Красногривый и белохвостые

Красногривый и белохвостые

1. Красногривый в стане белохвостых

Сколько Шех'иль себя помнил, его всегда притягивали города белохвостых. Но для того, чтобы беспрепятственно входить в них и, нагулявшись, возвращаться обратно в степь, пришлось зарегистрироваться. Унизительно, но как по-другому? Белохвостые всегда сбивались в большие стаи и всеми силами пытались отгородиться от Степи. Она изначально была для них чужим и весьма опасным местом. Белохвостые были слабы без своих механизмов, технологий и высоких городских стен. Но даже весь их не малый арсенал, который удалось перетащить через грань из прежнего, погибшего по их же беспечности, мира, не произвел на обитателей Степи особого впечатления. Хотя, нельзя сказать, что белохвостые не пытались стать в новом мире полноправными хозяевами. Только Степь была слишком неправильна для них, слишком нелогична. Они путались в очевидных для её обитателей вещах и делали ошибки. Одну за другой. Пока не сдались. Не признали, что никогда не станут правителями. И могут рассчитывать лишь на сомнительный статус странных, но не особо опасных соседей. Тогда-то они и обнесли свои города высокими стенами, закрыли в них прямой доступ обитателям Степи и, казалось, теперь могли чувствовать себя спокойно. Но, быстро стало ясно, что иногда, даже стены и охраняющие их механизмы не способны противостоять натиску Степи.

Когда Степь накатила на их города впервые, больше никто из её обитателей не откликнулся бы на зов, кому они тут нужны? Чужаки? Несостоявшиеся захватчики? Но красногривым от природы было свойственно любопытство, которое суровые степные воины, к сожалению, не всегда были способны контролировать. Любопытство — как стимул познавать мир и учиться чему-то новому, например, взаимопониманию с белохвостыми пришельцами, и в тоже время, как слабость. Единственная слабость красных оборотней, как их называли в городах.

Шех'иль никогда не понимал, почему их причисляют именно к изменчивым, как еще в книгах белохвостых называли оборачивающихся. Конечно, у каждого красногривого была боевая форма, в которой их облик мало напоминал изначальный. Но с чего это белохвостые решили, что они в ней, как волки-оборотни из их сказок, не способны себя контролировать? Похоже, это странное суеверие и стало для них одним из поводов протащить через муниципалитеты закон о регистрации любого входящего в их города красногривого. А ведь еще оставались клейма, ни одно из которых Шех'иль не позволил бы на себя поставить. Но среди его соплеменников попадались такие предатели. Свобода и степная вольница — эти два понятия с древних времен заменяли красногривым религию. Им не строили храмы, не сооружали святилища, не осуществляли сложные и многоступенчатые обряды поклонения или призыва. Их просто носили в сердце. И для каждого красногривого свобода отождествлялась с чем-то своим, личным и сокровенным. Но некоторые, кого Шех'иль искренне презирал, позволяли белохвостым ставить на свои шеи особые клейма и служили им, беспрепятственно входя в город и редко удаляясь от него в Степь дальше чем на два дневных перехода. Так и жили вольными табунами под стенами городов, только воля их была клейменной.

Пройдя через ворота, Шех'иль самодовольно огляделся, отмечая, как глазеют окружающие на его шею, на которой не было клейма, хмыкнул и отправился в свое любимое место в городе Шеен — городскую библиотеку. У него даже был там друг, из белохвостых, что вдвойне удивительно. Хотя некоторым горожанам до сих пор было трудно себе представить такую дружбу.

— Привет, Брэн, — поздоровался с белохвостым Шех'иль, подловив его в тот момент, когда младший библиотечный сотрудник никак не ожидал увидеть кого-то рядом с собой. Мало кто из его соплеменников мог похвастаться таким проворством, чтобы без дополнительных приспособлений, только с помощью рук ловко взобраться на высоченный стеллаж, к которому была приставлена специальная подвижная лесенка, на которой он сам устроился достаточно вольготно, чтобы читать заинтересовавшую его книгу.

Разумеется, молодой белохвостый чуть не сверзился с неё с перепуга. Хорошо, что Шех'иль не поленился придержать его, повиснув на одной руке.

— Шех! Как ты меня напугал!

На что красногривый удовлетворенно оскалился и спрыгнул вниз, мягко приземлившись на приятно пружинящий под ногами дощатый пол. Его приятель замешкался, но через какое-то время тоже спустился вниз, сжимая во рту гибкий и короткий жгут, которым были скреплены два перламутровых шарика диаметром не больше трех сантиметров. Именно так выглядела в своей компактной форме книга из библиотеки белохвостых. Не знай Шех'иль, как можно превратить такую странную штуку в самую обычную книгу — с твердым кожаным переплетом и печатными страницами, никогда бы не догадался, что это такое. Когда-то для него стало настоящим откровением то, как именно белохвостые хранили свои знания о мире и самих себе. Но теперь он вполне сносно научился пользоваться этой технологией, благодаря терпению и учительскому таланту Брэна, который и научил его читать такие книги на языке белохвостых. Правда, порой, внешний вид их в нераскрытой форме до сих пор вызывал у него некое недоумение. Тряхнув головой, Шех ловко выхватил книжные шарики изо рта друга. Тот что-то протестующее вскрикнул, но красногривый уже активировал процесс преобразования и через секунду вынул из воздуха увесистый томик, самостоятельно раскрывшийся перед ним на той странице, на которой сделал закладку Брэн.

— Эй! Когда же ты научишься элементарным правилам приличия!

— Никогда, — пробегая взглядом страницу, буркнул сосредоточенный красногривый, чтение на чужом языке требовало определенной доли концентрации, — Смирись.

— Угу. Больше ничего не остается, — проворчал младший библиотекарь, но при этом он явно не выглядел уязвленным, в чем красногривый убедился, бросив на него вороватый взгляд исподлобья.

Брэн его заметил и догадался, что прочитанное не показалось Шеху достаточно интересным, поэтому его вполне можно отвлечь. А то ведь бывало и такое, когда он пытался привлечь внимание оборотня в тот момент, когда тот был сильно увлечен и погружен в чтение. При этом реакция на внешние раздражители у красногривого могла быть самой неожиданной. Например, однажды, когда Брэн, не подумавши, принялся уж больно сильно на него наседать, требуя своей доли нормального, человеческого общения, Шех недолго думая заткнул ему рот поцелуем. Конечно, будучи весьма начитанной личностью, Брэн имел представления о нравах красногривых обитателей Степи, но чтобы настолько откровенно... Хотя, не это его ошарашило. А собственная реакция на возмутительное действие со стороны приятеля. Ему... стоило не малых усилий оттолкнуть его от себя. И не потому, что Шех на самом деле так уж настаивал на продолжении интимного знакомства. Напротив, с его стороны не было никакого насилия и грубой силы. Просто... в исполнении красногрива это оказалось так приятно. Коротко вздохнув, Брэн отогнал от себя ненужные воспоминания, которые, увы, до сих пор оставляли после себя привкус сожаления, и обратился к другу:

— После меня ты опять собираешься зависнуть в той кофейне на углу Зимнего переулка и улицы Ветряных мельниц?

— Ну, да, — поднял взгляд от книги тот, — Она — вторая из причин, по которой я согласен терпеть это... — и красногривый продемонстрировал широкий металлический браслет со сложным кованым орнаментом, обхватывающий запястье левой руки прямо поверх кожаной перчатки без пальцев, которую он носил не снимая, в то время как на правой руке ничего подобного Брэн у него никогда не видел. Браслет был временным пропуском и символом того, что господин Шех'иль как степной гость города белохвостых прошел полную обязательную регистрацию.

— Лучше в этот раз не ходи туда. Могу найти тебе адреса других кафе этой сети. Не так далеко от того место есть еще одна такая же кофейня с тем же ассортиментом.

— Так-так, — протянул красногривый и с глухим хлопком закрыл книгу, снова возвращая ей шарикообразный вид. — И с чего бы это вдруг мне потребовалось изменить своим привычкам?

Бэрэн тяжело вздохнул. Похоже, он выбрал не тот тон, чтобы убедить друга не нарываться на неприятности. А, возможно, у Шеха сегодня было особое задиристое настроение, как в тот раз, когда он его... Тряхнув головой и отбросив со лба белоснежную челку, субтильный библиотекарь, который всегда чувствовал себя немного неуютно рядом с красноволосым приятелем, сказал, как есть, больше не заботясь о том, чтобы подобрать правильные слова:

— К нам в город приехал инспектор по делам красногривых. Остановился в небольшой квартирке, как раз над тем кафе. И в обед это место стараются обходить стороной, чтобы не беспокоить покой высокородного господина.

— Аристократ? К вам приехал столичный аристократ? Специалист по клейменным?

По тому интересу, который зажегся в глазах Шех'иля, Брэн понял, что только усугубил ситуацию. Надо было вообще промолчать. Хотя, если бы красногривый заявился в любимое кафе и обнаружил там господина инспектора, от неожиданности он мог бы выкинуть какой-нибудь неприятный фортель, от которого, возможно, воздержится теперь, когда точно знает, кого там увидит.

— У тебя есть какой-то вопрос к нему? — навскидку предположил Брэн, внимательно следя за мимикой собеседника.

— О, да, — осклабился красногривый и вложил ему в руку не заинтересовавшую его книгу, — Давно хочу спросить, чем эти ваши аристократы нас берут?

— То есть, почему такие, как ты, соглашаются на клеймение?

— Именно! Так что почитать я к тебе лучше вечером приду. Надеюсь, впустишь. После закрытия-то?

Шех уставился на друга с хитринкой в глазах. Ему нравилось смотреть, как старательно тот пытается скрыть свою нервозность. И, что интересно, раньше, когда Брэн, полное имя которого звучало как Брэнден Хармс, нервничал из-за самого факта, что ему приходится общаться с непредсказуемым красногривым, Шеху до его душевных метаний и дела не было. Потом наступил непродолжительный период затишья, когда Брэн впервые назвал его другом и почувствовал себя спокойно в его обществе. Этой перемене Шех'иль тоже не предал особого значения, принял как данность. Но сейчас Брэн в его присутствии нервничал исключительно из-за того поцелуя, который ему так понравился, но в чем он отчаянно не желал себе признаваться. И теперь за всеми его метениями Шех наблюдал со всевозрастающим интересом. В чем-то он мог понять тех, кто поступался своей свободой ради этих непостижимых белохвостых. С каждым своим появлением в городе он снова и снова убеждался, насколько любопытно бывает наблюдать за ними. Даже непредсказуемость Степи не могла сравниться с этими приживалами.

2. Я пришел к тебе с вопросом

Старая часть города, в которой располагалась библиотека, Шех'илю нравилась больше, чем новая. В последней отчетливо прослеживалось веяние Степи. А вот в старой все еще сохранились постройки, напоминающие о том, что белохвостые прибыли из другого мира. Здесь такая архитектура, которую он про себя называл беспечной, не могла зародиться. Слишком агрессивным был мир за стенами города, которые день и ночь охраняли боевые роботы, как называли эти механизмы белохвостые. Поэтому и окраины его были строги, функциональны, и словно бы ощетинивались в сторону Степи всеми своими иголками, как дикобразы — мифические звери из прошлого мира белохвостых. Шех'иль читал о них.

Тряхнув красногривой головой, он решительно нырнул в тень небольшого, увитого плющом балкона, на котором даже вдвоем было бы трудно уместиться, и снова вышел на солнце с другой стороны дома. Срезал путь через темную подворотню, в которой стены двух соседних домов отстояли друг от друга так близко, что с трудом можно было разойтись, если бы кому-нибудь пришла в голову мысль столкнуться там с красногривым. И, наконец, вышел на небольшую, Шех'иль сказал бы крохотную, площадь с давно пересохшим фонтаном, напротив которого и находилось уютное здание из красного кирпича и дерева, покрытого потускневшим от времени темным лаком. На первом этаже располагалась кофейня, в которой так нравилось красногривому, а на втором-третьем жилые комнаты, которые сдавались очень редко и только особым гостям города. Что умел делать хозяин данного заведения, так это держать марку.

Скрытую охрану, или, все же, надсмотрщиков, он заметил, но проигнорировал. Ему не попытались преградить путь. Значит, все же надсмотрщики или просто шпионы бургомистра. Лично с этим зажравшимся, скользким типом Шех'иль был не знаком, но неслышен от Брэна. Любимое заведение встретило красногривого пустующим залом. За центральным столом из темного, приятно пахнущего дерева, накрытого белой скатертью, восседал аристократ, который в мирное время, как и все белохвостые, пренебрег характерной прической, за которую их когда-то так прозвали. Впервые появившись в этом мире, они предстали перед Степью в особых шлемах, с отверстиями под "хвосты". Они сплетали волосы в сотни мелких косичек, пропуская через них особые металлические нити, и сцепляли специальными резинками на макушке. При этом каждая косичка заканчивалась ядовитым когтем, которые не могли причинить вред своим хозяевам, так как те были облачены в искусственную броню. Правда, живой броне красногривых они тоже не наносили никакого существенного вреда, но белохвостые выяснили это не сразу и, увы, опытным путем. Так что их первое знакомство с новым миром едва не закончилось провалом.

Длинные белоснежные волосы красивыми едва ощутимыми волнами ниспадали на плечи. Рядом с чашкой кофе на столе лежала утренняя газета, поверх нее цилиндр — еще один занимательный элемент костюма, назначение которого, как не старался, Шех'иль уяснить не мог. Он знал, что шляпы носят на голове. Но зачем белохвостые это делают, когда в их городах, особенно в центре, где был жесткий климат контроль, солнце никогда не печет настолько, чтобы прятать голову под дополнительным слоем ткани и картона. Или что они там пихают под подкладку? Еще на столе наблюдалась вазочка с бисквитным печеньем, с вкраплением кусочков шоколада, Шех'иль тоже питал к этому лакомству приятную слабость. А поверх цилиндра возлежали перчатки. Белоснежные — под цвет волос. Взгляд красногривого задержался на них, так как именно по мягкой белой коже было искусно вышито темно-серыми и бардовыми нитями клеймо. То самое, которое по логике вещей данный аристократ мог бы поставить на шею такого же, как Шех, красногривого. Другой вопрос, что такой, как он, никогда бы не позволил сделать это. Лучше умереть — вот о чем думал красногривый, буравя вмиг похолодевшим взглядом проклятое переплетение нитей. И, похоже, аристократ это понял. Какой проницательный!

— Присаживайся, пожалуйста, — мягко обронил белохвостый, указывая взглядом на второй, не востребованный за его столом стул.

— Решил, что я пришел к тебе в услужение наниматься? — в лоб спросил Шех'иль, пренебрежительно хмыкнув. И тут в лице мужчины напротив мелькнуло нечто такое... Правда, сразу пропало, но красногривый успел поймать это пока непонятное выражение до того, как аристократ закрылся. И усмехнулся еще раз. Теперь ироничнее и жестче. Уселся на предложенный стул и наклонился через стол.

— Неужели господин инспектор испугался скромного красногривого?

— Скромного? — белохвостый с легкостью вернул ему ухмылку, щедро приправив сарказмом. И припечатал, после тщательно выверенной паузы. — Тебе видней.

Шех широко и нарочито открыто улыбнулся и откинулся на спинку стула, подчеркнуто пренебрежительно развалившись на нем:

— Так что ты там во мне углядел, белохвостый?

— На тебе нет клейма.

— Ты только заметил? Зато есть временная регистрация. В чем проблема? — и Шех'иль продемонстрировал ему свой браслет, как Брэну в библиотеке.

— Ты прав. Никаких проблем, — аристократ снял с блюдца крохотную белоснежную чашечку и поднес к губам.

Красногривый проводил его движение весьма красноречивым взглядом. Особенно когда верхняя губа показалась над кромкой белого фарфора и скрылась, когда увеличился наклон чашки. Не будь перед ним белохвостый благородный кровей, так еще и обличенный власть, они бы... Чашка с негромким стуком вернулась на блюдце, лишь слегка дрогнув в изящной руке на полпути к своему законному месту. Ни один нюанс этой пантомимы не ускользнул от Шех'иля. Именно своеобразная игра в недосказанность когда-то заинтересовала его в обитателях городов. Они не умели говорить прямо. Брать, не оглядываясь на только им известные нормы и глупые во всех смыслах правила. У красногривых в этом плане все было просто и без лишних танцев вокруг да около. Захотел, получил положительный ответ, взял. Или отдал, если захотел отдаться. К чему все это? Большинство из табуна Шех'иля никогда бы не задались таким вопросом, потому что не знали, что наблюдать за белохвостыми особенно любопытно именно в рамках развития их личный отношений. Вот уж никогда бы никто из них не подумал, что можно так все усложнить и еще наслаждаться этим!

Аристократ молча поднялся и отправился в сторону лестницы на второй этаж. Красногривый никак не прокомментировал его уход и не последовал за ним. Белохвостый заметил это слишком поздно. Только, когда уже взялся за кованные перила лестницы, узкой и уходящей сквозь потолок своеобразной спиралью.

— Приглашаешь? — дал ему подсказку красногривый.

Губы белохвостого гордеца сжались в полоску. Такая строптивость у них называется гордостью. Ага. Не зря Шех'иль столько об этом читал под руководством Брэна, который так и не понял, с чего это вдруг его красногривый друг заинтересовался любовной стороной человеческих отношений. Успел подготовиться, прежде чем этот красавец, не выдержав первым, нашел способ посетить тот город, в который Шех'иль проявлялся чаще всего. И как только узнал?

Белохвостый так и не ответил. Молча поднялся на второй этаж. Понятно. Шех'илю предложили сделать выбор самому. Это, конечно, хорошо, но с другой стороны, у красногривого аж щекотало что-то внутри от фантазий на тему, что сделает белохвостый, если он так и не сдвинется с места. Вернется за ним или предпочтет забыть их прошлую встречу навсегда, раз сегодняшняя не задалась?

Он все же поднялся. И не пожалел. Найти белохвостого, с которым уже успел свести близкое знакомство, по запаху было легко и просто. Как только Шех'иль вошел в слегка приоткрытую дверь, она захлопнулась под тяжестью его собственного тела. Белохвостый налетел на него, словно в миг обезумев. Впился в губы, отстранился. Пригнул его голову к плечу, обнажая горла и впиваясь в шею болезненным укусом, который тут же принялся зализывать. Потом дотянулся до уха, и, сбиваясь с дыхания, зашептал.

— Мне сказали, что ты теперь клейменный.

Шех'иль так и не поднял руки, застыв, как только белохвостый впечатал его спиной в дверь. Он холодно отозвался:

— Нет и не был.

— И не будешь, — убежденно с хрипотцой в голосе отозвался белохвостый и отстранился. Но отойти даже на шаг не смог. Это было видно по глазам. В них больше не было безразличия, которое он так старательно цедил и смаковал там, в общем зале кофейни. Шех не ответил на его взгляд, и так все было очевидно. Белохвостый проверяющий отвел глаза.

— Я не устраивал эту встречу нарочно, как ты мог подумать. Я... до столицы дошли слухи, что у вас тут не все гладко.

— У нас или у вас? — с нажимом уточнил Шех все так же холодно.

— Ты ведь конунг? Ответь.

— Ты не можешь потребовать от меня ответа даже с этим, — и красногривый снова поднял руку, за которую белохвостый его и поймал. Сжал запястье поверх перчатки и браслета временной регистрации. Сдавил, болезненно вдавливая метал в руку. Шех'иль даже не поморщился.

— Не могу. Но мне было пять лет, когда произошло падения города Мульхи. Я был там. Я помню.

