|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 24. Когда готовишься не к тому, что случится.
Годлумтакати много времени проводил с Гермионой, в основном за домашними и дополнительными заданиями. Нужно ли говорить, что они сработались, и в определенные моменты понимали друг друга без слов. Но вот передача эмоций случилась впервые, когда она сидела за партой на истории магии. Страх ударил по разуму, колени сделали попытку разогнуться, но всего лишь на мгновение. Чем дальше, тем сильнее разогрелась ярость, затем снова страх, затем облегчение, снова ярость, покой. Наплевав на историю магии, Гермиона покинула кабинет, достала артефактный компасс и отправилась искать Годлумтакати, который был найден у себя в комнате, уставший, сидящий на полу прислонившись спиной к кровати. С очешуевшим взглядом, направленным вникуда.
Гермиона села рядом, коснувшись плечем плеча. Иногда помолчать вместе лучше, чем что-то говорить. Да и по накалу чувств в трансляции было ясно, что произошло нечто неординарное — во всяком случае, раньше такого никогда не было. Наконец, она дождалась:
— Сегодня на меня напал Дамблдор. Мертвый Дамблдор. Мои фейерверки против нежити, в которых отлично горели дементоры, почти не вредили ему. Учитель Флитвик попал в него бомбардой несколько раз, но на нем возникли только небольшие блестящие раны. Не знаю, что бы со мной было, если бы не учитель. Я был бы мертв, или чего похуже.
Гермиона сжала его руку чуть повыше локтя в знак поддержки.
— Мы справимся.
Годлумтакати долго молчал, прежде чем ответить.
— Я буду убивать его снова и снова, пока не почувствую, что отомстил за свое детство и его грязные планы на меня. Из него выйдет отличный тренажер. С каждым столкновением я буду становиться сильнее.
— Покажешь мне? — спросила Гермиона.
— Может, завтра. Сегодня, наверняка, директор Флитвик будет будет занят, и омут взять не получится.
...
С этого дня паранойя Годлумтакати расцвела еще пышнее — никакого сравнения с тем, сто было до того. По всем помещениям, в которые он посещал, были расставлены метки сигналки, и Годлумтакати периодически их обновлял. Перемещение молодого шамана стали еще незаметнее. На дезиллюминационное заклятье у него сил и умений еще не хватало, но это не мешало ему рассекать по сумеречному и ночному Хогвартсу подобно призраку — набор из заглушающих, затемняющих, вызывающих туман, шум и повышающих давление заклятий давали в сумме примерно тот же эффект. Благодаря относительно несложным заклинаниям тени становились все глубже и размытие, пряча бесшумный силуэт шамана (тут должен быть баян про "летящего на крыльях ночи", но мы без него обойдемся) среди темных пятен. Только вот сам Годлумтакати не ощущал себя защищенным. В памяти крепко держались бомбарды директора Флитвика, оставляющие всего лишь блестящие раны на теле НекроДамби. Все его разрушительные умения были подобны стилету, а против такого монстра нужна была кувалда, даже, скажем так, ему нужен Мьёльнир. Недавно вышедший фильм Терминатор 2 подсказывал в качестве решения проблемы "неубиваемых" персонажей расплавление в домне и глубокую заморозку, с последующим разбиванием на осколки и уничтожением оных. В плане энергетики второй вариант был, по идее, раз в десять менее затратным. Оба следовало рассмотреть с профессором Флитвиком, однако уже сейчас Годлумтакати видел подводные камни — достаточно было добавить слой "брони" с низкой теплопроводностью вокруг зомби-Дамблдора, чтобы если не свести эффективность обоих способов на нет, то как минимум сильно замедлить их действие — на время, достаточное, чтобы зомби Дамби исполнил свои грязные замыслы. А это не радовало — совсем.
Через день Годлумтакати и директор Флитвик собрались в кабинете у последнего, чтобы обсудить прошедший инцидент. Флитвик уже насмотрелся на столкновение, годна общался с Боунс, но разбирать его пошагово все равно придется в омуте.
— Мистер Гиена, прежде чем мы перейдем к обсуждению. Я знаю, что Дамблдор планировал возродиться так или иначе. Более того — сразу после вступления в должность мне повезло уничтожить некоторые предметы, которые, как я полагаю, и лежали в основе плана воскрешения Дамблдора. Чтобы быть уверенным, я наведался в Банк и получил от гоблинов уведомление, что Альбус-много-имен-Дамблдор мертв. Окончательно. Это подводит нас к вопросу, чего же такое мы с Вами видели, кому это выгодно и с кем это бороться.
