Факультет закрытых знаний

Глава 1. Глупая кошка.

— Это возмутительно! — продолжал отчитывать профессор Тебион, буквально впихивая меня в просторную комнату деканата. — Да за такое не просто выгоняют! За такое и казнить могут!

Куратор Айрис Руколо, ведущая нашу группу, меланхолично подняла голову от лежащих перед ней работ учеников и безучастным взглядом окинула нас двоих.

— Что случилось, Тебион? — апатично поинтересовалась куратор, откидываясь на спинку стула. — Что натворила непоседа в этот раз?

— Покушение, — зловещим шепотом сообщил профессор.

Женщина покрутила в руках красный карандаш, которым еще несколько минут назад ставила неуды на контрольных первокурсников, и украдкой зевнула.

— Мда? — демонстрируя полное безразличие к своей подопечной, сказала она. — И на кого же покусилась... в смысле покушалась, Ноэми?

Профессор заломил руки, кинул в мою сторону убийственный взгляд и заупокойным голосом изрек:

— На младшего наследника престола.

Впервые на моей памяти в глазах куратора нашей группы промелькнуло хоть что-то, кроме извечных отчуждения, усталости и безразличия.

— Ноэми! — ахнула куратор и карандаш выпал из ее рук.

Нормально, да?!

Вот когда второй курс тайком проносил сквозь Дубраву запрещенные на территории настойки, чтобы, так сказать, взбодриться перед сессией и случайно наткнулся на Айрис, та даже бровью не повела. Когда на практикуме Эльза из мести подожгла волосы Мие, куратор Руколо продолжила флегматично жевать бутерброд. А когда наши разбудили упыря и перепугали настолько, что бедолага драпал от недоучек истошно визжа, все чего мы удостоились так это неодобрительное покачивание головой. И то вышло оно каким-то до неприличия ленивым.

Но стоило мне замахнуться учебником на младшего наследника престола так поглядите какие метаморфозы случились с ее лицом!

Жаль никто из наших не видит...

Но в следующую секунду судьба решила расщедриться и явить еще один подарок. Громко хлопнув дверью разгневанный 'подарок' ворвался в деканат, куда меня приволок профессор Тебион.

— Где эта мелочь хвостатая? — рявкнул 'подарочек' судьбы, да так громко и зло, что испуганно зазвенели стаканы в шкафчике на стене.

— Дерен? — вновь проявила такие редкие для нее эмоции куратор и тут же вскочила со своего места. — Дерен!

Мать моя кошка, Айрис явно идет на эмоциональный рекорд!

Вот только я, в отличии от женщины, радости при появлении мужчины не испытала.

Дерен Маккалич, с перекошенной от злости физиономией, никого не стесняясь буравил взглядом во мне дыры. Желваки ходили ходуном, мощная грудная клетка бойца ритмично поднималась и опускалась с каждым его гневным вздохом, а тонкие губы кривились в некой подобии презрительной усмешки.

Кошачья натура тихонько зашипела и выгнула гибкую спину. Опасный противник!

Хотя надо отдать должное, даже сейчас мужчина выглядел неотразимо. Темно-синий бархатный пиджак сидел на нем лучше любых начищенных доспех, взгляд темно-коричневых глаза был наполнен силой и самоуверенностью, а идеально уложенные, буквально волосок к волоску темные волосы зализаны назад и скреплены тонким золотым ободком.

Первый меч королевства, рыцарь трона очень щепетильно относился к своей внешности. Еще бы! Он ведь первый парень на деревне... в смысле почетный ловелас двора... Да что ж такое! Короче, любите и жалуйте — Дерен Маккалич, личный телохранитель младшего наследника престола, собственной персоны.

Но если, мягко говоря, меня встреча с Маккаличем не порадовала, то на куратора Руколо произвела прям-таки неизгладимое впечатление.

— Дерен, я уверенна, что произошла лишь досадная ошибка! — подходя вплотную к мужчине и наклоняясь немного вперед, чтобы лучше было видно исключительно неприличное по глубине декольте, заворковала женщина.

Ну ее хотя бы можно понять, скоро четвертый десяток, а она все в девках, да в девках. А вот что нашел в этом щеголе остальной женский персонал нашей школы до сих пор понять не в силах!

— Дерен, ну посмотрите же... — призывно покачивая внушительным бюстом перед Маккаличем, взволнованно пролепетала женщина, — на это бедное дитя! Разве она могла напасть на младшего наследника?

'Бедное дитя' еле слышно фыркнуло и отвернулось.

— Вейрис, после такого скандала вас выгонят с позо... — начал было задвигать 'речь' профессор Тебион, но тут же спохватился и умолк.

Почему мужчина не продолжил угрозы? Да потому, что четко знал — учеба в этом месте была для меня блажью. Родители уже давно с нетерпением ожидали, когда грянет тот светлый час, и их любимому черному котенку дадут под зад коленом. Ведь где это видано, чтобы чистокровная парда из Северного клана пошла учится магии крови, да не в престижное место типа Академии имени Зальцера-Сокрушителя, а в философскую школу общего профиля, основанную каким-то малоизвестным дварфом.

Позор! Чес-слово, позор и никак иначе!

Но я назло всем котам клана упорно держалась за это место четырьмя лапами и вылетать с позором не планировала. По крайней мере до сегодняшней пары профессора Тебиона.

— А ректор в курсе? — на миг оторвавшись от созерцания женского декольте спросил Маккалич.

Вот зачем? Такое находясь в здравом уме не говорят. Тем более вслух. Накаркает же!

И действительно, накаркал...

— Кмх-м... — на преподавательском столе неожиданно ожила статуэтка горгульи. — Ноэми Вейрис, в кабинет ректора! — статуя махнула крыльями, уставилась на меня красными угольками глаз и как рявкнет: — Живо!!!

Вздрогнув от неожиданности, я стремглав вылетела из деканата, пересекла небольшую овальную площадку и бросилась по ступенькам вверх.

А ведь все было хорошо!

Декаду назад, когда ректор Варениус неожиданно собрал всех в актовом зале и объявил сногсшибательную новость о смене власти. Тогда кошачья сущность настороженно приподняла мордочку и навострила ушки, но особенно тревожиться не стала. Ректор был безумно древним и дряхлым магом, поэтому больше внимания уделял огороду около своего домика, чем ведению дел школы. Слухи о возможной пенсии летали также же часто как приведения в Башне самоубийц, поэтому внезапное объявление таким уж внезапным мне не показалось.

А стоило бы уже тогда заподозрить неладное.

Спустя всего четыре дня после этого объявления приехал новый ректор, а вместе с ним в школу общего магического профиля пожаловал Сам младший наследник престола (чтоб у него волосенки повылазили) Джером Райвиль, именуемый в народе не иначе как Надежда престола, Светлый принц или... Мелкий засранец.

Ладно, каюсь, 'мелким засранцем' величала его только я, остальные же почему-то таяли и преклонялись перед возможным королем.

К счастью Джерома распределили в группу постарше и побогаче, чем наша, поэтому за все это время мы с наследником так не разу и не пересеклись, вплоть до сегодняшнего практикума у профессора Тебиона...

Взбежав по ступенькам наверх, я поправила на себе строгий ученический костюм черного цвета, провела рукой по смоляным волосам и робко постучала.

— Войдите!

Несмотря на непоседливую кошачью натуру, склонную к шалостям, в кабинете ректора я была лишь дважды — когда подписывала документы о зачислении, и когда родители попытались забрать 'своего непутевого котенка' обратно в прайд.

В прошлый раз я с легкостью отстояла свое право на учебу в этом месте. Посмотрим, что будет сейчас.

Решительно толкнув тяжелую дверь, я зашла в кабинет ректора и сразу же наткнулась на внимательный взгляд темно-зеленых глаз.

— Здравствуйте, обучающаяся Вейрис, — поприветствовал мужчина.

Кошачья натура тут же потянула носом воздух, принюхиваясь к необычному запаху. От ректора пахло силой, свободой и ветром, а еще морской солью и... женщиной с тошнотворно-сладкими духами. Разочарованая выбором мужчины, потерявшая интерес кошка свернулась клубочком и преспокойненько себе задремала, оставляя меня один на один разбираться с главной проблемой.

А проблема была тут как тут! Она развалилась в кресле напротив стола ректора и надменно улыбалась, закинув одну ногу на другую.

— Здравствуйте, ректор, — вежливо киваю мужчине, сидящему за столом, а затем оборачиваюсь к младшему наследнику и так же подчеркнуто-вежливо произношу: — Маменькино величество.

Райвиль дергается словно от хлесткой пощечины, которую я когда-то давным-давно подарила этому самоуверенному выскочке и зло сверкает голубыми глазами.

— Хвостатая дря...

— Попрошу обойтись без взаимных колкостей и упреков, — резко осаждает его ректор и показывает рукой на кресло. — Вейрис, присаживайтесь.

Гордо выпрямив спину, я села и подчеркнуто внимательно посмотрела на нового главу нашей философской школы.

— 'Обучающаяся второго курса — Ноэми Вейрис. Чистокровная парда из Северного клана...' — зачитал данные из моего дела ректор и откинулся в кресле. — Итак, со слов обучающегося Райвиля сегодня на практикуме у профессора Тебиона вы попытались нанести тяжкие физические увечья младшему наследнику Джерому Райвилю... Что вы можете сказать в свое оправдание?

О-о-о... с каким бы удовольствием я действительно нанесла тяжкие физические увечья, потом приступила бы к побоям, а в добавок попинала трупик этого смазливого урода, но увы...

— Боюсь вас ввели в заблуждение, господин ректор, — сдержанно улыбаюсь. — Правила нашей школы категорически запрещают причинение какого бы то ни было физического вреда...

— Эта облезлая кошка замахнулась на меня учебником! — взорвался младший наследник.

— Но ведь не ударила, — пожимая плечами, парировала я выпад.

— Значит, попытка все же была? — влез с уточнениями ректор.

Попытка может и была, но за намерения совершить что-то еще не исключили ни одного обучающегося. Будем надеется, что и меня эта судьба минует.

Я еще раз вспомнила как замахнулась, полная решимости опустить на светлую голову младшего наследника престола шестисот страничный том по истории разумных рас, как словно почуяв угрозу за его спиной Джером развернулся. Всего на секунду удивление и обида мелькнули в глубине голубых глаз, а затем сменились привычным холодным презрением, но и этих пары секунд хватило глупой кошке, чтобы остановиться на пол пути.

Эх, надо было все-таки ударить...

— Мне показалось, что в классе душно, поэтому я взяла учебник, чтобы помахать им перед своим лицом. И у меня даже в мыслях не было бить им обучающегося Райвиля, клянусь хвостом!

Правильно, клянемся самым ценным и ни в коем случае не уточняем, чей конкретно хвост имелся ввиду.

— Значит, произошло банальное недопонимание?

Ректор выразительно приподнимает брови. Весь его вид словно уточняет, действительно ли я предлагаю ему поверить во весь этот бред или исправлюсь и придумаю отмазку получше предыдущей. Лихорадочно пораскинув мозгами, понимаю, что при таком давлении вряд ли придумаю байку получше.

— Совершенно верно!

А теперь улыбаемся и строим из себя невиновного котенка.

Ректор ухмыляется, демонстрируя, что не повелся на игру какой-то там второкурсницы, но он хотя бы может держать свои эмоции, в отличии от кое-кого другого.

— Вы верите в этот бред? — вскипел Джером, сжимая длинными аристократическими пальцами подлокотники своего кресла. — Она же врет!

Смазливый засранец!

— Джером, — слегка повысил голос ректор. — Меня не слишком заботит ваша стычка на практикуме, но ваша взаимная неприязнь может вызвать ряд проблем. Поэтому назначаю десять часов общественных работ...

— Ха-ха... — злорадно ухмыляется наследник.

— Каждому.

— Что? — на этот раз мы с Джеромом проявили удивительное единодушие.

Новый руководитель школы окидывает нас взглядом и спокойно поясняет:

— Вы сорвали практикум профессора Тебиона, — и опережая любые возражения со стороны Джерома веско добавляет: — Оба. А значит и наказание у вас будет общим. Отрабатывать начнете с начала декады, а сейчас можете возвращаться на занятия.

Мысленно благодаря всех кошачьих прародителей за то, что позволили их глупой дочери отделаться так просто, я поспешно встала и торопливо направилась к дверям. Джером почему-то последовал следом обиженно сопя у меня за спиной.

Все так же гуськом, мы спустились по лестнице вниз и остановились на просторной площадке перед деканатом.

— Смазливый недотепа.

— Кошка облезлая.

За сим взаимные любезности между нами окончились и каждый побрел в свою сторону.

* * *

— Глошад, — испуганно закричала женщина, — бросьте камень! Немедленно!

Молодой мужчина посмотрел на зажатый в его руке булыжник и с радостным гиканьем побежал от чересчур строгой няньки.

— Алик! Алик, лови его, пока он не поранился!

— М-м-м! — возликовал Глошад, покрепче сжимая в руке камень, и побежал к фонтану, оббежал его по кругу и угодил прямиком в раскрытые руки старого камердинера.

— Попался голубчик.

— М-м-м... — опечалено выдавил молодой мужчина, тут же выпуская уже не такой интересный камень из рук, и с опаской посмотрел на приближающуюся няньку.

Дезире торопливо шла к старшему наследнику престола. Весь ее вид -поджатая нижняя губы, нахмуренные брови и суровый взгляд светло-серых глаз, должны были показать Глошаду, как сильно она недовольна его поведением.

— Мой лорд, — принялась отчитывать молодого мужчину нянюшка, — вы же знаете, что не должны так себя вести. Сколько раз я просила вас не поднимать с земли палки и камни.

Продолжая ругать своего подопечного, она вытащила из белоснежного фартука носовой платок и принялась вытирать испачканную ладонь.

Глошад что-то невнятно промычал и начал раскачиваться из стороны в сторону. Алик и Дезире переглянулись, зная, что если не остановить принца сейчас, то он впадет в свой странный болезненный транс, из которого его невозможно будет вывести несколько часов, а этого никак нельзя было допустить — вечером наследника хотели посетить родители. Старая Дезире не хотела лишний раз огорчать их, напоминая, как тяжело болен их единственный ребенок, поэтому принялась трясти свой фартук.

— А что это там у меня так гремит?

Молодой мужчина остановился, мигнул, прогоняя из голубых глаз пелену забвенья.

— М-м-м! М-м-м! — радостно затанцевал от радости и громко захлопал в ладони Глошад, увидев, как старая нянюшка достает черный бархатный мешочек.

— Только играй в беседке, — передавая мешочек своему лорду строго, сказала женщина.

Молодой мужчина подхватил мешочек, выдал очередное 'м-м-м...' и вприпрыжку направился к виднеющейся в конце аллеи увитой плющом беседки. Наблюдая за рослым, красивым мужчиной камердинер и нянюшка лорда печально вздохнули.

— Какая жалость... — еле слышно произнес Алик, и Дезире поддержала его кивком головы.

Укрывшись в прохладной тени беседки, старший наследник престола Глошад Вариэль сел на высокий стул и уверенным жестом высыпал на стол деревянные фигурки.

— А теперь поиграем, — одними губами прошептал мужчина.

* * *

Тихо, но как-то слишком настойчиво тикали старинные настольные часы, напоминая о скорой встрече.

Бросив еще один взгляд на стрелки, Итон-Бенедикт устало потер переносицу и отложил личное дело обучающегося поверх внушительной горки, возвышающейся слева от него. Откинувшись на спинку кресла, посмотрел на пять отложенных им дел и недовольно забарабанил пальцами по столу.

Мало...

Их слишком мало для реализации задуманного.

Вздохнув Итон поднялся на ноги, привычным движением размял затекшую спину и, подхватив со спинки кресла свой пиджак, вышел из кабинета. Спустившись по лестнице, он на пару секунд остановился посреди холла и втянул носом воздух. Ему не нравилось, как пах дом прежнего ректора. Слишком много пыли, слишком навязчиво цвели на подоконнике цветы, слишком сильно несло из подвала сыростью и аммиаком.

Помещением следовало занять уже давно, но с тех пор как он заступил на пост руководителя магической школы общего профиля, в течении дня у него не было свободной минутки, а ночевать он предпочитал у Катрин, прижав ее разгоряченное тело к своему боку. Не каждая подруга Итона могла выдержать его темперамент, но удивительным образом аппетит Катрин был еще больше, чем его собственный.

При мыслях о новой пассии на лице мужчины заиграла довольная улыбка, но Итон тут же взял себя в руки и решительно покинул казенный дом.

Вначале дело.

На развлечения с Катрин у него целая ночь и три выходных.

* * *

— Итон-Бенедикт, — громко повторила Кики.

— А? Кто? — выныривая из внезапно накатившей задумчивости, встрепенулась я.

— Наша главная проблема — Итон-Бенедикт! — несколько раздраженно повторила подруга. — Ты вообще слушала?

Я растерянно улыбнулась. Ну что тут скажешь? Прости, подруга, но с интересом внимая твоей торопливой речи, я на пару минут отключилась, визуализируя перед внутренним взором теплый закат, умиротворяющий шум кроны и крики птичек?

Естественно я соврала.

— Каждое слово, подруга! Каждое!

Кики недовольно фыркнула, покачала головой и принялась с обидой резать на кусочки стейк, и, судя по всему, визуализировала теперь она, представляя вместо плохо прожаренного куска мяса одну невнимательную парду.

Кики Веласкес была блондинкой с шикарным платиновым оттенком волос, чему я страшно завидовала, и завораживающим взглядом медовых глаз. У нее было два основных правила по жизни — 'избавляйся от всего, что нельзя назвать полезным, красивым или забавным' и 'не забывай себя баловать'.

Собственно, именно второму правилу мы сейчас и следовали, проводя последний вечер третьего выходного в уютном ресторанчике недалеко от школы.

— Ну не дуйся, — примирительно попросила я, с опаской глядя на то, как остервенело подруга кромсает ножом еду.

Девушка оторвала взгляд от тарелки, кинула на меня обиженный взгляд и тут же на ее лице появилась улыбка:

— Шархай! — позвала она, привставая со своего места, чтобы ее заметили.

Я обернулась смерила приближающегося парня настороженным взглядом и уставилась на подругу. С чего вдруг такая радость? Да, в условиях дефицита сородичей, оборотней тянуло друг к другу. Лисам приходилось общаться с каннисами, лани каким-то образом умудрялись находить общий язык с верблюжонком Бой-Би и вспыльчивым носорогом Грумом.

Коты не были исключением. Таким образом, я тесно дружила с рысями — Кики и ее младшим братом, с барсами и даже (стыдно признаться) с камышовым котом!

Но Шархай...

Этот парень был чересчур вспыльчив даже для тигра. Поговаривали, что к нам в школу он попал, будучи выпертым из Академии боевых искусств за чрезмерно агрессивное поведение на тренировках. Правда это или нет — да кто ж знает, но репутация на пустом месте не появляется...

— Как дела, девчонки? — оборотень приставил свободное кресло рядом с нами и грациозно в него опустился. Осмотрев стол голодным взглядом, облизнулся при виде целехонького ароматного бифштекса в моей тарелке и потянул лапы к меню: — Жрать охота...

Ну все, приехали! Мало того, что этот парень с завихрениями в башке, так вдобавок еще и голоден.

— Ты узнал? — нетерпеливо заерзала в кресле Кики.

Тигр недовольно кивнул и обратился почему-то ко мне:

— А целую тушу здесь подают или только ребрышки?

— Шархай! — возмущению Кити не было предела. — Ты издеваешься?

— Есть немного, — не стал отнекиваться парень, одним уверенным движением забирая мои приборы и тарелку со стейком.

Р-р-р... Моим стейком!

— Ну, Шарханчи-и-ик! — надула губки Кики.

Наглая полосатая морда, продолжая методично уничтожать мой ужин, осклабилась.

— Оплата как договаривались? — уточнил тигр, приподнимая темные брови.

Кики вздохнула и кокетливо поправила свои потрясающие светлые пряди.

— Ну, конечно!

Кошкин хвост, что происходит?! С каких пор подружке приходится топать на свиданки ради информации? С каких пор она вообще рискует общаться с Шархаем!

Тем время тигр уничтожил последний кусочек мяса, МОЕГО мяса, и с довольной мордой вернул пустую тарелку.

— Очень вкусно! — добил оборотень и повернулся к изнывающей от любопытства Кики.

Рука как-то непроизвольно потянулась к пустой тарелке с намереньем шибануть наглеца по усатой физиономии, но зависла в воздухе, едва прозвучало:

— Ты была права, Ки. Все они какие-то... мутные.

— Начни с ректора, — попросила девушка, подаваясь вперед.

Парень взлохматил короткие темные волосы и с вожделением глянул в сторону тарелки Кики, но пока претендовать на лакомство не стал.

— Как по мне так самый адекватный среди них это именно Итон-Бенедикт, — тихо произнес Шархай. — При дворе никогда не состоял, в двенадцать поступил на военную службу, был перенаправлен в море Штормов на корабль капитана Рейгла Старича. Через семь лет дослужился до капитана. Отличился лишь однажды, во время нападения ватчеров, но больше в геройстве замечен не был. Прослужил еще положенные пять лет, после чего ушел в отставку и подал прошение на освободившееся место ректора.

Кики заметно разочарованно скривила губы и побарабанила пальцами по столу. Я тоже слегка приуныла. При нашей последней встрече ректор заинтриговал, но стоило ареолу таинственности развеяться фактами, как интерес тут же схлынул.

У человека было столько возможностей заполучить интересную жизнь, полную морских приключений, стычек с контрабандистами и пиратами, а он? Все что сделал интересного — разок подрался с морскими чудовищами. Банальщина!

— Гораздо больше могу рассказать о телохранителе наследника, — заметив нашу с Кики реакцию, улыбнулся оборотень. — Дерен Маккалич успел побывать в таком количестве переделок, считать задолбаешься. В свои двадцать два Первый меч успел обесчестить половину королевского двора, а вторую вызвал и победил на дуэли. Однако спустя два года разгула и драк, Дерен неожиданно остепенился и присягнул на верность Светлому принцу. Поговаривают, что такая верность младшему наследнику не могла появиться на пустом месте.

Подруга, округлив подведенные розовым блеском губки, схватилась за краешек стола и потрясенно прошептала:

— Неужели он его сын?

Секунду Шархай смотрел на нее потерянным взглядом, а затем запрокинул голову наверх и дико заржал.

— Кики, включи мозг и займись арифметикой! — я тоже не смогла удержаться от улыбки. — Дерену двадцать пять, престолонаследнику — девятнадцать. Даже при очень большом желании Маккалича — это биологически невозможно!

Рысь надулась и, скрестив на груди руки, демонстративно отвернулась.

— Что еще интересного расскажешь? — спросила я, едва Шархай перестал гоготать на все кафе как обезумевший гиббон.

— Про Дерена? — уточнил тигр и наклонился так, чтобы его слышала только я. — Мало кто знает, но наш постельных дел рыцарь питает слабость не только к мечам, — взгляд желтых глаз скользнул по моим волосам. — Он неравнодушен к черным кошечкам, так что будь осторожна...

И пока я растерянно хлопала глазами, пытаясь понять, насколько бурным должно быть воображение у человека, чтобы представить меня рядом с Маккаличем, оборотень наклонился вперед, ловко подхватил тарелку Кики и поставил перед собой.

— Ты вконец обнаглел? — тут же взорвалась подруга.

— Я голоден, — с наглой улыбкой заявил тигр и, игнорируя недовольное шипение девушки, продолжил: — Кстати, я узнал кое-кто и про наследника...

— Можешь не начинать, — внезапно оборвала его рысь, сосредоточенно разглядывая кого-то за нашими спинами.

— А чего уж! Я бы с удовольствием послушал.

Мы с Шархаем синхронно обернулись.

Упс! Вот это нежданчик...

Засунув руки в карманы брюк, наследник стоял прямо за нами. Мшистого цвета волосы убраны назад, водянисто-голубые глаза потемнели от злости, а на губах снисходительная усмешка. Ну как устоять перед таким-то 'красавцем'!

— Гляньте-ка кто пожаловал! — с притворной радостью воскликнула я. — А почему один? Где же толпа подпевал? Где прихлебатели? Где сторожевой пес Маккалич?

Джером криво улыбнулся и наклонился к моему лицу.

— Осторожнее, кошка, — зашипел он не хуже любого василиска. — Если ты парда, это еще не означает, что тебе все сойдет с лап.

— Не парься, величество! В отличие от некоторых я знаю разницу между наглостью и вседозволенностью.

Краем глаза замечаю, как Кики нервно теребит краешек салфетки, а Шархай поворачивается в кресле так, чтобы было удобно перейти в боевую форму. Не парьтесь, ребята. Этот смазливый засранец не захочет со мной связываться.

— Ого, как оказывается крепко я засел в твоей хорошенькой головушке, — самодовольно усмехнулся парень, а затем резко выпрямился и гордо вскинул подбородок. — Ректор просил напомнить, что отработка начнется завтра, — каждое его слово было пропитано арктическим холодом. — Встречаемся у входа в западную пристройку. И не опаздывай.

Отдав распоряжение, Светлый принц распрямил итак прямую спину, еще больше задрал нос (хотя, казалось бы, куда уж выше) и развернувшись на каблуках, устремился к лестнице, ведущей на второй этаж. Судя по шуму и ажиотажу, творящемуся на верху, все прихлебатели, подлизы, подпевалы были там.

Так и не дождавшись, что принц сделает мне подарок и споткнётся по дороге, я обернулась к столу и наткнулась на крайне заинтересованные взгляды рыси и тигра.

— Что?

— По-моему о наследнике ты знаешь явно больше, — со странной задумчивостью во взгляде заявил Шархай.

Глава 2. Труд. Тот самый, который облагораживает.

— Это что за бесовской приблуд?

Кики громко фыркнула и прикрыла ладонью один из самым страшненьких браслетов, сделанных из ниток, который я когда-либо видела.

— Шархай вчера подарил, — призналась девушка, старательно избегая встречаться со мной взглядом.

— Это я уже поняла, — хватаю ее руку и с каким-то садистским интересом рассматриваю украшение. — И за что же тебе такая... прулесть?

Кики печально вздохнула и пожала плечами.

— Кажется тигр на меня запал...

— Подруга, и когда ты успела так сильно проштрафиться перед всеми кошачьими богами?

— Обучающаяся Вейрис!

От громоподобного баса преподавателя вздрогнула не только я, но и большая часть ребят, сидящих в аудитории.

— Да, профессор Каспо?! — я вскочила со стула и настороженно посмотрела в сторону преподавателя.

Каспо был чистокровным хафлингом, то бишь ростом доходил мне где-то до пупка, но шутить с ним никто не решался. Недостаток роста преподаватель по разумным расам компенсировал таким громким голосом, что порой, когда он ругался на обучающихся и обзывал бездарями, дребезжали стекла в оконных рамах.

— О чем я только что говорил, Вейрис? — рявкнул Каспо.

Я растерянно глянула на доску, прочла тему лекции: 'Основные виды расы эльфов' и на вскидку ответила:

— Вы весьма увлекательно рассказывали об основных отличиях ушастых друг от друга!

Обычно профессор Каспо невероятно бесился, когда кто-то позволял себе непочтительные обращения типа 'хвостатые', 'полурослики', 'гномы', 'зеленые'... Ляпни я 'тупорылые' на теме: 'Тролли и их культура', то барабанные перепонки всех присутствующих в классе прочувствовали бы на себе всю мощь легких мужчины, но мы обсуждали эльфов... А ключик к сердцу любого хафлинга — пренебрежительное отношение к эльфам.

— Ушастых? — спокойно повторил мужчина. — Вейрис, я попросил бы не использовать сокращения, используемые необразованным населением... Садитесь.

Я украдкой выдохнула и плюхнулась рядом с Кики.

— Продолжим, — проронил хафлинг, опираясь рукой на кафедру.

Которую кстати специально сконструировали под его размеры, чтобы преподаватель мог обозревать обучающих, внемлющих каждому его слову, а не пряжки на форменных ремнях школы.

— Повторю, на основании географических регионов обитания, фенотипических отличий и культурных признаков выделяют три основных вида: золотые эльфы, лунные и лесные.

Проявив ученическое рвение, я пододвинула раскрытую тетрадь и принялась записывать. Лучше иметь конспект перед глазами, чем самостоятельно пробираться сквозь излишки информации шестисот страничного учебника по разумным расам.

— Кто может рассказать о наиболее ярких представителей данной расы — золотых эльфах? — обратился к аудитории хафлинг. — Обучающийся Рохо.

Парень неохотно поднялся со своего места.

— Ну, золотыми их называют из-за цвета волос и кожи...

— Это все, что вам известно? — нахмурился преподаватель. — Прискорбно... Садитесь, обучающийся Рохо. Веласкес, вам есть, что добавить.

Кики изящно поднялась со своего места и улыбнулась.

— Золотые или солнечные эльфы действительно имеют примечательный цвет кожи и волос, — уверенно начала рассказывать рысь. — Это связано с регионом обитания — равниной радужных ветров. Из-за мельчайших частичек золота, меди и латуни, находящихся в воздухе волосы, кожа и ногти эльфов приобретают редкий золотистый оттенок, блестящий на солнце.

Ну это надолго... Молодец Каспо, нашел кого спросить! Кики была помешана на эльфах, считая их самыми няшными няшками из всех.

— Высокие и внешне тонкие тела, имеют очень прочный скелет, — вдохновенно вещала рысь. — Вопреки сказкам о бессмертии, золотые эльфы подвержены старению и смерти. Своих погибших собратьев эльфы не закапывают в землю, а бальзамируют специальным образом и оставляют в выступах хребта Павших. Со временем ветер, покрывает тела толстым слоем 'радужной пылью', и со стороны кажется, что это золотые статуи.

Профессор Каспо довольно улыбается и одобрительно качает головой.

— Замечательно, Веласкес. На этом пока прервемся.

Рысь победно улыбается и садится.

— А я только собралась про брачные ритуалы рассказать, — посетовала подруга.

Говорю же, повернута на эльфах! А с виду приличная хвостатая рысь...

— Охотники столь же увлекательно поведать о лунных и лесных кланах есть?

Тишина, повисшая в кабинете после вопроса преподавателя, была поистине идеальной.

— Так и знал... — вздохнул хафлинг. — В таком случае запоминаем. Лунные эльфы расселены в пределе Эльграс. Как мы знаем, солнце в данном регионе находится ниже линии горизонта в течении пяти декад и появляется только на семнадцать часов. В связи с чем лунные эльфы кардинально отличаются от своих 'солнечных' собратьев. Их кожа имеет серый оттенок, волосы черные или темно-серые, а глаза окрашены в черный пигмент.

Хафлинг сделал небольшую паузу, давая нам возможность записать его слова и продолжил:

— Третий вид эльфов — лесные, — продолжил Каспо. — К несчастью лесных видели лишь во времена Последнего Союза. Доподлинно известно, что они одни из самых метких стрелков и великолепно разбираются в ядах и транквилизаторах растительного и животного происхождения.

Преподаватель снова прервался, но на этот раз для того, чтобы сойти со ступенек кафедры и взять в руки меловую палочку:

— А теперь более детально рассмотрим культурные отличия данной расы от иных...

— Преподаватель Каспо, — неожиданно прервали хафлинга.

Мужчина медленно обернулся и посмотрел на тянувшего вверх руку младшего наследника престола. Собственно, на Джерома заинтересованно посмотрели и все остальные, в том числе и я, мысленно гадая, почему смазливому не сидится на паре спокойно.

— У вас возникли какие-то вопросы, обучающийся?

— Правильно ли я понял, преподаватель, что на данный момент науке и истории известно только три основных вида эльфов?

Ух, кажется меня раздражает даже звук его голоса. И чего этот белобрысый осел недопонял? Сказано — три и точка!

Но неожиданно для всех присутствующих в аудитории преподаватель Каспо не стал отвечать на столь очевидный вопрос. Хафлинг уставился на Светлого принца, и они долго и пристально изучали друг друга глазами. Первым сдался почему-то Каспо, отведя глаза в сторону, а затем и вовсе отвернувшись спиной к напряженно следящей за происходящем аудитории.

— Кмх... — откашлялся хафлинг, вновь беря в руки меловую палочку. — Несмотря на разные районы заселения эльфов, их культурные особенности практически идентичны, что свидетельствует о некогда совместном проживании на одной территории и последующем расселении... Для зачета вам необходимо будет знать семь основных божеств, которым поклоняются представители кланов...

Но к своему стыду, я никак не могла сконцентрироваться на громком басе Каспо, вещающего около доски. Мой взгляд был буквально прикован к светло-серой макушке Джерома.

Что бы мог означать его вопрос и неожиданное молчание хафлинга? Неужели есть и другие эльфы, о которых нам почему-то не рассказывают преподаватели? И если это действительно так, то в чем причина? Для чего умалчивать такую информацию?

Почувствовав мой взгляд, Джером резко повернулся.

Кошкин хвост!

Застигнутая врасплох, я поспешно опустила голову пониже и сделал вид, что полностью погрузилась в процесс нудного конспектирования.

* * *

Я ходила туда-сюда по крылечку западной пристройки и... бесилась!

Уже полчаса улетели каннису под хвост, а у полуразрушенного здания западной пристройки никто кроме разъяренной парды так и не появился.

Зная мерзотный характер наследника, я еще с утра сбегала к куратору, чтобы убедиться, что про отработку Джером не наврал.

Айрис Руколо как раз пыталась привести свою внешность в порядок. Женщина в задумчивости рассматривала косметичку и в глубине ее глаз застыло точно такое же выражение паники как у Кики, когда той на экзамене попался билет про дифференциальные исчисления биоэнергетических полей черных троллей. И если рысь мне удалось спасти благодаря заранее накатанной шпоре, то выручать куратора показалось как-то странно.

Поэтому услышав крайне раздраженное 'да, Ноэми, вы приступаете сегодня сразу же после занятий', поторопилась оставить растерянного куратора наедине с кремами, тенями, тушью и помадой.

И вот теперь я мерею широкими шагами крыльцо западной пристройки, в ожидании хоть кого-нибудь!

— Обучающаяся Вейрис? — голос ректора заставил вздрогнуть от неожиданности.

Резко обернувшись, я увидела Итона-Бенедикта и рыжебородого дворфа-полукровку. Оба в высоких сапогах, испачканных желтой глиной, в простой, скорее всего 'рабочей' одежде, которую не жалко испортить, а в выгоревших на солнце волосах ректора запутались комья пыли и паутины.

— Вейрис, вы зачем так рано пришли? — удивился Итон-Бенедикт, стремительно взлетая по ступенькам на крыльцо и попутно шаря в карманах в поисках ключа.

— Куратор сказала, что отработка начнется сразу же после занятий.

— Хм... — недовольно нахмурился мужчина, отпирая покосившуюся дверь. — Я же просил Маккалича предупредить...

Ага, нашел через кого передавать. Маккалич меня терпеть не может даже больше, чем Джером.

— Что ж в таком случае не будем терять времени, — сказал Итон, проходя в затхлое, темное помещение западной пристройки. — Артур, — обратился он к рыжебородому дворфу, — осматривайтесь, а я пока разложу все чертежи. Обучающаяся Вейрис, — бросил он, даже не поворачивая головы в мою сторону. — Вы здесь раньше были?

Я кивнула, потом сообразила, что глаз на затылке у мужчины нет, и поспешно приблизилась.

— Да, на первом курсе, когда еще работал архив. Нас водили сюда на обзорную экскурсию...

— Хорошо, значит не заблудитесь, — кивнул мужчина и повернулся в сторону входа. — А вот и обучающийся Райвиль. Замечательно!

Ничего 'замечательного' в том, что этот смазливый засранец приперся лично я не видела, поэтому громко фыркнула и одарила наследника хмурым взглядом. Парень в долгу не остался и ответил мне тем же.

Пока мы приветствовали друг друга убийственными взглядами, Итон-Бенедикт сделал по коридору еще несколько шагов и толкнул двери в ближайший кабинет.

— И так, враги-неприятели, сегодня вы работаете здесь. Джером освобождает комнату от парт и прочей рухляди. Вейрис ловит крыс...

— Что!!!

Да-да, я в курсе, что кричать на взрослого мужчину, наделенного влиянием, тем более на ректора, способного за один щелчок пальцев выкинуть тебя за ворота школы, как минимум недальновидно с моей стороны, но...

Заставить парду ловить крыс?! Он случаем с дуба не рухнул?!

— Не понимаю откуда такая реакция, обучающаяся? — пристально глянул ректор.

— При всем уважении... — которое еще надо заслужить, бывший ты вояка. — Но я не крысоловка!

— Серьезно?

Ах он гад еще и насмехаться изволит!

— Ректор, — неожиданно вступил в разговор Джером, — а вам не кажется, что подобного рода общественные работы нам с обучающейся Вейрис не по статусу.

Искоса глянув на младшего наследника, замечаю крайне недовольное выражение на холеной моське. Он-то с чего пылит? Его в подпол крыс ловить никто не отправлял.

— Дайте угадаю, обучающийся Райвиль, — усмехнулся ректор. — Если Ноэми не крысоловка, то вы не хламонос?

И в эту секунду я посмотрела на Итона-Бенедикта совершенно другими глазами. Во сколько там его отдали на флот? В двенадцать?

А значит он вряд ли ходил в магическую школу, вряд ли общался со своими сверстниками, дурачился на переменах, дружил, ненавидел или влюблялся...

Скорее всего вначале были домашние репетиторы, а после — корабль, море и команда. Это все чем успела одарить его юность, и теперь нерастраченное ребячество начало прорывать сквозь строгий костюм и серьёзную маску начальника.

Он развлекался! Причем за наш с Джеромом счет.

— Господин ректор, — начал было мой невольный подельник на ниве общественных работ, — когда родители отправляли меня в эту школу, им было гарантированно...

И вот тут-то Итон-Бенедикт вновь едва заметно изменился. Усилился его запах, из глаз пропали искорки веселья, а сам он будто стал выше и шире в плечах.

— С того момента как вы подписали документы о зачислении и прошли экзамены на поступление, то обрели статус 'обучающегося', — резко оборвал наследника ректор. — Заметьте, Джером, не 'обучающийся престолонаследник', не 'обучающийся с особыми привилегиями', а просто 'обучающийся'.

Мамочкино величество перекосило, но почему-то избалованный чужим преклонением Джером, обычно не особо следящий за словами, на этот раз удержал язык за зубами.

— Вы на равным правах со всеми, и, пока я занимаю кресло ректора, ваш статус наследника не играет никакой роли. — Ректор сказал это очень спокойно, с ноткой наставления, но

— Вы можете отказаться от обучения и уйти, когда вам заблагорассудится, а сейчас приступите к отработки вашего наказания.

Сказав это, мужчина отвернулся и, склонившись над столом, принялся раскладывать какие-то схемы и чертежи.

— Обучающаяся Вейрис, вас все сказанное касается в той же мере, так что поспешите... Крысы сами себя не изловят.

Подавив бессознательное желание козырнуть на манер военных и, чеканя шаг, двинуть в сторону подпола для отлова крыс, я позволила себе еще несколько мгновений промедления, в течении которых пристально изучала широкую спину склонившегося над чертежами мужчины.

Мда... Кажется Кики немного ошиблась — Итон-Бенедикт не просто проблема, он наша коллективная головная боль, неожиданный геморрой и прочие неприятности!

* * *

Словно черная тень я незаметно прокралась ближе к цели и растворилась во мраке подвала. Переступив передними лапами, прижалась брюхом к пыльному полу и не мигая уставилась на встревоженных доносившимся сверху шумом трех крупных мышей.

Ждем-с, пока эти наглые твари не потеряют бдительность.

Кошачья сущность полная азарта от предстоящего активно била кончиком хвоста и едва сдерживалась, чтобы не замурлыкать от удовольствия. Ведь какая-никакая, но это была охота!

Правила для оборотней на территории школы были не слишком строги. Нам разрешалось превращаться в своих комнатах (если соседки не против и габариты позволяют), а также была выделена небольшая территория в километре от общежития, где мы могли побегать в свое удовольствие и поиграть друг с другом.

Не знаю, как для других, но мне этого было мало. Когда растешь в лесном прайде, то кошачья натура начинает требовать чего-то большего чем возможность на час-полтора обернуться пардой и погоняться за Кики и ее младшим братцем среди высокой травы.

Охота... Мне нужна была охота!

Но несмотря на возрадовавшиеся инстинкты, вот так сразу сдаться на милость ректора и стать пай-кошечкой я не пожелала. Решив, что вначале следует продемонстрировать мерзкому мужчине не менее мерзкий и находчивый характер чистокровной парды.

Быстро раздевшись и приняв кошачью форму, я с отважным видом на усатой моське двинулась в сторону подпола, чтобы уже через три минуты с диким визгом (да-да, пришлось ради дела трансформировать голосовые связки) вылететь оттуда преследуемая стайкой крыс-умертвий.

Якобы не нарочно прошмыгнув под ногами у Джерома, несущего к выходу парту без одной ножки, я бросилась к ректору, обсуждающего что-то с дворфом, не долго думая прыгнула на стол, 'случайно' скидывая лапами на пол бумаги, а затем вскарабкалась на плечи мужчины.

Ректор покачнулся и еле слышно выругался сквозь плотно сжатые зубы.

— Вейрис! Какого...

Договорить не успел, так как уже давно сдохшие крысы, движимые заклинанием, попытались повторить мой маневр. Но едва первая из них начала карабкаться по штанине ректора наверх, как мужчина резко выставил вперед руку и на пол осыпалась серая кучка пепла. Еще одно движение рукой и та же судьба постигла остальных не упокоенных крысок.

— Слезайте, Вейрис, — приказал ректор. — Опасных тварей поблизости больше нет.

Я вытянула шею, осмотрела поверженных крыс, затем покосилась в сторону шепотом матерящегося Джерома, который благодаря мне такой ловкой уронил на ногу парту, а затем с сомнением глянула на ректора и покачала головой. Дескать, делайте со мной что хотите, но бедная маленькая кошечка перепугана до смерти и с безопасного место не сдвинется.

Ректор поймал кончик моего хвоста и несильно дернул. Я естественно зашипела и выпустила когти.

— Слезайте, обучающаяся, — словно не замечая боли от моих коготков, пропоровших плотную ткань пиджака и коснувшихся кожи мужчины. — Слезайте. Вы все-таки не маленький пушистый котенок, а хорошо откормленная парда.

Это возмутительно! Что еще за 'хорошо откормленная'?!

Да я пушинка!

И вообще, это не я тяжелая, это просто кое-кто слишком хлипкий!

Недовольно рыкнув ректору прямо на ухо, я махнула хвостом и грациозно спрыгнула на пол и с сомнением посмотрела в сторону открытого подпола.

— Вперед и с песней, Вейрис. Осталось всего каких-то девять с половиной часов.

Зря он так...

В следующий час я профессионально разыграла спектакль 'Парда, застрявшая в щели между досками', дала театрализованное представление 'Ой, снимите меня скорее с этой балки, а то я тут вспомнила, что боюсь высоты' и добила короночкой 'Помогите! Кажется, за мной... хвост!'.

Злой ректор, которого оглушительные визги и необходимость спускаться в пыльный подвал ради оказания помощи глупой парде отвлекали от общения с Артуром, пригрозил, что больше на провокации не поведется, поэтому я была вынуждена объявить антракт и дать зрителям получасовой перерыв.

К тому же на отработку я рванула сразу после занятий и теперь приученный к вечернему перекусу организм требовал еды.

Живые мыши — это конечно немного не то блюдо которое указывают первым в меню ресторана, но мне были важны не столько калории, а впечатления, поэтому я залегла в засаде недалеко от мышиной колонии и принялась терпеливо ждать.

Серая предводительница смело выглянула из своего укрытия, повела крохотным носиком и сделала несколько несмелых шажочков вперед. Замерла, прислушиваясь, все ли в порядке, вновь принюхалась и, только после тщательной разведки, торопливо понеслась к полкам с недоеденным архивом.

Отпустив с миром храбрую разведчицу, я кинула взгляд на возвышающиеся стеллажи. Почему личные дела выпускников хранили в темном подполе, переполненном крыс, мышей и умертвий так и осталось загадкой. Возможно таким нехитрым образом бывшие служащие архива совмещали приятное с полезным — уничтожали никому не нужные личные карточки обучающихся и подкармливали мелких вредителей, в надежде что те не полезут наверх, чтобы полакомиться более ценным учебным материалом.

Поди пойти загадочную душу архивного работника!

Лежать в засаде было скучно, поэтому я прислушивалась к доносившимся сверху звукам. Дворф-полукровка пытался уговорить ректора изменить что-то в предложенном плане, сократить таким образом материал и сэкономить средства, но ректор стоял на своем аки скала в море, напоминая подвыпившего работягу в день зарплаты, кричащего со стойки бара 'гуляем на все!'.

Прислушиваясь к разговору мужчин, я помиловала еще несколько мышей, позволив им беспрепятственно прошмыгнуть перед носом залегшего в засаде хищника, и наконец увидала долгожданный куш этого вечера.

В отличии от своих серых блеклых сестер этот представитель грызунов был прекрасного темно-рыжего оттенка с длинным хвостом, крохотными розовыми ушками и крупным аппетитным брюшком.

Это был даже не так называемый 'мышиный король'. Это был целый мышиный Батя!

С трудом удержавшись, я облизнулась и приготовилась к броску.

Рыжий 'Батя' куснул попытавшуюся было прошмыгнуть вперед него мышь, лениво понюхал воздух и вразвалочку посеменил к ближайшему стеллажу. И почему-то именно в этот идеальный момент, когда черненькая пардочка приготовилась совершить бросок и сжать в когтистых лапах жирного мышонка, наверху что-то с оглушительным стуком упало, а затем раздались громкие и очень злые комментария младшего наследника престола.

Мышиный Батя замер не то от неожиданности, не то от услышанных непристойностей (не удивлюсь если мышонок даже покраснел), а затем неожиданно прытко рванул обратно в норку.

Твою ж!

С диким воплем я рванулась вперед, отрезая добыче пути к отходу.

— И-и-и! — заголосил мышонок, каким-то невероятным образом умудряясь кувыркнуться прямо в воздухе, уйти от моего удара лапой и со всех ног помчаться в противоположную сторону.

Ну уж нет! Никакие вредные наследники с кривыми руками не испортят мне охоту!

Воинственно зашипев, я рванула за ускользающей добычей, но удивительно шустрый для своей комплекции рыжий вредитель сделал крутой вираж, проскочил между моих лап и бросился в противоположную сторону. Не готовое к такому высшему пилотажу тело слегка занесло на повороте, задние лапы заскользили по скользкому полу, и я больно стукнулась пятой точкой о нижнюю полку стеллажа.

Сцепив зубы, дабы не повторить озвученную ранее Джеромом не слишком приличную тираду, я присела, толкнулась лапами и сделала потрясающе красивый и точный прыжок вперед.

— И-и-и!!! — заверещал оказавшийся в когтистых лапах мышиный Батя, забился пытаясь вырваться из крепкого захвата и смешно защелкал зубами.

Я довольно мурлыкнула.

Ах, какая ловкая! Ах, какая быстрая! Ах, какая...

Какого хрена?

Тихий, на грани слышимости скрип заставил добычу и хищника замереть и прислушаться. Перегруженные, покрытые многолетней пылью полки стеллажей стонали, кряхтели и изображали предсмертные стоны. Затем на короткое мгновение в темном подвале наступила тишина, но в тот момент, когда мне уже всерьез начало казаться что все обошлось, раздался противный, чавкающий хруст и передняя ножка шкафа подломилась...

Упс!

Первыми в движение пришли книги и тяжелые папки с личными карточками. Я вскочила на лапы, чтобы не быть погребенной под страницами никому не нужной писанины, но сверху прилетел тяжелый многотомник, который больно припечатал меня по затылку. Не ожидая такой подставы, я потеряла координацию и плюхнулась пузом на пол, раскинув все четыре лапы в разные стороны, а затем меня завалило остатками стоявших на полках книг.

Поняв, что недавний хищник сам превратился в жертву, мышиный Батя радостно пискнул, снисходительно глянул на поверженную книгами черную кошку и (хвостом клянусь!) показал мне язык.

Возмущенная до кончиков усов, я каким-то чудом смогла приподняться, а дальше практически одновременно звонко клацнули зубы и с оглушительным грохотом обрушился стеллаж.

— Ноэми! — по голосу ректора было сложно разобрать переживает он или бесится.

Послушались тяжелые шаги, заскрипела первая ступенька лестницы, ведущей в подвал.

— Ну держись, хвостатое недоразумение! — прозвучала угроза, а затем в подвале вспыхнул свет.

В тусклом свете одной единственной лампочки, висевшей под потолком перед мужчиной открылась весьма неожиданная картина. Под завалами развалившегося стеллажа, погребенная под кучей книг и папок с личными делами лежала черная парда. Из-под завала выглядывала только ее припорошённая пылью и паутиной морда. В зубах довольной кошки был крепко зажат хвост крупного рыжего мышонка, который изо всех сил перебирал лапами, не теряя надежды вырваться и сбежать.

— Обучающаяся Вейрис... — тяжелый вздох. — Вы издеваетесь?

Я? Издеваюсь?! Между прочим, 'ловить мышей' не было моей личной инициативой!

Торопливо сбежав по лестнице, ректор наклонился и достаточно легко приподнял деревянный стеллаж.

— Вылезайте, Верис, и советую бежать как можно быстрее наверх. В противном случае никто не даст гарантий, что я смогу сдержаться и не устрою карательные мероприятия в отношении вашей попы, целый вечер ищущей себе приключений.

Угроза настолько потрясла мою кошачью душу, что я подняла морду и от удивления приоткрыла рот.

Радостно пискнув, мышиный Батя рванулся вперед, оставляя поверженную кошку ни с чем. Теперь на ректора я смотрела дико обиженными глазами.

— И не надо на меня дуться, Ноэми, — устало сказал мужчина, продолжая на весу удерживать по всей видимости тяжелый стеллаж. — Вылезайте!

Демонстративно громко фыркнув, я гордо задрала нос к верху, собрала лапы в кучку и приподнялась. Со всех сторон тут же посыпались листочки, выпавшие из личных карточек, книжки с погрызенными мышами уголками и прочая бумажная чушь.

Нарочно медленно, я выбралась из-под обвала и неторопливо переступая на мягких лапах пошла в сторону лестницы. Где-то на середине пути почувствовала взгляд и резко припала на правую заднюю лапу.

Смотрите, ректор! Я бедная маленькая парда, пострадавшая на ниве общественных работ. Меня низя эксплуатировать. На меня надо любоваться и вообще пылинки сдувать!

— Прекратить спектакль! — рявкнул ректор, выпуская из рук стеллаж. — Живо наверх одеваться!

Взвизгнув от резкого приказа и даже кажется невысоко подпрыгнув от неожиданности, я рванула по лестнице с такой скоростью, что и сама не заметила, как очутилась за плотно запертыми дверьми, в комнате, где раздевалась в начала общественных работ.

— Обучающиеся, — громко позвал Итон-Бенедикт из коридора, — на сегодня вы закончили. Жду обоих завтра после обеда.

* * *

Всю ночь меня мучали кошмары.

