Пари с последствиями

Благодарность Р.К. — моему Музе из 'другого' мира.

0 ГЛАВА.

ИГРА НАЧИНАЕТСЯ.

'Бледно-розовый свет неоновой вывески видеомагазина мягко окутывал фигуры беглецов. Буква 'В' периодически гасла, усиливая чувство тревоги. Киара держала руку Павла в своих дрожащих ладонях так крепко, словно боялась, что исчезнет прямо сейчас. Она ни секунды не сомневалась, что будет любить его до самого последнего мгновения своей жизни, как и в том, что они больше никогда не увидятся.

Сирены полицейских машин раздавались всё ближе и ближе; на соседней улице истошно залаял проснувшийся пёс; взвизгнули тормоза. Буква 'В' подмигнула последний раз и погасла.

По щеке Киары скатилась одинокая слеза, которая привела её в чувства. Девушка отпустила руки Павла. Она не может думать о себе, когда от полученных ею знаний зависят жизни тысяч людей.

— Прощай, — с нежных губ едва слышно сорвалось это страшное слово, и Киара сделала несколько шагов назад.

Павел не сдвинулся с места. Он знал, что ему надо бежать, пока ещё есть время, но не мог заставить себя отказаться от последних секунд с любимой.

Серебристые линии выжженного на мокром асфальте цветка, в сердцевине которого стояла Киара, засверкали. Девушка закрыла глаза и в тот же момент навсегда исчезла из такого странного мира, оставив там своё сердце и свою душу...'

Я двумя пальчиками смахнула со щеки слезинку и оторвала взгляд от последней строчки романа. Через пару секунд раздались бурные аплодисменты. Успех! Полный. Впрочем, как и на всех моих предыдущих чтениях.

Арендованный зал в старой городской ратуше Порт-Марио был полностью заполнен слушателями, большинство из которых — представительницы прекрасного пола. Так уж сложилось, что мои романы обрели популярность именно среди женщин. Самым младшим из них было по четырнадцать лет, а самая старшая на прошлой неделе шумно отметила своё девяностолетие. По иронии судьбы они сидели рядом друг с другом в первом ряду. Это близняшки Файн и Мэйв — дочери Князя, и госпожа Дервла — бабушка нашего мэра. Очень влиятельные дамы. Рядом в Дервлой — жена мэра госпожа Моррайан со своими подругами, и замыкала эту высокопоставленную шеренгу слушательниц одна из фрейлин Канцлера Республики.

Лучшего и желать было нельзя, ведь журналисты непременно перечислят их имена в своих рецензиях.

И почти все дамы рыдали, аккуратно промокая глаза надушенными батистовыми платочками, чтобы не размазать тушь. Сильно растрогавшиеся леди с задних рядов обмахивали раскрасневшиеся лица кружевными веерами, пытаясь прийти в себя. Глядя на них, я сама едва сдерживала слёзы. Слёзы удовольствия от великолепно проделанной работы.

Это была фантастика! 'Небо Киары' станет ещё одним бестселлером в моей коллекции.

'Лиа, ты умничка!' — я мысленно поздравила себя и нарочито не спеша закрыла книгу, незаметно подмигнув красовавшейся на обложке девушке. Оформитель срисовал Киару с меня ещё до того, как я написала о её приключениях пятнадцать книг. Ещё до того, как мы с ней стали знамениты.

На меня словно из зеркала смотрело милое овальное личико. Не особо красивое, но правильные ракурс и целый килограмм макияжа сделали его почти симпатичным. В разлетевшихся по ветру каштановых волосах блестела золотая подвеска с двумя камнями бирюзы. А лукавые глаза мечтательницы были моей любимой частью лица. Всё дело в их насыщенном небесно-голубом цвете, которым я была обязана камню-покровителю своего рода — Бирюзе, и чем очень гордилась.

Поздравления и приятные отзывы посыпались со всех сторон. Модно одетые дамы подхватили заранее купленные книжки и потянулись за автографами. Свою подпись я традиционно ставила золотистыми чернилами. Мужчины находили это вульгарным, но их жёнам нравилось, а это главное. Чтение затянулось, и вместо запланированного часа заняло втрое больше времени. За окном уже стемнело, и на улице зажглись первые светляки. Потянувшиеся к свету в окнах зала крошечные феи устроились на подоконниках и нагло дразнили жирного кота. Бедняга стучал лапками по стеклу, пытаясь ухватить блестящих созданий.

По плану остались только коктейли, и если не задерживаться, то к полуночи все разойдутся по домам.

— Мне так жалко Киару, — хлюпнула носом одна из дочерей Князя, получив именной автограф с пририсованным сердечком.

Эту девочку звали Файн. На ней красовалось дорогое платье персикового цвета с вышитым орнаментом из жёлтого стекляруса на корсаже, на запястье висела барсетка, а чёрные, словно сама ночь, волосы были украшены белыми цветами и подвеской с двумя крупными жемчужинами. Свежий аромат ванили и иланг-иланга — самый модный в этом сезоне, — довершал образ благородной девушки. Их отец никогда не жалел денег на дочерей, и потакал всем их капризам.

Стоит заметить, что сёстры всегда одевались одинаково, из-за чего мало кто решался обращаться к ним по именам.

Некоторое время назад я потратила целый вечер, чтобы научиться различать Файн и её сестру-близняшку Мэйв. Это умение успело быстро окупиться. Девочки были в восторге оттого, что я ни разу их не спутала. Понятное дело, они рассказали обо мне и моих книгах своим подружкам, которые в свою очередь поделились с сёстрами и матерями. Отчасти благодаря этому за пять лет я стала самой популярной писательницей жанра фэнтези в Порт-Марио, а наш город — один из самых крупных в Каменной Республике.

— А мне жалко Павла, — добавила Мэйв. — У Киары в нашем мире остался Ронан, они потом могут пожениться, а у Павла никого нет! Даже его верный пёс Барсик погиб.

— Да как они с Ронаном поженятся, если Киара его не любит? — её сестра с вызовом сверкнула перламутровыми глазами рода Жемчуга, выдававшими в ней мятежную натуру. — Она ещё в третьей книге поклялась, что никогда не выйдет замуж без любви! Наверняка, Павел в конце концов найдёт её. В Зеркальном мире ведь тоже есть путешественники.

— В Зеркальном нет магии, это мир техники, — фыркнула Мэйв. — Папа говорит, что грань между нашими мирами хоть и тонкая, но преодолеть её могут лишь очень сильные маги. Так что они больше никогда не встретятся.

— Ещё как встретятся!

— А вот и нет!

— Вот и да!

— Госпожа Лиадэйн? — и обе близняшки повернулись ко мне с невысказанным вопросом на личиках.

— Внимательно прочитайте книгу, в ней есть все ответы, — я улыбнулась девчонкам. — А если что-то не найдёте, вы всегда можете спросить у меня.

Первые пять раз после чтений я всегда отвечала на вопросы слушательниц, но потом на собраниях мы с издателем решили отказаться от этого, ведь по сути приходилось просто пересказывать сюжет.

Файн и Мэйв сменила госпожа Дервла — бабушка нашего мэра. Когда-то очень подвижная и самостоятельная леди, теперь же она не выходила в свет без невестки. Как и все вдовы, Дервла могла позволить себе только один цвет в одежде — серый. Но эта женщина умудрилась даже из такой невзрачной палитры создать шедевр — её платье было пошито из множества ромбовидных кусочков, в шахматном порядке чередующих блестящую ткань с матовой.

— Киарочка, твои книжки просто прелесть, — сказала она.

Госпожа упорно продолжала считать, что я пишу романы о себе, и я уже давно перестала поправлять её заблуждение. Просто бесполезно.

— Как вы себя чувствуете после юбилея? — Автограф в её экземпляре книги я сделала покрупнее и даже добавила несколько завитушек.

Дервла кокетливо подмигнула, чуть приоткрыв рот.

— Кажется, я всё ещё немножко пьяна, — шепнула она, понизив голос, словно заговорщица со стажем.

После раздачи автографов, я ответила на несколько общих вопросов для еженедельника 'Марио-пост', и наконец смогла вздохнуть свободнее. Чтения плавно перетекли в светский раут. Темы бесед ещё крутились вокруг литературы, но когда официанты вынесли слабоалкогольные напитки, дамы с чистой совестью взялись за обсуждение собственных мужей. Нанятый издательством скрипач затянул лёгкую ненавязчивую мелодию. Чуть-чуть магии в нотах предавало особое очарование звукам 'Весенней акварели'.

— Ах, это твоя лучшая книга, дорогая! — Господин Риманн галантно поцеловал мою руку, обдав насыщенным ароматом лимона, мыты и имбиря — его вечный одеколон.

Ради сегодняшнего вечера мой издатель нарядился в свой лучший фрак оттенка фуксии, модного нынче в среде людей искусства, и прицепил кроваво-алую бабочку под цвет рубиновых глаз.

— 'Небо Киары' выйдет рекордным тиражом. Ты ведь не покинешь меня после сегодняшнего триумфа?

На Киаре мы с ним оба сделали себе имя и состояние. Пять лет назад только Риманн согласился выпустить мой первый роман 'Зеркало Киары' в своём издательстве. Маленьком таком издательстве, находящемся на грани закрытия. В то время жанр 'попаданцев' в другие миры только-только набирал популярность, и печать этакие сказки для взрослых мало кто рисковал. Особенно, если автором была двадцатилетняя девушка.

— Мы с тобой навсегда, как ночное небо и звёзды. Я пропаду без своего дальновидного издателя, и ты сам это знаешь.

Риманн аж засветился от удовольствия. С моей стороны не было ни капли лести, и доброго слова не жалко, когда дело касается человека, который не только платит мне гонорары, но и является очень хорошим другом.

— Солнышко, поделись секретами, как ты вернёшь Киаре способность путешествовать в Зеркальный мир? — Риманн взял меня под руку и отвёл чуть в сторону от людей. — Магия драконов? Амулет? Восточная медитативная практика?

Друг смотрел на меня с такой надеждой, что тут же захотелось уверить его в том, что способ будет найден, но перед 'Небом' я пообещала себе, что это будет последнее приключение Киары. Не только одна госпожа Дервла считает, что имя Лиадэйн всего лишь творческий псевдоним, но и половина Порт-Марио! Я не актриса театров, и моих плакатов нет на каждом углу, но благодаря обложкам книг, на улицах меня узнают без труда. И так не хотелось окончательно становиться заложницей одного персонажа, как господин Тиджернак со своей исторической сагой об украшениях, или госпожа Района с двадцатью книжками историй из жизни школьников. Наверное, теперь их уже двадцать одна.

— Рим, — я высвободила свою руку и обвила его плечи. Киары больше не будет.

Я не особо высокая, но издатель был ниже меня на целую голову. Его густо смазанные лимонным гелем волосы отражали свет ламп. Если присмотреться, я бы смогла разглядеть в них собственное отражение.

— В жизни Киары поставлена точка. Я придумаю нам нового героя.

— Что? — не понял Риманн. Он сделал шаг в сторону, чтобы иметь возможность смотреть мне в лицо не с позиции снизу вверх. — Милая моя, так точки в романах не ставят, и тем более не на пике популярности. О чём ты думаешь? Они, — и он показал рукой в сторону весело болтающих дам, — любят Киару, и ты должна писать о её приключениях, хотя бы до того момента пока госпожа Моррайан с подругами их читают.

Словно почувствовав, что о них говорят, названные женщины отсалютовали нам бокалами с шампанским. Я польщено склонила голову, а издатель расплылся в фальшивой улыбке, которая тут же померкла, когда он перевёл взгляд на меня.

— После пятнадцати книг о Киаре, я уже не знаю, куда её отправить, — скрестила руки на груди. Здесь становилось душно, пора бы выпить чего-нибудь освежающего. — Любой поворот сюжета будет штампом и клише.

— Штампы и клише у других! Это ты их придумываешь, не забывай об этом.

— Доверься мне, Риманн. Я дам миру абсолютно нового героя, на фоне которого Киара будет смотреться жалкой любительницей.

Рим скептически нахмурился:

— Даю тебе шесть месяцев. Как видишь, срок немаленький. Если ничего не придумаешь, или же твоя новая книга не будет пользоваться успехом, то ты вернёшься к Киаре, и будешь писать о ней...

— ...Пока госпожа Моррайан с подругами читают о её приключениях, — закончила я за другом.

Подсознательно я боялась этого разговора, так как зависела от Риманна не меньше, чем он от меня. Писать книги давалось легко, и я любила это занятие, а Рим не ставил меня в жёсткие условия. Он занимался рекламой и всеми этими чтениями с презентациями, ограждая меня от рутины. Отчасти это он поспособствовал тому, что меня начали отождествлять с Киарой. Вот и сейчас я была одета так же, как девушка на обложке 'Неба' — в бледно-голубое платье с вырезом, короткими рукавами, скандально оголяющими плечи, и подвязанным красной лентой поясом. В едва подхваченных на затылке волосах блестит подвеска с двумя камушками бирюзы. Похожие украшения были почти у каждого человека в нашей Республике — это дань уважения своему камню-покровителю. Три штучки — высокородные, две — аристократы, одна — все остальные. Хотя, многие люди из рабочего класса не носили таких украшений вообще.

Мой внешний вид резко контрастировал с застёгнутыми на все пуговицы воротами присутствующих дам, облачённых в целомудренные платья и вычурные шляпки. Риманн любил говорить, что моя фривольность в одежде придаёт образу мятежный дух, что очень привлекает женщин Республики, которые сами не отважатся бросить вызов своим мужьям и нашему консервативному обществу.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

То ли выпитые коктейли сделали моего издателя сговорчивым, то ли глубокое декольте аккурат на уровне его лица, но Рим дал мне шанс! Меня охватило небывалое вдохновение, подогретое верой в себя после такого ошеломительного успеха 'Неба'. Захотелось сегодня же сесть за перо.

Схватив со столика коктейль, я двумя глотками выпила жидкость и постучала вилкой по уже пустому бокалу:

— Внимание, дамы! И господа, — учтиво добавила, кивнув в сторону тех нескольких мужчин, что отважились прийти. Когда разговоры стихли, я продолжила: — У меня есть для вас объявление. 'Небо Киары' была последней книгой о приключениях нашей с вами Киары.

Раздался тревожный шёпот, среди которого чаще всего слышался вопрос 'Почему?'.

— Киарочка, ты скоро умрёшь? — первой в полный голос заговорила госпожа Дервла.

— Нет, что вы, — я поспешила успокоить своих впечатлительных читательниц, пока нелепое предположение бабушки мэра не обросло удивительными подробностями. — Пришло время свежего ветра в жанре фэнтези и нового героя! Уверяю вас, вы не разочаруетесь.

Дамы возбуждённо забормотали, кое-кто стал просить подробностей. Заскучавшие было в стороне журналисты радостно застрочили в своих блокнотах. Среди толпы присутствующих я не без удовольствия заметила двух своих конкуренток — тоже писательниц, госпожу Делму и госпожу Ратнэйт. На их лицах читалось удивление смешанное с паникой. Они не первый год пытаются превзойти тираж моих книг, но пока безрезультатно. И вот теперь я готова предложить Республике кое-что новенькое, когда как они застряли на месте.

— Вы молодец, Лиадэйн, — госпожа Делма из рода Алмаза с трудом растянула тонкие алые губы в улыбке. Свои прозрачные глаза она густо подвела чёрным карандашом. — Это очень смелый поступок — зарезать гуся, несущего золотые яйца.

— Но ожидаемый, — добавила госпожа Ратнэйт из рода Звёздчатого Агата, так же обнажив зубы.

Эти дамы писали в соавторстве и на все мероприятия ходили парой. Их любимый сюжет тот, в котором две героини добиваются одного парня. Думаю, они подбрасывают монетку, решая, кому из них он достанется в финале.

Так же, как и я, они не замужем, и их это также не смущает. В последние десятилетия общество научилось куда свободнее относиться к старым девам, и девушки нынче не убиваются, что не сумели выйти замуж до двадцати лет.

— С каждой новой книгой моральные принципы Киары падают всё ниже и ниже, как глубина выреза на её платье. Боюсь, ей очень недалеко до презренных женщин.

— Да, — с притворным сочувствием закивала Делма. — Вы вовремя решили с ней покончить. Следующая книга бы просто не окупилась.

— Как ваша 'Ламбада в чужом мире'? — я постаралась скрыть злорадство в голосе, но получилось не очень удачно.

— Мы изначально знали, что этот роман выйдет неважным, и он всего лишь ступенька к вершине мастерства, — улыбка Делмы медленно превращалась в оскал.

Мимо проходил официант, разносящий коктейли. Я схватила рюмку с оранжевой жидкостью, в которой плавали ягоды. Обожаю такие напитки!

— Судя по содержанию, эта ступенька внизу лестницы.

— Ведь не все же спят с издателем! — наигранно воскликнула Ратнэйт и тут же спохватилась: — Простите за нечаянную грубость, я не должна была произносить этого вслух.

— Мы с Риманном вовсе не...

— Приличные дамы не обсуждают это, — отрезала Делма, достала веер и с видом оскорблённой невинности принялась обмахивать лицо. — Извините нас, нам нужно поприветствовать госпожу Моррайан.

— В каком же это месте вы приличные? — проворчала им в спины и залпом осушила рюмку.

Этим горгульям ещё ни разу не удалось испортить мне настроение, вот и сейчас не получилось. Они приходят позубоскалить на мои чтения, я в ответ иду к ним — это даже весело и очень познавательно. На книжном рынке Порт-Марио в жанре фэнтези лишь мы втроём предоставляем читателям более-менее качественные романы. В них выдумка тесно переплетается с любовной линией, из-за чего наши книги имеют такой огромный успех у женщин.

— Ох, зачем же ты так сразу? — схватился за голову подошедший Риманн. — Киара звезда фэнтези. Мы ещё должны были всё продумать. Может, выпустили бы серию коротких рассказов в 'Марио-пост'. Ведь нету у тебя ничего в задумках! Я знаком с тобой не первый год, Лиа, и способен заметить искры вдохновения в глазах. А сейчас их нет. Так ответь мне, почему я не должен думать, что как писателя ты себя взяла и похоронила?

— Рим, ты тут единственный человек, который на все сто процентов должен верить в меня! Тем более, когда я сама в себя верю.

— Шесть месяцев, Лиадэйн, и ни днём больше.

...К сожалению, далеко не все мои мысли удачные. И если бы я только знала, что отказ от Киары будет самой неудачной из них...

1 ГЛАВА.

ВЫЗОВ БРОШЕН. СТАВКИ СДЕЛАНЫ.

Моё утро началось вечером. Спальня тонула в приятном сумраке задёрнутых штор и тишине, нарушаемой лишь непонятным трепыханием. Оно-то меня и разбудило. Щёлкнула пальцами — вспыхнувшая искра устремилась к светильнику. Глаза тут же резанул приглушённый свет, которому не удалось скрыть царивший здесь беспорядок. Вчерашнее платье валялось прямо посреди комнаты, а с ним бутылка неизвестного пойла. Красная жидкость неровным пятном украшала мой дорогой ковёр. Я что, утащила её с фуршета?

Снова раздалось трепыхание. Взгляд незамедлительно переместился на туалетный столик, и загадка вечера номер один была решена — в стеклянной банке билась фиолетовая сверкающая фея. Очень злая, между прочим. Если я ещё могла понять, зачем утащила бутылку, то на что мне сдалось это дитя природы?

Память тут же услужливо подсказала, что я использовала её в качестве светляка по пути домой. Нда-с. Ну конечно, как будто ловить эту мелкую гораздо легче, чем пустить навигационный сгусток! Припоминаю, что таким образом я пыталась на себе ощутить, как находят дорогу домой в Зеркальном мире.

Надо бы выпустить фею до того, как её увидит Алаис.

Из комнат снизу доносились звуки фортепиано, щедро приправленные магией. Божественная мелодия, если, конечно, у вас не трещит голова после вчерашних чтений с коктейлями, плавно переросших в светскую попойку, как только ратушу покинули госпожа Моррайан с бабушкой мужа и дочери Князя.

Захотелось накинуть на голову одеяло и забыться на пару дней, но вряд ли снова выйдет заснуть с такой-то головной болью.

Накинув халат, босиком спустилась вниз, прочно держась за мраморные перила. Холл моего дома был выдержан в старо-эльфийском стиле — окна от пола до потолка, много света и пространства, хрусталь, дерево лёгких пород и бледно-зелёная драпировка мебели с растительным орнаментом. Стены украшали многочисленные картины с изображениями всевозможных букетов роз. Коллекция матери, от которой я не избавилась только потому, что Алаис не дал. Большая часть этих картин была бездарна, и каждый раз во время моих приёмов, гости считают нужным высказать это вслух.

