщины не исправимы. Хотя вот смотря на твою жену, понимаю, что эти жертвы не напрасны, — окинув Вербицкую восхищённый взглянув, уже довольно пожилой, но всё ещё сохранивший свою привлекательность мужчина, галантно поцеловал ей руку. — Кариночка, я очарован! Ты как всегда ослепляешь меня своей красотой!

 — А вы как всегда не можете обойтись без комплиментов, — совершенно искренни рассмеявшись, Карина окинула рассеянным взглядом весь зал. — А где же ваша жена? Неужели вы всё-таки не выдержали и сбежали без неё?

 — Ага, как же. Я ведь не самоубийца. Она встретила свою подружку, которая сделала какую-то там пластику лица и теперь похожа на утку. Ну, разве моя супруга могла упустить возможность сочувственно позлорадствовать?

 Теперь рассмеялись все трое, прекрасно помня характер жены Стрельцова и понимая, что, скорее всего он ни чуточку не слукавил.

 — Аркадий Семёнович, я очень рад вас видеть! Если честно до сих пор не верится, что всё так повернулось. У меня теперь своя компания. И во многом эта ваша заслуга.

 — Да прекрати! Это в первую очередь заслуга твоей замечательной жены, которая за тобой, как за декабристом всюду моталась. Ну и конечно твой ум, и характер сыграл не последнюю роль. Кроме того, такую команду сумел собрать, где только нашёл таких специалистов? А кстати, о специалистах, — губы мужчины растянулись в такой непринуждённой улыбке, словно он действительно, только сейчас об этом вспомнил. — Я пару минут назад разговаривал с Олежкой Красильниковым. Он рассказывал, что ты его в команду звал, говорил, будто вам ценных кадров не хватает?

 — Не хватает, — усмехнувшись, Тимур уже прекрасно понял, куда клонит Стрельцов, хотя и сделал вид, что удивился. — А вы случайно не хотите себя попробовать? Я бы от такого специалиста совсем не отказался!

 — Себя? Да ты что! Тебе молодые кадры нужны, свежие мысли, идеи. А я своё уже отработал. Кроме того, с появлением внука у меня практически не осталось свободного времени. Но зато, могу предложить тебе отличного перспективного бойца. Поверь мне, он просто идеально впишется в твою команду.

 — Сомневаюсь. Мои ребята не пьют, — усмехнувшись, мужчина уже через секунду зло глянул на жену, когда та незаметно дала ему локтем в бок. — Хотя, если он и правда такой толковый, думаю, ему найдётся применение в нашем деле.

 — Вот и я такого же мнения! — довольно ухмыльнувшись, Стрельцов похлопал Тимура по плечу. — Погоди здесь, я тебе его сейчас приведу. Он застрял где-то у дверей. Скромный. Что кстати ещё один плюс.

 Когда Стрельцов растворился в толпе, Карина шикнула на мужа.

 — Тимур, ну мы ведь договаривались! Чего ты опять начинаешь? Так сложно выполнить такую пустяковую просьбу?

 Недовольно закатив глаза, Вербицкий всё же не стал возражать, хотя было, что сказать. Но мужчина также понимал, что Карина права. Что ему стоит взять на работу этого парня, тем более что Стрельцов его так рекомендует? Только вот Тимур сам не понимал почему, но всё его существо активно противилось этому.

 Когда мужчина вернулся вместе с тем самым парнем, Вербицкий тут же переключил на него всё внимание. Надо признать, что к внешнему виду не было никаких претензий. В том смысле, что на мужчину, который уже давно прицепился к бутылке (что был вполне известный факт) он никак не походил. Этот Александр оказался парнем довольно крепкой наружности. Высокий, худощавый, с густыми светло-русыми волосами, большими тёмными глазами, гладко выбрит и вообще довольно приятной наружности. Одет опрятно. Чёрный деловой костюм безупречно выглажен, а туфли натёрты до блеска. В руках тёмный кожаный портфель. Вообщем, никаких нареканий. Хотя в первую секунду их знакомства, в голове Тимура промелькнула какая-то совершенно странная мысль. Ему вдруг показалось, что лицо Колесникова ему откуда-то знакомо. Возможно, они даже раньше где-то пересекались....Но Вербицкий быстро оставил эти странные мысли и наконец, отвёл глаза, понимая, что уже слишком долго разглядывает парня и наверняка уже успел смутить его. Но на удивление, взгляд Колесникова продолжал оставаться абсолютно спокойным. Даже не просто спокойным, а сухим, казалось, что и равнодушным.

 — Ну что господа, думаю не нужно представлять вас друг другу?

 — Вы правы, это лишнее. От Аркадия Семёновича я уже очень хорошо наслышан о вас, — Тимур протянул руку Колесникову, который тут же её пожал. — Рад знакомству.

 — Взаимно. Тем более что тоже много слышал и о вас и о вашей компании.

 — Наверное, в этом тоже Аркадий Семёнович постарался?

 Вербицкий бросил насмешливый взгляд на Стрельцова, который тут же отмахнулся и разве что язык не показал.

 — Да нет, не только. Мне самому очень интересно дело, которым вы занимаетесь. Тем более что в России пока даже нет компаний на подобии вашей. Особенно меня поразил совсем недавний доклад вашего специалиста — Журавина.

 — 'Искусственное Солнце'? — улыбка тут же сошла с губ мужчины, было видно, что он заинтересовался.

 — Да, именно так. Как по мне, это просто гениально. Только...мне кажется, там есть один довольно большой недочёт.

 — Правда? — с каждой секунд интерес в глазах Вербицкого разжигался всё больше. — Может у вас есть соображение на этот счёт?

 — Есть, и эти соображения уже изложены на бумаге.

 Достав из портфеля чёрную папку средней толщины, Колесников протянул её Тимуру.

 — Что же, будет интересно посмотреть.

 Взяв папку, Тимур на несколько секунд задержал на ней любопытный взгляд.

 — А чего время-то тянуть? Давайте, раз уж мы все вместе сейчас собрались, поднимемся наверх, в кабинет, и сразу всё обсудим? — в разговор, наконец, включился заметно повеселевший Стрельцов.

 — А что, по-моему, отличная идея. А я пока домой позвоню, узнаю, как там, у Сашеньки дела, а то мне как-то не по себе, — уловив замешательство мужа, Карина тут же поспешила на помощь Стрельцову и в конечном итоге, Тимур был вынужден сдаться.

 — Ну, хорошо, сейчас так сейчас. В конце концов, двадцать минут нашего отсутствия не сделают никакой катастрофы.

 Когда все трое мужчин уже собирались удалиться, Стрельцов вдруг неожиданно задал вопрос, который заставил Колесникова буквально врасти в землю.

 — Сашка, а ты где жену-то свою забыл? Вы ведь вместе приехали?

 Тимура даже поразил тот волнительный блеск, промелькнувший в глазах парня. Всё время разговора его взгляд оставался спокойным и сосредоточенным, а тут, будто почву из-под ног выбили.

 — Чёрт...ей позвонили буквально за минуту до того как вы подошли, и она отскочила поговорить...а я и забыл. Дьявол, она, наверное, теперь ищет меня. Извините, мне тогда нужно буквально на пару секунд удалиться...

 — Да не беспокойтесь, — зная, что лишнее время для раздумья может изменить благоприятный настрой Тимура, Карина второй раз за вечер пришла на помощь Стрельцову, за что получила благодарный взгляд мужчины. — Где вы говорите, её забыли? У входа? Не волнуйтесь, я сейчас же её найду и всё объясню. Тем более что мне самой тут одной куковать не особо в радость.

 Заметив, что Колесников собирается что-то возразить, Стрельцов тут же вмешался.

 — Правильно. Отличное решение. Не беспокойся Саш, Каринка сгладит ситуацию. Тем более что тебе сейчас лучше не попадаться под горячую руку жены.

 Через минуту все трое всё-таки двинулись к выходу из банкетного зала, а Карина напротив, направилась к входу. Она не слукавила, сказав, что ей здесь одной невероятно скучно. Но она обманула мужа, пожаловавшись, что чувствует себя здесь как в змеиной клетке. Наоборот, осознание, что она жена такого влиятельного человека, доставляло ей удовольствие. Да и взгляды мужчин, полные восхищения и даже зависти Тимуру, нравились ей. Она чувствовала себя королей, которая правит всем балом и действительно приходила от этого в восторг.

 Отыскав глазами девушку в бежевой облегающем платье, которая стояла к ней спиной и кажется, что набирала на мобильном, Карина тут же направилась к ней. Да, это, несомненно, должна была быть жена Колесникова, хотя бы потому, что соответствовала ему по возрасту. А из молодых девушек здесь были только официантки, сама Карина (хотя она уже перешагнула третий десяток, но по сравнению с 'увядающими' спутницами многих мужчин, по праву могла считать себя молодой, да даже юной) и эта самая блондинка в бежевом платье, которое по фасону Вербицкой не очень нравилось, но девушке оно шло, хотя бы потому, что превосходно подчёркивало изгибы безупречной фигуры.

 — Простите, — Карина немного смутилась, когда поняла, что даже не знает, как обратиться к блондинке. Имя-то она забыла спросить. — А вы...жена Александра Колесникова да?

 В эту секунду, девушка захлопнула крышку мобильного, наконец, обернулась и...обе застыли. Замерли, будто время остановилась и для одной и для другой. В какое-то мгновение, Карине даже показалось, что она сейчас потеряет сознание то ли от неожиданности, то ли от волнения, то ли...от страха.

 — О, а вот и наши прекрасные дамы! Представляете, этот параноик послал меня, чтобы всё-таки наверняка убедиться, что всё в порядке. Я ему говорю, что он зря паникует, а он всё твердит мне, что вы, мол, незнакомы, как же узнаете друг друга? Сумасшедший! — Стрельцов рассмеялся, кажется, совершенно не заметив в каком состоянии, пребывают обе девушки. — Уже познакомились да? Ну, позвольте, я, наверное, всё-таки представлю вас друг другу. Кариночка, это Рита — жена Алекса. Ритуль, а это Карина — жена Тимура Вербицкого.

 Стрельцов говорил что-то ещё несколько минут. В основном он отвешивал комплименты обеим девушкам и шутил. Рита, в отличие от Карины, которая всё это время молчала и вообще с трудом заставила себя отвести взгляд от Колесниковой, как и полагается в таких случаях смущённо улыбалась на каждый комплимент и охотно поддерживала искренним беззаботным смехом шутки мужчины. Когда же стрельцов, предварительно извинившись перед девушками, удалился, её настроение ничуть не изменилось. Казалось, девушка была в очень хорошем расположении духа, во всяком случае, с её губ не сходила улыбка, а в глазах сияли весёлые искорки. Правда, она постоянно оглядывалась по сторонам, словно выискивала кого-то взглядом и тем самым ещё больше напрягала стоящую напротив неё Карину. Вот ей-то совсем не удавалось отогнать от себя просто колоссальное напряжение, которое сковало каждую клеточку её тела, и к тому же, отчётливо проскальзывало во взгляде. Более того, она не могла даже скрыть этих чувств. С каждой секундой паника и ужасный, сжавший сердце в ледяных тисках страх, нарастали всё сильнее.

 — Так и будем молчать? Может, хоть поздороваемся?

 В отличие от Карины, Рита, кажется, совсем нисколько не сконфузилась и довольно спокойно, даже с некой усмешкой (впрочем, без тени злорадства) обратилась к Вербицкой.

 — Привет, — только сейчас Карине удалось выйти из своеобразного транса, хотя полностью, она собой ещё не владела. Голос предательски дрогнул, с потрохами выдав состояние девушки. — А...что ты здесь делаешь?

 Усмехнувшись, Рита с удивлением уставилась на Вербицкую.

 — Ты что совсем не слушала Стрельцова? Я пришла сюда вместе с мужем. К сожалению, на такие мероприятия принято ходить парами. Впрочем, ты это не хуже меня знаешь. Тоже ведь сопровождаешь супруга?

 Пару секунд Карина молчала, лихорадочно перебирая в голове каждое слово соперницы. Да, никак иначе эту девушку она просто не могла называть. Не раньше, не сейчас. Хотя и понимала, что уже давно выиграла и делить вроде бы нечего, а точнее некого....А впрочем,...что же тогда это значит? Как они могли так встретиться? Разве бывают такие случайности? Нет, это подстроено. Конечно, всё подстроено. Она знала куда шла и зачем...

 — Да, и я, кстати, очень люблю такие вечера.

 — Серьёзно? — на губах Риты заиграла весёлая, более того, абсолютно удивлённая усмешка и это ещё больше выбило Карину из колеи. 'Почему она так спокойна? Разговаривает со мной, будто мы приятельницы или даже старые подруги'. — А вот я терпеть не могу такие мероприятия. Ужасная скукота. Тем более столько пафоса и жеманства...что же здесь может нравиться?

 — А мне всё равно на пафос, — Вербицкая ответила с вызовом, даже со злобой, просто потому, что другого способа скрыть собственный страх не было. — Я дорожу каждой секундой проведённой с мужем.

 Она хотела её этим задеть. Показать, что у них в семье любовь и идиллия, правда, Рита, кажется, даже не обратила на это внимания.

 — Ну не знаю. Я тебя, конечно, с одной стороны, прекрасно понимаю, но как по мне, это не лучшее место, где можно вместе провести время. Тут наедине побыть просто нереально. Мужчины беспрерывно несколько часов подряд обсуждают свои дела, а их спутницы либо сбиваются в кучки и болтают над всякой ерундой, либо просто скучают, — как-то грустно усмехнувшись, Рита взяла бокал шампанского с подноса, только что подошедшей официантки. Карина же до сих пор не могла сдвинуться с места. Её поражало не только абсолютное спокойствие Колесниковой, но и озорной блеск в её глазах. Будто она ни грамм не была озадачена их встречей. Да, похоже, она её даже не удивила...Точно, она прекрасно знала, что они встретятся, но тогда почему...что она собирается делать? — Слушай, а чего мы молчим-то всё, будто обе воды в рот набрали? Судя по всему нам тут одним ещё долго куковать. Ну что, может, обменяемся новостями из жизни?

 Карина очень долго не могла ей ответить. В её голове каждую секунду проскальзывал бешеный поток мыслей. Девушка не могла отвести от Риты пристального взгляда, не могла понять, что происходит...если всё это не сон и не розыгрыш,...то, что она хочет? Чего добивается? Карина искала подвох в каждом её слове, в каждом взгляде, в каждом жесте.

 — Новостей у меня много и все, в принципе, хорошие. Вот только на прошлой неделе вернулись из Франции. Честно, даже плакать хотелось, когда уезжали. Я все эти годы жила как в сказке. Думала, что теперь понадобится много времени, чтобы перестроиться, но на удивление совсем нет. Ты представить не можешь, как нам с Тимуром понравилась наша новая квартира. Чего только стоит один вид на Красную площадь. А Санечка — наш сыночек, в полном восторге от своей комнаты. Вообщем, мне пока уж точно грех на что-то жаловаться, — первый раз, за всё время их разговора, Карина смогла растянуть губы в улыбке, пусть и довольно злорадной. Она хотела, очень хотела, чтобы эта дрянь поняла, какая крепкая у них семья. А ещё она специально упомянула о ребёнке. Думала, что её это наверняка как-то заденет. Хотя по-сути, почему это должно её задеть? Карина вдруг подумала, что может вообще зря себя накручивает? Она ведь ничего не знает о её жизни. Может, она тоже счастлива в браке, у неё есть дети, прошлое давно забыто? Но тогда почему на какую-то долю секунды улыбка всё же сошла с её лица, а во взгляде проскользнул какой-то странный блеск? Хотя может, просто показалось? — Ну, а ты как? Давно в Москву перебралась?

 — Три года назад. У Алекса здесь было больше перспектив в работе.

 В голосе девушки больше не было усмешки, он звучал как-то отстранёно, но Карина уже не обратила на это внимание. Её взгляд начал очень медленно оценивающе скользить по Рите и как бы Вербицкая не старалась, но в её глазах кажется, всё-таки полыхнула зависть. Шикарно. Она выглядела шикарно, просто неотразимо. А самое скверное, что дело было вовсе не в наряде или макияже. Совсем даже, наоборот. Хотя платье ей и шло, невооружённым глазом было видно, что куплено оно в каком-то обычном магазине, за несколько тысяч рублей. Из украшений всего лишь золотые серёжки с небольшим камушком и браслет на запястье правой руки — бижутерия. Весь её образ в целом, стоял раза в три дешевле, чем обручальное кольцо на пальце Карины, но...как она умела всё это носить! С гордостью, достоинством. Она ведь не могла не понимать, что здесь, среди всех спутниц олигархов, у которых даже носовой платок стоит целое состояние, она выглядит смешно, а может даже жалко?! И если бы в её взгляде проскальзывало хоть какое-то смущение, хоть какой-то стыд, возможно, Вербицкой удалось бы затопать её одним словом. Но этого не было. Наоборот, в её глазах плескалось то ли безразличие, то ли брезгливое отвращение ко всем или к большинству женщин, которые здесь находились. Словно она считала себя на порядок их выше. И чёрт подери, это предавало ей своеобразный шик. В каждом её жесте, в каждом слове и взгляде читалась уверенность, величие и какое-то наплевательское отношения к чужим мнениям. К тому же её внешность ничуть не ступала характеру. Что изменилось за эти восемь лет? Вроде бы те же голубые глаза, те же, даже немного неправильные черты лица, та же, пожалуй, что и чересчур стройная фигура, с не очень-то выдающимися формами....Но разве был восемь лет назад в этих голубых глазах такой блеск? Обжигающий, который, наверное, из каждого мужчины вытряхивал душу. А фигура...разве та нелепая девчонка, умела так блестяще собственные недостатки превращать в достоинства? Могла она тогда выглядеть столь ослепительно, что на своём фоне затмевала абсолютно всех? И её...Карина очень хорошо чувствовала, что сама ей уступает. Во всём.

 — С тобой всё в порядке? — Вербицкая очнулась и заставила себя, наконец, отвести взгляд, только когда с губ Риты сорвалась усмешка, с очень хорошо замаскированной иронией. — Может шампанского? По-моему, тебе надо расслабиться. Ты выглядишь очень напряжённой.

 Сучка. Она ведь даже не пытается ничего скрыть. В её взгляде откровенная усмешка. Такое ощущение, что Колесникова с лёгкостью, читает все её мысли.

 Сейчас Карины была уже в таком состоянии, чтобы отнять из её рук бокал и ей же выплеснуть шампанского в лицо. Она больше не могла поддерживать этот 'милый' разговор. Не могла притворяться. Не могла вести игру, в которой даже не знала правил. И она уже была готова высказать ей всё напрямую, как Рита вдруг вскрикнула:

 — Ой, смотри, наши мужчины вернулись, — проследив за её взглядом, Карина чуть не потеряла сознание, увидев входящего в зал мужа, который смеялся, что-то говоря рядом идущему Колесникову. Они их не видели, но только пока. Судя по всему, свои дела мужчины уже разрешили, а значит сейчас... — Ну что, пойдём к ним? Пора познакомиться. Хотя...кто там кого не знает?

 Усмехнувшись, Рита отпила шампанское из своего бокала, при этом она всё также смотрела на мужчин, а точнее её взгляд был сосредоточен только на одном Тимуре....В тот момент, когда Вербицкой показалось, что женщина поддалась вперёд, сделав шаг в ТУ сторону, из её горла невольно вырвался на крик, на который обернулись даже рядом стоящие люди:

 — Стой!

 Возможно, Рита и не собиралась идти к мужчинам, во всяком случае, в глазах девушки промелькнуло, кажется совсем неподдельное удивление, но вместе с ним Карина уловила ещё кое-что. Конечно, вероятнее всего она просто на какую-то долю секунды лишилась рассудка, но ей действительно показалось, что в глазах девушки промелькнула скрытая, полная безумного злорадства усмешка.

 — Карина, что с тобой? — голос Риты был очень мягким, в нём даже слышались нотки беспокойства, и это только окончательно добило Вербицкую. Она уже была готова на всё, даже влезть с ней в драку, если бы она только попыталась сейчас приблизиться к Тимуру....Но всё-таки, каким-то невероятным образом, женщине удалось, пускай всего и на пару минут, но всё же вернуть себе крошечные остатки самообладания.

 — Мы, наверное, сейчас помешаем им, — попыталась сказать как можно спокойней, но голос всё же дрогнул под этим, казалось совершенно искренне встревоженным взглядом. — Они ведь работают, обсуждают какие-то важные вещи. Давай не будем им мешать? Тем более что сегодняшняя встреча кажется, очень важна для твоего мужа?

 Карина была уверенна, что смогла ей задеть. Во всяком случае, взгляд Риты стал серьёзным, в нём даже проскальзывали искры какой-то холодной злости,...а возможно, что и ненависти. Впрочем, Карина совсем не хотела её как-то разозлить или подколоть. Сейчас для девушки было необходимо просто, как воздух избавиться от Риты. Не допустить их встречи. И у неё получилось. То ли на девушку подействовала её последняя фраза, и Колесникова просто испугалась, что может помешать сделке мужа, то ли...у неё были свои причины.

 — Да, ты, наверное, права. Не стоит их сейчас беспокоить. Они, конечно, заняты чем-то очень важным. К тому же, — улыбнувшись, Рита поставила полупустой бокал на столик, — я думаю, это вовсе не последняя наша встреча. Кариш, не в службу, а в дружбу, скажи, пожалуйста, моему супругу, если он будет меня искать, что я подожду его в машине. А то как-то уже немножко устала. И до новых встреч, передавай привет Тимуру.

 Развернувшись, девушка грациозной походкой направилась к выходу, и Карина лишилась последних капель самообладания. Заметив, как вслед девушке тайно были брошены просто десятки восхищённых мужских взглядов, она едва сдержалась, чтобы не кинуть в неё бокал с её же шампанским. Но вместо этого она резко обернулась, буквально впечатав панический взгляд в мужа. Он смеялся и о чём-то говорил со Стрельцовым и этим Колесниковым. Похоже, что все трое пребывали в прекрасном расположении духа. А Тимур, либо ни о чём не догадывался, либо...

 'До новых встреч...'. Что чёрт подери, это значит? Это какая-то игра? Но тогда кто её начал? И какие здесь правила?

 

 

 

 

 

* * *

**

 — Знаешь, а я даже не думал, что всё так удачно сложится.

 Усмехнувшись, Алекс развалился на кровати во весь рост, заведя руки за голову и каким-то мечтательным взглядом уставившись в потолок.

 — Что именно?

 В отличие от мужа, голос Риты не выражал никакого восторга. Девушка переоделась в лёгкий шёлковый халат, аккуратно разложив все вещи и украшения по полочкам и взяв, брошенную на стул рубашку мужа.

 — Сделка, конечно! Я ведь даже особенно и не готовился, а тут...

 — Что тут? — с губ Риты невольно сорвалась ироничная усмешка. Она включила утюг, разложив на гладильной доске скомканные вещи. — Разве ты подписал какой-то контракт?

 — Пока нет, — перевалившись на бок, мужчина согнул правую руку в локте, подперев голову и устремив на жену нежный взгляд. — Но ему понравились мои работы. Он взял копии себе, обещал всё внимательно изучить и созвониться со мной к концу недели. Мне кажется, что дело выгорит.

 — Было бы неплохо. Ты помнишь, что нам кровь из носу надо погасить хотя бы последнюю задолженность по квартире. Иначе, нас просто ко всем чертям отсюда выставят.

 — Рииит, — недовольно отмахнувшись от жены, мужчина раздражённо пробурчал. — Попроси денег у своего дяди, в чём проблема?

 — Проблема? — поставив горячий утюг прямо на рубашку, женщина в бешенстве обернулась к мужу, который всё также валялся на кровати, даже толком не раздевшись, в штанах и ботинках, к тому же ещё и натянув на себя одеяло. — Ты прав, никакой проблемы! Давай вообще начнём скитаться по всем родственникам, а то чего мы только одного моего дядю трясём? Дорогой муж, а тебе не кажется, что мы в том возрасте, когда пора самим начать решать свои проблемы?

 — Дорогой муж, — спародировав голос Риты, Алекс сел на постели, бросив на жену хоть и усмешливый, но вместе с этим очень грустный взгляд. — Хоть бы раз любимым назвала.

 — Любимым? — ухмыльнувшись, Рита, наконец, взяла утюг и уже через пару секунд раздражённо отбросила рубашку, на которой появилось яркое пятно. — За что тебя любить-то? Ты в последнее время уже даже на человека перестал походить.

 — А знаешь что? — Алекс как-то очень неестественно в такой напряжённой ситуации растянул губы в улыбке и поднялся с кровати. — Тебе не удастся испортить мне настроение. Я уверен, что всё будет хорошо. Мы подпишем контракт, за который я получу приличные деньги....

 — И тут же их пропьёшь, если конечно, раньше этого не просадишь кому-нибудь в карты. У тебя ведь только две страсти в жизни: выпивка и казино.

 — Не угадала. У меня есть ещё одна страсть, которая, кстати, намного сильнее двух тобой уже названных. Но, правда, сейчас она почему-то очень на меня злится.

 Поцеловав жену в шею, Алекс попытался её приобнять, но Рита тут же брезгливо сбросила его руки со своей талии.

 — 'Почему-то', — ухмыльнувшись, девушка села в кресло, устало запрокинув голову, и на несколько секунд прикрыв глаза. — И у тебя ещё хватает наглости лезть ко мне?

 — Рита, что опять не так? — голос мужчины хоть и звучал мягко, в нём всё же проскальзывали раздражительные нотки. — Ты вечно всем недовольна. Я понимаю, что заслуживаю такого отношения, но сейчас-то что не так? Всё как ты и хотела. Я два месяца работал круглыми сутками, практически совсем не пил, о казино уж молчу. Мои работы понравились Вербицкому, он ясно дал это понять. Я думаю, мы подпишем контракт, он возьмёт меня к себе в компанию. Всё наладится.

 — А если он тебе откажет?

 — С чего вдруг? Поверь, твой муж не такой уж и идиот. К тому же за меня Стрельцов поручился. Да и этот Вербицкий, по-моему, клёвый мужик. Вот зря ты меня не дождалась. Если бы не убежала в машину, я бы тебя с ним познакомил, и ты бы сразу поняла, что волноваться не о чем.

 — А что, — если бы Алекс сейчас не был так одурманен мечтами о своей возрождающейся блистательной карьере, он бы наверняка, обязательно заметил, как переменился взгляд его жены, как изменился голос, в котором проскользнула ужасная волнительная дрожь, как сама девушка сильно напряглась, — обо мне кто-то спрашивал?

 — Да нет, конечно! Просто лично я бы хотел, чтобы ты была рядом. Знаешь, это придаёт уверенности. Вот кстати, жена Вербицкого практически от него не отходила. Постоянно шутила, улыбалась, как-то разбавляла обстановку. Брала бы с ней пример что ли.

 — Обязательно, — губы девушки очень медленно растянулись в улыбке. Встав с кресла, она, уже не обращая внимания на последующее повествование мужа о прошедшем вечере, направилась в ванную.

 

 

 

 

 Прошло уже около сорока минут, а Рита так и сидела у зеркала, безотрывно смотря на своё отражение. Девушка смыла косметику. Сменила шёлковый халатик на мешковатую ночную пижаму и сама не понимала, почему не идёт спать. Почему так долго сидит перед зеркалом и пытается непонятно что отыскать в своей внешности. Вроде бы всё как всегда. Обычная девушка, с обычной внешностью. Красавицей назвать трудно, хотя она далеко и не уродина. Так, что-то среднее. И это, пожалуй, самое гадкое, совсем не выделяться из серой массы. Но хотя на что ей жаловаться? Да и о чём она вообще думает? О красоте? А кому это теперь нужно? Мужу? Так наплевать. Ради Алекса она не стала бы даже тушью ресницы подводить. Да и по-правде она давно уже перестала волноваться о своей внешности. Походы в салоны, причёски, маникюр и всё прочее было забыто. Даже не из-за отсутствия финансов, а просто из-за потери интереса к таким вещам. Правда сегодня Рита всё же сделала исключение, причём как-то незаметно даже для самой себя. Ведь чуть ли не целый день провозилась у зеркала, перерыла всю косметичку и впервые заставила мужа ждать чуть ли не целый час. Хотя Алекс остался доволен. Да что там доволен? Она уже давно не видела такого восхищения в его взгляде! Он чуть ли не целый вечер облизывался, да и теперь ходил за ней по пятам, рассказывал о каких-то грандиозных планах, видимо, желая её задобрить и поскорей затащить в койку. Риту даже передёрнуло от такой мысли. Хотя муж по крайне мере отвлекал её от воспоминаний о сегодняшнем вечере...Девушка до сих пор не верила, что всё это действительно случилось. Она пустила туда Алекса и более того, пошла вместе с ним. Зачем? Хотела ЕГО увидеть? Потрепать себе и без того уже расшатанные до предела нервы? Ну и что? Что теперь? Увидела? Убедилась, что всё у него прекрасно? И бизнес, и семья, и ребёнок....Почему она не подошла к нему? Ведь хотелось, ужасно хотелось надавать пощёчин, плеснуть в лицо шампанским, вывалить на него всю злобу, всю ту ужасную боль, что раздирала грудь уже многие годы. Господи, она ведь хотела даже фотографию принести. Ту самую фотографию, которую получила от него 'в подарок' в тот день, когда бросила ради него всё, когда прибежала на этот вокзал, пыталась всеми способами купить билет и ехать за ним, когда её отец,...когда не стало папы. Да, он жил ещё два месяца. Два месяца не вставал с постели и не мог сказать даже слова. Два месяца мучился. А умер по-сути ещё в тот день. Из-за неё...из-за той истерики, которую она устроила. А теперь? Как она допустила всё это? Что теперь будет? Что будет, когда Алекс всё узнает? Что будет, когда ОНИ встретятся? Хотя...может уже пора признать, что не волнует её Алекс? По крайне мере не так сильно, как она пытается себя оправдать. Ведь на самом деле она хочет этой встречи....Для чего? То ли желание мести, правда без всякого реального плана, то ли...о последнем Рита даже боялась подумать. Хотя бы, потому что знала, что, скорее всего не выдержит. Даже лютая ненависть не поможет устоять, а скорее наоборот, только подтолкнёт к пропасти.

 И что теперь делать? Механизм уже запущен. Останавливать что либо уже поздно,...да и не нужно. Что она теряет? У неё итак уже ничего нет. В таком случае, будь, что будет.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Представляешь, оказывается Сагутин поедет на конференцию 'Ноу'. Я чуть не обалдел, когда Стрельцов мне это рассказал. Нет, Севка парень очень толковый, мы с ним, кстати, вместе начинали. Только, меня как ты знаешь, ветер в Москву забросил, а он ещё два года в Ижевске был, пока его от лаборатории на конференции не стали посылать, ну а там, разумеется, без внимания он не остался и довольно быстро переместился в Питер. Вообще у него столько идей, удивительно, как они все у него в голове умещаются. Правда, шанс отстоять свой проект на конференции у Сагутина, по-моему, не очень велик. Там такие акулы в жюри сидят, что даже к самой идеальной работе набросают столько вопросов, что чёрт отделаешься, — усмехнувшись, Тимур ещё хотел кое-что добавить о своём старом товарище, но в комнате воцарила молчание, как только мужчина заметил, что Карина кажется, совершенно его не слушает. Женщина стояла к нему спиной, и всё время пока он рассказывал ей о прошедшей встрече, гладила бельё или, что более вероятно, просто делала такой вид. По крайне мере утюг не был включён, а на гладильной доске уже минут двадцать валялась всё та же мятая рубашка. — Карин, ты меня слушаешь? Что с тобой? Ты весь вечер какая-то потерянная ходишь. Что-то случилось?

 — Что? — кажется, женщина только сейчас пришла в себя, по крайне мере у Тимура сложилось впечатление, что до этого момента её мысли были где-то совсем далеко. — Нет,...всё в порядке. Просто задумалась.

 — О чём?

 Осторожно прикрыв дверь, мужчина подошёл к жене, попытавшись приобнять её за плечи, но она сразу будто вся сжалась внутри, сделав несколько неуверенных шагов в сторону.

 — Да так...о ерунде всякой...Тим, а ты ведь до сих пор не сказал, как дела со Стрельцовым, точнее с его подопечным...ну этим, Колесниковым кажется?

 Прищурившись, мужчина бросил на жену настороженный взгляд.

 — Шутишь? Я всю дорогу до дома тебе об этом говорил. Кариш, всё точно в порядке? Ты какая-то бледная. Плохо себя чувствуешь?

 — Нет, всё нормально,...хотя и правда что-то голова побаливает. Наверное, устала. День такой суматошный. Извини, так что ты там про Колесникова говорил? Он действительно оказался таким безнадёгой как ты думал?

 — Да наоборот, — усмехнувшись, мужчина упал в кресло, устало прикрыв глаза. — Отличный парень. По крайне мере, если это была его работа, в чём я в принципе не сомневаюсь, потому что он сам мне всё до мелочей разжевал, то из него явно выйдет толк. Так что спасибо тебе, милая.

 — За что? — Карина приложила максимум усилий, чтобы муж не заметил, проскользнувшей в голосе дрожи.

 — Ну, это ведь ты уговорила меня, его выслушать. И кстати, абсолютно правильно сделала. Я что-то в последнее время стал слишком категоричен. Ещё не зная человека, поставил на нём клеймо.

 — А этот Колесников, что оказался таким превосходным специалистом, раз ты так резко переменил к нему отношение? Наверное, уже и в компанию принял?

 — Да чёрт знает, какой он специалист. Проект на первый взгляд, совсем неплохой, но пока я не изучу его вдоль и поперёк, о взятии в команду не может быть и речи. Хотя, мне кажется, что он мог бы нам пригодиться. Во всяком случае, до среды у меня ещё есть время. Просмотрю его доклад, пообщаюсь со Стрельцовым, и если всё пойдёт хорошо, возьму парня на испытательный срок. Как тебе такая мысль?

 — Ну, в принципе разумно, — встав позади мужа, Карина начала массировать его плечи, при этом, всеми способами пытаясь скрыть нарастающее с каждой секундой волнение. — Хотя мне кажется, что тебе не стоит с ним связываться. Сам же говорил, что он алкоголик, сидит на шее отца...

 — Ну, я уже сказал, что в последнее время стал слишком категоричным. Он показался вполне смышлёным, сосредоточенным, знающим своё дело. А чёрная полоса в жизни у всех бывает. У него отец не так давно умер, в деньгах большие проблемы, с работой тоже не заладилось....Кстати, ты его жену сегодня видела? Мне Стрельцов сказал, что она та ещё стерва!

 Если бы Тимур уже почти не засыпал, чему, кстати, весьма способствовал массаж Карины, он бы наверняка заметил промелькнувшую в глазах жены панику.

 — Стерва? Не знаю,...мы всего-то пару минут поговорили. А ты её видел?

 — Откуда? Меня до сегодняшнего дня и Колесников не особо волновал, чего уж говорить о его жене. Хотя было бы интересно с ней познакомиться. Стрельцов как-то странно о ней говорил. По его словам, она одновременно и ангел воплоти, и демон из преисподней. Я так понял, что сама по себе она человек неплохой, но над Колесниковым по полной измывается. Во всяком случае, Стрельцов сказал, что невооружённым глазам видно, что она его совсем не любит, а, по-моему, даже наоборот. Там и с женитьбой какая-то странная история была, я правда не особо понял....А впрочем, чёрт с ними! Не хочу больше говорить о работе! — потянув жену к себе на колени, Тимур состроил страдальческую гримасу. — Пошли, может уже спать? Санька давно дал храпу!

 — Да, конечно...Тимур, — Карине пришлось буквально тормошить, уже засыпавшего прямо в кресле мужа. — А если...эта чёрная полоса не пройдёт? Если Колесников продолжит выпивать и всё в этом духе...ты примешь его в компанию?

 Хоть женщина и попыталась сделать вид, что вопрос вырвался как бы сам собой, и он её вовсе не волнует, Тимур всё равно насторожился. Казалось, с него даже сонливость слетела. Он ответил твёрдо, с проскальзывающими в голосе жёсткими нотками:

 — Я похож на сумасшедшего? Помогать, конечно, можно и даже нужно, но если об эту помощь начнут вытирать ноги,...то о чём речь?

 

 

 

 

 — Тим, ну возьмите с собой хоть что-нибудь поесть, а то опять чипсов нахватаетесь, ещё и газировкой запьёте! И, в конце концов, зачем ты тащишь Саньку в этот бильярд? Что там делать трёхлетнему ребёнку?

 Застегнув молнию на куртке сына, Тимур подхватил на руки улыбающегося и явно довольного предстоящим приключением мальчугана.

 — Тебя не поймёшь! Сама ведь попросила нас куда-нибудь смыться из квартиры, чтобы ты успела подготовить всё к ужину.

 — Я хотела, чтобы вы сходили в кино или по парку прогулялись...

 — Значит, надо было так, и говорить, а сейчас уже поздно. Мы с пацанами забились. И, кроме того, Санька просто обязан помочь папке выиграть этих толстых зануд? Правда, сын?

 Мальчишка охотно закивал головой, улыбаясь во весь рот. Он не особо понимал, что происходит, но ему чрезвычайно нравилось, что он отправляется куда-то вместе с папой и тот так весело и нежно на него смотрит. Ещё и рожицы строит, доводя этим ребёнка до полного восторга.

 — Ладно, идите уже. А я пока разгребу этот свинарник. Не успели въехать, а уже всё захламили. Потом ещё ужин надо приготовить,...кстати, на сколько персон? Стрельцов один придёт или с Мариной?

 — Должен с Мариной, если она, конечно, опять где-нибудь по пути не потеряется. Но ужин всё равно надо устроить даже не на четыре, а на шесть персон. Я вчера допоздна в офисе сидел, поэтому, когда вернулся, башка уже не варила, совсем забыл тебе сказать, что к нам сегодня буквально на часик Колесников заглянет. Мы же с ним встречались в среду, мне понравилась его работа, но надо ещё кое-что прояснить. Мы во время ужина опять втроем, вместе с Стрельцовым, буквально на пару минут в кабинет удалимся, а ты пока с Маринкой поболтаешь. Обсудите, кто из ваших подружек, что себе переделал. Да я думаю, что и жена Колесникова ваш разговор поддержит. Вообщем будет пару лишних минуток, чтобы обменяться ядом. Ладно, Кариш, не скучай. До вечера.