А вот этим он все же сумел пронять красногривого.

— Безумие клейменных? — с трудом выдавил из себя Шех.

Белохвостый грустно улыбнулся, отпустил руку и провел указательным пальцем по его щеке. Обвел скулу, спустился к шее... и прикосновением, и взглядом остановился в ямке между ключицами, добавил:

— Я помню их... с почерневшими гривами и золотыми копытами, светящимися в темноте. Та ночь все еще снится мне, когда дождь за окном и... раскаты грома.

— Я сейчас заплачу, — не сказал, выплюнул красногривый.

— Твой отец или брат? — быстро сориентировался белохвостый.

— Сестра, — бросил Шех'иль, и в ответ на изумленный взгляд, добавил: — Да, и такое бывает.

— Обычно к нам приходят за клеймом только мужчины. Я думал вы своих сам... женщин не выпускаете из табуна.

— Но иногда они тоже уходят. Реже.

— Намного реже. И после ночи золотых копыт почти никогда, так? Она оставила неизлечимую рану на истории моего народа в этом мире, но и ваш народ она не обошло стороной, сколько бы вы не делали вид, что вам все нипочем и клейменые для вас все равно, что умершие или пропавшие без вести.

— Пропавших в Степи ищут, как бы далеко не забрели. А мертвые уже никому не нужны.

— Они нужны нам. Они теперь с нами, но если... они здесь, в этом городе, впадут в такое же безумие, как двадцать лет назад, сможешь ли ты остаться в стороне, конунг?

— Оу, уже не сомневаешься, что я именно тот, кто тебе нужен? Кстати, для чего? Как я понимаю то, что привело меня сюда, для тебя изначально не имело никакого значения.

— Твое любопытство? Думаю, только из-за него ты мог согласиться на поводок, — и проворные, гибкие пальцы пробежались от локтя к запястью, где все еще болтался позорной отметиной браслет.

— Так для чего я тебе понадобился, если с твоей стороны любопытства не было?

— Что мне могло быть любопытно? Свой интерес в том плане, на который ты так старательно намекаешь, я удовлетворил еще в тот раз.

— Я намекаю? — Шех'иль почти оскорбился, поэтому не успел по-белохвостски обдумать свой ответ. Будь рядом с ним такой же красногривый, как он сам, играть в подобные игры просто не понадобилось. Поэтому и думать было бы не о чем. — Между прочим, ты первый на меня набросился. Первым позвал.

— Возможно, таким образом я всего лишь хотел отблагодарить за будущую услугу. Повлиять на твое решение.

— У вас такое не в чести. Я читал. Платить за что-то телом вы считаете низостью.

— Платить за тоже самое душой еще большая низость, не находишь?

— Это ты сейчас на что намекаешь?

— Так тебе все еще интересно, какую услугу я жду от тебя за... это, — узкая, но длинная ладонь легла на промежность.

Тонкие, но проворные пальцы, с нажимом обвели выпуклость в штанах. Требовательно сжали. Язык забрался в ухо. Соскользнул. Губы обхватили мочку, втянули в рот.... м-м-м, приятно. Как же приятно! И почему только белохвостые знали толк в таких играх? Когда не так все просто и никакого нахрапа и стандартных движений — туда-сюда, туда-сюда, а именно игра. Кто первым сдастся, тот проиграл. Кто победит... испытает ни с чем несравнимое удовлетворение. Не удивительно, что даже женщины иногда покидали табуны, чтобы остаться при городе с клеймом белохвостого на шее.

— Мне интересно, — голос предательски дал петуха, но красногривый, в отличие от большинства белохвостых, в принципе не мог испытывать смущение и неловкость. Он знал, зачем идет сюда. Это было его желание, волеизъявление, если угодно. Понравилось ему это слово в арсенале городских соседей. Воля — это все, что нужно красногривому чтобы жить свободно и припеваючи.

— Я хочу тебя, — неожиданно невпопад выдохнул ему в рот аристократ и почти сразу разорвал контакт, соскользнув на колени.

— Эй! Я еще ни на что не согласился! — запротестовал Шех, схватив белохвостого за длинные волосы и потерялся в ощущениях. Их красные гривы даже вне боевых трансформаций никогда не приобретали такую же мягкость. Были жесткими и грубыми, сколько ты их не обрабатывай особыми лосьонами, которыми так охотно торговали белохвостые вблизи своих городов. Разве что расчесываться начинали лучше. Поэтому не прикосновение губ к крайней плоти, а именно ощущение белоснежных волос под пальцами, лишила его способности сопротивляться. Красногривый инстинктивно разжал пальцы, испугавшись, что может с корнем вырвать такую красоту, дарующую столько блаженства.

— Я знаю, — обведя языком головку члена, шепотом отозвался белохвостый любовник, — но тоже исправно выполнял домашние задание, пока ждал, что однажды ты сам вернешься.

— Изучал... нас?

— Слушал, что говорят клейменые.

— Ты же клялся, что у тебя нет... ни одного из этих предателей!

— Я и сейчас клянусь, — рассмеялся белохвостый, щекоча дыханием увлажненную им же плоть. А потом взял в руку одну из широких прядей собственных волос и самым её кончиком провел по члену красногривого.

Шех'илю и в голову не приходило, что их волосы можно использоваться так. Он потрясенно выходную и запрокинул голову. Немного пришел в себя от пережитого удовольствия и принялся снова перебирать пальцами восхитительно нежные на ощупь волосы любовника. Спросил:

— Так что ты хочешь, кроме этого?

— Чтобы ты поговорил с городским конунгом. Мне нужно знать... — на последней фразе аристократ додумался заменить повелительные нотки в свое голосе просительными, но красногривый уже уловил его настроение. Поэтому вместо ответа, жестко сказал, опустив на белохвостого взгляд:

— В прошлый раз я не видел твоих перчаток с клеймом. Оно меня мало интересовало. Сегодня рассмотрел его получше, но озадачивать друга поиском толкования твоего личного герба, не хочу. Назови свое имя.

— Друга?

— Ревнуешь? — Шех'иль читал, что этот вопрос частенько ставит белохвостых в тупик, вынуждает нервничать и смущаться. Ему хотелось увидеть, что это за эмоции такие, точнее, как они будут выглядеть на породистом лице столичного белохвостого. Как они проявляются в общем и целом он уже насмотрелся на примере Брэна. Не зря же Шех проводил на нем все свои маленькие эксперименты, пока учился распознавать чувства белохвостых по их мимике и меняющемуся тембру голоса.

— Да, — просто ответил тот, не выказав ни тени тех чувств, на которые Шех'иль рассчитывал полюбоваться.

А потом сразу и до конца втянул в рот налившийся кровью орган, ткнувшись носом в красную, жесткую поросль. Шех'иль знал, что в этом месте волосы у белохвостых кучерявятся и, как правило жестче, чем те, что на голове. Но у красногривых они были одинаковы и там, и там. Прямые и жесткие. Он помнил, как ему самому в их первую встречу в столице было приятно ласкать неожиданного любовника, зарываясь носом ему в промежность. Но не был уверен, что ответная услуга может доставлять тому такое же удовольствие. Он попытался оттолкнуть его от себя. Но белохвостый требовательно положил руки ему на бедра и принялся поглаживать. Мысли прервали привычный бег. Словно оборвались на середине и потерялись в ворохе ощущений. Белохвостый вылизывал его пах. Казалось, он не пропустил ни миллиметра кожи. И это было приятно. Шех улыбнулся в потолок. Пробормотал:

— Я поговорю. Давно хотел посмотреть, как им у вас живется.

Ристократ неожиданно попытался что-то сказать с набитым ртом и задел нежную кожу зубами. Красногривый возмущенно цыкнул на него. Белогривый улыбнулся. Выпустил изо рта влажный от слюны и смазки член и произнес припухшими губами:

— Рональд Жуль. Мое имя. И...

— Спасибо? — с насмешкой уточнил Шех и охнул, когда аристократ с невозмутимым лицом продолжил.

Когда почувствовал подступающий оргазм, Шех'иль не пожалел усилий на то, чтобы отодрать от себя явно увлекшегося аристократа и поставить на ноги. Тот в первый момент покачнулся. Конечности белохвостого затекли, поэтому он оказался не способен стоять без поддержки и вскинул руки, повиснув на шее красногривого. Тот был возмущен задержкой, но настаивать на немедленном продолжении утех не стал. Обхватил беловолосого мужчину за талию. Привлек к себе. Тот уткнулся лицом ему в шею. Сказал вдруг:

— И почему я чувствую себя с тобой ведомым, не смотря на то, что руковожу всем процессом именно я?

— Угу. Я и про это тоже читал, — пробормотал Шех, отстраняя его от себя и поворачиваясь лицом с двери, удобно упираясь в её теплую древесную твердость ладонями и лбом. — Вы странные, — продолжил он, чувствуя, как за спиной возиться белохвостый. — Какая разница кто сверху? Я сейчас снизу, потому что мне хочется именно так. Когда захочется по-другому...

— Принудишь силой? — спросил аристократ не своим голосом. А Шех улыбнулся, чувствуя, как в него упирается чужой член. Этот момент ему особенно нравился. Когда еще не до конца, только в самом начале. От предвкушения, переполняющего душу, казалось, можно взлететь.

— Нет. Просто уйду и сделаю это с кем-нибудь другим. — Он не хотел позлить белохвостого, как он сказал его зовут? Рональд, кажется. Он просто забыл, что и об этом тоже читал. Белохвостые не любят, когда одновременно с ними и с кем-то еще. Жуткие собственники в отличие от красногривых, которые никак не могли уразуметь, как можно даже в этом ограничивать чью-то свободу.

— Тебе совсем не знакомо такое понятие как верность, хотя бы временная? — вопросил белохвостый и неожиданно с силой опустил ладонь на ягодицу красногривого. Тот весь выгнулся от удовольствия. И впервые в голос застонал. Ему было хорошо. Он хотел этого, даже ждал. Специально, можно сказать, воздерживался, чтобы при встрече почувствовать ярче. — Какой же ты... — хрипло прохныкал Рональд и вдавил в него член.

Мышцы плотно обхватили чужую плоть. Привычно, сладко. Столько удовольствия. Просто целая Степь. Шех'иль сжал в руке собственный член и задвигал ей в том же ритме, в котором толкался в него белохвостый. Медленно, глубоко, даже, обстоятельно. Сначала вынуть почти до конца, потом засадить до предела, так что красногривый сотрясался всем телом и вжимался щекой в подрагивающую от их совместного напора дверь.

— Ну, кончай же! Кончай! — запыхтел за спиной белохвостый, приближаясь к оргазму, — Ну, же!

— Только, когда сам... решу... — прохрипел в ответ красногривый. И впервые услышал в исполнении аристократа бранное слово:

— Блядь!

Рональд выплеснулся первым, приятно опалив нутро семенем. Шех'иль напряг все мышцы и с силой сдавил его внутри себя. Сделал несколько резких движения бедрами, толкаясь в собственную руку и не выпуская чужой член из плена плоти. За спиной белохвостый мучительно зашипел, не в силах прекратить это надругательство. Ему было почти больно, он еще не отошел от оргазма, после которого должен был погрузиться в приятную негу, но вместо этого, за его счет продолжал получать наслаждение красногривый. Почти против воли.

— Пожалуй...ста... я... прошу... — прошептал он в плечо Шех'иля.

И тот сорвался, ответив в глубоком, гортанном стоне:

— Только... потому что просишь!

3. Красным волосом под сердцем

Рональд бездумно водил пальцами по обнаженной спине красногривого. Эти существа всегда его завораживали. Даже вне боевой формы их невозможно было спутать с людьми, которых они упрямо называли белохвостыми, пока эта кличка не прицепилась к их виду намертво, так, что не оторвать теперь. И не объяснишь, что белыми их волосы стали под воздействием вируса, который когда-то изгнал их из родного мира. А раньше могли быть и рыжими, и пшеничными и черными. Так вот, по поводу того, что красногривых нельзя было перепутать с людьми. Вовсе не цвет грив был тому виной. Отчаянно красный, насыщенный, почти кровавый. И даже не то, что их волосы были на ощупь как конские гривы — жесткие и сухие. Они и сами были конями. По крайней мере, очень сильно напоминали в своей боевой трансформации именно лошадей. Только с броней в виде костяных пластин и игольчатых наростов вдоль хребта, мощными копытами, которые при желании распадались на шесть когтей, если кому-нибудь из них требовалось, к примеру, взобраться по отвесной стене. А еще их не взял ни один из штаммов вирусов, привезенных людьми с собой. И лазерные пушки против них были бесполезны. Изучать себя в лабораториях, как того хотелось нучникам, даже клейменые красногривые не позволяли. Поэтому до сих пор не удалось установить, как их броне удавалось отражать лазерные атаки. Тепловые пушки причиняли им некоторое неудобство и могли задержать, но прежде, чем любая из них собирала достаточно энергии для повторного удара, который, возможно, мог бы остановить их продвижение, красногривые добирались до нее и уничтожали. Поэтому воевать с ними было весьма бесперспективным занятием. Зато их научились ловить в плен любопытства. Так появились клейменые. Те, кого удалось заманить в ловушку и заинтересовать кем-либо из белохвостых настолько, что они оставались при городах. И все бы шло своим чередом, если бы двадцать лет назад табун красногривых под стенами города Мульхи не сошел с ума. Усмирять их пришли сами красногривые, потому что люди не справились. От самого города мало что осталось. А от его обитателей — жалкая горстка выживших, которые успели укрыться в подземных бункерах, которые были построены еще в нашествие Степи. Последнее тоже предотвратили красногривые, но только от своих же, с почерневшими гривами и копытами, словно обмакнутыми в расплавленное золото, они понесли такие потери, которых с ними не случалось даже когда белохвостые еще пытались воевать с ними.

И все же, отличительной чертой этих степных тварей были лица. У людей таких не бывает. Причем, даже сведя с одним из них близкое знакомство, Рональд не мог точно сказать, что было не так в их чертах, во взгляде пронзительных, черных глаз. Но подсознательно, любой человек сразу же понимал, что рядом с ним нечто, что никак не может принадлежать к одному и ним виду.

— Вам удалось выяснить, почему это произошло с клейменными? — спросил Рональд, поглаживая красногривого любовника по плечу. Тот завозился, глубже зарываясь лицом в подушку, и глубоко вздохнул, но не ответил. В общем-то, белохвостый и не рассчитывал услышать ответ на давно волнующий его вопрос.

— Мне уходить надо, — хрипло произнес красногривый и открыл один глаз, чтобы взглянуть на реакцию любовника, лежащего рядом с ним.

— В Степь? — аристократ не посчитал нужным скрыть свое разочарование. Он был влюблен в это существо и честно признался себе в этом еще полгода назад, когда тот ушел из столицы, не простившись и не оставив координат.

— К другу. Я обещал ему зайти вечером. Солнце уже садится.

— Это тот друг, который помог бы тебе выяснить мое имя, если бы я отказался его тебе назвать?

— Да.

В душе неприятно шевельнулась ревность, опалила грудь. Рональд закрыл глаза, чтобы не видеть лежащего рядом мужчину. Интересно, а любовь можно истребить, как вирус?

— Ты можешь пойти со мной... — неожиданно сказал красногривый и перекатился на бок, подпирая голову ладонью.

— У тебя с ним что-то есть?

— Не так, как с тобой.

— Но есть? — с нажимом повторил вопрос Рональд.

— Он интересный, — все так же неопределенно отозвался красногривый.

— И насколько?

— И зачем ты спрашиваешь? Сам же признался, что ревнуешь. Зачем, как это у вас говорится, душу травить?

— То есть, все же есть. — Сделал вывод аристократ и поднялся с кровати, не стесняясь своей наготы. Он знал, как выглядит со стороны и наслаждался взглядом, жадным и любопытным, которым скользил по нему красногривый. — Шех'иль, — произнес он на выдохе, потянувшись к стулу, на который небрежно свалил одежду, когда они с конунгом вольного табуна решили продолжить в постели.

— Красивый, — невпопад отозвался тот.

— Сам знаю, — Рональд позволил себе улыбнуться ему через плечо. Но оказался не готов к тому, что красногривый стремительно соскользнет с кровати и окажется рядом. Коснется губами плеча. А потом, вдруг, ответит на оба вопроса, которые, как искренне полагал Рональд, так и останутся не отвеченными.

— Я как-то поцеловал его. Он теперь стесняется по любому поводу и смотрит иногда так... странно. Любопытно за ним наблюдать.

— Поэтому ты спросил про ревность? Хотел посмотреть, как смущусь я?

Но красногривый, отступив на шаг назад, растерял всю свою игривость. Посмотрел серьезно и выжидающе. Рональд, накинув на плечи белоснежную сорочку, которую носил с классическим костюмом-тройкой, и повернулся к нему.

— В чем дело?

— Даже шаманы не смогли выяснить, что стало первопричиной. Почему клейменые в том городе сошли с ума. Есть множества домыслов. Один из которых, что близость с вами как-то не так на нас влияет. Но я в это не верю.

— Почему?

— С тех пор, как умерла сестра, я часто бывал в ваших городах. И, как видишь, ничего подобного со мной не случилось.

— Часто? Но я смотрел данные о регистрации, чтобы выяснить, откуда ты. И там...

Красногривый тряхнул головой и скрестил руки на груди. Рональд ждал ответа.

— При желании можно обойти любую стену.

— Но стены городов охраняют...

— Неживые.

— Ты хочешь сказать, что наши роботы несовершенны?

— Системы наблюдения, кажется так. Брэн объяснял мне.

— Твой друг?

— Да. Но я сначала выяснил это опытным путем, а только потом поднаторел с его помощью в теории. Ваши камеры можно обмануть, если правильно закрыться броней.

— Но такую тушу, как ты в боевой форме, они просто не могли пропустить! Ладно визуальная картинка, но датчики веса и прочие охранные системы.

— А кто сказал, что на мне только та броня, которую вы видите и даже при моем хорошем настроении можете потрогать? И кто сказал, что обязательно принимать боевую форму? — криво усмехнувшись, ошарашил его красногривый. Рональд помолчал, но быстро взял себя в руки. Спросил:

— Почему ты так передо мной открываешься?

— Потому что мне любопытно, как в дальнейшем ты распорядишься этим знанием.

— Тогда почему никто до тебя ничего подобного не рассказывал?

— А с кем вы общались? С клейменными? Так они прекрасно осознают шаткость своего положения. С вашим клеймом в Степи их все равно обратно не примут. Значит, они привязаны к вашим городам и прекрасно понимаю, что лучше иметь про запас парочку козырей в рукаве. Так что вы можете сколько угодно называть нас варварами. Я раньше не понимал, но Брэн растолковал, какой скрытый смысл вы вкладываете в это слово. И считаете тупыми. Но мы учимся у вас куда быстрее, чем вам того бы хотелось.

— Из всего этого я могу сделать вывод, что и до тебя дошли слухи, что в местном табуне что-то не так. Поэтому ты все это мне разъясняешь.

— Возможно.

— Не самый лучший ответ.

— Я читал. У вас так часто говорят, когда хотят избежать прямого ответа и по возможности не оскорбить собеседника молчанием.

— Твой друг уже начинает меня раздражать. И не потому что я к нему ревную. А потому что он слишком хорошо тебя обучил.

— Заметно, — хмыкнул красногривый и повторил приглашение, — Так пойдешь со мной? Я вас познакомлю.

И как после всего услышанного Рональд мог отказаться?