У раскрытых настежь окон, в которых колыхалась легчайшая тюль, стояло насыщенно-зелёное фортепиано. По его клавишам, словно феи, порхали пальцы моего младшего брата — Алаиса. Стройный юноша с не по моде длинными чёрными волосами, забранными в гладко причёсанный хвост, упоительно наигрывал известную мелодию из цикла 'Вечер, Леди и Песня'. Ему стукнуло девятнадцать лет лишь пару месяцев назад, но он уже был ведущим клавишником оркестра оперы Порт-Марио.

Брат сделал вид, что не заметил моего появления, пока не доиграл куплет. Крутанувшись на стуле, он выжидающе посмотрел на свою оступившуюся сестру. Я аж почувствовала, как его глаза прожигают во мне дыры, сквозь которые просачивается осознание вины.

— У тебя талант, но играть целыми сутками одно и то же необязательно, — проворчала я, пытаясь отыскать пилюли от головной боли в ящичке. Не могли же они закончится? Кажется, только недавно покупала... К моему стыду, вчерашние 'посиделки' не редкое исключение в моей жизни.

Алаис резко опустил крышку фортепиано. Стук отозвался новой вспышкой боли в голове.

— Лиа, я молчу, когда ты приходишь со своих чтений в середине ночи, закрываю глаза на то, что после тебя вечный бардак, на то, что ты неделями не выходишь из комнаты, переложив абсолютно все обязанности на меня, а взамен прошу только об одном — не трогать мою музыку. Ни как играю, ни когда играю, ни сколько играю.

— Это было частное замечание, а не претензия, — я поморщилась, разжёвывая круглую пилюлю со вкусом укропа. — Мне нравится, как ты играешь, честно, но подожди хотя бы десять минут, пока лекарство не подействует. Я знаю, что у тебя скоро большой концерт, — поспешно добавила я, чтобы не обидеть брата, — но и мои чтения не каждый месяц бывают!

Алаис вздохнул, взял со столика газету и подошёл ко мне. От него пахло размятыми в ладонях опавшими листьями, корицей и кедром. Для меня этот аромат олицетворяет осень, ее меланхолию и красивую грусть. Туманное утро и дым костров, сжигающих намокшую листву. Лучи солнца, пробивающиеся сквозь облака, и треск горящих веточек, а на самом краешке едва уловимая поздняя роза. Самый родной запах в мире.

— Я попросил Мирну оставить тебе обед. Наверное, вчера на похоронах ты так и не поела.

— Каких ещё похоронах? Вчера было рождение новой идеи. Вдохновения! Ты бы видел Делму и Ратнэйт, у них были такие лица! Жалкие подражательницы... Стоп-стоп-стоп. Откуда ты вообще взял этот бред про похороны?

В ответ брат подкинул мне утреннюю газету — всего три листа, сложенных гармошкой. Косясь на Алаиса, я развернула первую страницу. Под крупным заголовком 'Прощание Киары' была размещено моё изображение с одинокой слезой на щеке.

Праздность словно ветром сдуло.

'Известная своими эпатажными выходками молодая, но уже успевшая приобрести некую известность в среде не обременённых заботами дамочек, 'писательница' Лиадэйн из рода Бирюзы вчера в старой городской ратуше заявила о завершении творческой карьеры. Напомним, что из-под её пера вышло уже пятнадцать однотипных книжек популярного нынче 'мыльного' жанра фэнтези, объединённых общей героиней и сюжетом, пугающим своей простотой и наивностью. На чтениях, ознаменовавших выход в свет последней книги о Киаре, носящей малопонятное в своём романтизме название 'Небо Киары', госпожа Лиадэйн объявила о том, что последняя книга действительно стала последней.

Хотя, спустя некоторое время, она (безусловно под давлением своего издателя господина Риманна из рода Рубина) поправилась, придумав историю о свежей ветке в жанре и о новом герое, способном изумить искушённых леди, но мы с вами знаем, что в этом новомодном жанре про 'попаданцев' уже собраны все камни. Что же, пожелаем госпоже Лиадэйн успехов, и напомним, что в мире существуют и более пригодные для дам профессии!

Читайте классику. С уважением и доброго утра, Порт-Марио!

Август из рода Хризолита'.

Яростно смяла газету. Никогда не любила её. Это Алаис читает их вздор, я же предпочитаю 'Вечерний поцелуй' — газету, выходящую, как ясно из названия, по вечерам, и где пишут только 'приятные' новости.

'Доброе утро, Порт-Марио' всегда отличалось предвзятостью и шовинизмом, но чтобы так сильно искажать факты? Этот журналюга уже не в первый раз позволяет себе зубоскалить на мой счёт, но я закрывала на это глаза, потому что тоже самое он писал и о Делме с Ратнэйт. Весь мой эпатаж происходит от придуманного Риманном имиджа! Ну да, я охотно подхватила его, и на каждой вечеринке отрывалась по полной, но никогда не пересекала грань приличий. Я не сумасшедшая, чтобы губить свою же репутацию в мире, где она является единственным ключом к успешной жизни в обществе.

— О, покровитель, они написали слово 'писательница' в кавычках! Будто бы я какая-то там любительница! Да мы с Риманном на последней книге уже заработали больше, чем вся их газетёнка за год.

Голова разболелась с новой силой, но теперь это был уже не алкоголь, а гнев. О, 'Доброе утро, Порт-Марио', я вам покажу, что утро бывает не только добрым!

— Это не правда, — я посмотрела на брата. Плевать, что обо мне подумаю остальные, если Алаис будет на моей стороне. — Я вовсе не завершила карьеру, и действительно собираюсь дать Каменной Республике нового героя, которым все будут восхищаться.

Алаис покачал головой и налил мне в стакан освежающего лимонного сока. Вот бы туда капельку ликёрчика!

— Сестрёнка, пиши о ком угодно, но никаких больше скандалов и вечеринок. Родители со стыда сгорают, читая о тебе.

— Только не говори, не говори о них! — я схватилась за виски, непроизвольно сорвавшись на визг. — Ничего они не читают. Если бы не две открытки в год, я бы решила, что они померли. И плакать бы не стала.

— Не надо так.

— А как надо? Они бросили нас и укатили на острова, когда мне едва исполнилось шестнадцать, и я смогла вступить в права наследства. Напомнить, сколько лет было тебе?

— Десять, — едва слышно ответил Алаис.

Я заботилась о брате сколько себя помню. Пропустила все три сезона балов невест, на которых заключаются выгодные брачные сделки. Осталась старой девой и мне теперь придётся самой искать супруга! Один раз я едва сильно об этом не пожалела.

Если бы не наследство дедушки, которое наши родители не прокутили только потому, что не успели до моего совершеннолетия, мы бы давно пошли по миру. Я много чего помню из своего детства, но наиболее яркая картинка — это мамочка с вечной рюмкой экзотического коктейля в руке и папочка с колодой карт. В игорных домах и доброй половине пабов города их знали исключительно как Бессердечную Арин и Счастливчика Симаса. Эти двое не пропускали ни одной вечеринки, ни одних скачек, ни одной забегаловки.

А мой брат всё равно любит их. Эти самоотверженность и доброта больше всего раздражали меня в Алаисе. Но именно за это я и любила его больше, чем кого бы то ни было.

— Если уж им так приспичило почитать обо мне, то пусть купят номер 'Книжного города' или 'Марио-пост'. Риманн неплохо платит им за хвалебные рецензии.

— Я уверен, они гордятся твоими успехами, но...

— Никаких оправданий, Алаис!

Я медленно выдохнула, успокаиваясь. Разговоры о матери с отцом всегда выводили меня из себя.

— Сколько сейчас времени?

— А ты куда-то спешишь?

Алаис повернул в мою сторону стоящие на тумбочке часы.

— Нужно успеть в редакцию 'Доброго утра', чтобы завтра на первой странице они разместили опровержение своей гнусной статейки. С извинениями! А то, не дай Бирюза, они и вправду похоронят мою карьеру под нелепыми россказнями... Как думаешь, в девять вечера не слишком поздно будет?

Алаис удивлённо приподнял левую бровь, в его голубых глазах плясала радуга. Не смотря на то, что мы родные брат и сестра, его покровитель — Опал, как и у отца. Всё просто: женщины наследуют покровителя матери, а сыновья — отца. Поэтому в волосах брата сверкала подвеска с опалом. С одним.

У каждого камня-покровителя свое лицо, 'характер' и 'репутация'. Есть камни, обладающие строго определенными качествами, а есть и куда более изменчивые творения природы. Моя Бирюза статична, а вот Опал брата подвижен и изменчив. Его радуга никогда не повторяется.

— С каких, интересно, пор тебя волнуют приличия, сестрёнка?

— Не могу же я требовать опровержений в образе 'известной своими эпатажными выходками' дамы. Я покажу их редактору, как ошибся на мой счёт господин Август. Они увидят самую что ни на есть приличную девушку, чьё заявление о новом повороте в творчестве было зверски исковеркано жадным до скандалов писакой.

Залпом допила лимонный сок и с шумом поставила стакан на хрустальную столешницу. Пилюля подействовала даже лучше, чем обычно. Прошла не только головная боль, но и слабость. Захотелось действовать, и действовать разрушительно.

Мерзкая газетёнка работает круглосуточно, и именно в вечерние часы формируется весь материал на следующий день. Уверена, я застану в редакции не только главного издателя, но и Августа. Надавлю, но постараюсь обойтись без скандала. Не стоит давать лишний повод для очередной статьи обо мне.

— Не приходило сообщений от Риманна? Наверное, он тоже в бешенстве...

— Он раз десять пытался связаться с тобой через рунный диск, но я не стал тебя беспокоить.

Заметив, что мне стало лучше, Алаис снова сел к фортепиано, пытаясь подловить момент, когда сможет ненавязчиво вернуться к репетиции. Музыка — его страсть, и пока что единственная любовь.

Взяла с высокой тумбочки гладко отполированный каменный диск с руническими знаками по периметру — гениальное изобретение столичных учёных. Немножко магии, и я увижу Рима. Перед ним я не стеснялась показаться без причёски и макияжа. И уже почти было пустила искорку с кончиков пальцев, как передумала. Вечер и без того ужасный, чтобы ещё слушать нотации и причитания издателя. Сперва разберусь с 'Добрым утром'. Просто не могу позволить, чтобы неприятные слухи обо мне блуждали по городу ещё один день.

Алаис начал до боли знакомый куплет с тихих нот, смягчённых магией. Неискушённый человек легко мог попасть под гипнотическое очарование этой музыки, но мне за целый месяц с ней кошачьи вопли показались бы райской песней. По части магии искусства мой брат превосходил многих, но, конечно, до вершин ему было очень далеко. Люди на нашей земле рождаются с разным уровнем магии в крови, но обычно этот уровень в стабильных границах где-то ближе к низкому. Одним достаётся магия силы, другим искусства, причём последняя встречается очень редко, и такие люди высоко ценятся.

Лишь немногие обладают столь сильным магическим потенциалом, который не просто превышает уровень всех остальных людей, но и недостижим даже для изначально магических существ, как фейри и эльфы. Наш Князь (или же Первый Маг) из этой категории. Говорят, он способен на такие вещи, о которых другим людям не хватит фантазии даже подумать. Не знаю, правда ли это, но своими глазами я ничего необычного за ним не видела. Одно известно наверняка — предрасположенность к магии от наследственности не зависит. Дочери Мага обычные девчонки, хоть и с редкой с магией искусства.

— Я иду в издательство 'Доброго утра', — предупредила Алаиса, поднимаясь по лестнице к себе в комнату. Надену своё лучшее скромное платье!

Первым делом вытряхнула злую фею в окно и отшвырнула вчерашнее платье в угол комнаты. Завтра придёт Мирна и уберётся тут. А вот бутылка с остатками ликёра отправилась в корзину к бумагам, которую я всегда выкидываю лично. Если повезёт, Мирна про ликёр так и не узнает. Нет, конечно, что-то заподозрит, когда будет счищать пятно с ковра, но подтверждений не найдёт. Мирна всего лишь наша домоправительница, но прибирается здесь почти пятнадцать лет, и мне было бы очень стыдно, если бы она считала меня алкоголичкой.

Шкаф с одеждой представлял собой целую маленькую комнатку, и вполне бы мог являться предметом зависти подруг, будь они у меня. Искорка нашла светильник, и взору предстали шеренги платьев всевозможных цветов — от белоснежного, словно жемчуг, до насыщенно чёрного, как гагат... Вот только с фасонами дело обстояло гораздо хуже. Все эти прекрасные платья были куплены после того, как Киара стала известна, поэтому они в её стиле — свободные, открытые, дерзкие. И я их по-настоящему любила. Они куда как лучше глухих жёстких одеяний современных модниц с корсетами, превращающими фигуру в корабельную мачту.

— Не то, всё не то!

У меня не оказалось ни одного платья, которое можно было бы назвать скромным. Даже те, которые подходили по глубине выреза, не годились по длине рукавов и рисунку, а те что подходили, имели вырезы в подоле. И всё в том же духе. Нет, эти платья не смотрелись скандальными, когда я гуляла в них по городу или посещала приёмы у мэра, но невинной жертвой меня никак не делали. Скорее, наоборот.

— Не стоило отдавать старые вещи на благотворительность. Эти сёстры Ордена Обсидиана даже чаем не угостили. Вот где теперь взять приличное платье в такое время?

Ответ пришёл неожиданно, и сперва я упорно не желала даже рассматривать его, но в редакции газеты мне нужен был полный успех. Платья матери. Мы с Алаисом не тронули комнаты родителей, когда переделывали дом; туда даже Мирна не заходит стереть пыль. Не потому что мы ждали их возвращения или из-за какой-то ностальгии, — брат настоял на этом и точка.

Достав из шкатулки ключ, я босиком прокралась к комнате матери, чтобы Алаис не услышал. Он всё ещё играл, но в любой момент мог подняться наверх. Схватила первое попавшееся платье, и уже у себя перед зеркалом как следует рассмотрела добычу. Длинное бежевое в пол с высоким воротничком-стойкой и очень узкими рукавами. Фи, прошлый век! Я в нём точь-в-точь целомудренная дева из скучных классических романов. И пахну пылью. Фи ещё раз. Чтобы перебить запах, щедро опрыскалась любимыми духами — фрезия, сандал и миндаль.

О человеке можно многое сказать, просто принюхавшись к его любимому парфюму, слившемуся с запахом кожи. Запахи в жизни жителей Каменной Республики вообще играют очень важную роль. Камни-покровители наделяют нас не только цветом глаз, но и сильной восприимчивостью к ароматам. Каждая нотка в воздухе может рассказать целую историю и сотворить настроение. Мы сами создаём свои духи, ведь запах — это больше, чем лицо или платье. Это ваш характер, который можно увидеть раньше, чем вы скажете хоть одно слово. Сладковатый аромат моих духов отдавал кислинкой фрезии и оставлял горчинку миндаля. Необыкновенно женственный, взрослый, капельку капризный и чуть-чуть безумный.

— Алаис, я ушла! — крикнула с порога, накинув на плечи кружевной шарфик и нахлобучив на голову маленькую шляпку с роскошным пером, разом почувствовав себя на десять лет старше.

— Постой, — отозвался из холла брат. — Я провожу тебя, только плащ возьму.

— Нет-нет, я быстро.

Успела захлопнуть дверь прежде, чем показался Алаис. Не хотела, чтобы он видел меня в мамином платье. Сорвусь, если он скажет, что я на неё похожа. Она была далеко не уродиной и любила своего мужа, но я не могу её простить, и вряд ли вообще смогу. Своих детей я никогда не брошу, даже если покровителем их рода будет Гематит, печально известный камень чёрной магии, единственный покровитель, у которого есть мифические слуги — черти.

Порт-Марио прекрасен! Самый крупный южный порт в Каменной Республике расположился на многочисленных холмах, разделённых между собой маленькими речушками. Узкие улочки, невысокие дома с острыми шпилями красных крыш, неровная брусчатка мостовой и живописная бухта с целой сотней кораблей на рейде. У нас самая большая цыганская диаспора в стране, а ещё мы самый пьющий город в Республике. На каждом углу паб или кафе, где вас в обязательном порядке угостят местным пивом. Оно дрянное и пахнет рыбой, но вас могут поколотить, если вы не потребуете добавки.

И как же я люблю этот город!

Было необычайно приятно выйти из дома в прохладу догорающего вечера. Воздух наполнялся чарующим ароматом ночной сирени, цветка, что распускается только, когда солнце скрывается за горизонтом. Головокружительный, сладкий и бархатный запах. Сирень и море — вот истинный аромат Порт-Марио, а вовсе не пиво, как утверждают туристы. Вокруг цветов вились блестящие разноцветные феи, о чём-то весело болтающие на своём мелодичном языке. Тихо и спокойно.

В окнах домов зажигались светляки, но на улицах по-прежнему было много прохожих. Женщины приветливо кивали мне, а мужчины приподнимали кончики своих шляп. Я улыбалась им в ответ, а сама мысленно строила обвинения в адрес Августа, да так увлеклась, что едва не споткнулась о беспризорную болонку, после чего решила плюнуть на планы и импровизировать.

Наш с Алаисом дом находится в приличном спальном районе, откуда до исторического центра минут двадцать ходьбы. В последние месяцы бродить по ночному городу стало небезопасно: бесследно пропали несколько девушек. Люди поговаривают о секте Гематита, перебравшейся сюда из столицы, но это не больше, чем слухи. Секте было свойственно оставлять растерзанные тела после своих ритуалов, но, слава Обсидиану, у нас такого нет, да и Князь не обнаружил всплесков чёрной магии. Так что ходить без сопровождающего я не боялась, справедливо считая, что те девушки просто убежали с любовниками.

Навигационный сгусток растаял у порога издательства газеты 'Доброе утро, Порт-Марио'. Оно занимало половину первого этажа старого престижного дома из зеленоватого морского камня. Я нервно одёрнула подол, поправила шляпку и толкнула дверь.

В нос ударил тяжёлый запах чернил, кофе и не очень дорогого табака. Эта смесь напрочь перебивала все остальные ароматы и оседала неприятным привкусом во рту. Помещение было меньше, чем казалось снаружи — тесно заставленное столами, на которых громоздились печатные машинки и стопки бумаг. Все стены редакции были обклеены разворотами их собственной газеты, но почётное место занимал плакат с полуголой девицей. Она показалась мне знакомой, но я не стала разглядывать такое непотребство, и поспешно перевела глаза на живых людей. Здесь были одни мужчины, количеством аж десять штук, так что я почувствовала себя несколько неуверенно. Общество дам мне гораздо привычнее. Журналисты были так поглощены своими делами, что не заметили меня, сливающуюся с дверью.

— Эта статья должна быть жёстче!

Невысокий крепкий мужчина с усами и зажатой в зубах трубкой кричал на щуплого паренька в круглых очках, тыча пальцем в исписанный лист бумаги перед носом бедняги. Его клетчатая рубашка была неаккуратно заправлена и перетянута подтяжками. По всей видимости, этот человек и есть главный редактор.

— О придворных расшаркиваниях будут писать дамочки из 'Вечернего поцелуя', а мне нужны креатив, жесть, сарказм! — Он не глядя указал рукой на эти три слова, как девиз написанные чёрной краской прямо на потолке. — Скажи мне, ты хочешь по утрам читать розовые сопли? Нет! И никто не хочет. Переделать! Срок — два часа.

— Я не подведу!

Хоть паренёк и был щуплым и бесхребетным на вид, глаза под стёклами его очков сверкали до ужаса плотоядно. Они выдавали своего обладателя с головой. В данном случае внешность очень обманчива: непримечательный паренёк мог стать приличной занозой.

Возможно, он и есть Август? Я бы не удивилась, хоть и представляла его гораздо старше.

Тем временем низенький человечек двинулся к следующему столу, бесцеремонно стряхнув излишки пепла из трубки прямо на зашарканные доски паркета.

— Август, следующий воскресный номер твой. Мне нужно большое интервью с Князем, плюс пару фокусов от него в конец статьи. На первую страницу карточку с семьёй.

О, а вот и нужный мерзавец!

Август самодовольно развалился на стуле, опасно покачиваясь на двух ножках. Я поймала себя на мысли, что с нетерпением жду, когда он свалится. Журналист оказался моложе, чем я думала. Возможно, лет тридцать или около того. Светло-русые волосы, в которых блестит подвеска с одним камнем хризолита, за ухо заткнут карандаш, противная улыбка уверенного в себе человека, который знает, что является лучшим работником этой газетёнки, и жёлто-зелёные волчьи глаза под стать камню-покровителю. Лицо портил неаккуратный шрам справа, начинавшийся от внешнего угла глаза и идущий к уху.

Этот мужчина не походил на своих коллег — словно ворон, примкнувший к стае грачей и зачем-то с ними оставшийся. Освещение событий светского общества казалось слишком неправильным занятием для него.

— Извините, — таким банальным способом я попыталась привлечь внимание мужского царства.

А в ответ ноль внимания. Ладно, выключаем вежливую девочку и возвращаемся к Лие тире Киаре. Снова открыла дверь и громко хлопнула ею об косяк.