 — Тимур, стой! — дождавшись, когда муж в удивлении обернётся, Карина чуть было не высказала всего того, что уже который день не давало ей покоя. — То есть...Стрельцовы придут не одни? Но я думала...это будет вечер в кругу давних друзей, а не ваши очередные посиделки в кабинете.

 — Так и будет. Я ведь сказал, мы очень быстро обсудим кое-какие детали, а потом всё оставшееся время будем отмечать наше возвращение. В чём дело? Карин, почему ты на меня так смотришь?

 Хотя женщина всеми силами старалась скрыть свои чувства, Тимур всё равно уловил, проскользнувшую в её взгляде настороженность, которую впрочем, затмевала непонятно откуда взявшаяся злость.

 — Почему я так смотрю? А ты не догадываешься? Тимур, что происходит? Это какая-то игра? Ты специально... — голос Карины дрогнул, она так и не решилась озвучить мысли, которые крутились у неё в голове. Последующие несколько минут полного молчания, повисшего в квартире, она смотрела расширенными от страха глазами, к которым уже подступали предательские слёзы, на мужа, лицо которого с каждой секундой только мрачнело. — Я думала, мы в кое-то веки проведём нормальный вечер, с нашими давними хорошими друзьями...вспомним былые времена. Ты сыграешь на гитаре, Стрельцов как всегда будет отбрасывать свои шуточки....А теперь получается, что всё уже переигралось? Причём я только сейчас об этом узнала!

 Карина понимала, что возможно поступает неправильно, не решаясь спросить всё напрямую и сейчас же покончить с этим делом, но она ужасно боялась...Она до сих пор не знала, в курсе ли Тимур всех этих событий? Скорее всего, да, ведь не может быть столько случайностей, но если всё-таки, каким-то чудесным образом он действительно не имеет ни о чём понятия, она ведь сама сейчас может всё выболтать.

 — Карин, я тебя не понимаю! То ты на пару со Стрельцовым яро убеждаешь меня, что я должен сделать этого парня чуть ли не своим заместителем, то он вдруг тебе резко разонравился. Откуда такие перемены?

 — Нет никаких перемен, — всеми силами женщина попыталась сдержать дрожь в голосе и даже каким-то чудом, ей удалось выдавить слабую улыбку. — Просто работа работой, но хоть один вечер может пройти без этих контрактов и переговоров? Кроме того, это ведь встреча с друзьями...мне кажется, не совсем уместно приглашать чужих людей, тем более в дом.

 — Ну, во-первых, это съёмная квартира и мы скоро отсюда переедем, — поудобней утроив на руках недовольно захныкавшего сына, Тимур открыл входную дверь, выйдя в подъезд и уже у лифта, коротко бросив жене. — А, во-вторых, никаких совещаний не будет. Мы потратим не больше получаса на работу, а всё оставшееся время пройдёт за шутками и воспоминаниями о былых временах. Всё малыш, до вечера.

 

 

 

 

 Уже около часа Карина измеряла нервными шагами комнату, как маятник шатаясь из угла в угол. О подготовке к вечеру, а именно о закупке продуктов, приготовлении блюд, сервировке стола, вообщем обо всех тех хлопотах, которые обычно приносили ей лишь удовольствие, теперь было забыто. Если за эту прошедшую неделю женщине удалось хоть как-то себя успокоить и даже немного забыть о ТОЙ встрече, то теперь она была готова рвать волосы у себя на голове и скулить от разъедающей все внутренности боли и ужасного дикого страха. Неужели всё это не случайно? Тимур знает о том, что она в Москве? Возможно, именно поэтому он так настаивал на переезде. Выходит...у них роман? Но как давно он начался и как далеко успел зайти?

 Резко остановившись посреди комнаты, женщина вдруг громко, во весь голос рассмеялась. 'Дура! Ну, о чём ты думаешь? Какой к чёрту роман? Этого не может быть! Где тогда логика? Стал бы Тимур приглашать к нам домой свою любовницу, да ещё и с её мужем? Кстати говоря, если бы между ним и Ритой снова что-то вспыхнуло, наверняка он бы не стал заводить никаких деловых связей с этим Колесников...или, вдруг как раз наоборот?'.

 Чертыхнувшись, Карина бросилась в кабинет мужа. Сейчас в неё словно сам дьявол вселился, и она совершенно перестала управлять собственными мыслями и действиями. Единственное, что женщина понимала очень хорошо и чётко так это то, что если всё не выяснить прямо сегодня, даже прямо сейчас, она точно лишиться рассудка. За эту неделю она, кажется, пережила больше стрессов и переживаний чем за всю свою жизнь.

 Перерыв все ящики в столе мужа, Карина, наконец, отыскав взглядом нужную вещь, вцепилась в неё как безумная, жадно поглощая глазами каждую строчку. Серьёзные трудности вызывало то, что почерк мужа был ужасно неразборчив. Даже за столько лет совместной жизни она с трудом могла вчитываться в некоторые слова. Но тем не менее её взгляд тут же цепко поймал в свои сети нужную фамилию. Больше всего Карина боялась, что здесь будет только мобильный телефон и тогда всё пропало....Но женщина едва сдержала восторженный и какой-то немного сумасшедший крик, когда увидела, приписанные рядом семь цифр.

 Карина медлила всего одну секунду. Одну секунду, какое-то совершенно мимолётное мгновение она ещё сомневалась в правильности своих действий, но потом ею овладела безумная, просто совершенно нереальная решимость. Быстро, даже с каким-то нетерпением набрав эти заветные цифры домашнего номера, она приложила телефон к уху, с замиранием сердца начав вслушиваться в каждый гудок. Больше всего на свете она, пожалуй, сейчас боялась, что к трубке подойдёт кто-то другой или ЕЁ не окажется дома, но Карине опять 'повезло'. По крайне мере услышав голос Колесниковой, она едва смогла сдержать облегчённый вздох.

 — Здравствуй, — собравшись с силами, Карина попыталась вложить в голос максимум спокойствия и безразличия. — Это Карина. Вербицкая.

 Повисла секундная пауза. В этот момент женщина ещё сильнее сжала в руке телефонную трубку, борясь с раздирающим изнутри волнением.

 — Здравствуй, я тебе узнала, — вот кому не надо было занимать спокойствия и безразличия, так это Рите. Вербицкая даже на мгновение опешила от такого холода и равнодушия в её голосе. — Ты что-то хотела?

 — Да, — как Карина не старалась, а плохо скрытое волнение всё равно проскальзывало в каждом слове. — Только это не телефонный разговор. Ты сможешь подъехать примерно через минут сорок в 'Метрополь'?

 Опять секундная пауза и опять полный безразличия ответ:

 — Хорошо, я буду. Жди.

 

 

 И Карине действительно пришлось ждать. Практически полчаса, за которые она не отрывала взгляд от двери и уже почти успела себя убедить, что Рита струсила и не придёт, но она ошибалась. Когда женщина с какой-то довольной усмешкой, чуть ли неуверенная в победе и собственном превосходстве уже собиралась уходить, она даже не смогла подняться с кресла, увидев вошедшую в зал Риту. Девушка недолго бродила глазами по ресторану. Она практически сразу отыскала сидящую за дальним столиком у окна Вербицкую и решительным шагом направилась к ней.

 — Здравствуй, — опять тоже спокойствие в голосе, хотя на губах отчего-то играла лёгкая улыбка, которая и выбила Карину из равновесия. Женщина как-то потерялась, не зная, как реагировать не только на такое приподнятое настроение соперницы, но и вообще на её приход. По правде Вербицкая была практически абсолютно уверенна, что она не появится. — Извини, что заставила ждать. Пробки.

 — Понимаю. Я кстати сама по этой причине совсем недавно пришла, — опять повисла пауза. Карина смотрела на девушку почему-то ожидая именно от неё первого шага, но Рита молчала, совершенно спокойно смотря ей в глаза и, в конце концов, Вербицкая не выдержала, отвела взгляд, начав разговор первой, правда совсем не так как хотела. — Ты замечательно выглядишь. Похудела?

 — Немного. Я всего лишь отказалась от сладкого, хотя иногда так хочется какую-нибудь вкусняшку,...но что делать, мужчины любят стройных.

 — Не все.

 Как Вербицкая не старалась, но в её голове всё же проскользнуло раздражение. Она приняла это как упрёк лично в свою сторону. Ведь надо сказать, что она всегда была девушкой с формами, а уж после родов фигура её ещё более округлилась, хотя назвать её толстой всё же было трудно.

 Усмехнувшись, Рита презрительно фыркнула.

 — Конечно, не все. Большинство мужиков любят женщин с формами. Только речь идёт о крутых сиськах и накаченной заднице, а не жирных ляхах и обвисшем пузе.

 Карина вспыхнула. Ужасно покраснев, она уже не смогла сдержать, проскользнувших в голосе раздражения и обиды.

 — Легко говорить девушке, которая не была беременна и не набирала после родов по десять килограммов.

 Она думала, что, как и в прошлый раз смогла её задеть, проехаться по больному, но оказалось наоборот. Девушка совсем не изменилась в лице, даже снисходительно улыбнулась.

 — Может ты и права. Ребенок, безусловно, является оправданием собственной лени. Ведь даже много лет спустя эти дамочки продолжают разгуливать по ресторанам, лопать пирожные и набирать себе 'шикарные формы'. Только потом они почему-то винят своих мерзавцев-мужей, которые заводят стройных любовниц просто, потому что на свиноферм уже не встаёт.

 После этого Карина не смогла сдержаться. Её возмутили даже не сами слова, а эта казалось совершенно невинная улыбка и безразличный взгляд. Будто она ни на кого и не намекала, а так, говорила в общих чертах.

 — По мне, так уж лучше обладать роскошными формами, чем бояться, что тебе ветром снесёт. А, если ты на меня намекаешь, то не волнуйся, у меня всё в порядке. Мужу нравится моя фигура и в постели у нас всё замечательно.

 — Кариночка, да ты что? Разве я на кого-то намекала? У тебя просто роскошная фигура. Ветром уж точно не снесёт, а этот второй подбородок придаёт тебе особой сексуальности.

 — А ты изменилась, — спустя несколько секунд, уже более спокойно ответила Вербицкая. — Научилась огрызаться.

 — Откуда ты можешь это знать? С тобой я ещё даже не начинала огрызаться и собственно не собираюсь это делать. Мы ведь давние хорошие подруги, — на последних словах губы девушки растянулись в премилой улыбке. — Кстати, ты, кажется, о чём-то хотела поговорить?

 — Да, хотела....У тебя красивые серёжки.

 Рассмеявшись, Рита откинулась на спинку кресла.

 — Ты серьёзно? То есть ты хотела со мной встретиться, чтобы наделать комплиментов?

 — Вовсе нет, — Карина сама не знала почему, но с каждой секундой она чувствовала в себе всю большую уверенность. — Я хотела вспомнить прошлые времена, нам ведь есть о чём поговорить.

 — Конечно, есть, — игривый настрой Колесниковой, кажется, тоже пропадал. По крайне мере улыбка сошла с лица. — И мы обязательно поностальгируем о прошлом сегодня вечером. Все вместе. А то сейчас нам, по-моему, кое-кого не хватает.

 — Вообщем слушай внимательно, — теперь Карина уже просто не могла притворяться. Все маски были сброшены, и она даже не стала сдерживать, проскальзывающих в голосе ноток угрозы. — Ты не появишься в моём доме ни сегодня, ни завтра, ни вообще никогда. И о прошлом вспоминать будешь в одиночестве до конца своих жалких дней. А, если попытаешься встретиться с Тимуром...

 — То что? — Риту, казалось, совсем не пугали ни жёсткие нотки в голосе Вербицкой, ни её взгляд. Наоборот, сейчас она сама могла вселить панику в кого угодно. — Киллера наймёшь?

 — Нет, зачем? Я просто сделаю так, чтобы твой муж, никогда не получил работу в компании у моего мужа. А ведь она ему нужна да? По крайне мере, чтобы позволять себе покупать дорогой алкоголь и играть в казино деньги, причём деньги большие, просто необходимы. Ты и сама это понимаешь. Так что не дури и не лезь на рожон, — встав из-за стола, Карина достала из сумочки пару тысячных купюр, одну из которых вложила в книжечку со счётом, а остальные протянула Рите. — Это тебе на новые серёжки. Твои, конечно, очень красивые, но это бижутерия, причём очень дешёвая. А она сильно раздражает уши. Хотя я с такими проблемами уже давно не сталкивалась.

 

 

 

 

 

* * *

*

 Сидя в кресле, Рита безразлично смотрела на мелькающие, на экране телевизора картинки. Шла какая-то бессмысленная ерундовая комедия, хотя сейчас Риту не смог бы заинтересовать даже шедевр мирового кино. Алекс ушёл уже больше часа назад, и Рита знала, что он обиделся. Конечно, какой дурак бы поверил во внезапно разыгравшуюся простуду? Хотя...какая разница, обиделся он или нет? Она поступила правильно. Другого выхода просто нет. Ей нельзя было идти. Нельзя было с НИМ встречаться, нельзя было так рисковать...Рита и сама прекрасно понимала, что если всё всплывёт, с Алексом никто не заключит контракта, на который он так надеется, и который, скорее всего его последний шанс. Они не расплатятся за квартиру, придётся либо опять просить денег у родственников, чего она уже просто не сможет сделать, хотя никто и не откажет, либо съезжать. А куда? Что у них есть?

 Нет, конечно, это правильно. Какие вообще могут быть размышления на этот счёт? Зачем она себя так накручивает? Зачем согласилась на эту встречу, почему ничего не ответила этой дряни, не швырнула ей деньги в лицо? Почему? Потому что выхода другого нет. Рита прекрасно это понимала и смогла сжать гордость в кулак, а вот с внезапно проснувшимся темпераментом дела обстояли хуже. Хотелось отомстить. Так же оскорбить и унизить. Но она продолжала сидеть в кресле у телевизора, упорно себя убеждая, что надо смириться, надо перетерпеть, надо...Внезапно её взгляд, будто сам собой упал на лежащие на тумбочке серёжки, и девушку передёрнуло. Мамин подарок на прошлый день рождения. Последний подарок, теперь другого уже никогда не будет... 'Бижутерия. Причём очень дешевая'. Соскочив с кресла, девушка как безумная бросилась к шкафу, начав перебирать все вечерние наряды, а в её мыслях вертелся только один вопрос: успеет или нет?

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Ну, вот и отлично! Контракт подписан, теперь можно и по шампанскому! — Стрельцов протянул обоим мужчинам по бокалу. — Вы оба провернули очень выгодную сделку. Это дело надо отметить!

 — Только может сначала, дождёмся наших дам? Сейчас Карина уложит сынишку и присоединится к нам.

 — Согласен. Без прекрасного пола что-то скучновато. Кстати, Саш, так жалко, что ты к нам один пришёл.

 — Жена немного приболела, — на какое-то мгновение с лица Колесникова сошла улыбка, хотя никто не обратил на это внимание. — А так мы собирались прийти вместе.

 — Да ничего страшного, — отмахнувшись, Тимур отпил шампанское из бокала. — Здоровье это главное. Тем более Аркадий Семёнович сегодня тоже один.

 — Ага, как бы ни так, — усмехнувшись, Стрельцов наигранно закатил глаза. — Моя благоверная сейчас подъедет. Просто я уже не мог ждать, пока она наведёт весь свой марафет.

 — Слушайте, как я вас понимаю. Вот моя Ри...

 Колесников оборвался на полуслове, когда по квартире пронесся звонок.

 — О, а вот и Мариша. Как говорится, вспомнишь...она тут как тут. Ладно, пойду, открою.

 — Я сам, — поставив бокал с шампанским на стол, Тимур направился к выходу из комнаты. — Заодно Карину потороплю. Чего-то она долго.

 Выйдя в коридор, Тимур напевал под нос мотивы какой-то уже забытой мелодии. Мужчина был в приподнятом настроении. Он до сих пор не смог отойти от игры с сыном в бильярд, который быстро показал кто в доме хозяин, а выгодная сделка и приятный вечер в компании друзей только дополнили и без того вполне радостную картину.

 Не посмотрев в глазок, Тимур открыл дверь, усмехнувшись:

 — Ну, наконец-то. Мы уже заждались. Чего так долго...

 Когда дверь распахнулась, и Тимур увидел на пороге...совсем не того, кого ожидал, мужчина замер. С лица моментально сошла улыбка, а всё тело словно парализовало.

 — Ну, ты ведь знаешь, я всегда опаздываю. Здравствуй, Тимур.

 

 

 

 

 — И вы представляете? Он тогда потратил все деньги, которые мы откладывали на поездку, на бутылку какого-то дорогущего коллекционного вина. Нет, ну разве можно понять этих мужчин?

 — Мы живёт с тобой вместе больше тридцати лет, радуйся, что я не перешёл на что-то более крепкое, чем вино.

 Сразу после этих слов комната разразилась громким смехом, правда всего лишь трое из присутствующих смеялись действительно искренне и от души. На лицах остальных появилась с трудом натянутая улыбка, которая хоть как-то пыталась скрыть панический блеск во взгляде одной девушки, полное безразличие у другой и просто испепеляющий дотла огонь в глазах находящегося в самом 'эпицентре' мужчины. Он то ли не хотел, то ли просто не мог, даже в силу своего характера, совладать собственными чувствами. Слушал ли он кого-нибудь? Пытался ли вникнуть в суть развернувшегося разговора? Поддержать его? Нет. Потому что он был занят другим. Мужчина пожирал ЕЁ глазами, при этом каждую секунду борясь с мыслью, что всё это иллюзия. Просто непонятно с чего вдруг разыгравшаяся фантазия или сон. Ведь, если бы всё происходило наяву...могли бы они сейчас вот так стоять друг напротив друга? Будто ничего не было, будто они...посторонние люди. А ведь наверняка создавалась именно такое впечатление. По крайне мере, девушка неспешно, маленькими глотками опустошала свой бокал с шампанским, улыбалась на звучавшие шутки, более того сама их поддерживала. Она выглядела абсолютно расслабленно, непринуждённо и совершенно потрясающе. Тимур знал, всё-таки какими-то остатками здравого смысла мужчина начал понимать, что смотрит на неё неприлично долго, но отвести взгляд хотя бы даже на пару секунд, было выше его сил. Если он и видел когда-нибудь женщину более роскошную, то, наверняка, она была из какого-нибудь дорогого голливудского фильма, но даже самые знаменитые, поражающие своей красотой актрисы, сейчас не могли сравниться с НЕЙ. Такой прекрасной в этом удивительном нежно-голубом платье, с приталенным ремешком, неглубоким вырезом на груди, который давал разбег внезапно взбунтовавшемуся воображению. С этими распущенными, казалось, даже немного небрежно завитыми локонами и практически полным отсутствием косметики (исключением были лишь подведённые тушью реснички и прозрачный блеск, зрительно придававший объём и без того пухлым и манящие губам) она выглядела совсем ещё юной, нежной и невероятно хрупкой. Тимур сам не понял, в какой момент появилось это зверское, просто безумное желание обнять её, просто прикоснуться....И, наверное, наплевав на всех и вся, он бы не смог ему противиться, если бы не её глаза. Если бы не этот холодный блеск во взгляде, который сиял даже в тот момент, когда губы растягивались в улыбке. Вот в чём была разница. Та самая разница, которую мужчина непроизвольно искал весь вечер. Та Рита не умела притворяться, не умела скрывать своих чувств. Она была действительно наивной, очень хрупкой, ранимой...Она улыбалась ГЛАЗАМИ.

 — А куда вы хотели поехать?

 Только ЕЁ голос смог выбить его из этого бешеного потока мыслей. Только он вызвал волну нервной дрожи во всё теле и болезненно отозвался в каждом уголке памяти.

 — В Прагу, — ещё спустя несколько секунд Тимур наконец-то смог окончательно вернуться в реальность, заметить, что они не одни. Помимо смеющихся и единственно разбавляющих накалённую до предела обстановку (хотя они скорее всего сами того не понимали) Стрельцовых, в комнате была ещё и Карина, которая оказывается всё это время находилась рядом с ним и даже держала его за руку. Но почему-то даже в момент, когда нему хоть частично вернулась способность здраво мыслить, Тимур никак этим не озадачился. Он забыл о присутствии жены уже через пару секунд после того как его заметил. Кто действительно не только привлекал, а буквально приковывал к себе его взгляда — Колесников...который стоял так близко к ней, держал её за руку и что-то нашептывал на ухо... — Просто чудеснейший город. Я в него влюбилась после того как впервые там побывала. Риточка, вам непременно стоит его посетить...

 — Да чего ты городишь без умолку, — усмехнувшись, Стрельцову, наконец, удалось остановить действительно весь вечер не замолкающую жену. — Были они уже там. Если не ошибаюсь, по-моему, даже медовый месяц провели?

 Тимура после этих слов передёрнуло, а Рита наоборот, кажется, впервые за весь вечер улыбнулась не только ртом, но и глазами.

 — Да, именно так. Я, если честно, тоже влюбилась в этот город, как только впервые там побывала.

 — Ну, всё, — обречённо вздохнув, Стрельцов закатил глаза. — Сейчас начнётся. Мою Маринку теперь не остановит ничто на свете. Пока она не расскажет обо всех своих любимых ресторанах и магазинах, тишины нам не дождаться.

 Практически с той же злостью, что женщина посыпала обвинения на своего мужа, Тимур смотрел на Риту, которая, кажется немного повеселела. По крайне мере в её глазах уже не было того холодного блеска, она загадочно улыбалась на какие-то слова Колесникова, что он уже несколько секунд безостановочно шептал ей на ухо. Видимо они, вместе вспоминали свой медовый месяц в Праге...в том самом городе, куда когда-то Тимур сам хотел с ней поехать...Мужчина почувствовал, как по всему телу резко прошлась неконтролируемая волна злости, которую не смог подавить даже поцелуй жены. Карина не отходила от него ни на шаг и этим начинала почему-то всё более и более раздражать Тимура. А уж, когда ко всему прочему он заметил, как Колесников положил руку на изгиб ЕЁ талии, мужчина сжал бокал с шампанским с такой силой, что тот чуть не треснул. В какой-то момент в его груди всколыхнулось безумное желание подойти и отбросить его лапу, которая постепенно переместилась на спину и начала её нежно поглаживать. И, наверное, мужчина всё-таки бы не смог сдержаться, подался столь дикому соблазну, но Рита вдруг как будто почувствовала что-то неладное, тут же, впервые за весь вечер, переведя на него взгляд. Взгляд, от которого мужчину прошибло до самых костей. Пробрало так, что даже дыхание сперло в горле, на теле напрягся каждый мускул. А когда девушка, всего в несколько шагов преодолела разделявшее их расстояние, у него словно земля ушла из-под ног. Он тут же почувствовал, как ладонь Карины с силой вцепилась в его руку, и почему-то в эту же секунду испытал бешеное неконтролируемое желание сбросить её.

 — Извините, вы не будете против, если я выйду на балкон? Здесь как-то душно, да и хочется чуть-чуть передохнуть.

 — Конечно, — может Тимуру и показалось, но Карину, похоже, весьма обрадовали слова Риты. — Я вас сейчас провожу.

 — Не стоит, я не хочу вас утруждать, — Рита улыбнулась и Вербицкий впервые, впервые за всё то время, что знал её, увидел в её глазах столько ехидства, иронии, причём очень хорошо скрытых, так сразу даже и незаметных. — Я сама сориентируюсь.

 — Да? — если бы мужчина сейчас обратил хоть какое-то внимание на жену, он бы, несомненно, уловил, проскользнувший в её голосе страх, видимо раздражавший даже саму женщину. — И как же? Вы раньше бывали у нас?

 И опять её губы растянулись в той же улыбке: кривой, неискренней, абсолютно фальшивой. Но даже она совершенно никак не портила её красоты. Если, конечно, её вообще способно что-то испортить.

 — Для того чтобы найти, где в вашей квартире находится балкон не обязательно иметь карту или устраивать экскурсии по дому. Иногда достаточно просто посмотреть по сторонам.

 Улыбнувшись, Рита кивнула в противоположную сторону комнаты, там, где как раз и находилась дверь, открывающая выход на балкон.

 Тогда как Риты не было уже минут десять, Тимур всё это время был вынужден оставаться в комнате, отвечать что-то уже помирившимся Стрельцовым и стараться лишний раз даже не смотреть на Колесникова, просто боясь за свою собственную непредсказуемую реакцию. Но больше всего мужчину раздражала Карина, которая всё это время была рядом, не отпускала его руку и постоянно норовила заглянуть ему в глаза. Возможно, именно сейчас, Тимур должен был очень хорошо понять её и попытаться хоть как-то успокоить (в данном случае, пожалуй, и одних объятий было достаточно). Но мужчина сам, не понимая, почему, чувствовал, что раздражение нарастает все больше. Ещё бы пару минут и он, наверное бы не выдержал, плюнул и рванул к этой чёртовой балконной двери, с которой не сводил взгляда. Поэтому послышавшейся из детской плач, он воспринял как какой-то подарок свыше. Карина явно не хотела его оставлять. Предлагала пойти, успокоить ребёнка вместе, но Тимур смог как-то отговориться, и в итоге, женщина была вынужденна идти одна. А уже через минуту, поставив полностью пустой бокал на стол, Тимур уверенным, пожалуй, что и слишком торопливым шагом направился к той самой двери.

 Как только он увидел её, как только понял, что они наконец-то остались наедине, у него сорвало все планки. Он испугался, что не выдержит. Ведь стоило сделать шаг, один только шаг, и повернуть назад, остановиться было бы уже просто невозможно. Но он почему-то стоял на месте, у всех тех же дверей. Его словно парализовало. Он смотрел на неё и просто не мог пошевелиться. А вот Рита напротив. Обернувшись, она уже через несколько секунд улыбнулась, причем, кажется, совершенно искренне и непринуждённо, сказав то, чего он совсем не ожидал услышать:

 — Сигаретки не найдётся?

 'Она курит? Когда? С каких пор?'. В этот момент в голове у мужчины бешеным потоком вертелись какие-то совершенно бредовые мысли, не дававшие нормально думать. Наконец, просто заставив себя сделать несколько шагов навстречу ей, он достал из кармана брюк пачку сигарет, протянув их девушке и тут же замер, когда их пальцы непроизвольно соприкоснулись. Всего одного мгновение — и оба взгляда оказались сплетены между собой.

 — А зажигалки не будет?

 Отняв руку, девушка мило и совершенно непринуждённо улыбнулась. Так, как улыбаются старым знакомым или приятелям. Тимура от этой улыбки ощутимо тряхнуло, хотя уже через пару секунд мужчина взял себя в руки, натянув на лицо маску абсолютного спокойствия и протянув девушке зажигалку.

 Облокотившись о подоконник, Рита прикурила сигарету, выдохнув серый клубок дыма в распахнутое настежь окно. При этом, вид её плотно сомкнутых чувственных губ, всё-таки на какое-то мгновение смог выбить Тимура из равновесия. В голове мужчины тут же всплыли болезненные воспоминания как когда-то он целовал эти самые губы, а после спускался ниже: к шее, ключицам и..

 — Ты так смотришь...поражённо. Да, необычная встреча. Спустя столько лет, — держа в руке дымящуюся сигарету, Рита смотрела прямо ему в глаза, при этом мужчина совершенно не мог понять ни по её взгляду, ни по голосу, что именно она сейчас чувствует. — Кстати, пользуясь случаем, хочу тебя поздравить.

 — С чем?

 — Ну как же...у тебя всё получилось. Всё, о чём мечтал. Ты теперь преуспевающий бизнесмен, владеешь такой гигантской корпорацией, воплотил все свои идеи в жизнь. А самое главное, у тебя прекрасная семья. В наше время это большая удача. Я за тебя очень рада.

 Ему не нравилась её улыбка. Не нравился этот блеск во взгляде, эти дурацкие, а самое главное, совершенно нефальшивые поздравления. Как будто она действительно рада его успехам, хотя,...что здесь такого удивительного?

 — У тебя я вижу, тоже всё сложилось. Удачный брак, работа, дети?

 — Да, — слегка улыбнувшись, девушка смахнула пепел с сигареты. — Почти угадал. С мужем мне действительно повезло, на работу, к счастью, тоже не жалуюсь, только детей пока нет.

 — Почему?

 Наверное, его вопрос прозвучал довольно жёстко, но Тимур сейчас и не думал о какой-то деликатности. Мужчина сам не знал почему, но он очень явно чувствовал, что с каждой секундой внутри нарастает какая-то волна раздражения.

 — Одно вытекает из другого. Сейчас и у меня и у мужа столько дел по работе, что о детях думать не приходится. Но всё в планах.

 — Твои родителям, наверное, очень рады, — мужчина даже не попытался скрыть сорвавшуюся с губ злорадную усмешку. — Свадьбу играли с размахом?

 — Напротив, — на его презрительную усмешку, Рита ответила простодушной улыбкой. — Свадьба была очень скромной, мы решили не устраивать из такого важного события фарс с журналистами, двадцатислойным тортом и золотым дворцом. И да, родители были очень рады. Хотя папа до этого дня не дожил, он умер ещё задолго до официальной росписи, но я уверенна, что он был бы так же счастлив, как и мама.

 — Извини, — и голос и взгляд мужчины резко поникли. — Я не знал, что ты лишилась отца. А мама...

 — Мамы не стало в прошлом году, но тебе не за что извиняться. Ты не обязан быть в курсе событий моей жизни. Она тебя никак не касается, — на этот раз голос девушки звучал абсолютно серьёзно, и во взгляде вместо игривого блеска появилась холодная решительность. — И я очень рада, что нам сейчас удалось поговорить наедине. Я понимаю, что делать вид, будто мы незнакомые друг другу люди, не получится. Да и, наверное, это неправильно. Всё-таки мы слишком взрослые для каких-то нелепых игр. Я ещё помню то время, когда...была с тобой счастлива. С тех пор утекло много воды и помимо хороших воспоминаний наверняка и у тебя и у меня в памяти осталось немало не самых приятных моментов, но...теперь у каждого из нас своя жизнь. Глупо было бы создавать в ней какие-то проблемы из-за отголосков прошлого. Я это к тому, что...мой муж отличный специалист в своём деле, ты и сам это понимаешь иначе наверняка не стал бы вести с ним никаких дел. Я не скрою, что нам очень нужна эта сделка, да и для тебя она, наверное, лишней не будет, поэтому давай не станем оборачиваться назад. У нас у каждого своя жизнь, своя семья,...а некоторые в молодости и не такие глупости совершают как мы с тобой. Что же теперь до конца дней корить себя ими?

 Они оба молчали ещё несколько секунд. Рита уже давно на него не смотрела. Докурив сигарету и выкинув её из окна, девушка как-то неестественно улыбнулась, будто через силу и медленно приблизилась к мужчине.

 — Я надеюсь, мы друг друга поняли. Хорошего тебе вечера, а я, наверное, уже пойду.

 Тимур сам не понял, как это произошло, но когда девушка подошла в двери, он схватил её за локоть, резко рванув на себя. Всего какая-то секунда, а они уже оказались непозволительно близко прижаты друг к другу. Её ладонь оказалась лежащей на его груди и она чувствовала...не могла не чувствовать, как быстро, в каком-то совершенно безумном ритме бьётся его сердце. А он ловил её дыхание: судорожное, словно через силу срывающееся с дрожащих губ. Наверное, никто не мог знать, чем всё это могло бы закончиться, если бы балконая дверь не распахнулась и на пороге не появилась бы Карина. Женщина замерла на месте и уже через секунду бросила на мужа такой взгляд, будто он прямо с поличным был уличён в предательстве.

 — Не помешала?

 'Помешала' — именно это, неожиданно для себя в гневе чуть не бросил мужчина, прежде чем Рита не отстранилась от него как ошпаренная и на удивление спокойно (хотя скрытая волна дрожи всё же проскальзывала в голосе) сама ответила Карине.

 — Как раз вовремя. Я хотела бы попрощаться.

 — Уже уходите?

 В отличие от своей соперницы (только так женщина теперь называла Колесникову), Вербицкая совершенно не умела скрывать своих чувств. В её глазах уже стояли слёзы, и она с совершенно очевидной ненавистью смотрела на Риту, а на Тимура — с обидой.

 — Да, думаю, что самое время. Вы не подскажите, где мой муж?

 — Был в бильярдной со Стрельцовым. Вас проводить?

 — Не стоит...хотя, если не трудно, не могли бы передать ему, что я буду ждать его в машине?

 Не дождавшись ответа, Рита, чувствуя как при каждом шаге, отдаляющим её от НЕГО, сердце бьётся всё быстрее, вышла в гостиную. Где-то неподалёку слышался громкий смех мужа, и едва сдержавшись, чтобы не заткнуть уши ладонями, девушка выбежала из квартиры. Как бы она хотела, как страстно желала убедить себя, что всё это волнение взялось только из-за страха разрушить так необходимую сейчас сделку, но нет. Можно ли обмануть себя? Обмануть свои чувства, эмоции? Ведь она сама...сама прекрасно знала, откуда появилась эта дрожь во всём теле и почему кожа горит огнём именно в тех местах, где он дотрагивался до неё...

 

 

 

 

 

* * *

*

 — И всё-таки какой удачный вечер. Я же говорил тебе, что если ты будешь рядом, у меня всё получится. Только почему ты опять убежала так быстро?

 — Потому что я действительно сегодня плохо себя чувствую. Да и что-то я не заметила, чтобы моё присутствие как-то тебе помогло. Ты ведь ещё до того как я пришла, подписал контракт? Или не подписал?

 — Ещё как подписал! — растянув губы в широченной улыбке, мужчина упал на кровать. — Можешь считать, что с сегодняшнего дня, все наши проблемы разрешены! Мы заплатим за квартиру, погасим все долги и...

 — И опять их наберём, когда ты снова попрёшься в казино и просадишь там всё до копейки. Хорошо, если хоть сколько-нибудь в дом принесёшь, и мы действительно сможешь заплатить за квартиру. Ну, или хотя бы не воруй у меня, как это было в прошлый раз.

 Наблюдая за тем, как жена прихорашивается возле зеркала, Алекс старался не отвечать на её колкости. Он в принципе не любил скандалы, никогда их не провоцировал и много раз наступал на собственное самолюбие и гордость, только чтобы сохранить мир в семье. Вот и сейчас, он проглотил усмешку жены, на каком-то подсознательном уровне понимая, что в принципе, она во многом права. Поэтому мужчина очень быстро попытался сменить тему, хотя в итоге сделал только хуже.

 — Знаешь, а у этих Вербицких славный пацанёнок. Тебе не кажется, что нам тоже уже пора обзавестись потомством? Я даже на девочку согласен.

 В ответ на свою безобидную шутку, Алекс тут же получил очередную колкость.

 — Правда, ты согласен? Ну тогда сам и рожай.

 — Рит, — тяжёло вздохнув, Алекс подошёл к жене, присев возле неё на корточки. — Ну может, хватит? Я ведь серьёзно. Ты же сама понимаешь, что у нас проблемы. Давай обратимся к врачу, он обязательно сможет тебя...

 — Твою мать, Колесников! — резко сорвавшись с места, Рита с ненавистью взглянула на мужа. — Сколько раз тебе говорить? У меня всё в порядке! Я могу иметь детей, слышишь? Я. МОГУ. ИМЕТЬ. ДЕТЕЙ. И не надо мне так завуалировано тыкать в нос тем абортом, он не повлёк за собой никаких последствий. Ясно? Если хочешь детей, сам шляйся по врачам. Это, наверняка, у тебя там какие-то сбои. А от меня, наконец, отвяжись. Тебе понятно?

 — Понятно, — усмехнувшись, Алекс поднялся на ноги и подошёл к двери. — Мне понятно, что ты не то, что уже давно не любишь меня, впрочем, сомневаюсь, что вообще когда-то любила, но скорее уже даже ненавидишь. Тебе наверняка доставляют удовольствие мои промахи, неудачи, даже эти чёртовы попойки и нехватка денег. Так у тебя по крайне мере есть вполне оправданное право срывать на мне зло, за то, что испортил тебе жизнь. За то, что ты вышла за меня замуж, кстати, последнего я никак не могу понять. Зачем? Зачем, если я так тебе противен, ты всё-таки пошла за меня и даже какое-то время делала вид, что я тебе дорог?

 Когда мужчина вышел из комнаты, Рита села обратно в кресло около зеркала и уже через секунду не выдержала, закрыв лицо руками и едва не дав воли слезам. Да, рыдать сейчас хотелось просто невозможно сильно. На душе было паршиво. Она уже давно не чувствовала такого острого отвращения к самой себе. Зачем? Зачем вышла за него замуж? Ответ до банальности был прост,...но даже под самыми страшными пытками, Рита не смогла бы открыть его мужу. Может он действительно был ей в какой-то степени противен, но...ей всё же было его жалко. И так больно она бы никогда не смогла ему сделать.

 

 

 

 

 Семь лет назад....

 

 — Я не понимаю. Что всё это значит?

 Захлопнув папку, мне еле удалось сдержать желание отбросить её куда подальше. Перед глазами до сих пор расплывались обрывки совершенно непонятных, но почему-то пугающих фраз.

 — Это значит, что вы можете потерять компанию отца. Её уже разрывают на части, а если Миронов — главный акционер распродаст свои акции, вам ничего не останется, как сделать то же самое, иначе потом рискуете остаться и без акций и без денег.

 — Этого не может быть, — вскочив с кресла, я дрожащими руками вцепилась в плечи, опустившего взгляд мужчины. — Этого просто не может быть. У моего отца огромная компанию, она создавалась в течение стольких лет. Все акционеры — его близкие друзья, они не могут его предать, не могут...

 — Рита, да очнись ты, — надавив на мои плечи, Колесников усадил меня обратно в кресло, присев рядом на корточки и сжав в руках мои ладони. — Какие могут быть друзья в бизнесе? Они были рядом с твоим отцом, когда он держал компанию на плаву, а теперь, когда его не стало, каждый думает, как урвать больший кусок и не уйти с пустыми карманами. Они разорвут компанию на части, это всего лишь вопрос времени.

 — И что... — я чувствовала, как по щекам текут обжигающие слёзы и даже не пыталась их утереть, — что теперь делать? Неужели никаких шансов?

 — Шансы есть всегда, а в нашем случае они очень неплохие. Так вышло, что уже несколько лет твой отец не владел контрольным пакетом акций, но у него было тридцать семь процентов акций, поверь мне, это очень много. Если правильно ими распорядится, мы сможет и отстоять компанию и в дальнейшем заняться её развитием. По завещанию все акции перешли твоей маме. Она, конечно, никак не сможет изменить сложившуюся ситуацию, но мы с твоим дядей попытаемся это сделать.