Так называемый друг красногривого оказался невысоким, болезненного вида мальчишкой лед двадцати, был представлен Шехом как Брэнден Хармс и отчаянно смутился под внимательным взглядом аристократа, едва слышно пролепетав вежливое приветствие. Рональд позволил себе внутренне улыбнуться. И это щуплое, неказистое создание смогло каким-то таинственным образом разжечь в красногривом любопытство? Удивительно. Хотя, вряд ли интерес к нему со стороны Шех'иля продлиться долго. Но не успел он об этом подумать, как неожиданно выяснилось, что красногривый знаком с юным библиотекарем более пяти лет. Серьезный срок. Рональд почувствовал, как изнутри поднимается раздражение. Ревность, как не прискорбно, снова дала о себе знать. Ему даже пришлось закрыть глаза, чтобы немного прийти в себя. Но ничего не вышло, потому что почти сразу рядом раздался смущенный голос мальчишки:

— Вам плохо? Возможно, нужно принесли аптечку или... воды? — последний вопрос прозвучал, словно извинение за неведомую провинность, потому что Рональд открыл глаза и встретился взглядом с юным библиотекарем. Тот поспешил отвернуться.

— Сколько тебе лет? — спокойным тоном уточнил у него аристократ.

— Двадцать два.

— Ты выглядишь...

— Я знаю, — перебил его молодой человек. И Рональда озарила догадка. Он не смог её озвучить, так как красногривому надоело быть простым наблюдателем. Он шагнул к мальчишке и собственническим жестом обнял за узкие плечи.

— Эй! Ты чего? Он точно не кусается, — заверил Шех'иль друга, и неожиданно спохватился, добавив: — По крайней мере, когда одет.

О, как мучительно покраснел после этих слов юный библиотекарь. Конечно, он понял. Прекрасно понял, какие отношения связывают столичного аристократа с неклейменым красногривым. Рональд не сдержал кривой ухмылки. А потом сказал, внимательно следя за реакцией юноши:

— Я так понимаю, что ты совсем не покидаешь библиотечный комплекс.

— С чего вы взяли? — после легкой заминки откликнулся тот и попытался скинуть с себя руку красногривого, но тот назло ему лишь сильнее притянул его к себе.

— Это ты сейчас о чем? — требовательно спросил Шех'иль у Рональда.

— У него не очень здоровый вид. Слишком неразвитое тело для его возраста.

— И что это значит? — красногривый перевел взгляд с аристократа на библиотекаря, тот резко дернулся и смог выскользнуть из-под его руки. Отступил на несколько шагов и нервно огляделся, словно ища пути к побегу. Но в небольшом зале с особенно редкими книгами, за который он нес личную ответственность, был только один выход и ни одного окна. А теперь еще ждали его ответа двое мужчин, мимо которых уж точно не удалось бы проскочить.

— Брэн, — снова шагнул к нему хмурый красногривый.

И Рональд ответил за мальчику.

— Скорей всего, синдром иммунодефицита. У него такой слабый иммунитет, что только в этом здании он может нормально жить. Здесь поддерживается особый микроклимат и стерильность, чтобы предотвратить возможное разрушение книг. Если он выйдет отсюда, может очень быстро заболеть. Вплоть до летального исхода.

— Почему ты мне ничего не говорил? — возмущенно вопросил Шех.

— А зачем? — голос мальчишки прозвучал звонко и дерзко.

Ну, надо же! Это чудо способно показывать зубки? В этот момент Шех'иль, у которого, определенно, была своя точка зрения на происходящее, вдруг шагнул к библиотекарю, который не успел вовремя отскочить в сторону от решительно настроенного красногривого, и, обеими руками притянув к себе его голову, поцеловал. Глубоко и крепко. Так, что Брэнден поначалу еще попытался протестующее замычать и оттолкнуть от себя красноволосого мужчину, но потом подозрительно обмяк и поддался. Рональд не понаслышке знал, как Шех умеет целовать, поэтому не увидел ничего для себя удивительного. А вот мысль, пришедшая ему в голову, когда он со смешенным чувством ревности и восторга наблюдал за ними, поразила его самого. И почему он не подумал об этом раньше? Ведь так легко можно было бы контролировать потребность конунга красногривых быть в ведущей позиции. Гениально!

Пока он предавался размышлениям, Брэн все же справился с собой и сумел вырваться из объятий Шеха. Решительный, однако, мальчик. Рональду он совершенно определенно нравился. Особенно этот взгляд из-под косо подстриженной белоснежной челки, который он метнул в него, так своевременно прервав свой поцелуй с красногривым. Интересно, ревнует или нет? Похоже, что да. И это чертовски приятно. Значит, в их компании, не только Рональд ощущает себя как на пороховой бочке, опасаясь потерять такого непостоянного красногривого, которому совершенно не знакомо в человеческих отношениях такое фундаментальное понятие, как ревность. На фоне этого мальчик может оказаться весьма неплохим способом удержать Шех'иля от поисков более любопытного объекта. Если их будет двое, любопытство красногривого еще долго не угаснет. Убедив себя в этом, Рональд ответил улыбкой на пристальный взгляд библиотекаря и обронил, словно между прочим:

— Спать можно и втроем.

Шех'иль, услышав такое компрометирующее предложение, порывисто обернулся на него. Но Рональд знал, что его даже убеждать не придется. Абсолютно очевидно, что красногривому будет любопытно попробовать что-то новенькое. Вряд ли они у себя в табунах такое практикуют. Их любовные игры в целом довольно просты и безыскусны, не то что у людей, которые привезли с собой из родного мира целые трактаты о тонкостях любви. Сейчас, самое слабое звено — это Брэнден. Вот кого еще только предстоит убедить. Поэтому аристократ смотрел только на него, произнося эти слова. В ответ взгляд мальчишки на мгновение расфокусировался, в нем появилась растерянность. Он даже зажмурился на мгновение и тряхнул головой, словно решил, что ему только послышалось. Но Рональд продолжал выжидающе на него смотреть. Под его взглядом, Брэнден залился краской и поспешно отвел глаза:

— Вы... я ослышался, наверное.

Рональд подошел к нему, обхватил длинными, аристократическими пальцами подбородок и, не позволив вырваться, заставил повернуть голову в сторону Шех'иля.

— Посмотри на него, — голос аристократа втекал в полыхающие уши молодого библиотекаря, как патока, — Ему уже сейчас любопытно. Мог бы, непременно поставил бы уши торчком. Думаешь, он не найдет способ тебе убедить?

— А вы? — Брэнден оказался крепким орешком, тем самым совершенно не разочаровав Рональда. Наоборот, пробудив к себе еще больший интерес. Мальчика оттолкнул от себя руку аристократа и отступил спиной к стене. — Разве я вам нравлюсь?

— А почему бы нет? С чего ты решил, что не можешь мне понравиться?

— Даже... таким? — он провел рукой по волосам.

— Каким? — подал голос Шех.

— Обстриженным, — пояснил ему Рональд, продолжая снисходительно взирать на мальчишку.

— А что, у вас с длиной волос опять связана какая-то заумная традиция? — поинтересовался красногривый и почти обиженно бросил другу, — Ты мне не говорил!

— Скорей всего, стыдился. — Снова вместо библиотекаря ответил аристократ.

— Чего? — хмуро воззрившись на парня, протянул Шех.

Тот под его взглядом тяжело вздохнул и попытался сменить тему совершенно наглым, но вместе с тем, неожиданным образом:

— Сейчас ко мне должен зайти конунг городского табуна. Так что... — на этом мальчишка, словно спохватился, и оборвал себя. Но главное уже было сказано.

— Хочешь сказать, что все это время общался не только со мной, но и с ним? — грозно вопросил красногривый и даже шагнул к нему. Но Рональд сразу же преградил ему дорогу, отсекая от парнишки, который замер, встретившись с ним взглядом. Не потому что испугался. Страха в его глазах аристократ не обнаружил. А потому что понял, что попался.

— Откуда ты узнал, что я убедил Шех'иля встретиться с местным конунгом?

— Я... просто предположил. Вы же пришли вместе с ним. А я знаю, что вы тот самый проверяющий из столицы. И раз вас к нам направили, значит, состояние местного табуна вызывает опасения, так?

— Так, — легко согласился Рональд, а потом хищно усмехнулся и припечатал, — Уж больно гладко врешь.

— Я не...

— Хочешь солгать мне в лицо еще раз? — строго посмотрев на Брэна, уточнил аристократ.

Тот застыл на мгновение, словно не зная, к какой чаше весов склониться, а потом порывисто выдохнул, выпуская из легких весь скопившийся там углекислый газ. Снова вздохнул и сказал, не отводя глаз:

— Нет. Больше не хочу.

— Прекрасно.

— А теперь еще раз для тупого красногривого меня, — зло прорычал Шех'иль из-за спины Рональда.

— Давай, я попробую объяснить. И, если окажусь прав, твой друг и мой будущий любовник подтвердит мою догадку.

— Он и мой... будущий, — буркнул на все это Шех.

На что Брэндан снова тяжело вздохнул, но переубеждать их относительно ближайшего будущего не стал. Его белохвостому соотечественнику это сказало о многом. А потом Брэн в очередной раз ошарашил их обоих. Обращался он при этом к Рональду.

— Если вы решили, что я нацепил на Шеха какой-нибудь датчик со следящей функцией или перепрограммировал робота-термита, одного из тех, которых подселяют в книги, чтобы следить за тем, как бы кто без соответствующего разрешения копию с нее не снял или страницу не вырвал, то вы ошибаетесь.

— Даже так? Ты меня заинтриговал. Каким же способом ты смог узнать о предмете нашего разговора и так оперативно сработать? Ни для кого не секрет, где меня разместили. Неужели, заранее озаботился о подслушивающем устройстве.

— И снова бьете в молоко, господин аристократ.

— Очень интересно. Только тебе ли попрекать меня аристократическим происхождением?

— Так, — вмешался красногрвый, оттеснив Рональда от библиотекаря и встав между ними. — Я же сказал, помедленнее! И для таких, как я, кто ничего не смыслит в этих ваших белохвостых заморочках!

— У тебя на редкость хорошо поставлена речь, — Рональд никогда не скупился на комплементы, если считал, что кто-то их, действительно, достоин: — Поэтому в нашу первую встречу я принял тебя за клейменного.

— Ага. Пока губами не изучил мою шею достаточно, чтобы абсолютно точно утверждать, что я не он, — осклабился на это Шех.

— Прошу тебя, — мягко протянул Рональд, которого с каждой минутой все больше увлекала эта игра на грани. И дело тут было вовсе не в том, что раньше он не позволял себе маленькие развлечения подобного рода. Ему всегда нравились словесные пикировки на грани приличий. Но сейчас к их с красногривым обмену любезностями прибавилась одна немаловажная деталь — свидетель, который, бедняга, в очередной раз пошел красными пятнами и спрятал взгляд, Развращать такого стыдливого мальчика будет одно удовольствие. В этом можно даже не сомневаться. Поэтому и обронил, специально для его ушей: — Мы, кажется, смущаем твоего друга.

— Ничего. Ему полезно, — бросил на это Шех и уперся взглядом в лохматую макушку. — Так как ты узнал обо всем?

— И за что тебе обрезали волосы? — вставил свой вопрос Рональд.

Брэнден поднял на них глаза. Сначала остановился взглядом на красногривом, потом перевел его на Рональда. Тот внутренне подобрался. Похоже, из-за этой слишком юной внешности, он несколько расслабился и не подумал о том, что перед ними на самом деле взрослый парень, пусть и выросший в изоляции.

— Я отвечу на первый вопрос, когда придет Ран'хель.

— А на второй? — Рональд не позволил мальчишке расслабиться раньше времени.

— Да сдались тебе его волосы, — перебил его Шех, — Меня больше интересует, будем или не будем?

— Это ты о чем? — они с мальчишкой одинаково растерялись. Последняя реплика красногривого прозвучала словно совершенно из другой оперы. Но Шех явно наслаждался произведенным эффектом, с чувством легкого превосходства взирая на них.

— Спасть или не спать, вот в чем вопрос, — пропел всем довольный конунг.

— Не надо так извращаться над классикой, — укорил Рональд, с трудом удерживая себя от улыбки. Одновременно с ним подал голос Брэнден:

— Может быть, вам будет лучше без меня?

На что библиотекарю ответил не красногривый, а аристократ. Притянул мальчику к себе и поцеловал, как еще совсем недавно сделал Шех'иль. Брэн снова слегка растерялся в самом начале, а потом даже руки ему на плечи закинул, порывисто отвечая. Кажется, мальчик решился. Это хорошо. Просто замечательно. Потому что он оказался вкусным. А Рональд не привык выпускать из сетей тех, кто ему приглянулся.

Их прервал красногривый. Не Шех, другой. Дай волю, Шех'иль не только не остановил бы их, но еще и присоединился бы к веселью в самое ближайшее время. Рональд прекрасно это видел, краем глаза следя за реакцией любовника. В то время как его молодой партнер отдался поцелую полностью, крепко смежив веки. Поэтому не заметил вошедшего к ним второго красногривого. Спохватился он только тогда, когда Рональд отстранил его от себя. И Брэнден, распахнув глаза, обнаружил, что господин инспектор слишком уж внимательно смотрит куда-то ему за спину, при этом не убирая рук его бедер. Словно так и надо. Резко вырвавшись и повернувшись лицом к пришедшему, он коротко поприветствовал его, так как был единственным из присутствующих, кто знал конунга городского табуна лично. Но тот на него никак не отреагировал. Он стоял в дверях и неотрывно взирал на Шех'иля, словно ждал, что тот может в любую минуту кинуться и вцепиться зубами в глотку. Хороши же порядки у этих красногривых. Хотя для Рональда это, конечно, не новость. Прежде, чем его взяли на эту должность при совете правящих фамилий, он изучил все доступные сведения о красногривых соседях. Правда, все равно остался неудовлетворен, даже после того, как перед ним были открыты двери секретных архивов. Уж больно неохотно аборигены делились информацией о себе и Степи, которую им теперь приходилось делить с людьми.

Ран'хель был выше Шех'иля на голову и шире в плечах. Одет он был по человеческой моде, очень похоже на Рональда — костюм-тройка, только не черного, а светло-серого цвета, удивительно оттеняющего смуглую кожу и красные волосы. Правда, ни пижонского платка и стильного цилиндра при нем не было. В то время как Шех'иль на щеголял в кожаных штанах, обтягивающих бедра, бурого цвета сапогах со слегка загнутыми вверх носами, и кожаной безрукавке на бронзовых крючках, по моде красногривых застегнутой с ассиметричным запахом. В целом на фоне Ран'хеля Шех'иль выглядел весьма непрезентабельно. Но именно клейменный смотрел на вольного конунга так, словно тот самый сильный красногривый в этой комнате. Просто по определению. Без дуэлей один на один и прочих доказательств.

Рональда всегда коробило такое отношение клейменных к своим вольным собратьям. Еще в детстве, до ночи золотых копыт, он не понимал, почему клейменые считают себя хуже и ниже по статусу чем те, другие, которые отказались селиться рядом с людьми и учиться жить по их законам, ведь те, как учил его отец, были куда мягче и намного мудрее, чем свод невразумительных правил, которых в своих табунах придерживались красногривые варвары. Понимание пришло с возрастом. Первые переселенцы жестоко обманулись. Красногривые не были тупыми, необразованными кочевниками, готовыми продать душу за горсть хрусталя. Они были высокоинтеллектуальной расой, способной быстро адаптироваться к любым внешним изменениям среды обитания. Плюс ко всему, они удивительно быстро осваивали человеческие науки, как гуманитарные, так и технические. Поэтому человек, ради которого один из красногривых соглашался носить на своей шее клеймо, среди своих считался чуть ли не национальным героем. Чем больше красногривых удавалось привлечь на свою сторону поколениям той или иной семьи, тем знатнее становилась фамилия. Рональд был родом из такой семьи. Но сам еще ни разу в жизни не клеймил. После ночи золотых копыт, когда погибли и отец, и старший брат, зарекся. Когда сегодня Шех'иль признался, что тоже потерял одного из членов семьи, Рональд, неожиданно для себя, почувствовал в нем родственную душу, даже зная, что семья у красногривых весьма размытое понятие. Жеребят они воспитывают все вместе, до определенного возраста не выпуская с внутренних территорий табуна. Поэтому людям редко удается увидеть кого-нибудь из детей. И все же, свои корни красногривые помнят, а тем, кто и рад бы забыть, например, все те же клейменые, напоминают шаманы, которые регулярно объявляются вблизи городов, но никогда не проходят через ворота. Зато, когда они приближаются, в городском табуне начинается подлинное смятение. Но именно так осуществляется двухсторонний контроль, о котором людям удалось договориться с красногривыми после той ночи. К городу Шеен месяц назад приходил шаман. И то, как на его появление отреагировали клейменые, внушило властям опасение. Поэтому, бургомистр отправил в столицу секретное донесение, после которого в их город отправили проверяющего в лице Рональда Жиля.

Брэнден, от которого так же, как и от Рональда, не укрылось напряжение, возникшее между двумя красногривыми, поспешил отвести их в небольшую комнату с круглым столом, где гости библиотеки искали уединение в компании самых редких книг из собранной здесь коллекции. Сейчас тут никого не было. Поэтому они свободно расселись по кругу. Рональд оказался слева от Шех'иля, справа от вольного конунга сидел Брэн, а напротив, практически на отшибе, — конунг клейменных. Раскосые глаза последнего смотрели все так же напряженно, в то время как Шех всячески демонстрировал обманчивую расслабленность и даже легкомыслие.

— Ну, и что скажешь? — спросил он у Ран'хеля, как только тот опустился на выделенный ему стул.

— А что-то должен? — хмуро отозвался тот.

— Просто так эти двое, — Шех тряхнул красной кривой на белохвостых, — не стали бы так надрываться, чтобы уговорить меня пообщаться с тобой.

Клейменный долго молчал. Рональд пристально наблюдал за ним. Что-то в его облике не давало ему покоя. Он бросил быстрый взгляд на Брэна. И тот в очередной раз среагировал совсем не так, как мог ожидать заезжий аристократ. Неужели, мальчик настолько проницателен, что понял невысказанный вопрос по одному только взгляду? Да, не может быть такое! Вот у шаманов красногривых, ходят слухи, есть в арсенале и не такие фокусы. Но мальчик явно местный. А полукровки у белохвостых от красногривых не рождаются.

— У него корни волос почернели, если приглядеться или в стороны пряди на пробор раздвинуть, будет заметно.

После этих слов красногривые одинаково изумленно уставились на мальчишку. Но тот спокойно выдержал их взгляды. Рональд, наконец, осознав, что с ним можно говорить на равных, задал прямой вопрос:

— В табуне все такие?

— Все.

— Ты лично проверял? — Брэн кивнул, и Рональд спросил снова: — Как? Тебе же нельзя покидать библиотечный комплекс или и в этом своем предположении я ошибся?

— Не ошиблись. Но если подключиться к системам внешнего наблюдения... они же всегда под стенами прогуливаются, рано или поздно в объектив попадают все.

— Прогуливаются? — уточнил Шех, воровато глянув на Рана, с какой-то непередаваемой интонацией.

Но тот неожиданно проигнорировал его выпад, сказав белохвостым:

— Мы не желаем этому городу повторения ночи золотых копыт.

— Мы тоже, как вы понимаете, не желаем усмирять ваших клейменных ценой собственных жизней, — вставил Шех, посерьезнев.

