Кавалер ордена Ацтекского Орла

Идет 1947 год. Двадцатичетырехлетний сотрудник отделения московского Института этнографии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР, Юрий Кнорозов дописывает свою знаменитую диссертацию. За плечами — война, Берлин после капитуляции гитлеровцев, несколько месяцев поездок по Узбекской и Туркменской ССР, Хорезмская экспедиция, попытки следовать путем Диего де Ланды в расшифровке языка майя. И вспоминает Кнорозов тот странный случай, когда он, офицер-связист, оказался у горящей Национальной библиотеки Берлина, книги которой еще совсем недавно были под рукой гитлеровских офицеров и гимлеровских мистиков из проектов "Аненербе" и "Туле". Спустя полвека Юрий Валентинович будет горячо отрицать "глупую и нелепую" легенду о том, как в руки ему, еще никоим образом не причастному к дешифровке письмен майя, попали те две книги...

Хитрости чужого алфавита

Первый открытый археологами на территории современного мексиканского штата Оахака монумент майя с высеченными на нём иероглифами относятся приблизительно к 700 году н. э. Сразу после испанского завоевания письменность майя пытались расшифровать. Первыми исследователями иероглифики майя стали испанские монахи, которые пытались обратить майя в христианскую веру. Самым известным из них был Диего де Ланда, третий епископ Юкатана, который в 1566 г. написал труд, названный "Сообщения о делах в Юкатане". По мнению де Ланды, иероглифы майя были сродни индоевропейским алфавитам. Он полагал, что каждый иероглиф представляет собой определенную букву. Как выяснилось позже, знаменитый испанец глубоко ошибался...

"Колдовская" травма

Имя Кнорозова стоит в одном ряду с именем Жана-Франсуа Шампольона. Осуществленная Кнорозовым дешифровка ставится филологами даже выше открытия Шампольона, поскольку в случае языка майя параллельные тексты на известных языках отсутствуют.

В раннем детстве Юрий получил сильный удар по голове: "Когда мне было не больше пяти лет, братья стукнули меня по лбу крокетным шаром. Сознания я не терял и даже не запищал. Видимо, это и была своего рода "колдовская травма". Могу дать рекомендацию: будущих дешифровщиков бить по башке, только неясно как".

Родился Кнорозов под Харьковом в семье главного инженера Южного треста стройматериалов. Его бабушка была известной театральной актрисой (псевдоним Мари-Забель) — первой народной актрисой в Армении. По утверждению самого Юрия Валентиновича его датой рождения было 31 августа, по паспорту — 19 ноября.

В школе он был способным, но слишком неконтролируемым учеником. Его даже пытались исключить за "плохое поведение", неуспеваемость по некоторым предметам и, главное, за своевольный нрав. Неординарность Юрия раздражала многих уже тогда. Несмотря на свое эксцентричное поведение, мальчик отличался в изучении как естественных, так и гуманитарных наук, а также интересовался разными видами искусства: играл на скрипке, писал стихи и проявлял способности к рисованию с практически фотографической точностью. В 1937 году он закончил 7 классов железнодорожной школы, в 1939 году — рабфак. Успел проучиться на первом курсе исторического факультета Харьковского государственного университета им. А.М. Горького.

— — — — — — — —

"Со мной в общежитии жил Юра Кнорозов. Он все отдавал науке, все. Получал стипендию и немедленно покупал книги, а потом у всех одалживал на еду. Питался водой и хлебом. Занимался расшифровкой письменности майя. Это ему удалось, и он стал всемирно известным ученым". Севьян Вайнштейн

— — — — — — — —

Одним из его тяжелых воспоминаний детства оставался голод 30-х годов на Украине. Здесь, на Украине, в 1941 г. оказалась в оккупации его мать, что после войны надолго закрыло для него сначала двери аспирантуры, а затем возможности выезда за рубеж. Не случайно Кнорозов со свойственной ему иронией любил говорить, что он типичное "дитя сталинского времени".

В 1940 в возрасте семнадцати лет Кнорозов поступил в Московский государственный университет на исторический факультет, где первоначально специализировался по египтологии. Именно там он увлекся историей древних цивилизаций Востока, этнографией и лингвистикой. Специализируясь на кафедре этнографии, он питал особый интерес к шаманским практикам.

Однако учеба была прервана начавшейся войной, и в 1943 году Юрий Валентинович отбыл на фронт. Тогда еще он и не помышлял о работе над дешифровкой письменности майя...

Война и оккультные тайны "Третьего рейха"

В 1943 году в Бразилии после попытки ограбления местного музея были задержаны агенты немецкого общества "Аненербе". На допросах они показали, что были доставлены в Южную Америку со специальным заданием найти и изъять хрустальные черепа "Богини смерти". Но зачем самым секретным учреждениям гитлеровской Германии понадобились хрустальные черепа? Может быть, это была отговорка? Возможно, черепа и интересовали институт СС постольку поскольку, но главной целью было что-то иное?

Ошибается тот, кто считает немецких нацистов глупцами или ярмарочными паяцами. Не были они ни тем, ни другим. Они были поистине интеллектуальной и тем более страшной силой, захватившей не только умы, но и души миллионов. И тем более было бы странно, если бы они делали что-то, не будучи уверенными в результативности своих действий.

"Тайным кардиналом" мистического ордена "Наследие предков" ("Аненербе") был потомок древнего, якобы магического рода бывший бригаденфюрер СС Карл Мария Вилигут. Именно по его инициативе эмиссары "Аненербе" и рыскали по всему миру в поисках магических реквизитов. Особенно их интересовали методы жрецов Атлантиды, в былое существование которой они верили непреложно. Нацисты надеялись, что эти знания "прародительницы арийской расы" позволят им не только создать сверхчеловека, но и с помощью магии подчинить остальных, недочеловеков. К слову, в магию они верили столь же истово, сколь и в существование затонувшего острова.

В целях получения доказательств исключительности арийской расы в 30-е годы на Тибете нацисты искали свидетельства присутствия древних верховных жрецов погибшей цивилизации, которых они считали своими предками по крови.

В стремлении доказать превосходство арийской расы Гиммлер создает исследовательский центр "Аненербе". Наряду с медицинскими опытами на живых людях и тестами на определение расовой чистоты учреждению было поручено восстановить и переосмыслить оккультные ритуалы, древние германские мифы и языческие обряды.

— — — — — — —

Стремясь сосредоточить в своих руках все оккультные знания, Гиммлер конфисковал все книжные собрания и предметы культа у тех, кто не поспешил присоединиться к нему. Однако, запретив деятельность одних оккультистов, он способствовал резкому выдвижению других. Таких как Карл Мария Вилигут (в "Аненербе" он значился как Вайстор и часто использовал псевдоним Лобезам).

— — — — — — —

В первые месяцы войны, разразившейся в 1939 году, страна за страной падала на колени перед нацистами. Однако к зиме 1942 года обстановка круто изменилась. И перед ними замаячило то, что они считали невозможным — перспектива разгрома. По мере того как их военные усилия становились всё более безрассудными, они стали шире прибегать к оккультной практике, перенеся ее из сферы познания и обрядности в область принятия оперативных решений.

Ряд руководителей военно-морских сил Германии уверовали в то, что союзники прибегают к услугам неких мистических сил в войне против Германии. Они утверждали, что успех англичан в обнаружении и уничтожении немецких подлодок достигнуты с помощью оккультизма, и что наилучшим способом противодействия этому будут аналогичные методы.

Наиболее распространенными оккультными методиками нацистов оставались астрология и пророчества с использованием карт Таро. Интересовали их, кроме того, предсказания о финале времен, так или иначе проскальзывающие во всех древних религиях, но где было найти точную дату этого решающего события? Впрочем, война вскоре вытеснит гадания о неопределенном будущем, заставив мыслить практически даже оккультистов "Третьего рейха".

Астрология и шпионаж вскоре причудливо переплетутся в самом загадочном эпизоде Второй мировой войны. Это когда Рудольф Гесс, заместитель фюрера и один из ближайших друзей-советников, в одиночку предпринял неожиданный вояж в Шотландию. На этот шаг Гесса натолкнула его убежденность в том, что бритты — нордические племена — должны в глубине души симпатизировать арийскому делу и их, возможно, удастся уговорить встать на сторону Германии, для чего необходимо устранить препятствие в лице Уинстона Черчилля. Но самолет Гесса просто подбили.

Гитлер заявил, что во всей этой истории виноваты астрологи Гесса. Нацистское ведомство пропаганды издало Указ "Акция Гесс", наложивший запрет на публичную практику оккультизма, включая астрологию. Были арестованы все известные астрологи, которых подвергли допросам. Впрочем, к ним отнеслись по разному — в зависимости от их полезности для Рейха. Те, которые уже успели потрудиться на Гиммлера были немедленно освобождены и могли продолжать работать.

В это время Гиммлер знакомится с ведущим астрологом Германии — Вильгельмом Вульфом. Находясь под арестом он составлял гороскопы для тюремщиков. Позднее он начал составлять их для генерала Шелленберга, возглавляющего контрразведку в ведомстве Гиммлера. В 1943 году Вульф предсказал, что Гитлер переживет смертельную опасность 20 июля 1944 года, болезнь в ноябре и умрет таинственной смертью незадолго до 7 мая 1945 года. В конце концов он становится личным астрологом Гиммлера, и одним из его наиболее доверенных помощников. Все эти предсказания сбылись.

На одном из послевоенных допросов Шелленберг признался, что он использовал Вульфа в интересах собственного восхождения. Он был уверен, что Вульф способен повлиять на Гиммлера. Он сообщил, что в последние дни войны Гиммлер был одержим очередным гороскопом, согласно которому астрологическая ситуация сулила ему успех в деле свержения фюрера.

— — — — — — — —

"Когда начинаешь читать о нацистском космическом проекте "Альдебаран", трудно отделаться от мысли, что все это просто фантастика. Но как только наталкиваешься в информации о том же проекте на имя Вернера фон Брауна, становится немного не по себе. Ибо штандартенфюрер СС Вернер фон Браун через много лет после второй мировой войны был не кем-нибудь, а одной из ключевых фигур в американском проекте полета на Луну. До Луны, конечно, гораздо ближе, чем до планеты Альдебаран. Но зато полет на Луну, как известно, состоялся".