— Не могло ли случиться так, что.. — Годлумтакати не окончил фразу. В мозгу всплыла аналогия с Терминатором — Некро Дамби оказывался "роботом из будущего", "полностью бронированном". Непонятно только, кто его заслал. И все же, — Не могло ли случиться так, что это идея Макгонагалл?
— Даже если и так, после ее смерти он не развоплотился и не перестал быть управляемым. Нужно его изловить, и как следует поковыряться во внутренностях — тогда, возможно, что-то проявится.
Далее разговор зашел о средствах противодействия. Филиус отверг идеи Годлумтакати со сжиганием и заморозкой.
— Нет, молодой человек, не в Ваши годы. Было бы Вам семнадцать-двадцать, я бы не возражал, но пока у Вас не хватит сил как следует заморозить его всего за разумное время — за секунду или меньше. Тут, нужно использовать трансфигурацию, или рунные ловушки — то, но что сил много не нужно, но что дает хороший результат. Ведь, трансфигурация позволяет при определенной искуссности и малых затратах силы достичь серьезных результатов. Это как кунг-фу у маглов — искусство, позволяющее превзойти более сильного, но прямолинейного противника.
— Профессор, а из чего состоят веревки, наколдованные Инкарцеро?
— Пенька, мистер Поттер.
— Сэр, маглы в семидесятых изобрели особые волокна, веревки из которых выходят на разрыв в неколько раз прочнее таких же по толщине стальных троссов. И такие веревки сопротивляются открытому огню, к тому же их почти невозможно разрезать ножом. Возможно, пришло время модифицировать заклинание, усилив его в несколько раз?
— Отличная идея, мистер Поттер. Хотя, конечно, это и не мой профиль, но ничто не мешает привлечь профессора Вектор. Таким заклинанием, возможно, можно будет остановить оборотня. Как минимум, это обеспечит Хогвартсу публикацию в Вестнике Нумерологии, а может и в Трансфигурации Сегодня.
— Сэр, не хотелось бы выпускать даже такой мелкий козырь наружу. Я не против публикации, но через пару-тройку лет — а тогда ценность такой публикации будет нулевая.
— Я подумаю, что мы можем сделать. Вы правы, молодой человек — безопасность прежде всего. Сначала нужно решить главный вопрос.
Когда с выработкой предполагаемых мер противодействия стало более-менее ясно, зашел разговор о сути Некро Дамби.
— На мой взгляд, молодой человек, это либо боевой голем, либо бронированный зомби, — обрисовал свои подозрения Филиус, — пока все, что мы видели, это были либо потеки металла, либо воронки в металле. Из того, что Вы мне рассказали о Ваших зажигалках, я делаю вывод, что они должны вполне себе уничтожать обычного зомби. Значит — это либо необычный, бронированный металлом зомби, либо голем. Я вызывал домовиков проверить коридор, где произошло столкновение. Все что они нашли, не считая, конечно, мертвой Макгонагалл, завернутую, обратите внимание, в сгоревшую фамильную мантию-невидимку Поттеров, так вот, все что они нашли — это были фрагменты металла. Где капли, где осколки от Бомбард. Это нам ничего не дает. Нужно изловить этот боевой юнит, и как следует вскрыть ему кишки. Возможно, тогда и ответы появятся.
На этом разбор полетов закончился. Нельзя сказать, что Годлумтакати остался удовлетворенным. Нет, он на плане модификации Инкарцеро не остановится — идей у него хватит. Но несколько идей сверлили череп молодого шамана сильнее остальных.
...
Вечером следующего дня, Гермиона зашла в комнату Годлумтакати — обычно они в это время занимались своими изысканиями (и домашними заданиями). Последнее время мистер Гиена прямо-таки фонтанировал различными идеями, большей части деструктивного характера. И его можно в этом понять. Гермиона с одной стороны считала это мальчишеством, с другой — понимала, что все это не от лучшей жизни. Но вот сегодня что-то пошло совсем не так. На центральной части стола, очищенной от книг и тетрадей, располагалась большая клетка (шириной фута в два и высотой в фут), убранная опилками. В клетке также стояла небольшая плетеная корзинка, укрытая тряпками, изображая гнездо. На стуле рядом сидел Годлумтакати и заботливо кормил из бутылочки маленькую зверюшку, размером с ладонь — в которой он зверюшку и держал.