— Добрый вечер, Порт-Марио! Просыпаемся, джентльмены!

Труды на ниве 'сарказма' временно были отложены, журналисты во все свои разноцветные глаза уставились на меня. К вниманию я привыкшая, так даже лучше, а комплексы по поводу невзрачного лица давным-давно научилась игнорировать. Тонна косметики неплохо скрывает синяки под глазами, удлиняет ресницы, а губы из обыкновенных превращает в соблазнительные.

Главный редактор поспешно вынул трубку изо рта, спрятал её за спину и ловким движением отбросил в сторону. Трубка с громким стуком закатилась под стол, рассыпав тлеющий пепел по паркету. Радует, что мужчина ещё не до конца потерян для цивилизованного общества.

— Чем могу вам помочь, госпожа? — редактор галантно улыбнулся, нарушив идеальную тишину.

— Я по поводу вашей сегодняшней статьи под названием 'Прощание Киары'. Она возмутительна до безобразия и сверх всякой меры отвратительна!

Я пожалела, что не взяла с собой веер, чтобы истинно женским жестом выразить своё негодование.

— Ещё одна недовольная дамочка с претензиями, — зашептались журналисты.

— От этих кур спасения нет.

— Август, береги глаза!

— О как, — мигом поскучнел редактор. — Госпожа, со всеми 'пожеланиями' можно обращаться в письменном виде. Поверьте, мы отвечаем на каждое полученное письмо.

— Ах, вы не узнали меня? — я даже удивилась, моё изображение было в их сегодняшнем номере. Наверное, всё дело в ужасном платье мамочки. — Это поправимо.

Сделала паузу, ожидая, пока намёк дойдёт до главного редактора. Он ведь не заставит даму первой называть своё имя?

— Иарлэйт из рода Малахита, — тут же представился он, отточенным движением лихо подкрутив ус.

— Лиадэйн из рода Бирюзы, — постаралась, чтобы мой голос звучал как можно царственнее.

Редактор удивлённо округлил свои неправдоподобно зелёные глаза, взирая на моё платье — высший образчик скромности. Да, мать моя была алкоголичкой (я уверена, что она до сих пор не расстаётся с рюмкой), но всегда одевалась, как воспитанница Ордена Обсидиана. Дедушка был одним из его настоятелей вплоть до своей смерти и дал единственной дочери первоклассное воспитание в лучших традициях прошлых веков. Правда, из этого вышло мало толка. Едва достигнув совершеннолетия, мамочка пустилась во все тяжкие, с лихвой восполняя то, чего была лишена.

— Я слышал о вас такие ужасные вещи, — произнёс Иарлэйт, с лукавой улыбкой целуя мою руку.

Сквозь плотный запах табака пробрался аромат его одеколона — перец, гвоздика и полынь. Горький и терпкий, он выдавал в его обладателе решительного человека, жёсткого управленца, не склонного к компромиссам с подчинёнными. Думаю, он не один десяток ночей провёл на работе, предупредив жену, чтобы не ждала к ужину.

— Не удивлюсь, если вы прочитали о них в своей же газете. Кому, как не вам, следует знать, что всё это неправда.

Прекрасно знаю, какие вещи он обо мне слышал. Эпатажная писательница, горячо любимая романтически настроенными девушками, которая не мыслит жизни без приёмов и светских раутов. Атмосфера вызова вьётся за мной шлейфом.

Не давая Иарлэйту возможности заговорить меня, тут же продолжила:

— Я выражаю протест вашему бессовестному освещению вчерашних чтений 'Неба Киары'. В бездарной статейке наглым образом искажены реальные факты!

— Кхем, госпожа, думаю, вам следует переговорить непосредственно с автором статьи. Август!

Названный журналист перестал раскачиваться на стуле и поставил кружку с недопитым кофе на стол перед собой. Нацепив дежурную улыбку, скрестил руки на груди, подсознательно готовясь к обороне. Она ему пригодится.

— Ненавижу дамочек с уязвлённым самолюбием, — едва слышно протянул он, но все прекрасно его расслышали. Кое-кто из мужчин одобрительно фыркнул в знак согласия, и я поняла, что далеко не первая такая дамочка.

Иарлэйт жестом пригласил меня пройти внутрь. Грозно зыркнул на подчинённых, и те мигом притворились, будто вернулись к своим писулькам, так как я не перестала ощущать на себе их липкий взгляд. Ну да, грядёт представление.

Подошла к столу Августа и совершенно не по-женски стукнула ладонями по столешнице. Ложечка в кружке с кофе тоненько звякнула. Даже хорошо, что он пренебрёг правилами приличия и не встал — позиция сверху вниз мне нравится больше.

— Я. Не. Завершила. Карьеру, — отчеканила каждое слово, впившись взглядом в глаза мужчины. Золотистые искорки в его зелёной радужке то вспыхивали, то гасли. — И требую опровержений. В завтрашнем же номере!

Журналист окинул меня внимательным, оценивающим взглядом, от которого я вспыхнула — ему по статусу не позволительно так делать, он не принадлежит к аристократическому сословию.

По всей видимости, мой облик Августа не впечатлил. Да больно надо! Он вымученно выдохнул, словно я повела его на суд чести, и потёр шрам.

— Барышня, в написанной мною заметке была всего лишь правда. Это такая штука, которую не все любят. Если же вы хотели прочитать сказку, то ошиблись редакцией. 'Вечерний поцелуй' как раз на другой стороне улицы.

Снова стукнула ладонями по столу. Прочие журналисты перестали притворяться, будто занимаются своими делами.

— Вся ратуша была свидетелем того, что я сказала! А сказала я лишь то, что 'Небо' стало последней книгой о Киаре, но вовсе не в моей карьере. Я не собираюсь прекращать писать, как сильно бы этого не хотели такие, как вы. Мои книги привнесли новую грань в камень литературы. До Киары о попаданцах в Зеркальный мир ничего не было написано, а сейчас это наиболее читаемый жанр в Каменной Республике.

— Да, до Киары книжные герои могли хоть чему-то научить своих читателей. А какая основная мысль в ваших так сказать бестселлерах?

Просто уверена, он бы в половину сбавил тон, будь перед ним дама с безупречной репутацией или не в таком убогом платье!

Я хотела ответить, но Августу это и не было нужно:

— Да никакой! Забиваете женщинам головы несуществующей чушью, — и он махнул рукой в сторону полуголой девицы на стене, которую Иарлэйт пытался незаметно снять, взгромоздившись на табуретку. Похоже, раньше благородные дамы не задерживались в редакции настолько, чтобы успеть её заметить. Совершенно непотребная картина!

— Содержание моих книг не ваша забота, и я пришла сюда не за вашим бесполезным мнением. Мне нужны извинения и опровержения. Подумайте о том, сколько читателей расстроилось сегодня!

— Я думаю о тех, кто восславил милость Обсидиана и пожелал такого же вашим коллегам. Особенно, госпожам Делме и Ратнэйт. Так бестолково приплетать любовь к фэнтези могут только отчаявшиеся найти мужа старые девы.

Это он сейчас намекнул на мой возраст? Вот ведь нахал!

— Мне всего лишь двадцать пять лет! И я не замужем лишь потому, что довольна своей жизнью.

— Да ладно, барышня.

Я заметила на его лице проблески жалости и почувствовала, как начинаю терять над собой контроль. У меня было два варианта, как поступить дальше. Первый — в лучших традициях наших бабушек: вздёрнуть нос, назвать Августа 'не джентльменом', развернуться и уйти. Ну или упасть в обморок. А второй уже в традициях Киары: перевернуть стол наглеца, прибавив несколько ругательств из лексикона кочевых народов, и тоже развернуться и уйти. В моих книгах её противники без промедления признавали свои ошибки и восхищались дерзостью прекрасной леди. Но для меня, пожалуй, это будет чересчур. Быть может, я часто скользила на грани скандала, но никогда не пересекала её черту.

Сейчас надо успокоиться. Истерики с 'Добрым утром' не пройдут, судя по отсутствию реакции их главного редактора. Продолжу в том же духе и дам им материал для ещё одной гнусной статьи.

— Вы давно в журналистике? — резко перевела тему, приправив голос сладкими интонациями.

Чуть сбоку послышался звук рвущейся бумаги, а за ним грохот упавшего тела. Это Иарлэйт навернулся с табуретки вместе с нарисованной девицей. Ему на помощь никто не бросился, чтобы не упустить ни слова из нашей перепалки.

Август подозрительно прищурил глаза, пытаясь понять причины перемены. Великая Бирюза, он может посмотреть на кого-то другого? Я начала чувствовать, как ворот платья медленно сдавливает мою шею.

— Дольше, чем вы пишите свои романы, — осторожно ответил он, убрал с уха карандаш и положил его на соседний стол.

— А где получили шрам? Навернулись с лестницы? Простите — упали?

— Это боевой шрам.

— Каменная Республика уже двести лет не ведёт войн.

— Для меня журналистика — поле боя! Если хотите знать: напала такая же, как вы, недовольная дура с карандашом. — И тут же поправился, поняв, что это уже откровенная грубость: — Мои извинения, я хотел сказать — рассерженная читательница.

Где-то за моей спиной раздались одобрительные смешки, которые быстро стихли.

— Но явно ду... рассерженная, — вставил один из коллег Августа, сидевший за соседним столом. Он потёр нос, словно проверяя его целостность, и крутанул пальцем возле виска.

— Вы присутствовали на моих чтениях?

— Да.

— Я вас не видела.

— Пришёл под конец. Не хотелось спать.

— И вы утверждаете, что способны более-менее прилично написать статью, услышав лишь две-три фразы? Вы не знаете предпосылок и не испытали того, что прожили мои слушательницы. Это мягко говоря непрофессионально и очень несерьёзно. О, покровитель, я не знала, что у 'Доброго утра' финансовые проблемы!

Ну же, Август, выйди из себя, и тогда явного оскорбления в адрес дамы Иарлэйту честь не позволит проглотить. Не при стольких свидетелях. Кое-кто сегодня лишится работы.

— Этой статьёй я оказал вам огромную услугу...

— Медвежью!

Август закатил глаза, однако, всё ещё не проявляя раздражительности. Сидя на стуле в тени моей грозно нависшей фигуры, он умудрялся смотреть на меня, как на равную, без каких-либо признаков неуверенности. Риманн предупреждал меня, чтобы я сама не имела дел с журналисткой братией, только лишь с теми, с кем он договорится, и вот теперь я поняла, что он хотел этим сказать. Для них я всего лишь человек, о котором можно написать, как безликий грузчик из порта или официантка в пабе, а вовсе не живая леди с чувствами.

Визит в редакцию окончательно скатывался к провалу, и мне стоило срочно что-нибудь придумать. Какой-нибудь оригинальный выход. Я же писательница в конце-то концов! Неординарные ходы — это мой хлеб.

— Согласитесь, без Киары вы ничего стоящего не напишите. Все ваши пятнадцать книг были об одном и том же. Знаете, почему? Да потому что на другое вам не хватает фантазии. Когда вы это поймёте, то всё равно объявите о завершении творческой карьеры, я просто сэкономил вам время и, возможно, дал шанс избежать позора от предстоящего провала.

— Пари!

Эта мысль пришла в мою голову внезапно, будто вдохновение нашло. Следящие за перепалкой журналисты ещё внимательнее навострили уши.

— Если моя новая книга войдёт в список бестселлеров, вы уходите из журналистики. Если нет, я прекращаю писать. Даже о Киаре.

Август не задумался ни на секунду:

— Идёт! — он протянул руку, не спуская с меня цепких, странно затягивающих жёлто-зелёных глаз.

Я открыто встретила его взгляд и схватила за руку, скрепляя наше пари. Постаралась сжать как можно сильнее. Надо же продолжить традицию членовредительства Августа, начатую дамой с карандашом, чьего имени я не знаю, но к которой испытываю горячую симпатию.

— Но опровержение сегодняшней статьи вы напишите в завтрашнем же номере.

— Три месяца, — журналист добавил своё условие.

Он держал мою руку крепче, чем я ожидала, не давая возможности освободиться. Я попыталась разобрать его аромат в буйстве запахов, но крепкий подслащенный кофе из кружки всё перебивал.

— Решено, — прорычала я, резким движением выдернув свою кисть из лапы Августа, и не прощаясь, вышла.

— Немедленно садись за статью!

Гневный окрик Иарлэйта был последним, что я услышала. Оказывается, ему не всё равно.

Поход в редакцию 'Доброго утра' прошёл совершенно не так, как был задуман, но эта битва остался за мной, даже если Август и думает по-другому. Романы о Киаре я всегда писала за один-два месяца, потом были только вычитка и редакция, так что в своих силах я уверена. И у меня ещё полно времени!

По пути к дому отчаянно захотелось зайти в ликёрный магазин за маленькой бутылочкой сладкого напитка, но денег не было ни гроша. Сумочку я оставила на комоде в прихожей, а в карманах мамочкиного платья обнаружилась только старая выписка на две бутылки мятного коктейля. Надо же, цены остались на прежнем уровне, что и десять лет назад.

Тут же стало противно оттого, что я делаюсь похожей на мать. Нет, я пить не буду! Хотя бы не сегодня. Сегодня я создам нового героя!

Когда вернулась домой, Алаис уже ушёл спать, оставив у двери моей комнаты поднос с обедом, который Мирна приготовила ещё днём. Перекусить было бы кстати. Стянула тесное платье и запихнула его далеко под кровать.

Кабинет, в котором родились все мои пятнадцать книг, был смежной комнатой со спальней, и сюда никому не позволительно было входить, даже Алаису. Этой мой маленький личный мирок: большой стол с досками-мониторами, на которые я крепила стикеры с памятками, и где рисовала скелеты романов; книжный шкаф на две стены, забитый всевозможной справочной литературой и журналами; удобное кресло и задёрнутое тяжёлыми шторами окно. Особо следует отметить шар из бирюзы, размером со страусиное яйцо — символ моего рода, передающийся в поколениях. Талисман, приносящий мне вдохновение.

Сейчас стол был девственно чист. Подмигнула висящей прямо напротив кресла картине Киары в человеческий рост — обложке от первой книги, и послала тёплую искорку в мисочку с ароматным маслом. Через две секунды по кабинету поплыл лёгкий и ненавязчивый аромат, создающий настроение. Сладкие маковые поля, покрытые сверкающими капельками росы, с едва уловимыми нотками дыма далёкого костра и лучей рассветного солнца, пронзающих небо и окрашивающих пугающие тёмные силуэты гор в ярко-оранжевый цвет. Дурманящий и уводящий за край земли запах. Всё это было настолько моё, родное, что стирались грани реальности и вымысла.

Глубоко вздохнув, я закинула ноги на стол и взяла доску с прикрепленными к ней листами бумаги, и чернильницу. Предвкушая знакомый прилив вдохновения, закрыла глаза и... ничего не почувствовала. Повторила. И снова ничего! Схватила в руки тяжёлый бирюзовый шар.

— Ну же, покровитель, не подведи.

Шар успел нагреться в ладонях, но долгожданное вдохновение даже не промелькнуло. Со мной такого ещё не бывало. Обычно, истории рождаются в моей голове, стоит только расслабиться и немного пофантазировать.

— Устала, наверное, всё дело в этом. Киара, спокойной ночи.

Сегодня я легла спать в обнимку со своим талисманом.

— Госпожа, ну ты и неряха.

— И тебе доброе утро, Мирна.

Я перевернулась на другую сторону, чтобы не видеть раздражающе бодрого лица домоправительницы.

Мирна обошла кровать и раздвинула плотные шторы. Безжалостное утреннее солнце тут же резануло по глазам. Окна моей спальни выходят на юго-восток, и из них открывается превосходный вид на гавань внизу города, в которой дремлют корабли, окутанные лучами рассвета. Нет ничего прекраснее восходящего солнца, но только не тогда, когда ты хочешь спать.

Домоправительница принялась ворчать, собирая в корзину для белья разбросанные по комнате вещи. Эта женщина принадлежала роду Обсидиана, самому влиятельному в нашем мире.

Обсидиан с начала веков считался главным камнем. Ему посвящали самые роскошные храмы, и его превосходство было неоспоримым. Это единственный покровитель, определяющий не только цвет глаз, но и кожу человека. Тёмно-коричневые кошачьи глаза со стеклянным блеском и золотисто-бронзовый оттенок кожи выгодно выделяли своих обладателей. Но родиться под покровительством Обсидиана не значило иметь господство над людьми, рождёнными под другими камнями. Религия давно не играет определяющей роли в нашем обществе, и теперь иметь титул гораздо важнее, чем влиятельного покровителя.

Домоправительница — стройная и изящная женщина возрастом чуть за сорок и одетая в аккуратное белое платье с сотней мелких пуговичек от ворота до подола, — с неодобрением покачала головой, убирая с подушки шар из бирюзы и кладя его на тумбочку.

— Анимизм, — фыркнула она.

— Мирна, твой покровитель сам Обсидиан, как ты можешь не верить?

— Ты знаешь, во что я верю. А теперь поднимайся, госпожа... Что это на ковре? Кровь?

Надо было сжечь его! Пусть бы лучше Мирна думала, что я курю втихаря, а теперь в её черноволосую голову полезут всякие сравнения с Арин. Я хотела соврать, но вместо этого натянула одеяло на голову. Мирна далеко не дура, всё равно догадается.

— Алаис ждёт тебя за завтраком, и я советую спуститься. Это касается утренней газеты.

— Газеты? О, покровитель, неужели этот змей Август обманул меня?

Я мигом вскочила с постели, накинула халат и босиком вылетела из комнаты.

Алаис чинно сидел на террасе за накрытым на двоих столом и уже пил кофе, периодически нагревая его искорками магии и жеманно отогнув мизинец. Это у него получалось само собой. Всё аристократичное, что было в наших родителях, унаследовал мой брат. Его чуть прищуренный от солнца взгляд был обращён на кусты роз. Наш маленький сад не особо ухожен: мне нет до него дела, а Алаису по душе буйство природы, которое в свою очередь нравится его любимым феям. Эти мелкие создания предпочитают показываться только после захода солнца, и из-за них по ночам наш сад напоминает гирлянду с Лунного праздника. Ну и ещё приманивает соседских котов. Я устала гонять этих зверюг, пробирающихся в дом.

Интересующая меня газета лежала на коленях у брата. Поборов желание тут же взять гармошку, и сделав вид, что я её даже и не заметила, села за стол. Прямо по центру Мирна поставила огромный букет розовой магнолии, источающий сладковатый аромат и загораживающий Алаиса. Она ставит эти цветы в каждой комнате. Она считает, что их запах приятен Великому Духу — той сомнительной силе, веру в которую она предпочла вере наших предков. А ещё она развесила на террасе деревянные палки, которые ударяются друг о друга при малейшем дуновении ветра.

— Надо снять эти побрякушки, пока соседи не подумали, что мы поклоняемся языческому божеству, — буркнула вместо приветствия.

— Им нет до этого дела, Лиа, — отозвался Алаис и флегматично добавил: — Не стоило бы тебе появляться в таком виде на улице.

— До этого им тоже нет дела.

Я сдвинула в сторону букет магнолий, чтобы видеть лицо брата. По внешнему виду Алаиса никогда нельзя было понять, о чём он думает, и даже в каком настроении пребывает. Спокойный юноша, не склонный к истерикам, в отличие от меня. Разумный, но чересчур гордый. Наверное, это его самая большая слабость.

— Мирна сказала, что ты ожидаешь меня?

Схватила первый попавшийся тост и принялась густо мазать его вареньем.

— Да, — кивнул Алаис. — Когда ты пишешь новую книгу, то редко выходишь не то чтобы из дома, даже из комнаты.

— Я ещё в процессе разработки сюжета, — отозвалась так же дежурно.

— День обещает быть дивным.

— Определённо.

— Печёные яблоки у Мирны получились великолепно. Советую.

Когда же уже закончатся глупые расшаркивания, приписанные многовековым этикетом! Алаис же догадался, что не перспектива завтрака заставила меня выскочить на улицу без платья. И даже не шелохнулся! Он украдкой посматривал на меня поверх чашки кофе, продолжая молчать, и я не выдержала.

— Дай газету! — сорвалась с места, схватила 'Доброе утро' и вернулась обратно. Алаис и чашку не успел поставить на стол.

Вот уже второе утро подряд на первой полосе красовалась моё изображение, но на сей раз я делила страницу с Августом. Слева я, справа он, а между нами изогнутая молнией черта — известный символ заключённого пари. Обычно, споры публикуют в конце выпуска, но не в моём случае. Лиадэйн из рода Бирюзы слишком известна для последней страницы, и её лицо привлечёт женщин, которые обычно не читают 'Доброе утро, Порт-Марио'.

Слава покровителю, они приложили к статье удачную карточку!

— 'Писательское соглашение', — Алаис озвучил заголовок. — 'Эпатажная 'писательница' продолжает удивлять'. Пожалуйста, Лиа, скажи, что эту дурость ты придумала вместе с Риманном!