Я вздрагивала, просыпалась и долго ворочалась с боку на бок, пытаясь снова уснуть и отдохнуть. Но стоило вновь смежить веки, как в темноте полудрема вокруг меня начинали кружить крысы размером с хорошо прикормленных носорогов. Они кружили вокруг, шипели, зло сверкали алыми глазенками и били лысыми омерзительными хвостами...

Бр-р!

Утром, заявив прихорашивающейся Кики, что общественные работы нанесли мне глубокую психологическую травму, я перекинулась и, свернувшись чудесным черным клубочком, попыталась продлить пытку сном еще немного. После такой сказочной ночки, идти на занятия было крайне неосмотрительно по отношению к своему организму.

К несчастью, спасительный лечебный сон все еще не шел, и вернувшаяся спустя час рысь застала меня все в том же состоянии.

— Доброе утро, растрепашка! — улыбнулась подруга, ероша шерсть у меня на загривке.

Лениво выгнувшись, я все-таки собралась с силами и попыталась встать навстречу новому дню.

— Ты чего вернулась? — перекидываясь обратно в человека, полюбопытствовала я.

— Осознала, что бежевый — не мой цвет... — заявила Кики, а потом выглянула из шкафа, в котором что-то лихорадочно пыталась найти, и на полном серьезе выдала: — Это меня убивает!

Улыбнувшись, я оставила рысь наедине с поисками нужной вещицы, натянула на голое тело шелковый халатик и пошла умываться.

Наша комната была рассчитана на четверых, но в связи с репутацией школы (точнее полным отсутствием таковой) наполняемость обучающимися была ниже некуда. Но если приемная комиссия начало каждого учебного года встречала в слезах и панике, то Кики откровенно радовалась сложившемуся недобору, захватив в личное владение два оставшихся в комнате 'ничейных' шкафа.

Надо отметить, что у всех кошечех (вне зависимости от их прайда) была общая черта — мы все очень тщательно следим за своим внешним видом. Но в случае с Кики все было несколько иначе. Девушка была помешена на вещах, искусно подобранных аксессуарах, дорогой косметики и туфлях. Все три шкафа Кики ломились от избытка красивых и безумно дорогих вещей и самое примечательное в том, что рысь на моей памяти еще ни разу не одела одну и туже одежду дважды.

Мне бы такие таланты и... такой большой кошелек!

Приняв прохладный душ и приведя себя в порядок, я вернулась в комнату.

— Советую приодеться, — предупредила рысь, придирчиво крутясь перед зеркалом.

Она сменила бежевый джемпер, на тонкую белую блузку, выгодно подчеркивающую каждый выступающий изгиб ее тела и теперь пыталась подобрать шелковый платок в тон.

— А что есть повод? — копошась среди вешалок, поинтересовалась я.

— А как же! Пока ты дрыхла, ректор отменил первый урок и собрал всех в актовом зале для срочного собрания...

Черное платье с нежно-розовым кружевным воротником выпало из моих рук.

— Что?!

— Ой, ну чего ты переживаешь, — поморщилась Кики. — Я отметилась за нас двоих, так что официально никто о твоем прогуле не узнает, но как по мне, пора менять учебное заведение.

Поднятое с пола платье вновь выпало из моих рук.

— Что-о-о???

Кики, как и я, использовала магическую школу в попытке побыть немного самостоятельной и выйти из-под опеки семьи, поэтому ее слова о смене места учебы поразили меня до кончика хвоста.

Поймав в отражении зеркала мой удивленной взгляд, девушка грациозным движением поправила волосы и плюхнулась на свободную кровать.

— Хочу заметить, что я всех предупреждала относительно нашего нового ректора, — даже эти слова почему-то прозвучали грустно. — Как увидела сразу поняла — мужик деятельный попался, а значит что?

— Жди парада перемен?

Девушка кивнула и принялась кратко пересказывать суть утреннего собрания.

Оказалось, что новый глава магической школы общего профиля не впечатлился собственной должностью. Каким-то удивительным образом Итон-Бенедикт смог свершить невероятное. Он надавил на аттестационный комитет министерства магического образования и предоставил все основания для того, чтобы перевести паршивенькую магическую школу общего профиля в самую настоящую магическую академию.

Кто еще не понял — это Великая Печалька!

— Пока изменен только статус, — продолжала делится новостями рысь. — Но ректор 'обрадовал', что до конца декады проведет анализ проф пригодности всех педагогов. Параллельно будут рассмотрены личные карточки задолжников. Худшие среди педагогов будут уволены, обучающиеся с кучей хвостов — отчислены, для остальных в конце декады пройдет трехчасовой тест, по итогам которого нас распределят по пяти основным курсам.

— Пять курсов? Чего он выдумывает. Мы же общий профиль!

— Ахамс, — недовольно скривилась подруга. — Прощай спокойная жизнь... Теперь придется всерьез взяться за учебу.

Комнату наполнил наш коллективный вздох, полный печали.

* * *

— Обучающаяся Вейрис, очень жаль, что вы проигнорировали утреннее собрание, — встретил меня хмурым взглядом, стоящий на крыльце в западную пристройку ректор. — Оно кстати было обязательным для всех обучающихся.

Я опустила голову и попыталась скрыть удивление.

Кики ведь смогла отметить меня среди присутствующих, а это значит либо наш карьерист чрезвычайно глазастый, либо уже успел обзавестись среди обучающихся бесплатными стукачами.

— Надеюсь вам передали о нововведениях?

— Да... — качнула я головой, внимательно разглядывая возвышающегося мужчину.

Этот Итон-Бенедикт кардинально отличался от вчерашнего. Вместо простой рабочей одежды строгий, деловой костюм, золотые часы на запястье, массивный перстень на указательном пальце левой руки. Вместо выгоревших на солнце растрепанных волос и легкой щетины тщательно выбритое сосредоточенное лицо и зачёсанные назад волосы.

А еще от него вновь разило той самой незнакомкой с чересчур сладкими духами.

— Сегодня работаете под присмотром куратора Руколо и Маккалича, — сухо бросил ректор, спускаясь по ступенькам вниз. — Надеюсь в этот раз все обойдется без происшествий?

Уверенно киваю.

Конечно без происшествий! Крыс и мышей меня больше ловить никто не заставит, прибить Джерома не даст Маккалич, в свою очередь куратор Руколо не позволит телохранителю укокошить чистокровную парду, а сам Джером в присутствии Айрис не станет вступать со мной в перепалку.

Ляпота-а-а...

Пожелав ректору приятного вечера, я поднялась по ступенькам и смело вошла в здание, чтобы тут же удивленно ахнуть.

Западная пристройка, отданная под нужды канцелярских кры... кмх! служащих для создания архива магической школы, не то чтобы на ладан дышала, она, откровенно говоря, давно нуждалась в капитальном ремонте (начиная уже где-то с третьего дня после постройки). Шишей на ремонт естественно ни у кого не было, поэтому трехэтажная пристройка тихохонько ветшала и ненавязчиво разрушалась.

К несчастью во время летних каникул прокатившийся по территории Аристалии ураган ощутимо потрепал крышу пристройки, сделав здание непригодным для дальнейшей эксплуатации.

Вчера, со скрытым злорадством прислушиваясь к тому, как Джером таскал парты и прочую рухлядь, я искренне верила, что 'торжественный вынос хлама' нужен для сноса здания, но уж никак не для ремонта!

— Чего застыла?! — прикрикнул широкоплечий дворф закидывая на плечо тяжеленный мешок с цементом.

— Ты к Артуру? Так он часок вздремнуть пошел, — обратился ко мне второй рабочий, с большой банкой едко пахнущего лака в руках.

— С такими-то сроками работы о полноценном отдыхе можно забыть, — весело добавил третий дворф, ловко сматывая толстый жгут.

— Так что приходи попозже, — подвел итог первый, унося мешок в ту самую комнату, где я вчера переодевалась.

Прикрыв нос шейным платком, чтобы спасти тонкое обоняние кошки от резких, противных запахов растворителей, краски, пропитки и лака, я подошли поближе ко второму рабочему, который показался наиболее осведомленным, и призналась:

— Мне не к Артуру, мне бы на отработку... Не знаете где можно найти куратора Руколо?

— А-а-а... — понимающе протянул тот. — Поднимайся на третий этаж, — махнул кисточкой в сторону лестницы рабочий. — Они где-то там.

Осторожно переступая через разбросанные инструменты и кучи строительного мусора, я пересекла нижнюю площадку и, под аккомпанемент молотков, дрелей и тихой ругани рабочих, поторопилась наверх.

'Где-то там' оказался просторным кабинетом, в котором с комфортом расположились куратор и личный телохранитель престолонаследника. Айрис угощала молодого мужчину пирожками из столовой и поила ароматным чаем из термоса, а Дерен потчевал куратора рассказами о придворной жизни.

Появление кого-то третьего спутало бы все карты куратора в выработанной стратегии по завоевании внимания Маккалича, поэтому, вручив тряпку и ведро, женщина отослала меня в соседний кабинет мыть окна.

Окна — это все-таки не отлов крыс в пыльном подвале, так что я пожала плечами и отправилась отрабатывать свой недавний прокол на уроке профессора Тебиона.

— Привет, хвостатая, — хмуро глянул Джером.

— Привет, смазливый, — ехидно улыбаюсь в ответ. — Че такой помятый?

Парень украдкой зевнул, махнул рукой, мол 'отцепись, не твоего ума дело' и поменял тему:

— Тебе что сказали делать?

— Окна мыть, — вздохнула я, безрадостно оглядывая четыре витражных окна. — А тебе?

— Перегородку сломать, — вздохнул наследник.

— Ну ломать не строить!

Стянув с себя темно-коричневый кардиган, я придирчиво оглядела ближайшее окно, провела пальцем по стеклу и впечатлилась толстым слоем пыли вперемешку с грязью.

А что господа бумажкомаратели не знакомы со словом 'уборка'?

— Принести тебе воду? — неожиданно предложил Джером.

— Сама справлюсь!

С самым независимым видом, я подхватила ведро и направилась к выходу. Ведро было небольшим, металлическим, с криво нарисованным желто-красным цветочком на боку и погнутой ручкой. При каждом моем шаге, оно издавало 'потрясающий' скрипучий звук, от которого мои чувствительные ушки едва не сворачивались в трубочку.

Прям пыточный инструмент, а не хозяйственный инвентарь.

По запаху отыскав на этаже туалет, я набрала воды в раковине и потащила обратно. Воды было почти через край, поэтому ничего удивительного в том, что по пути я пару раз стукнула ведром о ногу, и расплескавшаяся вода замочила черные джинсы и просочилась в сапоги.

Тихонько ненавидя весь мир и собственное упрямство в частности, я все-таки дотащила ведро до кабинета и с громким стуком водрузила на подоконник.

— Да-а-а... у меня бы ТАК хорошо донести ведро не получилось бы, — язвительно заметил Джером, с улыбкой наблюдая как я стягиваю сапоги и вытряхиваю из них воду.

Ненавижу когда кто-то прав, а я при этом ошибаюсь... особенно когда прав этот смазливый придурок!

— Может уже займешься делом?

Парень усмехнулся, расстегнув верхние пуговички, стянул рубашку через голову и кинул ее на спинку стула, где уже висел мой кардиган. Оставшись в одной майке, совершенно не скрывающей поджарое молодое тело, младший наследник взял в руки лом и взялся за дело.

Понятия не имею чему учат наследников и возможных правителей, но с ломом Джером управлялся на удивление неплохо. Пока я протирала подоконник и разувалась, чтобы иметь возможность стоять на чистой поверхности, а не грязном полу, парень умудрился выломать несколько досок из хлипкой перегородки, разделяющей кабинет и даже не запыхался при этом.

Вид Светлого принца, работающего наподобие простых работяг был настолько необычен, что даже приступив к мойке окна, я нет-нет да украдкой кидала на Джерома быстрый взгляд из-под ресниц. И как вчера на уроке Каспо, парень словно почувствовав один из таких взглядов. Он быстро повернулся, заставая меня врасплох.

Пока я краснела от непонятного смущения, активно делая вид, что полощу тряпку, Джером приблизился и самодовольно улыбнулся.

— Ноэми...

— Ну чего?!

Я стояла на подоконнике, поэтому по идее должна была возвышаться над замершим у моих ног парнем, но почему-то чувствовала себя словно маленький закомплексованный котенок, которого впревые познакомили с сиятельным наследником Джеромом.

Он был очень симпатичным парнем, знал об этом, и что хуже того, пользовался своим обаянием. Лично меня всегда приводили в восторг его глаза — светло-голубые, глубокие и задумчивые, словно небо в летний день. Мою сестру (тоже между прочим чистокровную парду) приводили в восторг удивительно светлые, мягкие волосы, которые в детстве Джером по настоянию родителей отращивал, но в последние пару лет почему-то начал стричься короче.

А еще Джером любил сочетать загадочную улыбку и долгий, пронзительный взгляд, отчего лично у меня всегда перехватывало дыхание, а кошачьей сущности хотелось творить глупости.

Вот и сейчас меня попытались поймать на крючок очарования. Только я не наивная рыбка, я зубастая щука... Точнее кошка!

— Мне конечно до глубины души импонирует твое обожание во взгляде, но время знаешь ли не резиновое, мне еще четыре окна драить, тебе — стену сносить, поэтому дублирую свой вопрос: 'Ты чего-то хотел?'

Взгляд голубых глаз стал задумчивым, а потом Джером словно очнулся от наваждения.

— Ничего... — он отвел взгляд, увидел ведро, стоящее на подоконнике и подхватил за ручку. — Вода грязная. Я поменяю.

И не дав мне опомниться, наследник вышел из кабинета, оставив меня наедине с мокрой тряпкой, пыльным окном и кучей вопросов.

Во дела... Кошачьи боги, что происходит с этим парнем?

К тому времени как Джером вернулся, я успела домыть раму, и перешла ко второму окну. Водрузив на подоконник ведро, парень, не говоря ни слова и вообще стараясь избегать даже смотреть в мою сторону, поднял лом и принялся за разрушения.

Так в относительной тишине, каждый погруженный в работу и собственные мысли, мы провели бок о бок почти три часа. За это время Джером доломал стены, вынес доски и еще успел раз пятьдесят сбегать поменять воду для меня. К сожалению окна приобретали блеск и чистоту с меньшей скоростью.

— Нам велели заканчивать, — принес благую весть Джером, возвращаясь из коридора. — Тебе помочь?

— Сама справлюсь! — сдувая со лба темную прядку, отмахнулась я.

— Ну-ну... — улыбнулся наследник. — Так же ловко, как с ведром?

Я кинула на него тяжелый взгляд, но поняла, что слишком устала и проголодалась, чтобы вступать в диспут и тратить время.

— Нет, я действительно почти закончила, — выжимая тряпку, ответила Джерому. — Осталось только протереть раму на форточке и все...

Чтобы лишний раз не наклоняться, ведерко я подняла наверх и зацепила за ручку форточки, поэтому сам подоконник был мокрым из-за летящих сверху брызг. Поняв этот факт, Джером прислонился плечом к стене, поднял голову и хитро прищурил голубые глаза.

— Ваша куратор на редкость цепкая женщина, — заметил он. — Маккалич едва на стену не лезет от ее навязчивого внимания.

— Вот уж за кого стоит переживать в последнюю очередь, так это за Дерена, — фыркнула в ответ. — Он из тех, кто запросто может давать целые лекции на тему: 'как избежать брака'.

— Ты кстати тоже.

Выронив тряпку из рук, я резко развернулась и хмуро глянула на ухмыляющегося блондинчика.

— А ну-ка поясни.

Джером пожал плечами и скрестил руки на груди.

Он все еще оставался в майке, поэтому моему взору отрылся весьма неплохой вид на мускулистые плечи и руки парня.

Кто бы мог подумать, что у этого высокого доходяги есть мышцы! Но не отвлекаемся...

— Ноэми, ну хватит разыгрывать из себя невинного котенка, — улыбнулся он.

— Понятия не имею, о чем ты, — ухожу в глухую несознанку.

Джером вполне мог знать об истинных причинах моего появления в магической школе общего профиля, но в то же время мог и блефовать, ожидая, что я проколюсь и выложу ему все как на исповеди.

— Брось, Ноэми, — ничуть не смутился моего пристального взгляда престолонаследник. — Думаешь, я поверил в то, что наша независимая пардочка решила поучиться? Ты же даже читать не любишь, я уж молчу про твои весьма скромные познания как мага.

Я обиженно надула губы хотя все сказанное Джером было правдой. С охотой читала я только 'легкую' литературу, для отдыха, а учебники явно в эту категорию не входят. И да, маг из меня еще тот. Если бы не природный дар к магии крови, доставшийся от прабабушки, то меня даже за порог школы бы не пустили.

Джером приблизился.

— У твоей семьи достаточно денег, чтобы отдать тебя в Академию имени Зальцера-Сокрушителя, но ты здесь. Значит в школу ты пришла не учится, ты в нее сбежала, — продолжил раздражать своей осведомленностью парень. — А прятаться ты можешь только от одного — от навязанного прайдом брака. Я прав?

Прав на все сто, но кто ж в этом сознается?

— Тебя моя личная жизнь не касается, — недовольно буркнула я и отвернулась.

— Ошибаешься, Ноэми. Еще как касается.

Это было так возмутительно, так в духе Джерома, что я не выдержала и зашипела. Рука как-то сама собой непроизвольно дернулась, трансформируя боевую форму, и задела ведро. Висящая на крючке емкость опасно покачнулась и неожиданно съехала вниз, вода внутри пришла в движение.

Отбросив тряпку в сторону, я попыталась ухватить падающее ведро, но мокрые пальцы соскользнули с края.

К несчастью поднявший голову младший наследник престола увидел лишь ведро в моих руках, а следом его окатил поток грязной воды и в придачу оглушительно громко приложило по темечку ведерком.

И я честно хотела извиниться и даже пожалеть этого избалованного красавчика, но глядя на ошарашенного Светлого принца и будущего престолонаследника, по лицу которого скатывались крупные капли воды, не смогла удержаться от смеха.

— Ноэми! — рявкнул вышедший из себя Джером. — Это не смешно!

Еще как смешно! Так смешно, что меня аж согнуло пополам, и я была вынуждена сесть на подоконник и схватиться за живот.

— За что столько ненависти, Ноэми? — накинулся парень. — Мы же неплохо раньше ладили друг с другом? Что я сделал чтобы заслужить твои постоянные подколы, стеб, а теперь еще и вылитые на голову помои?!

— Ну с помоями ты погорячился, всего-то...

— Ноэми! — оборвал принц. — В чем дело?

Я колебалась, не зная признаваться или нет.

— Ну же! — рявкнул Джером, подходя ближе и упираясь руками о подоконник с двух сторон от меня.

Меня немного смутило то как близко он оказался от меня, да и глядя на взбешенного принца, смеяться как-то резко перехотелось.

— Я имею право знать! — наседал парень. — Чем я заслужил такое отношение?

И я не выдержала. Ну в самом деле, раз он так настойчиво просит, я молчать что ли должна?

— Ты разрыдался как девчонка! — выпалила я и обвинительно посмотрела в растерянные голубые глаза.

— Разрыдался? — переспросил парень. — Я?!

Ой, вы только гляньте на этого актера! Какая точная передача удивления в голосе, какая энергия, какая восхитительная работа лицевых мышц, а какая утонченная подача. Браво! Просим еще!

— Вот только не надо тут из себя строить невесть знает кого, — разозлилась уже я. — Вспоминай, мы пускали флотилии в саду рядом с фонтаном из сиреневого мрамора, а потом ты обнял меня и поцеловал!

— А потом ты влепила мне пощечину... — тихо закончил Джером.

— Да, — на моих губах появилась снисходительная усмешка. — И ты разрыдался! — обвинительно тычу ему пальцем в грудь. — И ты побежал ябедничать родителям, а вечером всех пардов попросили убраться с территории королевского замка.

Я зло смотрю в глаза Джерома и вновь переношусь в тот день. Нам так и не дали разъяснений, почему приближенную семью пардов, одних из самых верных сторонников Райвилей, выгоняют из королевского замка. После отец ездил каждый день в течении декады, чтобы узнать причину и попытаться наладить отношения, но с ним даже стражники не решались разговаривать.

Никто не понимал, что происходит. Никто... кроме меня.

— Значит все дело в том, что я плакса и ябеда? — уточнил Джером, вставая ближе и неожиданно крепко сжимая в своих руках.

— Пусти! — гневно пискнула я, стараясь вырваться, но Светлый принц словно и не заметил моих дерганий.

Сжав еще сильнее, он наклонился, потерся щекой мои волосы, прикрыл глаза и вздохнул.

— Ноэми, мне было девять лет, — тихо сказал он. — Я впервые в жизни влюбился в девочку, и к несчастью она оказалась самой вредной пардой на свете.

Я громко фыркнула, оставила попытки вырваться и, с каменным выражением лица, отвернулась в сторону. Как оказалось, зря.

— В тот момент рухнул весь мой мир. — Джером наклонился еще ниже и теперь при каждом слове его губы едва ощутимо касались моего виска. — Я заплакал не от боли, я заплакал от неожиданности. Ты разбила мне сердце, кошечка. Ранила так глубоко, что я спрятался в саду и пробыл там до ужина.

Он неожиданно выпустил меня из своих странных объятий и сделал шаг назад.

— Никто кроме нас двоих не знал о случившемся, — сухо добавил он, глядя в глаза. — Пардов попросили уехать по другой причине.

Резко повернувшись, Джером подхватил со стула свою одежду и чеканя шаг вышел из кабинета.

Глава 3. Проверка

— Сколько до начала урока?

Лихорадочно перечитывающая конспект подруга мельком глянула на запястье и обрадовала:

— Три минуты!

— Покусанный каннис! — сквозь зубы выругалась я, но сидящий через три парты оборотень все-равно услышал и повернулся. — Прости, Лиам. Вырвалось.

Молодой волчонок медленно кивнул, но судя по выражению на лице осадочек в душе у парня остался.

— Молодец, Ноэми, — фыркнула сидящая рядом рысь, засовывая шпору в лацкан рукава. — Будто мало нам было открытых уроков и проверочного экзамена по всем предметам, так теперь еще и Стая будет ворчать, скалиться и планировать убийственную мстю. Умница, кошечка, так держать!

Признавая правоту Кики, я застонала в голос и, обхватив руками голову, рухнула лицом на страницы раскрытого учебника.

Вот уже четыре ночи подряд меня мучили кошмары с участием крыс, дворфов с топорами наголо, мумией ректора и умирающего прямо на моих глазах Джерома. Я просыпалась от собственных криков, а потом Кики еще долго гладила меня по спине пытаясь успокоить.

Но жуть и кошмары преследовали меня не только по ночам.

Ректору необходимо было проверить преподавательский уровень, поэтому днем проходили открытые занятия. Ирония в том, что выслуживающиеся перед начальством педагоги для доказательства своей компетентности обрушились на обучающихся, и теперь каждый урок был равен устному экзамену.

В результате последние четыре дня я жила приблизительно в таком режиме — проверочные уроки, обед, зубрежка, общественные работы, снова зубрежка, ночные кошмары, утро...

От недосыпа я была вялой и раздраженной, от переизбытка разноплановой информации — болела голова, от необходимости проводить бок о бок с Джеромом по несколько часов в день — не давала покоя совесть.

Короче, радостного было маловато.

— Здравствуйте, обучающиеся, — поприветствовал входящий в аудиторию профессор Тебион.

Класс дружно поднялся со своих мест, приветствуя педагога и сел обратно.

— Рад наконец узреть стопроцентную посещаемость на своем предмете, — улыбнулся профессор, подошел к столу и начал доставать из портфеля материалы для урока. — Жаль, что на теме по разложению останков умертвия присутствовало только три человека, — посетовал он. — Там такой потрясающий материал был... Ну да ладно. Сегодня тоже скучать не придется.

По аудитории пронесся коллективный вздох, на партах появились пузырьки с нашатырем, а сидящая на преподавательском столе статуэтка каменной горгульи ожила и заинтересованно вытянула шею, силясь рассмотреть, чем же таким особенным профессор 'порадует' неокрепшую психику обучающихся сегодня.

Все дело в том, что профессор Тебион действительно был очень хорошим педагогом (к тому же единственным среди педагогического состава кто защитил своими работами звание 'профессор'). Талантливый оратор, уникальный специалист в своей области, он творчески подходил к каждому своему занятию, стараясь преподнести даже очень трудный материал в самой доступной для обучающихся форме. И у него получалось. Занятия были насыщенными, интересными и подкреплялись визуальным материалом. К несчастью для обучающихся, ибо предмет который вел профессор Тебион назывался 'Существование после смерти'.

— Итак приступим, — с предвкушающей улыбкой на губах сказал мужчина и объявил: — Тема занятия: 'Трупные образования. Виды и визуальное обнаружение'.

— Чет меня уже слегка мутит, — прошептала Кики.

Да, именно в этом и была проблема проводимых профессором занятий. Любоваться и изучать дидактический материал могли только пятеро из общего потока: каннис Лиам, вечно мрачная Колет, Шархай, черный лис Шон-ру и собственно одна маленькая скромная черная кошечка (да-да, это все про меня).

И не сказать, что наша пятерка отличалась крепкими желудками или какой-то извращенной тягой к давно сдохшему и тихонько разлагающемуся. Просто мы были пятеркой с родовым даром магии крови. Хошь не хошь, а переданная предками сила требовала подчинения и изучения, поэтому в основном только мы и торчали на уроках 'Существование после смерти'.

Остальные переписывали конспекты и подтягивались только в концу четверти, чтобы сдать проверочные самостоятельные и итоговую контрольную.

Первая половина занятия прошла относительно неплохо. Профессор Тебион с интересом рассказывал о всевозможных трупных образованиях, по которым легко можно было вычислить притворяющихся людьми умертвий, восставших мертвецов и владетелей. За это время плохо стало только чересчур впечатлительной Мие. Разыгравшееся воображение, помноженное на слабую нервную систему, сыграло с девушкой злую шутку, и она плюхнулась в обморок.

Обморок — не проблема, девушку очень быстро привели в чувства (благо пузырьков с нашатырем было в избытке), но оказалась, что Мия при падении ударилась лбом о ножку стола, и теперь на ее лбу разрасталась шишка гигантских размеров.

— Что же вы, девочка моя, — качал головой расстроенный профессор, провожая Мию и двух добровольцев в мед пункт. — Мы же еще даже к демонстрации не перешли... Там такой достоверный материал!

Сокрушался мужчина напрасно, так как большая часть девушек решила, что безопаснее для психики не дожидаться практики. В итоге получилось следующее: половина аудитории симулировала обмороки различной степени правдоподобности, а вторая, будучи отважными рыцарями, не имеющими права бросить даму в беде, бросилась спасать одногруппниц.

— Вот это да... — выдала потрясенная горгулья, что-то старательно записывая в блокнотик. — Первый раз вижу такую бездарную игру на публику! Обучающийся Рохо, вы зачем девушку за грудь лапаете? Будьте находчивы, пользуйтесь моментом. Обучающийся Айран, искусственное дыхание — это уже перебор.

С драматическим стоном 'Ах!', на пол элегантно упала Кики, которую тут же поспешило спасать аж четыре 'рыцаря'. Я же безучастно осталась сидеть на месте, искоса наблюдая за тем как остальные потихоньку линяют с урока. Мне тоже безумно хотелось свалить, но получить еще десять часов общественных работ за повторный срыв урока профессора Тебиона — это уже перебор.

Интуиция меня не подвела, спустя три минуты в кабинете появился ректор, строгим взором оглядел симулянток и 'рыцарей неотложки' и улыбнулся. Радостно так... Довольно... и сразу стало ясно — дворфы получат себе кучу помощников для приведения западной пристройки в надлежащий вид.

Толпа обучающих притихла и с ужасом уставилась на ректора.

— Гуля, — обратился Итон-Бенедикт к статуэтке на преподавательском столе, — ты всех посчитала?

— А как же, господин! — довольно осклабилась каменная горгулья. — Целых девятнадцать неудачников.

Коллективный стон подтвердил слова горгульи, они действительно неудачники.

— Прекрасно, — не замечая общей печали, еще раз улыбнулся ректор. — Прошу халявщиков пройти в мой кабинет. Благоразумные остаются на уроке. Простите за беспокойство, профессор.

— Ну что вы... какое беспокойство... — растерянно пролепетал преподаватель и, дождавшись пока аудиторию покинут провинившиеся, окинул взглядом скромные ряды оставшихся.

В пустой аудитории осталась наша пятерка и... наследник.

— Ну это даже и к лучшему, — улыбнулся профессор Тебион, промакивая платочком выступившую на лбу испарину. — Подходите ближе к столу, чтобы всем было видно...

...Надо признать, что такого кошмарного урока на моей памяти еще не было.

Профессор Тебион расстарался и притащил в качестве наглядного материала хорошо сохранившуюся руку дворфа, свеженький клочок кожи умертвия, оскаленную голову восставшего мертвеца в банке формальдегида и ступню давно сдохшего тролля.

Мужчина подобрал прекрасные образцы для визуального обнаружения трубных пятен. Не учел он только одного — запах! А мы, оборотни, весьма и весьма к нему чувствительны.

В тот момент, когда преподаватель открыл герметичные контейнеры и выложил перед нами на столе свои богатства, я резко позеленела от попавшей в легкие вони и покачнулась. Если бы не оказавшийся позади меня Джером, успевший вовремя подхватить и придержать, удивительная смесь амбре точно сбила бы меня с ног, а так хоть устояла.

Мне было плохо, и не мне одной. Приятный трупно-зеленоватый цвет лица появился на лицах Шархая и Шон-ру. Лиам так вообще не выдержал и, отбежав в уголок, склонился над предусмотрительно оставленным там тазиком. Я подумала было присоединиться к волчонку, но неожиданно на помощь вновь пришел Джером. Точнее не он сам, а его запах.

Да, с годами запах человека менялся, но не сильно. И хотя прошло уже очень много времени, и мы оба умудрились повзрослеть (кто-то больше, кто-то меньше), но запах остался прежним.

Младший наследник пах для меня по-особенному — соком свежескошенной травы. Когда в детстве он бывал чем-то расстроен, то к этому запаху примешивался запах обжаренного миндаля. Когда радовался или был чем-то сильно возбужден — от него начинало пахнуть свежестью и электричеством, словно перед долгой грозой.

Незаметно отклонившись назад, я концентрировала все свое внимание именно на этом приятном, успокаивающем запахе Джерома.

Тошнота уступила любопытству, и постепенно объяснения профессора увлекли. Заинтригованная синюшным образованием на лбу восставшего я поддавшись азарту наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть все через слой стекла и формальдегида, и в результате потеряла связь с источником своей силы.

Последствия не заставили себя долго ждать.

Зажав рот рукой, я оттолкнула Джерома и бросилась к волчонку, не решающемуся далеко отходить от спасительного тазика. Тяжелый спазм, спровоцированный запахом разложений, потряс обессиленное бессонными ночами тело.

Мамочка моя кошка!

Кто-то подошёл сзади, заботливо убрал мои волосы от лица и осторожно подхватил за талию одной рукой.

От тазика я не отходила долго, так долго, что обеспокоенный профессор Тебион, только сейчас сообразивший почему оборотни так бурно реагируют, прервал урок, торопливо упаковал материал обратно в герметичные контейнера и отпустил всех пораньше. Но мне было так плохо, что я даже не смогла порадоваться тому, что этот ад закончился раньше времени.

— Держись, котенок, — попытался подбодрить бледный Шархай, протягивая стакан с водой.

Выпрямившись, я трясущимися руками забрала стакан, сделала первый жадный глоток, в надежде смыть горечь и подумала было, что жизнь налаживает, но уловила в недопустимой близости от себя знакомый запах.

Джером стоял все это время сзади, поддерживал меня над тазиком, и был свидетелем моей слабости...

Кошачьи боги, можно я сдохну и присоединюсь к учебным пособиям профессора Тебиона?

— Ноэми, ты в порядке?

Я закрыла глаза и покачала головой.

Позор! Это самый позорный позор из всех позоров! Это провал! Это жирный крест на моей спокойной жизни, потому что Джером никогда не забудет произошедшего и не устоит перед соблазном поиздеваться. Причем прилюдно!

Лучше бы я вместе с Кики попалась на симуляции. Да лучше еще десять часов общественных работ, чем такое...

— Хочешь я отнесу тебя в медпункт? — обеспокоенно предложил Джером.

Пятки тролля, да меня сейчас вновь вывернет. И на этот раз виной будет не пахучий материал профессора, а напрочь фальшивая забота смазливого засранца.

Отрицательно покачав головой, я залпом допила воду из стакана, решительно отстранилась от младшего наследника и пошла за своими вещами. Ни на кого не глядя, покинула кабинет и, на негнущихся ногах, побрела к себе в комнату, в надежде перекинуться, свернуться в клубочек и чуток себя пожалеть.

Но даже этой крохотной милости кошачьи боги мне не дали. Едва я дошла до дверей в общежитие для девочек, как прямо перед моим носом невесть откуда появилась каменная горгулья.

— Ага! — радостно потирая передними лапками, воскликнула она. — Прохлаждаешься, кошечка?

Я глянула вниз на каменную статуэтку. И откуда только такие морды берутся?

— Профессор отпустил нас пораньше. Ты же сама слышала, — буркнула, намереваясь перешагнуть через сверх меры наглую и даже не живую тварь, чтобы поскорее оказаться за закрытыми дверьми комнаты.

— Профессор Тебион может и отпустил, а вот общественные работы — нет! — и голос такой радостный-радостный. — Пока ректор разбирается с пополнением на ниве общественного труда, вам велели шагать в западное крыло.

Я не удержалась от громкого стона.

— Не печалься, кошечка, — попыталась подбодрить горгулья. — Всего-то час наедине с младшим наследником... — ее взгляд затуманился. — Без присмотра куратора и Маккалича. Только принц и пардочка... Эх, да о вас можно любовные романы писать! Представь, он подходит ближе, сжимается тебя в своих руках, наклоняется низко-низко...

— Угомони воображение! — топнула я от злости. — Между нами ничего нет и не будет!

Горгулья хитро улыбнулась и подмигнула. Мол молчу, молчу, а затем каменная мерзость прикрыла рот уголком крыла и тихонько предупредила:

— Только дворфов не трогайте, а то они сегодня какие-то злые и вконец раздраженные. Я всего лишь забежала узнать, когда эти бездельники закончат красить стены, а они в меня кирпичом запустили! Представляешь?

Я-то как раз очень хорошо представляла. Было бы под рукой что-то тяжелое, тоже запустила бы в эту каменную вреднулю с крыльями.

— О, ректор вызывает! — Горгулья поднялась в воздух и крикнула напоследок: — А ты лучше зубы почисть на всякий случай!

— Что-о-о?!

— Не чтокай мне тут! — строго глянула горгуля, активно размахивая крыльями и мечтательно выдала: — Ах, какие детки будут! Какие детки!

Сделав крутой вираж, невероятно счастливая горгулья полетела в сторону главного здания. Проводив ее оторопелым взглядом, я наконец встряхнулась, взяла себя в руки и пошла честно дорабатывать последний час общественных работ. Всего лишь часок, один час, потерпеть Джерома, а потом можно смело продолжать игнорировать этого смазливого придурка, как и прежде.

Да, я буду сильной, буду держать спину прямо, гордо помалкивать на все его колкости. В конце-то концов парда я или кто?

Я буду... а-а-а, черт!

— Как себя чувствуешь? — в глубине голубых глаз, поджидающего на крыльце парня, застыла тревога.

— Изумительно, — сквозь зубы выдавила я, быстро поднимаясь по ступенькам.

Сейчас быстро прошмыгну мимо него, спрошу у Артура какое задание оставил для нас ректор, и вперед с песней за работу, но Джером как всегда изгадил все мои планы. Достаточно проворно для человека сделав шаг в сторону, он заслонил своим тощеньким телом вход и протянул небольшой пакет.

— Держи, — впихивая пакетик мне в руки, приказал парень.

Я повела носом, проверяя, что внутри.

Мать моя кошка, да это же плоды лун-ян! Экзотика для здешних мест. Роскошь, которую может себе позволить не каждая даже очень обеспеченная семья. Собственно, первый и единственный раз, когда я пробовала эти исключительно сладкие, сочные фрукты, был во дворце. Джером учил меня как надо правильно их чистить, и долго смеялся, когда я движимая жадностью урвать побольше, попыталась опробовать на вкус ворсистую, ярко-красную кожуру.

Но помимо великолепного вкуса, лун-ян обладали огромной лекарственной ценностью. Их употребляли при желудочных болях, спазмах, упадке сил, язвах... А еще в народе лун-ян называли 'фрукты страсти'.

И если объяснять почему фрукты страсти даже дураку не надо, то пояснить за каким погрызенным каннисом Джерому вдруг приспичило угостить меня безумно дорогими фруктами все же надо. И я даже знаю кто сейчас запоет как соловей.

— Спасибо, конечно, но у меня нет столько денег, чтобы отдать тебе, — честно призналась я, предпринимая попытку вернуть фрукты обратно.

Джером отшатнулся назад, словно я ему не пакет, а связку ядовитых гадюк предлагала, и нахмурился.

— Деньги? — переспросил он. — Ноэми, какие еще деньги. Я же не контрабандист с соседнего рынка. Ешь, это тебе.

На секунду в сознание закралась подленькая мыслишка принять фрукты и не выпендриваться, но я тут же погнала ее поганой метлой куда подальше.

— Еще раз спасибо, но халявный сыр бывает только в мышеловке. Так что забирай обратно.

Младший наследник демонстративно скрестил руки на груди и сжал губы.

— Если ты не примешь фрукты, — тихо, но четко произнес он, смотря поверх моей головы, — то я посчитаю это личным оскорблением дома Райвиль.

Вот так, одной лишь фразой, одну маленькую гордую пардочку поставили на место. Теперь я просто не могла отказаться от его подачки. Безумно дорогой и вкусной, но все равно подачки.

Устало вздохнув, я прижала пакет к груди и посмотрела в лицо Светлого принца.

— Джером, что тебе от меня надо?

На удивительно красивом лице юноши появилась маска гнева.

— Ноэми, ты самая глупая кошка на свете! — неожиданно сорвался Джером. — Я просто пытаюсь позаботиться о тебе!

— И с чего это вдруг на меня такая милость свалилась?

— Да потому что я не сплю из-за тебя! — рявкнул он.

Сказанное немного остудило мой пыл, и как ни странно на смену эмоциям пришел здравый смыл и холодный расчет.

— Кошмары? — парень кивнул. — И как давно?

— Пять дней, — нехотя сознался он, пару секунд нерешительно помолчал, но все-таки продолжил: — Я слышу твои крики, но не вижу. Пытаюсь понять где ты, что с тобой случилось. Я зову, ищу сломя голову, но никак не могу тебя найти или хотя бы увидеть. И так продолжается постоянно, стоит мне лишь задремать.

Я прикусила нижнюю губу и сосредоточилась. Пять дней мне сняться кошмары, столько же кошмары не дают покоя Джерому.

Совпадение? Что-то сильно сомневаюсь!

А что там горгулья говорила про нервных дворфов?

— С дороги! — крикнула я, огибая удивленного принца и врываясь в пристройку. — Артур! Артур, где вы?!

Горгулья не обманула, в мою сторону покосились и впрямь злые дворфы, а самый-самый злой тихонько заворчал, как-то чересчур двусмысленно покачивая в руках железным прутом.

— А где Артур? — уже куда более сдержанно полюбопытствовала я.

— Пойду прилягу на пять минут называется... — раздался ворчливый голос бригадира, а следом в коридоре появился и он сам.

Рыжебородый мужчина был помят, хмур и смотрел с такой злостью, что я невольно поджала хвост и отступила назад.

— Ну?! Здесь я, чего орала?

— Многоуважаемый господин Артур, — в кои-то веки вспомнила я о приличиях, — а вас случайным образом в последние пять дней кошмары не мучают?

Дворф сдвинул кустистые рыжие брови и на лбу тут же появилось три глубоких морщины.

— Допустим, — сказал он с великим подозрением во взгляде, а я радостно заулыбалась и оглядела остальных рабочих, внимательно прислушивающихся к разговору.

— Итак, господа рабочие, — деловито потираю ручки в предчувствии успеха, — кому еще кошмары мешают отдыхать. Ну же смелее, поднимаем руки! Один, два... есть еще кто? Ох, простите, я вас из-за этой балки и не приметила... так, три, четыре... А вы зачем аж две руки подняли? Не портите статистику! Начнем заново, один, два...

Я настолько увлеклась, что даже не сообразила, когда в пристройку зашел, покинутый мною, Джером и дернул меня за рукав пиджака.

— Ноэми, что происходит?

— Мы все не спим! — просияла я такой широкой улыбкой, что без труда можно было увидеть даже выросший в прошлом году зуб мудрости.

Младший наследник моего энтузиазма явно не разделял. Иначе зачем еще он дотронулся ладонью до моего лба и спросил:

— Ты как себя чувствуешь?

— Превосходно! — честно созналась я и обернулась к дворфам: — Вы пока постойте, передохните чуток, а я сгоняю за ректором. Одна лапа здесь другая там!

И я действительно воплотила свои слова в реальность.

Мне потребовалось всего каких-то десять минут, чтобы добежать до главного здания, подняться по лестнице на площадку деканата, заглянуть к куратору Руколо и задать свой коронный вопрос про кошмары. Получив утвердительный кивок от ошарашенной женщины, я едва не мурлыча от восторга побежала дальше. Точнее выше, по лестнице, ведущей в кабинет ректора.

— Пропустите, это срочно! — кричала я, проталкиваясь через очередь обучающихся, ожидающих ректорского приговора в виде общественных работ. — Я на пять минут! Вопрос жизни!

Очередь недовольно роптала, но расступалась, так как никто помимо меня таким желанием попасть в кабинет начальства особо не горел.

— Господин ректор! — заваливаясь без стука в кабинет, поздоровалась я.

Итон-Бенедикт перевел взгляд с бледного обучающегося Рохо, стоящего на ковре перед директорским столом, и наклонил голову набок.

— Обучающая, разве вы не должны полировать ручки на новых дверях?

— Должна! Но я предпочла бы поохотиться, ректор.

Мужчина недоверчиво глянул в мою сторону, чуя подвох.

— В прошлый раз у вас не было столько энтузиазма, — задумчиво обронил он и подался вперед. — Вы себя хорошо чувствуете, Вейрис? Гуля сказала, что на уроке профессора Тебиона вам стало плохо...

Мой взгляд метнулся к горгулье, стоящей на столе ректора. Крылатая зараза активно косила под обычный камень, лишенный интеллекта и вредного характера. Бессовестная зараза!

— Можно я уже пойду, — почему-то шепотом спросил Рохо у ректора.

Итон-Бенедикт лишь слабо кивнул, отправляя бледного парня восвояси, и вперил в меня тяжелый взгляд.

— Кошмары! Вам тоже они сняться, господин ректор! — все с тем же энтузиазмов, воскликнула я и победно улыбнулась, ожидая его реакции.

Но той почему-то не последовало. Вместо того, чтобы восхвалять проницательность обучающейся, мужчина спокойно кивнул и переплел пальцы между собой.

— Бывает.

Такой ответ меня не устраивал. Ну вот ни капельки!

— Да нет же, ректор, — стала настаивать я. — Вам сняться кошмары все пять дней с начала работ по восстановлению пристройки. Ведь так?

Итон-Бенедикт окинул меня долгим взглядом, а затем медленно покачал головой.

— Вынужден вас огорчить, обучающаяся Вейрис. Эту декаду я сплю на редкость спокойно, без снов.

У меня отпала челюсть.

— Ну знаете ли! В таком случае вы какой-то аномальный, — обиженно фыркнула я, скрещивая руки на груди. — Начиная с первого дня работы в западной пристройки кошмары сняться всем: и Джерому, и мне, и Артуру, и вообще всем работающим дворфам, и даже куратору Рукало, а она на мой взгляд вообще непрошибаема!

— Хм... — задумчиво протянул мужчина, расцепил пальцы и побарабанил кончиками по столу. — Есть мысли кто пакостит?

Я с гордым видом кивнула и улыбнулась.

— В таком случае пора на охоту.

Отодвинув массивное кресло, ректор одним плавным движение встал на ноги, подхватил пиджак и пошел к выходу.

— Гуля, ты за старшую, — бросил он на ходу. — Принимай симулянтов... Только смотри не переусердствуй.

Каменная мордочка просияла от свалившейся на нее радости.

* * *

— Я услышал топот и звон любовных побрякушек, едва ты вышел из дома, так что на внезапность можешь не рассчитывать, — спокойно сказал ректор.

Темный силуэт, почти не отличимый от тени листвы едва заметно покачнулся, а затем на тропинку вышел первый клинок королевства.

— Услышал, как же, — усмехнулся Дерен. — Такое даже оборотням не под силу. Просто скажи, что маскировка была так себе.

Собеседник с безразличной миной на лице пожал плечами.

— Будь по-твоему, — легко согласился Итон-Бенедикт. — В последние пять дней кошмары не мучали?

Телохранитель младшего наследника вытянул из-за ворота черной майки связку из амулетов и снисходительно улыбнулся.

— Мои как ты выразился 'побрякушки' блокируют большинство известных видов внушения, поэтому кошмары мне не страшны. А к чему вопрос, Итон?

— Да прописался тут один мелкий паразит, любитель насылать кошмары, — признался ректор. — Варениус его лет семь пытался вытурить, но толи силенок не хватило, толи элементарно забыл.

— Забыл или забил? — дотошливо поинтересовался Дерен, оглядывая трехэтажное здание пристройки.

Дворфы неплохо потрудились за эту декаду. В первую очередь они привели в порядок крышу, прочистили столики и заново покрасили стены. Теперь некогда серое, унылое здание приобрело вполне себе приличный вид. Первый и второй этаж тоже были готовы к переезду, но нерешенным оставался вопрос с третьим этажом, чердачными помещениями и подвалом, в который бывший ректор зачем-то перенес весь архив столетней давности.

Какое-то неприятное чувство беспокойства шевельнулось внутри Дерена, когда он вспомнил про архив в подвале. Он словно ищейка, выискивающая опасность для Джерома, напрягся и втянул носом воздух, пытаясь уловить магию.

— Что происходит, Итон?

— Идет охота, — на сосредоточенном лице мужчины впервые за весь диалог появилось нечто отдаленно напоминающее улыбку. — Ноэми залегла в засаде, Джером страхует, остальные... остальные занимаются ерундой.

Дерен повернулся и встал лицом к лицу с ректором.

— Ты отправил детей ловить неизвестно кого? — со злостью выдохнул он, сжимая кулаки. — Ты хоть понимаешь какая опасность им грозит? Хорошо если напорются на домового, а если кошмары дело рук кого-то пострашнее и голоднее?

— Уймись, — совершенно спокойно отреагировал Итон-Бенедикт, — это всего лишь ларь.

Телохранитель громко фыркнул.

— Не говори глупостей. Лари — добрые духи, помогающие людям.

— Добрые, но эта конкретная ларь покровительствует мышам, поэтому люди для нее источник неприятностей.

Глаза Дерена сузились, губы искривились от гнева.

— Люди, Итон! — бросил мужчина в спокойное лицо бывшего военного. — Ноэми — парда! Ты хоть представляешь, что с ней сделает защитница мышей?

В это мгновение в здание раздался грохот, шум и истеричный визг, полный ужаса. Выругавшись сквозь зубы, телохранитель не раздумывая ни секунды бросился к источнику. Он дал клятву защищать младшего наследника Джерома, но сейчас больше волновался не о безопасности подопечного, а о целостности черной шкурки вздорной парды, судя по всему угодившей в крупные неприятности.

Итон-Бенедикт остался стоять на месте, все с тем же безучастным выражением лица наблюдая за тем как раскрываются окна первого этажа и перепуганные дворфы поспешно покидают здание западной пристройки.

* * *

Азарт от доверенного ректором дела мешал сосредоточиться. Кончик хвост изредка дергался, выдавая мои истинные чувства. Адреналин и предвкушение мешали спокойно лежать в засаде. Хотелось вскочить, пробежаться по подвалу, можно даже попробовать просунуть лапу в мышиную норку и навести там панику!

Ох, что-то я совсем разошлась, надо бы успокоить инстинкты.

Я — черная тень. Частичка мрака, затаившаяся в ожидании. Опасный хищник, поджидающий добычу. Я парда, невидимая и смертоносная. Я...

— Болтун! Подай мне молоток! — отвлекая от аутотренинга крикнул дворф.

— Тебе какой? Есть с красной длинной ручкой, есть гвоздодер, есть отбойный, а вот тут еще один... маленький.

— Мне бы тот, который я из дома принес!

Наверху послышались чьи-то тяжелые шаги, словно шел не дворф, а синхронно топало стадо цирковых носорогов.

— Держи! — с фальшивой радостью в голосе отозвался рабочий, прокашлялся и как заорет: — А ты знал, что молоток один из древнейших инструментов! Он даже старше кирки!

— Да ну! — крикнул в ответ собеседник.

Я закатила глаза, покачала головой и мысленно застонала.

Ведь просила же — не рушьте нам с Джеромом конспирацию.

Но на вопрос: 'И что же нам делать?'.

Я откровенно растерялась и предложила делать то, что они делают обычно — кричать, стучать, пыхтеть, ругать начальство. Только почему-то из всего перечня рабочие выбрали первое.

Дворфы затянули длинную и, что самое обидное, громкую дискуссию выясняя, какого диаметра должна быть крышка у гвоздя, чтобы он идеально входил в поверхность. И все это на пределе возможностей голосовых связок...

Нет, ну как так можно? Я же оглохну!

Со стороны лестницы послышалась возня. Я строго глянула в сторону Джерома, но в темноте подвала парень оценить мой недовольный взгляд не смог. Зря конечно ректор поставил его со мной в пару, я ведь и сама могла с легкостью справиться, но кто ж будет интересоваться мнением пардочки, когда все считают себя ого-го какими умными.

Дернув хвостом, я перестала сверлить младшего наследника недовольным взглядом и вновь сконцентрировалась на норке в мышиное царство. Как оказалось, не зря!

Рыжий, упитанный мышонок выглянул из норки, затем без всяких сомнений высунулся почти на половину и посмотрел в мою сторону. Я восторженно замерла, готовясь к прыжку, но в планы грызуна стать обедом для кошки не входило. Этот отожравшийся гад гаденько запищал и (хвостом клянусь) показал мне язык!

Мне! Чистокровной парде!

Челюсть сама собой уехала вниз, а наглый мышонок продолжил глумиться. Он выскочил из норки полностью, повернулся спиной, поднял лысый хвост и энергично завилял задом.

Нет, ну вот такого моя кошачья сущность стерпеть уже не смогла.

Оттолкнувшись задними лапами, я, словно отпущенная на свободу пружина, полетела в сторону мелкого грызуна, но тот был тоже не дурак. Не дожидаясь, пока когтистая лапа кошки закончит его бренную жизнь, мышонок сноровисто шмыгнул в безопасную глубину норки.

Рассерженно зарычав, я в ярости принялась раздирать когтями доски, в надежде слегка увеличить дырку и выловить этого маленького нахала. Мышиный Батя все это время сидел в глубине и с интересом наблюдал за моими потугами, чем бесил еще больше!