Зрелище было настолько психоделическим, насколько и милым — Годлумтакати, каждый день тренирующийся в убийстве, и маскирующий это под занятия спортивного клуба, кормил мелкого зверька из бутылочки. Зверек издалека был похож на крысу.
— Привет, — обратила на себя внимание Гермиона, — что это такое?
— Привет, — ответил Годлумтакати, — это мой фамильяр, Райнхард. Он — ласка.
Гермиона знала, что Годлумтакати ничего не делает просто так, поэтому спросила:
— И чем он может быть полезен?
— Из него выйдет отличный разведчик. Быстрый, ловкий, способный стащить что-нибудь мелкое, или подбросить что-нибудь мелкое. Змей не везде можно использовать. А пока, пусть подрастает. Пока он растет, его нужно кормить как можно чаще. И мне лучше быть с ним рядом, чтобы он привыкал к моей магии.
— Я тоже хочу фамильяра! — заявила Гермиона, — а ты сможешь смотреть его глазами?
— Если провести ритуал привязки фамильяра, запрещенный министерством из-за капли крови, и ты сможешь. Только тебе нужно будет подобрать что-нибудь побольше — способное защитить тебя. Без ритуала животное останется обычным животным — не будет ни связи разумов, и умрет зверюшка через пару лет, как ей и полагается. А фамильяр будет с тобой всю жизнь. Каникулы скоро — тогда ты и получишь своего.
— Годлумтакати, у меня проблема.
Молодой шаман оставил корзинку с фамильяром и развернулся на стуле так. Чтобы видеть Гермиону, продемонстрировать ей свое внимание.
— Кто-то вломился в мою комнату, испортил мои тетрадки. Я подозреваю Эджкомб и Чанг.
Годлумтакати задумался.
— Что ты хочешь, чтобы я с ними сделал? Нежелательно их убивать — это сильно усложнит нам жизнь.
— Что ты, что ты, — перепугалась Гермиона, — никаких убивать! Достаточно сделать так, чтобы у них не возникло и мысли повторить это.
— Значит, нужно ОЧЕНЬ СИЛЬНО их испугать. Я займусь этим. Их действия направлены только на твою комнату, или они мешают тебе на уроках?
— Пока что только на комнату.
— Это хорошо. Если что — вызывай меня. Я устрою засаду в комнате.
(Годлумтакати как раз недавно обсуждал с директором методы защиты от магического обнаружения. Это будет хорошая засада.)
Защищать Гермиону было частью сделки. Вот, наступил тот самый момент, когда ее нужно защитить.
— Можно его покормить? — потянулась Гермиона к корзинке.
— Конечно, держи, — передал Годлумтакати корзинку. Иногда нужно просто морально отдыхать, а общение с домашними животными как нельзя лучше успокаивает. Райнхард фамильяр, поэтому вырастет больше, чем обычные ласки. Может, фут, или больше. Красавец будет.
Нужно было нейтрализовать местных долбоебов и устроить им сеанс запугивания. Не дело, когда какие-то унтерменши пытаются достать его .. жену. У них была сделка, а ублюдочные 'bullies' еще не раз пожалеют, что выбрали Гермиону в качестве жертвы. За последнее время он.. сработался с ней. Каких-то теплых чувству пока еще не было, но магический брак позволял понять друг друга и 'притереться' друг к другу. Постепенно возникало понимание, что с этим человеком ему идти по жизни. Ощущение 'дома', когда она рядом. Медленно ползли медленные мысли. Годлумтакати изображал шланг в комнате Гермионы вот уже девятый час, когда медное сигнальное колечко завибрировало: 'та-та-та Та.. Та.. Та.. та-та-та'. Годлумтакати сорвался с места, резко открыл дверь, сметая с ног Эджкомб, Чанк и еще какую-то ссучку прямо у комнаты Гермионы, и на ходу показал им пальцем поперек горла.