Мне стало дурно. В точности, как тогда, на моих первых чтениях. Я жутко боялась публичных выступлений и того, что надо мной будут смеяться. Чтобы побороть этот страх, Риманн таскал меня на каждую вечеринку, на каждый приём, на каждую презентацию. Это было жестоко даже для девочки, которая всю свою жизнь заменяла родителей младшему брату на школьных собраниях и комиссиях. А потом понеслась! Светская жизнь стала для меня желанным праздником, а внимание незнакомых людей льстило.

И вот это давно забытое чувство близкого провала вернулось. Неужели я всё-таки перешла ту грань, за которой наступит конец моей репутации? Быть может, мои книги не перестанут покупать, но о дружбе с госпожой Моррайан можно будет забыть, и двери всех приличных домой Порт-Марио для меня будут закрыты.

Стрельнула электрической искоркой себе по ноге, чтобы вернуться в чувства, и только сейчас заметила, что Алаис сидит на корточках рядом со мной.

— Лиа?

— Всё в порядке.

Я быстро пробежала статью глазами. Что уж, Август выполнил свою часть нашего пари — опровержения вчерашним нелепым слухам об окончании моей карьеры красовались прямо под заголовком. Даже коротенькое извинение было приписано. Но впечатление портил сухой язык и всё, что было написано ниже:

'Эпатажная 'писательница' продолжает удивлять! Порт-Марио не успел как следует обрадоваться/опечалиться (нужное подчеркнуть) вчерашним заявлением, как сегодня нам представилась новая возможность поговорить о госпоже Лиадэйн. И на сей раз куда пикантнее!'

— Ох, меня сейчас вырвет. Он опять написал слово 'писательница' в кавычках.

Алаис понял, что падать в обморок я не собираюсь, и вернулся на своё место.

'Забудьте о собачьих бегах, отложите ваши споры о прогнозе погоды, открывает сезон сделок — пари между обозначенной госпожой и вашим верным слугой Августом. Писать или не писать...'

Как глупо было думать, что это не уйдёт за порог 'Доброго утра'! Иарлэйт мигом почувствовал сенсацию и вцепился мёртвой хваткой. Всё, как полагается — в статье были прописаны срок и условия нашего пари, даже открыта возможность делать ставки. Разрешение от Палаты Семи уже было получено. Эти господа следят за исполнением долга чести проигравшей стороной.

Первым побуждением было снова отправиться в редакцию мерзкой газетёнки и уже не стесняясь, в лучших традициях Киары перевернуть стол Августа.

'Мы будем держать вас в курсе событий. Следите за нашими будущими статьями. С уважением и доброго утра, Порт-Марио!

Август из рода Хризолита'.

— Мне нужно выпить, — я облизала пересохшие губы, глянула на брата и быстро добавила: — Кофе.

— Госпожа, я оставила твои письма в коробке на журнальном столике.

Появившаяся на террасе Мирна неодобрительно покачала головой, заметив в моих руках газету. Она никогда не лезла в мою личную жизнь, но это не значило, что она её одобряла. Или не комментировала.

— Госпожа, у тебя мало проблем было?

— Да! Святое место никогда не пустует.

— Я попрошу Великого Духа присмотреть за тобой.

Обсидиантка достала из кармана передника небольшую куклу из валерьяновой пеньки с копной каштановых волос, демонстративно воткнула в неё иголку и спрятала обратно. Даже не хочу думать, что это было, и как в такое можно верить!

— Может, тебе следует на некоторое время уехать из города? — внёс предложение Алаис. — Через пару недель шумиха поутихнет, общество найдёт себе новое развлечение.

— Через пару недель станет поздно. Моё бегство в глазах общества будет расценено, как полное признание вины. Порядочные девушки не заключают пари с мужчинами, они вообще не заключают пари! Мне нужно связаться с Риманном. Он всегда знает, что делать.

Рунный диск связи был деактивирован. Вероятно, это сделал Алаис, чтобы мерцание при входящих сообщениях не отвлекало его от музыки. Послала искорку магии на руны. Тридцать семь сообщений за утро, большая половина из которых от Риманна. А вот сам он не отвечал. Только секретарша из издательства рассказала, что он хотел зайти ко мне около обеда.

Алаис сел за фортепиано. Снова звуки музыки 'Вечер, Леди и Песня' разлетелись по всему дому. На сей раз брат добавил нотки экспрессии.

— Алаис, я очень ценю твою заботу, правда, — я посчитала нужным сказать это прежде, чем поднимусь к себе.

— Знаю, сестрёнка, — улыбнулся он в ответ, не отрываясь от клавиш.

Я подхватила со стола коробку с письмами и вернулась в рабочий кабинет.

Письма от поклонниц. По большей части это просто отзывы и пожелания, но встречаются и вопросы. Одно из составляющих моего успеха — обратная связь. Я отвечаю на каждое письмо. В основном, просто вкладываю в конверт отпечатанную в редакции стандартную открытку с изображением Киары и автографом. Вот и сейчас, пока дожидаюсь Риманна, села писать ответы. Это всегда успокаивает и позволяет настроиться на творческий лад.

А ещё неплохо успокаивает рюмочка коктейля. В нижнем ящике стола у меня лежат две припрятанные бутылочки яблочного ликёра. Одна из них уже початая. Стоит только повернуть ключик.

Рука сама потянулась к ящичку.

— Госпожа! — Мирна не вовремя постучала в дверь кабинета. Я резко одёрнула руку, словно преступница. Проклятие, это мой дом, и мне не шестнадцать! — К тебе господин Риманн.

— Хорошо, сейчас выйду!

...Но лучше бы я не делала этого, пока не истечёт срок пари...

2 ГЛАВА.

ИГРОКИ ВЫХОДЯТ НА ПОЗИЦИИ.

— О чём ты думала?

Алые глаза Риманна пылали яростью. Он комкал гармошку 'Доброго утра', постепенно превращая её в тугой шар.

Мы с ним сидели в малой гостиной, залитой солнечным светом. По комнате плыл тугой аромат его одеколона — лимон, мята и имбирь. Запах, который является моей личной вывеской над дверью в мир гламура. Не тех чопорных светских раутов и не ярких и кичливых балов-маскарадов, а именно гламура. Модных вечеринок для молодёжи, где девушки позволяют себе кокетливый вырез в платье и отчаянно флиртуют; где юноши и молодые мужчины не робеют, когда дамы первыми подходят к ним; и где заключаются пари на поцелуи. Атмосфера праздника и скандала.

В углу мерно отсчитывали время огромные родительские часы, а с плакатов на стенах на нас взирали мои Киары — все пятнадцать штук. Казалось, они разделяли негодование издателя.

Мирна принесла кофе со сливками и бисквитами, дружелюбно улыбнулась Риманну и удалилась, плотно прикрыв двери, чтобы игра Алаиса не мешала обсуждать дела. Издатель некоторое время задумчиво смотрел на одну из Киар, а затем повернулся ко мне.

— Я всё исправлю. Напишу такую книгу, которая заставит шакалов прессы замолчать и писать о детских утренниках, — я встала и принялась вышагивать по ковру. — За 'Добрым утром' последует злой день. Август по миру пойдёт. Делма и Ратнэйт от зависти лопнут!

— А они тут при чём?

— К слову пришлись! Но всё так и будет, вот увидишь.

— Зачем? — Он спрашивал явно не о моих конкурентках.

— Я просто хотела, чтобы газета написала опровержение, что я не завершила карьеру, вот и всё. Пари само как-то получилось, меня вынудили.

— Они журналисты, им нужна сенсация, чтобы продаваться. Да они души заложат Гематиту ради такого и не моргнут, но ты-то?

— Я всё исправлю, — снова повторила я.

— На тебя делают ставки!

Гостиная погрузилась в тишину, нарушаемую только тиканьем часов и отголосками музыки. По идее, я должна была почувствовать стыд или что-то в этом роде, но ничего не было. Мужчины постоянно делают ставки на всё подряд. Я и сама не раз играла на собачьих бегах. Ну подумаешь, что сейчас ставят на меня.

— Пиши, девочка, — наконец, произнёс Риманн. — Пиши так, как никогда в жизни. 'Доброе утро' нам ещё рекламу сделало этими статьями. Конечно, это совершенно не та реклама, о которой можно мечтать, но мы сыграем на любви общества к бунтарям. Разумеется, всё в рамках приличий. Ты по прежнему в образе смелой, но пристойной девушки с собственным мнением.

Ну вот, неужели мне никогда не выбраться из образа Киары? Теперь плакаты на стенах взирали на меня со злорадством.

— Только умоляю, не провоцируй Августа снова. Он вовсе не провинциальный простофиля-журналист. До перехода в 'Доброе утро, Порт-Марио', он занимал должность ведущего корреспондента в столичной газете 'Монополь', вёл почти всю криминальную хронику. Когда дело касается работы, у него нет принципов. А в светских новостях Август сравнительно недавно, но уже успел сделать себе имя на высмеивании таких, как ты — девушек, посмевших бросить вызов вековым устоям общества. До окончания срока пари ты не должна видеться с ним.

Я кивнула с большим энтузиазмом. Видеть Августа — это последнее, чего мне хотелось.

— Мы намеренно раздуем новость о пари, — продолжил Рим. — Покажем всем, что ситуация у нас под контролем. На этот раз никакого затворничества, ты не пропустишь ни одного значимого приёма в сезоне.

— Я так не работаю. Либо книга, либо светская жизнь. Ты меня знаешь: когда я пишу, мира для меня не существует.

— Это твоя страховка на случай, если новая книга будет бездарной. Условие пари гласит, — Риманн развернул смятую газету и зачитал нужную строчку: — 'Вхождение книги в сезонный список бестселлеров'.

Кажется, я поняла, к чему он клонит. Многие из тех, кто заинтересуется нашим с Августом пари и займут мою сторону, купят книгу, чтобы лично убедиться, что она действительно стоящая. В результате книга может стать бестселлером, даже если будет бездарной. Конечно, я не оправдаю надежд моих читателей и потеряю большую их часть вместе с репутацией успешной писательницы, но мою карьеру это не уничтожит. Лишь откинет назад... Далеко назад. А занять мою сторону люди смогут только если я сама буду способствовать этому.

В висках зародилась знакомая боль. Даже если я выиграю, то всё равно проиграю, и то, что Август проиграет тоже, не станет утешением.

— Спасибо, Рим, за всё, что ты делаешь для меня. Я не подведу. Новая книга будет лучше историй о Киаре, я уже начала писать.

— Рад, что у тебя есть план, — улыбнулся издатель, ободряюще сжал моё плечо и направился к дверям. — Что ж, пойду дам кое-какие официальные разъяснения для 'Марио-пост' и небольшое интервью 'Вечернему поцелую'. Всё твоё общение с прессой отныне будет только через меня. На письма с просьбой прояснить ситуацию не отвечай, это может быть провокацией. Да, Лиа, не хочу тебя расстраивать, но шансов унять развивающийся скандал очень мало. Не стоило отказываться от Киары. Извини, но она была твоей силой. Без неё, ты ещё одна Делма или Ратнэйт.

— Нет, я...

— Лиадэйн, если ты не справишься, я не смогу продлить с тобой сотрудничество. Твой проигрыш ударит и по мне. После развода я вложил всё своё состояние в издательство, а оно маленькое, ты это знаешь, и живёт лишь за счёт Киары. Все остальные мои авторы даже близко не могут подобраться к твоему уровню. Мы оба пойдём по миру.

Риманн кивнул мне, нахлобучил на голову котелок и ушёл.

Я вернулась в свой кабинет, прислонилась лбом к прохладной двери и закрыла глаза. Ну же, вдохновение, ты мне нужно, как никогда раньше!

Час... Два... Четыре...

Тишина. В голове ни одной стоящей мысли. Даже собственный издатель в меня не верит. Устало глянув на картину Киары напротив кресла, решительно повернула ключик в дверце стола и вытащила бутылку.

День... Два... Четыре...

Вдохновения так и не пришло. Не помогли ни бирюзовый шар, ни ароматическое масло. Те десятки исписанных за эти дни страниц были ни о чём. Всё не то — герои картонные, декорации избитые, сюжет надуман. Начинать для меня всегда сложно, найти идею, дать ей толчок. Зато если получается, потом всё идёт, как по маслу. Герои сами создают свою историю, а я лишь успеваю за ними записывать.

— Ты мстишь мне за то, что я разлучила вас с Павлом? — спросила я Киару, точным броском отправив очередной испорченный лист в переполненную корзину. Я не спала последние сутки, мысли в голове перемешались, а во рту стоял противный привкус яблок. — Но ты не была бы с ним счастлива! Вы из разных миров. А в Республике слишком много людей зависит от тебя. Ты поступила, как герой.

Киара молчала, устремив чуть прищуренный взгляд куда-то позади меня. Говорят, если выпить достаточное количество ликёра, то можно услышать, о чём молчат картины.

— Рано или поздно тебе бы всё равно пришлось делать выбор, и было бы гораздо больнее.

На секунду задумалась, пытаясь понять, что не так, и только потом дошло, что я говорю совсем как Август! Сразу же попыталась оправдаться перед своей героиней:

— Я не хотела отправлять тебя в ряды штампов 'и жили они долго и счастливо', где о героине забывают, перевернув последнюю страницу. Все пятнадцать историй о тебе — это борьба с обстоятельствами и череда решений. Выбрать спасение своей страны от гибели за место личного счастья как раз в твоём духе. А у Павла всё будет хорошо, я точно это знаю. Ты не эгоистка, Киара. Дай же теперь шанс новому герою, а?

Я и не надеялась, что Киара со стены ответит мне. Для этого я была слишком трезва. Последняя бутылка ликёра закончилась утром, наградив головной болью, осознанием собственной беспомощности и желанием выпить ещё.

— Рад, что ты спустилась.

Алаис улыбкой встретил моё появление в холле. Он выглядел просто потрясающе! Новый костюм, аккуратно забранные в хвост волосы, в которых блестела подвеска из камня-покровителя его рода Опала, бабочка. Даже и не скажешь, что ему всего девятнадцать лет.

— Какой ты красивый. Свидание?

— Только что с концерта. Играли первую оперу из цикла 'Вечер'. Вторая состоится в эту субботу, и ты должна прийти. Прошу.

— Извини, что пропустила твой вечер. — Я прошла мимо хрустального шкафчика, где мы хранили алкоголь, и отметила, что смогу умыкнуть зелёную бутылочку с края так, что брат и не заметит пропажи. — Ты так долго готовился к выступлениям, а я совсем ушла в себя.

— Но это же ты. — Алаис снял пиджак и бросил его на спинку кресла. — Когда пишешь очередной роман, реальный мир исчезает, так? Ничего, я уже привык.

Я налила в кружку кофе, искоркой магии согрела его и устроилась на диване, поджав ноги. Брат сел рядом и расслабился. На его лице проступала усталость, смешанная с удовлетворением от удачного концерта. Некоторое время мы просто сидели и молчали.

— Расскажешь о новом романе?

— Да, — неуверенно начала я. — В общем, там дело вот в чём... Мой новый герой живёт в Зеркальном мире и... И я полная бездарность, Алаис! За эти четыре дня я не написала и строчки, которую можно было бы использовать. Я стояла у истоков 'попаданческого' фэнтези в Республике, большинство вещей, что теперь презрительно называют штампами, было придумано в этом доме, а сейчас ни одной мысли. Покровитель отвернулся от меня.

— Сестрёнка, не в обиду, но фэнтези самый простой жанр, особенно если писать о Зеркальном мире. Тут не нужны ни история, ни география, ни этикет. За основу берёшь сказания из фольклора. Остаётся лишь представить, что вместо магии люди пользуются достижением науки. Чуть-чуть фантазии и готово!

— Что же ты сам не пишешь, если это так просто? — я со звоном поставила кружку на столик и вскочила с дивана. — Зеркальный мир вдоль и поперёк исписан. Чем теперь можно удивить читателей?

— Напиши историю о Киаре, только замени героям имена, — Алаис пожал плечами. Конечно, мы же говорим не о его любимой музыке. — И пусть она уже не оригинальна, но про неё читают, значит, людям нравится.

— Я обещала читателям нечто новое и свежее. Только такие грубияны, как Август, называют моих читательниц 'не обременёнными заботами дамочками', которые изо дня в день согласны читать низкопробную литературу, 'пугающую своей простотой и наивностью', про клонированных дурочек, всячески подчёркивающих, что они не похожи на предыдущих, и тем самым делают ещё хуже.

— Ты только что процитировала фразы из статьи Августа?

Я отмахнулась, меня было не остановить:

— И эти дурочки попадают в Зеркальный мир, где обязательно встречают олигарха на белом автомобиле! Братки, продажные полицейские и отвергнутые любовники, мешающие счастью влюблённых, в каждом романе. А где взять оригинальность? Мне нужна правдивая история.

— Правдивая? Мы не в Зеркальном мире, чтобы было правдиво.

Ну конечно! Словно озарение нашло. Первая полезная мысль за последние дни, не считая той, что кричала не пить. Только эту я послушаюсь.

— Ты гений, Алаис! — я подлетела к брату и чмокнула его в щёку. Он даже не шелохнулся, лишь скосил на меня свои чудесные глаза. — Я должна сама отправится в Зеркальный мир! Как всё просто-то.

— Не знал, что ты так сильна в магии, — Алаис решил, что это не больше, чем шутка. — А если думаешь, что Князь окажет тебе эту услугу, то мы оба помним, чем закончилась ваша последняя встреча.

— Его дочери, Файн и Мэйв, были на чтении 'Неба Киары', — таинственно протянула я. — Всё-таки были. Смекаешь?

— Ты же не воспользуешься несовершеннолетними девочками?

— Потом назову их именами каких-нибудь героев... Мирна! Приготовь мне лучшее платье!

— Полночь.

Всё время выбрасывает из памяти, что Мирна работает у нас только до вечера. Если уж быть откровенной, я просто не обращаю внимания на то, какое время суток на дворе. А уж когда пишу роман, оно вообще останавливается.

— Значит, господин Олсандэр, я навещу вас завтра!

Приняв это решение, я пожелала брату спокойной ночи и вернулась к себе в комнату. Нужно как следует выспаться, чтобы предстать перед Князем во всей красе.

Расположенный на юго-западных холмах, особняк Князя по размерам и пышности уступал только дворцу мэра и приморской резиденции фрейлины Канцлера Республики. Возница, который всю дорогу косил на меня глаза, остановил лошадей возле узорчатых ворот, пожелал доброго дня и умчался вниз по улице.

Я никогда не была здесь раньше, хотя и получала приглашения от близняшек. На чтениях, посвящённых четырнадцатой книге о Киаре, мы с их отцом — Олсандэром из рода Александрита, Князем, — не сошлись по ряду мнений, и посещать его дом в свете произошедшего было бы неприлично. Тем более без приглашения.

Вот только сейчас мне не до приличий. Время, обозначенное Августом, неумолимо утекало.

На воротах были сделаны зеркальные вставки ромбовидной формы — 'глаза' дома. Через них можно прекрасно видеть посетителя, не вставая с дивана. Я воспользовалась ими, чтобы ещё раз критическим взглядом окинуть одежду и причёску. Мирна подобрала прекрасное бархатное платье кремовой расцветки с чёрными лентами на рукавах. Низкий треугольный вырез она искусно закрыла кружевным платком, а волосы украсила своей любимой магнолией, чей аромат удивительно вписывался в букет моих духов.

— Как ты похожа на Арин, — прошептала она.

Её замечание вывело меня из себя, и кружевной платок полетел в открытое окно. А сейчас, пытаясь приподнять вырез, я жалела об этом импульсивном поступке.

— Была не была!

Подмигнув собственному отражению в зеркальных вставках ворот, решительно толкнула створку.

Учтивый дворецкий с полностью седой головой даже если и удивился визиту дамы моего положения без сопровождающего и в столь откровенном платье, то виду не подал. Он проводил меня в просторный гостевой холл.

Первым, что тут бросилось в глаза, было изображение Киары в полный рост с обложки третьей книги 'Любовь Киары'. О, покровитель! Наверное, это была самая откровенная картинка моей героини за все пятнадцать книг. Девушка сидела на искорёженном автомобиле — в Зеркальном мире это всё равно, что лошадь, — и сжимала на груди красную шёлковую простыню, едва прикрывающую колени и лужей крови растекающейся по земле. Ну почему я позволила оформителю дать героине своё лицо?

Я густо покраснела и отвернулась к окну.

Как же, должно быть, Олсандэр любит своих дочерей, раз позволил им поместить сюда такое бесстыдство?

— Господин Маг в рабочем кабинете, я позову его, — не замечая моего смущения, вежливо произнёс дворецкий. — А пока не желаете прохладного лимонада, госпожа Киара?

— Лиадэйн, прошу!

— Простите. Пожалуй, я принесу вам ещё и фруктов.