 — А зачем...зачем вы мне это говорите? Не логичней было всё это обсудить с мамой? Или... — подняв глаза на мужчину, я заметила, как изменился его взгляд, как сам он напрягся и почему-то побледнел. — Вам что-то от меня нужно?

 Поднявшись на ноги, мужчина встал позади меня, положив ладони на мои плечи.

 — Да, у меня действительно есть к тебе просьба или предложение, не знаю, как лучше сказать. Ты только, пожалуйста, выслушай меня спокойно и попытайся понять. Я буду с тобой до конца откровенен. Нет точных гарантий, что дело выгорит, и я смогу поднять компанию твоего отца. Более того, это очень рискованное дело, я могу сам понести немалые убытки. Но попробовать всё же стоит. Иначе будет только хуже. Если всё получится, это, конечно, будет замечательно и все проблемы решатся сами собой. Ну, а если мы проиграем...ты, я думаю, и сама понимаешь, что в таком случае произойдёт. Ваша семья может оказаться совсем без денег, а вы, я знаю, к этому не привыкли и не сможете так жить.

 — Что вам нужно конкретно от меня?

 Я понятия не имела, чем могу помочь в этой ситуации, а когда услышала ответ, едва усидела на кресле.

 — Я хочу, чтобы ты вернулась к моему сыну.

 — Что?

 — Я хочу, чтобы вы с Сашей снова были вместе, — терпеливо повторил мужчина, делая вид, что не замечает того ошарашенного взгляда, который я к нему пригвоздила.

 — Я не понимаю,...каким образом это может помочь компании?

 — Компании никаким, а вот вас, в случае провала, это обезопасит. Если мы проиграем дело, ваша семья останется ни с чем, может даже имущество придётся распродать, а вот у меня по крайне мере останутся все дома, машины, мелкий бизнес в виде нескольких ресторанчиков и небольшого ателье, которым при жизни владела жена. Это в любом случае обеспечит вам безбедное существование.

 Встав с кресла, я вплотную подошла к мужчине, который отошёл к окну и прикурил сигарету.

 — Я не понимаю, зачем это нужно вам? Зачем вы нам помогаете? Из-за дружбы с отцом? Но вы ведь сам говорили, что...

 — Рита, это у тебя большая семья, а у меня после смерти жены, остался только сын, единственный сын, у которого сейчас не лучшее время в жизни. Он начал проигрывать со своими проектами, его больше не зовут на конференции. Скажу тебе честно, я, наверное, его тоже скоро оставлю. Возраст у меня такой, когда одолевают всякие болячки, медленно, но верно загоняющие в гроб. Хорошо, если в ближайшее время успею разобраться со всеми проблемами, а то...Вообщем я хочу, чтобы в тяжёлое время с моим сыном был близкий человек.

 Я смотрела в окно на город с высоты двадцатого этажа, и мне казалось, что я лечу вниз. Было такое чувство, что вот-вот я упаду с этой огромной высоты и от меня ничего не останется.

 — С чего вы взяли,...что я близкий человек вашему сыну? Мы с ним давно расстались...я не люблю его!

 — Не любишь? — усмехнувшись, мужчина смял пальцами сигарету, выбросив её в створку окна. — Да что ты можешь знать о любви? Ты...соплячка, которая жизни ещё не видела. Хотя...во все тяжбы этой великой 'любви' уже кажется, успела окунуться. Ну и к чему это привело? Много счастья получила? А мой сын...я понимаю, что он не подарок и сейчас у него не лучший период,...но ему плохо без тебя. Поверь, я знаю, что я говорю, я отец. Я больше чем уверен, что у вас ещё не всё потеряно. Ну, обожглись, оба понаделали ошибок, но ещё не поздно всё исправить. Вы отличная пара, я всегда был в этом уверен. А любовь...Сашка тебя любит, и ты его полюбишь. Пройдёт время и всё у вас наладится. А за этими безумными чувствами гоняться не нужно, они ненастоящие, очень быстро угасают. Дорожи тем, что имеешь, не гоняйся за фантазиями.

 Когда мужчина обнял меня, поцеловав в макушку, я тут же попыталась отстраниться, вырваться, но он только крепче прижал меня к своей груди.

 — Не думай, что я ставлю тебя перед выбором. Я так же сильно хочу тебе счастья, как и своему сыну. Ты ведь знаешь, ты мне почти как дочка. И мы с твоим отцом всегда так мечтали о вашей свадьбе...

 — Не надо, — всхлипнув, я теперь сама не пыталась вырваться, уткнувшись носом в грудь мужчины, чувствуя ужасную слабость, как физическую, так и моральную. — Не надо об отце...

 — Нет надо. Ты его дочь и он тебя ужасно сильно любил, просто не умел показывать своих чувств. Я уверен, он был бы счастлив ещё сильнее меня, если бы вы с Сашей снова сошлись. Рит, я не буду на тебя давить. У тебя ещё есть время подумать. Я просто хочу, чтобы ты помнила, что от твоего решения будет зависеть очень многое, причём не только для тебя, но и для всей твоей семьи.

 

 

 

 

 

* * *

**

  Приоткрыв балконную дверь, я осторожно переступила порог, на цыпочках подойдя к мужу, и положив ладони ему на плечи.

 — Извини, прижавшись к его спине, я поцеловала мужчину в шею, тут же почувствовала, как по всему его телу прошла дрожь. — Прости меня, я столько глупостей наговорила...

 Он продолжал всё также стоять у окна, молча курил сигарету и не сводил взгляда с вечернего города.

 — Просто я очень, очень устала... — в этот раз я даже не стала, не захотела удерживать проскользнувшую в голосе дрожь.

 Потушив сигарету, Алекс резко обернулся, прижав меня к себе, и крепко поцеловав в макушку.

 — Я знаю. Рит, я всё понимаю. Я столько раз тебя подводил, обманывал....Но я клянусь, вот сдохнуть мне на этом месте, но я все казино за три квартала буду обходить и даже на Новый год ни капли спиртного в рот не возьму. Рит, ты веришь мне? — обхватив ладонями моё лицо, Алекс заставил заглянуть ему в глаза. — Скажи, ты мне доверяешь? Это важно. Это очень важно!

 Да, он не обманывал. Он смотрел так, словно моё доверие было для него важнее всей жизни. И, наверное, поэтому я не стала обманывать. Он бы сам понял, если бы я сказала неправду.

 — Не знаю, — с губ невольно сорвался обречённый вздох. — Я, правда, не знаю. Я боюсь опять накрутить себя какими-то нереальными фантазиями, а потом, когда всё разрушится...

 — Ничего не разрушится! Прошу тебя, поверь мне в последний раз. Я завязал. Я начал новую жизнь. МЫ начали новую жизнь. Всё будет хорошо. Я тебе обещаю, я клянусь тебе. Только верь мне, пожалуйста, верь...

 — Я верю, — по щеке скатилась слеза, но я улыбнулась. Улыбнулась, потому что сейчас я действительно ему поверила. Снова. — Я верю, Саш. Всё получится...всё обязательно получится, только может, пойдём уже спать?

 — Да конечно, ты иди, а я ещё одну сигарету выкурю и тоже приду.

 — Ладно, — поцеловав мужа в щёку, я остановилась у самых дверей. — Только недолго и форточку закрой, простудишься.

 — Хорошо...Ритуль, забыл сказать, я ключи посеял. Если завтра пораньше освобожусь, заеду к тебе на работу, возьму твои ключи? А то домой не попаду.

 — Да, конечно.

 Улыбнувшись, я вышла с балкона, закрыв за собой дверь и тут же прижавшись к ней спиной, запрокинув кверху голову. Может и правда...правда всё получится? Может, если у нас всё наконец наладится, я смогу...его полюбить? Ведь он всё-таки не чужой мне человек. Любит меня. И я сама...сама уже безумно сильно хочу ответить ему взаимностью.

 

 

 

 

 — Рита, вот что ты опять воду мутишь? Говорю тебе, это сто процентов выигрышное дело. Всё будет чики-пуки.

 — Вот скорее пуки, чем чики, — вбивая в компьютер данные, я старалась не обращать внимания на Карину, которой опять в голову взбрела очередная гениальная идея относительно предстоящего корпоратива, где она надеялась закадрить начальника и выбить себе проект, о котором давно мечтала. — Не ввязывай меня в свои авантюры. Мне и прошлого раза хватило.

 — Да ладно, — отмахнувшись, подруга огляделась по сторонам, видимо желая убедиться, что кроме нас поблизости никого нет. — Говорю тебе, сейчас точно всё получится. Я вытрясу с него этот проект. Он у меня вот где.

 Карина сжала ладонь в кулак, чрез пару секунд победоносно опустив его на мой стол.

 — Я тебе уже сказала. Кадри своего шефа, сколько хочешь, но я в этом участвовать не буду. Мне ещё нужна работа.

 — Фу, какая ты пессимистка.

 — Зато ты чересчур оптимистка. Не боишься, что Лёша обо всём узнает?

 — Ничего он не узнает, я мастер конспирации! Тем более, я же не собираюсь изменять. Так, пофлиртую чуток. Это ведь не преступление?

 — Знаешь, что...

 Я не успела договорить. В кабинет вошла Лида, положив на мой стол какую-то папку и усевшись на своё место.

 — Это к вечеру должно быть готово, иначе шеф будет недоволен, — сказала, даже не глядя, тут же преступив что-то печатать своими идеально ухоженными ногтями на клавиатуре. Хотя мы работали вместе уже несколько лет, она ужасно недолюбливала нас с Кариной, собственно как и мы её. Карина так вообще не раз пыталась выжить её, если и не из компании, то хотя бы из нашего общего кабинета. — Кстати, охранник передал, что тебя у входа какой-то мужик дожидается.

 — Вау, — тихо, отвернувшись от Лиды, Карина многозначительно усмехнулся. — И это ты мне сейчас читала нотации, а сама хахаля завела?

 — Какого хахаля? — встав с кресла, я накинула на плечи пальто, взяв с собой сумочку. — Это, наверное, Алекс, он за ключами должен был заехать.

 — Ну-ну, оправдывайся теперь.

 — Знаешь что, иди-ка ты, — переметнув взгляд на Лиду, я усмехнулась, — ну я потом скажу тебе куда.

 

 

 Выскочив из офиса, я уже через пару минут застегнула пальто на все пуговицы, ежась от холода. Ветер был ледяной и как назло, я не могла найти машину Алекса, уже начиная раздражаться и потянувшись за мобильным.

 — Рита, — услышав за спиной этот голос, я так и замерла на месте, с мобильным в руке и распахнутой настежь сумочкой. Сначала подумала, что показалось, а когда вновь услышала не только этот голос, но и приближающиеся шаги, тут же сорвалась с места, и даже не оборачиваясь, быстрым шагом, практически бегом, ломанулась в офис. Он окликнул меня ещё раз, но я только ускорила шаг, въедаясь глазами во входную дверь фирмы как в спасительный круг. Ещё шаг, ещё пару шагов и я буду в безопасности...

 Слыша всё более приближающиеся с каждой секундой тяжёлый шаги за спиной, я вдруг поняла, что если сейчас же не остановлюсь или хотя бы не замедлю хода, ОН, несомненно, отдёрнет меня за руку...просто прикоснётся. Не знаю, как мне удалось, но сжав все чувства в кулак, я резко обернулась, едва ли не врезавшись в грудь стоявшего ко мне впритык мужчины. Всего на какое-то крошечное мгновение я не то чтобы выпала из реальности, а просто будто лишилась ориентира, но уже через секунду я довольно спокойно (на своё собственное удивление), окинула Тимуром беглым взглядом. Он был таким же, как я видела его прошлым вечером, таким же, как он красовался на обложках дорогих журналах, но совсем чужим...совсем не тем Тимуром, которого я знала восемь лет назад. И дело было не в одежде. Да тот смешной, казалось, ни о чём не заботящийся парень ходил в драных джинсах и растянутых, обязательно облепленных какими-нибудь пятнами майках, чего, кстати, никогда не стеснялся. А сейчас передо мной стоял мужчина, который вполне мог произвести обескураживающее впечатление даже на самых избалованных вниманием противоположного поло девиц. Одет с иголочки, хотя всё в его виде говорило о том, что ему, собственно как и тому весёлому парню было наплевать на эти тряпки. Будто для него не было различий, что на нём надето: драные джинсы с грязной майкой или костюм от Армани. Да и я сама понимала, что дело было вовсе не в этих тряпках. Он изменился. Я почувствовала это ещё вчера, даже не тогда, когда мы остались наедине, а когда тайком разглядывала его, прижимаясь к плечу своего мужа. Ещё тогда, даже не заговорив с Тимуром, я поняла, что между ним и тем парнем, которого я когда-то знала и...любила, была огромная пропасть. Я почувствовала это, как, наверное, чувствуют все люди, встретив когда-то близкого человека после долгой разлуки и тут же уловив ту невидимую нить, которую они упустили за всё это время, и которая теперь повисла пропастью между ними.

 — Привет, — он улыбался, но улыбался совершенно неестественно, натянуто, будто через силу. В его глазах искрилась нотка какого-то лёгкого волнения, но всё же больше он смотрел на меня с любопытством, даже немного нагло. — Я звал тебя. Не слышала?

 Странно, всего каких-то пару секунд назад, когда я убегала от него, я чувствовала ужасный страх, всё более нарастающую в груди панику, а сейчас....То ли эта непонятная, неприятная мне усмешка произвела на меня впечатление, то ли это сделала внезапно всплывшая в голове догадка, что мне нечего опасаться ведь сейчас...сейчас передо мной ДРУГОЙ Тимур, но я успокоилась. И ответила совершенно правдиво, даже не пряча взгляд:

 — Слышала.

 — Почему не остановилась? — теперь не только в его взгляде, но и в голосе уже совершенно явно играла наглая дерзкая усмешка, с долей какой-то злости и даже обиды.

 — А зачем?

 Признаться, я даже сама начала поражаться собственному безразличию. Точнее...нельзя сказать, что волнение совсем исчезло, и мне было так легко находиться всего в нескольких сантиметрах от этого мужчины, но постоянно прокручиваемая в голове мысль, что он мне ЧУЖОЙ, хоть немного успокаивала.

 — Я хотел с тобой увидеться, — он улыбнулся...на этот раз совершенно искренне, без какого-то притворства и всего прочего, и я...мне так сильно захотелось зажмуриться, лишь бы не видеть его, лишь бы вновь не поддаваться на эти глупые, лживые, но опять всколыхнувшиеся в груди чувства. — Сейчас, по-моему, самая подходящая погода, чтобы прогуляться по набережной? Ты ведь любишь, когда дует прохладный ветер, моросит мелкий дождик, и в голове сразу всплывают такие далёкие воспоминания...

 — Я не могу сейчас никуда пойти, — резко перебив Тимура, я едва сдержалась, чтобы не отступить на несколько шагов назад, а лучше вообще убежать. Этой улыбкой и этим взглядом он так легко смог разрушить спасавшую меня всё это время мысль, о том, что он изменился....Изменился, конечно, изменился, но в то же время, не знаю как это возможно, он казался мне прежним. — У меня работа.

 — Не страшно, — я не понимала, был ли он сейчас настоящим или играл со мной, видимо очень быстро раскусив, как можно подступиться. Но зачем ему это? — Я подожду. Можем встретиться в обеденный перерыв или после работы....Когда ты заканчиваешь?

 — Нет! — одна мысль, что если он останется, они с Алексом могут столкнуться (ведь он хотел зайти за ключами), ужаснула меня. Причём настолько, что я пошла на самый безумный, заведомо ошибочный шаг. Я уступила, а лучше будет сказать — сдалась. — Подожди здесь немного, я предупрежу коллегу и выйду к тебе.

 

 

 — У тебя нет чувства дежавю? — усмехнувшись, Тимур взял меня за руку, первый раз, за всё время, что мы ходили по набережной, и я не смогла отстраниться. Даже не потому, что было как-то неудобно, ведь судя по грустному и какому-то взволнованному взгляду Тимура, сейчас его мысли были совсем далеки, просто...я сама не смогла, не захотела этого сделать. Я хоть и не призналась самой себе, но в эту минуту совершенно явно поняла, как соскучилась по его прикосновениям. — Помнишь, мы тоже как-то гуляли по нашей набережной, было так же прохладно, я отдал тебе свою куртку, посадил на перила моста,...а потом мы целовались. Помнишь?

 Да я покраснела. Да я тряслась как осиновый лист вовсе не от холодного бушующего ветра. Но...я не могла злиться. Я уже не могла и даже не хотела искать в Тимуре какие-то изменения. Я смотрела на его лицо, пыталась поймать этот мечтающий грустный взгляд, и чувствовала, как сердце замирает от щемящего, причиняющего одновременно и боль и какую-то небывалую радость чувства.

 — Помню.

 Я улыбнулась так же, как он: немного смущённо и грустно. Я даже позволила себе на несколько секунд погрузиться в те воспоминания, как вдруг почувствовала руки Тимура на своей талии и меня будто током прошибло.

 — А нет желания всё повторить?

 Если честно, я понятия не имела, что сейчас творилось со мной, но вот судя по хищно сверкающему взгляду мужчины, у него было такое желание, причём очень сильное. На этот раз, я уже не могла и дальше спускать ситуацию. Убрав ладони Тимура со своей талии, я серьёзно, хотя и не пытаясь выложить в голос уверенности произнесла:

 

 — Нет, Тимур, у меня нет таких желаний. И вообще,...зачем ты приехал? Мне казалось, мы вчера обо всём поговорила.

 — Ты поговорила, — на его губах заиграла жёсткая ухмылка, и смотрел он на меня уже совсем не тем нежным и грустным взглядом, — я и двух слов не успел вставить.

 — А что...разве тебе есть, что возразить? Ты с чем-то несогласен?

 — Почему же, ты вчера всё очень верно подметила. Я только не успел понять одного: всё это подстроено? Знаешь, я как-то не верю в совпадения. Ты ведь знала, к кому на работу хочет устроиться твой муж...и вас обоих это совершенно не смутило?

 — А что должно было смутить? — сейчас я слышала в своём голосе те же жёсткие, презрительные нотки, что и у Тимура. — Мы взрослые люди, зачем накручивать себя всякой ерундой? Ни тебе, ни мне уже нет никакого дело до того, что было когда-то между нами.

 — Как ты можешь с такой уверенностью говорить обо мне?

 — Тимууур, — сама того не ожидая, но я невольно рассмеялась, подойдя к перилам моста, в каком-то забвении начав вглядываться в плескающиеся волны. — Тебе понабилось всего несколько часов, чтобы узнать, где я работаю и тебе не хватило восьми лет, чтобы... да чтобы просто хоть один раз вспомнить обо мне.

 — Зачем? — он встал рядом, сжав пальцы на перилах и устремив тот же взгляд на воду.

 — Зачем вспоминать, когда я наоборот пытался обо всём забыть?

 — Ну в этом ты преуспел, — невольно с моих губ сорвалась усмешка, а уже через секунду с его губ слетела точно такая же.

 — И ты тоже. Недолго скучала? Быстро нашла себе утешение?

 — Вот кто бы сейчас говорил, — со злостью отвернувшись, я быстро зашагала по набережной, даже не особо разбирая дороги, но уже очень скоро остановилась, с каким-то нервным смехом обернувшись, к неспешно идущему за мной мужчине. — Зачем мы всё это делаем? Зачем эти разборки? Мы же...ну мы же взрослые люди и неужели из-за каких-то глупостей и старых обид теперь будем создавать себе проблемы?

 — Проблемы? — поравнявшись со мной, Тимур тоже рассмеялась, только презрительно, наигранно и цинично. — Ты знаешь, я до сих пор не понял, какая из всего этого выгода для меня? Твой муж получит отличное место с прекрасной зарплатой, а мне-то он на кой чёрт сдался? Думаешь вокруг мало толковых ребят? Зачем мне терпеть твоего муженька под боком? — я ничего не могла на это возразить и даже не столько, потому что понимала всю правдивость слов Тимура, сколько потому что меня до ужаса пугал его взгляд: безумный, горящий...угрожающий. Обведя подушечкой большого пальца контуры моих губ, он приподнял моё лицо за подбородок, заставив заглянуть ему в глаза. — Какая мне с этого выгода? Что ты...ТЫ можешь предложить мне взамен?

 

 

 

 

 

* * *

*

 Вот этот взгляд, этот её взгляд, который, кажется, въедался даже в кости, просто с корнями выдрал почву из-под ног. Всё время, что они бродили по набережной, она смотрела на него именно так: поражённо, недоверчиво, словно искала в нём того прежнего Тимура и находя какие-то отличия приходила в недоумение. Только если до этого момента она пыталась скрыть свои эмоции, сейчас, по всей видимости, она была не в силах с ними справиться.

 Тимур чувствовал, что он начинает уже не просто злиться. Этот взгляд: такой недоверчивый, такой поражённый, вызывал в нём волну яростной дрожи. Ему до боли во всём теле хотелось схватить её за плечи, рвануть на себя и, глядя прямо в глаза, чётко и громко, так, чтобы она раз и навсегда уяснила, прокричать: изменился! Да, чёрт раздери, я изменился и не смей искать во мне того жалкого мальчишку, который шёл на всё твои прихоти и об которого ты так легко вытирала ноги!

 Это молчание добивало его. Он чувствовал, что если немедленно не начать разговор, он может потерять всякий контроль над собой.

 — Ты ответишь что-нибудь?

 — Я не понимаю, — мало того, что она похоже действительно не понимания, как действует на него её взгляд, продолжала буравить его теме же глазами, в них, ко всему прочему появилась ещё и искорка упрёка. Она это серьёзно? Господи, неужели она действительно думает воззвать к его совести? — К чему ты клонишь?

 — К чему я клоню, — с его губ тут же слетела усмешка: наглая, похабная, окончательно развивающая все сомнения. — А ты, правда, не догадываешься или косишь под дуру?

 По-видимому, до этого момента она действительно толком ничего не понимала, но стоило Тимуру всё тем же усмехающимся голосом произнести последнюю фразу, как её слово озарило. В глазах Риты промелькнула внезапная, судя по вмиг перекосившемуся лицу ужаснувшая её догадка, и мужчине тут же почудилось, будто он получил мощный удар по рёбрам. Даже не от этого страха, который без сомнения сейчас сковал всё её тело, а от того презрения, какого-то дикого, совершенно нереального отвращение, с которым она него смотрела.

 Это разозлило его. Разозлило настолько, что он всё же не удержался, взяв её рукой за подбородок, заставив заглянуть в его побледневшее, сейчас ещё более пугающее лицо.

 — Ну чего ты делаешь такие глазки? Не строй из себя оскорблённую девицу! Ты на что рассчитывала? Думала пристроить своего муженька под моё крыло? Надеялась, что я остался всё тем же жалким идиотом, который выполнял любой твой каприз? Нет, дорогая. Восемь лет прошло, и ты даже представить себе не можешь, как всё изменилось. Я не позволю делать из себя марионетку, и если ты думала, что сможешь вертеть мной как хочешь, вынужден разбить твои наивные мечты.

 — Мечты? О каких мечтах ты говоришь? — Рита с особой злостью отбросила его руку, с той же яростью, что сверкала и в его взгляде, уже абсолютно уверенно, без тени былого страха, заглянув ему в глаза. — Всё на что я надеялась, так это на то, что ты действительно изменился. По крайне мере понял, что всё, что было в прошлом, там и осталось. Я верила, что ты не станешь из-за своих принципов и возможно каких-то старых обид...

 — Что? — уловив замешательство девушки, Тимур презрительно усмехнулся. — Не стану, что? Портить бизнес? Создавать себе какие-то проблемы? Что? Назови мне хоть одну причину, по которой мне действительно было бы выгодно оставить твоего муженька в компании.

 — Он хороший специалист, — ответила после непродолжительного молчания, и Тимур уловил, что даже ей самой, эта отговорка показалась столь же жалкой, что и ему.

 — Обычный. Таких везде навалом. Брось Рита. Давай поговорим начистоту. Тебе нужны деньги? — на последнем слове он усмехнулся с особой иронией. — Тебе они всегда были нужны. Восемь лет тому назад у меня их не было, вот ты и сбежала. Сейчас, когда поняла, что можешь, наконец, урвать лакомый кусок, попыталась пристроить ко мне своего идиота-муженька, который, наверное, даже ни о чём толком не догадывается? Хороший план. И подъехала ты красиво. Меня почти растрогали твои речи, о том, что мы должны забыть все обиды и теперь общаться как старые добрые друзья. Ну, конечно, никакой дружбы я тебе обещать не могу. Более того, скажу честно, меньше всего мне хочется каждый день натыкать на твоего болтающегося под ногами слюнтяя. Но, если ты предложишь мне за это какую-нибудь достойную плату, возможно, я и подумаю.

 Он знал, он был абсолютно уверен, как подействуют на Риту эти слова. Поэтому когда всё её лицо перекосилось от дикой злости, а в глазах промелькнула жгучая, наверное, в эту секунду охватившая всё её существо обида, Тимур вовсе не смутился. Наоборот, его губы растянулись в довольной скверной ухмылке. Он хотел, сам не зная почему, но он действительно хотел оскорбить её, унизить, дать понять, кто она теперь для него.

 — Ты... — её голос дрожал, было видно, что она хотела не просто что-то пробубнить ему в ответ, а поставить его на место. Но у неё ничего не получилась. Видимо она просто не могла выразить всего того, что в эту секунду вертелось у неё в голове. — Ты...отвратителен! Ты мне отвратителен, слышишь? Ты мерзкий, гадкий, подлый. Я не думала, что ты так изменился...

 Рита ещё не успела закончить, как Тимур громко, надрывно, привлекая внимания проходящих мимо людей, рассмеялся, видимо сбив этим девушку с толку.

 — Какая же ты жалкая и ничтожная актриса, Ритка! Перед кем разыгрываешь этот спектакль? Перед кем строишь из себя оскорблённую барышню? Думаешь, я не знаю, кто ты? Не знаю, что за игру ты затеяла? Неужели и правда надеялась, что у тебя получится держать меня на коротком поводке? Чёрт из два. Говоришь, я изменился? Не могу с этим не согласиться. Правда тебе ли не знать, что если люди и меняются, то только в худшую сторону. Ты сама, кстати, прямое тому подтверждение. Раньше была просто корыстной, хотя и бесхребетной идиоткой, а теперь стала коварной, подлой, расчётливой стервой. Правда, мозгов тебе не добавилось. По крайне мере, если ты действительно решила, что сможешь доить меня через своего мужа, то ты полная дура.

 — Лучше уж быть дурой, — через пару минут разрушив затянувшееся молчание, тихо, с заметной дрожью в голосе ответила Рита, — чем такой сволочью как ты.

 Опять презрительно рассмеявшись, Тимур отдёрнулся девушку за локоть (который она тут же вырвала), когда та собиралась уходить.

 — Значит, мы друг друга поняли? Ты сама сообщишь своему подкаблучнику, что получить местечко у твоего бывшего любовника не получится или мне это сделать мне?

 — Не утруждай себя, я как-нибудь сама.

 — О, премного благодарен, — уже, когда девушка отошла от него на приличное расстояние (но всё ещё могла хорошо его слышать), Тимур бросил ей вдогонку. — Надеюсь, номер мой у тебя есть, на случай, если вдруг передумаешь? А то звони. Для тебя по старой ДРУЖБЕ я всегда найду свободный вечерок.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Ну, может, хоть теперь мы поговорим?

 Продолжая курить сигарету, Тимур даже не обернулся на слова вошедшей в комнату жены.

 — О чём?

 — Ты ещё спрашиваешь? Ты до сих пор ничего мне не объяснил после вчерашнего...

 — А что я должен был объяснять?

 — Ты действительно считаешь, что нечего? Ты...ты привёл эту женщину в НАШ дом...

 — Я её не приводил, — грубо огрызнувшись. Тимур выдохнул серый клубок дыма в распахнутое настежь окно, всё также не оборачиваясь.

 — Да? То есть, по-твоему, она по собственной инициативе к нам притащилась? Зачем ей это? Зачем после стольких лет?

 — Понятия не имею. Если хочешь, позвони ей и спроси всё сама.

 — А ты это, наверное, уже сделал? — голос Карины дрожал от еле сдерживаемой злости и подступающих к горлу слёз. — Скажи, где ты был сегодня днём? Когда я тебе звонила, ты сказал, что на работе, но я заехала к вам и...

 Внезапный смех мужа не дал Карине договорить.

 — Следить за мной начала?

 Её оскорбили скорее не сами слова, а то с каким презрением, даже каким-то безразличием он их произнёс.

 — Я просто хотела тебя увидеть, потому что соскучилась. А вот по кому ты соскучился, я кажется, теперь начинаю догадываться. Что уже успел её трахнуть? Наверное, даже не один раз. Ты давно с ней спишь да? Мы же, наверняка, для этого и вернулись, чтобы тебе было удобней мне рога наставлять....Ну что ты молчишь? Закрой окно и повернись ко мне, в конце концов!

 Когда, уже начиная трястись от обиды, злости и унижения, Карина стукнула Тимура по спине, мужчина вдруг резко обернулся, и с такой силой сжал её плечи, впечатав женщину в стену, что на несколько секунд у неё даже прекратилась истерика, и она со страхом начала вглядываться в пылающие яростью глаза мужа.

 — Ты что несёшь? У тебя есть мозги? Ты сама хоть понимаешь, что городишь?!

 Казалось, что мужчина уже начинал задыхаться от дикой, просто неконтролируемой злобы. Его глаза налились кровью. Лицо мертвецки побледнело и казалось, что в эту секунду он был готов даже ударить жену. Почувствовав это, Карина вся панически сжалась, и неизвестно чем всё могло бы закончиться, если бы вдруг где-то вдалеке не послышался тихий, испуганный, очень жалостливый плач ребёнка. И на этом всё прекратилось. И Карины и Тимур отшатнулись друг от друга, несколько секунд рассеянно хлопая глазами, словно не веря в то, что только что произошло. И только через какое-то время они обернулись к застывшему на пороге хныкающему малышу, который испуганно прижимал к груди плюшевого медвежонка и сотрясался всем своим худеньким хрупким тельцем. По его щекам беспрерывно скатывались так внезапно отрезвившие обоих родителей слёзы, а под ногами мальчика виднелась небольшая лужица.

 

 

 — Ну, вот чего ты хнычешь? Тоже мне нашёл беду. Ну, напрудил, с кем не бывает? — потрепав уже успокоившегося сына за щёчку, Тимур бережно укрыл его одеялом. — А босиком по полу больше не бегай. Ты ведь не хочешь болеть?

 Отрицательно помотав головой, мальчик нисколько не смутился на будто бы строгий взгляд отца. Он прекрасно понимал, что этот взгляд вовсе не означал, что папа сердится, наоборот, обычно, в такие минуты он был с ним особенно нежен. Это сильно оживило малыша. Он даже хотел подставить щёчки, ожидая, когда отец расцелует его.

 — Па? — мило, по-детски, утерев маленькой ладошкой носик, ребёнок пополз на колени к отцу, обхватив руками его шею и тихо шепнув на ушко. — Там...из скафа бабася вылезет...

 — Бабася? — тихо рассмеявшись, Тимур нежно прижал к груди сына, бросив беглый взгляд туда, куда он указывал пальчиком. — Нет тут никаких бабась. Я их всех прогнал. Да, да, всех-всех. Как только мы сюда въехали, я их сразу вышвырнул из дома и ещё пригрозил, что если кто-нибудь посмеет напугать моего сына, я их загрызу! Или ты думаешь, они меня не испугались?

 — Испугались! — с жаром и именно той святой уверенностью, но которую способны лишь дети, ответил малыш, после чего его лицо озарила счастливая улыбка. — Значит они не п'идут?

 — Никогда на свете я никакому бабасе не позволю обидеть моего сына. Веришь мне?

 Ещё крепче обхватив отца за шею, малыш прижался к нему всем тельцем.

 — Ве'ю.

 — Ну, тогда спи.

 Уложив ребёнка обратно в кровать, Тимур накрыл его одеялом, поцеловав в лоб и приподнявшись с постели.

 — А вы с мамой... — тихо, боязливо, натянув до самых глаз одеяло, прошептал малыш,— посо'ились?

 — Нет. Совсем-совсем чуть-чуть. Но мы сейчас же помиримся!

 — Честно?

 — Честно.

 — Слово мужика? — малыш очень смешно, протяжно произнёс букву 'ж' (жиии), рассмешив тем самым своего отца.

 Ещё раз, поцеловав ребёнка в лоб, он тихо шепнул ему на ушко:

 — Слово мужика.

 

 

 — Уснул? — вполголоса спросила Карина, когда Тимур вошёл в комнату. Теперь они поменялись местами. Она стояла у окна, даже не обернувшись на приход мужа, а он, приблизившись к ней, осторожно обхватил её за плечи.

 — Вроде бы.

 — Ты колготки ему сменил? В шкафу на второй полке были сухие. Нашёл?

 — Нашёл, — не встретив с её стороны сопротивление, Тимур обнял жену. — Карин, ты прости меня...я сорвался, просто день был не из лёгких. Но ты...ты тоже столько глупостей наболтала. Ничего у меня с НЕЙ нет. Я понятия не имею, как она нас нашла и чего хочет. Но в любом случае, я сделаю всё, чтобы мы с ними не пересекались. Я завтра же расторгну договор с её мужем.

 — Правда?

 Тут же обернувшись, Карина с надеждой заглянула в его глаза.

 — Конечно, правда. Я тебе обещаю, с нашим возвращением домой ничего не изменится. По крайне мере между нами.

 — Тимур, — обняв его в ответ, Карина прижалась к груди мужа. — Я тебя так люблю.

 — Да, — поцеловав жену в макушку, мужчина опять устремил взгляд в окно, уже как на автомате ответив, — я тебя тоже.

 Он больше не заморачивался, не терзал себя мыслями и догадками, правду ли он сказал жене? Любит ли он её на самом деле? Почему-то именно сейчас ему стало решительно всё равно. Возможно, наконец, набрался смелости, чтобы хоть самому себе ответить на этот вопрос, а возможно, его просто перестало это волновать. Но вот в чём мужчина был действительно уверен на все сто процентов, так это в том, что он действительно, никогда больше не впустит ЕЁ в свою жизнь. Да и разве теперь у него есть СВОЯ жизнь? Она уже давно поделена между двумя людьми...ну или по крайне мере сыну-то точно принадлежит. И никаких сложностей, лишних, совершенно ненужных проблем он искать не собирался. Тимур с уверенностью думал о том, как завтра окончательно разорвёт с ними все отношения и даже не догадывался, что именно завтрашний день перечеркнёт все планы и ещё раз покажет, что судьба с лёгкостью всех переиграет.

 

 

 

  *

 

* * *

 — По-твоему это выход?

 Алекс не услышал, как жена вошла в комнату, и поэтому не успел спрятать ещё даже не начатую бутылку. Сначала, когда Рита села рядом с ним, окинув каким-то сухим и даже безразличным взглядом стол, на котором помимо водки была ещё довольно скудная закуска из пакетика сухариков и плитки шоколада, он хотел было спрятать все эти 'улики', а попросту говоря очередные следы своей слабости и беспомощности, но передумал. Вместо этого его губы растянулись в глупой виноватой улыбке, и он бросил на жену такой жалостливый взгляд, слово ждал от неё помощи. Причём как не странно сейчас он был бы даже рад уловить упрёк в её глазах и выслушать тысячу обвинений. Тогда бы хотя бы знал, что делать. Он, как и всегда стал бы рассыпаться в сотнях извинений и попытался бы обнять её, но...Рита была совершенно спокойна. Более того она не то что не кричала, в её глазах не было даже единого намёка на упрёк. И Алекс растерялся. Он не понимал, что она сейчас чувствует, и потому не мог даже предположить, что ему нужно сделать.

 — Ты был в 'Ремарке'?

 — Да.

 — И что?

 — Обещали позвонить.

 С губ Риты сорвалась усмешка, и Колесникова передёрнуло. Столько тоски, отчаяния, а главное безысходности было в этом голосе, что он сам чуть не взвыл.

 — Ну, а к Шиншину ходил?

 Алекс уловил промелькнувшее в глазах жены презрение. Он знал, что ей самой было противно спрашивать про конторку этого мерзкого отвратительного старичка, у которого она и сама когда-то работала, и который пытался прибить к ней крылья. А потому прозвучавший ответ добил её окончательно.

 — Ходил. Но оттуда не надо даже звонка ждать.

 

 Да его не брали даже в эту жалкую конторку. Точнее, конечно, место в рядах весьма среднего класса было предложено, но какой смысл работать за те копейки, которые там предлагали и которые никак не могли их сейчас спасти?

 — Хозяйка звонила?

 

 Голос Риты был абсолютно спокоен, но мужчина знал, что она сейчас чувствует. Знал и поэтому очень боялся всё-таки прозвучавшего вопроса. Алекс прекрасно понимал, что ответ на него добьёт её окончательно, но и соврать тоже не мог.

 — Звонила. Сказала, что мы должны погасить долг за два месяца и съехать к концу недели.

 Алекс не стал добавлять, что ко всему прочему новые жильцы уже были найдены, и к концу недели им действительно надо было освобождать квартиру. А мало того, что идти им было некуда, они просто никак не могли погасить задолженность, за которую хозяйка обещала подать на них в суд. Но, несмотря на то, что Алекс об этом умолчал, его жене от этого легче никак не стала. Она итак сама вполне чётко представляла реальное положение дел. Хотя, когда Рита открыла бутылку, до самого горлышка наполнила рюмку и залпом её осушила, мужчина всё же сконфузился. Обычно, несмотря на все проблемы, Рита держалась стойко. Впрочем, мужества ей и сейчас было не занимать. Она не то, что не показала своего страха (который, несомненно, сейчас овладевал ей), она даже ни в чём не упрекнула мужа, хотя он всё также продолжал этого ждать.

 — Я позвоню хозяйке, попробую оттянуть время, пока мне зарплату не выдадут.

 — Бесполезно, — очень тихо, словно извиняясь за то, что он рушит её весьма призрачные, но всё же ещё существующие надежды, произнёс Алекс. Возможно в другой раз он бы и промолчал, но сейчас ситуация того не позволяла. Перед ними повисла реальная угроза оказаться на улице. — Она теперь точно не согласится. Я думаю...нам надо у кого-нибудь занять денег...

 — У 'кого-нибудь'? — усмехнувшись, Рита, наконец, взглянула на него с тем самым упрёком, которого мужчина уже очень давно ждал и которому был болезненно рад. — Я так понимаю, речь опять идёт о моей семье?