Не выдержав натиска, доска с правой стороны поддалась, и я с утробным низким рыком всунула правую лапу в нору, чтобы достать добычу, но мышонок добычей быть отказался наотрез и вместо того, чтобы сам идти ко мне в лапы укусил меня за подушечку лапы.

Взревев не столько от боли, сколько от раздражения, я зачем-то сунула морду прямо в дыру, грозно рявкнула на попискивающего от смеха мышиного Батю, угрожающе щелкнула зубами, подалась назад, с намерением выломать все доски в стене, но достать этого мелкого грызуна, но обнаружила, что застряла!

— Мя-а-ау! — выдала я и в панике попыталась выбраться обратно, но щель словно нарочно сузилась, поймав мою глупую голову в капкан.

— Ноэми, — раздался обеспокоенный голос Джерома, и я застонала.

Нет, ну дважды за день — это перебор!

Даже не знаю, что хуже — насмешки над тем, как я прощалась с завтраком над тазиком или застрявшая в мышиной норе голова.

Рыжий мышонок смело приблизился, встал на задние лапы и ехидно запищал, показывая в мою сторону лапой. Из глубин норы выглянули сотни любопытных крохотных мышиных глаз и ехидный писк стал коллективным.

Пятки тролля! Надо мной ухохатываются мыши! Дожили!

В отчаянье я уперлась передними лапами в стену и предприняла еще одну попытку высвободить дурную голову. На помощь пришел Джером, который ухватился за наполовину отломанную доску и потянул на себя.

Почувствовав, что проем стал шире, я резко дернулась и обрела свободу.

— Ты в порядке? — присел рядом с расстроенной пардой младший наследник, затем поднял руку и нерешительно коснулся моего уха. — У тебя кровь...

Ухо и в правду немного саднило, подтверждая слова Джерома, но злость и обида, застилали глаза. К тому же в проеме появилась знакомая рыжая моська. Громко издевательски пискнув, мышонок выбежал из норки, проскочил между моих лап и петляя рванул в сторону лестницы.

— Мя-уф! — взревела черная кошка и рванула следом.

Преодолев ступеньки, я черной молнией ворвалась в просторный холл пристройки, опрокинула зазевавшегося дворфа и кинулась за мышиным Батей. Для меня это уже не было охота за добычей, это было преследование обидчика. А нет ничего смертоноснее, чем задетая за живое парда!

Прошмыгнув по коридору, мышонок сделал резкий вираж, уклоняясь от занесенной над ним когтистой лапы и нырнул в ближайший кабинет. Преследуя грызуна я снесла с петель новенькую дверь (ой, ректор будет в ярости) и оказалась в просторном классе для занятий. Парты еще не поставили, зато на стене висела черная доска, а на подоконниках высились ровные стопочки учебников, пара чьих-то портретов, свернутые в трубочки карты и чучело головы кабана.

И вот там-то и поджидал меня рыжий бесстыжий грызун. Мало того, он снова начал дразниться — строил рожи, гадко смеялся, указывая на меня крохотной лапкой, и показывал язык!

Ах так!

Черная взбешенная кошка бросилась к окну, но едва расстояние до цели сократилось до нескольких сантиметров, мышиный Батя повернулся, спустил с подоконника тонкий голый хвостик и с силой ударил по батарее.

Мощная струя горячей воды ударила меня в морду. Истерично завизжав, обожженная и полностью деморализованная, я рванула обратно в коридор.

Вода! Терпеть не могу воду!

Пропустив меня в дверном проходе, Джером смело шагнул в кабинет, принимая эстафету. Оказавшись в коридоре, я быстро встряхнулась, встала на задние лапы и начала превращение в боевую форму.

Парды были на особом счету в прайде. Мы были смертоносны и опасны, хитры и непредсказуемы, владели магией крови и умели вести за собой, но главное наше качество заключалось именно в боевой форме. Пард в боевом воплощении был быстрее, сильнее, выносливее, чем самый сильный из крупных котов. Кое-кто даже поговаривал, что мы самые сильные среди оборотней, и хотя это невероятно льстило, парды не принимали слухи на веру.

В тот момент, когда мое тело полностью изменилось, хлопнула входная дверь и в пристройку вбежал Маккалич. На миг мужчина замер разглядывая меня с каким-то особым восхищением во взгляде, а затем взял себя в руки и сухо поинтересовался:

— Где?

Я махнула лапой в сторону дверного проёма и, пряча насмешливую улыбку, вошла следом за телохранителем в кабинет.

Двое магов и парда в боевой форме на одного маленького наглого мышонка... Грызуну хана. Однозначно!

— Блокируй двери, — приказал Маккалич. — Джером, это ларь, а не домовой.

Младший наследник бросил магическое плетение удавки Коровяка, рассчитанного исключительно для поимки нежити, и отступил под защиту своего телохранителя. Быстро опустившись на одно колено, принц коснулся ладонями деревянного пола, закрыл глаза и приступил к мысленной постройке заклинания. Прикрывая светловолосого юношу, Маккалич вышел вперед.

Почуяв, что расстановка сил меняется, мышонок встал на задние лапки и грозно зашипел. По рыжему меху пробежала волна искр, и существо стало увеличиваться прямо на глазах.

— Серьезно? — насмешливо произнес Дерен незаметно даже для моего взгляда перетекая в боевую стойку и активизируя защитный контур.

С моего места было очень хорошо видно, как мышонок выросший до размеров взрослой собаки, прыгнул вперед, но был отброшен щитом и мощным ударом Маккалича.

Смотря на магов, я невольно начала сравнивать их между собой. Высокий, худой Джером на фоне широкоплечего телохранителя казался каким-то тщедушным птенцом, неоперившимся, не познавшим жизни, не умеющим летать. Маккалич же был идеальным воином-защитником. В нем чувствовалась внутренняя сила, стержень, несгибаемая сила воли и что-то еще, чему я пока не могла подобрать нужного слова.

— Подвинься, — раздался тихий голос за моей спиной, и я невольно вздрогнула от неожиданности.

Оглянулась и с удивлением глянула на сосредоточенно наблюдающего за происходящим ректора. Я не почувствовала его запаха, не уловила шума шагов! Как такое возможно?

В этот момент Джером резко вскинул руки, выпуская магическое плетение. Вспышка сиреневого цвета озарила кабинет, раздался возмущенный писк, пойманного духа, а затем все стало как прежде.

— Неплохо, — громко похвалил ректор поднимающегося на ноги юношу, — но в следующий раз не стоит тратить так много энергии.

Джером коротко кивнул, соглашаясь с мужчиной, отряхнул брюки и оглянулся в мою сторону, словно тоже искал одобрения, но я поспешно перевела взгляд на скованного заклинанием духа.

Ларь висел в метре над полом. Заклинание развеяло его физическую форму рыжего мышонка, но взгляд широко посаженных темно-желтых глаз был все таким же наглым.

— Блош, что я приказал тебе сделать? — строго посмотрел на него ректор.

Дух буркнул что-то себе под нос и указал в мою сторону.

— Кошка! — с отвращением выдал он.

Я возмущенно фыркнула и тихонько зашипела.

— Привыкай, Блош, — непримиримым тоном сказал Итон-Бенедикт. — Теперь в этом месте будут жить оборотни. Возможно даже кошки.

— Но мыши... — жалобно протянул дух.

— И мыши привыкнут, — холодно отрезал мужчина. — Ты должен смириться. Иначе... — он недоговорил, но красноречивое молчание сказало все вместо него. — А теперь иди и займись делом. Узнаю, что кому-то пакостишь — выгоню и тебя, и твоих любимцев.

Итон-Бенедикт щелкнул пальцами и, невидимый кокон, удерживающий духа рассыпался. Ларь опустился на пол, вернул себе форму рыжего мышонка и с поникшей головой побежал к выходу.

Но ведь характер не переделаешь!

Пробегая мимо меня, мышонок украдкой обернулся, проверяя не наблюдает ли ректор. Итон-Бенедикт был занят тем, что что-то негромко пояснял для Джерома, поэтому мелкий и рыжий покровитель мышек показал мне язык и рванул с места преступления.

Я закатила глаза, громко фыркнула ему вслед и пошла одеваться.

Пусть ректор делает со мной что хочет, но на сегодня моя общественная деятельность окончена.

Глава 4. Встреча

— Через полчаса сдаем, — оповестил Дерен Маккалич.

Мужчина сидел на преподавательским месте, по-хозяйски закинув ноги на стол, и увлеченно разгадывал кроссворд на последней страничке 'Вестника трупоеда'. Следить за обучающимися нужды не было — в аудитории и так царила мертвая тишина, нарушаемая жалобными вздохами идущих ко дну двоечников, шелестом страниц, да хлопаньем крыльев каменной горгульи.

Ведь в отличии от Маккалича Гуля бдела.

Она важно вышагивала вдоль рядов, изымала шпоры, заглядывала через плечо в работы пишущих проверочный экзамен и периодически мотивировала кого-нибудь громким и жизнеутверждающим: 'Болван!'

Кинув затравленный взгляд на каменную вреднулю, я осторожно сунула в обшлаг сапога маленький квадратик шпоры, где были указаны основные даты Битвы Последнего союза, и принялась перепроверять сделанное.

Письменный проверочный экзамен состоял из трех частей: теста по общим предметам, десяти магических задачек и ответов на теоретические вопросы. И если с первой частью проблем не возникло, из десяти задач второй я со скрипом решила четыре с половиной примера, то вот в третьей части откровенно поплыла.

Трясущаяся от страха быть пойманной с поличным, я с максимальной грацией и ловкостью, на которую были способны только оборотни, потянулась к заготовленным шпорам.

Хорошо, что они у меня вообще были! А то ведь вчера, возвращаясь с общественных работ, я решила подзабить на подготовку.

Старательно лелеяла в своем сознание мечту прийти и завалиться спать, дошла до общежития, поднялась к себе на этаж и нос к носу столкнулась с Аделаром.

— Куда это ты? — тормознул меня младший брат Кики.

Наши уже с самого обеда грустили над учебниками, пытаясь зазубрить то, что должны были понять в прошлом году. И это хорошо, что мы всего лишь второй курс! Какой ажиотаж творился среди выпускников страшно даже представить. Но, честно говоря, уставшей парде от этого было ничуть не легче.

Мысленно застонав и почувствовав себя великой мученицей, я жалобно заканючила:

— Аделарчик, миленький. Я дико устала, поэтому зубрить не буду...

Отличник недовольно нахмурился и упрямо покачал головой.

— Еще чего! У нас экзамен на носу, поэтому засунь 'устала' в глубины души и шагом марш заниматься.

В этот раз я уже застонала вслух, но рысь был непреклонен в своем решении. Несмотря на то, что он был младше нас с Кики, парень почему-то считал, что это нам двоим необходимы его покровительство и забота.

— Идем, — беря меня под руку и настойчиво уводя от дверей общежития, сказал Аделар. — Сейчас выпьешь двойную порцию ситрея и будешь как огурчик...

Но даже три кувшина этого напитка. способствующего ясности ума и бодрости, не подарили черной кошечке желания заниматься.

Под неустанным оком Аделара, я все-таки накатала парочку шпор по темам, в которых совершенно не разбиралась, и (хвала кошачьим богам!) мне как раз попался один из этих вопросов.

Учиться я не то, чтобы не любила, просто стремления не было. Самой частой отметкой, появляющейся напротив моей фамилии в журнале, был крепкий трояк (за исключением конечно же моих любимых 'магии крови', 'существование после смерти' и физкультуры).

Пробегая глазами работу, я понимала, что худо-бедно, но экзамен написала — в этом сомнений не было. Тревожило другое, по итогам проверки, обучающихся распределят на факультеты, а мне не хотелось терять друзей. И если без дружбы Аделара и Шархая, я еще переживу, то вот отсутствие в моей жизни модницы Кики будет ощутимым.

Именно поэтому, вчитываясь в своей неровный мелкий подчерк, я всерьез переживала, а будет ли этого достаточно, чтобы остаться?

— Десять минут до сдачи, — сверяясь с наручными часами, объявил Маккалич.

Я подняла голову и огляделась. Кики старательно что-то дописывала, Шархай остервенело грыз кончик ручки, пытаясь вспомнить ответ, Аделар перепроверял работу... И ладно бы свою!

Судя по довольному выражению на смазливом личике Джерома, младший брат Кики вносил исправления в ответы Светлого принца.

И куда только Гуля смотрит?!

— О чем замечталась, кошечка? — запрыгивая на парту ехидно спросила горгулья. — Закончила? — сунула свой любопытный нос крылатая. — Вот и чудненько. Иди, а то тебя ректор уже заждался.

Я глянула на каменную статуэтку и пару раз удивленно моргнула.

— Зачем?

— Ждут тебя, — отмахнулась горгулья, подпрыгнула и взлетела. — Обучающийся Веласкес, верните наследнику работу. У него должен свой котелок варить, а не только улыбаться.

Ух ты! А справедливость в этом мире все-таки существует.

Победно улыбнувшись, я быстро собралась, встала со своего места и пошла к выходу.

Ммм... Чудесный день!

На улице светило достаточно редкое в это время года солнышко, и на душе как-то разом стало веселее. Вызов ректора не тревожил. Скорее всего мужчина хотел поговорить по поводу вчерашнего, возможно попросить не упоминать при других обучающихся про ларь, покровительствующую мышам.

Спокойная и жизнерадостная, я, с широкой улыбкой на губах, поднялась к ректору и только теперь почувствовала его запах. Запах опавшей листвы, свежей крови и корицы, удивительное сочетание. Так пах только один оборотень на моей памяти...

Вот тебе и 'чудесный день'!

Опустившись прямо на последнюю ступеньку лестницы, я схватилась руками за голову, лихорадочно соображая, что делать дальше. Малодушно сбежать, как я это сделала в прошлый раз, не получится. Закрытые двери не помеха, он уже тоже почувствовал меня. Побег будет лишь провокацией инстинктов хищника.

Покусанный каннис, ну почему именно сейчас? Все же было так хорошо! Я почти поверила, что нахожусь в относительной безопасности, немного расслабилась...

Ректор! Кошачьи боги, во всем виноват ректор!

Это Варениус знал причину моего здесь появления, но не Итон-Бенедикт... Что если, сам того не осознавая, новый ректор выдал мое местоположение?

Словно в ответ на мои мысли, дверь в кабинет ректора скрипнула и на площадку вышел Итон-Бенедикт.

— Вейрис, вы в порядке?

Я отрицательно покачала головой, потом взяла себя в руки и ответила:

— Мне просто нужна еще одна минутка, чтобы прийти в себя.

Дверь закрылась, послышались тяжелые шаги и рядом со мной на ступеньку присел бывший военный.

— Я понимаю, что вам страшно, Ноэми, — тихо сказал он. — Я понимаю, что вам неприятна эта встреча и вы бы сделали все, чтобы ее избежать, но прятаться вечно — это невыход из ситуации.

Гипнотизируя свои пальцы, я грустно улыбнулась, стараясь подавить внезапную волну разочарования. Списать все на незнание теперь не выйдет, ректор был в курсе. И по всей видимости сам стал инициатором этой встречи.

И это было странно, ведь Итона-Бенедикта я считала более порядочным, а оказалось...

— Тебе нечего опасаться, — сидящий рядом мужчина был полностью уверен в своих словах. — Я буду присутствовать при разговоре.

— Нет! — Я решительно встала и свысока посмотрела на него. — Спасибо, но мы обойдемся без свидетелей.

Итон-Бенедикт хотел было возразить, но я уже смело шла по площадке, гордо расправив плечи. Дверная ручка обожгла холодом, скрип петель показался похоронным маршем, но я все-таки нашла в себе силы зайти внутрь кабинета и смело посмотреть в темно-желтые глаза с крохотными темно-коричневыми пятнышками на радужке.

— Привет, Джед.

* * *

— М-м-м! — завопил старший наследник, сбрасывая деревянные фигурки со стола.

Пожилая нянюшка, сидящая на низкой скамейке беседки, приоткрыла тяжелые веки и строго посмотрела на Глошада.

— М! — ударил кулаком по столу ее подопечный.

— Нет, Глошик, — покачала женщина практически полностью седой головой. — Сам разбросал, сам собирай.

Обиженно поджав пухлые губы, молодой мужчина опустился на четвереньки и принялся ползать под столом, собирая разбросанные игрушки.

Когда-то очень давно один из лекарей, осматривавших старшего наследника, посоветовал раздавленным горем родителям в первую очередь кинуть все силы на развитие мелкой моторики юноши и отдал черный бархатный мешочек с деревянными фигурками.

Подарок очень понравился Глошаду. Он мог часами трогать резные игрушки, переставлять их с места на место, кидать. Каждый год ему дарили по пять новых фигурок и со временем коллекция престолонаследника заметно выросла.

Могучий дровосек, с огромным топором на плече; тонкий, как тростинка, представитель золотых эльфов, два почти идентичных паяца в нелепых нарядах и одноногий пират, с занесенной над головой саблей — этими первыми пятью подаренными фигурками принц играл намного чаще.

Собрав разбросанные игрушки, молодой мужчина откинулся на спинку высокого словно трон деревянного кресла и еще раз оглядел фигурки, расставленные им на столе. В черном бархатном мешочке теперь было около сотни разнообразных деревянных фигурок людей, птиц, животных. Но сегодня Глошад вытащил из черного мешочка еще две фигуры — черную парду, лениво развалившуюся на широкой деревянной подставке, имитирующей лесной покров, и крохотного котенка, старательно вылизывающего переднюю лапку.

Старший престолонаследник играл в одну ему понятную игру — он тасовал фигурки, разбивая их по парам или тройкам, затем пристально смотрел на получившиеся комбинации, издавал недовольное 'М-м-м!' и начинал все заново.

— Бедный мальчик, — печально вздохнув, старая нянюшка прикрыла глаза и тут же задремала, разморенная под ласковыми лучами, неожиданно выглянувшего солнышка.

* * *

Спровадив своего подопечного в комнату, Дерен с чистой совестью передал проверку экзаменационных листов Гуле и направился к главному зданию. Миновав второй этаж и площадку, ведущую в деканат, воин начал подниматься по лестнице в кабинет ректора, но неожиданно обнаружил того на верхней ступеньке.

— Только не говорили, что потерял ключ от кабинета.

Бывший капитан смерил телохранителя убийственным взглядом и медленно поднялся на ноги.

— Ты что-то хотел, Маккалич? — стряхивая невидимую пыль с брюк, поинтересовался мужчина.

Дерен поднялся еще на несколько ступенек, чтобы сровняться в ростом со своим собеседником и решительно произнес:

— Поговорить надо.

Ректор обернулся, взглянул на массивную сворку из уже давно почерневшего от времени дуба и на пару секунд застыл, словно прислушиваясь к тому, что происходило за закрытыми дверьми.

— Ну да... — немного рассеянно выдохнул он, погруженный в свои мысли, а затем обернулся и вновь посмотрел на Маккалича. — Чего-то хотел? — немного потерянно спросил он.

Дерен мгновенно вышел из себя.

— Не притворяйся, Итон, — с угрозой сказал он. — Нам надо поговорить.

— Да? — скрещивая на груди руки, снисходительно приподнял брови ректор. — И о чем же?

— Это была проверка... — зло выдохнул Маккалич.

— Ты спрашиваешь или утверждаешь? — поднял выгоревшие на солнце брови Итон-Бенедикт и стал спускаться вниз.

— Вчера вечером в пристройке... Это ведь все было спланированно тобой для проверки Джерома, — обвинительно высказал Дерен, догоняя спускающегося мужчину. — Судя по вашему общению, ларь ты подчинил еще до того, как отправить туда рабочих. И спровоцировал духа, отправив пардочку в подвал поохотиться, ты тоже намеренно. Это была проверка для Джерома, — еще раз повторил телохранитель. — Проверка, которую он не прошел...

Итон-Бенедикт промолчал, не подтверждая, но и не оспаривая сказанного и Дерену этого было достаточно.

Схватив ректора за плечо, он бесцеремонно дернул мужчину, разворачивая лицом к себе.

— Я поклялся оберегать мальчика, и если ты еще хоть раз...

— Умерь свой пыл! — холодный полный власти голос ректора заставил телохранителя засомневаться в своей силе, и Дерен невольно отступил назад, подчиняясь этой удивительной мощи.

— Я тоже клялся, Дерен, — куда более мягче, сказал Итон-Бенедикт и даже слегка улыбнулся уголками губ. — И куда более жуткими клятвами чем ты. Поверь, я заинтересован в том, чтобы младший наследник не пострадал и занял свое место на престоле не меньше чем ты. И так оно и будет...

Ректор отвернулся и продолжил спуск, в то время как Маккалич остался стоять на месте. До этого дня телохранитель наследника никак не мог понять причин для согласия бывшего военного на сотрудничество с семьей Райвиль. Итон не любил прогибаться под высший свет, он не признавал авторитета наследников, да и вообще никого из придворных, но почему-то согласился возглавить проект, задуманный Райвилями.

В голове Дерена вертелось сотня вопросов, но, сам того не ожидая, он выкрикнул:

— Что с пардой?

Итон-Бенедикт остановился и не поворачиваясь спросил:

— А что с пардой?

— Я еще не видел ее результатов за экзаменационный тест, но уже сейчас могу с уверенностью сказать, что Вейрис запросто может попасть на факультет закрытых знаний. Она хорошенькая, не млеет перед обаянием Джерома и вдобавок ко всему девочка маг крови... Нам могут понадобиться ее таланты в будущем.

Итон-Бенедикт медленно прошел еще три ступеньки вниз, оказался на достаточно просторной площадке, ведущей в деканат, и остановился.

— Ноэми сегодня покинет академию и скорее всего больше не вернется, — спокойно сообщил он и уверенным шагом направился к виднеющимся дверям.

* * *

Едва я переступила порог, как томившаяся все это время в ожидании кошачья сущность, кокетливо стрельнула глазками в стоящего мужчину и, призывно выгнулась, показывая насколько хороша стала за эти полтора года после побега. Едва слышное, утробное 'у-р-р' стало подтверждением, что кошечку оценили. Радостная кокетка, спрятав довольную улыбку среди усов, села, обвив черным хвостиком лапы и выжидательно уставилась на своего кота.

— Привет, Мими, — хриплым голосом поздоровался Джед, пристально рассматривая меня с ног до головы.

В отличии от черной вертихвостки, мне встреча не принесла столько радости. Смущенно опустив голову вниз, я засунула руки в карманы брюк, зачем-то сжала в кулаке подготовленные для экзамена шпаргалки (эх, как же жаль, что ничего из этого нельзя зачитать в качестве своего оправдания) и набрала в грудь побольше воздуха:

— Послушай, Джед, я знаю, что мой побег был для тебя немного неожиданным...

Покусанный каннис, что я несу? Джед усмехнулся, оставаясь стоять рядом с креслом и с деловым видом, напоказ, внимательно наблюдая за моими невнятными потугами объясниться.

— Немного?

Оправдание — это не мое. Ну вот совсем не мое!

— Капельку, немножко, чуток? — предложила варианты на выбор, но мужчина не оценил.

Кошачья сущность недовольно зашипела на свою хозяйку. Дескать, ты чего, болезная, несешь, чем вконец смутила и спутала мои итак не слишком логичные мысли.

— Джед, я просто не могла по-другому, — вздох, как-то сам собой вырывался из груди. — Мне надо было разобраться в себе. Понять, чего я стою...

— Разобраться в себе? — брови мужчины поползли вверх. — Я ждал два года, Мими. Два долбанных года бегал за тобой хвостиком и терпел все закидоны. Я дал тебе это время побыть сумасбродной девчонкой, хотя мог взять тебя еще в первый день нашего знакомства. Но я терпеливо ждал! — Джед слегка повысил голос, и его интонации стали более жёсткими.

Будь на моем месте здравомыслящая парда — она бы воспользовалась своим обаянием и ласковым взглядом, голосом, легким прикосновением умерила бы раздражение мужчины, но... меня пару раз роняли с ветки!

— Ну не фыркай, Джед.

— Не фыркай?! — золотистые глаза сузились, выдавая рвущуюся наружу злость.

Джед был на особом счету в прайде леопардов. Красивый мужчина, хитрый кот, опасный противник. Еще будучи подростком он стал абсолютным чемпионом в ежегодных Мартовских играх и продолжал выигрывать в течении последующих четырех лет. К своему стыду в тот период жизни мальчики меня волновали значительно меньше, чем хорошая охота на зайца, поэтому триумфальная пятилетка побед прошла мимо меня.

Большинство кошечек постарше просто сходило с ума по необычному оборотню. В их ряды даже попала одна из моих двоюродных сестер, но к счастью вовремя пришла в себя и влюбилась в другого.

Но несмотря на победы и толпу поклонниц Джед был самой настоящей занозой в лапе главы прайда, умудрившись подраться почти со всеми пардами и, к немалому удовольствию собратьев, победить.

Короче, один в один Маккалич, только в кошачьей шкуре.

Может из-за того, что я никогда воочию не видела насколько Джед смертоносен и опасен, а только слышала осторожные шепотки и предупреждения от 'доброжелателей', мне доставляло столько удовольствия дразнить и провоцировать леопарда. К тому же я точно знала, что этот опасный кот никогда не причинит мне вреда. Никогда.

Но есть вещи похуже, чем физические действия.

Брак, например!

— Это все, что ты мне можешь сказать в качестве оправдания? — нарушил молчание мужчина.

Я развела руками и буркнула:

— Получается, что да.

Нет, а чего он хотел? Девушке же подготовиться нужно, подумать, сформулировать, что бы все было красиво. А то свалился как снег в середине лета и требует связных оправданий. Как по мне так, о неприятных встречах надо уведомлять заранее. Желательно в письменном виде, желательно за год.

— 'Не фыркай' было, конечно, очень мощно, но все-таки недостаточно для моего безоговорочного всепрощения, — зашипел Джед, одним плавным движением оказываясь со мной лицом к лицу. — Ноэми, я молчу про тот резонанс, который вызвал твой побег в прайде. Я молчу, про ту боль, что ты причинила мне. Молчу про родственников, перепуганных твоим побегом. Но то как ты поступила сама с собой... Ты же знаешь, что я за свободу и за эгоизм, но даже эгоизм должен быть здравым.

Стараясь глубоко не вдыхать запах такого желанного кота и не сильно отвлекаться на волнующую близость его тела, я максимально независимо глянула в золотистые глаза и улыбнулась.

— Вот тут ты не прав, — смелое начало и очень убедительное продолжение: — Я все продумала: собрала деньги, необходимые вещи, рассчитала свой путь, подгадала нужное время...

— И в итоге самая умная и очаровательная парда прайда стала обучающейся всеми забытой Школы общего профиля, — скептически продолжил мужчина. — Жить на стипендию, ютиться в комнатке общежития и получать не самое лучшее и востребованное образование — о-да! Это просто гениально!

Я обиженно поджала губы и отвернулась.

Нет, ну вот чего он наезжает? Корчит тут из себя самого взрослого и умного, а сам меня между прочим полтора года найти не мог. И не нашел бы, если бы не некоторые морские болтуны...

Крепкие ладони ложатся на мою талию, прижимают к своему телу. Невероятно возбуждающий запах корицы бьет в ноздри, и я с трудом удерживаю себя и взволнованную кошачью натуру, чтобы не откинуться назад и, закрыв глаза, не растечься в его объятьях глупо улыбающейся лужицей счастья.

— Ох, Ноэми, — Джед проводит носом по моему виску, вдыхает аромат волос и тихо шепчет на ухо: — Ты даже представить себе не можешь как я зол и уязвлен твоим побегом...

Его пальцы сжимаются так крепко, словно он хочет раздавить меня, но даже такие жесткие объятья приносят удовольствие.

— Целых полтора года поисков эта злость копилась внутри, и я рассчитывал, что смогу отвести души при нашей встречи. И вот ты передо мной, а все, о чем я могу думать — как ты умудрилась стать еще более красивой, еще более желанной, еще более нужной для меня... — Легкий едва уловимый поцелуй в шею, а следом хриплое признание: — Я соскучился, Мими.

По телу пробегают возбужденные шепотком мурашки, сердце сбивается на какой-то сумасшедший ритм, а кошачья сущность едва не мурлычет от удовольствия чувствовать его запах, близость и желание.

И знаете, что? А в лес всех! Это в конце концов мой кот, имею право!

Обернувшись, я немного неуверенно хватаю его лицо ладонями и поднимаюсь на носочки. Мой нерешительный поцелуй становится толчком, сметающим всю выдержку леопарда.

— Мими... — рычит мужчина и прижимает к себе.

Властный, жадный поцелуй расставляет все точки между нами. Нас все еще тянет друг к другу, безумно и неудержимо. Чтобы мы не делали, как бы не старались держать расстояние — это не спасет, мы созданы друг для друга.

Поддавшись порыву, я зачем-то закидываю свою ногу ему на бедро, прижимаюсь сильнее и, не отрываясь от таких восхитительных губ, издаю слабый стон. Мужчина отвечает уверенным порыкиваем, его руки, до этого беззастенчиво блуждающие по моему телу, прижимают мой таз к себе еще крепче, и я понимаю насколько он возбужден.

Мой кот! Самый лучший, самый опасный, самый восхитительный из всех!

Резко выдохнув, Джед внезапно отстраняется. Его дыхание хриплое и частое, зато полуприкрытые глаза лихорадочно поблескивают, а на губах довольная улыбка.

— Ну! — недовольно восклицаю я и тянусь к нему за еще одной порцией сносящего крышу коктейля из безумия, страсти и ласки.

— Думаю, лучше больше не рисковать с поцелуями, тем более в кабинете ректора, — усмехнулся в ответ мужчина и быстро растёр ладонями лицо. — Фу-ух! Вот это да...

Не знаю, что там чувствовал Джед, а я испытывало чувство глубокого неудовлетворения. И вообще это подстава какая-то — сначала раздразнил, а потом взял и воспитанного кота включил. Ну кто так делает? Только кошки, но они-то коварные соблазнительницы, а Джед не такой!

Короче, нет в жизни счастья...

— Мими, — неожиданно светло рассмеялся кот, глядя на мою недовольную мордашку, — ты же не обижаешься?

— Нет!

А у самой чуть слезы на глаза не выступили. Про кошачью сущность вообще молчу. Черная безобразница была шокирована не меньше чем я и обалдело взирала из глубин души на нагло улыбающегося леопарда.

Джед рассмеялся, вновь обнял и покрепче прижал к себе.

— Ты мой маленький котенок, — ласково сказал он. — Я снял домик рядом с парком, поэтому сейчас предлагаю немного прогуляться по городу, перекусить где-нибудь и пойти ко мне. Твои родственники передали тебе целую гору презентов... К тому же, — желтые глаза стали еще более хитрыми, чем всегда, — у меня можно будет обернуться и немного погулять в кошачьих обличиях. Ты как?

Милый мой кот, я уже закинула тебя на плечо и вприпрыжку бегу навстречу ужину, презентам и прогулке. Но это все только мысленно! Вслух естественно совершенно другое.

— Даже не знаю... — нерешительно выдала я, показывая свои сомнения. — У нас сегодня был экзамен, мы полночи не спали. К тому же куратор может не отпустить...

— Куратор Руколо уже подписала разрешение, — улыбнулся Джед и еле уловимо коснулся моих губ своими. — Соглашайся, — еще один дразнящий поцелуй. — Мы так давно не охотились вместе.

Получив еще один легкий поцелуй, я сделала вид, что поддалась на уговоры и кивнула.

Глава 5. О пользе выходных.

— Господин Кастольд, — глаза метрдотеля полезли из орбит едва мы переступили порог ресторана.

Джед недовольно сморщил нос, кивнул и вежливо улыбнулся.

— Столик на двоих, пожалуйста.

— Да-да! Конечно! — излишне громко и радостно воскликнул мужчина. — Прошу за мной.

Не удержавшись, я наклонилась к спутнику и тихонько мурлыкнула:

— Слава бежит впереди хвоста?

Джед задумчиво глянул с высоты своего роста и хитро подмигнул.

— Может спутал меня с кем-то?

Я громко фыркнула и пошла следом за метрдотелем. Ага, как же! Такого спутаешь.

С иголочки одетый метрдотель провел нас к уютному столику на балконе второго этажа. Отсюда открывался прекрасный вид на весь зал, при этом все сидящие наверху оставались незамеченными. Идеальное место, как для романтического свидания или делового обеда, так и для громкого скандала после трех бокалов игристого.

Надо сказать, что несмотря на нелюбовь к помпезности и ненужному шику, в это место я влюбилась буквально с первой секунды. Первое, что не могло не радовать острое обоняние оборотня, естественные природные материалы — свежее дерево, декор из живых цветов и растений.

Второе — это восхитительный запах, доносящийся с кухни. Большая часть шеф-поваров прятало вкус еды за специями и травами-усилителями, но здесь по ходу весь персонал придерживался принципа, чем натуральнее, тем лучше.

Третье — это удивительная располагающая к себе атмосфера 'как дома'. Несмотря на то, что ресторан был в линейке самых дорогих (так сказать для ограниченного круга), даже я, одетая в простенькую ученическую форму, чувствовала себя здесь вполне комфортно.

— Мне так нравится твоя улыбка, — неожиданный комплимент немного смутил, но не выбил почву под ногами.

Придирчиво изучив меню, я заказала всякой вкуснятины, намереваясь попробовать все, что вкусно звучит. Джед поступил проще.

— На усмотрение шеф-повара, — сказал он, возвращая так и не открытое меню официанту. — И еще бутылку розового королевского. Ты же не против немного расслабиться? — в полумраке желтые глаза кота блеснули привычным озорным блеском.

Я устало улыбнулась, кивнула и откинулась на мягкую спинку кресла.

Как предупреждает старинная поговорка — 'кот предполагает, а парда решает по-своему'.

Нет, ну как можно было откладывать презенты на потом? Я же с ума сойду от любопытства!

Поэтому, заручившись согласием куратора Руколо о моем отсутствии в эти выходные на территории теперь уже Академии, первым делом мы пошли к Джеду.

Снятый им двухэтажный домик кофейного цвета располагался в квартале для оборотней, а это означало одно — огромный дворик, где можно было вволю порезвиться двум соскучившимся друг по другу котам, полазить по деревьям и погонять неизвестно как очутившегося здесь хорька.

Но сначала были подарки, переданные родителями, сестрами, дядями, тетями и другими родственниками... Среди свертков обнаружилась даже открытка от главы прайда. Правда основной посыл в ней был — вернешься, хвост оторву! Однако все-равно приятно. Помнит ведь!

И только после того как все презенты были тщательно рассмотрены, а во дворе не осталось ни одного неисследованного черной пардочкой уголка, Джеду все-таки удалось уговорить меня пойти поесть.

Рассеяно наблюдая за немногочисленными посетителями, сидящими в зале, я наслаждалась пришедшим в мою кошачью душу миром.

Все это время в сознании нет-нет, да всплывали вспоминания о Джеде, о данных нами обещаниях, о взаимной тяге друг к другу, и тогда меня начинала методично грызть совесть. А это те еще ощущения...

Повинуясь порыву, я протянула свою руку через стол и дотронулась до пальцев леопарда. Мужчина тут же взял мою руку и поднес к губам. Мягкое, горячее прикосновение губ подарило мне такую волну счастья, что даже радость от полученных презентов померкли в сравнении с этим.

— Спасибо, — едва слышно прошептала я.

Джед вопросительно поднял брови.

— Спасибо, что поставил разговор о побеге на паузу...

Мужчина еще раз коснулся губами моей руки и отпустил ее обратно на стол. Глядя на наши скрещенные пальцы, он облизнул губы и напряженно посмотрел мне в глаза.

— Его не избежать, Мими. Как и разговора о нашем будущем. Надеюсь ты это понимаешь?

Я молча кивнула и опять отвернулась, предпочитая блуждать задумчивым взглядом по немногочисленным посетителям, чем провоцировать Джеда.

Забавно, с нашей первой встречи прошло три с половиной года, а я по-прежнему испытываю тоже робкое волнение, что и в нашу первую встречу.

В тот день смелая черная кошка преследовала рыжую белку. И допреследовалась до того, что убежала очень далеко на юг, за пределы территорий пардов. Белку догнать так и не вышло, зато остановившись попить, я заметила по ту сторону ручья двух чудесных малюток.

Миленькие, пятнистые котята весело возились, играли и, смешно попискивая, таскали друг друга за хвосты. Малыши были прелестны и чувствовали себя в безопасности, играя на отрытом участке леса, а это означало только одно — где-то под укрытием ближайших кустах несла вахту нянька.

И ладно если это кто-то из родственников-леопардов, а если мамашка?

Первые полгода после рождения малышей, они не могут становиться людьми, поэтому матери полностью проводят в кошачьих ипостасях и чаще всего становятся немного того...

Кошачьи сущности берут вверх над человеческой природой, заставляя оборотня подчиняться только основным движущим инстинктам, а мне как-то не очень хочется нарваться на подозрительную леопарду, готовую убивать всех, кто косо глянет в сторону ее детенышей.

Оглянувшись по сторонам, я осторожно мяукнула, обозначая свое присутствие на поляне и впервые увидела Джеда. Огромный, прекрасный леопард вольготно развалился на ковре из листьев и травы, приподняв крупную голову, и следил за мной внимательным взглядом.

В тот год мне стукнуло шестнадцать (подросток по меркам котов). В комплекте с годами шли вспыльчивость, наглость и отрицание авторитетов, но признаться тогда, глядя в золотистые глаза с крохотными коричневыми пятнышками леопарда, я не слабо так трухнула.

Поджав черный хвост, начала медленно отступать назад, но тут меня заметили играющие котята и, с радостным визгом, бросились в сторону новой игрушки.

В семье меня не часто оставляли с малышами (видимо полагая, что я еще сама мелкая и сопливая), поэтому опыта общения с такими клопами у меня было с ноготок на задней лапе. Все, что подсказывали кошачьи инстинкты — не сопротивляйся!

За неимением более умных мыслей, я припала к земле, накрыла лапами морду и попыталась расслабиться. Малыши оказались сущими дьяволятами. Расшалившиеся леопарды не знали никакой меры, и в тот момент, когда оба негодника сцапали своими крохотными зубками кончик хвоста, я все-таки не выдержала и тихо пискнула от боли.

В ответ послышался грозный рык, и к нашей куче-мале подошел Джед. Котята тут же отбежали в сторону и занялись новой игрой, а я дернулась, поднимаясь на дрожащие лапы, и посмотрела на своего спасителя.

Иметь такие красивые пятна как у него показалось преступлением, я уже молчу про эти потрясающие лапы и хитрые-хитрые глаза. Завороженная совершенством стоящего перед ней кота, моя черная негодница неожиданно куснула его щеку и, пока опешивший от такой наглости кот приходил в себя, придвинулась ближе и потерлась об ошарашенную морду леопарда своей наглой моськой. Окончательно растерянный оборотень замер, не совсем понимая, что со мной происходит, а я, прямо скажем, слетела с катушек.

Мурлыкнув, вновь потерлась об него теперь уже всем правым боком, игриво отскочила. Затем виляя хвостом, обошла настороженного хищника по кругу, опять потерлась о пятнистый бок.

Не знаю, что за клещ тогда меня покусал, но после всех этих манипуляций, я зачем-то бросилась на кота, с явным недоумением взирающего на чуток двинутую парду.

Оборотень недовольно рыкнул, легко уворачиваясь от неумелой атаки, и уже в следующую секунду его челюсти сомкнулись на моей шее, а тяжелое тело навалилось сверху, заставляя черную кошечку прижаться к земле.

Приемчик всем известный — так поступали с расшалившимися детьми или подростками, когда те бывали особенно несносны. Но вместо того, чтобы покорно опустить голову к земле и застыть на пару секунд, подчиняясь сильнейшему, я издала совершенно неприличный мяув, наполненный ранее незнакомой истомой, и прогнула спинку.

Да, знаю, что это полнейшее безумие. Сама в шоке, но, да, я сделала это, закрепляя таким образом права совершенно незнакомого леопарда в качестве своей пары.

Уж не знаю каких сил стоило Джеду сдержаться, но вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и неопытностью, впавшей в любовное умопомрачение пардочки, он отскочил в сторону и неровной походкой побрел к ручью. Поджарые бока ходили ходуном, будто он три дня без отдыха гнал добычу, а дыхание было хриплым и частным.

А еще, вопреки всеобщей кошачьей нелюбви к холодной воде, оборотень залез в ручей и на несколько секунд опустил морду в прохладный поток.

Что делала в это время я?

О-о-о... я была дико занята! Каталась по земле, поглядывая сквозь прищуренные глаза на прекрасного леопарда и мурлыкала от счастья.

Серьезно. Самой тошно вспоминать, но память удивительная штука — то, что важно и полезно, она забывает спустя каких-то пару часов или даже минут, а всякие позорные глупости хранит даже с большей тщательностью, чем кошка хвост.

— Ты с кем-нибудь встречалась?

Вопрос Джеда застает меня врасплох, заставляя вынырнуть из глубин неловких воспоминаний прошлого.

— Что? — переспрашиваю, не до конца уверенная, что правильно его поняла.

Леопард откидывается назад на спинку кресла, скрещивает руки на груди, и легкая тень полумрака, царящая в зале, падает на его слишком спокойное лицо.

— Ты встречалась с кем-нибудь после побега?

Он говорит это с легким оттенком безразличия, словно интересуется не верностью своей невесты, а неожиданным ливнем на прошлой недели. Любой другой подумал бы, что тема собеседнику совершенна неинтересна, и скучающий мужчина с трудом подавляет зевок, но я слишком хорошо знала Джеда, чтобы не заметить, какое сильно внутреннее напряжение испытывает сидящий напротив кот.

— Нет, Джед, — качнула я головой. — Есть только ты... Был, есть и будешь.

Кошачья сущность одобрительно мурчит и качает головой, на сто процентов согласная с моими словами.

— Сколько женщин... — я нервно облизываю губы не зная, как спросить его о том же самом. — Со сколькими ты... встречался?

Вот она разница формулировок. Он интересуется посмела ли его самка заинтересоваться кем-то другим, я же пытаюсь узнать число тех, с кем он мне изменил.

— Три, — не сомневаясь ответил он.

Подавив внезапное желание треснуть Джеда промеж наглых желтых глаз серебряным блюдом из-под фруктов, я резко выдохнула и отвернулась.

— Я встречался полтора недели с твоей двоюродной сестрой Лолой, затем три или даже четыре месяца развлекался с милой леопардочкой из моих. Возможно ты ее помнишь — Рина, внучка главы прайда.

Еще бы я не помнила эту пигалицу! Вот уж кто следил за Пятилеткой побед Джеда не моргая. После официального объявления о нашей помолвки, эта истеричка подкараулила меня и минут пятнадцать распиналась о Великой Любви, обзывала разлучницей, а в конце монолога даже попыталась вцепиться мне в волосы.

Даже странно, что первой до Джеда-холостяка дорвалась Лола, а не она...

— Но в последние полгода, — ка ни в чем не бывало продолжил леопард, — я чаще всего сплю с обычной женщиной. Мы познакомились при выполнении одного общего дела во благо Престола и с тех пор встречаемся для удовлетворения естественных потребностей.

Нет, вы его слышали? 'Для удовлетворения естественных потребностей'!

Кошачья сущность дернула хвостом, встала на все четыре лапы и угрожающе зашипела, демонстрируя готовность хоть сейчас идти на поиски этой дев... коллеги по работе и расцарапать мерзавке фейс.

Почему! Почему этот пятнистый изменщик не хранил мне верность!

— Ревнуешь? — подначил кот.

— Ни капельки! — зло рявкнула я в ответ, вскочила на ноги и сделала шаг в сторону лестничного проема.

Точнее полшага, потому что Джед оказался намного проворнее. Оказавшись рядом, он крепко сжал в объятьях и ласково прикусил мочку моего уха.

— Ты такая соблазнительная, когда злишься... — утробно прорычал он, и по спине тут же побежала толпа возбужденных мурашек. — Мой прекрасный котенок.

Обмякнув от счастья, кошачья сущность плюхнулась на спину и капитулировала. Все эту можно выносить и укладывать на брачное ложе!

Вот только я, в отличии от своей пушистой и черной половинки, была гордой, принципиальной и безумно упрямой.

— Пусти! — я вырвалась и зло глянула на мужчину. — Так нечестно, Джед! Ты пользуешься нашим влечением. Пользуешься тем, что я не могу сопротивляться!

— Пользуюсь, — нагло улыбнулся кот. — Мало того, намеренно провоцирую тебя на ревность.

— Покусанный каннис, — закричала я на весь зал, — но зачем?! Зачем!!

Джед наклонился и, едва касаясь моих губ своими, тихо признался:

— Потому что без тебя задыхался от ревности каждый день.

Опускаю голову и обнимаю себя ладонями за плечи.

Кошачьи боги, это ведь я бросила Джеда. Я сбежала поджав хвост и пряталась полтора года. Это на меня надо рычать и с возмущением размышлять о рукоприкладстве и членовредительстве. И уж конечно у меня нет никакого права испытывать ни ревность, ни возмущение.

Какая же я все-таки...

— Прости, — с трудом сдерживая подступающие слезы, прошептала я, чувствуя, как неприятно запершило в горле.

Джед вздохнул, приблизился обнял одной рукой, а второй с невероятной нежностью провел по моим длинным черным волосам. Тут же уткнувшись носом в его темно-серый джемпер, я вдохнула восхитительный аромат любимого кота и тихонько всхлипнула.

— Тише, мой котенок, — горячо зашептал он, успокаивающе поглаживая по спине и волосам. — Обещаю, что больше не подниму эту тему до завтрашнего дня. Ты только не плачь. Договорились?

Кивнув, я быстро вытерла ладонями мокрые глаза и с неохотой отстранилась.

— Мне надо привести себя в порядок, — слабо улыбнувшись, сказала я.

Джед махнул рукой в сторону неприметного коридорчика, показывая мне верное направление и, легонько поцеловав в губы, шепнул:

— Жду тебя.

Опустив глаза в пол, я чуть ли не бегом пересекла зал и оказалась в спасительном коридорчике, ведущем в дамскую комнатку.

В кабинете ректора Джед был прав. Я о многом не подумала, в частности о близких мне людях. Маячившие на горизонте свобода, самостоятельность и новые возможности застили глаза и парализовали те участки души, которые отвечали за совесть и привязанность к близким.

Умывшись прохладной водой и расчесав волосы, я бросила еще один осуждающий взгляд на себя в зеркале и вышла.

Странно, когда я шла сюда в коридоре ярко горел верхний свет, а сейчас только слабые огни в нишах на стене. Для оборотня полумрак не помеха, но все-таки удивительно, что хозяин ресторана решил убавить иллюминацию так рано...

Внезапно чья-то рука схватила за талию, а вторая зажала рот. Я и опомниться не успела, как неизвестный втолкнул меня в одно из служебных помещений и зашел сам. С тихим щелчком закрылась дверь, и маленькая каморка погрузилась во мрак.

— Ноэми это я, не бойся, — прошептал 'похититель' юных дев.

Пояснять кто 'я' не следовало. Острое обоняние кошки уже давно уловило знакомый запах. Запах предгрозового неба, свежескошенной травы и удивительной свежести.

— Джером, ты совсем обнаглел? — зашипела я, едва парень убрал ладонь.

Но наглое маменькино величество вопрос сочло риторическим и задало свой:

— Это он? Это тот самый жених, из-за которого ты сбежала из прайда и спряталась в школе?

Обернувшись, поставила кулаки в бока и возмущенно зашипела:

— Слушай, я уже говорила и повторяю в самый последний раз — моя личная жизнь тебя не касается, Джером.

— Касается, — упрямо качнул головой парень. — Ноэми, ты даже не понимаешь с кем связалась. Джед не совсем обычный оборотень. Он один из семнадцати Устранителей, присягнувших Престолу. Тебе не безопасно находиться рядом с ним.

— Не неси чепухи! — фыркнула я. — Джед никогда не причинит мне вреда.

— Джед может и нет, но у такого опасного человека не менее опасные враги. — Младший наследник был удивительно настойчив и как никогда серьезен. — Ты понятия не имеешь сколько щекотливых дел он уладил, скольких подставил, скольких убил.

— Хватит!

Я скривилась, всем видом демонстрируя, что не намерена слушать как поливают грязью моего любимого кота, обошла Джерома и толкнула дверь, намереваясь уйти, но парень поймал меня за руку и придержал.

— Ноэми, — на лице наследника было волнение, — пол двора спит и видит, как бы побольнее отомстить Джеду. До этого никто даже не догадывался что у леопарда есть слабые места в броне, но теперь... Ты без поддержки и защиты прайда, и пусть чистокровную парду никто не решиться убить в открытую, но несчастные случаи случаются сплошь и рядом.

Пару секунд я пристально смотрела на встревоженного парня, обдумывая его слова, а затем медленно отступила в коридор.

— Ты зря беспокоишься, — бросила я напоследок, закрыла дверь в подсобку и поспешила вернуться в зал.

Не то чтобы я легкомысленно относилась к своей безопасности, просто дар крови может защитить меня намного лучше, чем рекомендации держаться подальше от Джеда.

И тем не менее этот вопрос стоило обсудить непосредственно с моим спутником, поэтому едва вернувшись за столик, я в упор посмотрела на Джеда и спросила:

— Мне грозит опасность?

Леопард нахмурился, втянул носом воздух и оглянулся по сторонам.

— Тебе угрожали? — прикрыв глаза кот сделал еще несколько вдохов и задумчиво признался: — Какой-то знакомый запах... Кто-то из Райвилев?

— Не уходи от темы, — строго посмотрела я на кота. — Какая опасность грозит спутнице одного из семнадцати Устранителей?

Джед как-то весь подобрался, сел ровнее и сжал кулаки. Почти минуту он долго и пристально смотрел в мои глаза, а затем резко встал.

— Мы должны уйти, — протягивая руку, чтобы помочь мне встать, заявил желтоглазый кот.

— А ужин! — расстроенно протянула я, но Джед и ухом не повел.

Крепко обхватив мою ладонь, он пересек верхнюю площадку ресторана, держа курс на застывшего у стойки метрдотеля.

— Чем могу помочь, господин Кастоль? — услужливо улыбнулся мужчина.

— Нам необходимо воспользоваться вашими служебными помещениями, чтобы покинуть это место не привлекая внимания чужих глаз, — холодно сказал Джед, неосознанно поглаживая мою руку большим пальцем.

Видимо гости второго этажа довольно часто пользовались услугами запасного выхода, потому что просьба метрдотеля не смутила, наоборот он даже предложил:

— Могу предоставить вам и вашей спутнице плащи.

— Нет, не стоит, — отрицательно качнул головой кот. — И еще... Доставьте наш ужин в квартал оборотней к дому тридцать девять.

— Но мы не... — начал было мужчина, но, стоило Джеду недовольно сузить глаза, как метрдотель тут же осекся и заулыбался. — Конечно-конечно! Все будет в лучшем виде!

Обернувшись мужчина жестом подозвал одного из официантов, бегающим туда-суда по залу.

— Хатем, проводи наших гостей к Райским кущам.