Когда он вышел, я сунула руки в миску с освежающей водой, в которой плавали кружочки лимона, и смочила ею щёки и шею. Под первым же предлогом попрошу Мага выйти в сад или же в другую комнату. Разговаривать с мужчиной на фоне картины с собственным откровенным изображением — увольте! Сделала несколько глубоких вдохов и принялась осматриваться. Всё-таки, я впервые в доме сильного мага, который способен изменять погоду, только пожелав этого.

Комната была оформлена в нейтральных 'деревянных' тонах без излишеств и ненужных украшательств, свойственных богатым людям. Безупречно классический интерьер: дорогой ковёр, массивный дубовый стол, над которым и висела Киара, кожаные диван и кресла чёрного цвета, а так же резные книжные шкафы с трудами философов на старом языке. В воздухе витал аромат нарезанного лимона, почти полностью скрывавший запах элитного табака и кожаной обивки мебели. Подсознательно я ожидала увидеть здесь признаки проявления незаурядных магических способностей хозяина, но этот холл был самым что ни на есть обычным. Ни летающих по кругу серебряных ложек, ни разговаривающих статуэток, ни призраков-хранителей.

Подошла к столу; на нём были лишь рамки с карточками семьи Князя. Я осторожно взяла ту, где была изображена счастливая темноволосая женщина с двумя маленькими девочками. И тут меня кто-то тяпнул за ногу! Выронив рамку, я вскрикнула и отскочила на добрый метр. За мной прыгнул... пуфик! Невинный предмет обстановки с милыми помпошками рычал, словно маленькая болонка.

— Великая Бирюза!

— Барсик, брысь!

В комнату вбежали девчонки в одинаковых платьях из голубого шёлка — Файн и Мэйв. Следом за ними впорхнула полупрозрачная птица, кажется, попугай. Пуфик заметно присмирел и юркнул за кресло.

— Госпожа Лиадэйн! — радостно воскликнула Файн. — Когда Джилрой сказал, что пришла девушка с картины, мы решили, что он нас горгулит.

— Простите за Барсика, — извинилась Мэйв. — Мы его дрессируем, но с мебелью так сложно. Садитесь, пожалуйста.

В ответ я улыбнулась, стараясь, чтобы это получилось не слишком коварно, и присела на краешек дивана, скромно сложив руки поверх сумочки на коленях. Близняшки устроились рядом, а полупрозрачный попугай приземлился на плечо Мэйв.

— Девочки, вы хорошеете с каждым днём!

— А вы уже пишите новую книгу? Мы с Файн поставили на вас все свои школьные деньги.

— Да, — кивнула её сестра. — Папа не знает этого, он бы не разрешил делать ставки.

— Он так старомоден! И мы уже не маленькие. Через четыре месяца нам будет по пятнадцать.

Дождавшись, пока сёстры остановятся, достала из сумочки перевязанные жёлтой ленточкой потрёпанные листы бумаги.

— Вот поэтому я и здесь. Начала писать новую книгу, и тут нашла в столе парочку не вышедших в свет коротеньких историй о Киаре.

Перламутровые глаза близняшек жадно заблестели.

— Кому, как не моим самым преданным читательницам я могу их отдать?

Файн взяла мои черновики так, словно это были скрижали первых людей. Личики девочек светились таким счастьем, что мне даже стало капельку стыдно за то, что воспользовалась ими, как предлогом для разговора с Князем.

— Подруги в школе обалдеют, когда мы им расскажем!

Дворецкий вкатил тележку с графином лимонада и вазой с фруктами. Близняшки тут же схватили по персику. Я подождала, пока слуга выйдет.

— В моей новой книге герой не из нашего мира, а из Зеркального, — начала я, тем самым нарушив первое правило, установленное Риманном — никаких намёков на сюжет до выхода книги. Девочки не смогут сохранить тайну, никаких в этом сомнений, но без их помощи романа вообще может не быть.

Файн и Мэйв навострили ушки.

— Но появились кое-какие трудности, с которыми без вас я не справлюсь.

— Какие?

— Мне нужно самой попасть в Зеркальный мир.

— Здорово! Наш папа может это сделать, — кивнула Файн.

— Для него это как пальцами щёлкнуть, — подтвердила её сестра, показав, как именно Маг будет щёлкать. — Правда, папа говорит, что это опасно. И Орден Обсидиана не одобряет путешествия между мирами. И Магический Корпус. И законы Республики запрещают.

— Эх, — я притворно вздохнула. — Значит, ничего не выйдет. Раз нельзя, то вы не сможете мне помочь.

— А мы попробуем! — оптимистично заявила Файн. — Папочка не откажет нам.

— В чём я не откажу вам?

В холл прошёл Князь — Олсандэр из рода Александрита. Всё тот же высокий представительный мужчина, окутанный ореолом силы, каким я его помнила. Возраст чуть за сорок, в тёмных волосах едва заметна седина, говорящая о нервной работе, нос с горбинкой, а вечно прищуренные глаза словно гипнотизируют своей бездонной глубиной и изменчивым цветом. Александрит уникальный камень — зелёный днём, вечером он становится красным. Лицо Олсандэра — это лицо много повидавшего в жизни человека. Он боевой маг с впечатляющим опытом, и этот выбор отразился на его характере. Я находила Князя жёстким консерватором с военными замашками, имеющим всего две слабости, и обе они сейчас были здесь.

Мы с девочками одновременно встали с дивана.

— Папа, госпожа Лиадэйн подарила нам неизданные истории о Киаре! — близняшки подлетели к отцу, чтобы похвастаться.

— Отлично, котятки, а теперь вы не погуляете где-нибудь ещё?

Сёстры надули губки, но побрели к выходу. К моему удовольствию, пуфик с именем Барсик увязался за ними.

— Не обижай её, — едва слышно шепнула Файн, и я поняла, что первая часть моего плана прошла великолепно. — Спасибо! Мы ничуть не сомневаемся, что вы выиграете пари, — крикнули девчонки прежде, чем закрыть двери с другой стороны.

— Госпожа Лиадэйн, — Олсандэр кивнул мне в знак приветствия.

— Господин Князь.

Вторая часть будет сложнее хотя бы потому, что просить об одолжении человека, который не разделяет твоих взглядов, очень не просто.

Соблюдая правила приличия, хозяин дома налил мне лимонада. Прохладный напиток пришёлся очень кстати — в бархатном платье было невыносимо жарко.

— Вы и в правду очень похожи, — флегматично заметил Олсандэр, бросив взгляд на картинку Киары; подвеска с одним камнем александрита поймала лучик солнца. Князь не из аристократов по рождению.

Я почувствовала, что мне снова становится неловко.

— А мы можем продолжить разговор не здесь? В саду, например.

— Развратительницу смущает обложка собственной книги? — он вздёрнул бровь, на серьёзном лице не промелькнуло даже тени улыбки или удивления.

Наверное, стоит рассказать о нашей предыдущей встрече с Князем. Его дочери увлеклись моими книгами три года назад, и с тех пор не пропустили ни одного чтения. Они даже изображение Киары повесили в гостевой холл, а кусачий пуфик назвали в честь собаки Павла. Разумеется, их отец заинтересовался, что в Киаре так привлекает девчонок. Он прочитал несколько книг и... счёл их развратными. Да-да, так и сказал мне на четырнадцатых чтениях, а так же запретил дочерям впредь посещать мои приёмы. Как видно, совершенно безрезультатно.

— У вас душно, — холодно бросила я.

Быть может, просить об услуге человека, который считает, что мои книги развращают его любимых дочерей, не лучшая идея, но я пойду на всё, лишь бы больше никогда не увидеть даже сводку прогноза погоды, подписанную Августом.

— Простите. — Олсандэр щёлкнул пальцами, и температура в комнате мгновенно упала на несколько градусов.

Он действительно не понял, или же намеренно?

— Я бы предпочла свежий воздух.

Мы вышли на залитую солнечными лучами террасу, откуда не спеша двинулись в сад по широкой дороге, засыпанной мелким хрустящим гравием, в котором тонули каблуки моих туфель. Пару минут мы просто молчали. Олсандэр чинно вышагивал, заложив руки за спину. От него едва уловимо пахло табаком, тем же самым, что и в гостиной, букетом гардении и пачули. В этом аромате не было ни капли сладости от начала и до последнего аккорда. Холодные, чуть хмельные ноты скрывали напряжённую задумчивость и неспособность найти покой. Где-то там внутри их обладатель прятал степные пожары, погони и до сих пор разыгрывал бесчисленные вариации давно отгремевших битв. Очень непростой аромат, который можно разгадывать часами и всё равно не угадать.

— Теряюсь в догадках: зачем вы здесь? — чуть высокомерный голос Князя вывел меня из задумчивости. — Я способен чувствовать настроение, вас что-то гнетёт.

— Мне нужно попасть в Зеркальный мир, — без предисловий начала я.

— И поэтому вы хотели, чтобы мои дочери повлияли на моё согласие?

Отрицать очевидное было бы глупо, но куда глупее открыто в этом признаться.

— Я в самом деле испытываю неподдельную симпатию к вашим девочкам. И мне действительно нужно попасть в Зеркальный мир.

Мы остановились у старой беседки в стиле Восточных стран, утопающей в тени цветущих деревьев. Огромные лягушачьи головы на крыше были повязаны разноцветными лентами, и их трепыхание на ветру создавало иллюзию жизни. Отсюда можно было видеть дом, поэтому внутрь беседки мы заходить не стали, чтобы не подогревать любопытства близняшек. Уверена, это их головы промелькнули в окнах.

— Ваша просьба связана с пари, не так ли? Неужели Развратительнице не хватает славы?

— Надеюсь, у вас хватит ума в дальнейшем не называть меня так?

Олсандэр пожал плечами, устремив прищуренный взгляд на одну из голов беседки.

— В любом случае, я не вижу причин, по которым мне следует помогать вам, — невыразительно начал он, но потом неожиданно сорвался: — Вы видели, на что похож мой холл? На комнату в домах терпимости! Ваша Киара смущает моих гостей, среди которых не только наши мэр с женой и престарелой госпожой Дервлой, но и министры из столицы и, о всемогущий Александрит, наш Канцлер!

— Уверена, что Канцлер как раз и не смутился, учитывая те слухи, что о нём ходят.

— Это я ещё ничего не сказал про верховного настоятеля Ордена Обсидиана и его расчудесной лекции о важности соблюдения вековых традиций, особенно такими людьми, как я.

Представив столетнего настоятеля, разглядывающего Киару, я едва удержалась от неуместного смеха, и отошла в тень беседки, чтобы это скрыть. Верховный настоятель Аластар, приходящийся моей мамочке дедом, наверное, был близок к преждевременной кончине. Женщины в нашем роду под покровительством Бирюзы обладают хорошо заметным внешним сходством. Просто уверена, что в Киаре Аластар увидел свою дочь или даже мать.

— И убрать-то со стены я её не могу, не обидев детей, — закончил Олсандэр.

— Что же вы так бурно реагируете-то на это, господин Маг? Помогите мне с Зеркальным миром, и я обещаю вам, что на обложке новой книги героиня будет одета скромнее.

— А я не должен так реагировать? — прорычал Олсандэр, его зелёные глаза поменяли цвет на красный, и в них зажглись искры силы.

Признаться, он меня пугал. Мой собеседник один из сильнейших боевых магов Республики, которого не могут вывести из себя даже полчища гоблинов, и сейчас он был не в духе. Для него не составит труда превратить меня в один из камушков под ногами или же растворить в воздухе, и никто никогда не узнает, что случилось с бедной Лиадэйн.

Я словно бы невзначай отошла от утопающей в тени беседки на середине дороги, чтобы меня отлично было видно из окон дома.

— Почему я должен помогать Развратительнице?

— Ох, прошу! Вам не обязательно повторять это слово. Ваше содействие поможет мне с... с пари. Это поставит на место господина Августа. Он пренебрежительно отозвался в своих статьях не только обо мне, но и о моих читательницах — ваших дочерях. Он нас буквально высмеивает, навязывая свою точку зрения. Его победа станет триумфом его идей, а это значит — проигрыш жанра фэнтези, после которого так любимая вашими дочерьми литература просто вымрет под пренебрежительными насмешками общества.

— Неплохо придумано, но против господина Августа я ничего не имею. И возможно, Файн и Мэйв будет полезно читать классику.

— Ну что ж, надеюсь, вы передумаете. Приятного дня, господин Олсандэр.

— Госпожа Лиадэйн, — кивнул мне Маг.

Вздёрнув нос, я бодро зашагала к воротам. Если Олсандэр подумал, что на этом моё упорство иссякло, то он явно не читал 'Месть Киары'! Эту битву я проиграла, но победа в войне будет за мной, вот увидите, господин Князь. Ваши дочери на моей стороне.

Когда я вернулась домой, Алаиса не было. Дом утопал в блаженной тишине. Мирна возилась в саду. Надо бы извиниться за утреннюю выходку, но позже. Хватанула бутылку с ликёром, на которую положила глаз ещё вчера, и только собралась подняться к себе, как на лестнице показался брат. Разумеется, бутылка не осталась незамеченной, хоть я и попробовала скрыть её в складках платья.

— Лиа?

— Это... протереть стол от пятен, — промямлила я. — Потом верну её на место, обещаю.

— Ты думаешь, я не замечаю, куда каждый раз пропадает алкоголь из шкафчика? Ты молодая, причём ещё незамужняя девушка, ликёр — это последнее, чем ты должна увлекаться.

Алаис спустился ко мне и отобрал бутылку. Я понимала, что он тысячу раз прав, но он всё-таки младше!

— В своём доме я могу делать, что хочу, — в моём голосе не доставало нужной решительности.

— Ты итак делаешь, — брат вернул бутылку на законное место. — В этом доме и я живу. Если хочешь изобразить портовую девку, то пожалуйста, не здесь. Для этого у тебя есть бесконечные вечеринки и приёмы.

Я фыркнула и села на диван, скрестив руки и всем своим видом показывая негодование. И без того скатившееся в никуда настроение стало ещё хуже.

— Лиа, я люблю тебя, и мне больно видеть, как... — он глубоко вздохнул, словно собирался сказать что-то неприятное: — как с каждым днём ты всё больше напоминаешь нашу мать. Она разве что спала без рюмки в руке.

Это действительно было неприятно, я аж поморщилась, каким-то чудом не накричав на брата, чтобы он больше никогда не смел говорить, что я похожа на Бессердечную Арин. Не хотелось ссориться.

— Почему мужики такие козлы?

— Олсандэр тебе отказал.

Он даже не спрашивал, а констатировал факт.

На самом деле я имела ввиду не только Князя, но в первую очередь Августа, который за один день испортил мою жизнь. А вот теперь ещё и Алаис. Когда это я запрещала брату хоть что-то?

— Лиа, ты не обязана выигрывать пари.

— Обязана! Проигрыш уничтожит меня. Чем я, по-твоему, буду заниматься? Вязать?! За вязаных куколок не дают тысячи. И я не умею этого.

— Моя музыка тоже приносит доход. Пока, конечно, небольшой, но так будет не всегда. И наследство дедушки ещё осталось. По миру мы не пойдём, а я поддержу тебя, за что бы ты ни взялась.

— Риманн не верит в мой успех, 'Доброе утро' задалось целью втянуть меня в скандал, эти жалкие подражательницы Делма и Ратнэйт ждут не дождутся, когда я выйду из игры, а теперь и ты, брат?

Не дожидаясь его ответа или оправданий, я вскочила с дивана и побежала к себе в комнату. Не хочу никого видеть.

Алаис догнал меня у самой двери и схватил за руки.

— Ты выиграешь пари, если будешь верить в себя, а не искать путей жульничества! Просто попробуй ещё раз... Обещаешь?

Неохотно кивнула, избегая смотреть ему в лицо. В нём светилась необоснованная надежда, которая вызывала во мне раздражение.

— Если не спустишься к ужину, я пойму, — Алаис коротко сжал мои ладони и ушёл.

Я честно попыталась выполнить данное обещание, но не написала ни строчки. Даже бестолковой. Как будто вдохновение окончательно покинуло меня. Быть может, оно ещё вернётся... Конечно, оно обязательно вернётся! Весь вопрос в том — когда? Можно подождать день или два, даже три, но вдохновение не почтальон по расписанию. Я не должна сидеть и просто ждать его.

— А что бы сделала ты, Киара? Ты же мастер идей. Гениальных, бестолковых, диких. Ты извела многих мужчин и утёрла нос бессчетному количеству женщин. Подскажи, а?

Теперь мне привиделось превосходство в глазах Киары. Если она ещё раз так на меня посмотрит, сниму со стены.

— Ты бы ничего не сделала, — я встала с кресла и положила табличку с нетронутыми пером листами на стол рядом с талисманом из бирюзы. — Ты бы подождала, и через страничку-другую решение проблемы пришло бы само собой.

А время утекает, пока я разговариваю с бессловесной картинкой. Кабинет потихоньку стал погружаться в сумерки, когда одна более-менее стоящая мысль всё-таки посетила мою измученную бесплодными думами голову. Если не хватает собственных идей, — поищи вдохновения в чужих книжках. Я называла этот метод 'вариантом ДиР', в честь моих конкуренток Делмы и Ратнэйт. Быть в курсе того, о чём пишут твои соперницы, бывает полезно.

В моём доме нельзя было найти ни одной книжки из жанра попаданческого фэнтези, кроме моих собственных. Алаис предпочитает историю или биографии известных музыкантов. Он даже 'Зеркало Киары' не дочитал, прикрывшись постоянными репетициями. Поэтому мне придётся идти в книжный магазин. Пока он ещё работает.

Быстро стянула красивое платье. Не собираюсь идти 'на дело' в своём обычном образе. Если госпожа Лиадэйн купит роман своих конкуренток, об этом завтра же напишут в том же 'Добром утре'. Из-под кровати вытащила платье мамочки. Я закинула его дальше, чем думала, поэтому Мирна не нашла его во время уборки. Отряхнула от пыли и искоркой магии разгладила наиболее заметные складки. Надвину на глаза шляпку, и никто не узнает в этой неряхе Лиадэйн из рода Бирюзы, знаменитую писательницу.

Алаис самозабвенно музицировал, и мне удалось прокрасться через него незамеченной. Солнце отбросило на землю последние лучи и окончательно скрылось за холмами Порт-Марио. Наглые феи высунулись из своих убежищ и порхали вокруг кустов ночной сирени. Улицы озарились первыми светляками. Какое счастье, что исторический центр города никогда не спит!

Пустила навигационный сгусток и быстрым шагом отправилась за ним следом, по пути вспоминая — как нынче обстоит с преступностью в городе? Центр — это вам не престижные районы; в центре может случиться всякое. Задерживаться здесь не стану, куплю пару книжек и домой.

Самый большой книжный магазин города располагался в том же доме, где и газета 'Доброе утро, Порт-Марио'. Крайне несчастливый знак! Только хотела попросить Бирюзу избавить меня от неприятностей, как они меня опередили. Из редакции вышел ни кто иной, как господин Август. Он поправил стойку воротника короткого бежевого плаща, сунул руки в карманы и бодро спустился по ступеням. Я мигом развернулась в противоположную сторону от манящей зелёными огнями вывески магазина, молясь покровителю, чтобы журналюга не обратил на меня внимание. Как на зло, в это время было мало прохожих, среди которых я могла бы затеряться.

— Госпожа Лиадэйн?

Чем я тебя прогневала, Бирюза?!

Прибавила шагу. Зайду за угол этого дома, а там можно будет сигануть вниз по улице. Пусть на Августа нападёт стая собак, пусть он провалится в лужу, пусть его утянет в Зеркальный мир волшебный ураган, как мою Киару в шестой книге, только бы он меня не догнал.

Журналист забежал чуть вперёд и преградил дорогу. Он оказался выше меня на полголовы.

— Какая неожиданная встреча, госпожа Лиадэйн! — мужчина окинул меня внимательным взглядом и даже не попытался этого скрыть.

Я ударила его веером.

— Вы меня напугали!

— Простите, — скорее из вежливости, чем из сожалений, отозвался Август, чуть наклонив голову, чтобы поймать мой взгляд. — Вы в редакцию 'Доброго утра'?

Коротко глянула в его жёлто-зелёные глаза и отвернулась в сторону, почувствовав странное желание рассмотреть их цвет.

— Редакция находится за моей спиной, как я могу идти туда? А теперь извините, я спешу.

Снисходительная улыбка на лице мужчины повяла.

— Вы в цыганский район?

— Ну да, — не врать же об очевидном, эта дорога вела только к цыганам.

В детстве Мирна часто рассказывала нам с Алаисом страшные истории о бандитах из цыганского района — кочевниках, приплывших в Каменную Республику со всего дальнего света. Я любила эти яркие и сказочные рассказы, уносившие далеко-далеко от обыденной реальности и сумасшедших родителей. Не скрою, в книгах о Киаре я их либо романтизировала чуть больше, чем полностью, либо изображала в таких красках, что и адепты Гематита сотню раз подумают, прежде, чем связываться с ними. Но к цыганам я не собиралась, достаточно было бы просто зайти за угол.