 — Рит, ну у тебя ведь столько родственников...

 — Даже не смей мне говорить об этом. У Артура трое детей и в скором времени у них опять ожидается пополнение. Юля зашивается дома, мой брат на работе, и я не посмею даже заикнуться о наших проблемах.

 — Но Артур не единственный твой брат.

 — Верно, не единственный. Есть ещё два. Одному шестнадцать, он живёт у Тимура, который этим летом наконец-то женится. А ты, я надеюсь, ещё помнишь, какие это затраты? Или может мне предложить им с Катей отметить свадьбу в заводской столовой, а медовый месяц провести в каком-нибудь мухосранске?

 — Ну, тогда можно...

 — Нельзя, — в голосе жены прозвучала такая злость, что Алекс невольно отшатнулся на несколько шагов назад. — Я больше никогда не попрошу денег у дяди. Мы должны ему на три вечности вперёд. Ко всему прочему у него сейчас не лучшие времена. Компания рушится, а это дело всей его жизни. Недавно у него был инфаркт, он пожилой человек, в конце концов! И если ты только заикнёшься ему о наших проблемах...клянусь я в тот же день подам бумаги на развод!

 — Ну ладно, ладно. Забыли, — видя непоколебимую решимость в глазах жены, Алекс тут же попытался сменить тему. — Я вообще не понимаю, что произошло. Почему этот Вербицкий вдруг передумал? У меня ведь были такие идеи, и он их вроде вполне разделял. Наверное, просто пропихнули кого-то своего...Рит, что теперь делать? Может мне самому деньги у знакомых поспрашивать?

 — Ни за что! — тут же соскочив со стула, Рита с ужасом взглянула на мужа. — Мы никогда не будет ничего занимать у твоих дружков. Не хватало ещё, чтобы они потом нас в какую-нибудь грязь втянули.

 — Но что-то ведь надо делать!

 Вслед за женой резко поднявшись на ноги, Алекс впервые повысил голос и тут же пожалел об этом, увидев застывшие в глазах Риты слёзы. Слёзы беспомощности, обиды, разочарования и ужасной усталости.

 — Господи...ну почему у нас всё так? Мы ведь два взрослых человека, оба с высшим образованием, детей нет, все, слава богу, живы и здоровы, а элементарных проблем решить не можем. Ну почему, скажи мне, почему?

 Рита действительно не понимала. Не понимала, почему её муж, которого она хоть и не любила, но всегда считала очень талантливым и умным человеком, не мог найти работу. Пускай она и знала обо всех его слабостях и пристрастиях, но всё же не считала Алекса законченным алкоголиком и игроком. Она была уверенна, по крайне мере, ей казалось, что устройся он, наконец, в какую-нибудь приличную компанию, желание вести этот погибельный образ жизни пропадёт само собой. И поэтому единственная проблема, которую она видела — невозможность найти работу. Она не могла знать, что Алекс уже не раз отказывался от вполне неплохих должностей, только потому, что считал себя достойным, куда большего, чем ему предлагали, и с детства привыкнув получать всё самое лучшее, он не мог согласиться на 'мизерную' (как ему казалось) зарплату. Он был один из тех людей, которые не согласны получать что-то по частям. Им нужен весь капитал сразу. Правда, Рите он об этом не рассказывал. Даже вовсе не потому, что считал, что она может быть несогласна, наоборот мужчина был совершенно уверен, что тут и обсуждать нечего. Они не какой-нибудь средний класс, чтобы откладывать с каждой зарплаты по нескольку тысяч на новый телевизор или холодильник.

 — Рит, — встав позади жены, Алекс положил ладони ей на плечи, зарывшись лицом в её волосах. — Но ведь что-то же нужно делать.

 — Ты прав, — после нескольких минут молчания, как-то подозрительно спокойно (на самом же деле уже абсолютно вымотано и безразлично) ответила Рита. — Что-то нужно делать.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Слушай, а может сейчас закончим этот отчёт, и в какой-нибудь клуб поедем? Тут недалеко такое местечко хорошее есть. Отличная выпивка, душевная атмосфера, а какие девочки...

 Мечтательно улыбнувшись, Ермолов заложил руки за голову, мысленно уже строя самые грандиозные планы на сегодняшний вечер.

 — А ты я смотрю уже продегустировал, — усмехнувшись, Тимур продолжал внимательно вглядываться в монитор компьютера, — и выпивку и девочек?

 — Обижаешь, — рассмеявшись, Ермолов приложил к губам кончики пальцев. — Всё на высшем уровне. Я бы не стал звать тебя в непроверенное место. Ну что, проветримся сегодня?

 — Да погоди ты, надо сначала работу закончить.

 — Ой, да там осталось-то! Я бы, кстати, пока мог с какими-нибудь лапочками созвониться. Или у тебя на сегодня другие планы? Так ты скажи, я отстану.

 — Да нет, — наконец отстранившись от компьютера, Тимур откинулся на спинку кресла, устало прикрыв глаза. — Планов никаких...Ладно, чёрт с тобой, поехали в твоё проверенное место. Только ненадолго.

 — Что за семейную жизнь беспокоишься? — усмехнувшись, Ермолов понимающе глянул на друга. — Да уж, не завидую тебе. Вот я бы...

 Ермолов не успел закончить свою мысль, как раздался телефонный звонок. Продолжая пребывать в таком же расслабленном состоянии, Тимур, даже не открывая глаз, лениво снял трубку и уже через пару секунд резко выпрямился в кресле, изменившись в лице и, кажется, даже не заметив, брошенного на него удивлённого взгляда друга.

 — Привет, это Рита...Колесникова, узнал? — узнал? А разве могло быть иначе? Даже если бы она не назвала своего имени и фамилии (на которой неловко запнулась), он бы всё равно не смог её ни с кем спутать. — У тебя найдётся свободное время? Мне нужно с тобой поговорить, но не по телефону.

 

 

 

 

 

* * *

*

 Пока Тимур ждал, когда она выйдет из офиса, мужчина несколько раз успел усомниться в правильности своего поступка. Зачем надо было соглашаться на эту встречу? Сегодня намечался такой хороший вечер. Карина пошла на день рождения к подруге и взяла Саньку с собой. Можно было смело на пару часиков заглянуть к Ермолову в его клуб и наконец-то нормально расслабиться. Довольно редко обстоятельства складывались так удачно, а потому проворонить такой шанс было в двойне обидно, но всё это мелочи, по сравнению с тем, что он нарушил данное себе обещание. Ещё только вчера вечером он твёрдо решил, что с прошлым покончено. Сейчас, спустя столько лет было просто глупо ворошить старые чувства, тем более что ничего хорошего они не принесли, да и по-сути всё было несерьёзно, на эмоциях. И какой тогда смысл в этой встрече? Надо было сразу её послать и не маяться этой ерундой. Зачем опять пошёл у неё на поводу?

 Когда слабо постучавшись в окошко, Рита забралась в машину, мужчина был в самом ужасном из своих состояний. А стоило почувствовать тот лёгкий, но тут же вскруживший голову нежный и до боли знакомый аромат её духов, как раздражение и злость не только на себя, но и на неё, достигли высшей точки.

 — Привет, извини, что заставила ждать. На работе задержали.

 — Я только приехал.

 Ложь. Он ждал уже минут двадцать, хотя ей об этом говорить почему-то совсем не хотелось. Тимур чувствовал, как кипящая волна раздражения поднимается в груди с новой силой. И всё бы ничего, если бы он точно не знал, почему так резко испортилось настроение. Разве он на самом деле злится из-за испорченного вечера или мнимого чувства вины, которое вроде бы должен был испытывать по отношению к жене? Нет. Тимуру было наплевать и на первое и на второе. Сейчас мужчина даже не думал об этом. Как бы ни сдерживался, как бы ни пытался убедить себя, что всё в прошлом и Рита давно ему безразлична, а стоило только ощутить её присутствие, как внутри опять всё закипело. Словно назло, его взгляд будто сам собой упал на её оголённые колени, на небольшой разрез на бедре, и в горле начало драть. Он тут же заставил себя отвести взгляд, но это не особо помогло. Тимур знал, что пока она рядом, пока он чувствует близость её тела, пьянеет от этого сладкого дурманящего аромата, взять себя в руки не получится. И это злило мужчину ещё больше, заставляя на каждое слово девушки отвечать грубой желчной фразой.

 — Поедем куда-нибудь?

 — Зачем? Ты ведь, кажется, хотела поговорить? Машина для этого не подходит? Тогда можем поехать к тебе. Алекс не будет против?

 Тимур не хотел задеть её или разозлить, но он хотел сделать ей больно, хотел подавить её морально, и от этого ему самому становилось скверно. Он пытался сопротивляться этому жестокому эгоистичному чувству, но самое ужасное было в том, что чем больше он понимал, что Рита никак не реагирует на его подколки, возможно даже не обращая на них особого внимания, тем сильнее ему хотелось причинить ей боль.

 — Да нет, ты прав, можно и здесь, — голос девушки был тихим и спокойным, она не смотрела на него, и казалось, в какую-то секунду даже забыла о его существовании, а Тимур снова не мог отвести от неё взгляда. Он хотел уловить произошедшие с ней изменения. Хотел убедить себя, что все чувства давно угасли, но понимал, что это ложь. Он смотрел на неё и видел ту же восемнадцатилетнюю, красивую, цепляющую чем-то с первого взгляда девушку. Годы словно не властны над ней. Такое ощущение, что время обошло её стороной. Единственное, что изменилось — взгляд. Он стал другим. Более серьёзным, тяжёлым, решительным и притягивающим. Тимур чувствовал, что если прямо сейчас не пресечь всё на корню, чувства снова могут взять вверх над разумом. И самое страшное, что это будут уже не те прошлые, возродившиеся из пепла чувства, а новые, ещё более тяжёлые, болезненные и сильные. — Не хочу ходить вокруг да около,...скажи, это ведь ты всё устроил?

 — Что устроил?

 -Из-за тебя Алекс не может найти работу?

 — Что? — Тимура и правда удивил этот вопрос, а особенно та интонация, с которой Рита его произнесла. Похоже, девушка действительно верила в то, что говорила. Сначала мужчину это шокировало, потом вызвало злорадное чувство собственного превосходства, и он даже хотел подыграть, но в какой-то момент вдруг понял, что этим самым только втащит себя в болото. Он уже начал в нём увязать, а если затеять ещё какую-то непонятную игру, его окончательно засосёт в трясину. — Нет, это не я. Мне нет никакого дела до вашего семейства.

 Рита не поверила. Он понял это по её взгляду и вновь рассердился. Его начинал раздражать этот разговор.

 — Тогда почему он не может устроиться на работу? Почему ему везде отказывают?

 — Ему начали отказывать только после того, как мы с ним пересеклись? Насколько я знаю, он уже давно не может никуда устроиться, — Тимур произнёс эти слова с усмешкой и с совершенно не скрытым удовольствием. — Включи мозги Рита. Может вместо того, чтобы искать виноватых, ты посмотришь правде в глаза? Твой муж ни на что не способный отпрыск богатенького папаши, который привык, что в случае чего, всегда есть на кого сослаться, кому позвонить. Но времена меняются. И сейчас он просто жалкий, перевешивающий на тебя свои проблемы неудачник. Зачем ты с ним связалась? Последний вопрос вырвался сам собой, и мужчина тут же пожалел о нём, особенно, когда услышал ответ.

 — Это тебя уже не касается. К счастью, ты не можешь мне указывать, кого любить, а кого нет.

 — Права. Это абсолютно твоё дело. Мне вообще глубоко фиолетово и на то, кого ты любишь, и на то, с кем спишь, и на твои проблемы, кстати, тоже. Решай их сама. Я вмешиваться не собираюсь, правда... — наверное, в эту секунду к нему сам дьявол подкрался, иначе бы мужчина вновь не перевёл взгляд на её ноги, на этот чёртов вырез, и он бы никогда не сказал то, что сказал. — У меня есть один хороший знакомый. Он недавно открылся в Москве и сейчас ему нужен толковый помощник. Могу похлопотать.

 — А что взамен?

 Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Тимур понимал, что больше не пытается унизить, как-то оскорбить девушку. Он говорит то, что думает...и то, что хочет.

 — Взамен мы сейчас едем в гостиницу. Один час ни к чему не обязывающего секса и у твоего мужа есть работа.

 В голосе мужчины не было усмешки, какого-то ехидства. Он говорил на полном серьёзе. Он действительно хотел, а если говорить по правде, его уже просто раздирало от желания, наброситься на неё. Вспомнить это тело. Вновь почувствовать, как оно будет извиваться в его руках, вздрагивать, при каждом его движении...

 Эти мысли, эти беспрерывно крутящиеся в голове красочные картинки, заставили мужчину незаметно ущипнуть себя за бедро, иначе бы он прямо сейчас мог прийти к финалу. Тимур уже нисколько не сомневался в том, как именно закончится этот вечер, а потому ответ Риты сначала просто удивил его, а потом заставил осатанеть от злости.

 — Хочешь, чтобы я была твоей подстилкой? Что жена с этой ролью уже не справляется или у тебя на неё просто не стоит?

 Он не мог заметить, сколько обиды было в её взгляде, потому что Рита безупречно научилась контролировать свои чувства и эмоции. Когда надо, она без труда могла скрыть их за любой маской. В данный момент она предпочла скрыться за презрительной усмешкой и отвращением. Кроме того второе, она на самом деле испытывала.

 — А чего ты хочешь? Чего добиваешься? Пытаешь набить себе цену или просто решила поломаться для приличия? А хотя может, ещё рассчитываешь разжалобить? Напрасно. Мне наплевать на все твои проблемы, на твои чувства и прочий бред. Меня интересует только твоё тело, да и то не больше чем тела девиц тебе наподобие. Поэтому строить из себя недотрогу не советую. Тебе ведь наверняка не в первой раздвигать ноги ради любимого мужа?

 Мужчина резко замолчал. Не потому что нечего было больше сказать, просто его поразил этот взгляд. Рита больше не смотрела на него с фальшивой наигранной усмешкой. Она больше не могла скрывать своих чувств. Несмотря на все те годы, которые хоть и не ожесточили её, но заставили быть намного более циничной, после таких слов, наружу невольно вырвалась та ранимая девчонка, которая столько лет жила где-то глубоко в душе, не давая о себе знать и даже почти заставив забыть о своём существовании.

 — Знаешь Тимур, а я очень боялась с тобой встретиться. Боялась своих чувств, мне казалось, что я не смогу справиться с эмоциями. Сейчас понимаю, что всё это было зря. Я ведь думала, что столкнусь всё с тем же смешным добрым парнем, который ужасно раздражал меня своими подколками, но одновременно именно этим меня и подкупил. А оказалось...что этого человека уже нет. Он остался где-то далеко в прошлом, а значит все чувства к нему, тоже растворились во времени. Вот смотрю я на тебя и понимаю, что совершенно тебя не знаю. Ты чужой. Я очень рада, что у тебя в жизни всё сложилось. Карьера, деньги, семья, — открыв дверцу, Рита тихо, но так, чтобы он слышал, произнесла, прежде чем выйти, — мне только жаль, что в тебе ничего не осталось от мужчины.

 

 

 Тимур не знал, столько уже прошло времени. Он всё также сидел в машине, слушал как по ней бьют крупные капли дождя и смотрел на всё реже мелькающих мимо людей. На улице, кажется, давно стемнело. Надо было ехать домой или уже куда-нибудь, лишь бы не оставаться здесь. Он чувствовал, что ещё немного и он сойдёт с ума. Тимур не понимал, что так колит в душе, откуда появились эти скверные, до чертей болезненные чувства. Ведь он сам хотел подавить её. Был уверен, что это только позабавит, принесёт удовольствие, но...Он хотел причинить боль той корыстной, грязной, лицемерной стерве, которой теперь представлялась ему Рита. А увидев эти глаза, эти слезы, которые так и не скатились по её щекам, но, наверняка, вывернули душу наизнанку, он понял, что причинил боль той маленькой, нежной, такой ранимой и чистой девочке, которую всегда хотел защитить, спрятать в своих объятиях и никогда из них не выпускать, чтобы она не столкнулась с этим жестоким, совершенно недостойным её миром.

 Он не верил. Мужчина просто не мог поверить, что в её душе ещё жила та девочка. Что она сама и была той девочкой не только внешне, но и душой, ДУШОЙ она совершенно не изменилась. Но как...разве это возможно? После стольких лет? К тому же...нет, всё это какая-то ерунда. Быть такого не может, бред, но...

 Потянувшись к телефону, мужчины медленно, словно ещё с каким-то сомнением (хотя он уже точно знал, что не отступит), набрал нужный номер.

 — Привет Дим, узнал? Да нормально дела, живу потихоньку. У меня к тебе предложение есть, точнее даже просьба. Ты ведь всё ещё не нашёл себе помощника? Да, кое-кто на примете есть. Толковый парень, с мозгами, ему сейчас работа нужна, поможешь? Отлично. Тогда записывай...

 

 

 — Представляешь, я по семь раз проверил каждую бумагу, а сегодня выясняется, что со счёта списалась такая сумма. Вот что за ерунда? Тим, я голову на отсечение даю, что не мог ошибиться.

 — Скорее всего, они тебя вокруг носа обвели, — на ходу накинув пиджак, мужчина, даже не вслушиваясь в то, что говорил подбежавший с кипой бумаг паренёк, отрицательно помотал головой. — Предупреждал я тебе, чтобы ты с ними не связывался. Нам сейчас только этих проблем не хватало.

 — Слушай, да я клянусь, что...

 Ермолов не успел договорить. Словно из неоткуда перед мужчинами возникла Света — секретарша Вербицкого, красивая, стройная блондинка, в деловом костюме.

 — Тимур Сергеевич, простите, что отвлекаю, просто Воропаев уже третий раз звонил...

 — Я же сказал тебе, что сегодня меня ни для кого нет. Я целый день буду на объекте.

 Когда Света вместо того, чтобы уйти с дороги, опять полезла к нему с какими-то новостями, Тимур даже хотел прикрикнуть на неё, пока не услышал, что именно она сказала.

 — К вам там девушка пришла — Маргарита Колесникова. Сказать, что не примите?

 

 

 Она сидела в его приёмной, постукивая тонкими пальцами по своей сумке и любопытно, но вместе с тем с какой-то опаской, оглядываясь по сторонам. Сегодня она была одета в одно лёгкое нежно-голубое платье, доходящее до середины колен, с небольшим вырезом на груди и ярким, но не вызывающим рисунком. На плечи девушка накинула белый приталенный жакет с чёрным ремешком, а волосы собрала в высокую, очень женственную причёску. В целом образ получился довольно простой, но, как и все женщины, которые умеют с каким-то особенным талантом носить одежду, она притягивала внимание с первого взгляда. От неё веяло всё той же свежестью, чистотой, нежностью, а главное жизнью. Стоило только обратить на неё взгляд, и Тимур в эту же секунду почувствовал сильное, неподдающееся контролю влечение. Как и в прошлый раз, это чувство разозлило мужчину. На растерянную и немного сконфуженную улыбку девушки он ответил сухим взглядом и жёстким вопросом:

 — Что тебе надо?

 Риту, судя по всему, грубый тон Вербицкого совсем не удивил. В этот момент она и не ожидала чего-то другого, а по тому не впала в ступор или ещё большую растерянность.

 — Привет, — на губах улыбка, а голос всё же дрогнул. Тимур сразу уловил, что девушка нервничает, хотя и пытается с собой бороться. И сам не знаю почему, но мужчина невольно смягчился, почувствовав даже какой-то стыд за своё грубое поведение. — Я, наверное, не вовремя...Ты куда-то уходишь?

 Уловив произошедшую в Тимуре перемену (в лучшую для неё сторону) Рита почувствовала себя более уверенно. По крайне мере теперь она совершенно спокойно смотрела ему в глаза и улыбалась. Улыбалась той самой улыбкой, от которой у мужчины всё переворачивалось в груди, ему хотелось немедленно бежать, и вместе с этим он чувствовал, что не может сдвинуться с места.

 — Зачем ты пришла? — голос безразличный, а по спине катятся ручейки пота. С ужасом для себя Тимур чувствовал, как медленно, но верно, он начинает вновь попадать в плен тех чувств, которые, по мнению мужчины, уже давно были разрушены, а может, и вообще не существовали.

 — Я хотела поблагодарить тебя, — её голос был твёрд, хотя в нём всё же проскальзывали дрожащие нотки. Девушка не сводила глаз с мужчины, даже не подозревая, что делает с ним её взгляд. Ей некогда было думать о чужих чувствах, в эту минуту она совершено не могла разобраться в своих собственных. — Вчера нам позвонили из одной очень крупной компании и Алексу предложили работу. Он до этого несколько раз сам пытался туда устроиться, но...

 — Причём здесь я? — грубо перебил Тимур. В его глазах сразу же заискрились злость и отвращение, когда Рита заговорила о своём...муже. Вербицкому была отвратительна одна мысль о нём. И поэтому собственный, спонтанный и совершенно глупый поступок начинал его всё больше раздражать. Он уже жалел он нём, тем более теперь, когда ОНА пришла его благодарить. Но всё же, если бы была возможность повернуть время назад, Тимур бы вряд ли стал что-то менять. — Я понятия не имею о ваших делах. Если у твоего Колесникова что-то там получилось, то моей заслуги здесь нет. Я бы палец об палец ради него не ударил.

 — Знаю, знаю, но всё равно спасибо, — в эту минуту, по её взгляду, по её голосу Тимур очень явно ощутил, что девушка не то, что не поверила, она и не ожидала от него другого ответа. Видимо Рита даже лучше чем он сам могла предугадать его чувства и эмоции, в какой бы то ни было ситуации. — Спасибо хотя бы за то, что дал мне понять, как я ошибалась....Извини меня за всё, что я тебя тогда наговорила. Мне казалось, что ты так сильно изменился и ты действительно изменился, но...что-то в тебе всё же осталась от того прежнего Громилы.

 Она хотела уйти. Сразу же, как только произнесла эти слова, она хотела сбежать, проскочить мимо, но Тимур не дал этого сделать. Ухватив за руку, мужчина сам не отдавая себе отчёт в своих действиях, дёрнул её на себя и в какую-то секунду они оказались так близко, что чувствовали обжигающие дыхания друг друга, слышали как бешено бьются сердца обоих. Столкновение двух взглядов — сильных, отчаянных, полных боли, обиды, ненависти и просто дикого, неизмеримого желания. Ещё бы мгновение, всего одно мгновение и...

 — Тимур Сергеевич, извините, там Ермолов уже волнуется. Он говорит, что вы можете опоздать на встречу.

 Громкий, далёкий, совершенно непонимающий значения того, что могло произойти ровно в эту секунду и чего теперь уже точно не свершится, по крайне мере сейчас, голос, ворвался в сознания обоих. И если для девушки этот голос был спасательным кругом, за который она ухватила обеими руками, то мужчина испытал такой прилив ярости, что едва сдержался, чтобы не вытолкнуть незваного гостя за дверь.

 Мужчина не помнил, что сказал секретарше (а это именно она так некстати появилась в приёмной), но, кажется, он бросил ей какую-то сухую и довольно грубую фразу, после которой она наконец-то исчезла. Правда, вернуть ТО мгновение было уже невозможно. Хотя взгляд Риты совершенно не изменился, но теперь в нём плескалось столько страха и отчаяния, что Тимур просто не мог переступить ту самую грань, которую теперь хотелось просто растоптать.

 — Мне сейчас надо отъехать на пару часов...Мы можем встретиться после?

 — Зачем? — она всё также не сводила с него взгляда, и теперь Тимур уже совершенно не ощущал той преграды, которая была между ними всё это время. Он даже больше не замечал изменений в самой Рите. Смотря на неё, он видел всю ту же открытую простую девчонку, правда сейчас уже какую-то более смелую, решительную и...желанную. — Тебе не кажется, что нам стоит расстаться здесь и сейчас?

 — Когда мне заехать? После работы?

 Он не только не ответил, но даже не предал значение её вопросу. Сейчас, мужчина ни о чём не думая и не заботясь, говорил то, что не мог и не хотел больше держать в себе.

 — Нет, — по её голосу, по её уставшему потухшему взгляду было понятно, что она тоже прекратила борьбу. Именно ту внутреннюю борьбу, которая всё это время сдерживала их обоих на краю обрыва, не давая упасть вниз. — После работы не получится. У нас корпоратив и я очень поздно освобожусь,...если только во время обеденного перерыва...

 — Это в два? Я приеду.

 — А может...

 Приложив пальцы к её губам, Тимур разрушил самую последнюю, удерживающую их над пропастью преграду.

 — Я приеду.

 

 

 

 Он уже давно ждал её у здания офиса. Она задерживалась или вовсе решила не приходить. Тимур прекрасно понимал, что за те несколько часов, что они провели не вместе, у них было достаточно времени, чтобы обо всём подумать и вновь накрутить себя тысячами проблем. Сейчас, когда чувства улеглись, а разум, наконец, пробудился, Рита, конечно же, взвесила все 'за' и 'против' и совершенно очевидно, что именно оказалось для неё в приоритете. Наверняка, она уже тысячу раз успела пожалеть о том, что вообще к нему пришла, да и его самого начали атаковать вновь налетевшие сомнения, страхи, терзания....В какой-то момент он даже захотел всё бросить и уехать, но всё это продлилось не дольше секунды, ровно до того самого мгновения, как дверца машины внезапно распахнулась и Рита оказалась всего лишь в паре сантиметрах от него. Именно тогда мужчина понял, как глупо и бессмысленно было всё то, чем он только что себя накручивал. Разве у него действительно был шанс ещё хоть что-то изменить? Разве он мог сейчас просто завести машину и уехать? Если бы Рита не пришла, он бы сам поднялся к ней и даже против её воли всё равно бы потащил за собой. Всё было уже решено. Решёно в ту самую секунду, когда они встретились взглядами в метро, при этом, не сказав друг другу ни слова. Решено в то самое мгновение, когда они просто впервые увидели друг друга. Когда он зачем-то поехал по длинному пути, вместо того, чтобы срезать дорогу, а она, нагружённая кучей сумок, ежилась у самой обочины, не имея даже денег, чтобы вызвать такси. Всё уже тогда было решёно. Причём не им и не ей. А кем-то или чем-то другим. Но всё было решено.

 — Куда поедем? Ты голодна? Тут недалеко есть такой хороший ресторан...

 — Нет, не хочу в ресторан. У меня всего один час. А пока будем ждать, когда официанты подойдут, когда заказ будет готов....Знаешь, у меня есть идея получше.

 

 

 

 Тимур не понимал, что с ним происходит. Когда они набрали кучу хот-догов, гамбургеров и прочего фастфуда, когда бегали по набережной, когда смеялись так, как смеются только дети, он чувствовал, что всего его переполняет какое-то светлое, нерушимое и настолько сильное чувство, что противостоять ему просто невозможно. Да и зачем? Тимур совершенно точно знал, что это было за чувство. Счастье. Он был счастлив. А разве можно бороться, отталкивать счастье? Какой бы нормальный человек стал это делать?

 — А помнишь, как мы бегали по нашей набережной ночью? А перед этим ещё ходили в придорожную столовку, ели чебуреки и играли в карты.

 — Карты, — рассмеявшись, Рита чуть не подавилась только что откусанным хот-догом. — Не говори мне о них! Не хочу вспоминать твоё жульничество!

 — Жульничество? — притворно возмутившись, Тимур положил руки на перила, куда всего пару секунд назад запрыгнула девушка. — Я тебя сделал в пух и прах, а ты просто до сих пор не можешь с этим смириться!

 — Ничего подобного! Рядом с тобой сидела куча твоих дружков, которые во весь голос за тебя болели, а мне нашёптывали, чтобы я проиграла. Разве это честно?

 — А ты значит, до сих пор считаешь, что играешь лучше меня? — в голосе Тимура слышались лукавые нотки. Отстранившись от девушки, он оставил свой пакет с едой на перилах, а сам побежал к остановке. — Жди здесь, я сейчас вернусь.

 На вопрос 'куда он?' Тимур не ответил, зато уже через пару минут вернулся с колодой обычных игральных карт.

 — С ума сошёл? — второй раз, чуть не подавившись хот-догом, удивленно, но вместе с тем, не в силах скрыть внезапный всплеск восторга, вскрикнула Рита. — Прекрати это ребячество!

 — Ага, испугалась?!

 — Ничего подобного! Просто...я уже и как играть-то, толком не помню...

 — А мы без наворотов, в обычного дурака.

 Пару минут и Рита, и Тимур просто молча смотрели в глаза друг друга и в обоих взглядах были одни и те же чувства: самая искренняя детская радость, ужасный восторг и...последнее ни он, ни она не могли разобрать или пока просто не хотели трогать уже пробудившееся и обещающее очень скоро о себе напомнить чувство.

 — Ну...а на что будем играть?

 — Да хоть на хот-доги! Выиграешь ты, я отдают тебе свой, а если выиграю я — тогда ты остаёшься без обеда.

 — Готовься Вербицкий. Наверное, уже давно не был проигравшим?

 Несмотря на всю свою самодовольную уверенность, уже минут через десять, рассерженно толкнув мужчину в грудь, Рита спрыгнула с перил.

 — Нечестно, жулик! Ты половину моих карт в воду спустил!

 — Признайся, — догнав прибавившую шаг девушку, Тимур перегородил ей дорогу, даже не пытаясь подавить рвущегося из груди смеха и всё больше веселясь, глядя в рассерженное лицо девушки, — ты не умеешь проигрывать!

 — Да не умею, и не собираюсь этому учиться! А ты жулик!

 — Говори, что хочешь, но тебе придётся отдать мне мой выигрыш, — несколько секунд Тимур тщетно пытался вырвать у постоянно увиливающей девушки пакет с едой. В итоге он просто прижал Риту к себе и, воспользовавшись её минутным замешательством, отобрал свою 'добычу'. И тут же их роли переменились. Краснея от злости, Рита пыталась вырвать этот жалкий пакет у беспрерывно смеющегося мужчины, и только через несколько минут, титаническими усилиями ей удалось это сделать. Показав мужчине язык, девушка спрятала пакет за спину. — Да ладно, не будь такой врединой, Шмакодявка!

 Оба замерли после этих слов. А точнее, после последнего слова, которое в ту же секунду растворило улыбки на лицах обоих, но вместе с этим отдало ключ от самой последней двери, скрывающей то самое чувство, которое оба, до этого момента не хотели трогать.

 — Ладно, — невольно губы девушки расплылись в мягкой улыбке. — Держи, ты, как всегда остался в победителях.

 Протянув мужчине хот-дог, девушка с немного грустной улыбкой порылась в своём пакете и, достав оттуда карамельку, пустила её в рот.

 — Эй, а остальное? Мы договаривались, что если, ты проиграешь, то остаёшься без всего обеда. Давай, гони пакет.

 — Что? Да ты, ты...ты жульё!

 — Ну, это я уже сегодня слышал. Внимательней надо было условия договора читать, дамочка, — усмехнувшись, Тимур с наглой улыбкой взял у вновь покрасневшей от злости девушки пакет. — Кстати, ты ничего не забыла? — в глазах мужчины промелькнула искорка лукавства. Обхватив Риту за затылок, он так неожиданно и с такой силой притянул девушку к себе, что она невольно поднялась на носочки, вцепившись в его руки. — Карамелька ведь тоже моя.

 Пока девушка ещё ничего не успела понять, Тимур накрыл губами её губы и все препятствия, все страхи, даже все обиды, которые раньше стояли между ними, в эту секунду были разрушены.

 Рита замерла. В то самое мгновение, когда мужчина с такой жадностью набросился на её губы, девушку, словно сковало изнутри невидимыми цепями. Она не могла не то что оттолкнуть его, но даже пошевелиться. Правда, это оцепенение продлилось недолго. Всего каких-то пару секунд, а потом, вместо того, чтобы дать Тимуру отпор, оттолкнуть его или даже ударить (всё было бы лучше того, что она сделала), девушка с той же порывистой дикостью вцепилась в его волосы, ответив на поцелуй. И она не просто подчинялась тому неудержимому шквалу эмоций, который обрушил на неё мужчина, она отвечала страстью на страсть, ещё большим безумием и сумасшедшей жадностью на его яростное желание подчинить или скорее даже сломать ЕЁ. Но это не была какая-то схватка, ожесточенная борьба двух одинаково сильно ненавидящих и любящих друг друга людей. Сейчас они, кажется, оба забыли обо всём, что было в прошлом. Не только ссоры и обиды, но даже самые хорошие счастливые моменты отошли на второй план. Сейчас они жили этим мгновением, этим вырванным с нечеловеческим трудом глотком воздуха. Они жили губами друг друга, лихорадочными прикосновениями, которыми выжигали невидимые непонятные даже им самим узоры. В каком-то смысле этот поцелуй даже нельзя было назвать спонтанным или не спонтанным желанием. Ими двигали даже не столько оголённые до самого предела чувства, сколько дьявольская совершенно неконтролируемая потребность. Потребность друг в друге, в этой близости, которая именно сейчас, в это самое мгновение была так же необходима, как воздух или сама жизнь. Но мгновение — всего лишь мгновение. Оно проходит так быстро, что не успеваешь уловить даже его следа. Всего какая-то доля секунды и это мгновение уже в прошлом, вместе со всеми чувствами и эмоциями, которое оно заставило пережить. Такое мгновение наступило и для Риты. Она очнулась. Просто распахнула глаза и в ту же секунду оттолкнула от себя Тимура. Её трясло. Сил практически не было, и если бы мужчина сам не разжал рук, она бы не смогла вырваться. Но Тимур не попытался её как-то удержать. Просто потому, что так же неожиданно и слишком быстро пришёл в себя. Они стояли всего в нескольких сантиметрах друг от друга и если ещё пару секунд назад они не то что чувствовали горячие обжигающие дыхания, но они слышали как лихорадочно бьются их сердца, то теперь обоим казалось, что между ними огромная совершенно необъятная пропасть.

 — Рита...

 — Не надо, — обхватив себя руками, девушка лихорадочно попятилась назад, никак не пытаясь скрыть всего ужаса и страха, овладевших ею. — Это ошибка...это неправильно....Не надо, больше на надо встреч! Никогда! Ты слышишь? Никогда! Никогда! Никогда!

 

 

 'Никогда' — понятие соизмеримое с вечностью и, тем не менее, каждый человек понимает его по-разному. Для кого-то это 'никогда' длится годами, для кого-то всего несколько месяцев, но порой оно может быть короче одного дня.

 В тот же вечер, даже не став звонить ей, Тимур сам поднялся к ней в офис. По-видимому, был какой-то корпоратив, потому что отовсюду слышался весёлый непринуждённый смех, пили шампанское и тяжёлой рабочей атмосферой даже не пахло. В относительно небольшом помещении было много людей и Тимур, наверное, должен был долго и упорно выискивать её взглядом, но как только мужчина переступил порог комнаты глаза сами собой, будто здесь совсем никого и не было, нашли ЕЁ. Они зацепились за образ хрупкой, всё такой же до невозможности прекрасной девушки в чёрном коротком платье, которую обнимал и что-то нашёптывал на ухо улыбающийся парень. Тот самый парень, который имел на неё все права, который мог вот так собственнически обнимать её за талию, гладить по обнажённой спине, целовать в шею. Который имел право на всё то, что было недоступно другим и ему, Тимуру, в том числе. Просто потому, что он, Тимур, бывший...давно уже стёртое со страниц её жизни ненужное воспоминание, а этот парень — муж — её настоящее и будущее.

 Сейчас, в эту самую секунду понятие 'никогда' чётко определилось и для Тимура. Не умом, а скорее, какими-то ещё недавно глубоко зарытыми в душе чувствами, но вдруг так неожиданно вырвавшимися наружу, он понял, по крайне мере думал, что понял, что для него это 'никогда' будет длиться не месяцы, не годы и даже не десятилетия. Теперь уже действительно никогда, НИКОГДА в жизни.

 

 

 

 — А знаешь, мне кажется, всё-таки надо было купить это платье. Нет, оно, конечно, дороговато, но зато какое красивое...ты просто бы с ума сошёл, если бы увидел меня в нём. Знаешь, я, наверное, всё-таки завтра куплю его, тем более что надо пополнять гардероб. Я видела, каких размеров шкаф будет в нашей спальне, нельзя же допустить, чтобы он наполовину пустовал. А кстати, ты разговаривал с рабочими? Как там дела идут? Мы скоро сможем переехать?

 Гладя бельё, Карина так глубоко ушла в свои мысли о покупках и скором переезде, которые доставляли ей большое удовольствие, что не заметила, абсолютное безразличие мужа ко всему, что она говорила последние минут сорок.

 Хотя, по-сути Тимур был безразличен не только к тому, что говорила жена, но и к тому, что она делала, вообще к ней самой в целом. И не только в этот вечер, а уже больше недели, начиная с того самого дня, как между ним с Ритой казалось окончательно всё оборвалось, но мужчину почему-то упорно продолжали терзать мысли, что наоборот, всё как раз только разгорается.

 Карина чувствовала, что с мужем происходит что-то странное. Она замечала его рассеянность, холодность, фальшь не только в их отношениях, но самое ужасное, что ей казалось, что и с сыном Тимур стал обращаться по-другому. Без былой нежности и ласки. И в какой-то степени, как бы отвратительно это не было, но её это даже успокаивало. Карина была уверенна, что у него наверняка проблемы на работе, сорвался какой-нибудь важный проект, над которым он долго трудился и именно поэтому все мысли мужчины сейчас поглощены делами бизнеса. Во всяком случае, если бы его беспокоило что-то другое (Карина прекрасно понимала, что именно это могло быть, но даже в мыслях, не решалась называть всё своими именами), он в противном случае охладел бы только к ней, но никак не к сыну и вообще ко всему, что его окружало.

 Вот и сейчас, заметив, что мужчина безотрывно смотрит в окно на ночной город, совершенно её не слушая и куря уже неизвестно какую по счёту сигарету, она не обиделась, а скорее наоборот повеселела, окончательно успокоив себя мыслью, что вся проблема в работе. У него сегодня должна была быть какая-то важная деловая встреча. Вероятно, всё прошло не очень гладко.

 На цыпочках подойдя к мужчине, Карина положила ладони ему на плечи. Совершенно не уловив тот блеск неприязни и даже отвращения, промелькнувший в глазах Тимура.

 — Ну что с тобой? О чём ты всё время думаешь? Ты хоть слышал, что я сказала?