Молодой парнишка, одетый в элегантную форму с эмблемой ресторана на нагрудном кармане жилета, вежливо улыбнулся мне, учтиво поклонился Джеду и повел к небольшому закутку. Далее мы спустились по лестнице вниз, но вопреки моим ожиданиям и здравой логике не два, а целых три лестничных проема вниз. Оказавшись в каком-то сыром полуподвальном помещении долго петляли между ящиками с продуктами, винными полками и... оружием!

— Джед, что это за место?

— Не задавай вопросов, — предупредил мужчина и ускорился.

Я едва поспевала за ним и официантом и пропустила тот момент, когда закончился необычный подвал и начался темный туннель канализационной системы. Правда здесь в отличии от общей сети было чисто и сухо, а единственным напоминанием о водоснабжении и отведении сточных вод служили прямоугольные фосфоресцирующие в темноте таблички с символом городских служб.

Прижавшись боком к Джеду, я покрепче вцепилась в его горячую сухую ладонь, покрытую огрубевшей корочкой мозолей, и почему-то думала о Джероме.

С экзамена я ушла раньше, соответственно младший наследник никак не мог узнать, что в кабинете ректора парду поджидает Джед. Покидали территорию Академии мы через служебную калитку, расположенную аккурат за административным зданием, так что шанс, что нас двоих видел кто-то из обучающихся равнялся нулю. Так как же тогда младший наследник узнал о том, с кем я ушла? Откуда такие точные сведения, что мы именно в этом ресторане? И зачем предупреждать об опасности? Да еще и тайно!

— Одежду можете оставить здесь, — указал на небольшой шкафчик наш провожатый. — через тридцать метров будет подъем, а за ним дверь на улицу. Советую сделать крюк через западное кольцо...

— Спасибо, — сухо поблагодарил Джед и, дождавшись пока наш спутник отойдет на приличное расстояние назад, отпустил мою руку и стянул джемпер. — Раздевайся!

* * *

— Раздевайся! — хрипло приказал мужчина, с трудом сдерживая внезапно накатившее желание.

— Прям так сразу? — кокетливо взмахнула ресницами парда.

— А к чему нам долгие церемонии?

Женщина улыбнулась и начала избавлять свое восхитительное тело от вещей. Ее действия, четкие и уверенные, были полны кошачьей грации и сексуальности роковой женщины. Ее действия были подтверждением, что слова сказанные несколько минут назад не шутка.

Взмах черного каскада волос, медленно соскользнувшая с плеч полупрозрачная блузка, соблазнительное движение ладони по голой шеи вниз между аккуратной грудью до голого живота, и у мужчины напрочь отказали все тормоза.

— Полегче! — засмеялась прижатая его телом к стене парда и нетерпеливо потянулась к ремню на мужских брюках.

Соблазн затащить эту чертовку в спальню был очень велик, но он знал, что Катрин не та женщина, с которой можно терять бдительность и расслабляться. Да, кошка подарит незабываемое удовольствие, но какими будут последствия никто не знает. Кроме разве что самой хвостатой интриганки.

Она пришла поздно вечером, восхитительно красивая, окутанная ореолом интриги и сумерек. И если ее появление очень удивило мужчину, то последовавшее за этим предложение поставило в тупик.

— В какую игру ты играешь? — хрипло выдохнул он, властно хватая парду за волосы на затылке.

— Игру? — нарочито громко расхохоталась она, запуская шаловливые пальчики в брюки мужчины. — Жизнь во дворце сделала тебя чересчур подозрительным, Дерен.

Телохранитель младшего наследника тихо застонал, с трудом сдерживаясь под натиском умелой ласки кошечки, но тут же взял себя в руки.

Схватив оба ее запястья, он стремительно поднял руки парды над головой женщины и прижал к стене. Маккаличу был наслышан о природном коварстве черных кошечек, и оказаться в когтях оборотня самым уязвимым местом своего тело он не хотел. Крепко сжав нежную шею свободной рукой, первый меч королевства начал допрос.

— Зачем ты все-таки пришла, Катрин?

Смерив его недовольным взглядом, женщина раздраженно фыркнула.

— Я же уже сказала, Итон занят в вашей дурацкой академии все выходные, а я не привыкла ночевать одна.

Ее откровенность и распущенность забавляли Дерена. Он видел много вертихвосток при дворе, но эта пардочка превзошла всех женщин, с которыми телохранитель младшего наследника когда-либо спал.

Присмиревшая парда сексуально облизнула губы и кинула на него призывный взгляд.

— Покувыркаемся, получим удовольствие и разбежимся, — проворковала она.

Дерен усмехнулся. Как все просто. Слишком просто.

С другой стороны, судьба редко предоставляла ему такой шанс как позлить своего давнего врага, а в том, что Итон-Бенедикт будет взбешен узнав об интрижки, сомневаться не приходилось. Тем не менее все еще сомневающийся Маккалич пристально глянул на неожиданную гостью.

— Неужели других кандидатов для удовлетворения инстинктов не нашла?

— Нашла, — хитро улыбнулась любопытная парда. — Вот только стало безумно интересно, так ли ты хорош в постели, как о тебе сплетничают твои любовницы...

Маккалич еще несколько минут с сомнением смотрел в удивительно-красивое лицо молодой женщины, а затем отпустил парду, развернулся и, на ходу скидывая с себя черную майку, пошел в сторону спальни.

Довольно улыбнувшись, парда оттолкнулась от стены и неслышно скользнула следом за удаляющимся мужчиной. В каких-либо приглашениях опытная интриганка не нуждалась.

Глава 6. Карты на стол

В это утро меня разбудил звук бьющегося стекла.

Насторожив ушки, я лениво перевернулась на спину. Пару секунд вслушивалась в приглушенный монолог Джеда 'оплакивающего' разбитую чашку, от души зевнула, потянулась и скинула ногами одеяло.

Начинать новый день откровенно говоря не хотелось, ведь это был третий выходной и мой последний шанс вернуться в академию. И что-то настойчиво подсказывало, что переубедить упрямого пятнистика не выйдет.

После отхода из ресторана и экстремального бега по крышам города, прошло аж целых два дня.

Все это время я провела в доме Джеда не показывая любопытный нос за пределы калитки. На мои искренние попытки возмутиться, кот отмахивался. На напоминалочки типа 'я не твоя пленница!', леопард ехидно улыбался уголками губ, а на две неудачные попытки свалить по-тихому, разразился таким гневным монологом, что я в кои-то веки пристыдилась (правда, как и прежде, запала хватило всего на пару минут).

Диалоги о моем возвращении в академию были приблизительно такого характера:

— Джед, выходные заканчиваются...

— Ты не вернешься.

— Но у меня злой ректор на посту, искать будет...

— Не будет.

— Я хочу учится. Магия крови...

— Магия тебе не нужна.

— Но...

— Мы возвращаемся в прайд и точка.

В такие минуты доведенная непрошибаемостью жениха пардочка обычно теряла терпение и начинала шипеть.

— Ты знаешь кто, Джед! Ты эгоист! Ты не уважаешь моего мнения, а значит и меня тоже!

Потом шел обмен взаимных гадостей и претензий, а затем, окончательно и бесповоротно психанув, я уходила в отведенную для меня комнату. Завалившись на кровать долго колотила руками подушку, представляя на ее месте лицо упертого леопарда, а когда негодование проходило, укладывалась и пускала 'скупую' женскую слезу.

В такие моменты дверь в спальню обычно неслышно открывалась и в комнату входил Джед. Он ложился рядом, прижимал к себе и по долгу шептал как сильно любит, как скучал без меня и не представляет свою жизнь с другой кошкой. От его ласковых, идущих от самого сердца, искренних слов, становилось только хуже, и вместо того чтобы успокоится, я принималась хлюпать носом с удвоенной силой...

— Покусанный каннис... — донеслось с кухни.

Засвистел вскипевший чайник, щелкнула подставка для приготовления горячих бутербродов, заскворчал брошенный на раскалённую сковороду бекон — Джед услышал, что я проснулась и начал готовить завтрак.

— Ноэми! — позвал он в нетерпении. — Вставай.

Вздохнув, я смерилась с неизбежностью и пошла умываться.

Один только взгляд на свою заспанную моську и последующие водные процедуры подрубили зарождающее настроение на корню, и к столу, старательно накрытому для леопардом для завтрака, я села с таким кислым выражением, что даже Джед почувствовался.

— Эй, — осторожно обнял он за плечи. — Ну не грусти. Я уже забрал твои документы и послал человека за вещами из общежития.

— Что и даже попрощаться ни с кем не дашь? — с горечью произнесла я.

Вопрос был риторический, ибо его хвостатость уже все решил, а мужчины прайда не меняют своих решений. Тем не менее Джед счел нужным хоть немного поднять настроение своей избранницы от мрачного нуля до отметки 'приемлемо'.

— Поверь в прайде тебе будет безопаснее...

— Безопаснее, но не лучше, — тут же возмущенно перебила кота.

— И лучше, и безопаснее! — подчеркнул непробиваемый эгоист. — Вернемся, начнем подготовку к свадьбе, потом пару недель свободного кутежа по джунглям, а там и котята пойдут...

— Мда, скучать будет некогда!

Кот сарказм уловил, отпустил, раздраженно отодвинул ближайший стул и сел рядом.

— Не понимаю, с чего вдруг ты начала упрямиться, — сверкая желтыми глазами, пристально глянул Джед. — Мими, это ведь ты меня выбрала. Ты захотела Устранителя себе в пару, хотя знала, как это опасно. Ты едва не сцепилась с Лолой за то, что она попыталась флиртовать со мной. И это ты закатила главе прайда скандал, когда он заикнулся про разницу в возрасте. Мне продолжать?

Отвернувшись от леопарда, я придвинула к себе тарелку с тостами, подцепила ближайший и мрачно захрустела поджаренной корочкой.

Кот был прав по всем статьям. Всю эту кашу с отношениями заварила я, под действием гормонов, очарованная ареалом загадочности и силы Джеда и прессом кошачьей натуры, которая была просто без ума от пятнистой ипостаси своего избранника.

Джед, уже давно готовый остепениться и создать семью, идеей проникся, и несмотря на тот факт, что на тот момент до совершеннолетия мне оставалось два года, согласился на такого рода отношения. И я не совру ни в чем, если скажу, что это были почти два года идеальных отношений. Мы любили друг друга, строили планы, вот только...

Вот только однажды, проснувшись рядом с теплым боком Джеда, я поняла, что не хочу всю оставшуюся жизнь просидеть за его каменной спиной, где-то в глубине джунглей.

После изгнания пардов с территории королевского дворца, мы вернулись на свои территории. Лишь свободолюбивые единицы, такие как бабушка Тельза, остались жить в городах, и чем старше я становилась, тем почему-то больше завидовала тем, кто предпочел цивилизацию. Да, у нас в прайде тоже было не плохо, особенно для кошачьей сущности, но все же ни в какое сравнение с благами крупных городов не шло.

Беда заключалась в том, что Джед был категорически против обзаводиться семьей вне защищенных территорий оборотней, и теперь, благодаря предупреждению младшему засра... наследника, я понимала причину. Леопард переживал, что месть настигнет его через наиболее близких и уязвимых для него людей.

Джед не уступит, не позволит закончить академию, не позволит остаться жить в городе. Он ничего не позволит. А раз так, то маленькой черной пардочке придется воспользоваться своим главным талантом...

В полном молчании уничтожив заботливо приготовленный Джедом бутерброд, я облизнула с губ крошки и спросила:

— Ты меня любишь?

Сидящий рядом кот, едва не подпрыгнул от неожиданности.

— Ты сомневаешься? — пророкотал оборотень на всю кухню.

Я повернулась к нему и хитро улыбнулась.

— Если любишь — поцелуй! — и еще провокационно губки вытянула.

Дважды просить голодного (и это я сейчас не про завтрак) кота не пришлось.

Властный, лишающий воздуха поцелуй стал для мне и наказанием, и сладостным удовольствием.

— Ты моя, Мими, — непреклонно зашептал мужчина, продолжая эту удивительную пытку губами. — Только моя.

Полностью погруженная в свои ощущения, я даже не сразу сообразила, что крепко сжимаю его талию ногами, а сам леопард решительным шагом несет нас двоих по лестнице наверх, к спальням. Пнув ногой дверь в мою комнату, он не церемонясь скинул меня на кровать и тут же лег сверху. Прижатая тяжелым телом к не заправленной постели, я тихо млела от счастья, наслаждаясь действиями своего партнера, и всячески оттягивала тот момент, когда я вновь предам своего пятнистого мужчину. Свнова...

— Ты моя, Мими, — во взгляде желтых глаз появился лихорадочный блеск. — Только моя...

Его руки одним властным движением стянули с меня пижамную кофточку и потянулись к завязкам на штанишкам.

— Джед... — немного испуганно пискнула я, прикрывая руками голую грудь.

Нагота для нас, для оборотней, не была чем-то неприличным. Когда превращаешь по сотню раз на дню — сверкающие из-за кустов тут и там голые зад... конечности перестают казаться чем-то особенным. К тому же за эти два года пока Джед ждал моего кошачьего совершеннолетия, мы частенько ночевали вместе после долгих прогулок по лесу. И не сказать, что каждый был в этот момент при полном параде одежды. Но почему-то сейчас, под голодным взглядом лихорадочно стягивающего с меня пижамные штанишки мужчины, я смутилась и даже кажется покраснела.

— Джед!

Леопард откинул в сторону последний элемент моего гардероба и на мгновение замер, разглядывая мое тело.

— Я так долго этого хотел, — его правая ладонь легла на мой живот и осторожно погладила. — Ты даже не представляешь какого это воздерживаться от того, что хочешь больше всего на свете. Иметь возможность целовать тебя, засыпать в одной постели и не давать себе разрешения переступить черту.

Джед стянул с себя майку, отвел мои руки и лег сверху.

— Я заслужил это право, — тихо прорычал он раздвигаю коленом мои ноги.

Кошачья натура втянула потрясающе-приятный запах возбужденного леопарда, восторженно мурлыкнула и молитвенно глянула в мою сторону. Дескать, только не делай тех глупостей, которые ты называешь 'Ноэми подумала и решила'...

А Ноэми в этот момент действительно подумала и решила, что она не почетный приз для самых терпеливых, уж тем более не наградная медаль 'За долгое воздержание' и вообще, что значит 'он заслужил это право'! А разве я не заслужила той жизни, которую хочу?

Волна злости поднялась из глубин души, и даже осуждающий взгляд кошачьей натуры не стер с моего лица жесткой полуулыбки.

Обхватив шею Джеда руками, я прикоснулась губами к его и вонзила клыки в нижнюю губы. Кот, не ожидавший подвоха, зашипел от боли и неожиданности и попытался дернуться, но было поздно. Я уже ощутила на кончике языка металлический привкус крови.

Всего одного удара сердца хватило, чтобы восстановить перед мысленным взором структуру плазмы и начать действовать.

Во второй раз работать с кровью Джеда было проще чем тогда, полтора года назад, когда отчаянно трусившая, но полная решимости свалить из прайда, парда впервые попробовали свои силы на практике. Полтора месяца зубрежки, тридцать три тысячи вопросов к нашему местному магу крови (под конец подготовки, заприметив меня на горизонте бедолага предусмотрительно откупоривал пузырек с успокоительным настоем, который начал носить на поясе после первого моего визита к нему), чтобы обучится двум не самым сильным заклинаниям.

— Мими... — молитвенно посмотрел мне в глаза Джед.

И вот совершенно зря! Невысказанная мольба не применять силу, только сильнее разожгло желание действовать.

Знакомая сеточка-подсказка тотчас всплыла перед мысленным взором, дробясь на сотни частей, помогла найти нужный сектор, беспрекословно позволила погрузиться чуть глубже и развернуло передо мной 'карту крови'. Леопард тихо мяукнул чуя вмешательство, и я выпустила магическую силу.

Послушная приказу, кровь Джеда следка изменила свой состав. Количество кислорода, поступающего в мозг немного снизилось. Мужчина обмяк и потерял сознание.

Ай да, парда! Ай да, молодец! Вот только где же была твоя логика, когда ты применяла заклятие находясь под восьмидесятикилограммовой тушей тренированных мышц?

Извиваясь словно уж на плите и пыхтя как рудокопы в шахте, я выползла из-под Джеда и с трудом перевернула его на спину. Выпустив когти, провела две симметричные линии на предплечьях и сконцентрировалась на крохотных капельках крови, выступивших из ран.

Приступим-с!

Что ни говори, а маги крови ребятки опасные.

Поговаривают, что в Первую эпоху наш брат был самым опасным из обладателей дара (видимо поэтому от 'повелителей эритроцитов' старались избавиться при любом удобном случае). В народе до сих пор ходят легенды и песни о кукловоде Турлуэте и Красной деве, которые по одной капли крови могли десятилетиями управлять людьми на многие расстояния. Ну и конечно не стоит забывать о страшилках с подпольными пыточными, лабораториями для выведения антимагов — людей с 'идеальным' составом крови и прочей чепухе, которой родители пугают несознательных детишек, чтобы те слушались старших.

И хотя теперь маги крови в основном лекари и гадалки, простой народ продолжает их здраво опасаться и если честно, на то есть причины...

Мне хватило двадцати секунд усердной концентрации для того, чтобы подновить уже наложенное на Джеда полтора года назад проклятье отложенного дела. Простенькое по сути заклинание заключалось в том, чтобы проклятый постоянно откладывал на пресловутое 'потом' все хоть как-то связанное с предметом проклятия.

Допустим ты одолжил крупную сумму своему соседу, а тот и не думает о возврате долга. Ты все порываешься нагрянуть к нему и потребовать свое, но куча важный мелочей не дают тебе этого сделать, то споткнешься и растянешь лодыжку, то вспомнишь, что на базаре продают голубику и, бросив все, помчишься на противоположный конец города, то вдруг начисто забудешь, для чего стоишь у дверей соседа.

Нечто похожее я провернула с Джедом заставив его откладывать мои поиски вплоть до того момента пока ректор не сообщил ему о моем местоположении.

Прошептав знакомую формулу, я направила поток силы и, трижды перепроверив правильность наложенного проклятья, облегченно выдохнула. Теперь, пятнистый, ты не станешь командовать и распоряжаться моей жизнью!

Соскочив с кровати, я метнулась к шкафу, где висела моя форма, за считанные секунды облачилась в серо-черный наряд и, кинув прощальный взгляд на лежащего без сознания мужчину, вышла за дверь.

Кошачья сущность фыркнула и обиженно отвернулась, всем видом показывая, что с такой непроходимой идиоткой как я не желает иметь ничего общего.

— Ну и фиг с тобой! — сказала вслух и, поправив над головой нимб собственной непогрешимости, поторопилась прочь из дома Джеда.

Едва ли не вприпрыжку я прошла по дорожке из серо-белого гравия, но в паре метрах от калитке, увитой ярко-зелеными листиками буйно разросшегося вьюна, словно налетела на невидимую стену и остановилась.

Что за покусанный каннис!

Нет, Джед конечно тот еще обеспокоенный параноик, но не до такой же степени, чтобы ставить магический барьер вокруг всего дома. Да и сил на такое у него не хватило бы. Тогда, что меня остановило?

Недоверчиво вытянула руку вперед, пощупала воздух перед собой.

Ни-че-го.

Мотнув головой, словно отгоняя от себя наваждение, я сделала еще один шаг и вновь замерла, но теперь у меня было достаточно времени, чтобы сконцентрироваться на своих ощущениях. А дело было именно в них.

Обиженная кошачья сущность продолжала дуться где-то в глубинах души, но к счастью чувство опасности у нас было общим и не зависело от ипостаси оборотня. Задумчиво оглядев калитку, я вновь вспомнила о предупреждении Джерома.

Привилегированный засранец говорил о грозящей опасности.

Что если за калиткой меня поджидает наемный убийца с топором в руках, кто-то из недовольных врагов Джеда с заклинанием полного уничтожения, готового сорваться с кончиков пальцев, или и того хуже... одна из бывших пассий леопарда с отравленной шпилькой в прическе?

Мрачно оценив перспективы, я сошла с дорожки, легко пробежала по все еще мягкой и влажной от недавнего дождя земле, обогнула большую клумбу и приблизилась к боковой стене участка. Используя перевернутый ящик, взобралась наверх каменного забора, разделяющего территории, и принюхалась.

Барс...

Это хорошо, что 'свой', но злоупотреблять гостеприимство все же не стоит. Спрыгнув вниз, я быстренько миновала небольшой палисадник, выскочила на точно такую же дорожку из серо-белого гравия и кинулась к калитке. В этот раз интуиция останавливать не стала, даже наоборот — любезно подталкивала в спину и настойчиво советовала поторопиться.

Оказавшись на улице, я воровато огляделась и быстрым шагом направилась к центру города. Впереди была оживленная улица, а мне крайне необходимо поскорее затеряться среди толпы зевак, разглядывающих тележки с товарами и дорогие витрины бутиков.

— Ох, прости, деточка, — заизвенялась розовощекая старушка, наскочившая на меня откуда-то сбоку.

Я отскочила от безобидной бабки с такой прытью, словно передо мной из подворотни выскочила не преклонных лет бабуля, а то самое трио наемник-враг-бывшая.

— Милая, с тобой все в порядке, — забеспокоилась старушка. — Какая-то ты бледная. Жуть смотреть...

— Нормально все! — резко осадила я пожилую женщину и поторопилась к рынку.

Попетляв между рядами с чуть подгнившим луком, дешевыми томиками книг и чулками якобы из тончайшего тиридатского шелка, я покинула базарную площадь, сделала небольшой крюк через городской парк и, только немного успокоившись, заторопилась обратно в бывшую школу магического профиля, а ныне Академию под управлением чурбана, не умеющего хранить чужие секреты.

Надеюсь Итон-Бенедикт еще не успел отослать мои документы и вещи Джеду, в противном случае...

Что делать в этом самом случае я понятия не имела, но была уверенна — исключить меня из академии у ректора не выйдет!

По крайней мере не сегодня.

У таких родных и любимых ворот, плохо прокрашенных белой известкой, прохаживался Маккалич. А каждому известно, где первая шпага, там поблизости ошивается и младший наследник. А встречаться с избалованным принцем сейчас не было никакого желания.

Свернув в сторону, я дошла до тайной тропы обучающихся (проще говоря дыры в заборе) и беспрепятственно оказалась на территории школы...

Тьфу ты! Академии.

Точнее это мне так показалось в начале, но уже через десять шагов по едва приметной в высокой траве тропке, выяснилось, что с воцарением Итона-Бенедикта беспрепятственно попасть на его территорию не так-то просто.

Стоило приблизиться к большому ветвистому дереву, как что-то неприятно-громко ухнуло, зашипело и взорвалось разом. И пока я трусливо оглядывалась, поджимая черный хвостик, прямо из коры дерева вышла какая-то образина.

Существо напоминало перевернутый табурет, поставленный на пыльный мешок с прошлогодней картошкой. Где-то посередине на мешке находились большие внимательные глазами наподобие совиных и аккуратным ярко-красный клювом.

— Кто такая? Куда прешь? — подозрительно прищурилась образина.

— Ноэми Вейрис, иду к себе в комнату, — ошарашенно откликнулась я. — А ты что такое?

Неизвестное существо зашипело, затрясло складками мешка и воинственно наклонило чуть вперед голову, отчего ножки табурета стали указывать на меня.

— Я не что! Я не что! — заголосила образина. — Я — Страж Лопастик.

Мать моя кошка! Чудные дела творятся у нас в академии. Стоило отлучиться на выходные, а на территории всякие Лопастики уже сторожат.

— Извини, не хотела обидеть, — мило улыбаюсь, с куда большим интересом разглядывая непонятное существо.

Ко всяким ожившим странностям типа говорящего чайника в столовой, ходящего на двух лапах бобра из живого уголка и ругающегося, аки портовый грузчик с островов Славии, умертвия павлина, которого старшекурсники стащили у прошлого ректора, все уже давно привыкли. Обучающие частенько неправильно заучивали ту или иную схему заклинания, а некоторые так вообще придумывали на ходу, поэтому на лабораторных случалось всякое.

Чудили и сами преподы, особенно профессор Тебиан.

После его последнего эксперимента, случившегося аккурат в начале учебного года, еще целый месяц на весь корпус воняло тухлой рыбой и болотной серой, зато в искусственном бассейне, пересыхающем каждое лето, внезапно обнаружилась русалка.

Пышногрудая красавица с длинными ярко-салатовыми волосами и почему-то красным хвостом переселяться в королевский аквариум редких видом категорически отказалась. На волю, в реку или болото, капризной дамочке тоже не захотелось. Видите ли экология нынче не та!

Ректор Варениус долго ломал голову, что делать с редкой особью, а в конечном итоге плюнул и решил оставить все как есть. Тем более, что русалка проблем не создавала, а ухаживать за ней взялся профессор Каспо.

Поэтому не ничего удивительного, что насмотревшись за эти полтора года на ляпы в работе обучающихся, я не сильно впечатлилась видом Лопастиком.

Ну возомнил мешок с табуретом себя стражем и что с того? В конце концов, у каждого есть право на придурковатые мысли.

Продолжая разглядывать нового обитателя на территории пришкольной территории, я сделала небольшой шаг в сторону, чтобы заглянуть за спину существу, как образина неожиданно воинственно заухал.

— Не пущу! — выкрикнул страж, загораживая дорогу. — Сначала обыск!

— Ты спятил? — фыркнула я. — Какой еще к каннису обыск?

Образина пару раз задумчиво щелкнул маленьким красным клювом и прищурил глазки.

— А вдруг ты на территорию запрещенные предметы вносишь? — возбужденно зачастил Страж. — Я тебя впущу, а потом мне от начальства влетит по первое число. Скажут: 'Лопастик, это ведь твой участок был. Ты почему пропустил обучающую с незаконной печатью на руке? Вот тебе за это выговор. Строгий! С занесение в личное дело и лишением компота из червивых яблок на ужин...'

— Стой! Стой! — замахала я руками, путаясь остановить торопливую речь собеседника. — Какая еще печать на руке?

Лопастик вновь щелкнул клювом, и ткнул ножкой табурета в сторону моего левого запястья:

— А вот эта!

Я оторопело уставилась на собственную руку, покрутила ею, поднесла поближе. Какая еще печать?

Под натяжением ткани, манжет форменного пиджака слегка опустился, открывая еще несколько сантиметров кожи на запястье, и вот тут-то я тоже ее заметила. Маленькая печать, состоящая затейливо выведенной буквы 'Пси' и семи крохотных черных точек, заключающих букву в круг.

Ну бабка!

Бабка из переулка (а это без сомнения именно она) каким-то невероятным образом умудрилась не просто наскочить, но проклясть меня. Причем не абы чем, а магическими чернилами.

Вообще-то, чтобы проклясть мага крови надо очень сильно попыхтеть.

Природные способности позволяет нам не только работать с чужой, но и в первую очередь со своей кровью. Точнее сам дар развивается первые десять лет на бессознательном уровне, и только затем открывается для доступа сознания. Любая попытка проклясть мага крови сводится к нулю, мы чувствуем такое вмешательство и сразу гасим магию, не давая ей распространиться по телу. Поэтому-то старшекурсники уже давно завели моду отрабатывать базовые проклятья перед выпускными на магах крови. Естественно не на безвозмездных началах.

И все бы хорошо, но в любом ситуации должны быть свои исключения. Таким исключением для магов крови стала хорошо подзабытое знание магии чернил. Они никак не влияли на кровь, а действовали непосредственно на ауру человека, поэтому-то маги крови банально не замечали вмешательства, как и обычные люди, пока дело не начинало пахнуть жаренным.

Если бы не Лопастик с его большими зоркими глазами я и не знала бы о том, что проклята, а через полчаса после нанесения магические чернила впитаются, не оставив на коже и следа.

— ...так что ты мне клюв не заговаривай! — Пока я думала, Страж продолжал говорить. — Лопастик все сделает по инструкции — сначала обыск, потом допрос, затем доклад начальству!

— Прости, а докладывать ты кому собрался? — не на шутку заинтересовалась я.

Просто если его оживил и сделал Стражем кто-то из обучающихся есть шанс остаться безнаказанной, ну а если это кто-то из преподов, то малой кровью не обойдется. Во-первых, неизвестно что там с моим отчислением, во-вторых, печать вызовет кучу вопросов, а не вполне уверенна, что могу распространяться о деятельности Джеда...

— Ректор, — с непонятной гордостью произнес Лопастик, разом убивая все надежды. — Итон-Бенедикт.

Кошачьи боги, за что вы так меня невзлюбили?

Мысленно застонав, я сложила руки на груди и взмолилась:

— Лопастичек, может мы как-то сами решим... Без ректора? Хочешь, я тебе целый мешок червивых яблок приволоку? Нет, два!

— Поздно, — с явным сожалением вздохнула образина, покачивая ножками табурета. — Я отправил запрос начальству, как только увидел, что ты входишь на территорию.

Видимо в эту секунду вся народная горечь отразилась на моем лице, так как Страж продолжил:

— Ты пойми, у меня уже четыре выговора за халатное несение службы. А вы все шастаете и шастаете через эту дыру. То бутылки какие-то несете, то запрещенных зверушек, то магический фейерверк. Мне-то не жалко, но ректор все равно отловит, а виноват кто? Виноват Лопастик! А я ведь ох как червивые яблоки люблю...

Нет, чисто по-человечески (если конечно это слово применимо к оборотню и говорящему мешку с табуретом вместо головы) я понимала Стража. Служба есть служба, но объясняться с ректором после его подставы с Джедом мне не слишком хотелось.

Уж лучше бы я прошла через главные ворота мимо Маккалича, нашла куратора Руколо и через нее передала начальнику новость о своем возвращении и отсутствии всякого желания возвращаться в прайд воспитывать котят.

Но видимо зря я хаяла кошачьих богов. Удача сегодня явно благоволила одоной хорошенькой парде, иначе почему еще вместо уверенных шагов ректора, послышался шум кожистых крыльев, и из-за роскошных ветвей раскинувшей неподалеку ивы показалась наглая моська горгульи.

— Ба-а-атюшки, — ехидно протянула она, зависая в воздухе. — Вы токмо гляньте кого в наши края занесло...

— А где ректор? — подозрительно уточнил Страж.

— Я за него, — отмахнулась лапкой Гуля, тут же потеряла к Лопастику всякий интерес и во все глаза уставилась на меня. — А мы-то уж и распрощаться с тобой успели. Я самолично ректору на подпись бумаги о твоем отчислении носила, а ты вместо того, чтобы быть на пол пути в прайд стоишь вся такая счастливая, довольная и улыбаешься.

А я действительно улыбалась, потому что была безумно рада видеть эту вредную заразу. Лучше каменная вредина, чем Итон-Бенедикт.

— Шиш вам всем, — громко засмеялась я и даже для наглядности скрутила из пальцев вышеупомянутую комбинацию. — Не вернусь в прайд, так ректору и передай. А отчислить без видимой на то причины он не имеет право.

— Ну допустим у опытного руководителя причина всегда найдется... — ухмыльнулась горгулья, подлетела ближе и устраиваясь на моем правом плече. — Колись, кошечка, как умудрилась уговорить леопарда отпустить тебя? Истинные пары не разбрасываются своими половинками... И да кстати, зачем ты потащилась через это лихолесье, а не вошла через главный вход как подобает воспитанным пардам?

— У входа был Маккалич... — я показательно скривилась, дабы продемонстрировать свою 'любовь' к телохранителю младшего наследника.

Гуля внимательным взглядом окинула мое лицо, нахмурилась и поскребла коготком щеку.

— Хм... — задумчиво выдала она и нетерпеливо топнула лапой по моему плечу. — Ну и чего стоим, кого ждем? Пошли скорее твои документы восстанавливать. Да советую поторопиться, пока курьер с твоими вещами не уехал. А по дороге ты мне все-все с подробностями...

— Минуточку! — влез в чисто женский междусобойчик Лобастик. — А незаконное проникновение? А попытка проноса контрабанды?

— Контрабанда? — заметно оживилась Гуля, и ее маленькие черные глазки загорелись огнем предвкушения. — О-о-о... контрабанда — это то что я люблю. И что же хотела протащить парда на территорию академии?

Я молча отогнула край рукава и продемонстрировала горгулье печать.

Ну все... Сейчас тут такое начнется! Помощница ректора поднимет шум, потащит к ректору. Итон-Бенедикт начнет допытываться кто и как умудрился проклясть его обучающуюся. Сам снять магию печати он скорее всего не сможет, так что прибегнет к помощи педагогов.

Вызовут специалиста по проклятиям — профессора Тебиана. А он ведь тоже маг крови и что-то не припоминаю, чтобы мужчина упоминал хоть одно проклятье, сотканное по средствам магических чернил.

Значит соберут консилиум из всего педагогического персонала и понесется... Один предложит мне руку отпились, пока эта гадость не впиталась окончательно, второй — погрузить в стазис, третий скажет, что для волнения нет причин, а в конечном итоге все переругаются, так и не найдя верного решения. А верное решение есть — оно наверняка записано в толстой тетрадке, врученной мне бабушкой Тельзой. Иначе где еще я могла видеть похожий символ?

Удивительно долго длиться минута, в течении которой Гуля рассматривает печать на моей руки, затем слетает вниз, слюнявит указательный коготок и недоверчиво проводит им по чернилам.

— Это что такое? Это и есть твоя контрабанда? — удивленно уставилась на меня она. — Детка, а где спиртные напитки, сладости, взрывоопасные вещества и взрослая литература?

Горгулья была явно разочарована.

— Какая-то нынче чересчур правильная молодёжь пошла, — удрученно покачала она каменной головой и махнула крылом. — Пошли, я тебя по пути просвещу как ведут себя порядочные обучающиеся.

Глава 7. Факультет закрытых знаний

В наступившей прохладе вечера было разлито удивительное спокойствие.

Вернувшиеся после выходных обучающиеся попрятались по своим комнатам, спешно готовя несделанную домашнюю работу на завтра. Преподаватели тоже вернулись в академию и, сидя у себя в домиках, строили коварные планы (именуемые 'план-конспект занятий') против молодых умов на следующую учебную декаду.

И только я тихо кралась между деревьев, прижимая к груди мягкое махровое полотенце кричаще-розового цвета. Сей ценный банный предмет был одолжен у Кики, так как среди собственных, собранных по коробкам и чемоданам вещей, я так и не нашла собственного.

Близилась полночь, а я все еще не была уверенна, то сняла это дурацкое проклятье, наложенное старухой из переулка.

Да, память меня не подвела — древняя буква 'пси' в обрамлении точек действительно была изображена на полях бабушкиной тетради. И только благодаря привычке записывать каждую стоящую на ее взгляд информацию и подробно конспектировать что-то необычное, я смогла разобраться с чем имею дело.

Надо сказать, что паниковала я зря. Пробираясь сквозь непонятные каракули, сокращения и завитушки бабушкиного подчерка, я узнала главное — наложенное проклятье самое слабенькое из арсенала чернильной магии, без серьезной угрозы для жизни и личности. Основная задача проклятья 'Белой хвори' (а может и 'Слабой двори', говорю же подчерк у бабулика далек от совершенства) была понизить иммунитет проклятого, снизить ему активность и аппетит. Причем, судя по количеству точек вокруг символа 'пси', действие данного проклятья ограничивалось всего лишь семью днями.

Спрашивается, на кой сдалось кому-то мое плохое самочувствие?

Ну почихала бы я, ну пошмыгала носом, ну чуток не поела (кстати разгрузочная диета моим бокам пошла бы явно на пользу), ну снизилась бы активность...

Зачем кому-то рисковать, привлекать мага чернил, которого днем со огнем не сыскать, потом устраивать спектакль со старушкой только ради обычного гриппа, который (и то не факт) обрушится на мою черную шкурку?

Так и не найдя ответ на этот тревожный вопрос, я, опираясь на записи в бабушкиной тетрадке, провозилась весь остаток дня и вечера, готовя специальную пасту для подавления печати.

Получилось или нет — я так и не ощутила, поэтому плюнув на свои кривые ручонки, решилась на крайние методы самоизлечения и покинула общежитие...

Свернув с утоптанной тропинке, я устремилась к непролазной с виду чаще слабо благоухающих кустов жасмина, который так любил бывший ректор. Неслышно ступая по лесной подстилке леса, добралась до темнеющего впереди забора и, перехватив полотенце поудобнее, полезла по стволу молодой яблоньки наверх.

Перекидывая через сколоченные вместе доски ногу, поймала себя на мысли, что это уже второй забор за сегодня, и почему-то улыбнулась. Спрыгнув вниз, глянула на ректорский дом — света не было ни в едином окошке и даже лампочка над верандой, всегда горевшая у Варениуса, сейчас была потушена.

По заверениям горгулье, Итон-Бенедикт не слишком жалует домик бывшего ректора, предпочитая коротать вечера и ночи в своей городской квартире в объятьях той самой женщины с омерзительно-сладким парфюмом.

Хоть бы ей кто намекнул, что выливать на себя весь флакончик чревато большими проблемами. Осам и пчелам ведь не объяснишь, что это просто духи.

Обогнув грядки, оставшиеся еще от прежнего хозяина, я приблизилась к бассейну с темнеющей во мраке ночи водой. Кинув полотенце к бортику бассейна, торопливо начала раздеваться, спеша поскорее окунуться, вылезти и бежать к себе в комнату, чтобы пить горячий чай в компании Кики и заскочившего на огонек Шархая.

В принципе для снятия печати было достаточно опустить в анти-источник только руку. Но помня первое правило проклятийников — 'кто рискует, тот долго не живет', решила, что будет разумнее выкупаться полностью.

Завязав волосы в пучок на голове, я осторожно коснулась ногой поверхности воды и, поколебавшись пару секунд на краю бортика, смело прыгнула вперед.

Вода анти-источника приняла в свои ласковые руки и нежно обволокла все тело. Ее плотность была выше, чем у обычной воды, поэтому каждый раз погружаясь в бассейн создавалось впечатление, что я плыву в теплом малиновом киселе.

Анти-источники считались чудом-расчудесным и об их местонахождении знающие люди предпочитали не распространяться.

О бассейне на участке ректора Варениуса сама я узнала чисто случайно.

Еще на первом курсе наша группа проходила посвящение, которое устраивали старшекурсники. Выпускники, которым было в лом возиться с желторотыми малолетками, решили извлечь из возложенных на них обязательств пользу, поэтому нашей группе было поручено стащить из кабинета Варениуса ответы на предстоящий проверочный тест.

Первая пятерка смелых потерпела головокружительное фиаско, не войдя даже в административное здание. Вторая была поймана в одной из ловушек, расположенных рядом с деканатом. Третью перехватил сторож уже на лестнице в кабинет ректора.

Ну а в четвертой пятерке была маленькая скромная пардочка.

Что-то в тот момент стукнуло меня по черной головушке (не иначе как прозрение), в результате чего я решила, что после такого количества прорывов в кабинет, ректор уже давным-давно обо всем догадался и перепрятал ответы в другое место. Рассуждая логически таким местом мог быть только его домик, расположенный на территории школы.

Заручившись поддержкой оставшихся первогодок, мы организовали план-налет на жилище Варениуса. И вот тогда-то, улепетывая с уворованными ответами на выпускной тест, я и заметила это место.

С виду это был обычный бассейн в форме буквы 'Г', но вот что странно вода абсолютно ничем не пахла! Это было настолько неестественно для чуткого нюха оборотня, что спустя пару недель, после того как страсти вокруг нашего налета на домик ректора малость улеглись, я вновь наведалась на участок к Варениусу. Каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что старичок среди кустов жасмина и грядок с баклажанами припрятал самый настоящий анти-источник, воды которого блокировали любую магию.

Продолжая энергично загребать руками и неуклюже дергать ногами, я доплыла до того места где бассейн как раз круто заворачивал в сторону и была застигнута врасплох фразой:

— А я всю жизнь думал, что кошки не любят купаться.

До последнего надеясь, что это была слуховая галлюцинация, я медленно повернула голову и воочию увидала своего неожиданного партнера по вечернему омовению.

Откинувшись на бортик бассейна и вольготно раскинув руки в стороны, на меня смотрел новоиспеченный ректор собственной персоной.

— Ой! — взвизгнула, закрыла лицо руками, затем сообразила, что если я не вижу полуголого ректора, это еще не значит, что он тоже не видит голых красот моего тела и резко отвернулась лицом к противоположному бортику.

Мать моя кошка! Ноэми, ты попала. Причем конкретно так!

За спиной послышался приглушенный смешок, а затем всплеск воды.

— Я отвернулся, Вейрис. Пользуйтесь моментом.

Дважды просить мокрую и обескураженную обучающуюся не пришлось.

Подтянувшись на руках, я вылезла на влажный мраморный бортик и побежала к своим вещам. Схватив валяющееся полотенце дрожащими пальцами, торопливо обмоталась и только тогда рискнула обернуться и посмотреть в сторону ректора.

Мужчина все еще стоял спиной ко мне, повязав на бедрах не самое длинное в мире полотенце, и лениво вытирался вторым. Капли с мокрых, выгоревших под палящим солнцем южных широт волос срывались, падали на уже вытертую спину и медленно скатывались вниз, описывая влажные дорожки между буграми мышц.

Широкая спина, узкие бедра и мощные накаченные ноги делали Итона-Бенедикта похожим на древнего атланта, способного удержать на плечах всю тяжесть нашего горемычного мира.

Мда... Кто же знал, что под деловыми строгими костюмами у бывшего моряка такое исключительно притягательное тело.

Минуточку! А это что за царапины?

— Немного поздновато для визита, не правда ли?

Подсушенные водами анти-источника раны на спине мужчины были нанесены оборотнем, и дама, тошнотворно благоухающая приторно-сладкими духами, оставила их явно не в порыве страсти.

Две симметричные короткие царапины с равномерным нажимом по всей длине... Я не была выдающимся экспертом в данном вопросе, но на моей памяти только двое из всех магов крови оставляли после себя такие следы — я и обучившая меня этому приему бабушка.

Вообще-то это была ее отличительная черта, своего рода визитная карточка мага, подпись под проклятьем, которую я просто переняла из-за отсутствия в прайде других стоящих наставников по магии крови.

Но что-то я сильно сомневаюсь, чтобы моя бабуленька с ее утонченным нюхом и невероятно разборчивым вкусом на мужчин решилась на интрижку с ректором. Да и молод он для нее...

— Вейр-и-ис... — насмешливо протянул Итон-Бенедикт, выводя меня из задумчивости.

Застигнутая врасплох, я даже не поняла, что меня о чем-то спрашивали, и только тупо таращилась на полуголого мужчину, растерянно хлопая длинными ресницами.

Закинув полотенце на плечи, и ухватившись руками за его края, уже давно повернувшийся ко мне лицом Итон Бенедикт выжидательно смотрел в мою сторону.

Покусанный каннис! Что обо мне подумает ректор? Приперлась тут посреди ночи, нарушила уединение, весьма недвусмысленно сверкаю голой... пятками (и почему я не захватила купальник!), а теперь еще и зависла, во все глаза глядя на мужчину и не реагирую на реальность.

— Чем обязан, Вейрис? — повторил свой вопрос Итон-Бенедикт.

И в этот раз я наконец поняла, чего от меня хотят. Ответа. Ответа, которого у меня еще не было.

Заикнись я про печать, наложенную на меня старушкой, ректор начнет узнавать подробности, естественно заинтересуется моими попытками снять проклятье самостоятельно, а мне не хотелось бы светить бабушкиными записями, раз на ректоре ее проклятье.

Потупив взор, потому как впереди полуголый мужчина был ничуть не хуже, чем сзади, я промямлила:

— Извините, просто ректор Варениус... в смысле, бывший ректор... Он никогда не пользовался этим местом и...

— И поэтому вы тайно пробрались сюда среди ночи, чтобы погреть косточки и полюбоваться луной?

— Да, — радостно выдохнула я, но опомнившись тут же поправилась. — Точнее нет!

— Так да или нет?

И вот почему мне кажется, что над пардой, укутанной в кричаще-розовое полотенце, откровенно потешаются и даже не пытаются скрыть сего факта. Мало того, получают колоссальное удовольствие доводя смущенную, мокрую и отчаянно завравшуюся кошку.

— А может я пойду? — жалобно глянула я на возвышающегося ректора.

— Может и пойдете, — милостиво кивнул мужчина, в уголках губ которого обосновалась легкая полуулыбка. — Только вещи подберите.

Еще не веря свалившемуся невесть за какие заслуги на меня счастью, я осторожно подхватила брошенные на землю вещи, развернулась и даже сделала первый решительный шаг, чтобы, не прощаясь, перемахнуть забор и раствориться в зелени кустов жасмина, но внезапно за спиной выросла статная фигура полуголого бога... тьфу ты, ректора, и на мое плечо опустилась тяжелая длань.

— Тропинка в другой стороне.

После чего ошарашенную парду развернули и легонько подтолкнули куда-то совершенно в противоположную сторону.

Тропинка? Какая к каннису тропинка! Единственная дорожка, которая может быть поблизости — дорожка к дому ректора, а мне туда не надо.

— В-в-в-ы не в-в-в-волнуйтесь, — выбивая от страха зубами чечетку с трудом выдавила я, а дальше пошло уже заметно легче: — Я лучше через лесок — проветрюсь, заодно и обсохну.

— Ноэми, не заставляйте меня повышать голос, — несколько устало попросил мужчина и вновь легонько подтолкнул в спину. — Ну же!

Чувствуя себя теленком на заклании, с превеликой неохотой я делаю пару шагов в сторону домика, подсвеченного неожиданно выглянувшей на небосводе лунной. В бело-молочном свете жилье ректора выглядит зловеще и навевает нехорошие мысли о паранормальной чертовщине с жестокими сценами убийств и расчлененки.

Мда... Фантазия у меня бурная!

— Меня Кики ждет, — зачем-то сообщаю идущему за спиной ректору. — Мы чай пить собрались.

Осторожно оглядываюсь, словно мои слова могут заставить мужчину передумать и отказаться от планов.

— Не тревожьтесь, Вейрис, — вновь эта легкая полуулыбка. — Чай вы попьете со мной.

Выразить не могу как сильно 'обрадовала' меня данная перспектива, но отказываться было страшно и вообще я, наверное, впервые в жизни чувствовала такую громадную неловкость. И дело тут было даже не в нашей общей наготе, прикрытой полотенцами. Не в том, что я нарушила кучу школьных правил, проникнув на территорию жилища ректора. И даже не в том, что обучающейся гонять чаи с ректором своего же учебного заведения немного не по статусу, а в этой странной полуулыбке, которая невольно начинала играть на губах Итона-Бенедикта, едва мы встречались взглядами.

Какая-то чересчур двусмысленная она у него выходила.

Нарочито медленно переступая босыми ногами по утоптанной в земле, я все-таки доползла до двухэтажного домика и в нерешительности обернулась. Что дальше-то?

Опередив меня, Итон-Бенедикт поднялся по ступенькам веранды и открыл стеклянную дверь, ведущую в дом, зашел, включил везде свет и вежливо позвал:

— Проходите, Вейрис. Нечего мерзнуть на улице.

А я бы померзла! Чес слово, лучше воспаление легких, чем весьма двусмысленное предложение ректора, посетить его скромную берлогу ради совместного чаепития.

Разгоряченная фантазия тут же подсунула сознанию всякие скабрёзности относительно интрижек обучающихся с преподами. Говорят, что в Академии имени Зальцера-Сокрушителя такое сплошь и рядом, а в корпусе Эльдаро, где обучаются кицунэ, так и вообще на каждом шагу.

Я кинула вороватый взгляд на голую спину, удаляющегося вглубь дома мужчины, ценила собственные шансы и громко фыркнула. Даже моя звездная самооценка не позволит предположить такое. Мужчины типа нашего новоиспеченного ректора никогда не позарятся на молодую, лохматую парду в мокром полотенце.

— Верийс, — донесся слегка раздраженный голос Итона-Бенедикта, — вы хотите проваляться ближайшую декаду в лазарете, заполучив простуду, и пропустить все самое интересное?

Не прошло и секунды, а я уже стояла внутри дома и с любопытством смотрела на ожидающего мужчину. Я была на крючке, охотно слопав наживку.

— А что? Вы планируете что-то грандиозное в эту декаду?

Итон-Бенедикт снисходительно улыбнулся и указал на дверь за моей спиной.

— Думаю для начала кое-кому надо одеться и привести себя в порядок.

После чего этот наглый субъект развернулся и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Окинув просторную гостиную и комнату куда меня послали наводить марафет, я поправила полотенце и принюхалась. Моя старшая сестра любила повторять, что неприятности и секретики пахнут по-особому. Это легко узнаваемая смесь из приключения, веселья с легкой отдушкой грозящей беды. И хотя сам Итон-Бенедикт был фигурой нереально загадочной и любопытной, его жилище пахло почему-то неприятно — плесенью, засыхающими без ухода фиалками на окнах (остатки былой роскоши от ректора Варениуса), а из подвала поднимался запах подгнивающих овощей...

Мда... Я бы в таком месте не стала бы обитать. Может поэтому ректор предпочитает свою городскую квартиру?

Так и не найдя на первом этаже дома ничего примечательного, я кинула вороватый взгляд наверх, но решила не рисковать. Хороша же я буду, если полностью одетый ректор застукает меня шарящей по его личным вещам.

Нырнув в комнатку, которая оказалась небольшой ванной, я быстро оделась, просушила влажные волосы полотенцем и несмело выглянула в гостиную.

— Я на кухне, — раздался знакомый голос, а следом до моего чуткого слуха донесся мелодичный звон расставляемых на столе чашек.

Сегодня день повторов, что ли? Сначала дежавю с забором, теперь вот вторая мужская попытка накормить голодную парду.

Тем не менее я весьма охотно пошла на кухню, привлеченная запахом свежего пирога с курагой, земляничного варенья и ароматного чая с анисом и мятой.

— Присаживайся, — не поворачиваясь сказал мужчина, продолжая проводить какие-то сложные манипуляции у плиты.

— У вас глаза на затылке? — вырвалось прежде, чем я вспомнила, что веду разговор с ректором.

Итон-Бенедикт развернулся и выразительно поднял брови. Взгляд его был суров, а на серьезном лице прямо-таки застыла фраза — 'что за панибратство?'

— Извините, — вернулось ко мне прежнее чувство неловкости, — просто я же оборотень, мы двигаемся бесшумно. Значит вы не могли услышать, как я вышла из ванной или зашла на кухню...

— Тебя интересует как я понял где ты находишься? — чуть смягчился мужчина. — Варениус установил на всей территории обнаруживающее заклятье, дабы предотвратить шастанье обучающихся. Вроде был там какой-то инцидент с кражей из его дома ответов на экзамен.

Упс!

— А-а-а... — протянула я и, сделав максимально ангельское выражение лица, села за накрытый стол.

Пока я разглядывала заставленный свежей выпечкой, вазочками с вареньем и конфетами стол, Итон-Бенедикт разглядывал меня.

— Я рад, Ноэми.

Его слова оказались так же неожиданны, словно гром среди ясного неба, а потом на кухне разлилась неловкая тишина.

— Чему, господин ректор? — стараясь чтобы фраза прозвучала как можно более нейтрально и безразлично, уточнила я.

Итон-Бенедикт подхватил большущее блюдо с пирогом, подошел к столу, сел и водрузил выпечку на середину стола.