— Наших... этого... — с неожиданно горечью протянул Брэн и резко повернулся в сторону Рональда. Тот внутренне подобрался. Уже понял, что он мальчишки можно ожидать чего угодно. — Разве ты не видишь? Шех не воспринимает клейменных, как своих, таких же красногривых, как он. Но и они до конца не считают себя такими же, как мы. Потому что это наш город, а не их. Потому что они пришли сюда защищать от степи тех, кому они позволили себя клеймить, подавшись любопытству и внутреннему чувству долга, но так и не нашли свое место здесь. Потому что и мы до конца их не принимаем, и Степь, отторгнув, не спешит принять назад.

— Это всем известно. И сколько бы в правящих семьях не предпринималось попыток помочь красногривым адаптироваться и стать полноценными членами общества, они, как волки, вечно в свою ненаглядную Степь смотрят! — Рональд сам не мог понять, почему его так задела речь мальчишки. Почему он не смог удержаться о того, чтобы не повысить тон.

Клейменный на это явно хотел что-то сказать, набрал в легкие воздух, даже рот открыл, но резко передумал и под пристальным взглядом Шех'иля с шипящим звуком выдохнул.

— Поэтому, я не понимаю, — голос Брэндена в повисшей тишине прозвучал хрипло и надтреснуто, — почему первопроходцы оказались такими закомплексованными и далекими. Почему решили, что клеймить и привязывать должны именно мы их, а не... — он запнулся, не поднимая взгляда от стола, на котором лежали его руки, с переплетенными в замок пальцами, побелевшими от напряжения.

— А не... что? — негромко спросил Рональд, уже догадавшись.

— А не они нас, — твердо произнес мальчишка и вскинул на него решительный взгляд, — Ведь не важно, что они не могут без своей воли, не важно, что будут уходить. Главное, что имея в нашем городе что-то свое, они не смогут не вернуться. Как Шех. Он всегда возвращался, даже не зная...

— Что ты сделал?

— Не зная, что?

Вопросы Рональда и Рана прозвучали одновременно. А Шех'иль дождался, когда они выскажутся, и задал свой:

— Ты что-то сделал с тем волосом, что выпросил у меня на память?

Брэн встретился с ним взглядом и порывисто кивнул.

— Но ты обещал, что никто кроме тебя о нем не узнает. И никаких экспериментов. — В голосе красногривого прозвучала боль. Кажется, он решил, что единственный белохвостый, которому удалось стать его другом, предал его. Рональд вмешался раньше, чем растерявшийся от этой горечи Брэн, сумел как-то на нее отреагировать.

— Похоже, он им себя клеймил.

— Что?! — взревел Ран'хель и, вскочив на ноги, с силой хлопнул ладонями по столу.

Но никто из оставшихся троих на его вспышку никак не отреагировал. И клейменный очень аккуратно снова опустился на стул, боясь помешать поединку взглядов.

— Поэтому, когда ты близко, — словно в продолжение реплики Рональда, непослушными губами произнес Бренден, — я могу увидеть где ты... и с кем, — его взгляд на мгновение метнулся к длинноволосому аристократу и тут же вернулся к красногривому. — Это сильнее меня. Оно... как дар. Но, когда ты уходишь в Степь, чувства притупляются. Наверное, подсознательно, чтобы меньше скучать.

— Скорее, тосковать, — мягко поправил Рональд, и Брэн подтвердил едва заметным кивком. А потом поднялся на ноги и, взявшись за язычок "молнии", медленно потянул вниз. Под светло-голубым верхом от стандартной формы корпуса библиотекарей ничего не было. Только матовая белая кожа без единого волоска. Под левым соском, там, где теоретически находилось сердце, алела красная отметина. Рональд не сомневался, что, если провести по ней пальцами, узор окажется выпуклым, потому что под кожу, в форме круга с несколькими алыми завитушками внутри, напоминающими цветок розы, был внедрен конский волос. Точнее, волос красногривого.

— Больно было? — тихо спросил у мальчика Рональд, уже прикидывая, как сам будет уговаривать Шех'иля поделиться с ним еще одним волосом.

— Нет. Медицинский робот не работает без анестезии, ты же сам знаешь, — деланно пожав плечами, отозвался Брэн и отвел глаза. Встречаться взглядом с красногривыми, хранящими молчание, он явно опасался. Рональд понял, что следует вмешаться. И лучше сейчас, иначе Шех со своим степным воспитанием так и не поймет, что сейчас мальчишке нужны ласка и понимание, а не потерянное молчание, которое неизвестно что может означать.

Рональд встал на ноги, обошел стол и обнял Брэндена одной рукой за плечи. Привлек его к себе, и тот, вдруг, порывисто уткнулся лицом ему в шею, которую закрывал пижонский платок из разноцветного шелка. Знал бы Рональд, как все обернется, ни за что не стал бы его повязывать.

— Все нормально, — проведя раскрытой ладонью по спине юноши, выдохнул аристократ ему в макушку. — Все правильно. Они просто еще не до конца осознали.

— Больно было потом, — словно не услышав его, пробормотал Брэнден, не поднимая головы, — когда чувства нахлынули.

— Чувства?

— Когда чувствовать начал как мы? — вмешался Шех, тоже вставший со своего места. Но добраться до Рональда с Брэном ему не дал Ран, который оказался рядом с ним раньше и неожиданно склонился в каком-то странном, замысловатом поклоне, который Рональд в первый момент принял за подступающее безумие, проявившееся в таком своеобразном танце.

— Что он делает? — напряженно выдохнул Брэн, который, по всей видимости, тоже принял данное действо за что-то подобное.

— Кланяется, — совершенно спокойно пояснил Шех, не выказывая никаких признаков беспокойства. — И он прав.

— Никогда не видел, чтобы красногривые, даже клейменые, кому-то кланялись, — вставил Рональд, не отпуская от себя Брэндена, попытавшегося отстраниться. Мальчишка снова смутился, но аристократ не считал его природную стеснительность существенным поводом отказывать себе в удовольствии, а юноше в моральной поддержке.

Ран распрямил спину и совершенно другими глазами посмотрел на Брэна. Тот снова попытался зарыться в шею Рональда, но его остановили слова Шех'иля.

— Он увидел в тебе шамана. Теперь я тоже его вижу.

— И что теперь? — в голос Брэндена пробралась нервная звонкость, но Рональд и предположить не мог, что этому непостижимому мальчишки хватит наглости спросить: — Секс втроем отменяется. Ты теперь ко мне и прикоснуться побоишься.

— О! Как, оказывается, мало ты знаешь о наших шаманах, — прокомментировал Шех, подошел к ним с Рональдом и молча, не стесняясь присутствия Рана, поцеловал сначала библиотекаря, потом аристократа: — Ты — мой. А ты... будешь моим.

— Чувства, мысли, смех и грех

— Скорей всего, он будет скакать всю ночь, — обронил Шех'иль в адрес Ран'хеля, который умчался, как только получил отмашку.

Брэнден с трудом заставил себя сосредоточится на его словах. Ушлый красногривый, который, порой, мог быть просто несносным, тем временем с видом собственника поглаживал его по обнаженному животу, стоя за спиной парня, когда он сам стоял перед окном, из которого они наблюдали за тем, как Ран пересекает библиотечный двор чуть ли не бегом. Была бы такая возможность, он принял боевую форму и промчался бы по улицам города в ней, но такой роскоши клейменный себе, конечно, не позволил.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — отчаянной скороговоркой выдохнул Брэн и ловко вывернулся из-под руки красногривого, которая с каждым плавным движением вверх, так и норовила подняться выше, к груди, где под соском на белой коже отчетливо проступала алая метка.

Но рано он радовался, что удалось избежать контакта, к которому он пока был не готов. Стоило оказаться чуть в стороне, как Брэн снова оказался в чужих объятьях. На этот раз его перехватил Рональд. Просто юный библиотекарь так до конца и не осознал, что сумел всерьез заинтересовать длинноволосого мужчину. Поэтому так легко попал ему в руки. В отличие от красногривого, старший белохвостый миндальничать не стал. Рывком развернул его к себе вполоборота, крепко удерживая одной рукой за плечи, а вторую всей ладонью прижал к животу. Но не успел Брэн охнуть от неожиданного тепла его прикосновения, как аристократ склонился и лизнул то место, где под кожу был впаян чужеродный волос. Крик восторга и боли сорвался с губ сам по себе.

— Не надо! — Брэн отскочил в сторону от аристократа, который так растерялся, получив на свои действия столь бурный отклик, что отпустил, не пытаясь удержать. Но Брэн и сам был так погружен в водоворот новых для себя ощущений, что снова не учел еще один фактор. Теперь он снова оказался впечатан спиной в грудь красногривого, который, в отличие от Жиля, не стал проявлять подобного рода бестактность, а просто обнял его поперек живота и положил подбородок на плечо. Его голос над самом ухом прозвучал пугающе незнакомо:

— Здесь где-нибудь есть комната с кроватью? Если нет, я буду очень нежен, но разложу тебя прямо на этом столе.

Брэнден зажмурился, почувствовав, как от этих слов начало приятно тянуть внизу живота, а сердце сделало кульбит в груди, как раз под тем местом с отметкой красногривого.

— Шех шутит, не бойся, — раздался где-то совсем рядом голос Рональда.

Брэн тяжело сглотнул и рискнул открыть глаза. Жиль стоял прямо перед ним и смотрел таким лукавым, проникновенным взглядом...

— Я и не боюсь! — Брэн все же нашел в себе силы это сказать.

— Так это же просто сказка, — пропел на это старший белохвостый и снова склонился к нему, на этот раз к губам. И почему они с Шехом оба такие высокорослые. Неудобно же! Особенно, когда у Брэна от их поцелуев ноги подкашиваются. Как сейчас, когда он зажат между двумя сильными телами и с широко раскрытыми глазами смотрит на то, как мужчины целуются, перегнувшись через него. В груди просто все счетчики зашкаливает от восторга.

У Брэна помимо его воли вырвался предательски протяжный стон. Мужчины прервались и снова вспомнили о нем.

— Я тоже хочу попробовать. Я осторожно... — шепнул ему Шех, и Брэнден оказался прижат спиной к груди другого мужчины, а красногривый склонился к красной метке. Теперь Брэн уже знал, как ощущается прикосновение к ней чужого языка и все равно впился пальцами в поддерживающие его руки Рональда, когда Шех проделал с ним тоже самое. Это было... Рональд прав, как в сказке, по-другому не скажешь. Юноша зажмурился и откинул голову на плечо беловолосого мужчины. Тот улыбнулся, поймав его расфокусированный взгляд. Обхватил тонкими пальцами подбородок и, повернув к себе его голову, поцеловал. Не так, как в первый раз. Тягуче и медленно. Сначала долго вылизывая губы, прежде чем протолкнуть язык ему в рот. Брэнден задохнулся от удовольствия. Замычал что-то нечленораздельное, и так поддался моменту, что очнулся только когда почувствовал чужую руку у себя в штанах.

— Нет! — взвился он, встречаясь с влажным взглядом черных глаз красногривого, который уже успел расстегнуть на нем белые с голубыми лампасами брюки. — У меня есть кровать! Комната с кроватью!

— Как не вовремя ты о ней вспомнил, — со вздохом откликнулся старший белохвостый, размыкая объятья.

— Надо было вообще о ней не спрашивать! — еще более раздраженно прозвучал голос красногривого, но тем не менее Шех отступил на шаг назад, предоставляя Брэну место для маневра.

Мальчишку трясло, но он заставил себя сосредоточиться на происходящем. Резко вжикнула застегиваемая молния. Одна, потом вторая — та, что на кофте. Брэнден пригладил волосы. Пару раз глубоко вздохнул, стараясь не смотреть на своих потенциальных любовников, и решительно направился к двери. Ему не надо было оборачиваться, чтобы знать, они идут за ним...

— Вау! Это, что такое?

— Ну... кровать.

— Твоя? И ты до сих пор ни разу не приглашал меня в свою комнату?

— Не приглашал, потому что прекрасно понимал, какие мысли у тебя тут же возникнут, — Жиль вмешался в их диалог с красногривым.

Брэн невольно фыркнул. Умение заезжего аристократа так вовремя вставлять свои реплики в первый момент его неприятно поразило. Неприятно, потому что он испугался, что его самый главный секрет будет раскрыт. А теперь, когда все разрешилось так, как разрешилось, даже радовался, что Рональд оказался совсем не таким, каким он его себе представлял. Ну, вот совершенно! Потому что идея, что красногривых с шаманами надо собрать на совет, как можно быстрее, принадлежала ему. Сейчас Брэн и сам понимал, как правильно тогда прозвучали слова Рональда о том, что еще неизвестно, сколько местный табун сможет балансировать на грани почерневшими корнями волос. Поэтому медлить нельзя. Разумеется, Ран'хель, который был лучше других осведомлен о том, что творилось в его табуне после явления шамана, ухватился за эту мысль, как утопающий за спасательный круг. Особенно, на фоне того, что Шех'иль поддержал его в этом всеми копытами. И заявил, что в стороне от города клейменого встретит его собственный табун, чтобы проводить к шаманам. Дотошный Рон, как Брэн решил про себя звать аристократа, тут же спросил, как бы это Шех успел предупредить своих. Или он собирается дать клейменому какой-то особый пропуск? На что красногривые только понимающе переглянулись, и разъяснять взялся Брэнден, так как к тому времени уже проникся к старшему белохвостому симпатией.

— Они могут общаться телепатически. Им для этого никакие устройства не нужны. И вообще, во снах... — начал он, но встретившись взглядом с Шех'илем, запнулся, испугавшись, что тот против таких откровений.

— Ну что же ты? — спросил красногривый, — Договаривая, раз начал. Что там были за сны?

— Если твой табун не отходил слишком далеко в Степь, мне снились сны... о тебе и о твоих делах там.

— Например, о магии, кажется, вы так называете то, чему ваша наука не может найти правдоподобное объяснение.

— Да.

— А про броню? — тут же вмешался Ран.

— Нет-нет. Ничего такого, — забеспокоился Брэн, расслышав в голосе красногривого напряженные нотки, — Просто я видел, как один из ваших шаманов лечил ребенка. Положил ему руку на лоб и рана начала затягиваться. Поэтому, я решил...

— Все правильно ты решил. Именно поэтому ваше оружие не может с нами совладать. Степь пропитана магией. Для всех было откровением, когда стало ясно, что вы, пришлые, ее не слышите Степь, как все остальные, почти интуитивно. А ведь мы, поначалу, было решили, что просто не хотите слышать. Но нет. Вам просто не дано.

— Но я-то теперь слышу... кажется, — запротестовал Брэн.

— Потому что ты мой, — глухо отозвался на это Шех, — И мне не совсем понятно, почему твои сновидения и способность подглядывать действуют в одну сторону?

— Скорей всего, потому что он боится показывать тебе что-то о себе. Не зря же так и не признался, за что его прокляла собственная семья и отлучила от фамилии. Поэтому неосознанно блокирует тебя. Защитная реакция психики, — вмешался догадливый Рон.

— А как насчет того, что это просто не честно?

— Но я же не могу это контролировать!

— Ладно, — вставил свое слово Ран, — раз мы обо всем договорились, жду вас всех завтра на закате у северных врат.

— Нас с Рональдом, — ответил ему Шех.

— Но почему?! — второй красногривый возмущенно тряхнул головой, — Шаману будет важно взглянуть на него, — и он указал взглядом на Брэна.

— Взглянуть он сможет и на меня, — хмыкнув, сказал на это Рональд, — А, если захочет встретиться со своим первым в истории белохвостым коллегой, придется ему войти в город.

— Белохвостая блажь? — холодно уточнил Ран'хель, но не у них с Роном, а у Шех'иля. Тот отрицательно покачал головой.

— Брэнден болен. Ему нельзя покидать это здание. И даже шаман, — а вот это он произнес грозно и с четко обозначенным нажимом, — не сможет меня заставить вывести его.

— Он и не станет... заставлять, — последнее прозвучало с долей неуверенности. Но Ран снова мотнул головой и решительно направился к двери, не замедляя шага, бросив через плечо, — На закате.

Шех кивнул и притянул Брэна спиной к себе. С этого и началось путешествие ладони красногривого по обнаженному животу юноши.

И вот теперь они дорвались до кровати. Она на самом деле была огромной. Брэнден, увидев ее в электронном каталоге товаров, не смог удержаться, чтобы не купить. Он любил простор. Особенно сильно это его желание обзавестись как можно большим пространством для сна проявилось после клеймения. Видимо, сказывались какие-то природные потребности красногривых. Или что-то вроде того. Во сне всегда труднее себя контролировать. А собственное заточение и раньше ему претило, теперь же в некоторых особенно крохотных комнатушках того же архива, он испытывал иррациональный страх. Разум от ужаса не терял, но ощущения тоже были не из приятных. Медицинский робот, которого он перепрограммировал на внедрение красного волоса, а так же внес еще несколько базовых корректив, идентифицировал его состояния в такие моменты, как клаустрофобию — боязнь замкнутых пространств и тут же поделился сведениями о статистике. Со времен переселения в этот мир, ни одного случая проявления данной болезни выявлено не было, напротив, белохвостые рождались с ужасом перед открытой местностью, но никак наоборот. Тогда Брэн не придал этому особого значения, но после того, как о его секрете узнали красногривые и то, как они на него отреагировали, он многое понял.

Пока они с Шехом пикировались по поводу кровати, Жиль не растерялся, подхватил парня и плавно уложил на это царское ложе. Причем сам Брэн даже осознать не успел, как оказался в горизонтальном положении, а над ним навис на руках старший белохвостый и как-то подозрительно застыл, разглядывая его.

— Что?

— У тебя тут есть какая-нибудь смазка или нечто, способное послужить ее эквивалентом. Потом не досуг будет отвлекаться, не согласен?

— Есть... — чувствуя, что краснеет, хрипло отозвался парень. — В книжном шкафу за футляром с книгой "Ромео и Джульетта".

— Как романтично, — с иронией протянул аристократ, ложась рядом с ним и подпирая голову локтем, пока на поиски жизненно необходимого продукта отправился отважный первопроходец — Шех'иль.

Брэн хотел встать и возмутился, так обидно прозвучал для него комментарий старшего мужчины, но тот быстро разгадал его маневр и тут же собственнически опустил тяжелую ладонь ему на живот, с силой прижимая обратно к постели.

— Лучше лежи. А то с нас станется ловить тебя по всей библиотеке, невзирая на посторонних.

— Я и не собирался ничего!

— А я просто предупредил, чтобы ты заранее мог себе представить перспективы.

— А если ко мне зайдет кто-нибудь из коллег, а мы тут...

— А какие у тебя отношения с коллегами? Вряд ли хорошие, раз ты поспешил проникнуться искренним чувством к красногривому, нежели наладить контакт с ними. Они знают, что ты из аристократической семьи?

— Похоже, что да, — вмешался Шех'иль, плюхаясь на другую сторону кровати, справа от Брэна, — Если судить по тому, что я пару раз видел.

— При тебе они не позволяли себе... — начал юноша, но вовремя прикусил язык.

— Не позволяли, что? — обманчиво ласково уточнил у него красногривый и протянул через мальчишку второму белохвостому черный тюбик.

— О! Какая редкость. А ты, я смотрю, готовился, — насмешливо прокомментировал Рон, оставив без внимания оговорку насчет тех, кто посмел обижать их мальчика. Временно, надо полагать. Было у Брэна такое нехорошее чувство. Поэтому он поспешил отвлечь его ответом на прозвучавший в словах Рональда вопрос.

— Просто экспериментировал на досуге.

— Это не после того, как мы с Шехом опробовали тот узкий диванчик в моей столичной гостиной?

