|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 1
В себя я пришел рывком, как-то сразу. Белый потолок больничной палаты, белые же стены.
Кое-что я все же помнил. Мужской крик: — "Парень в сторону!". Женский возглас: — "О, Боже!". Сильный удар. Внезапно ринувшуюся к лицу отвратительную жижу из снега и песка на асфальте... Все!
Дальше, уже фрагментами, как сквозь вату. Чье-то бормотание, отрывистые команды, успокаивающий женский голос. Многочасовой жар и странные сны, переходящие один в другой.
Мое внимание привлекли голоса. Двое, стояли ко мне спиной и тихо разговаривали между собой.
— Я получил странную картину протекания болезни, — говорил один из них. — При нормальной температуре пациента, обильное потоотделение, тахикардия, тремор рук.... А потом началось странное. Температура тела понизилась, но по всем остальным показателям, картина имеет положительную динамику. Вчера пытался скинуть с себя одеяло, ему, видите ли, жарко.... Но биохимический анализ крови в полном порядке! И вообще, не понимаю, что с ним такое! Он спит. Спит, не просыпаясь вот уже длительное время. Даже пищу принимает, не просыпаясь! Причем, его невозможно разбудить! Его садят, он, не открывая глаз, ест все, что ему кладут в рот! Полная ерунда получается!!!
— Не волнуйтесь так, милейший Владимир, — успокаивающе заговорил пожилой человек, стоявший рядом с (как я понимаю) моим лечащим врачом. — Действительно, картина странная. Но, как вы сказали, динамика положительная. ...Я посмотрел результаты последних анализов, они дают нам надежду, что все образуется. Этот молодой человек, поистине, родился в рубашке. Еще чуть-чуть левее, и нам не пришлось бы рассматривать этот чрезвычайно интересный случай. Был бы тривиальный покойник. А так.... Конечно же было бы интересно за ним понаблюдать еще некоторое время. Это, кстати, намек на то, что вы Володя, засиделись на своем уровне. Пора бы уже кандидатской заняться....
Я попытался сказать, что я не покойник, и данный случай мне интересным не кажется. Но из горла вырвалось только какое-то хрипение. Язык распух и плохо меня слушался.
— Ага! — удовлетворенно повернулся ко мне пожилой врач. — А вы, Владимир, были обеспокоены его состоянием. Видите, пациент пришел в себя!
Молодой врач, быстро шагнул ко мне.
— Как вы себя чувствуете? — озабоченно спросил он, внимательно всматриваясь в мое лицо. — Вы помните, что с вами произошло?
Я глазами указал на стакан с водой, стоящий на тумбочке, рядом с моей кроватью.
— Да-да! — торопливо сказал врач, и осторожно, поддерживая за голову, дал мне выпить пару глотков воды. — ...Так как вы себя чувствуете?
— Уже лучше, — прохрипел я. — Но вот что произошло, не помню. Помню только, что я шел в институт. Потом удар. ...И все.
— Вам повезло, что милиция смогла вас быстро идентифицировать, — со вздохом сообщил врач. — И мы смогли связаться с вашей теткой. Что, она у вас одна?
— С родственниками не срослось, — неохотно отозвался я. — Тетя — единственная родственница. Но она живет в другом городе. А так, я один, и пока обзаводиться семьей не собрался. Карьера, знаете ли.
— Угу! — кивнул Владимир. — И что теперь? Хорошо еще, что она приехала сюда и обеспечила необходимые формальности. И на вашу работу она сообщила. Но как нам с вами дальше быть? Я вызову кого-нибудь из правоохранителей, они очень хотели с вами пообщаться. Да вот проблема, вы все время спали, и мы не могли вас разбудить.
— А что, это единственная проблема? — я попытался приподняться на кровати.
— ...Владимир! Я, пожалуй, пойду, — вмешался пожилой, посмотрев на часы. — Если будет что-то новое, не сочтите за труд.... Вы меня чрезвычайно заинтересовали этим случаем.
Владимир торопливо покивал уходящему, и снова обратил внимание на меня.
— Вы правы ...э-э-э...?
— Николай, — подсказал я.
— Да-да! Николай..., — врач замялся.
— Да говорите уже, как есть, — с досадой попросил я, предчувствуя, что неприятности еще только предстоят.
— Это не единственная проблема, — с готовностью сообщил врач. — Вы очень долго не приходили в себя. Но, к счастью, это уже прошло. Ключица срослась. Но выписать вас, мы пока не можем. Придется побыть у нас еще какое-то время. Как вы себя сейчас чувствуете?
— А как вы думаете? — сердито отозвался я.
— Мы не думаем, а знаем! — со значением заявил врач. — Я имею в виду, конечно, ваше физическое состояние. Но меня интересует ваше нынешнее эмоциональное состояние. С вами можно общаться, или вызвать нашего штатного психиатра?
— Сколько я провалялся у вас? — помолчав некоторое время, спросил я.
— Прилично, — осторожно сообщил Владимир, внимательно наблюдая за моим лицом.