'Компас' был уже не нужен — после проведенного вместе времени направление брачная связь уходила вдаль струной, достаточно было потереть серебряное снаружи и стальное внутри кольцо с печаткой, чтобы 'натянуть' ее. Долбаные подземелья. И почему Годлумтакати не удивлен? Шаман на ходу набросил на себя заглушающее заклятье, черный туман и тени.
'Пеленг' на Гермиону двигается с каждым шагом, значит он близко, наверняка, девочка за тем поворотом. По связи ясно, что пока что с ней все в порядке. Высунув палочку за угол, скастовал локальное повышение давления и площадный нокс — в отличие от обычного, он медленно гасит источники света. Эти два заклинания в сумме это давали интересный психологический эффект, а вместе с 'туманом', 'тенями' и заглушением на Годлумтакати давали ему вполне себе ощутимое преимущестово. Конечно, дезиллюминационное заклятие подошло бы куда как лучше, но оно было не по силам первокурснику.
А тем временем за поворотом два незнакомых старшекурсника неторопливо, растягивая удовольствие, стягивали с Гермионы трусики. Рука сама собой легла на обрезок трубы. Шаман обтек коридор по большой душе справа, и удар в затылок срубил правого. Левый старшекурсник отпустил Гермиону, и она завалилась на правого, тем временем шаман не терял времени и нанес два удара по кисти и локтю правой руки и затем без паузы горизонтальный удар в челюсть, выбивая зубы. Для верности, наградил контрольным в колено, сел на поваленного и привялся вязать. Стальной трос куда лучше Инкарцеро, да и его можно зачаровать от порезов и Эванеско — и никакая финита не поможет. Покончив с этой жертвой неудачного аборта шакала, сильнейший шаман Вуду юго-восточного побережья Африки своего поколения аккуратно поставил на ноги Гермиону, извлек из расширенного кошелька свою мантию и накинул на жену. И принялся за связывание сына собаки и отрыжки дементора.
Гермиона все еще была в ступоре, так что Годлумтакати привлек ее к себе и принялся нашептывать всякие успокаивающие глупости. Наконец, вызвал домовика, приказав доставить диван, кресло и привести директора.
Директор в таком случае может быть непредсказуем, так что следовало его встретить со всей серьезностью.
Директор не заставил себя ждать — явно не без помощи Хогвартса он добрался менее чем за минуту, явившись во всем своем великолепии — в пижаме, халате, тапочках и колпаке. Оглядев место преступления, Филиус Флитвик детектировал галактических размеров задницу, в которой он оказался. В несколько взмахов палочки он определил антишумовой барьер, наложенный старшекурсниками, а порванные юбка и нижнее белье говорили сами за себя. Что печальнее, один из учеников уже остывал (затылок — он так плохо сопротивляется удару стальной трубы). Вот и первый его провал в карьере директора. Провал, который не получится замолчать — получивший радикальную дозу добра мистер Харрис был из небогатого, но многочисленного чистокровного семейства. У таких слишком много родственников, а пуффендуйцы держаться друг друга и имеют уйму знакомых. В разочаровании, Филиус уселся на кресло напротив дивана, на котором находились Гиены.
— Наверное, мне стоит спросить Вас, мистер Гиена, что здесь произошло? — задал вопрос директор Флитвик.
— Чрезвычайно жестокое самоубийство тут произошло, директор. Напрочь повергающее мои представления о логике и здравом смысле.
Тем временем Гермиона таки начала приходить в себя, что вылилось в истерику. Беседу пришлось прекратить на четверть часа, пока Годлумтакати не смог достаточно успокоить ее, и напоить зельем сна без сновидений.
— Надеюсь, Вы не возражаете, мистер Гиена, если я провожу мистера Филлипса в медпункт? — Директор как бы невзначай потянулся за палочкой, и кастанул на еще живого Филлипса Фините. Естественно, тот остался связанным.
— Конечно, возражаю. Мистер Филлипс уже умер, учитель, — при этом упомянутый студент задрыгался на полу и замычал, пытаясь в возражении то ли сместить, то ли разгрызть липкую ленту, которой у него был заклеен рот, — осталось только решить, в каких обстоятельствах это произошло. Позвольте, я расскажу Вам притчу, учитель. Жили были Отец и Дочь. Отец очень любил дочь, души в ней не чаял. И вот, однажды, произошло ужасное — большая собака, ни с того, ни с сего, напала на Дочь, и покусала ее. Но хуже физических ран были раны душевные — Дочь стала панически бояться всех собак, да и иногда просто бояться, без повода. Вы следите за мыслью, учитель?