— Нет, конечно! Я понятие не имею, как вы познакомились, и чем занимались в столице, прежде чем встретились уже здесь. Кстати... — а вот это был просто идеальная возможность их отвлечь и дать себе маленькую передышку. Просто он оказался не готов к тому шквалу эмоций, который вызывали в нем эти двое. Вот именно! Двое. Был бы один, возможно, было бы легче. Поэтому он спросил: — Кстати, а как вы познакомились?

— Тебе на самом деле интересно? — полюбопытствовал красногривый.

— Или это очередной отвлекающий маневр, — промурлыкол над ухом белохвостый.

Брэн отчаянно зажмурился, чтобы не видеть их улыбающиеся лица. Они оба были такими разными, но вот сейчас, улыбались очень похоже.

— И то, и другое.

— Какой честный мальчик, — протянул Рон, и Брэн почувствовал, как на нем снова расстегивают верхнюю часть формы, медленно стягивая "собачку" вниз, — За честность надо поощрить.

— Поцелуем? — раздался с другой стороны голос красногривого.

— А это, как ты сам захочешь, — царственно обронил белохвостый. И прежде, чем Брэн успел сделать еще один вздох, в его губы впились настойчивый поцелуем. Так целовал только красногривый.

Когда на нем не осталось штанов, и Рон настойчиво развел его ноги в стороны, губы Брэндена уже болезненно ныли от неистовых поцелуев Шеха. Тот немного успокоился и сейчас с наслаждением вылизывал его шею, большим и указательным пальцем правой руки поглаживая метку под левым соском парнишки. Это было неописуемо приятно. Брэн весь выгибался, ерзал на простынях, просил еще и непроизвольно вскидывал бедра, чтобы в один прекрасный момент оказаться в плену уже совсем других губ. Это было... ярко-ярко, словно долго смотрел на солнце и теперь перед глазами пляшут разноцветные круги и ничего за ними не видно. Вот только кто бы ему дал кончить.

— Нет! Пожалуйста! Ну, пожалуйста... еще! Больше! — прохныкал он, когда Рон перестал вбирать в рот его член. Он так удачно подходил по размеру, что аристократ легко забирал его в рот до конца, зарываясь носом в кудрявую поросль в паху юноши.

— Ты удивительно вкусно пахнешь, — пробормотал Рональд так, словно снизошел до какого-то откровения. И почему-то именно от этих слов у Брэна намокли ресницы.

— И сам вкусный, — выдохнул Шех во влажную от его же поцелуев шею. — Тише-тише... сейчас будет еще лучше.

— Я...

— У тебя ведь и девушки никогда не было, — вдруг сказал Рон. Как же он это не вовремя! Ну, неужели, нельзя было подождать с вопросами, а?

Брэн еще сам толком не понял, что делает, когда осознал, что отрицательно помотал головой.

— Круто, — так красногривый выразил их общую с белохвостым мысль.

А Брэнден в очередной раз смутился. Хотя, после того, что они уже успели с ним проделать, какой был в этом смысл, не понятно.

Растягивали его долго и нудно. Брэн понимал, что это необходимо. Шех, как существо с полным отсутствием каких либо комплексов, пока Рон засовывал в него пальцы, во всех подробностях живописал, что они с ним сделают. Точнее, сначала сделает Шех, пока Рон будет трудиться уже над красногривым.

— Он у нас снизу быть боится. По-моему, он, как ты, и ни разу не бывал в таком положении, — с сарказмом поведал красногривый.

— Не боюсь, а просто не хочу. И как раз потому, что был. И не понравилось, — прорычал на это Рональд.

Но Брэн его уже почти не слышал, самозабвенно насаживаясь на растягивающие его пальцы. Так хорошо! Быстрее и глубже! И хочется, чтобы по самые гланды, резко и до конца. Он так схватился за плечо Шех'иля, что расцарапал его до крови.

— Сейчас, сейчас... — зашептал ему в губы красногривый и осторожно опустился сверху, между широко раскинутых ног.

Брэнден заскулил от расстройства. И не потому что испугался. У него не зря нашлась смазка, он пробовал доставлять себе удовольствия вполне определенным способом. Но собственные и чужие пальцы ощущались в заднице совершенно по-разному. И сейчас он ни за что на свете не согласился бы променять это ощущение на что-то иное. А тут Шех со своими ненужными телодвижениями, ведь стоило ему переместиться, как Рон отстранился и сразу же убрал руку. Но возмутиться вслух Брэну не позволило иное чувство, пришедшее на смену пальцам. Теперь в него упиралось нечто огромное. А ведь он за всеми этими ласками, так и не заметил, как оба его партнера оказались обнажены и, конечно же, упустил возможность оценить их достоинства.

— Давай, малыш, — раздался откуда-то слева настойчивый голос Рональда, — Наш красногривый друг не железный, это я тебе по личному опыту говорю, поэтому постараюсь побыстрее расслабиться. Конечно, твоя супер смазка притупит боль, за нее не зря берут такую цену, но хотелось бы, чтобы...

— Кончай трепаться! — прорычал на это Шех и настойчиво качнул бедрами.

— Нет... я... — с трудом выдохнул Брэн и в тоже мгновение забыл как говорить. Да, что там! Он даже дышать перестал. В него проталкивалось нечто. Огромное и горячее, как раскаленное полено, только выхваченное из костра.

— Больно!

— Поздно! — так же грозно пророкотал красногривый.

Брэндон с трудом смог распахнуть глаза. Он увидел над собой напряженное нечеловеческое лицо, в любой другой момент испугавшее бы его до колик, но сейчас... он вдруг испытал ни с чем несравнимый прилив нежности к этому существу, которое всеми силами пыталось ради него сдержать свой бешеный темперамент.

— Мне не больно, Шех... смазка хорошая. Правда...

— А потом... когда она...

— Двигайся, болван! — вмешался Рон и хлопнул красногривого по спине раскрытой ладонью словно коня по крупу приложил.

— Агрх! — вырвалось у того, и Брэнден не в силах сдерживаться, начал вскрикивать на каждом толчке.

Пожар между ног в первую очередь пугал, во вторую рождал весьма странное чувство, далекое от удовольствия. Но он понимал, что остановить красногривого уже никто не сможет, даже Рональд. Только в этом Брэн как раз и ошибался. Потому что после очередного его вскрика, Шех вдруг замер глубоко внутри него и застыл. Неужели, кончил? Тогда почему он не почувствовал. Брэнден точно помнил, что никто о презервативах даже не заикнулся. Тогда как же... И тут сверху, на спину красногривого опустился старший белохвостый. Он что же, с той стороны теперь... Додумать свою мысль Брэн не успел. Толчки продолжились. Но после этой короткой передышки, во-первых, стали немного другими. Боле плавными, потому что приходилось подстраиваться под тройственный ритм. И, во-вторых, теперь всем процессом заправлял Рон, который был несколько сдержаннее и куда лучше чувствовал обоих своих партнеров, в отличии от неистового красногривого.

Брэн даже предположить не мог, что ему так понравится. К тому же, белохвостый в какой-то момент почти усадил красногривого, дернув на себя, когда сам сел на пятки, а Шех'иль в ответ на его движение, притянул Брэна к себе за ноги, от чего поменялся угол проникновения, и из горла выгнувшегося в дугу мальчики, прозвучал такой протяжный стон, что сквозь звон в ушах он услышал сдвоенный смех обоих старших мужчин. А потом прикосновение там внутри повторилось, он снова весь прогнулся, практически встав на "мостик" и весь сжался внутри, от чего взрыкнул уже Шех. И вот тогда, Брэнден почувствовал, как красногривый в него кончает. Ошибки быть не могло. И это ощущение, когда все внутренности опаляет чужое семя, было невозможно спутать с чем-то иным.

Неудовлетворенным остался только Рон. Но, быстро придя в себя, Шех вынудил аристократа переместиться на соседнюю половину кровати и, встав на четвереньки перед замершим на коленях белохвостым, отсосал ему так, что тут уж сам Рональд сорвался на хриплый, почти жалобный скулеж, с силой сжимая в кулак красную гриву и толкаясь бедрами навстречу Шех'илю. А Брэн, глядя на них, почти возбудился снова. У смазки, которую они использовали, был еще один потрясающий эффект, так что удивляться было нечему. Первым его наполовину вставший член заметил даже не сам Брэн, а Рональд, который, блаженно улыбаясь, теперь лежал между ними с Шехом. И в следующий момент Брэндену сделали сумасшедший минет, причем старшие любовники занимались им вместе, то и дело сцепляясь языками и самозабвенно целуясь над колом стоящим членом. Брэндому показалось, что он кончил не от их прикосновений, а от самого вида этих двоих.

Кажется, он отключился. А, когда пришел в себя, понял, что чужая и собственная сперма на нем подсыхает и это чертовски неприятно. В темноте Брэнден попытался соскользнуть с кровати, но его с обеих сторон обхватили руки.

— Эй! Куда собрался? — в голосе Шех'иля сквозило беспокойство.

— В ванну. Я, кажется, весь теку... — слабо пробормотал он, еще плохо соображая, что несет.

— О, да, — раздался с другой стороны кровати самодовольный голос другого белохвостого, — Это все варварские повадки нашего красногривого. Он, знаешь ли, признает только кожа к коже и никаких резинок в промежутке.

— И что с того? — возмущенно засопел со своей половины Шех'иль, — Так ведь намного приятнее!

— То есть, ты пробовал? — провокационно уточнил Рон.

— Сам, нет. Но наслышан.

— Прекращайте, — прикрикнул на них Брэн, — Нечего скандалить на пустом месте. Мне понравилось, вам, судя по всему, тоже. А сейчас я просто хочу в душ. Что в этом такого?

— Ничего.

— Абсолютно.

— Тогда...

— А ты все еще хочешь узнать, как мы познакомились? — ну, конечно же, этот вопрос мог принадлежать только Рону. Если кто и мог поспорить с Шех'илем по части "невинных" провокаций, то только он. И вообще, похоже, именно от товарища инспектора кррасногривый нахватался грязных приемчиков.

Вздохнув, Брэнден перекатился на бок, свернулся калачиком и приготовился слушать. Но, как бы не так!

— Ты замерз? — вдруг спросил Рональд, вместо обещанного рассказа.

— Да, ладно, — недоверчиво протянул из-за спины Шех, который почти сразу придвинулся ближе. Брэн это лопатками почувствовал. — Тепло же!

— Тебе, может быть, да. Мне... пока все до фонаря, я еще остыть не успел...

— Я не сахарный, не надо со мной так, — вдруг грустно пробормотал на все это Брэн и физически ощутил, как Рональд осекся.

— Извини.

— Ну и за что ты сейчас извиняешься? И когда успел обидеть? — вопросил Шех, который не успел ничего понять.

— Неприятно, когда считают совсем больным и беспомощным, — сухо пояснил Рон. Завозился и принялся вытаскивать из-под них одеяло.

Шех подхватился и начал помогать. Вместе они быстро управились, почти не потревожив опустошенного и загрустившего Брэна. Он сам не мог сказать, что на него накатило. Просто подумалось, что завтра красный волос Шех'иля будет внедрен и в Рональда. И тогда Брэнден перестанет быть для красногривого таким уж уникальным. А потом? Что будет потом после всего, что только что было? Они оставят его здесь, а сами уйдут по своим делам. Далеким и очень важным. Важнее, чем он. Так ведь? Пока он предавался невеселым мыслям, Рональд сходил в ванную и принес оттуда два влажных полотенца. Одна кинул Шеху, второе взял сам и принялся очень осторожно и бережно обтирать Брэна. Тот попытался возразить.

— Я сам... не нужно... — и горечь прорезалась в голосе, даже Шех'иль ее уловил.

— Ну, что опять не так? — с мученическим стоном воскликну красногривый. — Ладно, было бы больно, я мог бы понять. Но ведь нет, ни о какой боли и речи не идет. Тогда в чем дело?

— Скорей всего, — пугающе спокойным голосом отозвался Рональд, продолжая обтирать больше не сопротивляющегося Брэна, — Он решил, что завтра уже будет не нужен. У тебя же буду я с такой же отметиной.

Брэнден почувствовал, как что-то внутри хрустнуло, надломилось и в свободном падении на бешеной скорости понеслось в бездну.

— Это... не так.

— А мне казалось, что мы договорились, и ты мне больше не врешь, — обманчиво спокойным голосом обронил белохвостый мужчина, отшвырнув на пол ставшее ненужным полотенце. А потом он накрыл хрупкое тело юноши своим. Мощным и горячим, как печка.

— Я буду с тобой, даже если он уйдет.

— Тебе нужно будет возвращаться в столицу.

— Нужно. Но ты же сам сказал, что важно не то, что кто-то может уйти, куда важнее, что он захочет вернуться.

— Я ведь вам никто... почему вы...

— А я надеялся, что ты уже отучился от идиотской привычки мне выкать. Ну, право слово, Брэн, не в постели же! — раздалось над ухом, и юноша не смог сдержать улыбки.

— Я идиот, просто скажите это, — попросил он. Почему это ему важно было услышать реакцию на свою шутку.

— Вы оба не отличаетесь умом и сообразительностью, — пробурчал совсем рядом Шех и честно попытался обнять их обоих. — Белохвостые! — в исполнении красногривого прозвучало как ругательство. И они все трое рассмеялись.

Кажется, лед тронулся. Но что теперь, лавина и кубарем вниз, а потом темнота под непроницаемым куполом сошедшего с вершин снега?..

— Я это не надену, — категорично заявил Рональд, когда его разбудил курьер, принесший нечто, заказанное Шех'илем при потворстве и поддержке Брэна.

— Ни в чем другом я тебя с собой не возьму, — тут же взвился красногривый. И оба альфа-самца уставились друг на друга пылающими взглядами.

Брэнден, с трудом затесался между ними и решил, что знает только один объект, на который их можно отвлечь, пока не успокоятся. Поэтому, вместо ожидаемого от него обоими противниками яростного спича на тему "Давайте жить дружно" и все такое прочее, он взял и опустился перед ними на колени. Даже Рональд, до этого проявлявший чудеса сообразительности, растерялся. Зато Брэндену понравилось выражение его лица, поэтому он снизошел до объяснений, хотя до этого планировал обойтись без них, так как прекрасно понимал, что снова смутиться и покраснеет, стоит только начать.

— Просто хочу, чтобы вы хотя бы попробовали услышать друг друга... — пробормотал он скороговоркой и взялся высвобождать член красногривого из плена кожаных штанов.

Не было необходимости применять особые усилия к белохвостому, потому что после душа, тот так и не соизволил одеться, выйдя из ванной в узком полотенце на бедрах. Выпуклость на нем свидетельствовала о том, что его хозяин весьма заинтересован в происходящем.

Когда член красногривого оказался в ладони Брэндена, Шех'иль был уже полностью возбужден и шумно дышал где-то сверху. Брэнден попробовал лизнуть. Ему понравилось. Пока Рональд дрых после ночного секс-марафона, они с Шех'илем успели по очереди принять душ. Красногривый был бы и рад втиснуться в крохотную казенную ванную вместе с белохвостым парнишкой, но они в ней просто бы не поместились. Поэтому пришлось по очереди. Вернувшись в комнату, Брэн застал сосредоточенного Шех'иля за весьма любопытным занятием. Конечно, он пару раз делал при красногривом друге заказы в электронном магазине, но тот никогда не интересовался данной процедурой. Тем не менее, в тот момент он активно сражался с таблицей размеров одежды. Разумеется, Брэнден тут ж вызвался помочь. Заодно и выспросил, зачем красногривому понадобились мужские шорты из белой джинсы и льняная безрукавка на молнии, тоже белого цвета, с черной строчкой по вывернутым наружу швам. Модный прикид, но не на себя же Шех'иль задумал такое напялить! Увидев, как при определении размера, красногривый косится в сторону кровати, где, раскинув руки и ноги в позе морской звезды, возлежал заезжий аристократ, Брэнден догадался, в чьем направлении движутся его мысли. И сразу предупредил, что вряд ли удастся убедить Рональда надеть на себя такое. На что Шех'иль широко, по-мальчишески усмехнулся и заявил, что не сомневается в том, что удастся, ведь они вместе будут его уговаривать. После сакраментального — "Ведь ты мне поможешь?" — Брэндену и пришло в голову, что в качестве последнего средства убеждения можно попробовать реализовать одну из своих недавних эротических фантазий, которая посетила его как раз в ванной. Поэтому он так долго не выходил. Не хотел будит Рональда, но, если бы Шех'иль увидел его возбужденным, они бы вдвоем точно бы не дали покоя спящему аристократу.

Пока они возились с покупками, старший белохвостый успел проснуться и, еще толком не разлепив глаза, промаршировал в ванную. Заперся там на добрый час, пока Брэнден рассказывал красногривому тонкости клеймения при помощи волос и даже презентовал миниатюрного медицинского робота, над перепрограммированием которого в свое время так удачно поработал. Они как раз бурно обсуждали, возможные постэффекты такого объединения душ, как назвал это Шех'иль, и Брэнден постеснялся попенять ему за пафос, когда Рональд вырулил из ванной комнаты. И одновременно с появлением старшего белохвостого по селекторной связи сообщили, что заказ господина Хармса прибыл, осталось только спуститься за ним и забрать на проходных. Брэнден умчался получать заказанное Шех'илем, радуясь про себя, что в последний момент кое-что добавил к заказу красногривого, а мужчины остались обсуждать предстоящее клеймение. Когда Брэн вернулся, они вполне мирно приканчивали завтрак, заказанный Рональдом в библиотечном кафетерии. И только юный библиотекарь собрался умять свою порцию блинчиков с кленовым сиропом, как господин Жиль, держа в одной руке миниатюрную кружечку кофе, второй развернул принесенный им пакет. Кому предназначаются эти вещи, аристократ догадался сам и, разумеется, взбунтовался. И теперь Брэнден успокаивал их обоих.

Рональд сам сдернул со своих бедер полотенце и шагнул ближе. Теперь в обеих руках юноши было по увесистому стволу. Брэн с трудом сглотнул накопившуюся во рту слюну и приступил к делу. Посасывая один член, он осторожно пропускал через кольцо пальцев второй, потом бросал первый и повторял все тоже самое только в зеркальном отображении. Тело красногривого и на вкус и на запах было не таким, как у белохвостого. Просто вчера Брэндену так и не довелось их обоих как следует распробовать. И, надо же, сегодня получить такой шасн! Юный библиотекарь был чрезвычайно собой доволен. Особенно, когда поднял глаза вверх, почувствовав движение своих партнеров, и увидел, как самозабвенно они целуются у него над головой. Это был прямой посыл к действию и он заработал языком еще активнее.

Ему безумно нравилось кружить самым кончиком вокруг головки, собирая выступающие на ней капельки смазки. Красногривый тек обильнее. Похоже, их виду это было свойственно. И на вкус казался приятнее, не солоноватым, а каким-то сладковатым с горечью. Но несмотря на все старания, Брэндену никак не удавалось расслабить горло. Поэтому он брал в рот неглубоко, но очень активно работал языком. А потом и вовсе додумался взяться за члены обеими руками и свести их вместе. Так, чтобы соприкоснулись головки и их можно было облизывать и прихватывать губами сразу обе. Мужчины над ним прервали головокружительный поцелуй, и в тот же момент с губ красногривого сорвался сладкий стон. Шех'иль не привык стесняться собственного удовольствия. Рональд тоже был не из стеснительных, но как Брэн понял еще ночью, по натуре своей был более сдержанным. Поэтому лишь шумно втягивал в себя воздух, но пока молчал. Красногривый не выдержал первым. Схватил мальчишку за волосы, развернул лицом к себе и попытался толкнуться бедрами ему в рот. Брэнден от неожиданности подавился. Издал жутко неприличный звук, вырвался и начал кашлять. Сквозь навернувшиеся в глазах слезы он мог видеть, как Рональд в ответ на все это отвесил Шех'илю увесистый подзатыльник и прошипел в лицо, притянув красногривого к себе за волосы:

— Еще раз так сделаешь, больше вообще тебя к нему не подпущу!