— — — — — — — — —

Одним словом, после ухода с политических подмостков "Третьего рейха" осталось немало вопросов. И вряд ли кто-нибудь на них теперь сможет ответить. Вот некоторые из них:

1) Что искала экспедиция СС, проходившая под эгидой оккультной и мистической организации "Аненербе", на далеком Тибете в 1938-м году? И почему эсэсовцев пустили туда, куда европейцам путь был заказан?

2) Какие цели преследовала другая экспедиция СС — не куда-нибудь, а в Антарктиду?

3) Почему в последние годы войны основные финансы рейха фюрер кидает не на танки и самолеты, а на загадочные и довольно призрачные проекты той же "Аненербе"? Не означает ли это, что проекты уже находились на грани реализации?

4) Почему на Нюрнбергском процессе так резко прервали допрос штандартенфюрера СС Вольфрама Зиверса — генерального секретаря "Аненербе", как только он начал называть имена? И почему простого полковника СС так поспешно расстреляли в числе самых главных военных преступников "Третьего рейха"?

5) Почему именно доктор Камерон, присутствовавший в Нюрнберге в составе американской делегации и изучавший деятельность "Аненербе", потом возглавил проект ЦРУ "Синяя птица", в рамках которого велись разработки по психопрограммированию и психотронике?

6) Почему в докладе американской военной разведки, датированной 45-м годом, в преамбуле говорится о том, что вся деятельность "Аненербе" носила псевдонаучный характер, а в самом докладе зафиксировано, например, такое "псевдонаучное" достижение, как успешная борьба с раковой клеткой?

7) Что это за странная история с обнаружением трупов тибетских монахов в эсэсовских мундирах в бункере Гитлера в конце войны?

8) Почему "Аненербе" в срочном порядке изымала документацию научных лабораторий и любых тайных обществ наряду с архивами специальных служб в каждой из только что захваченных вермахтом стран?

Выяснять, кто именно из исследователей прав — ищущие тайного смысла или настаивающие на сугубо материалистическом объяснении происшедшего — дело неблагодарное, потому что истина не принадлежит ни тем, ни другим. Будущие вожди "Третьего рейха" попросту столкнулись с вещами и материями, ни понять которых, ни тем более управлять которыми они были не в состоянии по причине отсутствия у них сколько-нибудь серьезной образовательной базы. А именно она служит своего рода защитным барьером для любого человека, заинтересовавшегося потусторонним и мистическим. С людьми безграмотными и недостаточно образованными "потусторонний мир" способен играть слишком злые шутки, полностью подчиняя себе их сознание и парализуя волю.

Но!

Агрессивные материалисты стараются попросту не обращать внимания на очевидные загадки. В мистику можно верить, можно не верить. И если бы речь шла о бесплодных спиритических сеансах экзальтированных тетушек, вряд ли советская и американская разведки тратили бы огромные силы и рисковали своими агентами, чтобы выяснить, что на этих сеансах происходит. Но по воспоминаниям ветеранов советской военной разведки, ее руководство очень интересовали любые подходы к "Аненербе"!

Есть, например, свидетельство уже упоминавшегося Мигеля Серрано — одного из теоретиков национал-мистицизма, члена тайного общества "Туле", на заседания которого похаживал Гитлер. Он в одной из своих книг утверждает, что информация, полученная "Аненербе" на Тибете, значительно продвинула разработки атомного оружия в рейхе. Согласно его версии, нацистские ученые даже создали некие прообразы боевого атомного заряда, и союзники в конце войны обнаружили их. Источник информации — Мигель Серрано — интересен хотя бы тем, что в течение нескольких лет представлял свою родину Чили в одной из комиссий ООН по атомной энергетике.

А во-вторых, сразу же в послевоенные годы СССР и США, захватившие значительную часть секретных архивов "Третьего рейха", делают практически параллельные во времени прорывы в области ракетостроения, создания атомного и ядерного оружия, в космических исследованиях. И приступают к активным разработкам качественно новых видов оружия. Также сразу после войны две сверхдержавы с особой активностью занимаются исследованиями в области психотронного оружия.

Так что комментарии, в которых утверждается, что в архивах "Аненербе" по определению не могло содержаться ничего серьезного, не выдерживают никакой критики. И для того, чтобы понять это, не нужно даже изучать их. Достаточно познакомиться с тем, что вменялось в обязанность организации "Аненербе" ее президентом Генрихом Гиммлером. А это, между прочим, тотальный поиск всех архивов и документов национальных специальных служб, научных лабораторий, масонских тайных обществ и оккультных сект, желательно по всему миру. В каждую вновь оккупированную вермахтом страну немедленно отправлялась специальная экспедиция "Аненербе". Иногда не ждали даже оккупации. В особых случаях, задачи, поставленные перед этой организацией, выполнял спецназ СС. И получается, что архив "Аненербе" — это вовсе не теоретические исследования германских мистиков, а многоязыковое собрание самых различных документов, захваченных во многих государствах и имеющих отношение к очень специфическим организациям.

Часть этого архива была обнаружена в Москве несколько лет назад. Это так называемый нижнесилезский архив "Аненербе", взятый советскими войсками при штурме замка Альтан. Но это небольшая часть всех архивов ордена. Некоторые военные историки полагают, что многое попало в руки американцев. Наверное, это так и есть: если посмотреть на расположение отделов "Аненербе", то большая часть их располагалась именно в западной части Германии.

Наша же часть так до сих пор серьезно никем не изучалась, не существует даже детальной описи документации. Само слово "Аненербе" сегодня мало кому известно. Но злой джинн, которого выпустили из бутылки черные маги СС и "Аненербе", не погиб вместе с "Третьим рейхом", а остался на нашей планете. И чем больше будет замалчиваний информации, тем сильнее станет этот джинн. Нацизм и без того повсеместно поднимает голову, но сильные мира сего словно бы не замечают этого...

Великая победа

Но мы немного отвлеклись от героя нашего повествования.

В составе красноармейской артиллерийской дивизии весной 1945 года Кнорозов дошел до Берлина.

Сам он в 1998 году, незадолго до смерти, утверждал, что не выносил никаких книг из горящей библиотеки, да и библиотека не горела. Это все придумали ради трагичности события. На самом деле все книги были уже кем-то упакованы в ящики и готовились к транспортировке. Можно, конечно, представить себе советских солдат, которые по собственному почину на радостях кинулись спасать чужую библиотеку. Особенно хорошо подходят под это дело ребята из крестьянских или рабочих семей, для них книга — предмет первостепенной важности.

А если подумать, то тут есть два варианта: либо "спасение" книг из Национальной библиотеки — директива советского правительства. И тогда упаковкой действительно занимались наши солдаты. Либо накануне капитуляции оккультисты "Третьего рейха" начали потихоньку вывозить самое важное с их точки зрения...

Впрочем, теперь тут можно лишь гадать. Так или иначе, все близкие к Юрию Кнорозову люди, даже его собственная ученица утверждают: просто так те две книги, которые помогли, можно сказать, перевернуть весь мир, попасть к молодому связнику не могли. Тем более, все они были прочно закрыты в ящиках и найти впопыхах нужную — дело практически нереальное. А еще тем более — он и не мог знать, что искать, поскольку не занимался тогда майя. Вообще!

Как бы там ни было, но "Сообщение о делах в Юкатане" и Кодекс майя попали к нужному адресату. А тайна пусть остается тайной...

"Молодость — время бросать вызов!"

Итак, в 1946 году Кнорозов вернулся в МГУ, чтобы продолжить учебу. Однако занимался он вовсе не индейцами майя, а египетским письмом и китайской иероглификой. Но больше всего его в то время интересовали шаманские практики, чему и была посвящена дипломная работа под названием "Мазар Шамун Наби. Срезнеазиатская версия легенды о Самсоне". Для сбора материала он отправился в Казахстан. Здесь во время полевых исследований он в качестве наблюдателя принимал участие в суфийском зикре в подземелье Малумхан-сулу, во время которого порхан (шаман) вошел в экстатическое состояние. Порхан не оставил без внимания и Кнорозова. Однако его ясновидение оказалось не совсем точным, что явно разочаровало придирчивого студента. Тем не менее записи полевых исследований стали первой публикацией, вышедшей в 1949 г. Самое удивительное, что текст читается не как научная работа, а как поразительное по точности детальное изложение видеоряда, по которому хоть сейчас можно снимать фильм.

И в это время на глаза Кнорозову попалась опубликованная в 1945 г. статья немецкого исследователя Пауля Шелльхаса под названием "Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема". Эта публикация резко изменила его научные планы. Он оставляет шаманские практики, чтобы ответить на вызов Шелльхаса: "Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим".

Любопытна его собственная оценка тех событий, когда принималось — почти как вызов или пари — решение дешифровать письмо майя.

Кафедрой этнографии на истфаке заведовал в конце 40-х профессор Сергей Павлович Толстов, бывший по определению Кнорозова, "свирепым донским казаком". Занимаясь древним Хорезмом, он полагал, что талантливый студент станет его учеником. Однако весьма самолюбивый и независимый по натуре Кнорозов отказался от лестного предложения, что вызвало вполне предсказуемую негативную реакцию: Толстов, по словам Кнорозова, "взбесился". Отношения с первым научным руководителем были безоговорочно испорчены — настолько, что при защите диплома Толстов отказался дать Кнорозову формальную рекомендацию в аспирантуру. К счастью, здесь же на кафедре этнографии работал профессор Сергей Александрович Токарев, очень не любивший Толстова и потому с удовольствием поддержавший Кнорозова, который потом говорил, что новый руководитель абсолютно не верил в успех дешифровки письма майя. Однако официально заявленная Токаревым позиция звучала так: "Молодость — это время бросать вызов".

Поддержка Токарева оказалась неоценимой не только с научной точки зрения. После неудачной попытки поступления в аспирантуру на истфаке, Кнорозову сообщили, что аспирантура для него закрыта в любом учреждении из-за того, что его родные оказались на оккупированной врагом территории. Тогда профессор Токарев, пользуясь своим влиянием и связями в научном мире, устроил своего ученика работать младшим научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР, что рядом с Русским музеем. Так начался ленинградский — основной — период жизни Кнорозова. В Ленинграде на Фонтанке жила сестра бабушки по матери, старая петербурженка. Однако поселился Кнорозов в самом музее — в длинной, как пенал, комнате. По стенам развесил прорисовки иероглифов майя. Из мебели был только письменный стол и солдатская койка.