— Да, мистер Гиена, — ответил Филиус, уже понимая, к чему тот ведет.
— И тогда Отец придумал, как вылечить фобию дочери. Он пристрелил ту собаку и показал дочери ее труп. Сказал, что мол, смотри, доча, теперь собачка тебя не обидит. И Дочь излечилась от своих страхов. Я ясно излагаю?
— Кристально, Мистер Гиена, но мне не простят два трупа за полмесяца до каникул.
— Учитель, я понимаю Ваши проблемы. Именно поэтому я не стал их убивать, — в это время Флитвик скосил глаза на Харриса, а затем на небо, сообщая молодому Гиене о его зублуждении, — Я не стал их специально убивать, — исправился Годлумтакати. Констатировать их смерть можно и вне Хогвартса. Нет никакого смысла уничтожать Вашу репутацию.
Годлумтакати говорил мягко, тихо, но под бархатом его слов твердела стальная стена уверенности. Он не хотел уничтожать те деловые отношения, что наладились между ним и директором (за солидную сумму в галлеонах, слишком большую, чтобы забыть о ней), которые очень много давали ему. Еще пару лет таких занятий, и он заматереет настолько, что ему никто не сможет стать на пути, кроме, разве что считанных человек в Британии. В Африке так вообще никто. Но вот в этом вот сегодняшнем вопросе он не может дать слабину. Все зависит от того, что выберет директор — и если он выберет неправильно, их деловым отношениям придет конец.
— Мистер Гиена, Вы же понимаете, что я не могу допустить такого по отношению к ученикам Хогвартса, — устало сказал Филиус; было заметно, что он и сам не в восторге, — меня не поймет общественность.
— Не вижу никаких проблем, директор, — похоже, Флитвик только потерял честь называться Учителем перед Годлумтакати, — за то, что они сделали, их следует исключить, после этого Ваши клятвы о защите учеников перестанут действовать.
— Тогда, после исключения, мистер Филлипс подпадет под юрисдикцию Министерства Магии. И над ним нельзя будет творить самосуд.
— Директор Флитвик, мне что-то непонятно, Вы за меня или за насильников, — вопросил Годлумтакати, — потому что мне кажется, что за них. У нас что, отменили кровную месть?
— К сожалению, мистер Гиена, ничего поделать нельзя. Министерство не признает кровную месть за достаточный повод для убийства человека. Вам придется предстать перед судом за убийство мистера Харриса, а судьбу мистера Филлипса решит суд. И да, они будут исключены, один посмертно.
Филиус знал, что играет с огнем на нервах Годлумтакати, поэтому открыто достал палочку и направил ее на шамана:
— Вам ничего не остается, кроме как подчиниться мистер Гиена. Мыслите разумно — я владею палочкой куда лучше Вас. У Вас нет шансов. Сложите пало..
Договорить Филиус не успел. Беззвучный взрыв отбросил его с кресла прямо под ноги шамана, выбивая дух и отправляя сознание в нокдаун. Годлумтакати поднялся, аккуратно положив на диван спящую под зельем Гермиону.
— На это я пойти не могу, учитель, — произнес Годлумтакати, натягивая перчатки из драконьей кожи, забирая палочку директора и в темпе обыскивая его, — Вы владеете палочкой лучше меня, но я лучше делаю ловушки, сэр.
Ущерб здоровью директора был велик, но не смертелен. Директор не должен ответить на вопросы хотя бы некоторое время, поэтому шаман перевернул Флитвика, и посадил его на пол так, чтобы спина опиралась о сиденье дивана. Голова Филиуса сама собой откинулась, что позволило влить в него зелье сна без сновидений.
Щелчком пальцев он вызвал домовика.
— Принеси мне зеленую сумку из моей комнаты — ту, которая на полке над столом.
Домовик увидев неподвижного директора, от страха начал крутить себе уши.
— Быстро, мне нужно отправить директора в медпункт!