— Да не буду я... случайно же получилось... — начал было оправдываться Шех. Но Рона это не убедила.

— Все. Достаточно, — заявил аристократ, протянул все еще откашливающемуся Брэну руку и вздернул мальчишку на ноги. Тот слегка пошатнулся, но старший белохвостый придержал его за локоть, все еще испепеляя взглядом их красногривого партнера. — Поиграли и хватит, — припечатал он.

— Но я хотел бы... — начал Брэнден, но оказался подхвачен на руки и отнесен в кровать.

— Эй! — возмутился он, но толку от этого не было, потому что Рональд почти сразу заткнул ему рот поцелуем. — А Шех'иль? — выдохнул мальчика ему в лицо, уже из горизонтального положения.

— Если будет и дальше тормозить, продолжим без него, — лукаво улыбнувшись, заявил аристократ и обернулся через плечо на красногривого, все еще не решающего к ним присоединится.

— Ну я сейчас кого-то... — расплывшись в широкой, многообещающей улыбке, заявил Шех'иль и буквально вспрыгнул на постель, которая под его весом жалобно заскрипела. Только накинулся он не на Брэндена, как тому представлялось. А, неожиданно для обоих белохвостых, на Рональда. Причем, когда тот понял что к чему и попытался его с себя скинуть, хрипло рыкнул библиотекарю:

— Держи его!

— Может быть, не надо? — не очень уверенно выдавил из себя Брэн, но обхватил Рона со спины и руками, и ногами.

— Надо, — отрезал на это Шех, встречаясь взглядом с пламенем аристократических глаз старшего белохвостого.

— Я тебя убью, — не громко, но очень убедительно сказал на все это Жиль.

Брэн даже испугался за них обоих. Ведь еще неизвестно кто кого... Он чуть не разжал руки, но стоило Рону почувствовать слабину и попытаться вырваться, как парень снова обхватил его всеми конечностями с несвойственной ему силой. Но Рональд быстро сменил тактику. И пока Шех возился в поисках смазки, обманчиво расслабился и заговорил, обращаясь к молодому соотечественнику.

— Брэнден, — растягивая гласные выдохнул он, — ты ведь понимаешь, что это практически принуждение к сношению?

— Понимаю. Вы тоже не особо спрашивали мое мнение, когда предлагали спать втроем, — резонно возразил ему мальчишка.

Рональд в первый момент даже растерялся. Но, когда с противоположной стороны кровати раздался победный вопль Шеха, который нашел, что искал, аристократ предпринял еще одну попытку вырваться. Разумеется, он мог это сделать и раньше, но, столкнувшись с серьезным сопротивлением, не захотел ранить юного любовника, теперь же он рванулся так, что в одиночку Брэн его никогда бы не удержал. Вот только к тому времени к ним вернулся победоносный красногривый. И тут же всем телом навалился на белохвостого, который лежал спиной на груди полусидящего библиотекаря. Под двойной тяжестью Брэн непроизвольно крякнул. На что все еще противоборствующие мужчины напряженно замерли.

— Ты там как? — спросил красногривый.

— Нормально, — отозвался слегка придушенный Брэн. — Так что там дальше?

— Если вы думаете, что я сумею получить удовольствие от подобного, то оба заблуждаетесь. — Холодно проинформировал зажатый между ними аристократ.

— Ага-ага, — важно покивал Шех, пальцами одной руки ловко сворачивая крышку с тюбика смазки, — Будешь шантажировать тем, что откажешься проходить клеймение?

— Не буду.

— То есть даже если я продолжу, не откажешься от этой идеи?

— Не откажусь, — после непродолжительной паузы выдохнул белохвостый и полностью расслабился, давая понять, со согласился. Брэндену стало его почти жалко.

— Все будет хорошо, — шепнул он ему в волосы.

— Я знаю, — неожиданно улыбнулся ему Рон, не открывая глаз. И тут же поморщился, когда Шех начал его растягивать.

Зрелище было весьма возбуждающим. К тому же, отсасывая им двоим Брэн уже порядком возбудился. Так что в какой-то момент, когда он сам начал осторожно ерзать, чтобы можно было хотя бы немного потереться напряженным членом о поясницу Рональда, тот резко оттолкнул от себя голову Шех'иля, который ласкал его губами, пока растягивал. Тот попытался возмутиться. Вид у выпрямившегося красногривого был почти обиженный. Но белохвостый решительно высвободился из рук Брэндена и перевернулся в Шех'илю спиной, встав на четвереньки и накрыв губами орган мальчишки. И снова тело юноши пронзила непроизвольная, сладкая и одновременно с тем мучительная судорога. Он весь выгнулся, толкаясь во влажный рот светловолосого любовника. И не успел толком прочувствовать всю прелесть происходящего, как все прекратилось. Рон выпустил его изо рта.

— Не надо! — непроизвольно всхлипнул Брэн.

Распахнул глаза и увидел, каким напряженным сделалось лицо старшего белохвостого, все еще склоненного над его промежностью. Позади Рональда на коленях стоял Шех с точно таким же лицом, сведенным судорогой напряжения. И не открывая глаз, проталкивался в узкое нутро белохвостого. Брэн схватил себя у снования члена и с силой сжал, испугавшись кончить в тот же момент. Капля пота скатилась по лицу Рона и упала на его руку, которой он себя держал. Библиотекарь отчаянно зажмурился и распахнул глаза только тогда, когда снизу начали раздаваться тихие стоны на фоне пошлых шлепков бедер красногривого о зад белохвостого. Тогда-то Рон и отвел в сторону его руку и с выражением полной невменяемости на лице снова вобрал в рот сочащийся смазкой член. Это было еще лучше, чем в первый раз. Так здорово! Так классно! И Брэн так и не понял в первый момент, это старшие мужчины его просветили чуть позже, что всем троим каким-то непостижимым образом удалось кончить одновременно.

— Значит, Шех все же не зря настоял на своем? — лукаво глянув на Рональда, спросил Брэнден, выходя из ванной последним. Старший белохвостый тем временем без препирательств натянул на себя заказанную красногривым безрукавку, но от коротких шорт отказался наотрез. Хорошо, что Брэн додумался включить в список покупок светлые льняные брюки. Вот в них-то он и облачился, пока младшего белохвостого не было в комнате. Шех'иль поглядывал на него с неодобрением, но причину, по которой он решил переодеть заезжего аристократа, красногривый объяснять все еще отказывался. Поэтому ему пришлось довольствоваться малым.

— Я этого не говорил, — буркнул на это Рональд, но блеск в его глазах давал некую надежду на то, что еще скажет. Как только перестанет злиться, что на этот раз не он решал все и за всех, а в кои-то годы его так удачно от принятия решений отстранили.

На все на это Шех'иль, стоящий у окна, коротко хмыкнул и напомнил, чем они должны были заниматься сразу после завтрака. Так что пришлось старшему белохвостому снова стягивать с себя ненавистную безрукавку и ложиться на кровать, после того, как шустрый Брэнден сменил простыни и запустил на медицинском роботе специальную программу. Внешне это очень походила на вышивание некоего узора. Правда, в качестве основного материала использовалась не канва, а кожа живого человека. Но анестезия работала исправно, так что сильного дискомфорта Рональд не испытал. Хотя и нельзя было сказать, что было приятно.

— Почему он не болит, — негромко уточнил он, все еще находясь под иглой робота, исправно выполняющего команды программы, — Мне казалось, что конский волос под кожей — это должно быть довольно болезненно.

— Потому что мы не кони, — ответил вместо Брэндена Шех. — Хотя, готов признать, что похожи на этих ваших мифических животных.

— Они мифические только потому, что погибли вместе с нашим прошлым миром.

— Жаль. Я бы не отказался взглянуть.

— На мир или коней? — поинтересовался дотошный Брэн.

— И на то и на другое.

— Кстати, — спохватился библиотекарь, — вы так и не рассказали мне, как познакомились.

— Да, особо нечего рассказывать, — признался Шех после паузы, каким-то странным взглядом смотря на улыбающегося Рональда. — Он снял меня прямо на улице. Кажется, это так называется.

— Это был глупый спор. Один мой друг сказал, что я краснофоб.

— Чего? — опешил красногривый.

— Не люблю красногривых. Поэтому и отказываюсь привлекать кого-нибудь из вас на свою сторону и клеймить. Ведь наши союзы далеко не всегда подразумевают интимные отношения. Есть масса способов сделать вашу жизнь рядом с собой любопытной и удивительной. Но я никогда не скрывал своей ориентации, поэтому ко мне и приколебались. А, в конце концов, подвернулись под горячую руку, когда я в очередной раз поссорился с сестрой. В итоге я и вышел на улицу в поисках подходящего красногривого.

— И чем же я показался тебе таким подходящим? Что-то мне не верится, что с твоим характером, ты кинулся бы на шею первому встречному.

— Ты прав. Я трезво рассудил, что лучше будет не привлекать никого из местных красногривых. Поэтому бегло просмотрел по КПК список новоприбывших и еще не успевших толком освоится в городе. Взгляд споткнулся на твоем имени. Так что смело могу сказать, что мне просто понравилось его начертание на нашем языке. Выследить тебя в городе оказалось делом пяти минут. Так что на твоей шеи я вис весьма целенаправленно.

— Что, прямо подошел на улице и повис? — недоверчиво уточнил Брэнден, силясь это себе представить.

— А чего стесняться? — совершенно неаристократично хмыкнул Рон. — Я ведь знал, что у касногривых не принято долго ходить вокруг да около. Кроме того, чем неожиданнее предложение, тем им любопытнее. И больше вероятность, что они на него согласятся.

— Он вышел из механической повозки прямо на тротуар, по которому я неспешно шел к центру города. И предложил скрасить его досуг. Ах, да! Он был в этом странном приспособлении — шляпе. А передо мной её снял и сделал поклон. Ну... не как шаману, но мне было приятно. У нас ведь даже конунгам не кланяются. Так что я заинтересовался...

— А потом я отвез его в свою квартиру.

— Ага. Правда, мы начали еще в повозке.

— А потом завалились на тот самый диван в гостиной? — заинтересованно уточнил Брэн.

— Надо же! — восхитился Рональд, — а ты, оказывается, еще помнишь, о чем мы вчера говорили. И это после всего...

— С чего бы мне забывать... — смущенно пробормотал Брэн, которому был приятен даже такой безыскусный комплемент. По жизни его редко баловали похвалой. — Смотри, он почти закончил.

Его слова заставили Рональда приподнять голову. И аристократ мог наблюдать, как робот делает последние стежки, если этом можно было так назвать. Когда дело было сделано, белохвостый удовлетворенно улыбнулся и только собрался расслабленно откинуться на подушку, как его выгнуло на кровати дугой. Шех кинулся было к нему, но его перехватил Брэн.

— Все нормально, честно. Это... сейчас пройдет.

— И в прошлый раз ты переживал такое в одиночку? — уточнил у него взволнованный красногривый.

Брэн отвел глаза.

— Это больно только в первый момент. Потом становится легче.

— И все равно. Мы будем с ним рядом, — припечатал конунг и опустился на кровать рядом с белохвостым любовником.

Помедлив, Брэнден присоединился к ним, устроившись с другой стороны от Рональда и решительно накрыв ладонью его правую руку, что не додумался сделать Шех'иль. А потом и вовсе уткнулся лицом ему в шею и попытался успокоить на словах. Тот вымученно и благодарно ему улыбнулся, как только его тело перестали выгибать судороги и он обмяк на простынях. Шех'иль все это время тоже был рядом. Только с другой стороны. И такие нежности, как Брэн себе не позволял. Они были совсем не в его характере. Но его моральная поддержка ощущалась аристократом на физическом уровне. Это было очень необычно, быть связанным с этим непостижимым существом.

Ни о каких прогулках не могло быть и речи. И дело было даже не в том, что Брэндену нельзя было покидать библиотечный комплекс, в конечном итоге можно было прогуляться по зимнему саду или по одной из открытых террас, где он иногда позволял себе бывать. Просто Рональд до самого вечера привыкал к новой системе чувств, как назвал это Брэнден. И надо было видеть, с какой гордостью смотрел на них обоих Шех'иль. И все же обоих белохвостых мучил один вопрос, зачем красногривому понадобилось переодевать Рональда в эту странную одежду? Причем оба могли со стопроцентной уверенностью сказать, что тут и речи ни шло о демонстрации зависимого положения клейменого. Тут было нечто другое. Но, что именно? — вот в чем вопрос.

5. Красные кони в лучах заката

— Я бы предпочел, чтобы ты совсем не обувался, — прокомментировал Шех'иль, наблюдая за тем, как Рональд вставляет ноги в легкие мокасины.

— Я не пойду босиком через весь город, — распрямившись и постучав носком левого ботинка об пол, спокойно и уравновешенно отозвался на это аристократ. Но обоим его любовникам было понятно, что это напускное спокойствие — весьма непостоянная величина.

— Будет лучше, если ты нам объяснишь, почему для тебя так важно, чтобы Рон шел с тобой полуголым? — ненавязчиво попытался вставить Брэн. На что красногривый скрестил руки на груди и весьма выразительно промолчал. Тогда прилипчивый библиотекарь сказал уже с нажимом: — Если бы мы поняли, зачем это нужно, то, конечно же, поддержали бы тебя. Просто сейчас это выглядит... — он запнулся, — очень странно.

— И как же это выглядит, — холодно уточнил конунг, — по-вашему, по-белохвостски?

— Знаешь, кого у нас клеймили в древние времена и кого заставляли ходить в одних набедренных повязках, так как они не имели ничего своего, даже их жизни принадлежали другим? — спросил на этот раз Рональд.

— И кого же?

— Рабов.

— И вы попытались обманом записать в рабов нас?

— Нет. Просто эти метки на ваших шеях создавали видимость того, что вас хотя бы частично можно контролировать. Тебе же прекрасно известно, что вместе с ними вам под кожу в водится специальный зонд, позволяющие отследить ваше перемещение.

— А мне не нужна видимость. Если бы можно было сделать вас нашими как-то иначе, никому из нас не пришло бы в голову придумывать вещественное доказательство нашей связи. Достаточно того, что я знаю, и ты знаешь. Вы оба знаете, что со мной.

— А раз с тобой, так объясни нормально! — похоже, аристократ уже был близок к тому, чтобы сорваться.

И снова успокаивать их с красногривым пришлось Брэну, который очень вовремя сообщил:

— Я перехватил управление настенными роботами. Не хочу рисковать.

— Например, чем? — не понял его Шех.

— Тем, что кто-то может выстрелить нам в спину, — пояснил красногривому Рональд.

— За что? — не понял Шех.

— Ну... мало ли найдется тех, кто будет категорически против обратного процессе клеймения. — Пояснил Брэнден, смутившись под удивленным взглядом красногривого, которому такая мысль в принципе не могла прийти в голову, потому что он искренне считал, что подобное решение проблемы невосприимчивости белохвостых к магии Степи просто идеально.

— Вряд ли, конечно, многие успели узнать об этом. Даже с учетом того, что Ран собирался пообщаться с бургомистром, если хотя бы один из шаманов не откажется прийти под стены города.

— Их там уже шестеро и в пути еще двое, я их чувствую даже на таком расстоянии. Они очень спешат, — неожиданно огорошил белохвостых Шех и, прежде чем они справились с удивлением, добавил: — Если в нас выстрелят, мой табун встанет на дыбы. Прежде чем выступим, не мешало бы поставить в известность этого вашего бургомистра, — последнее слово Шех'иль произнес с некоторой брезгливостью, которая удивила Рональда, и он вскинул на красногривого вопросительный взгляд: — Брэн говорил, что он скользкий тип, — пожал плечами красноволосый. — Я знаю, что означает это ваше выражение.

Теперь такой же взгляд достался юноше. Тот поспешил отвести глаза.

— Многие так говорят.

— Напротив. Многие как раз готовы с пеной у рта доказывать, что такого деятельного и справедливого бургомистра Шеен не знал со времен основания.

— Я слышал прямо противоположное мнение! — тут же вскинулся мальчишка, вызвав у аристократа еще больше подозрение. Сам это понял и поспешил сказать, снова спрятав взгляд, — Я же никуда отсюда не выхожу. Поэтому вынужден...

— Ты только что признался, что перехватил управление настенными роботами. Никогда не поверю, что ты не делал этого раньше. По-моему, о том, что твориться за пределами библиотечного комплекса, ты осведомлен лучше кого бы то ни было. И да, кажется, ты мне кое-что обещал.

Брэнден застыл под его взглядом. Но не попытался хотя бы как-то оправдать собственную ложь.

— Прекрасно, — подвел итог старший белохвостый, окинув долгим взглядом своих любовников, — Я так понимаю, остается надеться только на то, что, когда мы с вами не будем связаны перспективой предстоящей встречи с красногривыми, вы оба сделаете мне одолжение и расскажите все от и до. И это не просьба. Это ультиматум.

— Мой ответ ты узнаешь уже у врат, — вдруг заявил красногривый.

— А мой, — помедлив, в тон ему отозвался младший белохвостый, — после того, как вы оба лично познакомитесь с бургомистром.

— Я с ним уже знаком, к твоему сведению, — холодно проинформировал Рональд и тут же спросил, пристально следя за реакцией мальчики: — Это он обрезал тебе волосы?

Тот напрягся, но поднял на него глаза. С твердостью его взгляда мог бы посоперничать разве что гранит.

— Нет. Не он.

Рональд не увидел в нем лжи и на время удовлетворился таким ответом. Им с Шех'илем пора было выдвигаться.

У ворот в компании Ран'хельма их встречал сам бургомистр с личной свитой, в которую в основном входили представители младших, вассальных семей, воспитанные в суровых традициях личных телохранителей владыки города. Их было не много — Джозеф Хафл и четверо мужчин в неприметных костюмах. Они смотрели по сторонам. Ни один взгляд не задержался на подошедших. Только бургомистр смотрел прямо на них.

— Решили изменить привычному стилю, Жиль? — холодно поинтересовался Хафл у Рональда. Тот позволил себе слегка высокомерную усмешку, которой можно было позавидовать даже в сочетании с таким странным для столичного аристократа нарядом.

— Можете быть уверены, это не совсем мое решение, — заметил он и бросил выразительный взгляд на красногривого. Тот как-то неопределенно дернул головой, словно намеревался взбрыкнуть, как норовистый скакун, но передумал. И в ответ на заинтересованный взгляд бургомистра, вдруг сказал:

— Хочу, чтобы вы четко отдавали себе отчет в том, что станет с городом, если хоть кто-нибудь попытается причинить нам с Рональдом вред, пока я знакомлю его с остальными.

— Угрожаете тем, что сотрете Шеен с лица земли, господин конунг?

— Предупреждаю. И можно без господина, — отрезал Шех'иль тоном, который явно позаимствовал у Рональда. Тот не преминул вскинуть брови и наградить разговорившегося красногривого чуть ироничным взглядом. Но тот проигнорировал оба невербальных жеста и отошел чуть в сторону, и тут подал голос второй конунг. Кажется, внешний облик столичного инспектора сказал ему о чем-то таком, что было выше понимания белохвостых.

— Ты собираешься... — начал Ран, обращаясь к Шех'илю, и в его голосе сквозило подлинное недоверие.