— Идёмте, — Август посторонился, позволяя мне пройти.

— О нет-нет-нет. Я с вами? Мне ещё дорога репутация.

— Какая женщина откажется от сопровождающего в столь поздний час ночи в такой непривлекательный район? Только если она спешит на сомнительное свидание.

— Никуда я не спешу! Разве что поскорее закончить нашу встречу.

— И я так рад быть тут с вами!

Август никуда не двинулся, твёрдо намереваясь проводить меня, а мне не оставалось ничего иного, кроме как пойти вперёд. Журналист направился следом и через несколько метров уже шагал вместе со мной. Очень непривычно было идти рядом с человеком, о котором почти ничего не знаю. Чуть повернула голову в его сторону, чтобы поймать аромат. Яркие древесные ноты, дурманящий папоротник и чуть сладковатая вербена. Так пахнет нагретое солнцем дерево на закате. Сухой аромат, чуть смолянистый, едва тлеющий и безумно интригующий. Его обладатель бесцеремонный и прямолинейный, не стремящийся прятаться в тайнах прошлого, которые у него, разумеется, есть.

Почти уверена, Август догадался, что я свернула к цыганам чисто из-за него, но ему не хватает воспитания, чтобы это признать и удалиться, а если думает, что я поверну, испугавшись воображаемых проблем, то не на ту напал. Он повернёт первым.

На всякий случай припомнила, как вложить в искорку побольше электрической магии. Давно не практиковалась в самозащите, но раз научившись, такое не забывается. В отличие от брата, моя магия силовая, в некотором роде я могу постоять за себя.

— Мне отнюдь не льстит, что вы за мной бегаете, — я, наконец, не выдержала и остановилась посреди дороги.

— Это прозвучало довольно двусмысленно, мне не понравилось... Вы уже пришли? Правда, барышня, я не хочу всю ночь шататься неизвестно где.

— Я не держу вас, вы ведь понимаете?

— Знаете, сколько одиноких девушек пропадает по ночам?

— Не знаю, и не смейте рассказывать мне жуткие подробности или страшилки про секту Гематита!

— Просто читайте какую-нибудь ещё газету, помимо 'Вечернего поцелуя'. Страница уголовной хроники.

В раздражении я снова зашагала вперёд, косясь глазами в сторону мужчины.

— Говорят, вас выгнали из криминальной журналистики, поэтому вы теперь ведёте колонку светской жизни. Я не удивлюсь, если вас снова выгонят.

— Вы не тех слушаете, — Август улыбнулся одними уголками губ. Он не стал продолжать мысль и перевёл разговор на текущий момент: — Так что вам нужно в цыганском районе, госпожа Лиадэйн?

Какой же он настырный...

Над нашими головами вспыхнул очередной светляк, подчёркивая, как сильно успело стемнеть вокруг. В южном городе ночь спускается быстро. Я поёжилась, заметив, что мы с Августом одни на улице. Да, многие магазины и рестораны работают круглосуточно, но это лишь из-за указа Канцлера Республики, а не от наплыва ночных посетителей. Может, столица никогда не спит, но Порт-Марио довольно старомоден.

И, как бы мне не хотелось, чтобы Август убрался восвояси, с ним было спокойнее, чем с одними только феями. Вопреки здравому смыслу, воображение услужливо нарисовало мне адептов Гематита, сидящих в кустах сирени, а память подкинула самые жуткие подробности из того, что я о них слышала. Кровавые ритуалы и истерзанные тела молодых девушек. Всё это происходило лишь несколько лет назад в столице. Точно не помню — когда, но секту уже уничтожили.

Очень захотелось домой, и плевать на книги Делмы и Ратнэйт. Всё равно ничего стоящего они не могли написать.

— Я ищу своего кота, довольны?

— А что делает ваш кот так далеко от дома?

— Убежал. Это очень шустрый кот, поэтому так далеко.

Даже если Август мне и не поверил, то виду не подал. Большим пальцем почесав шрам, он сунул руки поглубже в карманы.

— Пойдёмте искать вашего глупого кота. Особо не печальтесь, если так и не найдёте.

Кивнула в знак благодарности. Сначала хотела воспользоваться предложенным выходом про 'так и не найдёте', но почти сразу отбросила эту мысль. Тем самым я лишь молчаливо признаюсь, что никакого кота и вовсе не было.

Через двести метров, пройденных в полной тишине, улицу пересекла широкая дорога, которая условно делила исторический центр от цыганского района. Вместо чинных высоких столбов со светляками здесь висели гирлянды разноцветных фонариков, преимущественно красные и жёлтые — международные цвета кочевников. Заходить на территорию цыган очень не хотелось. Вообще-то, мне нравится этот район, тут продают изумительную маринованную рыбу и жареных в специях белок. Здесь можно встретить эльфов-торговцев, фейри из Земель На Краю Света, и даже орков, если повезёт. Но нравится он мне только при солнечном свете.

А вот здесь уже люди были. Ночь и неверное сияние светляков придавали трём мужчинам у дверей ломбарда вид жуликов, хотя днём их не отличишь от типичных представителей среднего класса. Немолодая женщина в пёстром платье и босиком фривольно прислонилась к стене, и провожала нас тяжёлым липким взглядом. Залихватские звуки волынок раздавались всё громче, как и вульгарный пьяный смех. Контраст между районами Порт-Марио всегда просто поражал.

Украдкой бросила взгляд назад — Август не исчез.

— Как его зовут?

— Барсик.

— Глупое имя для глупого кота, — фыркнул мой спутник.

И тут мне улыбнулась удача! Первая за весь вечер, если опустить то, что платье матери осталось под кроватью, там, где я его и бросила. У мусорных бачков в тёмном тупике копошились несколько кошек. Грязные, тощие, рычащие над вонючими объедками.

— Милый! — я бросилась к мусорке, нацелившись на хромого облезлого котяру. Он точно не сможет убежать, выставив меня ещё большей дурой. Потом отпущу его в какой-нибудь подворотне.

С диким мяуканьем коты кинулись врассыпную; мой хромоногий упёрся в стену. Я подхватила его на руки, крепко прижав к платью, чтобы не распускал когти. Сорвала с руки браслет и намотала его на шею зверьку, пока Август не видел.

— Мы с Алаисом за тобой весь день бегали, как ты мог убежать из дома? Зачем тебе сдалась эта помойка? Во что ты превратился?

— Оу, — отозвался Август, когда мы с котом вышли на освящённую светляком часть дороги.

Журналист смотрел на меня округлёнными от удивления глазами. Теперь совершенно точно понятно, что он не поверил в мою историю. Этот гад сделал шаг назад, чтобы смрад от кота не попал на его красивый плащик.

— Барсик, — я торжественно показала на браслет с бирюзой на тощей шее зверька.

— Я рад, что вы, наконец, вместе, и мы можем убраться отсюда.

— Боитесь ночных обитателей цыганской территории? — я и сама была бы рада поскорее уйти, но благородной девушке не пристало выказывать страха.

— На ваше платье никто не позарится, а у меня плащ от Иошинори.

— Он дизайнер сумочек и, кстати, поклонник моего творчества. Наверное, вы и его считаете 'не обременённым заботами'?

Тем не менее мы оба бодрым шагом возвращались в центр. Август посчитал своим долгом проводить меня до дома, так что мне пришлось тащить названного Барсика к себе. Если кота не заметит Алаис, то утром я смогу отнести его куда-нибудь ещё.

— Только не вздумайте написать об этом в вашем 'Добром утре'! — предупредила я журналиста, с шумом закрыв дверцу декоративной калитки. — Никаких статей про 'известную своими эпатажными выходками писательницу', рыскающую по помойкам в поисках блудного кота.

— Как бы привлекательно это не звучало, но даже не подумаю. Иначе вашему издателю придётся доплачивать нашей газете за рекламу. Учитывая, что вы скоро разоритесь, с нашей стороны это будет подло. И какой бы вы ни были знаменитой, людям хочется читать о вас реже, чем вы думаете. Госпожа Лиадэйн.

— Господин Август.

Оказавшись за дверями милого дома, бросила кота на пол и осторожно выглянула в окно из-за края шторки. Медленно удаляющаяся фигура мужчины почти растворилась во тьме южной ночи. Только сейчас я выдохнула и смогла расслабиться. Это была на удивление странная прогулка в странной компании, и вопреки здравому смыслу, мне она понравилась.

Испытавший потрясение зверёк успел забиться под диван. Ловить я его не стала, а побежала в свою комнату — поскорее избавиться от провонявшего платья и залезть в ванну. Барсик вне всяких сомнений блохастый!

И только отмокая в горячей ванне с ароматной водой из любимого цветка белой фрезии, мне в голову пришла просто потрясающая мысль — что теперь делать!

— Значит, господин Олсандэр, вы ничего не имеете против Августа? А если бы это было не так?

Всего семь пунктов коварного плана. Киара бы поступила точно так же.

...Вот только я не подумала о том, что далеко не все планы моих героев заканчивались добром...

3 ГЛАВА.

КОВАРНАЯ СТРАТЕГИЯ.

— Он настоящий красавец!

Это утро выгодно отличалось от предыдущих тем, что 'Вечер, Леди и Песня' сегодня взяли выходной. Алаис оставил в покое фортепиано и сейчас сидел на зелёном ковре и чесал за ухом тощего кота, мурлычущего от удовольствия. Если бы не мой бирюзовый браслет на шее зверька, я бы даже не узнала в нём вчерашнего Барсика. Отмытая от грязи шёрстка оказалась благородного светло-дымчатого цвета.

Улыбающаяся Мирна напевала песенку, стирая пыль со столика для газет.

— Барсик?

При моём приближении кот навострил уши и перестал мурлыкать. Его серые глаза подозрительно следили за мной, пока я не села на диван. Конечно, я всего лишь спасла его от нищенского существования, зачем ему быть благодарным?

Не прекращая петь, Мирна поставила на столик передо мной чашку и налила в неё горячий кофе. Пожелания доброго утра и прочие премудрости этикета сами собой отошли на задний план.

— Я понял, что он от тебя, — сказал Алаис, дотронувшись до браслета на котяре.

— Увидев хромающего беднягу у мусорных баков, я так и подумала, что ты обрадуешься, если этот блохастик будет жить у нас, — я послала улыбку брату, и искоркой магии охладила кофе, чтобы можно было пить большими глотками. — Кстати, вторая опера ведь сегодня?

— Да. Ты придёшь?

— Конечно, она придёт, — ответила Мирна. — Если госпожа Лиадэйн встала рано утром без моей помощи, значит, ей что-то нужно. А если она спрашивает про оперу...

— Да, — я улыбнулась и домоправительнице. Утро было прекрасным, тоже хотелось петь, но так хорошо, как у Мирны не получится. — Мне понадобится красивое платье. Очень красивое. То фиолетовое из бальной коллекции трёхлетней давности.

Алаис отпустил Барсика, отряхнул руки и потянулся к кофе. Кот тут же похромал в сторону террасы. Можно не надеяться, что он сбежит. От такого хозяина, как мой брат, никто добровольно не уходит.

— С чего такой интерес к опере? Помнится, ты говорила, что музыки дома наслушалась на всю жизнь вперёд.

— Риманн настоятельно просил не игнорировать значимые рауты и мероприятия...

— Слушай своего издателя, госпожа, — кивнула Мирна. — Господин Риманн очень умный человек. Не понимаю, зачем он возится с тобой, ты не в меру капризна.

— А ещё я очень талантлива! — послала обсидиантке улыбку. — Я за печенюшками к кофе. Алаис, ты будешь?

— Госпожа, я оставила тебе омлет на столе под полотенцем.

— Мирна, ты просто прелесть!

Устроив себе выходной от непрерывных дум о новом романе, я занялась собой, чтобы вечером блистать во всей красе. Пунктом номер три в моём коварном плане стояло очаровать Князя. Учитывая, что вот уже девять лет подряд он первый в ежегодном списке самых завидных женихов по версии всех газет Порт-Марио, то сделать это будет очень не просто. За Олсандэром увиваются все незамужние дамы от шестнадцати и до восьмидесяти. Я послала Бирюзе благодарность за то, что у меня, в отличие от остальных, есть небольшое преимущество — его дочери мной уже очарованы.

Вечером Мирна задержалась у нас подольше, помогая мне одеться. Лёгкое платье насыщенного аметистового цвета с золотыми лентами, туфлями и перчатками смотрелось на мне почти идеально. За три года я немного поправилась, так что пришлось надеть корсет, из-за которого вырез сделался глубже. Бальная мода приписывала обходиться без шляпок, что могло лишь порадовать. Мирна сделала мне потрясающую причёску, закончив её украшение бирюзовой подвеской. Затем обсидиантка вынула из своего передника пеньковую куколку и воткнула в неё оставшуюся шпильку.

— Мирна!

— Это принесёт тебе счастье, — безапелляционно заявила женщина и усадила произведение своего языческого искусства на столик перед зеркалом.

Только бы Бирюза не прокляла меня за то, что я тут же не выбросила куклу в окно, но мне больше не хотелось обижать Мирну.

Пункт первый: посетить оперу.

Цикл опер 'Вечер, Леди и Песня' представлял собой двенадцать концертов: четыре на 'Вечер', два на 'Леди' и шесть на 'Песню'. А финалом служило большое представление в честь Каменного Маскарада. На эти оперы непременно собирался весь высший свет и все, кто мог позволить себе тринадцать раз появиться в новых платьях, согласно женскому неписанному правилу. И сегодня народу было очень много.

Украшенные магическими фонариками кареты останавливались у широких ступеней самого большого концертного Зала в Порт-Марио. Да и не только в Порт-Марио! На всём юге нашей необъятной Республики больше не было столь величественного здания. Как и все строения в городе, Зал имел остроконечную крышу, но на этом архитектурное сходство заканчивалось, уступая место старому столичному стилю, в котором свойственен поражающий воображение размах.

Два огромных дракона из редкого чёрного мрамора держали в своих открытых пастях кованные двери, а их хвосты неровными змейками спускались к подножию лестницы, имевшей ровно двенадцать ступенек по количеству опер. Этот мрамор излучал необычное волшебство, светившееся в прожилках камня, благодаря чему все создания, обладающие хоть толикой магии, чувствовали рядом с драконами прилив сил.

Я остановилась у дверей, наслаждаясь моментом. Сладкая жизнь, одновременно притягательная и скучная, пёстрая и однообразная. Всегда доставляет удовольствие смотреть на роскошные платья дам и их драгоценности, искрящиеся в сиянии светляков. Мода балов позволяет некоторые вольности в фасонах, что не может не радовать. Например, наличие декольте и открытые руки.

Когда перед самыми ступенями остановилась карета с гербом, на котором была изображена собака с шестью лапами, люди посторонились. Прибыл мэр со своими женой и матерью. Оба его сына проходили службу в столице, но на Каменный Маскарад обязательно приедут. Уверена: матери девушек на выданье уже шьют платья своим дочерям в любимых цветах семьи мэра. Под жадными взглядами журналистов, старательно списывающих на магические диски картинки с гостей, мэр с семьёй прошёл в концертный Зал.

Репутация эпатажной писательницы позволяла мне появиться без сопровождающего или компаньонки. В любом случае, в одиночестве я не останусь. По красной ковровой дорожке, украшенной руническими знаками, прошла внутрь роскошного холла с мраморными статуями известных актёров и музыкантов минувших веков. Услужливые официанты предлагали всем желающим бокалы шампанского с ягодами малины, чтобы освежиться прежде, чем пройти на свои места. Я сцапала один фужер, пока выискивала взглядом Князя с дочерьми. Они должны быть где-то рядом с мэром.

— Дорогая, я уже начал опасаться, что и этот вечер ты пропустишь.

Недовольным жестом руки отослав прочь журналистку из 'Вечернего поцелуя', которая вознамерилась взять несколько слов интервью, Риманн из рода Рубина галантно поцеловал мне руку. Красный фрак с чёрной бабочкой выделяли его из толпы мужчин, традиционно предпочитающих тёмные цвета в одежде. Ниспадающую на правую сторону лица длинную чёлку, в которой поблёскивал одиночный камушек рубина, мой издатель аккуратно уложил гелем так, что она даже не шелохнулась.

— Мне нужен был перерыв в творчестве, — не моргнув глазом, соврала я. — Так давно не видела госпожу Моррайан. Кажется, я пропустила её чайные посиделки в минувшую среду.

— Госпожа Моррайан — жена мэра и твоя главная союзница, — прошептал Риманн, кусая губы. — Ты не можешь...

Он резко замолчал, заметив приближающегося к нам верховного настоятеля Ордена Обсидиана. Для своих лет Аластар из рода Цитрина был очень бодр, и напоминал мне побитого молью грифа. Я не видела его несколько лет. У нас с прадедушкой не сложились отношения, а всё благодаря моей мамочке, едва не погубившей репутацию семьи своим разгульным образом жизни и свадьбой с самым заядлым игроком Порт-Марио Счастливчиком Симасом.

Верховный настоятель был облачён в белые одежды, сверху донизу украшенные серебристыми едва мерцающими рунами магии. На шее чёрной каплей блестел массивный обсидиановый кулон. От старика пахло сладким ладаном и свежей травой. Противоречивый аромат, и я находила его удушающим.

Жёлтые глаза прадедушки не мигая смотрели на меня. Разумеется, слухи о пари дошли и до Ордена, и сейчас настоятелю не терпится высказать слова осуждения.

— Господин верховный настоятель Аластар, — я сделала изящный реверанс. — Как видите, я не спилась, а мои книги не привели семью к позору.

— Лиадэйн, — поморщился старик, намеренно смотря только на моё лицо. — Умоляю, никаких реверансов. Твоё декольте просто скандальной глубины! Риманн, — настоятель протянул ему руку для поцелуя; издатель покорно склонился над перстнем. Затем Аластар снова перевёл свои пронзительные глаза на меня: — Очень надеюсь, что это пари станет твоим последним скандалом, Лиадэйн. Тебе пора выйти замуж и оставить эти твои греховные книги. Предложение Ордена о том, чтобы найти тебе достойную пару всё ещё в силе. И мой настоятельный совет принять его. Ты последняя из рода Бирюзы, в ком течёт кровь нашей семьи, и единственная из оставшихся в живых моя прямая родственница. Твой долг не загубить род!

— При всём уважении, настоятель, но это моё дело.

Захотелось послать прадедушку вслед за моими мамочкой и папочкой — далеко и надолго, но я постаралась говорить вежливо. Он не только верховный настоятель Ордена Обсидиана, но ещё и глубокий старик. Старик, напоминающий тысячелетнего эльфа — такой же жёсткий и свято верующий в непогрешимость древних законов.

— Как только твой проигрыш в пари приведёт к скандалу, я добьюсь от Совета Республики попечительства над тобой, как старший из родственников. Даже если Арин и Симас вернутся в город, они не станут помехой. Не беспокойся, я всего лишь выдам тебя замуж за достойного и добропорядочного человека, которого выберу сам. Представить тебя в роли сестры Ордена не получится даже у короля литературы жанра ужасов.

— Вы не имеете права! — я воскликнула громче, чем следовало; в нашу сторону обернулось несколько стоящих неподалёку людей, однако, им хватило такта тут же притвориться, что ничего не слышали. — Договорные браки давным-давно вышли из моды и из закона, а я не безызвестная простушка, на судьбу которой общество покорно закроет глаза по одному вашему слову!

Я почти уверилась, что Аластар выжил из ума, и неважно, что его считают одним из умнейших людей Каменной Республики. Возраст за сотню — это вовсе не шутки.

— Лиадэйн, ты даже не представляешь, на что имеет право верховный настоятель Ордена Обсидиана. Или ты забыла, что именно я спас тебя от брака с господином Серласом пять лет назад? Как бы сильно мы оба того не хотели, но в тебе течёт кровь моей сестры. — Аластар скривился, словно куснул лимон. — Мне безразлично, что станет с Алаисом, он принадлежит Опалу, но ты Бирюза! Наследство и дом твои по праву, и я не позволю расточить их. А сейчас наслаждайся вечером, — он холодно кивнул и покинул нас с Риманном.

— Аластар не имеет права, — я поставила нетронутый бокал шампанского на бордюр статуи какой-то певицы, достала веер и принялась обмахивать лицо, чтобы прийти в себя.

Хотела верить в то, что настоятель не сможет выполнить своих угроз, но прекрасно понимала, что ему хватит власти на это. И то, что я его родственница, лишь ускорит процесс.

— Милочка, ты побледнела, — в голосе Риманна не было ни капли сочувствия. Он взял с бордюра бокал и вложил его мне в руки. — Не драматизируй. Ситуация полностью в твоих руках. Ты по-прежнему можешь выиграть пари, ну или же успеть выйти замуж. Выбрать мужа за три месяца для тебя не проблема.