Он поднялся и прошел к окну. Дернув за створку, распахнул его. В палату ворвался гомон птиц с улицы.
— Уже июнь, — повернувшись, просветил меня Владимир. — привезли вас в марте.... Может быть, все-таки позвать специалиста из неврологического?
Я отрицательно качнул головой, пытаясь сообразить, что это для меня означает.
А очень мало хорошего это для меня означает, вынужден был признать я. С начальником отдела мы были не в ладах давно и прочно. Конечно же, он не преминул воспользоваться ситуацией. Для него я пропадаю, неизвестно где. На мое место уже наверняка взяли какого-нибудь работничка, посговорчивее, да попокладистей.
И что теперь? Ситуация, однако! Я уныло взглянул на Владимира, который терпеливо ожидал моей реакции.
— На каком этаже мы находимся? — скучным голосом поинтересовался я.
— Только не здесь! — приказным тоном оповестил меня врач. — Не портите нам статистику. Вот переведем вас на амбулаторное лечение, делайте тогда, что хотите! Я все-таки назначу вам консультацию психолога....
Наверное, пришла пора рассказать, что я из себя представляю? Да в том-то и дело, что ничего особенного я из себя и не представляю. Младший научный сотрудник в одном из проектных институтов. Так как сейчас интерес к академии наук упал — упало и благосостояние вышеозначенной академии. И как следствие, упало финансирование в подведомственных институтах.
Говорил же мне Марат (это мой друг): — "Поехали со мной Колян! Именно там, за границей, ты сможешь раскрыться полностью и заработать!". И были для этого все основания. У меня было множество идей.
Но надо же было так не вовремя проснуться патриотизму! Я, сдуру, отказался. А потом связь с Маратом была утеряна, идеи были отложены, в виду невозможности их финансировать, а те, что остались, благополучно присвоил себе начальник отдела.
Таким образом, бедный и бесперспективный, хоть и умный, я не представлял никакого интереса для девушек. Да и сам я не решался заводить никаких знакомств. Тут дай-то Бог, самому прожить на эту зарплату! На "угостить" или "пригласить" денег не хватало категорически. Вот так, уже третий год, и существовал.
Худо-бедно, но через пару недель меня было решено выписать. Состояние организма было удовлетворительное. Психолог, побеседовав со мной, заверил, что все в порядке. И Владимир (он был достаточно молод, и у нас ним завязались дружеские отношения, в ходе которых он разрешил мне называть себя по имени), скрипя сердцем, признал, что держать меня далее на койке не имеет смысла.
К моему удивлению, с документами проблем не возникло. К счастью, пока я валялся без памяти, моя барсетка никуда не успела деться. С чем меня и поздравил, прибывший на вызов врача Владимира страж правопорядка. Правда, куда-то подевалась моя зарплата, что там находилась, но я поднимать шум не стал. Поди, докажи что-то. Хоть документы и ключи от квартиры оказались на месте. А деньги..., ну то, что у меня понималось, как зарплата, на самом деле ею и не была. Дома, в потаённом местечке лежала некоторая сумма, которая могла мне помочь на первых парах (помогло репетиторство, когда я помог сынку одного денежного мешка поступить в университет).
Так что, когда я дня доковылял до дома, я все же смог в него зайти.
Я изможденно уселся на пыльный стул у входа. Не понимаю. Температура стоит самая, что ни на есть, комфортная, 24 градуса по Цельсию. Почему меня мучает такая жара?
Окинув унылым взглядом запущенные комнаты и коридор, я понял, что мне еще предстоит наводить чистоту и придавать им жилой вид. ...Но с жарой срочно надо было что-то делать!
Решив, что порядок можно навести и позднее, я отправился в ванную. Принять прохладный душ — это именно то, что мне сейчас необходимо! А потом можно будет подумать и о другом.
Свистнули струи воды из лейки. Я осторожно подставил руку под струю, готовясь сказать ритуальное: — "Ух! Холодна водица". Потом добавлю горячей, немного. И тогда будет самое то.
Но я с удивлением понял, что вода хлещет не самая холодная. Я бы даже сказал, что теплая вода-то. Не понял!
Я еще раз проверил, какой кран открыт. Кран холодной воды открыт! А вода теплая течет. Что за ересь? Не могла же она так нагреться в водопроводе!
Впрочем, не кипяток же. Я подождал, пока в ванной наберется достаточно воды, разделся и, со вздохом облегчения, расслабился. То, что вода теплая — не страшно. Остынет со временем. Я от всей души ей пожелал остыть побыстрее.
Из нирваны меня вырвало слабое потрескивание. Что за...? Только-только вода достигла нужной температуры. То есть, температуры моего тела, раз я ее не ощущал. А тут вот эти непонятные звуки.
Я неохотно приоткрыл глаза и..., резко вскочил на ноги. С моего тела в ванную рухнули куски льда. Вокруг шеи так и остался ошейник из замерзшей воды. Я ошарашено взирал на эту картину. Босые ноги совершенно не ощущали холода. Да и мне было, в общем-то, достаточно комфортно. Что это такое? Что происходит? Или мне уже пора обращаться в соответствующее учреждение? Ну, это там, где стены оббиты мягким материалом, чтобы псих себе ничего не повредил. Куда смотрел тот самый психолог?!