 — Что? — поначалу отстранёно отозвался мужчина, но уже через секунду, почувствовав, скользящие по его груди ладони жены, он недовольно к ней обернулся, понимая, что теперь будет вынужден не только слушать, но и разговаривать с ней о какой-то несусветной ерунде, в то время как его мысли были заняты совсем...совсем другим. — Всё я слышал. Покупай, какой хочешь шкаф, мне без разницы.

 Всего через секунду комната наполнилась громким веселым смехом Карины, которая опять совершенно не заметила, как неприятно, словно от зубной боли, скривился мужчина от этого смеха.

 — Ты точно в параллельном пространстве! Ну, какой шкаф? Я говорила, что хочу купить новое платье и спрашивала тебя о нашей квартире, в которой уже должен был быть закончен ремонт. Ну, когда мы туда переедем?

 — Скоро, очень скоро, — потушив сигарету, мужчина отстранился от жены, подойдя к кровати, на ходу расстегнув пуговицы на рубашке. — Давай уже спать ложиться? Поздно.

 — Тимур, — присев рядом с мужем, Карина тщетно пыталась поймать его взгляд, который он, кажется, специально прятал от неё. — Ну что происходит? У тебя какие-то проблемы на работе? Ты в последнее время какой-то напряжённый, взвинченный...

 — Всё нормально. Просто дел много, башка раскалывается, может, простудился. Да не бери в голову! — забравшись под одеяло, Тимур выключил свет, оставив только ночник и перевернувшись на бок. — Спокойной ночи.

 — А может, не будем спать? — прижавшись к спине мужа, Карина поцеловала его в шею, игриво пробежавшись пальцами по груди мужчины. — Ты ведь говорил, что заболел? — продолжая покрывать лицо, шею, плечи Тимура нежными призывными поцелуями, женщина медленно начала спускать лямки бюстгальтера. — Давай я побуду твоим доктором?

 Откинув одеяло, Карина ещё теснее прижалась обнажённым разгорячённым телом к спине мужа, захватив губами мочку его уха и медленно, наслаждаясь прикосновениями к его коже, спустилась ладонью к резинке его боксёров. В этот самый момент мужчина резко переменил всё положение мест. Уже через секунду руки Карины были заведёны за голову, а сама женщина оказалась прижата к постели его мощным телом. Томно застонав, она ещё больше распалилась, потянувшись к его губам. Мужчина ответил на её поцелуй, но вовсе не с той страстью, на которую она рассчитывала, а скорее вынужденно, чтобы не показаться слишком грубым или сгладить впечатление от произнесённых после слов.

 — Не сейчас. Я устал и мне действительно плохо. Спокойной ночи.

 Всего одна секунда и он уже опять перевернулся на бок, укрывшись одеялом и потушив ночник. И в этом не было ничего ужасного. Он поздно вернулся с работы, сильно устал, наверняка действительно плохо себя чувствовал. По крайне мере именно так Карина попыталась бы себя успокоить, если бы не успела уловить его взгляд. Тот самый взгляд, который он прятал от неё весь вечер, и теперь она понимала почему. Никогда раньше, за все восемь лет их совместной жизни она не видела столько холода, безразличия, а главное отвращения. К НЕЙ. Почему? За что? Чем она это заслужила? Ответ пришёл в ту же секунду. Сколько бы не пыталась женщина гнать от себя подобные мысли, но в это мгновение, они не щадя, тяжелейшим обухом рухнули на голову. 'Он не меня хочет здесь видеть. Не я ему нужна в этой постели, а может и не только здесь...'.

 Когда комната разразилась громким истерическим смехом, Тимур сел на кровати, включив ночник и удивлённо уставившись на закрывшую лицо руками и захлёбывавшуюся хохотом жену.

 — Господи, ну какая же я дура! — всё ещё продолжая смеяться даже через вырвавшиеся наружу слёзы, женщина тоже села на постели, прижав ноги к груди и обхватив их руками. — Ты заболел, а я пытаюсь тебя вылечить лекарствами, которые тебе совершенно противопоказаны, — хотя речь её была скомкана и абсолютно несвязна, оба друг друга прекрасно поняли. Несколько минут они так и сидели в паре сантиметров друг от друга в совершенной тишине пока Карина, нерешительно обернувшись к мужу, жалобно не спросила. — Но это ведь пройдёт? Это же обычная простуда, она не смертельна и скоро всё закончится?

 Ответа так и не последовало. Ещё пару минут они оба сидели не шевелясь, а затем, Тимур снова перевернулся на бок, выключил ночник и так ничего и не ответил.

 В этот вечер не произошло ничего плохого. Они не поссорились, даже не обиделись друг на друга, но оба, совершенно ясно ощутили, что в их отношениях пошла трещина, которую ещё можно было склеить, но Карина не знала как, а Тимур уже просто не хотел ничего делать. И трещина пошла дальше, разрастаясь до таких размеров, когда не то, что починить, уже нельзя было собрать даже осколков.

 

 

 

 

 — Я бы на твоём месте не ехал. В этом нет никакой необходимости. Всё дело идёт под нашим контролем, тем более Полянский уже на месте, скоро должен выслать нам отчёты. Или ты ему не доверяешь?

 — Доверяю, но не так как себе, — после долгих поисков, Тимур вынул из верхнего ящика папку с документами, положив её на стол и потянувшись к телефону. — Света, зайди ко мне.

 — Какая Света? Она уже давно ушла, как впрочем, и все сотрудники. Ты на часы вообще смотрел? Половина десятого!

 — Чёрт, точно, — с досадой убрав папку обратно в стол, мужчина откинулся на спинку кресла, устало прикрыв глаза. — Мне надо, чтобы она заказала билет и забронировала номер в гостинице.

 — Да успеется, чего волноваться? Ты лучше скажи, почему домой не идёшь? Что-то в последнее время ты стал подолгу засиживаться на работе. Что дома проблемы? С женой поцапались? Выгнала?

 — С чего ты взял? У нас всё в порядке. Просто дел много, хочу со всем разобраться до отъезда.

 — Ну-ну, — недоверчиво усмехнувшись, Михаев по излюбленной привычке закинул ноги на стол. — Хотя я бы на твоём месте сначала разобрался с семейными делами. А то ходишь последнее время такой нервный, на всех своё зло срываешь. Кстати, а возьми Каринку с собой в поездку. Она ведь наверняка соскучилась по Франции, тем более Париж — такой город, который даже из пепла сможет возродить романтику и былую любовь.

 'Если бы эта любовь ещё хоть когда-то была', — мысленно усмехнулся мужчина, но вслух произнёс совсем другое:

 — Ей некогда, она полностью занята обустройством новой квартиры. Да и Саньку мы уже замучили этими перелётами. Пусть дома осваивается.

 Тимур не сказал, что на самом деле эта поездка была нужна ему только для того, чтобы хоть на время сбежать от семьи, а точнее от жены, которая теперь почему-то начала раздражать его одним своим присутствием. Он беспричинно срывался и кричал на неё. Сам понимал, что поступает жестоко и несправедливо, но в первый раз за долгое время совершенно не мог контролировать свои чувства. Поэтому мужчина и надеялся, что хоть эта поездка сможет вернуть всё назад.

 — Ну, тогда сам переставай хандрить, и давай поехали отсюда куда-нибудь, надо развеяться!

 — Развеяться? А знаешь, пожалуй, ты и прав, — встав с кресла, Тимур подошёл шкафу и своими последующими словами 'убил' широченную улыбку на лице друга. — Мне действительно надо пройтись, а вот ты, займись делами. Доделай отчёт, забронируй номер в гостинице и закажи билет.

 — Вербицкий?! — возмутившись так, что краска залила всё лицо, Михаев вытянулся в кресле, даже убрав ноги со стола.— Ты не обнаглел? Я тебе что, секретарша?

 — Вполне можешь ей стать, если к утру всё не будет готово.

 — Нормально. То есть мне пахать всю ночь, а ты куда?

 — Я? — удивлённо обернувшись к другу, Тимур застегнул пальто. — А я прогуляюсь, по твоему совету.

 

 

 На часах было уже одиннадцать. Тимур всё реже встречал людей, а когда вышел на набережную оказался в полном одиночестве.

 В лицо дул холодный ветер, слышался шум плескающейся воды и впервые за долгое время он оказался наедине со своими мыслями. Никто не мешал, не отвлекал пустыми вопросами. Никуда не хотелось идти. Ни в офис, ни домой. Особенно домой.

 Мужчина был рад, что Карина не звонила. Хотя он знал, что она наверняка волнуется, ведь он даже не предупредил, что так поздно вернётся. И этот её самоконтроль, необыкновенная выдержка, благодаря которой ей удавалось справляться с истериками (мужчина видел, что она уже не раз была на грани срыва) стали единственной вещью, за которую он действительно был ей благодарен. Всё остальное, ВСЁ без малейшего исключения начинало его раздражать. Он сам не знал почему. Почему ему вдруг так опротивела её улыбка, её горящий блеск в глазах, её близость? Почему она стала ему так невыносима? Ведь всё по-прежнему. Она совершенно не изменилась. Та же нежность и любовь во взгляде, но почему теперь это начало казаться ему таким отвратительным? Если она осталась прежней значит это он, ОН изменился. Тимур так остро начал ощущать, что та прочная, казалось совершенно нерушимая материя чувств, которые он воспитал в себе по отношению к ней, была, разорвала в одно мгновение. Он видел в ней только хорошие качества. Считал её другом, мудрой и верной ему женщиной, прекрасной матерью и ещё многое другое. Всё, что теперь осталось от той 'прочной' материи — понимание, что он её не любил, не любит и никогда не сможет полюбить. Хоть в этом он себе не врал. Ни тогда, ни сейчас. Но, если раньше Тимур чуть ли не возводил её в ранг святых и считал, что они вполне счастливо могут прожить всю жизнь, то теперь он совершенно ясно начал видеть, что она абсолютно обыкновенная, такая же как и все. И теперь перед ним стояло только два вопроса: как жить с ней дальше и почему именно сейчас, спустя столько лет он вдруг понял, что всё их семейное 'счастье' держалось лишь на одной его лжи, в которой он сам себя убеждал?

 Тимур вдруг резко остановился у самого спуска, когда увидел впереди себя тёмный силуэт. Это была девушка. И хотя она стояла спиной, и мужчина не видел её лица, он в ту же секунду понял кто это. Не мог не понять. Не мог спутать, потому что даже среди толпы людей он всегда находил её взглядом, а теперь кроме них никого не было....Но мужчина всё равно не верил собственным глазам. Ему казалось, что это ведение или помешательство. Разве такое возможно? В тот самый момент, когда он подумал о ней, она вдруг оказалась рядом. И где? На этом мосту. Ночью. Когда кругом никого нет.

 Мужчина уже почти убедил себя, что сошёл с ума и всё это ему мерещится, однако голос дрогнул и пересохшие губы, помимо его воли, словно сами по себе прошептали:

 — Рита...

 Она так резко отцепилась от перил и отскочила на несколько шагов назад, что он невольно сам испуганно вздрогнул, решив, что точно с кем-то её спутал. Но она обернулась и теперь, когда он мог видеть её бледное, перекошенное диким страхом и ужасом лицо, он уже не сомневался, что это она, ОНА сейчас стоит перед ним. И это никакое не ведение.

 — Ты..., — в каком-то иступленном изумлении вглядываясь в его лицо, Рита, кажется, не только не понимала, кто перед ней стоит, но и вообще что происходит. В её глазах, хоть и не так ярко, но всё ещё сверкали те искры ужаса, которые поразили мужчину. — Что ты здесь делаешь?

 — Гуляю,...а ты?

 Всё также вглядываясь в её бледное лицо Тимур действительно не понимал, что она делала здесь, на мосту, ночью, да ещё и одна. И почему...почему её так испугало даже не его появление (ведь она не сразу его узнала), а просто присутствие другого человека?

 — И я...я тоже решилась пройтись.

 Её голос всё ещё дрожал, и во взгляде был тот же испуг. Тимуру началось казаться, что она всё ещё не понимает, кто стоит перед ней.

 — Так странно, — мягко улыбнувшись, он надеялся, что это успокаивающе подействует на девушку, но в её взгляде был всё тот же страх и не понимание, губы дрожали и она сама, обхватывая себя руками, казалось, трясясь совершенно не от холодного ветра, а от какого-то ужасного, раздирающего её изнутри чувства. — Москва такой огромный город. Здесь живёт столько миллионов людей, а мы встретились, и никого рядом нет.

 — Да, — она улыбнулась, но одними губами. А взгляд чего-то ищет, он переполнен непониманием и всё тем же отчаянным страхом, который начал передаваться и мужчине. — Необычное совпадение.

 Повисла пауза. Несколько минут тишину между ними разрушал лишь звук плескавшихся волн и 'танец' закручиваемых в воздух листьев.

 Тимур знал, что надо что-то сказать, но что? Не в силах отвести взгляда от её бледного лица, от этого пугающего, но почему-то и с такой же силой притягивающего блеска во взгляде, от этих развивающихся на ветру волос, Тимур чувствовал, что его охватила такая волна восторга, что чтобы он не сказал, всё будет лишнее и пустое.

 Но когда эта тишина стала уже совсем невыносимой, Тимур сказал первое, что пришло в голову и тут же пожалел об этом.

 — А почему ты одна? Где муж?

 — Муж? — она так поражённо на него посмотрела, словно для неё было совершенно удивителен и непонятен этот вопрос. — Не знаю. Он получил первую зарплату. Сейчас отмечает с кем-то, — Тимур не понял, не успел уловить то мгновение, когда она вдруг так внезапно закрыла лицо ладонями и затряслась всем телом. — Я не могу...я больше не могу, понимаешь? У меня нет никаких сил! Я хочу всё это закончить, немедленно! Я не могу! Не могу! Не могу! Слабачка, ничтожество...ненавижу себя, ненавижу!

 Он не понял, что произошло. Очнулся или хотя бы более-менее пришёл в себя, только уже когда лихорадочно покрывал её лицо поцелуями, жадно собирал губами каждую слезинку, с животной дикостью, до болезненных отметин на коже сжимая её в объятиях и заглушая эти грубые жестокие слова, которые разрывали все внутренности, заставляли корчится от жуткой боли.

 — Поехали, — вдруг неожиданно оторвавшись от его губ, Рита обхватила его лицо ладонями, и когда он встретился с этим безумным, горящим непоколебимой решимостью взглядом, ему показалось, что сердце перестало биться. — Поехали куда-нибудь, куда угодно, лишь бы мы остались вдвоём...только ты и я, ты и я, ты и я...вместе, вместе, вместе!

 

 

  Они не помнили, как добрались до гостиницы, не видели, какие понимающие и вместе с тем насмешливые взгляды на них бросали люди, когда они, не отрываясь друг от друга ни на секунду, буквально вывались из лифта. Только очутившись в номере, один на один, в полной темноте оба вдруг внезапно отстранились друг от друга.

  Маленький номер с выцветшими простынями и въевшимся запахом стирального порошка освещал лишь слабый отблеск луны, но этого было недостаточно, чтобы увидеть ЕЁ взгляд. Чувствуя, что сердце ещё несколько секунд назад бешено колотящееся от пробивающей каждую клеточку тела страсти теперь замедляет свой ход, болезненно сжимаясь от какого-то непонятного, но захлестнувшего с головой испуга, Тимур коснулся холодной ладонью её лица, дрогнувшим голосом прошептав:

  — Ты...боишься? Не хочешь? Если ты передумала, давай остановимся прямо сейчас.

  Каждое слово срывалось с губ титаническим усилием. Тимур не знал, что будет, если она действительно решит остановиться. Если не захочет или просто поймёт, что всё это было безумным мимолётным порывом...Что тогда будет? Неужели он действительно сможет её сейчас отпустить?

  Но Рита прервала ход его мыслей. Она не дала ему накрутить себя ещё больше. Положив ладони ему на плечи и поднявшись на носочки, она решила всё за них двоих, таким же слегка дрожащим, но полным уверенности голосом выдохнув ему в самые губы:

  — Не хочу? Да я за все восемь лет не хотела ничего сильнее. Не знаю как ты, а я соскучилась...очень соскучилась.

  Этого было достаточно, чтобы они оба, пускай ненадолго, пускай всего на какие-то мгновения забыли обо всём и всех не свете, кроме друг друга.

  Никто не помнил, как они очутились на кровати, как одежда полетела куда-то в сторону, и оба уже совершенно перестали понимать, что они не делают. Проложив дорожку влажных поцелуев по шее девушки, Тимур медленно спустился к её груди, захватив губами свернувшийся в тугую горошинку сосок. Почему-то в эти минуты мужчина совершенно не мог разобрать: спит ли он, бредит или всё, что сейчас происходит реальность? Вроде бы глупый вопрос. Сейчас, когда всё эмоции не то что были доведены до предела, а обжигали, заставляли кровь закипать до самой максимальной точки, он так ярко чувствовал её разгорячённую, покрывшуюся испаринами кожу, слышал её хриплые, срывающиеся с дрожащих губ стоны, которые доказывали, что она изнывает от нетерпения ещё сильнее, чем он, что не могло быть никаких сомнений, что всё это происходит на самом деле. Он не бредит! Сейчас, именно в эту секунду она ЕГО. И этот взгляд, и это дрожащее, покрывшееся испаринами тело и эти прошибающие до самых костей стоны — всё это принадлежит ему! И хотя мужчина абсолютно ясно это понимал, он всё равно боялся, что это всего лишь какое-то ведение. Сейчас она исчезнет, растворится как самая желанная, но абсолютно недосягаемая мечта. И эти мысли только добавляли углей в уже разгоревшееся и сметающие всё на своём пути пламя. Тимур как ненормальный осыпал жадными алчными поцелуями её тело, словно отметины, оставлял синяки на её нежной, покрывшейся капельками пота коже и продолжал сотрясаться от всё больше пугающей мысли, что в любую секунду она может просто исчезнуть.

 Рита не чувствовала смущения, когда осталась полностью обнажённой перед ним. И с одной стороны, это было странно. Она уже давно не раздевалась перед мужчиной. Трудно даже вспомнить, когда она последний раз была близка с...

 Скривившись от таких мыслей, девушка тут же отогнала их в сторону. Сейчас ей не хотелось думать ни о ком другом, кроме НЕГО. Она задыхалась от его диких, просто до невозможности жадных поцелуев, от этих бесстыдных, одаривающих каждую частичку её тела ласк, и понимала, понимала даже своим опьянённым, уже почти ни на что не способным рассудком, что никто и никогда в мире не будет ей так близок как он. Никто не будет иметь такую власть не только над её телом, но и над всем её существом, как Тимур. И неважно, сколько лет пройдёт — восемь, десять, шестнадцать — она всегда принадлежала, и будет принадлежать только ему. Можно сколько угодно ненавидеть, презирать, отдаляться, но если ещё хоть раз наступит такой момент, когда они просто случайно столкнутся один на один в многомиллионном городе, их снова ничего не остановит.

 Только такого момента могло больше и не наступить. Они оба это прекрасно понимали и потому метались по кровати как раненые изнывающие то ли от жажды, то ли от голода, то ли от дикой боли из кровоточащих ран, звери. Им было мало. Мало этих поцелуев, мало прикосновений, мало даже сумасшедших, выворачивающих все чувства наизнанку и заставляющих взлетать на слишком опасные высоты блаженства, движения мокрых от пота тел. Хотелось куда большего. Большего, чем они вырывали друг у друга и чем вообще могли получить. Хотелось быть близко так, как это возможно или даже невозможно. Хотелось слиться в одно целое и нерушимое хотя бы в эту самую секунду.

  Они метались по влажным простыням, всё яростней вжимаясь в тела друг друга, в попытке наконец достигнуть того пика, той черты, когда весь мир перестаёт существовать и ты сам разрываешь на миллионы крохотных осколков. Но как это часто бывает, когда испытываешь слишком яркие, пробивающие до самых костей эмоции, потом, когда ураган отчаянной страсти затихает, остаётся какая-то непонятная пугающая и навивающая дикую тоску пустота.

  Вот и сейчас, сидя на постели и куря уже третью по счету сигарету, Тимур смотрел на обнажённую спину сидящей на самом краю кровати и прижимающей простынь к груди девушки, и не понимал, что с ним происходит. В его груди зарождалось какое-то желчное жестокое чувство. В эту секунду, он презирал и даже почти ненавидел её. Ненавидел за эту дрожь во всём её совершенном и до сих пор таком желанном теле, за эти слёзы, которые он был уверен, сейчас скатывались по её щекам, за это сожаление....Какого чёрта? Ведь сама не остановила! Не остановила, потому что хотела, хотела ещё сильнее, чем он, а теперь разыгрывает из себя бедную и несчастную...пытается сделать вид, что всё произошедшие для неё мерзко и оскорбительно. Зачем? Зачем теперь притворяться, когда все маски уже сброшены?

 — Что теперь делать? — голос дрожал, она по-прежнему не оборачивалась к нему и похоже даже не подозревала, какие чувства успели уже завладеть им. А потому сорвавшаяся с его губ жесткая усмешка заставила её сердце болезненно сжаться.

 — Вообще или сейчас?

 — Сейчас.

  — Можем поспать, всё равно до утра ещё далеко. Ну, или сходи в душ, а я после тебя. Вместе как я понимаю, ты всё равно не хочешь?

  На этот раз Рита не обратила внимания на его холодный тон, на ядовитую усмешку в голосе. Даже не пытаясь утерять слёз, она тихо, словно боясь услышать ответ, спросила:

  — А вообще? Что теперь делать?

 — Что делать? Жить, конечно, что же ещё?

  — Жить? Как? — медленно обернувшись, Рита ужаснулась тому холодному презрительному блеску в его взгляде. — Как теперь жить? Как раньше?

  — А что тебя смущает?

  — А тебя? — изо всех сил пытаясь пробиться под эту корку льда и видимой насмешливости, Рита с каждой секундой только усиливающегося страха, начала понимать, что он не притворяется. Нет никаких масок. Сейчас в его взгляде действительно отраженны все чувства, которые он испытывает. — Ты сможешь вернуться домой и...лечь в постель своей жены, как ни в чём не бывало? Сможешь лгать, изворачиваться, притворяться? Сможешь? Хотя...судя по твоему взгляду, да. А я не смогу. У меня так не получится.

  — Ну конечно, — неожиданно для неё Тимур вдруг неприятно расхохотался и впервые помимо насмешки и презрения, в его глазах так ярко промелькнула непонятно откуда появившаяся ненависть. — Ты ведь святая непорочная женщина, а я аморальная бездушная скотина. По сравнению с твоим прекраснейшим муженьком так вообще самый низ из низов. Только не из-за меня ты сегодня гуляла по этой чёртовой набережной! Не из-за меня ты была на этом мосту....И что, что ты там делала?!

  В секунду оказавшись рядом с ней, Тимур с такой силой вцепился в её подбородок, что Рита болезненна сморщилась. Если бы сейчас она как несколько секунд назад пытался понять, какие на самом деле чувства охватывают его, она бы возможно уловила ту нить дикого ужасающего даже самого мужчину испуга, который отчасти и вызвал этот оскорбительный для неё блеск ненависти в его взгляде. Но сейчас Рита уже не пыталась так глубоко докопаться до его чувств. Она запуталась в своих собственных.

  — Это не твоё дело! — сбросив его руку, девушка, будто боясь его близости, тут же соскочила с кровати, полностью закутавшись в простыню. — Я никогда не буду обсуждать с тобой своего мужа, но ты...ты не смеешь так о нём говорить! Да он неидеален, у него есть свои слабости и пристрастия, но...он намного лучше, честнее тебя! Он никогда не делал мне так больно, как ты! Он никогда меня не предавал!

  — И что ты хочешь этим сказать? — в ту самую секунду, когда он увидел её наполненные слезами глаза, её дрожащие губы и выражение дикой боли и отчаяния на бледной лице, в его душе что-то надломилось. — По-твоему, я тебя предавал?

  На этот раз рассмеялась уже Рита. Причём так же презрительно и с такими же нотками ненависти в голосе, как и Тимур пару минут назад.

  — То есть ты считаешь, что кувыркаться с этой королевой фаст-фуда за моей спиной это не предательство?

  — С какой ещё королевой? Что ты несёшь?

  — С той самой мадам Вербицкой, благодаря которой у тебя появилось это чудесное кольцо на пальце.

  Невольно Тимур опустил ничего не понимающий взгляд на своё обручальное кольцо, а потом снова перевёл его на Риту.

 — Ты нормальная? Что ты городишь? Наши отношения с Кариной начались уже после того как мы расстались.

 — Конечно, — усмехнувшись, Рита прикусила дрожащую губу, всеми силами ещё пытаясь сдержать ту дикую обиду, которая разрывала её изнутри. — Сначала она просто по-дружески решила помочь тебе унизить меня, когда я должна была прийти на этот чёртов вокзал и помахать вам ручкой, но, слава Богу, я опоздала. А потом вы кувыркнулись и ко всему прочему ещё решили доставить себе дополнительное удовольствие, выслав мне фотку прямо из постели. И после этого, ты ещё смеешь говорить, что не предавал меня?

  Тимур даже не стал особо вникать в то, что она говорила. Он не подошёл к ней, даже не встал с кровати. Единственное, его брови нахмурились, а взгляд стал тяжелее.

  — Ты вообще сейчас о чём? Какая ещё фотография?

  — Ваше селфи, — усмехнувшись, Рита, наконец, обернулась и впервые за всё время их разговора, в её глазах промелькнула злость. Это абсолютно спокойное выражение лица мужчины довело её до крайности. — И не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь! Ты уже не раз успел полить меня грязью, выставить циничной расчётливой, плетущей какие-то накрученные интриги стервой. Может быть, я это и заслужила. По крайне мере, я прекрасно понимаю, что тогда...сама наделала кучу непростительных ошибок. НО мне было восемнадцать лет. Я ужасно запуталась и мне просто нужна была помощь. Если бы ты тогда, хотя бы просто попытался меня понять, а не свернул ласты, возможно, сейчас всё могло быть по-другому.

 Тимур всё это время слушал девушку молча, и с каждым её новым словом взгляд мужчины становился всё тяжелее.

 — Свернул ласты? По-твоему, я ничего не делал, чтобы сохранить отношения? Если ты действительно хотела, чтобы сейчас всё было по-другому, то почему тогда ты не поехала со мной? Испугалась? Решила не усложнять себе жить? Тогда в чём ты меня сейчас обвиняешь?

  — Я испугалась? Да я хотела ехать с тобой куда угодно! Но папа...он долго меня не отпускал и в итоге я опоздала. Сейчас, конечно, понимаю, что, слава богу, что опоздала. Хотя бы не пришлось так унижаться. Я только одного не пойму. Если тогда ты не простил меня за...аборт, то почему было об этом просто не сказать? Ведь можно же было расстаться по-человечески, а не так....Хотел окончательно меня добить? Зачем? Зачем было высылать эту омерзительную фотографию...

 — Да какую фотографию?! — не выдержав, Тимур грубо перебил Риту, бросив на неё взгляд полный нескрываемой злости. Его ужасно раздражало каждое её слово. Даже не потому, что в нём проскальзывал какой-то укор, а просто потому, что Тимур совершенно не мог понять, о чём Рита вообще говорит.

  Почувствовав это, девушка тоже вспыхнула, бросившись к своей сумке.

 — Какую? — злорадно усмехнувшись, Рита дрожащими руками вытащила свой телефон. — А я сейчас покажу её тебе. Знаешь, за эти восемь лет я сменила уже не один мобильный, но такой памятный снимок всё равно храню... Как чувствовала, что когда-нибудь пригодиться.

  Бросив на кровать телефон, Рита уже даже не пыталась унять пробивающую её изнутри дрожь. Девушку трясло так, что она едва могла удержаться на ногах. Сколько раз? Сколько раз она прокручивала в голове этот момент? Сколько всего успела себе напридумывать? Она так хорошо выстроила себе в голове картину как именно всё должно произойти, что казалось, не могло быть никаких загвоздок, но сейчас... всё было совсем не так, как она себе представляла. Именно в этот момент, завернутая в простыню, растрёпанная, трясущаяся, с блестящими от слёз глазами, она меньше всего была похожа на роковую женщину, которая полностью довольна своей жизнью и прошлое совершенно не имеет для неё никакого значения. Сейчас она словно перенеслась на восемь лет назад и походила на ту самую пугливую, ничего толком ещё не знающую молодую девчонку. Но теперь её за это никак нельзя было осудить. Потому что она не одна потерялась в своих чувствах. Мужчина тоже не смог совладать с эмоциями, и у Риты даже невольно перехватило дыхание, когда он поднял на неё поражённый до такой крайности взгляд, что в его искренность нельзя было не поверить.

  — Откуда у тебя это?

  После этих слов все эмоции и накалённые до предела чувства начали постепенно успокаиваться. Взамен пришло какое-то болезненное спокойствие. Вот и поставлена точка. Он не стал ничего отрицать. Наоборот, своим вопросом окончательно дал понять, что все призрачные надежды на то, что хотя бы в то время, когда ей было так плохо, у него не было другой женщины, теперь разрушены.

  — Ты сам мне его отправил, — устало усмехнувшись, Рита села на краешек кровати, подняв с пола платье. — В первый же вечер.

  — Нет, — не узнав свой голос, Тимур ещё раз перевёл взгляд на снимок, о существовании которого до сегодняшнего дня даже не знал, и потом вдруг резко подался вперёд, уже через секунду очутившись рядом с девушкой и сцепив пальцы на её подбородке. — Я не отправлял, слышишь?! Я вообще...я ничего об этом не знаю.

  Если раньше Рита не могла даже усомниться в том, что эта фотография была сделана Тимуром 'специально для неё', то теперь, по ошеломлённому взгляду мужчины, по его побледневшему лицу и трясущимся рукам, она вдруг не просто предположила, а абсолютно точно поняла, что Тимур действительно не имеет к ней никакого отношения. Но легче от этого не стало. Он может и не знал о существовании снимка, но он в первый же вечер...в первый же вечер их даже неокончательного (ведь была ещё надежда) расставания переспал с ней. И этого Рита не могла и не хотела прощать.

  — Значит, за тебя его отправила твоя жена. Но это неважно. Ведь это не монтаж. Ты...у вас же действительно всё было? — последняя, брошенная с бешено колотящимся сердцем попытка, и тут же с новой силой отозвавшаяся старая рана, которую вновь расковырял этот потерянный, виноватый и моментально поставивший всё на свои места взгляд. — Хотя...сейчас это уже не имеет никакого значения. Не надо нам было заводить этот разговор. Всё уже в прошлом и нет никакого смысла выяснять кто больше виноват. Оба не святые, — натянув на себя одежду, Рита, стараясь из последних сил сохранить хоть какое-то достоинство и хотя бы не разреветься, подошла к двери и прежде чем выйти из номера, не оборачиваясь, тихо прошептала, — То, что сейчас произошло между нами — ошибка. Её уже не исправить. Но можно хотя бы постараться не наделать новых. Прощай Тимур...

 

 

 

 

 

* * *

*

  Уже давно расцвело. Несколько часов девушка сидела на подоконнике и смотрела на этот огромный, спящий город. Сначала в её руке была пачка сигарет, но она слишком быстро закончилась и теперь девушка просто прислонила голову к раме, рисуя на окне невидимые узоры.

  Пожалуй, мало, кто может, хотя бы иногда, хоть на несколько секунд отключиться от реальности. Действительно на какое-то мгновение забыть обо всём и вообще ни о чём не думать. Сейчас Рита была именно в таком состоянии. Она не вспоминала о том, что произошло ночью. Почему-то теперь ей казалось это каким-то слишком ничтожным, хотя где-то глубоко в душе она понимала, что именно сегодняшняя ночь просто вдребезги разбила всю её прежнюю, хоть как-то уже устаканившуюся жизнь.

 Рита не думала и о муже, который шатаясь, еле как втащил себя в квартиру уже под самое утро. И даже когда он в помятой одежде, с виноватым сонным лицом вошёл в кухню, боязливо подняв на неё взгляд, она не испытала прежнего чувства брезгливости и ужасной злости. Ей просто было всё равно.

 — Рит...прости меня. Я...я совсем чуть-чуть выпил, и деньги...ты не думай, что я всё потратил. У меня осталась большая часть аванса, мы сможем заплатить за квартиру, да и скоро....

  — Саша я тебе изменила, — так просто и с такой лёгкостью произнесла девушка, совершенно не думаю, какие последствия могут за собой понести её слова, но просто зная, что промолчать было невозможно.

 

 

 

 

 

* * *

*

  Услышав звук захлопнувшейся двери, Карина тут же проснулась и уже через пару секунд, совершенно позабыв о проведённой практически без сна ночи, выбежала из кухни. Оказавшись в прихожей и увидев устало развалившегося в кресле мужа, девушка с одной стороны почувствовала дикое облегчение, убедившись, что он жив и здоров, но с другой яростная волна злости охватила её с такой силой, что она просто не заметила ледяного пробирающего до костей и направленного на неё взгляда Тимура.

 — Ты...где ты шлялся? Я полночи звонила по больницам и моргам. Я передумала себе все, что только можно. Я чуть с ума не сошла! Где ты был?! Если ты сейчас же не скажешь...

 — Нет, — женщина даже невольно вскрикнула, когда Тимур так резко и неожиданно сорвался с кресла, впечатав её в стену и до боли сжав ладони на её плечах. — Это ты мне сейчас ВСЁ расскажешь. И только попробуй хоть в чём-то соврать.

 Еле как сдержав испуганный крик, Карина сразу поняла по озлобленному взгляду мужа, что разговор им предстоит серьезный. Причем, скорее всего, объясняться или даже оправдываться придётся не ему, что было бы вполне логично, учитывая, что он не пришёл ночевать, а ей. И что именно она могла такого сделать, из-за чего Тимур сейчас смотрел на неё с таким холодом и презрением, Карина не могла даже предположить.

 Боясь разбудить сына, женщина всё же переборола внезапно охвативший её страх, настойчиво попросив Тимура перенестись на кухню. Как не странно всё их ссоры происходили именно там и обычно, как бы сильно кто-нибудь из них не был обижен, они довольно быстро мирились. Вот и сейчас Карина, не зная, что могло так рассердить мужа, надеялась сгладить обстановку, в случае чего, воспользовавшись 'козырем', который был у неё на руках. После того, как он неизвестно где и с кем провёл эту ночь, он просто не имеет права выставлять ей какие-то претензии.

 — Это ты сделала? — нервно прикурив сигарету, хрипло, слегка подрагивающим голосом произнёс мужчина. Теперь они находились на достаточном расстоянии друг от друга. Карина стояла у самой двери, невольно прислушиваясь к доносящимся из коридора звукам. Несмотря на все так внезапно свалившиеся проблемы с мужем, она практически ни на секунду не могла забыть о сыне, который в последнее время слишком беспокоил её слабым здоровьем и каким-то подавленным настроением. Если раньше с лица её ангелочка практически никогда не сходила улыбка, то теперь он стал часто плакать, как-то замкнулся в себе и совсем прекратил радовать её своим смехом. Ребёнок словно чувствовал, что в семье происходило что-то неладное. Конечно, умом он ничего не понимал, но детское сердечко обмануть невозможно. И в последнее время Карина начала всё больше злиться на мужа, за то, что он ничего не замечал. Ему либо было абсолютно всё равно на сына, либо в его жизни появился человек куда важнее его. И этого женщина не могла не понять, не принять.

 Даже сейчас, следя за тем, как он нервно курит сигареты, как бросает на неё раздражённые, может быть даже ненавидящие взгляды, она видела, что его совершенно не беспокоит, спит ли Сашенька, хорошо ли себя чувствует и вообще всё ли у него в порядке. В данный момент его мысли далеки от этого. И больше всего Карина боялась, что с каждым днём он начнёт всё сильнее отдаляться от семьи.

  — Что сделала?

  — Ты отослала ей эту фотографию?

  — Какую фотографию? Кому отослала?

 Вопреки взвинченному состоянию мужа, Карина была вполне спокойна. То ли сказалось её нежелание устраивать скандалы и опускаться до ничтожных истерик, то ли сегодняшняя ночь её окончательно вымотала. И хотя она прекрасно видела, что Тимура злит это показное (как он думал) равнодушие, женщина искренне не могла, да и не очень хотела проникнуться теми чувствами, которые сейчас завладели Вербицким.

  — Тогда это ведь ты всё подстроила? Ты специально села со мной в один поезд, специально, видя, что я пьян и уже ничего не соображаю, запрыгнула ко мне в койку, а потом выслала Рите фотографию, ведь так?

 — А ты об этом, — невольно усмехнувшись, Карина, кажется, даже не заметила шокированный такой её реакцией взгляд Тимура. — Вспомнил, сколько лет-то уже прошло?

 — Так значит это правда?

  — Ну, правда, и что? Что ты из этого всемирную катастрофу делаешь? Что ты на меня так смотришь? Ты должен быть мне благодарен, я для тебя старалась.

  — Для меня старалась? — сжав ладонь в кулак с такой силой, что хрустнули костяшки пальцев, Тимур всеми силами постарался удержаться на месте, чтобы не дай бог чего не натворить в таком состоянии. — Ты...какое право ты имела вмешиваться в мою жизнь? Как ты вообще могла это сделать?

  — Ну, прав я, конечно, никаких не имела. А вот сделала я это, потому что любила тебя. Всегда любила. Ещё со школы, когда ты меня до дома провожал, портфель мой таскал. Когда потом трахнул на выпускном и протискавшись ещё пару месяцев выбросил как надоевшую игрушку, укатив в другой город. Я и тогда тебя любила и даже смогла засунуть гордость куда подальше, рванув за тобой, при этом сделав вид, что я вовсе не в обиде, что отношусь к тебе только как к другу. Хотя иногда, ты всё-таки наведывался ко мне в гости, забывая, что мы только 'друзья'. Ведь со мной так было можно да? Со мной можно было обращаться как с резиновой куклой, я ведь дворовая, я всё стерплю? А твоя Риточка — королевишна и аристократка заслуживает совершенно другого отношения. Её надо любить и беречь как хрустальную вазу. Только ей на тебя наплевать. Она даже не стала бороться. Да я бы на её месте, получи точно такую же фотографию, не успокоилась, пока бы не поговорила с тобой лично, пока бы не посмотрела тебе в глаза. А ей это было не нужно! Она решила не накручивать себя лишними проблемами.

  — Откуда ты...