Когда Годлумтакати получил таки свою сумку, он вытащил из нее ковер-самолет, с трудом разместил на нем всех присутствующих (хорошо, что Филиус отличался миниатюрностью даже на фоне первокурсников, да и остальные не были взрослыми), уничтожил фрагменты порванной одежды Гермионы на полу и повел ковер в медпункт. Оставив ковер за поворотом, он схватил Филиуса (благо, тот был меньше его самого) и затарабанил в дверь медпункта и сдал директора на руки дежурящим интернам. Палочку директора, после некоторых колебаний, вложил в карман его пижамы. Все вопросы были проигнорированы под предлогом "сперва позаботьтесь о здоровье директора". Избавившись от обузы, Годлумтакати отправился в башню Рейвенкло, собирать вещи. Пленника и труп, опять же, не помешает упаковать в безразмерный сундук. Представляя объем предстоящего геморроя, шаман застонал. Особенно, если учесть, что в Хогвартсе после занятий ходит по своим делам куча студентов. Годлумтакати выматерился, и завернул в ближайший пустой класс. Пусть домовики доставят все прямо сюда. Как у протеже директора, у него были свои привилегии, в том числе ограниченное послушание домовиков.
Гермиона проснулась около полуночи в незнакомом помещении, в большой постели, в мальчишеской одежде. У постели на кресле задремала ее мать, держа ее за руку. От движений девочки миссис Грейнджер проснулась, обняла дочь. Им нужно будет о многом поговорить.
Мистер Филлипс очнулся в подвале, в компании Годлумтакати и мистера Грейнджер, озверевшего отца единственного ребенка. Ему предстояла долгая и несчастливая ночь, полная признаний.
Драко Малфой праздновал победу. Он избавился от врага и, в некотором роде, отомстил за крестного. Пусть все пошло не так, как планировалось, и подробности не ясны — плевать, получилось! Те тупые пешки со Слизерина, плевать на них.
Их предназначение — служить его целям.
Ночью Филиус Флитвик лежал на больничной койке и думал. Луна вполне себе освещала больничное крыло, было слишком светло, да и спать не хотелось — он кучу времени проспал под зельем. И думы его были не легкими. С одной стороны, он не мог поступить иначе. С другой стороны, сколько еще таких ублюдков училось в Хогвартсе? Сколько девочек (и не только) пострадало? И он даже ничего не подумал по этому поводу. Его репутация как директора школы после этого скандала все равно улетела псу под хвост. Как ни странно, именно это развязывает ему руки. Не можешь остановить — возглавь. Конечно, всякая мразь и мерзость будет шипеть ему в спину — но будут бояться до мокрых штанов высказать ему в лицо. Он выдаст этой стране такой подсрачник, от которого лопнут многие гнойники, только вот заляпают они не его. А он будет стоять в стороне весь в белом, и, в отличие от Альбуса, не будет гнилью внутри. Не будь он Мастер Чар!
Амелия Боунс готовилась засыпать, и тоже думал. С одной стороны, она должна арестовать Гиену и доставить на суд. С другой — заранее ясно, чего этот суд (напрочь купленый) присудит. Как бы она сама реагировала, если бы какие-то ублюдки тронули Сью? Не хотелось ей побывать в шкуре Гиены. Гиена уже второй раз вычищал грязь, до которой у нее не дотягивались руки. С одной стороны — "светлые победили" в восемьдесят первом — только как всегда породистые ублюдки насилуют девочек (и не только) в школе, и если им что-то за это будет — то только из-за случайности, подобной этой.
В доме Филлипсов не спали, смотрели на артефакт, отражавший статус члена рода, и молились. Утром статус сменился — начались траур и планирование мести. Время нанимать ищеек и убийц.
Глава 25 (часть).
Утром вся семья собралась в гостиной на первом этаже. Грейнджеры вчера были выдернуты из дому мальчишкой, заявлявшим, что их дочь едва не пострадала, находится у него дома и ей необходимо участие родных. Ночь миссис Грейнджеры провела с Гермионой, а мистер Грейнджер вместе с Годлумтакати, сначала расспрашивая, а потом провожая в последний путь Филлипса. Сейчас же все собрались за одним столом (из мореной темной доски благородного дуба) чтобы не осталось никаких умолчаний. Гермиона впервые видела Годлумтакати в обстановке, которую создал он сам. Нужно сказать, что дом был обставлен с некоторым аскетизмом (или минимализмом). Никаких фотографий. Никаких безделушек. Никаких осветительных приборов (зачем они волшебнику?). Однозначно, Годлумтакати нравились разные оттенки серого в обстановке. Посуда же была закуплена наоборот ярких, кричащих расцветок, асбтрактного рисунка. Но что сервиз, что монструозный чайник, который, изображая хозяина, притащил Годлумтакати, были раскрашены какими-то мазками и пятнами — никаких цветочков или там геометрического узора (на самом деле, шаман возненавидел то и это у Дурслей). Наконец, когда все необходимые телодвижения были выполнены (Годлумтакати несознательно копировал манеру Флитвика принимать гостей), хозяин дома начал монолог.