Я двумя глотками осушила бокал и торжествующе улыбнулась уставившимся на меня Делме и Ратнэйт. Они не слышали разговора, так пусть думают, что мне снова повезло.

— Сколько раз тебе делали предложение?

— Не помню, — я отмахнулась от Риманна. Шампанское быстро ударило в голову, отодвинув тревогу на задний план. Страх всегда парализует, а алкоголь расслабляет. — Замуж я всё равно не собираюсь. Я выиграю!

— Отличный настрой! — кивнул издатель и подал мне руку, чтобы провести в зал.

Оркестр уже начал играть вступительную мелодию, призванную созвать гостей на свои места. Я без труда узнала разбавленные изящной магией нотки фортепиано брата. Какое счастье, что род Алаиса настоятеля Аластара не интересует!

Положенное мне по унаследованному титулу место располагалось в первых рядах. Проводив меня, Риманн ушёл в середину зала, где размещались богатые или знаменитые люди. А уже в конце зала находились места для всех желающих и отдельно для прессы. Наверняка, Август не пропустит такое мероприятие. Его присутствие является первой частью второго пункта в моём плане.

Князь с дочерьми сидел всего в двух рядах впереди меня в компании семьи мэра и фрейлины Канцлера Республики. Не будь господин Олсандэр настолько сильным магом, он бы вообще не присутствовал тут. Ни для кого не секрет, что он происходит из бедных слоёв общества. Когда Олсандэр только занял должность Князя Порт-Марио, журналисты раскопали и выложили на страницы своих газетёнок его биографию, но это было очень давно, ещё до того, как я начала интересоваться светской жизнью.

Светильники медленно погасли, погрузив зал во мрак, разрезаемый лишь едва различимыми всполохами на двух колоннах из чёрного мрамора, которые поддерживали сводчатый потолок. Спустя несколько мгновений тишины, раздались первые аккорды увертюры, и меня потянуло в сон. По своей стилистике 'Вечер' самый лиричный...

Очнулась я лишь когда ударили барабаны, обозначающие конец первого акта. Свет озарил залу и раздались бурные аплодисменты. Антракт! Моя любимая часть оперы.

Вскочив одной из первых, я оказалась в холле до того, как вышла основная часть публики, и смогла занять лучшее место для наблюдений — небольшой пьедестал, где раньше размещали музыкантов. Хоть антракт и длится около часа, я не должна терять ни минутки! Многое нужно успеть, и начать с Августа.

Внимательно окинула взглядом пёструю толпу. Ох, сколько людей! Разве в таком калейдоскопе можно хоть кого-то узнать? Ну, где же ты, Август? Тут слишком много 'не обременённых заботами дамочек', чтобы ты мог пропустить вечер. Ты важная часть моего плана, не подведи.

В холл с громким смехом выбежала шумная группа цыган-акробатов, запускающих огненных и водяных зверушек, чтобы потешить гостей, пока декораторы приготавливают сцену зала ко второй части оперы. Я сдвинулась чуть в сторону, чтобы цыгане не закрывали весь вид.

Взгляд наткнулся на госпожу Моррайан, держащую под руку Дервлу. Обе женщины смотрели на меня с таинственными улыбками. Моррайан даже подмигнула прежде, чем широкая спина господина Тора, её мужа, заслонила обзор.

— Лиадэйн, это платье просто чудесно!

Госпожа Делма как будто возникла из мраморных плит пола прямо перед моим носом. Я едва не отшатнулась к орхидеям, росшим в круглых горшках у стены и источающим чуть уловимый цветочный аромат. Или это духи Делмы?

— Совершенно не сочетается с цветом ваших глаз, конечно, — сладким голоском добавила её вечная спутница Ратнэйт. — Но вы очень смелая.

— Мы о пари, а не о платье.

— Но и о платье тоже, одеться так безвкусно...

— Да, и у вас дивные перчатки, — рассеянно отозвалась я, не прекращая поисков.

— А вы уже слышали об исчезновении госпожи Трисы из рода Пренита? Ещё одна девушка. Она из аристократов, поэтому полисмены ищут её куда усерднее, чем остальных, — Делма чуть понизила голос. То ли напугать хотела, то ли просто у неё такая натура сплетницы.

— Такие же исчезновения, как в Долерите несколько лет назад.

— В столице за этим стояла секта Гематита, — вставила я, чтобы показать, что тоже в курсе новостей. — Они терзали тела девушек и бросали их, а у нас в городе только исчезновения. Я думаю, девушки сами сбежали из дома. Секту Гематита разогнали, а её адептов казнили. Всех до одного, чего и заслуживают каждый приверженец чёрной магии.

— Но ведь Магистра секты так и не нашли, — Ратнэйт взволновано приложила руки к груди.

— Республиканский Маг лишил его магических сил, прежде, чем он успел скрыться. Девушки, не стоит всё драматизировать...

И тут я заметила светловолосого мужчину у буфетных стоек. Сердце заколотилось сильнее, когда я узнала в нём журналиста светской хроники 'Доброго утра'. Нервничаю, оно и понятно.

— У госпожи Трисы не было причин сбегать, не сказав никому ни слова.

— Простите, — я поправила перчатки и, отодвинув Делму и Ратнэйт в разные стороны, направилась к интересующему меня мужчине, пока он не убежал куда-нибудь ещё. Гоняться за ним по всему холлу я не собиралась.

Август, облачённый в классический тёмно-синий костюм, облокотился о стойку буфета, ожидая возвращения официанта с заказом. Меня он заметил раньше, чем я придумала предлог, позволяющий завести беседу. Отлично! Не хотелось начинать с банального.

— Госпожа Лиадэйн, — он склонил голову преувеличенно вежливо.

— Господин Август.

— Не ожидал увидеть вас на этой опере. Прошлую вы пропустили.

— Кажется, удивлять вас входит у меня в привычку.

Напряжение потихоньку начало отпускать, захотелось выпить, и не важно чего, лишь бы промочить горло.

Встала рядом с журналистом, делая вид, будто тоже жду официанта. Чувствовала, что Август разглядывает меня, ожидая подвоха. Главное — не смотреть ему в глаза. Они на меня странно действуют, как дудочка фокусника на кобру. Кобра злиться, шипит, а ничего поделать не может.

— Это платье гораздо лучше того старушечьего, что было на вас вчера.

— Из всех возможных комплиментов моему наряду вы выбрали самый бестактный!

Зато отличный предлог, чтобы поругаться. Вот только совершенно не хотелось этого делать, даже после Аластара, который дал отрицательный заряд на весь вечер. На фоне настоятеля Ордена даже ядовитая змея теперь покажется бабочкой!

— Вы очаровательны, госпожа Лиадэйн, — улыбнулся Август, не давая мне времени раздуть перепалку.

— Хотелось бы прочитать об этом на страницах вашей газеты.

Время утекает, а я стою тут и любезничаю со своим врагом. Подозрительно милым врагом. Он тоже что-то задумал? И тут же себя одёрнула. Уже заговоры начали мерещиться в дежурной вежливости!

— Обещаю, по случаю вашего проигрыша, я напишу впечатляющую статью, в которой дважды... нет, трижды назову вас очаровательной!

— Вы ведь даже не догадываетесь, насколько близки к поражению, верно? — соврала я, чтобы стереть ухмылку с его лица. Немного блефа в нашей игре не повредит. Единственная полезная вещь, которой я научилась от папочки, — это врать, ничем себя не выдавая.

— Расскажите.

Август придвинулся ко мне гораздо ближе, чем позволяли приличия, но я не отодвинулась, открыто встретив вызов в его глазах. Благородным девушкам не пристало на столько явно разглядывать мужчин, как и делать ещё тысячу глупых условностей, но Август не принадлежит к моему сословию, и я сама не часто следую правилам.

Уловила лёгкий древесный аромат его одеколона. Он всё такой же притягательный, каким я его запомнила.

— Очень близко...

При желании я бы смогла разглядеть каждую грань хризолита в подвеске на его волосах, каждую жёлтую искорку в ярких зелёных глазах, только если бы была способна думать сейчас. Мне нравилось пересекать такие грани приличий, в этом есть невероятное предвкушение, азарт, огонёк. И я видела, что Августу это тоже нравится. Его улыбка стала озорной. Этот человек определённо вызывал интерес.

— Ваш заказ, господин, — голос подошедшего официанта заставил меня резко отпрянуть назад, словно нас уличили в чём-то неподобающем. Скорее всего, так оно и было.

Мальчишка, одетый в белую с вертикальными чёрными полосами рубашку, поставил на стойку два бокала с тёмно-янтарной жидкостью, источающей тяжёлый, чуть сладковатый ванильный аромат. Бренди. Я не пью столь крепкие напитки, но в состоянии различить их друг от друга.

Август взял оба бокала. На секунду я подумала, что один из них журналист предложит мне, но всё оказалось куда проще. Из толпы восторженно обсуждающих вечер гостей выплыла хрупкая, даже тощая брюнетка в чёрном платье с вставками из вуали и жемчужной россыпью на корсаже. Из-под подола, словно две мышки, выглядывали кончики лакированных туфелек. В коротких, едва достигающих плеч иссиня-чёрных гладких волосах сверкала подвеска с одиночным камнем чароита. Насыщенные фиолетовые глаза на остром личике женщины светились умом. Она напомнила мне гончую, лениво наблюдающую за добычей, пока не дадут команду 'взять!' Её духи — лаванда, амбра и бергамот — яркий, совершенно не сладкий, но удивительно запоминающийся аромат уверенной в себе женщины, которая чётко видит свою цель.

И второй бокал напитка предназначался ей.

— Госпожа Лиадэйн, позвольте представить госпожу Нору из рода Чароита.

— Вы и есть та 'известная своими эпатажными выходками писательница'? — голосом, чарующим не меньше, чем имя камня-покровителя её рода, произнесла Нора. По вызывающему выражению лисьего личика и ноткам пренебрежения в голосе без труда можно было понять, что госпожа относится к лагерю противников писательниц фэнтези.

— Я смотрю, вашу статейку уже на цитаты разобрали! — сквозь зубы бросила Августу и повернулась к Норе: — Да, это я. А вы..?

— Репортёр криминальной хроники 'Марио-пост', — представилась женщина.

— Что вы здесь забыли? Это опера, а не место преступления.

Её появление меня разозлило и обрадовало одновременно. Нора даже не подозревает, что сыграет роль шнура к той магической взрывной бочке, которая разожжёт гнев Августа.

— Я здесь не по работе, а по приглашению, — и она, коротко отсалютовав своим бокалом Августу, залпом выпила его содержимое. Даже не поморщилась!

— К счастью! — я несколько фальшиво и эмоционально выдохнула. — Но я удивлена, что вы занимаетесь такой нетипичной профессией для женщины. Криминальная журналистика не для слабонервных, даже не всякий мужчина справится с этим. Я слышала, вы, господин Август, ушли с подобной должности в столичном 'Монополе'. Променять криминальные статьи на светскую колонку... Что же с вами случилось?

— Мне не нравится эта тема, — отрезал Август без прежних тёплых ноток в голосе.

Я осмелилась заглянуть ему в глаза, но тотчас перевела взгляд на Нору. Глаза людей, чей камень-покровитель прозрачный, умеют становиться неприятно ледяными и колючими.

— Вам не стоит загружать свою прелестную аристократичную головку такими думами, — мурлыкнула журналистка криминальной хроники. — Поболтайте лучше о новой моде на шляпки с широкими полями со своими подружками. Поверьте, мы все от этого выиграем.

Нора кивнула в сторону Делмы и Ратнэйт, из любопытства подкравшихся ко мне поближе. Они тут же сделали вид, что увлечённо следят за цыганами, крутящими сальто в пяти метрах от нас.

— Болтовня о шляпках может оказаться гораздо интереснее разговоров об убийствах! — я кокетливо поправила жёлтые ленты в причёске, а затем проверила пуговички на перчатках. — Спросите у господина Августа, так удачно сменившего профиль.

— Госпожа Лиадэйн путает колонку о моде со светскими новостями, — заметил этот самый господин, всё ещё продолжая глядеть на меня, отчего становилось неловко. Когда же он перестанет? Он пришёл с Норой, вот пусть на неё и смотрит!

— Вы не знаете, но в аристократичной головке приходится удерживать так много информации, что мне без разницы — мода или светская хроника, — говорила ровно, а каждая клеточка моего тела хотела увидеть, как эти двое будут проваливаться сквозь мраморные плиты пола. Чтобы откровенно не нагрубить вопреки всем писаным и неписаным правилам приличия, я, словно восточную мантру, повторяла фразу, что всё идёт, как надо.

— Ваш спутник не скучает без вашего общества? — Нора всё ещё пыталась быть милой, но давалось ей это уже с трудом. Она напрямую намекнула, что мне здесь больше не рады.

— Такие люди, как он, в одиночестве никогда не остаются, — парировала я, мгновенно придумав себе кавалера.

А по виду и не скажешь, что Нора из тех дам, которые считают неполноценными женщин, пришедших на оперу без пары. Захотелось утереть ей нос.

— Кто же он? — в Августе мигом проснулось любопытство журналиста, почуявшего тему для новой статьи. Его пальцы непроизвольно сжались, хватая невидимое перо.

Госпожа Лиадэйн, которая посещает рауты и балы исключительно в одиночестве сегодня пришла со знатным мужчиной! Я бы и сама захотела почитать об этом. Нора подалась чуть вперёд, что уж говорить о Делме и Ратнэйт, которые едва из платьев не выпрыгнули, лишь бы быть немного ближе. Эти дамочки ужасные сплетницы, не способные держать в секрете даже сюжеты своих книг. И личной жизни у них ещё меньше, чем у меня.

— Это имя слишком известно, чтобы трепать его на страницах 'Доброго утра', — вкрадчивым шёпотом ответила я.

Лица жадных до сенсации журналюг тут же поскучнели, а мои конкурентки заскрежетали зубами, вообразив, что я поведала кое-что очень интересное, а они не услышали.

— Нету его, — сделал логический вывод Август, внимательно рассматривая моё лицо в поисках подтверждения своей правоты. Не найдёт. Порой я так хорошо вру, что сама себе верю. Но журналиста это не переубедило.

Я философски пожала плечиком. Объяснять ничего не обязана. Любая попытка уверить собеседника в обратном, сыграет против меня.

— Господин Август, я думаю, вам стоит приберечь своё мнение.

— Вы правы, это неинтересная тема, — скучающим тоном заметила Нора, хотя я готова поклясться, что неинтересная только ей.

Недовольство ситуацией зарождало непонятный гнев где-то в глубине души. Если бы мы с Норой встретились в каком-нибудь другом месте при других обстоятельствах и в другой компании, она бы могла мне понравиться — в ней нет жеманства и ложной скромности, но сейчас я рассматривала её исключительно в качестве идейного врага. Подобную резкую смену чувств я ощущаю, когда пишу романы и проживаю жизни своих героев — их трагедии и радости. Но там всё в моих руках, когда как здесь меня вынуждают плыть по воле течения...

И тут я поняла, в чём дело! В отсутствии опыта. Я просто не привыкла к общению с журналистами, которые не особо стесняются в подборе слов.

— Вам и не положено этим интересоваться, госпожа Нора.

На другом конце зала у столиков со сладостями мелькнули два одинаковых платья розового цвета. Файн и Мэйв! Их отца поблизости пока не наблюдалось. Этим надо пользоваться! При Князе настроить близняшек на нужный лад не удастся.

Посчитав второй пункт моего плана выполненным, я заторопилась откланяться:

— Прошу прощения, вынуждена вас оставить, пока моё столь длительное отсутствие не показалось моему спутнику слишком неприличным. Официанта здесь не дождёшься!

— Госпожа Лиадэйн, — улыбнулся Август, а Нора ограничилась вежливым кивком головы. — Смею надеяться на нашу будущую встречу.

— Ох, чуть не забыла! — я решила добавить финальный штрих: — Господин Август, я ведь вас так и не поблагодарила за вчерашний вечер, — нежно дотронулась до его руки, задержав пальцы на пару секунд дольше, чем предписывали приличия. Обжигающее тепло просочилось даже через атлас перчатки. Смущённо опустила глаза и покинула парочку. Надеюсь, дальше Нора додумает всё сама и испортит своему спутнику остаток оперы.

Уходила я злая, что было даже удивительно, ведь всё прошло почти безупречно! Август достаточно сильно мной раздражён и можно переходить к четвёртому пункту. Третий пока перескочу, раз уж господина Олсандэра не видно.

Используя два розовых пятна в качестве ориентира, я, словно навигационный сгусток, следовала прямиком к ним.

Файн и Мэйв маленькими ложечками ели клубничное мороженое и весело болтали о том, можно ли выжить в Зеркальном мире без денег. На плече Мэйв примостился полупрозрачный попугай. Он жадно смотрел на сладости, понимая, что они уже не для него, и выглядел самым печальным существом на свете.

— Доброго вечера, девочки!

— Госпожа Лиадэйн!

Близняшки чуть присели, как того требовал этикет и, посчитав на этом придворные расшаркивания законченными, схватили меня за руки и подвели ближе к конфетницам.

Бокалы с лимонадом почти все были не тронуты, и я понимала людей, которые предпочли кое-что покрепче. Но сейчас мне и это сойдёт. Во рту пересохло, и освежающий мятный напиток показался нектаром фей.

— Мы прочли все новые истории о Киаре буквально за час, — взахлёб начала рассказывать Файн. — Наверное, это здорово, вот так оказаться в Зеркальном мире, подружиться с совершенно непохожими на нас людьми...

— И участвовать в различных приключениях, — перебила сестру Мэйв.

— Мы бы хотели жить в Зеркальном мире. Это же сказка! Мир невиданных технологий и машин, которые всё делают за людей и работают без капли магии. И одежда у них удобнее этих дурацких платьев с корсетами, которые весят целую тонну.

— И любовь! — мечтательно протянула Мэйв, обхватив себя за плечи, отчего попугай недовольно захлопал крыльями, беззвучно клацая клювом. — Никаких правил. Я вот бы сбежала с Павлом.

— И я тоже!

— Но тогда бы ему пришлось выбирать — кого из нас он любит больше?

Кажется, я начинаю понимать, почему господин Олсандэр опасается моего влияния на своих дочерей.

— Госпожа Лиадэйн, кого бы из нас выбрал Павел? — обе девочки вопросительно повернули ко мне свои невинные личики.

— Павел любит Киару, — осторожно начала я. — А для вас обязательно найдётся кое-кто получше, который будет любить только вас. Вот увидите, это случится даже лучше, чем в моих романах, и ваш герой не станет тянуть с признанием в любви три книги. Но всё это не в Зеркальном мире. К сожалению, мы с вами не способны путешествовать по мирам.

— Мы не смогли уговорить папу помочь вам с Зеркальным миром, — сказала Файн с нотками вины.

На секунду я почувствовала тоже самое. Прав был Алаис, когда говорил, что я пользуюсь девочками. Близняшки мне искренне нравились, хотя раньше я никогда с ними так тесно не общалась. Самой себе пообещала, что в посвящении к новой книге будут стоять их имена и плевать, что Олсандэру это может не понравиться.

— Он у нас такой упёртый!

— Не важно, — соврала я. — Новая книга всё равно будет написана, просто немного по-другому.

— Папа говорит, что ставки за и против вас сделал почти весь городской Совет. И находит это возмутительным. Он всё, что нам нравится, находит возмутительным! Даже бабушку Ниссу. А она классная, только немного пригоргуленая.

— И вовсе не немного! Но она баронесса, ей можно. А наш папа очень хороший, правда, — вступилась за отца Файн. — Он вам нравится?

Этот бесхитростный вопрос смутил меня больше, чем я ожидала. Прав был Князь, говоря о влиянии Киары — такие вопросы совершенно неприемлемы в высшем обществе. Нравится или не нравится, у меня нет времени размышлять о мужчинах пока не выиграю дурацкое пари. А если проиграю, настоятель Аластар подумает за меня. Да поможет мне Бирюза!

— Я не размышляла об этом, — для разнообразия ответила чистую правду и тут же увела разговор на безопасную и проверенную тему, которая, к сожалению, снова была ложью. И на сей раз большой: — В перерывах от создания нового романа, я набросала финал приключений Киары, который отвечает на все вопросы. И больше об этой девушке ни строчки! Вы можете снять её картину со стены в холле.

— А этот рассказ будет издан?

— Нет, девочки. Я обещала публике, что история закончена. Финал написала чисто для себя, чтобы больше не возвращаться к ней.

Близняшки обменялись хитрыми взглядами.

— А нам можно почитать? Пожалуйста, госпожа Лиадэйн! Очень надо. Мы правда самые большие фанаты Киары. В школе мы основали кружок любителей фэнтези, а ещё ведём литературный листок, который выходит раз в месяц.

Сделала вид, будто колеблюсь. Файн и Мэйв очень умные девочки. Не смотря на то, что господин Олсандэр балует дочерей, уровень их образования ничуть не уступает республиканскому, а в магическом плане даже превосходит. Им понадобится немного времени, чтобы понять мои мотивы.