Занимаясь, по собственным словам Юрия Валентиновича, "черновой музейной работой без претензий", он все свое свободное время посвящал главному — дешифровке письма майя. Какова же предыстория дешифровки?

Эти загадочные майя

Самой первой датой должен стать 1822 год — именно тогда в Лондоне появилось сообщение капитана драгун Антонио дель Рио о майяйских руинах в Паленке (Юкатан, Мексика). Шесть лет спустя Александр фон Гумбольдт впервые опубликовал пять страниц неизвестной рисованной рукописи из Мексики, хранившейся с 1793 г. в Дрезденской королевской библиотеке. Американист Константин Самюэль Рафинеске-Шмальц первым обнаружил несомненное сходство между знаками на монументах Паленке и в библиотечном манускрипте. В 1832 г. он сообщил о своих догадках Шампольону, сделав вывод о том, что чтение рукописи может оказаться ключом к чтению "монументальных" надписей. Таким образом, Рафинеске-Шмальца по праву можно назвать основоположником исследований по майяйской иероглифике.

Затем последовали экспедиции в мир древних майя — на Юкатан и в Центральную Америку (в частности музея Пибоди и Института Карнеги), и находки посыпались одна за другой. Началась обработка материалов. Исследования надписей Чичен-Ица позволили Герману Байеру совместно с Эриком Томпсоном завершить работу по определению календарного механизма "долгого счета". Байер установил, что переменный элемент вводного иероглифа начальной серии связан с названием двадцатидневного цикла месяца.

Ближе всех к дешифровке письма майя подошел еще в 1881г. прекрасный знаток древневосточных письмен, француз Леон де Рони. Он первым прочел слово, записанное алфавитными знаками, и считал, что "алфавит Ланды" (который этот монах привел в своем "Сообщении...") мог быть при правильном обращении ценным ключом к "фонетическому компоненту". Его примеру последовал Сайрус Томас, который сумел правильно прочесть еще три слова. Если бы Леон де Рони или Сайрус Томас успели доказать, что один и тот же знак читается одинаково в разных иероглифах, т.е. предъявили бы так называемое "перекрестное чтение", то вопрос о дешифровке был бы решен еще в конце прошлого века. Однако к середине ХХ века в США сложилась целая школа майянистов, которую возглавил англичанин Эрик Томпсон. Он сразу заявил, что "Ланда ошибся в попытке получить алфавит майя у своего осведомителя. Знаки майя обычно передают слова, изредка, может быть, слоги сложных слов, но никогда, насколько известно, не буквы алфавита".

Надо отдать должное американцу Бенжамину Ворфу, предпринявшему в начале сороковых годов последнюю попытку научной дешифровки. Но он, к сожалению, был сурово осужден всемогущим Томпсоном.

Кроме того, впоследствии на Западе большой вклад в расшифровку иероглифов древних майя внесли Генрих Берлин и Татьяна Проскурякова.

Дешифровка

...К этому времени две упомянутые книги из немецкой библиотеки уже, разумеется, находились в распоряжении Кнорозова. Прежде всего он перевел со староиспанского на русский язык "Сообщение о делах в Юкатане". И сразу же понял, что алфавит из 29 знаков, записанный в XVI в. францисканским монахом, является ключом к дешифровке письма майя*.

____________________

*Работа Ю.В. Кнорозова и дополнительные материалы по теме помещены после этой статьи

Кнорозов предположил, что "алфавит" де Ланды в действительности являлся списком слогов. Каждый знак в нем соответствовал определенной комбинации одного согласного с одним гласным. Соединенные вместе знаки были фонетической записью слов.

Благодаря комментариям Мартинеса Эрнандеса, издателя "Словаря из Мотуля", он разобрался с недоразумениями, возникшими при диктовке алфавита, — когда информатор записывал майяйскими знаками не звуки, а названия испанских букв. В итоге в начале 50-х письмо майя было прочитано.

Первая публикация о результатах дешифровки вышла в 1952 г.

Перед защитой диссертации Юрий Валентинович всерьез опасался ареста. Дело в том, что у классиков марксизма указано, что идеографическая письменность, как у майя, соответствует стадии развитого классового государства, однако в одной из работ Энгельса указано, что у майя государства не было. Таким образом, автора можно было бы заподозрить в ревизии марксизма.

Защита проходила в Москве 29 марта 1955 года и уже на следующий день превратилась в легенду. Результатом стало присвоение звания не кандидата, а доктора исторических наук.

Защита диссертации по индейцам майя стала научной и культурной сенсацией в Советском Союзе. Очень быстро о дешифровке узнали и за рубежом. Казалось парадоксом — ни разу не побывав в Мексике, советский исследователь сделал то, чего не добились многие ученые разных стран, годами проводившие полевые исследования среди майя. Не выходя из кабинета, он дешифровал древнее письмо, основываясь на текстах трех сохранившихся рукописей, что позволило ему в последующем придумать оборонительную фразу: "Я — кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости лазать по пирамидам".

А в действительности ему очень хотелось оказаться в Мексике. Но это было невозможно — он продолжал оставаться "невыездным". Единственной его поездкой за рубеж стало участие в Международном конгрессе американистов в Копенгагене в 1956 г. По настоянию академика Окладникова Кнорозов был включен в состав советской делегации. С тех пор, вплоть до 1990 г., он уже никуда не выезжал, зачастую даже не подозревая о приходивших на его имя многочисленных приглашениях. Зарубежные ученые некоторое время недоумевали по поводу отказа коллеги от контактов, но, быстро разобравшись в прелестях советских нравов, потянулись в Ленинград. Среди первых были крупнейший лингвист Дэвид Келли и знаменитый археолог Майкл Ко. Крупнейшие американские майянисты — как, например, Татьяна Проскурякова — считали за честь присылать ему свои публикации. С особой гордостью Юрий Валентинович любил рассказывать о том, как в разгар холодной войны американская школа признала фонетизм письма майя и предложенный им принцип дешифровки.

Эрик Томпсон, узнав о результатах работы молодого советского ученого, сразу же понял, за кем осталась победа. Это неудивительно — он был и навсегда останется одним из крупнейших исследователей культуры и иероглифики майя. Но мысль о том, что кто-то, да еще из молодых, да еще из России, смог его обойти, казалась невыносимой. 27 октября 1957 г. в своем послании Майклу Ко, полном литературного изыска, злого сарказма и нетерпимости к научному инакомыслию, он назвал американских сторонников Кнорозова — и имя им было легион — "доверчивыми детьми улицы".

— — — — —

"...И потому у меня больше не повышается давление, — писал он, — как это было после прочтения последних откровений Юрия... Я спокойно воспринимаю все это, пока продолжается работа с моим каталогом иероглифов майя, который, я уверен, еще долго будет служить и для Юрия, и для многих других... Хорошо, Майк, ты доживешь до 2000 года... и рассуди потом, был ли я прав..."

— — — — —

Майкл Ко сохранил это письмо и в первый день 2000 года, перечитав его, заявил: "Томпсон был не прав. Прав оказался Кнорозов, и теперь мы все, занимающиеся майя, являемся кнорозовистами". Копию письма он разослал коллегам. Такова еще одна невероятная история из жизни великого дешифровщика Юрия Кнорозова.

"Нахальные программисты" из Новосибирска

В начале 60-х Кнорозову предлагают поучаствовать в составлении первой компьютерной программы для машинной обработки текстов майя. Группа программистов из Новосибирска собралась странная и, по определению дешифровщика, "весьма нахальная". Забрав все материалы Кнорозова, они попытались создать некую, как это теперь бы назвали, базу данных по знакам рукописей. При этом они постоянно намекали на свое сотрудничество с военными ведомствами и заявляли, что занимаются "теорией дешифровки".

Через некоторое время новосибирская группа торжественно объявила о том, что у них разработана теория машинной дешифровки, и издала в четырех томах компьютеризированную базу данных Кнорозова. Издание они подписали на языке майя и быстренько преподнесли Хрущеву.

С точки зрения специалистов, объявленная "машинная дешифровка" была полной глупостью и никакого впечатления, кроме брезгливости, не произвела. Тем более что в 1963 г. вышла великолепная монография Кнорозова "Письменность индейцев майя". Однако это нелепое недоразумение поставило под сомнение для малосведущей публики подлинные результаты дешифровки. За рубежом противники также воспользовались этим предлогом, чтобы оспорить открытие советского ученого. И в горькое испытание превратилось двенадцатилетнее ожидание заслуженного признания, когда только в 1975 г., с публикацией перевода рукописей майя, ему была присуждена Государственная премия СССР.

В этот период им были написаны блестящие теоретические работы, велась дешифровка протоиндийского письма, рассматривались возможности дешифровки письма острова Пасхи и, конечно же, читались иероглифические тексты майя. Круг научных интересов Кнорозова был удивительно широк — от дешифровки древних систем письма, лингвистики и семиотики до заселения Америки, археоастрономии, шаманизма, эволюции мозга и теории коллектива. Он щедро раздавал научные идеи в надежде, что кто-нибудь завершит их разработку. "Я же не осьминог", — часто повторял он.

Полет Ацтекского Орла

В краю майя великому дешифровщику удалось побывать лишь в 1990 году, когда он был приглашен президентом Гватемалы Винисио Сересо Аревало. Приглашение совпало с периодом активных усилий по размораживанию дипломатических отношений с этой центральноамериканской страной. Правительство Гватемалы организовало Кнорозову посещение всех наиболее ярких достопримечательностей страны и отметило заслуги великого ученого вручением ему Большой Золотой медали президента Гватемалы. Хотя Юрий Валентинович и говорил до поездки, что "все археологические места он прекрасно знает по публикациям", тем не менее, как отмечает его ученица Галина Ершова:

— — — — — — —

"...никогда не забыть то удивительное выражение его лица, когда он поднялся на пирамиду Большого ягуара в Тикале. Сопровождавшие не верили, что он сможет добраться до самой вершины — но он смог и долго стоял там в одиночестве. Как всегда курил и был погружен в свои образы. Он обладал удивительной способностью внутреннего видения событий, которые иногда описывал с кинематографической точностью. Кнорозов с удовольствием обнаружил, что песок на тихоокеанском побережье Гватемалы такой же черный, как и на Курилах".