— Я рад, что вам удалось договориться со своим женихом и вернуться в академию.

Ага, договориться... Как же!

— Признаюсь честно, у меня были планы относительно вашего будущего, — закончил мужчина, разливая по чашкам чай.

— В смысле?

Разговор мне не нравился, чаепитие, несмотря на кучу всяких вкусняшек, тоже.

— Если не против, я хотел бы сначала услышать, почему ты отказалась от своей пары ради учебы? Найти свою истинную пару случается не часто, и я всегда был уверен, что среди оборотней это самое важное.

Его взгляд, добрый и притягательный, был подобен дружескому похлопыванию по плечу и вселял чувство уверенности. А еще я буквально кожей чувствовала его интерес.

— Будь я обычной кошкой, так бы оно и было, но я — парда. — Делиться с малознакомым мужчиной, к тому же ректором, самым сокровенным почему-то было удивительно просто. — Среди нашего вида мы все-равно, что боевые машины. Лучшие воины, стратеги, военноначальники... К тому же я маг крови, а значит могу контролировать большую часть своих желаний и инстинктов.

— Это объясняет каким образом тебе удается противостоять естественному притяжению между тобой и Джедом, но не объясняет почему ты выбрала для себя обучение в плохонькой школе, а не комфортабельную жизнь в прайде.

Я сделала глоток чая, облизнула губы и посмотрела в глаза ректора.

— Все просто, — улыбка затанцевала на моих губах. — Мы с Джедом созданы друг для друга, но я не уверенна что мы сможем быть вместе. Вы, наверное, знаете, что я была знакома с младшим наследником еще до его зачисления сюда. Наша семья почти семь лет прожила на территории королевского замка, и это неизгладимым образом отразилось на мне. Вернувшись в прайд, я уже не могла довольствоваться одной только жизнью в джунглях. Мне нужны возможности, которые предоставляет город.

Помолчав немного, я собралась с мыслями и сказала то, что никак не могла понять пока встречалась с Джедом.

— Мне мало семейного очага, котят и любящего мужа. Я хочу чего-то большего.

Выговорившись, я взяла в руки чашку с чаем и поднесла его ко рту.

— Ясно... — и вновь на губах Итона-Бенедикта появилась та самая полуулыбка, которая настораживала меня все это врем. Мужчина наклонился чуть вперед и подмигнул:

— Ноэми Вейрис, а хочешь ли ты изменить мир?

Я поперхнулась глотком чая и закашлялась.

* * *

С трудом дождавшись восхода солнца, я вскочила за десять минут до того, как прозвенел будильник и начала одеваться. Разбуженная моим сосредоточенным пыхтением, Кики окинула меня хмурым взглядом и неохотно села на постели.

— Мими, тебя ночью бешенные клещи покусали? Нет? Тогда на кой так рано подскочила?

С языка так и рвался рассказ о вчерашнем предложении ректора, но подружка к моему великом несчастью в Списке посвященных в тайны не числилась, а я вчера поклялась ректору не разглашать полученную информацию.

Врать соседке по комнате не хотелось, поэтому я просто загадочно улыбнулась и промолчала, давая простор для фантазии и поиска вариантов.

Зря, наверное, так как мозг влюбленной рыси думал только в одном направлении!

— Ого! — оживилась девушка, зябко кутаясь в одеяло. — Кажется кое-кто вчера очень весело и с пользой провел ночь. Колись к кому на свиданку бегала?

Молчу, улыбаюсь и сосредоточенно переворачиваю гардероб в поисках чего-нибудь нарядного. Где-то тут висело платье, которое я берегла для особого случая...

— Ну не хочешь говорить не надо, — отступила рысь, встряхивая растрепавшимися после сна светлыми прядями волос. — Ты во сколько хоть вернулась, пройдоха?

— Пару часов назад, — снизошла я до ответа и, поставленная в нелегкую ситуацию выбора, повернулась к Кики. — Какое лучше?

Девушка придирчиво осмотрела два абсолютно одинаковых черных форменных платья до колен, с единственной разницей — у первого рукава были покороче, да юбка попышнее.

— Эк тебя переклинила на амурной почве, — изумилась соседка, кивнула в сторону своего шкафа и великодушно предложила: — Лучше одень что-нибудь из моего. То синее с черным пояском будет как раз в пору, к тому же оттенит твои роскошные глаза.

Я с сомнением покосилась на битком набитый одеждой шкаф, дверцы которого уже давно не закрывались. С одной стороны, хотелось сегодня быть в глазах окружающих максимально деловой и строгой, но с другой... Покусанный каннис, Кики права синий цвет мне чертовски идет.

В итоге победила девчачья жажда быть неотразимой. Черные школьные платья успешно вернулись на вешалку, а я облачилась в темно-синее платье, накинула поверх черный пиджак и натянула свои самые любимые сапожки на невысоком, остром каблучке.

'И кому така краса достанется?' — неосмотрительно мурлыкнула я, вертясь перед зеркалом, и тут же получила штук двадцать предположений от Кики.

Двадцатым там значился Джером, поэтому кинув в подругу одолженным накануне розовым полотенцем, я подхватила сумку с книгами и вышла из комнаты.

В пальто на распашку, торопливо выбежала на улицу, поздоровалась с сонным дворником, гоняющего ветхой метлой несуществующую пыль, и помчалась в сторону западной пристройки. Вслед за солнцем на горизонте уже поднялись и замаячили приключения, а на душе мурлыкала раззадоренная кошка.

Конечно, насчет 'изменить мир' это Итон-Бенедикт погорячился, но перспективы озвученной им идеи могли оставить равнодушным кого угодно, но только не меня. Каюсь, я любопытна сверх меры и подвержена пагубной привычке влипать в истории! Так что предложение было явно в тему.

Около здания пристройки уже собралась небольшая кучка обучающихся. Еще издали я заприметила светлую макушку младшего наследника престола, отчаянно зевающего Шархая и, к своему большущему удивлению, Лиама.

Волчанка-то зачем припрягли?

Но чем ближе я подходила, тем сильнее удивлялась сгрудившейся около ступенек разношерстной компашке.

Рядом с Джеромом стояли трое старшекурсников из аристократии. На почтительном расстоянии от них негромко перешептывались о чем-то о своем близнецы Райч. Особнячком стоял кицунэ, которые как известно презирали младшую линию Райвилев, и двое джентри, которым по статусу не положено было общаться с высшей аристократией.

Мать честная, да мы же перегрыземся раньше, чем начнутся занятия!

Но вопреки моим опасениям ребята были спокойны и нарываться на неприятности не торопились. Причина этому обнаружилась едва запыхавшаяся парда подошла к группе.

— А вот и наша кошечка, — радостно оскалилась Гуля, вылетая вперед. — Опаздываешь! В следующий раз не трать столько времени на марафет, — пристыдила крылатая вредина и резко развернувшись, полетела к дверям. — Ну господа, оболтусы... в смысле обучающиеся. Добро пожаловать на факультет закрытых знаний, — торжественно возвестила она, распахивая двери.

Ребята засуетились, сгрудились в кучу и начали проходить сквозь узкие двери. Гуля летала рядом и руководила:

— Гуд Кромвель, еще одна такая шуточка, и я применю физическую силу... Памела отпусти руку брата, никуда он от тебя не сбежит... Шархай прикрывай ладонью рот, когда зеваешь, а то в следующая встреча с Кики пройдет под моим зорким присмотром... Кромвель, я тебя предупреждала...

Ожидая пока давка около дверей схлынет, я осталась стоять в стороне, молча наблюдая за остальными, как вдруг мою немного озябшую руку мягко сжали чьи-то горячие пальцы.

— Ты вернулась... — на губах Джерома была широкая, искренняя улыбка.

— Как видишь, — мягко, но непреклонно освобождая свои пальцы проговорила я, затем подумала и добавила: — Спасибо, что предупредил. Кстати, откуда ты узнал про нас с Джедом?

Младший наследник не ответил, продолжая разглядывать меня с таким интересом, словно впервые увидел знаменитую на весь мир стеклянную фигуру 'Танцующей малышки'.

Наверное, надо было все-таки одеть что попроще и не выпендриваться!

— Эй, сладкая парочка! — окликнула нас Гуля. — Вам особое приглашение нужно?

Отчего-то смутившись и кинув на горгулью обиженный взгляд, я торопливо пошла ко входу.

Начиналась новая глава моего обучения.

* * *

— Рад видеть всех вас, — сдержанно поздоровался Итон-Бенедикт, беря стул и устраиваясь вместе с остальными.

Мы сидели в кабинете первого этажа, полностью наплевав на школьные правила, гласившие, что преподаватели должны вести занятия, вещая из-за кафедры, а обучающие внимать со своих мест за партами.

Парт кстати в кабинете вообще не было, что немного сбивало с настроя и рождало кучу вопросов о том, как же мы будем учиться.

Соединив стулья так, чтобы получился круг, двенадцать обучающихся разного возраста, из разных слоев и областей знаний напряженно переглядывались друг с другом и заинтересованно косили в сторону ректора. В этом же кругу, который видимо символизировал равноправие, помимо обучающихся сидели пятеро незнакомых мужчин, профессор Тебион, Дерен Маккалич, Гуля и, к моему немалому удивлению, куратор Рукало.

Единственная женщина (горгулью в расчет не берем) среди преподавательского состава как всегда была апатично-безразлична ко всему. Как ни странно, куратор даже в сторону Маккалича не смотрела, видать потеряла всякую надежду захомутать мужика, а может банально не потянула эмоциональной нагрузки на лицевые мышцы.

Ректор негромко кашлянул привлекая общее внимание и обвел собравшихся пристальным взглядом.

— Большинство из вас уже знает причину данного собрания, — вновь заговорил мужчина, — поэтому будут краток и лаконичен в своей вступительной речи... Ни для кого не секрет, что через два года срок правления Эддара подойдет к концу, и по старой традиции на Престол должен будет взойти один из пяти наследников домов-основателей. К этому времени сознательного возраста достигнут только четверо: старший наследник Глошад, наследники средней ветви — Викард и Толлят, а также — Джером.

При упоминании последнего, невольно кидаю взгляд на младшего наследника. Правда оказалось, что не я одна такая умная, и сейчас на возможного престолонаследника смотрели все сидящие в кругу.

Напустив на лицо маску холодного равнодушия и сдержанного величия, Джером продолжал, как ни в чем не бывало, смотреть на ректора.

Да уж! Подросло маменькино величество. Ох как подросло! А ведь в детстве жутко стеснялся, когда на него коллективно пялились. Зато сейчас любо дорого посмотреть. А как мы выразительно хмурим брови, а как высоко задрали подбородок, а как выпрямили спинку и приосанились...

— Нам не дано заглянуть в будущее на два года вперед, но это не означает, что мы не в состоянии к нему подготовится, — голос ректора прозвучал как фон, ибо я так и не смогла оторваться от действительно величественного облика Джерома. — Ошибочно полагать, что вся власть должна быть сосредоточенна только в одних руках. Хороший правитель в первую очередь обязан собрать вокруг себя первоклассных помощников. Вы те, кто поможет Джерому занять место на Престоле и станет опорой для всей страны.

После этих слов я с любопытством оглянулась по сторонам, ожидая реакции остальных обучающихся, но сказанное Итоном-Бенедиктом не для кого не оказалось новостью, так как единственным на чьем лице отразилось недоумение был собственно сам младший наследник.

Опаньки! Кажись будущего монарха не посвятили в детали собрания. Неожидончик!

Но реакцию Джерома заметила не я одна, и промолчать этот человек не счел нужным.

— Ит, а почему коронованная жопа не в курсе во что ты нас всех втравил ради него?

Мой взгляд тут же метнулся к говорящему. Несмотря на то, что вопрос был адресован Итону-Бенедикту темно-рыжий незнакомец с худым лицом смотрел на младшего наследника. Смотрел с нескрываемой неприязнью и даже скрытой угрозой.

— Да, ректор, — свел брови задетый за живое Джером, буравя незнакомца взглядом. — Почему никто не учел моего мнения? Может мне не нужна помощь. Без обид, ребята, — окинул он остальных обучающихся взглядом и посмотрел на ректоре. — Может я-то как раз хочу, чтобы власть была сосредоточена в одних руках. В моих! — в голосе парня зазвучал металл. — Я не вижу смысла дробить...

— Тогда ты болван и тупица, — захохотал худощавый незнакомец.

Громкий издевательский хохот показался мне неуместным в напряженной тишине кабинета. Да и (стыдно признаться) за Джерома как-то обидно стало. Мало того, что не предупредили и за спиной у наследника собрали могучую кучку последователей, так теперь еще и в открытую насмехаются.

А рыжий незнакомец и не планировал униматься.

— Любой идиот уже давно сообразил, что бремя власти лучше перекинуть на плечи кого-то другого, но нет! Ты продолжаешь по-мальчишески громко и упрямо отстаивать собственную самостоятельность.

Так! Кто подложил шило на стул этого... рыжего?!

— Пройдет два года, ты даже зевнуть не успеешь, — язвительно продолжил худой незнакомец. — В день переворота Викард возглавит выращенную им армию Бешенных. Толлят соберет столько компромата, что половина аристократии будет вынуждена его поддержать. Да даже на придурка Глошада кое-кто еще делает ставки... А что же делает его младшее величество? Чешет интимные места и мечтает о Престоле?

Люди, да угомоните кто-нибудь уже этого правдолюба-провидца!

— Но на Престол надо не только сесть, его надо удержать. Или ты действительно столь молод и глуп, что полагаешь, будто Престол — это торжественные балы, дипломатические расшаркивания на приемах и куча смазливых фавориток, готовых задрать юбки, едва ты посмотришь в их сторону...

— Придержи коней, — мягко осадил разошедшегося незнакомца ректор и повернулся к покрасневшему от злости наследнику: — Джером, ты обещал доверять моим решениям, так доверяй.

Парня перекосило еще больше, после чего он неохотно кивнул и отвернулся.

Ситуация выходила странной. Мало того, что с мнением Джерома в этом кругу не особо считались, к тому же новый ректор притащил кучу странных личностей, которые, как не сложно догадаться, будут нас обучать. И надеюсь, остальные более вменяемые нежели этот рыжий!

— Не будем затягивать, — ректор встал со своего места и резко отодвинул стул. — Джером, подойди к столу.

Наследник с неохотой поднялся и выполнил просьбу.

Итон-Бенедик вручил ему небольшую плоскую чашу, отливающую серебристо-белым светом и торжественно начал:

— Клянусь служить тебе верой и правдой. Защищать твои интересы и интересы народа. И если передо мной встанет выбор, я всегда выберу тебя, так как с этого дня добровольно отдаю свою жизнь в услужение своему господину.

Открыв от удивления рот, я во все глаза наблюдала за тем, как ректор спокойным и уверенным движением взял со стола кортик и коснулся острием большого пальца на левой руке.

Чуткое обоняние оборотня тут же уловило запах крови, а до ушей доносится стук упавшей в чашу капли.

Парда в шоке! Это вообще наяву?

Только что Итон-Бенедикт дал клятву крови, на минуточку нерушимую клятву крови! Если слухи верны, то точно такую же клятву принес Дерен Маккалич, став личным телохранителем Джерома.

Это что же выходит, был у наследника один верный пес, а сегодня Джером обзаведется целой стаей?

Ну уж нет! Я под таким подписываться не собираюсь... Тем более кровью... Тем более своей!

Пока я возмущенно хлопала ресницами, со своих мест поднялись пятеро незнакомых мужчин, и друг за другом повторили действия Итона-Бенедикта. После них к малость ошарашенному Джерому неспешно подошли Айрис Руколо и профессор Тебион. Последним из преподавателей подлетела Гуля.

— Профессор, подсобите чуток, — попросила горгулья протягивая кортик мужчине и раскрывая правое крыло.

— Конечно, — кивнул тот и с видимым усилием проткнул каменную кожу.

Гуля как-то по-детски испуганно ойкнула, дернула лапками и отвернулась.

— Скорее, а то я не переношу вида крови, — жалобно пробурчала она.

Кровь у горгульи оказалась практически прозрачной и пахла мокрой землей, но кажется кроме меня никто из присмиревших обучающихся даже не обратил внимания на этот факт.

А я сидела и держалась руками за край стула. Держите меня семеро, потому как... Кровь! Это у горгульи-то!

Нам же говорили, что каменные горгульи — искусственно созданные из гармонично обтесанного куска камня, полу разумные магические существа.

Не знаю, что насчет разума, но вредность из Гули так и прет.

А если еще учесть наличие субстанции, заменяющей этим существам кровь, то можно придумать проклятье на основе...

— Ваша очередь! — голос ректора заставил меня вздрогнуть и потерять мысль.

Первыми добровольно сдаваться в пожизненное рабство как ни странно поднялась высшая аристократия. Трое парней-старшекурсников быстро от тараторили слова клятвы, словно заучили ее еще накануне, и смело слили свою кровь в общий котел. Дальше к Джерому подошли близнецы, затем парочка джентри.

Медлили только оставшиеся в кругу оборотни...

Шархай, сидящий рядом со мной, прищурив глаза, высматривал что-то в углу кабинета. Лиам, как и положено трусливым каннисам, пытался унять нервную дрожь в руках, а кицунэ по лисье хитро оглядывался по сторонам.

Нас никто не торопил, давая время набраться смелости.

И в тот момент, когда я уже окончательно решила, что на сегодня клятвы закончились со своего места поднялся Шархай.

Нет, я бы еще поняла если бы это был каннис или кицунэ, но тигр!

Самый импульсивный даже среди своих котов, парень с удивительным смирением прочитал слова клятвы и уколол большой палец на левой руке. Продемонстрированная покладистость была так ему несвойственна, что на пару секунд я даже заподозрила заклинание подчинения или что-то в этом роде.

Стоило Шархаю отойти и присоединиться к остальным собравшимся за спиной у Джерома, как к чаше неспешно подошел кицунэ, а затем и волчонок.

Я осталась восседать в гордом одиночестве.

— Ректор, пусть остальные подождут за дверью, — в наступившей тишине голос Джерома прозвучал хрипло и безжизненно. — Я хочу остаться с Ноэми наедине.

Итон-Бенедикт кинул на меня внимательный взгляд, затем посмотрел на младшего наследника и молча кивнул, соглашаясь с его просьбой.

— Еще чего! — возмутилась каменная горгулья. — Тут такой глазащипательный момент, а нас гонят за дверь. Это нечестно!

— Гуля, — повысил голос ректор, — ты бы помалкивала, когда тебя не спрашивают.

Горгулья оскорбленно фыркнула и, прижимая раненное крыло к телу, без подсказок потопала к дверям.

— Господа и дамы, — обратился к оставшимся ректор. — Прошу за мной. Я покажу вам кабинеты для занятий и ознакомлю с расписанием.

Уводя за собой разочарованную толпу обучающихся и преподавателей, ректор на миг обернулся и еле слышно прошептал:

— Вейрис, вспомните почему вы сбежали из прайда и наберитесь смелости.

Джером естественно не мог услышать последние напутствия Итона-Бенедикта, так как даже для слуха оборотня это было сказано чересчур тихо, но почему-то нахмурился, а я всерьез задумалась над сказанным.

Неужели после полуночного чаепития ректор усомнился в моем желании бежать сломя голову, чтобы окунуться в заговоры и дворцовые интриги? Неужели не понимает, как сильно в действительности я хочу вновь вернуться в королевский замок, где провела детство? Неужели всерьез полагает, что захудалая школа общего профиля — это все чего достоин маг моего уровня? Неужели всерьез думает, что так просто остаться в стороне, зная, что сейчас на моих глазах вершиться история королевства?

Но вопреки расхожему мнению, что у кошек девять жизней, она у нас одна, и отдавать ее в чужие руки, тем более такие кривые и нескладные как у Джерома, я не собиралась.

Да чем вообще остальные думают? Это же клятва на крови!

С этого дня все они станут полностью зависеть от воли маменькиного величества. Ему будет достаточно в сердцах подумать: 'Чтоб ты сдох!', и утром мы кого-то не досчитаемся...

— Я не приму от тебя клятвы, — решительно произнес Джером, насупив светлые брови.

Встав со своего места, я подошла к парню и посмотрела в светло-голубые глаза.

— Это еще почему?

Нет, не то чтобы я передумала и решила согласиться на жизнь, посвященную услужению младшему принцу. Просто любопытно, чем руководствуется Джером.

— Каким бы мерзким не был Ши-Ван, но он прав. Мне нужна поддержка, нужны соратники... — Джером кивнул в сторону стоящей на столе чаши. — Согласен, не самый лучший способ найти приверженцев, ведь клятву на крови невозможно обойти, разрушить или отменить, и если честно мне хватает той ответственности, которая легла на мои плечи из-за Маккалича. Итон-Бенедикт всегда очень внимательно подходит к выбору кадров, и возможно он также прав — мне нужны все эти люди, чтобы занять Престол, но не ты.

У меня отпала челюсть.

— Ты же бесполезна, Мими, — окончательно добил парень. — Да, согласен, ты способный маг крови, но на этом список полезных для дела качеств заканчивается. По словам профессора Тебиона, тот же Шархай обладает большей силой, и он намного усидчивее. К тому же парда в составе моих приближенных вызовет очень много недовольства среди аристократии, а мне необходима их поддержка.

Ах вот как мы запели! Значит бесполезна. Значит нет перспектив в развии. Значит аристократия не одобрит.

Злость поднялась из глубин души, кошачья сущность недружелюбно зашипела и это отразилось в моих интонациях.

— Джером, если это такой хитрый способ, чтобы сыграть на моем упрямстве, то ты просчитался. Я не стану давать клятву только для того, чтобы доказать тебе или еще кому-то на что способна, — даже взбешенная до крайности я продолжала мыслить трезво.

Младший наследник хмыкнул и посмотрел на меня в упор.

— Никакого подвоха, Мими, — твердо произнес он. — Мне не нужна в команде невесть что возомнившая о себе парда. Мне не доставляет никакого удовольствия терпеть твои закидоны, оскорбления и обиды из детства. К тому же ты меня раздражаешь...

Этого оказалось достаточно для моей самооценки, и все последующие слова Джерома пролетели мимо ушей. Я неотрывно смотрела на серебрено-белую чашу, на самом дне которой была крохотная лужица крови, и пыталась поймать ускользающую мысль.

Мысль вертелась на краешке сознания, отчаянно дразнилась, но обретать ясность не хотела. Взгляд бездумно перескакивал с чаши на угол стола, затем на подоконник, свежеокрашенный деревянный пол, снова на чашу, а затем на сжатые в кулак собственные пальцы и вновь на чашу.

Одна из оброненных Джеромом фраз не давала покоя. Вот только какая?

А затем озарение треснуло по макушке.

Ну конечно!

Я едва не взвизгнула от радости, не дав младшему наследнику опомниться, схватила со стола кортик и затараторила:

— Клянусь служить тебе верой и правдой... — Кончик лезвия коснулся кожи большого пальца.

— Стой! — дернулся парень, пытаясь помешать парде.

Наивный! Ну ничего, мы над этой наивностью еще поработаем. Как-никак целых два года впереди...

— Защищать твои интересы и интересы народа... — Большая капля сорвалась с моего пальца и плюхнулась вниз. — И если передо мной встанет выбор, я всегда выберу тебя, так как с этого дня добровольно отдаю свою жизнь в услужение своему господину, — закончила я с улыбкой на губах глядя на ошарашенного наследника.

Джером помолчал пару секунд, затем вздохнул, зачем-то отобрал кортик и со злостью швырнул его на стол.

— Надеюсь ты сделала это не из упрямства и желания позлить меня, — тихо прошипел взбешенный принц, резко развернулся и вышел из кабинета, напоследок грохнув новенькой дверью об косяк.

Глава 8. Будни адепта

— Живее, Вейрис! Живее!

С трудом переведя дыхание, я качнула тело, отцепила сводящие судорогой пальцы от веревочного каната и ухватилась за другую перекладину. Замерла, стараясь выровнять сбившееся от усталости дыхание и не потерять ритм. Впереди оставалось еще штук двенадцать перекладин вертикально натянутой над землей веревочной лестницы, а мышцы на руках ломило от нестерпимой боли. И самое обидное после этого полоса препятствий не окончится.

— Вейрис! — вновь прикрикнул преподаватель. — Ты там часом не уснула?

Уснешь тут с вами!

Прикусив нижнюю губу, я собрала остатки сил и схватилась рукой за следующую перекладину. Будь веревочная лесенка металлической, было бы гораздо легче, а так... Веревка, провисшая в середине, раскачивалась во все стороны, к тому же ладони жгло от грубого ворса каната, но я продолжала упорно двигаться вперед, к небольшой деревянной площадке.

Сзади послышался отчаянный визг и судя по звуку и издевательскому смеху препода, это Памела сорвалась с препятствия вниз.

— Молодчина, Райч, — в кои-то веки переключился на кого-то другого препод. — Даю тебе три секунды на то чтобы похныкать и жду на отметке 'Старт'. И в следующий раз не верещи так, будто кто-то надругался над ежом и сбрил ему шкурку.

Девушка, сидящая на постеленных снизу матах, не то заскулила, не то вполголоса заплакала, кое-как поднялась на ноги и послушно поковыляла к отметке.

— Ну что, Вейрис? Сдаешься и прыгаешь за плаксой Райч?

Еще чего! Я уже трижды срывалась с этих гребаных перекладин и возвращалась к началу. Четвертый раз ржать надо собой и обзывать 'корявой кошкой' не позволю.

С трудом одолев последние десять перекладин, я плюхнулась на площадку и начала интенсивно тереть перенапряженные мышцы на руках.

Мать моя кошка, как же все болит!

Эх, если бы только моя мама узнала, как издеваются над ее маленьким черненым котенком на факультете закрытых знаний, она бы разнесла этот полигон для тренировок на мелкие составляющие, но сперва по душам поговорила бы с ректором, нашедшим для нас таких безжалостных преподов, и в особенности с деканом Маккаличем, за утвержденный им график учебы.

Начнем с того, что первый меч королевства добавил в учебную декаду еще два дня, заявив, что жизнь не оставляет времени на отдых, а значит выходные нам не положены.

С этого момента мы начали учиться девять из десяти дней, а на окончание декады выезжали на 'совместные развлечения'. В первую декаду мы развлекались на экскурсии в музее искусств, где я благополучно заперлась в кабинке туалета и поджав ноги подремала полчасика, пока Айрис Руколо не начала тарабанить в дверь. Во вторую, кучку обучающихся на факультете закрытых знаний зачем-то потащили в тюрьму, а на третью — наша банда в полном составе (да-да, и Джером там тоже был) мыла посуду в столовке для бездомных. И после четырех декад обучения, я даже боюсь представить, что приготовил нам Маккалич на завтра.

Расписание занятий составлялось, опираясь на принцип: 'а давайте нагрузим этого осла и посмотрим, когда же он сдохнет!' Каждый наш день начинался с ОФП. Общую физическую подготовку (переименованную мной в 'очень фиговый предмет') проводил тот самый рыжий мужик с мерзким характером, который наезжал на младшего наследника. Первое впечатление сыграло злую шутку. Ши-Ван оказался не мерзкий. Он был самым мерзопакостным человеком на свете, и пока занимал почетное второе место в моем личном списке 'Самый отмороженный на факультете'.

— Вейрис, ты домашняя кошка или все-таки оборотень?

Вот стоило только подумать, и он тут как тут!

— Я — парда, — сквозь хрип поправила мужчину.

— Парда? — злой, язвительный смех разнесся над тренировочной площадкой. — Ты не парда, девочка, ты кусок несформированного желе, который не в состоянии даже после четырех декад тренировок пройти простенькие препятствия.

Простенькие препятствия?

Я окинула взглядом учебно-тренировочную площадку.

Врытые в землю трехметровые деревянные столбы, для пущей гладкости пропитанные какой-то вонючей дрянью, от которой чешется нос и слезятся глаза. Отведенные для бега с препятствиями дорожки, различного рода тренажеры в виде лесенок, брусьев и раскачивающихся на цепях бревнах, Лабиринты из натянутых между деревьями веревок, ради большего эффекта пропитанных раздражающим кожу составом.

Ну да... Простенько!

— Все было бы иначе без этих погремушек, — в сердцах высказала я, недовольно встряхивая рукой с браслетом.

Крохотный металлический бубенец проскользнул по серебряной цепочке, опоясывающей мое запястье, и в уши ударил чистый, высокий звук. Я тут же поморщилась и подавила инстинктивное желание прикрыть руками уши.

Помимо раздражающего звука, который слышали только оборотни, симпатичный с виду браслет был артефактом, подавляющем способности оборотней. Почему-то Ши-Ван придерживался мнения, что, совершенствуя тело в парадигме 'Быстрее. Выше. Сильнее', все обучающиеся должны быть на равных. Кошачья сущность активно бунтовала и возмущалась против такого преподавательского подхода, но Ши-Вану было плевать на мнение черной кошки.

Вот и сейчас стоило открыть рот, чтобы высказаться, мужчина недовольно сморщил лицо.

— Полосатик, Мокрый нос, Багровый хвост, вы думаете также?

Подошедшие оборотни хмуро глянули на препода.

Эх, если бы взглядом можно было калечить людей, рыжеволосый преподаватель с привычкой придумывать чудовищные прозвища загремел на больничную койку без единой целой кости в теле в ту же секунду, а так...

С наличием подавляющего вторую сущность артефакта были не согласны абсолютно все оборотни, но смелости кивнуть хватило только у Шархая. Волчонок как всегда трусил, а лис коварно выжидал.

— Та-а-к... — протянул Ши-Ван, осознав, что ряды недовольных множатся. — Построились!

Над площадкой разнесся коллективный вздох полный печали, обучающиеся стали с невероятной неохоты покидать полосу препятствии и уныло топать в сторону небольшого пятачка, где, скрестив руки на груди, застыл Ши-Ван.

— Живее! — прикрикнул мужчина.

Под укоризненным взглядом мужчины, обучающиеся факультета закрытых знаний торопливо выстроились в линеечку по росту и замерли. Предчувствие чего-то фатально-нехорошего закралось в душу каждого, и мы принялись внимать словам препода.

— Детишечки, — мерзко улыбнулся Ши-Ван, — вы даже не представляете в какие игры оказались втянуты. Это не кружок для девочек 'Мы все дали клятву Джерому'. Это нескончаемая череда интриг, заговоров, покушений и склок. Никто не будет воспринимать вас всерьез. Никто не станет интересоваться вашим мнением. И уж тем более никто не станет утирать вам носы, когда вы оступитесь и упадете.

Стоящая рядом со мной Памела опустила голову и сжала кулаки. Привыкшая всегда быть неразрывной с братом-близнецом, сейчас без его поддержки девушка чувствовала себя на редкость незащищено. Не нужны были даже способности оборотня, чтобы почувствовать специфический запах страха, исходящий только от отчаявшихся жертв обстоятельств.

По-хорошему девчонку надо было пожалеть, но мне не было ее жалко. Слабость не стоило поощрять даже в малых порциях поддержки.

Переступив ногами по изрытой нашими сапогами земле, подняла голову, посмотрела на худого препода. И хотя я активно не переваривала Ши-Вана сейчас прислушивалась к его монологу. Мужчина был прав, при дворе церемониться с нами не станут.

— Королевский дворец — это адово место! Он подобен Дикой земле. И если вы считаете, что все живут по правилам — очнитесь! При дворе не выжить, занимаясь любимым делом. Белых и пушистых там сожрут без оглядки. Честных и непреклонных сломают. Добрых и искренних навсегда лишат веры в людей.

Мужчина обвел нас строгим взглядом.

— Вам не на кого рассчитывать и полагаться. Привыкайте к тому, что у вас нет друзей, нет приятелей, нет любимых. Вы всерьез считаете, что можете постоять за себя? Магия крови, сила оборотней, могущество элементалей, магия стихий, природные способности элюзиониста — все это уже давно научились обходить. И только огонь амбиций, лишь холодный ум и ясное сознание помогут вам выжить и преуспеть в этом безжалостном месте.

Мы притихли, словно застуканные за списывание и даже дышали через раз.

— Учитесь сейчас, карапузы. Учитесь под моим присмотром, потому что жизнь уже заготовила вам множество неприятных уроков. — Выговорившийся Ши-Ван вновь криво и очень неприятно улыбнулся и закончил: — А сейчас... десять кругов! Кто не уложится за десять минут, будет бегать до ишачьей пасхи!

Теперь понятно почему этот высокий рыжеволосый мужчина с отвратительно мерзкой улыбкой отморозка попал в тройку призеров моего личного топа...

Секундочку! Десять кругов за десять минут? Это же круг за минуту!

— Что не так с логикой у этого мужика? — проворчала я, срываясь с места вместе с остальными.

Сомневаюсь, что даже при отсутствии браслета, блокирующего способности оборотня, я одолела это расстояние за десять минут, а тут...

Нет в жизни счастья!

Словно подтверждая эту печальную мысль из-за угла тира показались две легкоузнаваемые фигуры. В широкоплечем, уверенно идущем мужчине без труда можно было узнать новоиспеченного декана нашего 'факультета повязанных на крови', а в гордо шефствующем рядом худощавом юноше того, из-за кого собственного нас здесь и собрали — младшего наследника престола.

И так как во время бега не особенно много развлечений, я зачем-то начала сравнивать этих двоих.

Первый бабник двора и по совместительству меч королевства был значительно шире наследника в плечах, массивнее и увереннее что ли.

Джером же олицетворял собой текущий поток воды рядом с неподвижным валуном. Худой как щепка принц Райвиль был одного роста с Маккаличем, но его движения были быстрыми и четкими и на фоне могучего, но с виду неповоротливого воина,

Они были разными.

Светловолосый юноша с удивительно правильными, плавными линиями лица и короткостриженый темноволосый мужчина с тяжелым подбородком и вечно нахмуренными бровями — эти двое были полной противоположностью друг другу, но что-то общее неуловимым образом роднило их.

Что-то схожее проскальзывало в манере говорить, во взгляде и некоторых движениях. Это 'что-то' не поддавалось четкой классификации и пока постоянно ускользало от моего не слишком наблюдательного глаза.

Пока я разглядывала неспешно идущих Маккалича с Джеромом, к ним подлетела Гуля и принялась активно жестикулировать. Судя по эмоциональности движений стряслось что-то важное, но к несчастью именно в этот момент беговая дорожка под моими ногами вильнула в сторону.

Подумав, я переключила внутренние ресурсы, и, что называется, втопила.

Пусть мне надели на руку блокирующий браслет и лишили доступа к перевоплощениям, но магию крови еще никто не отнимал.

Поравнялась с общей кучкой бегунов и даже обогнала двух наших неизменных лидеров — Братца-кволика и Полосати... вот ведь! В смысле брата-близнеца Памелы и Шархая.

— Надо же! — споткнулся от неожиданности тигр. — С каких это пор в тебе столько спортивного рвения?

Старательно контролируя работу легких и сердца, я просто молча махнула себе за спину. Тигр обернулся, хмыкнул и к черте финиша мы уже неслись ноздря в ноздрю. А еще кто-то имеет наглость утверждать, что это только кошки любопытны! Брехня, любопытство — это врождённое качестве всех кошачьих!

К тому моменту, когда так сильно заинтересовавшая нас троица — наследник, горгулья, декан — подошла к Ши-Вану, караулящего обучающихся у финиша, мы с Шархаем штурмовали заключительную стометровку.

Не будь этого долбаного браслета, острый слух оборотня уже на таком расстоянии смог бы уловить обрывки разговора, а так... Хоть локти кусай от несправедливости!

Пока мы бежали, мужчины перекинулись несколькими фразами, затем Гуля опять начала активную жестикуляцию. К тому моменту как мы все-таки добежали, Ши-Ван поднял брошенную в начале урока на землю куртку и вместе с Маккаличем заторопился в сторону виднеющегося шпиля административного здания.

'Небось к ректору намылились', — мелькнула отстраненная мысль, а затем я почувствовала на себе его взгляд.

Светло-голубые глаза наследника смотрели с насмешкой, а на выразительных губах играла такая многообещающая улыбка, что мне захотелось развернуть прямо перед финишной чертой и втопить в противоположную сторону. От трусливого бегства спасла инерция разгоряченного тела, оно банально не смогло остановиться, продолжая монотонно двигать ногами.

— Смотрите-ка кто дополз до финиша первой, — ехидно начал Джером. — Ты специально так медленно бегаешь или это фишка всех пард?

Наклонившись вперед и уперевшись руками в колени, я послала в сторону наследника убийственный взгляд. К сожалению, это было максимум чем я могла ему в данный момент ответить, так как пыталась отдышаться после изнурительного бега.

— Джером... — попытался защитить меня стоящий рядом Шархай, но парень просто не дал ему шансов.

— Не вмешивайся. А лучше иди погуляй, — приказал младший наследник и магия сделала свое дело.

Провожая удаляющуюся спину Шархая печальным взглядом, я сделала глубокий вдох, распрямилась и прямо посмотрела на Джерома.

— Чего надо?

Смазливое личико парня прям-таки засияло от предвкушения. И даже я знала, что конкретно предвкушал этот засранец — очередную словесную перепалку.

— Слышал, Ши-Ван называет тебя Корявой кошкой, — якобы между прочим проронил он и чуть сузил голубые глаза. — Как точно подмечено с его стороны.

Та-да-да... Дамы и господа, встречайте бурными криками 'Фу-у-у!!!' безусловного лидера моего личного топа 'Самый отмороженный на факультете'.

Пререкаться и зубоскалить друг с другом мы начали еще три декады назад, и если честно за это время я так устала от бесконечных стычек, что даже в этот раз даже не стала выдумывать ничего колкого, а просто сказала правду:

— Удивительна, что ты в курсе, ведь чья-то коронованная задница прохлаждается с деканом каждое утро в то время как остальные пашут на ОФП до седьмого пота.

Внешне Джером ничем не выдал своего гнева, но я отчетливо видела, как потемнели глаза.

— Мы занимаемся боевыми...

Я громко и на редкость язвительно фыркнула.

— О-да, слышала я про твои занятия! Дай угадаю, Маккалич в поте лице, не покладая рук изо дня в день обучает тебя боевому владению фазами утреннего сна, а также теоретическим основам потягушек и практическим навыкам неспешного завтрака?

Джером отрыл было рот чтобы парировать, но увидел подбегающих в финишной черте ребят и предпочел промолчать.

Трус! Ведь все знают или по крайней мере уж точно догадываются, что никакими боевыми искусствами с утра пораньше принц Райвиль не занимается. В то время как остальные с трудом отдирали сонные тела от кроватей в комнате наследника стояла гробовая тишина, а к тому моменту как помятые, мокрые после ОФП обучающиеся возвращались в западную пристройку, Джером неизменно встречал нас бодрым, выспавшимся и с иголочки одетым.

И как после такого можно так нагло врать про тренировки по боевым искусствам? Что тут скажешь, королевская кровь вставать рано не привыкла!

Правда сегодня кое-кто даже сделал исключение и прогулялся вместе с деканом до учебно-тренировочной площадки.

Бедненький! Поди устал с непривычки-то.

— Когда-нибудь ты пожалеешь о своих словах, — криво улыбнулся светловолосый парень. — Но я приму твои извинения. Как уж и быть.

А я стою, смотрю на него большими глазами и думаю ну какой же он все-таки напыщенный дурак!

— Ага, надейся! — расхохоталась я и наклонившись добила: — Ты бы и пяти препятствий не прошел.

Выразительные губы парня сжались в одну нитку, а чуть затемненные по сравнению с удивительно белыми волосами брови хмуро опустились вниз. Наследничек гневается, всем разбежаться и начать дрожать от страха!

— О чем шепчетесь, голубки? — неожиданно влезла в разговор Гуля, которая до этого по просьбе Ши-Вана фиксировала время финиша каждого из обучающихся.

— Ни о чем, — холодно проронила я, отвернулась и даже сделала четыре размашистых шага, как услышала невероятное:

— Спорим?

Развернувшись с такой быстрой, что в стороны полетел песок из-под моих кроссовок, я настороженно глянула с насмешливо-голубые глаза принца Райвиля и осторожно переспросила:

— Спорим?

Парень кивнул и чуть громче, так что бы слышали абсолютно все, добавил:

— Спорим, что я пройду пять любых препятствий быстрее тебя?

Наверное, вылезший из-под коряги черт с розовыми рожками произвел бы на меня меньшее впечатление, чем заявление Джерома.

Он там часом по утру с кровати вниз головой не рухнул, нет? А может в чай какую каку подмешали? Иначе с чего вдруг младший наследник, с детства не переваривающий никаких подвижных игр, вдруг заикнулся о таком.

— А спорим! — в запале воскликнула я, протягивая вперед ладонь.

Интересно, как он будет выкручиваться?

Но как оказалось маминькино величество и не планировало давать заднюю. Крепко сжав мою ладонь, он с самым серьезным видом поинтересовался:

— Обсудим условия?

— Давай!

— Пять препятствий на твой выбор. Бежим естественно вместе. Все по правилам — никаких подножек, толчков и подстав. Рассчитываем только на собственные силы. Идет?

Я кивнула и наклонилась вперед:

— Что я получу в случае победы?

Азарт уже вовсю бурлил по венам, а заблокированная кошачья сущность вылезла из потомков души, где до этого тщательно скрывалась, и заинтересованно уселась в первых рядах.

Подавшись навстречу, Джером с не меньшим азартом в глазах спросил:

— А что ты хочешь?

О-о-о... Зря он так! Хотела я многого начиная с миниатюрного пони, которого мне обещали купить в детстве родители, но прокатили с подарком, заканчивая прилюдным унижением одного доставучего принца. Кстати...

Коварно улыбнувшись, я чуть сильнее сжала руку Джерома. Так на всякий случай, чтобы не сбежал раньше времени.

— Ты подстрижешь свои патлы! — указала я пальцем левой руки на короткий хвостик светлых, ухоженных волос собранный на затылке парня.

— Идет, — не задумываясь и секунды согласился он.

Ну раз пошла такая пляска...

— И покрасишься! — просияла я.

В этот раз Джером на секунду все же задумался, но только на секунду, потому что ответ был:

— Согласен.

— В синий цвет! — окончательно обнаглела я, уже предвкушая как буду ухохатываться над 'синим принцем'.

В этот раз Джер задумался. Конкретно так! И даже пересохшие губы облизнул, вероятно убоявшись замаячивших на горизонте перспектив, но потом все-таки храбро кивнул:

— Идет, — заявил он во всеуслышание, и дав мне пару секунд постоять со счастливой улыбкой на личике, закончил: — Вот только в случае моей победы ты меня поцелуешь.

Улыбка медленно сползла с моего лица, кошачья сущность тревожно забила хвостом. Целоваться с Джеромом не хотелось, но отступать сейчас уже не было смысла.

Парды не трусят. Парды всегда идут до конца.

— Да соглашайся уже! — нетерпеливо выкрикнула Гуля.

Я прикусила губу и внимательно глянула в голубые глаза друга детства. Как-то чересчур быстро младший наследник престола согласился распрощаться со своими светлыми волосами...

Да не-е-е-ет! Он явно блефует.

— Ладно! Гуля разбей!

* * *

— Ваше величество, пришел Ильсар Блесток, — слуга застыл в дверях с вопросительным выражением на лице.

Эддар кивнул, отложил в стороны бумаги, откинулся на спинку кресла и погладил деревянный подлокотник. Кресло было стареньким, потертым, но здесь, за письменным столом своего кабинета, король чувствовал себя намного уютнее чем на мягких подушках престола.

В коридоре послышалась тяжелая поступь старого приятеля, затем раздался сухой кашель и через секунду в дверном проеме дверей кабинета показался невысокий, грузный мужчина. Капитан Блесток пришел, одетый в простой черный камзол времен своей службы. Вот только военные нашивки были срезаны с плеч, подтверждая, что служба старого вояки уже давно окончилась.

Он изменился с их последней встречи.

В прошлом молодой и крепкий, сейчас его с легкость можно было приписать к старикам, давно изжившим себя на это свете, но вопреки всему продолжающих свое размеренное сосуществование на этой земле. Возможно такое впечатление создавала густая некогда черная, а теперь молочно-белая от седины борода, проступившие на голове залысины и огромная усталость в практически выцветших глазах.

— Мой король, — почтительно склонился капитан Блесток.

Король поднялся со своего места и вышел навстречу старому приятелю.

— Проходи, Ильсар, — степенно произнес он, стараясь не выдавать того сожаления, которое охватило его черствое королевское сердце при виде друга. — Как поездка? Надеюсь тряска не потревожила твою спину? Проходи, дружище. Не стой в дверях.

Но Ильсар остался нерешительно топтаться на входе в кабинет, виновато опустив голову и стараясь не встречаться взглядом с Эддаром.

— В чем дело? — замешательство старого вояки, с молодости презиравшего любые авторитеты, казалось королю забавным. — Раньше робости перед королем за тобой никогда не водилось. Неужели годы и седина в бороде в конце концов образумили тебя, друг мой?

Капитан Блесток резко поднял голову и их взгляды встретились.

— Ты вызвал меня впервые с момента нашей последней встречи, — несколько неожиданно произнес Ильсар, — я даже не уверен, что продолжаю оставаться твоим другом.

По смуглому лицу короля пробежала тень прошлого...

'Ты не посмеешь!' — прокричала взбешенная Саира, а затем Эддар вновь почувствовал, как щеку обжигает пощечина от ее маленькой ручки.

— Дело в Итоне-Бенедикте?

Король непроизвольно поморщился, хотя уже помногу раз клялся самому себе, что перестанет так резко реагировать на это имя.

— Ты никогда не любил ходить вокруг да около, — усмехнулся Эддар, отточенным годами жестом величественно складывая руки на груди.

— Я знал, — горько выдохнул Блесток. — Знал, что тебе не понравится его содействие дому Райвилев. Знал, что в первую очередь ты потребуешь ответа у меня, но ты забыл, что Итон пошел в Саиру, а ей никто и никогда не смел указывать.

— Да-а... — протянул Эддар, разворачиваясь к столику с напитками, чтобы не было видно как тяжело ему удается подавлять воспоминания из прошлого. — Твоя сестра удивительная женщина, — помимо воли вырвалось у него.

И прежде чем он успел сообразить, что оговорился Ильсор его поправил:

— Она БЫЛА удивительной женщиной, — враждебно глянул выцветшими от времени глазами старый капитан.

Раздраженно звякнул графин в раках короля, звонко плеснулась в стакан красноватая жидкость, а следом прозвучало властное:

— Сядь, друг мой. Обсудим ситуацию.

— Если ты думаешь, что я вмешаюсь, то ты серьезно заблуждаешься...

— Сядь, Ильсор! — повысил голос Эддар, протягивая приятелю кубок с молодым вином. — Я хочу с тобой посоветоваться.

* * *

— Противники, пожмите друг другу руки, — скомандовала горгулья, взявшая на себя роль главного судьи в споре.

Развернувшись в пол оборота, я протянула руку своему сопернику и достаточно громко фыркнула:

— Попрощайся с патлами!

— Готовь губки, — вернул шпильку Джером, крепко сжимая мою ладонь.

Дернулась, вырвала руку, демонстративно вытерла ее об испачканные в грязи и пыли тренировочные брюки и оглянулась на столпившуюся группу поддержки. В рядах Джерома как всегда стояли Оливер, Энтони и Гуд — тройка подпевал из высшей аристократии, туда же затесались близнецы Райч. Удивительно, но факт, Памела втрескалась по самое небалуйся в маменькино величество в следствии чего люто возненавидела даже сам факт моего существования, а вот ее брат...

Ну он же брат. Он должен поддерживать сестру, даже если она такая слепая, несообразительная дуреха!

Мою сторону в этом споре поддержали все оборотни (особенно удивил на этот счет волчонок, с которым мы, пусть не так часто, как с Джеромом, но тоже периодически цапались) и Салли с Томом. Почему двое джентри встали на мою сторону тоже оказалось загадкой и судя по удивленно расширившимся глазам наследничка и для него тоже.

Откровенно говоря, Салли Грэм ушастый, немного нескладный паренек мне безумно нравился. Он был умным, в меру стеснительным и отличался удивительной наблюдательностью. Пару раз мне доводилось сидеть рядом с ним во время ужина и честно признаюсь такого хорошего собеседника, я еще не встречала.

С Томом Митчелом (тоже с виду неприметный паренек с сонным взглядом) я за все это время даже словом не перекинулась, но Шархай сказал, что Том парень неплохой, к тому же нереально крут в боевой магии, а я доверяла мнению тигра.

Пересчитав глазами обе группы поддержки (шесть на шесть), я невольно улыбнулась.

Ого! Да мы составляем целую оппозицию принцу Райвилю и его прихлебателям! Того и гляди бунт поднимем...

Я оборвала собственную мысль и зло глянула в сторону светловолосого юноши. Клятва крови...

Ничего мы не поднимем, никакого бунта и никакой оппозиции. Это сейчас Джером играет в хорошего принца, позволяя нам наивно полагать, что каждый из нас имеет право на свободу выбора и личную жизнь. В действительности мы все его ручные звери, игрушки в праздничной упаковке, а разве владельца заботит судьба подарков после того как они ему надоели?

Мы будем нужны ему эти два года подготовки и в День Переворота, но дальше... Никто не может гарантировать победу Джерома, и в случае проигрыша никто даже не сможет гарантировать нам жизнь.

Согласна, засада полная!

Сжав кулаки, я вышла к линии старта, очерченной на песке Гулей и глянула на выбранные препятствия: паутинка, сетка, злосчастные стяжки и моя нелюбимая лесенка. Но если я все правильно рассчитала, у Джерома просто нет шансов меня обойти. Осталось только самой не сплоховать, и принц Райвиль станет пугать придворных, щеголяя синей макушкой.

Можно попробовать еще и помощь свою в стрижке и покраске предложить? И что с того, что я никогда никого не стригла. Зато криво подстриженный Джером с бешеным цветом волос навсегда останется в сердцах и памяти королевства.

— Соперники, внимание! — громко крикнула Гуля.

Ее настолько переполнял азарт предстоящей гонки, что она периодически забывалась и начинала жестикулировать не только лапами и хвостом, но и крыльями, отчего траектория ее полета походила на возвращение домой перебравшего пропойцы.

— Удачи, — еле слышно шепнул Джером, вставая плечом к плечу, и это стало для меня настолько неожиданным, что я едва не проморгала команду горгульи 'Начали!'.

Замешкавшись на старте, я потеряла драгоценные секунды, и светловолосый засранец вырвался вперед. Правда ненадолго.

Первым выбранным мной препятствием была паутинка. Натянутые под разными углами веревки рождали запутанный лабиринт, который невозможно было преодолеть, не имея за плечами колоссальный опыт сотен проб и ошибок его прохождения.

Выигравший фору Джером зачем-то потратил ее остановившись у входа, лихорадочно шаря глазами по натянутым веревкам.

Смотри, смотри, без пяти минут коронованный. Ты еще не знаешь, какой сюрприз ждет тебя внутри этой штуки.

В отличии от Джерома я эту паутинку штурмовала каждый день, поэтому стоять открыв варежку не собиралась. Нырнув в переплетение веревок, я уверенно пошла вперед. Не пожелавший отставать принц Райвиль последовал моему примеру, рванул следом и в эту же секунду над тренировочной площадкой донесся известный всем по печальному опыту звон колокольчика. Я предусмотрительно замерла и даже дыхание задержала, а вот ничего не подозревающий наследник пошел дальше.