  — Подожди, дай мне договорить, — по мере того, как она будоражила свои собственные мысли, которых раньше старалась даже не касаться, её дыхание всё более учащалось, а голос начинал дрожать. Теперь она уже не могла так спокойно смотреть ему в глаза и даже собственная усталость отошла на второй план. — Ты спрашивал, как я могла так поступить и я тебе объяснила. А теперь ты скажи мне, как ты мог так быстро забыть всё, что мы пережили вместе за столько лет? Как ты мог забыть, что у нас не всегда были деньги, что сначала мы мыкались по съёмным квартирам, работали с утра до ночи, не доедали, ходили пешком, когда Сашенька болел, чтобы сэкономить деньги ему на лекарство? Как ты мог об этом, обо всём забыть? И какое имеешь право сейчас, когда я, Я всё это с тобой пережила, предъявлять мне какие-то претензии? Откуда ты узнал про тот случай с фотографией? Только ОНА могла тебе об этом рассказать! Отсюда напрашивается вопрос: с кем ты провёл сегодняшнюю ночь?

  — А ты не догадываешься? — уже более спокойно, с той же усталостью во взгляде усмехнулся Тимур.

 — Я-то знаю, — с трудом подавив подступающий к горлу ком, Карина уже не пыталась скрыть пропитанный ненавистью блеск во взгляде. — И потому я просто не могу понять...

 Договорить ей помешал тихий стук в дверь, за которой стоял робко скрестивший ручки и испуганно поглядывающий снизу вверх на родителей сонный мальчик.

  — Мама я боюсь,...ляг со мной.

  Очень робко взглянув на слегка улыбнувшегося и тут же опустившего взгляд в пол отца, малыш спрятал своё лицо на груди у тут же подхватившей его на руки матери.

  — Да мой милый, конечно, я лягу с тобой.

  Пока Карина убаюкивала сына, не сводя глаз с его нежного, доброго и такого любимого личика, она невольно успокоилась. Та самая истерика, до которой она не хотела опускаться, но в итоге всё-таки не смогла себя сдержать, постепенно начала затухать. Но при этом женщина нисколько не смягчилась. Наоборот, убедившись, что ребёнок заснул, она вернулась к мужу с холодным и совершенно спокойным лицом.

  — Уснул?

  Первый раз она уловила в голосе Тимура ту самую нотку волнения, осознания не только своей вины, а главное ответственности за такое маленькое, привязанное к нему существо. Но сейчас это никак не подействовало на Карину.

  — Уснул. И давай наконец-то поговорим по-серьёзному, — смотря мужу прямо в глаза, женщина остановилась в паре шагов от него и холодно произнесла. — Вот что Тимур, собирай-ка ты свои вещи и уходи к кому хочешь. Может ты меня уже и за человека перестал считать, но обращаться с собой как с половой тряпкой я не позволю. И выматывать нервы нашему сыну я тоже не дам. Если ты считаешь, что наш брак и все те годы, что мы прожили вместе были ошибкой, если ты хочешь гоняться за юношескими мечтами, то уходи к своей Рите. Ну, а если ты всё-таки чувствуешь свою ответственность хотя бы перед ребёнком, который нуждается в мужском плече, тогда оставайся. Мы забудем всё, что было, и я клянусь, что никогда снова не подниму эту тему, но только при условии, если ТАМ всё прекратится. Либо ты живёшь с семьёй, либо ты уходишь к ней. Одно из двух. Выбирай сам. И выбирай прямо сейчас.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — То есть...как это? — прервав изрядно затянувшееся молчание, поражённо спросил Алекс.

  Как бы я не старалась, но с губ всё равно помимо воли сорвалась усмешка. То ли из-за этого глупого вопроса, то ли из-за взгляда мужа, который, кажется, в мгновение протрезвел.

 — А ты что не знаешь, как это происходит?

 Понятия не имею почему, но я совершенно не испытывала жалости к Алексу. Я вообще к нему ничего не чувствовала, даже ненависти и привычного отвращения, а ведь именно эти чувства приходили ко мне каждый раз, после того как он возвращался с попоек. Но по каким-то причинам именно сейчас я была абсолютно равнодушно к мужу. Более того я даже не испытывала перед ним самое мизерное чувство вины, которое должно было прийти после сегодняшней ночи, если учитывать, что несмотря на все свои недостатки, Алекс никогда не давал мне поводов для ревности. Хотя сомневаюсь, что узнай я о том, что он закрутил роман с какой-нибудь девушкой, это известие сильно бы меня подкосило. Наверное, я бы испытала что-то вроде досады или лёгкой обиды, но вот у Алекса на моё признание была совсем другая реакция.

  — Ты...не шутишь? — сделав несколько шагов в мою сторону, но вдруг резко замерев на месте, мужчина продолжал испепелять меня всё тем же шокированным и кажется до сих пор ничего не понимающим взглядом. — Рит, если ты злишься из-за сегодняшней...

  Невольно расхохотавшись во весь голос, я прервала сбивчивый и откровенно бредовый монолог Алекса. Пока я, содрогаясь от смеха, рылась в кармане в поисках сигарет (в пачке они уже закончились), он продолжал стоять на том же месте, будто бы его молотком прибило, и с каждой секундой его взгляд становился всё мрачнее и мрачнее.

  — Алекс я тебе изменила. Провела ночь с другим мужчиной и это никакая не шутка.

  После этих слов снова наступила затяжное молчание. Мужчина очень долго не отрывал от меня глаз, в которые я впрочем, не могла смотреть. Нет, чувство вины до сих пор не пришло, но и смеяться резко расхотелось. Неизвестно почему, но меня вдруг охватила мощная волна просто неописуемой жалости, причём не столько к Алексу, столько к себе самой. Наверное, так устроен человек. Чтобы он не натворил, каких бы дров не наломал, в первую очередь он жалеет себя за все трудности, которые сам себе создал и которые теперь предстоит пройти.

 — Когда? — наконец отведя взгляд, тихо, словно боясь услышать ответ, но, уже видимо осознав, что я говорю правду, без былого удивления в голосе спросил мужчина.

 — Сегодня ночью.

  — И...с кем?

  Честно признаться, меня начали раздражать его вопросы. Во-первых, я к ним не готовилась (не знаю почему, но я была уверенна, что моё признание никак не заденет Алекса), а во-вторых, я не знала, что отвечать. Врать не хотелось, но и сказать правду...нет, это тоже было невозможно. Просто невозможно.

 — Неважно, ты его не знаешь, — всё-таки соврала я и вдруг тут же, сама себя не понимая, подняла взгляд полный какой-то безумной мольбы на мужа. Понятия не имею, чего от него ждала. То ли упрёков, то ли наоборот каких-то подбадривающих успокаивающих слов, но никак не этого тупого, ужасно раздражающего молчания.

  — Ты скажешь что-нибудь? — в последний раз я предприняла попытку предотвратить то, что в принципе было уже очевидно неминуемо, но, не дождавшись никакой реакции от мужа, я, наконец, поставила хотя бы для себя эту огромную жирную ТОЧКУ. — Так я и думала. Ладно, может ты и прав. Лишний скандал нам ни к чему.

 Спрыгнув с подоконника, я прошла в спальню, открыв шкаф и начав скидывать вещи на постель.

  — Что ты делаешь?

  Алекс поплёлся за мной, остановившись в самых дверях, с какой-то робостью наблюдая за моими действиями.

  — Не видишь? Собираю вещи.

  — Зачем?

  Как не старалась, а с губ всё равно сорвалась усталая усмешка. Почему он так смотрит на меня? Так жалостливо, стеснённо? Как будто он что-то просит, ждёт от меня. Но неужели даже сейчас, он ещё хочет за что-то бороться? Если бы он ударил меня или просто в сердцах высказал всё, что думает, я бы больше уважала его, чем сейчас. А вот это бездействие и страх хоть что-то изменить, душили меня изнутри.

 Забросив в сумку все вещи, которые я успела скинуть на кровать, я, больше не в силах медлить ни секунды, вышла или скорее даже выбежала в коридор.

  — Что 'зачем'? Неужели ты сам ничего не понимаешь? Алекс, это конец! Слышишь? Конец!

  — Но... — отдёрнув меня за локоть, он взглянул на меня тем самым боязливым, ничего не понимающим и просто уничтожающим всё, что ещё было, взглядом. — Рита, давай поговорим...

  — Поговорим, но не сейчас. Сейчас я не могу. Через несколько дней встретимся и обсудим всё, что касается развода. А пока вот, — достав из сумочки деньги, я вдруг резко засомневалась в своём решении передать их мужу, и в итоге убрала обратно в кошелёк, — хотя нет, с хозяйкой я сама рассчитаюсь. Я выпросила на работе аванс, заложила кое-какие украшения, вообщем, мне должно хватить, чтобы погасить долг за квартиру, а дальше,...а дальше у нас у каждого начнётся своя жизнь. Всё кончено Алекс, и если перестать врать друг другу, то мы оба прекрасно понимаем, что всё кончено уже очень давно.

 

 

 

 

  — Да Ритка, ну ты даёшь. Постоянно у тебя в жизни бушуют какие-то страсти, — прижимая мою голову к своей груди и перебирая ладонями мои волосы, Карина укачивала меня как ребёнка, а я пыталась подавить вырывающуюся из груди волну слёз. — Хотя знаешь, как по мне, ты правильно сделала, что, наконец, ушла от него. Ну, сколько можно было терпеть все его загулы? Ты ведь не Мать Тереза, да и он уже взрослый мальчик, который должен сам научиться решать свои проблемы. И если честно...вы как пара вообще никогда не смотрелись. Только я не понимаю, почему ты вдруг именно сейчас так резко решила всё разорвать?

  — Просто устала, — обхватив подругу за талию и уткнувшись лицом ей в грудь, я почувствовала себя ещё более скверно от того, что соврала ей. Точнее, не сказала всей правды. Она ведь до сих пор не знала о Тимуре....А если бы узнала, что бы сказала? Что я сумасшедшая? Так это ведь итак понятно. Только сумасшедший человек мог сделать то, что натворила я. — Устала врать себе, врать ему...это надо было прекратить.

  — Да, но...ты решила окончательно всё разорвать? Будешь разводиться?

 — Буду.

  Да, как не прискорбно, но на данный момент развод — единственная вещь, в который я была уверенна. По крайне мере просто не видела никакого другого выхода.

  — Скажи, а всё это...по вине Алекса? Из-за его гулянок, безденежья? Или дело ещё и в тебе? Рит, а если честно...у тебя что кто-то появился?

  — Нет. Точнее, как появился, так и испарился, — усмехнувшись, я резко выпрямилась и вдруг почувствовала такую острую потребность немедленно, сию же минуту, скинуть этот груз с плеч, открыться хотя бы лучшей подруге, что уже даже почти начала говорить, но запиликавший в кармане джинс мобильный, заставил меня помедлить. Взяв телефон, я открыла только что полученное смс и, прочтя его, невольно чуть в ту же саму. минуту не выронила сотовый. 'Жду тебя у входа в твой офис. Нам нужно поговорить. Спускайся или я сам поднимусь'.

  Совершенно не понимая, какие чувства сейчас мной овладевают, я подбежала к окну и в ту же секунду меня всю, с ног до головы прошибла волна адской дрожи. В груди перехватило дыхание. А сердце ухнуло куда-то в пятки. Оперившись о свою машину он стоял на парковке у здания и смотрел...прямо на меня. Точно зная, где находится мой кабинет, он видимо уже долгое время смотрел на моё окно, ожидая увидеть меня. Но я практически не позволила ему это сделать. Тут же занавесив жалюзи, я в ужасе отшатнулась назад.

 — Ты чего? Что случилось?

  Только взволнованный голос Карины смог более-менее привести меня в чувства. Титаническими усилиями, стараясь успокоиться, растянуть губы в улыбке и вернуть лицу хоть какую-то краску, я прошла к своему столу, тут же начав рыться в бумагах.

 — Ничего, просто заболтались мы с тобой. Нам к вечеру отчёт нужно будет сдать. Давай работать.

 — Да успеем ещё, времени-то много. Ты лучше расскажи мне, какие у тебя теперь планы?

  — Планы? Планов много, но им всем нужно ещё как-то уложиться у меня в голове. Кариш, давай вечером поговорим? Сейчас я хочу немножко от этого отвлечься. Кстати, можно я несколько дней у тебя поживу? Не могу сейчас вернуться домой.

  — Да живи, конечно. Какие проблемы? — я просто нутром чувствовала на себя настороженный взгляд подруги, но по-прежнему продолжала делать вид, что ничего не замечаю и страстно увлечена копанием в бумагах. — Рит, ты точно не хочешь мне больше ничего рассказать?

 — Сейчас нет. Мысли как-то все расплываются, да и действительно пора заняться работой.

 Не знаю, поверила ли мне Карина, но мучить расспросами больше не стала. Уткнувшись в свои компьютеры, мы обе начали делать вид, что работаем. Хотя подруга-то может и действительно работала, а вот я только постоянно перебирала в мыслях его смс, и тщетно пытаясь успокоиться. Зачем он приехал? Что ему ещё нужно? Ведь мы обо всём поговорили, наконец поставили эту чёртову точку, так что же он ещё хочет? Окончательно свести меня с ума? Я итак за сегодняшнее утро чуть ли не всю пачку сигарет выкурила и наглоталась успокоительных. Нервы ни к чёрту, а если ещё допустить эту встречу....Нет, нет и ещё раз нет! Это прошлое, всего лишь прошлое, которое нужно наконец оставить в покое.

 В то время как мне казалось, что прошло уже не меньше часа, стрелки часов сдвинулись вперёд всего на двадцать минут. Взяв со стола какую-то папку, я подошла к шкафу, который стоял возле окна, и, сделав вид, что раскладываю документы, выглянула на улицу. Его машина всё ещё стояла на месте, но мужчины уже не было видно. Значит, он собирался уезжать. В эту секунду я испытала просто неимоверное облегчение. Так лучше, так правильней. Я ничего не смогу изменить в своей жизни, если постоянно буду оглядываться назад, гоняться за прошлым. А Тимур прошлое. Прошлое, от которого мне, во что бы то ни стало надо избавиться, несмотря на все свои чувства и безумные желания. Всё равно у нас с ним ничего не получится. Это ясно как божий день, так зачем лишний раз мучить себя?

 Только мне удалось успокоить себя, и я собиралась с чистой совестью вернуться обратно к работе, как в кабинет постучали, а ещё через секунду, когда я увидела ЕГО на пороге, мне показалось, что я лечу в пропасть...в огромную необъятную пропасть, из которой невозможно выбраться.

 — Здравствуйте, — встав с кресла, Карина удивлённо уставилась на мужчину. — Вы к нам?

 Бегло пробежавшись взглядом по девушке, Тимур тут же перевёл его на меня, твёрдо, с ноткой какой-то жестокости в голосе, произнеся:

  — Я к ней.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — То есть ты сделал свой выбор? — перехватив мужчину за руку уже у самой двери, сиплым, дрожащим то ли от злости, то ли от подступающих к горлу слёз голосом спросила Карина.

  — Во-первых, не надо меня ставить не перед каким выбором. Ты что торговаться со мной собралась? — спокойно, уже без тени былого гнева, но и без капли вины, на которую рассчитывала женщина, произнёс Тимур. — А, во-вторых, мне кажется, сейчас нам лучше разъехаться. Просто какое-то время пожить отдельно.

  — Тимур, ты вообще слышишь себя? Ещё недавно ты говорил, что нашему браку ничего не угрожает. Что эта...Рита навсегда осталась в прошлом. А что теперь? Прошло всего ничего с того времени как она появилась, а ты уже так легко готов отказаться от своих слов...от восьми лет, что мы прожили вместе?!

  — Карина, что ты сейчас хочешь от меня? Чтобы я остался, и мы с тобой как кот с собакой уживались на одной территории? Это будет только хуже. Сейчас нам лучше побыть врозь.

 — Врозь? — с губ женщины сорвалась ироничная усмешка, а в глазах засверкал яростный, пропитанный дикой ненавистью блеск. — Ты же сейчас врёшь. Я что, по-твоему, дура? Не понимаю, куда ты намылился? К ней да? К ней?

 — Да к ней! — не выдержав, закричал Тимур, выдернув руку. — Прежде чем действительно поставить точку, мне надо наконец разобраться в прошлом и расставить там всё по своим местам.

 — А что в это время буду делать я? — внезапно женщина истерически расхохоталась. — То есть пока ты, разбираясь в своём прошлом, будешь трахаться с любовницей, я должна тебя покорная ждать как верная и мудрая жена? Ну, уж нет, дорогой, это за гранью. Раз на то пошло, я готова встретиться с ней. Как бы унизительно это не было, я согласна, чтобы мы собрались все втроём, поговорили 'по душам', высказали все свои обиды и претензии и наконец навсегда поставили жирную точку в этом чёртовом прошлом! Что скажешь? По-моему, эта неплохая идея?

  — Послушай меня, — начиная закипать, Тимур медленно приблизился к жене, сжал ладонями её плечи и твёрдо, глядя прямо в глаза, произнёс, — ты однажды уже влезла туда, куда тебя совершенно не просили. Может ты и думаешь, что ничего ужасного не сделала, но ты не имела никакого права вмешиваться в МОЮ жизнь. Дай мне наконец самому во всём разобраться.

  — Да пойми ты, что уже поздно в чём-то разбираться! У тебя семья, у неё тоже есть муж. Что вам обоим друг от друга надо? Ну, ей-то понятно, деньги нужны. Принцесса не привыкла жить в нищете. Но ты...Тимур очнись наконец! Это всего лишь девушка, с которой у тебя когда-то, уже очень давно была связь. Причём довольно короткая связь, которая ничего хорошего тебе не принесла. А сейчас у тебя есть семья, сын...неужели ты не понимаешь, что это намного важнее любого, даже самого сильного увлечения?

 — В том-то и проблема, — отпустив жену, Тимур открыл дверь и прежде чем выйти из квартиры, тихо, с долей даже какой-то грусти добавил, — что это не увлечение.

 — Ты можешь больше не возвращаться! Если ты сейчас пойдёшь к ней, у тебя больше нет семьи! — последняя попытка Карины остановить мужа увенчалась полным провалом. Он вошёл в лифт, так ничего и не ответив. Уже вдогонку ему, женщина истерически закричала. — Ты пожалеешь! Можешь сколько угодно трахаться со своей шлюхой, но ты не представляешь, чего тебе это будет стоить!

 

 

 

 

 Не сводя глаз с окна её кабинета, Тимур уже больше получаса ждал, когда она спустится к нему. Половина пачки сигарет была опустошена. Через каждые несколько минут мужчина опускал взгляд на циферблат наручных часов и начинал всё больше закипать. Понимание того, что она не придёт, всё отчётливей выстраивалось в его голове. Несколько раз Вербицкий и сам был на грани того, чтобы бросить эту безумную затею и уехать. Уехать куда угодно, просто, куда глаза глядят, главное, чтобы подальше от неё, от этой проклятой для него женщины. Сколько времени прошло с того вечера, когда он впервые встретил её в метро? Они тогда и словом не обмолвились, едва успели перекреститься взглядами и поезд с бешеной скоростью помчался вдаль. Но уже тогда, на каком-то подсознательном уровне Тимур почувствовал опасность. В душе зародилась тревога, что вся прежняя, как ему казалось, абсолютно счастливая жизнь перевернётся, но он никак не ожидал, что всё произойдёт так быстро, и что он сам, САМ всё разрушит. Кто его заставлял бередить прошлое, искать с НЕЙ встреч? Зачем он сейчас, когда был шанс всё исправить, продолжить жить, как и раньше, будто ничего не было, дальше лезет в самые дебри? Стоит тут как пёс и ждёт её. А ей он к чертям не сдался. Она спокойно вернулась к своему мужу. Просто сходила в душ, смыла с себя 'следы' сегодняшней ночи и как ни в чём не бывало, прыгнула из одной постели в другую. Вот почему она сейчас не вышла. Ей не нужны никакие объяснения. Она не хочет копаться в прошлом. Ей не нужно ничего выяснять, неважно знать правду. Она давно о нём забыла, а сегодняшняя ночь...обычная слабость. Просто захотелось отвлечься от навалившихся проблем, а что в таком случае может быть лучше, чем хороший, по-сути, совершенно ни к чему не обязывающий секс?

 Такие мысли окончательно его добили. В офис мужчина ворвался в взвинченном до самого предела состоянии. Кажется, он даже кому-то нахамил, пока пытался сообразить, где её кабинет. По-моему, его и остановить пытались, но разве сейчас это было возможно? Никакая охрана, даже имея жалкий травмат, не смогла бы ему помешать. Чего уж говорить о той девчонке, которую он увидел даже раньше Риты, наконец найдя нужный кабинет?! Признаться, он не ожидал, что она будет не одна, но и это его никак не смутило. Он будто совершенно не чувствовал пытливого, разобравшего его до самых косточек взгляда незнакомки, которая кстати на счастье оказалась весьма неглупа и, наболтав что-то про обед, оставила их одних.

  — Господи, что тебе надо? Ты с ума сошёл? — только спустя несколько минут отойдя от шока, Рита, встав со своего кресла, попятилась к другому концу кабинета. — Уходи сейчас же! Это, по-твоему, место для разборок?

  — Во-первых, ты могла сама спуститься, я тебе предупреждал, — усмехнувшись, Тимур медленно приблизился к испуганно и даже с какой-то отчаянной мольбой смотрящей на него девушке. — А, во-вторых, никаких разборок не будет. Я просто хочу поговорить.

 — Поговорить? — было видно, что совладать с собой у Риты не получается. Девушка забилась в угол, и тряслась так, будто её пробивал самый страшный озноб. — О чём? Боже мой,...да оставь ты меня в покое!

  Её последняя просьба, которую она произнесла сорвавшимся голосом и с такой дикой, даже отчаянной мольбой во взгляде, словно ножом проехалась по его сердцу. В груди что-то болезненно сжалось и вся злость, все самые мрачные мысли, которыми мужчина уже успел накрутить себя, развеялись в одну секунду.

 — Я, правда, хочу только поговорить, — уже намного мягче и спокойней произнёс он, — без скандалов, обвинений, ругани. Давай просто выясним, как всё было на самом деле.

  — Что выяснять Тимур? — перемена в поведении мужчины подействовала и на Риту. Казалось, она тоже немного успокоилась и перестала смотреть на Вербицкого как загнанная в угол мышка на удава. — Разве мы уже обо всём не поговорили?

 — Поговорили бы, если бы ты не убежала, — не сдержавшись, Тимур с долей упрёка во взгляде посмотрел на Риту, но уже через секунду снова взял себя в руки. Неуверенно, сам поражаясь внезапно сковавшему его страху, мужчина обхватил ладонью лицо девушки, и тут же почувствовал дикий, какой-то совершенно мальчишеский всплеск радости от того, что она не отстранилась, хоть и вздрогнула от его прикосновения. — Когда ты тогда не пришла на вокзал, я подумал, что ты для себя всё решила. Я был уверен, что ты поддалась уговорам родителей, сама захотела не создавать себе лишних проблем....Прости. Прости, я повёл себя как дурак. Надо было вернуться, всё выяснить, а я...я понимаю, что поступил как последняя сволочь, но я не отправлял тебе этой фотографии, веришь? Я этого не делал!

 — Какая теперь разница? Разве сейчас это имеет значение? Восемь лет прошло, — уже окончательно успокоившись, тихо, не пряча взгляд, произнесла Рита, накрыв обхватившую её лицо ладонь Тимура своей ладонью. — Это всё в прошлом. Можно много размышлять на тему, что было бы если...если бы я не опоздала, если бы ты решил вернуться или бы нам удалось хотя бы дозвониться друг до друга. Возможно, тогда сейчас у нас у обоих и правда была бы другая жизнь. Но всё сложилось так, как сложилось. Я опоздала и,...из-за меня у моего отца случился удар. Я его довела...

  — Рита...

  — Нет, пожалуйста, не перебивай меня, — прислонив пальцы к его губам, девушка, чувствуя, как дрожь по всему телу поднимается с новой силой, сознательно начала теребить эти самые страшные в её жизни воспоминания. — Ты не думал, что может быть, всё произошло именно так неслучайно? Может нам просто не судьба быть вместе? Мы оба из-за своего эгоизма причинили столько боли близким нам людям. Я измучила своих родителей и теперь этого уже никак не исправить, — девушка вздрогнула, когда Тимур бережно и слегка дрожащей ладонью смахнул скатившуюся с её лица слезинку, но как бы тяжело ей ни было, она продолжила говорить, — но ты...ты ещё можешь всё изменить. Будь со своей семьёй...

 — Да, — внезапно с губ мужчины сорвалась жёсткая усмешка. Его взгляд изменился. В нём неожиданно промелькнули гневные яростные искры. — А ты, значит, будешь со своим Алексом? Вы уже помирились? Или даже не ссорились? Помнится, ведь кто-то говорил, что после сегодняшней ночи не сможет жить как прежде...

  — А кто-то от своих слов и не отказывается. Я ушла от мужа и действительно начинаю другую жизнь, но только потому, что прежняя...она была для меня невыносима. Но у тебя всё совсем по-другому...

  — Что ты сейчас сказала? — уже не слыша последних слов девушки, Тимур перебил её в мгновение севшим голосом. — Ты ушла от Колесникова?

 — Да, — судя по недовольному голосу Риты, она уже успела пожалеть о том, что вообще рассказала об этом Тимуру. — Но это сейчас неважно, я только хочу сказать...

  — И куда ты ушла? — опять не дав девушке договорить, Тимур посмотрел на неё так странно сверкающим взглядом, что она невольно вздрогнула то ли от испуга, то ли от удивления. — Где ты сейчас живёшь?

  — Негде...точнее,...какая вообще разница? Тимур, ты слышишь, что я попытаюсь тебе...

  — Пойдём.

  Ничего больше не объяснив, мужчина взял Риту за руку и вывел за собой из кабинета. Внутри девушки сразу поднялась острейшая волна протеста и будь она в любом другом месте, она бы оттолкнула от себя Тимура со всей силы, на которую только была способна. Но находясь в своём офисе, где полно коллег и как назло, именно сегодня всё начальство в полном составе проводило важное совещание, Рита просто не могла устроить такой скандал. А потому единственное что ей оставалось — всего лишь молча следовать за мужчиной, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимания и игнорируя на любопытные взгляды некоторых сотрудников. Но как только они вышли на улицу, и девушка оказалась за пределами своего офиса, она тут же перестала играть роль 'покорной собачки', со злостью оттолкнув от себя Вербицкого.

  — Что всё это значит? Что ты делаешь? Куда ты меня потащил?

  — Ну, ты ведь сама сказала, что ушла от Алекса?

  — Причём здесь это?

  — Как причём? Тебе же надо где-то жить.

  После этих слов девушка так и замерла на месте, поражённо вглядываясь в абсолютно спокойное, полное твёрдой решимости лицо Тимура.

  — Знаешь, я уже не маленькая девочка, которую нужно опекать. Сама как-нибудь разберусь со своими проблемами и твоя помощь мне не нужна.

 — Почему нет? Если у нас две одинаковых проблемы, я свою уже решил, так зачем тебе лишний раз маяться?

  — Погоди,...что ты хочешь этим сказать? — внезапная догадка, проскользнувшая в голове Риты, заставила её буквально до костей пробить мужчину поражённым взглядом. — Ты, что ушёл из семьи?!

 — Садись в машину, — абсолютно спокойно, правда, с долей какой-то усталости в голосе произнёс Тимур, открыв перед девушкой дверцу автомобиля.

 Несколько секунд Рита продолжала всё так же потрясённо смотреть на Тимура, а потом медленно попятилась назад. Она сама толком не понимала, что делает. Бежит? От кого? От себя или от Тимура? Первое бесполезно, второе невозможно. Она не успела сделать и пары шагов, как он остановил её. На удивление, нежно обхватив ладонями её плечи, мужчина мягко, вкрадчиво, гипнотизируя её своим взглядом произнёс:

  — Пожалуйста, давай не будем разговаривать о таких вещах на улице?

  То ли она оценила разумность его предложения, то ли просто окончательно сошла с ума, но Рита всё-таки села в машину и только, когда Тимур завёл автомобиль, она слабо запротестовала:

  — У меня работа...я не могу вот так уехать.

  — Помнится, твоя подруга говорила что-то про обед.

  — Он всего сорок минут...

  — Успеем. Здесь недалеко, а ты должна запомнить дорогу.

  На удивление девушки Тимур вёл себя абсолютно спокойно, даже более того, на его лице играла какая-то глупая, совершенно непонятная ей радостная улыбка. В то время как у неё и в голове, и в душе царил зловещий мрачный хаус, он кажется, наоборот пребывал в своём лучшем расположении духа.

  — Дорогу куда? Тимур, что происходит?

  — Ничего. Просто хочу показать тебе нашу квартиру.

  — НАШУ КВАРТИРУ?

  — Ну, точнее, эта квартира моего друга, сам он пока у своей девушки пропадает, а я за это время найду нам постоянное жильё.

  Оставшееся время они ехали молча. То ли потому, что Рита просто потеряла дар речи, то ли потому, что Тимур оказался прав, и от офиса девушки до серой девятиэтажки действительно было не больше десяти минут езды. В любом случае, как бы там ни было, Рита пришла в себе только, когда уже очутилась в самой квартире. Перехватив Тимура за руку, она резко перебила его откровенно радостное и видимо доставляющее мужчине удовольствие повествование о том, где и что находится.

  — Если ты немедленно не объяснишь мне, что происходит, я уйду прямо сейчас, и больше ты меня никогда не увидишь! Хватит со мной играть!

  — Я не играю, — в мгновение с лица мужчины сошла улыбка. Он стал серьёзным, а в голосе проскользнула лёгкая грусть. — Помнишь, ты сегодня сказала, что не сможешь после того, что было, жить, как и раньше?

  — Помню, но ты ведь, кажется...

  — Я тоже не могу, — Тимур обхватил ладонями лицо девушки, глядя в её изумрудные, блестящие от подступающих слёз глаза. — Сегодня, когда я вернулся домой,...я понял, что не хочу...и просто не могу там оставаться. Мне катастрофически сильно захотелось снова тебя увидеть,...я не знаю, что это...наверное, какая-то зависимость, и я сейчас совершенно не в силах от неё избавиться.

 — Тимур, я ушла от мужа, — вздрогнув, когда мужчина провёл пальцами по её губам, она перехватила ладонями его руки, из последних сил стараясь сдерживать застрявший в горле комок удушающих слёз, — а у тебя ведь не только Карина, у вас с ней есть ещё сын,...ты помнишь это?

 — Я не могу этого не помнить, — строго, даже с долей какого-то упрёка отозвался Тимур. — И я его никогда, ни за что на свете не оставлю.

  После этих слов повисло долгое молчание. Тимур так и не сказал, что собирается делать дальше, но Рита итак всё поняла. Она поняла, что он сам ничего не знает. Он не решил и даже понятия не имеет, как лучше поступить. Точнее как ЛУЧШЕ это, конечно, ясно для всех, но вот как перебороть тот ужасный, просто сметающий всё на своём пути вихрь чувств, который охватил их обоих, этого не знали ни он, ни она.

 — Нельзя в склеенную по кусочкам вазу налить воду и поставить цветок. Иначе вода вытечет, а цветок завянет.

 — Но ведь можно взять новую вазу? Или ещё лучше — горшок. Насыпать в него земли и самим вырастить цветок, который ещё очень долго простоит, в отличие от того, что уже через пару дней завянет в воде.

  — Тимур, это безумие, ты же сам понимаешь...

  — Понимаю, — прислонившись лбом к её лбу, мужчина уже не пытался скрыть разрывающую на части каждую клеточку тела дрожь. — Но поделать ничего не могу. Я хочу, чтобы ты была рядом,...я не могу без тебя.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — А по-другому никак нельзя? Может перенести встречу? Или послать кого-нибудь вместо меня?

 — С ума сошёл? Хочешь заставить инвесторов ждать? И вообще, почему ты не хочешь лететь? Это же Париж! Я бы на твоём месте даже не раздумывал. Тем более тебе сейчас не помешает хоть на несколько дней сменить обстановку.

 — Зачем?

 — А ты не понимаешь? Хотя неудивительно, в зеркало-то, наверное, давно не смотрелся? Выглядишь так, будто последние несколько ночей вообще не спал, — язвительно усмехнувшись, Михаев бросил на Тимура многозначительный взгляд. — Твоя Рита тебя по ночам утомляет?

 — Заткнись, — жёстко, не разделяя веселья друга, отрезал Вербицкий. — Это тебя не касается.

 — Ну, личная жизнь начальника его подчинённого конечно действительно не касается, но я думал, что мы ещё и друзья. Скажи, ты что-нибудь решил? Две недели ведь уже прошло. Не пора ли вернуться?

 — Куда?

 — Как куда? К жене, конечно. Карина у тебя женщина терпеливая, но мне кажется всему рано или поздно приходит конец. Думаешь, она не знает, где и с кем ты сейчас живёшь?

  — Понятия не имею, — безразлично отозвался мужчина, откинувшись на спинку кресла и устремив в потолок совершенно пустой взгляд. — И если честно меня это даже не волнует.

 — Как не волнует? — Михаев поражённо уставился на друга. — А как ты с ней мириться собираешься?

  — А я и не собираюсь.

 После этих слов на несколько секунд в кабинете повисло молчание. Михаев растерянно смотрел на Вербицкого и не понимал, шутит ли он или говорит серьёзно?

  — То есть как это? Ты что...разводиться собрался?

  — Не знаю, — всё так же безразлично, словно он даже не о себе говорит, а о каком-то постороннем человеке, произнёс Тимур. — Скорее всего.

  — Ты серьёзно? — только через пару секунд совладав с собой, изумленно вскрикнул Олег. — Тимур, ты сейчас не шутишь? Сломать восемь лет брака из-за каких-то старых, внезапно всплывших чувств? Да пройдёт месяц-два, и эта твоя Рита тебе уже поперёк горла встанет...

 — Ну, вот что ты лезешь, а? — не сдержав усталого вздоха, Тимур выпрямился на стуле, переведя на Михаева измождённый до крайности взгляд. — Ты ведь вообще ничего не знаешь!

 — Так объясни мне! Я что тупой, не пойму?

 — А я не могу тебе этого объяснить, — просто ответил мужчина, — я сам себе этого не могу объяснить. Столько лет жил без неё, и жил нормально, спокойно, счастливо, ничем не терзался, практически не вспоминал о ней, думал, что уже давно забыл, а, оказалось, стоило только увидеть...и всё к чертям полетело. Не могу без неё. Ни дня не могу. Понимаешь?

 — Да ней дай Бог, — хоть на лице Олега играла усмешка, ответ прозвучал абсолютно серьёзно. — Надеюсь, у меня никогда так крыши не снесёт! Ты сам-то понимаешь, что это какое-то безумие? Из-за какого-то давнего увлечения, ну пускай даже и любви уходить из семьи...Ты, что правда будешь разводиться?

 — Честно? Я понятия не имею, как мне поступить. Знаю только, что с Кариной жить больше не смогу. Даже, если она простит, даже, если я откажусь от Риты и постараюсь всё забыть, мы сможем построить только какую-то призрачную иллюзию семьи, да и то вряд ли. Но с другой стороны, вот так рубить с плеча....Знаешь, что меня больше всего пугает? Сашка. Я боюсь, что в случае развода просто потеряю сына. Она итак начала настраивать его против меня.

 — Кто? Карина? Каким образом?

 — Говорит ему, что я их бросил, что мне нет до них никакого дела. Представляешь, я его позавчера из садика приехал забирать, а он, как только меня увидел, в угол зажался и не подошёл. Обычно, радостно бежал обниматься, а тут стоит, насупив губы, и обиженно на меня смотрит. Оказывается, Карина ему внушила, что я полюбил другую тётю, которая скоро родит меня другого, гораздо более любимого ребёнка, а он мне уже не нужен. Ну, вот как мне после этого себя вести?

 — Даааа,...какие же всё-таки бабы дуры! Детьми манипулируют!

 — В том-то и дело, — резко подавшись вперёд, горячо заговорил мужчина. — Я хочу развестись, очень хочу. И если честно, плевать мне на все эти восемь лет, что мы прожили вместе. Я, наверное, скотина полнейшая, но я за собой даже особой вины не чувствую. Перед НЕЙ не чувствую, а перед сыном...Я как представлю, что он может стать разменной монетой во всём этом деле...Дьявол, если бы было можно забрать его, оставить после развода себе, но это просто нереально! Как я могу лишить ребёнка матери?

 — Да, дело тупиковое...Может подождать, пока Сашка подрастёт чуть-чуть?

  — Я думал об этом, но, сколько придётся ждать? Десять, пятнадцать лет? ОНА не согласится, да и я сам так не смогу, — устало потерев глаза, Тимур резко помотал головой, видимо желая избавиться от этих и без того уже который день не дающих ему покоя мыслей. Достав из-под стола большой разноцветный пакет, мужчина широко улыбнулся. — Глянь, что я Саньке купил. Он давно именно о таком мечтал. Пришлось не один магазин объездить.

 — Ничего себе! Я сам готов в детство впасть, чтоб с таким вертолётиком повозиться.

 — Ты лучше прикрой меня, — рассмеявшись на слова друга, Тимур встал с кресла, бережно, боясь что-нибудь сломать, поставив на стол подарок. — Я, когда Саньку в прошлый раз из садика забирал, мне воспитательница сказала, что у них сегодня должен быть какой-то праздник. Мой стихи будет читать, а под конец, с остальной мелочью танец танцевать. На танец, я конечно, вряд ли останусь, но хоть на полчасика заскочу, стишок послушаю и подарок подарю. Если Рахманенько раньше приедет, встретишь его? А то я могу опоздать.

 — Да без вопросов! Езжай, конечно, к своему соплюхе. Дети — это святое!

 

 

 Как только мужчина оказался на детской площадке, абсолютно все, самые мрачные и самые терзающие его мысли развеялись в ту же секунду. Глядя, как какие-то мальчуганы играют в догонялки, весело, просто до ужаса заразительно хохоча без остановки, Тимур представлял, как засияют глазки его белобрыстика, когда он увидит вертолёт. Огромный, едва ли не больше самого Сашки, с посадочной площадкой, радиопультом и ещё целым пакетов прибамбасов. Мужчина уже даже словно чувствовал объятия и радостный визг сынишки, как вдруг, у самого входа в здание, столкнулся с воспитательницей сына. Крупной, пожилой женщиной, с уже седыми прядями волос, светлыми голубыми глазами и всегда доброй улыбкой. Она его узнала, и почему-то Тимуру показалось, что женщина как-то растерялась.

 — Здравствуйте, Нина Григорьевна. Скажите, я не сильно опоздал? Праздник уже начался?