— — — — — — —

В Гватемале удалось пробыть около двух месяцев и посетить основные археологические зоны. Однако заканчивалось путешествие в духе традиционного гватемальского "шоу" — вдруг объявились террористы, установившие за туристами демонстративную слежку и угрожавшие взорвать их машину. Кнорозов был очень доволен — настоящий детектив разворачивался прямо вокруг него. Правда, ничем этот детектив так и не закончился — из соображений безопасности им просто пришлось покинуть страну, в которую Юрий Валентинович до последних дней потом мечтал вернуться.

Затем начиная с 1995 г. последовали поездки в Мексику по приглашению Национального института истории и антропологии. Он был счастлив, посещая все самые заветные места — Паленке, Бонампак, Йашчилан, Чичен-Ица, Ла-Вента, Монте-Альбан, Теотиуакан, Шочикалько...

Если в 1990 г. он довольно бодро поднялся на пирамиду в Тикале, то пять лет спустя спуск к саркофагу в Паленке стоил ему неимоверных усилий, и он сам признался в этом. Понятно, что больше он не стал подниматься ни на одну пирамиду, иронично смеясь над сопровождавшей его Г.Г. Ершовой: "Вот-вот, дама как увидит какую гору или пирамиду, то тут же на нее лезет. У дам это принято". Ей приходилось поддерживать эту игру, подробно сообщая ему о результатах восхождений, а также спусков в пещеры. Почему-то для него это было важно — возможно, он просто хотел побыть в одиночестве среди столь значимых для него мест и погрузиться мысленно в картины далекого прошлого. Идеальным объектом в этом отношении стала пирамида Солнца в Теотиуакане. Пока Галина взбиралась на высоченную пирамиду, а затем спускалась в пещеру под ней, он пришел к окончательному выводу: "Страшно тоскливое место". Что успел он увидеть за время ее отсутствия? Наверное, ужасный пожар, печально завершивший жизнь великолепного города.

Его любимым местом на Земле, где он "хотел бы умереть", оказался изумительный парк Шкарет, что неподалеку от Канкуна, на побережье мексиканского штата Кинтана-Роо. Судьба подарила ему уже почти под конец жизни удивительную возможность жить в тропической сельве у Карибского моря рядом с индейцами майя и в двух шагах от древних пирамид. Его ученики работали над подготовкой к печати его монографии, а он наслаждался тропической природой, национальной мексиканской кухней и по вечерам наблюдал за великолепными звездами. Сидя рядом с Салинасом де Гортари, президентом Мексики, на концерте Паваротти в Чичен-Ица, счел, что великий певец значительно уступал великолепному юкатанскому хору, исполнявшему Кантату о Кукулькане. Его слова "У итальянца техника, а у юкатанцев — душа" повторялись многими мексиканцами.

Самым непривычным для него было то искреннее выражение восхищения и глубокого уважения, которое повсеместно демонстрировали мексиканские коллеги. В 1995 г. в посольстве Мексики в Москве ему был вручен серебряный орден Ацтекского Орла. Таких орденов в нашей стране всего четыре — они вручаются мексиканским правительством иностранным гражданам, имеющим исключительные заслуги перед Мексикой. Эта награда имела для Кнорозова особое значение. Получив награду, он сказал по-испански: "Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем".

Пред очи Небесной Рептилии

Его не стало 30 марта 1999 года, незадолго до выхода в свет в Мексике трехтомного издания под названием "Дешифровка, Каталог и Словарь Шкарет Юрия Кнорозова". Он умер в тот момент, когда гватемальское правительство вновь собиралось пригласить его посетить страну и вручить крупнейшую награду страны — в знак признания его исключительных заслуг перед народом Гватемалы. Он умер в одиночестве в коридоре одной из городских больниц, где после инсульта у него развилась пневмония. Дирекция Кунсткамеры решила не предоставлять зал музея для прощания с ним, и множество людей собрались в тесном больничном морге, где рядом было выставлено еще несколько гробов. Он очень любил Невскую лавру, но похоронили его на новом кладбище вдали от Петербурга, города, который он так любил и в котором память о гениях мирового уровня больше никому не нужна.

Великий ученый умер, так и не раскрыв тайну получения двух книг из берлинской библиотеки. Кому и почему он обещал молчать? Ведь без этих источников не состоялось бы его сенсационной дешифровки...

Статья подготовлена Ормоной для сайта "Оритан"

Основные работы Ю.В. Кнорозова:

Кнорозов Ю. В. Система письма древних майя. М., 1955. — 96 с.

Кнорозов Ю. В. Население Мексики и Центральной Америки до испанского завоевания // Народы мира: Этнографические очерки: Народы Америки. Т. 2. М., 1959. С. 55 — 100.

Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя. М. — Л., 1963. — 664 с. (доступно на сайте http://sovietthings.narod.ru/knigi/knigi.html)

Кнорозов Ю. В. Формальное описание протоиндийских изображений // Proto-indica. 1972: Сообщение об исследовании протоиндийских текстов. Ч. 2. М., 1972. С. 178 — 245.

Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя. Л., 1975. — 272 с. (доступно на сайте http://sovietthings.narod.ru/knigi/knigi.html)

Альбедиль М. Ф., Волчок Б. Я., Кнорозов Ю. В. Исследование протоиндийских надписей // Забытые системы письма: остров Пасхи, Великое Ляо, Индия: Материалы по дешифровке. М., 1982. С. 240 — 295.

Кнорозов Ю. В. К вопросу о классификации сигнализации // Основные проблемы африканистики. М., 1973

Кнорозов Ю. В. К вопросу о генезисе палеолитических изображений // Советская этнография, 1976, N 2

Кнорозов Ю. В. Этногенетические процессы в древней Америке // Проблемы истории и этнографии Америки. М,1979

Кнорозов Ю. В. Неизвестные тексты // Забытые системы письма. М., 1982.

Кнорозов Ю. В. Этногенетические легенды. Общий обзор // Вопросы этнической семиотики. Забытые системы письма. СПб, 1999

В статье использованы материалы источников:

1) Ершова Г.Г. Юрий Валентинович Кнорозов // Портреты историков. Время и судьбы. — М.: Наука, 2004. — Т. 3. — С. 474 — 491. — ISBN 5-02-009825-6.

2) http://mesoamerica.narod.ru/knorozov.html

3) http://www.krotov.info/spravki/persons/20person/knorozov.html

4) http://www.philology.ru/linguistics1/coe-01a.htm

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

"Неизвестные тексты"

статья Ю.В. Кнорозова из сборника "Забытые системы письма" (М., 1982)

После появления речи, ставшей основным способом передачи сообщений, возникла потребность особой разновидности зрительной сигнализации, фиксирующей сообщения на каком-либо материале для отсутствующего адресата. Передача сообщения о ситуации достигалась путем копирования того, что видит (и воображает) наблюдатель. Адресат, наблюдая копию ситуации, получает о ней приблизительно такое же представление, как индуктор-наблюдатель. Каждая ситуация может быть описана неопределенным количеством фраз.

При копировании чаще всего применялась контурная проекция на плоскость. При этом исключались объекты, не имеющие (по мнению изображающего) отношения к копируемой ситуации или несущественные, терялся ряд признаков и давалась приблизительная (в пределах, допускающих опознание) передача контура.

Так как передать реально наблюдаемые непрерывно меняющиеся ситуации с помощью статических копий невозможно, непрерывный ряд ситуаций преобразуется в дискретный путем квантования на интервалы неравной абсолютной продолжительности. Принимается, что в течение определенного интервала ситуация остается неизменной и, таким образом, может быть передана статической копией. При этом копируется все то, что остается неизменным на протяжении избранного материала, и устраняется все меняющееся: это — пиктографическое изображение.

В пиктографической сцене ситуация передается с помощью изображений и в меньшей степени условных (типа некоторых современных дорожных) знаков, расположенных, как правило, по масштабному принципу. При этом изображения предметов помещаются в соответствии с их действительным (или воображаемым) пространственным расположением на определенном отрезке времени. В связи с этим предметы изображаются так, как их можно видеть из различных точек, т. е. для каждого предмета или его детали может быть своя точка наблюдения.

Пиктографические сообщения в виде групп сцен возникли в верхнем палеолите и употреблялись у всех племен до появления государств. Для вспомогательных целей пиктография употребляется до сих пор.

В государствах, которые нуждались в разнообразных точных записях, возникла настоятельная потребность в графических сообщениях, фиксирующих словесные. В результате появилось письмо, передающее речь, т. е. являющееся вторичным кодом по отношению к языку.

При изобретении письма можно было графически кодировать основные единицы языка, т.е. фонемы, морфемы, словоформы, предложения. В двух последних случаях потебовалось бы настолько большое количество знаков, что реализовать их практически было бы невозможно. Древние изобретатели письма независимо друг от друга остановились на графическом кодировании морфем — наименьших смысловых единиц в языке. При этом можно было широко использовать в качестве материала пиктографические знаки, закрепляя за ними определенное чтение и значение.

Однако многие понятия изобразить было по меньшей мере затруднительно. Изобретатели письма пользовались двумя приемами. Первый состоял в широком использовании омонимов, т. е. знаку придавался не первоначальный, а совсем другой смысл. Этот прием, в свою очередь, вызвал появление ключевых знаков (детерминативов), указывающих смысл. Таким образом, морфема стала передаваться знаком, указывающим чтение (но не смысл), и детерминативом, указывающим смысл, но не имеющим чтения. Второй прием состоял в использовании знаков, передающих самые короткие по фонетическому составу морфемы, для передачи частей других морфем. При этом, естественно, также могли употребляться детерминативы, проясняющие смысл.

Другая трудность состояла в передаче служебных морфем, изобразить которые было невозможно. В этом случае также использовались знаки, фактически ставшие фонетическими. Появление последних дало возможность уточнять чтение с помощью звуковых подтверждений, обычно передающих начало чтения знака.

Таким образом, в ранних системах письма (иероглифических) стали употребляться три вида знаков: имеющие только чтение (фонетические), имеющие чтение и смысл (обычно называемые идеограммами), имеющие только смысл (детерминативы).

В некоторых ранних вариантах иероглифики (андское, рапануйское, протошумерское письмо) широко употреблялось аббревиатурное написание, при котором фиксировались в основном знаменательные корневые морфемы, составляющие смысловой костяк предложения, а служебные морфемы не указывались. Так как в контексте знаки корней фактически передавали словоформы, они получили название логограмм.