Зря...

Едва заметные глазу салатовые искры пробежали по белым веревкам, и над площадкой раздался гневный вскрик, а следом его высочество поразил своих подданных замысловатой просьбой сдать Ши-Вана в сексуальное рабство полосатым гарпиям (и это я, как приличная и очень воспитанная девочка, еще адаптировала суть его высказывания).

Ему бы кстати поаккуратнее в выражениях. Мы все-таки клятвой на крови повязаны. Вот удивятся гарпии, когда одиннадцать обучающихся притащат им матерящегося рыжеволосого мужчину и попросят... Нет, да я даже мысленно такое за Джеромом не повторю!

Тряхнув головой, чтобы отогнать видение озадаченных гарпий, тесным кружком обступивших вырывающегося из пут Ши-Вана, я поторопилась возобновить движение. Колокольчики срабатывали только тогда, когда какой-нибудь неудачник задевал одну из натянутых веревок, и судя по всему ругань Джерома мы еще ни раз услышим.

Пригнувшись, подныриваю под параллельно натянутый тонкий канат, встаю на одно колено и осторожно проскальзываю в узкое пространство между двумя другими, высоко поднимаю ногу, чтобы перешагнуть через следующий и замечаю идущего по пятам Джерома.

Эй! А с каких это пор мальчишка, который в детстве не мог даже на забор палисадника взобраться, стал таким ловким?

Пришлось поднажать. Причем конкретно так!

Втянув живот и задержав дыхание, просочилась в узкое пространство между двумя веревками, затем наклонилась вперед, прогнулась в пояснице и осторожно миновала еще один опасный участок.

Над площадкой вновь раздался звон колокольчика, но обожженный магией принц на этот раз придержал язык за зубами. Это хорошо, мне сейчас не следует отвлекаться на глупости.

Вдох-выдох, опустилась на корточки и гуськом прошла под следующей веревкой. Сосредоточится, не паниковать, не задевать...

Не уследив, случайно задеваю пяткой уже оставшуюся позади веревку, и сама едва не кричу от боли. Куда там Джером Ши-Вана посылал? К Гарпиям? Я бы послала значительно дальше!

Стараясь больше не делать ошибок, я успешно прохожу до конца, оглядываюсь на противника и, переступая через последний канат паутинки, вдруг понимаю страшное — Джером не тот каким был в детстве. Всего опасающийся увалень вырос и стал поразительно ловким, сильным и быстрым. А после этого пришло еще одно печальное озарение — я попала! Причем конкретно так.

Выиграв несколько победных секунд в паутинке, я подбежала ко второму этапу и плюхнулась на живот. Препятствие состояло из полосы натянутых на разной высоте стяжек. Принцип был прост: под первой стяжкой надо проползти по-пластунски, затем встать и перепрыгнуть через вторую, опять плюхнуться на живот и проползти под третьей, вскочить... Ну думаю алгоритм действий понятен. И вот это 'подполз-перепрыгнул' длилось где-то пятьдесят метров.

Если честно само испытание мне дико не нравилось. Оно было очень энергозатратным и нехило так сбивало дыхание, а выбрала я его лишь затем, чтобы полюбоваться как ползает Джером, о чем сейчас безумно жалею.

Подоспевший следом принц Райвиль ловко приступил к прохождению, где-то к середине дистанции поравнялся со мной и, несмотря на все мои отчаянные попытки не уступать лидерство, достаточно легко обогнал.

Глядя в спину парня уже закончившему прохождение этого этапа испытания и направляющегося к третьему, я кисло улыбнулась.

Полюбовалась, нечего сказать!

Все правильно рассчитала... У Джерома просто нет шансов меня обойти...

Ши-Ван прав, я не парда, я наивная дура!

Спрашивается, почему я повелась на провокацию Джерома и согласилась на спор? Ведь отлично знала, что маменькин любимый засранец врать умел с лёгкостью карточного шулера, виртуозно обчищающего карманы доверчивых обывателей. Сколько раз в детстве я велась на его россказни о живущих в королевском саду домовых. Сколько раз сидела с ним в засаде, наблюдая за метровыми деревянными фигурками шахмат, только потому что наследник видел, будто они шевелятся.

Сколько еще мне нужно доказательств, чтобы раз и навсегда уяснить простую мысль — Джером самый большой засранец на свете, которому безумно нравится манипулировать другими.

И это, на минуточку, наш будущий правитель...

Злость на собственную тупость и самоуверенность придала сил. Повторяя про себя 'не видать ему поцелуя', я кинулась следом за Джеромом к третьему препятствию — веревочной сетке, уходящей на три метра вверх. Ловко и быстро вскарабкалась следом за опережающим соперником, и казалась на площадке перед последним испытанием, которое решит судьбу этого дурацкого спора.

Мой оппонент уже был здесь, он стоял посередине, сжав кулаки, и медлил, не решаясь подойти к краю. Идеальный костюмчик, в котором Джером приперся на тренировку помят и испачкан, светлые пряди прилипли к мокрому от выступившего пота лбу, а голубые глаза стали практически черными из-за расширившихся от ужаса зрачков.

— Трусишка зайка беленький... — издевательски протянула я, уверенно обходя парализованного страхом парня.

Впереди была веревочная лесенка, которую я с таким трудом преодолела сегодня на занятии. Это было целое испытание для моих уставших мышц, и знай заранее, что гадкий неуклюжий увалень вырос в натренированного юношу, не стала бы рисковать и подставляться, но... Но это было единственное препятствие на площадке расположенное достаточно высоко от земли, чтобы напомнить Джерому о его маленьких страхах.

Принц Райвиль панически боялся высоты. Он даже из открытого окна второго этажа выглянуть не мог, что уж тут говорить про прохождение препятствия на высоте трех метров от земли.

Ухватившись за первую перекладину, я качнула тело и схватилась за следующий канат. Веревка неприятно, но знакомо впилась в ладонь, мышцы отозвались ноющей болью, но это все меркло в сравнении с мыслью о скорой победе и 'синем принце'.

Раскачиваясь из стороны в сторону, я словно маленькая обезьянка упорно шла к победе, но неожиданно веревка покачнулась и слегка прогнулась под весом соперника. Это было так неожиданно, что я даже притормозила и украдкой повернула голову, чтобы проверить действительно ли Джером отважился на покорение высоты или это просто глюки. Каково же было мое удивление, когда у себя за спиной я никого не обнаружила!

Джером испарился. Его не было ни на площадке, ни на самой лесенке, но при этом я отчетливо ощущала движение веревки словно... словно...

Еще не веря в такой поворот событий, я медленно подняла голову и открыла рот от удивления.

Широко раскинув руки в стороны для лучшего баланса, Джером шел поверху, осторожно ступая с одной перекладины на другую.

— Поберегись, Мими, — весело крикнул он, олицетворяя собой фразу 'парень шел по головам'.

Переступив через мое повисшее на руках тело, он сделал еще несколько уверенных шагов, присел, ухватился руками за перекладину и слез вниз, чтобы продолжить путь более естественным способом.

Не в силах поверить в случившееся, я по инерции сделала еще несколько движений вперед, пытаясь хотя бы угнаться за светловолосым принцем и поняла, что позорно проиграла.

Вопреки всем заверениям о том, что парды не сдаются, я разжала пальцы и рухнула вниз на мягкие маты.

— Джером Райвиль выиграл! — разнесся над учебно-тренировочной площадкой счастливый голос горгульи, исполняющей обязанности рефери и ее тут же поддержали радостными криками команда поддержки Райвиля.

Валяясь на матах, я с тоской смотрела в молочно-голубую даль неба и печально думала: 'Ну как же так?'

Глава 9. Приятный вечер

Тихий немного сонный вечер опустился на крышу западной пристройки, немного повозился выбирая максимально удобную позу, улегся, сладко зевнул и смежил веки.

— И-и-и-и! — сотряс западную пристройку женский визг.

Вечер недоуменно поднял голову, огляделся по сторонам и снова лег. На пару секунд в воздухе разлилась и застыла умиротворительная тишина, а затем...

— Покусанный каннис! — вновь завопила парда. — Да сколько можно!

Разочарованно вздохнув, вечер решил сменить дислокацию и, соскользнув с крыши, отправился на поиски менее шумной компании.

И в это же миг дверь ванной резкой распахнулась, и в комнату вышла мокрая, взбешенная парада.

— Убью паразита! — рычала я, кутаясь в полотенце. — Поймаю, посажу на привязь и буду издеваться! Водой холодной оболью и на мороз голой попой! А потом возьму жестяной лист и начну скрежетать по нему когтями!

Новая соседка по комнате Памела флегматично глянула на мокрую дорожку следов оставленных мною на полу и уточнила:

— Блош опять окатил ледяной водой?

С учетом того, что подобный контрастный душ без моего на то согласия, я принимала чуть ли не каждый вечер, то ответа на вопрос не требовалось.

— Кто вообще догадался назначить неадекватную ларь отвечать за все здание! — сердито рявкнула я, запахивая полы махрового халата. — Да тысяча воскресших упырей будут толерантнее, чем наш покровитель мышей!

В ответ по комнате пронесся злой хохот духа, а затем, с таким старание прибиваемая Шархаем, книжная полка над письменным столом с шумом обрушилась вниз. Глядя на завал из учебников, я заметила осколки фиолетового стекла, небольшую лужицу ядовито-салатового цвета и едва не взвыла.

Ну вот! И что я теперь сдам Айрис Руколо вместо итогового компонента лабораторной работы, над которой я трудилась три вечера подряд?

— Достал... — прорычала я, покрепче затягивая узел халата и направляясь к выходу.

— Ты куда? — всполошилась Памела.

— Брать заложников!

А ведь какой день хороший был (это если не брать в расчет утренний инцидент с Джеромом). После ОФП всех преподавателей экстренно соврали с занятий и вызвали к ректору на ковер в следствии чего у нас оказалась куча свободного времени, который лично я и Шархай решили посвятить неторопливому вдумчивому завтраку. Затем на подмену профессору Тебиону к нам прислали Гулю, которая в качестве педагогического ноу-хау решила напугать обучающихся местным Стражем (наивная, мы и не такое за годы учебы видали).

Лобастика немного смутило повышенное внимание к своей персоне, а когда-то из ребят полюбопытствовал относительно анатомии стража, тот окончательно насторожился и продолжить диалог наотрез отказался. Махнув на все крылом, горгулья распустила группу.

Стараясь не попадаться на глаза Джерому, чтобы не платить долги, я торопливо скрылась в зарослях невероятно разросшегося куста барбариса, дождалась пока все свалят и направилась в гости к Кики. Как и положено хорошей подруге, она встретила меня радостным визгом, заныканным 'для особо случая' тортиком, а также кучей новостей и сплетен.

После был обед, который у нас всегда совмещался с занятиями по этикету и два часа танцев (да-да, этому нас тоже обучали). Андре Вильруж, который вел у нас эти два предмета, заметно нервничал и вопреки своему же правилу 'хвалить, а не унижать' обругал Шархая и Лиама за обедом, а затем сорвался на неповоротливом Кромвеле во время одной из фигур квикстепа.

Что-то явно намечалось — это понимали все обучающиеся. И если остальные гадали и терялись в раздумьях, то я пользовалась неожиданной свободой и откровенно наслаждалась слепым неведением.

'Ну правда, зачем терзаться относительно того, что еще не случилось', — самозабвенно врала я Шархаю, но в действительности, когда проигрываешь спор и перед тобой маячит перспектива целоваться с престолонаследником, то все остальные проблемы меркнут на этом фоне. К тому же не давала покоя ущемленная Джеромом гордость. Я так и не сумела объяснить для себя как же так вышло, что меня, чистокровную парду, не самую слабую, между прочим девушку обскакал какой-то так разнеженный принц. Эта мысль настойчиво билась в черепной коробке, вытесняя все прочее.

За час до ужина нас всех собрали в кабинете на первом этаже. Уже привычно составляя стулья в круг, я отстраненно заметила, что все-таки нас как-то не так учат, но тут же сфокусировала все свое внимание на декане Маккаличе.

— Приветствую, — хмуро поздоровался он и сразу перешел к делу: — Через два месяца у принца Глошада день рождение. И если изначально король Эддар не одобрил шумное празднование по сами знаете каким причинам, то сегодня утром его мнение кардинальным образом поменялось.

Я не особо следила за новостями и была так же далека от политических дрязг, как каннис от парды, поэтому просто посмотрела на реакцию окружающих, чтобы иметь представление хорошо ли то, что сказал Маккалич или не очень.

Джером удержал маску и внешне остался невозмутим, зато на лицах его тройки подпевал появилась невероятная гамма эмоций. Гуд Кромвель почему-то испугался, Энтони Хемпден казался невероятно удивлен сказанным, а Оливер Пим скорчил такую страшную физиономию, словно у него разом заболели все зубы в челюсти.

— В связи с этим принц Райвиль получил приглашение на торжество, и король Эддар желает видеть на празднике не только младшего наследника, но и пополнившиеся ряды верных друзей, — продолжил Маккалич.

Далее наступила минута молчания.

Следить за реакциями других уже не было возможности, тут бы совладать со своими и поскорее вернуть на место отъехавшую вниз челюсть.

— Как он узнал? — первым очнулся от шока Джером.

Дерен пожал плечами.

— Не это важно, — сухо сказал он. — Проигнорировать просьбу короля мы не можем, а значит вы все будете на празднике...

— Но мы там будем словно скоморохи у праздничного стола, — внезапно заговорил кицунэ.

Лис был прав. Должным манерам, этикеты и прочей обязательной чуши были обучены только Джером и тройка его подпевал (и то, Кромвель умудрялся постоянно путать основные фигуры танцев и периодически забывать, какой вилкой следует уничтожать тот или иной кусочек на тарелке). Парочка джентри — Салли Грэм и Том Митчел — держались чуть менее лучше, а вот остальные...

Повторюсь, лис был прав — мы станем посмешищем всего двора.

— Я не поеду! — пискнула Памела Райч, инстинктивно хватая брата за руку.

— А куда ты денешься, — усмехнулся Маккалич. — Вы все поедете и сделаете все возможное, чтобы не ударить в грязь лицом перед королем Эддаром. Именно поэтому в качестве подготовки сегодня мы все едем на званный вечер в дом к Итону-Бенедикту. Костюмы для парней уже доставили, а вот Райч и Вейрис придется немного подождать. Отправляемся через три часа. Просьба не опаздывать.

Резко поднявшись со своего места, мужчина сжал челюсти и оглядел нас тяжелым взглядом. Мне показалось, что Маккалич что-то хотел сказать, но в последнюю секунду первый меч королевства передумал.

— На этом все, — сухо подвел черту под разговором Дерен и направился к дверям.

Джером рванул следом, поэтому я предусмотрите осталась на месте, рассчитывая подслушать детали их разговора, но облом — штука капитальная.

'Не здесь', — донесся из коридора тихий отголосок чужого разговора, а затем торопливые шаги удаляющихся собеседников.

Посидев в полнейшем замешательстве еще немного, я поднялась к себе в комнату и приступила к сборам. Через какое-то время пришла Памела и принялась обиженно сверлить меня взглядом.

— Тебе с Джеромом целоваться... — невзначай бросила девушка.

— Не напоминай. Меня итак на нервной почве подташнивает, — буркнула в ответ, прикидывая что будет быстрее добежать до Кики и уговорить ее сделать мне прическу или обойтись собственными силами.

У Кики конечно прическа выйдет значительно лучше, чем у меня, зато это породит кучу лишних вопросов, а Маккалич запретил нам распространяться о нашей учебе. И самое обидное, что не получившая ответов рысь начнет додумывать. Фантазия у золотоволосой девушки необычайно бурная, а мне бы не хотелось подставлять Шархая под неминуемую ссору на почве ревности. Значит придется творить самостоятельно...

— Джером симпатичный... — якобы между прочим заметила Памела, зорко наблюдая над моими попытками закрутить на голове нечто менее похожее на воронье гнездо.

— Скажешь тоже! — фыркнула я, распуская волосы и приступая к попытке создания шедевра номер два.

— У него глаза красивые — голубые, — вздохнула соседка по комнате, забираясь с ногами на кровать и обнимая подушку. — А у тебя синие-синие... — с грустью закончила она.

— Не вижу связи, — честно призналась я, бросая очередную неудачную попытку сотворить прическу.

— Доминантный ген, — выдохнула Памела и поймав мой удивленный взгляд добавила. — Значит дети тоже голубоглазые будут.

— Да оградят меня кошачьи боги! — искренне воскликнула я и, решила, что в первую очередь следует оградить себя от подобных разговоров, свалила в ванную комнату.

Кто же знал, что уходя от неприятного для меня разговора, я нарвусь на очередное коварство Блоша, мстящего за недавнюю 'мышиную охоту'.

— Неправильный ларь. Неправильная горгона. Неправильные преподы. Неправильный принц. И очень неправильный ректор! — тихонько шептала я, сбегая по лесенке в подпол.

Где-то на середине спуска в лицо ударил поток холодного ветра, а затем раздалось воинственное 'Пи-пи-пи!'.

Не поняла, это что еще такое?

Перестроив зрение, я опустила голову вниз и вот уже второй раз за вечер открыла от удивления рот.

Еще в первый день, когда ректор знакомил нас с преподавательским составом, он представил Блоша, как нашего завхоза, и взял с меня индивидуальное обещание больше в подвал не спускаться и мышей даже пальцем не трогать. Делать было нечего, поэтому я пообещала, что даже мизинчиком этих мелких гадом не трону (даже хвостом поклялась). Поэтому ничего удивительного в том, что эти серые малявки вконец распоясались.

Почти все обозримое с последней ступеньки лестницы пространство пола было укрыто серыми тушками.

Мыши выстроились в ровные колонны, образовав единый фронт. Поодаль виднелись невысокие укрытия из бумаги, картона и, кажется, помета. Все пространство по левую от меня руку занимали ряды крохотных самодельных катапульт, также выполненных из подручных материалов. Само же боевое братство нацепило на спины серые прямоугольные щиты из картона, а на головы нахлобучило бумажные каски.

Оглянувшись на стеллажи, я недовольно покачала головой. Маленькие паршивцы разорили половину школьного архива, выдрав твердые обложки из личных дел и переплеты книг.

— Мыши, вы вконец озверели?

— Пи-и-и! — раздалось издевательское согласие.

Переступив с ноги на ногу, я окинула взглядом неприятеля. Молодцы, качественно подготовились, вот только мне собираться на вечер надо, а не играть в войнушку с мелкими грызунами.

— Вы это сейчас серьезно?

— Пи-и! — дружно рявкнула серая масса.

Слева раздались щелчки катапульт, и в меня точной наводкой полетели кусочки скорлупы, гречки, макарон и другой гадости. Заслонив лицо рукой, я молча выждала окончание атаки и вдруг вспомнила, что один раз за день я уже проиграла. Но хуже всего, что одним только позорным проигрышем дело не ограничится и в недалеком будущем придется возвращать принцу Райвилю его законно выигранный в споре поцелуй.

И как в таком упадническом настроении готовится к вечеру?

Вот-вот! И я думаю, что никак.

К тому же, давненько я не выпускала пар, а мне сейчас это ой-как надо. Прямо-таки жизненно необходимо!

— Значит война, да? — недобро усмехнулась.

— Пи-и-и! — разнесся по подвалу бывшего архива дружный вопль мышиной армии.

Скинув халат и оставив его на последней ступеньки, я торопливо обернулась и черной тенью скользнула во мрак.

Оговорюсь сразу, во все виноваты инстинкты!

За три последние декады я слишком мало оборачивалась, к тому же мою вторую ипостась невероятно сильно напрягали постоянные блокировки на занятиях у Ши-Вана, поэтому нет ничего удивительного в том, что черной проказнице захотелось чуток пошалить.

Уже спустя двадцать минут военных действий мышиная армия, под предводительством Блоша, начала терпеть полный разгром по всем фронтам, но продолжала мужественно сражаться, теснимая черной, быстрой пардой. Катапульты были снесены практически сразу одним ударом лапы, оборонительные пункты подверглись массированным атакам черного хвоста, а пехота, вооруженная прикрепленными к хвостам зубочистками, была вынуждена отступить под натиском острых зубов и длинных когтей.

Охваченная азартом, я носилась по пыльному подвалы, загоняя неприятеля то под стеллаж, то на балку, то в норку. Казалось бы, у неприятеля нет шанса, но просчиталась. Серые действительно подготовились.

В какой-то момент, когда я уже мысленно праздновала победу, мышиное воинство перегруппировалось и рвануло в сторону лестницы. Ведомая инстинктом преследования, черная кошка побежала следом.

— Пи! Пи-и! Пи-и-и!!! — заверещал кто-то над головой, и неожиданно по мне ударил еще один залп из катапульт, спрятанных на одной из полок стеллажа.

Вот только теперь боевое братство серых не стали заморачиваться с крупами, семечками и прочим мусором. Они били на полное поражение противника — стыренным у кого-то из преподов порошком гремучей смеси валерьяны и дикой мяты.

Не успев затормозить, я с разгона влетела в облако, вдохнула отравленный воздух, громко чихнула раз, другой, затем неглубоко вдохнула, задержала дыхание, попятилась назад, снова чихнула, сделала вынужденный вдох... И вот тут-то меня и накрыло.

Неожиданно мрачный мир темного подвала приобрел восхитительно позитивные оттенки, а мыши перестали казаться чем-то маленьким и противным. Захотелось упасть на спинку и поваляться, громко мурлыкая на всю западную пристройку и полной грудью вдыхая пьянящий запах валерьянки с мятой.

— Пи-и-и!!! — раздалась откуда-то с потолка очередная команда, и меня вновь накрыло.

Причем в прямом смысле этого слова!

И не абы чем, а самой настоящей рыболовной сетью.

Еще не вполне уверенная, что попала в ловушку, я тронула тонкое кружево лапой, попыталась перевернуться, естественно запуталась еще больше и, не устояв на лапах, с позором плюхнулась на пол.

— Пи-и-и!! — радостно заверещали мыши.

Вдохнув полной грудью, я глупо мурлыкнула и потерлась модой о пол, усыпанный порошком. Надо перейти в боевую форму, разорвать когтями сеть и встать, но че-то как-то лень. Да и зачем шевелиться, если так приятно просто валяться и чувствовать, как прекрасен этот восхитительный мир.

О этот чудесный, невероятный мир!

Если бы я могла, то сейчас с таким удовольствием обняла его всеми четырьмя лапами и лизнула бы в щеку.

Мир, пропитанный удивительно знакомыми запахами свежести, металла, с едва уловимым оттенком цветущей череды! Мир, состоящий из удивительного контраста силы и осторожной нежности!

Мир внезапно покачнулся и что-то недовольно буркнул:

— Вейрис, придите в себя.

Клокочущее внутри чувство запредельной эйфории, потребовало поделиться с миром своим счастьем, поэтому я замурлыкала, покрепче обняла мир лапами и принялась тереться чью-то гладковыбритую щеку, приятно пахнущую одеколоном. Миру это почем-то не показалось приятным, и он заметно напрягся.

— Мурр, — потребовала я и все-таки лизнула мир в щеку.

— Вейрис, вы вообще-то тяжелая...

Я фыркнула, недовольная намеком, но решила пропустить эту бестактность мимо своих хорошеньких ушек, уткнулась в мужское плечо черной мордой и только громче замурлыкала.

Хорошо-то как!

— Ноэми, — вновь пристал мир, — вы оставите зацепки на форме.

Нет, вы слышали?! Ему что жалко, что ли? Пожалел для маленькой милой кошечки какой-то там формы?

Стало до того обидно на этот бесчувственный к кошачьим надобностям мир, что я печально вздохнула, и попыталась теснее прижаться к теплой груди.

Меня осторожно погладили по спинке, затем чья-то широкая ладонь легла чуть выше и неловко потрепала по загривку, словно собаку, но я даже хвостом не дернула, откровенно наслаждаясь ситуацией и неожиданной отзывчивостью этого всегда несправедливого ко мне мира.

Где-то в стороне раздался треск, с грохотом упала на пол что-то увесистое, а затем сотни маленьких ножек кинулись врассыпную.

Мир вздрогнул от неожиданности и резко одернул ладонь.

— Вейрис, придите в себя.

Вот ведь пристал, как пьяный к пустому стакану!

Ну никакого уважения к желаниям маленькой пушистой пардочки.

Еще раз мысленно посетовав на несправедливость этого жестокого мира, я вздохнула, зажмурилась и исполнила высказанную просьбу. Ну то есть перешла из кошачьей формы в человеческую.

Мир разразился не самыми цензурными словосочетаниями, напрягся и хрипло уточнил:

— Вейрис, вы издеваетесь?

Я была в такой степени удивления от услышанного, что несмотря на негу, разливающуюся даже в человеческом теле, оторвала голову от мужского плеча, открыла глаза и возмущенно глянула на мир широко открытыми глазами.

Оценила и ярко-зеленые глаза с темным ободком, и слегка нахмуренные брови, и крепко сжатые губы, и волевой подбородок. Опять посмотрела в глаза мужчине и тихо прошептала:

— Ой...

— Стыдно?

Вместо ответа я отрицательно покачала головой и придвинулась к лицу мужчины вплотную.

— Ректор, — потрясенно прошептала, глядя в ярко-зеленые глаза мужчины, — у вас зрачок вертикальный!

Итон-Бенедикт шумно вздохнул, зажмурился, тряхнул головой и вновь посмотрел на меня... самыми обычными, я бы даже сказала незамысловато-зелеными, глазами.

— Тебе показалось, — сухо произнес он.

Продолжая все также удерживать парду под действием убойной смеси валерианы с мятой обеими руками, ректор повернулся в сторону лестницы, прижал к себе покрепче и наклонился.

— Вейрис, — сказал он, поднимая со ступеньки брошенный мною халат и ловко накидывая его на мои голые плечи, — я что сказал делать?

— Готовится к ужину, — послушно отозвалась я.

— Так какого... — повысил голос мужчина. — Вы же обещали... Нет, вы клялись собственным хвостом, что больше не тронете мышей Блоша. И что я вижу? Вместо того чтобы собираться на важный вечер, вы гоняете мышей по подвалу!

— У нас была реконструкция военных действий на Лебединой заставе, — попыталась выкрутиться.

— Пи! — неожиданно подтвердили мыши.

Итон-Бенедикт оглядел тяжелым взглядом место нешуточный битвы, оценил разрушенные укрытия и катапульты, затем сумрачно глянул на меня и уточнил:

— Вейрис, вам хвост сразу оторвать или подождать пока пройдет эффект от действия валерьянки?

Я обиделась! Прям взяла и очень капитально обиделась!

С видом оскорбленной невинности посмотрела на мужчину, затем сообразила, что все еще продолжаю висеть на декане подобно маленькой мартышке, сжимая чужие бедра ногами, а в такой позе обижаться вроде бы неудобно.

Запахнув халат на груди, я слезла с ректора, решительно посмотрела на ректора, готовая высказать накипевшее за три декады, но неожиданно подкосившиеся в коленях ноги заставили меня ойкнуть и шлепнуться на ступеньку.

Вот вам и кошачья грация!

— Определенно подожду пока вас отпустит действие порошка, а уже затем примусь за откручивание хвоста, — откровенно потешаясь надо мной, насмешливо произнес мужчина.

Неожиданно к Итону-Бенедикту подскочил сначала один мышонок, за ним еще парочка, а через секунду к ногам ректора рванулись и все остальные. Мышата пищали, весьма эмоционально жестикулировали и указывали в мою сторону тонкими хвостами.

Ну все... Слезайте граждане, приехали — капец!

Дожила. Меня, чистокровную парду, выгораживают перед ректором мыши!

— Хватит! — неожиданно зло рявкнул мужчина.

Мыши издав испуганное 'пи-и' кинулись врассыпную, а ректор устало вздох и протянул руку.

— Подъем, пардочка, — приказал он строгим голосом.

Мне никаких 'подъемов' делать не хотелось, но кто станет слушать возмущённые вопли кошечки? Поддерживая меня за талию (а на деле подпихивая в спину), ректор помог преодолеть лестничный подъем, дважды подхватил, когда я попыталась сделать кульбит и рухнуть вниз, а затем распахнул двери на площадку, где нас встретили первые зрители.

— А что случилось? — совершенно безжизненным голосом спросила Айрис Рукало.

Точно с такой же интонацией обычно интересуются был ли на прошлой декаде дождик, кто последний в очереди и как пройти по нужному адресу.

— Помочь? — куда более дружелюбно отреагировал Ши-Ван, и я на пару мгновений даже прониклась к нему симпатией, но потом рыжеволосый преподаватель продолжил: — У меня как раз совершенно случайно в подсобке завалялись инструменты для отрывания лап, усов и хвоста.

— Совершенно случайно? — недоверчиво переспросила я и вновь попыталась завалиться набок.

— Как-нибудь сам управлюсь, — зло ответил ректор, хватая меня за талию.

Между прочим, грубо и больно, а я существо нежное и ранимое.

Кстати о ранимых и нежных, по лестнице вниз быстро сбежал младший наследник престола, замер, удивленно уставившись на меня с ректором.

— Джеромчик! — радостно заулыбалась я, протягивая к парню руки. — Иди скорей ко мне!

Светловолосый принц посмотрел с явным недоверием и остался стоять, словно приросший к полу. Ну и ладно, стойте себе на здоровье, ваше королевское величество. Мы девушки не гордые, мы и сами можем подойти.

Я сделала шаг вперед, естественно пошатнулась, и начала заваливаться вперед. Попытавшийся было удержать неустойчивую девушку ректор вновь ухватил меня за талию, но просчитался — парда все равно повалилась вперед, оставив в руках мужчины на прощанье свой халат.

И блистать бы кошке этим вечером с разбитым о дощатый пол носом, но младший наследник оказался сообразительным и, что более важно, на редкость быстрым. Подхватил, помог устоять на ватных ногах и неожиданно замер, оторопело глядя на пардочку, так сказать, во всей ее природной красе.

И вот лично меня (как, впрочем, и большинство других оборотней) собственная нагота ну ни капли не смущала, особенно сейчас, когда весь мир стремительно кружился и куда-то летел, заражая невероятным оптимизмом. Зато для окружающих мой вид произвел эффект рванувшего ящичка с фейерверком. Ну то есть все стояли и таращились на меня как на праздничный салют.

Первым отошёл от культурного шока Итон-Бенедикт.

Ректор сделал быстрый шаг, вновь накидывая халат на мои голые плечи. Вернув себе возможность двигаться, Джером подключился к процессу одевания, умудрившись пропихнуть мои руки в рукава и запахнуть полы халата. Итоговым штрихом стал тугой узел, поспешно завязанный Итоном-Бенедиктом. И что-то подсказывало, что впопыхах бывший моряк на автомате связал какой-нибудь скорняжный или змеиный узел, который даже с моим выдающимся маникюром хрен развяжешь. Но горевать и печалится по этому поводу не стала — настроение было не то.

А еще я вдруг вспомнила о проигранном споре, поднялась на носочки и смачно чмокнула вконец растерявшегося парня в щеку.

— Все. Теперь мы квиты.

Но младший наследник казалось напрочь забыл о споре.

— Что с тобой? — обеспокоенно глянул Джером, трогая мой лоб своей прохладной ладонью.

— Меня мыши валерьянкой накачали, — доверительно прошептала я, а затем приложила указательный палец к его губам. — Только ш-ш-ш... Никому ни слова. Если декан Маккалич узнает, что я провалила этот грандиозный вечер подготовки тут такое начнется!

— А ректора мы значит не боимся? — прогремело сзади.

Растерянно оглянувшись, я даже не сразу поверила, что вопрос задал Итон-Бенедикт. Ну уж слишком зло и жутко прозвучал его голос в коридоре западной пристройки, где вот уже три декады располагался факультет закрытых знаний.

— А чего вас боятся? — пожимаю плечами. — Вы же мягкий.

Итон-Бенедикт сжал губы, недовольно сощурился и прошипел:

— Мягкий значит...

На загорелом лице мужчины мелькнула неясная тень, придавшая его лицу что-то зловещее и пугающее. Захотелось отшатнуться, а еще лучше перейти в боевую форму и предостерегающе зарычать, но гребанная валерьянка продолжала бурлить в крови, лишая пардочку остатков здравого смысла.

— Ну да, — кивнула, на миг задумалась, подбирая нужные слова, и радостно добавила: — Как подушка.

И улыбнулась так радостно-радостно. Потому что как начальник мужчина был в меру строг, но всегда справедлив, а вот как человек действительно был на удивление мягким. Таким по-свойски приятным, что действительно хотелось крепко стиснуть его как подушку и прижать к груди.

Я даже сделала шаг навстречу гневно сверкающему зелеными глазами мужчине, чтобы воплотить эту мысль в реальности, но меня перехватил Джером.

— Идем, — кладя свои руки мне на талию и разворачивая лицом в сторону лестницы, сказал он. — Тебе надо принять душ, переодеться и лечь спать.

— Спать? — с неподдельным возмущением смотрю на светловолосого парня. — А как же вечер? Я намеревалась блеснуть в этом обществе снобов!

— Не сомневайтесь, Вейрис, вы затмили всех даже не переступив порога академии, — насмешливо произнес Ши-Ван.

Развернулась, с подозрением глянула на рыжеволосого мужчину, попыталась определить, что он хотел сказать этими словами, поняла, что самостоятельно делать выводы пока не готова и открыла рот, чтобы выведать правду у первоисточника, но тут по коридору разнеслась тяжелая поступь.

— Вот и замечательно, — произнес ректор таким тоном, что даже до меня дошло, что замечательного в сложившейся ситуации ничего нет. — Декан Маккалич перепоручаю вам обучающуюся Вейрис. Суньте ее под холодный душ, оденьте и приведите в порядок. Через час ждем вас у Ильсара. Остальные за мной.

— Я должен быть рядом с моим принцем, — недовольно начал Маккалич.

— Брось, Дерен, — поморщился ректор. — Ничего с твоим принцем за этот час не станет.

Маккалич пару секунд буравил Итона-Бенедикта напряженным взглядом, а затем отвел глаза и направился ко мне.

— Идем, недоразумение!

И прежде чем я смогла возмутиться, чистокровную парду закинули на плечо словно мешок картошки и потащили вверх по лестнице.

* * *

— Не дуйся, — строгим тоном приказал декан Маккалич.

Выразительно сморщившись и закатив глаза, отвернулась к окошку и продолжила делать то, что делала. Я обижалась на хитрющего Блоша, на коварных мышей, на ректора, потащившего нас на этот ужин, на Джерома (на этого я обижалась уже просто по привычке), на Маккалича, воспринявшего инструкцию 'сунуть под холодный душ' буквально, на портних, скроивших такое неудобное платье...

Короче на весь белый свет.

За окном моросил мелкий дождик. На проплывающих за окошком улицах города постепенно зажигались фонари, которые несмотря на все усилия не давали достаточно света, чтобы высветить дорогу из мрака непогоды. Если бы не магия, мы бы уже давно увязли в каком-нибудь болоте или утонули в луже гигантских размеров, а так — хоть бы хны.

— Ноэми, — вновь позвал декан факультета закрытых знаний, — не веди себя как ребенок. Это были необходимые действия с моей стороны.

Я громко фыркнула, одновременно демонстрируя капитальную обиду на мужчину и свое несогласия с только что им сказанным.

— Ну как пожелаешь, — недовольно поджал губы телохранитель младшего наследника, скрестил на груди руки и откинулся на спинку диванчика.

Магическая кабинка под чутким руководством возницы пролетела над мутной лужей и вновь загрохотала колесами по мощеной кирпичом дороге. Судя по проплывающему хмурому пейзажу, который с трудом удавалось уловить сквозь стену дождя и тумана, двигались мы в верхнюю часть города, в один из коттеджей знати. И это меня почему-то нервировало.

Действие валерьянки уже сошло на нет, но к сожалению, очистить организм от мяты не получалось. Если первое растение заставляло мир вокруг окрашиваться в позитивно-розовые оттенки эйфории, то второе пробуждало желание кокетничать и строить глазки. И так как в радиусе пару метров был только один Маккалич, которому я даже улыбаться не хотела, то бурлящая кровь не давала покоя.

Я елозила на кресле, мяла руками серый шелк платья и безостановочно поправляла соскальзывающий вниз лиф. Кто вообще догадался заказать для меня платье без лямок? Кто этот экономный скупердяй, пожалевший пол метра ткани? Сиди теперь и мучайся по его вине.

— Вейрис, вы можете посидеть спокойно? — не выдержал мой спутник.

Подумав, я пришла к неутешительному выводу, что наслаждаться поездкой, когда в тебе бурлит столько энергии, которую не на кого выплеснуть, не смогу. Требовалось срочно занять себя каким-нибудь делом, поэтому я повернулась к мужчине, изучающего серый пейзаж за окном, и спросила:

— Декан Маккалич, я могу кое-что у вас спросить?

Телохранитель младшего наследника повернулся и заинтересованно посмотрел. В приглушенном свете движущейся кабинки его темно-коричневые глаза показались завораживающе черными, и я поймала себя на мысли, что таким взглядом он и покорял излишне впечатлительных придворных дам.

— Почему наша компашка клятвообязанных Джерому называется факультетом закрытых знаний? — торопливо выдала я, старательно игнорируя навязчивое желание томно вздохнуть и кокетливо улыбнуться.

— Почему? — Первый меч королевства задумчиво посмотрел куда-то поверх моей головы.

С темой для разговора я явно просчиталась. Декан завис, невидящим взглядом смотря на мою прическу (вернее полное отсутствие таковой), и о чем-то сосредоточенно думал. Он-то думал, а я рассматривала собеседника.

Дерен Маккалич мне никогда не нравился, я повесила на него эмоциональный ярлычок 'бе-е' еще до того как увидела, опираясь на слухи и истории о его подвигах на любовных и боевых фронтах. А когда телохранитель заявился вместе с Джеромом в нашу школу, только убедилась в правильности своих первоначальных эмоции.

Правда, теперь бурлящие в крови гормоны заставили посмотреть на мужчину совершенно иными глазами.

У Маккалича была странная, можно сказать удивительная внешность.

Созданное из резких линий и росчерков широкое лицо, по какой-то загадочной причине моментально приковывало к себе внимание. Неожиданно вдумчивый взгляд для человека, который всю свою жизнь только тем и занимался, что махал мечом и соблазнял красоток; располагающая к себе полуулыбка, даже сейчас застывшая на тонких губах; сломанный в нескольких местах нос и тонкий шрам, пересекающий поперек правую бровь.

Первый мечник и первый бабник двора.

Как у него только сил хватало быть лучшим на обоих фронтах?

Мой блуждающий взгляд сместился от лица мужчины чуть ниже, зацепил узкий треугольник груди, виднеющийся в отвороте рубашки, оценил широкие плечи и остановился на скрещенных руках.

Вот это кулачища! Такой один раз даст по голове и все, можно отпевать и венки заказывать...

— Это была идея Итона.

Я вздрогнула от неожиданности и подняла голову.

— Итон решил, что использовать подростков гораздо проще, чем взрослых людей, — медленно и осторожно, словно подбирая каждое слово, заговорил Маккалич. — Он хотел собрать для Джерома помощников, обучить их всему и посвятить в те тайны, о которых не принято распространяться вне стен дворца.

Ого! Кажется, я, наконец нашла того, кто может расскажет подробности обещанного Итоном-Бенедиктом 'Ноэми, хочешь ли ты изменить мир'.

Старательно игнорируя растревоженное порошком мяты либидо, я придвинулась чуть ближе к мужчине и заинтересованно посмотрела в темно-коричневые глаза.

— Хотел? А сейчас стало быть планы поменялись?

— Не исключено, — загадочно произнес Дерен и словно мечом рубанул: — Риск очень велик

— Не поняла, — тряхнула я распущенными волосами. — А в чем риск?

Телохранитель младшего наследника с подозрением посмотрел на меня, затем наклонился чуть ближе и тихо пояснил:

— До тех пор, пока вас не начали учить всерьез — вы всего лишь кучка неосторожных детей, давшая клятву младшему наследнику, в надежде на жизнь полную приключений. Но как только уровень ваших знаний выйдет за рамки общедозволенных для общества, вы станете занозой в мягком месте сильных мира сего. Тут же найдутся нужные люди, как твой женишок Джед, готовые устранить маленькую проблему в виде конкурентоспособного принца и его команды. До Джерома практически невозможно добраться, — на губах мужчины затанцевала самодовольная улыбка, которая тут же померкла. — Зато остальные окажутся под ударом.

Не совсем контролируя собственные действия, я порывисто подалась вперед, отчего лиф платья естественно съехал вниз, и заговорчески зашептала:

— Вас поэтому сегодня к ректору вызывали? Вы опасаетесь того, что король Эддар узнал о нас так быстро, я ведь права?

Мужчина скользнул взглядом по моим голым плечам, по каскаду волос, якобы случайно соскользнувших с плеча вперед (говорю же это невозможно контролировать!), мягко улыбнулся и напомнил:

— По старой традиции король должен отказаться от власти, уступить престол через два года и отбыть под парусами на остров Правящих, — озвучил он прописную истину, которую знали все от мала до велика. — Но это не значит, что Эддара следует исключить из борьбы.

Я чуть прикусила нижнюю губу и принялась задумчиво накручивать прядь темных волос на указательный палец.

Значит, Маккалич предлагает посмотреть на имеющего в наличии короля, как на конкурента. Ладно, будем послушными девочками и посмотрим.

У короля Эддара нет сыновей, которых он мог бы протолкнуть на тепленькое местечко. Только дочери.

Никалим, старшая из сестер, всегда напоминала мне праздничную игрушку. Такой хрустальный шар, богато украшенный и расписанный со всех сторон и настолько же пустой внутри. Младшая, Зирих, диаметрально противоположна сестре, точнее она-то как раз была точная копия своего папулика — смуглая с золотистыми волосами и упрямым характером. Вот такую не стыдно и на престол посадить. Жаль только, что в борьбе за власть участвовали лишь наследники мужского пола. И раз своих детей Эддар посадить на престол не может, значит...

— Декан! — в порыве осенившей меня догадки, я схватила Маккалича за руку. — Приглашение короля на дне рождения принца Глошада — это оценка боеспособности младшего наследника, в качестве будущего правителя. Ведь так?

Мужчина кивнул, а я сильнее сжала его грубую от мозолей ладонь и придвинулась еще ближе.

— Король не сможет остаться равнодушным, — торопливо зашептала я. — Ну правда, он столько лет поднимал королевство не для того, чтобы пришел какой-то неопытный юнец, и все полетело каннису под хвост! Эддар тоже будет выбирать, кого из кандидатов поддерживать и продвигать оставшиеся два года. И если у Джерома получится стать протеже самого короля, то... У остальных просто не останется ни единого шанса!

Дерен молча кивнул, осторожно сжал мою руку и неожиданно очень тепло улыбнулся, явно довольный сообразительностью пардочки. Правда уже через секунду, его брови сошли на переносице, а взгляд стал строже.

— Вейрис, мне кажется или вы строите мне глазки?

— Строю глазки? — оскорбилась я. — Очнитесь, декан! Я уже минут десять отчаянно кокетничаю, а вам хоть бы хны.

Мужчина замер, оторопело уставился на меня и в глубине его глаз на пару секунд мелькнул ужас. Еще бы ему не напрячься. Все-таки он старше, к тому же декан факультета, а тут я вся такая перевозбужденная и неуравновешенная пардочка, у которой, между прочим, и когти, и зубы в полном боевом наличии, а у Маккалича даже захудалого ножичка в обшлаге сапоге не завалялось. То же мне первый меч королевства!

— Ноэми, — начал мужчина, кашлянул, затем сообразил, что продолжает неосознанно удерживать мою ладонь. — Как бы это сказать...

Ладонь осторожно переложили на мягкий бархат диванчика.

— Вы не первая девушка, реагирующая на меня подобным образом, но должен сразу расставить все точки...

Стало смешно. Причем настолько, что я не выдержала и перебила:

— Выдохните и расслабьтесь, декан, — отодвигаюсь от мужчины. — Дело не в вашей супер-привлекательности, разбивающей всем дамам сердца.

Кое-кто не поверил. Иначе почему с таким подозрением посмотрел на мою довольную разыгранным спектаклем моську.

— Не во мне?

— Ага, — киваю и вновь дергаю лиф платья, чтобы выглядеть хоть чуток поприличнее наедине с мужчиной. — Во всем мыши виноваты. Они зачем-то к валерьянке мяту подмешали, а у меня на нее необъяснимое томленье духа и желание нравится всем мужчинам разом. — Выразительный жест в сторону собеседника. — Вот даже вам.

Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Маккалич провел рукой по темным, зализанным назад волосам, механически поправил тонкий золотой ободок, удерживающий шевелюру, и неожиданно спросил:

— Ноэми, вам нравится Джером?

Вопрос застал меня врасплох и был явно с подвохом, иначе зачем еще так резко переводить тему, поэтому я настороженно уточнила:

— А вы почему спрашиваете?

Мужчина снисходительно улыбнулся.

— С тех пор как я дал клятву служить принцу Райвилю, я неотступно следую за ним и в какой-то мере живу его жизнью, его потребностями, его переживаниями. Вы умная пардочка, Вейрис, поэтому давно должны были заметить очевидную, на мой взгляд, реакцию Джерома на себя.

— Мы просто давно знакомы...

Но закос под всю такую наивную парду не прокатил.

— Он влюблен, — припечатал Маккалич. — Ноэми, вы его первая и пока единственная привязанность. Привязанность, которой много лет. Неразделенная привязанность.

Кошачья сущность, до этого момента расслабленно парившая на откате от валерьянки, пришла в себя и недоуменно глянула, дескать, подруга, а ты понимаешь к чему он нам про Джерома загонять начал?

— Это не мои проблемы, — сухо ответила декану. — Я повода не давала.

— Ошибаешься, Ноэми, — усмехнулся декан. — Джером привык к победам. Привык к тому, что достигает поставленную перед собой цель и никогда не сворачивает с выбранного пути. Ты его цель, и чем скорее он добьется желаемого, тем быстрее станет способен концентрироваться на более важных вещах.

После этих слов мы с кошачьей сущностью переглянулись и насторожились еще больше. Он же в курсе, что для серьезных отношений у меня вообще-то жених в наличии имеется! Тогда к чему весь этот разговор?

— Декан Маккалич, мне показалось или вы и вправду подталкиваете меня к отношениям с Джеромом?

Маккалич хрипло расхохотался.

— Джерому влюблен — это неоспоримый факт, — все еще широко улыбаясь, заговорил декан, — но никто и никогда не одобрит парду в качестве девушки принца. Запомни эту мысль, пардочка, никто и никогда.

Покусанный каннис! Да за что же нас так не любят-то при дворе? Все же вроде нормально было.

— Будь ты более сообразительной девочкой, уже давно почувствовала, что сейчас наиболее удачное время поиграть в первую любовь, пока вы оба за пределами королевского дворца.

Вот! Теперь я точно понимаю, что не ошиблась в своей первоначальной реакции на Маккалича. Какой же он все-таки мерзкий, двуличный слизняк!

— Подумай хорошенько, кошечка. Ты под действием мяты, а значит, благосклонность к Джерому даже не придется имитировать. Пококетничаешь с ним вечер, затем слегка покочевряжишься, что бы в конце концов сдаться на радость тщеславию Джерома и принять его ухаживания. Пара месяцев 'неземной любви' и предлог расстаться возник сам собой. В любом случае все останутся в выигрыше: Джером после стольких попыток, наконец, добьется расположения непреступной пардочки, а ты отделаешься от излишнего внимания принца Райвиля.

— Декан, вы сейчас это серьезно?

Мужчина хмыкнул и неприятно улыбнулся.

— Вот только не надо прожигать меня взглядом, Вейрис. Я не предлагаю ничего криминального. Всего-то пара поцелуев, невыполнимые клятвы в любви и верности до гроба и нежные обнимашки в темноте коридоров. Вам, девочкам, это ведь нравится до поросячьего визга.

Мне стало жаль Джерома. Бедняга, если его окружают вот такие типы, то ничего странного, что он вырос таким засранцем. Даже наоборот, удивительно, что вопреки своему окружению из принца Райвиля получился вполне себе ничего парень. Малость с заскоками правда, но кто из нас идеален?

— Что думаешь насчет моего предложения?

Ох, зря он спросил. Просто в эту секунду я как раз думала, что Дерен Маккалич самое гнусное на земле существо. Нет, никто никогда не рядил его в рясу святоши и уж тем более не примерял ему крылья и нимб, но надежды на хоть какие-то крохи морали и чести еще были.

Но вместо того, что обозвать Маккалича мерзавцем, с моих губ слетели совершенно иные слова.

— Я думаю, что вы просто никогда не любили.

Мужчина замер и словно окаменел. Тень легка на его лицо, но кошачьего зрения было достаточно чтобы отметить, как сильно разозлили сказанные мной слова.

Выдержав взгляд темно-карих глаз, я отвернулась, чтобы больше не смотреть на собеседника. Захотелось вновь принять душ. Согласна даже на холодный, лишь бы смыть с себя это неприятное, липкое ощущение.

Мне было неприятно находится с Маккаличем в одной кабине, сидеть на одном диване. Да что там! Мне даже делиться воздухом с ним не хотелось и дело было даже не в том, что телохранитель принца предложил обмануть Джерома и поиграть с ним в чувства, а в том, как он это сделал.

— Приехали! — крик извозчика нарушил подзатянувшееся молчание.

* * *

— Замечательный вечер, не правда ли? — фальшиво улыбаясь заявила хозяйка дома.

Угу, если считать словосочетания 'потерпели фиаско' синонимом к ее 'замечательному вечеру', то да...

Ребята из шкуры вон лезли, чтобы произвести впечатление на десяток господ, приглашенных капитаном Ильсором к себе на ужин, но, как это часто бывает, чем больше адепты факультета закрытых знаний старались вести себя согласно принятым в высшем обществе правилам, тем хуже у них это выходило.

Тигр умудрился нахамить пузатому мужичку с тонкими усиками над верхней губой, волчонок перепутал все столовые принадлежности во время подачи блюд, а кицунэ пустил в ход чрезмерно много обаяния, отчего дама преклонных лет признала легких флирт чуть ли прямым предложение к интимной близости.

— Это будет лишним, — мягко улыбнулся Итон-Бенедикт, забирая у меня бокал с шампанским и возвращая его обратно на столик.

Так как я дала жару еще на выходе из западной пристройки, на протяжении всего вечера рядом неотступно дежурил кто-то из преподавателей, по-видимому, опасаясь рецидива. И сейчас на вахтовую смену как раз заступил ректор.

— Вы меня обманули.

Мужчина повернул голову и нахмурил светлые брови.

— Простите, Вейрис. Вы что-то сказали?

— Вы меня обманули, ректор, — уверенно повторила, я вообще всегда уверена, когда злюсь. — Причем дважды!

— И когда же я успел так низко пасть в ваших глазах?

— Когда пообещали, что обыкновенная парда станет участников великих исторических событий и сможет даже внести свою посильную лепту в общее дело. Это был первый раз.