 — Начался, — женщина улыбнулась всё той же доброй, но на этот раз ещё и почему-то растерянной улыбкой. — А вы к кому?

 — В смысле? — опешив от такого вопроса, мужчина тут же замер на месте, чувствуя как непонятная, ещё ничем не обоснованная тревога уже зарождается в груди. — К сыну, конечно. Саша Вербицкий, младшая группа, вы, что не помните?

 — Да нет, помню, разумеется. Просто вы же его забрали.

  — Кто забрал? Куда?

  — Вчера приезжала ваша жена и сказала, что Саша в наш садик больше ходить не будет.

  — Как не будет? — чувствуя, как внутри всё холодеет, Тимур потрясённо уставился на воспитательницу. — Почему?

 — Ну, я не знаю, — растерявшись, робко произнесла женщина. — Они вроде уезжать куда-то собирались....А вы разве не знали?

 

 

  Чувствуя, как дикая паника охватывает всё его существо, Тимур уже был готов взвыть, как подбитый зверь, пока ждал, когда пройдут бесконечно долгие гудки в трубке.

 — Чёрт подери, ты где? — сразу же, наплевав на весь этикет и прочую ерунду, грубо рявкнул в трубку Тимур, как только вызов приняли.

 — Ух ты, кто позвонил, — с другого конца послышался усмехающийся ироничный голос. — С чего такая честь?

 — Твою мать, где ты?! Я был на квартире, там никого нет!

  — Надо же, ты решил наконец появиться дома, с чего бы? — всё с той же издевкой в голосе усмехнулась женщина.

 — Где ты?! — теряя самообладание, уже просто заорал в трубку Вербицкий.

  — Успокойся, чего так нервничаешь? Я уехала.

 — Куда?

 — Куда захотела, туда и уехала. Я женщина свободная, ни перед кем отчитываться не обязана.

 — Где Саша?!

  — Что значит где? Со мной, конечно!

 — Какого... — едва сдержав, душащую его нецензурщину, Тимур уже побледнел от злости. — Какого чёрта ты увезла его без моего разрешения? Какое ты имела на это право?

  — Тимур, я не буду с тобой разговаривать в таком тоне, хотя нет, я с тобой вообще не буду разговаривать. Созвонись со своими адвокатами, они тебе всё объяснят.

 — Что? Какие адвокаты? Ты вообще о чём? Где Саша?

  Ответа мужчина не получил. В трубке послышались гудки.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Погоди, так он до сих пор не вернул Сашку?

 — Ну, смотря, что ты имеешь в виду, — подложив ладони под голову и поудобней устроив её на коленях подруги, безжизненно отозвалась Рита. — Нашёл-то он их, конечно, нашёл. В последний момент перехватили, когда она собиралась сесть на поезд до Иркутска.

 — Почему именно туда?

 — Это их родной город. И она, и Тимур там выросли. Видимо у неё там родственники есть, ну и ещё это отличный шанс как можно дальше увести ребёнка от отца.

 — Да...у меня просто слов нет, — пребывая в полной растерянности, Карина даже не сразу сообразила, что можно посоветовать в такой ситуации. — Знаешь, у меня в жизни тоже всякое бывало. Ты ведь помнишь, что у нас с Лёшей был даже такой момент, когда мы почти развелись? Так вот остановил именно ребёнок. Я просто побоялась, что Лёша, даже, несмотря на то, что он Катюшку обожает, рано или поздно начнёт отдаляться. Всё равно у него ведь когда-нибудь появилась бы новая семья,...и кто знает, сохранились ли бы прежние отношения с дочкой? А тут, когда мужчина сам хочет участвовать в жизни ребёнка, любит его, даже не думает бросать....Не понимаю, как можно так бесчеловечно поступать? Ну, ушёл мужик, что теперь жизнь остановилась? Мне кажется, в любом случае, главное не терять собственного достоинства и не опускаться до банального шантажа.

  — Говоришь ты, конечно, красиво и по-сути абсолютно правильно. Только зачастую обида и желание отомстить решают всё. Мне кажется, она просто хочет насолить Тимуру, ну или вернуть его обратно.

 — Да? А о собственном ребёнке эта дура хочет подумать? Это ведь такой стресс для малыша!

  — А что ты на меня орёшь? Думаешь, я этого не понимаю? Не пытаюсь ничего изменить? Уже несколько раз пробовала с ней созвониться, ну вероятно, ты сама понимаешь, куда она меня посылает. Но я всё равно не успокоюсь, пока хотя бы не попробую до неё достучаться. У Тимура это всё равно не выходит.

  — А у тебя значит, выйдет? — с губ Карины слетела язвительная усмешка. — Думаешь, тебя она ненавидит меньше чем его?

 — К счастью не питаю таких иллюзий. Но, кто знает, может у меня есть хоть маленький шанс развязать этот узел?

 — Ты как раз можешь это сделать без всяких проблем, — с долей осторожности в голосе заметила Карина, на что Рита только болезненно усмехнулась. Как именно она могла всё разрешить девушка, конечно, знала, вот только...

 — Могу. Да, я могу уйти от него даже, несмотря на то, что он не отпускает. Я могу сбежать, уехать из города, в конце концов, меня здесь ничего не держит, но...есть кое-что, что меня останавливает.

 — Алекс?

 — И он тоже, — уклонившись от основной причины, по которой она действительно не решалась оставить Тимура, и о которой до сих пор никто не знал, Рита решила, что пока она не будет её раскрывать. Даже Карине. Так спокойней и...безопасней. — Карин, ты уже говорила с Лёшей? Сколько денег нужно будет платить за клинику?

  — Это зависит от того, насколько у Алекса всё серьёзно. Лёша сказал, что он уже говорил с доктором, тот готов его принять и определить степень зависимости. Если врач решит, что Алекс сможет самостоятельно справиться с проблемами, тогда его не будут класть в клинику. Только, если вы уже сами захотите, можно будет пройти курс лечебной терапии. А вот, если всё окажется серьёзно, тогда надо будет ложиться на лечение. Конечно, это стоит каких-то денег, но вроде как в пределах нормы. Клиника ведь не в Москве, а в нашем городе. Она не самая престижная, но репутация у неё очень хорошая. Там говорят неплохие специалисты, и плюс ко всему у Лёши там есть знакомые. Поэтому мне кажется, сумма будет вполне щадящая.

 — В любом случае, деньги я найду. Так больше нельзя оставлять, — поднявшись, Рита шёпотом, будто их мог кто-то услышать, хотя в квартире кроме её и Карины никого не было, добавила, — когда я в последний раз была у него,...то, что я увидела — это просто какой-то кошмар! Такое ощущение, что он пил всю неделю, не просыхая. С работы он наверняка полетел. Опять запил, по автоматам прошёлся, из квартиры кое-что вынес...Мне еле удалось там хоть как-то порядок навести, но я думаю, хозяйка терпеть не станет, его скоро оттуда попросят...и что дальше? Знаешь, я за всё время, что мы были вместе, столько раз выплёскивала на него злобу, винила во всех своих бедах, откровенно ненавидела, мне казалось, что исчезни он из моей жизни, дышать станет намного легче. Но сейчас я понимаю, что не могу его вот так бросить. Он всё-таки не чужой мне человек. Я должна хоть как-то помочь.

 — Это верно. Но вопрос только, нужна ли ему твоя помощь? Думаешь, он согласится поехать в клинику?

  — Я очень постараюсь его убедить в том, что так надо. Самостоятельно он не справится. Это болезнь и с каждым днём она прогрессирует, а я это, к сожалению, только сейчас начинаю понимать.

 — Рит, ты, конечно, всё правильно говоришь, но прежде чем кому-то помогать, тебе надо в собственной жизни разобраться. Вот лично, по моему мнению, тебе надо порвать с твоим Тимуром. Я боюсь, что ты можешь оказаться тупым углом в этом любовном треугольнике. Ну и ребёнок...даже, если он разведётся с женой, они навсегда останутся связаны. Тем более что он так любит сына,...не боишься в будущем поменяться местами с его Кариной?

 — Не боюсь, — устало усмехнувшись, Рита прижала ноги к груди, положив голову на колени. — Не боюсь, потому что я не хочу выходить за него замуж. Мне бы самой сначала развестись.

 — Тогда чего ты хочешь? Зачем ещё больше накручиваешь себя проблемами? Ты, что действительно так любишь этого Вербицкого? Второй раз он врывается в твою жизнь и второй раз вдребезги её рушит. Зачем ты опять с ним связалась? Если раньше, я могла списать твоё увлечение на возраст, то сейчас...прости, но мы уже не девочки. Пора как-то заканчивать искать драму в отношениях. Я всё больше понимаю, что спокойствие, стабильность и уверенность в завтрашнем дне делают нас хоть немножко счастливыми. Не скажу, что у нас с Лёшей всё идеально, но мы как-то уживаемся друг с другом, живём своей тихой размеренной жизнью, растим дочь...Тебе тоже нужно найти человека, с которым ты бы просто почувствовала спокойствие и уверенность, захотела бы завести детей....Ну, или, в крайнем случае, лучше уж отказаться от всех этих мужиков и побыть наедине со своими мыслями. Отдохни, приведи в порядок нервы, хоть на время забудь обо всех этих проблемах, а там глядишь, кто-нибудь да подвернётся. Пускай не принц, но обычный нормальный мужик, с которым просто можно создать крепкую семью, поверь мне, тоже огромное счастье. Всё-таки, выбирая спутника жизни, надо думать, не только каким он будет мужем, но и какой из него получится отец. А то выйдет, как у этой Барби с сиськами до северо-запада...Ты ведь так её кажется, называешь?

  Карина рассмеялась после этих слов, а вот Рите едва удалось натянуть на лицо кислую улыбку и скрыть пробравшую до костей дрожь. Что сказать? Что у неё уже вышло как у Вербицкой? Три недели...всего три недели она носит под сердцем своего крохотного малыша, но уже успела в полной мере прочувствовать себя в роли будущей мамочки. Наверное, потому что долго этого ждала, слишком долго....Даже странно подумать, но за столько лет жизнь с Алексом у неё так и не получилось забеременеть, хотя никаких проблем по этой части ни у неё, ни у него не было. А вот с Тимуром всё получилось с одного раза. Зато первое, что девушка испытала, увидев на приборе две полоски, была вовсе не сумасшедшая радость (которая, конечно, тоже пришла, но чуть позже), а страх...страх, что из этого замкнутого круга нет выхода. Она бы уже давно могла погасить все свои чувства к Тимуру и уехать от него куда-нибудь подальше, но теперь её держал один вопрос: рассказать всё ему, тем самым ещё больше стянув петлю на его шее или просто исчезнуть, как было бы, наверное, лучше для всех?

 — Ладно, засиделась я у тебя, — встав с кресла, Рита вышла в коридор, засобиравшись уходить. — Возьмёшь у Лёши телефон этого доктора, я должна ему позвонить и всё подробно разузнать?

 — Конечно, — выйдя вслед за подругой из комнаты, Карина с удивлением смотрела, как она в спешке набрасывает на себя вещи. — А ты, куда так спешишь?

 — Я тайком выведала у Тимура адрес Карины. Хочу к ней наведаться.

 — Уверенна, что это нужно? Может мне с тобой сходить?

  — Нет. Я должна сама. Хоть что-то в этой жизни, я должна сделать сама. Знаешь, мне почему-то кажется, что именно сегодня получится сдвинуть дело с мёртвой точки.

 Рита сама не знала, почему была так уверенна и спокойна. Спокойна даже тогда, когда звонила в дверь...своей соперницы? Да, они вроде как соперницы, хотя если быть честной, Рита этого совсем не ощущала. Она почему-то абсолютно не хотела примерять на себя роль любовницы, которая уводит ЧУЖОГО мужчину из семьи. Наверное, именно поэтому она не чувствовала ни грамма вины перед Кариной. Ей даже не было её жалко. Всё, что она испытывала к ней — это какое-то непонятное отторжение, которое пришло ещё во время их первой встречи, тогда, в той придорожной столовой. Ей было неприятно одно присутствие этого человека и поэтому сейчас, девушке пришлось сделать большое усилие над собой, чтобы прийти сюда.

 — Ух ты, — пока Рита 'плавала' в своих мыслях, на пороге появилась Карина, в коротком шёлковом чёрном халате, который смотрелся на её полной фигуре довольно смешно и визуально делал девушку ещё шире. — Надо же, кто пришёл. Дорогуша, а ты адресом не ошиблась?

 — Ну, судя по тому, что ты проживаешь в этой квартире — нет, не ошиблась, — спокойно, делая большое усилие над собой, чтобы не сорваться на грубость, ответила Рита. Её ужасно раздражала вот эта надменная усмешка во взгляде Карины, как собственно сама девушка в целом. Но она прекрасно понимала, что уйти сейчас нельзя. Более того, надо сделать всё возможное, чтобы хоть как-то достучаться до её сознания (должно же оно вообще быть?).

  — Значит головой поехала, — уже более мрачно и сурово произнесла Карина. — Тебе чего надо?

 — Поговорить.

  — Поговорить? — с губ женщины сорвалась жёсткая усмешка. — А ты считаешь, есть о чём?

  — По-твоему, нет?

  На несколько секунд воцарило молчание. Обе девушки молчали, смотря друг другу прямо в глаза. Взгляд одной был ядовитый, желчный и в то же время настороженный, остерегающийся. Второй — совершенно спокойный, твёрдый, казалось даже абсолютно равнодушный ко всему происходящему.

  Первой не выдержала Карина. Опустив глаза, она прервала молчание.

  — Ладно, — не сдержав недовольства в голосе, девушка отошла с прохода, — может ты и права. Входи. Нам действительно есть о чём поболтать.

  Проходя в кухню, Рита невольно бросила взгляд в щель приоткрытой двери детской комнаты. Краем глаза увиденный валяющийся на ковре мальчишка, что-то сооружающий из конструктора, поселил в груди какое-то непонятно и очень тёплое чувство.

 — Чаю будешь? — на этот раз уже абсолютно спокойно, даже без тени усмешки в голосе спросила Карина, достав из кухонного гарнитура два бокала. — Или может что покрепче?

  — Чаю не хочу, а если мы выпьем что-нибудь покрепче, то нас потом друг от друга не отдерёшь.

 Как бы ни была сейчас напряженна обстановка, обе девушки после этих слов невольно усмехнулись, причём совершенно искренни, без желчи.

 — Да, ты, наверное, права. Ну, тогда давай сразу к делу? Зачем пришла и если не секрет, откуда узнала мой адрес? Тимур дал? Что, ему уже настолько опротивело меня видеть, и он тебя стал посылать?

 — Он не знает, что я здесь. Адрес я украла.

 — Охотно верю. Тебе ведь не привыкать брать чужое?

 — Ну, не тебе меня в этом упрекать, — не сумев проглотить колкость, всё-таки усмехнулась Рита. — Хотя сейчас это не имеет значения. Может отбросим все эмоции и поговорим спокойно?

 — Спокойно? — прислонившись спиной к стене, Карина бросила задумчивый взгляд на стоящую практически в другом конце кухни девушку. — А ты думаешь, у нас получится?

 — Если хоть на время забудем обо всех обидах, которые и у меня, и у тебя накопились в равных количествах, то думаю да, вполне получится.

 — Ну, хорошо, — после минутного раздумье, с долей цинизма в голосе усмехнулась Карина. — Давай, излагай цель твоего визита. Только, если можно — коротко и быстро. Мне не доставляет большого удовольствия твоё присутствие.

 Шутить про то, что это абсолютно взаимно Рита не стала и высказала всё так, как её и просили. Не ходя вокруг да около, прямо в лоб.

 — Это правда, что при разводе ты хочешь свести общение Тимура с ребёнком к минимуму?

  После этих слов взгляд Карины подёрнулся совершенно не скрытой дымкой злости, а лицо перекосилось от гнева.

 — Что, любимый пожаловался? — сделав особенный акцент на слове 'любимый', ядовито усмехнулась девушка.

 — Ты прекрасно знаешь, что Тимур жаловаться не умеет.

 — Тогда, наверное, ты это опять как-то обманом узнала? Честность совсем не в твоих принципах?

  — Давай не будем говорить о моих принципах, они ничуть не хуже твоих. И вообще мы, кажется, договорились, не переходить на личности?

 — Это было до того, как ты коснулась темы моего сына.

 — А чего же мне ещё касаться? — в искреннем изумлении произнесла Рита. — По-твоему, я пришла сюда о былых временах поболтать? Ответь мне, это правда?

 — Ну, отвечать я тебе ничего не обязана, — ядовито и с всё той же долей цинизма усмехнулась Карина, скрестив руки на груди. — Но так и быть, не буду тебя мучить. Да, это правда. Я не хочу, чтобы мой сын общался с таким ненадёжным и легкомысленным человеком, как Тимур. Он, судя по всему, ещё ни одного ребёнка успеет заделать, причём не факт, что только тебе. И, когда он обзаведётся новой семьёй, Сашка ему станет не нужен. И как мне потом объяснит это своему сыну?

 — Боже что ты несёшь? — сдерживать себя и дальше у Риты больше не было сил. Всё, что она могла, это повысив голос, глотать нецензурщину, которая так и стремилась сорваться с губ. — Сама ведь знаешь, что это полнейший бред. И давай говорить начистоту. Мы с тобой обе прекрасно понимаем, почему ты себя так ведёшь. Хочешь либо вернуть Тимура, либо, в крайнем случае, насолить ему. Только до тебя видимо никак не доходит, что ты поступаешь жестоко даже не столько по отношению к нему или ко мне, сколько ты ранишь чувства собственного сына!

  — Вот сына не трогай! — на этот раз маска безразличия слетела и с лица Карины. — Это мой ребёнок, ясно?! Его ты у меня не отнимешь!

 — А, по-твоему, я хочу это сделать? Никто не собирается разлучать тебя с сыном, но и ты не имеешь никакого права, отнимать его у отца!

 — Свои права я и без тебя знаю. Так что не надо мне ничего указывать. Я поступаю так, как считаю нужным, ясно?

 — Ясно, — едва сдержав продирающую изнутри дрожь ужасной, просто дикой злобы, Рита титаническими усилиями смогла выдавить из себя улыбку. — Ясно, что ты идёшь на принцип и разговаривать с тобой нет никакого смысла, это всё равно, что головой об стену биться. Хорошо, будь, по-твоему. Только я надеюсь, ты ведь сама понимаешь, что ничего у тебя не получится? Тимур, конечно, до последнего будет тянуть и надеяться на твой разум, но в конечном итоге, он вступит в эту судебную гонку, и ты прекрасно знаешь, кто в ней победит. Правда, в результате битва ничего хорошего никому не даст. У всех останутся расшатанные нервы, ненависть не только друг к другу, но и ко всему миру, но самое больное и обидное, что трофеем в этих судебных играх будет ТВОЙ сын. Если ты сама не понимаешь, как это дико и омерзительно, то мне с тобой не о чём говорить.

  Как только Рита, всё ещё глотая колкие, совсем уже неприличные фразы, развернулась и собралась выйти из комнаты, её вдруг окликнул взволнованный голос Карины:

 — Стой! Ладно,...давай действительно поговорим начистоту, — то ли Рита была неправа, и до Карины действительно можно было достучаться, то ли над её словами Вербицкая уже сама не раз думала. — Я не верю, что ты действительно так сильно беспокоишься за судьбу моего сына. Тебе на него абсолютно наплевать. Но, ты, наверняка нуждаешься в деньгах, иначе, зачем бы снова связалась с Тимуром? Я могу заплатить тебе. Могу дать намного больше, чем он. За все эти восемь лет брака, я тоже обзавелась нужными знакомствами. И поэтому...вообщем можешь назвать мне ту сумму, за которую ты бы отстала от Тимура. Не думай, что я хочу его так вернуть. Конечно, если бы это было возможно, я бы не опустила такой шанс, но боюсь, что по крайне мере сейчас, у меня ничего не получится. Но это неважно. Меня даже не задевает тот факт, что, скорее всего, он найдёт себе новую 'подругу'...ну и пусть! Я готова делить его с кем угодно, отдать кому угодно,...но не тебе. Только не тебе.

  Наверное, это странно, но я почему-то таким словам практически не удивилась, разве что самую малость. Всё-таки хоть немного зная эту девушку, я понимала примерно каких поступков от неё можно ждать.

 — А ведь я знала, что ничего не добьюсь этим разговором, — с губ невольно сорвалась усмешка, причём самая простая, без желчи и каких либо колкостей. В самую первую секунду хотелось ответить ей так,...чтоб надолго запомнила, а потом подумала, зачем мне это нужно? Сама зальюсь ядом и в ответ ничего путного не услышу. — Только зря потратила время. Продолжай действовать в том же духе, посмотрим, что из этого выйдет. Хотя и сейчас можно сказать, что ни для кого из нас ничего хорошего не будет.

 

 

 Тихо разувшись в прихожей, я на цыпочках пробралась в спальню, где Тимур, нервно отмеряя шагами комнату, орал на кого-то в трубку, за то, что этот неизвестный чуть не сорвал важную сделку. Заметив меня, мужчина заслонил ладонью мобильный, шепнув, что освободится через минутку и вышел дальше покрывать благими словами какого-то несчастного бедолагу.

 Чувствуя, как хоть немножко утихшее за суетой минувшего дня волнение сейчас поднимается с новой силой, я подошла к шкафу и на какие-то несколько секунд просто замерла у двери. Прислонившись лбом к холодной полированной поверхности, я подловила себя на мысли, что совершенно не хочу здесь находиться. Не только в этой квартире, а вообще в городе. Появилось дикое желание бросить всё и просто уехать. Куда угодно лишь бы подальше...от собственной жизни? Слабачка. Да я жалкая ничтожная слабачка и мои поступки тому в подтверждение. Ни один сильный человек не бежит от своих проблем. Спрятаться за тысячей километров это не выход. Сколько можно бегать от самой себя? Сколько можно жалеть себя, жаловаться на жизнь, винить кого-то в собственных бедах? Не пора ли перестать ныть и взять ситуацию в свои руки?

 — Устала? Хочешь, я чего-нибудь вкусненького приготовлю?

 Обвив ладонями мою талию, Тимур прижал меня спиной к своей груди, положив голову мне на плечо. По телу тут же пробежала волна приятной волнительной дрожи, а в груди поселилось какое-то тёплое, хоть и с долей определённой грусти чувство.

 — На кого ты так кричал? — оставив вопрос мужчины без ответа, я слегка обернулась к нему, невольно потёршись носом о его колючую щёку. Не знаю почему, но всегда обожала эту его лёгкую небритость, а ещё первый раз за долгое время я испытала это ни с чем несравнимое чувство тихого, не кричащего, абсолютно спокойного счастья, которым, наверное, можно насладиться только в объятиях любимого человека. И в первый раз за все время, что мы жили вместе, я поняла, что это МОЁ счастье. НАСТОЯЩЕЕ счастье, которое я испытываю прямо сейчас, именно в эти секунды, а не ворую из прошлого. Наверное, нельзя даже описать, какой груз упал с моих плеч, когда я наконец поняла такую простую истину.

 — Да так, один баран напортачил с бумагами. Завтра придётся весь день за него отдуваться. А ты где была так долго? У тебя же сегодня на работе выходной был?

 — Заехала к подруге, — я долго колебалась, не зная, стоит ли рассказывать Тимуру про наш разговор с Кариной, но в итоге решила, что это ни к чему. Всё равно никакого результата он не принёс. — А что там с Парижем? Ты, когда должен лететь?

 — Полетит Славка. Он занимался этим проектом и его присутствие на тендере будет более продуктивно.

 — Зря. Я бы на твоём месте никому не давала возможность полететь вместо себя в Париж.

 — Да я бы тоже не упустил этот шанс, если бы одна вредина согласилась лететь со мной, — притворно-сердито на меня взглянув, Тимур ещё сильнее сжал меня в объятиях, положив подбородок мне на макушку. — А может, ты ещё передумаешь, Шмакодявка?

 Мерзавец. Тут же захотелось ущипнуть его в бок, причём сделать это как-нибудь побольнее. Ведь знал, очень хорошо знал, как на меня действует это слово — 'Шмакодявка'. Уже тысячу раз злилась на себя за то, что после него становилась слишком покладистой, добренькой и даже какой-то ручной. И Тимур этим всегда нагло, абсолютно без зазрения совести пользовался. Возможно, я и сейчас бы сдалась, пойдя у него на поводу, тем более перспектива уехать с ним в Париж сама по себе была очень заманчивой, но...мой врач посоветовал мне появляться у него как минимум раз в неделю. И хотя, как мне сказали, беременность протекала очень хорошо, учитывая, что срок был ещё совсем маленьким, я сама опасалась каких-то длительных перелётов и путешествий.

 — Нет, не передумаю, — обернувшись к мужчине, я с бешено стучащим сердцем поняла, что надо как-то обосновать свой ответ. А точнее пора наконец открыть всю правду, учитывая то, что Тимур просто обязан её знать. — Знаешь, я давно...точнее, не то чтобы давно, просто...Тимур, я хочу тебе сказать, что скоро у нас...

 Мой бессвязный, явно ничего не объясняющий, а вероятно только больше запутывающий мужчину лепет прервал неожиданный звонок. Чертыхнувшись, мужчина недовольно скривившись, достал мобильный, ответив на вызов и уже через пару минут его лицо мертвецки побледнело, а голос стал ужасающе холодный. Отстранившись от меня, он судорожно прижал телефон к уху, уже через несколько секунд разговора перейдя на крик:

 — Что? Когда? Как это случилось? В какой он больнице?!

 Только, когда мужчина бледный как полотно, опустил телефон, я, чувствуя, как волна какого-то непонятного ледяного ужаса обхватывает липкими когтями каждую частичку тела, решилась разрушить тишину.

 — Что случилось?

 — Саша магниты проглотил, — едва шевелящимися губами тихо прошептал Тимур. — Он в больнице.

 Не дав Вербицкому даже словом возразить, я поехала с ним. Если честно, всё время пока мужчина бешено гнал машину, я хоть и волновалась, но почему-то была уверенна, что ничего страшного не случилось. Может потому что не имела медицинского образования, и не знала, какую опасность таит для ребёнка 'обед' из магнитов. Может, я просто считала, что это какая-то очередная уловка Карины, созревшая в её воспалённом уме после нашего разговора. А может совершенно не могла поверить, что с этим ангельским малышом, с румяными щёчками могло случиться что-то плохое. Но, как только мы приехали в больницу, я с ужасом поняла, что ни одна из моих версий не подтвердилась. Карина билась в истерике, сразу же со слезами бросившись к Тимуру и начав что-то истерически, совершенно невнятно кричать. Из всего этого бессвязного потока слов, я поняла только, что Саша стащил с холодильника пару магнитов и проглотил их, причём сознался в этом не сразу, а только через пару часов, видимо, когда ему стало плохо. Малышу уже сделали рентген и всё подтвердилось. Два магнита застряли в горле, ребёнка положили в больницу, а Карине сообщили, что если посторонние предметы не выйдут естественным путём, будут делать операцию. Меня такое известие повергло в шок, чего уж говорить о Тимуре и Карине, которые были бледнее полотна и с диким ужасом смотрели на дверь, за которой сейчас был их сын под присмотром врачей. Вербицкий несколько раз порывался ворваться в кабинет, но мне, вместе с Кариной и подлетевшей медсестрой еле как удалось его удержать. Сейчас было самое главное не мешать врачам делать свою работу и не поднимать панику, в конце концов, всё могло оказаться вовсе не так страшно, по крайне мере миловидная и очень добродушная девушка в белом халате уже больше получаса пыталась нас в этом убедить. Когда медсестра, уверившись, что все более-менее пришли в адекватное состояние, оставила нас, мы все трое ещё минут двадцать, которые тянулись, словно вечность, сидели на одной кушетке бок о бок друг с другом. Тимур в центре, мы по краям. Символическая картина. Мужчина, его жена и...любовница. Только сейчас об этом никто не думал. Наверное, впервые, мы — самые отвратительные на свете эгоисты, отодвинули свои собственные чувства в сторону и думали только о том, что сейчас происходило с этим маленьким светловолосым существом.

 Когда врач наконец-то, видимо дождавшись того момента когда терпение всех было на пределе, вышел в коридор, Карина с Тимуром спрыгнули с кушетки, в одну секунду подлетев к мужчине. А я...я осталась сидеть. Просто почувствовала, что буду лишней. И надо сказать — не прогадала. Краем уха уловив, что ситуация не критична и возможно, операция вовсе не понадобится, я испытала неимоверное облегчение. Зато, когда Карина видимо от переизбытка чувств (в том состоянии, в котором она пребывала в эти минуты, девушка вряд ли могла делать что-то специально) прильнула к Тимуру, спрятав мокрое от слёз лицо у него на груди, а он, то ли желая её утешить, то ли...просто поддавшись какому-то порыву, обнял её в ответ, поцеловав в макушку и крепко прижав к себе, как меня всего пару часов назад, я испытала сильную, до ужаса острую боль в груди. Ощущение, что о моём присутствии просто забыли, сложилось моментально. И вроде бы,...на что мне обижаться? Их ребёнок в опасности, они должны быть вместе, поддержать друг друга, это нормально. Какая в такой ситуации может быть обида? Но...то, что я испытывала в эти минуты вряд ли можно было назвать обидой. Да это даже не было ревностью. Просто ко мне совершенно неожиданно пришло такое простое и в то же время в одну секунду разрушившее все самые нереальные мечты на счастливую жизнь с Тимуром понимание того, что у него уже есть семья. Именно СЕМЬЯ, которая никогда, ни при каких обстоятельствах не может быть бывшей. Разве есть разница в том, разведутся ли они с Кариной или нет? У них есть ребёнок — нить, которую невозможно порвать и которая, если и не навсегда, то уж точно на долгие годы связывает их. А я? Я ведь тоже жду от него ребёнка...или это другое? Может, если Тимур ни о чём не узнает, так будет даже лучше? Ему не придётся метаться между двух огней. Он останется в семье, с теми людьми, с которыми и должен быть рядом, которых любит....Ведь если бы не любил, стал бы он сейчас убаюкивать Карину в своих руках как маленького ребёнка и успокаивать её тем, что она ни в чём не виновата и всё будет хорошо? Это я здесь лишняя. И только сейчас, когда они обнимаются как самые близкие друг другу люди, даже не смотря в мою сторону, я это наконец очень хорошо понимаю. Значит надо промолчать. Просто уйти с дороги и не мешать. Начать строить свою собственную жизнь, без Тимура. Ведь однажды у меня это уже получилось. Хорошо или плохо — неважно. Главное, что это реально и необходимо.

 Пока я, полностью предоставленная самой себе и своим просто нереальным потоком струящимся в голове мыслям, бродила по коридору, вдруг откуда-то, кажется со стороны регистратуры, неизвестно как до меня донёсся чей-то посторонний голос. Точнее мозг уловил только одно, сразу глубоко засевшее в сознание слово — 'Колесников'.

 Незаметно подойдя к регистратуре, я невольно стала вслушиваться в раздраженный монолог той самой миловидной девушки в белом халате, которая ещё недавно помогла успокоить Тимура, а теперь, кажется, сама была на взводе.

 — Послушайте, я же вам объясняю, это не наш случай. С наркотической передозировкой вам надо везти в третью городскую больницу...Кто вам сказал такую чушь? Женщина, я не хамлю, просто вы, кажется, не хотите меня слышать. Вам нужно в третью городскую...да, та, что на Каслинской...Ничего, бывает. Всего доброго.

 — Простите, — не узнав свой вмиг севший голос, я вцепилась в регистрационный стол. — А вы сейчас говорили о каком-то мужчине...с передозировкой. Вы бы не могли ещё раз повторить фамилию?

 — Колесников Александр Владимирович. А что? Девушка вам плохо?

 Да мне плохо. Мне было очень плохо, только я всё-таки смогла удержаться на ногах, и, что-то дежурно ответив медсестре, даже не шатаясь, отойти от регистратуры.

 Алекс...Господи, какое ещё наркотическое опьянение? Ведь он только пил, ну пускай ещё частенько играл на автоматах, но наркотики?! Неужели до этого могло дойти? Нужно срочно ехать! Как она сказала? Третья городская, на Каслинской?

 Прежде чем со всех ног помчаться к остановке, я сначала хотела предупредить Тимура, но...Он меня не видел. Всё также стоя ко мне спиной, он, продолжал утешать всё ещё всхлипывающую жену, по-прежнему обнимая её за плечи. Понимая, что поступаю неправильно, что нельзя вот так срываться, даже ничего не объяснив, я всё-таки как ошпаренная побежала прочь. Во-первых, потому что из головы не выходили мысли об Алексе, а, во-вторых,...не могла видеть их вместе. Я всё понимала. Да, у меня не было причин ни злиться, ни ревновать, но я не могла там находиться. Не могла я объяснить своему глупому сердцу, что оно зря кровоточит, что оно не должно никак реагировать, когда я вижу любимого мужчину с другой женщиной. К этому надо привыкнуть, с этим надо смириться....Только я не смогу, ни за что не смогу! Она его жена, а я, Я лишняя!

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Господи, не понимаю, как это могло произойти? — убрав дрожащие ладони от лица, девушка подняла на Тимура красные, опухшие от слёз глаза. — Он вроде бы спокойно играл в своей комнате, что-то там мастерил из конструктора. Я даже не заметила, как он вошёл в кухню, как стащил эти магниты...Боже мой, ну зачем я их вообще купила?

 — Во-первых, мы их вместе покупали, — спустившись с лестницы, Тимур остановился перед Кариной, сжав ладонями её плечи. — А, во-вторых, ты абсолютно не виновата. Со всеми родителями такое может случиться.

 — Слабое оправдание. Если бы я внимательней за ним следила...

 — Да прекрати ты! — разозлившись, Вербицкий даже несильно встряхнул Карину за плечи. — Сашка подвижный ребёнок, он сейчас мирно играет в комнате с машинками, а не успеешь оглянуться, уже через секунду он в унитазе бассейн устроил. Ну что со мной такого не бывало? Ты вспомни, как я заснул всего на десять минут, а из твоих любимых туфель он уже соорудил флот для кораблей!

 — Не сравнивай, — всё-таки не сдержав улыбки, Карина спустилась вслед за Вербицким на первый этаж. — Это какие-то жалкие вещи, а тут жизнь нашего сына...

 — Не драматизируй. Всё обошлось. Магниты эти вышли сами собой, причём довольно быстро, так что напрасно мы с тобой паниковали.

 — Вовсе нет. Ты же понимаешь, что нам повезло? Могла бы быть операция.

 Тимур на это никак не ответил. Во-первых, потому, что за те шесть часов, что он провёл в больнице, сам уже, не раз чуть ли не до седины волос успел накрутить себя подобными мыслями, а, во-вторых, среди томящихся в стенах больницы людей, он выискивал глазами Риту и с ужасом понимал, что её здесь нет, иначе бы он сразу же, сию секунду нашёл её даже среды тысячной толпы. Ушла? Чёрт, он ведь совсем о ней не подумал. Да он вообще ни о чём не мог думать, пока врач не сообщил, что с Сашей всё в порядке и никакой операции не потребуется. До этого момента, все люди, разве что кроме Карины, которая паниковала ещё больше чем он, и поминутно насылала на себя проклятия, для него не существовали, зато теперь....Куда она могла уйти? Уже ведь глубокая ночь! А если с ней что-то случилось?

 — Ты на машине приехала или тебе такси вызвать?

 Понимая, что сейчас у него нет даже времени, чтобы отвести Карину до дома, Тимур, с нарастающей дрожью во всём теле хотел немедленно набрать номер Риты, хотя и был уверен, что она не ответит, поэтому, когда жена взяла его за руку, потянув за собой на скамью, он невольно, впервые за всю эту бессонную ночь сильно на неё разозлился.

 — Ты её ищешь да? — чувствуя, что мужчина норовит ответить ей что-нибудь грубое, Карина мягко улыбнулась, чем сильно его удивила и удержала на месте. — Тимур, давай поговорим.

 — Не сейчас, мне нужно....

 — Нет как раз сейчас, пока я ещё могу что-то нормально соображать, — с губ девушки сорвался тяжелый вздох, а сама она заметно заволновалась, хотя и подняла на мужчину взгляд полный решимости. — Знаешь, за эту ночь у меня было очень много времени, чтобы подумать обо всём.... Пускай ты и говоришь, что моей вины в том, что Саня оказался здесь нет, но я сама понимаю, что это не так. Понимаешь, если бы я за ним просто не уследила — это другое дело, это можно понять, в конце концов, у меня не четыре глаза, но...Я совершенно забыла о сыне. Да, вот такая я лицемерка. Наняла адвокатов, чтобы они доказывали, что ты плохой отец, что ты не заботишься о ребёнке, а сама я за это время думала о ком угодно, только не о Саше. Назло тебе забрала его из садика, чтобы вы меньше виделись, увезла в какую-то дурацкую квартиру, в самом вонючем районе города, чтобы тебе было дольше добираться, вспоминала о нём, только когда надо было покормить или погулять, а всё остальное время думала, как бы тебе насолить...

 — Карин...

 — Нет, пожалуйста, не перебивай, дай мне высказаться, — было видно, что девушка очень взволнованна. Всё, что она говорила, она говорила от сердца, с болью пропуская через себя каждое слово. — Мне очень плохо. Я...мне действительно очень больно от всего, что происходит, и я хотела, чтобы так же больно было тебе, но...со своей местью я зашла слишком далеко. Я забыла, что в первую очередь я мама и ради своего сына я должна сохранять хоть какое-то маломальское достоинство, а не превращаться в бесчувственную стерву. Наверное, проблема ещё и в том, что у меня нет подруги или какого-то близкого человека, который бы мог мне это объяснить,...хотя кое-кто всё-таки нашёлся, но это уже неважно. Я не хочу, чтобы то, что случилось сегодня, ещё хоть когда-нибудь повторилось. Я...точнее мы должны поддерживать нормальные человеческие отношения, чтобы у нашего ребёнка всё было хорошо. Вместе у нас уже это вряд ли получится,...а значит нужно развестись. Только не так, как я собиралась. Не надо больше ругани, грязных судебных склок, оскорблений...давай разойдёмся по-людски.

 — Ты это серьёзно? — после минутного молчания, поражённо произнёс Тимур.

 — Да, абсолютно. Только так мы сможем поддерживать хотя бы просто приятельские отношения и быть нормальными родителями. Мы должны сохранять достоинство и...Господи, что я несу? Какое достоинство после всего, что я натворила? Тимур, прости меня. Закрыв лицо руками, девушка тихо заплакала и даже крепкие объятия несмотря ни на что всё-таки любимого мужчины не смогли её успокоить.