В дальнейшем иероглифическое письмо (сохранившееся в Китае и Японии), слишком громоздкое по количеству знаков и орфографии, сменилось чисто фонетическим в нескольких разновидностях соответственно характеру языков (слоговое, фонемное, консонантное). Появились даже инфрафонемные алфавиты, в которых одной фонеме соответствовала группа знаков (огамическое и некоторые виды рунического письма). Как правило, в фонемных алфавитах единый принцип полностью не выдерживается; например, некоторые знаки передают две фонемы, и, наоборот, некоторые фонемы передаются группами знаков.

Количество знаков в разных системах письма резко различается. В иероглифическом (морфемно-силлабическом) оно доходит примерно до 400 синхронно употребляемых знаков, в силлабическом — до 100, в фонемном — до 40, в инфрафонемном — до 10. По количеству употребляемых знаков можно судить о характере письма, для чего, однако, требуется обширный текст, в котором представлена основная часть знаков.

При наличии только короткого текста о характере письма можно судить по убыванию появления новых знаков, наиболее медленному в иероглифической записи. Естественно, чем меньше знаков в письме, тем длиннее цепочка знаков, передающих слова; однако в иероглифике цепочки могут удлиняться за счет добавления детерминативов и звуковых подтверждений, т. е. в зависимости от правил орфографии.

Были найдены записи, сделанные полностью забытым письмом на неизвестном языке, в связи с чем возник вопрос об из изучении и по возможности дешифровке.

Термин "дешифровка" понимается весьма различно и требует уточнения. Прежде всего следует отметить, что дешифровка исторических систем письма и дешифровка секретных шифров не имеют почти ничего общего. В древних текстах знаки стоят в обычном порядке, но чтение их забыто; в шифрованных записях известные знаки заменены другими и порядок их смешан. В первом случае язык либо неизвестен, либо сильно изменился, во втором — известен.

Под дешифровкой в узком смысле следует понимать установление чтения забытых знаков. Однако чтение текста отнюдь не означает его понимания, так как язык мог полностью исчезнуть или же сохраниться в виде языков-потомков, отличающихся по грамматике и лексике. Некоторые древние тексты (например, этрусские) написаны известным письмом, но на вымершим языке. Таким образом, наряду с дешифровкой письма необходимо изучение языка неизвестных текстов. Наконец, если достаточно известны и чтение знаков, и язык, необходимо дать чтение, перевод и интерпретацию каждого конкретного текста со всеми его особенностями, что, собственно, относится уже к области филологии, но часто называется дешифровкой текста.

Чтобы прочесть текст, необходимо знание данного кода (т. е. чтения знаков и правил их употребления) и знание языка, на котором написан текст. Предполагается, что текст, подлежащий дешифровке, является записью человеческой речи. Человеческие языки сильно изменились с течением времени, но во всех языках всех времен используются сходные способы передачи информации. Кроме того, предполагается, что подлежащий дешифровке текст не зашифрован умышленно. При наличии умышленной зашифровки необходимо предварительно восстановить нормальный порядок знаков, а затем уже вести дальнейшие исследования.

При дешифровке неизвестных текстов основным и решающим источником информации являются сами тексты. Однако о любом тексте всегда имеется дополнительная информация, которую можно использовать для целей дешифровки. Так, сведения о времени, к которому относятся тексты, дают возможность ограничить круг поисков лингвистических и графических аналогий и определить хронологический разрыв между изучаемым языком и языком-потомком. Сведения о месте находки и объекте, на котором начертан текст, могут дать указания о его содержании. Иногда тексты сопровождаются изображениями, которые могут оказаться важным источником дополнительной информации.

Неизвестный текст может сопровождаться параллельным известным текстом. Последний может оказаться либо независимым текстом на ту же тему (псевдобилингва), либо переводом неизвестного текста (билингва). Значение билингвы для дешифроки трудно переоценить. Дешифровщик как бы получает специально подготовленное учебное пособие (как известно, такие пособия — параллельное издание иностранного текста и перевода — широко используются и при изучении иностранных языков). Однако отсутствие билингв вовсе не означает невозможности дешифровки.

Изучение текста требует его формализации. Прежде всего текст должен быть транскрибирован стандартными знаками. В качестве последних могут быть использованы стандартизированные знаки изучаемого письма, а также (для удобства обработки и публикации) общепринятые знаки (цифры, буквы). Эта работа требует не только большой точности, но и приобретения специальных навыков — овладения данным шрифтом и индивидуальным почерком. Составление транскрипции предусматривает опознание всех вариаций написания, а также полустертых и искаженных графем, восстановление утраченных мест, обнаружение ошибок и внесение конъектур. Эта работа обычно не бывает закончена к моменту дешифровки и продолжается по ходу дешифровки и после нее. Ошибки при опознании графем представляют значительную опасность, так как исправление их затруднительно.

По ходу составления унифицированной транскрипции возникает необходимость в составлении каталога графем (т. е. знаков и их аллографов). Составление каталога дает возможность начать планомерную работу по выявлению аллографов, выделить особые группы знаков (например, цифры) и "модель порождения" знаков, развернуть работу по сопоставлению изучаемого алфавита с известными, а иногда и по опознанию изображаемых знаками предметов, что может дать важную дополнительную информацию.

При формальном изучении текстов исследователь временно игнорирует всю дополнительную информацию, сосредоточиваясь исключительно на той, которую несут сами тексты. Дополнительная информация оказывается необходимой на более поздних этапах изучения текстов.

Для удобства исследования текст целесообразно рассматривать как ряд морфем, расположенных в последовательности, свойственной данному языку. Общее количество морфем в любом языке не зависит от количества фонем и не превышает синхронно 1500. Стабильность количества морфем определяется свойствами человеческого мозга. Превышение критического количества создает трудности для запоминания (оперативной памяти). В свою очередь, значительное уменьшение числа морфем повлечет за собой удлинение словоформ и создаст трудности для их распознавания (т. е. для восприятия устной речи). Возможное число сочетаний фонем резко ограничено законами образования морфем в данном языке (фиксированные ограничения). Морфема — наименьшая семантическая единица языка, и поэтому она обычно является предельным референтом знака письма. Каждая группа тождественных морфем характеризуется позициями этих морфем в ряду (адресами) и частотой.

Все морфемы можно подразделить на корневые и служебные. Такое подразделение имеет относительный характер, так как в ряде случаев корневые морфемы могут употребляться в качестве служебных. Однако данная морфема, занимающая конкретную позицию в ряду, является альтернативно либо корневой, либо служебной.

С помощью служебных морфем образуются словоформы и осуществляется связь между словами в предложении. Количество морфем в словоформе обычно практически не превышает пяти. Общее количество служебных моорфем, естественно, значительно меньше, чем количество корневых. Так как одна и та же служебная морфема соединяется с различными корневыми морфемами, частота наиболее употребительных служебных морфем должна намного превышать частоту корневых морфем. Однако в специфических текстах (где часто повторяются некоторые слова) рекордную частоту могут иметь и корневые морфемы. Чтобы избежать влияния специфики текста, целесообразно учитывать помимо абсолютной частоты также относительную, исключая повторяющиеся блоки. При этом рекордные по абсолютной частоте корневые морфемы займут соответствующее место независимо от специфики текста.

Ряд морфем, составляющих текст, может быть разделен на отдельные цепочки, соответствующие морфемам, словоформам и предложениям данного языка. Для целей дешифровки имеет смысл разделить текст на цепочки, соответствующие словоформам.

Общепринятой формой изучения языка является составление словарей и грамматик. Сведения по лексике сосредоточиваются именно в словарях. Поэтому при изучении языка неизвестного текста также целесообразно иметь упорядоченный набор цепочек, представляющих лексику данного языка.

В словоформах служебные морфемы располагаются обычно в начале и конце, а в некоторых языках и в середине слова (внутренняя флексия). При разбивке текста на цепочки практически целесообразно включать в состав словоформы не только корневые, словообразующие и словоизменяющие морфемы, но также и все остальные служебные морфемы (например, предлоги и послелоги, частицы, союзы). Дело в том, что дешифровщик, ставящий задачу не допускать присоединения к словоформе служебных морфем (выделяемых в грамматиках в качестве самостоятельных частей речи), должен иметь критерии, позволяющие отделить словообразующие и словоизменяющие морфемы от остальных служебных морфем. Такие критерии вообще дать очень трудно, а до начала исследования текста просто невозможно. Наоборот, именно изучение текста может дать основания для классификации служебных морфем. Однако если даже и удалось бы отделить словообразующие и словоизменяющие морфемы от остальных служебных, то изучение последних от этого только затруднилось бы. В самом деле, грамматические функции служебных морфем можно определить, только изучая их сочетания со знаменательными словами, а в этом случае служебные морфемы оказались бы от них изолированными.

Иногда к словоформе приходится присоединять и определение. Это целесообразно в тех случаях, когда определение выражено неизменяемыми словами, лишенными своих служебных морфем и именно поэтому практически неотличимы от них в неизвестных текстах.

Таким образом, неизвестный текст целесообразно разделить на отдельные цепочки, в целом соответствующие словоформам, к которым присоединены также служебные морфемы непосредственного окружения и неизменяемое определение. Такие цепочки получили название блоков.

Технически разделение текста на блоки может вестись следующим образом.

Регистрируются все цепочки, повторяющиеся в тексте дважды и чаще. Такие цепочки могут соответствовать словоформе (если она встретилась более одного раза), основе словоформы (если ненулевой словоизменяющий показатель встретился один раз), корню словоформы (если ненулевые словообразующий и словоизменяющий показатели встретились один раз), сочетанию части одной словоформы с частью другой (случайно повторенному не менее двух раз), сочетанию двух или нескольких словоформ (повторенному не менее двух раз).

Ориентируясь на расчетную длину блока и на практическую длину, полученную в результате выделения блоков, легко устранить слишком длинные повторяющиеся цепочки, сильно превышающие среднюю длину блока.

Все зарегистрированные цепочки упорядочиваются в порядке убывания частоты. Кроме этого их целесообразно упорядочить по составляющим знакам на основе принятого каталога (например, в порядке нарастания номеров знаков при числовой транскрипции). Упорядоченный набор зарегистрированных цепочек может рассматриваться как исходный материал для составления словаря блоков.

Многие тексты имеют уже в оригинале разделение на цепочки знаков. Такие цепочки во всех текстах, имеющих разбивку, соответствуют, как правило, словоформам, к которым могут присоединяться различные служебные морфемы и неизменяемое определение.