— Он — мой, — только и сказал на это конунг вольных и... принял боевую форму.

Они, действительно, были похожи на лошадей. Рыцарских боевых коней с ног до головы закованных в броню. Только она не была частью обмундирования, которое ковалось специально для сражений в турнирах или для военных столкновений. Она была живой, настоящей из костяных и кожистых наростов. Даже ноги под ней смотрелись в три-четыре раза мощнее, чем у любого тяжеловоза из их прежнего мира. Спину украшал шипастый гребень, начинающийся от хвоста, роскошным алым шлейфов, выныривающего из задних костяных пластин, и терялся в красной гриве, заканчиваясь на лбу изогнутым острым рогом, отливающем в свете закатного светила перламутром. Броня была темнее гривы и хвоста, но тоже красного оттенка, как густая и темная венозная кровь. Жуткие создания. По-настоящему жуткие. Поэтому первопроходцам было так трудно поверить, что из всех обитателей Степи именно они были самыми разумными. И еще сложнее осознать, что по интеллекту эти существа не уступали им.

Рональд смотрел на преобразившегося Шех'иля со смещенным чувством восторга и отвращения. Последнее он бы и рад был спрятать, но теперь, после операции с волосяным клеймением, как они с Брэном решили её назвать после непродолжительных споров, он чувствовал красногривого, как себя. И, так как изначально не имел подходящего стимула воздвигать между ним и собой соответствующие барьеры, Шех тоже знал о всех оттенках эмоций белохвостого. Поэтому и издал этот неопределенный звук, весьма отдаленно напоминающий конское ржание. При этом яростно тряхнул гривой и мотнул хвостом. Рональд позволил себе чуть виноватую улыбку. Он даже прикоснуться к нему не мог, чтобы через тактильный контакт подтвердить свои извинения. О том, что к красногривым тварям лучше не прикасаться даже в перчатках выяснило еще первое поколение переселенцев. Любой даже суперпрочный материал сдирало с костей вместе с кожей и мясом. Хотя сами красногривые, вроде бы, ничего такого не делали. Никаких манипуляций. И на вид их броня хоть и выглядела внушительно, на первый взгляд опасений не внушала, и очень зря.

"А мне бы хотелось, чтобы прикоснулся..." — неожиданно раздался в голове белохвостого голос Шех'иля.

На секунду Рональд замер, решив, что ослышался. В боевой форме выражение морды красногривого ни о чем ему не говорило. Но он догадался, что все расслышал правильно, по тому, как где-то на периферии чувств, услышал тихий потрясенный вздох Брэндена. Похоже, их связь теперь была не двух, а трехсторонней. И хорошо, и плохо. Они за сегодняшний день так и не успели узнать, как это работает. Поэтому, осознав, что мальчишка библиотекарь о чем-то только что догадался, Рональд был лишен осознанной возможности узнать от него, что же это было. Поэтому был вынужден реагировать на сказанное красногривым без дополнительной подсказки. А жаль.

Он не стал полагаться на мысле-речь, если это была, конечно, она. Просто придвинулся к нему и протянул руку, чувствуя, как внутри нарастает волна паники. Он был взрослым, состоявшимся человеком, но никогда не обманывался относительно своего бесстрашия. Хотя внешне, Рональд был уверен, что выглядел он весьма убедительно. Вряд ли у кого-то могла возникнуть мысль, что аристократ чего-то боится или и вовсе не знает, что сейчас делает.

"Но я-то знаю, что боишься".

"Ты не в счет", — слова в голове сложились в простую фразу словно сами собой, и это оказалось удивительно легко.

"Почему это?" — в самой интонации красногривого появились ревностные нотки.

На лицо белохвостого самопроизвольно наползла улыбка.

"Потому что ты мой", — Рон процитировал самого Шех'иля и решительно завершил движение руки прикосновением к шершавым костяным пластинам, которого не последовало. То есть, они должны были быть шершавыми и неприятными на ощупь. Но вместо этого, вдруг напомнили ему прикосновение к чему-то живому, теплому и покрытому жетсковатой шерстью. Только через секунд десять неторопливых поглаживаний, которые были призваны окончательно убедить воспаленный мозг, что рецепторы не ошибаются и правильно передают все ощущения, белохвостый осознал, что гладит по крупу красную лошадь...

"Эй-эй!"

Хорошо, коня. По телу Шех'иля прошла удовлетворенная подкожная дрожь.

"Боже, правый! Почему вы никогда не показывали... что на самом деле такие?!"

"Потому что вы не были нашими...".

"Комбинаторы! И после этого ты будешь нас обвинять в нездоровой паранойе!"

"Это вы воспринимали весь мир, как свою личную собственность! Конечно, Степь возмутилась!"

"Точнее, её кто-то возмутил, я правильно понял?"

Но узнать ответ на свой вопрос ему было не суждено. Красногривый вдруг совершенно неожиданно встал на дыбы, издав все тот же звук, напоминающий ржание, только в другой тональности и намного громче. Из-за стены ему ответили. Краем глаза белохвостый успел заметить, как бургомистр справился с удивлением и подал знак одному из своих телохранителей. Тот произвел какую-то манипуляцию со своим напульсником и ворота города начали медленно открываться на всю ширину, в то время, как обычно были открыты лишь на четверть. За стеной до самого горизонта простиралось открытое пространство с невысокой травой вблизи города и достигавшей груди половозрелого белохвостого мужчины километров в пяти от него. Напротив ворот выстроились красногривые. Целый табун. Нет, два. С такого расстояния Рональд бы не понял, что по одну сторону от шести шаманов стоят клейменые, по другу вольные. Ему подсказал Шех, который снова опустился на все четыре копыта, и вдруг его передние ноги подломились. Лишь через секунду Рональд понял, что перед ним только что преклонили колени. И тогда до него окончательно дошло, почему Шех'иль собирался так своеобразно его обрядить для встречи с шаманами и другими красногривыми. Поэтому он решительно хлопнул по тому месту, которое недавно поглаживал и сказал уже вслух:

— Поднимайся. Я пока не готов, — и тут же без перехода, обернувшись к бургомистру, — Господин Хафл, не найдется у кого-нибудь из ваших подчиненных боевой нож?

— Что вы хотите сделать, Жиль? — напряженно уточнил у него тот.

— Всего лишь укоротить брюки. Если бы мой красногривый не поддался нездоровой жажде театральных эффектов, возни было бы меньше. Однозначно.

— Поразительно, как легко вы меняете тон своих высказывания, — бургомистр улыбался. Похоже, простота в выражениях пришлась ему по душе.

Рональд и раньше догадывался, что не стоило при первой встречи вести себя так официально, но до сих пор был не убежден, так как помнил, какое мнение об этом человеке сложилось у Брэндена. Интересно, за что на него взъелся их библиотекарь? Где-то на пределе слышимости раздалось возмущенное фырканье. Мальчишка уловил эту мысль старшего любовника. Белохвостый вернул бургомистру улыбку. Тот так и не понял, когда протягивал ему свой личный боевой нож, что предназначалась она вовсе не ему.

— Вы могли бы просто закатать их, — заметил Хафл, наблюдая за тем, как ловко заезжий аристократ управляется с холодным оружием, отрезая штанины, не снимая брюк — непростая задача.

— Вряд ли мой красногривый друг оценит подобное надругательство. У них, знаете ли, принято кожа к коже. Была бы возможность посадить меня к себе на спину и вовсе обнаженным, он бы ей воспользовался, даже не сомневаюсь в этом.

В ответ из-за плеча раздалось презрительно ржание. Без брони оно чрезвычайно напоминало конское. Насколько Рональд мог судить по тем воспоминаниям, которые у него остались от просмотренных некогда старинных записей, привезенных еще из прошлого мира. Закончив с брюками, он расстегнул молнию на безрукавке и скинул ненужную тряпку прямо на белый песок мостовой. Ахнул даже бургомистр. Красный волос под левым соском в лучах заходящего светила казался рубиновым и светился под кожей. Рональд проигнорировал неоднозначную реакцию соотечественников и положил руку на спину коня.

"Я вряд ли смогу лихо "вспрыгнуть в седло", как пишут в старинных романах..."

"Седло ты на меня не напялишь. И не проси", — решительно отрезал Шех'иль.

"Я помню, кожа к коже. Поэтому даже не помышляю..." — Рональд попытался передать ему мысленную улыбку. И с трудом взгромоздился на спину красногривого, даже когда тот снова склонился. Только когда Шех выпрямился на всех четырех ногах, с высоты его роста Рональд встретился взглядом со вторым присутствующим при этом конунгом.

— Удачи вам, — неожиданно сказал Ран'хель, — Если у вас получится... все переменится.

— К лучшему? — не удержался от вопроса Рональд.

— Я надеюсь, — ответил красногривый и отступил в сторону, пропуская их вперед.

В туже секунду Шех'иль легко и непринужденно сорвался с места, словно не было никакого дополнительного веса на его спине. Хотя, он же носил на себе броню, значит, привык и не к таким нагрузкам. Они гордо неслись через Степь прямо к красногривым, напряженно следящим за их приближением. А потом в голове Рональда раздался отчаянный крик. Он догадался, что закричал Брэнден, но не сразу сумел понять, что его так испугала. И только через пару мгновение, когда правое предплечье неожиданно опалил смертоносный луч, прошедший по касательной и только поэтому не испепеливший его прямо на спине красногривого, осознал, что случилось. Все же нашелся кто-то недовольный. И стрелял он не с помощью настенного робота, а из ручного бластера. Иначе не промазал бы с такого расстояния. У Рональда мелькнула мысль, что вот сейчас грянет еще один выстрел, а Шех'иль даже не успеет прикрыться броней, ведь у него на спине все еще восседал белохвостый, когда красногривый круто развернулся боком к городской стене, с которой в них стреляли, и в этот момент весь обзор закрыл собой другой красногривый. Он перемахнул через них одни прыжком, просто Рональду понадобилось какое-то время, чтобы осознать, откуда взялась тень, которая вдруг накрыла их с Шех'илем и тут же исчезла. И земля содрогнулась, когда один из шаманов в полной боевой броне встал на все четыре копыта. Но сразу после этого, белохвостый услышал другой звук, больше походивший на лавину — стук копыт и дикое ржание. Бунтовали табуны. Многие, и клейменые, и вольные, встали на дыбы, ощетинившись броней. Он понял, что надо спасать положение. Правая рука нестерпимо горела огнем. Он только сейчас это понял, до этого просто не замечая боли. Скривился, скосил глаза. Увидел ожог. Сползающую лоскутами кожу и тут же отвернулся. Неуклюже слез с красногривого, который тут же снова ощетинился против всего мира всеми щитами, какие только мог на себя набросить и попытался оградить Рональда и от города и от разъяренного шамана, но белохвостый аристократ, сам не понял, как мысленно рявкнул на него:

"Не мешай мне!"

И Шел'иль через мановение принял человекообразную форму. Очень вовремя, потому что от мысленного усилия, в голове словно что-то взорвалось и Рональд пошатнулся. Только вмешательство Шех'иля уберегло его от постыдного падения мордой в грязь. Точнее, в редкую траву.

— Стойте! — крикнул белохвостый шаману и в этот момент со стены в их сторону понесся еще один разряд. Красногривый легко принял его на бок, поглотил. И принялся рыть землю копытом, воинственно склонив голову и направив рог в сторону города. Тогда Рональд повторил еще громче: — Стойте!

"Больше он не выстрелит..." — раздался в голове панический голос Брэна, — "Я его... ох!"

"Ты все правильно сделал. И не ты его, а один из ваших механизмов..." — услышал Рональд ответ Шех'иля, который крепко держал его рядом с собой, обнимая за талию.

"Но это ведь я его перепрограммировал!"

"Рефлектировать будешь потом!" — рявкнул на это красногривый. И малыш библиотекарь, как не странно, очень быстро пришел в себя.

"Понял".

"Шех, отзови шамана. Прежде, чем он все испортит, мне нужно сказать..." — с трудом заставляя себя держать концентрацию, выдавил из себя Рональд.

"Я не имею право. Они напали на тебя. Ты наш. Мой. Но в целом наш..."

— А мне плевать, — зашипел на него белохвостый сквозь зубы.

В ответ на эту реплику, шаман повернул к ним рогатую голову. Рональд заставил себя обнажить зубы в оскале. Не прямая угроза, но и сторонней жалости для себя он не желал.

— Остановите их, — он мотнул тяжелой головой на беснующие табуны, которые, тем не менее, не двигались с места. Значит, отмашки пока не было. — Это был неосознанный акт агрессии. Скорей всего личная месть. По нему нельзя судить о всех нас. Белохвостые больше не хотят войны, мы желаем мира. И готовы... — он запнулся, переводя дыхание и собираясь с мыслями.

— Из господ сделаться рабами?

Рональд не понял, когда это произошло. Но теперь перед ним стоял красногривый мужчина с красным камнем во лбу, напоминающим рубин прямоугольной огранки. От неожиданности белохвостый моргнул. Только потом до него дошел смысл вопроса.

— Равными. Мы ходим быть равными. Своими. Хотим научиться слышать. Возможно, не все, поначалу, будут разделять это мнение. Но никто и не говорит, что путь к объединению и пониманию обещает быть легким. И тем не мнение, среди нас есть те, кто потенциально уже сейчас готов слиться с вами душами.

Щаман помолчал, склонив голову к плечу. В черных глазах, как в зеркале, отражались они с Шехом. Потом вынес свой вердикт:

— Неубедительно.

Рональд замер, не зная, что еще сказать. Подсказка пришла от Шех'иля, который подсунул ему одно из своих степных воспоминаний. Тогда он был еще молодым и неопытным конунгом, в котором плескалась сила, но ему не хватало мудрости. Он не мог переступить через себя и попросить. Наделал ошибок, но выжил и вывел табун из дрянного места, в которое они угодили не по его вине, но он нес ответственность за каждого, кто ему доверился и избрал во главе табуна. После этого, он впервые нашел для шамана, посетившего их, как только они выбрались из той передряги, правильные слова.

— Я прошу, — сказал он спокойно и твердо, чувствую подступающую к горлу тошноту. — Прошу за них всех. Потому что я не только ваш, но и их.

— Просишь от имени вашего шамана? Почему он не вышел к нам сам?

— Он не может, — впервые заговорил с соотечественником Шех'иль.

— Почему?

— Потому что может очень быстро умереть, если покинет пригодное для жизни здание.

— Это не оправдание. Его может защитить сила.

— Возможно, в нем и нет никакой силы, — негромко отозвался Рональд, прислушиваясь к реакции Брэндена, который все еще был тут, с ними, и наблюдал за всем происходящим не только через настенные камеры, но и через них с Шехом.

— Тогда он не шаман. Ран'хель ошибся, — тем не менее взгляд красногривого метнулся к волосу, впаянному в тело белохвостого, который, похоже, был для красногривых весьма веским доказательством обратного.

На мертвенно бледных губах Рональда застыла безжизненная улыбка.

— Но есть любовь. Любовь ко всему живому в этом мире. Он не различает нас. Ни наших, ни ваших для него не существует. Он любит нас всех одинаково. А когда любишь, больше всего на свете хочешь научиться понимать. Понимать как можно лучше. Чтобы всем в этом мире было хорошо.

Он понял, что начал оседать на землю, когда Шех'иль чуть было не подхватил его на руки. Но конунга остановил шаман. Шагнул ближе, положил ладонь на жуткий ожог на предплечье белохвостого. И Рональд впервые узнал, как ощущается их сила, о которой он столько слышал. Кровоточащая плоть начала обрастать новой кожей прямо на глазах. В голове прояснилась.

— Ты — наш, — сказал ему шаман, закончив. — И я все еще хочу увидеть вашего недошамана.

— Думаю, я могу обеспечить вам такую возможность, — раздался напряженный голос из-за спины красногривого целителя.

Только теперь Рональд заметил, что их полукругом обступили красные кони. Без брони. А со стороны города, там, где круг размыкался, стоял бургомистр. Без охраны. Только с Ран'хелем в человекообразной форме по правую руку. Что он тут делает, черт побери?!

"Я сказал ему, что только жест доброй воли может исправить положение", — тут же откликнулся где-то в мозгу Брэнден.

"И что он намеревается..."

— Мы не станем регистрироваться, — сказал еще одни красногривый с красным камнем во лбу, подошедший к ним. Кажется, Шех'иль говорил, что шаманов должно быть восемь. Интересно, где остальные? Но Рональд отогнал все посторонние мысли, когда заговорил бургомистр.

— Сегодня без регистрации я приглашаю всех собравшихся посетить наш город с дружеским визитом. Но хочу предупредить, это решение спонтанное, впрочем, как и все, что только что здесь произошло. Поэтому я прошу понимания и, по возможности, корректного отношения. Солнце почти село, но на улицах все еще много детей, поэтому...

— Мы никогда не обижали ваших детей.

— Я знаю. Но их родители могут увидеть угрозу и попытаться защитить. Это предупреждение и пожелание...

— Разумно, — сказал уже другой шаман, тот, что вылечил Рональда, — мы тоже к своим детям так просто не подпустили бы, даже зная, что наш, — и он посмотрел на Жиля. Тот автоматически кивнул и вдруг с такой силой сжал руку Шех'иля, что тот непроизвольно охнул.

— Эй!

— Я его больше не слышу, — произнес аристократ одними губами. И красногривый мгновенно понял, о чем речь.

— Скачем! — воскликнул он и снова встал на четыре копыта. Рональд сам не заметил, как взлетел ему на спину. И как-то вяло удивился, когда красногривый раскрыл крылья. Они, что, еще и летать умеют?! И уже взмывая вместе с Шех'илем в воздух, он услышал голос Хафла, который в первый момент не узнал.

— Вы не понимаете, он мой сын!

Кажется, бургомистр обращался к Ран'хельму, который пытался задержать его, не позволяя сбежать в город, пока не закончен разговор с шаманами. Ну, Брэнден, ну, негодник! Если с ним все будет в порядке, ох, как кому-то влетит!

6. Белогривые лошадки

— Как вы на них летаете? — это было первое, что спросил пришедший в себя Брэнден.

Красногривые, а их в комнате было двое, изумлено на него уставились. Пара белохвостых, присутствующих при этом, тоже отреагировала почти синхронно: Рональд Жиль насмешливо фыркнул, подумав про себя, что их младшенький невыносим в своей непосредственности, а Джозеф Хафл выдохнул с явным облегчением. Взгляд очнувшегося библиотекаря метнулся в сторону бургомистра, который был оттеснен от кровати выздоравливающего на самые дальние рубежи. Жиль заметил, как на лице мальчишки мелькнуло нечто, в первый момент показавшееся ему священным ужасом. Поэтому он резко обернулся к Хафлу и в лоб спросил:

— Это вы обрезали ему волосы?

Повисла напряженная пауза.

— Если это были вы... — начал Шех'иль, стоящий с левой стороны кровати рядом с присевшим на самый её краешек шаманом, который и привез сюда господина бургомистра на собственной спине. Для конунга это оказалось такой же неожиданность, как и я заезжего инспектора. Никто из них и предположить не мог, что шаман, закрывший их собой под стенами города, решиться на то, чтобы снять броню перед совершенно незнакомым ему белохвостым.

— Это был не он. Я не врал... — слабым голосом вмешался Брэнден и попытался приподняться. Но шаман безапелляционно надавил ему на плечо, заставив снова лечь. Одного взгляда пронзительных черных глаз хватило, чтобы юный белохвостый смирился со своей участью больного и обессиленного, и просто прикрыл глаза, прежде чем начать рассказ.