 — Это ты...ты меня прости. Прости за всё, я не хотел причинить тебе столько боли. Я не хотел, чтобы ты страдала...Ты дорогой мне человек, это правда.

 — Дорогой, — осторожно отстранившись, девушка, не утирая слёз, одними губами усмехнулась, — но не любимый. Скажи,...а может когда-нибудь, пускай очень-очень давно...ты любил меня? После этих слов повисло долгое молчание. Оба неотрывно смотрели друг другу в глаза. Карина с надеждой, а Тимур...сказать правду значит причинить ещё большую боль, а соврать он не мог, только не сейчас.

 — Ты мне всегда нравилась, — это была самая безобидная на его взгляд правда, которая впрочем, всё равно вызвала отблеск грусти в глазах девушки.

 — Но это другое, совсем другое, хотя я всегда об этом знала. Так что нечего меня жалеть. Поделом.

 — Карин...

 — Не надо, не отвечай. Всё, что я хотела сказать, я уже сказала. А сейчас мне остаётся либо прорыдаться на твоём плече, либо напиться в каком-нибудь хорошем кабаке. И прости, но я, пожалуй, выберу второе.

 — Только не переборщи, — рассмеявшись, Тимур поднялся вслед за девушкой со скамьи. — Завтра ещё Сашу забирать.

 Когда мужчина, хоть и испытывая огромное душевное облегчение, вновь с всколыхнувшейся в груди тревогой собирался искать Риту, Карина снова его отдёрнула.

 — Подожди, мне кажется, я всё-таки забыла тебе кое-что сказать, — несколько секунд терзаясь в раздумьях, девушка всё-таки продолжила. — Не знаю, в курсе ты или нет, но ко мне сегодня приходила Рита. Она сказала мне практически всё то же самое, что я сейчас тебе выдала. Она действительно переживает за Сашу, за тебя...Решение прийти ко мне ей явно далось нелегко. Она меня ненавидит, как впрочем, и я её, чего уж скрывать? Но...ты знаешь, вынуждена признать, что она тебя, наверное, любит. Не так сильно, как я, конечно, но всё-таки любит. Извини, если опять влезла не в своё дело, зато теперь вроде бы точно всё сказала. Прощай.

 — До завтра, — мягко улыбнувшись, через несколько секунд ответил мужчина. — Нам ведь в пять Сашу забирать?

 — Да, в пять. До завтра, — с натянутой улыбкой, спокойно ответила девушка и только, когда Тимур ушёл, она по стенке сползла обратно на скамью, одними губами прошептав, — хотя всё-таки прощай.

 

 

 

 

 

* * *

*

 Наверное, минут двадцать, а то и больше, я стояла у двери его палаты, не решаясь войти. В голове крутилась тысяча вопросов, на которые было просто невозможно найти ответы. 'Что мне ему сказать? Как посмотреть в глаза? Зачем я вообще пришла, разве он примет мою помощь, после всего, что было?'. Единственное, что меня сейчас успокаивало и помогало не сойти с ума — это слова врача. Понятия не имею, каких богов благодарить за то, что никакой передозировки не было. Точнее, Алекс опять сорвался. Сначала пошёл по автоматам, видимо как всегда немало проиграл, вцепился с кем-то в драку, домой вернулся уже с бутылкой, причем не с одной. И самое ужасное, что в этот раз он ещё и где-то раздобыл пакетик с травкой, который к вселенскому счастью, не успел использовать по назначению. Он напился до такого состояния, что не мог даже подняться с дивана, а только елозил по нему и что-то невнятно мычал. Ну и конечно, когда пришла квартирная хозяйка (слава богу, что хоть кто-то оказался рядом), увидев Алекса с разбитым лицом, нервно дрыгающегося на диване, в окружении пустых бутылок спиртного и открытого пакетика марихуаны на столе, она сразу подняла панику, видимо решив, что он уже умирает. Конечно, слава богу, что всё оказалось не так страшно и дольше чем до завтрашнего утра его в палате не должны были продержать (мне еле удалось уговорить врачей, чтобы Алекса, пока он не очнется, оставили в больнице, а не везли в отрезвитель), но этот его сегодняшний срыв окончательно порвал все нити терпения хозяйки квартиры. Она прямо в больницу привезла все вещи Алекса и сказала, чтобы ни он, ни я больше никогда не появлялись у неё в доме. Но это ещё полбеды. Самое страшное, по крайне мере, на мой взгляд, был этот пакетик с марихуаной. Да, Алекс не стал или не успел его использовать и врач сообщил, что в его крови нет следов наркотика, но разве это что-то меняет? Если он уже до такого дошел,...то можно ли его теперь вообще спасти?

 Всё-таки собравшись с духом, я робко постучалась и вошла в палату. От того, что я увидела на кровати, меня сразу передёрнуло. В этом ужасно похудевшем, с осунувшимся лицом, заросшем густой щетиной мужчине, я с трудом могла узнать своего уже бывшего мужа (неделю назад, я получила развод). Мне казалось, что я нахожусь в одной комнате с совершенно посторонним человеком, который к тому же прожигает меня ненавистным взглядом.

 — Чего припёрлась? — севшим голосом грубо рявкнул Алекс, при этом болезненно поморщившись. Он только недавно пришёл в себя, и видимо его попойка давала о себе знать.

 — Как ты? — стараясь не обращать внимания на грубость, тихо, даже выдавив из себя слабую улыбку, спросила я, всё ещё продолжая стоять у дверей палаты, почему-то не решаясь подойти к кровати мужчины.

 — Не видишь? Лучше всех! — ядовито расхохотавшись, он попытался приподняться, но сморщившись наверняка от просто невыносимой боли, так и остался лежать. — А тебе, естественно, приятно сейчас на меня смотреть? Специально пришла, чтобы потешить себя, лишний раз убедиться, что сделала правильный выбор? Конечно, на черта тебе нужен спившийся неудачник, когда на горизонте замаячила старая любовь? А ты Ритка вообще молодец, не теряешься! Когда я был при бабле, а этот твой Тимур работал охранником или кем-то там ещё, ты естественно выбрала меня, а теперь, когда мы поменялись местами, ты тоже так ловко переменила своё решение. Мне только всё-таки интересно, почему ты к нему ушла? Я окончательно задолбал, старые чувства вспыхнули или бабла очень захотелось?

 Не знаю, кому сейчас из нас было больнее. Я понимала, что Алексом движет не столько злоба, сколько дикая, наверное, просто нечеловеческая обида. Выходит, он знает о Тимуре...откуда? Боже мой, ну что за идиотский вопрос? Во многих газетах печатали скандальные подробности развода Вербицкого, ну и моё имя там конечно мелькало. Да и вообще, разве я сама пыталась что-то скрыть от Алекса? Мне было ровным счёт всё равно узнает он о нас с Тимуром или нет, а вот сейчас...давно не чувствовала себя такой тварью. Если раньше я убеждала себя, что ни в чём перед Сашей не виновата, то сейчас эта жалкая иллюзия развеялась в один миг. Вышла за него замуж только из-за его отца, о чём он понятия не имел. Я ведь поначалу врала ему, признаваясь в любви, да и сама пыталась убедить себя, что со временем хоть какие-то нежные чувства к нему появятся, но это было бредом. Чем дальше, тем ужасней. Я едва ли не каждый день изводила его скандалами, лицемерно прикрываясь его слабостями, скрывая тем самым злобу на саму себя, за то, что тогда всё-таки прогнулась, не нашла другого выхода и теперь вынужденна жить с нелюбимым человеком. Вместо того чтобы помочь ему преодолеть все трудности, я каждый раз только тыкала его в них носом, окончательно подавляя его волю и только усугубляя ситуацию. А в довершение ко всему, я его бросила. Просто взяла и бросила как какую-то бездушную игрушку, по-человечески даже ни о чём с ним не поговорив. И вот как после этого мне смотреть ему в глаза? Как бы там ни было, Алекс меня не предавал и в трудные минуты всегда был рядом.

 Что бы сейчас ни творилось у меня в душе, я всё-таки нашла в себе силы не только поднять на мужчину взгляд, но и наконец подойти к нему, присев на краешек его кровати и даже накрыв ладонью его ладонь, которую он впрочем, сразу же, с особой брезгливостью выдернул. Но меня это не остановило, ровно, как и полный ненависти взгляд Алекса. Сейчас я просто должна была поговорить с ним начистоту, рассказать обо всём, что было у меня на душе.

 — Злишься да? Хотя какой там злишься, наверное, уже давно ненавидишь?! Я сама себя временами ненавижу больше всего на свете.

 — Ненавидишь? — с губ мужчин сорвалась злорадная усмешка, а в голосе слышалось явное недоверие. — А, по-моему, ты себя обожаешь больше всего на свете!

 — Издеваешься? Думаешь, только тебе сейчас плохо?

 — Нет, конечно. На свете есть полно людей, которым куда тяжелее, чем мне. Но ты к ним точно не относишься.

 — Да? А ты так хорошо знаешь всё, что происходит у меня в душе? — не выдержав, я сорвалась на крик, бросив на мужчину полный ядовитой злобы взгляд. Но к счастью, опомнилась я так же быстро, как и вспыхнула. Сейчас не то время и не то место, чтобы говорить о своих проблемах. — Знаешь, если ещё есть смысл просить у тебя прощение...

 — Прощение? За что? За то ушла к своему любовнику, из-за которого ты меня, кстати, и в прошлый раз бросила?!

 — Наоборот. Я хочу извиниться за то время, что была рядом, — после этих слов повисло секундное молчание. Алекс смотрел на меня так пораженно, что я даже не сразу смогла собраться с мыслями и сказать именно то, что уже давно следовало. — В том, что всё так получилось больше моей вины. Я с самого начала знала, что в нашем браке не будет никакого смысла...

 — И зачем тогда вышла за меня замуж? — грубо перебил мужчина, бросив на меня опять пропитанный злобой взгляд. А я, не выдержав этого самого взгляда, отвела глаза, долго думая над ответом и в итоге, всё-таки не сказав всей правды.

 — Мне казалось, что со временем старые чувства к тебе могут вернуться, и мы оба будем счастливы.

 В моих словах не было ни грамма лжи. Когда я выходила за Алекса, я действительно надеялась, что всё именно так и будет, хотя в глубине души понимала, что лишь напрасно пытаюсь себя успокоить. Истинную и самую главную причину, которая заключалась в помощи его отца, я всё-таки не решилась рассказать мужчине. Мне кажется, сейчас был именно тот случай, когда горькая правда была хуже и без того несладкой лжи. Разве ему станет легче, если я скажу, что наша свадьба была всего лишь сделкой с его отцом?

 — Но, если ты завела этот разговор, надо полагать, что ты ошибалась? Полюбить ты меня так и не смогла, — при последних словах его голос вдруг стал мягче, пропала эта режущая по живому злоба, а во взгляде даже откуда-то появилась грусть. — Скажи,...а в этом ведь я виноват? Если бы я не полетел с работой, не увлёкся автоматами, не стал пить,...всё могло бы быть по-другому?

 — Не знаю,...может быть, хотя неуверенна. Если честно, твои...пристрастия, не были отправной точкой. В каком-то смысле я даже находила в них утешение. По крайне мере обвиняя тебя, я могла себя убедить в том, что это из-за тебя наш брак трещал по швам...

 — А это разве не так?

 — Нет. Если бы тебе удалось сделать головокружительную карьеру, тогда бы у меня не было никаких веских поводов для придирок,...и я бы чувствовала себя ещё хуже. Я уверенна, что наши отношения были бы точно такими же, только тогда, мне бы уже пришлось искать проблему в себе,...что в принципе и следовало сделать.

 Резко изменившись в лице, Алекс всё-таки приподнялся на кровати, обхватил пальцами мои запястья и заставил меня заглянуть в его полные то ли отчаяния, то ли безумной боли, то ли просто обыкновенной злости глаза.

 — Тогда зачем сейчас, когда уже всё кончено, когда наш брак рухнул и спасать уже нечего, ты пришла выяснять отношения? Кому от этого станет легче?

 — Мне...да, я думала, что и тебе тоже. Мне казалось, что если бы ты понял, что в нашем разводе виноват не только ты... да, скорее всего даже совсем не ты, тебе бы стало легче. Ты бы смог...

 — Смог что? — жёстко усмехнувшись, Алекс отбросил мои руки, откинувшись обратно на спинку кровати и припечатав к стене горящий взгляд. — Обратно превратиться в человека, а не в то полудохлое существо, которым являюсь сейчас? Ты для этого пришла? Решила Мать Терезу из себя состроить?

 — Я хочу помочь тебе...

 — Это, каким же образом? В башке моей будешь копаться? Хочешь в психолога поиграть?

 — Зачем это делать, когда я ничего не смыслю в психологии? Но ведь можно обратиться к людям, которые хорошо в этом разбираются.

 Подняв на меня удивлённый взгляд, Алекс иронично усмехнулся:

 — Так-так, это к чему ты сейчас клонишь?

 С трудом сдержав тяжёлый вздох, я ещё несколько секунд колебалась, думая, как бы помягче сообщить мужчине о клинике, но в итоге, не найдя нужных слов, решила сказать всё напрямую.

 — В нашем родном городе есть хорошая клиника для людей...страдающих разными зависимостями. Об этой клинике много хороших отзывов, там работают опытные специалисты, кроме того, у мужа Карины есть знакомые...

 — Решила в психушку меня сбагрить? — забыв о всякой боли, Алекс подорвался на кровати, вцепившись в мои плечи. — Считаешь меня спившимся алкоголиком, который абсолютно не в состоянии себя контролировать?

 — Я всего лишь хочу тебе помочь...

 — Помочь? А мне, по-твоему, нужна твоя помощь? Ты вообще чего сюда притащилась? Развод получила, с богатеньким любовником сошлась? Вот и проваливай ко всем чертям, а меня оставь в покое!

 — Прекрасно, — еле сдержав вертевшиеся на языке колкости, я выдавила из себя жёлчную улыбку, поднявшись с кровати и отойдя от Колесникова. — Я-то тебя оставлю в покое, только тогда, кто с тобой рядом будет? У тебя ведь ни одного нормального друга нет, одни собутыльники и картёжники, которые рано или поздно либо грохнут тебя за стакан водки, либо обчистят до нитки. Знаешь, я тут тебе такую тираду задвинула о том, что сожалею, что только ругала тебя за твои попойки и автоматы, а сейчас понимаю, что всё делала правильно. С тобой по-другому нельзя. Ты человеческого обращения не понимаешь. Вместо того чтобы развиваться, не зарывать свой талант в землю, ты растрачиваешь себя по-посту. Подумай, что будет с тобой лет через пять? В кого ты превратишься?

 Простояв в тишине несколько минут и так и не дождавшись ответа, я собиралась уходить, но Алекс неожиданно окликнул меня, когда я была уже в самых дверях.

 — Рита постой, — столько отчаянной мольбы было в его тихом голосе, что я невольно замерла на месте, почувствовав, как сердце болезненно сжалось. — Ладно, давай...давай поговорим, пожалуйста.

 Если честно, я даже не смогла поднять на него глаз. Вернувшись обратно к его кровати, я опустила голову, просто побоявшись встретиться с его взглядом.

 Очень долго мы сидели в полной тишине. Не то чтобы нечего было сказать, просто никто не решался заговорить первым, переступить ту самую черту, за которой мелькала до ужаса пугающая, но всё-таки уже неизбежная неизвестность.

 — Саш, это очень хорошая клиника, — еле как собравшись с духом, я первая прервала тишину, — к тому же в нашем родном городе, а я, если честно ужасно по нему соскучилась. Кроме того, тебе ведь совсем необязательно ложиться на лечение. Может это вовсе и не понадобится, и ты ограничишься только сеансами с психотерапевтом. Если ты чувствуешь, что у тебя у самого не хватает сил справиться с проблемами, то поверь, нет ничего зазорного, чтобы обратиться за помощью к специалисту.

 — Я не знаю, — после длительного молчания очень неуверенно ответил Алекс.

 — Ну почему? Что тебя останавливает?

 — Я просто боюсь, — очень тихо ответил мужчина, а я подняла на него удивленный взгляд. Боится? Чего? Словно прочитав мои мысли, он почти шёпотом добавил, — а если...всё окажется слишком плохо и мне придётся лечь в клинику?

 — Я думаю, до этого не дойдёт, ну а если тебе понадобится дополнительный курс лечения, то ничего страшного. Главное, чтобы ты смог вернутся к нормальному образу жизни, — я видела и по глазам Алекса, и по всему выражению его лица, что он и сам всё это понимает, но всё равно боится. Мне хотелось его как-то успокоить и поэтому следующие слова буквально сами слетели с губ, до того как я успела о чем-либо подумать. — Хочешь, я с тобой поеду?

 Никогда я ещё не видела такого пораженного взгляда. Его даже сравнить ни с чем нельзя. Алекс смотрел на меня как на потустороннее, совершенно нереальное существо.

 — Со мной? Но как же...Ты разве сможешь уехать?

 — Ты этого хочешь или нет?

 Вновь повисло затяжное молчание, которое на этот раз прерывал бешеный стук наших сердец. Я замерла в ожидании ответа, в душе прекрасно понимая, каким он будет, и поэтому ещё больше боясь...и не желая его услышать.

 — Да, хочу. Очень хочу.

 

 

 

 

 Открыв ключом входную дверь, я почему-то с большой опаской переступила порог квартиры. Всё время, пока я добиралась до дома, в голове бешеным потоком струились самые разные, но всё как одна дико пугающие и волнующие меня мысли. Я не могла найти себе покоя ровно до того момента, как уже к обеду не добралась до квартиры и не поняла что Тимура здесь нет. А судя по тому, что кровать была заправлена так же как я её вчера застелила, он либо провёл ночь в больнице, либо...

 Когда на тумбочке запиликал телефон, разрушив повисшую в доме мёртвую тишину, я невольно вздрогнула, испуганно приложив мобильный к уху:

 — Рита?! — из трубки до меня донёсся взволнованный мужской голос. — Слава богу, я до тебя уже несколько часов пытаюсь дозвониться. Всё в порядке?

 — В порядке, — через силу ответила я, почувствовав как на глаза почему-то наворачиваются слёзы, а к горлу подступает тошнота, которая в последнее время мучила меня всё чаще. — Я вчера телефон дома забыла.

 — Ты сейчас в офисе?

 — Да, — почему-то ложь слетела с губ ещё до того как я успела о чём-либо подумать.

 — Ясно, — коротко отозвался Тимур, и на несколько секунд между нами повисло молчание. Это странно, но даже за тысячу километров я всё равно чувствовала, что с ним происходит что-то не то. Он нервничал, явно хотел сказать мне что-то важное, но почему-то не решался. — У тебя точно всё хорошо?

 — Да. Просто устала немного. А, что у тебя с голосом?

 — Тоже измотался. Всю ночь практически не спал, только уже под самое утро на несколько часиков отрубился, — я почувствовала, как его губы растянулись в слабой улыбке, а сама болезненно сморщилась, неизвестно как, сумев сдержать себя от вопроса: где и с кем он отсыпался? — Рит, ты прости, что я тебя одну отпустил...Просто в то время ни о ком другом кроме сына думать не мог.

 Понятия не имею, откуда взялись силы, но мне и в этот раз удалось сдержать, чуть не сорвавшуюся с губ колкость. Как же, ни о ком он не думал....А с жёнушкой так нежно сюсюкался, словно она самый главный человек в его жизни. Хотя кто знает, может частично это и правда?

 — Я понимаю. Как Саша?

 — Слава богу, тут всё обошлось. Никакой операции не понадобилось, всё вышло само собой.

 Тимур рассмеялся, а я вся внутренне сжалась от пробившей каждую клеточку тела волны раздражения. Конечно, всё обошлось, потому что ничего серьёзного наверняка и не было. Эта стерва специально подняла панику, чтобы Тимур приехал и возился с ней как с ребёнком. А может...может он и сам всё знал? Вдруг они это нарочно для меня разыграли? Чтобы уж наверняка был повод послать меня куда подальше.

 Эти мысли всего пару секунд вертелись в моей голове, а я уже успела почувствовать дикий стыд. Господи, ну как можно о таком думать? Я же сама их вчера видела. И Тимур, и Карина не чувствовали себя от страха. Да и вообще, это ведь их сын, разве они могли играть с его здоровьем? Но не успела я в полной мере прочувствовать весь стыд за такие мерзкие мысли, как в трубке послышался до боли знакомый, несмотря ни на что ужасно противный голос, который я ни за что не могла перепутать.

 — Тим, ну ты там скоро? Иди сюда, нас врач зовёт.

 Меня будто ушатом ледяной воды окатило. Невольно я сползла по стенке на кресло, похолодевшими пальцами ещё сильнее вцепившись в мобильный.

 — Ты сейчас где?

 Мало того, что в последнее время у меня итак не было никакой выдержки, так сейчас, я просто совершенно, ни на грамм не могла контролировать свои эмоции. Этот ледяной, какой-то абсолютно безумный голос напугал даже меня. Я его просто не узнала.

 — В больнице, Саньку как раз надо забирать.

 Если бы голос Тимура был таким как всегда, если бы в нём не проскальзывало это всё разрушающее чувство вины, я бы ещё хоть как-то смогла себя успокоить, а так...

 — Один? — зачем-то всё-таки спросила я, хотя и прекрасно понимала, что вопрос этот бессмыслен.

 — Нет, с Кариной, — пускай я итак уже знала ответ, а после этих слов сердце всё равно сжалось от какой-то просто нечеловеческой боли. С Кариной...ну конечно, с кем же ещё? Значит, если они до сих пор вместе, ночь он тоже провёл у неё... — Рит, ты не будешь против, если я сегодня с Сашей останусь? Не могу сейчас уехать. Мне до сих пор не верится, что с ним всё в порядке.

 Этих слов стоило ожидать. Более того, я даже не могла на них обижаться, но...для меня это фактически было концом. Мне казалось, что именно сейчас, таким способом Тимур пытается плавно подвести меня к тому, что я в его жизни случайный, уже давно ненужный персонаж. Он остаётся в семье.

 — Рит, ты почему молчишь?

 Странный вопрос. А что он хотел от меня услышать? Может ему нужно моё разрешение? Бред. Он со всем уже определился и сейчас просто ставит меня в известность.

 — Конечно, оставайся, я всё понимаю.

 — Ты во сколько завтра заканчиваешь?

 Не успела я ответить, как в трубке снова послышался этот противный голос. 'Тимур, ну, сколько тебя ещё ждать? Из-за нас сейчас очередь выстроится!'.

 — Тебе кажется, пора идти, — в этот раз я просто не смогла сдержаться от усмешки.

 — Во сколько ты завтра заканчиваешь? — вновь повторил свой вопрос мужчина, правда, уже с явным раздражением в голосе. Наверное, его начинало бесить общение со мной.

 — Понятия не имею, я всегда по-разному освобождаюсь, а что?

 — Я хочу заехать за тобой после работы и отвезти в какой-нибудь ресторан. Нам нужно поговорить.

 — Говори сейчас или кто-то мешает? — опять язвительная усмешка, а ответ в этот раз на удивление спокойный, даже мягкий.

 — Рит, это нетелефонный разговор.

 Ясно дело. Бросать по телефону как-то не очень красиво. Расставаться надо достойно, в каком-нибудь шикарном ресторане, пропустив пару бокальчиков вина. Только вот вино мне сейчас нельзя, а в ресторан я не хочу. Итак, едва ли только от одного вида еды не воротит.

 — Хорошо, я тогда сама тебе позвоню, — спокойно произнесла я, прекрасно понимая, что это ложь.

 — Ладно, тогда до завтра.

 — До...

 Ответить я не успела. Нет, трубку никто не бросал, просто у меня батарейка разрядилась. Хотя собственно всё закончилось очень символично. Последнее слово осталось за ним.

 

 

 

 

 

* * *

*

 — Рит, подумай ещё раз, что ты делаешь?

 Когда Алекс вместе с чемоданами вошёл в вагон, Карина взяла подругу за руки, поймав её расплывчатый взгляд.

 — Я уже обо всём подумала. Итак, всю ночь не спала.

 — Даже ночи мало, чтобы принимать такое решение, судьбоносное можно сказать. Кроме того, здесь надо всё спокойно, на здравый рассудок обдумать, а ты уже какой день сама не своя ходишь. Пока ещё не поздно...

 — В том-то и дело, что уже поздно. Поезд отходит через пятнадцать минут, мне пора.

 — Подожди, — поймав Риту за руку, Карина не дала ей сдвинуться с места. — Я не против того, чтобы ты помогла Алексу. Вам, наверное, действительно стоит съездить в эту клинику вместе, но к чему такая спешка? Вчера решили, сегодня поехали. Рита, нормальные люди так не поступают. Твой Колесников не смертельно больной, чтобы мчаться в эту клинику как на пожар.

 — Дело не столько в нём, сколько во мне. Если я не уеду сегодня, Тимур найдёт меня...

 — И прекрасно! Вам нужно поговорить. Это безумие вот так уезжать, даже не объяснившись друг с другом.

 — Чего тут объяснять?! — как-то истерично усмехнувшись, Рита прикусила дрожащую губу. — Мне итак уже всё понятно.

 — Что тебе понятно? Ты как всегда приняла за истину в последней инстанции факты, высосанные из пальца, из твоего кстати пальца! Вот с чего ты решила, что Тимур снова сошёлся с женой? Он что сам прямо тебе об этом сказал?

 — Карин, да ты бы видела, как он с ней вчера сюсюкался, вообще ни на шаг не отходил, а обо мне вспомнил только под утро, и с кем он встретил это утро тоже несложно догадаться. Сегодня опять ночевал у нее,...а я даже не могла никак этому помешать. Там сын, там его дом, в конце концов, ЕГО, а не его друга, в чьей квартире он со мной тискался. Да и сама подумай, когда на кону ребёнок, семья, репутация, какие-то общие, наверное, очень важные знакомые, разве можно рисковать всем этим из-за какого-то...мимолётного помешательства?

 — 'Мимолётное помешательство' — хорошего же ты о себе мнения, — с губ девушки слетела язвительная усмешка, а практически сразу за ней сорвался тяжёлый вздох. — Ну, даже если и так, всё равно вам нужно поговорить и высказать всё друг другу в глаза. Кроме того...а как же ребёнок? В ту ночь, когда Алекс оказался в больнице, Карина тоже приехала туда подержать подругу и пока они ждали, когда Колесников придёт в себя, Рита несколько раз успела сбегать в туалет, из которого всегда возвращалась с красными слезящимися глазами и распухшими губами. После этого несложно было сделать вполне однозначный вывод, да и Рита сама обо всём рассказала.

 — Это мой ребёнок, — с поразившим Карину спокойствием, тихо произнесла девушку, устремив взгляд куда-то вдаль. — Ни Тимура, ни уж тем более Алекса, а только мой. Я сама его и воспитаю.

 — Позиция закоренелого эгоиста, — невесело усмехнулась Карина и хотела ещё что-то добавить, но ей помешала проводница, которая громко сообщила, что поезд отправляется через пять минут.

 — Ну, всё, теперь мне точно пора, — слабо улыбнувшись, Рита замерла на несколько секунд, а потом вдруг вся изменилась в лице. Вцепившись в свою сумку, она тут же начала в ней копаться и уже через мгновение рассерженно стукнула себя ладонью по лбу. — Вот дура! Написала, а оставить забыла...Кариш, я ключи от квартиры уже Тимуру на работу занесла, в приёмной оставила. Можешь туда же это письмо забросить?

 Взяв из рук подруги аккуратно свёрнутый лист бумаги, Карина, даже не разворачивая его, поняла, какого он содержания.

 — Рит...ты понимаешь, что это...ну это точно не поступок взрослой разумной женщины. Ты бы ещё смс-ку послала. Нет, я, конечно, понимаю, что тебе ребёнок на мозги давит, но...

 — Карин, я всё прекрасно понимаю. Знаю, что поступаю как полнейшая дура, но...не смогу я ему всё в глаза сказать. Не смогу от него услышать,...что больше не нужна ему. Я боюсь, что разрыдаюсь, что унижаться начну...Лучше так, — прикрыв заблестевшие от слёз глаза, Рита ещё несколько секунд стояла на месте, а потом резко обняла подругу, уткнулась носом ей в шею и уже не сдерживая слез, тихо прошептала, — спасибо тебе, Кариш, спасибо тебе за всё, ты, наверное, самый близкий, самый родной мне человек. Я тебя безумно люблю!

 — И я тебя люблю, проблема моя ходячая, — уже, когда Рита вошла в вагон, и поезд тронулся с места, грустно усмехнулась девушка. Несколько минут она неотрывно смотрела на письмо в своей руке, потом, разверну его, прочитала всё до последней строчки, снова усмехнулась, только на этот раз как-то устало и ни секунды не колеблясь, разорвала лист. — Я очень тебя люблю, дура белобрысая, и поэтому прости, но второй раз сломать себе жизнь, я тебе не позволю. Если тогда, восемь лет назад, одна Карина вам всё испортила, значит, моя миссия восстановить справедливость.

 

 

 

 

 

* * *

*

 Когда Алекс ушёл к проводнице купить нам что-нибудь вкусного к чаю, хотя мне есть совсем не хотелось, я, забравшись на свою нижнюю полку, закуталась в одеяло, прислонив голову к окну. Сегодня было холодно. С самого утра на небе мрачно сгущались тучи, а теперь капли дождя барабанили по оконному стеклу, ещё больше нагоняя тоску не только на меня, но и на всю природу, окутанную серым клубом тумана.

 Мы уже выехали из Москвы. Каждую секунду мимо меня мелькали картинки проносящихся деревьев, станций, городов, потом снова деревьев....В такую погоду, да ещё и под звук грохочущих колёс поезда мне всегда хотелось спать, а сейчас, хоть я всю прошлую ночь беспокойно ворочалась в кровати, не получалось сомкнуть глаз. В голове бессвязным потоком струились самые спутанные мысли, от которых у меня никак не получалось избавиться. Хотя я особо ни о чём не думала. Меня уже не терзали такие вопросы как: правильно ли я поступаю, может, стоит вернуться, может, я опять совершаю ошибку? Они уже не могли меня мучить, потому что я прекрасно знала ответ на каждый их них. Нет, я поступаю подло, мне немедленно нужно вернуться, и конечно, этот побег — моя очередная непростительная ошибка, которую никак нельзя оправдать. Сейчас я уезжаю за сотни километров не только из-за Алекса, даже не только потому, что сама в очередной раз хочу спрятаться от проблем,...я просто боюсь опять всё разрушить. Сколько всего на него свалилось из-за этой истории? Хоть он и пытался скрыть, но я видела и все эти мерзкие статьи в газетах, и даже какие-то гадкие передачи на телевизоре. Но всё это мелочь, по сравнению с тем, что я, пускай и не специально, пускай совершенно этого не желая, всё-таки отдаляла его от сына. Я знаю, что мой отец, когда мне было лет пять, тоже увлёкся другой женщиной, тоже была вероятность, что он уйдёт из семьи и хотя я сама, конечно, ничего этого не помнила, мне сейчас трудно и очень страшно представить, что бы было, если бы всё именно так и случилось. Пускай у нас с папой были не самые простые отношения, но он всегда был и будет самым дорогим мужчиной в моей жизни. Я просто не могу вообразить своё детство, свою юность без него. Мне до сих пор трудно смириться с тем, что его уже нет....И как я...как я сейчас могу отнять Тимура у его ребёнка, которому всего-то три года?! Конечно, Тим никогда не бросит своего сына, но приходящий отец это ведь немного не то...чёрт, да это совсем не то! Но такому, казалось бы, вескому факту, противостоял совсем не менее значимый. А как же тогда мой ребёнок? Разве ему не нужен отец? Разве я имею право второй раз...да, уже второй раз отнимать у Тимура его малыша?! Неужели понимая, что я совершаю ошибку, возможно, самую большую в своей жизни, я никак не попытаюсь её исправить?!

 

 

 

 

 

* * *

**

 Когда Тимуру сообщили, что его в приёмной дожидается какая-то девушка, он, еле сдержав дурацкую улыбку, всё-таки смог закончить разговор с партнёрам из Франции и тут же чуть было не сорвался с места. Но вовремя вспомнив о сюрпризе, мужчина достал из ящика стола два, только сегодня утром купленных билета, и всё-таки намного быстрее, чем нужно вышел из кабинета. Окинув взглядом всю приёмную, он поначалу никого не заметил кроме сидящей за своим столом секретарши. Когда мужчина уже подошёл к ней, чтобы спросить, где Рита, его окликнул какой-то очень смутно знакомый женский голос. Обернувшись, Тимур увидел вставшую с кресла возле самых дверей приёмной красивую девушку в тёмном замшевом пальто, с собранными в тугой высокий хвост русыми волосами.

 — Здравствуйте, Тимур. Извините, не знаю вашего отчества. Я Карина — подруга Риты. Вы меня помните? Мы встречались не так давно в нашем с Ритой офисе.

 — Помню, — не сразу ответил мужчина, после долгих усилий хоть и с трудом, но действительно вспомнив девушку. — А где сама Рита?

 — Мы можем поговорить наедине?

 Бросив мелький взгляд на украдкой поглядывающую на них секретаршу, Карину прошла к кабинету Вербицкого, дождавшись пока мужчина откроет перед ней дверь, пропустив её в помещение и войдя следом.

 — Так, где Рита? — сев в кресло напротив девушки, уже с настороженностью повторил свой вопрос Тимур.

 — Она уехала, — поставив маленькую чёрную сумочку себе на колени, спокойно ответила Карина, глядя мужчине прямо в глаза.

 — Что значит ехала? — ещё ничего не понимаю, но, уже чувствуя что-то неладное, напряжённо спросил Вербицкий. — Куда?

 — В свой родной город. Туда, где вы собственно и познакомились.

 — Зачем? — после непродолжительного молчания, удивленно спросил Тимур.

 — Она решила, что вы вновь сошлись с женой, и не захотела стоять у вас на пути.

 — Что?! — направив на девушку удивлённый взгляд, не своим голосом произнёс Вербицкий. — Эта шутка? Мы с ней договаривались встретиться сегодня вечером, куда она могла уехать?

 — Я уже сказала, что Рита посчитала, что вы помирились со своей женой. Она видимо по-своему растолковала ваше...нежное поведение с супругой в больнице, а также то, что следующие две ночи вы провели вместе,...вообщем она решила, что сегодня вечером, в ресторане вы хотите её бросить.

 — Это какой-то...розыгрыш? — даже не сразу сообразив, что ответить, уже со злостью в голосе спросил Тимур. — Что за чушь вы сейчас городите?

 — Я не знаю чушь это или нет, но Рита уехала и уехала именно потому, что не хотела услышать от вас то, что между вами всё кончено.

 — Когда она уехала?

 Мужчина уже начинал понимать, что происходит, а потому медленно, но верно закипал от ярости.

 — Пару часов назад.

 — И она даже не сочла нужным поговорить со мной? Послала курьера?

 — Во-первых, я не курьер, — справедливо, хотя и без какой-либо обиды в голосе заметила Карина. — А во-вторых, она даже не знает, что я здесь. Она не собиралась к вам никого посылать, а просто написала письмо.

 — Какое письмо?

 — Неважно, всё равно я его порвала.

 — Зачем?! — ошарашенно уставившись на девушку, вскрикнул Тимур.

 — Затем, что там был один бред. Она написала, что не любит вас, что надеется, что у вас в семье всё наладится, ну и прочую чепуху. Одним словом Рита — это Рита. Как человек, который её знает 'от' и 'до', я вам точно могу сказать, что она полнейшая дура. Никогда не думает, прежде чем что-то сделать. Хотя...в чем-то она может всё-таки и права. Я думаю, она просто устала от этой неизвестности. Каждой женщине хочется думать, что она у своего мужчины единственная, а не делить его...с его женой.

 — Да что за бред? С кем ей приходится меня делить? Мы с Кариной разводимся!

 — Разводитесь? — удивленно и с явной недоверчивостью в голосе переспросила девушка.

 — Да разводимся, и именно это я хотел ей сегодня сообщить, а ещё вот, — раздражённо кинув на стол большой белый конверт, Тимур устало откинулся на кресле. — Это билеты в Париж. Послезавтра у меня должна там состояться очень важная сделка, а всё остальное время, ну хотя бы дней десять, которые мне удалось урвать, я хотел провести только с ней.

 Несколько минут Карина неотрывно смотрела на этот конверт, а потом, закатив глаза, тихо, сквозь стиснутые зубы выругалась.

 — Я пыталась её как-то остановить, но...она была не в себе.

 — Не в себе?! Она непонятно с чего вдруг накрутила себя каким-то бредом, одна, неизвестно зачем всё бросила и сбежала из Москвы,...я не понимаю, она что рехнулась?!

 — Может быть, но...всё не совсем так, — потупив взгляд, Карина заметно занервничала, очень долго соображая, как бы правильней изложить мужчине всю информацию. — Она уехала не одна. Дело в том, что в нашем городе уже давно работает хорошая клиника, помогающая людям, которые страдают разными зависимостями...

 — Она уехала с ним?! — не дав девушке договорить, Тимур как ошпаренный соскочил с кресла.

 — Понимаете, у моего мужа есть связи в этой клинике, он договорился, чтобы Алекса приняли на приём, но один Колесников, наверное, побоялся ехать...

 Дальше Тимур уже не слушал. Бросив конверт с билетами обратно в ящик стола, он со злостью его захлопнул, а сам в нервной и явно раздражительной спешке начал набрасывать на себя верхнюю одежду.

 — Во сколько точно она уехала? Какой поезд?

 — Хочешь её перехватить? — совершенно спокойно перейдя на 'ты', Карина волнительно перегородила Тимуру дорогу. — Не надо, дай ей время, она сама всё поймёт. Я уверенна, она даже сейчас...

 — Время? Сколько ещё ей нужно времени? Подождать пока опять восемь лет пройдёт? Нет, я больше не дам этой сумасшедшей ни единой секунды!

 — Сумасшедшей? Может ты прав. Может она действительно не в себе, но беременные девушки часто совершают неадекватные поступки, — эти слова перехватили мужчину уже у самых дверей, когда он собирался выйти и, несмотря на то, что его изнутри колотила адская волна дрожи, Тимур всё-таки замер на месте. — Понимаю, что я вовсе не тот человек, который должен был тебе это сообщить, но...Рита ждёт ребёнка.

 

 

 

 

 P.S. Так как в понедельник уезжаю на море, очень постараюсь написать вам завтра концовку) Осталось уже совсем чуть-чуть)