Итон-Бенедикт окинул внимательным взглядом с головы до ног, будто вообще впервые увидел, и нахмурился еще сильнее.

Подавив непонятное желание поправить лиф ускользающего вниз платья, я решила не ходить вокруг да около.

— Декан Маккалич рассказал, что первоначальные планы изменились и теперь мы просто кучка подростков, которую никто ни во что не собирается посвящать. Учтите, господин ректор, я не собираюсь умирать и воскресать заново после каждого занятия Ши-Вана, если в этом нет никакого смысла.

Собеседник открыл рот, намереваясь что-то ответить на мой злой выпад в его сторону, но ректора академии окликнул хозяин дома — мужчина средних лет, как и Итон-Бенедик, одетый в военную форму.

Извинившись, собеседник пошел было к нему, но отойдя на пару шагов, остановился и вернулся обратно.

— А второй раз?

Теперь настала моя очередь недоуменно смотреть и хмурить брови.

— Вейрис, вы сказали, что я обманул вас дважды. Когда был второй раз?

Кокетливо улыбнувшись, так как отголоски действия мяты все еще будоражили кровь, я сделала шаг вперед, и смело коснулась груди мужчины. Провела рукой вверх до плеча по плотной ткани, смахнула невидимую пылинку с плеча и неожиданно выпустила когти.

Итон-Бенедикт даже не вздрогнул, мало того даже в лице не помялся, поразив кошачью сущность до глубины пятен на черной шкуре.

Вот это выдержка... Но и я не абы кто. Я парда!

— Идеальная форма, — ой, а голос-то какой соблазнительный вышел.

Убрала когти, пробежала кончиками пальцев по жесткой ткани формы и подмигнула.

— И ни одной зацепки от моих когтей...

Господин ректор неожиданно шумно втянул воздух, и я неосознанно повторила его действие. На таком расстоянии чужой запах был особенно сильным. Свежесть морского бриза, вкус соли... а это что? Какой-то уникальный запах, который моя кошачья сущность еще ни разу не ощущала.

Понять не могу что это, но вку-у-усно!

— Итон, мальчик мой, — голос капитана Ильсора застал врасплох и заставил вздрогнуть нас обоих.

На прощанье украдкой вдохнув запах Итона-Бенедикта еще разок, чтобы не забыть новый аромат, я мило улыбнулась подошедшему мужчине и торопливо отошла в сторону.

Отойти-то отошла, да вот только сложно уйти, когда в тебе прожигают взглядом дыры. Не устояв, обернулась, наткнулась на тяжелый взгляд Итона-Бенедикта и замерла от неожиданности.

Хвостом клянусь, на пару секунд в светло-зеленых глубинах радужки, мелькнул вертикальный зрачок, а затем мужчина прикрыл глаза и слегка улыбнулся краешками губ.

— Все в порядке? — бывший капитан Ильсор опустил свою руку на плечо ректора и несильно сжал пальцы.

— Да-да... — немного рассеянно ответил Итон-Бенедикт, поворачиваясь к собеседнику. — Ты что-то хотел?

Хозяин дома кинул на меня настороженный взгляд, а затем щелкнул пальцам. Вокруг мужчин возник полупрозрачный кокон магии, не позволяющий услышать, о чем собирался сказать ректору академии хозяин дома. Весьма предусмотрительно с его стороны, ведь на вечере аж целых четыре любопытных оборотня.

Незаметно поправив лиф платья, по-прежнему навязчиво сползающий вниз, нашла глазами Шархая и уверенным шагом двинулась к скучающему в уголке тигру.

— Что не весел? Что хвост повесил?

— Маккалич велел сесть в уголок, притвориться кактусом и больше ни с кем из гостей в разговоры не вступать, — угрюмо буркнул парень, а я сочувственно улыбнулась.

— Не переживай. Кактус из тебя вышел лучше, чем благовоспитанный оборотень.

Парень фыркнул и смерил меня оценивающим взглядом. Кошачья сущность тут же навострила уши и предупреждающе зашипела на противника.

Не знаю, как это вышло, но опасный, не контролирующий свои эмоции тигра за эти три декады стал значительно ближе. При этом сам Шархай остался прежним — дерзким, нагловатым типом, не знающим границ дозволенного. С ним было не просто, но так и я не подарок!

— Пришла в себя после мышиного восстания?

Энергично покачав головой, позорно отвела взгляд в сторону и неожиданно вспомнила о проигранном утром споре.

— Ты случаем Джерома не видел?

Тигр безразлично пожал плечами, затем на пару секунд задумался и махнул в сторону лестнице, с удивительно красивыми перилами.

— Кажется он поднимался по лестнице наверх.

Пожелав 'кактусу' не киснуть и вовсю насладиться одиночеством, я потопала на поиски Младшего наследника престола. Долги надо возвращать.

* * *

— Как принц Глошад чувствует себя сегодня?

Нянюшка поставила на столик поднос с обедом, приготовленным для ее подопечного, и с нескрываемой неприязнью посмотрела на мужчину.

Несмотря на высокий статус и долгую дружбу с семьей принца, сир Бористан не внушал к себе уважения ни у кого из многочисленной прислуги. Это был невысокий мужчина средних лет лысый как колено новорожденного. Маленькие глазки, словно утопленные в глубине черепа, никогда не знали покоя и постоянно находились в движении, высматривая и подмечая. Но сира Бористана не жаловали во дворце отнюдь не за внешний вид...

'Знает', — подумал женщина.

— Дезире? — чуть приподнял тонкие брови сир Бористан, видя, что нянюшка не торопится с ответом.

Старая женщина, вырастившая не одно поколение наследников старшей ветви, вытерла о фартук свои старые морщинистые руки и слегка улыбнулась.

— Все в порядке.

Она конечно же лукавила.

Этим утром принца Глошада вновь одолел приступ, в следствии чего он начал громить все предметы в своей комнате. Опасаясь, что молодой мужчина может пораниться об осколки ваз, стекла и куски разломанной мебели, Дезире увела его в парк. На воздухе наследник почувствовал себя лучше и даже немного успокоился, но спустя каких-то десять минут на перила обожаемой принцем беседки села маленькая серая птичка.

Дезире опомниться не успела, как Глошад схватил бедную птаху и крепко зажал в руке. Раздался отчаянный клекот, а затем тихий треск ломаемых позвонков.

— Ну что же ты... — расстроенно покачала седой головой пожилая женщина, отнимая у принца птичка.

— Все в порядке, — еще раз повторила женщина, смело глядя в лицо сира Бористана.

Нянюшка считала своего воспитанника добрым и отзывчивым мальчиком, даже несмотря на то, что Глошад часто убивал хомячков, белок и птиц, которых было полным-полно в королевском саду. Она не бросала попыток объяснить старшему наследнику престола, что надо контролировать свои силы и ни в коем случае не обижать маленьких и слабых. А еще старое сердце женщины подсказывало, что она должна защищать своего воспитанника, потому что кроме нее этого никто не сделает.

— Сегодня лучше, чем обычно.

Сир Бористан улыбнулся, демонстрируя мелкие белые зубы, и глазки его вновь забегали туда-сюда.

— Это замечательно, — фальшиво воскликнул мужчина. — В таком случае подготовьте старшего наследника. Ванна, бритье, смена костюма... Сегодня вечером будут гости.

— Опять леди Кастл с дочками? — несколько недружелюбно уточнила женщина.

— Увы, — притворно вздохнул сир Бористан. — Прошло уже три месяца, а ни одна из девочек леди Кастл так и не забеременела.

Дезире нахмурилась и позволила себе высказать все то, что так долго кипело в глубинах ее души.

— Неужели после стольких попыток вам не стало понятно, что мальчика не интересует этот аспект жизни взрослых людей. Разум принца Глошада застрял в раннем детстве, и я боюсь, что ваши попытки только навредят его хрупкому здоровью...

— К сожалению, Дезире, — прервал возмущенный монолог женщины сир Бористан, — мы не можем оставить этих попыток. Старшей ветви нужен наследник и продолжатель рода, иначе дом угаснет и не сможет бороться за власть.

Пожилая няня вздохнула и сжала сухими, морщинистыми пальцами край нарядного фартука, искусно расшитого норидийскими рукодельницами. Она хотела защитить своего мальчика от всех этих воронов, слетавшихся с регулярной частотой в замок, чтобы клюнуть, да посильнее, все еще живое тело Глошада, но это было выше ее сил.

— Не стоит расстраиваться, Дезире. Это только разум принца застрял в детстве, но не плоть. — Сир Бористан вновь улыбнулся, но на этот раз улыбка вышла масляной и двусмысленной. — Будем надеяться, что одна из дочерей леди Портек сможет пробудить в наследнике желание, а пока... Подготовьте принца к вечеру.

Несмотря на возмущение и явный протест, Дезире сняла фартук, отвернулась и тихо прошептала:

— Хорошо.

С сиром Бористаном не принято спорить.

Глава 10. Сговор

— Ваше высочество, — приседаю в карикатурной позе, отдаленно напоминающей изящный реверанс.

— Привет, кошечка, — дружелюбно улыбается парень в ответ.

После продолжительных поисков младший наследник престола обнаружился в галереи второго этажа, где заключенные в тяжелые золоченые рамы на стенах висели портреты представителей рода капитана Ильсора. Напротив одной из таких картин принц Райвиль как раз и остановился.

— Как это в твоем духе, величество, — подходя ближе, принялась отчитывать я парня. — Бросил ребят пыхтеть и обливаться потом, искусно удерживая себя на плаву правил высшего света, а сам потихоньку слинял наслаждаться шедеврами. И не стыдно тебе?

Джером растянул губы в широкой, озорной улыбке.

— Понятно! — махнула я рукой на баловня судьбы и полюбопытствовала: -Что кстати разглядываешь?

На картине, привлекшей внимание принца, была изображена очень симпатичная женщина в длинном платье бирюзового цвета. Рядом с ней стоял десятилетний мальчик в забавных шортиках и несмелой улыбкой на губах.

— Никого не напоминает? — заговорческим шепотом спросил принц Райвиль.

Я еще разок окинула взглядом женщину, затем мальчугана и энергично покачала головой.

— Даю подсказку, — улыбнулся Джером и с каким-то особым удовольствие напомнил: — Мягкий как подушка...

— Да ладно! — воскликнула я и тут же понизила голос, внутренне опасаясь, что нас подслушают: — Хочешь сказать это наш бывший капитан и ныне действующий ректор академии?

Я вновь посмотрела на картину, на женщину, на мальчугана. Коленка разбита, правый носок чуток сполз вниз, пуговица на шортиках едва держится на остатке темно-коричневой нитки, светлые вихры, несмотря на попытки пригладить все гелем, все-равно торчат, а зеленые глаза до краев полны озорных планов.

Ну вот! Ну нормальный же пацан! Можно сказать, свой в доску. И почему люди взрослеют?

Пока я со смешенными чувствами разглядывала портер, Джером встал ближе и якобы случайно коснулся моей руки своими пальцами. По коже пробежали мурашки.

— Никогда не задумывалась почему его зовут Итон-Бенедикт? — тихо спросил парень как ни в чем не бывало.

Сделав вид, что не заметила мимолетного прикосновения, я подтянула лиф ускользающего вниз платья и хмыкнула.

— Так все ясно же! Двойное сочетание имен бывает только у незаконнорожденных детей высшего общества, не достойных носить фамилию рода. То есть в нашем случае Итон — это имя господина ректора, а Бенедикт — имя деда леди Ильсор.

Обычно о таком не принято было говорить, а уж обсуждать происхождение ректора за его спиной — вообще не воспитанно, но да кто нас остановит?

— Скорее всего настоящий отец ректора не захотел признать его, — озвучила я свою догадку, которая очень давно уже не давала мне покоя. — Вероятно поэтому леди Ильсор была вынуждена дать ребенку имя своего отца. Я угадала?

— Не совсем так, — качнул головой светловолосый парень, вновь задевая мои пальцы. — Отец как-то обмолвился, что Итон-Бенедикт самый большой дурак на свете. Несчастный дурак с идеалистическими представлениями о чести. Якобы настоящий отец был готов признать ребенка своим, но ректор отказался от всех притязаний. Он предпочел стать бастардом, отказавшись от положенных ему наследства и статуса. Странно правда?

В ответ просто пожимаю плечами. В отличии от Джерома, я ничего странного в этой истории не видела, да и копаться в чужом грязном белье, честно говоря, настроения не было. Я вообще за другим сюда пришла.

— Джер, — беру парня за плечо и разворачиваю к себе лицом. — Если ты не забыл, то я тебе кое-что задолжала.

Парень с нескрываемым интересом глянул мне в глаза.

— Пардочка, неужели ты в состоянии вернуть попорченные нервы? — поддел наследник.

— Очень смешно, величество, — фыркнула в ответ, но от улыбки не удержаться не смогла. — Ты же прекрасно знаешь, о чем я, победитель...

Вновь восставшая в организме мята дала о себе знать, поэтому последнюю фразу я тихонько промурлыкала, уже обнимая старого приятеля за шею. Сейчас верну неоплаченный должок и возьму тело под контроль.

Но вопреки моим ожиданиям, принц Райвиль едва уловимо улыбнулся и неожиданно отклонился, не позволяя мне коснуться его губ.

— Не надо, Мими, — качнул он головой. — Мне не следовало ставить на кон поцелуй, — пояснил он, видя мое вытянувшее от удивления лицо. — Хочу, чтобы девушка целовала меня не потому, что я обошел ее на полосе препятствий, а потому, что она действительно хочет этого, — тихо признался он.

Повисла неловкая пауза.

— Джером, — на душе стало очень тяжело. — Ты же знаешь, что я с Джедом. Мы оборотни, у нас все немного не так как у людей. Он моя вторая половина и кого-то другого в моей жизни теперь просто не может быть.

По лицу принца Райвиля пробежала тень недовольства. Крепко сжатые губы, превратились в напряженную линию, желваки заходили ходуном, а изящные крылья носа затрепетали.

— Знаю, — коротко выдохнул он. — Но легче от этого не становится.

И вот я никогда не была сентиментальной, и особо жалостливой, если так уж совсем честно говорить, тоже не была, но в эту секунду почему-то дико захотелось обнять и утешить парня.

Серьезно, ну какая у него жизнь?

Родители видят в нем только золотую дорожку к престолу, телохранитель за спиной советует мне притвориться влюбленной дурочкой, чтобы только потешить эго принца. Ни настоящих друзей, ни хороших наставников, да даже людей, привязанных к нему сердцем, в его окружении нет. Добавим ко всему прочему кучу народу принёсших принцу Райвилю клятву на крови за которых молодой парень теперь в ответе, и картинка ну совсем безрадостной становится.

Кошачья сущность вздохнула, умоляюще посмотрела, а затем прикрыла лапой морду, как бы намекая — действуй, я отвернулась и леопарду нас не сдам.

Покусанный каннис, я отбила на тренировках Ши-Вана остатки мозга раз действительно хочу сделать это!

— Эй, маменькино величество...

— Чего тебе, пардочка? — откликнулся Джером, переводя на меня задумчивый взгляд.

Обняв парня за шею чуть крепче, я приподнялась на носочки и коснулась его губ. У меня было только желание — поддержать приятеля детства, все остальное доделали кошачьи инстинкты и мята.

— Мими... — выдохнул парень.

Надо отметить терялся наследничек недолго. Не успела я очнуться от внезапного порыва эмоциональной благотворительности, как оказалась в капкане его рук. Джером прижимал меня к себе одной рукой за талию, а второй ухватил за подбородок и самозабвенно целовал.

За всю свою жизнь целовалась я только с одним парнем — с моим леопардом (ну в самом деле, не брать же тот самый неловкий поцелуй, что был между мной Джеромом в глубоком детстве). Джед всегда целовал одинаково — грубо, решительно, с напором и внутренней силой, поэтому нежные, тактичные прикосновения младшего наследника вначале сбили меня с толку, потом немного насмешили, а следом...

Гребаная мята, не поддающаяся выведению! Гребаные мыши под предводительством Блоша! Гребанный проигрыш в споре!

Кошачьи боги, кажется, я пропала.

— Джер... — попыталась отстраниться, но кто же позволит.

— Расслабься, — посоветовал парень, ласково хватая и оттягивая мою нижнюю губу, и я покорилась.

Когда сестры с придыханием рассказывали, что их кто-то поцеловал, а затем на их лицах появлялась улыбка сумасшедшей дурехи, я всегда фыркала и кривилась. Наивная пардочка просто не понимала, о чем идет речь.

Это была новая, интригующая интерпретация знакомых ощущений, и я совсем потеряла голову, ведомая нежностью и обожанием, которыми одаривал меня Джером. Дрожали ноги, кружилась голова, но если бы я даже смогла наскрести остатки силы воли, то все-равно не стала бы прерывать эту восхитительно-чувственную игру.

— Так вот вы где, оболтусы! — послышался за моей спиной голос Ши-Вана, а затем в галерее наступила тишина.

— Это он не нам, — зачем-то прошептал Джером, и я согласно мурлыкнула.

Потому что хорошо. Действительно хорошо. Потому что в отличии от Джеда, которого всегда вели в первую очередь инстинкты (инстинкт подавления в частности) принц Райвиль слушал мое дыхание, мое меняющееся настроение и моментально подстраивался под все изменения, умудряясь быть смелым и настырным и в тоже время нежным и осторожным.

— Кхе-кхе! — пронесся по галерее насмешливый кашель, побуждающий остановится и уделить внимание кому-то другому, кроме нас самих.

Джером недовольно поморщился, а я воспользовалась паузой и сделала глубокий вдох, чтобы не умереть от кислородного голодания прямо здесь и сейчас. В нос ударили сразу несколько запахов — металл, цветущий вереск, морская соль...

Вздрогнув, я резко оборвала поцелуй и уткнулась лицом в шею Джерома. Поворачиваться, чтобы понять, кто именно застал нас врасплох не было нужды — я все поняла по исходившему от них запаху и немного смутилась. Зато наследник чутьем оборотня не обладал, поэтому Джерому пришлось поднять голову и посмотреть в сторону входа.

В дверном проеме замерло трое мужчин: преподаватель по общей физической подготовки Ши-Ван, декан факультета закрытых знаний Маккалич и новоиспеченный ректор академии Итон-Бенедикт.

— Вечер окончен, — не то прорычал, не то прошипел последний. — Вы возвращаетесь в академию. Немедленно!

Вздрогнув от внезапного крика, я отскочила от Джерома как ошпаренная, и, не поднимая глаз, пристыженно посеменила к выходу. Точнее, едва не ли вприпрыжку побежала, уж слишком грозным и раздраженным показался тон ректора.

Щеки пылали так сильно словно кто-то натер их жгучим перцем, вспотевшие ладошки нервно подрагивали, и было так неловко, как... Покусанный каннис, не могу вспомнить, чтобы мне хоть когда-то было так стыдно как в эту минуту!

Поравнявшись с мужчинами, остановилась, ожидая пока Ши-Ван подвинется и перестанет загораживать своей фигурой проход. Краем глаза заметила радостную улыбку на лице декана Маккалича и удостоилась насмешливого взгляда от преподавателя по общему физическому развитию.

На ректора смотреть остереглась. Мало ли чего еще мне привидится в глубине разгневанных зеленых глаз.

К счастью краснеющая парда Итона-Бенедикта и не интересовала.

— Джером! — несмотря на то, что ректор обращался не ко мне, все-равно вздрогнула и мысленно поджала хвост. — Джером, на два слова.

За спиной послышался тяжелый вздох наследника и раздраженное: 'Отстань!'. И несмотря на внезапно вспыхнувшее кошачье любопытство, оставаться и досматривать, чем закончится разговор этих двоих, не стала.

К каннису эти инстинкты! Решено, с этой секунды руководствуюсь только чистым разумом!

* * *

Насколько же одна конкретная парда все-таки наивна и горазда давать самой себе невыполнимые обещания, я поняла утром следующего дня, когда меня спозаранку принялась будить горгулья.

— Скорее, пардочка, — поторапливала верная помощница ректора, явно недовольная скоростью моих сборов, с головой ныряя в шкаф с вещами. — Натягивай, — велела она швыряя на кровать черные узкие штаны и мешковатый белый свитер с эмблемой королевского театра. — Хватит зевать, Ноэми! Одевайся!

Но несмотря на ее пинки и всяческую помощь при одевании, я не торопилась. Желания общаться с ректором было ровно столько же, сколько идти на занятие к Ши-Вану. Хотя если бы мне предложили на выбор одно из двух, я с радостью побежала бы штурмовать ненавистные препятствия, но мнения чистокровной пардочки никто не спрашивал.

— Ну же, Вейрис! — подгоняла горгулья, раздражающе громко хлопая кожистыми крыльями. — Поверь моему многолетнему опыту есть люди, которых никогда не следует доводить до ручки, и наш ректор относится именно к таким. Это он с виду такой спокойный и уравновешенный, но внутри... Итон-Бенедикт сгоряча и прибить с легкостью может.

На соседней кровати заворочалась Райч, натянула одеяло повыше и, недовольно пробурчав что-то про наглых хвостатых пардочек и громких горгулей, вновь уснула.

— Расскажи хоть, что такого ты умудрилась вчера отчебучить, чтобы так его разозлить! — чуть сбавила тон Гуля и принялась сплетничать: — Ректор от злости всю ночь глаз сомкнуть не мог. Все ходил и ходил по кабинету.

Молчу, не поддаваясь на провокации каменной горгульи.

— Ох, и влетит же тебе... — выдохнула та, сообразив, что ничего выведать у меня не выйдет, а затем смерила внимательным взглядом и практично предложила:

— Может ты мне сразу свою шкуру завещаешь?

Сверкнув глазами, я накинула пальто и вышла из комнаты.

На улице было солнечно и дико холодно. К тому же неизвестно откуда накрапывал резкий дождик, а мокнуть не хотелось. Поэтому вопреки желанию идти медленнее, дабы оттянуть неприятный момент, до административного здания я добралась невероятно быстро.

Пряча озябшие пальцы в карманах пальто, миновала двери учительской, быстро взобралась по лестнице наверх и замерла перед кабинетом ректора.

Смахнув с волос крошечные капли воды, расстегнула пальто и протянула руку, чтобы постучать в дверь, но створка распахнулась сама являя грозную фигуру Итона-Бенедикта.

— Ты долго, — буквально с порога обрушил на меня свое раздражение мужчина.

Говорить о том, что проснулась по его прихоти каких-то пятнадцать минут назад и тоже пребываю в весьма поганом расположении духа не стала, потому что зеленые глаза ректора смотрели с таким холодом, что заледенели внутренности и от страха отнимался язык.

— Проходи, — после непродолжительного молчания приказал Итон-Бенедикт.

Посторонившись в дверях, мужчина дождался пока я зайду внутрь кабинета и запер двери на ключ. Удивленно оглянувшись на звук, заметила, как ректор щелкнул пальцами, сухо и отрывисто произнося формулу, и тонкая непроницаемая стена магии окружила кабинет. Теперь никто не смог бы подслушать наш разговор.

— Сядь, — приказал он указывая на кресло перед своим столом, и я послушно упала на жесткую кожу сиденья.

Итон-Бенедикт обошел свой массивный письменный стол, дернул верхний ящик, достал какую-то маленькую плоскую шкатулку и сунул ее в карман штанов.

— Когда я брал вас в команду, то был уверен, что подобного разговора между нами никогда не случится.

Вопреки моим ожиданиям мужчина не сел на свое место, предпочтя вновь обойти стол, придвинуть еще одно кресло и устроиться напротив.

— Скажите, Вейрис, в чем я ошибся? — с напором спросил он, испепеляя меня взглядом. — Разве чистокровные оборотни, при наличии истинной пары, способны изменять своим партнерам?

— Нет... — промямлила я опуская глаза.

— Громче! — рявкнул мужчина.

Вскинув голову, сжала пальцами подлокотники кресла и выпалила:

— Нет, не способны.

Мужчина подался вперед. Черты его лица заострились и приобрели хищническое выражение.

— Тогда потрудитесь объяснить, что вчера на вас нашло?

Закусив губу, я выпустила когти и с каким-то садистским удовольствием пропорола кожаную обивку казенного кресла.

— Что конкретно вас не устроило в моем поведении, господин ректор? — зарычала, чувствуя, как постепенно начинаю заражаться непонятной злостью и раздражением, исходившим от Итона-Бенедикта.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я, — сверкнул глазами мужчина.

— Понятия не имею, — пожимаю плечами и неожиданно понимаю, что потерянное в первые секунду разговора самообладание возвращается.

Выпрямившись, стянула промокшее пальто, бросила его на спинку кресла и только после этого картинно приподняла брови:

— Позвольте уточнить, господин ректор, — говорю предельно вежливо и учтиво. — Вам не понравилось моя баталия с Блошем и его мышами? Или прилюдный подрыв вашей репутации в коридоре западной пристройки обеспечил вам бессонницу? А может, — подалась чуть вперед, — вас взбесил абсолютно недопустимый с моей стороны флирт на вечере?

Мужчина сузил глаза и недовольно поджал губы.

Да, меня было за что поругать. Накосячила я вчера знатно, спорить не буду. Но хотелось бы чтобы ругали и наказывали заслуженно, по справедливости, а не вот так, как это делает сейчас ректор.

— Ну же, Итон-Бенедикт. Я просто теряюсь в догадках, что же в поведении обучающейся смогло разозлить такого уравновешенного, спокойного и рассудительного человека как вы.

Ректор выдержал многозначительную паузу, и только затем сурово отчеканил:

— Ты целовалась с Джеромом.

Я фыркнула и откинулась на спинку кресла.

Смешно, ну право слово, смех да и только! Значит ректор в состоянии простить все мои грехи и прорехи в воспитании, но не дружеский поцелуй с наследником.

Кошачья сущность покосилась на меня вытаращенными от удивления глазами. 'Дружеский поцелуй', — повторила про себя, стараясь поверить в эту мысль, но вышло не слишком убедительно, а тут же и ректор масла в огонь подлил.

— Молодость и незнание, — сухо проронил Итон-Бенедикт, постукивая пальцами по подлокотнику своего кресла. — Я списываю ваше поведение на вчерашнем вечере именно на молодость и незнание некоторых нюансов. Увы, с молодостью и подростковым безрассудством справится по силам только времени, но насчет остального я готов вас просветить, Вейрис.

Я нахмурилась и скрестила руки на груди в защитном жесте. Сидящий в противоположном кресле мужчина мало походил на прежнего Итона-Бенедикта. У этого мужчины был менторский тон, отталкивающе-резкие черты лица и светло-зеленые глаза, смотревшие на меня с таким арктическим холодом, что кровь в жилах стыла. Удивительно, как все-таки портит и искажает внешность людей злость. Хотя я сейчас, наверное, не лучше него выгляжу.

— Начнем устранение прорех в ваших знаний с общего мнению, которое бытует в высших кругах о пардах, — начал свою лекцию ректор. — Наделенные от природы удивительной грацией и соблазнительной пластикой, темпераментные черные кошечки всегда были экзотической мечтой любого мужчины. Поверьте мне, Вейрис, абсолютно каждый хотел бы оказаться с одной из черных леопардочек в одной постели, и вы охотно воплощаете наши мечты.

Не выдержав, я глухо зарычала.

— Задел? — усмехнулся мужчина, хотя видел, не мог не заметить, как сильно оскорбили меня его слова. — После того, как большую часть вашего клана выдворили из королевства на территории прайда, те немного из вас, что остались, начали выживать. Выживать всеми доступными способами, поэтому теперь слово 'парды' является синонимом легкодоступной женщины. С такими приятно засыпать, но всерьез любить вас никто не станет. И хотя может ты и другая, Джером никогда не будет относится к тебе как к любимой женщине, — хриплый голос мужчины зазвенел от сдерживаемой ярости. — Ему не позволят встречаться с тобой всерьез. Ему не дадут разрешения на серьезные шаги, не будет помолвки или брака. Ему никогда не позволят признать вашу связь и возможные...

Мужчина неожиданно умолк, а меня посетила неожиданная догадка.

Леди Ильсор! Вот в чем дело. Он дает советы и учит жизни не меня, он пытается загладить позорную интрижку своей матери.

— Что же вы замолчали, господин ректор? — насмешливо фыркнула, нарочно нарываясь. — Договаривайте раз взялись читать мне лекцию о личной жизни. Молчите? Хорошо. Тогда я скажу за вас — никто никогда не позволит признать нашу связь и возможные последствия от этой кратковременной интрижки.

Исполненная неожиданным приступом гнева, я вскочила на ноги, и сама не понимая, что несу закончила свою мысль:

— Но не волнуйтесь. Я ведь не ваша мать.

Слова, продиктованные эмоциональным порывом, сорвались с моих губ и больно ударили сидящего мужчину прямо в сердце. Медленно, очень медленно Итон-Бенедикт встал, распрямился и прошипел:

— Вон!

Меня парализовало от страха. Желание бежать сломя голову столкнулось с полным ступором тела и потерпело фиаско. Замерев словно сурок перед змеей, готовой к атаке, я с ужасом смотрела в потемневшее от злости лицо мужчины и почему-то думала, что именно так и должна выглядеть смерть.

Словно не понимая, какой эффект произвел, мужчина наклонился еще ближе и сипло выдохнул мне прямо в лицо:

— Пошла вон!

Взвизгнув от обуявшего меня приступа дикого ужаса, я отскочила назад, свалив кресло на пол, и рванула к выходу. Запертая ректором еще в начале разговора дверь не поддавалась несмотря на все мои дерганные попытки выбраться наружу.

— Убирайся...

Заорав в полный голос, я принялась с удвоенной силой дергать двумя руками ручку на двери. За спиной послышались шаги, шуршание одежды и тяжелое, какое-то болезненное дыхание мужчины, а затем его побледневшая, изъеденная морской солью ладонь легка на дверь.

Громкий треск взорвал воздух, а затем тяжелая деревянная створка, подбитая для красоты железными прямоугольниками по краям, сорвалась с петель и вылетела в коридор.

Не дав себе и секунды на удивление, я рванула на свободу. Одним длинным прыжком миновала большую часть площадки и понеслась вниз по лестнице, перепрыгивая аж через три ступеньки. Выбежав на улицу, не останавливаясь, понеслась дальше и притормозила только в паре десятков метров от крыльца в западную пристройку.

В боку кололо, дыхание было хриплым, а обжигающий холодом воздух принес неприятную боль в горле. Было зябко, но возвращаться за оставленным в кабинете ректора пальто я не собиралась.

Согнувшись пополам, с трудом разжала все еще дрожащие руки и обнаружила оторванную дверную ручку.

— Мими! — раздался радостный возглас, а после сильные руки легко подхватили и закружили. — Мими! — уже чуть тише повторил Джером, ставя меня на ноги, разворачивая к себе лицом и прижимая к груди. — Ты чего в такую рань встала? Погоди, ты почему так легко одета?

Не дав опомниться, светловолосый парень натянул на меня свою куртку и торопливо застегнул на все пуговицы.

— Совсем о себе не думаешь, — притворно начал отчитывать парень. — В такую погоду простуду можно подхватить на раз-два, а она бегает в одном свитерке.

Джером крепко обнял и прижался своим лбом к моему.

— Спасибо, — неожиданно выпалил он и улыбнулся.

— За что?

Парень слегка отклонился, нежно провел пальцами по моей щеке, сгоняя непослушную черную прядь волос и тихо признался:

— Я еще никогда не был так счастлив как в это утро.

И это было правдой. Младший наследник престола светился от переполняющего его счастья, оно же сделало его чуть выше, чуть более симпатичнее, сняло некоторую зажатость, которая всегда присутствовала в его движениях. А еще на губах парня появилась широкая, добрая улыбка.

Растерянно заморгав, я почувствовала неловкость и отвела взгляд.

— Послушай, Джером...

— Не надо, Мими. Я помню про Джеда, — перебил парень и вновь широко улыбнулся. — Давай не будем портить это шикарное утро словами.

И я послушно кивнула, потому как после случившегося в кабинете у ректора неожиданно поняла, что красноречие из число достоинств перекочевало в числе моих недостатков.

— Пошли завтракать? — предложил младший наследник, уверенным движением беря мою руку. — Кстати, есть хорошая новость. Дерен сегодня сказал, что нам будут даны два выходных. Может выберемся с ребятами в город?

Следуя за Джеромом, уже вовсю строящем планы, в сторону западной пристройки, я неожиданно почувствовала на себе чей-то взгляд и молниеносно обернулась. По тропинке решительным широким шагом удалялся Итон-Бенедикт. В руках мужчина сжимал оставленное мою пальто.

* * *

Воспользовавшись тем, что после завтрака Джером убежал собирать ребят для общей вылазки в город, я поднялась к себе в комнату, проигнорировав Памелу, заперлась в ванной комнате, открыла воду и сунула под струю ладони. Простенький способ успокоится, очистить сознание и обдумать ситуацию, который когда-то давным-давно показал мне папа.

Плескаясь, я совершенно пустым взглядом созерцала льющуюся из крана воду, пока наконец в голове что-то не щелкнуло. Следом пришло понимание, что самостоятельно разрулить возникшую ситуацию не выйдет, а раз так — нужен совет опытного в этом деле человека. И этот человек имеется.

Завинтив кран, я торопливо вытерла руки и вышла из ванной.

— Так зачем тебя Итон-Бенедикт вызывали? — тут же налетела с вопросом близняшка Райч.

— Ты меня у двери что ли караулила? — ошарашенно вымолвила я.

Ничуть не смутившись девушка вновь спросила:

— Это из-за Джерома, да? — несчастная влюбленная поджала губы. — Он приходил утром, тебя искал, но ты уже ушла к ректору. Вы с принцем теперь встречаетесь?

— Памела, давай не сегодня, — отмахнулась от соседки и поскорее покинула комнату.

Прошмыгнув по коридору, дошла пошли до самого конца, по запаху определила нужную комнату и уверенно постучалась. Тонкий слух оборотня уловил чей-то недовольный стон, тяжелую поступь воина, а затем звонко щелкнул замок и заскрипели петли.

— Ты? — удивился мужчина.

Телохранитель младшего наследника престола стоял в дверном проеме в одних только домашних штанах темно-серого цвета. Голый по пояс, сонный, немного помятый, с ссадиной на правой скуле — он не производил впечатление настроенного на диалог собеседника, но я была решительно настроена.

— Надо поговорить, — заявила безапелляционным тоном уже делая шаг вперед, чтобы войти.

Маккалич непроизвольно отступил, пропуская самоуверенную парду в свою комнату, закрыл дверь и вопросительно посмотрел.

— Джером счастлив, — буквально с порога выпалила я, глядя в темно-коричневые глаза собеседника. — Никогда его таким не видела.

Воин усмехнулся и махнул рукой куда-то мне за спину.

— Устраивайся, — гостеприимно предложил он. — Я сейчас.

В отличии от комнат обучающихся, преподавательский состав жил в более комфортабельных условиях — собственная спальня и уютная гостиная, ванная и даже балкон. Это конечно не королевские хоромы, но всяк лучше, чем у нас. Но сейчас не об этом. Дело в том, что предложив мне остаться в гостиной, Дерен Маккалич повернулся, что зайти к себе в спальню, и в эту секунду на голой спине мужчины я увидела их — две глубокие царапины, оставленные оборотнем. Две весьма специфические отметины, которые свидетельствовали о том, что с деканом тоже поработал маг крови.

Точно такие же следы я заметила на ректоре в тот день, когда решила окунуться в анти-источнике и была поймана, точно такие же следы я сама оставила на Джеде, чтобы иметь возможность доучиться в академии, и вот теперь маг крови повлиял и на декана факультета закрытых знаний.

Бабушка, ты чего творишь? Решила весь мужской персонал академии когтями пометить?

Решив, что встреча родственников непременно состоится сегодня же вечером, я прошлась по гостиной, выбирая местечко поудобнее, и притормозила рядом с креслом, стоящим около окна. Здесь валялась раскрытая книга.

'Горацио О. Хотел-гейм. Размышления об ордене семилистного' — гласили серебряные буквы, уже малость потертые от времени.

Я замерла не в силах поверить собственным глазам. Перечитала еще раз, наклонилась — буквы по-прежнему складывались в только что прочтенные слова и никуда пропадать не планировали.

Мать моя кошка!

Рукописи самого известного чернокнижника прошлой эпохи были запрещены. Закон требовал сжигать все фолианты некогда очень знаменитого мага, а тех, кто осмеливался хранить книги Хотел-гейма, сурово наказывали лишая имущества, регалий, дополнительным бонусом провинившемуся служила ссылка в какую-нибудь холодную деревеньку на задворках королевства.

Если кто-то обнаружит этот томик в комнате декана, принц Райвиль лишиться своего телохранителя. Но неужели первый меч королевства настолько беспечен?

Скрип открываемой двери, заставил прийти в себя. Тех нескольких секунд, пока мужчина выходил из своей спальни, как раз хватило на то, чтобы отскочить в сторону от кресла, плюхнуться на диван и принять самое невинное выражение на лице.

— Так о чем ты хотела поговорить, пардочка, — покровительственно улыбнулся Дерен, проходя и устраиваясь рядом.

Мужчина переоделся в светло-синий джемпер и черные, классические штаны. Я бы даже употребила слово 'принарядился', но для Маккалича выглядеть идеально было нормой. Тем не менее я отметила, что растрепанный, босой и сонный мужчина был намного привлекательнее чем одетый с иголочки.

— Джером... — Тяжелый вздох получился как-то сам собой. — Вчера на занятии Ши-Вана, когда вас всех позвал к себе Итон-Бенедикт, я проиграла Джерому поцелуй. И когда пришло время возвращать... Ну собственно вы все вчера видели сами.

Я опустила голову и сосредоточенно посмотрела на свои пальцы.

— Мне не нравится наследник. Не в том смысле что вообще не нравится, -поправила саму себя. — Я воспринимаю его как своего друга по играм, приятелем, с которым провела много времени в детстве, но не как кого-то кого можно любить. Но сегодня...

Подняв голову, признаюсь.

— Впервые вижу, чтобы кто-то был так счастлив.

Дерен улыбается и его глаза темнеют.

— Джером влюблен и окрылен, — замечает он.

Кивнув, я вновь опускаю голову и тихо предлагаю:

— Может стоит немного продлить его счастье?

— Рад, что ты способна думать и менять свои решения, кошечка.

Я не видела его лица, но по тону поняла — Дерен Маккалич довольно улыбался.

Глава 11.

— Смотрите как я могу, — крикнул Лиам и, разбежавшись, ласточкой сиганул в бассейн.

Обычно от стеснительного волчонка и слово-то не добьешься, а тут он что-то разошелся. Вероятно, свежий воздух в голову ударил. Хотя надо заметить, что кислород долбанул не только по черепушке молодого канниса.

Едва мы пришли в аквапарк тройка подпевал Джерома позабыла про манеры и ринулась к водным горкам с такой скоростью, что чуть не сбили с ног пятилетнего карапуза, недоверчиво трогающего воду ножкой. Кицунэ прямо с порога приударил за какой-то длинноногой брюнеткой, а джентри, прихватив с собой близнецов, умчались играть в водное поло.

Наиболее спокойными оказались трое: Шархай, Джером и я. Нам с тигром просто не слишком нравилось большое скопление воды, а наследник... Думаю принцу Райвилю было просто не с руки приходить в мальчишеский восторг при виде горок и бассейнов.

Устроившись на шезлонгах, наша троица потягивала прохладительные напитки и с вялым интересом следила за остальными.

— Как насчет того, чтобы тоже окунуться? — в конце концов тоже не устоял перед соблазном Джером.

— Спасибо, предпочитаю оставаться сухим, — буркнул Шархай.

— Мими? — вопросительно глянул светловолосый парень.

Лениво махнув, мол 'иди, не переживай, без тебя не заскучаю', я взяла со столика свой коктейль, прикрыла глаза якобы от наслаждения, а сама кинула взгляд в сторону расположенного неподалеку бара. Высокая крупная мужская фигура грациозно поднялась со своего места и неторопливо двинулась следом за принцем Райвилем. Маккалич как всегда бдил.

После нашего разговора (точнее сговора), на душе было двояко. С одной стороны, я — коварная, бессовестная злодейка, согласившаяся использовать привязанность Джерома ради общего дела и собственных выгод, но с другой... Младший наследник был счастлив, и сколько я себя помню еще никому мое присутствие не приносило столько позитива. Даже Джеду...

Помимо этого, душу грызла совесть, которую неожиданно поддержала кошачья сущность. Обе в один голос называли меня несдержанной дурой, которая не в состоянии держать язык за зубами, и в чем-то я была с ними согласна.

Не следовало бесить Итона-Бенедикта, не следовало напоминать ему про леди Ильсор, не следовало вообще возражать ректору, но он конечно тоже хорош! Обозвал пард гулящими девками, ну не сволочь ли?

'После того, как большую часть вашего клана выдворили из королевства на территории прайда, те немного из вас, что остались, начали выживать...'

В этом мужчина не ошибся.

Оставшиеся вне территорий прайда парды делали все от них зависящее, чтобы жить припеваючи. Вот только постель была не единственным способом быть на хорошем счету. Бабушка к примеру, отрыла крохотную лавочку, где, используя свой талант мага крови, начала оказывать дамам в возрасте некоторые косметические услуги, которые давали женщинам еще парочку лет молодости. Постепенно клиентура разрослась, и лавочка стала крупным заведением, которое посещала каждая вторая придворная дама отпраздновавшая четвертый десяток, чтобы выглядеть на двадцать.

Конечно, не у всех так гладко получилось, но я слышала много историй о хорошей военной карьере, работе в медицинской части, некоторые стали актрисами, другие — вышибалами или телохранителями, а двоюродная тетка матери так вообще в учительницы подалась.

Возможно не самые респектабельные места, но зато и не ночные бабочки при королевском дворе.

Так с чего вдруг у ректора сложилось настолько нелестное мнение о черных леопардах?

— О чем задумалась?

Выплыв из потока мыслей, я улыбнулась вернувшемуся Джерому и покачала головой.

— Да так...

Парень плюхнулся рядом и словно невзначай взял мою руку.

— Надеюсь ты ничего не планируешь? — светло-голубые глаза горели от предвкушения. — Я забронировал столик в 'Пещере пирата', но сначала хочу сводить тебя в одно место.

— Джер, — виновато улыбаюсь. — Я у бабушки уже уйму времени не была, надо зайти. Так что посещение твоего фантастического места переносится на неизвестный срок.

Наследный принц заметно приуныл, но все равно улыбнулся, а мне почему-то вновь стало неловко. Джер, миленький, что же я с тобой делаю...

Но к счастью долго терзаться сомнениями не позволили обстоятельства.

— Поберегись! — раздался крик Лиама, а в следующую секунду оглушительный поток воды окатил меня, Джерома и лежащего рядом Шархая.

Испуганно взвизгнув, я резко вскочила на ноги, рядом встали парни.

— Кто за то, чтобы отловить этого хвостатого и малость притопить в бассейне? — предложил тигр, и я кровожадно улыбнулась.

Кошки не любят воду, но ради мести блохастому каннису можно чуток и потерпеть. Подключив к расправе кицунэ, мы вчетвером окружили бултыхающегося волчонка и накинулись все разом. В общей неразберихе из брызг и визга Шархай толкнул одного из играющих в водное поло дженти. В итоге через каких-то пару минут в мокрой потасовке уже участвовали абсолютно все клятвообязанные.

Не известно, чем бы дело закончилось, если бы в игру не вмешался Маккалич. Громко крикнув и злобно зыркнув на Шархая, попытавшегося было возмутиться, телохранитель едва ли не за шкирку вытащил нас из воды и подтолкнул к раздевалкам, сообщив, что время на дурачества окончено.

— У-у-у, злюка какая! — воскликнула Памела уже в раздевалке. — Да у меня папа не такой строгий как наш декан.

— Это да... — не смогла не согласиться с девушкой.

Торопливо стянув с себя мокрый купальник и переодевшись в сухое, я едва успела убежать из раздевалки до того, как Памела вновь заведет свою любимую — 'Вы с Джеромом встречаетесь?', и никого не дожидаясь побежала к бабушке.

— Ноэми! — радостно воскликнула молоденькая ассистентка, едва я перешагнула порог приемной салона красоты. — Проходи скорее. Какая ты хорошенькая — щечки румяные, глазки блестят...

— Привет, Ширла, — улыбнулась в ответ на широкую искреннюю улыбку девушки. — Бабушка сильно занята?

— Как раз заканчивает с клиентом, — глянув на часы, сообщила ассистентка.

Убрав мое пальто в шкаф, она потянула меня в сторону небольшого закутка, оборудованного так, чтобы ожидающие не встречались с уходящими клиентами.

— Ты кстати очень вовремя. У нас сейчас такой наплыв посетительниц, что и кофе попить некогда. Но тебе повезло — следующая запись как раз слетела. Клиентка случайно уронила на ногу кадку с петуньями, представляешь какое невезение?

— А с чего такой аврал? — мимоходом поинтересовалась я.

Нет, не то чтобы мне так уж интересно из-за чего придворные дамы переполошились и коллективно пожелали сбросить пару лишних на их взгляд годочков, но просто у Ширлы был восхитительный голосок, который было безумно приятно слушать. Этим собственно девушка и пользовалась, иногда часами убалтывая клиентов, ждущих своей очереди.

— Ну ты даешь, Ноэми! — возмутилась ассистентка, ловко разливая по чашкам чай с лимоном и листиками мелиссой. — Ты из-за своих учебников хоть иногда выглядывай, а то так вся жизнь мимо пройдет, чихнуть не успеешь, — назидательно проворковала она и принялась рассказывать: — Через два месяца день рождение старшего наследника Глошада. Король планирует устроить шикарный банкет, и пригласил по этому случаю кучу народу. Говорят, даже послы дружественных королевств приедут с визитом.

— Подумаешь. Мало что ли у нас таких банкетов было. — отмахнулась я, увлеченно поглощая один из самых вкусных эклеров, которые пробовала.

— Не скажи, — заспорила девушка. — Принца Глошада держали вдали от королевского двора долгие годы. Одни считают, что король таким образом защитил своего преемника от разлагающего действия высшего света, другие полагают, что принца отдали на воспитание в бедную семью, чтобы тот вкусил жизнь простого народа, третьи считают, что Глошад все это время обучался черному искусству в башне Грозы и Грома. Но и это не главная новость. — Девушка подалась вперед и доверчиво зашептала: — Старший наследник до сих пор не женат.

— И что?

Девушка подалась чуть вперед.

— Знающие люди поговаривают, что король Эддар не просто так решил разориться на такой шикарный банкет, — Ширла округлила глаза и с искренним восторгом выпалила: — Принцу будут искать невесту!

Я скептически глянула на девушку, едва заметно усмехнулась и вернулась к поглощению эклера. Кажется, уже третьего по счету.

Не удивлюсь, если под теми самими 'знающими людьми' Ширла подразумевала себя и бабушку. От этой парочки можно ожидать чего угодно, в том числе самим запустить слушок для не сватанных девиц, чтобы обзавестись новой клиентурой и повысить итак немаленькую выручку.

Ну не верю я, что принц Глошад вот так с бухты барахты станет искать себе невесту. Старшего наследника я помнила смутно. Это был тот еще зануда, который книгам и чтению отдавал больше предпочтения нежели проказам и играм в саду. Сестры, почему-то считавшие его симпатичным, делали пару попыток вовлечь его в наши общие развлечения, но потерпели поражение оба раза.

'Нужно быть книгой, чтобы заинтересовать этого зануду', — крикнула я тогда, чем еще больше отвратила старшего наследника от нашей компании.

Помню, что меня даже родители после этого поругали, сообщив, что принц Глошад был очень расстроен из-за моих слов. А я между прочим ничего такого и не сказала. К тому же на правду порядочные люди не обижаются!

Слопав третий эклер и даже не заметив, я пообщалась с Ширлой на тему изменений, случившихся в нашей некогда зачуханной школе общего профиля имени всеми давно позабытого дворфа, о новых преподавателях и конечно же ректоре. Вскользь упомянули Джерома, более активно прошлись по фигуре Маккалича и вновь вернулись к теме банкета.

— Вот было бы здорово там оказаться. Правда, Ноэми? — с ноткой зависти вздохнула девушка.

Я-то как раз считала по-другому, так как банкет в честь дня рождения принца Глошада должен был стать нашим экзаменом, к подготовке которого мы еще даже не приступали. Вот только теперь на шпоры и лояльность экзаменационной комиссии рассчитывать не приходилось.

— Только представь себе, — тем временем предавалась неосуществимым мечтам молодая ассистентка, — торжественная часть закончена и сотни превосходно одетых женщин курсируют по залу туда-сюда в надежде покорить принца Глошада. Но он пресыщен вниманием толпы, одинок и не понят высшим светом, и вдруг, в мельканье множества лиц, в шелесте сотен одежд, в сиянии тысяч зажженных свечей, его взгляд находит тебя... Один каткий миг, и весь мир меркнет в его глазах. Он сражен стрелой любви в самое сердце. Очарован красотой скромной незнакомки...

Я закатила глаза и фыркнула.

— Сказки все это, Ширла, — наставительно произнесла я. — В жизни так не бывает.

— Мда? — судя по виду эти слова ее задели. — И как же происходит в жизни, знаток любви?

— А в жизни надо очень-очень сильно захотеть и поднатужится, что бы полюбить кого-то...

— Сказала та, которой снесло крышу при одном только взгляде на своего кота, — с сарказмом закончила ассистентка бабушки, не забыв смягчить фразу вежливой улыбкой.

При воспоминании о Джеде стало грустно. При мысли, что теперь отвечая на вопрос: 'Ты изменяла мне?' придется виновато опустить глаза, захотелось провалиться сквозь землю.

Почувствовав изменения в моем настроении, Ширла тут же спохватилась, наклонилась вперед и осторожно сжала мою руку.

— Извини, не хотела тебя задеть. Просто к слову пришлось...

Кивнув, я решила, что плохое настроение нужно срочно заесть и взяла с тарелки еще один эклер.

— Вкусно, — призналась и тут же уточнила: — Ты где такую умопомрачительно-вкусную выпечку нашла?

— Кондитерская в конце улицы, — с охотой поменяла тему Ширла. — Там появился новый повар, и он просто кулинарный бог! Ты бы видела их витрины с тортами — это шедевры. Но вкуснее всего конечно же выпечка: пирожные, печение и вафли. М-м-м... вафли советую особенно! На днях я заходила к ним...

Продолжая с интересом слушать девушку, я уловила тихий щелчок в глубине салона, а затем краем уха услышала чужой разговор:

— Нет, Катрин, — категорично и немного раздраженно ответила бабушка. — Я говорила тебе это сотню раз и готова повторить снова.

— А я продолжаю настаивать, как и сотню твоих отказов назад, — отозвался низкий, бархатистый женский голос. — Твои знания в магии крови уникальны. Принципы работы ставят в тупик даже архимагов, но ты продолжаешь хранить все в тайне.

— Нет, и больше не проси, — категорично ответила бабушка.

— Поражаюсь твоему упрямству, — вновь пошла в атаку незнакомка. — Сидишь на своих записных книжках, как скупердяй над золотом, вместо того чтобы найти приемника и...

— Придет время, найду и передам. А сейчас иди, Катрин. Не порть нашу дружбу.