Ближайшей задачей после установления последовательности знаков в ряду и составления стандартной транскрипции является изучение состава блоков с целью выяснить морфологию изучаемого языка.

Состав блоков целесообразнее всего изучать с помощью словарей, построенных в порядке возрастания номеров знаков. Эти словари могут быть упорядочены по первому знаку (прямой словарь), по последнему знаку (обратный словарь) и по внутренним знакам (глубинные словари). Прямой и обратный словари необходимы во всех случаях. Необходимость составления глубинных словарей определяется спецификой данного языка.

Комбинируя данные прямого и обратного словарей, можно легко получить набор микропарадигм (грамматических показателей, употребляемых с данными корнями), а затем свести их в парадигмы.

Имеется некоторая опасность спутать знаки, входящие в состав устойчивой (корневой) группы блоков, с переменными, передающими грамматические показатели. Однако если сомнительные знаки действительно входят в состав устойчивой группы, то они не должны встречаться в качестве переменных перед другими заведомо устойчивыми группами и не должны заменяться заведомо переменными знаками.

Выделение переменных знаков (инициальных и финальных) дает возможность исключить из словаря блоков многие случайные цепочки (случайно повторенные сочетания конца одной словоформы и начала другой), а также приступить к расчленению на блоки оставшихся нерасчлененными частей текста.

Характеристика блоков должна включать также сведения о позициях, которые они могут занимать в предложениях. Как известно, во многих случаях связь между словами обеспечивается только порядком слов, без морфологических показателей. Учет позиции блоков особенно важен для языков, которым свойствен твердый порядок слов. Впрочем, и в тех языках, синтаксис которых не требует твердого порядка слов, обычно имеется предпочтительный порядок (зависящий от литературного стиля).

Определение порядка слов значительно облегчает установление функций грамматических показателей. Появляется возможность расположить последние в синтаксическом порядке ("синтаксическая сетка") и дать их классификацию (например, выделить словообразующие, словоизменяющие и иные служебные морфемы).

С другой стороны, определение порядка слов дает возможность развернуть классификацию блоков по частям речи (условным или фактическим) или по иным группам, удобным для изучаемого материала.

Выявление служебных морфем и их функций открывает возможность развернуть сопоставление изучаемого языка с известными языками. Первой задачей является отыскание ближайшего языка-потомка (или группы таких языков). При установлении генетического родства решающую роль играет, конечно, общая характеристика морфологии и синтаксиса. Для детального сопоставления грамматических показателей необходимо подвергнуть тексты на языке-потомке такой же обработке, какой подвергались древние тексты. Кроме того, в зависимости от величины хронологического разрыва между изучаемым языком и языком-потомком в последнем должны быть восстановлены старые грамматические формы методами внутренней реконструкции и сравнительно-историческими (эта работа может быть выполнена только профессиональными лингвистами). Сопоставление служебных морфем изучаемого языка и языка-потомка дает возможность приписать соответствующим знакам условное чтение (которое не следует смешивать с фактическим чтением).

Изучение морфологии и синтаксиса и классификация блоков дают возможность развернуть изучение лексики неизвестных текстов. При переходе к фонетическому чтению решающую роль могут сыграть условные чтения знаков, установленные при сопоставлении грамматических показателей изучаемого языка и языка-потомка. Однако фонетическое чтение слов во многих случаях не дает возможности определить их смысл. Для успешного изучения неизвестной лексики необходимы специальные морфемные словари языка-потомка и детальное изучение фонетических изменений. Кроме того, даже в тех случаях, когда перевод вполне возможен, текст остается непонятным по причине полной невразумительности. Для того чтобы придать древним текстам смысл, кроме грамматического перевода необходим широкий и всесторонний комментарий. Составление такого комментированного перевода уже выходит за рамки формального изучения текстов и, несомненно, требует привлечения всей возможной дополнительной информации.

Календарь майя

(о нашумевшем календаре и его знаках)

Год майя прежде начинался с 23 декабря, то есть в день зимнего солнцестояния, хорошо известный их астрономам. Чтобы убедиться в точности астрономических расчетов майя, достаточно взглянуть на схему-план сооружений Вашактуна, служивших великолепной обсерваторией.

То, что начало календаря "сползло" на сорок с лишним дней, подтверждают также названия месяцев. Они довольно ясно (хотя и не всегда) намекают на те конкретные сельскохозяйственные работы, которые следовало проводить в каждый двадцатидневный отрезок времени года.

Вот как назывались месяцы календаря майя:

ЙАШ-К'ИН

"Новое солнце" — после зимнего солнцестояния солнце как бы заново (по григорианскому рождается календарю)

23.XII-11.I

МОЛЬ

"Сбор" — по-видимому, уборка кукурузы

12.I-31.I

ЧЕН

"Колодец" — наступает период засухи, возникает проблема воды и колодца (?)

1.II-20.I

ЯШ

"Новый" — время подготовки к новым посевам

21.II-12.III

САК

"Белый" — на поле сухие, побелевшие стебли от старого урожая кукурузы (?)

13.III-1.IV

КЕХ

"Олень" — начинается сезон охоты

2.IV-21.IV

МАК

"Накрывание" — пора "накрывать", или тушить огонь на новых участках, отвоевываемых у леса (?)

22.IV-11.V

К'АНК'ИН

"Желтое солнце" — таким оно казалось сквозь дым лесных пожарищ (?)

12.V-31.V

МУАН

"Облачный" — небо покрыто облаками; наступал сезон дождей

1.VI-20.VI

ПАШ

"Барабан" — нужно отгонять птиц от созревающих початков кукурузы

21.VI-10.VII

К'АЙЯБ

"Большой дождь" (?) — название не совсем понятное: начинается уборка зерен кукурузы и, по-видимому, могут ожидаться дожди

11.VII-30.VII

КУМХУ

"Шум грозы" — разгар сезона дождей

31.VII-19.VIII

ПОП

"Циновка" — являлась символом власти, поэтому значение не вполне ясное; древнее название — иероглиф Кнорозов переводит как "месяц рубки деревьев" — "Ч'акаан", что совпадает с сельскохозяйственными работами. Возможно, что "циновка" как символ власти с началом работ на новом участке когда-то переходила к новому роду (?)

20.VIII-8.IX

ВО

"Лягушка" — идут по-прежнему дожди (?); иероглиф из древнего календаря Кнорозов расшифровывает как "месяц сгибания початков кукурузы" — "Эк-ча" — "Черный удваивается" (буквально). В этот период початки темнели и действительно их сгибали — "удваивали"

9.IX-28.IX

СИП

Имя бога охоты — праздник и начало охоты, однако древний календарь дает другое толкование этому месяцу: сгибание початков поздней кукурузы

29.IX-18.X

СОЦ

"Летучая мышь" — здесь также смысловое расхождение с древним календарем, по которому "социл" — "зима", "короткие дни"

19.X-7.XI

ЦЕК

Точного толкования иероглифа нет, однако "сеек" на майя означает "собирать по зернышку"

8.XI-27.XI

ШУЛЬ

"Конец" — то есть до 23.XII — зимнего солнцестояния осталось пятьдополнительных дней по календарюмайя

28.XI-17.XII

Названия месяцев, особенно из древнего календаря, со всей очевидностью показывают их смысловой и рациональный заряд. Они помогали четкому и своевременному проведению необходимых сельскохозяйственных работ во время каждого из месяцев — двадцатидневного трудового периода земледельца-майя.

Названия дней месяца не содержали подобной рациональной нагрузки. Они плод жреческой фантазии: Имиш — "мировое дерево" (?); Ик' — "ветер", "дух"; Ак'баль — "ночь", "тьма" (?); К'ан — "самка игуаны"; Чнкчан — "большая змея" (?); Кими — "смерть"; Маник' — непонятное слово; Ламат — непонятно, возможно, "блестеть" (?); Мулук — непонятное слово (муль — "погружаться в воду"); Ок — знак изображает уши животного (?); Чуэн — "мастер", "ремесленник" (?); Эб — "мелкий дождь" (?); Бен — непонятное слово (близко к "хижина"); Иш — на одном из диалектов "ягуар"; Мен — возможно, "строит" (?); Киб — "воск"; Кабан — "землетрясение"; Эсанаб — "наконечник копья" (?); Кавак — "буря", "дождь"; "Ахав" — "владыка".

Майя, например, считали, что рожденные в день Ишим будут распутными и дурными людьми; в день Ик' — непостоянными; в день Ак'баль — бедными; в день К'ан — мудрыми, а в день Кими на свет появляются убийцы...

Наше знакомство с календарем началось с даты "4 Ахав 8 Кумху". В Календарном круге это абсолютная дата. Но циклов из 52 лет может быть бесчисленное множество, и, следовательно, дата "4 Ахав 8 Кумху" превращается из абсолютной в относительную. Такая дата мало что дает для точной датировки, например, исторических событий.

Древние майя прекрасно разбирались в этом. Поэтому они создали также абсолютную датировку, в основу которой была положена мифическая начальная дата. От нее-то путем простого отсчета количества прошедших дней и велось летосчисление. Чтобы найти соответствие между летосчислением древних майя и тем, которым пользуются сейчас, нужно точно установить хотя бы одну общую для обоих летосчислений дату, достоверность совпадения которой не вызывала бы сомнений. Например, какого "числа" по календарю майя было солнечное или лунное затмение, дата которого известна по григорианскому календарю. Можно найти и более простые примеры: когда по календарю майя на Юкатане появились первые испанцы? Таких совпадающих дат оказалось вполне достаточно, и современные ученые смогли с абсолютной точностью высчитать и установить мифический начальный год, с которого майя вели свое летосчисление: им оказался 3113 год до нашей эры (между прочим, и мы пользуемся мифической датой "рождения Христа" для своего летосчисления).

Если бы жрецы майя, следившие за календарем, вели счет прошедшему времени только по одним дням, им бы пришлось уже в X — XII веках нашей эры тратить чуть ли не целую человеческую жизнь на запись всего нескольких десятков своих дат. Ведь к этому времени от начальной даты прошло более полутора миллионов дней (365x4200). Поэтому им ничего не оставалось, как на основе своей двадцатеричной системы разработать сравнительно простую "таблицу умножения" календарных дней, значительно упростившую вычисления (названия некоторых единиц счета были придуманы учеными уже в наши дни, так как не вся цифровая терминология майя дошла до нас):

К'ин = 1.