Когда они его нашли, Брэнден валялся без сознания на кровати с ноутбуком на коленях и медицинским роботом под боком, который что-то монотонно гудел о эмоциональном и физическом перенапряжении. Из носа юноши на простыни капала кровь. Рональд подхватил мальчишку-библиотекаря на руки, отмахнувшись от красногривого, который тоже хотел прижать младшего любовника к себе.

— Не доверяешь? — на миг глаза Шех'иля сузились.

— Нет. Потому что ты можешь что-то не так понять и не среагировать вовремя, — припечатал на это белохвостый. Они сцепились взглядами, но красногривый уступил первым, признав его правоту.

Рональд поспешил в библиотечный медпункт. Шех'иль следовал за ним по пятам. Но достигнуть цели им не позволил какой-то библиотекарь средних лет, не испугавшийся заступить дорогу.

— Это вас ищет бургомистр с тем жутким красногривым с камнем во лбу? — в глазах мужчины плескалась паника. Он неотрывно смотрел на бесчувственное тело на руках Рональда.

— Шаман здесь? — удивился Шех'иль.

— Где они? — рыкнул одновременно с ним Жиль.

— Я... провожу. Это ведь не из-за работы, да? Никто его не просил перенапрягаться! — причитал провожатый всю дорогу.

Поэтому Рональду приходилось следить не только за тем, куда идти и как поменьше беспокоить Брэна резкими движениями, но и за тем, чтобы взволнованный Шех'иль не прибил слишком разговорчивого библиотечного сотрудника, которому было бы лучше промолчать, но он явно был не приспособлен держать свои переживания при себе.

Их привели в небольшую комнату, где Брэндана пришлось отдать в руки шамана в буквальном смысле слова. Тот встал из кресла навстречу Рональду, когда они вошли и недвусмысленно вытянул вперед руки. Аристократ бросил беглый взгляд через плечо на Шеха. Тот решительно кивнул. Только после этого белохвостый передал Брэна шаману. Тот опустился в кресло вместе с юношей, удобно устраивая его на своих коленях. А потом закрыл глаза и камень у него во лбу начал светиться кровавокрасным светом, отбрасывая жуткие блики на бледное лицо Брэндена. Это продолжалось два часа. Они успели выпить кофе, хотя все тот же суетный библиотекарь из старших работников комплекса настойчиво пытался подсунуть всем троим что-нибудь покрепче. Но даже бургомистр отказался от вина, хотя было заметно, что ему на самом деле не помешало бы выпить. Они практически не разговаривали между собой. Хафл и вовсе молчал. А Шех с Роном перебрасывались ничего не значащими фразами. Потом шаман медленно разлепил глаза и сказал, что закончил. Он предложил отнести мальчика туда, где тот сможет просто полежать и отдохнуть. Так они по настоянию бургомистра оказались в медпункте. Брэн почти сразу пришел в себя и спросил о крыльях. А потом он начал рассказывать свою историю:

— Я слишком рано осознал свою ориентацию...

— Прости, что? — вмешался Шех, пока Брэн сделал паузу, чтобы собраться с мыслями.

Красногривому хотел ответить Рональд, даже рот открыл, но Брэн заговорил снова.

— Осознал, что мне нравятся мужчины, — сказал библиотекарь и, не открывая глаз, облизал пересохшие от волнения губы, — Вы вряд ли знаете, что среди белохвостых только около пяти процентов от общего числа способны добровольно и осознанно принять такие отношения. При этом женщины редко вас клеймят. В основном это делают мужчины. И рано или поздно приходят со своими подопечными к определенному роду отношений.

— Далеко не каждая женщина, — заметил шаман красногривых, — способна достаточно долго удерживать при себе кого-то из нас. И, особенно, подбить этого кого-то на клеймение.

— Да. Такие женщины редкость, — Рональд позволил себе улыбнуться, — Нам самим они бы не помешали, но в тех условиях, в которых мы оказались в вашем негостеприимном мире, ради стабильности любые средства хороши.

— Вы сами настроили Степь против себя.

— Возможно. Я не спорю, — белохвостый примиряющее поднял вверх руки, и слово снова перешло к Брэндену.

— Наша семья всегда клеймила красногривых. Поэтому, этой моей особенности многие в нашем роду даже обрадовались, так как она позволяла рассчитывать на то, что при определенной подготовке рано или поздно я сумею привлечь внимание одного из красногривых и клеймить его. Поэтому с двенадцати лет мне начали промывать на эту тему мозги.

— Мне казалось, — неожиданно вмешался бургомистр, — ты брал эти уроки добровольно. Лично я предпочел бы, чтобы ты просто был счастлив. И мне было совершенно непринципиально, чтобы твой выбор пал на красногривого.

У Брэндена вырвался предательски горький смешок.

— Мама... провела со мной беседу.

— Линда... — в голосе Хафл прозвучала беспомощность.

— А теперь по порядку для тупого меня, — влез Шех'иль.

— Моя мама, она...

— Для нее всегда был важен престиж и общественное мнение, — вместо сына заговорил господин Хафл. — А еще её собственные капризы, вот уж за исполнение которых она готова биться насмерть. Пока я работал над упрочнением своего положения здесь и наводил порядок в откровенно запущенном городе, она отправилась в столицу под предлогом всесторонней протекции моих идей и принципов в среде столичной аристократии. И не вернулась до сих пор...

— А она... действительно, чем-то вам помогает? — сильно морща лоб, уточнил конунг красногривых.

— Нет, — отрезал за отца Брэн.

— Возможно, — нейтрально ответил Джозеф.

— Ни черта она там не делает, — вдруг вставил свое мнение Рональд, — Я прекрасно знаком с этой... госпожой, — последнее слово он выплюнул с презрением. — В своем городском поместье она то и дело устраивает различные салоны и ассамблеи, которые не приносят ровным счетом никакой пользы. Единственное их предназначение — это развлечь хозяйку дома всеобщим вниманием и помочь ей собрать как можно больше сплетен и слухов.

— Но разве это не хорошо? — уточнил Шех'иль, — я читал ваши старые книги. Сведения, которые можно заполучить... как это у вас говорится? В приватной обстановке, кажется. Частенько оказываются очень ценными.

— Она слишком тупа и напыщенна, чтобы участвовать в по-настоящему стоящих интригах. Пустышка! — с еще большим презрением бросил Рон и тут же явно пожалел, что это сказал, — Извини, — произнес он для Брэна.

— Я знаю, какая она. Не нужно мне рассказывать.

— А я не знал, — бесцветным голосом вставил Джозеф Хафл и вскинул глаза на сына. Тот тоже открыл глаза и, приподняв голову, посмотрел на отца с кровати. — Ты обрезал себе волосы из-за нее?

— Это сделала она, — Брэнден снова опустился на подушку и невидящим взором уставился в потолок: — Во сне.

— Что?! — вскричал самый старший белохвостый в комнате.

— Это... — Рональд беспомощно сжимал и разжимал кулаки, ненавидяще смотря в пространство.

— А теперь для нас! — потребовал Шех'иль.

— Волосы обрезают изгнанным из рода, ты это уже знаешь. Но так же это может сделать и сам благородный, если хочет полностью разорвать все отношения с родом и семьей, — начал объяснять хмурый Жиль, — И я так понимаю, что ситуация развивалась следующем образом. Как я уже говорил под стенами города, — он бросил быстрый взгляд на неподвижного шамана, все еще сидящего на краешке кровати рядом с юношей, — Брэнден слишком любил всех нас, чтобы так просто принять мысль об уготованной ему участи. Когда, он должен был в чем-то притворятся, в чем-то откровенно лгать, чтобы клеймом привязать к себе одного из красногривых. Скорей всего он частенько ссорился с отцом на этой почве. Поэтому, когда однажды он появился с обрезанными волосами — это никого не удивило. Все решили, что мальчик окончательно взбеленился и решил уйти. Но если честно, Брэн, я не понимаю, зачем это могло понадобиться твоей матери?

— Чтобы запереть меня здесь, в этом городе, — пояснил вместо юноши его отец. — Я... после ухода сын, я перестал вместе с ней посещать столицу. И она оказалась предоставлена самой себе.

— Идея натаскивать его на красногривых тоже принадлежала ей? — уточнил Рон.

— После родов она больше не могла иметь детей. Но всегда хотела девочку. Поэтому, когда стало ясно, что наш сын не сможет осчастливить её внучкой, она...

— Решила найти способ мне за это отомстить, но так, чтобы со стороны её намерения выглядели благопристойно, — последнее слово Брэнден буквально выплюнул. В свете ламп под потолком глаза мальчишки влажно блестели.

— И все равно, мне кое-что не ясно, — вставил Шех, — Брэн, тебе же нельзя покидать это здание из-за твоей болезни. Тогда как эта женщина планировала познакомить тебя с кем-нибудь из нас? Хорошо, положим, я помню, как ты мне рассказывал про ваши скафандры, сделанные по той же технологии, которую использовали в своей одежде ваши первопроходцы в нашем мире, когда еще не были уверены, что это среда подойдет вам. Но в степи тебя в таком скафандре точно бы не приняли. Вообще никак. А в ваши дома обычно беспрепятственно входят только уже клейменными. Нас, вольных, вы к себе не подпускаете! — Сказал конунг красногривых, открыто демонстрируя белохвостым, что в способности к логическому мышлению ему не откажешь. — Или насчет болезни тоже обман? — он с недоверием прищурился.

— Нет. Он, действительно, был нездоров, — неожиданно заговорил шаман.

Повисла гнетущая пауза.

— Был? — наконец нарушил ее Рональд.

— Фар'хэм мне помог с этим, — ответил ему Брэнден и открыто, по-мальчишески, улыбнулся. Так что отдохну и смогу выходить в город вместе с вами.

— И за его пределы, — в голосе шамана прозвучала твердость.

— Конечно. Ведь я теперь такой же, как ты, только из белохвостых, — теперь улыбка уже предназначалась не белохвостому аристократу, а красногривому шаману.

— Но все равно, наш.

Брэнден подтвердил легким кивком. Посмотрел на Шеха, который победно ему улыбался, и ответил на его вопрос.

— А ей это было неважно. По большому счету, она и не собиралась меня ни с кем сводить. Хотя, возможно, её престиж и вырос бы в глаза некоторых наших благородных родственников, если бы ей это удалось. Но, как я уже сказал, это было сделано в первую очередь для того, чтобы... — он покосился на отца.

— Договаривай. Да, я был слеп. Но теперь я хочу точно знать, насколько, — жестко бросил тот, запрещая сыну щадить свои чувства. Брэнден вздохнул, но подчинился.

— Наказать меня и заставить одуматься. Она считала, что моя нелюбовь к женщинам — это как болезнь и ее можно вылечить, или и вовсе преодолеет усилием воли, как некую блажь или пагубную привычку.

— Бред! — возмущенно воскликнул на это Рональд.

— Я никогда не был для нее достаточным авторитетом, чтобы она могла услышать мое мнение на этот счет, — заметил юноша.

— Я тоже для нее не авторитет, как оказалось. Но притворялась она искусно, — добавил его отец.

— Мы с Шех'ом вполне можем разобраться с ней сами, если вы скажете, что больше не желаете о ней слышать.

— Нет уж, увольте. Эту проблему в своей семье я решу сам, — отчеканил бургомистр и обратился к красногривому, — Господин шаман, вы не откажетесь, если я предложу вас прогуляться по городу и взглянуть на его красоты?

— Думаю, это будет интересный опыт, — отозвался тот, поднимаясь.

Медпункт они покинули вдвоем, позволив Шех'илю и Рональду устроиться на кровати по обе стороны от их юного любовника и поцеловать его, сначала одному, потом второму.

год спустя

Шех нетерпеливо направлялся в сторону центра города. На этот раз Степь засосала его надолго. И он больше трех месяцев не появлялся в окрестностях Шеен. Конечно, он очень хотел увидеть своих белохвостых. Но его перехватили на воротах, возле которых теперь вместе с людьми, как, оказывается, называли себе белохвостые, всегда дежурили красногривые. Они-то и поделились с ним последними новостями. Рональд отправился в столицу два месяца назад и до сих пор не появлялся. Конунга это возмутило. Ну, ладно, он. Ему положено надолго отлучаться. Он же кочевник, варвар и вообще, не настолько щепетилен во всех этих любовных делах, в отличие от белохвостых. Но с какой стати Жиль бросил Брэндена в одиночестве? Так что раздражение молодого конунга можно было понять. Но, приблизившись к дому, в котором, как ему подсказали все те же охранники на воротах, можно было сегодня найти юного шамана белохвостых, он себе и представить не мог, что там увидит. Точнее, сначала, он услышал.

Слух красногривых был тоньше, чем у белохвостых. Поэтому сначала был женские крики боли и мучительные стоны, но прежде, чем он взбежал по крыльцу, увитому плющом, раздался странный писк. И только через секунду, уже взявшись за ручку двери, он понял, что так мог бы пищать младенец белохвостых. И еще через миг, когда он эту дверь распахнул и встретился с полубезумным взглядом Ран'хеля, он услышал детский голосок, белохвостые назвали бы его ржанием, которое мог бы издать красногривый жеребенок.

— Она?.. — неверяще выдохнул Шех'иль, даже на расстоянии от эпицентра происходящего, не решаясь делать резких движений.

Он видел, что глаза городского конунга были мокрыми от слез. Ран кашлянул, справляясь с неловкостью, провел ладонью по лицу и хрипло сказал:

— Думаю, будет лучше, если мы подождем кого-нибудь из шаманов на улице.

И Шех'иль благоговейно попятился. Они вышли. Спустились с крыльца и сели прямо на каменные ступени.

— Как... — попытался начать разговор Шех, но Ран его перебил, рассеянно теребя ткань серых брюк.

— Оказывается, у белохвостых период беременности короче. Но, так как они еще на заре переселения в наш мир убедили себя, что наши гены, как они это называют, несовместимы, никто и предположить не мог, что после волосяного клеймения Линда от меня... — он замолчал, собираясь с мыслями.

А Шех подумал о том, что Ран был одним из немногих клейменных, которого к человеческому городу привязала именно женщина. Не зря же Брэна пытались к чему-то там готовить, когда узнали, что ему нравятся мужчины. Обычно, женщинам белохвостых не удавалось надолго удержать рядом с собой красногривого. Им банально не хватало темперамента, в отличие от их же мужчин. Потому что с мужчинами не приходилось рассчитывать не тихое семейное счастье в традиционном понимании белохвостых. В отношениях с ними всегда присутствовало соперничество и противоборство, внутренний конфликт, который мог затухать, мог разгораться вновь. Именно это привлекало красногривых — жизнь на пороховой бочке, как с иронией называл это Рон, так и не потрудившись как следует объяснить любознательному Шех'илю, что это за бочка такая и что от нее можно ожидать. Брэн тоже ничего сам объяснять не стал, просто подсунул красногривому нужную книгу. Поэтому, тот теперь знал, что такое порох и что может произойти с целой бочкой этого вещества, если его поджечь, к примеру.

Пока в голове Шех'иля проносились все эти мысли, Ран'хельм продолжил:

— Мы бы и дальше не знали, что с ней что-то не так... то есть у нее была задержка, как она это назвала и она располнела, но с белохвостыми женщинами такое случается. И Линда не предала этому значение, так как знала...

— Детей у нее быть не может, а как порядочная белохвостая, хоть и наша теперь, она не могла себе позволить спать с кем-то кроме тебя. У них с этим строго, я знаю.

— Я слышал, ты от своих тоже даже в Степи не гуляешь, — осторожно обронил Ран, покосившись на него.

— От таких, как мои, загуляешь, как же! — криво усмехнулся на это Шех, — Ты говори, говори. Что там дальше? Как вы поняли...

— Она попыталась на глаза твоему шаману. Он и отправил меня за помощью в Степь. Был уже седьмой месяц беременности. И знаешь, чего я боюсь... что, если наш сын, будучи полукровкой, не сможет...

— Обращаться? А что говорит Фар'хэм? Это ведь он здесь с Брэном?

— Для него все случившееся стало такой же неожиданностью, как для нас. Но ты подумай! Если мой сын сможет унаследовать и их кровь, и наши способности, то... это же будет просто чудом!

— Степь приняла их через нас. Они наши, а мы принадлежим Степи. И если ей будет угодно, чтобы наши общие дети могли принимать боевую форму и отращивать броню, так тому и быть, — сжав плечо друга, убежденно произнес Шех'иль, — я слышал два голоса. И нашего ребенка, и, кажется тот, что мог бы принадлежать малышу белохвостых...

— Плачь. Их дети плачут и кричат, когда рождаются. Я тоже его слышал, но... — голос красногривого мужчины упал до шепота, — что если после обращение он просто умрет? Ученые белохвостых заявили, что вопрос жизнеспособности такого гибрида очень спорный...

— Верь им больше! Они до сих пор не все верят, что мы летаем просто потому, что мы летаем. И, плевать, что эти умники до сих пор не могут объяснить это с точки зрения этой своей аэро...динамики!

— Да. Я все это знаю, — печально выдохнул Ран и отвернулся.

Они оба подскочили и резко обернулись, когда сзади раздался спокойный голос Фар'хэм.

— Твой сын вполне здоров. И уже снова вернулся в белохвостую форму.

— Значит?.. — голос молодого отца был полон надежды.

— Он будет жить. И превращаться. Насчет брони пока не все ясно. Белохвостые живут меньше нас, но срок жизни клейменных белохвостых пока неизвестен. Поэтому, я не могу точно сказать, когда можно будет начать его учить отращивать броню. И вообще, получится ли научить. Кстати, ты уже можешь к ним присоединиться.

— По-моему, — обронил Шех, глядя в спину Рана, метнувшегося в дом мимо шамана, — это уже не так уж и важно.

И тут со стороны улицы раздался голос Рональда.

— Жаль. Я так рассчитывал успеть, — сказал белохвостый, подходя к нижней ступеньке, возле которой стоял Шех'иль и глядя на Фар'хэм с легким укором сказал: — Обещали, что не раньше чем через пару дней.

— Схватки начались раньше, — пожал плечами шаман. А красногривый конунг просто обнял своего белохвостого и зарылся лицом в распущенные белоснежные волосы до пояса. Как же он соскучился. Похоже, теперь он знал, что значит их выражение — "с ума можно сойти". Рональд с улыбкой похлопал его по плечу и отстранился, все еще обращаясь к шаману.

— Так где наш победитель?

— Сейчас будет, — Фар'хэм не скрывал довольной улыбки. — Я рад, что от этого мира его храните именно вы, — сказал он и, спустившись, поскакал по улице уже конем. Без брони. Теперь красногривые редко в нее одевались в пределах дружественных городов.

— Что это он имел в виду? — с подозрением уточнил белохвостый у Шех'иля.

— Шаманские заморочки. Забей!

Рональд хмыкнул и тут к ним подлетел беловолосый вихрь. Повис на обоих, умудрившись обхватить руками обе шеи сразу и не придушить при этом.

— Вы не представляете! — воскликнул Брэнден счастливый до нельзя, — У него светло-коричневая шерсть по всему тело и молочного цвета грива. А в человеческой форме, когда подрастет, волосы, кажется, будут рыжими!

— И что это значит? Как нам таких называть? — поинтересовался Шех, крепко прижимая к себе мальчишку одной рукой, поверх которой на гибкой талии юноши лежала вторая — принадлежащая Рональду.

— Белогривый лошадки? — предложил тот.

Они все втроем посмеялись и отправились домой. После долгого расставания так хотелось запереться в спальне на сутки, а лучше на неделю. Но, кто же их белохвостому шаману позволит столько пропадать, когда вокруг такие дела творятся?