Незнакомка видимо решила отступить, потому что в коридоре послушался легкий перестук каблучков, скрип открываемого шкафа с верхней одеждой и раздраженное хлопанье дверьми. Кто-то ушел явно не в духе.

— Мими! Вот так встреча, — улыбнулась высокая женщина с угольно-черными длинными волосами.

— Привет, бабуш...

Бабушка изменилась в лице и округлила глаза. Бросившись вперед с кошачье быстротой, она пересекла закуток, где мы Ширлой сплетничали попивая чай и схватила меня за локоть.

— Я просила, Мими! — возмущенно прошептала она. — Не называй меня... ну ты знаешь.

Несмотря на шестидесятипятилетние отмеченное три месяца назад бабушка наотрез отказывалась считать себя пожилой дамой. 'Только по имени!' — каждый раз талдычила она, и я каждый раз с большим удовольствием произносила запретное: 'бабушка'. И дело даже не в том, что мне хотелось ее позлить (хотя и к этом тоже). Ухоженная, элегантная сорокалетняя дама ничуть не походила на выжившую из ума старушку, укутанную в погрызенную молью шаль. Но мне нравилось само слово, отражающее суть бабушкиной миссии по отношению к своей любимой (искренне верю в это) внучке.

— Привет, Лили!

Хозяйка салона красоты просияла и заключила в крепкие объятья.

— Ох, как же я соскучилась! — призналась она, наконец выпуская свою внучку.

Воспользовавшись моментом трогательного воссоединения родственников, Ширла неслышно встала и практически бесшумно покинула закуток, вернувшись к своим непосредственным обязанностям, а именно встречи клиентов. Мы остались вдвоем.

— Почему так долго не заглядывала? — полюбопытствовала бабуля, садясь рядом и наливая себе чашечку уже немного подостывшего за время ожидания чая.

— Завал с учебой, — созналась я и сразу перешла к делу: — Лили, а позволь полюбопытствовать, с каких пор ты начала встречаться с моим ректором и деканом?

Бабушка, которая в этот момент чинно делала глоток из белой фарфоровой чашки, остановилась и приподняла брови.

— Дорогая, ты перезанималась?

Вы только гляньте сколько недоумения, сколько 'неподдельного' замешательства, какое искреннее недопонимания изобразила. Вот ведь артистка!

— Не увиливай, — сказала строго и лицо максимально устрашающее сделала. — Я видела на их спинах царапины. Твои царапины.

Ее лицо побледнело, губы сошлись в тонкую линию, а пальцы, которыми она сжимала ручку чашечки, побелели.

— Ноэми! Что это еще за новости! — разразилась Лили раздраженной тирадой. — Даже не хочу знать каким образом тебе удалось увидеть ректора и декана полуголыми. Хотя нет, Мими! Очень хочу знать, как так вышло, что дочь моего старшего сына, молодая и воспитанная, как мне казалось девушка, связалась с мужчинами намного старше себя. С двумя мужчинами! Это позор на весь наш клан!

— Бабу... Лили, уймись. У меня нет ничего с ректором и деканом...

— Понятное дело, что нет, — раздраженно фыркнула хозяйка салона, — в противном случае я бы тебе самолично хвост открутила. Но неужели ты не понимаешь, что слова 'я видела на спинах мужчин', один из которых между прочим Дерен Маккалич, который не упустил ни одной юбки, ставят репутацию юной парды под большой вопрос!

Я вспыхнула и всерьез разозлилась.

— Уж кто бы говорил о поруганной репутации! Сама ведь крутишь роман сразу с двумя!

— Я?!

На лице бабули застыло удивление, в глазах появились сомнения относительно душевного здравия своей внучке, а затем женщина подняла тонкую руку и изящным движением тронула мой лоб.

— Так-так-так... — нахмурилась она, запуская заклинание выявления недугов, основанное на тактильном контакте. — Недосып, низкое потребление клетчатки, нарушенные водно-соляной баланс, небольшой гормональный сбой...

Женщина на миг прикрыла глаза для большего сосредоточения, а затем на ее лице появилось облегчение.

— А-а-а... ну все понятно, — протянула она и строго посмотрела. — Мими! Ты зачем мешала валерьянку с мятой?

Вздохнув, я осторожно убрала руку бабушки со своего лба и принялась рассказывать.

Время поджимало, следующая клиентка уже пришла и ожидала Лили в кабинете, поэтому я старалась говорить кратко и по существу. Начала с того момента как ректор сдал меня Джеду, как самостоятельно пыталась свести печать, оставленную непонятной старухой, как согласилась помочь Джерому и дала клятву крови.

Об обучении на факультете закрытых знаний упомянула вскользь, а вот ситуацию с поцелуем и все дальнейшие последствия обрисовала со всеми подробностями и деталями.

Выслушав, бабушка вздохнула и покачала головой.

— Скажешь что-нибудь?

Лили поправила темные длинные волосы и выдала:

— Мими, какая же ты бестолочь.

Сказать, что я обиделась, значит набрать в рот воды и помалкивать. Это была не просто обида, это была волна раздражения и злости.

— Ну-с спасибо!

Бабушка просто пожала плечами, мол, а ты чего ожидала? Поздравительные открытки и многочасовые дифирамбы? А затем схватила меня за руку и дернула к себе.

— Кто же так от магии чернил избавляется? Ты мне скажи, чему вас там профессор Тесме учит? Небось целыми днями только проклятьями для просточков и балуетесь, а серьезные вещи стороной обходите.

Очень кстати вспомнился наш факультет, где из закрытых знаний нам преподавали в основном танцы, этикет и физкультуру, и прикусила язык.

— Это же основы, Ноэми! Как можно этого не знать, — возмущалась она, попутно просматривая кожу на запястье в надежде увидеть растворившиеся чернила. — Нет, — сокрушенно покачала она головой в итоге. — Так не разобраться. Нужно полное сканирование и мои инструменты.

— А может итак сойдет? — немного неуверенно протянула я, так как бабушкина личная лаборатория нагоняла на меня потусторонний, необъяснимый ужас. — Я ведь чувствую себя совершенно прекрасно. Может мои манипуляции и анти-источник ректора нарушили структуру заклинания?

Лили с сомнением посмотрела на меня, а затем медленно покачала головой.

— Не думаю. — Женщина была непреклонна и даже малость взволнованна. Иначе с чего бы еще она спросила: — Ты точно запомнила форму этой печати? Нарисуй на салфетке, я еще раз сверюсь со своими книгами.

Женщина легко и грациозно встала на ноги и поправила шелковую рубашку.

— Мне пора работать, дорогая. — Лили наклонилась и поцеловала меня в лоб. — Жду завтра вечером у себя. Посмотрим повнимательнее на эти странные чернила.

Лили пошла к выходу, а я вскочила на ноги.

— Ба, а что делать с Джеромом, Маккаличем и ректором?

Бабушка повернулась и снисходительно посоветовала:

— Мозг включи.

* * *

Катрин поправила волосы, расстегнула пуговицу блузки, делая вырез еще более глубоким и откровенным и вошла в кабинет. Склонив голову над кипой документов, в своем кресле сидел светловолосый мужчина. Его лицо было сосредоточено и угрюмо, выгоревшие на солнце брови сведены на переносице, а губы недовольно поджаты.

Он был явно не в духе, но Катрин знала великолепный способ как поднять ему настроение.

Распространяя на всю комнату приторно-сладкий аромат любимых духов, парда неслышно приблизилась, обняла сидящего мужчину сзади и мурлыкнула:

— Ито-о-н...

Ректор академии дернул плечом и буркнул:

— Не сейчас.

Парда недовольно скривилась от едва уловимой ноты пренебрежения, прозвучавшей в его голосе, но тотчас взяла себя в руки и вновь пошла в атаку.

— Итон, я соскучилась...

Ее руки скользнули вниз, поглаживая скрытую под рубашкой могучую грудь мужчины, а губы ласково коснулись теплой кожи на его пропитавшейся морской солью шеи.

— Катрин, я же сказал — не сейчас, — вновь недовольно буркнул он, не отрываясь от чтения каких-то 'важных' бумаг.

Женщина вспыхнула и отпрянула. Итон-Бенедикт сказал 'не сейчас', но прозвучало это как 'отстань'. Стараясь скрыть раздражение, парда гордо вскинула подбородок и отошла к окну.

— Ты слишком много работаешь, — холодно заметила она, глядя на заваленный бумагами, папками и книгами стол. — Пора бы прерваться и отдохнуть.

— Я не устал, — сухо бросил мужчина.

Катрин поджала губы и фыркнула.

— Глянь на себя, — начала она. — Рубашка вчерашняя, под глазами синяки. Ты явно устал.

Итон оторвался от чтения, скользнул по своей любовнице равнодушным взглядом и вновь уткнулся в бумаги.

— Устают от нелюбимого... дела, а я на своем месте.

Катрин мысленно зашипела, отвернулась и принялась с хмурым видом изучать пейзаж за окном.

Она теряла Итона медленно и безвозвратно. Его уже не удовлетворяли одни только страстные ночи, которые связывали их в начале этих безумных отношений. Теперь у бывшего капитана появилось новое увлечение — его работа, а с таким серьезным противником парда просто не могла соперничать.

Растеряно глядя в окно, женщина прикидывала варианты своих дальнейших действий, как вдруг заметила на дорожке, ведущей к домику ректора, маленькую хрупкую фигуру парды. То, что к дому приближалась парда было очевидно — уж слишком легко, грациозно и соблазнительно двигалась молодая девушка. К тому же уникальный блестяще-черный цвет волос был точно опознавательная карточка.

Катрин сжала край занавески пальцами и прорычала:

— Если хотел повеселиться в более молодой компании, то мог бы сразу сказать, что я лишняя в этом доме.

— Не говори ерунды, — невпопад ответил мужчина.

Кровь бросилась в лицо женщине, она тихо зашипела и со злостью глянула на приближающуюся девушку. Кто это может быть?

Катрин знала всех конкуренток и еще до появления Итона в городе навестила каждую, чтобы быть уверенной в том, что охота пройдет удачно. Но получить удар от своих кошка не рассчитывала.

Горечь понимания обрушилась на женщину. Так вот почему последние несколько декад Итон не приходил к ней на квартиру, ссылаясь на занятость. Вот почему не вспоминал о ней. Соперницей была не работа — соперницей была его новая пардочка.

— Это внучка Лили Вейрис? — в лоб спросила она. — Это с ней ты теперь предпочитаешь проводить ночи?

Итон-Бенедикт оторвался от бумаг и впервые посмотрел на собеседницу ясным взглядом.

— Ты о чем?

Психанув, взбешенная женщина развернулась и непроизвольно выпустила когти.

— Я про эту пигалицу! — зарычала женщина, надвигаясь на мужчину. — 'Ах, Катрин, — передразнивая начала она, — ты бы видела эту школу. Этих бедных детей ничему не учат... Преподавателям платят копейки... Департамент образования плевать хотел на школу... Дети живут в отвратительных условиях...'

Итон отложил бумаги, откинулся в кресле и непонимающе посмотрел на внезапно разошедшуюся любовницу.

— Катрин, в чем дело?

— В чем дело? — фыркнула парда и обличительно ткнула когтем в его сторону. — Ты строил из себя невесть кого, а сам выбрал это местечко, чтобы быть поближе к молоденьким и неопытным. Конечно, с молоденькой дурочкой всяк повеселей, да? Ее и поучить можно, и в невинность поиграть, и рыцаря из себя построить! Так ведь?

Вздохнув, так ничего не понявший мужчина встал, обошел Катрин и выглянул в окно, но вопреки ожиданиям женщины, вид приближающейся молоденькой девушке испортил ему настроение еще больше.

Грубо выругавшись, он яростно схватил валяющийся в кресле пиджак, набросил на плечи и буркнув: 'Я сейчас', скрылся за дверью.

* * *

Бабушкин совет был прост и прекрасен, вот только готовых решений не предполагал. Решая, как можно исправить ситуацию с Джеромом, я покинула салон красоты и в задумчивости пошла по дорожке, мимо витрин магазинов, лавочек и крохотных домиков с кучей квартир.

В конце улице, включенный мозг так и не придумал ничего путного, зато взгляд зацепился за и впрямь великолепную витрину кондитерской, о которой с таким упоением рассказывала ассистентка бабушки. Зайдя внутрь кондитерской, я точно в картинной галерее, прохаживалась между выставленными образцами кулинарного искусства, пока мой чуткий нос не уловил знакомый запах. Притормозив у витрины, с легкостью опознала приятно пахнущий пирог с клубничной начинкой, воспоминания тотчас перенесли меня в тот день, когда Итон-Бенедикт пригласил мокрую пардочку на чай, и все словно встало на свои места.

Шаг первый — извиниться перед ректором. Я была груба, неправа и вообще сверх меры эмоциональна.

Шаг второй — рассказать ему о сговоре с Маккаличем и попросить совета. Итон-Бенедикт благороден, пусть не происхождению, но все же... Он обязательно придумает как исправить мою оплошность и заглушить муки совести.

Шаг третий — вернуться на ужин к ребятам. Вне зависимости от моего решения и совета ректора, Джером получит этот вечер и прогулку под луной, и мое безраздельное внимание, просто потому, что мне хочется порадовать его.

Шаг четвертый — ну там видно будет!

А сейчас...

— Девушка, — подозвала я улыбчивую продавщицу, — мне нужны ваши рекомендации...

Спустя двадцать минут, я уверенно топала по тропинке, ведущей к домику ректора Варениуса, в котором теперь проживал Итон-Бенедикт. В руках у меня был белый бумажный пакет огромных размеров, в котором лежал пирог с клубничной начинкой, рекомендованные Ширлой вафли, несколько бутылочек со сладкими сиропами и большая полупрозрачная коробка пирожных с заварным кремом. Я хотела купить еще безе, но на них банально не хватило денег.

Зачем так много сладкого?

Ответ очевиден — примирительная взятка для Итона-Бенедикта. С чего я взяла, что суровое сердце моряка помогут смягчить кондитерские изделия? А с того, что наш новый ректор был диким сладкоежкой!

Да-да! Именно сладкоежкой и именно диким!

Я обратила на это внимание еще в тот день, когда мы вместе пили чай. Обеденный стол был буквально завален различными сладостями, которые увлеченный разговором мужчина поглощал с таким аппетитом и жадностью, что страшно смотреть было. У меня бы давно слиплось, если бы я клала столько ложек сахара в чай, но организм ректора видимо работал как-то по-другому. К тому же еще одним доказательством пристрастия ректора к сладкому были приторно-сладкие духи его любовницы. Просто я сомневаюсь, что хоть одна адекватная женщина станет душится чем-то вроде этого, если только этот запах не доставляет любимому мужчине кучу удовольствия.

Эх, на какие только жертвы не идут женщины ради своих вторых половинок!

Окрыленная и довольная собственной наблюдательностью, я забежала к себе в комнату, переоделась, захватала одну вещь и решительно двинулась извиняться.

Правда решимость действовать малость поугасла, едва я подошла к дому ректора и остановилась на крыльце. Просто вспомнила как перекосило его лицо от ярости, как он кричал: 'Пошла вон!' и как легко, словно картонная, массивная дверь буквально вылетела в коридор, едва мужчина коснулся ее ладонью. А что если я ошиблась, и вместо пакета с выпечкой ректор предпочтет отбивную из наглой парды?

Ладно, вносим поправки в план действий!

Шаг первый — извиниться и загладить вину перед Итоном-Бенедиктом письменно.

Поставив белый пакет на крыльцо рядом с входной дверью, я порылась в карманах, отыскала там смятый листок с давнишней шпорой и нацарапала карандашом для глаз: 'Простите'. Придавив листочек оторванной дверной ручкой, я торопливо развернулась и чуть ли не бегом помчалась по тропинке прочь.

Кто сказал, что это бегство?

Побойтесь кошачьих богов, парды не бегут!

Это не бегство, это тактическое отступление.

Я практически скрылась за поворотом тропинки, как меня настиг шум отпирающейся двери и ехидный комментарий:

— Никогда бы не подумал, что парды способны трусить.

Ноги словно сами собой приросли к земле, кошачья сущность возмущенно зашипела, а я медленно развернулась и смерила стоящего на крыльце мужчину обиженным взглядом.

— Никогда бы не подумала, что люди способны выбивать двери ладонью.

Итон-Бенедикт осклабился отчего его выражение его загорелого лица стало неприятным и даже отталкивающим. Сделал плавный, скользящий шаг по направлению ко мне, и неожиданно оказался с удивленной пардой нос к носу.

Один шаг! Он сделал один шаг! Так каким же образом ректор преодолел внушительное расстояние и оказался практически вплотную ко мне?

— Кто сказал, что я человек, Мими?

Мужчина подмигнул, и началась самая настоящая чертовщина. Прямо на моих глазах самый заурядный черный человеческий зрачок начал менять свою форму. Черная капля на миг затопила всю зелень, а затем дернулась, как живая, и начала сужаться. Вот только теперь зрачок приобрел совсем иную форму — он стал вертикальным.

— Кто сказал, что я человек? — с каким-то особым наслаждением повторил ректор, а я поняла, что сейчас самым неподобающим для парды образом заору от ужаса.

Боевая трансформация началась автоматически, без участия меня или кошачьей сущности. Затрещала по швам одежда, обнажая длинные когти на ногах, лопнули кожаные сапоги, а рот ощерились длинными клыками.

Глядя на меняющуюся прямо перед ним парду, мужчина неожиданно радостно улыбнулся.

— Это будет забавно, — с огоньком предвкушения в глазах, заметил ректор, и я невольно попятилась назад.

Ну его! Адекватные люди на потасовку с пардой в боевой трансформации не нарываются. Адекватные люди бегут прочь!

— Вы меня пугаете, господин ректор...

Итон-Бенедикт придвинулся чуть ближе. Загорелое лицо исказила неподдающаяся описанию гримаса, черты заострились, а глаза (итак не совсем обычные) ко всему прочему начали еще и светиться.

— Что такое? — спросил Итон-Бенедикт. — Больше не считаешь меня мягким, как подушка?

Зажмурившись от накатившего страха, я мелко затряслась. Нет, такого просто не может быть. Может это и не ректор вовсе? Может его подменили злобным братцем-близнецом?

Послышался смех, а следом раздраженное:

— Наберись мужества посмотреть своему страху в глаза, Мими!

Детское прозвище, произнесенная странным не то свистящим, не то шипящим голосом, резануло по ушам и заставило очнуться. В ту же секунду прояснившее сознание нашло решение.

По-прежнему не открывая глаз, я сделала шаг, молниеносным движение обхватила корпус мужчины, крепко прижав его руки по швам, испуганно замерла и уткнулась лбом в тяжело вздымающуюся грудь ректора.

— Чего это вы делаете, Вейрис?

В его голосе по-прежнему слышалось раздражение и необъяснимая ярость, но к прежним агрессивным ноткам добавилась капля удивления.

Уже хорошо. Ведь одновременно испытывать злость и удивление люди не могут. С другой стороны, как верно заметил сам ректор, он не человек.

Сглотнув, я только сильнее сжала мужчину в объятьях.

— Использую принцип физического сдерживания... — севшим от страха голосом прошептала я, не поднимая головы. — Если я буду вас держать, вы не обернетесь.

Мужчина хмыкнул и дернул плечом.

— Боишься узнать кто я на самом деле?

— Очень боюсь, — созналась я, прикусила нижнюю губу и неожиданно всхлипнула.

— Это не честно, господин ректор! — меня словно прорвало. — Я же пришла к вам извиниться за то, что наговорила в кабинете. Сама не знаю какая муха меня укусила, раз я сказала такое о вашей матери. Мне правда стыдно. И я ведь пришла потому, что хотела поговорить о Джероме и узнать ваше мнение. Кошачьи боги, вы даже не представляете, как сильно мне нужен сейчас ваш совет. А вы...

Мой голос дрогнул, выдавая обиду и страх.

— Извиниться? — переспросил ректор, напряженным голосом и язвительно напомнил: — Ты малодушно подкинула на крыльцо сладкую подачку с клочком бумаги и испуганно сбежала, поджав свой черный хвостик. Считаешь, что этого достаточно для извинений?

Неожиданно всхлипнув еще раз, я отпустила мужчину и отступила назад.

— У вас была женщина... Я почувствовала запах ее духов на крыльце, — глядя исключительно на носки своих сапог проронила я. — Не хотела вам мешать... Все-таки выходные, вы, наверное, тоже хотели отдохнуть...

Это не было правдой. Убийственно-сладкий запах я почувствовала только сейчас, прислонившись лбом к рубашке мужчины. Ректор был прав — в действительности я струсила и попыталась спастись бегством, но почему-то признаваться в этом Итону-Бенедикту не хотелось.

Несколько минут молчания показались мне бесконечно долгими. Мы просто стояли друг напротив друга и хранили отсутствующее молчание, а затем ректор тяжело, немного свистяще вздохнул, и сжал мое плечо.

— Ладно, — нехотя, словно через силу, сказал он. — Пошли в дом. Посмотрим насколько вкусные извинения ты принесла.

Подняв голову, я встретилась с обычными зелеными глазами ректора и слабо улыбнулась.

* * *

Катрин бежала так быстро, словно за ней гнались все кошачьи боги, требуя немедленной кары за все проступки. Воспользовавшись личным порталом его величества, она за какие-то доли секунды оказалась в приемной его кабинета.

— Доложи, — приказала тут же слуге и не в силах стоять на месте начала нервно прохаживаться по приемной.

Через двадцать минут ожидания, слуга пригласил парду в кабинет короля и почтительно вышел, плотно закрыв двери.

— Ваше величество, — склонила голову женщина, одновременно присев в положенном реверансе.

— Полно, Кат, — нетерпеливо сказал мужчина, указывая рукой на стул. — Садись и рассказывай к чему такая срочность.

Катрин облизнула пересохшие губы и быстро рассказала о Ноэми Вейрис, последние сведения об Итоне-Бенедикте и своем плане.

— Это чревато... — задумчиво произнес король, потирая тяжелый подбородок указательным пальцем. — Хотя... с другой стороны...

Женщина нетерпеливо заерзала в кресле, с ожиданием глядя в лицо своего высокопоставленного собеседника. Она уже давно готова была действовать, и с предвкушением ожидала, когда же ей наконец дадут разрешение.

— Хм... — задумчиво произнес мужчина и величественно поднялся со своего места.

Убрав руки за спину, он неторопливо прошел вдоль стола и остановился около окна. Здесь стояло еще одно массивное кресло и круглый столик, на поверхности которого было нарисовано шахматное поле.

— Хм... — еще раз в задумчивости произнес мужчина и взял с подоконника пухлый мешочек из темно-коричневой ткани. — А знаешь, Кат, я сильно недооценил твоего служебного рвения.

Развязав тесемки, король погрузил руку в мешочек долго там водил рукой и, нащупав нужные фигурки, вынул сжатую ладонь.

— Игра началась, — усмехнулся мужчина и кинул две небольшие деревянные фигурки из открытого окна.

Пролетев несколько метров, те упали в густую зеленую траву, росшую перед окнами кабинета, и были тотчас подобраны двумя маленькими невзрачными птичками.

Сжимая в клювах послания, вестники поднялись над королевским садом и поспели прочь.

Глава 12. Клятва

Итон-Бенедикт с тихим стуком вернул обжигающе-горячий чайник на место, придвинул к себе большое блюдо с принесенными Вейрис сладостями и вопросительно глянул на девушку.

— Нет, спасибо, — отрицательно покачала та головой, отчего длинные пряди блестящих волос рассыпались по плечам.

Мужчина пожал плечами и украдкой вдохнул запах парды. Он обратил на него внимание еще в первый день, когда Ноэми попыталась пришибить Джерома учебником. От молодой кошки едва уловимо пахло цветками стевы, растения с острова Флокс.

Местные использовали его в качестве сахарозы, щедро добавляя в большинство кондитерских изделий и не только. Сладости, облитые медом хлебные трубочки и мясо под сладковато-кислым соусом — были национальными блюдами местной кухни, и для Итона-Бенедикта те семь недель, что их корабль провел в бухте Флокса, показались гастрономическим раем.

И вот, словно отголосок прежней жизни, ему встретилась девушка, чей манящий аромат невольно ассоциировался с самым лучшим периодом его жизни. Вот только, вопреки ассоциациям прошлого, сама Ноэми принесла ему сплошные проблемы.

Выдохнув, мужчина подцепил пальцами приличный кусок пирога с клубничной начинкой и велел:

— Рассказывай.

Удерживать маску сурового начальника, когда стол ломится от лакомств было невероятно сложно, вероятно поэтому пардочка улыбнулась и скрестила руки на груди.

— Вы заблуждались на мой счет, господин ректор, — неожиданно важно начала она, словно копируя чьи-то до боли знакомые интонации. — Я спешу это на самоуверенность, которая приходит с годами и незнание некоторых нюансов. Увы, но с первым по силам справится только времени, а вот относительно второго я вас с радостью просвещу.

Итон-Бенедикт наконец понял, что копировала пардочка его самого, отложил нетронутый кусок пирога на блюдце и хмуро глянул на девушку.

— Снова дерзишь?

Ноэми обезоруживающе улыбнулась и развела руками, всем своим видом говоря — 'а на что вы, собственно, рассчитывали, господин ректор? Горбатова могила исправит!'

Откинув волосы назад, девушка глянула в сторону открытого окна, задержала взгляд на покачивающихся от ветра занавесках и словно бы невзначай обронила:

— Я между прочим извинилась за свое поведение...

На кухне повисла пауза.

Итон не собирался извиняться по двум причинам — отголоски раздражения все еще клокотали внутри, к тому же себя виноватым он не считал.

Так и не дождавшись от него ответа, Вейрис продолжила:

— Так вот, господин ректор, истинная пара среди оборотней встречается одна на пятьдесят. И да, партнеры в таком союзе верны друг другу до конца жизни. Точнее обычно их жизни даже заканчиваются вместе, так как один просто не в состоянии жить без своей второй половинке. Это общеизвестный факт относительно оборотней. — Девушка посмотрела ему в глаза и веско закончила: — Вот только парды отличаются от своих собратьев.

Вейрис взяла со стола десертную вилку и принялась с задумчивым видом крутить ее между пальцев.

— Мы воины, боевые машины, готовые сражаться и погибать, — на симпатичном молоденьком личике появилось совершенно несвойственное для такой юной особы выражение потери. — Вы знаете, что количество погибших пардов намного выше, чем количество у тех же тигров, львов и других кошачьих. Так было всегда, поэтому природа позаботилась о нашей выживаемости и немного подкорректировали инстинкты.

— Хочешь сказать... — До Итона начал медленно доходить смысл сказанного девушкой.

— Между нами существует связь, но мы не храним физическую верность друг другу, — тихо сообщила она и вскинула голову. — Я очень люблю Джеда, — на ее губах появилась и тут же угасла счастливая улыбка. — Возможно поэтому и чувствую себя так ужасно.

Итон-Бенедикт с удивлением обнаружил, что внушительный кусок пирога, который он отложил себе на тарелку в начале беседы, так и остался лежать целехоньким. Впервые моряк не хотел есть сладкое.

— Тебе же не нравился Джером, — тихо заметил ректор, отодвигая блюдце еще дальше. — Вот младший наследник в тебе души не чаял еще с детских лет, но ты всегда относилась к нему холодно. Так почему целовалась с ним вчера вечером на приеме?

Девушка молчала, как-то чересчур заинтересованно изучая рисунок на скатерки.

— Что за игру ты придумала? — неожиданно спросил Итон.

Ноэми встрепенулась и глаза ее обиженно блеснули.

— Все вам заговоры, интриги и сплетни, — фыркнула она и, вздохнув, призналась: — Мы...

Но договорить девушка не успела. В открытое окно влетела Гуля и запыхавшимся голосом возвести:

— Тревога! Кто-то проник на территорию.

* * *

Забыв обо всем, ректор вскочил на ноги и бросился к дверям.

— Вейрис, к себе в комнату. Живо!

Нормальный он или как? Я вообще-то маг крови, чистокровная парда, если кто забыл, а он меня в комнату отсылает. Нет, ну ни стыда, ни совести у некоторых ректоров.

— Вейрис! — устрашающе-громко рявкнул Итон-Бенедикт, и я послушным котенком поспешно встала из-за стола и вышла следом за ним из домика.

— Комнаты не покидать, — предупредил ректор. — Учтите, Ноэми, я приду и спрошу у Блоша.

Я громко фыркнула, демонстрируя негодование, но вслух говорить что-то остереглась, зато зависшая в воздухе горгулья инстинкт самосохранения включить забыла.

— Ой, а чего это мы о пардочке так печемся? Ой, а это мне показалось или вы вдвоем на кухне плюшками баловались? Ой, а...

— Еще одно слово, и летать тебе станет затруднительно, — предостерегающе сказал мужчина.

— Крылья оторвете? — в притворном ужасе охнула каменная горгулья и посмотрела на меня. — Нет. Ну вот как с таким начальством жить? Я сколько твержу — давайте создадим профсоюз. Давайте уже покончим с этим террором и безостановочным злоупотреблением полномочий. Давайте поднимем головы и встанем плечо к плечу в борьбе...

— Гуля, — обманчиво спокойно произнес Итон-Бенедикт, и лично у меня поползли мурашки.

Горгулья хлопнула крыльями и как ни в чем не бывало принялась докладывать:

— Некто попытался проломить защиту в самом дальнем секторе, ну вы знаете, где в заборе дыра размерами чуть меньше, чем зад преподавательницы Флоуз...

— Гуля!

— А что Гуля?! Что Гуля?! — возмутилась горгулья. — Это ведь не Гуля себе такую корму отъела!

— Давай по делу, — велел Итон-Бенедикт.

Дальнейшую часть разговора подслушать уже не вышло — ректор в сопровождении своей каменной помощницы ушли по тропинке в сторону основного здания академии, а я уныло побрела в сторону западной пристройки.

Поднявшись на знакомое крыльцо здания, я потянула скрипнувшую дверь на себя, переступила невысокий порог и сразу же почуяла неприятности.

Точнее до носа долетели два легкоузнаваемых запаха: свежескошенная трава и металл. В комнате на первом этаже, де нас собирали еще в первый день учебы, вели негромкую беседу младший наследник престола и его личный телохранитель.

То, что на мою улицу пожаловали неприятности, легко угадывалось по двум вещам. Первое, мужчины поставили магическую защиты от подслушивания, второе — у дверей сидел неприметный маленький мышонок из орды Блоша и отчаянно жестикулировал передними лапками, стараясь привлечь мое внимание.

Что ж своего он добился.

Опустившись на корточки, я хмуро глянула на мелкого грызуна.

— Ну?

В памяти все еще были свежи воспоминания о недавней потасовке и подлом применении мышиным братством убойной смеси валерьянки с мятой, поэтому я была малость неприветлива.

Посланник Блоша приподнялся на задние лапки и путем пантомимы принялся рассказывать, как в пристройку зашли двое мужчин, как она принялись ругаться, а затем один из них зазвездил второму кулаком в глаз.

— Погоди-ка, — ахнула я. — Хочешь сказать Маккалич ударил Джерома?

Мышь отрицательно покачала головой, изобразила над головой корону, а потом занесла лапу и ударила невидимого противника.

— Да быть такого не может! — воскликнула я, понимаясь на ноги и вопреки предупреждению (буду я еще мышей слушать) открыла дверь и зашла в кабинет.

Глазам не верю, а мышонок не шутил! Джером действительно съездил своему телохранителю по роже, иначе почему еще у первого меча королевства под левым глазом свеженький синяк. Мужчина сидел на стуле, вытянув ноги вперед и мрачно смотрел в сторону принца.

Сам светловолосый задира стоял спиной ко входу и сосредоточенно высматривал что-то за окном. Что-то или кого-то...

Услышав звук открываемой дери, оба повернулись в мою сторону.

— Эм... — глубокомысленно выдала я и попятилась.

Кошкин хвост! Сама не верю в то, что собираюсь подумать, но... надо было все-таки послушать мышонка.

Просто у Джерома было такое выражение лица, что даже кошачья сущность прижала уши, напрочь позабыв о том, что парда тоже теоретически является боевой единицей, и на всякий случай схоронилась где-о в глубине.

— Ой, вижу вы тут разговоры разговариваете. Ну, не буду вам мешать, — скороговоркой выпалила я, в надежде поскорее выскочить за дверь.

Но не тут-то было.

— Мими, останься, — не своим голосом произнес Джером, и я не сумела проигнорировать этот тон.

Глянула на злую, уже пострадавшую физиономию Маккалича, и перевела взгляд на младшего наследника.

— Он тебе рассказал, — догадалась я.

Светловолосый юноша кивнул, подошел ко мне и встал очень близко, приблизительно на расстояние вытянутого хвоста того мышонка, что я встретила в коридоре. И ровно столько же отделяло меня от малодушного побега наверх, в свою комнату.

— Та Ноэми, которую я знал, не стала бы врать и лицемерить.

Толи сыграла нервотрепка последних дней, толи прежде чем позорно слинять в глубины души кошачья сущность щелкнула тумблером 'вырубить к каннису эти эмоции', но стыдно мне почему-то не стало. Я оставалась стоять как стояла, глядя в голубые глаза приятеля детства, и молчала.

Видимо не такой реакции от меня ожидали.

— Ничего не скажешь в свое оправдание? — с еще большим разрежением глянул младший наследник.

А я что? Оправдываются виноватые, а я себя таковой не ощущаю. Наоборот чувствую спокойствие и отрешенность. Даже как-то подозрительно.

— Ноэми! — зло рявкнул светловолосый парень. — Скажи хоть что-то!

Ну раз он так настаивает...

— Я списывала на контрольной по истории...

— Ноэми! — вновь рявкнул Джером и приблизился. — Мне казалось ты была не против... Нет, мне не казалось, — парень усмехнулся и покачал головой. — Я уверен, тебе понравилось целоваться со мной. Ваш сговор — это...

Он запнулся, быстрым движением протер лицо ладонями, словно пытаясь привести себя в порядок и зло рассмеялся.

— Джером, — попытался вставить в разговор свои пять копеек Маккалич, но его грубо поставили на место.

— Молчи, — приказал Джером, и клятва заставила телохранителя захлопнуть рот и проглотить все те слова, которые он намеревался выдать.

Младший наследник наклонился к моему лицу, почти задевая губами кончик носа.

— Ты хоть знаешь, как тяжело сделать первый шаг?

Покусанный каннис, ну чего он хочет? Чтобы я била себя кулаком в грудь и толкала торжественные речи? Защищалась, плакала, просила простить?

Мы постояли так еще пару долгих секунд, а затем случилось то, чего я совершенно не ожидала. Парень сгреб оцепеневшую парду в объятья, больно сжал и начал целовать. Хотя кого я обманываю, люди (да и оборотни, кстати тоже) так не целуются. Это было жесткие поцелуи властного мужчины, который стремился наказать девушку, чем сделать ей приятно.

Власть, злость, желание поделиться собственной болью.

Такое не должно нравится нормальным девушкам, но я почувствовала легкое головокружение и непроизвольно подалась вперед, готовая насладиться даже таким зверским получением наслаждения.

— М-м-м... — сорвалось с покусанных губ.

Джером на секунд остановился, с удивлением заглянул в мое порозовевшее лицо, вслушался в учащенное дыхание, и на его губах заплясала улыбка победителя. Он вновь поцеловал, но в этот раз все кардинальным образом изменилось. Его губы ласкали, руки больше не сжимали мое тело словно в тисках, а мягко гладили по спине и распущенным волосам. Младший наследник престола был нежен и внимателен, насколько мог, и... это мне тоже очень понравилось.

— Я знал! — с трудом отрываясь от моих губ прошептал парень. — Теперь не отвертишься, Мими, — добавил он с превосходством и решительностью. — Плевать на все. Я решил.

Вздохнув, я подняла голову и посмотрела в просто-таки до безобразия счастливое лицо парня.

— Я люблю Джеда.

Когда же он уже запомнит, а? Может пора уже обзавестись большой табличкой?

— Люби себе на здоровье, — усмехнулся принц Райвиль. — Но вот это... — он наклонился и еще раз поцеловал мои чуть саднящие от боли губы, — доказывает, что меня ты любишь тоже.

Все! Больше молчать я не могла. Говорить, когда тебя настойчиво целуют тоже, поэтому воспользовавшись моментом, когда Джером позволил мне сделать вдох, простонала:

— Клятва...

Парень замер, затем медленно отстранился и посмотрел на меня своими светло-голубыми глазами.

— Что?

— Все дело в клятве, Джером, — прошептала я, почему-то боясь говорить в полный голос. — Ты приказал мне.

Счастье медленно покинуло лицо принца. Он побледнел, черты молодого лица заострились.

— Я бы никогда так не поступил, — отчеканил принц Райвиль. — Мне не нужна Ноэми-марионетка, я хочу нормальных чувств с твоей стороны. Ты просто боишься признаться самой себе...

— Это была клятва, — перебила я его. — Вспомни, вчера на вечере... Ты сказал: 'хочу, чтобы девушка целовала меня не потому, что я обошел ее на полосе препятствий, а потому...

— Что она действительно хочет этого, — закончил вместо меня Джером.

Быстро облизав горящие от недавнего покушения губы, я осторожно высвободилась из его объятий.

— Мне действительно хочется, чтобы ты меня поцеловал. И мне нравится делать тебя таким счастливым каким ты был этим утром, — призналась я. — Поэтому и договорилась с ним... — кивок в сторону хранящего молчание Маккалича. — Джер, это...

— Я не верю, — в голубых глазах мелькнуло упрямство.

Да чтож такое!

— Клятва не может действовать так, — заявило маменькино величество, не желавшее смотреть правде в глаза.

— Джер...

В это мгновенье послышался стул падающего стула. Мы резко обернулись и увидели стоящего на ногах Маккалича.

— В чем дело? — недовольно поморщился светловолосый принц.

Дерен открыл рот, силясь что-то сказать, но у него получился лишь сдавленный хрип. Я скептически глянула на Джерома так чтобы тот почувствовал себя идиотом, но почему-то не подействовало.

Принц Райвиль нахмурил брови, взял мою руку и потянул назад.

— Что-то не так, — сказал он, глядя на Маккалича, показывающего через пантомиму выброшенного на берег лосося.

Я хотела было напомнить, что на телохранителя действует приказ 'молчи', но в эту секунду Дерен Маккалич хлопнул в ладони, неприметное серебряное колечко на его большом пальце блеснуло серым светом. В руках мужчины оказался странного вида клинок. Изогнутый, точно коса, но в тоже время с мелкими зубчиками, точно у пилы, по краю лезвия — такого оружия мне видеть еще не приходилось. Зато Маккаличу пользоваться этим колюще-режущее чудом было явно не впервой.

— Дерен, стой! — приказал Джером.

Маккалич скривился, словно от безумной боли, его рот открылся, пытаясь снова сказать что-то, а затем, к полному моему удивлению, мужчина ослушался приказа клятвы на крови и сделал шаг. При этом все его тело было каким-то деревянным, тяжелым и неповоротливым, словно он марионетка в руках неумелого кукловода.

— Чего это он? — повернулась я лицом к напряженному младшему наследнику престола, но тот неожиданно сделал шаг вперед, закрывая меня своим плечом.

— Отойди, — велел парень.

Я фыркнула и хотела было напомнить вот уже второму человеку за этот сумасшедший день, что взрослая чистокровная парда сама в состоянии за себя постоять, но в отношении меня клятва действовала без всяких затыков. Ноги сами собой понесли в угол комнаты, оставляя неподвижно стоящего принца Райвиля решать проблему с телохранителем в гордом одиночестве.

Маккалич сделал еще один кривой шаг, его тело ломало, красивое лицо исказило болезненной судорогой. Но хуже всего были его глаза — темные, практически черные — сейчас в них читалось бессилие.

— Дерен, — позвал принц Райвиль. — Ты можешь противостоять этому?

Мужчина открыл рот в неудачной попытке что-то сказать, но остался нем и зол на собственную неспособность контролировать так некстати предавшее тело. Его рука занесла странного вида оружие над головой и приготовилось обрушить на Джерома.

Еще до конца не веря, что это может произойти я расширившими от удивления глазами увидела, как светловолосый парень достает из воздуха обычный меч из слепяще-белой стали и встает в стойку, чтобы отразить удар.

Первый меч королевства дергается в последней чудовищной судороге и выпрямляется. Однако теперь в его движениях не ощущается прежней скованности или медлительности, что наталкивает на мысль о полной потеряли Дерена контроля над своим телом.

Кошачьи боги, да что ж это такое!

Дальнейшее происходит слишком быстро.

Маккалич делает рывок и нападает. Первый удар Джером отражает с какой-то предсказуемой легкостью, уворачивается от второго и с трудом отражает третий. В эту секунду я прикрываю веки и начинаю трансформацию. Джером велел отойти, но запрет на трансформацию не поставил. К тому же приказа — 'не смей защищать меня' от Джерома не поступала, а значит у меня развязаны руки, ну, то есть лапы...

Проигнорировав жалобный треск разрываемой одежды, я открыла глаза и стала свидетелем того, как опыт и мастерство взяли вверх над молодостью и быстротой. Джером просто не мог победить опытного (чрезмерно опытного) Маккалича. Ошибившись, светловолосый парень выхватил мощный удар кулаком по скуле, и, безвольным кулем, рухнул на пол.

— Блош! — заорала я.

И не иначе как все перевернулось на небесах с ног на голову, но покровитель мышей откликнулся на мой истерический визг.

Дух появился в комнате, как раз в тот момент, когда занесший для удара не то кривую пилу, не то зубчатую косу Маккалич приготовился рассечь грудь валяющегося у его ног принца Райвиля. Блош бросился в лицо мужчины ледяным порывом, но тому хватило лишь взмаха руки, чтобы избавится от досадного препятствия.

К счастью никто от духа-хранителя победы и не ждал.

Воспользовавшись тем, что Дерен отвлекся на секунду, я в несколько прыжков пересекла комнату и запрыгнула на мужчину сзади. Пропоров ткань камзола и шелк рубашки, когти вонзились в человеческую грудь, заставив Маккалича сотрясся в беззвучном крике боли.

— Ректор! — крикнула я Блошу. — Зови...

Но договорить не получилось. Мужчина схватил меня рукой за волосы и резко дернул, перекидывая мое тело через собственное плечо. Удар спиной об пол выбил из груди воздух и на миг лишил ориентации. Но прийти в себя, несчастной кошке никто не дал. Всего через миг Маккалич оказался сверху и сжал руки на моем горле.

Я забилась, с отчаяньем царапая все до чего была в состоянии дотянуться, задергала ногами в попытке лягнуть противника, но все тщетно. Пальцы телохранителя сжимали мое горло точно тиски.

Хрипя и задыхаясь, я с отчаяньем посмотрела в лицо своей смерти и... оцепенела.

По красивому, породистому лицу Первого меча королевства, неотразимого, идеального и еще миллион восхваляющих эпитетов, текли слезы.

До этого мне еще никогда не доводилось встречать плачущих от бессилия мужчин, и увидеть Маккалича таким беспомощным оказалось самым настоящим откровением.

Несмотря на всю абсурдность ситуации, я посмотрела в полные слез и отчаянья темные глаза мужчины и улыбнулась.

Пусть Дерен не несет ответственности за свои действия, но это не значит, что он не считает себя виноватым.

Закрыв глаза, я перестала брыкаться, выпустила из когтей руку мужчины, расслабилась и мысленно потянулась к собственной крови. Будь на моем месте кто-то другой, его жизнь уже давно оборвалась бы из-за отсутствия кислорода, но маги крови существа на редкость живучие. Мой организм действовал сам собой, сократив удары сердца и отключив перенос кислорода ко всем частям тела, кроме мозга.

Если остаться лежать в таком же положении неизвестный кукловод решит, что я мертва и переключится на добивание основной цели — Джерома. И если я не хочу в ближайшее время побывать на похоронах младшего наследника, то должна срочно придумать способ разорвать связь между магом и его жертвой.

Поэтому думай, Ноэми, думай!

Какие артефакты или заклятия могут подчинить человека чужой воли?

Несмотря на опасность ситуации кошачья сущность фыркнула.

Вариантов было много, чересчур много. Существует штук десять заклятий частичного и полного контроля, целая гора артефактов, магия чернил, магия куколок вуду, магия крови...

Меня точно ножом полоснули.

Мать моя кошка! Я же видела царапины на спине Маккалича. Это сделал кто-то из наших, из магов крови. Не бабушка, а подражатель, но будем надеется, что основной принцип неизвестный менять не стал.

К счастью контакт с Дереном был не нужен — кровь с расцарапанной груди и руки мужчины уже стекала по моим безвольно покоящихся на полу рукам. Незаметно тронув большим пальцем подушечку безымянного, я лихорадочно начала взламывать структуру чужой крови.

Для такой кропотливой работы требовалась максимальная концентрация и минимум минут десять, которых у меня, увы, не было.

Тяжело захрипев, мужчина разжал пальцы, выпуская мою многострадальную шею, и поднялся на ноги. Послышались три тяжелых шага, а следом звон поднимаемого с пола меча.

Лихорадочно разрывая визуальные нити, расположение клеток и заключенную в них информацию, я внедрялась вглубь крови Маккалича и понимала, что не успею. Взмах клинка, несущего смерть, будет быстрее, чем мое заклинание.

Кто-нибудь! Пожалуйста, хоть кто-нибудь!

И словно в ответ на мои лихорадочные, полные отчаянья мольбы послышался звон разбиваемого стекла, а следом вопль Гули:

— Да щас тебе!

Я мысленно улыбнулась.

Ты ж моя хорошая, язвительная горгуличка. Кто бы знал, как ты вовремя!

Приоткрыв глаза, я увидела, как Гуля наматывает вокруг Маккалича круг, а затем резко пикирует вниз, чтобы вцепиться в волосы или со всей силы нанести мощный удар хвостом. Причем все свои действия горгулья умудрялась сопровождать воинственными восклицаниями:

— На! Получай, гад! — ловкий удар крылом в кадык. — Что? Не нравится? А хвостом в глаз не хош?

По всей видимости Маккалич ни в глаз, ни в ухо получить больше не хотел, поэтому каким-то невероятным образом сумел подпрыгнуть и ловко ухватить сопротивляющуюся горгону.

— Друзя-товрщи, — сдавлено завопила спасительница, умудряясь даже в руках отчаянно молотить Маккалича крыльями и царапать лапами. — Уничтожают редкий вид монстров! Скорее, на помощь!

'Друзя-товрщи' вопль услыхали и, с громким стуком, снесли двери ко всем покусанным каннисам. К своему огромному удивлению (я ждала, что это будет ректор, но у него видать нашлись дела поважнее) на пороге оказались Ши-Ван и Айрис Руколо.

Маккалич новым соперникам не обрадовался. Соперники поднимающему с пола меч-пилу-косу воину тоже.

— Прикрывай, — велел Ши-Ван напарнице, но Айрис Руколо этакой полоролевой несправедливости не обрадовалась.

Следующие несколько минут все присутствующие имели честь прослушать короткую лекцию о весьма неразборчивых сексуальных связях родственников Ши-Вана со всей нечестью королевства, в результате чего появился такой тупорылый олень.

— Я не понял, ты хочешь сама атаковать? — несколько растерянно уточнил мужчина, по чьему генеалогическому древу прошлись возмущенный женский язык и богатая фантазия.

— Теперь нет, — заявила Айрис, состроив непривычно обиженную мордашку. — Кое-кто все настроение испоганил.

Руша всю конспирацию, мои глаза распахнулись сами собой. Просто... Ну это же куратор Руколо! У нее эмоциональный разбег как у инфузории туфельки! А тут...

Мать моя кошка! Да она же флиртует!

Пока я и растерянный Ши-Ван таращились на кокетливо разобиженную Руколо, Маккалич поднял свой удивительный меч.

— Не хочу прерывать семейные разборки, но тут по-прежнему убивают ценный экземпляр из мира монстров! — завопила Гуля.

С криком 'Ты на кого железки поднимаешь!' еще секунду назад вся такая разобиженная Айрис Руколо бросилась вперед, а Ши-Ван принялся шептать какое-то заклятье.

Осознав, что эти трое прибьют Маккалича быстрее чем я его расколдую, закрыла глаза и постаралась сосредоточится на структуре крови телохранителя.

Установить новую привязку не хватало времени, зато...

Зато можно было попробовать перехватить уже имеющийся над телом контроль, воспользовавшись чужими плодами работы. Обычно при перехвате побеждал тот маг крови, что был сильнее или старше, но это в теории, на практике все могло выйти иначе.

Маг явно опытнее и сильнее, чем внучка-недоучка такой прославленной светилы как Лили. Не будь я уверенна, что бабуля к царапинам не имеет причастности, никогда бы не решилась на перехват, но тут пошла на риск и притянула к себе нить чужого заклинания.

Едва ощутимая магическая цепочка недовольно завибрировала, моментально сообщая своему хозяину о вторжении, и я краем сознания выцепила чужой приказ:

'Добей, девчонку! Брось остальных и убей парду'.

Больше притворяться резона не было.

Перевернувшись на бок, я обратилась в кошку и, позволил кошачьей сущности самой спасаться от неприятностей, погрузилась в матрицу чужого заклятия.

Пока Дерен отбивался от слаженно работающей тройки Гуля-Айрис-Ши-Ван и гонялся за черной кошкой по кабинету, мы с невидимым магом боролись над контролем за тело Маккалича.

Минуту-другую ничего не происходило, а затем случилось то, чего я и ожидала. Неизвестный и более опытный маг крови ошибся. Так всегда бывает, когда учишься не у первоисточника, а, например, используешь одни лишь книги или записи. Просто даже самый скрупулезный маг не станет писать все до мелочей. Что-то он пропустит, посчитав неважной деталью.

Так у бабули частенько болела голова, поэтому она уже чисто автоматически разгоняла собственную кровь, для дополнительного тонуса сосудов мозга. То же делала и я, имитируя смерть от удушья. И это то, чего, что по незнанию, не делал неизвестный маг крови.

А когда твой череп напоминает эмалированное ведро, по которому забавляясь молотит палкой карапуз, изображая из себя великого барабанщика, то контролировать такое сложное заклинание, как подчинение с полным контролем дико сложно.

Да что там! Это практически нереально!

Победно выдохнув, я подождала еще несколько секунд, чтобы убедится в том, что неизвестный соперник покинул поле сражение, а заодно и тело Маккалича, после чего рванула нити подчиняющего заклятия и открыла глаза.

Глухо застонав, телохранитель младшего наследника машинально выставил руку со странного видом оружия перед собой, загораживаясь от занесенного меча Ши-Вана, и упал на одно колено.

— Стойте! — крикнула я.

Айрис уже готовая кинуть во врага какой-то убийственной магической дрянью, повернула голову в мою сторону, Ши-Ван убрал меч и отступил от коленопреклонённого Дерена на шаг, а вот Гуля оставлять врага в покое не пожелала.

— На! — таская неприятеля за волосы, в запале выкрикивала она. — Тоже мне первый меч, первый меч!

— Гуля, да я уже расколдовала его!

Горгулья оглянулась, еще разок наподдала мужчине хвостом по затылку, и уточнила:

— Уверена?

Оформить подписку