↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Былина о нашествии Назгула на Русь Кукуевскую
Будучи в далёкие уже нынче времена на практике по археологии, автор однажды активно участвовал в раскопках Кукуевского городища времён примерно восьмого века от Рождества Христова. И если почти все студенты во главе с преподавателем усердно копали Кукуевский Кремль, то автор расчищал развалины Летописного чертога, разрушенного ещё в 1612 году, но так потом и не восстановленного, по ветхости и ненужности...
Вот тогда-то ему и удалось собрать несколько десятков листов пергамента. Пергамент тот был сильно ветхий и рассыпался прямо в руках. К тому же, по всему было видно, его погрызли грызуны, и не только они. Очень похоже, что тут 'отличились' и ляхи, которые занимали во время осады 1612 года не только Кукуевский Кремль, но и этот вот самый чертог... В общем, тогда была съедена не одна тонна древнего пергамента! Эх, лучше бы клятые ляхи жрали только своих соплеменников... Это обошлось бы куда как безболезненнее для нашей Истории.
Короче говоря, похоже, что автор нашёл тогда фрагменты из трёх древнекукуевских былин. Всё, что смог, он наскоро скопировал. Потом пергамент рассыпался...
Много позже, когда у автора, образовалось некоторое свободное время, он свёл все сохранившиеся фрагменты текстов в один список. К сожалению, около тридцати процентов объёма общего списка автору пришлось реконструировать самому, в том числе и на основе совершенно посторонних источников.
И вот что у него в результате получилось.
Содержание:
1.Едет, едет Чудо-Юдо... И приехало!
2.Богатырские поединки
3.Богатырка Затрахунья Сукубеишна
4.Кощей Чернобогович
5.Марья Моревна
1.Едет, едет Чудо-Юдо... И приехало!
Как из места очень странного и чуждого,
Называемого Ардой — Миром Толкина,
Выползало Чудо-Юдо окаянное.
Дюже странное и внешностью нелепое —
То ли зверь, то ли гад, то ль пиявище.
Имя-прозвище своё оно не помнило,
Слуги звали же его Король-Назгулушка...
Выползало, значит, Чудо, да на белый свет,
Тяжко двигалось, со средством своим транспортным.
Средством транспортным, сейчас чуть-чуть поломанным...
В общем, лезло, да с железною ходулею!
С ней с одной всего, да в жопу ему вштыренной...
Туда вштыренной со всем да прилежанием,
С такой силой, что конец из уха (?) выскочил.
И пронзило тем концом да мозжечок ему...
Потому-то Чудо-Юдо не могло ходить,
А могло отныне только ползать лишь.
Да и как оно могло ходить-то на своих двоих?
Мозжечок ведь управляет равновесием!
Да и ноги ейны — это псевдоподии...
А второй конец ходули раскалён был докрасна,
Чтоб никто его из задницы не вытащил!
Раскалён был докрасна — и жар держал...
Жар держал — и был неостывающий.
Без сомненья, тут кузнец из рода гномьего
Проявил свою смекалку да умение,
Ну а также колдовство и волхование...
Ту ходулю прежде звали прыг-скок-палкою,
Но её сломали об личину Чудища
При рихтовке морды этой вредной гадины...
А сломав, ту палку в жопу сунули.
А то сделал невысоклик с Фродо именем,
Ставший главным багатуром мира Толкина...
Выползало, в общем, Чудо, громко лаяло,
Громко лаяло на всех на окружающих.
Громко лаяло и воздух оно портило,
Угрожало Равноправьем и Коммуною,
Справедливостью и Щастьем даром и для всех...
А за ним передвигались назгулёныши,
Коммунары-назгулята с ятаганами.
То орчата-гоблинята по рождению,
На мумаках боевых да в чёрных кожанках...
В чёрных кожанках, с большими да наганами...
А наганы те заряжены все пулями,
Артефактными-то пулями, чугунными.
От которых нет защиты и спасения,
Нет защиты — бо колдунство дюже сильное,
Не божественна ли даже будет уровня...
А за теми за мумаками да всадники,
Те уже на варгах — страшных хищниках.
Эти тоже урукхаи все с наганами...
А их варги-волки были все голодные
И на встречных всех смотрели подозрительно...
В смысле, тех сожрут прям щас да прямо заживо!
Всех сожрут, расхрумкав даже косточки,
Не оставят ни ногтинки, ни волосика...