Виналь = 20 к'ин = 20 дней.

Тун = 18 виналь = 360 дней = около 1 года.

К'атун = 20 тун = 7200 дней = около 20 лет.

Бак'тун = 20 к'атун = 144000 дней = около 400 лет.

Пиктун = 20 бак'тун = 2880000 дней = около 8000 лет.

Калабтун = 20 пиктун = 57 600 000 дней = около 160000 лет.

К'инчильтун = 20 калабтун = 1152000000 дней = около 3200000 лет.

Алавтун = 20 к'инчильтун = 23040000000 дней = около 64000000 лет.

Последнее число-название, по-видимому, были создано "про запас", поскольку даже мифическую дату начала всех начал — ее можно приравнять к "сотворению света" — древние майя не рискнули "загнать" так далеко; она относится "лишь" к 5041738 году до новой эры!

Используя таблицу, жрецы майя сравнительно просто производили датировку любого события, например: начала или окончания войны, строительства храма, смерти великого правителя, рождения наследника и т. д. Им было нужно только указать, сколько прошло дней от начальной даты, и по Календарному кругу определить день, во время которого случилось отмечаемое событие.

Одна из наиболее ранних и, очевидно, исторических дат, обнаруженных на территории древних городов и поселений майя, была выгравирована на знаменитой Лейденской пластинке:

В транскрипции это обозначает: 8 бак'тун 14 к'атун 3 тун 1 виналь 12 к'ин 1 эб 0 (нуль) йаш-к'ин. Если мы переведем эту дату майя на язык цифр, то получится, что от первоначальной даты прошло 1253912 дней, или 3435 лет и 157 дней. Следовательно, Лейденская пластинка датирована примерно 322 годом по нашему летосчислению. Однако нужно также учесть дату Календарного круга — 1 эб 0 йаш-к'ин: первое число тринадцатидневной недели, день "эб", нулевое число (первый порядковый номер) месяца йаш-к'ин. Включив ее в расчеты, мы получаем 317 год нашей эры. Чтобы упростить записи календарных дат майя, сейчас пишут не названия единиц, а только цифры, указывающие на их наличие: 8. 14. 3. 1. 12. 1 эб 0 йаш-к'ин (лейденская дата).

Теперь нам остается лишь добавить, что первоначальная дата также имела свое название и место в Календарном круге. Она уже хорошо знакома читателю: это "4 Ахав 8 Кумху".

В более поздние времена майя почти повсеместно отказались от "длинного счета" — так принято называть датировку, примененную на Лейденской пластинке, — и перешли к упрощенному счету по к'атунам — "короткий счет". Это нововведение, к сожалению, лишило датировку майя абсолютной точности.

Календарь и летосчисление майя были заимствованы ацтеками и другими народами, населявшими Мексику.

Система счета у древних майя

Система счёта у майя базировалась не на привычной десятичной системе, а на распространённой в месоамериканских культурах двадцатеричной. Истоки лежат в методе счёта, при котором применялись не только десять пальцев рук, но и десять пальцев ног. При этом существовала структура в виде четырёх блоков по пять цифр, что соответствовало пяти пальцам руки и ноги. Также интересным является тот факт, что у майя существовало обозначение нуля, который схематически был представлен в виде пустой раковины от устрицы или улитки. Обозначение нуля также применялось для обозначения бесконечности. Так как ноль необходим во многих математических операциях, но в то же время в античной Европе был неизвестен, учёные предполагают сегодня, что майя имели высокоразвитую культуру с хорошим уровнем образования.

Теории

В XIX веке были популярны и до сих пор существуют теории о происхождении майя от жителей мифической Атлантиды, Древнего Египта и т.п.

Религия майя

Среди руин городов майя доминируют постройки религиозного характера. Как предполагается, религия вместе со служителями храмов играли в жизни майя ключевую роль. В период с 250 года н.э. до 900-х годов н. э. (классический период развития майя) во главе городов-государств региона стояли правители, которые заключали в себе если не высшую, то по крайней мере очень важную религиозную функцию. Археологические раскопки позволяют говорить о том, что в религиозных ритуалах также принимали участие представители высших слоёв общества.

Время и космос

Как и другие народы, населявшие Центральную Америку того времени, майя верили в цикличный характер времени. Религиозные ритуалы и церемонии были тесно связаны с природными и астрономическими циклами. Повторяющиеся явления подвергались систематическим наблюдениям, после чего отображались в различного рода календарях. Задача религиозного лидера майя состояла при этом в интерпретации этих циклов. В частности, согласно предсказаниям майя, время пятого Солнца — последнего цикла — закончится 21 декабря 2012 года, и будет ознаменовано огромным по своим масштабам наводнением. Очередное рождение Вселенной должно последовать за катаклизмами. Также установлено, что майя представляли себе Вселенную, разделённую на три уровня — подземный мир, земля и небо.

Боги и жертвы

Как и у других народов Центральной Америки, человеческая кровь играла у майя особую роль. По дошедшим до наших дней различным предметам быта — сосудам, мелкой пластике и ритуальным инструментам — можно говорить о специфическом ритуале кровопускания. Основным видом ритуального кровопускания в классический период был ритуал, при котором протыкали язык, причем делали это как мужчины, так и женщины. После прокалывания органов (языка, губ, пениса), через проделанные отверстия продевали шнурок или верёвку. По представлениям майя, в крови находились душа и жизненная энергия.

Религия майя была политеистической. При этом боги являлись аналогичными людям смертными существами. В пользу данной версии говорят предметы искусства майя, на которых изображены боги-младенцы, а также глубоко старые боги. В связи с этим человеческое жертвоприношение рассматривалось древними майя как акт, способствующий в определённой мере продлить жизнь богам.

Человеческие жертвоприношения были распространённым явлением у майя. В жертву человека приносили через повешение, утопление, отравление, избивание, а также посредством захоронения заживо. Наиболее жестоким видом жертвоприношения являлось, как и у ацтеков, вспарывание живота и вырывание из груди ещё бьющегося сердца. В жертву приносились как захваченные в ходе войн представители других племён, так и члены собственной группы, в том числе и высший слой. Выбор времени, очерёдности и способа жертвоприношения до сих пор не ясен. Точно установлено, что в жертвоприношение в огромных масштабах приносились захваченные во время войн представители других племён, в том числе члены высшего слоя противника. Однако до сих пор неясно, вели ли майя кровопролитные войны для получения большего количества военнопленных с целью принесения их в будущем в жертву, как это делали ацтеки. В постклассических городах на севере Юкатана культура майя претерпевает изменения. Так, руины городов цивилизации периода захвата её испанцами позволяют говорить, что религия не играла для майя столь важную роль, как во время классического этапа развития.

Политическая и социальная структура общества

Майя были прежде всего сильно ориентированы внешнеполитически. Это было обусловлено тем фактом, что отдельные города-государства соперничали друг с другом, но в то же время должны были контролировать торговые пути для получения необходимых товаров. Политические структуры отличались в зависимости от региона, времени и проживающего в городах народа. Наряду с наследными королями под руководством аява (правителя), имели место также олигархические и аристократические формы правления. У племени Киче (QuichИ, также K'iche') имелись также благородные семьи, выполняющие различные задачи в государстве. Также демократические институты имели место как минимум в нижнем слое общества: существующая и по сей день процедура избрания каждые три года бургомистра, "майя-бургомистра", существует, надо полагать, довольно давно.

В социальной структуре общества любой член общества Майя, достигший 25 лет, мог бросить вызов вождю племени. В случае победы у племени появлялся новый вождь. Обычно это происходило в мелких населенных пунктах.

Майя часто воевали друг с другом. Некоторые историки даже видят в этом главную причину упадка классической культуры майя. Войны в цивилизации древних майя велись по многим причинам, служившим политическим, экономическим или религиозным целям. Частой причиной войны служил контроль над конкурирующими городами-государствами, таким образом войны велись с целью сместить с чужого трона конкурирующую династию, посадив на него подконтрольного правителя. В политическом смысле главной была репутация, заработанная в войне правителем-победителем. В экономическом смысле победа над противником давала выход к новым торговым путям, а также часть населения побеждённого города-государства порабощалась. Для религиозных целей победоносная война служила захватом новых людей, которые в будущем приносились на религиозных церемониях в жертву. Примечательно отметить, что войны классического периода не ставили своей задачей захват территории противника и присоединение завоёванных земель к городу-победителю. Таким образом, образования мощного единого государства майя в эпоху классического периода не произошло.

Вооружение

Воины майя использовали в битвах боевые дубины, духовые трубки, ножи, копья, топоры и прочее оружие. Также использовались стрелы и листья. Лист при этом скручивался в трубку, через которую в противника пускались стрелы, зачастую с заражёнными наконечниками. Шлемы использовались майя редко, однако майя использовали в бою щиты из древесины и кожи животных.

Майкл Ко

"Содержание майяйских текстов"

Источник: http://www.philology.ru/linguistics1/coe-01a.htm

(Ко М. Майя. Исчезнувшая цивилизация: легенды и факты. — М., 2001. — С. 229-236)

Поскольку во всех трех имеющихся в нашем распоряжении кодексах майя имеется множество таблиц и иллюстраций и, кроме того, в текстах очень часто встречаются отрывки, имеющие отношение к датам 260-дневного календаря, то никто из специалистов не сомневается в том, что их содержание связано исключительно с религией и астрономией. Текст этих кодексов представляет собой свод утверждений эзотерического характера, которые, несомненно, должны были читаться на древнеюкатекском языке. Очень похоже, что содержание многих отрывков этих кодексов перекликается с содержанием отрывков из книг "Чилам Балам".

Какие же сведения тогда содержатся в надписях майя? Вплоть до недавнего времени большинство специалистов полагали, что содержание надписей не слишком отличается от содержания книг, и, более того, существовало мнение, что все календарные даты, записанные на монументах, связаны с существованием некоего культа, в котором обожествлялись различные периоды, хотя еще Джон Ллойд Стефенсон придерживался совершенно другого мнения. В своих записях, посвященных Копану, он писал: "Я полагаю, что на его памятниках вырезана история. Они все еще ждут своего Шампольона, который потратил бы на них силы своего пытливого ума. Кто же сумеет прочесть их?"