Годлумтакати не придерживался хронологии — начал с того, что ему стало известно из допросов Уизли #2, упомянул судьбу своих родителей, затем перешел на описание своего успешного побега, пересказал свои приключения на Черном Континенте, о том, как он нашел своего учителя, совсем вскользь коснулся темы собственно обучения. После наполнения чашки чаем перешел на историю прибытия в Ричардс Бэй миньонов ДДД, особенно напирая на их цель, после чего поведал о засаде на них и на самого ДДД. Затем пошла история обучения в Хогвартсе. По теме женитьбы Годлумтакати прошелся очень мутно. Закончил он тем, что сообщил:
— И вот мы находимся в доме, в котором и началась эта история, в котором по наводке Дамблдора и убили моих родителей, которые, по сути, были его вассалами. Дамблдор пытался предательством вывести весь мой род ради каких-то его мутных интересов, а в ответ я вывел его род. Есть, все-таки, какая-то вселенская справедливость. Предательство наказано.
Затем за рассказ принялась Гермиона. Повествование текло плавно (тролль уже забылся), пока девочка не дошла до последнего инцидента — тут ее пришлось успокаивать Годлумтакати, причем, к удивлению Грейнджеров, ему это быстро удалось. Особенно помогло обещание, что "они больше никого не обидят". Меж тем такой эпичный двойной рассказ не мог не вызвать вопросов у родителей, так что начала распросс мисс Грейнджер:
— Так Вы решили помогать друг другу?
— Мы поклялись быть вместе, помогать друг другу, — ответил Годлумтакати.
— Заботится друг о друге в горе и в радости, — продолжила Гермиона.
— Пока смерть не разлучит вас? — полуутвердительно спросила мисс Грейнджер?
Дети кивнули.
Мисс Грейнджер выдохнула и откинулась на спинку стула. Мистер Грейнджер же напротив закрыл глаза ладонями, оперся локтями на стол.
— Вы сами слышали, что магический мир — это дурдом с психованными клоунами, которые жонглируют гранатами, — взял слово шаман, — по отдельности мы были слабы, а вместе мы можем усилить друг друга, присмотреть друг за другом. Нам пришлось рано повзрослеть, — Годлумтакати коснулся своей левой руки левой руки девочки; стало очевидно сходство колец.
Мистер Грейнджер до сих пор молчал, оставив разговоры жене, но сейчас не выдержал:
— А ты не думал, что это из-за тебя с Гермионой случилась.. случился последний инцидент? Этот мелкий ублюдок-заказчик, Малфой, может он тебя хотел достать через Гермиону?
(дело в том, что проведенный допрос дал информацию о заказчике, но не дал причин найма — в какой-то раз Драко смог себя удержать в рамках и не болтал).
— Я с ним не пересекался, от слова совсем. Впрочем, я это выясню, когда и мыспросим его вместе. Что же касается нападения — думаю, в такой школе это рано или поздно ожидает любую девочку, за которой не стоит сила рода. Мой род сейчас в упадке, но и так — я смог зашитить ее. А иначе над ней поиздевались бы, кинули бы заживляющие чары да стерли память. А может, им бы понравилось, и они забавлялись бы так каждую неделю. Филлипс вон.. да чего я говорю — Вы и сами все слышали.
— И что теперь делать? — спросил мистер Грейнджер.
Дело в том, что ночью Годлумтакати просветил тестя в отношении перспектив "добиться справедливости" маглорожденной студентки против чистокровных в четвертом поколении и полукровки известной семьи. И что даже, если вдруг Супермен, Будда и Бэтмэн внезапно повлияют на суд, и тот примет решение в пользу маглорожденной, это не отменит мести со стороны семей. Так что не стоит заниматься бессмысленными движениями.