Впрочем, варги те и не были голодными,
Они больше-то над людом потешалися.
Бо волчатам очень-очень нравилось,
Когда встречные при виде их мордашечек
Испражнялись сей секунд в порты посконные...
Ну а так-то варгов отпускали в лес,
Чтобы те ловили кой-чего на пропитание —
Оленей ли, кабанов ли, аль ведмедей ли...
А за верховыми орками да шёл обоз,
Шёл с припасами, с казною, с артефактами,
С маркитантами, жрецами-коммунарами —
В тёмных рясах, с черепами на цепочечках.
И с походным лупанарием для воинства
При захвате Нуменора ими свистнута...
Мимо градов и весей ползло то чудище,
Всё ползло-ползло, никак не тормозилося,
Игнорируя грады и веси малые...
Ну а лагерь свой разбило под Кукуевом,
Стольным градом сильна Княжества Кукуйского,
Бывшею окраиной хазарскою,
Где народу нынче расплодилось дофига...
А княжил в том Княжестве Велик Хакан,
Володимер свет да Красно Солнышко.
Род свой вёл с пиратов он заморския,
Изгнанных за что-то на край света аж...
Ведь Кукуев там и расположился
На речном брегу поганой речечки.
Назгулята оградили тыном лагерь тот,
Распрягли они мумаков, стали их пасти.
А ещё от них гонцы пошли в Кукуев, в град, —
А уж те позвали местных в лагерь их.
Пригласили чернь да к Чуду — слушать речь,
Слушать речь и пить меды халявные,
Пить меды и яствами закусывать,
Жрать, пьянеть да к оркам-то добреть —
И к Назгуловой харизме прилеплятися...
Генерал 'безпеки' княжьей Сизомудьевич,
Что свой род да выводил из дальней Пшекии,
Приказал ловить-имать тех подсылов да вражеских
Да сажать их в поруб, крепко связанных.
Крепко связанных, на хлеб и воду гольные,
Лишь на них одних навек посаженных...
Но кукуевская стража — нерадивая!
Нерадивая, на злато-сребро падкая...
И никто из подсылов не пойман был,
Но из стражи кое-кто вдруг стал богатеньким,
И в Царьград подался гулеванничать...
И пришла тут к Чуду-Юду тыща зрителей,
Стали пить меды да жрать калачики,
Жрать калачики, макая их в сметанушку,
Жрать дичину, каплунов, икру заморскую,
Да ругать хакана свет Владимира...
Чудо-Юдо же воспряло духом, вздыбилось,
Приподнялося на лапах, стало речь держать.
Речь прельстительную, гордую и дерзкую,
Богохульную и даж провокацьённую...
Сей фольклорный элемент из мира Толкина
Похвалялся перед людом своей мудростью.
Похвалялся он пред всеми гениальностью
И своим 'прыг-скок-ай-яй' изобетением,
Тыча пальцем заскорузлым в смрадну жопищу
И бия хвостом во впалу грудь свою.
За ту палку, дескать, из очка торчащую,
Саурон ему дал званье 'академика'!
А ещё, если б потом назавтра Мордор не исчез,
Саурон-то упразднил бы кавалерию
Да всю конницу пересадил бы на прыг-палочки!
И тогда всю Арду покорил бы он,
И тогда бы жисть пошла красивая —
Без ельфей, гномей и хумансёнышей...
А ещё-то он, Назгул, — внимайте все! —
Вдревле королём не из последних был,
Коммунарскую Державу создал всем в пример —
Даже ельфы громко ахали и охали!
И завидовали самой злейшей завистью,
Замышляя-то известь его, Назгулушку.
Саурон его потом нахваливал-расхваливал,
Наградив златым Кольцом да Всебессмертия...
Тыщи лет он то Кольцо да на себе носил,
То Кольцо было особое, волшебное...
А ещё, мол, он, Назгул, да жил сто тысяч лет,
Оттого и знал на 'ять' всю-всю историю.
Всю историю из всех потоков времени,
В их числе из нашего, где ельфов нет, —
От времён рамапитеков и до юсовцев.
Знал и дальше, даже знал Грядущее!
Знал все даты вплоть до Рагнарёка он...
И он знал, как надо делать правильно,
Чтобы жизнь народа стала райскою,
Чтобы только жрал да размножался он,
Да хвалил за всё Царя-Назгулушку.
В общем, он сказал: 'Долой хакана вашего!
И долой бояр его олигархических!