— Боюсь, что ваш отец этого бы не одобрил.

— Мы возьмём его на себя, — хором ответили сёстры.

— Приходите завтра утром, — предложила Файн.

— Утром у нас будет журналист из 'Доброго утра, Порт-Марио', — вспомнила Мэйв и тут же добавила: — Но он нам не помешает, он зайдёт к папе. А ещё бабушка Нисса. Но она тоже не помешает, приедет только после обеда.

Сложив брови домиком, они трогательно взирали на меня своими блестящими перламутровыми глазками.

— Разве я могу не прийти, когда вы так меня ждёте?

Четвёртый пункт выполнен! И это оказалось куда приятнее, чем злить Августа.

Всё, забыла о нём, тем более, когда к нам уверенной походкой приближался третий пункт плана — Князь, которого мне предстояло очаровать, чтобы он не вздумал отложить мой завтрашний визит. Я должна попасть на интервью! Собственно, ради него и был разработан план.

Господин Олсандэр в роскошном чёрном камзоле с серебряными вставками на лацканах окинул своих дочерей взглядом вечно прищуренных глаз, словно удостоверяясь, что с ними всё в порядке. Этот мужчина излучал магию так же сильно, как пылающий очаг тепло, однако, мне стало прохладно. Со времени последней нашей встречи, эта едва уловимая дрожь перед мощным магом никуда не делась. Ни рядом с нашим мэром, ни с женой Канцлера Республики я не чувствовала такой ауры господства.

— Господин Олсандэр.

— Леди.

Князь кивнул мне, щелбаном заставил попугая раствориться в воздухе и потрепал головы дочерей.

— Не скучаете, котятки?

Это его проявление человечности растворяло пугающий ореол мощи. Я немного расслабилась. Глядя на недовольные мордашки близняшек, улыбнулась без каких-либо усилий.

— Моя причёска! — недовольно буркнула Мэйв. Она тут же попыталась приладить выбившиеся пряди волос на место искоркой магии, но получилось только хуже.

— Пап, госпожа Лиадэйн приглашена к нам завтра утром, — без лишних предисловий заявила Файн. В отличие от сестры, она пригладила волосы рукой, кокетливо выпустив подвеску с жемчугом на лицо.

— Завтра неподходящий день, — безапелляционным тоном возразил Олсандэр и перевёл свои красные глаза на меня, пытаясь найти корыстные мотивы в моём лице.

Внимательный, изучающий взгляд человека, способного запоминать мельчайшие детали. Смотрит на меня, как на сложный магический рисунок в защитных стенах Республики, а я почему-то не могу отделаться от мысли, что он сейчас видит Киару с картины в своём гостевом холле. Под таким взглядом я почувствовала, как начинают пылать щёки, и порадовалась, что мода предписывает пудрить лицо.

— Я не к вам, только к Файн и Мэйв, — ответила я и обворожительно улыбнулась. Не Магу, а его девочкам. — Если вы решили, что меня интересует Зеркальный мир, то это не так. Конечно, всё ещё интересует, но раз нет, то нет.

Слава Бирюзе, что маги, рождённые среди людей, не способны читать мысли!

Близняшки закивали. Их прелестные личики так светились, что отказать им никто бы просто не смог. Тем более не Олсандэр. Их мать — дочь начальника порта из рода Жемчуга, — умерла девять лет назад, в тот год, когда я вступила в права наследства, и мои родители без лишних слов укатили в неизвестном направлении, оставив нас с Алаисом убирать дом после очередной вечеринки. Господин Олсандэр всё свободное от государственных служб время уделял дочерям. Файн и Мэйв не знали недостатка ни в чём: ни в любви, ни в желаниях. Свобода выбора и доверие, вопреки традиционным опасениям общества, сделали из девочек прекрасных юных леди. Юных леди, обожающих мои книги.

— Развратительница и Пожирательница Разума в один день, — негромко и крайне саркастично заметил Князь, но мы всё прекрасно расслышали, не смотря на шум цыганского выступления.

— Лиадэйн не Развратительница!

— Бабушка Нисса не Пожирательница! — близняшки воскликнули хором.

— Господин Олсандэр! — я достала веер, чтобы показать своё возмущение собеседнику без лишних слов.

— Прошу извинить за резкость, — дежурно отозвался Маг.

Воспользовавшись моментом, я из-под опущенных ресниц рассматривала господина Олсандэра. Нравится ли он мне, как спросила Файн? Чисто внешне мужчина был привлекателен, определённо. Не знай я его биографию, вполне могла бы принять за аристократа. Правда, воспитанного не лучшим образом.

— Если приглашение связано с Киарой... — предупреждающе начал Олсандэр, но Файн не дала ему договорить:

— Пап, ты можешь перестать думать о том, что мы лишь о ней и помышляем? Ну пожалуйста! Мы знаем, что сперва у тебя надо было спросить разрешения, и мы снова обещаем, что в следующий раз так и сделаем.

— Ну пожалуйста! — добавила Мэйв. Попугай снова возник у неё на плече.

— Хорошо, котятки, только играйте тихо. У меня будет интервью для газеты.

Близняшки чмокнули отца, наплевав на правила приличия, предписывающие сдержанность на публике. Чтобы не смущать их, я сделала вид, будто разглядываю узор на хрустале бокала с лимонадом.

Оркестр возвестил о том, что антракт подошёл к концу. Подкрепившиеся напитками и сладостями зрители начали возвращаться на свои места в Зале. Однако, небольшая часть людей, посчитав свой культурный долг выполненным, воспользовалась случаем и незаметно ушла домой. Тоскливым взглядом я проводила госпожу Созанну из рода Нефрита с женихом, которые думали, что никто не заметил, как они прошмыгнули к выходу.

Файн и Мэйв поставили мисочки с растаявшим мороженым на столик и побежали в Зал.

— Я не приду, если вам неприятно моё общество, — я посчитала, что должна сказать это.

— Отнюдь, госпожа Лиадэйн.

Князь галантно подал мне руку, чтобы проводить внутрь. Несколько женщин, заметив это, ревниво вздохнули. Разглядев поблизости вездесущих Делму и Ратнэйт, я придвинулась к Олсандэру чуть ближе. Выражение острой зависти на их личиках доставило удовольствие.

— Прошу простить, если мои дочери вас утомили.

— Что вы, я нахожу их очаровательными!.. Кстати, что вы скажите об исчезновении девушек в городе? Люди начинают поговаривать о секте Гематита, той самой, что приводила в ужас всю столицу. Ведь это входит в ваши обязанности.

— Адепты Гематита зверски убивали своих жертв в угоду древним ритуалам, оставляя при этом сильный магический фон. Простые убийства ради самих убийств — это не к ним. К тому же, секту уничтожили, если вы помните.

— Но Магистр сбежал.

— Полностью лишённый магии. Господин Республиканский Маг, который сделал это, сильнее всех человеческих магов вместе взятых, он не мог недоработать. Прошу, не беспокойтесь, госпожа Лиадэйн. В Порт-Марио магический фон спокоен. Исчезновения девушек не дело рук секты. Городские полисмены привлекут меня к работе сразу же, как только в этом будут замешаны маги, а пока — это их юрисдикция.

— Я и не сомневалась, — улыбнулась я. Секта Гематита мертва, нечего раздувать пустые страхи.

— Госпожа, госпожа!

Растолкав толпу, к нам подбежал мальчик-посыльный из тех, что прислуживают на больших приёмах и балах.

— Госпожа, вам просили это передать.

Он протянул сложенную в несколько раз записку, скрепленную магической печатью, сломать которую может только адресат.

— Это от госпожи Моррайан, — 'испортил' мне сюрприз Олсандэр. Он способен отличать магию разных людей. — Приятного вечера!

Маг прошёл дальше на свой ряд, а я быстро вскрыла записку, пока Зал окончательно не утонул во тьме.

'Дорогая, мы с Дервлой поставили на тебя приличную сумму. Не подведи!

P.S. Госпожа фрейлина тоже.

Моррайан из рода Граната'

Весело! Уже начала чувствовать себя породистой собакой на стадионе для забегов. Сдёрнув с руки перчатку, сжала бумажку и искоркой спалила её. Вот как тут обойтись одним бокалом шампанского на весь вечер?

Рядом со мной образовались пустые места, и не успела я этому порадоваться, как заметила фигуру, пробирающуюся ко мне в темноте выступления. По непередаваемому аромату лимона и мяты поняла, что это Риманн.

— Отсюда вид лучше, — заметил он свистящим шёпотом. — Милочка, на тебя вовсю делают ставки!

— Знаю, — ответила резче, чем хотела.

Рим сел рядом, достал из кармана платок и промокнул им лоб.

— Пока ты самозабвенно строила глазки Князю, я навёл кое-какие справки. В Палате Семи книга ставок на ваше с Августом пари уже полна! Они заведут вторую. Каким бы не был исход, Палата озолотится. Это лучшее развлечение сезона.

— Великолепно.

— Убери сарказм из голоса. Это в самом деле великолепно! Я выпускаю дополнительным тиражом первую книгу о Киаре. Чтений не будет, но через недельку в твоём доме пройдёт традиционное чаепитие, помнишь? Я взял на себя смелость расширить формат и пригласить чуть больше людей. Рассчитывай человек на пятьдесят. — Опера набирала обороты, но издатель даже не повернулся в сторону сцены; он и шептаться перестал. — Как и следовало ожидать, настоятель Аластар, в стороне не остался — он оказал влияние на некоторых членов городского Совета, убедив их ставить против тебя. Намекнул, что Орден поддерживает Августа. Разумеется, неофициально. Они считают, что позиция Августа отражает их старомодные идеи.

— Просто Аластар хочет меня контролировать, и после истории с Серласом он уверен, что я у него в долгу.

— Да плевать, чего он хочет! У членов городского Совета есть жёны, подруги и дочери , а они наши. Так что, Лиечка, прекращай заигрывать с Олсандэром. Неудачным флиртом ты только настроишь их против себя. Не спорю, заполучить в союзники Князя было бы крайне важно, но пытаясь его очаровать, ты лишь впустую потратишь и без того драгоценное время. Дорогая, если постараешься, ты можешь быть очень красива, но Олсандэр совершенно не твой уровень.

— Я с ним не флиртую! — даже не знаю, что меня больше возмутило: утверждение Риманна, что я бегаю за Магом, или то, что я не способна его заинтересовать?

На наше счастье, разговор никому не мешал — кресла рядом пустовали, а господин сзади тихонечко похрапывал, источая винный аромат, который сумел перебить даже одеколон Риманна.

— Лиадэйн, я был женат четыре раза, и в состоянии отличить флирт от дружеской беседы. Тем более, что в твоих платьях даже покупка редиски на рынке будет расцениваться, как попытка познакомиться поближе. Но в них ты сногсшибательна! — быстро добавил издатель, догадавшись, что я буду спорить. — Успех Киары среди мужчин тебе принесли именно они. В наше время очень мало таких смелых и независимых девушек.

Закрыв глаза, я медленно выдохнула. Дай мне спокойствия, покровитель! Риманн никогда не хотел меня обидеть, и наша дружба как раз и ценна тем, что в общении с друг другом мы обходимся без лести и общепринятых условностей. На самом деле, я очень ценю то, что Риманн может говорить мне в глаза то, что думает. Но это не значит, что такая правда не задевает.

— Твоя последняя жена умела быть милой, — ответила я для того, чтобы слова о платьях не повисли в воздухе.

— А ещё она умела быть милой с моим младшим редактором, — в голосе Риманна послышалась давняя обида.

Он любил Хайолэйр, а она любила его деньги. Очень недолго любила. Решив, что уже достаточно богата, она развелась при первой же крупной ссоре. Брак с ней стоил моему другу половину всего, что он имел, лишь каким-то чудом издательство осталось неприкосновенным. Любовь бывает жестокой. Апофеозом всего стала роскошная свадьба Хайолэйр и того младшего редактора.

— Хватит об этом! — резко оборвал Риманн. — Сейчас нас должна волновать только книга ставок. Госпожа Моррайан твоя давняя поклонница, её участие было бы очень кстати...

— Она уже с нами.

Её записку я сожгла, но Риманн ни на секунду не усомнился. Он довольно потёр руки.

— Отлично, отлично, отлично! Ключевые игроки, способные повлиять на общественное мнение, уже заняли свои позиции. Кроме Князя. Не в его привычках потакать Ордену, но и твоим обожателем он отнюдь не является. Будем надеяться на его нейтралитет. Единственно прошу, больше никакого флирта с ним! Пиши, а я займусь Августом. Мы должны выставить его в дурном свете, это может перетянуть несколько ставок на тебя.

Я нервно сцепила руки в замок, ожидая продолжения мысли Риманна, но почти сразу же вернула их на место. Полностью уверена, что копаться в прошлом людей подло, кем бы они ни были, но чего ради я так реагирую? Это всего лишь Август, и мне плевать на него и на его Нору.

— Чем больше знаешь о враге, тем крупнее оружие, которым ты сможешь его ударить, — Рим процитировал какого-то классика. — Пошлю своего человека в столицу разузнать об этом журналисте. Криминальная колонка в ведущей газете Республики слишком престижна, чтобы Август ушёл оттуда по собственному желанию, тем более в жалкое провинциальное издание.

— Риманн, он нам не нужен, — раз спокойно мои руки лежать не желают, взяла веер и принялась пощипывать кружева. — Я напишу книгу...

— Не сомневаюсь. Допустим, книга выйдет даже классной, но её могут не купить, если идеалы Августа людям придутся по душе больше, чем твои. Мы должны контролировать ситуацию. Разумеется, если Август переехал в Порт-Марио, чтобы ухаживать за больной матерью, мы это не станем обнародовать.

— Как у тебя всё сложно! — я схватилась за виски, пытаясь упорядочить мысли и чувства. Где-то в глубине головы начинала пульсировать боль. Та боль, которую можно снять лишь бокалом коктейля.

— Подумай о том, чего лишишься, если проиграешь пари. Подумай о том, чего лишусь я. Подумай об угрозе настоятеля Аластара. Просто подумай, а действовать буду я.

И Риманн замолчал, переключив внимание на оперу. То, что началось, как невинная игра, мой издатель превращает в битву. Битву, в которой не будет победителей...

Домой мы возвращались вместе с Алаисом. Шли пешком и наслаждались прохладой южной ночи, пропитанной запахом сирени. С братом было не страшно идти, и никакие мысли про секту Гематита в голову не лезли. Никто не нападёт на двоих. Алаис был хорошим магом, но его магия — это искусство. У него потрясающее чувство вкуса, а как он вплетает нотки волшебства в музыку! Моя же магия более приземлённая — силовая, как её называют, но потому и в самообороне от меня было бы больше толка.

Брат заложил руки за спину и устремил взгляд чуть выше линии горизонта. Он ни на минуту не замолкал, рассказывая о своём оркестре. Мы с ним так редко проводим время вместе, что я наслаждалась каждым шагом. Не важно, что он говорил; я не слушала. Просто шла рядом.

— В детстве мы частенько возвращались домой вот так вот за полночь, — вспомнил Алаис.

— Да, — я тоже это помнила. — Ты просил: 'Лиа, давай сходим на ярмарку, одним глазком поглядим на акробатов. Мы быстро, мама и папа даже не узнают'. Только родителям итак было всё равно. Раньше утра эти пьяницы домой не приползали.

— Не начинай, сестрёнка, — поморщился брат и глубоко вздохнул. — Мы шли по этой же самой дороге и жевали печёные в сахаре яблоки, которым нас угощал господин Элфрид.

— И мечтали уехать из Порт-Марио, когда вырастим.

— Лиа, — по изменившемуся голосу брата я поняла, что сейчас он скажет нечто важное: — Наш художественный руководитель предложил Республиканскому Оркестру мою кандидатуру.

— Здорово! Просто чудесная новость!

Алаис улыбнулся и расслабился.

— Я хотел сказать тебе об этом ещё в начале недели, но у тебя были другие проблемы. И, честно говоря, боялся, что тебе это не понравится. Через несколько недель к нам приедут столичные представители для прослушивания. У меня и Блэйтин из рода Морганита есть все шансы попасть в Республиканский Оркестр. Об этом я никогда даже мечтать не смел!

— Блэйтин?

— Госпожи Блэйтин, — поправился Алаис, опустив взгляд на свои ботинки. — Она виолончелистка. Приходила к нам домой на днях. Ты была... немного занята у себя в кабинете. Но я вас обязательно познакомлю.

— Тебе нужно было меня позвать.

Такая потрясающая новость, но даже Мирна держала язык за зубами. Алаис никогда раньше не приглашал в дом гостей-девушек, я даже не знаю, какие женщины ему нравятся. Однако, моя улыбка продержалась недолго:

— Республиканский Оркестр?

— Да, Лиа...

— Который в столице?

— Лиа... Ты же прекрасно знаешь, что я не буду жить в твоём доме вечно.

— Это наш дом! — я резко остановилась и посмотрела на брата.

В тусклых лучах магического светляка у дороги Алаис казался старше, и был серьёзен, как никогда.

— Дом твой. Мы оба знаем правила наследования: дочь наследует род матери и её имущество, а сын — отца. Если в семье один ребёнок, всё имущество отходит к нему. Однажды я заведу семью, и мне будет нужен свой дом. Если Республиканский Оркестр одобрит мою кандидатуру, я не буду сомневаться. А он одобрит, у меня очень высокие шансы.

— Вот как.

Я постаралась взять себя в руки, чтобы не наговорить брату глупостей, о которых потом буду жалеть. О, Бирюза!

Мы снова двинулись к дому.

Счастливчик Симас не всегда был Счастливчиком. Он умудрился потерять свой дом ещё до рождения Алаиса. Эту историю папочка преподносил, как щедрые пожертвования на благо животных. Но это означало только то, что он проиграл дом на собачьих бегах. Видя такой расклад, мой дед, один из настоятелей Ордена Обсидиана, воспользовался связями в городском Совете и перевёл семейное состояние на меня в обход своей дочери.

Все эти годы я даже мысли не допускала, что Алаис захочет уйти. Тем более в девятнадцать лет, тем более в столицу. Столица Каменной Республики — Долерит — находится далеко на севере. Как же я буду жить... одна?

Весь оставшийся путь мы больше не поднимали этой темы, но оба чувствовали, что разговор только начат. Пожелав мне спокойной ночи, Алаис поднялся к себе. Услышав, как хлопнула дверь его спальни, я схватила первую попавшуюся бутылку из шкафчика, открутила крышку и сделала большой глоток прямо из горлышка. Внутри оказался очень сладкий вермут, после которого захотелось плеваться. Голова разрывалась от копошащихся там мыслей. Мой уютный внутренний домик разрушался на глазах. У меня никогда не было людей ближе и роднее брата, никому я не доверяла больше, чем ему, и в конечном итоге всё, что я делала, было для него. Во что превратится моя жизнь без смысла?

Захотелось лечь прямо здесь на полу и очнуться, когда всё закончится. Закрыла глаза, но мелькающие в голове образы и кусочки событий не отпускали, калейдоскопом кружились где-то внутри и взрывались фейерверком. Файн и Мэйв. Две девочки, ожиданий которых я не могу обмануть. Потом пари, которое я не должна проиграть. Чем, а главное, кем я буду без брата и без любимого дела? Риманн, который может лишиться всего. Август, о котором совершенно не хочу думать, но даже сейчас чувствую на себе его взгляд.

— Убирайся из моей головы!

Бутылка разлетелась осколками об стену, забрызгав вермутом картины и ковёр. Звук бьющегося стекла и чувство вины перед Мирной, которой завтра придётся убирать это, отрезвили. Я справлюсь! Со всем и с каждым.

С трудом встав с пола, поднялась к себе в кабинет. Я обещала дочерям Князя финальную часть историй Киары, и они её получат. Стянув платье с ненавистным корсетом, бросила их на пол, и в чём была села за работу.

— Киара, верная моя подруга, не подведи.

Перо порхало по листу бумаги, как фея над цветами сирени. Вновь писать о Киаре оказалось на удивление легко и приятно. История оживала и искрилась...

— Теперь ты довольна? — поинтересовалась у картины, написав слово 'конец', и обведя его сердечком. — Вы с Павлом вместе. Ради тебя он заключил сделку с Мирами. Отныне и навеки вы счастливы! Прости, что ничего не написала про детей, с этим сами разберётесь.

В первых лучах восходящего солнца нарисованная Киара выглядела довольной, а вот я не очень. Вдохновение не вернулось, сегодняшняя история — лишь угли прежнего костра. Чего-то совершенно нового по старым шаблонам не создать. Неужели Риманн был прав, и я в самом деле ни на что больше не способна?

Выкинув упаднические мысли из головы, я смогла ощутить удовлетворение от проделанной работы и воспользовалась оставшейся парой часов, чтобы поспать.

...Ведь самое сложное только начиналось...

Полная версия на "Призрачных мирах".