Я осторожно обломил кусок льда на шее и внимательно его осмотрел. Самое главное — это то, что он в моих руках и не думал таять. Но это лед! А я живой человек! У меня температура.... А какая у меня температура, кстати?
Я толкнул дверь ванной и отшатнулся. Волна горячего воздуха ворвалась, мгновенно превращаясь в пар и закручиваясь спиралью у моих ног, в помещение. Дико покосившись на это явление, я поспешно прошлепал к секретеру, оставляя на пыльном полу отпечатки босых ног.
Помнится, там был термометр. Мне его еще мама принесла, когда я вселился в эту квартиру. Я им никогда не пользовался. Все как-то не было случая.
На мгновение нахлынула печаль. Если бы не тот негодяй на внедорожнике..... Впрочем, сейчас не до того.
Я трясущимися руками достал футляр и вытряхнул из него термометр. Зажал под мышкой и посмотрел на часы, висящие на стене. ...Черт! Да они же стоят!
Я простоял некоторое время просто так, изнывая от окружающей меня жары. Потом достал термометр и посмотрел на него....
Этого не может быть! Этого быть не может!!! С такой температурой не живут! Даже свежеприготовленный зомби — "зажигалка", рядом со мной.
Я обессилено рухнул на диван, подняв столбы пыли. Ничего не могу понять! Я же живой. Вот двигаюсь, дышу, и еще ...вот сердце вроде бы бьется. Я обеспокоено нащупал у себя пульс. Есть пульс. А вот температуры — нет.
Может быть, термометр неисправен? Я поспешил на кухню, зажег конфорку и поднес к огоньку термометр. Столбик ртути резво пополз вверх.
Я отложил термометр и попытался еще раз осмыслить ситуацию. Ничего путного в голову не шло. Пришла только одна мысль, что я полностью обнажен. Автоматически начал одеваться.
Я сосредоточился и постарался взять себя в руки. Помогло! Жар стал спадать. Определенно воздух посвежел! Я снова подхватил термометр и, встряхнув, засунул его под мышку. На этот раз ртуть меня порадовала. Целых тридцать пять и два! И что же это со мной было?
Гул пылесоса не очень настраивал на мыслительный лад, но убраться было необходимо. Я с сожалением выгреб испортившиеся продукты из холодильника. Хорошо еще, что в отставленной на полке книге, имелся НЗ. Я пересчитал деньги. На первое время хватит. А что дальше? А дальше видно будет. В конце-то концов, не могут же они выкинуть меня на улицу. У меня вот и справка есть, и больничный будет. Еще поборемся за свое место!
Повеселев, я снова обдумал произошедшее. Ясно, что у моего тела есть возможность понижать температуру. Как это происходит? Я предпочитал не лезть в дебри анатомии. Все равно, там такого описать не могут. Я читал, что только при летаргическом сне понижается температура тела. Но не на столько! Но я-то не сплю!
А вот можно ли произвольно менять градус? Если я не хочу стать объектом всяких там исследований, то мне надо будет научиться этим процессом управлять. Это вам любой, кто овладел какой-то непонятной силой, скажет. Ну, это тот, кто выжил, естественно.
Весь вечер я потратил на эксперименты. Я сосредотачивался и пытался мысленно нагреваться, или остывать. Фиг мне! Термометр вышел на стандарт (36.6) и никуда не хотел оттуда уходить.
Несколько часов безуспешного битья коту под хвост! Я рассвирепел и стукнул кулаком по столу.
Как будто волна прокатилась по комнате. А как еще назвать то, что произошло? Стакан, стоявший на столе, печально тренькнул, хрупнул и развалился. Из него выпал кусок льда. Стекла окон покрылись узорами не хуже новогодних.
Я икнул и неуверенно потрогал ледышку пальцами, не веря своим глазам. Этак в пылу я могу и кого-нибудь насмерть заморозить. А если, действительно, мною заинтересуются соответствующие службы? ...Ой! Правильное все же решение: надо скрывать это свойство! Надо очень тщательно скрывать. ...Разве что.... Начальника отдела приговорить?
Но я стоически превозмог искус. Начальник отдела во льду, конечно, будет выглядеть потрясно, но не стоит он моей молодой, и испорченной этим поступком, жизни.
Решено! Перед тем, как идти в институт, наглотаюсь успокоительного (что-нибудь из той "хрени", что по телику рекламируют), чтобы быть спокойным, как удав, при любом развитии событий. Не хватало еще, чтобы мой родной институт теплофизики превратился в пантеон ледяных фигур.
Я откинулся на спинку дивана. Ключица не болела, я себя чувствовал достаточно хорошо, а приготовленный на скорую руку ужин из купленных в ближайшем супермаркете пельменей, приятно тяжелил мой желудок.
Жизнь определенно налаживается!
6
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