В 1958 г. Генрих Берлин опубликовал свидетельства того, что в системе письменности майя существует вид специальных знаков, так называемых "иероглифов эмблемы", связанных с некоторыми из известных археологам поселениями. Такие знаки легко выделить, поскольку они обычно сочетаются с определенными элементами иероглифики, которые появляются вместе с каждым из них. Специалистам уже удалось точно идентифицировать "иероглифы эмблемы" восьми "городов" классической эпохи: Тикаля, Пьедрас-Неграс, Копана, Киригуа, Сейбаля, Наранхо, Паленке и Йашчилана. Берлин предположил, что эти знаки либо обозначали названия самих "городов", либо династий, которые правили в них, и выдвинул предположение, что на стелах и других монументах этих городов были зафиксированы исторические события.

Следующий прорыв в этой области был сделан известным американским специалистом по майя Татьяной Проскуряковой, которая проанализировала надписи на 35 памятниках из "города" Пьедрас-Неграс, помеченных календарными датами майя. Она обнаружила, что существует определенная закономерность в том, как такие памятники располагались перед архитектурными сооружениями, — все монументы образовывали семь отдельно стоящих групп. В пределах каждой из таких групп календарные даты стел укладывались в период, который не превышал средней продолжительности человеческой жизни. Исходя из этого было сделано предположение, что каждая группа представляла собой своего рода "летопись" одного правления. К настоящему времени существует уже целый ряд фактов, подтверждающих это. На первом монументе каждой группы изображалась фигура, чаще всего молодого человека, сидящего в нише, расположенной над платформой или цоколем. На такой стеле обычно высечены две важные календарные даты. Одна из них, к которой добавлялся иероглиф в форме головы животного с подвязанной щекой, указывала на время прихода данного персонажа к власти; другая, сопровождавшаяся иероглифом в виде лягушки с поднятыми вверх лапками, — на время рождения этого человека. Более поздние монументы той же группы были, вероятно, связаны с такими событиями, как браки и рождение наследников. Татьяне Проскуряковой удалось идентифицировать знаки, связанные с именами и титулами, особенно с именами и титулами женских персонажей, которые достаточно четко выделяются в скульптуре классической эпохи майя. Также на стелах часто встречаются указания на военные победы, особенно если правителю удалось захватить в плен какого-либо важного врага.

Таким образом, фигуры, вырезанные на рельефах классической эпохи, изображают не богов и жрецов, а представителей правящих династий, их супругов, детей и подданных. Когда каменные "летописи" одного правления подходят к концу, следующая последовательность изображений начинается с того же самого мотива — прихода к власти нового правителя. Возможно, самая полная из "хроник" правления светских владык древних "городов" майя вырезана на множестве каменных притолок Йашчилана. Исходя из этих "документов", Татьяне Проскуряковой удалось реконструировать историю крайне воинственной династии, известной под условным именем "Ягуаров", которая правила этим городом в VIII в. н. э. Записи начинаются с воспевания подвигов правителя по имени Щит-Ягуар, власть которого в 752 г. перешла к человеку по имени Птица-Ягуар, который, по всей вероятности, был его сыном. Оба этих имени похожи на двухсоставные имена юкатеков, в которых первая часть являлась именем, унаследованным со стороны матери, а вторая — со стороны отца.

Примером того, насколько много из содержания надписей, которые сопровождают рельефы, вырезанные для ознаменования военных побед, может быть к настоящему времени если не прочитано, то, по крайней мере, понято, можно привести притолоку N 8 из Йашчилана, надпись на которой начинается с даты "календарного круга", соответствующей 755 г. н. э. Под этой календарной датой располагается иероглиф "чуках", обозначающий, по предположению Ю.В. Кнорозова, понятие "брать в плен", затем идет иероглиф, напоминающий изображение черепа, украшенного драгоценными камнями, который, несомненно, является именем изображенного справа пленника. В правом верхнем углу располагаются еще несколько иероглифов, один из которых — именной иероглиф самого правителя. Птицы-Ягуара (персонаж с копьем), а под ним располагается "иероглиф эмблемы" Йашчилана.

Особый интерес представляют те надписи, содержание которых указывают на влияние, оказываемое одними "городами" на жизнь других. Например, "иероглиф эмблемы" Йашчилана появляется вместе с одним из центральных женских персонажей на фресках в Бонампаке, а "иероглиф эмблемы" Тикаля достаточно часто встречается на монументах в Наранхо. Пьедрас-Неграс находится неподалеку от Йашчилана, и сейчас многие специалисты полагают, что на знаменитой притолоке N 3 из этого города изображен правитель Йашчилана, "председательствующий" на совете, который был созван примерно в конце VIII в. н. э., для того чтобы решить, кто унаследует трон в Пьедрас-Неграс.

Когда рассматривается проблема письменности майя, то неизбежно встает и вопрос: зачем вообще потребовалось этому народу рассчитывать цикл "лунной последовательности" для столь далеко отстоящих во времени эпох и зачем им понадобилось оперировать в своих вычислениях датами, связанными со столь большими периодами времени? Ответ, вероятно, связан с тем, что правители древних майя верили в астрологию, и, возможно, они советовались со жрецами о том, как связаны лунные циклы и расположение небесных светил с тем или иным событием в их стране, подобно тому как это делали египтяне, этруски, вавилоняне и многие другие народы Старого Света. В астрологии есть своя собственная логика, которая заставляла серьезно относиться к ней не только народы древности, но и таких людей, как Ньютон и Кеплер. И вряд ли нам стоит порицать майя за их веру.

Еще одной областью, которой майя уделяли много внимания, были родословные и проблемы, связанные с происхождением человека. Именно поэтому на некоторых монументах мы находим даты и изображения, которые могут быть связаны только с представлениями о том, кем являлись их отдаленные предки. Берлин сумел показать, что даты, содержащиеся в надписях Храма креста в Паленке, можно разделить на три группы. Первая группа состоит из дат, указывающих на период, столь далеко отстоящий во времени, что может быть связан только с божественным предком, жившим в легендарную эпоху; вторая группа дат соотносится с отдаленными потомками этой легендарной личности, жившими в не столь древние времена, и, наконец, третья группа дат связана с текущими историческими событиями.

До сих пор не нашлось человека, который сумел бы прочитать майяйские тексты дословно. Они еще ждут того, кто сможет расшифровать их так же, как Шампольон сумел расшифровать египетские иероглифы. Но вероятно, следует вспомнить, что именно идентификация личных имен и титулов в египетских текстах позволила великому ученому сделать это открытие, и понимание того, что именно содержат в себе тексты письма майя, открывает путь к их полной дешифровке.

Известно, что Кнорозов не участвовал во взятии Берлина, но согласно возникшей позже версии именно из Берлина в качестве военного трофея привез две исключительно важные книги, якобы, спасенные им из пламени горящей библиотеки. В последние годы, когда советская идеологическая машина была разрушена, Юрий Валентинович пытался избавиться от этой легенды и по-новому представить те далекие события — книги лежали в ящиках подготовленной для эвакуации немецкой библиотеки и были оттуда взяты советскими офицерами. Однако непонятно, зачем офицеру-связисту понадобились такие издания, как "Сообщение о делах в Юкатане" францисканского монаха XVI века Диего де Ланды и "Кодексы майя" в гватемальской публикации братьев Вильякорта? Индейцами-майя он тогда не занимался. Великий ученый умер, так и не раскрыв тайну получения двух книг из берлинской библиотеки. Кому и почему он обещал молчать? Ведь без этих источников не состоялось бы его сенсационной дешифровки...

Уже после войны Кнорозову попалась на глаза статья немецкого исследователя "Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема". Эта публикация круто изменила его научные планы. "Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим!" Бросившись в море майянистики, он столкнулся с резким ухудшением отношения к нему со стороны ученых — коллег. К счастью, на кафедре этнографии работал профессор Токарев, поддержавший опального дипломника: пользуясь своим влиянием и связями в научном мире, Токарев устроил ученика младшим научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР в Ленинграде. Поселился Кнорозов в самом музее — в комнате, от пола до потолка забитой книгами, по стенам висели прорисовки иероглифов майя.

В результате тяжелого кропотливого труда в начале 50-х тексты майя были прочитаны. Первая публикация о результатах дешифровки вышла в 1952 г. За ней последовала диссертация и мировая слава...

В 1956 г. на волне международного признания исследователя "выпустили" на Международный конгресс американистов в Копенгагене. С тех пор вплоть до 1990 г. он уже никуда не выезжал, даже не подозревая о приходивших на его имя многочисленных приглашениях. Зарубежные ученые недоумевали по поводу отказа коллеги от контактов, но, разобравшись в "тонкостях" советских нравов, сами потянулись в Ленинград, С особой гордостью Кнорозов рассказывал, как в разгар "холодной войны" американская школа признала предложенный им принцип дешифровки.

В 1963 г. вышла великолепная монография Кнорозова "Письменность индейцев-майя". После публикации в 1975 г. перевода рукописей майя Кнорозову присудили Государственную премию СССР.

В стране майя великому дешифровщику удалось побывать лишь в 1990 году, когда он был приглашен президентом страны Винисио Сересо Аревало. Кнорозову устроили посещение главных достопримечательностей страны, вручили Большую золотую медаль президента Гватемалы. Поднявшись в одиночку на пирамиду Тикаля, он долго молча стоял там...

Под конец жизни судьба подарила ему удивительную возможность пожить в тропической сельве у Карибского моря, рядом с любимыми им индейцами-майя. Кнорозов наслаждался тропической природой, национальной мексиканской кухней, по вечерам наблюдал за невиданными звездами. Сидя рядом с президентом Мексики на концерте Паваротти в Чичен-Ице, он с улыбкой говорил, что великий певец значительно уступает юкатанскому хору, исполнявшему Кантату о Кукулькане. Его слова "У итальянца — техника, а у юкатанцев — душа" повторялись многими в Мексике...

Гения не стало 30 марта 1999 г. Кнорозов умер в одиночестве в коридоре одной из городских больниц, где после инсульта у него развилась пневмония. Кнорозов очень любил Невскую лавру, но похоронили его на новом кладбище вдали от города.

Научное наследие Ю.В. Кнорозова хранится в Москве в Российском государственном гуманитарном университете. При поддержке и помощи Посольства Мексики еще при жизни великого ученого был создан Центр мезоамериканских исследований, который теперь носит его имя.