Прочь дружину! Геть попов! Казну поделим всю...
Всю поделим справедливо, поровну.
Стану вашим я отныне Амператором...'
2.Богатырские поединки
(Пока пропущено, т.к. не дописано)
3.Богатырка Затрахунья Сукубеишна
И тут вышла на ристало дева красная,
Богатырша-поляница мимоезжая.
Затрахунья — было имя девы красной той...
Мимоезжая, с кривой железной сабелькой,
С кривой сабелькой, 'котяной' называемой.
Ту 'котяну' же держала она в шуйце-то.
А ещё у ней в деснице — сковородушка,
Сковородка боевая, вся чугунная,
А за поясом-то скалка, за спиной ухват...
А девица та была да непорочная,
Кобылица-феминица необъезженна,
Урождённая в деревне Сукубеевке,
Волховской деревне, всеми избегаемой,
Что в соседстве да с селом да с Конокрадовом...
Все те веси, эти да соседние,
Лиходейцами заселены да с давних пор.
Из тех мест уж двести лет мыта не видвали...
Ну а мытари там пропадали без вести!
Там ни дна им было, ни покрышечки...
А девица та была с родовичи,
Со двумя двоюродными братьями.
Родаки девицы — Васька Конокрадович,
А второй братан — Лихослав Татьевич.
А 'котяна' та её была говённой сабелькой,
И сломалась после первого удара же.
Но девица Затрахунья только взвизгнула —
Да покрепче-то взялась за сковородушку!
И в теченье кратких двух минут всего
Отоварила ей девять урукхаинов,
Девять орков вида богатырского!
Те упали наземь без сознания,
А она же их связала и забрала в плен:
Их оружье да и тушки их самих
В свой возок девица позабрасвала!
Говорила-приговарьвала при том при сём:
'Пригодятся эти лбы моим да сёструшкам!'
На десятом орке сковородка треснула,
Треснула — распалась на осколочки.
А потом согнулся также и ухват,
Раскололася и скалочка дубовая...
Но девица Затрахунья Сукубеишна
Не зазря считалась богатыркою!
Она скинула с себя кольчуги-панцири,
Прокричала: 'Бьёмся дальше без оружия!'
И навстречу ей да вышел орк-громадина,
Из себя весь статный да накачанный...
Он скидал с себя оружье-амуницию,
Он скидал с себя одёжу и исподнее...
Долго бились они, времени не ведая,
И не слыша криков воев окруживших их...
А на них уж ставки в деньгах делали,
В злате, в серебре и даже гончих пардусах...
...Он крутил её на жезле на нефритовом,
Втиснувши того да во врата жемчужные!
День вертел да ночь вертел — потом и выдохся!
Сил лишился и не мог уже стоять...
Наземь пал — и дух из орка вылетел...
Затрахунья ж молвила: 'А этот — будет лично мой!
Улучшать породу стану сукубейскую...'
Но когда она его брала в возок к себе,
Со спины да на неё напал ещё один...
Вероломный гоблин с ятаганищем!
Замахнулся — голову хотел срубить!
Ну и зря — ведь мог бы жить да жить...
Затрахунья — м-да... — ни разу ж не наивная.
Извернулась поляница, в сторону отпрыгнула,
А отпрыгнув — вся преобразилася!
На главе её взросли востры рога,
За спиною чёрны крылья распахнулися,
Ниже спинки появился хвост —
Хвост красивенький, с пушистенькою кисточкой...
А на пальцах рук, да как у кошки, когти вылезли!
Когти эти — востроты были невиданной,
Могут сталь любую резать да на стружечку...
Вот когтями теми трёхдюймовыми
Затрахунья вероломца-гобла и уделала,
Распустив того на узки ленточки!
Распустила сукубейка его, фыркнула,
Да с возком-то и исчезла, словно не было.
Только запах после ей остался здесь,
Но не серный запах, а фиалковый...
Володимер же хакан сказал: 'Хочу её!
Надо сватов засылать в ту Сукубеевку.'
Сизомудьич же, его клеврет, молвил:
'Нафиг-нафиг, нам таких совсем не нать.
Это ж демоница, ангелица была падшая!
Ангелица падшая, душа черным-черна,
А могущественна — прямо жуть берёт.'
А пока на поле шёл тот трудный бой,
Братцы девы тож ни разу не терялися.
Конокрадыч свёл у орков всех их варг,
А Лихослав Татьевич угнал обоз.
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|