— Заканчивать с делами здесь и переезжать другую страну. На прошлых каникулах я получил прибыли примерно на полтора миллиона галлеонов, — этих волшебных слов Грейнджерам хватило, чтобы посмотреть зятя совсем другими глазами, — Конечно, большую часть товаром, но две сотни тысяч фунтов я выделяю на переезд. Вашу клинику и дом можно продать через поверенных. Вас могут искать не только родственники ублюдков, но и наемные убийцы, и сотрудники министерства, и просто какие-нибудь идиоты, которые захотят "показать маглам их место". В отношении страны Вам фатально неповезло — из всех развитых стран отношение к маглорожденным откровенно скотское только в Британии. Из-за чего вообще создались условия, когда такие ситуации возможны. По текущим законам Гермиону насильно возвратят в Хогвартс, а Вам, если будете упираться, промоют мозги. Вариантов у нас несколько — США, Франция, Бразилия — да, впрочем, и все. Больше нигде нет возможностей для нашего обучения.
Большую часть дня потратили на обсуждение вариантов переезда, в итоге сошлись на США.
На этом, в принципе, можно было бы завершить историю о приключениях шамана в Британии, но .. НО .. НО!
1992, ночь с октября на ноябрь.
— Говори со мной, Слизерин.. гх кх кхм ... как там дальше ... Говори со мной, Слизерин, величайший из Хогвартской Четверки! — пропищала Джинни Уизли, держа в руке Черную Тетрадь, судорожно оглядывая Тайную Комнату. Тем временем в этом помещении наблюдался небывалый наплыв посетителей: у стеночки сиротливо стояла статуя Локхарта; за одной из колонн замер под дешевой мантией-невидимкой магокибернетический Дамблдор. Делать он ничего не собирался — его дело столкнуть избранного с Томом. Избранного нет — так что Дамблдор занимался, чем и обычно: ничем. Вот такой он убыточный тип.
Внутри гнезда от скрежета подъемного механизма и специального звонка в придачу просыпался Василиск. Очень злой Василиск, которого еще в прошлый раз разбудили не в той фазе сна. Дальше-больше. Когда змей переместился внутрь основного помещения Тайной Комнаты, он узрел мелкую рыжую, которая что-то бредила насчет полного его подчинения ее приказам. Подобного унижения он терпеть не стал, и хлестанул рыжей по ногам.
— Я ведь обещщщщал — следующшшшему ничтожшшшеству сломаю ноги. И сссломал, — на этой позитивной ноте змей вернулся в гнездо, пнув хвостом рычаг, закрывающий рот "Слизерина".
Джинни потеряла сознание от боли в переломанных ногах. Дневник отлетел на несколько ярдов в сторону. Железный Альби даже не двинулся. Избранный явится сразить это воплощение Тома. О том говорит пророчество.
1992, первое ноября.
Филиус Флитвик растирал ладонями голову; голова полугоблина не сдавалась и не переставала болеть — это дело с пропажей мелкой Уизли грозит его доконать. Всем, в принципе, на нее плевать, кто угодно бы и сам пристукнул при случае дочь семьи "предателей крови", но тут другой коленкор — этим инцидентом ведь не пренебрегут воспользоваться, чтобы подвинуть его с кресла Директора. Или хотя бы попытаются. А Филиус не хочет покидать кресло директора. Кресло директора вообще мало кто по собственному желанию покидает.
Расследование, с обращением к портретам, привидениям и замку, показало, что Уизли проникла в тайных ход, закрытый, надо полагать, паролем на парселанге. Контроля над замком было недостаточно, чтобы открыть проход. Директор без особых усилий взломал дверь, спустился на значительную глубину и уткнулся в очередную преграду. И вот эту сломать уже было сложно — добротно сделана, с защитой, с подключением к источнику замка и автономными накопителями. Такую за разумное время не вскроешь. Donnerwetter!
Филиусу, не смотря на все его заслуги и действия, не простили казнь двух дибилов в прошлом учебном году. Еще один труп ученика, даже такой, ему не нужен. Нужно что-то решать, и решать быстро. Приведя себя в порядок, директор Флитвик отправился в Гринготтс. Время возобновить заброшенное знакомство. Ученичек ему кое-что должен — пусть расплатится услугой за проблемы, которые создал.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
